Читать онлайн История и философия науки. Учебное пособие бесплатно

1.1. Мировоззрение и философия

Один российский философ проницательно заметил: «Сильный страшный враг всего одушевленного – не косная материя… самый страшный и беспощадный враг – это идеи. С идеями, и только с идеями, нужно бороться тому, кто хочет преодолеть ложь мира»[1]. Человек стал философствовать задолго до того, как появилась философия в качестве особой отрасли знания. Рано или поздно человек решает для себя лично старый и вечно новый вопрос: «Я и мир. Каково мое место в нем? Каков смысл жизни?» Человеческие отношения имеют атрибутивный «философский» аспект, а рассуждения о них насыщены философствованием. Вспомним названия книг, русских писателей: Герцен «Кто виноват?», Решетников «Где лучше?», Чернышевский «Что делать?». За каждым названием – обращение к человеку, за каждым обращением – проблема, решение которой непременно упирается в философское истолкование человека, общества, взаимоотношения человека и мира. Философствовать – это и значит рассматривать отношение человека к миру в целом. Таково исходное самое абстрактное указание на предмет философствования. Стало быть, ответы на философские вопросы носят мировоззренческий характер.

Отечественным сциентистам, готовым вместе с политизированным «марксизмом-ленинизмом» отправить в историческое небытие и философию (дабы возвысить теологию), уместно привести мнение «пророка» не из нашего отечества, американского философа Джеймса Сайра. Мировоззрение? «По сути дела, это необходимый шаг на пути к самосознанию, постижению себя самого к осмыслению своей личности… мировоззрение – это ряд предпосылок (истинных полностью, отчасти или совершенно ложных, которых мы придерживаемся (сознательно или бессознательно, последовательно или непоследовательно), размышляя об основных слагаемых нашего мира»[2].

Всякое мировоззрение предполагает, что человеку противостоит нечто. Но что именно? «Одни считают (независимо от того, думали они об этом или нет), что единственная основополагающая субстанция – это материя. Другие тоже придерживаются такого мнения, но полагают, что эта данность есть Дух, Душа или некая нематериальная субстанция»[3].

Каковы же основные вопросы любого мировоззрения? Они, в общем-то, одинаковы, ответы на них разные. Таких вопросов, по Сайру, как минимум семь: «Что представляет собой первичная реальность, то есть реальность самой реальности?… Какова природа внешней по отношению к ней реальности, то есть того мира, который нас окружает?… Что такое человек?… Что происходит в момент смерти?… Почему вообще возможно познание?… Каким образом мы узнаем, что правильно и что неверно?… В чем смысл человеческой истории?»[4].

Первоначально ответы на мировоззренческие вопросы формировались в рамках первобытной мифологии. Мировоззрение первобытного коллектива – миф (предание). Этимология слова «миф» к проблеме мифа как формы сознания имеет весьма отдаленное отношение.

Миф – фантастический образ, воспринимаемый как реальность. В мифе, во-первых, нет потустороннего и посюстороннего мира, реальное и идеальное не разделены; во-вторых, самосознания индивида не вычленено из «стадного сознания»; в-третьих, мысль и практическое действие в мифе не разделены, миф синкретичен и по отношению к действительности человека. Вопреки просветительской (и унаследованной марксизмом) утопии мифологическое сознание не исчезло. Современно общество полно мифологических знаний. В XX в. мифы распустились еще сильнее и великие достижения науки и техники стали одним из их источников. Миф – характерное состояние и современного политического сознания. Маркс, к сожалению, явно впал в иллюзию, когда прогнозировал исчезновение мифологии с наступлением действительного господства над силами природы[5]. Таким образом, возникнув в первобытную эпоху в качестве синкретического мировоззрения, миф связывает с наделением окружающего мира человеческими чертами, как «практическое» сознание, регулятор человеческого поведения сохранил удивительную устойчивость.

Возникшая в лоне мифологии религия – более развитое мировоззрение, связанное с постижением сложности мира, его удвоением на потусторонний и посютусторонний. Возникает фантастический образ потустороннего мира и вера в его сверхъестественное существование. Религия как мировоззрение обладает огромной компенсирующей силой, помогающей людям преодолевать убожество действительной жизни. Она открывает человеку временность его земного бытия и дает ему утешение («опиум народа»).

По мере усложнения общественной жизни, разделения труда и возникновения социальной (классовой) дифференциации, отделения умственного труда от физического и появления «мыслящих» групп в лоне мифологии и религии формируется философия, категориальная основа теоретического мировоззрения. Маркс сделал важное открытие: «Философия сначала вырабатывается в пределах религиозной формы сознания и этим, с одной стороны, уничтожает религию как таковую, а с другой стороны, по своему положительному содержанию сама движется еще только в этой идеализированной, переведенной на язык мыслей религиозной сфере»[6].

Таким образом, мировоззрение – система взглядов на положение человека в мире. Человек, мир, отношение – таковы три аспекта всякого мировоззрения. Миф, религия, философия – главные формы мировоззрения, обрастающие исторически связанными с другими формами общественного сознания – наукой, искусством, нравственностью, политикой…

1.2. Основная проблема философии. Состав современного философского знания

Основной вопрос всякого мировоззрения – вопрос об отношении человека к миру, мира – к человеку, точнее субъекта любого объема и уровня – к объекту любого объема и уровня. Структура мировоззрения как духовного явления включает, во-первых, уровень непосредственного взаимодействия субъекта и объекта – чувственный (мироощущение, мировосприятие, миропредставление) и уровень опосредованного постижения – рациональный (рассудок и разум). Их связующий компонент – эмоциональное отношение (миропереживание), выступающий в оценках: чувственных и рациональных. Все это вместе взятое дает мировоззренческое миропонимание, единство фактуального и функционального знания, которое ставится регулятором практического поведения субъекта любого уровня.

Мифология концентрируется в мирочувствовании, религия – в миропереживании, философия – в миропонимании. Философия в перспективе оказывается теоретической основой мировоззрения и теорией этого мировоззрения (метатеория). Она синтезирует поиск истины, добра и красоты и рефлексию над наукой. Язык философии – интуитивные очевидности (непосредственное чувственное и рациональное знание) и коренные понятия (категории). По мере дифференциации философии как синкретического знания мировоззрение приобретает более широкую предметную область, базируясь на философии как теоретической основе. И мировоззрение, и философия в зависимости от отношения к науке могут иметь научный, ненаучный или антинаучный характер. В философии концентрируется самосознание субъекта.

Английский мыслитель Эрнест Геллнер не без иронии по адресу философов заметил: «Церковник, который утратил веру, отказывается от своей профессии; философ, который теряет свои убеждения, изменяет определение своего предмета»[7]. Видимо, это явление имеет всеобщий характер. Оно было характерно и для советской философии. В начале 70-х годов профессор М. Н. Алексеев выпустил спецкурс лекций «Предмет и структура марксистской философии»[8]. Этот спецкурс объемом почти 400 стр. содержал, кроме прочего, характеристику 16 методологических догм (ошибочных положений), сложившихся в отечественной литературе. «Совмещение их с истинными положениями породило», как посчитал автор, 34 (тридцать четыре) точки зрения на предмет философии вообще. Надо заметить, что книга покойного М. Н. Алексеева по сию пору в историографическом плане остается уникальным произведением. А. Потемкин в книжке «О специфике философского знания», которая вышла в свет в том же 1973 году в Ростове, насчитал более десятка позиций по части понимания предмета философии. Кстати, такого рода разнобой, по-нынешнему плюрализм, касался понимания и предмета «марксистко-ленинской философии».

Со времен Роджера Бэкона европейское сознание развивается под знаком «Знание – сила». Правда, далеко не все выдающиеся просветители фиксировали неуничтожимость «незнания» и догадывались о том, что незнание может стать еще большей силой. Марксистская традиция, хотя это не вытекало из ее основания, тоже не избежала абсолютизации науки и в советское время была окрашена явно в светски-религиозное отношение к науке. Думается, что и Маркс до конца не освободился от просвещенческого социологического рационализма. Что же касается философии, так то определение «единственно научной» философии, которое варьировалось в советской философии с начала 30-х годов, восходит к произведению, первым получившему официальный гриф «учебник для комвузов и втузов»[9]. Вот что по этому поводу сказано в одном из наиболее популярных изданий эпохи «развитого социализма»: «Как же следует определить предмет диалектического материализма?… Мы можем сказать, что диалектический материализм есть наука о соотношении бытия и мышления и о наиболее общих законах развития бытия и мышления. В более сжатой форме можно сказать, что это наука о соотношении и наиболее общих законах бытия и мышления. Бытие здесь понимается как материальное бытие, как природа и общество. Если учесть, что отношение мышления, как вторичного, к бытию, как первичному, тоже выступает как закон, характеризующий взаимосвязь этих основных сторон реальности, а законы диалектики являются законами развития бытия и мышления, рассматриваемых в их взаимосвязи, можно сказать еще более кратко: наука о наиболее общих законах бытия и мышления[10].

Но какое же отношение такое понимание философии имеет к Марксу, с чьим именем прочно была связана та версия философии, которая долгое время выступала в качестве государственной философии СССР? Достаточно отдаленное. Получилось так, что важнейшие философские произведения Маркса были опубликованы весьма поздно, когда уже сложился не только ленинизм, но приобрела в СССР господство его сталинская версия. Получилось так, что философию, называемую марксистской, в России, и не только, постигали сквозь призму «Анти-Дюринга» и «Людвига Фейербаха».

Названные работы, особенно «Анти-Дюринг», достаточно специфичны в силу своей полемичности. Напомним общеизвестные высказывания Энгельса о том, например, что современный материализм – «это вообще уже больше не философия, а просто мировоззрение, которое должно найти себе подтверждение и проявить себя не в некоей особой науке наук, а в реальных науках»[11]. Сказано более чем ясно. Энгельс говорит о философии как «ныне покойной». Еще не менее четкий тезис: «Как только перед каждой отдельной наукой становится требование выяснить свое место во всеобщей связи вещей и знаний о вещах, какая-либо особая наука об этой всеобщей связи становится излишней»[12]. Неоднократно говорится о том, что из всей прежней философии самостоятельное существование сохраняет учение о мышлении и его законах – формальная логика и диалектика. Именно самостоятельное существование, поскольку «все остальное входит в положительную науку о природе и истории»[13].

Вместе с тем тут же Энгельс говорит о том, что диалектика есть или должна стать наукой: «Но диалектика и есть не более как наука о всеобщих законах движения и развития природы, человеческого общества и мышления»[14]. Все эти, столь исключающие друг друга мысли, высказаны Энгельсом в одной и той же книге. Они и породили различные трактовки предмета философии в марксистской литературе от сугубо онтологической до гносеологической.

Что же касается сути дела, то фактически возрождается стоящая над «положительными науками» наука наук – диалектика. Она и выступает как философия, тождественная особой науке, специфика которой усматривалась в ее качественной и количественной всеобщности. В набросках плана работы, которую советские издатели назвали «Диалектика природы» и который составлен в период между 1878 и 1880 гг., находим: «Диалектика как наука о всеобщей связи. Главные законы: превращение количества и качества – взаимное проникновение полярных противоположностей и превращение их друг в друга, когда они доведены до крайности, – развитие путем противоречия, или отрицание отрицания, – спиральная форма развития»[15].

Эту сциентистскую позицию Энгельса трудно понять и тем более принять. Во-первых, можно ли вести речь о «всеобщих законах» бесконечного мира? Мы впадаем при этом в неразрешимое противоречие, если не попытаемся выйти за пределы материального мира и принять в качестве точки отсчета Абсолютную идею, Бога, одним словом творца материального мира, который, по меньшей мере, в качественном плане должен признаваться конечным образованием. Во-вторых, как можно, оставаясь приверженцем идеи качественной и количественной бесконечности мира в пространстве и времени, допускать конечное число «всеобщих законов», говорить о трех «главных законах»?

В общем, сциентистская трактовка философии Энгельсом как науки о всеобщих законах, по сути, без выделения их гносеологической специфики, вела философию в тупик, порождала множество противоречий, обилие точек зрения, якобы свидетельствующих о творческом развитии этой философии. На деле же, в конечном счете (естественно, не всегда) все замыкалось схоластическими дискуссиями, связанными со сталкиванием друг с другом далеко «непричесанных» мыслей Энгельса. И началось это уже давно[16].

На Западе среди марксистов господствовало мнение, которое четко изложил Франц Меринг в статье «Исторический материализм»: «Маркс и Энгельс всегда оставались на философской точке зрения Фейербаха, поскольку они ее не расширили и углубили, распространив марксизм на область истории; коротко и ясно говоря, в области естествознания они были механическими материалистами так же, как в области истории материалистами историческими»[17]. В России, в 90-е годы XIX в. Плеханов и Ленин полагали, что марксизм вообще устранил философию и старую, и новую. В «Очерках по истории материализма» (1896) Плеханов писал: «Философия, оказавшая в прошлые столетия огромные услуги естествознанию, должна была освободить социальную науку из лабиринта противоречий. По выполнению этой задачи философия могла бы сказать: «Я исполнила свой долг, я могу уйти, так как в будущем точная наука должна сделать бесполезными гипотезы философии»[18]. Ленин держался более жесткой позиции. В работе «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве» (1895) читаем: «С точки зрения Маркса и Энгельса, философия не имеет никакого права на отдельное самостоятельное существование, и ее материал распадается между отдельными отраслями положительной науки»[19]. Правда, напомнить об этом выводе Ленина в советский период никто не решался, а сам автор, не прошло и десяти лет (когда стало нужным теоретически расправиться с Богдановым), как признал и философию вообще, и марксистскую философию, в частности, которую вслед за Энгельсом именовал наукой об «общих законах».

В рамках материала, который вошел уже в качестве доказанной теории в науку, по мнению Плеханова и Ленина, было учение о развитии – диалектика. Оба они видят в диалектике метод. Ленин поясняет: «Диалектическим методом – в противоположность метафизическому – Маркс и Энгельс называли не что иное, как научный метод в социологии, состоящий в том, что общество рассматривается как живой, находящийся в постоянном развитии организм»[20].

В скором времени, по причинам политическим прежде всего, Ленин существенно корректирует свою точку зрения. В работах «Марксизм и ревизионизм», «Материализм и эмпириокритицизм», «Три источника и три составные части марксизма», «Карл Маркс» он заговорил о философии марксизма: «Философия марксизма есть материализм»[21]. Это именно философия. Но диалектику он понимает как науку. В написанном для «Энциклопедического словаря Гранат» биографическом очерке «Карл Маркс» (1914) Ленин именует диалектику «наукой об общих законах движения как внешнего мира, так и человеческого мышления»[22]. Причем сказано, что это «по Марксу». Меж тем, у Маркса ни у раннего, ни у зрелого, ни у позднего нет такого определения. Оно взято из «Людвига Фейербаха» Энгельса. Все сказанное позволяет сделать некое обобщение: философия государственно-феодального социализма, сталинская философия, прежде всего, была философией, весьма слабо связанной с позицией Маркса. Маркс, в сущности, был не востребован. На опубликованные в начале 30-х годов работы Маркса «Рукописи 1844 г». и «Немецкую идеологию» обратил внимание Н. Бухарин. Но к нему уже не прислушивались.

Бухарин пишет: «Чтобы показать всю оригинальность философского творчества Маркса, целесообразно начать анализ с вопроса об отношении субъекта и объекта, где сразу обнаруживается, что Маркс открыл совершенно новую эпоху в историческом развитии философии»[23]. Появление собственно марксовой философии связано с открытием того фундаментального факта, что общественная жизнь является по существу практической, связано с анализом практической деятельности людей. Философия Маркса – социальный материализм, или философия практики. Предметно-практическая деятельность, по Марксу, – способ существования человека и человечества. Практика в качестве материальной целеполагающей деятельности синтезирует натуру и культуру, формирует человека как природно-общественное существо. Философская антропология Маркса – это онтология принципиально незавершенного мира, это социология принципиально незавершенного познания, это философия, которая из анализа практического взаимодействия субъекта и объекта выводит принципы материальности (преодоление созерцательности) и развития (преодоление метафизичности). Существование человека в качестве природно-сверхприродного образования в конечном счете определяется сущностно суммой тех связей и отношений, в которых индивиды находятся друг к другу и к природе. Общество производит человека как человека, человек производит общество как общество. Общество есть сущностное единство и человека с природой. Только в обществе природа выступает в качестве основы собственно человеческого бытия. Отсюда и понятно известное положение Маркса: «Ни природа в объективном, ни природа в субъективном смысле непосредственно не дана человеческому существу адекватным образом»[24].

Все теоретические, духовно-практические проблемы Маркс решает «через человека», дает характеристику будущего общества как завершенного натурализма, равного гуманизму; завершенного гуманизма, равного натурализму (коммунизм – действительное разрешение противоречий между человеком и природой, человеком и человеком, его существованием и сущностью, опредмечиванием и самоутверждением, свободой и необходимостью, индивидом и родом). Философская антропология Маркса органически гуманистична. Величайшее богатство для человека – другой человек, смысл жизни человека – в безграничном саморазвитии безотносительно к какому бы то ни было заранее установленному масштабу[25]. Такого рода философская ориентация характерна для всего творчества Маркса, «раннего», «зрелого» и «позднего».

Исходная точка философского анализа Маркса – «действительные индивиды, их деятельность и материальные условия их жизни, как те, которые они находят уже готовыми, так и те, которые созданы их собственной деятельностью»[26]. Предметное поле философского размышления, по Марксу, – «человек и мир». Оно имеет, следовательно, два полюса, оно в сущности своей полярно, биполярно, в ответах альтернативно. Иное дело, что не все основные аспекты были более или менее Марксом теоретически проработаны, и, как всякая живая концепция, учение Маркса вовсе не вылито из одного куска стали, а содержит противоречия и незавершенности.

Маркс критиковал теоретиков, исключавших из истории отношение людей к природе, т. е. производство и воспроизводство самой материальной жизни. До тех пор, пока существуют люди, считал он, история природы, а именно то развитие, которое ей придает человек своей деятельностью, и история людей взаимно обусловливают друг друга. В этом смысле человек всегда имеет перед собой историческую природу и природную историю. Единство человека с природой и единство человека с человеком имеют социальное происхождение, хотя на начальных ступенях культуры природа выступает, прежде всего, как естественный поставщик средств жизнедеятельности. Труд является источником богатства только в единстве с природой – «первоисточником всех средств и предметов труда». Веществу природы человек сам противостоит как сила природы. Труд, созидатель потребительных ценностей есть независимое от всяких общественных форм условие существования людей. Марксова онтология – это онтология человеческой практики. Это одновременно и гносеология как социология знания, как диалектика (что было совершенно точно схвачено Лениным). Материальное начало, с которым непосредственно имеет дело философия, – практическая деятельность людей, то, что через нее вовлечено в человеческую жизнь. Родовая жизнь человека – переработка предметного мира. Благодаря производству природа оказывается его (человека) произведением, «человек удваивает себя не только интеллектуально, но и реально, деятельно и созерцает себя самого в созданном им мире»[27]. Правда, длительное время, как обнаружил теоретически Маркс, практическая деятельность людей выступает в отчужденной форме, даже готовит человеку апокалиптическую участь. Маркс же был убежден, что рано или поздно человечество преодолеет отчуждение, на той ступени развития, когда человеческая сущность станет «природной, природная – человеческой».

Таким образом, анализ духовной, в том числе религиозной и философской, истории человечества и практической его истории привел Маркса к выводу, согласно которому предметное и проблемное, исторически развивающееся поле философии – «человек и мир». Его философия, как было подмечено Бухариным, оформляется в категориях «практика» и «познание», «объект» и «субъект», «объективное» и «субъективное», «материальное» и «духовное», одним словом, в категориях, раскрывающих принцип материальности и принцип развития. Философия Маркса, по праву носящая эпитет научной, – это субъектно-объектное размышление, теоретически в своей основе и по существу своему выступающее в качестве основы мировоззрения. И когда Энгельс фиксировал в качестве основного вопроса философии вопрос об отношении сознания к материи, он выделял предельное основание субъектно-объектного взаимодействия, отношения человека к миру. Самосознающая себя научная философия отталкивается от практически действующего человека. Субъект в целом предстает в качестве иерархически сложного образования: человек, группа, общество, человечество. Объект-природное (фрагмент материи, на который направлена материальная и духовная деятельность людей) и социальное образование (материальное и духовное). Взаимодействие субъекта и объекта: практическое, познавательное, ценностное. Практика, которая, согласно известному афоризму, обладает по отношению к познанию и достоинством всеобщности, и непосредственной действительности, позволяет из исходного понятия объекта как фрагмента материальной действительности вывести категорию материи. Из целеполагания (практика как целереализация неотделима от духовной деятельности – целеполагания) – полярную ей категорию сознания.

Иерархичность субъекта и объекта, многоаспектность их взаимодействия, сама двухполюсная система человек и мир (субъект и объект) создают гносеологическую возможность альтернативных ответов на философские вопросы: чувственно-качественные характеристики либо присущи предметам, либо есть порождение субъекта, тоже с красотой и прогрессом, материальным и духовным… Да и философские системы в целом бывают онтологические, гносеологические, аксиологические… Маркс, как справедливо писал тот же Бухарин, дал синтез философского знания, основы современного синтеза, который можно только развивать, но не игнорировать.

Философия предстает как синтез научного, нравственного и эстетического освоения человеческого отношения к миру. Синтез познания и переживания, поведенческое воплощение мировоззренческих установок делают творческое философствование (в отличие от научного познания) индивидуально-неповторимым актом, сближая тем самым философию с искусством. Философия синтетична. Всякая редукция ее обедняет. Маркс выделил практический, теоретический и практически-духовный способы освоения мира. Практически-духовные: художественный, религиозный, политический, нравственный, то есть ценностные способы освоения. Его непосредственная основа – опыт человеческого бытия, мера освоения мира человеком и мера человечности этого освоения. Философия осваивает сущее сквозь призму должного. Марксова философия завершила коперниканский переворот, начатый Кантом. Фактуальное и оценочное знание предстают в единстве на основе веры как убежденности и надежды. Обычное философское сознание («форма сознания») существует в одном мировоззренческом поле с религиозным сознанием, философская теория как смыслообразующая антропология замыкается на рациональной вере. Духовность, о которой ныне много пишут, есть, в сущности – настроенность человека на поиск истины, добра, красоты, переживание такого поиска и движения к этим высшим ценностям, которые приобретают значение идеала.

Синтез научно-рационального, нравственно-волевого, художественно-эмоционального аспектов на почве субъектно-объектного раздвоения порождает философию – теоретическую в основе систему, которую М. Бахтин определил как «метаязык всех видов познания и сознания». Фиксирующие субъектно-объектное разделение, парные понятия оказываются не только качественно-количественными абстракциями, но и формами мысли. Философия – это диалог между субъектом и объектом и субъекта с субъектом, вопрошание мира и человека, спор, порождение и разрешение противоречий. Диалекта Маркса – не глобальное онтологическое учение о всеобщих законах, как таковых, которые можно зафиксировать вне субъектно-объектного взаимодействия, сектора, «вырубленного» в мире человечеством. Разве можно вне этой «прорези» отнести любой процесс к причине или к следствию, к необходимости или к случайности, к сущности или к явлению?.. Практический характер онтологии Маркса, его «практический материализм» определяют антропологическую окраску понимания Максом диалектики. Это не только учение о противоречиях рационального познания и стоящих за ними реальных отношениях. Это учение о противоречиях чувственной эмпирии, противоречивой игры эмоций и столкновении воль субъектов разного уровня, противоречиях интересов и мотивов, отражающих реальные коллизии. Одним словом, это не только Гегель, но и Фейербах, Шопенгауэр, Кьеркегор… Категории философии поэтому – не только формы мысли, но и ценностные ориентиры. Короче говоря, на них лежит неискоренимая печать практического происхождения и поведенческого знания. «Мы видим, – писал Маркс, – что разрешение теоретических противоположностей само оказывается возможным только практическим путем, только и посредством практической энергии людей, и что поэтому их разрешение отнюдь не является задачей только познания, а представляет собой действительную жизненную задачу, которую философия не могла разрешить именно потому, что видела в ней только теоретическую задачу»[28].

Из специфики философского знания с необходимостью вытекает то, что в качестве основы мировоззрения оно завершается выработкой, сотворением смысла жизни. Не поиском смысла, ибо смысл – не грибы, а именно сотворением. Вне человеческой истории, которая есть субъектно-объектное и субъектно-субъектное взаимодействие, нет истины и заблуждения, добра и зла, прекрасного и безобразного. Сотворять смысл жизни – значит формировать индивида, как личность, как субъекта, соавтора человеческой истории.

Таким образом, философское знание возникает и развивается исторически в связи с размышлением о месте человека в мире, об отношении человека к миру и мира к человеку. Еще И. Кант представил убедительные доказательства того, что философия как знание, и как понимание (выявление смысла), и как оценка замыкается на человеке, «самом главном предмете в мире». Единство знания, понимания, оценки и есть мудрость.

Философия раскрывает человека в мире и мир для человека, субъектность и субъективность человека, объективность и объективность мира. Практическая природа отношения человека к миру предопределяет специфику философского знания, его аксиологическую природу, ориентацию на поиск истины, добра, красоты.

Альтернативность и комплементарность философских концепций восходят к парности философских понятий, которые коренятся в «расколе» будущего на субъект и объект и превращает эти понятия в категории. Философские парадигмы не сменяют друг друга, они существуют во взаимном дополнении.

Мы разделяем марксову парадигму и полагаем, что развитие философии как синтеза теоретического (научного) и внетеоретического подхода сохранит ее в качестве непреходящего основания философствования. Справедливо сказано: «В сущности, диалектический материализм – это сегодня основной тип современного материализма. И как бы его ни называть – марксистским, неомарксистским, постмаркскстким, он в наши дни не может быть сведен к совокупности формулировок столетней давности»[29]. Речь идет о критическом развитии этой философии, отказе от устаревших положений и интерпретации ее на современном научном и социально-историческом материале. С какого-то момента развития философского знания вопрос о смысле человеческой жизни и деятельности превращается в вечный вопрос всякого философствования. Прав Гегель: «История философии по своему существенному содержанию имеет дело не с прошедшим, а с вечным и вполне наличным и должна быть сравнима в своем результате не с галереей заблуждений человеческого духа, а скорее с пантеоном божественных образов»[30]. Как подтверждение справедливости гегелевских оценок выглядит нарастающая гуманизация философии – осознание человека не только в качестве основного объекта философского знания, но и признание его в качестве абсолютной ценности и самоценности. Формула «человек – мера всех вещей» как в реальном содержании, так и в его осмыслении обретает истинность только в развитии человечества. Удивительно емкие оценки философии извлекают из изучения ее истории чаще всего не сами профессионалы. Вот пример такой оценки философии: «Но философия – та никогда не подведет. Исчерпать ее невозможно. Она многообразна, как человеческая душа. В ней есть величие, поскольку она занимается познанием мира в его целом. Она трактует о вселенной, о боге и бессмертии, о свойствах человеческого разума, о цели и смысле жизни, о способностях человека и о пределе этих способностей; и если она не может ответить на вопросы, которые преследуют человека на его пути через темный и таинственный мир, то хотя бы убеждает его сносить свое невежество без ропота. Она учит смирению и вливает мужество. Она пленяет не только интеллект, но и воображение; и дилетанту, – вероятно, много больше, чем профессионалу, – она дает пищу для размышлений и грез, которыми приятнее всего коротать часы досуга»[31].

Проблемное поле философии подвижно. Но при всем его изменении остается нечто вечное – это учение о мире (бытии), онтология, и учение о познании (гносеология), человеке, антропология. Поскольку философски понять человека – значит брать его в отношении к миру, а понять мир – значит брать его в отношении к человеку, связующим звеном выступает общая концепция ценностей (аксиология). В зависимости от того, на каком материале интерпретируются категории философии, складываются учения о познании (гносеология), философия природы, философия истории, философия науки, философия техники и т. д., и т. д. Философия одна и едина, лики ее многообразны.

1.3. Философия в системе духовной культуры

Духовность как стержень духовной культуры связана с ориентацией на поиск истины, сотворение добра и красоты. Духовность как «душа народа» имеет своим основанием мировоззрение, которое разделяет соответствующий субъект (индивид, группа), будь то мифологическое, религиозное, философское мировоззрение.

Крушение устойчивого социального бытия сопровождается усилением разного рода религиозных и мистических настроений. И тогда «массовая культура» вытесняет подлинную, астрология – астрономию, знахарство – медицину. Наука выбрасывается на периферию общественной жизни. Кошмарный мир рождает кошмары, в том числе философские. Вас. Вас. Кандинский гениально просто выразил одну из тенденций связи бытия и духа: «Чем ужаснее становится мир (а именно теперь он ужасен, как никогда), тем абстрактнее становится искусство, тогда как счастливый мир создает искусство реалистическое»[32]. Не исчезли мифы. Более того, XX век дал им новую жизнь. Социальные иллюзии, ложные стереотипы внедряются в общественное сознание. Мифотворчеством заняты различные влиятельные политические силы. Средства массовой информации, расхваченные политическими группировками, – главное орудие формирования и тиражирования мифов. Но это уже не та мифология – не «бессознательно-художественная» (Маркс) переработка данных внешнего мира. Это – социально-политический миф. Вновь набирает силу (в немалой степени при поддержке СМИ) религия – богопознание, создание фантастического сверхъестественного мира и вера в него.

Меж тем повседневная жизнь требует здравого смысла. Он составляет суть того обычного сознания, которым люди руководствуются каждодневно. Вытекающая из него вера в реальность внешнего мира, в достижимость практических целей лежит в основе философского мировоззрения, которое исторически и логически оказывается стихийно материалистическим и может стать базой формирования научной философии, квинтэссенции духовной культуры, синтеза научного и вненаучного знания, житейского миропонимания.

Генрих Гейне полагал, что каждый век, приобретая новые идеи, приобретает и новые глаза. К сожалению, новые философские идеи возникают крайне редко. Тем не менее в переломные эпохи большие надежды возлагались на философию. Например, известный русский историк философии в 1914 г. писал: «В наш век, когда в массе религиозные идеалы падают, а новых еще не создалось, пышно расцвели всякого рода преступления и пороки… Единственным средством борьбы с этими преступлениями может быть только установление идеала всего человечества, и именно к этому ведет философия. Итак, во имя борьбы с преступлениями изучение истории философии необходимо распространять в массе»[33].

Очевидно отчаянное преувеличение роли философии и ее истории. Но сколь же велика должна быть любовь к философии и вера в силу философского знания у автора этих строк!

Рано или поздно каждый человек сталкивается с философскими вопросами и ожидает на них ответа. Из этого ожидания вытекает социальная функция философии, формирование общественного самосознания, ответы на старые и вечно новые вопросы: «Кто мы? Откуда мы? Куда мы идем?». Это вопросы и всего человечества, и отдельных народов, приобретающие трагически-болезненное звучание в периоды социальных кризисов, подобных тому, что ныне переживает Россия. Социальная роль философии двулика: по отношению к прошлому, особенно к прошлому обычного сознания людей, духовным догмам и стереотипам главное – критический анализ, критика «идолов», декартовский скепсис. По отношению к будущему – философский прогноз, высвечивание идеалов различных социальных групп, ценностная ориентация, которая, конечно, неотделима от идеологического пристрастия мыслителя.

Философия полифункциональна, а в человеческом обществе все виды общественного сознания выполняют какие-то социальные функции в зависимости от их специфики. Из социальной роли философии вытекает вторая важнейшая ее функция – мировоззренческая. Философские вопросы и философские размышления – это и есть мировоззренческие вопросы, а сама философия выступает в качестве теоретического решения мировоззренческих вопросов в проблемном поле «человек – мир».

Таким образом, «социальный заказ» диктует потребность в мировоззрении, разработка теоретических основ которого ставит вопрос о том, как его достигнуть. В связи с этим возникает фундаментальная функция философии – методологическая. Речь идет о знании того, как теоретически разрешаются мировоззренческие вопросы.

В этих двух фундаментальных функциях – мировоззренческой и методологической – и выражается собственное содержание философии. Все ее категории и принципы одновременно выступают в этих двух отношениях и интерпретируются на любом материале. Нет в материальном и духовном мире ни одной сферы, которую нельзя было бы втянуть в сферу философского анализа. Но только опосредованно. Объект философии – не реальность сама по себе, будь то объективная или субъективная. Ее объект – человеческое знание реальности, человеческое понимание реальности, человеческая оценка реальности.

Скажем: наука и философия. С одной стороны, и та и другая – теоретическое знание, ориентированное на поиск истины. С другой, философия постигает объект только в ракурсе человеческого отношения. И поэтому философское знание – не только знание о сущем, но и должном, о высших нравственных ценностях, которые выступают как идеалы, регулирующие наши отношения и стремления. Философия – совокупность альтернативных суждений, которые невозможно доказать или опровергнуть опытным путем. Поэтому раз возникшие типы философствования прошли через всю человеческую историю и благополучно существуют сейчас. Соответственно, есть общее и есть различие между философией и искусством, философией и религией. Это достаточно сложные отношения как на уровне видов общественного сознания, так и на уровне теории.

Следовательно, философствование есть обретение мудрости, единства знания, понимания и оценки, а все это опредмечивается в поведении человека. Подлинная философия лишена утилитарности: для добывания хлеба насущного, как говаривал Гегель, нет средства хуже, чем философия. История философии породила многообразие способов философствования, соответственно, исторических типов философии.

1.4. Основной вопрос философии и принцип развития

Полагают, что слово «философия» впервые употребил Пифагор (580–500 гг. до н. э.), образовав его из двух греческих слов «philio» (люблю) и «sophia» (мудрость). Философ – мудрец, то есть человек знающий, понимающий, оценивающий в соответствии с ориентацией на поиск истины, творящий добро и красоту. Мудрость – правление ума, которое ведет к высшей добродетели, к справедливости. Вопрос, что есть философия, по сию пору останется вопросом, который заново решает для себя каждый думающий человек, и не просто решает, он переживает это решение. Теоретические конструкции всегда оказываются вплетенными в эмоционально-волевую ткань. Лорд Рассел, подлинный современный мудрец, пишет: «Всё точное знание, по моему мнению, принадлежит к науке; все догмы, поскольку они превышают точное знание, принадлежат к теологии. Но между теологией и наукой имеется Ничья Земля, подвергающаяся атакам с обеих сторон; эта Ничья Земля и есть философия. Почти все вопросы, которыми больше всего интересуют спекулятивные умы, таковы, что наука на них не может ответить, а самоуверенные ответы теологов более не кажутся столь же убедительными, как в предшествующие столетия. Разделен ли мир на дух и материю, а если да, то что такое дух и что такое материя? Подчинен ли дух материи или он обладает независимыми способностями? Имеет ли влияние какое-либо единство или цель? Развивается ли вселенная по направлению к некоторой цели? Действительно ли существуют законы природы или мы просто верим в них благодаря лишь присущей нам склонности к порядку? Является ли человек тем, чем он кажется астроному, – крошечным комочком смеси углерода и воды, бессильно копошащимся на маленькой и второстепенной планете? Или же человек является тем, чем он представлялся Гамлету? А может быть, он является и тем, и другим одновременно? Существуют ли возвышенный и низменный образы жизни или же все образы жизни являются только тщетой? Если же существует образ жизни, который является возвышенным, то в чем он состоит и как мы его можем достичь? Нужно ли добру быть вечным, чтобы заслуживать высокой оценки, или же к добру нужно стремиться, даже если вселенная неотвратимо движется к гибели? Существует ли такая вещь, как мудрость, или же то, что представляется таковой, – просто максимально рафинированная глупость? На такие вопросы нельзя найти ответа в лаборатории. Теологи претендовали на то, чтобы дать на эти вопросы ответы и при том весьма определенные, но сама определенность их ответов заставляет современные умы относиться к ним с подозрением. Исследовать эти вопросы, если не отвечать на них, – дело философии…

Учить тому, как жить без уверенности и в то же время не быть парализованным нерешительностью, – это, пожалуй, главное, что может сделать философия в наш век для тех, кто занимается ею»[34].

Таким образом, философия – это знание о знании, о знании мира и отношении человека к нему, рефлексия над рациональным и внерациональным знанием. В конечном счете, знание о мире и отношении к нему, содержащееся в науках, имеет либо эмпирическое, либо формальное происхождение. «Что есть дом?» или «Что есть корень квадратный числа 144?». Но имеются иного типа вопросы и ответы на них: «Что есть время? Куда ушло прошлое время?». И вообще: «В чем смысл человеческой жизни?». В общем, есть множество вопросов, ответ на которые не может быть найден эмпирически или логически, он зависит от общего ответа на вопросы об отношении человека к миру, от трактовки отношения самого вопрошающего начала, сознания, к предметной реальности. Говорим ли мы о добре и зле, истине и лжи, о том, есть бог или нет бога, мы упираемся в основной для философии мировоззренческий вопрос об отношении нашего субъективного бытия к бытию объективному, субъективной реальности – к реальности объективной. Короче говоря, речь идет об отношении сознания человека и человечества к тому, что существует вне его, к материи. Ф. Энгельс полагал, что это отношение следует рассматривать с двух сторон, первая сторона: что первично, сознание или материя, вторая: как наше сознание относится к материи, способно ли оно познать материю или нет?