Читать онлайн Вопросы и упражнения по дисциплине ВОУД «Неорганическая химия» бесплатно

Химия

Виктория Романова

Глава 1

Взрыв он услышал между третьим и четвертым этажами.

Недавний блестящий выпускник журфака, а ныне журналист-фрилансер Александр Никитин бежал, перепрыгивая через две ступени и только одна мысль билась в голове: "Опоздал!"

Из квартир выглядывали испуганные люди, кто-то бежал вниз по лестнице, кто-то пытался вызвать лифт, кто-то кричал в телефон, а Сашка летел наверх. Под ногами хрустело стекло и куски штукатурки.

Последний пролет перед пятым этажом Сашка преодолел за несколько секунд и застыл на последней ступени — на площадке валялась, сорванная взрывом с петель, дверь. Внутри квартиры полыхало пламя.

— Майя!

Сашка кинулся было внутрь, но несколько пар рук удержали его. Он вырывался, кричал, что там — внутри — его девушка, но всё было бесполезно. Как в замедленной съемке увидел он пожарных, входящих в квартиру.

Серая пена и черные стены — казалось, что страшнее в жизни он ничего не видел. Хватка, наконец-то ослабла и Сашка рванул в черную пасть квартиры. Огонь был потушен на удивление быстро, а пожарники бежали из квартиры и практически блевали на ходу.

В глубине комнаты, на искорёженной взрывом кровати лежало обезображенное обнаженное тело женщины, а вернее то, что от него осталось. А по всей комнате валялись куски тел, как минимум (судя по количеству голов) четырех мужчин.

— Майка… — Сашка опустился на пол и сначала заскулил, потом зарычал, а потом завыл, словно раненый зверь:

— Мааайкаааа!

Спустя два дня.

Главред сидел за огромным столом и просматривал макет нового номера, главного в регионе, журнала. Игорь Васильевич Круглов — главный редактор и владелец самого большого в регионе издательства — гордился этим кабинетом и этим столом. Здание, в котором располагалось издательство, было построено сто пятьдесят лет назад местным меценатом и с самого начала предназначалось для газеты уездного города. Высокие потолки, просторные кабинеты и широкие коридоры — все было сделано для того, чтобы здесь было удобно работать. И, конечно, этот стол из морёного дуба, покрытый зеленым сукном, за которым более ста лет назад сидел отец-основатель издательства и великолепно сохранившийся до наших дней, был предметом особой гордости.

В кабинет, с видом испуганной птички, заглянула секретарша и защебетала:

— Игорь Васильевич, к Вам посетитель. Я сказала, что Вы заняты, но он настаивает.

Игорь Васильевич оторвался от журнала и поднял тяжелый взгляд на секретаршу:

— Ну? Кто там такой отчаянный? Давай его сюда.

Секретарша исчезла за дверью, а в кабинет вошел молодой человек. Главред несколько секунд сидел молча, разглядывая посетителя, а потом его рот расплылся в добродушной улыбке:

— Саша? Александр Никитин? Сын Владимира Николаевича Никитина?

Сашка удивленно кивнул:

— Да. Но откуда… — но договорить ему не дали.

— Мы с твоим отцом вместе учились и служили. И потом вместе начинали всё это, — главред обвел рукой пространство вокруг себя и осёкся на полуслове. — Жаль… Очень жаль, что он не дожил до этого дня… Но ты то каков?! Весь в отца! Одно лицо! А мама? Как мама?

— Мама тоже умерла, — ответил Сашка, — через год после отца.

— Как? Прости… Я не знал… А как же ты? Ты с кем рос?

— Я вырос в детдоме. Потом — армия. После армии поступил на журфак, окончил его с красным дипломом…

— Вот! Я же говорю — весь в отца! Он бы гордился тобой! Журналист, как говорится, от Бога. Они с твоей мамой очень любили друг друга, а я был свидетелем на их свадьбе… Как же так… Такие молодые… — продолжал сокрушаться Игорь Васильевич. — что привело тебя сюда? Ищешь работу? Хорошие журналисты всегда в цене…

— Я… — Александр замялся, но быстро взял себя в руки, — Вот. — и положил на стол объемную папку. — Я хочу, чтобы вы это опубликовали.

— Что это? — главред пятерней накрыл папку.

— Это результат собственного журналистского расследования за последние почти два года.

— Ты же понимаешь… — начал Игорь Васильевич, — я должен всё это прочитать, проверить…

— Да. Понимаю. — ответил Сашка. — я не тороплю. Но обещайте мне, что прочитаете.

Было в этот момент в голосе молодого человека что-то такое, от чего Игорь Васильевич поежился и всей кожей ощутил, как мурашки, размером с кулак каждая, волной побежали по телу.

— Обещаю! — только и ответил главный редактор крупного издательства и ощущал он себя школьником, седым школьником под тяжелым взглядом этого молодого с виду парня.

Сашка взял со стола лист бумаги и написал на нем одиннадцать цифр.

— Это мой телефон. — сказал Сашка. — позвоните, независимо от решения. Пожалуйста. — и, по-военному, повернувшись на пятках, вышел из кабинета.

— Рад был видеть тебя… Саша… — глядя на закрытую дверь, пробормотал главред. Несколько минут он сидел молча, просто глядел на папку, словно ждал, что она вот-вот заговорит.

За открытым окном шумел город. Весна в этом году выдалась ранняя и очень теплая. Игорь Васильевич любил это время года. Вдруг захотелось взять пиджак и отправиться пешком по старинным улицам, полной грудью вдыхая ароматы цветущих садов, но… Но было в молодом человеке, который только что ушел, что-то такое, что главред сел за стол, за свой великолепный стол, нажал кнопку на селекторе:

— Зиночка! Приготовь мне чаю. Крепкого. Сладкого. Много.

— Сейчас всё сделаю, Игорь Васильевич! — прощебетала птичка-секретарша.

Главред ослабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, придвинул к себе папку, открыл, взял первый лист и начал читать.

— Майка! Пошли скорее, уже начинается! Наш класс объявили! — девушка в длинном синем платье, с прической из салона и макияжем из глянцевых журналов заглянула в туалет для девочек.

— Бегу! Мчусь уже! — крикнула Майя и…. Не двинулась с места. Она стояла неподвижно перед зеркалом и глядела на своё отражение. Оттуда на неё смотрела девушка в коротком, облегающем серебристо-черном платье. глухое — до подбородка — спереди и с глубоким вырезом — почти до попы — на спине.

"Очень откровенный наряд для выпускного" — так сказала классная. Но Майя только тряхнула непослушной копной рыжих волнистых волос:

— Карина Александровна, мне уже 18 и школа, к счастью, закончилась.

— Уж не знаю, кто из нас двоих больше этому рад. — фыркнула классная.

И вот сейчас Майка смотрела на себя и думала, что, может и правда, стоило надеть что-нибудь более традиционное для выпускного. Платье обтягивало тело, словно вторая кожа — почти звенело на груди и попе и мягко обхватывало талию. Она выглядела, словно героиня мультфильмов хентай — маленького роста, но с большой грудью и задницей и очень тонкой талией.

Подмигнув своему отражению, девушка снова тряхнула копной волос и, громко звеня набойками высоченных шпилек по кафельному полу, побежала догонять класс.

— Ты где пропала? Я уже начал волноваться, что ты передумала и не придешь! — шепотом, но достаточно громко сказал парень в темно-сером костюме.

— Сашка, не ругайся! Я приводила себя в порядок. Ну как я тебе? — Майка повернулась на каблуках

— Честно? Мысли сильно немецкие. И подозреваю, что не только у меня. — Сашка смеялся, но было понятно, что мысли у него и правда были под платьем у девушки. Легонько шлепнув девушку по попе, подтолкнул её к уходящему классу, а сам присоединился к группе родителей.

Класс уже двигался по красной дорожке через актовый зал. Вчерашние ученики 11 класса, казалось, повзрослели за одни прошедшие сутки. Прически, платья, украшения, костюмы и шлейф парфюма.

Вчерашние девчонки и мальчишки за одну ночь стали леди & джентльмены.

Далее всё шло по годами отработанному сценарию: дежурные речи представителей администрации; слезы учителей — учеников — родителей; вручение медалей, дипломов, грамот, подарков и слова — слова — слова…

Когда Майку вызвали на сцену для вручения медали и благодарственного письма от мэра города за достижения в области химии (Майка победила и заняла призовые места на всех городских и региональных олимпиадах), Александр вдруг почувствовал такой прилив гордости, словно был её старшим братом. А когда Майка поднималась на сцену, чувство гордости приобрело такие размеры, что уже не умещались в груди — Сашка видел восхищенные взгляды парней и даже пожилых мужчин, что ему хотелось закричать, чтобы все услышали: "Это моя девушка! Моя! Подберите слюни!"

А Майка наслаждалась вниманием толпы. Это был её личный триумф.

Сколько помнила себя — она стеснялась своего тела. Маленький рост; круглая, как баскетбольный мяч — попа; и рано сформировавшаяся грудь — ещё два довольно крупных мячика. Её так и дразнили всё детство — Мячик. Годам к двенадцати Майка поняла своё преимущество — ребята пытались лапать её за сиськи, в то время пока подружки ходили худые, плоские и одинаковые, что спереди, что сзади. Наверное, поэтому Майка носила постоянно какие-то невероятные балахоны — огромные свитера и кофты и широкие штаны, от чего её фигура казалась квадратной.

И только к восьмому классу Майка стала изредка надевать платья и юбки, но чувствовала себя при этом неудобно, ибо одноклассники, да и ребята из старших классов, да и просто прохожие на улице — пожирали её глазами.

Когда стал вопрос — что надеть на выпускной — Майка обошла все магазины в городе в поисках платья. В одном маленьком бутике её взгляд остановился на этом маленьком серебристо-черном платье. Когда девушка надела его в примерочной, то платье легло на её тело, словно змеиная кожа и это ощущение — второй кожи — Майка испытывала и сейчас.

— Чувствую себя голой, — сказала она подружке.

— Я тоже чувствую тебя голой, — засмеялась Татьяна, — но оно тебе идёт. Даже больше скажу — оно единственное идёт тебе из всего, что мы сегодня видели.

Когда класс в последний раз в полном составе поднимался на сцену для коллективного фото, Майка заметила в зале отца. "Пришел… Ну надо же, ты все-таки пришел" — подумала девушка. Отец сидел в мятом костюме и во всем его виде ощущалось, что чувствует он себя дико неудобно.

Речи, наконец-то закончились, фотосессия тоже. Выпускники, учителя, гости, родители погрузились в автобусы и машины и отправились в загородный санаторий, где их ждал уже огромный банкет.

В ресторане всё было настолько тривиально, что стало скучно. И ни вкусная, на первый взгляд, еда, ни искусственно-веселая тамада не могли исправить положение. Родители, учителя и дети воплощали главный замысел сегодняшнего дня — нажраться.

Майка толкнула Сашку в бок и крикнула, пытаясь переорать музыку, что идет в туалет. Сашка кивнул головой и продолжил разделывать странное блюдо.

Туалет находился в другом крыле ресторана, через холл, направо по длинному коридору, в котором горела всего одна лампочка, и та самом начале. В дамской комнате Майка поправила макияж, сняла и положила в сумочку силиконовые накладки, заменившие ей на время лифчик, стеснявшие грудь, подмигнула своему отражению и вышла.

Свет в коридоре не горел вообще, перестала светить даже единственная лампочка. Майка внутренне чуть поёжилась, но пара хороших глотков шампанского, сделанных за столом, придавали храбрости. Только в самом конце коридора ярким пятном светился холл. Звонко стуча каблуками, Майка поспешила было туда, но не дошла.

Сильные, явно не женские, руки схватили её в самом тёмном месте кишки коридора, прижали к стене. Девушка опешила. "Кто-то наверное, ошибся, перепутал меня с другой женщиной", — промелькнула мысль. "Сейчас поймут, что я не та, кого ждали, извинятся, и отпустят". Мгновенья её раздумий хватило неизвестному, чтобы задрать платье и с жадностью стал лапать её между ног. Тонкая ткань нижнего белья была слабой защитой от насильника. Мужчина так сильно жаждал молодого девичьего тела, что делал ей больно. Он пытался отодвинуть ткань трусиков в сторону, чтобы получить доступ к самому дорогому, тому, что она берегла для Сашки. Вторая рука зажимала ей рот. Грубые пальцы между ног вызывали у неё чувство брезгливости. Оставив истерзанную промежность, рука переместилась на грудь. Майка пыталась оттолкнуть его, но женских сил для этого не хватило. Мужчина почувствовал ничем не защищённую спелое девичье тело под тканью платья. Хмыкнул от радости, сдёрнул лямку, потащил вниз оголяя крупную грудь. Вцепился, сжал, рыкнул от удовольствия, больно крутанул пальцами сосок. Этот силуэт был Майке знаком, но из-за паники не могла вспомнить, кто это. Она пыталась, но ей было страшно, мысли рваными кусками бились в голове. Подумала о Сашке, немного успокоилась, стала сопротивляться еще активнее: брыкаться, пытаясь поцарапать невидимого в темноте негодяя.

Он прижал её чуть сильнее, чтобы она не могла вырваться. Девушка выворачивалась, но ничего противопоставить мужчине не могла. Если она в первые секунды думала, что это неудачная шутка, и скоро всё закончится, то сейчас становилось только страшнее. Рука мужчины скользнула по талии, опустилась на ягодицы. Он сжал её аппетитные половинки, помял, опустил руку ниже, провёл по бедру. Майка почувствовала, как пальцы мужчины перебирают ткань платья, задирая его выше и выше. Возбуждённая плоть мужчины упиралась в её живот, заставляя всё внутри сжиматься от страха. Только одна мысль осталась в голове у испуганной девушки: "Неужели, её первым мужчиной станет не Сашка? Неужели, все их мечты через мгновенье сгорят, и пеплом осыпятся к её ногам в капельках первой крови? Нет! Нет! Нет!"

— Сладенькая сучка, упругая. Сейчас ты узнаешь большую мужскую любовь. Поимею тебя так, что ты орать будешь от кайфа, — услышала она громкий пьяный шёпот.

Рука мужчины снова переместилась на её промежность. Грубый палец пытался протиснуться внутрь.

Майка узнала голос.

— А ну, пусти, придурок! — закричала она.

В лицо ударил противный миазм перегара.

— Стой, дурочка! Я сделаю тебе очень хорошо! Надеюсь, ты не целка? Трахалась уже с кем-то, маленькая сучка?

Физруку Андрею Викторовичу, было лет сорок и сколько Майка помнила, он всегда был либо пьяный, либо с похмелья. Говорят, что в прошлом, педагог был баскетболистом, но со временем два метра мышц превратились в два метра жира, вечно воняющего потом и табаком.

— Ты охринел, что ли? А-ну пусти! Тебя же за меня посадят! — пыталась перевести в шутку Майка, ну выпил препод, с кем не бывает.

— Не посадят! Тебе уже восемнадцать, пьяная выпускница пристала к учителю, о котором бредила всю школьную жизнь и учитель не смог ей отказать — вот как это будет выглядеть в глазах всех, — физрук противно хихикнул, а его рука уже расстегивала ремень брюк.

Майка, впервые за всю жизнь, растерялась и не знала, что делать. Отчаянно вырывалась, но понимала, что силы неравны. В какой-то момент, когда он уже стащил свои штаны вместе с трусами, и схватив за волосы пытался наклонить её к своему эрегированному члену, она что было силы схватила физрука за яйца и стиснула кулак, впиваясь ногтями в причинное место. Мужчина взвизгнул от неожиданности, потом охнул, согнулся, и обеими руками закрыл причиндалы — вот он, инстинкт самосохранения в действии.

Этого мгновения Майке хватило, чтобы вырваться и она бросилась в зал. Отбежала, минут десять стояла пытаясь отдышаться. Сердце стучало так громко, что казалось по коридору гуляет эхо от его ударов.

А навстречу уже шел Сашка, который стал волноваться из-за её долгого отсутствия.

Майка поправила платье, прическу, натянула на лицо дежурную улыбку — не стоит портить праздник из-за пьяного придурка препода.

— Ты где пропала? Я уже начал волноваться! С тобой всё в порядке?

— Да, всё хорошо, просто немного тошнило, видимо от шампанского, — сказала Майка.

— Пошли со мной! Я всё устроил! — Сашка схватил девушку за руку и потащил по лестнице на второй этаж.

Дружили они давно, но дальше поцелуев и взаимных интимных ласк не доходило, молодые люди откладывали волнующий момент именно до сегодняшнего дня.

— Подожди! Сумочка! — Майка вырвалась и побежала в зал, откуда вскоре вернулась с дамской сумкой.

— Банкет будет продолжаться еще часа три, так что нас никто не хватится и у нас куча времени! — голосом, дрожащим от волнения, говорил Сашка.

На втором этаже были номера для гостей города и просто для желающих отдохнуть. Снять можно было как на сутки, так и на пару часов. Конечно, правила требовали, чтобы гости предъявили паспорт, но на деле всё было гораздо проще — заплатил деньги и всё, занимай номер, наслаждайся одиночеством или приятной компанией — кому как угодно.

Молодые люди вошли в номер, Сашка еще в коридоре начал целовать девушку, расстегнул молнию платья. Когда они достигли кровати — огромного траходрома — платье на Майке держалось на честном слове.

— Стой! — Майка достала из сумочки маленький пузырек, — вот, я тут маленько похимичила…. Я хочу, чтобы мы оба приняли это, — и, видя, удивленный взгляд парня, добавила, — не бойся, никаких побочных эффектов. Это своего рода афродизиак, только круче. Не зря же я лучший химик города! — уже с гордостью закончила она.

— Май, ну нафига? — Сашка казался расстроенным, — я тебя люблю, ты меня тоже, у нас и без этого всё получится!

— Саш, это мой первый раз. Первый. Понимаешь? Я хочу, чтобы у меня остались самые приятные впечатления. Чтобы ничто не испортило этого момента.

— Да и не испортит! Ты мне веришь? — Сашка расстегнул и снял рубашку.

— Тебе верю, а себе — нет. Ну давай попробуем. Обещаю, что ты не пожалеешь! — Майка открыла пузырек и капнула несколько капель на ладонь. Глядя на парня, она лизнула ладонь и протянула ему:

— Ня. Не бойся. Этого хватит.

Сашка почувствовал слабый запах сандала и еще чего-то терпкого, но очень волнующего:

— Только ради тебя, хоть я не верю во всю эту хрень. Желание либо есть, либо его нет. Либо стоит, либо не стоит. — и быстро облизал ладонь девушки.

Комната поплыла в восточных ароматах, откуда то лилась тихая музыка, а по телу теплой волной растекалось желание.

Обои на стенах потекли, превращаясь в замысловатые восточные узоры. Старый паркетный пол пошёл волной, приобретая структуру мелкой разноцветной плитки уложенной, раскручивающейся от центра комнаты, спиралью. Сашка с широко раскрытыми глазами смотрел на происходящие изменения. То, что для Майки было знакомо, для него было удивительным, новым чудом света. Полутороспальная кровать с облупившейся лакированной спинкой превратилась в роскошное ложе под полупрозрачным балдахином. Сашка оглянулся, комната превратилась в спальню восточного владыки, то самое место, где каждую ночь появляется новая наложница.

От созерцания роскоши его отвлёк голос: ”Иди же ко мне, мой султан, не заставляй принцессу ждать…” Слова подействовали на него магически, сбросив оцепенение сказочного вида комнаты, напомнил о том, зачем они здесь. Рядом с кроватью стояла Майка. У Сашки перехватило дыхание, возбуждение и желание стали такими сильными, что он слышал, как бурлит кровь в его венах.

На девушке были восточные шаровары, короткий непрозрачный топик скрывал грудь, оставляя оголённым живот с ямкой пупка, украшенной серебряным колокольчиком. Лицо, пылающее от осознания того, что сейчас произойдёт, прикрывала полупрозрачная вуаль, расшитая разноцветными нитками и украшенная бусинами жемчуга.

Сашка жадно рассматривал превратившуюся в наложницу султана вчерашнюю школьницу.

У него пересохло в горле от увиденного. Он сделал к ней пару шагов, замечая, что и сам изменился. Тяжёлый халат обильно украшенный золотым шитьём и драгоценными камнями, туфли с загнутыми носами, и судя по ощущениям, чалма на голове — превратили Сашку из простого парня в восточного султана.

Майка отодвинула балдахин, сделала приглашающий жест рукой: “Я жду тебя, мой господин” — прошептали её губы, голова покорно склонилась.

В тишине комнаты было отчётливо слышно каждое её слово. Сашка хотел ей ответить, но не смог, горло свело. Он сделал пару шагов к кровати, показавшимися ему очень долгими,

Он подошёл так близко к Майке, что видел, как дрожат её реснички. Взял девушку за руки, поднёс к губам и поцеловал каждую в открытую ладонь. Секундный взгляд в глаза, и время меняет своё течение. Страсть, скрывающаяся за робостью первого раза, вырывается наружу, выплёскивается огненным потоком, смывая стеснение, открывая дорогу настоящей страсти. Он поднимает ткань вуали, мгновение любуется её лицом и чуть приоткрытыми в ожидании ласки губами. Первый поцелуй был таким жадным, словно они не виделись много лет. Это уже были не стеснительные поцелуи юности, сейчас в этой комнате находились Мужчина и Женщина. Голова Майки кружится от бурлящих в крови гармонов, она с удовольствием отвечает мужчине, не стесняясь прижимается к нему. Чувствует, как в живот, горячим пятном, упирается его мужская сила, заставляя вздрогнуть мышцы пресса и наполняя низ живота такой тягучей и желанной истомой. Руки девушки развязывают пояс халата, но она этого не замечает — она во власти его рук и губ.

Они так и стоят перед кроватью. Первым на пол падает расшитый халат и, оказывается, что под ним ничего нет. Сашка скидывает остроносые туфли, срывает чалму.

— Я люблю тебя, Майка. — шепчет он.

— И я те… — она не успевает закончить фразу, его губы не дают это сделать.

Первой на пол летит вуаль, далее — топик, открывая налитую от желания грудь девушки с маленькими сосками-бусинками. Майка стоит с закрытыми глазами, сейчас он её хозяин и господин. Дрожащими руками Сашка развязывает узелок пояса на шароварах, они тяжёлой волной шёлка падают на пол. Они оба чуть дрожат — до самого важного момента в их жизни остаётся буквально минута. На кровать они упали одновременно, словно читая мысли друг друга и ни на секунду не прекращая целоваться. Каждый раз, как их губы разъединялись, им казалось, что проходит целая вечность. Сашка лёг сверху, посмотрел в её счастливые глаза. Это был и его первый раз, он тоже волновался. Наступил момент, который разделит их жизнь на "До" и "После".

Майка закрыла глаза, чуть припухшие от горячих поцелуев губы, были приоткрыты. Она обхватила любимого мужчину за поясницу и потянула на себя. Момент проникновения был очень ярким и не очень болезненным. Они давно этого хотели, и сделали по любви. Лучшего первого раза не могло быть ни у одной другой девушки.

Через пару часов два счастливых человека спустились в банкетный зал, где вовсю продолжалось общее веселье и никто не заметил отсутствия молодых людей.

Чья-то маман уже танцевала с бокалом шампанского на столе и кричала в толпу:

— Дочка за тебя!

Дочка, скорее всего, жалась в углу с каким-нибудь одноклассником и ей было глубоко плевать, чем занята её мама. А папаша, процентов на девяносто девять, сейчас лапал одну из одноклассниц в томном танце.

Самый обычный выпускной в самой обычной школе — ничего особенного. Все, как было задумано. Все, как у всех.

В углу зала, на кожаном диване спал физрук, и во сне оплакивал свои яйца.

Майка с Сашкой, прихватив две бутылки шампанского, покинули сие мероприятие, помахав руками на прощание толпе, которой до них не было никакого дела.

Взрослая жизнь оказалась не такой увлекательной, как Майка представляла её в школе. Даже медкомиссия, казавшаяся простейшей вещью, частенько превращалась в перепалку с бабушками и потерей своей очереди к нужному специалисту. Родители больше не водили за ручку по врачам преодолевая сопротивление особенно нервных пациентов. Прелести взрослой жизни постепенно выливались на голову вчерашних школьников, и не всегда это было приятно. Но, у неё был Сашка! Она частенько его просила сопровождать её по своим делам. С ним она чувствовала себя уверенней, медкомиссии и длинные очереди в поликлиниках не вызывали паники. Влюблённые старались встречаться как можно чаще, но бешенный ритм жизни из-за подачи документов в ВУЗы, не очень этому способствовали.

Для Сашки это был пройденный этап. Будучи на пять лет старше Майки, он уже успел отслужить в армии и закончил институт журналистики.

Сашке шел восемнадцатый год, когда Майка попала в их детдом. Родной отец сдал туда дочь после смерти жены — матери Майки. Фигура у девчонки уже сформировалась и пацаны сразу же положили глаз на новенькую. Сашка взял девочку под свою опеку и больше они не расставались до самого его ухода в армию. Но за этот год Майка научилась давать отпор всем, кто пытался её обидеть.

Учителя, заметив способности Майки к учебе, что большая редкость для детей из детского дома, разрешили ей учиться в обычной школе, в классе с химическим уклоном, которую закончила с золотой медалью.

Майка подала документы в местный университет, на химфак и в ещё один ВУЗ на фармфак — на всякий случай.

Всё свободное время она проводила в своей квартире, которую оставил ей отец. Одну из комнат Майка переоборудовала в лабораторию — там-то и совершались самые главные для неё дела и таинства.

В начале августа, Майка поехала смотреть результаты вступительных экзаменов на химфак. На улице немилосердно светило солнце, казалось, под его лучами начинают плавиться даже припаркованные на обочинах машины. Надела короткую юбку, белую свободную майку. В такую жару, спрятать свою большую грудь нереально, не ехать же в свитере.

Девушка с удовольствием нырнула в прохладу институтского холла. Ей не надо было даже спрашивать, где вывесили списки зачисленных. Куда идти стало понятно, как только она вошла, звонкие молодые голоса доносились только из одного места холла. Майка подошла к гомонящей группе молодёжи. У стеночки плакали несколько девушек, о результатах поступления можно было узнать по дорожкам слёз и красным глазам. Майка была уверена, что поступит, но видя заплаканные лица девушек, которые, вероятно, тоже были в этом уверены, она внутренне вздрогнула. Глубоко вздохнула, успокоилась и подошла к спискам, с тревогой читая фамилии поступивших. Нашла свою, с души словно камень свалился — она поступила!

С облегчением выдохнула, оказалось, что она даже не дышала, пока читала списки, развернулась и пошла к выходу.

— Девушка! — услышала она за спиной голос, но не придала этому значение, здесь она никого не знала, и оборачиваться не собиралась.

— Девушка! — ещё раз услышала она голос.

Торопливые шаги за спиной, и её придерживают за руку, не давая сделать следующий шаг к выходу.

Она с недоумением поворачивается к парню, держащему её за руку. Совершенно незнакомое лицо. Одного с ней возраста, в белой рубашке с короткими рукавами. Широкие плечи спортсмена, мускулистые руки, симпатичен, обаятелен, улыбается во все тридцать два зуба. Просто мечта любой девушки, а не парень. Но, у неё есть Сашка, и никто ей больше не нужен. Девьчьи грёзы с мускулистыми руками и выпирающими пластинами грудных мышц, ей совершенно не нужны.

— Привет! — с улыбкой говорит он. — Раз ты не разревелась, читая списки, значит поступила, а раз поступила — это надо отметить! Меня, кстати, Паша зовут.

— Не хочу я ничего отмечать, Паша. Руку отпусти.

— Ооо! Смотрите, какую Паша принцессу поймал! — услышала она голос. К ним подходила компания из трёх человек. Самые обычные, на его фоне выглядящие задохликами.

— Тебя как зовут, красавица? — спросил один из них. Остальные требовательно смотрели на неё в ожидании ответа.

— Майка. — ответила девушка.

Пока ничего страшного не происходило, и у неё не было повода волноваться, тем более стоя в холле института, полного людей.

— Девушка с удивительным именем Майка, ты же знаешь, что поступление надо отметить. — сказал Паша. — Мы приглашаем тебя на пикник за город, на дачу. Пожарим, — он сделал паузу, внимательно её рассматривая, — шашлык. Вина попьём…

Остальная троица стояла и таращилась на её грудь, размеры и форму которой не могла скрыть даже свободная Майка.

“Да!” — выдохнула троица, — поехали, будет весело.

— Нет, спасибо. — ответила она. Решила перевести разговор в шутку. — Вы лучше вот их возьмите, — она кивнула в сторону плачущих у стены девушек, — им это сейчас нужнее. Вино и шашлык как раз то, что им может пригодиться.

— Конечно, возьмём — ответил за всех Паша, — но я хочу, чтобы и ты поехала с нами. Я лично буду жарить для тебя шашлык, и наливать вино.

— Нет, — ещё раз отказалась от поездки Майка. — Я никуда не поеду, у меня парень есть, и я его люблю.

Парни засмеялись.

— Любит! Ха ха ха!

— Ну, — сказал один из них, — парень — еще не муж. Сегодня один, завтра другой. Как говорится: “Не шкаф, может и подвинуться” Ты же не перестанешь его любить, если сделаешь глоточек вина и съешь кусочек мяса.

Паша снова взял её за руку и потянул к выходу.

— Поехали, — сказал. — Уж больно хочется пожарить… шашлык. — ухмыляясь, добавил он.

Майка разозлилась, выдернула руку.

— Да пошёл ты! — зло ответила она. — Вот с друзьями, жарь…

Девушка пошла к выходу, сердце тревожно стучало, она боялась, что её догонят. Но, несмотря на её опасения, за ней никто не пошёл. Почему — она поняла через пять минут по дороге к остановке.

Рядом, притормозила машина. За рулём был Паша, ещё один из его дружков сидел на переднем сиденье. Девушка ускорила шаг. Он вышел из за руля, хлопнул дверцей, сделав несколько быстрых шагов догнал её, схватил за руку.

— А ты не подумала о том, что нам с тобой в одной группе придётся учиться? Как-то не очень красиво ты поступаешь с будущим одногруппниками.

— Паша, отпусти! — Майка выдернула руку. — Никуда я с вами не поеду, будь вы даже трижды моими одногруппниками!

Хорошее настроение от радостной новости о зачислении, было безнадежно испорчено.

— Да хорош ломаться, тоже мне, целка нашлась! — в его голосе проскакивали нотки раздражения и злости.

Мимо проезжали машины, изредка мелькали лица прохожих, но помогать девушке никто не спешил. Глаза Майки наполнились слезами, она пару раз оглянулась, ища поддержки и помощи, но это было бесполезно. Лишь вдали, кто-то бежал по аллее, но слёзы и солнце не давали возможности рассмотреть, кто это.

“Ну вот, ещё один его дружок, втроём они точно меня в машину посадят” — с горькой досадой подумала она.

Паша видел, кто приближается, наглая улыбка не сходила с его лица.

— Чё, типа защитник? — нагло спросил он. — Разборы мне хочешь устроить? Ну давай поговорим. — сказал он подбежавшему.

— Сашка! — сердце девушки готово было вылететь из груди от радости. Это был Сашка! Из автобуса он увидел, что происходит, уговорил водителя остановиться, и бросился на помощь своей девушке. То, что он один а их двое, совершенно не смущало его.

Паша ошибся, Сашка не собирался с ним разговаривать, он не стал даже разбираться, что происходит. Ему вполне хватило испуганного вида своей любимой девушки, и дорожки слёз на её щеках.

Он без разговоров ударил обидчика в лицо.

От хлёсткого звука соприкосновения крепкого кулака с наглой рожей, Майка вздрогнула. Паша с осоловевшими глазами опустился сначала на колени, а потом упал на бок. Он пытался встать, но удар был слишком сильным.

Из машины, торопясь, выскочил второй, подбежал к дерущимся, попытался ударить Сашку ногой в живот. Попал вскользь и сразу получил в ответ. Лязгнули зубы, и он слёг на четвереньки рядом с Пашкой.

Майка поняла, что ей не хватает воздуха. Она так переживала за Сашку, что перестала дышать, казалось, и сердце не бьётся от страха за любимого человека. Он тоже тяжело дышал. Пробежка под палящим солнцем и драка с обидчиками его девушки, дались ему нелегко. Он улыбнулся, обнял её. Поцеловал полные слёз глаза, прижал посильнее. “Всё будет хорошо” — сказал он ей на ушко. Счастливые, в обнимку, они неспеша пошли к автобусной остановке.

— Если ты думаешь, что это всё, то ты ошибаешься, сучка! — крикнул им вслед Пашка. — Ты у меня слезами умоешься, дрянь!

Но ничего этого Сашка и Майка уже не слышали.

В один из дней дверной звонок разразился истерическим визгом. Майка, как была в трусиках и лифчике, открыла дверь. В квартиру влетел Сашка с криком:

— Майка! Меня приняли! Меня взяли на работу! Я буду репортером криминальной хроники!. Однажды я стану самым лучшим журналистом всех времен и народов!

Схватив девушку в охапку, Сашка кружил её по прихожей и орал, орал от счастья.

Потом, поставив подружку на пол, окинул её взглядом, полным желания и стал рздеваться.

— Это надо отметить! Хочется чего-нибудь особенного…

Хитро подмигнув Майке, Сашка, уже обнаженный до трусов, снова схватил её и потащил в комнату.

— Стой! Стой, сумасшедший! Стой! — Майка смеялась, отбивалась в шутку и тут же льнула к любимому и мурлыкала, словно кошка. — Я такую штуку придумала! Нужно срочно попробовать! Ты офигеешь!

Майка вырвалась и убежала в свою лабораторию, а вернулась с пробиркой, на дне которой было немного янтарно-золотой жидкости.

Майка слегка смазала запястье.

— Поздравляю, Саш! Ты молодец. Ты всего добился сам и добьешься еще больше, я в этом уверена! За тебя, любимый!

Девушка слегка облизала запястье и протянула юноше.

— Я не знаю, что это, но пахнет очень необычно. Ты же знаешь, как я тебе доверяю. — и слизнул остатки жидкости…

Комната поплыла… Кожа, латекс, хлысты, наручники… Его Майка лежит на странной кушетке, под наклоном — вниз головой, руки застегнуты под кушеткой наручниками, а ноги растянуты в шпагате, открывая мужчине оба входа.

Их необычный банкет продолжался несколько часов. Уставшие, но счастливые и довольные, молодые люди лежали поперек кровати.

— Май, что это, если честно? Лсд? Химия? Наркотик? Что это вообще?

— Блин, Саш! Какой нафиг лсд, наркота и прочая хрень! Ты же знаешь, как я к этому отношусь! Я ненавижу наркоманов. И алкашей ненавижу. Батя пьет всю жизнь. Всё, абсолютно все, можно разложить на атомы и частицы. Меня на эту мысль натолкнули так называемые феромоны. И я решила пойти дальше. Если феромоны раскрывают в человеке естественные желания и потребности, грубо говоря, вожделение, то мой препарат раскрывает потаённые желания человека, сидящие глубоко внутри. Самые смелые и неожиданные желания.

— Стоп! Я знаю, как это называется! — засмеялся Сашка. — это галлюцинации!

— Нифига! — Майка обиженно надула губы. — галлюцинации — это то, что тебе кажется. А здесь ты освобождаешь мозг и просто делаешь то, что тебе хочется. И картинки тебе тоже рисует мозг, но не как основная функция, а как вспомогательная. При этом ты находишься в сознании, у тебя нет привыкания и нет ломки. От слова совсем. Ой, ты всё-равно не поймешь до конца! — Майка тряхнула копной волос и засмеялась.

— Ну хорошо! Допустим, ты права. Это не наркотик. Эти стимулятор мозга. Но как узнать, что хочет партнер? Какая именно Капля нужна ему?

— Ой, это совсем просто. Все капли делятся на группы:

1 группа — мужчина/женщина

2 группа — мужчина/мужчина

3 группа — женщина/женщина

и подгруппы:

1 — временные отрезки

2 — виды секса

3 — климатические зоны

Это если вкратце. На самом деле комбинаций и вариантов — множество. Всё можно смешать, перемешать — Капля сама найдет участок мозга, где спрятаны желания и поможет им освободиться.

— Мда… Ну и фантазия у тебя. Но ты реально гений! Не хочешь заявить об открытии и получить патент на изготовление этого чуда? — задумчиво спросил Сашка.

— В нашей стране? Да никогда! Ты же прекрасно знаешь нашу систему. Меня пошлют нахрен, Каплю объявят вне закона, меня запрут в психушке, а потом дядя какой-нибудь откроет завод и будет выпускать новый вид духов или еще чего-нибудь под собственным именем. Нет. Спасибо. Я так не хочу!

— Слушай… Помнишь, однажды мы представляли, как происходил секс у первобытных людей? — Сашка заржал во весь голос. — А ты… Могла бы…? — и увидев, как заблестели глаза девушки, закричал, — неееет!

— Мне нужно несколько минут. — смеясь ответила Майка и исчезла в лаборатории.

Шкуры… Каменные топоры и копья. И в свете костра двое слились в единый организм, одно тело на двоих. Только Он и Она. И их первобытные инстинкты.

Зачисление на первый курс факультета химии отмечали втроем: Капля, Майка и Сашка. На Бали. В гамаке и стоя. Падали, смеялись и были безумно счастливы.

Незаметно кончилось лето и начались учебные будни. Майку в группе с самых первых дней возненавидели все: и студенты, и преподаватели. Студенты за то, что девушка, похожая на героиню мультфильмов хентай, держалась независимо и с легкостью решала даже самые трудные задачи. Преподаватели — за то, что какая-то студентка знала больше, чем они — маститые дяди и тёти с учеными степенями.

Майка каждой клеточкой своего тела ощущала неприязнь, слышала едкие замечания за спиной, но не подавала виду.

Через неделю после начала занятий, всей группой решили отметить поступление. Пригласили, конечно, и Майку.

Для сего мероприятия была снята шикарная огромная квартира и закуплено дикое количество спиртного.

Все шло по привычному сценарию, за исключением, пожалуй, повышенного внимания мужского пола к Майке. Первым, с двумя бокалами вина к ней подошёл Пашка. Фальшиво улыбаясь предложил забыть былые обиды, ведь им ещё учиться вместе целых пять лет. Майка знала, что это не искренне, но подумала, что, может быть, ему тяжело просить прощения, поэтому в его словах скользит наигранная бравада и неискренность. Она не собиралась выпивать на этом празднике студентов, но Пашка был очень настойчив. Ей пришлось допить до дна, и только после этого он от неё отстал.

Конечно же она не видела, как Пашка, довольно улыбаясь, кивнул головой четвёрке парней сидящих на диване и отдал одному из них пластиковую ампулу с надписью “проксофелин”. В ответ они довольно улыбнулись, словно знали, что их ждёт что-то очень приятное.

То один из парней, то другой, подсаживались к девушке, говорили комплименты и каждый умолял-таки, выпить с ним на брудершафт. А вскоре Майка поняла, что здорово набралась, хотя старалась делать очень маленькие глоточки. Опьянение было странно — тяжелым, очень хотелось пить, она с трудом стояла на ногах. Ей очень хотелось прилечь, преодолевая слабость сделала пару шагов к двери, упала, сознание уплывало. Девушка попыталась встать. "Мне нужно домой. Мне нужно домой!" — словно красная табличка опасности, билась мысль в голове. Она направилась к выходу, но квартира кружилась и походила на кошмар, в котором тысяча дверей. Один из незнакомых парней взял девушку под руку.

— Фигасе, ты нажралась! Домой хочешь? Пойдем, я провожу тебя до выхода. Тебе вызвать такси?

— Да — еле шевелит языком девушка.

— Ты согласна? Ответь мне, только чётко, чтобы было понятно.

Майка собирается с силами и отвечает как можно внятней: ”Да, я согласна”

Она кивнула головой и повисла на мужской руке. Парень открыл какую-то дверь, но за ней оказался совсем не выход. "Какая огромная кровать, а где же такси?" — промелькнула мысль в голове Майки и мозг выключился..

Пробуждение было тяжелым и болезненным. Майка лежала обнаженная на той самой кровати. В квартире, судя по всему, никого, кроме неё, не было, ибо стояла мертвая тишина. Кругом порядок и даже намека не было на то, что еще совсем недавно (или давно… сколько прошло времени?) здесь была шумная вечеринка. Порядок нарушала только пустая бутылка из под водки стоящая рядом с кроватью. Напротив, на стене висел телевизор, а рядом с Майкой предусмотрительно лежал пульт. На телевизоре губной помадой было написано: "Включи меня!"

Майка нажала кнопку на пульте, телевизор моргнул, первыми появились звуки голосов, в одном из которых она узнала свой.

"Точно согласна?" — спросил мужчина.

"Да, согласна" — услышала она свой ответ. Её голос не очень громкий и в нём явные нотки воздействия алкоголя.

“Ну тогда заходи” — снова мужчина, — сделаем всё как ты хочешь.

Появилось изображение комнаты.

На огромной кровати, той самой, на которой она проснулась, на боку лежит девушка, Майка узнаёт себя.

Просто лежит, просто студентка, которую напоили до беспамятства.

“Но почему сейчас я голая” — задаёт она себе вопрос на который ответа у неё нет. Почему всё болит? Почему такая каша в голове? Неужели, в напитки что-то подмешали? Ну не может быть у молодой девушки такое такое тяжёлое похмелье, с полнейшим отсутствием воспоминаний с того момента, как её положили на кровать. Страх острыми коготками зарождается где-то там, в груди. Он ещё маленький, но с каждой секундой становится больше, поднимается вверх, перехватывает горло. Майка пытается не думать о том, что могло с ней произойти пока она была в отключке, но это бесполезно.

“Она голая! Голая! О боже! Сашка!” — мысли такие болезненные и тяжелые, что кажется от них сейчас лопнет голова. А, может, ничего не было? Она прекрасно понимает, что подразумевает под словом “ничего”. Ей очень хочется в это верить, надежда, хоть и очень маленькая, ютится где-то в самой глубине души, затопленной дурной чернотой предчувствия.

Она снова смотрит запись, камера захватывает кровать и входную дверь, на экране совершенно ничего не происходит.

Сердце девушки вздрагивает пропуская удар, на видео, дверь в комнату открывается, и заходит парень который её сюда привёл.

“Уходи, уходи!” — пытается она загипнотизировать человека в телевизоре, но тщетно. Он подходит к девушке, трясёт за плечо. Её голова безвольно бьётся в такт потрясываний.

— Эй! Ты меня слышишь? — громко говорит он. Поднимает вверх её руку и отпускает её — рука безвольно падает на кровать — никакой реакции. Алкоголя в организме настолько много, что он действует как самый сильный наркоз. Она ничего не слышит, не видит и не ощущает.

Девушка смотрит на экран, всё глубже проваливаясь в чёрную яму безысходности. Она догадывается, что будет дальше. Но она ещё не знает, насколько всё будет плохо.

Парень на видео садится рядом с ней, проводит рукой по обнажённому плечу.

— А ты красотка! — говорит он. Рука скользит по ткани леггинсов, от бедра до самой ступни.

“Проснись! — просит она себя на видео. — Проснись и прогони его!” Но, к несчастью, он не уходит, да и не собирается. Кладёт руку на её лицо, словно изучая, проводит по щеке, губам, шее, останавливается у груди.

“Уходи, уходи” — шепчет она человеку в телевизоре.

Он словно слышит её слова, встаёт и направляется к двери. Майка облегчённо вздыхает, продолжает одеваться. Но уйти из злополучной комнаты не успевает, на экране, на котором несколько минут ничего не происходило, появляются новые действующие лица. Парень, который заходил сюда первым, привёл ещё троих. Судя по телодвижениям, громкому смеху и поведению, всё изрядно пьяны, на вид, им чуть больше двадцати. Сердечко Майки обрывается, и падает горячим камнем в живот. Ей хочется закрыть глаза, но она понимает, что должна это досмотреть.

— А вот и, обещанный Пашей, подарок! — говорит незнакомец

— Точно в отключке? — спрашивает один из вошедших.

— Да, смотри. — отвечает тот, который заходил первым.

Он подходит к кровати, и снова поднимает её руку, отпускает. И снова у девушки никакой реакции.

— Да кто так проверяет?! — говорит один из вошедших. — Бабы, они же такие, могут и притворяться, я сам проверю. Учись.

Он подходит к девушке, и сначала с опаской, касается её груди. Видя, что никакой реакции нет, становится смелее. Не стесняясь друзей, мнёт и тискает, накрывает ладонью, сжимает пальцы.

— Классные сиськи! — говорит он, — и большие какие, размер, наверное, четвёртый.

— Щас точно определим! — говорит один из четверых.

Подходит к девушке, и задирает на ней футболку. На секунду повисает тишина. Они, открыв рты, рассматривают её грудь в чёрном кружевном бюстгальтере.

— А ну-ка помоги мне, Витёк — говорит он, — приподними её.

Парень стаскивает с неё футболку, расстёгивает лифчик, снимает его и бросает в угол.

Девушку снова кладут на кровать, на спину. Полные груди колыхаются в такт движениям.

— Я такие только в порнухе видел!

— Кайф!

— Ничёсси сисяндры!

— Охренеть!

Мужские руки тянутся к груди, хватают, мнут, гладят, сталкиваются, отпихивают друг друга.

На лице девушки едва заметная работа мышц. Брови сходятся, уголки рта опускаются вниз. А на большее она и не способна. Никто не знает, какие кошмары ей сейчас снятся, и чувствует ли она хоть что-то.

Глава 2

Торопливые руки с груди плавно перемещаются на живот и ноги, её снова лапают без стеснения и зазрения совести.

— Витёк, а ну-ка, сделай красиво! — говорит один из них.

Он сначала не понимает, что от него хотят, но потом до него доходит, и он довольно ухмыляясь стаскивает с неё леггинсы, оставляя девушку в одних трусиках.

Майка отворачивается от экрана, слёзы катятся из глаз. Кажется, что тьма затопила всю комнату.

“Господи, прекрати это” — бормочет она. Но, ему совершенно наплевать на девушку.

И снова мужчины замирают на долгие секунды, не в силах оторвать взгляд от её тела.

— Она божественна!

— Вот так повезло!

— Даа!

— Не зря пришли!

И снова жадные руки исследуют каждую клеточку женского тела. Они всё ещё проходят в опасной близости от её промежности, но с каждой секундой, становятся ближе к сокровенному.

Первым это сделал самый стеснительный из четверых. Скользнув по внутренней поверхности бедра, его рука по-хозяйски легла между стройных ног. Все замерли глядя на него.

— Смелее, Костян! — услышала Майка голос с экрана, — не ссы!

А Костян и не стесняется, мнёт и гладит промежность через кружевную ткань трусиков, получая удовольствие от процесса.

С ужасом Майка замечает, что у всех четверых оттопырены брюки, и она знает — чем.

Чьи-то руки на экране стаскивают с неё трусы, и под одобрительные выкрики они летят вслед за леггинсами, футболкой и лифчиком.

И снова мужчины затихают, рассматривая полностью обнажённую девушку.

— С причёской. — говорит кто-то и проводит пальцем по тонкой полоске волос на лобке.

“Это не для вас, это для Сашки!” — кричит Майка парням в телевизоре захлёбываясь слезами. Но им, собственно говоря, всё равно.

— Ну? Кто "распечатает куколку"? — слышит она голос с экрана.

— Я. - ответил самый высокий из четверых. — Только знаете, что, я хочу сделать как в фильме про якудзу.

Его товарищи вопросительно на него смотрят.

— Сейчас… — говорит он и выбегает из комнаты.

Возвращается буквально через минуту с бутылкой водки и закуской.

— Круть! — восклицает один из парней догадавшись, что он хочет сделать. — Я и сам о таком только мечтал.

Они вдвоём перетаскивают девушку на середину кровати, ноги вместе, руки по швам. Тарелку с закуской и рюмки ставят на живот.

— К столу, самураи! Только осторожно, не переверните.

Гомоня четверо парней садятся вокруг Майки.

— Как в кино!

— Якудза!

— Сбылась мечта!

Выпивают, закусывают с блюда корнишонами и кружочками сервелата.

— Зацените, как надо закусывать! — веселясь говорит Витёк.

Он кладёт половинку огурчика на её губы, выпивает наклоняется и закусывает прямо с губ, потом впивается поцелуем.

Майка чувствует, как к горлу подкатывает тошнота, от омерзения её рвёт прямо на простынь.

Компания начинает свистеть и улюлюкать, давая оценку его поступку.

"Давайте уже трахнем эту красотку" — слышит она голос с экрана, — "У меня сейчас штаны лопнут".

Убирают с живота тарелку и рюмки, бесцеремонно, словно это резиновая баба из секс-шопа, разводят по сторонам ноги. На лице девушки едва заметное движение мышц, но открыть глаза и осознать, что происходит, она не в состоянии.

Совершенно не стесняясь товарищей, стащив джинсы вместе с трусами сверху ложится первый из четверых.

— Да!

— Ёххоо!

— Давай Костян! Ты — лучший!

Остальные оттаскивают стоящий рядом журнальный столик, ставят на него выпивку и закуску, располагаясь с другой стороны комнаты. Они периодически выкрикивают советы своему другу, громко при этом смеясь.

Из-за слёз Майка с трудом видит происходящее на экране, но по звукам и размытому движению она прекрасно понимает, что происходит.

От троицы отходит один из парней, он на ходу закусывает, и направляется к кровати.

— Витёк, ты куда? Костян ещё не закончил! — с хохотом кричат ему в спину остальные.

— Мастер-класс вам дам, лопухи. Учитесь, пока я жив. — отвечает он. — Да и девчонка стопудово такое никогда не пробовала, разнообразим, так сказать, её интимную жизнь.

Он подходит к кровати, наклоняется, берёт девушку за руки, и разворачивает её головой к краю толстого матраса. На возмущенные крики Кости, он только отмахивается. Теперь она лежит поперёк, и сейчас, на экране телевизора Майка прекрасно видит лицо Кости. Уж его-то она запомнит хорошо. Майка для них словно кукла, её можно как хочешь вертеть, сгибать руки и ноги, переворачивать, лапать. кукла не может возразить, или отказать, она игрушка в чужих руках.

Голова девушки свисает с края матраса, чуть откинувшись назад и вниз.

Витек подходит к её лицу, проводит рукой по губам, шее. Снимает брюки, кидает на пол, следом летят трусы и футболка. Одной рукой он чуть приподнимает её голову, второй раскрывает рот беспомощной жертвы.

От журнального столика доносятся предостерегающие крики, но он не обращает на них внимания, лишь бросает небрежно фразу: ”В таком состоянии у них только сосательный рефлекс”.

Майка, с ужасом наблюдающая за происходящем на экране, не может видеть, что именно делает Виктор, но она прекрасно это понимает.

Ставит запись на паузу. Если она не сделает перерыв, то потеряет сознание от увиденного. Девушка держится из последних сил, ей кажется, что она в каком-то дурном сне, из которого, как ни старайся, нельзя выбраться. Но самая страшная мысль поднимается из самой глубины души. Тёмные нити безысходности опутывают сердце заставляя его сжиматься от осознания неминуемого. Она старалась не думать об этом, ей и так очень тяжело, Майка с трудом переживает происходящее. Но назойливое чувство, что всё очень плохо, не даёт покоя. Сашка. Что будет с отношениями которые они строили несколько лет? Что случится с их любовью? Кем она станет для него? Шлюхой? Даже если он её примет, не будет ли это любовью, перешедшей в жалость? Любовь из жалости — что может быть унизительней?

Майка вытерла слёзы, внутренне вздрогнув нажала на кнопку “Plаy”, чудовищное кино надо досмотреть до конца, и запомнить всех, кто в нём участвовал.

А страшное в своей реальности видео и не думает заканчиваться. Два парня, ритмично двигаясь, наслаждаются девушкой, и в их глазах нет и капли сострадания или раскаяния от происходящего. Им хорошо, им весело, они получают удовольствие от жизни всеми доступными способами, даже такими подлыми.

Виктор вздрагивает, вытягивается в струну, громко рычит, выпускает из рук её голову, отходит к столику. Майка прекрасно видит, что её лицо залито спермой, голова безвольно свисает с края матраса.

Девушка перед телевизором на несколько секунд отворачивается, она не в состоянии смотреть на это без перерывов.

Через минуту финиширует Константин. Отваливается в сторону, лежит на спине со счастливой улыбкой на лице.

“А мы что, лысые?” — раздаются голоса от столика с выпивкой, — мы тоже хотим!”

к кровати подходят двое оставшихся парней.

— Лёха, давай сделаем, как в немецкой порнухе. — предлагает один из них, — сразу вдвоём её отымеем.

— Сегодня что, день исполнения желаний? — ответил он. — Всё, о чём я только мечтал, сбывается. Я за! Главное тёлку в правильную позу поставить.

— Да ладно, там никакой позы и нет. — отвечает второй из подошедших.

Он берёт девушку за руки и разворачивает на кровати так, как она лежала с самого начала. И снова с ней поступают как с куклой без души и чувств. Она безвольная игрушка в руках сексуальных монстров.

На ходу снимая вещи и беспорядочно их разбрасывая, на кровать рядом с ней ложится Лёха. Майка видит его возбуждение, и оно написано не только на его лице, молодой здоровый организм готов к занятию сексом, даже такому, когда партнёрша никак не реагирует на прикосновения и слова.

Крепкий мужчина обхватывает девушку и с лёгкостью кладет на себя, оказываясь под ней. Разводит по сторонам её ноги, елозит, попадая своим мужским достоинством в самоё сокровенное место, туда, куда вход разрешен только Сашке. И снова на её лице минимум эмоций. Бессильно кривятся уголки рта, выражая своё недовольство происходящим, брови чуть сходятся к переносице. Это всё, что она может противопоставить насильникам.

Сильные мужские руки обхватывают её за бёдра, и начинается неторопливое движение, древнее как сам мир, вперёд — назад. На кровати, рядом с ними, появляется четвёртый мужчина из компании.

— Лёха, остановись, буквально на минутку, я сейчас с чёрного хода зайду! — говорит он смеясь.

Майка, не сразу понимает, о чём говорит парень с экрана телевизора. Какой ход?

Понимание происходящего ввергает её в шок. Четвёртый пристраивается сзади, и она прекрасно понимает, о каком “чёрном ходе “ он говорил. Два мужчины ритмично двигаются, словно два поршня. Их спины блестят от пота, на теле видны перекатывающиеся под кожей мышцы. Они охают и вздыхают, получая удовольствие от процесса. Целых двадцать минут они терзают податливое женское тело. Алкоголь не даёт быстро финишировать, да они и не хотят, меняются местами под громкие одобрительные крики друзей. Когда они получают, то что хотели, их меняют двое других. И снова два крепких мужчины крутят и мнут её словно она бездушный предмет. Но, ведь у неё есть сердце, и оно бьётся, у неё есть душа, которая сейчас закрыта чёрными пятнами от ауры насильников.

Наконец-то всё закончилось. Мужчины одеваются, уходят. Майка облегченно вздыхает — страшное кино закончилось. С гаденькой ухмылочкой, уходя, Витёк вставляет ей между ног бутылку из-под водки. Длинное горлышко полностью скрывается в девушке.

Дверь закрывается. Майка на ватных ногах встаёт, идёт к телевизору. Но, за пару шагов до него, экран снова оживает. Заходит Костян, он неодобрительно качая головой вытаскивает бутылку, подбирает её вещи и складывает на стул.

Запись кончилась. Майка сидела в полной прострации. Не было никаких чувств — ни злости, ни огорчения. Только пустота. Её одежда лежала аккуратно сложена на стуле рядом с кроватью. Девушка оделась, взяла сумочку, проверила — всё содержимое было на месте. Подошла к телевизору, оглядела со всех сторон и нашла то, что искала — флешку с записью — она торчала в разъеме USB, вынула её и, остановившись на секунду перед зеркалом, покинула злосчастную квартиру.

Двое суток Майка пролежала на кровати, лишь изредка вставая, чтобы выпить воды, или сходить в туалет. Весь мир вокруг неё был окрашен в серый цвет. Серые стены, серая мебель, серые прохожие за окном и серое небо. Телефон отключен, кнопку дверного звонка она разбила молотком для отбивания мяса. Каждый звук вызывал раздражение и страх. Она хотела тишины и одиночества. Только одно слово не давало рассудку рассыпаться на мелкие части: “Сашка, Сашка, Сашка”

На третий день проснулась в три часа ночи.

“Сашка, наверное, сто раз звонил, — подумала она, — а он ведь на собеседовании в другом городе. Расстроится и не возьмут на работу из-за меня.”

Она включила телефон, он запищал нескончаемым потоком входящих эсэмэсок. Читать у Майки не было никакого желания, накрыла его подушкой и заснула.

Очень настойчиво надрывался мобильник. Майка протянула руку и взяла трубку. Телефон закричал голосом старосты:

— Майка! Ты где? Нахрена так пить? Тебя срочно вызывают в деканат! Если до двух часов не появишься, можешь считать, что тебя отчислили!

И трубка замолчала.

Майка посмотрела на часы — половина двенадцатого! — нифига себе! и стала быстро собираться. Потом на минуту застыла, словно пытаясь что-то вспомнить и вдруг озорные чертята запрыгали в глазах.

— Хрен с два вы меня отчислите!

Майка кинулась в свою лабораторию, схватила несколько пробирок и начала что-то смешивать.

— Хотите войну? Будет вам война! Сами напросились… Так… Это сюда… Одной капли будет достаточно? А может две? Или три? Нет, три — это перебор даже для врагов… - девушка что-то говорила и говорила сама себе, а руки автоматически совершали манипуляции с реактивами. На всё про всё ушло минут двадцать — не более. Майка слила содержимое нескольких пробирок в одну, легонько взболтала, понюхала и, кивнув самой себе головой, перелила содержимое пробирки в маленький пузырек. Затем быстро привела себя в порядок и уже почти бегом отправилась в институт.

Майка на мгновение остановилась в холле института, казалось, что этот муравейник застыл на миг при виде девушки. Девушка тряхнула непослушной рыжей копной волос и бегом стала подниматься по лестнице, слыша за спиной смешки и сальные подколки. "Они всё уже знают! Все всё про меня уже знают!" — билось в голове Майки. Проходя мимо стайки девиц, Майка услышала за спиной: "Это она? Да, она! Представляете, одна с четырьмя мужиками…! Говорят, что это она их изнасиловала, а не они её!" И тут Майка не выдержала, медленно повернувшись на каблуках, окинув взглядом компанию, она вдруг произнесла:

— А вы же, каждая по отдельности, мне завидуете! И каждая из вас думает — а почему выбрали именно ее, чем я хуже? И каждая из вас втайне мечтает хоть однажды оказаться на моем месте. Успокойтесь! Вам это не светит. Ваш максимум — скучный секс с прыщавым малолеткой, трипер и брак по залету. Чего я вам искренне и желаю!

Оставив девушек в немом оцепенении, Майка открыла дверь в деканат, секретаря на месте не было и девушка без стука вошла в кабинет.

В кабинете, за столом декана сидел ректор института — мужчина, лет пятидесяти, брутальной наружности. Говорили, что в молодости он увлекался борьбой, но как это часто случается с бывшими спортсменами, когда они бросают активные занятия, мышечная масса поплыла и теперь это было сто двадцать килограммов жира при росте сто девяносто сантиметров. Декан — маленькая, хрупкая женщина, на вид лет сорока (но злые языки утверждали, что ей гораздо больше) сидела на краю стола. Оба внимательно смотрели на экран ноутбука и по всей видимости действо, происходящее на экране, их очень интересовало, ибо они не сразу отреагировали на появление девушки. Майка тихонько кашлянула, давая знать о себе. Начальники вздрогнули, словно их застали на месте преступления, но быстро взяли себя в руки.

— Ааааа… Проходите. Потрудитесь, пожалуйста, вразумительно объяснить нам, что это такое…

На последних словах ректор развернул ноутбук экраном к Майке. А там шло уже известное нам видео. Майка молчала минуту, собираясь с мыслями, а потом выдала:

— Это был эксперимент! Да! Это был эксперимент! Я же учусь на химфаке….

— Какой нахрен эксперимент! — заорал ректор, — студентку первого курса моего института пялят куча мужиков, а потом видео выбрасывают в открытый доступ на всех известных сайтах! И это Вы называете экспериментом? Это порнография! За которую и я и она, — он пальцем ткнул в женщину, — можем вылететь со своих мест!

— Если Вы успокоитесь и дадите мне сказать, я всё объясню. Если вы в курсе, то я очень много времени провожу в лаборатории, а точнее сказать — я всё свое время посвящаю химии и всему, что так или иначе с ней связано…

— О да! А на этом видео как раз и есть лаборатория и одно из Ваших практических занятий!? — продолжал орать ректор.

— Почти. Мне удалось создать препарат, который повышает потенцию, причем это куда более эффективнее, чем виагра или любой другой из известных аналогов, но при более низкой стоимости… Более того, он не вызывает зависимости и не имеет побочных эффектов. Его можно применять даже…

Но договорить ей опять не дали.

— Девочка, ты отдаешь себе отчет, какой бред ты несешь? Какая-то сопливая девчонка создала абсолютно новый препарат! Вранье не спасет вас. Вы отчислены из института! Вон! — ректор указал на дверь. Но Майка даже не двинулась с места. Вместо этого она достала из сумки пузырек, сняла крышку и протянула ректору:

— Не верите? Попробуйте! Мой препарат даже мертвого заставит заниматься сексом, причем таким, о чем сам и не подозревал, всё, что скрыто глубоко внутри, все самые потаённые желания этот препарат вытащит наружу.

С этими словами Майка подошла к креслу, в котором сидел ректор и капнула ему на ладонь содержимое пузырька, а потом то же самое сделала и с женщиной-деканом.

— Потерпите минуту… Сейчас все сами увидите и поймете…

А сама села в кресло напротив стола и стала ждать, поглядывая на часы. Начальники тем временем молча нюхали свои ладони, а деканша даже попробовала жидкость на вкус и тут… Легкая улыбка скользнула по лицу немолодой женщины, она распустила собранные в пучок волосы, двумя руками провела по талии, чуть выгибаясь, и выставляя грудь вперёд. Ректор развязал галстук, ему явно было тяжело дышать, крылья носа хищно затрепетали, в глазах блуждало вожделение.

Ректор и декан получили редкую возможность вернуться в молодость. Но не совершила ли Майка огромную ошибку показав им действие Капли? Не создаст ли в будущем это серьёзных проблем? К сожалению, об этом она совершенно не подумала.

Майка стояла у дверей из аудитории, и не могла поверить своим глазам. Она что, дозу слишком большую сделала, или на людей за сорок её состав влияет как то по другому? Эти двое сейчас жили совершенно другой жизнью, хотя, должны были просто заняться сексом.

“Ладно, потом разберусь, по крайней мере, желаемого эффекта я достигла — отчислять меня точно не будут. Хотя, иметь на будущее защиту от неприятностей, конечно не помешает” — подумала она.

Майка встала, включила камеру на ноутбуке и нажала “запись”. Высокое институтское начальство даже не обратило на нее никакого внимания.

— Наслаждайтесь! — сказала негромко Майка.

Она вышла, закрыла дверь на ключ, положила его в проем между дверью и полом, толкнула в кабинет, выдохнула, и пошла на занятия.

Пары на сегодняшний день закончились и Майка пошла домой. Звонок застал её уже в подъезде.

— Ольшанская, мы тут с деканом обсудили и решили дать Вам еще один шанс. Но чтобы больше подобных видео не было! — голос ректора звучал глухо и устало.

— О да! Обещаю — подобное больше не повторится! — ответила Майка и нажала отбой.

Войдя в квартиру Майка прижалась спиной к двери и медленно сползла на пол — тяжесть последних событий навалилась на нее и словно пыталась размазать по паркету. Майка сначала заскулила, потом завыла, а потом заплакала громко — в голос, словно пытаясь вместе со слезами вытолкнуть всю накопившуюся боль.

Сашка приехал вечером, прямо с вокзала. По его виду можно было сразу понять, что он всё знает. Новости в студенческой среде распространяются очень быстро, независимо от учебного заведения. Майка открыла дверь и отошла в сторону, жестом приглашая пройти.

— Майка, как же так? Ты же такая умница… Ну как так? — Сашка стоял, прислонившись к косяку. Майка подняла на него глаза, полные отчаяния, потом закрыла лицо ладонями, а потом тихонько завыла и стала оседать на пол.

— Ну тихо, тихо! Успокойся! — Сашка сел рядом с ней на пол и попытался обнять девушку.

Она отползла, замахала на него руками словно отталкивая.

— Не трогай меня! Я такая грязная! — она легла на пол, сжалась в комок, словно ожидая удара.

На лицо Сашки невозможно было смотреть. Молодой человек словно повзрослел на несколько лет, он принимал её боль как свою. Его глаза потеряли цвет от горя, обрушившегося на молодые влюбленные сердца. И ещё в них была любовь, огромная, страстная любовь к своей девушке. Сашка опустился перед ней на колени, осторожно дотронулся до волос. Девушка вздрогнула, затихла.

— Ну какая ты грязная? Чего глупости говоришь? Я же люблю тебя. Я всё-равно люблю тебя!

— Главное сейчас не залететь и не подцепить какую-нибудь заразу. — сквозь слезы произнесла Майка.

— Главное сейчас взять себя в руки и закончить институт! А история скоро забудется. Поверь. — Сашка говорил тихо, гладил девушку по голове, а внутри уже зрел вулкан. Но… "Месть — это блюдо, которое лучше подавать холодным." Нужно всё хорошенько обдумать…

Сашка сгрёб девушку в охапку и понес на кровать.

— Давай постараемся это побыстрее забыть, — прошептал Сашка.

Он лежал рядом и гладил по спине всё ещё вздрагивающую от переживаний девушку. Майка постепенно успокаивалась под его руками, тепло его ладоней приводило в порядок расшатавшиеся за последние несколько дней нервы. Она снова ощущала себя любимой, чувство единого целого с её Сашкой становилось сильнее. Девушка повернулась, уткнулась носом в его грудь, обняла и какое-то время так и лежала — с лёгкой улыбкой на губах, боясь нарушить хрупкое спокойствие, но потом резко вскочила и села на кровати.

— Знаешь, чем я занималась весь день? Я разработала препарат, который полностью нейтрализует действие алкоголя. Вернее, не совсем. Ощущение легкости и радости я оставила. То есть, ты понимаешь, можно пить сколько угодно, мешать любые спиртные напитки, но не терять контроля над собой. И больше никто, никогда не напоит меня…

— Майка! Ты — гений! — перебил девушку Александр, — это нужно обязательно запатентовать и на этом можно зарабатывать огромные деньги!

— Сашка, ты такой взрослый, а такой дурачок! — засмеялась (впервые за этот день) Майка. — Алкогольные корпорации сделают всё, чтобы этот препарат никогда не вышел в серийное производство! Им это не выгодно. Государству невыгодно. Трезвость! Это только пустые лозунги. Алкогольные магнаты делают миллиарды на алкоголиках. Их не волнует, что большинство преступлений совершается на почве алкогольного опьянения. Да меня с моим препаратом в порошок сотрут!

Майка замолчала. А Сашка лежал и переваривал только что услышанное и понимал — Майка права.

— Давай спать, моя маленькая, сексуальная генийша, — сказал парень и обняв девушку, засопел ей в ухо.

Глава 3

Вновь потянулись учебные будни. Как и говорил Сашка, история потихоньку сошла на нет и казалось, что все про все забыли. Деканша пару раз вызывала Майку в кабинет и осторожно расспрашивала её о новых разработках и достижениях в области химии, но Майка делала невинные глаза и клятвенно заверяла, что новых достижений нет, а формулу препарата, про который она им говорила, потеряла и пока не удалось восстановить. На этом разговор обычно заканчивался, девушку отпускали с миром и словами:

— Если вдруг что-то удастся получить, мы хотели бы знать об этом первые!

— Да! Обязательно! Обещаю! — отвечала стандартно Майка и дальше жизнь продолжала течь своим чередом.

Приближались Новогодние праздники. Сессию Майка закрыла на отлично. Молодые люди уже взяли путевку в один из загородных пансионатов, где планировали провести все праздники и каникулы. Но сначала… Сначала предстояло пережить студенческий новогодний корпоратив. Приглашали всех и Майку в том числе. Староста группы подошла к ней и, немного помявшись, сказала:

— Я не знаю, стоит ли тебе говорить, но мы всей группой собираемся на вечеринку по поводу праздников и окончания сессии. Деньги сдавать мне. Ты пойдешь?

— А почему бы и нет? — ответила Майка. — с удовольствием! Сколько сдавать и где и когда будет мероприятие?

— 29 декабря в ресторане "Арлекино" в восемь вечера. Надеюсь, что это не будет, как в прошлый раз. Меня чуть не выкинули из института из-за тебя!

— О нет, не беспокойся, как в прошлый раз точно не будет! — заверила её Майка. — Я буду со своим молодым человеком, так что вот — деньги за двоих.

Староста осталась довольна ответом и, улыбнувшись, кивнула головой в знак согласия.

Два, оставшихся до вечеринки, дня Майка провела в беготне по магазинам в поисках платья, а до поздней ночи сидела в своей лаборатории. Платье в этот раз она выбрала белое. Вернее белоснежное короткое платье и поверх него золотистая прозрачная туника. Выглядело это на ней настолько шикарно, что продавщицы всего магазина сбежались посмотреть. Майка крутилась перед зеркалом и была довольна своим видом. Сашка решил не заморачиваться и сказал, что пойдет в белой рубашке-поло и джинсах.

Ресторан "Арлекино" встречал посетителей яркими огнями и неоновой вывеской "С Новым Годом!". Внутри уже всё было готово к приему гостей.

Майка и Сашка приехали на такси, в отличии от большинства студентов, которых привезли на личных машинах либо родители, либо знакомые. Кто-то приехал на собственных авто, не боясь напиться и сесть за руль в пьяном виде.

Майка стояла перед зеркалом в холле, когда двери распахнулись и вошел один из парней. Увидев Майку, он театрально раскинул руки в стороны и громко сказал:

— Ба! Наша порнозвезда не побоялась явиться на бал обычных смертных! Чем на этот раз ты удивишь публику? Не разочаруй меня, детка, я хочу праздника!

Сашка было кинулся на него с явным намерением набить морду, но Майка остановила его:

— Не надо, Саш. Не стоит он того, чтобы портить себе карьеру. Да и клоуны нынче в цене. Пусть живет.

Сначала всё шло как обычно — выступила с речью староста группы, выступила женщина от имени родителей, далее выступал педагог (приглашали многих, но пришли лишь двое из состава преподавателей), а дальше пошло по отработанному десятилетиями, сценарию — началась массовая попойка и веселье. Майка, наученная горьким опытом, заранее приняла антиалкогольный препарат и убедила сделать то же самое Сашку, поэтому сейчас им было легко, хорошо и просто весело, глядя, как пьянеют сокурсники и как быстро теряют они человеческий облик.

Вручив Сашку какой-то пьяной девице, Майка взяла свою сумочку, достала оттуда маленький пузырек и пошла по залу. Она капала капли себе на ладонь и касалась всех, кто попадался у нее на пути. Вдруг кто-то схватил её за руку. Майка резко обернулась — это был парень, с которым она встретилась в холле. Кажется, его звали Владимир, но в группе его называли проще — Вован.

— А что за хрень у тебя в руке? — дыша перегаром спросил парень.

— Это? — Майка показала пузырек. — Это духи.

— Духи? Дай-ка сюда! — Вован открыл крышку пузырька и ткнулся носом, — фу! Воняет, как от обезьяны! Это ты такими ароматами пытаешься здесь кого-нибудь соблазнить? — Вован сделал смешное лицо вдруг вылил содержимое пузырька на себя. — Я тоже хочу быть звездой! — заржал парень и оттолкнув Майку и, расталкивая танцующих студентов, пошел в центр зала.

Майка кинулась искать Сашку. Нашла она его там же, где и оставила — за столиком в углу зала с пьяной девицей. Та жаловалась ему на горькую жизнь и тяжелую учебу.

— Сашка! Валим отсюда! — схватив парня за рукав, сказала Майка, — сейчас здесь будет очень жарко! Не спрашивай ничего, потом все объясню.

А в это время Вован, издавая крики самца гориллы в брачный период, залез на стол, рванул на груди рубашку и принялся расстегивать ремень брюк. Публика ликовала, словно в всеобщем экстазе, молодые люди, родители и преподаватели стали срывать с себя одежды…

А Майка и Сашка уже мчались в такси, оставляя позади заснеженный город.

Через час молодые люди уже были в своем номере в пансионате. Смеясь и непрерывно целуясь они повалились на кровать.

— Майка, скажи, только честно, это же ты устроила? — прервал серию поцелуев Саша.

— Что я устроила? Ты о чем? — Майка сделала максимально невинные глаза.

— Ну там, в ресторане. Ты же что-то подлила всем этим людям? С чего такой взрыв сексуальной энергии?

— Эмм… Ничего особенного… — ответила Майка. — им всем теперь кажется, что они первобытные люди, а вокруг них пещера… И у них сегодня начался брачный период… Всего-то…

Две недели Новогодних праздников пролетели как один день. Сашка и Майка катались на лыжах, ходили на каток или бассейн, а ночью улетали в мир сексуальных иллюзий. Иногда это был восточный дворец или берег моря, иногда (редко, но было) подземелье маркиза Де Сада, это могло быть и поле с ромашками, и хижина где-нибудь в тропиках. Но всегда это было чувственное соитие Мужчины и Женщины. Телевизор они не смотрели, радио просто не было в пансионате.

Но всё кончается и пришло время возвращаться в город.

Уставший от праздников город встретил молодых людей серыми сугробами и повесткой — явиться к следователю для дачи показаний — в почтовом ящике Майки.

Включив компьютер и открыв ленту новостей в социальной сети, Майка и Саша на какое-то время онемели — все ленты пестрели фотографиями с новогодней вечеринки студентов химфака и это несмотря, что прошло уже две недели. Майка нашла газеты за первые числа января и ахнула — все газеты рассказывали об оргии, которую устроили студенты престижного института, в результате которой полетели головы ректора, декана и ряда преподавателей. Почти половина студентов подали заявление об уходе или переводе в институты других городов, в числе которых был и Вован.

— Вот это дааа… — только и присвистнул Сашка… — наворотили мы делов…

— А пусть не лезут! — только и ответила Майка.

На допрос решили идти вместе. В кабинете их встретил следователь — мужчина, лет сорока.

Сначала были обычные вопросы: имя, фамилия, дата и место рождения, где провели последние две недели, почему и зачем уехали и так далее. Майка отвечала спокойно, уверенно. После стандартной процедуры следователь вдруг спросил:

— А почему вы так рано покинули вечеринку?

Майка достала из сумки две путевки в пансионат.

— У нас путевки были. Мы должны были заехать 29 числа. Поэтому мы пришли, побыли немного на официальной части и уехали.

— Хорошо. Я понял. А скажите мне вот что — вы же ученица химфака, причем самая талантливая, по отзывам преподавателей… Как вы думаете, чем можно напоить кучу народа так, чтобы все одновременно захотели заняться сексом?

Майка вытаращила глаза:

— Да вы что? Меня подозреваете? Я, конечно, гений, но не до такой степени!

А следователь, словно не слыша её продолжал:

— И не имеет ли эта история отношения к одному случаю, который произошел осенью, когда вы только поступили в институт?

Майка уже более спокойно ответила:

— То, что произошло осенью не имеет никакого отношения к новогоднему инциденту. В первом случае я была жертвой, но тогда полицию не волновало, что молодую студентку трахнули разом четыре взрослых мужика. А теперь вы пытаетесь повесить на меня массовое сумасшествие. Нет, я никакого отношения к этому не имею.

— Странно… — произнес следователь, — в крови студентов не обнаружено никаких следов, кроме алкоголя. Ни ЛСД, ни экстази, ни какой другой химии. Если и был какой-то наркотик, то он очень быстро растворяется в крови, не оставляя следов… Тот, кто это придумал, действительно гений. И я очень надеюсь, что это не вы. Свободны.

Следователь подписал пропуск и на этом общение с полицией для Майки закончилось.

Такой успешный исход дела Майя и Александр отмечали на американской военной базе, прямо на платформе для вертолетов.

У каждого, как говорится, свои тараканы…

Далее начались серые учебные будни. Староста в группе осталась прежней, на момент всеобщей вакханалии она уже спала глубоким сном за одним из столов и ей было наплевать на праздник, группу и на саму себя… Повезло, однако.

Второй семестр и сессия пролетели незаметно. Практику Майка отрабатывала на фармзаводе в соседнем городе и зарекомендовала себя с лучшей стороны, поэтому по окончании практики ей была выплачена очень приличная зарплата и премиальные. Не долго думая, Майка заказала две путевки на один греческий курорт. Сашка от нее не отставал и целый месяц работал, как проклятый — мотался по всей области, писал про всё подряд — от кражи коровы и убийства сторожа, до самоубийства главы одного из городских поселений. В результате на двоих у них образовалась очень приличная сумма.

В турагенстве, заказывая путёвки на июль, казались себе спокойными, и бывалыми туристами. Но сотрудников не обмануть, они прекрасно видели, что эта счастливая молодая пара отправляется в такое путешествие первый раз.

“Наверное свадебное” — вздыхали с ноткой зависти женщины, оформляющие путёвки.

Настроение немного подпортил вечно пьяный отец Майки, который приходил почти каждый день и просил денег, но однажды Сашка не выдержал, вытолкал за дверь, и пообещал отправить на принудительное лечение.

— Нет у меня больше дочери! — орал он пьяным голосом на весь подъезд, — родного папку с лестницы спустила!

— Меня у тебя не стало в тот момент, когда ты сдал меня в интернат! — ответила Майка.

Самолет приземлился в аэропорту одного греческого города-курорта. По трапу, среди нескольких десятков людей, спускалась молодая пара — высокий, накаченный молодой человек и девушка маленького роста, но с большой круглой грудью, тонкой талией и круглой (словно мячик) попой. Это была странная, но очень красивая пара.

Уже будучи в номере, Майка скинула с себя всю одежду и упала на огромную кровать:

— Ну здравствуй, Греция! Встречай свою новую Богиню! — закричала Майка. Саша поставил чемоданы на пол и просто стоял улыбаясь.

— Иди ко мне! — позвала Майка. — Ну иди же! Возьми меня, мой Геркулес! Я так мечтала об этом.

Сашка засмеялся и начал раздеваться.

Город Ираклион — самый большой на острове Крит. Вечная гомонящая толпа туристов на жарких улицах Майку и Сашку не смущали. Наоборот, им казалось, что они окунулись в атмосферу вечного праздника. Целый день проводили на море, вечером гуляли по городу рассматривая достопримечательности.

— Сашка, мы попали в сказку! — восхищённо говорила Майка.

— Да, сказка. — соглашался он.

Проходящие мимо люди разговаривали на десятке языков, принадлежность некоторых молодые не могли даже определить. Они слышали греческий, немецкий, итальянский, японский, русский. Акценты, диалекты, суржики и смешные попытки туристов произносить греческие слова.

Им нравилось всё, даже уличные фонари вызывали восторг. Они не замечали ничего вокруг, словно растворялись в гомоне туристов и красоте города. А вот на них обратили внимание. Четверо мужчин из России увидели их на площади Свободы у Элефтерии. Казалось, они просто разглядывают туристов, но увидев Майку, явно оживились, незаметно дошли с ними до гостиницы.

— Пойдем на море! Ну вставай! — Майка стянула с парня простыню и любовалась его телом. Сама она уже успела надеть купальник и повязать парео — пляжный большой платок. Сашка вскочил, надел плавки и шорты.

— Я готов!

Молодые люди обнялись и отправились покорять местный пляж.

В коридоре навстречу им попалась компания парней. "Из России" — подумала Майка. И она оказалась права. Есть нечто такое в наших людях, что выделяет их в любой стране мира, независимо от профессии и социального уровня. Майка обернулась — было что-то знакомое в этих мужчинах, но что именно — вспомнить не смогла, кроме одного лица. Её сердце оборвалось, она его узнала, это был Константин со злополучного видео.

Он сделал вид, что не узнаёт девушку, прошёл мимо просто бросив на неё равнодушный взгляд.

“Наверное не узнал — подумала она, — они, ведь, пьяные были. Ну и слава богу, иначе отдых будет испорчен.” Девушка ещё пару часов переживала, но видя, что они не обращают на неё внимания, успокоилась.

Как маленькие дети Сашка и Майка плескались в море. Майка визжала, словно ей было 5 лет, когда Сашка взял ее на руки и зашел в море по грудь. Он целовал её губы, плечи, грудь, а она мурлыкала, как кошка и закрывала глаза. Их совсем не смущали взгляды отдыхающих — в целом мире были только Он, Она и море.

— Саш, я устала, — сказала, наконец, Майка, — если ты не обидишься, то я пойду полежу немного.

— Конечно, милая. А я, если ты не возражаешь, еще поплаваю.

Майка вышла на берег, взяла вещи и увидев два свободных лежака, почти бегом бросилась к ним. Достав из пляжной сумки полотенце, Майка постелила его на лежак и блаженно растянулась. Еще раз взглянув на море — где там Сашка — девушка надела очки и расслабилась, подставляя жаркому солнцу свое тело.

Наверное она даже задремала и когда сверху на нее сел мужчина (явно не женщина, уж это Майка почувствовала сразу) девушка только лениво пробормотала:

— Саш, слезь, тяжело же…

Но молодой человек даже не думал вставать. Майка открыла глаз, Костя!…. Крик застрял в горле

— Какая маленькая эта планета! Кто бы мог подумать, что мы встретимся именно здесь! Мы искали тебя дома, а нашли тут — за три тысячи километров! Это знак! — засмеялся парень, а остальные стояли вокруг и ржали.

— Слезь с меня! Быстро слезь с меня, животное! — Майка брыкалась под мужчиной, но вырваться не могла, — сейчас придет мой парень и сделает из тебя отбивную!

— Пусть приходит! Я расскажу ему, как здорово мы однажды провели вместе время — ты, я и мои друзья.

И тут Майка вспомнила остальных, и вечеринку с огромной кроватью.

Вдруг Костя мешком свалился с Майки.

— А ну, отошли от моей девушки, уроды! — раздался голос Сашки, — как ты? — спросил он, обращаясь уже к Майке.

— Я в порядке. Пойдем отсюда. — Майка вскочила и стала собирать вещи.

На удивление, парни не стали ввязываться в драку, а просто подхватив под руки своего друга, удалились.

— Ты знаешь их? — спросил Сашка уже в номере, — мне показалось, что они разговаривали с тобой, как со знакомой.

— Тебе показалось, а они обознались, — ответила Майка сквозь зубы, но ответ прозвучал не очень убедительно.

В номере Майка долго стояла под холодным душем, словно пытаясь смыть с себя невидимую грязь, пока не замерзла окончательно.

— Что ты творишь? — Сашка вытащил её из-под воды, — заболеть хочешь и испортить отдых?

— Мне кажется, нам его уже испортили. — зубы Майки выбивали дробь, а саму её трясло так, что когда Сашка обнял девушку, казалось, что трясет их обоих.

Ужин решили заказать в номер — впечатлений на сегодняшний день было более, чем достаточно. Майка успела крепко уснуть, когда раздался стук в дверь.

— Кто там? — спросил Сашка.

— Ваш ужин. — раздался ответ и Сашка спокойно открыл дверь.

Страшный удар в лицо сбил его с ног.

Сашку били молча и жестоко.

"Майка!" — хотел было крикнуть он, но удар ногой в грудь выбил последний воздух из легких и он потерял сознание на какое-то время, а когда очнулся, то обнаружил себя прикованным наручниками к спинке кровати в их с Майкой номере. Рот был заклеен скотчем. В комнате были те четверо мужиков с пляжа. Майка лежала на кровати, её рот тоже был заклеен, а связанные руки были тоже прикованы к спинке кровати над головой.

— Ну что, герой-любовник, очнулся? Тебя разве не учили хорошим манерам? Например, делиться с ближними? Ну, скажем, девушкой? Нет? В твоей деревне этого не преподают?

Сашка мычал и пытался выдернуть спинку, но у него ничего не получилось.

— Вот, ведь, странное совпадение. Перед тем, как прилететь сюда, мы в одном кабаке встретили знаете кого? Бывшего ректора одного института. Он пил горькую из-за того, что потерял работу и постоянно бубнил про какую-то студентку и её эксперимент. Когда мы привели его в чувство, он поведал нам поистине фантастическую историю про девочку-гениального алхимика. И каково же было наше удивление, когда мы выяснили, что речь идет об одной нашей общей знакомой!

— Костя, нахрена ты им это рассказываешь? — подал голос один из парней. — Нам нужна только девка, давай берем её и сваливаем отсюда.

— Лёха, ну ты зануда, посмотри — пацан жаждет зрелищ, а девка даже без сознания выглядит так аппетитно, что у меня слюни текут, при виде нее. Витёк, ты — самый старший, а значит — первый.

Витёк стал снимать шорты, а следом за ним и остальные мужики.

Сашка сделал новую попытку вырваться, но один из парней пнул его ногой под ребра и схватил за волосы:

— И не смей потерять сознание! — противно хихикнул он. — Ты должен это видеть. Твою девочку мы уже трахали. Правда, она была, как бревно, но её сиськи и задница всё компенсировали, да она и не ломалась. Он засмеялся с последними словами, остальные подхватили.

— Точно! Никому не отказала! — довольно смеясь подтвердил Лёха, — во всяком случае, последний раз именно так и было.

После их слов, Сашка догадался, что это именно те скоты, которые изнасиловали Майку на студенческой вечеринке.

А тем временем Витёк уже навалился всем телом на девушку, полностью закрыв её своим телом, а двое других держали её ноги.

Сашка рвался, что было сил, но все бесполезно.

— Убью, тварей — выкрикивал он в бессильной ярости.

Один из парней подошел и пнул его под ребра, после чего Сашка провалился в спасительное беспамятство, а когда он пришел в себя, то ни Майки, ни парней в номере уже не было.

Чтобы вывести её из отеля сильно стараться не пришлось. Облили спиртным, взяли под руки и повели. Распространяя запах водки на несколько метров вокруг себя, девушка была похожа на сильно выпившую туристку. А чтобы не орала, и не звала на помощь, пригрозили, что зарежут Сашку прямо там, в номере пока он без сознания. Страх потерять любимого человека действовал на неё безотказно. Она молчала всю дорогу до тех пор, пока её не завели на катер и не закинули в трюм.

— Твари! Вы пожалеете о том, что сделали! — со слезами кричала она темноте. Рыдания сотрясали девушку всё сильнее. Она свернулась калачиком на деревянном полу и завыла.

Сашку наутро обнаружила горничная, его освободили, вызвали скорую и полицию. Казалось, он повзрослел за эту ночь на десяток лет.

Полицейские даже не делали вид, что хоть как-то сопереживают молодому человеку. Им даже не было жаль пропавшую девушку. Они разговаривали между собой так, как словно их вызвали, чтобы найти пропавшую у ребёнка игрушку, брезгливо, с выражением явной неприязни на лице. Сашка суетился, дёргал их за рукава, стараясь привлечь к себе внимание, пытался объяснить, как всё произошло. Он даже ходил с трудом, перетянутые верёвкой ноги, за ночь опухли, передвигаться было больно и трудно. Местный грек — переводчик, переводил полицейским его слова. Сашка не знал, что получается после его перевода, и судя по всему, делал он это не очень хорошо. Полицейские иногда смеялись после его слов, вероятно, он рассказывал им анекдоты вместо того, что произошло на самом деле. Ухмылки Сашку раздражали, он не выдержал, схватил переводчика за грудки, затряс его словно куклу.

— Ты что им говоришь? Почему они смеются? — кричал он в ярости ему в лицо, — Майка пропала! Ты понимаешь? Её украли!

Полицейские оттащили его от переводчика, усадили в кресло.

В номер зашла заспанная девушка, дежурившая на рецепшене этой ночью. Полицейский её о чём-то спросил, она ответила и ушла.

Улыбающийся переводчик повернулся к Сашке и сказал: “Твой девушка сама пошла с твоими друзьями. Сейчас наверное на яхте еби-еби делает, она аппетитный, я видел.”

Комната перед глазами поплыла, покрылась красной пеленой, он встал и врезал переводчику в наглую смеющуюся морду. Полицейский ударил Сашку дубинкой по голове. Свет померк.

Очнулся он в полицейском участке. От бессильной злобы хотелось плакать.

— Майка, Майка, Майка — шептал он.

Сашка провёл в участке весь день и всю ночь. Плакал, бредил, кидался на сокамерников. К утру рана на голове от удара дубинкой воспалилась, отобрав всю наличность, телефон и часы, его отвезли тюремную больницу.

Через неделю, представитель посольства забрал его и проводил на самолет, летевший на родину.

— Или ты сейчас улетаешь, или они заводят против тебя уголовное дело о нанесении переводчику телесных повреждений. Даже если тебя не посадят, ты пару месяцев просидишь ожидая суда. Так, ты своей девушке точно не поможешь. Лети домой, и пусть кто-то из её родственников напишет заявление в полицию. И только после того, как мы получим дело от наших органов, можно здесь хоть что-то сделать. Мы, конечно, сегодня же отправим запрос в местную полицию. Но, судя по тому, что я услышал от переводчика и девушки, дежурившей на рецепшене в тот день, гражданка Майя Ольшанска ушла из гостиницы добровольно. А тебя связали твои же случайные собутыльники, потому что ты буянил. В полиции, нам ответят тоже самое и дело открывать здесь не будут.

Еще неделю спустя поиски Майи Ольшанской, гражданки России, прекратились. Кому интересна судьба какой-то туристки, без роду и племени.

Перелёт Сашка выдержал с трудом. Ему казалось, что всё вокруг происходит очень медленно. Самолёт летит медленно, стюардессы ходят медленно, облака мимо самолёта не проносятся, а проползают словно больные черепахи.

Прямо с аэропорта поехал к отцу Майки. Сейчас, самое главное уговорить его написать заявление о пропаже дочери. Хорошо, что у него остались ключи от квартиры, как-то пришлось забирать у него свидетельство о смерти Майкиной матери. Сашка не смог даже дождаться лифта, который сползал к нему с пятого этажа, побежал на восьмой по ступенькам. Открыл дверь, влетел в квартиру. Тишина, запах давно немытых полов, мухи.

— Иван Сергеич! — громко выкрикнул он, — Это я, Сашка! Вы дома?

Ответа он так и не дождался. Прошёлся по квартире, заглянул на кухню, в ванную. Майкиного отца не было дома. Он раздосадованно сел в старое продавленное кресло. “Почему его нет дома, когда его дочери так нужна помощь?” — в бессильной злобе думал он.

Больше нескольких минут просидеть не смог. Вскочил, стал бесцельно ходить по комнате, ожидая единственного человека который мог помочь его любимой. Но, время шло, а входная дверь так и оставалась закрытой.

“Надо идти его искать” — принял он решение после часа безрезультатного ожидания.

Он нашёл его буквально через двадцать минут, в соседнем дворе, спящим на лавочке. Судя по храпу и чудовищному запаху перегара, он был мертвецки пьян.

Сашка тряс его, хлестал по щекам, говорил, что его дочь в беде и ей нужна помощь, но..

Не зная, как ещё привести его в чувство, сбегал в магазин за холодной минералкой и вылил все полтора литра ему на голову.

Алкаш разлепил глаза, посмотрел на него мутным взглядом.

— А, Сашка, чё надо?

— Майка в беде, нужна ваша помощь!

— Нет у меня дочери — ответил он, — кончилась, когда меня с лестницы спустила.

— Сергеич, да кто же вас с лестницы спустил, не было же такого! — рассеяно ответил Сашка.

Его дочь украли, а этот папаша несёт какую-то чушь.

— Майку украли! Понимаешь, украли! Ей помощь нужна, надо в полицию заявление написать.

— Нет у меня дочери, нет — ещё раз повторил он и вырубился.

Сашка сел на землю и обхватил голову руками. Выхода не было.

Глава 4

Что-то огромное проникло между ног, прошло через все тело и вышло через голову, засасывая Майку в воронку внутри себя, она летела по туннелю, не чувствуя тела, рук, ног — она просто знала, что это её тело. Иногда ей слышались голоса: "Ну расскажи нам, что такое Капля и как это действует?". Но Майка знала, просто знала, что как только она расскажет то, что от неё просят, её полет прекратится и она перестанет существовать. Только молчание гарантировало ей дальнейшую жизнь. Иногда ей очень хотелось сказать всё, что она знает и даже начинала шептать: "Капля… Это..", но инстинкт самосохранения начинал вопить в её голове так громко, заглушая все остальные звуки, что Майка хваталась руками за голову и дико кричала от боли. Потом наступала ненадолго тишина и всё повторялось — вопросы, проникновение чего-то огромного внутрь неё, полет и снова тишина. А потом её оставили в покое. Однажды во время очередного провала в воронку она отчетливо услышала: "Оставьте её. Она больше ничего не скажет. Могла бы, сказала бы давно — и не такие ломались. Выкиньте этот овощ за борт и забудьте".

"Овощ? Я овощ?" — пронеслось у девушки в голове, но сил сопротивляться не было, она только мычала бессвязно, а потом снова провалилась в очередную воронку.

Холодная вода пробуждала сознание и возвращала к жизни. Что-то тяжелое было привязано к ногам и тянуло вниз. Легкие уже начало покалывать. Счет шел даже не на минуты — на секунды. Майка руками достала до ног и лихорадочно пыталась развязать узел. Благо, руки были свободны, а узел на ногах завязан слабо — похитители понадеялась на её беспомощность и просчитались. Собрав всю последнюю волю и силу, Майка освободила ноги и всплыла на поверхность. Вдалеке, в тумане исчезали огни небольшой яхты. Майка хватала воздух ртом и пыталась сообразить, что же ей делать дальше. В который раз похвалив себя за то, что принимала противоалкогольную сыворотку, которую сделала после той злополучной вечеринки. Сыворотка давала полную защиту от алкоголя и ряда легких наркотических веществ, но как показала практика, прекрасно сработала и в последней ситуации. Не будь её — Майка рассказала бы всё про капли, все формулы и способы изготовления. Неожиданно впереди Майка увидела детский круг, видимо волной унесенный в море. Доплыв до него, Майка надела круг на себя и впервые за долгое время выдохнула спокойно и неожиданно для себя самой — уснула.

Чьи-то руки подхватили девушку и потащили наверх. Мужчины разговаривали на незнакомом языке, но судя по тому, как смачно щёлкали языком, говорили явно про неё и желания их были вполне понятны. Майка закричала: "Отпустите меня! Я из России!" Мужчины только засмеялись и, повторяя: "Раша. Раша!", втащили Майку на борт моторной лодки. Один из мужиков снял шорты, под которыми ничего не было, взял в ладонь член и стал тыкать им в рот девушке, держа её за волосы. Майка, открыла рот и что было сил сжала зубы. Мужик взвыл от боли и наотмашь, со всей силы ударил Майку в лицо. В глазах у нее от боли поплыли красные круги, а потом свет померк окончательно.

Очнулась Майка уже здесь — в огромной комнате с двухъярусными кроватями и девушками разных возрастов и национальностей.

Майка застонала и попыталась сесть на кровати.

— О! Наша спящая красавица пришла в себя! — раздался голос на русском языке.

— Где я? Сколько я уже здесь? Кто вы? В какой мы стране?

— Полегче, подруга! Столько вопросов за раз! Ты сама-то помнишь — кто ты и откуда и какой год сейчас?

— Меня зовут Майя. Я туристка из России. Меня похитили, а потом выбросили в море. Потом меня подобрали какие-то мужики на лодке, а дальше я ничего не помню.

— А меня зовут Ирина. Я модель из России. Бывшая модель, а теперь проститутка в Греции, — смеясь ответила девушка

— Так это публичный дом? — спросила Майка,

— Бинго! Это правильный ответ, — ответила Ирина и продолжала, — познакомься, это Мария, она из Украины. Это Белла из Белоруссии. Танька и Наташка тоже из России. Алсу из Казахстана. Там, у стенки, ни с кем не общаются — две девочки, они с Китая, по-русски ни бельмеса не говорят. А та, которая лежит лицом к стене, местная — гречанка. Её продали за долги.

— А домой? — спросила Майка, — вы не пытались вернуться домой?

— Да как тут вернёшься? Ни паспортов нет, ни денег. По большому счёту нам ещё повезло, что мы попали именно сюда. У нас Мадам — главная — она тоже из России, бывшая модель, студентка МГУ. Ей здесь, как никогда, пригодились знания иностранного языка!

— И что вы здесь делаете? — Майка задавала вопрос, но заранее уже знала, каков будет ответ.

— Пироги печём! — засмеялась Ирина, — ну что ещё можно делать в публичном доме? Обслуживаем клиентов.

— Я тоже буду заниматься этим? — спросила Майка.

— Конечно будешь. Куда ты денешься? — ответила Ирина и продолжала, — приведем тебя в порядок, расчешим, накрасим — будешь, как конфетка. Такие девочки пользуются спросом.

— Какие это — такие? — спросила Майка.

— Ну вот такие, как ты — с круглой попой, с большими сиськами. Маленькая — вроде ребёнок — а вроде бы и уже взрослая женщина.

— Не знаю, как вы, — ответил Майка, — а я обязательно отсюда сбегу.

— Ну, ну, — сказала Ирина, — мы все поначалу так говорили и некоторые даже пытались бежать. Тех, кого поймали, избили так, что желание бегать пропало, а некоторых мы больше никогда уже не видели.

Внезапно открылась и двое мужчин приволокли под руки ещё одну девушку — словно в подтверждение слов Ирины на ней не было живого места — всё тело сплошные кровоподтёки, синяки и ссадины.

Девушки вскочили, засуетились. Мужчины бросили бросили девушку прямо на пол и закрыли за собой дверь, а подружки начали начали хлопать вокруг бедняжки.

— Она что, тоже пыталась бежать? — спросила Майка.

— Нет. Это Катерина. Её новый клиент — абсолютный импотент, но при этом постоянно вызывает к себе девочек и когда у него ничего не получается он избивает.

— И что ничего нельзя придумать? Пожаловаться Мадам…

— Да жаловались. Знает Мадам уже об этой проблеме, но он очень хорошо платит и Мадам не может запретить ему приходить. Да и девочки получают за сеанс столько, что потом спокойно неделю приходят в себя, залечивают раны и могут отдыхать от других клиентов.

— Ну это же больно! Можно придумать что-то другое…

— Например — что?

Майка рассматривала комнату на противоположной от кроватей стене висели полки со множеством различных пузырьков — больших и маленьких.

— Что это? — спросила Майка.

— Ну это, так сказать, духи с феромонами, повышающие желание, чтобы наши девочки выглядели всегда привлекательными. Их Мадам заказывать откуда-то, то ли из Турции, то ли из Китая. Мы пользуемся ими вместо обычных духов.

— О! Кажется, я попала куда надо! — засмеялась Майка.

Девушка села за один из туалетных столиков и начала по очереди открывать и нюхать пузырьки.

— Я тут маленько поколдую, попробую решить вашу проблему.

— Да не надо её решать. Нормально всё. — сказала Ирина.

— А если однажды он кого-нибудь убьет в приступе бешенства?

— Ну что — судьба у нас такая!

— Нет так не пойдет! Я обязательно что-нибудь придумаю!

Дверь в комнату открылась и появилась высокая, красивая, ухоженная женщина и подошла к Майке. Девушка мгновенно сообразила, что перед ней Мадам.

— Встань! — сказала Мадам ей, — повернись, сними одежду.

Майка развязала пояс халата и скинула его на пол.

— Покажи зубы! Руки? Болезни есть какие?

— Нет, я ничем никогда не болела, — ответила Майка.

— Ну и замечательно. Видела девушку приволокли?

— Да видела.

— Завтра придёт тот же клиент… Платит хорошо. Есть же хочешь? Хочешь есть?

— Хочу! — ответила Майка.

— Ну вот… а у нас кто не работает, тот не ест. Ну вот, значит, завтра пойдёшь к нему, а сегодня приходи в себя, осваивайся, приводи себя в порядок. Он любит таких, как ты — похожих на кукол.

Мадам направилась к выходу. Уже у двери повернулась и спросила у девушек:

— У вас всё в порядке?

Девушки ответили, что всё хорошо и дверь снова закрылась.

Несколько часов Майка открывала пузырьки, нюхала, смешивала что-то, что-то куда-то добавляла, а потом спросила:

— Есть ли у кого валерьянка?

Одна из девушек подала капли валерианы. Майка перелила из нескольких флаконов в свободный пузырек по капельке и добавила валерьянку. Ещё раз понюхала, посмотрела:

— Вот… Это должно помочь…

Девушки периодически менялись — одни уходили, другие приходили. Некоторые возвращались довольные, а некоторые — словно выжатый лимон — совсем без сил. Вечером дверь снова открылась и всех позвали на ужин. Ели скромно: овсянка фрукты, но Майке этого хватило.

Ночь прошла без происшествий — всё также приходили и уходили, менялись девушки. Некоторых вызывали по несколько раз за ночь. Некоторые спали крепким сном. "Видимо, у них всё-таки иногда бывают выходные." — подумала Майка, засыпая.

Утром была всё та же овсянка и фрукты, а потом всех отправили в спортивный зал, где девушки, кто занимались, кто просто сидели на спортивных снарядах. Приблизительно в 12:00 дня начали прибывать клиенты и понеслась обычная ежедневная суматоха — одни девочки приходили, другие уходили, переодевались. Некоторые уходили группами, но чаще — по одной.

Потом открылась дверь, охранник ткнул пальцем в Майку и сказал:

— Пойдёшь с нами!

Одна девушка сказала:

— Вот повезло ей! Денег заработает и неделю будет потом отсыпаться.

Майка ответила:

— Если хочешь, я тебе могу уступить. Я не против.

— Конечно же хочу!

— Он же тебя изобьет. Это будет больно!

— Ну и что? Синяки заживут. Как-нибудь перетерплю.

Майк протянула пузырек и сказала:

— Когда представится момент, постарайся чтобы это попало ему на слизистую, например на язык или в нос.

— А это это не отрава?

— Ты его не отправишь, не бойся.

Девушка ушла, а оставшиеся стали с нетерпением её дожидаться.

Через пару часов дверь комнаты открылась — вернулась девушка. Но… На ней не было ни синяков ни ссадин. Она просто сгибалась пополам от смеха.

— Что случилось? Клиент другой был?

— Вы не представляете, девочки, что творилось эти два часа!

— Что? Давай рассказывай скорей!

“Сначала я, как обычно, зашла, он лежал на кровати. Достал свой вялый инструмент, сказал: Соси! Я начала сосать, а у него не встает. Ну я приготовилась к тому, что он будет меня сейчас бить и попросилась в туалет. Намазала пальцы каплями, которые дала Майка. Вернулась, села на него, провела по губам, а он губы облизал и прям на глазах начал меняться — взгляд стал такой добрый-добрый, ласковый. Замурлыкал, как огромный кот, а потом начал меня облизывать! Облизал всю — с ног до головы — как только возможно! Майка, спасибо! Клиент остался доволен. Свалился без сил и сказал что придёт, когда язык заживёт.

Девушки долго смеялись, а потом начали приставать к Майке с вопросами:

— А как ты это сделала?

— А что ты сделала?

Майка ответила, пожав плечами:

— Нужны познания в химии ну и, конечно, практический опыт смешивания различных капель…

— Ты что, можешь смешать и сделать всё что угодно?

— Ну практически всё…

— И что, это препарат, как он действует?

— Он меняет сознание. Точнее — создает лёгкую иллюзию. Это, своего рода, управление сознанием, но без побочных эффектов, как от наркотиков и других тяжелых препаратов.

— Ой знаете а я хочу чтобы мой клиент сегодня представил себя… Ой я даже..

Ой, а что, можно всё, что угодно попросить?

— Попроси… Попробуем…

— Ну тогда, я хочу, чтобы он представил себя… Принцем каким-нибудь!

— Принцесса! Скажешь тоже! — рассмеялись подруги, — и кем ты будешь? Сто двадцать пятой женой в гареме?

— Ну а почему бы нет? Разве я не могу хотя бы помечтать, чтобы он был ласковый, нежный…

— Ой нет, девочки, а я бы хотела, чтобы у меня клиент попался какой-нибудь… Ну, чтоб без секса… Чтобы, например… Я даже готова быть для него столом обеденным!

Девчонки сами не заметили, как от разговора о сексе они перешли к обычным женские мечтам и каждая хотела не дворцы и замки, а тихий и уютный домик, где-нибудь на побережье тёплого моря или далеко-далеко в лесу. И каждая мечтала о любви. Они смеялись и плакали, говорили о самых сокровенных своих мечтах и желаниях, и не важно, что за стенами этой комнаты плескалось чужое море и была чужая страна, а до дома тысячи и тысячи километров. Они просто хотели быть счастливыми. Просто судьба свела их всех здесь на этой барже, ставшей для них временным приютом.

Майка сидела и слушала, а мысли были далеко-далеко, там, где сейчас её Сашка, где её институт и её квартира с лабораторией. И даже рядом с папашей — алкоголиком… Кстати… Как он там?

Дверь в комнату открылась и вошла Мадам. Вид у нее был рассерженный, недовольный. Первым делом она подошла к Майке.

— Дорогая моя, по-моему, мы договорились, что ты будешь работать, но почему с клиентом сегодня была не ты?

Майка сделала невинные глаза и сказала, что она ещё не освоилась…

— Простите меня, пожалуйста! Я ещё пока не освоилась. Для меня всё это непривычно, но я обязательно включусь в работу! Обещаю!

Девочки стали за неё заступаться, а Мадам стояла и бешено вращала глазами. Её очень удивило такое единодушие и поддержка в лице товарок. Пожав плечами она сказала:

— Ну хорошо, если так… Но смотри, постоянно отказывается ты не сможешь!

— Я всё поняла, — ответила Майка и Мадам собралась уходить. В дверях остановилась, повернулась и сказала:

— Девочки, завтра будет врач, приготовьтесь к осмотру! И дверь закрылась.

— Медосмотр? Какой медосмотр? — спросила Майка.

— Мать, ну как же? Здесь всё по-взрослому. Не дай бог кто-нибудь, что-нибудь подцепит, да заразит кого-нибудь из клиентов… Мадам тогда придётся отвечать за всё и нам в том числе. Поэтому, раз в месяц приходит врач, берёт анализы, осматривает всех нас.

— Что, и никто из вас никогда не пытался вернуться домой?

Девушки сдержанно рассмеялись:

— Куда возвращаться то? В родной Урюпинск, где нет работы, учиться элементарно негде и нет денег на учебу? Работать либо той же самой проституткой, только за копейки, либо братков обслуживать, либо стоять где-нибудь у дороги, неподалеку от Москвы? Нет. большинство почти из нас, да почти все мы, находимся здесь добровольно.

— Ну а вот, гипотетически, представить — отсюда, ведь, можно уйти?

— Деньги, которые дают клиенты, Мадам каждому каждый из нас откладывает на персональный счет. Чтобы уйти отсюда нужно выплатить отпускные мадам и она вычитает из этого счета за содержание, за клиентуру, а то, что остается она даже отдаст на руки — так уже некоторые уходили, но половина из тех, кто ушли, вернулись обратно. В других местах ещё хуже, а официантками и уборщицами много не заработаешь.

— Послушайте! Ну должен же быть выход! Можно же вернуться домой — было бы желание…

Девушки сдержанно рассмеялись:

— А что нас ждёт дома? Работы нет, образование вовремя не получили, а сейчас уже и учиться не будет возможности, да и желания как-то уже нет.

Вечер прошел относительно спокойно. Майка сидела за туалетным столиком, колдовала над пробирками и пузырьками, что-то бормотала себе под нос и девушки ей не мешали. Ближе к ночи одна из девушек подошла к ней и потихоньку заговорила:

— Май, если можешь, помоги мне, пожалуйста… Вот у меня скоро приедет мой клиент. Он обычно приходит злой и раздражённый. Сначала хватает за волосы, ставит на колени, достаёт член и бьёт им меня по лицу. Потом я должна сосать, и хвалить его размеры и толщину. Он наматывает на кулак мои волосы, тянет и смотрит, как на моём лице проявляется боль. Обычно он меня берёт на несколько часов и все эти несколько часов превращаются в часы страданий.

Ты можешь мне помочь? Пожалуйста, умоляю!

— Ну, Люда, и задачку ты мне задала! — засмеялась Майка. — Сейчас подумаю, чем тебе можно помочь. А ты не хочешь, чтобы он стал преподавателем, а ты студенткой? Причём, он будет в тебя влюблён.

— Я согласна на всё что угодно, главное без боли — ответила девушка. Я как подумаю о том, что он будет делать со мной эти несколько часов, у меня внутри всё холодеет.

Майка снова уткнулась в свои пузырьки — что-то нюхала, что-то смешивала. Потом протянула один небольшой пузырек девушке и сказала:

— Ну ты понимаешь — нужно, чтобы ЭТО попало обязательно на слизистую — куда-то в нос, рот…

— Можно использовать вместо смазки?

— Ну можно, в принципе, и вместо смазки это использовать. — ответила Майка.

— Спасибо тебе!

— Да не за что пока. Рано благодарить. Потом придёшь, расскажешь, что получилось. Я, честно говоря, пока еще не знаю, не очень уверена, что получилось именно то, что ты хочешь.

Как только эта девушка отошла, подошла другая:

— Понимаешь, у меня сегодня деликатная проблема. Я сегодня вообще не хочу заниматься сексом ни с кем… Я не знаю, кто меня сегодня вызовет, кто меня позовет — у меня пока нет своих постоянных клиентов, вот… Но кто бы он ни был, какой бы он не пришел, я хочу, чтобы сегодня клиент почувствовал себя… ну… ну Пушкиным, например! Чтобы читал мне стихи, поговорили бы и на этом всё успокоилось…

— Ой, ну это проще простого! — сказала Майка. — подожди немножко, сейчас я всё сделаю!

И Майку принялась заниматься привычным для неё делом.

Больше никто ни о чём не просил и вскоре она легла спать.

Мадам, была женщиной деловой, и не любила, когда портят её товар — её девочек. Сейчас должен появиться клиент, который к товару относится плохо, и может испортить. А порченый товар — это потерянные деньги. Она вызвала к себе одного из охранников барделя.

— Миша, там, ну ты знаешь где, включи камеру в девятом номере, и посмотри, чтобы не случилось, сам знаешь чего.

— Хорошо, мадам, всё сделаю, ответил он.

Миша отправился в комнату, о которой не знали ни клиенты, не девочки. Там, находились мониторы от камер тайно установленных в каждой комнате борделя. Мадам прекрасно понимала, чем это ей грозит, но и прекрасно знала, что это её страховка на случай, если клиент убьёт или искалечит одну из девушек.

Миша сел в кресло за мониторами, и на самый большой вывел девятый номер. Он уже знал, чем всё закончится, и девочку ему даже было немного жаль. Но, то что он увидел, очень сильно его удивило.

Началось всё как обычно, клиент поставил её на колени, схватил за волосы, и вот тут всё пошло немного не так. Он её отпустил, она отошла на несколько шагов. Десяток секунд они просто стояли и смотрели друг на друга.

Она села на кровать, он стал у стены.

Майке не надо было, что то придумывать в этом рецепте. Сейчас, Людка первокурсница, которая завалила сессию, а клиент — собственно говоря профессор, который принимает у неё зачёт.

Людка сидела перед ним за первой партой опустив голову, он стоял напротив, и сурово на неё смотрел.

В костюме тройке с ярким галстуком, подтянут, широкие плечи выдают бывшего спортсмена. Умные серые глаза влекут своей глубиной. Он самый молодой профессор института, ему около сорока лет.

— Снова значит не выучила, а ведь я предупреждал, Людочка, вас отчислят.

Девушка стоящая перед ним в лёгком синем платье, вызывает не желание учить, а желание обладать. В воздухе едва уловимый запах разбушевавшихся гормонов. Чем закончится сегодняшняя сдача зачёта, они ещё не знают.

— Ну может быть, что то можно сделать, Владислав Юрьевич? — прошептала она, мне нельзя отчисляться.

Он сел рядом с ней, положил на парту книгу.

— Ну давай, милочка, ответь хоть на пару вопросов.

Она молча кивнула головой. Люда знала ответы на все его вопросы, но молчала, надеялась, что он пойдёт на крайние меры. Очень крайние и пикантные. Девушка часто себе это представляла, но воплотить свои мечты в реальность не могла, и вот придумала как это сделать.

Он спросил, она не ответила, он спросил ещё раз, и снова тишина.

— Тяжёлый случай, вздохнул преподаватель. Придётся отчислять.

Я конечно же этого не хочу, но…. Не часто мы отчисляет таких красивых первокурсниц — продолжил он.

— А может не надо — прошептали её губы.

— Ну, не знаю.

Его рука под партой легла на её коленку. Девушка вздрогнула, но не убрала, и не вскочила из за парты возмущаясь его поведением.

— Случай конечно тяжёлый — продолжил он.

Его рука поднялась выше, скользнула под ткань, прошлась по такой желанной, шелковистой, упругой, молоденькой ножке. Мизинец коснулся трусиков, его словно ударило током, штаны затрещали под напором желания. Она тоже вздрогнула. Сердце девушки пропустило пару ударов, сладкая тяжесть внизу живота расплескалась по всему телу.

— Иди ка к доске — сказал он ей на ушко.

Он вдохнул запах её волос, нотки духов смешанных с потом, увидел, как покраснело от его шёпота женское ушко. Полюбовался её грудью в вырезе платья, выдохнул, попытался успокоить огонь в крови.

От его шёпота девушку бросило в жар. Она подошла к доске, взяла мел.

— Напиши ка мне года правления римского императора Клавдия второго.

Она стояла опустив голову, словно его слова совершенно ни о чём ей не говорили.

Владислав Юрьевич встал из за парты, подошел к ней.

Взял её за подбородок, поднял лицо, посмотрел в чистые невинные глаза.

— Ну так, что будем делать?

Ему хотелось впиться поцелуем с её юные, манящие, пухленькие губы, а не рассказывать об отчислении.

— Я не знаю — тихонько сказала она.

— Значит придётся взять..

Он положил её руку на свою вздыбившуюся от дикого желания ширинку. Она не сделала даже попытки отстраниться, лишь легонько вздрогнула в момент касания.

— Книгу — продолжил он, — и хорошенько с ней поработать.

Первокурсница посмотрела на него взглядом покорной жены, опустилась перед ним на колени. Нежные женские руки взялись за ремень профессорских брюк. Он ей не помогал, он наслаждался каждой секундой, и каждым её действием. Первая преграда пала звякнув металлическими частями. Девушка немного провозилась с тугой пуговицей брюк, потянула вниз собачку молнии. Профессор перестал дышать. Оттянула резинку трусов доставая вздыбленный член. Нежная кожа женских рук чувствовала каждый налитый кровью канатик вен, жар его желания обжигал ладони. Это был первый раз, когда она касалась тела взрослого мужчины, и это было восхитительно, не то что те несколько раз с восемнадцатилетними сверстниками. По её лицу Владислав видел, что она не часто это делает, а может быть и вовсе никогда. Мысль о том, что это первый раз именно с ним, только прибавляла и так зашкаливающее желание ею обладать. Она потратила несколько драгоценных секунд рассматривая его красавца. Ей нравилось всё, и форма и размер. Сначала она просто его помяла и поводила по лицу пробуя на упругость и твёрдость. Оставшись довольной результатом проверки, девушка прикрыла глаза, приоткрыла губы, сделала головой движение вперёд.

Первые касания тела мужчины в которого давно влюблена были самыми яркими её впечатлениями за последние несколько месяцев учёбы. Она долго к этому шла, она мечтала об этом, и вот, он весь во власти её губ и языка. Она хотела насладиться моментом, сделать всё не спеша, получая удовольствие от процесса, почувствовать и приласкать каждый сантиметр этой части его тела. Провела языком по всей длине, коснулась вздагивающей головки, мягко обхватила её губами, прошлась языком. Мужчина застонал и выгнулся дугой. Он взял её за волосы, и попытался насадить на всю длинну своего достоинства. Но она хотела ещё несколько минут наслаждения чувственным сексом. Она снова и снова проводила языком по стволу, покусывала его, посасывала головку. Владислав Юрьевич задвигал тазом, с каждым разом вбивая всё глубже в её ротик, и она перестала сопротивляться его желанию. Он делал это мощно, резко, с первобытным напором альфа самца. И ей это нравилось, нравилось, что он так сильно её хочет. Людмила старалась, чтобы он проникал как можно глубже, ведь она видела, какое он получает от этого наслаждение. С каждым его движением она получала удовольствие нарастающее с каждой секундой. Зарождаясь где-то внизу живота, оно поднималось вверх, заполняя каждую клеточку её тела.

Такой дикий темп профессор выдержал лишь несколько минут. Сильнейшее желание подтвердить своё право на эту девушку, выплеснулись с громким рыком и стоном.

Мужчина давно не получал такого затяжного и яркого оргазма. Он словно взорвался превратившись в новую сверх яркую звезду. Как только она почувствовала во рту его тягучую жидкость, волна оргазма накрыла и её. Это было неожиданно для Людмилы, она не знала, что от этого процесса можно получить такое удовольствие.

— Глотай — вытолкнул он из себя слова, — всё, до последней капли.

Покорная девушка выполнила его просьбу.

Пять минут он просидел за преподавательским столом со счастливой улыбкой на лице, девушка так и стояла у доски.

— Зачёт по истории ты сдала на отлично — сказал он.

Она улыбнулась, но всё ещё стеснялась посмотреть ему в глаза. Бросала на него взгляды украдкой, когда он не видел. В молодого профессора Людка влюбилась как только увидела его на первом занятии. Она была не одинока, по нему сохли девушки от первого до последнего курса. Но, никто и никогда не слышал, чтобы он спал с кем-то из студенток. Она не была дурой, историю знала по крайней мере на четвёрку, и сессию завалила, чтобы остаться с ним наедине, и её план сработал. Но, она никогда ему об этом не расскажет.

Людочка так и стояла у доски, молодой профессор приходил в себя сидя на стуле.

— Следующим предметом, у нас будет философия — сказал он.

— Хорошо.

Девушке всё ещё не верилось, что это происходит именно с ней, и сейчас сбываются все её тайные желания. То, о чём она могла только мечтать происходит на яву.

— Подойди поближе, Людмила.

Девушка выполнила его просьбу, приблизилась, стала в шаге от стола.

Он встал, молча обошёл её. Она реагировала на каждый его шаг, даже движение воздуха смешанного с его запахом заставляли её сердце биться урывками. Когда он оказывался сзади, она замирала. Ей казалось, что вот именно сейчас он её обнимет, она ждала этого, она хотела прижаться к нему.

Но, он ничего не делал, лишь внимательно её рассматривал. Ей казалось, что он чем то недоволен, и от этой мысли ей становилось горько.

— Ты изумительно красива — сказал он.

Ей показалось, будто в её душе после этих слов распустился цветок. Она ему нравится, и это прекрасно. Мужчина положил руки на её плечи, опустился ниже касаясь обнажённой кожи чуть загоревшей на летнем солнце. Провёл вниз по её рукам до самых пальчиков, поднёс их к губам, поцеловал. В первый раз она посмотрела ему глаза. Они застыли не в силах оторваться друг от друга. Мужчина улыбнулся, отпустил её руки, сел за стол.

— Платье, задери его по пояс, так, чтобы я видел твои трусики, и покрутись.

Девушка на секунду застыла услышав его просьбу, но ослушаться не могла. Медленно потянула вверх платье за подол открывая его глазам сначала колени, потом бёдра и краешек трусиков. Она часто задышала, такого с ней ещё никто не делал. Но, его просьба не была неприятой. Людка чувствовала, как возбуждается от его голоса и его просьб, полных страсти и разврата.

“Выше” — сказал он севшим голосом.

Сделала как он просит, задрала ещё выше, до самого пупка с продетым в него маленьким серебряным колечком.

Он сделал жест рукой, обрисовав пальцем в воздухе круг. Она поняла, что он хочет, медленно повернулась вокруг, давая ему время полюбоваться её упругой попкой.

Он сделал ещё один жест рукой, вниз, к полу.

Девушка опустила платье, улыбнулась ему, робко, словно проверяя ответит он или нет.

Улыбка едва тронула его губы, она была почти незаметна, но ей этого хватило.

- Трусики, спусти их до колен, — хрипло сказал он.

Она выполнила и эту его просьбу.

— Платье, снова вверх, и коснись себя, там.

Она покраснела, её лицо горело.

“Грязные танцы” — почему то всплыла в голове фраза.

Но самое неожиданное для неё самой это то, что от всех этих действий она очень сильно возбуждалась. Чувствовала, что ещё чуть чуть, и она будет умолять его о сексе, чтобы потушить горящий внутри пожар всё возрастающего желания.

Он уже был готов, она прекрасно это видела по его брюкам оттопыренным чуть ниже ремня.

Девушка сделала, как он просит. Её пальцы робко касались себя там, где он попросил. Ей даже наедине с самой собой было стыдно это делать, а сейчас на неё внимательно смотрит мужчина, и это дичайше возбуждает.

— Вот, возьми — он вытащил из нагрудного кармана толстую дорогую ручку, — трогай себя этим.

Она не стала с ним спорить, если он этого хочет, то она с удовольствием выполнит его просьбу.

Тёплый и твёрдый колпачок ручки был похож на его сильные пальцы, она представила, что это они, увлеклась, застонала. С каждой секундой ручка проникала всё глубже и глубже, так далеко не проникали даже её пальцы.

— Стой, отдай — он требовательно протянул руку.

Взял, поднёс к лицу, понюхал, кончиком языка попробовал на вкус, спрятал в карман.

Очень медленно расстегнул ремень брюк, пуговицу, молнию. Достал то, что уже давно рвалось наружу.

— Подойди — с трудом произнёс он, звук был такой, словно он умирает от жажды, — стань на колени и смотри на него.

Девушка сделала так, как он сказал, опустилась на паркетный пол, посмотрела. Потянулась к нему рукой, желая прикоснуться к горячей плоти, почувствовать её жар и силу. Губы Людки приоткрылись, рот наполнился слюной.

— Нет — сказал он трогать нельзя, только смотреть.

Он повернулся боком, чтобы она оценила его длину и толщину.

— Ты хочешь почувствовать его в себе? — спросил он.

— Да, да, да! Очень!

— Встань, подойди к столу — отдал он очередной приказ.

Она сделала шаг вперёд, остановилась уперевшись в крышку стола. Он обошёл её, стал сзади. Мужские руки легли на плечи и надавили, она подчинилась, наклонилась вперёд ложась грудью на стол.

Профессор задрал ей на спину платье, открывая себе дорогу к самой желанной цели этого дня. Стал медленно снимать с неё трусики, заставляя девушку замереть от переполнявших её чувств, разжигая ещё сильнее огонь желания. Провёл руками по ягодицам, коснулся горячей и пышущей жаром промежности, от чего, девушка вздрогнула, и чуть подалась назад продлевая момент ласки. Снял трусики и положил их себе в карман.

Вошёл резко, на всю длину. Девушка вскрикнула, это был её первый раз.

Ей было больно только при первых его движениях, с каждым новым толчком боль становилась всё меньше, пока не пропала совсем. Людмиле казалось, что с каждым новым разом, он заполняет её больше и больше. Она растворялась в его любви, дарила себя ему без остатка. Старалась громко не стонать, искусала губы, но не могла погасить те безумные всплески от ощущения мужчины внутри себя.

Людмиле хотелось посмотреть на его лицо, увидеть как ему хорошо с ней. Преподаватель словно прочитал её мысли. Остановился, помог ей выпрямиться, развернул лицом к себе. Поцеловал жарко, страстно. Его язык скользнул внутрь, проходя по внутренней поверхности губ, встретился с её язычком сплетясь с ним безумном танце, заставляя её своими ласками провалиться в пучину наслаждений.

Стащил с неё платье, расстегнул и снял бюстгальтер даря свободку молодой упругой груди заждавшейся мужской ласки. Сжал её сильными руками, закрыл от удовольствия глаза. Его напряженный и блестящий от её смазки член горячей точкой упирался в её живот обещая продолжение безумной страсти.

Положил её на спину, подняв стройные ножки вверх, пока они не оказались на его плечах. Вошел, на этот раз нежно и не спеша. Ему нравилось смотреть на её лицо во время секса. Он видел, как меняется его выражение при каждом толчке. Владислава Юрьевича возбуждали стоны Людмилы, вырывающиеся из полуоткрытых губ, ему нравилось выражение удовольствия на её лице. Колыхающаяся при каждой новой фрикции грудь добавляла огня в его кровь.

Они не могли оторваться друг от друга ещё больше часа, пока не кончилось действие препарата.

Охранник борделя все два часа просидел у монитора с открытым ртом. Он не мог понять, что произошло с клиентом, и как такое вообще возможно.

“Надо мадам доложить на всякий случай” — подумал он выходя из комнаты.

Как только Майка закрыла глаза и стала проваливаться в сон, как её разбудили.

— Майя, милая, это было невероятно!

— Ну что, читал тебе Пушкин сегодня стихи?

— Читал! Ты представляешь, оказывается, стихи — это так красиво! Сначала он читал Пушкина, потом Лермонтова, потом Гумилева, Заболоцкого, потом Маркина! Он, оказывается, знает столько поэтов, он знает столько стихов… А как замечательных он их читает! А потом, наверное действие препарата кончилось, он на меня такой посмотрел и говорит:

— Я, вообще-то, совсем не за этим сюда пришёл, но мне так хорошо, что это даже круче, чем… Это даже круче, чем секс!

Девушки тихонько рассмеялись, чтобы не разбудить остальных.

— Давай спать, — сказала Майка.

— Какой спать? Сейчас ещё должен подойти клиент…. Можно мне снова это использовать?

— Ну если у тебя осталось…. Только очень аккуратно, чтобы никто ничего не об этом не узнал, не догадался!

— Что ты! Конечно никто ни о чем не догадается! — заверила её подруга. Майка послушно кивнула головой, отвернулась к стенке и заснула.

Утром всех разбудили на завтрак, где их ждала традиционная уже овсяная каша, фрукты и кофе. А потом всей шумной компанией, смеясь и подшучивая друг над другом, отправились в душ и стали готовиться к приходу врача.

Глава 5

Когда Майка вошла в кабинет, то обнаружила там очень высокого и очень худого мужчину в круглых очках. Взгляд у него был холодный, пронзительный. Разглядывая Майку с ног до головы, он цокал языком, облизывал губы и, не говоря ни слова, показал ей на гинекологическое кресло.

Девушка сняла сняла трусы и легла на кресло. Доктор повернулся к ней лицом, пока он натягивал перчатки и разглядывал её, взгляд был настолько пронзительный, что казалось, глаза смотрят на не на её женские места, а куда-то далеко в глубь и видит всё, что происходит в организме Майки. На ломаном русском языке доктор спросил:

— Сколько вам лет, леди?

— 19. - ответила Майка.

— 19? — изумленные, тонкие почти прозрачные брови доктора взлетели вверх, — я думал, вам лет 16 не более и даже слегка заволновался, что наша мадам перешла на маленьких девочек. Вы уверены, что вам 19 лет?

— Абсолютно уверена, — ответил Майка.

— Вы когда-нибудь обследовались у гинеколога?

— Да. Обследовалась, когда проходила медкомиссию перед институтом.

— Вы учитесь в институте? — брови брови доктора превратились в два тонких крыла чайки.

— Да, я отучилась целый год, прежде чем оказалась здесь.

Доктор положил руку на бедро Майки, а второй рукой, затянутой в перчатку, похожей на щупальце осьминога проник внутрь.

— Так-так-так… — приговаривал он, — так не больно? — повернул пальцем вправо.

— Нет не больно, — ответила Майка.

— А так? — развернул руку влево.

— Не больно. — ответил Майка.

— А что у нас здесь? — лицо доктора приняло озабоченное выражение, а рука доктора, казалось, доставала до самых лёгких, — так-так, — приговаривал доктор, потом резко убрал руку и свободной рукой стал надавливать на живот, — так не больно? — спросил он.

— Чувствую себя превосходно! — раздраженно ответила Майка.

— Вставайте. Можете одеваться, — произнес доктор, — ну я не знаю, как вам это сказать… Стоит вас поздравлять или как…

— Что, доктор? Что-то серьёзное? Что-то не так?

— С точки зрения физиологии всё так — вы беременны.

— Беременна? — теперь пришёл черёд удивляться Майки, — этого просто не может быть!

— Ну как же? Почему это не может быть?

— Но мы с моим молодым человеком всегда предохранялись!

— Как вы предохранялись? Прерванным актом?

— Ну да. И не только… Иногда пользовались презервативами…

— У вас есть свой молодой человек?

— Есть, — ответила Майка, — до недавнего времени точно был. И какой срок, доктор?

— Срок… Так навскидку сказать не могу… Приблизительно 10–12 недель.

Майка лихорадочно вспоминала все события прошедшего времени в диапазоне 2–3 месяцев и понимала, что этот ребёнок Сашки — другого мужчины у неё не было и другого отца быть у ребёнка не могло.

— Анализы будут готовы через 2 дня, я всё передам Мадам.

— Пожалуйста, только не говорите ничего Мадам! — испугалась Майка.

— Как так не говорите? Она платить мне зарплату, я обязан буду всё рассказать. — губы доктора вытянулись тонкую нитку, а взгляд снова стал колючим и холодным, как лёд.

Майка вышла из кабинета в глубокой задумчивости, девчонки обступили её, начали спрашивать:

— Ну как ну ты? Чего ты? Всё в порядке?

Но майка ничего не стала рассказывать. Она прошла в комнату и легла на свою кровать, свернулась клубочком и тут её накрыло. Майка плакала долго и беззвучно. Слёзы текли так, что казалось она захлебнется в собственных слезах. Девушки её не беспокоили, не трогали. Только Катерина подошла и села рядом, обняла за плечи и спросила:

— Беременна? — Майка кивнула головой и зарыдала с новой силой. — А кто отец, знаешь?

— Конечно же знаю! — ответила Майка.

— Тебе нужно возвращаться домой, — сказала Катерина.

— Нужно. Но как?

Майка сидела, поджав ноги и смотрела почти безумными глазами далеко впереди себя.

— Тебе надо отсюда выбираться. Тебе нужно возвращаться домой. — сказал Катерина.

— Ну как как я отсюда выберусь? Как я вернусь домой? Без денег, без документов — у меня ничего нет. Мало выбраться именно отсюда, нужно ещё добраться до посольства… Что я приду и скажу: "Здравствуйте, я Майя Ольшанская! Отвезите меня, пожалуйста, домой. Там же начнут задавать вопросы, а что я отвечу? Где я была, что я делала всё это время, как я вообще здесь оказалась? Я не хочу подставлять вас. Да и выбраться отсюда просто невозможно — баржа охраняется. Кто меня просто так отпустит?

— Не расстраивайся, — сказал Катерина, — обязательно что-нибудь придумаем! В конце концов, Мадам женщин суровая, но она тоже женщина. Будем надеяться, что она нам поможет.

— Как же всё странно страшно и непонятно… — тихо очень сказала Майка, — я никогда не думала о беременности. Я никогда не заглядывала так далеко и не думала, что у меня может быть ребёнок. Нет, конечно где-то там далеко в подсознании я знала, что когда-нибудь у меня будут дети, но я не готова была к этому так скоро, тем более вот в данной ситуации в моём положении оказаться беременной… Но судьба ничего страшнее придумать не могла…

Два следующих дня прошли относительно спокойно. Майка занималась любимым делом, девочки особенно особо её не доставали лишь изредка подходили и спрашивали просили помочь в той или иной ситуации. Сразу после завтрака Майка садилась за стол и начинала что-то делать. Незаметно подходило время обеда, за ним ужин. Часы пролетали незаметно. Майка всё время думала о ребенке. Мадам не появлялась и это настораживало.

На третий день после медосмотра дверь открылась — вошёл охранник и приказал Майке следовать за ним. Майка вышла в длинный коридор с толстым ковром на полу. На стенах висели светильники, сделанные "под бронзу". По обе стороны коридора располагались кабинеты и даже сложно было подумать, что они находятся на борту плавучей баржи.

В одной стороне коридора — ближней к комнате девушек — находились ванная комната и туалет, соседняя дверь вела в столовую, а в самом конце коридора находился кабинет Мадам.

Охранник постучал в дверь, за ней раздалось "войдите", охранник открыл дверь. Майка зашла в кабинет. Мадам сидела в большом кожаном кресле, на ней был светло-оливковый пеньюар и простые тапочки без каблуков с большим пушистым помпоном.

— Привет, Майя, — сказала Мадам. В руках она держала прозрачную папку с несколькими листами. — Мне тут привезли результаты анализов, — сказала она, — и вот какая штука вырисовывается — ты у нас, оказывается, беременная. Ты знала об этом?

— Нет. Конечно не знала, — ответила Майка, — если бы знала, я бы вряд ли поехала отдыхать в другую страну и мы нашли бы место где-нибудь у себя дома в России для отдыха.

— Ну вот, я тебе говорю — ты беременна. Анализы у тебя хорошие, с ребёнком всё в порядке. Но теперь возникает вопрос — что с тобой делать? Можно было бы конечно плюнуть на всё и отправить тебя к клиентам, но я сама женщина и прекрасно понимаю, что значит быть матерью для большинства женщин. Конечно, отмороженные всякие попадаются, но таких всё-равно меньшинство. Ты сама-то что думаешь? Ты же прекрасно понимаешь, что отпустить тебя просто так — не могу.

У Майки похолодело внутри и появился неприятный холодок внизу живота.

— Ну не убивать же меня, в конце концов, из-за того, что я беременна. — сказала Майка, а глаза уже предательски наливались слезами.

— Глупая, кто же говорит про убийство? Ты у нас теперь ценный человек. Здесь, в Греции, тоже полно бездетных пар, которые мечтали бы усыновить или удочерить ребенка. Найдём для твоего ребенка родителей, то есть станешь, так сказать, суррогатной матерью.

— То есть я должна буду отдать своего ребенка? — почти закричала Майка.

— Ну, милочка, за всё приходится платить. Мы заключим с тобой договор — я тебе выделю отдельную комнату, ты вынашиваешь ребёнка, помогаешь девочкам, если что-то нужно будет с макияжем, с подбором одежды… Вот… Вынашиваешь этого ребенка — здорового, крепкого, мы принимаем роды, а потом я лично отвезу тебя в посольство или найду любой другой способ переправить тебя в Россию. Так устраивает тебя?

— А если я отвечу "нет" что изменится?

— Ну… если "нет" тогда тебе сделают аборт и ты будешь работать наравне с другими девочками.

— Я согласна, — покорно ответил Майка.

— Ну вот и хорошо. Я была уверена в твоём благоразумии, — сказала Мадам, — значит сегодняшнего дня ты — ценный инкубатор. Береги себя и не дай бог что-либо случится с ребенком — ответишь по полной. Можешь идти.

Майка прикрыла дверь кабинета Мадам, вышла в коридор. Охранник молча поплелся за ней. Тысячи мыслей вихрем кружились в её голове, но в одном она была уверена — она приняла правильное решение и как минимум выиграла семь месяцев, за которые всё ещё может изменится.

Когда она вернулась в общую комнату, девчонки как стая разноцветных птичек подлетели со всех сторон и стали расспрашивать — зачем её вызывала Мадам. Майка уже не стесняясь и не боясь ответила:

— Я беременна. Я должна буду выносить ребенка для одной бездетной пары, которые согласятся его его усыновить или удочерить в зависимости от того, кто это будет, а после этого мне помогут вернуться домой. Ребёнок станет платой за моё проживание и возвращение домой — по-моему это достаточно хорошая сделка.

— Нифига себе информация! И ты сможешь вот так запросто родить и отдать ребёнка? — спросила Катерина.

— У меня есть другой выбор? — горько усмехнувшись, ответила Майка.

— Выбор есть всегда! — вдруг закричал одна из девчонок и тут же осеклась.

— Ну да, я смотрю, ты уже так вон до какой жизни довыбиралась. У тебя тоже есть свой выбор — либо трахаться и спать тут со всеми клиентами подряд, либо вернуться в свою Украину или Молдавию — откуда ты там — и делать всё тоже самое, только бесплатно и в придорожном кабачке — в лучшем случае.

Катерина наклонилась к уху Майки и тихо, чтобы было слышно только им, сказала:

— Ты всё правильно сделала. Это единственно правильное решение. Теперь у нас есть куча времени и мы обязательно что-нибудь придумаем.

Город казался безжизненный и серым, несмотря на то, что всё ещё было лето.

В каждый невысокой стройной девушке, в каждой девушке с рыжим цветом волос Сашке виделась Майка. Однажды он даже бежал от одной остановки до другой за троллейбусом, так как ему показалось, что он увидел в окне Майку. И какого же было его разочарование, когда это оказалась не она.

Сашка целыми днями бесцельно бродил по улицам от своей квартиры до квартиры Майки, заходил, трогал её вещи, сидел на её кровати, лежал в обнимку с её игрушками. В один из таких приходов он заснул и проснулся от того, что услышал посторонние звуки в квартире. Сашка вышел из комнаты, прошёл на кухню — там никого не было прошел в комнату, служившую Майке лабораторией и увидел там… её отца. Отец открывал ящики, выворачивал их содержимое на пол и что-то бормотал себе под нос.

— Что… Что вы делаете? Что вы здесь делаете? — спросил Сашка.

Отец вздрогнул, как от удара, но тут же взял себя в руки.

— Это я должен у вас спросить — что вы здесь делаете, молодой человек, в квартире моей дочери?

— Зачем вы вытащили вещи? — спросил Сашка.

— Я искал деньги! Мне очень нужны деньги! — ответил отец.

Сашку накрыла волна негодования, ярости и только сверхчеловеческие усилием воли ему удалось сдержать себя:

— Уходите отсюда! Денег здесь нет и быть не может.

— А это… — отец обвел рукой содержимое комнаты, — можно продать? Это же стоит каких-то денег?

— Я не посмею тебе этого сделать. — тихо ответил Сашка, сжимая искали.

— Почему не посмею? — спросил отец. — Кто мне может запретить? Уж не вы ли? Человек, который не смог защитить мою дочь.

— Майка живая! И она обязательно вернется. — сказал Сашка.

— Если бы она была жива, она бы уже вернулась. — ответила отец. В один миг присутствие духа покинуло старика, он как-то ссутулился, сжался, сел на пол и начал потихоньку завывать:

— Дочка! Доченька моя! Кровиночка моя… Как же так вышло, почему ты меня так рано бросила…

— Прекратите немедленно! Майка жива! Я знаю, я верю, она обязательно вернется.

Сашка помог подняться мужчине на ноги и проводил его до двери.

Потом спустился вниз, дошёл до ближайшего хозяйственного магазина, купил новый замок, вернулся в квартиру Майки и собственноручно вставил новый замок в дверь, чтобы никто не мог зайти.

Несколько раз за это время он заходил в полицию, но там по-прежнему не было никаких известий о Майке.

Во время одного из своих путешествий по городу он сам не заметил, как оказался около института, в котором училась Майка. Сашка долго стоял, смотрел на высокой серое здание, словно ждал какого-то знака. Но здание молчало.

Вдруг кто-то тронул его за руку — это оказалась староста группы Ольга.

— Привет, Саша! По-прежнему никаких известий о Майке?

— Привет. По-прежнему никаких…

— Я знала, что так однажды и случится что-то подобное…

— Что ты знала? Как ты могла это знать?

— Саш, пойми меня правильно, Майка… она такая… она словно магнит. Она притягивает к себе всё: и хорошее и плохое. Но, как правило, плохого больше. Не здесь, так ещё где-нибудь, когда-нибудь, но обязательно что-нибудь произошло бы. Мне очень жаль, что с ней случилось, но надо продолжать жить… Ты — молодой, красивый парень, у тебя всё ещё впереди…

— Не смей так говорить! — закричал Сашка, — я знаю, что она живая! Она обязательно вернется! Пока не увижу лично её труп, я буду её ждать.

Потом в нём потом вдруг проснулся следователь:

— А что говорят в институте?

Ольга ответила:

— Ничего не говорят. Тишина. Как-будто её и не было никогда.

И вдруг Сашка спросил:

— А ты помнишь вечеринку, ту — самую первую, с которой всё началось?

Ольга ответила:

— Да помню. Меня там не было, но мне про неё много рассказывали.

— А как найти как найти тех парней, которые сделали видео?

Ольга пожала плечами:

— Вот этого я уже точно не могу тебе сказать. Я и парней-то этих никогда в жизни не видела.

— А не могла бы ты порасспрашивать о однокурсников?

— Я, конечно, могу, но после новогодней истории очень многие уехали из города и еще меньше осталось тех, кто был на той новогодней вечеринке и уж тем более совсем мало тех, кто был на самой первой вечеринке.

Сашка достала записную книжку:

— Вот, это мой адрес и телефон — вдруг тебе что-то станет известно, вдруг там где-то, что-то слышишь — я буду очень признателен, если ты мне позвонишь.

Ольга взяла листок пробежала по нему глазами, кивнула головой и сказала:

— Хорошо, Саш, если вдруг что-то будет, я тебе обязательно сообщу.

На то они и расстались. А в один из вечеров, когда Сашка сидел в своей квартире и пил (последнее время очень много пил) вдруг раздался звонок в дверь. На пороге стояла Ольга. На ней было короткое платье, волосы были накручены и взбиты в пышную прическу… рыжего цвета — совсем, как у Майки.

— Привет, Саш. Я подумала, может тебе скучно… Может быть, тебе стоит сходить куда-нибудь в кино, посидеть в баре, на дискотеку и я могла бы составить тебе компанию.

Сашка смотрел на неё примерно минуту.

— Спасибо, Оль.. А почему бы и нет? Я сейчас оденусь и выйду — подожди меня.

Ольга осталась ждать на площадке. Сашка натянул более-менее свежее джинсы, схватил с вешалки пиджак, сунул руку в карман и с удивлением обнаружил там один из мелких пузырьков. "Наверное сунул на автомате, когда был в её квартире.' — подумал Сашка. Взглянул на себя в зеркало — из зеркала на него глядел не молодой парень, а взрослый, крепко битый жизнью мужчина с трехдневной щетиной.

— Куда пойдём? — спросил Сашку свою спутницу.

— Не знаю… Куда захочешь, туда и пойдём ответила Ольга.

— Тогда пойдём в бар. Я хочу выпить.

— По-моему, ты уже выпил… — начала было Ольга.

— Слушай, давай ты не будешь строить из себя мать мою или мать Терезу, спасительницу. Я хочу в бар — ты со мной идёшь? Идёшь со мной или нет?

— Я пойду в бар, — ответила Ольга и поджала губы.

— Ну ладно-ладно, извини. Не обижайся! — сказал Саша.

До ближайшего бара было чуть меньше километра, молодые люди шли пешком и практически не разговаривали.

— Ну что, в институте по-прежнему ничего не говорят? — спросил Сашка.

— Нет. Тишина. Ничего не удалось узнать, — ответила Ольга, — а что говорят в полиции? — в свою очередь спросила она.

— Да ничего там не говорят! Сама сбежала — сама вернётся.

— Мда… Наша доблестная милиция нас бережет! — пыталась пошутить Ольга, но смех вышел каким-то грустным.

В баре было очень много народу. Музыка гремела так, что невозможно было разобрать голоса.

— Я сейчас! — крикнула Ольга. Сашка согласно кивнул головой и прошел к стойке бара.

— Два мартини! Нет, один мартини и водки! — крикнул он бармену. Бармен кивнул головой и поставил перед Сашкой бокал для мартини и стопку для водки. В ожидании Ольги Сашка осматривал зал — обычная молодежь… Лето — время каникул и отпусков. Обычный вечер. Подошла Ольга, села на свободный стул, протянула руку, взяла бокал и стала подтягивать мартини.

— У тебя же другой цвет волос! — крикнул Сашка.

— Да, — ответила Ольга, я подумала, что может быть так привлеку твоё внимание.

— Привлекла. Тебе это удалось. Если бы не твои рыжие волосы, я бы, наверное, никуда не пошёл.

- Пойдем потанцуем! — Ольга потащила его на танцпол.

Сашку уже достаточно развезло и вдруг он почувствовал, как на его начало потихоньку отпускать. Боль всего последнего времени отодвинулась куда-то на второй план. Всеобщее веселье, громкая музыка и вино сделали своё дело. Сашка танцевал словно последний раз в своей жизни. В какой-то момент, взглянув на Ольгу, ему вдруг снова померещилась Майка, он притянул её к себе обхватил за талию и впился долгим поцелуем в губы. Ольга не сопротивлялась. А в следующий момент в дальнем углу клуба, где располагались столики для клиентов, за одним из столов Сашка увидел компанию: четверых парней и с ними девушки. Парни вели себя, как хозяева этой жизни и что-то неуловимо знакомое показалось Сашке в одном из них. Оставив Ольгу, он направился к столику, но пока пробирался сквозь танцующую толпу, прошло достаточно времени и Сашка потерял компанию из вида, а когда он наконец достиг столика за столом уже было пусто. Сашка кинулся к выходу, на улице тоже никого не обнаружил, стал расспрашивать прохожих и окружающих про ребят с девушками, но все только пожимали плечами и никто ничего вразумительного сказать не мог. Сашка вернулся в клуб. Ольга сидела около стойки, а к ней клеился какой-то парень. Сашка толкнул парня грудь и парень улетел в танцующий толпу. Сашка схватил Ольгу за руку и сказал:

— Пошли отсюда!

— Ты где был? Куда пропал? — спросила Ольга.

— Так… Показалось. — ответил Сашка.

— Куда мы идём?

— Ко мне. — коротко ответил Сашка. Ольга пожала плечами:

— Ну к тебе, так к тебе.

Молодые люди бежали по улице.

— Стой! Стой! Остановись! Я так больше не могу! — закричала Ольга. — куда мы бежим?

Сашка остановился и переводя дыхание сказал:

- Не знаю… Просто бежим.

Они поднялись к нему в квартиру, Сашка провёл её в комнату, повесил на вешалку пиджак, сунул руку в карман и достал оттуда пузырёк. Открыл его — в нос ударил запах сандалового дерева, мускуса и ещё чего-то непонятного. Недолго думая, Сашка вылил содержимое на ладонь и облизала её. Препарат подействовал практически сразу. Стены квартиры начали менять цвет и форму. Одни просто исчезли, другие приняли форму невысокой горной гряды.

Плафон люстры перетёк в закатный солнечный диск. Дверной проём в зал превратился во вход в пещеру занавешенный огромной шкурой хищника с остатками крупными когтей на лапах. Из пещеры пахло дымом, пищей и женщиной. Запахи кружили голову и добавляли в кровь огня. Сашка осмотрелся. Он стоял у входа в пещеру стоянки древних воинов. Судя по всему они только что вернулись из похода с хорошей добычей. В центре лагеря в беспорядке была свалена утварь, копья, мечи, куски металла. Под охраной одного из воинов на земле сидело десяток молодых женщин.

“Трофеи” — уверенно подумал он. Наши трофеи, и один такой сейчас находится в моём жилище. Он выбрал единственную рыжую девушку из всей добычи.

Сашка чувствовал, его тело всё ещё наполнено энергией битвы и радостью победы. Несколько порезов на руках не мешали пьянящему чувству от удачного похода.

Металлические пластины его нагрудника были помяты от вражеских атак, щит в зазубринах от рубящих ударов мечом. Перья тетерева украшающие шлем, были начисто срезаны скользящим ударом вражеской алебарды. Сашка посмотрел на руки. Толстые жгуты мышц заиграли в последних лучах заходящего солнца.

Предплечья перевиты кожаными ремешками для защиты от скользящих ударов, множество царапин. Мозоли на руках от рукояти меча напоминали по твёрдости дерево. Он весь был во власти пьянящей энергии, она полностью наполнила его тело, рвалась наружу, и он знал куда её направить. Сашка потянул за край шкуры закрывающей вход в пещеру. Запах жилища и уюта стал ещё сильнее.

Перед очагом, обхватив колени руками сидела молодая рыжеволосая девушка и заворожённо смотрела на огонь. Воин довольно улыбнулся, именно такая разрядка ему сейчас и нужна. Освободить дикую энергию боя, сможет только женщина. Он решительно шагнул в пешеру, на ходу развязывая тесёмки пояса с мечом. Подошёл к девушке, провёл рукой по волосам, капнул остатки из пузырька на ладонь, протянул пленнице.

— Не задавай лишних вопросов.

Ольга облизала его ладонь и комната на её глазах потекла словно часы на картинах Пикассо. Только формы не застывали, они превращались в стены огромной пещеры с горящим каменным очагом. Вместо кровати появилась ложе из шкур, по стенам висело древнее оружие. Отблески огня играли на смертоносных предметов отражаясь от них лучиками огня придавали пещере фантастический вид.

К ней подошёл могучий воин, и она знала, что это Сашка. Девушка с открытым ртом любовалась мужчиной. Жгуты мышц перевивающие руки, мощные грудные пластины, словно у статуй древних атлетов делали его похожим на молодого бога войны. Она чувствовала, что он наполнен энергией, и она знала, что существует только один способ которым она может ему помочь. Девушке до дрожи в коленях захотелось почувствовать пьянящее чувство от его мощи, которая сейчас бушевала в молодом воине. Она хотела, чтобы каждая клеточка её тела наполнилась его энергией, она хотела, чтобы его сила закружила её в безумном водовороте страсти, чтобы она достигла с ним звёзд, перенеслась в мир блаженства и удовольствия.

Глава 6

Он коснулся её волос, рука скользнула вниз, обожгла шею, легла на плечо. Воин посмотрел в её глаза.

— Ты моя добыча — чётко произнёс он. Я — твой хозяин и господин, тебе понятно?

— Да, мой господин, я всё поняла и готова тебе служить.

Её сердце билось с такой скоростью, что она практически не различала ударов, девушка была во власти его голоса и серых глаз. Беззащитная пленница перед могучим воином.

Он даже не стал возиться с завязками её одежды, он их просто разрывал. Дикая первобытная энергия бушевала в нём выплёскиваясь через мощь рук и практически осязаемый взгляд. Каждое его прикосновение к её телу вызывали шквал эмоций, она хотела, чтобы эти мгновения продолжались подольше. Через минуту она стояла перед ним совершенно обнажённая. Он любуется её телом, взглядом касаясь всёх её прелестей.

— Помоги мне — прошептали его губы.

Она стала развязывать кожанные тесёмки его одежды. Девушка видела, что он уже давно готов слиться с ней в танце любви, трещащие от мужской силы штаны не давали в этом усомниться. Дрожащими от нетерпения пальцами боролась с завязками, постепенно освобождая его умопромрачительное тело от одежды. Он ей мешал, но она не была против. От сильных пальцев между её ног, она периодически забывала, что надо его раздеть, ласки заставляли забыть о всём на свете. Пленница текла от его рук словно мартовская кошка, но ей не было стыдно за свои желания. Он должен видеть, что она его хочет также сильно, как и он её.

Мысли были рваными, они словно таяли даже не успев набрать силу, каждое движение его пальца в ней, делали её совершенно не способной думать. А ведь ей надо его раздеть, хотя она уже понимала, что только делает вид, что раздевает. Горячий язык и нежные губы ласкающие её грудь, делали из неё плохую помощницу в раздевании.

Сложнее всего пришлось со штанами. Они никак не хотели слезать, готовый к бою орган не давал их стащить. Ей пришлось стать перед ним на колени, чтобы их снять. Последний рывок, и ей в лицо смотрит то, о чём она думала последние минуты. Рот девушки наполняется слюной, в животе разливается тягучая приятная истома, и это только от взгляда на него.

Она его раба, и должна ублажить своего господина всеми доступными способами.

Руки ложаться на перевитый канатиками вен ствол. Его жар обжигает ладони, разливается по всему телу. Её сердце начинает биться в унисон его пульсации. Она безумно хочет поцеловать его, ощутить губами тепло, почувствовать твёрдость, прижаться к нему лицом ощущая нежность кожи и силу его желания. Проводит по нему рукой, он вздрагивает от её прикосновений. Мужчина делает движение тазом, и он упирается в её губы, его рука ложится на её волосы. Она тоже его хочет, приоткрывает ротик и пускает его в себя. Он горячей волной скользит по губам, обжигает язык, проникает глубже. Воин на секунду застывает от шквала ощущений захлестнувших его с головой, он даже перестаёт дышать переживая первые секунды ласки.

Ещё никогда в жизни она не получала от этого такого удовольствия. Каждый миллиметр его достоинства ввергал её в пучину удовольствия. Ощущения были так обострены, что ей казалось, словно это сон, в котором всё в десять раз ярче и сильнее. Она его лизала, сосала словно большой леденец, покусывала ствол закрывая от удовольствия глаза. Он стоял запрокинув голову, его губы что то шептали. Ей казалось, что он благодарит её за доставляемое удовольствие. Но, если бы она услышала то, что говорил, на этом бы всё и закончилось.

“Да, да, Майка, да” — повторял он снова и снова.

Она очень старалась сделать ему как можно приятнее. Даже когда он схватил её за волосы и стал агрессивно насаживать на ствол, она покорно принимала его. Казалось, он достаёт ей до самого желудка. Он прорывался в горло не давая ей дышать, на десяток секунд замирал наслаждаясь своим положением, втискивался так глубоко, что практически весь исчезал в ней. Она покорно принимала все его движения. Он брал её за волосы, долбил в горло и смотрел в лицо, не разрешая отводить взгляда или закрывать глаза. Она почувствовала по его движениям и участившемуся дыханию, что он близок к финишу. Хотела отстраниться, и почувствовать его горячее семя на своём лице, но он не дал ей этого сделать. Мужчина снова вошёл так глубоко насколько смог, и вздрагивая от толчков выстреливающей в её горло струи, разрядился. ей пришлось проглотить всё до последней капли, ведь она его добыча, и должна делать так, как он прикажет.

— Ты молодец — сказал он отдышавшись. Всё было великолепно.

Воин отошёл к своим вещам разбросанным в беспорядке на полу. Подобрал штаны, снял с пояса кожаный кошель, достал из него тонкий золотой браслет.

— Держи, заработала — сказал он, и кинул ей украшение.

Девушка поймала его на лету, довольная одела на запястье любуясь игрой язычков пламени на блестящей поверхности.

— Спасибо мой господин.

— Иди, разомни мне спину — сказал он, и улёгся на самую большую шкуру лежащую у очага.

Она подошла к нему, присела рядом не зная как сделать это лучше.

— Садись сверху — приказал он, — не бойся не съем.

Она уселась на широкую спину, касаясь самыми интимными местами его кожи. Она хотела, чтобы он овладел ей прямо сейчас, на этой шкуре. неистово, с рычанием и животной страстью. Но, господин хочет массаж. Она стала нежно разминать его мышцы, благо, каждая выделялась словно канат. Она гладила его спину чувствуя под руками мощь молодого воина. Казалось, его энергия вливается в неё, наполняя словно глиняный сосуд. Она не выдержала, наклонилась, обняла его, уперевшис