Читать онлайн Горничная-криминалист: зелье с непредвиденным эффектом бесплатно

Глава 1. Подготовка к свадьбе

Я вышла из кабинки телепортационного зала и угодила прямо в объятия Бенефиса. Он схватил меня в охапку и стал покрывать поцелуями моё лицо и шею, попутно бормоча, как сильно он по соскучился. А я стояла столбом и не могла выговорить ни слова. Бенефис ругался на меня, что я самовольно в который раз покинула столицу, не предупредив его, но при этом он сиял, как только что отчеканенный новенький золотой, постоянно сбиваясь на полуфразе, и произнося, как же сильно он любит меня и не может дождаться дня нашей свадьбы.

Я слушала вполуха радостные возгласы своего мужчины, еле-еле выдавив из себя улыбку, которая больше походила на гримасу боли. На душе скребли кошки, а мыслями я была с Дарионом Блэкширом. Перед тем, как я шагнула в телепортационную кабинку в Лазурии, он сообщил, что попросит короля о переводе в другой мир. Неужели я больше никогда с ним не увижусь? Неужели это была наша последняя встреча и такой короткий скомканный разговор? В душе как будто бы лопнула натянутая струна. Позиция Дариона мне была понятна: он решил для себя оказаться как можно дальше от меня и моего счастья, чтобы не терзать своё сердце, всякий раз видя меня и Бенефиса вдвоём. Но в тоже время мне хотелось выть от отчаяния, ведь для меня-то за всё это время глава Службы Безопасности по Иномирным Делам стал другом… или даже больше, чем просто другом. Я привыкла к его смеющемуся взгляду тёмно-серых глаз, ироничной насмешливой полуулыбке, глубокому баритону с лёгкой хрипотцой, от которой по коже начинали бегать мурашки, и едва уловимому ореховому аромату, заставляющему сердце пропускать удары. За короткое время работы в Службе Безопасности по Иномирным Делам я привыкла видеть его каждый день, совместно изучать необычные артефакты, строить гипотезы, да и просто общаться.

Удивительное дело, но я вдруг поймала себя на том, что именно о Дарионе, а не о Бенефисе я думала всякий раз, когда попадала в неприятности. Именно ему я решила написать, воспользовавшись «Феерически быстрой почтой» в Лазурии, и именно на то, что он отыщет меня и спасёт, я надеялась в глубине души, когда Асмандиус Редстафф держал меня в подвале.

– Так что через два дня наша свадьба! – я услышала окончание бурной тирады Бенефиса, и эта неожиданная новость выдернула меня из моих собственных размышлений.

Мы мчались на невероятной скорости в ярко-алом спортивном магобиле Бенефиса и уже подъезжали к особняку рода Кёнигсбергов. По всей видимости, начальник маглиции воспользовался моим заторможенным состоянием, списав его на последствия телепортации, и привёз меня к себе.

Я вскинула изумлённый взгляд на Бенефиса:

– Что? – мой голос непроизвольно осип от волнения.

– Дорогая Лоли, я так рад, что ты согласилась на церемонию сразу же по приезду в столицу, – мужчина одной рукой притянул меня к себе и поцеловал в плечо, на миг отвлёкшись от дороги. От этого манёвра у меня сердце ушло в пятки, и я зажмурилась от страха, ожидая, что мы вот-вот врежемся в какой-нибудь столб или собьём неудачливого пешехода. Но к счастью, ничего такого не произошло. Бенефис же продолжил восторженно говорить, не заметив моего испуга. – Милая Лоли, это так много для меня значит! Я так счастлив! Но я прекрасно понимаю, что для девушки свадьба – большое событие. Пока ты была в Лазурии и занималась делом Асмандиуса Редстаффа, я поручил Элле организовать приём в честь нашей свадьбы. Я думаю, что двух дней тебе хватит на поиск подходящего платья и всего, что нужно для невесты. Так что через два дня наша свадьба!

– Ик! – выдала я в ответ, не на шутку разволновавшись. С самого глубокого детства, сколько себя помню, когда я начинала сильно переживать, меня одолевала икота.

Два дня до свадьбы? Ну да, я, кажется, обещалась выйти за него, как только вернусь в столицу. Ик. А Элла – это кто? Кажется, последний вопрос я задала вслух, потому что Бенефис ответил, как ни в чём не бывало:

– Элла – моя секретарша, неужели не помнишь? Вы знакомы, – затем Бенефис оглянулся на меня и с беспокойством спросил. – Ты же не против?

На меня столько всего обрушилось за последний час: и прощание с Дарионом, и новость о том, что моя собственная свадьба состоится через каких-то два дня, – думалось мне очень тяжело, мозги шевелились словно ржавые шестерёнки. «Элла… Элла… Секретарша… Почему я должна быть против? Неужели это та самая роскошная блондинка с эффектной фигурой в мини-юбке, которая не умеет варить кофе? Ох, даже не представляю, справится ли она с организацией нашей свадьбы. Да и вообще, странно это, что бывшая любовница моего шефа занимается торжеством. С другой стороны, она – секретарша Бенефиса, кому как не ей заниматься свадьбой начальника?» Почему-то мне было ни горячо, ни холодно от этих мыслей. Я вдруг поймала себя на том, что мне абсолютно всё равно как, где и когда пройдёт моя собственная свадьба, в каком я буду платье, да и в целом Бенефиса я ни к кому не ревную. Как-то глупо ревновать своего жениха, который в прошлом переспал со всей женской половиной департамента Особо Тяжких Преступлений и Убийств. Не ревновать же мне его к каждой девушке? Конечно, Бенефис Кёнигсберг – один из самых завидных женихов столицы. Красивый, умный, разносторонне развитый маг, а ко всему ещё и начальник маглиции… да большинство готовы были меня удавить, лишь бы заполучить Бенефиса хотя бы в любовники. Но отчего-то я не испытывала и толики ревности, о чём и сообщила своему водителю.

– Нет, не против, – произнесла я, рассеяно пожав плечами. – А должна быть?

Бенефис чуть нахмурился, но ответил мне:

– Дорогая Лоли, честное слово, с тех пор, как в моей жизни появилась ты, я не смотрю ни на одну другую девушку. Ты для меня – всё. То, что было между мной и Эллой – в далёком прошлом…

Мне не хотелось слушать оправдания Бенефиса, да и к тому же все мы имели предыдущие отношения. Я, например, несколько лет назад чуть было не вышла замуж за Майкла Миттерсона, который сейчас являлся правой рукой моего жениха. Поэтому я положила руку на запястье мужчины, придерживающее рулевое колесо, и сказала ему, честно глядя в глаза:

– Бенефис, мне действительно всё равно, кто организует нашу с тобой свадьбу. Если ты доверяешь своей секретарше, значит, она может справиться с поставленной задачей.

– То есть ты меня совершенно не ревнуешь? Даже с учётом моей репутации? – озадаченно произнёс мой мужчина, а в его карих глазах я увидела всполох разочарования.

– Нет, – я снова пожала плечами, – и скандалов на эту тему закатывать не собираюсь. Обещаю.

Странное дело, я сообщила Бенефису, что не ревную его к Элле, и меня всё устраивает, а в ответ он лишь ещё сильнее нахмурился и замолчал, будто бы мой ответ его расстроил. Забавные существа эти мужчины, и ещё говорят, что это у нас, женщин, неправильная логика.

К особняку Кёнигсберов мы подъехали в абсолютном молчании, но я была даже рада этому, потому что мысли в голове разбегались, словно тараканы. Встретила нас на пороге Феерия, джинна Бенефиса, она радостно что-то верещала, рассыпая снопы оранжевых искр. Её призрачный хвост переливался различными оттенками от бледно-жёлтого до огненно-красного, а глаза сияли золотым огнём. Начальник департамента Особо Тяжких Преступлений и Убийств мягко привлёк меня к себе, поцеловал в губы и сообщил, что отнесёт мои сумки к себе в спальню, а я могу идти мыть руки к столу. Как только мужчина скрылся на лестнице, Феерия вмиг посуровела и смерила меня тяжёлым взглядом сверху донизу. Я прекрасно знала, что джины имеют одну необыкновенную способность – видеть ауры людей и нелюдей, не сканируя их. И хотя перед телепортацией из Лазурии я пристально оглядела свою ауру и была уверена, что она не носит следов ничьих вмешательств, кроме самого Бенефиса, под пристальным взглядом грозной джинны мне стало как-то не по себе.

– Мой мальчик тебя очень любит, – произнесла она, наконец, понизив голос. – Я не знаю, как так сложилось и почему именно ты… вроде бы ничего особенного, обычная внешность, незнатный род, не самый сильный магический дар, – она вновь прищурилась, явно изучая мою ауру. – Но я вижу, как у него горят глаза, когда он смотрит на тебя. Повторю ещё раз то, что сказала тебе однажды: не смей его обижать, а то очень сильно пожалеешь.

Я поёжилась от её холодного и серьёзного тона, толпа мурашек пробежалась вдоль позвоночника, а мелкие волоски на руках встали дыбом. Именно сейчас я вдруг подумала, что передо мной не добросердечная домоправительница и отличная кухарка Феерия, а по-настоящему сильная и могущественная джинна, которая за годы службы очень привязалась к своему хозяину и пойдёт на всё ради него. Не зря я последний месяц всячески избегала ночёвок в особняке Кёнигсбергов, настаивая на том, чтобы оставаться в своей крошечной арендуемой квартирке у Рудольфа Гризли.

– А теперь иди мой руки – и за стол! – неожиданно громко скомандовала Феерия, когда на лестнице послышались громкие мужские шаги.

Я как в тумане направилась в санузел, а про себя сжалась от ужаса и подумала, что не хотела бы заполучить во враги джинну.

Ужин прошёл за разговорами о предстоящей свадьбе. Бенефис рассказывал, что успела уже организовать его секретарша за ту неделю, пока я находилась в Лазурии и помогала Дариону Блэкширу с поимкой Асмандиуса. Я же старалась вовремя кивать головой, всё ещё думая о тех днях, когда длился судебный процесс над сумасшедшим магом, возомнившим себя богом. Я вспоминала каждый день и каждый миг, проведённый рядом с главой Службы Безопасности по Иномирным Делам. Как он улыбается лишь уголком рта, его глубокую морщину, залегающую между бровей, когда он о чём-то глубоко задумывается, привычку запускать руку в свои волосы, когда он думает, что никто этого не замечает. Почему-то вдруг вспомнилась картинка, когда я подошла к нему, спящему на диване в его доме, а тонкая шёлковая рубашка плотно прильнула к мужскому торсу и обрисовала кубики на его животе. Мне вдруг стало жарко от этих воспоминаний, щёки опалил румянец.

– Лоли? – выдернул меня из мыслей голос Бенефиса.

– Ась? – я перевела взгляд на него и поняла, что последние пять или десять минут совершенно не слушала ни его, ни джинну. Шоколадные глаза брюнета и огненные джинны выразительно уставились на меня, явно ожидая какого-то ответа.

– Ты хотела бы до свадьбы или после осмотреть земли, которые принадлежат моему роду? – терпеливо повторил, явно не в первый раз, Бенефис.

– Ась? – я глупо хлопала ресницами, не понимая, о чём идёт речь. – Земли?

– Ну, это у меня здесь, в черте города особняк, так как я работаю в маглиции. А в провинции мне принадлежит просторное поместье с большими угодьями. Сейчас им занимается мой управляющий и шлёт сухие отчёты. Но даже по ним видно, что землям требуется уверенная женская рука, которая приведёт их в порядок.

Именно в этот момент я почувствовала себя так, будто на меня вылили ушат холодной воды. Мой будущий супруг – настоящий аристократ из знатного рода, одно из приближенных ко двору лиц. Разумеется, у него должно быть поместье и земли… О-о-ох… Бенефис относится ко мне как к женщине своего круга, получившей надлежащее образование по управлению землями и персоналом, ведь у аристократов именно жёны занимаются всем этим. Мне вдруг стало очевидно, насколько огромна пропасть в воспитании между мной и Бенефисом. Конечно, я и раньше видела всё это: от позолоченных ручек дверей до хрустальных ваз в особняке. Но одно дело – богатство. Я всегда считала, что деньги и положение в обществе – это единственное, что, по сути, отличает таких, как начальник маглиции, и таких, как я. Сейчас же мне вдруг вспомнилось, с какой лёгкостью и непринуждённостью Бенефис поддерживал разговор с Мариэль о композиторах в оперном театре, как много высокопоставленных людей подходило поздороваться с ним на королевском балу и на выставке в музее. В таких разговорах я постоянно чувствовала себя лишней, так как совершенно не интересовалась политикой и никогда ранее не посещала театры, не могла оценить ту или иную арию, не разбиралась в красоте музыки.

– Ты знаешь, я бы не хотела ничего менять в своей жизни. Мне нравится городская жизнь, я переехала в столицу из провинции почти восемь лет назад и ни разу об этом не пожалела. Да и если я перееду в твоё поместье, то не смогу ходить на работу… – я попыталась как можно мягче возразить своему жениху, подбирая самые весомые, на мой взгляд, аргументы.

– Зачем тебе работать? – Бенефис переместился поближе ко мне и взял меня за руку. – Через два дня ты станешь уважаемой госпожой Кёнигсберг и всё то, что принадлежит мне, будет принадлежать и тебе. Тебе незачем работать. Неужели ты думаешь, что я не смогу обеспечить тебя и наших детей? – он заглянул мне в глаза, широко и искренне улыбнувшись.

Наверно от такой улыбки я бы раньше растаяла, но сейчас от полученной информации я лишь нервно икнула и постаралась поскорее забрать свою руку, так как почувствовала внутри себя плавно нарастающую нервную дрожь.

– Ик! Бенефис, но я привыкла работать, мне это нравится, – я попыталась возразить, но мой голос прозвучал слишком жалобно и неуверенно.

– Лоли, – мужчина погладил меня по руке, – не глупи. Я понимаю, что всё это время ты старалась выглядеть независимой, и тебе очень важна твоя репутация и то, что подумают о тебе в свете. Но поверь, если ты продолжишь свою работу в Службе Безопасности по Иномирным Делам, то это будет выглядеть более чем странно. Люди, наоборот, станут обсуждать, почему жена начальника маглиции вынуждена ходить на работу.

Я вновь икнула, поняв, что Бенефис ждёт от меня какого-то ответа. Но я была не готова сейчас спорить или обсуждать свою будущую жизнь. Да и дети… Какие дети? Мне всего лишь двадцать семь, я хочу ещё попутешествовать, посмотреть другие миры, поработать над различными артефактами… мне действительно нравится то, чем я занимаюсь, даже несмотря на то, что в дипломе Магического Университета почти все оценки были «удовлетворительно».

– Э-э-эм, Бенефис, я очень устала, ты же знаешь, что за всю свою жизнь я ни разу не путешествовала телепортацией, а тут сразу в другой мир, – сказала я первое, что пришло мне в голову. Пожалуй, плохое самочувствие – единственное, что не вызовет подозрений у моего жениха. Да и ко всему это не такая уж и откровенная ложь. Чувствовала я себя действительно плохо, вот только не физически, а психологически. После слов Дариона мне казалось, будто у меня ампутировали какую-то важную часть души, и только-только отходит наркоз после операции. Серьёзный же разговор с Бенефисом меня окончательно добил.

Мужчина тут же поменялся в лице, хлопнув себя по лбу:

– Лоли, прости, я такой баран! Конечно же, ты устала. Небось, этот Блэкшир выжал из тебя все силы, таская по заседаниям суда, чтобы упечь Редстаффа за решётку, а теперь ещё и телепортация! Блэкшир никого не жалеет и заставляет работать двадцать четыре часа в сутки без выходных! Именно поэтому я и был против того, чтобы ты становилась оперативником. Тебе надо поспать, а завтра возьмёшь Диксу и отправитесь выбирать свадебное платье. Что скажешь?

Я попыталась благодарно улыбнуться, но у меня получился вымученный оскал, встала из-за стола, так и не доев ужин, и произнесла:

– Спасибо за понимание.

В самой спальне я малодушно притворилась спящей, когда матрас рядом прогнулся под весом жениха, и чья-то огромная и тёплая ладонь прижала меня к себе. Я прекрасно знала, что Бенефис не станет меня будить, увидев, что я сплю. Но вот если я не буду спать, то он совершенно точно начнёт ко мне приставать, и, в конце концов, это выльется в секс, ведь его у нас не было всё то время, что я пребывала в Лазурии, а объективных причин отказывать в близости своему почти-что-мужу у меня нет.

Больше половины ночи я пролежала на спине, не смыкая глаз и обдумывая всё то, что со мной произошло. Не делаю ли я самую большую ошибку в своей жизни, выходя замуж за Бенефиса? С одной стороны я понимала, что Бенефис – наилучшая партия для меня из всех возможных. Помимо его очевидных достоинств, я чувствовала его искреннюю заботу о себе, постоянное внимание, видела взгляды, полные желания, которые он время от времени бросал на меня. И в то же время, где-то в глубине моей души жил червячок сомнения. А как долго любвеобильный и ветреный красавчик будет любить именно меня? Вот даже сейчас он заговорил о том, чтобы я переехала жить в его загородное поместье. В его глазах это логично и правильно, не скрою. И большинство аристократов именно так и живут. Вот только большинство аристократов выходят замуж или женятся из финансовых и прочих соображений, имея при этом постоянного любовника или любовницу. Если я буду жить за городом в поместье и управлять его землями, а сам Бенефис станет приезжать ко мне лишь на выходные… как долго продержится наш брак? А если добавить ко всему ещё горячий темперамент начальника маглиции, как много времени пройдёт, прежде чем он изменит мне? Полгода? Год? Я прекрасно понимала характер своего жениха и интуитивно чувствовала, что Бенефис относится к тому типу мужчин, которым нравится сражаться за женщину, чувствовать адреналин в крови, завоёвывать её внимание. Его привычка раздувать из мухи дракона, приревновав меня к кому-то, а затем устраивать громкую ссору с последующим не менее бурным сексом, отвечала его вспыльчивому характеру. Но что станет с нашим браком, когда я превращусь в скучную жену, терпеливо дожидающуюся его в поместье?

А любит ли меня Бенефис по-настоящему? Если отбросить то, что я уязвила его самолюбие при нашем знакомстве, отказавшись переспать с ним, отбросить то, что Дарион Блэкшир, заклятый друг детства и вечный его соперник, сообщил, что будет добиваться моего внимания… Даже сама наша помолвка и то, как Бенефис спас меня из подвала Асмандиуса Редстаффа и уволок в столицу, сделав мне предложение сразу же, как я очнулась… Всё это похоже больше на желание застолбить за собою, взять нахрапом, но никак не на искреннюю любовь. Разве навешивают следящие браслеты на свою любимую? Разве присылают четырёх амбалов под стены больничной палаты, чтобы они докладывали о каждом её шаге?

«С другой стороны, Лоли, а какая у тебя есть альтернатива?» – вдруг встрепенулся внутренний голос. «Бенефис – потрясающий мужчина, сильный, умный, храбрый. Он не раз спасал тебя и доказал, что сможет позаботиться, если ты позволишь. Одно то, что он бросился очертя голову в подвал рушащегося замка и был готов сражаться с могущественным джином до последнего вдоха, рискуя своей жизнью, – разве это ли не доказательство его любви? Каких доказательств ты хочешь ещё? Ну, а то, что не доверяет… у всех свои недостатки, и ты не без них. В конце концов, чего ты хочешь? Ждать и надеяться на то, что Дарион Блэкшир когда-нибудь отважится сделать первый шаг? Он даже не поцеловал тебя тогда, в палате целительского заведения Лазурии. Да, он заплатил за твоё лечение пятьсот золотых и не потребовал никакой благодарности, но возможно, если бы он любил тебя по-настоящему, то хотя бы поцеловал бы? Да даже если вообразить, что случится нечто невероятное, и вы сойдётесь с Дарионом, где гарантии, что он не бросит тебя через какое-то время ваших отношений? Вполне вероятно, что у Дариона есть свои более серьезные недостатки, о которых на данный момент ты просто ещё не знаешь».

Я застонала, закусив губу, и очнулась от споров с самой собой лишь тогда, когда почувствовала солоноватый привкус крови во рту.

– Боги, как же я запуталась! Помогите мне, – прошептала я в подушку перед тем, как заснуть.

По всей видимости, я всю ночь проворочалась в постели Бенефиса и заснула лишь только под утро. Потому что когда я встала, то с удивлением обнаружила, что уже полдень. Вторая половина кровати пустовала, а Феерия сообщила, что хозяин ушёл на работу. Вяло помывшись в душе, я выскользнула из особняка начальника маглиции, так и не позавтракав. Аппетит так и не появился с прошлого вечера, да и оставаться наедине со слишком прозорливой джинной мне совершенно не хотелось. Я вызвала городского кентавра по мыслепередатчику и назвала адрес, который называла практически каждый день на протяжении многих лет – свой собственный. Вот только когда я уже подъезжала к арендуемой квартире у мистера Гризли, мне вдруг пришло в голову, что я обещала Бенефису за эти два дня привести себя в порядок и купить свадебное платье. Настроения ходить по магазинам и покупать вещи не было совершенно, и от мыслей, что сделать это всё-таки придётся, настроение испортилось ещё сильнее. В итоге я решила пойти в свой любимый кафетерий, в котором проводила время после тяжёлых смен в публичном доме мадам Жадрин.

У меня было ощущение, что кто-то положил камень на моё сердце, так тяжело мне было просто дышать. После расставания с Дарионом весь вчерашний вечер и ночь я сдерживала себя, чтобы не разрыдаться, потому что это точно вызывало бы массу вопросов со стороны Бенефиса. Но сейчас я вдруг почувствовала, как увлажнились мои глаза, а сил сдерживать слёзы уже не было. Я села за любимый столик в дальнем конце зала, закрыла руками лицо и почувствовала, как горькие слёзы катятся из моих глаз.

– Крепкий кофе для первой невесты столицы! – услышала я знакомый весёлый голос, и удивлённо подняла голову.

Передо мной стоял, широко улыбаясь, Тар, однако улыбка медленно слезла с его лица, как только он увидел меня с красными глазами и опухшим носом.

– Лоли, что случилось? – спросил он обеспоенно. – Тебя кто-то обидел? Кому мне надо оторвать голову и надрать задницу?

Я улыбнулась. Тар был младше меня на пару лет, и из его уст эти слова звучали весьма забавно, не говоря уже о том, что слово «задница» никак не вязалось с его внешностью солнечного мальчика. Уже от одной его фразы мне стало чуточку легче, впрочем как и всегда, когда я заходила в этот кафетерий. Раньше я списывала это на особенно вкусный кофе, который здесь готовили, но после того как Дикса рассказала, что мой старый приятель является прирождённым резонатором, я стала понимать, что дело здесь совсем не в напитках.

Я наскоро высушила кожу вокруг глаз рукавом платья, постаралась улыбнуться старому приятелю, и произнесла:

– Да это я так, от счастья плачу.

Мне отчего-то стало стыдно за своё поведение и не хотелось рассказывать, что у меня творится в душе. Даже Тару.

– От счастья значит? – переспросил подавальщик еды, внимательно рассматривая моё лицо. – А почему глаза тогда такие грустные?

М-да, Тар слишком прозорлив для своего возраста, а быть может, дар резонатора ему подсказывает истину? Я не нашлась с ответом, а потому решила поменять тему разговора:

– Слушай, я с самого утра ничего не ела, – совершенно честно призналась я. – Ты не принесёшь мне чего-нибудь съестного? Я бы не отказалась от порции ваших фирменных бутербродов с сыром.

Юноша недовольно тряхнул своими кудряшками, прекрасно распознав мою уловку.

– Учти, как вернусь с бутербродами, всё мне расскажешь, – строго пригрозил он мне напоследок, потрясая указательным пальцем в воздухе.

Я лишь вздохнула на эти слова. Как только Тар скрылся на кухне, дверь в полупустой кафетерий открылась, и внутрь помещения зашла девушка с копной имбирно-рыжих волос. Я бы не обратила на неё внимания, поглощённая собственными мыслями, но взгляд зацепился за редкий оттенок волос. Девушка чуть повернула голову, выбирая где ей сесть, и я вдруг узнала в ней свою бывшую коллегу по департаменту Особо Тяжких Преступлений и Убийств – Диксу. В ярком приталенном пальто, высоких кожаных сапогах и уложенными локонами я её совершенно не узнала. Только подумать, что совсем недавно Дикса носила старые растянутые свитера, мужские ботинки и заплетала волосы в две детские косички! Своим преображением коллега считала обязанной себя мне, а потому, лишь только заметив меня за столиком, кивнула мне в знак приветствия и тут же направилась к моему столику.

Наблюдая за тем, как Дикса пробирается сквозь занятые столики, я почувствовала, как невольно напряглась. Вот ведь наверняка Бенефис, зная о нашей с ней дружбе, подослал её, чтобы помочь с выбором свадебного платья и прочими мелочами. И хотя Дикса мне нравилась, меньше всего мне сейчас хотелось, чтобы она сейчас проводила время со мной из-за приказа начальника маглиции.

– Привет, какими судьбами? – спросила чуть насторожённо, когда девушка отодвинула стул и со всего маху плюхнулась на него.

Вид у девушки был настолько потерянный, а глаза выражали такую решимость, что я вдруг поняла: Дикса здесь оказалась исключительно по своей воле. На её лице впервые за наше знакомство не было привычной улыбки, а глаза не горели непосредственным детским любопытством.

– Привет, – поздоровалась она. – Искала тебя дома, но тебя там не оказалось. Вот решила зайти перекусить, раз уж скоро обед, а оказывается ты тут.

Я пожала плечами. Ну да, я часто обедаю в этом кафетерии, потому что он располагается близко к моему дому, к тому же здесь действительно вкусно готовят.

– И здесь вкусно готовят, – эхом на мои мысли отозвалась бывшая коллега.

Я вновь посмотрела на неё и подивилась изменениям, которые произошли с подругой. Её ничего не выражающий взгляд застрял где-то у меня над головой. Она молча сидела, о чём-то думая, то и дело по её брови хмурились, а по лицу пробегала волна какого-то то ли неудовольствия, то ли разочарования.

– Дикса, что случилось? – спросила я после продолжительной паузы.

Девушка с имбирно-рыжими волосами как будто спорила сама с собой, стоит ли мне рассказывать или нет, а когда решилась и набрала полные лёгкие воздуха, со спины подошёл Тар и перебил её:

– Лоли, твои любимые бутерброды, я в них ещё попросил положить листья салата и…

Именно в этот момент юноша отвлёкся от подноса с бутербродами и обратил внимание, что я сижу за столом уже не одна. Подруга же вскинула свои глаза и повернулась на голос позади себя, в результате чего Тар и Дикса встретились взглядами. Подавальщик еды споткнулся на полуслове, его руки дрогнули, но он в последний момент удержал поднос с тарелкой, после чего бухнул его на стол и стал торопливо переставлять содержимое подноса на стол, стараясь не смотреть на Диксу. Кончики его оттопыренных ушей пылали так сильно, что я невольно улыбнулась. «Как же она ему всё-таки нравится. Жаль, что теперь, когда Дикса изменила свою внешность, исправила зубы и свела бородавку, он стесняется к ней даже приближаться».

– …и копченую колбасу, – наконец, закончил предложение златокудрый юноша, собравшись с духом.

– Принеси, пожалуйста, вина, – попросила Дикса, в упор не замечая, как вздрогнули плечи Тара при обращении к нему.

– Вина? – растерялся юноша и бросил взгляд за окно на яркое солнце.

Я сама удивилась, услышав пожелание Диксы. Всё-таки сейчас был день, а вино в деловой столице было принято пить по вечерам, на крайний случай запивать бокалом поздний сытный обед. Мало кто из посетителей кафетерия просил принести просто вина, да ещё и в полдень.

– Ага, – она кивнула, – тащи целую бутылку.

– Какое предпочитаете? У нас есть очень хорошее огненное вино из Дезертума… – начал было Тар перечислять напитки, но Дикса, не глядя на него, махнула рукой.

– Неси любое на свой вкус. Мне всё равно, лишь бы покрепче было.

Тар кивнул и быстро ретировался за заказом для рыжеволосой девушки.

– Ну-с, так что случилось? – спросила я, когда подавальщик еды исчез из зоны видимости.

Нестандартное поведение Диксы меня заинтересовало настолько, что я даже на время забыла о своих собственных душевных переживаниях. Сейчас стало очевидным, что она искала меня не по просьбе Бенифиса, чтобы не оставлять одну в период предсвадебного мандража, какой обычно случается у невест, а потому, что ей самой была нужна моя помощь.

– Я бросила Майкла Миттерсона, – произнесла Дикса на одном дыхании и перевела растерянный взгляд на меня, слово спрашивала: «я правильно поступила?»

– Ты что сделала? – от удивления я аж перестала дышать.

Неужели Дикса, вот эта девушка с копной непослушных имбирно-рыжих волос, которая много лет грезила о красавчике Майкле, сама бросила его?!

– Я бросила Майкла, – ещё раз призналась Диска, чуть сгорбилась, а потом с горечью добавила. – Как же ты всё-таки была права, что людей надо оценивать не по внешности, а по поступкам. Я столько раз видела его потрясающие глаза редкого цвета индиго, белоснежную улыбку, слышала его мягкий голос, что нарисовала в своей голове принца на золотом драконе.

Я ошарашенно смотрела на подругу, не зная, что и сказать: то ли посочувствовать, то ли, наоборот, похвалить. Диксу же вдруг прорвало:

– Они с Бенефисом закрыли столько громких дел! Ты знаешь, как сложно не влюбиться в него? То и дело газеты пишут о том, как он храбро спас выводок диких горных лис, обнаружил подпольную организацию, торгующую кровью разумных существ, задержал опасного мага-убийцу, предотвратил покушение…

Дикса тяжело вздохнула, а я понятливо кивнула. Ну да, Майкл Миттерсон много лет был правой рукой начальника маглиции Бенефиса Кёнигсберга, и об их совместных делах еженедельно писали в городских газетах, превознося обоих до уровня героев страны. А Дикса ведь всё это время работала с Майклом в одном департаменте, время от времени сталкиваясь с ним в коридорах учреждения, и своими глазами видя, что всё это правда. Да что тут говорить! Я и сама влюбилась в Майкла будучи студенткой Магического Университета, когда красавчик-шатен был всего лишь лучшим на кафедре Боевой магии. А за эти годы Миттерсон добился очень и очень многого.

– Так почему же ты его бросила? – шёпотом спросила я, дотрагиваясь до руки Диксы.

Я видела, как сильно она переживала, хотя изо всех сил держала себя в руках и не давала слезам вырваться наружу, видела её неуверенность в собственном поступке и затаённое сожаление. Складывалось ощущение, что она сама не могла поверить в то, что сделала: бросила парня-мечту, о котором, пожалуй, грезила вторая половина департамента Особо Тяжких Преступлений и Убийств – та самая, которая не грезила о Бенефисе.

– Я сегодня утром узнала, что он поставил на меня в тотализаторе, – ещё тише произнесла Дикса и совсем уж сгорбилась, уставившись на свои чуть подрагивающие руки.

– А-а-а-а… – произнесла я, ничего толком не поняв.

Когда-то наши отношения с Бенефисом начались тоже с тотализатора. Весь департамент Особо Тяжких Преступлений и Убийств грешил этим развлечением. Сотрудники то и дело спорили, с какой следующей счастливицей переспит их начальник – Бенефис Кёнигсберг. Но я не совсем понимала, как это связано с Диксой. Неужели Майкл поставил на то, что она ляжет в постель с Бенефисом? Дикса в жизни бы так не поступила, хотя бы просто потому, что знала, что я вот-вот выйду замуж за последнего. Да и как это вообще связано? Ничего не понимаю.

– Ты же знаешь, что я специалист по человеческим аурам, а ещё сильный эмпат от рождения… – оправдывающимся голосом произнесла девушка, комкая салфетку в своих руках. Она не плакала, хотя её голос звучал глухо. – В общем, я случайно узнала, что Майкл заявил, что ему хватит месяца, чтобы переспать со мной.

Я тихо присвистнула. Вот это да…. неприятно, когда узнаёшь о таком, очень неприятно. С другой стороны, я же тоже спорила на то, что не пересплю со своим начальником, и Бенефис меня как-то смог простить.

– И что он сказал в своё оправдание? – уточнила я, затаив дыхание.

– Да ничего, – Дикса пожала плечами, – сказал, что, мол, итак одолжение мне делает, встречаясь со мной. Так и состарюсь девственницей, если брошу его. И как он только узнал, что у меня никого не было? – горестно вздохнула девушка, чуть сжав кулаки.

Я промолчала. Всё-таки, на мой взгляд, это было очевидно. Да и тем более, Дикса сама, ещё до отношений с Майклом, призналась, что за всю её жизнь ни один мужчина её даже на свидание-то не позвал. Однако в сложившейся ситуации я не могла не восхититься силой духа своей подруги. Она не только не ревела сейчас навзрыд, но и, судя по её лицу, вообще не проронила слезинки из-за этого мерзкого типа. Я бы на её месте наверно уже залила бы слезами всю подушку. Но в этом была вся Дикса: хотя её все знали как уродину в департаменте ОТПРУ, она всегда была невероятно сильной и яркой, смелой и решительной по своему характеру. Именно ей отдавали на сканирование подозреваемых в самых сложных и запутанных делах, именно её слово зачастую решало дело.

– Только подумать, а я была так счастлива все эти дни. С того самого момента, как ты привела меня на техномагическую выставку в музей, и Миттерсон сам подошёл к нам. Я впервые сходила на настоящее свидание, впервые поцеловалась с парнем на заднем сиденье магобиля… – прикрыв глаза, вспомнила рыжеволосая девушка.

Тар выбрал именно этот момент, чтобы подойти с двумя бокалами и бутылкой вина к нашему столику. Когда Дикса стала рассказывать про то, как целовалась с Майклом, его рука с дорогостоящей бутылкой заметно дрогнула. Было очевидно, что моя подруга понравилась ему с первого взгляда ещё с нашей предыдущей встречи с Камелией, но он отчаянно стеснялся с ней заговорить. Дикса же, в свою очередь, совершенно не замечала разносчика заказов. Неожиданно для самой себя, я предложила:

– Тар, а у тебя много работы? В кафетерии, я смотрю, людей сегодня немного. Передай свою смену кому-нибудь, да и садись к нам за столик третьим.

Юноша бросил короткий взгляд Диксу, его лицо вмиг озарило понимание, и он благодарно кивнул:

– Я сейчас, передам все дела Теду и к присоединюсь к вам.

Дикса удивлённо приподняла рыжую бровь и посмотрела на меня. Я прекрасно поняла её невысказанный вслух вопрос, а потому ответила:

– Тар – мой старый друг. Он всегда меня поддерживал, и мы иногда болтали после моих выматывающих смен в публичном доме. Он славный парень, а ко всему, как ты сообщила при встрече с Камелией, ещё и резонатор. Я думаю, положительные эманации резонатора нам сейчас обоим не помешает. К тому же, я слишком мало о них знаю, а было бы неплохо, чтобы кто-то подробно объяснил Тару, кем он является вот уже много лет.

Когда юноша с пшеничными кудряшками согласился к нам присоединиться, наш разговор с Диксой перетёк в совершенно другое русло. Мы потягивали огненное вино и рассуждали о разнице между аурами вещей и живых существ. Дикса, как специалист по человеческим и нечеловеческим аурам, вовсю утверждала, что никакой большой разницу между аурой, скажем, амулета, и аурой мага, сделавшего его, нет. Я же спорила с ней, припоминая случай с Камелией. Мне было легко найти отпечатки множества существ на половнике, но вот заплату на память в энергетическом коконе поварихи я не нашла.

– А это ерунда, – отмахнулась Дикса, допивая свой бокал с вином. – Дело практики. Потренируешься, и не такие заплатки начнёшь видеть.

– О каких заплатах идёт речь? – уточнил Тар. Пока он бегал на кухню, чтобы передать дела, он успел переодеться и ничем не отличался от гостей кафетерия: вместо белого передника на нём красовались лишь клетчатые штаны и льняная рубашка навыпуск.

– Эм-м-м… – промычала я, прекрасно зная, что Тар не получал никакого высшего образования и тем более уж магического. Объяснять сходу такие сложные вещи, как энергетическая оболочка магических предметов, будет затруднительно.

– Заплаты на аурах, – ничуть не стесняясь, произнесла Дикса, уже пропустившая пару бокалов. – Ты знаешь, что такое аура?

– Ну… я слышал, что у каждого человека есть своя аура, а также меня учили стандартной фразе, которую надо говорить целителю перед осмотром, – простодушно улыбнулся Тар, опускаясь на стул между мной и Диксой.

– Ох, святая простота! – совершенно беспардонно произнесла моя подруга и начала объяснять юноше, что такое аура, что она бывает не только у людей, но и у представителей других рас. Я же в свою очередь добавила, что аурой обладают многие предметы, созданные магами. Так потихоньку за бутылочкой вина мы просветили Тара, кратко изложив полугодичный курс «Основ Магии». Вторую бутылку вина мы уже уговорили на троих, рассказывая о видах магии – боевой, защитной, целительской, вещественной, артефактной и так далее. Где-то к четвёртой бутылке вина Тар вдруг встрепенулся и поинтересовался, а зачем мы ему, собственно, всё это рассказываем?

– Это так здорово! Всё то, что вы рассказываете – просто потрясающе, – искренне восхитился юноша, а потом вдруг впервые на моей памяти загрустил, – но я-то не маг, а обычный человек. Меня даже в магический техникум не взяли, сообщив, что у меня нет зачатков ни к целительской, ни к защитной, ни даже к бытовой магии… Поэтому я здесь в кафетерии уже много лет и работаю.

Мы хитро переглянулись с рыжеволосой бестией и придвинули стулья поближе к юноше, понурившему голову.

– Тар, у тебя действительно нет зачатков, чтобы творить собственные заклинания… но тут такое дело, что эм-м-м… – начала я, пытаясь подобрать правильные слова.

– Знаю-знаю, – Тар тепло, но печально улыбнулся мне, – главное быть хорошим человеком. Мне тоже самое говорили в техникуме, когда я пришёл забирать документы.

– Да идиоты они там все! – вдруг громко вспылила Дикса.

Где-то на краю сознания я отметила, что она явно перебрала вина. Половина посетителей в зале оглянулись на нас, недовольно поморщившись.

– Что? – удивлённо посмотрел на неё Тар.

– Да идиоты, говорю ж, – уже более спокойно повторила девушка, отпив ещё немного вина, – как можно было проморгать резонатора? Резонатора?! Да ты… да ты… Да я вот только сейчас осознала, что быть может нашла заплату в ауре Камелии так легко, потому что ты был рядом! Да таких людей как ты единицы! – она восторженно замахала руками.

– Ты что-нибудь понимаешь? – юноша перевёл озадаченный взгляд на меня, смущённо тряхнув пшеничными кудряшками. – Мне кажется, Диксе уже надо завязывать с вином.

Я пожала плечами, предоставляя подруге рассказать Тару о том, кто он есть.

– Ты ре-зо-на-тор! – по слогам произнесла Дикса и икнула. – Ты лучше, чем маг! Тебе не нужны заклинания или ещё что-то в этом роде. Ты одним своим присутствием усиливаешь положительные эмоции людей и любую созидательную магию! Да вся твоя аура светится, как солнце, я даже не представляю, это ж насколько надо быть слепыми, чтобы не заметить резонатора!

Тар перевёл недоумённый взгляд на меня, явно не веря всему тому, что сказала Дикса. Прекрасно его понимаю. Наверняка, я бы и сама не поверила, проработав с десяток лет подавальщицей еды, что я какой-то там редкий резонатор. Тем более, когда об этом сообщает явно подвыпившая девушка, к которой ты ещё и не равнодушен.

– Ах, ты не веришь? – продолжала буйствовать Дикса, до глубины души оскорблённая чужим неверием в свои слова. Ну, в целом, Тару было простительно. Он-то не знал, кем работает Дикса в отличие от меня. – Ничего, я тебе докажу! Ты пойдёшь со мной в департамент Особо Тяжких Преступлений и Убийств! Я докажу тебе, что способна рассмотреть резонатора в любом состоянии.

Моя подруга ещё какое-то время возмущалась приёмной комиссией магического техникума, когда я краем глаза уловила крошечное оливковое тельце, впорхнувшее в кафетерий.

– Добрый день, – поздоровалась со мной представительница Малого мира. – Лолианна Иствуд?

– Да, – чуть заторможено я, разглядывая фею и её прозрачные крылья.

– Вам письмо от главы клана вампиров Виера Крувицки из Сумеречного мира, – и с этими словами она протянула мне конверт из явно дорогостоящего материала с массивной печатью с гербом рода Крувицки.

Тар и Дикса притихли, уставившись на меня. Я машинально взяла в руку конверт, сломала печать и прочла текст письма про себя:

«Дорогая Лолианна!

Я безумно рад услышать новость, что ты выходишь замуж! От всей души поздравляю тебя с этим событием. Бенефис Кёнигсберг, несмотря на все наши с ним разногласия, достойнейший маг, и я рад, что моя тьяри попадает в такие надёжные руки.

Кроме того, мне доложили, как ловко и хитро ты смогла обвести Асмандиуса Редстаффа вокруг пальца и добыть улику против него. Я глубоко восхищён твоей храбростью и изобретательностью! Ты изменила моё мнение о людях в лучшую сторону.

Пока ты была в Лазурии, я тоже не терял времени даром. Целители смогли восстановить мои глаза и зрение, но, к сожалению, не родовую магию. Так сложилось, что нас с тобой связывает слишком многое. Помимо того, что ты – моя тьяри, ты ещё и добровольно согласилась на мой укус на королевском балу, поделившись со мной своей кровью и тем самым смешав наши ауры. Целители говорят, что ты и только ты, как носитель частички моей ауры, имеешь шансы восстановить мою магию, хотя бы частично. Это могли бы сделать ещё и мои дети, но как ты знаешь, их, увы, у меня нет. Влад… ты и сама знаешь, убит. А Хельга сейчас на очень маленьком сроке. Я понимаю, что прошу тебя о многом, тем более, накануне твоей собственной свадьбы. Но если бы дела не обстояли так остро, я не стал бы об этом просить. К сожалению, каждый день, что я проживаю без магии, уменьшает шансы на её возвращение. Очень прошу тебя, приезжай ко мне в гости, в Сумеречный. Хотя бы на сутки или на вечер, давай попытаемся восстановить мою ауру».

– Ну что там? – Дикса перегнулась через стол и выхватила письмо из моих пальцев.

Я ошеломлённо уставилась на письмо. Виер меня поздравил со свадьбой, признавая, что Бенефис – достойная кандидатура в мои мужья, даже несмотря на то, что когда-то на балу мой жених знатно набил лицо вампиру, не разобравшись, что к чему. А ещё Виер высоко оценил мою хитрость и изобретательность, думая, что я ловко провернула всё с Асмандиусом. Я даже хмыкнула, развеселившись. Да вся эта история с гениальным магом-генетиком – одна сплошная случайность. И то, что я, разозлившись на Бенефиса, сбежала из целительского учреждения, попутно изменив внешность девушки на троллью, и то, что нашла объявление о поиске горничной именно в замок Редстафф. Даже мой внезапный порыв отыскать Мариэль, неудачное падение в бассейн в борделе мистера Грегора, гнев Бенефиса, и перемещение телепортом в Лазурию в мокром платье – одна большая случайность. Ни о какой хитрости и заранее спланированных действиях здесь уж точно не шло и речи. Я понятия не имела, когда возвращалась на руины замка Редстафф, что скажу преступнику, и как заставлю его применить украденную магию сирен. Это был самый глупый и бездумный шаг с моей стороны. Но, пожалуй, о том, насколько сильно я рисковала в тот момент, знает лишь Дарион. Ведь только он видел мои полные страха глаза, когда ворвался в замок Редстафф, и только он догадался, каким оружием Асмандиус убил оборотня Грея. Даже Бенефису я не сказала всей правды. Он, как и сотрудники Службы Безопасности по Иномирным делам, наблюдавшие за замком Редстафф по приказу Дариона Блэкшира, был уверен, что мне ничего не угрожало. По официальной версии, случившееся в Лазурии – тщательно спланированный и разыгранный спектакль, чтобы поймать опасного преступника «на горячем».

Что касается магии Виера… Жаль, что магия покинула его. Хорошо, что хотя бы зрение удалось вернуть.

– Бедный, – прошептала Дикса, возвращая письмо мне обратно. Я обратила внимание, что Тар тоже прочитал бумагу из-за плеча моей подруги. – Что теперь с ним будет? Ты поедешь?

– Ась? Что? – я вернулась из своих размышлений.

– Я говорю, что Виеру Крувицки надо срочно вернуть магию, – поджала губы Дикса. – Ты же поедешь к нему? Попробуешь восстановить хотя бы какие-то нити ауры?

Я растеряно пожала плечами:

– Вообще-то послезавтра у меня свадьба с Бенефисом, я пока не могу никуда поехать.

– Как не можешь? – возмутилась Дикса. – Ты должна! Ты не понимаешь… он же глава клана. Для него потеря магии – это потеря управлением клана, я не говорю о том, что сейчас он вообще без магии живёт.

– А что в этом такого? – не понял Тар. – Я тоже всю жизнь живу без магии, вроде бы ничего…

Я молча перевела взгляд на Диксу. Конечно, мне очень хотелось бы помочь Виеру, но если говорить честно, то я не была его настоящей тьяри. Взаимное сканирование аур у нас произошло по договору, а не из-за глубоких чувств. Я даже не чувствовала его там, в Лазурии, нашла в подвале Асмандиуса по какому-то безумному стечению обстоятельств. Разве я могу ему хоть как-то помочь? Кажется, последний вопрос я задала вслух.

– Конечно, можешь! – Дикса всплеснула руками. – Более того, ты обязана попытаться восстановить хотя бы какие-то нити в ауре, ты же маг-вещевик. Виер не написал здесь, потому что не хотел на тебя давить, но если ты не попытаешься помочь ему, то он достаточно быстро потеряет всю свою магию! Он станет человеком! И вполне вероятно, что даже его жизнь резко сократится до человеческих мерок. Он станет позором и изгоем в собственном клане!

А вот об этом я как-то не подумала. Действительно, у вампиров очень щепетильные понятия о чести рода… Скорее всего Виеру сейчас приходится скрываться, а на встречах за него выступает Винтер, как это было на техномагической выставке. И если магия к Виеру так и не вернётся, то ему придётся жить, до конца жизни скрываясь, чтобы не стать позором своего клана, а его наследник смог взять на себя обязанности главы клана через пару десятков лет. «Это если вообще вампир без магии долго сможет прожить в Сумеречном мире…», – протянул внутренний голос, явно намекая на оборотней.

– Вы думаете, что я смогу? – повторила я, ни к кому не обращаясь. Наверно не выпей я столько вина, я бы сразу написала бы ответ Виеру, что сожалению, но не чувствую в себе сил для возвращения его магии. Понятно, что утопающий будет хвататься за любую соломинку, но моих знаний и навыков слишком мало для восстановления родовой магии, я уже не говорю о том, что и тьяри-то я ему не настоящая.

Неожиданно Тар положил свою тёплую ладонь поверх моей:

– Лоли, поверь, если кто-либо и сможет это сделать, то только ты. Ты же маг-вещевик, ты умеешь работать с аурами. А судя по тому, что вы обсуждали здесь с Диксой, аура вампира не должна радикально отличаться от ауры артефактов. Поезжай, туда и обратно. Как я понял из письма, для попытки достаточно и пары часов. К свадьбе успеешь, а мы с Диксой тебя прикроем.

В этом был весь Тар. Его безграничная вера в меня тронула до слёз.

– Да-да, – закивала Дикса, неожиданно поддерживая моего старого приятеля. В этот момент выражение их лиц и сами позы были настолько похожи, что я внутренне подивилась.

– Но… А у кого деньги взять на телепортацию? Я даже не знаю, сколько стоит виза… – растерянно произнесла я. То ли алкоголь забурлил в крови, то ли вера моих друзей в меня приободрила, но я вдруг подумала: «А правда, что я теряю? Вдруг у меня действительно всё получится?».

– Так на контроле скажи, что едешь по приглашению, как тьяри вампира. Тебя в Сумеречный мир должны пустить вообще без визы, – всплеснула руками Дикса.

Глава 2. Похищение невесты или сделка с Хранителем

Телепортационная кабинка сработала точно также, как в тот раз, когда я перемещалась в Лазурию. Та же тошнота и головокружение, то же ощущение будто бы пространство вокруг тебя сворачивается в тугой узел. Дикса оказалась права. Действительно, после сообщения сотруднику телепортационного зала межиномирных кабин, что я являюсь тьяри главы клана Крувицки и еду по личному приглашению, меня пропустили без каких-либо вопросов и требований оплаты телепортации.

Когда через несколько мучительно долгих секунд я открыла кабину привычным жестом, то сразу же пожалела, что забыла надеть свои зачарованные на ночное зрение линзы. Так вышло, что по возвращению из Лазурии я их сняла и больше не надевала. Именно поэтому сегодня утром, отправляясь из особняка Бенефиса в знакомый кафетерий, я даже не вспомнила про них. Зачем? Ведь троллиной я уже дано не представляюсь, а мысли о посещении Сумеречного мира ещё утром мне в голову не приходили.

В первую секунду, когда я вышла из кабины в тёмное и тихое помещение, мне почудилось, что я оказалась в телепортационном зале другого мира глубокой ночью. Уже секунду спустя я сообразила, что моя догадка в корне не верна, ведь в Сумеречном мире вся активная жизнь происходит именно по ночам. Всматриваясь во мрак, я медленно осозновала, что обстановка для телепортационного зала весьма странная: неровные каменные стены, отсутствие какой-либо мебели, люминесцентные грибы точь-в-точь как в Лазурии.

Влажный воздух ударил в нос, и я вдохнула его всей грудью. «Нет, определённо, я оказалась где угодно, но точно не в центральном телепортационном зале Сумеречного мира. Может, это какой-то сбой при перемещении?» – сказала я самой себе, стараясь не паниковать.

Именно в этот момент я увидела напротив себя крупную мужскую фигуру, одетую во всё чёрное. Фигура сделала пару шагов по направлению ко мне, а я вдруг ощутила нарастающую внутреннюю панику. Неужели это Асмандиус Редстафф всё-таки нашёл способ сбежать с плутониевых рудников и похитить меня для реализации своих мерзких планов? Слишком свежи были в памяти воспоминания, как сумасшедший маг, возомнивший себя богом, чуть не изнасиловал меня в подвале замка Редстафф. И вся эта тёмная каменная пещера, и тусклое свечение грибов невероятно сильно напомнили мне о пережитом. Липкий страх противно дотронулся до моего сердца, и пары алкоголя мигом выветрились из моей головы. Я панически отшатнулась от мужской фигуры, но запуталась в подоле собственного платья и рухнула на пол под треск порвавшейся ткани.

– Нет! Нет! Не подходи ко мне! – истошно закричала я, когда мужчина сделал ещё один шаг по направлению ко мне.

Незнакомец тут же замер, а всполох магического гриба упал на его лицо, и я впервые смогла рассмотреть его бледную кожу, прямые волосы до плеч цвета вороного крыла, крупный нос с горбинкой и чёрные, как само тёмное искусство, глаза. Определённо, у него не было ничего общего с лазурянином Асмандиусом Редстаффом. И как я могла их только спутать? Передо мной находился совершенно другой мужчина.

Незнакомец страдальчески поморщился от моих диких воплей, после чего произнёс на удивление приятным баритоном:

– Разрешите представиться, Малефисент, Хранитель Сумеречного мира.

Я икнула от неожиданности. Ну и напугал же он меня до чёртиков!

– Лолианна Иствуд, – представилась я, всё ещё с опаской оглядывая незнакомца. Правила вежливости бабуля Ирма вдалбливала в меня с самого детства, так что даже в такой странной ситуации я машинально назвала своё имя.

– Знаю, – ответил мужчина с огромными чёрными глазами, – иначе бы я Вас не перехватил.

– Перехватили? – повторила я, слегка опешив. – Я думала, что это сбой в работе кабины…

– Обернитесь, – Малефисент приглашающе взмахнул рукой, – никаких кабин здесь нет.

И я обернулась. Кабины действительно не было. Меня замутило: ведь так не бывает, чтобы человек сам по себе вот так просто исчезал из одной точки мира и возникал в другой! Все знают, что для этого нужны либо особенно мощные артефакты, либо специальные стационарные кабины. Перехват человека, перемещающегося в пространстве, звучит как какая-то фантастика! Да и кабины сами собой не исчезают! Кажется, я выпила с Диксой и Таром слишком много огненного вина…

Так, погодите. Если допустить, что Малефисент специально перехватил меня, то выходит, он меня похитил? А для чего? Неужели для… этого самого? Я вновь окинула взглядом широкоплечего мужчину, а он неожиданно нагнулся ко мне, протянув правую руку. Наверно я всё ещё не отошла от пережитого на Лазурии, или же Асмандиус нанёс слишком сильный удар по моей психике. Потому что иначе я никак не могу объяснить то, что в этот момент я заверещала как сирена в подростковом возрасте, когда происходит становление голоса:

– Не-е-ет! Тебе не удастся меня изнасиловать!

Малефисент вновь озадаченно замер, а затем произнёс с плохо скрываемыми нотками обиды в голосе:

– Вообще-то, я подал Вам руку, чтобы помочь встать, и Вы не сидели на каменном полу. Он холодный, а это вредно для молодой девушки, – а затем добавил после секундной паузы, – и раз уж на то пошло, то это женщины предлагают продать душу за ночь со мной.

Я вновь икнула от неожиданного ответа мужчины и покраснела до корней волос. Оказывается, Малефисент хотел оказать мне любезность, а я его обвинила невесть в чём, и подумала, боги знают, что. Кряхтя и путаясь в собственном платье, я кое-как встала с каменного пола и стала отряхивать подол от пыли и земли.

– Всё-таки мы не совсем правильно начали наше знакомство, – вновь заговорил мужчина. – Повторюсь, меня зовут Малефисент. Я – Хранитель Сумеречного мира, – произнёс он с такой гордостью, будто представился самим королём Грацием Пятым.

Разумеется, я не смогла не спросить в ответ:

– А кто такой хранитель? И что именно Вы храните? И где я?

По всей видимости, мой вопрос задел Малефисента, потому что он нахмурил брови:

– Я, э-м-м-м… – он явно подбирал слова, – самый главный в этом мире.

«Ага, ещё один больной и сумасшедший на голову маг с замашками бога», – резюмировала я про себя, вновь напрягшись.

– Я сохраняю баланс и магическую составляющую в Сумеречном мире, – продолжил Малефисент.

– Вы создали Сумеречный мир? – удивилась я, а в голове уже обдумывала планы побега из этого чудно́го места.

Когда-то давным-давно я обрывочно что-то слышала на лекциях в Магическом Университете о том, что бывают маги, способные создавать миры. Неужели мне повезло столкнуться именно с таким магом?

– Да нет же! – искренне возмутился мой собеседник, кажется мой вопрос его не на шутку задел. – Иракл говорил, что с тобой будет сложно, но я не представлял, что настолько! Я не Создатель, я – Хранитель. И, между прочим, я очень хороший Хранитель. Создатели только и умеют делать не пойми что, а потом бросать на произвол судьбы. Я же – Хранитель, и благодаря мне этот мир живёт. Нарисовать картинку не так сложно, а вот вдохнуть в неё жизнь, движение, ароматы, сияние, постоянно поддерживать – это в разы сложнее.

«Так, передо мной точно ненормальный, возомнивший себя богом», – окончательно уверилась я, и начала аккуратно пятиться назад, не зная, что ещё ожидать от нового знакомого. Малефисент увидел моё постыдное отступление, а потому нахмурился, недовольно поморщился и сделал несколько стремительных шагов ко мне.

– Стойте, где стоите! – не смогла сдержать я крик, в котором проступили нотки подступающей истерики.

Малифицент остановился там, где был, устало выдохнул и произнёс:

– Пройдите к выходу из пещеры, я Вам всё объясню. Вы находитесь в Сумеречном мире.

И я с опаской направилась в сторону, в которую махнул головой мужчина. Мне действительно показалась, что в той стороне пещера выглядит как-то посветлее. Так как я всё ещё побаивалась Малефисента, то стала обходить его по дуге, в какой-то момент вновь запнулась о выступающий на полу камень и громко шлёпнулась.

– А-а-а-у-у-у, – застонала я, потирая ушибленное мягкое место. Было больно.

Малефисент страдальчески громко вздохнул, закатил глаза, и буквально через секунду я почувствовала его крепкие мужские руки, которые обвили меня за талию и резко вздёрнули вверх. Я уже готова была возмутиться таким небрежным отношением к моей персоне, как мир вдруг растворился, и через миг мы оказались где-то на вершине горы.

Слова возмущения так и застыли у меня в горле, потому что то, что я увидела, было невероятно прекрасно. В небе было два светила: одно большое серебристо-белое стояло высоко над горизонтом, заливая всё мертвенно-бледным светом, а второе багряно-розовое поменьше мерцало половиной своего диска, только-только вставая из-за моря. Алый свет заливал часть неба, которое в данный момент походило на разноцветные перья новорождённого феникса.

Мы стояли на пике горы, а вокруг нас расстилалась незнакомая земля. Я увидела море такого же багряно-красного цвета, как и светило поменьше, но чуть присмотревшись, поняла, что вода на самом деле лиловая, просто в свете встающего солнца кажется алой. Чем больше я смотрела на эту картину, тем больше понимала, что я действительно нахожусь далеко не в столице или Лазурии. Картинка передо мной больше всего напоминала Сумеречный мир.

– Как же красиво! – восторженно выдохнула я, так как никогда не видела ничего подобного, лишь на картинках.

Мужчина позади меня хмыкнул, но я почувствовала, что ему приятны мои слова. Только сейчас я поняла, что он всё ещё крепко меня придерживает. Я постаралась выпутаться из его рук, на что он чуть крепче меня прижал к себе и раздражённо произнёс:

– Не дури, Лолианна, иначе упадёшь с горы.

Я посмотрела вниз под ноги и охнула. Разумеется, Малефисент был прав, мы стояли на крошечном пологом кусочке земли, и мелкие камушки неизвестной мне горной породы уже скатывались вниз от моего неловкого движения. Я испуганно замерла, а черноволосый мужчина, как ни в чём не бывало, продолжил:

– Посмотри на это лиловое море, – я послушно перевела взгляд на крупные волны, которые причудливо изгибались, переходя в фиолетовые барашки ближе к берегу. Каждая волна оставляла за собой широкую полосу воздушной голубой пены на розовом песке. – Создатель просто его придумал. А я же вдохнул в него жизнь, подарил ему эти волны и пену, я наделил воду магией. Теперь она обладает своими собственными законами притяжения. Отсюда видно, что волны идут одновременно в разные стороны, могут обрушиваться как у берега, так и на глубине. А пена – это воздух, который замешан в воду. Благодаря такому количеству кислорода в воде, даже обыкновенные люди могут нырять на глубину и проводить минуты, а местами и целые часы под ней.

– О-о-о-о-о, – выдохнула я, так как слов у меня не нашлось.

– Посмотри на эти светила, – вновь продолжил Малефисент после некоторого молчания, и я перевела взгляд на небо. Серебристо-белое солнце продолжало висеть высоко в небе, а вот красно-розовое уже поднялось над линией горизонта и залило алыми лучами не только море, но и землю. Открывшаяся картина на миг мне показалась страшной, потому что показалось, будто земля умыта кровью. Но через секунду наваждение прошло, и я убедилась, что это всего лишь лучи красного солнца. – Создатель их просто придумал, но не заложил ни тепла, ни магии, ни даже мерцания. Я сам отрегулировал яркость этих светил так, чтобы стала возможна разумная жизнь в Сумеречном мире. Ни вампиры, ни оборотни не любят яркого солнца.

Я присмотрелась к солнцам и увидела, что они не просто тускло светят, а именно мерцают, посылая свет волнами, и такими же неравномерными и необычными, какие гуляли на поверхности лилового моря. Из-за такого мерцания Сумеречный мир покрывался всевозможными бликами разных оттенков от белого до тёмно-багрового.

Мы молча стояли и смотрели на него. Каждую секунду краски на небе менялись, а когда красное светило поднялось ещё выше, золотые всполохи над горизонтом окрасились в какой-то фантастический цвет, которого я до этого момента ещё ни разу не видела.

Малефисент бережно придерживал меня своими крепкими руками, но при этом он прижимал меня к себе ровно настолько, насколько это было необходимо, чтобы я не упала с обрыва. В какой-то момент я увидела цветной ветер. Ярко-синее завихрение пронеслось прямо перед моим лицом, щёлкнуло по носу и с мелодичной трелью унеслось прочь. Забывшись, я потянулась за игривым синим ветерком, чтобы дотронуться до маленького чуда, оступилась и, кажется, полетела вниз. Всё произошло настолько быстро, что я даже не успела испугаться. Малефисент моментально подхватил меня на руки, а в следующее мгновенье краски Сумеречного мира вновь померкли, и я оказалась в той же самой пещере, в которой была не так давно.

«Какое интересное перемещение», – подумала я, – «никогда не слышала о том, чтобы можно было вот просто раствориться в воздухе в любом месте и возникнуть в другом, не используя при этом мощных артефактов…».

– Я – Хранитель этого мира, мне всё можно, – невозмутимо сообщил Малефисент.

– Но… как… – я изумлённо уставилась на мужчину, поняв, что он ответил на мои мысли. – Вы умеете читать мысли?

Всё, что до сих пор говорил этот мужчина про море и светила, могло являться вешаньем водорослей на уши. Перемещения в пространстве, если призадуматься, также могли происходить за счёт небольших и спрятанных артефактов, а вот чтение мыслей… такие способности подделать практически невозможно.

Малефисент вдруг громко и звонко расхохотался, глядя на меня.

– Я же сказал уже тебе, что я – Хранитель этого мира. А ты очень громко думаешь. Некоторые твои мысли я слышу, но не все, – отсмеявшись, произнёс он, а затем добавил. – А ты забавная. Иракл говорил мне об этом, а я ему не верил.

Я решила отойти в сторону от мужчины, не зная, как реагировать на его слова. С одной стороны, он продемонстрировал мне свою силу, а с другой, я всё ещё его побаивалась и допускала, что это очередной ненормальный вроде Асмандиуса Редстаффа. Ведь похитил же он меня зачем-то? В пещере было гораздо темнее, чем на пике горы, а потому мои непривыкшие к темноте глаза не предупредили меня вовремя о неровностях пола. В итоге я вновь споткнулась и грохнулась бы на пол, не поймай меня в очередной раз Малефисент.

– Нет, ну ты просто ходячее недоразумение, – недовольно произнёс он, а затем прищёлкнул пальцами. – Отныне у тебя будет зрение, как у любого существа, родившегося в Сумеречном мире.

Я насупилась. Сомнительный комплимент в мой адрес. Можно подумать я просила себя перехватывать в телепорте. Мне вот самой с собой очень даже и неплохо живётся. Пока эти мысли проносились у меня в голове, я несколько раз моргнула. Неужели, он думает, что можно вот так прищёлкнуть пальцами и подарить человеку способность видеть в темноте? Да Асмандиус ослепил Виера за эту возможность.

Незаметно темнота посерела и отодвинулась от меня, люминесцентные грибы стали как будто бы ярче. Я ещё раз осмотрела помещение и с удивлением отметила, что стала различать мельчайшие выступы и неровности стен и пола. Пещера, но весьма уютная, если так можно сказать про пещеру. Сухо, чисто, необычно свежий воздух для замкнутого помещения.

Одеяние моего собеседника, которое показалась мне изначально чёрным, оказалось украшенным изысканным серебряным шитьём. Я заинтересованно перевела взгляд на его лицо и различила широкий мужественный подбородок и чуть впалые скулы. Раньше этого видно не было. Сейчас же я обратила внимание, что мужчина передо мной красив какой-то неземной красотой, которая не столько восхищала, сколько заставляла пугливо задерживать дыхание. Малефисент излучал мощнейшую силу, причём эта сила не была сродни силе джинна или какого-то другого существа, которого я встречала ранее. С такой силой я ещё не встречалась.

– Ну как? Нравлюсь? – лукаво спросил он, заметив, что пристально я его разглядываю.

Я смутилась и отвела глаза. Как-то некрасиво получилось: мне подарили ночное зрение, а я уставилась на своего дарителя, как водяной на болото.

– Теперь, когда ты не верещишь от страха, не кричишь, что я тебя изнасилую, и увидела, что действительно находишься в Сумеречном мире, давай поговорим, – довольно предложил Малефисент.

Всё ещё потрясённая неожиданным подарком Малефисента, я оглянулась в поисках чего-нибудь, на что можно сесть. Определённо, мне сейчас вновь продемонстрировали вид магии, неподвластный классическим законам. Мой мозг всё ещё пытался дать какое-то объяснение происходящему. Быть может, мы всё-таки не в Сумеречном мире, а в другом, не открытом для широкой публики, где действуют другие законы магии? Или же я вообще меня ввели в транс и всё это мне кажется?

Мужчина заметил мой ищущий взгляд, ещё раз прищёлкнул пальцами, и из воздуха возникло мягкое удобное кресло.

– Садись, – добродушно произнес он, глядя на моё ошеломление – располагайся, будь как дома.

Я хмыкнула на это приглашение: быть как дома, когда тебя перехватил прямо в телепорте или просто-напросто похитил на полпути неизвестный мужчина, и при этом непонятно, что он хочет от тебя… Весьма громкое заявление.

«А если на кресле был полог невидимости, и он его снял ловким движением, как фокусник, то это могло бы объяснить внезапное появление мебели», – активизировался внутренний голос.

Я недоверчиво села в кресло, подтянув колени к подбородку, и тут же в нём утонула, после чего выжидательно уставилась на Малефисента. Он с немалым интересом наблюдал за мной, словно увидел представителя вымершей расы.

– Всё-таки ты презабавная! Ещё ни одна душа на меня так не реагировала: вначале обвинила в том, что я собираюсь над тобой надругаться, а теперь продолжаешь сомневаться в моей силе, – он хохотнул, но лично мне было не до смеха. – Ладно, теперь, когда ты спокойно сидишь в кресле и слушаешь меня, я хотел бы предложить тебе сделку.

– Сделку? – удивилась я.

Я ожидала всего чего угодно, но только не предложение о сделке. Если он действительно так могущественен, как демонстрирует, неужели ему может быть нужно что-то от меня? От бывшей горничной публичного дома, простой магички, пускай и с редкой специальностью по Вещественной магии.

– Да, сделку, – уверенно кивнул Малефисент и развалился прямо в воздухе, как будто под ним тоже находилось кресло. Вот только ни кресла, ни стула, ни даже табуретки там не было, я видела это своими глазами.

Малефисент побарабанил пальцами по месту, где находился бы подлокотник, будь под ним реальное кресло, и произнёс:

– Лоли, ты не так давно обнаружила тело оборотня Грея Азральда в Лазурии. Ты помнишь?

Я медленно кивнула. Ещё бы забыть такое! Перед глазами сразу же встала картинка с двуспальной кроватью и залитыми кровью простынями… Бр-р-р! Я помотала головой, потому что воспоминания были ещё слишком свежими.

– Ты нашла тело, рассказала маглиции, кто убийца и где искать вырезанное сердце, а также именно ты додумалась до того, каким образом Азральд был убит, и достала неопровержимые доказательства против Асмандиуса, – продолжил Малефисент, глядя на меня.

Я вновь кивнула, всё ещё не понимая, куда он клонит.

– Было бы логично, раз уж ты сыграла основную роль в истории с Азральдом, чтобы ты её и закончила.

– Что? – спросила я уже вслух. Мне казалось, что Редстафф на плутониевых рудниках до конца жизни, история уже завершена.

– Видишь ли… – протянул Малефисент. – Грей Азральд был оборотнем, а оборотни и вампиры – души Сумеречного мира, коим Хранителем я являюсь. У Азральда есть старший брат, который продолжает жить в этом мире, но при этом он не может смириться с утерей горячо любимого младшего брата. Я хочу, – на этих словах он вытянул из кармана своего плаща маленький пузырёк с ярко-салатовой жидкостью, – чтобы ты подмешала это зелье в еду его старшего брата. Это принесёт ему должное успокоение.

– Что? – негодующе воскликнула я, не веря своим глазам. – Вы хотите, чтобы я убила оборотня?

Да как он вообще смеет такое предлагать? Тоже мне Хранитель Сумеречного мира, называется! Малефисент махнул рукой, заставляя меня замолчать. При этом его чёрные зрачки на миг расширились, заняв весь белок. Это было настолько жутко, что я испуганно замолчала.

– Нет же, Лоли, это зелье принесёт лишь покой его старшему брату, он сможет продолжать жить и работать, больше не испытывая мук совести. Во всей этой истории он винит в смерти Азральда себя. Зелье лишь поможет ему.

«Ох, что-то и темнит Малефисент!», – подумала я, прищурившись. – «Логично, чтобы я закончила историю… что это вообще за объяснение такое? И странное зелье, успокаивающее душу… А вдруг оно является ядом замедленного действия?» Мужчина явно и в этот раз смог прочитать мои мысли. Кажется, я действительно слишком громко думала.

– Лолианна, – он резко встал из воздуха, – я уже сказал, что это не яд. Я не привык, чтобы в моих словах сомневались. Клянусь, ничего плохого это зелье не сделает! От тебя требуется лишь дать его старшему брату Азральда.

«И в чём подвох? Если оно такое хорошее, что же он сам его не даст?» – скептически подумала я, а потом обомлела, поняв, что и эту мысль Малефисент прочёл тоже.

– Лолианна! Да сколько же можно сомневаться во всём, что я говорю или делаю? – взревел мужчина, белки его глаз на несколько мгновений полностью заволокло тьмой. – То ты мне не веришь, что я Хранитель Сумеречного мира, то думаешь, будто я могу пожелать что-то плохое исконным жителям моего мира. Я уже поклялся, что зелье только улучшит самочувствие выпившего его оборотня. Что мне ещё сделать, чтобы ты поверила?

Я испуганно ойкнула, глядя на изменившееся лицо и глаза мужчины. Последние, к слову, уже приняли свой обычный человеческий вид, но мне всё равно было страшновато. Кажется, мне придётся поверить Малефисенту на слово. Вон он уже как взбесился, лишь услышав мои мысли.

– Я должна подлить зелье оборотню – и это всё? А что я получу взамен? – я решила уточнить все условия сделки. Невежливо как-то отказываться вот так сразу, не выслушав всё предложение собеседника.

– Да, ты должна подлить зелье и это всё, что от тебя требуется, – невозмутимо кивнул черноволосый мужчина, вновь став спокойным. – Что касается того, что ты получишь взамен… а что ты хочешь? Я знаю, что ты должна Дариону Блэкширу пятьсот с лишним золотых за лечение и проживание в Лазурии. Сумеречный мир богат на драгоценные металлы. Я оплачу твой долг перед главой Службы Безопасности по Иномирным Делам, а ещё обеспечу тебя таким приданым, что в столице никто не осмелиться сказать, будто ты выходишь замуж по расчёту. Поверь, я умею благодарить женщин.

Последнее предложение Малефисент протянул как-то особенно мягко и в его голосе прозвучали явно двусмысленные нотки. Я почувствовала, как жар прилил к щекам и прикусила нижнюю губу. Одним своим предложением Малефисент попал точно в цель. Я до сих пор испытывала огромное чувство вины перед Дарионом из-за того, что ему пришлось заплатить за меня в Лазурии баснословную сумму денег. И ладно бы, я действительно была его невестой… так нет же, мы даже не встречались. А приданое… я всегда мечтала о нём. Ушлые газетчики раскопали, кто такая Лолианна Иствуд, девушка Бенефиса Кёнигсберга, и не раз упоминали про моё прошлое в качестве горничной в публичном доме, не упуская из виду такой пикантной подробности, что именно там я с познакомилась с начальником маглиции. Ко всему они частенько вспоминали состояния рода Кёнигсбергов. Конечно, ничего оскорбительного в мой адрес они не писали, но многое читалось между строк.

Однако стоит ли ввязываться в какую-то авантюру с неизвестным зельем ради того, чтобы покрыть долг и получить приданое? Видя моё сомнение, Малефисент продолжил:

– Я знаю, что ты телепортировалась в Сумеречный мир к Виеру Крувицки, и являешься его тьяри. Я так же знаю, что попытка восстановить его магию обречена на провал. Надеюсь, ты не станешь мне доказывать, что сможешь перестроить все порванные нити Виера, залатать дыры в его ауре и сделать так, как было? Ты, конечно, талантливый маг-вещевик, но поверь, этого мало.

Я вскинулась было, чтобы возразить, но к этому моменту мой организм уже заметно протрезвел, и я могла здраво оценить вероятность того, что действительно могу помочь Виеру. Кого я обманываю? Одно дело – менять ауру неодушевлённых вещей, немного меняя их свойства, совершенно другое – вернуть магию вампиру, после того как его ослепили и досуха выпили. Да если ведущие целители Сумеречного мира не справились с этой задачей, то кто я вообще такая? Однако почему он вдруг вспомнил, зачем я перемещалась в Сумеречный мир?

Малефисент посмотрел на моё озадаченное выражение лица и усмехнулся, поняв, что вновь попал в яблочко. Он сверкнул своими угольно-чёрными глазами и произнёс:

– Я покрою твой долг перед Дарионом, дам тебе приданое и верну родную магию Виеру Крувицки до последней капли.

Что? Я ошеломлённо уставилась на Малефисента. Я не ослышалась? Неужели это возможно? Нет, конечно, меня Дикса уверяла, что можно вернуть кое-какие способности при большом желании, но чтобы вот так, всю магию разом! Невозможно!

– Кроме того, признай, тебе необходимо время, чтобы хорошенько подумать над своей личной жизнью. Если ты возьмёшься за это дело, то обещаю, оно у тебя появится, – продолжал искушать меня черноволосый мужчина.

– Но как Вы… – я смотрела во все глаза на своего собеседника и не могла понять, как он догадался. Ведь я не то чтобы не думала, я себе боялась признаться в том, что сделаю всё возможное, чтобы как можно дольше не выходить замуж за Бенефиса. Нет, он замечательный, и хотя мы частенько спорим из-за его ревности и моей неугомонности… вот только у нас совершенно разные взгляды на мою свободу после свадьбы. Он считает, что я брошу работу и стану хозяйкой его владений, а я этого категорически не хочу.

В глазах Малефисента промелькнул всполох неподдельного веселья:

– Дорогая Лоли, ты телепортировалась за два дня до свадьбы в Сумеречный мир, чтобы попытаться помочь знакомому вампиру вернуть утраченную магию, зная, что, скорее всего ничего не получится, вместо того, чтобы выбирать свадебное платье. По-моему здесь и так всё более, чем очевидно.

Я грустно понурила голову. М-да, действительно, слишком красноречивый поступок. Наверно, когда Бенефис узнает об этом, он придёт в бешенство…

– Не волнуйся, – мягко промурлыкал Малефисент, – мы скажем, что я тебя похитил, и у тебя просто не было выбора. Да и мало ли как всё сложится…

Да как всё может сложиться-то? Я мрачно усмехнулась. Неужели произойдёт чудо, и Бенефис вдруг обзаведётся пониманием и уравновешенностью вместо того, чтобы меня в очередной раз ругать и шлёпать по попе как неразумного ребёнка? Сомневаюсь… Бенефис – не Дарион. Последняя мысль особенно остро кольнула меня в сердце.

По всей видимости, Малефисент и тут подслушал мои мысли, так как я всё это время молчала, а он продолжил:

– Тебе определённо необходимо время, чтобы разобраться в себе и своих чувствах. Нельзя любить сразу двоих мужчин, ты должна определиться. Да и в целом жизнь только на них двоих не заканчивается…

Я вспыхнула от его намёка. Выходит, он думает, что я буду изменять своему жениху?

– Я вообще-то определилась и ответила согласием на предложение Бенефиса, – я вскинула раздражённый взгляд на Малефисента. Да что он вообще себе позволяет? Копается в моей голове как у себя дома, а тут ещё и в сердце полез. Тоже мне знаток женской психологии! У самого-то есть жена или хотя бы просто любимая женщина?

Малефисент выслушал всю мою возмущённую мысленную тираду в свой адрес и громко хохотнул:

– Ой, Лоли, поверь, у меня было много женщин, я всех и не вспомню. Или ты специально об этом подумала, решив привлечь к себе внимание и стать моей любимой? – с этими словами он подмигнул мне, а затем с чисто мужским интересом посмотрел, разглядывая не столько лицо, сколько фигуру. Я кожей почувствовала, как он задержал взгляд на моей ноге, оголившейся выше колена в разрезе порванного подола платья, нескольких расстегнувшихся пуговичках в районе груди, а затем на губах.

Разумеется, я смутилась. Всё-таки что ни говори, а Малефисент был невероятно красив, не говоря уже о его невероятной магической мощи. Но за наше короткое знакомство он успел продемонстрировать такое могущество и мощь Хранителя, что я была уверена: при всём своём желании я просто не способна его заинтересовать как женщина. Что он только пытается этим показать? Я нарочито громко фыркнула, поправив подол платья.

– Как бы то ни было, – после непродолжительного молчания продолжил черноволосый мужчина, – если ты согласишься на сделку, то твой вампир получит свою магию назад, в полном объёме, а ты – время на размышления, которое тебе сейчас так необходимо.

Я нахмурилась. С одной стороны, я чувствовала долг перед Виером, который спас мне жизнь на королевском балу, и искренне сочувствовала его потери магии. Я вспомнила, что даже тогда, когда он был ослеплён и беспомощен, а Асмандиус пришёл в подвал с намерением сделать мне ребёнка, он попытался меня защитить. И пускай та неловкая попытка была пресечена на корню, я чувствовала себя обязанной благородному вампиру.

Что касается предстоящей свадьбы, то и тут Малефисент озвучил моё настоящее желание. Ведь если я сейчас покину эту пещеру и попрошу вернуть меня в телепорт, уже через несколько часов Бенефис найдёт меня, устроит знатную выволочку на правах почти-что-супруга и будет прав. И объяснить ему то, что я всё ещё сомневаюсь – это значит очень сильно его обидеть. С другой стороны, то, о чём просил Хранитель, не звучало совсем уж невыполнимо. Да и не хотел он ничего дурного, поклялся же, что зелье не причинит вреда выпившему его.

Оставался, конечно, крайне негативный опыт общения с оборотнями. Правда, кто знает, может мне особенно «повезло» на том балу познакомиться с самыми неприятными представителями этой расы. Быть может старший брат Азральда Грея весьма приятный молодой человек? Я вспомнила синяки, которые остались на моей руке после танца с одним из оборотней и поморщилась. Одно то, как они смотрели на меня, уловив запахи и Виера, и Бенефиса… Б-р-р-р! Не хотелось добровольно отправляться в стаю двуликих.

– Я изменю твою ауру, – серьёзно кивнул Малефисент на мои заполошные мысли. – Ни один представитель оборотней не почувствует твой запах, ни услышит твои шаги, если ты захочешь передвигаться бесшумно, и кроме того, я наделю тебя такой физической силой, какая тебе и не снилась. Я не думаю, что всё это тебе понадобится, но понимаю, что, так как ты девушка, тебе так будет спокойнее. Разумеется, всё это временно, для того, чтобы ты выполнила условия по сделке. Ну, а на изменение твоей ауры у меня уйдёт порядка дюжины дней.

Я изумлённо спросила:

– Малефисент, объясните мне, я не понимаю! Если Вы можете вернуть родную магию Крувицки, можете взять и поменять мою ауру, наделив меня тем, чего у меня отродясь не было, то почему Вы так настаиваете на сделке? Зачем Вам это? Подливать зелье в еду какого-то оборотня… да Вы просто можете взять и самостоятельно сделать то, что хотите. Почему это должна сделать я?

Мужчина закинул руки за спину и стал большими шагами мерить пещеру.

– Да, уж, Иракл говорил, что ты слишком любопытная и подозрительная… – пробормотал он, потирая большим и указательным пальцем подбородок.

Затем Хранитель принял какое-то решение, остановился напротив меня и произнёс:

– Лолианна, это достаточно сложно объяснить. Если говорить по-простому, то я Хранитель этого мира, а, следовательно, обязан поддерживать баланс во всём. Я не могу брать и вмешиваться в существующий ход событий, потому что тем самым нарушу баланс. Мне бы очень хотелось многое исправить в Сумеречном мире, однако есть определённые правила, которых я, к моему величайшему сожалению, должен придерживаться. Если я начну действовать как Создатель, то меня просто дисквалифицируют.

– Что? – ошарашенно произнесла я, не понимая того, что до меня пытались донести.

– Уничтожат, или по-вашему, по-человеческому «убьют», – он поморщился, как бы пробуя это слово на вкус, – нет, не совсем. Скорее именно уничтожат.

– То есть, действуя чужими руками, ты можешь вмешаться в ход событий Сумеречного мира, а своими нет? – до меня начало доходить, а от волнения я сбилась и стала «тыкать» мужчине. Малефисент даже не заметил того, что я обратилась к нему столь фамильярно. Кажется, это совершенно его не волновало.

– Совершенно верно. Причём, не просто «чужими», а именно твоими. Ты имеешь непосредственное отношение к истории с Греем Азральдом, а потому перед своими я останусь чист, – Малефисент исчез из поля моего зрения, а уже через мгновение я почувствовала его горячее дыхание и шёпот на своей шее. – Лоли, ты же умная девушка. Ты поможешь оборотню, а взамен рассчитаешься со всеми своими долгами – и за спасённую жизнь с Виером, и за лечение в Лазурии с Дарионом. Соглашайся, прошу.

Вот так, живёшь двадцать семь лет и не подозреваешь, что у миров есть Создатели и Хранители, которые явно недолюбливают друг друга и играют в какие-то подковёрные игры. Имея колоссальную силу, они предпочитают наблюдать и вмешиваться лишь посредством заключения сделок с куда как более слабыми обитателями этих миров. «Ну что ж, – заключила я мысленно, – если всё обстоит именно так, то мотивы Малефисента мне становятся понятными, как и то, почему он похитил именно меня».

Интересно, сколько времени уже прошло там, в столице, пока в Сумеречном мире мы наблюдали восход?

Я неуверенно кивнула, а затем робко поинтересовалась:

– А я могу как-то сообщить Бенефису, что со мной всё в порядке? – Всё-таки я планировала приехать к Виеру Крувицки в гости, после чего вернуться обратно в столицу. Сейчас я уже, боги знают сколько, общаюсь с Малефисентом, а ведь ещё дюжина дней должна уйти на изменение моей ауры…

– Забавно, что ты о нём вспомнила, – улыбнулся черноволосый мужчина. – Ты в курсе, что персонал, обслуживающий кабины межмировой телепортации, уже доложил об исчезновении пассажира в Службу Безопасности по Иномирным Делам? Дарион Блэкшир поставил на уши весь свой департамент и сообщил о случившемся Бенефису. Тот пребывает в ярости и вымещает свою злость на подчинённых и на твоём друге, уповая на то, что его департамент должен курировать работу кабин межмировых перемещений. Кёнигсберг обвиняет его в твоём исчезновении, а Дарион искренне считает виноватым именно себя и находится в полнейшем отчаянии. Ты знаешь о том, что Блэкшир действительно очень любит тебя?

– В курсе, – буркнула я и тяжело вздохнула, представив, как Дарион и Бенефис сходят с ума от беспокойства, не зная ни где я, ни что со мной случилось. Видимо мое выражение лица сделалось слишком уж кислым, потому что Малефисент махнул рукой:

– Ладно, – пробурчал он, словно решаясь. – Как насчёт того, чтобы я послал в столицу слепок твоей ауры?

– Это как? – не поняла я.

– Я возьму твою ауру и душу, таким образом, твои друзья будут точно знать, что ты – это ты, а не кто-либо ещё. Но твоё тело останется здесь. К сожалению, разделение души и тела на длительное время для человека невозможно, да и вредно это. У тебя будет всего несколько минут, чтобы поговорить с ними и успокоить. Идёт? – спросил Малефисент.

Я подумала ещё пару минут, взвесила все за и против и, наконец, решила согласиться на странное предложение Хранителя.

– Я согласна на сделку, – сказала я и протянула ему чуть подрагивающую руку. Всё-таки, не каждый день я заключала сделки с бессмертными и могущественными Хранителями миров.

Малефисент, не колеблясь, взял мою руку, и когда наши ладони соприкоснулись, ярко полыхнуло алое пламя, скрепившее нашу договорённость. Дрожь от рукопожатия перенеслась на всё моё тело. Ох, как бы я не пожалела о своих словах!

Глава 3. В гостях у Малефисента

Я не поняла, что произошло. Это было совершенно не больно, скорее… туманно. Чувства отдалённо походили на те, когда приходишь в себя после потери сознания. Не знаю, как и что сделал Малефисент, но обнаружила я себя стоящей, а точнее парящей над полом личного балкона Бенефиса Кёнигсберка в департаменте Особо Тяжких Преступлений и Убийств. Того самого балкона, на который меня когда-то обманом завёл Бенефис, чтобы я услышала его беседу с Майклом Миттерсоном обо мне. Как же это было давно…

Балкончик обладал отличительной особенностью: изнутри кабинета Бенефиса висели длинные гардины, и того, кто находился на нём, не было видно из помещения. По всей видимости, Малефисент в своей странной манере решил дать мне возможность понаблюдать за поведением друзей, пока они не заметили меня. В щель между гардинами я увидела знакомый диван, сейчас на нём сидела, грустно понурив голову, Дикса, а рядом с ней на подлокотнике разместился Тар. Я удивлённо вскинула брови: «А Тар-то тут что делает? Неужели Дикса всё-таки привела его в департамент ОТПРУ, пытаясь доказать ему, что он резонатор?» Юноша с пшеничными кудряшками ободряюще держал свою ладонь поверх руки девушки, но она этого как будто не замечала, глубоко погружённая в свои мысли. Бенефис стоял около Диксы и громко кричал:

– Какого чёрта я всё узнаю от Блэкшира? Почему моя собственная подчинённая не рассказала мне, что моя невеста намылилась в другой мир? И даже не в какой-нибудь курортный солнечный мир, а в опасный Сумеречный, населённый вампирами, пьющими человеческую кровь, и неуравновешенными оборотнями, известными своим вспыльчивым темпераментом? Дикса, чем ты вообще думала, когда посоветовала Лоли навестить Виера? – Бенефис орал так, что закладывало уши. Его вены на руках набухли, а ладони то и дело сжимались в кулаки.

Я перевела взгляд правее и с удивлением увидела за рабочим столом Бенефиса непривычно тихую Мариэль. Она сидела на месте начальника маглиции так, будто бы уже не в первый раз находится в кабинете Бенефиса, но вид её был скорее скучающий, чем растерянный. «Интересно, а Мариэль что здесь делает? Ах, ну да, я же телепортировалась в Лазурию, чтобы вывести Азральда на чистую воду, а Дарион так и не вернулся в столицу… следовательно, Бенефису всё это время приходилось приглядывать за сиренами. Вполне вероятно, принцесса сирен здесь уже действительно не в первый раз», – подумала я и перевела взгляд ещё правее.

Рядом с рабочим столом Бенефиса, на котором в хаотичном беспорядке валялись кипы исписанных бумаг, стоял бледный Дарион Блэкшир. Глубокая морщина расколола его переносицу, а губы сомкнулись в одну бескровную линию. Он с такой силой вцепился пальцами в деревянную столешницу, что кончики пальцев побелели. Глядя на него, у меня защемило сердце. Неподдельная маска горя застыла на лице главы Службы Безопасности по Иномирными Делам.

«Поторопись, у тебя мало времени», – раздался голос Малефисента в моей голове. Я глубоко втянула в себя воздух, положила руку на ручку двери и сделала решительный шаг внутрь кабинета Бенефиса. Мне показалось, что я сделала шаг, но на самом деле, я почувствовала, как просто вплыла в помещение прямо сквозь прозрачную дверь балкона, не потревожив ни единого заклинания. Не шелохнулась даже гардина, до которой я совершенно точно дотронулась. Или мне показалось, что я до неё дотронулась?

Тар был первым, кто увидел меня. Он сразу же улыбнулся своей солнечной улыбкой, тряхнул мелкими пшеничными кудряшками и произнёс, вставая:

– О, Лоли, я же говорил, что ты обязательно вернёшься, а мне никто не верил!

Бенефис осёкся в своей ругани и перевёл удивлённо-радостный взгляд на меня:

– Лоли?! – громогласно воскликнул он и ринулся ко мне, чтобы обнять.

Я морально приготовилась к тому, что вот-вот начальник маглиции стиснет меня в своих крепких медвежьих объятиях, не давая дышать, но когда он в два широких шага пересёк расстояние между нами и попытался дотронуться, я ничего не почувствовала. Совершенно ничего.

– Лоли? – уже озадаченно произнёс Бенефис, пропуская руки сквозь меня.

Все собравшиеся в кабинете молча смотрели на безуспешные попытки Бенефиса обнять меня. Спустя несколько секунд мой жених бросил пытаться дотронуться до моего тела.

– Лоли, сейчас же объясни, что всё это значит?! Куда ты от меня сбежала на этот раз? – насупившись, вновь начал негодовать Бенефис.

Я понимала, что у меня просто не хватит времени объяснить жениху всё, что со мной случилось, и успокоить его. Действуя скорее интуитивно, я шагнула к Дариону, который всё это время напряжённо смотрел на меня и не проронил ни слова, а его на его пальцах зажигались золотые искры, складывающиеся в причудливую нить.

– Лоли, скажи, где ты сейчас находишься? – обманчиво спокойно спросил он, ни на миг не преставая колдовать.

– Дарион, поверь, это неважно. Главное, что со мной всё хорошо, вам не надо беспокоиться и переживать, – я подплыла к нему ещё на пару шагов, неотрывно глядя в такие родные серые глаза.

С каждой секундой я чувствовала, что мне всё сложнее и сложнее находиться в этом мире, и что-то утягивает меня обратно. Малефисент что-то говорил про расслоение души и тела, невозможное на длительный срок для людей. Сейчас у меня не было времени объяснять всё Дариону… да и надо ли? Секунда утекала за секундой, как песок струится сквозь пальцы.

– Я порву того, кто осмелился тебя похитить, голыми руками, – взревел Бенефис где-то позади меня словно раненый дракон. – Лолианна, а ну отвечай быстро, где ты находишься? Я вызволю тебя откуда угодно!

Я обернулась на своего жениха и увидела, как сильно раздуваются его ноздри на раскрасневшемся лице. Ну, вот и как ему объяснить, что меня никто не похищал? Ну, то есть, похищал, конечно, но предложил вернуть, а я сама согласилась на похищение и непродолжительное пребывание в Сумеречном, пока не будут выполнены все условия сделки?

– Разреши мне просканировать твою ауру, – терпеливо попросил Дарион, заметив всю гамму чувств, промелькнувшую на моём лице.

Дать просканировать ауру? В принципе, это могло бы быть выходом. Он, по крайней мере, будет уверен, что со мной всё в порядке, меня не околдовали и не внушили мне никаких ложных чувств или мыслей, и что сейчас с ним разговариваю я сама, а не мой похититель. Вот только… если он просканирует мою ауру, то узнает обо всех тех чувствах, что бушуют в моей душе, и о том, что я испытываю к нему в частности. Это же такой стыд! Ведь я – невеста его друга детства Бенефиса Кёнигсберга. Нет, боюсь, этого я никогда ему не позволю. Я печально покачала головой.

– Дарион, я… не могу, извини. На это есть свои причины. Но со мной всё будет хорошо, я обязательно вернусь, просто не сейчас, – я подплыла к нему совсем близко и заглянула в графитово-серые глаза, в которых плескались беспокойство и отчаяние.

– Обещаешь? – прошептал он, а его глаза потемнели как предгрозовое небо.

– Обещаю, – я мягко улыбнулась, а затем почувствовала, как краски начинают меркнуть, и грустно добавила, – а сейчас я должна идти, время вышло.

Чтобы Бенефис не почувствовал себя уязвлённым, я обернулась к своему жениху и послала ему ободряющую улыбку. Краем глаза я заметила, как лицо Дариона мгновенно изменилось, он начал колдовать вдвое усерднее, а за мгновение до того, как я исчезла из родного мира, золотом полыхнула тонкая нить, которую брюнет накинул на меня ловкими пальцами словно лассо. Миг – и я стою в тёмной пещере, освещённой лишь люминесцентными грибами.

– Вот ведь! – зашипел Малефисент недовольно, резко сдёргивая с меня золотое лассо Дариона. – Нить Ариадны надумал на тебя навесить! Недооценил я твоего друга, однако… И главное, откуда он только знает это заклинание? Он же боевой маг, а не некромант… да ещё и додумался в такой короткий срок до Нити Ариадны и сил вложил как пятеро магов не всегда вкладываются… – дальше послышались недовольные чертыханья. – Не будь я Хранителем, то возможно и не смог бы тебя вернуть обратно.

– Что это? – изумлённо спросила я, ни разу не слышавшая о таком заклинании. Малефисент полностью снял с меня призрачное лассо и сжёг золотую нить на моих глазах одним щелчком пальцев.

– Нить Ариадны – древнее заклинение, которым можно призвать душу. Обычно его используют некроманты для вызова неуспокоенных душ, чьи тела давно мертвы… Впрочем, неважно, – Малефисент махнул рукой. – Накинуть Нить Ариадны на живого человека достаточно сложно, ведь душа находится в теле. Да и смысла нет, так выкладываться магически, когда существует множество маячков и следящих чар, которые ставятся на предметы или артефакты. Так, Бенефис зачаровал подаренный тебе адамантиевый браслет, чтобы следить за тобой. Именно по этим причинам я не рискнул отправить тебя, так сказать, целиком, в столицу, опасаясь, что после этого тебя будет затруднительно бесследно выкрасть обратно. Я отправил в твой родной мир душу, а чтобы тебя узнали – ещё и твою ауру, по сути – нематериальные вещи. А вот тело оставил в Сумеречном мире. Обычно это безопасно: души неспособны брать предметы, колдовать или как-то воздействовать на окружающих, как и невозможно воздействовать на них. Исключение – заклинание Нити Ариадны, использующееся, как я уже говорил ранее, некромантами в ритуалах… Мне и в голову не пришло, что Дарион сообразит выследить тебя таким образом! Однако же хитрец этот Блэкшир, не ожидал я такого, не ожидал! И главное, кто он? Всего лишь человек! Какой-то смертный! И вот ведь даже сил не пожалел на Нить!

– Не пожалел сил? – машинально повторила я, чувствуя в глубине душе зарождающуюся тревогу за сероглазого брюнета. – С ним всё будет в порядке?

– Да что с ним станется! Полежит пластом с недельку на фоне магического истощения, – махнул рукой Малефисент. – Блэкшир победил Асмандиуса Редстаффа, так что я уверен: после Нити Ариадны он быстро оклемается, – затем Хранитель нахмурился и произнёс уже куда как более серьёзным тоном. – Меня больше волнует, как бы он не узнал, где мы находимся, и не сорвал все наши планы.

– Я что такого? С тем как ты перемещаешься, не должно возникнуть проблем, – я непонимающе пожала плечами, всё ещё ошеломлённая информацией про Нить Ариадны и про то, что Дариону придётся целую неделю пролежать без капли магии. А он, на минуточку, глава Службы Безопасности по Иномирным Делам! А что, если его неприятели воспользуются его плачевным состоянием и нападут?

– Так-то оно та-а-к, – нехотя протянул Малефисент, задумчиво потирая подбородок большим и указательным пальцем, – вот только прерываться с перестроением твоей ауры крайне нежелательно, а перемещение в другое место – это вмешательство в процесс, которое замедлит мою работу. А, ладно, разберёмся!

***

Удивительно, но дни в компании Малефисента пролетали незаметно. Я жила в той самой странной пещере, где ничего не было и в то же время было всё. Пещера оказалась удивительным местом. Поначалу я ужаснулась, неужели мне здесь придётся жить? А где же кровать, шкаф для хранения продуктов, стол и стулья, минимальные удобства, в конце концов? Я очень сильно стеснялась задать все эти вопросы своему похитителю, и каково же было моё удивление, когда к концу первого дня я поняла, что не чувствую ни голода, ни холода, ни других естественных потребностей организма. Вроде бы я не делала ничего конкретного, но в то же время я совершенно не ощущала скуки, которая всегда меня накрывала, когда я была вынуждена слоняться от безделья в собственном мире.

Малефисент научил меня медитации. Именно тогда, когда я находилась в этом состоянии, он постепенно изменял мою ауру. Я не видела этих изменений, но хорошо чувствовала их. После каждого его вмешательства в мою ауру, я ощущала, как у меня нещадно ломит мышцы, накатывала невероятная усталость, даже просто вдыхать воздух казалось настоящим подвигом. Спасали всё те же медитации.

Иногда я разговаривала с Малефисентом, иногда молчала. Удивительное дело, это был первый в моей жизни человек, или точнее бессмертный, рядом с которым я могла молчать часами, и чувствовала себя при этом комфортно. Наверное, разве что с Дарионом я могла бы провести столько же времени, не проронив ни слова, и чувствовать себя так же комфортно. Но с ним я столько времени ещё ни разу не проводила: в департаменте Службы Безопасности по Иномирным Делам мы обсуждали рабочие моменты, проводили сканирование артефактов, или он рассказывал мне что-то из своего опыта, а в Лазурии в ходе судебного процесса над Асмандиусом я не оставалась с ним наедине вовсе.

В ходе наших разговоров с Малефисентом, я вспомнила, что хотела спросить, кто такой загадочный Иракл, которого он упоминал при первой нашей встрече. Как оказалось, это был Хранитель мира Лазурии, который пристально наблюдал за моими выкрутасами и перемещениями в облике троллины, смакуя все мои приключения, переживания и полученный стресс.

– И что, он знал всё это время, что Асмандиус Редстафф похищает эльфов, дезертумцов, сирен и вампиров для своих опытов, и не вмешался? – ужаснулась я, поняв всю глубину извращённого чувства юмора загадочного Иракла. Выходит, он долгое время наблюдал за всеми теми мерзостями, что творил сумасшедший маг в своём подвале, и ничего не предпринимал.

Малефисент, как ни в чём не бывало, пожал плечами:

– Лоли, не забывай, что Иракл – Хранитель. Его интересует в первую очередь лишь то, что происходит с его миром и его обитателями. Лазурии ничего не угрожало, и потому он не вмешивался. Более того, из-за тебя и твоего друга – главы Службы Безопасности по Иномирным Делам, – Иракл лишился славного развлечения – наблюдения за опытами Редстаффа. Что ни говори, а лазуряне живут крайне скучно, у них ничего интересного не происходит, они даже колдовать – и то ленятся. А Редстафф несмотря на все свои странности – гениальнейший маг-генетик. Так что в некотором роде Иракл сейчас в обиде на вас обоих.

Я поражённо пожала плечами, узнав о точке зрения Хранителя на сложившуюся историю. Выходит, не такие уж эти Хранители и замечательные, поддерживающие баланс магии и творящие добрые дела, как хотел показаться мне Малефисент при нашем первом диалоге. Видимо, Малефисент уловил отголоски моих мыслей, потому что, чуть помедлив, ответил мне:

– Не меряй нас по человеческой шкале, – отрывисто бросил он, а его глаза заволокло чёрной пеленой. – Мы бессмертны и могущественны. В наши обязанности входит защищать те миры, к которым мы приставлены, а также их обитателей, но уже по мере возможности. И мы совершенно не обязаны следить за нравственной стороной последних. А когда живёшь тысячелетиями, наблюдая за скучными жизнями людей, эльфов, троллей… в конце концов, начинаешь ценить то, что способно тебя хоть как-то заинтересовать и развлечь. Я бы не стал поступать как Иракл, но прекрасно его понимаю. Никто не заставлял глупеньких сирен покидать Сиегалию, сбегать от родителей и врать им. Они попали в руки Асмандиуса исключительно по своей инициативе. Как никто и не заставлял Виера Крувицки ехать в замок Редстафф. Более того, я сделал всё, что было в моих силах, чтобы остановить его, но при этом не нарушить баланс Сумеречного мира. Я даже подарил ему ещё одного наследника, но он всё равно оставил свою беременную жену ради поездки к сумасшедшему магу.

Я сглотнула, поняв, что, кажется, ненароком разозлила Хранителя Сумеречного и постаралась больше не думать ни об Иракле, ни о Хранителях в целом. Всё сказанное Малефисентом было для меня, в некоторой мере, невероятным. В тот день мы больше с Малефисентом не разговаривали.

Прошло ещё несколько дней. Однажды я поймала себя на том, что понятия не имею, как долго уже нахожусь в пещере, и сколько сейчас времени там, в Сумеречном мире. Мне показалось, будто бы время внутри этой загадочной скалы течёт по-другому, не так как во всём мире. Именно на этих мыслях я почувствовала на себе взгляд Малефисента. Он усмехался лишь одними уголками губ, а в его глазах заплясали огоньки веселья.

– Ты угадала, здесь время идёт совсем по-другому, – неожиданно нарушил он тишину, отвечая на мои размышления.

Я еле заметно кивнула головой. За время, что я провела вместе с Малефисентом, я настолько привыкла к тому, что он читает мои мысли и отвечает на них, что абсолютно не удивлялась его внезапным ответам.

Рассветы и закаты мы проводили на горе, наблюдая за белым и красным светилами. Всякий раз светила на небосводе поднимались и опускались по-разному: с разной скоростью и траекторией, – а оттого все рассветы были совершенно не похожи друг на друга. Я с огромным восхищением наблюдала за лиловым морем и необычными волнами, омывающими песчаный берег у подножья горы, а также за цветным ветром. Солёный воздух кружил голову, и я чувствовала себя спокойной и умиротворённой. Заключая сделку с Малефисентом, я рассчитывала на то, что у меня появится время подумать о личной жизни и той нелёгкой ситуации, которая сложилась у меня. Однако, всякий раз видя восхитительный по своей красоте Сумеречный мир, мне совершенно не хотелось думать о проблемах. Малефисент же признался, что специально вытаскивает меня посмотреть на закаты и рассветы, так как на горе я лучше всего ловлю состояние медитации, и ему легче всего работать с моей аурой. Да и я, зачарованно наблюдая за непривычно красочной природой, совершенно забывала о ломоте в мышцах и тяжести в голове от вмешательства в мою ауру Хранителя. Вот только управлять временем, похоже, Малефисент мог лишь в том загадочном гроте, а здесь, на горе, оно утекало слишком быстро.

Мы сидели на пике горы, наблюдая очередной рассвет. Сегодня красное светило встало раньше белого, вся природа была залита багровыми красками, а с вставанием белого солнца начинала приобретать пастельные розовые оттенки.

Малефисент бесшумной тенью стоял позади меня и придерживал за талию, чтобы я никуда не упала с резкого склона. Он сообщил мне, что ему осталось работы на три дня, и моя аура будет полностью перестроена в соответствии с договором.

– Малефисент, – позвала я своего странного знакомого.

– Да, Лоли? – отозвался он.

– А Создатель Сумеречного мира живёт здесь? – неожиданно для самой себя спросила я.

– Нет, – голос Хранителя похолодел на несколько тонов. – Почему ты спрашиваешь?

– Ну… – я растерялась, не зная как ответить. – Здесь так красиво… а ещё я читала, что Сумеречный мир богат драгоценными металлами и рубинами. Почему Создатель покинул его?

– А он здесь никогда и не жил, – неожиданно хмыкнул Малефисент. – Он создал его… забавляясь…

– Как это? – я удивлённо обернулась на мужчину позади себя. – Он ещё более могущественен, чем ты?

Кажется, мой вопрос не понравился Малефисенту. Он скривился словно от зубной боли, помолчал, а когда я думала, что он уже совсем не ответит мне, вдруг произнёс:

– Создатели одновременно и сильнее, и слабее Хранителей. Создателем может стать по сути любой сильный и талантливый маг, и мне сложно объяснить, что надо, чтобы человек или любое другое существо стал Создателем. Но, так или иначе, однажды кто-то создаёт новый мир, чаще всего во снах или в мечтах, иногда даже сам не понимая этого окончательно, а потому бросает его на произвол судьбы. Очень редко, когда Создатель подходит к сотворению мира осознанно, продумывая все детали, решая, кто будет его населять, а затем помогает миру встать на ноги. В таких случаях, Хранителю, которому перейдёт этот мир, очень легко даётся его работа.

– И что? Я тоже могу создать какой-нибудь мир? – с искренним интересом спросила я, оглядываясь на своего спутника.

– Ты, – Малефисент мягко улыбнулся мне словно ребёнку, которому взрослый объясняет, что он ещё не дорос до управления повозкой, – нет. И поверь, Лоли, это к лучшему.

Он позволил себе погладить меня по плечу в успокаивающем жесте.

– Но почему? – разочарованно выдохнула я. – Что плохого в том, чтобы создавать миры? Это же так здорово! До сих пор я думала, что их ограниченное количество, а если учесть, как мало из них пригодны для жизни…

Малефисент задумчиво посмотрел на меня, а потом я услышала его насмешливые слова:

– Вот ведь ты любопытная не в меру! Что ж, это усложнит мою работу над твоей аурой, но я хочу, чтобы ты увидела всё своими глазами, – и через миг пастельный рассвет растаял перед моими глазами.

Ещё через мгновение я поняла, что просто не могу открыть глаза, так ярко было вокруг.

– Сейчас, сейчас, – услышала я знакомый баритон, а потом почувствовала приятное прикосновение прохладных пальцев к моим векам, и неожиданно слепящий свет перестал так больно резать глаза.

Щурясь, я приоткрыла вначале один глаз, затем другой, и охнула от увиденной картины. Дезертум по сравнению с этим миром можно было бы назвать райским садом. Передо мной, насколько хватало взгляда, простиралась безжизненная пустыня. Земля под ногами была испещрена многочисленными трещинами, словно густой паутиной, которую свил паук для того, чтобы поймать крупную жертву. В расщелинах виднелась сухая грязно-оранжевая глина, которая явно ссохлась уже очень и очень давно. Здесь не было даже крошечного ветерка.

Я присмотрелась к горизонту и увидела под ногами мёртвые веточки, торчащие из земли. Похоже, когда-то здесь всё-таки что-то росло. Ослепительно яркое жёлтое солнце стояло в зените, нещадно припекая. Жара действовала угнетающе, хотелось раздеться как можно скорее, а желательно снять с себя ещё и кожу. Я буквально ощущала, как каждую секунду влага капля за каплей покидает мой организм. Только сейчас я обратила внимание, что Малефисент заботливо переместил нас в тень какого-то серо-коричневого валуна. «Ого, это мы ещё и в тени!» – пронеслось у меня в голове.

– Это я на тебя ещё накинул свой купол, – хмыкнул Малефисент, по обыкновению прочитавший мои мысли.

– Как же здесь жарко… – пробормотала я, оттирая пот со лба рукавом платья. – Зачем ты меня привёл сюда? И вообще, где мы?

– О, а мы в Океанурии, – со смешком произнёс мой спутник, мягко привлекая меня к себе, так как тень от валуна постепенно уменьшалась.

– Где-где? – я глупо переспросила, потому что впервые услышала это название. Океанурия? Смешно как-то звучит, я бы назвала этот мир как угодно, но только не так.

– Ты не ослышалась, – произнёс Малефисент с интонацией, в которой прозвучала горечь. – Когда-то очень давно невероятно красивые океаны покрывали почти три четверти этого мира. Здесь росли чудесные деревья, высотой как горы в твоём родном мире, и цвели цветы, один аромат которых заставлял забывать горести и печали. А ещё этот мир населяли странные создания – крылатые малыши, что питались нектаром цветов. Их называли ангелами, так как больше всего они напоминали именно их.

– И что случилось? – сказала я, сглатывая ставший в горле ком. Выходит когда-то этот мир был живым, а сейчас я стою, фактически, на могиле.

– Создатель придумал этот мир в мечтах с добрыми намерениями… – Малефисент сделал паузу и добавил, – я хочу в это верить. Вода в океанах была магической, её испарения защищали землю от горячего шара в небе, именно она давала цветам лечебные свойства, деревьям – невиданную высоту, а ангелам – долголетие, граничащее с бессмертием. Создатель сам жил в другом мире и, разумеется, в определённый момент загордился и стал хвастаться Океанурией, в красках описывая красоты этого мира. Одномиряне не поверили Создателю, и тот построил телепорт, чтобы привезти несколько волшебных цветов и флакон с магической водой. Местные власти заинтересовались магическими свойствами и попросили Создателя привести ещё, уже для их короля. Не знаю, понимал ли Создатель то, что делает или нет… но, в конечном счёте, его одномиряне смогли проследить за ним, а затем проложили собственный телепорт в Океанурию и стали растаскивать богатства этого мира. Кто-то выкапывал цветы для своих садов, кто-то занялся вырубкой деревьев, чтобы построить дома и сделать мебель из драгоценной породы редкого окраса, а кто-то додумался до того, чтобы забирать воду и продавать её в родном мире. Ведь, как оказалось, воды Океанурии лечили множество местных болезней. К сожалению, ангелы не умели воевать, а собственного Хранителя у Океанурии не было. Так и получилось, что год за годом этот мир порабощался соседом, став для него своеобразным донором магии.

– А что же Создатель? Неужели он не возмутился и не попытался воспрепятствовать всему этому? – ужаснулась я, представив, как день за днём люди телепортировались в этот мир, чтобы свилить очередное дерево или сорвать цветок.

– О-о-о, нет… ему, как первооткрывателю Океанурии, дали власть и деньги в его мире. Он стал знаменит и ему даже воздвигли памятник. Он остался более чем доволен сложившейся ситуацией, – неожиданно зло завершил свой рассказ Малефисент, сжав кулаки.

Я понурилась. Да… теперь я понимаю, почему Хранители так недолюбливают Создателей. Выходит, Создатель Океанурии просто нажился и устроил свою личную жизнь за счёт этого мира, его флоры и фауны, не говоря о том, что пропала целая раса безобидных крылатых ангелов. Звучит и правда омерзительно. Бездействие Иракла на фоне поступков Создателя Океанурии выглядело незначительным. Однако я сама была в том жутком подвале Асмандиуса и испугалась до дрожи в тот момент, когда безумный маг силой влил в меня афродизиак. Я никогда не смогу понять и принять то, что Хранитель Лазурии знал о мерзких опытах Редстаффа, но не вмешивался в ход событий.

В этот момент периферийным зрением я заметила какое-то шевеление в тени валуна, находящегося в сотне шагов от нас.

– Что это? – пробормотала я и шагнула под яркое солнце по направлению валуну.

Моя кожа вмиг нагрелась.

– Не отходи от меня, Лолианна, – строго окрикнул меня Малефисент. – Я защищаю тебя своей магией, но не могу растянуть купол на любое расстояние. Солнце этого мира губительно для человека.

Но я уже не слышала своего спутника, мои ноги сами собой двигались куда-то в сторону от Малефисента, незаметно ускоряясь. В какой-то момент я почувствовала, как стало обжигающе больно рукам и лицу – там, где ткань не закрывала оголённую кожу. Видимо я всё-таки вышла в какой-то момент из-под защитного купола Малефисента. Но я уже не обращала на это внимание, так как именно сейчас я осознала, что там, в тени другого валуна умирает живое существо. Позади громко выругался Малефисент, призывая меня вернуться.

Я бежала, что есть сил, ни на что не обращая внимания, дыхание сбилось, страшно хотелось пить и, судя по жжению кожи, ожоги будут. Но это всё такая ерунда! Неужели там лежит маленький ребёнок?

Его тощие ручонки раскинулись в стороны, он лежал на животе, подтянув колени под себя, и уткнувшись лицом в расщелину в земле, словно стараясь зарыться в сухую глину от палящего солнца, и как можно сильнее уменьшить площадь своего тела под солнцем. Не добежав до ребёнка, я попала ногой в такую же трещину и полетела кубарем, сдирая в кровь локти и колена. Гневный голос Малефисента раздался ближе, и это неожиданно придало мне сил. Я вскочила и бросилась на колени к ребёнку. То, что я издалека восприняла как дряхлые лохмотья, оказалось тонкими почти прозрачными крылышками, которыми прикрывался ребёнок. Наверное, некогда они имели белоснежный оттенок, сейчас же, порванные и местами сломанные пёрышки мелко вздрагивали, когда их обладатель судорожно пытался втянуть в себя воздух. Я увидела, как содрогнулось крошечное тельце, и раздался лающий не то хрип, не то кашель.

– Малефисент, он ещё живой, мы должны спасти его! – крикнула я срывающимся голосом, обернувшись на мужчину.

Но именно в этот момент мужчина схватил меня за талию и поволок в противоположную сторону от умирающего ребёнка.

– Нет, – жестко произнёс он, – нельзя!

– Как? – я забилась в истерике, вылезла из-под руки мужчины и закричала, так как вид ребёнка меня испугал, – Малефисент, мы обязаны его взять с собой! Он же здесь умрёт!

Я протянула руки к ангелочку на земле, будучи уверенная, что Малефисент просто не понял меня сразу. Разумеется, он сейчас возьмёт мальчика на руки, и мы все вместе переместимся в Сумеречный мир, где Малефисент ему поможет. Кожа ребёнка была на удивление холодной и влажной. Он даже не пошевелился, когда я до него дотронулась. Я почувствовала, как крупные слёзы сами собой потекли по моим щекам. Такое крошечное создание, наверняка никому и ничего не сделало плохого и вот… умирает на моих глазах. Я слышала, как подошёл сзади Хранитель, а потому не стала оборачиваться. Он положил руку на моё плечо и тихо произнёс:

– Лоли, извини, но я не могу его перенести в Сумеречный мир.

– Но почему? – я обернулась со слезами на глазах и посмотрела неестественно чёрные радужки Малефисента, которые расширились настолько, что заняли весь белок. Похоже, он уже пожалел, что взял меня с собой в этот мир, и сдерживал себя из последних сил.

Неожиданно мир вокруг нас стал расплываться, а через секунду мы уже вновь находились на горе в Сумеречном мире. Я сидела всё в той же позе на коленях, по моим щекам струились горькие слёзы, и я протягивала руки куда-то перед собой, но передо мной никого не было. От осознания, что Малефисент оставил маленького мальчика умирать там, в сухой и безжизненной пустыне, я не сдержала сдавленного всхлипа, а затем ещё одного.

– Почему? – пошевелились мои губы, хотя вслух я ничего не произнесла.

– Лоли, мне очень жаль, но я не имею права вмешиваться в жизнь других миров. Меня накажут, – раздражённо произнёс Малефисент. Очевидно, эта сцена с умирающим ангелом не доставила и ему никакого удовольствия, но он не ожидал, что я буду сопротивляться ему и пытаться забрать ангела с собой.

– Ах ты наказания испугался? – зло зашипела я, чувствуя, как ярость наполняет меня изнутри. – Там вообще-то ребёнок умирает от жажды под палящими лучами!

– Ты не понимаешь, – вновь произнёс Малефисент, приподнимая и тряся меня за плечи обоими руками, – если меня накажут, то у Сумеречного мира больше не будет Хранителя! Некому будет защищать этот мир, и его тоже кто-нибудь сможет использовать как донора. Я просто не имею права рисковать жизнями вампиров и оборотней ради спасения одного ангела из чужого мира! Да даже если я переместил бы его сюда, это ничего не изменило бы. Он умер бы ещё более мучительной смертью от голода, потому что в Сумеречном не растёт амброзии! К тому же этот ангел прожил не одну тысячу лет, он уже прожил свою жизнь, а его мир отжил свои годы! Смирись с этим!

Я потрясённо смотрела в чёрные глаза и оседала на колени, не зная, что и сказать. И это он мне пытался доказать, что Хранители куда как благороднее Создателей? Грош цена таким словам, если он побоялся наказания.

Всё смешалось в моих мыслях, слова Малефисента меня буквально оглушили. О какой тысяче лет сказал Малефисент? Это же маленький пятилетний ребёнок… с крылышками. Постепенно до меня доходили слова Хранителя. Аналитический ум подсказывал, что Малефисент поступил правильно, но вот сердце отказывалось принять такой поступок. Я чувствовала себя преданной, хотя не могла объяснить этого иррационального чувства. Всё-таки Малефисент ничего мне не обещал, да и знакомы мы были без году неделя. Всё, что нас связывало – магическая сделка, и только.

– Давай, я залечу твои ожоги и колени? – предложил мужчина спустя какое-то время.

Я упрямо мотнула головой. Нет, не то, чтобы они не болели, болели и очень даже. Колени щипало, а некоторые ожоги стали вспухать и вовсе превращаться в волдыри. Но ещё сильнее болела душа, и я посчитала, что не имею никакого морального права залечивать раны, полученные в Океанурии, ведь я не смогла спасти его маленького жителя.

Весь день я провела на вершине горы, глядя на океан, а Малефисент меня не трогал. Он понимал, что мне необходимо время, чтобы прийти в себя. Когда оба солнца стали клониться к горизонту, Хранитель вновь материализовался передо мной, чтобы продолжить работу над моей аурой. Я помнила, что оставалось совсем чуть-чуть. За весь день моя злость на Малефисента немного улеглась, хотя и простить я его так и не смогла.

– Продолжим? – спросил он тихо.

Продолжать не хотелось совершенно. После увиденного в Океанурии я ощущала себя опустошённой, но неохотно кивнула, понимая, что Малефисент и так великодушно мне дал почти целый день, чтобы я успокоилась после того, как посетила мёртвый мир.

Именно в этот момент небо полыхнуло золотой вспышкой, а затем ещё одной, раздался грохот, какой бывает только при сильной грозе. Малефисент громко выругался.

– А это что? – спросила я испуганно. На небе не было ни тучи, откуда взяться грозе и грому? Хотя возможно, я просто не знаю, как начинается гроза в Сумеречном.

– Это твой Дарион притащился, пытается прорвать мой купол, – недовольно произнёс Малефисент, к чему-то прислушиваясь.

– Что-о-о? – я удивлённо моргнула, приходя в себя.

– Я вот тоже удивлён, что он вообще рискнул на это пойти! Как ему вообще могло прийти в голову? Да ни один смертный не способен на это… – зло рыкнул Малефисент, а затем небо пересекла ещё одна золотая вспышка, и я почувствовала, как земля подо мной задрожала.

От фигуры Хранителя исходило столько недовольства и одновременной мощи, что я вдруг испугалась за Дариона. А что, если он всё-таки прорвёт купол Хранителя и тем самым рассердит его ещё больше? Это Сумеречный мир, и Малефисент здесь истинный хозяин. Он может одним щелчком пальцев здесь почти всё что угодно, в том числе и… Домысливать я не стала, зная, что Малефисент может с лёгкостью прочесть мои мысли. Холодная испарина выступила у меня на лбу.

– Давай я попробую попросить его дать нам время? – робко произнесла я, опасаясь, что Малефисент решит предпринять какие-то более жёсткие меры в отношении главы Службы Безопасности по Иномирным Делам.

Черноволосый мужчина покачал головой, отметая моё предложение.

– Лоли, как же ты всё-таки плохо разбираешься в мужчинах. Здесь на горе стоит мой защитный купол, скрывающий наше присутствие, а Нить Ариадны привела Блэкшира в Сумеречный мир. Он пока что лишь догадывается, что ты здесь, но не имеет никаких весомых доказательств. Если ты как-либо сообщишь ему, что находишься точно здесь, то твой друг не станет ждать.

– Тогда, может, перенесёшь меня в пещеру и замедлишь время? – ещё более тихим и робким голосом предложила я.

– Ага, – саркастически ответил мне Малефисент, – чтобы он разнёс на щепки моё любимое место?

В этот момент раздался громкий и до боли знакомый голос Дариона Блэкшира:

– Я знаю, что Лолианна у тебя! Отпусти её немедленно! Твой купол оцеплён сотней сильнейших магов. Тебе некуда бежать! Сдавайся!

Я завертела головой, пытаясь понять, откуда говорит Дарион. Его голос разносился сразу отовсюду, я была уверена, что у подножия горы его также хорошо слышно, как и здесь, на вершине.

– Дарион Блэкшир, – задумчиво проговорил Малефисент сам для себя, потирая свой подбородок. – Ты, бесспорно, выдающийся маг и равных тебе среди смертных мало… Но кто ты, а кто я?

На последних словах глаза Хранителя заволокло чёрной пеленой, и он сделал уверенный шаг в мою сторону. Я оцепенела от страха.

– Ма-малефисент, не на-надо… – заикаясь, произнесла я. Вот сейчас я его испугалась по-настоящему. Куда-то исчез тот галантный мужчина, с которым я провела почти дюжину дней, а на его месте возник опасный и разозлённый бессмертный.

– О, Лоли, я обещаю быть настолько нежным, насколько это возможно, – с коварной улыбкой произнёс он.

И в этот момент волна острой боли накрыла меня с головой. Тело выгнуло дугой, и я больше ничего не помнила и не соображала. В тоже мгновение Малефисент милостиво вынул мою душу из тела на то время, пока преобразовывал мою ауру. Я отстранённо наблюдала со стороны, как корчилась на небольшой площадке на горе некая Лолианна Иствуд. Её руки и лицо покрывали ужасные ожоги и волдыри, колени были разбиты в кровь, а от мучающей её боли она ногтями раздирала на себе кожу в кровь. Прошло несколько томительных секунд, а затем Малефисент довольно потёр руки и сказал:

– Закончил, но прощаюсь ненадолго. Надеюсь на скорое свидание, – и подмигнул мне, растворяясь в воздухе. С его последними словами и я почувствовала, как меня что-то притягивает обратно в моё тело.

– Лоли! Лоли! – услышала я взволованный голос Дариона, едва приоткрыв глаза. – Ты жива! – произнёс он уже облегчённо и крепко прижал меня к своей шёлковой рубашке. От главы Службы Безопасно по Иномирным Делам приятно веяло ореховым ароматом.

Я вдруг вспомнила, что ещё десять дней назад была уверена, что никогда его больше не увижу, а десять минут назад – боялась за жизнь самого Дариона. А вдруг Малефисент решил бы его убить, посчитав, что так будет легче? Слёзы облегчения, что Дарион жив, хлынули из моих глаз. Я просто не смогла их больше сдерживать. Я была искренне благодарна Малефисенту за то, что он пошёл таким сложным путём, не стал убивать моего друга, а приложил дополнительные усилия и закончил преобразование моей ауры в отпущенный промежуток времени, да ко всему ещё и вынул мою душу из тела, чтобы я не запомнила всю ту адскую боль. Сейчас всё тело ломило от пережитого, саднили разодранные колени и руки, но я рыдала на груди Дариона не из-за физической боли, а из-за того, что, оказывается, до безумия боялась его потерять.

– Ничего-ничего, – убаюкивал меня Дарион, нежно сжимая меня в своих объятиях, – я найду того мерзавца, кто это сделал с тобой. И твои шрамы, и ожоги мы тоже сведём, всё будет хорошо, теперь я тебя нашёл и никому не отдам, тихо-тихо, не плачь.

Он бормотал ещё какие-то слова утешения, а я всё никак не могла остановить катящиеся из глаз слёзы.

Глава 4. Скандал в замке вампира

Я очнулась в совершенно незнакомом месте. По мерцающему сиреневому свету люминесцентных грибов я поняла, что всё ещё нахожусь в Сумеречном мире. В столице в качестве освещения обычно использовали магических мотыльков. Стены просторной комнаты, в которой я проснулась, были обтянуты дорогостоящим шёлком, их украшали портреты аристократов в солидных золотых рамах, а на окнах висели гардины из тяжёлого синего бархата. Роскошная обстановка помещения резко контрастировала с той пещерой, в которой я прожила последние дни. «Интересно, где я? Явно не в больничной палате», – пронеслась мысль в голове, ведь даже в Лазурии моя койка не являлась огромной двуспальной кроватью с парчовым балдахином.

Я пошевелилась на мягких подушках и услышала, как кто-то подошёл ко мне сбоку. Из-за приспущенного балдахина я сразу разглядела, кто это.

– О, Лоли, проснулась! Ну и соня же ты! – воскликнул радостный голос.

– Тар? – я удивлённо посмотрела на пшеничные кудряшки юноши, и вновь задалась вопросом, в каком мире я всё же нахожусь.

– Да, – он кивнул. – Меня Дарион Блэкшир посадил в это кресло и велел сидеть рядом с тобой. Он сказал, что моё присутствие поможет тебе быстрее прийти в себя. Я не понял, правда, почему, но он сказал, что вроде как это связано с тем, что я резонатор. Я сейчас его позову. Он велел сразу же сходить за ним, как только ты проснёшься.

– О-о-о…. – протянула я, еле успевая за скоростью речи своего друга. – Тар, а где мы?

– Представляешь, мы в замке господина Виера Крувицки, – юноша понизил голос, сделал огромные глаза и восхищённо обвёл взглядом всю роскошь вокруг. Было видно, что он впервые попал в настолько богатый дом. Конечно, откуда подавальщику еды из безымянного кафетерия встречаться с шёлковыми обоями и золотыми рамами у картин. – Он предложил господину Дариону Блэкширу располагаться в его замке, когда услышал, что среди гостей ты. Правда, он не ожидал, что тебе потребуются целители… – Тар от избытка эмоций торопился, рассказывая о том, что случилось, пока я была в беспамятстве. Мне вновь пришлось его перебить.

– Тар, погоди, так мы в Сумеречном что ли? А тут ты тогда что делаешь? – неужели я ещё крепко приложилась головой во всей этой истории со сделкой с Малефисентом? Может, мне вообще всё это приснилось? Восторг по поводу богатого убранства комнаты я не испытывала. Во-первых, мне довелось поработать горничной в Лазурии в замке Редстффа, а во-вторых, я догадывалась, что Виер далеко не нищенствует, а с учётом того, что Сумеречный мир в принципе богат драгоценными металлами, что-то такое я и ожидала увидеть.

– Да, Лоли, мы в Сумеречном. Ты отправилась в этот мир по приглашению главы клана Виера Крувицки, неужели не помнишь? – удивлённо произнёс кудрявый парень.

Я настороженно кивнула. Это – помню.

– Когда ты перемещалась, тебя кто-то похитил из телепорта, – продолжил Тар, смотря на мою реакцию. Похоже, он подозревал, что у меня провалы в памяти. – Каким-то чудом ты смогла вернуться в столицу и рассказать нам о своём похищении…

Я поморщилась. Вообще-то, я имела своей целью ровно противоположную вещь – успокоить друзей и объяснить, что меня никто не похищал.

– Господин Дарион Блэкшир смог понять, где тебя держат, – в голосе Тара прозвучали нотки уважения. Да и я не могла не отметить, что мой приятель уже в который раз крайне уважительно называет Дариона господином. – Он тебя вызволил, но потом попросил меня телепортироваться сюда со словами, что я резонатор и могу как-то тебе помочь просто своим присутствием, – юноша смущённо пожал плечами, похоже, он всё ещё не был уверенным в своём даре. – Ну, я и приехал. Местные целители что-то говорили, что не могут прощупать твою ауру, и в таком состоянии тебя опасно возвращать в столицу. Они рекомендовали задержаться здесь до того момента, как ты придёшь в себя.

– Ясно… – пробормотала я озадаченно.

– Ну, я пойду, позову начальника Службы Безопасности по Иномирным Делам? – деловито уточнил Тар.

– Зови, – выдохнула я и откинулась на подушки.

Выходит, Малефисент действительно сильно преобразовал мою ауру. Вон, даже целители не смогли ничего по ней сказать. Я машинально посмотрела на свои руки, а затем откинула одеяло, и проверила ноги. Везде, где ещё недавно я помнила жуткие волдыри и ожоги от солнца Океанурии, розовела новая тоненькая кожа. Кто-то хорошо постарался и свёл все мои шрамы и царапины.

«Интересно, а как долго я проспала? И кто меня переодел в эту кружевную сорочку?» – мелькнула мысль в моей голове, когда я услышала скрип открывающейся двери. Разумеется, я сразу же натянула одеяло повыше. В дверь, улыбаясь, вошёл Дарион Блэкшир собственной персоной, как всегда в идеально отглаженных брюках и свежей рубашке. Его влажные волосы были зачёсаны назад. Похоже, он принимал душ в тот момент, когда Тар сообщил ему, что я очнулась, и поспешил ко мне.

В знакомых графитово-серых глазах проскользнуло облегчение, когда Дарион увидел меня, смущённо ёрзающую на большой двуспальной кровати. Я же не смогла сдержать искренней улыбки, потому что после того разговора в Лазурии мне казалось, что он вообще больше никогда не захочет меня вновь увидеть.

– Доброе утро, Лоли, – поздоровался он, садясь и пододвигая кресло поближе к моей кровати. – Ты проспала почти сутки с тех пор, как я тебя нашёл на вершине горы Валлау. Виер Крувицки великодушно разрешил остановиться мне и моим людям в его замке. Его целители смогли залечить твои ожоги и раны на коже, но провести более глубокое сканирование и понять, нет ли у тебя более серьёзных внутренних ран, они не смогли. Единственное, что пришло мне в голову, это вызвать Тара сюда, чтобы он как резонатор ускорил твоё исцеление.

– Я хорошо себя чувствую, спасибо, – поторопилась я успокоить Дариона.

– М-да? – мужчина удивлённо приподнял левую бровь. – Тогда Бенефис пребудет уже сегодня вечером и заберёт тебя. Он согласовал уже отпуск у короля.

– Однако до сих пор он здесь не появился, – хмыкнула я.

– Я не поставил его в известность, где ты находишься, так как не был уверен в своём заклинании… – начал оправдываться сероглазый брюнет.

– Нити Ариадны, – подсказала я, увидев, что Дарион запнулся, думая какие слова подобрать, чтобы объяснить мне действие золотого лассо. Откуда ж ему было знать, что Малефисент мне давно и всё рассказал про древнее заклинание некромантов.

– Нити Ариадны, – очень медленно повторил Дарион, испытующе глядя на меня. Он явно был озадачен моими знаниями. – Так как я надеялся на то, что ты жива, а это заклинание применяется к мёртвым.

Я понятливо кивнула. Именно так Малефисент мне всё и объяснил. А ещё и дополнительно упомянул, что это очень сложное и магически затратное заклинание. Вот только Дарион решил умолчать о том, каких ему сил далась Нить Ариадны.

– А когда заклинание привело меня к горе Валлау, я не знал, что и думать, – признался Дарион, потирая переносицу, а я только сейчас обратила внимание на тёмно-синие круги, залегшие у него под глазами, а так же на заострившиеся скулы. Похоже, пока меня не было в столице, Дарион почти не спал и не ел. Мне стало неудобно за то, что я заставила его так сильно переживать, ведь на сам-то деле я согласилась на сделку с Малефисентом по доброй воле, и меня никто ни к чему не принуждал и не похищал. – Здесь, в Сумеречном мире, это священная гора. Оборотни часто приносят жертвоприношения своему божеству, а вампиры считают Валлау магическим центром всего мира. Ты столько времени отсутствовала в столице, что я не чаял найти тебя живой.

Я ошеломлённо смотрела на главу Службы Безопасности по Иномирным Делам. Вот, выходит, кем являлся для всех жителей Сумеречного мира Малефисент – божеством. А почему, собственно, и нет?

– Лоли, ты не хочешь мне рассказать, что всё-таки с тобой случилось? – спустя минуту молчания спросил Дарион.

Я тяжело выдохнула. Ну и как мне теперь ему рассказать обо всём, что со мной произошло? Это же прозвучит как бред сумасшедшего.

– Дарион, со мной и правда, всё в порядке, – я попыталась подобрать слова. – Я отлично себя чувствую и… я не уверена, что имеет смысл рассказывать, что со мной произошло. Я не уверена, что ты мне поверишь, а не посчитаешь сумасшедшей…

– Разве может быть что-то ещё более невозможное, чем появление твоей души, отделившейся от тела, в столице, при том, что я вижу тебя здесь и сейчас живой? – Дарион улыбнулся глазами, а у меня на душе потеплело. – До сих пор я думал, что разделение души и тела возможно лишь тогда, когда маг умер. Когда мои люди доложили, что ты исчезла прямо из телепорта, я ожидал, что кто-то похитил тебя, чтобы шантажировать меня или Бенефиса. А потом… Когда я увидел твою душу… – Дарион закрыл глаза и потряс головой, явно прогоняя нахлынувшие на него воспоминания. Затем он очнулся от собственных мыслей. – Так как ты это сделала? Или же это последствия подготовительного ритуала для жертвоприношения? – на последнем вопросе голос моего друга похолодел. – Лоли, тебя пытали? Ты умирала, а потом этот маг тебя воскресил?

Я похолодела от предположений Дариона. М-да, действительно, как-то я не подумала, что моё появление в столице вызовет в нём столько эмоций. Боюсь даже предположить, что он пережил, пока я гостила на Валлау, а если взять ещё в расчёт и то, как мы расстались в Лазурии… О-о-о-о…

– Понимаешь… это был не маг… – я закусила щёку изнутри от раздирающих меня противоречивых чувств. С одной сторону, хотелось всё-всё рассказать Дариону и попросить прощения за то, что заставила его волноваться, с другой стороны я не знала наверняка, имею ли я право рассказать о Малефисенте или нет.

– Лоли, перестань его выгораживать! Я видел твои ожоги и раны, – голос главы Службы Безопасности по Иномирными Делам звучал настолько холодно, что им можно было бы заморозить пустыню Дезертума. – Более того, на той горе не было даже хоть какого-то подобия еды, стога сена, чтобы спать или минимальных удобств, необходимых для человека. Он жестоко морил тебя голодом в первобытных условиях почти дюжину дней! Хочешь сказать, что ты сама нашла способ сбежать из стационарного портала на Валлау и по доброй воле осталась в каменной и холодной пещере? Этот трус сбежал, поджав хвост, когда мои люди окружили Валлау, но не сомневайся, я найду его и заставлю отвечать за всё, что он сделал с тобой!

– Дарион, – я мягко прервала пламенную речь своего друга или, пожалуй, даже больше, чем просто друга.

Я сбилась со счёта, сколько раз он спасал мне жизнь и жертвовал ради меня всем, чем только мог. Если я начну сейчас рассказывать, что не испытывала неудобств, а спала на невидимой кровати, он мне просто не поверит. Решит, что я оказалась под действием какой-то очень сильной магии, вызывающей привязанность и симпатию к своему обидчику.

– Ловить его бессмысленно, поверь мне, – решила я попробовать убедить Дариона по-другому. – Для него не существует преград, да и в целом он во много раз могущественнее, чем представитель любого мира – чем ты, или Бенефис, или джин…

Брюнет стремительно пододвинул своё кресло вплотную к моей кровати, взял моё запястье в свои руки и, глядя мне в глаза, произнёс:

– Лоли, пожалуйста, просто расскажи мне всё, что с тобой случилось. Я понимаю, что ты до смерти напугана и даже боюсь представить, что этот подонок сделал с тобой, если, даже пережив пленение у Асмандиуса Редстаффа, ты осталась сама собой. Но поверь, я смогу тебя защитить. Честное слово! В замке Крувицки моих людей сейчас больше, чем вампиров, и они все будут защищать тебя. Обещаю, я лично отомщу за тебя!

Глаза Дариона сверкали решительностью в полутёмной комнате, а я невольно восхитилась напором главы Службы Безопасности по Иномирным Делам. Чувствовалось, что он не бросает слов на ветер, а говорит всерьёз.

– Да ничего с ней не произошло такого, чего не пережила бы любая другая девушка на её месте, – раздался насмешливый голос в углу комнаты, и я вздрогнула, увидев, как из ниоткуда соткалась высокая фигура Малефисента. На его устах застыла такая же загадочная полуулыбка, которую я привыкла видеть, общаясь с ним все эти дни.

Я почувствовала, как напряглись руки Дариона, а мою ладонь обожгло искрами готовящегося боевого заклинания. О-о-х, зря Малефисент сказал такую двусмысленную фразу, ох зря-я-я…

– Перестань, – бросил Хранитель, – как видишь, я пришёл не с дурными намерениями. И вообще, я пришёл не к тебе, а к Лолианне, чтобы узнать о её самочувствии и извиниться.

– Извиниться? – пробормотал Дарион, сбавляя концентрацию магии в кончиках пальцев.

– Ага, – Малефисент приблизился к моей кровати с противоположной от Дариона стороны и, по-хозяйски положив свою ладонь на мою ногу, произнёс, – извиниться за то, что наш последний раз с Лоли был слишком тороплив и без соответствующей прелюдии. Я обещал ей быть нежным, но, к сожалению, не сдержал своего обещания.

Кровь отхлынула от лица Дариона, он посмотрел на меня взглядом, в котором смешались одновременно грусть, печаль, сожаление и даже немая просьба о прощении. Я отчаянно покраснела, прекрасно осознавая, что подумал обо мне Дарион Блэкшир, и кажется, он уже безмолвно просил меня о прощении за то, что не спас меня раньше. Я метнула гневный взгляд в Малефисента. Вот, ведь, гад ползучий, забавляется на чувствах людей похлеще Иракла.

Малефисент откровенно проигнорировал меня, расплываясь в широкой улыбке на заранее очевидную реакцию Дариона. Но когда глава СБИ посмотрел на Хранителя, улыбка того померкла.

– Да не было ничего из того, что ты себе навоображал! – сказал он, резко меняя тон на серьёзный. – И драться с тобой мне не с руки.

Дарион перевёл растерянно-вопросительный взгляд на меня, я же мгновенно закивала с утроенным усилием, рискуя своей шеей. Пускай уж у меня будет болеть шея, чем эти двое подерутся из-за длинного языка Малефисента.

– Между нами ничего не было, – подтвердила я, как можно скорее, опасаясь, что моих кивков недостаточно.

– Ну, я бы не сказал, чтобы уж совсем ничего не было. Мне понравилось, как тогда в первый раз на Валлау ты кричала, – насмешливо протянул Малефисент, делая вид, что вспоминает прошедшие дни.

Я густо покраснела. Ну да, падая с обрыва, я закричала, а Малефисент подхватил меня и телепортировал в пещеру, тем самым спасая от гибели. Но как же этот противный бессмертный всё подаёт! Если бы я не знала точно, что между нами ничего не было, то уже поверила бы в то, что было абсолютно всё и даже больше!

Дарион, только что слегка расслабившийся, вновь окаменел. Я чувствовала летающее в воздухе напряжение. Казалось, одна магическая искра, и вот-вот разгорится настоящая дуэль. Интересно, зачем Малефисент играет на нервах главы Службы Безопасности по Иномирным Делам? Неужели действительно нарывается на драку? Или же всё-таки он преследует какую-то иную цель?

В эту секунду Хранитель Сумеречного мира посмотрел на меня и еле заметно кивнул. Похоже, это было «да» на мой невысказанный вопрос.

– Дарион Блэкшир, глава Службы Безопасности по Иномирным делам, – решил представиться Дарион первым. – Кто Вы такой и что Вам надо от Лолианны?

– Малефисент, Хранитель этого мира, – важно кивнул мужчина с чёрными радужками глаз. По всей видимости, он ожидал вопросов, которые должны были посыпаться из Блэкшира, но их не последовало, да и удивлённым глава СБИ явно не выглядел. Похоже, он прекрасно знал, кто такие Хранители и Создатели. – Лоли заключила со мной сделку, – выдержав приличную паузу, с неудовольствием сообщил Малефисент. Кажется, его задела реакция Дариона, – Кстати, – он достал одним ловким движением из полы плаща тот самый миниатюрный пузырёк с болотно-зелёной жидкостью, который демонстрировал мне в первый день нашего знакомства. – Вот зелье для выполнения задания.

И поставил его на прикроватную тумбочку.

– Лолианна не будет выполнять никаких твоих заданий, – с глухой угрозой прорычал Дарион и ободряюще сжал мою ладонь. Он подчёркнуто назвал моё полное имя в противовес тому, как называл меня Малефисент. Разумеется, он не мог не заметить, что незваный гость называет моё имя так, как обращаются ко мне только друзья. – Забери это, чем бы это ни было. Она под моей защитой!

– Хм-м-м-м… промычал Малефисент, демонстративно побарабанив пальцами по губам, а затем подмигнул мне так, чтобы Дарион этого не увидел. – И как же глава Службы Безопасности по Иномирным Делам собирается защищать Лолианну Истувуд, если он собрался перевестись из столицы в другой мир и никогда её не видеть?

Я охнула от боли в запястье, так сильно Дарион сжал мои бедные костяшки пальцев. О-хо-хохушки, кажется, он очень недоволен тем, что кто-то посторонний в курсе наших сложных отношений.

– Не держи зла на Лоли, – сказал Малефисент, старательно подливая масла в огонь, – за эти дни, что мы прожили с ней на Валлау, у неё не осталось от меня секретов. Всё-таки я не раз глубоко проникал в её ауру…

Ох, мне стало нехорошо от перекосившей маски гнева, застывшей на лице Дариона. Известный факт, что в отдельных случаях, люди полностью открывают свои ауры при интиме, не оставляя секретов друг от друга.

– Ещё раз повторяю, – процедил Дарион сквозь зубы, – Лолианна не будет участвовать в этом!

– А вот и будет! – Малефисент не сдержался от лучезарной улыбки. – Наша сделка скреплена магическим огнём. Она обязана. А вот зелье, которое ей предстоит использовать, – он вновь кивнул на пузырёк на прикроватном столике.

Блэкшир перевёл на меня выразительный взгляд графитово-серых глаз, которые стремительно темнели от бешенства. Я забормотала, оправдываясь и старательно отводя глаза:

– Понимаешь, Малефисент обещал мне расплатиться со всеми моими долгами и Виеру…

– Лоли, о каких долгах идёт речь?! – взорвался Дарион. – Я тебе говорил и повторяю: ты мне ничего не должна! Речь шла о твоей жизни! На моём бы месте любой уважающий себя мужчина при средствах поступил бы точно также!

Малефисент резко перебил Дариона:

– Лоли ни в чём не виновата. Она поступила так, руководствуясь своей честью и моральными принципами. Я рад, что во всей истории с Асмандиусом Редстаффом и Азральдом Греем именно она сыграла центральную роль, и именно с ней мне довелось общаться все эти дни.

Малефисент и Дарион синхронно обогнули мою кровать и встали друг напротив друга. Я смотрела на них с широко раскрытыми глазами, и волосы на всём моём теле стояли дыбом. Мне казалось, что вот-вот эти мужчины сцепятся в неравной схватке. Почему в неравной? Да потому, что как бы ни был силён Дарион, он всего-навсего человек, а Малефисент уже не раз демонстрировал свои сверхспособности. И даже если Дарион Блэкшир умеет думать не так громко, как я, наверняка у Хранителя в запасе ещё множество фокусов в духе мгновенного перемещения.

Неожиданно Малефисент протянул руку Дариону, а тот в свою очередь пожал её.

– Я рад познакомиться с тобой лично. Столько слышал о тебе, и вот мы, наконец, встретились. Сожалению, что ты не из Сумеречного мира. С другой стороны, так даже интересней, – проговорил Малефисент.

Начальник СБИ кивнул:

– А я рад, что из всех Хранителей Лолианна попала именно в твои руки, и я благодарен тебе за то, что с ней не произошло ничего непоправимого.

За секунду до того, как исчезнуть, Хранитель кинул на прощание:

– Всё-таки мы почти дюжину дней провели с Лоли в тесном контакте, и всё это время мы точно не в ладушки играли, – после чего нахально подмигнул мне и растворился в воздухе.

Дарион очень медленно обернулся на меня с обманчиво спокойным изучающим взглядом. Я инстинктивно натянула одеяло как можно выше, стараясь скрыться от графитово-серых глаз, мечущих золотые искры. И зачем Малефисент подставил меня, постоянно пуская в ход все эти острые шуточки? Неужели он не понимает, что Дарион обо мне подумает? «О, нет, он как раз хорошо понимает. Зачем-то же он настойчиво выводил Дариона из себя. И что-то мне подсказывает, что Хранитель просто так ничего не делает», – шепнул внутренний голос.

– А сейчас ты мне всё расскажешь, – нарочито ласково произнёс глава СБИ, громко похрустывая костяшками пальцев.

***

У меня охрипло горло, ломило в висках, страшно хотелось пить, есть и спать. Я час за часом пересказывала историю своего псевдопохищения Дариону Блэкширу, а он с дотошностью самого въедливого магконсультанта столицы выспрашивал у меня мельчайшие детали моего пребывания на Валлау. Моя голова уже отказывалась соображать. Историю про Океанурию мне пришлось повторить раз двадцать, припоминая всё, что говорил мне Малефисент, даже его неприличную брань, когда я бросилась из-под защитного купола. Похоже, глава Службы Безопасности по Иномирным Делам впервые услышал о существовании такого мира.

– Дарион, я хочу пить и есть, пожалуйста, давай сделаем перерыв! Даже Асмандиус Редстафф кормил своих пленников перед пытками! – взмолилась я, готовая напоказ разрыдаться, лишь бы моим голосовым связкам дали отдохнуть хотя бы часок.

Если в магической пещере, где Малефисент учил меня медитировать, я все дни на пролёт не чувствовала ни голода, ни жажды, то теперь, после пробуждения в замке Крувицки, есть хотелось страшно.

– А Малефисент говорил, к какой расе относится создатель Океанурии? – задал следующий вопрос Дарион, не обращая внимания на мои стенания.

Я плюхнулась в подушки и демонстративно натянула на голову одеяло.

– Я устала, я хочу отдохнуть, а ты лишь задаёшь вопросы, но не отвечаешь на мои. Почему ты так на меня разозлился, когда узнал, что я заключила сделку с Малефисентом? Неужели это так плохо? Он сказал, что зелье не сделает ничего плохого выпившему его.

Наступила тишина, а затем я почувствовала, как кровать с одного края прогнулась под весом мужчины. Он аккуратно потянул за край одеяла, и я встретилась с таким знакомым слегка насмешливым взглядом графитово-серых глаз Главы СБИ.

– Лоли, – сказал он после непродолжительного молчания, – ты поступила так, как посчитала правильным. Если бы ты не воспользовалась шансом вернуть магию вампиру, который однажды спас тебе жизнь, то это была бы уже не ты… – он улыбнулся одними уголками губ, а моё сердце пропустило удар. – Одним богам известно, что задумал Малефисент. Он опытный манипулятор, который живёт и играет в судьбы других людей ни одну сотню лет. Хранители и Создатели ведут многовековую борьбу за миры, и ты не виновата в том, что стала пешкой в этой сложной игре. Однако я уверен, что Бенефис сможет о тебе позаботиться и не даст стать разменной фигурой.

– Что… Бенефис позаботится? – растерянно повторила я. Это имя для меня стало как ушат холодной воды, заметно отрезвив разум. Пока я разговаривала с Дарионом, я совершенно забыла, что помолвлена с начальником маглиции собственного мира, а он, между прочим, вот-вот телепортируется в замок Крувицки, чтобы забрать меня.

Дарион тяжело вздохнул, но пояснил свой ответ:

– Как ты знаешь, я и Бенефис всю жизнь работаем на короля. Это большая тайна, но в жилах нашего короля Грация Пятого течёт кровь Создателей. Я точно не знаю, является ли сам Граций Пятый Создателем, он это не афиширует, но его предок, Граций первый, являлся Создателем Сумеречного мира.

– О-о-о-о, – мои губы непроизвольно вытянулись в трубочку, а глаза широко распахнулись. Вот это да… выходит, Дарион и Бенефис работают на предположительно Создателя и совершенно точно потомка Создателей. Если учесть характер отношений между Хранителями и Создателями, то получается, что мой жених и мой самый близкий друг играют на стороне короля. Уж не хотел ли Малефисент как-то повлиять на решения главы Службы Безопасности по Иномирным Делам и начальника маглиции, похитив меня? Кажется, я вляпалась по уши во всю эту скверную историю.

«Боюсь, Лоли, ты слишком глупа и неопытна для этих интриг», – шепнул внутренний голос, а я впервые за долгое время была солидарна с ним. Но мои близкие люди замешаны в этом противостоянии, а я, сама того не желая, послужила катализатором. Я просто обязана хотя бы попытаться выяснить всю информацию про Хранителей и Создателей миров и попробовать просчитать наперёд, что угрожает мне и им!

– Дарион, пожалуйста, расскажи мне всё, – прошептала я, глядя в глаза мужчины.

Он улыбнулся мне вновь, хотя на этот раз его улыбка получилась печальной:

– Лоли, не беспокойся. Бенефис – один из сильнейших магов нашего мира. Мы оба сглупили, не подумав, что теперь ты стала его невестой, а как следствие, уязвимой точкой, на которую обязательно захочется нажать нашим недоброжелателям. Я абсолютно уверен, что Бенефис уже выделил людей для твоей охраны и сделает всё, чтобы тебя защитить.

– Всё, да не всё, – от нахлынувших меня эмоций, я схватила своей рукой запястье мужчины. Ведь именно Дарион Блэкшир нашёл меня в замке Асмандиуса, вызвал сумасшедшего мага на поединок, и именно глава СБИ додумался до Нити Ариадны, которая, в конце концов, привела его ко мне. За всё наше общение с ним, он всегда брал во внимание моё мнение и выслушивал мои сбивчивые оправдания, вместо того, чтобы лезть с кулаками из-за ревности, как это делал мой вспыльчивый жених, – Бенефис – не ты, он не обладает твоей рассудительностью и проницательностью! А ты сказал мне давеча в Лазурии, что собираешься перевестись в другой мир и больше не видеться со мной!

Брови Дариона поражённо вскинулись вверх:

– На месте Бенефиса я бы очень обиделся за такие слова, – однако в серых глазах брюнета проскочили искорки тепла и веселья. Ему явно польстила моя речь.

– Пожалуйста, расскажи мне всё о Создателях, – произнесла, приподнявшись на кровати и подавшись навстречу Дариону.

Я намеренно не стала придерживать одеяло, и оно сползло до пупка, показав моё тело, облачённое в изящное кружево сорочки. Одна из тонких лямок съехала вбок, бесстыдно оголяя грудь, но я не стала её поправлять. В конце концов, сила женщин в их слабости. Я знала, что нравлюсь Дариону, он это говорил мне ещё тогда, в больничной палате Лазурии. Да, я использовала нечестный приём, но как ещё может добыть информацию девушка, если она не умеет пить, не является ни боевым магом, ни писаной красавицей, ни герцогиней или баронессой? Я лишь чуть-чуть подразню мага, чтобы выяснить всё то, что мне необходимо знать.

В моём резком порыве я поставила свою ладонь на бедро Дариона и ощутила его горячее тело под тонкой тканью деловых брюк. Мужчина замер, ожидая, что я вот-вот пойму, насколько вызывающе сейчас выгляжу, как двусмысленно лежит моя ладонь на его ноге, и обязательно смущённо запахнусь и отодвинусь от него подальше. Наверно, он уже привык к моим наивным и порой совершенно неприличным выходкам. Взять, например, тот случай, когда Виер вынес меня абсолютно пьяную из своей кареты на руках с задравшимся подолом, или когда он прижал меня к стене и закинул мои ноги на себя для укуса на королевском балу.

Однако я не шелохнулась. Когда Дарион понял, что я не собираюсь убирать свою ладонь, его зрачки расширились, заполнив почти всю радужку, а дыхание сделалось более поверхностным и частым.

Понятия не имею, о чём я думала в тот момент. Может быть о том, что если уж принцесса Изумрудных Сирен не смогла соблазнить начальника Службы Безопасности по Иномирным делам, то я могу творить всё, что захочу? Или о том, что в душе я действительно желала этого мужчину… Не знаю. Не помню.

Услышав, как изменилось частое дыхание Дариона, я подалась лицом вперёд так, что между нашими губами оставались считанные сантиметры, и произнесла, опаляя своим дыханием его чётко очерченный рот и мужественный подбородок:

– Дарион, пожалуйста, я должна знать.

Серые глаза цвета предгрозового неба ярко сверкнули то ли от моей провокации, то ли от понимания, что я специально поставила свою руку на его внутреннюю поверхность бедра.

– Лоли, – произнёс он сбивчиво, а его хриплые нотки в голосе породили целую толпу сладких мурашек по всему моему телу, – что ты делаешь? Почему?

Его еле слышимый ореховый аромат пьянил похлеще самого крепкого гномьего самогона. Я сглотнула, осознавая, что, кажется, попала в собственную ловушку и уже не могу оторвать взгляда от губ мужчины. Мои собственные губы защипало от предвкушения незабываемого поцелуя так, будто их покусал целый пчелиный рой. Что? Что я делаю? Почему? Боги, да потому что хочу почувствовать сладкий вкус его поцелуя уже очень и очень давно!

– Потому что хочу, – пробормотала я машинально, не осознавая, что именно говорю.

В следующее мгновение Дарион притянул меня к себе с такой силой и страстью, что я забыла, как дышать, а сердце пропустило удар и забилось втрое быстрее. Прикосновения его бархатных губ в противовес резким движениям оказались трепетными и бережными. Дарион начал целовать меня робко, почти невесомо, будто опасаясь, что в любую секунду я оттолкну его и сообщу, что он всё не так понял. Однако достаточно скоро движения его губ сменились на более смелые и напористые, а руками он ласково, но крепко привлекал меня к себе, чертя пальцами волнующие дорожки вдоль моего позвоночника. Я, охмелевшая от его сводящих с ума прикосновений, слышала бешеный стук его сердца и забыла обо всём на свете.

Где-то на задворках сознания недовольно пробурчал внутренний голос, напомнивший мне о том, что я завела соблазнение главы Службы Безопасности по Иномирным Делам непозволительно далеко, и о том, что я сама без пяти минут жена начальника маглиции. Но я задвинула голос разума подальше, отдавшись чувствам с головой.

Дарион переместился со своими далеко не целомудренными поцелуями на мою шею, его потрясающие руки стали ощупывать мой живот, затем он резко вздернул полы моей и без того короткой сорочки.

– Лоли, – не представляю, каких ему сил стоило остановиться и отвлечься от своего занятия, – ты уверена?

Боги, в тот момент я была уверена в том, что хочу этого больше всего на свете!

– Дарион, да! Умоляю, продолжай, – взмолилась я, разгоревшись уже так, как разгорается горячая искра, отлетевшая от пытающих углей в сухой хворост.

Разноцветные искры блокирующего звуки заклинания окутали комнату плотным коконом и бесследно впитались в стены. А дальше Дарион продолжил то, что начал. Его пальцы обжигающе скользили по моему телу, а губы жадно ловили каждый мой выдох и стон. Я всецело отдалась ласкам мужчины, потеряв контроль над разумом.

В тот момент, когда Дарион вошёл в меня, я почувствовала острый укол совести, но он тут же сменился не менее ярким и острым удовольствием. А затем я слилась с мужчиной в одно целое, растворяясь в его таком сильном и желанном теле.

***

Мы лежали на двуспальной кровати под парчовым балдахином в замке Крувицки. Я старалась выровнять своё дыхание после того, что только что произошло, и привести свои мысли в порядок. Я испытывала невероятные муки совести и стыд. Сколько лет я страдала по Майклу Миттерсону, узнав, что он мне изменял? Сколько слёз я пролила из-за его некрасивого поступка? А сейчас… чем я лучше? Бенефис всё это время был мне верен и даже не смотрел на других девушек, а я… Эх! Моё поведение достойно жрицы любви из публичного дома мадам Жадрин. Собственно, не удивлюсь, если Дарион Блэкшир сейчас думает о том, что все эти годы моей работы в борделе я лишь притворялась горничной, а на самом деле работала по профилю. Боги, я ужасная женщина! Как же низко я пала! И это я возмущалась следящим чарам в подаренном браслете Бенефиса? И это я негодовала из-за его соглядатаев у моей больничной палаты в Лазурии?

Как же я теперь покажусь Бенефису на глаза? Определённо, я расскажу ему о том, что изменила ему, вот только… если он переключится на магическое зрение и посмотрит на мою ауру раньше, чем я ему всё объясню, драки между заклятыми друзьями детства не избежать.

А Дарион… я украдкой бросила взгляд из-под ресниц на мужчину, который лежал рядом со мной. Наверняка он сейчас мысленно празднует победу над Бенефисом. Вот-вот поднимется и скажет, что раз Бенефис когда-то давно увёл у него Викторию, то теперь они квиты, а мой долг в пятьсот золотых, так и быть, он считает погашенным постельными услугами.

Я приподнялась на локте, стараясь заглянуть в лицо Дариона, и попыталась угадать, о чём он сейчас думает. Однако на его лице царила безмятежность, а уголки губ то и дело чуть вздрагивали, готовые расплыться в улыбке.

– Тебе смешно? – произнесла я, холодея от неприятного предчувствия.

– Да, – легко ответил Дарион. – Мне смешно от того, каким же я был идиотом…

Я понурилась. Ну вот. Он уже сожалеет о том, что совершил. Всё-таки, как ни крути, а все вокруг всегда будут сомневаться, что почти восемь лет я была всего-навсего горничной в публичном доме, а не продажной жрицей любви, раздвигающей ноги за сдельную оплату.

– Каким же я был идиотом, тогда в Лазурии, – продолжил Дарион. – Надо было хватать тебя в охапку и не выпускать из своих рук.

С этими словами он рассмеялся, нежно привлёк меня к себе и поцеловал в макушку, убирая растрепавшиеся волосы с моего лица. Я недоумевающе уставилась на мужчину, широко распахнув глаза:

– Дарион, то есть ты ни чуточки не жалеешь? – переспросила я.

– Нет, не жалею, – затем я почувствовала, как руки мужчины окаменели, а взгляд стал тревожным. – Погоди, то есть хочешь сказать, что жалеешь?

Я глядела на сероглазого брюнета, на его высокие скулы, пушистые чёрные ресницы, обрамляющие графитово-серые глаза, и сильный волевой подбородок, и понимала: нет, не жалею. Даже если Бенефис не сможет меня простить и расстанется со мной, я ни о чём не жалею, так как буду вспоминать этот раз с Дарионом до конца жизни. Мужчина даже задержал дыхание и заметно напрягся в ожидании моего ответа.

– Нет, не жалею, – честно ответила я и покраснела ещё сильнее. Ну вот, я и призналась в том, насколько низко я пала. Ведь мне, без-пяти-минут-жене, действительно понравилась близость с мужчиной, не являющимся моим женихом.

В глазах брюнета промелькнуло облегчение, и он не смог скрыть радостной улыбки, а затем тихо рассмеялся, отнимая мои руки от лица. Я попыталась загородиться, чтобы Дарион не видел моих пылающих от стыда щёк.

– Лоли, – прошептал он, целуя меня в нос, щёки, а затем и в губы, – это всё неважно. – Кажется, он смог угадать мои мысли.

– Неважно? – я вскинула глаза и встретилась с таким знакомым насмешливым и добрым взглядом серых радужек.

– Конечно, мы поступили не очень хорошо по отношению к Бенефису. – Дарион мягко взял мою правую кисть и снял кольцо с россыпью бриллиантов и огромным сапфиром по центру. – Кольцо ты сегодня же вернёшь Бенефису, а взамен его в столице я подарю тебе новое, не менее красивое.

– Кольцо? – повторила я, всё ещё не понимая, о чём толкует брюнет.

Дарион поцеловал меня в раскрытую ладонь, а затем положил туда подарок Бенефиса.

– С этого момента ты моя невеста, – произнёс он, выделив тоном слово «моя».

– Ты это так говоришь, как будто бы уже всё решил, – возмутилась я. Конечно, я хотела выйти замуж за этого невероятного мужчину, однако впервые в жизни мне вот так ультимативно заявили, что я чья-то. Чисто женское начало требовало взбунтоваться. А как же красивое предложение руки и сердца, стоя на одном колене? – Ты даже не спросишь меня о том, хочу ли я стать твоей женой?

– А надо? – в глазах мужчины промелькнуло искреннее веселье, он повалил меня на лопатки на влажную простынь и стал жарко целовать в грудь и шею, вновь рождая во мне все только недавно пережитые эмоции.

– Надо, – просипела я, не удержавшись от стона наслаждения.

Я не заметила, как поцелуи Дариона спустились всё ниже и ниже, в какой-то момент, сменившись такими чувственными и нежными пальцами рук, и когда я уже была близка к тому, чтобы рассыпаться в его объятиях на миллион маленьких кусочков, этот негодяй остановился и, глядя потемневшими от желания глазами, спросил:

– Лолианна Иствуд, окажешь ли ты мне честь стать моей женой?

– Да!!! – воскликнула я, понимая, что это самая сладкая пытка в моей жизни, которой я просто не могу противиться.

***

Я наматывала нервные круги, ходя по своей комнате. Дарион обещал мне, что никто никогда не узнает о моей измене. Он напомнил мне, что даже целители не смогли прощупать мою ауру, а, следовательно, даже если Бенефис перестроится на магическое зрение, он не сможет заметить золотых всполохов в моей персиковой ауре. Я в десятый раз поправила покрывало на убранной кровати, осмотрела себя в зеркале, одёрнув подол платья, и сцепила дрожащие руки перед собой.

Как же двулично, низко и лицемерно я поступила по отношению к Бенефису. Да, он переспал с половиной департамента Особо Тяжких Преступлений и Убийств, однако же он это не скрывал и предупредил меня в начале наших отношений, что если ему кто-то понравится, то он честно об этом мне скажет заранее и расстанется со мной. Помолвочное кольцо лежало у меня в кармане платья. Дарион сообщил, что в виду не самых тёплых отношений между Виером и Бенефисом, а попросту говоря, их некрасивой дракой на королевском балу, он сам лично встретит Кёнигсберга и проводит ко мне.

Может позвать Малефисента и сбежать, пока не поздно? Он умеет перемещаться в пространстве в обход всех наложенных защитных чар. Если я попрошу его, то что-то мне подсказывает, что он мне не откажет.

«Не откажу», – раздался очень далёкий и тихий голос Хранителя в моей голове. Я аж подпрыгнула на месте, удивившись, что он мне ответил. Или же мне показалось, что он мне ответил? Странно оно как-то.

В этот момент дверь в мою временную спальню в замке Крувицки открылась, и вошёл Дарион, а за ним Бенефис и почему-то Мариэль. Сирена с голубой кожей в потрясающем облегающем платье, подчёркивающим её шикарные изгибы, вплыла лёгкой походкой в мою комнату. Она тряхнула своими длинными изумрудными волосами, от чего вплетённые в её локоны жемчужины тихо звякнули, встретилась со мной глазами и отвела взгляд. Я же почувствовала себя неудобно, так как была одета в простенькое шерстяное платье и мягкие туфли без каблука, а мои волосы были собраны в самую обыкновенную косу.

Что в Сумеречном мире делает принцесса Изумрудных Сирен? Ах, ну да, начальник маглиции должен её охранять в отсутствие главы Службы Безопасности по Иномирным Делам в столице, а так как ни того, ни другого в столице теперь нет, то, по всей видимости, мой жених решил её взять с собой в Сумеречный. Как же неудобно получается, так не хочется выяснять отношения при посторонних…

– Лолианна, – произнёс Бенефис, а я поёжилась.

Он сделал шаг по направлению ко мне, как будто что-то хотел сказать, затем увидел, что Блэкшир остался внутри помещения, нахмурился и осёкся.

– Дарион, оставь нас, пожалуйста, мне есть, что сказать Лоли, – произнёс он сухо.

Я сглотнула ком в горле. Вот сейчас он мне устроит наедине знатную выволочку, что я за день до свадьбы бросила его в столице и отправилась в другой мир на поиски приключений на свою пятую точку. А затем эта самая пятая точка будет гореть огнём от его тяжёлой руки. Ну, не-е-е-т!

– Дарион, останься! – выкрикнула я, когда глава Службы Безопасности по Иномирным Делам двинулся в сторону выхода, но мой голос от испуга перешёл на фальцет.

Бенефис с неудовольствием отметил, что фигура его друга застыла перед дверью, так и оставшись внутри комнаты.

– Лоли, – вновь обратился ко мне Бенефис, но на этот раз он снова не договорил.

Дверь в мою спальню вновь распахнулась, и огненно-рыжим вихрем ворвалась Дикса, а за ней спокойно вошёл и Тар.

– Лоли-и-и! – радостно вцепилась в мою шею рыжеволосая подруга. – Ты жива!!! Я так рада! Тар говорил мне, что с тобой всё будет в порядке, но я не верила ему, ведь это я посоветовала тебе телепортироваться в Сумеречный мир, это я виновата во всём, что с тобой случилось! Прости меня!

Дикса верещала что-то, не переставая, а я с трудом выпуталась из её крепких объятий. Благо Тар вовремя заметил, что она вот-вот меня удушит и оттащил девушку от меня. Бенефис всё это время хмуро смотрел на нас. Кажется, он что-то собирался сказать, но ему постоянно мешали. Внезапно зрачки Диксы расширились от удивления, она ойкнула и замерла, истуканом глядя на меня, остановившись на полуслове.

«Она действительно первоклассный специалист по человеческим и нечеловеческим аурам, раз так быстро заметила работу Малефисента», – с неудовольствием отметил внутренний голос.

В спальне наступила долгожданная тишина. Бенефис, по-видимому, привыкший к непредсказуемому и нелогичному поведению сотрудницы своего отдела, даже не обратил внимания на девушку с имбирно-рыжими волосами. Я с удивлением наблюдала, как начальник отдела Особо Тяжких Преступлений и Убийств сделал ещё один шаг по направлению ко мне и, горестно прижимая руки к груди, произнёс:

– Лоли, заклинаю тебя, прости меня! Я так виноват перед тобой, если бы ты только знала…

Я, опешив от слов своего жениха, перевела растерянный взгляд на Дариона. Он пожал плечами, как бы говоря, что ничего не понимает. Затем я посмотрела на Диксу. Та икнула ещё раз, посмотрела на своего начальника и икнула совсем уж неприлично громко. Тар, так же ничего не понимая, мялся, придерживая рыжеволосую девушку. Одна Мариэль подняла на меня взгляд, и было в нём столько всего намешано! Я впервые в жизни увидела, как гордая сирена безмолвно просит прощения.

– Да что здесь происходит, в конце концов? – не выдержала я.

– Лоли, я безмерно перед тобой виноват. Я знаю, что обещал тебе, но, к сожалению, не смог сдержать своего обещания… Там в столице после того, как ты вернулась из Лазурии… тебя так долго не было, а потом ты вновь исчезла почти на две недели из моей жизни… – сбивчиво стал объясняться Бенефис.

Так-так-так… я действительно исчезла, оставив Бенефиса драться в бассейне с четырьмя сотрудниками борделя господина Грегора.

– Лоли, он не виноват, – внезапно подала голос Мариэль и все присутствующие повернули голову на неё. – Понимаешь, он видел меня в истинном облике с хвостом, да ещё и там, в борделе… когда я была… м-м-м… в хорошем настроении, – Дарион хмыкнул, кажется, поняв больше моего.

Да что ж здесь происходит-то? Почему у всех такие непонятные лица? Истинный облик сирены? Ну и что? Я оторопело переводила взгляд с Бенефиса, застывшего в покаянной позе на прекрасную Мариэль, заломившую руки.

– Помнишь, я сказала тебе в здании оперного театра, что для нас, сирен, секс необходим как морская вода? – произнесла восхитительная красавица.

Тар ойкнул и стремительно покраснел до кончиков ушей, Дарион же не переменился в лице, похоже, он знал об этой особенности хвостатых иномирянок, а вот Бенефис метнул в Мариэль какой-то странный взгляд. Похоже, для него это стало новостью.

– Как бы то ни было, это я во всём виновата, – поспешила оправдаться сирена, пока её не перебили, – Бенефис видел там, в заведении господина Грегора мой истинный облик, а ещё я спела песню, чтобы успокоить мужчин и прекратить драку. И я же уже пользовалась магией сирен на Бенефисе в оперном театре, у него просто не было шансов…

– Что-о-о? – взревел Бенефис.

Мне вдруг стало смешно. Я переживала о том, как мой жених отнесётся к тому, что я ему изменила, а оказывается, он изменил мне уже давно!

– Я не понял, что значит, у меня не было шансов? – начал раскочегариваться Бенефис Кёнигсберг, один из самых отпетых ловеласов и дамских сердцеедов столицы. По всей видимости, слова Мариэль его пребольно задели, ведь по ним выходило, что это она его соблазнила, а не он её. – Вообще-то, это у тебя не было и шанса! Мне ещё не отказывала ни одна девушка! Да я вообще посмотрел на тебя исключительно потому, что твои волосы были такого же изумрудного цвета, как и у Лоли в наш последний раз, когда сумасшедший маг накачал её афродизиаком! Да я, можно сказать, просто Вас перепутал со спины!

Дикса сдавленно хрюкнула, Тар же стоял красный, как бес, искупавшийся в жерле вулкана, и явно мечтая оказаться как можно дальше от всех этих разборок. У Дариона весело поблёскивали глаза из-под полуопущенных бархатных ресниц. Я икнула от осознания всей нелепости сложившейся ситуации, да и перебранки этих двоих в целом. У одного только Бенифиса уже раздувались ноздри от негодования. Похоже, он забыл, что пришёл в мою комнату, чтобы просить прощения и попытаться загладить свою вину.

– Что-о-о?! – взвизгнула до глубины души оскорблённая сирена королевских кровей, и, если честно, я её понимала. Заявление, будто меня и Мариэль можно спутать со спины звучало смехотворно, а отношение Бенефиса к сложившейся ситуации и слова, что он бы неё не посмотрел, если бы не цвет её волос, – святотатственно. Что ни говори, а сирена была в разы красивее меня. Её волнующие формы, пышная грудь и невероятный жемчужно-бирюзовый оттенок кожи не могли оставить равнодушной даже меня, чего уж тут говорить о мужчинах. А голос… голос Мариэль, когда она хотела, звучал мягко и обволакивающе, лаская слух и вызывая сладкую дрожь во всём теле. Принцесса Изумрудных Сирен была ослепительно красива!

Пока странный разговор не скатился на перебранку, я поспешила задать вопросы, мучавшие меня всё это время:

– Бенефис, но почему ты тогда сказал по мыслепередатчику, что хочешь на мне жениться как можно скорее? Почему ты не сознался во всём, когда я вернулась в столицу? И почему, дьявол тебя раздери, ты решил рассказать мне обо всём сейчас?!

Дарион перевёл заинтересованный взгляд на своего друга детства. Кареглазый брюнет вновь смутился и как-то поник.

– Понимаешь, Лоли, ты… ты такая светлая и правильная, такая искренняя, умная и храбрая… Когда ты вновь телепортировалась в Лазурию, я безумно ревновал тебя к нему, – он мотнул головой в сторону Дариона, – ну и … как-то так вышло…. А потом я понял, что это всё было ошибкой, я же помолвлен с самой замечательной девушкой во всех мирах! – на этих словах Мариэль демонстративно хмыкнула. Бенефис метнул в неё разъярённый взгляд и повторил, – я понял, какую огромную ошибку совершил.

«Ага, выходит, он себе пути к отступлению обрубал тем предложением жениться на тебе, как только ты вернёшься в столицу», – язвительно прокомментировал сложившуюся ситуацию внутренний голос.

– Ошибкой? – насмешливо спросила Мариэль, складывая руки на груди и тем самым лишь подчёркивая её волнующие формы. – То есть тот второй раз был тоже ошибкой? – она вопросительно приподняла левую бровь.

«Второй раз? Так вот почему Бенефис не смог сладить с муками совести…», – поняла я. В этот момент Дарион, бесшумно возникший у меня за спиной, громко произнёс:

– Тар, Дикса, Лоли, мы здесь лишние.

Юноша с пшеничными кудряшками, похоже, только и ждал команды главы СБИ, потому что уже через несколько секунд ретировался из комнаты. Ошеломлённая Дикса медленно двинулась вслед за резонатором. Дарион жестом напомнил мне о том, что я хотела отдать кольцо Бенефису. Я чуть замешкалась, нащупала в кармане платья драгоценный ободок с сапфиром и бриллиантами и протянула его своему теперь-уже-бывшему жениху:

– Бенефис, я знаю и вижу, что ты не готов к этому браку. Я возвращаю тебе твоё кольцо, – и с этими словами я вложила его в ладонь начальника маглиции.

– Действительно, зачем оно тебе, у тебя ведь теперь будет другое, – пробормотала Дикса себе под нос, но в стоящей тишине её услышали все присутствующие.

– Что-о-о?! – Бенефис развернулся ко мне так стремительно, что я с испугу отпрыгнула за спину Дариона.

Вот ведь, драконьи укротители! А Диксу ни я, ни Дарион не взяли в расчёт. Она сильный эмпат и высококлассный специалист по человеческим и нечеловеческим аурам, смогла увидеть в моей ауре следы Дариона Блэкшира. А я-то, наивная, думала, что она удивилась изменениям Малефисента в моей ауре.

– Дикса, повтори, что ты сказала? Правильно ли я понял?! – Бенефис взревел раненым драконом, надвигаясь всей своей могучей грудью на друга детства.

Я от страха закрыла глаза. Дикса поняла, что ляпнула что-то лишнее, ойкнула и стремглав бросилась из комнаты.

– Бенефис, успокойся, – произнёс Дарион, – в конце концов, вы всё равно расстались, а мне Лолианна нравилась очень и очень давно, ты об этом прекрасно это знаешь. К тому же, если задето твоё мужское самолюбие, то утверждаю, что ты ей изменил раньше, чем она тебе.

– Лолианна! – глаза моего бывшего жениха метали молнии. – То есть ты мне изменила? Ты! Мне! Изменила! Да ещё и с кем?! Вот с э-э-этим?! – он некультурно ткнул пальцем в сторону Дариона, -Извращенцем и полным ничтожеством в постели?! Да весь высший свет в курсе, что с ним даже сирены бессильны!

А вот это уже прозвучало действительно обидно! Я мельком увидела, как перекосило лицо Дариона, и он побледнел, а Мариэль отвела глаза в сторону, похоже вспомнив о своих неудачных попытках затащить главу СБИ в постель. Я не смогла смолчать и ответила Бенефису из-за спины своего защитника:

– Бенефис, вообще-то у нас с Дарионом всё серьезно! Да, признаю, я тоже тебе изменила, но он сделал мне предложение руки и сердца. В отличие от тебя, я изменила не от скуки и не из-за ревности, а потому что действительно его люблю!

Я почувствовала, как на последних словах спина главы СБИ вздрогнула. Жаль, я не видела его лица в этот момент, но сейчас я пыталась оправдаться перед своим бывшим женихом, потому что чувствовала себя отчасти виноватой. Что ни говори, а его измена не оправдывает мою собственную. Я рассчитывала на какую угодно реакцию со стороны Бенефиса Кёнигсберга, однако не ту, что случилась после моих слов.

– Ах, значит, так! – прогромыхал Бенефис, – Чувства у тебя серьёзные, видите ли! Предложение он тебе сделал! А я, может, тоже серьёзные чувства испытываю к Мариэль! – с этими словами он в два прыжка преодолел расстояние между ним и недовольной сиреной, и, не говоря ни слова, надел на неё кольцо, что держал в ладони. – Теперь она – моя невеста!

– С чего это ты взял, что я хочу быть твоей невестой? – взвилась сирена от такой наглости и стала дёргать кольцо на пальце, которое как назло застряло на нём. – Да я вообще лишь переспала с тобой, можно сказать, из жалости и…

– Пойдём, – шепнул мне Дарион, щекоча ухо, – мы здесь лишние.

– А они точно друг друга не поубивают?… – слабо запротестовала я, но Дарион кинул на меня ироничный взгляд.

– Пойдём-пойдём, – и мягко, но настойчиво вытолкнул слабо сопротивляющуюся меня из спальни.

Глава 5. Интриги и ещё раз интриги

В тот же день после того, как случился скандал с Бенефисом, я спустилась в общую столовую, чтобы перекусить и подумать о том, что произошло. Я встретилась с Виером и рассказала, что вот-вот смогу вернуть ему родную магию, однако как именно – сказать, к сожалению, пока не могу. Он благодарно потрепал меня по плечу и предложил садиться за стол. Весь обед я ловила на себе надменные взгляды его беременной жены Хельги и неодобрительные – брата-близнеца главы клана Крувицки – Винтера, которые временно взял на себя обязанности Виера.

Голод под перекрестием неприязненных взглядов быстро исчез, и я постаралась поскорее выйти из-за стола, извинившись и сославшись на плохое самочувствие. Пока я блуждала в поисках своей спальни по незнакомым хитросплетениям коридоров замка, тускло освещённых люминесцентными грибами, и думала о том, как теперь выполнять условия сделки, я налетела на Винтера.

– Ой, простите… – я всмотрелась в вампира с бледной кожей и заострёнными скулами. Похоже, я действительно долго уже брожу про коридорам замка, раз Винтер успел уже пообедать.

– Ты! – зашипел вампир, оскалив свои белоснежные клыки.

Передо мной стоял вампир, как две капли воды похожий на Виера Крувицки. И даже если бы я не обменялась когда-то давно с Виером взаимным глубоким сканированием аур, я всё равно отличила бы Винтера от Виера. Если последний относился ко мне с уважением и толикой восхищения, то его брат-близнец на дух меня не переносил. И я, и Винтер знали, что вампир в душе винил меня в распаде его семьи. Как ни крути, именно из-за меня его сына Виовольда сослали на рудники, а молодая и красивая жена Хамисса Дэреш неудачно попыталась меня отравить на королевском балу и бросилась в бега. Не случись меня в жизни Винтера, у него сейчас были бы жена и сын.

– Да, это я, Лолианна Иствуд, – произнесла я, невольно делая пару шагов назад под колючим взглядом тёмных глаз. Я знала, что Винтер ничего мне не осмелится сделать, ведь я – тьяри его родного брата, главы всего клана. Но всё-таки толпа мурашек пробежалась у меня вдоль позвоночника. И почему я решила выйти из-за стола раньше, чем отобедал Дарион?

– А Вы, Лолианна, всё-таки потеряли всякий стыд, раз осмелились приехать в родовой замок Крувицки! – вампир смерил меня откровенно брезгливым взглядом.

– Э-м-м…– пробормотала я, отступая ещё на один шаг, и запоздало вспоминая, что зачарованных линз на мне сейчас нет, и ничто не мешает вампиру загипнотизировать меня. Винтер, наоборот, сделал несколько шагов вперёд и припёр меня спиной к стене, обтянутой гладким шёлком. Даже коридоры и переходы в замке Крувицки были оформлены словно жилые помещения, хозяева явно не экономили на интерьере.

– Я просил Виера не глупить, но он не послушал меня и, наплевав на всяческие нормы приличий, пригласил в родовой замок свою тьяри для постельных развлечений! И это при беременной жене! – вампир сказал это с таким чувством, после чего смачно сплюнул на пол, а на миг я почувствовала себя грязной и безнравственной жрицей любви.

Но уже через секунду я собралась и решительно дала отпор:

– Да, я приехала в замок Крувицки по приглашению Виера, – произнесла я максимально холодно, гордо вскинув голову. В конце концов, я не сделала ничего плохого, и не заслуживаю такого отношения, – чтобы попытаться вернуть ему утраченную магию.

Левая бровь Винтера медленно поползла наверх:

– Да неужели? И как результаты? Что-то получилось? Сразу видно, зачем Вы приехали, раз почти всё время провели в спальне и ни разу не вышли пообщаться с целителями, – голос вампира сочился саркастическим ядом.

Я смутилась от обвиняющего тона брата-близнеца Виера, краска бросилась мне в лицо. М-да, большую часть времени я действительно провела в выделенной мне комнате, так как приходила в себя после вмешательства Малефисента в собственную ауру. И да, я так и не стала общаться с целителями Виера потому, что заключила эту пресловутую сделку с Малефисентом. Я знала, что Хранитель Сумеречного мира вернёт магию Виеру в полном объёме, как только я выполню свои обязательства. Но не рассказывать же об этом Винтеру!

– Этот замок очень древний, его пронизывается множество тайных ходов, связывающих спальню хозяина с другими комнатами, – тем временем с издевательскими интонациями продолжал вампир. Он откровенно намекал на то, что всё это время Виер тайно ходил в выделенную мне спальню, и мы проводили совместные ночи.

– Вы не так поняли… – пробормотала я, растерявшись.

Моя неумелая попытка оправдаться окончательно вывела вампира из себя.

– Это ты не так поняла, – Винтер за долю секунды стальной хваткой взял меня за горло, сдавив шею. – Ты тьяри, – он поморщился, произнося это слово, ему явно было неприятно признавать сей факт, – моего брата и только поэтому тебя, человеческую девушку, здесь все терпят. А мой брат пока что, - он выделил это слово тоном, показывая, что это лишь вопрос времени, – всё ещё считается главой клана. Я его замещаю на собраниях вампиров, и потому слух о том, что Виер потерял свою магию, удаётся держать под контролем. Но это временная мера, и если Виер не вернёт в ближайшее время свою магию, он точно потеряет бразды правления, а скорее всего весь наш род будет опозоренным. И поверь, меньше всего другие вампиры захотят сдерживать свой голод и инстинкты по отношению к тьяри бывшего, а ныне обезмагиченного главы клана. Да тебя в один миг выпьют досуха! Я сам сдерживаю свой голод лишь из-за глубокого уважения к брату. Но ты сама этого не стоишь!

Я смотрела широко распахнутыми глазами на Винтера. Мне было тяжело дышать, а в глубине души зарождалась паника. Здесь в коридоре были только я и ненавидящий меня вампир. Я убеждала себя, что он припёр меня к стенке и схватил за горло исключительно, чтобы как следует напугать меня, но делать ничего более серьёзного он не намерен.

До сих пор я совершенно не думала о том варианте развития событий, о котором рассказал мне Винтер. А если моя задумка не удастся или не вовремя всплывёт информация о том, что Виер уже больше не обладает магией? Плохое предчувствие кольнуло в сердце. Винтер дождался промелькнувшего страха в моих глазах, удовлетворённо хмыкнул и убрал руку с горла. Кулём я скатилась по стенке, едва не упав на четвереньки и громко закашлялась, судорожно глотая живительный воздух.

– И что только Виер в тебе нашёл? Ну, переспал – и ладно, со всеми бывает. Зачем же ему было тебя делать своей тьяри? – пренебрежительно фыркнул Винтер, наблюдая, как я рвано хватаю ртом воздух и подношу собственные руки к шее, словно пытаясь убедиться, что меня больше никто не держит. Паника, что меня задушат, только-только стала отступать.

– Я не то, чтобы его тьяри, – прохрипела я. После произошедшей сцены голос отказывался меня слушаться и противно царапал слух.

– Ага, конечно, так я и поверил, – в речи Винтера вновь прорезали нотки язвительности, а на лице застыла неприязненная ухмылка. – Только Ваши чувства настолько сильны, что ты смогла найти его аж в другом мире!

– Я… мы… это… было случайно, – я боялась вновь навлечь гнев Винтера, однако понимала, что надо хотя бы попытаться донести до него то, что я не претендую на роль любимый женщины его брата-близнеца.

Винтер задумчиво на меня смотрел, казалось, даже не услышав того, что я только что ему сказала. Я вдруг остро осознала, что его взгляд прикован в моей шее, которую я до сих пор разминала после стального захвата. А ещё от этих манёвров на мне сильно перекосилось декольте платья, неприлично обнажив ложбинку между грудей. Я громко сглотнула и уставилась на Винтера, как кролик смотрит на удава. Совсем некстати вспомнилось, что я где-то слышала, что у вампиров жажда крови и желание женского тела очень сильно похожи, и одно может повлечь за собой другое. Крайне медленно, понимая, что любое резкое движение может спровоцировать вампира, я потянула край платья вверх. Когда я только дотронулась до края материи, кадык Винтера дёрнулся, а сам вампир на миг прикрыл глаза, будто бы представляя и смакую, как сглатывает мою кровь.

– А ты знаешь, что когда жертва даёт согласие на то, чтобы её укусили, то кровь имеет совершенно другую палитру вкуса, – хрипло произнёс он, глядя на меня, как зачарованный, и облизал губы. – Адреналин портит не только противоядие в слюне вампира, но и вкус самой крови жертвы.

Я бы попятилась назад, будь у меня за спиной место. Но места не было.

– Я… Винтер, не надо! – в моём голосе прорезались умоляющие нотки, а глаза наполнились слезами. Чёрт, я действительно боялась этого сумасшедшего! И почему Виер и Винтер настолько разные? Как вообще кто-то может их путать? И почему мне так везёт на ненормальных?

Винтер качнулся ко мне, шумно втягивая в себя мой запах и прикрывая глаза. «А ведь он может меня сейчас загипнотизировать и заставить делать то, что ему надо», – пробежала мысль в голове, приведшая меня в тихий ужас. Волосы на голове встали дыбом. Я чисто интуитивно опустила голову и уставилась на пол. «До тех пор пока нет контакта между нашими глазами, он не сможет на меня воздействовать», – твердила я про себя, дополнительно ещё и зажмурившись.

Неожиданно я почувствовала, как мужчина прикоснулся до моей шеи, заскользил пальцами выше и выше, наконец, подцепил пальцем мой подбородок. Я как девушка не отличалась силой, так что вампиру не составило никакого труда поднять моё лицо.

– Мы сейчас в Сумеречном мире и здесь нет наказаний за укусы людей, – услышала я вкрадчивый шёпот по ухо и от ужаса распахнула ресницы. Это стало моей ошибкой. В ту же секунду, как я увидела тёмные зрачки вампира, я утонула в них с головой, не смея отвести взгляд.

– Что ты хочешь? – то ли проговорила, то ли прошептала я, как заворожённая глядя на опасного представителя Сумеречного мира.

– Лолианна, если Виер тебе хоть немного дорог, то ты как можно быстрее соберёшь вещи и уедешь из этого замка.

***

Дарион неторопливо вёл лакированный магобиль по направлению к телепортационным кабинам, а кристаллы под капотом привычно жужжали, подпитывая сложный четырёхколёсный механизм магией. За окном проносились диковинные пейзажи Сумеречного мира. Несмотря на то, что этот мир носил такое название, он был куда как более красочным и необычным в сравнении с моим родным миром. Да, солнца Сумеречного светили не так ярко, зато лиловый океан, цветной ветер, причудливой формы деревьев с гигантскими жёлтыми листьями – всё это и много другое мне очень нравилось.

Я из кожи вон вылезла, но убедила главу Службы Безопасности по Иномирным Делам, что в замке Крувицки нам больше делать нечего, я уже достаточно восстановила силы, передумала и хочу вернуться обратно в столицу. Дарион чувствовал, что я что-то недоговариваю, но вывести меня на чистую воду не мог. Винтер привычно вплёл в свои последние слова ментальное принуждение, разговаривая со мной, а так как на мне в этот приезд линз надето не было, я не могла противиться хоть и слабому, но гипнозу вампира. Даже не представляю, как бы он поступил, если бы знал, что я не смогу сопротивляться его чарам. Ведь благодаря моим линзам среди вампиров ходили слухи, что тьяри Крувицки не подвластна гипнозу.

Ко всему в душе я действительно не хотела создавать проблем Виеру и понимала, как всё смотрится со стороны. О том, что Хельга и Винтер – самые близкие люди, точнее, вампиры Виера – окончательно убедились, что я истинная тьяри главы их клана после истории с Асмандиусом, я старалась не думать.

Если уж говорить начистоту, я и представить не могла, что обо всей этой ситуации думал мужчина на водительском сиденье рядом со мной, но спросить боялась. Ведь со стороны всё выглядело именно так, как и сказ ал Винтер. И пускай Дарион знал, что мы с Виером обменялись взаимным глубоким сканированием аур лишь по договору, а укус на королевском балу был вынужденной мерой, факт оставался фактом: совсем недавно я отправилась на поиски Виера в Лазурию и нашла его, а теперь заключила договор с Малефисентом, чтобы вернуть ему магию.

Когда я прощалась с Виером, домочадцы замка избегали смотреть на меня. Хельга демонстративно не стала спускаться, сославшись на плохое самочувствие в виду своего положения. Хотя она и выполнила свои обязательства, щедро заплатив мне триста золотых за поиски своего супруга, приключения в Лазурии лишний раз показали всем вампирам, что между Виером и мной есть связь. Не представляю, как тяжело её давалось держать лицо, когда в её родном замке гостила официальная любовница её мужа. А ведь именно ей я являлась в глазах вампиров.

Дарион раздавал последние указания своим людям, кто-то уже отбыл, сопровождая Тара и Диксу. Резонатор гостил в замке Крувицки всё то время, пока я приходила в себя, а после того, как я очнулась, его присутствие больше не было необходимым. Тар шепнул мне за полдником, что чувствует себя крайне неуютно среди вампиров, и ему всё время кажется, что они смотрят на него как-то недобро. Как только появилась возможность уехать с первой группой людей Дариона, Тар воспользовался ею.

Дикса, приехавшая с Бенефисом, с интересом изучила на ауру Виера, но развела руками, подтвердив, что всё, что могли сделать целители, уже сделано. Она присоединилась к Тару и отбыла с группой магов из СБИ к стационарным межмировым телепортам. Мариэль и Бенефис так и не спускались ни к полднику, ни к ужину, запершись и выясняя отношения в выделенной мне спальне. Я переживала, но не из-за вещей, оставленных в комнате, их у меня попросту не было, а из-за характера Бенефиса. Я слишком хорошо знала начальника маглиции в гневе, однако Дарион почему-то был уверен, что у них всё нормально.

– Я не знаю, что ты задумала, но верю тебе. И даже если у тебя не получится то, я всё равно благодарен тебе за попытку, – шепнул мне ухо Виер, обнимая на прощание.

Я плюнула на все правила приличия и – неслыханная дерзость – крепко обняла вампира в ответ. Совместно пережитое заточение у Асмандиуса Редстаффа сделало нас ещё ближе. Кажется Винтер неодобрительно закашлялся, демонстрируя, что не одобряет наших прилюдных объятий.

– Лоли, нам пора, – Дарион бесшумно подошёл к нам после того, как раздал указания своим людям. – Господин Виер Крувицки, – он повернулся к хозяину замка и проговорил уже более официально, – спасибо за гостеприимство. Вы всегда будете желанным гостем в столице.

– Рад был удостоиться личного посещения главы Службы Безопасности по Иномирным Делам, – не менее торжественно ответил Виер, и мужчины пожали друг другу руки, после чего Виер вновь повернулся ко мне и уже с более тёплыми нотками в голосе добавил:

– Лоли, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Если понадобится моя помощь – только дай знать.

Я благодарно кивнула вампиру, обратив внимание, что ни тени эмоций не пробежало по лицу Дариона Блэкшира. Он понимал и принимал то, что в этом мире у меня есть хороший друг. Дарион явно не собирался закатывать истерику и лезть в драку на почве ревности, как это делал Бенефис. Он не планировал ограничивать моё общение, блокировать каналы мыслепередатчика и запрещать мне отвечать на письма вампира. Я всё никак не могла понять, как отношусь к такому поведению мужчины, объявившему меня своей. С одной стороны, в сердце мёдом разливалась благодарность за то, что он мне доверяет, с другой стороны, противной иголочкой колола застрявшая мысль: «А вдруг он не ревнует тебя потому, что просто не любит?»

Что касается моей сделки с Хранителем Сумеречного мира, Дарион сунул пузырёк с болотно-зелёной жидкостью в карман своего пиджака, сказав, что передаст зелье на экспертизу. Ему хотелось точно знать, что именно Малефисент хочет подлить родственнику погибшего оборотня Азральда Грея моими руками.

– Дарион, а как же… – заикнулась я о том, что должна выполнить условия магической сделки.

– Ничего страшного не случится, если мои люди проверят зелье, – невозмутимо ответил мужчина, угадав мой вопрос. – И вообще, это теперь не твоя забота. Ты обещала Малефисенту, что зелье будет подмешано в еду или питьё, но так как ты теперь моя невеста, я возьму твои обязательства на себя, – он отвлёкся от дороги и ласково мне улыбнулся, а затем добавил, – не беспокойся.

Вот так просто? Не беспокоиться? Я всё ещё не могла поверить в то, что сижу в магобиле Дариона Блэкшира, а он, придерживая руль одной рукой, второй нежно гладит моё запястье. И чем я заслужила такого потрясающего мужчину? С ума сойти, ведь столько раз я заходила в его кабинет, чтобы совместно поработать над каким-нибудь древним артефактом, мечтая в душе, что он вот так вот посмотрит на меня своими лучистыми графитово-серыми глазами и возьмёт за руку.

Я ехала на соседнем от водителя сиденье и любовалась чётким профилем мужчины, красивым носом, волевым подбородком и губами, которые, как я знала, могут быть такими нежными. Мне всё время хотелось ущипнуть себя за локоть и проверить, а не снится ли мне всё это? Вдруг я сплю, и это лишь странный, то такой желанный сон? Неужели рядом со мной действительно находится сам Дарион Блэкшир, легендарный глава Службы Безопасности по Иномирным Делам? Неужели мне больше не надо одёргивать себя в собственных мыслях и бояться, что кто-нибудь узнает, что я уже очень давно представляю в своей постели далеко не Бенефиса Кёнигсберга, а совершенно другого брюнета? Неужели я могу взять и просто прикоснуться к этому сероглазому мужчине, который понимает меня без слов?

Я прикрыла глаза и втянула в себя ореховый аромат одеколона Дариона. Нет, наверно это всё-таки не сон, ведь всем известно, что во снах нет запахов. И вновь посмотрела на мужчину за рулём.

Дарион неожиданно произнёс в своей обычной чуть насмешливой манере:

– Лоли, ты так смотришь на меня, явно хочешь что-то спросить, но не можешь собраться с духом. Спрашивай!

– Нет, то есть да… – я стремительно засмущалась и покраснела.

Ну, вот как этот невозможный маг всё понимает по одному только моему взгляду? Да, действительно, меня мучают некоторые вопросы, но я не знаю, как правильно их задать…

– Знаешь, а я ведь сказала Бенефису чистую правду: я люблю тебя!

Дарион вновь отвлёкся от дороги, ласково посмотрел на меня и прижал мои пальцы к своим губам, даря поцелуй.

– Я знаю, Лоли, я знаю, – ответил он спокойно.

– Знаешь? – растерялась я от такого ответа. Мне казалось, что я сама поняла это вот только сейчас в магобиле Дариона – Но как? Откуда?

– Лоли, – произнёс брюнет, а я почувствовала, что ещё никто и никогда не называл меня по имени, так тягуче катая звуки языком по нёбу, – я давно чувствовал, что ты ко мне неравнодушна. Я дважды подпитывал твою ауру: в снежную ночь после оперного театра и тогда, когда вытащил тебя из плутониевых наручников в Лазурии. Я прекрасно знал, что тоже нравлюсь тебе, как и чувствовал твои сомнения. Ты встречалась с Бенефисом и не могла первой разорвать Ваши отношения, а он для меня, несмотря на все наши разногласия, всю жизнь был единственным настоящим другом. Я догадывался о твоих душевных метаниях и терзаниях, бесконечных сомнениях в правильности поступков. В тот день, когда я нашёл тебя пьяной от горя в твоей собственной квартире, а ты призналась, что чуть не убила Бенефиса из-за браслета, я ощутил себя чуть ли не самым счастливым человеком на свете, потому что, наконец, получил доказательство того, что ты тоже ко мне испытываешь глубокие чувства.

– Что-о-о? – я задохнулась от негодования, услышав признание Дариона. Как-то это не походило на то, что обычно говорят влюблённые мужчины своим возлюбленным. – Ты видел как мне плохо, как я страдаю и ничего не сделал?

Дарион бросил на меня лукавый взгляд с водительского сиденья и зеркально ответил:

– Я признался тебе в своих чувствах ещё в Лазурии, а ты приняла кольцо Бенефиса. Ты всё это время видела, как мне плохо, и как я страдаю, и ничего не сделала?

Я осеклась. А ведь Дарион был прав, на самом-то деле. Я подслушала разговор двоих заклятых друзей детства ещё в оперном театре, а затем Дикса мне открыла глаза на чувства Дариона в кафетерии после встречи с поварихой. Всё это время я догадывалась о том, что глава Службы Безопасности по Иномирным Делам ко мне далеко не равнодушен.

– Но почему ты так легко от меня отказался? Ты сказал, что попросишь короля и будешь работать в другом мире, чтобы мы никогда больше не встречались, – пробормотала я обескураженно.

Дарион вновь усмехнулся каким-то своим мыслям.

– Это были всего лишь слова, – произнёс он после непродолжительного молчания. – После того, как я получил подтверждение твоих чувств ко мне, я был готов тебя украсть прямо со свадьбы. Я давал тебе время и ждал, чтобы ты сама предприняла хоть какой-нибудь шаг. Я не привык принуждать женщин к чему-либо или брать нахрапом, как это любит делать Бенефис. Для меня было важно, чтобы ты сама захотела быть со мной, а не с ним.

– То есть ты просто ждал каких-то действий с моей стороны? – уточнила я, всё ещё не веря своим ушам.

– Не просто, – Дарион хитро улыбнулся и стрельнул в меня лукавым взглядом. – В оперном театре мы с Мариэль встретили Вас не просто так. Я хотел увидеться с тобой, а заодно прихватил с собой принцессу сирен.

– То есть ты изначально планировал провернуть всё так, чтобы Бенефис мне изменил с Мариэль? Всё это было подстроено? – возмущение в моём голосе уже лилось через край. Оказывается, глава Службы Безопасности по Иномирным Делам куда как хитрее, чем я думала, и умеет действовать так тонко, что даже сам Бенефис не почувствовал подставы со стороны заклятого друга. Я хмыкнула. Эти двое действительно стоят друг друга, не зря их называют самыми яркими соперниками по службе в высшем свете столицы.

– Нет, не совсем. – Дарион явно забавлялся моей реакцией на свои слова, – я просто хорошо знаю Бенефиса и его желание везде и во всём быть первым, особенно когда дело касается меня. Я допустил стратегическую ошибку, обозначив Бенефису сразу после знакомства с тобой серьёзность своих намерений. Я решил всё исправить. Увидев меня с такой красавицей, как Мариэль Кэлиссити, Бенефис просто не мог не попытаться отбить мою спутницу. По старой дружбе, так сказать. Ну, а Мариэль принадлежит к королевскому роду Изумрудных Сирен и привыкла получать всё по первому желанию. Так сложилось, что Бенефис уязвил её женское самолюбие, когда скинул чары сирены в оперном театре из-за зова адамантиевого браслета, и покинул Мариэль в гардеробной без всяких объяснений. Разумеется, это сильно задело её. Мало кто способен сопротивляться чарам сирен. Я сразу увидел яркую вспышку притяжения, возникшую между Бенефисом и Мариэль в их первую встречу.

Я уставилась на мужчину за рулём магобиля. Вот ведь хитрый лис! Получается, он просчитал наперёд реакцию Бенефиса и поведение сирены. Но кое-что не складывалось в этой картине.

– Но ты ведь не знал, что на мне адамантиевый браслет… – начала я, но Дарион ответил мне раньше, чем я закончила свою мысль.

– Конечно, не знал, но подозревал, что всё примерно так и сложится. Как-никак, Бенефис – страшный собственник и рано или поздно он поставил бы на тебя маячок.

Вот оно как. Не знал, но предугадал, что начальник маглиции так поступит.

– А как же Мариэль? – переспросила я. – Не мог же ведь ты знать наверняка, что ей понравится Бенефис.

Дарион пожал плечами:

– Не мог. Всё что я мог – лишь создать благоприятные условия для развития их отношений. Как видишь, всё сложилось как нельзя лучше.

– То есть ты специально отправился в Лазурию и попросил Бенефиса приглядеть за сиренами?

Слова Дариона потрясли меня до глубины души. Оказывается, всё это время он вёл свою сложную многоходовую игру, борясь за моё внимание, но, не показывая этого открыто. Я не знала, радоваться мне этому или ужасаться. С одной стороны, я чувствовала себя польщённой, с другой стороны, мне казалось это каким-то неправильным, ведь фактически Дарион свёл Мариэль и Бенефиса. Если бы не его вмешательство в наши с Кёнигсбергом отношения, то кто знает, быть может, мой бывший жених никогда бы мне и не изменил.

Глава Службы Безопасности по Иномирным Делам лишь весело рассмеялся, услышав протестующие нотки в моём голосе.

– А что, ты против того, как всё случилось? – спросил он.

– Нет, ну… это же неправильно, – я смутилась, не зная какие слова подобрать. – Выходит, они сейчас сошлись лишь из-за уязвлённого самолюбия сирены королевских кровей и чувства юношеского соперничества Бенефиса по отношению к тебе. А Бенефис ведь надел на палец сирены помолвочное кольцо…

– Не переживай так за них, – Дарион вновь бросил на меня смеющийся взгляд. – Поверь, я не видел ещё настолько подходящую друг другу пару, как Мариэль Кэлиссити и Бенефис Кёнигсберг. Мой друг – прожжённый сердцеед и дамский угодник, привыкший, что женщины вешаются на него пачками, и Мариэль – взбалмошная и своенравная принцесса сирен, любящая внимание мужчин так же сильно, как собственную свободу. Мариэль не в меру темпераментна, а Бенефис – ревнив… и это он ещё не знает о том, что у королевских родов сирен практикуется многомужество, потому что, как правило, один мужчина не может удовлетворить все постельные прихоти русалки.

Я тихо охнула, услышав последние слова Дариона… Да-а-а…. с Мариэль Бенефису всяко будет веселее, чем с тихой и скромной мной. Уж я-то знала, что мой бывший жених не потерпит рядом со своей женщиной не то, что второго супруга, а даже намёка на любовника. Вот уж на ком точно Бенефис попрактикуется в навешивании всевозможных маячков слежения.

– К тому же, – продолжил Дарион, – наш король уже давным-давно спит и видит, как породнится с Сиегалией и получит лучший жемчуг и уникальные по магическим свойствам кораллы на более выгодных для нас условиях. В виду моей тесной дружбы с королем Изумрудных Сирен, Граций Пятый уже давно надеялся, что я возьму в жёны одну из его дочерей. Конечно же, он не мог меня заставить это сделать, однако помолвка Бенефиса с Мариэль снимает с меня кое-какие обязательства и развязывает мне руки.

Я сложила губы трубочкой и произнесла немое «О-о-о-о!» Вот оказывается истинная причина, почему король сирен так часто присылал свою дочь погостить в столицу. М-да, как всё сложно оказывается. Я долго сидела и переваривала всё услышанное.

– Дарион, а что Виер? – спросила я, набравшись храбрости спустя какое-то время.

– А что Виер? – вопросом на вопрос ответил сероглазый брюнет, на этот раз серьёзно на меня посмотревший.

– Ну… я же отправилась в Лазурию на его поиски и действительно нашла его. Хельга и Винтер считают, что только истинная тьяри вампира, испытывающая глубокие чувства к нему, могла бы найти его в другом мире, – конец фразы я пробормотала совсем уж тихо. Рёв кристаллов практически заглушил мои слова, но Дарион их всё равно услышал.

Наступило долгое, вязкое молчание, глава Службы Безопасности по Иномирным Делам сосредоточенно вёл магобиль. Когда я уже не надеялась на ответ, он неожиданно прозвучал:

– Лоли, ты мне очень дорога, и я полюбил тебя очень давно. Но я не из тех людей, кто будет насильно удерживать при себе дорогого человека. Я вижу, – тут в его голосе прозвучали нотки, значение которых я так и не смогла распознать, – что у вас с Виером хорошие отношения, но надеюсь, что ты относишься к нему всего лишь как к другу. А то, что ты его тьяри в глазах общества – не всё ли равно? Для меня главное, чтобы ты была счастлива. И больше мне не хотелось продолжать эту тему, – Дарион освободил одну руку от управляющего колеса и положил поверх моего запястья.

Так, совершенно молча мы продолжали нашу поездку. Я была искренне растрогана словами Дариона и часто моргала, чтобы не выдать подступившие к глазам слёзы счастья. Какой же он всё-таки хороший и благородный! И почему я была так слепа всё это время?

Магобиль плавно затормозил у какого-то небольшого двухэтажного здания с небольшими окнами. Дарион ласково поцеловал меня в лоб и произнёс:

– Посиди немного в магобиле, я сейчас поменяю кристаллы на свежезаправленные магией, и мы тронемся. Нам всего ничего до телепортационных кабин осталось. К сожалению, здесь не столица и магия из кристаллов утекает гораздо быстрее, чем в родном мире, приходится часто их перезаряжать, – извиняющим тоном добавил он, поле чего взял несколько потемневших кристаллов из специального паза под колесом управления и вышел из магобиля.

Я смотрела вслед удаляющейся спине Дариона и всё ещё не могла поверить, что отныне я его невеста. Уже светало, а, следовательно, обитатели Сумеречного мира ложились спать. Было тихо, а необычная природа приобрела нежно-розовые оттенки. Похоже, сегодня белое светило встанет опять раньше красного.

– Да, я тоже нахожу природу этого мира невероятно красивой, – произнёс мужской голос.

От испуга я подпрыгнула на сидении и ударилась головой о крышу магобиля.

– Ай! – громко вскрикнула я, потирая ушибленный затылок.

На водительском месте соткалась из воздуха мощная фигура с цвета вороного крыла волосами и такими же чёрными глазами. Мастью мужчина походил на вампира, но я бы никогда его не спутала с представителями этой расы, потому что меня сразу же придавило волной силы, что исходила от бессмертного. Малефисент сидел, небрежно закинув щиколотку на колено, и игрался с каким-то острым клинком, то и дело подбрасывая его в воздух, от чего у меня замирало сердце в холодном испуге.

– Малефисент, – произнесла я чуть дрожащим голосом, когда пришла в себя. – Что ты здесь делаешь? – а затем я вспомнила нашу последнюю встречу с Хранителем, и, не сдержав нотки гнева, добавила, – И что это за представление ты устроил перед Дарионом? Что за двусмысленные намёки на то, чего между нами не было?

– Воу-воу, детка, так много вопросов ко мне, что я даже не знаю, на какой отвечать первым, – Малефисент поднял обе руки в шутливом жесте ладонями ко мне, а я со страхом проследила за подкинутым клинком, который, казалось вот-вот войдёт своим остриём в бедро бессмертного. Но за долю секунды до неминуемой беды, Хранитель одним ловким движением поймал клинок и сунул в полы своей мантии.

Я всё ещё продолжала с негодованием смотреть на Малефисента, который за наше общение, пускай и недолгое, показался мне весьма приятным и воспитанным мужчиной, если не брать тот случай в Океанурии. Неужели я вновь ошиблась?

– Ну, скажем так. Мне необходимы были доказательства того, как Дарион к тебе относится. Ко всему, ты бы ещё долго сомневалась и выбирала бы. Если помнишь, я согласно условиям сделки обещал дать тебе время, чтобы ты смогла разобраться в своих чувствах. К сожалению, за время медитаций на Валлау ты так и не удосужилась заняться личными проблемами. Вот я и подсобил, благодаря мне ты сделала окончательный выбор, – и он лукаво подмигнул.

Я же покрылась красными пятнами, поняв, что Малефисент прекрасно знает о том, что случилось в выделенной мне спальне замка Крувицки после его ухода. Вот ведь, интриган на мою голову! И это я ещё о Дарионе думала плохо, потому что он свёл Мариэль и Бенефиса, заранее просчитав их характеры и поступки! Ну и скользкий же тип этот Хранитель! А ещё прикрывается тем, будто бы выполнял условия по сделке.

– Не благодари, – довольно произнёс Хранитель, налюбовавшись моим свекольным оттенком щёк и шеи. Похоже, словосочетание «скользкий тип» Малефисент принял в свой адрес как комплимент.

– Что тебе нужно? – буркнула я, всё ещё сгорая от стыда.

– Да так, просто пришёл проведать тебя и узнать, чем занимаешься, – произнёс Малефисент, зорко оглядывая меня с головы до ног.

Зудящее чувство, что он пришёл не просто так, а с какой-то целью, лишь укрепилось. Но вот с какой? Чего он хотел?

– Малефисент, послушай, если дело в нашей сделке, то она будет выполнена с моей стороны, – начала я, немного побаиваясь изучающего взгляда бессмертного. А ну как ему в голову ещё что-нибудь придёт.

– Да, я в курсе, что Дарион теперь твой жених и сам планирует подлить зелье старшему брату Грея Азральда, – невозмутимо кивнул Малефисент.

Та-а-ак, если он в курсе и не возражает, то не понимаю, зачем он пришёл ко мне, да ещё и, зуб даю, намеренно в отсутствие самого Дариона. Я всей кожей чувствовала подвох, но не могла понять, в чём же он заключается. Вон как глаза блестят у этого бессмертного, заполняя весь белок тьмой, ведь точно пришёл, чтобы подёргать за верёвочки и добиться от меня того, что ему надо.

– То есть ты не против? – уточнила я на всякий случай.

– Я? – Малефисент демонстративно вздёрнул левую бровь. – Я-то точно не против. Я вообще буду последним, кто будет возражать, ведь мне-то это выгодно. Да и сделка магическая, условия договора не нарушаемы. Дарион Блэкшир – высококлассный маг, профессионал своего дела, он обязательно справится с этим заданием. Ну, возможно, ему придётся пожертвовать своей карьерой или рискнуть магическим выгоранием, но я уверен, что он справится. Он человек слова. Но точно ли ты согласна на такой расклад партии.

– Что? – я глупо хлопала ресницами, не понимая, о чём говорит Малефисент. – Пожертвовать своей карьерой? Рискнуть магическим выгоранием?

– Ну да, конечно. – Малефисент демонстративно удивился, удобно усаживаясь и разваливаясь в кресле, где совсем недавно сидел сероглазый брюнет. – Лоли, ты же умная девушка, не заставляй меня разочаровываться в тебе. Дарион далеко не последнее лицо в вашем государстве, я не говорю уже о том, что здесь, в Сумеречном мире, в отсутствии вашего короля он фактически является представителем королевской власти. Как бы он не пытался, силой или хитростью заставить оборотня выпить это зелье, это рано или поздно вскроется. Практически наверняка оборотни почувствуют себя оскорблёнными и выложат претензии вашему королю, угрожая войной. А оборотни, на минуточку, – он поднял палец высоко вверх, – стайные высокоразвитые жители Сумеречного мира, обладающие недюжинной силой, ловкостью и реакцией, имеющие повышенный иммунитет к человеческой магии, а ко всему ещё и очень богаты. Ты уверена, что король, выбирая между твоим женихом и мирными отношениями с сильной расой, выберет именно Дариона? А если даже и выберет, то каково ему будет после всего этого?

Я слушала Малефисента, затаив дыхание и понимала, что он мне не врёт. Он совершенно серьёзно рассуждал о наиболее вероятном исходе будущих событий. Хранитель невзначай напомнил об иммунитете к человеческой магии. Выходит, даже если Дарион попробует воспользоваться магией, чтобы оборотень всё выпил и забыл об этом, то он рискует вложить слишком много сил в это предприятие и выгореть, навсегда лишившись магии. Интересно, как долго Граций Пятый будет держать на посту главы Службы Безопасности по Иномирным Делам человека без магии? И какого Дариону будет житься после этого? И не станет ли он во всём винить именно меня, ведь из-за меня ему теперь придётся заняться этой проблемой с зельем.

– О-о-о-о… – до меня вдруг начало доходить, насколько сложная ситуация сложилась вокруг этого злосчастного зелья. Быть может, старший брат Азральда Грея занимает не такое высокое положение в иерархии оборотней, не обладает стойким иммунитетом к магии и всё обойдётся?

Малефисент прочитал мои мысли и кашлянул:

– Эгхм-м-м, раз Дарион тебе не сказал этого, хотя я был уверен, что он поделится с тобой информацией, то сообщу я, – меня неприятно кольнуло то, что мой жених что-то утаил от меня, но я прекрасно понимала, что Малефисент пытается мной манипулировать, а потому пропустила эту фразу мимо ушей. – Всё-таки по договору именно ты должна была подлить зелье, а потому имеешь право знать. Старший брат Грея Азральда – Грей Кадрий из рода Белый коготь, вожак стаи белоснежных волков, который подмял и объединил под своим предводительством все остальные стаи. А как ты знаешь, оборотни признают только силу, и потому, уверяю тебя, Кадрий силён, очень силён, – совершенно серьёзно сказал Малефисент, глядя мне в глаза.

– Что-о-о?! – кажется, мой голос сорвался на фальцет. Я и предположить не могла, что Грей Азральд окажется в родстве с Кадрием. Когда-то давно я познакомилась с этим неприятным оборотнем на королевском балу и, честное слово, меньше всего я хотела встречаться с ним в жизни ещё хоть когда-нибудь. – Почему ты мне этого не сказал сразу?!

Сказать, что я была в ярости – не сказать ничего.

– Так ты и не спрашивала, – пожал плечами Малефисент. – Тебя интересовало само зелье и не даст ли оно какого-либо непредвиденного эффекта. Я поклялся, что оно не навредит выпившему его, и ты успокоилась. А вот почему Дарион, который вроде как твой будущий супруг и самый близкий человек, не сказал тебе, что ты подписалась подлить зелье самому Кадрию, мне неизвестно.

Мне было понятно, что Малефисент умело раскачивает мои эмоции, бросая тень сомнения на действия Дариона, постаралась сосредоточиться и молча прокрутила наш разговор с Малефисентом в пещере горы Валлау. Действительно, всё так и было. Мне даже злиться на него было не за что. За всё общение с ним я ни разу не подумала спросить, а кому именно придётся подлить мне болотно-зелёную жидкость. Но почему-то в душе вскипало негодование. А ещё Дарион… Мне было понятно, что он хотел оградить меня ото всего этого, и сам выполнить мою часть сделки, но почему-то всё равно чуточку обидно.

– О-о-о-о-о, – уже второй раз выдохнула я, чувствуя себя глупой мышкой, с которой забавляется большой чёрный кот. Ну, вот как так я оказалась настолько глупой? Как, драконьи укротители меня подери, я согласилась на эту сделку, так и не выяснив все нюансы?

– Так вот, возвращаясь к нашим баранам, то есть к волкам, – проговорил Малефисент, иронично глядя на меня. – Я думал, что тебе действительно нравится Дарион, и ты не захочешь рисковать его карьерой и магией. Ты вроде бы даже призналась ему в том, что любишь его.

– Да, – тихо пробормотала я, всё ещё пытаясь осмыслить новую информацию. – Но что я-то могу сделать?

– Хм-м-м… – Малефисент побарабанил пальцами по своему подбородку, сделав вид, что задумался. – Посмотрим. Я поработал над твоей аурой так, что ты теперь сильна и быстра как оборотень, умеешь видеть в темноте, хотя и не имеешь второй ипостаси. А ещё ты женщина, что автоматически тебя переводит в разряд неопасных, с точки зрения оборотней, существ. У оборотней только самцы сражаются друг с другом, соревнуясь в силе и выносливости. То есть от тебя изначально никто не будет ожидать никакого подвоха. Ко всему, конкретно сейчас в замок Грея Кадрия требуется горничная. Всё что потребуется с твоей стороны – подмешать зелье в напиток или еду Кадрия – и всё, работа сделана.

Я смотрела на Малефисента и нервно кусала нижнюю губу, пытаясь найти изъян в его логике. Как назло, изъяны не находились. Меньше всего мне хотелось подставлять под удар Дариона, который так много для меня сделал. Да и к тому же, умом я понимала, что Малефисент прав. И теперь мне стало понятным, почему он явился ко мне именно тогда, когда Дарион вышел из магобиля. Будь здесь и сейчас глава Службы Безопасности по Иномирным Делам, то, конечно же, он захотел бы оградить меня ото всего этого, неважно чего это ему стоило бы. Имела ли я моральное право переложить весь груз ответственности за магическую сделку с Хранителем на плечи Дариона Блэкшира, прекрасно понимая, чем ему это грозит? Нет, конечно, не имела. Меньше всего на свете мне хотелось соглашаться с Малефисентом, в чьих руках я чувствовала себя податливой марионеткой, но похоже мне всё-таки придётся это сделать.

– Дарион скоро вернётся с заряженными кристаллами, – поторопил меня черноволосый мужчина.

Он лениво потянулся, как сытый кот, и взял с заднего сиденья пиджак Дариона, тот самый, в кармане которого лежал пузырёк с зельем.

– Решай быстрее, кто из вас двоих это сделает. Мне-то всё равно, но я играю честно и просто хочу, чтобы ты была в курсе всех рисков, – произнёс он, рассматривая на свет крошечный пузырёк.

Я бросила взгляд на двухэтажное здание, в недрах которого скрылся Дарион Блэкшир. В окнах, располагавшихся на первом этаже, погас свет.

– У тебя осталось несколько секунд, – всё так же лениво проговорил Малефисент, но по тому как его белки заволок чёрный туман, мне было понятно, что он с нетерпением ждёт моего решения. Я сглотнула вязкую слюну, увидев бессмертного таким. Неужели он ещё и будущее умеет видеть?

– Наиболее вероятное ближайшее будущее, – кивнул Хранитель, как ни в чём не бывало. – Когда дверь откроется, и Дарион выйдет, я уже не смогу тебя забрать.

Я нервно сцепила пальцы на коленях. Что же делать? Отправиться в логово к оборотням самой? Как же не хочется этого делать… И ведь Малефисент явно этого от меня добивается… Но Дарион… Я вспомнила его потрясающие серые глаза с искорками теплоты и веселья, когда он смотрел на меня, насмешливую полуулыбку и трепет, который меня охватывал всякий раз, когда он прикасался ко мне. Дверь в здание стала медленно открываться, и на пороге возникла чья-то тень.

– Я согласна! – выпалила я, вдруг отчётливо осознав, что мне неважно, что станет со мной после всей этой истории, но я не переживу, если что-то случится с Дарионом.

Малефисент довольно усмехнулся, прищёлкнул пальцами, коротко обронив «вот так бы сразу», и мир растворился в предрассветном сумраке.

Глава 6. Крепость оборотней

Мы стояли в каком-то крошечном не то чулане, не то каморке, в которой и одному-то человеку было бы развернуться сложно. Здесь вообще не было освещения, однако благодаря подарку Малефисента я всё прекрасно могла разглядеть. И сейчас я увидела множество каких-то полок, тряпок, пыльных коробок, пару сундуков и… себя, нескромно прижатую всем телом к широкой мужской груди. Разумеется, первое, что я сделала, подчиняясь правилам приличия, заботливо вдолбленным моей бабулей с детства – так это шарахнулась от Малефисента, не глядя, куда наступаю. А наступила я ни много ни мало в какое-то круглое ведро со шваброй, оступилась, потеряла равновесие и полетела носом в полки ближайшего шкафа.

– А-а-а-а! – не успела я по-настоящему испугаться, что расквашу себе лицо, как почувствовала, что сильная рука поймала меня за локоть.

– Лоли, прекрати вопить, а то нас услышат, – недовольно поморщился Малефисент, – кажется, мы этот этап наших отношений уже прошли.

Я захлопнула рот, будучи поставленная в вертикальное положение и вновь довольно близко прижатая к крепкой мужской груди. Ну, вот и как объяснить этому возмутительному бессмертному, что я нахожу эти объятия слишком уж интимными и недопустимыми? И о каких отношениях он вообще говорит? Он что, флиртует со мной? Я нахмурилась и часто задышала, сердито выдыхая воздух через ноздри.

– Лоли, ты очаровательна, – вдруг искренне рассмеялся Малефисент, а я надулась ещё сильнее. И чего это, спрашивается, он смеётся надо мной?

– Ещё ни одна женщина так не реагировала на мои прикосновения, как это делаешь ты, – пояснил Хранитель, оттерев выступившие слёзы. – Обычно женщины не упускают возможности прижаться ко мне как можно теснее. Право слово, ты настолько мила в своём постоянном смущении и негодовании, что я не удержался. Извини.

На последних словах Малефисент дал мне сделать полшажочка назад. К сожалению, дальше отойти я не могла – мешало пресловутое ведро со шваброй, позади которого находилась стена.

Я бросила укоризненный взгляд на своего спутника, машинально одёрнула платье и проговорила:

– И что мы тут делаем? Кстати, а где мы?

Малефисент, с улыбкой наблюдавший за моими действиями, посерьёзнел.

– Сейчас мы находимся в подсобном помещении крепости, принадлежащей стае Белый коготь. Я перенёс тебя сюда, чтобы у меня была возможность передать тебе флакон с зельем. Ведь в магобиле Дариона ты оттягивала время до последнего момента, – протянул Хранитель, осматриваясь.

Я бросила исподлобья недовольный взгляд на Малефисента. Да, я нерешительная и постоянно во всём сомневаюсь. Не нравлюсь ему такая – так нечего было со мной сделку заключать.

– Поверь, ты мне очень нравишься, иначе бы я не был готов знакомиться с тобой так тесно, – нагло подмигнул мне Малефисент, как всегда прочитав мои мысли, а в его голосе послышались фривольные нотки.

Вот это что сейчас было? Это он о том, как тесно в этой каморке и мы стоим практически в обнимку, или намёк на что-то иное? Я с подозрением покосилась на своего спутника, но его настроение вновь стремительно изменилось, и он вложил мне знакомый пузатый пузырёк с болотно-зелёным зельем.

– У Кадрия в гостях сейчас собрались вожаки стай на ежегодное совещание. Держи, это зелье ты должна подмешать в его еду или питье, лучше последнее, чтобы консистенция блюда не поменялась. Зелье абсолютно не пахнет, не бойся, никакой оборотень не заметит его. Можно добавлять хоть в простую воду.

– А… – начала я, но Малефисент меня перебил с ответом.

– Здесь постоянно требуется прислуга, ты ни у кого не вызовешь подозрений. Среди оборотней только самые низшие и слабые по иерархии соглашаются служить, с вампирами двуликие сами не в ладах, а люди… мало кто из людей перебирается в Сумеречный мир, даже не смотря на высокую оплату. Сумеречный мир – это тебе не солнечная и беззаботная Лазурия. Всё-таки исконные обитатели во много раз сильнее людей физически, да и на соблюдение законов Содружества миров здесь смотрят сквозь пальцы.

– О-о-о-о, – выдохнула я удивлённо и набрала лёгкие полные воздуха, чтобы озвучить следующий вопрос.

Малефисент замахал на меня руками, показывая, что я слишком громко думаю, и вопрос можно не произносить вслух:

– Я задержу Дариона, не беспокойся. Твоё дело сейчас – это зайти на кухню, взять поднос с едой или напитком, налить туда зелье и подать блюдо Кадрию Грею. Ничего сложного.

Я кивнула в знак того, что инструкцию поняла. Правда, меня волновал ещё один момент…

– Ах, ну да, ты права, – произнёс Малефисент, и я почувствовала его горячие руки на своей шее и в волосах. Я хотела было возмутиться, какого дьявола он делает, но мужчина приложил палец к моим губам в успокаивающем жесте. – Т-с-с-с, тихо, ты нас выдашь, – и продолжил бесстыдно меня ощупывать. Его шершавые руки скользнули по моей груди, животу и бёдрам.

В тот момент, когда я уже была готова лопнуть от негодования, ведь так нагло меня щупать, да ещё и в подсобке, не позволял себе даже Майкл, Малефисент отстранился и удовлетворённо кивнул:

– Вот так, пойдёт. Всё, я исчезаю, а тебе желаю удачи! – и его фигура бесшумно растворилась в воздухе.

Я так и осталась стоять с открытым ртом. Драконьи укротители, ведь теперь даже возмутиться не на кого! И что это, спрашивается, было? Я огляделась, поняла, что делать в чулане больше нечего и нажала на ручку единственной двери, выходя наружу.

Малефисент не обманул, это действительно была подсобка при кухне крепости. С недоумением я стояла и смотрела за тем, как по просторному помещению бегали молодые служанки в забавных чепчиках, суетясь и громко перекидываясь каким-то отдельными фразами. Грузный повар что-то помешивал сразу в нескольких сотейниках, а поварёнок помладше, ловко орудуя острым ножом, нарезал какой-то чудной салат из неизвестных мне кореньев, скворчали сковородки, а густой белёсый пар от них поднимался высоко под потолок. На кухне стоял такой шум и гам, что было неудивительно, что никто не обратил внимания на мои крики из подсобки. Да их попросту наверняка никто и не услышал.

– Эй, ты! – крикнул кто-то сердито.

Я недоумённо закрутила головой, пытаясь найти источник звука.

– Да-да, ты, – некрасиво ткнул в меня пальцем толстый мужчина, облачённый в длинный фрак. Судя по тому, как он был одет, он являлся здесь самым главным.

Я боязливо покосилась на него.

– Новенькая что ли? Это про тебя говорил Гастон? – спросил он меня, а затем перебил сам себя, – впрочем, неважно. Вот, держи поднос с отваром для господина Грея Кадрия, – мужчина ткнул мясистым пальцем в поднос, на котором стояла кружка с чем-то тёмно-коричневым. – Это его лекарство на вечер. Отнеси именно ему, смотри не перепутай! Справишься?

Я радостно закивала головой. Это же мой шанс! Заключая договор с Малефисентом, я даже и предположить не могла, что мне так повезёт. Я схватила предложенный мне поднос и бодро засеменила с кухни, мельком отметив про себя, что управляющий сказал «лекарство на вечер». Выходит, далеко же Малефисент меня забросил в Сумеречном мире, ведь у вампиров только наступило утро.

Из кухни я попала в длинный коридор, оттуда ещё в один. Я немного попетляла по незнакомой мне крепости и перевела дух лишь тогда, когда убедилась, что вокруг никого нет. Удивительно, насколько крепость оборотней отличалась от замка Виера Крувицки. Если в замке на стенах висели картины в золочёных рамах руки талантливых эльфийских художников, лестницы имели ажурные перила из кованного металла, а ручки дверей были инкрустированы драгоценными камнями, то здесь всё было по-другому. Нет, не бедно, а именно по-другому. В крепости Белый коготь в коридорах находилось минимум мебели, а та, что была, отличалась лаконичностью. Она явно была сделана из массива дорогих пород деревьев, но никакой позолоты, стеклянных вставок и прочих украшений. Если в замке Виера я сразу же могла сказать, что попала в обитель богатого и утончённого аристократа, заботливо год за годом подбирающего мельчайшую деталь интерьера, то здесь всё говорило и сильном и волевом характере владельца, имеющего достаточно простой, но хороший вкус. Я вспомнила худощавую фигуру Виера Крувицки с бледной кожей и сопоставила её с мощным и высоким образом Кадрия, который сохранился у меня в голове после королевского бала. «Как забавно дома отражают внешность и характер их владельцев», – мелькнула мысль в моей голове.

Гомон женских голосов стих, и я стала рыскать глазами в поисках удобного места, где можно было бы подмешать зелье, данное Малефисентом, в питьё. Как раз передо мной в конце коридора нарисовался массивный высокий комод и большое прямоугольное зеркало в деревянной раме над ним. Я быстрым и уверенным движением поставила поднос на комод, после чего нащупала пузырёк с зельем в кармане, откупорила и вылила всё его содержимое в кружку с отваром. Мои пальцы чуть подрагивали. Дьявол, а почему Малефисент не сказал, как много зелья надо добавить в питьё Кадрия? Хватит ли капли или же надо всё содержимое? Я точно не переборщила? Нервничая, я убрала пузырёк в карман платья, стараясь не думать о последствиях для вожака стаи волков.

Одновременно с тем, как моя рука спрятала улику маленького преступления, я подняла голову и увидела в зеркале своё отражение. От удивления у меня даже пропал голос. Вот оказывается, что Малефисент делал в подсобке, когда так бесстыже лапал меня! Да он поменял мою внешность! Сейчас на меня из зеркала смотрела блондинка с жемчужно-белыми волосами в том самом смешном чепчике, который я видела на служанках на кухне. Одежда на мне так же неуловимо изменилась. Цвет платья остался тем же тёмно-коричневым, но изменился немного фасон и длина, и теперь я ничем не отличалась от увиденных мною девушек. Выходит, Малефисент вспомнил о том, что однажды Кадрий уже меня видел, а потому позаботился о моей конспирации, наскоро сделав из меня блондинку. Что ж, спасибо ему. Это даже больше, чем я могла рассчитывать.

Я вздохнула и уже взялась за ручки подноса, как услышала окрик позади себя:

– Эй, ты! Новенькая, что ли? Гастон прислал? – спросил кто-то вполне дружелюбно сзади.

Я обернулась и увидела степенную круглолицую женщину в таком же забавном чепчике. Невольно кивнула. «Да простит меня этот неведомый Гастон. Наверняка после моего поступка его крупно достанется».

– Если ты ищешь гостей, то все сейчас находятся в основном зале. Пойдём, покажу, – неожиданно дружелюбно произнесла женщина и махнула рукой, давая понять, чтобы я следовала за ней.

Коридор витиевато петлял и, наконец, неожиданно расширился и вывел нас в огромный общий зал. Я после слов Малефисента почему-то ожидала увидеть банкетный зал или столовую, но к моему удивлению, оборотни, а это были именно они, собрались в просторном каминном зале. Их было восемь. С первого взгляда на могучие фигуры мужчин, сидящих в креслах с широкими подлокотниками, было понятно, что они никак не могут относиться к расе людей. Все они были чуть крупнее, чем обычный среднестатистический мужчина из моего мира, и явно имели куда как более развитую мускулатуру. Большинство присутствующих носило высокие хвосты, отдалённо напоминающие конские, несколько оборотней помоложе предпочитали держать волосы распущенными. Одежда же ничем не отличалась от одежды в моём мире.

Я мазнула взглядом по сидящим в креслах, ища взглядом Кадрия, и всё никак не могла его найти.

– Хозяин вон там, у камина, – услужливо шепнула мне круглолицая женщина.

Я посмотрела туда, куда указала незнакомка, и подивилась тому, что не заметила Кадрия сразу. Да, в кресле напротив камина сидел действительно он. Сейчас, присмотревшись, я узнала его: светло-пепельные волосы разметались по широким плечам, пронзительно синие глаза смотрели на пламя в камине. Вот только в потухшем взгляде отсутствовало высокомерие, которым он меня обдал с головы до ног на балу, а на устах не было и толики презрения. Сейчас вместо начищенного и сверкающего камзола на нём были обычные штаны и рубаха с небрежно расстёгнутыми верхними пуговицами, обнажающая светлую кожу и густые волосы на груди.

Кадрий держал в руке бокал с чем-то определённо крепким и, откинувшись на спинку кресла, казалось, даже и не слышал, что обсуждали его соплеменники. Весь вид Кадрия говорил о том, что он скорбел по умершему младшему брату. Невольно у меня дрогнуло сердце от жалости. Я стояла у входа в зал и всё никак не могла поверить, что тот самый Кадрий из рода Белый Коготь, которого я когда-то встретила на балу, и который унижал меня на протяжении всего танго милонгеро, и этот уставший и глубоко переживающий потерю мужчина – один и тот же оборотень. Кто бы мог подумать!

«У Азральда есть старший брат, который продолжает жить в этом мире, но при этом он не может смириться с утерей горячо любимого младшего брата. Я хочу, чтобы ты подмешала это зелье в еду его старшего брата. Это принесёт ему должное успокоение», – всплыли слова Малефисента у меня в голове.

– Эти вампиры совсем обнаглели, – произнёс шатен, обнажив свои клыки. – Поголовье нашей стаи в горах к северу итак невелико, а на той неделе они выпили досуха двух наших волчиц!

– Беспредел, – поддержал его другой шатен, но с чуть более хищными чертами лица. – Марк дело говорит, надо что-то с этим делать. Вампиры давно стали расширять свой ареал обитания, они набрались храбрости настолько, что нападают теперь не только на росомах и лисиц, но и на волков.

– И на рысей тоже, – произнесла медноволосая девушка тягучим тоном и грациозно перекинула ногу на ногу. И как я её только сразу не заметила?

– Ну, чего встала? Иди, давай, – подтолкнула меня служанка в спину, и я медленно двинулась к креслу Кадрия, держа поднос на вытянутых руках. Вопреки моим опасениям, никто даже не взглянул в мою сторону, меня как будто бы не замечали.

– Предлагаю объединиться с медведями и разнести к тролльей матери один из ближайших к границе замков вампиров, чтобы неповадно было заходить на нашу территорию! – горячо воскликнул Марк.

Все присутствующие в ожидании обернулись на хозяина дома. Кадрий продолжал молча смотреть сквозь бокал с алкоголем на языки огня. Я тихонечко подошла к его креслу и поставила поднос на стол рядом пепельным блондином. Он сделал ещё один глоток алкоголя, начисто игнорируя принесённую мною кружку с лечебным отваром.

– Кадрий, что скажешь? – вежливо произнёс брюнет после затянувшегося молчания.

Господин Грей качнул головой, словно отгоняя какие-то свои мысли.

– А? Что? – встрепенулся он, увидев, что на него все смотрят.

Брюнет недовольно покачал головой:

– Кадрий, ты совсем нас не слушаешь, так не пойдёт. Вон, твоя служанка принесла отвар, выпей лекарство, тебе должно полегчать. Мы все скорбим о смерти Азральда…

– Полегчать? Полегчать?! – почему-то слова темноволосого оборотня невероятно сильно задели Кадрия, и он вспылил. – Не смей говорить о моём младшем брате! Он был лучшим из нас! Он был лучше вас всех! Самый быстрый, чемпион по бегу, а ещё он всегда улыбался и говорил, что жизнь дана, чтобы прожить её один раз. Он искренне радовался каждому дню и мог найти общий язык с кем угодно…

– Тише-тише, Кадрий, – вступился за брюнета рыжеволосый мужчина, неуловимо похожий на единственную девушку среди всех присутствующих. – Мы же не спорим, что он был лучшим. Просто надо жить дальше. Выпей лекарство и возвращайся к нам. Нам надо решить, что делать, ты нам нужен.

Господин Грей дёрнул щекой, и не глядя на меня, выхватил из моих рук кружку с отваром, которую я как раз взяла с подноса, чтобы подать оборотню. На миг наши пальцы соприкоснулись, но Кадрий даже не заметил этого. Он поднёс кружку к своим губам, а я замерла, закусив губу и ожидая того, что он отхлебнёт напиток. Но как назло именно в этот момент кто-то произнёс:

– Я слышал, что вампирша Хамисса Дэреш была любовницей Асмандиуса Редстаффа.

Пальцы, обхватившие кружку с отваром, побелели. «Ой-ой-ой! Как бы он не разбил её! У меня нет второго пузырька с зельем», – в панике подумала я, не зная, что делать в таком случае. Бросаться и подставлять руки, чтобы собрать драгоценную жидкость? Собрать тканью часть расплескавшейся жидкости с пола, чтобы потом отжать её в какую-нибудь ёмкость? Да абсолютно всё это будет выглядеть со стороны по меньшей мере дико. Но тут меня спас голос медноволосой девушки:

– Кадрий, аккуратнее, не разбей кружку.

Оборотень опомнился и ослабил хват. Неизвестный же мне продолжил из противоположенного угла комнаты:

– А ещё мне птичка донесла, что сам Виер Крувицки отправился в Асмандиусу Редстаффу за какой-то услугой. Уж, не за тем ли, чтобы заказать убийство твоего младшего брата?

– Даниэль, не будь параноиком, – фыркнул ещё один блондин, но его оттенок волос был чуть темнее, чем у Кадрия. – Чтобы вампир поехал в другой мир, да ещё и в Лазурию за тем чтобы заказать убийство Азральда…. Ты не находишь это глупым? А почему уж тогда не убийство самого Кадрия. Ведь вожак белоснежных волков – он.

– А это потому, Динар, – быстро сориентировался Даниэль, – что Азральд направлялся именно на соревнования в Лазурию. К тому же, как ты можешь видеть, убийство младшего брата нашего вожака вывело из строя и самого вожака. Как говорится, одним серебряным клинком двух вурдалаков…

– Вообще-то, вы сейчас говорите о моём младшем брате! – резко перебил хозяин дома и взмахнул рукой, расплёскивая драгоценный отвар. Я аж вздрогнула от этого его движения рукой, мои нервы были не пределе. Выпьет или нет?

Кадрий опомнился, вновь поднёс кружку ко рту и… снова голос, на этот раз женский, его отвлёк:

– Вообще-то, до меня дошли совершенно иные слухи, будто Виер Крувицки был ослеплён Редстаффом и потерял свою родовую магию…

– Торика, Торика, – ответил ей Даниэль чуть насмешливым тоном, – вроде бы дикая кошка, должна обладать интуицией, а ты! – он издевательски-сочувственно покачал головой. – Если бы всё было так, как говоришь ты, то вампиры бы уже давно сместили бы Виера Крувицки с места главы клана. А, между прочим, на последних переговорах присутствовал именно он!

Медноволосая девица вспыхнула от негодования, цвет её щёк слился с цветом волос:

– Дани, – зашипела она, как шипят разъярённые кошки, – не насмехайся надо мной. Говорю первый и последний раз! У Виера есть брат-близнец, и одни боги ведают, кого именно ты видел на переговорах!

Мужчина хотел что-то возразить ей в ответ, но неожиданно разгорающийся спор прервал Кадрий, резко вставший с кресла.

– Хватит! Мне надоела Ваша грызня, я иду спать! – и с этими словами под громогласное молчание откровенно пошатывающейся походкой хозяин замка вышел из каминного зала, прихватив с собой кружку с отваром.

Одна часть меня рвалась броситься вслед за оборотнем и проследить за судьбой зелья, но прекрасно понимала, что это будет, по меньшей мере, странно. Вторая же хотела остаться и дослушать до чего дойдёт спор вожаков стай. Я обвела задумчивым взглядом собравшихся оборотней и остановила свой взгляд на девушке. Удивительно, я думала, что среди двуликих всё всегда решают именно мужчины.

– Что встала столбом?! – неожиданно рявкнула на меня всё ещё злая Торика. – А ну быстро догони своего хозяина и помоги ему подняться по лестнице. Он выпил целую бочку коньяка, ещё ни приведи Малефисент, голову себе о ступени расшибёт!

Я ошеломлённо смотрела на медноволосую девушку, как вдруг до меня дошёл смысл её слов. Точно! Она просит проводить Кадрия! Это же мой шанс! Пробормотав какие-то нечленораздельные извинения, я стремительно выбежала из комнаты в ту дверь, за которой скрылся пепельный блондин. К моему счастью, он не успел далеко идти. Покачиваясь, Кадрий с трудом переставил ногу на очередную ступеньку. Я бесшумно подбежала к пьяному мужчине со спины – и вовремя. Он покачнулся, но я успела поймать и его, и кружку с зельем. Не знаю, как я не удивилась своей внезапной ловкости, силе рук и реакции, но в тот момент мне казалось, что я двигаюсь как обычно.

– Спасибо, – пробормотал Кадрий, порываясь отнять у меня злосчастную кружку.

– Не за что, Ваша светлость. Пойдёмте, я помогу Вам дойти до Ваших покоев, – произнесла я, не давая эту самую кружку ему в руки. Расплещет ещё, а у меня больше зелья нет, между прочим.

Совершенно некстати у меня проснулось сострадание к этому оборотню, и сердце загрыз червячок сомнения: а правильно ли я поступаю? Я была ещё готова подлить зелье Малефисента с неизвестным эффектом тому самому Кадрию, который унижал и мучил меня на королевском балу. Но этот же Кадрий… и так сполна получил от жизни. А вдруг Хранитель меня каким-то образом обвёл меня вокруг пальца? Да, пускай он сказал, что зелье не убьёт и даже не навредит… но эти слова тоже можно трактовать по-разному. Например, столетний сон с точки зрения Малефисента очень даже не навредит безутешному оборотню. Мы медленно шли в полнейшей тишине, оборотень молча переставлял ноги, иногда путаясь в них. Меня же грызли сомнения и угрызения совести. Мне хотелось, чтобы Малефисент выполнил свою часть сделки, а именно – вернул магию Виеру. Но стоило ли это того, чтобы ломать жизнь и без того сломленного белоснежного волка?

Наконец, лестница закончилась, мы вышли в какой-то холл, и господин Грей подошёл к тяжёлой массивной двери из цельного дерева.

– Спасибо, что помогла дойти, – чуть заплетающимся языком произнёс Кадрий, взялся за ручку, а затем вдруг часто задышал носом. Ещё мгновение – и он развернулся ко мне всем корпусом, уставившись, не мигая. В его заметно протрезвевшем взгляде мелькнуло недоумение.

Я ойкнула и сделала боязливый шаг назад, моя спина покрылась испариной от плохого предчувствия, засосавшего под ложечкой.

– Я тебя знаю? – щурясь спросил хозяин крепости, заглядывая в моё лицо.

Я спешно тряхнула светлыми волосами и наклонила голову:

– Откуда знатному господину быть знакомым с простой служанкой, – забормотала я, отступая и держа кружку в руке. Вот ведь влипла! Так и не отдала ему его отвар, сомневаясь всю дорогу до его покоев, а стоит ли, а теперь просто взять и убежать уже не могу. Наверно не стоило всё время идти так близко к пускай и пьяному, но всё же оборотню. Всё-таки у них обоняние во много раз лучше человеческого…

Не тут то было. Кадрий трезвел на глазах. Он помотал головой, словно споря сам с собой, а затем в один стремительный прыжок хищника оказался прямо передо мной, приперев меня спиной к стене.

– Я тебя знаю, – сказал он уже утвердительно и приподнял за подбородок моё лицо, чтобы внимательнее его рассмотреть.

Признаюсь, в этот момент я зажмурилась и стала молиться всему пантеону богов, чтобы он меня не узнал. С одной стороны, Кадрий действительно видел меня, но с другой – это было полгода назад, а сейчас я не брюнетка, а блондинка, что сильно сказывается на внешности.

Толпа мурашек пробежала у меня вдоль позвоночника. Когда перед тобой стоит огромный и мускулистый оборотень, чьи глаза нехорошо сверкают в ночной темноте, становится очень и очень страшно. Совершенно неожиданно Кадрий наклонился ко мне и стал водить носом вдоль моей шеи, шумно вдыхая воздух, и постепенно опускаясь всё ниже и ниже. Внутренняя я возмущалась от такого поведения мужчины и хотела дать хлёсткую пощёчину, я же внешняя стояла, оцепенев от страха. Оборотни имеют превосходный нюх, а ну вдруг он сейчас вспомнит по запаху, кто я такая?

– Не пойму, – он отстранился и вновь посмотрел на моё лицо, потирая лоб, – ты мне кого-то напоминаешь… То ли я окончательно потерял свой нюх, напившись до тролльих яиц, то ли ты действительно не пахнешь!

«О-о-о-о», – простонала я мысленно, не зная радоваться иди огорчаться тому, что у меня нет запаха. А внутренний голос внезапно развеселился: «Малефисент говорил, что изменит твою ауру так, чтобы ни один оборотень не заметил, как ты подкрадываешься, если ты того не захочешь. Что ж поздравляю: он даже твой запах убрал! Любопытно, как ты будешь выкручиваться из этой ситуации».

– Ты человек или оборотень? – задал вопрос Кадрий, а неприкрытый интерес к моей скромной персоне так и полыхнул в его синих глазах.

– Человек, господин, – я решила не врать. Если совру, что оборотень, он может попросить показать вторую ипостась. Да и не знаю я всех законов этой расы, чтобы прикидываться своей среди чужих.

– Человеческая девушка, значит, – мужчина задумчиво почесал свой подбородок, улыбнулся, обнажив белоснежные клыки, а затем добавил, растягивая слова. – А ты храбрая, раз решила устроиться работать в мою крепость и не побоялась слухов о том, что оборотни делают с молодыми девушками.

Что? О чём он сейчас говорит? Я оглянулась в поисках места, куда бы поставить кружку с отваром, в радиусе вытянутой руки я заметила лишь низкую банкетку. Мне было очевидно, что необходимо как-то оставить драгоценный напиток здесь и бежать из-под слишком внимательных и любопытных очей волка, пока у меня всё ещё есть возможность, а он не вспомнил, кто я такая. Скорее всего, если забьюсь в какую-нибудь каморку и обращусь к Малефисенту, он снизойдёт до меня и переместит в безопасное место. Что касается зелья, то всё что я могла сделать – сделала. Сам Кадрий свято верит, что в кружке его вечернее лекарство, а потому рано или поздно, скорее всего, выпьет содержимое.

Громко сглотнув ставшую слишком вязкой слюну, я стала неспешно приседать, сползая спиной по каменной стене. Подсознание невольно отметило, что Кадрий красив не только по столичным меркам, но и для своей расы тоже. Пока мы шли, рубашка оборотня расстегнулась ещё на несколько пуговичек, и теперь под ней была видна накачанная грудь. Оборотень увидел мои действия, но препятствовать не стал. Его синие глаза блеснули каким-то предвкушающим огнём, а рот расплылся в довольной усмешке. Интересно, о чём он сейчас думает? Почему усмехается? Я лично вознамерилась поставить кружку на банкетку.

Именно в тот момент, когда я-таки опустилась на колени и поставила кружку с пресловутым отваром на скамью, а мои глаза оказалось ровнёхонько напротив кожаного ремня мужчины, где-то на том конце коридора вспыхнул свет.

– Ой, простите, господин, я Вам помешала, – послышался растерянный женский голос, затем свет тут же погас и раздался звук спешно удаляющихся женских каблучков.

О-о-о-ой! Я вскинула взгляд на Кадрия и только сейчас осознала, как всё выглядело для него в данный момент. Симпатичная служанка предлагает помощь своему хозяину дойти до его спальни, а когда он проявляет к ней интерес и делает недвусмысленный намёк, она сама опускается на колени ним, готовая к… О-о-о-о-ой!!! Да он же подумал, что я… Краска стыда бросилась мне в лицо.

– Да как Вы… – я отставила кружку, и резко встала, откинув волосы с лица.

Но именно в этот момент выражение лица Кадрия стремительно изменилось. Куда-то пропала улыбка и предвкушающий блеск в глазах, появилось негодование и даже бешенство. Он понял. И я тоже поняла, что он всё осознал. Ведь именно так я встала из глубокого приседания в танго милонгеро, когда он пригласил меня на танец, именно так отбросила волосы назад и именно такой гневный взгляд бросила в его адрес.

В глазах оборотня мелькнули искры гнева, он сдёрнул нелепый чепчик, схватил меня за распустившиеся волосы и стал наматывать их на свой внушительных размеров кулак:

– Любопытно, крайне любопытно, – с шипящим шёпотом, от которого у меня кровь застыла в жилах, произнёс он. – Что же делает вампирская шлюха в моей крепости? Неужели ты уже надоела Виеру и он прислал мне подарочек в знак дружеских отношений? Или он подослал тебя следить за мной?

Вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Он узнал меня! Узнал! Испуг парализовал мои руки и ноги. Умом я понимала, что надо действовать, хотя бы попытаться выбраться из западни, которую я сама же себе и устроила, однако конечности отказывались повиноваться. Я с ужасом смотрела в глаза этого дикого хищника, зрачки которого уже вытянулись, как у настоящего белоснежного волка, и понимала: минуты моей жизни сочтены. Будучи в гневе и одновременном горе от утраты брата, Кадрий сейчас жёстко отыграется на мне, думая, что я подослана вампирьим кланом. Ноздри оборотня опасно трепетали, он с трудом сдерживал себя, его ногти вдруг стали трансформироваться в длинные и острые когти безжалостного хищника. Горло свело спазмом в ожидании неминуемой адской боли, когда он вцепится и раздерёт мою беззащитную шею.

– Отвечай! – заорал на меня Грей. – Что ты должна была сделать?!

– Ик! – как обычно для критических ситуаций на меня совершенно не к месту напал приступ икоты. В висках громко стучала кровь, а голосовые связки отказывались слушаться точно также, как руки или ноги. – Зе.. Зе.. Зелье! Ик! – я мотнула головой в сторону кружки.

– Ага, значит яд, – чуть задумавшись, произнёс Кадрий.

– Не…Ик! Ме… Ик! Ма… Ик! – икота меня не отпускала.

– Ну и сволочная же тварь, этот Виер, – Кадрий сплюнул на пол, так и не выслушав мою попытку объясниться. – Я не верил Даниэлю и его сторонникам до последнего, считая, что вампир сам пострадал от рук Асмандиуса. Но удивительнейшим образом, когда я явился на плутониевые рудники в Вашу столицу, куда по каким-то неведомым для меня причинам, сослали жителя Лазурии, чтобы лично разобраться в том, как всё было, Редстаффа там не было. Я скажу даже более того, никто из маглиции твоего мира даже и не слышал о таком преступнике, как Асмандиус Редстафф!

Мои глаза увеличились и округлились до размера блюдец. Что? Как это? Но Виер бы не стал освобождать Асмандиуса… Или стал бы? А правда ли то, что именно целители вернули Виеру зрение? Да нет, быть такого не может, чтобы после всего случившегося, Крувицки согласился бы на сделку с Редстаффом!

– Виер не мог… – сипло прошептала я, не узнав свой голос.

– Ещё как мог! Ему было мало того, что он организовал подлое убийство моего брата, надругавшись над трупом и отделив его сердце, он всё это время упивался моим горем, освободив преступника. Не удивлюсь, если он в сговоре с этим… как его… Дарионом Блэкширом, – пепельный блондин выплюнул имя моего жениха так, что мне стало не по себе.

Я хотела было возразить Кадрию, что Дарион Блэкшир был бы последним, кто освободил бы Редстаффа, как вдруг внутренний голос предательски зашептал: «Ой ли? А так ли ты хорошо знаешь главу Службы Безопасности по Иномирным Делам? Помнится, сам Редстафф когда-то намекал на то, что Дарион не побрезгует превысить лимиты власти и преступить закон. А как на счёт его признания, что он преступил закон и выкрал бы тебя со свадьбы с Бенефисом, после чего наверняка спрятал бы в другом мире? Или его хитроумный план по знакомству Мариэль и Бенефиса? Так ли хорош Дарион Блэкшир, как ты о нём думаешь? А самое главное: Кадрию незачем лгать, да и не в том он состоянии, чтобы грамотно продумывать ложь. По нему видно, что он говорит от чистого сердца, в котором клокочет ярость. Если опасный преступник исчез при перевозке из Лазурии в столицу, а маглиция не подняла тревогу…».

Я мотнула головой, понимая, что внутренний голос пугает меня ещё сильнее, чем угрозы оборотня.

Вдруг я услышала шум каких-то голосов внизу и чей-то крик:

– Кадрий, дружище, у тебя там всё в порядке? – кажется, голос принадлежал тому самому Даниэлю, которого только что вспомнил хозяин дома.

– О да-а-а-а, – сладко протянул Кадрий и, проводя когтём с нажимом по моей шее и груди, так, что выступило несколько капелек крови, он крутанул меня и подтолкнул к лестнице.

Кадрий стоял позади меня, а я увидела того самого Даниэля и ещё четырёх оборотней, которые присутствовали на общем собрании и высказывались за нападение на вампиров. Я гулко сглотнула, увидев, как изменились их выражения лиц, и затрепетали ноздри. И тут я чётко осознала, что способность оборотней чуять кровь – далеко не выдумки. Вон как расширились радужки от возбуждения ближайшего ко мне мужчины. Всё-таки у вампиров и оборотней когда больше общего, чем они думают.

– Друзья, у меня тут залётная птичка образовалась. Потаскушка… ой, простите, тьяри Виера Крувицки, – с издёвкой исправился оборотень. Но право слово, «тьяри» в его устах прозвучало как настоящее ругательство. – Оказывается, он прислал её в нашу крепость, чтобы подлить мне яду. Предлагаю научить девочку манерам, что скажете?

Оборотни одобрительно загалдели и заулюлюкали, а Кадрий провёл когтём до пупка, легко вспарывая ткань моего платья и нижнего белья вместе с ним. Мужчины мгновенно сконцентрировали своё внимание на моей оголившейся груди. Я машинально попыталась схватить края платья руками и хоть как-то их совместить, прикрываясь от сальных взглядов. И это я ещё сочувствовала Кадрию? Боги! Да он же только что намекнул на групповое изнасилование! «Вообще-то не намекнул, а открыто предложил», – поправил мой внутренний голос.

Внизу лестницы стояли четверо крупных мужчин, гораздо более сильных и мощных, чем мужчины из моего мира. Мои волосы встали дыбом от ужаса, что со мной будет, если хотя бы один из них ко мне прикоснётся. А тут пятеро! Пятеро оборотней! Да интим с Асмандиусом, который меня ещё заботливо напоил афродизиаком, по сравнению с этим сборищем отпетых хищников – цветочки.

И главное, никто на этот раз мне не поможет. Малефисент обещал позаботиться и задержать Дариона, а до тех пор, пока условия по сделке не будут выполнены с моей стороны, Хранитель вряд ли вернётся за мной. Кто я ему? Да никто! Даже не жительница Сумеречного мира. Да и будут ли эти самые пресловутые условия теперь выполнены, если Кадрий думает, что я подлила ему яд?… Боги, какая же я всё-таки дура! А ведь чувствовала, что Малефисент играет со мной, заставляя действовать по своему желанию, и всё равно поддалась на провокацию! Слёзы отчаяния брызнули у меня из глаз. Я даже перестроилась на магическое зрение, чтобы поискать артефакты и попробовать ими воспользоваться. Но, похоже оборотни слишком устойчивы к магии и не пользовались ею сами, так как поблизости я не увидела ни единого артефакта.

По всей видимости, Грей получал настоящее удовольствие от моего состояния глубочайшей паники, страха и безнадёжности, потому что он, отчего-то веселясь, добавил:

– Кстати, эту птичку в своё время пользовал Бенефис Кёнигсберг, выдернув её из публичного дома. Думаю, что обычные шалости её не впечатлят, давайте придумаем, как удивить нашу гостью!

Кажется, это было командой к чему-то ужасному, потому Даниэль и стоящий рядом с ним брюнет с предвкушающей ухмылкой стали снимать пиджаки, кто-то позади размял костяшки пальцев, а ещё один блондин потянулся к пряжке ремня.

Не знаю, что на меня нашло. То ли хруст чьих-то пальцев слишком уж явно сопроводил картину в моей голове, как мне переломят позвоночник после того, как сделают всё, что захотят, то ли я спиной почувствовала, как отодвинулся от меня Кадрий, решив, что деваться мне всё равно некуда, то ли во мне взыграла старая обида. Да, я проработала семь лет в заведении мадам Жадрин, но всё это время я работала в качестве горничной и была верна своему парню! Я столько грязи все эти годы слышала в свой адрес, когда люди узнавали, где я работаю, что это стало для меня по-настоящему болезненной темой.

Я резко выпрямилась, крутанулась и схватила Грея за края распахнутой рубахи, дёрнув на себя, а сама метнулась в сторону. Малефисент не обманул: он действительно изменил мою ауру, сделав мою силу и скорость реакции сопоставимой с оборотнями. Кадрий же был слишком пьян, чтобы соображать, да и не ожидал он, что запуганная и тощая человеческая девушка окажет сопротивление. Наверно звёзды мне благоволили, потому что я больше никак не могу описать то, что случилось далее.

Как в замедленном сне я видела недоумение и шок в вытянутых зрачках Кадрия, а затем он пошатнулся и начал падать по длинной добротной лестнице с крупными массивными ступенями. Я видела, как оборотень стремительно летел, с грохотом ударяясь и приходясь различными частями тела на твёрдые углы. «Вот так ты и стала убийцей, Лолианна Иствуд», – похоронным голосом проговорил внутренний голос. Я на самом деле больше всего на свете хотела избавиться от навязчивой компании Кадрия Грея, но таким образом… это чересчур.

То, что казалось мне целой вечностью, на деле заняло всего несколько секунд. При падении мощное тело Кадрия смело двух оборотней, что стояли на нижнем этаже ближе всего к месту стремительно разворачивающихся событий. Двое других переводили ошеломлённые взгляды со своих товарищей на меня. Я сглотнула. «Лолианна, вот теперь ты точно умрёшь медленной и мучительной смертью», – вынес приговор мой внутренний голос. Мне стало плохо я почувствовала, как крупной дрожью затряслась всем телом.

– Ты! – зарычал один из стоящих оборотней, трансформирую свою руку в гигантскую лапу с когтями.

– Ты!!! – поддержал второй, а его глаза заметали яростные искры.

Я ойкнула и сделала несколько шагов назад. Я не была уверена, что смогу убежать сразу от двух разгневанных волков. Неожиданно в куче тел зашевелилось верхнее. Пепельный блондин поднял голову и тяжело рявкнул:

– Стоять!

Я не поняла, кому это предназначалось – мне или его собратьям – однако замерли все присутствующие. Охая и еле сдерживая стоны, переходящие не то в вой, не в рык, Кадрий поднялся, придерживая одной рукой рёбра. Когда он полностью встал, все присутствующие и я в том числе охнули. Помимо порванной одежды, многочисленных ушибов и ссадин, полученных в ходе падения, а так же недвусмысленной припухлости в районе челюсти, правая бровь вожака стаи белоснежных волков была рассечена практически до макушки. Ярко красная кровь щедро сочилась из раны, склеивая роскошные густые волосы светло-пепельного оттенка. Я поражённо смотрела на это зрелище и задавалась вопросом, как он вообще выжил после такого падения и настолько серьёзной травмы головы.

– У Вас кровь, – ошеломлённо произнёс кто-то из оборотней, глядя на своего вожака.

– У меня кровь, – констатировал Кадрий, потрогав свой лоб и поморщившись от боли.

– Неслыханно, – выдавил один оборотней из себя.

– Невиданно, – повторил другой.

– Что неслыханно? Что невиданно? Чтобы какая-то тьяри вампира спустила вожака стаи по лестницы? – нервно спросила я, стараясь прикрыть грудь кусками разошедшейся ткани платья.

Кадрий медленно поднял на меня взгляд оглушённый взгляд и задал вопрос, который был совершенно не к месту:

– Я правильно понял, что ты хочешь, чтобы я выпил тот яд, что ты принесла?

«А крепко ты мужика приложила головой об лестницу», – ехидно заметил внутренний голос. Я ответила, чуть спотыкаясь:

– Да, то есть, нет… Я хотела, чтобы ты выпил отвар из кружки. Там действительно добавлено ещё и зелье, вот только я не совсем уверена в его свойствах… – я не знала, как реагировать и что делать.

Ещё минуту назад эти оборотни угрожали мне и запугивали, и я была уверена, что если бы не внезапное падение Кадрия с лестницы, они действительно бы меня изнасиловали впятером, не обращая внимания на мои крики. Сейчас же все смотрели на меня настороженно, из глаз исчезло презрение, а с лиц пропали похабные усмешки. Нет, я определённо не могла понять, что здесь происходит.

Тем временем Кадрий медленно поднялся по лестнице, придерживаясь за ушибленные рёбра одной рукой и за поручень второй. Он демонстративно обогнул меня по дуге, не взглянув ни разу ни на мою оголённую грудь, которую ещё какую-то минуту назад все пятеро оборотней чересчур внимательно изучали, взял с банкетки кружку с отваром и выпил залпом. Я совершенно не понимала, что происходит. На меня напало полнейшее ощущение сюрреализма.

Кажется, когда Кадрий поднёс кружку к губам, кто-то вскрикнул «Нет, не надо! Оно того не стоит!..», но вожак стаи не обратил внимания на протест. Минута шла за минутой, и ничего не происходило. Совершенно ничего. Вся наша компания замерла в напряжённых позах. Растрёпанные, с порванной и смятой одежде, кто-то в крови Кадрия. Я всматривалась в лицо вожака стаи, гадая, как должно подействовать зелье Малефисента, оборотень же смотрел на меня открытым чистым взглядом, явно уже заранее принимая свою смерть. Мужчины внизу переводили оторопело-недоверчивые взгляды с меня на Кадрия и обратно. Молчание длилось непозволительно долго.

По моим внутренним часам прошло пять минут. Семь. Десять. Всё ещё ничего не происходило. И тут звенящая тишина вдруг была нарушена громогласным хохотом Кадрия Грея.

– Это что, зелье сумасшествия? – услышала я шепоток кого-то из оборотней, и если честно, подумала также. Уж больно странно и безудержно гоготал пепельный блондин.

Другой оборотень стремглав преодолел лестницу и, налетев на меня, схватил за плечи и потряс:

– Что ты ему налила? А ну говори!

Я трясущимися руками выудила пузатый флакончик из кармана платья и вложила в ладонь оборотня. Тот вцепился в него словно оголодавший хищник в добычу, откупорил и стал принюхиваться. Повторили его действия и оставшиеся трое мужчин. Все нюхали остатки зелья, а один даже попробовал капельку, что осталась на стенках сосуда.

– Это же… – его брови высоко взметнулись вверх, а взгляд стал ещё более растерянным и озадаченным.

– Обычное успокоительное зелье, – отсмеявшись, озвучил Кадрий.

Я облегченно перевела дыхание, а пятеро оборотней взорвались смехом. «Кажется, Малефисент не обманул с зельем, и меня не будут сейчас убивать», – улыбнулась я первой хорошей новости за весь вечер.

Именно в этот момент внизу что-то оглушительно полыхнуло, я перевела взгляд и увидела тёмное марево телепорта, из которого с перекошенным лицом вышел глава Службы Безопасности по Иномирным Делам. Я в который раз уже за этот вечер мысленно чертыхнулась и простонала, поняв, какая сцена открылась моему жениху: я в расхристанном виде с разобранной причёской и в разодранном на груди платье в окружении пятерых довольных мужчин без пиджаков, а кое-кто из них до сих пор не удосужился застегнуть штаны. Почти вся наша компания была перемазана кровью – я своей собственной, оборотни – кровью Кадрия.

Удивительное дело, Дарион узнал меня сразу, несмотря на странный наряд и светлый цвет волос. Он смотрел на меня тяжёлым немигающим взглядом, а на его губах застыла презрительная усмешка. И как-то вопреки тому, что оборотней было пятеро, а Дарион один, двуликие вокруг меня резко стихли, плечи их опустились, а улыбки померкли. Я почувствовала волну холодного безмолвного гнева, окатившего меня с головы до ног.

Глава 7. Ссора с Дарионом и ночной визитёр

Под ледяным взглядом Дариона я безмолвно спустилась с лестницы, он, не глядя на меня, снял своё пальто и накинул на мои плечи. Мы вошли в портал и вышли у другого, затем вошли в следующий и так несколько раз, пока не добрались до зала со стационарными кабинами межмировых телепортов. Со мной Дарион не разговаривал, игнорируя моё присутствие. Если бы не его плащ, то я вообще бы не была уверена, что он пришёл в крепость Белый коготь именно за мной. Глава Службы Безопасности по Иномирным Делам не скандалил, не полез в драку с оборотнями, как поступил бы Бенефис, и даже не пытался получить от меня объяснений тому, что увидел. И от этого его поведения мне становилось ещё более не по себе.

Всякий раз, когда я смотрела на его чёткий профиль и плотно сжатые губы, моё сердце замирало от ужаса. Наверное, именно так смотрели инквизиторы на ведьм, прежде чем сжечь их на ритуальном костре во времена правления Грация Первого.

Я боялась первой начать разговор, а Дарион вёл себя так, как будто бы даже и не собирался со мной разговаривать. В зале межмировых телепортов Сумеречного мира Дарион цепко схватил меня за локоть и передал в руки коллеги:

– Тегрий, присмотри за Лолианной, мне ещё надо кое-какие дела сделать. Если вдруг будет вырываться или захочет сбежать, разрешаю использовать боевые чары.

– Дарион! – возмущённо окрикнула я своего жениха. Нет, я, конечно, всё понимаю, он очень зол на меня и думает… не знаю, что он там думает, но боевые чары?! Это незаконно! Я не какая-нибудь там преступница!

Рот моего жениха исказила кривая ухмылка, а в сочетании с холодными серыми глазами его вид стал совсем уж устрашающим. За его спиной вновь возник тёмный проём портала, и он шагнул в него.

– О-о-о-о, – выдохнул Тегрий, который, как оказалось, был напряжён не меньше моего. – Ну, ты даешь, Лоли! Я не помню на своей памяти, чтобы шеф был в таком бешенстве. Что ты сделала? – он с нескрываемым любопытством посмотрел на меня.

Я была знакома с Тегрием ещё с королевского бала, а потому тоже расслабилась, когда Дарион исчез, и попыталась выхватить свой локоть.

– Э-э-э, не, ты это, стой тут, а я тебя держать буду. Уж извини, но если ослушаюсь шефа, то боюсь, мне не жить. Да и бить боевыми чарами тебя мне как-то не хотелось бы, – смущенно произнёс мой коллега по СБИ.

Я аж поперхнулась от такого ответа.

– Что, всё настолько серьёзно? – тихим шёпотом поинтересовалась я спустя пару минут.

– А ты сама посмотри, – пробасил Тегрий, – господин Блэкшир открывает нестационарные телепорты один за другим и это где!

– Где? – машинально повторила я.

– В Сумеречном мире, – Тегрий посмотрел на меня с укоризной. – Неужели ты здесь ни разу не перестраивалась на магическое зрение? Этот мир беден на магию, здесь даже кристаллы магобиля надо постоянно заряжать энергией. Я и представить себе не могу, каким магическим резервом надо обладать, чтобы вытворять такое! Он фактически не строит порталы, а прожигает пространство. До сих пор это считалось невозможным!

«Понятно», – хмуро подумала я, – «это объясняет, почему мы прыгали из портала в портал. И да, Тегрий прав, за всё время пребывания в Сумеречном я перестраивалась на магическое зрение лишь в крепости оборотней, но не найдя там никаких артефактов, решила, что это отличительная черта именно того места. Выходит, что я ошибалась».

Спустя ещё минут двадцать перед нами вновь открылся портал, и на мраморную плитку ступили идеально начищенные носки мужских туфель. Меня вновь подхватили под локоть, пресекая малейшие попытки моего возмущения.

– Дарион! – вновь попробовала я воззвать к разуму человека, которого ещё недавно считала своим другом.

– Не здесь, – бросил он еле слышно. – Здесь много свидетелей.

«Свидетелей для чего? Для моего убийства?» – чуть было не брякнула я. Мне хотелось бы, чтобы он как Бенефис выпустил свой пар на кулаках или через крики и оры… но такого Дариона я никогда не знала и очень боялась. Некстати вспомнились мои сомнения на его счёт в крепости оборотней и туманные намёки Асмандиуса. Я была глубоко поражена и последним приказом Дариона, ударить меня боевыми чарами, если я попытаюсь сбежать. «А так ли хорошо ты знаешь мужчину, за которого собираешься выйти замуж?» – зашептал внутренний голос.

Я до дрожи в коленках боялась остаться с женихом наедине. Чёрт! Да даже тогда, когда я ожидала участи группового надругательства, мне было не так страшно!

Тем временем глава СБИ с силой втолкнул слабо сопротивляющуюся меня в кабинку телепорта, и через несколько мгновений мы оказались в столице. Здесь же прямо из общего зала мой жених телепортировал меня к себе домой. На уши опустилась давящая тишина.

– Дарион, – произнесла я первой, не выдержав его леденящего душу взгляда.

Мужчина потянулся к моей шее, а я зажмурилась. За последние несколько суток я пережила угрозы и гипноз Винтера, острые когти Кадрия, но эта рука мне показалась страшнее, чем всё пережитое. Тем удивительнее для меня было приятное покалывающее ощущение целебной магии в районе груди и шеи. Я изумлённо распахнула глаза и увидела сосредоточенное лицо Дариона с глубокими тенями под глазами, который тщательно залечивал мои раны.

– Дарион, – вновь прошептала я, но уже вопросительно и встретилась с его неповторимыми графитово-серыми глазами, в которых явственно плескалось беспокойство и боль.

Одним рывком он резко прижал меня к себе так крепко, что из моих лёгких вылетел воздух. А затем я вдруг поняла, что плачу. Не знаю почему, просто слёзы облегчения потекли у меня из глаз. Дарион обнимал меня, и это было всё, чего я хотела в этот момент. Мужчина заговорил мне куда-то в макушку:

– Лоли, любимая, ты даже не представляешь, что я испытал, когда вернулся в магобиль, а тебя там не оказалось! Так как мы с тобой обо всём заранее договорились, и ты не возражала, чтобы я выполнил твои обязательства по сделке, я себе и вообразить не мог, что ты от меня сбежала! – с горечью воскликнул он. – Я думал, что тебя вновь кто-то похитил, но вокруг магобиля не было ни единого следа или нарушения магического фона. Ты как будто сквозь землю провалилась! Я не знал, что делать и где тебя искать! В голове вновь и вновь вставали картины, будто кто-то из оборотней решил перегрызть тебе горло, или из залётных вампиров – выпить тебя досуха вместе с магией.

Я потупила взгляд и уткнулась лицом в подмышку Дариона. Мои щёки пылали от стыда. Как-то я не подумала, как это всё выглядело со стороны.

– А потом явился Малефисент и начал мне заговаривать зубы, – продолжил своё повествование Дарион, а я ещё крепче прижалась к горячему торсу своего мужчины и прислушалась к его сердцебиению, а он нежно погладил меня по волосам. – В тот момент, когда я понял, что Малефисент мне вешает водоросли на уши, и обнаружил пропажу пузырька с зельем, я был готов убить этого прохвоста. Мне стало понятным, что он переправил тебя к оборотням, чтобы ты выполнила свою часть сделки… вот только куда конкретно, Малефисент отказывался сообщать.

Я всхлипнула в шёлковую рубашку Дариона и почувствовала, как мои слёзы уже полностью промочили дорогую ткань. Мне было и грустно, и радостно одновременно, а ещё я испытывала непреодолимое чувство раскаяния и облегчения. Я думала, что Дарион меня ненавидит и презирает поле увиденного в крепости оборотней, а его злость на меня заключалась в том, что исчезла из его магобиля, ничего не объяснив и заставив переживать за свою жизнь.

– Ещё какое-то время мы с ним побеседовали на эту тему, – голос главы СБИ заметно похолодел, а я даже побоялась думать о том, какой смысл Дарион вложил в слово «побеседовал».

Наступило молчание, я всё ещё обнимала своего мужчину, вдыхая аромат его неповторимого орехового одеколона.

– Лоли, – Дарион чуть отстранил меня и заглянул в мои заплаканные глаза, – ты хотя бы понимаешь, чем рисковала? Ты вообще знаешь, что оборотни считаются крайне агрессивной расой? Я не говорю о том, что они живут по закону «сильнейшему – всё», у них совершенно другие понятия о чести и о… – он замолчал, подбирая слова, – у оборотней, если самец сильнее самки, он просто её берёт, как трофей. У них это считается нормальным.

О, да, я уже это узнала. Но не говорить же мне об этом Дариону. Именно поэтому я отвела взгляд и решила перевести тему разговора:

– Ты вообще-то разрешил Тегрию ударить меня боевыми чарами! – обвиняющим тоном заявила я. По ссорам с Бенефисом я знала, что лучшая защита – это нападение.

– Лоли! – Дарион смотрел на меня укоризненно, а в его глазах пробежали такие знакомые искорки смеха. – Ты не побоялась явиться одна в крепость оборотней и подлить в питье их вожака зелье с непредвиденным эффектом, не побоялась быть раскрытой и того, что с тобой сделают соплеменники Кадрия после того, как он выпьет зелье. Но ты всерьёз испугалась того, что твой коллега ударит тебя боевыми чарами?

Я негодующе посмотрела на Дариона Блэкшира. Да, я испугалась приказа бить меня боевыми чарами, а что касается оборотней – ну, просто не подумала. Так бывает. В конце концов, это же не повод так жестоко со мной обращаться.

Глава Службы Безопасности по Иномирным Делам расхохотался, глядя на то, как я насупилась.

– Лоли-и-и, – от того, как он произнёс моё имя, у меня сладко сжалось сердце, – неужели ты думаешь, что я способен сделать тебе больно? Да я скорее умру, чем допущу, чтобы кто-то тебя обидел.

– Но.. но… я растерянно смотрела в смеющиеся глаза Дариона и не могла понять, – ты же сказал, чтобы Тегрий ударил меня боевыми чарами…

– Да, я сказал ему, потому что был очень зол. Но не забывай, что я глава Службы Безопасности по Иномирным Делам, и прекрасно видел его ауру в тот момент. Тегрий был выжат под ноль, у него не было сил на чары вообще. Я не говорю о том, что даже если он каким-либо немыслимым образом всё-таки изловчился и ударил по тебе боевыми чарами, то они развеялись бы, не долетев до тебя. Сумеречный мир беден на магию и жадно впитывает любые проявления магии. Именно поэтому здешние обитатели – вампиры и оборотни – её не владеют. У вампиров есть гипноз, но это совершенно другая вещь, не имеющая ничего общего с привычными для нас заклинаниями. Оборотни же вообще устойчивы и невосприимчивы к большинству заклинаний.

– О-о-о-о, – я сложила губы трубочкой и уставилась во все глаза на сероглазого мужчину, затем нахмурилась. – Выходит, ты сознательно ввёл меня в заблуждение, что меня ударят боевыми чарами…

Негодование вновь взыграло во мне. Так он намеренно пугал меня!

– Признаю, я поступил не очень хорошо, – Дарион медленно наклонился ко мне и убрал с моего лица растрепавшиеся волосы, – но иначе я боялся, что ты вновь убежишь от меня. К тому же, надо же мне было как-то показать тебе, что я недоволен тем, как ты меня обманула.

А на последних словах его мягкие губы накрыли мои, и как-то все возмущения вмиг улетучились. Нежные прикосновения сменились более настойчивыми и страстными, его губы жадно пили моё дыхание и рассказывали мне, как он волновался всё это время за меня и не находил себе места, как сильно успел испугаться за мою жизнь и готов был сражаться за меня до последнего вздоха. Я же целовалось с Дарионом, позабыв обо всём на свете, и не заметив, в какой момент мы оказались в его постели.

Дарион покрывал моё тело пламенными поцелуями, вдумчиво изучая каждый сантиметр моей кожи, он чертил раскалённым языком влажные дорожки, экспериментируя и рождая во мне новые ощущения, о которых я до сих пор не подозревала. Раз за разом он доводил меня до наивысшей точки блаженства, отступая в последний момент, словно наказывая за то, что я сбежала от него в Сумеречном мире. И это стало самой изысканной пыткой в моей жизни.

Впиваясь и сминая пальцами влажные от пота простыни, я взмолилась:

– Дарион, прошу, не останавливайся!

И он не остановился. А спустя ещё немного времени совершенно обессиленная я уснула на его плече, чувствуя себя невероятно счастливой.

***

Мне снилась знакомая гора. Теперь я уже знала её имя – Валлау. Я сидела в привычной позе для медитаций и умиротворённо наблюдала за восхитительной красотой восхода светил в Сумеречном мире. Вдали шумели волны лилового океана, с тяжёлыми волнами которого игрался разноцветный ветер. Постепенно вставало белое солнце, а за ним подтянулась второе – красное. Я вдыхала свежий морской ветер и с грустью думала о том, вряд ли когда-нибудь сюда вернусь.

– Почему? – тихо спросил меня знакомый голос Малефисента.

Я обернулась и увидела черноволосого мужчину в мантии с серебряным шитьём, который откинул свой капюшон, и, так же как и я, наслаждался восходом светил.

– Ах ты… – я попыталась встать, но каменная крошка посыпалась подо мной и меня стало утягивать к обрыву.

Малефисент прищёлкнул пальцами, и земля подо мной остановилась. Я, не веря своим глазам, медленно встала и отряхнула платье. Прошлась вдоль обрыва – ничего, камень не осыпался.

– Ты всё это время мог сделать так, чтобы я не рисковала своей жизнью, находясь на этой проклятой горе, но не делал?! – возмущению моему не было конца и края. Ведь всякий раз, когда я погружалась в медитацию на вершине Валлау, Малефисент стоял позади меня и придерживал рукой за талию.

Хранитель хитро усмехнулся и произнёс, как ни в чём не бывало:

– Скажем так: мне было приятно твоё общество и любопытно, повлияет ли на тебя моё природное очарование.

Любопытно? Любоп-ы-ы-тно?!!! Я задохнулась от такого ответа. Нет, ну это надо же! Я тут жизнью рисковала свалиться с обрыва всякий раз и один раз даже сорвалась, а он…

– А я тебя тут же поймал, если ты помнишь, – всё так же забавляясь, ответил Малефисент.

Ещё как помню! О том разе он даже Дариону рассказал, но только под таким соусом, что даже я подумала, будто бы мы чем-то неприличным здесь занимались! Ну, Малефисент, ну прохвост…

– Ты! Ты!!! Да я… – слова куда-то исчезли, когда чёрные как ночь глаза внимательно на меня посмотрели. Я собралась с духом и произнесла, но уже не с таким запалом, – я по-настоящему испугалась там, у оборотней, – и совсем уж шёпотом добавила. – Со мной чуть не произошло непоправимое.

– Но ведь не произошло, – фыркнул Малефисент. – Я обещал тебе защиту, я её предоставил. Ты сама не хотела пользоваться новыми возможностями своей ауры.

Я сердито поджала губы и не ответила. Ну, а что можно возразить вот этому самодовольному пижону, когда у него на всё есть заранее приготовленный ответ? И почему у меня ощущение, что в этом мире все со мной играют?

Разноцветный ветер слегка растрепал мои волосы и донёс до лица чуть солоноватые брызги лилового океана.

– Так почему ты сюда не вернёшься? – вновь спросил Малефисент после минуты молчания. Похоже, он читал мои мысли даже в моём же сне. – Неужели тебе здесь не понравилось?

– Здесь, – я выделила это слово, подразумевая Валлау, – очень понравилось! – и ни разу не покривила душой. – Но весь Сумеречный мир… – я запнулась, не зная, как объяснить, чтобы не задеть Малефисента. Как ни крути, а он Хранитель этого мира, и как-то некрасиво плохо отзываться о его жителях, – это не моё. Виер Крувицки – мой друг, и я уверена, что мы встретимся с ним ещё не раз в моём мире. Что касается других вампиров и оборотней…

– То они на тебя впечатления не произвели, – усмехнувшись, закончил за меня предложение Малефисент.

Я осторожно кивнула. Ну а что мне ещё оставалось сказать? Хельга воспринимала меня как соперницу за сердце её мужа, Винтер – как главную виновницу, из-за которой разрушилась его семейное счастье. Вампиры в целом презирали меня из-за того, что я принадлежу к расе людей: слабых физически, неустойчивых к их гипнозу, не имеющих белоснежную кожу и живущих очень недолго по их меркам. Что касается оборотней, то ещё со времен королевского бала я чувствовала иррациональный страх перед ними. Чисто внешне они производили впечатление слишком мощных и опасных хищников, которые могут переломить хребет своей жертве одним ударом. Конечно, вампиры обладали не меньшей силой, чем двуликие, и теми же клыками… но почему-то дикий страх я ощущала именно при взгляде на оборотней. Может из-за того, что один из них сломал мне запястье на балу и даже не заметил этого? Оборотни же в свою очередь относились ко мне с лёгким налётом презрения. Ещё на балу учуяв на мне запахи публичного дома, Бенефиса и Виера, они стали позволять себе слишком многое. Сейчас же в крепости Белый коготь, когда Кадрий сказал своим сородичам, что я – тьяри Виера Крувицки, то есть по-простому официальная любовница при живой и здравствующей жене, – я видела выражение брезгливости и отвращения, написанное на лицах мужчин.

– Ты ошибаешься, – произнёс Малефисент туманно.

– В чём ошибаюсь? В смысле ошибаюсь? – не поняла я. Кажется, этот бессмертный повадился без зазрения совести читать мои мысли и отвечать загадками.

Но Хранитель Сумеречного мира проигнорировал мои вопросы.

– Лоли, смотри золотое солнце встаёт, – сказал он, глядя на горизонт.

Я перевела взгляд и ахнула. Над лиловой полосой океан постепенно поднималось третье светило цвета потемневшего золота. Сейчас виднелся лишь его край, но оно мне стало сразу же понятно, что оно больше белого и красного солнц.

– Ух ты… Но как это возможно? – пробормотала я, не понимая, что происходит. Я столько раз наблюдала восходы с этой точки и ещё ни разу не видела третьего светила на небосводе Сумеречного мира. – Я же сплю, да? Это всё не взаправду?

Малефисент улыбнулся, и на этот раз я видела, что улыбка его была доброй, а чёрные глаза лучились теплотой настолько, насколько это было возможным.

– Это Золотая звезда, Лоли. Когда-то она вставала раз в десять лет, но последнее столетие её ни разу не было видно на небосводе Сумеречного мира. Она сама решает, когда появиться.

– О-о-о-о, – произнесла я, всё ещё не понимая, как такое возможно.

Малефисент усмехнулся каким-то своим мыслям, а затем мы долго смотрели за тем, как Золотое светило, словно нехотя, встаёт из пучины лиловых волн, а весь мир окрашивается в совершенно неповторимые цвета.

В какой-то момент Малефисент повернулся ко мне и произнёс:

– Что ж, тебе уже пора. Я выдернул тебя из твоего мира, чтобы сказать спасибо за всё, что ты сделала. Со своей стороны условия сделки я тоже выполню. Своё приданое ты получишь на банковский счёт Гномьего банка сразу же, как проснёшься. Долг перед Дарионом Блэкширом тоже будет оплачен. Родовую магию Виеру Крувицки я верну, но не всю сразу, он слишком долго был ослеплён, на это мне потребуется некоторое время.

– А как же моя аура? – спросила я, поёжившись и вспомнив какую боль испытала в предыдущий раз. Как-то не хотелось мне вновь пройти через такое.

– Не переживай, я уже всё вернул на свои места. Забрать – не дать, это гораздо проще, – спокойно ответил мне Малефисент. – У тебя есть ещё какие-нибудь ко мне вопросы?

– Да! – это слово сорвалось с моих губ раньше, чем я подумала. – Зачем ты всё это устроил? Ведь в том флаконе было всего-навсего обычное успокоительное средство, которое Кадрий мог выпить и просто так? Я не понимаю…

Хранитель с иронией посмотрел на меня:

– Лолианна Иствуд, ты же умная девушка, я думаю, ответ на этот вопрос ты найдёшь сама, если поразмыслишь над этой загадкой.

– А Дарион? Зачем ты его дразнил теми двусмысленными фразами? Какой тебе толк с того, буду я вместе с ним или с Бенефисом? – выпалила я, чувствуя, как начинает покрываться дымкой и пропадать пространство вокруг.

– Дарион, конечно, не безгрешен… Он хороший противник, которого выгодно иметь в друзьях. Для выполнения сделки мне пришлось изменить твою ауру и на время сделать тебя почти-что-оборотнем. Этой информации тебе будет достаточно, чтобы пораскинуть мозгами и понять что к чему, – голос моего собеседника всё отдалялся и отдалялся, а я уже ничего не видела.

– Что? Малефисент, я не понимаю… – и на этих словах я открыла глаза и увидела, что меня за плечо трясёт Дарион.

– Лоли, с тобой всё в порядке? Ты кричала во сне, – обеспокоенно спросил сероглазый брюнет, всматриваясь в моё лицо.

– А-а-а-а… да-а-а… сон странный приснился, – произнесла я, не веря, что проснулась в одной постели с Дарионом Блэкширом. Его радужки глаз сейчас имели цвет предгрозового неба, а тёмные волнистые волосы разметались после сна. Он выглядел таким домашним и уютным, каким я видела его до сих пор лишь один раз в жизни, когда без позволения считала его поверхностный слой ауры.

Раздалось тихое пиликанье моего мыслепередатчика, а через секунду ещё одно такое же, но уже исходящее от мочки уха Дариона. Мой брюнет нахмурился, но поднёс палец к устройству, чтобы услышать сообщение. А я даже не стала этого делать, потому что прекрасно догадывалась о содержании уведомления. Дарион убрал палец от мочки уха и произнёс:

– Лоли, мне сейчас поступило уведомление из Громьего Банка, что на мой счёт зачислено пятьсот семьдесят два золотых. Это ровно столько, сколько стоило твоё лечение в Лазурии и последующее проживание в период судебного процесса над Асмандиусом, – мрачно сообщил он. – Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Я глубоко вздохнула, понимая, что Дарион – не Бенефис, просто так не отцепится, кивнула головой начала свой рассказ.

***

Мы сидели на кухне в доме Дариона, в воздухе витали дразнящие ароматы свежих блинчиков с малиновым вареньем и кофейных зёрен. Глава Службы Безопасности по Иномирным Делам повязал прямо поверх домашних штанов и обнажённого торса фартук, после чего приготовил для меня вкуснейший завтрак и мой любимый кофе. Я же сидела в одной рубашке Дариона на голое тело, так как изодранное оборотнем платье отправилось прямиком в помойку, и украдкой поднимала ворот рубашки, чтобы вдохнуть ореховый аромат Дариона и ещё раз убедиться, что это не сон. Ведь всем известно, что сны не пахнут.

– Выходит, ты выполнила условия сделки с Малефисентом, – задумчиво проговорил Дарион, глядя как я ем его блинчик.

Я кивнула в знак согласия, так как рот был занят.

– Хм, с Кадрием ничего не случилось? Ты уверена? – он переспросил.

Я прожевала, облизнулась и произнесла:

– Абсолютно. Другие оборотни понюхали, а кто-то даже лизнул остатки зелья из флакона. Они все решили, что это успокоительное зелье, – и я потянулась за следующей порцией. На фоне нервов и пережитого стресса за последние сутки я почти ничего не ела. В замке Крувицки мне кусок в горло не лез из-за слов Винтера, а перекусить после не было возможности.

– Хм-м-м… – задумчиво проговорил Дарион, барабаня пальцами по столу, – жаль, конечно, что я так и не передал зелье в лабораторию, но если верить оборотням, а обоняние у них очень тонкое, то это и правда, было всего лишь успокоительное зелье. Встаёт вопрос о том, зачем Малефисенту потребовалась вся эта сложная многоходовая игра.

Я грустно пожала плечами: я и сама не знала зачем, хотя и задавалась этим вопросом. Рассказывать Дариону о своём сне я не стала. Во-первых, потому что не хотела будить ревность в своём мужчине, во-вторых потому что не была уверена в природе этого сна… а было ли это на самом деле или же мне лишь почудилось? Ну, и в-третьих, меня зацепили слова Малефисента о том, что Дарион не безгрешен. Интересно, что он имел в виду? Как-то неловко было пересказывать такое предмету разговора, а пришлось бы, если бы я решила поделиться сюжетом своего сна с Дарионом.

– Малефисент не может вмешиваться напрямую в ход событий Сумеречного мира, – начал рассуждать Дарион. – Он попросил тебя подлить зелье Кадрию, а в ответ со своей стороны пообещал вернуть магию Виеру Крувицки. Сам, по своему желанию, он этого сделать не мог, но вот если это становится обязательной частью сделки с человеком, то это уже совершенно другой расклад. Что-то мне подсказывает, что он ловко обвёл тебя вокруг пальца, и его истинной целью было как раз возвращение магии Виеру, а не успокоительное зелье в бокале оборотня.

Я вскинулась было, чтобы возразить, уж очень обидно прозвучало то, что меня обвели вокруг пальца, как поняла, что в словах Дариона есть своя логика. Действительно, и я, и Дарион были уверены, что в зелье наверняка есть какой-то ещё компонент, помимо успокоительного. Глава Службы Безопасности по Иномирным Делам даже изначально намеривался отдать зелье в свою лабораторию. Уж не поэтому ли Малефисент всполошился и подсуетился, материализовавшись в магобиле, чтобы я подлила Кадрию жидкость, не зная её свойств? На момент заключения сделки я подозревала, что Малефисент как-то схитрил. Мне и в голову не могло прийти, что Хранитель хотел того, чтобы я дала оборотню самое обычное успокаивающее. Если бы Дарион отдал зелье в лабораторию и выяснил его состав, то всплыла бы целая куча вопросов, а зачем ему это вообще всё потребовалось.

– Но если он в итоге хотел вернуть магию Виеру, то зачем ему было погашать мой долг перед тобой, да ещё и давать приданое в придачу, – возразила я и вновь умолчала о том, что Малефисент при заключении нашей сделки ещё обещал дать мне время, чтобы я разобралась в своих чувствах.

Мне казалось, что это обидит Дариона. Кому было бы приятно услышать, что любимая девушка долго сомневалась и выбирала между ним и другим мужчиной? По советующим причинам я не сказала и о том, что все эти фривольные намёки в спальне замка Крувицки тоже были не случайны. Правда после сегодняшнего сна я уже не была в этом так уверена. Ведь же проводил со мной время Малефисент зачем-то на вершине горы, обнимая за талию, когда мог магией просто чуть подровнять рельеф площадки. Как он там мне это объяснил? Ему было любопытно, повлияет ли на меня его природное очарование? Ох, и темнил же Малефисент с объяснениями!

– Во-первых, денежное вознаграждение прозвучало первым пунктом, чтобы ты точно согласилась на сделку. Ведь он тебя не знал и наверняка рассчитывал на то, что твои услуги можно купить. Ведь так? Деньги Малефисент предложил раньше, чем возращение магии, верно? – уточнил Дарион, что-то прикидывая в уме.

Я смутилась от слов сероглазого мужчины. «Твои услуги можно купить», – раздалось в моих ушах. Не намекает ли он на то, что раньше я работала в публичном доме и всё-таки время от времени подрабатывала жрицей любви? Я раздражённо мотнула головой, нет, Дарион, не такой. Он никогда не позволял себе и тени сомнения в моём прошлом.

– Да, деньги были раньше, – пробормотала я тихо, чтобы не выдать подрагивающим голосом свои умозаключения.

– Ну да, тогда всё складывается, – кивнул глава Службы Безопасности по Иномирным Делам своим мыслям. – Выходит, он предложил тебе деньги, рассчитывая, что ты согласишься, а магия для Виера подразумевалась в довесок, не основным пунктом сделки, чтобы ты ничего не заподозрила.

Я хмуро покусала нижнюю губу. А ведь слова Дариона очень похожи на правду. Выходит Малефисент и сам стремился сделать так, чтобы я выполнила задание. Вот только почему он направил меня к оборотням? Почему не придумал что-то попроще, что я точно сделаю? «Так ведь ты и сама это знаешь. Малефисент сам признался, что ему понравилось проводить время с тобой, а изменение твоей собственной ауры – это хороший предлог, чтобы провести дюжину дней вместе», – шепнул внутренний голос.

– Странно, то он придумал такое сложное для тебя задание, – тем временем пробормотал Дарион, как будто прочитав мои мысли. Я поняла, что надо срочно менять направление его мыслей в другое русло.

– Да, насчёт оборотней… – протянула я, – объясни мне, почему они так странно отреагировали на то, что я столкнула их вожака с лестницы? – в моём пересказе событий я опустила часть с угрозами и намерениями двуликих до падения Кадрия.

Мне было отчаянно стыдно сознаваться в этом. Однако я прекрасно осознавала, что Дарион не дурак. Он прекрасно видел моё порванное платье и общий вид оборотней, когда забирал меня из крепости, и сделал свои выводы. Когда я заканчивала свою историю приключений в крепости, его глаза метали молнии. Дарион взял мои ладони в свои и, неотрывно глядя в глаза, спросил:

– Двуликие тебе точно ничего не сделали?

Не знаю, какие ужасы он нарисовал в своём воображении, но в его глазах промелькнуло настоящее облегчение, когда я отрицательно покачала головой.

Дарион отставил свою чашку с кофе и посмотрел на меня с полуулыбкой:

– Видишь ли, Лоли, у оборотней крайне странные на наш человеческий взгляд законы. Если у нас власть передаётся по кровному наследованию, то у них везде и во всём действует правило сильнейшего. Раз в год у оборотней проходят состязания до первой серьёзной крови, на которых любой может кинуть вызов действующему вожаку стаи. Сильнейший оборотень становится вожаком стаи, а тот, кто потерпел неудачу, должен покинуть стаю. Именно поэтому на том собрании в крепости, как ты заметила, практически все присутствующие были мужчинами и лишь одна женщина, Торика Цицелли, которая во второй своей ипостаси представляет собой крупную степную рысь. Но кошки – это отдельная история… большинство из них предпочитает свободную жизнь, это совершенно не стайные животные. В своей небольшой стае, Торика по праву занимает положение лидера, так как она самая быстрая и ловкая. Так вот ты тогда в коридоре у лестницы, по сути, сразилась с вожаком белоснежных волков…

– И случайно рассекла ему голову от брови до затылка, скинув его с лестницы, – очень медленно проговорила я, ошеломлённая полученной информацией.

Дарион снисходительно воспринял на моё оглушённое состояние, и, улыбнувшись лишь уголками рта, перефразировал:

– И ты нанесла вожаку стаи белоснежных волков серьёзную рану. Не на официальных состязаниях, но в присутствии собратьев Кадрия, ставших свидетелями этого ранения. Причём даже при большом желании это нельзя было бы трактовать как тщательно спланированное заранее нападение, ведь несколькими минутами раньше Кадрий поцарапал до крови твою шею. То есть по законам оборотней, он сделал тебе вызов. Как правило, двуликие, таким образом, наказывают своих непослушных самок, давая понять, где их место. Ведь после того, как оборотень пустил кровь другому оборотню, у последнего остаётся лишь два варианта: либо признать соперника сильнее и подчиниться, либо принять вызов и сразиться.

«Неужели Малефисент мог всё это предвидеть?» – оторопело подумала я. «Да нет, этого точно не мог. Даже я не ожидала от себя такого. Кадрий Грей каждый вечер пил свой лечебный отвар и шёл спать. Скорее всего, не случись той перепалки среди собравшихся, и не разозли они Кадрия, он просто выпил бы кружку с отваром и направился бы в свою спальню. Да и Малефисент хорошо постарался, чтобы оборотень меня не узнал, даже перекрасил мне волосы и изменил одежду на такую же, как у служанок в замке».

«И не упустил шанса тебя полапать», – ехидно добавил внутренний голос.

«Даже если и так, он всё равно сделал всё, что было в его силах, чтобы Кадрий меня не узнал. Я сама виновата в том, что оборотень вспомнил меня. Если бы не танго милонгеро…».

«Или же Малефисент смог предвидеть наиболее вероятное будущее с учётом гостей замка и не самое дружеской обстановки между двумя расами Сумеречного мира…», – возразил внутренний голос. Я прикусила губу.

– …В итоге господину Грею ничего не оставалось, как выпить тот отвар, тем более, что он предполагал в нём яд. Для оборотня, чья вторая ипостась волк, всё равно, что умереть, что уйти из стаи, потерпев поражение от самки, – закончил говорить Дарион, а я со смущением осознала, что почти всё прослушала, занятая спорами с собой.

Я бросила взгляд из-под полуопущенных ресниц на брюнета, а он неожиданно протянул руку к моему лицу, дотронулся большим пальцем до носа, а затем одним быстрым движением облизал свой палец. Я с недоумением посмотрела на Дариона, а он расхохотался, увидев моё вытянутое лицо:

– У тебя малиновое варенье на носу осталось, – пояснил он, видя мой недоумевающий взгляд, а затем засмеялся ещё громче.

– Что? – надулась я, не понимая причину смеха.

– Я считал, что ты выглядишь обворожительно, когда работаешь над артефактами и от усердия высовываешь кончик своего языка наружу, но оказывается, когда ты сильно удивлена, вид у тебя ещё более очаровательный, – отсмеявшись, произнёс он.

– Ну, знаешь, – я демонстративно сложила руки на груди, показывая, что мне не нравится, когда надо мной смеются.

В ответ на это движение Дарион легко поднял меня, словно пушинку, усадил на свои колени и крепко обнял.

– Лоли, в самых смелых мечтах я и представить себе не мог, что ты будешь с аппетитом уплетать еду, приготовленную мной, сидя лишь в одной моей рубашке на обнажённое тело и дуться за то, что я убрал варенье с твоего носа, – сказал он, глядя на меня потемневшими глазами. – Ты делаешь меня самым счастливым человеком на свете просто потому, что ты рядом. И мне ты нравишься абсолютно любой: и с высунутым языком, и перепачканная едой, и даже тогда, когда недовольно хмуришься.

На этот раз я наклонилась к сероглазому брюнету сама и поцеловала его, не найдя слов для ответа. Дарион притянул меня к себе сильнее, а через какое-то непродолжительное время я услышала хриплое «Лоли, что же ты делаешь со мной?», звон бьющейся посуды, и меня усадили на кухонный стол, вклиниваясь бёдрами между моих ног. В тот день глава Службы Безопасности по Иномирным Делам явился на работу лишь к вечеру.

Глава 8. Выгодное предложение руки и сердца

Дни летели за днями, недели за неделями. Прошло около двух месяцев с момента моей необычной поездки в Сумеречный мир. Я летала на работу в Службу Безопасности по Иномирным Делам словно на крыльях. Дарион, как и обещал, в первый же вечер в столице забронировал ту самую беседку в кафетерии «Тихий сад», где произошло наше памятное свидание, и сделал мне официальное предложение, став на одно колено и преподнеся невероятной красоты кольцо с изумрудами и бриллиантами, складывающимися в фамильный герб рода Блэкшир. Разумеется, я ответила согласием.

Правда, приходя в здание СБИ на работу с утра пораньше, я поворачивала перстень гербом внутрь. Я всё никак не могла набраться храбрости и сообщить коллегам, что скоро стану госпожой Лоллианой Блэкшир, супругой их начальника. Мне всё время казалось, что после этого заявления все начнут в меня тыкать пальцем и шептаться по углам, как это было в департаменте Особо Тяжких Преступлений и Убийств. Дарион же лишь едва слышно фыркнул, увидев впервые, как я трусливо провернула перстень на пальце, привлёк к себе и ласково поцеловал в макушку.

– Ты не сердишься? – спросила я, замирая от страха. А ну как сейчас разразится скандалом, что я стесняюсь быть его невестой, требуя как минимум дать интервью газетчикам. Ведь Бенефис наверняка именно так бы и поступил.

– Конечно, нет, – ответил мне мужчина с неповторимыми графитово-серыми глазами, которые лучились теплом, – ты сказала «да» мне, и я счастлив. А остальным мы скажем тогда, когда ты будешь готова.

Я перевела дух и лишь крепче прижалась к Дариону, почему-то чувствуя подходящие к глазам слёзы. Этот совершенный во всех отношениях мужчина чувствовал меня и понимал без слов.

Особенно неудобно я ощущала себя перед Бенефисом Кёнигсбергом. Что ни говори, как ни оправдывайся, а всё-таки я изменила ему, будучи его невестой. Да и не с кем-нибудь, а с другом его детства, с которым он всю жизнь состязался в знаниях, достижениях и магических способностях, карьере, в конце концов… Да весь высший свет считал Бенефиса Кёнигсберга и Дариона Блэкшира самыми яркими соперниками по государственной службе.

Однако мои мучения совести уменьшились, когда уже через неделю после нашей с Дарионом негласной помолвки я прочла на передовице столичной газеты сенсационную новость, о том, что Бенефис Кёнигсберг не изменил своим привычкам и бросил бедную несчастную Лолианну Иствуд на кону свадьбы, предпочтя ей иномирную принцессу Изумрудных Сирен – Мариэль Кэлиссити. Я с недоумением показала статью Дариону, а тот лишь насмешливо блеснул глазами и никак её не прокомментировал.

В целом, мне был понятны мотивы поступка Бенефиса. Во-первых, при такой подаче информации, его репутация сердцееда и соблазнителя нисколечко не пострадала, наоборот, он поступил именно так, как ожидало от него общество. Для всех он бросил невзрачную бывшую горничную публичного дома мадам Жадрин ради прекрасной сирены из королевского рода. А во-вторых, так было лучше и для моей репутации в том числе. Конечно, нашлись и те, кто злорадствовал, узнав о нашем разрыве, но большинство отнеслось к моей судьбе равнодушно. Гораздо сильнее их интересовал сам Бенефис и его новая невеста. Жители столицы стали заключать новые пари на то, сколько времени продержится их помолвка, ведь ни Бенефис, ни Мариэль не стеснялись выяснять отношения на людях. Мариэль упорно считала, что это она приблизила Бенефиса к себе и сделала ему одолжение, согласившись на предложение руки и сердца. Начальник же маглиции был до глубины души оскорблён таким отношением к себе и всячески старался доказать сирене, что это он снизошёл до неё. Я с сомнением смотрела на их парочку, но Дарион лишь посмеивался и говорил, что они друг друга стоят.

Я вздохнула, потянулась в удобном кресле и хрустнула пальцами, разминая их. Рабочий день уже закончился, но я решила остаться и дождаться Дариона, так как он сообщил мне ещё за обедом, что сегодня ему придётся задержаться ввиду большого количества навалившихся дел. Коллеги уже собирались домой, а кто-то ушёл пораньше. Именно в тот момент, когда я обводила помещение задумчивым взглядом, размышляя, чем мне заняться – то ли попросить новый артефакт для исследований, то ли заглянуть в лабораторию к Тому и Дани, – в открытое окошко влетела крошечная фея с прозрачными крылышками.

– Лолианна Иствуд? – поинтересовалась она, зависнув перед моим носом.

Я несколько удивлённо кивнула. Дело в том, что феи умеют безошибочно идентифицировать личность по ауре, именно этим и отличается успешность и благополучие «Феерически быстрой почты». Ведь отправляя письмо или посылку через фей, отправитель может быть абсолютно уверен в том, что письмо получит только указанный в специальной графе адресат, или же оно вернётся к нему обратно в руки, в случае, если адрес найден не будет. Даже если кто-то замаскировался или применил иллюзорные чары, феи способны почувствовать это. Обычно эти вечно спешащие крошечные создания вручали мне письма в руки и исчезали. Исключением был лишь случай в замке Редстафф, когда фее было заплачено за доставку ответного письма. По всей видимости, эта маленькая зеленокожая дамочка решила действовать по протоколу и спросить, кто я.

– Вам письмо от господина Виера Крувицки и ценная посылка, – серьёзно произнесла миниатюрная дамочка, после чего положила на мой рабочий стол конверт и крошечную бархатную корочку, какие обычно используют для хранения драгоценностей.

Я была настолько растеряна, что не успела задать фее никаких вопросов. Виер время от времени мне писал, а я ему – это было нормально для наших дружеских отношений. Но ценная посылка?

Почему-то первым делом я всё же решила вскрыть конверт и прочитать, что решил сообщить мне вампир. Конечно, Малефисент обещал восстановить ему магию после моего приключения в Сумеречном мире, но до сих пор я не слышала никаких новостей от Виера и немного переживала. А вдруг Малефисент не выполнил своего обещания? Или же каким-то образом вернул магию, но не ту? С первых же строк письма у меня отлегло от сердца:

«Дорогая Лоли!

Ты – настоящее чудо или же мой личный ангел-хранитель! Я не представляю, как ты добилась этого, но чтобы ты не сделала, я спешу сообщить тебе: у тебя всё получилось. После того как ты покинула мой замок, в следующую же ночь я почувствовал изменения в своей ауре, а потом ещё и ещё. Срочно вызванные целители сообщили, что прорехи, которые нанёс Асмандиус, и которые никак не поддавались сращиванию, вдруг стали затягиваться сами собой. Они назвали это чудом, но я-то знаю, что это всё произошло благодаря тебе!»

Я сморгнула набежавшую то радости слезу и оглянулась: не увидел ли кто, что я расплакалась, читая письмо? Но нет, почти все коллеги из моего кабинета уже покинули рабочие места, и громко хлопнула дверь за последним из них. Всё-таки, после всего совместно пережитого с Виером, мы с ним значительно сблизились, и я искренне переживала за судьбу вампира. А его тёплая благодарность тронула до глубины души. Не все люди умеют благодарить за оказанные услуги, а уж что говорить о надменных и замороженных вампирах?

Я опустила взгляд на письмо и продолжила чтение:

«Повторю слова, которые сказал тебе полгода назад: если бы я был не женат, то женился на тебе, не раздумывая. Я могу содержать тебя и как свою тьяри, но заранее знаю, что ты не согласишься быть фиктивной, пускай и законной в рамках Сумеречного мира любовницей вампира. Я также знаю, что Бенефис некрасиво тебя бросил прямо в моём замке, сделав предложение сирене. Увы, слухи разносятся слишком быстро! Я знаю, что ты не приняла бы предложение начальника маглиции, если бы не испытывала к нему глубоких чувств, а потому сочувствую разрыву твоей помолвки.

Именно потому, что ты больше не связана ни с кем обязательствами, я хочу предложить тебе выйти замуж за Винтера. Прошу, не отказывайся от этого предложения сразу, а подумай. Я вернул утраченную магию и вновь руковожу кланом Крувицки. Если ты выйдешь замуж за моего брата, то, во-первых, у меня будут все основания перед кланом, чтобы подарить тебе дворянский титул и земли, а так же щедро одарить тебя деньгами и драгоценными камнями. Сейчас про тебя ходят нелестные слухи, как о бывшей любовнице Бенефиса Кёнигсберга, который «вытащил тебя из публичного дома». После того, как ты станешь женой Винтера, никто и слова сказать о тебе плохо не сможет, потому что будет иметь дело со всем кланом вампиров. Во-вторых, Сумеречный мир очень красив, я думаю, ты это заметила. Я смогу время от времени меняться местами с Винтером и проводить время с тобой. В-третьих, я поговорил с братом и Хельгой, и объяснил им, что моё выздоровление – твоих рук дело. Они оба приносят свои извинения за недостойное поведение. В-четвертых, и наконец, в-последних, брак будет фиктивным и продлится ровно столько, сколько ты захочешь: полгода или год. После развода титул и финансы останутся за тобой, ты станешь богатой и знатной дамой.

После всего, что ты сделала для меня, я считаю своей ответственностью позаботиться о тебе и прошу принять моё предложение. Пожалуйста, подумай. А в знак помолвки с Винтером я присылаю тебе наше фамильное кольцо клана Крувицки.»

Я оторопело перевела взгляд на бархатную коробочку, открыла её и увидела баснословно дорогое платиновое кольцо с множеством рубинов. На внутренней стороне ободка гравировка: «Крувицки».

– О-о-о-о, – непроизвольно вырвалось у меня из груди. Вот она, обратная сторона того, что я не сообщила о своей помолвке с Дарионом Блэкширом никому! Разумеется, Виер хотел как лучше, он даже решил позаботиться о моей репутации, и не будь Дариона, весьма вероятно, что я приняла бы его странное предложение… всё-таки, я сильно комплексовала из-за своего вынужденной прошлого… Но в моей ситуации предложение вампира было просто неприемлемо. Кольцо определённо надо вернуть, да и объяснить, что это не Бенефис бросил меня, а фактически я его. По всей видимости, Виер получил информацию о нашей разрыве с начальником маглиции из газет. Вот только что делать с кольцом? Оно же стоит целое состояние! Право дело, не хранить же такую ценность в ящике рабочего стола?

Я уныло вздохнула, расстегнула тонкую цепочку на шее и надела кольцо с рубинами на него. «Отдам Виеру при личной встрече или же забегу в отделение «Феерически быстрой почты», когда буду проходить мимо», – подумала я, застёгивая цепочку.

Затем я вновь взяла письмо Виера и перечитала его: всё-таки приятно получить весточку от друга о том, что мои похождения в Сумеречном мире возымели результат. И перечитывая письмо, глаза мои наткнулись на имя Асмандиуса Редстаффа. «Хм… Асмандиус… Асмандиус… сумасшедший маг, который лишал представителей различных рас магии, возомнив себя богом…», – подумала я, пытаясь вспомнить, что именно меня напрягло в письме. И вспомнила! Кадрий что-то говорил про то, что специально посетил Лазурию и столицу, пытаясь найти Асмандиуса и поговорить с ним лично, но в Лазурии ему сказали, что опасный преступник переведен в наш мир, а в нашем мире маглицейские о нём ничего не слышали и не видели. Хм… странно всё как-то. Ещё Кадрий был убежден в том, что Виер выкупил Асмандиуса и отпустил на волю. В это предположения никак не могла поверить, но закралось подозрение: а вдруг Виер воспользовался своими средствами и связями и смог каким-то образом перехватить Асмандиуса, чтобы отомстить? «Да ну, бред», – я помотала головой. Когда-то давно я сканировала ауру вампира и не было в ней глубинной злобы, вот печаль от утраты сына – да, но настоящей жажды мести… нет. Виер, даже узнав о том, что Виовольд – убийца его сына, вполне удовлетворился наказанием в виде плутониевых рудников. «Но Виовольд-то – племянник Виера, а Асмандиус – посторонний маг, даже не вампир», – шепнул внутренний голосок.

В сумбурных чувствах я выбежала из здания Службы Безопасности по Иномирным Делам и поймала первого попавшегося кентавра с открытой повозкой, несмотря на мелко накрапывающий дождик. Мне сейчас важнее всего было как можно быстрее доехать до Бенефиса и всё выяснить. Кому как не начальнику маглиции знать, что случилось с преступником, осуждённым на пожизненное отбывание на плутониевых рудниках?

– В особняк Кёнигсбергов, – крикнула я мужчине с телом лошади и торсом человека.

Кентавр что-то недовольно пробурчал про «этих наглых людишек», но повозка тронулась. Я перевела дух и вновь перебрала все свои мысли об исчезновении Асмандиуса Редстаффа. Мыслей было много, и все они разбегались, словно тараканы от солнечного света.

Мог ли Кадрий намеренно меня ввести в заблуждение, соврав? В принципе мог, но учитывая его состояние и количество выпитого алкоголя, а так же то, что моё присутствие в замке стало для него сюрпризом, крайне сомнительно, что оборотень за пару минут придумал эту ложь. Да и зачем? Он был уверен на тот момент, то накажет любовницу вечного соперника, преподав вампиру хороший урок.

Мог ли всё это быть какой-то канцелярской ошибкой? Например, при переводе в наш мир кто-то неправильно записал его имя или сделал не ту пометку в бумагах. С одной стороны, человеческий фактор всегда имеет место быть. С другой стороны, я слишком хорошо знала Бенефиса Кёнигсберга. У него было много недостатков, в числе которых излишняя ревность и вспыльчивость, но что касается работы – здесь всё всегда было идеально. Не зря его побаивались собственные сотрудники в департаменте Особо Тяжких Преступлений и Убийств. Бенефис был слишком внимателен, подозрителен, никогда не жаловался на плохую память и скорее вечно совал свой нос туда, куда не следовало бы, чем делал свою работу спустя рукава. Взять хотя бы его самодеятельность с приглашением меня на королевский бал и представлением оборотням и вампирам в качестве «первоклассного мага-артефактника», чтобы поймать убийцу на живца. И это тогда, когда сам король распорядился передать дело в руки Дариона Блэкшира! Как-то не верится, что Бенефис мог проморгать неправильное оформление документов по делу Асмандиуса Редстаффа и потерять преступника на бумагах. Слишком уж это не похоже на него.

Я терялась в догадках в тот момент, когда повозка остановилась, и кентавр недовольно буркнул, что мы приехали. Я расплатилась с извозчиком и поспешила в особняк Кёнигсбергов. Только сейчас мне почему-то вдруг пришло в голову, что приехала я сюда без приглашения, и хозяина сейчас спокойно может и не быть дома. Уже в момент, когда я поняла, что неплохо бы связаться с Бенефисом по мыслепередатчику, дверь передо мной открылась, и на пороге возникла огненная джинна.

Второй моей запоздалой мыслью при виде неестественно оранжевых радужек было то, что, кажется, она угрожала мне жестокой расправой, если я брошу «её Беню».

– Ой, – сглотнула я при виде немигающего взгляда Феерии и вжала голову в плечи, – я, пожалуй, это… пойду? – пробормотала я, неловко отступая на шаг назад от входной двери в особняк Бенефиса Кёнигсберга. И как я могла забыть угрозы джинны в свой адрес? О-о-о-о…

– Лоли, деточка, проходи-проходи, – вдруг совершенно неожиданно всплеснула руками домоправительница моего бывшего жениха и потянула меня за рукав пальто так, что мне ничего не оставалось, как войти в особняк.

– Ты что, опять кентавра взяла? Вон, вся озябла, руки холодные, плащ вообще влажный! Надо было отапливаемую карету брать, – квохтала Феерия, снимая с меня верхнюю одежду. – Ой, а как ты исхудала за те дни, что я тебя не видела? Так сильно переживала из-за разрыва, да? Лоли, а ты ещё любишь Бенечку? Пойдём на кухню скорее, я тебя покормлю, а то только кожа да кости, смотреть на тебя страшно!

При всём своём желании я ничего не успевала ответить джинне, так сильно она тараторила, время от времени рассыпая вихрь оранжевых искр от большого избытка чувств. Я до глубины души изумлённая душевным приёмом Феерии прошла на знакомую кухню за женщиной с дымчатым хвостом. Вот это да! А я так боялась показываться ей на глаза столько времени! Да она же обещала меня растерзать, если я брошу её ненаглядного Бенефиса, а тут такая тёплая встреча.

– На, кушай-кушай, – поставила она передо мной необъятных размеров тазик с борщом, потом ещё навалила в другую тарелку порцию горячего, которой можно было бы накормить и голодного оборотня, и поставила кружку с ягодным компотом.

Так как я была голодной после рабочего дня в СБИ, то отказываться не стала, лишь робко возразила, что столько мне всего не съесть, но джинна пресекла все мои поползновения одной жёсткой фразой «тебе нельзя плохо питаться». Интересно, с чего вдруг такая забота?

После того, как я опустошила примерно половину тазика с борщом и почувствовала себя согревшейся, в голову стали закрадываться различные вопросы, связанные с радушным поведением джинны. Феерия всегда ко мне хорошо относилась, пока я встречалась с её хозяином, но так не встречала меня ещё ни разу.

– Феери, – застенчиво поинтересовалась я, – а как там Бенефис поживает?

Любопытство на самом деле было искренним. За последние два месяца я так ни разу не созванивалась и не встречалась с Бенефисом.

– Страдаешь по нему? – сочувственно спросила джинна, а взгляд её неуловимо изменился. – Он тебя тоже любит, я это знаю. Ну а то, что изменил… такая уж у него натура. И эта Мариэль… если бы он спросил моего мнения, то я, конечно, сказала бы, что он дурак упускать такую девушку как ты ради этой…. Ради этой… – она сверкнула глазами и не нашлась с ответом.

Я смотрела на огненную джинну и понимала: как же мне повезло, что она знает обо всём не со слов Бенефиса, а именно так, как написано в газетах. Феерия думает, что это Бенефис жестоко обманул меня, бросив накануне свадьбы, и ничегошеньки не знает про то, то я тоже помолвлена. Невольно я прониклась искренней благодарностью к бывшему жениху, который не стал раскрывать мой маленький секрет своей домоправительнице.

– А что не так с Мариэль? Она из королевского рода сирен, гораздо красивее меня и вообще, – я взмахнула рукой, как бы показывая, кто я, а кто Мариэль.

Джинна недовольно выпустила сноп искр, а глаза её налились огнём:

– Да эта скользкая рыбина мало того, что весь особняк под себя переделывает, так она ещё и порывается командовать моим Беней! Она приказала на заднем дворе вместо шикарной клумбы, за которой я ухаживала более десяти лет, пруд вырыть, а моя стряпня ей, видите ли, не нравится. Её высочеству подходят только сиегальские мидии! А тут на днях, представляешь, устроила разборки моему мальчику, что, мол, он якобы глазки строит новой сотруднице в департаменте. Потребовала, чтобы он привёл Калисию домой и лично познакомил с ней. А когда Бенефис привёз домой нимфу с её молодым эльфом, дабы Мариэль убедилась, что Калисия помолвлена, эта дрянь хвостатая сама же в открытую стала кокетничать с остроухим красавчиком!

Пока Феерия говорила, она распылалась всё больше и больше, и огненные искры, как горящие угольки, с сухими треском отделялись от её золотой кожи и рассыпались вокруг. Я слушала исповедь джинны и старалась состроить достаточно скорбное лицо, хотя в душе веселилась. Да, сирены очень капризные, я помнила это ещё по рассказам Бенефиса тогда, когда мы с ним встречались. Конечно, неприхотливая и скромная я, которая не сделала ни единой перестановки в особняке Кёнигсбергов и обожала стряпню джинны, в глазах последней была золотой невесткой.

– Лоли, я вижу, что ты пришла по делу, я готова тебе помочь, тем более что считаю, что Мариэль Бенечке не пара…

«По делу? Как она это поняла? И что значит, что она готова мне помочь?…» – всё это вихрем пронеслось у меня в голове, и я не знала, как реагировать на слова Феерии, но тут послышались громкие мужские шаги, и на кухню зашёл Бенефис.

– Лоли? – он остановился прямо в дверях, удивлённо глядя на меня.

– Привет, – я улыбнулась ему, так как не знала, что ещё сказать. Пришла в дом к бывшему жениху без приглашения и сижу на его кухне, ем его еду… Как-то это выглядит по меньшей мере странно.

– Что ты тут делаешь? – спросил он ожидаемо, а потом перевёл взгляд на Феерию, – Феери, почему не доложила о приходе Лолианны?

Огненная джинна сразу как-то стушевалась, уменьшилась в размерах, оранжевы искры стали бледно-жёлтыми.

– Да я это… Лоли тут всего ничего… я накормить вначале девочку хотела, ей же это необходимо…

– Я приехала по делу, – перебила я джинну, так как не хотела выслушивать её объяснений. Феерия тихонечко отлетела к плите и загремела кастрюлями.

Бенефис налил себе кофе и сел за противоположный край стола:

– Слушаю, Лоли. В чём дело? – спросил он по-деловому. В его голосе не чувствовалось и намёка на флирт, который раньше сквозил в наших разговорах даже в стенах департамента ОТПРУ.

– Я тут услышала, что Асмандиуса Редстаффа перевели из Лазурии в столицу, – начала я, не зная как сформулировать вопрос, так сильно волнующий меня. Бенефис вопросительно приподнял одну бровь, ожидая продолжения. – Ну, в общем, Кадрий мне сказал, что пытался разыскать в маглиции столицы Асмандиуса и понять, на какие именно рудники его послали, но не смог. Он как будто бы сквозь землю провалился.

Бенефис нахмурился и вместо того, чтобы дать чёткий ответ, задал свой вопрос:

– И с какой стати ты поверила Кадрию?

Я была готова услышать какие угодно слова, что канцелярия ошиблась, что телепорт сломался, всё что угодно, но не этот вопрос. Мне стало слишком очевидным, что Бенефис юлит и не хочет отвечать прямо, где сейчас находится опаснейший преступник, возомнивший себя богом.

– Да ни с какой… – я демонстративно пожала плечами. – Просто мне надо с ним повидаться, – решила соврать я неожиданно.

– Повидаться? – нахмурился Бенефиса ещё сильнее, почувствовав ложь в моих словах.

– Мне снятся навязчивые сны о том подвале и том, что он чуть не сделал со мной, – вдохновенно решила наврать я, тщательно воссоздавая картину в голове, как Асмандиус с силой влил в меня афродизиак. Только если я сама буду верить в свои слова, Бенефис поверит мне. Всё-таки он не зря возглавляет маглицию столицы. – Мой психотерапевт советовала мне ещё раз взглянуть в глаза обидчику и убедиться, что он до конца жизни работает на рудниках и никогда больше не сможет ворваться в мою жизнь. Говорит, это поможет. Вот только я не знаю, на каких именно рудниках его искать… Ты мне не поможешь?

Брюнет сдвинул брови и долго барабанил пальцами по столешнице, Феерия же витала где-то у плиты, не рискуя прервать наше молчание. Наконец, Бенефис Кёнигсберг тяжело вздохнул и произнёс:

– Лоли, я не знал, что тебя так сильно задели те события в Лазурии. Но к моему величайшему сожалению, это невозможно.

– Невозможно? – произнесла я донельзя заинтригованная. В нашем государстве можно навещать заключённых в тюремных камерах и на плутониевые рудники тоже можно ездить, законом это не запрещено. Другое дело, что мало кто в здравом уме и доброй памяти сам решится навестить плутониевые рудники, зная о свойствах этого металла.

– Асмандиус Редстафф был сильным магом, и его дело вёл Дарион Блэкшир. Когда Асмандиуса перевели в столицу, его отдел взял судьбу преступника в свои руки, – нехотя проговорил Бенефис, отставляя чашку с кофе.

Мне очень сильно не понравилась оговорка Бенефиса «был сильным магом», это прозвучало так, будто бы сейчас Асмандиуса нет в живых.

– Но подожди, Бенефис, – возмутилась я, – что значит СБИ взял судьбу Редстаффа в свои руки? Ведь все тюрьмы и рудники в нашем мире находятся в ведомстве именно твоего отдела, а Служба Безопасности по Иномирным Делам занимается совершенно другими делами…

– О! Вот ты где, дорогой! – мою пламенную речь прервала Мариэль, торжественно вплывшая на кухню. Она, как и всегда, выглядела просто идеально: чешуйчатое платье туго обтягивало фигуру, а белоснежный жемчуг подчёркивал небесный оттенок кожи, изумрудные волосы были убраны в высокую причёску волосок к волоску, длинные белые перчатки в тон к жемчугу дополняли образ восхитительной сирены. Мариэль приветливо кивнула мне, как старой знакомой. Я ответила таким же кивком в ответ.

– Мариэль, мы куда-то собираемся этим вечером? – Бенефис выглядел немало удивлённым, встретив сирену в таком виде на кухню.

– Мы – нет, а я – да, – невозмутимо ответила принцесса.

– Не понял, – совершенно искренне сказал брюнет. – Это как?

– Эрик пригласил меня в оперный театр… – начала говорить Мариэль, но была перебита рёвом Бенефиса.

– Что-о-о-о?! – возопил мой бывший жених, а его лицо вмиг покраснело. – Ты идёшь на свидание с этим ушастым прохвостом?

«Ага, кажется, этот тот самый эльф – жених Калисии», – подумала я, и заинтересованно посмотрела на разгорающуюся ссору. Джинна возвела глаза к потолку, и мне стало ясно, что такие ссоры у них в особняке происходят ежедневно.

– Что значит прохвостом?! – взбунтовалась Мариэль. – Эрик – образованный, галантный и красивый эльф из знатного рода.

«Ох, вот зря она это сказала, зря», – ехидно заметил мой внутренний голос. Бенефис больше всего на свете не мог терпеть, когда я, будучи его девушкой, хвалила кого-то мужского пола. Но Мариэль не остановилась и на этом:

– В отличие от тебя, у него идеальный слух и с ним можно сходить в оперу. Я уже не говорю о том, что вешаюсь от скуки в этом клоповнике. К тому же, надо же мне как-то с женихами знакомиться?

Я видела, как возмущенно засопела Феерия на характеристике «клоповник», вскользь брошенной в адрес особняка красавицей. О-о-о-о… да джинна пришла просто в ярость, судя по её оранжевым глазам, вот только возразить сирене она ничего не могла, потому что та с недавних пор являлась невестой Бенефиса, а, следовательно, и хозяйкой дома.

Я видела, как у Бенефиса от бешенства задёргался левый глаз и лопнул один из сосудиков, делая его ко всему ещё и красным. Всё его лицо перекосило, а руки невольно сжимались в кулаки и разжимались.

– Знакомиться с женихами? – подозрительно тихо спросил он. По всей видимости, от ярости, застлавшей ему глаза, у него сел голос. Но Мариэль не услышала и этого тревожного звоночка.

– Да, с женихами, – серьёзно кивнула она, – я же сирена, да ещё и из королевского рода! Мне по закону полагается иметь не менее трёх супругов…

Всё. Эти слова стали последней каплей. Выдержка Бенефиса дала трещину. Что было дальше описывать подробно не стану. Скажу лишь то, что разразился настоящий скандал. Мой бывший жених стал орать, что не потерпит, чтобы его жена имела ещё каких-то супругов кроме его самого, что столица – не Сиегалия, и вообще с этой секунды он не разрешает ей и носа высовывать на улицу без его личного сопровождения.

Сирена топала ногами и угрожала, что пожалуется папеньке. В неудачный момент у Феерии выпала сковородка из рук и с грохотом упала на пол. Похоже, это подало идею Мариэль, она рывком открыла ближайший сервант, взяла стопку тончайшего лазурского фарфора и стала кидать тарелку за тарелкой в своего жениха, приговаривая, что он тиран и деспот. Начальник маглиции и самый завидный жених столицы зайчиком прыгал по кухне, скрещивая руки над головой и стараясь увернуться от очередного снаряда. В какой-то момент у Мариэль получилось так ловко запульнуть тарелку в Бенефиса, что та попала ему аккурат в нос.

– Ай! – закричал Бенефис, хватаясь за лицо, а из-под скрещенных пальцев заструилась ярко алая кровь.

– Ой, милый! Тебе очень больно? – подбежала к нему не на шутку испугавшаяся Мариэль и попыталась посмотреть, насколько сильно пришлась посудина по лицу Бенефиса.

Бенефис с рыком поймал Мариэль за руки и закинул на плечо:

– Ну, всё, ты у меня доигралась, – заявил он и потащил куда-то из кухни.

Сирена завизжала, забрыкалась, а через несколько секунд они скрылись из кухни. Я молча перевела растерянный взгляд на Феерию:

– И часто они так? – спросила я, не понимая, что связывает этих двоих. Ведь никакой выдержки не хватит постоянно ссориться со своей второй половиной.

– Каждый день, – безапелляционно заявила джинна, задумчиво глядя на дверь.

– Я, пожалуй, пойду, – решила я, поняв, что всё что могла, я у Бенефиса спросила. Он ясно мне дал понять, что не занимался делом Асмандиуса в столице, и задавать вопросы надо Дариону, а не ему.

– Я тебя провожу деточка, – кивнула джинна и поплыла вперёд.

Когда мы проходили по холлу к выходу, я с удивлением увидела валяющуюся на полу длинную белую перчатку. Я подняла её, подумав, что Мариэль уронила предмет гардероба в пылу сражения, и надо бы вернуть вещь законной хозяйке. Джинна уже улетела в прихожую, окликнуть её не получилось, а потому я, прекрасно зная планировку особняка, шагнула к лестнице, чтобы занести вещь. Но тут мой взгляд наткнулся на какой-то клочок ярко-алой ткани. Я нагнулась, чтобы разобрать что это, так как не помнила на сирене ничего красного цвета, как мои щеки запылали. Это были женские трусики! О, если я могла ещё допустить, что Мариэль потеряла перчатку случайно, то вот как можно потерять трусики мне было непонятным. И спустя секунду я услышала ответ на свой вопрос. Это были стоны и крики… вот только свидетельствующие не о ссоре, а о совершенно другом, куда как более приятном времяпрепровождении.

– И всё-таки они невероятно сильно подходят друг другу, – неожиданно раздался голос джинны за моей спиной.

Я покраснела ещё сильнее, поняв, что всё ещё держу в руке чужое нижнее белье, и быстро кинула всё на пол. В прихожую мы прошли молча. Я постаралась выбросить из головы семейную сцену, развернувшуюся между Бенефисом и Мариэль. Теперь это меня точно не касается, у меня есть Дарион Блэкшир. А вот слова маглицейского про Редстаффа дали большую пищу для размышлений.

В тот момент, когда я застёгивала крупные пуговицы пальто на себе, Феерия неожиданно заговорила:

– Не сердись, девочка, на Бенефиса. Он по-настоящему влюбился в Мариэль.

– Так Вы говорили, что он и меня любит, – растерялась я от такого комментария.

– Любил, – подтвердила джинна. – И любит эту сирену сейчас не меньше, хотя сам не отдаёт себе в этом отчёта. Они хорошая пара, уж поверь моему опыту. Двоих, которые настолько бы хорошо друг другу подходили, я ещё ни разу не встречала.

Я хмыкнула. Вот Дарион тоже говорил, что они стоят друг друга, а мне же всегда казалось, что когда люди ссорятся, то это неправильно. Может, я чего-то не понимаю в этой жизни? Возможно, ревность и взрывоопасность Бенефиса как раз и уравновешиваются в их паре взбалмошностью и непредсказуемостью Мариэль? Она никогда не будет терпеть измен Бенефиса, и он это прекрасно понимает, а при её внешности и статусе принцессы, он всегда в первую очередь будет беспокоиться о ней, чем думать о том, как бы «погулять налево». К тому же, я видела, с каким азартом Мариэль бросала фарфор в своего жениха, это явно ей приносило удовольствие, а тот уворачивался и бегал от неё по всей кухне, словно участвовал в забеге с препятствиями. Для Бенефиса это сражение стало нагрузкой, соизмеримой с дракой в борделе господина Грегора, которая так была ему необходима, чтобы выпустить пар.

– А ты, Лоли, правильно поступила, что ничего не сказала Бенефису. Подожди, пока они предстанут в храме перед ликом всех богов, а потом и скажешь, – продолжила Феерия, как ни в чем не бывало.

– Что-о-о? – я удивлённо вытаращилась на джинну. Это она сейчас вообще о чём? Что я должна сказать только после того, как Бенефис возьмёт в жёны Мариэль?

– Ну что же ты, деточка, я сколько раз тебе говорила, – она всплеснула руками и покачала головой так, словно в десятый раз объясняет ребёнку, почему драконы плюются огнём. – Я умею видеть ауры, а уж такие существенные изменения тем более! Одевайся теплее и кушай лучше, в твоём положении это сейчас очень важно. Карету я тебе уже вызвала, – доброжелательно улыбнулась мне Феерия, а я на ватных ногах вышла из родового особняка Кёнигсбергов.

***

Я ехала в карете как громом поражённая. «В моём положении?» Да не могу я быть беременной, просто не могу! В тот же день, как я начала встречаться с Бенефисом, я обратилась к целителю за противозачаточной инъекцией, рассчитанной на год. Согласно дате приёма у меня ещё несколько месяцев есть в запасе, прежде чем её следует обновить. Целители очень строго рассчитывают дозу препарата, а магическая составляющая не даёт осечек. Никогда! Не бывает такого, чтобы девушка забеременела, когда магическая инъекция введена правильно, а в том, что она введена правильно, я не сомневалась нисколько. Я не пожалела денег и обратилась к известному целителю, обслуживающему состоятельных граждан. Да и будь доза рассчитана неправильно, то я бы забеременела в первые же месяцы наших отношений с Бенефисом и ходила бы сейчас с большим животом. Что же всё-таки имела в виду Феерия? Может она спутала вмешательство Малефисента в мою ауру с беременностью? А может… холодный пот прошиб меня… Может, Хранитель решил сделать мне своеобразный подарок в виде какой-то силы, природу которой я до сих пор не узнала?

Я попыталась успокоиться. В конце концов, что бы ни намудрил Малефисент с моей аурой, жила же я последние два месяца как-то с этим, поживу ещё немного. Надо договориться с Диксой о встрече, чтобы она изучила мою энергетическую оболочку и сообщила, что в ней странного.

То ли день в Службе Безопасности по Иномирным Делам выдался слишком длинным, то я была действительно одета слишком легко для промозглой погоды в столице, то ли намёки Феерии заставили меня нервничать, но когда я подъезжала к собственному дому, то почувствовала сильный озноб и головную боль. Как добралась до кровати – не помню. Просто плюхнулась прямо поверх пухового одеяла, сняв лишь верхнюю одежду, и мгновенно уснула.

Глава 9. Изменения в ауре

– Лоли! Лоли! Проснись, Лоли, с тобой всё в порядке?

Я разлепила слипшиеся глаза, и с удивлением обнаружила сосредоточенного Дариона Блэкшира, склонившегося надо мной и трясущего за плечо. Вторая его рука лежала на моей шее, там, где у людей проходит пульс. Графитово-серые глаза встревоженно поблёскивали из-под пушистых чёрных ресниц, а между бровей залегла глубокая морщина… В носу ужасно зачесалось.

– Апч-х-и-и! – оглушительно чихнула я прямо в лицо Дариона вместо слова «привет».

Ой. Я стремительно покраснела. Наверно глава СБИ сейчас подумает, что позвал замуж совсем неотёсанную деревенщину… Нет, меня учила бабушка Ирма правилам приличия, просто всё произошло так… внезапно. Я проснулась и удивилась присутствию Дариона в своей квартире, а тут зачесалось в носу…

Однако Дарион не обратил внимания на моё вопиюще неприличное поведение, а в его серых глазах промелькнуло облегчение.

– Я уже думал, что с тобой опять что-то случилось. Ты не пришла сегодня утром на рабочее место и не отвечала на мыслепередатчик, – Дарион укоризненно посмотрел на меня.

Обжёгшись на отношениях с Бенефисом, когда он беспрепятственно мог приходить ко мне ночевать и ревниво требовал от меня полного информирования, где и с кем я провела каждый свободные пятнадцать минут, я не спешила разрешать Дариону оставаться у себя. Именно поэтому не застав меня на рабочем месте и не дозвонившись, мой жених помчался проверять, что со мной произошло на этот раз, и не похитил ли меня кто-либо.

Я смущённо поёрзала на постели, поняв, что в который раз Дарион бросил все свои дела и сорвался, чтобы проверить, как я. А что я? Нос противно заложило, болело горло, а голова гудела так, будто кто-то надел на меня кастрюлю, после чего от души постучал по ней половником. Похоже, я действительно слишком легко вчера оделась, права была Феерия.

– Апч-х-и-и! – повторила я, на этот раз успев отвернуться от мужчины.

Брюнет обеспокоенно положил руку прохладную ладонь на мой лоб и прицыкнул языком:

– Да ты заболела! Я сейчас же вызову целителя!

– Да ерунда это, обыкновенная простуда, попью горячего чая с вареньем, и всё пройдёт, – проговорила я осипшим голосом, после чего сглотнула набравшуюся во рту слюну и почувствовала себя так, будто проглотила рыбу-ежа.

Дарион несогласно покачал головой, потянулся к мочке уха, чтобы набрать номер целителя, но именно в этот момент тихо прозвучала трель входных чар.

– У-у-у-у-у, – простонала я, некстати вспомнив, что обещала сегодня Диксе встретиться в обеденный перерыв в нашем любимом кафетерии, где работает Тар. Боги, неужели я проспала всю ночь, утро и даже обед? Очевидно, подруге надоело дожидаться меня за столиком, и она решила на всякий случай зайти ко мне домой.

Знакомый звонкий голос рыжеволосой подруги раздался из-за входной двери:

– Лоли-и-и, я знаю, что ты дома! Открывай, от меня так просто не отделаться! – весело прокричала она.

Я поморщилась от настойчивого звона входных чар, да и от чересчур громкого голоса девушки тоже. Если ей не открыть дверь сейчас, то я рискую заработать настоящую мигрень. Дарион, как и всегда, понял всё без слов. Он молча скрылся за дверью, а через несколько секунд я услышала голоса в прихожей, минуту спустя брюнет и имбирно-рыжая девушка зашли в мою спальню.

– Ой! – Дикса всплеснула руками, увидев меня, – Дарион сказал, что ты приболела, но он не сказал, что всё так серьезно!

Я хмыкнула. Ну да, я учётом того, что спать я легла не раздеваясь, а с момента пробуждения я ещё не успела умыться и причесаться, то могу представить, какой видит у меня сейчас.

– Да обычная простуда, – возразила я, пожав плечами. – Поболею несколько дней, и всё пройдёт.

По всей видимости, Дикса увидела что-то ещё, потому покачала головой:

– Простуда-то обычная, но как ты лечиться будешь?

Как-как, как обычно: чай с листьями бузины, полоскание горла отваром мантикоры… да всё как всегда. Что за странный вопрос?

– Поясни, пожалуйста, – вежливо попросил Дарион Блэкшир, однако его голос прозвучал, что у меня побежали мурашки по телу. – Что ты видишь? – на последнем слове он сделал такой акцент, что сразу стало понятно, что он спрашивает Диксу как специалиста по человеческим и нечеловеческим аурам.

– Э-э-эм… Простуда-то обычная, – Диска вдруг замялась, затем побледнела, встретив взгляд Дариона, и перевела молящий взор на меня. – Лоли, видимо, ты не сказала ему до сих пор, но ты же понимаешь, что скоро всё станет очевидно… – произнесла она, старательно ковыряя носком сапога паркет в моей спальне.

Я аж привстала на подушках от недвусмысленного намёка. Я до сих пор не сказала Дариону? И вот, она туда же, прямо как Феерия!

– Да не беременна я! Надоели вы мне со своими намёками! – вызверилась я на Диксу.

От моего крика она лишь вжала голову в плечи и сделала шаг назад, закусив нижнюю губу и явно сожалея о том, что вообще пришла в мою квартиру. Дарион окаменел всем телом, повернул голову и ошарашенно посмотрел на меня так, будто бы увидел впервые в жизни. Реакция Диксы, высококлассного специалиста по считыванию аур, полностью опровергала мои слова. Она опустила голову ещё ниже, осознав, что даже для меня её слова стали сюрпризом.

– Ну, Малефисент, держи-и-ись! – прорычала я, комкая руками одеяло.

Мне вдруг подумалось, что он вполне мог намеренно нейтрализовать действие инъекции. «Для выполнения сделки мне пришлось изменить твою ауру и на время сделать тебя почти-что-оборотнем», – сказал он мне однажды во сне. Какое-то зудящее чувство подсказывало, что изменения моей ауры как-то связаны с внезапной беременностью.

– Что? Он принуждал тебя? – Дарион сжал кулаки с такой силой, что побелели его костяшки пальцев, а лицо стало непроницаемым.

Только сейчас я осознала, как это всё это выглядело со стороны. Я ведь сказала Дариону, что сделала магическую противозачаточную инъекцию где-то полгода назад. Однако вопреки всему я забеременела. Вполне вероятно, что такое стало возможным лишь потому, что Малефисент – могущественный бессмертный, на которого не действует магия. И сейчас я назвала вслух именно его имя…

– Дарион, это не то, что ты думаешь… – пробормотала я, а мои щёки заметно потеплели.

Он стремительно подошёл ко мне, а меня кинуло в дрожь от его ледяного взгляда. Я вытянула дрожащими руками из-под себя кусок одеяла, на котором заснула, и натянула его почти до подбородка, словно оно могло спасти меня от его гнева.

– Почему на слова Диксы ты сказала: «Да не беременна я! Надоели вы мне со своими намёками!»? Кто ещё тебе говорил о том, что ты беременна? – холодно и жёстко спросил он.

Я опустила ресницы и еле слышно пробормотала, как никогда чувствуя себя виноватой перед Дарионом:

– Феерия, джинна Бенефиса.

Наступила минута молчания. Мне было безумно неловко признаваться в том, что вчера, вместо того, чтобы дождаться его после окончания рабочего дня, а я поехала в дом к своему бывшему, да ещё и, получается, умолчала об этой поездке. Я нервно кусала нижнюю губу, ожидая, что Дарион вот-вот разразится бурной тирадой. Но он укоризненно смотрел на меня, а его взгляд открыто говорил: «А почему ты мне об этом не рассказала?»

– А целитель ей действительно нужен, и побыстрее. В её положении нельзя пить абы какие лекарства, – сбивчиво пробормотала Дикса, которая, оказывается до сих пор всё ещё находилась в моей спальне.

Дарион выругался так, что у меня заалели уши ещё сильнее, затем поднял руку к мыслепередатчику и явно с кем-то связался. Несколько минут мы втроем стояли в моей спальне. Глава СБИ явно с кем-то разговаривал, Дикса смотрела на меня взглядом побитой собаки и безмолвно просила прощения за то, что ей пришлось сообщить о моей беременности в присутствии Дариона. Я же перевела задумчивый взгляд на Диксу, и холодный пот пробежался вдоль моего позвоночника. А почему моя подруга смотрит на меня так? Неужели срок достаточно большой, и отцом ребёнка является Бенефис, а не Дарион? Нехорошее предчувствие кольнуло меня в сердце.

Кажется, я сильно побледнела от этой мысли, потому что сероглазый брюнет молниеносно бросился ко мне и схватил за плечи:

– Лоли! Тебе плохо? Может принести воды? Я уже вызвал целителя, он едет.

О да, мне было плохо. Правда, совершенно не от простуды, а от собственных догадок. Охрипшим голосом я попросила Дариона принести мне воды, чтобы пока он будет на кухне, задать волнующий вопрос Диксе.

– Дикса, какой у меня срок? – выпалила я сразу же, как только зверь за Дарионом закрылась.

Рыжеволосая девушка явно чувствовала себя не в своей тарелке:

– Что-то вроде двух месяцев, может больше, может меньше. Твоя аура сильно изменилась там, в Сумеречном мире, поэтому сложно сказать… а так как срок уже приличный, я не могу глубоко сканировать тебя, боюсь навредить ребёнку.

Кровь отхлынула от моего лица. Два месяца! Может больше, а может и меньше! Если меньше, то отец Дарион, а вот если больше… мы с Бенефисом были близки перед моей поездкой в Лазурию. Осечка в магической инъекции могла произойти и тогда, если учесть мои частые телепортации в курортный мир… Я когда-то читала, что кабины межмировых телепортов ослабляют магические противозачаточные… Да и кто знает, что было подмешано в тот самый афродизиак, который составлял гениальнейший маг-генетик Асмандиус Редстафф? Он вполне мог предположить, что я используюсь контрацепцию, и добавить как-то дополнительное средства, нейтрализующие инъекцию. Асмандиус хотел на тот момент от меня детей, и ведь не зря он тогда сказал, что афродизиак сделан по его собственному рецепту. Дьявол!

– А по цвету ауры определить ты никак не можешь… – я не закончила говорить, но это и не требовалось. Дикса итак поняла мою незаконченную фразу «кто отец ребенка?»

– Нет, – она отрицательно качнула головой.

Я перевела растерянный взгляд на проём двери и только сейчас обнаружила там Дариона со стаканом в руке. «Он всё слышал», – неожиданно поняла я и побледнела ещё сильнее.

– Я, пожалуй, пойду, – вдруг резко засобиралась девушка, и ни я, ни глава СБИ не стали её останавливать.

Я отстранённо наблюдала за тем, как собиралась Дикса, сцепив пальцы и прижимая их к своему животу. Мне было очевидно, что после всего случившегося Дарион бросит меня. Какая же я гулящая дрянь в его глазах, если сама не знаю, кто отец ребёнка?! Зачем ему такая жена? Да и ребёнок, который вполне вероятно не его? Было очень грустно и как-то обидно, что всё так нелепо сложилось.

Мне так не хотелось, чтобы мой малыш рос в неполной семье, как выросла я, опекаемая лишь бабушкой, но, похоже, я над этим не властна. А если после всего случившегося Дарион попросит меня уйти из департамента, чтобы я не мозолила ему глаза, то у меня вновь начнутся проблемы с деньгами. Одно дело, когда отвечаешь лишь за свою жизнь, другое – когда на руках ребёнок… Может, всё-таки стоит принять предложение Виера и выйти замуж за Винтера? А почему бы и нет? Брак фиктивный, через год разведусь, получив после развода достаточно средств, чтобы вырастить сына или дочку, начну всё заново, быть может, в каком-нибудь другом мире, где никто не будет знать моего прошлого. Одинокая слезинка скатилась по моей щеке и капнула на покрывало, оставив после себя тёмное пятно.

– Лоли, милая, – Дарион присел на кровать рядом со мной и пальцем высушил слезинку, сбежавшую по моей щеке, – почему ты плачешь?

– Я… я… я действительно не знаю, кто отец, – пробормотала я и разрыдалась, уткнувшись распухшим носом в рубашку мужчины. – Теперь… у-у-у-.. ты… у-у-у… меня… у-у-у… бросишь, – проговорила я, прерываясь на горькие всхлипывания.

– Тише, тише, Лоли, тебе нельзя волноваться, – Дарион бережно притянул меня к себе и стал ласково поглаживать по голове. Обычно так успокаивают маленьких детей. – Мне не важно, кто отец. Конечно, я буду счастлив, если ребёнок окажется моим, но даже если это не так, это не изменит моего к тебе отношения. Я люблю тебя такой, какая ты есть.

От слов мужчины я почему-то стала реветь ещё сильнее. Слёзы уже текли по обеим моим щекам, щедро пачкая рубашку брюнета с неповторимым ароматом орехового одеколона. Подсознание твердило мне, что я просто не заслуживаю такого мужчины, как глава Службы Безопасности по Иномирным Делам.

– А это что? – услышала я его вопрос спустя несколько минут.

Оказывается, пока Дарион гладил меня по волосам и шее, его рука наткнулась на цепочку и вытянула её из-под моего ворота платья. Сейчас брюнет с интересом рассматривал фамильное кольцо с рубинами, присланное Виером.

– Виер предложение сделал, – пробормотала я, всё ещё хлюпая заложенным носом. – Да, я знаю, что он женат. Он решил, что я не соглашусь переехать в Сумеречный мир в качестве его тьяри, а потому предложил мне брак с Винтером.

Непередаваемая гамма чувств промелькнула на лице Дариона Блэкшира.

– И ты носишь его кольцо на цепочке, потому что раздумываешь над предложением? – произнёс мужчина, и ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь прохладный голос выдал истинные чувства. – Мне казалось, ты согласилась на брак со мной. Ты поэтому попросила не объяснять официально о нашей помолвке? Выбираешь между женихами?

– Нет, что ты, – я вскинула заплаканные глаза на Дариона, впервые поняв, о чём он сейчас думает. Похоже, он решил, что я раздумываю над более выгодным предложением о браке.

Мне стало дурно, и я поспешила оправдаться:

– Оно просто очень дорогое, и поэтому я его ношу. Я собиралась отдать его Виеру при ближайшей встрече. Честное слово! – и я, широко распахнув мокрые от слёз ресницы, уставилась в графитово-серые глаза Дариона.

Несколько секунд он смотрел на моё лицо, пытаясь понять, а не придумала ли я всё это в последний момент. Напряжение постепенно уходило из позы мужчины, а затем он порывисто выдохнул и обнял меня, крепко прижав к себе, а вот кольцо с цепочки снял.

– Тогда я позабочусь о том, чтобы кольцо дошло до Виера Крувицки, – спокойно сказал Дарион, зажимая драгоценность в кулаке. Ты же не возражаешь? – и ещё один пристальный взгляд на меня.

Что я могла ответить Дариону? Конечно же, я не возражала. Кольцо было баснословно дорогим, но я доверяла главе Службы Безопасности по Иномирным Делам. У него не было причин не возвращать кольцо его владельцу. Я кивнула в ответ. Не возражаю.

– А что касается нашей с тобой свадьбы, то в виду внезапных обстоятельств, предлагаю предстать перед ликами богов как можно быстрее. Кроме того, необходимо будет сообщить Бенефису о том, что, возможно, это его ребёнок. Я слышал слова Диксы. Надеюсь, других претендентов на роль отца твоего ребёнка больше нет? – несмотря на то, что вопрос прозвучал достаточно ровно, я не обманывалась. Дарион ждал от меня ответа. Он не выглядел злым или недовольным, просто сидел на кровати и спокойно ждал, что я ему скажу.

Да уж. Запятнала я свою репутацию так, что теперь вовек не отмыться. Вначале работа в публичном доме мадам Жадрин, потом похищение Асмандиусом Редстаффом, отношения с самым ветреным красавчиком столицы в лице Бенефиса Кёнигсберга, теперь вот практически дюжина дней, проведённая совместно с Малефисентом, неприличная сцена у оборотней в замке и венцом всего этого является помолвочное кольцо клана Крувицки на цепочке на моей шее.

«Не пожалеет ли Дарион о том, что сделал тебе предложение? Это сейчас им руководят светлые чувства и намерения, а что будет потом? Например, когда выяснится, что ребёнок всё же не его? Возможно, стоит соврать и сказать, что претендентов на роль отца много? В таком случае, ты будешь соответствовать своей репутации, и узнаешь истинное отношение Дариона к тебе», – зашептал внутренний голос.

Я потрясла головой, чтобы отогнать эти недостойные мысли. Дарион итак сделал мне предложение, зная, что я нахожусь в положении. О каких сомнениях в нём вообще может идти речь?

– Нет, других нет, – прошептала я, уставившись на свои сплетённые пальцы и закусив нижнюю губу. Мне казалось, что если я посмотрю в глаза своему собеседнику, то он поймёт, о чём я только что думала.

– Хорошо, тогда я возьму на себя извещение Бенефиса о твоём состоянии, – ответил мне Дарион и легонько поцеловал меня в лоб, от чего мне стало ещё горше из-за малодушных размышлений.

Совсем скоро пришёл целитель. Он подтвердил, что я действительно беременна и срок составляет около пары месяцев, но вот более точный он назвать не смог, так как побоялся глубоко меня сканировать и навредить малышу. Я просила хотя бы попытаться, но, удивительное дело, Дарион, кого эта тема должна была интересовать чуть ли не больше всех, встал на сторону пожилого мужчины и запретил ему проводить тщательное сканирование моей ауры. Целитель повторил слова Диксы слово-в-слово, лишь добавив, что мне надо беречься, и моя простуда появилась явно в результате длительного переохлаждения. Он выписал внушительный список лекарств и предписал мне постельный режим.

Когда Дарион поблагодарил целителя и вернулся в мою спальню, мы с ним не на шутку заспорили, где и с кем я буду жить дальше. Он настаивал за том, что за мной нужен уход, и одну меня он здесь не оставит. Будущий супруг предлагал мне перебраться в его дом, он даже был готов взять отпуск, чтобы провести время со мной. Я же прекрасно понимала, что не буду чувствовать себя у него дома так же свободно и комфортно как в своей небольшой квартирке. Как известно, в своём доме и стены лечат. К тому же, неизвестно насколько может затянуться моё выздоровление, а отрывать на длительный срок Дариона от работы мне было просто совестно. Я прекрасно понимала, что ему потом ночами придётся не спать, чтобы разгрести завалы дел. Он – не рядовой сотрудник, а глава Службы Безопасности по Иномирным Делам! Вон, и так, из-за моего похищения Малефисентом ему пришлось всё бросить и устремиться на мои поиски.

В итоге мы пришли к общему решению, которое более или менее устраивало нас обоих. Дарион сообщил, что телепортирует мою бабушку Ирму из провинции, по пути объяснив ей ту нелёгкую ситуацию, в которую попала её внучка. Так как в моей квартире всего одна спальня, и жить ей негде, он арендует ей приличную квартиру на некоторое время в ближайшем же от меня доме, который найдёт. Бабушка Ирма будет ко мне заходить утром или днём, а сам Дарион – навещать после работы. Таким образом, мне всегда будет к кому обратиться, если понадобится помощь, и в тоже время я останусь жить одна.

Я практически не возражала против такого варианта. Единственное, что меня не устраивало в предложении Дариона, так это то, что он будет платить за квартиру моей бабушки. Я попыталась возразить, что, так как работаю в СБИ, то в состоянии сама оплатить эти расходы, но сероглазый брюнет даже не стал меня слушать. Он демонстративно поднял руку к своему уху, связался с Пелеграсиусом и отдал распоряжение сегодня же найти сдаваемую в аренду квартиру как можно ближе к моему месту жительства. Если секретарь главы Службы Безопасности по Иномирным Делам и удивился, то виду не подал. Он, как и всегда, молча выслушал все пожелания Дариона, задал несколько деловых вопросов касаемо того, нужно ли место для личной повозки и имеет ли принципиальное значение, куда будут выходить окна, и отключился.

После разговора с Пелеграсиусом Дарион сбегал в фитолавку мне за лекарствами, прописанными целителем, проследил, чтобы я всё выпила, а затем ещё раз куда-то ушёл и вернулся уже с пакетами еды.

Голова гудела, хотелось чихать, клонило в сон. Я сама не заметила, как заснула, а проснулась лишь вечером и то лишь от того, что всё себе отлежала. Ноздри защекотали умопомрачительные запахи, доносящиеся с кухни, и я осознала, что за весь день так ничего и не съела. Надев старенький, но добротный голубой халат прямо поверх смятого платья, в котором я спала, я отправилась на кухню.

Сероглазый брюнет закатал рукава своей шёлковой рубашки, чтобы не испачкаться, а я против воли залюбовалась его сильными загорелыми руками и буграми мышц на спине, которые перекатывались под тонкой дорогой тканью. Обычно я видела Дариона в стенах департамента в привычном деловом костюме с пиджаком или камзолом, что скрывали его фигуру.

– Целитель же сказал тебе лежать в постели. Ты почему встала? – строго спросил меня сероглазый брюнет, как только я зашла в небольшое, но светлое помещение. Он так ловко помешивал суп одной рукой и переворачивал овощи в сковородке другой, что я не удержалась от восторженного вздоха.

У меня потекли слюнки от одного лишь взгляда на ужин. К своему стыду, сама я готовила не очень, а уж тем более, никогда не тратила время на то, чтобы сварить суп. Ведь это надо иметь колоссальное терпение, чтобы отдельно порезать овощи, мясо и картошку, обжарить, а потом постепенно добавлять всё в кипящую воду, регулируя мощность кристалла в плите. При этом надо не порезаться ножом, не перепутать специи, проследить, чтобы ничего не убежало… Куда как проще было сделать бутерброд или купить что-то готовое в соседнем кафетерии, идя с работы домой.

– Кушать хочется, – призналась я, посмотрев на Дариона, и слегка покраснела. Ведь обычно девушки готовят для своих мужчин, а не наоборот.

Он рассмеялся, зачерпнул половником суп и налил мне тарелку. Я принюхалась к аппетитному блюду и в который раз подумала, что мой будущий супруг, наверно, идеален. Последнюю свою мысль я невольно озвучила вслух:

– Дарион, у тебя есть хоть какие-то недостатки?

– Что? – похоже, мой вопрос застал мужчину врасплох. Он повернулся и посмотрел на меня с какой-то странной искоркой веселья в глазах.

– Ты – глава Службы Безопасности по Иномирным Делам, занимаешь высокое положение в обществе, фактически отчитываешься только перед королём, невероятно красив, сексуален и знатен, магически одарён сразу в нескольких направлениях и даже готовишь идеально! Ты – это ты… а почему-то заботишься обо мне, – я развела руками, показывая на себя и как бы сообщая «бывшей горничной публичного дома с весьма подмоченной репутацией, а теперь ещё и беременной неизвестно чьим ребёнком».

Пока я говорила, лукавая улыбка Дариона становилась всё шире и шире. Ему явно польстили мои слова. Он с грацией хищника пересёк кухню и приобнял за талию, вплотную притянув к себе:

– А ты, правда, считаешь меня сексуальным? – при этом в его голосе прозвучали мурлыкающие нотки, как у довольного кота, только что отведавшего крынку сметаны.

Я упёрлась ладонями в грудь Дариона, закусила нижнюю губу и отчаянно покраснела. Ну а что я могла ответить ему? Что почувствовала желание по отношению к нему ещё в тот раз, когда осталась впервые ночевать у него дома после оперного театра, и невзначай увидела, как рубашка плотно прилипла к его накачанной груди и жилистым рукам? Что один только ореховый аромат его одеколона способен свести меня с ума? Что я не могу оторваться от его графитово-серых глаз, обрамлённых длинными чёрными ресницами?

– И как давно ты находишь меня сексуальным? – продолжал свои ужасные расспросы Дарион, вжимая меня в своё тело всё сильнее и сильнее. Эх, ну и на кой чёрт меня дёрнуло сказать этот эпитет? Надо срочно переводить тему… И тут я вспомнила, что вчерашнего дня хотела расспросить про судьбу Асмандиуса Редстаффа.

– Дарион, я а ведь не просто так ездила вчера к Бенефису, – начала я.

– Так.

Это слово упало тяжёлым камнем между нами, но мне надо было выяснить, что же всё-таки произошло с сумасшедшим, но гениальным магом из Лазурии. Лицо Дариона неуловимо изменилось, он тут же стал более сосредоточенным и серьёзным.

– Бенефис сказал, – затараторила я, боясь, что меня перебьют, – что, несмотря на то, что заключённые в тюрьмах и на рудниках в ведении маглиции, именно Асмандиус Редстафф остался на попечении Службы Безопасности по Иномирным Делам. Я знаю, что мага телепортировали из Лазурии в наш мир, но здесь, в столице, я не смогла найти его следов…

Я почувствовала, как напряглись мышцы на спине Дариона. Он перестал меня обнимать и сделал пару шагов назад к плите, как будто беря тайм-аут, чтобы придумать ответ на мою речь. Я же почувствовала, как в дурном предчувствии холодеют пальцы и без того озябших рук. Блэкшир демонстративно помешивал овощи в сковородке, а я продолжала смотреть на него, ожидая ответа.

– Лоли, – обратился он ко мне, – зачем тебе знать, что произошло с Асмандиусом? Это был безумный маг, который держал тебя и других представителей разумных рас в сыром подвале, поочерёдно издеваясь над вами. Почему тебя интересует его судьба?

«Ну, положим, подвал был не таким уж и сырым, Асмандиус даже тепловар позаботился туда оставить, чтобы нам было комфортно, да и лично надо мной он не издевался. А если вспомнить то, что хотели сделать оборотни, то лазурянин вообще на их фоне смотрится очень даже благородно…», – пронеслось у меня вихрем в голове, но, разумеется, я не стала озвучивать свои мысли вслух. А вместо этого сказала:

– Кем бы ни был Асмандиус Редстафф, он в первую очередь был человеком, а во вторую – учёным-генетиком. Дар к Виеру Крувицки вернулся, но я подумала, что имеет смысл расспросить Асмандиуса про рецессивный ген у вампиров. Да и Дикса, как специалист по человеческим и нечеловеческим аурам, выражала своё желание изучить ауру Асмандиуса.

Всё, что я сказала Дариону, было абсолютной правдой. Я действительно думала о том, чтобы расспросить синеглазого лазурянина о том, почему вдруг ген проявился в сыне Виера и Хельги, можно ли на это как-то повлиять или же это случайность. Да и Дикса не раз упоминала, что ей безумно любопытно, как Асмандиус добился сращивания в одном теле магии сирены и дезертумца – представителей, по сути, противоположных миров. Но больше всего во всей этой истории мне хотелось найти правду. Я не верила в то, что Виер подкупил сотрудников маглиции и выкрал Редстаффа для личной мести, как не верила и в то, что он отпустил его на волю, о чём говорил Кадрий. Да и реакция Бенефиса на мой простой, в сущности, вопрос мне совершенно не понравилась. К тому же меня сильно напрягла оговорка «был» в ответе Дариона Блэкшира.

– Лоли, Асмандиус погиб. И, пожалуй, это лучшая судьба, которая его могла постигнуть. В противном случае его бы самого стали исследовать как диковинную зверушку, а затем отправили бы на плутониевые рудники, где бы он доживал остаток своей никчёмной жизни, – пожалуй, чуть резче, чем хотел, ответил Дарион.

– Ты убил его? – переспросила я тихо, и с каким-то мазохистским удовлетворением отметила, как кровь отхлынула от лица моего собеседника. Дарион плотно сжал желваки, но потом нехотя обронил:

– Да.

Было видно, как сильно ему не нравится вся эта беседа. В голове ураганом пронеслись слова Малефисента о том, что мой жених не безгрешен, вспомнились и слова Асмандиуса, что он ничем не хуже Бенефиса или Дариона. Я сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну, есть больше не хотелось, а от дразнящих запахов аппетитного ужина меня вдруг резко затошнило.

– Почему? – задала я один единственный вопрос.

– Приказ короля, – после краткой заминки ответил сероглазый брюнет. Он отвечал мне честно, я видела это по его встревоженным графитово-серым глазам… Вот только его ответ меня не устроил.

– И многих ты убивал по приказу короля? – последовал очередной приглушённый вопрос с моей стороны.

Утренний озноб вновь вернулся и сейчас меня уже колотило крупной дрожью. Неужели вот эти ласковые и нежные руки, которые дарили мне столько удовольствия и заботы, способны свернуть кому-то шею или нанести смертельный удар? То ли внезапная болезнь на меня так подействовала, то ли беременность, но почувствовала, как к глазам подступили предательские слёзы, а в носу защипало. Я только сегодня узнала о своей беременности, а лимит слёз уже по-моему, счерпала на месяц вперёд.

Наступило тягучее молчание, и моё сердце как будто остановилось в ожидании ответа главы Службы Безопасности по Иномирным Делам. Я сама не знала, какие слова меня устроили бы. Десять? Двадцать? Сто? А может тысяча? Сколько убитых на руках человека, за которого я собралась замуж, меня устроит, а сколько будет «слишком много»? Как же низко пала я сама, раз торгуюсь с самой судьбой? Я не удержалась и всхлипнула.

– Лоли, пожалуйста, не спрашивай меня о моей работе! – Дарион крепко сжал левую руку в кулак и с силой ударил ей по столу. – Я бы многое хотел тебе объяснить, но не хочу тебя во всё это впутывать. Я обещаю, что тебя никогда не коснётся то, что не должно! Я буду оберегать тебя ото всего этого. Но если ты хочешь расстаться, то давай сделаем это сейчас. Однако предупреждаю: это станет полным разрывом каких-либо отношений между нами.

Лицо Дариона перекосил мученический оскал, а скулы заострились, меняя пропорции лба, носа и подбородка. Мне вдруг показалось, что я впервые увидела этого человека и совершенно его не знаю. Я прерывисто выдохнула и отвернулась, чтобы не смотреть на него. Слёзы текли по моим щёкам, а я прощалась со своими надеждами и планами на счастливый брак с мужчиной, к которому меня тянуло с самого первого дня нашего знакомства. В этот момент мне казалось, что мой мир рухнул.

Я старалась не думать о том, что не знаю, как теперь буду жить дальше. Дарион сказал совершенно ясно: «это станет полным разрывом отношений между нами», то есть я потеряю работу в СБИ, и мне будет не на что жить. А ещё я беременна и неизвестно от кого: от Дариона или от Бенефиса. В любом случае у обоих есть деньги и власть, вполне вероятно, что как только мой ребёнок родится, они употребят всё своё влияние, чтобы отобрать моего малыша.

Я обхватила себя за плечи обоими руками и разрыдалась ещё громче. Не знаю, как долго я стояла вот так, отвернувшись от Дариона и оплакивая свою несостоявшуюся семейную жизнь, как вдруг почувствовала его сильные руки на своей талии. Он вдруг резко прижался ко мне всем телом и глубоко задышал, вдыхая аромат моих волос. Я обернулась к нему, желая оттолкнуть, но испугалась той мрачной решимости, которая была написана на его лице. Дарион впился в меня поцелуем так жадно и страстно, что я просто побоялась сопротивляться его действиям. А затем он легко поднял меня на руки и понёс в спальню, по пути задев и снеся салатницу на кухонном столе, вазу с цветами в гостиной и вешалку с одеждой в прихожей. Ему было всё равно. Его поцелуи были горячими и мучительными, а движения, когда он раздевал меня, – порывистыми.

Но как только я оказалась обнажённой, Дарион вдруг резко изменился и вновь стал тем самым Дарионом, которого я знала. Его руки и губы нежно заскользили по моей коже, складывалось ощущение, что он хотел попробовать на вкус всю меня, так как не было кусочка моей кожи, не изведанного его губами. Он высушивал слёзы с моего лица и шептал, что никогда меня не бросит, только если я сама его не оттолкну.

Ещё никогда до этого момента Дарион не был настолько внимательным и нежным по отношению ко мне, своими ласками он заставлял меня стонать и выгибаться, отступая в последний момент. Разумеется, в очередной раз я не выдержала и сама взмолилась о продолжении. Всё закончилось, как и всегда. А после того как всё случилось, он плотно закутал меня в одеяло и прижал к своей груди, баюкая, словно ребёнка.

Я безмолвно лежала на его груди и вдыхала ореховый запах мужчины.

– Я не хочу с тобой расставаться, – искренне сказала я, убаюканная его сильными руками.

Я почувствовала, как ладонь Дариона, гладящая меня по голове, на этих словах дрогнула.

– Я тоже, – чуть хрипловато произнёс он. – Лоли, я тебя люблю. Так безумно, как ты себе не можешь представить! Иногда мне кажется, что я просто перестану дышать, если ты прикажешь мне это. Я клянусь, что буду защищать тебя до последнего вздоха, я никогда и никому не позволю тебя обидеть ни словом, ни действием, и не обижу тебя сам! Ты для меня – всё. Я огражу тебя от всего, что ты не должна знать, но прошу лишь об одном: не спрашивай меня, что мне приходится делать по личным приказам короля. Моё сердце разрывается, когда я вижу презрение или страх в твоих глазах в свой адрес. Я не могу тебе лгать, и правду сказать тоже не могу.

– А если король прикажет тебе сделать что-то со мной? – задала я резонный вопрос. Всё-таки Дарион Блэкшир – один из сильнейших магов нашего мира, а возможно и не только нашего, а при этом он обеспечен, знатен и приближен к королю. Кто знает, какие планы у монарха на самого главу Службы Безопасности по Иномирным Делам. Весьма может статься, что правитель не примет бедную бывшую горничную из публичного дома с сомнительной репутацией в качестве жены своего подданного. Ведь были же варианты с принцессами из других миров.

– Между тобой и королём я выберу тебя, – ни секунды не сомневаясь, ответил сероглазый брюнет и обнял меня ещё крепче. – Он прекрасно знает, что во всех тех мирах, где я представляю интересы нашего государства, я состою в дружеских отношениях с их правителями. Это касается не только короля Изумрудных Сирен, – на этих словах он хмыкнул, а я улыбнулась, вспомнив его историю, как сия коронованная особа не хотела отпускать главу Службы Безопасности по Иномирным Делам в другой мир, когда ему позвонил Бенефис и проорал в мыслепередатчик что-то вроде «я убью тебя». – Фактически, начав войну со мной, он объявит её всем мирам, в которых я являюсь официальным представителем нашего государства.

Мои губы сложились в немое «о-о-о-о». Нет, я, конечно, знала до сих пор, что Дарион – не последнее лицо в нашем государстве, но чтобы та-а-а-к… Мужчина изрядно повеселился моим озадаченным выражением лица и ласково взъерошил мне и без того спутанные после постельных утех волосы на затылке. Я смотрела в эти серые с искорками неподдельного смеха глаза и понимала, что есть ещё один вопрос, который меня отчаянно мучает с момента посещения Сумеречного мира, и я просто не могу его не задать.

– Дарион… есть ещё кое-что, что я хотела бы у тебя спросить, – я приподнялась на локтях и смотрела прямо в лицо мужчины, отмечая малейшие изменения в его настроении. Как и предполагала, искорки смеха тут же улетучились из глаз, а взгляд стал напряжённее.

– Спрашивай, – настороженно произнёс брюнет.

– М-м-м-э-э-э… Видишь ли… когда я только с тобой познакомилась, то слышала много слухов о твоей ориентации… – начала я и почувствовала, как тело Дариона подо мной расслабилась, и он заулыбался, глядя на моё смущение. – Да, я помню, что ты говорил мне в Лазурии по поводу того, что тебе нравятся женщины, а не мужчины… Но… – Боги, дайте мне сил и храбрости сформулировать мой вопрос! – Сколько женщин у тебя было до меня?

Ну, вот я и сказала. А сказав, почувствовала, как покрылись мои щёки и грудь красными пятнами стыда. Никогда не думала, что хоть когда-нибудь наберусь храбрости задать этот вопрос Дариону, но почему-то именно сейчас я почувствовала, что ситуация располагает к такому вопросу. Искреннее любопытство терзало меня всё время, что я была невестой этого мужчины. Всё-таки мне было с кем сравнить. Майкл Миттерсон, первый красавчик в Магическом Университете, который, как оказалось, не раз мне изменял с другими студентками, назвал меня фригидной, и я в это до поры до времени верила.

Даже Бенефис Кёнигсберг, переспавший со всей женской половиной департамента Особо Тяжких Преступлений и Убийств, и обладавший воистину огромным опытом, не доводил меня в постели до такого исступления. О Дарионе ходили слухи, будто ему нравятся молодые мужчины, именно поэтому почти весь департамент Службы Безопасности по Иномирным Делам состоит из мужчин. Конечно же, после всего того, что мой жених вытворял со мной в постели, я прекрасно понимала, что однополыми отношениями здесь и не пахнет. Вот только встаёт вопрос, сколько же женщин у него было, если в интимных отношениях он даёт фору даже знаменитому сердцееду Бенефису Кёнигсбергу? Да, я слышала о неудаче Дариона, постигшей его с Викторией, племянницей короля, но ведь этим его опыт явно не ограничивался. Все эти несостыковки отчаянно меня мучили.

– Сколько женщин у меня было до тебя? – эхом откликнулся Дарион, закинув обе руки за голову. – Лоли, право слово, а почему тебя это интересует? Неужели я дал тебе повод меня к кому-то ревновать? Или же ты беспокоишься о том, не спал ли я с кем-то из своих подчинённых кроме тебя? – в его голосе позвучала ирония, а на губах поселилась игривая усмешка.

Краснея до корней волос, всё-таки не привыкла я такое обсуждать вслух, не так меня воспитывали, я сбивчиво объяснила свой вопрос:

– Дарион… я просто теряюсь в догадках, откуда ты столько всего умеешь… Если сравнивать твои умения в постели тебя с Бенефисом, то я боюсь предложить, сколько женщин у тебя было. Ты явно куда как опытнее, а у него… ну и та история про Викторию, племянницу короля… а ещё ты государственный служащий, и газетчики пристально за тобой следят, но согласно общественному мнению… э-э-э… о таком не говорят вслух

Дарион расхохотался тёплым задорным смехом, перебив мои путанные пояснения. Я же перевела дыхание. Волю отсмеявшись, Дарион заглянул в мои глаза и спросил:

– Итак, ты считаешь, что в постели я лучше Бенефиса?

При этом я готова была поклясться, что в графитово-серых омутах поселились бесовские искорки.

– В разы, – призналась я, отчаянно краснея, а затем добавила. – И не в постели тоже.

Дарион всё так же продолжал смотреть на меня, отчего-то веселясь. Мне пришлось несильно стукнуть его кулачком по груди:

– Так ты будешь мне отвечать или нет?

Мужчина с лёгкостью перехватил моё запястье, а затем поцеловал его со стороны ладони, вызвав лёгкую щекотку.

– Лоли, милая, дело не в количестве, а в качестве. Какой толк менять женщин как перчатки, если при этом не стремиться доставить им удовольствие? Это же глупо, – Дарион фыркнул так, что я отчётливо поняла, как он относится к поведению друга детства в этом вопросе, – как будто тебе дадут орден почёта за каждую новую соблазнённую женщину. Что касается мнения высшего света, то мне это было выгодно. Как-никак, я занимаю высокое положение при короле, имею немалое влияние и вполне обеспечен. Если бы вся местная аристократия прознала бы о моей истинной ориентации, то мне постоянно приходилось бы думать о том, как отбиваться от девушек, жаждущих выйти за меня замуж, вместо того, чтобы спокойно работать. Не могу не признать, стратегия Бенефиса в этом плане выигрышна: по крайне мере никто не пытается подослать к нему одну из своих дочерей, прекрасно понимая, что этот бесстыжий негодяй лишь воспользуется симпатией девушки и тут же её бросит. Ни о каком замужестве речи идти не будет.

Я вскинулась, прекрасно понимая, куда клонит Дарион. До этого он вскользь упомянул, что у него более чем тёплые отношения с правителями соседних миров, а сейчас открыто говорит, что именно высший свет столицы считает его мужеложцем.

– То есть ты соблазнял дочерей правителей соседних миров?! – я аж задохнулась от негодования. – Вот как ты укрепляешь связи с иными мирами? И сейчас ты тоже так работаешь?! Поэтому ты так хорошо разбираешься в количестве любовников у сирен?

Почему-то сразу вспомнилось, что совсем недавно Дарион провёл несколько недель в Сиегалии затем в Дезертуме. Неприятное чувство кольнуло в сердце, обида взыграла в крови. Мои ноздри против воли стали гневно раздуваться, а увидев улыбку Дариона, я не удержалась и вновь ударила его по груди. На этот раз я провернула это так быстро, что он не успел перехватить моё запястье. Вот только отчего-то мой удар по его торсу вызвал в нём только больше радости. Вон как самодовольно ухмыляться стал!

– Лоли-и-и-и, – протянул он своим восхитительным баритоном, а затем притянул меня за одеяло максимально близко к себе. – Боги, я представить себе не мог, что буду так рад тому, что ты меня ревнуешь! Бенефис мне как-то жаловался, что ты его совершенно не ревнуешь и никогда не интересуешься, где он проводит вечера, если не с тобой. Нет, я давно не сплю с дочерями правителей иных миров, и даже более того, это не я их соблазнял, а они меня. Поверь, та же Мариэль безумно счастлива, что выходит замуж за Бенефиса Кёнигсберга, так как в большинстве миров царят совершенно другие традиции и обычаи, девушкам разрешается гораздо меньше, чем в нашем мире. Разумеется, они пользуются любой удобной возможностью, чтобы вырваться из своего мира. Кроме того, многих своих дочерей правители присылали ко мне специально, рассчитывая на более выгодные условия при заключении договоров.

– А с Мариэль ты тоже спал? – я вспомнила их гармоничную пару у оперного театра. И плевать, что принцесса Изумрудных Сирен тогда обозвала Дариона сосулькой, быть может, это всё было напускное? Чтобы ввести меня в заблуждение?

– Лоли, – Дарион откинул локон моих волос с лица и легонько коснулся пальцами моих губ и шеи. – Уже очень давно все мои мысли занимаешь лишь ты. Я не могу ни о ком думать, кроме как о тебе. Я безрезультатно пытался тебе понравиться и даже пошёл против своих принципов не заводить служебных романов, взяв тебя на работу в департамент Службы Безопасности по Иномирным Делам. Я не упускал и шанса провести с тобой время наедине, включал всё своё обаяние… – на этих словах я вспомнила, как мой жених, а по совместительству и шеф вместе со мной изучал редкие артефакты, строил различные гипотезы, рассказывал какие-то забавные истории из прошлого и постоянно поднимал мне настроение. – Но ты очень стойко ему сопротивлялась, а когда я уже отчаялся и понял, что мне надо отступить, ты сама меня соблазнила, – закончил свою речь наглый сероглазый брюнет.

Я возмущённо посмотрела на мужчину. Нет, я, конечно, дала себе вольность в замке Крувицки, пытаясь выяснить информацию про Хранителей и Создателей, но на тот момент я не предполагала интимных отношений…

– Я тебя не соблазняла, – я недовольно скрестила руки на груди и надула щёки.

– Ты такая очаровательная, когда дуешься, – произнёс Дарион, а его глаза вновь потемнели, приобретая оттенок предгрозового неба.

Он ловко перевернул меня на лопатки и навис надо мной, а уже через мгновение я почувствовала его обжигающие пальцы на внутренней стороне своих бёдер.

– Кажется, ты тогда положила руку сюда… – как будто вспоминая те события, прошептал Дарион мне в шею. – Или сюда? А может сюда?

При этом его пальцы скользили по моим бёдрам, вызывая волну внутреннего жара, которому я не могла и не хотела сопротивляться.

Глава 10. Аудиенция у короля

Оказалось, что когда ты беременная и из лекарств можно употреблять лишь самые простые вещи, неспособные навредить малышу, даже самая обыкновенная простуда может затянуться на длительный срок. Третью неделю я проводила в своей квартире утром и днём под присмотром бабушки Ирмы, а вечерами на пороге появлялся Дарион Блэкшир. Правда, я считала, что уже практически выздоровела, так как нос больше не закладывало, да и горло не саднило. Из всех симптомов болезни осталось только дикое желание отоспаться. Но сколько бы я ни спала, мне всё время хотелось ещё. Время от времени навещающий меня целитель сказал, что это вполне нормально для моего положения.

Не знаю, что именно Дарион сказал моей бабушке Ирме, но за всё время она ни разу не позволила себе ни единой осуждающей фразы, ни укоряющего взгляда. Один-единственный раз, в первый день, когда она обняла меня, она лишь спросила, когда Дарион ушёл, правда ли то, что я не знаю, кто отец ребёнка, и это никак нельзя установить до его рождения. Я отрицательно покачала головой, а она вздохнула. Больше эту скользкую тему мы не поднимали. Я и так знала, что в её глазах я вела аморальный образ жизни. Да что уж, если до недавних пор я готова была поспорить с ней, то теперь у меня даже аргументов в свою защиту не осталось.

Вопреки моим ожиданиям, в первый же раз, когда Дарион пришёл с работы поздно вечером, бабуля вместо того, чтобы выгнать моего жениха из дома, как это делала с Бенефисом, ссылаясь на то, что не пристало незамужней девушке жить под одной крышей с мужчиной, сама спешно засобиралась к себе.

– Бабуля, ты куда? – спросила я тогда удивлённо.

– Так оставить вас двоих наедине, дело-то молодое, – весело сообщила мне бодрая пожилая женщина.

– Так ты же сама всегда против была… – я даже не знала, как реагировать на такое радикальное изменение точки зрения бабушки на добрачную жизнь.

– Так то ты девицей была, а теперь уже поздно переживать. Да и ничего страшного в этом нет. Вот выздоровеешь, и мигом в храм сходите, поженитесь, – пожав плечами, ответила мне бабушка Ирма и кивнула головой Дариону, прощаясь.

Я так и осталась стоять в прихожей, поражённая словами своей бабули.

Узнав о моей беременности, Дарион окружил меня заботой. Он приглашал целителя на мои осмотры, ходил в фитолавку за необходимыми для меня лекарствами, приносил еду и вкусно готовил. У меня постепенно стала раздаваться талия. Живота ещё не было видно, в свободной одежде я выглядела скорее чуть-чуть поправившейся, но почему-то спать уже стало неудобно. Однажды в ходе разговора я пожаловалась Дариону, что по ночам затекает спина и ноги, а на следующей день он притащил мне огромную с мой рост подушку, сделанную в форме гигантской лошадиной подковы. Оказалось, он нашёл мастера и заставил того в кратчайшие сроки сшить такую оригинальную вещь для меня. С такой подушкой спать стало существенно легче.

Дарион, как и обещал, вернул фамильное кольцо Виеру Крувицки с пояснениями, что женится на мне сам. Виер на удивление позитивно воспринял эту новость, он прислал мне отдельное письмо с поздравлениями, а так же сообщил, что если я вдруг передумаю, то в любой момент могу вернуться в Сумеречный мир. Двери его замки всегда открыты для меня, как и Винтер готов в любой момент взять меня в жены на годик-другой, чтобы отписать мне часть богатств клана Крувицки в качестве благодарности за всё, что я для них сделала. Я с улыбкой перечитала его письмо и отложила в прикроватную тумбочку, где по старой привычке держала все письма от вампира, для которого я стала тьяри. Всё-таки приятно, что где-то там, пускай и в другом мире, у меня есть друг, который всегда готов прийти мне на помощь, несмотря на мою репутацию и беременность. А ведь общих детей у людей и вампиров не рождается, но Виер всё равно готов взять меня под опеку своего клана.

Сообщил Дарион и Бенефису о предполагаемом отцовстве, но Бенефис почему-то не зашёл ко мне, а лишь позвонил и уточнил, как я себя чувствую. Голос его по мыслепередатчику звучал взволнованно, а мысли слегка путались. Я догадывалась, что Дарион запретил Бенефису навещать меня, зная его взрывной характер и то, что мне нельзя нервничать. Я никак не стала озвучивать свои догадки, так как совсем недавно оказалось, что я совершенно не знаю характера моего будущего супруга.

К сожалению, за всё время болезни я выходила на улицу всего несколько раз. Первую неделю у меня была температура, и не рисковала здоровьем. А позднее хорошая погода не баловала жителей столицы. Холодные весенние дожди зарядили вместе с грозами, лето совершенно не хотело приходить в наши края.

Пару раз ко мне забегали Дикса и Тар, интересуясь моим здоровьем. Как я поняла, у этих двоих завязались отношения на почве того, что подруга проводила много времени с юношей и пыталась научить его пользоваться своими способностями. Я как никогда радовалась за эту парочку. Солнечный, немного робкий и очень улыбчивый подавальщик еды как нельзя лучше подходил неугомонной и очень активной рыжеволосой Диксе. Они оба являлись моими друзьями, и мне становилось тепло на сердце, когда я видела их вместе. Особенно важным для меня было то, что я знала: Тару впервые понравилась ещё прежняя Дикса с некрасивыми зубами и родимым пятном на щеке. Будучи резонатором, он почувствовал её дар и ауру, его притянула не её внешность, а она сама. И Тар совершенно точно не относился к той породе мужчин, которые делают ставки на то, как быстро затащат очередную красотку в свою постель. Дикса же, будучи эмпатом от рождения, впервые познала искренние чувства по отношению к себе. Она летала на крыльях счастья, и я не могла нарадоваться, глядя на свою подругу.

– Лоли, ты уже отдала платье перешиться? – выдернула меня вопросом из размышлений Дикса.

– А? Что? – я с трудом сфокусировала зрение на своей подруге, всё время, думая про наши непростые отношения с Дарионом.

– Я говорю, ты уже отдала свадебное платье, чтобы его перешили? Ты заметно поправилась с тех пор, как… – она неловко глянула на мой слегка округлившийся живот и замолчала, прекрасно поняв, что я не прихожу в восторг от этой темы.

Пожалуй, в сотый раз я переспросила Диксу с мольбой в голосе:

– Ты точно не можешь выяснить, кто отец моего ребёнка?

– Не-а, – чуть жалостливо протянула подруга, и мы обе замолчали. Спустя какое-то время она произнесла, – Лоли, я вижу, что ты почти выздоровела. Вначале я отнесла твоё задумчивое состояние к твоей простуде, но сейчас вижу, что что-то не так. В чём дело? Ты не похожа на счастливую невесту, которая вот-вот выйдет замуж. Это всё из-за ребёнка?

Что я ответить своей подруге? Что каждый день с утра до ночи думаю о Дарионе и о том, что я его совершенно не знаю? Что человек, за которого я собралась замуж, на самом деле убийца? Всякий раз, когда мой муж будет теперь приходить домой, я буду смотреть на его лицо, руки, приглядываться к походке и движениям, и строить догадки: а убил ли он кого-нибудь сегодня? Оказывается, Дарион первоклассно владеет своей мимикой и эмоциями, так ловко он скрывает ото всех правду. А если он убивает не только опасных преступников, но время от времени случаются невинные жертвы, по той или иной причине ставшие неугодными королю? Когда Дарион прожёг пространство небогатого на магию Сумеречного мира и увидел меня в кругу оборотней, я испугалась. Я боялась его до одурения, боялась того, что он сделает со мной, когда мы окажемся вдвоём. Мне даже казалось, что он ударит меня… А вдруг он не ударил меня лишь по чистой случайности? Вдруг, после того, как я выйду за него замуж и вручу в его руки заботу о себе, окажется, что он настоящий тиран и деспот? Ладно я, но ребёнок… Я не могу так рисковать детством своего малыша, я должна быть уверенной в человеке, который будет растить моё дитя вместе со мной. Что самое необычное, только сейчас я вспомнила, как сильно испугались Дариона и пятеро оборотней, окруживших меня. И это где! В собственной крепости мужчины, способные обернуться в любую секунду гигантскими хищниками с острыми, как лезвие бритвы когтями и клыками, опустили плечи и отступили от меня под одним лишь внимательным взглядом главы Службы Безопасности по Иномирным Делам. А стоит ли выходить замуж за такого страшного человека? Человека, которого боятся даже оборотни? Я хмыкнула. «Лоли, ты так рассуждаешь, как будто у тебя есть выбор. Дарион уже решил, что вы пойдёте в храм всех богов сразу же, как только ты выздоровеешь. Неужели ты думаешь, что у тебя есть шанс отказаться от свадьбы? Дарион – не Бенефис, в борделе господина Грегора от него ты даже на час не спрячешься. Даже в другой мир от него сбежать ты не сможешь. Или ты забыла, кем является твой жених?»

«А если обратиться к Бенефису? Объяснить всё как есть, попросить защиту? Он всё-таки начальник маглиции этого мира и хорошо ко мне относится», – заспорила я сама с собой.

«Он хорошо к тебе относился и был готов сражаться за тебя, пока ты была его невестой. Сейчас его невеста – принцесса сирен Мариэль Кэлиссити и ему незачем портить отношения с Дарионом Блэкширом ради своей бывшей девушки. А если выяснится, что ты беременна от него, то он дождётся, пока ты родишь, и заберёт ребёнка себе, так как малышу нужна полная семья. Вот и вся помощь будет с его стороны. Не обольщайся», – вернул меня на землю внутренний голос.

– Лоли! – окрикнула меня Дикса. Как оказалось, она уже не первый раз трясла меня за плечо. – Что с тобой? Твои глаза стекленеют, ты как будто не здесь.

– А я действительно мыслями совершенно не здесь, – решила признаться я и тяжело вздохнула.

– Ты выглядишь какой-то подавленной… и это точно не простуда. Уж я-то вижу. Лоли, объясни, наконец, что с тобой происходит? – попросила подруга, обеспокоенная моим странным поведением.

– Дикса, – обратилась я к ней, чуть помедлив, – мне кажется, что я допускаю ошибку, выходя замуж за Дариона. Я сомневаюсь, что правильно поступаю. Вполне возможно, что мне не стоит этого делать.

Подруга изумлённо уставилась на меня, по-детски широко распахнув свои глаза:

– Но Лоли-и-и… Откуда такие мысли? Что за ерунда тебе лезет в голову? Я ещё могла понять твои сомнения, когда ты была невестой Бенефиса, и где-то глубоко в душе прекрасно понимала тебя: он тот ещё ловелас и сердцеед, но Дарион! Он очень умный, проницательный, совершенно невспыльчивый, рассудительный и спокойный. Вы идеально друг другу подходите! А главное: он же любит тебя без ума! Конечно, когда он злится или недоволен, он бросает такие взгляды, что даже меня пробирает мороз до костей, хотя со своей-то внешностью, к каким я только не привыкла. Но и это неудивительно, при его-то профессии. Как-никак, он фактически второе лицо в нашем государстве после самого короля! К тому же Дарион согласился растить твоего ребёнка, не зная наверняка, чей он.

«И вполне вероятно, что согласился именно потому, что пока что доподлинно неизвестно чей он. Если окажется, что отец – Бенефис, то вполне вероятно Дарион кардинально поменяет свою точку зрения и скинет маску заботливого и нежного мужа», – пробубнил внутренний голос, но я не стала озвучивать эти мысли.

– Вот скажи, Дикса, тебе нравился Майкл Миттерсон? Ты же с ним встречалась какое-то время и была без ума от него? – решила я попробовать объяснить свою позицию в этом вопросе.

– Я не очень понимаю, как это связано… но да встречалась. А потом узнала, что он поспорил на меня в тотализаторе с коллегами, как быстро затащит в постель, и я его бросила, – она пожала плечами, не понимая, как это связано. – А затем встретила Тара, и сейчас понимаю, что расставание с Майклом было правильным поступком. Тар замечательный, он сам не представляет какой у него талант. Я, кстати, говорила, что замолвила за него словечко перед Бенефисом, и тот сделал ему предложение по работе? Совсем скоро мы будем работать вместе! – Дикса лучезарно улыбнулась и зажмурилась, предвкушая перемены в своей жизни.

Работа, работа… у Диксы одна работа на уме. Я шумно выдохнула, отчасти завидуя такому безоблачному счастью подруги, затем кивнула и продолжила:

– Даже после того, как ты бросила Майкла, ты долго сомневалась в том, что правильно поступила. Вспомни нашу встречу в кафетерии перед тем, как я отправилась в Сумеречный мир. Вот сейчас и я не уверена, что верно поступаю. К тому же, как ты отметила, Дарион Блэкшир занимает слишком высокий пост. Он вхож в высший свет, а его влияние распространяется даже на другие миры. Я даже боюсь представить себе то, что меня ожидает после замужества, ведь я никогда не относилась к знатному роду. Всё своё детство я провела в провинции, играя на самодельных детских площадках, вспахивая бабушкины клумбы и грядки и изучая крупицы информации о магии по старинным книгам на чердаке. Здесь же все дамы и леди умеют играть на фортепиано или арфе, разбираются в моде и мехах, композиторах и преферансе… Моё образование и мои интересы сильно отличаются от того, что принято в высшем свете. Если я стану госпожой Блэкшир, то мне просто придётся посещать все эти мероприятия… а главное, мне придётся растить моего ребёнка по правилам, принятым у аристократии, – я вздохнула, тяжело опустив плечи и ссутулившись.

– Но, Лоли, – Дикса легонечко тронула меня за руку, – а какие у тебя есть варианты? Неужели ты хочешь вновь считать медяки, как ты это делала, работая в публичном доме? Я сомневаюсь, что Дарион выгонит тебя из СБИ, но содержать и себя, и ребёнка – гораздо сложнее, чем просто себя. Малышу нужен уход, хорошая еда и тёплая одежда. Неужели ты хочешь, чтобы все тыкали в тебя пальцем, так как у тебя есть ребёнок, но нет мужа?

– Вообще-то выбор есть всегда, – я резко откинула её руку. Что-что, а выходить замуж за кого бы то ни было только потому, что «у меня нет другого варианта» я точно не хотела. – Я могу перебраться в ту же Лазурию, где платят существенно больше, и наняться магом-артефактником да хоть в «Феерически быструю почту» для проверки содержимого посылок или же в Сумеречный мир. Виер сделал мне предложение выйти замуж за его брата-близнеца. В таком случае, он сможет мне даровать титул, земли и часть денег в благодарность за всё, что я для него сделала, и клан это одобрит. Ну а через полгода или год тихо развестись с Винтером и уже обосноваться там, где захочу.

– О-о-о-о, – губы Диксы сложились в трубочку, а лицо вытянулось от удивления, как будто она увидела перед собой не старую подругу, а единорога-людоеда с тремя хвостами.

Я подошла к окну, за которым моросил мелкий весенний дождик, и с отчаянием закусила губу. Куда-то не туда свернул наш разговор с Диксой. По всему сейчас выходило, будто я расчётливая стерва, которая ищет наиболее обеспеченный вариант для устройства своей жизни с наименьшими хлопотами для своей персоны. А ведь на самом деле всё было не так… На самом деле я понимала, что люблю Дариона, и всё, что я сейчас наговорила своей подруге – сущая ерунда по сравнению с тем червячком сомнения, который точил моё сердце. Не могла же я признаться Диксе в открытую, что боюсь Дариона. А вдруг он хладнокровный убийца, который убедительно притворяется? Да она на смех меня поднимет. К тому же, неизвестно, как прореагирует сам глава Службы Безопасности по Иномирным Делам, если я расскажу правду о нём хоть кому-нибудь. Я проклинала про себя и Асмандиуса, и Малефисента, которые зародили во мне зёрна сомнения. Один ещё в здании суда сказал, что ничем не хуже Блэкшира, а второй намекнул мне, что мой супруг далеко не такой безгрешный, как я думаю. Припомнилось и то, что Дарион приказал Тегрию стрелять в меня боевыми чарами, пускай даже у того и был опустошённый магический резерв, и то, как притихли и отошли от меня оборотни в крепости Кадрия.

Сейчас я вдруг стала понимать, что Малефисент затеял очень тонкую многоходовую и многоуровневую игру. Он похитил меня якобы с целью подлить успокоительное безутешному оборотню, а на деле же вернуть магию Виеру Крувицки. Так должна была думать я. Так должен был решить Дарион. Но вот незадача, если бы не Малефисент, то вряд ли мы с Дарионом сошлись бы вообще. Что ни говори, а он ловко сыграл на чувствах главы Службы Безопасности по Иномирным Делам, заставив того ревновать, и в то же время показал мне самой, насколько этот человек готов рисковать своей жизнью и магическим выгоранием ради меня, вытаскивая меня из лап ужасного чудовища, обосновавшегося на горе Валлау. Малефисент ничего не говорил про Бенефиса, но благодаря действиям этого ловкого интригана случилось то, что случилось: я разорвала помолвку с начальником маглиции столицы ещё в Сумеречном мире и оказалась невестой второго по влиятельности человека в нашем мире.

Кроме того, как бы невзначай Малефисент показал мне Океанурию, мир, погибающий от руки Создателя. И хотя я не испытывала никакой особенной симпатии к Хранителю, к Создателям, выкачивающим ресурсы и магию из миров ради собственной наживы, я стала испытывать и вовсе отвращение. Разумеется, я не могла не расспросить Дариона обо всём этом, а он не стал мне врать. Малефисент явно рассчитывал на то, что я как-то повлияю на своего будущего супруга, и вместо того, чтобы во всём слушаться короля – потомка Создателя Сумеречного мира, – в каких-то вопросах он сыграет на стороне Хранителя.

Я горько усмехнулась. Кажется, Малефисент крупно просчитался со своей многоходовой игрой. Скорее всего, я при всём своём желании вообще никак не смогу повлиять на решения Дариона Блэкшира. Я стала прокручивать в голове диалоги с Дарионом в Сумеречном мире и вспомнила, с какой лёгкостью тот признался, что похитил бы меня прямо со свадьбы с Бенефисом. Я грустно покачала головой, споря сама с собой. Дикса тихонько встала с кресла и стала собираться. Она поняла без слов, что я хочу остаться одна.

Я же села на край кровати, сняла с себя брошь, над которой работала всё время, что болела дома и начала укреплять магическое плетение. Как только я почувствовала себя чуть лучше и пожаловалась Дариону на скуку, он принёс с работы эту чудесную брошь, напитанную древней магией, однако однажды побывавшую в лесном пожаре. Это был артефакт, передаваемый из поколения в поколения нимф. Брошка в виде четырёхлистного клевера убирала тошноту и ломоту в мышцах у беременных женщин, улучшала самочувствие, нормализовала сон, а самое главное – облегчала роды. Я в первый же день отчистила брошь и занялась восстановлением её ауры, день за днём наращивая сложное разноцветное плетение с причудливыми узорами. В целом, брошь была уже готова и отлично работала, я это чувствовала, но мне хотелось сделать её такой, какой её создали первые нимфы.

В тот момент, когда я наложила очередную магическую нить, раздалась трель входных чар. Неужели Дарион вернулся с работы пораньше? Моя бабушка навещала меня сегодня ещё утром, Дикса уже ушла… Будучи погружённая в свои мысли, я открыла дверь, даже не спросив, кто это. Просто распахнула и всё. И только увидев на пороге мужчину неопределённого возраста в дорогой ливрее с золотым тиснением по краям одежды, я поняла, что совершенно не представляю, кто явился в мою квартиру.

– Лолианна Иствуд, я полагаю? – спросил мужчина с серыми усами и блестящими глазами.

– Да, – нахмурилась я. – А кто Вы?

Лицо мужчины слегка вытянулось от удивления, как будто бы он не ожидал услышать от меня этого вопроса, и в глубине души был оскорблён им. Затем незнакомец опомнился:

– Ох, простите, я – личный секретарь Его Величества Грация Пятого по особо важным делам, Эллардон Раменски. Я просто настолько привык, что все меня знают в лицо, что совершенно забыл о правилах приличия, – представился мужчина, а затем попытался пройти в мою квартиру, думая, что я восхищусь, кто передом мной находится, и впущу гостя.

Не тут-то было. Разумеется, мне это не понравилось. Не понравилось настолько, что я попыталась прикрыть дверь, однако настойчивый незнакомец ловко вставил носок ботинка в дверной проём, не давая мне её захлопнуть. Мне так и хотелось воскликнуть: «а по-моему, Вы вообще забыли о правилах приличия».

– Дарион скоро должен вернуться с работы. Пожалуйста, зайдите, позже, – сердито сказала я, сражаясь с носком мужского ботинка.

– Простите мне мою наглость, Лолианна Иствуд, но у меня есть распоряжение от короля доставить Вас к нему на аудиенцию.

– Меня? – от изумления я на миг перестала пытаться закрыть дверь перед носом у чересчур настойчивого мужчины, а он воспользовался моей заминкой и ловко прошмыгнул внутрь квартиры.

– Да, Вас. Король Граций Пятый изъявил желание познакомиться с Вами лично и как можно быстрее. Я прошу Вас лишь обуться, и мы перенесёмся во дворец телепортом. Поверьте, это не займёт много времени, Вам не о чем волноваться.

И вот почему-то услышав фразу «Вам не о чем волноваться», я напряглась всем телом. Даже мельчайшие волоски на моих руках встали дыбом. «Всё складывается так, что меня в добровольно-принудительной форме намереваются доставить на аудиенцию к Грацию Пятому. Это попахивает похищением прямо из родных стен дома! И почему я, бедная бывшая горничная публичного дома, стала вдруг интересной для монаршей особы? Не потому ли, что собралась выходить замуж за самого главу Службы Безопасности по Иномирным Делам?». Мысли разбегались в моей голове, словно тараканы от солнечного света, я лихорадочно обдумывала, что можно предпринять в данной ситуации.

– Но позвольте, мой жених скоро вернётся домой, и тогда мы можем вдвоём с ним посетить короля, – возразила я, стараясь оставаться максимально вежливый и невозмутимой. Всё-таки с Дарионом я чувствовала себя куда как в большей безопасности.

Мужчина отрицательно покачал головой:

– Лолианна Иствуд, я уже сказал. Король не будет ждать. Он требует, чтобы Вы появились во дворце как можно скорее, именно поэтому у меня для Вашего переноса специально выделен казённый телепорт.

Я судорожно пыталась придумать, что же мне делать. Мне вдруг стало очевидным, что Эллардон Раменски не случайно появился на пороге моей квартиры именно тогда, когда кроме меня здесь никого не было: ни бабушки, ни Диксы, ни Дариона. Причём он намеренно не даёт мне возможности дождаться Дариона. Более того, я была уверена, что позвонить на мыслепередатчик, оставить какое-то сообщение или записку своему жениху он тоже не позволит, с ходу выдумав какую-нибудь нелепую причину. По всей видимости, у Эллардона были весьма недвусмысленные указания на сей счёт.

– Но я совершенно не одета для аудиенции у короля, – пробормотала я, проводя рукой по домашнему шерстяному платью и стараясь найти повод, чтобы выскользнуть из-под бдительных очей мужчины хотя бы на несколько секунд. Если он даст мне время на переодевание, я смогу незаметно набрать Дариона и сообщить ему мысленно о том, что меня насильно забирают во дворец.

Похоже, Эллардон был не дурак, потому что, сохраняя на лице всю ту же учтиво-вежливую улыбку, сообщил:

– Ничего страшного, Его Величество Граций Пятый Вас примет и в таком виде. Он просил поспешить. Обуйтесь только, и мы можем телепортироваться, – настойчиво повторил незваный гость, жёстко блеснув глазами.

Я судорожно сглотнула, понимая, что просто так не смогу отказаться от этого навязчивого приглашения. Я бросила взгляд на прихожую, пытаясь спешно придумать хоть какой-нибудь выход из этой неприятной ситуации, и взгляд неожиданно остановился на шали с той самой брошью в виде клевера.

– Пожалуйста, поторопитесь, Лолианна Иствуд, или мне придётся Вас телепортировать прямо так, без обуви, – проинформировал меня этот неприятный тип.

Дрожь пробежала по моему позвоночнику. Вот как. Меня известили, что заберут в любом случае, а если я буду сопротивляться, то наверняка ещё применят и силу. Ещё одно похищение. Стоит отдать должное Малефисенту, он поинтересовался, хочу ли я быть похищенной в отличие от короля. Я ещё даже не знаю Грация Пятого, но он мне уже загодя не нравится.

Я постаралась улыбнуться мужчине как можно более беззаботно и ответила:

– Да-да, конечно. Я ещё не полностью выздоровела, поэтому шаль ещё только наброшу, и мы можем телепортироваться.

Эллардон, явно успокоенный моим ответом, чуть расслабил плечи, но продолжал не сводить с меня пристального взгляда. Пришлось действовать максимально аккуратно, не вызывая подозрений. В голове вдруг всплыло то странное заклятье – Нить Ариадны, которым воспользовался Дарион, чтобы найти меня в Сумеречном мире, а потому… поступила практически так же, как и мой жених.

Делая вид, что застёгиваю брошь на своей шали, я нащупала нить свежего плетения и дёрнула за неё, распуская ауру артефакта словно вязаный шарф. Затем наклонилась, чтобы надеть туфли и как бы нечаянно уронила соседний сапог, а на самом деле обмотала конец магической нити за него. Теперь конец нити ауры броши оставался здесь, в моей уютной квартире, а сама брошь была приколота к моей шали. Таким образом, если я перемещусь куда-либо, пускай даже и телепортом, Дарион сможет меня найти благодаря своеобразному следу. И почему-то я не сомневалась, что кто-то, а глава Службы Безопасности по Иномирным Делам обязательно догадается осмотреть мою квартиру с помощью магического зрения и непременно найдёт оставленную для него подсказку. Оставалось только придумать, как дать ему знать, что я попала в беду, а не ушла из дома на прогулку или в кафетерий вместе с Диксой или бабушкой Ирмой.

Эллардон нетерпеливо постукивал носком лакированного сапога, приглаживая свои серые усы.

– Всё? Готова? – он неодобрительно смотрел за тем, как я копошусь с обувью.

– Да-да, я уже готова, – сообщила я, выпрямляясь.

Мужчина качнул головой:

– Тогда выходи на улицу, телепортироваться будем оттуда.

«Всё предусмотрел, гад противный», – подумала я с досадой. Если бы Эллардон открыл телепорт внутри моей квартиры, то оставался бы мизерный шанс, что защитные чары, наложенные на стены, двери и окна, среагировали бы на незнакомую магию. Но, по всей видимости, королевский секретарь по особым делам просчитал все мелочи.

Когда мы вышли на улицу, мужчина кинул несколько взглядов по сторонам, убедился, что за нами никто не наблюдает, после чего достал из кармана своей ливреи хрустальный шар и с силой разбил его о мощёную дорогу. На этом месте мгновенно образовался тёмный проём портала. Вот оказывается, как выглядят казённые переносные телепорты.

– Дамы вперёд, – довольно хмыкнув в свои усы, сообщил Эллардон.

С бешено колотящимся о рёбра грудной клетки сердцем, я сделала несколько шагов по направлению к зияющей пустоте. Мне оставался всего один шаг до телепорта, и Элладрон наверняка в душе уже праздновал выполнение очередного задания. За мгновение до телепортации я бы точно не успела сообщить Дариону, что случилось, и куда меня забирает секретарь короля, даже если бы связалась с ним по мыслепередатчику. Понимала это и я, и Эллардон. Вот только он совершенно не учёл того, что я была практикующим магом-вещевиком.

За миг до того, чтобы войти в чёрный проём, я поднесла руку к мочке уха и послала слабый разряд магии, вспомнив ауру Дариона до мельчайших подробностей. Точно такой же по своей сути, только во много крат усиленный адамантиевым браслетом, я когда-то послала по мыслесвязи Бенефису, чем его чуть не убила. Но сейчас я не имела целью убить или как-то навредить Дариону, в этот раз мне необходимо было послать ему сигнал, что я нуждаюсь в его помощи. И я не сомневалась: он обязательно поймёт, кто додумался бросить в него заряд по мыслесвязи, и придёт за мной.

По всей видимости, Эллардон Раменски увидел это моё движение рукой, а потому резко кинулся ко мне и с силой втолкнул в телепорт. А уже в следующее мгновение мы вышли куда-то.

– Ты мерзкая дрянь! – разъярился мужчина, поняв, что всё же какой-то сигнал я смогла отправить Дариону. – Я же сказал тебе, что ты не пыталась связаться со своим женихом!

В этот момент он подлетел ко мне и дал хлёсткую пощёчину. Я аж вскрикнула от внезапной обжигающей боли, которая пронзила мою щеку. У-у-у-у, больно-то как! Внутри меня всё вознегодовало. Да как он смеет себя так вести?! Похоже, господин Раменски привык к тому, что все вокруг него ползают на коленях, вымаливая благосклонность короля или очередную аудиенцию, чтобы эту самую благосклонность заполучить. А я своим явным неповиновением вывела его из себя.

– Так-то лучше, – мгновенно успокоился секретарь короля по особым делам, отдёрнул свою ливрею и, кажется, даже раскаялся в своей вспыльчивости, так как вновь изменил тон на подчёркнуто вежливый. – Будете знать, что нельзя противиться воле короля, – а затем посмотрел на меня, хмыкнул и добавил. – Удивительно, что Вы вообще решились на такой подвиг, как-никак собираетесь замуж за самого Дариона Блэкшира. Ну, в любом случае, даже если Вы отправили ему сигнал, он всё равно не будет знать, где Вас искать.

Щека всё ещё горела огнём, а я лишний раз убедилась в том, что правильно поступила, создав для Дариона след, по которому он сможет меня найти. В душе всё клокотало от возмущения, но чувство самосохранения подсказывало, что не стоит ввязываться в ссору с королевским секретарём. Если Эллардон Раменски с такой лёгкостью позволил себе так вести себя по отношению ко мне, то значит, он уверен в своей безнаказанности. Интересно, что же за человек Граций Пятый, что позволяет насколько неподобающее поведение своим приближённым? Я вновь поймала себя на мыслях, что мне заранее не нравится наш король.

Очень хотелось перейти на магическое зрение и убедиться, что нить от броши не порвалась при переходе через телепорт, но прекрасно понимала, что этого делать нельзя. А потому задала негромкий вопрос:

– А где мы? Я думала, что мы телепортируемся во дворец Его Величества, – то, где мы находились, не очень походило на дворец, а скорее, совершенно на него не походило.

Я стояла на брусчатом полу в небольшой избушке, сложенной из круглых брёвен. Здесь не было мебели, светильников или окон – лишь одна приоткрытая дверь, ведущая на улицу. Со своей стороны я не видела, что находится за дверью и какая на улице царит погода, но что-то мне подсказывало, что телепорт увёл нас далеко из моего родного мира.

– Это Дворец Разума Его Величества, – с благоговейным шёпотом произнес мужчина, а затем уже добавил обычным тоном. – Мы действительно во дворце, просто не в том, в котором Граций Пятый принимает своих подданных и гостей, а в другом, созданном его невероятной силой ума. Пожалуйста, выходите из приёмной, он Вас ждёт. А я останусь здесь, чтобы не мешать разговору.

Я растерянно пожала плечами и вышла из странного деревянного дома без окон. Интуиция меня не обманула. Судя по огромному ярому голубому шару, висящему низко-низко над горизонтом, телепорт перенёс меня в другой мир. Под ногами стелилась короткая изумрудная трава, кое-где встречались кустарники с крупными белыми цветами. Кажется, Эллардон восторженно назвал этот мир Дворцом Разума короля… Выходит, Граций Пятый – Создатель этого уютного мира.

Я сделала ещё несколько шагов, разыскивая короля, и увидела между двумя высокими деревьями с широкими листьями гамак, на котором, закинув руки за голову, вальяжно валялся мужчина и смотрел в небо. Граций Пятый мог бы показаться отдыхающим, но кто-то в его образе меня напрягало. А подойдя ближе, я поняла что: всё это время он лежал и смотрел на голубое солнце, совершенно не мигая, как будто и не человек вовсе. В этом мире было тепло, и лёгкий ветерок игрался с моей причёской. Шаль, которую я прихватила из дома, явно была здесь лишней, однако я лишь плотнее в неё закуталась, понимая, что Дарион будет искать меня по броши на ней.

– Ваше Величество, – я присела в поклоне, как полагалось приседать перед королём.

Граций Пятый, не поворачивая ко мне головы, небрежно махнул рукой, давая понять, что я могу встать.

– Лолианна Иствуд, – произнёс он таким тоном, от которого у меня побежали мурашки, – невеста Главы Службы Безопасности по Иномирным Делам, Дариона Блэкшира. Скажу сразу и прямо: сколько Вы хотите денег, чтобы оставить его в покое?

– Простите, я Вас не поняла… – опешила я от такого вопроса. Каких денег? О чём речь? Что значит «оставить в покое»?

Мужчина поморщился, всё так же глядя на голубое солнце, и не удостаивая меня и взглядом. Невольно я подумала, что некрасиво вот так пялиться на короля, когда он отдыхает, и перевела взгляд на светило.

– Лолианна, я не люблю играть во все эти придворные игры и торговаться. У меня совершенно другие планы на моего фактического заместителя в других мирах. Я считаю, что Вы ему не пара. Посмотрите на себя: бедная безродная бывшая горничная из публичного дома, обычная человечишка с тройками в дипломе Магического университета. Да если бы не Бенефис и Дарион, стирать бы Вам простыни и мыть полы до конца своей жизни. Итак, какая сумма Вас устроит? Я её моментально переведу на Ваш счёт, а Вы ответите отказом на предложение Дариона Блэкшира стать Вашей женой, пока ещё не поздно.

Мне было безумно обидно выслушивать такие жестокие слова от Грация Пятого. Теперь становится понятным, почему его секретарь даже позволил себе дать мне пощёчину. В их глазах я – неприятное недоразумение, случившееся с Дарионом, проблема, которую, однако, можно решить деньгами. Во рту поселился горький привкус досады.

«А может, твой жених сам передумал жениться на тебе, и это похищение и аудиенция у короля – с его разрешения? Что-то не спешит он вызволять тебя отсюда», – прошептал внутренний голос, но я сердито качнула головой, заставляя его замолчать.

– Ваше Величество, – произнесла я, собираясь с духом. – Боюсь, я вынуждена отказаться от Вашего щедрого предложения.

Похоже, король ожидал того, что я откажусь, поскольку голос его ни разу не дрогнул, он продолжил говорить заранее заготовленную речь:

– Лолианна, подумайте сами. Вы находитесь в положении, – я инстинктивно положила руки на свой уже начинающий появляться животик, а король бросил на меня беглый взгляд, как будто хотел убедиться, что это не слухи, и моя беременность настоящая, – зачем Вам все эти нервы? Зачем Вам становиться женой Дариона Блэкшира и входить в высший свет, где направо и налево будут обсуждать Ваше прошлое? На какую судьбу Вы обрекаете своего ребёнка? Я предлагаю Вам деньги, а, следовательно, независимость. Что может быть лучше для женщины в Вашем положении со скудными магическими талантами?

Чем больше говорил Граций, тем больше мне вдруг становилось казаться, что он прав. Его голос как будто убаюкивал, суля хорошую жизнь вдали от своего жениха, а огромное голубое солнце светило, окутывая своим странным светом. Если совсем недавно во мне бурлил гнев на пощёчину Элладрона, то сейчас на меня навалилась сонная апатия. И не я ли это сама хотела бросить Дариона ещё совсем недавно? А тут такой шанс, сам король поможет это сделать. К тому же, обретя финансовую независимость, я останусь принадлежать среднему слою населения и не буду интересна аристократии. Я не приобрету никакого высоко положения, не должна буду посещать королевские балы, а как следствие, никому не будет интересно, от кого у меня ребёнок. Король приводил доводы, которые мне вдруг стали казаться на редкость разумными, а его вариант решения сложившийся ситуации – правильным.

– А что же будет с Дарионом? – спросила я, глядя на голубое солнце, которое притягивало взгляд. Вопрос сорвался с моих губ совершенно машинально.

– Что касается Дариона Блэкшира, то он тоже в накладе не останется. Мне поступало уже несколько запросов от королей сирен, нимф и даже валькирий на то, чтобы Дарион взял в жёны их дочерей. Знатных, родовитых, богатых, и, наконец, красивых… Конечно бы я мог приказать ему с тобой расстаться, однако он вбил себе в голову, что именно ты станешь его женой и ссориться с ним мне бы не хотелось. Вот если ты сама откажешься от брака, то это совсем другое дело. Подумай, на весах стоит родство с целым миром и твой брак. Твой долг перед родиной – отступить в сторону и дать Дариону возможность жениться на подходящей ему девушке, – Граций Пятый ответил так легко, как будто у него был заранее приготовленный ответ на этот вопрос.

Я перемесила взгляд с голубого солнца на деревья и траву, а затем и на почву под своими ногами. Совершенно случайно в поле зрения попала трещина в земле, точно такая же, какую я видела в Океанурии, только в разы меньше. «О, как интересно, почва реагирует также, как если бы из этого мира выкачивали бы магию…». Эта мысль неожиданно взбодрила меня, мысли потекли совершенно в другом русле. Я тут же вспомнила про умирающий мир и то, что сам Создатель Океанурии погубил его, вспомнилась и ненависть Малефисента по отношению к Создателям. «А ведь Граций Пятый потомок Создателя…», – шепнул внутренний голос.

– … Думаю, двух тысяч золотых тебе с лихвой хватит на все потребности, – завершил свою речь мужчина, покачиваясь в гамаке, пока я рассматривала трещину в почве.

Неожиданно я поняла, что всё это время король вёл себя обманчиво расслаблено, и смотрел на голубое светило специально, предпринимая особый психологический приём, чтобы я и сама перевела на него свой взгляд. Да и апатия, навалившаяся на меня, имеет какое нереальное, искусственное начало. И почему меня для этого серьёзного разговора привели именно в этот мир? Всё же можно было обсудить там, в настоящем дворце в столице…

– А Вы Создатель этого мира? – вырвалось у меня прежде, чем я подумала. – Это Дворец Разума, потому что в этом мире вы можете незаметно влиять на разум других существ?

Король встал с гамака так же резко, как глухо ударилось моё сердце о рёбра. Всё напускное спокойствие и расслабленность короля вмиг улетучились, подул холодный ветер, трава стала как-то тусклее, и даже голубое светило стало не таким ослепляюще ярким, как показалось мне тогда, когда я вышла на эту поляну.

– Так вот, что в тебе нашёл Дарион, а я-то думал, – он недовольно цокнул языком и порывисто подошёл ко мне на слишком малое расстояние, рассматривая меня с головы до ног, словно диковинную зверюшку. – Да-а-а… я Создатель этого мира. И да, в этом мире я могу влиять на разум других существ, а потому позвал тебя на встречу именно сюда. Правда, у меня не хватило сил на полноценный мир, такой как Сумеречный, но зато этот мир подчиняется моим законам, – наконец удостоил он меня своим ответом, а затем протянул руку куда-то в сторону, и я увидела, как прямо на моих глазах из земли вырос ещё один куст.

Из крохотного росточка за какую-то минуту растение превратилось в большой развесистый куст с набухшими белоснежными бутонами цветов. Я так и стояла, ошеломлённо раззявив рот. Я не верила своим глазам в то, что только что произошло. Конечно, талантливые зельевары продавали различные сыворотки и отвары для улучшения самочувствия садовых растений, но эффект даже от самого лучшего отвара, который я только знала, проявлялся лишь через сутки и то, от него растение удлиняло свои ветки на локоть или два, не больше.

Моё немое изумление явно польстило Грацию Пятому, он вновь обратился ко мне, но уже гораздо более благодушным тоном.

– Раз ты разгадала влияние этого мира на тебя и даже успешно ему сопротивлялась, то я спрошу тебя уже без всяческих воздействий. Почему ты выходишь замуж за Дариона Блэкшира?

Он посмотрел на меня своими ясными глазами, а невысказанный ответ застыл у меня на губах. Я хотела бы ответить, что люблю его, но после того, что узнала, не была в этом уверена. Множество мелочей и намёков других людей и нелюдей промелькнули у меня в голове. Именно в этот момент от ответа монарху меня спасло землетрясение. Земля буквально выскользнула у меня из-под ног, и я повалилась на землю, хватаясь за ветки кустов. Граций Пятый твёрдо стоял, не думая падать, но его лицо посуровело и нахмурилось.

– Что это значит? Зачем Вы это устроили? – крикнула я, так как после мощного толчка почувствовала следующие, не менее сильные.

– Так это не я, – задумчиво произнёс он, к чему-то прислушиваясь. – Это твой будущий супруг спешит тебе на помощь.

– Дарион? – не то воскликнула, не то спросила я, так как уже не была уверена, что вся эта встреча с королём – не его рук дело. На сердце резко потеплело. Он всё-таки за мной пришёл, несмотря ни на что!

– Он самый, – криво усмехнулся Граций Пятый, – И он вот-вот будет у нас. Интересно как он нас нашёл? Неужели маячок на тебя навесил? Это в стиле Бенефиса. Вот уж не подумал бы, что Дарион станет до такого опуска…

На последнем слове раздался особенно мощный грохот, сродни сильному грому, и ещё один толчок земли, а потом всё затихло. Дверь в знакомом домике без окон слетела с петель, и оттуда стремительным шагом вышел Дарион Блэкшир. На кончиках его пальцев плясали золотые искры. Я поразилась суровому выражению лица и нахмуренным бровям, однако лишь взгляда на него мне хватило, чтобы понять: нет, это похищение не его рук дело. Более того, он находится в гневе от того, что кто-то забрал его невесту против воли прямо из её дома. Увидев меня, Дарион стряхнул искры с рук, молниеносно преодолел расстояние между нами и притянул меня к себе, крепко прижав к широкой груди.

– Ты как? – спросил он меня тихо на ухо.

– Нормально, – ответила я, глубоко потрясённая случившимися событиями. Дарион просто так взял и проломил пространство внутрь мира, созданного Грацием Пятым. А вдруг последний рассердится от такого произвола? Что сейчас с нами будет?

После того, как Дарион услышал мой ответ, он молча выпрямился и поздоровался с монархом:

– Ваше Величество, – сказал он, глядя ему в глаза и лишь слегка кивая головой, будто бы это старый знакомый, а не наш король.

– Дарион, – Граций заулыбался так, будто бы действительно был рад видеть главу Службы Безопасности по Иномирным Делам, и как раз на это время была назначена долгожданная встреча с ним. – Я надеюсь, с Эллардоном всё в порядке? Мне кажется, ты сегодня не в самом благодушном настроении.

– Он жив, но придёт в себя не скоро – коротко бросил Дарион, всё ещё буравя Его Величество взглядом. Даже мне стало неуютно от такого поведения своего жениха. Король же, казалось, совершенно не замечал реакции своего подчинённого. – Как Ваше Величество верно отметило, у меня нет настроения. Я считал, что мы всё обсудили и решили, я передал всю информацию по Сумеречному миру. Зачем Вы забрали мою невесту из дома, да ещё и против её воли? Я ясно дал понять, что не потерплю, чтобы Лоли беспокоили. Тем более, нервничать вредно в её положении, – и на этих словах Дарион положил руку на мой живот, а я густо покраснела.

До сих пор было неясно, кто отец ребёнка. Конечно, мой жених сказал, что будет растить любого ребёнка, неважно, чей он, главное, что мой. Но я-то прекрасно понимала, насколько мужчине должно быть неприятно брать в жёны женщину, беременную неизвестно от кого. Масла в огонь подливал ещё и Бенефис, сходу заявивший, что признает ребёнка, если выяснится, что отец он. Я даже представить себе боялась, какой скандал разгорится в высшем свете, когда вся эта история всплывёт наружу. Мне хватало пока и просто злых языков, перемывающих мои косточки, что почти полгода я удерживала одного из самых завидных женихов в столице в своих сетях, а теперь мне оказывает недвусмысленные знаки внимания другой богатый и знатный мужчина.

– Да вот я о том же с Лоли и разговариваю, – всплеснул руками король. – Мне непонятно, зачем ты берёшь в жёны эту бывшую работницу борделя, которую Бенефис достал практически с самого дна? Что Вы в ней оба нашли? Хорошо ещё, Бенефис одумался, и в последний момент изменил свой выбор. Ну а ты, Дарион? Я тебя знаю, ты куда как упрямее и несноснее его. Что мне сделать, чтобы ты не выставлял себя на посмешище? Да ты хотя бы знаешь, к какой расе относится отец её ребёнка? Зачем тебе такая жена? Да за тебя согласится пойти замуж любая, причём не только из нашего мира.

И на последнем вопросе Граций Пятый впился глазами в лицо Дариона. По всей видимости, он хотел получить ответ на более сложный вопрос. Интересно, а кого, относящегося не к расе людей, он имел в виду? Уж не Хранителя Сумеречного мира ли? Логично предположить, в виду того, что в браках между вампирами и людьми детей не бывает.

По лице Дариона не пробежало и тени сомнения. Он прижал меня к себе лишь сильнее и холодным, как сталь голосом произнёс:

– Ваше Величество, я не понимаю к чему все эти вопросы. Я люблю Лолианну и собираюсь на ней жениться, как уже говорил это Вам ранее. Пожалуйста, придержите при себе оскорбления в её адрес, если не хотите со мной поссориться. Мне прекрасно известно прошлое Лоли, и она работала в публичном доме не как жрица любви, а как горничная, в этом нет ничего постыдного. Что касается её беременности, то, к сожалению, сейчас невозможно определить, кто является отцом ребёнка, не навредив ей и малышу, однако уверяю, отцом является человек. Это либо я, либо Бенефис. В любом случае, я буду воспитывать этого ребёнка как своего. К тому же, я уверен, что Лоли любит меня не за моё положение в обществе и не моё состояние, чего я не могу сказать о большинстве в высшем свете. Те, кто не льстят и не лебезят, просто-напросто боятся меня и того, что я могу вскрыть их грязные дела.

На этих словах Дариона мне вдруг стало спокойнее дышать. Я столько боялась и сомневалась в чувствах своего жениха, а он вот так легко и просто заявил обо всём не кому-нибудь, а самому королю! Монарх перевёл тяжёлый недовольный взгляд с Дариона на меня и спросил:

– Ну а ты, Лолианна, что молчишь? Неужели тебя устраивает такое положение вещей? Твой будущий супруг явно навесил на тебя маячок, чтобы найти. Неужели ты согласна с его методами? Тебя не оскорбляют его действия? А его работа?

Я молчала, не зная, что ответить. Ведь я сама создала из своей броши маячок, по которому меня смог найти Дарион. Я сама отправила ему магический импульс по мыслесети, давая знать, что попала в беду. Нет, я совершенно не обижалась, а наоборот, невообразимо обрадовалась тому, что мой жених нашёл меня так быстро, как только смог. Но стоило ли говорить это королю? Стоило ли тыкать носом монарха в то, то он не увидел сам? Не думаю, мало ли как ещё сложится наша жизнь, быть может, мне потребуется вновь воспользоваться таким необычным методом слежения. Пускай лучше Граций Пятый думает, что я никчёмная магичка, а Дарион навесил на меня маячок, чтобы знать о моих перемещениях.

Что касается работы моего жениха, то совсем недавно мы договорились не поднимать этот вопрос. Возможно, я поступаю трусливо, закрывая глаза на то, чем занимается мой будущий супруг, однако сейчас он пришёл за мной в другой мир и дерзит королю, рискуя попасть в опалу, а всё ради меня. Я почувствовала, как напрягся Дарион, ожидая от меня ответа.

– Ваше Величество, я ничуть не возражаю против следящих чар со стороны своего жениха. Как-никак, он глава Службы Безопасности по Иномирным Делам, и ему виднее, какие чары следует устанавливать на свою будущую супругу, – с достоинством ответила я и почувствовала, как пальцы Дариона на моей ладони одобрительно сжались. Он оценил мой ответ.

Граций Пятый ещё некоторое время сверлил на нас недовольным взглядом, после чего тяжело вздохнул и произнёс:

– Ладно, раз никто из Вас не хочет отказываться от этого брака, значит, по всей видимости, так тому и быть. Можете быть свободны, – и он махнул рукой в сторону дома без окон.

Глава 11. Разрыв

Я находилась в таком ошеломлённом состоянии после аудиенции у короля, что совершенно не заметила перехода в родной мир. А вот когда портал открылся в здании Службы Безопасности по Иномирным Делам, почему-то не удивилась этому. Дарион о чём-то думал и хмурился, его лицо было настолько сурово, что я не решилась задавать ему вопросы, хотя у меня их было в избытке. Интересно, о чём договаривались мой жених и Его Величество Граций Пятый? Что Дарион сделал с секретарём короля по особо важным делам? Надеюсь, не убил… Он сказал королю, что тот жив, вот только его глаза были настолько холодны и метали молнии, что даже я испугалась. Эллардон Раменски, конечно, произвёл на меня очень неприятное впечатление, но смерти он точно не заслуживал. Как-никак, в первую очередь секретарь по особо важным делам выполнял повеление своего короля. А пощёчина… что ж, многие мужчины не чураются этого и считают нормальным ставить женщин на место таким вот образом. Хорошо, что Дарион не такой. «А не такой ли? Что ты вообще о нём знаешь?» – шепнул вдруг внутренний голос, и я повернулась в сторону своего жениха, рассматривая его чёткий профиль.

– Лоли, – в этот момент он обратился ко мне, – когда я получил сигнал от тебя по мыслесети, я был здесь на совещании в департаменте. Мне осталось буквально чуть-чуть доделать свои дела. Ты не против, если я попрошу Тегрия тебя отвести домой, а сам приеду через час? Мне кажется, тебе не стоит напрягаться и ждать меня в коридоре, тем более ты ещё не до конца выздоровела. Что касается короля, то он больше не посмеет тебя побеспокоить, это я обещаю.

Я была огорошена словами Дариона, но постаралась не выразить и толики того, как я расстроилась. После того как Эллардон безумно напугал меня, а Его Величество попытался промыть мне мозги в своём странном мире, добиваясь нашего с Дарионом разрыва отношений, больше всего на свете мне хотелось оказаться со своим мужчиной вдвоём в своей уютной квартирке. Я была просто уверена, что мы сразу же поедем ко мне, тем более что время уже было нерабочее. А тут… я почувствовала горький привкус разочарования у себя во рту.

– Да-да, конечно, я всё понимаю, – ответила я, но в глубине души шевельнулся червячок обиды.

– Спасибо, я знал, что ты поймёшь. Кстати, с нитью от артефакта ты здорово придумала, – ласково улыбнулся мне сероглазый брюнет, поцеловал в макушку, а затем вызвал по мыслепередатчику Тегрия.

Я стояла в коридоре и грустно смотрела вслед удаляющемуся быстрым шагом Дариону. Он зашёл в свой рабочий кабинет, а сразу же за ним в него буквально заплыла походкой от бедра и поправляя свои роскошные локоны Лессика. На этот раз она была одета в какое-то неприлично обтягивающее ярко-алое вечернее платье с открытой спиной и не менее откровенным декольте. Я хмыкнула про себя, наблюдая за её плавными и в то же время быстрыми движениями, почему-то мне вдруг захотелось разреветься. Наверно, беременность сказывается на мне. Охотно понимаю Дариона, который задерживается на работе, ведь любому будет приятнее смотреть на красивых стройных девушек в вечерних нарядах, чем на меня с расплывшейся талией в балахонистом домашнем платье. Интересно, а у них там совещание на двоих? Воображение тут же подбросило сцены, как мы с Дарионом проводили время у него в кабинете наедине. И, казалось бы, работали, рассматривали ауры древних артефактов и обсуждали различные мотивы преступлений, но он сам мне как-то признался, что всё это время старательно пытался мне понравиться. От осознания того, что сейчас в его кабинете другая и очень соблазнительная женщина, стало как-то совсем уж неприятно.

Кто-то мягко тронул меня за локоть, и я торопливо сморгнула вставшие в глазах слёзы. Это оказался Тегрий, он уже второй раз предлагал последовать за ним к его повозке, чтобы отвести меня домой. Я кивнула коллеге, здороваясь, и мы в абсолютном молчании спустились во двор. По всей видимости, Дарион проинструктировал подчинённого, куда меня отвести, потому что Тегрий ничего у меня не спрашивал, а просто уверенным движением вывел повозку за ворота здания Службы Безопасности по Иномирным Делам.

– А что это Джессика сегодня в вечернем платье, а не в штанах, как обычно? – всё-таки не удержалась я от вопроса, когда Тегрий вырулил на главную улицу столицы, и затаила дыхание, поражаясь собственной наглости. Всё-таки в СБИ с обнародованием информации всё очень и очень строго, и даже несмотря на то, что по бумагам я всё ещё числюсь в штате, Тегрий не обязан отвечать на мой вопрос, если он как-то связан с государственными делами.

Я помнила по разговору с Дани, что Лессика являлась действующим оперативником, и я сама крайне редко видела её в здании СБИ, а когда видела, то неизменно в обтягивающих штанах и кофте. Кристаллы в повозке мерно тарахтели, а водитель вёл транспорт, никуда не спеша.

– Ох, да уже третий день подписываем с вампирами договор о поставках крови, а они любят всё красное, вот Лессика и изменила своим привычкам, чтобы угодить гостям, – пожал плечами маг.

– Я думала, что с Крувицки у нас итак хорошие отношения, и всё давно подписано, – растерялась я от неожиданно ответа Тегрия.

Обычно, когда Виер появлялся в столице, он не упускал возможности и заранее писал мне письмо. В такие редкие случаи мы встречались с ним где-нибудь в ресторации, чтобы обменяться последними новостями. Мне было странно слышать, что Виер приехал в наш мир и не передал мне весточку о том, что он здесь.

– А это другой клан, Цепиш, насколько я помню, – невозмутимо ответил мне Тегрий. – Ты же знаешь, что в Сумеречном мире нет единого короля. Вампиры разбиты на кланы, у каждого клана есть свой глава, а оборотни предпочитают жить стаями.

Да и правда, как я могла такое забыть? А ведь Виер меня даже знакомил на королевском балу с кем-то из клана Цепиш и Браун. Вот только я была тогда настолько взволнованна, что никого не запомнила. Что ж, после ответа Тегрия на душе как-то полегчало. В основном от понимания того, что Дарион занят действительно важными делами, а не сидит в своём кабинете с Лессикой при свечах и наедине.

Уже когда мы приближались к моему дому, настроение поднялось настолько, что я решила зайти в любимый кафетерий, выпить ароматный кофе, а заодно и увидеться с Таром, давно его не видела.

– Тегрий, а высади-ка меня на углу во-о-он у того кафетерия, – сказала я своему коллеге по департаменту, показывая на здание.

– Ты уверена? А домой как дойдёшь? – мой водитель покусал в сомнении свою губу. – Время уже позднее, смеркается. Мне Дарион голову оторвёт, если с тобой что-то случится.

– Да я прямо здесь его и подожду, – ответила я, делая огромные просящие глаза. – Здесь мой друг работает, а ко всему я очень голодная. Дариону скажешь, чтобы отсюда меня и забирал.

– Ла-а-адно, – нехотя согласился мой коллега и остановился прямо у кафетерия. – Но учти, я Дариону так и скажу, что это ты настояла на том, чтобы я оставил тебя здесь.

– Конечно-конечно, – я закивала и бодро выскочила из повозки, пока Тегрий не передумал.

Есть и правда очень хотелось, но ещё больше хотелось увидеть старого друга после длинного и насыщенного событиями дня. Почему-то я не сомневалась, что если зайду в кафетерий, то попаду на смену Тара. Так оно и вышло. Юноша с пшеничными кудряшками весело мне помахал рукой, ещё издали увидев меня, а я села за единственный свободный в это время столик. Вечером многие заходили в этот кафетерий: кто пропустить бокал вина, кто плотно поужинать, а кто – встретиться с друзьями после тяжёлого рабочего дня. Кафетерий был забит людьми и нелюдьми так, что было не протолкнуться.

– Привет, Лоли, что будешь сегодня? – спросил Тар, подбегая к моему столику. Он широко мне улыбнулся, и я кожей почувствовала тепло, которое от него исходило. Всё-таки Дикса за недолгий промежуток времени хорошо развила дар Тара.

Я сделала заказ, а уже в конце запоздало удивилась:

– Тар, погоди, а почему ты здесь всё ещё работаешь?

Уже прошло около двух месяцев с того дня, как Дикса взялась вплотную за Тара. Я прекрасно помнила, что она даже взяла его с собой в департамент Особо Тяжких Преступлений и Убийств, когда юноша ей не поверил, что у него есть дар резонатора. Да и сам Тар, помнится, тогда обмолвился в нашу встречу перед моим похищением Малефисентом, что он хотел бы работать как-нибудь по-иному, не подавальщиком еды, вот только горевал, что в нём нет ни капли магии.

Улыбка с лица старого друга мигом слетела, а плечи непроизвольно опустились:

– Да, мы с ней общались на эту тему и не раз, – он замялся, теребя фартук, помолчал с минуту, а потом решительно продолжил, – Нет, ты не подумай! Дикса удивительная, и только благодаря ей я вообще узнал, что этот дар у меня есть! Вот только… я не знаю, как объяснить ей, что не подхожу для такой работы. Все эти расследования, особо тяжкие преступления и убийства, это как-то не по мне… Знаешь, однажды она взяла меня на допрос преступника, а меня чуть не вывернуло наизнанку, когда я увидел то, как проходит допрос и насильственное сканирование ауры. Начальник маглиции Бенефис Кёнигсберг предложил мне место в ОТПРУ и хорошую зарплату, я бы даже сказал очень и очень хорошую! Но я боюсь, что отказавшись от этого места, я тем самым порву наши с ней отношения, а я не хочу этого. Я не знаю, что мне теперь делать, – и он вздохнул.

Я смотрела на растерянное лицо друга и удивлялась переменам, которые произошли в нём. К таким знакомым смешинкам в глазах добавилась скрытая печаль, а между бровей залегла первая едва заметная вертикальная морщинка. Когда он успел так повзрослеть? Я всегда относилась к Тару, как к младшему брату, а вот сейчас вдруг заметила, что он как-то незаметно для меня вырос. Он, даже не служа и дня в департаменте маглиции, смог понять, с чем ему придётся столкнуться, и осознать, что эта работа не для него. Я в своё время проработала более месяца под началом знаменитого Бенефиса Кёнигсберга, прежде чем принять окончательное решение, что это не моё. Конечно, мои причины были совершенно другими, и я занималась исключительно кабинетной работой, но всё же.

– Ты боишься, что Дикса не поймёт того, что ты не хочешь работать на маглицию? – переспросила я, впервые увидев тень печали на лице своего друга.

Что-что, а в таком состоянии я его ещё не видела. Только сейчас я вдруг вспомнила, как фанатично Дикса любит свою работу… ну да, вполне вероятно, что она может не понять решения Тара остаться подавальщиком еды и получать медяки на чаевые в то время, как на горизонте маячат возможность заниматься хорошо оплачиваемой работой с магической составляющей. А ведь сама Дикса очень и очень хорошо зарабатывает. Конечно, сейчас для неё не так важно, сколько зарабатывает сам Тар, но через некоторое время и эта проблема даст себе знать. Я знаю златокудрого юношу, он в этом плане очень похож на меня, и будет сильно комплексовать, когда их отношения зайдут глубже, и он осознает, что не сможет обеспечивать Диксу так, как она привыкла жить. А ведь с моей лёгкой руки подруга не так давно стала много тратить на свою внешность, чтобы быть привлекательной. Тар же далеко не из тех, кто привык жить за счёт девушки.

Всего этого Тар не сказал вслух, но этого было и не надо. Между нами опустилась тишина, какая бывала, когда я приходила после выматывающей смены в публичном доме мадам Жадрин. Тар никогда не задавал вопросов, но просто чувствовал моё состояние. Вот и я сейчас – не задавала вопросов, потому что итак всё прекрасно осознавала.

– Более того, я намекал ей, что мне будет некомфортно работать с оперативниками, а именно там мне и предлагают место, ведь я резонатор, – упавшим голосом сообщил Тар. – Но она как будто меня не слышит и отмахивается от моих слов.

Да, не могу себе представить, чтобы солнечный и улыбчивый Тар переступил через себя и добровольно согласился бы ежедневно смотреть на трупы и зверские убийства, присутствовал при допросах в подвалах ОТПРУ.

М-да-а, и почему я не удивлена? Дикса любит вести себя как маленький ребёнок, не слыша никого вокруг. Она искренне убеждена, что её работа в департаменте Особо Тяжких Преступлений и Убийств – самая интересная и познавательная, и просто не способна принять во внимание то, что кому-то она может не понравиться.

В этот момент кто-то за соседним столиком позвал подавальщика еды, и ему пришлось отойти от меня. А я осталась сидеть в ожидании своего заказа и раздумывать над тем, что мне рассказал мой давний знакомый. Оказывается, в отношениях рыжеволосой Диксы и лучезарного Тара не всё так радужно, как я думала. Дела, да и только…

За столиком правее послышался раскатистый смех, а в конце зала кто-то громко спорил, чья кобыла быстрее. Голова начала болеть, а от множества съедобных запахов меня стало подташнивать. Наверно двойной портал во Дворец Разума сыграл со мной злую шутку. Я и раньше-то не очень хорошо переносила телепортации, а тут целых две за день, да ещё и на голодный желудок. А может, это токсикоз? Надо бы сказать Тару, что я передумала с заказом. Я завертела головой, в поисках подавальщика еды, но не нашла его в зале. В этот момент ещё одна волна тошноты накатила на меня, и я решила выйти на задний двор кафетерия. Тар не раз меня туда проводил, когда никого не было в зале.

Тяжёлая деревянная дверь распахнулась от моего нажима, и я вышла на свежий весенний воздух. На заднем дворе кафетерия росло несколько раскидистых плодовых деревьев, находилась пара грядок со свежей петрушкой и укропом, а также утилизатор пищевых отходов и одинокий столб со стеклянным плафоном, внутри которого лениво порхали жёлтые и фиолетовые бабочки. К моему удивлению, здесь никого не было. После шумного обеденного зала на уши опустилась долгожданная тишина. Я глубоко вдохнула и почувствовала, как противная тошнота потихоньку унимается.

Я медленно подошла к удивительному уличному фонарю поближе. Меня всегда манили эти оригинальные светильники, ведь в моей провинции такие не устанавливали, потому что это было слишком накладно с точки зрения расходования магической энергии. Точно такие же фонари стояли на улице около публичного дома мадам Жадрин, где я раньше работала. И ещё один такой однажды спас мне жизнь, когда меня пытался задавить Виовольд на старом магобиле. Длинные разноцветные тени от грядок и деревьев ложились на землю причудливыми формами. Когда моя тошнота уже практически полностью улеглась, вдруг послышался странный звук, похожий не то на сиплый хрип, не то на болезненный стон.

Я резко обернулась и стала шарить глазами по темноте, пытаясь найти источник звука. Кажется, звук шёл из-за грядок с травками. Шаг, ещё один шаг, и я кого-то точно вижу в вечерних сумерках. Я обогнула клумбу и на миг оцепенела в страхе от увиденного. Передо мной, широко раскинув руки, в какой-то беспомощной позе на спине лежал смертельно бледный Тар, его льняная рубашка была запачкана кровью, рукава разодраны, а обеими руками он зажимал рваную рану на шее. Ещё несколько минут назад яркие золотые кудряшки юноши теперь разметались спутанными и грязно-бурыми клоками по его лицу и плечам. Моё сердце сжалось, я сглотнула вставший ком в горле.

– Помоги, – просипел юноша и потерял сознание.

Это слово заставило меня отмереть. Время стемительно утекало сквозь пальцы, надо было срочно действовать. Я оторвала край матери от своего платья, сложила в несколько раз ткань, наскоро сделав какое-то подобие жгута, и с силой надавливала на шею Тару, отчаянно пытаясь вспомнить хоть какое-нибудь мало-мальски полезное в этой ситуации целительское заклинание. Беда была в том, что ещё в Магическом Университете мне сказали, что дара к целительству у меня нет совершенно. Максимум, что я могла – обезболить заусенец или остановить кровь в порезанном бумагой пальце. Всё это не подходило для данного случая.

Крови было очень много, но прижимая самодельный бинт, я смогла разглядеть четыре точки, оставленные чьими-то острыми клыками. Дрожащей рукой я нащупала у Тара слабый пульс. Минута шла за минутой, а юноша с пшеничными кудряшками всё никак не хотел возвращаться в мир живых и не реагировал на мои мольбы и крики. Я совершенно не знала, что ещё могу сделать. Если побегу за помощью, то рискую потерять друга. Я чувствовала, как по моим щекам бегут солёные слёзы и капают на грудь юноше, смешиваясь с его кровью. Откуда так много крови? Я же вроде бы остановила её! Почему он не приходит в себя?

– Тар, пожалуйста, очнись, умоляю! Очнись же ты, наконец! – я теребила его трясущимися руками за плечо, то и дело всхлипывая.

В какой-то момент от обилия слёз в глазах картинка передо мной расплылась, я случайно переключилась на магическое зрение и охнула. Мне даже не надо было всматриваться в ауру Тара, чтобы увидеть зияющие пустоты в его энергетической оболочке. Кто-то не просто выпил кровь моего друга, а в первую очередь выпил его магию досуха. Тар сейчас медленно умирал, но не столько от потери крови, сколько от одновременного опустошения магического резерва.

Я вытерла собственным рукавом лицо, не обращая внимания на то, что он перепачканы кровью друга и попыталась сосредоточиться. Когда-то Дикса рассказывала мне, что аура людей не сильно отличается от ауры артефактов. С ней можно так же работать, рассматривать её структуру, менять. Дрожащими от волнения пальцами я стала аккуратно вытягивать обрывки нитей из ауры Тара и связывать их между собой, нормализуя циркуляцию магии. Сейчас главным было замкнуть его энергетический контур и заставить течь его магию, потому что без неё он умрёт.

Мне было страшно. Очень страшно. Я боялась потерять милого юношу, который за долгие годы нашего знакомства стал мне словно младшим братом, всегда безошибочно угадывая моё настроение и что мне требуется, когда мы с ним встречались. Иногда он приносил чашку ароматного кофе, иногда развлекал весёлыми шутками и разговорами, а порой с одного взгляда видел, что я зашла в кафетерий просто посидеть и подумать о чём-то своём, и ко мне не надо лезть с расспросами. Неужели я больше никогда не увижу, как он улыбается и запускает пальцы в свои пшеничные кудряшки? Неужели я больше никогда не услышу его громкий заразительный смех? Кто вообще мог пожелать что-то плохое Тару? Ведь он был резонатором и всегда поднимал настроение любому одним только своим присутствием. Я видела, как с ним время от времени флиртовали симпатичные девушки и щедро насыпали чаевые на стол мужчины. Тар был не просто подавальщиком еды, он являлся душой этого безымянного кафетерия. Его любили все без исключения, у него не было врагов. Бывают такие люди, которые несут в мир лишь добро и свет. Вот Тар в силу своего дара был именно таким.

Я изо всех сил старалась помочь юноше, но видела, что слишком маленький кусочек от его собственного резерва остался. Стянув кое-как края его ауры, я поняла, что необходимо хоть как-то восстановить его резерв. Вначале я стала брать магию из броши в виде четырёхлистного клевера на своей шали. В ней ещё оставалось что-то после того, как я использовала артефакт в качестве маячка для Дариона. Чуть позднее в расход пошли собственные силы. Я не могла ни о чём думать, мысли путались, больше всего на свете мне хотелось помочь Тару. Наверное, надо было бы остановиться, вызвать по мыслепередатчику целителя или забежать в зал и крикнуть о помощи. Но моя голова отказывалась работать, мне казалось кощунством хоть на миг оторваться от латания ауры старого друга. Думалось, что если я прервусь, то он умрёт. С каждой минутой работать было всё тяжелее и тяжелее, мои веки стали слипаться. Кажется, Тар слегка порозовел, или это мне показалось?

В какой-то момент кто-то резко отдёрнул меня от неподвижного тела моего друга. Я попробовала сопротивляться, но моих сил хватило лишь на то, чтобы увидеть, как Дарион Блэкшир щупает пульс на моей собственной шее. А затем я выдохнула и закрыла глаза. Если он здесь, значит всё будет в порядке.

***

В очередной раз я проснулась на узкой кровати знакомого больничного помещения. Яркое весеннее солнышко заглядывало внутрь палаты. Казалось, будто всё, что случилось с Таром – дурной сон, привидевшийся в бреду после бурного возлияния алкоголем. Но судя по тому, как у меня ломило всё тело от значительной магической отдачи, мне это не приснилось. На стуле около моей кровати в какой-то неудобной позе спал Дарион Блэкшир. Похоже, он примостился на нём, ожидая моего пробуждения, но сам не заметил, как уснул. Я поразилась огромным тёмно-фиолетовым теням, залегшим под его глазами, и глубокой морщине, что расколола его нос даже во сне. По всей видимости, он мало спал за последние сутки. А сутки ли? Сколько я приходила в себя?

Именно этот вопрос я и задала своему мужчине, когда он завозился на жёстком стуле и открыл глаза.

– Сутки тебе восстанавливали магический резерв в клинических условиях и ещё сутки после этого ты спала, – ответил брюнет, внимательно на меня глядя. Что-то неуловимое сквозило в его графитово-серых глазах, но я никак не могла понять, что это за чувство.

Переварив информацию, я испуганно положила руки на свой живот. Только сейчас вдруг подумалось о том, как это всё могло сказаться на ребёнке.

– А малыш? – с ужасом прошептала я, готовясь услышать самое худшее.

– Всё в порядке, – Дарион в успокаивающем жесте взял меня за руку, – он жив и сейчас уже здоров. Лекари подержат тебя некоторое время здесь и понаблюдают за твоим состоянием, но всё самое страшное уже позади. Я вовремя тебя нашёл на заднем дворе кафетерия. Та брошь в виде четырёхлистного клевера помогла вам обоим выкарабкаться, но, к сожалению, от неё ничего не осталось.

Только сейчас я проследила за взглядом Дариона и увидела на тумбочке сиротливо лежащий чёрный металл. Брошь сильно обуглилась, почти все камни либо разбились, либо выпали, украшение было безвозвратно утеряно. Однако я ничуточки не жалела, и если нужно было бы вновь выбирать между каким-то артефактом, пускай и существенно облегчающим роды и самочувствие, и жизнью моего друга, я конечно же выбрала бы последнее.

– А Тар? Он жив? – вырвалось у меня, когда я вспомнила о друге. Его мертвенно бледное лицо так и стояло в моей памяти.

– Он тоже жив и пришёл в себя даже раньше твоего, – кивнул брюнет. – Ты вложила в его ауру достаточное количество собственной магии, он обязан тебе жизнью. Его выписали уже через сутки, как я Вас доставил сюда, сейчас ему ничего не угрожает. Лекари запретили ему колдовать как минимум пару месяцев, но насколько я знаю, в его случае не о чем волноваться, он и так этого не умеет делать. Дикса взяла отпуск на работе и с радостью согласилась о нём позаботиться.

Мы помолчали, а я взволнованно сжала пальцы на простыни, готовясь сообщить свои умозаключения по поводу случившегося:

– Дарион, послушай, я видела рану на шее Тара. Это укус вампира. Сейчас, когда я успокоилась, я могу сказать это точно. А ещё его аура, кто-то выпил не только его кровь…

– Я знаю, – перебил глава Службы Безопасности по Иномирным Делам.

По лицу Дариона Блэкшира пробежала хмурая тень, и он машинально крепко сжал руки, тем самым нечаянно сделав мне больно.

– Ай! – поморщилась я, выдёргивая свою ладонь из его рук.

– Прости, – Дарион тут же раскаялся и мгновенно выпустил мою ладонь. – Я уже нашёл, кто это был, проблема устранена.

– Устранена? – непонимающе повторила я. Мне казалось, мой жених сказал, что я приходила в себя двое суток, а не два месяца. Как проблема может быть решённой? Неужели Глава Безопасности по Иномирным Делам по горячим следам нашёл преступника и убил его без суда и следствия? Даже не узнав причины, почему вампир вдруг ни с того ни с сего напал на Тара? А вдруг, Дарион ошибся, и настоящий преступник сейчас разгуливает на свободе? – Ты нашёл того вампира и убил его?

Вопрос вырвался у меня сам собою, а голос противно оцарапал собственный слух.

Дарион молчал некоторое время перед тем, как ответить, затем нехотя произнёс:

– Я выяснил у Тара, что на него напал Тенезий Цепиш. У него были лихорадочные жёлтые глаза, он припёр твоего друга на заднем дворе к дереву, требуя глоток крови. Как ты знаешь, в нашем мире укусы вампиров запрещены, даже если жертва их разрешает по каким-либо причинам. Тот случай на королевском балу с Виером был исключением, мы с Бенефисом замяли его, потому что Виер спас твою жизнь. Тар, слишком добрая душа, разрешил… Он вспомнил, что Виер не сделал тебе ничего плохого, а потому не подозревал о том, что не все вампиры умеют контролировать себя так, как это делает глава клана Крувицки. А Тенезий ко всему ещё оказался болен, и потому не смог вовремя остановиться. Когда я нашёл Тенезия, он попытался напасть и на меня, мне пришлось атаковать смертельными чарами, так как в противном случае его ожидала бы куда как более мучительная смерть от его собственной болезни.

Я нервно теребила край одеяла и кусала щёку изнутри, не зная, как на всё это реагировать. Выходит, она сама отчасти стала причиной случившегося с Таром. Ведь если бы не тот случай на королевском балу, то подавальщику еды в голову б не пришло соглашаться на укус вампира. Скорее всего, он поднял бы шум, и пришедшие свидетели из кафетерия не дали бы произойти тому, что случилось. Я почувствовала острый укол совести. Не зря в нашем мире укусы вампиров запрещены, не зря.

Что касается Дариона, то отчасти, я считала, что он поступил правильно, отчасти… Тар едва не погиб, а глава Службы Безопасности по Иномирным Делам сам берёт на себя обязанность по решению судьбы преступника, никого не извещая о случившимся. Да, вполне вероятно, что преступник действительно тяжело болен, но ведь это надо как-то изучить, доказать в конце концов. Почему Дарион считает, что вправе сам решать, кто какого наказания заслуживает? Почему сам король Граций Пятый не хочет с ним ссориться? Неужели прав был Асмандиус, когда сказал мне, что Дарион Блэкшир ничем не отличается от него самого? Кажется, он сказал тогда в Лазурии, что сильные мира сего решают судьбы более слабых. Это закон природы. Неужели, Асмандиус был прав? Совершенно машинально я сжала руки в кулаки, пытаясь отогнать от себя неприятные мысли.

– Лоли, что не так? – спросил Дарион, вновь едва касаясь меня своей ладонью и внимательно всматриваясь в моё лицо. – Что не так? Почему ты так сильно волнуешься? Всё уже позади. Неужели ты осуждаешь меня за убийство Тенезия Цепиша, который досуха выпил Тара?

– Нет, не осуждаю… – прошептала я, комкая край одеяла и одновременно пытаясь найти подходящие слова. – Но мне не нравится то, с какой лёгкостью ты принял это решение и говоришь о нём. Почему ты так уверен, что Цепиша нельзя было вылечить от его болезни? Нет, я ни в коем случае его не оправдываю, но я не понимаю…

Дарион резко убрал от меня руку, встал, сделал пару стремительных кругов по палате, а затем вновь сел на свой стул, приняв какое-то решение про себя. Он щёлкнул пальцами, ставя знакомые поглощающие звуки чары на стены помещения, а затем повернулся ко мне и спросил:

– Что ты хочешь от меня услышать? – я почувствовала, как от голоса мужчины повеяло холодом, и я слегка поёжилась.

Сама я закусила губу, понимая, что, несмотря на то, что мы договаривались не обсуждать его работу, я просто не могу не задать вопрос, который так давно меня мучает.

– Асмандиус Редстафф. Я прекрасно помню, что обещала не спрашивать тебя об этом, но всё же хочу услышать ответ. Что ты с ним сделал?

Дарион предупреждал, что если я буду расспрашивать о его работе, то, скорее всего мы расстанемся. Но в виду произошедших накануне событий я поняла, что не смогу прятаться от этой стороны жизни своего будущего супруга. Я должна знать. Просто должна.

– Убил, – произнёс Дарион нарочито спокойным тоном, от которого мне захотелось ещё сильнее укутаться в больничное одеяло. Графитово-серые глаза главы Службы Безопасности по Иномирным Делам буквально заледенели изнутри.

И хотя я ожидала услышать этот ответ, когда кроткое признание вырвалось из уст Дариона, мне стало не по себе.

– Почему? – спросила я и подивилась тому, насколько сухо и безэмоционально прозвучал мой голос. В душе же медленно разгорался пожар негодования от лаконичного ответа мужчины, которого ещё недавно я считала своим будущим супругом.

– По приказу Грация Пятого. Король посчитал, что Асмандиус – гениальный маг, который даже будучи в ссылке на плутониевых рудниках опасен. Ко всему, Редстафф был очень силён, благодаря тому, что украл магические способности у различных представителей других рас. Король приказал мне опустошить резерв Асмандиуса Редстаффа досуха, а как ты знаешь, с опустошённым резервом на плутониевых рудниках маги не живут и дня, – Дарион проговорил всё это показно равнодушным тоном, скрестив руки на груди, и тщательно подмечая малейшие изменения на моём лице.

Я поёжилась. Жестокие слова брюнета, сидящего напротив меня, эхом отзывались у меня в голове. Он опустошил магический резерв человека и, по сути, отправил на верную смерть на плутониевые рудники, прекрасно зная, что без магии там долго не живут. Со своими способностями, пускай и краденными, Асмандиус смог бы прожить на рудниках долгие годы, а то и десятилетия, пока плутоний медленно, но верно отнимал бы у него магию. Вполне вероятно учёные смогли бы использовать его наработки во благи цели, разобраться. Возможно, сыграло роль то, что лично мне Асмандиус не сделал ничего плохо, а магию Виера с помощью Малефисента удалось восстановить. В памяти были свежи куда как более страшные воспоминания из крепости Кадрия, где пятеро оборотней собирались сделать со мной гораздо более ужасную и мерзкую вещь, чем сумасшедший маг-генетик. И при этом Асмандиуса сурово покарали, а оборотням всё сошло с рук. Ведь они были на своей территории в своём замке, и согласно их законам ничего не нарушили. Я окончательно запуталась в собственных мыслях.

– И часто ты так делаешь? – спросила я, затаив дыхание, а в голове пронеслась заполошная мысль: «Неужели, я собиралась выйти замуж за королевского палача?»

– Случается, – отрывисто признался Дарион, всё ещё открыто глядя на меня. Он не пытался отвести взгляд или юлить, и от этого мне было ещё горше. – Но это всегда преступники, осуждённые на пожизненное отбывание наказания на рудниках. Если хочешь знать, то я спорю с королём до последнего, рискуя попасть в опалу, прежде чем выполнять приказы такого рода. Иногда мне даже удаётся его убедить, что вовсе необязательно так сурово поступать с магами. Мне самому это не доставляет никакого удовольствия, поверь.

Я содрогнулась, представив, как выглядят споры между королём и Дарионом Блэкширом. Вспомнилось властное лицо правителя и его Дворец Разума, в котором он меня практически убедил разорвать помолвку с его верным подданным. Даже не представляю, какой силой духа надо обладать, чтобы вступить в открытое противоречие с королём.

– И… зачем это ему? Грацию Пятому? – уточнила я. Почему-то мне было очевидно, что отобранную магию король использует себе во благо.

Дарион побарабанил пальцами по подлокотнику стула, решая, рассказывать мне что-то или нет, а потом покачал головой, прищёлкнул пальцами и повторно окатил дверь и стены палаты поглощающими звуки чарами, хотя их итак было в избытке. Что же такое он хочет мне рассказать, что так перестраховывается? Мне стало боязно: «А не решит ли мой жених избавиться в какой-то момент и от меня, потому что я знаю слишком много королевских тайн?»

– Лоли… я не хотел тебя во всё это впутывать, но ты сама задаёшь вопросы… Я отвечу тебе честно, так как не могу и не хочу тебе врать. Надеюсь на твоё благоразумие, что ты никогда ни словом, ни действием не выдашь эту тайну, – сказал Дарион, рассматривая свои руки. Я же напряглась ещё сильнее. Кажется, сейчас мне поведают государственный секрет, и что-то мне подсказывает, что он мне, ох, как не понравится.

– Как ты знаешь, Сумеречный мир населяют вампиры и оборотни. Те и другие значительно сильнее людей физически, а ко всему вампиры способны загипнотизировать взглядом, оборотни же практически не подвластны магии. Нам повезло, что эти две расы не ладят между собой и сильно разобщены, иначе бы одна из них уже давно бы поработила людей, – начал свой рассказ Дарион, а я невольно вновь вспомнила Асмандиуса Редстаффа. По-моему, он что-то подобное мне уже рассказывал… – До некоторых пор с вампирами удавалось сотрудничать, добиваться выгодных для нашего мира поступков с их стороны… – Дарион запнулся на мгновение, но затем окончил фразу, – а также получать золото и драгоценные камни по хорошей цене, поставляя им кровь людей.

Я мысленно присвистнула. Сумеречный мир очень богат. Выходит, речь идёт о колоссальных субсидиях, способных поднять экономику страны.

– Но не так давно в кланах вампиров стали проявляться рецессивные гены, такие же, какие были у Влада Крувицки. Его Величество Граций Пятый просчитал, что совсем скоро у нас пропадут рычаги влияния, ведь вампирам больше не нужна будет кровь разумных существ, и стал искать другие способы воздействия на них. Одна из наших лабораторий обнаружила, что кровь магически одарённых людей действует на них как наркотик. Чем больше вампир пьёт крови мага, тем больше ему начинает хотеться именно такой, и кровь обычного человека уже не утоляет жажду, ну и чем сильнее маг, тем быстрее возникает привыкание. Его Величество решил воспользоваться этой особенностью вампиров, чтобы вернуть себе рычаги влияния.

«Или иными словами, посадить их на короткий поводок, – мысленно закончила я. – Сейчас Граций Пятый требует отбирать кровь и магию одарённых преступников и подмешивать в поставки в Сумеречный мир, таким образом, вырабатывая у вампиров зависимость. И если ранее вампиры покупали кровь у разумных существ из разных миров, то такими темпами Его Величество просто поработит целую расу, заставляя покупать кровь лишь у нашего мира».

Я молча и потрясённо смотрела на Дариона Блэкшира. На какой-то миг мне показалось, что передо мной сидит совершенно незнакомый человек: бессердечный, холодный и расчётливый, готовый ради карьеры пойти на всё.

– И ты отбираешь у преступников кровь и магию, лишая их законной, пускай и несчастной жизни на плутониевых рудниках? Ты участвуешь в этой мерзости? Ты подсаживаешь вампиров на наркотическую кровь? – пробормотала я, глядя в спокойные графитово-серые глаза. Почему-то мне надо было услышать ответ, хотя он и так был очевиден.

Дарион помолчал некоторое время, потом признался:

– Да, это входит в мои обязанности. И я не согласен с тем, что мне приходится делать, однако если я откажусь служить королю, то он найдёт на моё место другого мага, который будет в его руках послушной марионеткой. Я же, будучи главой Службы Безопасности по Иномирным Делам, делаю много хорошего, и поверь, оно заметно перевешивает то, что иногда мне приходится делать против моей воли.

– Но это же ужасно… – прошептала я, начиная нервно теребить подаренное Дарионом кольцо на безымянном пальце.

– Лоли, прошу, – неожиданно Дарион рухнул на колени передо мной и судорожно взял мою ладонь в свои руки. – Прошу, подумай, прежде чем отказаться от помолвки со мной. Я дам тебе столько времени, сколько тебе понадобится. Прошу об одном: не разрывай её вот так, сгоряча. Ты мне безумно дорога, и я не представляю своей жизни без тебя. Возможно, ты всё обдумаешь и поймёшь, что есть вещи, которые мне приходится делать, выбирая меньшее из зол.

Я смотрела в потемневшие от волнения серые глаза главы Службы Безопасности по Иномирным Делам и не знала, что ответить. Совершенно неожиданно мне вспомнилось мертвенно-бледное лицо Тара и разметавшиеся пшеничные кудряшки, перепачканные в алой крови.

– А Тар? Тенезий Цепиш напал на него потому, что попробовал однажды наркотическую кровь и учуял в нём резонатора? – этот вопрос слетел у меня с губ раньше, чем я осознала его.

Дарион собрался было что-то ответить мне, явно оправдываясь, но внезапно гнев затопил мои мысли. Тар, солнечный юноша, никогда и никому не сделавший ничего плохого, пострадал! Он чуть не умер из-за всех этих политических игр Грация Пятого, а Дарион ему во всём этом помогал! Я сжала кулаки на покрывале и перебила мужчину, глубоко втянувшего воздух в лёгкие:

– Только да или нет. Я не хочу больше слышать твоих объяснений. Тар чуть не умер потому, что Тенезий Цепиш учуял в нём резонатора. Тенезий подсел на кровь магов, и не смог себя сдержать. Об этой болезни ты говорил, когда упомянул, что вампир был неизлечимо болен, – я не задавала вопросов, а утверждала. Картинка произошедшего словно паззл собралась у меня в голове, последняя деталь встала на место с лёгким щелчком.

Плечи Дариона дрогнули и опустились.

– Да, – камнем упало в тишине палаты.

Я старалась не разреветься, сглатывая подступающие слёзы, открыла рот и часто задышала. Перед глазами у меня до сих пор стояла картинка лежащего на земле Тара с разметавшимися волосами, и сердце болезненно замирало, когда я вспоминала те минуты отчаяния и безысходности при виде окровавленного тела друга.

– Уйди, пожалуйста, – произнесла я, с трудом сглатывая вставший ком в горле и подсознательно не веря, что Дарион послушается и уйдёт.

Но к моему величайшему изумлению мужчина поднялся с коленей и тяжелой походкой направился к двери. Его лицо было настолько бледным, что походило на больничные простыни в моей палате. Уже около двери Дарион одним лёгким пассом руки развеял поглощающие звуки чары и произнёс, не оборачиваясь:

– Прости, я не хотел, чтобы всё так случилось. Мне будет приятно, если кольцо ты оставишь себе, оно подходит под цвет твоих невероятных глаз. Обещаю, что я не стану тебе надоедать своим вниманием или как-то преследовать, об этом не волнуйся.

Я уткнулась лицом в обе руки и горько расплакалась. Слёзы градом катились из моих глаз, а я всё никак не могла остановиться и всхлипывала, и всхлипывала… Я оплакивала свой несостоявшийся брак с мужчиной, которого действительно любила всем сердцем, оплакивала и свою несчастную судьбу, и судьбу своего ребёнка, ведь ему придётся расти в неполной семье. Мне было так больно где-то глубоко внутри, что я глотала слёзы и даже не пыталась успокоиться.

Глава 12. Финал

Удивительное дело, через несколько дней меня действительно выписали и больницы, и никто из персонала не попытался по какой-либо надуманной причине оставить меня в стенах государственного учреждения. Что и говорить, после того, как я осознала, как далеко простирается могущество главы Службы Безопасности по Иномирным Делам, я не на шутку опасалась, что после нашего разрыва отношений он воспользуется своим влиянием и запрёт меня где-нибудь. Посадить беременную женщину под замок в больнице проще простого: целитель всегда может сослаться на то, что опасается за здоровье ребёнка и выдумать липовую причину, ведь делать глубокое сканирование ауры беременной запрещено, а, следовательно, даже опытный магконсультант возразить целителю не сможет.

Дариона последующие дни я больше не видела. Он действительно не преследовал меня своим вниманием ни очно, ни как-либо ещё. На мою выписку пришли довольные Тар и Дикса, а Бенефис не явился сам, но прислал огромный букет белых лилий.

Как я выяснила, после нападения вампира на Тара, Дикса по-настоящему испугалась потерять возлюбленного и полностью пересмотрела свою точку зрения на его работу. С внезапной неожиданностью она вдруг осознала, что оперативники в департаменте Особо Тяжких Преступлений и Убийств сильно рискуют, а она не готова ещё раз пережить то, что пережила, пока Тар приходил в себя. Это покушение на подавальщика еды в безымянном кафетерии, ставшее последней каплей в разрыве наших отношений с Дарионом, только укрепило отношения Тара и Диксы. Я видела, что рыжеволосая девушка сильно изменилась после этого случая и стала как будто взрослее. Если раньше для неё самым важным в жизни была её работа, то теперь она стала ставить на первое место своего жениха. В день моей выписки эти двое радостно объявили о своей помолвке.

Дни тянулись за днями. Вопреки моим опасениям, Дикса больше не приставала ко мне с расспросами, когда мы с Дарионом пойдём в храм богов, и успею ли я перешить своё свадебное платье. Похоже, Дарион серьёзно поговорил с моей подругой, и она больше не заикалась со мной на эту тему. Не представляю, что он ей сказал и какие слова подобрал, но Дикса старалась не называть даже имени главы Службы Безопасности по Иномирным Делам. В глубине души я была искренне благодарна сероглазому брюнету за то, что он оградил меня от чрезмерного любопытства Диксы, и мне не надо придумывать какую-либо более или менее убедительную ложь, чтобы от меня отстали.

Кольцо, которое подарил мне Дарион, я сняла с безымянного пальца, но продолжала носить с собой в карманах платья. Мне было приятно смотреть на сверкающие в солнечных лучах бриллианты и изумруды, складывающиеся в фамильный герб рода Блэкшир. Занятно, но после того, как я прорыдала почти весь день в палате, плакать больше не хотелось. У меня было ощущение, что я выплакала многолетний запас своих слёз.

В день моей выписки из больницы мне пришло уведомление на мыслепередатчик из Гномьего Банка о поступлении денежных средств на мой счёт. Мне начислили декретные сразу на год вперёд. В нашем государстве был закон о начислении всем магичкам, состоящим на государственной службе, декретных денег со второго месяца беременности. Это был особый закон, стимулирующий рождаемость среди одарённых магов. Однако, как правило, государство начисляло деньги только по рождению ребёнка. По всей видимости, и тут Дарион постарался, чтобы я не чувствовала ни в чём нужды. Однако впервые за всю свою жизнь я смотрела на внушительную сумму на своём счету Гномьем Банке и совершенно не испытывала радости. Мне было ни горячо, ни холодно от того, что наконец-таки мне больше не надо думать, как заработать на аренду квартиры или на сытный обед, я просто отметила свою отныне финансовую самостоятельность как свершившийся факт.

Через несколько дней мне пришло письмо с запыхавшейся зеленокожей феей. Она сердито фыркнула, пробурчав что-то про невоспитанных оборотней, сунула письмо мне в руки и тут же улетела. Я была настолько удивлена адресатом послания, коим значился Грей Кадрий из рода Белый Коготь, что долго сидела и прожигала взглядом конверт, прежде, чем открыть его.

«Уважаемая Лолианна Иствуд,

Надеюсь, когда Вы будете читать это письмо, то Ваши чувства по отношению к тому, что случилось в моей крепости, остынут. Я приношу глубочайшие сожаления, что всё так сложилось. Если бы только можно было переиграть наши встречи на королевском балу и в Сумеречном мире, я бы безусловно это сделал. Я глубоко восхищён Вашей силой духа, храбростью и отвагой, ведь далеко не каждая девушка, тем более человеческая, согласилась бы на то, чтобы прийти в крепость оборотней. Я так же восхищён Вашей силой и ловкостью. Признаюсь, впервые на балу Вы произвели на меня совершенно другое впечатление. Теперь я прекрасно понимаю, что такого в Вас нашли и Виер Крувицки, и Бенефис Кёнигсберг.

То зелье, которое Вы так настойчиво старались мне дать, действительно очень помогло. Боль в сердце от утери младшего брата притупилась, хотя и не прошла полностью. Теперь, по крайней мере, я могу здраво рассуждать и руководить своей стаей, мои мысли больше не омрачает слепая ненависть к Асмандиусу Редстаффу. Кроме того, после того, как выяснилось, что Ваше зелье оказалось не ядом, я верю в то, что Виер Крувицки не имеет отношения к этой печальной истории. Спасибо за то, что заставили меня выпить тот отвар.

Возможно, Вы не знаете, но по нашим законам с тех пор, как Вы так ловко спустили меня с лестницы, Вы фактически являетесь вожаком стаи белоснежных волков. Я понимаю, что после всего случившегося Вам стая нужна как оборотню пятая лапа, но в то же время хочу заверить Вас, что отныне двери моего дома навсегда для Вас открыты. Что касается Дариона Блэкшира, то уверяю, что и без его предупреждения никто из оборотней не посмел бы Вас тронуть.

Ваш покорный слуга, Кадрий Грей, вожак стаи Белый Коготь»

Я молча переваривала полученное письмо. Да уж, меня предупреждали, что сила у оборотней – это единственный закон, но я никак не ожидала получить письмо с извинениями от надменного Кадрия. Что ж, это приятно. Перечитав письмо, я вспомнила, что Дарион попросил Тегрия последить за мной какое-то время, прежде чем телепортировал меня в столицу. Выходит, вот зачем он покидал – чтобы проучить оборотней и объяснить, что меня нельзя обижать. С одной стороны, на сердце потеплело, ведь он не побоялся вступить в открытый конфликт с пятью оборотнями в бедном на магию Сумеречном мире, с другой – стало только горше от понимания, что и здесь Дарион поступил так, как посчитал нужным, не считаясь с законами и правилами.

Весна полностью вступила в свои права. Прекратились дожди, установилась приятная погода, появилась первые ярко-салатовые травинки, стали набухать почки у деревьев. Детвора весело бегала улицам, то и дело в тени высоких кустарников в парке я натыкалась на уединившиеся влюблённые парочки. Мой живот продолжал расти, и теперь уже ни у кого не вызывало сомнения моё положение. Мне стали уступать места на лавочках прохожие. Время от времени моим самочувствием интересовалась круглолицая Дора, у которой я покупала булочки на завтрак.

Каждый день я теперь медленно гуляла в городском парке и подолгу стояла у озера, глядя на проплывающих мимо лебедей. На меня напало перманентное оцепенение, равнодушие ко всему происходящему и ощущение растерянности. Я видела, как оживает и ускоряет темп жизни с приходом весны столица, но наблюдала за всем этим со стороны. У меня не было сил улыбаться или радоваться при встрече знакомым, поэтому их я старалась избегать. Порой я будто бы просыпалась и понимала, что меня уже в третий раз спрашивают, что я буду заказывать в кафетерии или не нужна ли мне помощь донести сумку с покупками.

Я регулярно появлялась на приёмах у городского целителя, специализирующегося на беременных. Для этих целей я выбрала самую обыкновенную клинику для среднего слоя населения и ходила к целителю под выдуманным именем, не решаясь прийти в ту дорогостоящее заведение, куда меня положил Дарион. На выписке мне даже сообщили, что наблюдение моей беременности в этом элитной клинике на ближайшие месяцы полностью оплачено работодателем – Службой Безопасности по Иномирным Делам, – но мне почему-то не захотелось воспользоваться столь щедрым предложением. Первые дни я ожидала, что вот-вот в мою квартиру ворвётся размахивающий кулаками Бенефис или свяжется по мыслепередатчику Дарион, сухо приказывающий явиться на приём именно туда, где я лежала. Но время шло, и никто не рвался ко мне в гости, никто мне не названивал.

Стоит отдельно отметить, что Дарион Блэкшир держал своё слово. За всё время я не получила от него ни единого сообщения на мыслепередатчик, ни письма через фей, ни какого-то другого намёка на его существование. Меня больно царапала мысль о том, что Дарион вот так просто решил полностью отказаться от меня и вычеркнуть из своей жизни, не сделав ни единой попытки встретиться или как-то узнать обо мне.

Я всё никак не могла поверить в то, что ни Бенефис, ни Дарион не приставили ко мне тайных агентов, призванных передавать им всё, что со мной происходит. Не может же такого быть, что столь могущественные люди не переживали о том, как живёт и чем питается мать их потенциального ребёнка! Но сколько я ни старалась, найти слежку я не могла. Однажды я специально углубилась в лес в парковой зоне, где обычно гуляла стандартным маршрутом. Затем я спешно повернула в другую сторону и быстрым шагом вынырнула из городского парка, зашла в какой-то сувенирный магазинчик и тут же вышла с его заднего двора, купив в нём широкополую соломенную шляпу, и применив свои способности мага-вещевика для изменения внешности. Никто не попытался угнаться за мной и не расспрашивал у прохожих, куда подевалась беременная брюнетка.

Чем больше я пыталась обнаружить за собой хоть какую-нибудь слежку, тем больше недоумевала от её отсутствия. Я вспомнила, что Бенефис как-то поставил следящие чары на подаренный мне адамантиевый браслет, а потому в какой-то момент сняла с себя все драгоценности, оставив даже кольцо Дариона дома, и полностью поменяла гардероб, благо теперь проблем с деньгами у меня не было. И даже после этого не почувствовала никаких изменений. Многократно перепроверив с помощью магического зрения свою квартиру, не обнаружила я никаких сюрпризов в виде маячков и заклинаний отложенного действия и там.

Однажды я даже решилась на то, чтобы сесть в обеденное время в ресторации за центральный столик и заказать бокал вина. С демонстративным спокойствием я поднесла бокал к губам и сделала оттуда глоток, но никто не бросился ко мне с оглушающими воплями, что матери его ребёнка нельзя пить алкоголь. Лишь разносчик еды неодобрительно покачал головой в мою сторону, принеся спиртной напиток, и буркнул, что в моём положении не стоило бы употреблять спиртное.

Удивляло меня и то, что неожиданно перестало появляться моё имя в газетах. Про Бенефиса и Мариэль время от времени писали, а вот про моё существование как будто бы забыли. Это было вдвойне удивительно, так как многие репортёры знали меня в лицо, а сейчас я не избегала общественных мест, и мой живот говорил всё сам за себя. Однако же ни разу даже намёка на внебрачного ребёнка Бенефиса Кёнигсберга не промелькнуло в газетах. Это меня утешало и одновременно страшило. Выходит, влияние Дариона Блэкшира было воистину безграничным, раз даже распространялось на этих ушлых прохвостов.

Наступило лето. Отцвели деревья и кустарники, установилась жаркая погода, и ярко-голубое небо радовало столичных жителей. Мне же с каждым днём становилось всё грустнее и грустнее. Привыкшая много работать, я устала слоняться от безделья по городу. Очень сильно хотелось хоть как-то занять себя, я была готова выть в голос от скуки.

Однажды вечером, убираясь в своей небольшой квартирке, я наткнулась на заключение целителей после того, как Бенефис меня вытащил из подвала замка Редстаффа. Здесь же была приложена карта с глубоким сканированием моей ауры, так как я находилась на тот момент без сознания, а начальник маглиции дал согласие на чтение от моего лица, и предположительный состав афодизиака, которым напоил меня Асмандиус. Похоже, Бенефис принёс все эти бумаги ко мне домой, пока я пребывала в Лазурии во второй раз, чтобы разобраться, что именно со мной произошло, да так и забыл их у меня. Я немного подумала и засела за вычисления и анализ информации, как всё это могло повлиять на противозачаточные чары и с какой вероятностью именно Бенефис является отцом моего ребёнка. Несколько раз мне пришлось сходить в городскую библиотеку, чтобы взять книги по аурам людей, а затем как-то незаметно для самой себя я прихватила ещё парочку книг по аурам оборотней и их врождённым способностям подавлять чужеродное магическое воздействие.

Несколько раз я вспоминала об Адаме, джине Асмандиуса Редстаффа, который обещал выполнить любое моё желание. Порой мне до безумия сильно хотелось связаться с ним и в качестве желания спросить, кто же является отцом моего ребёнка. Но я всякий раз взвешивала все за и против и отказывалась от этого малодушного поступка. Всё-таки, когда я рожу, по цвету ауры малыша сразу всё станет ясно, а вот желание джина – это очень и очень серьёзная вещь. Сильный и древний джин может выполнить практически всё что угодно и даже, наверное, оживить мёртвого. Не стоит так бездумно тратить целое желание.

Лето незаметно пролетело, и начались затяжные дожди. Мой живот уже стал таким большим, что мне всё труднее давались длительные прогулки, и всё чаще я предпочитала допоздна сидеть дома за книгами и расчётами.

Засыпая одной из таких ночей в своей мягкой кровати, я много ворочалась. Согласно всем моим выкладкам получалось, что Бенефис и Дарион в равной степени могут оказаться отцами моего ребёнка. С одной стороны, в афродизиак был добавлен корень мандрагоры, который в сочетании с ягодами белладонны на некоторое время нейтрализовал действие любых магических инъекций, в том числе и противозачаточных. С другой стороны, я вспомнила, как быстро на мне затянулись царапины, полученные в крепости Кадрия, и хотя вторую ипостась Малефисент мне не дал, что-то мне подсказывало, что вместе с силой и быстротой реакции я также на тот момент обладала и врождённой способностью оборотней сопротивляться магическому воздействию. То есть вполне вероятно, что магическая противозачаточная инъекция вновь не сработала в замке Крувицки, когда мы с Дарионом впервые занялись любовью.

Все эти мысли мне не давали покоя, я ворочалась и ворочалась на кровати, проклиная похищение Малефисента и всё то, что последовало за ним. Не соберись я тогда в гости к Виеру в Сумеречный мир, ничего бы этого не произошло, и скорее всего я сейчас была бы уже счастливой и ничего не ведающей о тайной работе Службы Безопасности по Иномирным Делам госпожой Кёнигсберг. Так ничего не решив, лишь только разозлившись и на себя, и на Малефисента с его загадочной многоходовой игрой, в которой я оказалась лишь пешкой, я заснула. А приснилась мне до боли знакомая гора и потрясающий золотисто-багряный закат.

Как и всегда, я стояла на крохотной площадке на самой вершине горы, и разноцветный ветер деловито копошился в моих волосах.

– Я знал, что женщины, которые провели со мной ночь, ещё долго вспоминают эти часы, наполненные обоюдной страстью и желанием, но право слово, Лоли, ты переплюнула их всех. Так громко меня ещё никто не звал, – раздался позади такой знакомый и полный иронии голос Хранителя.

Я раздражённо обернулась и увидела донельзя довольную ухмылку Малефисента и его блестящие, чёрные как ночь глаза. Почему-то именно эта нагловатая ухмылка впервые за долгое время стёрла моё сонное равнодушие и вывела меня из себя.

– Малефисент! – громко возмутилась я, так как мы оба прекрасно знали, что ничего такого между нами не было.

– О, да, именно так моё имя кричат в постели, – невозмутимо ответил мне этот нахальный и безнравственный тип, а его горячая рука скользнула на мою далеко уже не тонкую талию.

– Я же беременная, – опешила я от такого недвусмысленного мужского внимания. Вот ведь, извращенец!

– Во-первых, я не извращенец, – произнёс Малефисент, как всегда не постеснявшийся прочитать мои мысли. – Я тебя придерживаю, так как не хочу, чтобы ты упала, потому что если ты оступишься, на таком сроке перемещать тебя с помощью моей магии крайне нежелательно. Лучше не допустить твоего падения. Во-вторых, исходя из собственного опыта, беременные женщины гораздо более раскованы и чувственны в постели, у них больше эрогенных точек, и они намного легче доходят до многократной высшей точки наслаждения. В-третьих, ты же рассталась и с Бенефисом Кёнигсбергом, и с Дарионом Блэкширом. Разве не для этого ты меня позвала?

От такого прямого ответа Малефисента я густо покраснела. Что и говорить, я уже довольно давно пыталась отвлечься от неудовлетворённого желания побыть вместе с мужчиной посредством книг и расчётов, вот только удавалось это мне с переменных успехом. А у Малефисента, похоже, как были, так и есть одни женщины на уме.

– Э-м-м-м… нет, – произнесла я тихо, проклиная себя за то, что умудряюсь краснеть до самых корней волос.

– Нет? Хм-м-м-м… странно, – произнёс Хранитель. – А зачем же тогда ты думала обо мне, когда ложилась в постель?

Вот ведь умеет он поставить вопрос ребром! Выходит так, будто только о нём я и думаю. Я сердито фыркнула.

– Да, я действительно думала о тебе, когда засыпала, – я начала злиться на саму себя за то, что вообще вспомнила о Хранителе. Ведь приходил он уже ко мне во сне однажды, могла бы и догадаться, что это вновь сработает. – Вот только я думала о том, как ты мне всю жизнь перевернул с ног на голову своим дурацким похищением и преобразованием моей ауры!

– Да ну, а по-моему здорово получилось! – широко улыбнулся мужчина, позабавленный моим недовольным пыхтением. – Я тебе даже помог сойтись с Дарионом Блэкширом!

– Помог… Уж лучше бы не помогал, – буркнула я, а затем встрепенулась. – А ты чего довольный такой? Теперь понимаю, зачем ты всё это затеял. Граций Пятый успешно порабощает целую расу Сумеречного мира с помощью крови сильных магов-преступников. Ты хотел повлиять на Дариона Блэкшира посредством меня, прекрасно представляя, как я отреагирую на неприглядную правду. Ты даже проверил меня, показав мне погибшую Океанурию. Однако я рассталась с Дарионом, и твой план провалился. Он продолжает работать на нашего короля и делать то, что делал раньше.

– Нет, – лаконично возразил Хранитель и продолжил мне широко и хитро улыбаться.

– Нет? – я не поверила своим ушам.

Малефисент же Хранитель этого мира, он должен понимать насколько всё это серьёзно. Сейчас Граций выкачивает драгоценные металлы и камни из этого мира, подминая под себя вампиров, а затем придумает, как влиять и на оборотней. Не пройдёт и ста лет, как Сумеречный мир превратится в подобие Океанурии.

– Ты совершенно верно угадала мои мотивы, – кивнул Малефисент, – вот только я, а не Граций Пятый выиграл эту партию.

– Что? – растерялась я, совершенно не понимая, чему радуется мужчина напротив меня.

– Благодаря твоему похищению всё сложилось так, как сложилось. Дариону пришлось вызвать Тара в Сумеречный мир, чтобы он как резонатор поспособствовал твоему восстановлению. А благодаря тому, что маг с редчайшим даром побывал здесь, подсевший на магическую кровь Тенезий Цепиш учуял его и отправился при первой же возможности в составе делегации в ваш мир, – не моргнув и глазом сообщил мне невыносимый Хранитель.

– Что-о? Ты знал, что Тенезий собирается напасть на Тара? Ты всё просчитал заранее? Зачем это всё тебе надо было? – нехорошее предчувствие сковало моё сердце. Быть может, он ещё обо всём заранее договорился и с Дарионом Блэкширом?!

Малефисент чуть поморщился от визгливых ноток в моём голосе, но всё же ответил мне:

– Лоли, всё не так как кажется. Я предвидел, что возможно Тар умрёт, как предвидел и то, что Тенезию Цепишу придётся пожертвовать собой во имя всей расы, – здесь голос Малефисента стал слегка грустным, но он продолжил, – Дарион затеял собственную игру. Когда он понял, что Дикса и Тар побывали в Сумеречном мире и привлекли ненужное внимание вампиров, он попытался отвлечь их внимание своей подчинённой – Лессикой, которая к слову, прекрасный маг. Вот только кровь резонатора пахнет для вампиров вкуснее, чем любая другая кровь. Этого, к сожалению, Дарион никак не мог знать, а потому получилось то, что получилось. В результате всего главе Службы Безопасности по Иномирным Делам пришлось убить Тенезия, но это, во-первых, далось ему действительно нелегко, а во-вторых, он отчитался обо всём Грацию Пятому и тот не на шутку задумался, что будет, если и дальше вызывать у вампиров привыкание к магической крови. Такими темпами они сами по себе станут незаконно телепортироваться в ваш мир, и нападать на добропорядочных граждан по ночам, высасывая магию до последней капли. Граций Пятый испугался за своё собственное королевство и в итоге временно приостановил свою экспансию, хотя я не сомневаюсь, что он попробует её вновь. Он, как потомок Создателя Сумеречного мира, искренне уверен в том, что этот мир должен служить его интересам. Мне же этого времени, пока Граций Пятый размышляет над своим очередным ходом, надеюсь, хватит, чтобы пробудить у будущего поколения вампиров рецессивные гены, позволяющим им питаться кровью неразумных существ.

– И тебя устроило то, что Тенезий Цепиш умер не за что ни про что? Вначале его расчётливо сделали наркоманом, а затем спровоцировали его на нападение? – ужаснулась я, глядя в непроницаемо чёрные глаза мужчины.

Малефисент всё-таки отвел взгляд, посмотрел на горизонт и задумчиво произнёс в никуда:

– Порой нужно вершить необходимое зло, чтобы не допустить зла вселенского масштаба. Я не хотел бы, чтобы Сумеречный мир превратился в подобие Океанурии. Просчитав всевозможные вероятные исходы будущего, я решил, что это лучший расклад. Дарион Блэкшир задумал собственную игру, пытаясь спровоцировать вампиров на нападение на собственного сотрудника. Он хотел решить этот вопрос по-своему, без лишних жертв, в лабораторных, так сказать, условиях, но на этот раз получилось по-моему. Если бы Цепиш напал на Лессику в стенах СБИ, то их без труда бы разняли, но Граций Пятый уже бы призадумался о том, стоит ли так много магии подмешивать в поставки крови вампирам и в то же время, получил бы ещё один рычаг давления на глав кланов вампиров. Где это слыханно, чтобы член делегации из другого мира ни с того ни с сего напал на человека? Но, к сожалению Блэкшира, всё пошло не по его сценарию. Цепиш напал не на Лессику, а на Тара, и не в стенах департамента, а в кафетерии. Он напился магической крови резонатора и получил передозировку. В итоге Дариону пришлось убить Тенезия, который к моменту их встречи уже совершенно не контролировал себя и мог наброситься на кого угодно. Разумеется, при таким исходе сейчас скорее ваш мир виноват перед Сумеречным, но ввиду того, что Тар действительно сильно пострадал, эту историю замяли. Я рад, что Граций не получил дополнительного влияния на глав кланов вампиров.

После откровения Малефисента мы молча стояли на вершине Валлау и смотрели на горизонт. Сегодня на небосводе вновь было всего лишь два солнца, как будто третье оплакивало слишком раннюю кончину Тенезия Цепиша. Удивительное дело, я видела Тенезия лишь мельком и на королевском балу, почти год назад, однако мне всё равно было грустно. Слова Хранителя меня откровенно потрясли, и я понимала, что мне потребуется не один день, чтобы всё обдумать и переварить. Была ли я согласна с теорией необходимого зла? Нет, и ещё раз нет. Всю свою жизнь я была идеалисткой и считала, что из любой ситуации можно найти выход, даже если она кажется совсем уж безвыходной. Игры сильнейших этих миров меня заметно утомили. Наконец, я решилась задать Малефисенту вопрос, которые меня безумно сильно мучил последние месяцы:

– Малефисент, а ты знаешь, что отец моего ребёнка? – спросила я тихим шёпотом, не надеясь услышать ответ. Но неожиданно Хранитель ответил:

– Да, конечно, я знаю.

Этот ответ настолько потряс меня, что я оглянулась и впилась глазами в его лицо. Он знает и до сих пор мне не сказал? Как? Почему?

– Потому что это не имеет значения, – ответил он по обыкновению на мои заполошные мысли.

– Почему не имеет? – прошептала я ещё тише.

– Потому что независимо от того, чей это ребёнок, Дарион Блэкшир сказал, что будет воспитывать его как своего, – спокойно ответил Хранитель. – И сейчас ты от него ушла, а не он от тебя. Имеет значение лишь то, любишь ли ты его или нет.

– Но… – я вскинулась, чтобы возразить и поняла, что мне совершенно нечего ему ответить. Малефисент насмешливо посмотрел на меня, прекрасно зная, какие мысли роятся в моей голове. Так мы и стояли, глядя на горизонт. А когда оба светила скрылись за линией лилового моря, вокруг всё померкло, и я проснулась в собственной кровати.

За окном стеной лил дождь. На душе было тоскливо и сыро так же, как и на улице. Я проснулась так рано, когда вся столица ещё спала. Неожиданно для самой себя мне стало душно, а низ живота как-то странно закаменел. Мне стало страшно. А вдруг в моей ночной встрече с Малефисентом я переносилась в Сумеречный мир, и с ребёнком что-то произошло? А вдруг ему грозит опасность? Почему-то первым делом я подумала о Дарионе. Безумно сильно захотелось увидеть его, обнять и наплевать на всё остальное.

Наскоро набросив на себя пальто, я помчалась на улицу. В это ранее время возниц на улицах столицы было ещё очень мало. Я успела заметно промокнуть и продрогнуть, прежде чем добралась до центральной улицы, на которой всегда стояло несколько запряжённых кентавров. Не общая внимания на холодный осенний ветер и крупные капли дождя, которые то и дело попадали мне за шиворот, я назвала адрес главы Службы Безопасности по Иномирным Делам. От повышенной влажности мои волосы стали виться и лезть в глаза и рот. Старенькая повозка, в которую был запряжён кентавр, почти что не укрывала меня от дождя. Я чувствовала, как меня бьёт крупная дрожь, но мне казалось, что это не столько от холода и сырости, сколько от страха не успеть к Дариону. Почему-то именно сейчас душа требовала во чтобы то ни стало, как можно скорее успеть к дому Дариона. Живот время от времени отпускало, чтобы через некоторое время скрутить ещё сильнее. Пальцы рук давно замёрзли, а носом я то и дело громко хлюпала. Не то от страха не застать главу Службы Безопасности по Иномирным Делам дома, не то от переохлаждения.

Когда я неуклюже выбиралась из повозки, меня вновь скрутила очередная резь внизу живота. В этот момент я осознала, что это не что иное, как схватка. По календарю получилось чуть раньше, чем я думала… «Похоже, отцом малыша является всё-таки Бенефис», – пронеслась мысль где-то на задворках моего сознания, но мне уже было всё равно. Я колотила руками и ногами в дверь Дариона, чтобы он меня услышал. Мне хотелось только одного: чтобы он был рядом.

А дверь всё не открывалась и не открывалась. Вдруг мне пришло в голову, что Дарион вполне мог быть в командировке в другом мире или остаться на ночь у какой-нибудь Лессики, да мало ли что их связывает. Колени предательски ослабли, а к глазам подкатили слёзы. Нет, Дарион, пожалуйста, будь дома! Умоляю, заклинаю, будь дома! От отчаяния я до крови закусила губу, не зная, что теперь делать. Именно в этот момент массивная деревянная дверь открылась, и на пороге предстал взъерошенный Дарион в тонких домашних штанах и чуть распахнутом халате на голый торс. Когда он открыл дверь, то на миг оцепенел, словно не поверил, что перед ним я. Представляю, как я выглядела со стороны: мокрые спутанные волосы, красный опухший нос и щёки, не менее красные от слёз глаза и прокушенная до крови губа. Ко всему, мой живот выпирал так, что пальто на мне не застёгивалось, и с меня ручьём текла вода на ступени дома Блэкшира.

– Лоли? – удивился Дарион, а затем оценил мой внешний вид и тут же втянул в дом.

Он скинул с меня пальто, с себя – халат, и надел его поверх моей сырой одежды, одновременно растирая мои руки и спину сквозь толстую махровую ткань и формируя какое-то лечебное заклинание на моих глазах.

– Лоли, что ты тут делаешь? Да ещё и в такую рань? – спросил Дарион не на шутку распереживавшийся из-за моего появления. – Почему ты вся мокрая? Почему не позвонила и не предупредила?

– Я… я тебя люблю, – только и смогла произнести я, прежде чем очередная режущая боль пронзила мой живот и разрыдалась не то от боли, не то от облегчения, что вижу Дариона. Как же я по нему скучала всё это время!

Эпилог

В то дождливое утро Дарион прямо в домашних штанах куда-то телепортировался и через несколько минут привёл с собой целительницу. Последняя диагностировала у меня ложные схватки.

– Так бывает, в этом нет ничего страшного, организм готовится, – пояснила степенная женщина. – У Вас рано начались предвестники, но так бывает. Не беспокойтесь, Вам ещё целый месяц ходить, первые роды редко раньше времени приходят, не волнуйтесь. А вот Вашу простуду надо лечить и очень срочно.

– Месяц? – только и услышала я из всего, что произнесла женщина, глупо хлопая глазами.

– Ну да, сейчас ещё пока рано, видно, что малыш лишь готовиться появиться, но с ним всё хорошо, вы так не переживайте, – ответила целительница. – По всей видимости, Ваше беспокойство и вызвало ложные схватки, Вы перенервничали. Вот когда схватки будут идти часто и регулярно, раз в пять или десять минут, вот тогда и пора будет вызывать меня. А пока рано ещё.

После осмотра она выписала целый список лекарств и уехала из дома Дариона уже своим ходом. Слова пожилой женщины немало меня удивили. Согласно им выходило, что всё-таки отец малыша Дарион, и я не могла в это поверить. За последний час я уже как-то смирилась с тем, что рожу ребенка от Бенефиса вне брака с последним, и очень надеялась на то, что он не станет отбирать у меня ребёнка. В основном меня беспокоило лишь то, чтобы малыш был здоровым.

Дарион взял отпуск, чтобы ухаживать за мной, пока я болела у него дома, а как только я выздоровела, он отвёз меня в храм богов. Удивительное дело, но стоя перед жрецом, я вдруг почувствовала странное умиротворяющее спокойствие и понимание того, что поступаю правильно. Впервые в своей жизни, наверное, я не сомневалась ни на грамм, говоря «да», когда меня спросили, беру ли я в мужья Дариона Блэкшира.

А спустя ещё несколько недель я родила крепкого мальчика с чудесными серыми глазами и тёмными слегка вьющимися волосами. Его золотисто-персиковая аура ослепительно сияла, а Дарион впервые на моей памяти так долго улыбался, беря крошечный мягкий конверт из моих рук. Малыша мы назвали Робертом в честь дедушки Дариона. Не надо было даже перестраиваться на магическое зрение, чтобы увидеть сходство между Даниэлем и Робертом.

Абсолютно все мои знакомые пришли в мою палату, чтобы поздравить меня с рождением сына. Тар и Дикса назначили, наконец, дату свадьбы и пригласили нашу пополнившуюся семью на праздник. Дикса настолько влюблёнными глазами смотрела на очаровательного Роберта, а Тар привычно витал где-то в своих мыслях, что почему-то я не сомневалась: не пройдёт и года, как я стану тётей.

Оказывается, за то время, что я гуляла в парке и практически ни с кем не общалась из друзей, Тар пошёл учиться на помощника целителя. Ему было тяжело разобраться с теорией и всё выучить, но когда дело доходило до практики, лучше него в группе никого не было, ведь дар резонатора в нём оказался по-настоящему сильным. Вопреки всему после нападения вампира, его дар стал только сильнее. Целители говорили, что это как-то связано с тем, что я почти сразу же влила в него достаточно много магии – из магической броши, своей собственной и по сути, магии ещё не родившегося Роберта, – тем самым растянув и увеличив резерв Тара, словно резиновый шар.

Бабуля Ирма не смогла не расплакаться, бережно беря конверт с Робертом в свои руки. Она была настолько счастлива тем, что стала прабабушкой, что не сказала мне ни слова ни о моей внезапной свадьбе с Дарионом, ни о том, что больше полугода я жила одна, решив стать матерью-одиночкой.

Бенефис с Мариэль также приехали на мою выписку из целительского заведения, правда, порознь. Они всё так же громко и шумно переругивались, выясняя отношения, но сейчас мне почему-то стало очевидным, что им обоим это доставляет массу удовольствия. Бенефис улыбнулся молоденькой помощнице целительницы, которая дала ему специальные маску и халат, на что Мариэль тут же отреагировала. Назло кареглазому красавчику, она наклонилась к кроватке малыша, демонстрируя зашедшему на громкие звуки охраннику глубокое и ничего не скрывающее декольте. Разумеется, охранник не удержался от того, чтобы проследить взглядом за Мариэль. Реакция Бенефиса не заставила себя ждать.

Уже вечером дома, когда Дарион готовил вкусный ужин, из воздуха соткалась огненная фигура Адама. Джин приветственно кивнул мне головой с лёгкой улыбкой и подплыл к люльке, рассматривая Роберта.

– Я рад, что ты не стала звать меня и тратить желание на то, чтобы узнать, кто отец ребёнка, – сказал он мне вместо приветствия, когда, наконец, отвернулся от колыбели.

Я удивлённо похлопала ресницами:

– Что…? Как…? Но откуда ты знаешь, что я хотела задать тебе этот вопрос?

Адам рассыпался оранжевыми искрами и хитро улыбнулся:

– Я же джин, Лоли, и я обещал тебе желание. Джины чувствуют такие вещи. Ты очень хотела загадать это желание, но всякий раз тебя что-то останавливало. Ты молодец, что удержалась и не стала так тратить его.

Я еле заметно кивнула, да, всё так и было. Целую весну, лето и осень я хотела узнать, от кого же беременна, но боялась узнать ответ на свой вопрос. Я не чувствовала, что меня стоит за это хвалить, скорее наоборот – я проявила трусость. Но говорить Адаму об этом точно не стоит.

– Ну что? Ты подумала о том, чтобы хотела бы для себя? – спросил джин после неловкой паузы. – Я могу увеличить твой дар вещевика или наделить какими-нибудь способностями Роберта. Если хочешь, я бы мог отыскать информацию про твоих родителей, ведь всё детство тебя растила бабушка Ирма. Чего бы ты хотела?

Я задумалась, сцепив руки перед собой и уставившись на младенца. Да, конечно, мне хотелось бы увеличить собственный магический потенциал или же сделать так, чтобы Роберт никогда, к примеру, не болел, хотелось узнать что-нибудь и о своих родителях, но глядя на малыша, я вдруг вспомнила про Океанурию.

– Адам, – встрепенулась я, – а на сколько далеко простираются твои возможности?

– Я не могу заставить полюбить или возненавидеть, не могу оживить или убить и не могу повернуть время вспять, – быстро проговорил джин, подозрительно глядя на меня.

– Есть такой мир… Океанурия. Он умирает, и я хочу, чтобы ты его оживил, – сказала я, тщательно подбирая слова. – Это же не человек, а мир. Может у тебя получится?

Адам покусал губу, взвешивая все за и против, наконец, ответил:

– Оживить весь мир – такого мне ещё ни разу не загадывали. Обычно просят что-то для себя… Ты, однако, умеешь удивить, – он хмыкнул, видимо, размышляя над моим желанием.– Что ж, оживить тех, кто уже умер я не смогу, – джин задумчиво присел на мою кровать и стал теребить свой туманный хвост. – Но я смогу восстановить магическую ауру мира, наполнить океаны водой и увлажнить землю, взять оставшиеся ростки и зерна, что там есть и заново рассадить деревья и цветы. И я смогу исцелить больных обитателей Океанурии, но не оживить мёртвых. Такое решение тебя устроит?

Я задумалась. Конечно, это не совсем то, что я хотела, но всё же, это намного лучше чем то, что творится в Океанурии сейчас. Скорее всего, в этом мире остались ещё ангелы и если им не помочь, то они умрут. Я кивнула:

– Да, и сделай так, чтобы ни один человек или нечеловек не смог построить телепорт в этот мир, имея недобрые намерения, – просила Адама.

– О, – огненный джин коварно улыбнулся, – я поступлю даже лучше.

Что-то промелькнуло в улыбке Адама, что мне совершенно не понравилось.

– Адам, погоди, что ты сделаешь? – заволновалась я. – Адам, стой!

Но джин уже таял в воздухе, оставляя после себя оранжевые искры.

Весь вечер я не могла найти себе места, не зная, что же такое придумал этот хитрый джин. Я помнила его потрясающий спектакль в замке Редстафф и виртуозную игру на два лагеря, а потому беспокоилась о том, что он задумал. За ужином я даже рассказала всё Дариону, потому что он заметил, что я ни к чему не притронулась. Мой супруг ответил, что мне не о чём беспокоиться, и, зная Адама, он был уверен, что моё желание будет исполнено в лучшем виде.

А ночью мне приснился донельзя взбешённый Малефисент. Он рвал и метал в пещере горы Валлау и сказал, что не роди я только что, то показал бы мне, к чему приводят игры с Хранителями.

– Что случилось? – ошеломлённо спросила я, не понимая, с чего вдруг Малефисент так зверствует. Впервые я видела его настолько недовольным.

– А то ты не знаешь! – воскликнул черноглазый мужчина. – Я теперь Хранитель двух миров – Океанурии и Сумеречного мира! Твоими стараниями!

И почему-то от этого признания мне вдруг стало так легко на душе, что я засмеялась. И вправду, Малефисент – судя по Сумеречному миру, – один из самых лучших Хранителей. Он, конечно, тот ещё интриган, но ради того, чтобы сохранить Сумеречный мир, пустился во все тяжкие. Вот, оказывается, что придумал Адам: он дал Океанурии защитника! Наверно, я допустила величайшую ошибку в своей жизни, засмеявшись в присутствии Хранителя, так как Малефисент неожиданно перестал стенать, обернулся на меня и произнёс:

– Ну, Лоли! Над Хранителями не смеются! За этот неожиданный подарок мне я сделаю ответный подарок тебе: твой сын, когда вырастет, тоже станет Хранителем!