Читать онлайн Маленькая волшебница. Наследники бесплатно

Пролог

Император умер, как полагается императорам — тихо, мирно, без суеты и бессмысленного сопротивления смерти. Правда, многие бы не согласились с правильностью этой смерти. Они считали, что императоры должны, как минимум, погибать на поле брани и, как максимум, быть убиты заговорщиками. Либо в собственной спальне, при помощи отравленного кинжала в прелестных ручках фаворитки, либо во время какой-то церемонии — наемным убийцей.

В общем, мнения на счет достойной императора смерти у разных людей были разные. На всех все равно не угодишь. Впрочем, император Мален угождать и не собирался. А дворцовый целитель еще и утверждал, что это великий человек на смертном одре успел позлорадствовать над кем-то. Правда, над кем именно и почему, он, к сожалению, не понял. И теперь половина дворца мучилась из-за неудовлетворенного любопытства.

Церемония погребения была торжественна и в какой-то мере празднична. Многие придворные откровенно скучали. Другие болтали о чем-то своем. А какой-то перебравший офицер еще и громогласно, совершенно неуместно расхохотался, но был тут же бит острым локотком бдительной жены в бок и мгновенно умолк.

Везли императора, как и полагается, в выстланной шелком и мехами повозке. Тянули ее не лошади, а дюжие юноши. Доходя до очередной лестницы, они дружно хекали, поднимали этот катафалк на плечи и так преодолевали препятствие. А учитывая, что лестниц в городе было великое множество, вскоре эти юноши были усталы и вовсе не так великолепны, как в начале пути.

Дотащить императора им следовало до семейной усыпальницы в старой пещере. Это простых людей сжигали, и пепел рассеивали над морем. Императорам, да и прочим высокорожденным такого не полагалось. Да и народа на последнем пути императора Малена собралось много. Нельзя было его разочаровывать. Наряженные, как на праздник, мамаши поднимали над толпой детей, чтобы те могли заглянуть в повозку и полюбоваться ее содержимым. Дети, по причине малолетства, не понимающие, зачем это нужно, да и куда смотреть, оставались абсолютно равнодушными. Зато девицы, гроздьями свисавшие над балконными перильцами, шептались, бледнели и сотворяли охраняющие от всего злого круги.

Императрица Кадия степенно шла за повозкой и старательно изображала печаль. Получалось у нее так себе. Она все время умудрялась задуматься о посторонних вещах, и лицо становилось несколько мечтательным. К тому, что муж вот-вот умрет, она давно привыкла. А особо теплых отношений между ними никогда не было.

Принц Ромул изображать печаль и не пытался. Его лицо было бесстрастным, взгляд направлен поверх повозки, а шаг четкий и выверенный. Траурный оливковый цвет костюма ему шел гораздо больше, чем матери, да и многим участникам церемонии, и на принца с удовольствием заглядывались разновозрастные горожанки, а потом шептались о том, какой красивый у них будет император.

Допущенные к церемонии высокорожденные явно скучали, но старательно делали торжественные лица. Несколько оживились благородные мужи и женщины, только когда повозку, наконец, дотащили до погребальной пещеры, и пришла пора церемонии возложения цветов. Спустя буквально пять минут повозка была вся в этих цветах, как полевых, так и садовых, а желающие их возложить не заканчивались. Еще и особо меткие горожане умудрялись добросить свои букеты.

Юноши, которым предстояло еще затащить повозку в пещеру, с тоской смотрели на действо и утешали себя тем, что не каждому выпадает возможность дотащить императора до усыпальницы. Будет, что потом рассказать, если к слову придется.

Когда желающие возложить цветы, наконец, закончились, бедный император буквально утопал в этом великолепии. Юноши, с тоской переглянувшись, оттащили натужно поскрипывающую повозку в пещеру. Чинно понаблюдали за тем, как упокоители перекладывают тело в саркофаг, заливают маслами и накрывают крышкой. Потом помогли разложить вокруг саркофага букеты и, наконец, с чувством выполненного долга потащили повозку на улицу.

Зрители, благородные и не очень, выслушали речь главного упокоителя, узнали, что императора ждет светлое и спокойное посмертие, и были отпущены. Правда, никто уходить не стал. Все с любопытством понаблюдали за тем, как запечатывают вход в пещеру и стали расходиться только после этого, делясь впечатлениями со знакомыми и предвкушая церемонию возложения императорского венца на голову принца Ромула. Эта церемония будет гораздо интереснее и длиннее погребения. А еще, после нее наверняка выкатят бочки с вином. Так что побывать на ней хотели все.

И только упокоители бдительно несли стражу у пещеры, ожидая пока сядет солнце, завершив последний день императора Малена. Им можно будет разойтись только после этого. Потому что духи уходят вместе с солнцем, а до этого их следует охранять. Чтобы не побеспокоил никто.

В усыпальницу упокоители не заглядывали, даже после захода солнца — срывать печати ради любопытства нехорошо. Но если бы по какой-то надобности заглянули, очень бы удивились.

Как только на небе появились первые звезды, ленты, которыми были перевязаны пышные букеты жасмина, зацветшего не вовремя и не без помощи магии, засветились, потом вспыхнули огнем, почему-то не опалив цветы, и рассыпались легким пеплом. А над жасминовыми букетами неярко засветились ниточки-паутинки. Они немного повисели так, потом, словно гонимые сквозняком, медленно поплыли по воздуху, переплелись друг с другом и сложились в древний символ-печать «Удержание». И только после этого в пещере появился дух императора Малена. Он огляделся, невесомо похлопал ладонью по своему саркофагу, а потом прикоснулся к символу и исчез.

А где-то довольно далеко от столицы, на крошечном каменистом островке, вокруг начерченого мелом ритуального рисунка сидела престранная компания. Эта компания была одета в темные шерстяные плащи с капюшонами и напоминала сидящих на камнях диковинных птиц. Сидели люди действительно на камнях, спинами друг к другу, словно были стражами, охраняющими рисунок от неведомого чудовища, которое вот-вот выползет из моря. Ритуальная звезда же была нарисована на гладеньком, словно специально отполированном пятачке.

Люди сидели, неподвижно, словно окаменели.

Море шумело.

Меловые линии ярко белели на темном камне, а потом, когда сумерки превратились в густую ночную тьму, еще и начали светиться. А когда их свет стал столь ярок, что мог поспорить со звездами, над рисунком начало собираться светлое пятно. Оно сначала было шарообразным, потом вытянулось в овал, обрело руки, ноги и голову. А потом и вовсе превратилось в человеческий силуэт. И именно из этого силуэта вышел император Мален.

— Все, — ворчливо сказал он. — Можете оборачиваться, я прибыл.

Люди в плащах встрепенулись. Кто-то тихонько охнул. Женщина пожаловалась, что отсидела себе все на свете. Другая женщина стянула капюшон и широко улыбнулась.

— Ох, Мален, — протянула она несколько печально.

— Все хорошо, — заверил призрак.

— Ты не передумал? — уточнил один из мужчин. — Еще не поздно тебя отпустить.

— Не передумал, — заверил император и недобро улыбнулся. — Я теперь очень злой и мстительный дух. И покоя мне совсем не хочется. И чувствую я себя отлично, лет пять так хорошо себя не чувствовал. Так что привязывайте меня к страж-амулету и пошли отсюда. Поиграемся в интриги.

— Ну, как хочешь, — не стал спорить мужчина, достал из кармана серебряную подвеску-кораблик на шнурке и протянул призрачному императору. — Отныне это твой дом. Нравится?

Мален кивнул, прикоснулся к подвеске и она, коротко воссияв, почернела. Больше ничего не изменилось, но мужчина улыбнулся и велел:

— Смывайте мел, и возвращаемся домой. Тут скоро будет шторм.

Двое послушно похватали лежащие за камнями тряпки и начали тереть постепенно тускнеющие меловые линии. Еще один зажег масляный фонарь и стал подавать кому-то знаки, закрывая и открывая створку.

— Злой и мстительный дух, да? — немного насмешливо спросила отсидевшая себе все женщина, когда из темноты величественно появился двухмачтовый корабль и с него спустили лодку, чтобы забрать людей с островка.

— Очень мстительный, — подтвердил Мален. — Уверен, они начнут меня призывать на следующий день после возложения венца. Вот тогда я над всеми и посмеюсь. Интриганы. Ничего не знают и туда же, мир перекраивать и за властью гоняться.

Глава 1

Наследство с изъяном

Новую школу для огненных магов строили прямо в скалах. Точнее, как строили? Скорее достраивали. Скалы и так были изъедены изнутри водой и бурильниками, давно перебравшимися на соседний остров, вслед за ушедшими туда косяками рыбы. Теперь бурильники пробивали норы в других скалах, пряча свое беспомощное, мягкокожее потомство, которое обрастет роговыми пластинами не раньше, чем ему исполнится пять лет. А люди радовались норам и целым галереям — наследству, доставшемуся от этих необычных животных, со слюной, плавящей камень.

Бурильники были странными существами. Большими, немногим ниже лошадей, но гораздо тяжелее. С мощными когтистыми лапами, с перепонками между пальцами, и с хвостом-веером. Морды у них были по-рыбьи вытянуты и весьма клыкасты. Шеи короткие и почти неподвижные, так что оглядываться бурильники не умели. Да им и не сильно было надо. Любой хищник запросто обломает клыки об их покрытые роговыми пластинами шкуры.

Зато подзакусить молодняком хищники любили. И даже несмотря на пробитые в скалах галереи, этот молодняк все равно гиб, потому что хитрые хищники умудрялись проскользнуть мимо неповоротливых и медлительных родителей.

А еще бурильники часто гибли от банального голода. Есть им надо было много и не только растения. И когда откуда-то уходила рыба, бурильники уходили вместе с ней. Даже молодняк выгоняли из пещер и заставляли плыть. Все равно этот молодняк самостоятельно бы не выжил.

О бурильниках Лиин когда-то рассказывал отец. Он этими животными восхищался. Но брошенные ими ходы и пещеры она впервые увидела только когда приехала посмотреть на место для будущей школы.

— Хорошее наследство, — говорил тогда незнакомый маг, запуская впереди себя три светляка. — Нам всего-то надо местами объединить, местами перегородить и систему воздуховодов соорудить. А там уже будем думать об освещении и удобствах. И это будет самая защищенная школа из всех. А когда мы еще фальшивую крепость выстроим… ну не совсем фальшивую. Крепость будет настоящей и неприступной. Но небольшой. И там будет совсем непонятно, сколько в этих скалах на самом деле людей…

— Местные знают о бурильниках, — сказала Лиин.

— Ничего-ничего, забудут, — легкомысленно пообещал маг и широко улыбнулся.

И местные действительно постепенно стали забывать. И то, что лет двести назад вон в тех красноватых скалах жили бурильники, постепенно становилось всего лишь легендой, появившейся из-за того, что там была не шибко впечатляющая размерами пещера.

Крепость росла еще быстрее, чем сведения о бурильниках превращались в легенду.

А потом, спустя полгода, на острове стали появляться ученики школы для огневиков. Сначала те, что постарше. Младшенькие продолжали гостить у Сои и ее неведомого опекуна.

На островах Хребта Дракона постепенно ширился слух, что молодая хозяйка и ее суровый муж решили всерьез взяться за пиратов и прочее отребье, для чего строят ту самую крепость и нанимают воинов с магами. Еще говорили, что муж у хозяйки очень богат и с большими связями.

Появляющиеся то тут, то там волчицы, какие-то странноватые наемники, маги в больших количествах и прочие необычные для этих островов люди, эти слухи только подогревали. А уж когда пираты с хвостовых островов неожиданно притихли, перестали шалить в рыбацких деревеньках и начали честно платить продажным девкам, вместо того чтобы обижать непродажных, в эти слухи стали верить абсолютно все. И молодую хозяйку если не полюбили, то зауважали точно.

Правда, пираты так никуда и не делись. Видимо, сумели обменять свои жизни на службу, поэтому и вести себя стали потише.

В общем, на островах Хребет Дракона жизнь постепенно налаживалась и становилась спокойнее. Чего нельзя было сказать об остальной империи.

Сначала прошел слух, что в каких-то болотах нашли золото, и туда бросилась целая куча любителей легкой наживы.

Вот только на золото уже были претенденты, мнящие себя хозяевами, и они успели в тех болотах обжиться. И если любителей наживы они еще кое-как терпели, только время от времени кого-то топя, то прибывшему наводить порядок флоту адмирала бол-Абории были совсем не рады. О чем сообщили в первый же день, обстреляв корабли кувшинами с черной кровью земли, а потом шустро попрятавшись в болотах.

Бол-Абория не остался в долгу и велел прочесать местное население в поисках неместного, и с целью добычи сведений. А потом предпринял попытку найти и наказать. Правда, что-то там у него не получилось, и он отправил императору письмо с просьбой прислать в болота войско побольше.

Как ни странно, император ему не отказал и отправил на помощь адмирала Дореби, вместе с его отборными головорезами. Поговаривали, что Дореби добивался такого приказа с того самого момента, как узнал о золоте. И вообще, мечтал получить это золото в личное пользование, посылая императору какую-то часть в качестве откупа. Но обитатели болот оказались ему не по зубам, и воевал он с ними до самой смерти императора Малена. Да и потом, когда бросился в столицу, дабы не оказаться не у дел в момент передела власти, войско с собой не прихватил. Оставил и дальше воевать в свое удовольствие.

Примерно в то же время загадочно потерялась часть флота адмирала Риввы. Корабли словно растворились в воздухе. И как-то так получилось, что в их пропаже народ стал обвинять королевство Золотых Туманов. Кто же еще, как не колдуны, получающие силу от жертвоприношений, мог что-то сделать с таким количеством кораблей? Наверняка, принесли их в жертву неведомому морскому чудовищу.

Потом оказалось, что кто-то это чудовище даже видел и чудом избежал гибели. Было оно похоже на гигантскую устрицу, только раковина у него была мягкая, кожистая и гнулась во все стороны. Зато размыкаться и смыкаться она умела, как самая обыкновенная. И, подплывая к кораблям снизу, попросту перемалывала их в труху.

В слухи об этом чудовище, появившемся в северо-западных водах, верили не сильно, но только ровно до тех пор, пока к одному из островов не прибило изломанную кучу древесины, некогда бывшей кораблем. И пришлось императору отправлять на поиски этого чудовища флот адмирала Боржи. А вместе с ним и целую толпу сильных магов.

Но справились ли они с чудовищем, император так и не узнал, потому что очень неудачно умер.

На фоне золота и чудища остальные происшествия, вроде съеденного волками прима и запропастившегося куда-то очень богатого купца, казались сущими мелочами. Даже несмотря на то, что из-за них разгорались целые войны за наследство, и столичные охранные фаланги отправлялись утихомиривать режущих друг друга горожан.

А то, что мелких происшествий было много — так это год особо неудачный. Не зря же столько императорских невест разом вышли замуж. И смерть императора стала жирной и особенно заметной точкой в череде плохих событий. А значит, срочно нужен новый император, который проведет ежегодный призыв огненной птицы, она сожжет все плохое, и неудачный год, наконец, закончится.

Хотелось людям в это верить.

Хотя даже самые наивные понимали, что борьба за золото вряд ли утихнет сама собой, а неведомое чудовище вряд ли уберется туда, откуда взялось.

Да и Золотые Туманы после возложения венца на голову новому императору под землю не провалятся.

— Что это? — спросила Лиин, недоверчиво глядя на подвеску, которую пытался ей всучить Юмил.

Подвеска была подозрительная. Крошечный кораблик, почему-то черный, от которого еще и непонятной силой веет. Лиин эту силу ощущала, но рассмотреть-почувствовать полностью и понять, что это такое, не могла.

— Страж-амулет, — сказал Змей и стал улыбаться. Обаятельно-обаятельно и не менее подозрительно, чем выглядела подвеска.

— Так, — задумчиво сказала Лиин и на всякий случай отодвинулась от мужа. — Что такое страж-амулет?

Юмил вздохнул, покачал корабликом, как маятником, а потом попытался объяснить.

— Это защитный амулет, — сказал уверенно. — Защитить может от абсолютно любого проклятья, и от большинства подслушивающих, подглядывающих плетений из тех, которые цепляются к человеку. Собственно, не защитит разве что от тех, которые созданы полным кругом. Ну и от боевых он может защищать, недолго, правда. Но если нападение будет неожиданным…

— В чем подвох? — мрачно спросила Лиин, отлично успевшая изучить мужа и уверенная, что если бы не было подвоха, не было бы и этой полной бездны обаяния улыбки на лице Юмила. Эти улыбки его всегда выдавали. Хорошо хоть только родным и близким, перед которыми он чувствовал некоторую вину. Или пытался подсунуть амулет с подвохом.

— Еще это дом императора Малена, — мрачно признался Змей после некоторых размышлений, а потом еще несколько мгновений подумал и опять стал улыбаться.

— Так, — произнесла Лиин, не сразу найдясь с тем, что бы ответить на подобное заявление. — Какой еще дом?

Душечка опять вздохнул, почесал затылок, а потом все-таки рассказал.

— Понимаешь, — сказал проникновенно, — если кто-то вызывает духа и задает ему правильный вопрос, дух не может солгать. Поэтому все, кто, так или иначе, знает тайну об огненных магах, после смерти отсекаются или становятся стражами. Есть такие ритуалы, которые может провести только полный круг магов и только с прижизненного согласия того, кого отсекают или вселяют в амулет. Собственно, для получения этого согласия есть отдельный ритуал. Да и у тех, кто соглашается быть стражем, берется согласие на оба. Потому что дух может передумать. А страж, который сидит в амулете не добровольно… ну, проще отравиться и не мучиться. Ничего хорошего он человеку не принесет.

— Так, — опять сказала Лиин, глядя на кораблик с еще большим подозрением.

— Мален согласился, — сказал Юмил. — Так вот, когда духа отсекаешь, его попросту никто и ни при каких условиях не сможет вызвать. А когда он становится стражем, он волен в своих словах и действиях, ну, не учитывая то, что должен защищать носящего амулет. А теперь представь, вызовут бывшего императора некоторые разочарованные личности, получившие не совсем то, на что рассчитывали. Зададут некоторые неудобные вопросы, в уверенности, что дух им не солжет…

— А он возьмет, и солжет, — сказала Лиин, и Змей одарил ее загадочной улыбкой.

— Вот. Считай, что это наше наследство, — сказал мужчина, опять качнув корабликом.

— Может, ты его носить будешь? — спросила Лиин, у которой в голове не укладывалось, что на ее шее будет висеть амулет с мертвым императором.

— У меня один уже есть. А тебе нужен.

Лиин только вздохнула.

Такой амулет ей точно пригодится. Но император… к этому следовало привыкнуть.

Впрочем, ей ко многому приходилось привыкать.

Оказалось, она даже не представляла, что такое быть правительницей островов. И если бы за спиной не стоял мрачный Змей, а за его спиной волки, маги и прочие суровые личности, сидела бы новоявленная владычица земель сейчас в старом, продуваемом всеми ветрами, донжоне и думала, где взять денег на ремонт. Потому что с отчего дома ободрали всю кровлю, да и вообще, вынесли все более-менее ценное. Удивительно, что его еще не начали на камни разбирать.

Платить налоги никто и не собирался, пока к нему не приходили мрачные девы при оружии и не начинали описывать имущество. Вот тогда чудесным образом появлялись необходимые медяшки, а то и серебряники. Долги по налогам Лиин решила великодушно простить, за что ей напуганные суровыми девами островитяне оказались безмерно благодарны.

Беглого управляющего удалось найти только через два месяца. А еще через три дня самым расчудесным образом вернулись пропавшие драгоценности и даже раскуроченный сейф, который Юмил выставил у ворот, в качестве устрашения и напоминания о том, что любой вор будет найден и наказан. Сейф, видимо, произвел должное впечатление, и вскоре к Лиин стали приходить бывшие служанки со слезливыми просьбами не наказывать за унесенный шкаф или стол. Лиин и этих несчастных великодушно простила, но брать обратно на работу не стала.

В общем, жизнь налаживалась.

Новый управляющий время от времени начинал преследовать то Лиин, то Юмила с кипами бумаг. А догнав, терпеливо объяснял, что ему нужно и почему хозяева должны понимать, что происходит. Лиин этот пожилой мужчина еще и обругал. И мрачно предрек, что с таким отношением, стоит ему только умереть, и новый управляющий опять ее ограбит. Девушка пообещала научиться. Потом, когда время будет. Хотя постепенно училась и так.

Учиться Лиин вообще приходилось много чему. В первую очередь, понимать мужа, который почему-то думал, что его все и так понимают всегда, причем, правильно. Во вторую, она училась работать в круге. Пока, собственно, без самого круга. Потому что из всех, кто в него должен входить, постоянно, на Головном острове обитал только мастер Микал — гениальный артефактчик, судя по оговоркам, не менее гениальный вор, и просто отличный маг. Еще на Головном острове набегами бывал Каяр, которому тоже приходилось учиться быть хозяином островов и не прибить, при этом, пытающихся юлить и хитрить помощников в этом нелегком деле. Впрочем, у Каяра там были свои суровые люди, числящиеся наемниками, и особо его обманывать никто не пытался.

— И что теперь будет? — спросила Лиин, знавшая, что пока население империи развлекается поиском несуществующего золота и иллюзорного чудовища, но уверенная, что смерть императора даже от этих увлекательных занятий может отвлечь. А уж когда ежегодный ритуал пойдет не так, как надо…

— Ничего, мы успели. — Юмил улыбнулся и посмотрел в окно. — Школа, конечно, еще не сильно пригодна для жизни и обучения, но с защитой и скрытностью там все в порядке. Новости к нам идут исправно. Флот чуть ли не самый большой из всех. А учитывая наших пиратов, наверное, все-таки — самый большой. Крылатый флот Мален официально передал под командование моей маме и нигде не написал, что она должна служить Ромулу. Узнав это, конечно, пошумят, но учитывая, что команды протестовать не будут… ну, может кто-то попытается проклясть мерзкую любовницу, а воевать с ней не рискнут. Тем более, официально мы подданные империи и доказывать нам, что это не так, вряд ли кто-то станет. Глупо ведь. Да и объединяться против нас они вряд ли станут, скорее, предложат сотрудничество. Против Ромула.

— Хм, — сказала Лиин и все-таки взяла подвеску.

— Да и демоны их вскоре отвлекут, — добавил Юмил. — Все будет хорошо.

Прозвучало как обещание. Уверенное такое. Так обещают маленьким детям, чтобы не боялись. И Лиин только кивнула.

На самом деле ведь можно быть уверенной только в одном: на острова Хребет Дракона не явятся те самые демоны. Здесь слишком много огненных магов и, несмотря на окончательно сместившееся после смерти Малена равновесие, демонам здесь просто негде проскользнуть в мир.

Принц Ромул, кто бы там, что о нем ни думал, вовсе не был доволен смертью императора и своим наследством. Конечно, не настолько, чтобы взять, отказаться и уйти заниматься погодной магией, или пытаться озеленять какой-то каменистый островок. Но он был недостаточно глуп для того, чтобы прыгать от радости. А еще знал несколько тайн, которые желание чему-то там радоваться убивали напрочь. И в первую очередь он думал вовсе не о том, как все теперь будут перед ним прыгать, страясь что-то выслужить, не о балах с красавицами и не об охоте с добычей.

Принц Ромул думал о том, как теперь выжить. Потому что он, в отличие от Юмила Веливеры, его великолепной мамы и прочей не менее великолепной компании, ничего не успел. Был уверен, что император на упрямстве еще поживет, а он взял и умер, словно назло.

— И что теперь делать? — спросил, глядя на стену и поглаживая кончиками пальцев венец, который завтра возложат ему на голову, превратив из принца в императора. Совершенно простой венец, четыре переплетенных полосы серебра, попарно расходящиеся надо лбом, и крупный звездчатый рубин, похожий на яйцо диковинной птицы, вставленный между ними. И никаких тебе изысков. То ли мода тогда, когда этот венец создавали, была столь незамысловата, то ли ювелиры столь неумелы.

— Узнать точно, — прошелестело из стены. — Не зря та женщина столь поспешно сбежала. И женитьба ее сына наверняка подстроена для того, чтобы было куда бежать. И, заметь, бежали они довольно далеко от столицы. И все места для побега, среди которых они выбирали, были с той стороны. Я тебе говорила, неспроста это. Так что, я наверняка права. А вы все неучи, не помнящие историю императорского дома.

Принц вздохнул, щелкнул ногтем по венцу, полюбовался звездой, живущей в глубине рубина, и только после этого кивнул.

Да, лучше сначала узнать точно, а уже потом строить планы. Потому что самое простое, прямо-таки напрашивающееся решение в этом случае может оказаться не лучшим.

Венец Ромул завернул в шелк и спрятал в шкатулку. На алтарь богам равновесия насыпал принесенных с собой, выкрашенных в разные цвета пшеничных зерен. Не то, чтобы он верил в силу этого ритуала, но так было спокойнее и привычнее. А удача помогает вовсе не смелым. Помогает она осторожным.

А ночью, когда дворец спал, принц тихо вышел из своей комнаты и унылым привидением, не прячась, куда-то пошел. За ним тут же увязалась пара стражников, довела его до неприметной лестницы, напрямую спускавшейся до пещеры-усыпальницы, и послушно замерла в отдалении, когда принц жестом показал, что желает подойти к запечатанному входу в одиночестве. А потом стражники уснули от невесомого касания женской ручки.

Ромул, проследив за тем, как стражники бесшумно оседают, покачал головой и стал ждать, считая удары сердца. И даже не вздрогнул, когда перед ним появилась призрачная женщина, простоволосая, в странном наряде и очень красивая.

— Как жаль, что ты не маг, — еле слышно прошелестела она. — Но, с другой стороны, хорошо, что не маг. За магом следили бы пристальнее, особенно он.

«Он» в ее устах прозвучало как изысканное ругательство.

Принц вздохнул, а призрак подошла к запечатанной пещере, немного постояла, положив ладонь на камень, и покачала головой.

— Никакой защиты и запрета, — проворчала неодобрительно. — Не один ты желаешь с ним поговорить. Иначе бы попытались хоть как-то помешать.

Покачав головой, она прикоснулась к печатям, и они под ее ладошкой истаяли, словно были из воска. Закрывавший вход камень, который обычно сдвигали при помощи потайного рычага, находящегося где-то в глубинах скалы, воздействуя на него ключом-амулетом, призрачная женщина просто оттолкнула в сторону и зашла в усыпальницу.

Принц вздохнул и пошел следом.

В пещере женщина сразу же устремилась к саркофагу императора Малена. Осмотрела его со всех сторон и неодобрительно сообщила, что и здесь защиты от вызова нет. А значит, так тому и быть. Ей же проще. И, непочтительно усевшись на саркофаге, поджав ноги, она зашептала что-то себе под нос, творя руками какие-то едва уловимые символы. И, глядя на это действо, принц опять не мог поверить, что при жизни эта женщина была слабой и ни на что не способной. Что дара у нее не было, как и у всех ее потомков. Что училась она уже после смерти и даже сумела создать свою собственную технику, черпая силу из собственного посмертного существования. И все это с ней сотворили ненависть и жажда мести. Мести человеку, которого когда-то слишком сильно любила.

Император Мален появился не сразу, да и как-то странно. Он не соткался из воздуха и света, а просто вышел, откуда-то.

Первым делом вызванный дух огляделся, удивленно посмотрел на сидящую на его саркофаге женщину и задумчиво хмыкнул. Потом перевел взгляд на Ромула, стоявшего у самого выхода.

— Забавно, — сказал, полюбовавшись его бесстрастным лицом. — Я думал, меня будут вызывать совершенно другие люди. И что же тебе так быстро понадобилось?

— Узнать ответ, — сказал принц и подошел ближе.

— Да? — поддельно удивился Мален и милостиво разрешил: — Спрашивай.

— Огненная птица прилетит, когда ее позову я? — спросил Ромул.

Мален хмыкнул и с каким-то странным интересом посмотрел ему в лицо.

— Забавно, — повторился. — Не думал, что такой вопрос придет тебе в голову.

— Я знаю, что я не ваш сын, мне Ларама сказала еще два года назад, — мрачно произнес Ромул и кивнул на призрачную женщину. — Еще я знаю, что, если птица появится, меня практически сразу убьют и я ничего не смогу сделать. Так что просто выбираю способ. Артефакт богов ведь могут украсть и повезти, допустим, на острова Хребет Дракона.

— Угрожаешь?

— Та женщина ведь знала, когда ты умрешь? Знала. О ней ты заботился всегда больше, чем…

— Это она обо мне заботилась, — печально сказал император и, отвернувшись от принца, посмотрел на призрачную женщину. — Любопытно.

— А как мне любопытно, — проворчала в ответ женщина. — И как же ты получил свободу?

— Обменял ее на другую несвободу, — признался Мален.

— Не врешь, — с удивлением сказала женщина и покачала головой. — Ответь на вопрос мальчика. От этого зависит, что он буде делать дальше. И то, кто украдет артефакт, тоже зависит. Ты же не хочешь неприятностей… для кого, для родственников? Думаю, им время и спокойствие тоже нужны.

— Значит, без кражи артефакта не обойтись? — задумчиво спросил Мален.

— Не обойтись. Потому что он не сработает из-за того, что кто-то украл и подменил, — жестко сказал Ромул.

— Но лучше бы, чтобы его на самом деле украли уже после того, как он не сработал, — задумчиво продолжил Мален. — Забавно и так просто. Зачем завоевывать империю, если можно ее получить в наследство, просто убив наследника и заняв его место в его же теле. Жаль, мы не смогли придумать, как выяснить личность загадочного отца, не привлекая внимание. Не хмурься. Да, я знал, не так и давно, но знал. И знал, что будет дальше. И… да не сработает он, не сработает, тот, кто вернул равновесие в мир, не был еще императором, когда получил этот артефакт. Так что, сам понимаешь, наследниками были всего лишь его дети, а вовсе не следующий император. А теперь равновесие опять нарушится. И кто-то, жаждущий власти над богами, наконец, получит по носу. Очень больно получит.

Женщина, сидящая на саркофаге, радостно захихикала и протянула:

— Не врет.

— А артефакт… — Император задумался, обхватив пальцами подбородок. — Да скормите его морскому змею. И пускай гоняются по морям…

— Где мы тебе змея возьмем?! — возмутилась женщина, перестав хихикать.

— Отправляйтесь на прогулку, и он сам вас найдет, — легкомысленно сказал Мален. — И лучше отправляйтесь после того, как кто-то подтвердит, что артефакт настоящий. А то настоящий отец нового императора может ведь и рискнуть, решив, что его украли именно потому, что артефакт должен был сработать.

Женщина величественно кивнула, а принц поблагодарил за совет. А потом не сдержался и спросил:

— Что теперь будет?

— Мир изменится, — предрек Мален, поклонился женщине и ушел.

— Мальчишка, — прошипела она ему вослед. Потом с грустью посмотрела на единственного своего потомка, сумевшего вырасти, сохранив волю и разум, и сказала: — Время перемен. Уверена, он знает каких. А еще уверена, что не из-за артефакта та божественная птица прилетает. Так что даже если ты его разломаешь и переплавишь, хуже не будет. Но этот свободный мертвец прав. Пускай лучше за змеем гоняются, все меньше сил будет на тебя. Хотя он опять спасает ту женщину. И, я уверена, своих родственников по крови. А еще я уверена, что на их острова изменения не сунутся. Из-за этой крови, которую слышат боги. Видимо, она, даже отдаленная по родству от передающего наследство, все равно имеет эту силу, хоть и ослабленную. Так что свою подругу детства отправляй туда, пока о ней не узнали. Точнее, пока ее не нашли. О том, что ты неспроста зачастил на охоту, догадываются, наверное, все, а выяснив, где именно ты всегда ночуешь и что там есть прехорошенькая девушка… сам понимаешь, в чем ее заподозрят. В дружбу с ее отцом поверить сложнее, будь оно хоть трижды правдой. И будь осторожнее, пока я не насобираю силы.

Принц только кивнул.

Айдэк легко и непринужденно влился в ряды зрителей, выстроившихся вдоль Золотой дороги. Сейчас в нем вряд ли бы кто-то узнал варвара младшего Веливеры. Привычную рубашку с вышивкой и кожаную жилетку, похожую на часть доспеха, он сменил на полотняную сероватую рубаху не шибко обеспеченного горожанина и моряцкую куртку, потертую и явно купленную у старьевщика, которому ее принесли в качестве выигрыша в кости и обменяли на пару медяков. Штаны на Айдэке были широкими, запыленными, с обтрепанными низами. Выдающая варвара прическа была безжалостно сострижена, клок волос, перевязанный красной лентой, отдан жене на хранение, а голова успела обрасти жесткой щетиной, и казалось, что несчастного мужика совсем недавно лечили от вшей самым дешевым и самым радикальным способом — маг-целитель сжег их вместе с волосами. И хорошо если полностью защитил голову от ожогов. А то некоторые хитрецы потом еще и несколько медяшек берут за излечение.

В общем, на варвара Айдэк был не похож. Он был похож на неудачника, явившегося в город в далекой юности в поисках счастья, да так и оставшегося на всю жизнь не то в портовых грузчиках, не то в наемных рабочих, которые берутся за вынос мусора, помощь садовникам в расчистке деревьев и за прочие несложные, но требующие физической силы работы. А то, что смуглый — да мало ли загоревших мужиков ошивается в столице?

— О, сейчас пойдут, — обрадовано сказал мелкий и щуплый, провонявший рыбой мужичонка, который стоял справа от Айдэка.

То, что пойдут, было ясно и без него. Уныло и однообразно бьющие в барабаны юноши оживились и ускорили темп. Где-то в вышине императорского комплекса истошно и довольно противно завопили длинные трубы гаюкко. А на центральную лестницу, по которой пока еще принц должен был спускаться на Золотую дорогу, чтобы пройти по ней в храм Равновесия, стали выпархивать девушки в шелках, с широкими рукавами, которыми вымахивали, как диковинные птицы крыльями, и в венках из огромных красных цветов.

Девушки грациозно сбегали по лестнице и выстраивались по обе стороны. Потом появились мальчишки с букетами и роздали девушкам по цветку. И лишь после этого появился распорядитель церемонии. Он величественно замер на верхней ступене лестницы, дождался, пока умолкнут барабаны и перестанут шуметь зрители, воздел руки над головой и объявил о том, как радо солнце встречать прекрасного мужа идущего по пути императоров.

За спиной Айдэка кто-то непочтительно хмыкнул и проворчал, что прекрасный муж мог бы и поторопиться, потому что тут люди собрались ради вина, которое получат не раньше, чем он из принца превратится в императора.

Прекрасный муж назло этим людям торопиться не стал.

По лестнице сначала сошли воины в полном доспешном облачении. Они громыхали металлом, бряцали мечами об наплечники и время от времени восклицали: «Оев-оев-оев!». Что это загадочное «оев» означает, похоже, не знали и сами воины.

После воинов вышли маги, увешанные защитными амулетами так, словно не одного человека собирались защищать от безумцев, возжелавших убить принца прямо во время церемонии, а на войну шли.

За магами, наконец, пошел принц — в доспехах, с мечом и с амулетами. К доспехам принц был явно непривычен. Не к таким, в которых человек выглядел чудовищем из железа и кожи. Такие вообще полагались воинам ростом с Айдэка и с его же силой. Но церемония есть церемония, и принц терпеливо шел, старательно не опуская плечи и гордо держа голову вместе с рогатым тяжеленным шлемом.

За принцем опять шли маги, а за ними — воины.

Айдэк проводил принца взглядом, осмотрелся и решительно стал выбираться из толпы. Потом полез на примеченный заранее балкончик, радуясь, что оттуда не видно Золотую дорогу и именно поэтому на него не набились зрители. С балкончика перебрался на крышу, а там ловко побежал следом за принцем. Нахально и даже не пытаясь скрываться. Убийцы так точно не бегают. Перепрыгнув на соседнюю крышу и проигнорировав окрик обнаружившихся там то ли воинов, то ли стажников, он ловко перескочил через дымарь, добежал до края и сиганул на следующую. А оттуда уже было отлично видно происходящее перед храмом.

То ли стражники, то ли воины на этой крыше тоже были, но они, наградив Айдэка не самыми ласковыми взглядами и убедившись, что оружия у него нет, пообещали набить морду и вернулись к церемонии, которая их явно интересовала гораздо больше, чем какой-то грузчик.

Айдэк нахально пристроился рядом с ними и стал наблюдать. В первую очередь за теми, кто стоял в ближнем круге зрителей. Его интересовало, кто с кем рядом стоит, само по себе это могло много сказать о симпатиях и договорах. Увидел адмирала Дореби, все-таки успевшего прибыть в столицу до церемонии, и с насмешкой отметил, что стоит он практически в одиночестве, то ли не успев никому предложить свои услуги, то ли не решаясь это сделать, помня о золоте и опасаясь, что партнеры станут тоже на него претендовать.

Из храма тем временем вышел старший жрец, неся на подушечке императорский венец. За ним шли жрецы рангом пониже и что-то загадочно и красиво пели. Девушки, стоявшие на лестнице, видимо, это заметили и поспешили к храму, чтобы выстроиться вокруг площадки, на которой стояли жрецы и коленопреклоненный принц, вместе с друзьями, помогшими ему опуститься на колени и не опозориться. Девушки подключились к поющим жрецам и стали медленно поднимать и опускать руки, словно собирались взлететь. Главный жрец что-то принцу рассказывал, видимо, что-то такое, что должен был слышать он один, потому что говорил очень тихо. Несчастный Ромул терпел и наверняка мысленно проклинал шлем и первого императора, которого угораздило уродиться огромным, сильным и очень терпеливым.

Зрители, которым быстро надоело смотреть на поющих девушек, бормочущего жреца и коленопреклоненного принца, начали шептаться и чуть не пропустили момент, когда друзья принца стали снимать с него шлем, оголяя голову для венца.

Айдэк как раз в этот момент рассмотрел обернувшегося мужчину в белом и озадаченно почесал подбородок. Его он не знал. Поэтому потыкал пальцем в спину одного стражника-воина и спросил у него, кто это. Узнав, что посланец из Золотых Туманов, очень удачно приехавший к церемонии, неуважительно хмыкнул и кивнул. Стражник ему даже улыбнулся. Видимо, тоже не понимал, зачем этого посланца пустили на церемонию, да еще и на самое престижное место.

— Он маг, вроде бы, — добавил стражник, во все глаза глядя на то, как на голову Ромула опускается венец. — Приехал с жалобами на то, что у них какие-то барьерные волны ведут себя неправильно. Наверное, заподозрил, что это мы что-то делаем. А потом стал говорить какую-то чушь о том, что огненную птицу надо призвать не в срок, а на две недели раньше, чтобы их барьеры успокоить. Но его пообещали выгнать за такое святотатство, и он успокоился.

Айдэк опять хмыкнул и покачал головой.

Похоже, равновесие довольно сильно сместилось сразу после смерти Малена. Настолько сильно, что в Туманах это заметили и забеспокоились. Но им придется потерпеть. А потом очень сильно разочароваться, особенно в тот момент, когда оно сместится окончательно и им на головы станут сыпаться демоны.

— Так им и надо, — пробормотал Айдэк, за что получил одобрительную улыбку и приглашение на пиво.

Столичные воины и стражники, в отличие от некоторых аристократов и просто богатых людей, Золотые Туманы очень сильно не любили.

Примерно в это же время один маг с грустью смотрел на труп у своих ног и с трудом сдерживал в себе желание плюнуть на него. Очень уж хотелось. Несмотря на убеждения.

— Как же вы мне надоели, — наконец сказал маг, заменив этими словами плевок. — Да, да, особенно вы, командир Хашен, вместе с вашей энергией, вашими завышенными требованиями и непробиваемой самоуверенностью. Вот, допрыгался, идиот. Вот кем надо быть, чтобы нападать на лучшего мага в этих болотах, размахивая каким-то дрянным амулетом?

Труп молчал и отвечать явно не собирался.

Маг печально вздохнул. Огляделся на предмет личностей, пытающихся подслушать и подсмотреть, а то и воспользоваться очередным дрянным амулетом. А никого не заметив, еще раз обозвал мертвеца идиотом и смело шагнул прямо в трясину, заросшую сочной плавучей травкой.

Трясина колыхнулась, но засасывать в свои недра лучшего мага в болотах почему-то не стала, и он спокойным прогулочным шагом пошел к морю. Напрямик, к маленькому заливчику, прячущемуся в скалах, чье количество было увеличено с помощью иллюзии.

Негодование и грусть продолжали бороться в душе мага. Хашена ему было жаль, привык он к нему как-то. К его попыткам надурить привык. К несуразным приказам. И даже к тому, что тащит на очередной оккупированный партизанами островок всякую дрянь, способную выдать их местоположение.

Но вот того, что он будет бросаться с амулетом в руках, маг как-то не ожидал. Хашен ему казался слишком для этого умным.

Да, отправиться на охоту за беглецом в одиночку он вполне мог, просто чтобы выслужиться перед начальством, рассказав, куда он делся и какими опасностями сопровождалась мужественная слежка. Но вот нападать…

Хотя сначала он просто угрожал той поделкой, в уверенности, что маг испугается, понуро опустит голову и позволит гнать себя пинками обратно.

А потом, когда маг расхохотался, вспылил и напал. Ага, с парализующим амулетом, который, если передержать, сделает калекой. А маг просто отмахнулся и послал в амулет маленький импульс, чтобы эта пакость сломалась, а то мало ли, вдруг сработает, несмотря на щиты.

Ну, пакость и сломалась, попутно выпустив весь свой заряд и оторвав идиоту Хащену руку вместе с частью грудной клетки. Он даже заорать и осознать, что случилось, не успел.

— А все ваша жадность, — мрачно пробормотал маг. — Говорил же, нельзя экономить на амулетах. Объяснял, что разные недоделки имеют свойство ломаться, взрываться, а то и срабатывать не так, как должны. Так нет же, лишний золотой нам дороже собственной жизни. Идиот.

Бормоча ругательства в сторону излишне экономного мертвеца, маг все-таки дошел до залива, постоял немного на берегу, любуясь дожидающейся его там рыбацкой одномачтовой лодкой. А потом кивнул своим мыслям и решительно пошел к кораблику. Прямо так, по воде, не желая терять время.

Накопителей у него с собой было много. Несколько лет копил. Так что и на разные фокусы хватит, и на щиты и на маскировку.

Экономить маг точно не собирался.

Не доводит до добра эта экономия.

Глава 2

Сражения и ритуалы

Утро у Юмила Веливеры не задалось. Сначала прилетела птица от Айдэка со «счастливой» вестью о том, что на церемонии возложения венца присутствовал посланец от Золотых Туманов. Не просто так присутствовал, а в первых рядах, несмотря на недовольство городской стражи, да и простых горожан, которые поняли, кто это такой.

У Ромула, судя по всему, разрешения на это присутствие не спрашивали. Очень уж у него был странный взгляд, когда он, получив свой венец и обернувшись к приветствующей толпе, увидел этого «дорогого гостя». Так что принца, скорее всего, вообще не принимали во внимание. И о том, что он, по планам заговорщиков, доживет ровно до ритуала равновесия, знали если не все, то большинство.

— И ждет это большинство большой сюрприз, — мрачно сказал Юмил, отправляясь отчитываться перед Советом Старших, в который входила как его родная мама, так и мертвый Мален.

Совет новостям тоже «очень обрадовался». Мален вообще чуть потолок не уронил от желания передушить своих бывших приближенных.

— Жизни им вечной захотелось, — злобно шипел он, носясь из угла в угол. — Будет им вечная жизнь, когда демон жрать начнет. Вот тогда и поймут, что лучше переродиться через сотни лет, ну или остаться духом, если он не сумеет забыть себя, чем быть сожранным полностью и абсолютно. Но поздно будет. Поздно.

— А мне в такие моменты хочется все бросить и уйти из этого мира. И пускай он себе погибает, — задумчиво призналась Мелана.

Микал, все еще чувствовавший себя неуютно в столь великолепной компании, передернул плечами и посмотрел в окно, за которым жизнерадостно что-то кричали дети.

Остальные просто терпеливо пережидали истерику Малена. Он дух, а с духами это часто случается. Такова их природа.

Когда призрак, наконец, успокоился и завис посреди комнаты, сложив руки на груди, высказаться решил бывший старший придворный маг.

— Я за то, чтобы помочь мальчику, — сказал он уверенно. — Не обнародовать его происхождение.

— Да, нам такой союзник будет не лишний, — согласился с ним Мален и задумчиво добавил: — Тем более, он точно не имеет отношения к заговору, в котором ему была отведена роль жертвы. И он хороший мальчик, зря я, наверное, так от него отдалился после того, как узнал, что он не мой.

— Ладно, а потом что? — спросила Кадмия. — Ведь рано или поздно мы избавимся от короля с его демонами, и нам надо будет возвращаться в столицу. А там император. А может уже его сын. Или внук. А для возвращения равновесия в нужное положение, в центре должен быть потомок первого императора. Нам что, воевать еще и за трон?

— Ой, да не придумывай ты себе проблему, — сказала Мелана и даже взмахнула рукой. — Никто же не сказал, что наследовать этот центр должны непременно по мужской линии. Устроим брак и все дела.

Кадмия посмотрела на нее с большим сомнением, потом перевела взгляд на сына, изображавшего памятник, и громко хмыкнула.

— Ладно, посмотрим, — сказала, наконец.

— Да, будем решать проблему тогда, когда она у нас будет, — высказался бывший придворный маг и широко улыбнулся.

А Юмил был отпущен. И обрадован тем, что пока не увидит ни Айдэка, все еще нужного в столице, ни Марка, занимавшегося маскировкой корабля, который должен был забрать Айдэка и еще нескольких людей.

Юмил только вздохнул. Он, откровенно говоря, и не надеялся, что кто-то вернется до того, как пройдет неудачная церемония. Там пока нужны личные впечатления, а не просто сухие новости.

Следующую «радостную» весть Юмилу принесли пираты. Свои пираты, уже практически не пираты, особенно после того, как все несогласные служить были развешаны по мачтам.

Оказалось, капитан Бахлаш, которого как всегда избрали представителем и послали в пасть к акуле, уже больше часа дожидался молодого хозяина. И не просто так дожидался. И даже не затем, чтобы поделиться данными разведки и обсудить, какие корабли можно щипать, а какие следует пропустить. У капитана была жалоба на конкурентов. Причем, это был не корабль-одиночка, с которым они бы либо договорились, либо и сами справились. Конкуренты завелись сильные и странные. Это были то ли десять, то ли двенадцать кораблей, точнее посчитать не смогли, потому что они маскировались в магическом тумане. Напали они на купца, причем, почему-то так совпало, что именно на того, которого добрым пиратам трогать не велели.

В общем, добрые пираты, подождав пока конкуренты уберутся, выловили выживших с корабля купца, и отправили Бахлаша жаловаться на произвол и намекать на награду за спасенных людей. Тем более, среди них оказался и старший сын купца, которому принадлежал потопленный корабль.

— Так, — задумчиво сказал Веливера, выслушав столь «радостную» весть. — Что еще можете рассказать?

— У них сильные гарпуны. Мы там послали пару лодок к плавающим обломкам, и даже несколько с собой захватили. Так, похоже, эти гарпуны не только борта прошивали, но и внутренние перегородки, если на пути им не встречался груз. И веревки там странные, совсем не рубятся, только сжечь можно. Так что отцепиться и попытаться все-таки сбежать у купца шансов не было. Руби не руби… Поймали, как малька на удочку.

— Так, — повторился Юмил, поглаживая подбородок. — Еще?

— Еще маги если не сильные, то умелые точно. Туман они держали не в неподвижном состоянии. Мы очень удивились, когда он стал по морю стелиться, поэтому и спрятались в скалах. Не бывает в тех местах такого тумана. Он там клочковатый, камнями изрезанный. И быстро рассеивается, стоит только солнцу выглянуть. Так что не местные они. И даже не посчитали нужным местных расспросить.

— Ага, или маги не местные, или амулеты, которые попросту невозможно перестроить, — задумчиво сказал Юмил. — Ладно, посмотрим, что там за конкуренты.

Бахлаш буквально расцвел. Видимо, очень его впечатлило зрелище того, как корабль купца буквально разломали на доски, выдергивая гарпуны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Юмила, откровенно говоря, это выдергивание впечатлило гораздо больше, чем какой-то туман, который мог быть и иллюзией — пираты за «сражением» наблюдали издалека. Обычно гарпуны собирает команда. Переходят на загарпуненный корабль, и вручную собирают, отвязывая от веревок и вытаскивая застрявшие из досок. А тут дернули, да так, что ограбленный корабль буквально взорвался, вместо того, чтобы прыгнуть к дергавшим. А значит, там был маг, способный этот корабль удержать на месте.

И это было нехорошо. Подумав, Юмил даже решил позвать на поиски конкурентов скучающего Микала, а вместе с ним еще нескольких сильных и свободных от дел магов. В первую очередь тех, кто мог обеспечить защиту.

Третьей «радостной» вестью для Юмила Веливеры стало то, что на поиски конкурентов решила отправиться Лиин.

Она, как назло, нашлась в учебной комнате Микала. Он ей там что-то объяснял о кольцевании амулетов. А Лиин слушала и пыталась нарисовать кольца на листе бумаги.

А Юмил почему-то не додумался до того, что с Микалом следует поговорить наедине. Собственно, ему просто было приятно смотреть на жену одетую как мальчишка. Она в таком наряде выглядела особенно маленькой и трогательной. И улыбалась загадочно и обещающе. Вот только в конце разговора вместо того, чтобы пообещать Микалу научиться рисовать амулетные кольца, она вскочила на ноги и заявила:

— Я тоже пойду.

— Что? — не поверил своим ушам Юмил, считавший, что жену нужно беречь от опасностей, а не тащить туда, где они есть.

— Мне нужна практика, — гордо сказала Лиин. — Потому что изучать боевую магию в теории и не пытаться ее применять — глупость. Реальность может сильно отличаться от теории, и даже от учебных боев.

Микал, вместо того, чтобы осадить ученицу, одобрительно что-то проворчал, и Лиин, гордо задрав нос, сказала, что быстро соберется и убежала.

Юмил даже ничего возразить не успел, так и остался стоять с ощущением, что происходит что-то сильно не то.

— Она права, боевым магам нужна практика, — заявил Микал, полюбовавшись лицом младшего Веливеры. — Иначе пользы с ее учебы не будет.

— Она учится на всякий случай, — сказал Юмил.

— Этот случай, если он случится, без практики может стать гораздо опаснее, чем будет на самом деле, — попытался объяснить свою позицию Микал.

И Юмил только махнул рукой, утешая себя тем, что жена все-таки носит амулет-кораблик. И случись что, вполне себе опытный Мален сможет ее защитить, даже если она не успеет отреагировать.

Маг, поспешно покинувший повстанцев и золотоискателей, и сумевший незамеченным проскользнуть между идущими к заболоченным островам флотами, примерно в это же время решил, что пора пополнить запасы воды. Потому что опреснение соленой отнимало слишком много времени, внимания, да и энергии. Именно с этой целью он изучал обтрепанную по краям карту и пытался понять, может ли быть на небольшом и безлюдном островке та самая вода, или это просто скала, торчащая над волнами.

— Хоть отдохну, — решил, наконец, маг и, игнорируя неудачное направление ветра, погнал свою лодку в направлении островка.

Двое мужиков, которые собственно эту лодку ему предоставили и собирались потом забрать, вместе с небольшой, но солидной кучкой золота, смотрели на него с восхищением. «Малая акула» на самом деле было обыкновенным рыбацким судном, в меру неповоротливым и не умеющим развивать большие скорости. С самой его постройки на нем возили либо рыбу, либо контрабанду, а то и контрабанду, запрятанную под рыбой. Контрабанда была так себе, ничего особенно дорогого и опасного, но семье и она была отличным подспорьем. Постепенно рыбаки заработали себе уважение за умение не попадаться на глаза патрулям, а уж если попались, не паниковать и не пытаться сбежать. Все равно ведь догонят. А так, подойдут неспешно, увидят простецкие физиономии рыбаков, понюхают въевшегося в лодку рыбного запаха и отпустят с миром. Копаться в рыбьих тушках, а то и порохах «для одной целительницы, которая делает из них мази» до сих пор ни у кого желания не возникло.

Так бы рыбаки-контрабандисты себе и жили, получая небольшую, но стабильную прибыль. Но репутация оказалась действительно кладом, как вычитал старший из братьев в одной умной книжке. И однажды, благодаря исключительно этой репутации неболтливых, неглупых и не склонных ни к панике, ни к излишнему геройству людей, к ним обратился светловолосый маг. Отдал задаток, который они могли бы заработать лет за десять, пообещал вчетверо больше по окончанию работы, вручил маскирующие как лодку, так и шум от нее амулеты и велел такого-то числа явиться к такому-то острову и подождать там не менее пяти дней. Если он не появится, спокойно отправляться домой, если появится, забрать и довезти куда попросит.

Рыбаки посовещались и согласились. Если рисковое дело пришло само, причем уже принесло столько денег, стоит на него соглашаться. Да и маг не выглядел невесть каким злодеем.

Деньги старший брат, единственный успевший обзавестись семьей, закопал под яблоней и написал письмо жене, оставив его в почтовой конторе и заплатив за хранение с таким расчетом, чтобы его принесли не раньше, чем через месяц, когда будет точно понятно, что рыбаки домой уже не вернутся. В письме была несложная загадка для своих. Жена догадается, что это про яблоню и что следует что-то поискать в ее корнях, кто-то посторонний лишь посмеется с того, что мужик решил завещать семье каждое дерево отдельно.

Сходив напоследок в храм и попросив там удачи, рыбаки отправились забирать нанимателя.

Он оказался человеком обязательным и пришел в первый же день. И повел лодку от островов заковыристыми путями, едва не столкнувшись с чьим-то флотом. А теперь вот решил идти к какой-то скале в поисках воды.

Маги очень странные люди.

К островку они дошли без проблем и даже воду там нашли в чашеобразном озерце в центре. И пока рыбаки наполняли бурдюки и бочку, маг сидел напротив лодки и шаманил над картой, положив на нее медную тарелочку дном вверх и разложив вокруг странные предметы. Там была и прядь волос, перевязанная толстой некрашеной нитью, и кольцо, явно мужское, с выпавшим из креплений камнем, и поломанный веер, и кусок кружева, и даже птичий череп. На тарелку маг положил короткую деревянную палочку, кривоватую и, судя по зелени в коре, не успевшую полностью засохнуть. Видимо сломал ее по пути в своих болотах.

Над всем этим добром маг немного побормотал, поводил руками, а потом застыл, держа ладонь над тарелкой. И, как раз когда рыбаки успели наполнить водой все, что только могли, палочка зашевелилась, несколько раз дернулась туда-сюда, а потом уверенно остановилась между прядью волос и птичьей головой.

— Любопытно, — проворчал маг. — Значит вы в одном месте. Хм… С другой стороны, а почему бы и нет? Кандидатура подходящая, что для него, что для нее. Хм…

— Продолжаем путь? — спросил старший из братьев, когда маг замолчал.

— Да, нам надо повернуть немного южнее. Идем к Драконьему Хребту.

— Знакомцы там ждут? — спросил рыбак, просто чтобы не молчать, пока маг свои странные предметы собирает в тарелку, а потом все это добро завязывает в женский платок с кистями.

— Да, знакомцы, которые меня ждут. И ученица, которая, похоже, и думать обо мне забыла. Обидчивая она у меня.

Маг задорно улыбнулся и зашагал к лодке, ловко перепрыгнул через большой камень и, не пользуясь сходнями, заскочил на борт, что твой здоровенный кошак. А рыбак шел, покачивая головой и понимал, что маги очень странные. Где это видано, чтобы учителя за учениками бегали и искали их? Вон сосед-гончар, чуть что не по нему, даст подзатыльник и выгонит искать себе другого учителя.

А тут смотри, ученица у него там, которая думать забыла.

Собиралась Лиин очень быстро и довольно бестолково, боясь, что душечка Змей возьмет и случайно ее забудет на берегу. Повесила на шею связку амулетов, не разбираясь, который и для чего нужен. В карманы на всякий случай положила свои учебные накопители и сшитые вместе листы с зарисовками плетений, которым учили то Микал, то Мелана, то бывший придворный маг, а с недавнего времени еще и Мален, которому иногда становилось скучно. Благодаря их стараниям, Лиин постоянно чувствовала себя бестолковой ученицей. Даже несмотря на то, что отлично понимала — большинству того, чему учат они, не сможет научить больше никто в империи.

С другой стороны по самолюбию, сам того не понимая, топтался душечка. Причем, он искренне желал добра, старался защищать жену от зла и поменьше ее расстраивать. Лиин это понимала, пыталась объяснять, почему ее расстроило то, что он не поделился новостью, смотрела в полные недоумения глаза и, махнув рукой, уходила, мысленно обещая однажды отомстить так, чтобы он понял сразу и все. А Юмил шел следом и пытался разобраться, почему именно она обиделась на этот раз, с проблемой ведь уже справились, никто не пострадал, а так были бы только лишние переживания.

И Лиин в который раз ловила себя на том, что он бы отлично сдружился с Валадом.

Ну, или они бы поубивали друг друга по причине схожести характеров.

— У меня ощущение, что мне не доверяют! — гаркала в который раз Лиин, когда Юмил перебирал все возможные причины и шел на второй круг.

— Почему?! — искренне недоумевал муж, а потом углублялся в дебри взаимоотношений между ночными волками и доходил до того, что каждый занимался своими делами и не мешал другим просто из-за того, что хотел что-то там узнать.

А Лиин обижалась еще сильнее и гордо уходила.

И это притом, что она отлично понимала, что хотел сказать душечка. Просто форму высказываний выбирать он то ли не умел, то ли не особо старался.

А возможно, дело было вовсе не в душечке, а в том, что все были чем-то заняты, делали что-то важное, а ей приходилось учиться.

Они ей старались не мешать, не отвлекать и давать побольше времени.

А ей казалось, что от нее что-то скрывают.

В общем, полная ерунда.

И Лиин была практически уверена, что участие в морском сражении поможет ей вернуть душевное равновесие. Ну, или покажет, что она на самом деле глупая неумеха, которой лучше сидеть тихо в классной комнате, учить плетения и распределение силы, и терпеливо ждать Мелану. Которая, весело улыбаясь и попивая чай с апельсиновыми джемом, расскажет все самое важное. Что уже произошло и что вот-вот произойдет.

В общем, Лиин нужна была определенность. И лучше бы она оказалась вовсе не неумехой, которую нужно беречь и лелеять. Потому что это будет очень ощутимый пинок по самолюбию. А если еще и кто-то начнет утешать… хотя представить утешения того же Юмила, Лиин не могла. Он скорее выскажет все, что думает, как и любому подчиненному. И хорошо если не велит после этого сидеть на берегу и не высовываться. Лиин подозревала, что после такого обязательно вцепится ногтями ему в лицо. Прямо на глазах команды.

В общем, ославит что его, что себя.

Лиин вздохнула, посмотрела в зеркало на удачу и, схватив сумку с лекарским набором, поспешила на пристань, пока душечка не велел отчаливать.

А еще ее грыз червячок смутного беспокойства. То ли потому, что она отлично помнила, чем закончился ее бунт в прошлый раз, и понимала, что ей очень повезло с тем, что попала она именно на «Гордость Ловари». Все могло закончиться гораздо хуже.

То ли это было самое натуральное предчувствие, которое пыталось ее уберечь от совершения глупости.

А может, все проще. Может, ей действительно не хватало опыта. А когда опыт придет, это смутное беспокойство сбежит с позором. А может, и не сбежит. Экзаменов Лиин всегда побаивалась, несмотря на то, что ни разу ни один не провалила.

— А может, я на самом деле трусиха, — пробормотала девушка и бодро зашагала к морю, на ходу поправляя форменную моряцкую шляпу, защищавшую нос от обгорания.

К Большому порту Головного острова вела лестница, вырубленная в скале в стародавние времена. Лестница была серая, с искорками-проблесками слюды и очень прочная. Даже годы на нее повлияли не сильно, всего лишь закруглив края ступеней и местами выдолбив небольшие щербинки.

По лестнице всегда гулял ветер. Ночью мел с суши к морю накопившийся за день мелкий мусор. Днем с тихим подвыванием взбирался наверх, принося городу прохладу. На лестнице всегда пахло водорослями и морской водой. А в разное время года к этому запаху подмешивалась то сирень, то жасмин, а то и виноградный, и яблочный жмых, который сбрасывали прямо в море любители самодельных вин и сидра.

Еще на лестнице тихо хрустел мелкий белый, с черными вкраплениями песок, а временами собирались небольшие лужи. И живущие в скалах ласточки шныряли над ней с особым рвением, а может так только казалось.

Лиин лестница нравилась. Еще с детства. Лестница была одним из ее самых ярких воспоминаний. Именно с вершины этой лестницы она впервые увидела море, которое обычно загораживали скалы и рукотворная стена, защищавшая дом от возможного нападения. Море тогда было синее-синее, с мелкими морщинами-волнами. А по этому морю шел корабль с белоснежными парусами, на котором возвращался с долгой учебы младший брат отца.

— Лучше бы он тогда утонул, — мрачно сказала Лиин и, вздохнув, стала спускаться.

«Гордость Ловари» стояла у второго Рыбного причала. На нее споро закатывали какие-то бочки, а в сети, с помощью лебедки и крана, поднимали тюки. Юмил стоял на причале и с неодобрением за этим наблюдал, нетерпеливо постукивая ножнами о бедро. Рядом с ним неуверенно переминался капитан Бахлаш, который при виде приближающейся Лиин не сдержался и невольно отступил на шаг. Потом напомнил себе, что он мужчина, и вернулся обратно.

Микал стоял чуть поодаль, над самой водой и, видимо, старался не мешать грузчикам. Вместо этого он наблюдал то ли за облаками, то ли за охотящимися на рыбу чайками.

— Шторм будет, — сказал маг ученице, когда она подошла к нему, решив не мешать Юмилу ругаться на команду.

В присутствии жены эти ругательства не то, чтобы иссякали. Нет, если в них была нужда, Юмил себя не сдерживал, просто начинал говорить не коротко и хлестко, а излишне цветасто, подбирая эпитеты и сравнения.

— Почему вы так думаете? — спросила девушка, кивнув знакомому юнге, расцветшему в ответ улыбкой.

— Когда облака похожи на рябь на прибрежном песке — это предвестник шторма. Еще моя бабка так говорила и почти всегда была права, — объяснил Микал.

Лиин посмотрела на небо. Облака действительно местами были похожи на рябь на песке, но большей частью на остриженную с овец шерсть, зачем-то растянутую по небу. И овцы были белые-белые, а шерсть у них, наверное, легкая и мягенькая.

— Ценная какая-то порода, — пробормотала Лиин.

— Не переживай, я тебя подстрахую, не дам натворить глупостей и опозориться, — пообещал Микал и загадочно улыбнулся.

Лиин только вздохнула.

— Уверен, твой великолепный муж тоже поначалу ошибался, — добавил Микал. — И, наверное, поэтому желает уберечь от ошибок тебя. И бережет, как умеет, чтобы ты не расстраивалась.

— Микал, женитесь на Мелане. Вы друг другу очень подходите, — только и смогла сказать в ответ на это заявление Лиин.

А маг усмехнулся и опять уставился на небо. Словно пытался гадать по облакам. Возможно, даже на исход дела.

Конкуренты добрых пиратов нашлись быстро.

Как Юмил и думал, они слишком верили в свою маскировку, считали ее отличной и практически идеальной, и не думали, что у кого-то может быть и лучше. Поэтому, сделав корабли практически невидимыми, с помощью очередных «древних артефактов из императорской сокровищницы», небольшой флот отправился на охоту, пустив впереди себя приманку — шлюп средней неуклюжести, но большой вместительности. Явного купца. Везущего что-то то ли с Драконьего Хребта, то ли с находящихся дальше островов, но, скорее всего, в столицу. А в столицу могут везти как банальное зерно, так и что-то ценней. В общем, тот же Бахлаш непременно бы рискнул, по его словам.

Ходить по водам океана «купцу» было суждено недолго. Напали на него уже на третий день. Нагло напали, маскируя свое количество совсем уж неуместным при свете яркого дня туманом.

— Двадцать, — выдохнул Микал, когда «купца» загарпунили и стали с ним сближаться.

— Что? — спросил Юмил, наблюдая за действиями пиратов.

— Кораблей там двадцать. Я не сильно разбираюсь, но, похоже, какие-то переделки. Отремонтировали старые корабли, парусность увеличили…

— Хм. — Юмил нахмурился и задумчиво спросил неизвестно кого. — И кто же это у нас такой умный унаследовал старый флот? И где он взял деньги на ремонт и обновление?

Отвечать ему никто не стал.

Пираты тем временем радостно полезли на не сопротивлявшегося купца. Обнаружили, что там нет ни команды, ни половины настила палубы. Начали что-то кричать. Но разбежаться и отвести хоть на какое-то расстояние свои корабли не успели. Видимо, излишне прочные веревки подвели. Пока сообразили, что просто так полуразобранные корабли не ходят по морям, пока поняли, что пора убегать. А потом еще и веревки пришлось развязывать, развернув гарпунные самострелы к палубе, вместо того, чтобы молодецки ухнув обрубить в любом месте. В общем, сами себе создали кучу проблем и потерю времени.

— Волар, отпускай его! — велел Юмил.

Маг, который по очереди с Микалом и Лиин вел приманку, резко опустил руки. Настолько резко, что паруса «купца» попросту опали, лишившись магического ветра и не поймав настоящего. А душечка нехорошо улыбнулся и попросту хлопнул в ладони.

Приманка, которую для большего эффекта начинили горшками с кровью земли и сундуками с каким-то алхимическим порошком, вовсе не вспыхнула. Она мгновенно превратилась в огненный ком, выстрелила во все стороны щупальца и горящие ошметки, увеличилась в два раза, а потом опала на воду грандиозным, с черным дымом, костром.

От кораблей, которые столь легко и нахально поймали «купца», осталось немногим больше. Да и из тех, кто подошел не столь близко, мало кто не пострадал от огня.

— Двенадцать, — уверенно сказал Микал. — Но, думаю, реально сопротивляться могут шесть-восемь, остальные будут пытаться не утонуть.

Юмил величественно кивнул.

— Страшные вы люди, — восхищенно сказал Бахлаш.

— Снимаем маскировку! — отдал очередной приказ Юмил.

Стоявший на корме юнга замахал красными шелковыми тряпочками и, не прошло и полминуты, как вместо легкого дрожания над водой появился десяток кораблей.

Пираты этому, видимо, обрадовались, потому что через приближающую линзу было отлично видно, как они забегали, чуть ли не натыкаясь друг на друга. Всклокоченный рыжеватый парень, маг, замахал руками, что-то крича, а потом резко опустил их вниз, и на корабль, у которого горел нос, хлынула волна, смывая вместе с огнем не успевших схватиться за что-то людей.

Маг на другом корабле стоял неподвижно и вокруг именно того корабля начал опять собираться туман, сметенный огнем.

На остальных пиратских переделках то ли магов не было, то ли они не умели работать с водой и предпочитали не торчать на виду, но пожары там тушили ведрами. А один из кораблей, не пострадавших от огня вообще, пытался потихоньку сбежать.

— Защиту держать! Вперед! — приказал Юмил и, с чувством выполненного долга, стал пить укрепляющую пакость из фляги.

Дальнейшие события показали, что в морских сражениях Лиин ничего не понимает. Точнее, она представляла, как они должны выглядеть, когда противника хотят попросту уничтожить. Поучаствовала в подобном в качестве мечущейся по кораблю самоуверенной идиотки, пытающейся попросту выжить.

Понимала, как выглядит бой, когда те же пираты хотят захватить корабль, не сильно его повредив, но и не дав ему уйти. Один из пиратских боцманов рассказывал, когда приходил к Микалу за амулетами для укрепления мачт. Пираты в таких случаях гарпунят противника. Противник рубит веревки и пытается отойти. Его опять гарпунят и тянут к себе. А потом бравые пираты прыгают на чужую палубу, обвесившись амулетами, как защитными, так и способными выпустить пеленающее плетение, и начинают показывать охране купца, что зря они, да и их наниматель, на амулетах экономили. И чаще всего почему-то оказывалось, что экономили очень сильно. Купцы вообще более склонны полагаться на удачу и веру в то, что с пиратами не повстречаются.

Хотя с другой стороны, кто будет экипировать охрану так, что ее снаряжение в несколько раз превысит по цене груз? Разве что те, у кого груз очень ценен. Но их вычислить легко, они обычно и поодиночке не ходят, и корабли-сопровождение нанимают, и маги у них умеют не просто управлять парусами, а еще и защиту толковую ставить. По такому кораблю разок стрельнешь, полюбуешься, как гарпуны, не долетев, падают в воду и понимаешь, что лучше не связываться.

Третий вид морских сражений Лиин видела, когда «Гордость Ловари» была вынуждена идти к краю мира и к разрыву в ткани пространства, чтобы избавиться от пластин из Золотых Туманов. И начало этого сражения даже было похоже — душечка Змей швырялся огнем. А вот дальше…

Сначала вокруг корабля с тихим хлопком поднялась защита. То ли второй слой, то ли взамен той, что попроще. Потом, то ли по плану, то ли для устрашения, то ли для того, чтобы не сбежали, кто-то из магов снес начисто мачты начавшего удаляться корабля.

— Великолепная работа, — похвалил неведомого умельца Микал, все так же стоявший рядом с Лиин и, уловив непонимающий взгляд ученицы, объяснил: — Вдвоем работали, синхронно. Один подломил мачты, может дерево состарил и сделал хрупким, может еще как, а второй в то же время толкнул ветром.

Мачты, трепеща парусами, далеко не улетели, повисли на тросах, накренив корабль вправо и лишив его возможности не то, что уйти, а вообще хоть как-то маневрировать.

«Гордость Ловари» тем временем вырвалась немного вперед, почти впритирку прошла с кораблем, который все еще пыталась потушить команда и, не пытаясь свернуть, врезалась в тот, вокруг которого постепенно густел туман. Только поставленная защита ярко вспыхнула и пропала. Вместе с резко осевшим туманом и защитой корабля противника. «Гордость Ловари» замедлилась и практически замерла в локте от пиратов. Кто-то там пытался атаковать, но не впечатляющий огонь стек по защите, появившейся вместо пропавшей, а потом еще и плеснулся обратно на палубу.

— Маг мне нужен живым, — мрачно произнес Юмил, и эти слова прозвучали не хуже приказа.

Морячки с жизнерадостными воплями стали швырять кошки, скрепляя корабли не хуже, чем гарпунами, а потом начали тянуть.

Маг, которого Юмил желал непременно поймать живым, попытался сжечь канаты, но получил плюху от Микала, врезался спиной в мачту и затих под ней.

— Неопытный самоуверенный мальчишка, — прокомментировал артефактчик. — Был бы опытный, плел бы защиту, предоставив канаты людям с топорами.

Лиин кивнула, зачем-то оглянулась и пропустила момент, когда морячки стали лихо перепрыгивать с палубы на палубу, отгонять от кошек тех самых людей с топорами и ввязываться в бои с людьми с мечами.

— Держать защиту! — скомандовал Юмил.

Лиин опять оглянулась и обнаружила, что к ним приближаются сразу два корабля, причем, один продолжает гореть.

Юнга прислонился к борту и что-то кому-то просигналил своими тряпочками, а потом, не дожидаясь ответа, шлепнулся на четвереньки и отполз за спасательную шлюпку. Защита в том месте, возле которого он стоял, вспыхнула, но вполне успешно поглотила плетение, предназначавшееся мальчишке. Потом вспыхивать она стала часто и в разных местах. Юмил замер, выплетая новую защиту и готовясь ее развернуть, когда из-за перенасыщения энергией падет старая. Морячки с «Гордости Ловари» вполне успешно теснили противника, явно не ожидавшего, что они столь умелы, да еще и защищены практически от всего.

Сопровождавшие баркентину Юмила корабли тем временем разделили противника на несколько частей и не давали этим частям подойти ко всем нужному магу. Даже горевший корабль остановили и теперь к «Гордости Ловари» приближался только один шлюп, большой и несуразный, словно собранный из двух разных кораблей.

В общем, все были заняты, у всех было дело, и только одна Лиин, отправившаяся сюда, чтобы поучаствовать в сражении, стояла и ничего не делала, понимая, что бегать с мечом по чужой палубе точно не сможет. Ставить защиту столь хорошо как Юмил никогда не научится, скорее всего, так что и лезть не стоит. Нужного всем мага и без нее запеленают в сеть, у морячков есть соответствующие амулеты. Сносить мачты даже пробовать не стоит, помня об инерции и том, что корабли к морю не приклеены, а напарником умеющим старить дерево, обзавестись как-то не догадалась. Да и не стоит зря шлюпы ломать, целые корабли и пригодиться могут.

А если серьезно, перепуганные пираты силу этого противника явно преувеличили. Хотя им, наверное, связываться с магами не стоило, для них этой силы вполне бы хватило.

— Отправилась великая воительница в сражении участвовать, — пробормотала Лиин и решила хотя бы попытаться замедлить корабль уже практически дошедший до сцепившихся баркентины и переделки.

Ветер Лиин подхватила легко, даже создавать не понадобилось, погладила его, слепила коридор и отпустила в чужие паруса, заставив их выгнуться в другую сторону, а несчастный несуразный шлюп наклониться и даже зачерпнуть воды. И все было бы хорошо, если бы Лиин додумалась отпускать свой ветер подальше от «Гордости Ловари». Тогда бы не зацепило один из косых парусов баркентины, судно бы не тряхнуло так, что сорвало несколько кошек, все еще держащих корабли вместе, а Юмил, опять плетущий новую защиту, не наградил бы жену очень многообещающим взглядом.

— Зеленая черепаха, — прошептала девушка и кивком поблагодарила Микала, удержавшего Лиин от падения, вовремя схватив за плечо.

Полюбовавшись все еще пребывавшим в бессознательном состоянии создателем маскировочного тумана, Юмил громко хмыкнул, порылся в кармане и, найдя там тонкий серебряный браслет, защелкнул его на запястье мага. Этот маг действительно оказался совсем молодым и, наверняка, неопытным, зато очень сильным, если верить его коллеге с побитой физиономией.

Этот же коллега, тоже получивший свой браслет, и сразу же, словно по волшебству, растерявший наглость и уверенность в том, что Юмил чего-то там не посмеет, рассказал, откуда взялись корабли и почему грабить купцов решили у Хребта Дракона.

История оказалась проста и незамысловата. У одного не шибко богатого и не шибко благородного землевладельца родился сын. Землевладелец всю свою жизнь растил зерновые, овощи, фрукты и даже раков в специально вырытых прудах, и горя не знал. Конкурентов у него в этих местах практически не было. Не считать же конкурентами селян, которые перебиваются с урожая на небольших полях на рыбный улов и собирание грибов-ягод в сезон.

А потом наивный землевладелец женился на хорошей девушке, которую выбрал не из-за красоты, приданого или подходящих родителей, а сугубо по характеру. Прожил с ней двенадцать лет, обзавелся шестью дочерями и, наконец, дождался наследника. И поступил, наверное, как всякий отец, излишне долго этого наследника ждавший — окружил его заботой, нагнал учителей, задарил подарками, а когда у мальчика еще и магический дар обнаружился, вообще едва не умер от гордости.

Вот ребенок и вырос с мыслью о своей уникальности, невесть каких талантах и практически избранности. Разве ко многим магам учителя ездят домой? Причем, не абы какие, а прямо из столицы.

И разве должен столь одаренный, великий и умелый маг растить какую-то картошку на продажу?

Юноша считал, что не должен. Что его ждут подвиги, красотки и куча денег, которые получит без особых усилий. А уж когда одному приятелю достались в наследство три корабля, план по добыче денег был практически придуман. Осталось только найти еще нескольких приятелей с кораблями и без желания возить на них товары. На что было потрачено почти два года.

— А здесь вы как оказались? — спросил Юмил, размышляя, как выбить из без сомнений талантливого юнца мысли об избранности. Тем более, его папа с плодородными землями лишним точно не будет.

— Ну, здесь же хозяйка — баба, самое подходящее место, — не шибко уверенно сказал побитый маг.

Хозяйка, которая столь лихо чуть не перевернула его корабль, улыбнулась ласково-ласково, и бедолага почувствовал себя совсем неуютно.

— Тем более, тут и без нас пираты были, никто же не заметит, — добавил он еще более неуверенно.

— Ключевое слово — были, — печально сказал капитан Бахлаш.

— Чудесно, — сказал Юмил. — Просто великолепно. Надеюсь, больше недоумков, не способных связать воедино замужество, проходящий мимо флот и присмиревших пиратов не появится. Ах, да, почему вы, придурки, решили прятать корабли в тумане?

— Чтобы никто не понял, сколько их, — растерянно признался пленник. Потом трогательно шмыгнул носом и несмело признался: — И мы деньги барышникам должны. На ремонт одалживали.

— Я сейчас прямо расплачусь от жалости, — сказала Лиин.

— Идем к Кончику Хвоста, — принял решение Юмил. — Будем сортировать добычу. Бахлаш, вам горевшие корабли нужны? Или этих двух беременных каракатиц прямо здесь затопить?

— Я найду покупателей, — просиял пиратский капитан, понимая, что репутация смелого человека все-таки выгодна. Послали бы пираты сюда кого-то другого и ненужные Веливере корабли достались бы этому другому.

А в столице, вместе с началом очередного праздника невест, начались неприятности у молодого императора. Матушка вдруг, совсем неожиданно, вспомнила, что он не женат и стала ходить следом, уверяя, что на празднике будет целых три подходящих девушки и ему немедленно следует выбрать одну из них. Потому что если будет тянуть, кто-то возьмет и выберет за него. Правда, почему она была уверена в том, что это непременно случится, матушка не говорила.

Ромулу же, откровенно говоря, было совсем не до незнакомых девушек, пускай они благородны, прекрасны и просто великолепны. Он пытался тихо и незаметно вывезти на Драконий Хребет знакомую. Вовсе не любовницу, как можно было подумать, а дочку человека, научившего его многим нужным и полезным вещам. Встретившегося на пути именно тогда, когда был очень нужен кто-то способный поддержать и вовремя окоротить, невзирая на титулы.

Обир Маяса, бывший наемник, вообще разные титулы ни во что не ставил. Разве что обладатели этих титулов ему платили.

Впрочем, Обир был умным мужиком. Когда понял, что влип в очень неприятную историю, сумел вовремя сбежать и скрыться, не став, в отличие от жадных приятелей, ждать обещанных денег. И сделал правильно, потому что о тех приятелях больше никто и ничего не слышал.

А Обир отрастил бороду, с которой его бы и родная мама не узнала, и поселился у одной молодой вдовушки. А потом еще и егерем сумел устроиться, кем и был до сих пор. И на этот раз сбегать не собирался, считал, что никому старый охотник не понадобится. А если понадобится… так жена два года назад умерла от болезни, и осталось только дочку увезти подальше. А там он вспомнит, что был неплохим воином, и желающие его крови даже получив ее, очень о своем желании пожалеют. А так как дочка должна была вскоре отправиться в путешествие, якобы к жениху, покоренному ее красотой, то и беспокоиться ему было не о чем.

Другой проблемой императора Ромула был посланец Золотых Туманов. Он появлялся в самых неожиданных местах и начинал вести странные речи, которые сводились к тому, что следует прямо сейчас пойти и позвать огненную птицу. К счастью, он отстал за три дня до ритуала. Видимо, решил, что уж три дня его барьерные волны подождут.

Третьей проблемой были съезжавшиеся во дворец адмиралы, сановники и прочие благородные мужи, а так же некоторые женщины. Одни старательно его игнорировали и всячески выказывали неуважение, и им можно было отвечать взаимностью. Другие старались завоевать его доброе отношение. Третьи бестолково перебегали от первых ко вторым и пытались разобраться, что происходит.

Ромул тоже некоторое время пытался и даже стал размышлять о том, как бы отобрать посты у первых и передать их вторым. Первые ему точно были не нужны. Но долго думать над этой проблемой не пришлось. Потому что если верить письму от Кадмии Ловари, большинство этих первых вскоре будут сожраны демонами, с которыми столь неосторожно связались.

Откуда Ловари знает о связях с демонами, она не писала. Но причин для того, чтобы не верить, у Ромула не было. И он решил просто подождать, изображая наивность и непонимание ситуации.

А потом пришел первый день Тихого Сезона, а вместе с ним и ритуал призыва огненной птицы. Невесты, среди которых были и присмотренные вдовствующей императрицей благородные красавицы, смотрели на Ромула кто призывно, кто растерянно, а кто и откровенно испуганно. Наверное, все, как одна, решили, что он именно на них решит жениться. Ну и морально к этому готовились. А может, уже планировали свадьбу, точнее следующие за ней празднества.

Посланец из Золотых Туманов опять маячил в первых рядах, где ему, откровенно говоря, было не место.

Ромул, в ответ на его задумчивый взгляд, светло улыбнулся. Торжественно поднялся на башенку и возложил руки на артефакт. Толпа замерла и уставилась на небо, ожидая огненную птицу. А огненная птица взяла и их ожидания проигнорировала.

Люди ждали минуту, другу, третью, потом стали шуметь и волноваться. А посланец Золотых Туманов еще и побледнел, видимо понял, что птицу сегодня не дождется.

— Украли! — наконец завопила нанятая Обиром тетка, воздевая руки над головой и размахивая красным платком. — Украли! Все как в моем видении. Приплыли по морю с северного севера и украли, дабы нас начали есть демоны! Они хотят нас скормить своим демонам! Украли! Как в моем видении!

Народ, только-только переживший нашествие разных пророков, утверждавших, что скоро придут демоны и всех сожрут, заволновался.

Представитель Золотых Туманов заволновался еще больше, понимая, что зря сегодня сюда пришел.

А Ромул опустил голову, скрывая улыбку, а когда ее поднял, неожиданно заметил на нависавшей над площадью крыше очень знакомое лицо. Но сразу не понял, где его видел, а когда сообразил, человек на крыше отступил и куда-то делся.

— Как интересно, — пробормотал император, не убирая рук с артефакта. Словно в надежде, что птица сейчас передумает и все-таки появится.

— Украли! — подхватили крик первой женщины еще несколько голосов.

Потом в этот крик стали вливаться другие, как женские, так и мужские.

А Ромул, старательно изображая на лице печаль и непонимание, начал спускаться.

Как ни странно, и он, и невесты, и даже посланец Золотых Туманов без проблем прошли по дороге, рассекающей волнующееся людское море. Стражам даже никого удерживать и отгонять не понадобилось. Слишком люди были заняты обсуждением невиданной новости.

Зато во дворце Ромулу отдохнуть не дали. Посланец Золотых Туманов ждать уже не мог и прибежал прежде, чем император успел попить воды и поговорить с придворным магом о сложившейся ситуации.

Посланец пришел. Не выказывая должных знаков уважения, стал требовать допуска к артефакту, дескать, он сумеет сказать настоящий он или фальшивка, оставленная взамен украденного. На что Ромул только пожал плечами и пригласил посланца посмотреть на него завтра утром, вместе со всеми экспертами. И на уговоры допустить немедленно не поддался. А потом еще и торжественно запер артефакт в сокровищнице, игнорируя вопли об остывающем следе преступников.

И не удивительно, что посланец явился смотреть на артефакт в числе первых. Правда, о том, что же там высмотрел, так и не сказал, ограничившись туманными речами о разных возможностях. А когда подкупленный Ромулом эксперт стал утверждать, что это фальшивка, посланец предложил свозить ее к своему королю, дабы он, великий чародей, смог отыскать гнусных воров.

И Ромул даже согласился. Только не сегодня. Потому что пока не приехал еще один знаток артефактов. Вдруг он посмотрит и сможет сказать еще что-то важное?

Посланец расплылся в улыбке и закивал.

— Воровать будут, — сказал подкупленный эксперт, когда остался с Ромулом наедине. — Влезут в сокровищницу и украдут. И этот, могу вас заверить, настоящий артефакт. И другие.

— Пускай лезут. Их там ждет большой сюрприз, — мрачно улыбнулся император, вспомнив, как сам изумленно рассматривал давно не работающие древности и приходил к выводу, что работающие артефакты находятся в совсем другом месте. О котором Мален сказать «забыл». — А я пока отправлюсь любоваться морем и искать в нем спокойствие. Вместе с невестами. Должен же я к этим девушкам присмотреться, раз половину из них прочат мне в жены.

Эксперт только плечами пожал и высказался в том смысле, что дела императора, это всегда дела императора, и лезть в них он не собирается.

— А вы отправляйтесь к Драконьему Хребту. Думаю, вас там примут с радостью, — задумчиво посоветовал Ромул, решив, что там если кто-то и попытается искать этого мага, ночные волки быстренько от угрозы избавятся.

— Думаете? — Эксперт посмотрел на молодого императора с любопытством.

— Уверен. Еще я уверен, что там будет безопасно и вам, потому что кто-то обязательно пожелает уточнить, почему вы решили, что артефакт фальшивка. Да и в целом.

— Тогда полагаюсь на ваше мнение, — торжественно сказал эксперт, понимая, что рано или поздно за помощь в выборе направления побега придется заплатить услугой.

Впрочем, это было не худшим вариантом. Он вообще готовился к тому, что придется сбегать от убийц, опять менять имя, а может и внешность. Хотя внешность у него была неприметная, похожих людей в империи много. Главное сменить профессию и все. Искать будут эксперта по артефактам, а не учителя и даже не мага-наемника, а может, и погодника.

Тут уж как повезет, и кто будет больше нужен в тех местах.

Глава 3

Слухи, чудовища, решения и встречи

Слухи о том, почему не появилась огненная птица, были разнообразны.

Говорили и о том, что артефакт действительно украли и подменили.

И о том, что то ли императорский род, а то и все люди вместе взятые разгневали богов равновесия и потому они птицу не послали. Намекая, что пора исправляться.

И о том, что это присутствующий на церемонии посланец Золотых Туманов что-то сделал, надеясь, что наивный император отдаст им артефакт, якобы для исследований. И эти слухи только укрепились после того, как принц повез невест любоваться морем, чтобы вернуть девушкам спокойствие, а во дворце тем временем состоялась кража.

Правда, что именно за кража, мнения расходились, потому что никто из дворцовой стражи ничего рассказывать не хотел, а челядь не сильно много знал. Но то, как посланец Туманов почти бегом бежал на свой корабль, и как быстро он отчалил, видели многие.

А меньше всего слухов было о том, что нынешний император не сын прошлого и именно поэтому боги не захотели подтверждать договор. Правда, ходили эти слухи в наивысших кругах, да и то не среди всех. А только среди тех, кто точно знал, что Ромул Малену не сын на самом деле. И беспокоило их вовсе не это, а то, что они были уверенны — птица все равно появится, ведь церемония возложения венца будет самой настоящей, так что и император тоже настоящий, вне зависимости от происхождения.

А птица взяла и не появилась. И теперь в души этих людей вселилось сомнение, которое они хотели разрешить. А некоторые из них даже придумали как.

Кто, как не предыдущий император сможет объяснить, почему не услышали боги нынешнего?

— Точно появится? — спросил представительный мужчина в широких моряцких штанах и, в контраст им, дорогой куртке из тончайшей, медово-коричневой замши.

Духоводец лишь передернул плечами, намекая, что мешать ему проводить ритуал не следует. Он только-только закончил рисовать сложный рисунок-сеть. Из-за того сложный, что у клиента даже самой завалящей вещи покойника не нашлось, не говоря уже о клоке волос. Эти болваны даже не додумались подкупить кого-то способного незаметно пробраться в усыпальницу, не говоря уже о том, чтобы обзавестись волосами, или хотя бы носовым платком, при жизни императора Малена.

Впрочем, почему-то именно таким людям чаще всего и требуется поговорить с духом.

Духоводец еще раз посмотрел на рисунок, убеждаясь, что ничто нигде не напутано. Расставил по четырем углам помещения плошки с водой, потом сел на коврик, закрыл глаза и стал плести зов.

Если честно, он не особо рассчитывал на то, что мертвый император откликнется и придет. И потому, что личной вещи-якоря не было. И потому, что среди прочих, в императорской сокровищнице мог заваляться артефакт, защищающий мертвых от призыва. И потому, что император Мален мог попросту не захотеть придти, а он был достаточно сильным магом для того, чтобы, не желая — не делать. И тут даже не в квалификации вызывающего дело. Захочет, придет к призывателю, строящему призыв, не выпуская из рук справочника. Не захочет, даже три духоводца его в сеть не затащат.

Но император откликнулся легко и быстро. Словно сидел где-то там и ждал зова, желая поговорить именно с этими людьми.

Что, впрочем, не сулило им ничего хорошего. Потому что они не были ни его родственниками, ни друзьями.

— А он точно нам не солжет? — задал следующий глупый вопрос все тот же мужчина.

Его приятель, решивший замаскироваться капюшоном, натянутым до кончика носа, но не шибко в этом преуспевший, раздраженно хмыкнул.

А третий жаждущий встречи с духом, не постеснявшийся придти в адмиральском кителе, мрачно сказал:

— Мертвые не могут лгать. Они могут прийти, а могут не прийти, в зависимости от силы духа и силы духоводца. Но солгать, если пришли, не могут. Рисунок их притягивает, держит и…

— И он их часть, пока они здесь. А среди его частей есть символ «чистоты помыслов и речей», — объяснил духоводец. Потом поклонился, сообщил, что дух уже идет и скоро появится. А значит, наемному специалисту пора выйти и заняться своими делами. Узнавать чужие тайны он не собирался.

Троица желающих поговорить с мертвым императором осталась ждать, переминаясь с ноги на ногу.

Дождались того момента, когда линии рисунка мягко засветились, а потом над ними появился Мален. Он поочередно посмотрел на присутствующих. Задумчиво хмыкнул и, сложив руки на груди, повис над рисунком.

Мужчины переглянулись.

— Приветствуем вас, император… — собравшись с мыслями, заговорил человек в капюшоне.

— Берьен, не позорься, сними эту тряпку, — недовольно потребовал Мален. — Хоть какое-то уважение продемонстрируй. Вон Ковин даже китель натянул, а ты… Впрочем, кому я это говорю? Предателям и аферистам, решившим рискнуть империей, ради поддельной молодости, за которую нужно платить чужими жизнями и собственной сущностью, врученной демонам. На что вы там еще рассчитывали? На власть? Вам мало было? Так вот, демонопоклонники вам дали бы ее еще меньше! Идиоты.

— Заткнись, мертвец! — потребовал мужчина в замшевой куртке.

— Да, а ты Ревин, никогда не отличался ни особым умом, ни умением вовремя смолчать и придержать свой характер, — проворчал дух. — Тебя терпели в память о твоем отце, а ты, надо же, возомнил себя достойным чего-то большего, чем имел, просто так, не приложив усилий. Скорее даже вопреки.

— Замолчи, я требую!

— Хм, — отозвался император, но замолчал, не забыв наградить Ревина таким взглядом, что он невольно отступил на шаг.

— Повелеваю отвечать на мои вопросы, — заговорил Берьен, все-таки стянув с головы капюшон. — Первый из них: почему ритуал, подтверждающий договор с богами равновесия, не был свершен. Почему не прилетела птица?

Император Мален улыбнулся, широко и вполне себе довольно.

— А вы думали, она прилетит? — спросил насмешливо. — Какие неучи, я восхищен. Кто вам сказал, что договор с богами был заключен императором, и что именно к императору прилетает птица-посланник? Когда этот договор был заключен, первый император императором еще не был. Неучи. Никакого почтения к истории, а туда же, править им захотелось. Интриганами себя возомнили, болваны.

— Так почему она не прилетела? — решил уточнить Ревин, а Берьен и Ковин понимающе переглянулись.

— Потому что вызывал ее вовсе не продолжатель моего рода. Не моя плоть и кровь, — ответил Мален и, хмыкнув, добавил: — Даже интересно, что вы теперь будете делать, когда оказалось, что у меня не только законного ребенка нет, но и банального бастарда, и подтверждать договор попросту некому?

— Ничего, — мрачно сказал Берьен. — Объясним народу, что артефакт украли и…

— И? — искренне заинтересовался дух. — Вот свалится на город демон, что вы сделаете?

— Какой демон? — раздраженно спросил Ковин.

— Не знаю. В архивах сохранились зарисовки нескольких, но насколько я понял, надеяться, что появится похожий, не стоит, демоны очень разнообразны. Объединяет их только голод и желание разрушать.

— Так демоны действительно существуют? — недоверчиво спросил Берьен.

— Конечно, — легко подтвердил император. — И теперь, когда не пришли равновесные боги, придут они. Потому что вы открыли им путь. Надеюсь, когда один из них разрушит все, что вам принадлежит и хоть сколько-нибудь дорого, то, что вы на парочку лет продлили свою молодость, вас утешит. Впрочем, о чем это я? Вы не доживете. Потому что сначала демоны пойдут туда, где один уже есть, где ему поклоняются, как богу, и приносят жертвы, чтобы он не жрал всех подряд. И он, защищаясь от собратьев, сожрет тех, кто вручил ему себя взамен «чудес» и надежд на власть. Вы для него самые бесполезные из принадлежащих ему людей. Слишком далеко от него живете. А демоны не шибко умны, и что такое союзники не понимают. Так что да, вас он сожрет в первую очередь.

— Не сожрет, мы ничего у бога Золотых Туманов не просили, — сказал Берьен.

— Не успели, — зачем-то добавил Ковин.

— Да? — удивился Мален. — Что ж, вам же хуже. Значит, будете жить и видеть, к чему привело ваше желание возвыситься. Хотя куда уж выше? Вот тебе, Ковин, чего не хватало? Третий флот получил, дворянство получил, бумаги на Голубиные острова в канцелярии уже лежат… хорошо, что я не успел их лично вручить. Смешно бы было. Получил бы один из предателей земли за верность. Забавно же, да?

— В какой еще канцелярии? — растерянно спросил адмирал.

— В дворцовой, земельно-счетной.

Ковин недоверчиво посмотрел на Берьена, тот пожал плечами и сказал:

— Там ничего нет.

— А на Голубиные острова вчера отправился младший шо-Клавекан. Поддерживать порядок и вступать во владение. Потому что в смутные времена нельзя столько земель оставлять без присмотра и хозяина, — рассказал Ревин.

— Вот как, — задумчиво сказа Ковин. — Вот оно как…

— Да подождите вы, — потребовал от приятелей Берьен. — Как нам позвать богов, чтобы подписать новый договор?

— Никак. Они очень не любят предателей. Особенно тех, кто предает их представителей среди людей. Так что ждите демонов, готовьтесь к обороне и радуйтесь, что существуют Золотые Туманы, которые в сто раз привлекательнее для демонов, чем земли империи.

Мален насмешливо улыбнулся и выжидательно посмотрел на троицу, стоявшую перед ним. Мужчины опять переглянулись.

— Какие земли для демонов наименее привлекательны? — задал следующий вопрос Берьен.

— Беспокоишься о семье или сам надумал бежать? — поинтересовался Мален.

— Отвечай! — потребовал Ревин и даже ногой топнул.

Мертвый император улыбнулся и торжественно произнес:

— Те, где искренне, не на словах, поддерживают равновесие. Оттуда боги не ушли.

— И где это место находится? — уточнил Берьен.

— Да много где. Думаю, даже в столице есть дома, в которые демоны не смогут сунуться, и люди, которых они попросту не увидят. Но вам это не поможет. Вы разрушители равновесия, добыча демонов, вас увидят везде. Так что… Еще вопросы у вас есть? А то меня в другое место зовут, другие любопытные, наверное, которые не понимают, почему птичка не прилетела.

— Пока нет, — мрачно сказал Берьен, вдруг обнаруживший, что не желает посвящать Ревина во что бы то ни было.

Зато очень хочет поговорить наедине с адмиралом Ковином. И об островах, неожиданно доставшихся не тому, кому должны были. И о молодом императоре, которого все сбросили со счетов, а тут вдруг оказывается, что у него есть все шансы остаться самим собой и сохранить власть. Потому что если неожиданно умрет хотя бы половина тех людей, которые по уверениям Малена умрут непременно, ни у кого, кроме Ромула, шансов сохранить хоть какой-то порядок не будет. А демоны наверняка поспособствуют желанию его сохранить. Хоть в каком-то виде.

— Кай, срочно придумай каких-нибудь пиратов и отправляйся их ловить вместе с флотом, — сказал Берьен, когда Ревин попрощался и поспешил исчезнуть, наверняка с докладом какому-то покровителю, о котором скромно умолчал.

Задумчивый адмирал Ковин посмотрел на него очень удивленно.

— Если они отобрали у тебя земли, которые практически тебе принадлежали, могут попытаться отобрать и флот. Да и убить тебя могут попытаться, устроив несчастный случай. Так что отправляйся к пиратам и жди новостей. Думаю, вскоре эта проблема исчезнет сама собой. А я пойду к молодому императору. Буду каяться и посыпать голову пеплом. Учитывая, что ему сейчас очень нужны союзники, он меня простит. Или сделает вид, что простит. Или купить попытается. Впрочем, он не глупый мальчик и, думаю, поймет, ради чего я старался. А так как пришествие короля нам теперь вряд ли грозит, то и поддерживать его незачем.

— Думаешь, не грозит?

— Думаю, ему не захочется стать ненужным его божеству и превратиться из короля в еду. А своего бога они смогли бы перетащить сюда не раньше, чем ему станет поклоняться большинство людей. Я внимательно слушал и расспрашивал, зачем столько сложностей и почему нежелательно земли завоевывать. Так что…

Адмирал кивнул, задумался, а потом улыбнулся.

— О, пиратов я им придумаю. Таких пиратов. Знаешь, как пес охотится за своим хвостом?

— Пес?

— О, да! А еще в древности был такой капитан. Который тихо себе пиратствовал под полосатым парусом и с морской девой на носу корабля. А потом менял парус на белый, деву менял на брус с защитными символами и спокойно возвращался в родной порт.

— Хм… — сказал Берьен, понимая, что теперь рядом с Голубиными островами покоя не будет. Да и не только эти острова пострадают от гоняющегося за самим собой пса.

Желающих поговорить с духом императора Малена в тот день было довольно много. И вопросы они задавали однообразные. А император развлекался, как мог. Порадовал большинство тем, что они скоро умрут. Рассказал по секрету одному ревнивцу, с кем изменяет ему жена. Двум братьям о том, что их прадед закопал клад на своей любимой поляне, правда, признался, что понятия не имеет, где она, иначе сам бы давно выкопал те артефакты. А одному обеспокоенному мужчине, успевшему вместе с Ромулом побывать в сокровищнице, практически поклялся, что за день до собственной смерти видел, что все, что там хранилось, находится на своих местах. И если что-то оттуда пропало, то только после того, как он умер. И у кого там был доступ, возможности и достаточно наглости? И не может ли этот кто-то повторно туда наведаться?

Во дворце после откровений духа было шумно и весело. Двое придворных едва не подрались за право управлять стражей. Один хотел чуть ли не всю отправить сторожить сокровищницу, а второй намеревался с помощью стражи ловить бывшего друга.

Вдовствующая императрица, немного понаблюдав за происходящим, покачала головой и отправилась отдыхать.

Юный император даже не подозревал о том, что творится во дворце, потому что ранним утром отправился на морскую прогулку вместе с праздничными невестами, оркестром, распорядителем церемоний и несколькими друзьями. И путешествовать, видимо, собирался до вечера. Ну, или до того момента, как жители дворца или успокоятся, или разнесут его по камешку.

Невесты, на взгляд Ромула, в этом году оказались вовсе не столь великолепны, как в прошлом. А может, все дело было в том, что шумная Ашини, умевшая даже дурнушек превращать в красавиц, отказалась от работы во дворце и отправилась в изгнание следом за Кадмией Ловари, ее сыном и его молодой женой. Ловари была ее подругой и Ашини почему-то решила следовать за ней, а не оставаться генералом над дворцовыми красавицами. И удержать ее императрица Кадия не смогла.

В общем, так и получилось, что в этом году невесты вовсе не были так великолепны и блистательны, как в предыдущем. Две, на взгляд Ромула, даже оделись нелепо. Вот кто в морскую прогулку напяливает тяжелое бархатное платье, обшитое жемчугом так густо, что жемчужины при ходьбе легонько друг о друга постукивают? Случись что, и эта девушка пойдет ко дну не хуже легендарного драконоборца, которого кораблекрушение застало в тот момент, когда он стоял на борту в полном доспешном облачении.

Вторая красавица пошла бы ко дну следом за первой, потому что ее вышитое серебром платье наверняка весило не меньше. Эта бедняжка даже по кораблю не могла толком передвигаться, а когда она садилась, оказывалось, что юбка почти не гнется.

Ромул тихонько хмыкнул. Посмотрел на девушек, которые рассаживались вокруг столиков, поставленных на носу корабля, в ожидании обещанных фруктов с колотым льдом. Потом перевел взгляд на море. Спокойное, лишь легкая рябь морщила воду, серебристое.

— Ну и где обещанный морской змей? — тихонько спросил сам у себя молодой император.

Артефакт оттягивал карман, и казалось, еще немного, прожжет в нем дыру и со звоном свалится на палубу, привлекая всеобщее внимание.

Ромул бросил последний взгляд на море, сделал шаг к красавицам, щебечущим о чем-то своем, женском, и краем глаза заметил что-то темное промелькнувшее на воде. Резко повернувшись обратно, император увидел темно-зеленый горб, показавшийся над водой и тут же пропавший. Потом вынырнула плоская драконья морда, с длинными усами и гребнем, начинавшимся от носа, громко фыркнула и пропала.

Взамен морды почти сразу вынырнул хвост и звучно хлопнул по воде.

— Змей! Морской змей! — стал кричать молодой моряк.

Девушки, роняя стулья, бросились к борту, стараясь не пропустить столь редкое зрелище.

А Ромул вытянул из кармана артефакт и уронил его в воду.

Змей еще раз хлопнул по воде хвостом. Вынырнул, словно красуясь, пронес над водой длинное тело и пропал, словно его и не было.

— Вот и хорошо, — пробормотал Ромул и пошел к девушкам, размышляя о том, как скоро те, кто знал, что артефакт был настоящий, обнаружат, что теперь вместо него в сокровищнице находится фальшивка.

И что они будут делать после этого? Искать и выслеживать? Да, искать и выслеживать корабль, которого нет.

— Забавно, — сказал Ромул, улыбаясь девушкам.

Владелица драгоценного платья в жемчугах, старательно, с помощью локтей, пробивалась вперед и смотрела на императора так, словно собиралась его съесть. И Ромул понял, что прогулку пора заканчивать. А то вскоре его станут штурмовать, как неприступную крепость, попутно уничтожая противников.

Жениться Ромул точно не хотел. Не сейчас и тем более, не на этих девушках.

Где их мама только набрала?

Айдэк и Марк тоже отправились на морскую прогулку. Следом за молодым императором. Правда, на своем корабле, замаскированном иллюзиями и щитами.

Убедились, что артефакт действительно попал в пасть к морскому змею, где, за второй щекой, может пребывать годами, как камни, которые змеи там прячут, чтобы было легче нырять.

Айдэк потянулся, пригладил ежик волос, к которому никак не мог привыкнуть, улыбнулся и спросил:

— Теперь возвращаемся?

Делать в столице пока больше нечего. Разве что внимание к себе привлекать. Тем более, со дня на день начнут искать артефакт и тех, кто его похитил. И представителей Золотых Туманов наверняка набежит море. А то, как же иначе продемонстрировать дружелюбие и желание помогать? А заодно и свою непричастность.

И когда они поймут, что действительно непричастны, их число, скорее всего, только увеличится. И сильных магов, маскирующих внешность, они тогда точно не пропустят.

Так что…

— Нет, — как-то задумчиво сказал Марк.

Айдэк удивленно на него посмотрел.

— Нам нужно поближе к Золотым Туманам. Поближе к границе, — сказал Марк.

— Зачем?! — не поверил своим ушам Айдэк.

— Там огненный маг появился, сильный. Нужно успеть его забрать, — объяснил Марк и продемонстрировал неярко пульсирующий искоркой камешек-подвеску на запястье.

Айдэк тихонько выругался.

Этот сильный маг наверняка только-только родился. Был бы он раньше, его бы непременно нашли. Потому что где-где, а там в последние годы этих магов искали целенаправленно и очень тщательно.

— И никуда не деться, — пробормотал варвар, плюнув напоследок за борт.

Корабли к Кончику Хвоста — крохотному, длинному и узкому острову, густо заросшему колючим кустарником — шли гордо и неспешно. Поэтому и дошли только через три дня. Лиин так казалось, хотя разумом она понимала, что, скорее всего, поврежденные корабли попросту не могли развить большую скорость, а бросать их в одиночестве не хотели.

Да и к Кончику Хвоста их вели потому, что там, в небольшой бухте, практически отрезанной от моря белой скалой, можно было спокойно ремонтировать корабли, не привлекая внимания. И не менее спокойно пытать пленных. А также, их воспитывать, им угрожать и объяснять прописные истины, которые они упорно не понимали. Сынок землевладельца, очнувшись и обнаружив на запястье браслет, вообще не додумался ни до чего лучше, чем начать угрожать. Лиин даже ушам не поверила, когда этот идиот заявил Юмилу, что он на что-то там не имеет права, просто таки обязан опасаться властей и его отца, а еще вскоре познакомится с императором, который будет выносить приговор за похищение.

Юмил тоже сначала не поверил, потом ласково идиоту улыбнулся и приказал морячкам привязать этого неумного хама веревкой к корме и немного потаскать за баркентиной, чтобы остыл. Процедура помогла не сильно. Угрожать, да и вообще болтать сынок землевладельца перестал. Но взгляды на Юмила бросал многообещающие.

Звали этого идиота Митлаш. Митлаш Кабавара. И был он попросту избалованным юнцом, которого доселе жизнь не била, из-за чего у него и сложились о ней странные представления. А особо странными эти представления были в том, что касалось самого Митлаша и его ценности для мира. Сам идиот считал себя чуть ли не вторым после императора, а Лиин никак не могла сообразить почему.

И почему до юнца никак не доходит, что он даже не десятый, тоже понять не могла. Она же сразу сообразила, что душечку Змея лучше понапрасну не злить. А тут даже когда носом ткнули, не понял.

И зачем он Юмилу?

В то, что такие перевоспитываются, Лиин не верила. Поздно людей в таком возрасте перевоспитывать, не ребенок же.

Вздохнув, Лиин отломала колючую веточку и пошла вдоль прибойной линии, помахивая ею. Прогуляться девушке очень хотелось, а наблюдать за дележом добычи и тем, как Юмил пытается поставить на место самоуверенного идиота, совсем наоборот, не хотелось совершенно.

В то, что ее могут забыть на островке, она не верила.

Ничего опасного, да и живого крупнее птиц, прятавшихся в кустах, ни один из магов не обнаружил.

Так что, почему бы и не прогуляться?

С этими мыслями Лиин дошла до узкой косы, уходящей далеко в море, и села возле нее, наблюдая за тем как вода то переливается через песчаную дорожку, то просто сердито по ней хлюпает. Зрелище было умиротворяющее и в какой-то мере даже усыпляющее. И Лиин могла бы наблюдать за ним долго-долго, если бы не появился Змей, мрачный, как грозовая туча.

Он сел рядом, опустив босые ноги в воду, наклонился немного назад и несколько долгих мгновений наблюдал за облаком, запрокинув голову. И был в этот момент похож то ли на божество, недоброе такое, воинственное и мстительное, то ли на морского змея, обернувшегося человеком, из одной старой легенды. Там этот змей соблазнял юных девиц, обогащая рыбацкие деревеньки, а то и целые города, своими талантливыми, смелыми и сильными детишками.

Потом Юмил перестал пялиться на облако, перевел взгляд на жену и тихо потребовал:

— Никогда так больше не делай.

И голос у него был хриплый, севший, будящий фантазию и направляющий мысли в определенном, весьма игривом направлении.

— Что не делать? — буквально промурлыкала Лиин, придвигаясь поближе.

Юмил моргнул. Потом тряхнул головой и прокашлялся. Обозвал кого-то идиотом, попутно сообщив, что чуть не охрип, пытаясь достучаться до его разума, которого так и не обнаружилось. И лишь после этого повторил своим обычным холодным голосом:

— Никогда так не делай.

— Чего не делать?! — наверное, излишне бурно отреагировала расстроившаяся Лиин.

— Не пытайся перевернуть корабль, на котором находишься!

Лиин гневно тряхнула головой и нехорошо на него уставилась.

Так он просто подходящего случая ждал, чтобы это сказать? Думает, она сама не понимает, что нельзя дергать баркентину за парус, и что не будет в следующий раз осторожнее?

Он ее безмозглой дурой считает?

— Это случайно получилось и…

— Это получилось потому, что ты не просчитала действия и их последствия. Просто сделала. Потому что захотелось. Потому что все что-то делали, и ты не могла просто постоять и понаблюдать, как положено ученице. Никогда так больше не делай!

Лиин почувствовала, что краснеет. Если посмотреть непредвзято, то все так и было. И да, она, вероятно, проявила излишнюю самоуверенность там, где не надо было. Но это не значит, что душечка имеет право так ее отчитывать. Причем, подождав столько времени. Она уже сама все поняла, и его слова звучат обидно. Так, словно он сомневается, что она понять способна.

— Ты тоже никогда так не делай, — ровно произнесла Лиин, сдерживая желание его ударить. — Не отчитывай меня как… как девчонку, порвавшую платье. Я уже поняла, где и в чем ошиблась, так что…

— Ты не поняла, — упрямо сказал Змей.

— Поняла, — не менее упрямо не согласилась с ним Лиин.

Со стороны это спор наверняка выглядел нелепо. Девушка даже огляделась, чтобы убедиться, что нет зрителей и поэтому первая увидела ее — рыбацкую лодку, медленно появляющуюся из ниоткуда. Лодка Лиин настолько заворожила, что девушка замерла, глядя на нее во все глаза. Юмил что-то говорил, а она не слышала.

А потом лодка почти вплотную подошла к песчаной косе. С палубы, через борт, спрыгнул высокий человек, помахал рукой и уверенно пошел сначала по воде к песчаной дорожке, а потом по косе к сидящей на берегу паре. Юмил даже замолчал, обнаружив такую наглость. Потом вскочил на ноги.

Лиин поднялась следом.

С лодки бросили якорь.

Где-то за кустами стали что-то кричать, наверняка о новоприбывших.

Человек, приближающийся по косе, был высок, светловолос и почему-то Лиин знаком. А потом как-то так совпало, что стоило девушке этого человека узнать, как Змей непререкаемым тоном приказал:

— За спину, подними щит и ничего не делай.

Лиин в ответ пренебрежительно фыркнула и, скорее всего, назло мужу, бросилась навстречу пришельцу. Радостно крича:

— Валад!

А потом еще и повисла у блондина на шее.

А зрителем, как назло, оказался не только Юмил, замерший с непередаваемым выражением на лице, но и целая толпа морячков, выбежавших из-за кустов на помощь.

Глава 4

Старый добрый друг

Иногда, для того, чтобы получить кучу проблем, достаточно всего лишь поддаться порыву, совершить необдуманный поступок, спутать беспокойство с желанием выместить хоть на ком-то скопившуюся злость. А уж если один путает, а вторая совершает, проблемы будут обязательно. И разрешить их будет вовсе не просто. Потому что каждый на другого разозлился по делу и не считает нужным признавать свою вину.

А тем более не признают вину два мага. Один — излишне юный и самоуверенный, облагодетельствованный блокиратором дара. А второй — ощущающий себя слишком старым, и желающий развлечься, понаблюдав за метаниями молодого Веливеры.

Вот так и получилось, что Лиин обиделась и стала ждать того момента, когда муж это заметит и все поймет. А Юмил в свою очередь стал упрямо делать вид, что все в порядке, только изредка прожигая убийственным взглядом Валада. И все разумные люди старались без нужды к капитану Веливере не подходить, зато неразумные продолжали разжигать в нем ненависть к себе. И одним из этих неразумных людей был тот самый юный маг, который и стал первопричиной всего.

— Вы не имеете права так поступать! — гордо заявил он, в очередной раз выскакивая из-за кустов и потрясая рукой с браслетом.

Веливера посмотрел на него с большим сомнением, а потом вкрадчиво поинтересовался:

— На что я не имею права?

— Я благородный человек, маг! Вы должны немедленно снять эту штуку! — Благородный маг продемонстрировал браслет. — Извиниться! И выделить корабль мне и друзьям, чтобы нас доставили домой.

— Корабль выделить? — удивился такой непробиваемой наглости Юмил. — Хорошо, — сказал ласково-ласково.

Плохо его знающий юнец начал улыбаться.

— Я обязательно выделю вам корабль. Но только после того, как вы выплатите компенсацию за пиратство в моих водах.

— Вы забрали наши корабли, — напомнил юнец, переходя с обвиняющего тона на деловой. — Этого вполне достаточно…

— Что вы, корабли — это не компенсация. Это приз, который мы честно выиграли в сражении. Да и не хватило бы этих развалин. По указу императора, изданном в позапрошлом веке, только за нападение на мою жену вас следует немедленно повесить и стребовать с вашей семьи весь ее годовой доход. А у вашего отца, насколько мне известно, доход очень даже неплох. Правда, вмешивать его в наши дела я не хочу, как и вешать вас. Так что расплачиваться вам придется самостоятельно. В связи с чем ваш годовой доход приравнивается к доходу самого удачливого пирата в истории. А это был Бир Ламарка. И, если верить все той же истории, доход у него был побольше, чем у вашего отца. Надо посмотреть в архивах, чтобы уточнить, насколько.

Юнец вытаращился на Юмила, не желая верить своим ушам.

— Далее, — спокойно продолжил Змей, одарив собеседника холодной улыбкой. — Вам следует расплатиться за ущерб, причиненный купцам, которым была обещана моя защита. И которые, благодаря вашим действиям, потеряли товары, да и моральный ущерб получили ощутимый. А так, как я точно не знаю, на которые корабли нападали вы, а на которые не вы, платить вам придется всем. Правда, здесь я могу вас немного утешить, думаю, многие согласятся обменять плату на услуги мага. И я разрешу вам их оказывать. Под присмотром, правда, чтобы вы глупостей не наделали, усугубив ситуацию.

Митлаш захлопал глазами, не найдясь с тем, что бы возразить.

— Еще вы мне должны за обучение, — заявил Юмил, после паузы. — Печально, что именно мне приходится объяснять вам столь простые вещи. Плохие у вас были учителя. Надо написать вашему батюшке об этом. А то вдруг ему уже надоели ваши выходки, и он решил воспитать наследника из кого-то из сыновей ваших сестер. Нельзя, чтобы он сделал ту же ошибку и опять доверил обучение этим учителям.

Митлаш замер, как громом пораженный. Похоже, до сих пор ему не приходило в голову, что он не столь уж незаменим в качестве наследника отцовских земель. И то, что заниматься земледелием ему совсем не хотелось, почему-то не утешило.

Веливера, полюбовавшись его лицом, удовлетворенно кивнул и напоследок напомнил, что, если юноша не желает остаться на острове в одиночестве, лучше бы ему далеко от людей не отходить. А то вон уже доски для ремонта привезли. Морячки их сейчас приладят туда, где без них никак, и поведут корабли в доки, чтобы заменить эту временную меру на постоянную. И все остальные отправятся следом, потому что раненые корабли нуждаются в присмотре и ограждении их от штормов и прочих неурядиц.

Митлаш зачарованно кивнул. Он все еще обдумывал мысль о возможности замены наследника отцовских земель.

А Юмил хмыкнул и ушел, оставив юнца размышлять. Возможно, подумав, он даже кое-что поймет. Хотя надеяться на это не приходилось. Скорее найдет для себя очередное оправдание и опять придет вопить, что кто-то на что-то не имеет права.

— Идиот, — пробормотал Веливера.

Отойдя от Митлаша шагов на сто, Юмил обнаружил, что Лиин сидит на перевернутой лодке, запрокинув голову и внимая тому, что говорит высоченный блондин, выхаживающий перед ней. Ее учитель, как он сам представился. Который не постеснялся сходить с ней в храм, чтобы обручиться.

— Зараза, — пробормотал Змей, старательно глядя на море.

И он даже понимал, что в ситуации, когда жена не желает разговаривать с ним, зато демонстративно гуляет по берегу с человеком, которому вроде бы перестала доверять, виноват частично он сам. Знал же, что Лиин вовсе не Митлаш и упорствовать в своих ошибках не станет. Так нет же, захотелось удостовериться и напомнить, чтобы точно не стала. А она взяла и взбрыкнула. И этот еще, Валад, появился столь не вовремя.

— Учитель… — пробормотал Юмил, когда Лиин, махнув рукой, вскочила и куда-то пошла вдоль берега, а блондин отправился следом.

И Юмилу очень захотелось пойти за ними, просто чтобы не оставлять их наедине. Но это было бы совсем смешно. И выглядел он бы не лучше, чем ревнивый престарелый муж из пьесы, таскавшийся следом за женой в шляпный магазин, потому что там за прилавком стоял смазливый юнец с хорошо подвешенным языком.

Правда, Валад совсем не юнец, он гораздо хуже. Один из тех людей, что носят в себе божественное воплощение. И когда Юмил видел это воплощение в последний раз, оно было невысоким темноволосым мужчиной, длинноносым и лопоухим. Несколько даже смешным. И старым, как казалось тогдашнему десятилетнему Юмилу.

И тут на тебе, здоровенный смазливый блондин. Учитель, чтоб его. А учитывая, что женщины почему-то любили даже то лопоухое и длинноносое недоразумение, все совсем нехорошо.

Это пока Лиин на него сердита за обман. А потом он может ее уболтать, объяснит, что так вот ее от чего-то спасал и старался сделать лучше, сильнее, раскрыть способности… Да этот человек и в прошлой жизни вечно находил себе очень благодарных учениц, нуждающихся в спасении. В этой с чем-то подобным у него и вовсе не должно быть проблем.

— Убью, — мрачно пробормотал Змей и задумался о том, как можно убить человека, который на самом деле гораздо опытнее, сильнее, да еще и потом способен переродиться. Проблема была интересная и, похоже, неразрешимая, учитывая последний пункт.

Лиин, не обращая внимания на мужа, изображающего памятник какому-то гневливому божеству, старательно и последовательно выясняла некоторые моменты из своего прошлого.

И да, она признавала, что была неправа, когда при свидетелях бросилась на шею постороннему мужчине. Собственно, это вообще была та еще глупость, которую она бы не совершила, если бы ее не разозлил душечка. И понимала, что обниматься с Валадом стала только из злости. И пощечину ему не залепила по этой же причине, когда он похлопал ее ладонью по попе. Да и зла девушка на Валада была не меньше, чем на Юмила. Но со Змеем хотя бы все понятно — характер у него такой. А Валада следовало сначала расспросить, а потом отпинать. Потому что, если пинать сразу, он ничего не расскажет.

Именно поэтому Лиин старательно улыбалась, присаживаясь на камень у моря.

— Интересный у тебя амулет, — первым делом сказал Валад.

Лиин прикоснулась к кораблику. Мельком подумала о том, там сейчас Мален или куда-то ушел, чтобы ответить на очередные вопросы любопытных бывших подданных, и загадочно улыбнулась.

— Интересный, — подтвердила девушка.

Валад посмотрел на нее с непонятным любопытством. Покачал головой, а потом великодушно предложил:

— Спрашивай.

Лиин опять улыбнулась и поинтересовалась:

— Зачем тебе это понадобилось?

Валад снова хмыкнул и не стал делать вид, что не понимает сути вопроса.

— Мне тебя стало жаль.

— Да? — удивилась Лиин.

— Да. Ты окончила школу и должна была вернуться домой. И ты бы вернулась, погостила у своей подруги и вернулась. А там твой дядюшка, давя на необходимость, благородство и жалость, вполне мог бы уговорить тебя заблокировать магию и пойти замуж за какого-то сопливого недоумка. У него даже один на примете был, с подходящим титулом. И ерунда, что на самом деле у этого юнца ничего кроме смазливой физиономии не было, ума в его голове никогда не водилось, а правил там на самом деле его дядюшка, который на данный момент счастливо от того юнца избавился и унаследовал титул.

— Так… — задумчиво сказала Лиин. — А ты откуда узнал?

— Я тогда как раз искал дыру в императорской сокровищнице, в которую проваливаются деньги, и твой дядя был одним из подозреваемых. Так что я о нем много чего узнал. И твою подружку попросил нас познакомить в надежде, что ты что-то о делишках дяди знаешь. Но ты оказалась таким наивным существом… живущим в каком-то лучшем мире. А еще ты оказалась талантливым магом. С перспективой этот талант в себе уничтожить. А я очень не люблю, когда так делают.

— Ага, — сказала Лиин, глядя на море.

Вот так все просто. Изобразить обуявшие чувства, чтобы втереться в доверие и узнать парочку семейных тайн. Убедившись, что девчонка никаких тайн не знает, переключиться на ее дар и вообразить себя учителем. А чтобы не сбежала и не вспомнила, что порядочные девушки с посторонними мужчинами по миру не бродят, а тем более с ними не спят, не постеснялся сводить дурочку в храм и обручиться. И все ради ее блага.

— Ладно, — мрачно сказала девушка. — Допустим, так все и было. И я даже догадываюсь, почему ты поступил именно так. Но неужели обязательно нужно было тащить меня в постель? Там бы и цветочков со стишками хватило на тот момент.

— Ты красивая, — сказал Валад.

— Да? — удивилась Лиин. — Отлично. А будь я дурнушкой, ты бы что сделал? Пересилил себя и все равно потащил обручаться или…

— Понятия не имею, — сказал мужчина и обаятельно улыбнулся. — Считай, что это была твоя плата за обучение, неблагодарная ученица.

— Ах, плата, — очень мрачно сказала Лиин, размышляя о том, успеет он увернуться, если попытаться ему выцарапать глаза или нет. — Ты мерзкий…

— Но я все равно многому тебя научил. Да и от смертельно опасной наивности избавил, — напомнил Валад совершенно спокойно. Злость собеседницы его ни капельки не трогала.

— Ладно, об этом я потом тебе еще выскажусь…

— И отомстишь обязательно, — с улыбкой добавил Валад. — Ученица.

На этот раз он это слово произнес с гордостью, и Лиин даже с мысли из-за этого сбилась. Но решила все-таки выяснить еще один вопрос, оставив личные отношения на потом.

— А в болота ты зачем меня потащил? И не давал ничем серьезным заниматься?

— А в болота мне просто было надо. Ситуация изменилась, и те полудурки резко стали нужны. А они, полудурки же, ни защищаться серьезно не могли, ни прятаться. Их бы сразу оттуда выбили, если бы я не обучил кое-чему их магов.

— Учитель, да. Великий учитель. Появляется там, где кого-то следует чему-то научить, — проворчала Лиин, которой неожиданно стало смешно.

Забавная же ситуация.

Девица сбегает в болота ради великой любви. А эта великая любовь просто решила научить ее нужным для выживания вещам. Потому что жалко дурочку стало. Да и не любит он, когда сильный дар уничтожают, вместо того чтобы раскрыть. И думай теперь, отравить его тихонько или все-таки поблагодарить.

— Так почему ты не давал ничем мне заниматься? Я там от скуки с ума сходила.

— Ждал, пока ты взбрыкнешь. Лиин, ты такая послушная девочка, что страшно становится.

— Ага, значит дождался.

— Дождался. Правда, ты для своего протеста выбрала совсем неподходящее время и корабль, но я решил рискнуть и отпустить тебя. Был уверен, что геройствовать ты не станешь, разберешься, в какую историю попала, украдешь шлюпку и отправишься обратно. Кто же знал, что так невовремя младшенький Веливера появится. У него вообще редкий талант появляться невовремя. То он мою ученицу и невесту в одном лице ловит и утаскивает с собой. То этим недоумкам попадается и мне приходится решать, как наименее подозрительно его спасти…

— Подожди, так ты специально устроил тот скандал с любовницей, чтобы я сбежала, прихватив с собой Юмила?

— Ну, что ты. Я был уверен¸ что ты сбежишь сама. И пока тебя будут ловить, я отправлю к маме этого болвана. А потом следом и тебя, организовав повторный побег. Его спасать надо было раньше, этот балбес решил себя угробить. Да. А моя непредсказуемая ученица взяла и утащила с собой полудохлого мага, словно была не хрупкой девой, а портовым грузчиком. Знала бы ты, чего мне стоило отправить всех, кто реально мог тебе навредить, в другие стороны. А туда, куда ты волокла Юмила, послать нескольких слабаков, троицу идиотов и двоих очень тебе благодарных пациентов.

— За это спасибо, — сказала Лиин и встала с камня. — Потом еще поговорим, мне подумать надо.

— Ученица, — улыбнувшись, сказал Валад.

И Лиин, фыркнув, гордо ушла, понимая, что спокойная жизнь закончилась. Потому что Валаду по-любому следовало отомстить. А он, в свою очередь, будет старательно дразнить Юмила, которого считает мальчишкой с редким даром появляться, где не ждали. А Юмил будет требовать не подходить к Валаду. А послушаться его нельзя. Нет, Лиин вовсе не собиралась опять бросаться блондину на шею, да и его обучение ей было не нужно. Просто нельзя склоняться перед характером Юмила. Иначе сама не заметишь, как будешь только поддаваться и отступать, растеряв все то, чему, как оказалось, учил бывший жених.

В общем, все было очень сложно.

И что теперь с этим делать, девушка не знала.

Домой плыли весело, но неспешно, потому что пришлось взять Валадовых рыбаков с собой. А они, в свою очередь, отказались оставлять без присмотра лодку. И то, что за деньги, которые им пообещал Валад, можно было купить таких три, их ни капельки не переубедило. Лодка им служила верно, и они ее бросать не собирались.

Впрочем, аргумент о верности, в конце концов, Юмила убедил.

Лиин вообще показалось, что он готов был тащиться еще медленнее, подстраиваясь под идущую на веслах шлюпку, лишь бы Валад вспомнил, что у него есть дела в другом месте и плыть на Драконий Хребет ему ни к чему. Вот только Валад ни о чем подобном вспоминать не собирался. А Лиин с каждым днем все больше и больше хотелось его ударить. Желательно чем-то тяжелым.

И душечку тоже хотелось ударить.

А потом мерзко рассмеяться и сбежать, прямо по воде. Останавливало девушку только то, что бегать по воде Лиин не умела.

В общем, эти два бойцовых петуха выясняли отношения и то, кому Лиин нужнее, не интересуясь мнением девушки. Они наскакивали, махали крыльями, топорщили на шеях перья, грозно орали, иногда дрались лапами и мрачно расходились в разные стороны. Именно так эти высокие отношения на взгляд Лиин выглядели.

Причем, что странно, Валад был явно опытнее и больше дразнил, чем бил, а Юмил все это понимал и, все равно, упорно влезал в очередную словесную дуэль. Не ради победы, которой пока ни с одной стороны так и не случилось. А просто для того, чтобы встопорщить перья и продемонстрировать шпоры.

— Мужчины, — мрачно сказала Лиин, понаблюдав за тем, как блондин и брюнет в очередной раз разговаривают на носу баркентины, а морячки старательно держатся оттуда подальше.

Иногда Лиин начинало казаться, что на самом деле эти двое просто поставили себе цель довести одну маленькую волшебницу до белого каления, понаблюдать за ее превращением в злобную ведьму, и уже после этого устроить настоящее соревнование. Например, «Расколдуй прекрасную деву, превратившуюся в злобное чудовище, и заполучи ее себе навеки». И Лиин в этом соревновании даже бы поучаствовала, правда в номинации — «Оторви головы мужу и бывшему жениху, и забрось их как можно дальше в море».

— И пускай хоть один ко мне подойдет. Пускай только попробуют, — мрачно пробормотала Лиин.

И, если честно, Лиин за них переживала. Злилась и переживала. Боялась, что они все-таки устроят не только словесную дуэль и поубивают друг друга. И если сначала Лиин не хотела чтобы Валад убил Юмила, то теперь она переживала за обоих. Как-то так само получилось. Валаду лучше просто пропасть и держаться от бывшей невесты как можно дальше, умирать ему незачем. И Юмил тогда сразу успокоится. И…

— Ненавижу мужчин, — пробормотала девушка, когда эти два бойцовых петуха разошлись, точнее, ушел душечка Змей, что-то злобно бормоча, а Валад остался стоять на носу. — Вот просто ненавижу.

Высказавшись, Лиин развернулась и гордо удалилась в каюту.

А душечка взял и пришел следом. Как раз в тот момент, когда его жена злобно пинала ни в чем не повинное платье, представляя, что это тушки двух бойцовых петухов.

— Хм, — задумчиво сказал Юмил, застыв на пороге.

Лиин выдохнула, подошла к мужу и, затащив его в каюту, закрыла дверь.

— Ты мне не доверяешь?! — грозно спросила, ткнув пальцем Змея в грудь.

Он несколько раз моргнул и признался:

— Доверяю.

— Тогда оставь в покое Валада. Игнорируй его. Вы уже команду запугали. И если действительно подеретесь, от корабля останутся щепки. И…

— Лиин, я ему не доверяю, — проворчал Юмил и попытался сграбастать жену в объятья.

— Ему?! Ты думаешь, он станет мне любовные зелья подливать?! Или я такая глупая, что поддамся на уговоры этого двуличного… учителя и сбегу с ним в закат?!

— Не думаю, — немного поразмышляв, признался Юмил. — Но я так же не думаю, что он оставит тебя в покое.

Лиин помотала головой, пытаясь проникнуть в суть мужской логики.

— И что? — спросила, так и не проникнув.

— Он будет мешать, — уверенно сказал Змей. — Я его знаю, он обязательно будет мешать.

— Да? — поддельно удивилась Лиин. — Вы мне уже сейчас мешаете, оба! Ты ведешь себя как ревнивый идиот. Он просто как идиот. Вы мне надоели. И я теперь понимаю Уточку, за которую сражались всякие недоумки, не интересуясь ее мнением. Это вовсе не приятно. Особенно когда… — Лиин запнулась, подбирая слово, и Змей безжалостно закончил:

— Когда оба мужчины дороги.

— Нет! — упрямо возразила девушка. — Я просто не хочу, чтобы вы друг друга поубивали. Мне не идет вдовий оливковый, не хочу быть вдовой. И отдавать положенные почести на могиле главного учителя мне тоже не хочется. А он мне учитель, как ни крути. Если вспомнить, чему меня научили в школе и чему он… Да я бы вообще ничего не умела и даже силу толком бы не контролировала.

— Поэтому умелые и сильные маги набирают себе учеников закончивших школу. Выбирают потолковее, поталантливее, тех, кто просто желает учиться, — сказал Юмил серьезно, потом обаятельно улыбнулся и добавил: — Ну, почти всегда. Бывают учителя вроде Микала.

Лиин тихонько фыркнула, вспомнив, как амулетчик описывал свои отношения с ученицами. Потом вернула серьезное выражение лица и спросила у мужа:

— Юмил, ты можешь просто его не замечать?

— Я могу, он меня не может, — столь же серьезно ответил Змей, и Лиин опять пнула платье, после чего вытолкала мужа из каюты, заявив, что будет спать и успокаиваться.

Юмил даже особо не возражал. Наверное, понял, что, если не выйдет, будет тут же признан главным виновников в затянувшемся петушином бою.

— Мужчины, — проворчала девушка, сев на постель. — Вроде бы взрослые, а ведут себя, как мальчишки, делящие сливовое дерево или деревянных солдатиков. Надеюсь, Валад куда-то денется. Сразу, как только приплывем домой.

— Такова мужская природа. И не денется, — проворчал Мален, появившись посреди каюты.

Лиин даже подпрыгнула от неожиданности. Потом поздоровалась и спросила:

— Почему не денется?

— Потому что он нам нужен. Это даже Юмил понимает, из-за чего еще больше злится. Он может и хотел бы потребовать, чтобы Валад не приближался к Хребту Дракона. Имеет на это полное право. И ты бы не возражала. Но он не станет этого делать. Никто лучше, чем Валад, не сумеет обустроить защиту. У него талант и многовековой опыт. Да и маг он очень сильный. Причем, огненный.

— Ага, божественное воплощение, — сказала Лиин, вспомнив, что именно Валад всегда занимался защитой и маскировкой в болотах. Как там теперь партизаны-золотоискатели без него?

— Божественное. Одно из самых старых. Возможно, вообще самое первое, хотя он и не признается, — подтвердил Мален. — Не переживай, все будет хорошо.

Лиин вздохнула и мрачно произнесла:

— Они поубивают друг друга.

— Не поубивают. Юмил попросту не сможет. А твой учитель не захочет. У него свои принципы, хотя иногда и очень странные.

— Принципы? — переспросила Лиин.

— Да. Младенцев он не бьет, а все мы, даже я, по сравнению с ним сущие младенцы. С другой стороны, с ним всегда сложно, в кого бы он ни воплотился. Он знает больше, чем другие, пережил больше, в нем нет женской мягкости, которая вопреки всему живет в Мелане, и бывает так, что он просто принимает решение, ни с кем не считаясь. Потому что так на его взгляд будет лучше. А тратить время на пустые споры он не желает. Да и не переубедить его никому. Сложный он человек, как бы ни выглядел.

Лиин печально вздохнула.

И почему именно ей так везет с мужчинами?

Что прошлый, что нынешний — два упрямых барана. И бодаться они будут, пока не надоест, не обращая внимания на то, что ей это не нравится.

— Может попытаться именно мне не обращать на них внимания? — спросила сама у себя девушка. — И пускай себе делают, что хотят. Меня это не касается.

Задача предстояла сложная. И Лиин была вовсе не уверена, что справится с ней. Точнее, она была практически уверена, что не справится.

И с мужчинами ничего не сделаешь.

Не выгонять же Юмила в наказание из супружеской постели. Это его только разозлит. А может, еще и натолкнет на какие-то идиотские мысли. Мало ли. Да и не маленький он мальчик, чтобы его подобным образом воспитывать.

А с Валадом все еще сложнее. Если он захочет подойти и поговорить в очередной раз о жизни в болотах, о магии, о том, на что похоже вон то облако, что с ним сделаешь? Убегать? Так он будет идти следом и делать вид, что так и надо. Ругаться? Бесполезно, его это только раззадорит, и он будет вести словесные бои с обоими супругами. Терпеливо слушать, краем глаза наблюдая, как все больше мрачнеет Юмил?

— Ненавижу мужчин, — пробормотала девушка.

— Просто не вмешивайся, будет только хуже, — предрек Мален.

Лиин вздохнула. Она это и так понимала.

Ее вмешательство только подзадорит этих боевых петухов. Пускай уж лучше сами выясняют, кто из них голосистее и сильнее. А она займется своими женскими делами. Например, попрактикуется в управлении ветром, чтобы больше не задевать случайно паруса, не злить Змея, не злиться на него и не получать в итоге проблему.

Хотя эта проблема наверняка бы возникла и без всего этого.

— Хоть делай, хоть не делай… — пробормотала Лиин.

— Судьба, — философски сказал мертвый император. Потом вскинул голову, к чему-то прислушался и расплылся в улыбке. — О, наконец-то, — сказал он довольным тоном. — Со мной решили поговорить одни из главных зачинщиков. Видимо, до них дошли слухи, что они скоро умрут. Ох, надеюсь, это не случится до того, как я все им выскажу. Да. Грань уже совсем тонка и первые демоны вот-вот прорвутся.

Обрадовав этой новостью Лиин, император испарился, словно его и не было. Наверное, поспешил к неведомым зачинщикам. Мстит он им так.

— Зато ему не скучно, — пробормотала девушка и опять задумалась о том, что же делать с боевыми петухами.

Получалось, что ничего. Что бы она ни сделала, в итоге все станет только хуже.

— Буду пытаться игнорировать. Лишь бы они друг друга не поубивали.

Глава 5

Столица. Пришествие демонов

К разочарованию императора Ромула любители интриг узнали, что артефакт призыва действительно пропал, только на второй день. Так что целый день несчастному Ромулу приходилось развлекать невест, участвовать в каких-то нелепых обычаях и завидовать Малену, который как-то умудрялся от всех этих обычаев отстраниться. Даже когда был здоров, никто его ни в каких танцах участвовать не заставлял, а уж когда заболел, и подходить с подобными глупостями боялись. Потому что характер у старого императора на тот момент был прескверным. И судьбоносные для кого-то решения Мален принимал быстро.

— Жениться тебе надо, — приговаривала матушка, гордо шедшая с сыном под руку и улыбавшаяся так, словно эта прогулка была сбывшейся мечтой. — Вот женишься и тоже сможешь смотреть на невест со стороны. А пока тебе нельзя. Пока ты завидный жених.

Ромул только вздыхал и даже не пытался объяснять Кадии, что не собирается жениться кому-то в угоду. Вон Мален с женитьбой поспешил и чем это закончилось? А у его не настоящего сына еще и ситуация такая, что давать кому-то шансы надавить через жену или похитив ребенка — точно не стоит.

Да и в целом, предстоящую женитьбу следовало обдумать. Очень хорошо обдумать.

А потом, наконец, случилось страшное. Кто-то, Ромул так и не понял, кто точно и как, заглянул в сокровищницу и обнаружил, что артефакта призыва, фальшивого по уверениям некоторых экспертов, уже нет. Да и большей части артефактов тоже нет. А то, что осталось, не стоило особого внимания.

Как так получилось, что к вечеру весь дворец знал, что вот еще вчера все было на месте, а сегодня пропало, словно провалилось в бездонную дыру, Ромул тоже не понял. Но спорить и доказывать, что той самой большей части давно нет, а может, и вовсе никогда не существовало, он не собирался. Пропажа всего вместе была ему выгодна. Хотя еще более выгодна она была отправившимся в изгнание Ловари, Веливера и со-Ялата. Ну и всем, кто поспешил за ними.

А потом кто-то стал мастерски распространять слухи о том, что это посланцы Золотых Туманов постарались. Что они давно на сокровища облизывались. А тут так совпало, что и волков во дворце не осталось, и стража, вместо того, чтобы заниматься делом, частично охотилась на невест, частично чуть не подралась по непонятной причине…

Впрочем, причину народная молва нашла быстро — Золотые Туманы мороку навели. А придворный маг и не заметил, потому что в отличие от предыдущего был молод и неопытен.

Спорить с народной молвой опять же никто не рискнул. Хотя люди, живущие во дворце, отлично знали, что конфликт между стражей начался после того, как старый глава, служака без титулов и земель, добившийся всего трудом, упорством и верностью, уволился, наплевав на карьеру. И быстро куда-то уехал, забрав с собой родственников, даже свою совсем древнюю тещу, которую, откровенно говоря, не любил. Тут же пошел слух, что уволившийся старший стражи говорил кому-то из друзей, что опасается за свою жизнь после отъезда Ловари и ее волков. Мол, ей он доверял, а молодчикам разбойного вида, которые появились среди стражи вместо ее подчиненных — не сильно.

Другой слух упорно утверждал, что старому главе стражи пригрозили, и он решил не рисковать. Тем более, верен он был именно Малену, а вовсе не его сыну. Да и староват он, якобы, стал для службы. И на таверну, о корой мечталось, скопил давным-давно. Теперь даже земельки можно прикупить, а то и войти в долю с каким-то купцом.

В общем, по всему выходило так, что ему просто дали повод уйти, и он им воспользовался.

А его уходом попытались воспользоваться сразу двое претендентов на должность. У каждого за спиной стояли благородные и не сильно люди, желавшие иметь какое-то влияние на дворцовую стражу. И каждый почему-то был уверен, что интересоваться мнением Ромула не обязательно. Так что не удивительно, что вскоре освободившуюся должность занял третий человек, которого императору посоветовала его матушка, утверждавшая, что он опытен, верен и очень хорош.

А многие стражники успели настроиться на то, что подчиняться будут приказам кого-то из двоих. И даже успели выбрать себе командующего, видимо вообразив, что имеют право выбирать. Ну, или получив какой-то аванс от будущего командира. Даже попав в подвалы, большинство продолжали утверждать, что крамольная мысль о самостоятельном выборе командира им просто пришла в головы. То ли блоки стояли, то ли кто-то сумел аккуратно и незаметно их к этой мысли подвести. Межен Камул, которого Ромул назначил своей негласной правой рукой, и которого по непонятным причинам считали глупым прихлебалой, в этом разобраться не смог. А звать профессионалов, способных на это, не рискнул, потому что, как и Ромул, почти никому во дворце не доверял. Да и доверять магам, живущим в столице, не спешил.

Впрочем, в произошедшем было и хорошее. После того, как едва не устроивших драку стражников их же вчерашние товарищи потащили в подвалы, другие желающие распределить должности без участия императора затихли и стали ждать дальнейшего развития событий. А поредевшую стражу Ромул лично дополнил не шибко молодыми, зато опытными воинами, которых одобрила Ларама. Ей он в этом деле доверял гораздо больше, чем матушке, возомнившей себя великой правительницей, а тем более советникам, которых собирался потихоньку заменить кем-то более достойным. Правда, пока достойных не попадалось. Даже Ларама не могла разобраться, кому стоит хоть в чем-то доверять, а кого лучше сразу тихо отравить. Ромула пока вообще мало кто воспринимал всерьез.

В этих делах и заботах незаметно прошла неделя. Потом началась следующая. Праздник невест подходил к концу, а Золотые Туманы неожиданно для всех прислали очередных представителей. Точнее, они их послали гораздо раньше, просто, ну не могли эти посланцы по дороге не узнать новости и то, что их видеть будут не рады.

Во дворец посланцы пробирались ночью, стараясь никому не попадаться на глаза. А Ромул принимал их утром, решив, что вставать ради них посреди ночи — слишком много чести.

Впрочем, Ларама вообще считала, что идти к этим посланцам не следует, лучше сослаться на неожиданную болезнь или хотя бы на те же слухи. Но в итоге останавливать не стала, только обвесила потомка всевозможными щитами и пообещала проследить за разговором, а в крайнем случае непременно вмешаться.

Посланцы Золотых Туманов оказались такими же уверенными и нахальными, как тот, не постеснявшийся постоять в первых рядах зрителей на церемонии призыва птицы. Правда, поклоны они отвесили как полагается, хотя смотрели при этом на Ромула, как на забавную зверушку, и даже не пытались это скрыть.

— Что привело достойных в мой дворец? — поинтересовался Ромул, не предложив гостям даже сесть и подчеркнув слово «мой».

Достойные переглянулись. Потом вперед выступил самый низенький и неказистый с виду, но, видимо, самый достойный из всех и стал нести пространную чушь о дружбе народов, взаимопомощи и том, что теперь, когда плохо относящийся к Золотым Туманам Мален умер, а злобные волки из дворца изгнаны, эту дружбу можно и следует всячески развивать.

Ромул милостиво слушал.

Говорливый коротышка перешел на то, что все боги равны и достойны.

Ромул продолжал слушать, не меняя выражение лица.

Коротышка говорил и говорил, пока не начал путаться в повторяющихся фразах. То ли рассчитывал, что молодой император начнет спор. То ли пытался как-то воздействовать на кого-то, что, впрочем, зря. Ларама бы воздействовать не позволила, ни на потомка, ни на талантливо изображавшего не шибко трезвого улыбчивого идиота Межена, ни на мрачных стражников, готовых, если понадобится, изрубить посланцев в капусту.

А может, коротышка просто тянул время, а кто-то из его сопровождения наблюдал и делал какие-то выводы. Или пытался изучать защиту. Или занимался какими-то другими пакостями.

Наконец, рассказав напоследок о величии какого-то храма Золотых Туманов и том, как защищаются хранящиеся в нем сокровища, коротышка перешел к сути дела. Он, вежливо, с подобающим поклоном попросил пустить его в сокровищницу, дабы лично поискать следы воров. Нет-нет, он вовсе не сомневался в компетентности ищущих и следящих империи. Просто у него магия другая и он может заметить то, что не увидели они.

Ромул в том, что вполне себе может, не сомневался, поэтому отказал. Тоже вежливо, со ссылкой на традиции и то, что против магов Золотых Туманов там точно есть защита. И молодому императору вовсе не хотелось отправлять на родину прах чародея, который останется от него после того, как защита сработает.

Коротышка открыл рот, готовясь что-то сказать, но тут же его закрыл и задумался.

— Чуть не проговорился о том, что чародеи королевства в сокровищнице уже побывали и никакой защиты не обнаружили, — прошелестел над ухом Ромула голос Ларамы.

— Но, если молодой император нас проведет как гостей… — задумчиво сказал коротышка.

— И в защите сокровищницы они разбираются лучше, чем ты. И просятся туда, просто чтобы иметь возможность искать официально, якобы для тебя. Чтобы получить полную свободу в твоих водах. Видимо змей рядом с островами проплывал, очень близко, настолько, что можно заподозрить что угодно, вплоть до того, что настоящий артефакт остался на острове, а дальше поплыла его тень, — прошелестела Ларама.

Ромул, пока ее слушал, задумчиво хмурился. А потом решительно мотнул головой и отказал. Еще и сослался на то, что совсем в той защите не разбирается и рисковать жизнью драгоценных гостей не желает.

Так дальше разговор и шел. Посланцы еще некоторое время пытались получить разрешение войти в сокровищницу. Потом стали намекать, что жители некоторых островов неадекватно реагируют на их корабль, и если бы у посланцев была бумага о разрешении посетить те земли, то все было бы проще, по крайней мере, командир гарнизона не обещал бы обстрелять «корабль колдунов» кувшинами с кровью земли. Правда, зачем им посещать именно те острова, где на них реагируют столь бурно, подданные королевства не признались. Говорили о невозможности набрать питьевой воды и обновить припасы.

В итоге, закончился этот разговор ничем. Хоть и длился он очень долго, Ромулу даже пришлось намекнуть на то, что посланцы отнимают его время, а потом еще и напомнить, что он пока здесь император, что их явно разозлило.

— Бедняги. Они-то думали, что в это время уже будут чувствовать себя во дворце, как дома. А тут ты, не потерявший ни волю, ни разум, ни себя, вместо их короля, который все еще тянет с перерождением, потому что точно знает — демоны существуют. Но не знает, как скоро они появятся после того, как не откликнулись боги равновесия, — мрачно сказала Ларама, когда посланцев удалось выпроводить, причем в сопровождении Межена, возжелавшего провести экскурсию, а на самом деле проследить, чтобы они «случайно» не заблудились во дворце и не забрели к сокровищнице.

И провожал их Межен до самого порта. А потом еще и помог коротышке взойти на сходни. И тогда тоже не ушел, сел на лестнице и стал демонстративно пить вино из прихваченной с собой бутылки. Посланники ведь отказались разделить с ним эту выпивку, а другой компании не было. О чем он даже пожаловался проходящим мимо стражникам.

Еще Межен смотрел сквозь бутылку то на небо, то на корабли. Иногда хихикал и звал чаек, обещая на них жениться, если сумеют обернуться девами.

И даже когда корабль Золотых Туманов ни с того, ни с сего отчалил и, набирая скорость, буквально умчался, Межен с лестницы не ушел. Он наблюдал за тем, что творится на других кораблях и улыбался. Совершенно по-дурацки, как и подобает шуту, пускай и не официальному.

А то, что в бутылке подкрашенная вода и приближающее плетение знать никому не надо. Как и то, что Межен видел, как прямо посреди бурного разговора коротышка вдруг запрокинул голову и свалился, вроде даже замертво. А морячки после этого испуганно забегали, отчалили, но все равно не успели. Потому что на палубу упало еще не меньше десятка человек, похоже, магов, если судить по первому пострадавшему.

А на «Белокрылой ласточке», вот уже три дня стоявшей у дворцового причала и не желавшей убираться, столь же странно упал и не встал нанявший корабль пассажир, бродящий по палубе в черном плаще с глубоким капюшоном.

— И пожрет вас демон, — наконец пробормотал Межен, убедившись, что никто паниковать из-за внезапно умершего пассажира не собирается, а морячки, наоборот, тихо и спокойно замотали его в холстину и засунули под лодку, а потом туда же добавили несколько больших камней. — И даже достойного погребения у вас не будет. Выбросят за борт как мусор и сделают вид, что никогда вас не встречали. Они ведь не глупцы, сразу поняли, что смерть столь таинственного пассажира может принести неприятности. Лучше сделать вид, что он сошел на берег и не вернулся. А его ждали несколько дней, а потом, решив, что он удрал, не захотев отдавать остаток обещанной платы, немного поругались и отбыли по своим делам. Да, а одного господина, чье имя рода начинается с «со» съедят морские падальщики. А он-то приплыл, надеясь получить обещанную должность советника по чему-то загадочному. А оно вот как, не повезло бедолаге.

Рассказав все это тихонечко бутылке, Межен поднялся на ноги и отправился радовать молодого императора тем, что старый и ныне мертвый император не солгал. И большинство противников действительно помрут, не доставляя никому неприятностей.

Впрочем, это вовсе не значило, что умрут совсем все, да и какие-то наследники-помощники-партнеры у этих интриганов наверняка останутся. Так что расслабляться рано и никому по-прежнему верить нельзя, пока не разрешит одна призрачная дама. Вот верить Межену она своему потомку разрешила и была абсолютно права.

Межен что? Претендовать на то, чтобы повелевать целым императором он точно не собирался. Такие претензии даже кому-то высокороднее и умнее обычно вылазят боком. А о том, чтобы вдруг, незнамо как, просто потому что древний призрак указал пальцем, стать приближенным императора, он и мечтать не мог. Шел наниматься в стражу. И даже свой дар, небольшой надо сказать, намеревался скрывать. Что еще надо авантюристу, получившему ощутимый пинок от судьбы и решившему больше ее не дразнить?

А тут на тебе. Оказалось, что авантюристы с невеликим даром молодому императору нужнее, чем верные стражники, умеющие мастерски обращаться что с мечом, что с ножом, что с абордажным гарпуном.

Судьба вообще странная штука. И младшего непутевого сына Мирта ше-Камула она за что-то любила. Может только за то, что его не любил папаша, всего лишь потому, что он был шумным непоседливым ребенком, так и не проникшимся путем породистого жеребца, на которого пытались приманить кобылку побогаче. За что и был лишен наследства, отцовского благословения, возможности вернуться на родные острова и, в конце концов, приставки «ше». Хотя зачем последняя младшему сыну, чьи дети ее все равно не унаследуют, Межен не сильно понимал и большой разницы что с ней, что без нее не видел. Разве что одни девчонки у него рождались бы, и их можно было бы выгодно выдать замуж, как благородных и все еще титулованных. А мальчишек ждал путь воинов, ну, или породистых жеребцов, на которых бы приманивали очередных купчих и их деньги.

Ромул, избавившись от посланцев Золотых Туманов, отправился развлекать невест. Матушка его нашла и настояла именно на этом. И чувствовал молодой император себя при этом очень странно. Его не покидало ощущение, что занимается он чем-то совсем не тем.

Собственно, он точно знал, что не тем. Любой нормальный человек бы пытался разобраться с тем, что ему досталось. Плел бы интриги, пытаясь избавиться от неугодных людей и приблизить угодных. Это только матушка может думать, что раз Ромул император, то делать теперь может что угодно. А попробуй он действовать именно так, и завтра вся правда о его рождении совершенно случайно станет известна всем. А там и до смены династии недалеко. Тем более, какая разница, если боги Ромула все равно не слышат?

В общем, Ромулу следовало заниматься чем-то нужным. Срочно искать союзников, обещая им то, чего им сильно хочется. Разбираться с тем, что вообще происходит и как оно работает.

А он вместо этого развлекает девиц. Глупых настолько, что начинало казаться — их специально таких подбирали. Чтобы император на их фоне казался себе умным и расчетливым.

А может, кто-то думал, что ему нравятся именно такие девушки.

Или это матушка постаралась, решив, что дорогому чаду умная жена ни к чему.

С девицами Ромул чинно погулял по саду. Выслушал вместе с ними лекцию о тепличных цветах. И пообещал непременно попробовать пироги из яблок, которые девицы вскоре будут собирать своими нежными ручками. На чем, к счастью, можно было временно с ними распрощаться и, наконец, послушать Межена.

— Похоже, они действительно умирают, — заявил авантюрист, вместо приветствия помахав винной бутылкой.

Ромул удивленно на него посмотрел.

— Причем, не все сразу и даже не подряд. А как-то выборочно. Может, от степени заимствованной силы зависит? Зато наши дорогие гости с такой скоростью удрали… Даже интересно, они поняли, что происходит или заподозрили, что их столь экзотично начали убивать по твоему приказу?

— Хм, — сказал Ромул. — А во дворце паники нет. И о внезапно умерших мне никто не рассказал.

— Может, пока не успел, — легкомысленно сказал Межен. — Или мертвых пока не нашли. Валяются они себе по комнатам, ждут горничных или родственников.

Император сел за стол, побарабанил пальцами, а потом велел Межену все-таки пройтись по дворцу и поискать умерших.

Межен только кивнул и послушно пошел.

А Ромул остался ждать новостей. Собственно, у него был целый список людей, которым он желал быть сожранным демоном. И был другой список, тех, кто был заподозрен в том, что будет сожран. И в зависимости от того, насколько эти списки совпадут с реальностью…

Додумать молодой император не успел. Дверь резко открылась и в Зеленый кабинет с невообразимым воплем забежал человек в парадной форме ночных волков. Он закричал что-то о том, что это именно Ромул убил дорогого Малена и швырнул в «убийцу» какой-то магической пакостью. Сидящий за столом император даже отреагировать не успел. Просто растерянно понаблюдал за тем, как пакость растекается кляксой по защите, поставленной древним призраком, а потом в нее впитывается.

Следом за покушенцем забежал стражник и замахнулся на него мечом. И на этот раз Ромул отреагировать успел. Вытащил из кармана усыпляющий амулет и бросил в обоих. Даже не очень понимая, почему хочет усыпить стражника. И только когда два тела рухнули на пол, сообразил, что заметил на мече кровь. Да и убийца в кабинет попал без особого шума.

Да и вряд ли бы волки стали бегать по дворцу в парадно форме, явившись убивать императора.

И вроде бы им в данный момент его убивать вообще незачем.

— Интересно, — мрачно сказал Ромул, размышляя о том, кого теперь звать. Потому что появившиеся на зов люди могут попытаться все-таки императора убить. Или совершенно случайно убьют «волка». Или станут бегать по дворцу с воплями о том, что Ловари сошла с ума и мстит за любовника. — Так.

Ромул встал из-за стола. Выглянул в коридор, обнаружив там второго стражника. Мертвого. С практически отрубленной головой. Полюбовался подозрительно пустым коридором и решительно закрыл дверь.

Звать он пока никого не собирался.

Сначала Ромул открыл потайную дверь и затащил «волка» в крохотную нишу, в которой частенько сидели дополнительные телохранители. Закрыв дверь и расправив завернувшийся угол ковра, император немного постоял над стражником. Задумчиво улыбнулся и все-таки послал зов. А прибежавшим слугам, страже и даже парочке непонятно что делавших во дворце моряков заявил, что вон тот человек, валяющийся на ковре, только что убил напарника, с которым стоял у двери и попытался убить его, императора. Еще и какую-то чушь при этом нес о том, что заподозрят все равно ночных волков. Правда, так и не сказал, почему должны были заподозрить именно их, уснул, бедолага, раньше.

При этом Ромул наблюдал за реакцией прибежавших на зов людей, но ничего странного так и не заметил.

Если конечно не считать странным то, что один из стражников уверенно заявил — этот убийца всячески поддерживал назначение главой стражи именно племянника советника по купеческим делам. Вот и думай теперь, действительно так и было или бравый стражник отводил подозрения от истинного виновника.

— Допросить, — велел Ромул, уверенный, что убийца напарника до допроса не доживет.

А потом вернулся за стол и стал ждать запропастившегося Межена. А заодно и Лараму, восстанавливающую где-то истраченные на магию силы. Потому что она была единственным магом, которому он мог доверить расспросить фальшивого волка, а потом отправиться к тем, кто его послал.

— Интересно, зачем и кому это понадобилось? — спросил сам у себя молодой император.

По всему выходило, что пока что его убивать никому не выгодно. И тут на тебе.

Может, какой-то дурак решил проявить инициативу, не посоветовавшись со старшими?

Или эти старшие внезапно умерли, и он решил мстить, причем, немедленно?

— И даже стражу не усилишь, — мрачно пробормотал Ромул. — Поставишь пятерых у двери, а потом окажется, что все пятеро мечтают о твоей смерти.

Как Ромул и ожидал, стражник погиб при «попытке побега». Очень неудачная у него вышла эта попытка, мало того, что подстрелили из арбалета, так еще и в окно выпал. А окно было высоко, а внизу дворик, мощенный серым камнем. А во дворике невесты пили чай за специально вынесенным столиком и, увидев свалившееся тело, они подняли визг не хуже кухарок, узревших большую крысу.

После этого происшествия невест развели по комнатам и стали лечить кого чем. Одна даже огненной воды на перце попросила, а эту воду не каждый моряк рискнет пить, слишком она крепкая. А тут вроде как нежная дева. Ромул даже невольно заинтересовался этой оригиналкой, но ее пришлось отложить на потом.

Во-первых, почти сразу после неудачного «побега» вернулся Межен, и вытащил из рукава мятый клок бумаги.

— Что это? — заинтересовался Ромул.

— Список тех, кого я обнаружил в мертвом виде. Не уверен, что нашел всех, в некоторые окна с дерева не заглянешь и не факт, что те, кто лежал на кровати, были живы. Но я решил записывать только валяющихся на полу в неестественных позах.

Император кивнул и заглянул в список. После чего не сдержался и тяжко вздохнул. Умереть почему-то соизволили вовсе не те люди, на которых он рассчитывал. Большинство из списка вообще были мелкими и незначительными личностями.

С другой стороны — именно такие постоянно чувствуют себя обделенными и готовы искать помощь где попало.

— Ладно, подождем, — решил он, немного подумав. — Это только начало.

А вот с допросом несостоявшегося убийцы на удивление повезло. Увидев Лараму, он перепугано замер, а потом едва не свалился в обморок. А обнаружив рядом еще и живехонького Ромула, попытался отползти подальше. Правда, на вопросы он отвечать не желал, пока Ларама не обхватила его голову ладонями и не прошептала что-то невнятное, но звучавшее страшно. Возможно, это было даже какое-то древнее заклинание.

А история фальшивого волка оказалась проста и безыскусна. Он всю жизнь мечтал быть героем, и когда ему такая возможность выпала, с радостью за нее ухватился. И предстояло начинающему герою спасти империю от самозванца, на которого в далеком младенчестве подменили настоящего принца, после чего бедного принца безжалостно убили.

И возможно, настоящий герой в это бы и не поверил. Но когда не появилась божественная птица, не верить стало невозможно. Да и нахальное поведение представителей Злотых Туманов подтверждало правдивость теории про подмену.

С чего бы им так себя вести, если то, что новый император всего лишь их жалкая марионетка — неправда? До сих пор этих представителей, мягко говоря, не жаловали. А теперь привечают.

И отправился юноша совершать возмездие и спасать империю…

— А почему переодевшись в ночного волка? — заинтересовался Ромул.

Спаситель империи жалко всхлипнул, а потом с явным трудом выдавил из себя чушь о том, что Кадмия Ловари лично помогала подменить младенца. А потом императору Малену служила всего лишь ради маскировки, чтобы ее не заподозрили в таком неблаговидном деле. А на самом деле она этого Малена еще и травила. Долго и упорно.

— Как интересно, — восхитился Ромул. — И кто же это у нас сочинитель страшных сказок? У кого столь буйная фантазия?

Несчастный спаситель империи опять всхлипнул, несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, а потом признался:

— Советник со-Яруна. Я услышал, случайно, как с ним разговаривали воины. И узнал голос. А удивившись, заглянул в щелочку, чтобы убедиться.

— Ого, — восхитился Ромул, вспомнив советника по садоводным делам, благостного такого мужичка, невысокого, полноватого и с виду абсолютно безвредного.

Он же его даже ни в чем не заподозрил. Как можно подозревать человека в жажде власти, если он, едва подрос его старший сын, оставил ему и титул, и земли, а сам занялся выведением самых красивых в империи роз? И посвящал этому делу дни и ночи, за что и получил чисто декоративное звание советника по садоводству.

Сложно его в чем-то подозревать. Ведь человек уже отказался от власти, которой и так обладал, по праву рождения.

— Либо он великий интриган, либо такой же идиот, как и этот, — сказала Ларама, отпустив голову спасителя империи и позволив ему, наконец, потерять сознание.

Ромул почесал щеку, с удивлением там обнаружил успевшую отрасти щетину, немного бездумно потаращился на спасителя империи, а потом, тяжело вздохнув, решил его связать.

Что делать с этим спасителем дальше, он не представлял.

А как подступиться к со-Яруна — тем более. И ладно, если он просто болван, придумавший подмену детей после того, как не прилетела птица. А если ему эту занятную историю рассказал кто-то другой, настраивая на подвиг? Или он и есть главный интриган, который точно знает, что Ромул не сын Малена и даже знает, как это получилось?

А еще стражник, который то ли собирался помочь спасителю убить фальшивого императора, то ли убить спасителя после того, как он его убьет самостоятельно. Просто чтобы не проговорился…

И если честно, Ромулу хотелось на все плюнуть и сбежать. Но он подозревал, что его не отпустят.

Советник Гальшан со-Яруна тоже переживал и не знал, куда себя деть.

На то, что у мальчишки, посланного к Ромулу, что-то получится, он не особо рассчитывал. Скорее, надеялся, что мальчишку убьют и так или иначе получится доставить немного неприятностей ведьме Ловари, умудрившейся сбежать раньше, чем со-Яруна рассчитывал.

Нет, Ловари, конечно, сможет оправдаться, а то и перейти в наступление… на кого-то. Но ей придется искать союзников. Верить молодому императору причин у нее нет. Так что…

Но что теперь размышлять, если мальчишка куда-то делся? А вместо него поймали какого-то непонятного стражника. И думай теперь, мальчишка оказался умнее, чем казалось, и отправил вместо себя другого? Или помощи попросил и сумел сбежать, бросив напарника? И расспросить этого стражника было невозможно.

Другой проблемой стал император Мален, чей дух упорно не желал приходить. И это притом, что расспросить его следовало немедленно. Но хотя бы эта проблема решилась после пятой попытки.

Мертвый император появился вовсе не в центре рисунка для вызова. Он вышел со стены, картинно зевнул и с любопытством посмотрел на со-Яруна. Потом мрачно произнес:

— Так я и знал. Утешает только, что и ты вскоре умрешь. Любой, кто просил силы у демона, вскоре будет им съеден.

Советник от неожиданности даже не нашелся с тем, что сказать и забыл, что хотел спросить, точнее, потребовать. А хотел он потребовать вернуть артефакт вызова. Или сказать, куда он делся. Со-Яруна был уверен, что без ночных волков обойтись его пропажа не могла. И не беда, что официально их в столице не осталось ни одного. Эти твари умеют маскироваться.

— Ты знаешь, во дворце уже отправились на корм демону двадцать восемь человек, и очень похоже, что он вас жрет по очереди. Кто раньше к нему пришел, того раньше и съест. Забавно, — опять заговорил мертвый император.

Со-Яруна попытался собраться с мыслями, а потом заговорил со всей возможной вежливостью, хотя хотелось невежливо отправить мертвеца туда, где ему место. Советник рассказал, что знает, что Ромул не сын Малена и поэтому вряд ли может считаться настоящим императором. Объяснил, что понимает, почему не прилетела птица. Собственно, он понял, что она не прилетит еще тогда, когда узнал, каким способом один король решил возвыситься до императора. И книг со-Яруна читал много, поэтому и о демонах догадывался, и о том, какие неприятности будут у империи, если не прилетит птица. А она ведь не могла прилететь на зов ненастоящего сына Малена. Но империю все еще можно спасти. Дело в том, что когда-то давно у деда Малена на свет появился бастард. И у его потомков нужная кровь. И если найти артефакт и вручить в руки кому-то из этих потомков…

— То произойдет то же, что произошло, когда он оказался в руках Ромула, — безучастно сказал Мален.

Со-Яруна запнулся и удивленно уставился на духа.

— Хотел перехитрить самого короля и заполучить империю чужими руками? — поинтересовался Мален и зевнул. — Не выйдет. Ромул более настоящий император, чем получится из любого потомка твоей гулящей бабки. У него хоть воспитание.

— Но… — вскинулся со-Яруна.

— Она ошиблась. Или солгала, — сказал Мален. — Ни один из ее сыновей не имеет ни малейшего отношения, ни к одному императору.

И полюбовавшись напоследок ошарашенным лицом советника-цветовода, Мален напомнил, что скоро он умрет, как только придет его очередь, на чем и распрощался, заявив, что его уже зовут в другое место.

А советнику со-Яруна даже подумать не дали. Где-то закричала женщина. Потом стали с топотом носиться туда-сюда по этажам, а потом барабанить во все комнаты подряд. И советнику пришлось быстро прятать рисунок призыва под ковер, а потом открывать дверь, пока стражники не сбегали за топором.

Вот так со-Яруна и узнал, что Мален абсолютно прав. Демон жрет тех, кто просил у него помощи, по очереди. Так что вскоре придет и за ним. И времени совсем немного, а он понятия не имел, что теперь делать. Ведь весь план строился на том, что король Туманов переселится в своего потомка, не сможет вызвать птицу, будет бит богами, а потом эту птицу позовет наследник рода со-Яруна.

А тут на тебе. И король не стал спешить с заменой тела, хотя, казалось, дальше ему ждать некуда. И боги не стали никого наказывать, просто не появились, и все. И бабка, как оказалось, в своих дневниках то ли лгала, то ли ошибалась.

Да еще и союзники, похоже, большей частью вымрут.

— Вот неразбериха будет… — растерянно сказал со-Яруна и неожиданно понял, что на самом деле не умнее того мальчишки, которого отправил спасать империю. Тоже возомнил себя избранным и лучшим. И оказался ни с чем. Так мальчишка хотя бы сбежал. А сбежать от демона вряд ли получиться. Разве что какую-то защиту поискать, пока время есть. А потом дождаться смерти большей части союзников и собрать их подчиненных себе под крылышко.

А там что-то может и выйдет.

Чем какой-то ублюдок демонопоклонника лучше прима? Да ничем. И в империи ему не место, не говоря уже о троне этой империи.

Интересно только, а если ведьме Ловари честно предложить союз, она согласится?

Хотя вряд ли, Мален ей, видимо, давно обрисовал ситуацию, еще задолго до своей смерти. Иначе она бы не успела столь вовремя сбежать, не желая вмешивать своих волков в свару за трон.

Кто бы в итоге на этом троне ни оказался, услуги ее подчиненных будут нужны любому.

— Умная женщина, — пробормотал со-Яруна и скривился так, словно у него разболелись все зубы разом.

Глава 6

Дети для бога

В день традиционного сбора яблок императорскими невестами происходило множество странных вещей. Собственно, невестин праздник чуть вообще не отменили, обнаружив, что во дворце разом, по непонятным причинам, умерло более двадцати человек. Но Ромул, которому доложили об этом чуть ли не последним, потребовал провести тщательное расследование и запретил отменять праздники. Население столицы и без того волнуется, а если их еще и лишить традиций, по которым они пытаются угадывать будущее, станет гораздо хуже.

И с молодым императором пришлось согласиться. Несмотря на то, что внезапно умершие без видимой причины люди обнаружились и в городе. И не только на столичном острове.

Впрочем, как потом оказалось, решение императора Ромула было правильным. Продолжение праздников людей хоть немного успокоило. Да и умирали в большинстве случаев люди, заподозренные в связях с Золотыми Туманами и кровавым богом. Так что некоторые сочли эти смерти еще и хорошим знаком. Мол, боги не совсем отвернулись и очищают мир от зла.

Прозорливый император Ромул наблюдал за сбором яблок с балкона, стоя за колоной. Невесты, как это обычно и бывало, потерянно бродили среди яблонь и удивленно смотрели на плоды, висящие на самых вершинах. Правда, выглядели девы даже более странно, чем обычно. Они опять нарядились кто во что горазд и обвесились драгоценностями. Почти все. Только трем девушкам хватило ума на то, чтобы не наряжаться в тяжелые платья и не рисковать потерять в саду семейные ценности. Среди этих разумных девушек оказалась и Радда со-Верто, та самая, что предпочитала крепкие напитки в качестве успокоительного.

Как удалось выяснить, род со-Верто давно разорился, распродал земли и, по сути, ничего, кроме титула, не сохранил. Так что эта невеста, несмотря на свою знатность, была не особо популярна среди женихов. Титул девушка все равно не унаследует, у нее трое старших братьев. Приданого практически нет. Воспитана так, что мужчины, мечтающие о нежной и покорной жене, натурально шарахались. Она мало того, что была практикующим магом, даже не целителем, так еще и мечом владела столь хорошо, что могла многих мужчин заткнуть за пояс.

Одевалась эта прекрасная дева тоже не так, как положено. Упорно бродила по дворцу в костюме для верховой езды. На приемы являлась в совсем простых платьях. А в сад вообще вышла в мужском костюме.

Зато Радда давно нарвала себе яблок, просто взобравшись на дерево, помогла справиться с заданием двум образовавшимся во дворце подругам, и теперь эта троица сидела в тенечке, что-то обсуждая и хихикая.

Несмотря на все недостатки, к которым императрица Кадия в первую очередь причислила умение, не морщась, пить те самые крепкие напитки, девушка была на самом деле на редкость хороша. Нет, ее лицо вовсе не являлось эталоном классической красоты: ни тебе модных в последнее время синих глаз, ни черных кудряшек, ни прелестного мягкого овала. Но из кареглазой и русоволосой Радды хотелось ваять воинственную богиню. Она просто великолепно себя держала, во что бы ни была одета. И умела посмотреть так, что Ромулу захотелось поклониться и начать лепетать какие-то оправдания.

Радду со-Верто даже Ларама одобрила. И при этом, эта чудесная девушка совсем не понравилась императрице, и, возможно, только потому Ромул изначально решил к ней присмотреться.

Как оказалось, не зря.

Радда действительно была хороша.

А еще вряд ли была во что-то замешана — слишком прямолинейна, да и с ее родом никому связываться не захотелось бы. Что с этого рода теперь возьмешь, кроме титула? А титул без земель и денег — достояние сомнительное, годится только для взращивания гордости и чести.

В общем, молодой император с удовольствием наблюдал за прекрасной девой, одетой в мужской костюм, и даже начинал подумывать о том, что женитьба может быть не такой уж плохой идеей.

Правда, в этом славном деле было множество препятствий, начиная от любимой мамы, продолжая разными отцами расчудесных дочерей с их намеками на то, что девушкам пора уж замуж, и заканчивая тем, что счастливую жену могут попросту отравить те же отцы. А может и не они, может кто-то похуже.

В правом крыле дворца в это же время происходили еще более странные вещи. Еще три дня назад сказавшийся больным советник по садоводству медленно и осторожно шел вдоль стены, проверяя целостность выведенного карандашом и практически невидимого на фоне обоев рисунка. Это следовало обязательно сделать после того, как в комнате побывала горничная со своими метелками и амулетами. От целостности этого рисунка зависела жизнь советника.

Нашел он этот рисунок в старинной книге и по всему выходило, что лучшей защиты от демонов человечество не придумало. Собственно, изначально это вообще была клетка для демонов, и только гораздо позже кто-то додумался, что в ней же можно от этих демонов прятаться.

— И долго ты намерен заниматься этой ерундой? — спросил призрак императора Малена, повисший под потолком и смотревший вниз с непередаваемой брезгливостью.

— Я тебя не вызывал, — отозвался советник, подводя одну из линий.

— Не страшно. Ты меня вызвал однажды, теперь я могу тебе являться хоть каждый день, — жизнерадостно сказал призрак и, опустившись пониже, посмотрел на стены. — Ну и глупость, — сказал он, прищурившись. — Эта дрянь сначала выпьет всю твою магическую силу, так выпьет, что дар перегорит и исчезнет. А потом станет пить жизнь. Так что невелика разница — что демон сожрет, что она, перерождения у тебя не будет.

Советник мрачно выругался.

— Дурни вы, — сказал император. — Ничего не знаете, а туда же, править. Если бы все было так просто, кто бы богов звал? Собственно, и клетки для демонов строили поверх силовых жил мира. Ну, или сначала создавали грандиозные накопители, которые довольно долго напитывались. Правда, и в том, и в другом случае долго демонов в клетках не держали. Отправляли туда, откуда они являлись, раньше, чем клетка начинала распадаться. Наверняка это очень весело было. И да, ловили демонов достаточно редко. Эти твари, даже сидя в клетке, умудрялись силу и жизнь из магов тянуть. Такая вот пакость.

— Замолчи! — потребовал советник.

— Зачем? Мне скучно. А тут такая возможность объяснить человеку, в чем он не прав, и чем закончится его нелепая попытка спастись. Ничем, понимаешь? Тем, кто отдал себя демону, спасения нет. Король Туманов умен. Его богу-демону нужны жертвы. А нет ничего лучше, чем жертвы добровольные. Вот он и обещает кому молодость, кому власть, кому еще какую-то ерунду. В обмен на пустячок. Всего лишь надо заключить договор, фактически стать отложенной жертвой. Вы ведь все пообещали платить соразмерно. Вот почему никто из вас не подумал, что демону от вас не нужны ни деньги, ни услуги? Он просто хочет жрать.

— Заткнись!

— Какой-то ты нервный. Ладно, пойду, посмотрю, что другие жертвы делают.

И пакостно улыбнувшись, призрак пропал. А советник закончил проверку целостности клетки и уселся на пол. Ему надо было очень сильно подумать. Собственно, до единственного возможного решения он и так додумался — если убить демона, жертвы ему уже будут не нужны. Но кто же его сумеет убить?

Значит, следовало из этой ситуации получить хоть что-то, чтобы не было все столь нелепо и глупо.

А что тут можно получить?

Правильно, разве что моральное удовлетворение от того, что удалось отплатить лживому королю его же монетой. Королю следовало как-то отомстить. Но советник пока не мог придумать, как. Для этого и нужна была клетка. Она хотя бы давала время на размышления.

А пока советник размышлял в своей клетке, с островов Золотых Туманов вышло множество кораблей и дружно отправились в сторону едва мерцающего посреди океана огонька — маяка, удачно прилепленного на артефакт вызова огненной птицы. Правда, вскоре капитаны этих кораблей убедились, что миссия по поиску артефакта не так проста, как казалось. Огонек перемещался без какой либо системы. Упорно не желал приближаться к островам. А дважды, словно дразнясь, умудрялся проскользнуть между кораблями ловцов и с безумной скоростью умчаться. После этого у кое-кого из капитанов даже появилась мысль, что маяк носится сам по себе, в виде рыбины, хотя бы. Но они свое мнение оставили при себе. Лучше гоняться за рыбой, чем рисковать тем, что тебя за малейшую провинность потащат на алтарь в дар богу.

Богу именно сейчас очень нужны дары. Потому что чуть ли не в его храмы уже трижды врывались другие боги. И их удалось выгнать с большим трудом.

И это было очень странно.

Не могло так быть.

Хоть бери и верь в грядущее божественное сражение, предсказанное каким-то безумцем. Правда, это сражение не сулило людям ничего хорошего и никому даже в голову не приходило помочь чужим богам вместо своего. Вряд ли эти чужие будут так уж благодарны за помощь.

А к землям практически на границе с Золотыми Туманами медленно и осторожно подкрадывался корабль, на борту которого стоял маг, невидяще смотревший в неведомые дали.

— Похоже, нам нужно на Медвежий остров, — наконец сказал он, насмотревшись. — Сила оттуда.

— Ну, и ладно, — сказал стоявший рядом великан.

— Но там не только огонь. Похоже, там хозяйничает демон. Возможно, даже божественный. Так что…

— Так что будем предельно осторожны, — сказал великан и тяжко вздохнул. — Впрочем, чему удивляться? Оттуда такие сведения приходили, что волосы дыбом становятся. И не проверишь же. Сведения стали появляться в последние пять лет, как раз тогда, когда нам нельзя было распылять силы и показывать свою осведомленность. Владетели земель ведь утверждали, что все там в порядке.

— Ну, вот и проверим сведения, — сказал маг и печально улыбнулся.

В тот день, когда на далеком столичном острове императорские невесты должны были печь яблочные пироги и раздавать их кавалерам, обещая танцы, «Гордость Ловари», наконец, вернулась домой. И никто не был этому рад так, как Лиин, уверенная, что еще немного, и она бы возненавидела весь мужской род. Мало ей было Валада, норовившего при каждом удобном, а тем более неудобном случае повспоминать былое. Мало было Юмила, который широко улыбался, говорил, что все в порядке, но бросал на блондина такие взгляды, что становилось понятно: не кидается на него с мечом только усилием воли, очень большим усилием. А тут еще морячки повадились делать ставки, то ли от скуки, то ли по привычке. И ставили они как на то, что капитан Веливера не выдержит и начистит рожу пришлому магу, так и на то, что молодая жена взбрыкнет и либо сбежит с этим магом, либо сбежит и от мага, и от мужа. И Лиин, услышавшей об этом, очень захотелось утопиться, вместе с кораблем, мужем, учителем и любящими дурацкие ставки морячками.

— Развлекаются они, — мрачно бормотала девушка, стоя у борта и глядя на приближающуюся землю. — Скучно им… Интересно, если я возьму и оборву паруса, им будет так же скучно?

Берег приближался. Лиин старательно смотрела на воду, на чаек, на облака, на что угодно, лишь бы не на двух мужчин, подчеркнуто вежливо разговаривающих всего в паре шагов от нее.

Лучше бы они вообще не подходили друг к другу. Потому что Лиин казалось, сейчас они перестанут фальшиво улыбаться и вцепятся друг другу в глотки. И не одной ей так казалось, потому что морячки обходили их по широкой дуге.

Если честно, Лиин даже не сильно понимала, почему так остро реагирует на создавшуюся ситуацию.

Ей ведь хотелось отомстить Валаду? Хотелось. Так теперь возьми, дождись момента, когда Юмил действительно начнет его бить по наглой роже, подойди сзади и хорошенько врежь по затылку. Чтобы понял. Что-то. Ну, хотя бы то, что она будет помогать тому, кто ее не обманывал, что бы там Валад о себе и своих учительских талантах ни возомнил.

С другой стороны, если Юмил действительно станет быть Валада, это будет равносильно признанию, что он ей не верит. Не верит, что она способна устоять перед обаянием учителя. Не верит, что влюбленность прошла. Не верит в желание мстить. Вообще ни во что не верит, словно она какая-то дура, не способная в себе разобраться. Ну, или дура, для которой смазливая физиономия перевешивает любые обиды. Или…

Нет, умом Лиин понимала, что Юмил скорее не верит Валаду и подозревает его в чем-то невнятном, но нехорошем, но от ощущения, что именно ее считают лгуньей, избавиться не могла. И это злило еще больше.

— Мужчины, — проворчала Лиин, когда Юмил и Валад, наконец, разошлись в разные стороны.

И ведь она переживала за них. За обоих, даже за лгуна Валада. Потому что, несмотря на желание мстить, смерти ему вовсе не желала. Да и не считала, что натравить мужа равносильно свершившейся мести. Мстить нужно самостоятельно, иначе никакого удовольствия не получишь.

Да, а еще Лиин не могла понять, почему другие женщины получают удовольствие, когда за них дерутся мужчины. Может с ней что-то не так? Или все дело в том, что те женщины к тем мужчинам абсолютно равнодушны?

А тут, как ни крути, один муж, наверное, любимый, хотя Лиин в этом поклясться бы не смогла. Валада ведь она тоже любила. Вроде бы. А потом как-то быстро разлюбила, хватило всего лишь обиды.

Другой, несмотря ни на что, друг и учитель. И даже если обманул, обидел и воспринимал ее как неразумное дитя, он же и помог, спас, не позволил наделать смертельных глупостей. Да и повзрослела она его усилиями. Нет, благодарить его Лиин не собиралась. Не та ситуация. Но все-таки, и зла ему не желала. Даже мстить собиралась изящно и так, чтобы пострадало только его самомнение. Придумать бы еще эту изящную месть.

— И почему у них такие скверные характеры? — спросила Лиин у воды.

Да, было бы гораздо проще, если бы можно было разрешить ситуацию всего лишь пообещав Юмилу больше не разговаривать с Валадом.

Но этого делать тоже нельзя. Юмил не тот мужчина, которому можно уступать в столь серьезных вещах. Ладно бы какая-то мелочь. Но если ему уступишь, позволишь выбирать людей, с которыми можно общаться, а с которыми нет, не успеешь опомниться, как вернешься к той мелкой зареванной девчонке, чьей жизнью управлял дядюшка.

Такая вот ерунда.

Еще один корабль в тот же день заходил в крошечную бухту между Медвежьими Лапами. Медвежьи Лапы были частью Медвежьего же острова, и заходить в бухту между ними могли либо какие-то самонадеянные самоубийцы, либо те, у кого на борту были очень умелые маги, способные пронести корабль чуть ли не по воздуху.

Медвежьи Лапы были скалами, полукольцами выступающими далеко в море. И казалось, остров-медведь пытается кого-то поймать. Или обнять, как считали романтичные барышни. На самом же деле эти лапы появились в результате магической катастрофы. В результате нее же погибло всем составом семейство прима со-Моларан, после чего его земли были поделены между менее родовитыми, но более достойными подданными императора.

А Медвежий остров, вместе с его лапами и бухтой, заполненной обломками, между ними, так и остался частью земель императора, с назначаемыми временными владетелями и перспективой рано или поздно кому-то достаться. Кому-то несчастному, потому что репутация у этих земель была не очень. Мало того, что находятся практически на границе с Золотыми Туманами, так еще и после гибели со-Моларан с владетелями вечно что-то случается. Поговаривали даже, что это из-за того, что мертвый прим с семейством так и не были похоронены, как оно положено. Но кто же их похоронит и как, если они, вместе с домом и частью острова провалились под землю, оставив на своем месте бухту между Лапами?

— Думаешь, это была хорошая идея? — спросил Айдэк, помогая Марку собирать развешанные по бортам подъемные амулеты и накопители.

— Здесь корабль точно не найдут, да и случайно вряд ли увидят, даже если с иллюзией без моего присмотра что-то случится, — спокойно сказал маг. — А в крайнем случае Войка сможет его вывести в море. Он амулетами умеет пользоваться не хуже, чем я.

На остров отправлялись сравнительно небольшой группой, обвешаные оружием так, словно собирались осаждать замок.

— Там есть проход, — рассказывал Марк, когда воины и маги плыли на лодках по чистой от обломков воде под нависшими над головами скалами. — Думаю, когда-то это был потайной ход, тот самый, благодаря которому воины тогда еще короля умудрились зайти за спины войску императора. А когда замок исчез вместе со скальной основой, рвом, двором и своими жителями, часть потайного хода, прорубленного в скалах, никуда не делась. Да еще и выход из него стал заметен, маскировка исчезла, видимо, была привязана к замку. Но один из магов огня, которые приплыли на остров расследовать, что именно случилось с примами, этот выход замаскировал заново, так, на всякий случай. Остров ведь приграничный и случиться здесь могло что угодно. Особенно после того, как связанное с этим островом семейство окончательно вымерло.

Проход действительно нашелся — начинался в небольшом гроте и практически полностью состояли из лестниц. Последняя и самая длинная, наконец, довела до выхода, и группа оказалась между двумя огромными камнями, опирающимися вершинами друг на друга.

Никакого поселения рядом не было. Места вблизи Медвежьих Лап считались проклятыми. Группа вернулась к морю, и убедилась, что корабля из-за нависавших скал не видно даже Марку, видящему сквозь иллюзии. Потом маги посидели над картой, определились куда идти и отправились на поиски младенца, которому повезло появиться на свет обладателем огненной стихии.

— Демоны то ли ушли, то ли затаились, — мрачно пробормотал один из магов, когда группа дошла до небольшой рощи и села пообедать и отдохнуть.

Местность вообще поменялась. Исчезли громадные камни и высохшие, ломкие травинки, торчащие из щелей в оголенной скальной основе. Чем дальше от берега, тем зеленее был остров. Потом попалась мелкая и широкая речка. А дальше стали появляться деревья, сначала по одному, а потом и кучками.

— Странный остров, — пробормотал один из воинов, настороженно оглянувшись на крик какой-то птицы.

— Обыкновенный, — не согласился с ним Марк. — Просто кто-то из семейства прима, а может наемный маг или вообще слуга, видимо, экспериментировал с силой, с которой не смог справиться. Вот замок с частью скалы и обрушился, просто исчез, нырнув под воду. Часть острова сжег магический огонь, так сжег, что пропеченный грунт смыло первым же сильным дождем. Это сейчас те скалы понемногу оживают. Если верить книгам, раньше там ни травинки не было и камень блестел, словно покрытый стеклом.

— Интересно, что же там надо было сотворить? — задумчиво спросил один из младших магов, на чем разговор и завял.

До вечера группа не успела дойти до селения, в котором находился огненный маг. Заночевали в очередной небольшой роще, в которой подлеска и кустов было больше, чем больших деревьев, а с рассветом отправились дальше. Демоны, к счастью, вернуться не спешили, и Марк всех подгонял, пока это не произошло. И к деревеньке они вышли как-то неожиданно. Вроде спешили, спешили, и вдруг оказались на краю долины-чаши, на дне которой синело озеро, а на его берегу раскинулось селение. Небольшое совсем, домов на двадцать. Посреди этого селения поднимался густой белый дым. А возле ближних к пришельцам домов стояли люди и что-то невнятно кричали.

— Интересно, что у них там горит? — пробормотал воин, стоявший справа от Марка.

Айдэк ругнулся и ничего не объясняя скомандовал бежать вниз.

— Похоже, нашили виноватых в пришествии демонов! — на ходу выкрикнул один из магов.

Как потом оказалось, прибыли маги и воины очень вовремя. Крошечное селение у озера было успевшим немного разрастись хутором. Причем, что вообще казалось странным, хутором, разросшимся рядом с храмом богов равновесия. Горел именно этот храм, и подожгли его мстители, прибежавшие из соседнего большого села. Еще эти мстители пытались выбить дверь дома, в котором заперлись учитель и ученик — жрецы богов, и какая-то дурная девка, сбежавшая пару месяцев назад в это селение из другого, большого. Почему она сбежала, даже Марк не сразу понял, но уж когда разобрался, едва не придушил папашу девки.

— Так, — сказал он мрачно, глядя на селян, понуро стоявших в окружении воинов.

Жители хутора продолжали тушить храм.

Сбежавшая девка стояла чуть сбоку от селян и воинов с ребенком на руках. Бледная и испуганная. А от ребенка так несло огненной стихией, что казалось чудом то, что он, когда мстители начали ломиться в дом, не сжег все и всех. Просто испугавшись. Или почувствовав испуг мамы. Говорят, дети это очень хорошо чувствуют.

Марк еле удерживался от того, чтобы немедленно подбежать к младенцу и повесить ему на шею замыкающий дар амулет. Находиться рядом с не умеющим себя контролировать столь сильным огнем было откровенно страшно.

С другой стороны, подобное поведение наверняка бы привлекло внимание. И тогда этих несчастных мстителей пришлось бы убить. Всех до единого. Да и хуторян наверняка через одного. Марку этого не хотелось.

— Так, — мрачно повторился маг. — Значит, девушка забеременела без мужа и, вместо того, чтобы отдать своего ребенка демону, сбежала под защиту храма богов равновесия?

— Не демона, а бога Золотых Туманов… — не менее мрачно поправил один из мужиков.

— Это все она виновата! — заголосила какая-то тетка.

— Молчать! — рявкнул Айдэк так, что огненный младенец закряхтел и начал плакать, а его матушка поспешно спряталась за спину старшего жреца богов равновесия.

— Вы идиоты! — грозно и почти не понижая голоса, продолжил Айдэк, который в отличие от Марка не отличался добротой и вообще был человеком жестким и прямым. — Вы, недоумки, за пару золотых отдавали в жертву демону своих детей. Отдавали свою плоть и кровь, младенцев, которые не могли сами принимать решение, а значит, отдавали демону и самих себя. Это было дело времени. Рано или поздно он бы вспомнил, что здесь бегает целая толпа несожранных жертв, решивших таковыми стать добровольно, и сожрал бы вас. А когда это случилось, вы, недоумки, решили мстить единственной девушке, которая посчитала, что парочка золотых не стоит жизни ее ребенка?! Да вас убить мало!

— Ничего-ничего, демон вернется и их доест, — благодушно сказал один из воинов. — Так этим убийцам младенцев и надо.

— Мы не убийцы младенцев! — вызверился все тот же говорливый мужик. — Это были дети, рожденные для бога. Их отвозили в храм и растили…

— Недоумки! — припечатала Айдэк.

— Ну, можете считать, что вас тоже забирают в храм и растят, — проворчал окончательно расстроившийся Марк.

— Когда моя сестра умерла, где стояла, я сразу поняла, что это все из-за этой девки. Она отказалась отдавать богу предназначенное ему дитя… — вскинулась одна из женщин.

— Старшая сестра, которая была одной из первых, кто отдал своего ребенка за парочку золотых? Приданное ей получить захотелось, да? — ласково поинтересовался Айдэк, а потом злобно припечатал: — Вот так он вас и будет жрать. По очереди. Кто первый себя ему пожертвовал, того первого и сожрал. Но очередь до всех дойдет.

— Но мужчины детей не отдавали, это все бабы! — возмущенно закричал какой-то плешивый мужичок.

— А бабы у вас умеют беременеть без участия мужчин, — устало проворчал Марк, изо всех сил пытаясь не дать проснуться одаренному огнем младенцу. — Идите все домой, мы вам, даже если бы хотели, ничем не поможем. Вы принесли себя в жертву демону. Продали свои жизни за несколько золотых. Вас при всем желании спасти невозможно. Не в человеческих это силах. А демону сейчас нужны ваши жизни. На его территорию стали прорываться другие демоны, так что ему нужно много жрать, чтобы оставаться сильным. И сожрет он сначала тех, кто бесполезен. А для него бесполезны все, кто находится далеко от его земель. Он даже кого-то из послов случайно сожрал. Видимо совсем не умеет различать людей.

Какая-то женщина тоненько завыла. То ли поверила, то ли просто поняла, что умрет в любом случае.

— А те, кто не отдавал демону своих детей? — осторожно спросил старший жрец богов равновесия. — Говорил я им, что так нельзя поступать, но мало кто меня послушался.

— Это вам еще повезло. В одном селении вашего коллегу камнями забили до смерти, — сказал Айдэк. — Наверное, эти жаждущие золота сейчас тоже не могут понять, почему мрут как мухи.

— Так им и надо, — проворчал воин справа от Марка.

— Так что делать тем, кто не отдавал младенцев? — повторил вопрос упорный жрец.

Марк поворошил волосы.

История, на его взгляд, получалась жуткая. Просто однажды, чуть ли не десять лет назад, в селе появились люди, которые уговорили одну гулящую особу отдать ненужного ей младенца в храм богу. Еще и заплатили. Правда, только после того, как она торжественно, при свидетелях, сказала, что именно богу Золотых Туманов свое дитя отдает.

Потом, эта же особа, чуть ли не сама повезла очередного ребенка в «дар богу». А за ней потянулись и другие девы нетяжелого поведения.

А потом, как-то так получилось, что и более целомудренные девы последовали их примеру, став вдруг из бесприданниц завидными невестами. А года четыре назад уже считалось честью родить ребенка в жертву демону. И село стало богатым. И все было бы хорошо, если бы жрец богов равновесия не пугал всех страшными карами, за что его и выгнали. А он взял и поселился возле озера. А потом собрал вокруг себя и других «ненормальных и не чтящих доброго бога, действительно помогающего людям».

И наверняка на этом острове такое селение было не одно. И не только на этом острове.

— Как же вам объяснить, — проворчал Марк, посылая очередной усыпляющий импульс в закряхтевшего младенца. — Даже самые бедные жители Золотых Туманов не стали бы отдавать своему богу-демону младенцев, понимают, что это все равно, что отдать самих себя. Там только взрослых приносят в жертвы. Тех, кто сам за себя отвечает. А вы, наивные идиоты, устроили здесь кормушку для демона. Вот и радуйтесь, утешайте себя тем, что несколько лет пожили богато, — устало закончил маг.

— А кто не стал… — опять вскинулся жрец.

— Кто не стал, подходите ко мне по одному. Если вы не лжете, мы заберем вас с собой. Боюсь, здесь любым людям оставаться опасно. Вскоре могут появиться демоны воплоти. Почуют, что тут жертвенные земли бога-демона и придут подъесть пищу более удачливого собрата.

И это, наверное, было правильное решение. Ценный младенец легко маскировался менее ценными людьми. Но как же Марк устал. А умение отделять правду ото лжи было только у него.

Обратно, к Медвежьим Лапам, группа возвращалась, ощетинившись мечами и выпив все укрепляющие зелья. Потому что отдыхать было нельзя. Зельями же напоили немногочисленных взрослых и целую кучу детей, которые, как догадались не такие и глупые родители, точно никого никому не отдавали.

Взрослые, правда, ушли не все. Кто-то отправился предупреждать вроде бы ни в чем не виноватых родственников о том, что с острова надо бежать. Кто-то решил упрямо остаться. Марк никого переубеждать даже не пытался. Если их не убедило то, что ни с того, ни с сего прямо в очереди к магу стали умирать молодые женщины и мужчины, то кто он такой, чтобы их уговаривать?

А спешить, обвеситься щитами и не прятать в ножны оружие требовал Айдэк, уверенный, что как только группа обремененная кучей детей уйдет, кому-то обязательно придет в голову, что именно эта группа и есть злодеи, причем, злодеи с золотом и драгоценностями в кошелях.

Так что они почти бежали. По очереди неся самых младших и поя старших детей все теми же укрепляющими зельями.

Ночью группу попытались обстрелять из луков какие-то всадники, но один из и без того раздраженных магов их попросту смел ураганным порывом.

Потом Марк почуял где-то недалеко демона и стал подгонять всех еще больше. И все то время, пока уставшие люди спускались по многочисленным лестницам в потайном переходе, а потом по очереди отправлялись на лодках к кораблю, стоял как памятник на верхней ступени и старался сделать этих людей невидимыми и неслышимыми. И надеялся, что демон предпочтет не обращать внимания на каких-то почти невидимок, а отправится к более заметной добыче. Из-за чего чувствовал себя малодушной сволочью.

Как корабль переносили через обломки и поспешно уходили подальше от Медвежьего острова, Марк уже не помнил, находился тогда в полуобморочном состоянии. А когда ценный младенец, наконец, успокоился и крепко уснул, это состояние превратилось в полностью обморочное, и Марк уплыл в счастливые дали, где катался на зеленом морском змее.

Глава 7

Настоящие мужчины

— Мелана, что мне делать? — устало спросила Лиин, с большим трудом отыскав подругу.

Нет, Мелана вовсе не пряталась. Просто выстроенная впопыхах школа для огненных магов оказалась немаленькой, с запутанными коридорами, поворачивающими куда попало, раздваивающимися и заводящими в тупики. Видимо, предполагалось, что эти коридоры станут подмогой, если на школу нападут враги и сумеют прорваться в середину. Кроме коридоров в школе было множество комнат, лекционных залов, лабораторий и вообще непонятных помещений.

Но это еще ничего. Самое страшное, что в школе было множество учеников. Разновозрастных, но одинаково шумных, выскакивающих откуда попало, норовивших отправить куда-то не туда и дружно видевших Мелану, но не помнящих где.

Лиин ходила по школе, чувствуя себя неупокенным призраком. Младшие ученики смотрели на незнакомую женщину с опаской. Парни постарше пытались заигрывать, а девушки завистливо рассматривали платье, которое Лиин-то и надела только для того, чтобы соответствовать статусу.

Самое забавное, что хозяйку островов ни один из учеников так и не узнал. А учителя словно вымерли, и найти их было не проще, чем Мелану.

Лиин, пока бродила, успела устать, захотеть пить и задуматься о том, почему не подождала подругу дома? Мелана там бы точно появилась, как только узнала, что душечка Юмил вместе с женой благополучно вернулись.

А потом, когда Лиин совсем отчаялась, Мелана взяла и нашлась. Она сидела в одной из странных комнат, больше похожих на оранжереи, столько в них было различных растений, и ощипывала листочки с чего-то древовидного. Напротив Меланы и растения прямо на полу сидели двое мальчишек, одинаково белобрысых, круглолицых и улыбчивых. Увидев Лиин, они дружно изобразили легкий поклон, не вставая, и стали улыбаться еще шире. Мелана обернулась и тоже заулыбалась.

— О, Лиин, вы вернулись! — воскликнула обрадовано. Потом посмотрела на мальчишек и торжественно сказала: — Мальчики, это Лиин со-Ялата, Драконья хозяйка. Лиин, это мои сыновья. Тот, что пониже — Калеб. Тот, что повыше — Койвен.

Мальчишки опять неглубоко поклонились, на этот раз, правда, встав. А Лиин так и не поняла, кто из них ниже, а кто выше. Выглядели сыновья Меланы абсолютно одинаково и ростом если и отличались, то не сильно.

Прибыли мальчишки на остров совсем недавно, в отличие от тех, кто был постарше. И Мелана практически сразу стала пропадать в школе. Соскучилась и, наконец, получила возможность чаще видеть своих детей. Лиин даже подозревала, что будь ее воля, она бы выпросила себе должность учительницы и осталась в школе жить, но, к сожалению, у Меланы были обязанности, от которых никак не откажешься.

— Рассказывай, — велела Мелана, отведя Лиин в комнатку заставленную шкафами, столами и стульями. В этой же комнате обнаружились чай и амулеты, мгновенно кипятящие воду в небольшом чайнике.

Лиин села, с благодарностью взяла чашку и рассказала. О том, как ни с того, ни с сего появился Валад в компании рыбаков, а Юмил как раз неудачно разозлил жену. О том, что, несмотря на возникшую ситуацию, кипящий от гнева Змей ограничился словесной перепалкой и даже не попытался бить Валаду морду, не говоря уже о попытке убить. О том, что, как оказалось, Юмил Валада знал, а потом еще рассказал Лиин, что на самом деле блондин вовсе не неудачливый ученик, что он один из тех, кому достался дар и память воплощения бога. И как Лиин не бросилась после этого убивать бывшего жениха, она и сама не знает. И о состоявшемся разговоре-объяснениях рассказала. И о том, что Валад развлекается, дразня Юмила, Юмил развлекается, завуалировано обещая его убить, а несчастной девушке, оказавшейся между двух баранов, хочется утопить обоих. Потому что раздражают неимоверно и чем дальше, тем сильнее. И при этом, зла она им не желает, она всего лишь хочет, чтобы они успокоились и стали вести себя как взрослые умные люди. Ладно бы отпускали друг другу колкости, но они же только и делают, что ведут странные разговоры, запугивают команду и делают вид, что не понимают, почему злится бедняжка Лиин. Особенно Валад хорош со своими облаками, похожими на чаек и, как оказалось, уймой прошлых жизней.

— Рыбаков куда дели? — спросила Мелана, сбив распаляющуюся Лиин с мысли.

— А? — переспросила Лиин. — Никуда, с собой забрали. Вместе с их лодкой. Валад им заплатить обещал, а потом еще и пообещал защиту и помощь в перевозе семьи, говорит, что они хорошие люди, а там их могут вычислить и убить. А еще они талантливые и если их немного подучить…

— Опять учеников нашел, значит, — проворчала Мелана. — Всегда он так.

И задумчиво помешала чай в чашке.

— Мелана, — с нажимом сказала Лиин, намекая, что не за рассуждениями об учениках пришла.

— Лиин, я не знаю, что тебе сказать. Тут даже не совсем в тебе дело. А именно в том, что твой Валад, в ком бы ни воплотился, вечно собирает вокруг себя учеников и наживает врагов. На самом деле, даже если бы не было тебя, Юмила бы все равно не обрадовало его возвращение. Потому что твой Валад в предыдущем воплощении сделал три вещи. Сначала познакомил его маму с отцом, решив, что ей нужно утешение после практически загубленной карьеры, и что молодой и симпатичный ученик для этого вполне годится. Потом, когда ученик проявил характер и едва не загнал столь одаренную особу на кухню, печь рыбные пироги и воспитывать дитя, Валад же настоял на том, что деве надо попробовать возобновить карьеру, тем более, император женился и возобновлять ее можно с охраны молодой жены. А потом этот человек, практически сразу после того, как Юмил узнал об этих вехах в его биографии, взял и умер, успев перед этим назвать душечку ничего не понимающим щенком. А ему тогда было тринадцать лет, как раз тот возраст, в котором взращивают и лелеют обиды, и от таких обид потом никакими доводами разума не избавиться. Так что…

Лиин глубоко вдохнула. Отпила из чашки, не чувствуя вкуса напитка. Попыталась собраться с мыслями и предположила:

— И Валад отлично понимает, что дело даже не во мне. И зачем-то подбрасывает дров в костер.

— Возможно, — не стала спорить Мелана.

— Зачем ему это?

— Кто его знает? Лиин, твой Валад носит память самого первого воплощения. На самом деле он старше нас всех. И, подозреваю, не говорит и половины того, что нам бы следовало знать. Может, опять учит, может, развлекается, может…

— И что теперь? Для меня сейчас проблема тоже не только в Валаде. Я не могу делать вид, что не знаю его, именно потому, что этого потребовал Юмил. Не могу. У меня такое чувство, что это будет поражение. Совсем поражение. Что я сейчас стою на какой-то тонкой грани и если поддамся, отступлю, то обратно вернуться уже не смогу. А эту грань следует переступить, чтобы идти дальше. Понимаешь?

— Понимаю, — сказала Мелана и, открыв шкаф, достала конфеты в вазочке. — Скушай сладкого, оно улучшает настроение и помогает думать. И если чувствуешь, что нельзя отступать, не отступай. Потому что будет хуже. Потому что тогда Валад вполне может заявить, что очередной Веливера пытается загубить очередную талантливую девочку…

— И у меня не останется выбора. Придется либо с ним соглашаться и бежать от Юмила, либо признавать, что я глупая овечка, которой место в доме у камина, с вышивкой на коленях.

— Возможно. А может, Валад пытается доказать Юмилу, что это он глупый баран, от которого скоро жена сбежит. Или все проще.

— Проще? — переспросила Лиин.

— Да, проще. Может, для Валада как раз все дело в тебе, а твой муж всего лишь досадная помеха. И тут неважно, в чем помеха. Ты извини, но твой Валад и в прошлой жизни отлично совмещал личное с полезным, а уж заполучить обратно хорошенькую женщину и талантливую ученицу…

— Я его убью, — мрачно пообещала Лиин. — И Юмила убью. Всех убью. Ненавижу мужчин. Почему они у меня не спрашивают, что нужно мне?!

— Уверены, что ты можешь передумать. Если уж стойкая Кадмия, искренне любившая отца Юмила, сумела наплевать на эту любовь и сбежать из клетки, то кто тебе помешает?

— А? — не поняла Лиин.

— Юмил ведь думает, что если бы не влияние учителя Сорано, его мама бы отца не бросила и в столицу от него не сбежала. Ну, частично он даже прав, так быстро она бы не сбежала, но и счастливой семьи у этих эгоистичных деток бы не получилось. Это сейчас они способны уступать друг другу, каждый со своей стороны, без просьб и уговоров, а тогда только искры летели. Из-за любого пустяка. Каран упирался, Кадмия тоже упиралась, и сдвинуть их было невозможно. Зато сейчас так приятно на них смотреть. Повзрослели.

— А? — удивилась Лиин, едва не пролив себе на колени чай, сообразив о чем говорит Мелана.

— Лиин, у душечки есть одна изумительная способность. Он не видит очевидного. Не думала, что она есть и у тебя. Нет-нет, огонь страстей, как в юности, между ними не пылает, они скорее похожи на счастливую супружескую пару, сумевшую подружиться и сохранить тепло отношений. Забавно так. И сволочь Сорано был абсолютно прав, думаю, если бы тогда они поженились, на данный момент могли бы превратиться хорошо если не во врагов. А так, у них было время подумать наедине с собой, посмотреть на себя со стороны, соскучиться, пожалеть. И, в конце концов, они оба умные люди, причем, люди научившиеся добиваться того, чего хотят, а не бездумно его отталкивать, пытаясь удержать. Вот и думай, чего же сейчас добивается твой Валад. Понимаешь, он на самом деле очень стар, он старше меня раза в три. И все наши страсти, желания, непонимание для него открытая книга. Он много раз видел подобное и отлично знает, что будет дальше. Так что…

— Так что добиваться он может чего угодно. Начиная от — вернуть ученицу. И заканчивая — научить чему-то душечку.

— Может. — Мелана вздохнула. — А может, он ничего не добивается, а просто развлекается, считая, что щенок Веливера очень забавно его облаивает.

Лиин тоже вздохнула.

Простого решения на этот раз так и не нашлось. Единственное, что она поняла — лучше сбежит от обоих, потому что ни сидеть в клетке, ни быть ученицей Валада ей не хотелось.

Но лучше бы этого побега избежать, как-то. Не везет ей с побегами. Да и убегать от душечки пока совсем не хочется.

— Ненавижу мужчин, — опять проворчала Лиин. Потом съела конфету и решительно встала. — Мелана, как думаешь, как отреагирует «мой Валад» если я сейчас пойду, оторву мужа от дел, и потяну его купаться в гроте с теплым озером? Наедине купаться, точнее, в компании вина, свечей и с охраной у самого входа, которая будет там сидеть, загадочно улыбаться и никого не пускать.

— Хм, — только и сказала Мелана, а потом загадочно улыбнулась, не хуже охраны.

Грот был небольшой, но красивый, с жилами розового кварца, рисующими таинственный узор на почти черных стенах, с полупрозрачными и белыми наростами на камнях и кружевом мелового узора вокруг мелкого озерца. Озерцо было почти круглое и теплое. Один из магов говорил, что это из-за того, что у него есть сообщение с какими-то горячими подземными источниками, да и сам грот когда-то был полностью затоплен. А потом вода опустилась, оставив пещеру, кварцевые жилы и озерцо.

Вода в озерце была странная на вкус, и, по словам лекарей, пить ее вообще не следовало. Зато она была очень полезна для кожи, из-за чего в пещеру постоянно бегали не желающие терять красоту девушки и женщины, а иногда и мужчины, потому что на старые, не шибко хорошо залеченные раны вода тоже оказывала полезное воздействие.

А бывало, там уединялись парочки, о чем все знали, но вряд ли думали, что туда же рассерженная хозяйка Драконьего Хребта потащит мужа. Практически силой потащит, ошарашенного первым напором, скороговоркой извинений для его собеседников, решавших стоит ли ремонтировать некоторые из добытых кораблей, и присутствием чем-то смущенных воинов за спиной жены. Потом муж несколько опомнился, попытался вырвать из ее ладошки свою руку, но был обозван упрямым бараном и напуган обещанием спать с Айдэком. Причем, это обещание было сказано так, что Юмил на некоторое время задумался, пытаясь сообразить, кто с этим Айдэком спать пойдет. Прозвучало так, что иметься в виду мог как он, так и Лиин. Вот воображение и рисовало картины того, как, наконец, вернувшийся великан с воплями и руганью отбивается от сумасшедшей волшебницы, пугая женой, стараясь ее не ударить и не сильно оскорбить. Зрелище получалось занятное, но вряд ли его следовало демонстрировать в реальности.

— Что ты задумала? — наконец спросил Веливера, решив, что для начала лучше поговорить.

— Романтическое свидание! — злобно сообщила со-Ялата и одарила мужа далеким от ласкового взглядом. — Я тебя с утра ищу! А ты даже не соизволил никому сказать, куда идешь. Вот когда не надо, он всегда маячит рядом, а как только надо… мужчины!

— У тебя не романтичное настроение, — сказал Юмил.

— О да, я так рада, что ты заметил, — отозвалась Лиин, ускоряя шаг. — Но я задумала это проклятое свидание и никуда оно от меня не денется, несмотря на то, что драгоценного мужа пришлось искать полдня. Я же тебе даже зов отправляла, а ты не отреагировал, да я чуть Малена не попросила тебя поискать.

— Прости, — так неожиданно выдохнул Змей, что Лиин споткнулась и повисла у него на руке. — Я не хотел, чтобы меня отвлекали, и поставил блок, от всех, не став его усложнять допусками.

И улыбнулся гад. Виновато так улыбнулся, кривовато, обаятельно и по-мальчишески.

Лиин мрачно пробормотала, что это его не спасет, и пошла дальше.

К гроту пришлось ехать на лошадях. С поднятыми щитами. Потому что у кого-то была паранойя, Лиин так и не выяснила, у кого именно. И этот кто-то был уверен, что рано или поздно на острова Хребет Дракона начнут засылать разнообразных убийц, как наемных, так и мечтающих о понятной только им справедливости. Поэтому щиты приходилось держать, как только выезжаешь за город, чтобы привыкать. А в городе чуть ли не на каждое здание навесили такую защиту от разных недоброжелателей, что стражники уже замаялись бегать то к женщине, искренне пожелавшей смерти вернувшемуся нетрезвым мужу, то к обиженному кем-то мальчишке, а то и вовсе к пьянчужке, которому дерево дорогу отказалось уступить. С защитой продолжали работать маги, пытаясь вписать в нее всевозможные исключения, и Лиин подозревала, что работа эта будет продолжаться, пока существует город. И все равно страже придется бросать все дела и мчаться освобождать очередного «недоброжелателя».

Пока ехали, Лиин немного успокоилась, полюбовалась пейзажами, бабочками, Юмилом и даже успела решить, что злиться на самом деле не на что. Все заняты, и Змей чуть ли не в первую очередь.

Да и какое это романтическое свидание, если мужа насильно пихаешь в озеро, велишь сидеть, а потом, злобно хохоча, разбрасываешь по гроту разноцветные огоньки? Это скорее будет похоже на подготовку к жертвоприношению.

С коня Юмил снимал жену по всем правилам и даже не забыл легонько прижать к себе, прежде чем опустить на землю. Послушно отвязал от седла две сумки и пошел в пещеру. Лиин задержалась, отдала распоряжения воинам, а потом развернула у входа полог тишины. Односторонний. А то мало ли, случится что-то, и несчастные воины будут кричать у входа в пещеру столь же бессмысленно, как сама Лиин сегодня, отсылала к мужу зов.

— Не злиться, — напомнила себе элана, гордо вскинула голову и пошла следом за Змеем.

Оказалось, время он не терял. И пока Лиин ставила полог, успел развесить под сводом те самые разноцветные огоньки, разуться и усесться у озера, опустив ноги в воду. Огоньки превратили грот в что-то сказочное и нереальное, окрасили выбеленные камни, заставили сверкать кварцевые жилы, а вода в озере казалась черным зеркалом, отражавшим огоньки едва ли не ярче, чем они были на самом деле.

— Права была Мелана, — пробормотала Лиин. — Свечи хуже.

И нерешительно пошла к Юмилу. Почему-то именно сейчас затея стала казаться глупой. Юмил, это Юмил и, возможно, он попытку доказать, что именно он нужен и важен, сочтет забавной. И это будет очень обидно.

Лиин замерла, посмотрела на озеро-зеркало, тряхнула головой и улыбнулась.

— Все равно, — прошептала довольно мрачно. — Мне хотелось побывать в этом гроте с любимым мужчиной, еще когда в школе училась. И все будет правильно.

Глубоко вдохнув, Лиин подошла к озеру и села рядом с Юмилом, потом прижалась к нему плечом и стала наблюдать за огоньками, отражающимися в озере. Они там медленно плавали, как волшебные рыбы, и почему-то успокаивали.

— Юмил, в сумке вино есть, — прошептала девушка.

Отражение Змея в озере улыбнулось, и мужчина потянулся к сумке.

— И сюда купаться приходят, — напомнила Лиин. — Вода целебная, да и приятно.

Неуверенность опять вернулась, и голос звучал тихо-тихо, словно сам себя боялся.

Юмил подтянул сумку ближе, вытащил из нее полотенца, сложив их на один из камней, нашел бутылку в соломенной оплетке, чтобы не звякала и не разбилась при перевозке, а потом и серебряные стаканы, покоящиеся на синем бархате внутри деревянной коробки.

Вино Юмил открывал зубами, как заправский пират из тех романов, которые любила читать Анэ. И ему это почему-то понравилось, потому что улыбался он искренне и открыто. От Лиин даже часть неуверенности сбежала, и стакан с вином элана взяла легко, без неуместного дрожания рук. Да и оказалось это вино отличным, терпким и тягучим, без излишней сладости, темно-красным, со смородиновым запахом.

— Лиин, не сердись, — попросил Юмил, отпив немного из стакана. — Я просто… мне этот человек не нравится, тебе я верю, ему нет.

— Ч-ш-ш-ш. — Лиин прижала палец к губам мужа. — Этого человека сейчас не существует, хорошо?

Юмил кивнул, потом поцеловал пальчик, потом ладонь, а потом Лиин уперлась руками ему в грудь и напомнила о купании. После чего не без удовольствия наблюдала за тем, как он раздевается и бултыхается в воду, подняв со дна тысячи скопившихся там пузырьков и заставив вскипеть спокойную поверхность озера. А еще Юмил улыбался, мечтательно и предвкушающее. Похоже, против романтических свиданий возражений у него не было.

— Прекрасная элана будет с берега наблюдать? — спросил Змей, усевшись поудобнее на краю чаши и откинув голову на этот самый берег.

Лиин встала, поставила поближе к улыбающемуся Юмилу вино со стаканами, картинно потянулась и стала разоблачаться. Совершенно мужские куртку и штаны она бросила, где стояла, потом шагнула к мужу, на ходу распуская завязку горловины шелковой сорочки, и когда подошла совсем близко, та соскользнула к ногам.

— Нет, прекрасная желает, чтобы ее кожа была юна и цветуща, — сказала, когда вставший Юмил подхватил ее под колени.

Змей загадочно улыбнулся и, ослабив объятья, позволил соскользнуть в воду. Со дна поднялись очередные пузырьки. А вину пришлось подождать, потому что отпускать жену ради какого-то вина Юмил не собирался.

А потом они просто сидели, молчали, пили вино и наблюдали за тем, как в успокоившейся и опять почерневшей воде плавают рыбы-огоньки. И было спокойно-спокойно. И верилось, что все будет хорошо.

Все и всегда.

— Давай здесь жить, — предложил Юмил.

— О, — удивленно отозвалась Лиин.

— Да. Поверх шумопоглощающего полога растянем щит, который не будет пропускать никого.

— Тут кушать нечего, — напомнила Лиин, которой стало весело-весело.

— Ну, тогда пускай корзинки с едой пропускает, — сказал Юмил, нахмурился и со вздохом признал: — Только боюсь, они очень скоро перестанут нам их носить, намекая, что пора выходить.

И Линн все-таки рассмеялась, ткнувшись носом мужу в шею и случайно набрав в свой стакан целебной воды.

— Может, грибы будем выращивать? — спросила, отсмеявшись.

— А ты умеешь? — удивился Юмил, не став говорить, что здесь негде, на камне грибы особо не растут.

— Нет.

— И я не умею, — с грустью признался Змей.

— Какой несовершенный мужчина, — капризно сказала Лиин.

— Ха-ха, зато я могу полчища врагов сразить, — отозвался Змей.

— И что мне с твоими врагами делать? Суп варить?

— Людоедка, — восхитился Юмил.

Бутылка с вином все-таки опрокинулась, но это они заметили, когда что-то там спасать было поздно. Зато из пещеры выходили счастливые и отдохнувшие. Словно целебная вода и смех смыли все накопившиеся проблемы, обиды и недопонимание. А взамен добавили сил для предстоящих сражений и работы.

— Юмил, пожалуйста, попробуй меня не злить, — попросила Лиин у самого выхода. — Мне не нравится на тебя злиться.

Он печально улыбнулся и признался, что ему тоже не нравится. И пообещал попробовать. А в том, что сделает, клясться не стал.

Змей.

Впрочем, как бы Лиин ни хотелось, она отлично понимала, что настоящие мужчины от противников не бегают. А Валад для него противник. И избежать его, не убегая, вряд ли возможно.

— Как все сложно, — прошептала Лиин, снимая полог тишины.

Впрочем, это ведь была демонстрация того, что в этой войне она поддержит мужа. Хотя вряд ли Валад вздохнет и отступит.

А к городу ни шли пешком.

Юмилу хотелось растянуть неожиданный свободный от дел день, ну половину дня.

Лиин просто думала, ни о чем, и любовалась бабочками, листьями, травинками.

А воины, едущие следом на идущих шагом конях, хмурились и явно желали побыстрее оказаться в городе. Но подгонять супругов не смели. И даже намекать не стали, смирившись с потерей времени и своим беспокойством.

Впрочем, идти было не так и далеко. И растянуть половину дня до вечера у Юмила не получилось.

— Где вас носит?! Мы вас ждем! Наконец-то все собрались, так тут вы пропали! Вот такие слова велела сказать ваша матушка, если мы вас увидим, — довольно жизнерадостно отчитался стражник на воротах Верхнего города.

— Что еще произошло? — искренне удивился Юмил.

— Не знаем. Но вас велено отправить во внутренний арсенал.

Юмил тяжело вздохнул, посмотрел на кротко сидевшую на лошади Лиин, которой явно ни в какие внутренние арсеналы не хотелось, и на всякий случай уточнил:

— Только меня?

— Нет, что вы. Вас обоих, — браво ответил стражник.

Лиин тихонько вздохнула.

К дворцу Пламенеющих Крыльев, они ехали медленно-медленно. Лиин рассматривала дома, словно впервые их видела. Юмил о чем-то старательно думал.

Вообще дворец, когда Лиин, наконец, вернулась на свои острова, выглядел старой развалиной, уродующей Верхний город — фактически крепость внутри столицы земель со-Ялата. Внешне выглядел. На самом деле все оказалось вовсе не так плачевно. Защитные и укрепляющие плетения не успели рассыпаться из-за отсутствия подпитки. Крышу быстро заново перекрыли. Фасад, с обвалившимися барельефами и посеревшими белыми девами, отремонтировали. Вернули в окна стекла. И даже частично срезали разросшийся плющ.

Внутренние помещения оказались вообще целы и словно нетронуты временем. Внешние тоже выглядели неплохо, если не учитывать куда-то пропавшую мебель и те самые окна. Так что все было неплохо. Несмотря на то, что семья Лиин в этом дворце не жила уже лет двести, только изредка приезжая, на праздники. И дворец давно превратился едва ли не в казарму, у которой было много пустых, изукрашенных комнат. Семья почему-то предпочитала жить в небольшом, по сравнению с дворцом, доме. Почему, Лиин не знала. Да и знать, откровенно говоря, не хотела. А на проклятья и прочую пакость дворец проверили.

Может он изначально не понравился чьей-то жене старомодностью. А следующее поколение попросту поленилось переезжать обратно.

Впрочем, дворец тоже был крепостью, крепостью в крепости. И именно этим сейчас Лиин нравился.

— Интересно, зачем мы кому-то понадобились? — тихонько спросила Лиин саму себя, когда доехала до ворот дворца.

Она подозревала, что «все собравшиеся» испортят такое хорошее настроение. И совсем не хотела к ним идти. Хотелось, словно маленькой инфантильной девочке, притвориться больной и медленно убрести в свои комнаты. Но она, к сожалению, давно не была маленькой и поступить так не могла. Потому что если будет перекладывать все проблемы на других, даже не пытаясь в них разобраться, какая она будет хозяйка? Да скорее всего — вообще не хозяйка. Так, вывеска. Красивая кукла, обязанность которой — блистать на балах.

— Приручаешь песика? Умная девочка, — голос Валада прозвучал столь неожиданно, что Лиин шарахнулась.

Она задумалась, глядя на окна, за многими из которых уже горел свет, и, дожидаясь мужа, который решил лично отвести лошадей в конюшню. Просто стояла и любовалась закатом над морем. Желто-алым, с черными росчерками перистых облаков. Словно небо и само не могло решить, что напророчить на завтра любителям погадать по закатам.

И, наверное, увлеклась, как закатом с окнами, так и своими мыслями, позволив Владу подкрасться.

— Что? — недоверчиво спросила девушка.

— Умница, говорю. — Валад улыбался, несколько самодовольно, словно она, наконец, сделала что-то такое, чего он очень долго от нее добивался. — Этого песика надо сначала приручить. Добром и лаской. Ласку он любит. И вообще, полезный песик, породистый.

— Что? — повторила Лиин, понимая, что теперь можно смело идти во внутренний арсенал, потому что настроение безнадежно испорчено.

— Ну, и ему, думаю, понравилось. Надеюсь, ты поступила как истинная женщина и поставила, завуалировано, условие, при котором ты его опять приласкаешь…

— Ах ты…

Нет, Лиин всего лишь хотела отвесить оплеуху этому гаду, от которого еще и алкоголем воняло так, словно он искупался в чане, в котором местные умельцы готовят мерзкую, но очень крепкую гадость из синих медвежьих ягод. А вместо этого со злости получился удар ветром, и летел Валад очень красиво, жалко только, что вниз — в этом месте скальный выступ, на котором стоял Верхний город, обрывался к Нижнему довольно глубокой пропастью.

— Эй! — воскликнула Лиин и, прежде, чем эта сволочь размозжила голову об каменную мостовую, сумела подхватить его в объятья ветра и практически зашвырнуть обратно.

А Валад, скотина, еще и смеяться стал.

— Ненавижу. Вот тебя я ненавижу все-таки немного больше. Идиот! Придурок!

Валад лежал и хохотал и вставать, видимо, не собирался.

— Гад!

А потом Лиин его пнула и гордо ушла. Хотя хотелось запинать его до смерти. В первую очередь за то, что испортил такое настроение. А во вторую за то, что так легко просчитал ее реакцию на провокацию, как она теперь понимала. И за то, что сказал об этом в такой форме. И за то, что оскорбил Юмила.

— Эта сволочь меня слишком хорошо знает, — грустно признала Лиин, отойдя достаточно далеко. — И теперь совсем непонятно, чего же он добивается.

Юмила на этот раз она ждала у лестницы. Улыбнулась ему в ответ, вполне себе искренне, потому что неожиданно для себя сообразила, что лицо у него действительно породистое, и целеустремленность с уверенностью очень этому лицу идут.

Так что и во внутренний арсенал она заходила почти успокоившись.

И даже не отреагировала на то, что Валад пришел следом, все еще посмеиваясь и распространяя вокруг себя сивушный запах. Она просто стояла, держась за предплечье мужа, как и полагается хорошей жене, и смотрела. Сначала смотрела на присутствующих, с удивлением отмечая, что помимо хорошо знакомых людей, в арсенале, у огромной карты на стене, стоят и совершенно незнакомые личности. Потом отвечала на приветственные кивки от Меланы, Микала, Кадмии Ловари и многих прочих. Потом не без любопытства наблюдала за тем, как Валада приводят в порядок каким-то отрезвляющим амулетом, из-за которого он схватился за живот и наклонился так, что только чудом не свалился. А потом и за тем, как Микал степенно, но довольно быстро накладывает шумопоглощающие защитные щиты и наверняка те, которые могли уберечь от подглядывания. Микал вообще был мастером защиты. Он с одинаковой легкостью что создавал ее, что ломал.

И только после этого Кадмия Ловари подошла к карте, со всеми официально поздоровалась от имени разведкорпуса и сообщила, что несколько дней назад, наконец, вернулся человек, который может много рассказать о сложившееся ситуации. И теперь пришла пора собраться всем вместе оценить обстановку и вероятные силы противников и попытаться спрогнозировать, что они будут делать дальше.

После чего предоставила слово Валаду, уступив небольшое возвышение возле карты.

— Началось, — прошептал Юмил.

И Лиин только кивнула.

А еще как-то неожиданно оказалось, что до Валада ей в данный момент нет никакого дела, как и до его интриг и провокаций. Разноцветные пятна, которые появились на карте после того, как он обвел кончиком длинной указки участки океана, то захватив острова, а то и нет, интересовали ее гораздо больше. Потому что они были важнее.

— Возле наших любимых болот уже идет драка, полномасштабная, — в первую очередь сказал Валад, ткнув указкой в светло-зеленое пятно в правом нижнем углу карты. — За золото воюют. Кто явно, кто тайно. Все пытаются выбить из болот наших партизан, попутно прореживая войска друг другу, чтобы в нужный момент оказаться самым сильным. Мои птички даже видели, как три корабля адмирала бол-Абории потопили, причем точно люди Дореби. Там был его адъютант. И выживших добивали веслами. А еще туда, пока молодой император не опомнился и не попытался помешать, спешит флот Кабира, наплевав на очистку торговых путей от пиратов. Так что скоро будет еще веселее.

Валад помолчал, задумчиво водя указкой по карте.

— Так, — сказал, откашлявшись. — Другая драка назревает возле островов Северной Стрелы. Там близнецы наследство не могут поделить и по очереди подкупают храмовых магов, а те то одного называют старшим, то другого. И там тоже полно желающих поучаствовать. А под шумок накопать себе рубинов на Оконечнике. Думаю, все закончится тем, что убьют обоих братьев, кто-то женится на их сестре и станет раздавать в аренду шахты, за бесценок, якобы из дружелюбия.

— В столице вообще кто-то остался? — спросила Кадмия Ловари, с интересом глядя на карту.

— Остались. Самые умные и осторожные. Затаились и ждут, что будет дальше. Адмирал Ковин, кстати, отправился ловить пиратов, то ли нейтралитет решил держать, то ли пережидает бурю. Умный, зараза. Его приятель еще умнее, но чем он занимается, выяснить не удалось. Затаился где-то. Впрочем, к счастью, флота и солдат у него нет. Другие…

Валад продолжал указывать на зеленые пятна и объяснять, кто и с кем там решил повоевать, пока император не опомнился и не взял власть в свои руки. Ну, или пока императора не сместил кто-то сильный, способный проделать то же самое.

И Лиин казалось, что все сошли с ума. Что на всех так подействовало сместившееся равновесие. А еще прорвавшиеся демоны. А может, это так действует древнее проклятье, гласящее, что однажды империя прекратит свое существование.

— Синим обозначены места прорыва демонов. Как мы и ожидали, пока они довольно слабые и с ними справляются даже стражники. Но когда наберется критическая масса, обязательно полезут те, что мощнее. В королевстве Золотых Туманов картина иная, судя по донесениям. Туда стремятся самые сильные из прорвавшихся. Причем, процентов девяносто восемь от общего количества. И да, лично я уверен, что король уже переродился, хотя донесений пока не было. Ждать ему больше нечего. Кстати, если обратите внимание, заметите, что на северо-востоке империи демонов все-таки больше. Видимо кто-то там практиковал темные искусства, несмотря на запрет. Надеюсь, этого умника уже сожрали.

Синих пятен на карте было очень много и Лиин даже не пыталась в них разобраться.

Красным оказались обозначены союзники.

А желтым те, кто пока ни во что старался не вмешиваться.

Валад говорил и говорил, перечислял незнакомые имена и места. Попутно кому-то доказывал, хотя никто с ним и не спорил, что трогать нейтралов пока излишне рано. Мало ли, как они отреагируют и чью сторону выберут. Да и будь его воля, вообще бы их трогать не стал. Сплошные трусы, считающие себя великими умниками.

Потом большинство присутствующих стали спорить о нейтралитете и том, кто из этих нейтралов нужен, а кто пускай хоть сквозь землю провалится. И вспомнили, ради чего собственно собрались, только после того, как Валад постучал указкой по доске. Но блондин больше ничего не добавил, только поблагодарил всех за внимание и спустился с возвышения. Его место тут же занял пожилой мужчина и стал рассуждать о запасах, которых категорически не хватает.

А Лиин смотрела на разноцветные пятна на карте и размышляла о том, как та же Кадмия Ловари собирается потом возвращать почувствовавших свободу адмиралов, аристократов и прочих купцов обратно под пяту императора. А если не возвращать, как отобрать у них солдат, флоты, украденные под шумок товары и выманенные земли?

— Не беспокойся, — прошептал стоявший за спиной Юмил и, словно прочитав мысли, предрек: — Большинство этих пауков сами себя пожрут, так и было задумано. Главное, чтобы они не объединились, пока хотя бы не ослабеют. Ну, или объединились не против нас. Нам здесь нужны тишина, спокойствие и немного времени.

Лиин только кивнула.

— Увы, прежде чем придут спасатели, люди должны понять, что их есть от чего спасать, — сказал Валад, как-то оказавшийся слева. — Иначе мы будем не спасателями, а врагами. И нам будут сопротивляться гораздо активнее. Кому оно надо?

Лиин опять кивнула, а Юмил мрачно улыбнулся.

— Главное, чтобы нам сейчас не мешали, — сказал и улыбнулся еще раз.

На возвышение вышел темноволосый мужчина. Сообщил, что на этом пока все, и предложил всем обдумать сложившуюся ситуацию, прежде чем приступать к обсуждению и планированию. И вспомнить, вдруг кто-то о ком-то знает что-то неучтенное?

— Я вам не мешаю, — практически промурлыкал Валад, подчеркнув интонацией слово «вам».

Юмил опять улыбнулся и легонько сжал ладошку Лиин.

— Вы мелькаете, предъявляете странные претензии, — сказал задумчиво.

— Я продолжаю обучать свою ученицу. Это долг учителя, — пафосно произнес Валад.

Люди потянулись к выходу, и Лиин тоже пришлось идти. А мужчины, как ни в чем не бывало, стали вышагивать слева и справа.

— Кстати, вас, Веливера, тоже не помешает кое-чему обучить, — задумчиво сказал Валад, когда толпа поредела, разойдясь по коридорам, а потом и вовсе словно испарилась. Только они втроем куда-то шли, и Лиин не понимала куда, настолько ей было не по себе от молчаливой угрозы с двух сторон. И плевать, что угрожали вовсе не ей, а друг другу.

— Чему же? — поинтересовался Юмил.

— Вежливости, — сказал Валад и пакостно улыбнулся. — А еще уважению. И я бы это с удовольствием сделал…

— Вас нужно учить тому же, — тоном скучающего светского франта сказал Юмил и тоже улыбнулся, не менее пакостно.

— Разве? — поддельно удивился Валад. — Впрочем, чего еще ждать от мелкого щенка, только и умеющего облаивать человеческие ноги?

Лиин захотелось развернуться и куда-то уйти. Подальше от обоих мужчин, желающих во что бы то ни стало устроить драку.

— Щенок вырос, — сказал Юмил. — А вы, как я погляжу, помолодели. Наверное, поэтому совершаете ошибки. Опыт на самом деле умер вместе с предыдущим воплощением. А обезьянье подражательство…

— И зубками обзавелся, как я погляжу, — перебил его Валад. — Правда, укусить все равно не посмеет, будет бояться остаться без своих клыков.

— А мартышка чего опасается? — полюбопытствовал Юмил.

— Сейчас утоплю обоих. И щенка и мартышку, — мрачно предупредила Лиин.

Валад слева хмыкнул. Юмил справа тоже, причем, с теми же, немного пренебрежительными, интонациями. Оба сомневались, что она сдержит слово. Мужчины.

— Впрочем, — еще мрачнее произнесла девушка, резко остановившись. — Да делайте что хотите!

И, развернувшись, пошла в обратную сторону, сама не зная, на что надеясь. Ей хотелось, чтобы Юмил бросился догонять. И чтобы Валад бросился. И чтобы эти два осла, догнав, помирились и поклялись больше не портить настроение, не давить мрачностью и силой, не заставлять за себя беспокоиться.

А они, гады, так никуда и не бросились. Стояли, смотрели с одинаковым непониманием и ничего не делали.

— Ненавижу мужчин, — прошептала Лиин и, наконец, сообразив куда два упрямых барана ее завели, решительно пошла к Мелане, бросив на ходу, что первого, кто попытается приблизиться, размажет по стене и скажет, что это была тренировка.

А потом стояла у окна в комнате подруги и наблюдала за тем, как Юмил и Валад идут через двор к воротам, явно не желая устраивать безобразие на глазах обитателей всего дома.

— Мелана, они все-таки пошли драться, — сказала устало. — Уверена.

— О, не беспокойся, — беззаботно отозвалась подруга. — Мужчинам иногда это нужно. А некоторым — довольно часто. Испытание силы, мастерства, удачи…

— Мелана!

— Да не поубивают они друг друга. Юмил попросту не сможет. Боюсь, Валада даже его отец убить не сможет. Опыта в честной драке не хватит. А драться нечестно помешает благородство. Да. А Валад попросту не захочет убивать. И потому, что ему нравится дразнить твоего мужа. И потому, что не нравится терять учеников. И… Поверь мне, не станет. Так, подерутся, как мальчишки, и на некоторое время успокоятся.

Лиин только вздохнула.

Какой-то день у нее получился неровный.

А быть равнодушной ей, наверное, попросту не дано.

Впрочем, спрашивать Мелану о том, как бы она отреагировала, если на месте Юмила или Валада был кто-то из ее сыновей, Лиин не стала. Не стоило оно того.

— Подходящее место, — сказал Валад, остановившись посреди лужайки. — Даже камней нет, о которые можно случайно разбить голову. Подходит.

Юмил только кивнул и поворошил ногой траву.

— Итак, как там полагается на дуэлях… — опять заговорил Валад.

— Это не дуэль, — бросил Юмил, отлично понимавший, что это какая-то глупость, особенно с его стороны. Но сделать ничего не мог. Как раз тот случай, когда отступать еще глупее.

— Неважно, — проворчал Валад. — Так… Выбор оружия в первую очередь…

— Сначала вызов, потом выбор секундантов, а они должны обсудить оружие, — опять перебил рассуждения противника Юмил.

— Ну, вызов у нас состоялся фактически. А секунданты? Да зачем они нам? Так что оружие. А здесь у нас проблема. Как маг некий щенок Веливера гораздо слабее, чем я. Несмотря на талант. Ну, или не слабее, а неопытнее. Да, так точнее. И виноват он в этом сам, то протестовал, то от учителей бегал, а когда подрос, обзавелся капелькой мозгов и понял, что магия — тоже оружие, появились и другие обязанности. И теперь нагонять очень сложно, да, малыш?

Малыш мрачно улыбнулся и ничего не ответил.

— А все эти женщины со своей любовью. Жестче надо было с тем избалованным пацаном, жестче. Но чего уж теперь? С мечом, увы, все еще хуже. На самом деле меня учили в таких местах, что вам всем здесь и не снилось. В тех местах демонов умеют мечами убивать, представляешь? А восстанавливать навыки я научился еще после третьего перевоплощения. Так что, увы, но с мечом тоже ничего не выйдет. Разве что скукота и избиение младенца. Да, проблема. И какое оружие нам выбрать?

Валад потер пальцами подбородок и посмотрел на молчащего Юмила.

— Не предлагаешь? Ну, ладно. Все равно ничего кроме кулаков не остается, хотя и здесь у мелкого щенка ничего не выйдет. Вообще ничего. И опыта не хватает. И массы. И… Впрочем, про ум я уже говорил. Был бы умный, не открывал бы рот и не попал бы в такую ситуацию. Нужно очень аккуратно выбирать людей, на которых можно лаять. Ну, или расти над собой, если хочется облаять кого-то посильнее. А то ведь схлопочешь ботинком по морде и не успеешь понять, что произошло. Так и будешь валяться в пыли, издыхая и скуля. Но расти над собой сложно, вечно времени не хватает. А лаять так легко. Да…

И вот после этого «да» Юмил его и ударил. С разворота, так чтобы тело само несло кулак вперед, в челюсть.

Валад странновато хрюкнул и уселся на траву. Задумчиво потрогал лицо, весело посмотрел на мрачного Юмила и сказал:

— Невежливый щенок. Но удар уже получше. Правда, зря ты замер.

Встал Валад неспешно, отряхнул штаны, широко улыбнулся.

— Приступим? — спросил, а потом пнул в колено.

Не достал, правда и сам Юмил его не достал, промахнувшись мимо уха. Резко качнулся назад, схлопотав вместо головы по плечу, сумел ударить по корпусу, не поняв куда именно, и все-таки получил по колену. И именно в этот момент понял, что не так.

Эта тварь двигалась слишком быстро. Успевая отступить, вернуться и ударить, пока противник только замахивался.

Юмил бы тоже так мог. Если бы выпил зелий из тех, которыми иногда злоупотребляют ночные волки, те, которые «сила».

— Ах, ты…

Юмил отскочил, потом шагнул назад.

А Валад опять заулыбался, широко и насмешливо.

— Какой наблюдательный щеночек, — проворчал так, что непонятно было, хвалит или издевается. — Это не магия, не зелья, не… Собственно это врожденное и натренированное. У одних талант к магии огня, у других к умению бить морды всяким зарвавшимся мальчишкам. Одни свои таланты развивают, другие от них бегают, и вопят при этом о свободе. Забавно, да?

— Врешь, — выдохнул Юмил.

— Даже если и вру, что ты будешь делать? Бегать от меня по лужайке? Сам же сказал, что это не благородная дуэль.

Юмил замер, хотя больше всего на свете хотелось броситься вперед и начать бить этого человека. Просто бить, наплевав на защиту. Глупость какая-то.

— Злишься? — удовлетворенно спросил Валад. — Это хорошо. Продолжим.

И просто шагнул вперед, смазавшись в тень.

Юмил инстинктивно шарахнулся влево и даже сумел куда-то его ударить, а потом бой превратился в драку, когда бьешь куда попало, не думая. Держишься на ногах только благодаря растущей злости. Почти не защищаешься, потому что некогда, да и не видно от кого и когда защищаться. И уклоняться некуда, потому что пространство стало маленьким-маленьким и за спиной тоже кто-то дерется, потому что там жарко и пахнет кровью.

И в какой-то момент Юмил даже забыл, что на самом деле, никого за спиной нет и быть не может. И что Айдэка далеко справа тоже нет, и никого он там лавкой по головам не бьет. Ощущения подменили реальность и Юмил в них пропал. И из всего существовавшего на самом деле остался только противник. Который гораздо сильнее, ловчее и быстрее. Но это ведь не повод сдаваться?

Мелана под разговор о мужских недостатках и их же достоинствах, достала из шкафа темную бутылку, в которой плавали какие-то веточки. Развела ее содержимое напополам с водой в чашке и дала Лиин, чтобы успокоилась и чтобы кошмары сегодня не снились.

Линн послушно попробовала жидкость, пахнущую цветами, а потом стала пить маленькими глоточками. Потому что было вкусно и запах напитка действительно успокаивал и настраивал на мирный лад.

От мужчин разговор плавно перетек на карту с разноцветными пятнами и примерное соотношение сил разных флотов. На то, что на самом деле этих флотов все-таки больше, просто тот же купеческий, который можно собрать их кораблей сопровождения, или так называемый «Акулий», на котором промышляют охотники на ценную рыбу и глупых купцов, не озаботившихся охраной, несработаны. Да и их капитанам договориться очень сложно. Объединить их может разве что очень ценная добыча, как тех же пиратов.

Лиин неучтенными флотами заинтересовалась.

Мелана пошла к шкафу, доставать чьи-то мемуары.

А в дверь постучали.

Потом еще раз, а потом, так и не дождавшись хозяйку комнаты, медленно идущей на стук, дверь резко открылась и вошел Валад с избитым, залитым кровью из рассеченной брови лицом.

— О, хорошо, что вы обе здесь, — заявил вполне себе жизнерадостно и бросил на ковер Юмила, которого притащил на плече.

Девушки замерли, изумленно глядя на это явление.

Валад потыкал носком ботинка тело. Печально вздохнул.

— Так, — сказал, посмотрев на Мелану. — Ты старая, безмозглая и слепая дура!

— Что?! — удивилась блондинка.

— Дура ты, слепая! Идиотка безмозглая! А еще опытная! Мальчишку ранил почти сформировавшийся носитель демонической сущности, а вы его полечили и отпустили!

— Мы его проверили на наличие чуждой силы, проклятий… Да мы его на наличие всего на свете проверяли! — рявкнула Мелана, бросаясь к Юмилу.

— Не трогай, он сейчас сильный, а ты слабачка! — заорал на нее Валад, и Мелана замерла, словно окаменела. — Свой круг зови, быстро, пока он не спрятался. Во второй раз его выманить будет сложнее. А искать, судя по всему, слишком сложно, иначе вы бы эту дрянь нашли до меня. Это же просто чудо, что я увидел мальчишку, когда он, пылая злостью, жену отчитывал, и эта тварь вылезла пожрать. А так я бы и не смотрел. Я же был уверен, что вы, идиоты, нашли все, что можно и нельзя! Наверняка, опять пожалели бедного мальчика.

— Да не жалели мы его! — вскинулась Мелана.

— Круг зови!

Мелана опять замерла. Потом кивнула и выбежала в коридор.

Валад со злости опять пнул Юмила и посмотрел на вскинувшуюся Лиин.

— А ты сиди и не подходи, — велел Валад. — Лучше вообще не шевелись и не разговаривай. Проклятье. Ваше счастье, что эта дрянь, скорее всего, предназначена для шпионажа и хорошо умеет только прятаться. А то сейчас бы здесь и болезни начались, и вообще что угодно. И другое счастье, что объект для нее оказался неподходящий. Питается дрянь, судя по всему, злостью. А разозлить этого щенка довольно сложно. Вот дрянь и голодала. И росла медленно. Проклятье, да я его столько времени провоцировал, а этот мальчишка только сейчас сорвался. Да и то, наверняка из-за контраста, который ты ему устроила.

Лиин одарила Валада долгим взглядом, но говорить и шевелиться не стала.

— Интересно, да? Ты всегда была любопытной девочкой. В этом и твоя сила, и твоя слабость, как ни странно. Так вот, когда человека ранит кто-то запродавший себя демону, напитавшийся его силой и начавший эту силу выпускать вовне, он вполне способен оставить в ране часть этой силы. Обычно пустую и неоформленную, которая сама вскоре растворится и исчезнет, не причинив особого вреда. Разве что рана будет заживать долго. Но бывает, что ранение сопровождается пожеланием, которое может сформироваться в проклятье. А бывает и так, что пожелание вполне конкретное, причем это пожелание не человека, а силы демона, тогда проклятье будет продуманным и страшным. Его таким вложили в недоумка, решившего воспользоваться помощью демона. Кроме проклятий в этих недоумков можно вложить и что-то похуже, влоть до таких сущностей, одну из которых я обнаружил в твоем муже. Нет, не думай, раненого они, конечно, захватить в свою власть не могут. Для этого нужно согласие, причем, внутреннее. Нужно желание пользоваться силой демона. Но они могут убить. Могут воздействовать на носителя, сводить его с ума. А могут тихонько сидеть, жрать, расти, служить маяком, искать другого носителя, шпионить. Опять же, шпионы, к счастью, из них так себе. Они не умеют понимать слова, не умеют передавать картинки, собственно, они мало что умеют, особенно пока не дорастут до самосознания. И здесь еще не такой случай. Но вот то, что сюда даже не смотрят демоны, пожаловавшие в этот мир, тот, для кого шпионили, уже наверняка знает. И выводы из этого может сделать какие угодно.

Лиин только вздохнула и печально посмотрела на Юмила.

— Да не переживай ты, ничего с твоим мужем не случится. Сейчас вернется Мелана со своим кругом и дрянь быстро вытащат и уничтожат. И можешь продолжать его приручать, если он тебе так сильно нужен. И что вы, женщины, в нем находите? Ничего же нет, кроме смазливой физиономии.

Лиин опять промолчала.

Собственно, даже если бы Валад разрешил разговаривать, отвечать на этот вопрос она бы не стала. Потому что Валада это не касалось. Вообще.

— А дерется он хорошо. Хотя шансов у него не было. Подучить, что ли?

Глава 8

Смелые женщины

За тем, как из Юмила извлекают нечто невидимое, но, судя по тихой ругани бывшего придворного мага, очень увертливое, Лиин наблюдала, сидя с ногами в кресле. Ее не выгнали, Валад еще и велел смотреть и учиться, но разговаривать и шевелится без острой необходимости запретили. Потому что могло отвлечь. Вот она и сидела, чувствуя, как деревенеет спина и начинает болеть поясница, мысленно проклинала Золотые Туманы вместе с их королем и ждала.

Ждала.

Ждала.

А потом Юмил с хрипом задышал и задергался. Валад, не участвующий в извлечении, но стоявший рядом, навалился ему на ноги. Бывший придворный маг прижал плечи. А Мелана резко подняла руку над головой, словно вдела в иглу слишком длинную нитку, на мгновение замерла, а потом выдохнула:

— Все.

И Юмил обмяк.

— Все, — повторил следом за Меланой Валад и помахал Лиин рукой, подзывая. — Можешь забирать свое сокровище, ученица.

Лиин кивнула. Осторожно распрямила ноги, немного прогнулась назад, возвращая спине чувствительность, а потом встала и пошла к мужу. Осторожно и медленно. Почему-то страшась того, что может увидеть.

Как оказалось, зря. Выглядел Юмил все таким же побитым и бледным, но точно не умирающим.

— Лечить силой его сейчас нельзя. И так воздействие было выше допустимой грани, но иначе мы бы тьму не поймали, — тихонько сказала Мелана.

— Да ничего с ним не случится. Можно подумать, я зверь какой-то и все внутренности ему отбил, — недовольно проворчал Валад. — Переносите этого спящего красавца, компресс с целебным зельем ему на физиономию налепите и пускай лежит. До утра точно оклемается.

Мелана только вздохнула, а Лиин сделала усилие и не стала смотреть на бывшего жениха. И ничего ему говорить не стала, хотя очень хотелось.

С одной стороны хотелось поблагодарить.

С другой — завизжать, вцепиться ногтями в лицо и обозвать позаковыристее.

Поэтому Лиин молчала. Молча шла следом за слугами несшими Юмила. Потом дождалась Мелану, которая принесла резко пахшую мазь для побитой мордахи душечки, поводила руками над спящим мужчиной и сказала, что Валад действительно ничего не отбил. А когда Мелана ушла, Лиин села в кресло рядом с постелью, долго смотрела, как Юмил дышит и незаметно для себя уснула. И снилось ей, что она с воплями и проклятьями гоняется по саду с большим веслом в руках. А от нее со смехом убегают Юмил и Валад, почему-то держась за руки, как пара шкодливых мальчишек.

А утром умерла императрица Кадия, но эту новость жители Хребта Дракона узнали только к вечеру. Сообщить раньше у тех, кто остался в столице, не получилось.

Вообще, Каяру следовало отвезти жену на острова Хребет Дракона еще полмесяца назад. Ему об этом неоднократно напоминали. Даже управляющий, когда фактически выпроваживал хозяйку доверенных ему земель вместе с мужем в путешествие, чуть ли не умолял побыстрее добраться до драконовых островов. Потому что опасно.

Об опасности Каяр знал. О том, что без него один из полных магических кругов не может собраться — тоже. Да и все остальное, что могли ему сказать, знал не хуже. Но родственники… Особенно матушка. Да и отец от нее не отставал.

Они оба, да и братья, словно забыли, что до сих пор были не рады вечно вляпывающемуся в разные истории Каяру, и слали письма с просьбами приехать вместе с женой и погостить.

Порой ему вообще казалось, что они хотят попросту удостовериться в ее существовании. Ну не верят, что непутевый Каяр мог жениться на целой наследнице целого архипелага. Им хочется эту наследницу потрогать, а может и рассказать ей что-то неприглядное о муже. Непонятно, зачем только. С виду Маялина была обыкновенной девушкой, на ней нигде не было написано, что именно ее ребенок наследует титул прима и что к титулу прилагаются острова.

Вот так и получилось, что в то время, когда должны были уже находиться на Хребте Дракона, Каяр и Маялина плыли в гости. А так как видеть родственников Каяр вовсе не стремился, не готов он был опять слушать вдохновенные речи о своей непутевости, бесполезности и прочих недостатках, дорога несколько затянулась. Супруги сходили с кораблей и отправлялись гулять по красивым городам, оставаясь там на день-два. Садились на другой корабль и опять по пути встречали что-то красивое или просто интересное. И Маялина, смеясь, говорила, что чувствует себя так, словно замуж вышла только вчера. Да и Каяру это путешествие нравилось.

На остров Третья Жемчужина они сошли, когда до ждущих в гости родственников было уже рукой подать. Если бы не решили провести пару дней на этом острове, то через пару же дней уже бы ели пирог матушки Каяра и выслушивали ее щебет о том, каким он был бестолковым мальчишкой.

Третья Жемчужина был островом белых скал, зеленой пены кустарников, умудрявшихся закрепляться в любой щели, повисая над пропастями, ванили, которую выращивали местные жители в парниках, и черного горького кофе, который они пили.

А еще это был остров лестниц. Разных. Широких каменных, вырубленных в скалах. Старых и опасных деревянных. Закручивающихся спиралью вокруг скалы, на которой стоял маяк или чья-то смотровая башня. И прямых, напоминавших о столице.

Дома на этом острове тоже пытались сложиться в лестницу. Они стояли на террасах друг над другом. На крышах цвели розы, а рядом с входом — жасмин. Вьюнки оплетали хлипкие декоративные заборчики, а вдоль дорожек обязательно стояли вазоны с цветами.

Город был красив и явно процветал.

И Маялине, которая в детстве не покидала родное поместье, а в юности — школу для благородных девиц, он очень нравился. Она впитывала в себя солнечный свет, заглядывала в чаши небольших фонтанов, ела сладость из виноградного сока и улыбалась. И Каяр тоже улыбался. Радовать Маялину было очень приятно.

И, наверное, все бы обошлось, если бы они не заинтересовались, откуда берется сок для сладостей, и их не направили на южную оконечность острова, где он понижался, пропадали белые скалы, зато появлялась плодородная почва, на которой можно было выращивать виноград.

А еще там можно было покататься на местной породе лошадей и полюбоваться водопадом, низвергающимся в большую яму, образуя на ее дне крошечное озерцо, вода из которого, едва успев вытечь, тут же пропадала под землей, ныряя в расщелину.

Там, по словам местных жителей, тоже было очень красиво.

И с той стороны острова тоже был порт. И небольшой городок. Правда пахло в том городке не ванилью и кофе, а солью, рыбой и вином.

Вот так и получилось, что ближе к обеду супруги, сев на паром, отправились к городку на южной оконечности острова. И как потом оказалось, рыбный запах жители Белого города преувеличивали. Рыбой пахло не больше, чем в столице, и гораздо меньше, чем пшеничным пивом, которое продавали прямо в порту.

Каяр приценился к пиву и даже его попробовал, размышляя, не купить ли бочонок братьям. Попутно выяснил, как добраться до водопада. И в город они с Маялиной заходить не стали. Просто наняли проводника и отправились смотреть на падающую воду.

Водопад действительно оказался хорош. Он низвергался тонкой, прозрачной завесой. Над ним мерцали, то появляясь, то пропадая радуги, а в озерце в яме плескались мальчишки. Маялина попыталась дотянуться до радуги. Потом захотела спуститься и поводила ладонью в воде, вызвав этим смех у мальчишек. Заглянула в щель в белом камне, в которой пропадала вода. И, сорвав желтый цветок с плотными, словно лакированными лепестками, стала подниматься по ненадежной лестнице, придерживая шляпку.

А Каяр шел следом, почему-то улыбался и готовился ловить жену, если она в своей широкой юбке оступится.

И во Второй город они вернулись, когда солнце начало клониться к земле.

И забеспокоилась Маялина, только увидев лестницу, по которой следовало подниматься из нижней части городка, где пришлось оставить лошадей, в верхнюю, где были гостевые дома для обеспеченных людей. Лестницу Маялина почему-то узнала. Где-то она ее уже видела, вот только не могла вспомнить, где именно.

И ночью девушка спала беспокойно. Во сне гонялась за какой-то тенью, которую следовало поймать за хвост и рассмотреть. А тень ускользала и насмешливо хихикала. А иногда еще и замирала. И начинала шептать:

— Дура, дура, дурочка без памяти.

Но стоило Маялине к ней приблизиться, как она опять начинала хихикать и убегать.

Утро началось с ветра, шелестевшего занавесками, неожиданного цветочного аромата и вдохновенного кошачьего завывания.

Маялина немного послушала котов, потом растолкала безмятежно спящего мужа, которому даже этот концерт не мешал, и заявила, что желает булочек с молоком, а потом гулять. Чтобы проветрить голову. И тогда, возможно, получится вспомнить что-то важное, да и давящая тяжесть наверняка пропадет.

Булочки и молоко Маялина получила: их принесла смешливая девчонка, едва-едва начавшая превращаться в девушку, но уже стрелявшая глазами по чужим мужьям.

Рассеянный и сонный Каяр этой стрельбы даже не заметил, а Маялину она почему-то рассмешила. Так что из гостиного дома она выходила в преотличном настроении, даже тяжесть не запомнившегося кошмара отступила.

Маялина шла под руку с мужем. Любовалась морем, которое с высоты города казалось серебристым и гладким, как зеркало. Слушала щебет птиц. Касалась кончиками пальцев резных листочков незнакомых деревев.

А потом они дошли до парка. С фонтаном — небольшой чашей, в которую каменная девушка выливала воду из кувшина. И Маялине почему-то опять стало казаться, что она здесь уже была. В этом городе. В этом парке. Возле этого самого фонтана. И даже ощущение от ледяной воды в ладонях сложенных лодочкой было очень знакомым.

— Каяр, давай уедем прямо сейчас. Пойдем в порт, сядем на первый попавшийся корабль, тот, который вот-вот отчалит, и уплывем, все равно куда, — сказала Маялина, наблюдая за тем, как вода утекает из ладоней.

Мужчина приподнял бровь, с интересом посмотрел на жену, а потом улыбнулся и неожиданно согласился.

— Давай, — просто сказал он. — Только багаж нужно забрать.

И Маялина кивнула, хотя чувствовала, что возвращаться за багажом не следует. Просто, если его бросить в гостином доме, это будет выглядеть очень глупо, так ей казалось.

До гостиного дома они дошли спокойно и без приключений. Наняли носильщиков, один из которых сказал, что быстрее всего попасть в порт можно, спустившись по той лестнице, по которой молодые супруги пришли вчера. И Маялина почему-то согласилась на эту лестницу, хотя она ей еще вчера не понравилась. Словно кто-то подтолкнул, не оставляя выбора.

Море к тому времени, как они начали спускаться по лестнице, из серебристого зеркала превратилось в синее, сливающееся на горизонте с небом. Маялина шла, старательно смотрела на море, словно это могло чем-то помочь. Считала ступени, мечтая, чтобы лестница закончила побыстрее. А потом каблук попал в щербинку. Девушка охнула, схватилась за руку мужа и посмотрела вверх. Случайно. Настоящие элана ведь не таращатся на облака, учительницы в школе для девочек утверждали это в один голос.

А облаков на небе почему-то не оказалось. Зато там была тонкая серая полоска, словно нарисованная кистью.

Акварельная полоска, потому что ее края были нечетки и постепенно расползались в стороны.

И глядя на эту полоску Маялина, наконец, вспомнила, где видела лестницу.

— Надо убежать, — прошептала она еле слышно и попыталась рвануть вперед, наверняка бы оступившись и переломав себе руки-ноги, если бы Каяр не удержал. — Это город из моего сна. Сейчас оттуда вылезет чудовище.

И опять посмотрела на небо, где полоска уже успела расшириться настолько, что казалась таким вот странным облаком.

Каяр тоже посмотрел, помянул нехорошим словом каких-то морских ящеров и велел носильщикам поспешить. Бегать по лестнице, рискуя свернуть шею, он не решился, особенно с женой в тяжелом, широком платье, из-за которого она не видела, куда ступает.

И они, конечно же, не успели. Впрочем, даже если бы побежали, все равно бы не успели. Потому что полоса на небе резко, скачком, расширилась, и оттуда большущей каплей свалилось нечто текучее и бесформенное. Вовсе не на лестницу свалилось, как до сих пор казалось Маялине. Упало гораздо ниже, на стоявших там мужчин, растеклось блином, а потом резко, со щелчком, собралось в желеобразный холм. Немного похлюпало, пока люди ошарашено смотрели на это явление, сплющилось и выплюнуло, другого слова просто невозможно было подобрать, человеческие кости, абсолютно чистые, белые, не держащиеся вместе.

— Мамочка, — басом сказал один из носильщиков и, бросив доверенный ему сундучок, припустил по лестнице вверх, подальше он свалившегося с неба чудища.

И это словно послужило сигналом. Люди стали метаться и кричать. Кто-то бросился на монстра с мечом, какой-то маг попытался поджечь, а куча с одинаковым звуком поглотила что железо, что огонь и резко увеличившись в размере. Выпустила во все стороны ленты-отростки и поймала несколько человек.

Дальльше Каяр смотреть не стал. Схватил Маялину за руку и буквально поволок ее следом за сбежавшим носильщиком. Внизу кто-то кричал, кто-то ругался, что-то с грохотом падало. А Каяр бежал, понимая, что не зря не хотел ехать в гости. Что надо было отправляться на Драконий Хребет. Что если выживет, тот же Юмил добьет и будет прав.

Затащив жену наверх лестницы, Каяр оглянулся и красочно выругался, наплевав на то, что рядом Маялина, не любившая такие слова.

Пока они бежали по лестнице, монстр увеличился раза в четыре, обвесился лентами как девичье дерево, и очень ловко, а главное быстро вылавливал ими разбегающихся людей.

А остров ведь не очень велик.

И древние книги Каяр читал. Те, что про демонов. И понял, что сбежать вряд ли получится. Потому что неподвижных демонов не бывает. А двигаются они очень быстро. А если пища бегает еще быстрее, вполне способны ее парализовать на расстоянии. Или вообще, набравшись сил, просто выпить жизнь на всем острове. Всю, до последней мыши, а может и червяка.

— Проклятье, — сказал Каяр, сжав ладошку жены. — Проклятье. Почему мне не страшно?

Должно ведь было стать страшно. Настолько, чтобы пробудился огонь, способный выжечь половину острова. А было почему-то любопытно.

— Проклятье.

И ведь там, на корабле, тоже страшно не было, пока не увидел, как прямо в грудь несется носовой брус пиратского корабля.

— Маялина, иди к гостиному дому, — велел жене, отпуская ее руку. — Быстрей, я догоню.

И не проверив пошла ли она, опасаясь, что если оглянется, тут же передумает, начал спускаться вниз, к демону, от которого все разбегались.

И демон, видимо, обрадовался такой сговорчивой добыче, потому что одна из лент тут же рванула ему навстречу. Каяр даже увидел кончик, почему-то похожий на острие меча. И очень ярко представил, как это острие врезается в грудь, пробивает насквозь и вырывается со спины. И вот тогда, наконец, стало страшно.

Страх привычной ледяной волной прокатился по телу, выбивая опору из-под ног и заставляя руки безвольно опуститься. А следом за ним столь же привычно рванул огонь, словно страх вымывал все то, что мешало ему подняться из неведомых глубин.

И Каяр еще услышал, как кричит Маялина. А потом просто перестал существовать. Кажется, сгорел в собственном огне, прихватив с собой демона. И осталась от Каяра крошечная искорка, висящая в темноте, в которой страх смешался с удовлетворением, злорадством и беспокойством. Все это бурлило и толкалось, заставляя искорку разгореться поярче, и опять вырасти в целого Каяра. Но у нее почему-то не получалось. Сил, наверное, не хватало. И сначала следовало их набраться.

Маялина так никуда и не пошла, потому что знала, что будет дальше. Знала, что чудище Каяр победит, а потом упадет на лестницу словно мертвый. Знала, что бросится к нему. Знала, что почти добежит, а потом проснется.

Она этот сон видела очень много раз.

Просто на этот раз не проснулась, зато добежала. Упала на колени рядом с Каяром, обхватила ладонями его лицо, попыталась уловить дыхание. И ей даже показалось, что уловила, но что делать дальше, все равно не знала.

Побежденное чудище внизу у лестницы таяло, словно было сотворено из снега. Разбежавшиеся в разные стороны люди постепенно возвращались, кто-то несмело потыкал в тающую кучу палкой. Где-то недалеко ругался мужчина. А Маялина сидела на лестнице и не знала, что теперь делать. Вообще не представляла.

Нет, она понимала, что надо кого-то попросить о помощи. Но не знала, кого, и не представляла, как. Спрашивали и решали всегда за нее. Мама — с надрывом и обвинениями в неблагодарности. Отец — тихо рассуждая о том, что из его девочки обязательно вырастет настоящая прекрасная элана. Учительницы в школе — напоминая, что приличные девушки слушаются родителей, учителей, а после и мужа, и не позволяют себе вульгарно первыми начинать разговор, подходить к незнакомым людям, да даже отрывать взгляд от пола.

Дядя потом тоже решал, ворча о чьем-то безумии и почему-то Маялину жалея.

А у Каяра все получалось странно, он задавал вопрос, сам на него отвечал, дожидался от жены кивка и несся вперед, держа ее за руку, чтобы не потерялась. Каяр всегда куда-то спешит.

Спешил.

А теперь он лежит на лестнице, дышит совсем тихо, а его глупая жена не знает, что делать. Совсем.

— Бедная девочка, — участливо прозвучал над головой женский голос, когда Маялина собралась с духом, решила встать и хотя бы оглядеться для начала. Вдруг где-то рядом есть человек, подойти к которому будет не очень страшно. — Этот храбрый юноша ваш брат? Ох, если бы не он, не представляю, что бы случилось. А мой глупый муж до самой смерти утверждал, что от магов никакой пользы нет. Вред только один.

Маялина, пытаясь сдержать подступающие слезы, посмотрела на участливую женщину.

Она стояла несколькими ступеньками выше. Была не молода. Одета в безумное фиолетовое платье расшитое цветами из бисера. Очень яркое платье. Под стать платью у женщины был веер из выкрашенных в фиолетовый перьев, и крошечная шляпка, пришпиленная к прическе.

— Надеюсь, с этим юношей все в порядке, — продолжила участливо говорить женщина.

Маялина несмело кивнула. Глубоко вдохнула, чтобы не заплакать и призналась:

— Похоже, Каяр то существо слишком сильно ударил. Вложил больше, чем можно было. И теперь…

— Потерял сознание и нуждается в отдыхе и уходе, — сказала женщина. Похлопала веером по ладони, кивнула и уверенно добавила: — Я вам помогу деточка. Нельзя же вас оставлять на лестнице. Да. Я Роззи ше-Валинэ, увы, вдова, и, увы, далеко не так молода, как мне бы хотелось.

— Маялина со-Леглези, — прошептала девушка. — И это Каяр, мой муж, а не брат.

Роззи величественно кивнула, потом огляделась и грозно закричала:

— Корин, Васава, а ну немедленно сюда, трусливые бездельники! А не то я сыну на вас пожалуюсь! Быстро!

И словно по волшебству рядом с ней появились двое мужчин. Высоких, как Айдэк, одинаково светловолосых и конопатых, с одинаково неумными лицами.

— Поднимайте мужа юной эланы, олухи, он ваши трусливые шкуры спас. Немедленно!

Мужчины схватили Каяра за руки-ноги и куда-то понесли. Маялина и опомниться не успела, как любящая все фиолетовое спасительница, подхватила ее под руку и повела следом, попутно не переставая говорить.

Она рассказала, что живет совсем рядом и часто гуляет по лестнице, потому что лекарь посоветовал. А еще любит морем любоваться. Похвалила Маялину за прелестное личико, а Каяра за храбрость. Поругала своих олухов. Сказала, что немедленно пошлет за лекарем. Рассказала, как ее сын в детстве все время разбивал колени, а однажды даже был покусан псом. И как-то так получилось, что Маялина рассказала ей, куда направлялась с Каяром. После чего Роззи радостно охнула и сказала, что один из кораблей ее сына как раз туда же пойдет. И что лечить мужа юной эланы можно прямо на нем. И что…

Говорила Роззи так много, что в какое-то мгновение Маялина потерялась в ее рассуждениях, восклицаниях и обещаниях.

И не успела опомниться, как оказалась вместо гостиного дома в гостях у участливой немолодой элана. Была напоена успокаивающим нервы чаем, познакомлена с лекарем, а потом даже поприсутствовала при осмотре мужа. Лекарь подтвердил, что у молодого человека магическое переутомление, и что ничего, кроме отдыха, ему не поможет. Роззи попорхала вокруг него, выпытала, не опасны ли Каяру морские путешествия и, опять же, прежде, чем Маялина успела что-то сказать, оказалось, что завтра дорогие гости продолжат путешествие на корабле сына хозяйки.

— Наверное, так даже лучше, — сказала зеркалу Маялина.

Видимо, судьба или какие-то боги о ней, бестолковой, заботятся. И все время подбрасывают людей, которые могут решить любую проблему, потому что сама она на это не способна.

Роззи она поблагодарила искренне, когда та принесла чай, на этот раз самый обыкновенный, и булочки. Отказалась уходить от Каяра в отдельную комнату, сказав, что может поспать и на софе, если захочется. Пока спать Маялине не хотелось совсем. Зато хотелось сидеть рядом с мужем, держать его за руку и слушать тихое дыхание. И почему-то было страшно. Казалось, стоит от него отойти, и дышать он перестанет.

Булочки и чай, на удивление, Маялину немного успокоили. Она взяла книгу, принесенную Роззи, села в кресло у постели и стала вслух читать. Сама не понимая почему. Потом, отложив книгу, просто сидела и смотрела на мужа. И старалась себя убедить, что все будет хорошо.

А было все равно почему-то страшно.

И Маялине казалось, что она сделала что-то не так. И что если не успеет исправить, пророчество сбудется именно так, как ей казалось каждый раз после тех снов. И Каяра больше не будет. И не будет человека, который хотя бы кивка от нее дожидался, а не решал все проблемы за нее, прежде чем она успевала подумать.

Вот даже Роззи все решила сама. Наверное, сразу поняла, что Маялина беспомощная настоящая элана. Из тех, которых воспитывают в специальных школах.

В кресле Маялина и уснула, даже не дождавшись вечера, причем, почему-то сразу поняла, что густой туман вокруг и тонкая нить-тропа под ногами — сон. Девушка оглянулась, тихонько вздохнула и пошла вперед, потому что за спиной вообще ничего не было: ни тропы, ни тумана. Просто пустота. И шла она долго-долго, пока, наконец, не дошла до окна в каменной стене.

Постояв немного возле него, Маялина набралась храбрости и заглянула в комнату за окном. А там была Роззи в домашнем халате. Обмахивалась на этот раз черным веером и отчитывала какого-то мужчину. Слащаво-красивого. Но почему-то неприятного.

— Но зачем мне эти пассажиры, матушка? — тоскливо спрашивал мужчина. — Они же мне помешают. Мне по пути может что-то интересное попасться, а тут эта элана с мужем. Свидетели.

— Болван! — грозно сказала Роззи и треснула сына веером по щеке. — Такой же болван, как был твой папаша! Подумай своей глупой головой. — Веер три раза хлопнул мужчину по голове. — Она со-Леглези, с островами, как полагается, а не какая-то безземельная кичливая выскочка. Ее муж если и придет в сознание, то не скоро. А может и не прийти, я специально у лекаря спросила. А ты у меня сердцеед, все знают. И никто не удивится, если после смерти мужа эта дурочка найдет утешение в твоих объятьях. А через полгода еще и замуж пойдет. Никуда не денется. Есть у меня одна знакомая, умеющая снадобья готовить. Продает их тихонько. Сейчас пойду, куплю, а ты быстро к своим головорезам и заставь их прилично одеться. Чтобы дурочка, увидев их, не испугалась и не передумала. Все должны видеть, что она на корабль идет добровольно. Понял?

Мужчина неуверенно кивнул. А потом еще неувереннее спросил:

— А что если ее муж не умрет?

— Поможешь. И в море бросишь, замотав в парусину, все как полагается. Не будешь же ты по такой жаре труп за собой возить. Мага, способного сохранить тело, у тебя нет. Если кто-то и засомневается, что умер он сам, так никто же не докажет. Главное, даже своим головорезам не признавайся и ничего не поручай. Все сам. Понял?

Мужчина опять кивнул, а Маялина проснулась.

И тут же поняла, что это был тот сон. Тот, который показывает будущее. И разговора Роззи с сыном на самом деле пока не было. Но это ничего не меняло.

Маялина погладила Каяра по голове, выглянула в окно, с удивлением обнаружив, что находится на первом этаже. Впрочем, она совсем не помнила, как дошла до этой комнаты, и были ли там лестницы. Попыталась подумать, поняла, что опять ничего не может сделать и, наверное, села бы поплакать, если бы в дверь вежливо не постучали.

И Маялина даже поняла, кто пришел. Еще до того, как дверь открылась, в комнату буквально впорхнула Роззи, завела за руку своего красавца-сына и стала его представлять. Маялина в ответ что-то неразборчиво прошептала, стараясь не смотреть на них с испугом. Позволила поцеловать ручку. Потом собралась с мыслями и, пожаловавшись на усталость, заявила, что хочет отдохнуть. И ее, к счастью, оставили в покое.

А Маялина села в кресло, сжав кулачки так, что побелели костяшки. Опять попыталась собраться с мыслями, что-то придумать и быстро поняла, что сама не справится. Ничего не сможет сделать. Что надо искать помощь. Где-то. И что хуже все равно не будет.

С этими мыслями она подошла к окну, забралась на подоконник и прыгнула вниз. Все еще понятия не имея, что будет делать. Но понимая, что сделать что-то необходимо.

Сад у Роззи оказался большим-пребольшим. Так казалось Маялине, шарахавшейся от куста к дереву, от дерева к горшку из рыжей глины, в котором буйно цвели петунии, от горшка к очередному кусту. Искала Маялина калитку, которая непременно должна быть где-то в саду за домом, чтобы могли приходить слуги, не беспокоя хозяев и их гостей у основного входа. Калитка почему-то не находилась и Маялина начала паниковать, чувствуя себя глупой, жалкой и ни на что не способной.

— Где же она, где? Где?

Дойдя до конца всех тропинок, которые нашла, а возможно, пройдясь по некоторым дважды, а то и трижды и не найдя каких-то нехоженых, уставшая Маялина села под деревом на траву, сжала ладонями голову и попыталась подумать. Должна же быть еще какая-то возможность.

— Надо перелезть через забор, — наконец решила она и побрела к забору.

Под ним она стояла довольно долго, размышляя о том, как без лестницы туда можно забраться. Забор оказался высоким, гладким.

Но Маялина, наверное, рискнула бы попробовать. Ухватилась за немного выступавший камень, оперлась ногой об скол. И рухнула бы, наверняка. Она даже стала примеряться к тому камню, выискивая, за что цепляться после него, но тут услышала женские голоса. Веселые такие.

— Наверное, служанки, — поняла Маялина и, стараясь не шуметь, пошла в сторону голосов.

И там действительно оказались служанки. А еще — запропастившаяся калитка для прислуги.

Подождав, пока девушки выйдут, и посчитав после этого до ста, Маялина бросилась к калитке, моля всех богов, чтобы ее не запирали. И боги ее, наверное, услышали. У калитки был замок, старый, большой и ржавый, на него калитку запирали на ночь. А днем, видимо, нежелательных гостей не опасались. Или ленились. Или тот, кто должен был впустить возвращающихся служанок, куда-то ушел, оставив калитку открытой, решив, что никто лишний за время его отсутствия не появится.

Приоткрыв дверцу Маялина выглянула. Убедилась, что служанки куда-то ушли из узкого переулка, а других людей не пришло. Выскользнула за калитку и почти бегом поспешила в ту сторону, где было светлее, решив, что там улица шире и людей, у которых можно будет попросить помощи, больше. Правда, как и кого будет просить, Маялина по-прежнему не представляла.

Улица действительно оказалась широкой. В нескольких шагах от переулка находился шляпный магазин с яркой вывеской. Мимо Маялины, заставив ее шарахнуться назад, промчалась открытая коляска, в корой сидели мужчина и женщина. Другая коляска стояла возле магазина. И никому не было дела до попавшей в беду девушки.

— Надо что-то делать, у кого-то попросить, — напомнила сама себе Маялина. Голос прозвучал неуверенно и жалко. Столь же неуверенно его обладательница вышла из переулка. Огляделась.

Троица громко смеющихся мужчин в не шибко чистой одежде явно не годилась для просьб. Да и к мужчине с тростью, выглядевшему гораздо приличнее, Маялина подойти бы не рискнула. Женщины ее тоже пугали, Роззи ведь вовсе не выглядела опасной. Наоборот, она казалась доброй и участливой, а на самом деле пошла приворотное зелье заказывать и велела сыну убить Каяра.

— Надо поспешить, — прошептала девушка.

А то вдруг Роззи, обнаружив ее бегство, решит убить Каяра прямо в доме? А потом скажет, что он ушел, несмотря на просьбы остаться и подождать жену. И со скалы в море сорвался. С белой.

Отчаянно еще раз оглядевшись, Маялина увидела, что из шляпного магазина выходят две женщины. Одна немолодая, одетая в темное, наверняка вдовье платье, с круглой коробкой в руках, перевязанной лентой, и с недовольным выражением на лице. Вторая молодая, светловолосая, очень красивая и умеющая держать себя так, что даже громко смеющиеся мужчины мгновенно умолкли и приосанились.

И молодую Маялина знала.

И представила, что она сейчас сядет в коляску, велит трогать и исчезнет.

Поэтому Маялина не думала. Она подхватила подол платья, бросилась вперед и закричала, наверное, на всю улицу:

— Фиалка! Фиалка, подождите!

Как она бежала, потом Маялина вспомнить не могла. Казалось, ноги едва касались земли. Добежать до коляски она успела раньше, чем две женщины в нее сели, схватилась за дверцу, словно опасалась, что они все-таки сядут и уедут, не став ее слушать, а потом попыталась поздороваться со всем возможным уважением, хотя слова путались в голове и не желали правильно складываться.

— Уточка? — удивленно спросила Сорра, присмотревшись к неожиданно выскочившей из переулка растрепанной женщине, и та в ответ взяла и разрыдалась, попутно пытаясь что-то рассказать.

— Луви, дай девушке успокоительной настойки, — велела Сорра, понимая, что даже глупая Уточка не станет без повода рыдать посреди улицы. — Я знаю, ты ее носишь в рукаве. Видишь, ей плохо.

Компаньонка и маг-телохранитель в одном лице тихонько фыркнула, но плоскую бутылочку достала и отдала Маялине, которая послушно из нее отпила, закашлялась, потому что настойку делали на огненных слезах, шмыгнула носом и опять попыталась что-то рассказать.

— Теперь садимся в коляску, потому что так мы привлекаем внимание, едем и ты нам все по порядку рассказываешь, — велела Сорра глупой Уточке и, показывая пример, первая села на скамью. И уже привычным движением погладила округлившийся живот, на который Уточка уставилась, зачарованно приоткрыв рот и, похоже, окончательно забыв, о чем хотела рассказать.

Луви пришлось глупышку подтолкнуть, усадить и сесть рядом. А потом практически насильно влить в рот еще глоток настойки. К счастью, это привело ее в чувство.

— Трогай! — велела Сорра кучеру, а потом обратилась к затихшей Уточке. — Так что у тебя случилось? Не думала, что увижу, как ты сама, без сопровождения, бегаешь по улице.

Маялина всхлипнула, заставила себя собраться с мыслями и стала по порядку рассказывать. О том, что родственники мужа, который был им столько времени не нужен, вдруг взяли и заинтересовались им и его женой. О том, что они в гости ехали, хотя должны были отправиться совсем в другое место, а так, как в гости ни ему, ни ей особо не хотелось, тянули время как могли. И о красивых белых скалах рассказала и о том, что захотела посмотреть на водопад. И о том, что одна из лестниц показалась знакомой, но узнала она ее только тогда, когда напало чудовище. И о том, что Каяр это чудовище победил, но ни для него, ни для его беспомощной жены эта победа не обратилась ни во что хорошее.

— Любопытно, — сказала Сорра, посмотрев на компаньонку. — Значит, пророчество сбылось. И теперь понятно, куда так срочно сбежал мой муженек и почему стал всех подгонять по возвращении. Бережет он меня… голову бы оторвала. Так…

Она постучала пальцем по скамейке, о чем-то мрачно подумала, потом улыбнулась Маялине и уверенно сказала:

— Выбора у нас особого нет. Твоего мужа мы точно не бросим, если я правильно понимаю, кто он такой, он увеличит наши шансы на выживание. Поэтому сейчас ищем моего муженька и отправляем его штурмовать гостеприимный дом. А потом все вместе и очень быстро отправляемся на Драконий Хретет. А родственники подождут или вообще обойдутся. Им надо, пускай сами и приезжают. Ну, можешь из вежливости написать им письмо о том, что твой Каяр заболел и вам пришлось срочно вернуться.

Маялина кивнула и тихо поблагодарила.

Оказалось, Фиалка с мужем и компаньонкой остановились в том же гостином доме, что и Маялина с Каяром. Просто как-то разминулись и до сих пор не попадались на глаза друг другу. И муж Сорры нашелся там же. Он сидел внизу, в общем зале за столом, что-то пил в компании подозрительных личностей, которых Маялина сходу приписала к пиратам. Мужчины негромко переговаривались и на приближение Фиалки отреагировали одинаково — вскочили и стали улыбаться. Маялину, похоже, они даже не заметили.

Пересказ истории о том, как Каяр остался один в доме злодейки Роззи у Фиалки поучился коротким и четким. Так же она сказала, что этому Каяру теперь нужно помочь, представив Маялину своей подругой и намекнув, что ее муж — друг сына главной волчицы. А потом терпеливо выслушала указания своего мужа, согласилась немедленно отправиться на корабль и не сходить больше на берег, и пообещала хорошо себя вести и беречься. После чего спокойно, прогулочным шагом, отправилась в порт, раскрыв над головой зонтик от солнца, а Маялина, Луви и два страхолюдных мужика шли следом.

И, несмотря на опасения Маялины, которой казалось, что вот-вот откуда-то выскочит противный сын Роззи и попытается всех остановить, ничего так и не произошло.

— Багаж принесут мальчики Майро, — сказала Фиалка, когда все благополучно оказались на палубе корабля, а Сорра и Маялина в каюте, куда им принесли чай и сладости, и, увидев непонимающий взгляд Уточки, покачала головой и сказала: — Майро — мой муж. Майро бол-Сойху, тебе его представляли, когда нас всех вместе женили. Память у тебя… Ладно. Багаж принесут мальчики, что мой, что твой, где бы он ни находился. Мужа тоже принесут. После чего мы быстренько отправимся к архипелагу нашей Красногрудки. Там сейчас безопасно, и Майро согласился даже служить, чтобы эта безопасность распространялась на него и его семью. В общем, неважно. Еще, уверена, что в связи со сложившейся ситуацией у нас будет гораздо больше кораблей сопровождения, чем я думала изначально. Так что не беспокойся, даже если мы их не увидим, они там будут, под иллюзиями и щитами. Не зря же Майро вел переговоры с теми магами, а папа распродавал клад, который сам же и закопал… В общем, и это тоже неважно. Просто они у меня умные и предусмотрительные. Так что все будет хорошо, несмотря на то, что магией я сейчас почти не могу пользоваться. Ребенок плохо реагирует. Наверное, у него тоже будет дар, причем противоположный моему. А я водница и, если честно, немного боюсь, я же никогда их не видела…

— Кого? — спросила совсем запутавшаяся Маялина.

— Магов, таких, как твой муж. Впрочем, может и видела, просто не знала, что это они. Даже мой папа о них не знал, а мне рассказал Майро, когда я едва не потеряла сознание, просто попытавшись сплести бытовое плетение для избавления от пыли и пауков. Вот тогда он и решил, что нам пора убегать, еще до первых сообщений о демонах. Он у меня умный, а я хотела только титул. Странно так. Правда?

Маялина несмело кивнула, а Сорра рассмеялась и велела кушать сладкое и не обращать внимания на глупости, которые говорит беременная женщина. Беременные, оказывается, вечно какую-то чушь несут, а у Фиалки откуда-то еще и взялось желание жаловаться и рассказывать о себе. Приходится постоянно себя сдерживать.

Маялина кивнула, послушно взяла конфетку и решила, что теперь будет просто ждать. А еще подумала, что боги ей все-таки помогают, иначе не послали бы Фиалку. И пускай ее муж спасает Каяра только ради большей безопасности жены, это все равно хорошо. Потому что хотя бы честно.

Каяра принесли, когда уже стемнело. Уложили на палубу, где над ним довольно долго сидел немолодой маг, выискивая маячки и прочую пакость, которую на него могли прицепить в гостеприимном доме Роззи. Из обрывков разговоров Маялина поняла, что там вообще могло произойти что угодно, и что ей очень повезло, что не напоили приворотным зельем, как только переступила порог. Еще поняла, что штурмовали тот дом хоть тихо, но никого особо не жалея, и еле сдержалась от расспросов о судьбе Роззи. Просто сама не знала, чего ей желала. То ли смерти, помучительней, то ли чтобы просто испугалась и раскаялась, если способна на это.

Каяра в итоге перенесли в каюту.

Фиалка долго стояла на палубе с мужем, которого, как оказалось, Маялина вообще не запомнила, хотя и видела. Он был чуть ниже жены, с красивым лицом, глядя на которое сложно заподозрить выдающийся ум, и с хорошей улыбкой, почти такой же, как у Каяра.

О чем они там говорили, Маялина естественно не знала, но судя по сосредоточенному виду обоих, явно не о чувствах и не о том, как будут скучать. Фиалка вообще оказалась девушкой прагматичной, из тех, которых особенно не любили в школе для настоящих элана. Ведь настоящие элана не должны думать о том, что будет дальше и тем более о том, как разрешить проблему. Настоящим элана главное найти способного на это мужа.

— Все будет хорошо, — пообещала Маялина, так и не пришедшему в себя Каяру, погладив его по голове. На корабле был опытный маг-лекарь, умеющий кормить не приходящих в сознание пациентов и успокаивать их впадающих в панику жен. Где-то там, в сгущающейся темноте, ждали корабли сопровождения, способные отбиться от любых пиратов. А находилась Маялина с мужем на новенькой четырехмачтовой баркентине, корабле быстром, хоть и приметном. — Все будет хорошо. И зачем мы только к тем родственникам отправились? Почему я так не хотела обижать тех, кто обижал моего мужа? Я, наверное, глупая, но теперь все будет хорошо.

А главное, что поняла неожиданно для самой себя Маялина, несмотря на то, что сейчас Каяр лежит и не приходит в сознание, больше не надо бояться повторявшегося много раз пророческого сна. Потому что он уже сбылся. И муж вовсе не умер. Да и не впал в то состояние полусмерти, в которое мог впасть. Так что теперь следует набраться терпения, а когда очнется, беззаботно улыбаться. И говорить что все хорошо.

Потому что действительно хорошо, гораздо лучше, чем могло бы быть.

Глава 9

Человеческие отношения

Юмил проснулся на следующее утро. Удивленно осмотрелся, попытался встать и, охнув, упал обратно в постель, напугав Лиин. А оказалось, у него просто затекла рука.

Выслушав рассказ жены о том, что из него вытащили какую-то темную сущность, и что Валад просто эту сущность выманивал, Юмил негромко хмыкнул, но ничего говорить Лиин не стал. Он ее жениха-учителя знал лучше. А ей, несмотря ни на что, хотелось верить в доброту и справедливость. И она бы наверняка стала доказывать, что Юмил ошибается. Свою жену он тоже изучил неплохо.

Что делать дальше, бравый капитан представлял смутно.

Валада придется поблагодарить, вопреки желанию, в этом Лиин права. А дальше? В том, что у него больше опыта, умений, силы, а возможно и таланта, Валад тоже наверняка прав, но это ведь не значило, что следует молча и терпеливо выслушивать все, что он скажет.

И требовать убраться Юмил от Валада тоже бы не стал. Такими союзниками разбрасываются только полные идиоты. А выглядеть истерящим идиотом ему не хотелось.

Так что в итоге, подумав, сходив к лекарю, который подтвердил, что теперь все в порядке, Юмил решил пойти и потренироваться. Побить чучело, набитое песком, раз с Валадом не получается. И в следующий раз, прежде чем начинать бой, надо будет выпить зелье, которым пользуются ночные волки, когда работают. И это даже не будет нечестно. Потому что Валад и без зелий умеет ускорять реакцию, увеличивать выносливость и темп, игнорировать боль. Он давно научился изменять тела, которые ему достались, об этом говорила еще Мелана. А уж последнее и без изменений было неплохим. Повезло на этот раз любителю подбирать нежизнеспособные тела и перестраивать их под себя.

Юмил сплюнул и врезал чучелу по голове, стараясь вложить в удар всю энергию тела. Хотя на самом деле многого это все равно бы не дало. Никто не станет подобно чучелу стоять и ждать, пока его ударят.

— Когда уже Айдэк вернется? — спросил Юмил у чучела.

Оно в ответ промолчало.

Зато вверху весело спросили:

— Нужен партнер для танцев?

Капитан Веливера вздохнул, напомнил себе, что нужно быть благодарным и посмотрел на говорившего.

Валад сидел на заборе, огораживающем полигон с полосой препятствий, чучелами для битья и всем прочим, предназначенным больше для того, чтобы было, где сбросить излишки энергии и избавиться от желания набить морду надоедливому приятелю, чем для тренировок. Выглядел блондин довольным жизнью и своим местом в ней. И сидеть на заборе ему явно нравилось. И благодарить его не хотелось.

— Так партнер для танцев нужен? — опять спросил Валад, покачав ногой, как мальчишка. — А то, смотрю, нынешний неотзывчивый, а со мной может чему-то и научишься.

— Не нужен, — мрачно сказал Юмил.

— Зря. Я отличный учитель, можешь у жены спросить, — как ни в чем не бывало продолжил Валад. — А так, только зря время потеряешь.

— Научусь, — отстраненно сказал Юмил, напомнив себе, что решил больше с этим человеком не спорить, хотя бы некоторое время.

— Ты думаешь? А давай поспорим. Если через неделю я уделаю тебя с такой же легкостью, тогда… О, давай на Лиин поспорим, если я прав…

— Иди в задницу к демону, — четко сказал Юмил и врезал чучело по голове так, что она оторвалась и улетела, тяжело шлепнувшись на песок.

— Неблагодарный, — чем-то восхитился Валад.

— Иди в задницу к демону, — повторил Юмил.

— Боишься проиграть? — полюбопытствовал Валад. — И понимаешь, что занимаешься ерундой.

— Иди…

— Да понял я, понял, неблагодарный мальчишка, — печально сказал Валад и исчез, спрыгнув с забора.

А Юмил вздохнул и пошел к целому чучелу, решив, что лучше бить его, чем бежать с воплями за Валадом. Хотя хотелось. И непонятно было, чего этот человек на самом деле добивается.

Что делать с императорскими невестами, никто даже не попытался решить. Не до них, когда в самый неподходящий момент умирает вдовствующая императрица. Тихо уехать девушки то ли не решились, то ли не захотели, то ли не поняли, что это тоже выход. Так и получилось, что они остались во дворце, бродить неприкаянными тенями и искать приключения на свою девичью честь.

Молодому императору тоже было не до невест. Он сначала сортировал амулеты, под покровом ночи, унесенные из сокровищницы. Ничего особо ценного там уже не было. Все ценное унесли до него, а возможно, никогда в сокровищницу и не заносили, но кое-что могло пригодиться, особенно учитывая, что сам он не маг, а призрачная Ларама все время сидеть возле него и охранять не могла, хотя она старалась.

Амулеты из сокровищницы Ромул унес очень вовремя. Не прошло и дня, как кто-то попытался повторить его подвиг, был изловлен и зверски убит сразу тремя магами. Якобы случайно проходившими мимо, во что молодой император не верил, но говорить им об этом не стал. Эти же маги заподозрили, что у зверски убитого непойми кого были сообщники, и они успели сбежать, унеся амулеты. Ромул их, естественно, не переубеждал.

Другая проблема молодого императора была в прислуге. Он был бы и рад никого не пускать в свои комнаты, но не сомневался, что отобрать все ключи не получится, да и убирать сам не намеревался. Еще он был уверен, что горничные уже по десять раз перерыли его вещи в поисках чего-то интересного, а то и тайники поискали. И хранил все ценное в потайных переходах, темных, не шибко чистых, но, похоже, надежных. Туда даже Ларама попасть не смогла, как ни пыталась. И Ромул был очень рад, что Мален об этих тайных переходах ему рассказал. Хотя сомневался, что рассказал обо всех.

Третья проблема была в нехватке людей и в том, что взять их было негде. Ромул попросту никому не доверял. Глуповато улыбался, когда приходили советники, рассказывали о своей верности, подсовывали бумаги, доносили друг на друга. Делал вид, что в не понимает, на какой союз намекала группа придворных, возомнивших себя вершителями судеб, и совсем не удивился, когда эту группу довольно скоро проредили. Кое-кто поумнее старательно пробивался в друзья, видимо решив, что как ширма Ромул вполне себе подойдет. Хотя бы на первое время. Тем более, самая большая и сильная группа, намеревавшаяся перекроить империю себе во благо, постепенно вымирала. И Ромул понимал, что теряет время, что следует ловить рыбку в этой мутной воде, превращаясь из ширмы во что-то более весомое. И не мог начать. Потому что вообще никому не доверял. Потому что тот, на кого решил опереться, что-то ему пообещав, завтра мог тихо умереть, оставив императора с еще большим количеством проблем, чем есть сейчас.

Четвертой проблемой были пророки, расплодившиеся в столице как никогда. Но Ромул довольно ловко от решения этой проблемы самоустранился и со злорадством наблюдал, как ее пытаются решить советники. Убивать особо крикливых оказалось не лучшей идеей, тут же, словно в ответ, по столице начали ходить слухи еще страшнее пророчеств, а главное, в них говорилось, что во дворце что-то явно скрывают. И предположения о том, что именно, были очень разнообразны.

А еще у императора было множество других проблем. Но вместо того, чтобы начать их решать, через три дня после похорон матери он сидел в гостиной, в которую выходили двери всех комнат невест, и вел переговоры с умной девушкой. И ему было на удивление приятно, хотя смотрела она на него неласково и с вызовом.

— Вы должны придумать, как нас отпустить без скандала, — спокойно и с достоинством говорила Радда со-Верто.

Остальные девушки несмело выглядывали из-за дверей, хихикали, строили глазки и, похоже, не очень-то и понимали, что попали в неприятности. Сбежать без скандала можно было на следующий день после похорон. Откланяться, заявить о трауре, попросить прощения и шустро сбежать, пока никому не пришло в голову задержать. А они чего-то ждали, даже Радда. И теперь, похоже, никто кроме нее не сообразил, что невестам во дворце делать больше нечего, у них больше нет той эфемерной защиты, которую давал статус этих невест. Теперь они просто девушки, символ несостоявшегося праздника, перетекшего в траур. И никто толком не знает, как к ним относиться, особенно учитывая гадания на невестах, которые в этом году не состоялись. Вполне может оказаться, что стоит им покинуть дворец и найдется очередной пророк, который их же и обвинит в произошедшем. Мол, совсем неподходящие невесты в этом году, неугодные богам, поэтому все так и получилось. Реакцию столичных жителей, да и не только их, предугадать нетрудно.

— Я подумаю, — сказал император, откровенно любуясь собеседницей.

В девичьих комнатах опять кто-то захихикал.

— Вы не понимаете, — сказала Радда.

— Я все отлично понимаю. И понимаю, что бежать уже поздно, теперь это будет похоже на то, что вас прогнали из дворца. Разогнали по домам. И даже если никто не вспомнит, что императорские невесты обязаны выйти замуж, ну хотя бы несколько должны это сделать, то вашу репутацию тот факт, что вас практически вышвырнули, не украсит.

— Я понимаю, — холодно сказала Радда. — Похоже, уйти отсюда мы можем только замуж.

— Или по-прошествии какого-то времени, когда всем станет не до вас, — задумчиво произнес Ромул.

— И сколько этого времени должно пройти? — спросила Радда.

— Не знаю, — честно ответил Ромул. — Смотря что произойдет.

И словно напророчил. События, которые произошли тем же вечером, надежно отвлекли всех от невест. Но, увы, и это не помогло им сбежать. Потому что столица оказалась в осаде.

На островах, находящихся слишком близко к королевству Золотых Туманов, да и во многих других местах, люди уже знали, что если на небе, а то и над самой землей, появляется колышущееся марево и начинает постепенно густеть, набираться цвета и разрастаться — надо бежать и прятаться. Очень быстро бежать. И прятаться лучше в подвал, потому что были случаи разрушения домов или вытаскивания людей через окна. В городе Беливерка даже уже знали, что прогнать то, что из этого марева в итоге появится, можно закидав его огнем, лучше тем, который сложно потушить — подожженной кровью земли. В нескольких других городах так же знали, что больше всего чудовища из марева боятся магов умеющих бросаться огнем. Все остальное на них не действует, каким бы сложным и сильным ни было. И все, кому повезло выжить после встречи с чудовищами, знали, что оно уйдет само, как только убьет достаточно людей.

На чудовищ слали жалобы в столицу. Но то ли они не доходили, то ли там было не до проблем отдаленных островов. Делить власть было интереснее. Еще более интересно было развязать небольшую войну на болотах, за якобы найденное там золото. А так как демоны пока появлялись только недалеко от Золотых Туманов, многие почему-то решили, что всех остальных эта проблема не коснется. А многие вообще в чудовищ не верили, считая, что это либо слухи, либо король Туманов очередные жертвы для своего бога собирает, пока всем тем, кто может ему помешать, не до него.

В общем, мало кому в столице было дело до далеких островов и их проблем с чудовищами. Внезапные смерти не последних людей в империи ведь гораздо важнее. И то, что они своими смертями столь же внезапно освобождали должности, за которые следовало побороться. И то, что молодой император казался беззубым и глупым, а следовательно, можно было как-то на него надавить. Да и много чего другого.

Зато на островах Хребет Дракона были люди, которые точно знали, что вскоре демоны будут появляться везде. И даже сумели вычислить, когда примерно эта неприятность случится со столицей.

В том, что она там случится раньше, чем где-либо еще, не считая земли рядом с Золотыми Туманами и притягивающим туда сородичей богом-демоном, они знали абсолютно точно. Первые прорывы, не существуй в мире все того же бога-демона, случились бы там, где было больше всего огненных магов и откуда они внезапно исчезли, так или иначе. А таким местом были столица и ныне опустевшая школа ночных волков на каменистом островке недалеко от нее.

И утром того дня несколько человек и один призрак собрались во Втором Совещальном зале, чтобы наконец решить, что делать в связи с ситуацией, которая вот-вот возникнет.

— Марк прислал птицу Юмилу, — первой заговорила Кадмия Ловари, когда все расселись за столом, а бывший император завис над ним, поджав ноги. — На островах на границе с Золотыми Туманами все еще хуже, чем мы думали, собирая косвенные сведения. То, что там продавали детей в жертву, оказалось не выдумками. А отчеты большинства храмов, как мне кажется, подделка. Подозреваю, что несчастных служителей равновесия давно нет в живых. Они же чувствовали, что происходит, наверняка протестовали, вот от них и поспешили избавиться. В том селении, где побывал Марк, служителю пришлось бросить храм и с группкой людей уйти на какой-то дальний хутор, но когда начали умирать те, кто жертвовал детей, именно эту группку и обвинили в происходящем. Успел Марк только каким-то чудом.

— В общем, получается, что о тех землях мы на данный момент можем забыть, — подвел итог Мирак, бывший придворный маг. — Тех, кто жертвовал детей, мы не сможем спасти при всем желании, даже если весь наш флот пошлем. Остальные, думаю, и сами сообразят, что пора оттуда бежать. Прорывы там самые частые. Но в целом картина немного лучше, чем я думал. Равновесие, конечно, сместилось, но наличие драконов не позволит пологу рухнуть. Думаю, на тех островах, которые вблизи к Границе Мира, даже демонов не будет. Кстати, один из моих учеников, он сейчас старший маг в городе Беливерка, это земли Мишека, те, среднеопасные по первым прорывам…

— Мы знаем, куда ты учеников рассылал, — нетерпеливо напомнила Ловари.

— Да-да, помните, — не стал спорить Мирак. — Так вот, я его попросил проверить написанное в дневнике адмирала Ястреба. И знаете, оно работает, во всех трех случаях сработало. Эти демоны боятся огня.

— А чего бы им не бояться? — задумчиво спросил Валад, странно и непривычно смотревшийся в этой компании. — Наши демоны ведь не создания хаоса, к хаосу, верхним пределам и богам они вообще не имеют никакого отношения. Они из нижних миров сюда лезут, а там много пустоты и крохи стихий, из которых они и рождаются. И к нам, видимо, лезут те, которые противоположны огню, раз уж именно с этой стихией в мире проблемы. Им здесь хорошо и не страшно. Были бы они огненными, было бы гораздо проще, загоняли бы в море и все дела.

— Так, — мрачно сказала Ловари.

— Милая, да я писал об этом целый трактат в какой-то из своих жизней. И не виноват, что его кто-то где-то потерял. А так, к словам не приходилось, давно эти твари сюда не лезли, вот и…

— Напишешь свой трактат еще раз, — сказал Мирак. — А мы потом скопируем, состарим, и рассуем по библиотекам, там их наверняка кто-то найдет. Ну или подскажем кому-то, где искать. Как бы то ни было, а способы борьбы с этими тварями люди должны знать.

— Хорошо, — не стал спорить Валад.

— И быстро, — добавил Мирак. Валада он в прошлой его жизни не знал. Выглядел носящий божественную сущность слишком молодо. И заставить себя относиться к нему как та же Кадмия, Мирак не мог. Да, наверное, и не надо было.

— Напоминаю, мы здесь собрались, чтобы решить, что делать со столицей и Ромулом, — сказал Мален, став почему-то ярче. — Сейчас там бардак, от которого он разумно самоустранился, позволяя самым резвым выбить друг друга. Но, уверен, даже когда все более-менее успокоится, контролировать ситуацию он не сможет. Потому что болван…

— Ага, болван, который папу не слушался. Потому что папа поздно бросился его воспитывать, — задумчиво добавил Мирак.

Мален вздохнул и пожал плечами. Спорить с тем, что ребенка воспитывали неправильно, давали ему слишком много воли и закрывали глаза на его нежелание учиться и разбираться в подводных течениях придворной жизни, он не стал. Просто когда-то Малену казалось, что еще успеется. А потом оказалось, что этот ребенок вообще ему не сын, и Мален растерялся, и стал подозревать всякое-разное, вплоть до того, что Ромул причастен к его неизлечимой болезни, а все охоты, праздники и прочие бестолковые развлечения для придворных шалопаев устраивал для отвода глаз. А та же Ловари с ним не спорила, у нее хватало проблем с собственным ребенком, преисполненным упрямства и желания протестовать. А умный и умеющий справляться с юными балбесами Мирак появился слишком поздно. Да и занят был подготовкой школы огненных магов к переезду. А принца, как и все, считал одним из заговорщиков.

Вот и получили в итоге очень интересную ситуацию.

— Думаешь, нам стоит ему помочь? — спросила Кадмия. К Ромулу, как и к его матери, она относилась насторожено.

— Думаю, нам не стоит позволять разрастаться в столице бардаку. А Ромул, как ни крути, император. Символ хоть какой-то стабильности. Если за трон начнут драться претенденты, вопящие, что вот моя прабабка была любовницей императора и родила моего деда, будет хуже, — сказала вместо Мирака еще одна женщина — Велара Томэ, имеющая полное право бегать по столице с воплями о дедушке, императорском бастарде.

— Рано или поздно нам придется вернуться в столицу, и не уверен, что стабильная и законная власть там нам выгодна, — сказал Каран Веливера.

— Почему же, очень даже выгодна, — не согласился с ним Мирак. — Не придется самим порядок наводить, в том бардаке, к которому все стремится.

— Ага, придется его создавать, сковыривая Ромула с трона, — проворчал самый старший, почти старик с виду, Нимил со-Баса. Он на подобных собраниях почти всегда молчал, предпочитая заниматься расчетами и соц-прогнозированием, но его вечно отвлекали тем, с чем могли бы разобраться и без него. Вот он и ворчал.

— Да зачем? — устало удивилась Мелана. — Я же уже говорила, все можно решить с помощью брака. Тем более, если мы сейчас поможем Ромулу, и он будет знать, какая у нас на самом деле сила, он и спорить особо не будет. Не так он глуп, как некоторые здесь думают. Еще он симпатичен, не идиот, чтобы обижать жену-мага, за спиной которой стоит Ловари с ее волками. Неужели никто не согласится?

И посмотрела на Велару.

— Я бы согласилась, — с ностальгией в голосе сказала та. — Но, увы, старовата. Боюсь, мальчик сильно расстроится.

— Ладно, проблему с браком, если в итоге у нас такая возникнет, мы решим потом, — жестко сказала Ловари. — В конце концов, главным для нас поначалу будет вернуть на место школу, хотя бы старших, младшеньких держать рядом со столицей я больше не намерена. Да и Ромул может спокойно себе править, если сумеет. Светский правитель и духовный, это немного разные вещи. Если вдолбим в голову этому юноше, что покушаться на власть над божественным равновесием он не должен, то брак и возвращение трона законным владельцам можем перенести на его детей, хотя и не хотелось бы.

— Боишься, что он к тому времени найдет на ком жениться и без нас? — спросила Мелана.

— Как показывает жизнь, много времени на это не надо. А убивать какую-то дуру, в которую влюбился какой-то недоросль, не лучшая идея. Особенно если недоросль недостаточно глуп. Но такой проблемы у нас на данный момент нет, давайте решать те, что есть.

— А есть у нас то, что по расчетам над столицей вот-вот появится прорыв, — напомнил всем присутствующим Мирак. — И этим нужно как-то воспользоваться. Потому что, защита, встроенная в ее стены, не растянется на окраины и порт. И, несмотря на то, что первое время эти тупые твари, по заверениям нашего выглядящего юным коллеги, будут рваться туда, где много магов и амулетов, рано или поздно им это надоест. И тогда они пойдут убивать людей на окраинах и крушить корабли. Как вы понимаете, и у того, и у другого могут быть какие угодно последствия.

— Может, эти идиоты сообразят сбежать и попрятаться? — с надеждой спросила Мелана.

— Некоторые сбегут. А другие наоборот, подойдут поближе, чтобы посмотреть на невидаль, — уверенно сказала Ловари.

— Тогда так им и надо, — проворчал Нимил.

С ним согласились, но проблема все равно осталась. Да и воспользоваться пришествием демонов можно было на пользу Ромулу, раз уж решили ему помогать.

— Точно решили? — уточнила Кадмия.

Присутствующие переглянулись, и Мален за всех сказал, что решили.

— Отлично, тогда попробуем что-то сделать со стражей. Несмотря на все метания от одного платящего золотом до другого, большинство, если прижмет, вернутся под руку императора. Привыкли они служить. Главное, чтобы Ромул сумел быть жестким и убедительным. Ну и можно ему помочь амулетом.

— Лучше ритуалом, — сказал Мален. — Та мертвая женщина… Ларама. Она при жизни была магом, похоже, очень сильным, хотя об этом не знала, он у нее спящий был. И после смерти дар сохранила, и даже разбудила, видимо очень была зла и обижена. И провести ритуал сумеет.

— Какой ритуал вам нужен? — полюбопытствовал Валад, хотя все ждали, что о подходящем вспомнит Мелана.

— Есть большой выбор? — спросила Кадмия, а Мелана почему-то нахмурилась и прищурила глаза.

— Да великое множество. Можно сделать привязку на верность, просто влить силу в камень и сказать, что он выявляет правдивость, а тех, кто пришел вредить, сразу убьет. Так и разные хитрецы отсеются, хотя бы частично, и клятва по типу «служить верно до самой смерти» будет сродни той, что приносят на крови. Переступить через нее будет очень сложно и только тогда, когда Ромул даст повод недостойным отношением к своей страже. А самое забавное, что хитрецы, которые не поверят и рискнут, тоже под действие клятвы попадут.

— Подходит, — сказала Кадмия, и никто даже не заикнулся о том, что такие вещи запрещены законом.

— Значит, собирайте один из магических кругов, будем проводить ритуал. А потом думать, как доставить молодому императору камешек.

— Как-как, — проворчал Нимил. — Превратим в птицу, и пускай добирается своим ходом. А лучше создадим несколько таких камешков, помельче, чтобы птицы были понеприметнее. И пускай летят. Несколько да доберутся, даже если остальных по дороге демоны сожрут.

— Неплохая идея, — согласился с ним Валад. — Собирайте мне круг и приступим. Потому что чует мое сердце, что ждать демонов над столицей уже недолго осталось.

Прорыв из нижних пределов над столицей появился вечером. Сначала это была прозрачная полоска на быстро темнеющем небе. Потом она стала расширяться, колыхаться, словно дышала, густеть и становиться белой. Люди, сначала смотревшие на нее не отрывая взгляда, быстро потеряли интерес, решив, что это какой-то маг-погодник что-то напутал и сотворил такое странное облако.

Странное облако, тем временем, продолжало расти, ярко белея на закатном небе. А в какой-то момент вспыхнуло, забурлило, и оттуда вывалилась темная масса, рухнув огромной бесформенной кляксой на раскрывшуюся куполом защиту города. И вот после этого люди забеспокоились. Сложно не беспокоиться, когда нечто огромное бьется об магический щит, а тот на каждый удар реагирует яркой радужной вспышкой, прогибается и тонко звенит в такой тональности, что у горожан начинают болеть головы.

Довольно быстро откуда-то полезли, как грибы после дождя, попрятавшиеся было от городской стражи пророки. И на этот раз их пророчества были очень похожи — все сошлись на том, что грядет конец света, что мир скоро пожрут темные боги, а спасутся только те, в ком есть свет.

— Наверное, это из-за того, что уже ночь, — философски сказал новоявленный шут императора Межен Камула, глядя на одного из этих пророков. Потом махнул рукой и не став дальше слушать чушь о воинстве скелетов и черных волков, отправился во дворец, рассказывать о своих наблюдениях за веселыми городскими жителями.

Явно плотоядная клякса над головой его не сильно беспокоила. Почему-то он был уверен, что защита города выдержит, не зря же столько поколений императорской семьи жили именно в нем. А когда Камула почти поднялся по лестнице, ведущей к дворцовому комплексу, из прорыва свалился еще один демон, добавив панических воплей и вдохновив пророков.

Во дворце особой паники не было.

Бывшие теперь уже императорские невесты веселой стайкой сидели в общей девичьей гостиной и обсуждали достоинства офицера, который оказывал знаки внимания одной из них. Не участвовали в обсуждении только Радда, смотревшая в окно на темную кляксу, пытавшуюся пролезть сквозь щит над городом, и Вияна бол-Маржа, девушка рассудительная и достаточно умная для того, чтобы понимать: оказываемые знаки внимания вовсе не означают, что офицер намеревается жениться. Скорее, наоборот. А уж мечты о том, что вот прямо завтра молодой, симпатичный и неженатый император возьмет и рассмотрит какие милые, невинные и прекрасные девы сидят без дела у него под боком, ее только смешили, из-за чего на нее обижались.

Впрочем, в милых и невинных девах она не ошиблась, разговор очень быстро перескочил с офицера на неженатого императора.

— Если кому-то из вас сильно повезет, возьмет в фаворитки, — припечатала Вияна, когда подружки забрались в вообще уж невозможные дебри, вроде того, что император будет падать на колени, торжественно рыдать и рвать на себе волосы из-за того, что не может выбрать лучшую из лучших. — Ну, или в любовницы, что по статусу хуже, зато меньше шансов, что кто-то отравит.

На Вияну недовольно замахали руками, обозвав ее пессимисткой и обвинив в отсутствии женственности, и вернулись к прерванному разговору.

Она же, вздохнув, подошла к окну и посмотрела на сверкающий всеми цветами радуги щит.

— Их там уже четыре, — тихо и обеспокоено сказала Радда.

Вияна только пожала плечами. Сделать она все равно ничего не могла, только смотреть на небо и ждать, что кто-то другой сделает до того, как чудовища прорвут защиту. Она ведь училась в школе магии и в отличие от невинных и милых девиц понимала, что любую защиту можно продавить, главное приложить достаточно усилий.

О том, что щит рано или поздно продавят, даже если он создан кем-то древним и великим, кроме Вияны знали и другие люди. В первую очередь новый главный придворный маг, хотя был молод, неопытен и назначен на должность за то, что был племянником адмирала Будиви, сумевшего собрать под свою руку лучшие корабли империи. Ну, он так считал.

Правда, что с этим знанием делать, молодой придворный маг не представлял и не придумал ничего лучше, чем пойти с ним к дяде, безвылазно сидевшего во дворце и обраставшго новыми связями, взамен тех, которые оборвались из-за внезапных смертей.

Дядя, выслушал обеспокоенного племянника, посмотрел в окно и, поняв, что не желает на собственной шкуре проверять, что станут делать чудовища, прорвавшись сквозь щит, велел племяннику пойти и посоветоваться со старшими коллегами. А на лепет о том, что с коллегами во дворце уже советовался и все сошлись на том, что что-то мог знать только бывший главный придворный маг, потому что у него было множество странных книг, не обратил ни малейшего внимания.

Пришлось бедному Пелету ночью идти в город и пытаться советоваться там. Но, как он и подозревал, это ничего не дало. Маги до сих пор даже не верили в существование каких-то там демонов, из-за которых острова добровольно шли под руку к первому императору. Собственно, они даже не знали о существовании столь прочной защиты у столицы и не предполагали, что она может развернуться, отреагировав на неведомое чудовище.

Обогатившись этим великим знанием, Пелет опять пошел к дяде. Но, наверное, так бы ничего не добился от него, больше озабоченного тем, с кем завтра вести переговоры, и отчего-то уверенного, что чудовища как пришли, так и уйдут, если бы ближе к полудню следующего дня одной из шести на тот момент клякс не надоело биться об щит. Она собралась в шар, потом отрастила себе лапы и страхолюдную голову, став похожей на карикатурного пса, и в таком виде спрыгнула в порт, не защищенный куполом.

И адмирал Будиви наконец-то заинтересовался происходящим, оторвавшись от дамы, которую пытался уговорить повлиять на упрямого мужа, не желавшего идти под руку адмиралу. Сложно не заинтересоваться, когда десять лучших кораблей твоего флота, стоявших так, чтобы можно было ими любоваться из окна гостиной, мгновенно превращаются в щепки, перемешанные с темной, пузырящейся массой. Судорожно дергавшейся, словно пытаясь заглотить людей и деревянные обломки разом, но давясь, и вынуждено изрыгая их обратно, чтобы предпринять следующую попытку.

Корабли, стоявшие на рейде, видя такое дело, шустро уходили подальше. На тех, что находились в порту, бегали в панике люди, не зная, что будет лучше — остаться на месте, чтобы очередная клякса свалилась уже на них, или попытаться уйти, мимо жрущего корабли адмирала Будиви чудовища.

Не поддававшаяся уговорам дама тоже подошла к окну, полюбовалась пейзажем, покрутила на запястье эмалевый браслет и задумчиво произнесла:

— Странный выбор жертв. Там же были корабли поближе. Может оно бросилось на этот десяток именно из-за того, что он был лучше всех защищен магией? Даже я ее чувствовала, хотя дар у меня слабенький.

Адмирал наградил ее убийственным взглядом.

— Что же, похоже, вам сейчас не до меня, — сказала она невозмутимо. — Эх, а обещали романтику. Мужчины.

Высказавшись, она ушла, даже прощаться не стала. И дверью хлопнула весьма невежливо. Чего адмирал даже не заметил. В нем бурлила и кипела злость. Злость на чудище. На мага, который ставил лучшую защиту на корабли, и которая в итоге стала причиной нападения на них, судя по всему. На племянника, который со вчерашнего вечера носится с этими чудищами и до сих пор ничего не сделал.

И Будиви совсем забыл, что племянника назначали потому, что он умеет создавать красивые иллюзии, сумеет устроить праздник, если понадобится, и не будет путаться под ногами, когда не надо. Сильные маги Будиви, да и не ему одному, во дворце были не нужны. По крайней мере, на должностях наделенных властью. А так, для самих себя, можно было и нанять. Хорошо же иметь под рукой профессионала, который служит только тебе.

А теперь адмирал лишился лучших своих кораблей. Которые должны были стоять и убеждать всех в его силе. Намекать, что остальной флот не хуже. Что Будиви следует бояться и уважать. Предлагать ему лучшее и уговаривать себе помочь, намекая на взаимную выгоду.

А тут такое.

И племянник, которого облагодетельствовали должностью, о которой мечтали все маги королевства, ничего не делает.

Бесполезный щенок!

Наконец, выругавшись, помянув влюбчивую матушку племянника, а заодно и сбежавшего Мирака, бросившего столицу на разных молокососов, адмирал Будиви принял решение и пошел собирать всех тех, с кем успел о чем-то договориться. Потому что от ломающих корабли чудовищ следовало избавиться. Мало ли что они решат сломать в следующий раз. Да и если все получиться, на этом можно будет выгодно сыграть. Адмирал был уверен. Хотя понятия не имел, как таких чудовищ убивают или хотя бы прогоняют.

Практически в то же время еще несколько человек собирали свои компании, собираясь решить ту же проблему, не представляя как, но мечтая о выгодах.

И только один сидящий под защитой от смерти Гальшан со-Яруна, которому уже доложили последние новости, подумал, что в этой ситуации неплохо было бы предложить свою помощь императору Ромулу. А потом можно было бы потихоньку увеличить свое влияние, стать правой рукой и счастливо править империей из тени увенчанного властью мальчишки. Но, к сожалению, в данный момент Гальшану предложить было уже практически нечего. Разве что свой опыт и умение управлять людьми, морочить им головы, заставлять себе верить и служить…

— А ведь это не так и мало, — задумчиво сказал со-Яруна. — Вряд ли ему кто-то предложит больше. И можно будет что-то выторговать для семьи, взамен на помощь в удержании трона.

Гальшан потер подбородок, позвонил в колокольчик и, дождавшись верного слугу, потребовал бумагу и письменные принадлежности. Он решил сочинить письмо.

Лиин, держась за руку Юмила, наблюдала за ритуалом, который проводили в круглом зале, пустом и гулком.

Находился зал в школе для огненных магов. Где-то глубоко в ее недрах, потому что кроме овальной застекленной дыры в куполе, других окон в нем не было. Зато в этот зал вели аж пять дверей. Купол поддерживался колонами, стоявшими попарно у каждой из них. А между колонами и дверьми, под самым потолком были обзорные, ученические, как сказала Мелана, балконы, на которые можно было попасть, пройдя по сложной системе переходов и лестниц. С ловушками, как намекнула все та же Мелана. Впрочем, в коридорах, которые вели в этот зал, тоже были ловушки. Не смертельные, а так, чтобы задержать, а то и усыпить излишне любопытных детей, способных сбить какие-то настройки.

Магический круг, собравшийся внизу, стоял неподвижно. Узнать людей не получалось, они все были в темно-синих плащах с глубокими капюшонами. Юмил сказал, что это нужно для того, чтобы боковое зрение не отвлекало от плетения общего узора. На белом овальном камне, похожем на жертвенник, к которому маги стояли лицом, лежала россыпь обыкновенных серых камешков, собранных на берегу моря.

И, если просто смотреть, казалось, что ничего не происходит. А вот если смотреть на формирующееся плетение, то сразу становилась заметной и резонирующая барабаном защита, и тонкие нити силы, постепенно оплетающие серые камешки и впитывающиеся в них, и отблески дара, колышущиеся языками над магами в такт барабану-защите. А еще чувствовалась, как закручивается и постепенно сжимается невидимая пружина, очень мощная. И если круг магов ее не удержит, то она снесет и их, и балконы с наблюдателями, которым вменялось что-то понять и чему-то научиться, и купол.

И, если честно, Лиин было жутковато. И при этом она смотрела с жадностью, пытаясь разобраться в сложном плетении взаимодействующих магов, едва не приплясывала от нетерпения и понимала, что задаст целую тысячу вопросов. Всем, кого поймает. Сначала Юмилу, потом Мелане, потом Микалу, который наверняка поймет больше, чем сама Лиин, потом наверняка и Валаду, затеявшему этот странный ритуал.

А закончилось все совсем неожиданно. Барабан-защита застыл, словно онемел. Огромное плетение, раскинувшееся на пол зала, разлетелось серыми бабочками и истаяло. Пружина просто развернулась, превратившись в полосу, и словно нырнула в белый камень-жертвенник. А сила, коконами оплетающая серые камешки, уплотнилась, истончилась и стала похожа на тоненькую кожицу, от которой веяло мощью и могуществом.

— Вот так и создаются «древние артефакты», — проворчал Юмил.

А Лиин только кивнула, понимая, что теперь вопросов у нее еще больше.

Как превращали «древние артефакты» в мелких коричневых пичуг непонятного вида, Лиин не видела. Она в то время как раз спускалась по многочисленным лестницам с балкона. Зато за тем, как их отпускали, шепча имя адресата, вплетая его образ в направляющую нить к столице, понаблюдала.

— А кто-то другой их поймать не может? — спросила Лиин.

От птичек все так же несло мощью, и девушка понимала, что любопытные маги мимо такого не пройдут.

— Не смогут. Разве что эти птички сами в море упадут или их демоны сожрут. А так, в руки они не дадутся, ту же ловчую сеть поглотят. Так что хоть часть, но долетит, — уверенно сказал Юмил.

— Ага, — задумчиво отозвалась Лиин. — А император Ромул откуда узнает, что это за птички и для чего они нужны?

— А ему я скажу, — ворчливо произнес почти невидимый при дневном свете Мален. — Вот сейчас немного подпитаюсь силой и отправлюсь. Заодно посмотрю, что там во дворце происходит, пока птички не долетели. Понаблюдаю за жизнью моих бывших подданных. Одного хитроумного советника навещу, а то ему там, наверное, скучно сидеть в защитном круге. Да, так и сделаю.

Лиин почему-то улыбнулась и посмотрела на небо, в котором давно растворились мелкие пичуги. И представила, как они летят дальше. Слишком быстро для обыкновенных птиц, потому что спешат. Но это и не важно. Кто их там заметит? И птицы действительно летели. Над спокойным морем и над чужими островами. Над поднявшимися волнами и над рыбацкой лодкой, спешащей вернуться на остров с уловом. Пролетели стрелами шторм, потом опять тихие воды, а потом пролетели над кораблем, на палубе которого стояли две молодые женщины, обе светловолосы и задумчивы.

Женщины птиц, сотворенных из камешков, не рассмотрели, но обе повернули головы в их сторону, потому что почувствовали пронесшуюся в небе большую силу. Потом та, что была ниже и чья красота была теплее, зябко повела плечами, и посмотрела на далекое марево щита, прикрывавшего корабли сопровождения.

— Не понимаю, — сказала тихо. — Зачем их прятать, если даже я все равно вижу, что там что-то есть.

Та, что была выше, холоднее и величественнее, улыбнулась и покачала головой.

— Видишь ты только потому, что в тебе тоже есть сила. Даже если не обнаружили стихийный дар, ты все равно маг, хоть и своеобразный. Откуда-то же твои видения будущего берутся, — объяснила спокойно. — А возможно, если тебя поучить, то и с какими-то простенькими плетениями сможешь работать. Сила — всегда сила, какое бы у нее ни было направление.

Маялина вздохнула, погладила теплую доску борта и все-таки задала следующий вопрос:

— Но, если их видят маги, зачем прятать?

— Вот глупышка, — беззлобно и необидно сказала Сорра. — На чужих кораблях может и не быть магов. А если и есть, то что они там рассмотрят? Увидят, что кто-то что-то прячет. А кто и что, не поймут. И сколько там кораблей на самом деле, не узнают. А это уже преимущество, большое.

Маялина только вздохнула, но решила, что, наверное, муж Фиалки лучше разбирается в том, как маскировать охрану жены. Он ее любит. Маялина видела, как он на нее смотрел.

А сама Фиалка только ворчит. Глупая.

Глава 10

Блеф, сражение и благородное искусство шантажа

Люди, которых собрал адмирал Будиви, в отличие от других групп, долго не заседали и виноватого нашли быстро. Этот виноватый у них сразу же стал тем самым человеком, которому теперь ситуацию и исправлять. Некоторые горячие головы даже стали требовать его наказать за нерасторопность, но остальные решили, что это уже будет несколько слишком.

Подогрев свою решительность вдохновенными речами об обленившейся молодежи, причиненном ущербе и спасении столицы, а заодно, и империи, компания почти в полном составе отправилась взывать, требовать и угрожать. И даже дошла, не встретив ни единого препятствия на пути. Стражники то ли решили, что так оно и надо, то ли не захотели вмешиваться в дела делящих власть придворных. А дверь кабинета, в котором Ромул слушал новости, принесенные Меженом, попутно играя с ним в карты, заперта не была. И на компанию, ввалившуюся без стука и проигнорировавшую вскинувшегося помощника, сортировавшего документы, Ромул посмотрел больше со скукой, чем с удивлением. Если честно, он скорее бы удивился, если бы никто не пришел.

Приветствовать эту компанию Ромул не стал, просто отложил карты и посмотрел на них с интересом. А компания, видимо, наконец, вспомнила, что он здесь все еще император, а они все-таки благородные мужи и вести себя как торговки, решившие отомстить толстому стражнику за сожранную его лошадью морковку, не должны.

— Что-то случилось? — спросил Ромул, когда молчание затянулось, а компания стала несмело переступать с ноги на ногу, пихаться локтями и корчить странные рожи друг другу.

Откуда-то из глубины толпы, так и не осмелившейся отойти от двери, вытолкали немолодого и хромого мужчину. Ромул, точно его уже видел во дворце, но кто он такой, не помнил. А представляться он почему-то не стал. Вместо этого визгливо воскликнул:

— Мы требуем!

— Да? — Ромул удивленно приподнял бровь, посмотрел на Межена, на что он только пожал плечами, и задал вполне логичный вопрос: — Что вы требуете?

Парламентер потоптался, видимо, пытаясь собраться с мыслями, а из толпы на него нетерпеливо зашипели.

— Мы требуем, чтобы вы убрали чудовищ! — наконец нашелся со словами мужчина.

— О, — только и сказал Ромул. Получилось у него совершенно равнодушно. — Я их туда не ставил и убрать вряд ли смогу.

— Это ваша обязанность!

— Правда? — искренне удивился Ромул. — А мне казалось, что обязанность сражаться с угрозой дворцу и городу возложена на стражу, воинов, некоторых магов… У нас там даже чей-то флот перед дворцом маячил, вот пускай тоже поучаствует.

— Нет тех кораблей больше, — печально проворчал кто-то в толпе.

— Вы должны их вдохновить и… — опять собрался с мыслями парламентер.

— Я их вдохновлю, — спокойно пообещал Ромул. — Мне для этого даже выходить во двор не обязательно. Могу с балкона всех благословить.

Парламентер задумался, а толпа зашепталась.

— Но вы должны личным примером! — яростно воскликнул кто-то.

— Разве? — удивился Ромул.

— Если вы не желаете исполнять свои обязанности, зачем нам такой император? — с угрозой спросил адмирал Будиви, растеряв остатки терпения.

— А действительно, зачем вам император? — задумчиво спросил Ромул. — Вероятно, для того, чтобы скормить чудовищам. Я ведь правильно вас понимаю, вы уверены, что я должен в одиночку на них наброситься с мечом в руках, и надеяться, что за мной кто-то последует. А вы в это время попрячетесь как крысы по норам и будете ждать, чем все закончится. Так вот, не хочу вас огорчать… хотя о чем это я? Конечно же хочу! Вот и огорчаю: в тот момент, когда я умру, щит, удерживающий этих чудовищ вдали от города и дворца, исчезнет. И не думаю, что после этого голодные чудовища не найдут попрятавшихся во дворце крыс.

— Да как вы… — Будиви даже шагнул вперед, сжав кулаки, видимо решив набить несносному мальчишке морду.

Кто-то его придержал. Парламентер неуверенно оглянулся. А в толпе уверенно сказали:

— Да он блефует!

— Желаете проверить эту теорию? — полюбопытствовал Ромул и демонстративно вернулся к картам.

— Точно блефует! — настаивали в толпе.

— Вы должны выйти к воинам и сказать им чтобы… — опять собрался с мыслями парламентер.

— Я ничего не должен делать с воинами. Для этого у меня есть офицеры и даже генералы с адмиралами, — перебил его Ромул. — А генералов я благословляю на борьбу с чудовищами. Если не верят, могут придти сюда, я подтвержу.

— Да мы тебя сейчас погоним и проверим, что будет, когда тебя сожрут! — разозлено рявкнул адмирал Будиви. — Думаешь, кто-то бросится спасать императора, у которого ни волков, ни другой поддержки?! Мальчишка!

— Зачем вам проверять? Я и так могу сказать, что после смерти Ромула щит исчезнет, — вмешался в разговор новый голос и из стены вышел призрачный Мален. — Вот неучи. Дворец и город императоры строили для себя, и позволяли другим строить дома, только если хотели этого. И защита в этот город вплеталась тоже для императоров и их семей. А Ромул сейчас единственный, кого эти щиты защищают от демонов. Не будет его, не будет щитов. Я бы на вашем месте пылинки с него сдувал и следил, чтобы он нигде не поранился. Он ваша единственная защита. А вы его к демонам, глупцы.

Адмирал Будиви застыл на месте, ловя ртом воздух и став похожим на огромную рыбину. Парламентер попытался ввинтиться в толпу, но его не пустили. Все остальные затихли.

— Развели бардак во дворце, как не стыдно? — проворчал Мален. — Мне приходится возвращаться из посмертия, потому что ребенок ничего учить не хотел, а все остальные почему-то возомнили, что могут запросто избавиться от последнего императора и ничего им за это не будет. Так вот, будет. И я бы на вашем месте проблему с демонами решал как-то иначе, причем, быстро. Вплетенные в стены артефакты уже год не заряжали целенаправленно, похоже, новый главный придворный маг настолько слаб, что они его даже не позвали, и он их не почувствовал. Так что щиты могут рухнуть в любой момент. А вы здесь глупостями занимаетесь, пытаетесь угадать, блефует или нет этот неразумный мальчишка. Не блефует, поняли? И относиться к нему нужно бережно, как к ценной вазе. Или бежать отсюда при первой же возможности. Хотя куда вы побежите? Демоны могут появиться где угодно. А все почему? А все потому, что кучка идиотов возомнила, что может безнаказанно нарушать равновесие, проклинать императоров, красть артефакты, изгонять сильных магов с мест силы и никому ничего за это не будет. Теперь расплачивайтесь и надейтесь, что боги снизойдут и выслушают Ромула. Больше они все равно никого слушать не станут.

Толпа молчала.

— Убирайтесь! — устало велел призрак, и его на удивление послушались. — А ты сиди, — сказал Ромулу, когда все ушли, а Межен был отправлен проследить и узнать, чем займутся решительные придворные дальше. — Сказку тебе сейчас расскажу.

Ромул только вздохнул и приготовился слушать.

А благодарить пришедшего столь вовремя призрака, Ромул ведь действительно блефовал и понятия не имел, почему раскрылись щиты, император не собирался. Потому что понимал, Мален пришел только потому, что ему это почему-то понадобилось. А так бы его ненастоящему сыну пришлось как-то выкручиваться самому. Например, парализовать всех с помощью уведенного из сокровищницы амулета, а потом по одному выбросить из окна.

Более разумного плана Ромул так и не придумал, как ни старался.

На самом деле все началось с отца императора Малена, а может и раньше. Этот отец сильно хотел наследника, сына, мечтал о нем, а жена родила двух девчонок, на чем и умерла, видимо, решив, что свой долг исполнила. Вторая жена тоже родила девчонку, и бедный император даже заподозрил какое-то проклятье, но его не нашли. И вот когда он уже совсем отчаялся, забыл о сыне и увлекся какими-то магическими порошками, случилось то, чего не ждали — императрица взяла и забеременела. А потом еще и оказалось, что долгожданным мальчиком.

Ну, император некоторое время порадовался, как полагается, отпраздновал рождение наследника, на чем к нему окончательно остыл. Магические порошки ему были уже интереснее, значительно, ходили даже слухи, что он ищет тот, который может даровать бессмертие, хотя эти слухи, конечно же, лгали. Император не искал бессмертие, он просто изучал свойства камней и веществ, и пытался понять, где их можно применить.

Мальчишка тем временем рос, и надо сказать, он был вовсе не глупым ребенком, поэтому довольно быстро понял, что может делать все, что заблагорассудится, может оскорблять учителей и сбегать с уроков, которые не нравятся. Все равно пожаловаться могут только отцу, а он привычно отмахнется и потребует не мешать. Ну, максимум, прочтет лекцию о том, что так делать нельзя. И даже когда императрица уговаривала мужа повлиять на отпрыска, длилось это влияние недолго. А когда умерла, и этого уже не было. Зато было множество развеселых друзей, а потом и доступных женщин. И уверенность в том, что как только возложат на голову императорский венец, так сразу все зауважают и станут подчиняться, тоже была.

И в последнем ему предстояло разочароваться довольно скоро. Отец, все так же продолжавший мешать и изучать свои магические порошки однажды намешал что-то такое, что его разнесло на мелкие кусочки вместе с башней, в которой он этим занимался. И самоуверенный мальчишка в семнадцать лет получил венец.

Друзей у него сначала стало даже больше, причем, не тех, кому лишь бы погулять, поохотиться и побегать за придворными, якобы невинными девами. Эти друзья были гораздо серьезнее, раздавали обещания, жаловались на советников и намекали на свою полезность. Мален сначала даже растерялся от их наплыва. Но был он все-таки не глупым, сумел смирить гордость и даже попросить помощи у одного из учителей, мужчины терпеливого и незлопамятного.

Вот благодаря ему Мален с удивлением узнал, что совершенно не понимает, что такое император и зачем он нужен, а чуть позднее и о том, что является обладателем магического дара, хоть и слабенького. А не рассказывали ему об этом потому, что вел он себя отвратительно и вряд ли был способен воспользоваться этим знанием правильно.

И бедному императору пришлось чуть ли не с самого начала учить все то, что он уже должен был знать. В первую очередь работать с амулетами и артефактами, предназначенными только для императора. Во вторую — разбираться в людях, хотя в этом деле он особо так и не преуспел. В третью — управляться с советниками, готовыми в любой момент перегрызться между собой и блюдущих в первую очередь интересы своих семей. В четвертую…

В общем, оказалось, что тратя жизнь на никчемных приятелей, он упустил слишком многое. Но ему повезло, ему в наследство от отца достались верные люди, хотя доказать им, что эту верность стоит распространять и на бестолкового отпрыска, оказалось непростым делом.

И когда у Малена самого появился сын, он сам себе поклялся, что заставит этого ребенка все делать вовремя, даже вопреки его воле. Правда, не рассчитывал, что бедного Ромула будет защищать мать, а вести с ней бесконечную войну оказалось делом непростым. Да и ребенок не стремился учиться. И в какой-то момент Мален стал откладывать и откладывать важное. Сначала ждал, пока сын поумнеет и сможет понять, что ему втолковывают. Потом едва не случился дворцовый переворот, и пришлось увлеченно вылавливать демонопоклонников. Потом он словил неснимаемое проклятье, и уделять время сыну стало еще сложнее. А потом пришел тот день, в который Мален решил, что ребенок достаточно взрослый и пора ему объяснить, что делать с одним из артефактов. А этот ребенок взял и даже не почувствовал, что держит артефакт, да и признаков какого-либо магического дара у него позже не обнаружили, хотя искали целенаправленно и…

Да множество этих «и» произошло.

— И вы поняли, что я вовсе не ваш сын, — сказал Ромул.

Мален кивнул.

— Правда, чей, даже не догадывался, да и никто не догадывался. Не рискнули выяснять и привлекать внимание. Решили просто проучить тех, кто хотел захватить империю столь оригинальным образом. В том, что это именно так, мы не сомневались. Слишком уж много высоких и достойных пользовались силой демона и вели загадочные переговоры. По крупицам даже удалось выяснить, что они уже поделили между собой несколько архипелагов, принадлежащих моим верным людям, — сказал Мален.

Ромул хмыкнул, потер пальцами подбородок и осторожно спросил:

— Значит, я с амулетами и артефактами ничего сделать не смогу?

— С некоторыми сможешь. С теми, которые не заговаривались на кровь. А таких немало. И щиты держат именно такие, иначе придворные маги не могли бы вливать в них энергию. Я потом составлю список вещей и того, для чего они нужны. Но проблема не в этом. Проблема в том, что ты гораздо глупее меня. Сидишь здесь, как красавица в башне, и ничего не делаешь, ждешь, похоже, что тебя кто-то спасет.

— У тебя были верные люди твоего отца, — напомнил Ромул. Говорить о том, что верные люди Малена сбежали из столицы следом за ведьмой Ловари, он не стал. И так было это понятно.

— Болван, — задумчиво произнес призрак и покачал головой. — Так ничего и не понял. Да если бы они здесь остались, что бы ты стал делать? Уверен, ровно то же, что ты делаешь и сейчас. Сел бы и ждал, пока эта древняя ведьма приведет их к тебе, уверяя, что ты можешь полностью им доверять. А она бы не привела, потому что им есть кому служить и без тебя. А если бы она не привела их, ты с блаженным видом засел бы со своим шутом играть в карты и стал ждать кого-то другого. Болван.

— Но… — Ромул хотел напомнить о том, что фактически он никто, что его могут попросту убить, что…

— Ты болван, — жестко припечатал Мален. — И глупец. Почему кто-то там должен воспылать к тебе верностью и желанием служить? Ты вообще ничего не делаешь. Да ты ничем не отличаешься от статуй в саду. Те тоже сидят с грустным видом, ждут чего-то.

— Но…

— Работать надо с тем, что есть, а не ждать чего-то получше. Иначе ты просто бездельник, ищущий оправдания, — сказал Мален. — У тебя, в конце концов, есть деньги. Давно бы нанял себе телохранителей, раз настолько не доверяешь страже.

— Их могут перекупить.

— А за этим прекрасно бы проследила эта мертвая ведьма. Но ты ничего не делаешь. И если ты ничего не сделаешь и сейчас, тебя очень скоро убьют и твою смерть даже заметят немногие.

— Предлагаешь мне броситься с мечом на демонов? — полюбопытствовал мрачный Ромул.

Сейчас он готов был даже признаться, что сожалеет о том, что предпочитал слушать квохчущую вокруг него мать, а не мрачного «отца», но подозревал, что от этого только отмахнутся.

— Нет, предлагаю вручить малую печать очередной любовнице, и пускай она кем-то себя назначит, — с долей ехидства сказал Мален.

У Ромула запылали уши, но он сжал зубы и не стал ругаться, хотя и хотелось.

— Похоже, с тем, что что-то следует делать, ты все-таки согласен, — задумчиво сказал призрак. — Уже неплохо. Теперь слушай и не перебивай, а то меня кто-то вызывает, надо будет пойти, посмотреть, кто, и узнать, что им надо. Хотя я и так догадываюсь.

Ромул тоже догадывался. Хотят уточнить, правда ли щит держится благодаря тому, что молодой император еще жив. Ведь именно вызванные призраки не лгут, а не те, которые пришли сами.

— Слушай, — повторил призрак и даже стал ярче. — И постарайся воспользоваться. Первое, демонов можно отпугнуть огнем, хоть магическим, хоть самым обыкновенным. Еще их можно ранить гарпунами. Собственно, изначально это оружие придумали для борьбы с демонами, а для захвата кораблей противника его приспособили несколько позже. Так же достаточно умелый воин в паре с магом сможет отогнать такого демона с помощью меча. Один человек вообще говорил, что демоны, которые приходят сюда, очень слабы на самом деле. Но воину нужен очень хороший щит, который маг должен держать в движении… Как понимаешь, здесь нужны тренировки, а еще, зелья, которыми пользуются ночные волки. Эти зелья не такая и тайна на самом деле, в городе полно специалистов, умеющих их варить, правда, не каждый организм такую помощь выдержит, да и пользоваться часто ими нельзя, и тренироваться опять же нужно, а то мышцы порвешь… В общем, захочешь — разберешься. Второе, я напишу тебе список амулетов и артефактов, но позже, сейчас нет времени. Третье, скоро к тебе прилетят мелкие птички, которые превратятся в камни. Если кто-то на этих камнях принесет клятву, нарушить ее он не сможет. Воспользуйся ими, чтобы не бояться собственной стражи. Попутно они могут выявлять ложь, да и маги ничего кроме этого умения не заметят, не знают они кое-чего. Еще ты можешь пожелать, чтобы щит над городом кого-то или что-то пропустил. Этот щит слушается того, у кого венец. В обязательном порядке. Но щит необходимо срочно зарядить, а значит, тебе нужен сильный маг на посту главного. Пока это все. Надеюсь, ты сумеешь этими знаниями воспользоваться, иначе грош тебе цена.

Ромул кивнул, и призрак исчез, словно его и не было.

А Ламара взамен так и не появилась.

— Нужно думать самому, — пробормотал Ромул и попытался уложить в голове новые сведения.

Они были определенно ценными. Но как ими воспользоваться, Ромул пока не понимал, а понять следовало, причем, срочно.

Обещанные Маленом птички прилетели следующим утром. Залетели в приоткрытое окно и упали на постель камнями. Неприметными и совершенно обыкновенными с виду. Ромул камни поворошил, потом вылез из-под одеяла и положил их сверху на лист бумаги — список артефактов, вмурованных в стены дворца, видимый только Ромулу. Кто-то другой там разглядел бы всего лишь любовное послание не очень умной красавицы, ну или не красавицы, тут уж как повезет.

Что со всем этим делать, Ромул по-прежнему не знал. Но именно этим утром что-то делать хотелось.

А еще была одна идея, настолько странная, что Ромул решил рискнуть и посмотреть, что из нее выйдет.

Ближе к обеду молодой император, насвистывая какую-то мелодию, как деревенский парень, шел по коридору в сопровождении шута. Встреченным по пути юным элана он широко улыбался. Мужчинам отвечал кивком на поклоны. А попытки заговорить что одних, что других игнорировал.

И закончился его путь у синей гостиной, в которой играли в карты и обсуждали что-то загадочное шестеро мужчин.

— Адмирал Будиви! — жизнерадостно воскликнул император, едва переступив порог. — Как я рад, что нашел вас столь быстро! Вы знаете, наш разговор не давал мне покоя. Я его тщательно обдумал и решил, что вы правы.

Адмирал Будиви вытаращился на Ромула, как на восставшего из могилы отца. Но так ничего и не сказал, просто не понял, что можно сказать. Несмотря на то, что император выдержал паузу, давая мужчинам заговорить.

— Какое-то странное у вас выражение лица, — сказал Ромул, не дождавшись даже приветствий. — Не заболели? Нет, ну и хорошо. А я пойду в музей, подберу оружие и попробую убить демона. Даже интересно, получится или нет.

И обрадовав присутствующих этой новостью, Ромул развернулся и ушел. В музей, как и обещал.

Адмирал недоверчиво переглянулся с партнерами по игре, неожиданно задрожавшей рукой, отложил карты, а потом неуверенно спросил:

— Мне показалось?

— Нет, — поспешно разочаровали его.

— Вот сейчас сожрет демон нашего императора… — задумчиво произнес седой мужчина.

— Щит пропадет, и остальные демоны сожрут нас, — с непонятным оптимизмом в голосе закончил самый молодой.

— Надо его остановить, — понял адмирал и первым бросился к двери.

О том, как компания высоких сановников и просто уважаемых людей неслась по коридору, потом рассказывали многие и все утверждали, что видели этот забег лично. Хотя по пути высоким и уважаемым так никто и не встретился.

Ромула, ушедшего в музей коротким путем по тайным переходам, они, естественно, не догнали и нашли его уже тогда, когда он вдвоем с шутом пытались снять со стены церемониальный бронзовый меч, огромный, тяжелый и совершенно бесполезный. Разве что использовать его как дубину.

— Что вы делаете? — изумленно спросил запыхавшийся адмирал. Остальные бегуны стояли у него за спиной и пытались отдышаться.

— Подбираю оружие, — невозмутимо ответил император и одарил всех жизнерадостной улыбкой. — Демоны большие, логично, что и оружие следует брать побольше.

Адмирал от этого заявления на некоторое время впал в задумчивость. Попытался понять, серьезно Ромул это говорит или издевается.

— Они же вас убьют! — напомнил седой, опомнившийся быстрее всех.

— Я это говорил, но уважаемый адмирал Будиви заверил меня, что за мной пойдет толпа и поможет не погибнуть столь бесславно. Вот и проверим эту теорию. Пожалуй, разрешу Межену ставки принимать, так будет веселее.

Шут радостно закивал, а адмирал переглянулся с партнерами по игре.

— Но это безумие! — сказал он.

— Вчера вы так не считали, — напомнил Ромул и все-таки вытащил проклятый меч из держащих его на стене скоб. Меч упал на пол с таким грохотом, словно это рухнули щиты.

А они обязательно рухнут, как только этот дурной мальчишка умрет. Мален это вчера подтвердил, дважды. И когда пришел сам, и после того, как его вызвали по всем правилам.

— Вы не можете так поступить, в городе множество невинных людей, — сказал седой.

— Ой, да не беспокойтесь вы о них, — отмахнулся Ромул. — Сбегут и попрячутся, как только увидят, что демоны разносят дворец по камешку. Они ведь магией питаются в первую очередь. А где у нас больше всего магии?

Больше всего магии было действительно во дворце. А сбежать прямо сейчас из него адмирал с компанией не могли себе позволить, это, если дворец устоит, наверняка лишит их с таким трудом отвоеванных позиций.

— Неплохой меч, — задумчиво сказал Ромул, с трудом подняв огромную дуру. — Гарпун подошел бы больше, но что с ним сделаешь без установки? А ее я точно не унесу.

— Вы не можете! — рявкнул адмирал, пытаясь вернуть дурного мальчишку во вменяемое состояние.

— Могу, — спокойно сказал Ромул. — Это вы ничего в этой ситуации не можете. Даже удержать меня. Попробуете, и я сниму щиты.

Мужчины переглянулись.

— Но…

— Впрочем, вы, если пожелаете, можете мне помочь, — спокойно сказал Ромул, вручив меч пошатнувшемуся из-за его тяжести шуту. — Мне нужны гарпуны, с установками. Их здесь семь разных, думаю, подойдут все. Чем больше, тем лучше. Еще мне нужны люди, умеющие попадать гарпунами в цель. И нужно, чтобы меня сопровождало несколько магов, умеющих работать с огнем, желательно, бросаться огромными огненными шарами.

Адмирал, да и все остальные изумленно на Ромула вытаращились.

— У нас мало времени, — сказал Ромул. — Щиты ближе к вечеру рухнут в любом случае. И я либо прогоню демонов, либо нет. Ах, да, и найдите сильного мага на пост главного дворцового, а того недоумка, который таковым сейчас считается, уберите из дворца куда-то туда, где я его при всем желании не найду. Иначе его придется казнить за неисполнение обязанностей, подвержение дворца и города опасности, обмана о своей силе и квалификации и… Ну, я потом подумаю и вспомню еще несколько причин, уверен, они есть. Пока у меня все. Жду людей умеющих работать с гарпунами и тех, кто будет перетаскивать установки. Недолго жду. Потом пойду и красиво умру. Лучше так, чем быть заваленным камнями.

Высказавшись, Ромул оглянулся, подошел к старому деревянному трону с треснувшей спинкой, и сел, явно настроившись немного подождать. Шут подтащил меч поближе к нему и расселся у ног.

А адмирал опять переглянулся с партнерами по игре, немного потоптался у выхода из музея, а потом хмыкнул и отправился искать гарпунщиков и объяснять племяннику, почему ему лучше немедленно убраться из дворца. Остальные потянулись за ним.

— А мальчик-то, шантажист, — с долей восхищения сказал седой, когда компания отошла от музея достаточно далеко. — Теперь так и будет дергать нас, да и не только нас, этим щитом и демонами. И уверен, даже если этих монстров он прогонит, появятся новые. Хоть бери и столицу переноси.

— Куда? — устало спросил адмирал. — Ладно, еще отделиться, что учитывая монстров, повлечет за собой недовольство подданных. А столица всегда была здесь. Как и дворец. Интересно, что такого Мален сказал мальчишке, что он решил показать зубки?

— Объяснил, как прогнать демонов, — сказал седой. — И наверняка еще что-то. Например, то, как посреди коридора пропадают люди. Да много чего сказать мог.

Адмирал только вздохнул.

Неожиданное изменение поведения Ромула путало все карты. И теперь совсем было непонятно, что делать в первую очередь. То ли пытаться убедить его в своей преданности, то ли поспешно стягивать к себе ниточки власти, чтобы потом император на поклон ходил, а не наоборот. Если бы адмирал был единственным претендентом на эти ниточки, он бы без сомнений выбрал второе. А в нынешней ситуации непонятно, что лучше.

Людей, умеющих обращаться с гарпунными установками, похоже, насобирали по кабакам, где они пропивали зарплату. Они были разной степени нетрезвости, один вообще на ногах не стоял, и на императора смотрели благодушно, а в большинстве своем еще и насмешливо, что Ромул решил игнорировать.

Гораздо больше императора занимали стражники, решившие поработать грузчиками и носильщиками. Будь они из тех, кто постарше, и которых Ромул назначал чуть ли не лично, он бы не удивился. Сам же набирал ветеранов, чтобы хоть какое-то равновесие в грызущейся дворцовой страже установилось. Но пришли стражники молодые, подозрительно веселые и готовые служить. И с ними даже не появился тот запропастившийся глава, которого назначила вдовствующая императрица. Он вообще куда-то делся, и Ромул подозревал, что найдется после одного из штормов, на берегу, в плохо узнаваемом виде, зато с веревкой и камнем на шее.

Адмирал Будиви тоже пришел, в сопровождении непонятного молодчика. Молодчик заглядывал во все щели и пытался выпытать у Ромула, что он намеревается делать дальше, а в ответ получал слова о том, что пока не придут маги, никто и ничего делать не будет.

— Ладно, — сказал Ромул, когда, наконец, явился один из магов и послушно стал отрезвлять гарпунщиков. — Думаю, ни для кого здесь не секрет, что я вам всем не доверяю. И опасаюсь, что кто-то неразумный может решить, что создавшаяся ситуация отличный повод для того, чтобы ударить меня мечом в спину.

Адмирал попытался что-то возразить, но Ромул от него только отмахнулся.

— Поэтому, пока не пришли другие маги, вы мне докажете, что ничего такого не планируете. Ведь понимаете, если меня убьют с помощью магии, подозреваемых будет немного. Да и сложно это будет сделать, защита от магии у меня есть. А вот от банального стражника с отравленным кинжалом на самом деле защититься гораздо сложнее.

Будиви хмыкнул, видимо тоже подумал о маге с отравленным кинжалом, но ничего говорить не стал.

— Как мы что-то докажем? — мрачно спросил один из молодчиков.

— Легко, — пообещал Ромул. — У меня есть камень, который выявляет ложь. Всего лишь поклянетесь на нем, что не причините мне вреда.

Стражники переглянулись, довольно дружно посмотрели на адмирала, но тот только плечами пожал. После чего отказываться они не стали.

— Удивительно, — тихонько сказал Ромул.

А маг, временно бросив полностью не отрезвленных гарпунщиков, подошел ближе. И на камешек смотрел очень внимательно. А потом еще и о чем-то шептался с адмиралом.

— Удивительно, — опять сказал Ромул, на этот раз громче.

Но что адмирал, что маг его проигнорировали. А потом пришли и другие маги, и сразу стало веселее. Потому что посмотреть на камешек им захотелось всем, они толкались локтями, вытягивали шеи и что-то бормотали. А Ромул делал вид, что совсем не понимает, отчего возник такой ажиотаж. Хорошо хоть с рук выхватывать не пытались. Видимо и так все рассмотрели. Ну, считали, что рассмотрели.

На то, как по коридорам тащат древние гарпунные установки из музея, посмотреть сбежалась, наверное, половина слуг и большая часть придворных. Даже бывшие императорские невесты стояли стайкой под стеной и смотрели во все глаза, а потом несмело пошли следом.

И во двор зрители выскочили с большим энтузиазмом, правда, далеко отходить от ворот не стали, а некоторые еще и вернулись во дворец, чтобы наблюдать из окна.

Ромул осмотрел свое неуверенно топтавшееся с ноги на ногу воинство, полюбовался гарпунными установками и подозвал мага, который должен был усилить Ромулу голос для командования. Маг послушно подошел, помахал перед лицом императора руками и кивнул, мол, все готово.

— Так, — мрачно сказал Ромул, глядя на самую большую, видимо появившуюся первой, кляксу. — Сейчас прогоним самого большого, остальных должно утянуть следом. Если не утянет, придется стрелять еще в кого-то. Маги, готовьтесь бросать в кляксу огнем. Огня они боятся.

— А вы откуда знаете? — с подозрением спросил один из магов.

— С отцом посоветовался, — широко улыбнувшись магу, сказал Ромул.

Маг почему-то отступил и спрятался за спинами стражи.

— Итак, цельтесь, оно сейчас упадет, — мрачно сказал Ромул, глядя на кляксу.

Гарпунщики забегали, потом успокоились и заряжающие подняли руки, сообщив о готовности.

Ромул мысленно выдохнул, изо всех сил стараясь излучать уверенность. Крепко сжал губы и мысленно разрешил щиту пропустить кляксу, на которую смотрел.

Если честно, он даже опасался, что ничего не произойдет. Тонкий браслет на запястье казался обыкновенным куском старого железа. И даже когда демон стал медленно, словно был легким, как пух, падать, браслет все еще был просто браслетом, никаких иных ощущений не появилось.

— Стрелять! — рявкнул временно избранный старший среди гарпунщиков.

Маги швырнули огонь, жиденький такой и жалкий, практически незамеченный демоном. Зато гарпуны он проигнорировать не смог, несмотря на то, что попали едва половина. Клякса взмахнула концами, как крыльями, резко стянулась в шар, словно пыталась вытолкать из себя гарпуны. Потом уменьшилась, словно сжалась и исчезла вместе с гарпунами.

А Ромул опять ничего не почувствовал, даже тогда, когда следом за первой кляксой пропали те, которые били поблизости. И даже тогда, когда остальные шарахнулись в разные стороны от чего-то невидимого, не почувствовал. Зато маги стояли бледные, со странными выражениями на лицах.

— Ну вот, — мрачно сказал Ромул, одарив присутствующих очередной улыбкой. — Теперь вы знаете, что делать. Пропускать демонов за щит вовсе не обязательно. Гарпуны сквозь этот щит пролетят и так, чего нельзя сказать об огне магов. Но если не будет огня, попасть в них будет сложнее, огонь их здорово отвлекает. В общем, думайте, что со всем этим делать. И постарайтесь избавиться от них до вечера. Дольше щит вряд ли продержится, а толкового мага, который сможет его напитать, я до сих пор не увидел. Да, и еще посмотрите, куда упали не попавшие гарпуны и объясните свидетелям, почему они летают по городу. Вперед!

Высказавшись, Ромул прошел мимо застывшего в нерешительности адмирала и ушел, предоставив с остальными демонами воевать тех, кто изначально должен был это делать.

— Проклятье, — пробормотал адмирал. — А ведь на тех кораблях тоже были гарпуны. И маги были. Проклятье…

А еще он заподозрил, что средства борьбы с демонами не такая и тайна. Просто их забыли. Перестали верить в нашествие демонов и забыли.

И один только императорский род считал, что эти знания могут пригодиться.

А еще они абсолютно точно знали, что боги равновесия вовсе не выдумка. И то, что нарушать это равновесие, проклиная императоров на болезнь, не стоит. А теперь это осознают все остальные.

— Проклятье.

Глава 11

Отчеты и решения

Утро для Лиин началось с воплей. Кричали чайки, почему-то решившие полетать над домом хозяйки архипелага. Громко лаял пес и ему вторил младенец с таким трубным голосом, что его, наверное, и на другом конце острова слышали. Младенца и пса пытались перекричать дети и несколько мужчин. А их всех — женщина. Она кричала на одной ноте, не прекращая этого занятия ни на секунду.

Лиин немного полежала, надеясь, что все угомонятся и замолчат, в том числе, и чайки. Потом тяжело вздохнула и обернулась вправо, но Юмила в постели не обнаружила, так что просить подойти к окну и посмотреть, почему все кричат, было некого. Пришлось вставать самой и робко выглядывать из-за занавески.

Утро было солнечным настолько, что сначала Лиин ничего рассмотреть не смогла. Все казалось ярким и почти бесцветным. И глаза стали слезиться почти сразу.

Пришлось постоять, зажмурившись, потом осторожно открыть глаза и немного поморгать. Правда, и это ничего в итоге не дало, потому что вопили вовсе не в маленьком дворике под окном. И даже дурные чайки летали довольно далеко.

— Да что же там происходит? — удивилась Лиин.

Нет, предположения у нее, конечно, были. И не одно. Может, опять какие-то бравые молодцы подрались за младшую повариху — молодую и вдовую, с необхватной грудью, ласковым характером и умением готовить. А младенцы, собаки и прочие дети подключились к крикам совершенно случайно. А может, и не случайно. Может, младенчика принесла очередная обесчещенная сельская дева. Эти обесчещенные девы — где только таких слов нахватались? — ходили с завидной регулярностью. Чаще всего не могли даже толком описать того, кто обесчещивал, зато были уверены, что дитя от него, так что теперь ему придется жениться. И кивали разумно на воинов. Только одна обнаглела настолько, что попыталась всучить ребенка Марку, сразу опознав в нем важного и ученого человека. Бедный маг шарахнулся от младенца и поспешно ушел, сказав, что дева ошиблась. Марку и в доме со-Ялата было кого бесчестить, служанки за ним бегали пестрой стайкой, по его же душу время от времени наведывались учительницы из школы в скалах, в общем, не до сельских дев как-то.

Крики и младенческий ор все не прекращались. Да и чайки летали себе.

Лиин вздохнула и решила, что надо пойти и посмотреть.

А оказалось, это всего лишь, наконец, вернулись Марк и Айдэк. Просто в такой престранной компании, что посмотреть на явление даже чайки слетелись.

То, что собрать на корабле толпу разновозрастных детей, взрослых и одного младенца было не лучшей идеей, Марк понял еще в тот момент, когда эта толпа разбредалась по палубе, заглядывая во все щели и задавая дурацкие вопросы. Кое-как эту толпу получилось организовать, исключительно благодаря боцману, а потом даже загнать в трюм, где людям предстояло спать и прятаться, случись встретить какой-то корабль.

Довольными по этому поводу они, конечно же, не были, но чего Марк совсем не ожидал, это того, что на шестой день путешествия, немного привыкнув к своему нынешнему положению, люди, которые должны бы были его благодарить, станут строить разные странные теории и подозревать спасителей в нехорошем.

И ладно бы строили себе тихонько, никого не трогая. Но спустя еще два дня трое мужиков, собрали вокруг себя мальчишек-подростков и попытались захватить корабль. Ночью. Напав на моряков, коротавших дежурство за игрой в кости.

Когда Марк вышел на палубу, все было уже кончено. Один из мужиков был убит, похоже, ему проломили голову тем же веслом, которым он пытался бить дежурных. Несколько мальчишек были покалечены, а у борта подвывала женщина, требуя немедленно вернуться за ее сыном, упавшим в воду. Живые зачинщики этого безобразия лежали на палубе носами в доски, один матерился, второй гордо молчал. Подростков просто окружили разбуженные по тревоге моряки и угрожали им оружием, чтобы молчали и не дергались.

— Так, — мрачно сказал Марк, у которого от недосыпа и необходимости прятать ценного младенца от проплывающих мимо магов уже болела голова. Разбираться еще и с этим нелепым бунтом ему хотелось меньше всего. Но капитан почему-то решил, что раз маг пустил на корабль этих людей, ему и решать, что теперь с ними делать. — Так, — повторил он еще мрачнее, когда ругающийся мужик поднял голову и посмотрел со злостью. — В пираты решили податься? А почему вы думаете, что смогли бы справиться с таким кораблем? Здесь опыт нужен.

Ругающийся мужик удивленно вытаращился на мага и даже замолчал, наконец.

— С этим все понятно, — устало сказал Марк. — Повесить.

За спинами моряков, как по команде, завыла женщина и стала уговаривать не вешать мужа, дескать, господин маг ошибается, и ничего такого он не хотел.

— Не ошибаюсь, — отрезал Марк, наконец-то поняв, почему Юмил столь безжалостно избавлялся от каторжан, стоило им нарушить дисциплину. Тут попустишь, позволишь кому-то безнаказанно обвинять спасителей в работорговле и том, что они сами устроили то, от чего спасали, а потом окажется, что кому-то просто корабль понравился. — Я менталист и способен отличить истинные желания от того, чем их пытаются замаскировать.

Женщина продолжала выть. Мужик опять стал ругаться, а потом, когда его подхватили под руки и потащили к мачте, вырываться и обещать впредь вести себя хорошо.

Марк отвернулся, помассировал виски, пытаясь хоть немного унять головную боль. Посмотрел на остальных бунтовщиков.

У второго мужика вид был пришибленный и ничего не понимающий. Подростки растерянно топтались, переглядывались и, похоже, уже не знали, кому верить. И Марк понял, что сыт этими людьми по горло. Что ничего и никому не собирается доказывать. И что вовсе не обязан был их спасать.

— Я же говорил, что не оценят добро, — сказал подошедший Айдэк. — Может, за борт его выбросить? — спросил, похоже, сам себя, и потыкал ногой во все так же валявшегося на палубе мужика. — Пускай дальше добирается своим ходом, может куда-то и доплывет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ага, и рабство ему больше не будет угрожать, — пробормотал Марк. За спиной несостоявшемуся пирату прилаживали на шею веревку, а он продолжал скулить и уверять, что больше не будет, что ошибся, что не знал. Его хотелось заткнуть. — А с остальными что?

— Да высадим на ближайшем острове этих пацанов и всех тех, кто пожелает, — проворчал боцман, как-то оказавшийся справа от Марка.

Мужик за спиной, наконец, заткнулся, зато горестно завыла его жена и стала сыпать проклятьями. Видимо, считала, что мерзкий колдун должен был отдать корабль такому хорошему человеку добровольно, а потом еще и доплатить за то, что взял.

— Нам нельзя подходить к островам, — печально сказал Марк.

— Может в лодку их? — спросил один из моряков. — Пускай гребут.

— Нам придется подойти. Воду, конечно, Бола опреснит и из морской, или из воздуха наберет. Но запасы еды на такое количество людей рассчитаны не были, — сказал боцман и поцокал языком.

— Рыбы наловим, — отрезал Марк. — Никаких островов.

— Так что с мальчишками делать? — устало спросил боцман. — На корабле их оставлять нельзя, я против этого. Сегодня они напали на дежурных, а завтра возьмут кухонные ножи и пойдут резать спящую команду.

— Я тоже против, — признался Марк.

— Тогда в лодку и пускай плывут на Красную звезду, — задумчиво сказал Айдэк. — Там либо до Трехголового острова доплывут, либо патруль бол-Маяса встретят и счастливо вернутся к жизни обыкновенных сельских пацанов. Маясе вечно рабочих рук не хватает в его теплицах, глупые селяне боятся магических трав и предпочитают жить впроголодь, так что не потопит, к работе пристроит.

Марк только пожал плечами и задумался о том, а не рассадить ли по лодкам всех спасенных селян, оставив только девчонку с младенцем. Но потом решил все-таки дать тем, кто не ввязался в бунт, право выбора. Хоть и промолчали, не предупредили, но убивать спасителей не побежали, поманенные несуществующими богатствами в запертом гарпунном подпалубнике.

Мужика, косящегося на повешенного приятеля, все-таки выбросили за борт. И Марк был просто счастлив, что хоть у этого нет крикливой жены. Зато жена повешенного никак не желала замолчать. Маг тяжело вздохнул, устало посмотрел на подростков то ли обманутых, то ли не обманутых взрослыми односельчанами, и пошел к женщине. На нее он смотрел довольно долго. И когда она, наконец, замолчала, веско сказал:

— Не сработают твои проклятья. Сама знаешь, что твой муж виноват, и своей правоты не чувствуешь. Так что не сработают.

— Эта дура, небось, богатства захотела, — неприязненно сказала другая женщина. — Всю жизнь такой была. Она бы и деток продавала, если бы народить сумела. А так боги уберегли, бесплодной сделали.

Марк опять помассировал виски, посмотрел на женщину излучавшую ненависть и велел:

— В лодку. Иначе прикажу повесить рядом с мужем.

И что удивительно, больше кричать, выть и проклинать она не стала. Покорно пошла, глядя в пол. Видимо почувствовала, что Марк готов ее испепелить прямо на этом месте, и плевать, что с огнем ему работать не очень удавалось.

— Вот до чего доброго парня-то довели, — пробормотал кто-то у него за спиной.

Оказалось, грести и ориентироваться по звездам мальчишки умели.

Сопротивляться своей судьбе они не стали, покорно спускались в лодку. А других желающих сбежать от страшных людей, которые непременно завезут на пиратские острова и там продадут в каменоломни, почему-то так и не нашлось.

И вели себя спасенные после произошедшего тихо и вежливо, ничего особенного не требовали, ловить рыбу помогали, магам не мешали. Даже младенец как-то успокоился, словно почувствовал настроение сельчан.

Зато опять начал вопить, когда Марк благополучно довез его до Головного острова Драконьего Хребта. Валад ему почему-то сильно не понравился. Хотя самому Валаду не понравился вовсе не младенец, а то, что Марк попутно притащил кучу сельских мальчишек-девчонок и нескольких взрослых. Но даже это он согласился пережить, тем более, разговор происходил в порту, и Марк, уставший как никогда в жизни, попросту послал его ловить морских змеев и их учить правильно проводить спасательные операции. Зато то, что часть спасенных усадили в лодку и отправили в неведомое, привело Валада в совсем дурное настроение.

Он немного потряс за ворот моряка, который эту радостную весть сообщил. Обозвал Марка добрым идиотом. Женщину, которая почему-то решила мага защитить, вообще обозвал так, что уже на ее защиту стали мальчишки и младенец. И прекратить этот концерт сумела только Лиин, банально облив толпу холодной водой, поднятой из моря.

Младенца после этого сразу же унесли, осторожно ведя его матушку под локоток следом. Мальчишек пока отправили в казарму к холостым воинам, а девчонок на кухню помогать поварам. Что с ними делать дальше, было совсем непонятно.

Взрослых, подумав, отправили на конюшни. Да и было этих взрослых совсем мало.

А Валад стоял посреди двора, сложив руки на груди. Неодобрительно наблюдал за тем, как Лиин отдает распоряжения и продолжал бормотать:

— Идиот, какой идиот.

И это притом, что лично проверил и убедился, что среди новоприбывших нет ни шпионов, ни замаскированных демонопоклонников, ни даже тех, кому по незнанию всучили амулетик, способный совместить в себе и то, и другое.

Лиин, распределяя спасенных по кухне-казарме-конюшне, время от времени на него оглядывалась. Потом смотрела на мрачного Марка и на Айдэка, поддерживающего мага плечом. И она совсем ничего не понимала.

Вот чем могут помешать мальчишки, уплывшие в лодке к Трехголовому острову? Какой от них вред Драконьему Хребту? А если навредят на новом месте жительства, то там с ними и справятся, быстро и жестко.

Бол-Маяса вообще не отличался легким нравом. Даже со своими детьми. Что уж тут говорить о чужих.

Обед проходил в настороженном молчании.

Валад сосредоточенно жевал и смотрел только на стол.

Юмил недовольно посматривал на Валада и почти не ел. Причем на этот раз он был недоволен вовсе не тем, что Валад прилюдно подошел к его жене и даже, о ужас, поцеловал ей ручку. Нет, в этот раз Юмилу не давало покоя то, что проклятый блондин практически назвал Марка идиотом, а потом еще толком не объяснил, за что.

Марк тоже присутствовал на этом обеде. И выглядел так, словно вот-вот свалится в обморок, утащив за собой скатерть — белую, с красной вышивкой по углам — и все, что на ней стояло.

Айдэк же выглядел величественно и невозмутимо, еще и заигрывал с задумчивой Меланой.

А Линн хотелось просто и незатейливо закричать и вышвырнуть всех в окно, вместе со столом. И пускай себе обедают там. И не портят ей настроение своим недовольством друг другом.

И да, недовольство Валада Лиин тоже чувствовала, несмотря на все его притворство.

Потом, к неимоверному счастью Лиин, этот дурацкий обед закончился. Айдэк практически свалил Марка себе на плечо и поволок отдыхать. Мелана упорхнула, сославшись на какие-то загадочные дела. Юмил стал сверлить взглядом Валада в открытую, и Лиин не выдержала. Шарахнула по столу кулаком так, что рука онемела до локтя, а посуда подпрыгнула.

Мужчины удивленно на нее посмотрели.

— Валад, немедленно расскажи нам, почему ты сердишься на Марка за тех детей! После этого убирайтесь куда-то. Оба! Да хоть передеритесь опять. Или напейтесь. Мне все равно!

— Какая грозная девочка, — восхитился Валад.

Лиин натурально зарычала и швырнула в него стаканом, из которого как раз допила кисло-сладкий напиток. Валад легко уклонился, а потом еще и оглянулся, словно для того, чтобы убедиться — стакан действительно разбился о стену, это была не иллюзия.

— Сейчас же! — настойчиво сказала грозная девочка, примеряясь к тарелке. Хотя, вероятно, лучше швыряться ножами, вилками, а может и подсвечниками.

— Вот так и разговаривай с подданными, — добродушно сказал Валад.

И Лиин все-таки бросила тарелку.

Мужчина ее ловко поймал и поставил перед собой.

— Нетерпеливая, — проворчал. — И где только набралась?

— Он всегда такой, — сказал Юмил.

Валад одарил его таким задумчивым взглядом, словно размышлял — оторвать все-таки щенку голову или еще повременить.

— Ладно, — сказал, наконец, и пригубил напиток. — Если сами неспособны понять, придется объяснить. Люди на самом деле очень странные существа. И слышат чаще всего вовсе не то, что им говорят, а то, что хотят услышать. Был когда-то такой мирок, на этот похожий, просто побольше и выпавший ближе к верхним пределам, а не к нижним…

— Верхним пределам? — удивленно переспросила Лиин.

Валад тяжко вздохнул, потом отложил стакан и пошевелил пальцами. Перед ним сразу же появилась иллюзия, этакая нить, на которую были нанизаны разноцветные стеклянные шарики, а концы свободно болтались и расплетались на сотни тончайших нитей.

— Вот так мои учителя рисовали мироздание. Каждый шарик находится в своем пределе, огороженный невидимыми стенами снизу и сверху. Еще, по мнению моих учителей, такая нить не одна и в одном пределе может быть великое множество миров. Но это сейчас нам не важно. А важно то, что каждый мир состоит из пустоты и хаоса. Благодаря пустоте этот хаос в пределах упорядочивается. Чем ближе к середине нити, тем более равновесен мир и тем меньше в нем магии, как бы парадоксально это ни звучало. А больше всего магии в самых нижних и самых верхних пределах. Собственно, в первом верхнем вообще жить могут только боги, люди для того места слишком статичны. А в первом нижнем живут демоны. Там очень много пустоты и очень мало хаоса, думаю, там даже миров как таковых нет. Демоны — это все на что хватает попавшего туда хаоса. Поэтому демоны вечно голодны. Они пытаются заполнить свою пустоту. Думаю, они так растут.

— Ага, — мрачно сказал Юмил. — Значит эти твари лезут к нам из того нижнего мира. Правда, непонятно как. Если есть ограждения, то пока они пробьются через все, до нас могут и не долезть. Разве что мы второй нижний мир.

— Нет, Великий Океан то ли четвертый, то ли пятый сверху. Правда, мы сейчас от него отрезаны и можем быть вообще где угодно. Великий Океан, кстати, доказывает теорию о множестве нитей пронизывающих множество миров. Потому что соединять это океан может только то, что находится в одном пределе. Пробить то, что пределы отделяет друг от друга, невозможно.

— Как тогда к нам демоны попадают? — растерянно спросила Лиин.

— Да по нити, — нетерпеливо сказал Юмил, словно збыв, что сам совсем недавно этим интересовался. — Она эти ограждения как раз пробивает.

— Умный мальчик, — ворчливо похвалил Валад.

— Но мы сейчас не об этом. Мы о том, почему ты обзываешь Марка непотребными словами за то, что он не развесил мальчишек по реям, — напомнил Юмил.

— И об этом тоже, — не стал спорить Валад. — Но чтобы вы знали, то, какой силы демон попадет в мир, зависит больше от того, сколько за очень короткое время он успеет сожрать. А у нас мирок крохотный, вот и лезут сюда демоны слабенькие. Иначе от Золотых Туманов уже ничего бы не осталось.

Юмил хмыкнул.

Валад демонстративно выпил со своего стакана и невозмутимо продолжил рассказ.

— Так о чем это я? Ах, да, о людях, которые слышат то, что хотят, а не то, что им говорят. В общем, существовал когда-то мирок. Нестабильный. Понятия не имею почему, может, изначально был таким, а люди только все усугубили. И тогда к ним пришел бог, который этот мир любил. Пришел не к абы кому, а к какому-то великому правителю с даром предвиденья. И сказал, что для спасения мира всем народам следует объединиться, окропить какой-то алтарь кровью всех правителей и тогда вернется стабильность. И вроде бы сказал понятно. Ну чего тут сложного? Сходили бы эти правители дружно к тому камню, укололи пальцы, покапали кровью и довольные разошлись по своим странам. Но, к сожалению, идиот, которому рассказали о способе спасти мир, почему-то возомнил себя великим завоевателем. Стал объединять земли под своей рукой, тащить на алтарь отрубленные головы и заниматься прочей ерундой. И закончилось все закономерно, мир рухнул в хаос, где и растворился.

— А Марк какое отношение имеет к этой занятной истории? — раздраженно спросил Юмил.

— Такое, что он отпустил мальчишек, — туманно объяснил Валад, и Лиин посмотрела на очередную тарелку. — Какие же вы нетерпеливые и непонятливые. Стоите друг друга. Вы бы вместо того, чтобы пытаться убить меня взглядами, подумали бы вот о чем. А что, если ваших мальчишек перехватит корабль Золотых Туманов? А если и не перехватит, слухи все равно пойдут и обязательно дойдут до того, до кого не надо. И этот нехороший человек пришлет другого не менее нехорошего, чтобы расспросил. И мальчишки расскажут. А еще опишут Марка и Айдэка. Ну, или им в головы заглянут и увидят эти светлые образы. Думаете, нехорошие люди после этого сразу же поверят, что наш корабль ошивался вблизи от границы для того, чтобы забрать горластого младенца, его мать и кучу бесполезных полудурков в придачу? Да даже если им открыто сказать, что это именно так, они все равно не поверят. Потому что нет им никакого дела до младенцев. Они артефакт ищут.

Юмил тихо ругнулся.

— Понял, — явно обрадовался Валад. — А если у людей в головах только этот идиотский артефакт, то они в любой странности будут подозревать причастность к нему. А куда везут спасенных, Марк не скрывал, и мальчишки отлично это знают… В общем, дальше думайте сами.

Лиин вздохнула.

— Думаешь, пора ждать гостей? — спросил Юмил, пристально глядя на Валада.

— Кто их знает? Но вероятность, на мой взгляд, очень большая. Явятся проверять, не здесь ли он. Особенно, если надоело преследовать морского змея. Думаю, они сейчас готовы ухватиться за любую ниточку. А тут и Марк, и Айдэк, и от спасенных детишек так легко избавились, значит, явились не ради них. Тут не ниточка, тут целая веревка.

Лиин опять вздохнула.

Валад махнул рукой и вернулся к напитку.

А Юмил немного посидел, мрачный, как дождевая туча. Потом встал, вежливо попрощался с женой, одарил Валада недобрым взглядом и ушел.

— Вот видишь, малышка, даже твой щенок иногда бывает послушным, — вполне себе добродушно проворчал Валад.

А Лиин фыркнула и тоже встала.

Почему-то совсем не хотелось оставаться наедине с бывшим женихом. Лиин сама не понимала, почему. Но не собиралась сопротивляться этому нежеланию.

Юмил куда-то пропал на весь остаток дня.

Лиин подозревала, что он носится по порту и городу, раздает распоряжения и рассылает птичек во все стороны, чтобы убедиться — пока никакой незнакомый флот к острову не идет.

Мален тоже пропал. Сначала он ушел радовать предположениями Валада Ловари, старшего Веливеру и прочих советников. А они все находились в школе, и Лиин решила туда не отправляться. Без нее разберутся. А заодно, не станут рассказывать, что в такое неспокойное время лучше лишний раз никуда не ездить, даже с охраной.

Куда делась Мелана, вообще было непонятно.

Зато Валад буквально лез под руки, появляясь везде, куда шла Лиин.

Был он мрачен и недоволен, пытался объяснить Лиин, что люди ее мужа такие же бестолковые, как и сам этот муж. Правда, на вопрос о том, убил бы он этих мальчишек или оставил на корабле, почему-то отвечать не стал. Видимо, тоже понимал, что в той ситуации следовало либо убить, а Лиин бы этого не одобрила, либо высадить и отправить к Техголовому острову. Потому что если бы оставил, покоя дальше бы не было. Наверняка. А Марк и так выглядел чуть лучше трупа, когда наконец прибыл.

И Валад своим неодобрением Лиин, откровенно говоря, надоел. И она уже готова была ему об этом рассказать, когда случилось странное. В порт зашел корабль. Небольшой, с возвышающимся над палубой горбом лопастей и двумя мачтами, паруса на которых были опущены. И Валад, увидев этот корабль, почему-то замер, диковато огляделся, а потом на глазах изумленной Лиин куда-то убежал. Девушка проводила его взглядом и решительно пошла в порт. И как раз успела вовремя для того, чтобы увидеть, как по сходням грациозно идет миниатюрная женщина. Южанка. Красивая. И настолько похожая на Лиин, словно была ее сестрой. Старшей. Если присмотреться, то старшей лет на десять, если не больше, учитывая, что она маг. А возможно, она Лиин и в матери годилась.

— Так, — мрачно сказала хозяйка архипелага.

Валад ведь наверняка сбежал от этой женщины. И Лиин это совсем не понравилось.

В это же время очень молодой, довольно симпатичный и неуловимо похожий на ворона человек смотрел в окно. За окном было по-вечернему сумрачно. Время от времени этот сумрак разгоняли молнии, а стекла начинали мелко дребезжать из-за грома, который человек не слышал, потому что на окна был наложен шумопоглощающий полог.

Раздражал этого человека шум. Уже не первое столетие раздражал. А глупые люди, особенно дети, этого как будто не понимали. Что уж говорить о природе.

Навстречу затянутому грозовыми тучами небу огромными волнами тянулось море. Но не дотягивалось и волны разбивались о скалы.

И настроение у выглядящего очень юным мужчины было очень похоже на это море. Хотелось кого-то схватить и разбить о скалы, чтобы разлетелся брызгами и наконец заткнулся.

Но человек сдерживался, просто не смотрел на несчастных посланников, которых отправили отчитываться их трусливые капитаны и не менее трусливые главы поисковых групп, прочесывающих все мало-мальски подозрительные места на островах. Эти болваны даже в императорском дворце побывали, но ничего, кроме пыльной библиотеки с раритетными книгами и ограбленной кем-то сокровищницы, не нашли.

Последнему идиоту было понятно, что где-где, а в сокровищнице артефакта точно не будет. Так нет же, полезли, с риском для жизни.

В общем, не везло этому человеку с подчиненными. Настолько не везло, что он, слушая отчеты, предпочитал смотреть на шторм, а не на трясущихся от страха мальчишек, которых отправили на заклание разные трусы.

— Похоже, я знаю, кто желает пожертвовать богу свою жизнь, — мрачно сказал Ивиль Многоликий, король Золотых Туманов.

Мальчишка, старательно описывающий, как корабль «Морская дева» гонял кого-то невидимого от Конской Гривы до Лебединого острова, а потом чуть ли не до спящей воды у границы мира, запнулся и дернулся отступить на шаг, а то и вовсе сбежать. Но удержался, за что король наградил его отражение в темном стекле задумчивой улыбкой.

— Не бойся дитя, — сказал король. — Ты ведь точно не виновен в том, что капитан «Морской девы» столь бездарен. И в бездарности старшего мага на этом корабле не виновен. А что это за маг, если так долго гоняя невидимку, так и не понял, что оно такое. Наверняка какая-то обманка. Да и помимо этих двоих, бездарей хватает. Эта обманка даже не одна. Они то появляются, то пропадают, и я, сидя на берегу, давно понял, что вряд ли там есть настоящий артефакт. Его, скорее всего, скрыли щитами и спрятали где-то глубоко под землей. А эти ищут. Лишь бы домой не возвращаться.

Мальчишки-посыльные стояли и молчали. И боялись. От них разило страхом. А это было и приятно и мерзко одновременно.

— Так, — сказал король, бросив на грозу последний взгляд и повернувшись к мальчишкам. — Вы свободны. Впрочем, у меня для вас есть одно задание, после исполнения которого можете даже отправляться к мамкам под юбки и там продолжать бояться. Сообщите своим командирам, что я их жду. Всех. Именно их, а не заместителей и не пацанов, которых им не жалко. И пускай хоть один попробует заболеть, будет первой жертвой. Да, так и будет. И спасти этих бездарей может только что-то ценное. Да, какие-то ценные сведения. Пускай докажут, что не зря по миру бегали.

Мальчишки покивали и шустро разбежались, пока король не передумал.

А он опять повернулся к окну, прижался лбом к дребезжащему стеклу и закрыл глаза.

Все не так. Совсем не так, как должно быть.

Демон, сделка с которым казалась такой выгодной когда-то, оказался тупым. Да собственно, Ивиль сейчас вообще не понимал, как сумел с ним договориться, наверное, страх способствовал пониманию. Этот демон был сильнее других, и даже умнее, хотя по сравнению с людьми он очень туп. Ему невозможно элементарные вещи втолковать, вроде того, что послы, находящиеся далеко, вовсе не самые подходящие жертвы, а наоборот, очень ценные люди.

А потом эта тварь стала еще и расти. И жрать она хотела все больше. А еще умудрялась воздействовать на людей так, что все больше появлялось что мужчин, что женщин, не способных произвести потомство. И, по расчетам короля, еще лет двести, и кормить бога будет попросту некем. Даже если эти покорные овцы и дальше будут ждать своей участи, не пытаясь сбежать.

Впрочем, куда они побегут? В империи отмеченных темным богом попросту убьют. А в пиратском «королевстве» сначала ограбят, а потом потопят. И слушать не станут. Там разве что магов примут, да и то, ровно до того момента, как кому-то покажется, что этот маг задумал что-то плохое.

Репутация.

И у Ивиля выбора на самом деле не было. Нужно было расширять владения, чтобы не быть однажды съеденным. И идея с захватом всей империи показалась отличной. Нужно было просто поменять тело правильно. Суметь в нем удержаться, если оно окажется не самым удобным. А там, можно будет постепенно приблизить тех, кто верит в правильного бога, открыть охоту на тех, кто верит в неправильных…

Если честно, императоры ему всегда казались мошенниками. Они просто сумели найти какие-то древние артефакты и стабилизировать мир, чем и шантажировали. Еще они призвали драконов, с которыми договориться невозможно, потому что они еще тупее, чем демоны.

И если получить в свои руки артефакты, то и драконы будут слушаться.

А проклятый мальчишка даже не сумел призвать огненную птицу. И оказалось — нужна все-таки кровь императоров. Видимо, артефакты привязали к ней.

И украсть их для того, чтобы отвязать, не получилось. И думай теперь, то ли Ромул сообразил спрятать столь опасную для него вещь, то ли кто-то украл, то ли где-то сидит себе императорский родственник и ждет своего часа, чтобы появиться, всех спасти и отомстить Золотым Туманам.

В последнее король верил больше всего.

Впрочем, у этого неведомого родственника и так получалось мстить неплохо. Появление других демонов заставило бога Золотых Туманов бояться, сражаться и жрать еще больше. И двести лет у короля уже не было.

— Нужно было их убить еще тогда. И императора, и его дочурку, и этого мерзкого мага, якобы призвавшего богов. Нужно было.

Капитаны и главы групп появились на удивление быстро. И боялись они еще больше, чем мальчишки. Их трясло, они пытались вытолкать вперед друг друга, они лебезили, рассыпались в цветастых приветствиях и воняли страхом. Старым и мерзким. Привычным.

Ивиль усмехнулся своему отражению, а небо, словно в ответ, разродилось огромной ветвистой молнией.

— Так, кто первый попытается спасти свою никчемную жизнь? — холодно спросил король.

А эти трусы стали переглядываться.

Ивиль с интересом на них посмотрел, покачал головой и холодно уронил:

— Похоже, никто.

И хлопнул трижды в ладони, призывая жрецов с мечами-серпами.

— Я, я могу, я попытаюсь, — тоненько закричали откуда-то из глубины сбившегося в дрожащую кучку стада, и оттуда вытолкали толстенького, кругленького человечка.

— Ну, попробуй, — предложил король, махнул рукой появившимся жрецам, чтобы подождали и не накидывали на стадо парализующую сеть. Вдруг еще кто-то что-то вспомнит.

Толстенький человечек, дрожащим голосочком поведал странную историю. О том, что выловил посреди моря лодку с мальчишками и какой-то мерзкой бабой. И оказалось, в эту лодку их высадили после неудачного бунта на корабле. Вот человечек и заинтересовался тем, кто там такой добрый. И судя по описаниям, да и портретам, нарисованным мозголомом, не кто иной, как один из лучших учеников бывшего придворного мага, с которым на том корабле плавал еще и варвар, вечно сопровождающий сынка Ловари.

А возвращался корабль с практически уже захваченных королевством земель. На которых зачем-то спасал разных недоумков и кучку детей. Что они еще там делали, мальчишки, высаженные в лодку, не знали. Но дрожащий человечек был уверен, что явились они туда не просто так.

— Да, ты спас свою жизнь, — задумчиво сказал король, потеряв интерес и к этому человечку и к остальным, ждущим своей незавидной участи. — Что же они там делали? Зачем туда отправились? Да. И, похоже, это единственное место, где не появлялась обманка артефакта. Да. Любопытно. И я даже догадываюсь, куда они после этого отправились. Точно не в столицу. Да. Любопытно. И даже если артефакт не там, все равно очень любопытно. Что-то ценное они забрали. Да.

Кивнув своему отражению, король обернулся к дрожащему стаду. Но никто больше так и не смог рассказать ничего достойного спасения жизни.

Ну, хоть демон в этот день, наконец, наестся.

А то от его голода у короля уже голова начинала болеть и настроение портилось. И очень хотелось кого-то убить. Раздавить. Разодрать. Растереть в пыль.

— Да.

Глава 12

Окрыляющая злость

Ромул расслабился.

Несколько дней все было хорошо. Демонов с помощью гарпунов прогнали. Разбитую черепицу на двух крышах, на которые свалились не попавшие гарпуны, заменили. Пожилую чью-то там тещу, чью именно, император не вникал, перед которой свалился третий гарпун, кое-как отпоили зельями. Хотя ее зять, похоже, предпочел бы, чтобы это не удалось. Остальные — даже не нашли. То ли улетели куда-то в море, то ли кто-то решил приспособить их в своем хозяйстве.

Запыхавшийся посыльный принес покаянное письмо от со-Яруны. Еще в этом письме было весьма заманчивое предложение. И Ромул теперь думал, что с этим всем делать.

Невесты, наконец, отстали. То ли нашли себе более сговорчивую добычу, то ли сами стали добычей. Ромул, если честно, в подробности не вдавался. Неинтересны они ему были. А может их отогнали слухи о загадочной деве, с которой он был обручен с самого детства. Когда-то эту деву придумала мама. И, как оказалось, была абсолютно права. То, что император все равно на них не женится, сразу же сократило число охотниц на него.

Стражники потихоньку становились верными и преданными. Клясться на подозрительном камне немногие отказались.

И Ромул расслабился.

Опять почувствовал себя во дворце в безопасности, хотя этому демоны со щитами способствовали гораздо больше, чем стража с клятвами.

Опять стал посреди ночи ходить в библиотеку, просто потому, что вспомнил о какой-то книге. Да и обычными коридорами стал пользоваться гораздо чаще, чем тайными. За что и поплатился в итоге.

Потому что, как потом оказалось, не многие знали, что щиты над городом появились только благодаря присутствию живого Ромула. А вот то, что он почти прибрал к рукам дворцовую стражу, знали все и нравилось оно мало кому.

Началось все банально. Ромул зашел в свою спальню…

Хотя нет, началось все еще банальнее. Император попросту не обратил внимания на чересчур улыбчивых стражников, охраняющих двери, ведущие в его коридор с его комнатами. Немного посидел у окна в кабинете, любуясь звездами и тем, как приближающиеся тучи гасят их одну за другой. И настроение у Ромула было мечтательным. И мысли в голову приходили сплошь о том времени, когда он, наконец, станет императором не хуже Малена. А еще хотелось спать. И когда тучи заволокли полнеба, отправился в спальню. А там, в его кровати, обнаружилась девица. Голая, не шибко трезвая, распахнувшая объятья и начавшая призывать какого-то котика.

Ромул даже не сразу понял, что котик — это он и есть.

А что девица одна из болтавшихся во дворце без дела невест, сообразил только когда выволок невиданную красоту с размазанной по лицу краской с кровати и поволок к выходу, попутно спрашивая, куда эта дура дела одежду.

— В окно выбросила, — заявила девица, упираясь и никуда не желая идти. Потом просияла, словно что-то вспомнив, бросилась к Ромулу на шею, прижимаясь всем телом и интимно промурлыкала: — Вы ведь не оскорбите девушку, выбросив в коридор в таком виде?

— Оскорблю, — уверенно сказал император. И за кого они его держат, посылая таких дур? Кто именно «они» Ромул не знал, но был уверен, что выяснит.

Девица стала говорить какую-то чушь о том, насколько он великолепен. Ромул ее еле отодрал от себя. Швырнул в кресло, достал из шкафа халат и завернул в него все еще не сообразившую, что соблазнение провалилось, невиданную красу.

— Приличия соблюдены, — сказал настолько мрачно, что соблазнительница даже замолчала.

А покорно пошла к выходу она только после того, как Ромул пригрозил приказать отрубить ее дурную голову. За то, что влезла на личное пространство императора. Куда заходить имеют право только личные слуги. А все остальные только в компании императора и только по его приглашению.

Выгнав девицу в общий коридор, Ромул потратил некоторое время на то, чтобы донести до стражников простую мысль — красивых женщин пропускать нельзя. Они ничем не лучше некрасивых мужчин. А еще среди них бывают затейницы, способные запросто перерезать горло после ночи любви, подсыпать яд, не дожидаясь ее, а то и не постесняются ткнуть кинжалом в спину.

Стражники попытались оправдаться тем, что девицу они обыскали и на наличие магического дара на всякий случай проверили, но Ромул все равно следующего, кто такое допустит, пообещал вышвырнуть следом за девицей.

Неудавшаяся соблазнительница за то время, пока он отчитывал стражу, то ли протрезвела, то ли поумнела, но сопротивляться дальше не стала. Покорно пошла следом за Ромулом, решившим довести ее до невестиных комнат и предупредить остальных красавиц о том, что так делать не следует. Потому что та, которая попытается что-то подобное устроить после предупреждения, вылетит из дворца, в том виде, в котором будет ждать императора. А еще он собирался объяснить этим дурам, что они могут хоть всей толпой его поджидать. Жениться из-за пострадавшей «чести» ни он, ни какой-то другой дурак не станет. Потому что праздник для невест закончился, жениться на них сейчас вовсе не обязательно и, если в их прелестных головках есть хоть капелька ума, они будут вести себя тихо и скромно. И беречь ту самую честь. Потому что если не уберегут, может оказаться, что и с поисками жениха вне дворца возникнут проблемы.

— Дуэньей себя чувствую, — мрачно пробормотал Ромул и повернул в очередной коридор.

Первой его мыслью было то, что зря он не взял с собой стражу. И эта мысль появилась раньше, чем три смутные тени, выскочившие из-за флагов, свисавших по обе стороны с потолка, выставили перед собой арбалеты.

Ромул попытался отступить и наткнулся спиной на щит, которого еще мгновение назад там не было. А глупая девица вырвалась и бросилась вперед, крича какую-то чушь о том, что мерзкий император отказывается жениться. За что и получила арбалетный болт, пробивший ей шею. Падала девушка долго-долго. Стрелок, похоже, вовсе не ожидал, что попадет именно в нее, да и двое его приятелей на несколько мгновений замерли, Ромулу как раз хватило, чтобы нащупать на шее один из амулетов и активировать защиту, молясь богам равновесия, чтобы заряда там было побольше.

Нападавшие, как только девушка упала и задергалась на полу, шагнули вперед. Тот, который разрядил арбалет, отбросил его и схватился за меч. Двое остальных стали целиться.

— Зря твое величество вылез на свет, — мрачно сказал один из них.

Арбалеты тихо тренькнули и два болта полетели Ромулу в лицо. И сгорели в защите чуть ли не перед носом, опалив волосы. В коридоре завоняло жженым пером. Нападавшие почему-то усмехнулись, видимо понимали, что против трех мечей защита долго не продержится. За спиной у Ромула начал кто-то шуметь. А он диковато огляделся, сорвал со стены картину в золоченой раме и запустил в крайнего слева нападавшего.

Мужчина зачем-то попытался картину разрубить в полете, но добился только того, что она тяжело приложила его по ногам. Вторую картину Ромул со стены снять не смог. До стоявшего в нескольких шагах древнего доспеха с не менее древним мечом в ножнах добежать бы не успел, а за спиной по-прежнему был щит, хоть там уже кто-то тоненько подвывал. Ромул очень надеялся, что маг, поставивший этот щит. И что кто-то догадается его добить.

— Быстрей! — приказал один из троицы и двое остальных бросились к императору.

Ромул успел присесть, а потом даже перекатиться. Схватил одного из нападавших за ногу и дернул к себе, заставив его заматериться, а второго, пытаясь не убить товарища, ударить мечом по стене. Третий стоял поодаль и, похоже, ждал подходящего момента.

Ромул все-таки свалил одного из нападавших, спасибо безжалостно гонявшему бывшему бретеру, надавил коленом на предплечье, пытаясь отобрать меч и не обращая внимания на то, что он бьет чем-то небольшим по спине. Краем глаза отметил, что защита неярко сверкнула в ответ на удар меча.

— Да отдай ты! — рявкнул император дергающемуся человеку и вывернул руку так, что в ней что-то хрустнуло, зато меч, наконец, достался ему.

Встать он уже не успел.

Бывший обладатель меча подвывал, но сумел вцепиться за ногу. Его товарищ опять лупанул мечом по защите. А третий, наконец, шагнул вперед. Ромул даже заподозрил, что он был магом и увидел, что защита вот-вот осыплется обрывками плетения.

А щит за спиной так никуда и не делся.

И Ромул не был настолько хорошим мечником, чтобы выстоять против двоих, даже если третий не вмешается.

— Проклятье, — пробормотал император, прижимаясь спиной к стене и пытаясь свободной рукой сдернуть с гвоздя очередную картину.

И в этот момент дверь библиотеки за спиной отошедшего от нее третьего тихонько открылась, оттуда вышла Радда со-Верто и опустила ему на голову скамеечку. Одну из тех, на которые становились невысокие девушки, чтобы что-то достать с верхних полок.

Скамеечка была тяжелая, дубовая. А о защите самоуверенный убийца в отличие от Ромула позаботиться позабыл. Или не посчитал нужным. И свалился он аккурат рядом с мертвой соблазнительницей.

А тот, который опять ударил по защите императора мечом, профессионалом все-таки не был. Потому что вместо того, чтобы заботиться больше о себе и о противнике, он оглянулся. За что и получил отобранным у его приятеля мечом в живот.

— Ну вот, — тихонько сказала Радда. — Почитала биографию.

Ромул зачем-то кивнул и растерянно улыбнулся. Выглядела девушка великолепно. Раскрасневшаяся, немного испуганная, с дубовой скамеечкой в руке и в костюме для охоты, темно-зеленом, очень ей идущем.

И когда проклятый щит за спиной, наконец, поддался усилиям штурмующих его и лопнул с тихим хлопком, Ромул все еще стоял и любовался девушкой. И в голове у него не было ни единой мысли. Даже когда с топотом прибежала стража и малознакомый заспанный маг, появилось этих мыслей немного. Ромул только и сумел приказать схватить выживших, запереть и никого к ним не пускать. Потому что Ромулу было о чем с ними поговорить, и в этом деле нельзя было обойтись без амулетов выявляющих ложь. Ну и без услуг палача, чего уж там. Жалеть Ромул никого не собирался.

Ему даже неудачливую соблазнительницу было не жаль. Подозревал, что и в случае ее удачи, ему бы пришлось девушку провожать. И как раз по этому коридору. Так что она либо знала о засаде. Либо эту дурочку подпоили и уговорили. Возможно, даже пообещав ворваться в покои на самом интересном месте и засвидетельствовать потерю той самой чести.

— Проклятье, — пробормотал Ромул.

Скамеечку у Радды еле отобрали. У нее попросту не разжимались пальцы. Потом девушку со всеми возможными почестями провели в ее комнату и даже поставили там стражу. А то мало ли.

Нападавших и мертвую соблазнительницу куда-то уволокли.

А Ромул сидел под стеной, отгонял стражников, намекавших, что и ему стоит пойти и выспаться, и думал. Думал о том, как предотвратить подобные нападения в дальнейшем. Но в голову ничего путного не приходило.

Зато росла злость и толкала на разные глупости.

А может и не на глупости.

Смотря, что расскажут схваченные убийцы.

А в том, что они непременно что-то интересное расскажут, Ромул ни капельки не сомневался. Кого-либо жалеть на этот раз он не собирался. Хватит с него неуместной жалости на сегодня. Вот вытолкал бы ту девицу голышом в коридор из покоев, и никакой схватки в этом коридоре бы не было.

Хотя, возможно, так получилось даже лучше. Теперь хоть нелепая уверенность в своей неприкосновенности пропала. И в чужом уме, кстати, тоже.

Ночь во дворце прошла спокойно.

Клацающую зубами Радду, не ожидавшую от самой себя, что сможет напасть на мужчину с мечом и ударить его скамеечкой, напоили успокаивающим и уложили спать.

Остальные невесты даже не подозревали о произошедшем.

Несостоявшиеся убийцы сидели в одной из башенок, в комнатушках под самой крышей, в одиночестве, и терпеливо ждали своей участи. Того, у которого оказалась вывихнута рука, даже лечить особо не стали, всего лишь вправили вывих и ушли, не дав обезболивающего и не пытаясь снять опухоль. Чувствовал он себя скверно. И мысли у него были еще более скверные, хоть бери и выбрасывайся в окно. Правда, и этого шанса ему не дали: окно было забрано решеткой.

И думал этот человек о том, что карты зло, а карточные долги зло еще большее. И что казавшийся беззащитным и неумелым юнец вполне способен преподнести сюрприз. И о том, что никто его не спасет, да и не станет спасать, он тоже думал. И чувствовал себя полным идиотом.

Человек же, который умел играть в карты столь хорошо, что успел набрать этих должников великое множество, ни о чем плохом не думал. Он спал.

Собственно, он и ложился спать в уверенности, что проблема с возжелавшим все-таки прибрать к рукам власть мальчишкой уже решена. И теперь, учитывая должников и степень родства, он уже если не император, то опекун малолетнего племянника точно. Старого со-Яруну он не учитывал. И был уверен, что тот давно мертв, просто ушлая женушка, вместе со своей не менее ушлой дочерью старательно это скрывают, пытаясь спрятать побольше ценностей, пока их наследства не лишили по причине батюшкиных интриг. А ведь могут лишить. Могут.

Снилось этому человеку что-то хорошее. Он улыбался и причмокивал губами. И даже не подозревал, что всего в трехстах шагах от него молодой и такой неудобный император сидит, смотрит на затянутое тучами небо и копит злость. И что эта злость в нем сейчас так же темна и густа, как те тучи. И из нее вот-вот, как из тех туч полетят молнии и загремят громы, сотрясая дворец.

Палач был старый, неразговорчивый и опытный. Он спокойно позволил магу вплести запрет на разглашение, даже не поморщился, еще и проворчал, что у него в голове столько этих запретов вплетено, что даже если кто-то сумеет их сломать, все равно не разберется в мешанине информации.

Столь же спокойно он отнесся к присутствию Ромула и его шута. И то, что молодой император велел стоять возле жаровни с нетерпеливым видом, позвякивать время от времени инструментами и громко топать, его не взволновало. Надо, так надо. И если император действительно что-то сумеет выяснить при помощи своего амулета, палачу же меньше работы.

Единственное, что вообще сумело заставить его проявить хоть какие-то эмоции, это торжественное появление Ларамы, выплывшей из стены и начавшей удивленно оглядываться. Призраку палач уделил довольно много времени, смотрел на нее, приподняв брови и о чем-то старательно думал. А потом спокойно поинтересовался:

— Мертвая элана тоже будет запугивать наших подопечных?

Мертвая элана одарила его удивленным взглядом, позвала Ромула за собой и невесомо отошла в дальний угол, где и попыталась узнать последние новости. А узнав, что пока она где-то спала, набираясь сил, на ее дорогого потомка успели устроить покушение, очень разозлилась. И судьба несчастных убийц-неудачников была решена. Потому что пугать Ларама умела получше палача, а чувствовать ложь не хуже амулета.

Первым в подвал привели офицера и дамского угодника Менка Фулию. Вид у него был заносчивый и самоуверенный, и Ромул долго не мог понять, с чего бы, пока молодой человек не стал угрожать любовницей, которая уже все ножки сбила, разыскивая своего дорогого Менка.

Что-либо рассказывать дорогой Менк не желал. В то, что его могут запросто убить, почему-то не верил. Императору продолжал угрожать любовницей и ее связями. И в конце концов Ромул задал ему один-единственный вопрос:

— Ваши соучастники знают, кому столь срочно понадобилась моя смерть или по дружбе согласились помочь?

Менка гордо вскинул голову и процедил, что не знают.

— Врет, — сказала, как отрезала Ларама, становясь видимой и повисая перед несговорчивым неудачником. — Все они знают.

— Отлично, — сказал Ромул, которого заносчивый молодчик бесил просто неимоверно, посмотрел на палача и приказал: — Убить и повесить на крюк, думаю, второй после этого будет посговорчивее.

Менка не поверил.

Потом, когда поверил, даже назвал имя эланы, которой столь лихо угрожал. И узнал, что его голову эта великая женщина обязательно получит в подарок. Как раз перед тем, как будет вышвырнута из дворца вместе со своим рогатым мужем. Потому что женщины, уверенные, что могут обещать разным недоумкам защиту от гнева императора Ромулу были во дворце не нужны.

И висел Менка красиво — подсвеченный огнем с жаровни, немного криво, с выражением недоверия на лице. Похоже, до последнего не верил, что мягкий рохля, как говорила одна немолодая элана, любящая смазливых юнцов, возьмет и не передумает.

И на второго несостоявшегося убийцу композиция из приятеля на крюке, палача, деловито вытирающего нож, которым перерезал горло заносчивому юнцу и призрачной женщины с развевающимися волосами произвела неизгладимое впечатление.

Он застыл на пороге, и кому-то пришлось его заталкивать в подвал, потому что мешал закрыть дверь.

Потом он долго стоял на верхней ступени и заворожено, приоткрыв рот, наблюдал за тем, как под Менком собирается кровавая лужа, маслянисто блестящая в отсветах огня.

Ромула, похоже, он даже не замечал, пока император не приказал спускаться, потому что у него уже заканчивались остатки терпения.

А потом оказалось, что этого покушенца даже пугать особо не надо было. Он решил все сам рассказать, в обмен на то, что его пощадят. А еще, как оказалось, он подозревал, что тот человек, который послал троицу убивать императора, щадить эту троицу вовсе не собирался. Да и зачем их щадить?

Менка — любовник окончательно обнаглевшей жены, которую следовало щелкнуть по носу.

Кван, тот, которого Ромул ткнул мечом в живот — дальний родственник, который, благодаря все той же жене, сел на шею и спускаться не собирался. Еще и малолетней дочке начал читать стишки и таскать конфеты. А дуреха в ответ млела, хлопала глазами и не слушалась отца.

Ну и сам Юмис — просто неудачник, которому не повезло очень сильно проиграться, и в счет этого проигрыша он уже полгода исполнял разные поручения. А потом ему еще и не повезло похвастаться тем, что он отличный мечник и даже победить троих сомневающихся. Кто же знал, к чему оно все приведет?

— Не врет, — выдохнула Ларама.

— Отлично, — сказал Ромул, злость в котором кипела и готова была перелиться через край. Его, похоже, вообще не уважали, раз послали таких «убийц», поскупившись на мало-мальски хорошего профессионала. — Будет тебе защита, как свидетелю. Вдруг у кого-то вопросы возникнут?

У кого они могут возникнуть, император уточнять не стал, просто велел несчастного неудачника вернуть в башню и хорошо охранять.

Зато теперь Ромул знал, что делать дальше.

И очень радовался, что Мален успел поделиться некоторыми тайнами дворца. Без этих тайн было бы сложнее.

Прима со-Каеса в отведенных ему с женой покоях не было.

Зато там была сама жена — элана Вияла, когда-то видимо прекрасная, но на данный момент подувявшая, да и подпортившая свое личико выражением бесконечной брезгливости. Она и на Ромула посмотрела так, словно он был попрошайкой, сидевшим на лестнице храма.

На вопрос о том, где сейчас находится ее муж, элана скорчила рожу еще брезгливее, сразу продемонстрировав свое отношение к дражайшей половинке и заявила, что, наверное, с утра пьет и играет в карты. То, где он этим занимается, она, к сожалению, не знала, но сумела указать на того, кто знает — молоденькую служанку-вертихвостку, которая позавчера носила в то загадочное место новый сюртук, потому что тот, в котором ушел, неряха-муж сумел чем-то испачкать.

Служанка долго хлопала на Ромула глазами, словно не верила в то, что это именно он перед ней стоит. А когда ее хорошенько тряхнули, тоненько проблеяла, что императора же убили. Там, в коридоре, в который никого не пускают, кто-то видел лужу крови и запах оттуда шел отвратительный. И хозяин очень радовался.

Правда, чему именно радовался хозяин, объяснить девушка толком не смогла. Зато сразу согласилась отвести императора в образовавшийся в стенах дворца мужской клуб. Она по дороге еще и щебетала о том, что Ромулу там понравится, потому что там собрались великолепные мужчины.

В общем, той еще дурехой отказалась, всей пользы, что смазливая и улыбчивая.

Ромул, дойдя до клуба и выслушав невидимую Лараму, заглянувшую туда сквозь дверь, отпустил добрую девушку и оглянулся на сопровождающих стражников.

Злость требовала прямо сейчас выбить дверь.

А стражников было маловато для того, чтобы три десятка мужчин не начали вскакивать с мест и пытаться убить якобы мертвого императора, не дожидаясь сюрпризов от дворца.

— Так, — сказал задумчиво. — Подоприте чем-то дверь, Никого не впускайте в этот коридор и отправьте кого-то за подкреплением. Нам нужно еще тридцать человек.

Стражники переглянулись и забегали, стараясь делать это тихо. Притащили откуда-то тяжелый дубовый стул и заклинили его спинкой ручку двери. Четверо остановились у выхода к лестнице на три ступени, ведущей к этому коридору. Самый молодой и самый быстрый убежал.

А Ромул оперся спиной о стену, прикрыл глаза и попытался придумать проникновенную речь. Такую, чтобы проникала глубоко-глубоко и не давала шансов для разных толкований. А лучше бы пугала до дрожи. У Малена же оно как-то получалось.

А речь все никак не придумывалась.

И время тянулось медленно-медленно.

А злости становилось все больше и больше. И к ней постепенно домешивалось недовольство самим собой.

— А может их всех убить и развесить по стенам в назидание другим? — спросил сам у себя Ромул. Но решил, что это оставит на крайний случай. Хотя со-Каесу, конечно же, прощать нельзя. Мален примов не прощал, казнил их за гораздо меньшие проступки.

За то время, пока молодой император ждал тридцать стражников и копил злость, из «клуба» никто даже не попытался выйти. Заседавшие там мужчины были заняты очень важным делом: они планировали, считали конкурентов, думали, как от них избавиться, и делили должности. Попутно они пытались решить, с кем стоит договариваться и кого поставить во главе стражи. И когда эта стража, не постучав, ворвалась в клуб, кто-то не шибко трезво сказал:

— За главой явились.

И захихикал.

Стража стала деловито окружать сидевших напротив импровизированной трибуны людей. Молча.

Люди столь же молча наблюдали.

И опомнился первым прим со-Каесу. Он вскочил с места и стал требовать, чтобы стражники немедленно убрались и не мешали отдыхать благородным людям. Что если не уберутся, придется им через пару дней убраться из дворца…

Что он там еще хотел сказать, Ромул уже слушать не стал, просто зашел в комнату и негромко спросил:

— Почему вы думаете, что я соглашусь исполнить вашу просьбу и уволить стражников?

— Быть не может, — растерянно сказал кто-то.

А некто нетрезвый, уже успевший высказаться, жизнерадостно заорал:

— О, призрак!

— Вы не имеете права… — похоже, вспомнил, что он здесь главный прим со-Каесу.

— Не имею? — ласково-ласково и очень удивленно спросил Ромул. — Вы, похоже, забыли, но я все еще здесь император.

— Фальшивка! — продолжил высказываться нетрезвый благородный муж. — Амулет же не сработал! А у нашего прима сестра прабабки была замужем за настоящим императором!

Ромул нашел его взглядом, это оказался толстенький плешивый мужичок, и одарил его такой улыбкой, что он сполз по стулу и свалился на пол.

А начались заседания этого клуба как-то сами собой, изначально, без злого умысла. И даже без желания затеять интригу.

Мужчины просто играли в карты. А приму со-Каесу в этом деле очень везло, и должников у него было великое множество. Должники периодически пытались отыграться, рассказывали о везучем приме друзьям и просто знакомым. Особенно хорошо эти рассказы шли под вино. И постепенно количество желающих обыграть старого со-Каесу росло. Просто из спортивного интереса. Не могло же его везение длиться вечно.

Ну, оно и не длилось, время от времени прим проигрывал. Но потом все опять возвращалось на круги своя. И пришел тот момент, когда прима заподозрили во владении амулетом, приманивавшим удачу. Думали даже, что трость, с которой он всегда приходил, и есть этот амулет.

Но амулета у него так и не нашли.

Зато один из разговоров о нем как-то свернул на то, что артефакт в руках у императора Ромула не сработал, птица не прилетела, зато не заставили себя ждать демоны. Потом стали говорить, что это неспроста. И как-то так получилось, что кто-то, теперь вряд ли получится вспомнить, кто именно, заговорил о том, что единственный сын Малена может и вовсе не быть его сыном. Других детей же нет.

И о том, что прабабка везучего прима была сестрой императрицы разговор однажды зашел.

И о том, что прим со-Каесу, возможно, гораздо ближе по родству с предыдущим императором, чем император нынешний.

Под игру в карты и хорошее вино вообще множество интересных разговоров заводилось. Да и империю надо было спасать, это мужской клуб понял после того, как стали приходить жуткие сообщения с островов, находящихся недалеко от Золотых Туманов. А чтобы ее спасти, венец следовало возложить на голову настоящему императору, способному призвать огненную птицу. И таким императором единогласно был признан прим со-Каесу. Тем более, он был удачлив, а удача империи тоже бы пригодилась.

А дальше все казалось несложным, особенно баловню судьбы приму со-Каеса.

Империю следовало избавить от фальшивки, взять в свои руки артефакт, призвать птицу, заручившись тем самым поддержкой совсем отчаявшегося народа, а уже потом разбираться со всем остальным. В первую очередь с аристократами, которые смене власти вряд ли обрадуются, учитывая, что она сменилась не в их пользу.

А еще мужской клуб понимал, что следует спешить. Потому что такая простая мысль наверняка пришла не только в их умные головы. И империя в конечном итоге достанется тому, у кого в руках будет артефакт.

Артефакт, который фальшивый император наверняка хранит в своей спальне. Больше ведь негде. Если бы он куда-то его вынес, кто-то бы обязательно заметил.

И в сокровищнице его не было. Один из членов клуба когда-то там побывал и с тех пор был уверен, что артефакт императоры хранят в другом месте, возможно у себя под подушкой. Потому что там, если не учитывать сокровищницу, самое охраняемое место.

С этим даже никто не спорил. Нет, в том, что под подушкой, сомневались все. Но в то же время все были уверены, что в комнатах императора наверняка оборудованы тайники. И стоило Ромулу их занять, как все, что в тех тайниках хранилось, оказалось в его руках.

Вот так и вышло, что как только мужской клуб получил весть о том, что император убит, все поспешили собраться вместе и начали обсуждать, как попасть в комнаты императора.

Поговорили немного о потайных ходах, но выяснили, что о них никто ничего не знает.

Кто-то предложил забраться через окно, но от него только отмахнулись. На окнах ведь защита.

И в конечном итоге подкуп стражи был признан самой лучшей из возможностей. Главное предложить побольше. Да и звание главы дворцовой стражи можно было кому-то пообещать.

А со звания главы стражи, разговор как-то перетек на другие должности, соперников, возможных друзей и прочие высокие материи. И, возможно, продолжался бы этот разговор еще долго, если бы мертвый император не явился собственной персоной, очень разозлив этим удачливого прима.

— Ты должен понять! — грозно вещал прим, смело загородив императору Ромулу путь своей тростью, даже с виду тяжелой, покрытой черным лаком. — Империя превыше всего! А чтобы ее спасти, следует идти на жертвы!

— И вы решили пожертвовать мной, — с какой-то странной веселостью в интонации сказал Ромул, помахав страже рукой, велев ничего пока не предпринимать. Очень ведь интересный разговор.

— Я сразу понял, что добровольно ты венец не отдашь, — с негодованием сказал абсолютно уверенный в своей правоте со-Каесу. — Давно понял, что не способен с ним справиться, что артефакты тебе не подчиняются, но все равно не сложил с себя императорские регалии, как это сделал бы по-настоящему благородный человек! Мы вынуждены были действовать!

— Да, а заодно и от надоедливого любовника жены избавились, — добродушно подсказал Ромул.

Прим внимания на эту подсказку не обратил, его несло на волнах праведного негодования.

— Империю надо спасать! Надо возложить венец на голову настоящего императора, вручить ему артефакт и призвать птицу и богов, иначе…

— Иначе нас всех сожрут демоны, — сказал кто-то из стражников.

Благородные мужи на него не обратили внимания, они слушали вдохновенную речь прима.

— И если у тебя есть хоть капля благородства и совести, ты добровольно отдашь венец, артефакт и…

— Артефакта у меня нет, — сказал Ромул, которому пылкий прим уже начал надоедать, несмотря на то, что он фактически признался в том, что подослал неудачливых убийц.

— Как это нет? — Со-Каесу даже сбился с мысли.

— А вот так, — ответил Ромул и печально улыбнулся.

— Не врет, — разочаровано сказал один из магов.

— Так птица действительно не прилетела из-за того, что артефакт был ненастоящим?! — неподдельно удивился нетрезвый благородный муж.

Ромул на него даже не посмотрел.

Впрочем, прима это высказывание тоже не заинтересовало.

— А у кого сейчас артефакт? — спросил он, пристально глядя на молодого императора.

— Кто знает, возможно, у морского змея. Или у рыбака. Или в желудке у рыбы. Или у другого морского змея. Или уже у короля Золотых Туманов, — задумчиво улыбнувшись, сказал Ромул.

— Не врет, — зачарованно сказал все тот же маг.

— Так что, благородные спасатели отправятся на охоту за змеем? — спросил Ромул.

Благородные желания не изъявили.

— А придется, — мрачно сказал Ромул. — За покушение на императора, если вы не знали, полагается смертная казнь. И я нарушать этот закон не собираюсь. За соучастие, вольное или невольное, либо тоже смертная казнь, либо изгнание. Смотря какое настроение будет у сумевшего выжить императора. А настроение у меня, к вашему счастью, улучшилось благодаря занятной истории о спасении империи.

— Да ты не посмеешь! — вскинулся прим со-Каесу. — Я родственник императоров и какой-то бастард…

— Бездоказательно называть кого-то бастардом тоже нельзя, — мрачно сказал Ромул. — И вы все, похоже, не понимаете кое-чего. Вы сейчас находитесь во дворце. А это мой дом. Собственно это не просто дом, это еще один древний артефакт, который слушается только меня, а не каких-то там дальних родственников одной из императриц. И вы находитесь внутри этого артефакта. И случиться с вами может что угодно.

— Ты нам угрожаешь? — удивился прим. — Думаешь, тебя простят?

— Думаю, что вы старый, заигравшийся в неуязвимость идиот, — припечатал Ромул. — Но это вовсе не значит, что я вас пощажу. И что позволю кому-либо меня убить, не значит. И что дворец позволит — тоже.

— Да я тебя… зарвавшийся мальчишка! — грозно рявкнул прим и картинно тряхнул тростью. Она тихонько щелкнула и превратилась в тонкий меч в деревянных ножнах.

Правда, полностью вытащить свое грозное оружие прим со-Каесу уже не успел. С потолка на него упала темная капля, он коротко вскрикнул и свалился обуглившимся трупом у ног Ромула.

— Я же сказал — это мой дом, — мрачно произнес Ромул. — И я бы не пришел сюда, если бы не был уверен, что он меня защитит от заговорщиков.

Заговорщики в ответ скромно промолчали. Даже не пошевелился никто.

— Вы ведь никогда не задумывались о том, почему моего отца прокляли на смерть столь сложно и ненадежно? Почему никто так и не попытался его убить, чтобы не ждать, пока оно сработает, тоже не думали, правда? О том, почему ни одно покушение от заговорщиков вроде вас так и не получилось, тоже, похоже, не задумывались. Но решили спасти империю, да?

Заговорщики продолжали молчать и бросать ошарашенные взгляды на обгоревшее тело.

— Чтобы к вечеру вас во дворце не было. Иначе постигнет судьба вашего предводителя. Идите, охотьтесь на морских змеев, может, и поймаете того, который сожрал артефакт, — велел Ромул.

— Но… — попытался кто-то возразить за спиной Ромула.

— Я очень зол, лучше со мной не спорьте.

— А стража зачем, если дворец защищает? — смело спросил нетрезвый благородный муж и громко икнул.

— А стража, чтобы я успел вас выслушать и все вам сказать прежде, чем кто-то станет размахивать оружием, решив, что пришла пора убить меня своими руками. Да и скучно без стражи, — великодушно объяснил Ромул.

Нетрезвый муж хохотнул и пообещал поймать самого большого морского змея. Остальные его веселья разделить не смогли.

Ромул выдохнул, развернулся и просто ушел.

Желание всех убить куда-то делось, рассеялось, как утренний туман.

Наверное, потому, что эта компания выглядела очень глупо и нелепо. Империю они спасают. Родственника нашли. Артефакт решили получить.

Ну, глупо же!

— И это их я боялся, — мрачно произнес Ромул, выйдя в коридор. — Вряд ли остальные лучше. Тех, кто лучше, уже убил демон. Остались только такие вот идиоты, которые тем, кто был лучше, навредить не могли и поэтому не были из дворца удалены. Наверняка.

Глубоко вдохнув, Ромул пошел в свои комнаты, мысленно приказывая себе все равно не расслабляться. Потому, что даже у этих спасителей империи покушение могло получиться. А там, вполне может оказаться, что и кроме со-Яруна выжил кто-то достаточно умный или хитрый. И на переговоры с молодым императором, в отличие от советника по садоводству, он идти не собирается.

Глава 13

Прекрасные девы

Новость о том, что дворец, защищая императора, взял и испепелил целого прима, разнеслась быстро. Ромулу сразу стали кланяться и вежливо улыбаться, а потом долго и насторожено смотреть в спину. Несколько человек шустро сбежали даже раньше тех, кого Ромул изгнал. Видимо, вынашивали какие-то нехорошие планы. У остальных нервы оказались покрепче. Ну, или они были умнее и сообразили, что вот так кого-то убить дворец может не всегда и не везде, иначе любой, кто так или иначе желал молодому императору смерти, был бы уже мертв.

А через одну ночь эту теорию даже попытались проверить, бросив в окно камень, оплетенный какой-то магией. То ли проклятьем, то ли чем-то убивающим мгновенно. Ларама не разобралась. Плетение, пролетая сквозь защиту на окне, сразу же стало с камня сползать и распадаться на части.

Межен, узнав об этом, перестал изображать веселого болвана, озабоченного тем, что император плохо кушает, и напомнил, что во дворце есть девушка, которая видела, как императора чуть не убили три дурака с мечами и ничего им дворец за это не сделал. Межен считал, что с девушки следует хотя бы клятву взять. Но Ромул был уверен, что она и так не будет ни с кем делиться этим наблюдением. Почему был уверен, он не знал. Но переубедить его Межен не смог. А Ларама еще и поддержала, заявив, что Радда хорошая девочка, правильная.

И, наверное, именно этот разговор погнал Ромула вечером того же дня на прогулку в сад. Следом за выпорхнувшими туда бывшими императорскими невестами. Просто Радда была среди девушек. И в саду к ней можно было подойти, почти не опасаясь, что кто-то решит, что Ромул уделяет ей слишком уж много внимания. Просто надо дождаться того момента, когда девушка отойдет от остальных невест. И убедить параноика Межена, что поставленный Ларамой щит очень надежен, а стража отлично охраняет, даже находясь в десятке шагов от охраняемого.

Девушки постепенно расходились в разные стороны, одни замирали у клумб с красивыми цветами, другие уходили по тропинкам или попросту отставали. А Ромул все шел, шел и, наконец, дождался того момента, когда Радда села на скамейку в тени каштана, прикрытую с одной стороны разросшимся кустом шиповника, а с другой диким виноградом, дотянувшимся до ветвей дерева, открыла книгу и стала читать.

Ромул показал стражникам знаками, чтобы наблюдали и никого подозрительного не пускали, тихо подошел к девушке и сел рядом. Она на мгновение оторвалась от книги, бледно улыбнулась и продолжила читать.

— Хорошая погода, — сказал Ромул.

Радда окинула его удивленным взглядом и неуверенно кивнула. Потом закрыла книгу и твердо сказала:

— Я никому ничего не скажу.

Ромул кивнул, посмотрел на шиповник, зачем-то потрогал колючую плеть.

— Знаете, Радда, вы похожи на это растение.

Она приподняла бровь и одарила императора любопытным взглядом.

— Да, прекрасная, колючая и не каждый рискнет к вам подойти.

Девушка тихонько хмыкнула.

— Радда, зачем вы сюда приехали? Вы не хотите замуж, уверен, но вы не отказались…

— Долг, — сказала девушка, закрыв книгу. — Перед семьей. Семью с такой историей и таким именем не должны забывать. Для этого следует сделать все. Мужчины для этого становятся воинами, затевают дуэли, совершают героические поступки. А женщины должны напоминать о своей семье красотой, воспитанием, удачным замужеством, даже если не хочется. Имя для нашей семьи то, за что следует держаться, раз нет больше ни земель, ни старого дома.

— Мужчины эти земли и дом проиграли и отдали за доги, — напомнил Ромул. — Женщинам не обязательно расплачиваться за мужские проступки.

Радда дернула плечом. Потом мягко улыбнулась, словно Ромул был маленьким ребенком, не понимающим элементарных вещей.

— Это все случилось потому, что те мужчины поставили свои желания выше семьи. Забыли о долге, о чести, об обязанностях. Теперь их потомки за это расплачиваются. И я не хочу, чтобы мои потомки расплачивались за мои неразумные поступки. Я сделаю все, чтобы моя семья стала выше, а не упала еще ниже. И если для этого следовало приехать во дворец и стать украшением праздника, что же, это не такая уж большая цена. Каждый должен делать то, что должен и что может. Потому что если надеяться, что кто-то другой сделает…

Девушка замолчала и решительно открыла книгу.

— Да, я понимаю, — сказал Ромул. — Вы правы. Следует делать то, что можешь. Прямо сейчас. И не ждать, что завтра будет лучше. Вы абсолютно правы.

Радда посмотрела на него удивленно, но император только улыбнулся и ушел.

Ему следовало поговорить с со-Яруной. Давно следовало. А он откладывал и откладывал, в надежде, что завтра каким-то чудом появится союзник, имея которого за спиной будет не страшно лезть в логово этого паука. И на самом деле просто терял время. Позволял плодиться разным спасителям империи.

— Да, нужно узнать, что ему надо, и решить, что с ним делать.

Когда Ларама обвешивает всевозможными защитами. Когда Межен засовывает в рукава три кинжала, а в правой ладони сжимает горошину-амулет, способную парализовать на недолгое время всех, кого он мысленно обозначит, как врагов. Когда сопровождающая стража дружно надевает шлемы, перед тем, как ты постучишь в дверь той комнаты, в которую направил мрачный немолодой секретарь. А маг, которого угораздило поклясться на дареном предыдущим императором камне, разворачивает перед всеми щит, тихо гудящий от переполненности энергией. Вот тогда меньше всего ждешь, что дракон, в логово к которому собираешься влезть, окажется всего лишь изможденным грустным стариком, сидящим на полу в окружении черных дощечек изрисованных какими-то магическими символами.

— Плохо выгляжу? — полюбопытствовал Гальшан со-Яруна. Улыбнулся, довольно задорно и добавил: — А мог выглядеть еще хуже, если бы один из моих магов не нашел еще и такой способ защиты от демонов. А вы, как назло, не спешили навестить бедного старика. Впрочем, я вас понимаю и ни в чем не виню.

Ромул громко хмыкнул, оглянулся на стражу и показал знаком, что большая часть может выйти. Комната была маловата для такого количества людей. Даже то, что из нее унесли всю мебель, не спасало.

— Впрочем, кое в чем я вас все-таки не понимаю, — печально сказал со-Яруна, покачав головой. — Зачем вы отпустили этих недоумков-бунтовщиков? Они же вас убить пытались. Грубо. Даже не пытаясь это скрыть. Такое нельзя прощать. Даже нельзя делать вид, что простили, все ведь доказано. Слуги эту новость за полдня даже до меня донесли.

— Я не прощал. Я отправил их охотиться на морских змеев, — сказал Ромул.

Со-Яруна опять покачал головой.

— И сколько из них на самом деле отправились?

— Понятия не имею, — легко признался Ромул. — Но до тех пор, пока не вернутся с добычей, ни их, ни их родственников даже рядом с дворцом не будет.

Гальшан только рукой махнул, видимо все равно считал, что это слишком мягкое наказание за глупость и наглость.

— Вы мне что-то хотели предложить, — напомнил Ромул.

— Для начала я хочу просто с вами поговорить… Впрочем, думаю, то, что я считал своего сына более подходящим императором, вам не интересно. Но как оказалось, я ошибался, и родства по крови у меня с императорской семьей не больше, чем… хм, впрочем, уверен, вы меня поняли. — Гальшан загадочно улыбнулся и с большим удовольствием понаблюдал за тем, как Ромул меняется в лице. — Да, я ошибался. И сейчас вы меня на троне империи более чем устраиваете, я вовсе не хочу войны. А для этого император должен быть сильным. Знаете, вы должны благодарить судьбу или кого-то другого за то, что на никому не нужных до сих пор островах нашлось золото. Иначе все те люди, которые сейчас режут друг друга там, могли бы заниматься этим же в столице.

Ромул приподнял бровь.

— О, вам эту радостную весть не сообщили? — полюбопытствовал со-Яруна. — Впрочем, думаю, оно вовсе не стоит того, чтобы обращать на эту свару ваше высокое внимание. Возможно, то, что там нашли, было попросту потеряно кем-то. Или подброшено. И никаких несметных богатств в итоге оттуда не привезут. А даже если привезут… у вас сейчас есть проблемы ближе и важнее.

С этим Ромул спорить даже не собирался.

— Я хочу предложить вам помощь, — сказал Гальшан, немного помолчав. — Мои знания. Мои связи. Все то, что я собрал за всю свою жизнь, включая компромат.

— Что попросите взамен? — спросил молодой император.

— Защиту. Защиту для меня и моей семьи.

Ромул удивленно на него посмотрел.

— У вас рядом просто нет толкового мага, — сказал со-Яруна. — Да и сами вы предпочитали охотиться, а не учиться. Но, если бы уделили достаточно времени истории императорского рода, знали бы, что защита дворца абсолютна. От демонов. Любых. Даже тот, которому молятся в королевстве Золотых Туманов, не сможет сюда пробиться, если вы не захотите. И если вы прикажете дворцу защищать меня от этого демона, я, наконец, смогу выйти из этой комнаты.

— Хм, — отозвался Ромул.

— Я даже могу принести вам клятву верности. Поклясться своей кровью, на любых амулетах. У меня нет выбора. Или меня съест демон. Или я вскоре умру из-за защиты от этого демона. Или стану служить вам.

— Семью тоже предполагаете привезти во дворец? — полюбопытствовал Ромул.

— Нет, что вы. Семье нужна другая защита. И договариваться о ней придется с другими людьми. Просто я уверен, что вскоре вы сможете мне помочь этих людей уговорить.

Ромул опять хмыкнул. Посмотрел на хмурого Межена и решил:

— Я подумаю. До вечера. Посоветуюсь кое с кем. А там посмотрим. Либо приду, и вы принесете клятву. Либо нет.

Со-Яруна величественно кивнул.

— Какое любопытное предложение, — сказал Межен, когда император с сопровождением отошли достаточно далеко от комнат советника по садоводству. — Но верить ему не хочется. Не сомневаюсь, он сумеет в любой клятве найти лазейку.

— Сумеет, — не стал спорить Ромул. — Поэтому нам сначала следует посоветоваться. Будем вызывать духа… и, как я подозреваю, радовать его тем, что со-Яруна желает отправить свою семью под крылышко Ловари.

— Да, такие проблемы там вряд ли нужны, — сказал Межен.

А Ромул кивнул и не стал напоминать, что там, похоже, самое безопасное сейчас место. И запертый в комнате, сидящий под какой-то защитой от демонов со-Яруна откуда-то это узнал. Похоже, верных и способных людей у него действительно много. И разведка не дремлет.

— Этот человек опаснее любых спасителей империи, — добавил Межен, словно мысли прочел.

И Ромул опять кивнул.

На островах Хребет Дракона пока даже не подозревали, что Гальшан со-Яруна мечтает отправить туда свою семью. Там проблем и без этой семьи хватало.

Юные недоучки-огневики, обжившись на новом месте в школе, стали обживать и все вокруг. В меру своих способностей и фантазии. И если способности у всех были разные, то фантазия у этих мальчиков и девочек сплошь была буйная, как оно и полагалось носителям огненной стихии.

Поначалу эти буйные ученики старались вести себя скромно, внимания не привлекать, рыбаков и селян не пугать и старательно изображать смирение. Потом они, видимо, решили, что селяне и рыбаки к ним привыкли.

Впрочем, и не ошиблись особо. Судя по докладам бедных учителей, охраны школы и прочих причастных, какая-то ушлая вдовушка повадилась продавать ребятне постарше сидр и сливовую наливку. Владелец единственного на весь соседний островок кабака наливал беглой от учебы ребятне пива в обмен на то, что они гоняли мышей и добавляли энергии в холодильный амулет, помогавший ему хранить рыбу, которую он раз в две недели продавал какому-то знакомому купцу.

Потом к школе приходила мамаша с дочкой, гордо несущей впереди себя огромный живот, и требовала выдать эту дочку замуж за такого беленького и наглого, которого она лично пыталась заколоть вилами на сеновале. Пришлось выгонять во двор всех светловолосых парней и искать виновника. К всеобщему счастью, он так и не нашелся и мамаша пошла требовать мужа для дочери к пиратам. Вооружившись поддержкой несчастных магов, которые сразу поняли, что если не найдут виновника, грозная мать заподозрит, что видела не всех учеников школы подходящего возраста.

И все бы ничего, забылась бы эта история довольно быстро. Но парни вдруг осознали, что сбегать можно не только на соседний островок и не только за пивом. И теперь несчастные учителя ждали того момента, когда придет настоящая пострадавшая от их побегов и предвкушали страшную месть. Но пострадавшие что-то не ходили. Да и книгами по зельям парни как-то резко заинтересовались.

Потом кто-то, так и не удалось выяснить, кто и зачем, покрасил серебристой, светящейся в ночи зеленым краской старое сухое дерево, похожее на великана, замершего на вершине холма из перемолотой скалы и нанесенной туда земли. Видно это дерево было издалека, особенно со стороны моря. А кто-то еще и страшное вытье умудрялся слышать, пока несчастного «великана» не срубили.

О том, сколько раз ученики устраивали то пожар, то потоп, а то и локальное землетрясение, даже говорить не стоило.

Но последней каплей для учителей стало то, что на учеников школы магии пожаловались пираты. Мол, пришли эти ученики в ночи, обмазав физиономии, руки и простыни, в которые закутались, той же краской, что и дерево красили. Напугали до мокрых подштанников чьего-то кока, решившего, что это давно мертвая теща пришла мстить — баба, которая была страшна даже при жизни, будь это не так, не сумела бы она заставить его жениться. Побили дежурных на какой-то лодке, непонятно что вообще делавшей у пиратского причала, и угнали ее, чтобы покататься.

А еще они выли. Пускали в небо страшные огни и перепугали половину рыбацких селений в округе. Многие потом с неделю боялись выходить в море, в уверенности, что там их сразу же утащат мертвецы. Еще и поэтическое название несчастной угнанной лодке придумали — «Морская смерть».

И вот все эти жалобы в один далеко не прекрасный день принесли Лиин. Чтобы она пошла и напугала бестолковых учеником тем, что возьмет и всех выгонит, если они не успокоятся.

— Вы серьезно? — спросила девушка у сонного и уставшего незнакомого мага, забывшего даже представиться.

— А вам что, жалко? — тоскливо спросил маг. — Я их знаю. После такого внушения они полмесяца точно будут вести себя спокойнее. Потом, конечно, все вернется на круги своя…

— И мне опять придется их пугать? — полюбопытствовала Лиин.

— Во второй раз они могут не поверить, — печально сказал маг.

Лиин громко фыркнула, всучила магу листы с жалобами и посоветовала найти ученикам занятие, чтобы они уставали, и чтобы времени на шалости не оставалось.

Он вздохнул, но настаивать на устрашении не стал. Так и убрел, глядя в пол и зевая.

Лиин покачала головой, встала из-за стола и пошла к окну.

Если честно, у нее хватало дел и помимо малолетних магов. Ее все еще пытались учить быть настоящей хозяйкой своих земель. И частенько даже стало получаться. Таких вопиющих ошибок, после которых у управляющего глаза становились большими и недоумевающими, она больше не делала. В последний раз он вообще ушел очень ею довольный.

Дела с магическим кругом тоже постепенно продвигались.

А вот дела с мужем, бывшим женихом и женщиной, подозрительно похожей на саму Лиин, зашли в какие-то темные дебри, где и блуждали до сих пор.

Юмил всячески избегал разговоров о той женщине. Сначала делал вид, что Лиин показалось. А когда жене повезло отыскать пропавшую красавицу в лекарском доме, заюлил и сказал, что пускай лучше все объяснит Мелана. У нее получится лучше. И Лиин поняла, что он попросту не хочет быть вестником какой-то плохой новости. И, возможно, он бы все-таки сказал, что это за новость, если бы не отправился ловить каких-то очередных конкурентов прикормленных пиратов.

Заговорить с улыбчивой красавицей хозяйка островов так и не решилась.

Мелана куда-то пропала, даже в школе рядом с близнецами ее не оказалось.

А мерзкий Валад широко улыбался и попросту убегал, неимоверно раздражая.

И Лиин начинало казаться, что от нее скрывают что-то страшное.

— Балбесы, — сказала она морю, а через двор наискосок куда-то быстро шла та самая лекарка-красавица, навстречу которой бросился мерзкий Валад.

— Ах, вы так, — мрачно сказала Лиин и, совсем забыв, чем закончилась ее последняя попытка узнать, чем живет неверный жених, побежала на улицу.

Преследование Валада и лекарки-южанки не задалось сразу.

Все вокруг словно сговорились всячески Лиин задерживать и раздражать.

Сначала, едва она успела спуститься по лестнице, вокруг нее, как вокруг праздничного столба, забегали два ребятенка непонятного пола. Они смеялись, визжали и носились с такой скоростью, что Лиин боялась пошевелиться, чтобы не сбить их с ног. К счастью прибежала их мама и с извинениями своих чад забрала.

— Дети — зло, — мрачно пробормотала Лиин.

Не успела она отойти от лестницы и попытаться понять, куда же делись Валад и лекарка, как к Лиин подскочил всклокоченный толстячок, стал кричать о том, что он купец, а его кто-то обижает. Попытавшись понять, что же этому толстячку надо, девушка с удивлением выяснила, что он желает отремонтировать корабль бесплатно, потому что не смог разминуться с какой-то едва торчащей из воды скалой недалеко от Головного острова Хребта Дракона.

Просил купец настойчиво, хватал Лиин за рукав, потом стал требовать и, возможно, дело бы дошло даже до угроз, если бы окончательно разозленная хозяйка архипелага не пообещала за наглость отрезать уши. После этого купец стал очень вежливым и, не забыв извиниться, куда-то ушел.

Не успела Лиин оглядеться и решить, куда идти дальше, как перед ней, словно из-под земли вырос темноволосый мальчишка, как раз того возраста, когда брить еще нечего, но уже мнят себя мужчинами и сердцеедами. Он всучил Лиин розу с погрызенными кем-то лепестками, и завел речь о том, как она великолепна. Лиин, если честно, даже не сразу поняла, что говорит он не о сворованном в чьем-то саду цветке.

— И только один поцелуй прекрасной элана… — вдохновенно вел речь мальчишка.

Слева за кустами жасмина кто-то довольно мерзко захихикал.

— Уши оторву, и тогда даже рыбацким дочкам не будешь нравиться, — мрачно пообещала Лиин, сообразив, что этот недоросль то ли проигрался, то ли проспорил. — И если я узнаю, что ты сбежал из школы…

Мальчишка мгновенно испарился. Столь же загадочно, как и появился перед Лиин.

Прекрасная элана тяжело вздохнула и пошла дальше, чувствуя, что еще немного, и точно кто-то лишится ушей. Возможно, даже Валад, хоть проделать это будет довольно сложно.

И судьба, а может и боги, тут же решили еще раз испытать ее терпение.

Перед Лиин выскочила мелкая собачонка и стала жизнерадостно ее облаивать. Девушка попыталась ее обойти, но мелкая тварь с завидным упорством забегала вперед и продолжала противно тявкать. Стоило попытаться ее отодвинуть ногой, она тут же зарычала, скаля мелкие и острые клыки. Пришлось хватать собачонку ветром и швырять в кусты жасмина, где опять кто-то мерзко хихикал.

— Точно надо юным дарованиям занятие найти, — мрачно сказала Лиин, немного послушав лай, вопли и треск.

Оглядевшись и глубоко вдохнув, девушка решительно пошла дальше, к лекарскому дому. Красавица-южанка наверняка направлялась туда. А Валад пошел следом. Очень уж у него был решительный вид.

— Надо успокоиться, успокоиться, — бормотала Лиин, бодро вышагивая по пыльному двору. — Успокоиться. Не надо вызывать дождь, пускай эту пыль лучше сметут и выбросят. Успокоиться. И почему я так злюсь? Подумаешь, ребенок с розочкой и собака. А еще купец с камнем. И маг со списком жалоб. И… Это просто день неудачный, надо успокоиться.

Лекарский дом был небольшим одноэтажным строением. Старым-престарым, возможно, даже более старым, чем дворец. Или, как, посмеиваясь, говорил Юмил, сначала именно это неказистое строение было домом хозяев островов. А потом они немного разбогатели и построили себе дворец.

С северной стороны, затененной яблонями, стена лекарского дома поросла мхом. Рыжая черепица местами позеленела или посерела из-за лишайника. Зато дверь у дома была новенькая. И окна расширили, чтобы вставить новомодные рамы из восьми самостоятельно открывавшихся частей.

Когда Лиин была маленькой, в этом доме жила старая знахарка. Обыкновенная травница, магического дара в ней была капля. Зато опыта столько, что к ней советоваться ездили лекарки и лекари со всех островов. Однажды даже столичная повитуха приезжала расспрашивать о какой-то крововостанавливающей смеси. И куда делась эта лекарка после того, как Лиин уехала в школу магии, никто так и не смог рассказать. Правда, все клялись, что она не умерла. Просто ушла куда-то.

Сейчас в доме жили три молоденькие лекарки-ученицы. Одна немолодая — учительница. А с недавних пор еще и прекрасная южанка, решившая, что там ей самое место. Наверное, тоже решила поучить молодые таланты.

Кипящая от злости Лиин немного постояла на пороге дома. Ярко представила, как врывается в него и заглядывает в комнаты, пугая девчонок, готовивших по заданию учительницы какие-то снадобья. Представила, что на это скажет немолодая лекарка. И решила сначала разведать обстановку, для чего и пошла вокруг дома, прислушиваясь к тому, что делается за открытыми по теплу окнами.

— Боги, что я делаю и зачем? — сама у себя спросила Линн, дойдя до яблонь.

И тут, услышала голос Валада. Мурлычущий такой, уговаривающий. Слов разобрать было невозможно, впрочем, как и пробраться дальше без шума — яблони почти упирались ветвями в стену и опускали их до самой земли.

Лиин немного постояла, прислушиваясь. Так и не поняла, что там мурлыкал Валад. Зато услышала, что его собеседница — женщина. И даже догадалась, которая.

После этого самым разумным было бы мысленно обозвать Валада позаковырестее, пожелать ему свернуть свою дурную голову и гордо удалиться.

Да и не нужен ей был тот Валад. Она гораздо больше за Юмила переживала. Мало ли что там за конкуренты у пиратов опять появились. Вдруг кто-то из имперских адмиралов решил под шумок поправить состояние? Ромул этих адмиралов совсем не контролировал.

Но Лиин словно что-то дернуло на совершение очередной глупости. Да и злость никуда не делась, и ее хотелось на ком-то выместить. Поэтому она тихонько вернулась на порог, открыла дверь и, убедившись, что в коридоре никого нет, стала подкрадываться к дальней комнате, окна которой выходили на те самые яблони.

В коридор, к счастью или к сожалению, никто так и не вышел и подкрадываться не помешал. Лиин, аккуратно ступая, подошла к двери, приложила к ней ухо и стала слушать.

Проклятый Валад продолжал мурлыкать, убеждая собеседницу, что она хороша, мила и вообще женщина всей его жизни, точнее, жизней.

Лекарка-южанка отвечала недовольно и пыталась этого большого кота прогнать.

Лиин немного послушала, мысленно пожелала Валаду провалиться в родной мир демонов, и стала думать о том, чтобы уйти. Так же тихо, как и пришла. Хотя больше всего хотелось треснуть Валада по голове чем-то тяжелым.

— Я тебя никогда не забывал, — вдохновенно продолжал надоедать женщине Валад. — Просто не мог же я к тебе явиться в виде тринадцатилетнего пацана, за которым следом бегут лекари, воображающие, что это они его вылечили от безумия. Думаю, даже если бы я им объяснил, что того пацана, как личности, давно нет, что папаша эту личность уничтожил, они бы все равно не поверили и продолжали меня преследовать, пытаясь вернуть в «родной» замок. Не представляешь, с каким удовольствием я этого папашу убил, хотя планировать пришлось долго, чтобы не заподозрили. А то ведь могли — после его воспитания.

— Мне это не интересно, — ровно сказала женщина и чем-то звякнула. — Впрочем, тебе не привыкать, ты ведь всегда предпочитаешь тех, в ком нет личности, способной что-то в тебе изменить. Я права?

— Права, — не стал спорить Валад. — Но любил я только тебя. Да я чуть на тебе не женился! На первой за столько лет… веков!

— Не помню, чтобы ты мне предложение делал, — насмешливо сказала женщина.

— Не успел, — тоном полным печали признался Валад.

— Зато успел этой девочке…

— А как бы я ее еще удержал? Она же благородная, — с пренебрежением отозвался Валад. — Да и на тебя так похожа. Может, я искал тебе замену…

— Ах, замену, — мрачно прошептала Лиин.

Что случилось дальше, она не очень и поняла, если честно.

Просто злость вырвалась наружу, именно в тот момент, когда Лиин пнула дверь, позабыв нажать на ручку. Дверь на пинок не отреагировала, она была прочная, из потемневших от времени досок. А вот силу, перемешанную со злостью, дверь проигнорировать не смогла. Попросту вылетела из проема, вместе с коробкой и несколькими кирпичами.

— Замену, значит, — почти пропела Лиин, легко и грациозно ступая по каменной крошке.

На месте одного из окон зияла дыра, видимо, именно туда дверь и улетела.

Лекарка замерла у стены, со склянкой в руке. Из склянки на подол лилась какая-то темная жидкость, но женщина этого не замечала, ошарашено глядя на явление хозяйки архипелага.

— О, Лиин, познакомься… — заговорил Валад, улыбаясь изо всех сил.

И Лиин ударила. Силой, злостью, криком, ветром и еще чем-то совсем уж непонятным.

Валад успел выставить щит, но его вместе с этим щитом так ударило о стену рядом с выбитым окном, что оконный проем стал в два раза шире, а мерзкого мага унесло куда-то на улицу, только треск ни в чем не повинных яблонь слышался.

— Ты куда, сволочь! — заорала Лиин, бросаясь к дыре. — Я тебе сбегу!

Руку змеей оплетал ветер, готовый опять атаковать. Злость стала яркой, светлой и превратилась в азарт. В голове билась безумная мысль о том, что Вадала надо попробовать забросить подальше в море, а потом сесть на берегу, подождать, пока он доплывет до берега и притопить, просто чтобы узнать, сколько эта сволочь может не дышать. Обломки древнего камня хрустели под ногами. И Лиин было весело.

Она выскочила на улицу, легко перебравшись через невысокое препятствие. С жалостью посмотрела на сломанные ветви яблони и огляделась.

Мерзкий маг должен был быть где-то под бывшим окном. Ветви били поломаны только с одной стороны, так что яблоню насквозь он не пролетел. Но его почему-то не было.

— Ты куда уполз? — ласково спросила Лиин. — Вернись, трус!

Справа проход между яблоней и стеной был шире и Лиин, грозно топая и почему-то хихикая, пошла туда. Назад она не оглядывалась, поэтому не видела, как из дыры в стене выглянула лекарка, обеспокоено покачала головой и стала тихонько выбираться следом.

Лиин вышла на свободное пространство, огляделась, но Валада нигде видно не было.

— Куда ты делся?! — грозно спросила она и просто захотела посмотреть сверху, не залег ли мерзкий маг за каким-то кустом.

И она подпрыгнула, высоко-высоко, раскинув руки, словно это все снилось. И, взлетев выше лекарского дома, увидела Валада, прихрамывая и пригибаясь ковылявшего за теми же жасминовыми кустами, за которыми прятались приятели мальчишки с розой.

— Популярное место, — весело сказала Лиин. Чувствуя себя пушинкой, приземлилась и побежала за Валадом.

Ее никак не хотела покидать идея забросить его подальше в море, а потом еще и притопить.

И Лиин бежала, увидела, как Валад, выйдя из-за жасмина, оглянулся, поменялся в лице и рванул к воротам, на ходу выплетая еще один щит.

— Трус! — завопила Лиин и, подхватив мешающуюся юбку, припустила следом.

И, наверное, осуществила бы свое желание, забросив Валада далеко-далеко, если бы на полпути ее кто-то не обхватил за талию и не прижал к себе.

— Пусти! — потребовала Лиин, пытаясь пнуть неизвестного в колено.

— Держи крепко! — потребовал кто-то вдалеке.

Ветер все-таки сорвался с руки и отвесил Валаду такого пинка, что он перелетел через защитную стену и, возможно, долетел до моря.

А к Лиин подбежал Микал, схватил за руки, стал что-то успокаивающе говорить.

Потом откуда-то появился светловолосый великан — бывший главный придворный маг, положил ладонь Лиин на голову, и ей вдруг стало спокойно-спокойно. И спать захотелось, она даже зевнула перед тем, как мир стал меркнуть.

— На этот раз я его точно убью, клянусь! — мрачно обещал за спиной откуда-то взявшийся Юмил.

— А я помогу, — не менее мрачно пообещала лекарка-южанка.

И Лиин уснула со счастливой улыбкой, уверенная, что за нее отомстят.

И уже не видела, как мрачный Юмил нес ее в спальню, под присмотром чем-то обеспокоенной лекарки-южанки. Не видела, как ошарашенного произошедшим, но все равно почему-то довольного Валада снимали со скалы, отвесной, торчащей из воды недалеко от берега. Не видела людей, которые целыми компаниями ходили «смотреть на дом, который разрушила наша маленькая хозяйка». Ругающегося на Валада бывшего придворного мага тоже не видела. Как и того, как запыхавшаяся Кадмия Ловари раздавала подзатыльники обоим. А того, как Юмил прямо во дворе пытался Валада избить, наверное, и видеть бы не хотела. Потому, что драка получилась страшная, и мужчин в итоге унесли в одну из уцелевших комнат лекарского дома.

Проснулась Лиин только следующим утром, когда все успели несколько раз поругаться, успокоиться, а некоторые даже полечить синяки и ссадины.

Удивленно посмотрела на спавшего в кресле Юмила. Потом перевела взгляд на размешивающую что-то в чашке лекарку-южанку.

— Укрепляющее, — сказала женщина и улыбнулась, светло и задорно. — После таких выбросов всегда нужно укрепляющее, особенно женщинам в положении.

— Каком еще положении и какие выбросы? — удивленно спросила Лиин. Голос был севший, видимо орала она очень громко.

— Ты действительно не знала? Я думала, просто мужу пока не сказала, — озабоченно отозвалась лекарка. — Тебе теперь беречь себя нужно, особенно учитывая то, что произошло вчера. Твой ребенок точно не будет магом воздуха, от воздуха у Валада щиты изначально стояли, а от второй силы он поставить едва успел.

— Какой еще ребенок? — ошарашено переспросила Лиин.

— Ох, сейчас расскажу. Ты пей, — велела лекарка и всучила Лиин чашку с чем-то зеленовато-желтым, но на вкус вполне приятным.

Оказалось, зовут лекарку Бира Хоберта. На самом деле она была двоюродной теткой Малена, и Юмилу приходилась какой-то там по родству бабушкой. И она действительно чуть не вышла замуж за Валада, в его прошлой жизни. Он тогда выглядел иначе, а она была молодой и глупой, но это дела давние.

Ребенок оказался обыкновеннейшим, и если бы Лиин была внимательной к себе, то заподозрила бы о его существовании минимум месяц назад. А так как она невнимательна, вечно занята, да и какие-то дуры убедили ее в том, что первыми признаками беременности являются тошнота, обмороки и плохой цвет лица… В общем, как вышло, так вышло. Просто, теперь следовало учитывать, что дитя унаследовало дар от отца, а значит, с собственным у Лиин некоторое время могут быть проблемы. Особенно с контролем. Хорошо хоть она не водница, в этом случае проблем было бы больше.

И так уж вышло, что благодаря идиоту Валаду, решившему, что ученице надо дать толчок для развития, вызвав определенные эмоции и легонько воздействовав на ее сознание, увеличив любопытство и жажду подраться…

— Так это из-за него я захотела его же убить, — мрачно пробормотала Лиин.

— Из-за него, — подтвердила лекарка. — Впрочем, эта старая бестолочь за свои художества уже получила и не только от тебя и твоего мужа. Но, увы, теперь ничего не сделаешь. Дар, фактически еще не существующего ребенка, он пробудил. И это теперь следует учитывать. Пока что этот дар будет тебя просто защищать, основные сложности начнутся, когда у ребенка появится сознание.

Лиин вздохнула.

Валада опять захотелось утопить. Причем, топить медленно, наблюдая за переливами на его лице и громко хохотать.

— Говорю же, идиот. Нетерпеливый, причем. В прошлой жизни он таким не был, видимо, тело, в котором он находится, даже при отсутствии настоящего хозяина на него как-то влияет.

Лекарка вздохнула. По-матерински погладила спящего Юмила по голове и ушла, велев Лиин полежать еще хотя бы час, чтобы укрепляющее подействовало.

— А может его выгнать моим высочайшим повелением с островов? — спросила сама у себя Лиин, так и не сумев избавиться от желания утопить Валада. — А еще старый и умный. Недоумок! И чем он мне так нравился?

Глава 14

Союзники, советники и вещие сны

Следующее, после буйства Лиин, разозленной Валадом, утро выдалось тихим и спокойным. За тихим утром начался такой же тихий день. Даже ветра не было, и солнце светило неярко, окутанное легкими, как вуаль, облаками. Зато у людей появилась жажда деятельности. Рыбаки чинили старые сети, которые по уму давно надо было выбросить. Их жены занимались уборкой или готовкой. И даже владелец старого кабака, который накануне пообещал сжечь какой-то маг, если там не перестанут наливать пива его ученикам, занялся ревизией посуды, решив выбросить совсем уж откровенно битую.

У Лиин, ее мужа, учителей и людей, которые были то ли гостями, то ли советниками, а то ли всем вместе, тоже нашлось дело. Они собрались в библиотеке, у карты, занимавшей половину стены между двумя шкафами. Сначала долго там стояли, наблюдая за тем, как повинуясь взмахам рук бывшего придворного мага, на карте появляются загадочные иллюзорные значки, флажки и кораблики. Потом мужчины принесли стулья для себя и женщин и все расселись с комфортом.

— И что это значит? — спросила Кадмия Ловари, вдоволь налюбовавшись картой. — Я, похоже, упустила последние новости. Потому что вижу уже четыре флота у наших любимых болот. И почему-то не вижу кораблей королевства, чьи команды гонялись за змеем с артефактом и обманками.

— Король что-то задумал. Или понял, что мы его обманываем, — сказал Валад, откинувшись на спинку стула. — То, что вы сейчас видите, результат наблюдений с помощью птиц, морских змеев и прочей волшебной живности. Как вы понимаете, что втемяшилось в головы адмиралам, решившим ввязаться в свару за мнимое золото, они нам сказать не могут. И тем более не расскажут, что творится в безумной голове бессмертного короля.

Ловари окинула Валада недовольным взглядом, покачала головой и посмотрела на старшего Веливеру. Тот в ответ пожал плечами и сказал:

— Мы можем только ждать, что будет дальше. И надеяться, что демоны продолжат пожирать людей и ресурсы Золотых Туманов. Воевать с ними мы все еще не можем. Точнее, уже можем, но потери будут слишком большие. Так что… Да и в данный момент у нас есть дела важнее.

И посмотрел на вполне довольного жизнью сына. Потом перевел взгляд на сонную и мечтательную невестку.

— Да, — сказала Лиин. — Я все еще хочу выгнать Валада к демонам в логово, но понимаю, что он нужен нам здесь.

Юмил негромко хмыкнул и одарил самозваного учителя жены убийственным взглядом.

— А твой муж за тебя, кстати, дерется гораздо лучше, чем за себя, — жизнерадостно произнес Валад и нахально подмигнул ученице.

Лиин ответила ему спокойным взглядом и схватилась за руку мужа. То ли ища у него поддержки, то ли успокаивая.

— А ведь она действительно может тебя выгнать, и мы даже возражать не будем, — задумчиво сказала Кадмия.

Валад ей улыбнулся, пожал плечами и серьезно сказал:

— Можете думать обо мне что хотите, но я все равно считаю, что чем сильнее она как маг, тем лучше. И рисковать надо было.

— А если бы она дом разрушила? — спросил Микал.

— Отстроили бы, — равнодушно сказал Валад. — Зато какая сила… убил бы того недоумка из-за которого она не видит собственной силы и чувствует себя слабой.

— Его и без тебя убили, — проворчала Лиин, посмотрела на мужа и решительно сказала: — Но мы ведь не ради меня собрались.

— И ради тебя тоже, — заговорил Юмил. — Если этот идиот еще раз что-то подобное сотворит…

— Не сотворю, — легко пообещал Валад, не став слушать угрозы. — Смысла нет. У нее сейчас сила нестабильна, да и эмоциональный фон тоже так себе. Не думал, что она столь бурно отреагирует.

Лиин громко фыркнула, а молчаливая Бира перегнулась через Микала и легонько стукнула Валада ладонью по затылку.

— Больше никаких интриг, — потребовала негромко.

— Ты не поверишь, но я даже не интриговал. Просто совпало. Погода подходящая для воздушников. Муженек не успел вернуться от пиратов, думал, что еще денек там посидит. Сила у нее по пикам скачет, стоит только немного разозлить. Еще этот учитель со списками пришел как раз в тот день, когда управляющий должен был отчитываться…

— Кстати об учителе, — перебила Валада Кадмия и, встав на ноги, повернулась к тихо сидящему у стены мужчине. — Уважаемый Риван, делайте что хотите, но объясните вашим ученикам, что на Хребте Дракона нет семи столбов, а значит, нет той силы, которая маскировала дар этих малолетних олухов в столице. И если я еще хоть одного идиота увижу без маскирующего амулета на шее, следующим, что я туда повешу, будет блокирующий. А это очень неприятное ощущение, могут у Юмила спросить, если не верят. А еще, блокировка способностей в таком незавершенном состоянии почти гарантирует то, что нормально они у них не разовьются, и будут эти олухи слабыми магами, плохо владеющими собственным даром. Впрочем, если их это утешит, осознанно блокираторы им носить не придется, слабенький дар в отличие от сильного, неплохо маскируется. Даже если нет никакого другого направления. В общем, если они добиваются именно этого…

— Я все им скажу, — пообещал мужчина. — Но им там тесно, понимаете?

— Понимаю, поэтому не требую, чтобы эти подросшие балбесы и балбески сидели в школе и не высовывали оттуда носов. Но маскирующие амулеты им зачем раздали? Или они настолько глупы, что не понимают — на острова в любой момент может прибыть кто угодно. Хоть под видом моряка на купеческом корабле, хоть под видом ничтожнейшего бродяги… а через пару месяцев еще и беженцы могут появиться и среди них целый шпионский корпус может спокойно спрятаться. А тут эти олухи, фокусы хорошеньким селянкам показывают.

Мужчина печально вздохнул, но кивнул.

— А давай эти столбы вкопаем, — неожиданно предложил Валад. — Ритуал на самом деле не сложен…

— Куда ты их вкапывать собираешься? — полюбопытствовала Мелана. — Ты вообще понимаешь, что дети сбегают на соседние острова? Будешь копать морское дно, чтобы накрыть скрывающей сеткой весь архипелаг?

— Пускай привыкают носить амулеты! — как отрезал бывший придворный маг.

— А самые норовистые отправятся в качестве юнг на корабли, с блокираторами на шее, — мрачно пообещал Юмил. — Будут учиться драить палубу и выполнять приказы.

— Тоже дело, — не стал спорить представитель школы. Видимо, с радостью отправил бы на корабли часть проблемыных учеников прямо сейчас.

— Ладно, со школой разобрались, — сказала Кадмия. — Картой полюбовались. Что у нас еще было?

— Укрепление, — подсказал все и всегда помнивший Микал. — Распыленность флота. И налоги.

— Укрепления строить глупо, — сказал Юмил. — Они только внимание привлекут. Проще выставить щиты, а потом сослаться на артефакты, найденные на дне морском. Кстати, давайте их действительно найдем, дадим нашим буйным мальчишкам задание распространять слухи, хоть какая-то польза от этих олухов будет.

— Идея неплохая, но меня смущает, что ее предложил ты, — жизнерадостно отозвался Валад. — Твои интриги…

— Это не интриги, — перебила его Лиин.

— Как знаешь, — не стал спорить Валад и опять подмигнул, получив в ответ убийственный взгляд.

— Ладно, пускай распространяют, хотя меня тоже что-то смущает. Не могу понять что, — сказала Кадмия.

— А я знаю, что тебя смущает, — опять заговорил Валад. — Наверняка то, что наш всеми любимый король разыскивает артефакт вызывающий огненную птицу. Впрочем, можешь не смущаться. Он все равно решит поискать и здесь. Чуть раньше, чуть позже, но решит, если уже не решил.

— Значит, нам нужно как-то натолкнуть его на мысль поискать в другом месте, — жестко сказала Лиин, которую жизнерадостный Валад чем дальше, тем сильнее раздражал.

— В болотах, например, — сказал Юмил.

— Кстати, неплохая идея, — неожиданно для всех не стал спорить Валад. — Придумать бы еще, как его туда направить и можно надеяться, что он там утопит половину своего воинства, а другую половину вырежут доблестные борцы за золото, почуяв конкурентов. Да, интересная идея.

— Вот ты и придумай, — величественно велела Кадмия. — А насчет флота надо думать. С одной стороны, сейчас он практически невидим.

— А с другой, в любой момент может понадобиться, — сказал старший Веливера. — Да и карта мне не нравится. Мало ли куда дальше двинутся корабли Золотых Туманов.

Все опять посмотрели на карту. Иллюзия за время разговора ни капельки не изменилась.

— Давайте подождем, пока задвигаются, — сказал после продолжительного молчания незнакомый Лиин мужчина, видимо представитель распыленного флота.

Спорить с ним не стали, но карту рассматривали еще долго и сошлись на мнении, что хотя бы часть распыленного флота следует подтянуть поближе к Головному острову. А то мало ли?

— А с налогами что? — спросила Лиин, когда разговор о флоте сам собой увял. Она так и не вспомнила, жаловался управляющий на налоги или нет.

— А их несколько купцов на Седьмом Позвонке решили не платить, — сказал все знавший Валад. — Твой управляющий, умный мужик, сказал, что в таком случае у них отберут корабли, дома, товары, когда долг накопится. И теперь они собираются идти к тебе жаловаться. Будут плакаться о том, что дети с голода пухнут, пираты лютуют, войной воняет, какие уж тут налоги.

— И что мне с ними делать? — растерянно спросила Лиин.

— А что хочешь, — сказала Кадмия. — Хоть головы вели отрубить. За контрабанду.

Лиин только вздохнула. Рубить головы откровенно не хотелось. Но ушлые купцы ее заранее раздражали не меньше, чем Валад. Попадались ей такие. И почему-то вспомнился ныне мертвый Хашен. Вот он тоже любил поговорить о голодающих детях и выплакавших глаза женах, хотя ни тех, ни других у него не было.

— Кстати, куда делся Мален? — спросила Кадмия, когда было решено пока разойтись и до вечера все обдумать. — Может, он картину сможет дополнить?

— У нашего веселого привидения отцовские чувства проснулись, — недовольно проворчал Валад и широко махнул рукой.

— В столице он, — объяснила Мелана. — Ромулу решил помочь и новости собрать.

— И его там кто-то вызывал кроме Ромула, — добавила Лиин, но кто, так и не смогла вспомнить. Вероятно, Мален этого не сказал. Спешил очень. И действительно был весел, прямо светился.

— Мстить кому-то будет, — поняла Кадмия, с чем все и разошлись.

Два императора, живой и мертвый, сидели под камнем, нависавшим над дорожкой, ведущей к пещере-усыпальнице. Там их не было видно ни с моря, ни с земли. А по тропе вряд ли бы кто-то стал спускаться. Усыпальница очень непопулярное место. Да и вызывать духов вовсе не обязательно рядом с тем местом, где находятся их тела. Просто Ромулу было так привычнее. И он считал, что здесь его никто не побеспокоит. А еше, хотелось посидеть под этим камнем, мать навестить, подумать в одиночестве, даже отдохнуть. Потому, что во дворце было слишком много людей и большинство смотрели так, что между лопатками начинало чесаться, а голову хотелось пригнуть и отскочить в сторону.

— Я бы ему не доверял, даже поклявшемуся. И не факт, что на нем сработают наши камни, — серьезно говорил Мален, игнорируя тот факт, что кто-то уже в четвертый раз пытался его призвать. — Сыграть тут можно только на его семье. Если он поймет, что несмотря на предоставленную на островах со-Ялата защиту, они там фактически заложники… Хотя учитывая его сыновей и наглость этой семейки, они могут еще и там попытаться поиграть в захват власти. И тогда они будут не фактическими заложниками, а самыми настоящими. Если их Лиин случайно не зашибет очередной сваленной стеной, у нее сейчас настроение такое изменчивое.

Ромул молча кивнул. Доверять советнику со-Яруна он не собирался в любом случае.

— С другой стороны, он сейчас лучшее, что ты можешь получить от этой ситуации. Думаю, он даже толковые советы начнет давать, не без пользы для своей семьи, конечно. Он старый и умный. Просто не позволяй ему переступать некую грань… попроси свою призрачную бабушку за этим проследить. Заодно пускай она следит за твоей аурой, за наличием зарождающихся проклятий, воздействием управляющих зелий, ну и всем прочим. У меня за этим Мирак следил в последние годы. А до этого старик Варда. И прокляли меня как раз тогда, когда он умер, а Мирак еще не успел приехать. Слишком скоропостижная смерть оказалась, не повезло. Мы даже подозревали, что его убили, но он подтвердил, что это обыкновенный несчастный случай был. Так что Ларама в этом плане лучшее, что ты можешь найти. Она точно не умрет, потому, что уже мертва. Да и сделать с ней ничего не смогут. Она слишком старый призрак. О том, чтобы никто не смог достать ее останки для привязки, она наверняка позаботилась. По этой же причине ее не смогут изгнать, разве что ослабить на некоторое время. Но это тоже легко исправимо, пускай научит тебя ее призывать, полным именем. И ставь в центр призывного рисунка накопитель, чтобы могла подпитаться. Да, кстати, для обмена новостями такой способ тоже хорош. Хочешь что-то сказать нам, зови меня. Призыв меня притягивает мгновенно, если я придти хочу. А мы можем звать Лараму, обыкновенным способом, не на полное имя. Думаю, нам она свое имя не доверит, умная женщина.

— Не доверю, — подтвердила Ларама, появляясь перед мужчинами. — Вы решили с мальчиком договариваться?

— Почти. Вечером проголосуем.

— Хорошо, — сказала Ларама. — А здесь такие чудные дела творятся. Одного мертвого императора сейчас призывает мальчишка, которому сказали, что он его сын. А рядом стоит один хитрец. И маг с ловушкой.

— Подождут, — отмахнулся Мален и прищурился, глядя на небо, словно увидел там что-то очень интересное.

— Пойдешь? — спросила Ларама.

— Конечно, — подтвердил Мален. — Интересно посмотреть, что там за сын. И узнать, кто ему об этом сказал. Да, и на ловушку тоже хочется посмотреть. Единственная, которая на мне сработала, была ловушка Кадии. Но и туда я забрел по собственной глупости и добровольно.

— Мужчины, — проворчала Ларама.

А Ромул посмотрел на камень, закрывающий вход в усыпальницу. Мать он любил, хотя и сбегал от ее опеки в последнее время. Да и физически ощущал, что рядом с ней становится глупее. И вот, пришел сюда не к ней, а чтобы побыть одному, а потом поговорить с Маленом. Странно.

— Наверное, я не очень хороший сын, — пробормотал тихо, а призраки посмотрели на него с одинаковым сочувствием.

А когда Ромул решил, что пора возвращаться во дворец, на полпути от усыпальницы ему встретился всклокоченный, незнакомый мужчина, сумевший уговорить стражников его пропустить, но не сумевший убедить их, что не нужно сопровождать. Он резко остановился, попытался обаять Ромула очаровательной улыбкой, а потом, словно опомнившись, состроил предельно серьезное лицо.

— Сочувствую вашему горю! — рявкнул мужчина так, словно был воином на параде.

Невидимая Ларама тихонько фыркнула, а столь же невидимый Мален прошелестел:

— Идиот.

Мужчина его, наверное, услышал, потому что пугливо оглянулся.

— Благодарю, — сказал Ромул, когда мужчина опять уставился на него. — Вы меня зачем-то искали?

— Да, еле нашел! — прозвучало обвиняюще, и мужчина запнулся. Посмотрел на тропу, на море, на Ромула. О чем-то старательно подумал, морща лоб и прикрыв глаза.

— Полный идиот, — шепотом восхитился Мален. — Наверное, послали, кого не жалко.

Мужчина опять оглянулся и с подозрением спросил у Ромула:

— Вы что-то слышали?

— Пока я вас слушаю и постепенно теряю терпение, — ответил император.

Мужчина нахмурился, с видимым усилием собрался с мыслями и выдал:

— Вас на совете ждут!

— Каком еще совете? — неподдельно удивился Ромул. Он не помнил, чтобы собирал какой-то там совет, а это было его право и обязанность.

— Большом, — обрадовал императора мужчина, развернулся и, не прощаясь, потопал обратно по тропе.

— Не уважают тебя, — заметил очевидное Мален.

— Я знаю, — мрачно сказал Ромул.

— И что собираешься с этим делать?

— Смотря, что они потребуют.

Почему-то в том, что от него станут что-то требовать, Ромул ни капельки не сомневался.

— Чудесно, — чему-то обрадовался Мален. — Тогда я на этот совет с тобой схожу. Очень интересно, кто и о чем там решил посовещаться. И, кстати, не смей бегать по дворцу и спрашивать у встречных о том, где этот совет проходит. Если чей-то посыльный настолько туп, что не догадался сказать, где тебя ждут, значит, подождут еще, пришлют другого посыльного, посообразительнее. Подумают о вечном, пока время будет.

— Я не собирался этого делать, — сказал Ромул.

— Вот и хорошо.

Ромул на мгновенье остановился, оглянулся, мысленно пообещал матери еще придти, только без докучливого призрака, и решительно пошел вперед.

Облегчать жизнь неведомому совету он не собирался, поэтому пошел не в свои комнаты и даже не в зал приема жалобщиков, перед дверью которого наверняка кто-то сидел, не веря, что сегодня император жалобы не слушает. Ромул пошел в библиотеку. Не в родовую, куда посторонних не пускали, а в общую. Попросил у изумленно на него смотревшего библиотекаря какую-то книгу о морских сражениях, отправил одного из стражников на поиски служанки, которая принесет чай, и сел читать за стол в дальнем углу.

— Ты точно ему сказал, что мы его ждем? — мрачно спрашивал адмирал Будиви у Есса бол-Румило.

Тот в ответ совершенно по-идиотски улыбался, оправдывая своего гордое звание первого тупицы во всех флотах империи. Топтался с ноги на ногу и по-медвежьи бурчал:

— Сказал, еле нашел его рядом с усыпальницей.

— Что точно ты ему сказал? — допытывался адмирал, игнорируя тихий шепот за спиной о том, что не стоило отправлять этого идиота. Надо было тянуть жребий, раз никто не хотел уходить, опасаясь, что без него о чем-то договорятся.

— Что его ждет большой совет, — неуверенно ответил Есса, пошаркав по паркету ногой, чем вызвал смешки.

— Так может этот мальчишка пошел в зал высокого собрания? — спросил кто-то.

— Нет его там, я проверял, — злобно ответили ему.

— Ты не сказал, где мы его ждем?! — догадался адмирал.

— Вы не велели, — гордо сказал Есса.

За спиной у адмирала кто-то откровенно засмеялся.

— Проклятье, — сказал Будиви, а потом улыбнулся, обернулся к весельчакам, которые по сути и втянули его в эту авантюру, и твердо произнес: — Я сделал все, что мог. Если большой совет желает видеть императора, пускай он его и ищет. А я, так и быть, подожду еще немного, а потом уйду. И пускай у вас военным советником будет кто-то другой.

Веселье у совета как рукой сняло. Будиви был им нужен. Он оказался вообще единственным адмиралом, с которым еще хотя бы о чем-то можно было договориться. Остальные либо отправились воевать за золото, либо затаились, ожидая неизвестно чего, либо вообще пропали. И адмирал Будиви тоже уже жалел, что не затаился. Просто очень уж хотелось поставить на место мальчишку-императора, у которого на самом деле не было ни силы — не считать же таковой умение управлять амулетами дворца — ни союзников, ничего. Он даже не догадался попытаться договориться с волчицей. А она ведь могла поддаться на его уговоры, особенно после смерти императрицы. Пообещал бы отменить изгнание ее сыночка, и она бы наверняка вернулась, вместе с волками, которые привыкли служить императорам.

Но Ромул глуп. А тут совет, настоящий, пускай и не полный. И большую часть этих советников одобрил еще Мален, а меньшую, как думали новоявленные советники, одобрит Ромул, куда ему деваться?

Но, как оказалось, кого-то одобрять молодой император не спешил.

— А может он нас ищет? — спросил советник по финансам. Тот еще болван, на самом деле. Двое предыдущих от этой должности сбежали при первой же возможности. Один еще при жизни Малена, второй сразу же после его смерти, прихватив с собой и казначея, а если верить слухам, то и часть казны. А этот ничего, сам пришел, теперь улыбается, гордится чем-то. Наверное, думает, что сможет безнаказанно грабить казну. Видимо, не знает, чем похожие идеи закончились для временного прима со-Ялаты. Ведь вовсе не факт, что Ромул не сумеет найти верного себе казначея и тот не укажет на дыры, сквозь которые утекают деньги.

— Если бы искал, кто-то бы об этом знал. А он сразу пропал, как только зашел во дворец, — рассудительно сказал советник по архитектуре.

Этот советник был стар и умен. В интриги он предпочитал не лезть, тихонько себе брал взятки за то, чтобы помочь вписывать в ту самую архитектуру столицы чьи-то склады и дома, которых изначально не планировалось, и жил припеваючи. Даже на предложение омолодиться не купился, сославшись на то, что всему свое время. Поэтому и был до сих пор жив.

— Нашли! — вопль молодой луженой глотки раздался от двери так неожиданно, что советники едва не начали разбегаться в разные стороны. — Он в библиотеке, читает! Ему туда чай носили!

— Что?! — не поверил своим ушам кто-то.

— Молчать! — по привычке рявкнул адмирал, подозревая, что если сейчас разрешить всем возмущаться, кто-то может додуматься до того, чтобы пойти и притащить Ромула насильно. А мальчишка может огорчиться и приказать дворцу убить нетерпеливых советников. И вот тогда будет совсем весело. — Вернитесь в библиотеку, пригласите императора на совет, вежливо, и не забудьте объяснить, куда идти.

Молодой человек, заглядывающий в малый совещальный зал из коридора, жизнерадостно кивнул и с топотом умчался.

Ждали императора, мрачно переговариваясь о том, что пить чай в какой-то библиотеке в то время, когда его ждут благородные мужи — очень невежливо и опрометчиво.

Адмирал Будиви молчал и в эти разговоры не вмешивался. У него было нехорошее предчувствие. Он вообще неплохо в людях разбирался и подозревал, что время уже упущено. Что Ромула сейчас лучше вообще не трогать, потому что тот, кто тронет, в итоге и будет самым виноватым. Хоть бери теперь и трави его, пока не решил, что пора проредить совет, да и прочих благородных, обитающих во дворце. Но если отравишь, во дворце, да и не только в нем, начнется форменный бардак, не говоря уже о демонах, которых дворец, лишенный щитов, точно притянет. Видимость власти лучше, чем ее отсутствие. Драка за эту власть с применением оружия сейчас нужна меньше всего. Да и вмешаться в таком случае сможет кто угодно. Даже та же Ловари, может неожиданно вспомнить, что ее дорогой сынок императорский бастард. И попробуй, докажи обратное.

С другой стороны, если удастся с мальчишкой-императором договориться…

— Да, теперь точно перевес будет у того, кто договорится, — пробормотал Будиви.

— Тоже заметил, как изменился взгляд у нашего рассеянного императора? — спросил незаметно подошедший к адмиралу советник по архитектуре. — И стражу забрал прежде, чем кто-то успел опомниться, возможно, даже с применением магии. Хотя мой старый друг клянется, что никаких привязок там нет. Но мало ли какие артефакты еще передаются в роду императоров.

Будиви кивнул, сел поудобнее и приготовился ждать. Почему-то чувствуя себя зрителем на цирковом представлении.

Впрочем, это ощущение оказалось верным.

Ромул, когда пришел, был спокоен, улыбался благодушно, на советников смотрел с любопытством и без возражений сел на предложенное место возле трибуны.

Он столь же спокойно выслушал обвинения в том, что скрыл от совета важные сведения. Не отреагировал на требования передать еще кому-то управление дворцовыми амулетами, а на заявление о том, что другие позаботятся о его безопасности лучше, чем он сам, Ромул только улыбнулся.

— Проклятье, — пробормотал Будиви, которому это спокойствие совсем не нравилось.

Советники потихоньку делились на тех, кто был умным, и тех, кто был наглым. Умные мрачнели и все чаще оглядывались на запасной выход. Наглые отчего-то решили, что Ромул поддается давлению и надо продолжать в том же духе.

— Вы понимаете, что вы подвергаете дворец и город опасности?! — патетически вопрошал Бирт Вилам, представитель от купцов, которого, похоже, попросту отправили на заклание, решив таким образом разведать обстановку.

Смотрел Бирт на Ромула, перегнувшись через небольшую трибуну, тихо поскрипывающую от его веса. — Понимаете, что если с вами что-то случится, демоны станут разрушать дома и убивать людей?! Вы знаете, что есть разрушения и погибшие в других городах?! Знаете?! Вот поэтому я вас спрашиваю, вы понимаете, что вы единственный, на ком держится защита, и если с вами что-то случится…

— Я думал, это вы не понимаете, — абсолютно спокойно сказал Ромул. — Но, похоже, вы все отлично понимаете, просто обнаглели окончательно, вообразив себя бессмертными и неприкасаемыми. Вы сейчас находитесь в моем доме и мне же угрожаете.

— Мы не угрожаем, — неуверенно сказал представитель купцов, даже соизволив выпрямившись. — Это вы угрожаете…

— Я?! — неподдельно удивился Ромул, а потом улыбнулся широко-широко. — Зачем мне вам угрожать, если вас поубивают владельцы земель и титулов, которые имеют право участвовать в большом совете, но которых вы даже не соизволили пригласить? Я просто не стану вмешиваться. Вмешиваться в дела чести вообще нехорошо, не правда ли?

До несчастного купца, да и не до него одного, похоже так и не дошло, во что он влез. Он захлопал глазами и стал смотреть в зал, словно искал подстказку.

— Проклятье, — пробормотал адмирал Будиви. — Большой совет, проклятье… Большой совет в малом зале…

Вот так взять и нажить себе кучу заносчивых врагов, всего лишь не обратив внимания на одно единственное слово.

— Вы меня правильно поняли, — сказал молодой император, одарив зашумевший совет еще одной улыбкой. — Я сегодня же начну писать письма, буду извиняться за произошедший инцидент и то, что невольно нанес оскорбление, в нем поучаствовав, не зная, что совет неполон. Да… и имена с титулами тех, кто на этом совете присутствовал, перечислю. И удивлюсь, что кто-то вообразил, что имеет право собирать большой совет, забыв, что это должен делать я, заранее приказав секретарям всех известить.

У кого не выдержали нервы, адмирал Будиви так и не понял. Он даже не знал, кто из советников маг. Просто заметил краем глаза вспышку и инстинктивно упал на пол. А приподняв голову, увидел, как по защите императора стекает огонь, как спичкой вспыхивает трибуна и одежда представителя купца, а стул, на котором мгновенье назад сидел Ромул, рассыпается пеплом.

Дверь малого зала с грохотом открылась и с помещение стали забегать стражники в полной амуниции, еще и с копьями. Кто-то справа дико кричал, но кто, видно не было, мешали поспешно оттуда убегавшие люди, ронявшие стулья и друг друга.

А рядом с Ромулом, если присмотреться, можно было заметить прозрачную человеческую фигуру. Вероятно, ставшую видимой из-за магического огня. И адмирал Будиви даже догадывался, кто там стоит.

Вот кто мог подсказать бестолковому Ромулу, в чем разница между большим и малым советом, кроме Малена? Видимо, окончательно после смерти спятившего и решившего отомстить всем, кто мог быть виновен хотя бы в нехороших мыслях, направленных в его сторону.

— Проклятье, — пробормотал адмирал, огляделся и стал тихонько отползать в сторону, надеясь, что успеет сбежать, а потом поговорить с Ромулом до того, как он станет писать свои письма.

В том, что станет, адмирал ни капельки не сомневался.

— Проклятье, зачем я в это влез?

Советников из малого совещательного зала отпускали по одному, только после унизительных расспросов и объяснений. Расспрашивали стражники, а император сидел в принесенном откуда-то кресле, многозначительно улыбался и время от времени поглядывал на неприметный такой камешек. Довольно скоро стало понятно, что этот камешек — амулет. Один из тех, с чьей помощью можно отличить правду от лжи. Благодаря этому камешку Ромул довольно быстро выяснил, кто был инициатором этой пародии на Большой совет. Узнал, что за маг бросался огнем. Выведал, кто больше всех не рад, что император счастливо пережил покушение. А потом объяснил, что с этими не радыми будет, если они попытаются повторить подвиг мага.

И ему невольно верили. И в то, что дворец перемелет в кашу и не заметит. И в то, что Ромул даст в руки меч и отправит сражаться с демоном. И в то, что лишит титулов и земель.

Сложно не верить, когда слева и сзади от этого совершенно спокойного мальчишки лежит обгоревшее тело представителя купцов, накрытое принесенной стражником скатертью. А за спинами сбившихся в кучку советников полуразрушенный зал и кровавые ошметки — все, что осталось от мага.

Возможно, если бы Ромул решил перейти в другое помещение, самообладание к советникам бы вернулось. А вместе с ним и наглость. Но в этом зале советники были тихими и в большинстве — испуганными.

И Ромулу они очень быстро надоели. Но он терпеливо сидел и устрашал, стараясь не обращать внимания на запах сгоревшего мяса и крови. Кому-кому, а ему нельзя было демонстрировать слабость. Продемонстрирует, и его сожрут, даже о щитах от демонов забудут. Или не забудут, просто сообразят поймать, где-то запереть, а лучше приковать, чтобы случайно в окно не выпал, и жить себе припеваючи за целехонькими щитами.

Мален так бы и сделал.

А раз до этого додумался он, то вполне мог думаться и еще кто-то.

— Найми себе телохранителей на первое время, — посоветовал Мален, прежде, чем отправиться к неизвестному, не устававшему его вызывать. — Найми, но не смей доверять. Их рано или поздно попытаются перекупить. Без Ларамы за спиной никуда не выходи. Во дворце тебя теперь вряд ли рискнут тронуть, после такой демонстрации. Но за его пределами…

— Я понимаю, — выдохнул Ромул.

И Мален, наконец, ушел, оставив молодого императора со стражей и десятком не опрошенных советников. Среди них был и адмирал Будиви, решивший подойти последним, попросить прощения, покаяться, повиниться, предложить свою помощь и, возможно, что-то взамен выторговать.

Ромулу ведь нужны союзники. С одной стражей и мертвым папашей далеко не уедешь. А в деле заключения союзов кто первый, у того больше свобода маневра. Тем, кто придет после придется подстраиваться подо что-то уже существующее. В этом адмирал был уверен.

А Ромул был уверен, что выслушав последнего советника, встанет с проклятого кресла, отправится в сад, немного подышит чистым воздухом, а потом пойдет к Гальшану со-Яруна. Настроение как раз подходящее для разговора с ним. Бодрое такое настроение и при этом паршивее некуда. С таким настроением — или в драку, или на переговоры со старыми лисами. Потому что если не сотворить чего-то подобного, пострадать могут совсем уж невиновные люди. Например, глупые невесты, решившие не вовремя покрасоваться перед самым завидным женихом империи.

У Малена настроение было гораздо лучше, чем у Ромула. Да и советники, возомнившие, что могут что-то требовать от императора без всяких на то причин, были сущими детьми, по сравнению с вымершими акулами, всего год назад вольготно плававшими в дворцовых интригах. Остался от этих акул один со-Яруна, да и тот возжелал о чем-то договориться.

Малену гораздо интереснее со-Яруны и его желаний был человек, не оставлявший попыток его вызвать. И так называемый сын. И то, почему он себя таковым возомнил.

Место, куда Малена призывали, оказалось обыкновенной гостевой комнатой. Причем, не лучшей. Из тех, где жильцы менялись чуть ли не ежедневно.

В комнате завесили окна темной, тяжелой тканью. Сдвинули кровать в угол. Убрали с пола ковер и изрисовали темные лакированные доски какими-то дивными символами, среди которых прятался обыкновенный призывной круг.

Мален, глядя на эти художества, едва не расхохотался. Похоже, любители вызывать духов нашли где-то древний, страшный и очень сильный ритуал. И поспешили найденным воспользоваться. А теперь ждут обещанного результата, хотя ничего дополнительные завитушки, линии и геометрические фигуры не дают.

У кого-то, видимо, было такое вот чувство юмора.

Мален немного постоял в призывном круге невидимкой, размышляя о том, а не выйти ли из него и не появиться за спиной вон того типа в черном. Еще и можно громко крикнуть, а потом, когда несчастный от неожиданности запрыгнет на свои художества, еще и расхохотаться, обещая всяческие несчастья.

В том, что рисовал дивные символы именно этот человек, Мален ни капельки не сомневался. Он был магом. Нет, вызвать духа при должном желании может кто угодно, просто воспользовавшись накопителями или амулетами. Но дело возвращения в мир древних и страшных ритуалов без магов обходится редко. Причем, маги всегда не шибко сильные, частенько недоучки, а бывает — вообще самоучки, мнящие себя гениями.

Маг, одевшийся во все черное, Малену был незнаком. Немолод, худое, длинноносое, с выпирающими скулами лицо казалось болезненно бледным. А жидкая бороденка только усугубляла впечатление. Казалось, жизнь маг в себе держит силой воли, а так бы она давно упорхнула.

Второй человек, ждавший появления Малена, был полноват, краснонос и обладал недобрым взглядом. Он одинаково недобро смотрел на мага, на стены, на пустующий ритуальный рисунок, на летавшую по комнате муху, на темные занавеси, на горевшую на столике свечу. В общем, очень странный человек.

Третьим был мальчишка. Из тех, что еще бриться не начали, но уже возомнили себя сильными мужчинами. Он стоял гордо и прямо, держался за потертую рукоять меча, видимо, семейную ценность и раритет. На мир он смотрел с вызовом и нетерпением. Мальчишке нужны были подвиги. А он тут вынужден ждать какое-то привидение.

— Любопытно, — сказал Мален и, наконец, стал видимым. — А самое любопытное в этой ситуации то, что я никого из вас вообще не знаю.

Маг быстро-быстро забормотал и зашевелил пальцами. Из необработанного кусочка бирюзы, лежащего в одном из дополнительных квадратов, стала разворачиваться стандартная ловушка на призраков. Мален на это дело смотрел с большим интересом и не шевелился. Причинить ему какой-либо вред эта штука не смогла бы в любом случае. Потому что он изначально привязан к ловушке раз в сто мощнее. А тут еще и камень поставили не в центре призывного круга, а в стороне от него, так что открывалась ловушка там, где никакого призрака не было.

— Говорите что вам надо, у меня дела, — недовольно сказал Мален, когда ловушка ожидаемо схлопнулась, так никого и не поймав.

Маг забормотал что-то странное, подошел к камню и аккуратно, ногой, пододвинул его поближе к духу.

— Все равно не достанет, — сказал Мален. — Да и я отойти могу. Или уйти. Говорите, что вам надо.

Маг печально вздохнул, пожал плечами и ушел к кровати, на которую сел с таким видом, словно собрался прямо там умереть.

Красноносый мужчина окинул мага злобным взглядом, потом ткнул локтем в бок мальчишку.

— Мне приснился сон, — гордо сказал пацан, сообразив, что пришла его пора начинать представление и веселить мертвого императора.

— Раз за вас, — сказал Мален и признался: — Мне тоже сны иногда снятся.

— Мне вещий сон приснился! — рявкнул мальчишка. — Ко мне пришли боги, сказали, что я ваш бастард и что только я смогу спасти империю!

Мален хмыкнул.

Мальчишка явно верил в то, что говорил. И красноносый мужик верил. Даже маг верил, вон как вытянул шею, прислушиваясь.

— Точно бастард? — спросил на всякий случай.

— Ну… — замялся мальчишка. — Сказали, что кровь взывает и зовет, и повелевает отправляться на запад с мечом, потому что только так можно спасти то, что должно быть спасено.

— Так… — мрачно сказал Мален.

Мальчишка не лгал. Маг смотрел с такой надеждой, словно Мален должен был броситься к сновидцу с распростертыми объятьями, всплакнуть и признать в нем единственного настоящего наследника.

— Очень любопытно. На запад, значит. С мечом… А ну, покажи меч.

Мальчишка посмотрел на красноносого, но тот только пожал плечами. Поэтому решение пацану пришлось принимать самостоятельно. Он немного посопел, тяжко вздохнул и вытащил меч из ножен. Приметный такой меч. Мален даже знал, кому он принадлежал почти столение назад.

— Ага, так вот куда он делся, — сказал обрадовано. — Я так понимаю, ты единственный его потомок… потомок того человека, которому принадлежал этот меч. И да, тебе надо на запад, на Драконий Хретет. Расскажешь там о своем сне¸ постоишь над камнем и тебе объяснят, как спасать империю дальше.

— Но… — вскинулся красноносый.

— Этот мальчик ваш племянник, да? — спросил Мален.

— Единственный, — мрачно сказал красноносый и представился: — Я Кодуш бол-Меньяса. И я бы не поверил в эти дурацкие сны, если бы Евиля не начала какая-то сила буквально выталкивать из дома.

— Это не непонятная сила. Это магический дар. Он проявляется во втором-третьем поколении… — задумчиво сказа Мален. — И вам нужно на Драконий Хребет. Срочно. Потому что если она начинает рваться наружу…

— Кто она? — спросил Кодуш.

— Сила. Магический дар, необычный. Проклятье, как он вообще оказался в ваших краях?

Кодуш понял, что спрашивалось о владельце меча, жившем почти столетие назад, нахмурился и признался:

— Морем принесло. А эта дуреха, прабабка Евиля, подобрала, выходила, влюбилась и вышла замуж. Он не помнил ничего о себе, а она была старой девой, купчихой, унаследовавшей дело отца, но так и не нашедшей себе среди купцов мужа, которому смогла бы доверить это дело. А находка ей чем-то понравился. Да и хороший он мужик был, сильный и в военном деле понимал. Пиратское гнездо разогнал. А мой брат женился на его внучке и вот… — Мужчина указал на задумчивого племянника. — Даже подумали, может то действительно был пропавший по тем временам принц? Хотя старая Верда говорила, что принц пропал двумя годами ранее. В то, что мать этого оболтуса согрешила с проезжавшим мимо императором, верилось меньше.

Мален пожал плечами и велел новообретенному «родственнику» отправляться на Драконий Хребет.

А Кодуш поворчал о том, что уже полмесяца без дела гоняет по морям свой невеликий флот, вместо того чтобы охранять купцов за звонкую монету, но согласился. И за совет держать гарпунные установки расчехленными и стрелять во все, что покажется похожим на демонов, поблагодарил. О том, что эти твари боятся гарпунов застрявших в теле, он пока не слышал. Но в том, что от них можно удрать на всех парусах и при помощи мага-ветрогона, уже убедился.

Заморенный маг тяжело кивнул. А Мален покачал головой, обозвал ветрогона идиотом и велел сходить в ближайшую лавку зельевара, чтобы купить укрепляющих и обновляющих зелий. А то ведь не доплывут.

— Вот так думаешь, что собрал их всех, а они находятся по одному то там, то здесь, — пробормотал призрак, прежде чем исчезнуть и оставить мужчин в некотором недоумении.

Глава 15

Пружина сжимается

Каяр очнулся как-то сразу, мгновенно.

Вот только-только вокруг была тьма, мягкая и густая. А тут вдруг стал свет. Резкий и острый, как стеклянный осколок. И в этом свете плавали пылинки, светящиеся, словно крохотные звезды. И теплое дерево было над головой. И мягкая, пахнущая медом и ванилью женщина под боком. А еще был запах, запах водорослей, соли и прохладных брызг. Запах моря.

— Корабль, — прошептал Каяр.

Женщина заполошно охнула, вскочила, зачем-то расправляя домашнее платье, в котором умудрилась уснуть. Заправила за ухо светлый локон. Улыбнулась. А потом бросилась на шею и почему-то расплакалась.

И Каяр понял, что о том, что же там, в итоге, случилось с демоном, лучше пока не спрашивать.

Да и сведения о том, где они находятся и как здесь оказались, подождут.

Сейчас главное успокаивать и говорить, что все хорошо.

И лучше пока не обращать внимания на странное ощущение у солнечного сплетения. Подождет оно. Потому что если сейчас начать к себе прислушиваться, Маялина заметит и расстроится еще больше.

Впрочем, Каяр был практически уверен, что знает, что это за ощущение. Что-то похожее всегда появлялось перед тем, как вырывалась неконтролируемая сила и сжигала все, на что падал взгляд носителя. Просто тогда ощущение было мимолетное и мгновенно пропадало. А сейчас оно никуда деваться не собиралось.

И, возможно, это было даже хорошо.

Король Золотых Туманов тоже невольно прислушивался к странным ощущениям в теле. Дрожание, зарождавшееся у левого локтя, тянущее шею, заставляющее пульсировать болью висок и пропадавшее где-то в затылке.

Нехорошее ощущение.

Оно почти наверняка означало, что молодое, здоровое и вроде бы подходящее тело не приняло своего нового владельца и стало умирать. И теперь не успокоится, пока не умрет. Можно просто продлить агонию, вливая в это тело силу и заставляя его двигаться.

— Как же я это все ненавижу, — пробормотал король. — Почему с каждым разом приходится делать все больше попыток? Даже когда женщины для производства заменок подобраны идеально, эти проклятые вместилища все равно не способны меня выдержать. Проклятье…

Он тоскливо уставился в потолок, размышляя о том, прямо сейчас приказать готовиться к очередному ритуалу или повременить? А вдруг получится это тело удержать? Дважды получалось. Да, целых два раза из почти сотни. А так, тело либо принимало, либо нет.

— Может, все зависит от сопротивления предыдущего владельца? Да глупости, никакой системы. Проще заподозрить влияние бурь и драконов. Но как же я это не люблю. И сколько тех мальчишек еще осталось?

Мальчишек на самом деле было еще много. Король любил делать запасы, знал, что с первой попытки найти то тело, которое не станет умирать, практически невозможно.

Да и этот вариант был не самым идеальным. Самый идеальный сейчас воображает себя императором, и добраться до него пока нет возможности, да и особого желания. Не до него пока. Пускай себе изображает кого угодно. Если понадобится, никуда он не денется. В этом король был уверен.

— Ладно, попробую обратить смерть, — наконец решил король. — Тем более, эту тварь кормить надо и ее сородичей разгонять. Мерзость какая…

Король вздохнул, лег удобнее и стал стягивать вокруг себя ниточки силы, выплетая кокон. В коконе будет проще работать и искать повреждения. А может, и исправлять их. Хотя здесь вряд ли обойдешься без еды и воды. А захватить с собой в кокон хотя бы фрукты, к сожалению, невозможно.

Иногда королю казалось, что умереть все-таки было бы проще.

И что бы там себе не воображали жители империи, смерти он вовсе не боялся. Просто не мог все бросить. Так долго держал королевство на своих плечах, сдерживал тварь, готовую жрать всех без разбора, пока не лопнет. Заставлял людей эту тварь кормить. Потому, что ее силой им пользоваться нравилось, а вот давать что-то взамен — почему-то нет. Не позволял империи лезть в дела королевства. Не позволял своим буйным подданным лезть в дела империи. Война на самом деле была не выгодна обеим сторонам.

Это понимали императоры, которые в противном случае давно бы избавили мир от твари.

Это понимал король.

Впрочем, он ведь и не собирался воевать. Если бы все пошло как надо, худшее, что могло бы произойти — молодой император бы рано умер и оставил империю и артефакты дальнему родственнику. И тогда бы обязательно нашлись недовольные…

И твари было бы кого жрать.

Кокон доплелся, облепив человека на кровати, как вторая кожа. Он мягко светился и постепенно истончался. Потому что оказалось — у проклятого тела попросту появились дыры в энергетической структуре, как раз у локтя. А нити из кокона годились, чтобы эти дыры залатать. Может временно, а может и навсегда. Тут как повезет. Все зависит от того, насколько упрямое тело хочет жить. А это заранее угадать невозможно.

Обещанные Лиин купцы, злостные неплатильщики налогов с жалобами, появились только через три дня, когда она успела о них забыть и предпочла бы не вспоминать. Потому что дел и забот хватало и без купцов.

Сначала, вечером, когда компания, пытавшаяся решить проблемы Хребта Дракона да и всего мира в целом, вернулась в библиотеку к карте, туда же явились два призрака — Мален и незнакомая женщина. Они рассказали чудную историю о том, как Ромул побывал на малом совете, почему-то названном большим, и чем это закончилось.

Оказалось, пугать советников защитой дворца очень полезно. После этого многие начинают неожиданно понимать, что во дворце есть император, что у него все печати и артефакты, что он единственный хотя бы номинально может отдавать приказы тем же примам, адмиралам, да и всем прочим. Что пытаться этого императора заменить, конечно, можно, но учитывая демонов, Золотые Туманы с их проблемами, множество смертей очень важных людей, вылиться такая попытка может во что угодно. И, скорее всего, выльется в то, что нового императора тут же попытаются заменить еще тремя, утверждая, что у каждого из них гораздо больше прав. И в итоге все закончится войной, выйти из которой победителями есть шансы у парочки адмиралов, у Золотых Туманов и, возможно, у нескольких архипелагов, включительно с Хребтом Дракона. Остальные больше потеряют, чем получат, потому что силы у них немного, а объединиться, не зная, чего ожидать от союзника, очень рискованно.

В общем, советники подумали и решили, что гораздо проще будет договориться с императором, а там под шумок попытаться навязать ему свою волю. Чем они и занялись со всем возможным рвением. И первым пришел адмирал Будиви — со списком подчиняющихся ему капитанов, картой расположения кораблей и готовностью служить. Он даже на том самом камешке поклялся, так что можно надеяться, что служить будет искренне.

Потом, с двумя призраками за спиной Ромул все-таки сходил к Гальшану со-Яруна и заключил с ним временное перемирие, дав защиту дворца и пообещав зверски убить, едва тот попытается устроить очередную интригу. Ларама еще и пообещала следить и проклясть в случае чего. Но со-Яруну не проняло. То ли не поверил, то ли искренне собирался служить верой и правдой.

И после этого Ромул решил договариваться с людьми, живущими на Хребте Дракона. И эти переговоры несколько затянулись — оказалось, придти к взаимовыгодному договору очень сложно. Так что пока все думали, на какие уступки готовы пойти, а призраки метались туда-сюда, нося новости и чьи-то важные мысли.

А спустя еще день пришли новости о том, что Золотые Туманы куда-то отправили флот. Куда именно, те, кто лепил птичек с посланием, сказать не могли, но за отплытием они лично наблюдали и были уверены, что лучше быть готовыми ко всему.

С Ромулом этой важной вестью тоже поделились. А он в свою очередь обрадовал ею адмирала Будиви, ошарашив его и, кажется, окончательно убедив, что договариваться с императором стоило, что не так он беспомощен, как казалось, учитывая его источники информации, о которых адмирал сразу же догадался.

В общем, Лиин точно было не до купцов.

Почти все наличествующие на архипелаге маги съехались к школе и стали ее маскировать. Даже какие-то столбы вкопали, которые деятельные ученики сразу же украсили веревочками, надписями об уме друг друга и, как апофеоз идиотизма, девичьей ночной рубашкой с лентами, закрепленной на палке на верхушке одного из них. Развевалась рубашка красиво. Владелица ее забирать не приходила, видимо стеснялась обстоятельств, при которых эта вещь была украдена. Ну ее и не трогали. Вряд ли кто-то при взгляде на этакий «флаг» заподозрит в деревянном столбе часть мощного артефакта. Скорее подумает, что кто-то оторвал от него указатель или предупреждающую табличку.

Купцы своего счастья не понимали и упорно добивались встречи с Лиин со-Ялата. И только с ней одной. Юмил, пробегавший мимо и обозвавший их идиотами, купцов почему-то не устроил в качестве ответчика на их требования.

А может, они наивно думали, что Лиин добрая и глупая, как оно и полагается хорошо воспитанным элана. А увидели вместо этого раздраженную женщину, которую успел подзадорить Валад, намеками на то, что она слишком мягка и этим все пользуются, а потом еще и очередной мальчишка с розой. Ну, мальчишку сразу настигла расплата, он был обвинен в разворовывании розария и получил задание высадить не менее десятка кустов роз. Где он их возьмет, Лиин не волновало.

С Валадом она ничего сделать не могла. Попыталась отправить его защищать школу, но он только отмахнулся и сказал, что там и без него защитников хватает. А вот с защитой своего дома щенок Веливера в одиночку не справится. И Валад решил ему помочь. Чем именно, Лиин слушать не стала, убежала разбираться с купцами, ждавшими ее в малом приемном зале.

Ждали купцы с комфортом, рассевшись на стульях, стоявших у стены. Увидев Лиин дружно встали, представились, склонили головы и дождались, пока она усядется в кресло, похожее на императорский трон. Оно даже стояло на возвышении. И на самом деле было артефактом, притащенным сюда Юмилом, защищало от покушений и попыток воздействия.

С виду эти купцы были обыкновенными. Лица в меру наглые, улыбки фальшивые, взгляды цепкие. Они за несколько мгновений оценили и недорогое платье Лиин с запыленным подолом — девушка успела побывать в той части дворца, которая считалась гостевой и до которой ни у кого не доходили руки. И растрепанную прическу — тренировки с ветром никто не отменял, впрочем, как и с Микалом, и неполным пока кругом. И задумчивое лицо — Лиин пыталась решить, не слишком ли сурово поступила с мальчишкой, сорвавшим розу. И выводы из всего этого купцы сделали совершенно неправильные, основанные даже не на их опыте, а на домыслах и слухах.

Они переглянулись, улыбнулись друг другу. Двое из них были высоки, худы, как щепки и, видимо, родственники, потому что очень уж похожи. Третий перед тем, как прийти к хозяйке архипелага, долго и упорно пух с голода и теперь больше всего напоминал обыкновенный шар с ножками и ручками. И именно он, похоже, был главным в этой троице. Потому что после переглядываний и улыбок он завел велеречиво и занудно приветствия. Описал, как Лиин хороша, понадеялся, что при ней драконьи острова будут процветать, даже посочувствовать, что такая хорошая девушка ныне сирота и вынуждена просить помощи у родственников мужа, не забыл.

Лиин сначала слушала. Потом начала думать о постороннем. А потом еще и зевнула, сбив бедного купца с мысли. Он так на нее уставился, словно она на его глазах только что взяла и откусила голову младенцу.

— У меня очень много дел, — сказала Лиин, решив не ждать, пока любитель затяжных приветствий опомнится. — Я согласилась вас принять и выслушать. И слушать намерена вовсе не сочувствия и не славословия в честь моего опекуна, обокравшего меня и мои острова.

Купец, уже приготовившийся сказать прекрасной элане еще что-нибудь приятное, резко захлопнул рот, клацнув зубами.

На этот раз купцы переглядывались довольно долго. Прикрывали глаза, загадочно шевелили пальцами, явно подавая друг другу какие-то знаки, а Лиин окончательно поняла, что они решили надурить глупую девицу, которую и так дурят родственники мужа.

— Еще две минуты и я уйду, — сказал она мягко, наблюдая за тем, как толстяк старательно шевелит мизинцем у своего объемного живота.

Купцы опять переглянулись, и Лиин невежливо фыркнула.

— Вы ведь о налогах хотели поговорить, — напомнила на всякий случай. А то вдруг они настолько увлеклись своими загадочными переговорами, что вообще забыли зачем пришли?

— Налоги слишком велики, — со знанием дела сказал толстяк, почему-то покачав головой. Может спешку не одобрял? — Острова за несколько последних лет совсем обеднели. Пираты житья не давали…

Лиин опять фыркнула, а потом напомнила, что кому-кому, а уважаемому Виртолю жаловаться на пиратов странно. Учитывая, сколько товаров ему продали за бесценок капитан Бахлаш и его друзья.

Толстяк покраснел и мрачно засопел.

— Что вы от меня хотите? — прямо спросила Лиин, понимая, что эти любители красивых речей могут ходить вокруг да около до самого вечера.

— Мы хотим, чтобы вы отменили налоги для всех, кто возит на острова зерно и прочий фураж. Мы ведь понимаем, что вы для чего-то делаете запасы и согласны вам помочь в обмен на маленькую…

— Ну и наглость, — ласково сказала Лиин. — Вам простили сотрудничество с пиратами, доказанное сотрудничество, и, в отличие от того же капитана Бахлаша, ничего взамен не потребовали. Вас не изгнали. Не приказали выплатить мировую всем обиженным селянам и рыбакам, которым попросту некому больше было продавать свои продукты. Даже закрыли глаза на то, что несколько сел было попросту ограблено. А вы, вместо того, чтобы радоваться доброму отношению и восхвалять того же Юмила за то, что не позволил своей грозной матушке убедить меня в том, что вас следует повесить…

Толстяк побледнел и отступил на шаг. Щепки оказались смелее, один даже неприязненно посмотрел на Лиин и мрачно сказал:

— Да если нас не будет, никто больше сюда не сунется. Кому нужна хозяйка, не способная купить себе даже достойное платье.

— Ах, достойное платье… — почти пропела Лиин и попросту взмахнула рукой, поднимая вихрем купца под потолок.

Он тоненько взвизгнул, но сразу же замолчал, стоило его сжать ветряной петлей.

— Да вы вообще страх и уважение потеряли, — с непонятный ей самой восторгом сказала Лиин. — Мните себя бессмертными и очень нужными? Думаете, вас где-то ждут? Уверены? А если я пошлю в столицу жалобу на ваши художества, и вас признают подельниками пиратов? Как думаете, вас сразу же повесит первый владетель, которому вы попадетесь в руки, или сначала стрясет с вас золота и серебра?

Висевший под потолком купец что-то невнятно прохрипел. Может даже проклинал мерзкую ведьму. Тот, что был похож на него, явно не знал, что делать, таращась на родственника. А толстяк сориентировался быстро. Бухнулся на колени так резво, что Лиин вибрацию ощутила, и стал просить прощения, обвиняя подельников в том, что это они его запутали и втянули. Те таращились на него с одинаковым непониманием. Видимо соратников он себя выбирал попроще, не блиставших умом, чтобы не обдурили и не обошли.

— Мы торговаться хотели, — наконец смог вклиниться в покаянную речь тот из родичей, что стоял на полу.

Лиин, которую охватило непонятное веселье, хихикнула и поинтересовалась предметом торговли.

Толстяк одарил подельника злобным взглядом, но отрицать и вилять не рискнул. Вместо этого он рассказал престранную историю о том, что ныне покойный дядя прекрасной элана что-то непонятное строил в одной из пещер. Странно так строил. Людей для стройки привозили издалека, и чаще всего это были те, кого не жалко. Из той пещеры живым ни один из них не вышел. Кроме людей, купцы доставляли дяде каменья по списку, белый мрамор и черный гранит, железное дерево, а однажды даже какие-то старые кости.

И толстяк искренне считал, что это строительство может оказаться важным.

Просто все не решался подойти к Лиин с такой мелочью.

— Важной мелочью? — полюбопытствовала прекрасная элана, подперев ладонью подбородок.

— Скорее важной, чем мелочью, — немного подумав, решил купец. — Очень важной. Вдруг из той пещеры полезут демоны или еще какая-то напасть?

— Так, — сказала Лиин и даже тихо поскуливавшего под потолком мужика опустила на пол, чтобы не отвлекал.

— И мы подумали, может, вы нам налоги снизите за такие вести, — не шибко уверенно сказал толстяк, видимо, ярко представляя, как злобная элана будет эти вести из них выбивать, даже не подумав что-то там снизить.

— Может и снижу, смотря, что за пещера, — задумчиво сказала Лиин. Похоже, дядя решил в очередной раз ее разочаровать в себе. — Ждите здесь. Сейчас позову мужа и магов. И вы расскажете подробно, что за пещера, где ее искать, что за камни туда привозили, и где взяли те старые кости.

Купцы покорно кивнули. Даже тот, что едва оказался на полу и радовал мир зеленоватым цветом лица.

Расспрашивали купцов долго и упорно, бедолаги даже успели искренне пожалеть, что вообще сунулись в этот дворец, и заподозрить, что живыми их из него не выпустят.

Оказалось, Лиин очень мало знает о своих владениях. Даже о тех местах, в которых бывала. А старый потухший вулкан она видела и не раз. Когда-то давно, когда мама еще не сошла окончательно с ума, отец возил туда ее с дочерью, бабочек показывал. Такие почему-то водились только в том месте, словно там было нечто, без чего они не могли жить. Бабочки Лиин в детстве очень нравились, настолько, что она их запомнила на всю оставшуюся жизнь. Они были огромные, с мужскую ладонь, а иногда и больше, лимонно-желтые, оранжевые и ярко-красные. И когда они дружно взлетали, казалось, что начался пожар.

А теперь вот оказывается, что кроме бабочек у потухшего вулкана была еще и пещера. И возможно, отец туда ездил больше ради нее, чем каких-то там насекомых, пускай и красивых. Потому что то, что описывал один из тощих купцов, случайно подсмотревших за дядюшкой Лиин, было очень похоже на ритуал. И не абы какой. И Мелана, и Валад узнали в нем ритуал привязки человека к какой-то силе. Какой, они рассказывать не стали, поклявшись, что здесь такого попросту быть не может, потому что ту силу собирали артефакты специально для этого созданные. А пользоваться ею могли люди и без нее очень и очень сильные. То, что они были магами — само собой подразумевалось.

А дядя Лиин, да и ее отец магами не были.

К пещере поехали в тот же день. Купцы явно чувствовали себя неуютно и все не могли расстаться с мыслью, что будут убиты, хотя им никто даже сильно не угрожал. Мелана вела себя так, словно была на увеселительной прогулке, и пыталась заставить всех остальных чувствовать себя так же. Юмил мрачным взглядом сверлил спину Валада и был уверен, что он чего-то не договаривает. Воины, взятые в качестве охраны, бдительно осматривали окрестности. Старшие маги и ночные волки вели глубокомысленную беседу. А Лиин попросту дулась, потому что место в этой экспедиции пришлось буквально отвоевывать, и взяли ее только потому, что она поклялась в противном случае поехать следом в гордом одиночестве. Она ведь отлично знала, где находится этот потухший вулкан.

Добрались до вулкана спустя всего четыре часа. По пути встретили пастуха с козами, который жизнерадостно рассказал, что три небольших озерца, наполнявшиеся водой каждой весной, которые были рядом с той странного вида горой, уже успели пересохнуть, вместе с ними почти засохли растущие там травы и бабочки пропали. Только над ручьем вьются, где он коз поил.

Горой пастух назвал потухший вулкан скорее по привычке называть горами все, что возвышалось над землей, чем потому, что эта куча камней на гору была похожа. Возможно, когда-то вулкан был высок, величествен и грозен с виду. Но потом то ли землетрясение случилось, то ли времени очень много прошло, но вулкан осел, растрескался, осыпался. Там, где некогда было жерло, осталось мелкое, густо утыканное камнями озеро с неприятно пахнущей водой. И интересно это озеро было разве что убийцам, которым труп некуда девать — в озере его бы точно не скоро нашли, потому что туда очень редко ходили люди.

Зато вокруг бывшего вулкана буйно разрослись травы и завелись красивые бабочки. По весне здесь вообще половина коров округи паслась, не говоря уже о козах и овцах, но к середине лета озера почти высыхали, и ходили в эти места только козопасы. Козы вообще животные неприхотливые и с аппетитом объедали что молодые ветви колючих кустарников, что жесткие и стойкие бурьяны. Да и ручей даже в самое засушливое лето никуда не девался.

К ручью, правда, сегодня не приближались, и бабочек из своего детства Лиин не увидела. Вместо этого группа повернула направо, забралась в совсем уж густые и нехоженые заросли, а потом выехала к широкой полосе, сплошь усыпанной разновеликими камнями. Одни тихо похрустывали под лошадиными копытами, другие были больше этих лошадей вместе с всадником.

Между камнями пришлось петлять больше часа, хотя купцы дружно уверяли, что не заблудились. Потом люди, наконец, выехали к приметному обломку скалы, похожему на лежащую кошку, еще с полчаса шли по ненадежной осыпи, оставив лошадей на попечении нескольких воинов. Спустившись с нее, повернули за огромный камень, напоминавший застрявший в земле клык неведомого чудовища, и опять стали петлять то между кустами, то между каменными обломками. А уйдя сильно левее от вулкана, оказались в обещанном овраге, к которому иначе не выйдешь, потому что там путь еще путаней и непроходимее. А через десяток шагов, действительно оказались у входа в пещеру, прикрытого козырьком от любителей позаглядывать в разные ямы с высоты, да еще и защищенным амулетом, заставлявшим людей не задерживать на нем взгляд.

— Когда мы ездили смотреть на бабочек, отец частенько исчезал на несколько часов, оставляя нас со слугами и стражей. А потом возвращался с подстреленными кроликами, — растерянно рассказала Лиин.

Кадмия Ловари глубокомысленно хмыкнула.

Валад, первым бросившийся заглядывать в пещеру, повернулся к группе и заявил:

— Оттуда действительно силой прет. Не демонской, к счастью. Больше похоже на божественную. Ну, или на силу мира, принадлежащего какому-то конкретному божеству. Она тогда такая, не бесцветная.

— Любопытно, — отозвался Мирак и подошел к Валаду.

Следующие минут пять бывший придворный маг тоже заглядывал в пещеру, шевеля пальцами. Потом повернулся к людям, ждущим, что он скажет, и неуверенно произнес:

— Возможно, там пробой в другой мир. Я о таком читал, но был уверен, что у нас это невозможно, что мы отрезаны от других миров.

— Глупости какие, — сказал Валад. — Этот осколок изначально был усыпан пробоями, как сыр дырами. Он с другими мирами был связан плотнее, чем с тем, частью которого являлся. А нарушенное равновесие попросту пробои позакрывало, отрезав окончательно от того, частью которого мы есть. Ну и превратило наш мирок в приманку для демонов, боящихся огненных магов.

— Думаешь, здесь пробой остался? — полюбопытствовала Мелана и тоже пошла заглядывать в пещеру.

— Может, остался, а может, открылся, кто знает, — сказал Валад.

В пещеру пришлось спускаться по неровному склону, мягкому и податливому, все время норовившему начать осыпаться прямо под ногами. Мирак и Валад зажгли над головами магические светильники. Воины и волки, оставшиеся дежурить у входа, смотрели вослед, и их силуэты казались совсем черными. А над головами спускавшихся нависал свод, похоже, рукотворный. А может, этот проход просто расширяли, и раньше, чтобы попасть в пещеру, по осыпи приходилось ползти. Возможно, расширяли его даже те люди, которых сюда привозили ушлые купцы.

Потом осыпь, наконец, закончилась, проход не расширился, но свод резко поднялся вверх. Каменный пол оказался неровным, весь был в выбоинах и волнах. Люди шагали друг за другом, пока не вышли в большой грот, странно сухой, без сталактитов, обломков камней, даже без пыли.

Пол стал ровный-ровный, только какие-то загадочные символы, выбитые в камне, иногда попадались. Валад проходил мимо них, явно не замечая. И смотрел он только в одну сторону, прямо перед собой, на противоположную стену, черную, украшенную ветвистой белой молнией.

— Что это за напасть? — спросила Кадмия Ловари, когда Валад, наконец, дошел до молнии и положил на нее ладонь. — Это же не пробой, да?

— Это не пробой, всего лишь щель. Человек туда, конечно, не пролезет, но сила чужого мира проникает, — ответил Валад и погладил стену.

— И что? Дядюшке Лиин оно зачем понадобилось?

— А кто этого идиота теперь разберет? Вообще, думаю, изначально дело было так: к приму приперся какой-то дурной маг, нашедший эту пещеру, или узнавший о ней из мемуаров далекого предка, и предложил поделиться с сиятельным владетелем силой, если он поможет ее добыть. Но, учитывая умелость местных магов и нарушение баланса, скорее всего, этот жаждущий чужой силы деятель бесславно умер.

— Ритуал, — напомнила Мелана, неприязненно посмотрев на купцов, жмущихся друг к другу. — И кости.

— Хм, — задумчиво отозвался Валад. — Тогда я бы, пожалуй, поставил на то, что у кого-то хранится книга с древними ритуалами. В принципе, ритуалы по привязке человека к силе должны быть похожи, неважно, божественная она, или собранная артефактом. И, кто-то, возможно, принял эту щель в иной мир, за божественный знак. Или еще за какую-то ерунду. И попытался привязаться. После чего и помер. Кстати, кости где?

Купцы переглянулись и пожали плечами. Куда дел кости со-Ялата они не видели. Может, похоронил сразу после того, как поговорил с вызванным духом. Может, в море выбросил. Купцов это не интересовало.

— Ага, — сказал Валад. — Я бы тоже попытался поговорить с духом, если бы знал, с которым. Ладно. А другие вещи куда не прим дел? Те, которые вы привозили.

— Так под стеной сложил, — прогудел толстяк.

— Под какой еще стеной? — удивилась Ловари.

— Под черной, снаружи. Он там храм хотел строить, — как-то подозрительно смущенно признался купец, видимо любил подслушивать и подсматривать.

Оказалось, деятельный дядя Лиин, а может и ее отец, успел соорудить что-то подозрительно похожее на жертовник. Один из волков его опознал, он такие видел в королевстве Золотых Туманов.

— Может, он хотел вызвать демона и тоже стать бессмертным? — растерянно спросила Лиин.

— А мне другое не нравится, — мрачно сказал Юмил, до сих пор молчавший. — Может оказаться, что кто-то из благообразных жителей острова помогал твоему дяде сооружать эту пакость. А вот откуда он о ней узнал, причем, в таких подробностях…

— Либо не прим пригрел какого-то беглеца, либо нашел человека, согласного разведать и зарисовать, либо вообще, что угодно, — сказал Валад. — В чем я точно уверен, это в том, что король об этой милой пещерке не знает. Иначе давно бы был тут, вместе со своим демоном. Подобную силу демоны жрут с большим удовольствием. Да и у короля была куча времени для того, чтобы научиться ее использовать.

— И лучше будет, если и дальше не узнает, — мудро сказала Лиин и посмотрела на купцов.

Они в ответ побледнели и затряслись. Тот день, в который они решили обменять сведения о загадочной пещере на отмену налогов, бедолаги, видимо, уже прокляли.

— Не бойтесь, — ласково сказала Мелана. — Всего лишь клятву дадите. Такую, нарушить которую не сможете.

Купцов эти слова почему-то ни капельки не успокоили.

Их не успокоило даже то, что на обратном пути обсуждали способы поиска неизвестного не то беглеца, не то разведчика. И о снижении налогов бедолаги так и не рискнули напомнить. Принесли клятвы на крови и сбежали со всей возможной скоростью. И никто бы не удивился, если бы завтра они продолжили бегство, навсегда покинув острова Хребет Дракона.

Глава 16

Сложный выбор

— Вот гадина, — тихонько произнесла прекрасная дева таким тоном, каковой услышать из ее уст вряд ли кто-то рассчитывал.

Остальные прекрасные девы, то есть, неудачливые императорские невесты, с интересом на нее посмотрели.

Находились девушки в библиотеке. Сидели за столами для читателей, шептались, обмахивались веерами, делали вид, что читают. Если бы кто-то их спросил, зачем они вообще сюда пришли, ответить сумели бы только две из них. Одной хотелось понаблюдать из окна за тем, что происходит в саду. А окна девичьих комнат и общей гостиной выходили совсем в другую сторону. Вторая искренне любовалась расписным потолком, легонько прикасалась к корешкам книг и была почти счастлива. Библиотеки эта дева любила.

— Что-то случилось, Лотти? — спросила пухленькая красавица, любительница тяжелых платьев, украшенных жемчугом.

— Эта двуличная лицемерка, там, как я и думала, — сдавленно сказала Лотти и даже стукнула кулачком по подоконнику. — Корчит из себя недотрогу. Посмеялась над планами Кальмы вскружить голову императору, а сама… В сад за ним бегает!

Девушки, услышав последнюю фразу, побросали книги и кинулись к окну. Возле которого немного потолкались, а потом с непередаваемым интересом уставились на то, как недотрога Радда сидит на скамейке, с очередным толстым томом чьих-то мемуаров на коленях. А перед ней стоит император и то ли говорит что-то, то ли слушает.

— Кажется, это он к ней подошел, — неуверенно сказала любительница живописи и книг.

— Какая разница?! — вызверилась на нее Лотти. — Она специально в сад пошла, специально! Знала, что он придет и пошла! Красуется!

— На ней ее бедняцкое домашнее платье, самое уродливое из них, — справедливо заметила дева в жемчугах.

— И прически нет, заплела косу, как рыбацкая дочка, — добавила любительница живописи.

— Так не красуются, — решили сразу трое.

— А значит, она откуда-то узнала, что нашему императору нравятся именно такие безыскусные… — не пожелала слушать разумные доводы Лотти и топнула ногой. — Уверена, она специально. Уверена. Я видела, он уже не впервые к ней подходит!

— Так он к ней, — сказала любительница жемчуга и зевнула, прикрыв рот ладошкой.

— С другой стороны, нам никто не мешает тоже пойти в сад, — рассудительно сказала самая старшая из девушек, которую за глаза уже окрестили старой девой. — Может, императору просто скучно и, увидев наш цветник, он сразу потеряет интерес к Радде.

— Или не потеряет, — тихонько сказал кто-то.

— Да мы красивее, любая из нас, — жизнерадостно заявила тоненькая блондинка.

— Только вряд ли императора заинтересовала красота, — печально сказала любительница живописи, но ее никто не стал слушать.

Ее вообще редко слушали. Несмотря на то, что она была и умна, и наблюдательна, и говорила чаще всего дельные вещи. Она, если честно, единственная заметила, что одна из невест пропала, но остальные отмахнулись, решив, что та с кем-то сбежала. И не стали слушать, что такой побег странен. Потому что не могла болтливая дева не похвастаться предстоящим побегом. Точно не могла.

— Глупые гусыни, — печально сказала она, когда стайка невест упорхнула, оставив ее наедине с книгами и библиотекарями. — Нужны вы ему. Может он с Радой разговаривает о своих предках и знаменитых адмиралах, а тут вы с платьями и новомодными веерами. Эх.

Вздохнув, девушка открыла книгу в бархатной фиолетовой обложке и стала медленно ее листать, рассматривая чудесные иллюстрации, изображавшие прекрасных элана и благородных мужей, нежно держащих их под локоток. И так увлеклась, что не заметила темной тени, шустро промелькнувшей между полок и тихо выскользнувшей в коридор. Впрочем, если бы заметила, наверняка бы решила, что это один из библиотекарей.

Спустя буквально пятнадцать минут двое мужчин наблюдали через окно игорной комнаты на втором этаже за тем, что происходит в саду. А происходила там презабавная вещь. Невесты, приехавшие на праздник, но так и не ставшие ничьими женами из-за смерти императрицы, по всем правилам военного дела окружали молодого императора, пока не сообразившего, что пора бежать. Сам император увлеченно слушал еще одну девушку, которая указывала пальцем на что-то в книге. Он даже наклонился вперед.

— Забавно, конечно, но что нам это дает? — наконец спросил один из мужчин. — Девица со-Верто абсолютно бесполезна. У нее нет ничего, кроме имени. Даже денег на приличное платье ее заносчивый папаша найти не смог. Так и отправил дочь во дворец, изображать гордую беднячку.

— Девица нам ни к чему, — сказал второй мужчина. — Но она нравится нашему императору, это даже эти глупые курицы заметили.

— Только они и заметили, — произнес первый мужчина.

— Потому что, только они пока в таком плане на него охоту открыли. Остальные выжидают, не желая зря рисковать дочерями. А он за девицей со-Верто бродит. Книжечки ей выбирает, я узнавал, в саду якобы случайно сталкивается. Не впервые.

— Книжечки? — удивился первый и в задумчивости потер пальцами подбородок. — Да глупо как-то. Разве так ухаживают за девами? Им бы драгоценности, стишки, менестрелей с песенками.

— Так то обычные девушки, — насмешливо сказал второй. — А это гордячка и беднячка с именем. Они же на каждом шагу кричат, что не продаются. Ее тетка в свое время с удачно вышедшей замуж подругой рассорилась, потому что та была очень добра и заплатила лекарю за то, чтобы срастил этой дуре сломанную ногу. Рассорилась, лекаря выгнала, а потом так и осталась хромой старой девой. Эта такая же. Нос воротит. На ценный подарок оскорбится, а вот книжечки почитать берет, потому что отдать можно, и радуется вниманию. Наш император это быстро понял, не такой он и дурень.

— Любопытно, — сказал первый мужчина и опять посмотрел в окно.

Невесты к этому времени окружили императора. Часть из них села на скамейку рядом с девицей со-Верто, остальные остались стоять и изображать веерами загадочные знаки, в которых Ромул, любитель охоты, а вовсе не на красавиц, вряд ли разбирался.

— Но, думаю, с девицы со-Верто все равно взять нечего. Семейная гордость и достоинство, что ей ни пообещай, помогать нам она не станет, еще и назло начнет императора отгонять от себя, — добавил он, налюбовавшись девичьей осадой завидного жениха.

— Есть что, только не с нее, а с императора. Обменяем одну нужную нам вещь на то, что эту деву сохраним в целости. А не захочет, мы все равно ничего не теряем, поищем другой способ. Интересно, где же он их спрятал? Его комнаты уже пять раз обыскали. Сначала горничные, потом профессионал, и ничего.

Собеседник пожал плечами, еще немного посмотрел на осаду императора и ушел, разрешив делать все, что надо. Потому что время — очень интересная штука. Сначала его много и, кажется, что хватит еще и с излишком. А потом вдруг оказывается, что остались от этого времени жалкие крупицы. И куда делось остальное — совсем непонятно.

Девичья осада так ничем толковым и не закончилась. Впрочем, к счастью для невест, хотя они бы не согласились, что именно к счастью, ничем бестолковым она тоже не закончилась. Император попросту сбежал, поблагодарив Радду за интересный разговор о доблести ее далекого предка и проигнорировав усилия все остальных. Просто одарил таким взглядом, что они невольно расступились, и ушел. А невесты остались провожать его удивленными взглядами.

Радда ждать, пока они опомнятся и начнут задавать глупые с ее точки зрения вопросы, не стала. Аккуратно закрыла книгу, прижала ее к животу, как щит и довольно поспешно на ее собственный взгляд сбежала. Утешало, что удержалась от желания пригнуть голову и ускорить шаг, почувствовав на себе недовольные взгляды «подруг».

А девушки остались, немного помолчали, а потом самая юная и тоненькая робко произнесла:

— А может нам тоже читать про полководцев? Ему полководцы интересны.

Невестам эта идея после некоторого обсуждения понравилась, и они дружно ринулись в библиотеку, едва не сбив с ног Радду, которую догнали.

Со-Верто удивленно посмотрела им вослед, пожала плечами и, передумав идти в библиотеку, отправилась в свою комнату, решив, что там ее хотя бы никто не побеспокоит.

Но туда она так и не дошла.

Стоило повернуть в коридор и сделать всего несколько шагов, как из-за пустых доспехов, словно охранявших девичий покой, шагнули двое мужчин.

Один тут же схватил тихо пискнувшую Радду за руку и потянул к себе, за что был вознагражден пинком в колено и ударом локтем в челюсть. Мужчина такой прыти явно не ожидал, потому руку отпустил. Радда подхватила юбку и побежала обратно в общий коридор, там, в конце, у выхода на лестницу стояла стража.

Второй мужчина бросился за ней, схватил за косу и дернул к себе, едва не вырвав волосы с корнем. И ударить себя не дал, видимо ученый горьким опытом напарника. Просто сунул в лицо флакончик с чем-то таким вонючим, что у девушки мгновенно навернулись слезы на глаза, а мир закачался и поплыл. И она даже успела сообразить, что теряет сознание, но сделать с этим ничего не смогла.

А заглянувший в коридор стражник, которому показалось, что он слышал странный шум, ничего интересного уже не увидел. Напарники быстро затащили девушку в пустующую гостиную невест. Оттуда в одну из комнат. А оттуда уже спустили на веревке на задворки старых и ныне пустующих конюшен. Очень уж удачно девичьи комнаты выходили на них окнами. Видимо предполагалось, что это поможет невестам не терять головы и не впадать в излишнюю романтичность. Не до романтичности, когда за окном древние строения — со стенами увитыми плющом, с поросшими мхом крышами. И дорожки к ним давно заросли травой.

Правда и этот пейзаж не всегда помогал — если девушке хочется быть глупой и романтичной, ее ничто не остановит.

А вечером того же дня молодой император получил письмо. Точнее, как получил? Это письмо полдня провалялось на столике у постели, прижатое приметной книгой с мемуарами великого адмирала. И, видимо, предполагалось, что Ромул его найдет гораздо раньше. А он в свои комнаты не заходил, и письмо лежало, дожидаясь его.

Прочитав послание, сначала проверенное с помощью амулетов на зловредность, император, у которого настроение и так было не очень, благодаря честно пытавшемуся учить и советовать со-Яруна, нахмурился, выругался и пнул столик так, что он перелетел кровать.

Немного постоял, бездумно глядя в стену. И понял, что не может согласиться с предложенным выбором. Вообще не хочет выбирать, слишком он сложен. А значит, следует выбрать что-то не из предложенного.

— Ларама, — позвали тихо. — Я знаю, ты здесь.

На зов, как ни странно, явилась и призрачная женщина, пройдя сквозь стену, и всклокоченный Межен, без стука вломившись через дверь.

— Что-то случилось? — мрачно спросил штатный шут, оценив выражение лица императора.

— Меня шантажируют, — излишне спокойно и холодно сказал Ромул и вручил Межену письмо.

Шут прочитал, нахмурился.

— Что ты намерен делать? — спросил негромко.

— То, чего они от меня точно не ожидают, — мрачно сказал Ромул.

— Бросишь девушку?

— Что ты. Я ее найду. Эти недоумки милостиво оставили вещь, которую она носила с собой несколько дней. — Ромул похлопал ладонью по книге. — Так что найти ее можно и с помощью собак, и с помощью амулетов. Да, найду, и они пожалеют о своем желании заняться шантажом.

— Если они увидят стражу, наверняка убьют девушку, как и обещают, — рассудительно сказал Межен. — Да и любое передвижение стражи может их насторожить.

— Именно поэтому мы обойдемся без стражи. Вряд ли там сидит целая армия. Нас троих хватит, чтобы справиться, — спокойно сообщил император.

— Ты сошел с ума? — невежливо уточнил Межен.

— Что ты, я, наконец, вернул свой разум. Собирайся и идем. А Ларама пока щитовые амулеты сделает из веревочек. Такие, которые на запястья завязываются. Одноразовые.

Призрачная женщина покачала головой, но спорить почему-то не стала. И шут с ворчанием ушел собираться, бормоча себе под нос, что Ромул точно с ума сошел. То ли из-за внезапно вспыхнувшей любви, хотя и не похоже, то ли сам по себе. Вот только бросать этого безумца практически в одиночестве Межен не собирался.

Следы пропавшей девушки нашла Ларама. Нашла то место в коридоре, где на нее напали, покачала головой, легко скользнула в одну из девичьих комнат и, пока жительница этой комнаты придушено пищала и указывала на призрачную женщину трясущейся рукой, полюбовалась пейзажем.

Выходить через дверь призрак не стала, насмешливо улыбнулась трясущейся от страха девушке и выплыла в окно. А там уже, покружив немного под окнами, пропала где-то за старыми конюшнями, наконец, позволив бедняжке успокоиться.

А когда сумрак опустился на дворец, Ларама повела по найденным под девичьими окнами следам императора и шута.

Ромул велел страже никого к себе не пускать и на всякий случай забаррикадировал дверь. По потайным ходам дошел до комнат Межена, а оттуда довел всех до выхода к конюшням. Удачно устроенного выхода, скрывавшегося от любителей выглядывать в окна за одним из строений.

— Вот здесь ее вынесли из дворцового комплекса, — сказала почти невидимая Ларама, указав на прикрытую разлапистым кустом дыру в стене. — Похоже, это когда-то была одна из калиток для конюхов. Потом конюшни перенесли, потому что одна из императриц считала, что от них по утрам несет вонь в ее спальню. А проход заложили камнями. А теперь какие-то умельцы камень убрали и даже защиту не потревожили. Талантливые люди.

— Значит, у них маг, — сказал Межен и поморщился. По всему выходило, что маг более чем толковый.

— Значит, что они наняли мага, чтобы помог разобрать кладку. — Ларама улыбнулась. — В коридоре никакого мага не было, ни хорошего, ни плохого. Там даже не пытались скрывать следы. И здесь, когда несли девушку, тоже мага не было.

— Но это не значит, что его не будет там, где девушку держат, — разумно заметил Ромул и поворошил амулеты в кармане. — Но учитывая, что он наемник, заботиться, скорее всего, будет в первую очередь о себе.

— Будем надеяться, что его там не будет, — со вздохом сказал Межен.

За дырой в стене обнаружились старые ступени, довольно узкие и нуждавшиеся в ремонте. Спускаться по ним пришлось очень осторожно. Потом довольно долго шли под скалой по едва заметному проходу, цепляясь одеждой за кустарник, с которого кто-то обломал совсем уж мешавшие ветви, бросив их прямо под ноги. И когда мужчины было решили, что так и дойдут до Рыбного порта, проход взял и резко повернул влево, обходя подножье дворцового комплекса полукругом.

Дойдя почти до лестницы для своих, спасители прекрасной девы опять были вынуждены повернуть, на этот раз вправо. Прошли между двумя приметными скалами, которыми можно было полюбоваться через окна тронного зала, они вышли к лесу. Причем, не к дороге и даже не к тропе, а к свежей вырубке в подлеске.

— Подготовились, — сказал Межен. — Случайно это место так сразу вряд ли найдешь. С другой стороны, можно надеяться, что далеко Радду не утащили, лошади здесь не пройдут.

— Может как раз до лошадей и тащили, — проворчала Ларама и велела. — Пейте зелье для ночного зрения. В лесу темнее, чем здесь.

Выпив зелья, спасители прекрасной девы вышли через подлесок к неубедительной тропе, которую наверняка бы потеряли, если бы Ларама не вела по следам похитителей. Но к старому домику не то лесников, не то егерей, не то вообще заготовщиков дров для дворца, дошли довольно быстро.

— Дела, — тихонько сказал Ромул, даже не подозревавший о существовании этого строения, несмотря на то, что с двенадцати лет охотился в этом лесу.

— Там она, — уверенно сказала Ларама.

— А маг? — спросил Межен, которому встречаться с магом, умеющим обходить защиту дворца, совсем не хотелось.

Призрак немного постояла, покачала головой и сказала:

— Пойду, посмотрю.

Вернулась Ларама быстро. Рассказала, что девушка жива и здорова. Сидит себе в уголке, злобно сверкает глазами. Связанная и с кляпом во рту. Видимо, очень сильно возражала против своего пленения.

Кроме Радды в домике было трое мужчин. Один какой-то дерганный, нервный, обвешанный защитными амулетами, как невестино дерево лентами. Правда, амулеты там так себе, слабенькие, а пять вообще разряжены. Двое других были при оружии и, судя по всему, именно они занимались похищением. Наверняка наемники. Или обыкновенные воины, не вдающиеся в смысл и последствия приказов, просто их выполняющие.

Правда, сидели воины у самой двери и мечи в ножны не прятали. То ли сами такие бдительные, то ли нервный заставил.

— Что будем делать? — спросил Межен.

— Повяжи еще пару веревочек, мало ли, вдруг какой-то амулет защитно-атакующий. И… — Ромул задумчиво огляделся, остановил взгляд на едва видимой Лараме и улыбнулся. Широко и неприятно.

— От девушки они далеко находятся? — спросил.

— Нервный в нескольких шагах, воины дальше, — отчиталась Ларама.

— Вот и хорошо. Думаю, ты сможешь защитить ее от каких-то слабых амулетов. Главное, воинов отвлечь, а если посреди комнаты появится призрак, они от входа точно отвлекутся.

Ларама только хмыкнула. Потом поводила руками и велела:

— Идите, на вас полог неслышимости, но долго он не продержится.

И веревочки Межену пришлось вязать на запястье на ходу, одной рукой и зубами, бодро рыся следом за решительным Ромулом.

Призрачная женщина появилась бесшумно и неожиданно. Стоило моргнуть, как светящаяся фигурка, которой мгновение назад еще не было, уже стояла между девой со-Верто и мужчинами.

— Нехорошо, — громким шепотом произнесла она, разведя руки в стороны, словно собиралась мужчин обнять, всех разом. — Нехорошо таким большим мальчикам обижать девочку, — добавила она чуть громче, а потом запрокинула голову и мерзко расхохоталась.

Ее волосы поднял вверх неощутимый живыми порыв ветра, на мгновенье превратив их в своеобразную корону, юбка широченного древнего платья затрепетала, как флаг, а смех звучал и звучал. И затих мгновенно, а вместе с ним пропал и ветер треплющий волосы и одежду.

— Нехорошо, — омерзительно проскрипела женщина. — Очень нехорошо.

И шагнула вперед.

Воины, хоть были закаленными бойцами и знали, что редкий призрак способен навредить живым, дружно вскочили на ноги. Почему-то эта женщина показалась им тем самым — редким.

Заказчик тоненько пискнул и отскочил. А потом выставил перед собой кинжал, который он считал заговоренным против зла.

Женщина опять рассмеялась и сделала еще шаг вперед.

Похищенная девушка завозилась, как-то странно дергая связанными за спиной руками.

Заказчик начал шептать мантру, отгоняющую силы зла.

А дверь за спинами напряженно замерших воинов тихонько скрипнула, но только один успел на это отреагировать. Второй так и упал, получив в висок рукоятью короткого меча.

Первый отскочил в сторону, успел развернуться и поймать на лезвие изогнутый «пиратский» широкий меч с односторонней заточкой. Владелец этого меча, не будь дурак, тут же попытался зайти слева и уменьшить дистанцию, но был отогнал колющим ударом и шагнул назад.

Воин усмехнулся и сделал шаг за ним. Меч у него был длиннее, руки тоже длиннее, чем у этого коротышки, а это уже преимущество, особенно если его загнать в угол.

Справа коротко полыхнуло, запахло палеными волосами и трясущийся наниматель коротко вскрикнул. Призрачная женщина продолжала то шептать, то хохотать, видимо ничего кроме этого сделать не могла, и отвлекаться на нее не стоило. А девчонка шебаршила в своем углу, вместо того чтобы сидеть тихо, дожидаясь пока все так или иначе закончится.

В угол противник воина загоняться не хотел, умудрился еще и поднырнуть под замах мечом, практически на коленях проскользнуть вперед и оказаться на свободном пространстве, чуть правее лежащего без признаков жизни товарища воина. Зато теперь можно было оглядеть «поле сражения». И увиденное воина вовсе не радовало.

Наниматель как раз попробовал броситься к девчонке, видимо для того, чтобы приставить к ее прелестной шейке кинжал и как в плохом театральном представлении вытребовать для себя свободу. Но к девчонке он не дошел, наткнулся на что-то невидимое, пружинившее и отбросившее его на шаг, а мерзкий призрак опять захохотал.

Пришлось нанимателю коротко кричать не то проклятье, не то волшебные слова и бросать в своего противника что-то мелкое, выуженное из кармана.

Противник отмахнулся пустой рукой. Полыхнуло и опять завоняло паленой шерстью. Потом резко прыгнул вперед, к дрожащему человечку, пытавшемуся сорвать с шеи очередной «убийственный» амулет, развернул рукоятью вперед короткий меч и ударил нанимателя в лоб. Тот даже пискнуть не успел, так и сел, где стоял. И все его защиты не помогли.

— Сдавайся, — предложил воину коротышка, весело улыбнувшись. — Наш император добрый и понимающий.

Добрый и понимающий повернулся, действительно оказавшись императором, и воин, сплюнув, отпустил рукоять меча. Сражаться с императором он точно не собирался, столько ему не заплатили.

Допрос Ромул решил провести прямо в домике, не дожидаясь, пока похитители девиц опомнятся.

Воины ничего скрывать даже не подумали. Признались, что их наняли, провели во дворец, указали на девицу и место засады. А там они поймали, отволокли нанимателю и за дополнительную плату согласились поохранять. Того, что девица чем-то дорога самому императору они не знали, забыли им об этом сообщить. Иначе они либо вообще бы не связывались, либо запросили за работу гораздо больше.

Ромул, дождавшись от Ларамы подтверждения о том, что они не лгут, кивнул. Велел противнику Межена перевязать голову товарищу и пока посидеть в уголке. Что с ними делать теперь он не очень понимал, но отпускать просто так не собирался, еще о помощи призрака расскажут. С другой стороны, могут для чего-то пригодиться, особенно если поклясться на камешке согласятся.

Разговор с нанимателем воинов изначально не пошел. Он почему-то решил, что может угрожать и обещать разное, намекая на своих защитников и покровителей.

Добровольно он что-то рассказывать явно не собирался и Ромул, театрально вздохнув и пробормотав о человеческой глупости, разрешил Лараме заглянуть в голову недоумка. Не тащить же его к палачу.

А недоумок взял и не поверил. И в то, что после такого чтения мыслей у него с головой будет не совсем порядок, потому что Ларама не умеет нежничать, не поверил. И не верил даже в тот момент, когда призрачная женщина подплыла к нему, покачала головой и попросила Межена связать покрепче, чтобы не дергался и не мешал. И когда шут наматывал второй слой веревки, даже усмехался. А вот когда призрак положила ладони ему на голову, заорал, задергался, но было уже поздно.

— Удивительно, — сказала Ларама, когда пленник перестал кричать и дергаться, зато обмяк и стал что-то загадочное мычать. — Просто удивительно. Эти, с позволения, благородные мужи, всего лишь хотят стать основателями новой династии. Спасти империю и стать. Причем, они еще при Малене этого хотели, просто не успели подобраться к нему. А вот когда во дворце начался бардак и передел власти, поняли — время пришло.

— Хм, — отозвался Ромул.

— Это теперь неопасно, — сказала Ларама, брезгливо указав на пленника пальцем. — Ему блоки кто-то ставил, кто-то еще менее умелый, чем я, так что он и без меня начал терять связь с реальностью. А уж когда я их убрала… думаю, он теперь даже своего имени не вспомнит. Всегда говорила, что эти блоки самая глупая защита, редкий мастер сможет их врастить намертво, так, что никто не сдвинет, не разрушит и не перевернет память. Клятвы надежнее. Гораздо надежнее, особенно если амулет сильный и редкий. Но люди почему-то клятв боятся гораздо больше.

Покачивая головой и бормоча о нелепости блоков, Ларама подошла к воинам, легонько к ним прикоснулась, усыпляя. Потом усыпила массировавшую запястье Радду и подозвала к себе поближе Ромуда и Межена.

— Они во дворце сидят, — сказала тихо. — И если вы хотите моего совета, то советую вам их убить. Просто убить и затащить в подвалы, туда, где их никто не найдет. Пускай просто пропадут. У них действительно есть какие-то покровители, не благородные, маги. Да, маги возомнившие, что умеют ставить блоки. Но то, что они этого не умеют, вовсе не значит, что они не умеют чего-то другого. Потому что это существо, — она указала на поскуливавшего пленника, — оно слышало странные разговоры. Подслушивать оно любит на наше счастье. Может, и другие это любят.

— Что за разговоры? — спросил Межен.

— Странные. И я думаю, что после того, как вам о них расскажу, лучше будет, если вы принесете друг другу клятву о неразглашении. Я умею проводить ритуал клятвы на жизнь. Так вы точно не проговоритесь, даже если зельями опоят. Пока живы, вам проговориться не удастся, да и заговорить об этом вы сможете только если опять же мне поклянетесь, что сами этого желаете. Да. А после смерти, даже если не захотите или не успеете провести ритуал исключающий вызов ваших духов в мир, вы, не желая того, тоже никому и ничего не расскажете. Духи на самом деле говорят только тогда, когда хотят. Они либо не лгут, либо молчат. Да и не лгут, только если действительно попали под влияние ритуала. Тот же Мален запросто лжет, потому что привязан к совсем другому ритуалу, а на зовы ходит по собственному желанию.

— Мы принесем клятвы, — сказал Ромул.

А Межен опасливо кивнул и инстинктивно схватился за рукоять меча.

— Хорошо, — сказала Ларама и нахмурилась. — Этот человек довольно глуп, но жаден, и мнит себя великим. А еще он хитер и недоверчив. И поэтому старался собрать как можно больше информации. Знает он на самом деле немного, несмотря на всю свою старательность, да и в своей компании не очень ценится, иначе его бы не оставили охранять девушку, но кое-что интересное он знает. Например, то, что кто-то видел драконов, изучал их, разумно не приближаясь, и даже понял, что они воплощения огненной стихии. И сумел связать драконов с пропавшими из мира магами огня, даже счел, что драконов в мир загнали императорские боги равновесия, спасая этот самый мир. Выводы этот некто, видимо, сделал далекоидущие. Не знаю, насколько правильные, но то, что впервые демоны появились после того, как была разрушена последняя школа огненных магов, а они сами позорно бежали из мира — абсолютная правда.

Межен тихо ругнулся. Ромул только хмыкнул, в сказки о злобных магах огня он давно перестал верить. Не могут все сплошь быть злобны только потому, что носят в себе определенную стихию. Да и другие стихии вовсе не делали магов добрыми, что бы ни утверждалось в разных сказках.

— Вот! — Ларама улыбнулась и подняла палец вверх. — Вы все правильно поняли. Огненная птица не просто так огненная. Она наверняка еще одно воплощение того самого огня, которого так не хватает нашему миру. И некто сделал вывод, что она не единственное огненное воплощение, которое держат в своих руках императоры. И стоит у императорского рода отобрать эти воплощения, в тот же миг отберешь и мир.

Ромул по детской привычке сморщил нос, походил туда-сюда и задумчиво произнес:

— А ведь выводы на самом деле можно сделать еще интереснее. Начиная с того, что Ловари увезла на острова невестки те самые артефакты с воплощениями огня и заканчивая тем…

— …что не зря обучение в школе ночных волков столь тайно, а поделки некоторых магов, которые там учились, и даже учеников этих магов, которые вроде бы не учились, не могут повторить другие маги, — заворожено сказал Межен. — И школу они вывезли в первую очередь.

— Да, — сказала Ларама. — Либо увезли артефакты, что сложно. Да и невозможно такие вещи скрыть, они слишком сильны. За тем, который вызывает птицу, до сих пор охотятся по океану. В нем слишком много необычной магии. В кучу амулетов, которые по отдельности можно скрыть, я не верю. Бессмысленно, они будут слишком слабы. А если их объединить для силы, опять только слепой не заметит. Ну, или идиот, считающий, что во дворце есть помещения, в которых можно такие вещи спрятать.

— Либо увезли магов огня, которые спокойно себе существуют, — сказал Ромул. — Живая сила и сила, заключенная в вещь, это ведь разное, да?

— Да, — подтвердила Ларама. — Живая сила — часть мира. Сила, заключенная в вещь — тоже его часть, но часть отрезанная. Пока таким артефактом не пользуешься, он ничем не лучше камня. А пользоваться часто тот, в ком нет такой же стихии, не сможет. Поэтому и птицу призывают раз в год. Хотя теперь мне кажется, что на зов Малена она бы прилетала без артефакта и ежедневно, будь его такое желание.

— Дела, — сказал Межен.

— Ладно. — Ромул решительно выпрямился. — Об этом мы еще подумаем и поговорим. Меня другое волнует. Почему эти глупцы, — он мрачно посмотрел на явно ничего не соображавшего пленника, — решили вытребовать у меня большую печать? Я думал, хотят каких-то документов наштамповать, но в свете этих сведений что-то засомневался.

— Они думают, что большая печать — ключ от дворца. Вещь, которая позволит попасть в разные тайники и найти артефакты. Это ведь тоже артефакт. Да еще и из тех, которые можно либо передать добровольно, либо получить вместе с венцом императоров, — устало сказала Ларама. — Наверное, рассчитывали, что ты, в уверенности, что им нужны документы, решишь спасти девушку и отобрать печать, перекрыв все дороги и порты. Печать бы оставалась во дворце, ты ждал бы, пока либо поятся документы, либо люди пытающиеся печать вывезти. А они бы искали артефакты, не забывая носить печать по комнатам, множить обманки и всячески издеваться над не слишком умелыми дворцовыми магами. У тебя же даже Герьен не нашел бы ее, несмотря на то, что оказался способен заряжать щиты. А обо мне они не знают.

Ромул хмыкнул, посмотрел на пленника и спросил:

— Кто-то сможет понять, что с ним произошло?

— Поймут, — ответила Ларама. — И поймут даже то, что его память считали. Правда, учитывая, что похищение девицы было личной инициативой кого-то из его старших, и об этом они никому не отчитывались… можно отпустить в лес и пускай те, кто явится выяснять, что тут произошло, его найдут и ломают голову над тем, кто и зачем его читал. Предположений у них будет много, уверена. Даже друг друга могут заподозрить.

— Если его волки не сожрут, — проворчал Межен.

— Тогда надо разбудить наемников, заставить их поклясться и отправить на все четыре стороны с условием, что довезут этого идиота до какой-то деревушки, желательно, находящейся не на этом острове, — предложил Межен. — Забавно выйдет. Главное его замаскировать, и чтобы наемники, когда будут отпускать, никому на глаза не попались.

— Да, забавно, — согласился Ромул, и судьба пленника была решена, впрочем, как и наемников.

С Раддой оказалось сложнее. Надежду на то, что по возвращении девушка и сопровождающие ее мужчины никому не попадутся на глаза уже в стенах дворца, Ларама сочла глупой. А тому, что императоры привозят во дворцы спасенных красавиц, обитатели этих дворцов радуются только в сказках. В реальности же постараются уничтожить репутацию девушки, и тогда либо придется брать ее в официальные фаворитки, чтобы была хоть какая-то защита, либо жениться, чтобы ее постарались побыстрее отравить. Впрочем, и фаворитку отравить могут, влияние все-таки, хоть и не сильно большое.

Отправлять ее бродить по дворцу в одиночестве тоже было нельзя. Да и с Меженом нежелательно, все тот же удар по репутации получится.

— Проведем по потайным ходам, — решил в итоге Ромул, мрачно сверкнув глазами. Радда почему-то ему была дороже этой тайны.

Впрочем, с Радды тоже можно было взять клятву, да она и не возражала против этого. И даже не стала спрашивать, куда делись ее похитители. Очень разумная девушка оказалась, не желающая узнавать тайны, способные принести неприятности.

А Ромул довел ее до комнаты, поцеловал на прощанье ладошку и закрыл потайной ход. Ему предстояло еще поохотиться на приятелей похитителя, а потом их спрятать. Не доверишь это дело никому, кроме Межена и Ларамы. А Ларама перетаскивать тяжести не умеет.

Как потом оказалось, охота была неинтересная и, в общем-то, бессмысленная. Гнусные похитители девиц, желающие завладеть большой печатью, спали, как невинные младенцы. Один еще и в объятьях хорошенькой девицы, судя по валявшемуся у кровати платью — служанки.

Девицу Ларама усыпила так, чтобы не проснулась не вовремя. И понадеялась, что у нее хватит ума не поднимать шум и не болтать о загадочно пропавшем любовнике. А ее кавалера, тоже покрепче усыпленного, Межен и Ромул поволокли в подвал, в ту его часть, где когда-то была тюрьма и существовали разные тайные комнаты.

Мысли Ларама на этот раз считывала неспешно, не позволяя людям проснуться, стараясь не пропустить ничего интересного, но, к сожалению, ничего важного так и не удалось узнать. Трусливый охранник похищенной девы оказался самым любопытным и хитрым. Остальные просто мнили себя советниками нового императора и делали то, что скажут. При этом они даже не знали, кто им приказы раздает. Просто получали письма, а вместе с ними очень любопытные амулеты и множество обещаний. Один даже богатую невесту заполучил, подпоенную приворотным зельем.

— Похоже, разговорчивые курьеры, которых подслушал первый, знали больше, чем эти советники, — презрительно сказал Межен.

— Надо посмотреть на девицу с зельем, — задумчиво произнесла Ларама. — Тогда можно будет вычислить кого-то из магов. Если оно подействовало, магия там применялась, и зная, это, того, кто применял, можно найти.

Ромул кивнул. Знать, что какой-то маг желает получить большую печать, и не иметь ни малейшего представления о том, кто он, ему не нравилось.

— Тогда я отправляюсь к девице, — решила Ларама. — А вы пока подумайте, что и как сказать нашим друзьям с Хребта Дракона. Хотя я все равно считаю, что лучше им ничего не говорить и делать вид, что никаких подозрений о магах с необычным направлением дара у нас нет. Потом это знание может пригодиться. А сейчас оно лишнее.

Ромул пожал плечами и кивнул. Посмотрел на валявшихся на полу охотников за печатью и устало попросил:

— Ларама, поставь щит, чтобы запахи не просочились в подвалы, доступные для всех. А то еще кто-то решит заняться поисками издохшей крысы.

Призрачная женщина только кивнула.

Глава 17

Подготовка

Карту, не ту, что красовалась на стене, а ее точную копию, с помощью иллюзии, перенесенную на самый большой стол, обступили тесным кружочком.

Валад над картой вообще нависал, тыкал в чем-то привлекшие его места, зажигая на ней крошечные огоньки, мрачно хмурился и время от времени хмыкал. Остальные наблюдали, не понимая, что он делает и зачем так срочно всех собрал. Просто вид у Валада, бегавшего от человека к человеку и требовавшего к обеду собраться в библиотеке, был слегка безумный. Вот с ним и не решились спорить. Даже Кадмия Ловари, как раз занимавшаяся инструктажем некой темной личности, пребывавшей на полпути к столице. Инструкции этой личности приходилось передавать через ее призрака, коллегу Малена, так что говорить надо было подробно и несколько раз, чтобы ничего не забыли и не упустили.

— Ну и что он делает? — первым не выдержал старший Веливера, опираясь на свое знаменитое артефактное бревно, на деле оказавшееся всего лишь обломком довольно толстой ветки, на которой он вырезал какие-то загадочные символы и гонял при ее помощи особо отличившихся, не в лучшем смысле, учеников.

На Карана зашикали, а Бира еще и, умиротворяющее улыбаясь, похлопала ладонью его по предплечью. Каран помимо воли улыбнулся в ответ.

У нее это вообще легко получалось, Лиин даже завидовать начала. Бира успокаивала кипящих от злости купцов, терпеливо выслушивала замороченных учителей школы, давала советы молоденьким девчонкам и вела душевные разговоры с женщинами старше. Кадмия Ловари уважительно называла ее лекарем душ, говорила, что она эмпат. Причем, опытный и умелый эмпат, умеющий делиться хорошими эмоциями и держать внутри себя плохие.

Валад с ее прибытием тоже как-то успокоился. Перестал оказывать знаки внимания Лиин, когда их рядом видел Юмил. Перестал всячески раздражать самого Юмила. Ходил задумчивый, улыбался сам себе, при виде Биры вообще расцветал. И Лиин опять тихо завидовала, хотя казалось, с чего бы? Валад, как мужчина, был ей ни к чему.

Наверное, все дело было в том, что у нее так не получалось. И она утешала себя тем, что этому учатся с возрастом. Если сильно хотят. Ну, или учатся быть такими, как Кадмия. Перед ней мужчины вытягивались в струнку, становились чинными, благородными, опрятными и готовыми к подвигу. Один только Каран улыбался и подшучивал.

— Кажется, так, — наконец сказал Валад, когда на карте, вокруг Хребта Дракона и на нем самом горела целая куча огоньков, соединенных призрачными линиями.

— Что «так»? — полюбопытствовала Ловари, нахмурившись. — На ритуальный рисунок похоже.

— Больше на схему передачи энергии в накопитель или проводник, — не согласилась с ней Мелана.

— На самом деле это и то, и другое одновременно, — представил свое творение Валад. — Есть в одном из миров такое место. Город в долине. В окружении чрезвычайно опасных гор. С некоторыми обитателями тех гор даже самые сильные демоны связываться не рискнут, но магам там очень хорошо. Несмотря ни на что, маги там становятся условно бессмертными, столько в том мире силы.

— Хм. — Мелана наморщила носик и опять присмотрелась к карте. — Нет, не понимаю. Я догадываюсь, какую схему ты изначально имел в виду, ту, что делает сильных магов еще сильнее. Но у нас ничего не выйдет, здесь сила копиться будет годами на один удар, привязывать кого-то в таком случае глупо. Да и… я не рискну повторить что-то, что создавалось годами, а то и веками. Его же до сих пор достраивают и дополняют…

— Ты не понимаешь, потому что добрая девочка из верхнего города, — уверенно сказал Валад. — И на самом деле не задумывалась, откуда та сила, которую получают командиры, изначально берется. А берется она из разлома. Божественная сила хаоса, так вот, милая.

— Какие еще командиры? — спросила Кадмия. — Какие, к демонам, верхние города?

— Есть такое место в одном из верхних пределов. Город магов. Разделен разломом на верхний и нижний. В верхнем живут такие хорошие девочки, как та, которую носит в себе Мелана. И командиры там живут, сильные и умелые маги, которых еще и в десять, а то и в двадцать раз усиливает грандиозный артефакт, способный переварить силу хаоса и позволить ею воспользоваться человеку. Там еще много интересного, но, боюсь, к нам оно не имеет ни малейшего отношения, — объяснил Валад.

— А в нижнем городе живут нехорошие мальчики вроде тебя? — догадалась Ловари.

— Ой, кто там только не живет, некоторых уже людьми назвать нельзя, другие вообще почти боги. На нижний город разлом действует гораздо сильнее, а защиты там почти нет. Да. А через разлом перекинуты такие довольно хлипкие мосты. И время от времени с них прыгают разные чудаки, желающие получить божественную силу. Большинство так и пропадают, но некоторые возвращаются. Чаще всего с оружием в руках, очень необычным оружием. А кое-кому совсем не везет, и он оказывается в чужом теле, в чужом мире из которого невозможно уйти. И его радуют, что он должен поддерживать в этом мире нарушившееся равновесие. Представляете? — Валад обвел всех пристальным взглядом.

Мелана почему-то покраснела, наверное, ее божественная посланница действительно прыгала с какого-то моста за силой. Просто, получив ее, оказалась вовсе не дома.

А Юмил кривовато улыбнулся и довольно громко произнес.

— Оказывается, великому магу силы не хватало…

— Великому магу не хватило трезвости, — серьезно сказал Валад. — Я в этот проклятый разлом по пьяни свалился. От друга возвращался, споткнулся и полетел. Даже не с моста, а так, прямо через какие-то колючие заросли, всю морду расцарапал. — Он печально вздохнул, посмотрел на свои пометки-огоньки и уже гораздо серьезнее сказал: — Но дело ведь вовсе не в этом и даже не в сволочных богах, которые не хотят самостоятельно делать какую-то работу. Дело в том, что у нас тоже есть разлом. Вовсе не с хаосом и не с божественной силой, а в другой мир. Но черпать оттуда энергию мы сможем. А еще там много огня, гораздо больше, чем в этом мире, это может нам помочь. В первую очередь выстроим защиту, вот так. — Часть огоньков стала ярко-синей и линии между ними почернели. — А потом изберем командира или даже нескольких и привяжем их к этому источнику силы. Заодно поучим кого-то толкового быть заменой, если эти командиры куда-то уедут. С заменами всегда проблема, а разрывать контакт можно, только если больше не желаешь возвращаться к этому источнику. Во второй раз привязка почему-то не получается, причем, отторгается именно человеком. Такая вот незадача.

— И у нас будут очень сильные маги, — зачарованно сказала Мелана.

— Для защиты, — добавила Кадмия. — Точнее, для защиты именно этих островов. Я ведь правильно понимаю, если они уйдут с островов, сила, взятая взаймы, пропадет, и они останутся только со своей.

— Смотря, как далеко они уйдут. — Валад улыбнулся, широко-широко. — Может оказаться, что для этого им понадобится уйти в какой-то другой мир. А в этом при удалении от источника их заемная сила будет потихоньку падать, но не исчезнет. В таком случае нам даже замена не понадобится, хотя я бы не рассчитывал на то, что этот источник дотянется до самых отдаленных уголков.

— Понятно, — сказала Ловари и весело на всех посмотрела. — Теперь самый главный вопрос. Что нам нужно сделать, чтобы зажечь это множество огоньков и сотворить ритуал.

— Мне тоже интересно, как и то, откуда об этой схеме знает житель нижнего города, — проворчала Мелана.

— Милая, мне на самом деле очень много лет, гораздо больше, чем тебе. Я много всего знаю, во многом участвовал… а какие я ритуалы когда-то проводил. И если бы не этот сволочной божок, я бы сейчас заслуженно отдыхал…

— Напивался с другом, — подсказала Лиин, за что получила очаровательную улыбку. — И как же нам огоньки зажечь? — почти пропела она, сжав ладонь Юмила.

— Жертвы нужно приносить, ритуальные, — жизнерадостно сказал Валад.

— Что?! — не поверила своим ушам Кадмия.

— Да не беспокойся ты, я вовсе не собираюсь резать учеников нашей школы, хотя некоторых их учителя отдадут с большим удовольствием. Жертвовать нужно силу, заключенную во что-то материальное. Собственно, нам нужно впаять артефакты в камни и утопить их в нужном месте, с таким расчетом, чтобы заряжались эти артефакты от разлома. Вещи, кстати, обязательно должны быть старые, новоделки не подойдут.

— И где же нам взять столько не нужных артефактов? — спросила Ловари.

— У нас же Микал есть. А он точно знает, у кого и что можно украсть. Профессионал же, — не стал унывать Валад.

Микал ответил осуждающим взглядом и покачиванием головы.

— Кстати, да, — решил вступить в разговор бывший придворный маг. — У многих благородных хранятся старые вещи, артефакты, но они даже не подозревают, что это что-то магическое. Без огня их зарядить не могут, вот они и валяются ненужным древним хламом.

— Любопытно, — сказала Ловари.

И Лиин поняла, что в ближайшем будущем ночные волки займутся воровством под руководством Микала и Мирака.

— Ну, хоть какая-то работа, — пробормотала девушка.

Тот день был самый обыкновенный. Не было никаких праздников, даже ни у одного прима не было дня рождения, не говоря уже об императоре. Погода была обыкновеннейшая — довольно жарко, хотя облака время от времени закрывали солнце. Вероятно, в тот день даже не родился ни один младенец, которому предстояло вырасти в кого-то великого и гениального, потому что ни знамений не было, ни пророчеств, ни даже самого завалящего намека. Но почему-то именно в такой день происходило множество важных вещей, на которые мало кто обратил внимание.

Король Золотых Туманов яростно смотрел на собственную руку, опухшую, со странным пятном на большом пальце. И он понимал, что это тело следует заменить. И, значит, добрую половину следующего месяца он опять потратит на то, чтобы научиться заново говорить, ходить и чувствовать себя хозяином нового тела. А тратить столь бездарно драгоценное время ему совсем не хотелось.

Правда, находиться в теле, которое уже начало умирать, хотелось еще меньше. А значит, следовало прямо сейчас раздать указания и занять всех работой. Потом заняться собственной защитой, а то постоянно находятся умники, считающие, что могут преуспеть в попытке убить практически беспомощного правителя. Ни у одного не получилось, но желающие не переводились. И их даже не останавливало то, что управлять хоть сколько-нибудь демоном-богом они не смогут. Некоторые даже наивно считали, что это умение сразу же передастся убийце короля.

К счастью, на этот раз задание для подобных самоуверенных болванов было. А если не справятся и позволят себя убить, то туда им и дорога.

— Хеве, зови адмирала Бару, у меня для него есть дело. Важное дело, — приказал король стоявшему перед ним слуге, не смевшему поднять на своего повелителя взгляд.

Слуга склонился и тихо ушел.

Хеве отлично знал, что в таком состоянии король не любит шума и способен прихлопнуть, как надоедливую муху, того, кто этого не понимает.

У императора Ромула тоже нашлось важное дело. Точнее, несколько важных дел.

Он размышлял над тем, как подстроить очередную «случайную» встречу с Раддой со-Верто. Не шла она у него из головы. Да и разговаривать с ней было приятно. С ней приятно было даже молчать и просто любоваться профилем.

Проблема была в том, что эту встречу следовало подстроить там, где не увидят остальные неудачливые праздничные невесты. Потому что если увидят, обязательно прибегут, помешают, а потом еще и сплетни станут разносить. Собственно, то, как избавиться от этих невест занимало мысли императора во вторую очередь. Никуда пропадать девушки явно не спешили.

Одну, правда, смело можно было выдавать замуж за идиота, который с ней связался, а потом еще и растрезвонил об этой победе на весь дворец. Император ведь за этих девушек отвечает, пока они во дворце. А тут явное покушение на честь и достоинство девушки. И, как следствие, неуважение к императору. Так что будет этот несчастный женат. А девушка — счастлива. Не очень долго, скорее всего. Пока муж не сочтет, что прошло достаточно времени для того, чтобы можно было женушку отправить подальше, в какое-то поместье, без вреда для собственной репутации.

— Ну, хоть избавлюсь, — пробормотал Роан.

Куда деть остальных, он не знал. Нет, девичью честь там сохранили немногие, часть уже приехала без этой чести в наличии. Но кавалеры им попадались умные, не спешившие хвастаться подобными победами. А девицы почему-то не сообразили пожаловаться императору на свою большую обиду.

— Может им подсказать? — спросил сам у себя Ромул.

Идея была интересная. Жалко, что в данный момент некогда.

В данный момент император готовился к переговорам с заговорщиками против Малена. Заговорщики, по словам Гальшана со-Яруны, были так себе. Просто мелочь, которая не успела ввязаться ни во что серьезное, примкнула, фактически, в последний момент и даже не помышляла о том, чтобы заполучить силу бога Золотых Туманов. А даже если и помышляла, то до этой силы пришлось бы им добираться долго и упорно. Конкурентов даже в таком деле любят не особо.

Для тех акул, которые на данный момент дружно вымерли, Берьен и адмирал Ковин были сущими мальками — неопасными и неумными. Но акул не осталось. А у Берьена были связи, множество должников, договора с купцами и родственники среди высшего командования сухопутных воинов. Ковин же командовал оставшимся ему верным флотом. Следовательно, он сможет уменьшить зависимость столицы от адмирала Будиви, а это уже что-то. И если Ромул поведет себя правильно, сумеет лавировать между ними, обещая многое, но, фактически, не приближая к себе ни того, ни другого, получится очень даже неплохо.

Так считал со-Яруна — старый интриган, зависимый от воли Ромула.

И Ромул собирался в этот раз последовать его советам. А еще попытаться Берьену и Ковину подсунуть камешек для клятвы. Могут, конечно, отказаться. Но почему-то Ромул был уверен, что поклянутся и даже не задумаются о последствиях.

Им кажется, что хуже быть не может.

Еще в этот же день к островам Хребет Дракона шли два флота.

Один сопровождал юношу, обнаружившего в себе дар огня, но пока об этом даже не подозревавшего.

Второй сопровождал двух прекрасных элана и мужа одной из них. И если девушки, стоя палубе и опершись на борт, мило щебетали о пеленках и прочих нужных младенцам вещах, то мужчина мрачно думал о самом себе. Пытался понять, что с ним происходит. Что происходит с такой непослушной силой. И чем это может грозить окружающим.

Сила, к счастью, наружу пока не рвалась. И мужчина искренне надеялся что и впредь не станет этого делать, хотя бы до тех пор, как ее носитель окажется на школьном полигоне.

С другой стороны, постоянно ощущать в себе эту силу, чувствовать, что способен с ее помощью свернуть горы, было очень приятно. И если ему в итоге предложат эту силу притушить или вообще запереть, он вряд ли согласится и будет за свою силу драться.

— Лучше бы этого не произошло, — мрачно сказал мужчина и наклонился над бортом, глядя на воду.

Еще один корабль шел от Хребта Дракона к острову Серых Чаек. Находился этот остров сравнительно недалеко от архипелага, и люди, которым очень нужно было на этот остров попасть, уже почти добрались до цели.

В данный момент часть этих людей — трое юношей, одна девушка и Микал в качестве руководителя — склонились над планом какого-то здания и по очереди водили по нему пальцами, пытаясь понять, как лучше идти к маленькой комнатке, в которой была выставка разных редкостей и минералов.

Нужна им была именно комнатка, хотя все самое ценное хозяин дома хранил в сейфе. Ну, то, что он считал самым ценным. Об истинной ценности некоторых вещей хозяин коллекции редкостей даже не догадывался. А таких вещей, судя по тому, что видел Микал, у него было то ли пять, то ли семь. Древними были все семь, подозрительно похожими на поделки одного мастера-амулетчика очень давних времен — только пять из них. Погасший рисунок сложного магического плетения опять же был у семи. Но, когда Микал был в гостях у того человека, брал заказ на кражу очередной редкости, на попытку разбудить спящее плетение с помощью капельки силы отреагировало только пять.

А может, там было гораздо больше таких нужных артефактов. Кадмия Ловари велела проверить и сейф, и все мало-мальски подозрительное, проигнорировав тот факт, что времени на эти проверки будет очень мало. То, что сейф легче унести с собой, чем вскрыть на месте, она тоже проигнорировала. Сначала. А потом вообще велела уносить, раз так проще.

В общем, надо было все тщательно распланировать. Поставить на пути возможных преследователей ловушки. Учесть, что хозяин дома может находиться в зале с коллекцией. А он маг, хоть и не сильный.

А еще там могли обнаружиться визгливые служанки.

Или гости, мирно распивающие хозяйское вино и ждущие возвращения коллекционера с очередной бутылкой.

Нет, Микал прекрасно знал, что все не предусмотришь в любом случае, но собирался сделать возможное и невозможное. Он, все-таки был профессионалом. А профессионалы хозяев дома по головам не бьют, охрану не беспокоят и стараются поменьше шуметь.

Императора Малена в этот день, впрочем, как и в большинство других дней, кто-то призывал. Кто-то довольно слабый и неумелый, но упорный. Призыв звенел надоедливым комаром и уже начал надоедать. Мален даже решил, что когда справится со всеми делами, пойдет и хорошенько напугает призывающего. Может, он даже поймет, что если кто-то не приходит, то следует отложить ритуалы в сторону и повторить попытку попозже.

В данный момент Мален был слишком занят, изучая найденную под землей систему пещер, и не собирался менять это занятие на издевательство над очередным призывающим, думающим, что имеет право на что-то там.

Для грандиозного артефакта, начерченного Валадом, нужны били несколько точек фокуса. К каждой такой точке будут привязаны маги. Находиться эти точки должны в каких-то хорошо защищенных местах, желательно вообще таких, чтобы о них даже не подозревал никто, не смогли случайно найти и что-то нарушить в работе. Не выставлять же там охрану. Это гарантированно привлечет внимание разных авантюристов и прочих любопытных.

Валад сказал, что если найдутся подходящие места, он сможет перечертить артефакт, возможно, добавит несколько линий, для балансировки, и на работе это не скажется.

Вот эти места все и искали. Кто где. Большинство магов пытались их высматривать с небес через глаза слепленных птичек. Айдэк с Марком изучали какие-то перспективные скалы. Там было множество расселин. И проходы в некоторые из них можно было завалить и замаскировать. Лиин сидела в семейной библиотеке и изучала чертежи дома, потому что Юмил был уверен, что в этом строении обязательно должны быть тайные помещения или просто ниши, о которых все за давностью лет забыли. В помощники Лиин были приставлены трое чем-то провинившихся учеников школы. Ребята оказались достаточно взрослыми, комплементы говорить уже научились, а сообразив, что Лиин они не радуют, доказали, что довольно быстро умеют сплетать пространственные сети, измерять сомнительные комнаты и отчитываться о том, что где-то стена действительно подозрительно толстая, а в другом месте пол излишне гулкий.

Обо всех найденных странностях Лиин писала на бумажном листе и изредка морщилась, надеясь, что ее не станут водить с собой, как циркового ослика, когда начнут расковыривать стены и искать рычаги. Потому что мало ли что там найдется. Вдруг где-то в стене замурована чья-то неверная жена, а ее отыщут и извлекут без присутствия потомка. Неуважение же.

Сам Юмил, поцеловав жену в щечку и душевно попросив вести себя как приличная элана — ходить степенно, не вмешиваться в конфликты и не пытаться прибить самозваного учителя — отправился в очередной раз к пиратам, расспросить их на предмет тайных пещерок и прочих непонятностей. Потому что никто лучше, чем они, практически необитаемые места на островах не изучил. А если удастся найти что-то подходящее где-то вдали от Головного острова, то можно будет растянуть второй круг защиты прямо в море, достаточно далеко от архипелага. Послабее первого, к которому и будут привязаны маги. И никого этот второй круг не задержит. Зато подкрасться к островам незамеченными не смогут даже самые умелые маги, и встречать их будут во всей готовности.

Капитан Бахлаш встретил Юмила и сопровождение с привычной кисло-приветливой физиономией. Казалось, он съел что-то не свежее, у него зверски крутило желудок, но он, мужественно преодолевая боль, изображал радость и готовность служить.

Встречал капитан Юмила на причале. Рядом с ним стояли два здоровяка и сидел кот, деловито вылизывавший правую переднюю лапу. Здоровяки смотрели насторожено, но не зло, зато кот одарил Юмила таким взглядом, словно точно знал — этот человек явился, чтобы отобрать у бедного животного всех изловленных мышей.

— Приветствую, — не шибко приветливо сказал Бахлаш и даже поклонился, сняв франтоватую шляпу с серебряной лентой и пряжкой с алым камнем. Здоровяки переглянулись и тоже поклонились. — Вас ждут, — сказал Бахлаш, указав рукой в сторону приземистого здания недалеко от причала.

У здания росла кривая сосна, на верхушке которой ветер полоскал непонятную красную тряпку. Чуть левее сосны паслась корова. А правее, между двумя вкопанными жердями, была растянута веревка, на которой сушилось белье.

— Хм, — задумчиво отозвался Юмил.

— Это того, гостиный дом типа, — объяснил один из здоровяков и почесал затылок. — А внизу эта, кабак.

— Вас там ждут, — сказал Бахлаш, одарив добровольного помощника усталым взглядом. Видимо, этих здоровяков ему навязали для представительности, ну они и представляли в силу своего разумения.

Юмила действительно ждали. Причем, на первый взгляд, даже не было понятно с какими именно целями. Потому что пираты за столами сидели отборные, с такими неприятными физиономиями, что хоть бери и детей ими пугай. Правда, несмотря на неприятный облик, людьми они оказались не глупыми, захватить ценного заложника никто из них не возжелал, помня, что за этим «заложником» стоит толпа магов и ночных волков. И карты, большей частью, нарисованные самолично, эти люди привезли, даже не став торговаться. Возможно, просто надеялись, что потом им знание о ценном месте очень пригодится. А Юмил решил им пока не рассказывать о клятвах на крови и прочих еще более неприятных способах заставить о чем-то молчать. Он очень надеялся, что к прочим способам прибегать не понадобится.

— А зачем вам это? — спросил почти полностью седой капитан «Быстроногой Фезы», наблюдая за тем, как Юмил выводит пальцем какие-то загадочные линии на его карте.

— Тайники ищем и места, способные нарушить работу защитных амулетов, — сказал Юмил.

— Так мы и поверили, — пробормотал кто-то, но развивать эту тему не стал.

— Эта пещера там точно есть? — спросил Юмил, перестав выводить на карте загадочные узоры.

— Точно, просто вход завалило оползнем. Давно, я тогда мелким пацаном был еще, за мамкину юбку держался и о море не помышлял. Там, вроде бы, когда-то контрабанду прятали, но, может, просто бабкины сказки, навроде безголового капитана и его сокровищ.

— Хм, — опять сказал Юмил и решил: — Тогда идем. Это ведь недалеко отсюда.

Пираты немного пошумели, пока Юмил собирал карты, задумчиво помолчали, когда он сказал, что если карты правдивы, то купит их, а потом решили его проводить, видимо, чтобы не заблудился. Ну, или чтобы его, вместе с сопровождением, кто-то нечаянно не обидел.

Шли вдоль побережья довольно долго, всей толпой. Напугав сначала девицу с вязанкой веток — она припустила так, словно увидела самых натуральных демонов. А потом еще и нетрезвого мужика — он предпочел броситься в воду и попытаться уплыть.

— Ну вот, — мрачно сказа капитан Бахлаш. — Теперь пойдут слухи, что мы собираем войско и готовимся свергнуть императора.

— Или что нас поймали и повели казнить, — добавил сурового вида моряк.

— Скорее скажут, что мы морские призраки и чуть не сожрали сначала девицу… — начал моряк помоложе.

— Дюжину девиц, — непреклонно сказал один из представительных здоровяков.

— Да, дюжину, — согласился молодой. — А потом полдня гнались за героическим пьяницей, проклиная весь род мужской.

Пираты жизнерадостно заржали, видимо быть кровожадными морскими призраками им понравилось.

А пещера действительно была на месте. И даже откопать ее, оказалось совсем не сложно — двое магов земли справились с этим за каких-то пятнадцать минут, под восхищенными взглядами пиратов.

А потом выяснилось, что контрабанду в ней действительно прятали и найденным бутылкам с вином пираты радовались не меньше, чем если бы там отыскались сундуки с золотыми монетами.

— Похоже, они нас использовали, — задумчиво сказал один из магов земли, а Юмил хмыкнул и пошел требовать свою долю от клада, бормоча на ходу, что если эту пещеру потом опять аккуратно присыпать, лучшего места не найти.

И счастье деловито таскавших ящики с бутылками пиратов, что они это бормотание не услышали. А то бы наверняка подумали что-то сильно не то.

Глава 18

Некоторое равновесие

Прекрасная дева смотрела на императора с восторгом и благодарностью. Другие прекрасные девы, за вычетом троих, смотрели с интересом и немного мечтательно, видимо, представляли себя на месте подруги. А вот «гнусный совратитель», не умеющий держать язык за зубами, выглядел растерянно и недовольно. Жениться ему явно не хотелось, о чем он и сообщил, немного подумав.

Ромул покачал головой и тихонько высказался о нравах нынешней молодежи. Обвел взглядом всех присутствующих, немного посмотрел на пыхтящего от недовольства папашу совратителя и улыбнулся.

Папашу и несчастного болтуна, в принципе, понять можно было. Дева не была ни богатой, ни особо знатной, да и красота ее была сомнительна, потому что некому было ее подчеркнуть и раскрыть, а сама элана делать это явно не умела.

Еще Ромул точно знал, что бедная совращенная дева успела уже утешиться не в одних объятьях. Просто утешители были достаточно умны для того, чтобы об этом помалкивать. Вот и придется за всех расплачиваться болтуну.

— Вы не желаете жениться на этой девушке? — переспросил император, одарив болтуна любопытным взглядом.

Молодой человек подтвердил, что не желает. Еще и обозвал деву падшей женщиной.

Папаша дернулся, словно собирался отвесить наследнику оплеуху, но остался на месте, не рискнув раздражать многочисленную стражу, тоже присутствующую в этом зале. А Ромул покачал головой.

— Что же, — сказал задумчиво. — Заставить я вас не могу. Но и бросать без помощи несчастную девушку, находящуюся под моей защитой, чью репутацию вы растоптали, я тоже не собираюсь. А после ваших хвастливых разговоров желающие на ней жениться появятся, только если у нее будет достаточно богатое приданое.

Император задумчиво помял подбородок и подбадривающее улыбнулся бледной глупышке, видимо, только что осознавшей, что со столь подмоченной репутацией у нее действительно немного шансов выйти замуж. Даже давно немолодые вдовцы, едва сводящие концы с концами, поостерегутся.

— Ну что же. Если вы не намерены исполнять мое повеление… — Ромул одарил молодого человека нехорошим взглядом. — Я сочту это неповиновением и нежеланием быть моим подданным. Нет, титул, дарованный вашему прадеду за заслуги, я отбирать не буду. Он честно заслужен. А вот остров Яйцо, пожалуй, верну в казну. Его вашему прадеду даровали по доброте душевной, просто чтобы титул не был пуст. Ваш дед, как и ваш отец, к сожалению, ничего не сделали для того, чтобы превратить этот остров в свои земли. Там нет ни дома, ни защиты… собственно, по последним слухам, у вас там вообще пираты развелись. Так что земли вам все равно не нужны.

Папаша картинно схватился за сердце. Похоже, сразу понял, что без клочка скалистой земли его титул будет весить не больше, чем купленный каким-то ушлым купчишкой. И если купец большинство болтливых ртов хотя бы деньгами заткнет, сумеет обеспечить дочерей достойным для выгодного замужества приданым, а там еще и земли прикупит, чтобы наследник мог с гордостью называть эти владения своим именем, то у не шибко успешного дворянчика, даже не сумевшего дослужиться до сколько-нибудь достойного офицерского звания, шансов не превратиться в посмешище нет.

— Похоже, вы забыли, что остров Яйцо — часть личных земель императора, — задумчиво сказал Ромул. — Или не понимаете, что император может отобрать земли даже у прима, если будет доказана его вина в покушении, предательстве или чем-то столь же неприглядном. Свои же земли император может отобрать просто за неповиновение и нежелание эти земли любить.

«Гнусный совратитель» похлопал глазами и обернулся к папаше, словно надеялся, что тот сейчас рассмеется и скажет, что сыночку переживать не о чем, папа сейчас все уладит, а император вообще шутит.

Папаша одарил сына убийственным взглядом, обещавшим все кары земные, если недоумок сейчас не грохнется на колени перед глупой курицей, не назовет ее любовью всей своей жизни и не попросит у Ромула ее руки.

Совратитель то ли не понял, что хотел сказать папаша. То ли решил, что лучше быть без острова, чем с такой женой. Но вместо того, чтобы броситься исправлять ситуацию, решил ее еще и усугубить — гордо задрал подбородок и презрительно улыбнулся.

— Имени лишу! — зарычал несчастный отец, не видевший улыбку, но, видимо, о ней догадавшийся. — Из поместья изгоню! Отдам матросом на ближайший корабль!

Молодой человек уставился на него с трогательным удивлением.

— Но ведь она…

Что совратитель собирался сказать о «девушке своей мечты» Ромул уже не узнал. Потому что папаша не выдержал, рванул вперед, схватил чадушко за грудки и поволок к прекрасной деве, шепча на ухо что-то такое, что молодой человек стал бледным-бледным. Красавица их приближению не обрадовалась, но выбора у нее особого не было, поэтому она выдавила из себя улыбку.

Ромул, выслушав, наконец, просьбу отдать руку и сердце сей прекрасной девы, улыбнулся, с удовольствием отдал и задумчиво сказал:

— Надеюсь, я вскорости не узнаю, что это трепетное создание обижает муж.

Что будет, если узнает, император говорить не стал, но соблазнителя явно перекосило, а его папаша пнул отпрыска по голени, видимо боясь, что без напоминания он опять начнет болтать, что не надо.

— Да, и за здоровьем этой девы я буду следить, чувствую себя ее отцом, — заявил Ромул, вставая с малого трона.

Счастливого жениха опять пнули, а невеста побледнела еще больше, похоже, сообразив, что ее и отравить могут, если сильно захотят. Правда, теперь была надежда, что испугаются гнева императора.

Остальные девы тоже все отлично поняли и зашушкались, наверняка обговаривая, стоит ли удачное замужество риска умереть молодой и красивой.

Ромул был уверен, что не стоит. Но у дев, скорее всего, нашлись аргументы в пользу замужества, и к вечеру, вероятно, у него на столе появятся жалобы на очередных гнусных соблазнителей.

— Хоть от части избавлюсь, — пробормотал Ромул, выходя из зала.

К нему сразу же подошел молодой стражник, которого отправили стражники постарше в качестве посыльного. Он вытянулся в струну и торжественно сообщил, что императора там ждут. Где там и кто ждет, говорить не стал. И Ромул понял, что стражники, видимо, не сумели самостоятельно решить, стоит ли делать из ждущего тайну или нет. Зато наверняка окружили этого ждущего тройным кольцом и замерли, схватившись за рукояти мечей.

— Любопытно, — сказал Ромул и велел стражнику: — Веди.

Придворные, присутствовавшие при счастливом обручении, проводили императора и стражника любопытными взглядами, но идти следом не посмели. Ромул даже немного порадовался, похоже, они начинают вспоминать, как правильно вести себя с императором. Ну или боятся, что он, рассердившись, и их женит. Или еще как-то отомстит.

— Кто там меня ждет? — спросил Ромул, когда придворные остались далеко позади.

— Ночной волк, настоящий, только молодой, — таинственным шепотом сказал стражник.

— Любопытно, — только и смог ответить на такое сообщение Ромул.

Мален ни о каких ночных волках не предупреждал. То ли забыл, то ли решил устроить сюрприз. А может, это и вовсе не волк, а кто-то сумевший или подделать или как-то добыть их амулеты.

Ромул хмыкнул, погладил пальцем через рукав семь щитовых веревочек и понадеялся, что Ларама где-то рядом. Доверять всяким незнакомцам он не собирался.

В приемную у синего кабинета, где его ждал ночной волк, Ромул заходил с некоторой опаской. Ожидал он там увидеть кого угодно, вплоть до наемника, которому заплатили за убийство императора. Достаточно умелый и талантливый наемник наверняка смог бы притвориться хоть ночным волком, хоть богом, спустившимся с небес.

Но волк оказался настоящим.

И Ромул даже его знал.

Один из учеников-помощников Кадмии Ловари. Замаскированный, правда. Слегка. Раньше он был русоволосым, а теперь превратился в жгучего брюнета и сильно загорел. Светлые глаза из-за этого казались почти прозрачными и несколько даже пугающими.

Увидев Ромула, ночной волк поспешно встал, поклонился, точно так, как положено по этикету, со всем уважением и, не сказав ни слова, вручил императору несколько свитков, обернутых провощенной тканью и лентой, на которой крепился амулет, то ли защищающий от воров, то ли от непогоды.

Впрочем, с тем же успехом амулет мог быть предназначен для убийства императоров, сорвавших его с ленты.

Ромул настороженно посмотрел на свитки. Потом на ночного волка и приподнял бровь.

— Не доверяете, это хорошо! — жизнерадостно воскликнул предполагаемый убийца и просто махнул рукой.

За спиной Ромула кто-то с шумом свалился, а потом еще и свалил что-то большое. Император даже знал кто. Стражники, которые его сопровождали.

— Чудесно, — сказал он, не оборачиваясь и изо всех сил улыбаясь. — Отличная демонстрация. Я так понимаю, вы хотели мне показать, что если бы хотели убить, убили бы и так, без амулетов. Вот так же просто.

— Что вы! — Ночной волк опять засиял улыбкой и склонил голову набок. — Вас убить было бы не просто. Защиту вам кто-то довольно неплохую сплел. Даже хорошую. Несколько совсем незнакомых звеньев есть.

Ромул только вздохнул.

Он всегда подозревал, что ночные волки что-то большее, чем воины с амулетами и даже маги. Правда, так и не собрался выяснить, что же именно. А даже если бы собрался, так как бы выяснять стал? Напрямую спросил? Так бы ему и ответили.

— С чем вы пришли? — спросил Ромул, все еще не решаясь трогать свитки. С Ларамой за плечом делать это было бы как-то правильнее.

— Давайте зайдем в кабинет, вы поднимите защиту от подслушивания… там есть способ, не беспокойтесь. И я вам все объясню.

Ромул пожал плечами и действительно пошел в кабинет. А волк зашагал следом, совсем неслышно, словно был не человеком, а тем же призраком.

Ручка на нажатие отозвалась легким покалыванием и, не успел Ромул испугано отдернуть руку, со щелчком провернулась. Дверь открылась, словно ее кто-то толкнул.

Молодой император с любопытством заглянул в любимый кабинет предшественника, в который до сих пор заходить не стремился. Он оказался действительно синим. Тканью разного оттенка синего были оббиты стены. Синими были шторы. На потолке был синий цветочный узор. На полу ковер, похожий на кусочек вечернего моря. Зато вся мебель была соломенного цвета и смотрелась в этой комнате очень праздничной и теплой.

— В этот кабинет может зайти только император, на чело которого был возложен венец. Эта комната связана с венцом, — объяснил ночной волк. — Здесь даже пыль выметает вплетенное в ткань на стенах заклинание. Такого больше нигде нет, слишком кропотливая работа. Император может кого-то с собой привести. А может здесь закрыться, может активировать защиту, может проверять посетителей на вранье и зловредность. Так что мой вам совет — все важные дела решайте в этом кабинете. Так будет гарантия, что вы не подпишите ничего под действием чьих-то улучшенных зельеваром духов или под давлением эмпата.

— Любопытно, — признал Ромул, погладил ладонью столешницу, а потом сел в кресло хозяина кабинета и указал ночному волку на то, что стояло напротив.

Мужчина без возражений сел. Объяснил, на какие цветочки на углах столешницы надо нажимать, чтобы активировать защиту. С любопытством огляделся, когда эти нажатия закончились для Ромула очередным покалыванием в пальцы и выдохнул:

— Хорошо.

Прозвучало настолько довольно, что Ромул бы не удивился, если бы ночной волк выхватил откуда-то меч и покромсал его на куски. Вместо этого мужчина немного поерзал в кресле и, наконец, представился:

— Тиваш Калата, ваш временный глава службы контроля и защиты.

— Кто? — глупо переспросил Ромул.

Нет, он, конечно, знал о существовании этой службы. Но был уверен, что она полным составом откочевала на Хребет Дракона сразу же после смерти Малена. И в том, что что-то подобное придется создавать с нуля, был уверен, не представляя как это делать и с чего начинать. И тут на тебе, глава прибыл. Временный.

Тиваш опять воссиял улыбкой и покачал головой. То ли удивляясь наивности некоторых императоров, то ли запрещая себе говорить что-то неуместное.

Оказалось, все не так плохо, как казалось Ромулу. Все намного хуже.

Да, частично эта служба перекочевала на архипелаг женушки Юмила Веливеры. Но часть эта была откровенно невелика и только та, о которой и так знали слишком многие. Остальные остались, собирают себе потихоньку информацию, подкидывают другую, контролируют и защищают, в общем. Правда, до сих пор вовсе не императора. Зато с прибытием временного главы все резко изменится.

— Ага, — только и смог сказать Ромул, уверенный, что в первую очередь эта служба все равно хранить будет вовсе не его секреты, контролировать не его врагов, да и защищать, только пока нужен.

— Все в ваших руках, — сказал Тиваш и выдал очередную улыбку.

Ромул даже кивнул.

— Ладно, давайте поговорим серьезно, — сказал ночной волк тоном доброго дядюшки. — Думаю, вам будет интересно узнать, что в данный момент готовится покушение на вас. Настоящее. Не тот цирк, с которым вы успешно справились сами. Готовятся правильно, так, чтобы мало кто вообще заподозрил, что это убийство. Несчастный случай надежнее.

Ромул опять кивнул.

— Еще, я уверен, вы понимаете, что несчастный случай будут устраивать не во дворце.

— Предлагаете мне вообще его не покидать?

— Я бы предложил, но это, увы, невозможно. Вас не поймут, если вы пропустите день возложения цветов и не появитесь у усыпальницы императоров. Появиться вы должны торжественно. Потом навестить памятный камень первого императора. После этого отправиться в море и почтить тех, чьи остатки покоятся на дне. И не факт, что вас попытаются утопить. Хотя именно к этому заговорщики склоняются. Лучше оторвать голову этой змее сейчас.

Ромул кивнул, соглашаясь.

— Вот и хорошо, — жизнерадостно сказал ночной волк. — Этим и займемся. А вы пока прочтите, что вам там написали. В этом кабинете прочтите и, если пожелаете сохранить, храните тоже здесь. А я пока пойду, разбужу стражу и поговорю с вашим шутом. Любопытный он парень.

После чего встал и спокойно ушел. И Ромул даже не сообразил проверить, сможет или нет не выпустить его из этого кабинета.

Да и теоретическое несогласие Ромула отдавать эту должность Тивашу Калата нового временного главу, похоже, не интересовало. В конце концов, служба контроля и защиты служит вовсе не молодому императору, так что хорошо, что хоть в известность поставили.

— Дохлая черепаха, — мрачно пробормотал Ромул.

И думай теперь, то ли на место столь «ненавязчиво» ставят, то ли действительно решили помочь.

Свитки оказались весьма любопытными.

В одном был список людей, к которым Ромул мог обращаться по тем или иным вопросам. Разных людей. Начиная от пекаря, продающего булочки на Круглой площади и заканчивая несколькими советниками.

Во втором был список тех, с кем не следовало иметь общих дел, потому, что они подозревались в шпионаже, служении конкретным примам или кому-то помельче, за ними закрепилась репутация тех еще неудачников или было обнаружено проклятье, способное влиять на окружающих.

В третьем был подробный план дворца. На нем были помечены комнаты, в стенах которых были спрятаны мембраны для прослушивания. Помещения, в которых в случае чего можно было забаррикадироваться и ждать помощи. Помещения с двойными стенами и потайными ходами, ведущими далеко за пределы дворца. Но, самое интересное, на этом же плане был изображен еще один подвал, ниже самого нижнего, и в записке, прикрепленной к углу свитка, утверждалось, что в этом подвале можно либо прятать, либо удерживать магов. Потому что магия там отсекается напрочь. Лараме же было велено туда не ходить, потому что на ней это плохо скажется и без чужой помощи она не выберется. Ей же посоветовали привязать себя к вещи на случай, если кто-то попытается устроить похожую на тот подвал ловушку. Тогда ее можно будет вызволить, просто велев духу вернуться на место. Вещь ее притянет.

Ромул похмыкал, решил, что Ларама в таких вещах должна разбираться и если этого не стоит делать, то она и не станет, если стоит, привяжется, и развернул последний свиток.

А в нем оказалось письмо. С поздравлениями, пожеланиями здоровья и долгих лет, с надеждами на хорошее будущее и с еще одним списком. Списком вещей, которые следовало отыскать и переправить на Хребет Дракона. Просто в знак доброй воли и в качестве благодарности за помощь.

— Дела, — сказал Ромул.

Где находится одна из этих вещей, он даже знал. Тяжелая статуэтка, изображавшая голубя, сидящего на пеньке и держащего в клюве янтарную веточку, стояла у Ромула на столе в кабинете. Он использовал ее в качестве пресс-папье. И вроде бы ни для чего другого она не годилась.

— Надо тоже показать Лараме, — пробормотал недоверчивый император.

А с другой стороны, могли просто прийти, взять и даже не спросить, раз уж настолько нужны.

Интересно, зачем им эти вещи?

То же вопрос себе задавал и глава Вийонской стражи, когда был вынужден бросить закатившую очередную истерику жену и бежать на зов градоуправителя, которого ограбили.

Нет, ретироваться от жены в столь подходящий для побега момент стражник был рад. Но вот грабители… У них явно было что-то с головами.

Явились эти деятели рано утром. Усыпили едва начавших вставать служанок. Взломали защиту градоправительского дворца, а она там не абы какая, ее древний главный столичный маг ставил, и преодолеть ее только на памяти главы стражи не смогли уже не меньше десятка хороших воров. Одного она вообще приголубила в тот момент, как он стал снимать картину, прикрывавшую сейф. До этого его маскировка под секретаря работала.

И тут на тебе. Усыпили, защиту преодолели, а потом взяли, развешали по шпилям женское белье, написали на лбу градоправителя бранное слово, причем, чем-то таким, что бедолага ничем отмыть не смог и теперь ждал зельевара, и, словно желая подчеркнуть, что пришли просто поиздеваться, унесли какую-то ерунду, которая вообще никому не была нужна. Каменного орла грозная жена градоправителя обещала выбросить с первого дня своего замужества. Не нравился он ей. И не выбросила только потому, что мужу удавалось каждый раз доказать, что это очень древняя вещь.

Кроме орла были украдены: медная бабочка с балдахина дочери градоначальника, металлические набалдашники со столбцов кровати в гостевой спальне, песочные часы, стоявшие на чьем-то камине и, как апофеоз идиотизма всей ситуации, гнутая ржавая железная палка, которую садовник использовал в качестве кочерги.

— Вы уверены, что эти вещи следует искать? — осторожно спросил глава стражи, за что был обозван тем самым нехорошим словом, что красовалось у градоначальника на лбу, и отправлен на поиски. И пререкаться ему не велели, пообещав в этом случае вообще подыскать на его место кого-то помоложе и попроворнее.

— А может это кто-то помоложе этих воров нанял? — спросил сам у себя глава стражи и задумался о такой возможности.

Действительно, учитывая общую «ценность» украденного, на самом деле пришли либо для того, чтобы украсить светлое чело градоправителя, либо чтобы помочь кому-то заполучить должность главы стражи.

— Ну, я вам устрою, — мрачно пообещал нынешний глава и не менее мрачно зашагал по лестнице.

И думал он о пытках и о запрещенных зельях. Не одно, так другое обязательно выявит желающего взлететь на самый верх карьерной лестницы стражи Вийона.

Воры тем временем спокойно отсыпались на небольшом юрком кораблике. А главари этой банды сидели над кучкой хлама, поводя над ней белыми камешками на веревочках. И были очень похожи на мошенников, занимающихся на ярмарках снятием проклятий и привязкой женихов.

— Не удивительно, что эти артефакты были утеряны, — наконец сказа Микал. — Даже после того, как нас к ним привел дух бывшего владельца, а камни действительно почувствовали очень слабый ток огня, я все равно не могу поверить, что это артефакты. Интересно, сколько таких давно выбросили?

— Думаю, что много, — рассудительно сказал молодой огневик и отчаянно зевнул.

— Иди спать, — велел Микал. — Репетиция прошла успешно, защиту мы действительно смогли отрезать, а там она один в один, я лично когда-то сравнивал. Так что больше всего неприятностей нам может принести кто-то не выспавшийся и спотыкающийся то об ковер, то об углы.

Огневик опять зевнул, сонно похлопал глазами, потом встрепенулся и спросил:

— А как вы догадались вызвать этого духа?

— Так я уже искал когда-то принадлежащие ему вещи, причем для нашего коллекционера.

— А может ну его, коллекционера? Вдруг еще где-то валяются вещи совсем не похожие на что-то ценное?

— Это вряд ли, — с грустью сказал Микал. — Если в доме, когда-то принадлежавшем владельцу вещей, их сохранилось так мало, то где-либо еще искать бесполезно. А духи других древних магов приходят на зов живых крайне редко.

— А если поискать у его потомков?

— Нет у него потомков.

— Жалко.

— Да не переживай, у нас еще трое коллекционеров, которых следует навестить. Найдете, где белье повесить.

Молодой человек сначала покраснел, потом зевнул, а потом сказал, что пойдет, поспит. Потому что очень хочется.

Микал только улыбнулся.

Когда-то, в возрасте этого мальчишки, он надел на свинью праздничный костюм учителя. Так что белье на шпилях еще не самое странное, что могут сделать расшалившиеся мальчишки. Даже если они ночные волки.

На остров Серых Чаек в городок Три Башни оригинальные грабители во главе с Микалом прибыли к вечеру. Чуть меньше, чем за час до бала, который устраивал коллекционер в надежде, что его старшая дочь наконец приглянется кому-то из гостей.

Приглашений у них не было, но Микал и не собирался вести подопечных через парадные ворота. В высоком монументальном заборе, окружающем дом с садом, было несколько калиток для прислуги. Через одну из них он подопечных и повел, рассчитывая, что слуги на данный момент слишком заняты последними приготовлениями и вряд ли станут шастать туда-сюда.

Калитка находилась в глухом переулке между заборами. Один из мальчишек набросил на группу маскирующую иллюзию, как только они свернули в тот переулок, второй сотворил едва видимый туман, висящий над головами и излучавший что-то пугающее, из-за чего случайные прохожие вряд ли сунутся следом, пока он не развеется. Так, заглянут и предпочтут пойти в обход.

Перед калиткой немного постояли, прислушиваясь. А ничего так и не услышав, тихонько пошуровали в замке отмычкой и открыли дверцу. Столь же тихо просочились в сад и даже успели пройти с десяток шагов, как откуда-то слева выскочила простоволосая девица с выпученными глазами. Никого она увидеть, да и заметить немного искажающую пространство иллюзию не успела. Так и врезалась прямо в Микала.

Дальше девица повела себя странно. Узрев перед собой непонятно откуда взявшихся мужчин и девушек, она охнула, завопила о том, что эта дура купила ленты не того цвета, поднялась на ноги и помчалась дальше. А добежав до калитки, обернулась и сказала, что конюшни в конце второй правой тропы.

— Интересно, за кого она нас приняла? — спросил Микал, а потом махнул рукой и велел слетевшую иллюзию не возобновлять. С такими служанками проще прятаться за деревьями и кустами.

Сад был довольно большой. Пока шли, повстречали еще двух служанок, судя по безумным вытаращенным глазам — родных сестер первой. Они еще и отреагировали на непонятно кого похожим образом. Одна послала на кухню помогать. Вторая велела наконец-то вынести это проклятый мусор, а то вдруг молодые элана его увидят и шокируются. Ночным волкам даже захотелось на этот мусор посмотреть, но Микал не разрешил.

В дом проникли тоже через дверь для прислуги. Без каких-либо усилий. Видимо по случаю гостей внешняя защита была временно отключена. И осталась она хорошо если на хозяйской половине. А может вообще только на кабинете.

— Да, — задумчиво сказал Микал. — Он наверняка будет коллекцией хвастаться, так что защита, скорее всего, и там отключена.

— Удачно мы пришли, — решил кто-то из ночных волков.

Микал только вздохнул и не стал говорить, что то, что кажется удачей, может обернуться большими неприятностями.

Впрочем, эти ребята — ночные волки, хоть и не сильно опытные. Так что даже с подпаленной шкуркой сбегут. Или забаррикадируются, сообща сплетут какую-то убийственную гадость и разнесут дом по камешку, после чего спокойненько уйдут. Видел Микал их тренировки.

— Надеюсь, до этого не дойдет, — пробормотал он.

Хотя, если честно, хозяин этого дома даже такого развития событий вполне заслуживал. Жальче было его гостей, но Микал надеялся, что они сообразят разъехаться по домам.

Глава 19

Такие разные проблемы

Каменного голубя Ларама рассматривала долго, даже несколько раз водила руками прямо в нем. Потом покачала головой и сказала, что это очень странная вещь. Какое-то плетение в ней есть, но плетение очень необычное, рассчитанное на силу, которой в мире вроде бы нет.

— Опять маги огня, — догадался Ромул.

Впрочем, что делать с этой догадкой, он по-прежнему не знал. И запрошенные вещи решил отдать. Они ему точно не нужны. А помощь новоявленного главы казалось бы не существующей службы была нужна.

В подвале, как оказалось, Ларама уже была. И даже обнаружила под ним еще один подвал, с настолько странно текущей энергией, что соваться туда не рискнула. И магам там, наверное, будет очень плохо. Зато Ромулу там находиться наверняка абсолютно безопасно, просто потому, что дара в нем нет ни капли.

— Любопытно, — сказал император. В данный момент он не представлял, для чего тот подвал может пригодиться, но в том, что может, почему-то не сомневался. Поэтому первым делом отправился именно в подвалы искать вход в опасное для магов место и разбираться, как он открывается.

Куда делся новоявленный глава службы контроля и защиты, Ромул не знал. Но ему, вероятно, тоже было чем заняться. А если начать выяснять его местоположение, наверняка привлечешь к нему внимание. А это уж точно было лишним.

С тем, что внимание к нему привлекать не следует, Тиваш Калата был полностью согласен. Да и лишнего времени на разговоры с императором у него пока не было. Ему надо было этого императора спасти.

Поэтому, поговорив с шутом, действительно оказавшимся парнем умным и наблюдательным, Тиваш отправился к знакомому артефактору. Одному из лучших в империи на самом деле, хотя об этом мало кто знал. Сделать этот артефактор мог почти что угодно. А еще у него был запас всяких редкостей, некоторые из которых казались совершенно бесполезным. А одна даже была бесполезной до недавнего времени.

В магазинчике артефактора, притворяющегося обыкновенным ювелиром, сидели три капризных элана и один несчастный мужчина. Элана были его женой и дочерьми и сейчас выбирали украшения, которые должен был им купить муж и отец. Судя по замороченному виду помощников ювелира и печальному лицу главы семейства, выбирали не первый час.

На Тиваша никто внимания не обратил. Слишком он был похож на обыкновенного посыльного. Так что он прошмыгнул по залу, постучал молоточком по доске, зовя спрятавшегося от посетительниц хозяина, был обозван долгожданным молодым человеком и заведен в комнатку за хозяйским столом. Правда, в этой комнатке, в отличие от множества поставщиков, посыльных и просто очень выгодных покупателей, Тиваш не задержался. Прошел через дверцу, совершенно невидимую на фоне стены и открывающуюся только после прикосновения левой ладони и кольца на правой руке хозяина. За этой дверцей оказалась мрачная комната без окон, довольно пыльная и захламленная до самого потолка разнообразными вещами.

— Что вам на этот раз нужно? — без предисловий и приветствий спросил артефактор-ювелир.

— Манок, — сказал Тиваш и широко улыбнулся.

— Манок? — растерянно переспросил ювелир. Нахмурился, взмахнул руками и покачал головой. — Надеюсь, вы это чудовище приманивать будете не в городе?

— Что вы, здесь же защита, — спокойно сказал Тиваш. — В море. Да и не я буду его приманивать, не беспокойтесь.

— Я не беспокоюсь, — мрачно сказал ювелир, огляделся, а потом велел: — Помогите мне. Я коробку с этой пакостью засунул в самый низ. Не думал, что оно когда-то пригодится.

— Я тоже не думал, — признался Тиваш, но послушно стал придерживать всем телом опасно качающуюся пирамиду из свертков и ящичков.

А ювелир, пыхтя и ругаясь вполголоса, тащил за медную ручку небольшую шкатулку.

Это деяние в итоге увенчалось успехом. Пирамида немного осела, но как ни странно, не развалилась. Шкатулку ювелир открывал столь осторожно, словно оттуда мог выскочить демон и откусить ему голову. А одну из овальных медных пластинок доставал с заметной брезгливостью.

— И как вы их заставите эту пакость активировать? — спросил ювелир, упаковав пластину в три слоя бумаги.

— Зачем их заставлять? — искренне удивился Тиваш. — Один из этих несчастных заговорщиков уже второй год ищет артефакт повиновения. Вот найдет его, наконец. Подчинит друзей и станет первым среди равных.

— Да? — удивился ювелир, точно зная, что подобные артефакты чистой воды выдумка. Да и есть способы гораздо проще заставить людей повиноваться. Некоторые умельцы вообще могут прямо в головах прописывать задачи и через раз их даже правильно исполняют. А так, то же зелье можно подлить. Можно любовное, а можно и заставляющее восхищаться и верить. Их действие, правда, легко выявить. Но для этого пострадавший должен сходить к магу соответствующей квалификации. — Это вы ему идею подкинули?

— Сам догадался. Сказок начитался.

— О! — восхитился очередной гранью человеческой глупости ювелир. — Впрочем, туда им и дорога.

— По-прежнему не любите людей, которые хотят забрать чужое вместо того, чтобы улучшать свое?

— А за что их любить? — ворчливо спросил ювелир и указал посетителю на выход.

И на самом деле никто даже не удивился, когда очередной демон с чистого неба свалился на корабль дураков, решивших рискнуть и остановить его на рейде, чтобы что-то там обсудить. Нет, по городу уже два дня ходили слухи, что щит над столицей не только от монстров защищает, но и помогает императору подглядывать и подслушивать, не зря же Мален сумел пережить столько покушений, и никто его при этом даже не задел. Но вот бросать якорь и разворачивать над кораблем щиты было глупо. Потому что демонов привлекает магия. В этом горожане были уверены. Даже те, кто имел о магии весьма смутное представление.

И если бы корабль не стоял на рейде, наверняка демон шлепнулся бы сначала в море за ним. И может быть, его успели бы обстрелять гарпунами.

В общем, выводы из происшествия сделали.

А Ромула новоявленный глава службы контроля и защиты невозмутимо проинформировал о том, что теперь он может спокойно возлагать свои цветы.

А вещи, если надумал их отдать, может просто выбросить в море. Там их подберут и доставят куда надо.

Предчувствие Микала не подвело. Ну, почти не подвело. Удача действительно обернулась неудачей, правда, вряд ли можно было сказать, что не повезло именно молодым ночным волкам.

Эти недоросли сначала умудрились кого-то встретить по пути и не придумать ничего другого, кроме оглушить, раздеть и связать. А потом еще и замаскировались под оглушенных, благо, один из волков был мастером иллюзий.

Микал когда увидел, как один из мальчишек танцует со старшей дочерью хозяина дома, шепча что-то ей на ушко, а сам хозяин смотрит на это очень неодобрительно, даже за голову схватился, не зная, как теперь незаметно убрать недоросля из бального зала. И хорошо, что не успел этого сделать. Потому что успевшие разбрестись по дому ночные волки собрались рядом с ним почти всей компанией. Жизнерадостно сообщили, что разведали обстановку, попутно, раздев парочку гостей и нескольких слуг и служанок — в таком виде они, по мнению девочек и мальчиков, меньше привлекали внимание. Микал даже спорить не стал, те же служанки действительно носились по дому без какой-либо системы и выскочить могли из-за любого угла. Просто спросил, что один из волков делает в бальном зале?

Оказалось — отвлекает хозяина дома. У них, видите ли, спонтанно родился гениальный план отвлечения хозяина и его прихвостней от коллекции и сейфа. Ночной волк, под чужой личиной, должен был потанцевать с девицей и уговорить ее на романтический побег. В том, что она уговорится, они не сомневались. Эта дурочка уже дважды бегала. Один раз с помощником садовника, а второй раз вообще с каким-то авантюристом. Папаша еле замял скандалы. А тут еще и не безродный.

Микал схватился за голову и сообщил деткам, что в том зале полно магов. И если даже того, кто скрывается под иллюзией, они не разглядят, то что эта иллюзия есть, несомненно, поймут.

На что волки пожали плечами и сказали, что вряд ли папаша сразу бросится расспрашивать магов. А сами они ему не скажут. У него с местными магами вообще напряженные отношения. Он их не пускает свою совершенную защиту изучать. А еще зелья и все прочее нужное предпочитает покупать в столице.

— Дела, — только и сказал Микал, никогда не интересовавшийся такими подробностями.

Девица оказалась неправильной.

Точнее, правильной, но не такой, как рассчитывали молодые ночные волки. Вино пила исправно, хихикая и кокетливо помахивая веером. Погулять в саду она согласилась. А вот бежать — уже нет. Видимо сбегала она только с садовниками и авантюристами, а кто-то стоящий с ней на одной ступени социальной лестницы дочке коллекционера уже не годился. Скучен он был и неинтересен.

Ну, или волк, притворяющийся благородным господином, неправильно ее уговаривал.

Выяснять было некогда.

Папаша, видимо обрадованный тем, что дочь можно поймать наедине с кем-то более-менее подходящим и, наконец, отдать замуж, выскочил следом буквально через пять минут. И стал подкрадываться. Грузно, как слон, зато в правильную сторону.

— Наверное, на ней амулет для слежения, — догадался один из волков, страхующий приятеля и помчался предупреждать, чтобы не доводить ситуацию до храма и обручальных браслетов.

Девица, увидев, как через кустарник бесшумно перемахнул весьма симпатичный молодой человек, тихо пискнула и уставилась на него во все глаза. И веером замахала интенсивнее.

— Там ее папа идет, — тихонько сказал новоприбывший.

Девица опять пискнула и зачем-то оглянулась на кусты за спиной. Возможно, собиралась там прятаться от заботливого родителя. Потом округлила глаза, приоткрыла ротик и страстно выдохнула:

— Вы меня украсть собираетесь?

Волки переглянулись.

Отец склонной к побегам барышни приближался, его топот бы уже только глухой не услышал.

— А знаешь, это идея, — наконец сказал замаскированный волк, шагнул к девице и подхватив ее под коленки забросил себе на плечо.

Девица опять пискнула, кажется, даже восторженно. А потом тоненько и не очень громко, видимо, чтобы лишних зрителей не привлечь, заголосила:

— Похищают!

Папаша затопал интенсивнее.

Волки опять переглянулись. Тот, который не был обременен девицей, перепрыгнул через очередной кустарник и спрятался в тени под деревом. А похититель бодро зашагал по тропинке, не особо спеша, чтобы папаша догнал и убедился — его дочь таки похищают.

Ждать долго заботливого отца не пришлось. Он выбежал из-за очередного поворота тропинки, застыл на мгновение, узрев перед собой занятную композицию, а когда девица повторила свой негромкий вопль о похищении, заорал так, словно прямо перед ним с небес свалился демон.

Волк, не опуская похищаемую с плеча, бросился бежать. Коллекционер закричал еще громче, требуя от непонятно кого включить защиту, проложенную в стене, окружающей дом с садом. Девица нетрезво хихикала, ее все устраивало. А веер, висящий на девичьем запястье, ритмично бил похитителя по заду, вдохновляя и подгоняя.

Что он будет делать с дочкой коллекционера, когда сбежит, парень даже не представлял. Но одно он знал точно: обеспокоенный папаша организует погоню, поставит на ноги всю стражу, до которой дотянется, и не скоро вспомнит о своей коллекции. А это уже неплохо.

Вынеся девицу через калитку для прислуги и оглядевшись, он бодренько зарысил по улице вниз, вовремя нырнул в переулок и затолкал свою добычу в какой-то сарайчик, собираясь там ее связать и временно замаскировать. Потому что по крышам бегать все-таки сподручнее без девицы на плече. А ее можно заменить еще одной иллюзией.

— Вы пришли меня спасти? — на удивление трезво спросила дочка коллекционера, когда волк опустил ее на ноги и захлопал по карманам в поисках веревки.

— А?! — удивился молодой человек.

Девица почему-то просияла, а потом заговорила быстро и страстно:

— Я знала, что меня кто-то спасет. Верила. И мама за это молилась. Потому что у нее была подруга с отрезанным даром, и она очень быстро сошла с ума. Поэтому я изо всех сил старалась его скрывать, и амулет снимала редко, когда никто не видел. Отец бы обязательно его отрезал, он считает, что я должна родить внука, а потом хоть умереть. Я же девчонка, у девчонки не может быть иной судьбы. А я не хочу, не хочу сходить с ума. И вы пришли меня спасти. Я так рада.

Волк удивленно на нее посмотрел, потом ласково, словно она уже сошла с ума, улыбнулся и потребовал:

— Прежде, чем пойдем дальше, продемонстрируй умение, мне надо убедиться, что ты та девушка.

И он был уверен, что ничего девица не продемонстрирует.

А она взяла, сняла с мизинца крошечное колечко, сжала его в кулаке и ее аура запылала пламенем.

— Дохлая черепаха, — только и смог сказать ночной волк, понимая, что связывание и маскировку придется отменить.

Или лучше как-то замаскировать девицу, не связывая, и попытаться провести к кораблю? Там ее уже можно будет спрятать.

Или лучше оставить пока с папашей, пообещав прислать за ней более подготовленных похитителей?

— Вот видите, огонек! — жизнерадостно сказала дочка коллекционера, демонстрируя язык пламени на ладошке.

И вид у нее был такой счастливый, что несчастный похититель стразу понял — уговорить подождать не получится. Несчастная девица может не поверить. Или решит, что ее дар на самом деле ничего не стоит, пойдет и утопится. Благородные элана вообще склонны к подобным штукам.

— Ладно, сейчас что-то придумаю, а ты пока колечко обратно надень.

Огненная магиня жизнерадостно закивала и послушно скрыла свой дар.

Микалу на самом деле было даже веселее, чем деятельным ночным волкам. Гости, которые как-то узнали, что дочку хозяина благополучно похитили, рванули на место событий, даже элана пошли, обеспокоено охая и хватаясь за мужчин.

То, что коллекцию никто не охранял, утешало не сильно. Все охранники сбежали ловить дерзкого похитителя, понукаемые любящим отцом. Зато носящиеся по коридорам перевозбужденные событиям служанки мешали взломать защиту.

Микал, тихо ругаясь, расставил ночных волков в разных концах коридоров, велел самым симпатичным задержать служанок, если они опять появятся и склонился над дверью, пытаясь подцепить выращенным из энергии крючком тоненькую нить плетения. И на этот раз, к счастью, получилось.

Взломщик потянул нить к себе, пропустил ее через невзрачное медное колечко, которое повесил на ручку и, наконец, прервал ток энергии.

— Заходим, только не все! — велел помощникам.

Ночные волки тихонько подбежали, проскользнули следом за ним в комнату, наполненную разным древним хламом, и молча распихали по сумкам указанные предметы.

— Сейф, — напомнил один из них.

Микал печально вздохнул, снял со стены картину и продемонстрировал волку медную дверцу вмурованного в стену сейфа.

— Здесь другая защита, — сказал мрачно. — Не уверен, что я смогу ее взломать достаточно быстро. Мне никто не позволял ее изучить.

— А если его выковырять и забрать с собой? — полюбопытствовала бойкая девица, стоявшая у двери и прислушивавшаяся к тому, что происходило в коридоре.

Микал пожал плечами. Потом прижался ладонями к стене по обе стороны сейфа и довольно долго слушал токи силы. Оказалось, защита вплетена в стенки сейфа и к стенам она даже не касается.

— Можно попробовать, — наконец решил он. — Если уверены, что сможете сделать это бесшумно.

Ночные волки только улыбнулись.

Потом один из них подошел к Микалу, вытащил из внутреннего кармана истыканную булавками подушечку и стал деловито эти булавки втыкать в стену вокруг сейфа. Странные такие булавки, входившие в камень без усилий.

И Микал вовсе не удивился, когда камень вдруг стал трескаться и осыпаться мелким песком, высвобождая медный ящик. Правда процесс этот был не шибко быстрый и Микал, чтобы не стоять над головой у похитителей сейфа, сел в кресло и стал слушать грозные вопли коллекционера в саду. Кого он там распекал, Микалу было не интересно. А вот то, что восстанавливать защиту он не собирался, пока придурочные стражники не перестанут бегать туда-сюда, не веря, что дорогой Камены давно нет в саду, и что она не прячется в беседке с любовником, было уже интереснее. За предположение о любовнике коллекционер кого-то там еще и побил. Ну, или попытался. Но орал при этом сильно.

Тащить по крышам девицу в пышном платье и с врожденной неловкостью было не лучшей идеей. Но другой у несчастного похитителя, неожиданно для самого себя трансформировавшегося в спасителя, так и не нашлось. Время поджимало. По переулкам бегали стражники и гости коллекционера. Укрытие было очень ненадежное. В общем, пришлось лезть.

— Ох, если бы вы меня предупредили, я бы надела под юбки штаны, а потом бы эти юбки сняла, — со вздохом сказала девица, когда ночной волк отцепил проклятые юбки от печной трубы, за которую они вообще непонятно как зацепились.

— Эти юбки можно снять? — с тоской спросил молодой человек.

— Но не могу же я бегать в панталонах, — с возмущением сказала девица, потом немного подумала и предложила. — Давайте я две нижние сниму, верхняя плотная и непрозрачная.

Похититель, он же спасатель, только кивнул.

С юбками девица возилась довольно долго, повернувшись к ночному волку спиной и что-то там задрав. Потом оказалось, что без пышных нижних юбок верхняя слишком длинна и ее пришлось обрезать. А девица трогательно держалась за трубу и просила не сильно пялиться на щиколотки.

— Все элана ненормальные, — решил ночной волк, когда борьба с юбкой была счастливо завершена.

На этом его беды, к сожалению, не закончились.

Сначала дочь коллекционера долго отказывалась надевать стащенное с веревки серое платье. Брезговала она. И то, что платье стиранное, ее не убеждало в его безопасности для нежной кожи.

Потом девицу очень интересовало, симпатичной она будет или нет, после того, как спаситель наложит на ее прелестное личико иллюзию. И не успокоилась, пока несчастный ночной волк не пообещал сотворить из нее писаную красавицу.

А потом ее пришлось еще и спускать с крыш. Тихо и аккуратно. А она цеплялась за все подряд, тряслась и норовила свалиться.

И когда этот подвиг был совершен, несчастный ночной волк понял, что убьет любого, кто попытается остановить пару невзрачных горожан, спешащих в порт за свежей рыбой. Вот так вот просто возьмет и убьет. Потому что очень хочется.

Но, к всеобщему счастью, ночного волка с подопечной так никто и не остановил. То ли они отошли достаточно далеко от тех переулков, которые старательно обыскивали, то ли никто и предположить не мог, что похищенная дева, которая звала батюшку на помощь, будет жизнерадостно улыбаться, трогательно держаться за руку идущего рядом бородатого мужчины и ни капельки своему похитителю не сопротивляться.

У похитителей сейфа с этим самым сейфом тоже дела не шибко ладились. Он оказался тяжеленным, видимо, стенки были очень толстые. Тащить его по дому оказалось вообще безнадежным делом. С такой тяжестью не особо побегаешь в случае чего, да и прятаться по углам проблематично.

— А давайте его выбросим в окно и попытаемся утащить по саду, — отчаянно предложила решительная девушка. — Проблема ведь только в том, что нельзя в этом доме применять сильную магию, вроде облегчающей вес?

— Да, — подтвердил Микал. — На что-то столь сильное отреагирует защита и активируется, не дожидаясь реакции хозяина. Причем, активируется не обычный ее вариант, а усиленный, и выбраться нам будет очень сложно.

— Тогда выбрасываем, — хором решили ночные волки.

Сейф свалился грузно и тяжело, хорошо хоть не очень громко. Микал даже почувствовал, как из-за этого падения вздрогнул весь дом. Но, возможно, ему только показалось, потому что к месту падения так никто и не подбежал.

Волки тоже выпрыгнули в окно, благо это был всего лишь второй этаж. Бережно поймали Микала и потащили сейф.

А дальше на взгляд успевшего побывать в разных переделках мага начался какой-то идиотизм.

Сейф перли по такому извилистому пути, что только чудом в саду не заблудились и не вернулись обратно к дому. Его то бросали под ближайший куст, ныряя следом или ловко взбираясь на деревья. То бодро утаскивали куда-то сильно влево или вправо. Дважды, так и не сумев избежать встречи с ищущими дочь коллекционера людьми, этих людей ловко скрутили и затащили в буйно разросшиеся розы. Почему именно туда, Микал так и не понял. Но, в конце концов, сейф дотащили до выхода для слуг, обнаружили там целую толпу, состоявшую из тех самых слуг, которым нужно было куда-то выйти, и стражников, которые их не выпускали, подозревая в чем-то страшном.

— Может, через забор перебросим? — робко спросил кто-то из ночных волков.

Микал ярко представил, как они лезут на дерево, растущее рядом с этим забором, тащат за собой сейф, а потом со страшным грохотом роняют его прямо перед носом случайного прохожего. И это видение несчастного мага, которого угораздило связаться с излишне бодрыми и юными ночными волками, настолько впечатлило, что он мрачно сказал:

— Ну, уж нет.

Похлопал себя по карманам, нашел сонный порошок и еще мрачнее велел бодрой молодежи:

— Задержите дыхание.

И разорвал бумажный пакетик, пуская по направленному ветряному потоку легчайшую пыль.

Порошок сработал не сразу, зато уснули что слуги, что стражи — все вместе, просто рухнув, где стояли.

— Отравил! — восхитился кто-то за спиной Микала.

— Профессионал, — поддержал кто-то другой.

А Микал тихо ругнулся и велел тащить сейф дальше, понимая, что следующего, кто станет на пути, действительно отравит. Или убьет каким-то совсем уж изуверским способом. Да и ночным волкам выскажет все, что о них думает, как только все, включительно с сейфом, окажутся на борту корабля.

В общем, работать с самоуверенными волками ему совсем не понравилось. Даже несмотря на то, что действовали они быстро и четко, сумев протащить проклятый сейф по городу, так и не столкнувшись с чем-то похожим хоть на какое-то сопротивление.

А на корабле Микала ждал еще один сюрприз. Этот сюрприз сидел прямо на палубе и рассматривал себя в зеркале, кокетливо поправляя волосы.

— Это еще кто? — мрачно спросил маг.

— Дочка коллекционера, — не менее мрачно сказал очередной ночной волк и, увидев, как Микал меняется в лице, быстро добавил: — Она маг огня, мы не можем ее бросить.

И Микал только тихо ругнулся.

И немного успокоился он только после того, как разломал сейф вместе с его защитой, только чудом не задев содержимое. Оказалось, в сейфе коллекционер хранил дорогие амулеты, крупные драгоценные камни и несколько старинных вещей из золота. Но, к сожалению, ничего нужного среди этих сокровищ не оказалось.

— Только зря перли, — печально сказал один из ночных волков, уже знавших, что все они самоуверенные идиоты, болотные черепахи без мозгов и прочая разная неприятная живность.

— Будет приданым для Камены, — сказал похититель и спаситель девиц в одном лице, и дочь коллекционера, заглядывающая через его плечо, бодро закивала.

А утешением для Микала стало то, что он, наконец, узнал, почему ночных волков ни разу не поймали на краже. Даже когда точно знали, на какой корабль они сели с украденным, и успевали догнать и обыскать. Все оказалось просто. Найденные артефакты девочки и мальчики попросту скормили появившимся рядом с кораблем морским змеям. И объяснили, что эти твари доставят их, куда надо, причем быстро и безопасно. Они умеют прятать разные предметы в защечных мешках и довольно умны.

Микал напомнил о любителях поохотиться на морских змеев. Но ночные волки дружно отмахнулись и сказали, что охотятся на всего лишь похожих на них глупых животных. А те, которые служили курьерами, создания полумагические и почти разумные.

И единственной проблемой на корабле оказалась похищенная огненная магиня. Змеям ее скормить было нельзя. Где-то оставлять и плыть дальше — тоже. Да и под иллюзией она не могла сидеть вечно. Но девушки, посовещавшись, и эту проблему решили. Намазали прелестное личико, шею и кисти какой-то мазью, превратившей Камену в смуглую и светлоглазую южанку, переодели в запасной костюм одной из них, заплели длинные волосы в косу, и девушка стала неотличима от ночных волчиц. Ходила, правда, недостаточно ловко, но ей велели в случае чего стоять на месте, а лучше вообще сидеть. И она даже спорить не стала. Ее лицо светилось любопытством и жаждой жизни.

А у Микала было подозрение, что она обязательно доставит всем неприятности. Не со зла. Просто потому, что ей все интересно.

Глава 20

Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать…

Так уж случилось, что в третий день Собачьих Праздников, предвещавших скорый приход осени, множество людей, вместо того, чтобы есть кислый недозрелый виноград и собирать полевые цветы, познавали разные грани бытия. Для одних это бытие неожиданно открыло неизвестные ранее проблемы. И это несмотря на то, что людьми они были многоопытными. Других просто удивляло. Третьих пугало подкрадывающимся безумием. А четвертых неожиданно радовало.

Были еще и пятые, для которых само бытие было проблемой. И им было хуже всего, поэтому они собирались испортить жизнь еще кому-то. Точнее, всем, начиная с собственных подданных и заканчивая молодым императором Ромулом.

Или начиная с императора Ромула?

Именно над этой проблемой размышлял король Ивиль, лениво рассматривая очередные мертвые пятна на очередной своей руке.

Это тело было уже четвертым после того, что продержалось довольно долго и дало призрачную надежду, что просуществует еще дольше, гораздо дольше. После него же попадались сплошь какие-то слабаки. То ли их матери были недостаточно здоровы, то ли еще что-то.

Да, два тела были слишком слабы. Одно сломалось, едва новоявленный его обладатель сделал два вдоха. Он даже почувствовал, как в голове что-то с хлопком лопается, прежде чем его вышвырнуло в несмерть. Второе прожило до вечера, а потом перестало дышать, и король едва на самом деле не умер в этой ловушке из костей и мяса.

Третье тело было странное. Ивилю даже показалось, что в нем существовало какое-то подобие разума, которое стало сопротивляться, из-за чего голова разболелась так, словно собиралась развалиться на куски. И обозлившийся король, едва это тело покинув, велел скормить его свиньям.

Четвертое продержалось почти десять дней, но на него король все равно не рассчитывал. Оно было слабое, безвольное и почти не умело двигаться.

— Может оставлять их разумными подольше? — задумчиво спросил сам у себя Ивиль, опустив руку. — Лишать разума перед самой заменой, тогда они точно будут поживее.

Вздохнув, он покачал головой.

Когда-то он так и делал, пока одно из тел не возомнило себя наследником. Слишком много мозгов у того мальчишки оказалось, он даже сумел союзников вокруг себя собрать и Ивиль был вынужден подвесить его на главной площади, приказав порезать так, чтобы он истекал кровью долго и успел о многом подумать. Сам король тогда тоже о многом подумал и решил, что лучше лишать разума в детстве, пока щенки клыки не отрастили.

А теперь вот новая проблема. Вырастают какие-то неспособные жить слабаки.

А на троне империи сидит здоровое и очень подходящее тело.

— Императором себя воображает, — мрачно пробормотал король.

Посмотрел в зеркало, в котором отражалась неприятная опухшая физиономия странного цвета, почти желтого, кажущаяся старой-старой, хотя тело было молодо.

— Нужно попробовать, — решил король, отвернувшись от зеркала, и позвонил в колокольчик.

Пришедшему на зов слуге он велел принести инструменты для ритуала вызова. Полюбовался испуганной физиономией немолодого мужчины, неприятно улыбнулся и сказал, что вызывать собирается всего лишь мелкого посыльного. Более крупных сородичей бога и так в мире хватает, от них бы как-то избавиться.

А когда слуга довольно бодро убежал исполнять поручение, опять посомтрел в зеркало и задумчиво сказал:

— Да, время собирать долги. Эти умники думали, что если ничего не брать у бога, то и ничего отдавать не надо, наивные. Я злопамятнее любого бога. И умею заставлять делать должное не хуже.

Сипло посмеявшись, король откинулся на подушки и стал отдыхать. К ритуалу следовало подготовиться. И сейчас он был рад, что для вызова посыльного достаточно зарезать курицу. Потому что на воющую и пытающуюся сопротивляться девицу у него сил не было, не говоря уже о мужчине. Пускай такими жертвами занимаются жрецы.

— Иначе будут сожраны сами, — мрачно сказал король.

Если честно, сейчас ему даже хотелось, чтобы божественная тварь сожрала своих жрецов, ослабла из-за собственной глупости и была сожрана сородичами. И пускай королевство провалится хоть к демонам, хоть в небытие. И единственное, что удерживало короля от приказа зарезать всех жрецов — он все еще хотел жить. По-прежнему хотел жить. Такое вот нелепое желание, самое сильное в его очень долгой жизни. И появлялось оно почему-то всегда именно в тот момент, когда он стоял на грани, которую стоит всего лишь переступить. Но почему-то не переступал, хотя смерти вовсе не боялся.

У Микала тоже было желание, очень сильное. Он желал разломать корабль, утопить ночных волков, похищено-спасенную элану, вместе с ее даром огненного мага, большую часть матросов, а потом утопиться самому.

А если кто-то не пожелает тонуть, Микал бы им еще и помог, веслом по голове постучал. И избавил бы мир от кучи невыносимых людей.

Нет, Микал прекрасно знал, что его с этой компанией, изначально конечно без эланы, отправили похищать артефакты не в самые опасные места. Скорее эти места были даже самыми неопасными. В одних Микал успел изучить защиту или сам ее ставил. В других толковой защиты вообще не было. В третьих хозяева даже не подозревали, что владеют артефактами, вон в ту же элану статуэткой «дева с кувшином на плече» швырнула жена хозяина дома, заподозрив в молодой вертихвостке любовницу мужа. Очень удачно эта статуэтка стояла на полке у окна.

Ну, или это Камена была такой везучей.

В общем, молодые ночные волки и сдружившаяся с ними жизнерадостная элана очень быстро довели Микала до белого каления и заставили вспомнить, почему он никогда не хотел набирать нормальных учеников. Нормальных, умных, любопытных, жаждущих действия… Вот именно таких, которые сейчас дружно смеются у правого борта, рассматривая что-то в воде.

От таких учеников куча проблем. Когда-то давно у Микала один был. Так он то фальшивые зелья кому-то продавал, потому что хотел проверить теорию о силе самовнушения. То пытался что-то творить нестандартное, дважды чуть не спалив дом к зеленым черепахам. То встречал друзей и пропадал, появляясь с побитой физиономией и вооруженными дрекольем селянами-рыбаками за спиной…

Оказалось, молодые ночные волки от молодых талантливых магов мало чем отличаются. А тут еще этих волков много. А еще Камена.

— Надо быстрее возвращаться, — понял Микал, увидев, что до чего-то договорившись и наверняка придумав очередную пакость, компания молодежи дружно идет к нему.

А еще Микал понял, что хочет, чтобы эти юнцы и юницы, наконец, почувствовали, что все вовсе не так легко и просто, как им кажется. И если с ними не будет опытного Микала с сонным порошком в карманах, умеющего выращивать дыры в практически любой защите, отпугивать собак и отбивать им нюх, продумывающего все до последнего штриха, то…

— А пускай идут сами, — мстительно решил Микал. — Я старый, больной, усталый… прослежу за ними издалека. Деткам пора привыкать к самостоятельности.

Приняв это решение Микал повеселел. И волки что-то почувствовали, потому что смотрели на него с большим подозрением.

С точно таким же подозрением, как ночные волки на Микала, Каяр смотрел на свою собственную руку.

Он уже два десятка дней подозревал, что сходит с ума. Потому что мир вокруг как-то странно менялся. Каяр слышал чей-то шепот. Чувствовал свою силу, но как-то не так, как раньше, и даже не так, как ее описывали другие огненные маги. Сила Каяра была похожа на птицу. Быструю и стремительную, с тугими перьями, с крыльями, рассекающими воздух, словно ножи. Эта птица была живая, на прикосновения реагировала, как кошка, очень уж было похоже на мурлыканье. И возможно, именно эта птица шептала. Каяр пока понять не мог.

Он вообще многого понять не мог.

Он теперь видел ореолы силы вокруг других магов, разноцветные такие, иногда яркие, иногда совсем тусклые. Видел какие-то непонятные то ли нити, то ли световые линии, а то и вовсе щупальца, растущие из этих ореолов. Видел, как из этих нитей-щупалец течет энергия, наполняя пустые магические узоры и заставляя их оживать. И видел, сколько силы успевает из узоров испариться, рассеяться туманной дымкой, прежде чем они наполнятся.

В общем, Каяр совсем ничего не понимал.

И не был уверен, что о своем безумии стоит кому-то рассказывать. Потому что лечиться от него совсем не хотелось. Особенно теперь, когда обнаружилось, что можно просто рукой потрогать чужие нити-щупальца, заставив забавно вздрогнуть мага.

А еще Каяр откуда-то знал, что пока есть это безумие, его огненная магия никуда не денется. И он, наконец, сможет защитить жену, да и всех вокруг, не бегая перед этим, как курица с отрубленной головой, требуя срочно себя напугать.

И это было самое приятное, что принесло с собой безумие.

Так что лечиться Каяр совсем не хотел. И приходилось думать над тем, как этого избежать, прижимаясь плечом к читающей вслух жене и совсем ее не слыша.

Зато было тепло и уютно. И птице, умеющей мурлыкать как кошка, это тоже нравилось.

Адмирал Бару, чувствовавший себя тем самым козлом отпущения, на которого без всякой вины валятся разные беды, мрачно всматривался в море. Нет, он вовсе не думал, что задание, которое ему дал глубокоуважаемый, и даже любимый король, невыполнимо. И короля он уважал и любил искренне, по крайней мере, изо всех сил старался. Потому что те, кто его не уважал и не любил, очень быстро оказывались на жертвенном камне. Даже если пытались бежать.

Адмирал вздохнул.

Что-то ему сильно не нравилось, и все тут.

Разведчики, которые побывали на островах Хребет Дракона под видом бродяг, купцов и циркачей, а чаще на самом деле таковыми являющиеся, просто задолжав Золотым Туманам, и вынужденные отдавать долги… В общем, эти разведчики пересчитали корабли, нарисовали карты и по всему выходило, что у Ловари там Крылатый флот, пираты, которые предадут при первой возможности, и куча торговцев. Но адмиралу Бару почему-то все равно было не по себе. Ему почему-то казалось, что все они что-то не учли.

Даже многоуважаемый и трепетно любимый король, будь он неладен.

И, наверное, следовало остаться и рискнуть, попробовать поменять этого короля на что-то более приемлемое. Разговоры ведь шли.

Но все в последний момент струсили.

Даже сам Бару струсил и отправился добывать артефакт, как какой-то пират-недоумок.

Вздохнув и усилием воли затолкав поглубже ненужные и опасные для жизни мысли, адмирал огляделся, сам не зная зачем, и опять посмотрел на море.

Что-то ему сильно не нравилось.

Интуиция прямо вопила, что что-то сильно не так.

А интуицию адмирал привык слушаться, она его не подводила.

Правда, ослушаться короля было нельзя. Если его ослушаешься, никакая интуиция не спасет, тем более, все струсили.

Неуместные мысли опять пришлось загонять поглубже, а их место насильно заменять чем-то нужным, чем-то, что может помочь.

— Продажные пираты, — пробормотал адмирал.

А ведь это идея. По дороге можно усилить флот, просто наняв таких же продажных и пообещав им богатую добычу, вкупе с магией Золотых Туманов.

Интуиция встрепенулась и успокоилась. Значит, решение было правильным. И адмирал Бару, наконец, спокойно выдохнул.

Главное, не допускать ненужных мыслей. И тогда все будет хорошо. Он ведь не последний человек в королевстве. Жертв и без него хватает. А до этих жертв ему дела нет. В этом Бару мог себе признаться.

Жертвы дают силу, такова реальность.

Аномалию в море заметили птицы. Не магические, а самые обыкновенные. Эта аномалия их пугала и привлекала одновременно. И они кружили вокруг нее, с криками или молча, а потом, так и не рискнув приблизиться, улетали.

— Корабли под маскирующим пологом, — уверенно сказал молодой рыжий парень, уже с полгода притворявшийся рыбаком и неожиданно нагрянувшим племянником.

— Иллюзию не вижу, — с сомнением сказал немолодой мужчина, тоже рыжий, но с проседью.

— Думаю, у них есть способы спрятаться помимо классических иллюзий, — столь же уверенно сказал молодой человек. — О демонах мы на самом деле знаем не так и много. Особенно об отожравшихся, способных наделить подобием магического дара любого недоумка, догадавшегося пожертвовать им ближнего, так что…

— Так что об этом следует сообщить, — решил немолодой, наблюдая за тем, как одинокая чайка медленно и печально облетает аномалию. Подозрительно большую аномалию. — Похоже, у них там флот.

— Похоже, — не стал спорить молодой.

Наблюдали мужчины со скалы, торчащей над водой в компании таких же скал. Говорят, раньше на этом месте был большой, вытянутый в длину остров. И скалы были вершинами гор. А потом остров почему-то ушел под воду и корабли стали ходить над ним, вместо того, чтобы делать петлю между рифами, ну или обходить их гораздо севернее. Правда, и над островом можно было пройти не везде. Поэтому наблюдатели почти не сомневались, что странная аномалия появится между двумя скалами Братьями, вытянется в овал и пройдет над затонувшим островом. И тогда можно будет приблизительно понять, насколько эта аномалия велика.

Вот, поняли. Оказалось, слишком велика для купеческого каравана. Да и контрабандисты такими группами не плавают. А учитывая, где впервые эту аномалию заметили… все не очень хорошо.

Со скалы мужчины не слезали еще долго. Ждали, пока видимые только птицам корабли пройдут узкое место и исчезнут за горизонтом. Потом достаточно долго сидели, растирая руки-ноги и только после этого стали спускаться к крошечной выгребушке, в которой едва два человека помещались, но которую можно было отлично спрятать среди торчащих из воды камней.

Из скал мужчины выбирались осторожно, очень уж не хотелось дальше плыть без лодочки. И на это ушло много времени. До небольшой одномачтовой рыбацкой лодки они доплыли, когда уже начали сгущаться сумерки. Напились воды, которую подали еще двое мужчин, ждавших их на кораблике. Коротко рассказали о наблюдениях за аномалией и своих выводах, а потом дружно решили, что утра ждать не стоит. В конце концов, магическим птицам абсолютно все равно когда летать. Дневной свет для них не важен.

Магические птицы до адресатов долетели за пять дней, сильно опередив аномалию, если конечно, она направлялась туда же.

Кадмия Ловари выслушала сообщение, нахмурилась и пошла радовать совет, сына, невестку, учителей школы, да и всех, кто попадется по пути и сможет эту новость правильно воспринять.

С одной стороны, конечно, с самого начала было понятно, что люди ищущие артефакт призыва богов, вряд ли обойдут вниманием Хребет Дракона. Но с другой стороны, казалось, что времени пройдет больше. Да еще и, как назло, именно сейчас несколько сильных магов с компаниями большей частью довольно бестолковых пока ночных волков отправились на поиски других артефактов. Тоже очень нужных. И возвращать их пока не стоит. Потому что не факт, что потом будет время на эти поиски. А Валадова защита, если получится ее соорудить, решит сразу множество проблем. Так что рискнуть определенно стоило.

Лиин сидела нахмурившись и поджав губы. Время от времени она смотрела на мужа, который отвечал ей задумчивым взглядом. И понимала, что он точно попытается запереть ее в школе, как в самом безопасном месте. Школу уже сейчас можно было превратить в крепость, там хватало умелых магов, там были почти все оставшиеся на Хребте Дракона опытные ночные волки и куча молодняка, хоть и неопытного, но способного себя и других защитить. Там же была куча амулетов. А на самый крайний случай — внутренние помещения, в которых можно было запереться, уйти по потайным ходам вглубь скалы в грот с озером и запасами еды, и предоставить нападавшим ломать усиленные всевозможными плетениями, практически вросшие в скалу двери.

— Количество кораблей сильно примерное, — мрачно сказала Ловари в ответ на вопрос одного из капитанов. — Они могли рискнуть и идти ближе друг к другу, чтобы на свободную воду выйти быстрее.

— Или подозревая, что там могут быть наблюдатели, — добавил кто-то.

— Наблюдатели бы ничего не увидели, даже наши их не видели. Они наблюдали за поведением птиц, поэтому и заметили. Вы же знаете, как птицы реагируют на присутствие магии, особенно связанной с демонами. И наблюдатели вовсе не рассчитывали обнаружить чей-то флот. Они всего-то пытаются научиться заранее предупреждать о появлении демона, — сказал бывший придворный маг.

— Тоже хорошее дело, — похвалила одна из женщин, то ли волчица, то ли учительница.

— Нам нужно решить, что будем защищать в первую очередь. Учитывая, что они вряд ли идут сюда за жертвами для своего бога… — Ловари многозначительно замолчала.

— Лучше бы направить их интерес в другое место. За морскими змеями им уже надоело гоняться, теперь они собираются поискать пропавший артефакт на берегу, — мрачно сказал Каран Веливера.

— С отвлечением мы уже опоздали, похоже, — напомнил Мирак. — Школу мы в любом случае защищаем в первую очередь. Наращивать силу возле дальних островов — только привлекать к ним ненужное внимание. Пускай остается патруль, таково мое мнение.

— Да и наш объединенный флот дойти к нам не успеет, даже если мы прямо сейчас пошлем птицу, — сказал Юмил Веливера и окинул жену очередным задумчивым взглядом.

— Не успеет, — подтвердила его мать и поджала губы. Она изначально была против всей этой конспирации. Да и большая часть неверных императору адмиралов вместе со своими кораблями надежно увязла в разгорающейся войне за несуществующее золото. Но Кадмия оказалась в меньшинстве. Все остальные считали, что пока свою истинную силу показывать нельзя. А то ведь пауки могут начать объединяться, вместо того, чтобы продолжать друг друга пожирать.

В итоге патрули решили не трогать. Все наличествующие поблизости корабли собрать рядом с головным островом и по возможности замаскировать и спрятать, а те, которые стоят на рейде у главного порта, обвесить всевозможными защитами — их наверняка уже пересчитали.

Сам порт решили защищать с берега, очень уж удобно было в бухте запирать корабли, словно специально такую подбирали, хотя Лиин ни о чем таком не знала, да и ее отец, вроде бы, тоже — он любил подобные истории рассказывать.

И разошелся совет архипелага на этот раз вполне друг другом довольный и озабоченный тем, что следовало немедленно сделать.

Сама Ловари с помощниками собиралась рассылать птиц в разные стороны людям, которые могли как-либо привлечь внимание к якобы где-то обнаруженным артефактам, возможно даже тем самым, которые из императорского дворца украли. Особые надежды она возлагала на Микала, хотя подозревала, что, получив это задание, он ее проклянет. Компания у него там и так деятельная и шумная, а тут еще это.

Маги из школы поспешили в ту самую школу. У них помимо защиты были еще ученики, склонные к побегам и прочим авантюрам. И им следовало сделать внушение, серьезное, чтобы не пришлось кого-то разыскивать в самый неподходящий момент. Некоторых, наверное, стоило прямо сейчас поймать на какой-то провинности и вообще запереть.

А вот Юмил Веливера, которого опять отправили к пиратам, потому что у него опыт по переговорам с ними, вместо того, чтобы сразу броситься к кораблю, шел следом за женой и мрачно молчал.

— Я не буду сидеть в школе, — сказала Лиин, не оборачиваясь. — Я не беспомощная. Если меня здесь не будет и это кто-то заметит, а потом расскажет, кому не следует, могут сделать какие угодно выводы. Я не дура и не стану подвергать себя лишней опасности. Я никуда не отойду от телохранителей, да и кроме них меня есть, кому защищать. Я буду очень осторожно пользоваться магией и если пойму, что что-то не так, немедленно прекращу.

— Мне было бы спокойнее, если бы ты была в школе, — мрачно сказал Юмил.

Лиин обернулась, улыбнулась, потом посмотрела по сторонам, подбежала к мужу и поцеловала его.

— Все будет хорошо, — прошептала в губы.

Юмил кривовато улыбнулся, нахмурился, а потом сказал совсем уж невероятную вещь:

— Если что-то случится, держись поближе к Валаду. Он точно сможет защитить.

И Лиин просто кивнула.

Императору Ромулу тоже было невесело.

Ему очень хотелось подойти к окну и хотя бы полюбоваться тем, как прекрасная элана Радда читает очередную книгу, сидя на скамейке под вишней. Еще лучше бы подойти к ней, поговорить. Ее слова каким-то невероятным образом вселяли в него уверенность и желание бороться, во что бы то ни стало. Но разговаривать с Раддой было нельзя. Он и так привлек к ней слишком много внимания. И это оказалось не лучшим, что он мог для нее сделать.

— Может их отвлечь от нее, начав оказывать внимание какой-то курице, которую не жалко? — задумчиво спросил сам у себя Ромул.

Перебрав в уме всех куриц, даже неистребимых праздничных невест, избавиться от которых, похоже, совершенно невозможно, Ромул понял, что не настолько жесток. И даже если мысленно желал этим девам сломать шею, свалившись с лестницы, оказывать знаки внимания, понимая, что после этого девушку могут похитить, а то и убить, он не станет. Потому что после этого сам себя уважать перестанет.

— Вы меня слушаете? — мрачно спросил Тиваш Калата, терпеливо ждущий, пока император перестанет витать в облаках и, наконец, заинтересуется, какая напасть на этот раз угрожает его жизни.

— Я вас слушаю, — сказал Ромул, старательно давя в себе желание подойти к окну.

Глава службы контроля и защиты похлопал по ладони свернутым в трубку листом, потом мрачно хмыкнул и аккуратно его развернул. На что-то там посмотрел и свернул обратно.

— В городе начали ходить странные слухи. Источник мы пока не нашли, но это точно не очередной самозваный пророк. Такое опрашиваемые не могли не запомнить. А тут они и сами не уверенны, где впервые это услышали. Может, вообще случайно подслушали чужой разговор в кабаке. И это самое плохое. Потому что распространяет слухи кто-то, кто точно знает, в какой кабак надо зайти, за чьей спиной сесть и с чего начать разговор, чтобы сосед стал прислушиваться. Так что работает или очень хороший профессионал, в чем я сомневаюсь, слишком мало у этого профессионала было времени, уверен, что мало. Да и заметили бы незнакомца, расспрашивающего о постоянных посетителях того или иного питейного заведения. А тут все дружно клянутся, что никто никем не интересовался.

— Что за слухи? — спросил Ромул.

Тиваш нахмурился и покачал головой.

— Понимаете, — продолжил он спокойно, словно и не услышал вопроса. — Выходит, что в столице ни с того ни с сего кто-то решил испортить вам жизнь, как минимум. За всеми выжившими претендентами на трон и прочими недовольными мы следим. А тут у кого-то настолько резко поменялось мнение, захотелось поучаствовать, причем, не примыкая к уже известным фигурантам… Все очень странно, поверьте моему опыту. И наверняка стараются не для себя. Может кого-то кто-то шантажировать начал. Или что-то похуже.

Ромул кивнул. Чем чревата ситуация с такими вот неожиданными недоброжелателями он отлично понимал. Готовиться можно было к чему угодно и все равно в итоге столкнуться с тем, к чему не готов.

— Слухи тоже несколько необычны, — сказал Тиваш. — Собственно, я вообще не могу понять, кому они на данный момент выгодны. Я точно уверен, что никто и нигде не находил артефакта, с помощью которого можно управлять защитой города. Да даже если бы нашли, прежде, чем избавляться от мешающего императора, его бы обязательно испытали…

— А такой артефакт существует? — заинтересовался Ромул, даже от притягивающего взгляд окна, наконец, отвлекся.

— Нет, — уверенно сказали справа от императора, и когда Ромул туда посмотрел, словно из ниоткуда появился Мален. — Ерунда какая-то, — сварливо добавил он. — И совпадение очень странное. К нам идет флот из Золотых Туманов. Вряд ли с хорошими намерениями. А здесь нелепые слухи распространяют.

— И бунт, похоже, готовят. Не удивлюсь, если кто-то где-то уже зелья варит, чтобы толпу взбодрить, — сказал глава службы контроля и защиты.

— Дела, — задумчиво сказал Мален.

Тиваш посмотрел сначала на бывшего императора. Потом на нынешнего. Глубоко вдохнул и опять развернул свой лист бумаги.

— Если собрать все обрывки и намеки вместе, — сказал глядя на что-то написанное или нарисованное на бумаге. — Получается, что демонов в наш мир призвал сам император Ромул, чтобы удержать трон. А все потому, что его не услышали боги. А может, боги вообще отказались слушать из-за того, что он давно служит Золотым Туманам.

— Какая нелепость, — восхитился Мален. — Можно подумать, этому трону демоны совсем не угрожают. С другой стороны, именно из-за нелепости этих слухов, можно уверенно говорить, что самоцель вовсе не в бунте. И даже не в том, чтобы заставить Ромула передать управление защитой. Его же могут случайно убить и тогда бунтовщики останутся с носом. Он последний и единственный, больше спрашивать не у кого.

— Может, они это не понимают, — мрачно сказал Ромул.

— Будем исходить из того, что понимают. И хотят либо оставить столицу без защиты, после чего попытаться захватить. Либо… — сказал Тиваш.

— Либо рассчитывают, что кто-то добрый подойдет к Ромулу, предложит помощь и он, как глупый телок пойдет и выдаст все секреты, — добавил Мален.

— Я не настолько глуп, — мрачно сказал Ромул.

Мален хмыкнул. А Тиваш уважительно склонил голову, наверняка для того, чтобы не было видно его улыбку.

— А может, все проще, — сказал, глядя на бумагу. — Может, дело вовсе не в защите. Может, кому-то нужен император.

— Например, одному королю, — сделал вывод Мален и потер подбородок. — Тогда доброжелатель придет, предложит отвести в безопасное место…

— А сам набросит мешок на голову и увезет в жертву королю, — мрачно сказал Ромул.

Отлично он все понимал. Чей он на самом деле сын — помнил. И для чего ему нужны дети — знал.

— Вряд ли мешок. Скорее обездвижит. Отведет подальше, а как только ты что-то заподозришь, бросит плетение, а ты и пискнуть не успеешь, — сказал Мален.

— А если я пойду со стражей? — заинтересовался Ромул.

— А у стражи нет защиты от порошков и зелий, — напомнил Тиваш. — Впрочем, нападать на вас и бросаться плетениями придется вне стен дворца, думаю, они это понимают. Иначе ничего не выйдет, дворец их в лепешку превратит, защита сейчас напитана и сбоя не будет. Значит, вас попытаются заставить из дворца уйти. А тут уже возможны варианты. Если это действительно будут сильные маги, вы можете даже не сопротивляться. И предложить всех вывести по потайному ходу. Просто завести совсем не туда, куда они ожидают попасть.

И улыбнулся.

А Ромул просто кивнул. О втором подвале он помнил. И о том, что магам туда лучше не попадать — тоже.

— Ладно, подождем, — сказал мрачно.

А потом встал с кресла и пошел к окну, решив, что в такой малости себе точно отказывать не будет. И оказалось, Радда действительно сидит под вишней и пытается читать. А рядом прохаживаются неистребимые невесты, видимо, надеются, что император выйдет, заметит их красоту и не сможет устоять.

— Курицы, — обозвал девиц Ромул. — Глупые самодовольные курицы.

От невест надо было как-то избавляться. Может, их повыдавать замуж за разных интриганов, назвав это наградой за службу и преданность?

А неплохая ведь идея.

Глава 21

Много, много шума

Кадмия Ловари была права. Микал новому заданию не обрадовался. Сильно.

Сначала он расколотил об стену вазу, мирно стоявшую на подоконнике гостиного дома и дожидавшуюся постоялицу любящую цветы. Бело-синие осколки разлетелись во все стороны, даже до Микала несколько долетело. А по стене кто-то застучал из соседней комнаты. Видимо намекал, что шум ему мешает.

Микал выругался, оглядел комнату на предмет других ненужных вещей, которые можно разбить, а потом всерьез задумался, а не пойти ли и не побить продолжавшего стучать соседа. И, наверное, несчастный маг бы пошел, если бы не вспомнил, что драться особо не умеет.

Поэтому, вместо того, чтобы продолжать вымещать злость на внешнем мире, Микал загнал ее поглубже, сел на постель и стал думать. Старательно думать. Сначала о том, как начать предложенную Кадмией авантюру. У всего ведь должно быть начало. Потом понял, что в первую очередь следует все-таки выбрать место. Где попало украденные артефакты не прячут. Да и кому попало их не продают.

Вскоре Микал увлекся планированием. Вспомнил парочку коллекционеров, но подумав, решил, что для них это будет несколько слишком. Императорские артефакты скорее выкрадут, чтобы получить власть, а не для того, чтобы любоваться и гордиться.

— А кто у нас поблизости хочет власти? — спросил сам у себя Микал.

Посидел, подумал и понял, что кандидатов великое множество. Начиная от разнообразных благородных и заканчивая авантюристами всех мастей. Мало ли кто мог додуматься до того, что империей будет править тот, кто сумеет позвать богов.

— Расследование, — жизнерадостно сказал Микал, совсем забыв, что совсем недавно хотел поубивать сначала молодых ночных волков и сдружившуюся с ними элану, а потом и Кадмию Ловари. — Именно расследование. Вот что нам нужно. Не очень умелое расследование. Волки же молодые, неопытные, вот и привлекли внимание. Да, интересная идея. Очень интересная. А если нашей деятельностью еще и заинтересуются какие-нибудь мечтатели об императорском венце…

Микал довольно улыбнулся.

Если удастся кого-то заинтересовать настолько, что он тоже бросится искать «украденные артефакты», можно будет спокойно уезжать. Потому что эти поиски будут нарастать, как снежный ком. В них будет втягиваться все больше людей. И потом вряд ли кто-то сможет с уверенностью сказать, с чего же это безумие началось.

Да эти артефакты потом веками будут искать. Как Хрустальную пещеру в Медвежьих горах.

— Отличный план, — похвалил сам себя Микал и пошел радовать подопечных тем, что теперь они могут шуметь и развлекаться не вопреки его воле, а с его благословения.

И в этом случае даже плана толкового не надо. Кого хотят, того пускай и расспрашивают на предмет подозрительных свертков, незнакомых людей и ночных скачек.

Спустя два дня к небольшому острову Пестрая Гора причалил двухмачтовый корабль, непонятно из чего перестроенный шлюп.

Остров, несмотря на то, что был действительно невелик, да и большую его часть занимал потухший вулкан, славился ярмарками и прочими торговыми мероприятиями. Очень уж удачно он был расположен.

Кроме купцов сюда же съезжались всевозможные авантюристы, начиная от банальных наемников, мечтающих стать чьими-то охранниками, и заканчивая самыми натуральными мошенниками. То, что здесь часто бывают контрабандисты, не было секретом ни для кого. Пираты тоже наверняка бывали, правда, они старательно маскировались.

В общем, отличный остров. Никто не удивится, что именно на него повезли украденные артефакты. Где-где, а здесь чужаки вообще не привлекают внимание.

Пассажиров двухмачтового шлюпа тоже проигнорировали почти все. Только торговцы мелочовкой сбежались и стали трясти перед сходящими на берег людьми бусами из раковин, сушеными крыльями летучих мышей, какими-то странными деревянными поделками, подсохшей выпечкой, подпортившейся вяленой рыбой и прочим товаром.

Заинтересовалась разве что замаскированная элана, да и та только бусами. Зачем они ей понадобились, Микал так и не понял, но приобретать безделушку не мешал. Правда, когда велел всем расходиться, придержал девушку за руку и повел с собой, напомнив, что она все-таки якобы его дочка, а дочки за подчиненными папы не бегают. Они чинно ходят рядом с родителем.

Девушка немного подулась, она справедливо подозревала, что с ночными волками будет интереснее, но спорить не стала. А потом вообще забыла об обиде и начала с интересом осматриваться. Таких городов она наверняка не видела, просто потому, что других таких нет. Торговали здесь везде и всем. На улицах стоял гвалт. Местные жители, спасаясь от шума, закрывали окна и навешивали на них шумопоглощающие щиты. Чаще всего с помощью амулетов, и их связки висели над стеклами, как такие диковинные украшения.

Еще в этом городе всегда было пыльно. И пыль почему-то была желтая, красящая в желтый цвет дома, деревья, заборы, чумазых мальчишек и многочисленных бездомных кошек.

Кошек здесь, кстати, было гораздо больше, чем людей. И когда рано утром с ночной ловли возвращались рыбаки, в рыбном порту кошки своим мяуканьем умудрялись заглушать матерящихся грузчиков, торгующихся за улов рыболовов и помощников купцов вместе взятых.

Отойдя от порта и выведя любопытную элану в самый богатый район острова, Микал огляделся. Схватив девушку за руку, оттащил ее от растущего у чьих-то ворот куста, покрытого большими фиолетовыми цветами, и повел в гостиный дом. Торговцев на этой улице было гораздо меньше, чем у порта, их здесь гоняли. Но они все равно были и на девушку смотрели с большим интересом. Видимо, чувствовали, что эта красавица способна купить любую ерунду.

— Идем, Камена, — добродушно проворчал Микал. — Там, куда мы, направляемся, гораздо интереснее. Ты когда-нибудь видела пиратов, притворяющихся купцами, а то и благородными владетелями трех рыбацких деревенек и десятка кораблей? Не видела. О, иногда они играют мастерски, не зная, и не отличишь. Наш Бахлаш смог бы отлично притворяться даже благородным примом. А иногда это такое забавное зрелище… Впрочем, наблюдать за теми, кто изо всех сил скрывает желание расхохотаться, гораздо интереснее.

Камена кивнула. Прикоснулась кончиком пальца к ветке, нависающей над улицей, и бодро зашагала рядом с Микалом.

Любопытное дитя. Наверняка в ней заподозрят хитрую стерву, притворяющуюся дурочкой. А Микала будут считать то ли ее телохранителем, то ли сопровождением, а то и вовсе секретарем, прихваченным с собой для маскировки.

— Будет очень интересно, — пообещал он девушке и довольно улыбнулся.

Камена наивно хлопала глазами и с восторгом смотрела на все и всех. Некоторые мужчины, наверняка бывалые головорезы, из-за такого внимания даже смущались, начинали поправлять сбившиеся воротники, приглаживать волосы, а то и прятать под стулья ноги, обутые в не шибко чистые сапоги.

Девушка ничего не замечала.

Она погладила стойку и зачарованно проследила за тем, как качается серебряное кольцо на тонкой дужке, вдетой в ухо хозяина гостиного дома. Потом погладила кота и с некоторой завистью посмотрела на улыбчивую грудастую разносчицу. Смущенный то ли пират, то ли контрабандист даже не решился похлопать услужливую девицу по попе, хотя обычно это делать не стеснялись.

Камена долго расправляла платье, сев на тяжелый дубовый стул, отодвинутый для нее Микалом.

С интересом следила за тем, как в чае плавает жасминовый лепесток.

А потом, когда Микал нетерпеливо побарабанил пальцами по столешнице, понятливо наклонилась вперед и, услышав, что должна что-то прошептать, шкодливо улыбнулась и зашептала о том, что Микал очень симпатичный мужчина. Жалко, что староват, а то она бы уже задумалась о романе. Терять ведь все равно нечего. Папа и так ее убьет, и возвращаться к нему она не собирается.

Микал в ответ задумчиво покивал, посмотрел на хозяина гостиного дома, тяжело встал и потопал к нему.

Вопросы он задавал странноватые, все время оглядываясь на Камену, якобы за ее одобрением, хотя в душе все-таки опасался, что найдется кто-то достаточно нетрезвый, чтобы приставать к девушке, слишком похожей на благородную. Ну, или на высококлассную мошенницу и авантюристку, с которыми местная публика предпочитала вообще не связываться. Потому что это мужику можно набить морду или вообще тихо зарезать. А женщины, как показывал многолетний опыт, в одиночку нигде не появляются, и за спиной этой трепетной красавицы может обнаружиться целая армия.

— Когда-когда должен был появиться корабль? — спросил хозяин гостиного дома, потеребив свою серьгу.

Микал нахмурился, оглянулся на Камену, которая как раз чинно пила чай и мечтательно улыбалась, то ли не замечая, то ли делая вид, что не замечает идущего к ее столу красавца в дорогом сюртуке с вышивкой серебром. Девушка, реагируя на взгляд Микала, кивнула. А Микал в ответ улыбнулся, а потом стал демонстративно загибать и разгибать пальцы на левой руке, явно что-то подсчитывая.

— Да, аккурат под конец невестиных праздников должен был появиться, — сказал, наконец.

— Хм, — выдал в ответ хозяин гостиного дома и, наклонившись поближе к Микалу спросил: — Совсем загоняла хозяйка? Может тебе чего-то покрепче?

Микал смущенно улыбнулся, опять оглянулся на Камену, удивленно и растерянно смотревшую на усевшегося перед ней красавца, а потом решительно кивнул. За что получил глиняную кружку, в которой на самом дне плескалось что-то темное и тягучее.

— Масляная настойка, — представил жидкость хозяин гостиного дома. — Нигде больше такую не попробуешь. Она местная и быстро портится. Так что далеко не повезешь.

Микал отпил из кружки. Настойка оказалась не гадостной, но слишком сладкой и густой. А еще в нее явно было подмешано зелье развязывающее язык, причем, мгновенного действия.

— Любопытно, — сказал Микал, нейтрализовав действие зелья. — Очень любопытно. Но был корабль или нет?

— Здесь множество кораблей бывает ежедневно, — степенно сказал собеседник, подливая в кружку еще настойки. — За всеми и не уследишь. Если бы ты мог рассказать о нем что-то этакое… отличие какое-то.

Микал прочувствованно махнул рукой, опрокинув кружку, а потом горестно вздохнул и тихо признался:

— Да какие там особенности, если этот корабль никто не видел. Но не могли же они унести его по морю пешком, как посуху? А на столичном острове их бы давно нашли.

— Кого нашли? — спросил хозяин гостиного дома, доставая новую кружку взамен разбитой.

— Да воры эти… в вашей дыре, что не слышали, что из дворца было что-то украдено? Что, точно, не говорят, но учитывая, что боги отвернулись и стала с небес падать всякая пакость, понятно что. Украли, наверное, а потом обнаружили, что пользоваться не могут. Болваны, — печально сказал Микал и решительно потребовал: — Ты, дай-ка мне воды. А еще, поспрашивай здесь. Хозяйка заплатит, хорошо заплатит. Нам нужны все корабли, которые были в то время. Ну, туда-сюда. Сам понимаешь, плыть можно по-разному и потратить на это разное время… А может, они вообще не сюда отправились? Хотя куда еще? А может и не сюда, может, они умные, хотя и дураки. Есть вещи, которые не следует красть. Надеюсь, их сожрали демоны. Понимаешь, поначалу же все подумали, что украли эти послы от Золотых Туманов. Особенно когда эти твари появляться стали. А потом оказалось, что Туманы тоже ищут и не могут найти. Так что наверняка не они. И поохотиться на эту золотую птичку может кто угодно. А это очень вероятное место, так ведь?

— Так, — подтвердил собеседник и вручил Микалу воду. Все с тем же зельем.

Микал выпил, опять нейтрализировал зелье, а потом стал мстительно рассказывать о своей нелегкой судьбе в услужении у «этой паучихи». Рассказывал душевно, с подробностями. А несчастный, сгорающий от любопытства хозяин гостиного дома пытался направить его на нужную тему. Заходил с разных сторон. То заговаривал об артефактах. То о похитителях артефактов. То о контрабандистах. А потом, видимо от отчаяния, и вовсе о молодом императоре, у которого там явно что-то не ладится. Но Микал упорно говорил только о своей жизни. А в его богатом на события прошлом были и артефакты, и похитители, и даже императора он потрогал кончиком пальца как раз перед возложением венца.

А нечего клиентам подливать всякие запрещенные зелья.

А еще пора всем любителям что-то подлить уяснить — зелье не панацея, и подействовать оно может как угодно.

Говорить больше, чем он уже сказал, Микал не собирался в любом случае. Чем больше домыслов, тем лучше. Тем веселее будут поиски.

Да и интересовал его в данный момент гораздо больше красавец-мужчина что-то бурно рассказывающий Камене.

Девушке рассказ явно нравился. Она хлопала глазами, иногда хлопала в ладоши и искренне улыбалась. Впрочем, если красавец собирался расположить к себе девушку и что-то от нее узнать, его ждало большое разочарование. Просто потому, что элана ничего толком не знала. И никаких страшных тайн этому наивному ребенку никто не рассказывал.

Возможно, она вообще верит, что они ищут таинственный корабль с таинственным грузом. Ей так сказали. А сомневаться в чужих словах она не сильно умеет. Домашний ребенок, которого никто, кроме отца, не обижал. Даже убегать она умудрялась с людьми, которые искренне пытались ей помочь и довезти до школы магии.

Везучая девушка, в общем.

В чем уж эту везучую девушку заподозрили, Микал так и не понял. Красавец, когда маг подошел к столу, осыпал прекрасную элану комплиментами и всячески восторгался тем, что она появилась в этом захолустье. Возможно, он между комплиментами и восторгами даже пытался намекать и расспрашивать, но наивная девушка его не поняла, уверив в своем уме, сообразительности и прочих лишних для красивой женщины качествах.

Избавиться от этого красавца оказалось непросто. И, возможно, если бы не появился один из ночных волков, пришлось бы хозяина расчудесного гостиного дома огорчить безобразным мордобитием с применением магии.

— А среди них точно были пираты? — расспрашивала восторженная, пережившая настоящее приключение элана.

— Точно, — уверенно говорил Микал, хотя понятия не имел, чем занимались все те люди, которые сидели в питейном заведении на первом этаже гостиного дома. Да и знать не хотел, если честно.

— Это так чудесно, — продолжала восторгаться элана. — Я пиратов представляла совсем не так.

— Поверь, если встретим их в море, впечатления будут другие, — не менее жизнерадостно, чем девушка, сказал ночной волк, рыжеватый парень со свежим фингалом под правым глазом.

Ночные волки, как оказалось, времени тоже зря не теряли. Причем, что Микалу особенно понравилось, они решили не усложнять, а то вдруг кто-то тупой не поймет, что же они ищут. Так что начали ребята, как в стандартном приключенческом романе, с местных попрошаек. Потратили на них уйму денег, но донесли до каждого, что кто-то важный ищет корабль, прибывший из столицы примерно такого-то числа.

Продолжили ребята торговцами, грузчиками и даже портовыми шлюхами. А то кто, как не они, отличается умом и наблюдательностью?

Озаботив весь припортовый народ разнообразием слухов на несколько ближайших дней, ночные волки отправились в город.

Там они устроили драку, просто для привлечения внимания. Да и пиво тот торговец действительно разбавлял дальше просто некуда. Оно было практически безвкусным, и цвет у него был странный, словно разбавлял не просто водой, а водой, в которой отварил луковую шелуху. В общем, гадость несустветная, не удивительно, что к попыткам побить торговца так быстро присоединилось столько народа, а стража не спешила вмешиваться. Стражники тоже пиво, видимо, любят.

Из драки ночные волки выбрались с трудом. Со слишком уж большой охотой к ней присоединялись все новые и новые участники. Пришлось бежать по крышам. Потом кого-то чуть не покусала собака, непонятно что охранявшая в заросшем сорняками саду. Потом ночные волки окончательно разделились и успели обойти весь город. Они даже каких-то детей расспрашивали. В общем, знатно поискали то, не зная что.

А еще, как потом оказалось, корабль они описывали по-разному. Так что к вечеру самоорганизовалась еще одна драка, по поводу вида корабля, количества мачт и того, в какую сторону он ушел.

К утру мнения жителей города разделились.

Одни искренне считали, что пришлые люди, ищущие какой-то корабль, попросту не учли местные нравы. В других местах те же нищие действительно могли испугаться страшной мести за болтливость и никому ничего не сказать.

Другие были уверены, что поисковики-затейники на самом деле хитрые и умные. И что они выяснили гораздо больше, чем всем кажется. И искали вовсе не одинокий корабль, неизвестно как выглядящий. А что-то конкретное, может даже караван.

Мнения о том, зачем кому-то какой-то корабль тоже совпадали не сильно. И один только любитель подливать клиентам зелья загадочно улыбался и размышлял о том, кому бы продать ценные сведения. До вечера, к сожалению, так и не выбрал. А потом стало поздно. Потому что кто-то сопоставил праздник невест и то, что не прилетела божественная птица. А о том, почему она могла не прилететь, догадаться было не сложно.

Ночью деятельные волки побывали на складах и в домах некоторых скупщиков краденого. И не дожидаясь утра, а вместе с ним и желающих поговорить, шлюп, отплыл, оставив за собой гудящий от слухов и догадок город. И людей, которые из этого города отправлялись в разные стороны, унося с собой свежие новости.

К полудню шлюп догнала парочка кораблей и любопытная элана смогла посмотреть на пиратов, не маскирующихся под добропорядочных горожан. Зрелище ей не понравилось. От пиратов вполне успешно отбились, потопили оба корабля и, не дожидаясь других желающих «получить ответы на несколько вопросов» поспешили дальше. Микал даже разрешил магам подгонять корабль. Здесь они достаточно пошумели. Нужно было еще пошуметь в двух местах, отправить преследователей как раз туда, где сейчас воюют за несуществующее золото и, наконец, вернуться на Хребет Дракона.

И останавливаться было нельзя. Потому что, если остановишься и позволишь себя догнать, можешь обнаружить, что оказался в ловушке и теперь окружен чужими кораблями с враждебно настроенными командами на бортах.

— Да, скорость, — сказал Микал. — У нас хорошие маги, в этом наше преимущество. Права Ловари, чтобы ей, стерве, всю жизнь таким цирком управлять.

Пожелав главе ночных волков страшное, Микал задумался, а потом сердито плюнул за борт. Потому что по всему выходило — Кадмия Ловари на самом деле управляет еще большим цирком. Причем справляется. Очень даже успешно.

На Голове Великана ночные волки устроили еще одну драку, причем, как уверяли, совершенно случайно. Умудрились покритиковать сомнительную красоту непонятно чьей дочери. Так что на этом острове задерживаться не стали. Да и делать там было особо нечего. Остров был еще меньше, чем Пестрая Гора. И если бы не добываемый рядом с ним жемчуг, никому бы вообще был не нужен.

А вот с Кальваркой развеселой компании не повезло.

А может, наоборот, это главе стражи Первого города Кальварки не повезло с компанией. Самоуверенный был мужик и излишне наглый. Искренне верящий, что может творить, что угодно, и все ему сойдет с рук. Потому что он здесь закон и даже совет города его боится.

Ну, совет может и боялся.

И, возможно, его боялись даже те люди, которые сумели предупредить о скором прибытии занятной компании. А может, дружили с ним и именно поэтому отправили птицу с посланием, ускорив ее с помощью магии, не иначе.

На берег Микал, Камена и десяток ночных волков, на этот раз изображающих охрану, сошли без какого-либо сопротивления со стороны местной стражи. Столь же спокойно дошли до очередного гостиного дома, в котором Микал собирался поспрашивать славящегося наблюдательностью и хорошей памятью хозяина о подозрительных постояльцах. Но, увы, не сложилось. В гостином доме компанию ждали стражники. Не шибко трезвые, потому что ждали с самого утра, но все еще исполнительные и решительные.

Микал удивился, немного подумал, а потом принял приглашение в гости, почему-то подозрительно похожее на угрозу. Компанию проводили в безвкусно богатый дом, чуть ли не тыкая мечами в спины для ускорения, немного напугав этим Камену. В доме их встретил улыбчивый глава стражи, переодетый в «обыкновенного горожанина, не сумевшего побороть любопытство».

— О, не беспокойтесь, мы всего лишь поговорим и я отпущу и вас и ваших спутников, — милостиво пообещал этот «обыкновенный горожанин», когда Камена, гордо задрав подбородок, поинтересовалась, что собственно происходит.

— Говорите, — милостиво разрешила девушка и грациозно села на предложенный стул.

После чего мрачно замолчала, кивнув на Микала. Мол, не собирается она разговаривать с разными разряженными павлинами. Для этого мужчины существуют.

— Что вы ищете? — прямо спросил глава стражи и хищно улыбнулся.

— Корабль, а может и корабли, — степенно ответил Микал, краем глаза наблюдая за тем, как один из ночных волков, оставленных стоять под стеной под присмотром набившихся в комнату стражников, по полшажочка смещается влево, увеличивая дистанцию между собой и приятелями. Наверняка какую-то пакость задумали.

«Обыкновенный горожанин» изобразил недоверие, потер подбородок и решил говорить прямо. Хотя и до сих пор особо не вилял.

— Вы ведь понимаете, что сопоставить некоторые факты не сложно, — сказал мрачно, за что добрая Камена одарила его рассеянной, но очень милой улыбкой. — И предположения здесь однозначны. Даты совпадают. Вы ищете украденные из сокровищницы артефакты. Возможно, даже тот самый артефакт.

— Артефакты? — рассеяно полюбопытствовала Камена, а Микал мрачно хмыкнул и тихонько обозвал кого-то косолапыми медведями.

— Что за корабль вы ищете? — спросил глава стражи, нависнув над сидящим Микалом. — Уверен, вы точно знаете, что это был за корабль. Иначе ваши поиски не имеют смысла!

Ночной волк сместился еще на полшага и стал шарить рукой по стене за спиной. Микал невольно хмыкнул и сложил кольцом мизинец и большой палец левой руки, активировав щиты на себе и подопечной. И понадеялся, что мальчишки-волки там под стеночкой не стоят без защиты, в то время, пока их приятель явно делает что-то нехорошее.

— Вы ведь не хотите, чтобы мы начали по одному отрезать пальчики этой милой девушке? — задал следующий животрепещущий вопрос глава стражи.

Милая девушка похлопала глазами и возмущенно на него уставилась. А потом поджала губы и стянула с пальца гасящее дар колечко. Микал мысленно обозвал всех дохлыми черепахами и растянул еще пару щитов, потому что мстительные юные маги, не умеющие управлять силой — это на самом деле страшно.

«Обыкновенный горожанин» и его помощники ничего не заметили. Магов среди них не было. На Кальварке они вообще не водились, нечего им здесь было делать. А амулеты, пускай даже дорогие и сильные, не могли предупредить хозяев о том, что кто-то ставит нестандартные щиты, кто-то другой пылает непонятной аурой, а под рукой третьего по стене разбегаются силовые нити, кроша камень в песок.

— Вы, кажется, не понимаете, — недовольно сказал глава стражи и кивнул.

Камену тут же схватил за руку здоровенный мужик, заросший бородой до бровей, за что и получил ожог. Микала с размаха стукнул по голове кто-то стоявший за спиной. Щит удар не пропустил, но мага все равно смело со стула. Ночные волки как по сигналу рванули к стражам, и грозные мужики стали падать даже не сообразив, что происходит. В коридоре кто-то заорал и затопал, видимо из-за вопля обожженного.

— Это ты не понимаешь, с кем связался, — мрачно сказал Микал и, встав на ноги, с удовольствием врезал по морде злобно пыхтящему «обыкновенному горожанину», как раз доставшему из кармана какой-то амулет.

Амулет улетел в толпу потесненных вправо стражников, где и был растоптан. Нокаутированный глава стражи рухнул на пол, не ожидавший от себя такого Микал даже потерял несколько драгоценных мгновений, глядя на дело рук своих. Камена за эти мгновения успела заткнуть подол за пояс, и, сверкая ногами в серых чулках, броситься то ли на помощь волкам, то ли подальше от мерзкого дядьки, угрожавшего ее прелестным пальчикам. При этом девушка несколько истерично кричала, что это она всем все отрежет и держала над головой руку, над которой раскручивался небольшой, но достаточно впечатляющий огненный вихрь. Микал даже за голову схватился, сообразив, что дурная девчонка попросту выпускает в мир свой огонь, даже не подозревая, что его следует во что-то сформировать.

— Камена, прекрати! — завопил Микал.

Его вопль потонул в грохоте частично обрушившейся стены.

— Бежим! — жизнерадостно закричал кто-то из волков.

Над стражниками, оттесненными от новообразованного прохода с помощью магии, девичьих грозных воплей и непонятно откуда взявшегося оружия, взлетела Пеленающая сеть. Камена все-таки не удержала свой вихрь и он ушел вверх, выплавив дыру в потолке. А Микал проклял все на свете, схватил подопечную поперек туловища и поволок к дыре.

В дверь кто-то ломился. Стражи, спеленатые магической сетью, орали и матерились, обещая непонятно кому что-то страшное. «Обыкновенный горожанин» сидел на полу и обалдело хлопал глазами.

— И не связывайтесь с нами! — закричала напоследок Камена и все-таки была вытащена из дома.

Бежали они по саду, обнаруженному за дырой, петляя и опасаясь, что сейчас сражники опомнятся и начнут стрелять вослед, может даже из арбалетных установок. Потом перелезали через забор на тихую улочку, а за спинами разгорался пожар. В порт пробирались чьими-то дворами, стараясь делать это быстро. А по улицам носились люди, к счастью, пока большей частью направлялись они в сторону пожара, видимо всем хотелось посмотреть на пылающий дом грозного главы стражи.

В порту оказалось, что шлюп заблокировали, но раздраженный Микал¸ решив, что хуже не будет, разрешил разломать к рогатым демонам чужие корабли. Так что отбытие получилось очень шумным.

Микал еще раз проклял все на свете, наблюдая за тем, как на берегу собирается толпа, а на кораблях поднимаются паруса. Велел ускориться до предела и пошел успокаивать истерично хихикающую девушку. А то это несчастное дитя, умеющее с перепуга демонстрировать чудеса храбрости, еще и корабль спалит к зеленым черепахам.

— Домой, — выдохнул Микал, когда Камена была напоена успокаивающей настойкой и уложена спать, даже не заметив, что назвал домом Хребет Дракона. — Домой и больше никаких приключений. Да лучше я этих ненормальных школяров буду учить.

Ночные волки наблюдали за ним настороженно и явно ждали заслуженной головомойки. Но Микал только махнул рукой. Ловари же хотела шума? Вот и получила его. И ерунда, что чуть больше, чем ожидала. Зато это происшествие не скоро забудут. И искать будут очень старательно, раз уж на поиски кто-то отправил магов, способных сжигать дома и превращать в обломки корабли.

Шлюп, подгоняемый магическими ветрами, уходил подальше от Кальварки. И когда уйдет достаточно далеко от преследователей, новенькие белые паруса превратятся в серые старые, потеряв иллюзорный лоск. Выкрашенные в голубой борта станут обыкновенными черно-коричневыми, со смоляными пятнами и более светлыми следами недавнего ремонта. Новомодный носовой брус, усиленный и укрепленный магическими знаками, заменят на старую, с мелкими трещинами, деревянную морскую деву сомнительной красоты и полезности. И вряд ли кто-то в «Веселом кролике» узнает тот шлюп, который навел шороху на трех островах привечавших контрабандистов. В конце концов, перестроенных и обновленных шлюпов в море много. Все не упомнишь.

А сравнительно недалеко от места событий в море повстречались два небольших флота. Один пришел со стороны центральных островов. Второй из мест гораздо западнее.

То, что они встретились, было тем еще чудом. В тех местах не было ни подводных гор, чьи вершины, торчащие над водой, следовало обходить очень осторожно и по определенному маршруту, ни затонувших островов, да даже обыкновенных рифов и тех не было. Просто чистое море. Много-много чистого моря.

А два флота встретились.

И люди, естественно, первым делом заподозрили друг друга в желании напасть.

Потом, правда, сумели поговорить, убедиться, что путь держат в одну строну, и решить дальше идти вместе. Потому что времена неспокойные. Один флот по пути к месту встречи успел потопить пиратов, не сумевших рассмотреть количество кораблей, скрывавшихся под иллюзией, и предположивших, что там их немного. На второй дважды пытались нападать демоны, но с ними успешно справились гарпунщики.

Объединенный флот получился достаточно большим и грозным. Большинство кораблей опять скрылись под иллюзией, и флот продолжил путь. Достаточно неспешно. Даже не подозревая, что перед ним есть другой флот, который идет в ту же сторону не со столь мирными целями.

Глава 22

Игра в кошки-мышки

Валад сразу понял, что не успеют. Еще в тот момент, когда появились первые морские змеи с артефактами. Но ничего и никому говорить не стал. Просто начал действовать. Притащил из школы десяток почти выпускников, самых сильных, каких нашел и под видом тренировки заставил напитать защиту хозяйского дома под завязку.

Уговорил Кадмию Ловари не откладывать дела ни на день и немедленно разослать группы подготовки в разные стороны. В конце концов, утопить артефакт в камне может любой, кто знает как. И заряжать артефакты перед этим не надо. Лучше потом. Потому что заряженные сильные вещи гораздо опаснее разряженных. И на попытку куда-то их запихнуть могут отреагировать как угодно.

— Главное чтобы эти люди не забыли, куда их дели, — мрачно напутствовал Валад уезжающие рано утром группы.

— Мы все места отметили, — напомнила стоявшая рядом Лиин, тоже решившая поучаствовать в торжественных проводах.

— Поверь мне, обязательно найдется кто-то, кто что-то перепутает, не туда заедет, заблудится или не сможет правильно выбрать между пещерой и каменным столбом, потому что весь список запомнил, а то, что касалось конкретно его — нет, — уверенно сказал Валад.

— Хм, — задумчиво хмыкнула Ловари. — А если действительно перепутают, придется переделывать?

— Нет, я учел погрешность, — оптимистично сказал Валад.

Кадмия только покачала головой. А Лиин вообще зевнула и убрела в дом досыпать. Ей в последнее дни все время хотелось спать. И совсем не хотелось есть. А ее пытались пичкать все встреченные, кто фруктами, кто полезными овощами, а кто любимыми блюдами.

И никто почему-то не верил, что Лиин совсем не хочется есть. Что ей не холодно и не жарко. Что чуждая ей магия не рвется наружу. Что чувствует она себя хорошо. И не хватает ей только Юмила, из-за чего становилось грустно-грустно, а дважды Лиин даже плакала. Наедине с собой. Потому что если бы кто-то увидел, обязательно бы заподозрили худшее, и покоя ей бы не было.

Впрочем, его не было и так. Все беспокоились о питании Лиин и об ее самочувствии. Видимо боялись, что ребенку что-то не понравится, и он начнет швыряться огнем, вопреки воле мамы.

Лиин вообще иногда казалось, что понимает ее одна Мелана. Мелана не носилась с ней, как с протухшим яйцом. Вместо этого рассказывала забавные истории о близнецах, убеждая, что дети это не страшно. Дети это хорошо, а временами даже весело.

Но Мелана чем дальше, тем чаще была занята.

А Лиин все время хотелось спать.

И виделись они достаточно редко.

— Хоть бы Микал уже вернулся, — сказала Лиин зеркалу и зевнула.

Микал — это хорошо. Микал — это учитель. А учителя для того и созданы, чтобы находить занятия ученикам.

Нет, побыть учителем предлагал и Валад. Но Лиин только покачала головой. Валад очень не нравился горячей силе дремлющей под правой лопаткой, она начинала ершиться и щекотать. Да и методы обучения у него были слишком нестандартны.

— Надо чем-то заняться, — решила Лиин и достала из-за ворота черный кораблик. Сама не понимая зачем. То ли хотела посоветоваться с Маленом. То ли просто послушать его ворчание. Правда, не удалось ни того, ни другого, Малена не было рядом с Лиин. Он опять отправился в столицу. Его туда погнало плохое предчувствие.

Ромула тоже преследовало плохое предчувствие. Что само по себе было странным делом, магии в нем не было вообще, и взяться даже очень слабому пророческому дару было неоткуда.

— Это скорее знание, — сказала Радда, когда Ромул сумел, наконец, застать ее одну в беседке, которая не просматривалась ни с одной стороны. — Вы знаете, что это плохое прямо сейчас происходит. Или вот-вот произойдет. И у вас появляется обманчивое ощущение, вам кажется, что что-то не так, хотя на самом деле все так. Хоть и плохо.

Ромул кивнул и оперся спиной на столбик.

Раддой было очень приятно просто любоваться. Слушать ее было еще приятнее. Она не флиртовала и не жеманничала. Говорила серьезно и спокойно. И излучала теплоту. И достоинство.

А еще она Ромула понимала. Даже тогда, когда он не понимал себя сам.

— Радда, если начнет происходить что-то плохое, запритесь в своей комнате и никого не впускайте. Вообще никого. Нет, лучше забаррикадируйтесь. Вы ведь сможете чем-то подпереть дверь? Замок может оказаться очень ненадежным, а засовов там нет. Я бы даже попросил вас немедленно уехать, но боюсь, в других местах не безопаснее, скорее даже наоборот. А уж дороги…

— Вот видите, вы точно знаете, что произойдет плохое, отсюда и предчувствие, — серьезно сказала девушка. А потом улыбнулась, светло так.

— Радда, сделайте, как я говорю. Или даже… да, так и сделаем. Я покажу вам, как попасть в потайные ходы и где там можно спрятаться. Только будьте очень осторожны, не выходите на шум. И сидите там, сколько сможете. И… да, лучше не подходите ко мне, если увидите, боюсь, рядом со мной будет небезопасно.

Радда нахмурилась, потом закрыла книгу, лежащую на коленях, положила ее на скамейку и встала. К Ромулу девушка шагнула легко и невесомо, посмотрела в глаза и прикоснулась кончиками пальцев к щеке.

— Будьте осторожны, — попросила очень серьезно. — Я буду за вас переживать. И сделаю, как вы говорите, не нужно обо мне беспокоиться, я разумная девушка.

Ромул только и успел кивнуть.

А потом за оплетавшим беседку хмелем послышался девичий смех. Кто-то громко стал доказывать что «она точно пошла туда» и «наверное, у нее там свидание». И Ромулу пришлось бежать самым позорным образом. Чуть ли не ползком, за кустами.

Направление он выбрал неправильно и умудрился влезть в розы. Поцарапал руки и лицо. И, несмотря на это, ему было очень весело. И даже плохие предчувствия отступили.

А еще Ромул придумал одну глупость. И почему-то был уверен, что задумка ему пригодится.

Ведь в потайные ходы можно повести не только Радду. И не только она совсем не знает, что там где находится и куда какой ведет. А значит, может что-то выйти. Главное щитов побольше на себя повесить. И куда-то деть всех, кто обязательно попытается помешать, потому что должен защищать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Вы еще пожалеете, — вполне уверенно сказал Ромул яблоне и бодро пошел к заросшей мхом стене дворца.

А за спиной почему-то смеялись невесты.

И там же осталась серьезная девушка. Наверное, единственная из всех находящихся во дворце молодых девушек понимающая, что император это не только дворец, богатство, титул, но и множество неприятностей.

Следующие три дня император Ромул фактически потратил на ожидание. Ожидание того, что вот-вот что-то случится и кто-то попытается увести его в укромное место, чтобы стукнуть по голове и передать папаше в королевство Золотых Туманов.

Ожидание подогревали новости, которые добросовестно приносил глава службы контроля и защиты. Распространителя слухов эта служба так и не поймала, хотя и старалась. Точнее, не поймала основного, и Тиваш был почти уверен, что это кто-то из добропорядочных жителей столицы, которых в чем-то заподозрить вообще сложно, тем более, у них для всяких щекотливых поручений есть неразговорчивые и увертливые, как угри, люди. Зато всякой мелочи наловили кучу. Но чего-либо добиться от нее было нереально: одним заплатили, другие искренне уверовали и работали за идею, а откуда эти слухи начались, не знали ни те, ни те.

Зельеваров, наготовивших запрещенных зелий, подчиненные Тиваша тоже нашли. Правда, поздно. Все наготовленное уже успели забрать заказчики.

Попутно с выяснением этих подробностей, Ромул тратил время на притворство больным и немощным, прогулки по девичьим комнатам и расспросы двух призраков — Малена и Ларамы.

В девичьих комнатах он с четвертой попытки застал Радду, причем в одиночестве, а то решительные невесты, некоторые из которых уже мнили себя императрицами, старались проводить там как можно больше времени. Наверняка подозревали, что рано или поздно туда придет император, узреет их почти в неглиже и тут же предложит руку и сердце, потеряв голову от такого невиданного зрелища. В общем, о Ромуле эти девицы были не шибко высокого мнения, хотя даже не догадывались об этом.

Радде Ромул показал, как попасть в потайные ходы, довел до ближайшей еще более тайной комнаты, в которой в стазисе хранилось древнее оружие, и велел в случае чего прятаться именно там. Попутно напомнил, что если увидит его, следом не нужно идти ни в коем случае, и вообще не надо выдавать своего присутствия. Потому что все очень серьезно, а Раддой Ромул дорожил.

Услышав последнее заявление, сказанное вскользь и очень обеспокоено, девушка заглянула в лицо императору и почему-то покачала головой. Но спрашивать ничего не стала, мужчине явно было не до выяснений и расспросов.

На четвертый день Ромул поймал себя на том, что ему надоело ждать нападения и очень хочется как-то ускорить процесс. Там ведь бунт подготавливают, а что если его подтолкнуть. Взять, например и увеличить налоги втрое. О чем торжественно объявить на площади.

— На этой площади тебя камнями и забросают, — уверенно сказал Мален.

— А если глашатая послать? — уныло спросил Ромул.

— Его тебе не жалко? — вопросом на вопрос ответил Мален.

Глашатая Ромулу было жалко. Но вместе с тем, во дворце была куча людей, которых жалко не было ни капельки. От некоторых вообще хотелось избавиться немедленно, причем, каким-то изуверским способом.

— А собственно, позволить им начать действовать, когда они собирались, означает, дать им достаточно времени на подготовку, — задумчиво сказал тихо сидевший в уголочке глава службы контроля и защиты. — А учитывая, что слухи чем дальше, тем более страшными подробностями обрастают и уже даже два пророка появилось, утверждающих, что грядет конец света… В общем, мне кажется, новость об увеличении налогов будет достаточным толчком. И мы будем готовы, уберем от ворот и защиты всех неблагонадежных людей. Главное выбрать, кого послать на площадь с новостями. Многие слишком осторожны, а прочитав указ, предпочтут сбежать.

— Я сделаю так, чтобы не сбежали, — тоном легкомысленной девочки пообещала Ларама.

И участь одного из надоедливых советников, пытавшихся то подлить Ромулу подозрительное зелье, то подойти поближе с не менее подозрительным амулетом, а то и вовсе по-простому убедить, что император слишком юн для самостоятельных решений, была определена.

Для советника Милана бол-Пахью день начался странно. Ему приснилась прекрасная женщина, черноволосая, белокожая и такая страстная, что буквально эту страсть излучала. Она обхватила голову Милана ладонями и заглянула в глаза, шепча что-то очень приятное, хоть и непонятное. Потом она гладила мужчину по спине, рукам и щекам. Говорила о том, как он хорош. И, наверное, это был бы лучший в жизни Милана сон, если бы на самом интересном месте кто-то не стал требовательно стучать в дверь.

Милан выругался и попытался опять уснуть, накрыв голову одеялом. Но дверь кто-то нагло открыл и стал советника тормошить. За что был обруган, но тормошить не перестал. И сон с прекрасной и страстной женщиной окончательно растаял, знатно подпортив советнику настроение.

Милан обругал служанку, посмевшую его будить. Потом обругал императора, которому столь срочно понадобился, и запропастившегося камердинера. И в кабинет к Ромулу советник шел, пыхтя от злости и призывая на голову императора всяческие несчастья. А на пороге замер, приоткрыв рот. Потому что за спиной сидящего в кресле юнца стояла та самая страстная и прекрасная женщина. Правда, она была полупрозрачная, но советника это не смутило, потому что смотрела она точно как во сне. И пока император что-то там говорил, а потом всучал свернутую в трубку бумагу с тяжелой сургучной печатью на ленте, Милан не отрывал взгляда от женщины и пытался понять, что она говорит.

Ему казалось, что она просила о помощи. И утверждала, что Милан обязательно сможет ей помочь, только он один. Потому что только ему император вручил столь важный документ, точную копию того, за который она была наказана. Она такой потеряла, когда-то давно и была проклята. И кто-то что-то важное не услышал. И пока не услышит, никто и ничто не сможет ее освободить.

Советник это знал.

И за бумагу схватился, как утопающий за соломинку, не отрывая взгляда от женщины, плененной проклятьем одного из императоров.

А потом послушно пошел следом за стражниками в парадной форме. И не обратил внимания на тех, кто шел следом.

Стражники довели мечтательного советника до Базарной площади, помогли взобраться на помост, вручили амулет, усиливающий голос и быстренько, весьма подозрительно сбежали. Но Милан не обратил на это внимания. Он мечтал. О прекраснейшей, пылающей страстью женщине. Он даже о бумаге в своих руках вспомнил не сразу, так и стоял на помосте, привлекая к себе нездоровое внимание.

— Поспеши, — прошелестел женский голос у самого уха, и советник словно ожил.

Он стал судорожно разматывать ленту, не сразу сообразив разломать мешавшую сургучную нашлепку. Развернул бумагу и начал торжественно, с подвыванием, как какое-то древнее заклинание, читать, что там написано.

И сначала он даже не вникал, что говорит. Он почти до самого конца документа не вникал, слова для него не имели ни малейшего значения. Зато они имели значение для людей на площади.

Народ, услышав указ о новых налогах на нужды борьбы с демонами, сначала недовольно загудел. Потом стали слышаться первые недовольные выкрики. А потом, прямо в лоб мечтательному советнику, прилетел гнилой овощ и красиво растекся по лицу.

Овощ Милана бол-Пахью несколько отрезвил, и он стал удивленно оглядываться. Потом увидел в своих руках бумагу, прочитал, что там написано и побледнел. Образ прекрасной женщины стал таять, как утренний туман. И был окончательно сметен очередным овощем.

Советник огляделся, сообразил, где находится и не придумал ничего лучше, чем громко и нецензурно удивиться столь неподходящим для него компании и месту.

В ответ получил еще парочкой овощей в лицо и множеством в корпус, и, наконец, сообразил, что пора бежать. Чем и попытался заняться, пометавшись немного по помосту, а потом со страшным воплем и проклятьями бросившись прямо в толпу. Прыжком. С помоста.

Продавцы, да и покупатели оказались не из пугливых, а может, не расслышали, что он там обещал, но какие-то проклятья их не заинтересовали и советника сначала уронили на землю, а потом еще и потоптались. Милан кое-как сумел встать и попытался сбежать. И, возможно, даже бы сбежал, если бы не вспомнил об императоре и с чего-то, сам не понимая с чего, не стал обещать его кары любому, кто помешает советнику гордо уйти с площади. За это он и получил по голове и в дальнейших событиях не участвовал. А потом и вовсе пропал, да так и не был найден.

Впрочем, его особо и не искали. Не до того было.

Слухи о новом указе распространились по городу, как пожар. По пути распространения они обрастали все новыми подробностями, а сам налог все увеличивался, и ближе к обеду за этот налог можно было купить небольшое поместье, а к вечеру и вовсе половину города.

Народ боялся, возмущался и обещал всякое. Причем не только императору и королю Золотых Туманов, но и советникам, потому что, как оказалось, Милана кто-то там узнал. Или не узнал, а подсказал кто-то.

К вечеру народ не успокоился, а подогревшись выпивкой в разнообразных заведениях и немного подискутировав на улицах и площадях, решительно двинулся к дворцовому комплексу, задавать интересующие вопросы самому императору. И эту идею народу точно подали какие-то ушлые молодчики. Но вовсе не те, которые должны были. И зельями никто воспользоваться не успел. А те, кто их скупал, вообще некоторое время не могли решить, что теперь делать. А когда решили и отправили своего посланца, не сообразили, что следует закрыться и никого не впускать. Ну, или хотя бы разойтись, а не дожидаться результата под вино и игру в карты. Так что явление стражи и каких-то непонятных молодчиков стало для них большим сюрпризом. Впрочем, как и то, что люди, грохотавшие по воротам самодельным тараном и требовавшие императора, выслушав речь вышедшего к ним со-Яруна, вдруг возьмут и печально разбредутся, с таким видом, словно вообще не понимают, где находятся и как тут оказались.

Ларама была великим магом-мозголомом. Ей только энергии обычно не хватало. Но на энергию временный глава службы контроля и защиты не поскупился.

Ромул сидел и старательно читал. Вопли и требования собравшихся у ворот людей к нему не доносились, несмотря на открытое окно. Книга была приятная, биография одного из полководцев. У дверей дежурили стражники. И император лениво размышлял о том, как отреагируют охотники на императора, увидев их там в таком количестве? Наверняка удивятся, хотя Тиваш утверждал, что страннее будет, если стражу не усилить в связи с происходящим.

Ждать Ромулу быстро надоело, и он задумался о том, а не лечь ли спать. С одной стороны, он вроде бы должен переживать: не снесет ли толпа ворота и не придет ли его убивать? С другой — штурм был довольно бестолковый и до дворца пока никто не добежал, не говоря уже о том, чтобы в него вломиться и начать прорываться сквозь заслоны стражников и просто любителей подраться.

Радда вроде бы его послушалась и спряталась. Даже другие невесты, на удивление, сообразили закрыться в комнатах и не высовывать оттуда своих прелестных носиков. Ларама что-то творила у ворот, обещая, что люди разойдутся, как пришли, стоит только ей щелкнуть пальцами.

Мален что-то обсуждал с Тивашем и старался никому не попадаться на глаза, чтобы не спугнуть неизвестного мага, который точно находится во дворце.

А Ромул читал, и ему было скучно. Даже спать захотелось.

И когда в комнату, постучав, заглянул стражник и обрадовал императора тем, что к нему тут пришел второй дворцовый маг, чтобы обсудить какую-то важную проблему, согнать с лица неуместную радостную улыбку оказалось очень непросто.

— Впусти, — велел Ромул и удобнее устроился в кресле.

Второй маг, мужчина немолодой, но сильный и умелый, выглядел озабоченным и даже несколько испуганным. Он оглянулся на закрывшуюся дверь, семеняще подбежал к императору, поклонился по всем правилам и уставился на него с собачьей преданностью. А услышав приветствие и разрешение говорить, рухнул на колени и стал каяться.

Рассказал о том, что не успел закончить начатую работу, и защита все еще недостаточно сильна. Покаялся в своей неспешности и желании отложить неприятное дело. Потом стал нести какую-то чушь о том, что среди собравшихся у ворот людей есть какой-то взломщик магических защит, что у бедного второго мага из-за его работы и сопротивления ломающему защиту плетению уже голова болит, но он из последних сил прибежал к императору, чтобы предупредить и оградить.

Ромул сидел, старательно делал серьезное лицо и похлопывал ладонью по книге.

— Вам нужно бежать, спрятаться где-то, я уверен, что во дворец рвутся убийцы, прикрываясь народным гневом! — наконец патетически сказал маг и замер в покаянной позе.

— У меня стража, — напомнил император.

— А у стражников родственники в городе. К которым они ходили недавно, я узнавал. Вы уверены, что их никто в это время не заколдовал?!

Прозвучало столь убедительно, что Ромул даже бровь приподнял, а потом задумался.

— Вы уверены? — спросил, подумав.

— Я уверен, да и что вы теряете? Когда этот нелепый бунт закончится… а его наверняка устроили ради взломщиков и убийц, люди даже не понимают, что делают…

— Да? — удивился Ромул.

— Да, — торжественно подтвердил маг.

И, словно это слово стало для кого-то сигналом, за дверью послышались удары, вопли и звон железа.

— Быстрей! Здесь же должен быть потайной ход, должен, через дверь мы не пройдем! — заорал маг.

Ромул едва не спросил, а откуда он об этом ходе знает? Но сдержался, посмотрел на дверь, за которой орали все громче и сплошь нецензурно, а потом решительно встал и пошел к камину.

Маг за ним наблюдал с явным интересом, но вряд ли уловил, как именно Ромул открыл потайной ход. А потом бодро затолкал императора за камин, дождался, пока проход закроется и заявил, что им следует пойти в сад. Там, мол, ждут императора верные ему люди, которые выведут и спасут.

— Да-да, — отозвался Ромул. — Туда и пойдем.

Маг торжественно кивнул.

А Ромул окинул его взглядом и совсем тихо пробормотал:

— Поиграем в кошки-мышки.

И смело шагнул вправо. Повернувшись к магу-спасателю спиной.

Что не следовало это делать, он понял именно в тот момент, когда получил чем-то по голове, возможно даже заклинанием. И заподозрил, что маг придумал, как обойти защиту императора дворцом. Но было поздно. Да и тьма над Ромулом сомкнулась как-то слишком быстро.

Глава 23

Храбрая девушка, чужие секреты и черный кораблик

Когда Ромул очнулся, первым ощущением была жгучая боль в запястьях. Казалось, там кожу кто-то сдирает, медленно и со вкусом. Пошевелиться император не мог, тело не слушалось, в голове стоял звон, а при попытке открыть глаза перед ними неспешно заколыхался серо-красный туман и начало тошнить.

Пришлось лежать, прислушиваться к боли и медленно соображать, что болят запястья, скорее всего, из-за веревочных щитов Ларамы. И очнулся Ромул тоже благодаря этим щитам, какую-то часть непонятного воздействия они все-таки поглотили. Понять бы теперь, что происходит и сколько времени прошло.

Зрение возвращаться и чем-то Ромулу помогать упорно отказывалось, только туман немного посветлел. Зато как-то неожиданно вернулся слух, и император чуть ли не над головой у себя услышал глухой удар, словно палкой об палку, и почему-то знакомый женский голос непотребно заругался.

— Отойди от него, девчонка, — мрачно потребовал неизвестный мужчина.

— Сейчас, только прическу поправлю, подол одерну, дуэнью дождусь, — звонко пообещала девушка.

— А дуэнью зачем? — даже растерялся мужчина.

— Я девушка скромная, не могу в одиночестве пребывать в мужском обществе, — насмешливо объяснила девушка и опять чем-то обо что-то ударила.

А может это мужчина ударил.

— Да я тебя в порошок сотру, — мрачно пообещал мужчина.

— Обязательно, — не стала спорить девушка, и опять послышался глухой удар. — Ну-ну, полегче, я девушка скромная и добропорядочная, а вы нападаете.

— Уйди, гадина, ты не понимаешь! — окончательно разозлился мужчина и ударил дважды.

Ромул уже не сомневался, что бьет именно он.

Жжение в запястьях стало еще сильнее, зато наконец вернулась способность видеть, а заодно с ней и подвижность. Ромул немного поморгал, ощущение было такое, словно в глаза кто-то насыпал песка, еле сдержал стон и с интересом уставился на девушку, стоявшую спиной к нему.

Одной рукой она явно удерживала перед собой шит, магический, но такой сильный, что его было даже видно. Вторую прятала за спиной и поспешно что-то выплетала, шевеля пальцами.

А еще у этой девушки было очень знакомое платье. И длинные темно-русые волосы.

— Убери щит, дура! — рявкнул мужчина, а за спиной девушки загорелось маленькое солнце.

— Ну, если вы настаиваете, — задумчиво сказала творительница солнц, и щит действительно исчез.

Ее противник от такой неожиданности даже растерялся и не успел среагировать на летящий ему в лицо сгусток огня. Правда, без щита с упрямой девушкой переговоры он тоже не вел, но это ему не помогло. Его защита ярко вспыхнула, пропустив огонь, а потом попросту разлетелась в стороны обрывками плетения, выбив из камня стен мелкие осколки.

Мужчина же коротко вскрикнул, схватился за лицо и рухнул на пол. Ромулу даже показалось, что завоняло горелым мясом, но он почти сразу понял, что противник храброй девушки цел и невредим, просто без сознания.

— Слабак, — мрачно сказала девушка и обернулась к Ромулу, пытавшемуся опереться на руку.

И это действительно оказалась Радда, просто не спокойная и сосредоточенная, как обычно, а веселая, излучающая азарт.

— Подождите, я вам укрепляющего дам, оно обязательно нужно, когда попадаешь под удар плетения пьющего энергию, — заполошно сказала она, вспеснув руками, и стала рыться в повешенной на плечо сумке. — Не беспокойтесь, этот надолго парализован. Защиты от подобной магии у него нет и быть не может. Кто станет защищаться от чего-то несуществующего?

В сумке, наконец, был найден небольшой флакончик, и Ромул послушно выпил три глотка. Посидел немного, привалившись плечом к стене и чувствуя, как медленно возвращаются ощущения, в том числе и ощущение холода каменного пола. Рассмотрел запястья и обнаружил там вместо щитов-веревочек красные следы на коже. Действительно ожог, хоть и не такой сильный, как казалось.

— Я быстро очнулся? — спросил Ромул, не представляя, что еще сказать Радде. Слишком много вопросов в голове толпилось и все были какие-то бестолковые, требующие обидеть и добиться ответов.

— Учитывая, что плетение было смертельное, очень быстро. Хорошая у вас защита была, уменьшила вред, поглотила его, прежде чем рассыпаться, — сказала девушка и зачем-то попинала лежащее на полу тело. — Этот болван так удивился. И стал рассуждать о том, что следовало нож прихватить, а то душитель из него не очень, никого он до сих пор не душил.

— А ножом, значит, резал, — сказал Ромул и встал на ноги. Немного покачался, держась за стену, а потом поковылял ко второму дворцовому магу. — Значит, не похитить, а убить хотел. Любопытно.

— Да, мне тоже, — призналась девушка.

— Радда, — позвал Ромул, так и не определившись с тем, что хочет спросить, но не в силах смолчать.

Ему казалось, что его обманули. Просто водили за нос, умело играя на чувствах и неуверенности. Но девушка смотрела прямо и открыто, и явно не чувствовала себя виноватой. Да еще и этот маг на полу.

— Радда, вы… как вы среди невест оказались и кто вы?

Девушка вздохнула.

— Я Радда, дочь прима. Просто дочь прима, чьи предки не сумели сохранить ничего, кроме родовой чести. И знаете, у меня есть две тетки, старые девы, которые не вышли замуж просто потому, что никто достойный рода не брал, а радовать какого-то наглого купчишку, решившего щегольнуть женой-эланой, им не хотелось. Ну и мне не хотелось. Просто я выбрала другой путь, и даже отец не стал со мной спорить.

— Другой путь? — эхом переспросил Ромул.

— Я ночная волчица, неопытная, правда, да и не доучившаяся еще. И я не боец, не сила, я думающая, маг. И да, актерские таланты у меня есть. Но я вас не обманывала, вам просто не пришло в голову задать нужные вопросы. А так все честно, меня избрали в невесты и я поехала. Выходить замуж, правда, не собиралась в любом случае, но это так…

— Почему вы не уехали на Хребет Дракона сразу, как только стало понятно, что праздник нынче не удался? — спросил Ромул.

Зелье у Радды оказалось чудодейственным, и он чувствовал себя уже довольно бодро.

— Мне нужен был опыт. А здесь я — наблюдатель, — легко призналась девушка.

— Наблюдатель за мной? — решил все-таки уточнить Ромул.

— В том числе, — не стала отрицать Радда и пожала плечами. — Мы тогда понятия не имели, кто ваш отец, и как вы себя поведете. Но были варианты, и нам понадобился наблюдатель. А еще мне следовало научиться обходиться без дара. И вспомнить матушкину науку. И…

Она покачала головой и обезоруживающе улыбнулась.

Ромул только хмыкнул.

— Не сердитесь, — попросила девушка. — Не убивать же вас меня послали. И вы должны понимать, что такое долг.

Ромул зачем-то кивнул, потом посмотрел на лежащего на полу мага.

— Мне казалось, что он сильный, — задумчиво сказал император.

— Сильный. Просто у меня есть то, на что его сила не была рассчитана, — сказала девушка. — Что теперь будете с ним делать? Дворец все еще штурмуют, довольно нелепо. И где-то могут быть его помощники.

Она потыкала ногой в бесчувственное тело и опять покачала головой.

И Ромул решил пока личное отбросить. Подумать над чужими долгами потом. В первую очередь следовало решить проблему с несостоявшимся убийцей, а уже потом портить отношения с красивой девушкой, требуя от нее обещаний, которые она дать не может, разве что солжет. Это Ромул отлично понимал.

И не знал, хочет, чтобы солгала или чтобы гордо отказала. Не знал, как будет лучше. И пока есть возможность отложить эти требования и обещания, следует заняться более полезным делом.

— Нужно его оттащить в подвал, — решил Ромул, немного подумав. — Есть там одно помещение, где я смогу поговорить с ним на равных.

Девушка улыбнулась и схватила мага за ноги, предоставив Ромулу для переноски верхнюю часть тела. А потом решительно пошла вперед, явно ориентируясь в потайных переходах, не хуже Ромула.

— Радда, а как вас сумели поймать похитители? — спросил Ромул, немного понаблюдав за волосами, колышущимися в такт быстрым шагам.

— Я сглупила, — призналась девушка. — Опыта мне не хватает, вот и расслабилась. Впрочем, в подобной ситуации даже более опытные люди могли оказаться, все так неожиданно произошло. Но вы так храбро меня спасали, мне очень понравилось.

И Ромул почему-то улыбнулся. А еще понял, что совершенно не может долго сердиться на эту девушку. Несмотря на все ее долги и таланты.

До подвала они дошли без приключений. Благодаря зелью Радды Ромул чувствовал себя так, словно заново родился. Усталость оно сняло всю, настроение улучшило и даже то, что прелестная и умная девушка оказалась ночной волчицей, не казалось такой уж проблемой. Хуже было бы, если бы она вдруг оказалась дурой, умеющей притворяться умницей и говорить чужие, отрепетированные слова. С такими Ромул уже сталкивался.

В подвалы спускались едва не уронив несчастного мага. Потом довольно долго прислушивались, пытаясь понять, не забрел ли туда кто-то ненужный, например, с целью своровать немного вина или копченый окорок, из тех, что висели под потолком в небольшом помещении, температуру в котором понижали амулеты.

— Никого, — наконец сказала Радда, зажгла небольшой огонек над головой и мага потащили дальше.

Дошли до ничем не примечательной серой плиты, которым был выстлан весь пол, и уложили пленника рядом.

— Вам туда нельзя заходить, — сказал Ромул, отогнав идею поймать Радду в ловушку и заставить ответить на все интересующие вопросы. Например — нравлюсь ли вам я, как мужчина? Или — насколько вы верны Ловари и не прирежете ли меня однажды ночью, если она велит?

— Не беспокойтесь, на меня не подействует, у меня защита, — мягко улыбнувшись, сказала девушка.

Ромул только хмыкнул, присел и выстучал на плите замысловатый ритм, а потом положил ладонь в небольшую выемку.

Плита беззвучно канула вниз, а потом резко в сторону. И мага пришлось тащить по крутым ступеням. И Ромул даже не вздрогнул, когда камень над головой столь же тихо вернулся на место, привык, наверное. Хотя в первый раз ощущения были очень неприятные, и хотелось вернуться обратно, чтобы убедиться: плита послушно сдвинется в сторону от нажатия ладонью, а вовсе не замуровала в ловушке доверчивую мышку.

Когда лестница, наконец, закончилась, несчастного мага они буквально уронили на пол и посмотрели друг на друга.

— Будить? — спросила девушка.

— Будите, — разрешил император, хотя никакой разницы между этим и верхним подвалом по-прежнему не ощущал. О чем и сказал девушке.

Она, внимательно смотревшая на мага, после этого почему-то с интересом уставилась на Ромула. А потом и вовсе покачала головой.

— Что? — удивился мужчина.

— Просто странно, — сказала Радда. — Ваш настоящий отец — маг. Дед вашей матери — маг. Она сама была магом, просто настолько слабым, что даже не подозревала о своей силе. Так, лошади и собаки ее всегда слушались, и цветы в ее вазах долго не вяли. И все. То, что вы не маг — очень странно. Да и не стал бы король охотиться на тело без магии, оно ему ни к чему, он ведь демоном не сможет управлять… ну, разговаривать с ним не сможет. Может, ваш дар как-то заблокировали?

Ромул пожал плечами и задумчиво спросил:

— На заблокированный дар этот подвал не действует?

Радда задумчиво нахмурилась. Дважды пнула так и не приведенное в чувство тело. А потом покачала головой.

— Должен, — наконец сказала она. — Если только…

И осеклась, закрыв глаза, словно испугалась, что взгляд выдаст какую-то ее догадку.

— Радда?

— Это странно и наследовать вам не от кого, но на вас могло повлиять место. Детская во дворце всегда в одном месте. Специально, — сказала девушка. — Извините, я не могу ничего вам сказать, пока не узнаю все точнее…

— И не испросите разрешения, — сказал Ромул.

Девушка кивнула. Нахмурилась и задумчиво произнесла:

— А может, еще при вашем зачатии было наложено что-то вроде проклятья. Что-то, блокирующее дар. И проснуться он может только при соблюдении определенных условий.

— Например, проснется, как только король обретет новое тело — мое, — мрачно сказал Ромул.

— Возможно, — не стала его утешать девушка. — Но практически любое проклятье можно обмануть, если знаешь о нем. И если здесь структура такая же, то все решаемо. Особенно, учитывая мою догадку.

И улыбнулась, светло и очень по-доброму.

А Ромул не стал напоминать, что с проклятьем предыдущего императора так и не смогли ничего сделать.

— Давайте лучше моего несостоявшегося убийцу будить, — предложил вместо этого.

Радда кивнула, присела над магом, положила ладонь ему на голову и немного так посидела. А потом очень резво отскочила.

Маг засучил ногами, застонал, а потом с трудом перевернулся на живот и зачем-то боднул головой пол.

— С добрым утром, — мрачно сказал Ромул.

— Плохо? — поинтересовалась Радда.

Маг обозвал ее и попытался сесть, но получалось у него не очень.

— Дальше будет только хуже, — сказала девушка. — Это место пьет из магов силу, а если посидеть здесь достаточно долго, то и жизнь.

Маг опять ее обозвал и все-таки сел. Недобро уставился на Ромула покрасневшими глазами и сплюнул. А потом как-то странно взмахнул руками.

Что уж он там хотел сотворить, даже Радда не поняла. Но вместо этого мага выгнуло, и он заорал. А когда затих, довольно долго лежал, подтянув к себе ноги.

— А когда пытаетесь пользоваться даром, процесс ускоряется, — сказала Радда.

— Что тебе надо, тварь? — спросил несчастный маг.

— Мне ничего, — ответила девушка. — А вот у нашего императора к вам несколько вопросов.

На Ромула маг посмотрел с чистой и незамутненной ненавистью. Потом перевел взгляд на Радду, долго сверлил ее взглядом, после чего опять сел, потратив на это много времени и сил.

— Его надо убить, чтобы той твари не достался, — заявил мрачно.

— Любите вы тварей, — задумчиво сказала девушка и потребовала: — Рассказывайте!

Оказалось, все довольно просто. Маг задолжал одному человеку. Давно, еще в юности, когда только-только выпустился из своей школы и мнил себя великим магом. Вот и влез, куда не следовало. Спасателем себя возомнил, жертвоприношение попытался своими силами предотвратить, вместо того, чтобы сообщить хотя бы страже. Ну и попался. И чуть сам не стал очередной жертвой. А потом даже некоторое время был благодарен, пока не понял, кто именно его спас. И был очень рад, когда этот спасатель оставил его в покое, вроде как забыв. А теперь вот оказалось, что вовсе не забыл, что все это время следил за его карьерой и очень обрадовался, когда он стал вторым магом дворца. И о долге напомнил, пообещав, если не отдаст, активировать спящее проклятье.

— И вы решили отдать долг? — вежливо спросила Радда.

— Нет. — Лицо мага перекосила кривая улыбка. — Я решил, что помогать этой твари не буду. Смерть ведь закрывает все долги, после смерти он меня достать не сможет.

— Я бы не была в этом уверена, — сказала Радда. — Да и как вашей смерти поможет смерть императора? Думали, вас стражники зарубят на месте?

— Нет, я решил, что он этой твари тоже не должен достаться, раз так нужен, — признался маг, а потом как-то подобрался и страстно заговорил: — Девочка, ты не понимаешь. Я сразу догадался, зачем он ему. Я этого короля видел, а наш так называемый император на него похож. И я все понял. Все. И как раз время для него, чтобы начать заново жить. И… Да он же все равно его убьет, лучше, чтобы не достался!

Радда покачала головой и посмотрела на Ромула. Тот пожал плечами и задумчиво спросил:

— И что теперь с ним делать?

— Оставь себе, пускай служит и отдает новый долг, — ворчливо отозвались слева от девушки и со стены неторопливо вышел Мален.

— И ждать очередного удара? — поинтересовался Ромул.

— Клятву возьмем. Настоящую, на крови. Девушка наверняка знает как. После этого навредить не сможет, ни так, ни с чьей-то помощью, — добродушно рассказал Мален и светло улыбнулся.

Несчастный маг посмотрел на него с большим удивлением и попытался доказать, что это Ромул его отравил. Потому что кровь злодейская. Но Мален только отмахнулся, а Радда вообще попыталась объяснить, что проклинать Ромул никак не мог. Силы у него такой нет.

Магу становилось все хуже, но он продолжал упорствовать в своем нежелании служить этой твари. На него даже доказательства того, что Ромулу точно не выгодно помогать Золотым Туманам, не подействовали, и доспорился он до того, что опять потерял сознание.

— Выносите, а то так и умрет, упрямец, — велел Мален, и Ромул с Радой послушно потащили мага по лестнице вверх.

Мален летел следом, усевшись на воздух и спокойно рассказывал, что делать дальше.

— Помогать Золотым Туманам он вряд ли станет. Так что можно поселить его пока в одной из угловых башен, той, где бойницы поуже. И блокиратор магии надеть, чтобы глупостей не наделал. Пускай подумает. В крайнем случае, если так и не согласится, переправим его на Хребет Дракона, там тоже пригодится.

— А может, это шпион и втирается в доверие, — пропыхтела Радда, желавшая бросить ношу на ступени, а потом ее еще и подтолкнуть, чтобы самостоятельно скатилась вниз.

— Нет, он не лжет, я долго слушал.

— Жаль, — сказала девушка, и Ромул даже кивнул.

— Он вам пригодится, сейчас во дворце слишком мало толковых магов, да и тем я бы не доверял. А этому можно будет, если на клятву согласится. Клятва будет сильная, завязанная на одного человека. Если распылять на множество, она не столь действенна. Как у со-Яруны получится, лазейки начнет искать, думать всякое лишнее. Но со-Яруна хоть умен, а этот гораздо глупее и способен из лучших побуждений натворить всякого.

Радда кивнула.

А Ромул по выходе из подвала вспомнил, что дворец вроде как штурмуют и с этим надо что-то сделать.

— Да там стража уже справилась, — обрадовал его Мален. — Сообразили позвать магов воды и остудили толпу. А потом еще портовая подтянулась и упорствующие сейчас сидят в Привратной крепости, ждут своей участи. Остальные постояли у ворот, послушали со-Яруну, который объяснил им, что кто-то то ли столь нелепо пошутил, то ли со зла всех обманул. Так что дворец больше не штурмуют.

— Это хорошо, — сказал Ромул.

— Я тоже так считаю. Правда, у меня есть и плохие новости — очередное внеплановое собрание советников. Малое. Точнее, очень малое. Этот балбес, — указал на второго мага, — перед тем, как решиться тебя убить, где-то с кем-то пил и поделился проблемой. Теперь эти советники решают радовать ли тебя интересом короля Туманов. А если не радовать, то что можно за тебя выторговать. О штурме они, похоже, даже не знают. Заперлись, защитами обвесили все, что могли, амулетными.

— Так, — мрачно сказал Ромул.

— Сначала нашего мага помоги девушке дотащить до башни. Эти заседатели никуда не денутся, их там Ларама сторожит, поэтому и к тебе на помощь не прибежала, меня отправила.

Ромул только кивнул и попытался успокоиться.

Наверное, у него действительно дурная кровь. Все время хочется кого-то убить.

— Защиту обнови, — велел Мален, вышедшей навстречу Лараме.

— Зачем? — удивился Ромул, которого гнала вперед злость, и совсем не хотелось задерживаться, особенно, когда до цели какой-то десяток шагов.

— Предчувствие, — коротко сказал Мален.

Ромул даже споткнулся на ровном месте и застыл, посмотрев на него с большим интересом.

— Предчувствие?

— Да. А еще я не верю, что маг, которого вы занесли в башню, смог сам додуматься, как обмануть дворец, а потом еще и мысли настроить. Он слишком прям. И в ментальной магии вряд ли разбирается.

— Может, вернуться и спросить? — забеспокоилась Радда.

— Он не скажет, даже если помнит. А может, и не помнить, если помог сильный менталист, который не хотел, чтобы о его помощи знали. Так что лучше обновить защиту, — сказал Мален и застыл у стены, сложив руки на груди.

Ларама покачала головой, велела Радде нарезать веревочек из ближайшей занавески, а потом схватила потомка за запястья и замерла, закрыв глаза. И стояла так, пока не стала почти невидимой.

— Лучше не будет, — выдохнула она, отступив на шаг от Ромула.

Мален кивнул и пообещал тоже подержать щит. А Радде велел не высовываться, остаться в коридоре и подождать. Вдруг кто-то на помощь прибежит. Или наоборот, попытается удрать.

Девушка кивнула.

А Ромул, наконец, подошел к двери и попытался ее открыть. Дверь не поддалась и даже на пинок не отреагировала.

— Может, ее выбить? — полюбопытствовал Мален.

Ромул мрачно улыбнулся и кивнул. А потом с удивление понаблюдал за тем, как Радда складывает вместе кончики пальцев, выращивает между ладонями очередное солнце и просто швыряет его в неподатливую дверь. И тяжелая дубовая створка, вместе с бронзовыми гвоздями и стягивающими доски стальными полосами, залетает в помещение и падает где-то вдалеке, с грохотом и под дикие вопли кого-то придавленного.

— Выбила, — жизнерадостно сказала девушка.

Ромул кивнул и пошел выяснять, кому там опять неймется, вместе с его советами.

Злость в нем кипела и бурлила, просто была уже не темной и призывающей перемолоть всех в порошок, а потом с диким хохотом развеять над морем. Она пылала как огонь, стреляла искрами азарта и заставляла улыбаться, что было совсем уж неуместно. И в помещение, следом за дверью, Ромул, пытавшийся сдержать улыбку, влетел с таким перекошенным лицом, что немолодой мужчина, решивший уйти, шарахнулся и уселся на пол.

— Не ждали? — мрачно спросил император, остановившись, не дойдя до стульев, сложенных в ряды, какой-то десяток шагов.

Помещение оказалось гостиной, вроде той, в которой заседали невесты с чаем и сплетнями. Слева и справа были двери, ведущие в какие-то комнаты, наверняка пустующие и запертые, потому что Ромул не помнил, чтобы кто-то, помимо все тех же невест, жил в комнатах с общей гостиной.

— И как, до чего додумались? Решили меня продать и за сколько? — задал еще парочку вопросов Ромул и все-таки улыбнулся, очень многообещающе.

— Да как вы смеете?! — яростно заорал едва знакомый императору мужчина. Высоченный, черноволосый, потрясающий огромными кулаками.

И в голове Ромула словно что-то перемкнуло. Он шагнул вперед, наклонив голову, словно собирался бодаться, резко остановился и выпрямился. Осмотрел всех диковатым взглядом, мгновенно заставив замолчать.

— Смею? — спросил ласково до жути. — Вы, придя в мой дом, считаете, что я могу что-то не посметь? Жалкие предатели, мечтающие что-то получить за свое предательство, еще и недовольны чем-то?

— Да он один, и мы… — попытался подбодрить товарищей все тот же высоченный мужик.

Что он там может, Ромул выяснять не стал, просто пожелал ударить о стену головой недоумка. И магия дворца на это пожелание среагировала, выдернув мужчину, как рыбу из воды, и швырнула вправо от Ромула. Головой об стену не попала, видимо целиться не умела, но на пол он стек бесформенной скулящей кучей.

— До вас, похоже, не дошло, что нельзя угрожать императору в его же дворце. Тупые идиоты! Наемники, пытающиеся убивать императоров, дожидались их в городе, не рискуя сюда лезть. А этим даже сказали, прямо, а они все равно не поняли. Или не поверили? — Ромул обвел присутствующих очень «ласковым» взглядом. — Идиоты! Чтобы до утра ни одного из вас во дворце не было, иначе прикажу повесить, всех. А до завтрашнего вечера вас не должно быть в столице и на ближайших островах. Если появитесь, это будет считаться покушением на императора. Если попробуете претендовать на высокую должность, это тоже будет считаться покушением. Если…

Навязанные Раддой веревочки опять обожгли запястья, рассыпаясь тонким пеплом. Ромула тут же окружил щит Малена, ставший видимым, когда кто-то ударил по нему чем-то убийственным, а может просто парализующим. А император широко улыбнулся и коротко велел:

— Поймать!

И даже не увидел, кто же там швырялся плетениями. С потолка рухнула сияющая сеть и неизвестный превратился в вопящий кокон, видимо желание причинить при поимке побольше боли дворец тоже воспринял как приказ.

А потом, спустя то ли мгновение, то ли целую вечность, появилась стража. Ромул велел позвать секретарей и записать всех присутствующих, а потом проследить, как они выполняют приказ и убрались ли из столицы до вечера. Пленника в сети унесли маги. А Ромул сидел и наблюдал за суетой, не обращая внимания на боль в запястьях. И ему было почти хорошо. И наблюдать за людьми, которые стараются его не побеспокоить и не привлечь к себе внимания, было очень приятно. Даже лекарь осмелился подойти не скоро и, видимо, после внутренней борьбы с инстинктом самосохранения. Выглядел он бледным и испуганным, но излечил от ожогов быстро.

— Маг, из Туманов. Пытался тебя поймать, а не убить, просто на магию приправленную силой демона защита Ларамы, да и моя, отреагировали очень уж бурно, — рассказывал Мален утром, до того, как пришел с докладом Тиваш Калата. — Напал он от отчаяния. Понадеялся, что если не справится наш пленник, то заседатели точно смогут завести в ловушку, главное им пообещать что-то стоящее. Поэтому и сидел там под иллюзией, слушал, что им надо. Нападать и как-то себя выдавать ему вообще не велели. Сказали, что все нужно сделать руками местных жителей, желательно так, чтобы вообще не привлечь внимания к Туманам. Наверное, опасаются, что после тебя венец возложат на голову кого-то мстительного. — Мален усмехнулся, а потом добавил: — И да, их в городе несколько, сколько, он точно не знает. Тиваш велел искать, не дожидаясь твоих распоряжений.

Ромул кивнул.

— Тиваш усилит твою охрану. А ты постарайся усилить прибрежные патрули, а то тут скоро демонопоклонники десятками начнут высаживаться. Похоже, партрули вообще занялись не своим делом, купцов обдирают, требуя какие-то странные налоги.

Ромул опять кивнул. Потом нахмурился, собрался с мыслями и только решился спросить, верно ли предположение Радды о запертом магическом даре, как призрачный император, ходивший туда-сюда перед его столом, замер с нелепо поднятой ногой, ругнулся и, сказав что-то об опасности и зовущем черном кораблике, исчез. Словно его и не было.

И не выспавшемуся Ромулу пришлось ждать временного главу службы контроля и защиты. И размышлять о том, что же на Хребте Дракона случилось и какой еще черный кораблик? И гнать от себя мысли о Радде, потому что император пока не решил, как теперь себя с ней вести. И он был на нее сердит. И одновременно благодарен за помощь. И просто хотел ее видеть, чтобы она сидела напротив и одним своим голосом, неважно о чем говоря, помогала успокоиться и обрести пошатнувшееся равновесие.

Такие вот противоречия.

Глава 24

Нападение

Покушение на Кадмию Ловари произошло настолько просто и буднично, что она сначала даже не поняла, что случилось. Она шла, пытаясь разобраться в пометках на карте, врученной одним из помощников. Быстро шла, не глядя вокруг, потому что дорогу от Старого порта до дворца со-Ялата изучила практически идеально, знала каждый выступающий камень и каждую ветку, слишком низко свисающую над чьим-то забором. А рядом семенила молодая учительница из школы, ждала, пока Ловари изучит карту и наконец выслушает то ли ее жалобы, то ли предложения.

Они поднялись по лестнице, по которой нагло ходили разъевшиеся чайки. Спугнули дикую кошку и чумазого мальчишку. Прошли через крошечный базарчик, на котором продавали рыбу и зелень. Дошли до еще одной лестницы, ведущей почти до дома, и тут откуда-то справа выскочил здоровенный мужик, заорал что-то невнятное о мерзкой колдунье, погубившей императора, и попытался проткнуть коротким узким мечом. То ли амулетом, то ли вообще артефактом. Потому что защита вспыхнула очень ярко, а потом вовсе взяла и осыпалась. Кадмия инстинктивно отступила и выставила второй щит. А нервная учительница взвизгнула и приголубила нападавшего чем-то таким, что он выронил оружие, врезался спиной в старое дерево, а потом так и остался под ним лежать.

— Любопытно, — сказала Кадмия и, на всякий случай выставив еще три щита, пошла смотреть, жив ли нападавший.

Оказалось жив, хоть и выглядел он откровенно жалко.

— Так, — мрачно сказала Ловари, посмотрела на учительницу и спросила: — Связывать умеете?

Женщина кивнула.

— Отлично, если начнет шевелиться, вяжите. Только неплотно, а то еще умрет.

Учительница опять кивнула и замерла над мужиком.

Кадмия, не опуская щиты, потому что она бы точно не послала покушенца в одиночестве, пошла к мечу. Сломала по пути ветку и именно ею потыкала в оружие. Оно не отреагировало.

Трогать его руками все равно не хотелось. Очень подозрительный был меч, с не менее подозрительной вязью непонятных значков, оплетающей лезвие. И, возможно, мужик на самом деле был всего лишь отвлекающим фактором. А убить меч может и без держащей его руки.

— Так, — мрачно сказала Ловари.

Огляделась, сломала еще одну ветку, а потом так меч и понесла, между ними. И понесла вовсе не во дворец. Нечего там делать разным подозрительным артефактам. А несчастная учительница осталась сторожить мужика и ждать помощи. Правда, щитами она обвесилась настолько сильными, что нападать на нее было просто бессмысленно. Даже с артефактным мечом.

— Местный житель, — спустя несколько часов сообщил лекарь, к которому отнесли нападавшего на Кадмию. — Я его даже видел несколько раз, когда покупал овощи. Внешность у него запоминающаяся.

— Хм, — отозвалась уставшая Ловари. Она сидела прямо на подоконнике в своей гостиной, наблюдала, как по двору заполошно носятся слуги и пила укрепляющий, бодрящий напиток. — Его семья столетиями хранила меч, в надежде, что он однажды пригодится для убийства мерзкой колдуньи?

— Меч ему привезли. Контрабандой, — проворчал старший Веливера, развалившийся в кресле. — Тут вообще какая-то странная история. Он задолжал какому-то великому целителю, о котором никто не знает, но который вылечил его единственного сына. От смерти спас. Я так и не разобрался, на самом деле или его просто обманули. И теперь этот великий целитель вдруг явился во сне и потребовал вернуть долг, иначе отберет жизнь успевшего вырасти сына. И сказал, где искать меч. В заброшенной каменоломне его спрятали, недалеко от города. И знаешь, если бы у тебя была сколь угодно сильная защита без вплетенной огненной стихии, ты бы уже была мертва.

— Так, — сказала Кадмия и покачала головой.

То, что она не мертва, может кого-то очень удивить.

С другой стороны, кого-то из Золотых Туманов давно бы обнаружили. На них всех след демона, который и за десять лет не пропадет. И замаскировать его невозможно. По крайней мере, не так, чтобы был совсем невидим и неощутим сильными магами и сторожевыми амулетами.

— Получается, привезли меч тоже какие-то должники, которых, как и моего покушенца, никто даже заподозрить не может в связях с Золотыми Туманами, — сказала Ловари.

— Да, — подтвердил Веливера и зевнул. — Их не найдешь, потому что нет этих связей. Этот несчастный даже не подозревал, кто вылечил его ребенка. А может, и целитель всего лишь задолжал что-то еще кому-то. А тот еще. Вот так и сложилась цепочка до Туманов.

Кадмия только вздохнула.

— Да, нас опять перехитрили, — проворчал Каран Веливера. — Но мы уже ученые и незнакомцам не доверяем.

— Нужно срочно проверить всех слуг, солдат, да вообще всех, кто может как-либо повлиять на защиту. И усилить охрану у ворот. И напомнить, что никого нельзя к ним подпускать, если их закрыли. Даже прелестных девушек, которые до сих пор приносили молоко и ничего плохого не сделали, — сказала Ловари.

— Надо, — согласился Веливера, а потом улыбнулся и решительно сказал: — Но я не думаю, что этих должников много. Было бы их много, никто бы не стал рисковать артефактом. Скорее, попытались бы отравить.

— А не факт, что не попытаются, — сказала женщина и соскочила с подоконника. — Нужны амулеты, проверяющие на яд. Нужно усилить защиту и сигналку. Нужно… Проклятье, все равно всего не предусмотришь!

— Уверен, что и не надо. Что нас отвлекают, потому что тот обнаруженный флот уже близко. Поэтому и мечом рискнули, уверены, что заберут обратно.

И Кадмия только покачала головой, понимая, что их рассыпанный по морю флот собраться вместе и дойти до Головного острова не успеет. И здесь они уже сами себя перехитрили. Впрочем, обмануть ведь пытались не Туманы, а имперских адмиралов. И это как раз получилось неплохо, хоть и, как оказалось, не совсем к месту.

На Головной остров Хребта Дракона Мален перенесся практически мгновенно. Вихрем ворвался во дворец со-Ялата, пролетел по коридорам, мысленно ругаясь на перестраховщицу Ловари, велевшую поставить на стены и окна защиту от призраков, и, наконец, оказался в небольшой комнатке, выходящей единственным окном на внутренний двор. В комнатке сидела бледная Лиин, сжимавшая черный кораблик так, что костяшки побледнели. И была она почему-то испуганная и заплаканная, хотя Мален мог бы поклясться, что ни сейчас, ни немногим раньше ничего ей не угрожало.

— Что случилось? — спросил призрачный император, зависнув перед круглым столом напротив подопечной.

— Юмил пропал, — прошептала она так тихо, что Мален сначала даже не поверил своим ушам, решив, что чего-то не расслышал.

— Что? — переспросил он.

— Юмил пропал, — повторила волшебница громче и всхлипнула.

— Как пропал? — спросил призрак. — Он же к пиратам отправился. Раздавать обещания и торговаться за помощь.

— Да, — подтвердила девушка, а потом глубоко вздохнула и рассказала странную историю.

Оказывается, кто-то то ли беспокоясь о ней и том, что она может разволноваться. То ли чтобы не путалась под ногами и не предлагала странные идеи, которые уже с неделю все время упорно приходят в голову и кажутся сплошь разумными и гениальными… В общем, расстраивать ее не хотели и поэтому придумали занятие, такое, чтобы от ее скачущего настроения никакого вреда не было. Посадили в этой самой комнатке у карты и велели следить за огоньком маячка — Юмилом. И время от времени рассказывать пришедшим людям, где он сейчас. А если начнет возвращаться, сразу же искать ту же Ловари и радовать, а то она скоро с ума сойдет.

Вот Лиин и следила, хотя и понимала, что сидеть возле этой карты на самом деле вовсе не обязательно. Те же люди, которые заглядывают в комнату, приходят довольно часто и рассмотреть огонек способны.

А потом случилось страшное. Огонек маячка вдруг взял, замигал и пропал, словно его и не было. Именно тот, который принадлежал Юмилу. Он единственный красный. Те, что принадлежат магам, отправившимся на поиски артефактов — зеленые и подписанные.

— Так, — сказал Мален и подлетел к карте. Красного огонька там действительно не было. А зеленых горела целая россыпь. Казалось, они стоят на месте, но скорее всего не стояли, просто карта слишком мала, чтобы можно было сразу понять, что они двигаются. — Лиин, он именно замигал и пропал? Цвет не менялся? Не бледнел постепенно?

Девушка помотала головой.

— Это хорошо. Тогда он жив. Просто, скорее всего, оказался в таком месте, где маячок либо блокируется, либо… Либо то место слишком хорошо защищено и он не может сквозь щиты пробиться.

Лиин кивнула и даже улыбнулась.

— А может, вы проверите? — робко спросила она и посмотрела так, что Мален не смог отказать.

К Юмилу он сначала попытался дотянуться прямо из комнаты с картой и огоньками, убедился, что он жив, но направление получилось слишком уж примерное. Пришлось успокаивать опять занервничавшую Лиин, велеть ей, в случае чего, звать обратно, и отправляться к морю, а там подниматься повыше, чтобы ничто не мешало. И направление, наконец, было найдено. Мален ухватился за тонкую ниточку родства и поспешил к Юмилу, подозревая, что опять сработал его противовес, плата за силу. И Юмил просто затеял очередную авантюру, за что и получил.

Как оказалось, все было не совсем так.

Впрочем, затеять авантюру непутевый маг собирался. Сразу, как только справится с возникшей проблемой.

А началось все очень хорошо. Пиратам хотелось подраться, особенно с демонопоклонниками. А обещания все простить и позволить жить на Хребте Дракона, не спрашивая, откуда взялись деньги на постройку харчевни или покупку доли какого-то обнищавшего купца, окончательно убедили их в том, что они на правильном пути.

Нет, соглашались поучаствовать в битве не все. Но согласившихся было более чем достаточно. Так что Юмил со всеми попрощался, велел поспешить и в хорошем настроении отправился в порт. И был он даже не один. И щиты не снимал. Правда, они были созданы амулетом и, наверное, поэтому не среагировали на нестандартную ситуацию, не усилились вовремя, а потом с тихим хлопком вообще лопнули. У всех.

Сопровождавшие Юмила морячки и ночные волки схватились за оружие, но на крыше дома, мимо которого они проходили, мелькнула неясная тень, тряхнула полотнищем, словно дорожкой при уборке, и на головы людям посыпалась практически невидимая мелкая пыль.

Волки и моряки закашлялись, Юмил попытался отступить поближе к стене, задержав дыхание, но было уже поздно. Он просто сумел дольше всех постоять на ногах, практически ничего не видя и чувствуя, что не хватает воздуха. А еще пальцы стали неловкими и словно чужими. И разомкнуть части амулета, прячущего дар, он не смог. Так и упал, сжимая его в ладони.

Кто-то, видимо, очень хорошо разбирался в охоте на ночных волков.

Очнулся Юмил, может, через несколько минут, а может, и через пару дней. Чувствовал он себя отвратительно. Очень хотелось пить, а в глаза, словно, песка насыпали, затолкав остатки в рот и нос. Тело затекло, а правый бок, на котором он лежал, еще и промок и замерз. Руки были связаны за спиной, ноги спутаны, хоть и слабо, оружие пропало. И находился Юмил, судя по всему, в трюме корабля.

Немного утешало то, что в том же трюме обнаружились моряки и ночные волки, которые его сопровождали. Удивило наличие нескольких пиратов, в том числе и капитана Бахлаша. Все были связаны, но судя по всему — живы.

Юмил немного полежал, пытаясь погонять по телу энергию жизни, как положено ночным волкам перед боем. Согреться и привести затекшее тело хоть в какой-то порядок оно тоже помогало.

Потом Юмил долго-долго восставал из натекшей в трюм лужи, поднимался на колени и пытался понять, что теперь делать.

Очнулся первым он, скорее всего, потому, что меньше всех вдохнул какой-то гадости, так что пытаться разбудить людей, наверное, бесполезно. Разве что с пиратами попробовать.

Приняв решение, Юмил медленно-медленно пополз на коленях к капитану Бахлашу, проклиная веревки и того, кто их намотал на ноги. Ползлось так себе. Кроме веревок мешала вода и мелкий хлам, который она скрывала. Дважды Юмил чуть не упал, но в итоге дополз и замер над пиратом, не представляя, что теперь делать.

— А, хуже не будет, — наконец решил Юмил и с размаха свалился на Бахлаша.

Пират придавлено хрюкнул, задергался и открыл глаза. Диковато ими повращал, а потом мрачно сказал:

— Жри быстрее, гадина.

— А?! — удивился Юмил, пытавшийся встать с пирата.

— Это кто? — спросил пират и уставился явно выше Юмила.

И до него наконец дошло, что в трюме темно. А все так хорошо он видит только благодаря вшитой под кожу у лопатки крошечной монете-амулету. У другой была защищающая от ядов и снотворных порошков, но, видимо, она не была рассчитана на ту гадость, с помощью которой всех поймали.

— Это я, — сказал Юмил. — И мне нужна ваша помощь, иначе я не смогу помочь всем нам.

— Помощь? — удивился пират, на этот раз глядя куда надо, но явно ничего не видя.

— Да, у меня на груди амулет, его не смогли снять, его вообще снять невозможно. И теперь нужно разомкнуть его части, а я не могу дотянуться, руки вязал профессионал.

— Разомкнуть? — переспросил Бахлаш и сказал: — Я тоже связан.

— Я знаю. Вам следует поймать этот амулет зубами, не беспокойтесь, он вам ничего не сделает, не на то рассчитан.

— Поймать зубами? — опять переспросил пират.

— Да. И передать мне, — подтвердил Юмил.

— В зубы? — обреченно уточнил Бахлаш.

— Руками я сейчас вряд ли что-то смогу сделать, — скорбно признался Юмил.

— Чем нам поможет ваш амулет? — немного подумав, решил уточнить пират.

— Он вернет мою магию, — признался Юмил и не стал объяснять, что на самом деле просто перестанет ее блокировать.

Незачем пирату знать такие подробности. А то, что дар существует, Юмил скрывать не собирался. Не в ситуации, когда только с его помощью можно что-то сделать. И вообще, зря он его спрятал перед походом к пиратам. От кого там было прятаться?

— Ладно, — неуверенно сказал Бахлаш. — Где ваш амулет?

Подцепить зубами шнурок блокиратора дара и вытащить амулет из-под рубашки у пиратского капитана получилось лишь с четвертой попытки. Но это оказалось ничем, по сравнению с тем, как он пытался передать этот амулет из зубов в зубы. Шнурок был коротковат. Юмил точно знал, что никто не может его стянуть через голову благодаря магической защите, а вовсе не длине, он сам его так снять мог, а шнурок все равно оказался излишне короток.

И несчастному Бахлашу пришлось дергать головой туда-сюда, пытаясь для начала передвинуть этот шнурок как можно выше по шее. Потом оказалось, что очень мешает подбородок. Потом у пирата начала болеть шея, он дважды упускал амулет, ругался, посылал проклятья на головы неведомых врагов и был так зол, что дернул несчастный амулет с такой силой, что Юмилу, наконец, удалось схватить его зубами.

Потом капитан Бахлаш с облегчением свалился набок прямо в лужу и лежа там громко радовался тому, что в трюме темно, а все остальные спят. Потому что зрелище наверняка было жалкое. А Юмил изо всех сил держал амулет и пытался нащупать языком размыкающий половины завиток. И когда это, наконец, получилось, он едва не свалился рядом с капитаном и не начал нервно хохотать.

Дар разгорался, расправлял твердеющие крылья, как бабочка, вылезшая из кокона. И мир вокруг Юмила постепенно менялся. И оказалось, корабль вовсе не старая, протекающая развалина. Это был самый натуральный амулет, такой вот величины. Линии силы оплетали каждую доску и складывались в странные узоры.

Но даже не это больше всего удивило Юмила. Мало ли, может, у кого-то как раз было лет двести в запасе, чтобы создать подобный кораблик. Ну, или тот, кто начал превращать его в амулет, завещал любимое дело потомкам в обмен на наследство.

Гораздо удивительнее было то, что амулет этот был огненным. Полностью. Без примесей других стихий.

И когда появился Мален, Юмил, вместо того, чтобы сжечь веревки на руках, развязать ноги и начать развязывать Бахлаша, тупо пялился в низкий потолок над головой и силился понять, сам не зная что.

Этого ведь не могло быть. Кораблю не может быть столько лет, чтобы он остался еще с тех времен, когда их мир был частью чего-то большого.

Гораздо проще поверить в то, что где-то в мире живут огненные маги, способные создавать подобные вещи и передающие их по наследству.

Незамеченными живут.

— Так, — мрачно сказал Мален. — Там его жена плачет, у нее муж исчез с карты. А он здесь, потолок рассматривает.

Юмил отмер и удивленно посмотрел на призрака, а потом предложил тоже попялиться. Только не просто так, а через силу.

Мален спорить не стал. Посмотрел. А потом удивленно присвистнул и воспарил, прикоснувшись к доскам рукой.

— Удивительно.

Юмил все-таки развязался. Освободил от веревок Бахлаша, а потом поковылял к перегородке, тоже светящейся огненными узорами. К ней он прикасался с опаской. Потом погладил, услышал отклик. Странный такой, словно весь корабль был большой кошкой и от поглаживания начал мурлыкать. А еще этот огненный узор был рад ему. И Юмил понял, что корабль с запросто станет его слушаться.

— Как дворец меня, — задумчиво сказал Мален.

Бахлаш, развязывающий спящих людей и перетаскивающий их поближе к перегородке, где почти не было воды, воспользовавшись светящимся Маленом, как лампой, поднял голову, но ничего не спросил.

— Подожди, я посмотрю, — сказал призрак, просочился сквозь потолок и исчез. А Юмил пожал плечами, зажег небольшой светляк и пошел помогать пирату, пытаясь вспомнить что-то такое, что могло помочь всех разбудить. И они почти справились, когда вернулся мертвый император.

— Что? — непочтительно спросил Бахлаш, то ли не способный проникнуться почтением к призраку, то ли попросту не знавший, кем он был при жизни.

— Обыкновенные моряки, без дара. Есть двое воздушников, слабых совсем, только и способных управляться с парусами, да и то, с помощью амулетов, — рассказал Мален, проигнорировав непочтительного пирата. — А самое интересное то, что везут вас в гости. Там два офицера спорят о том, стоило ли вас вообще бросать в трюм и не лучше ли было сразу распихать по каютам. Какого-то высшего поминают, похоже, прима. И его дочь, которая их пугает.

— Странно, — сказал Юмил.

— Что будем делать? — спросил капитан Бахлаш.

— Захватывать корабль и расспрашивать команду, — ответил Юмил. — А потом решим, что делать дальше. Все зависит от того, что нам расскажут. А еще… — Юмил пристально посмотрел на Малена и потребовал: — Прикажите мне действовать.

Призрак усмехнулся.

— Боишься, что твоя авантюра опять приведет к неожиданным последствиям?

Юмил пожал плечами. А Мален покачал головой и все-таки приказал. Но таким тоном, что сразу становилось понятным — он эту идею не одобряет. И что бы там ни было, он бы предпочел, чтобы Юмил сразу после захвата корабля отправился домой.

— Это может быть очень важным. Вдруг, мы чего-то опять не учли? — спросил Веливера.

И Мален махнул в его сторону рукой.

Неучтенные огненные маги, способные создавать амулеты из кораблей, действительно могут быть очень важными.

Интересно, почему их не обнаружили? Так хорошо маскировались?

Или…

— Или живут недалеко от драконов. И любые аномалии списывались на этих рептилий, — пробормотал Юмил.

Мален пожал плечами, пожелал удачи и отправился утешать Лиин. И убеждать ее, что с ее мужем все в прядке, просто он пока не может вернуться.

По дороге Мален начал подозревать, что выслушав его, Лиин придумает, что спросить и отправит бедного старого призрака с этим вопросом к мужу. И, возможно, не один раз. И очень надеялся, что ее что-то отвлечет.

И ведь, что важно, надежда была не напрасна. Только то, что она оправдала себя, Малена почему-то не утешило.

Наверное, потому, что отвлекло Лиин сообщение, присланное с какого-то дальнего мыса непонятно какими наблюдателями.

Эти наблюдатели заметили, что чайки, полдня ловившие рыбу над морем, вдруг стали вести себя странно, разлетались в разные стороны и спешили убраться подальше. Словно по морю двигалось что-то большое и невидимое.

После сообщения во дворце со-Ялата началась беготня и подготовка к осаде.

В школу кого-то отправили с предупреждением.

На кораблях в порту начали выплетать защиту, запасную, чтобы сразу ее поднять, если падет основная. К тем, которые прятались за дальними скалами и должны были вступить в бой, чтобы попытаться запереть нападающих в заливе, отправили птиц.

А на скалах вокруг замаскированных иллюзиями гарпунных установок и воссозданных по какой-то исторической книге метательных машин засуетились люди, доставая из укрытий наполненные кровью земли кувшины, пропитанные ею же клоки шерсти и гарпуны.

Никто не собирался позволять безнаказанно осаждать дворец да и город каким-то невидимкам.

Глава 25

Три флота

Мальчишки бежали вдоль береговой линии, стараясь не приближаться слишком близко к морю, чтобы не заметили с чужих кораблей. Из школы они ушли без спросу, просто хотелось порыбачить и искупаться где-нибудь подальше от недовольных учителей и шумных девчонок, вечно обвиняющих то в подглядывании, то в том, что намеренно пришли первыми и заняли море. Можно подумать, моря им мало.

В общем, ребята сбежали. Сначала на три дня на соседний остров. Потом увлеклись, решили, что нет особой разницы получать нагоняй за три дня отсутствия или две недели и отправились на мелкий островок с маяком. Там, по слухам, можно было поймать какую-то особенную рыбу.

На дальний мыс, уходящий далеко в море, они пошли потому, что нетрезвый смотритель маяка рассказал, что та загадочная и особенная рыба водится именно там. Ест какие-то водоросли, а ее саму едят полосатые акулы.

О том, что птицы странно могут себя вести из-за невидимого флота демонопоклонников, мальчишки узнали совершенно случайно, подслушали все того же нетрезвого смотрителя, ругавшегося на прилетевшую птичку. Рыба, которая никак не хотела ловиться, тут же стала неинтересна, и мальчишки, вообразив себя героями и спасителями, наблюдали за чайками. Как оказалось, не зря.

Как они после этого бежали к маяку, они и сами не помнили, даже ноги каким-то чудом не переломали. Добежали. А смотритель опять был пьян и просыпаться не хотел. Мальчишки его и толкали и поливали, потом вспомнили о зелье, нейтрализующем яды, нашли что-то похожее и влили в рот несчастному мужчине. Орал он после этого так, что они разбежались по углам и там присели, в надежде, что смотритель не помрет. После чего еще и пришлось ему растолковывать, что произошло. Выслушивать стенания о какой-то подавальщице, которая ему изменила. И командире, который наказав за избиение соперника, отправил на этот маяк.

А потом терпеливо молчать, наблюдая за тем, как смотритель пытается слепить птичку. Причем, когда он ее, наконец, выпустил, она была такая кривая, словно на нее наступил кто-то тяжелый. И в том, что она хоть куда-то долетит, мальчишки вовсе не были уверены. Поэтому и побежали к своей лодке, чтобы переправиться на соседний островок и попытаться послать весточку оттуда. При помощи обыкновенных голубей, которые хоть птицы и не магические, но хотя бы не выглядят давленными. Вот они и бежали. А где-то там шел невидимый флот. И, наверняка, вскоре их обогнал, а они ничего не могли с этим сделать. Только бежать и надеяться на каких-то голубей, которые смогут обогнать корабли.

Птичка, как ни странно, хоть и виляла похлеще нетрезвого смотрителя, но в итоге долетела до адресатов.

Сбежавших из школы мальчишек обругали, попутно узнав, что учительница бродила за Кадмией Ловари для того, чтобы сообщить об их побеге и попросить помощи в поисках, потому что сами школьные маги с этой задачей не справились.

Учительницу отправили в школу вылавливать и прятать за надежной защитой остальных детей, пока и они не разбежались. А сами занялись делами, нужными и полезными.

Валад что-то срочно пересчитывал, пытаясь понять, могут ли уже найденные и довезенные до нужных мест артефакты хоть чем-то помочь, учитывая, что ритуальный рисунок не закончен даже наполовину.

Командиры стражи, ночных волков, магов раздавали указания и уточняли. Боцманы пересчитывали команды, искренне надеясь, что никто нигде не напился и не потерялся.

Горожане просто нервничали, сооружали баррикады, искали, чем подпереть двери и закрыть окна, и в целом были заняты.

И одни только портовые торговки выпечкой вели себя как всегда. Кушать ведь все равно хочется, а тот чужой флот пока еще доплывет.

— Нет, я не буду прятаться, я маг, — мрачно сказала Лиин, когда и ее попытались спрятать, желательно отправить в школу и засунуть в пещеру поглубже, в ту, в которой ее никто точно не найдет, даже если школу захватят.

— У тебя сейчас с магией проблемы, — разумно напомнила Мелана, появившаяся откуда-то растрепанная, в одежде заляпанной краской.

— И твоего круга большей частью на острове нет, — добавила Ловари, постукивая по ладони палочкой.

— Я никуда не пойду, — сказала Лиин и повернулась к окну.

— Но Юмил… — попыталась непонятно что сказать тоненькая, глазастая девчонка, родственница и помощница Кадмии.

— Что Юмил? — зло спросила Лиин. — Запретил бы мне? А пускай бы попробовал! Сам опять в чей-то плен попал, как он может что-то мне запрещать? И…

— Лиин, успокойся, — мягко попросила Мелана.

— И попробуйте только мне подлить какое-то снотворное или успокоительное, только попробуйте, я тогда… — еще злее заговорила Лиин.

— Оставьте ее в покое, — сказал Карен Веливера. — А то еще сбежит, решив, что мы ущемляем ее права.

И посмотрел на Кадмию.

После чего от Лиин действительно отстали. Она даже загордилась собой. Похоже, напомнила папе Юмила бурную молодость и не менее бурное расставание с любимой женщиной.

В том, что они были бурные, Лиин ни капельки не сомневалась.

Правда, испытывать судьбу она все равно не стала. Почему-то казалось, что Кадмия, набегавшись и решив все текущие проблемы, опять вспомнит о беременной невестке и попытается упрятать ее в место побезопаснее. И тогда Лиин придется разносить собственный дом, просто чтобы из этого места выбраться, а ей этого совсем не хотелось. Силу ведь можно применить для чего-то полезного.

Постояв в коридоре и немного подумав, Лиин решительно подхватила платье и пошла к башенке. Тонкой и высокой. Когда-то там, на самом верху, была голубятня, а сейчас просто пустое помещение, из которого видно море.

Преодолев целую кучу ступенек, и с трудом подняв тяжелую крышку люка, закрывавшую проход в бывшую голубятню, Лиин, к своему неимоверному удивлению, обнаружила, что ее там ждет Мален. А может и не ждет, может, тоже за морем наблюдает. На смотровой скале маячить не захотел и пришел сюда.

— Что с Юмилом? — спросила она, пока призрак не стал прощаться и выпрыгивать в узкое оконце.

— Все в порядке, — уверенно сказал Мален. — Там весь корабль — амулет, подчиняющийся магам огня. И команда тоже заклята на подчинение. Глупо так. Словно кто-то был уверен, что он единственный маг огня в этом мире и может себе такое позволить. Хотя… почему бы кому-то и не быть уверенным?

— Да, почему… — задумчиво повторила Лиин и подошла к оконцу.

Море было красивое. Синее-синее с серебристыми бликами. Обычно маячившие недалеко от бухты рыбацкие лодки куда-то делись. В порт деловито заходил пузатый купеческий корабль, явно не подозревая, насколько не вовремя он появился. А еще над морем летали птицы, скорее всего чайки, и никуда пока улетать не собирались.

— Ты не сможешь здесь прятаться несколько дней, — сказал Мален, подойдя к Лиин поближе.

— Несколько дней? — переспросила девушка.

— Может день, может два, если они и дальше будут идти вблизи от островов. А если отойдут подальше, то три, а может и четыре. А они отойдут, если рассчитывают добраться незамеченными до Головного острова. Это сейчас они рядом с мелкими и безлюдными Позвонками. Дальше острова будут больше, а там и рыбаки, и мелкие торговцы, даже на плотах некоторые не боятся плавать от острова к острову. Близко они здесь друг к другу. Незамеченным флот не проведешь.

Лиин хмыкнула и поняла, что выдержать придется еще не один спор.

— А зачем уже сейчас метательные машины готовят? — удивилась она.

То, что ловят учеников заранее, понятно. Вон некоторые умудрились аж на Позвонки сбежать.

— Испытывать будут. Их же не испытывали, чтобы кто-то где-то не проговорился кому не надо. А сейчас если и проговорятся, будет уже поздно что-то предпринимать, — рассудительно сказал Мален.

И Лиин кивнула.

А потом решительно пошла к лестнице вниз, решив, что обязательно посмотрит на испытания. Даже если придется выдержать еще один бой за свободу. В конце концов, она же здесь хозяйка. А прятаться несколько дней подряд — недостойно.

— Мален, присмотрите за Юмилом, — попросила она, дойдя до лестницы.

— Он просил о том же. И сожалел, что это приключение свалилось на него столь неожиданно, а вернуться он все равно не успеет, — сказал призрак и улыбнулся.

Когда чего-то ждешь, оно часто происходит именно в тот момент, когда отвлечешься и на какое-то мгновение об ожидании забудешь. Или что-то отвлечет. Например, зелье, которое готовил лекарь и о котором совершенно забыл, когда пришла хорошенькая помощница кухарки за мазью для ожога. Лекарь тоже был молодой и симпатичный. Работница кухни, несмотря на обожженное предплечье, не потеряла ни желание пококетничать, ни умение обаятельно улыбаться и стрелять глазами. В общем, зелье кипело себе, кипело, потом начало подгорать, потом откровенно гореть и страшно вонять, наполняя комнату красноватым дымом.

Дым, клубясь и выстреливая щупальцами, потянулся через окно на улицу, завис над двором, расширяясь, воняя и привлекая всеобщее внимание.

— Это что за зараза? — спросил садовник, успевший с утра продегустировать смородиновое вино и поэтому пребывавший в хорошем настроении.

Старшая кухарка, стоявшая рядом с ним, женщина в теле, подняла голову, решив посмотреть, на что он там уставился. Несколько раз моргнула, силясь рассмотреть напротив солнца непонятную темную массу, висящую над двором и загадочно шевелящую не более понятными отростками. Потом вспомнила о чудищах, о которых ей рассказывала дальняя родственница, вместе с семьей из-за этих чудищ сбежавшая со слишком близкого к проклятому королевству острова. Всплеснула руками, прижала ладони к щекам, а потом, вспомнив, как этих чудищ называли ученые родичи мужа хозяйки, трубно закричала:

— Демон! Демон летит! Вона летит!

Указала на чудище пальцем и попыталась упасть в обморок на руки садовнику, который, несмотря на несколько излишнюю любовь к вину, был мужчиной симпатичным и добрым.

Садовник быстро сообразил, что столь прекрасную женщину не удержит по причине того, что она задавит его массой, и ловко отпрыгнул назад, позволив ей рухнуть у порога. А в этот момент на вопли выглянула молодая служанка, увидела лежащую кухарку, взвизгнула и умчалась в дом, вопя, что убили, и, не уточняя, кого именно.

«Демон» продолжал клубиться и разрастаться. Садовник бросился поднимать повариху. На втором этаже открылось окно, из него высунулся заспанный молодой маг, протер глаза, не веря в то, что видит, а потом запустил в «демона» комком огня. Огненная плюха пролетела сквозь дым без сопротивления, перелетела через забор и усвистела в море, где и шлепнулась прямо перед одним из кораблей невидимого флота, расшевелив заскучавшую команду и разбудив, было задремавшую, паранойю в несчастном адмирале, посланном королем на подвиг.

— Они тоже маскируются и нас нашли! — понял адмирал и стал орать на всех, кому не повезло оказаться рядом, требуя ускориться и уничтожить обнаруживших флот невидимок.

Его послушались, адмирал же. И в разные стороны полетели гарпуны, убийственные плетения и арбалетные болты. Моряки, которым не досталось арбалетов, размахивали мечами и устрашающе орали. И получалось у них так хорошо, что даже море удивленно замерло и исчез ветер. Чего ни адмирал, ни команды кораблей не заметили, потому что паруса надували маги, разгоняя корабли.

Во дворце со-Ялата тем временем отогнали дым в строну моря, обругали целителя за сгоревшее варево, а его пациентку за то, что отвлекает людей. Напоили кухарку успокоительным и отправили ее готовить обед.

Персонально Лиин все встречные напомнили, что она нуждается в покое, на что она только пофыркала и отправилась есть квашеную капусту с вишневым вареньем. Почему-то именно такое сочетание сейчас казалось особенно вкусным. А еще под правой лопаткой было щекотно. И летать почему-то захотелось.

Стоило Лиин уйти на поиски капусты с вареньем, как тут же обнаружилось, что несколько стражников, высматривавших со стены странно себя ведущих птиц, плохо себя чувствуют. Видимо успели надышаться дымом. После этого пришлось заняться заменой всех наблюдателей, пока они не начали падать в обморок прямо со стены.

А на идущих к острову кораблях заметили плывущий по небу дым странного цвета и заподозрили, что плывет он там не просто так, а послан, чтобы им навредить. Магам тут же было приказано остановить корабли, что они сделали с большим удовольствием и пожеланием адмиралу сдохнуть. А за плывущим по небу дымом стали наблюдать. И наблюдали с полдня, потому что ветер гонял его туда-сюда, а паранойя адмирала утверждала, что это неспроста, что это ловушка. Потом, правда, поднялся сильный ветер и развеял дымное облако, словно его и не было.

Адмирал тут же заподозрил, что это сделано специально, чтобы он расслабился и позволил кораблям плыть в ловушку. Поэтому подождали еще немного. А потом, когда совсем надоело, отправили в «ловушку» пару штрафников на лодке и долго наблюдали за тем, как они плывут все дальше и дальше.

— Похоже, ловушки нет, — задумчиво сказал старший маг, стоявший рядом с адмиралом. За что был обозван ослом и отправлен радовать команду одного из кораблей тем, что теперь они поплывут следом за лодкой.

Команда почему-то не обрадовалась, но отказать адмиралу не смогла.

На корабль несуществующая ловушка тоже не отреагировала, адмирал немного поругался и велел продолжать движение. Теперь он подозревал, что мерзкая Ловари, с ее не менее мерзкими людьми, специально дым наслала, чтобы заставить время потерять.

— Уничтожу, — мрачно бормотал адмирал. — Уничтожу.

А на острове, наконец, все успокоились и именно поэтому опять потеряли интерес к подкрадывающемуся врагу. Все произошедшее утром теперь казалось забавным. Люди шептались и хихикали. И только одна Лиин сидела в бывшей голубятне, мешала квашеную капусту с малиновым вареньем, потому что вишневого не нашла, и любовалась морем.

И тепло под лопаткой усиливалось.

И летать хотелось все больше. Тем более, чтобы взлететь, всего лишь нужно было раскинуть руки и подпрыгнуть. Лиин была уверена, что этого будет достаточно.

А еще можно было залезть на подоконник и прыгнуть.

Вниз.

А потом взлететь вверх. И это наверняка будет очень весело.

Лиин немного поела вкуснейшей капусты с вареньем, потом подошла к оконцу, размышляя, сможет ли через него выбраться наружу. Получалось, что сможет, правда боком и прыгать будет неудобно. А карниза там нет.

Опять посмотрела на море и увидела странное дрожащее марево над водой.

Тепло под лопаткой усилилось и марево потемнело, а потом стало делиться на крошечных букашек. И Лиин не сразу поняла, что это корабли.

— Ой, — сказала она, сообразив. Даже миску с капустой уронила. — Это же…

Птиц над морем, как назло, не было.

И тепло под лопаткой стало уменьшаться, а вместе с этим букашки-корабли становились все тусклее и постепенно сливались с морем.

— Да их же никто не увидит! — поняла Лиин и побежала к лестнице.

— Там что-то определенно есть, волны неправильные, но что, я не вижу, — сказал темноволосый мужчина, довольно долго высматривающий увиденные Лиин корабли с вершины Обзорной скалы.

На эту скалу забралась целая делегация и все по очереди пытались увидеть черных букашек на море. Но ни у кого так и не получилось. Даже Лиин повторно их не увидела, что-то она делала не так.

— Да все просто, — сказал Карен Веливера, отказавшись смотреть через приближающую линзу, когда пришла его очередь. — Их маскировка рассчитана на то, что будут смотреть маги, любые, в том числе и очень сильные. Понимаете? Обыкновенные маги, обладающие одним даром. Я даже могу объяснить, на чем эта маскировка строится. Потоковая она. И фактически там несколько слоев, отдельный для водников, отдельный для магов воздуха и так далее.

— Отдельно для магов огня, — мрачно сказала Кадмия Ловари.

— Милая, это же маскировка демона. Понимаешь? А демону вряд ли кто-то смог объяснить, что огневиков здесь нет, — уверенно улыбнулся Каран.

— Это маскировка сильного демона, — добавил Валад, тоже ничего так и не рассмотревший. — Они могут оставаться невидимыми, пока не начинают жрать. Тогда эта маскировка не держится. Значит, и мы можем легко от нее избавить наших гостей. Всего лишь надо ее насытить энергией.

— Хм, — мрачно сказала Ловари. — Ладно, а Лиин тогда почему их увидела?

— Потому что смотрела не одна, — ответил Валад. — У нее же сейчас энергоканалы соединены с энергией ребенка. И, думаю, они друг на друга воздействуют, сливаются и разъединяются. И ей еще повезло, что она не водница. Тогда она бы не букашек увидела, а сознание потеряла. Воздух и огонь все-таки могут взаимодействовать в отличие от огня и воды. Эх, жалко, что я этим никогда не интересовался. Оказывается, интереснейшая тема.

— Если флот замаскирован, как демон, понятно, почему от него птицы шарахаются, — со вздохом сказала Ловари. — Но все равно, непонятно, как нам теперь по нему попасть, не дожидаясь, пока он подойдет к острову вплотную. Маскировку в любом случае нужно снять, а лучше бы с ней и защиту.

— Это одно и то же. Или я ничего не понимаю в демонах, — широко улыбнулся Валад. — А флот там не маленький, можем бить примерно и все равно попадем. Мы ведь не в корабли будем целиться, а в защиту, которая должна быть общей, уверен. Демоны слишком тупы для того, чтобы одному из них получилось объяснить, что каждый корабль нужно маскировать и защищать отдельно. Да и, я уверен, под демонской защитой у них есть обыкновенная.

— Которую, тоже нужно снять, — сказала Кадмия.

— А для этого у нас есть метательные машины, хоть часть, но на эту уловку попадется. На нее всегда попадаются, — утешил ее Веливера-старший, на чем все решили спускаться.

Дальше Лиин почувствовала себя одновременно ученицей, дурочкой, путающейся под ногами, и всем нужной ассистенткой.

Мален решил попробовать поискать флот «на ощупь», как он сказал. Не слушая возражений Кадмии, стал невидимым и унесся далеко в море. А когда вернулся, уверенно сказал, насколько далеко от острова сейчас находится край маскировки, сквозь которую он так ничего и не рассмотрел, а проходить не рискнул. Мало ли, вдруг кто-то бы почувствовал это. И с какой скоростью противник движется, сказал не менее уверенно, так что Валад быстро высчитал, где край маскировки будет через те десять минут, спустя которые три магических круга смогут ударить чистой энергией.

Получалось, что флот не спешит.

Или крадется, с опаской.

А значит, немножко времени на подготовку еще было.

Лиин стояла и наблюдала за работой одного из кругов, севшего посреди арсенала, лицами друг к другу. В центре этого круга копилась энергия и по тонкой нити текла куда-то наружу через одну из бойниц.

Попутно Лиин мешала носиться туда-сюда разным людям. Почему они там бегали, девушка так и не поняла, оружие разобрали раньше, будь это не так, маги бы здесь не сидели.

Потом ей нашли занятие, и она носила зелья, следила за временем и смотрела сверху, через бойницу арсенала, на непонятную схему, которую Валад вычертил посреди двора и пообещал проклясть того, кто случайно или намеренно повредит хоть одну линию. А Лиин пришлось следить, чтобы не повредили и вменялось бежать искать Валада, если все-таки повредят. А зачем он нужно, самозваный учитель так и не сказал, что неимоверно злило.

А потом десять минут прошли и по защите «гостей» ударили сразу три магических круга. И, наверное, ее переоценили, потому что перенасытилась она почти сразу, а куча ни во что не оформленной энергии просто ушла в небо огненным столбом, который наверняка было видно даже на Столичном острове. И хорошо, что параноик Каран учел такую возможность, и маги били под определенным углом и не было шансов на то, что сила вернется туда, откуда появилась.

Флот сразу же стал видимым и занял море до самого горизонта.

— Кувшины! — истошно закричал кто-то чуть ли не над головой у Лиин.

Басовито тренькнули тросы метательной машины и в небо взлетели кувшины с кровью земли. Лиин показалось, что они не долетят, но Валад с бывшим придворным магом время рассчитали правильно, да и метательные машины усилили магией воздуха, и черная жидкость расплескалась по защите ближайших кораблей, тут же загоревшись.

— Еще! — с надрывом потребовали наверху, и за первыми кувшинами полетели другие, залетев еще дальше. — Еще!

А ведь флот слишком большой, поняла Лиин, наблюдавшая через бойницу за началом боя. И даже если уловка с кровью земли сработает, флот противника сильно не уменьшится. Потому что слишком много кораблей находятся далеко, кувшины туда не долетят. А когда они подойдут к линии, куда долетят, их капитаны будут уже научены участью впередиидущих и защиту не опустят.

— Еще!

Идущие первыми корабли «гостей» напоминали факелы.

— Еще!

— Бей! — приказал другой голос и Лиин даже подпрыгнула. Провела взглядом по кораблям с горевшей кровью земли на щитах и даже не сразу поняла, что нервы не выдержали у кого-то вовсе не на корабле, получившем это украшение первым.

Паруса у корабля пылали, а потом он целиком вспыхнул спичкой и качнулся, словно отброшенный ветром. Хорошо качнулся, ломая строй, а потом протаранив кого-то, кому крови земли уже не досталось. Видимо против своих кораблей защиты не было.

— Бей! — приказали где-то справа.

А над головой у Лиин забегали и чем-то загрохотали. Наверное, начали взводить гарпунные установки. Валад почему-то был уверен, что «гости» привезут с собой демонов, тратить на которых силу магов было бы глупо, если они настолько слабы, что их сумели поймать.

— Бей! — закричали еще правее.

— Еще! — отозвались слева.

Вражеский флот частично горел, и уже было непонятно, кровь земли на защите пылает, или корабли, неосмотрительно снявшие щиты, чтобы от нее избавиться. Но вверху, видимо, было виднее.

Валадову схему все обходили довольно далеко, и разрушать ее точно никто не собирался.

Да и сверху, оттуда, где метательные машины, маги огня и гарпунные установки, это художество наверняка было видно. Поэтому Лиин глубоко вдохнула и решительно вышла из комнаты. И ее даже никто не остановил. Магический круг что-то сосредоточенно выплетал. А больше никого и не было. Все давно разбежались.

— Сигнал «отступить»! — мрачно приказал адмирал «гостей».

Интуиция все-таки у него хорошо работала, и не зря он приказал поменять строй и послал впереди всех тех, кто ему, так или иначе, не нравился.

Впрочем, в том, что ночные волки, во главе со своей главной ведьмой, способны подготовить неприятные сюрпризы, никто не сомневался. Просто не ожидали, что ударят они прежде, чем будет снята маскировка. Подойти, по расчетам, должны были гораздо ближе. Да и начать бой не снимая маскировку.

А ведьма со своими волками взяла и сама ее уничтожила.

— А ведь они нас ждали, — еще мрачнее сказал адмирал. — Увидеть не могли, ни один маг не видит, это проверялось, а значит, среди нас предатель, который слал сигналы. Проверить!

И пока корабли отходили от полного сюрпризов острова. Пока поднималась заново защита и усиливалась амулетами. Пока маги готовились нанести удар, на этот раз с довольно большого расстояния, а не с небольшого расчетного. За это время было найдено множество «предателей», которые странно себя повели, необычно махали руками, вечно куда-то прятались, наверняка ведя переговоры каким-то непонятным способом, а то и просто не нравились кому-то настолько, чтобы он с готовностью указал пальцем, да еще и поклялся, что лично видел бросаемый в воду камень или амулет. Адмирал разбираться не стал. Просто приказал принести всех этих людей в жертву во славу божеству. И капитаны его, естественно, не ослушались. Видимо, не хотели, чтобы их корабль оказался в первых рядах, когда флот опять пойдет в наступление.

— Это еще что за пакость? — спросил Кодуш бол-Медьяса, увидев, как в небо бьет столб огня, окрашивая облака в оранжевый цвет. — Уверен, это где-то на Хребте Дракона.

Стоявший рядом племянник только пожал плечами.

Кодуш почесал макушку и велел сигнализировать объединенному флоту замедление, потому что просто так огонь в небеса не бьет, об этом следовало поговорить и решить, что делать дальше.

Красавица, которую муж отправил на Хребет под охраной целого флота, сидеть и ждать результатов совещания Кодуша со своими капитанами не стала, прибыла в числе первых, прихватив с собой подружку и ее мужа, как всегда витавшего в облаках.

Впрочем, на этот раз, как оказалось, этого несчастного ушибленного мага она взяла не напрасно. Именно он объяснил, что то была за пакость.

— Энергия. Много энергии. Видимо что-то пытались разбить, действие какого-то артефакта, скорее всего, отменить, и удар был слишком сильный, потому что не смогли правильно все рассчитать. Вот излишки и устроили светопреставление.

— Уверен? — въедливо спросила красавица Сорра.

— Абсолютно, я такое уже видел. Просто не такое масштабное, — ответил Каяр.

— Так. — Кодуш задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. — Похоже, на них напали, и они нападавшим поломали что-то очень ценное.

Каяр пожал плечами. Потом выпрямился, вспомнив, что большую часть флота Ловари пока что прячет, не желая привлекать лишнего внимания. И эта большая часть может и не успеть придти на помощь.

— Что-то еще? — ласково спросила Сорра, моментально прочитав все переливы эмоций на его лице.

Каяр вздохнул, почесал нос, а потом, решив, что хуже не будет, да и Сорре с Кодушом выгодно, чтобы Хребет Дракона сильно не пострадал, рассказал о спрятанном флоте и том, что если нападавших много, у защитников могут возникнуть некоторые проблемы.

А они сейчас гораздо ближе, чем любая из частей спрятанного флота.

А значит…

— А значит, у нас есть шансы продемонстрировать дружелюбие, а потом рассчитывать на благодарность, — задумчиво сказал Кодуш. — Ну что, красавица, бросаемся на помощь?

— Конечно, — ни на мгновение не засомневалась блондинка.

Кодуш кивнул, на чем совещание и закончилось.

А Каяр смотрел на оранжевые, переполненные силой облака и чувствовал себя странно. Почему-то ему казалось, что стоит только захотеть, и он сможет этой силой воспользоваться. Дотянется как-то. И тогда никому мало не покажется. Он был в этом уверен.

Глава 26

Сражение. Начало

Как оказалось, демонопоклонники тоже умели и любили преподносить сюрпризы.

Пока основная часть флота, разыскивающего артефакт, шла к заливу, где ее встретили кувшинами с кровью земли, часть отделилась и отправилась к очень подозрительному островку. Островок был подозрителен в первую очередь тем, что, как рассказал один из должников, на него перевозили продукты, между ним и Головным островом туда-сюда перемещались маги и туда не пускали посторонних. Даже корабли, которые возили продукты, были определенные, и их было на удивление немного.

Зато обратно эти корабли время от времени привозили молодых магов, а может и начинающих ночных волков, несчастный должник не был уверен. Так что на том островке наверняка было что-то интересное, возможно, даже волчья школа, а это вполне себе подходящее место для того, чтобы спрятать что угодно.

И адмирал был уверен, что это еще и подходящее место для того, чтобы посеять панику с помощью демонов. Волчата — это не взрослые и опытные волки. Они наверняка будут действовать неправильно, кто-то испугается, кто-то решит геройствовать. А об учителях жители Золотых Туманов были вообще невысокого мнения. Стоящие маги, по их мнению, чужих детей учить бы не стали. Стоящие умения передаются только в своей семье, а от остальных держатся в тайне.

Демонов, на самом деле довольно хиленьких, хоть и страшных с виду, из трюмов вытащили, когда до небольшого порта, самозародившегося возле ничем не примечательной скалы, осталось совсем немного, а чайки, сидевшие на скале в великом множестве, начали разлетаться в разные стороны, противно при этом крича.

Дежурные, увидев птичье бегство, тут же просигналили тревогу. Перед школой действительно началась паника — ловили любопытную малышню, желавшую на все посмотреть своими глазами. А на стенах деловито поднимали заранее заготовленную защиту, из ниш доставали кувшины с кровью земли, с гарпунных установок снимали защищавшие от непогоды чехлы и никто паниковать не собирался.

А в глубине той скалы, с которой удирали чайки, по ступеням спускалась группа людей, магов, умеющих работать в круге. У них там был источник энергии — камень-накопитель. А еще гарантия того, что никто не попытается в самый неподходящий момент отвлечь.

В общем, сюрприз обещал быть двухсторонним.

Да и кораблей к школе шло совсем немного.

На стену Лиин попала тогда, когда гарпунные установки уже были готовы к стрельбе по демонам, а чужой флот, видимо до чего-то додумавшись, опять замедлился и, похоже, разворачивался — расстояние между кораблями увеличилось, а несколько, на которых все еще пылали пожары, постепенно смещались вправо.

На стену Лиин пускать явно не хотели. Ей пришлось дождаться, присев в тени лестницы, пока куда-то умчится Кадмия Ловари и величественно уйдет бывший придворный маг. Потом некоторое время потратить на уговаривание Малена, желавшего, чтобы она вернулась к магическому кругу и наблюдала за его работой, вместо того, чтобы лезть на опасную стену. Малена уговорить удалась, но только с условием, что уйдет сразу, как только станет слишком опасно, и благодаря шантажу — Лиин пообещала зашвырнуть в море черный кораблик.

Навесив на подопечную какие-то щиты и велев в случае чего держаться за черный кораблик обеими руками, Мален убежал, прямо сквозь стену. Лиин подозревала, что на поиски Кадмии, чтобы пожаловаться ей на невестку.

— Демон! — рявкнули где-то справа, вполне себе жизнерадостно.

Девушка посмотрела в сторону моря и увидела над водой, гораздо ближе все еще исполнявших непонятные маневры кораблей, нечто сильно похожее на дымное облако. Облако клубилось и никак не могло принять окончательную форму. Потом появилось еще одно, правее. Потом сразу три.

А гарпунщики почему-то не стреляли.

Лиин обернулась к ближайшим и ее поняли без слов:

— Ждем, пока оно уплотнится, сейчас бить его гарпунами бесполезно.

Девушка кивнула, подошла поближе к свободной от гарпунной установки бойнице и стала наблюдать за кораблями, решив игнорировать демонов, которым все равно ничего сделать не сможет.

Зато с флотом могут быть варианты.

Защиты от огненной магии у них нет. Была она только у демонского щита, а его не восстановили, судя по тому, что флот оставался видимым. Был бы этот флот поменьше, было бы вообще хорошо.

— Они что, со всего королевства корабли собрали? — тихонько спросила сама у себя Лиин.

— Нет. У них просто очень большой флот, лично королевский. Потому что очень много недовольных, а у этих недовольных тоже свои флоты, несмотря на запреты. Вот и приходится королю заботиться о своей безопасности, — сказали за ее спиной.

Лиин обернулась и увидела Карана Веливеру, стоявшего у самой лестницы, сложив руки на груди.

— Непослушная девчонка, — добавил он и подмигнул Лиин.

— Погоните меня обратно? — спросила она.

— Нет, оберегать буду. Вместе с Маленом. Он сейчас появится. Кадмия очень ругалась, но в итоге решила, что за тобой проще присматривать там, где ты желаешь быть. В противном случае, ты будешь пытаться сбежать.

Лиин громко фыркнула и опять посмотрела на море.

Демоны становились плотнее и вытягивались в человекоподобные фигуры.

Корабли, наконец, закончили свои непонятные маневры и теперь шли обратно. И было их так много, что казалось — их там тысячи. Хотя этого быть не могло.

В первого демона стали стрелять, когда корабли преодолели половину пути, а он превратился в нечто страхолюдное, большое и почему-то зеленоватое. Больше всего Лиин впечатлил хвост, разделявшийся в конце на множество дымных отростков.

Три гарпунные установки металлически щелкнули и демон, так и не успев полностью втянуть в себя свой дым, начал корежиться и словно всасываться сам в себя через проделанные гарпунами дыры.

— Третий! Седьмой! Двенадцатый! — велел дядька, командовавший гарпунщиками.

Опять металлически щелкнуло, и следующий демон повторил судьбу первого. Гарпунные установки тут же оттащили от бойницы и стали деловито перезаряжать.

Мужик продолжал отдавать команды. А демоны уплотнялись все быстрее.

— Гарпунщики не успеют, а полностью воплотившиеся демоны могут оказаться быстрыми тварями, в которых трудно попасть, — подтвердил догадку Лиин Веливера. — Сейчас маги подключатся, не беспокойся. Лучше наблюдай за кораблями. Если увидишь что-то странное, тут же говори. Возможно, ты увидишь что-то недоступное всем остальным.

Лиин только кивнула.

Лиин добросовестно наблюдала за кораблями, хотя ничего недоступного остальным до сих пор так и не увидела.

Маги-огневики с демонами справились легко и просто. В этот мир вообще лезли демоны, которым больше всего мог навредить именно огонь, чуяли, что с этой стихией здесь нелады. А тут вдруг маги со столь убийственным для них даром.

После уничтожения последнего демона, успевшего воплотиться в горбатого великана с дымными крыльями за спиной, новые так и не появились. То ли закончились. То ли «гости» решили их придержать до более подходящего случая. Или вообще попытаться забросить сразу в город, а лучше бы во дворец. Правда, ни то, ни другое ничего бы им не дало. Горожане разумно попрятались и, наверняка, держались за разнообразные защитные амулеты обеими руками. Да и защищен город был от демонов. Не зря же ночные волки полгода разрисовывали дома загадочными знаками, а их юные воспитанники пугали горожан разными несчастьями, которые обязательно случатся, если эти знаки кто-то смоет или закрасит.

Впрочем, выглядели загадочные знаки красиво и горожане против них особо не возражали. Даже те, кто изначально смотрел на эти художества настороженно. Видимо, с кем-то по их поводу успели проконсультироваться и убедиться, что больше всего они похожи именно на защитные, хоть и призывают непонятно какую силу.

Забрасывать демонов в хозяйский дом тем более бесполезно. Они здесь даже воплотиться толком не смогут. Правда, демонопоклонники вряд ли это знают.

— Щиты! — звонко закричал кто-то справа от Лиин.

Смотреть кто, она не стала. Осторожно выглянула в бойницу, возле которой присела, и покривила губы.

У противника просто было слишком много кораблей, словно они прибыли не на несчастный небольшой городок нападать, а захватывать весь архипелаг разом. Все эти корабли даже в залив не помещались. А еще им в заливе очень мешали горевшие останки невезучих товарищей.

С другой стороны, корабли принадлежащие хозяевам, они надежно зажали у причалов и лениво долбили по их защите, непонятно, чего добиваясь. С кораблей им не отвечали. Бесполезно, практически, учитывая количество, да и защиту ослабит.

И прятавшиеся за скалами корабли тоже появляться не спешили. Такое количество противников нигде запереть они не могли.

— Это еще что за пакость? — озабоченно спросил Каран Веливера и, прежде чем Лиин успела спросить, что он имеет в виду, по щитам ударило так, что они на мгновенье даже стали видимыми. А потом это нечто начало полыхать и медленно стекать вниз, а щит замерцал.

— Разворачивайте новую защиту, эту бросайте! — велел кому-то Веливера.

Нечто, лишившись опоры, со странным звуком полетело вниз, а долетев, издало еще один странный звук, очень похожий на «плюх».

— Выжигай! — приказали справа.

— Что это было? — все-таки спросила Лиин.

— Не знаю, — признался Веливера. — Похоже на недовоплотившегося демона, но не он. Может Валад знает?

Откуда-то снизу стал подниматься черный дым, расползаясь по округе и скрывая вражеские корабли. Потом поднялся ветер, и дым унесло далеко в море.

— Похоже, они пока пробуют по-разному пробить нашу защиту. Варианты подбирают, — задумчиво сказал Веливера.

А Лиин, опять выглянув в бойницу, увидела, что против части кораблей, запертых у причалов, атака недодемоном вполне себе сработала. Они были смяты, частично разломаны и сбиты в такую кучу, что казались одним целым.

— Так, — задумчиво сказал Веливера. — Обманок больше нет…

— Каких обманок? — спросила Лиин.

Мужчина махнул рукой. Велел сидеть и не высовываться. Потом приказал Малену, стоявшему на одном из зубцов, словно памятник самому себе, не отходить от Лиин и защищать ее, и куда-то убежал.

Девушка растерянно оглянулась. Немного понаблюдала за тем, как прямо в центр вражеского флота с чистого неба падает огромная огненная плюха и растекается по защите. Нескольким кораблям опять не повезло, именно их защита не выдержала и пропустила огонь, спася от этой же участи остальных. И выглядело это так странно, что Лиин, наконец, поняла, что именно до сих пор ей в подобных поджогах не нравилось.

Защита ведь стандартная. А стандартную защиту Юмил в одиночку сносил одним ударом.

— Мален, что происходит? — спросила она, встав на ноги и бесстрашно подойдя к призраку.

Император улыбнулся.

— Мален!

— Лиин, у них есть маги, которые пока себя вообще не выявили. Никак. И Кадмия думает, что они собираются предпринять что-то неожиданное для нас. Не дураки же они, чтобы дружно маячить в заливе и ловить на себя огонь. А значит, они, изображая эти вялые атаки, к чему-то готовятся. Или пытаются убедить нас атаковать всеми силами, пытаясь выбросить их из залива. Им это зачем-то нужно. И самое правильное, что мы можем сделать в этой ситуации, увеличивать количество слоев защиты и ждать нападения, чтобы хотя бы понять, с чем имеем дело.

Лиин кивнула и присела возле очередной бойницы.

— И, похоже, им надоело ждать наших действий. И они начали расчищать путь на берег, — добавил Мален. — Правильно Валад требовал увести отсюда вообще все корабли, утверждая, что они бесполезны.

Покалеченные корабли у причалов как-то странно расплывались и подергивались. Время от времени Лиин даже казалось, что она видит сквозь иллюзию какие-то бревна и растянутые на них сети. Но защита там по-прежнему была такая, словно корабли были настоящими.

— Людей нет, — неожиданно для самой себя поняла Лиин.

«Гости», словно именно этого и ждали, стали разрушать защиту фальшивых кораблей, вообще больше не обращая внимания на огонь, падающий с небес. Потом, когда защита не выдержала и иллюзия исчезла вместе с ней, маги демонопоклонников немного подумали и стали разносить в пыль бревна, которых оказалось совсем немного. Большей частью под иллюзией прятались обыкновенные рыбацкие сети.

— И откуда они там взялись? — растерянно спросила Лиин, убедившись, что зрение ее не обманывает и бревна не спешат превращаться обратно в корабли.

— Под видом рыбацких лодок пригнали, ночью, закрепили на них иллюзию, попутно накидывая другую на настоящие корабли. А потом, с утра, не пускали никого к причалам, чтобы случайно не влезли и ничего не нарушили. Впрочем, после скоростного бегства купца, никто туда и не стремился особо, предпочли попрятаться и ждать нападения в местах побезопаснее, — рассказал Мален, опять стоявший на зубце.

Лиин поняла, что попросту все проспала. Впрочем, как и большинство горожан.

Опять выглянула в бойницу, убедившись, что ничего пока не поменялось. Защитники по-прежнему развлекаются, швыряясь огнем. А нападающие — пытаясь превратить бревна в труху.

— Поднимите личные щиты, а лучше сядьте! — бодро заорал поднявшийся на стену незнакомый парень и, не отвечая на вопросы, тут же куда-то умчался.

Лиин хмыкнула, но послушно присела возле бойницы.

— Магический круг Кадмии что-то сотворил, — узнал посыльного Мален.

Лиин повернулась к нему, чтобы ядовито уточнить, что именно, а над морем раздался протяжный звук, словно кто-то ударил в огромный гулкий барабан.

— Что за?.. — неподдельно удивился один из ночных волков, бросавшийся в чужие корабли огнем.

И море ему ответило. Тихо вздохнуло, а потом стало выращивать водяной горб чуть ли не посередине флота демонопоклонников. Горб рос и рос, завораживая этим зрелищем людей. Вырос так, что наверняка команды невезучих кораблей, оказавшихся на его вершине, могли видеть, что творится на стене. Лиин даже нервно хихикнула и зачем-то помахала рукой. А потом резко качнулся вперед и влево, и понес часть кораблей на стену обрыва и огромные камни, когда-то отколотые от этой стены морем.

И магические щиты там никого не спасли. Оказалось, что нет никакой разницы, удариться о скалу со щитом или без него.

— Это их немного расшевелит, — удовлетворенно сказал Мален.

А Лиин, наконец, увидела нечто необычное. Прямо над головой, словно защита укрывавшая дворец, захватывая часть близлежащих домов, была стеклянным куполом, на который кто-то капнул растительного масла, стало медленно, этакой амебой, расползаться чуть желтоватое пятно.

— Мален, вверху, — выдохнула Лиин.

Призрак задрал голову, нахмурился и коротко велел:

— Опиши!

И Лиин добросовестно описала. Еще и ощущениями странности происходящего поделилась.

Мален задумался, потом, похоже, что-то вспомнил и, велев Лиин не выпускать из рук кораблик, опять куда-то умчался прямо сквозь стену.

А всего через минуту, а может и меньше, во двор выскочил бывший придворный маг и заорал:

— Всем лечь! Немедленно лечь! Свернуть щиты! Не вставать на ноги! Не привлекать к себе внимания! Не геройствовать! Ждать!

Люди на стене стали падать, как подкошенные. Лиин подергали за штанину, намекая, что стоять не велели. А она продолжала ошарашено смотреть на расползавшуюся амебу, ровно до тех пор, как из нее, словно из открытого портала, не полезло нечто черное и огромное. И девушка даже не сразу поняла, что это дракон. Просто какой-то странный. Какой-то неправильный.

— Похоже, они не только демонов ловили, — сказал человек, дергавший Лиин за штанину, а потом поднялся, схватил девушку в охапку и уложил поближе к стене, туда, где была тень. И своим телом попытался прикрыть от взгляда выбиравшегося из ловушки дракона.

Поднимать голову и смотреть в небо Лиин не давали. Еще и какая-то девушка подползла, чтобы положить ладонь на затылок и не дать наделать глупостей. Дракон, похоже, успешно вылез, потому что где-то в вышине премерзко заорал и торопливо захлопал крыльями.

— Все будет хорошо, хорошо, — бормотала девушка, все так же не позволяя Лиин крутить головой. — Главное ничего не делать, не привлекать к себе внимания. Мы же не идиоты, чтобы пытаться убить ничего нам не сделавшего дракона, особенно с помощью плетений. Так что все будет хорошо. Он просто улетит.

Дракон опять заорал и хлопнул по воздуху крыльями так, что стена мелко завибрировала. Еще заорал.

— Почему он на них не нападает? — спросила Лиин, кожей чувствуя присутствие чудовища.

— Наверное, не видит, — прошептала девушка.

Дракон заорал немного в стороне от дома, к несчастью не над морем, а над городом. И там, похоже, кто-то не понял, что следует сидеть тихо. Потому что тональность его вопля поменялась, а потом что-то загрохотало.

— Как они собираются от него избавляться? — задала следующий дурацкий вопрос Лиин. — А может, и не собираются, — сама же и ответила. — Им-то что. Город чужой, они отсюда сбегут, их здесь ничего не держит.

Под лопаткой защекотало, а откуда-то из глубин поднялась злость. А еще желание что-то сделать.

— Значит, не видит, да? — спросила сама у себя Лиин.

Девушка, легонько нажала на затылок, намекая, что все еще следует лежать и не шевелиться.

— Не видит… А что, если возьмет и увидит? Драконы ведь огненные создания, да? Их обманули так же, как и всех остальных, сделав флот невидимым. А значит, там есть еще одна невидимость, просто против драконов…

— И если ее разрушить, дракон начнет мстить, — уверенно сказала девушка, но отпустить Лиин и не подумала.

Впрочем, она и не вырывалась. И не собиралась вырываться, пока не поймет, что надо сделать.

Сначала ведь нужно понять, правильно? Уловить неуловимое за хвост и тогда уже начинать действовать. Иначе все будет бесполезно.

Дракон оказался отличной штукой для отвлечения, хоть пока и не нанес никакого вреда противнику. Летал себе, орал, а один раз швырнул в небо не понравившийся ему чем-то дом.

Адмирал, шепотом пообещал больше не насмехаться над жрецами, тратящими силу божества на разные безумные вещи, вроде пленения дракона, и окинул взглядом совсем близкий берег.

Маги, швырявшиеся по кораблям слишком сильным огнем и устраивавшие пожары, которые не могли потушить команды, наконец, успокились и попрятались. Месных жителей и раньше не наблюдалось, ни безоружных, ни вооруженных. Наверное, глупая девица, числящаяся здесь хозяйкой, не сообразила, что не одними только магами силен господин, ну или госпожа, и теперь сидит, локти кусает, потому что мечников нет и некому встретить высаживающихся на берег чужаков. А маги не высунутся, это точно. Они наверняка знают, что магию дракон не проигнорирует.

— Все отлично, все просто великолепно, — жизнеутверждающе улыбнувшись, сказал адмирал, когда первые две лодки, груженные вооруженными людими и несколькими искателями, причалили, несмотря на все еще мешавшиеся щепки, и из них стали выпрыгивать люди. — Сейчас по лестнице поднимутся, дверь отопрут, точнее, уничтожат той алхимической гадостью, а потом и за поиски примутся. И посмотрим, чего на самом деле стоят хваленные ночные волки без своей магии.

Подниматься по лестнице, ведущей от порта к дворцу, никто не мешал. Хотя она была длинная-длинная, постепенно уходящая вправо.

Адмирал наблюдал, потирая от предвкушения руки. Сейчас ему хотелось броситься впереди всех и лично выбить ворота ударом ноги.

И чтобы все боялись, это обязательно.

Лодки причаливали одна за другой. Людей высаживалось все больше. И вскоре их будет столько, что во всем городе вряд ли найдется достаточно народа, чтобы драться хотя бы один на один.

На самом деле очень легкое задание оказалось, главное артефакт найти.

— Да, — сказал адмирал. — Всей сложности было — причалить. Но дракон действительно отличная вещь, жаль, что этот идиот раньше о нем не сказал.

Адмирал посмотрел на идиота — младшего жреца из какого-то горного храма — и усмехнулся. Идиот выглядел удивленным. Недоверчиво пялился в пустоту мертывыми глазами. Наверное, не ожидал, что адмирал со злости и из-за того, что маги, которых можно было так легко заставить затаиться и ничего не делать, уничтожили столько кораблей, прикажет его пришпилить к палубе и перерезать глотку во славу его божества. Другим в назидание. Да и жертва на удачу хороша. Говорят, проклятый бог своих жрецов жрет с гораздо большим удовольствием, чем разных посторонних людей.

Говорят, с еще большим удовольствием он бы сожрал короля. Но эта сволочь слишком стара и осторожна. Хотя попробовать стоило.

— А, попробую, — сказал адмирал, окончательно уверовав в свою исключительную удачливость, когда людской поток, поднимавшийся по ступеням, стал втягиваться в благополучно обрушенные ворота. — Без своих магов они ничего не стоят. А если маги вылезут…

Адмирал даже зажмурился от удовольствия и задумался о том, можно ли убедить бога, что сожранные и раздавленные драконом маги — это такая жертва ему, просто принесенная необычным способом.

Если бы алмирал умел видеть сквозь стены, вряд ли его настроение было бы столь радужным. Потому что за воротами оказался вовсе не двор, который был изображен на найденном старом плане поместья со-Ялата. От того двора мало что осталось. Зато там появились низкие строения по обеим сторонам от довольно узкой дороги, превратив ее в подобие тонелля. Под самой крышей у строений били узкие окна. А защитники, как оказалось, отлично знали, как можно перехитрить даже самые совершенные щиты, которые были разве что у адмирала. Воины же штурмовали хозяйский дом, обвесившись типовыми, и меньше всего были готовы к тому, что им на головы польется кипяток, а потом под ноги посяпятся какие-то хрупкие амулеты, не причинившие ни малейшего вреда, зато красиво вспыхивающие магическим огнем, когда на них наступали.

Дракон, все еще круживший в небе и противно оравший, на мгновение замер, а потом буквально рухнул вниз, как пресс, развалив часть странного строения справа, вынеся остатки ворот и проехав на пузе по лестнице. И лишь потом, поднявшись в небо, высматривая другие магические сполохи, которыми на самом деле просто питался, потому что за время пленения совсем ослаб.

Людской поток застопорился. Здание дракон развалил очень неудачно, оно перекрыло часть прохода, да и давленные драконом люди мешали, особенно живые, цеплявшиеся за ноги и чего-то требовавшие. А еще из-за развалин стали стрелять и стреляли до тех пор, пока кто-то не крикнул, что вытащили всех. И когда один из выживших искателей сообразил взять на себя командование и отправил воинов сражать стрелков, оказалось, что там уже никого нет. Еще и ловушка сработала, магическая, и опять привлекла дракона.

— Проклятые дикари, — даже с каким-то восхищением сказал адмирал. — Даже щиты сняли, чтобы эту тварь не привлекать.

И треснул кулаком по борту.

А когда онемевшая после удара рука заболела, наконец, понял, что снятые щиты дают большое преимущество. Проклятый дом можно просто развалить, разрушить по камешку. А потом спокойно заняться поисками в развалинах, добивая попутно чудом выживших.

— Божественный молот, — сказал он мрачно и посмотрел на крутившегося рядом моряка.

Тот понятливо кивнул и побежал к барабанщику. И вскоре над морем зазвучал странный ритм, а уцелевшие корабли стали маневрировать, высраиваясь, пропуская друг к другу те, на которых были заряженные силой жертовники и старшие жрецы. Призывать божественную силу могли только они. И только находясь очень близко друг к другу. Правда, часть кораблей, на борту которых эти жрецы и жертовники были, проклятые маги защитников сожгли. Но их все еще хватало. Для чего угодно. Возможно, даже для поимки дракона. Правда, ловить его и опять запирать в ловушку адмирал не собирался. Он был уверен, что чужие маги рано или поздно вылезут. И тогда тварь их сожрет.

Людской поток, услышавший барабаны и, видимо, сообразивший, что они означают, остановился, а потом зазвернулся и стал стекать вниз по лестнице и расползаться по порту, страясь где-то укрыться.

Дракон, вообще ничего не понимавший, орал не переставая, иногда даже перекрикивая барабаны. А оранжевые облака становилось все гуще, только на них никто не обращал внимания. У всех было чем заняться и помимо разглядывания облаков.

Барабаны стали бить быстрее.

Сошедшие на берег демонопоклонники обнаружили другие лестницы, узкие и неприметные, в отличие от главной, ведущие на такие же узкие и неприметные улочки. На разные. И люди там тоже жили разные. Одни богатые и способные хоть как-то защититься. Другие бедные, прячущиеся в подвалах и просто ждущие, чем это все закончится.

Немного погудев, часть воинов решила все-таки ослушаться приказов, считая, что до того, как замолкнут барабаны, вернуться они успеют. Причем, с добычей. Пытавшемуся возражать искателю попросту набили морду, а потом связали его же шарфом.

Корабли, на борту которых находились жрецы, стали замедляться и как можно аккуратнее подходить друг к другу, чтобы сцепиться крючьями и стать единым целым, превратив в такое же целое рисунок, который вскоре нарисуют кровью между жертвенниками.

И тогда призовут силу. И божество обязательно ответит, ведь взамен оно получит великое множество жертв.

А из хозяйского дома через черный ход на улицу выходили люди. И шустро разбегались в разные стороны, прячась в тенях и придерживая оружие. И они несли в карманах крошечные предметы, доверха наполненные энергией и способные отвлечь дракона хотя бы ненадолго. И возможно, это поможет нанести удар по кораблям Золотых Туманов, собиравшимся вместе. Сильно оно не понравилось Валаду, которому как раз выпало координировать действия.

А на стене Лиин как раз уговорила своих защитников потихоньку и аккуратно доползти до бойницы и посмотреть, что происходит. Почему-то она была уверена, что если посмотрит, обязательно что-то поймет. Тянуло ее туда. А еще хотелось действовать и почему-то опять летать. Возможно, даже верхом на драконе.

А уже довольно близко в море Каяр стоял, опершись всем телом на борт, и смотрел на облака. А они, повинуясь его взгляду и желанию медленно, но собирались в нечто плотное, переполненное энергией настолько, что она только чудом все еще не пролилась дождем. И он был уверен, что так и надо, что действует правильно. А еще умудрялся время от времени смотреть на самомго себя сверху. И это было очень весело. Почему-то.

Глава 27

Сражение. Конец

Лиин и двое ее самозваных телохранителей практически прилипли к ограждающему верх защитной стены бортику, не шевелились и старательно не смотрели на дракона. Почему-то казалось, что дракон обязательно почувствует взгляд, отреагирует и нападет.

К бортику они ползли очень долго, хотя идти там было шага четыре, не больше. И еще дольше Лиин вглядывалась в чужие корабли, озабоченно хмурясь и физически чувствуя, что что-то упускает. Потому что как-то не так смотрит.

Немного подумав, девушка прижалась щекой к серому камню и закрыла глаза. Нужно было сосредоточиться. Или отвлечься. Она пока не решила, что в этой ситуации нужнее.

Впрочем, можно ведь было попробовать и то и другое. По очереди.

Дракона Каяр увидел первым, возможно только потому, что вглядывался в облака. С такого расстояния огромная рептилия казалась просто большой птицей. Но Каяр сразу понял, что оно такое. Птицы так не летают. Да и очертания у этой «птички» были странноваты.

Мужчина немного понаблюдал.

Потом вспомнил, как тихо они себя вели на «Гордости Ловари» пока другой дракон крушил корабли пиратов, и всерьез забеспокоился. А еще ему казалось, что кто-то говорил, что драконы то ли не любят магию, то ли слишком сильно ее любят и стараются забрать себе, выдрать из человека. Поэтому рядом с ними магам лучше притворяться простыми смертными.

— Дохлая черепаха, — пробормотал Каяр, огляделся и, увидев Кодуша и Сорру, о чем-то говоривших у правого борта, решительно пошел к ним.

И что важно, ему сразу же поверили, даже расспрашивать не стали.

Кодуш посмотрел на странную «птицу» тихо выругался, достал из кармана дудочку и громко свистнул. Перед ним тут же появился ничем не примечательный моряк, и ему было велено развесить какие-то флажки.

И дальше флот пошел тихо-тихо, довольно медленно, без помощи воздушников, которым велели вообще спрятаться по трюмам и ждать дальнейших распоряжений.

— Будем надеяться, что это их дракон, — мрачно сказал Кодуш.

Каяр кивнул, хотя и сильно в этом сомневался. Драконы от края мира далеко не отлетали. Никогда. И на помощь бросаться бы не стали. А, следовательно, дракона как-то изловили и притащили к Головному острову. И это точно сделали не те, кто там живет.

— Что же у них там происходит? — озабоченно пробормотал Каяр, когда Кодуш отошел поговорить с племянником.

— Мы поможем, поможем, — прошелестело на грани слуха. — У нас большая сила, мы поможем, поможем.

Каяр кивнул. Хотя точно знал, что этот голос слышит только он один. Начал слышать, когда оранжевые облака стали совсем густыми и потемнели до бурого цвета. Вот тогда этот голос, пытающийся утешить и приободрить, впервые и появился. А еще Каяр изредка замечал нырявшую в облаках светлую крылатую змею. Но этого и вовсе не могло быть. Облака ведь находились далеко, а змея была невелика. Как ее там рассмотришь на самом деле?

— Я схожу с ума, — задумчиво сказал мужчина.

Подумал немного об этом и понял, что данный факт его совсем не пугает. Будто так и надо.

Привязку Лиин увидела только с четвертой попытки. Точнее, после трех попыток, когда решила просто еще раз посмотреть на дракона, не пытаясь рассмотреть ничего больше. И вот именно тогда увидела ее — энергетическую нить. Или канат. В общем, какую-то пакость из странной, отливающей зеленью силы, которая не давала дракону улететь. Она его держала так, словно он был бумажным змеем. Иногда нить растягивалась, и дракону удавалось, дважды взмахнув крыльями, подняться высоко-высоко, под самые облака. А потом вдруг резко сокращалась, дергая дракона поближе к кораблям. И это его неимоверно злило.

Лиин бы тоже разозлило, если бы с ней так обращались.

— Его нужно отпустить, — сказала Лиин.

— Дракона? — спросила девушка, все еще продолжавшая изображать телохранителя.

— Да, — выдохнула Лиин.

— Отпустить? — заинтересовался появившийся за спиной Мален.

Его голос прозвучал так неожиданно, что Лиин дернулась.

— Лиин, ты видишь, что его держит? — уточнил император.

Девушка осторожно кивнула.

Потом ей пришлось описывать привязку и то, как она дергала дракона. Потом Мален велел не высовываться, невесомо прикоснулся к голове, после чего кораблик, все еще сжатый в ладони, стал теплее. А после призрак снова куда-то сбежал.

И Лиин совсем не удивилась, когда во двор опять выскочил бывший придворный маг, со скоростью белки и ее же ловкостью практически взлетел на стену и, присев за бортиком, довольно долго наблюдал за драконом. И хмурился, Лиин это видела, сидел он всего в нескольких шагах от нее. И когда Мирак, насмотревшись, и не перестав хмуриться, спустился со стены и куда-то убежал, Лиин сразу поняла — ни до чего полезного он так и не додумался. Но дракона все равно попытается освободить, вместе со своим кругом. Магическим. И привлечет внимание огромного ящера, способного раскатать весь дом по камешкам.

— Нужно их опередить, — решила Лиин, сжав в ладони кораблик так, что стало больно. — Очень нужно.

И Лиин знала, что сумеет это сделать, но пока не представляла как именно.

Нужно было подумать.

А может наоборот, перестать думать о всякой ерунде, успокоиться и просто смотреть. И тогда решение придет само.

Мирак тоже отлично понимал, что если дракон почует магию в доме, он попросту его развалит, пытаясь добраться до источника. Дракон вообще был тощий, явно оголодавший. Подбирал любую кроху, только демонскую магию «гостей» из Золотых туманов не трогал, слишком она была для него неподходящей.

Мирак понимал, но так же понимал, что дракона нужно отпустить, потому что вовсе не факт, что ему не могут отдавать конкретных приказов. Скорее тот, кто может, сейчас сильно занят. А как освободится, так сразу и начнет управлять действиями дракона.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А может, его попросту устраивает, что сейчас рептилия так вот носится, заставив защитников опустить щиты, попрятаться и затихнуть. Странно только, что этот некто не пытается бросаться чем-то убийственным.

Думает, что у этих щитов тоже столь же чуждая дракону энергетика, как и та, что принадлежит демону, и что защита на месте?

Или действительно готовит что-то грандиозное?

Лучше бы был первый вариант, но бывший придворный маг мало в него верил.

— Нужно его отпускать. Думаю, если мы сфокусируем силу в клинок, мы сможем эту привязку разрезать, — сказала Ловари.

— Проблема в том, что мы можем не успеть ее сфокусировать, — сказала Мелана. — Потолок нам на головы свалится раньше.

— Именно поэтому мы уйдем подальше от этого потолка. В грот. Там и скала, возможно, нас скроет…

Кадмия слабо верила в то, что скроет. Но попробовать все равно надо было. Иначе уже высадившиеся демонопоклонники ворвутся в дом, сметут воинов, у которых не будет поддержки магов, и станут всех вырезать, крича о посвящении жертв божеству. И остановить их никто не сможет. Разве что на все плюнуть и позволить дракону разрушить дворец. Тогда камнями завалит и защитников и нападающих. Хоть какая-то польза.

— Идем в грот, — повторила Кадмия. — И быстро.

— Я вас подстрахую, попробую спрятать, — решил Мален. — Лиин я защиту усилил, развернется, как только ей станет что-то грозить. Там и дракон не сразу прокусит. А еще за ней присматривают.

Кадмия только кивнула, мысленно пожалев о том, что упрямую девчонку не удалось спрятать в школе.

Группа ночных волков и магов спешила по подземному переходу в полузатопленный грот с узким, незаметным со стороны моря, выходом прямо в воду. То ли это был запасной выход для хозяев дома, на тот случай, когда в город уже лучше не соваться, а разные подозрительные кораблики, крутящиеся у самого берега, пока не топят. То ли через этот грот контрабанду доставляли. Предки у Лиин были людьми разнообразными и изобретательными.

Где они в этом гроте сядут, учитывая, что сидеть там особо негде, а где и есть — очень мокро, маги пока не думали. Сначала нужно дойти, а там, может, камни подходящие найдутся. Или неподходящие, но из них можно будет что-то соорудить.

— Быстрей, — подгоняла всех Ловари.

У нее было нехорошее предчувствие.

И казалось, что она что-то выпустила из виду, что-то очень важное. Но вернуться и проверить, к сожалению, было нельзя. Поэтому она старалась не думать о плохом и шла дальше.

— Видишь ее, да?

Лиин настолько увлеклась наблюдением за драконом, что чуть не подпрыгнула, когда за спиной прозвучал знакомый голос.

— Кадмия решила глупостей наделать, — сказал Валад, улыбнувшись и проводя дракона взглядом. Приседать и прятаться самозваный учитель, видимо, не собирался. Стоял себе и спокойно наблюдал за тем, как дракон набирает высоту. Похоже, ни капельки не сомневался, что успеет уклониться, если тот полетит в его сторону. — Нет, у них, конечно, наверняка, получится. Их круг сильный и сработавшийся. Но лучше бы они послали кого-то слабее, потому что лишаться разом половины командования… А у нас война, как бы. И, уверен, Золотые Туманы запросто соберут еще один флот. Страх — отличная движущая сила и неплохое лекарство от лени с самоуверенностью.

— Лишиться командования? — переспросила Лиин.

Самозваные телохранители словно не слышали, продолжали наблюдать за драконом через бойницу.

А может, действительно не слышали. У Валада запросто могут обнаружиться совсем уж неожиданные умения, учитывая, кто он такой на самом деле.

— Да, она считает, что выбора нет. Что кто-то слабее может не справиться и второй попытки уже не будет. Драконы очень быстро учатся. Вот и пошла со своим кругом. Будут пытаться отпустить дракона с поводка. Да. А он из благодарности, не разобравшись, что произошло, наверняка первым делом рухнет вон туда, чуть левее дома.

Валад указал на часть обрывистого берега, как раз в том месте языком выступавшего вперед и, вроде бы козырьком нависавшего над морем. Лиин точно не помнила. Почему-то не обращала внимания.

— Да, рухнет, — продолжил Валад. — И Кадмию, вместе с Меланой, Мираком и другими хорошими людьми, похоронит под кучей обвалившихся камней. И, вероятно, часть дома эти камни утянут за собой.

Лиин одарила бывшего жениха задумчивым взглядом и прямо спросила:

— Что тебе надо?

— Лиин, ты мне доверяешь? — ответил вопросом на вопрос Валад.

— Нет, — уверенно сказала элана и опять посмотрела на дракона.

— Ладно, — ни капельки не огорчился Валад. — А в то, что я знаю чуточку больше, чем все остальные, ты веришь?

Девушка кивнула.

— Я не стал говорить Кадмии. Она бы не согласилась и стала всячески мешать. Нашла бы кого отправить ходить за мной по пятам, бить под руку, напоминать тебе о всяких… хм… глупостях. Так что я ей не сказал.

— Валад, что нужно сделать? — спросила Лиин, которой надоело его виляние.

— Отвлечь дракона, на мгновение, мне хватит, чтобы до него докричаться, достучаться до его мозгов, отбросить назад. Но мне это мгновение очень нужно.

— Чтобы подкрасться со спины, — сказала девушка.

Валад пожал плечами и улыбнулся.

— И что нужно делать? — спросила Лиин.

Дракон кружил высоко в небе и, похоже, что-то высматривал.

— Летать нужно, чтобы он был подальше от земли. И не сопротивляться, когда я дерну. И щит держать. Впрочем, я добавлю еще парочку щитов, ты для него будешь буквально сверкать. И разбить их все разом он не сможет. А потом я его поймаю и поговорю.

Лиин хмыкнула. Посмотрела на самозваных телохранителей, которые сидели все в таких же позах. Нахмурилась и потыкала пальцем в плечо девушку.

Она не отреагировала.

— Не беспокойся, я их просто поймал в сон. Скоро очнутся. Сон совсем слабенький, что-то сильнее заметил бы дракон. А нам пока лучше поспешить к башенке и там подождать пока Кадмия с компанией освободят нашу летающую проблему.

Лиин хмыкнула, но встала и пошла следом за Валадом. Он сказал, что пока ходить безопасно. Пока дракон высматривает спрятавшийся под землей магический круг. Он их чувствует, но определить где точно они находятся, не может. И не сможет, пока они не ударят.

Каяр, облокотившись на борт, смотрел в небо.

Зрение у него странно двоилось. Он одновременно видел продолжавшие темнеть и сжиматься облака и словно бы смотрел из них. И видел множество кораблей. И странную паутину, медленно сплетающуюся вокруг их части. Очень странную паутину, из кусков, сходящихся остриями в центр. И на стыках между частями эта паутина была довольно хрупка. А в центре вообще ломкая. Ну, сравнительно. Просто Каяр знал, что если по ней бить, то только туда, в остальных местах шансов нет.

Еще Каяр видел заполошно машущего крыльями дракона, в плетеном из темной энергии ошейнике и с тонкой нитью, которая его привязывала к чему-то прячущемуся за странной паутиной.

И яркое пятно на земле рядом с домом со-Ялата видел, только не мог понять, что это такое.

А еще видел тоненькую девушку, стоявшую на вершине башенки рядом с высоким мужчиной. Девушку обнимал ветер, поигрывая огненными язычками, вспыхивающими вокруг фигуры. А еще у этой девушки были крылья, только не перьевые. Эти крылья были ураганом и постоянно меняли форму.

Мужчина же был странный какой-то. Казалось, ничего, кроме серого мрака, вокруг него не было. Но стоило присмотрится, и Каяр начинал понимать, что этот мрак что-то прячет. Маскирует. И одновременно не дает вырваться на волю.

Пока Каяр рассматривал мужчину и девушку, непонятное пятно на земле становилось меньше и ярче. А потом стало расти вверх щупальцем.

Дракон это заметил первым. Вытянулся в струнку, немного повисел неподвижно, словно присматривался, а потом стрелой рухнул вниз. И не успел. Потому что пятно вытянулось еще больше, истончилось в светлый росчерк и перерезало нить.

Дракон остановился, словно на стену натолкнулся, потряс страхолюдной головой, а потом раззявил пасть и заорал так, что его, наверное, и в столице услышали. А потом суетливо замахал крыльями, покачался туда-сюда, словно превратился в перо, после чего сложил крылья и рухнул вниз. До земли, правда, не долетел, наткнулся на какую-то защиту, которая тут же разлетелась, выстрелив щупальцами силы, и отбросила дракона.

Ящера это ни капельки не смутило, он кувыркнулся в воздухе, выровнялся и тут же пошел на второй заход. И опять словно натолкнулся на стену, на этот раз воплощенную в девушку с крыльями-ураганом.

И вот тут Каяр ее узнал. И выругался так вдохновенно, что две картинки задрожали и с едва слышимым щелчком слились в одну. И видеть он стал только облака. После чего выругался еще раз, закрыл глаза и стал пытаться вернуть состояние, которое столь неосторожно спугнул.

Валаду верить было нельзя, Юмил абсолютно прав на его счет.

Это Лиин поняла в тот момент, когда самозваный учитель схватил ее за руку, прижал к себе и, заявив, что такой дрожащей овечке надо добавить храбрости, иначе хорошей приманки для крупной рыбки из нее не выйдет, положил вторую ладонь ей на макушку.

Лиин дернулась, пытаясь вырваться, пнула Валада в колено и почувствовала, как разгорается злость, почему-то за спиной. Толкнула Валада так, что он, наконец, отпустил и даже отлетел, едва не свалившись с башенки.

А Лиин засмеялась, огляделась и почему-то вместо того, чтобы все-таки сбросить Валада на землю, взяла и полетела. Или просто высоко подпрыгнула. Огляделась, крутнувшись вокруг своей оси, увидела дракона и на мгновение застыла. Дракон был прекрасен. Он беззвучно разевал пасть, размахивал крыльями и, кажется, был чем-то обеспокоен. И Лиин захотелось его утешить.

— Кис-кис, — проворковала она, подзывая дракона пальцем. — Иди сюда. Ты такой красивый, такой милый.

Саму себя Лиин не слышала, но это почему-то не имело ни малейшего значения.

И то, как дракон, подлетев почти вплотную, резко шарахнулся от рванувшего вперед пламени, тоже значения не имело. Это оказалось очень весело. Лиин даже бросилась преследовать дракона, не обращая внимания на то, что он и сам разворачивается, явно собираясь атаковать.

Дракона хотелось обнять. Погладить гребень.

Все остальное значения не имело.

Даже то, что черный кораблик все так же сжатый в левой ладони начал крошиться и рассыпаться.

Дракону было плохо. Причем это состояние продолжалось так долго, что он уже не помнил, как и когда оно началось. Он просто попал в ловушку, в сеть, напитанную силой демона, обжигавшей сильнее огня разозлившихся из-за чего-то сородичей.

Еще дракон бы молодой и многого не знал. Драконы вообще все узнают на собственном опыте, родители разве что могут удержать, когда мелкий драконенок пытается перестать существовать, провалившись в хаос, из которого драконы когда-то вышли. Драконов всегда туда тянет, даже взрослых и опытных, не говоря уже о детях. Поэтому и тянуть их обратно в мир порядка родители начинают только после того, как дитенок почувствует, что начинает растворяться в затянувшем мелькании силы, поймет, что там не только дающий силу и пищу огонь, но и множество совершенно чуждой энергии, способной сожрать без остатка. Точнее перемолоть и сделать своей частью.

Драконы, увы, не способны слишком многого понять, пока не почувствуют. А попытки почувствовать часто заканчиваются смертью. Или попаданием в такую вот ловушку.

Ловушка из дракона медленно пила жизнь и не давала ему воплотиться в материальную форму. Если бы он сумел воплотиться, то может быть смог бы как-то вырваться. Ну, или хотя бы попробовать.

А потом те, кто его поймал, взяли и выпустили из ловушки. Точнее вытряхнули.

И дракон так обрадовался, что даже не стал мстить, просто попытался сбежать, не замечая, что по-прежнему привязан к ловушке.

Потом он попытался привязь порвать, но она при каждом прикосновении пожирала его силу быстрее, чем он успевал хоть что-то сделать. А это было больно. И страшно. И раздражало дракона, лишая его остатков разума. А вместо разума тело заполнял голод, быстро, пока не проглотил молодого дракона не хуже ловушки, оставив одно желание — побыстрее восполнить потерянную энергию.

Дракон заметался в поисках еды, практически не соображая, что делает. Обо что-то обжегся, не заметив, что поводок, связывающий с ловушкой, исчез. Бросился к сильному источнику и опять обжегся, странно так, словно старший сородич отвесил оплеуху. А потом увидел огонек, странно переплетенный с ветром и, заорав от радости, кинулся к нему. Правда опять получил оплеуху и был вынужден отступить.

Оплеуха оказалась странной, вернувшей дракону разум. Он обнаружил, что пытается атаковать крохотную человечку, что-то бормочущую и тянущую к нему руки. Эта человечка была столь странна, что дракон даже застыл на мгновение, пытаясь разобраться. А потом вспомнил, что люди тоже могут частично состоять из огня. И что эти люди не враги, им даже помогать нужно. Почему-то. И они отлично знают, что лезть дракону под лапы не следует, потому что растопчет, попросту не заметив. И что пытаться обнимать дракона, чуть ли не влезая в пасть, тоже не следует — знали. А странная человечка распахивала руки, бормотала на своем непонятном языке и хваталась за гребень.

Дракон тряхнул головой, отбрасывая ее подальше и рыкнул, чтобы не лезла, потому что голод, только-только отступивший благодаря усилиям какого-то почему-то невидимого сородича, опять начал ворочаться и требовать сожрать источник пламени, вместе с окутывающим его ветром. Переварится.

Человечка кувыркнулась в воздухе, раскинула руки и засмеялась. А потом возмущенно завопила, когда кто-то, видимо старший человек, накинул на нее силовую петлю и потянул к земле.

— Там, — прозвучало сразу со всех сторон.

Дракон покрутил головой, но еще одного летающего человека, не говоря уже о сородиче, не заметил.

— Внизу. Ты не видишь, они от тебя спрятались. Но они внизу есть. Те, кто тебя поймал. А у них есть сила, которую они у тебя украли. Внизу, — опять зазвучало со всех сторон.

Дракон заклекотал и с интересом посмотрел на остров с городком, прилепившимся у берега, словно лишайник — к пню.

— Не остров, они на воде, весь залив заняли, — подсказал невидимка.

И дракон больше не думал. Просто бросился вниз, натолкнулся на преграду из чуждой силы, но, пока она его отталкивала, успел сквозь нее рассмотреть корабли. И воронку ловушки, от которой постепенно вытягивалась новая нить-поводок. Злобно рявкнув в небо, дракон сделал круг и опять бросился на преграду, решив, что либо ее сломает, либо сам разобьется. Но опять не дающую принять материальную форму ловушку не вернется и жрать себя живьем не позволит.

Маялина стояла за спиной мужа, обнимая его за талию. Зачем, она понятия не имела, но он сказал, что это ему помогает успокоиться. А без спокойствия, похоже, ничего не получится. И она даже расспрашивать не стала, зачем ему это спокойствие. Нужно, значит нужно. Она постоит. Тем более вот так вот стоять было приятно.

Вокруг бегали моряки, готовясь к битве.

Фиалку пытался загнать в каюту капитан. А она от него величественно отмахивалась, говорила что-то о защите и утверждала, что безопасность каюты преувеличена.

На носу стоял юнга и увлеченно размахивал разноцветными флажками. Это что-то значило, но Маялина не знала, что, и старалась на мельтешение флажков не отвлекаться. Каяру ведь нужно спокойствие. Так что лучше вообще закрыть глаза, ни о чем не думать и делиться этим самым спокойствием.

Перед лицом трепетал серебристый змеиный хвост, словно зовя за собой, еще выше, а потом резко вниз, сквозь облака. Окинуть взглядом пейзаж и опять спрятаться. И опять вынырнуть.

А может это просто ветер в лицо бил. Каяр уже был не уверен. Потому что он опять одновременно видел две картинки. Море и идущий впереди корабль. Море и множество кораблей внизу.

Дракона Каяр почему-то увидел не сразу. Возможно потому, что обладательница серебристого хвоста его игнорировала. Он для нее был не опасен и вообще не нужен. Он для нее словно не существовал. Поэтому дракона пришлось высматривать, делая для этого усилие и едва опять не потеряв возможность смотреть сверху. Зато когда, наконец, увидел, больше он из поля зрения не пропадал. Бился, как бабочка о стекло фонаря, об защиту, колпаком возвышавшуюся над заливом. Неправильно бился, попадая куда угодно, кроме той точки, где сходились части этой защиты и где можно было ее пробить.

— Нужно ему сказать. Показать, — попытался Каяр объяснить опять спрятавшейся в облаках крылатой змее.

— Показать? — удивленно прошелестело в ответ. Ветром прошелестело. Плеском волн о борт. И, кажется, отозвалось криком чайки. — Не увидит, не желает. Увидит, пожелает съесть. Мы сила, он слабость. Слабости хочется силы.

Змея непонятным образом увеличилась и спиралью обвила коричневое облако, словно пыталась показать ту самую силу.

— Нужно помочь, — сделал еще одну попытку Каяр.

Змея застыла над облаком, трепеща крыльями, словно задумалась, а потом прошелестела:

— Помочь. Ударить. Расширить.

И Каяр согласился, хотя и не был уверен, что она его поняла правильно.

— Направить. Я твоя сила, направить. Я меч. Направить.

Каяр закрыл глаза, чтобы не видеть море за бортом корабля и чтобы осталась только одна картинка, глубоко вдохнул и просто взмахнул рукой в направлении точки, в которой сходились части защиты демонопоклонников.

И змея, словно он ее толкнул или бросил, стрелой сорвалась с неба и полетела вниз, утащив за собой почти черное и ставшее совсем крохотным облако. Дракон, которого змея едва не чиркнула облаком по носу, резко шарахнулся в сторону, опять противно заорал, а потом на мгновенье застыл, вытянув шею вниз, и бросился следом. То ли учуяв силу, до которой до сих пор не мог подняться из-за нити, а потом слабости, то ли увидев, куда эта сила стремится.

И вспышку до самого неба Каяр увидел даже через веки. Кругом стали бегать, натыкаясь друг на друга, и материться. Маялина за спиной сжалась в комок и вцепилась так, словно боялась, что кто-то сейчас попытается ее оторвать от мужа. Всех и все перекрикивала Фиалка, холодно требуя успокоиться, замереть и подождать, пока зрение придет в норму.

А крылатая змея, прошив своим телом какой-то непонятный камень с письменами, а потом и корабль, на котором он находился, нырнула глубоко-глубоко, проглотила зазевавшуюся рыбину и устремилась наверх. Туда, где с треском и трубным ревом ломал корабли дракон, молотя по ним еще одним камнем, сочившимся огнем и силой. Вынырнув, змея сделала круг над головой дракона, легко, как раскаленным ножом сквозь масло, прошила насквозь еще один камень и поймала несколько вкусных языков пламени.

Дракон, раскрошив в щебень первый камень, практически перепрыгнул на пытавшийся выбраться из свалки корабль, как удав заглотил еще один камень и как-то странно, скачком, подрос, стал мощнее и, кажется, даже засветился. Победно взревев, он устремился в небо и оттуда рухнул на корабли, уже не за украденной силой, а просто из мести, чтобы неповадно было драконов ловить. Змея еле успела убраться с его пути. Обшипела его, как дама полусвета, чей наряд умудрился обрызгать грязью нетрезвый кавалер, и поспешно рванула в небеса. Оттуда она немного понаблюдала за буйствующим драконом. Дождалась, пока он не встряхнется, как большой пес, а потом нырнет в появившийся перед его носом портал. И удовлетворенно покачав хвостом, поспешила к Каяру. И, кажется, пропала, просто нырнув в его грудь.

А потом Каяр взял и уснул, завалившись на Маялину и опять ее испугав. Но об этом он узнал позже.

Глава 28

Разбор полетов

Плавающие на воде обломки собирали три дня. Более-менее целые корабли перегнали в дальнюю бухту, совсем недавно облюбованную пиратами, но освобожденную по первому же требованию. Что делать с командами, снятыми с этих кораблей, и с людьми, выловленными из воды, никто толком не знал. Адмирала то ли сожрал, то ли просто утопил дракон. Офицеров, имевших право его заменить, то ли не было, то ли они не признавались в этом. Даже капитанов удавалось отыскать с большим трудом, но они практически ничего не знали, кроме того, что король приказал им идти к Хребту Дракона.

Спустя два дня, допросив всех, кого только можно, удалось выяснить, что весь этот огромный флот прислали для того, чтобы найти какой-то артефакт. Какой именно, похоже, знал только адмирал. Но, в принципе, догадаться было несложно.

— Пора демонстрировать обманки, — со вздохом сказала Кадмия Ловари, когда ей об этом доложили.

Она, да и не только она, была уверена, что обманки понадобятся не скоро. Но у короля, видимо, было противоположное мнение.

Где-то на пятый день после грандиозного сражения Кадмия готова была отдать пленников в жертву демону. Их было слишком много. Их нужно было кормить и поить. А еще охранять. Да и деть особо некуда.

А ведь когда недоломанный драконом флот разгромила вовремя пришедшая помощь, появилась надежда, что все самое плохое уже позади. Кодуш бол-Мадьяса вообще оказался подарком судьбы. Он грамотно распределил силы, не дав никому выскользнуть из ловушки. Напал не раньше, чем исчез дракон, разумно не став привлекать к себе его внимание. У него на кораблях обнаружились сильные маги и куча головорезов, которых не смутило бы, наверное, даже сошествие всех богов разом, не говоря о каком-то драконе.

Так что и без того дезориентированные остатки демонопоклонников особых проблем не доставили. Гораздо сложнее оказалось справиться с теми, кто успел высадиться. Большинство, к счастью, дисциплинированно сидели у моря и смиренно наблюдали за разгромом флота, ожидая нападения на себя любимых. А меньшинство успели уйти в город. И их приходилось вылавливать в подворотнях, чужих садах, а то и домах. Одна компания, оторвавшаяся от основной массы, даже успела заняться жертвоприношением первого попавшегося человека, но демон, к счастью, не откликнулся. Видимо был занят чем-то более важным.

— Все, — сказала Кадмия, приказав жертвоприносителей повесить, а потом выбросить в море. — Больше никакой маскировки. Плевать на крыс, дерущихся за золото. Корабли должны быть здесь. И должны быть готовы отразить любое нападение.

Спорить с ней на этот счет никто не стал. Впрочем, как и поддерживать. Просто никого, кроме нее, в кабинете не было, все были слишком заняты.

Больше всех, конечно, Валад. Он носился как в зад ужаленный, тряс чертежами, проверял и перепроверял связь понятного только ему центра с артефактами, которые как раз успели развезти по местам, потом что-то пересчитывал и страшно ругался.

Попутно Валад надоедал целителям вопросами о том, не проснулся ли Каяр и утверждал, что должен срочно что-то придумать.

От требований объяснить, что именно, Валад попросту отмахивался и убегал к своим чертежам.

А виноватым он себя не чувствовал. Вообще. Он, по его словам, все контролировал. А на вопль Кадмии о том, что бы он делал, если бы дракон навредил Лиин, Валад устало улыбнулся и объяснил, как маленькой:

— Не навредил бы. Она сейчас практически огненный маг. И летать умеет. Она почти что дракон, только маленький и человек.

Кадмия Валада обозвала и попыталась придушить.

Каран, всего пару часов назад набивший великому магу морду и едва не свернувший ему шею, стал оттаскивать любимую женщину. Утверждая при этом, что ослабленных и больных бить нельзя. На что Кадмия опять ругалась и напоминала, что сам он бил морду, когда Валад вообще еле стоял на ногах, и, не стесняясь, улыбчивой Лиин, успевшей тоже попинать бывшего жениха.

— Идиот! — орала глава ночных волков. — Недоумок! Ты что не понимаешь, почему никто не пытается лезть к драконам? Да кого спасало то, что он огненный маг? Да они корабли не различают!

— Корабли они не различают, — не стал спорить Валад. — И крошечных огненных магов на их палубах практически не видят, поэтому и топят, если подойдут ближе, чем надо. Но здесь другая ситуация. Здесь Лиин была перед самой его мордой, ее невозможно было не заметить. А еще она не боялась. А значит, для дракона не была агрессивной и не представляла опасности. Для них страх и агрессия неотличимы.

— Идиот! — не желала уняться Кадмия, правда вырываться все-таки перестала. — Вот что бы ты делал, если бы Каяр не появился?!

— Умер бы в очередной раз, выложившись до донышка. Но защиту бы разбил, я видел, куда бить, и моей всей силы там бы хватило, — преспокойно объяснил Валад.

— Кретин! — злобно рявкнула Кадмия и с громким топотом ушла.

А Лиин осталась. Непонятно зачем. И увести ее смогли только лекари с помощью уговоров, посулов и напоминаний о ребенке. Хотя почему хотела оставаться рядом с Валадом, Лиин тогда не понимала. Она тогда вообще мало что понимала. И только утром следующего дня сообразила, что старалась держаться поближе к Валаду потому, что Юмил об этом попросил.

— Идиотизм, — прошептала девушка и отправилась на поиски запропастившегося лекаря выяснять, можно ли пойти домой. Лиин обуревала жажда деятельности. Она понятия не имела, чем займется, но что-то делать должна была. Причем, немедленно. Так оно будет правильно.

Домой Лиин отпустили, велев попить чайчик из каких-то укрепляющих травок и следить за самочувствием, сразу же обращаясь к ближайшему лекарю, если что-то будет не так. Правда, дойти домой Лиин не успела, ее перехватила улыбчивая девушка, оказавшаяся служанкой Фиалки, и повела к своей хозяйке. И почти весь день Лиин вместе с Соррой утешали Маялину, рассказывали веселые истории и в целом неплохо провели время. И даже жажда деятельности на время отступила. Видимо, решила не портить такой хороший девичник.

На самом деле Ромул был сердит на трех человек.

На Тиваша Калату, который, конечно, был отличным, да и незаменимым на данный момент главой службы контроля и защиты. Но, при всех его неоспоримых достоинствах, он служил вовсе не Ромулу. И мог в любой момент и исчезнуть столь же неожиданно, как появился, и попросту прирезать ставшего не нужным императора. В последнее Ромул, конечно, не сильно верил. Просто точно знал, что во главе этой службы должен стоять преданный именно ему человек. Но, в данный момент, Тиваш единственный вариант. Замены ему попросту нет. Что только больше злило. Несмотря на то, что Калата был неизменно вежлив и разговаривал с императором подчеркнуто уважительно.

И на самом деле Ромул вовсе не был уверен, что глава контроля и защиты ничего важного не скрывает. Скорее, даже наоборот. А заставить его об этом важном рассказать Ромул не мог. Стража здесь не поможет. Да и верные маги вряд ли справятся. А тем, кто не принес клятву, Ромул доверял еще меньше, чем Тивашу.

Вторым человеком, все больше злившим Ромула, был Мален. Точнее, он был не человеком, а призраком и почему-то игнорировал все попытки его вызвать. И вот думай теперь, что на тех островах случилось и почему он не появляется.

А случиться на самом деле могло что угодно. И не учитывать это случившееся было нельзя. А Мален не появлялся.

Третьим человеком, злившим императора, была Радда. Прекрасная девушка. С отличным, на самом деле, происхождением. С чудесным характером. И была бы она просто образцом настоящей элана, если бы не ее работа.

Работа заставляла ее не подпускать Ромула к себе слишком близко. Заставляла быть вежливой, но холодной. Радда даже улыбалась все реже, видимо, пытаясь увеличить дистанцию. Из чего вовсе не глупый Ромул сделал вывод, что быть ночной волчицей девушке нравится, и бросать эту работу даже ради императора она не собирается. При этом, если посмотреть с другой стороны, становилось понятно, что и предавать Ромула она не собирается. Поэтому изо всех сил держится подальше от ситуаций, где это сделать будет слишком просто. Где ей будет достаточно получить приказ.

Так что Радда была просто чудесной девушкой, честной, благородной, смелой, талантливой и красивой. У нее даже происхождение, несмотря на то, что предки промотали все состояние, было достаточным даже для замужества с молодым императором. И ни один совет не посмел бы ничего сказать. Точнее, они бы посмели, и наверняка бы начали протестовать. Но все эти протесты разбились бы о законы и об имя семьи девушки.

Так что все дело в работе.

Которая для Радды была ценнее, чем какой-то там Ромул.

В общем, император злился всего на троих. Зато вымещал эту злость на великом множестве людей. Не сказать, чтобы ни в чем не повинных. Но большинство точно не было виноватым в плохом настроении императора. Ну, не с самого начала. И не все.

Как ни странно, у некоторых людей, привыкших требовать, повелевать и ни с кем не считаться, обнаружилось что-то вроде интуиции, вовремя подсказавшей, что с мрачным, как грозовая туча, императором лучше быть вежливым и изо всех сил придерживаться этикета. Зато у других эта интуиция отсутствовала напрочь, и они очень удивлялись, когда Ромул отвечал им взаимностью, отказываясь бояться и уважать столь великих людей. А еще подданные, которым столь не вовремя захотелось что-то потребовать, вдруг обнаружили, что у императора очень буйная фантазия. И в ответ на возмущенный вопль о том, что он должен уважать столь древнюю фамилию, на которой все держится, фамилию, прославившую себя в веках, фамилию, перед которой трепещут пираты и жители Золотых Туманов, Ромул вдруг улыбался и говорил:

— Хорошо. Раз перед вами трепещут пираты, вы и отправитесь выяснять, почему они столь безнаказанно щиплют купцов у Рукава Белой Девы.

Обладатель грозной фамилии тут же назначался ответственным за этих пиратов. Ему вручались соответствующие бумаги и императорское повеление разобраться и не возвращаться, пока не разберется.

А дать флот для решения проблемы император почему-то забывал. Да и зачем там какой-то флот, если пираты и так трепещут?

И обладатели чудесных фамилий вдруг обнаруживали, что попали в безвыходную ситуацию. Отказаться они не могли, потому что это сразу же превращало их в бунтовщиков. Поднять настоящий бунт не получалось, потому что перед горожанами была тут же зачитана «радостная весть» о «доблестном борце с пиратством» и горожане сильно бы удивились, что «радостный борец» не горит желанием бороться.

А друзья и союзники, которые могли бы помочь поставить императора на место, либо успевали получить свои повеления, либо предпочитали затаиться и посмотреть, что будет дальше. Потому что у Ромула вдруг обнаружилась непонятная сила, и прошел слух, что он сумел договориться с Ловари. Да и Тиваша кто-то там узнал.

Кое-что Ромула, правда, радовало. Ему удалось выдать двух самых глупых и надоедливых невест замуж. В качестве награды за проявленный героизм во время штурма дворца чернью. Бедные награжденные, не вовремя решившие «просто поговорить с императором», никакого героизма за собой не помнили, но слов, чтобы возразить против свалившегося на них счастья, так и не нашли. А девицы еще и довольны остались вполне себе удачным замужеством.

Ромул бы выдал замуж и больше поднадоевших невест, но, к сожалению, холостяки оказались не столь глупы и предпочли на глаза императору не попадаться. А главе прибрежного патруля пришлось торжественно отрубить голову, слишком уж много грешков он насобирал за время прошедшее со дня смерти Малена. Словно специально этой смерти дожидался и сразу же взялся за совершение давно запланированного. И не раскаялся, когда предстал перед свидетельским собранием, перед которым лично Тиваш зачитал список этих грешков, хотя там одного доказанного сотрудничества с проникавшими тайком в столицу магами из Золотых Туманов уже хватало для казни. И до конца не верил, что Ромул рискнет именно казнить. А потом еще и кричал, что он пожалеет, и что кто-то отомстит. Возможно, даже те самые маги из королевства.

После этой казни великие и благородные, все еще желавшие указать Ромулу на его неопытность и свою незаменимость, как-то попритихли и затаились. Видимо решили присмотреться к молодому императору и решить, что с ним делать дальше. Самые умные засылали ходоков к со-Яруна и пытались что-то загадочное выяснять у него. Или договариваться с ним о чем-то не менее загадочном. Ромулу оно было даже не особо интересно, хотя он и понимал, что не прав.

Зато ему очень хотелось выяснить, где носит Малена, и почему он не приходит? Что случилось на Хребте Дракона, и почему Тиваш ни капельки не обеспокоен слухами об огромном флоте, который стер ночных волков с лица земли? А самое главное — понять, что теперь делать с Раддой. Потому что именно с ней что-то сделать очень хотелось. Иногда выгнать с позором, за шпионаж и несоответствие светлому образу эланы. Иногда где-то запереть, чтобы не подвергала себя опасности. Иногда просто подойти и велеть вести себя как раньше — тепло и доброжелательно.

Но Ромул не делал ничего. Потому что если сделает — шаткое равновесие нарушится и непонятно, что перевесит. И Тиваш в этом случае толкать это равновесие в правильную сторону не станет. Он, скорее, поможет девушке скрыться, а потом будет разводить руками и рассказывать о ее мастерстве, позволившем столь нахально сбежать. А позволить ей сбежать Ромул не мог, хотя временами и хотел прогнать.

Впрочем, оказывать ей знаки внимания он тоже не мог. Особенно после того, как во дворец приехала средняя дочь прима со-Квира и стала попадаться на глаза молодому императору едва ли не чаще невест. А Тиваш еще и жизнерадостно предрек, что скоро дворец будет наводнен девицами на любой вкус. И это хорошо. Потому что папаши этих девиц, наконец, решили, что императора проще женить в свою пользу, чем пытаться от него избавиться. И посоветовал никого из этих девиц не выделять, просто чтобы разные советники и благородные мужи не решили, на кого сделать ставку и с кем договариваться в первую очередь.

В том, что договариваться с самим Ромулом все еще никто особо не будет стремиться, он был уверен.

Как и в том, что со-Яруна, блюдя интересы своего семейства, фактически уже договорившегося с императором, постепенно их переубедит, не забыв и о своей пользе.

И самой большой проблемой сейчас были Золотые Туманы и дерущиеся за золото адмиралы. Лезть ни туда, ни туда Тиваш и со-Ярна дружно не советовали. Пока, по крайней мере. А глава службы контроля и защиты еще и практически поклялся, что Золотые Туманы пока заняты поиском каких-то артефактов и столицу особо беспокоить не будут. Из чего Ромул заключил, что последние новости он знает, просто почему-то не желает ими делиться.

И это неимоверно злило.

А еще то, что заменить Тиваша было некем, и родственник советника со-Яруна был вовсе не вариантом.

— Вот ты уж точно не виновата, — уверенно сказал Мален печальной Лиин. — И ничего страшного не произошло. В кораблике просто закончилась энергия.

Лиин вздохнула и провела ладонью по невидимой преграде, защищавшей Малена от желающих его именно сейчас призвать. Преграда призрака попросту не выпускала. Сидеть под ее защитой Малену было не особо приятно, но оказаться вдруг в центре ритуального рисунка именно в тот момент, когда действительно не сможет солгать вызывающим… это было бы гораздо неприятнее.

— Не переживай. — Мален улыбнулся. — Вернется Микал, вырежет новый кораблик, лучше прежнего, его наполнят энергией и у меня будет хорошая и прочная привязка. Попрочнее предыдущей, Микал более способный артефактчик, чем Савиш, его поделки больше силы вмещают.

— Но… — тихонько произнесла Лиин.

— И это было отличное приключение. Никогда не думал, что смогу щелкнуть дракона по носу, а он шарахнется и станет выделывать кренделя крыльями, как перед старшим, которого надо слушаться. Я себя чувствовал таким большим и грозным.

Мален улыбнулся и подмигнул.

Лиин в ответ вздохнула, потеребила пояс и посмотрела в окно.

— Интересно, что сейчас делает Юмил? — спросила скорее саму себя, чем призрака.

— Да все с ним в порядке, — без тени сомнений уверил Мален. — Было бы не в порядке, Кадмия бы не пиратов и подчиненных гоняла, а плела поисковую паутину, ходила бледная и держалась за руку Карана при каждом удобном случае.

Лиин удивленно посмотрела на собеседника, и он объяснил:

— Она чувствует, когда ему плохо. Когда ты его спасала из плена партизан, она даже расчесаться забывала, злилась по любому поводу. Там бы и слепой заметил, что что-то не в порядке.

Лиин вздохнула.

— Как только смогу, отправлюсь узнать, что у него там происходит, — пообещал Мален совсем сникшей девушке.

И она только кивнула. А о том, сможет ли так же чувствовать своего ребенка, задумалась, только выйдя из маленькой комнаты.

Каяр первые два дня после того, как очнулся, провалялся пластом, почти ничего не соображая из-за накатывающей волнами боли. Боль была какая-то странная, было непонятно, что вообще болит. То ли все сразу. То ли что-то не существующее.

Лекари не понимали, что с ним происходит. Было похоже на магическое истощение, просто какое-то необычное, и они ни за что не могли бы поручиться. И энергию в пациента вливали медленно и осторожно, совсем крошечными порциями, требуя наблюдать за собственными ощущениями.

Потом пришел Валад. Бледный, побитый, но подозрительно жизнерадостный. Он удачно вписался в то время, когда предыдущая волна боли успела угаснуть, а следующая пока не накрыла, и Каяр ему даже обрадовался. Смотреть на озабоченных странным состоянием пациента лекарей он уже не мог. А тут новое лицо, причем, без сочувственного взгляда и скорби на лице.

Валад постоял немного над Каяром, расспрашивая о разных пустяках. Потом зачем-то немного потаращился на потолок. И только после этого обратил внимание на мрачно сопящего лекаря.

— Ему нужно больше энергии, — заявил уверенно. — Он сейчас практически любое количество проглотит и не заметит. А излишки еще и привяжет к себе в качестве хвоста. Думал, хуже будет. А тут просто истощение, даже не полное.

Лекарь кивнул и ушел, не став задавать дополнительные вопросы.

А Валад еще немного постоял, а потом велел:

— Рассказывай. Подробно. Иначе я не смогу толком тебе объяснить, что с тобой происходит.

И Каяр рассказал. И про крылатую змею, и про облако, и про свое двоящееся зрение.

— Троящееся, — тут же поправил Валад. — Ненаблюдательный ты. Как бы ты мог одновременно видеть море перед собой, корабли с неба и змею, ныряющую в облаке, если бы зрение всего лишь раздвоилось?

Каяр зачем-то хмыкнул.

— Поздравляю. — Валад насмешливо улыбнулся. — Теперь ты у нас самый сильный маг. И я уже даже нашел тебе работу.

Каяр удивленно похлопал глазами.

— Ты теперь, главное, выздоравливай. Я все объясню, когда будешь способен воспринимать сказанное. А то тебе сейчас станет плохо и будет вовсе не до ценной информации.

Каяр виновато пожал плечами.

— Выздоравливай! — повторился Валад, с чем и ушел, оставив Каяра мысленно возмущаться и недоумевать.

Правда, в одиночестве он долго не пролежал. Сначала пришла боль, вроде бы не такая сильная, как раньше. А потом и вовсе лекарь с кристаллами-накопителями. И боль, словно захлебнувшись во вливаемой энергии, трусливо отступила.

— Начать придется издалека, так что если у кого-то множество важных дел… — Валад с намеком посмотрел сначала на Кадмию, которая сбежала от учениц, потом на Лиин, которая оставила управляющего самостоятельно разбираться с жалобщиками, требовавшими помощи и компенсации за нападение флота Золотых Туманов.

Кто уж там этих жалобщиков надоумил, Лиин даже не представляла, но подозревала, что сам надоумивший стоял пока в сторонке и ждал, чем это все закончится.

— Мы никуда не уйдем, начинай свой рассказ, — велела Ловари.

И рукой помахала для большей понятливости.

Валад в ответ хмыкнул. Потом состроил задумчивое лицо и стал медленно переводить взгляд с комода, стоявшего у стены, на вазу с сухоцветами, с вазы — на стул с резной спинкой, со стула — на шкаф, покрытый черным лаком, со шкафа — на окно, за которым как всегда кто-то кричал.

— Мы не уйдем, — поддержала свекровь Лиин, подозревая, что Валад специально тянет время, рассчитывая, что часть слушателей, не дождется обещанных объяснений, и с позором откланяется.

— Я бы предпочел давать объяснения, когда прибудут все нужные мне люди, включительно с Марком, Микалом и даже Айдэком, — сказал Валад, откинувшись на спинку кресла. — Но раз вы настаиваете, потом сами все им перескажете.

Кадмия только вздохнула. Остальные промолчали.

Кроме Кадмии и Лиин, послушать Валада пришли: Каяр, которого позвали, Мелана, которая как раз пыталась понять, что у него с энергетическими каналами, две молоденькие волчицы, вообще непонятно откуда о предстоящем рассказе узнавшие, Сорра, поглаживавшая живот, Каран и Мирак, решившие поддержать Кадмию. И вся эта компания стояла полукругом у кресла, что, по идее, должно было Валада раздражать, но на деле почему-то веселило.

— Ладно, если вы не можете подождать… — пробормотал Валад и встал.

Собравшаяся компания дружно проследила за тем, как он идет к столу, а потом за него садится. Переглянувшись, они пошли следом. Понаблюдали, как Валад прямо над столешницей выплетает непонятно что из слабо светящихся энергетических нитей. Подождали, пока он опять помолчит в свое удовольствие, а потом послушно собрали по комнате стулья и сели напротив, потому что Валада стоявшие над головой люди все-таки раздражали, просто он этого не показывал.

— На самом деле все и просто, и сложно, — наконец заговорил великий маг. — Я вообще сразу понял, что произошло с Каяром, еще в тот момент, как с небес рухнул воздушный кулак невероятной мощи, просто не поверил, не пожелал поверить…

— Воздушный кулак? — удивленно переспросила Кадмия.

— У Каяра? — не менее удивленно спросила Мелана.

— Не у Каяра, у тебя. — Валад одарил Мелану насмешливым взглядом. — Ты, наверное, подзабыла, милая, но когда маги собираются в круг, накопленная сила принимает конкретный вид. Иногда совершенно случайно сориентировавшись на кого-то одного, влившись в его стихию. Иногда выбрав именно ее потому, что этот маг самый сильный в круге. Иногда потому, что менее усталый и более сосредоточенный. В этот раз выбор пал на Мелану, и сила, которую оттолкнула демонская защита, оказалась податливой для воздуха. А Каяр просто воспользовался готовым. На самом деле, ведь огненный кулак от воздушного практически не отличается. Просто стихия разная.

— Значит, он как-то поймал отброшенную силу и использовал ее? — удивилась Кадмия.

— Да. По сути, он сделал именно то, для чего мы создаем фокусирующий рисунок. Использовал накопленную силу.

— Так… — задумчиво сказала Кадмия.

А Мелана нахмурилась, покачала головой, а потом спросила:

— Ты ведь не хочешь сказать, что это балбес непонятно как стал чем-то вроде командиров?

— Хочу, — разочаровал ее Валад.

— Каких еще командиров?! — с опаской спросил Каяр.

— Вот поэтому я и говорю, что начать придется издалека, — со вздохом сказал Валад и самодовольно улыбнулся. — Понимаете, в одном из пределов есть мир, в котором маги гораздо сильнее, чем где бы то ни было. Они там условно бессмертны, то есть, не подвержены старению. А все из-за того, что тот предел находится слишком близко к божественному. А может, и не находится, может, это он и есть. Просто боги живут в разломе, твари в горах, а люди в долине. Ну, это не столь важно и рассказать может даже Мелана. У нее эти воспоминания о прошлой жизни тоже есть. Важно другое. Как я уже говорил, город защищает громадный артефакт-накопитель. Собственно, сам город частично этот артефакт и есть. А еще в городе есть люди, которые могут воспользоваться накопленной мощью. Они сами по себе сильные, но артефакт делает их еще сильнее. И нам, хотя наш артефакт получится значительно слабее, такие люди тоже нужны. В том мире они называются командирами и отвечают каждый за своей сектор — часть города. А у нас пока есть только Каяр. На его счет я абсолютно уверен. Остальных кандидатов придется испытывать, возможно, они не смогут провести сквозь себя столько силы.

— Почему ты в нем уверен? — понятливо спросила Лиин, когда Валад замолчал.

— Потому что он совершил невозможное, — неожиданно ответила Мелана. — Он достиг высокой волны. Хотя это невозможно нигде, кроме того города. Теоретически невозможно.

— А на практике никто этих возможно достигших не искал, — проворчал Валад. — И теперь у нас есть живое доказательство ошибочности этой теории. Хотя я все равно не понимаю, как оно могло получиться. Он ведь даже связующих не видит. Да никто здесь их не видит, энергетики в мире не хватает, и маги сравнительно слабые для таких умений. И тут на тебе, парень ни с того ни с сего эти связующие рвет, воплощает свою алартай в крылатую гадину и крушит вражеский флот. При этом он остается жив, здоров и относительно нормален. А полностью нормальным он никогда не был.

— Какую еще алартай? — спросил Каяр.

— Свой дар. То, что позволяет тебе быть магом. В некоторых мирах его называют источником, в других сосредоточием, но сути это не меняет. Дар привязан к человеку. Именно привязан, а не является его частью. Поэтому дар можно отобрать, не повредив физическое тело. Разум, правда, повредится, но это так, отдельная история. Еще дар можно отпустить самостоятельно. А в некоторых случаях отпущенный дар даже не бросает своего человека, а остается рядом, выиграв в мобильности, что ли?

Валад почесал макушку и вздохнул. Видимо, и сам не очень хорошо разбирался в том вопросе, который пытался прояснить для всех остальных.

— И что теперь? — задал следующий вопрос Каяр.

— Что-что… теперь ты очень сильный маг. Просто потому, что тебе не надо проводить энергию по связующим — не сильно широким каналам. Ты не будешь терять ее в процессе. Просто вобьешь сразу куда бы там ни было… Хотя в твоем случае все слишком странно. Ничего проводить толком ты не умел, просто швырялся чистой силой, ни во что ее не воплощая. В общем, не знаю, возможно, это даже хорошо, потому что ты не видишь особой разницы между тем, что было и тем, что стало. Не исключено, что именно поэтому твоя сила от тебя не улетела при первом же удобном случае. Да ты и не знал, что она может улететь. Не важно. Важно то, что теперь тебе не надо учить плетения, ты можешь спокойно заниматься любимым делом — швыряться энергией. Потренируешься общаться со своей змеей, наверняка сможешь наполнять энергией амулеты и чужие плетения. А то и свои создавать, просто пожелав и представив, как оно должно быть. В общем, потренируешься, сам все поймешь.

— А почему его сила — змея? — спросила Сорра.

— Демоны его знают. Есть теория, что алартай воплощаются в то, что хотят видеть их хозяева. Или в то, что они невольно увидели. Вот Каяр увидел всполох, а его воображение нарисовало змею в небе. Змею в итоге он и получил.

— Дела, — сказала Кадмия.

— Да, дела, — не стал спорить Валад. А потом широко улыбнулся и жизнерадостно сказал: — Зато теперь у нас есть маг, который может держать защиту и разгонять врагов. И пока даже его одного хватит. Остальным в любом случае придется переехать на другие острова, чтобы правильно распределить силу. Надо еще посчитать в спокойной обстановке. А то пока не развернем защиту, куда их отправлять, точно знать не будем. Зато можно порадоваться тому, что защита у архипелага будет сильная и равномерная. И даже если какой-то флот притащит с собой драконов, у нас будет что им противоставить.

Присутствующие довольно дружно закивали.

Каяр о чем-то задумался. Валад немного поотвечал на дурацкие, по его мнению, вопросы, а потом сказал, что разбираться и познавать придется на практике. А то пока не увидишь, не поймешь. Одна из девчонок-волчиц напомнила, что пришла сюда для того, чтобы поговорить о пленниках, точнее, об их части. Среди демонопоклонников оказались то ли пираты, то ли наемники, которые теперь клялись, что их заставили и они ни в чем не виноваты. Отпускать их, конечно, было нельзя, особенно просто так, но как-то использовать точно можно. Да и допросить не мешало, вдруг они совершенно случайно узнали что-то важное. Один уже и без расспросов рассказал, что дорогого нанимателя его король заставил отправиться на поиски артефакта. Того самого, который якобы украли у императора. Король Золотых Туманов почему-то решил, что сможет этот артефакт приручить.

— Обманки, — мрачно напомнила Ловари.

— Не беспокойся, слухи о поисках неизвестно каких сокровищ группами по сто, а то и тысячу человек уже и без нас распространяются, — сказал Каран. — Микал очень ценное приобретение на самом деле, и его мозги стоят дороже, чем его же дар и прочие таланты. И Мирт прислал птицу, они уже подошли к островам, скоро будут здесь. К ним еще и какие-то купцы с провизией и беженцами по дороге пристали.

— А среди беженцев наверняка шпионы, — проворчала Кадмия.

— Вычислим, — легкомысленно сказал Валад, заслужив грозный взгляд. — А вот что делать с пленниками? Кормить такую ораву нам абсолютно не выгодно. Отпускать их нельзя. Лиин, ты что думаешь?

— Я думала, их демон убьет, — призналась хозяйка островов.

— Увы, те же наемники-пираты рассказали, что часть морячков чистые и не принадлежащие, — сказал Каран.

Лиин посмотрела на него с интересом.

— Они не успели ничего у демона попросить, — объяснила Кадмия. — Ну, или поняли, что это наверняка закончится очень плохо, как только демон проголодается. Так что просто взять и сожрать он их не сможет. Потому, что не видит как уже пойманную добычу.

— Тогда, может… — Лиин провела ладонью в воздухе загадочную линию, но ее поняли.

— Нет, не может, — уверенно сказала Ловари. — Это враги, просто похитрее или поумнее других. Из тех врагов, которых на свою сторону перетягивать нельзя. Они слишком сильно боятся своего короля и свое божество. Иначе сюда бы не отправились. А если не боятся и отправились в надежде получить добычу, все еще хуже. Проклятье. Хоть бери и топи их.

Топить даже Валад не захотел, проворчав, что в случае чего будут приманкой для очередного дракона. Как он заставит дракона клюнуть на эту приманку, Валад объяснить отказался.

Микал с молодыми волчатами и мечтательной эланой вернулся через три дня, по пути встретив идущий к Головному острову флот. Больше всего артефактчику обрадовался Мален, которому уже поднадоело сидеть взаперти, от радости он даже согласился на давно сделаную заготовку, на этот раз в виде сплетенного из серебряной проволоки цветка.

Отдохнувший магический круг Кадмии Ловари сел привязывать Малена к цветку прямо в подвале, часть которого была занята бочками с вином и соленьями. Лиин наблюдать и учиться на этот раз не позвали. Обращение к мертвым могло нехорошо сказаться на ребенке, к нему могли начать таскаться все неупокоенные духи в округе, а то и притягивать в разные нехорошие места. Поэтому Лиин велели держаться подальше, и она послушно отправилась на крышу башенки, с которой так хорошо и далеко было видно море. Нет, она вовсе не верила, что сейчас произойдет чудо и на горизонте появится корабль с Юмилом на борту. Просто море ее почему-то успокаивало. Глядя на море, верилось, что Кадмия действительно знает, что с ее сыном все хорошо и именно поэтому такая спокойная, собранная и деловитая. Море с Кадмией сочеталось и дополняло ее. А еще оно было красивое и шептало Лиин о том, что она действительно умеет летать. И предлагало попробовать, но Лиин не поддавалась, решив отложить эти попытки на потом. А то мало ли как полеты отразятся на ребенке. Вдруг его начнет тянуть в небо? А огненные маги, в отличие от воздушников, летать не умеют. Это сказал Валад. А в таких вещах он наверняка разбирался и не стал бы врать, несмотря на то, что был бессовестным гадом.

— Возвращайся, мы тебя очень ждем, — прошептала Лиин, погладив старый камень.

Ветер подхватил слова и понес далеко в море, возможно даже к Юмилу.

И Лиин улыбнулась.

Все ведь будет хорошо. Обязательно будет. Главное пережить сложные времена, которые рано или поздно закончатся.

Эпилог

— Подчинение. На них всех наложено подчинение, даже на магов, — объяснил Юмил глупо хлопающему глазами капитану Бахлашу. — Причем, очень странное подчинение — на самого сильного мага огня. Видимо тот, кто его накладывал, считал себя таковым.

Пират кивнул и посмотрел на моряков. С виду они были люди, как люди. Но то, как они без единого слова протеста стали слушаться Веливеру, откровенно говоря, даже пугало. Юмил просто вышел на палубу. Осмотрелся, все больше хмурясь, потом запустил пальцы в волосы и рявкнул, требуя капитана, боцмана и офицеров. И все затребованные сразу же пришли, стали кланяться и не задали не единого вопроса. Словно Веливера всегда ими командовал.

— Меня тоже можно было вот так? — спросил пират.

— Можно, — не стал лгать Юмил. — Но это глупо. Если привязать к конкретному человеку, привязанные будут за ним ходить и заглядывать в рот, ожидая приказов. Самостоятельно не смогут принять ни единого решения. А еще приказы будут понимать только совсем прямые и конкретные. Или не понимать. Или понимать неправильно. Тут как повезет. А если вот так, с некоторой свободой и без конкретного образа… Запросто может появиться кто-то более подходящий и послушные слуги прирежут обожаемого хозяина.

— Понятно, — сказал Бахлаш, почему-то поежившись.

Прим со-Муран слыл отшельником, чудаком и даже идиотом. Впрочем, не он один, вся эта семейка была такой, и он просто поддерживал традицию.

В столице со-Муран не появлялись уже лет двести, а может и больше. В политике не участвовали. Налоги платили. Купцов не обижали. С пиратами прекрасно справлялись сами. И ни на что не жаловались. Даже на драконов, хотя не знать об их существовании не могли. Вот на них и не обращали внимания. Главное, что присылают представителей, когда положено, платят налоги, ни на что не претендуют и ни на что не жалуются. У них даже маломальских бунтов никогда не зрело.

В общем, это были самые беспроблемные примы во всей империи.

Со своими тайнами, как оказалось.

И кучей свободного времени.

— Это надо же, — пробормотал Юмил, когда корабль наконец причалил

Капитан Бахлаш стоял справа и молча таращился на громаду древнего замка, нависавшую над самой водой. Казалось, ударь волна посильнее по скале, и он рухнет. Похоронив под обломками маленький порт с причалом и корабли, которым не повезло зайти в вытянутый к замку залив.

— Скала не упадет, она укреплена, — сказал Юмил, крепко зажмурившись. — Гораздо интереснее другое. Могу поклясться, что замок оплетен нитями силы точно, как корабль.

— Кому-то действительно нечем заняться, — пробормотал Бахлаш, уже знавший, сколько времени и усилий это требует. — Пойдем в гости?

— Естественно. Думаю, мне там очень обрадуются.

Пират только хмыкнул, а Юмил проводил взглядом вышагивающего по порту стражника в форменной куртке с нашитыми стальными пластинами. На нем тоже была привязка на подчинение. И тоже на самого сильного огненного мага.

— А если хозяин замка сильнее? — спросил Бахлаш, видимо догадавшись, почему Веливера пялится на стражника.

— Тогда я бы не смог с такой легкостью захватить корабль.

Пират только хмыкнул и помахал рукой, зовя задержавшееся сопровождение. То ли считал, что идти толпой безопаснее, то ли хотел выглядеть попредставительнее.

— А еще у них может быть та гадость, которой нас усыпили, — сказал Юмил, когда все подошли. — Так что держитесь ко мне поближе. Далеко растянуть щит, отсекающий пыль, я не смогу. У меня вообще с защитными плетениями некоторые проблемы.

— Зато с атакующими полный порядок, — сказал один из ночных волков и пираты вежливо посмеялись.

Захватить замок оказалось не сложнее, чем корабль. В нем все, начиная от воинов и заканчивая поломойками ходили все с той же привязкой. Юмилу они кланялись так, словно знали его всю жизнь. Веливера даже заподозрил, что они видят на его месте своего хозяина, потому что попросту не способны как-то иначе видеть сильного мага огня.

А вот сам хозяин гостям удивился.

К нему довела молоденькая служанка, изо всех сил старавшаяся не смотреть на капитана Бахлаша. То ли он ей так понравился, то ли напугал. Доведя гостей до двери хозяйского кабинета, девушка откланялась и практически сбежала. Юмил проводил ее взглядом, занес руку чтобы постучать, а потом хмыкнул и просто открыл дверь.

И первое что увидел — очень удивленный взгляд прима со-Муран.

Человек, который стоял перед столом прима, медленно обернулся и приветливо заулыбался. Как старому знакомому.

— Целитель, — представил Юмил этого человека капитану Бахлашу.

Зачем, и сам не знал. Может, просто потому, что надо было заговорить. А приветствовать прима совсем не хотелось.

— Вы как… — Со-Муран вскочил на ноги и толкнул довольно объемным животом стол, заставив зазвенеть три бутылки, стоявшие рядом.

— Выйдите! — коротко велел целителю Юмил.

Мужчина в ответ поклонился и с достоинством вышел, не обращая внимания на требования хозяина остаться.

— Видите, капитан, привязка на подчинение очень плохая идея, — сказал Веливера идущему справа пирату.

— О, да, редкостная пакость, несмотря на то, что нам пригодилась, — согласился Бахлаш и вежливо склонил голову перед примом.

— Вы как… — опять попытался что-то сказать прим.

— Сядьте! — приказал ему Юмил.

Привязки на сильного огненного мага у со-Муран не было. Он и сам был огненным магом. Средней силы, насколько смог с ходу определить Веливера. Оставшийся охранять корабль ночной волк и то был сильнее. Но, несмотря на отсутствие привязки, прим послушно сел и мрачно задышал.

— Кто вы? — спросил он, надышавшись.

— Юмил Веливера, — представился невежливый гость. — А это мое сопровождение. Их вместе со мной усыпили и затащили на корабль. Не умеете вы приглашать в гости.

Прим опять задышал, а потом растерянно произнес:

— Но этого ведь не может быть.

Юмил только улыбнулся.

Прим со-Муран до самого вечера упорно делал вид, что контролирует ситуацию. Что Юмил просто приехал в гости. Что…

На вопросы он не отвечал, даже тогда, когда раздраженный Веливера пригрозил подвергнуть его пыткам, гордо сказал, что сначала подумает. И только когда окончательно разозленный гость действительно приказал ближайшему стражнику тащить хозяина замка в подвалы и готовить жаровню, наконец, до чего-то додумался. Правда, делать вид, что контролирует ситуацию, не перестал.

— Вас никто бы не стал подвергать опасности, — первым делом сказал присмиревший прим.

Юмил приподнял бровь. Невежливый Бахлаш громко хмыкнул. Остальные промолчали.

— Понимаете, я знаю, что вы истинный наследник, — сказал прим, наклонившись над столом и потянувшись к Юмилу всем телом.

На этот раз громко хмыкнул «истинный наследник».

— Именно поэтому вас столь поспешно изгнала императрица. Понимала, что если вы останетесь во дворце, артефакт выберет вас, а ее бастард не сможет к нему даже прикоснуться! — пафосно произнес прим и замер, видимо ожидая похвалы за сообразительность.

— Какая чушь, — сказал Юмил.

— Вы не понимаете! — воскликнул прим. — Вы ведь настоящий сын императора, а значит, именно вы должны были все унаследовать. И демоны появились потому, что венец отдали не настоящему сыну. И нужно все исправить! А вас поспешно женили и отослали, убить, наверное, побоялись из-за вашей матушки. Но все исправить еще не поздно. Вы понимаете, у меня есть сила, которой нет ни у кого. И я ее вам дам, если мы породнимся. Понимаете? Мой род наследовал проклятый дар. Мы это хранили в тайне, но пришла пора… и вы женитесь на мой дочери…

Чему там пришла пора, Юмилу было малоинтересно. Как и прочие рассуждения не шибко умного прима. Это надо же, даже не понял, почему привязанные на подчинение люди перестали его слушаться. Наверное, решил, что это сила истинного императора так подействовала. Болван, в общем. И интересовали Юмила вовсе не его планы.

— Я женат, — напомнил Веливера, хлопнув ладонью по столу.

— О, эта проблема легко решается, — разулыбался прим. — Я понимаю, что вас заставили и…

— Решается? — мрачно переспросил Юмил.

— Конечно. — Со-Муран, похоже, даже не понял, что дорогого гостя рассердило. — Моя дочь справится. Она очень талантливая. Никто даже ничего не поймет и ни в чем вас не заподозрит.

И опять улыбнулся.

— Где ваша дочь? — мрачно спросил Юмил.

И узнал, что уже отправилась совершать подвиг во имя удачного замужества.

И тогда Юмил уже не выдержал. Схватил недоумка за воротник и попросту выдернул из-за стола, точнее, перебросил через него.

— Идиот! — заорал в лицо опешившему мужчине. — Я не сын Малена! Это все идиотские сплетни завидующих придворных куриц! Понятно?! Огненные маги не такая редкость, как ты возомнил! И ты не сильный, не обманывайся! Даже я не сильный, хотя сильнее, чем ты! Так что не мни себя ценностью! А от жены я избавляться не желаю, я ее люблю, и если с ее головы упадет хоть волосок по вине твоей дочери… Да я здесь камня на камне не оставлю, понял?!

Прим мелко закивал, глядя на Юмила с такой растерянностью, что в другой ситуации его можно бы было даже пожалеть.

— Интриган! — как выплюнул Веливера и отпустил воротник, чтобы случайно прима не придушить.

— Что будем делать? — спросил капитан Бахлаш.

— Вызывать Малена и предупреждать. Проклятье, если эта одаренная дочь что-то сделает Лиин… Да я весь этот остров уничтожу!

Юмил злобно оглянулся. Пнул стол так, что у него подломилась ножка, и пошел к окну.

А за спиной хозяин замка растерянно бормотал, что этого ведь не может быть. Что он все рассчитал и намеревался спасти империю. Что…

— Идиот! — обозвал его Юмил и попробовал позвать Малена.

А он почему-то не отозвался. Ни в первый раз, ни во второй.

Юмил сердито пнул стену, немного подумал, слепил птичку, коротко обрисовал ситуацию и отпустил ее в небо. А потом глубоко вдохнул и попробовал позвать прабабку Вельшу, склочного призрака, хранящего Кадмию Ловари, недовольного этим фактом и не очень-то желающего общаться с потомками.

Прабабка тоже не отозвалась. Дважды не отозвалась. Зато когда Юмил от отчаяния начал перебирать не столь близких по крови хранителей, которые могут вообще его не услышать и которых вызывать с помощью ритуалов попросту бесполезно, соизволила явиться. Окинула Юмила недовольным взглядом, еще более недовольно посмотрела на сидящего на полу прима, обожгла презрением пиратов и ночных волков, топчущихся у двери и соизволила спросить:

— И почему ты на этот раз отвлекаешь меня от важного дела?

Юмил глубоко вдохнул, а потом вежливо-вежливо, чтобы старуха не обиделась и не исчезла не дослушав, рассказал, что произошло и почему нужно присматривать за Лиин во все глаза.

— Пока с ней все в порядке. А вечером ее охранник вернется на место, — задумчиво сказала Вельша. — Я пока присмотрю.

И исчезла.

А Юмил остался, не понимая, услышала ли она вообще что-то, кроме того, что Лиин грозит опасность. Впрочем, особого значения это не имело. Птичка долетит быстро, не через всю же империю ей лететь. С Драконьим Хребтом острова со-Муран практически соседи.

Хотя можно слепить еще несколько. А то вдруг глупого посыльного кто-то сожрет.

Юмил вздохнул, сел на подоконник и принялся за дело. Все равно пока не представлял, что сказать приму, чтобы он понял, насколько не прав. И покидать его острова пока было нельзя. Мало ли до чего этот спаситель империи додумается.

А бежать со всех ног к жене глупо.

В любом случае, пока до нее доберется, все, так или иначе, решится.

— По камешку раскатаю, — мрачно повторился Юмил, одарив прима злобным взглядом.

Ирьена поправила платок и прикоснулась пальцем к монетке-амулету, который держал иллюзию. Иллюзия превращала молодую симпатичную девушку в страшную тетку, на которую, по ее мнению, не должен был покуситься даже самый пропащий пьяница, а покусился почему-то целый боцман.

Боцман ходил мимо кутавшейся в платок уродины, цокал языком, дважды хлопал по заду, а иногда вспоминал, что за понравившейся женщиной следует ухаживать и носил еду повкуснее. За что Ирьена была ему даже благодарна. Неплохой же дядька на самом деле. И почему бы ему не начать хлопать по заду молодую смешливую вдову, к бокам которой жались двое маленьких детей? Она бы была счастлива.

Да половина даже вполне себе замужних беженок были бы счастливы — мужья у них были неказисты и трусоваты, потому и оказались на корабле, а не остались в том рыбацком селении, где на них напал демон.

Сама Ирьена в том селении оказалась случайно. Пришла туда в качестве бродячей травницы и лекарки. Выхода просто другого не было. На паром, идущий к Рыбьим Глазам, она опоздала. Циркачи, с которыми договаривалась, ждать ее не стали. Садиться на следующий паром в одиночестве попросту не рискнула, туда как раз заходили молодчики абсолютно разбойного вида. Мало ли. Может они бы и лекарку не побрезговали ограбить, а отбиваться значило себя выдать, чего Ирьена допустить не могла.

Нет, она вовсе не была уверена, что кто-то прямо так уж отслеживает любые магические всплески и проверяет их на непохожесть на другие. Она, вообще-то, подозревала, что никому ни до каких мелких всплесков нет дела. Но ведь могло не повезти, и кто-то бы заметил случайно.

В общем, Ирьена решила не рисковать, хотя не сомневалась: в случае чего, легко скрутит подозрительных мужиков в бараний рог. Главное ведь не привлекать к себе внимания.

Подумав и немного посидев над картой под деревом в чьем-то саду, Ирьена решила, что безопаснее будет пойти в рыбацкое селение, заплатить кому-то и попросить помочь догнать медленно идущий паром с циркачами. И заплатить хорошо. Так, чтобы рыбаки попросту боялись кому-то рассказывать о щедрой пассажирке — вдруг кто-то решит ограбить?

И возможно, все бы получилось, если бы не проклятый демон, от которого убегали по берегу, потому что лодки он поломал в первую очередь. И бежали почему-то не к городку с его паромным причалом, а к какой-то непонятной бухте и не более понятному кораблю, на котором плавал чей-то свояк.

Каким уж чудом этот свояк вместе с кораблем появился на нужном месте, Ирьена до сих пор не понимала. Но морячки оказались не робкими и, похоже, не очень законопослушными. Так что демона, видимо сожравшего оставшихся его задерживать мужчин и поспешившего следом за всеми остальными, они обстреляли гарпунами, и ему это не понравилось настолько, что он взял и лопнул.

К рыбацкому селению послали крепких мужчин, посмотреть, что там происходит. А потом как-то так вышло, что остатки жителей этого селения решили: одного демона с них достаточно и надо переселяться на Хребет Дракона, куда по слухам эти твари не суются — боятся чокнутую Ловари и ее волков.

И Ирьена поняла, что ей повезло.

Уж несчастную переселенку точно никто ни в чем не заподозрит. А там, может, получится пробраться в хозяйский дом, ну или куда-то поблизости.

Травы Ирьена действительно знала. А лекари нигде не бывают лишними.

Если бы еще не этот боцман…

Девушка на всякий случай долила капельку энергии в маскирующий амулет и стала смотреть на приближающийся остров. Обыкновеннейший с виду.

— Скоро все закончится, — прошептала тихонько. — Я тебя не подведу. И ты больше не будешь жалеть о том, что боги не дали тебе сына. Не подведу.