Читать онлайн Маленькая волшебница. Наследники бесплатно

Пролог

Император умер, как полагается императорам — тихо, мирно, без суеты и бессмысленного сопротивления смерти. Правда, многие бы не согласились с правильностью этой смерти. Они считали, что императоры должны, как минимум, погибать на поле брани и, как максимум, быть убиты заговорщиками. Либо в собственной спальне, при помощи отравленного кинжала в прелестных ручках фаворитки, либо во время какой-то церемонии — наемным убийцей.

В общем, мнения на счет достойной императора смерти у разных людей были разные. На всех все равно не угодишь. Впрочем, император Мален угождать и не собирался. А дворцовый целитель еще и утверждал, что это великий человек на смертном одре успел позлорадствовать над кем-то. Правда, над кем именно и почему, он, к сожалению, не понял. И теперь половина дворца мучилась из-за неудовлетворенного любопытства.

Церемония погребения была торжественна и в какой-то мере празднична. Многие придворные откровенно скучали. Другие болтали о чем-то своем. А какой-то перебравший офицер еще и громогласно, совершенно неуместно расхохотался, но был тут же бит острым локотком бдительной жены в бок и мгновенно умолк.

Везли императора, как и полагается, в выстланной шелком и мехами повозке. Тянули ее не лошади, а дюжие юноши. Доходя до очередной лестницы, они дружно хекали, поднимали этот катафалк на плечи и так преодолевали препятствие. А учитывая, что лестниц в городе было великое множество, вскоре эти юноши были усталы и вовсе не так великолепны, как в начале пути.

Дотащить императора им следовало до семейной усыпальницы в старой пещере. Это простых людей сжигали, и пепел рассеивали над морем. Императорам, да и прочим высокорожденным такого не полагалось. Да и народа на последнем пути императора Малена собралось много. Нельзя было его разочаровывать. Наряженные, как на праздник, мамаши поднимали над толпой детей, чтобы те могли заглянуть в повозку и полюбоваться ее содержимым. Дети, по причине малолетства, не понимающие, зачем это нужно, да и куда смотреть, оставались абсолютно равнодушными. Зато девицы, гроздьями свисавшие над балконными перильцами, шептались, бледнели и сотворяли охраняющие от всего злого круги.

Императрица Кадия степенно шла за повозкой и старательно изображала печаль. Получалось у нее так себе. Она все время умудрялась задуматься о посторонних вещах, и лицо становилось несколько мечтательным. К тому, что муж вот-вот умрет, она давно привыкла. А особо теплых отношений между ними никогда не было.

Принц Ромул изображать печаль и не пытался. Его лицо было бесстрастным, взгляд направлен поверх повозки, а шаг четкий и выверенный. Траурный оливковый цвет костюма ему шел гораздо больше, чем матери, да и многим участникам церемонии, и на принца с удовольствием заглядывались разновозрастные горожанки, а потом шептались о том, какой красивый у них будет император.

Допущенные к церемонии высокорожденные явно скучали, но старательно делали торжественные лица. Несколько оживились благородные мужи и женщины, только когда повозку, наконец, дотащили до погребальной пещеры, и пришла пора церемонии возложения цветов. Спустя буквально пять минут повозка была вся в этих цветах, как полевых, так и садовых, а желающие их возложить не заканчивались. Еще и особо меткие горожане умудрялись добросить свои букеты.

Юноши, которым предстояло еще затащить повозку в пещеру, с тоской смотрели на действо и утешали себя тем, что не каждому выпадает возможность дотащить императора до усыпальницы. Будет, что потом рассказать, если к слову придется.

Когда желающие возложить цветы, наконец, закончились, бедный император буквально утопал в этом великолепии. Юноши, с тоской переглянувшись, оттащили натужно поскрипывающую повозку в пещеру. Чинно понаблюдали за тем, как упокоители перекладывают тело в саркофаг, заливают маслами и накрывают крышкой. Потом помогли разложить вокруг саркофага букеты и, наконец, с чувством выполненного долга потащили повозку на улицу.

Зрители, благородные и не очень, выслушали речь главного упокоителя, узнали, что императора ждет светлое и спокойное посмертие, и были отпущены. Правда, никто уходить не стал. Все с любопытством понаблюдали за тем, как запечатывают вход в пещеру и стали расходиться только после этого, делясь впечатлениями со знакомыми и предвкушая церемонию возложения императорского венца на голову принца Ромула. Эта церемония будет гораздо интереснее и длиннее погребения. А еще, после нее наверняка выкатят бочки с вином. Так что побывать на ней хотели все.

И только упокоители бдительно несли стражу у пещеры, ожидая пока сядет солнце, завершив последний день императора Малена. Им можно будет разойтись только после этого. Потому что духи уходят вместе с солнцем, а до этого их следует охранять. Чтобы не побеспокоил никто.

В усыпальницу упокоители не заглядывали, даже после захода солнца — срывать печати ради любопытства нехорошо. Но если бы по какой-то надобности заглянули, очень бы удивились.

Как только на небе появились первые звезды, ленты, которыми были перевязаны пышные букеты жасмина, зацветшего не вовремя и не без помощи магии, засветились, потом вспыхнули огнем, почему-то не опалив цветы, и рассыпались легким пеплом. А над жасминовыми букетами неярко засветились ниточки-паутинки. Они немного повисели так, потом, словно гонимые сквозняком, медленно поплыли по воздуху, переплелись друг с другом и сложились в древний символ-печать «Удержание». И только после этого в пещере появился дух императора Малена. Он огляделся, невесомо похлопал ладонью по своему саркофагу, а потом прикоснулся к символу и исчез.

А где-то довольно далеко от столицы, на крошечном каменистом островке, вокруг начерченого мелом ритуального рисунка сидела престранная компания. Эта компания была одета в темные шерстяные плащи с капюшонами и напоминала сидящих на камнях диковинных птиц. Сидели люди действительно на камнях, спинами друг к другу, словно были стражами, охраняющими рисунок от неведомого чудовища, которое вот-вот выползет из моря. Ритуальная звезда же была нарисована на гладеньком, словно специально отполированном пятачке.

Люди сидели, неподвижно, словно окаменели.

Море шумело.

Меловые линии ярко белели на темном камне, а потом, когда сумерки превратились в густую ночную тьму, еще и начали светиться. А когда их свет стал столь ярок, что мог поспорить со звездами, над рисунком начало собираться светлое пятно. Оно сначала было шарообразным, потом вытянулось в овал, обрело руки, ноги и голову. А потом и вовсе превратилось в человеческий силуэт. И именно из этого силуэта вышел император Мален.

— Все, — ворчливо сказал он. — Можете оборачиваться, я прибыл.

Люди в плащах встрепенулись. Кто-то тихонько охнул. Женщина пожаловалась, что отсидела себе все на свете. Другая женщина стянула капюшон и широко улыбнулась.

— Ох, Мален, — протянула она несколько печально.

— Все хорошо, — заверил призрак.

— Ты не передумал? — уточнил один из мужчин. — Еще не поздно тебя отпустить.

— Не передумал, — заверил император и недобро улыбнулся. — Я теперь очень злой и мстительный дух. И покоя мне совсем не хочется. И чувствую я себя отлично, лет пять так хорошо себя не чувствовал. Так что привязывайте меня к страж-амулету и пошли отсюда. Поиграемся в интриги.

— Ну, как хочешь, — не стал спорить мужчина, достал из кармана серебряную подвеску-кораблик на шнурке и протянул призрачному императору. — Отныне это твой дом. Нравится?

Мален кивнул, прикоснулся к подвеске и она, коротко воссияв, почернела. Больше ничего не изменилось, но мужчина улыбнулся и велел:

— Смывайте мел, и возвращаемся домой. Тут скоро будет шторм.

Двое послушно похватали лежащие за камнями тряпки и начали тереть постепенно тускнеющие меловые линии. Еще один зажег масляный фонарь и стал подавать кому-то знаки, закрывая и открывая створку.

— Злой и мстительный дух, да? — немного насмешливо спросила отсидевшая себе все женщина, когда из темноты величественно появился двухмачтовый корабль и с него спустили лодку, чтобы забрать людей с островка.

— Очень мстительный, — подтвердил Мален. — Уверен, они начнут меня призывать на следующий день после возложения венца. Вот тогда я над всеми и посмеюсь. Интриганы. Ничего не знают и туда же, мир перекраивать и за властью гоняться.

Глава 1

Наследство с изъяном

Новую школу для огненных магов строили прямо в скалах. Точнее, как строили? Скорее достраивали. Скалы и так были изъедены изнутри водой и бурильниками, давно перебравшимися на соседний остров, вслед за ушедшими туда косяками рыбы. Теперь бурильники пробивали норы в других скалах, пряча свое беспомощное, мягкокожее потомство, которое обрастет роговыми пластинами не раньше, чем ему исполнится пять лет. А люди радовались норам и целым галереям — наследству, доставшемуся от этих необычных животных, со слюной, плавящей камень.

Бурильники были странными существами. Большими, немногим ниже лошадей, но гораздо тяжелее. С мощными когтистыми лапами, с перепонками между пальцами, и с хвостом-веером. Морды у них были по-рыбьи вытянуты и весьма клыкасты. Шеи короткие и почти неподвижные, так что оглядываться бурильники не умели. Да им и не сильно было надо. Любой хищник запросто обломает клыки об их покрытые роговыми пластинами шкуры.

Зато подзакусить молодняком хищники любили. И даже несмотря на пробитые в скалах галереи, этот молодняк все равно гиб, потому что хитрые хищники умудрялись проскользнуть мимо неповоротливых и медлительных родителей.

А еще бурильники часто гибли от банального голода. Есть им надо было много и не только растения. И когда откуда-то уходила рыба, бурильники уходили вместе с ней. Даже молодняк выгоняли из пещер и заставляли плыть. Все равно этот молодняк самостоятельно бы не выжил.

О бурильниках Лиин когда-то рассказывал отец. Он этими животными восхищался. Но брошенные ими ходы и пещеры она впервые увидела только когда приехала посмотреть на место для будущей школы.

— Хорошее наследство, — говорил тогда незнакомый маг, запуская впереди себя три светляка. — Нам всего-то надо местами объединить, местами перегородить и систему воздуховодов соорудить. А там уже будем думать об освещении и удобствах. И это будет самая защищенная школа из всех. А когда мы еще фальшивую крепость выстроим… ну не совсем фальшивую. Крепость будет настоящей и неприступной. Но небольшой. И там будет совсем непонятно, сколько в этих скалах на самом деле людей…

— Местные знают о бурильниках, — сказала Лиин.

— Ничего-ничего, забудут, — легкомысленно пообещал маг и широко улыбнулся.

И местные действительно постепенно стали забывать. И то, что лет двести назад вон в тех красноватых скалах жили бурильники, постепенно становилось всего лишь легендой, появившейся из-за того, что там была не шибко впечатляющая размерами пещера.

Крепость росла еще быстрее, чем сведения о бурильниках превращались в легенду.

А потом, спустя полгода, на острове стали появляться ученики школы для огневиков. Сначала те, что постарше. Младшенькие продолжали гостить у Сои и ее неведомого опекуна.

На островах Хребта Дракона постепенно ширился слух, что молодая хозяйка и ее суровый муж решили всерьез взяться за пиратов и прочее отребье, для чего строят ту самую крепость и нанимают воинов с магами. Еще говорили, что муж у хозяйки очень богат и с большими связями.

Появляющиеся то тут, то там волчицы, какие-то странноватые наемники, маги в больших количествах и прочие необычные для этих островов люди, эти слухи только подогревали. А уж когда пираты с хвостовых островов неожиданно притихли, перестали шалить в рыбацких деревеньках и начали честно платить продажным девкам, вместо того чтобы обижать непродажных, в эти слухи стали верить абсолютно все. И молодую хозяйку если не полюбили, то зауважали точно.

Правда, пираты так никуда и не делись. Видимо, сумели обменять свои жизни на службу, поэтому и вести себя стали потише.

В общем, на островах Хребет Дракона жизнь постепенно налаживалась и становилась спокойнее. Чего нельзя было сказать об остальной империи.

Сначала прошел слух, что в каких-то болотах нашли золото, и туда бросилась целая куча любителей легкой наживы.

Вот только на золото уже были претенденты, мнящие себя хозяевами, и они успели в тех болотах обжиться. И если любителей наживы они еще кое-как терпели, только время от времени кого-то топя, то прибывшему наводить порядок флоту адмирала бол-Абории были совсем не рады. О чем сообщили в первый же день, обстреляв корабли кувшинами с черной кровью земли, а потом шустро попрятавшись в болотах.

Бол-Абория не остался в долгу и велел прочесать местное население в поисках неместного, и с целью добычи сведений. А потом предпринял попытку найти и наказать. Правда, что-то там у него не получилось, и он отправил императору письмо с просьбой прислать в болота войско побольше.

Как ни странно, император ему не отказал и отправил на помощь адмирала Дореби, вместе с его отборными головорезами. Поговаривали, что Дореби добивался такого приказа с того самого момента, как узнал о золоте. И вообще, мечтал получить это золото в личное пользование, посылая императору какую-то часть в качестве откупа. Но обитатели болот оказались ему не по зубам, и воевал он с ними до самой смерти императора Малена. Да и потом, когда бросился в столицу, дабы не оказаться не у дел в момент передела власти, войско с собой не прихватил. Оставил и дальше воевать в свое удовольствие.

Примерно в то же время загадочно потерялась часть флота адмирала Риввы. Корабли словно растворились в воздухе. И как-то так получилось, что в их пропаже народ стал обвинять королевство Золотых Туманов. Кто же еще, как не колдуны, получающие силу от жертвоприношений, мог что-то сделать с таким количеством кораблей? Наверняка, принесли их в жертву неведомому морскому чудовищу.

Потом оказалось, что кто-то это чудовище даже видел и чудом избежал гибели. Было оно похоже на гигантскую устрицу, только раковина у него была мягкая, кожистая и гнулась во все стороны. Зато размыкаться и смыкаться она умела, как самая обыкновенная. И, подплывая к кораблям снизу, попросту перемалывала их в труху.

В слухи об этом чудовище, появившемся в северо-западных водах, верили не сильно, но только ровно до тех пор, пока к одному из островов не прибило изломанную кучу древесины, некогда бывшей кораблем. И пришлось императору отправлять на поиски этого чудовища флот адмирала Боржи. А вместе с ним и целую толпу сильных магов.

Но справились ли они с чудовищем, император так и не узнал, потому что очень неудачно умер.

На фоне золота и чудища остальные происшествия, вроде съеденного волками прима и запропастившегося куда-то очень богатого купца, казались сущими мелочами. Даже несмотря на то, что из-за них разгорались целые войны за наследство, и столичные охранные фаланги отправлялись утихомиривать режущих друг друга горожан.

А то, что мелких происшествий было много — так это год особо неудачный. Не зря же столько императорских невест разом вышли замуж. И смерть императора стала жирной и особенно заметной точкой в череде плохих событий. А значит, срочно нужен новый император, который проведет ежегодный призыв огненной птицы, она сожжет все плохое, и неудачный год, наконец, закончится.

Хотелось людям в это верить.

Хотя даже самые наивные понимали, что борьба за золото вряд ли утихнет сама собой, а неведомое чудовище вряд ли уберется туда, откуда взялось.

Да и Золотые Туманы после возложения венца на голову новому императору под землю не провалятся.

— Что это? — спросила Лиин, недоверчиво глядя на подвеску, которую пытался ей всучить Юмил.

Подвеска была подозрительная. Крошечный кораблик, почему-то черный, от которого еще и непонятной силой веет. Лиин эту силу ощущала, но рассмотреть-почувствовать полностью и понять, что это такое, не могла.

— Страж-амулет, — сказал Змей и стал улыбаться. Обаятельно-обаятельно и не менее подозрительно, чем выглядела подвеска.

— Так, — задумчиво сказала Лиин и на всякий случай отодвинулась от мужа. — Что такое страж-амулет?

Юмил вздохнул, покачал корабликом, как маятником, а потом попытался объяснить.

— Это защитный амулет, — сказал уверенно. — Защитить может от абсолютно любого проклятья, и от большинства подслушивающих, подглядывающих плетений из тех, которые цепляются к человеку. Собственно, не защитит разве что от тех, которые созданы полным кругом. Ну и от боевых он может защищать, недолго, правда. Но если нападение будет неожиданным…

— В чем подвох? — мрачно спросила Лиин, отлично успевшая изучить мужа и уверенная, что если бы не было подвоха, не было бы и этой полной бездны обаяния улыбки на лице Юмила. Эти улыбки его всегда выдавали. Хорошо хоть только родным и близким, перед которыми он чувствовал некоторую вину. Или пытался подсунуть амулет с подвохом.

— Еще это дом императора Малена, — мрачно признался Змей после некоторых размышлений, а потом еще несколько мгновений подумал и опять стал улыбаться.

— Так, — произнесла Лиин, не сразу найдясь с тем, что бы ответить на подобное заявление. — Какой еще дом?

Душечка опять вздохнул, почесал затылок, а потом все-таки рассказал.

— Понимаешь, — сказал проникновенно, — если кто-то вызывает духа и задает ему правильный вопрос, дух не может солгать. Поэтому все, кто, так или иначе, знает тайну об огненных магах, после смерти отсекаются или становятся стражами. Есть такие ритуалы, которые может провести только полный круг магов и только с прижизненного согласия того, кого отсекают или вселяют в амулет. Собственно, для получения этого согласия есть отдельный ритуал. Да и у тех, кто соглашается быть стражем, берется согласие на оба. Потому что дух может передумать. А страж, который сидит в амулете не добровольно… ну, проще отравиться и не мучиться. Ничего хорошего он человеку не принесет.

— Так, — опять сказала Лиин, глядя на кораблик с еще большим подозрением.

— Мален согласился, — сказал Юмил. — Так вот, когда духа отсекаешь, его попросту никто и ни при каких условиях не сможет вызвать. А когда он становится стражем, он волен в своих словах и действиях, ну, не учитывая то, что должен защищать носящего амулет. А теперь представь, вызовут бывшего императора некоторые разочарованные личности, получившие не совсем то, на что рассчитывали. Зададут некоторые неудобные вопросы, в уверенности, что дух им не солжет…

— А он возьмет, и солжет, — сказала Лиин, и Змей одарил ее загадочной улыбкой.

— Вот. Считай, что это наше наследство, — сказал мужчина, опять качнув корабликом.

— Может, ты его носить будешь? — спросила Лиин, у которой в голове не укладывалось, что на ее шее будет висеть амулет с мертвым императором.

— У меня один уже есть. А тебе нужен.

Лиин только вздохнула.

Такой амулет ей точно пригодится. Но император… к этому следовало привыкнуть.

Впрочем, ей ко многому приходилось привыкать.

Оказалось, она даже не представляла, что такое быть правительницей островов. И если бы за спиной не стоял мрачный Змей, а за его спиной волки, маги и прочие суровые личности, сидела бы новоявленная владычица земель сейчас в старом, продуваемом всеми ветрами, донжоне и думала, где взять денег на ремонт. Потому что с отчего дома ободрали всю кровлю, да и вообще, вынесли все более-менее ценное. Удивительно, что его еще не начали на камни разбирать.

Платить налоги никто и не собирался, пока к нему не приходили мрачные девы при оружии и не начинали описывать имущество. Вот тогда чудесным образом появлялись необходимые медяшки, а то и серебряники. Долги по налогам Лиин решила великодушно простить, за что ей напуганные суровыми девами островитяне оказались безмерно благодарны.

Беглого управляющего удалось найти только через два месяца. А еще через три дня самым расчудесным образом вернулись пропавшие драгоценности и даже раскуроченный сейф, который Юмил выставил у ворот, в качестве устрашения и напоминания о том, что любой вор будет найден и наказан. Сейф, видимо, произвел должное впечатление, и вскоре к Лиин стали приходить бывшие служанки со слезливыми просьбами не наказывать за унесенный шкаф или стол. Лиин и этих несчастных великодушно простила, но брать обратно на работу не стала.

В общем, жизнь налаживалась.

Новый управляющий время от времени начинал преследовать то Лиин, то Юмила с кипами бумаг. А догнав, терпеливо объяснял, что ему нужно и почему хозяева должны понимать, что происходит. Лиин этот пожилой мужчина еще и обругал. И мрачно предрек, что с таким отношением, стоит ему только умереть, и новый управляющий опять ее ограбит. Девушка пообещала научиться. Потом, когда время будет. Хотя постепенно училась и так.

Учиться Лиин вообще приходилось много чему. В первую очередь, понимать мужа, который почему-то думал, что его все и так понимают всегда, причем, правильно. Во вторую, она училась работать в круге. Пока, собственно, без самого круга. Потому что из всех, кто в него должен входить, постоянно, на Головном острове обитал только мастер Микал — гениальный артефактчик, судя по оговоркам, не менее гениальный вор, и просто отличный маг. Еще на Головном острове набегами бывал Каяр, которому тоже приходилось учиться быть хозяином островов и не прибить, при этом, пытающихся юлить и хитрить помощников в этом нелегком деле. Впрочем, у Каяра там были свои суровые люди, числящиеся наемниками, и особо его обманывать никто не пытался.

— И что теперь будет? — спросила Лиин, знавшая, что пока население империи развлекается поиском несуществующего золота и иллюзорного чудовища, но уверенная, что смерть императора даже от этих увлекательных занятий может отвлечь. А уж когда ежегодный ритуал пойдет не так, как надо…

— Ничего, мы успели. — Юмил улыбнулся и посмотрел в окно. — Школа, конечно, еще не сильно пригодна для жизни и обучения, но с защитой и скрытностью там все в порядке. Новости к нам идут исправно. Флот чуть ли не самый большой из всех. А учитывая наших пиратов, наверное, все-таки — самый большой. Крылатый флот Мален официально передал под командование моей маме и нигде не написал, что она должна служить Ромулу. Узнав это, конечно, пошумят, но учитывая, что команды протестовать не будут… ну, может кто-то попытается проклясть мерзкую любовницу, а воевать с ней не рискнут. Тем более, официально мы подданные империи и доказывать нам, что это не так, вряд ли кто-то станет. Глупо ведь. Да и объединяться против нас они вряд ли станут, скорее, предложат сотрудничество. Против Ромула.

— Хм, — сказала Лиин и все-таки взяла подвеску.

— Да и демоны их вскоре отвлекут, — добавил Юмил. — Все будет хорошо.

Прозвучало как обещание. Уверенное такое. Так обещают маленьким детям, чтобы не боялись. И Лиин только кивнула.

На самом деле ведь можно быть уверенной только в одном: на острова Хребет Дракона не явятся те самые демоны. Здесь слишком много огненных магов и, несмотря на окончательно сместившееся после смерти Малена равновесие, демонам здесь просто негде проскользнуть в мир.

Принц Ромул, кто бы там, что о нем ни думал, вовсе не был доволен смертью императора и своим наследством. Конечно, не настолько, чтобы взять, отказаться и уйти заниматься погодной магией, или пытаться озеленять какой-то каменистый островок. Но он был недостаточно глуп для того, чтобы прыгать от радости. А еще знал несколько тайн, которые желание чему-то там радоваться убивали напрочь. И в первую очередь он думал вовсе не о том, как все теперь будут перед ним прыгать, страясь что-то выслужить, не о балах с красавицами и не об охоте с добычей.

Принц Ромул думал о том, как теперь выжить. Потому что он, в отличие от Юмила Веливеры, его великолепной мамы и прочей не менее великолепной компании, ничего не успел. Был уверен, что император на упрямстве еще поживет, а он взял и умер, словно назло.

— И что теперь делать? — спросил, глядя на стену и поглаживая кончиками пальцев венец, который завтра возложат ему на голову, превратив из принца в императора. Совершенно простой венец, четыре переплетенных полосы серебра, попарно расходящиеся надо лбом, и крупный звездчатый рубин, похожий на яйцо диковинной птицы, вставленный между ними. И никаких тебе изысков. То ли мода тогда, когда этот венец создавали, была столь незамысловата, то ли ювелиры столь неумелы.

— Узнать точно, — прошелестело из стены. — Не зря та женщина столь поспешно сбежала. И женитьба ее сына наверняка подстроена для того, чтобы было куда бежать. И, заметь, бежали они довольно далеко от столицы. И все места для побега, среди которых они выбирали, были с той стороны. Я тебе говорила, неспроста это. Так что, я наверняка права. А вы все неучи, не помнящие историю императорского дома.

Принц вздохнул, щелкнул ногтем по венцу, полюбовался звездой, живущей в глубине рубина, и только после этого кивнул.

Да, лучше сначала узнать точно, а уже потом строить планы. Потому что самое простое, прямо-таки напрашивающееся решение в этом случае может оказаться не лучшим.

Венец Ромул завернул в шелк и спрятал в шкатулку. На алтарь богам равновесия насыпал принесенных с собой, выкрашенных в разные цвета пшеничных зерен. Не то, чтобы он верил в силу этого ритуала, но так было спокойнее и привычнее. А удача помогает вовсе не смелым. Помогает она осторожным.

А ночью, когда дворец спал, принц тихо вышел из своей комнаты и унылым привидением, не прячась, куда-то пошел. За ним тут же увязалась пара стражников, довела его до неприметной лестницы, напрямую спускавшейся до пещеры-усыпальницы, и послушно замерла в отдалении, когда принц жестом показал, что желает подойти к запечатанному входу в одиночестве. А потом стражники уснули от невесомого касания женской ручки.

Ромул, проследив за тем, как стражники бесшумно оседают, покачал головой и стал ждать, считая удары сердца. И даже не вздрогнул, когда перед ним появилась призрачная женщина, простоволосая, в странном наряде и очень красивая.

— Как жаль, что ты не маг, — еле слышно прошелестела она. — Но, с другой стороны, хорошо, что не маг. За магом следили бы пристальнее, особенно он.

«Он» в ее устах прозвучало как изысканное ругательство.

Принц вздохнул, а призрак подошла к запечатанной пещере, немного постояла, положив ладонь на камень, и покачала головой.

— Никакой защиты и запрета, — проворчала неодобрительно. — Не один ты желаешь с ним поговорить. Иначе бы попытались хоть как-то помешать.

Покачав головой, она прикоснулась к печатям, и они под ее ладошкой истаяли, словно были из воска. Закрывавший вход камень, который обычно сдвигали при помощи потайного рычага, находящегося где-то в глубинах скалы, воздействуя на него ключом-амулетом, призрачная женщина просто оттолкнула в сторону и зашла в усыпальницу.

Принц вздохнул и пошел следом.

В пещере женщина сразу же устремилась к саркофагу императора Малена. Осмотрела его со всех сторон и неодобрительно сообщила, что и здесь защиты от вызова нет. А значит, так тому и быть. Ей же проще. И, непочтительно усевшись на саркофаге, поджав ноги, она зашептала что-то себе под нос, творя руками какие-то едва уловимые символы. И, глядя на это действо, принц опять не мог поверить, что при жизни эта женщина была слабой и ни на что не способной. Что дара у нее не было, как и у всех ее потомков. Что училась она уже после смерти и даже сумела создать свою собственную технику, черпая силу из собственного посмертного существования. И все это с ней сотворили ненависть и жажда мести. Мести человеку, которого когда-то слишком сильно любила.

Император Мален появился не сразу, да и как-то странно. Он не соткался из воздуха и света, а просто вышел, откуда-то.

Первым делом вызванный дух огляделся, удивленно посмотрел на сидящую на его саркофаге женщину и задумчиво хмыкнул. Потом перевел взгляд на Ромула, стоявшего у самого выхода.

— Забавно, — сказал, полюбовавшись его бесстрастным лицом. — Я думал, меня будут вызывать совершенно другие люди. И что же тебе так быстро понадобилось?

— Узнать ответ, — сказал принц и подошел ближе.

— Да? — поддельно удивился Мален и милостиво разрешил: — Спрашивай.

— Огненная птица прилетит, когда ее позову я? — спросил Ромул.

Мален хмыкнул и с каким-то странным интересом посмотрел ему в лицо.

— Забавно, — повторился. — Не думал, что такой вопрос придет тебе в голову.

— Я знаю, что я не ваш сын, мне Ларама сказала еще два года назад, — мрачно произнес Ромул и кивнул на призрачную женщину. — Еще я знаю, что, если птица появится, меня практически сразу убьют и я ничего не смогу сделать. Так что просто выбираю способ. Артефакт богов ведь могут украсть и повезти, допустим, на острова Хребет Дракона.

— Угрожаешь?

— Та женщина ведь знала, когда ты умрешь? Знала. О ней ты заботился всегда больше, чем…

— Это она обо мне заботилась, — печально сказал император и, отвернувшись от принца, посмотрел на призрачную женщину. — Любопытно.

— А как мне любопытно, — проворчала в ответ женщина. — И как же ты получил свободу?

— Обменял ее на другую несвободу, — признался Мален.

— Не врешь, — с удивлением сказала женщина и покачала головой. — Ответь на вопрос мальчика. От этого зависит, что он буде делать дальше. И то, кто украдет артефакт, тоже зависит. Ты же не хочешь неприятностей… для кого, для родственников? Думаю, им время и спокойствие тоже нужны.

— Значит, без кражи артефакта не обойтись? — задумчиво спросил Мален.

— Не обойтись. Потому что он не сработает из-за того, что кто-то украл и подменил, — жестко сказал Ромул.

— Но лучше бы, чтобы его на самом деле украли уже после того, как он не сработал, — задумчиво продолжил Мален. — Забавно и так просто. Зачем завоевывать империю, если можно ее получить в наследство, просто убив наследника и заняв его место в его же теле. Жаль, мы не смогли придумать, как выяснить личность загадочного отца, не привлекая внимание. Не хмурься. Да, я знал, не так и давно, но знал. И знал, что будет дальше. И… да не сработает он, не сработает, тот, кто вернул равновесие в мир, не был еще императором, когда получил этот артефакт. Так что, сам понимаешь, наследниками были всего лишь его дети, а вовсе не следующий император. А теперь равновесие опять нарушится. И кто-то, жаждущий власти над богами, наконец, получит по носу. Очень больно получит.

Женщина, сидящая на саркофаге, радостно захихикала и протянула:

— Не врет.

— А артефакт… — Император задумался, обхватив пальцами подбородок. — Да скормите его морскому змею. И пускай гоняются по морям…

— Где мы тебе змея возьмем?! — возмутилась женщина, перестав хихикать.

— Отправляйтесь на прогулку, и он сам вас найдет, — легкомысленно сказал Мален. — И лучше отправляйтесь после того, как кто-то подтвердит, что артефакт настоящий. А то настоящий отец нового императора может ведь и рискнуть, решив, что его украли именно потому, что артефакт должен был сработать.

Женщина величественно кивнула, а принц поблагодарил за совет. А потом не сдержался и спросил:

— Что теперь будет?

— Мир изменится, — предрек Мален, поклонился женщине и ушел.

— Мальчишка, — прошипела она ему вослед. Потом с грустью посмотрела на единственного своего потомка, сумевшего вырасти, сохранив волю и разум, и сказала: — Время перемен. Уверена, он знает каких. А еще уверена, что не из-за артефакта та божественная птица прилетает. Так что даже если ты его разломаешь и переплавишь, хуже не будет. Но этот свободный мертвец прав. Пускай лучше за змеем гоняются, все меньше сил будет на тебя. Хотя он опять спасает ту женщину. И, я уверена, своих родственников по крови. А еще я уверена, что на их острова изменения не сунутся. Из-за этой крови, которую слышат боги. Видимо, она, даже отдаленная по родству от передающего наследство, все равно имеет эту силу, хоть и ослабленную. Так что свою подругу детства отправляй туда, пока о ней не узнали. Точнее, пока ее не нашли. О том, что ты неспроста зачастил на охоту, догадываются, наверное, все, а выяснив, где именно ты всегда ночуешь и что там есть прехорошенькая девушка… сам понимаешь, в чем ее заподозрят. В дружбу с ее отцом поверить сложнее, будь оно хоть трижды правдой. И будь осторожнее, пока я не насобираю силы.

Принц только кивнул.

Айдэк легко и непринужденно влился в ряды зрителей, выстроившихся вдоль Золотой дороги. Сейчас в нем вряд ли бы кто-то узнал варвара младшего Веливеры. Привычную рубашку с вышивкой и кожаную жилетку, похожую на часть доспеха, он сменил на полотняную сероватую рубаху не шибко обеспеченного горожанина и моряцкую куртку, потертую и явно купленную у старьевщика, которому ее принесли в качестве выигрыша в кости и обменяли на пару медяков. Штаны на Айдэке были широкими, запыленными, с обтрепанными низами. Выдающая варвара прическа была безжалостно сострижена, клок волос, перевязанный красной лентой, отдан жене на хранение, а голова успела обрасти жесткой щетиной, и казалось, что несчастного мужика совсем недавно лечили от вшей самым дешевым и самым радикальным способом — маг-целитель сжег их вместе с волосами. И хорошо если полностью защитил голову от ожогов. А то некоторые хитрецы потом еще и несколько медяшек берут за излечение.

В общем, на варвара Айдэк был не похож. Он был похож на неудачника, явившегося в город в далекой юности в поисках счастья, да так и оставшегося на всю жизнь не то в портовых грузчиках, не то в наемных рабочих, которые берутся за вынос мусора, помощь садовникам в расчистке деревьев и за прочие несложные, но требующие физической силы работы. А то, что смуглый — да мало ли загоревших мужиков ошивается в столице?

— О, сейчас пойдут, — обрадовано сказал мелкий и щуплый, провонявший рыбой мужичонка, который стоял справа от Айдэка.

То, что пойдут, было ясно и без него. Уныло и однообразно бьющие в барабаны юноши оживились и ускорили темп. Где-то в вышине императорского комплекса истошно и довольно противно завопили длинные трубы гаюкко. А на центральную лестницу, по которой пока еще принц должен был спускаться на Золотую дорогу, чтобы пройти по ней в храм Равновесия, стали выпархивать девушки в шелках, с широкими рукавами, которыми вымахивали, как диковинные птицы крыльями, и в венках из огромных красных цветов.

Девушки грациозно сбегали по лестнице и выстраивались по обе стороны. Потом появились мальчишки с букетами и роздали девушкам по цветку. И лишь после этого появился распорядитель церемонии. Он величественно замер на верхней ступене лестницы, дождался, пока умолкнут барабаны и перестанут шуметь зрители, воздел руки над головой и объявил о том, как радо солнце встречать прекрасного мужа идущего по пути императоров.

За спиной Айдэка кто-то непочтительно хмыкнул и проворчал, что прекрасный муж мог бы и поторопиться, потому что тут люди собрались ради вина, которое получат не раньше, чем он из принца превратится в императора.

Прекрасный муж назло этим людям торопиться не стал.

По лестнице сначала сошли воины в полном доспешном облачении. Они громыхали металлом, бряцали мечами об наплечники и время от времени восклицали: «Оев-оев-оев!». Что это загадочное «оев» означает, похоже, не знали и сами воины.

После воинов вышли маги, увешанные защитными амулетами так, словно не одного человека собирались защищать от безумцев, возжелавших убить принца прямо во время церемонии, а на войну шли.

За магами, наконец, пошел принц — в доспехах, с мечом и с амулетами. К доспехам принц был явно непривычен. Не к таким, в которых человек выглядел чудовищем из железа и кожи. Такие вообще полагались воинам ростом с Айдэка и с его же силой. Но церемония есть церемония, и принц терпеливо шел, старательно не опуская плечи и гордо держа голову вместе с рогатым тяжеленным шлемом.

За принцем опять шли маги, а за ними — воины.

Айдэк проводил принца взглядом, осмотрелся и решительно стал выбираться из толпы. Потом полез на примеченный заранее балкончик, радуясь, что оттуда не видно Золотую дорогу и именно поэтому на него не набились зрители. С балкончика перебрался на крышу, а там ловко побежал следом за принцем. Нахально и даже не пытаясь скрываться. Убийцы так точно не бегают. Перепрыгнув на соседнюю крышу и проигнорировав окрик обнаружившихся там то ли воинов, то ли стажников, он ловко перескочил через дымарь, добежал до края и сиганул на следующую. А оттуда уже было отлично видно происходящее перед храмом.

То ли стражники, то ли воины на этой крыше тоже были, но они, наградив Айдэка не самыми ласковыми взглядами и убедившись, что оружия у него нет, пообещали набить морду и вернулись к церемонии, которая их явно интересовала гораздо больше, чем какой-то грузчик.

Айдэк нахально пристроился рядом с ними и стал наблюдать. В первую очередь за теми, кто стоял в ближнем круге зрителей. Его интересовало, кто с кем рядом стоит, само по себе это могло много сказать о симпатиях и договорах. Увидел адмирала Дореби, все-таки успевшего прибыть в столицу до церемонии, и с насмешкой отметил, что стоит он практически в одиночестве, то ли не успев никому предложить свои услуги, то ли не решаясь это сделать, помня о золоте и опасаясь, что партнеры станут тоже на него претендовать.

Из храма тем временем вышел старший жрец, неся на подушечке императорский венец. За ним шли жрецы рангом пониже и что-то загадочно и красиво пели. Девушки, стоявшие на лестнице, видимо, это заметили и поспешили к храму, чтобы выстроиться вокруг площадки, на которой стояли жрецы и коленопреклоненный принц, вместе с друзьями, помогшими ему опуститься на колени и не опозориться. Девушки подключились к поющим жрецам и стали медленно поднимать и опускать руки, словно собирались взлететь. Главный жрец что-то принцу рассказывал, видимо, что-то такое, что должен был слышать он один, потому что говорил очень тихо. Несчастный Ромул терпел и наверняка мысленно проклинал шлем и первого императора, которого угораздило уродиться огромным, сильным и очень терпеливым.

Зрители, которым быстро надоело смотреть на поющих девушек, бормочущего жреца и коленопреклоненного принца, начали шептаться и чуть не пропустили момент, когда друзья принца стали снимать с него шлем, оголяя голову для венца.

Айдэк как раз в этот момент рассмотрел обернувшегося мужчину в белом и озадаченно почесал подбородок. Его он не знал. Поэтому потыкал пальцем в спину одного стражника-воина и спросил у него, кто это. Узнав, что посланец из Золотых Туманов, очень удачно приехавший к церемонии, неуважительно хмыкнул и кивнул. Стражник ему даже улыбнулся. Видимо, тоже не понимал, зачем этого посланца пустили на церемонию, да еще и на самое престижное место.

— Он маг, вроде бы, — добавил стражник, во все глаза глядя на то, как на голову Ромула опускается венец. — Приехал с жалобами на то, что у них какие-то барьерные волны ведут себя неправильно. Наверное, заподозрил, что это мы что-то делаем. А потом стал говорить какую-то чушь о том, что огненную птицу надо призвать не в срок, а на две недели раньше, чтобы их барьеры успокоить. Но его пообещали выгнать за такое святотатство, и он успокоился.

Айдэк опять хмыкнул и покачал головой.

Похоже, равновесие довольно сильно сместилось сразу после смерти Малена. Настолько сильно, что в Туманах это заметили и забеспокоились. Но им придется потерпеть. А потом очень сильно разочароваться, особенно в тот момент, когда оно сместится окончательно и им на головы станут сыпаться демоны.

— Так им и надо, — пробормотал Айдэк, за что получил одобрительную улыбку и приглашение на пиво.

Столичные воины и стражники, в отличие от некоторых аристократов и просто богатых людей, Золотые Туманы очень сильно не любили.

Примерно в это же время один маг с грустью смотрел на труп у своих ног и с трудом сдерживал в себе желание плюнуть на него. Очень уж хотелось. Несмотря на убеждения.

— Как же вы мне надоели, — наконец сказал маг, заменив этими словами плевок. — Да, да, особенно вы, командир Хашен, вместе с вашей энергией, вашими завышенными требованиями и непробиваемой самоуверенностью. Вот, допрыгался, идиот. Вот кем надо быть, чтобы нападать на лучшего мага в этих болотах, размахивая каким-то дрянным амулетом?

Труп молчал и отвечать явно не собирался.

Маг печально вздохнул. Огляделся на предмет личностей, пытающихся подслушать и подсмотреть, а то и воспользоваться очередным дрянным амулетом. А никого не заметив, еще раз обозвал мертвеца идиотом и смело шагнул прямо в трясину, заросшую сочной плавучей травкой.

Трясина колыхнулась, но засасывать в свои недра лучшего мага в болотах почему-то не стала, и он спокойным прогулочным шагом пошел к морю. Напрямик, к маленькому заливчику, прячущемуся в скалах, чье количество было увеличено с помощью иллюзии.

Негодование и грусть продолжали бороться в душе мага. Хашена ему было жаль, привык он к нему как-то. К его попыткам надурить привык. К несуразным приказам. И даже к тому, что тащит на очередной оккупированный партизанами островок всякую дрянь, способную выдать их местоположение.

Но вот того, что он будет бросаться с амулетом в руках, маг как-то не ожидал. Хашен ему казался слишком для этого умным.

Да, отправиться на охоту за беглецом в одиночку он вполне мог, просто чтобы выслужиться перед начальством, рассказав, куда он делся и какими опасностями сопровождалась мужественная слежка. Но вот нападать…

Хотя сначала он просто угрожал той поделкой, в уверенности, что маг испугается, понуро опустит голову и позволит гнать себя пинками обратно.

А потом, когда маг расхохотался, вспылил и напал. Ага, с парализующим амулетом, который, если передержать, сделает калекой. А маг просто отмахнулся и послал в амулет маленький импульс, чтобы эта пакость сломалась, а то мало ли, вдруг сработает, несмотря на щиты.

Ну, пакость и сломалась, попутно выпустив весь свой заряд и оторвав идиоту Хащену руку вместе с частью грудной клетки. Он даже заорать и осознать, что случилось, не успел.

— А все ваша жадность, — мрачно пробормотал маг. — Говорил же, нельзя экономить на амулетах. Объяснял, что разные недоделки имеют свойство ломаться, взрываться, а то и срабатывать не так, как должны. Так нет же, лишний золотой нам дороже собственной жизни. Идиот.

Бормоча ругательства в сторону излишне экономного мертвеца, маг все-таки дошел до залива, постоял немного на берегу, любуясь дожидающейся его там рыбацкой одномачтовой лодкой. А потом кивнул своим мыслям и решительно пошел к кораблику. Прямо так, по воде, не желая терять время.

Накопителей у него с собой было много. Несколько лет копил. Так что и на разные фокусы хватит, и на щиты и на маскировку.

Экономить маг точно не собирался.

Не доводит до добра эта экономия.

Глава 2

Сражения и ритуалы

Утро у Юмила Веливеры не задалось. Сначала прилетела птица от Айдэка со «счастливой» вестью о том, что на церемонии возложения венца присутствовал посланец от Золотых Туманов. Не просто так присутствовал, а в первых рядах, несмотря на недовольство городской стражи, да и простых горожан, которые поняли, кто это такой.

У Ромула, судя по всему, разрешения на это присутствие не спрашивали. Очень уж у него был странный взгляд, когда он, получив свой венец и обернувшись к приветствующей толпе, увидел этого «дорогого гостя». Так что принца, скорее всего, вообще не принимали во внимание. И о том, что он, по планам заговорщиков, доживет ровно до ритуала равновесия, знали если не все, то большинство.

— И ждет это большинство большой сюрприз, — мрачно сказал Юмил, отправляясь отчитываться перед Советом Старших, в который входила как его родная мама, так и мертвый Мален.

Совет новостям тоже «очень обрадовался». Мален вообще чуть потолок не уронил от желания передушить своих бывших приближенных.

— Жизни им вечной захотелось, — злобно шипел он, носясь из угла в угол. — Будет им вечная жизнь, когда демон жрать начнет. Вот тогда и поймут, что лучше переродиться через сотни лет, ну или остаться духом, если он не сумеет забыть себя, чем быть сожранным полностью и абсолютно. Но поздно будет. Поздно.

— А мне в такие моменты хочется все бросить и уйти из этого мира. И пускай он себе погибает, — задумчиво призналась Мелана.

Микал, все еще чувствовавший себя неуютно в столь великолепной компании, передернул плечами и посмотрел в окно, за которым жизнерадостно что-то кричали дети.

Остальные просто терпеливо пережидали истерику Малена. Он дух, а с духами это часто случается. Такова их природа.

Когда призрак, наконец, успокоился и завис посреди комнаты, сложив руки на груди, высказаться решил бывший старший придворный маг.

— Я за то, чтобы помочь мальчику, — сказал он уверенно. — Не обнародовать его происхождение.

— Да, нам такой союзник будет не лишний, — согласился с ним Мален и задумчиво добавил: — Тем более, он точно не имеет отношения к заговору, в котором ему была отведена роль жертвы. И он хороший мальчик, зря я, наверное, так от него отдалился после того, как узнал, что он не мой.

— Ладно, а потом что? — спросила Кадмия. — Ведь рано или поздно мы избавимся от короля с его демонами, и нам надо будет возвращаться в столицу. А там император. А может уже его сын. Или внук. А для возвращения равновесия в нужное положение, в центре должен быть потомок первого императора. Нам что, воевать еще и за трон?

— Ой, да не придумывай ты себе проблему, — сказала Мелана и даже взмахнула рукой. — Никто же не сказал, что наследовать этот центр должны непременно по мужской линии. Устроим брак и все дела.

Кадмия посмотрела на нее с большим сомнением, потом перевела взгляд на сына, изображавшего памятник, и громко хмыкнула.

— Ладно, посмотрим, — сказала, наконец.

— Да, будем решать проблему тогда, когда она у нас будет, — высказался бывший придворный маг и широко улыбнулся.

А Юмил был отпущен. И обрадован тем, что пока не увидит ни Айдэка, все еще нужного в столице, ни Марка, занимавшегося маскировкой корабля, который должен был забрать Айдэка и еще нескольких людей.

Юмил только вздохнул. Он, откровенно говоря, и не надеялся, что кто-то вернется до того, как пройдет неудачная церемония. Там пока нужны личные впечатления, а не просто сухие новости.

Следующую «радостную» весть Юмилу принесли пираты. Свои пираты, уже практически не пираты, особенно после того, как все несогласные служить были развешаны по мачтам.

Оказалось, капитан Бахлаш, которого как всегда избрали представителем и послали в пасть к акуле, уже больше часа дожидался молодого хозяина. И не просто так дожидался. И даже не затем, чтобы поделиться данными разведки и обсудить, какие корабли можно щипать, а какие следует пропустить. У капитана была жалоба на конкурентов. Причем, это был не корабль-одиночка, с которым они бы либо договорились, либо и сами справились. Конкуренты завелись сильные и странные. Это были то ли десять, то ли двенадцать кораблей, точнее посчитать не смогли, потому что они маскировались в магическом тумане. Напали они на купца, причем, почему-то так совпало, что именно на того, которого добрым пиратам трогать не велели.

В общем, добрые пираты, подождав пока конкуренты уберутся, выловили выживших с корабля купца, и отправили Бахлаша жаловаться на произвол и намекать на награду за спасенных людей. Тем более, среди них оказался и старший сын купца, которому принадлежал потопленный корабль.

— Так, — задумчиво сказал Веливера, выслушав столь «радостную» весть. — Что еще можете рассказать?

— У них сильные гарпуны. Мы там послали пару лодок к плавающим обломкам, и даже несколько с собой захватили. Так, похоже, эти гарпуны не только борта прошивали, но и внутренние перегородки, если на пути им не встречался груз. И веревки там странные, совсем не рубятся, только сжечь можно. Так что отцепиться и попытаться все-таки сбежать у купца шансов не было. Руби не руби… Поймали, как малька на удочку.

— Так, — повторился Юмил, поглаживая подбородок. — Еще?

— Еще маги если не сильные, то умелые точно. Туман они держали не в неподвижном состоянии. Мы очень удивились, когда он стал по морю стелиться, поэтому и спрятались в скалах. Не бывает в тех местах такого тумана. Он там клочковатый, камнями изрезанный. И быстро рассеивается, стоит только солнцу выглянуть. Так что не местные они. И даже не посчитали нужным местных расспросить.

— Ага, или маги не местные, или амулеты, которые попросту невозможно перестроить, — задумчиво сказал Юмил. — Ладно, посмотрим, что там за конкуренты.

Бахлаш буквально расцвел. Видимо, очень его впечатлило зрелище того, как корабль купца буквально разломали на доски, выдергивая гарпуны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Юмила, откровенно говоря, это выдергивание впечатлило гораздо больше, чем какой-то туман, который мог быть и иллюзией — пираты за «сражением» наблюдали издалека. Обычно гарпуны собирает команда. Переходят на загарпуненный корабль, и вручную собирают, отвязывая от веревок и вытаскивая застрявшие из досок. А тут дернули, да так, что ограбленный корабль буквально взорвался, вместо того, чтобы прыгнуть к дергавшим. А значит, там был маг, способный этот корабль удержать на месте.

И это было нехорошо. Подумав, Юмил даже решил позвать на поиски конкурентов скучающего Микала, а вместе с ним еще нескольких сильных и свободных от дел магов. В первую очередь тех, кто мог обеспечить защиту.

Третьей «радостной» вестью для Юмила Веливеры стало то, что на поиски конкурентов решила отправиться Лиин.

Она, как назло, нашлась в учебной комнате Микала. Он ей там что-то объяснял о кольцевании амулетов. А Лиин слушала и пыталась нарисовать кольца на листе бумаги.

А Юмил почему-то не додумался до того, что с Микалом следует поговорить наедине. Собственно, ему просто было приятно смотреть на жену одетую как мальчишка. Она в таком наряде выглядела особенно маленькой и трогательной. И улыбалась загадочно и обещающе. Вот только в конце разговора вместо того, чтобы пообещать Микалу научиться рисовать амулетные кольца, она вскочила на ноги и заявила:

— Я тоже пойду.

— Что? — не поверил своим ушам Юмил, считавший, что жену нужно беречь от опасностей, а не тащить туда, где они есть.

— Мне нужна практика, — гордо сказала Лиин. — Потому что изучать боевую магию в теории и не пытаться ее применять — глупость. Реальность может сильно отличаться от теории, и даже от учебных боев.

Микал, вместо того, чтобы осадить ученицу, одобрительно что-то проворчал, и Лиин, гордо задрав нос, сказала, что быстро соберется и убежала.

Юмил даже ничего возразить не успел, так и остался стоять с ощущением, что происходит что-то сильно не то.

— Она права, боевым магам нужна практика, — заявил Микал, полюбовавшись лицом младшего Веливеры. — Иначе пользы с ее учебы не будет.

— Она учится на всякий случай, — сказал Юмил.

— Этот случай, если он случится, без практики может стать гораздо опаснее, чем будет на самом деле, — попытался объяснить свою позицию Микал.

И Юмил только махнул рукой, утешая себя тем, что жена все-таки носит амулет-кораблик. И случись что, вполне себе опытный Мален сможет ее защитить, даже если она не успеет отреагировать.

Маг, поспешно покинувший повстанцев и золотоискателей, и сумевший незамеченным проскользнуть между идущими к заболоченным островам флотами, примерно в это же время решил, что пора пополнить запасы воды. Потому что опреснение соленой отнимало слишком много времени, внимания, да и энергии. Именно с этой целью он изучал обтрепанную по краям карту и пытался понять, может ли быть на небольшом и безлюдном островке та самая вода, или это просто скала, торчащая над волнами.

— Хоть отдохну, — решил, наконец, маг и, игнорируя неудачное направление ветра, погнал свою лодку в направлении островка.

Двое мужиков, которые собственно эту лодку ему предоставили и собирались потом забрать, вместе с небольшой, но солидной кучкой золота, смотрели на него с восхищением. «Малая акула» на самом деле было обыкновенным рыбацким судном, в меру неповоротливым и не умеющим развивать большие скорости. С самой его постройки на нем возили либо рыбу, либо контрабанду, а то и контрабанду, запрятанную под рыбой. Контрабанда была так себе, ничего особенно дорогого и опасного, но семье и она была отличным подспорьем. Постепенно рыбаки заработали себе уважение за умение не попадаться на глаза патрулям, а уж если попались, не паниковать и не пытаться сбежать. Все равно ведь догонят. А так, подойдут неспешно, увидят простецкие физиономии рыбаков, понюхают въевшегося в лодку рыбного запаха и отпустят с миром. Копаться в рыбьих тушках, а то и порохах «для одной целительницы, которая делает из них мази» до сих пор ни у кого желания не возникло.

Так бы рыбаки-контрабандисты себе и жили, получая небольшую, но стабильную прибыль. Но репутация оказалась действительно кладом, как вычитал старший из братьев в одной умной книжке. И однажды, благодаря исключительно этой репутации неболтливых, неглупых и не склонных ни к панике, ни к излишнему геройству людей, к ним обратился светловолосый маг. Отдал задаток, который они могли бы заработать лет за десять, пообещал вчетверо больше по окончанию работы, вручил маскирующие как лодку, так и шум от нее амулеты и велел такого-то числа явиться к такому-то острову и подождать там не менее пяти дней. Если он не появится, спокойно отправляться домой, если появится, забрать и довезти куда попросит.

Рыбаки посовещались и согласились. Если рисковое дело пришло само, причем уже принесло столько денег, стоит на него соглашаться. Да и маг не выглядел невесть каким злодеем.

Деньги старший брат, единственный успевший обзавестись семьей, закопал под яблоней и написал письмо жене, оставив его в почтовой конторе и заплатив за хранение с таким расчетом, чтобы его принесли не раньше, чем через месяц, когда будет точно понятно, что рыбаки домой уже не вернутся. В письме была несложная загадка для своих. Жена догадается, что это про яблоню и что следует что-то поискать в ее корнях, кто-то посторонний лишь посмеется с того, что мужик решил завещать семье каждое дерево отдельно.

Сходив напоследок в храм и попросив там удачи, рыбаки отправились забирать нанимателя.

Он оказался человеком обязательным и пришел в первый же день. И повел лодку от островов заковыристыми путями, едва не столкнувшись с чьим-то флотом. А теперь вот решил идти к какой-то скале в поисках воды.

Маги очень странные люди.

К островку они дошли без проблем и даже воду там нашли в чашеобразном озерце в центре. И пока рыбаки наполняли бурдюки и бочку, маг сидел напротив лодки и шаманил над картой, положив на нее медную тарелочку дном вверх и разложив вокруг странные предметы. Там была и прядь волос, перевязанная толстой некрашеной нитью, и кольцо, явно мужское, с выпавшим из креплений камнем, и поломанный веер, и кусок кружева, и даже птичий череп. На тарелку маг положил короткую деревянную палочку, кривоватую и, судя по зелени в коре, не успевшую полностью засохнуть. Видимо сломал ее по пути в своих болотах.

Над всем этим добром маг немного побормотал, поводил руками, а потом застыл, держа ладонь над тарелкой. И, как раз когда рыбаки успели наполнить водой все, что только могли, палочка зашевелилась, несколько раз дернулась туда-сюда, а потом уверенно остановилась между прядью волос и птичьей головой.

— Любопытно, — проворчал маг. — Значит вы в одном месте. Хм… С другой стороны, а почему бы и нет? Кандидатура подходящая, что для него, что для нее. Хм…

— Продолжаем путь? — спросил старший из братьев, когда маг замолчал.

— Да, нам надо повернуть немного южнее. Идем к Драконьему Хребту.

— Знакомцы там ждут? — спросил рыбак, просто чтобы не молчать, пока маг свои странные предметы собирает в тарелку, а потом все это добро завязывает в женский платок с кистями.

— Да, знакомцы, которые меня ждут. И ученица, которая, похоже, и думать обо мне забыла. Обидчивая она у меня.

Маг задорно улыбнулся и зашагал к лодке, ловко перепрыгнул через большой камень и, не пользуясь сходнями, заскочил на борт, что твой здоровенный кошак. А рыбак шел, покачивая головой и понимал, что маги очень странные. Где это видано, чтобы учителя за учениками бегали и искали их? Вон сосед-гончар, чуть что не по нему, даст подзатыльник и выгонит искать себе другого учителя.

А тут смотри, ученица у него там, которая думать забыла.

Собиралась Лиин очень быстро и довольно бестолково, боясь, что душечка Змей возьмет и случайно ее забудет на берегу. Повесила на шею связку амулетов, не разбираясь, который и для чего нужен. В карманы на всякий случай положила свои учебные накопители и сшитые вместе листы с зарисовками плетений, которым учили то Микал, то Мелана, то бывший придворный маг, а с недавнего времени еще и Мален, которому иногда становилось скучно. Благодаря их стараниям, Лиин постоянно чувствовала себя бестолковой ученицей. Даже несмотря на то, что отлично понимала — большинству того, чему учат они, не сможет научить больше никто в империи.

С другой стороны по самолюбию, сам того не понимая, топтался душечка. Причем, он искренне желал добра, старался защищать жену от зла и поменьше ее расстраивать. Лиин это понимала, пыталась объяснять, почему ее расстроило то, что он не поделился новостью, смотрела в полные недоумения глаза и, махнув рукой, уходила, мысленно обещая однажды отомстить так, чтобы он понял сразу и все. А Юмил шел следом и пытался разобраться, почему именно она обиделась на этот раз, с проблемой ведь уже справились, никто не пострадал, а так были бы только лишние переживания.

И Лиин в который раз ловила себя на том, что он бы отлично сдружился с Валадом.

Ну, или они бы поубивали друг друга по причине схожести характеров.

— У меня ощущение, что мне не доверяют! — гаркала в который раз Лиин, когда Юмил перебирал все возможные причины и шел на второй круг.

— Почему?! — искренне недоумевал муж, а потом углублялся в дебри взаимоотношений между ночными волками и доходил до того, что каждый занимался своими делами и не мешал другим просто из-за того, что хотел что-то там узнать.

А Лиин обижалась еще сильнее и гордо уходила.

И это притом, что она отлично понимала, что хотел сказать душечка. Просто форму высказываний выбирать он то ли не умел, то ли не особо старался.

А возможно, дело было вовсе не в душечке, а в том, что все были чем-то заняты, делали что-то важное, а ей приходилось учиться.

Они ей старались не мешать, не отвлекать и давать побольше времени.

А ей казалось, что от нее что-то скрывают.

В общем, полная ерунда.

И Лиин была практически уверена, что участие в морском сражении поможет ей вернуть душевное равновесие. Ну, или покажет, что она на самом деле глупая неумеха, которой лучше сидеть тихо в классной комнате, учить плетения и распределение силы, и терпеливо ждать Мелану. Которая, весело улыбаясь и попивая чай с апельсиновыми джемом, расскажет все самое важное. Что уже произошло и что вот-вот произойдет.

В общем, Лиин нужна была определенность. И лучше бы она оказалась вовсе не неумехой, которую нужно беречь и лелеять. Потому что это будет очень ощутимый пинок по самолюбию. А если еще и кто-то начнет утешать… хотя представить утешения того же Юмила, Лиин не могла. Он скорее выскажет все, что думает, как и любому подчиненному. И хорошо если не велит после этого сидеть на берегу и не высовываться. Лиин подозревала, что после такого обязательно вцепится ногтями ему в лицо. Прямо на глазах команды.

В общем, ославит что его, что себя.

Лиин вздохнула, посмотрела в зеркало на удачу и, схватив сумку с лекарским набором, поспешила на пристань, пока душечка не велел отчаливать.

А еще ее грыз червячок смутного беспокойства. То ли потому, что она отлично помнила, чем закончился ее бунт в прошлый раз, и понимала, что ей очень повезло с тем, что попала она именно на «Гордость Ловари». Все могло закончиться гораздо хуже.

То ли это было самое натуральное предчувствие, которое пыталось ее уберечь от совершения глупости.

А может, все проще. Может, ей действительно не хватало опыта. А когда опыт придет, это смутное беспокойство сбежит с позором. А может, и не сбежит. Экзаменов Лиин всегда побаивалась, несмотря на то, что ни разу ни один не провалила.

— А может, я на самом деле трусиха, — пробормотала девушка и бодро зашагала к морю, на ходу поправляя форменную моряцкую шляпу, защищавшую нос от обгорания.

К Большому порту Головного острова вела лестница, вырубленная в скале в стародавние времена. Лестница была серая, с искорками-проблесками слюды и очень прочная. Даже годы на нее повлияли не сильно, всего лишь закруглив края ступеней и местами выдолбив небольшие щербинки.

По лестнице всегда гулял ветер. Ночью мел с суши к морю накопившийся за день мелкий мусор. Днем с тихим подвыванием взбирался наверх, принося городу прохладу. На лестнице всегда пахло водорослями и морской водой. А в разное время года к этому запаху подмешивалась то сирень, то жасмин, а то и виноградный, и яблочный жмых, который сбрасывали прямо в море любители самодельных вин и сидра.

Еще на лестнице тихо хрустел мелкий белый, с черными вкраплениями песок, а временами собирались небольшие лужи. И живущие в скалах ласточки шныряли над ней с особым рвением, а может так только казалось.

Лиин лестница нравилась. Еще с детства. Лестница была одним из ее самых ярких воспоминаний. Именно с вершины этой лестницы она впервые увидела море, которое обычно загораживали скалы и рукотворная стена, защищавшая дом от возможного нападения. Море тогда было синее-синее, с мелкими морщинами-волнами. А по этому морю шел корабль с белоснежными парусами, на котором возвращался с долгой учебы младший брат отца.

— Лучше бы он тогда утонул, — мрачно сказала Лиин и, вздохнув, стала спускаться.

«Гордость Ловари» стояла у второго Рыбного причала. На нее споро закатывали какие-то бочки, а в сети, с помощью лебедки и крана, поднимали тюки. Юмил стоял на причале и с неодобрением за этим наблюдал, нетерпеливо постукивая ножнами о бедро. Рядом с ним неуверенно переминался капитан Бахлаш, который при виде приближающейся Лиин не сдержался и невольно отступил на шаг. Потом напомнил себе, что он мужчина, и вернулся обратно.

Микал стоял чуть поодаль, над самой водой и, видимо, старался не мешать грузчикам. Вместо этого он наблюдал то ли за облаками, то ли за охотящимися на рыбу чайками.

— Шторм будет, — сказал маг ученице, когда она подошла к нему, решив не мешать Юмилу ругаться на команду.

В присутствии жены эти ругательства не то, чтобы иссякали. Нет, если в них была нужда, Юмил себя не сдерживал, просто начинал говорить не коротко и хлестко, а излишне цветасто, подбирая эпитеты и сравнения.

— Почему вы так думаете? — спросила девушка, кивнув знакомому юнге, расцветшему в ответ улыбкой.

— Когда облака похожи на рябь на прибрежном песке — это предвестник шторма. Еще моя бабка так говорила и почти всегда была права, — объяснил Микал.

Лиин посмотрела на небо. Облака действительно местами были похожи на рябь на песке, но большей частью на остриженную с овец шерсть, зачем-то растянутую по небу. И овцы были белые-белые, а шерсть у них, наверное, легкая и мягенькая.

— Ценная какая-то порода, — пробормотала Лиин.

— Не переживай, я тебя подстрахую, не дам натворить глупостей и опозориться, — пообещал Микал и загадочно улыбнулся.

Лиин только вздохнула.

— Уверен, твой великолепный муж тоже поначалу ошибался, — добавил Микал. — И, наверное, поэтому желает уберечь от ошибок тебя. И бережет, как умеет, чтобы ты не расстраивалась.

— Микал, женитесь на Мелане. Вы друг другу очень подходите, — только и смогла сказать в ответ на это заявление Лиин.

А маг усмехнулся и опять уставился на небо. Словно пытался гадать по облакам. Возможно, даже на исход дела.

Конкуренты добрых пиратов нашлись быстро.

Как Юмил и думал, они слишком верили в свою маскировку, считали ее отличной и практически идеальной, и не думали, что у кого-то может быть и лучше. Поэтому, сделав корабли практически невидимыми, с помощью очередных «древних артефактов из императорской сокровищницы», небольшой флот отправился на охоту, пустив впереди себя приманку — шлюп средней неуклюжести, но большой вместительности. Явного купца. Везущего что-то то ли с Драконьего Хребта, то ли с находящихся дальше островов, но, скорее всего, в столицу. А в столицу могут везти как банальное зерно, так и что-то ценней. В общем, тот же Бахлаш непременно бы рискнул, по его словам.

Ходить по водам океана «купцу» было суждено недолго. Напали на него уже на третий день. Нагло напали, маскируя свое количество совсем уж неуместным при свете яркого дня туманом.

— Двадцать, — выдохнул Микал, когда «купца» загарпунили и стали с ним сближаться.

— Что? — спросил Юмил, наблюдая за действиями пиратов.

— Кораблей там двадцать. Я не сильно разбираюсь, но, похоже, какие-то переделки. Отремонтировали старые корабли, парусность увеличили…

— Хм. — Юмил нахмурился и задумчиво спросил неизвестно кого. — И кто же это у нас такой умный унаследовал старый флот? И где он взял деньги на ремонт и обновление?

Отвечать ему никто не стал.

Пираты тем временем радостно полезли на не сопротивлявшегося купца. Обнаружили, что там нет ни команды, ни половины настила палубы. Начали что-то кричать. Но разбежаться и отвести хоть на какое-то расстояние свои корабли не успели. Видимо, излишне прочные веревки подвели. Пока сообразили, что просто так полуразобранные корабли не ходят по морям, пока поняли, что пора убегать. А потом еще и веревки пришлось развязывать, развернув гарпунные самострелы к палубе, вместо того, чтобы молодецки ухнув обрубить в любом месте. В общем, сами себе создали кучу проблем и потерю времени.

— Волар, отпускай его! — велел Юмил.

Маг, который по очереди с Микалом и Лиин вел приманку, резко опустил руки. Настолько резко, что паруса «купца» попросту опали, лишившись магического ветра и не поймав настоящего. А душечка нехорошо улыбнулся и попросту хлопнул в ладони.

Приманка, которую для большего эффекта начинили горшками с кровью земли и сундуками с каким-то алхимическим порошком, вовсе не вспыхнула. Она мгновенно превратилась в огненный ком, выстрелила во все стороны щупальца и горящие ошметки, увеличилась в два раза, а потом опала на воду грандиозным, с черным дымом, костром.

От кораблей, которые столь легко и нахально поймали «купца», осталось немногим больше. Да и из тех, кто подошел не столь близко, мало кто не пострадал от огня.

— Двенадцать, — уверенно сказал Микал. — Но, думаю, реально сопротивляться могут шесть-восемь, остальные будут пытаться не утонуть.

Юмил величественно кивнул.

— Страшные вы люди, — восхищенно сказал Бахлаш.

— Снимаем маскировку! — отдал очередной приказ Юмил.

Стоявший на корме юнга замахал красными шелковыми тряпочками и, не прошло и полминуты, как вместо легкого дрожания над водой появился десяток кораблей.

Пираты этому, видимо, обрадовались, потому что через приближающую линзу было отлично видно, как они забегали, чуть ли не натыкаясь друг на друга. Всклокоченный рыжеватый парень, маг, замахал руками, что-то крича, а потом резко опустил их вниз, и на корабль, у которого горел нос, хлынула волна, смывая вместе с огнем не успевших схватиться за что-то людей.

Маг на другом корабле стоял неподвижно и вокруг именно того корабля начал опять собираться туман, сметенный огнем.

На остальных пиратских переделках то ли магов не было, то ли они не умели работать с водой и предпочитали не торчать на виду, но пожары там тушили ведрами. А один из кораблей, не пострадавших от огня вообще, пытался потихоньку сбежать.

— Защиту держать! Вперед! — приказал Юмил и, с чувством выполненного долга, стал пить укрепляющую пакость из фляги.

Дальнейшие события показали, что в морских сражениях Лиин ничего не понимает. Точнее, она представляла, как они должны выглядеть, когда противника хотят попросту уничтожить. Поучаствовала в подобном в качестве мечущейся по кораблю самоуверенной идиотки, пытающейся попросту выжить.

Понимала, как выглядит бой, когда те же пираты хотят захватить корабль, не сильно его повредив, но и не дав ему уйти. Один из пиратских боцманов рассказывал, когда приходил к Микалу за амулетами для укрепления мачт. Пираты в таких случаях гарпунят противника. Противник рубит веревки и пытается отойти. Его опять гарпунят и тянут к себе. А потом бравые пираты прыгают на чужую палубу, обвесившись амулетами, как защитными, так и способными выпустить пеленающее плетение, и начинают показывать охране купца, что зря они, да и их наниматель, на амулетах экономили. И чаще всего почему-то оказывалось, что экономили очень сильно. Купцы вообще более склонны полагаться на удачу и веру в то, что с пиратами не повстречаются.

Хотя с другой стороны, кто будет экипировать охрану так, что ее снаряжение в несколько раз превысит по цене груз? Разве что те, у кого груз очень ценен. Но их вычислить легко, они обычно и поодиночке не ходят, и корабли-сопровождение нанимают, и маги у них умеют не просто управлять парусами, а еще и защиту толковую ставить. По такому кораблю разок стрельнешь, полюбуешься, как гарпуны, не долетев, падают в воду и понимаешь, что лучше не связываться.

Третий вид морских сражений Лиин видела, когда «Гордость Ловари» была вынуждена идти к краю мира и к разрыву в ткани пространства, чтобы избавиться от пластин из Золотых Туманов. И начало этого сражения даже было похоже — душечка Змей швырялся огнем. А вот дальше…

Сначала вокруг корабля с тихим хлопком поднялась защита. То ли второй слой, то ли взамен той, что попроще. Потом, то ли по плану, то ли для устрашения, то ли для того, чтобы не сбежали, кто-то из магов снес начисто мачты начавшего удаляться корабля.

— Великолепная работа, — похвалил неведомого умельца Микал, все так же стоявший рядом с Лиин и, уловив непонимающий взгляд ученицы, объяснил: — Вдвоем работали, синхронно. Один подломил мачты, может дерево состарил и сделал хрупким, может еще как, а второй в то же время толкнул ветром.

Мачты, трепеща парусами, далеко не улетели, повисли на тросах, накренив корабль вправо и лишив его возможности не то, что уйти, а вообще хоть как-то маневрировать.

«Гордость Ловари» тем временем вырвалась немного вперед, почти впритирку прошла с кораблем, который все еще пыталась потушить команда и, не пытаясь свернуть, врезалась в тот, вокруг которого постепенно густел туман. Только поставленная защита ярко вспыхнула и пропала. Вместе с резко осевшим туманом и защитой корабля противника. «Гордость Ловари» замедлилась и практически замерла в локте от пиратов. Кто-то там пытался атаковать, но не впечатляющий огонь стек по защите, появившейся вместо пропавшей, а потом еще и плеснулся обратно на палубу.

— Маг мне нужен живым, — мрачно произнес Юмил, и эти слова прозвучали не хуже приказа.

Морячки с жизнерадостными воплями стали швырять кошки, скрепляя корабли не хуже, чем гарпунами, а потом начали тянуть.

Маг, которого Юмил желал непременно поймать живым, попытался сжечь канаты, но получил плюху от Микала, врезался спиной в мачту и затих под ней.

— Неопытный самоуверенный мальчишка, — прокомментировал артефактчик. — Был бы опытный, плел бы защиту, предоставив канаты людям с топорами.

Лиин кивнула, зачем-то оглянулась и пропустила момент, когда морячки стали лихо перепрыгивать с палубы на палубу, отгонять от кошек тех самых людей с топорами и ввязываться в бои с людьми с мечами.

— Держать защиту! — скомандовал Юмил.

Лиин опять оглянулась и обнаружила, что к ним приближаются сразу два корабля, причем, один продолжает гореть.

Юнга прислонился к борту и что-то кому-то просигналил своими тряпочками, а потом, не дожидаясь ответа, шлепнулся на четвереньки и отполз за спасательную шлюпку. Защита в том месте, возле которого он стоял, вспыхнула, но вполне успешно поглотила плетение, предназначавшееся мальчишке. Потом вспыхивать она стала часто и в разных местах. Юмил замер, выплетая новую защиту и готовясь ее развернуть, когда из-за перенасыщения энергией падет старая. Морячки с «Гордости Ловари» вполне успешно теснили противника, явно не ожидавшего, что они столь умелы, да еще и защищены практически от всего.

Сопровождавшие баркентину Юмила корабли тем временем разделили противника на несколько частей и не давали этим частям подойти ко всем нужному магу. Даже горевший корабль остановили и теперь к «Гордости Ловари» приближался только один шлюп, большой и несуразный, словно собранный из двух разных кораблей.

В общем, все были заняты, у всех было дело, и только одна Лиин, отправившаяся сюда, чтобы поучаствовать в сражении, стояла и ничего не делала, понимая, что бегать с мечом по чужой палубе точно не сможет. Ставить защиту столь хорошо как Юмил никогда не научится, скорее всего, так что и лезть не стоит. Нужного всем мага и без нее запеленают в сеть, у морячков есть соответствующие амулеты. Сносить мачты даже пробовать не стоит, помня об инерции и том, что корабли к морю не приклеены, а напарником умеющим старить дерево, обзавестись как-то не догадалась. Да и не стоит зря шлюпы ломать, целые корабли и пригодиться могут.

А если серьезно, перепуганные пираты силу этого противника явно преувеличили. Хотя им, наверное, связываться с магами не стоило, для них этой силы вполне бы хватило.

— Отправилась великая воительница в сражении участвовать, — пробормотала Лиин и решила хотя бы попытаться замедлить корабль уже практически дошедший до сцепившихся баркентины и переделки.

Ветер Лиин подхватила легко, даже создавать не понадобилось, погладила его, слепила коридор и отпустила в чужие паруса, заставив их выгнуться в другую сторону, а несчастный несуразный шлюп наклониться и даже зачерпнуть воды. И все было бы хорошо, если бы Лиин додумалась отпускать свой ветер подальше от «Гордости Ловари». Тогда бы не зацепило один из косых парусов баркентины, судно бы не тряхнуло так, что сорвало несколько кошек, все еще держащих корабли вместе, а Юмил, опять плетущий новую защиту, не наградил бы жену очень многообещающим взглядом.

— Зеленая черепаха, — прошептала девушка и кивком поблагодарила Микала, удержавшего Лиин от падения, вовремя схватив за плечо.

Полюбовавшись все еще пребывавшим в бессознательном состоянии создателем маскировочного тумана, Юмил громко хмыкнул, порылся в кармане и, найдя там тонкий серебряный браслет, защелкнул его на запястье мага. Этот маг действительно оказался совсем молодым и, наверняка, неопытным, зато очень сильным, если верить его коллеге с побитой физиономией.

Этот же коллега, тоже получивший свой браслет, и сразу же, словно по волшебству, растерявший наглость и уверенность в том, что Юмил чего-то там не посмеет, рассказал, откуда взялись корабли и почему грабить купцов решили у Хребта Дракона.

История оказалась проста и незамысловата. У одного не шибко богатого и не шибко благородного землевладельца родился сын. Землевладелец всю свою жизнь растил зерновые, овощи, фрукты и даже раков в специально вырытых прудах, и горя не знал. Конкурентов у него в этих местах практически не было. Не считать же конкурентами селян, которые перебиваются с урожая на небольших полях на рыбный улов и собирание грибов-ягод в сезон.

А потом наивный землевладелец женился на хорошей девушке, которую выбрал не из-за красоты, приданого или подходящих родителей, а сугубо по характеру. Прожил с ней двенадцать лет, обзавелся шестью дочерями и, наконец, дождался наследника. И поступил, наверное, как всякий отец, излишне долго этого наследника ждавший — окружил его заботой, нагнал учителей, задарил подарками, а когда у мальчика еще и магический дар обнаружился, вообще едва не умер от гордости.

Вот ребенок и вырос с мыслью о своей уникальности, невесть каких талантах и практически избранности. Разве ко многим магам учителя ездят домой? Причем, не абы какие, а прямо из столицы.

И разве должен столь одаренный, великий и умелый маг растить какую-то картошку на продажу?

Юноша считал, что не должен. Что его ждут подвиги, красотки и куча денег, которые получит без особых усилий. А уж когда одному приятелю достались в наследство три корабля, план по добыче денег был практически придуман. Осталось только найти еще нескольких приятелей с кораблями и без желания возить на них товары. На что было потрачено почти два года.

— А здесь вы как оказались? — спросил Юмил, размышляя, как выбить из без сомнений талантливого юнца мысли об избранности. Тем более, его папа с плодородными землями лишним точно не будет.

— Ну, здесь же хозяйка — баба, самое подходящее место, — не шибко уверенно сказал побитый маг.

Хозяйка, которая столь лихо чуть не перевернула его корабль, улыбнулась ласково-ласково, и бедолага почувствовал себя совсем неуютно.

— Тем более, тут и без нас пираты были, никто же не заметит, — добавил он еще более неуверенно.

— Ключевое слово — были, — печально сказал капитан Бахлаш.

— Чудесно, — сказал Юмил. — Просто великолепно. Надеюсь, больше недоумков, не способных связать воедино замужество, проходящий мимо флот и присмиревших пиратов не появится. Ах, да, почему вы, придурки, решили прятать корабли в тумане?

— Чтобы никто не понял, сколько их, — растерянно признался пленник. Потом трогательно шмыгнул носом и несмело признался: — И мы деньги барышникам должны. На ремонт одалживали.

— Я сейчас прямо расплачусь от жалости, — сказала Лиин.

— Идем к Кончику Хвоста, — принял решение Юмил. — Будем сортировать добычу. Бахлаш, вам горевшие корабли нужны? Или этих двух беременных каракатиц прямо здесь затопить?

— Я найду покупателей, — просиял пиратский капитан, понимая, что репутация смелого человека все-таки выгодна. Послали бы пираты сюда кого-то другого и ненужные Веливере корабли достались бы этому другому.

А в столице, вместе с началом очередного праздника невест, начались неприятности у молодого императора. Матушка вдруг, совсем неожиданно, вспомнила, что он не женат и стала ходить следом, уверяя, что на празднике будет целых три подходящих девушки и ему немедленно следует выбрать одну из них. Потому что если будет тянуть, кто-то возьмет и выберет за него. Правда, почему она была уверена в том, что это непременно случится, матушка не говорила.

Ромулу же, откровенно говоря, было совсем не до незнакомых девушек, пускай они благородны, прекрасны и просто великолепны. Он пытался тихо и незаметно вывезти на Драконий Хребет знакомую. Вовсе не любовницу, как можно было подумать, а дочку человека, научившего его многим нужным и полезным вещам. Встретившегося на пути именно тогда, когда был очень нужен кто-то способный поддержать и вовремя окоротить, невзирая на титулы.

Обир Маяса, бывший наемник, вообще разные титулы ни во что не ставил. Разве что обладатели этих титулов ему платили.

Впрочем, Обир был умным мужиком. Когда понял, что влип в очень неприятную историю, сумел вовремя сбежать и скрыться, не став, в отличие от жадных приятелей, ждать обещанных денег. И сделал правильно, потому что о тех приятелях больше никто и ничего не слышал.

А Обир отрастил бороду, с которой его бы и родная мама не узнала, и поселился у одной молодой вдовушки. А потом еще и егерем сумел устроиться, кем и был до сих пор. И на этот раз сбегать не собирался, считал, что никому старый охотник не понадобится. А если понадобится… так жена два года назад умерла от болезни, и осталось только дочку увезти подальше. А там он вспомнит, что был неплохим воином, и желающие его крови даже получив ее, очень о своем желании пожалеют. А так как дочка должна была вскоре отправиться в путешествие, якобы к жениху, покоренному ее красотой, то и беспокоиться ему было не о чем.

Другой проблемой императора Ромула был посланец Золотых Туманов. Он появлялся в самых неожиданных местах и начинал вести странные речи, которые сводились к тому, что следует прямо сейчас пойти и позвать огненную птицу. К счастью, он отстал за три дня до ритуала. Видимо, решил, что уж три дня его барьерные волны подождут.

Третьей проблемой были съезжавшиеся во дворец адмиралы, сановники и прочие благородные мужи, а так же некоторые женщины. Одни старательно его игнорировали и всячески выказывали неуважение, и им можно было отвечать взаимностью. Другие старались завоевать его доброе отношение. Третьи бестолково перебегали от первых ко вторым и пытались разобраться, что происходит.

Ромул тоже некоторое время пытался и даже стал размышлять о том, как бы отобрать посты у первых и передать их вторым. Первые ему точно были не нужны. Но долго думать над этой проблемой не пришлось. Потому что если верить письму от Кадмии Ловари, большинство этих первых вскоре будут сожраны демонами, с которыми столь неосторожно связались.

Откуда Ловари знает о связях с демонами, она не писала. Но причин для того, чтобы не верить, у Ромула не было. И он решил просто подождать, изображая наивность и непонимание ситуации.

А потом пришел первый день Тихого Сезона, а вместе с ним и ритуал призыва огненной птицы. Невесты, среди которых были и присмотренные вдовствующей императрицей благородные красавицы, смотрели на Ромула кто призывно, кто растерянно, а кто и откровенно испуганно. Наверное, все, как одна, решили, что он именно на них решит жениться. Ну и морально к этому готовились. А может, уже планировали свадьбу, точнее следующие за ней празднества.

Посланец из Золотых Туманов опять маячил в первых рядах, где ему, откровенно говоря, было не место.

Ромул, в ответ на его задумчивый взгляд, светло улыбнулся. Торжественно поднялся на башенку и возложил руки на артефакт. Толпа замерла и уставилась на небо, ожидая огненную птицу. А огненная птица взяла и их ожидания проигнорировала.

Люди ждали минуту, другу, третью, потом стали шуметь и волноваться. А посланец Золотых Туманов еще и побледнел, видимо понял, что птицу сегодня не дождется.

— Украли! — наконец завопила нанятая Обиром тетка, воздевая руки над головой и размахивая красным платком. — Украли! Все как в моем видении. Приплыли по морю с северного севера и украли, дабы нас начали есть демоны! Они хотят нас скормить своим демонам! Украли! Как в моем видении!

Народ, только-только переживший нашествие разных пророков, утверждавших, что скоро придут демоны и всех сожрут, заволновался.

Представитель Золотых Туманов заволновался еще больше, понимая, что зря сегодня сюда пришел.

А Ромул опустил голову, скрывая улыбку, а когда ее поднял, неожиданно заметил на нависавшей над площадью крыше очень знакомое лицо. Но сразу не понял, где его видел, а когда сообразил, человек на крыше отступил и куда-то делся.

— Как интересно, — пробормотал император, не убирая рук с артефакта. Словно в надежде, что птица сейчас передумает и все-таки появится.

— Украли! — подхватили крик первой женщины еще несколько голосов.

Потом в этот крик стали вливаться другие, как женские, так и мужские.

А Ромул, старательно изображая на лице печаль и непонимание, начал спускаться.

Как ни странно, и он, и невесты, и даже посланец Золотых Туманов без проблем прошли по дороге, рассекающей волнующееся людское море. Стражам даже никого удерживать и отгонять не понадобилось. Слишком люди были заняты обсуждением невиданной новости.

Зато во дворце Ромулу отдохнуть не дали. Посланец Золотых Туманов ждать уже не мог и прибежал прежде, чем император успел попить воды и поговорить с придворным магом о сложившейся ситуации.

Посланец пришел. Не выказывая должных знаков уважения, стал требовать допуска к артефакту, дескать, он сумеет сказать настоящий он или фальшивка, оставленная взамен украденного. На что Ромул только пожал плечами и пригласил посланца посмотреть на него завтра утром, вместе со всеми экспертами. И на уговоры допустить немедленно не поддался. А потом еще и торжественно запер артефакт в сокровищнице, игнорируя вопли об остывающем следе преступников.

И не удивительно, что посланец явился смотреть на артефакт в числе первых. Правда, о том, что же там высмотрел, так и не сказал, ограничившись туманными речами о разных возможностях. А когда подкупленный Ромулом эксперт стал утверждать, что это фальшивка, посланец предложил свозить ее к своему королю, дабы он, великий чародей, смог отыскать гнусных воров.

И Ромул даже согласился. Только не сегодня. Потому что пока не приехал еще один знаток артефактов. Вдруг он посмотрит и сможет сказать еще что-то важное?

Посланец расплылся в улыбке и закивал.

— Воровать будут, — сказал подкупленный эксперт, когда остался с Ромулом наедине. — Влезут в сокровищницу и украдут. И этот, могу вас заверить, настоящий артефакт. И другие.

— Пускай лезут. Их там ждет большой сюрприз, — мрачно улыбнулся император, вспомнив, как сам изумленно рассматривал давно не работающие древности и приходил к выводу, что работающие артефакты находятся в совсем другом месте. О котором Мален сказать «забыл». — А я пока отправлюсь любоваться морем и искать в нем спокойствие. Вместе с невестами. Должен же я к этим девушкам присмотреться, раз половину из них прочат мне в жены.

Эксперт только плечами пожал и высказался в том смысле, что дела императора, это всегда дела императора, и лезть в них он не собирается.

— А вы отправляйтесь к Драконьему Хребту. Думаю, вас там примут с радостью, — задумчиво посоветовал Ромул, решив, что там если кто-то и попытается искать этого мага, ночные волки быстренько от угрозы избавятся.

— Думаете? — Эксперт посмотрел на молодого императора с любопытством.

— Уверен. Еще я уверен, что там будет безопасно и вам, потому что кто-то обязательно пожелает уточнить, почему вы решили, что артефакт фальшивка. Да и в целом.

— Тогда полагаюсь на ваше мнение, — торжественно сказал эксперт, понимая, что рано или поздно за помощь в выборе направления побега придется заплатить услугой.

Впрочем, это было не худшим вариантом. Он вообще готовился к тому, что придется сбегать от убийц, опять менять имя, а может и внешность. Хотя внешность у него была неприметная, похожих людей в империи много. Главное сменить профессию и все. Искать будут эксперта по артефактам, а не учителя и даже не мага-наемника, а может, и погодника.

Тут уж как повезет, и кто будет больше нужен в тех местах.

Глава 3

Слухи, чудовища, решения и встречи

Слухи о том, почему не появилась огненная птица, были разнообразны.

Говорили и о том, что артефакт действительно украли и подменили.

И о том, что то ли императорский род, а то и все люди вместе взятые разгневали богов равновесия и потому они птицу не послали. Намекая, что пора исправляться.

И о том, что это присутствующий на церемонии посланец Золотых Туманов что-то сделал, надеясь, что наивный император отдаст им артефакт, якобы для исследований. И эти слухи только укрепились после того, как принц повез невест любоваться морем, чтобы вернуть девушкам спокойствие, а во дворце тем временем состоялась кража.

Правда, что именно за кража, мнения расходились, потому что никто из дворцовой стражи ничего рассказывать не хотел, а челядь не сильно много знал. Но то, как посланец Туманов почти бегом бежал на свой корабль, и как быстро он отчалил, видели многие.

А меньше всего слухов было о том, что нынешний император не сын прошлого и именно поэтому боги не захотели подтверждать договор. Правда, ходили эти слухи в наивысших кругах, да и то не среди всех. А только среди тех, кто точно знал, что Ромул Малену не сын на самом деле. И беспокоило их вовсе не это, а то, что они были уверенны — птица все равно появится, ведь церемония возложения венца будет самой настоящей, так что и император тоже настоящий, вне зависимости от происхождения.

А птица взяла и не появилась. И теперь в души этих людей вселилось сомнение, которое они хотели разрешить. А некоторые из них даже придумали как.

Кто, как не предыдущий император сможет объяснить, почему не услышали боги нынешнего?

— Точно появится? — спросил представительный мужчина в широких моряцких штанах и, в контраст им, дорогой куртке из тончайшей, медово-коричневой замши.

Духоводец лишь передернул плечами, намекая, что мешать ему проводить ритуал не следует. Он только-только закончил рисовать сложный рисунок-сеть. Из-за того сложный, что у клиента даже самой завалящей вещи покойника не нашлось, не говоря уже о клоке волос. Эти болваны даже не додумались подкупить кого-то способного незаметно пробраться в усыпальницу, не говоря уже о том, чтобы обзавестись волосами, или хотя бы носовым платком, при жизни императора Малена.

Впрочем, почему-то именно таким людям чаще всего и требуется поговорить с духом.

Духоводец еще раз посмотрел на рисунок, убеждаясь, что ничто нигде не напутано. Расставил по четырем углам помещения плошки с водой, потом сел на коврик, закрыл глаза и стал плести зов.

Если честно, он не особо рассчитывал на то, что мертвый император откликнется и придет. И потому, что личной вещи-якоря не было. И потому, что среди прочих, в императорской сокровищнице мог заваляться артефакт, защищающий мертвых от призыва. И потому, что император Мален мог попросту не захотеть придти, а он был достаточно сильным магом для того, чтобы, не желая — не делать. И тут даже не в квалификации вызывающего дело. Захочет, придет к призывателю, строящему призыв, не выпуская из рук справочника. Не захочет, даже три духоводца его в сеть не затащат.

Но император откликнулся легко и быстро. Словно сидел где-то там и ждал зова, желая поговорить именно с этими людьми.

Что, впрочем, не сулило им ничего хорошего. Потому что они не были ни его родственниками, ни друзьями.

— А он точно нам не солжет? — задал следующий глупый вопрос все тот же мужчина.

Его приятель, решивший замаскироваться капюшоном, натянутым до кончика носа, но не шибко в этом преуспевший, раздраженно хмыкнул.

А третий жаждущий встречи с духом, не постеснявшийся придти в адмиральском кителе, мрачно сказал:

— Мертвые не могут лгать. Они могут прийти, а могут не прийти, в зависимости от силы духа и силы духоводца. Но солгать, если пришли, не могут. Рисунок их притягивает, держит и…

— И он их часть, пока они здесь. А среди его частей есть символ «чистоты помыслов и речей», — объяснил духоводец. Потом поклонился, сообщил, что дух уже идет и скоро появится. А значит, наемному специалисту пора выйти и заняться своими делами. Узнавать чужие тайны он не собирался.

Троица желающих поговорить с мертвым императором осталась ждать, переминаясь с ноги на ногу.

Дождались того момента, когда линии рисунка мягко засветились, а потом над ними появился Мален. Он поочередно посмотрел на присутствующих. Задумчиво хмыкнул и, сложив руки на груди, повис над рисунком.

Мужчины переглянулись.

— Приветствуем вас, император… — собравшись с мыслями, заговорил человек в капюшоне.

— Берьен, не позорься, сними эту тряпку, — недовольно потребовал Мален. — Хоть какое-то уважение продемонстрируй. Вон Ковин даже китель натянул, а ты… Впрочем, кому я это говорю? Предателям и аферистам, решившим рискнуть империей, ради поддельной молодости, за которую нужно платить чужими жизнями и собственной сущностью, врученной демонам. На что вы там еще рассчитывали? На власть? Вам мало было? Так вот, демонопоклонники вам дали бы ее еще меньше! Идиоты.

— Заткнись, мертвец! — потребовал мужчина в замшевой куртке.

— Да, а ты Ревин, никогда не отличался ни особым умом, ни умением вовремя смолчать и придержать свой характер, — проворчал дух. — Тебя терпели в память о твоем отце, а ты, надо же, возомнил себя достойным чего-то большего, чем имел, просто так, не приложив усилий. Скорее даже вопреки.

— Замолчи, я требую!

— Хм, — отозвался император, но замолчал, не забыв наградить Ревина таким взглядом, что он невольно отступил на шаг.

— Повелеваю отвечать на мои вопросы, — заговорил Берьен, все-таки стянув с головы капюшон. — Первый из них: почему ритуал, подтверждающий договор с богами равновесия, не был свершен. Почему не прилетела птица?

Император Мален улыбнулся, широко и вполне себе довольно.

— А вы думали, она прилетит? — спросил насмешливо. — Какие неучи, я восхищен. Кто вам сказал, что договор с богами был заключен императором, и что именно к императору прилетает птица-посланник? Когда этот договор был заключен, первый император императором еще не был. Неучи. Никакого почтения к истории, а туда же, править им захотелось. Интриганами себя возомнили, болваны.

— Так почему она не прилетела? — решил уточнить Ревин, а Берьен и Ковин понимающе переглянулись.

— Потому что вызывал ее вовсе не продолжатель моего рода. Не моя плоть и кровь, — ответил Мален и, хмыкнув, добавил: — Даже интересно, что вы теперь будете делать, когда оказалось, что у меня не только законного ребенка нет, но и банального бастарда, и подтверждать договор попросту некому?

— Ничего, — мрачно сказал Берьен. — Объясним народу, что артефакт украли и…

— И? — искренне заинтересовался дух. — Вот свалится на город демон, что вы сделаете?

— Какой демон? — раздраженно спросил Ковин.

— Не знаю. В архивах сохранились зарисовки нескольких, но насколько я понял, надеяться, что появится похожий, не стоит, демоны очень разнообразны. Объединяет их только голод и желание разрушать.

— Так демоны действительно существуют? — недоверчиво спросил Берьен.

— Конечно, — легко подтвердил император. — И теперь, когда не пришли равновесные боги, придут они. Потому что вы открыли им путь. Надеюсь, когда один из них разрушит все, что вам принадлежит и хоть сколько-нибудь дорого, то, что вы на парочку лет продлили свою молодость, вас утешит. Впрочем, о чем это я? Вы не доживете. Потому что сначала демоны пойдут туда, где один уже есть, где ему поклоняются, как богу, и приносят жертвы, чтобы он не жрал всех подряд. И он, защищаясь от собратьев, сожрет тех, кто вручил ему себя взамен «чудес» и надежд на власть. Вы для него самые бесполезные из принадлежащих ему людей. Слишком далеко от него живете. А демоны не шибко умны, и что такое союзники не понимают. Так что да, вас он сожрет в первую очередь.

— Не сожрет, мы ничего у бога Золотых Туманов не просили, — сказал Берьен.

— Не успели, — зачем-то добавил Ковин.

— Да? — удивился Мален. — Что ж, вам же хуже. Значит, будете жить и видеть, к чему привело ваше желание возвыситься. Хотя куда уж выше? Вот тебе, Ковин, чего не хватало? Третий флот получил, дворянство получил, бумаги на Голубиные острова в канцелярии уже лежат… хорошо, что я не успел их лично вручить. Смешно бы было. Получил бы один из предателей земли за верность. Забавно же, да?

— В какой еще канцелярии? — растерянно спросил адмирал.

— В дворцовой, земельно-счетной.

Ковин недоверчиво посмотрел на Берьена, тот пожал плечами и сказал:

— Там ничего нет.

— А на Голубиные острова вчера отправился младший шо-Клавекан. Поддерживать порядок и вступать во владение. Потому что в смутные времена нельзя столько земель оставлять без присмотра и хозяина, — рассказал Ревин.

— Вот как, — задумчиво сказа Ковин. — Вот оно как…

— Да подождите вы, — потребовал от приятелей Берьен. — Как нам позвать богов, чтобы подписать новый договор?

— Никак. Они очень не любят предателей. Особенно тех, кто предает их представителей среди людей. Так что ждите демонов, готовьтесь к обороне и радуйтесь, что существуют Золотые Туманы, которые в сто раз привлекательнее для демонов, чем земли империи.

Мален насмешливо улыбнулся и выжидательно посмотрел на троицу, стоявшую перед ним. Мужчины опять переглянулись.

— Какие земли для демонов наименее привлекательны? — задал следующий вопрос Берьен.

— Беспокоишься о семье или сам надумал бежать? — поинтересовался Мален.

— Отвечай! — потребовал Ревин и даже ногой топнул.

Мертвый император улыбнулся и торжественно произнес:

— Те, где искренне, не на словах, поддерживают равновесие. Оттуда боги не ушли.

— И где это место находится? — уточнил Берьен.

— Да много где. Думаю, даже в столице есть дома, в которые демоны не смогут сунуться, и люди, которых они попросту не увидят. Но вам это не поможет. Вы разрушители равновесия, добыча демонов, вас увидят везде. Так что… Еще вопросы у вас есть? А то меня в другое место зовут, другие любопытные, наверное, которые не понимают, почему птичка не прилетела.

— Пока нет, — мрачно сказал Берьен, вдруг обнаруживший, что не желает посвящать Ревина во что бы то ни было.

Зато очень хочет поговорить наедине с адмиралом Ковином. И об островах, неожиданно доставшихся не тому, кому должны были. И о молодом императоре, которого все сбросили со счетов, а тут вдруг оказывается, что у него есть все шансы остаться самим собой и сохранить власть. Потому что если неожиданно умрет хотя бы половина тех людей, которые по уверениям Малена умрут непременно, ни у кого, кроме Ромула, шансов сохранить хоть какой-то порядок не будет. А демоны наверняка поспособствуют желанию его сохранить. Хоть в каком-то виде.

— Кай, срочно придумай каких-нибудь пиратов и отправляйся их ловить вместе с флотом, — сказал Берьен, когда Ревин попрощался и поспешил исчезнуть, наверняка с докладом какому-то покровителю, о котором скромно умолчал.

Задумчивый адмирал Ковин посмотрел на него очень удивленно.

— Если они отобрали у тебя земли, которые практически тебе принадлежали, могут попытаться отобрать и флот. Да и убить тебя могут попытаться, устроив несчастный случай. Так что отправляйся к пиратам и жди новостей. Думаю, вскоре эта проблема исчезнет сама собой. А я пойду к молодому императору. Буду каяться и посыпать голову пеплом. Учитывая, что ему сейчас очень нужны союзники, он меня простит. Или сделает вид, что простит. Или купить попытается. Впрочем, он не глупый мальчик и, думаю, поймет, ради чего я старался. А так как пришествие короля нам теперь вряд ли грозит, то и поддерживать его незачем.

— Думаешь, не грозит?

— Думаю, ему не захочется стать ненужным его божеству и превратиться из короля в еду. А своего бога они смогли бы перетащить сюда не раньше, чем ему станет поклоняться большинство людей. Я внимательно слушал и расспрашивал, зачем столько сложностей и почему нежелательно земли завоевывать. Так что…

Адмирал кивнул, задумался, а потом улыбнулся.

— О, пиратов я им придумаю. Таких пиратов. Знаешь, как пес охотится за своим хвостом?

— Пес?

— О, да! А еще в древности был такой капитан. Который тихо себе пиратствовал под полосатым парусом и с морской девой на носу корабля. А потом менял парус на белый, деву менял на брус с защитными символами и спокойно возвращался в родной порт.

— Хм… — сказал Берьен, понимая, что теперь рядом с Голубиными островами покоя не будет. Да и не только эти острова пострадают от гоняющегося за самим собой пса.

Желающих поговорить с духом императора Малена в тот день было довольно много. И вопросы они задавали однообразные. А император развлекался, как мог. Порадовал большинство тем, что они скоро умрут. Рассказал по секрету одному ревнивцу, с кем изменяет ему жена. Двум братьям о том, что их прадед закопал клад на своей любимой поляне, правда, признался, что понятия не имеет, где она, иначе сам бы давно выкопал те артефакты. А одному обеспокоенному мужчине, успевшему вместе с Ромулом побывать в сокровищнице, практически поклялся, что за день до собственной смерти видел, что все, что там хранилось, находится на своих местах. И если что-то оттуда пропало, то только после того, как он умер. И у кого там был доступ, возможности и достаточно наглости? И не может ли этот кто-то повторно туда наведаться?

Во дворце после откровений духа было шумно и весело. Двое придворных едва не подрались за право управлять стражей. Один хотел чуть ли не всю отправить сторожить сокровищницу, а второй намеревался с помощью стражи ловить бывшего друга.

Вдовствующая императрица, немного понаблюдав за происходящим, покачала головой и отправилась отдыхать.

Юный император даже не подозревал о том, что творится во дворце, потому что ранним утром отправился на морскую прогулку вместе с праздничными невестами, оркестром, распорядителем церемоний и несколькими друзьями. И путешествовать, видимо, собирался до вечера. Ну, или до того момента, как жители дворца или успокоятся, или разнесут его по камешку.

Невесты, на взгляд Ромула, в этом году оказались вовсе не столь великолепны, как в прошлом. А может, все дело было в том, что шумная Ашини, умевшая даже дурнушек превращать в красавиц, отказалась от работы во дворце и отправилась в изгнание следом за Кадмией Ловари, ее сыном и его молодой женой. Ловари была ее подругой и Ашини почему-то решила следовать за ней, а не оставаться генералом над дворцовыми красавицами. И удержать ее императрица Кадия не смогла.

В общем, так и получилось, что в этом году невесты вовсе не были так великолепны и блистательны, как в предыдущем. Две, на взгляд Ромула, даже оделись нелепо. Вот кто в морскую прогулку напяливает тяжелое бархатное платье, обшитое жемчугом так густо, что жемчужины при ходьбе легонько друг о друга постукивают? Случись что, и эта девушка пойдет ко дну не хуже легендарного драконоборца, которого кораблекрушение застало в тот момент, когда он стоял на борту в полном доспешном облачении.

Вторая красавица пошла бы ко дну следом за первой, потому что ее вышитое серебром платье наверняка весило не меньше. Эта бедняжка даже по кораблю не могла толком передвигаться, а когда она садилась, оказывалось, что юбка почти не гнется.

Ромул тихонько хмыкнул. Посмотрел на девушек, которые рассаживались вокруг столиков, поставленных на носу корабля, в ожидании обещанных фруктов с колотым льдом. Потом перевел взгляд на море. Спокойное, лишь легкая рябь морщила воду, серебристое.

— Ну и где обещанный морской змей? — тихонько спросил сам у себя молодой император.

Артефакт оттягивал карман, и казалось, еще немного, прожжет в нем дыру и со звоном свалится на палубу, привлекая всеобщее внимание.

Ромул бросил последний взгляд на море, сделал шаг к красавицам, щебечущим о чем-то своем, женском, и краем глаза заметил что-то темное промелькнувшее на воде. Резко повернувшись обратно, император увидел темно-зеленый горб, показавшийся над водой и тут же пропавший. Потом вынырнула плоская драконья морда, с длинными усами и гребнем, начинавшимся от носа, громко фыркнула и пропала.

Взамен морды почти сразу вынырнул хвост и звучно хлопнул по воде.

— Змей! Морской змей! — стал кричать молодой моряк.

Девушки, роняя стулья, бросились к борту, стараясь не пропустить столь редкое зрелище.

А Ромул вытянул из кармана артефакт и уронил его в воду.

Змей еще раз хлопнул по воде хвостом. Вынырнул, словно красуясь, пронес над водой длинное тело и пропал, словно его и не было.

— Вот и хорошо, — пробормотал Ромул и пошел к девушкам, размышляя о том, как скоро те, кто знал, что артефакт был настоящий, обнаружат, что теперь вместо него в сокровищнице находится фальшивка.

И что они будут делать после этого? Искать и выслеживать? Да, искать и выслеживать корабль, которого нет.

— Забавно, — сказал Ромул, улыбаясь девушкам.

Владелица драгоценного платья в жемчугах, старательно, с помощью локтей, пробивалась вперед и смотрела на императора так, словно собиралась его съесть. И Ромул понял, что прогулку пора заканчивать. А то вскоре его станут штурмовать, как неприступную крепость, попутно уничтожая противников.

Жениться Ромул точно не хотел. Не сейчас и тем более, не на этих девушках.

Где их мама только набрала?

Айдэк и Марк тоже отправились на морскую прогулку. Следом за молодым императором. Правда, на своем корабле, замаскированном иллюзиями и щитами.

Убедились, что артефакт действительно попал в пасть к морскому змею, где, за второй щекой, может пребывать годами, как камни, которые змеи там прячут, чтобы было легче нырять.

Айдэк потянулся, пригладил ежик волос, к которому никак не мог привыкнуть, улыбнулся и спросил:

— Теперь возвращаемся?

Делать в столице пока больше нечего. Разве что внимание к себе привлекать. Тем более, со дня на день начнут искать артефакт и тех, кто его похитил. И представителей Золотых Туманов наверняка набежит море. А то, как же иначе продемонстрировать дружелюбие и желание помогать? А заодно и свою непричастность.

И когда они поймут, что действительно непричастны, их число, скорее всего, только увеличится. И сильных магов, маскирующих внешность, они тогда точно не пропустят.

Так что…

— Нет, — как-то задумчиво сказал Марк.

Айдэк удивленно на него посмотрел.

— Нам нужно поближе к Золотым Туманам. Поближе к границе, — сказал Марк.

— Зачем?! — не поверил своим ушам Айдэк.

— Там огненный маг появился, сильный. Нужно успеть его забрать, — объяснил Марк и продемонстрировал неярко пульсирующий искоркой камешек-подвеску на запястье.

Айдэк тихонько выругался.

Этот сильный маг наверняка только-только родился. Был бы он раньше, его бы непременно нашли. Потому что где-где, а там в последние годы этих магов искали целенаправленно и очень тщательно.

— И никуда не деться, — пробормотал варвар, плюнув напоследок за борт.

Корабли к Кончику Хвоста — крохотному, длинному и узкому острову, густо заросшему колючим кустарником — шли гордо и неспешно. Поэтому и дошли только через три дня. Лиин так казалось, хотя разумом она понимала, что, скорее всего, поврежденные корабли попросту не могли развить большую скорость, а бросать их в одиночестве не хотели.

Да и к Кончику Хвоста их вели потому, что там, в небольшой бухте, практически отрезанной от моря белой скалой, можно было спокойно ремонтировать корабли, не привлекая внимания. И не менее спокойно пытать пленных. А также, их воспитывать, им угрожать и объяснять прописные истины, которые они упорно не понимали. Сынок землевладельца, очнувшись и обнаружив на запястье браслет, вообще не додумался ни до чего лучше, чем начать угрожать. Лиин даже ушам не поверила, когда этот идиот заявил Юмилу, что он на что-то там не имеет права, просто таки обязан опасаться властей и его отца, а еще вскоре познакомится с императором, который будет выносить приговор за похищение.

Юмил тоже сначала не поверил, потом ласково идиоту улыбнулся и приказал морячкам привязать этого неумного хама веревкой к корме и немного потаскать за баркентиной, чтобы остыл. Процедура помогла не сильно. Угрожать, да и вообще болтать сынок землевладельца перестал. Но взгляды на Юмила бросал многообещающие.

Звали этого идиота Митлаш. Митлаш Кабавара. И был он попросту избалованным юнцом, которого доселе жизнь не била, из-за чего у него и сложились о ней странные представления. А особо странными эти представления были в том, что касалось самого Митлаша и его ценности для мира. Сам идиот считал себя чуть ли не вторым после императора, а Лиин никак не могла сообразить почему.

И почему до юнца никак не доходит, что он даже не десятый, тоже понять не могла. Она же сразу сообразила, что душечку Змея лучше понапрасну не злить. А тут даже когда носом ткнули, не понял.

И зачем он Юмилу?

В то, что такие перевоспитываются, Лиин не верила. Поздно людей в таком возрасте перевоспитывать, не ребенок же.

Вздохнув, Лиин отломала колючую веточку и пошла вдоль прибойной линии, помахивая ею. Прогуляться девушке очень хотелось, а наблюдать за дележом добычи и тем, как Юмил пытается поставить на место самоуверенного идиота, совсем наоборот, не хотелось совершенно.

В то, что ее могут забыть на островке, она не верила.

Ничего опасного, да и живого крупнее птиц, прятавшихся в кустах, ни один из магов не обнаружил.

Так что, почему бы и не прогуляться?

С этими мыслями Лиин дошла до узкой косы, уходящей далеко в море, и села возле нее, наблюдая за тем как вода то переливается через песчаную дорожку, то просто сердито по ней хлюпает. Зрелище было умиротворяющее и в какой-то мере даже усыпляющее. И Лиин могла бы наблюдать за ним долго-долго, если бы не появился Змей, мрачный, как грозовая туча.

Он сел рядом, опустив босые ноги в воду, наклонился немного назад и несколько долгих мгновений наблюдал за облаком, запрокинув голову. И был в этот момент похож то ли на божество, недоброе такое, воинственное и мстительное, то ли на морского змея, обернувшегося человеком, из одной старой легенды. Там этот змей соблазнял юных девиц, обогащая рыбацкие деревеньки, а то и целые города, своими талантливыми, смелыми и сильными детишками.

Потом Юмил перестал пялиться на облако, перевел взгляд на жену и тихо потребовал:

— Никогда так больше не делай.

И голос у него был хриплый, севший, будящий фантазию и направляющий мысли в определенном, весьма игривом направлении.

— Что не делать? — буквально промурлыкала Лиин, придвигаясь поближе.

Юмил моргнул. Потом тряхнул головой и прокашлялся. Обозвал кого-то идиотом, попутно сообщив, что чуть не охрип, пытаясь достучаться до его разума, которого так и не обнаружилось. И лишь после этого повторил своим обычным холодным голосом:

— Никогда так не делай.

— Чего не делать?! — наверное, излишне бурно отреагировала расстроившаяся Лиин.

— Не пытайся перевернуть корабль, на котором находишься!

Лиин гневно тряхнула головой и нехорошо на него уставилась.

Так он просто подходящего случая ждал, чтобы это сказать? Думает, она сама не понимает, что нельзя дергать баркентину за парус, и что не будет в следующий раз осторожнее?

Он ее безмозглой дурой считает?

— Это случайно получилось и…

— Это получилось потому, что ты не просчитала действия и их последствия. Просто сделала. Потому что захотелось. Потому что все что-то делали, и ты не могла просто постоять и понаблюдать, как положено ученице. Никогда так больше не делай!

Лиин почувствовала, что краснеет. Если посмотреть непредвзято, то все так и было. И да, она, вероятно, проявила излишнюю самоуверенность там, где не надо было. Но это не значит, что душечка имеет право так ее отчитывать. Причем, подождав столько времени. Она уже сама все поняла, и его слова звучат обидно. Так, словно он сомневается, что она понять способна.

— Ты тоже никогда так не делай, — ровно произнесла Лиин, сдерживая желание его ударить. — Не отчитывай меня как… как девчонку, порвавшую платье. Я уже поняла, где и в чем ошиблась, так что…

— Ты не поняла, — упрямо сказал Змей.

— Поняла, — не менее упрямо не согласилась с ним Лиин.

Со стороны это спор наверняка выглядел нелепо. Девушка даже огляделась, чтобы убедиться, что нет зрителей и поэтому первая увидела ее — рыбацкую лодку, медленно появляющуюся из ниоткуда. Лодка Лиин настолько заворожила, что девушка замерла, глядя на нее во все глаза. Юмил что-то говорил, а она не слышала.

А потом лодка почти вплотную подошла к песчаной косе. С палубы, через борт, спрыгнул высокий человек, помахал рукой и уверенно пошел сначала по воде к песчаной дорожке, а потом по косе к сидящей на берегу паре. Юмил даже замолчал, обнаружив такую наглость. Потом вскочил на ноги.

Лиин поднялась следом.

С лодки бросили якорь.

Где-то за кустами стали что-то кричать, наверняка о новоприбывших.

Человек, приближающийся по косе, был высок, светловолос и почему-то Лиин знаком. А потом как-то так совпало, что стоило девушке этого человека узнать, как Змей непререкаемым тоном приказал:

— За спину, подними щит и ничего не делай.

Лиин в ответ пренебрежительно фыркнула и, скорее всего, назло мужу, бросилась навстречу пришельцу. Радостно крича:

— Валад!

А потом еще и повисла у блондина на шее.

А зрителем, как назло, оказался не только Юмил, замерший с непередаваемым выражением на лице, но и целая толпа морячков, выбежавших из-за кустов на помощь.

Глава 4

Старый добрый друг

Иногда, для того, чтобы получить кучу проблем, достаточно всего лишь поддаться порыву, совершить необдуманный поступок, спутать беспокойство с желанием выместить хоть на ком-то скопившуюся злость. А уж если один путает, а вторая совершает, проблемы будут обязательно. И разрешить их будет вовсе не просто. Потому что каждый на другого разозлился по делу и не считает нужным признавать свою вину.

А тем более не признают вину два мага. Один — излишне юный и самоуверенный, облагодетельствованный блокиратором дара. А второй — ощущающий себя слишком старым, и желающий развлечься, понаблюдав за метаниями молодого Веливеры.

Вот так и получилось, что Лиин обиделась и стала ждать того момента, когда муж это заметит и все поймет. А Юмил в свою очередь стал упрямо делать вид, что все в порядке, только изредка прожигая убийственным взглядом Валада. И все разумные люди старались без нужды к капитану Веливере не подходить, зато неразумные продолжали разжигать в нем ненависть к себе. И одним из этих неразумных людей был тот самый юный маг, который и стал первопричиной всего.

— Вы не имеете права так поступать! — гордо заявил он, в очередной раз выскакивая из-за кустов и потрясая рукой с браслетом.

Веливера посмотрел на него с большим сомнением, а потом вкрадчиво поинтересовался:

— На что я не имею права?

— Я благородный человек, маг! Вы должны немедленно снять эту штуку! — Благородный маг продемонстрировал браслет. — Извиниться! И выделить корабль мне и друзьям, чтобы нас доставили домой.

— Корабль выделить? — удивился такой непробиваемой наглости Юмил. — Хорошо, — сказал ласково-ласково.

Плохо его знающий юнец начал улыбаться.

— Я обязательно выделю вам корабль. Но только после того, как вы выплатите компенсацию за пиратство в моих водах.

— Вы забрали наши корабли, — напомнил юнец, переходя с обвиняющего тона на деловой. — Этого вполне достаточно…

— Что вы, корабли — это не компенсация. Это приз, который мы честно выиграли в сражении. Да и не хватило бы этих развалин. По указу императора, изданном в позапрошлом веке, только за нападение на мою жену вас следует немедленно повесить и стребовать с вашей семьи весь ее годовой доход. А у вашего отца, насколько мне известно, доход очень даже неплох. Правда, вмешивать его в наши дела я не хочу, как и вешать вас. Так что расплачиваться вам придется самостоятельно. В связи с чем ваш годовой доход приравнивается к доходу самого удачливого пирата в истории. А это был Бир Ламарка. И, если верить все той же истории, доход у него был побольше, чем у вашего отца. Надо посмотреть в архивах, чтобы уточнить, насколько.

Юнец вытаращился на Юмила, не желая верить своим ушам.

— Далее, — спокойно продолжил Змей, одарив собеседника холодной улыбкой. — Вам следует расплатиться за ущерб, причиненный купцам, которым была обещана моя защита. И которые, благодаря вашим действиям, потеряли товары, да и моральный ущерб получили ощутимый. А так, как я точно не знаю, на которые корабли нападали вы, а на которые не вы, платить вам придется всем. Правда, здесь я могу вас немного утешить, думаю, многие согласятся обменять плату на услуги мага. И я разрешу вам их оказывать. Под присмотром, правда, чтобы вы глупостей не наделали, усугубив ситуацию.

Митлаш захлопал глазами, не найдясь с тем, что бы возразить.

— Еще вы мне должны за обучение, — заявил Юмил, после паузы. — Печально, что именно мне приходится объяснять вам столь простые вещи. Плохие у вас были учителя. Надо написать вашему батюшке об этом. А то вдруг ему уже надоели ваши выходки, и он решил воспитать наследника из кого-то из сыновей ваших сестер. Нельзя, чтобы он сделал ту же ошибку и опять доверил обучение этим учителям.

Митлаш замер, как громом пораженный. Похоже, до сих пор ему не приходило в голову, что он не столь уж незаменим в качестве наследника отцовских земель. И то, что заниматься земледелием ему совсем не хотелось, почему-то не утешило.

Веливера, полюбовавшись его лицом, удовлетворенно кивнул и напоследок напомнил, что, если юноша не желает остаться на острове в одиночестве, лучше бы ему далеко от людей не отходить. А то вон уже доски для ремонта привезли. Морячки их сейчас приладят туда, где без них никак, и поведут корабли в доки, чтобы заменить эту временную меру на постоянную. И все остальные отправятся следом, потому что раненые корабли нуждаются в присмотре и ограждении их от штормов и прочих неурядиц.

Митлаш зачарованно кивнул. Он все еще обдумывал мысль о возможности замены наследника отцовских земель.

А Юмил хмыкнул и ушел, оставив юнца размышлять. Возможно, подумав, он даже кое-что поймет. Хотя надеяться на это не приходилось. Скорее найдет для себя очередное оправдание и опять придет вопить, что кто-то на что-то не имеет права.

— Идиот, — пробормотал Веливера.

Отойдя от Митлаша шагов на сто, Юмил обнаружил, что Лиин сидит на перевернутой лодке, запрокинув голову и внимая тому, что говорит высоченный блондин, выхаживающий перед ней. Ее учитель, как он сам представился. Который не постеснялся сходить с ней в храм, чтобы обручиться.

— Зараза, — пробормотал Змей, старательно глядя на море.

И он даже понимал, что в ситуации, когда жена не желает разговаривать с ним, зато демонстративно гуляет по берегу с человеком, которому вроде бы перестала доверять, виноват частично он сам. Знал же, что Лиин вовсе не Митлаш и упорствовать в своих ошибках не станет. Так нет же, захотелось удостовериться и напомнить, чтобы точно не стала. А она взяла и взбрыкнула. И этот еще, Валад, появился столь не вовремя.

— Учитель… — пробормотал Юмил, когда Лиин, махнув рукой, вскочила и куда-то пошла вдоль берега, а блондин отправился следом.

И Юмилу очень захотелось пойти за ними, просто чтобы не оставлять их наедине. Но это было бы совсем смешно. И выглядел он бы не лучше, чем ревнивый престарелый муж из пьесы, таскавшийся следом за женой в шляпный магазин, потому что там за прилавком стоял смазливый юнец с хорошо подвешенным языком.

Правда, Валад совсем не юнец, он гораздо хуже. Один из тех людей, что носят в себе божественное воплощение. И когда Юмил видел это воплощение в последний раз, оно было невысоким темноволосым мужчиной, длинноносым и лопоухим. Несколько даже смешным. И старым, как казалось тогдашнему десятилетнему Юмилу.

И тут на тебе, здоровенный смазливый блондин. Учитель, чтоб его. А учитывая, что женщины почему-то любили даже то лопоухое и длинноносое недоразумение, все совсем нехорошо.

Это пока Лиин на него сердита за обман. А потом он может ее уболтать, объяснит, что так вот ее от чего-то спасал и старался сделать лучше, сильнее, раскрыть способности… Да этот человек и в прошлой жизни вечно находил себе очень благодарных учениц, нуждающихся в спасении. В этой с чем-то подобным у него и вовсе не должно быть проблем.

— Убью, — мрачно пробормотал Змей и задумался о том, как можно убить человека, который на самом деле гораздо опытнее, сильнее, да еще и потом способен переродиться. Проблема была интересная и, похоже, неразрешимая, учитывая последний пункт.

Лиин, не обращая внимания на мужа, изображающего памятник какому-то гневливому божеству, старательно и последовательно выясняла некоторые моменты из своего прошлого.

И да, она признавала, что была неправа, когда при свидетелях бросилась на шею постороннему мужчине. Собственно, это вообще была та еще глупость, которую она бы не совершила, если бы ее не разозлил душечка. И понимала, что обниматься с Валадом стала только из злости. И пощечину ему не залепила по этой же причине, когда он похлопал ее ладонью по попе. Да и зла девушка на Валада была не меньше, чем на Юмила. Но со Змеем хотя бы все понятно — характер у него такой. А Валада следовало сначала расспросить, а потом отпинать. Потому что, если пинать сразу, он ничего не расскажет.

Именно поэтому Лиин старательно улыбалась, присаживаясь на камень у моря.

— Интересный у тебя амулет, — первым делом сказал Валад.

Лиин прикоснулась к кораблику. Мельком подумала о том, там сейчас Мален или куда-то ушел, чтобы ответить на очередные вопросы любопытных бывших подданных, и загадочно улыбнулась.

— Интересный, — подтвердила девушка.

Валад посмотрел на нее с непонятным любопытством. Покачал головой, а потом великодушно предложил:

— Спрашивай.

Лиин опять улыбнулась и поинтересовалась:

— Зачем тебе это понадобилось?

Валад снова хмыкнул и не стал делать вид, что не понимает сути вопроса.

— Мне тебя стало жаль.

— Да? — удивилась Лиин.

— Да. Ты окончила школу и должна была вернуться домой. И ты бы вернулась, погостила у своей подруги и вернулась. А там твой дядюшка, давя на необходимость, благородство и жалость, вполне мог бы уговорить тебя заблокировать магию и пойти замуж за какого-то сопливого недоумка. У него даже один на примете был, с подходящим титулом. И ерунда, что на самом деле у этого юнца ничего кроме смазливой физиономии не было, ума в его голове никогда не водилось, а правил там на самом деле его дядюшка, который на данный момент счастливо от того юнца избавился и унаследовал титул.

— Так… — задумчиво сказала Лиин. — А ты откуда узнал?

— Я тогда как раз искал дыру в императорской сокровищнице, в которую проваливаются деньги, и твой дядя был одним из подозреваемых. Так что я о нем много чего узнал. И твою подружку попросил нас познакомить в надежде, что ты что-то о делишках дяди знаешь. Но ты оказалась таким наивным существом… живущим в каком-то лучшем мире. А еще ты оказалась талантливым магом. С перспективой этот талант в себе уничтожить. А я очень не люблю, когда так делают.

— Ага, — сказала Лиин, глядя на море.

Вот так все просто. Изобразить обуявшие чувства, чтобы втереться в доверие и узнать парочку семейных тайн. Убедившись, что девчонка никаких тайн не знает, переключиться на ее дар и вообразить себя учителем. А чтобы не сбежала и не вспомнила, что порядочные девушки с посторонними мужчинами по миру не бродят, а тем более с ними не спят, не постеснялся сводить дурочку в храм и обручиться. И все ради ее блага.

— Ладно, — мрачно сказала девушка. — Допустим, так все и было. И я даже догадываюсь, почему ты поступил именно так. Но неужели обязательно нужно было тащить меня в постель? Там бы и цветочков со стишками хватило на тот момент.

— Ты красивая, — сказал Валад.

— Да? — удивилась Лиин. — Отлично. А будь я дурнушкой, ты бы что сделал? Пересилил себя и все равно потащил обручаться или…

— Понятия не имею, — сказал мужчина и обаятельно улыбнулся. — Считай, что это была твоя плата за обучение, неблагодарная ученица.

— Ах, плата, — очень мрачно сказала Лиин, размышляя о том, успеет он увернуться, если попытаться ему выцарапать глаза или нет. — Ты мерзкий…

— Но я все равно многому тебя научил. Да и от смертельно опасной наивности избавил, — напомнил Валад совершенно спокойно. Злость собеседницы его ни капельки не трогала.

— Ладно, об этом я потом тебе еще выскажусь…

— И отомстишь обязательно, — с улыбкой добавил Валад. — Ученица.

На этот раз он это слово произнес с гордостью, и Лиин даже с мысли из-за этого сбилась. Но решила все-таки выяснить еще один вопрос, оставив личные отношения на потом.

— А в болота ты зачем меня потащил? И не давал ничем серьезным заниматься?

— А в болота мне просто было надо. Ситуация изменилась, и те полудурки резко стали нужны. А они, полудурки же, ни защищаться серьезно не могли, ни прятаться. Их бы сразу оттуда выбили, если бы я не обучил кое-чему их магов.

— Учитель, да. Великий учитель. Появляется там, где кого-то следует чему-то научить, — проворчала Лиин, которой неожиданно стало смешно.

Забавная же ситуация.

Девица сбегает в болота ради великой любви. А эта великая любовь просто решила научить ее нужным для выживания вещам. Потому что жалко дурочку стало. Да и не любит он, когда сильный дар уничтожают, вместо того чтобы раскрыть. И думай теперь, отравить его тихонько или все-таки поблагодарить.

— Так почему ты не давал ничем мне заниматься? Я там от скуки с ума сходила.

— Ждал, пока ты взбрыкнешь. Лиин, ты такая послушная девочка, что страшно становится.

— Ага, значит дождался.

— Дождался. Правда, ты для своего протеста выбрала совсем неподходящее время и корабль, но я решил рискнуть и отпустить тебя. Был уверен, что геройствовать ты не станешь, разберешься, в какую историю попала, украдешь шлюпку и отправишься обратно. Кто же знал, что так невовремя младшенький Веливера появится. У него вообще редкий талант появляться невовремя. То он мою ученицу и невесту в одном лице ловит и утаскивает с собой. То этим недоумкам попадается и мне приходится решать, как наименее подозрительно его спасти…

— Подожди, так ты специально устроил тот скандал с любовницей, чтобы я сбежала, прихватив с собой Юмила?

— Ну, что ты. Я был уверен¸ что ты сбежишь сама. И пока тебя будут ловить, я отправлю к маме этого болвана. А потом следом и тебя, организовав повторный побег. Его спасать надо было раньше, этот балбес решил себя угробить. Да. А моя непредсказуемая ученица взяла и утащила с собой полудохлого мага, словно была не хрупкой девой, а портовым грузчиком. Знала бы ты, чего мне стоило отправить всех, кто реально мог тебе навредить, в другие стороны. А туда, куда ты волокла Юмила, послать нескольких слабаков, троицу идиотов и двоих очень тебе благодарных пациентов.

— За это спасибо, — сказала Лиин и встала с камня. — Потом еще поговорим, мне подумать надо.

— Ученица, — улыбнувшись, сказал Валад.

И Лиин, фыркнув, гордо ушла, понимая, что спокойная жизнь закончилась. Потому что Валаду по-любому следовало отомстить. А он, в свою очередь, будет старательно дразнить Юмила, которого считает мальчишкой с редким даром появляться, где не ждали. А Юмил будет требовать не подходить к Валаду. А послушаться его нельзя. Нет, Лиин вовсе не собиралась опять бросаться блондину на шею, да и его обучение ей было не нужно. Просто нельзя склоняться перед характером Юмила. Иначе сама не заметишь, как будешь только поддаваться и отступать, растеряв все то, чему, как оказалось, учил бывший жених.

В общем, все было очень сложно.

И что теперь с этим делать, девушка не знала.

Домой плыли весело, но неспешно, потому что пришлось взять Валадовых рыбаков с собой. А они, в свою очередь, отказались оставлять без присмотра лодку. И то, что за деньги, которые им пообещал Валад, можно было купить таких три, их ни капельки не переубедило. Лодка им служила верно, и они ее бросать не собирались.

Впрочем, аргумент о верности, в конце концов, Юмила убедил.

Лиин вообще показалось, что он готов был тащиться еще медленнее, подстраиваясь под идущую на веслах шлюпку, лишь бы Валад вспомнил, что у него есть дела в другом месте и плыть на Драконий Хребет ему ни к чему. Вот только Валад ни о чем подобном вспоминать не собирался. А Лиин с каждым днем все больше и больше хотелось его ударить. Желательно чем-то тяжелым.

И душечку тоже хотелось ударить.

А потом мерзко рассмеяться и сбежать, прямо по воде. Останавливало девушку только то, что бегать по воде Лиин не умела.

В общем, эти два бойцовых петуха выясняли отношения и то, кому Лиин нужнее, не интересуясь мнением девушки. Они наскакивали, махали крыльями, топорщили на шеях перья, грозно орали, иногда дрались лапами и мрачно расходились в разные стороны. Именно так эти высокие отношения на взгляд Лиин выглядели.

Причем, что странно, Валад был явно опытнее и больше дразнил, чем бил, а Юмил все это понимал и, все равно, упорно влезал в очередную словесную дуэль. Не ради победы, которой пока ни с одной стороны так и не случилось. А просто для того, чтобы встопорщить перья и продемонстрировать шпоры.

— Мужчины, — мрачно сказала Лиин, понаблюдав за тем, как блондин и брюнет в очередной раз разговаривают на носу баркентины, а морячки старательно держатся оттуда подальше.

Иногда Лиин начинало казаться, что на самом деле эти двое просто поставили себе цель довести одну маленькую волшебницу до белого каления, понаблюдать за ее превращением в злобную ведьму, и уже после этого устроить настоящее соревнование. Например, «Расколдуй прекрасную деву, превратившуюся в злобное чудовище, и заполучи ее себе навеки». И Лиин в этом соревновании даже бы поучаствовала, правда в номинации — «Оторви головы мужу и бывшему жениху, и забрось их как можно дальше в море».

— И пускай хоть один ко мне подойдет. Пускай только попробуют, — мрачно пробормотала Лиин.

И, если честно, Лиин за них переживала. Злилась и переживала. Боялась, что они все-таки устроят не только словесную дуэль и поубивают друг друга. И если сначала Лиин не хотела чтобы Валад убил Юмила, то теперь она переживала за обоих. Как-то так само получилось. Валаду лучше просто пропасть и держаться от бывшей невесты как можно дальше, умирать ему незачем. И Юмил тогда сразу успокоится. И…

— Ненавижу мужчин, — пробормотала девушка, когда эти два бойцовых петуха разошлись, точнее, ушел душечка Змей, что-то злобно бормоча, а Валад остался стоять на носу. — Вот просто ненавижу.

Высказавшись, Лиин развернулась и гордо удалилась в каюту.

А душечка взял и пришел следом. Как раз в тот момент, когда его жена злобно пинала ни в чем не повинное платье, представляя, что это тушки двух бойцовых петухов.

— Хм, — задумчиво сказал Юмил, застыв на пороге.

Лиин выдохнула, подошла к мужу и, затащив его в каюту, закрыла дверь.

— Ты мне не доверяешь?! — грозно спросила, ткнув пальцем Змея в грудь.

Он несколько раз моргнул и признался:

— Доверяю.

— Тогда оставь в покое Валада. Игнорируй его. Вы уже команду запугали. И если действительно подеретесь, от корабля останутся щепки. И…

— Лиин, я ему не доверяю, — проворчал Юмил и попытался сграбастать жену в объятья.

— Ему?! Ты думаешь, он станет мне любовные зелья подливать?! Или я такая глупая, что поддамся на уговоры этого двуличного… учителя и сбегу с ним в закат?!

— Не думаю, — немного поразмышляв, признался Юмил. — Но я так же не думаю, что он оставит тебя в покое.

Лиин помотала головой, пытаясь проникнуть в суть мужской логики.

— И что? — спросила, так и не проникнув.

— Он будет мешать, — уверенно сказал Змей. — Я его знаю, он обязательно будет мешать.

— Да? — поддельно удивилась Лиин. — Вы мне уже сейчас мешаете, оба! Ты ведешь себя как ревнивый идиот. Он просто как идиот. Вы мне надоели. И я теперь понимаю Уточку, за которую сражались всякие недоумки, не интересуясь ее мнением. Это вовсе не приятно. Особенно когда… — Лиин запнулась, подбирая слово, и Змей безжалостно закончил:

— Когда оба мужчины дороги.

— Нет! — упрямо возразила девушка. — Я просто не хочу, чтобы вы друг друга поубивали. Мне не идет вдовий оливковый, не хочу быть вдовой. И отдавать положенные почести на могиле главного учителя мне тоже не хочется. А он мне учитель, как ни крути. Если вспомнить, чему меня научили в школе и чему он… Да я бы вообще ничего не умела и даже силу толком бы не контролировала.

— Поэтому умелые и сильные маги набирают себе учеников закончивших школу. Выбирают потолковее, поталантливее, тех, кто просто желает учиться, — сказал Юмил серьезно, потом обаятельно улыбнулся и добавил: — Ну, почти всегда. Бывают учителя вроде Микала.

Лиин тихонько фыркнула, вспомнив, как амулетчик описывал свои отношения с ученицами. Потом вернула серьезное выражение лица и спросила у мужа:

— Юмил, ты можешь просто его не замечать?

— Я могу, он меня не может, — столь же серьезно ответил Змей, и Лиин опять пнула платье, после чего вытолкала мужа из каюты, заявив, что будет спать и успокаиваться.

Юмил даже особо не возражал. Наверное, понял, что, если не выйдет, будет тут же признан главным виновников в затянувшемся петушином бою.

— Мужчины, — проворчала девушка, сев на постель. — Вроде бы взрослые, а ведут себя, как мальчишки, делящие сливовое дерево или деревянных солдатиков. Надеюсь, Валад куда-то денется. Сразу, как только приплывем домой.

— Такова мужская природа. И не денется, — проворчал Мален, появившись посреди каюты.

Лиин даже подпрыгнула от неожиданности. Потом поздоровалась и спросила:

— Почему не денется?

— Потому что он нам нужен. Это даже Юмил понимает, из-за чего еще больше злится. Он может и хотел бы потребовать, чтобы Валад не приближался к Хребту Дракона. Имеет на это полное право. И ты бы не возражала. Но он не станет этого делать. Никто лучше, чем Валад, не сумеет обустроить защиту. У него талант и многовековой опыт. Да и маг он очень сильный. Причем, огненный.

— Ага, божественное воплощение, — сказала Лиин, вспомнив, что именно Валад всегда занимался защитой и маскировкой в болотах. Как там теперь партизаны-золотоискатели без него?

— Божественное. Одно из самых старых. Возможно, вообще самое первое, хотя он и не признается, — подтвердил Мален. — Не переживай, все будет хорошо.

Лиин вздохнула и мрачно произнесла:

— Они поубивают друг друга.

— Не поубивают. Юмил попросту не сможет. А твой учитель не захочет. У него свои принципы, хотя иногда и очень странные.

— Принципы? — переспросила Лиин.

— Да. Младенцев он не бьет, а все мы, даже я, по сравнению с ним сущие младенцы. С другой стороны, с ним всегда сложно, в кого бы он ни воплотился. Он знает больше, чем другие, пережил больше, в нем нет женской мягкости, которая вопреки всему живет в Мелане, и бывает так, что он просто принимает решение, ни с кем не считаясь. Потому что так на его взгляд будет лучше. А тратить время на пустые споры он не желает. Да и не переубедить его никому. Сложный он человек, как бы ни выглядел.

Лиин печально вздохнула.

И почему именно ей так везет с мужчинами?

Что прошлый, что нынешний — два упрямых барана. И бодаться они будут, пока не надоест, не обращая внимания на то, что ей это не нравится.

— Может попытаться именно мне не обращать на них внимания? — спросила сама у себя девушка. — И пускай себе делают, что хотят. Меня это не касается.

Задача предстояла сложная. И Лиин была вовсе не уверена, что справится с ней. Точнее, она была практически уверена, что не справится.

И с мужчинами ничего не сделаешь.

Не выгонять же Юмила в наказание из супружеской постели. Это его только разозлит. А может, еще и натолкнет на какие-то идиотские мысли. Мало ли. Да и не маленький он мальчик, чтобы его подобным образом воспитывать.

А с Валадом все еще сложнее. Если он захочет подойти и поговорить в очередной раз о жизни в болотах, о магии, о том, на что похоже вон то облако, что с ним сделаешь? Убегать? Так он будет идти следом и делать вид, что так и надо. Ругаться? Бесполезно, его это только раззадорит, и он будет вести словесные бои с обоими супругами. Терпеливо слушать, краем глаза наблюдая, как все больше мрачнеет Юмил?

— Ненавижу мужчин, — пробормотала девушка.

— Просто не вмешивайся, будет только хуже, — предрек Мален.

Лиин вздохнула. Она это и так понимала.

Ее вмешательство только подзадорит этих боевых петухов. Пускай уж лучше сами выясняют, кто из них голосистее и сильнее. А она займется своими женскими делами. Например, попрактикуется в управлении ветром, чтобы больше не задевать случайно паруса, не злить Змея, не злиться на него и не получать в итоге проблему.

Хотя эта проблема наверняка бы возникла и без всего этого.

— Хоть делай, хоть не делай… — пробормотала Лиин.

— Судьба, — философски сказал мертвый император. Потом вскинул голову, к чему-то прислушался и расплылся в улыбке. — О, наконец-то, — сказал он довольным тоном. — Со мной решили поговорить одни из главных зачинщиков. Видимо, до них дошли слухи, что они скоро умрут. Ох, надеюсь, это не случится до того, как я все им выскажу. Да. Грань уже совсем тонка и первые демоны вот-вот прорвутся.

Обрадовав этой новостью Лиин, император испарился, словно его и не было. Наверное, поспешил к неведомым зачинщикам. Мстит он им так.

— Зато ему не скучно, — пробормотала девушка и опять задумалась о том, что же делать с боевыми петухами.

Получалось, что ничего. Что бы она ни сделала, в итоге все станет только хуже.

— Буду пытаться игнорировать. Лишь бы они друг друга не поубивали.

Глава 5

Столица. Пришествие демонов

К разочарованию императора Ромула любители интриг узнали, что артефакт призыва действительно пропал, только на второй день. Так что целый день несчастному Ромулу приходилось развлекать невест, участвовать в каких-то нелепых обычаях и завидовать Малену, который как-то умудрялся от всех этих обычаев отстраниться. Даже когда был здоров, никто его ни в каких танцах участвовать не заставлял, а уж когда заболел, и подходить с подобными глупостями боялись. Потому что характер у старого императора на тот момент был прескверным. И судьбоносные для кого-то решения Мален принимал быстро.

— Жениться тебе надо, — приговаривала матушка, гордо шедшая с сыном под руку и улыбавшаяся так, словно эта прогулка была сбывшейся мечтой. — Вот женишься и тоже сможешь смотреть на невест со стороны. А пока тебе нельзя. Пока ты завидный жених.

Ромул только вздыхал и даже не пытался объяснять Кадии, что не собирается жениться кому-то в угоду. Вон Мален с женитьбой поспешил и чем это закончилось? А у его не настоящего сына еще и ситуация такая, что давать кому-то шансы надавить через жену или похитив ребенка — точно не стоит.

Да и в целом, предстоящую женитьбу следовало обдумать. Очень хорошо обдумать.

А потом, наконец, случилось страшное. Кто-то, Ромул так и не понял, кто точно и как, заглянул в сокровищницу и обнаружил, что артефакта призыва, фальшивого по уверениям некоторых экспертов, уже нет. Да и большей части артефактов тоже нет. А то, что осталось, не стоило особого внимания.

Как так получилось, что к вечеру весь дворец знал, что вот еще вчера все было на месте, а сегодня пропало, словно провалилось в бездонную дыру, Ромул тоже не понял. Но спорить и доказывать, что той самой большей части давно нет, а может, и вовсе никогда не существовало, он не собирался. Пропажа всего вместе была ему выгодна. Хотя еще более выгодна она была отправившимся в изгнание Ловари, Веливера и со-Ялата. Ну и всем, кто поспешил за ними.

А потом кто-то стал мастерски распространять слухи о том, что это посланцы Золотых Туманов постарались. Что они давно на сокровища облизывались. А тут так совпало, что и волков во дворце не осталось, и стража, вместо того, чтобы заниматься делом, частично охотилась на невест, частично чуть не подралась по непонятной причине…

Впрочем, причину народная молва нашла быстро — Золотые Туманы мороку навели. А придворный маг и не заметил, потому что в отличие от предыдущего был молод и неопытен.

Спорить с народной молвой опять же никто не рискнул. Хотя люди, живущие во дворце, отлично знали, что конфликт между стражей начался после того, как старый глава, служака без титулов и земель, добившийся всего трудом, упорством и верностью, уволился, наплевав на карьеру. И быстро куда-то уехал, забрав с собой родственников, даже свою совсем древнюю тещу, которую, откровенно говоря, не любил. Тут же пошел слух, что уволившийся старший стражи говорил кому-то из друзей, что опасается за свою жизнь после отъезда Ловари и ее волков. Мол, ей он доверял, а молодчикам разбойного вида, которые появились среди стражи вместо ее подчиненных — не сильно.

Другой слух упорно утверждал, что старому главе стражи пригрозили, и он решил не рисковать. Тем более, верен он был именно Малену, а вовсе не его сыну. Да и староват он, якобы, стал для службы. И на таверну, о корой мечталось, скопил давным-давно. Теперь даже земельки можно прикупить, а то и войти в долю с каким-то купцом.

В общем, по всему выходило так, что ему просто дали повод уйти, и он им воспользовался.

А его уходом попытались воспользоваться сразу двое претендентов на должность. У каждого за спиной стояли благородные и не сильно люди, желавшие иметь какое-то влияние на дворцовую стражу. И каждый почему-то был уверен, что интересоваться мнением Ромула не обязательно. Так что не удивительно, что вскоре освободившуюся должность занял третий человек, которого императору посоветовала его матушка, утверждавшая, что он опытен, верен и очень хорош.

А многие стражники успели настроиться на то, что подчиняться будут приказам кого-то из двоих. И даже успели выбрать себе командующего, видимо вообразив, что имеют право выбирать. Ну, или получив какой-то аванс от будущего командира. Даже попав в подвалы, большинство продолжали утверждать, что крамольная мысль о самостоятельном выборе командира им просто пришла в головы. То ли блоки стояли, то ли кто-то сумел аккуратно и незаметно их к этой мысли подвести. Межен Камул, которого Ромул назначил своей негласной правой рукой, и которого по непонятным причинам считали глупым прихлебалой, в этом разобраться не смог. А звать профессионалов, способных на это, не рискнул, потому что, как и Ромул, почти никому во дворце не доверял. Да и доверять магам, живущим в столице, не спешил.

Впрочем, в произошедшем было и хорошее. После того, как едва не устроивших драку стражников их же вчерашние товарищи потащили в подвалы, другие желающие распределить должности без участия императора затихли и стали ждать дальнейшего развития событий. А поредевшую стражу Ромул лично дополнил не шибко молодыми, зато опытными воинами, которых одобрила Ларама. Ей он в этом деле доверял гораздо больше, чем матушке, возомнившей себя великой правительницей, а тем более советникам, которых собирался потихоньку заменить кем-то более достойным. Правда, пока достойных не попадалось. Даже Ларама не могла разобраться, кому стоит хоть в чем-то доверять, а кого лучше сразу тихо отравить. Ромула пока вообще мало кто воспринимал всерьез.

В этих делах и заботах незаметно прошла неделя. Потом началась следующая. Праздник невест подходил к концу, а Золотые Туманы неожиданно для всех прислали очередных представителей. Точнее, они их послали гораздо раньше, просто, ну не могли эти посланцы по дороге не узнать новости и то, что их видеть будут не рады.

Во дворец посланцы пробирались ночью, стараясь никому не попадаться на глаза. А Ромул принимал их утром, решив, что вставать ради них посреди ночи — слишком много чести.

Впрочем, Ларама вообще считала, что идти к этим посланцам не следует, лучше сослаться на неожиданную болезнь или хотя бы на те же слухи. Но в итоге останавливать не стала, только обвесила потомка всевозможными щитами и пообещала проследить за разговором, а в крайнем случае непременно вмешаться.

Посланцы Золотых Туманов оказались такими же уверенными и нахальными, как тот, не постеснявшийся постоять в первых рядах зрителей на церемонии призыва птицы. Правда, поклоны они отвесили как полагается, хотя смотрели при этом на Ромула, как на забавную зверушку, и даже не пытались это скрыть.

— Что привело достойных в мой дворец? — поинтересовался Ромул, не предложив гостям даже сесть и подчеркнув слово «мой».

Достойные переглянулись. Потом вперед выступил самый низенький и неказистый с виду, но, видимо, самый достойный из всех и стал нести пространную чушь о дружбе народов, взаимопомощи и том, что теперь, когда плохо относящийся к Золотым Туманам Мален умер, а злобные волки из дворца изгнаны, эту дружбу можно и следует всячески развивать.

Ромул милостиво слушал.

Говорливый коротышка перешел на то, что все боги равны и достойны.

Ромул продолжал слушать, не меняя выражение лица.

Коротышка говорил и говорил, пока не начал путаться в повторяющихся фразах. То ли рассчитывал, что молодой император начнет спор. То ли пытался как-то воздействовать на кого-то, что, впрочем, зря. Ларама бы воздействовать не позволила, ни на потомка, ни на талантливо изображавшего не шибко трезвого улыбчивого идиота Межена, ни на мрачных стражников, готовых, если понадобится, изрубить посланцев в капусту.

А может, коротышка просто тянул время, а кто-то из его сопровождения наблюдал и делал какие-то выводы. Или пытался изучать защиту. Или занимался какими-то другими пакостями.

Наконец, рассказав напоследок о величии какого-то храма Золотых Туманов и том, как защищаются хранящиеся в нем сокровища, коротышка перешел к сути дела. Он, вежливо, с подобающим поклоном попросил пустить его в сокровищницу, дабы лично поискать следы воров. Нет-нет, он вовсе не сомневался в компетентности ищущих и следящих империи. Просто у него магия другая и он может заметить то, что не увидели они.

Ромул в том, что вполне себе может, не сомневался, поэтому отказал. Тоже вежливо, со ссылкой на традиции и то, что против магов Золотых Туманов там точно есть защита. И молодому императору вовсе не хотелось отправлять на родину прах чародея, который останется от него после того, как защита сработает.

Коротышка открыл рот, готовясь что-то сказать, но тут же его закрыл и задумался.

— Чуть не проговорился о том, что чародеи королевства в сокровищнице уже побывали и никакой защиты не обнаружили, — прошелестел над ухом Ромула голос Ларамы.

— Но, если молодой император нас проведет как гостей… — задумчиво сказал коротышка.

— И в защите сокровищницы они разбираются лучше, чем ты. И просятся туда, просто чтобы иметь возможность искать официально, якобы для тебя. Чтобы получить полную свободу в твоих водах. Видимо змей рядом с островами проплывал, очень близко, настолько, что можно заподозрить что угодно, вплоть до того, что настоящий артефакт остался на острове, а дальше поплыла его тень, — прошелестела Ларама.

Ромул, пока ее слушал, задумчиво хмурился. А потом решительно мотнул головой и отказал. Еще и сослался на то, что совсем в той защите не разбирается и рисковать жизнью драгоценных гостей не желает.

Так дальше разговор и шел. Посланцы еще некоторое время пытались получить разрешение войти в сокровищницу. Потом стали намекать, что жители некоторых островов неадекватно реагируют на их корабль, и если бы у посланцев была бумага о разрешении посетить те земли, то все было бы проще, по крайней мере, командир гарнизона не обещал бы обстрелять «корабль колдунов» кувшинами с кровью земли. Правда, зачем им посещать именно те острова, где на них реагируют столь бурно, подданные королевства не признались. Говорили о невозможности набрать питьевой воды и обновить припасы.

В итоге, закончился этот разговор ничем. Хоть и длился он очень долго, Ромулу даже пришлось намекнуть на то, что посланцы отнимают его время, а потом еще и напомнить, что он пока здесь император, что их явно разозлило.

— Бедняги. Они-то думали, что в это время уже будут чувствовать себя во дворце, как дома. А тут ты, не потерявший ни волю, ни разум, ни себя, вместо их короля, который все еще тянет с перерождением, потому что точно знает — демоны существуют. Но не знает, как скоро они появятся после того, как не откликнулись боги равновесия, — мрачно сказала Ларама, когда посланцев удалось выпроводить, причем в сопровождении Межена, возжелавшего провести экскурсию, а на самом деле проследить, чтобы они «случайно» не заблудились во дворце и не забрели к сокровищнице.

И провожал их Межен до самого порта. А потом еще и помог коротышке взойти на сходни. И тогда тоже не ушел, сел на лестнице и стал демонстративно пить вино из прихваченной с собой бутылки. Посланники ведь отказались разделить с ним эту выпивку, а другой компании не было. О чем он даже пожаловался проходящим мимо стражникам.

Еще Межен смотрел сквозь бутылку то на небо, то на корабли. Иногда хихикал и звал чаек, обещая на них жениться, если сумеют обернуться девами.

И даже когда корабль Золотых Туманов ни с того, ни с сего отчалил и, набирая скорость, буквально умчался, Межен с лестницы не ушел. Он наблюдал за тем, что творится на других кораблях и улыбался. Совершенно по-дурацки, как и подобает шуту, пускай и не официальному.

А то, что в бутылке подкрашенная вода и приближающее плетение знать никому не надо. Как и то, что Межен видел, как прямо посреди бурного разговора коротышка вдруг запрокинул голову и свалился, вроде даже замертво. А морячки после этого испуганно забегали, отчалили, но все равно не успели. Потому что на палубу упало еще не меньше десятка человек, похоже, магов, если судить по первому пострадавшему.

А на «Белокрылой ласточке», вот уже три дня стоявшей у дворцового причала и не желавшей убираться, столь же странно упал и не встал нанявший корабль пассажир, бродящий по палубе в черном плаще с глубоким капюшоном.

— И пожрет вас демон, — наконец пробормотал Межен, убедившись, что никто паниковать из-за внезапно умершего пассажира не собирается, а морячки, наоборот, тихо и спокойно замотали его в холстину и засунули под лодку, а потом туда же добавили несколько больших камней. — И даже достойного погребения у вас не будет. Выбросят за борт как мусор и сделают вид, что никогда вас не встречали. Они ведь не глупцы, сразу поняли, что смерть столь таинственного пассажира может принести неприятности. Лучше сделать вид, что он сошел на берег и не вернулся. А его ждали несколько дней, а потом, решив, что он удрал, не захотев отдавать остаток обещанной платы, немного поругались и отбыли по своим делам. Да, а одного господина, чье имя рода начинается с «со» съедят морские падальщики. А он-то приплыл, надеясь получить обещанную должность советника по чему-то загадочному. А оно вот как, не повезло бедолаге.

Рассказав все это тихонечко бутылке, Межен поднялся на ноги и отправился радовать молодого императора тем, что старый и ныне мертвый император не солгал. И большинство противников действительно помрут, не доставляя никому неприятностей.

Впрочем, это вовсе не значило, что умрут совсем все, да и какие-то наследники-помощники-партнеры у этих интриганов наверняка останутся. Так что расслабляться рано и никому по-прежнему верить нельзя, пока не разрешит одна призрачная дама. Вот верить Межену она своему потомку разрешила и была абсолютно права.

Межен что? Претендовать на то, чтобы повелевать целым императором он точно не собирался. Такие претензии даже кому-то высокороднее и умнее обычно вылазят боком. А о том, чтобы вдруг, незнамо как, просто потому что древний призрак указал пальцем, стать приближенным императора, он и мечтать не мог. Шел наниматься в стражу. И даже свой дар, небольшой надо сказать, намеревался скрывать. Что еще надо авантюристу, получившему ощутимый пинок от судьбы и решившему больше ее не дразнить?

А тут на тебе. Оказалось, что авантюристы с невеликим даром молодому императору нужнее, чем верные стражники, умеющие мастерски обращаться что с мечом, что с ножом, что с абордажным гарпуном.

Судьба вообще странная штука. И младшего непутевого сына Мирта ше-Камула она за что-то любила. Может только за то, что его не любил папаша, всего лишь потому, что он был шумным непоседливым ребенком, так и не проникшимся путем породистого жеребца, на которого пытались приманить кобылку побогаче. За что и был лишен наследства, отцовского благословения, возможности вернуться на родные острова и, в конце концов, приставки «ше». Хотя зачем последняя младшему сыну, чьи дети ее все равно не унаследуют, Межен не сильно понимал и большой разницы что с ней, что без нее не видел. Разве что одни девчонки у него рождались бы, и их можно было бы выгодно выдать замуж, как благородных и все еще титулованных. А мальчишек ждал путь воинов, ну, или породистых жеребцов, на которых бы приманивали очередных купчих и их деньги.

Ромул, избавившись от посланцев Золотых Туманов, отправился развлекать невест. Матушка его нашла и настояла именно на этом. И чувствовал молодой император себя при этом очень странно. Его не покидало ощущение, что занимается он чем-то совсем не тем.

Собственно, он точно знал, что не тем. Любой нормальный человек бы пытался разобраться с тем, что ему досталось. Плел бы интриги, пытаясь избавиться от неугодных людей и приблизить угодных. Это только матушка может думать, что раз Ромул император, то делать теперь может что угодно. А попробуй он действовать именно так, и завтра вся правда о его рождении совершенно случайно станет известна всем. А там и до смены династии недалеко. Тем более, какая разница, если боги Ромула все равно не слышат?

В общем, Ромулу следовало заниматься чем-то нужным. Срочно искать союзников, обещая им то, чего им сильно хочется. Разбираться с тем, что вообще происходит и как оно работает.

А он вместо этого развлекает девиц. Глупых настолько, что начинало казаться — их специально таких подбирали. Чтобы император на их фоне казался себе умным и расчетливым.

А может, кто-то думал, что ему нравятся именно такие девушки.

Или это матушка постаралась, решив, что дорогому чаду умная жена ни к чему.

С девицами Ромул чинно погулял по саду. Выслушал вместе с ними лекцию о тепличных цветах. И пообещал непременно попробовать пироги из яблок, которые девицы вскоре будут собирать своими нежными ручками. На чем, к счастью, можно было временно с ними распрощаться и, наконец, послушать Межена.

— Похоже, они действительно умирают, — заявил авантюрист, вместо приветствия помахав винной бутылкой.

Ромул удивленно на него посмотрел.

— Причем, не все сразу и даже не подряд. А как-то выборочно. Может, от степени заимствованной силы зависит? Зато наши дорогие гости с такой скоростью удрали… Даже интересно, они поняли, что происходит или заподозрили, что их столь экзотично начали убивать по твоему приказу?

— Хм, — сказал Ромул. — А во дворце паники нет. И о внезапно умерших мне никто не рассказал.

— Может, пока не успел, — легкомысленно сказал Межен. — Или мертвых пока не нашли. Валяются они себе по комнатам, ждут горничных или родственников.

Император сел за стол, побарабанил пальцами, а потом велел Межену все-таки пройтись по дворцу и поискать умерших.

Межен только кивнул и послушно пошел.

А Ромул остался ждать новостей. Собственно, у него был целый список людей, которым он желал быть сожранным демоном. И был другой список, тех, кто был заподозрен в том, что будет сожран. И в зависимости от того, насколько эти списки совпадут с реальностью…

Додумать молодой император не успел. Дверь резко открылась и в Зеленый кабинет с невообразимым воплем забежал человек в парадной форме ночных волков. Он закричал что-то о том, что это именно Ромул убил дорогого Малена и швырнул в «убийцу» какой-то магической пакостью. Сидящий за столом император даже отреагировать не успел. Просто растерянно понаблюдал за тем, как пакость растекается кляксой по защите, поставленной древним призраком, а потом в нее впитывается.

Следом за покушенцем забежал стражник и замахнулся на него мечом. И на этот раз Ромул отреагировать успел. Вытащил из кармана усыпляющий амулет и бросил в обоих. Даже не очень понимая, почему хочет усыпить стражника. И только когда два тела рухнули на пол, сообразил, что заметил на мече кровь. Да и убийца в кабинет попал без особого шума.

Да и вряд ли бы волки стали бегать по дворцу в парадно форме, явившись убивать императора.

И вроде бы им в данный момент его убивать вообще незачем.

— Интересно, — мрачно сказал Ромул, размышляя о том, кого теперь звать. Потому что появившиеся на зов люди могут попытаться все-таки императора убить. Или совершенно случайно убьют «волка». Или станут бегать по дворцу с воплями о том, что Ловари сошла с ума и мстит за любовника. — Так.

Ромул встал из-за стола. Выглянул в коридор, обнаружив там второго стражника. Мертвого. С практически отрубленной головой. Полюбовался подозрительно пустым коридором и решительно закрыл дверь.

Звать он пока никого не собирался.

Сначала Ромул открыл потайную дверь и затащил «волка» в крохотную нишу, в которой частенько сидели дополнительные телохранители. Закрыв дверь и расправив завернувшийся угол ковра, император немного постоял над стражником. Задумчиво улыбнулся и все-таки послал зов. А прибежавшим слугам, страже и даже парочке непонятно что делавших во дворце моряков заявил, что вон тот человек, валяющийся на ковре, только что убил напарника, с которым стоял у двери и попытался убить его, императора. Еще и какую-то чушь при этом нес о том, что заподозрят все равно ночных волков. Правда, так и не сказал, почему должны были заподозрить именно их, уснул, бедолага, раньше.

При этом Ромул наблюдал за реакцией прибежавших на зов людей, но ничего странного так и не заметил.

Если конечно не считать странным то, что один из стражников уверенно заявил — этот убийца всячески поддерживал назначение главой стражи именно племянника советника по купеческим делам. Вот и думай теперь, действительно так и было или бравый стражник отводил подозрения от истинного виновника.

— Допросить, — велел Ромул, уверенный, что убийца напарника до допроса не доживет.

А потом вернулся за стол и стал ждать запропастившегося Межена. А заодно и Лараму, восстанавливающую где-то истраченные на магию силы. Потому что она была единственным магом, которому он мог доверить расспросить фальшивого волка, а потом отправиться к тем, кто его послал.

— Интересно, зачем и кому это понадобилось? — спросил сам у себя молодой император.

По всему выходило, что пока что его убивать никому не выгодно. И тут на тебе.

Может, какой-то дурак решил проявить инициативу, не посоветовавшись со старшими?

Или эти старшие внезапно умерли, и он решил мстить, причем, немедленно?

— И даже стражу не усилишь, — мрачно пробормотал Ромул. — Поставишь пятерых у двери, а потом окажется, что все пятеро мечтают о твоей смерти.

Как Ромул и ожидал, стражник погиб при «попытке побега». Очень неудачная у него вышла эта попытка, мало того, что подстрелили из арбалета, так еще и в окно выпал. А окно было высоко, а внизу дворик, мощенный серым камнем. А во дворике невесты пили чай за специально вынесенным столиком и, увидев свалившееся тело, они подняли визг не хуже кухарок, узревших большую крысу.

После этого происшествия невест развели по комнатам и стали лечить кого чем. Одна даже огненной воды на перце попросила, а эту воду не каждый моряк рискнет пить, слишком она крепкая. А тут вроде как нежная дева. Ромул даже невольно заинтересовался этой оригиналкой, но ее пришлось отложить на потом.

Во-первых, почти сразу после неудачного «побега» вернулся Межен, и вытащил из рукава мятый клок бумаги.

— Что это? — заинтересовался Ромул.

— Список тех, кого я обнаружил в мертвом виде. Не уверен, что нашел всех, в некоторые окна с дерева не заглянешь и не факт, что те, кто лежал на кровати, были живы. Но я решил записывать только валяющихся на полу в неестественных позах.

Император кивнул и заглянул в список. После чего не сдержался и тяжко вздохнул. Умереть почему-то соизволили вовсе не те люди, на которых он рассчитывал. Большинство из списка вообще были мелкими и незначительными личностями.

С другой стороны — именно такие постоянно чувствуют себя обделенными и готовы искать помощь где попало.

— Ладно, подождем, — решил он, немного подумав. — Это только начало.

А вот с допросом несостоявшегося убийцы на удивление повезло. Увидев Лараму, он перепугано замер, а потом едва не свалился в обморок. А обнаружив рядом еще и живехонького Ромула, попытался отползти подальше. Правда, на вопросы он отвечать не желал, пока Ларама не обхватила его голову ладонями и не прошептала что-то невнятное, но звучавшее страшно. Возможно, это было даже какое-то древнее заклинание.

А история фальшивого волка оказалась проста и безыскусна. Он всю жизнь мечтал быть героем, и когда ему такая возможность выпала, с радостью за нее ухватился. И предстояло начинающему герою спасти империю от самозванца, на которого в далеком младенчестве подменили настоящего принца, после чего бедного принца безжалостно убили.

И возможно, настоящий герой в это бы и не поверил. Но когда не появилась божественная птица, не верить стало невозможно. Да и нахальное поведение представителей Злотых Туманов подтверждало правдивость теории про подмену.

С чего бы им так себя вести, если то, что новый император всего лишь их жалкая марионетка — неправда? До сих пор этих представителей, мягко говоря, не жаловали. А теперь привечают.

И отправился юноша совершать возмездие и спасать империю…

— А почему переодевшись в ночного волка? — заинтересовался Ромул.

Спаситель империи жалко всхлипнул, а потом с явным трудом выдавил из себя чушь о том, что Кадмия Ловари лично помогала подменить младенца. А потом императору Малену служила всего лишь ради маскировки, чтобы ее не заподозрили в таком неблаговидном деле. А на самом деле она этого Малена еще и травила. Долго и упорно.

— Как интересно, — восхитился Ромул. — И кто же это у нас сочинитель страшных сказок? У кого столь буйная фантазия?

Несчастный спаситель империи опять всхлипнул, несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, а потом признался:

— Советник со-Яруна. Я услышал, случайно, как с ним разговаривали воины. И узнал голос. А удивившись, заглянул в щелочку, чтобы убедиться.

— Ого, — восхитился Ромул, вспомнив советника по садоводным делам, благостного такого мужичка, невысокого, полноватого и с виду абсолютно безвредного.

Он же его даже ни в чем не заподозрил. Как можно подозревать человека в жажде власти, если он, едва подрос его старший сын, оставил ему и титул, и земли, а сам занялся выведением самых красивых в империи роз? И посвящал этому делу дни и ночи, за что и получил чисто декоративное звание советника по садоводству.

Сложно его в чем-то подозревать. Ведь человек уже отказался от власти, которой и так обладал, по праву рождения.

— Либо он великий интриган, либо такой же идиот, как и этот, — сказала Ларама, отпустив голову спасителя империи и позволив ему, наконец, потерять сознание.

Ромул почесал щеку, с удивлением там обнаружил успевшую отрасти щетину, немного бездумно потаращился на спасителя империи, а потом, тяжело вздохнув, решил его связать.

Что делать с этим спасителем дальше, он не представлял.

А как подступиться к со-Яруна — тем более. И ладно, если он просто болван, придумавший подмену детей после того, как не прилетела птица. А если ему эту занятную историю рассказал кто-то другой, настраивая на подвиг? Или он и есть главный интриган, который точно знает, что Ромул не сын Малена и даже знает, как это получилось?

А еще стражник, который то ли собирался помочь спасителю убить фальшивого императора, то ли убить спасителя после того, как он его убьет самостоятельно. Просто чтобы не проговорился…

И если честно, Ромулу хотелось на все плюнуть и сбежать. Но он подозревал, что его не отпустят.

Советник Гальшан со-Яруна тоже переживал и не знал, куда себя деть.

На то, что у мальчишки, посланного к Ромулу, что-то получится, он не особо рассчитывал. Скорее, надеялся, что мальчишку убьют и так или иначе получится доставить немного неприятностей ведьме Ловари, умудрившейся сбежать раньше, чем со-Яруна рассчитывал.

Нет, Ловари, конечно, сможет оправдаться, а то и перейти в наступление… на кого-то. Но ей придется искать союзников. Верить молодому императору причин у нее нет. Так что…

Но что теперь размышлять, если мальчишка куда-то делся? А вместо него поймали какого-то непонятного стражника. И думай теперь, мальчишка оказался умнее, чем казалось, и отправил вместо себя другого? Или помощи попросил и сумел сбежать, бросив напарника? И расспросить этого стражника было невозможно.

Другой проблемой стал император Мален, чей дух упорно не желал приходить. И это притом, что расспросить его следовало немедленно. Но хотя бы эта проблема решилась после пятой попытки.

Мертвый император появился вовсе не в центре рисунка для вызова. Он вышел со стены, картинно зевнул и с любопытством посмотрел на со-Яруна. Потом мрачно произнес:

— Так я и знал. Утешает только, что и ты вскоре умрешь. Любой, кто просил силы у демона, вскоре будет им съеден.

Советник от неожиданности даже не нашелся с тем, что сказать и забыл, что хотел спросить, точнее, потребовать. А хотел он потребовать вернуть артефакт вызова. Или сказать, куда он делся. Со-Яруна был уверен, что без ночных волков обойтись его пропажа не могла. И не беда, что официально их в столице не осталось ни одного. Эти твари умеют маскироваться.

— Ты знаешь, во дворце уже отправились на корм демону двадцать восемь человек, и очень похоже, что он вас жрет по очереди. Кто раньше к нему пришел, того раньше и съест. Забавно, — опять заговорил мертвый император.

Со-Яруна попытался собраться с мыслями, а потом заговорил со всей возможной вежливостью, хотя хотелось невежливо отправить мертвеца туда, где ему место. Советник рассказал, что знает, что Ромул не сын Малена и поэтому вряд ли может считаться настоящим императором. Объяснил, что понимает, почему не прилетела птица. Собственно, он понял, что она не прилетит еще тогда, когда узнал, каким способом один король решил возвыситься до императора. И книг со-Яруна читал много, поэтому и о демонах догадывался, и о том, какие неприятности будут у империи, если не прилетит птица. А она ведь не могла прилететь на зов ненастоящего сына Малена. Но империю все еще можно спасти. Дело в том, что когда-то давно у деда Малена на свет появился бастард. И у его потомков нужная кровь. И если найти артефакт и вручить в руки кому-то из этих потомков…

— То произойдет то же, что произошло, когда он оказался в руках Ромула, — безучастно сказал Мален.

Со-Яруна запнулся и удивленно уставился на духа.

— Хотел перехитрить самого короля и заполучить империю чужими руками? — поинтересовался Мален и зевнул. — Не выйдет. Ромул более настоящий император, чем получится из любого потомка твоей гулящей бабки. У него хоть воспитание.

— Но… — вскинулся со-Яруна.

— Она ошиблась. Или солгала, — сказал Мален. — Ни один из ее сыновей не имеет ни малейшего отношения, ни к одному императору.

И полюбовавшись напоследок ошарашенным лицом советника-цветовода, Мален напомнил, что скоро он умрет, как только придет его очередь, на чем и распрощался, заявив, что его уже зовут в другое место.

А советнику со-Яруна даже подумать не дали. Где-то закричала женщина. Потом стали с топотом носиться туда-сюда по этажам, а потом барабанить во все комнаты подряд. И советнику пришлось быстро прятать рисунок призыва под ковер, а потом открывать дверь, пока стражники не сбегали за топором.

Вот так со-Яруна и узнал, что Мален абсолютно прав. Демон жрет тех, кто просил у него помощи, по очереди. Так что вскоре придет и за ним. И времени совсем немного, а он понятия не имел, что теперь делать. Ведь весь план строился на том, что король Туманов переселится в своего потомка, не сможет вызвать птицу, будет бит богами, а потом эту птицу позовет наследник рода со-Яруна.

А тут на тебе. И король не стал спешить с заменой тела, хотя, казалось, дальше ему ждать некуда. И боги не стали никого наказывать, просто не появились, и все. И бабка, как оказалось, в своих дневниках то ли лгала, то ли ошибалась.

Да еще и союзники, похоже, большей частью вымрут.

— Вот неразбериха будет… — растерянно сказал со-Яруна и неожиданно понял, что на самом деле не умнее того мальчишки, которого отправил спасать империю. Тоже возомнил себя избранным и лучшим. И оказался ни с чем. Так мальчишка хотя бы сбежал. А сбежать от демона вряд ли получиться. Разве что какую-то защиту поискать, пока время есть. А потом дождаться смерти большей части союзников и собрать их подчиненных себе под крылышко.

А там что-то может и выйдет.

Чем какой-то ублюдок демонопоклонника лучше прима? Да ничем. И в империи ему не место, не говоря уже о троне этой империи.

Интересно только, а если ведьме Ловари честно предложить союз, она согласится?

Хотя вряд ли, Мален ей, видимо, давно обрисовал ситуацию, еще задолго до своей смерти. Иначе она бы не успела столь вовремя сбежать, не желая вмешивать своих волков в свару за трон.

Кто бы в итоге на этом троне ни оказался, услуги ее подчиненных будут нужны любому.

— Умная женщина, — пробормотал со-Яруна и скривился так, словно у него разболелись все зубы разом.

Глава 6

Дети для бога

В день традиционного сбора яблок императорскими невестами происходило множество странных вещей. Собственно, невестин праздник чуть вообще не отменили, обнаружив, что во дворце разом, по непонятным причинам, умерло более двадцати человек. Но Ромул, которому доложили об этом чуть ли не последним, потребовал провести тщательное расследование и запретил отменять праздники. Население столицы и без того волнуется, а если их еще и лишить традиций, по которым они пытаются угадывать будущее, станет гораздо хуже.

И с молодым императором пришлось согласиться. Несмотря на то, что внезапно умершие без видимой причины люди обнаружились и в городе. И не только на столичном острове.

Впрочем, как потом оказалось, решение императора Ромула было правильным. Продолжение праздников людей хоть немного успокоило. Да и умирали в большинстве случаев люди, заподозренные в связях с Золотыми Туманами и кровавым богом. Так что некоторые сочли эти смерти еще и хорошим знаком. Мол, боги не совсем отвернулись и очищают мир от зла.

Прозорливый император Ромул наблюдал за сбором яблок с балкона, стоя за колоной. Невесты, как это обычно и бывало, потерянно бродили среди яблонь и удивленно смотрели на плоды, висящие на самых вершинах. Правда, выглядели девы даже более странно, чем обычно. Они опять нарядились кто во что горазд и обвесились драгоценностями. Почти все. Только трем девушкам хватило ума на то, чтобы не наряжаться в тяжелые платья и не рисковать потерять в саду семейные ценности. Среди этих разумных девушек оказалась и Радда со-Верто, та самая, что предпочитала крепкие напитки в качестве успокоительного.

Как удалось выяснить, род со-Верто давно разорился, распродал земли и, по сути, ничего, кроме титула, не сохранил. Так что эта невеста, несмотря на свою знатность, была не особо популярна среди женихов. Титул девушка все равно не унаследует, у нее трое старших братьев. Приданого практически нет. Воспитана так, что мужчины, мечтающие о нежной и покорной жене, натурально шарахались. Она мало того, что была практикующим магом, даже не целителем, так еще и мечом владела столь хорошо, что могла многих мужчин заткнуть за пояс.

Одевалась эта прекрасная дева тоже не так, как положено. Упорно бродила по дворцу в костюме для верховой езды. На приемы являлась в совсем простых платьях. А в сад вообще вышла в мужском костюме.

Зато Радда давно нарвала себе яблок, просто взобравшись на дерево, помогла справиться с заданием двум образовавшимся во дворце подругам, и теперь эта троица сидела в тенечке, что-то обсуждая и хихикая.

Несмотря на все недостатки, к которым императрица Кадия в первую очередь причислила умение, не морщась, пить те самые крепкие напитки, девушка была на самом деле на редкость хороша. Нет, ее лицо вовсе не являлось эталоном классической красоты: ни тебе модных в последнее время синих глаз, ни черных кудряшек, ни прелестного мягкого овала. Но из кареглазой и русоволосой Радды хотелось ваять воинственную богиню. Она просто великолепно себя держала, во что бы ни была одета. И умела посмотреть так, что Ромулу захотелось поклониться и начать лепетать какие-то оправдания.

Радду со-Верто даже Ларама одобрила. И при этом, эта чудесная девушка совсем не понравилась императрице, и, возможно, только потому Ромул изначально решил к ней присмотреться.

Как оказалось, не зря.

Радда действительно была хороша.

А еще вряд ли была во что-то замешана — слишком прямолинейна, да и с ее родом никому связываться не захотелось бы. Что с этого рода теперь возьмешь, кроме титула? А титул без земель и денег — достояние сомнительное, годится только для взращивания гордости и чести.

В общем, молодой император с удовольствием наблюдал за прекрасной девой, одетой в мужской костюм, и даже начинал подумывать о том, что женитьба может быть не такой уж плохой идеей.

Правда, в этом славном деле было множество препятствий, начиная от любимой мамы, продолжая разными отцами расчудесных дочерей с их намеками на то, что девушкам пора уж замуж, и заканчивая тем, что счастливую жену могут попросту отравить те же отцы. А может и не они, может кто-то похуже.

В правом крыле дворца в это же время происходили еще более странные вещи. Еще три дня назад сказавшийся больным советник по садоводству медленно и осторожно шел вдоль стены, проверяя целостность выведенного карандашом и практически невидимого на фоне обоев рисунка. Это следовало обязательно сделать после того, как в комнате побывала горничная со своими метелками и амулетами. От целостности этого рисунка зависела жизнь советника.

Нашел он этот рисунок в старинной книге и по всему выходило, что лучшей защиты от демонов человечество не придумало. Собственно, изначально это вообще была клетка для демонов, и только гораздо позже кто-то додумался, что в ней же можно от этих демонов прятаться.

— И долго ты намерен заниматься этой ерундой? — спросил призрак императора Малена, повисший под потолком и смотревший вниз с непередаваемой брезгливостью.

— Я тебя не вызывал, — отозвался советник, подводя одну из линий.

— Не страшно. Ты меня вызвал однажды, теперь я могу тебе являться хоть каждый день, — жизнерадостно сказал призрак и, опустившись пониже, посмотрел на стены. — Ну и глупость, — сказал он, прищурившись. — Эта дрянь сначала выпьет всю твою магическую силу, так выпьет, что дар перегорит и исчезнет. А потом станет пить жизнь. Так что невелика разница — что демон сожрет, что она, перерождения у тебя не будет.

Советник мрачно выругался.

— Дурни вы, — сказал император. — Ничего не знаете, а туда же, править. Если бы все было так просто, кто бы богов звал? Собственно, и клетки для демонов строили поверх силовых жил мира. Ну, или сначала создавали грандиозные накопители, которые довольно долго напитывались. Правда, и в том, и в другом случае долго демонов в клетках не держали. Отправляли туда, откуда они являлись, раньше, чем клетка начинала распадаться. Наверняка это очень весело было. И да, ловили демонов достаточно редко. Эти твари, даже сидя в клетке, умудрялись силу и жизнь из магов тянуть. Такая вот пакость.

— Замолчи! — потребовал советник.

— Зачем? Мне скучно. А тут такая возможность объяснить человеку, в чем он не прав, и чем закончится его нелепая попытка спастись. Ничем, понимаешь? Тем, кто отдал себя демону, спасения нет. Король Туманов умен. Его богу-демону нужны жертвы. А нет ничего лучше, чем жертвы добровольные. Вот он и обещает кому молодость, кому власть, кому еще какую-то ерунду. В обмен на пустячок. Всего лишь надо заключить договор, фактически стать отложенной жертвой. Вы ведь все пообещали платить соразмерно. Вот почему никто из вас не подумал, что демону от вас не нужны ни деньги, ни услуги? Он просто хочет жрать.

— Заткнись!

— Какой-то ты нервный. Ладно, пойду, посмотрю, что другие жертвы делают.

И пакостно улыбнувшись, призрак пропал. А советник закончил проверку целостности клетки и уселся на пол. Ему надо было очень сильно подумать. Собственно, до единственного возможного решения он и так додумался — если убить демона, жертвы ему уже будут не нужны. Но кто же его сумеет убить?

Значит, следовало из этой ситуации получить хоть что-то, чтобы не было все столь нелепо и глупо.

А что тут можно получить?

Правильно, разве что моральное удовлетворение от того, что удалось отплатить лживому королю его же монетой. Королю следовало как-то отомстить. Но советник пока не мог придумать, как. Для этого и нужна была клетка. Она хотя бы давала время на размышления.

А пока советник размышлял в своей клетке, с островов Золотых Туманов вышло множество кораблей и дружно отправились в сторону едва мерцающего посреди океана огонька — маяка, удачно прилепленного на артефакт вызова огненной птицы. Правда, вскоре капитаны этих кораблей убедились, что миссия по поиску артефакта не так проста, как казалось. Огонек перемещался без какой либо системы. Упорно не желал приближаться к островам. А дважды, словно дразнясь, умудрялся проскользнуть между кораблями ловцов и с безумной скоростью умчаться. После этого у кое-кого из капитанов даже появилась мысль, что маяк носится сам по себе, в виде рыбины, хотя бы. Но они свое мнение оставили при себе. Лучше гоняться за рыбой, чем рисковать тем, что тебя за малейшую провинность потащат на алтарь в дар богу.

Богу именно сейчас очень нужны дары. Потому что чуть ли не в его храмы уже трижды врывались другие боги. И их удалось выгнать с большим трудом.

И это было очень странно.

Не могло так быть.

Хоть бери и верь в грядущее божественное сражение, предсказанное каким-то безумцем. Правда, это сражение не сулило людям ничего хорошего и никому даже в голову не приходило помочь чужим богам вместо своего. Вряд ли эти чужие будут так уж благодарны за помощь.

А к землям практически на границе с Золотыми Туманами медленно и осторожно подкрадывался корабль, на борту которого стоял маг, невидяще смотревший в неведомые дали.

— Похоже, нам нужно на Медвежий остров, — наконец сказал он, насмотревшись. — Сила оттуда.

— Ну, и ладно, — сказал стоявший рядом великан.

— Но там не только огонь. Похоже, там хозяйничает демон. Возможно, даже божественный. Так что…

— Так что будем предельно осторожны, — сказал великан и тяжко вздохнул. — Впрочем, чему удивляться? Оттуда такие сведения приходили, что волосы дыбом становятся. И не проверишь же. Сведения стали появляться в последние пять лет, как раз тогда, когда нам нельзя было распылять силы и показывать свою осведомленность. Владетели земель ведь утверждали, что все там в порядке.

— Ну, вот и проверим сведения, — сказал маг и печально улыбнулся.

В тот день, когда на далеком столичном острове императорские невесты должны были печь яблочные пироги и раздавать их кавалерам, обещая танцы, «Гордость Ловари», наконец, вернулась домой. И никто не был этому рад так, как Лиин, уверенная, что еще немного, и она бы возненавидела весь мужской род. Мало ей было Валада, норовившего при каждом удобном, а тем более неудобном случае повспоминать былое. Мало было Юмила, который широко улыбался, говорил, что все в порядке, но бросал на блондина такие взгляды, что становилось понятно: не кидается на него с мечом только усилием воли, очень большим усилием. А тут еще морячки повадились делать ставки, то ли от скуки, то ли по привычке. И ставили они как на то, что капитан Веливера не выдержит и начистит рожу пришлому магу, так и на то, что молодая жена взбрыкнет и либо сбежит с этим магом, либо сбежит и от мага, и от мужа. И Лиин, услышавшей об этом, очень захотелось утопиться, вместе с кораблем, мужем, учителем и любящими дурацкие ставки морячками.

— Развлекаются они, — мрачно бормотала девушка, стоя у борта и глядя на приближающуюся землю. — Скучно им… Интересно, если я возьму и оборву паруса, им будет так же скучно?

Берег приближался. Лиин старательно смотрела на воду, на чаек, на облака, на что угодно, лишь бы не на двух мужчин, подчеркнуто вежливо разговаривающих всего в паре шагов от нее.

Лучше бы они вообще не подходили друг к другу. Потому что Лиин казалось, сейчас они перестанут фальшиво улыбаться и вцепятся друг другу в глотки. И не одной ей так казалось, потому что морячки обходили их по широкой дуге.

Если честно, Лиин даже не сильно понимала, почему так остро реагирует на создавшуюся ситуацию.

Ей ведь хотелось отомстить Валаду? Хотелось. Так теперь возьми, дождись момента, когда Юмил действительно начнет его бить по наглой роже, подойди сзади и хорошенько врежь по затылку. Чтобы понял. Что-то. Ну, хотя бы то, что она будет помогать тому, кто ее не обманывал, что бы там Валад о себе и своих учительских талантах ни возомнил.

С другой стороны, если Юмил действительно станет быть Валада, это будет равносильно признанию, что он ей не верит. Не верит, что она способна устоять перед обаянием учителя. Не верит, что влюбленность прошла. Не верит в желание мстить. Вообще ни во что не верит, словно она какая-то дура, не способная в себе разобраться. Ну, или дура, для которой смазливая физиономия перевешивает любые обиды. Или…

Нет, умом Лиин понимала, что Юмил скорее не верит Валаду и подозревает его в чем-то невнятном, но нехорошем, но от ощущения, что именно ее считают лгуньей, избавиться не могла. И это злило еще больше.

— Мужчины, — проворчала Лиин, когда Юмил и Валад, наконец, разошлись в разные стороны.

И ведь она переживала за них. За обоих, даже за лгуна Валада. Потому что, несмотря на желание мстить, смерти ему вовсе не желала. Да и не считала, что натравить мужа равносильно свершившейся мести. Мстить нужно самостоятельно, иначе никакого удовольствия не получишь.

Да, а еще Лиин не могла понять, почему другие женщины получают удовольствие, когда за них дерутся мужчины. Может с ней что-то не так? Или все дело в том, что те женщины к тем мужчинам абсолютно равнодушны?

А тут, как ни крути, один муж, наверное, любимый, хотя Лиин в этом поклясться бы не смогла. Валада ведь она тоже любила. Вроде бы. А потом как-то быстро разлюбила, хватило всего лишь обиды.

Другой, несмотря ни на что, друг и учитель. И даже если обманул, обидел и воспринимал ее как неразумное дитя, он же и помог, спас, не позволил наделать смертельных глупостей. Да и повзрослела она его усилиями. Нет, благодарить его Лиин не собиралась. Не та ситуация. Но все-таки, и зла ему не желала. Даже мстить собиралась изящно и так, чтобы пострадало только его самомнение. Придумать бы еще эту изящную месть.

— И почему у них такие скверные характеры? — спросила Лиин у воды.

Да, было бы гораздо проще, если бы можно было разрешить ситуацию всего лишь пообещав Юмилу больше не разговаривать с Валадом.

Но этого делать тоже нельзя. Юмил не тот мужчина, которому можно уступать в столь серьезных вещах. Ладно бы какая-то мелочь. Но если ему уступишь, позволишь выбирать людей, с которыми можно общаться, а с которыми нет, не успеешь опомниться, как вернешься к той мелкой зареванной девчонке, чьей жизнью управлял дядюшка.

Такая вот ерунда.

Еще один корабль в тот же день заходил в крошечную бухту между Медвежьими Лапами. Медвежьи Лапы были частью Медвежьего же острова, и заходить в бухту между ними могли либо какие-то самонадеянные самоубийцы, либо те, у кого на борту были очень умелые маги, способные пронести корабль чуть ли не по воздуху.

Медвежьи Лапы были скалами, полукольцами выступающими далеко в море. И казалось, остров-медведь пытается кого-то поймать. Или обнять, как считали романтичные барышни. На самом же деле эти лапы появились в результате магической катастрофы. В результате нее же погибло всем составом семейство прима со-Моларан, после чего его земли были поделены между менее родовитыми, но более достойными подданными императора.

А Медвежий остров, вместе с его лапами и бухтой, заполненной обломками, между ними, так и остался частью земель императора, с назначаемыми временными владетелями и перспективой рано или поздно кому-то достаться. Кому-то несчастному, потому что репутация у этих земель была не очень. Мало того, что находятся практически на границе с Золотыми Туманами, так еще и после гибели со-Моларан с владетелями вечно что-то случается. Поговаривали даже, что это из-за того, что мертвый прим с семейством так и не были похоронены, как оно положено. Но кто же их похоронит и как, если они, вместе с домом и частью острова провалились под землю, оставив на своем месте бухту между Лапами?

— Думаешь, это была хорошая идея? — спросил Айдэк, помогая Марку собирать развешанные по бортам подъемные амулеты и накопители.

— Здесь корабль точно не найдут, да и случайно вряд ли увидят, даже если с иллюзией без моего присмотра что-то случится, — спокойно сказал маг. — А в крайнем случае Войка сможет его вывести в море. Он амулетами умеет пользоваться не хуже, чем я.

На остров отправлялись сравнительно небольшой группой, обвешаные оружием так, словно собирались осаждать замок.

— Там есть проход, — рассказывал Марк, когда воины и маги плыли на лодках по чистой от обломков воде под нависшими над головами скалами. — Думаю, когда-то это был потайной ход, тот самый, благодаря которому воины тогда еще короля умудрились зайти за спины войску императора. А когда замок исчез вместе со скальной основой, рвом, двором и своими жителями, часть потайного хода, прорубленного в скалах, никуда не делась. Да еще и выход из него стал заметен, маскировка исчезла, видимо, была привязана к замку. Но один из магов огня, которые приплыли на остров расследовать, что именно случилось с примами, этот выход замаскировал заново, так, на всякий случай. Остров ведь приграничный и случиться здесь могло что угодно. Особенно после того, как связанное с этим островом семейство окончательно вымерло.

Проход действительно нашелся — начинался в небольшом гроте и практически полностью состояли из лестниц. Последняя и самая длинная, наконец, довела до выхода, и группа оказалась между двумя огромными камнями, опирающимися вершинами друг на друга.

Никакого поселения рядом не было. Места вблизи Медвежьих Лап считались проклятыми. Группа вернулась к морю, и убедилась, что корабля из-за нависавших скал не видно даже Марку, видящему сквозь иллюзии. Потом маги посидели над картой, определились куда идти и отправились на поиски младенца, которому повезло появиться на свет обладателем огненной стихии.

— Демоны то ли ушли, то ли затаились, — мрачно пробормотал один из магов, когда группа дошла до небольшой рощи и села пообедать и отдохнуть.

Местность вообще поменялась. Исчезли громадные камни и высохшие, ломкие травинки, торчащие из щелей в оголенной скальной основе. Чем дальше от берега, тем зеленее был остров. Потом попалась мелкая и широкая речка. А дальше стали появляться деревья, сначала по одному, а потом и кучками.

— Странный остров, — пробормотал один из воинов, настороженно оглянувшись на крик какой-то птицы.

— Обыкновенный, — не согласился с ним Марк. — Просто кто-то из семейства прима, а может наемный маг или вообще слуга, видимо, экспериментировал с силой, с которой не смог справиться. Вот замок с частью скалы и обрушился, просто исчез, нырнув под воду. Часть острова сжег магический огонь, так сжег, что пропеченный грунт смыло первым же сильным дождем. Это сейчас те скалы понемногу оживают. Если верить книгам, раньше там ни травинки не было и камень блестел, словно покрытый стеклом.

— Интересно, что же там надо было сотворить? — задумчиво спросил один из младших магов, на чем разговор и завял.

До вечера группа не успела дойти до селения, в котором находился огненный маг. Заночевали в очередной небольшой роще, в которой подлеска и кустов было больше, чем больших деревьев, а с рассветом отправились дальше. Демоны, к счастью, вернуться не спешили, и Марк всех подгонял, пока это не произошло. И к деревеньке они вышли как-то неожиданно. Вроде спешили, спешили, и вдруг оказались на краю долины-чаши, на дне которой синело озеро, а на его берегу раскинулось селение. Небольшое совсем, домов на двадцать. Посреди этого селения поднимался густой белый дым. А возле ближних к пришельцам домов стояли люди и что-то невнятно кричали.

— Интересно, что у них там горит? — пробормотал воин, стоявший справа от Марка.

Айдэк ругнулся и ничего не объясняя скомандовал бежать вниз.

— Похоже, нашили виноватых в пришествии демонов! — на ходу выкрикнул один из магов.

Как потом оказалось, прибыли маги и воины очень вовремя. Крошечное селение у озера было успевшим немного разрастись хутором. Причем, что вообще казалось странным, хутором, разросшимся рядом с храмом богов равновесия. Горел именно этот храм, и подожгли его мстители, прибежавшие из соседнего большого села. Еще эти мстители пытались выбить дверь дома, в котором заперлись учитель и ученик — жрецы богов, и какая-то дурная девка, сбежавшая пару месяцев назад в это селение из другого, большого. Почему она сбежала, даже Марк не сразу понял, но уж когда разобрался, едва не придушил папашу девки.

— Так, — сказал он мрачно, глядя на селян, понуро стоявших в окружении воинов.

Жители хутора продолжали тушить храм.

Сбежавшая девка стояла чуть сбоку от селян и воинов с ребенком на руках. Бледная и испуганная. А от ребенка так несло огненной стихией, что казалось чудом то, что он, когда мстители начали ломиться в дом, не сжег все и всех. Просто испугавшись. Или почувствовав испуг мамы. Говорят, дети это очень хорошо чувствуют.

Марк еле удерживался от того, чтобы немедленно подбежать к младенцу и повесить ему на шею замыкающий дар амулет. Находиться рядом с не умеющим себя контролировать столь сильным огнем было откровенно страшно.

С другой стороны, подобное поведение наверняка бы привлекло внимание. И тогда этих несчастных мстителей пришлось бы убить. Всех до единого. Да и хуторян наверняка через одного. Марку этого не хотелось.

— Так, — мрачно повторился маг. — Значит, девушка забеременела без мужа и, вместо того, чтобы отдать своего ребенка демону, сбежала под защиту храма богов равновесия?

— Не демона, а бога Золотых Туманов… — не менее мрачно поправил один из мужиков.

— Это все она виновата! — заголосила какая-то тетка.

— Молчать! — рявкнул Айдэк так, что огненный младенец закряхтел и начал плакать, а его матушка поспешно спряталась за спину старшего жреца богов равновесия.

— Вы идиоты! — грозно и почти не понижая голоса, продолжил Айдэк, который в отличие от Марка не отличался добротой и вообще был человеком жестким и прямым. — Вы, недоумки, за пару золотых отдавали в жертву демону своих детей. Отдавали свою плоть и кровь, младенцев, которые не могли сами принимать решение, а значит, отдавали демону и самих себя. Это было дело времени. Рано или поздно он бы вспомнил, что здесь бегает целая толпа несожранных жертв, решивших таковыми стать добровольно, и сожрал бы вас. А когда это случилось, вы, недоумки, решили мстить единственной девушке, которая посчитала, что парочка золотых не стоит жизни ее ребенка?! Да вас убить мало!

— Ничего-ничего, демон вернется и их доест, — благодушно сказал один из воинов. — Так этим убийцам младенцев и надо.

— Мы не убийцы младенцев! — вызверился все тот же говорливый мужик. — Это были дети, рожденные для бога. Их отвозили в храм и растили…

— Недоумки! — припечатала Айдэк.

— Ну, можете считать, что вас тоже забирают в храм и растят, — проворчал окончательно расстроившийся Марк.

— Когда моя сестра умерла, где стояла, я сразу поняла, что это все из-за этой девки. Она отказалась отдавать богу предназначенное ему дитя… — вскинулась одна из женщин.

— Старшая сестра, которая была одной из первых, кто отдал своего ребенка за парочку золотых? Приданное ей получить захотелось, да? — ласково поинтересовался Айдэк, а потом злобно припечатал: — Вот так он вас и будет жрать. По очереди. Кто первый себя ему пожертвовал, того первого и сожрал. Но очередь до всех дойдет.

— Но мужчины детей не отдавали, это все бабы! — возмущенно закричал какой-то плешивый мужичок.

— А бабы у вас умеют беременеть без участия мужчин, — устало проворчал Марк, изо всех сил пытаясь не дать проснуться одаренному огнем младенцу. — Идите все домой, мы вам, даже если бы хотели, ничем не поможем. Вы принесли себя в жертву демону. Продали свои жизни за несколько золотых. Вас при всем желании спасти невозможно. Не в человеческих это силах. А демону сейчас нужны ваши жизни. На его территорию стали прорываться другие демоны, так что ему нужно много жрать, чтобы оставаться сильным. И сожрет он сначала тех, кто бесполезен. А для него бесполезны все, кто находится далеко от его земель. Он даже кого-то из послов случайно сожрал. Видимо совсем не умеет различать людей.

Какая-то женщина тоненько завыла. То ли поверила, то ли просто поняла, что умрет в любом случае.

— А те, кто не отдавал демону своих детей? — осторожно спросил старший жрец богов равновесия. — Говорил я им, что так нельзя поступать, но мало кто меня послушался.

— Это вам еще повезло. В одном селении вашего коллегу камнями забили до смерти, — сказал Айдэк. — Наверное, эти жаждущие золота сейчас тоже не могут понять, почему мрут как мухи.

— Так им и надо, — проворчал воин справа от Марка.

— Так что делать тем, кто не отдавал младенцев? — повторил вопрос упорный жрец.

Марк поворошил волосы.

История, на его взгляд, получалась жуткая. Просто однажды, чуть ли не десять лет назад, в селе появились люди, которые уговорили одну гулящую особу отдать ненужного ей младенца в храм богу. Еще и заплатили. Правда, только после того, как она торжественно, при свидетелях, сказала, что именно богу Золотых Туманов свое дитя отдает.

Потом, эта же особа, чуть ли не сама повезла очередного ребенка в «дар богу». А за ней потянулись и другие девы нетяжелого поведения.

А потом, как-то так получилось, что и более целомудренные девы последовали их примеру, став вдруг из бесприданниц завидными невестами. А года четыре назад уже считалось честью родить ребенка в жертву демону. И село стало богатым. И все было бы хорошо, если бы жрец богов равновесия не пугал всех страшными карами, за что его и выгнали. А он взял и поселился возле озера. А потом собрал вокруг себя и других «ненормальных и не чтящих доброго бога, действительно помогающего людям».

И наверняка на этом острове такое селение было не одно. И не только на этом острове.

— Как же вам объяснить, — проворчал Марк, посылая очередной усыпляющий импульс в закряхтевшего младенца. — Даже самые бедные жители Золотых Туманов не стали бы отдавать своему богу-демону младенцев, понимают, что это все равно, что отдать самих себя. Там только взрослых приносят в жертвы. Тех, кто сам за себя отвечает. А вы, наивные идиоты, устроили здесь кормушку для демона. Вот и радуйтесь, утешайте себя тем, что несколько лет пожили богато, — устало закончил маг.

— А кто не стал… — опять вскинулся жрец.

— Кто не стал, подходите ко мне по одному. Если вы не лжете, мы заберем вас с собой. Боюсь, здесь любым людям оставаться опасно. Вскоре могут появиться демоны воплоти. Почуют, что тут жертвенные земли бога-демона и придут подъесть пищу более удачливого собрата.

И это, наверное, было правильное решение. Ценный младенец легко маскировался менее ценными людьми. Но как же Марк устал. А умение отделять правду ото лжи было только у него.

Обратно, к Медвежьим Лапам, группа возвращалась, ощетинившись мечами и выпив все укрепляющие зелья. Потому что отдыхать было нельзя. Зельями же напоили немногочисленных взрослых и целую кучу детей, которые, как догадались не такие и глупые родители, точно никого никому не отдавали.

Взрослые, правда, ушли не все. Кто-то отправился предупреждать вроде бы ни в чем не виноватых родственников о том, что с острова надо бежать. Кто-то решил упрямо остаться. Марк никого переубеждать даже не пытался. Если их не убедило то, что ни с того, ни с сего прямо в очереди к магу стали умирать молодые женщины и мужчины, то кто он такой, чтобы их уговаривать?

А спешить, обвеситься щитами и не прятать в ножны оружие требовал Айдэк, уверенный, что как только группа обремененная кучей детей уйдет, кому-то обязательно придет в голову, что именно эта группа и есть злодеи, причем, злодеи с золотом и драгоценностями в кошелях.

Так что они почти бежали. По очереди неся самых младших и поя старших детей все теми же укрепляющими зельями.

Ночью группу попытались обстрелять из луков какие-то всадники, но один из и без того раздраженных магов их попросту смел ураганным порывом.

Потом Марк почуял где-то недалеко демона и стал подгонять всех еще больше. И все то время, пока уставшие люди спускались по многочисленным лестницам в потайном переходе, а потом по очереди отправлялись на лодках к кораблю, стоял как памятник на верхней ступени и старался сделать этих людей невидимыми и неслышимыми. И надеялся, что демон предпочтет не обращать внимания на каких-то почти невидимок, а отправится к более заметной добыче. Из-за чего чувствовал себя малодушной сволочью.

Как корабль переносили через обломки и поспешно уходили подальше от Медвежьего острова, Марк уже не помнил, находился тогда в полуобморочном состоянии. А когда ценный младенец, наконец, успокоился и крепко уснул, это состояние превратилось в полностью обморочное, и Марк уплыл в счастливые дали, где катался на зеленом морском змее.

Глава 7

Настоящие мужчины

— Мелана, что мне делать? — устало спросила Лиин, с большим трудом отыскав подругу.

Нет, Мелана вовсе не пряталась. Просто выстроенная впопыхах школа для огненных магов оказалась немаленькой, с запутанными коридорами, поворачивающими куда попало, раздваивающимися и заводящими в тупики. Видимо, предполагалось, что эти коридоры станут подмогой, если на школу нападут враги и сумеют прорваться в середину. Кроме коридоров в школе было множество комнат, лекционных залов, лабораторий и вообще непонятных помещений.

Но это еще ничего. Самое страшное, что в школе было множество учеников. Разновозрастных, но одинаково шумных, выскакивающих откуда попало, норовивших отправить куда-то не туда и дружно видевших Мелану, но не помнящих где.

Лиин ходила по школе, чувствуя себя неупокенным призраком. Младшие ученики смотрели на незнакомую женщину с опаской. Парни постарше пытались заигрывать, а девушки завистливо рассматривали платье, которое Лиин-то и надела только для того, чтобы соответствовать статусу.

Самое забавное, что хозяйку островов ни один из учеников так и не узнал. А учителя словно вымерли, и найти их было не проще, чем Мелану.

Лиин, пока бродила, успела устать, захотеть пить и задуматься о том, почему не подождала подругу дома? Мелана там бы точно появилась, как только узнала, что душечка Юмил вместе с женой благополучно вернулись.

А потом, когда Лиин совсем отчаялась, Мелана взяла и нашлась. Она сидела в одной из странных комнат, больше похожих на оранжереи, столько в них было различных растений, и ощипывала листочки с чего-то древовидного. Напротив Меланы и растения прямо на полу сидели двое мальчишек, одинаково белобрысых, круглолицых и улыбчивых. Увидев Лиин, они дружно изобразили легкий поклон, не вставая, и стали улыбаться еще шире. Мелана обернулась и тоже заулыбалась.

— О, Лиин, вы вернулись! — воскликнула обрадовано. Потом посмотрела на мальчишек и торжественно сказала: — Мальчики, это Лиин со-Ялата, Драконья хозяйка. Лиин, это мои сыновья. Тот, что пониже — Калеб. Тот, что повыше — Койвен.

Мальчишки опять неглубоко поклонились, на этот раз, правда, встав. А Лиин так и не поняла, кто из них ниже, а кто выше. Выглядели сыновья Меланы абсолютно одинаково и ростом если и отличались, то не сильно.

Прибыли мальчишки на остров совсем недавно, в отличие от тех, кто был постарше. И Мелана практически сразу стала пропадать в школе. Соскучилась и, наконец, получила возможность чаще видеть своих детей. Лиин даже подозревала, что будь ее воля, она бы выпросила себе должность учительницы и осталась в школе жить, но, к сожалению, у Меланы были обязанности, от которых никак не откажешься.

— Рассказывай, — велела Мелана, отведя Лиин в комнатку заставленную шкафами, столами и стульями. В этой же комнате обнаружились чай и амулеты, мгновенно кипятящие воду в небольшом чайнике.

Лиин села, с благодарностью взяла чашку и рассказала. О том, как ни с того, ни с сего появился Валад в компании рыбаков, а Юмил как раз неудачно разозлил жену. О том, что, несмотря на возникшую ситуацию, кипящий от гнева Змей ограничился словесной перепалкой и даже не попытался бить Валаду морду, не говоря уже о попытке убить. О том, что, как оказалось, Юмил Валада знал, а потом еще рассказал Лиин, что на самом деле блондин вовсе не неудачливый ученик, что он один из тех, кому достался дар и память воплощения бога. И как Лиин не бросилась после этого убивать бывшего жениха, она и сама не знает. И о состоявшемся разговоре-объяснениях рассказала. И о том, что Валад развлекается, дразня Юмила, Юмил развлекается, завуалировано обещая его убить, а несчастной девушке, оказавшейся между двух баранов, хочется утопить обоих. Потому что раздражают неимоверно и чем дальше, тем сильнее. И при этом, зла она им не желает, она всего лишь хочет, чтобы они успокоились и стали вести себя как взрослые умные люди. Ладно бы отпускали друг другу колкости, но они же только и делают, что ведут странные разговоры, запугивают команду и делают вид, что не понимают, почему злится бедняжка Лиин. Особенно Валад хорош со своими облаками, похожими на чаек и, как оказалось, уймой прошлых жизней.

— Рыбаков куда дели? — спросила Мелана, сбив распаляющуюся Лиин с мысли.

— А? — переспросила Лиин. — Никуда, с собой забрали. Вместе с их лодкой. Валад им заплатить обещал, а потом еще и пообещал защиту и помощь в перевозе семьи, говорит, что они хорошие люди, а там их могут вычислить и убить. А еще они талантливые и если их немного подучить…

— Опять учеников нашел, значит, — проворчала Мелана. — Всегда он так.

И задумчиво помешала чай в чашке.

— Мелана, — с нажимом сказала Лиин, намекая, что не за рассуждениями об учениках пришла.

— Лиин, я не знаю, что тебе сказать. Тут даже не совсем в тебе дело. А именно в том, что твой Валад, в ком бы ни воплотился, вечно собирает вокруг себя учеников и наживает врагов. На самом деле, даже если бы не было тебя, Юмила бы все равно не обрадовало его возвращение. Потому что твой Валад в предыдущем воплощении сделал три вещи. Сначала познакомил его маму с отцом, решив, что ей нужно утешение после практически загубленной карьеры, и что молодой и симпатичный ученик для этого вполне годится. Потом, когда ученик проявил характер и едва не загнал столь одаренную особу на кухню, печь рыбные пироги и воспитывать дитя, Валад же настоял на том, что деве надо попробовать возобновить карьеру, тем более, император женился и возобновлять ее можно с охраны молодой жены. А потом этот человек, практически сразу после того, как Юмил узнал об этих вехах в его биографии, взял и умер, успев перед этим назвать душечку ничего не понимающим щенком. А ему тогда было тринадцать лет, как раз тот возраст, в котором взращивают и лелеют обиды, и от таких обид потом никакими доводами разума не избавиться. Так что…

Лиин глубоко вдохнула. Отпила из чашки, не чувствуя вкуса напитка. Попыталась собраться с мыслями и предположила:

— И Валад отлично понимает, что дело даже не во мне. И зачем-то подбрасывает дров в костер.

— Возможно, — не стала спорить Мелана.

— Зачем ему это?

— Кто его знает? Лиин, твой Валад носит память самого первого воплощения. На самом деле он старше нас всех. И, подозреваю, не говорит и половины того, что нам бы следовало знать. Может, опять учит, может, развлекается, может…

— И что теперь? Для меня сейчас проблема тоже не только в Валаде. Я не могу делать вид, что не знаю его, именно потому, что этого потребовал Юмил. Не могу. У меня такое чувство, что это будет поражение. Совсем поражение. Что я сейчас стою на какой-то тонкой грани и если поддамся, отступлю, то обратно вернуться уже не смогу. А эту грань следует переступить, чтобы идти дальше. Понимаешь?

— Понимаю, — сказала Мелана и, открыв шкаф, достала конфеты в вазочке. — Скушай сладкого, оно улучшает настроение и помогает думать. И если чувствуешь, что нельзя отступать, не отступай. Потому что будет хуже. Потому что тогда Валад вполне может заявить, что очередной Веливера пытается загубить очередную талантливую девочку…

— И у меня не останется выбора. Придется либо с ним соглашаться и бежать от Юмила, либо признавать, что я глупая овечка, которой место в доме у камина, с вышивкой на коленях.

— Возможно. А может, Валад пытается доказать Юмилу, что это он глупый баран, от которого скоро жена сбежит. Или все проще.

— Проще? — переспросила Лиин.

— Да, проще. Может, для Валада как раз все дело в тебе, а твой муж всего лишь досадная помеха. И тут неважно, в чем помеха. Ты извини, но твой Валад и в прошлой жизни отлично совмещал личное с полезным, а уж заполучить обратно хорошенькую женщину и талантливую ученицу…

— Я его убью, — мрачно пообещала Лиин. — И Юмила убью. Всех убью. Ненавижу мужчин. Почему они у меня не спрашивают, что нужно мне?!

— Уверены, что ты можешь передумать. Если уж стойкая Кадмия, искренне любившая отца Юмила, сумела наплевать на эту любовь и сбежать из клетки, то кто тебе помешает?

— А? — не поняла Лиин.

— Юмил ведь думает, что если бы не влияние учителя Сорано, его мама бы отца не бросила и в столицу от него не сбежала. Ну, частично он даже прав, так быстро она бы не сбежала, но и счастливой семьи у этих эгоистичных деток бы не получилось. Это сейчас они способны уступать друг другу, каждый со своей стороны, без просьб и уговоров, а тогда только искры летели. Из-за любого пустяка. Каран упирался, Кадмия тоже упиралась, и сдвинуть их было невозможно. Зато сейчас так приятно на них смотреть. Повзрослели.

— А? — удивилась Лиин, едва не пролив себе на колени чай, сообразив о чем говорит Мелана.

— Лиин, у душечки есть одна изумительная способность. Он не видит очевидного. Не думала, что она есть и у тебя. Нет-нет, огонь страстей, как в юности, между ними не пылает, они скорее похожи на счастливую супружескую пару, сумевшую подружиться и сохранить тепло отношений. Забавно так. И сволочь Сорано был абсолютно прав, думаю, если бы тогда они поженились, на данный момент могли бы превратиться хорошо если не во врагов. А так, у них было время подумать наедине с собой, посмотреть на себя со стороны, соскучиться, пожалеть. И, в конце концов, они оба умные люди, причем, люди научившиеся добиваться того, чего хотят, а не бездумно его отталкивать, пытаясь удержать. Вот и думай, чего же сейчас добивается твой Валад. Понимаешь, он на самом деле очень стар, он старше меня раза в три. И все наши страсти, желания, непонимание для него открытая книга. Он много раз видел подобное и отлично знает, что будет дальше. Так что…

— Так что добиваться он может чего угодно. Начиная от — вернуть ученицу. И заканчивая — научить чему-то душечку.

— Может. — Мелана вздохнула. — А может, он ничего не добивается, а просто развлекается, считая, что щенок Веливера очень забавно его облаивает.

Лиин тоже вздохнула.

Простого решения на этот раз так и не нашлось. Единственное, что она поняла — лучше сбежит от обоих, потому что ни сидеть в клетке, ни быть ученицей Валада ей не хотелось.

Но лучше бы этого побега избежать, как-то. Не везет ей с побегами. Да и убегать от душечки пока совсем не хочется.

— Ненавижу мужчин, — опять проворчала Лиин. Потом съела конфету и решительно встала. — Мелана, как думаешь, как отреагирует «мой Валад» если я сейчас пойду, оторву мужа от дел, и потяну его купаться в гроте с теплым озером? Наедине купаться, точнее, в компании вина, свечей и с охраной у самого входа, которая будет там сидеть, загадочно улыбаться и никого не пускать.

— Хм, — только и сказала Мелана, а потом загадочно улыбнулась, не хуже охраны.

Грот был небольшой, но красивый, с жилами розового кварца, рисующими таинственный узор на почти черных стенах, с полупрозрачными и белыми наростами на камнях и кружевом мелового узора вокруг мелкого озерца. Озерцо было почти круглое и теплое. Один из магов говорил, что это из-за того, что у него есть сообщение с какими-то горячими подземными источниками, да и сам грот когда-то был полностью затоплен. А потом вода опустилась, оставив пещеру, кварцевые жилы и озерцо.

Вода в озерце была странная на вкус, и, по словам лекарей, пить ее вообще не следовало. Зато она была очень полезна для кожи, из-за чего в пещеру постоянно бегали не желающие терять красоту девушки и женщины, а иногда и мужчины, потому что на старые, не шибко хорошо залеченные раны вода тоже оказывала полезное воздействие.

А бывало, там уединялись парочки, о чем все знали, но вряд ли думали, что туда же рассерженная хозяйка Драконьего Хребта потащит мужа. Практически силой потащит, ошарашенного первым напором, скороговоркой извинений для его собеседников, решавших стоит ли ремонтировать некоторые из добытых кораблей, и присутствием чем-то смущенных воинов за спиной жены. Потом муж несколько опомнился, попытался вырвать из ее ладошки свою руку, но был обозван упрямым бараном и напуган обещанием спать с Айдэком. Причем, это обещание было сказано так, что Юмил на некоторое время задумался, пытаясь сообразить, кто с этим Айдэком спать пойдет. Прозвучало так, что иметься в виду мог как он, так и Лиин. Вот воображение и рисовало картины того, как, наконец, вернувшийся великан с воплями и руганью отбивается от сумасшедшей волшебницы, пугая женой, стараясь ее не ударить и не сильно оскорбить. Зрелище получалось занятное, но вряд ли его следовало демонстрировать в реальности.

— Что ты задумала? — наконец спросил Веливера, решив, что для начала лучше поговорить.

— Романтическое свидание! — злобно сообщила со-Ялата и одарила мужа далеким от ласкового взглядом. — Я тебя с утра ищу! А ты даже не соизволил никому сказать, куда идешь. Вот когда не надо, он всегда маячит рядом, а как только надо… мужчины!

— У тебя не романтичное настроение, — сказал Юмил.

— О да, я так рада, что ты заметил, — отозвалась Лиин, ускоряя шаг. — Но я задумала это проклятое свидание и никуда оно от меня не денется, несмотря на то, что драгоценного мужа пришлось искать полдня. Я же тебе даже зов отправляла, а ты не отреагировал, да я чуть Малена не попросила тебя поискать.

— Прости, — так неожиданно выдохнул Змей, что Лиин споткнулась и повисла у него на руке. — Я не хотел, чтобы меня отвлекали, и поставил блок, от всех, не став его усложнять допусками.

И улыбнулся гад. Виновато так улыбнулся, кривовато, обаятельно и по-мальчишески.

Лиин мрачно пробормотала, что это его не спасет, и пошла дальше.

К гроту пришлось ехать на лошадях. С поднятыми щитами. Потому что у кого-то была паранойя, Лиин так и не выяснила, у кого именно. И этот кто-то был уверен, что рано или поздно на острова Хребет Дракона начнут засылать разнообразных убийц, как наемных, так и мечтающих о понятной только им справедливости. Поэтому щиты приходилось держать, как только выезжаешь за город, чтобы привыкать. А в городе чуть ли не на каждое здание навесили такую защиту от разных недоброжелателей, что стражники уже замаялись бегать то к женщине, искренне пожелавшей смерти вернувшемуся нетрезвым мужу, то к обиженному кем-то мальчишке, а то и вовсе к пьянчужке, которому дерево дорогу отказалось уступить. С защитой продолжали работать маги, пытаясь вписать в нее всевозможные исключения, и Лиин подозревала, что работа эта будет продолжаться, пока существует город. И все равно страже придется бросать все дела и мчаться освобождать очередного «недоброжелателя».

Пока ехали, Лиин немного успокоилась, полюбовалась пейзажами, бабочками, Юмилом и даже успела решить, что злиться на самом деле не на что. Все заняты, и Змей чуть ли не в первую очередь.

Да и какое это романтическое свидание, если мужа насильно пихаешь в озеро, велишь сидеть, а потом, злобно хохоча, разбрасываешь по гроту разноцветные огоньки? Это скорее будет похоже на подготовку к жертвоприношению.

С коня Юмил снимал жену по всем правилам и даже не забыл легонько прижать к себе, прежде чем опустить на землю. Послушно отвязал от седла две сумки и пошел в пещеру. Лиин задержалась, отдала распоряжения воинам, а потом развернула у входа полог тишины. Односторонний. А то мало ли, случится что-то, и несчастные воины будут кричать у входа в пещеру столь же бессмысленно, как сама Лиин сегодня, отсылала к мужу зов.

— Не злиться, — напомнила себе элана, гордо вскинула голову и пошла следом за Змеем.

Оказалось, время он не терял. И пока Лиин ставила полог, успел развесить под сводом те самые разноцветные огоньки, разуться и усесться у озера, опустив ноги в воду. Огоньки превратили грот в что-то сказочное и нереальное, окрасили выбеленные камни, заставили сверкать кварцевые жилы, а вода в озере казалась черным зеркалом, отражавшим огоньки едва ли не ярче, чем они были на самом деле.

— Права была Мелана, — пробормотала Лиин. — Свечи хуже.

И нерешительно пошла к Юмилу. Почему-то именно сейчас затея стала казаться глупой. Юмил, это Юмил и, возможно, он попытку доказать, что именно он нужен и важен, сочтет забавной. И это будет очень обидно.

Лиин замерла, посмотрела на озеро-зеркало, тряхнула головой и улыбнулась.

— Все равно, — прошептала довольно мрачно. — Мне хотелось побывать в этом гроте с любимым мужчиной, еще когда в школе училась. И все будет правильно.

Глубоко вдохнув, Лиин подошла к озеру и села рядом с Юмилом, потом прижалась к нему плечом и стала наблюдать за огоньками, отражающимися в озере. Они там медленно плавали, как волшебные рыбы, и почему-то успокаивали.

— Юмил, в сумке вино есть, — прошептала девушка.

Отражение Змея в озере улыбнулось, и мужчина потянулся к сумке.

— И сюда купаться приходят, — напомнила Лиин. — Вода целебная, да и приятно.

Неуверенность опять вернулась, и голос звучал тихо-тихо, словно сам себя боялся.

Юмил подтянул сумку ближе, вытащил из нее полотенца, сложив их на один из камней, нашел бутылку в соломенной оплетке, чтобы не звякала и не разбилась при перевозке, а потом и серебряные стаканы, покоящиеся на синем бархате внутри деревянной коробки.

Вино Юмил открывал зубами, как заправский пират из тех романов, которые любила читать Анэ. И ему это почему-то понравилось, потому что улыбался он искренне и открыто. От Лиин даже часть неуверенности сбежала, и стакан с вином элана взяла легко, без неуместного дрожания рук. Да и оказалось это вино отличным, терпким и тягучим, без излишней сладости, темно-красным, со смородиновым запахом.

— Лиин, не сердись, — попросил Юмил, отпив немного из стакана. — Я просто… мне этот человек не нравится, тебе я верю, ему нет.

— Ч-ш-ш-ш. — Лиин прижала палец к губам мужа. — Этого человека сейчас не существует, хорошо?

Юмил кивнул, потом поцеловал пальчик, потом ладонь, а потом Лиин уперлась руками ему в грудь и напомнила о купании. После чего не без удовольствия наблюдала за тем, как он раздевается и бултыхается в воду, подняв со дна тысячи скопившихся там пузырьков и заставив вскипеть спокойную поверхность озера. А еще Юмил улыбался, мечтательно и предвкушающее. Похоже, против романтических свиданий возражений у него не было.

— Прекрасная элана будет с берега наблюдать? — спросил Змей, усевшись поудобнее на краю чаши и откинув голову на этот самый берег.

Лиин встала, поставила поближе к улыбающемуся Юмилу вино со стаканами, картинно потянулась и стала разоблачаться. Совершенно мужские куртку и штаны она бросила, где стояла, потом шагнула к мужу, на ходу распуская завязку горловины шелковой сорочки, и когда подошла совсем близко, та соскользнула к ногам.

— Нет, прекрасная желает, чтобы ее кожа была юна и цветуща, — сказала, когда вставший Юмил подхватил ее под колени.

Змей загадочно улыбнулся и, ослабив объятья, позволил соскользнуть в воду. Со дна поднялись очередные пузырьки. А вину пришлось подождать, потому что отпускать жену ради какого-то вина Юмил не собирался.

А потом они просто сидели, молчали, пили вино и наблюдали за тем, как в успокоившейся и опять почерневшей воде плавают рыбы-огоньки. И было спокойно-спокойно. И верилось, что все будет хорошо.

Все и всегда.

— Давай здесь жить, — предложил Юмил.

— О, — удивленно отозвалась Лиин.

— Да. Поверх шумопоглощающего полога растянем щит, который не будет пропускать никого.

— Тут кушать нечего, — напомнила Лиин, которой стало весело-весело.

— Ну, тогда пускай корзинки с едой пропускает, — сказал Юмил, нахмурился и со вздохом признал: — Только боюсь, они очень скоро перестанут нам их носить, намекая, что пора выходить.

И Линн все-таки рассмеялась, ткнувшись носом мужу в шею и случайно набрав в свой стакан целебной воды.

— Может, грибы будем выращивать? — спросила, отсмеявшись.

— А ты умеешь? — удивился Юмил, не став говорить, что здесь негде, на камне грибы особо не растут.

— Нет.

— И я не умею, — с грустью признался Змей.

— Какой несовершенный мужчина, — капризно сказала Лиин.

— Ха-ха, зато я могу полчища врагов сразить, — отозвался Змей.

— И что мне с твоими врагами делать? Суп варить?

— Людоедка, — восхитился Юмил.

Бутылка с вином все-таки опрокинулась, но это они заметили, когда что-то там спасать было поздно. Зато из пещеры выходили счастливые и отдохнувшие. Словно целебная вода и смех смыли все накопившиеся проблемы, обиды и недопонимание. А взамен добавили сил для предстоящих сражений и работы.

— Юмил, пожалуйста, попробуй меня не злить, — попросила Лиин у самого выхода. — Мне не нравится на тебя злиться.

Он печально улыбнулся и признался, что ему тоже не нравится. И пообещал попробовать. А в том, что сделает, клясться не стал.

Змей.

Впрочем, как бы Лиин ни хотелось, она отлично понимала, что настоящие мужчины от противников не бегают. А Валад для него противник. И избежать его, не убегая, вряд ли возможно.

— Как все сложно, — прошептала Лиин, снимая полог тишины.

Впрочем, это ведь была демонстрация того, что в этой войне она поддержит мужа. Хотя вряд ли Валад вздохнет и отступит.

А к городу ни шли пешком.

Юмилу хотелось растянуть неожиданный свободный от дел день, ну половину дня.

Лиин просто думала, ни о чем, и любовалась бабочками, листьями, травинками.

А воины, едущие следом на идущих шагом конях, хмурились и явно желали побыстрее оказаться в городе. Но подгонять супругов не смели. И даже намекать не стали, смирившись с потерей времени и своим беспокойством.

Впрочем, идти было не так и далеко. И растянуть половину дня до вечера у Юмила не получилось.

— Где вас носит?! Мы вас ждем! Наконец-то все собрались, так тут вы пропали! Вот такие слова велела сказать ваша матушка, если мы вас увидим, — довольно жизнерадостно отчитался стражник на воротах Верхнего города.

— Что еще произошло? — искренне удивился Юмил.

— Не знаем. Но вас велено отправить во внутренний арсенал.

Юмил тяжело вздохнул, посмотрел на кротко сидевшую на лошади Лиин, которой явно ни в какие внутренние арсеналы не хотелось, и на всякий случай уточнил:

— Только меня?

— Нет, что вы. Вас обоих, — браво ответил стражник.

Лиин тихонько вздохнула.

К дворцу Пламенеющих Крыльев, они ехали медленно-медленно. Лиин рассматривала дома, словно впервые их видела. Юмил о чем-то старательно думал.

Вообще дворец, когда Лиин, наконец, вернулась на свои острова, выглядел старой развалиной, уродующей Верхний город — фактически крепость внутри столицы земель со-Ялата. Внешне выглядел. На самом деле все оказалось вовсе не так плачевно. Защитные и укрепляющие плетения не успели рассыпаться из-за отсутствия подпитки. Крышу быстро заново перекрыли. Фасад, с обвалившимися барельефами и посеревшими белыми девами, отремонтировали. Вернули в окна стекла. И даже частично срезали разросшийся плющ.

Внутренние помещения оказались вообще целы и словно нетронуты временем. Внешние тоже выглядели неплохо, если не учитывать куда-то пропавшую мебель и те самые окна. Так что все было неплохо. Несмотря на то, что семья Лиин в этом дворце не жила уже лет двести, только изредка приезжая, на праздники. И дворец давно превратился едва ли не в казарму, у которой было много пустых, изукрашенных комнат. Семья почему-то предпочитала жить в небольшом, по сравнению с дворцом, доме. Почему, Лиин не знала. Да и знать, откровенно говоря, не хотела. А на проклятья и прочую пакость дворец проверили.

Может он изначально не понравился чьей-то жене старомодностью. А следующее поколение попросту поленилось переезжать обратно.

Впрочем, дворец тоже был крепостью, крепостью в крепости. И именно этим сейчас Лиин нравился.

— Интересно, зачем мы кому-то понадобились? — тихонько спросила Лиин саму себя, когда доехала до ворот дворца.

Она подозревала, что «все собравшиеся» испортят такое хорошее настроение. И совсем не хотела к ним идти. Хотелось, словно маленькой инфантильной девочке, притвориться больной и медленно убрести в свои комнаты. Но она, к сожалению, давно не была маленькой и поступить так не могла. Потому что если будет перекладывать все проблемы на других, даже не пытаясь в них разобраться, какая она будет хозяйка? Да скорее всего — вообще не хозяйка. Так, вывеска. Красивая кукла, обязанность которой — блистать на балах.

— Приручаешь песика? Умная девочка, — голос Валада прозвучал столь неожиданно, что Лиин шарахнулась.

Она задумалась, глядя на окна, за многими из которых уже горел свет, и, дожидаясь мужа, который решил лично отвести лошадей в конюшню. Просто стояла и любовалась закатом над морем. Желто-алым, с черными росчерками перистых облаков. Словно небо и само не могло решить, что напророчить на завтра любителям погадать по закатам.

И, наверное, увлеклась, как закатом с окнами, так и своими мыслями, позволив Владу подкрасться.

— Что? — недоверчиво спросила девушка.

— Умница, говорю. — Валад улыбался, несколько самодовольно, словно она, наконец, сделала что-то такое, чего он очень долго от нее добивался. — Этого песика надо сначала приручить. Добром и лаской. Ласку он любит. И вообще, полезный песик, породистый.

— Что? — повторила Лиин, понимая, что теперь можно смело идти во внутренний арсенал, потому что настроение безнадежно испорчено.

— Ну, и ему, думаю, понравилось. Надеюсь, ты поступила как истинная женщина и поставила, завуалировано, условие, при котором ты его опять приласкаешь…

— Ах ты…

Нет, Лиин всего лишь хотела отвесить оплеуху этому гаду, от которого еще и алкоголем воняло так, словно он искупался в чане, в котором местные умельцы готовят мерзкую, но очень крепкую гадость из синих медвежьих ягод. А вместо этого со злости получился удар ветром, и летел Валад очень красиво, жалко только, что вниз — в этом месте скальный выступ, на котором стоял Верхний город, обрывался к Нижнему довольно глубокой пропастью.

— Эй! — воскликнула Лиин и, прежде, чем эта сволочь размозжила голову об каменную мостовую, сумела подхватить его в объятья ветра и практически зашвырнуть обратно.

А Валад, скотина, еще и смеяться стал.

— Ненавижу. Вот тебя я ненавижу все-таки немного больше. Идиот! Придурок!

Валад лежал и хохотал и вставать, видимо, не собирался.

— Гад!

А потом Лиин его пнула и гордо ушла. Хотя хотелось запинать его до смерти. В первую очередь за то, что испортил такое настроение. А во вторую за то, что так легко просчитал ее реакцию на провокацию, как она теперь понимала. И за то, что сказал об этом в такой форме. И за то, что оскорбил Юмила.

— Эта сволочь меня слишком хорошо знает, — грустно признала Лиин, отойдя достаточно далеко. — И теперь совсем непонятно, чего же он добивается.

Юмила на этот раз она ждала у лестницы. Улыбнулась ему в ответ, вполне себе искренне, потому что неожиданно для себя сообразила, что лицо у него действительно породистое, и целеустремленность с уверенностью очень этому лицу идут.

Так что и во внутренний арсенал она заходила почти успокоившись.

И даже не отреагировала на то, что Валад пришел следом, все еще посмеиваясь и распространяя вокруг себя сивушный запах. Она просто стояла, держась за предплечье мужа, как и полагается хорошей жене, и смотрела. Сначала смотрела на присутствующих, с удивлением отмечая, что помимо хорошо знакомых людей, в арсенале, у огромной карты на стене, стоят и совершенно незнакомые личности. Потом отвечала на приветственные кивки от Меланы, Микала, Кадмии Ловари и многих прочих. Потом не без любопытства наблюдала за тем, как Валада приводят в порядок каким-то отрезвляющим амулетом, из-за которого он схватился за живот и наклонился так, что только чудом не свалился. А потом и за тем, как Микал степенно, но довольно быстро накладывает шумопоглощающие защитные щиты и наверняка те, которые могли уберечь от подглядывания. Микал вообще был мастером защиты. Он с одинаковой легкостью что создавал ее, что ломал.

И только после этого Кадмия Ловари подошла к карте, со всеми официально поздоровалась от имени разведкорпуса и сообщила, что несколько дней назад, наконец, вернулся человек, который может много рассказать о сложившееся ситуации. И теперь пришла пора собраться всем вместе оценить обстановку и вероятные силы противников и попытаться спрогнозировать, что они будут делать дальше.

После чего предоставила слово Валаду, уступив небольшое возвышение возле карты.

— Началось, — прошептал Юмил.

И Лиин только кивнула.

А еще как-то неожиданно оказалось, что до Валада ей в данный момент нет никакого дела, как и до его интриг и провокаций. Разноцветные пятна, которые появились на карте после того, как он обвел кончиком длинной указки участки океана, то захватив острова, а то и нет, интересовали ее гораздо больше. Потому что они были важнее.

— Возле наших любимых болот уже идет драка, полномасштабная, — в первую очередь сказал Валад, ткнув указкой в светло-зеленое пятно в правом нижнем углу карты. — За золото воюют. Кто явно, кто тайно. Все пытаются выбить из болот наших партизан, попутно прореживая войска друг другу, чтобы в нужный момент оказаться самым сильным. Мои птички даже видели, как три корабля адмирала бол-Абории потопили, причем точно люди Дореби. Там был его адъютант. И выживших добивали веслами. А еще туда, пока молодой император не опомнился и не попытался помешать, спешит флот Кабира, наплевав на очистку торговых путей от пиратов. Так что скоро будет еще веселее.

Валад помолчал, задумчиво водя указкой по карте.

— Так, — сказал, откашлявшись. — Другая драка назревает возле островов Северной Стрелы. Там близнецы наследство не могут поделить и по очереди подкупают храмовых магов, а те то одного называют старшим, то другого. И там тоже полно желающих поучаствовать. А под шумок накопать себе рубинов на Оконечнике. Думаю, все закончится тем, что убьют обоих братьев, кто-то женится на их сестре и станет раздавать в аренду шахты, за бесценок, якобы из дружелюбия.

— В столице вообще кто-то остался? — спросила Кадмия Ловари, с интересом глядя на карту.

— Остались. Самые умные и осторожные. Затаились и ждут, что будет дальше. Адмирал Ковин, кстати, отправился ловить пиратов, то ли нейтралитет решил держать, то ли пережидает бурю. Умный, зараза. Его приятель еще умнее, но чем он занимается, выяснить не удалось. Затаился где-то. Впрочем, к счастью, флота и солдат у него нет. Другие…

Валад продолжал указывать на зеленые пятна и объяснять, кто и с кем там решил повоевать, пока император не опомнился и не взял власть в свои руки. Ну, или пока императора не сместил кто-то сильный, способный проделать то же самое.

И Лиин казалось, что все сошли с ума. Что на всех так подействовало сместившееся равновесие. А еще прорвавшиеся демоны. А может, это так действует древнее проклятье, гласящее, что однажды империя прекратит свое существование.

— Синим обозначены места прорыва демонов. Как мы и ожидали, пока они довольно слабые и с ними справляются даже стражники. Но когда наберется критическая масса, обязательно полезут те, что мощнее. В королевстве Золотых Туманов картина иная, судя по донесениям. Туда стремятся самые сильные из прорвавшихся. Причем, процентов девяносто восемь от общего количества. И да, лично я уверен, что король уже переродился, хотя донесений пока не было. Ждать ему больше нечего. Кстати, если обратите внимание, заметите, что на северо-востоке империи демонов все-таки больше. Видимо кто-то там практиковал темные искусства, несмотря на запрет. Надеюсь, этого умника уже сожрали.

Синих пятен на карте было очень много и Лиин даже не пыталась в них разобраться.

Красным оказались обозначены союзники.

А желтым те, кто пока ни во что старался не вмешиваться.

Валад говорил и говорил, перечислял незнакомые имена и места. Попутно кому-то доказывал, хотя никто с ним и не спорил, что трогать нейтралов пока излишне рано. Мало ли, как они отреагируют и чью сторону выберут. Да и будь его воля, вообще бы их трогать не стал. Сплошные трусы, считающие себя великими умниками.

Потом большинство присутствующих стали спорить о нейтралитете и том, кто из этих нейтралов нужен, а кто пускай хоть сквозь землю провалится. И вспомнили, ради чего собственно собрались, только после того, как Валад постучал указкой по доске. Но блондин больше ничего не добавил, только поблагодарил всех за внимание и спустился с возвышения. Его место тут же занял пожилой мужчина и стал рассуждать о запасах, которых категорически не хватает.

А Лиин смотрела на разноцветные пятна на карте и размышляла о том, как та же Кадмия Ловари собирается потом возвращать почувствовавших свободу адмиралов, аристократов и прочих купцов обратно под пяту императора. А если не возвращать, как отобрать у них солдат, флоты, украденные под шумок товары и выманенные земли?

— Не беспокойся, — прошептал стоявший за спиной Юмил и, словно прочитав мысли, предрек: — Большинство этих пауков сами себя пожрут, так и было задумано. Главное, чтобы они не объединились, пока хотя бы не ослабеют. Ну, или объединились не против нас. Нам здесь нужны тишина, спокойствие и немного времени.

Лиин только кивнула.

— Увы, прежде чем придут спасатели, люди должны понять, что их есть от чего спасать, — сказал Валад, как-то оказавшийся слева. — Иначе мы будем не спасателями, а врагами. И нам будут сопротивляться гораздо активнее. Кому оно надо?

Лиин опять кивнула, а Юмил мрачно улыбнулся.

— Главное, чтобы нам сейчас не мешали, — сказал и улыбнулся еще раз.

На возвышение вышел темноволосый мужчина. Сообщил, что на этом пока все, и предложил всем обдумать сложившуюся ситуацию, прежде чем приступать к обсуждению и планированию. И вспомнить, вдруг кто-то о ком-то знает что-то неучтенное?

— Я вам не мешаю, — практически промурлыкал Валад, подчеркнув интонацией слово «вам».

Юмил опять улыбнулся и легонько сжал ладошку Лиин.

— Вы мелькаете, предъявляете странные претензии, — сказал задумчиво.

— Я продолжаю обучать свою ученицу. Это долг учителя, — пафосно произнес Валад.

Люди потянулись к выходу, и Лиин тоже пришлось идти. А мужчины, как ни в чем не бывало, стали вышагивать слева и справа.

— Кстати, вас, Веливера, тоже не помешает кое-чему обучить, — задумчиво сказал Валад, когда толпа поредела, разойдясь по коридорам, а потом и вовсе словно испарилась. Только они втроем куда-то шли, и Лиин не понимала куда, настолько ей было не по себе от молчаливой угрозы с двух сторон. И плевать, что угрожали вовсе не ей, а друг другу.

— Чему же? — поинтересовался Юмил.

— Вежливости, — сказал Валад и пакостно улыбнулся. — А еще уважению. И я бы это с удовольствием сделал…

— Вас нужно учить тому же, — тоном скучающего светского франта сказал Юмил и тоже улыбнулся, не менее пакостно.

— Разве? — поддельно удивился Валад. — Впрочем, чего еще ждать от мелкого щенка, только и умеющего облаивать человеческие ноги?

Лиин захотелось развернуться и куда-то уйти. Подальше от обоих мужчин, желающих во что бы то ни стало устроить драку.

— Щенок вырос, — сказал Юмил. — А вы, как я погляжу, помолодели. Наверное, поэтому совершаете ошибки. Опыт на самом деле умер вместе с предыдущим воплощением. А обезьянье подражательство…

— И зубками обзавелся, как я погляжу, — перебил его Валад. — Правда, укусить все равно не посмеет, будет бояться остаться без своих клыков.

— А мартышка чего опасается? — полюбопытствовал Юмил.

— Сейчас утоплю обоих. И щенка и мартышку, — мрачно предупредила Лиин.

Валад слева хмыкнул. Юмил справа тоже, причем, с теми же, немного пренебрежительными, интонациями. Оба сомневались, что она сдержит слово. Мужчины.

— Впрочем, — еще мрачнее произнесла девушка, резко остановившись. — Да делайте что хотите!

И, развернувшись, пошла в обратную сторону, сама не зная, на что надеясь. Ей хотелось, чтобы Юмил бросился догонять. И чтобы Валад бросился. И чтобы эти два осла, догнав, помирились и поклялись больше не портить настроение, не давить мрачностью и силой, не заставлять за себя беспокоиться.

А они, гады, так никуда и не бросились. Стояли, смотрели с одинаковым непониманием и ничего не делали.

— Ненавижу мужчин, — прошептала Лиин и, наконец, сообразив куда два упрямых барана ее завели, решительно пошла к Мелане, бросив на ходу, что первого, кто попытается приблизиться, размажет по стене и скажет, что это была тренировка.

А потом стояла у окна в комнате подруги и наблюдала за тем, как Юмил и Валад идут через двор к воротам, явно не желая устраивать безобразие на глазах обитателей всего дома.

— Мелана, они все-таки пошли драться, — сказала устало. — Уверена.

— О, не беспокойся, — беззаботно отозвалась подруга. — Мужчинам иногда это нужно. А некоторым — довольно часто. Испытание силы, мастерства, удачи…

— Мелана!

— Да не поубивают они друг друга. Юмил попросту не сможет. Боюсь, Валада даже его отец убить не сможет. Опыта в честной драке не хватит. А драться нечестно помешает благородство. Да. А Валад попросту не захочет убивать. И потому, что ему нравится дразнить твоего мужа. И потому, что не нравится терять учеников. И… Поверь мне, не станет. Так, подерутся, как мальчишки, и на некоторое время успокоятся.

Лиин только вздохнула.

Какой-то день у нее получился неровный.

А быть равнодушной ей, наверное, попросту не дано.

Впрочем, спрашивать Мелану о том, как бы она отреагировала, если на месте Юмила или Валада был кто-то из ее сыновей, Лиин не стала. Не стоило оно того.

— Подходящее место, — сказал Валад, остановившись посреди лужайки. — Даже камней нет, о которые можно случайно разбить голову. Подходит.

Юмил только кивнул и поворошил ногой траву.

— Итак, как там полагается на дуэлях… — опять заговорил Валад.

— Это не дуэль, — бросил Юмил, отлично понимавший, что это какая-то глупость, особенно с его стороны. Но сделать ничего не мог. Как раз тот случай, когда отступать еще глупее.

— Неважно, — проворчал Валад. — Так… Выбор оружия в первую очередь…

— Сначала вызов, потом выбор секундантов, а они должны обсудить оружие, — опять перебил рассуждения противника Юмил.

— Ну, вызов у нас состоялся фактически. А секунданты? Да зачем они нам? Так что оружие. А здесь у нас проблема. Как маг некий щенок Веливера гораздо слабее, чем я. Несмотря на талант. Ну, или не слабее, а неопытнее. Да, так точнее. И виноват он в этом сам, то протестовал, то от учителей бегал, а когда подрос, обзавелся капелькой мозгов и понял, что магия — тоже оружие, появились и другие обязанности. И теперь нагонять очень сложно, да, малыш?

Малыш мрачно улыбнулся и ничего не ответил.

— А все эти женщины со своей любовью. Жестче надо было с тем избалованным пацаном, жестче. Но чего уж теперь? С мечом, увы, все еще хуже. На самом деле меня учили в таких местах, что вам всем здесь и не снилось. В тех местах демонов умеют мечами убивать, представляешь? А восстанавливать навыки я научился еще после третьего перевоплощения. Так что, увы, но с мечом тоже ничего не выйдет. Разве что скукота и избиение младенца. Да, проблема. И какое оружие нам выбрать?

Валад потер пальцами подбородок и посмотрел на молчащего Юмила.

— Не предлагаешь? Ну, ладно. Все равно ничего кроме кулаков не остается, хотя и здесь у мелкого щенка ничего не выйдет. Вообще ничего. И опыта не хватает. И массы. И… Впрочем, про ум я уже говорил. Был бы умный, не открывал бы рот и не попал бы в такую ситуацию. Нужно очень аккуратно выбирать людей, на которых можно лаять. Ну, или расти над собой, если хочется облаять кого-то посильнее. А то ведь схлопочешь ботинком по морде и не успеешь понять, что произошло. Так и будешь валяться в пыли, издыхая и скуля. Но расти над собой сложно, вечно времени не хватает. А лаять так легко. Да…

И вот после этого «да» Юмил его и ударил. С разворота, так чтобы тело само несло кулак вперед, в челюсть.

Валад странновато хрюкнул и уселся на траву. Задумчиво потрогал лицо, весело посмотрел на мрачного Юмила и сказал:

— Невежливый щенок. Но удар уже получше. Правда, зря ты замер.

Встал Валад неспешно, отряхнул штаны, широко улыбнулся.

— Приступим? — спросил, а потом пнул в колено.

Не достал, правда и сам Юмил его не достал, промахнувшись мимо уха. Резко качнулся назад, схлопотав вместо головы по плечу, сумел ударить по корпусу, не поняв куда именно, и все-таки получил по колену. И именно в этот момент понял, что не так.

Эта тварь двигалась слишком быстро. Успевая отступить, вернуться и ударить, пока противник только замахивался.

Юмил бы тоже так мог. Если бы выпил зелий из тех, которыми иногда злоупотребляют ночные волки, те, которые «сила».

— Ах, ты…

Юмил отскочил, потом шагнул назад.

А Валад опять заулыбался, широко и насмешливо.

— Какой наблюдательный щеночек, — проворчал так, что непонятно было, хвалит или издевается. — Это не магия, не зелья, не… Собственно это врожденное и натренированное. У одних талант к магии огня, у других к умению бить морды всяким зарвавшимся мальчишкам. Одни свои таланты развивают, другие от них бегают, и вопят при этом о свободе. Забавно, да?

— Врешь, — выдохнул Юмил.

— Даже если и вру, что ты будешь делать? Бегать от меня по лужайке? Сам же сказал, что это не благородная дуэль.

Юмил замер, хотя больше всего на свете хотелось броситься вперед и начать бить этого человека. Просто бить, наплевав на защиту. Глупость какая-то.

— Злишься? — удовлетворенно спросил Валад. — Это хорошо. Продолжим.

И просто шагнул вперед, смазавшись в тень.

Юмил инстинктивно шарахнулся влево и даже сумел куда-то его ударить, а потом бой превратился в драку, когда бьешь куда попало, не думая. Держишься на ногах только благодаря растущей злости. Почти не защищаешься, потому что некогда, да и не видно от кого и когда защищаться. И уклоняться некуда, потому что пространство стало маленьким-маленьким и за спиной тоже кто-то дерется, потому что там жарко и пахнет кровью.

И в какой-то момент Юмил даже забыл, что на самом деле, никого за спиной нет и быть не может. И что Айдэка далеко справа тоже нет, и никого он там лавкой по головам не бьет. Ощущения подменили реальность и Юмил в них пропал. И из всего существовавшего на самом деле остался только противник. Который гораздо сильнее, ловчее и быстрее. Но это ведь не повод сдаваться?

Мелана под разговор о мужских недостатках и их же достоинствах, достала из шкафа темную бутылку, в которой плавали какие-то веточки. Развела ее содержимое напополам с водой в чашке и дала Лиин, чтобы успокоилась и чтобы кошмары сегодня не снились.

Линн послушно попробовала жидкость, пахнущую цветами, а потом стала пить маленькими глоточками. Потому что было вкусно и запах напитка действительно успокаивал и настраивал на мирный лад.

От мужчин разговор плавно перетек на карту с разноцветными пятнами и примерное соотношение сил разных флотов. На то, что на самом деле этих флотов все-таки больше, просто тот же купеческий, который можно собрать их кораблей сопровождения, или так называемый «Акулий», на котором промышляют охотники на ценную рыбу и глупых купцов, не озаботившихся охраной, несработаны. Да и их капитанам договориться очень сложно. Объединить их может разве что очень ценная добыча, как тех же пиратов.

Лиин неучтенными флотами заинтересовалась.

Мелана пошла к шкафу, доставать чьи-то мемуары.

А в дверь постучали.

Потом еще раз, а потом, так и не дождавшись хозяйку комнаты, медленно идущей на стук, дверь резко открылась и вошел Валад с избитым, залитым кровью из рассеченной брови лицом.

— О, хорошо, что вы обе здесь, — заявил вполне себе жизнерадостно и бросил на ковер Юмила, которого притащил на плече.

Девушки замерли, изумленно глядя на это явление.

Валад потыкал носком ботинка тело. Печально вздохнул.

— Так, — сказал, посмотрев на Мелану. — Ты старая, безмозглая и слепая дура!

— Что?! — удивилась блондинка.

— Дура ты, слепая! Идиотка безмозглая! А еще опытная! Мальчишку ранил почти сформировавшийся носитель демонической сущности, а вы его полечили и отпустили!

— Мы его проверили на наличие чуждой силы, проклятий… Да мы его на наличие всего на свете проверяли! — рявкнула Мелана, бросаясь к Юмилу.

— Не трогай, он сейчас сильный, а ты слабачка! — заорал на нее Валад, и Мелана замерла, словно окаменела. — Свой круг зови, быстро, пока он не спрятался. Во второй раз его выманить будет сложнее. А искать, судя по всему, слишком сложно, иначе вы бы эту дрянь нашли до меня. Это же просто чудо, что я увидел мальчишку, когда он, пылая злостью, жену отчитывал, и эта тварь вылезла пожрать. А так я бы и не смотрел. Я же был уверен, что вы, идиоты, нашли все, что можно и нельзя! Наверняка, опять пожалели бедного мальчика.

— Да не жалели мы его! — вскинулась Мелана.

— Круг зови!

Мелана опять замерла. Потом кивнула и выбежала в коридор.

Валад со злости опять пнул Юмила и посмотрел на вскинувшуюся Лиин.

— А ты сиди и не подходи, — велел Валад. — Лучше вообще не шевелись и не разговаривай. Проклятье. Ваше счастье, что эта дрянь, скорее всего, предназначена для шпионажа и хорошо умеет только прятаться. А то сейчас бы здесь и болезни начались, и вообще что угодно. И другое счастье, что объект для нее оказался неподходящий. Питается дрянь, судя по всему, злостью. А разозлить этого щенка довольно сложно. Вот дрянь и голодала. И росла медленно. Проклятье, да я его столько времени провоцировал, а этот мальчишка только сейчас сорвался. Да и то, наверняка из-за контраста, который ты ему устроила.

Лиин одарила Валада долгим взглядом, но говорить и шевелиться не стала.

— Интересно, да? Ты всегда была любопытной девочкой. В этом и твоя сила, и твоя слабость, как ни странно. Так вот, когда человека ранит кто-то запродавший себя демону, напитавшийся его силой и начавший эту силу выпускать вовне, он вполне способен оставить в ране часть этой силы. Обычно пустую и неоформленную, которая сама вскоре растворится и исчезнет, не причинив особого вреда. Разве что рана будет заживать долго. Но бывает, что ранение сопровождается пожеланием, которое может сформироваться в проклятье. А бывает и так, что пожелание вполне конкретное, причем это пожелание не человека, а силы демона, тогда проклятье будет продуманным и страшным. Его таким вложили в недоумка, решившего воспользоваться помощью демона. Кроме проклятий в этих недоумков можно вложить и что-то похуже, влоть до таких сущностей, одну из которых я обнаружил в твоем муже. Нет, не думай, раненого они, конечно, захватить в свою власть не могут. Для этого нужно согласие, причем, внутреннее. Нужно желание пользоваться силой демона. Но они могут убить. Могут воздействовать на носителя, сводить его с ума. А могут тихонько сидеть, жрать, расти, служить маяком, искать другого носителя, шпионить. Опять же, шпионы, к счастью, из них так себе. Они не умеют понимать слова, не умеют передавать картинки, собственно, они мало что умеют, особенно пока не дорастут до самосознания. И здесь еще не такой случай. Но вот то, что сюда даже не смотрят демоны, пожаловавшие в этот мир, тот, для кого шпионили, уже наверняка знает. И выводы из этого может сделать какие угодно.

Лиин только вздохнула и печально посмотрела на Юмила.

— Да не переживай ты, ничего с твоим мужем не случится. Сейчас вернется Мелана со своим кругом и дрянь быстро вытащат и уничтожат. И можешь продолжать его приручать, если он тебе так сильно нужен. И что вы, женщины, в нем находите? Ничего же нет, кроме смазливой физиономии.

Лиин опять промолчала.

Собственно, даже если бы Валад разрешил разговаривать, отвечать на этот вопрос она бы не стала. Потому что Валада это не касалось. Вообще.

— А дерется он хорошо. Хотя шансов у него не было. Подучить, что ли?

Глава 8

Смелые женщины

За тем, как из Юмила извлекают нечто невидимое, но, судя по тихой ругани бывшего придворного мага, очень увертливое, Лиин наблюдала, сидя с ногами в кресле. Ее не выгнали, Валад еще и велел смотреть и учиться, но разговаривать и шевелится без острой необходимости запретили. Потому что могло отвлечь. Вот она и сидела, чувствуя, как деревенеет спина и начинает болеть поясница, мысленно проклинала Золотые Туманы вместе с их королем и ждала.

Ждала.

Ждала.

А потом Юмил с хрипом задышал и задергался. Валад, не участвующий в извлечении, но стоявший рядом, навалился ему на ноги. Бывший придворный маг прижал плечи. А Мелана резко подняла руку над головой, словно вдела в иглу слишком длинную нитку, на мгновение замерла, а потом выдохнула:

— Все.

И Юмил обмяк.

— Все, — повторил следом за Меланой Валад и помахал Лиин рукой, подзывая. — Можешь забирать свое сокровище, ученица.

Лиин кивнула. Осторожно распрямила ноги, немного прогнулась назад, возвращая спине чувствительность, а потом встала и пошла к мужу. Осторожно и медленно. Почему-то страшась того, что может увидеть.

Как оказалось, зря. Выглядел Юмил все таким же побитым и бледным, но точно не умирающим.

— Лечить силой его сейчас нельзя. И так воздействие было выше допустимой грани, но иначе мы бы тьму не поймали, — тихонько сказала Мелана.

— Да ничего с ним не случится. Можно подумать, я зверь какой-то и все внутренности ему отбил, — недовольно проворчал Валад. — Переносите этого спящего красавца, компресс с целебным зельем ему на физиономию налепите и пускай лежит. До утра точно оклемается.

Мелана только вздохнула, а Лиин сделала усилие и не стала смотреть на бывшего жениха. И ничего ему говорить не стала, хотя очень хотелось.

С одной стороны хотелось поблагодарить.

С другой — завизжать, вцепиться ногтями в лицо и обозвать позаковыристее.

Поэтому Лиин молчала. Молча шла следом за слугами несшими Юмила. Потом дождалась Мелану, которая принесла резко пахшую мазь для побитой мордахи душечки, поводила руками над спящим мужчиной и сказала, что Валад действительно ничего не отбил. А когда Мелана ушла, Лиин села в кресло рядом с постелью, долго смотрела, как Юмил дышит и незаметно для себя уснула. И снилось ей, что она с воплями и проклятьями гоняется по саду с большим веслом в руках. А от нее со смехом убегают Юмил и Валад, почему-то держась за руки, как пара шкодливых мальчишек.

А утром умерла императрица Кадия, но эту новость жители Хребта Дракона узнали только к вечеру. Сообщить раньше у тех, кто остался в столице, не получилось.

Вообще, Каяру следовало отвезти жену на острова Хребет Дракона еще полмесяца назад. Ему об этом неоднократно напоминали. Даже управляющий, когда фактически выпроваживал хозяйку доверенных ему земель вместе с мужем в путешествие, чуть ли не умолял побыстрее добраться до драконовых островов. Потому что опасно.

Об опасности Каяр знал. О том, что без него один из полных магических кругов не может собраться — тоже. Да и все остальное, что могли ему сказать, знал не хуже. Но родственники… Особенно матушка. Да и отец от нее не отставал.

Они оба, да и братья, словно забыли, что до сих пор были не рады вечно вляпывающемуся в разные истории Каяру, и слали письма с просьбами приехать вместе с женой и погостить.

Порой ему вообще казалось, что они хотят попросту удостовериться в ее существовании. Ну не верят, что непутевый Каяр мог жениться на целой наследнице целого архипелага. Им хочется эту наследницу потрогать, а может и рассказать ей что-то неприглядное о муже. Непонятно, зачем только. С виду Маялина была обыкновенной девушкой, на ней нигде не было написано, что именно ее ребенок наследует титул прима и что к титулу прилагаются острова.

Вот так и получилось, что в то время, когда должны были уже находиться на Хребте Дракона, Каяр и Маялина плыли в гости. А так как видеть родственников Каяр вовсе не стремился, не готов он был опять слушать вдохновенные речи о своей непутевости, бесполезности и прочих недостатках, дорога несколько затянулась. Супруги сходили с кораблей и отправлялись гулять по красивым городам, оставаясь там на день-два. Садились на другой корабль и опять по пути встречали что-то красивое или просто интересное. И Маялина, смеясь, говорила, что чувствует себя так, словно замуж вышла только вчера. Да и Каяру это путешествие нравилось.

На остров Третья Жемчужина они сошли, когда до ждущих в гости родственников было уже рукой подать. Если бы не решили провести пару дней на этом острове, то через пару же дней уже бы ели пирог матушки Каяра и выслушивали ее щебет о том, каким он был бестолковым мальчишкой.

Третья Жемчужина был островом белых скал, зеленой пены кустарников, умудрявшихся закрепляться в любой щели, повисая над пропастями, ванили, которую выращивали местные жители в парниках, и черного горького кофе, который они пили.

А еще это был остров лестниц. Разных. Широких каменных, вырубленных в скалах. Старых и опасных деревянных. Закручивающихся спиралью вокруг скалы, на которой стоял маяк или чья-то смотровая башня. И прямых, напоминавших о столице.

Дома на этом острове тоже пытались сложиться в лестницу. Они стояли на террасах друг над другом. На крышах цвели розы, а рядом с входом — жасмин. Вьюнки оплетали хлипкие декоративные заборчики, а вдоль дорожек обязательно стояли вазоны с цветами.

Город был красив и явно процветал.

И Маялине, которая в детстве не покидала родное поместье, а в юности — школу для благородных девиц, он очень нравился. Она впитывала в себя солнечный свет, заглядывала в чаши небольших фонтанов, ела сладость из виноградного сока и улыбалась. И Каяр тоже улыбался. Радовать Маялину было очень приятно.

И, наверное, все бы обошлось, если бы они не заинтересовались, откуда берется сок для сладостей, и их не направили на южную оконечность острова, где он понижался, пропадали белые скалы, зато появлялась плодородная почва, на которой можно было выращивать виноград.

А еще там можно было покататься на местной породе лошадей и полюбоваться водопадом, низвергающимся в большую яму, образуя на ее дне крошечное озерцо, вода из которого, едва успев вытечь, тут же пропадала под землей, ныряя в расщелину.

Там, по словам местных жителей, тоже было очень красиво.

И с той стороны острова тоже был порт. И небольшой городок. Правда пахло в том городке не ванилью и кофе, а солью, рыбой и вином.

Вот так и получилось, что ближе к обеду супруги, сев на паром, отправились к городку на южной оконечности острова. И как потом оказалось, рыбный запах жители Белого города преувеличивали. Рыбой пахло не больше, чем в столице, и гораздо меньше, чем пшеничным пивом, которое продавали прямо в порту.

Каяр приценился к пиву и даже его попробовал, размышляя, не купить ли бочонок братьям. Попутно выяснил, как добраться до водопада. И в город они с Маялиной заходить не стали. Просто наняли проводника и отправились смотреть на падающую воду.

Водопад действительно оказался хорош. Он низвергался тонкой, прозрачной завесой. Над ним мерцали, то появляясь, то пропадая радуги, а в озерце в яме плескались мальчишки. Маялина попыталась дотянуться до радуги. Потом захотела спуститься и поводила ладонью в воде, вызвав этим смех у мальчишек. Заглянула в щель в белом камне, в которой пропадала вода. И, сорвав желтый цветок с плотными, словно лакированными лепестками, стала подниматься по ненадежной лестнице, придерживая шляпку.

А Каяр шел следом, почему-то улыбался и готовился ловить жену, если она в своей широкой юбке оступится.

И во Второй город они вернулись, когда солнце начало клониться к земле.

И забеспокоилась Маялина, только увидев лестницу, по которой следовало подниматься из нижней части городка, где пришлось оставить лошадей, в верхнюю, где были гостевые дома для обеспеченных людей. Лестницу Маялина почему-то узнала. Где-то она ее уже видела, вот только не могла вспомнить, где именно.

И ночью девушка спала беспокойно. Во сне гонялась за какой-то тенью, которую следовало поймать за хвост и рассмотреть. А тень ускользала и насмешливо хихикала. А иногда еще и замирала. И начинала шептать:

— Дура, дура, дурочка без памяти.

Но стоило Маялине к ней приблизиться, как она опять начинала хихикать и убегать.

Утро началось с ветра, шелестевшего занавесками, неожиданного цветочного аромата и вдохновенного кошачьего завывания.

Маялина немного послушала котов, потом растолкала безмятежно спящего мужа, которому даже этот концерт не мешал, и заявила, что желает булочек с молоком, а потом гулять. Чтобы проветрить голову. И тогда, возможно, получится вспомнить что-то важное, да и давящая тяжесть наверняка пропадет.

Булочки и молоко Маялина получила: их принесла смешливая девчонка, едва-едва начавшая превращаться в девушку, но уже стрелявшая глазами по чужим мужьям.

Рассеянный и сонный Каяр этой стрельбы даже не заметил, а Маялину она почему-то рассмешила. Так что из гостиного дома она выходила в преотличном настроении, даже тяжесть не запомнившегося кошмара отступила.

Маялина шла под руку с мужем. Любовалась морем, которое с высоты города казалось серебристым и гладким, как зеркало. Слушала щебет птиц. Касалась кончиками пальцев резных листочков незнакомых деревев.

А потом они дошли до парка. С фонтаном — небольшой чашей, в которую каменная девушка выливала воду из кувшина. И Маялине почему-то опять стало казаться, что она здесь уже была. В этом городе. В этом парке. Возле этого самого фонтана. И даже ощущение от ледяной воды в ладонях сложенных лодочкой было очень знакомым.

— Каяр, давай уедем прямо сейчас. Пойдем в порт, сядем на первый попавшийся корабль, тот, который вот-вот отчалит, и уплывем, все равно куда, — сказала Маялина, наблюдая за тем, как вода утекает из ладоней.

Мужчина приподнял бровь, с интересом посмотрел на жену, а потом улыбнулся и неожиданно согласился.

— Давай, — просто сказал он. — Только багаж нужно забрать.

И Маялина кивнула, хотя чувствовала, что возвращаться за багажом не следует. Просто, если его бросить в гостином доме, это будет выглядеть очень глупо, так ей казалось.

До гостиного дома они дошли спокойно и без приключений. Наняли носильщиков, один из которых сказал, что быстрее всего попасть в порт можно, спустившись по той лестнице, по которой молодые супруги пришли вчера. И Маялина почему-то согласилась на эту лестницу, хотя она ей еще вчера не понравилась. Словно кто-то подтолкнул, не оставляя выбора.

Море к тому времени, как они начали спускаться по лестнице, из серебристого зеркала превратилось в синее, сливающееся на горизонте с небом. Маялина шла, старательно смотрела на море, словно это могло чем-то помочь. Считала ступени, мечтая, чтобы лестница закончила побыстрее. А потом каблук попал в щербинку. Девушка охнула, схватилась за руку мужа и посмотрела вверх. Случайно. Настоящие элана ведь не таращатся на облака, учительницы в школе для девочек утверждали это в один голос.

А облаков на небе почему-то не оказалось. Зато там была тонкая серая полоска, словно нарисованная кистью.

Акварельная полоска, потому что ее края были нечетки и постепенно расползались в стороны.

И глядя на эту полоску Маялина, наконец, вспомнила, где видела лестницу.

— Надо убежать, — прошептала она еле слышно и попыталась рвануть вперед, наверняка бы оступившись и переломав себе руки-ноги, если бы Каяр не удержал. — Это город из моего сна. Сейчас оттуда вылезет чудовище.

И опять посмотрела на небо, где полоска уже успела расшириться настолько, что казалась таким вот странным облаком.

Каяр тоже посмотрел, помянул нехорошим словом каких-то морских ящеров и велел носильщикам поспешить. Бегать по лестнице, рискуя свернуть шею, он не решился, особенно с женой в тяжелом, широком платье, из-за которого она не видела, куда ступает.

И они, конечно же, не успели. Впрочем, даже если бы побежали, все равно бы не успели. Потому что полоса на небе резко, скачком, расширилась, и оттуда большущей каплей свалилось нечто текучее и бесформенное. Вовсе не на лестницу свалилось, как до сих пор казалось Маялине. Упало гораздо ниже, на стоявших там мужчин, растеклось блином, а потом резко, со щелчком, собралось в желеобразный холм. Немного похлюпало, пока люди ошарашено смотрели на это явление, сплющилось и выплюнуло, другого слова просто невозможно было подобрать, человеческие кости, абсолютно чистые, белые, не держащиеся вместе.

— Мамочка, — басом сказал один из носильщиков и, бросив доверенный ему сундучок, припустил по лестнице вверх, подальше он свалившегося с неба чудища.

И это словно послужило сигналом. Люди стали метаться и кричать. Кто-то бросился на монстра с мечом, какой-то маг попытался поджечь, а куча с одинаковым звуком поглотила что железо, что огонь и резко увеличившись в размере. Выпустила во все стороны ленты-отростки и поймала несколько человек.

Дальльше Каяр смотреть не стал. Схватил Маялину за руку и буквально поволок ее следом за сбежавшим носильщиком. Внизу кто-то кричал, кто-то ругался, что-то с грохотом падало. А Каяр бежал, понимая, что не зря не хотел ехать в гости. Что надо было отправляться на Драконий Хребет. Что если выживет, тот же Юмил добьет и будет прав.

Затащив жену наверх лестницы, Каяр оглянулся и красочно выругался, наплевав на то, что рядом Маялина, не любившая такие слова.

Пока они бежали по лестнице, монстр увеличился раза в четыре, обвесился лентами как девичье дерево, и очень ловко, а главное быстро вылавливал ими разбегающихся людей.

А остров ведь не очень велик.

И древние книги Каяр читал. Те, что про демонов. И понял, что сбежать вряд ли получится. Потому что неподвижных демонов не бывает. А двигаются они очень быстро. А если пища бегает еще быстрее, вполне способны ее парализовать на расстоянии. Или вообще, набравшись сил, просто выпить жизнь на всем острове. Всю, до последней мыши, а может и червяка.

— Проклятье, — сказал Каяр, сжав ладошку жены. — Проклятье. Почему мне не страшно?

Должно ведь было стать страшно. Настолько, чтобы пробудился огонь, способный выжечь половину острова. А было почему-то любопытно.

— Проклятье.

И ведь там, на корабле, тоже страшно не было, пока не увидел, как прямо в грудь несется носовой брус пиратского корабля.

— Маялина, иди к гостиному дому, — велел жене, отпуская ее руку. — Быстрей, я догоню.

И не проверив пошла ли она, опасаясь, что если оглянется, тут же передумает, начал спускаться вниз, к демону, от которого все разбегались.

И демон, видимо, обрадовался такой сговорчивой добыче, потому что одна из лент тут же рванула ему навстречу. Каяр даже увидел кончик, почему-то похожий на острие меча. И очень ярко представил, как это острие врезается в грудь, пробивает насквозь и вырывается со спины. И вот тогда, наконец, стало страшно.

Страх привычной ледяной волной прокатился по телу, выбивая опору из-под ног и заставляя руки безвольно опуститься. А следом за ним столь же привычно рванул огонь, словно страх вымывал все то, что мешало ему подняться из неведомых глубин.

И Каяр еще услышал, как кричит Маялина. А потом просто перестал существовать. Кажется, сгорел в собственном огне, прихватив с собой демона. И осталась от Каяра крошечная искорка, висящая в темноте, в которой страх смешался с удовлетворением, злорадством и беспокойством. Все это бурлило и толкалось, заставляя искорку разгореться поярче, и опять вырасти в целого Каяра. Но у нее почему-то не получалось. Сил, наверное, не хватало. И сначала следовало их набраться.

Маялина так никуда и не пошла, потому что знала, что будет дальше. Знала, что чудище Каяр победит, а потом упадет на лестницу словно мертвый. Знала, что бросится к нему. Знала, что почти добежит, а потом проснется.

Она этот сон видела очень много раз.

Просто на этот раз не проснулась, зато добежала. Упала на колени рядом с Каяром, обхватила ладонями его лицо, попыталась уловить дыхание. И ей даже показалось, что уловила, но что делать дальше, все равно не знала.

Побежденное чудище внизу у лестницы таяло, словно было сотворено из снега. Разбежавшиеся в разные стороны люди постепенно возвращались, кто-то несмело потыкал в тающую кучу палкой. Где-то недалеко ругался мужчина. А Маялина сидела на лестнице и не знала, что теперь делать. Вообще не представляла.

Нет, она понимала, что надо кого-то попросить о помощи. Но не знала, кого, и не представляла, как. Спрашивали и решали всегда за нее. Мама — с надрывом и обвинениями в неблагодарности. Отец — тихо рассуждая о том, что из его девочки обязательно вырастет настоящая прекрасная элана. Учительницы в школе — напоминая, что приличные девушки слушаются родителей, учителей, а после и мужа, и не позволяют себе вульгарно первыми начинать разговор, подходить к незнакомым людям, да даже отрывать взгляд от пола.

Дядя потом тоже решал, ворча о чьем-то безумии и почему-то Маялину жалея.

А у Каяра все получалось странно, он задавал вопрос, сам на него отвечал, дожидался от жены кивка и несся вперед, держа ее за руку, чтобы не потерялась. Каяр всегда куда-то спешит.

Спешил.

А теперь он лежит на лестнице, дышит совсем тихо, а его глупая жена не знает, что делать. Совсем.

— Бедная девочка, — участливо прозвучал над головой женский голос, когда Маялина собралась с духом, решила встать и хотя бы оглядеться для начала. Вдруг где-то рядом есть человек, подойти к которому будет не очень страшно. — Этот храбрый юноша ваш брат? Ох, если бы не он, не представляю, что бы случилось. А мой глупый муж до самой смерти утверждал, что от магов никакой пользы нет. Вред только один.

Маялина, пытаясь сдержать подступающие слезы, посмотрела на участливую женщину.

Она стояла несколькими ступеньками выше. Была не молода. Одета в безумное фиолетовое платье расшитое цветами из бисера. Очень яркое платье. Под стать платью у женщины был веер из выкрашенных в фиолетовый перьев, и крошечная шляпка, пришпиленная к прическе.

— Надеюсь, с этим юношей все в порядке, — продолжила участливо говорить женщина.

Маялина несмело кивнула. Глубоко вдохнула, чтобы не заплакать и призналась:

— Похоже, Каяр то существо слишком сильно ударил. Вложил больше, чем можно было. И теперь…

— Потерял сознание и нуждается в отдыхе и уходе, — сказала женщина. Похлопала веером по ладони, кивнула и уверенно добавила: — Я вам помогу деточка. Нельзя же вас оставлять на лестнице. Да. Я Роззи ше-Валинэ, увы, вдова, и, увы, далеко не так молода, как мне бы хотелось.

— Маялина со-Леглези, — прошептала девушка. — И это Каяр, мой муж, а не брат.

Роззи величественно кивнула, потом огляделась и грозно закричала:

— Корин, Васава, а ну немедленно сюда, трусливые бездельники! А не то я сыну на вас пожалуюсь! Быстро!

И словно по волшебству рядом с ней появились двое мужчин. Высоких, как Айдэк, одинаково светловолосых и конопатых, с одинаково неумными лицами.

— Поднимайте мужа юной эланы, олухи, он ваши трусливые шкуры спас. Немедленно!

Мужчины схватили Каяра за руки-ноги и куда-то понесли. Маялина и опомниться не успела, как любящая все фиолетовое спасительница, подхватила ее под руку и повела следом, попутно не переставая говорить.

Она рассказала, что живет совсем рядом и часто гуляет по лестнице, потому что лекарь посоветовал. А еще любит морем любоваться. Похвалила Маялину за прелестное личико, а Каяра за храбрость. Поругала своих олухов. Сказала, что немедленно пошлет за лекарем. Рассказала, как ее сын в детстве все время разбивал колени, а однажды даже был покусан псом. И как-то так получилось, что Маялина рассказала ей, куда направлялась с Каяром. После чего Роззи радостно охнула и сказала, что один из кораблей ее сына как раз туда же пойдет. И что лечить мужа юной эланы можно прямо на нем. И что…

Говорила Роззи так много, что в какое-то мгновение Маялина потерялась в ее рассуждениях, восклицаниях и обещаниях.

И не успела опомниться, как оказалась вместо гостиного дома в гостях у участливой немолодой элана. Была напоена успокаивающим нервы чаем, познакомлена с лекарем, а потом даже поприсутствовала при осмотре мужа. Лекарь подтвердил, что у молодого человека магическое переутомление, и что ничего, кроме отдыха, ему не поможет. Роззи попорхала вокруг него, выпытала, не опасны ли Каяру морские путешествия и, опять же, прежде, чем Маялина успела что-то сказать, оказалось, что завтра дорогие гости продолжат путешествие на корабле сына хозяйки.

— Наверное, так даже лучше, — сказала зеркалу Маялина.

Видимо, судьба или какие-то боги о ней, бестолковой, заботятся. И все время подбрасывают людей, которые могут решить любую проблему, потому что сама она на это не способна.

Роззи она поблагодарила искренне, когда та принесла чай, на этот раз самый обыкновенный, и булочки. Отказалась уходить от Каяра в отдельную комнату, сказав, что может поспать и на софе, если захочется. Пока спать Маялине не хотелось совсем. Зато хотелось сидеть рядом с мужем, держать его за руку и слушать тихое дыхание. И почему-то было страшно. Казалось, стоит от него отойти, и дышать он перестанет.

Булочки и чай, на удивление, Маялину немного успокоили. Она взяла книгу, принесенную Роззи, села в кресло у постели и стала вслух читать. Сама не понимая почему. Потом, отложив книгу, просто сидела и смотрела на мужа. И старалась себя убедить, что все будет хорошо.

А было все равно почему-то страшно.

И Маялине казалось, что она сделала что-то не так. И что если не успеет исправить, пророчество сбудется именно так, как ей казалось каждый раз после тех снов. И Каяра больше не будет. И не будет человека, который хотя бы кивка от нее дожидался, а не решал все проблемы за нее, прежде чем она успевала подумать.

Вот даже Роззи все решила сама. Наверное, сразу поняла, что Маялина беспомощная настоящая элана. Из тех, которых воспитывают в специальных школах.

В кресле Маялина и уснула, даже не дождавшись вечера, причем, почему-то сразу поняла, что густой туман вокруг и тонкая нить-тропа под ногами — сон. Девушка оглянулась, тихонько вздохнула и пошла вперед, потому что за спиной вообще ничего не было: ни тропы, ни тумана. Просто пустота. И шла она долго-долго, пока, наконец, не дошла до окна в каменной стене.

Постояв немного возле него, Маялина набралась храбрости и заглянула в комнату за окном. А там была Роззи в домашнем халате. Обмахивалась на этот раз черным веером и отчитывала какого-то мужчину. Слащаво-красивого. Но почему-то неприятного.

— Но зачем мне эти пассажиры, матушка? — тоскливо спрашивал мужчина. — Они же мне помешают. Мне по пути может что-то интересное попасться, а тут эта элана с мужем. Свидетели.

— Болван! — грозно сказала Роззи и треснула сына веером по щеке. — Такой же болван, как был твой папаша! Подумай своей глупой головой. — Веер три раза хлопнул мужчину по голове. — Она со-Леглези, с островами, как полагается, а не какая-то безземельная кичливая выскочка. Ее муж если и придет в сознание, то не скоро. А может и не прийти, я специально у лекаря спросила. А ты у меня сердцеед, все знают. И никто не удивится, если после смерти мужа эта дурочка найдет утешение в твоих объятьях. А через полгода еще и замуж пойдет. Никуда не денется. Есть у меня одна знакомая, умеющая снадобья готовить. Продает их тихонько. Сейчас пойду, куплю, а ты быстро к своим головорезам и заставь их прилично одеться. Чтобы дурочка, увидев их, не испугалась и не передумала. Все должны видеть, что она на корабль идет добровольно. Понял?

Мужчина неуверенно кивнул. А потом еще неувереннее спросил:

— А что если ее муж не умрет?

— Поможешь. И в море бросишь, замотав в парусину, все как полагается. Не будешь же ты по такой жаре труп за собой возить. Мага, способного сохранить тело, у тебя нет. Если кто-то и засомневается, что умер он сам, так никто же не докажет. Главное, даже своим головорезам не признавайся и ничего не поручай. Все сам. Понял?

Мужчина опять кивнул, а Маялина проснулась.

И тут же поняла, что это был тот сон. Тот, который показывает будущее. И разговора Роззи с сыном на самом деле пока не было. Но это ничего не меняло.

Маялина погладила Каяра по голове, выглянула в окно, с удивлением обнаружив, что находится на первом этаже. Впрочем, она совсем не помнила, как дошла до этой комнаты, и были ли там лестницы. Попыталась подумать, поняла, что опять ничего не может сделать и, наверное, села бы поплакать, если бы в дверь вежливо не постучали.

И Маялина даже поняла, кто пришел. Еще до того, как дверь открылась, в комнату буквально впорхнула Роззи, завела за руку своего красавца-сына и стала его представлять. Маялина в ответ что-то неразборчиво прошептала, стараясь не смотреть на них с испугом. Позволила поцеловать ручку. Потом собралась с мыслями и, пожаловавшись на усталость, заявила, что хочет отдохнуть. И ее, к счастью, оставили в покое.

А Маялина села в кресло, сжав кулачки так, что побелели костяшки. Опять попыталась собраться с мыслями, что-то придумать и быстро поняла, что сама не справится. Ничего не сможет сделать. Что надо искать помощь. Где-то. И что хуже все равно не будет.

С этими мыслями она подошла к окну, забралась на подоконник и прыгнула вниз. Все еще понятия не имея, что будет делать. Но понимая, что сделать что-то необходимо.

Сад у Роззи оказался большим-пребольшим. Так казалось Маялине, шарахавшейся от куста к дереву, от дерева к горшку из рыжей глины, в котором буйно цвели петунии, от горшка к очередному кусту. Искала Маялина калитку, которая непременно должна быть где-то в саду за домом, чтобы могли приходить слуги, не беспокоя хозяев и их гостей у основного входа. Калитка почему-то не находилась и Маялина начала паниковать, чувствуя себя глупой, жалкой и ни на что не способной.

— Где же она, где? Где?

Дойдя до конца всех тропинок, которые нашла, а возможно, пройдясь по некоторым дважды, а то и трижды и не найдя каких-то нехоженых, уставшая Маялина села под деревом на траву, сжала ладонями голову и попыталась подумать. Должна же быть еще какая-то возможность.

— Надо перелезть через забор, — наконец решила она и побрела к забору.

Под ним она стояла довольно долго, размышляя о том, как без лестницы туда можно забраться. Забор оказался высоким, гладким.

Но Маялина, наверное, рискнула бы попробовать. Ухватилась за немного выступавший камень, оперлась ногой об скол. И рухнула бы, наверняка. Она даже стала примеряться к тому камню, выискивая, за что цепляться после него, но тут услышала женские голоса. Веселые такие.

— Наверное, служанки, — поняла Маялина и, стараясь не шуметь, пошла в сторону голосов.

И там действительно оказались служанки. А еще — запропастившаяся калитка для прислуги.

Подождав, пока девушки выйдут, и посчитав после этого до ста, Маялина бросилась к калитке, моля всех богов, чтобы ее не запирали. И боги ее, наверное, услышали. У калитки был замок, старый, большой и ржавый, на него калитку запирали на ночь. А днем, видимо, нежелательных гостей не опасались. Или ленились. Или тот, кто должен был впустить возвращающихся служанок, куда-то ушел, оставив калитку открытой, решив, что никто лишний за время его отсутствия не появится.

Приоткрыв дверцу Маялина выглянула. Убедилась, что служанки куда-то ушли из узкого переулка, а других людей не пришло. Выскользнула за калитку и почти бегом поспешила в ту сторону, где было светлее, решив, что там улица шире и людей, у которых можно будет попросить помощи, больше. Правда, как и кого будет просить, Маялина по-прежнему не представляла.

Улица действительно оказалась широкой. В нескольких шагах от переулка находился шляпный магазин с яркой вывеской. Мимо Маялины, заставив ее шарахнуться назад, промчалась открытая коляска, в корой сидели мужчина и женщина. Другая коляска стояла возле магазина. И никому не было дела до попавшей в беду девушки.

— Надо что-то делать, у кого-то попросить, — напомнила сама себе Маялина. Голос прозвучал неуверенно и жалко. Столь же неуверенно его обладательница вышла из переулка. Огляделась.

Троица громко смеющихся мужчин в не шибко чистой одежде явно не годилась для просьб. Да и к мужчине с тростью, выглядевшему гораздо приличнее, Маялина подойти бы не рискнула. Женщины ее тоже пугали, Роззи ведь вовсе не выглядела опасной. Наоборот, она казалась доброй и участливой, а на самом деле пошла приворотное зелье заказывать и велела сыну убить Каяра.

— Надо поспешить, — прошептала девушка.

А то вдруг Роззи, обнаружив ее бегство, решит убить Каяра прямо в доме? А потом скажет, что он ушел, несмотря на просьбы остаться и подождать жену. И со скалы в море сорвался. С белой.

Отчаянно еще раз оглядевшись, Маялина увидела, что из шляпного магазина выходят две женщины. Одна немолодая, одетая в темное, наверняка вдовье платье, с круглой коробкой в руках, перевязанной лентой, и с недовольным выражением на лице. Вторая молодая, светловолосая, очень красивая и умеющая держать себя так, что даже громко смеющиеся мужчины мгновенно умолкли и приосанились.

И молодую Маялина знала.

И представила, что она сейчас сядет в коляску, велит трогать и исчезнет.

Поэтому Маялина не думала. Она подхватила подол платья, бросилась вперед и закричала, наверное, на всю улицу:

— Фиалка! Фиалка, подождите!

Как она бежала, потом Маялина вспомнить не могла. Казалось, ноги едва касались земли. Добежать до коляски она успела раньше, чем две женщины в нее сели, схватилась за дверцу, словно опасалась, что они все-таки сядут и уедут, не став ее слушать, а потом попыталась поздороваться со всем возможным уважением, хотя слова путались в голове и не желали правильно складываться.

— Уточка? — удивленно спросила Сорра, присмотревшись к неожиданно выскочившей из переулка растрепанной женщине, и та в ответ взяла и разрыдалась, попутно пытаясь что-то рассказать.

— Луви, дай девушке успокоительной настойки, — велела Сорра, понимая, что даже глупая Уточка не станет без повода рыдать посреди улицы. — Я знаю, ты ее носишь в рукаве. Видишь, ей плохо.

Компаньонка и маг-телохранитель в одном лице тихонько фыркнула, но плоскую бутылочку достала и отдала Маялине, которая послушно из нее отпила, закашлялась, потому что настойку делали на огненных слезах, шмыгнула носом и опять попыталась что-то рассказать.

— Теперь садимся в коляску, потому что так мы привлекаем внимание, едем и ты нам все по порядку рассказываешь, — велела Сорра глупой Уточке и, показывая пример, первая села на скамью. И уже привычным движением погладила округлившийся живот, на который Уточка уставилась, зачарованно приоткрыв рот и, похоже, окончательно забыв, о чем хотела рассказать.

Луви пришлось глупышку подтолкнуть, усадить и сесть рядом. А потом практически насильно влить в рот еще глоток настойки. К счастью, это привело ее в чувство.

— Трогай! — велела Сорра кучеру, а потом обратилась к затихшей Уточке. — Так что у тебя случилось? Не думала, что увижу, как ты сама, без сопровождения, бегаешь по улице.

Маялина всхлипнула, заставила себя собраться с мыслями и стала по порядку рассказывать. О том, что родственники мужа, который был им столько времени не нужен, вдруг взяли и заинтересовались им и его женой. О том, что они в гости ехали, хотя должны были отправиться совсем в другое место, а так, как в гости ни ему, ни ей особо не хотелось, тянули время как могли. И о красивых белых скалах рассказала и о том, что захотела посмотреть на водопад. И о том, что одна из лестниц показалась знакомой, но узнала она ее только тогда, когда напало чудовище. И о том, что Каяр это чудовище победил, но ни для него, ни для его беспомощной жены эта победа не обратилась ни во что хорошее.

— Любопытно, — сказала Сорра, посмотрев на компаньонку. — Значит, пророчество сбылось. И теперь понятно, куда так срочно сбежал мой муженек и почему стал всех подгонять по возвращении. Бережет он меня… голову бы оторвала. Так…

Она постучала пальцем по скамейке, о чем-то мрачно подумала, потом улыбнулась Маялине и уверенно сказала:

— Выбора у нас особого нет. Твоего мужа мы точно не бросим, если я правильно понимаю, кто он такой, он увеличит наши шансы на выживание. Поэтому сейчас ищем моего муженька и отправляем его штурмовать гостеприимный дом. А потом все вместе и очень быстро отправляемся на Драконий Хретет. А родственники подождут или вообще обойдутся. Им надо, пускай сами и приезжают. Ну, можешь из вежливости написать им письмо о том, что твой Каяр заболел и вам пришлось срочно вернуться.

Маялина кивнула и тихо поблагодарила.

Оказалось, Фиалка с мужем и компаньонкой остановились в том же гостином доме, что и Маялина с Каяром. Просто как-то разминулись и до сих пор не попадались на глаза друг другу. И муж Сорры нашелся там же. Он сидел внизу, в общем зале за столом, что-то пил в компании подозрительных личностей, которых Маялина сходу приписала к пиратам. Мужчины негромко переговаривались и на приближение Фиалки отреагировали одинаково — вскочили и стали улыбаться. Маялину, похоже, они даже не заметили.

Пересказ истории о том, как Каяр остался один в доме злодейки Роззи у Фиалки поучился коротким и четким. Так же она сказала, что этому Каяру теперь нужно помочь, представив Маялину своей подругой и намекнув, что ее муж — друг сына главной волчицы. А потом терпеливо выслушала указания своего мужа, согласилась немедленно отправиться на корабль и не сходить больше на берег, и пообещала хорошо себя вести и беречься. После чего спокойно, прогулочным шагом, отправилась в порт, раскрыв над головой зонтик от солнца, а Маялина, Луви и два страхолюдных мужика шли следом.

И, несмотря на опасения Маялины, которой казалось, что вот-вот откуда-то выскочит противный сын Роззи и попытается всех остановить, ничего так и не произошло.

— Багаж принесут мальчики Майро, — сказала Фиалка, когда все благополучно оказались на палубе корабля, а Сорра и Маялина в каюте, куда им принесли чай и сладости, и, увидев непонимающий взгляд Уточки, покачала головой и сказала: — Майро — мой муж. Майро бол-Сойху, тебе его представляли, когда нас всех вместе женили. Память у тебя… Ладно. Багаж принесут мальчики, что мой, что твой, где бы он ни находился. Мужа тоже принесут. После чего мы быстренько отправимся к архипелагу нашей Красногрудки. Там сейчас безопасно, и Майро согласился даже служить, чтобы эта безопасность распространялась на него и его семью. В общем, неважно. Еще, уверена, что в связи со сложившейся ситуацией у нас будет гораздо больше кораблей сопровождения, чем я думала изначально. Так что не беспокойся, даже если мы их не увидим, они там будут, под иллюзиями и щитами. Не зря же Майро вел переговоры с теми магами, а папа распродавал клад, который сам же и закопал… В общем, и это тоже неважно. Просто они у меня умные и предусмотрительные. Так что все будет хорошо, несмотря на то, что магией я сейчас почти не могу пользоваться. Ребенок плохо реагирует. Наверное, у него тоже будет дар, причем противоположный моему. А я водница и, если честно, немного боюсь, я же никогда их не видела…

— Кого? — спросила совсем запутавшаяся Маялина.

— Магов, таких, как твой муж. Впрочем, может и видела, просто не знала, что это они. Даже мой папа о них не знал, а мне рассказал Майро, когда я едва не потеряла сознание, просто попытавшись сплести бытовое плетение для избавления от пыли и пауков. Вот тогда он и решил, что нам пора убегать, еще до первых сообщений о демонах. Он у меня умный, а я хотела только титул. Странно так. Правда?

Маялина несмело кивнула, а Сорра рассмеялась и велела кушать сладкое и не обращать внимания на глупости, которые говорит беременная женщина. Беременные, оказывается, вечно какую-то чушь несут, а у Фиалки откуда-то еще и взялось желание жаловаться и рассказывать о себе. Приходится постоянно себя сдерживать.

Маялина кивнула, послушно взяла конфетку и решила, что теперь будет просто ждать. А еще подумала, что боги ей все-таки помогают, иначе не послали бы Фиалку. И пускай ее муж спасает Каяра только ради большей безопасности жены, это все равно хорошо. Потому что хотя бы честно.

Каяра принесли, когда уже стемнело. Уложили на палубу, где над ним довольно долго сидел немолодой маг, выискивая маячки и прочую пакость, которую на него могли прицепить в гостеприимном доме Роззи. Из обрывков разговоров Маялина поняла, что там вообще могло произойти что угодно, и что ей очень повезло, что не напоили приворотным зельем, как только переступила порог. Еще поняла, что штурмовали тот дом хоть тихо, но никого особо не жалея, и еле сдержалась от расспросов о судьбе Роззи. Просто сама не знала, чего ей желала. То ли смерти, помучительней, то ли чтобы просто испугалась и раскаялась, если способна на это.

Каяра в итоге перенесли в каюту.

Фиалка долго стояла на палубе с мужем, которого, как оказалось, Маялина вообще не запомнила, хотя и видела. Он был чуть ниже жены, с красивым лицом, глядя на которое сложно заподозрить выдающийся ум, и с хорошей улыбкой, почти такой же, как у Каяра.

О чем они там говорили, Маялина естественно не знала, но судя по сосредоточенному виду обоих, явно не о чувствах и не о том, как будут скучать. Фиалка вообще оказалась девушкой прагматичной, из тех, которых особенно не любили в школе для настоящих элана. Ведь настоящие элана не должны думать о том, что будет дальше и тем более о том, как разрешить проблему. Настоящим элана главное найти способного на это мужа.

— Все будет хорошо, — пообещала Маялина, так и не пришедшему в себя Каяру, погладив его по голове. На корабле был опытный маг-лекарь, умеющий кормить не приходящих в сознание пациентов и успокаивать их впадающих в панику жен. Где-то там, в сгущающейся темноте, ждали корабли сопровождения, способные отбиться от любых пиратов. А находилась Маялина с мужем на новенькой четырехмачтовой баркентине, корабле быстром, хоть и приметном. — Все будет хорошо. И зачем мы только к тем родственникам отправились? Почему я так не хотела обижать тех, кто обижал моего мужа? Я, наверное, глупая, но теперь все будет хорошо.

А главное, что поняла неожиданно для самой себя Маялина, несмотря на то, что сейчас Каяр лежит и не приходит в сознание, больше не надо бояться повторявшегося много раз пророческого сна. Потому что он уже сбылся. И муж вовсе не умер. Да и не впал в то состояние полусмерти, в которое мог впасть. Так что теперь следует набраться терпения, а когда очнется, беззаботно улыбаться. И говорить что все хорошо.

Потому что действительно хорошо, гораздо лучше, чем могло бы быть.

Глава 9

Человеческие отношения

Юмил проснулся на следующее утро. Удивленно осмотрелся, попытался встать и, охнув, упал обратно в постель, напугав Лиин. А оказалось, у него просто затекла рука.

Выслушав рассказ жены о том, что из него вытащили какую-то темную сущность, и что Валад просто эту сущность выманивал, Юмил негромко хмыкнул, но ничего говорить Лиин не стал. Он ее жениха-учителя знал лучше. А ей, несмотря ни на что, хотелось верить в доброту и справедливость. И она бы наверняка стала доказывать, что Юмил ошибается. Свою жену он тоже изучил неплохо.

Что делать дальше, бравый капитан представлял смутно.

Валада придется поблагодарить, вопреки желанию, в этом Лиин права. А дальше? В том, что у него больше опыта, умений, силы, а возможно и таланта, Валад тоже наверняка прав, но это ведь не значило, что следует молча и терпеливо выслушивать все, что он скажет.

И требовать убраться Юмил от Валада тоже бы не стал. Такими союзниками разбрасываются только полные идиоты. А выглядеть истерящим идиотом ему не хотелось.

Так что в итоге, подумав, сходив к лекарю, который подтвердил, что теперь все в порядке, Юмил решил пойти и потренироваться. Побить чучело, набитое песком, раз с Валадом не получается. И в следующий раз, прежде чем начинать бой, надо будет выпить зелье, которым пользуются ночные волки, когда работают. И это даже не будет нечестно. Потому что Валад и без зелий умеет ускорять реакцию, увеличивать выносливость и темп, игнорировать боль. Он давно научился изменять тела, которые ему достались, об этом говорила еще Мелана. А уж последнее и без изменений было неплохим. Повезло на этот раз любителю подбирать нежизнеспособные тела и перестраивать их под себя.

Юмил сплюнул и врезал чучелу по голове, стараясь вложить в удар всю энергию тела. Хотя на самом деле многого это все равно бы не дало. Никто не станет подобно чучелу стоять и ждать, пока его ударят.

— Когда уже Айдэк вернется? — спросил Юмил у чучела.

Оно в ответ промолчало.

Зато вверху весело спросили:

— Нужен партнер для танцев?

Капитан Веливера вздохнул, напомнил себе, что нужно быть благодарным и посмотрел на говорившего.

Валад сидел на заборе, огораживающем полигон с полосой препятствий, чучелами для битья и всем прочим, предназначенным больше для того, чтобы было, где сбросить излишки энергии и избавиться от желания набить морду надоедливому приятелю, чем для тренировок. Выглядел блондин довольным жизнью и своим местом в ней. И сидеть на заборе ему явно нравилось. И благодарить его не хотелось.

— Так партнер для танцев нужен? — опять спросил Валад, покачав ногой, как мальчишка. — А то, смотрю, нынешний неотзывчивый, а со мной может чему-то и научишься.

— Не нужен, — мрачно сказал Юмил.

— Зря. Я отличный учитель, можешь у жены спросить, — как ни в чем не бывало продолжил Валад. — А так, только зря время потеряешь.

— Научусь, — отстраненно сказал Юмил, напомнив себе, что решил больше с этим человеком не спорить, хотя бы некоторое время.

— Ты думаешь? А давай поспорим. Если через неделю я уделаю тебя с такой же легкостью, тогда… О, давай на Лиин поспорим, если я прав…

— Иди в задницу к демону, — четко сказал Юмил и врезал чучело по голове так, что она оторвалась и улетела, тяжело шлепнувшись на песок.

— Неблагодарный, — чем-то восхитился Валад.

— Иди в задницу к демону, — повторил Юмил.

— Боишься проиграть? — полюбопытствовал Валад. — И понимаешь, что занимаешься ерундой.

— Иди…

— Да понял я, понял, неблагодарный мальчишка, — печально сказал Валад и исчез, спрыгнув с забора.

А Юмил вздохнул и пошел к целому чучелу, решив, что лучше бить его, чем бежать с воплями за Валадом. Хотя хотелось. И непонятно было, чего этот человек на самом деле добивается.

Что делать с императорскими невестами, никто даже не попытался решить. Не до них, когда в самый неподходящий момент умирает вдовствующая императрица. Тихо уехать девушки то ли не решились, то ли не захотели, то ли не поняли, что это тоже выход. Так и получилось, что они остались во дворце, бродить неприкаянными тенями и искать приключения на свою девичью честь.

Молодому императору тоже было не до невест. Он сначала сортировал амулеты, под покровом ночи, унесенные из сокровищницы. Ничего особо ценного там уже не было. Все ценное унесли до него, а возможно, никогда в сокровищницу и не заносили, но кое-что могло пригодиться, особенно учитывая, что сам он не маг, а призрачная Ларама все время сидеть возле него и охранять не могла, хотя она старалась.

Амулеты из сокровищницы Ромул унес очень вовремя. Не прошло и дня, как кто-то попытался повторить его подвиг, был изловлен и зверски убит сразу тремя магами. Якобы случайно проходившими мимо, во что молодой император не верил, но говорить им об этом не стал. Эти же маги заподозрили, что у зверски убитого непойми кого были сообщники, и они успели сбежать, унеся амулеты. Ромул их, естественно, не переубеждал.

Другая проблема молодого императора была в прислуге. Он был бы и рад никого не пускать в свои комнаты, но не сомневался, что отобрать все ключи не получится, да и убирать сам не намеревался. Еще он был уверен, что горничные уже по десять раз перерыли его вещи в поисках чего-то интересного, а то и тайники поискали. И хранил все ценное в потайных переходах, темных, не шибко чистых, но, похоже, надежных. Туда даже Ларама попасть не смогла, как ни пыталась. И Ромул был очень рад, что Мален об этих тайных переходах ему рассказал. Хотя сомневался, что рассказал обо всех.

Третья проблема была в нехватке людей и в том, что взять их было негде. Ромул попросту никому не доверял. Глуповато улыбался, когда приходили советники, рассказывали о своей верности, подсовывали бумаги, доносили друг на друга. Делал вид, что в не понимает, на какой союз намекала группа придворных, возомнивших себя вершителями судеб, и совсем не удивился, когда эту группу довольно скоро проредили. Кое-кто поумнее старательно пробивался в друзья, видимо решив, что как ширма Ромул вполне себе подойдет. Хотя бы на первое время. Тем более, самая большая и сильная группа, намеревавшаяся перекроить империю себе во благо, постепенно вымирала. И Ромул понимал, что теряет время, что следует ловить рыбку в этой мутной воде, превращаясь из ширмы во что-то более весомое. И не мог начать. Потому что вообще никому не доверял. Потому что тот, на кого решил опереться, что-то ему пообещав, завтра мог тихо умереть, оставив императора с еще большим количеством проблем, чем есть сейчас.

Четвертой проблемой были пророки, расплодившиеся в столице как никогда. Но Ромул довольно ловко от решения этой проблемы самоустранился и со злорадством наблюдал, как ее пытаются решить советники. Убивать особо крикливых оказалось не лучшей идеей, тут же, словно в ответ, по столице начали ходить слухи еще страшнее пророчеств, а главное, в них говорилось, что во дворце что-то явно скрывают. И предположения о том, что именно, были очень разнообразны.

А еще у императора было множество других проблем. Но вместо того, чтобы начать их решать, через три дня после похорон матери он сидел в гостиной, в которую выходили двери всех комнат невест, и вел переговоры с умной девушкой. И ему было на удивление приятно, хотя смотрела она на него неласково и с вызовом.

— Вы должны придумать, как нас отпустить без скандала, — спокойно и с достоинством говорила Радда со-Верто.

Остальные девушки несмело выглядывали из-за дверей, хихикали, строили глазки и, похоже, не очень-то и понимали, что попали в неприятности. Сбежать без скандала можно было на следующий день после похорон. Откланяться, заявить о трауре, попросить прощения и шустро сбежать, пока никому не пришло в голову задержать. А они чего-то ждали, даже Радда. И теперь, похоже, никто кроме нее не сообразил, что невестам во дворце делать больше нечего, у них больше нет той эфемерной защиты, которую давал статус этих невест. Теперь они просто девушки, символ несостоявшегося праздника, перетекшего в траур. И никто толком не знает, как к ним относиться, особенно учитывая гадания на невестах, которые в этом году не состоялись. Вполне может оказаться, что стоит им покинуть дворец и найдется очередной пророк, который их же и обвинит в произошедшем. Мол, совсем неподходящие невесты в этом году, неугодные богам, поэтому все так и получилось. Реакцию столичных жителей, да и не только их, предугадать нетрудно.

— Я подумаю, — сказал император, откровенно любуясь собеседницей.

В девичьих комнатах опять кто-то захихикал.

— Вы не понимаете, — сказала Радда.

— Я все отлично понимаю. И понимаю, что бежать уже поздно, теперь это будет похоже на то, что вас прогнали из дворца. Разогнали по домам. И даже если никто не вспомнит, что императорские невесты обязаны выйти замуж, ну хотя бы несколько должны это сделать, то вашу репутацию тот факт, что вас практически вышвырнули, не украсит.

— Я понимаю, — холодно сказала Радда. — Похоже, уйти отсюда мы можем только замуж.

— Или по-прошествии какого-то времени, когда всем станет не до вас, — задумчиво произнес Ромул.

— И сколько этого времени должно пройти? — спросила Радда.

— Не знаю, — честно ответил Ромул. — Смотря что произойдет.

И словно напророчил. События, которые произошли тем же вечером, надежно отвлекли всех от невест. Но, увы, и это не помогло им сбежать. Потому что столица оказалась в осаде.

На островах, находящихся слишком близко к королевству Золотых Туманов, да и во многих других местах, люди уже знали, что если на небе, а то и над самой землей, появляется колышущееся марево и начинает постепенно густеть, набираться цвета и разрастаться — надо бежать и прятаться. Очень быстро бежать. И прятаться лучше в подвал, потому что были случаи разрушения домов или вытаскивания людей через окна. В городе Беливерка даже уже знали, что прогнать то, что из этого марева в итоге появится, можно закидав его огнем, лучше тем, который сложно потушить — подожженной кровью земли. В нескольких других городах так же знали, что больше всего чудовища из марева боятся магов умеющих бросаться огнем. Все остальное на них не действует, каким бы сложным и сильным ни было. И все, кому повезло выжить после встречи с чудовищами, знали, что оно уйдет само, как только убьет достаточно людей.

На чудовищ слали жалобы в столицу. Но то ли они не доходили, то ли там было не до проблем отдаленных островов. Делить власть было интереснее. Еще более интересно было развязать небольшую войну на болотах, за якобы найденное там золото. А так как демоны пока появлялись только недалеко от Золотых Туманов, многие почему-то решили, что всех остальных эта проблема не коснется. А многие вообще в чудовищ не верили, считая, что это либо слухи, либо король Туманов очередные жертвы для своего бога собирает, пока всем тем, кто может ему помешать, не до него.

В общем, мало кому в столице было дело до далеких островов и их проблем с чудовищами. Внезапные смерти не последних людей в империи ведь гораздо важнее. И то, что они своими смертями столь же внезапно освобождали должности, за которые следовало побороться. И то, что молодой император казался беззубым и глупым, а следовательно, можно было как-то на него надавить. Да и много чего другого.

Зато на островах Хребет Дракона были люди, которые точно знали, что вскоре демоны будут появляться везде. И даже сумели вычислить, когда примерно эта неприятность случится со столицей.

В том, что она там случится раньше, чем где-либо еще, не считая земли рядом с Золотыми Туманами и притягивающим туда сородичей богом-демоном, они знали абсолютно точно. Первые прорывы, не существуй в мире все того же бога-демона, случились бы там, где было больше всего огненных магов и откуда они внезапно исчезли, так или иначе. А таким местом были столица и ныне опустевшая школа ночных волков на каменистом островке недалеко от нее.

И утром того дня несколько человек и один призрак собрались во Втором Совещальном зале, чтобы наконец решить, что делать в связи с ситуацией, которая вот-вот возникнет.

— Марк прислал птицу Юмилу, — первой заговорила Кадмия Ловари, когда все расселись за столом, а бывший император завис над ним, поджав ноги. — На островах на границе с Золотыми Туманами все еще хуже, чем мы думали, собирая косвенные сведения. То, что там продавали детей в жертву, оказалось не выдумками. А отчеты большинства храмов, как мне кажется, подделка. Подозреваю, что несчастных служителей равновесия давно нет в живых. Они же чувствовали, что происходит, наверняка протестовали, вот от них и поспешили избавиться. В том селении, где побывал Марк, служителю пришлось бросить храм и с группкой людей уйти на какой-то дальний хутор, но когда начали умирать те, кто жертвовал детей, именно эту группку и обвинили в происходящем. Успел Марк только каким-то чудом.

— В общем, получается, что о тех землях мы на данный момент можем забыть, — подвел итог Мирак, бывший придворный маг. — Тех, кто жертвовал детей, мы не сможем спасти при всем желании, даже если весь наш флот пошлем. Остальные, думаю, и сами сообразят, что пора оттуда бежать. Прорывы там самые частые. Но в целом картина немного лучше, чем я думал. Равновесие, конечно, сместилось, но наличие драконов не позволит пологу рухнуть. Думаю, на тех островах, которые вблизи к Границе Мира, даже демонов не будет. Кстати, один из моих учеников, он сейчас старший маг в городе Беливерка, это земли Мишека, те, среднеопасные по первым прорывам…

— Мы знаем, куда ты учеников рассылал, — нетерпеливо напомнила Ловари.

— Да-да, помните, — не стал спорить Мирак. — Так вот, я его попросил проверить написанное в дневнике адмирала Ястреба. И знаете, оно работает, во всех трех случаях сработало. Эти демоны боятся огня.

— А чего бы им не бояться? — задумчиво спросил Валад, странно и непривычно смотревшийся в этой компании. — Наши демоны ведь не создания хаоса, к хаосу, верхним пределам и богам они вообще не имеют никакого отношения. Они из нижних миров сюда лезут, а там много пустоты и крохи стихий, из которых они и рождаются. И к нам, видимо, лезут те, которые противоположны огню, раз уж именно с этой стихией в мире проблемы. Им здесь хорошо и не страшно. Были бы они огненными, было бы гораздо проще, загоняли бы в море и все дела.

— Так, — мрачно сказала Ловари.

— Милая, да я писал об этом целый трактат в какой-то из своих жизней. И не виноват, что его кто-то где-то потерял. А так, к словам не приходилось, давно эти твари сюда не лезли, вот и…

— Напишешь свой трактат еще раз, — сказал Мирак. — А мы потом скопируем, состарим, и рассуем по библиотекам, там их наверняка кто-то найдет. Ну или подскажем кому-то, где искать. Как бы то ни было, а способы борьбы с этими тварями люди должны знать.

— Хорошо, — не стал спорить Валад.

— И быстро, — добавил Мирак. Валада он в прошлой его жизни не знал. Выглядел носящий божественную сущность слишком молодо. И заставить себя относиться к нему как та же Кадмия, Мирак не мог. Да, наверное, и не надо было.

— Напоминаю, мы здесь собрались, чтобы решить, что делать со столицей и Ромулом, — сказал Мален, став почему-то ярче. — Сейчас там бардак, от которого он разумно самоустранился, позволяя самым резвым выбить друг друга. Но, уверен, даже когда все более-менее успокоится, контролировать ситуацию он не сможет. Потому что болван…

— Ага, болван, который папу не слушался. Потому что папа поздно бросился его воспитывать, — задумчиво добавил Мирак.

Мален вздохнул и пожал плечами. Спорить с тем, что ребенка воспитывали неправильно, давали ему слишком много воли и закрывали глаза на его нежелание учиться и разбираться в подводных течениях придворной жизни, он не стал. Просто когда-то Малену казалось, что еще успеется. А потом оказалось, что этот ребенок вообще ему не сын, и Мален растерялся, и стал подозревать всякое-разное, вплоть до того, что Ромул причастен к его неизлечимой болезни, а все охоты, праздники и прочие бестолковые развлечения для придворных шалопаев устраивал для отвода глаз. А та же Ловари с ним не спорила, у нее хватало проблем с собственным ребенком, преисполненным упрямства и желания протестовать. А умный и умеющий справляться с юными балбесами Мирак появился слишком поздно. Да и занят был подготовкой школы огненных магов к переезду. А принца, как и все, считал одним из заговорщиков.

Вот и получили в итоге очень интересную ситуацию.

— Думаешь, нам стоит ему помочь? — спросила Кадмия. К Ромулу, как и к его матери, она относилась насторожено.

— Думаю, нам не стоит позволять разрастаться в столице бардаку. А Ромул, как ни крути, император. Символ хоть какой-то стабильности. Если за трон начнут драться претенденты, вопящие, что вот моя прабабка была любовницей императора и родила моего деда, будет хуже, — сказала вместо Мирака еще одна женщина — Велара Томэ, имеющая полное право бегать по столице с воплями о дедушке, императорском бастарде.

— Рано или поздно нам придется вернуться в столицу, и не уверен, что стабильная и законная власть там нам выгодна, — сказал Каран Веливера.

— Почему же, очень даже выгодна, — не согласился с ним Мирак. — Не придется самим порядок наводить, в том бардаке, к которому все стремится.

— Ага, придется его создавать, сковыривая Ромула с трона, — проворчал самый старший, почти старик с виду, Нимил со-Баса. Он на подобных собраниях почти всегда молчал, предпочитая заниматься расчетами и соц-прогнозированием, но его вечно отвлекали тем, с чем могли бы разобраться и без него. Вот он и ворчал.

— Да зачем? — устало удивилась Мелана. — Я же уже говорила, все можно решить с помощью брака. Тем более, если мы сейчас поможем Ромулу, и он будет знать, какая у нас на самом деле сила, он и спорить особо не будет. Не так он глуп, как некоторые здесь думают. Еще он симпатичен, не идиот, чтобы обижать жену-мага, за спиной которой стоит Ловари с ее волками. Неужели никто не согласится?

И посмотрела на Велару.

— Я бы согласилась, — с ностальгией в голосе сказала та. — Но, увы, старовата. Боюсь, мальчик сильно расстроится.

— Ладно, проблему с браком, если в итоге у нас такая возникнет, мы решим потом, — жестко сказала Ловари. — В конце концов, главным для нас поначалу будет вернуть на место школу, хотя бы старших, младшеньких держать рядом со столицей я больше не намерена. Да и Ромул может спокойно себе править, если сумеет. Светский правитель и духовный, это немного разные вещи. Если вдолбим в голову этому юноше, что покушаться на власть над божественным равновесием он не должен, то брак и возвращение трона законным владельцам можем перенести на его детей, хотя и не хотелось бы.

— Боишься, что он к тому времени найдет на ком жениться и без нас? — спросила Мелана.

— Как показывает жизнь, много времени на это не надо. А убивать какую-то дуру, в которую влюбился какой-то недоросль, не лучшая идея. Особенно если недоросль недостаточно глуп. Но такой проблемы у нас на данный момент нет, давайте решать те, что есть.

— А есть у нас то, что по расчетам над столицей вот-вот появится прорыв, — напомнил всем присутствующим Мирак. — И этим нужно как-то воспользоваться. Потому что, защита, встроенная в ее стены, не растянется на окраины и порт. И, несмотря на то, что первое время эти тупые твари, по заверениям нашего выглядящего юным коллеги, будут рваться туда, где много магов и амулетов, рано или поздно им это надоест. И тогда они пойдут убивать людей на окраинах и крушить корабли. Как вы понимаете, и у того, и у другого могут быть какие угодно последствия.

— Может, эти идиоты сообразят сбежать и попрятаться? — с надеждой спросила Мелана.

— Некоторые сбегут. А другие наоборот, подойдут поближе, чтобы посмотреть на невидаль, — уверенно сказала Ловари.

— Тогда так им и надо, — проворчал Нимил.

С ним согласились, но проблема все равно осталась. Да и воспользоваться пришествием демонов можно было на пользу Ромулу, раз уж решили ему помогать.

— Точно решили? — уточнила Кадмия.

Присутствующие переглянулись, и Мален за всех сказал, что решили.

— Отлично, тогда попробуем что-то сделать со стражей. Несмотря на все метания от одного платящего золотом до другого, большинство, если прижмет, вернутся под руку императора. Привыкли они служить. Главное, чтобы Ромул сумел быть жестким и убедительным. Ну и можно ему помочь амулетом.

— Лучше ритуалом, — сказал Мален. — Та мертвая женщина… Ларама. Она при жизни была магом, похоже, очень сильным, хотя об этом не знала, он у нее спящий был. И после смерти дар сохранила, и даже разбудила, видимо очень была зла и обижена. И провести ритуал сумеет.

— Какой ритуал вам нужен? — полюбопытствовал Валад, хотя все ждали, что о подходящем вспомнит Мелана.

— Есть большой выбор? — спросила Кадмия, а Мелана почему-то нахмурилась и прищурила глаза.

— Да великое множество. Можно сделать привязку на верность, просто влить силу в камень и сказать, что он выявляет правдивость, а тех, кто пришел вредить, сразу убьет. Так и разные хитрецы отсеются, хотя бы частично, и клятва по типу «служить верно до самой смерти» будет сродни той, что приносят на крови. Переступить через нее будет очень сложно и только тогда, когда Ромул даст повод недостойным отношением к своей страже. А самое забавное, что хитрецы, которые не поверят и рискнут, тоже под действие клятвы попадут.

— Подходит, — сказала Кадмия, и никто даже не заикнулся о том, что такие вещи запрещены законом.

— Значит, собирайте один из магических кругов, будем проводить ритуал. А потом думать, как доставить молодому императору камешек.

— Как-как, — проворчал Нимил. — Превратим в птицу, и пускай добирается своим ходом. А лучше создадим несколько таких камешков, помельче, чтобы птицы были понеприметнее. И пускай летят. Несколько да доберутся, даже если остальных по дороге демоны сожрут.

— Неплохая идея, — согласился с ним Валад. — Собирайте мне круг и приступим. Потому что чует мое сердце, что ждать демонов над столицей уже недолго осталось.

Прорыв из нижних пределов над столицей появился вечером. Сначала это была прозрачная полоска на быстро темнеющем небе. Потом она стала расширяться, колыхаться, словно дышала, густеть и становиться белой. Люди, сначала смотревшие на нее не отрывая взгляда, быстро потеряли интерес, решив, что это какой-то маг-погодник что-то напутал и сотворил такое странное облако.

Странное облако, тем временем, продолжало расти, ярко белея на закатном небе. А в какой-то момент вспыхнуло, забурлило, и оттуда вывалилась темная масса, рухнув огромной бесформенной кляксой на раскрывшуюся куполом защиту города. И вот после этого люди забеспокоились. Сложно не беспокоиться, когда нечто огромное бьется об магический щит, а тот на каждый удар реагирует яркой радужной вспышкой, прогибается и тонко звенит в такой тональности, что у горожан начинают болеть головы.

Довольно быстро откуда-то полезли, как грибы после дождя, попрятавшиеся было от городской стражи пророки. И на этот раз их пророчества были очень похожи — все сошлись на том, что грядет конец света, что мир скоро пожрут темные боги, а спасутся только те, в ком есть свет.

— Наверное, это из-за того, что уже ночь, — философски сказал новоявленный шут императора Межен Камула, глядя на одного из этих пророков. Потом махнул рукой и не став дальше слушать чушь о воинстве скелетов и черных волков, отправился во дворец, рассказывать о своих наблюдениях за веселыми городскими жителями.

Явно плотоядная клякса над головой его не сильно беспокоила. Почему-то он был уверен, что защита города выдержит, не зря же столько поколений императорской семьи жили именно в нем. А когда Камула почти поднялся по лестнице, ведущей к дворцовому комплексу, из прорыва свалился еще один демон, добавив панических воплей и вдохновив пророков.

Во дворце особой паники не было.

Бывшие теперь уже императорские невесты веселой стайкой сидели в общей девичьей гостиной и обсуждали достоинства офицера, который оказывал знаки внимания одной из них. Не участвовали в обсуждении только Радда, смотревшая в окно на темную кляксу, пытавшуюся пролезть сквозь щит над городом, и Вияна бол-Маржа, девушка рассудительная и достаточно умная для того, чтобы понимать: оказываемые знаки внимания вовсе не означают, что офицер намеревается жениться. Скорее, наоборот. А уж мечты о том, что вот прямо завтра молодой, симпатичный и неженатый император возьмет и рассмотрит какие милые, невинные и прекрасные девы сидят без дела у него под боком, ее только смешили, из-за чего на нее обижались.

Впрочем, в милых и невинных девах она не ошиблась, разговор очень быстро перескочил с офицера на неженатого императора.

— Если кому-то из вас сильно повезет, возьмет в фаворитки, — припечатала Вияна, когда подружки забрались в вообще уж невозможные дебри, вроде того, что император будет падать на колени, торжественно рыдать и рвать на себе волосы из-за того, что не может выбрать лучшую из лучших. — Ну, или в любовницы, что по статусу хуже, зато меньше шансов, что кто-то отравит.

На Вияну недовольно замахали руками, обозвав ее пессимисткой и обвинив в отсутствии женственности, и вернулись к прерванному разговору.

Она же, вздохнув, подошла к окну и посмотрела на сверкающий всеми цветами радуги щит.

— Их там уже четыре, — тихо и обеспокоено сказала Радда.

Вияна только пожала плечами. Сделать она все равно ничего не могла, только смотреть на небо и ждать, что кто-то другой сделает до того, как чудовища прорвут защиту. Она ведь училась в школе магии и в отличие от невинных и милых девиц понимала, что любую защиту можно продавить, главное приложить достаточно усилий.

О том, что щит рано или поздно продавят, даже если он создан кем-то древним и великим, кроме Вияны знали и другие люди. В первую очередь новый главный придворный маг, хотя был молод, неопытен и назначен на должность за то, что был племянником адмирала Будиви, сумевшего собрать под свою руку лучшие корабли империи. Ну, он так считал.

Правда, что с этим знанием делать, молодой придворный маг не представлял и не придумал ничего лучше, чем пойти с ним к дяде, безвылазно сидевшего во дворце и обраставшго новыми связями, взамен тех, которые оборвались из-за внезапных смертей.

Дядя, выслушал обеспокоенного племянника, посмотрел в окно и, поняв, что не желает на собственной шкуре проверять, что станут делать чудовища, прорвавшись сквозь щит, велел племяннику пойти и посоветоваться со старшими коллегами. А на лепет о том, что с коллегами во дворце уже советовался и все сошлись на том, что что-то мог знать только бывший главный придворный маг, потому что у него было множество странных книг, не обратил ни малейшего внимания.

Пришлось бедному Пелету ночью идти в город и пытаться советоваться там. Но, как он и подозревал, это ничего не дало. Маги до сих пор даже не верили в существование каких-то там демонов, из-за которых острова добровольно шли под руку к первому императору. Собственно, они даже не знали о существовании столь прочной защиты у столицы и не предполагали, что она может развернуться, отреагировав на неведомое чудовище.

Обогатившись этим великим знанием, Пелет опять пошел к дяде. Но, наверное, так бы ничего не добился от него, больше озабоченного тем, с кем завтра вести переговоры, и отчего-то уверенного, что чудовища как пришли, так и уйдут, если бы ближе к полудню следующего дня одной из шести на тот момент клякс не надоело биться об щит. Она собралась в шар, потом отрастила себе лапы и страхолюдную голову, став похожей на карикатурного пса, и в таком виде спрыгнула в порт, не защищенный куполом.

И адмирал Будиви наконец-то заинтересовался происходящим, оторвавшись от дамы, которую пытался уговорить повлиять на упрямого мужа, не желавшего идти под руку адмиралу. Сложно не заинтересоваться, когда десять лучших кораблей твоего флота, стоявших так, чтобы можно было ими любоваться из окна гостиной, мгновенно превращаются в щепки, перемешанные с темной, пузырящейся массой. Судорожно дергавшейся, словно пытаясь заглотить людей и деревянные обломки разом, но давясь, и вынуждено изрыгая их обратно, чтобы предпринять следующую попытку.

Корабли, стоявшие на рейде, видя такое дело, шустро уходили подальше. На тех, что находились в порту, бегали в панике люди, не зная, что будет лучше — остаться на месте, чтобы очередная клякса свалилась уже на них, или попытаться уйти, мимо жрущего корабли адмирала Будиви чудовища.

Не поддававшаяся уговорам дама тоже подошла к окну, полюбовалась пейзажем, покрутила на запястье эмалевый браслет и задумчиво произнесла:

— Странный выбор жертв. Там же были корабли поближе. Может оно бросилось на этот десяток именно из-за того, что он был лучше всех защищен магией? Даже я ее чувствовала, хотя дар у меня слабенький.

Адмирал наградил ее убийственным взглядом.

— Что же, похоже, вам сейчас не до меня, — сказала она невозмутимо. — Эх, а обещали романтику. Мужчины.

Высказавшись, она ушла, даже прощаться не стала. И дверью хлопнула весьма невежливо. Чего адмирал даже не заметил. В нем бурлила и кипела злость. Злость на чудище. На мага, который ставил лучшую защиту на корабли, и которая в итоге стала причиной нападения на них, судя по всему. На племянника, который со вчерашнего вечера носится с этими чудищами и до сих пор ничего не сделал.

И Будиви совсем забыл, что племянника назначали потому, что он умеет создавать красивые иллюзии, сумеет устроить праздник, если понадобится, и не будет путаться под ногами, когда не надо. Сильные маги Будиви, да и не ему одному, во дворце были не нужны. По крайней мере, на должностях наделенных властью. А так, для самих себя, можно было и нанять. Хорошо же иметь под рукой профессионала, который служит только тебе.

А теперь адмирал лишился лучших своих кораблей. Которые должны были стоять и убеждать всех в его силе. Намекать, что остальной флот не хуже. Что Будиви следует бояться и уважать. Предлагать ему лучшее и уговаривать себе помочь, намекая на взаимную выгоду.

А тут такое.

И племянник, которого облагодетельствовали должностью, о которой мечтали все маги королевства, ничего не делает.

Бесполезный щенок!

Наконец, выругавшись, помянув влюбчивую матушку племянника, а заодно и сбежавшего Мирака, бросившего столицу на разных молокососов, адмирал Будиви принял решение и пошел собирать всех тех, с кем успел о чем-то договориться. Потому что от ломающих корабли чудовищ следовало избавиться. Мало ли что они решат сломать в следующий раз. Да и если все получиться, на этом можно будет выгодно сыграть. Адмирал был уверен. Хотя понятия не имел, как таких чудовищ убивают или хотя бы прогоняют.

Практически в то же время еще несколько человек собирали свои компании, собираясь решить ту же проблему, не представляя как, но мечтая о выгодах.

И только один сидящий под защитой от смерти Гальшан со-Яруна, которому уже доложили последние новости, подумал, что в этой ситуации неплохо было бы предложить свою помощь императору Ромулу. А потом можно было бы потихоньку увеличить свое влияние, стать правой рукой и счастливо править империей из тени увенчанного властью мальчишки. Но, к сожалению, в данный момент Гальшану предложить было уже практически нечего. Разве что свой опыт и умение управлять людьми, морочить им головы, заставлять себе верить и служить…

— А ведь это не так и мало, — задумчиво сказал со-Яруна. — Вряд ли ему кто-то предложит больше. И можно будет что-то выторговать для семьи, взамен на помощь в удержании трона.

Гальшан потер подбородок, позвонил в колокольчик и, дождавшись верного слугу, потребовал бумагу и письменные принадлежности. Он решил сочинить письмо.

Лиин, держась за руку Юмила, наблюдала за ритуалом, который проводили в круглом зале, пустом и гулком.

Находился зал в школе для огненных магов. Где-то глубоко в ее недрах, потому что кроме овальной застекленной дыры в куполе, других окон в нем не было. Зато в этот зал вели аж пять дверей. Купол поддерживался колонами, стоявшими попарно у каждой из них. А между колонами и дверьми, под самым потолком были обзорные, ученические, как сказала Мелана, балконы, на которые можно было попасть, пройдя по сложной системе переходов и лестниц. С ловушками, как намекнула все та же Мелана. Впрочем, в коридорах, которые вели в этот зал, тоже были ловушки. Не смертельные, а так, чтобы задержать, а то и усыпить излишне любопытных детей, способных сбить какие-то настройки.

Магический круг, собравшийся внизу, стоял неподвижно. Узнать людей не получалось, они все были в темно-синих плащах с глубокими капюшонами. Юмил сказал, что это нужно для того, чтобы боковое зрение не отвлекало от плетения общего узора. На белом овальном камне, похожем на жертвенник, к которому маги стояли лицом, лежала россыпь обыкновенных серых камешков, собранных на берегу моря.

И, если просто смотреть, казалось, что ничего не происходит. А вот если смотреть на формирующееся плетение, то сразу становилась заметной и резонирующая барабаном защита, и тонкие нити силы, постепенно оплетающие серые камешки и впитывающиеся в них, и отблески дара, колышущиеся языками над магами в такт барабану-защите. А еще чувствовалась, как закручивается и постепенно сжимается невидимая пружина, очень мощная. И если круг магов ее не удержит, то она снесет и их, и балконы с наблюдателями, которым вменялось что-то понять и чему-то научиться, и купол.

И, если честно, Лиин было жутковато. И при этом она смотрела с жадностью, пытаясь разобраться в сложном плетении взаимодействующих магов, едва не приплясывала от нетерпения и понимала, что задаст целую тысячу вопросов. Всем, кого поймает. Сначала Юмилу, потом Мелане, потом Микалу, который наверняка поймет больше, чем сама Лиин, потом наверняка и Валаду, затеявшему этот странный ритуал.

А закончилось все совсем неожиданно. Барабан-защита застыл, словно онемел. Огромное плетение, раскинувшееся на пол зала, разлетелось серыми бабочками и истаяло. Пружина просто развернулась, превратившись в полосу, и словно нырнула в белый камень-жертвенник. А сила, коконами оплетающая серые камешки, уплотнилась, истончилась и стала похожа на тоненькую кожицу, от которой веяло мощью и могуществом.

— Вот так и создаются «древние артефакты», — проворчал Юмил.

А Лиин только кивнула, понимая, что теперь вопросов у нее еще больше.

Как превращали «древние артефакты» в мелких коричневых пичуг непонятного вида, Лиин не видела. Она в то время как раз спускалась по многочисленным лестницам с балкона. Зато за тем, как их отпускали, шепча имя адресата, вплетая его образ в направляющую нить к столице, понаблюдала.

— А кто-то другой их поймать не может? — спросила Лиин.

От птичек все так же несло мощью, и девушка понимала, что любопытные маги мимо такого не пройдут.

— Не смогут. Разве что эти птички сами в море упадут или их демоны сожрут. А так, в руки они не дадутся, ту же ловчую сеть поглотят. Так что хоть часть, но долетит, — уверенно сказал Юмил.

— Ага, — задумчиво отозвалась Лиин. — А император Ромул откуда узнает, что это за птички и для чего они нужны?

— А ему я скажу, — ворчливо произнес почти невидимый при дневном свете Мален. — Вот сейчас немного подпитаюсь силой и отправлюсь. Заодно посмотрю, что там во дворце происходит, пока птички не долетели. Понаблюдаю за жизнью моих бывших подданных. Одного хитроумного советника навещу, а то ему там, наверное, скучно сидеть в защитном круге. Да, так и сделаю.

Лиин почему-то улыбнулась и посмотрела на небо, в котором давно растворились мелкие пичуги. И представила, как они летят дальше. Слишком быстро для обыкновенных птиц, потому что спешат. Но это и не важно. Кто их там заметит? И птицы действительно летели. Над спокойным морем и над чужими островами. Над поднявшимися волнами и над рыбацкой лодкой, спешащей вернуться на остров с уловом. Пролетели стрелами шторм, потом опять тихие воды, а потом пролетели над кораблем, на палубе которого стояли две молодые женщины, обе светловолосы и задумчивы.

Женщины птиц, сотворенных из камешков, не рассмотрели, но обе повернули головы в их сторону, потому что почувствовали пронесшуюся в небе большую силу. Потом та, что была ниже и чья красота была теплее, зябко повела плечами, и посмотрела на далекое марево щита, прикрывавшего корабли сопровождения.

— Не понимаю, — сказала тихо. — Зачем их прятать, если даже я все равно вижу, что там что-то есть.

Та, что была выше, холоднее и величественнее, улыбнулась и покачала головой.

— Видишь ты только потому, что в тебе тоже есть сила. Даже если не обнаружили стихийный дар, ты все равно маг, хоть и своеобразный. Откуда-то же твои видения будущего берутся, — объяснила спокойно. — А возможно, если тебя поучить, то и с какими-то простенькими плетениями сможешь работать. Сила — всегда сила, какое бы у нее ни было направление.

Маялина вздохнула, погладила теплую доску борта и все-таки задала следующий вопрос:

— Но, если их видят маги, зачем прятать?

— Вот глупышка, — беззлобно и необидно сказала Сорра. — На чужих кораблях может и не быть магов. А если и есть, то что они там рассмотрят? Увидят, что кто-то что-то прячет. А кто и что, не поймут. И сколько там кораблей на самом деле, не узнают. А это уже преимущество, большое.

Маялина только вздохнула, но решила, что, наверное, муж Фиалки лучше разбирается в том, как маскировать охрану жены. Он ее любит. Маялина видела, как он на нее смотрел.

А сама Фиалка только ворчит. Глупая.

Глава 10

Блеф, сражение и благородное искусство шантажа

Люди, которых собрал адмирал Будиви, в отличие от других групп, долго не заседали и виноватого нашли быстро. Этот виноватый у них сразу же стал тем самым человеком, которому теперь ситуацию и исправлять. Некоторые горячие головы даже стали требовать его наказать за нерасторопность, но остальные решили, что это уже будет несколько слишком.

Подогрев свою решительность вдохновенными речами об обленившейся молодежи, причиненном ущербе и спасении столицы, а заодно, и империи, компания почти в полном составе отправилась взывать, требовать и угрожать. И даже дошла, не встретив ни единого препятствия на пути. Стражники то ли решили, что так оно и надо, то ли не захотели вмешиваться в дела делящих власть придворных. А дверь кабинета, в котором Ромул слушал новости, принесенные Меженом, попутно играя с ним в карты, заперта не была. И на компанию, ввалившуюся без стука и проигнорировавшую вскинувшегося помощника, сортировавшего документы, Ромул посмотрел больше со скукой, чем с удивлением. Если честно, он скорее бы удивился, если бы никто не пришел.

Приветствовать эту компанию Ромул не стал, просто отложил карты и посмотрел на них с интересом. А компания, видимо, наконец, вспомнила, что он здесь все еще император, а они все-таки благородные мужи и вести себя как торговки, решившие отомстить толстому стражнику за сожранную его лошадью морковку, не должны.

— Что-то случилось? — спросил Ромул, когда молчание затянулось, а компания стала несмело переступать с ноги на ногу, пихаться локтями и корчить странные рожи друг другу.

Откуда-то из глубины толпы, так и не осмелившейся отойти от двери, вытолкали немолодого и хромого мужчину. Ромул, точно его уже видел во дворце, но кто он такой, не помнил. А представляться он почему-то не стал. Вместо этого визгливо воскликнул:

— Мы требуем!

— Да? — Ромул удивленно приподнял бровь, посмотрел на Межена, на что он только пожал плечами, и задал вполне логичный вопрос: — Что вы требуете?

Парламентер потоптался, видимо, пытаясь собраться с мыслями, а из толпы на него нетерпеливо зашипели.

— Мы требуем, чтобы вы убрали чудовищ! — наконец нашелся со словами мужчина.

— О, — только и сказал Ромул. Получилось у него совершенно равнодушно. — Я их туда не ставил и убрать вряд ли смогу.

— Это ваша обязанность!

— Правда? — искренне удивился Ромул. — А мне казалось, что обязанность сражаться с угрозой дворцу и городу возложена на стражу, воинов, некоторых магов… У нас там даже чей-то флот перед дворцом маячил, вот пускай тоже поучаствует.

— Нет тех кораблей больше, — печально проворчал кто-то в толпе.

— Вы должны их вдохновить и… — опять собрался с мыслями парламентер.

— Я их вдохновлю, — спокойно пообещал Ромул. — Мне для этого даже выходить во двор не обязательно. Могу с балкона всех благословить.

Парламентер задумался, а толпа зашепталась.

— Но вы должны личным примером! — яростно воскликнул кто-то.

— Разве? — удивился Ромул.

— Если вы не желаете исполнять свои обязанности, зачем нам такой император? — с угрозой спросил адмирал Будиви, растеряв остатки терпения.

— А действительно, зачем вам император? — задумчиво спросил Ромул. — Вероятно, для того, чтобы скормить чудовищам. Я ведь правильно вас понимаю, вы уверены, что я должен в одиночку на них наброситься с мечом в руках, и надеяться, что за мной кто-то последует. А вы в это время попрячетесь как крысы по норам и будете ждать, чем все закончится. Так вот, не хочу вас огорчать… хотя о чем это я? Конечно же хочу! Вот и огорчаю: в тот момент, когда я умру, щит, удерживающий этих чудовищ вдали от города и дворца, исчезнет. И не думаю, что после этого голодные чудовища не найдут попрятавшихся во дворце крыс.

— Да как вы… — Будиви даже шагнул вперед, сжав кулаки, видимо решив набить несносному мальчишке морду.

Кто-то его придержал. Парламентер неуверенно оглянулся. А в толпе уверенно сказали:

— Да он блефует!

— Желаете проверить эту теорию? — полюбопытствовал Ромул и демонстративно вернулся к картам.

— Точно блефует! — настаивали в толпе.

— Вы должны выйти к воинам и сказать им чтобы… — опять собрался с мыслями парламентер.

— Я ничего не должен делать с воинами. Для этого у меня есть офицеры и даже генералы с адмиралами, — перебил его Ромул. — А генералов я благословляю на борьбу с чудовищами. Если не верят, могут придти сюда, я подтвержу.

— Да мы тебя сейчас погоним и проверим, что будет, когда тебя сожрут! — разозлено рявкнул адмирал Будиви. — Думаешь, кто-то бросится спасать императора, у которого ни волков, ни другой поддержки?! Мальчишка!

— Зачем вам проверять? Я и так могу сказать, что после смерти Ромула щит исчезнет, — вмешался в разговор новый голос и из стены вышел призрачный Мален. — Вот неучи. Дворец и город императоры строили для себя, и позволяли другим строить дома, только если хотели этого. И защита в этот город вплеталась тоже для императоров и их семей. А Ромул сейчас единственный, кого эти щиты защищают от демонов. Не будет его, не будет щитов. Я бы на вашем месте пылинки с него сдувал и следил, чтобы он нигде не поранился. Он ваша единственная защита. А вы его к демонам, глупцы.

Адмирал Будиви застыл на месте, ловя ртом воздух и став похожим на огромную рыбину. Парламентер попытался ввинтиться в толпу, но его не пустили. Все остальные затихли.

— Развели бардак во дворце, как не стыдно? — проворчал Мален. — Мне приходится возвращаться из посмертия, потому что ребенок ничего учить не хотел, а все остальные почему-то возомнили, что могут запросто избавиться от последнего императора и ничего им за это не будет. Так вот, будет. И я бы на вашем месте проблему с демонами решал как-то иначе, причем, быстро. Вплетенные в стены артефакты уже год не заряжали целенаправленно, похоже, новый главный придворный маг настолько слаб, что они его даже не позвали, и он их не почувствовал. Так что щиты могут рухнуть в любой момент. А вы здесь глупостями занимаетесь, пытаетесь угадать, блефует или нет этот неразумный мальчишка. Не блефует, поняли? И относиться к нему нужно бережно, как к ценной вазе. Или бежать отсюда при первой же возможности. Хотя куда вы побежите? Демоны могут появиться где угодно. А все почему? А все потому, что кучка идиотов возомнила, что может безнаказанно нарушать равновесие, проклинать императоров, красть артефакты, изгонять сильных магов с мест силы и никому ничего за это не будет. Теперь расплачивайтесь и надейтесь, что боги снизойдут и выслушают Ромула. Больше они все равно никого слушать не станут.

Толпа молчала.

— Убирайтесь! — устало велел призрак, и его на удивление послушались. — А ты сиди, — сказал Ромулу, когда все ушли, а Межен был отправлен проследить и узнать, чем займутся решительные придворные дальше. — Сказку тебе сейчас расскажу.

Ромул только вздохнул и приготовился слушать.

А благодарить пришедшего столь вовремя призрака, Ромул ведь действительно блефовал и понятия не имел, почему раскрылись щиты, император не собирался. Потому что понимал, Мален пришел только потому, что ему это почему-то понадобилось. А так бы его ненастоящему сыну пришлось как-то выкручиваться самому. Например, парализовать всех с помощью уведенного из сокровищницы амулета, а потом по одному выбросить из окна.

Более разумного плана Ромул так и не придумал, как ни старался.

На самом деле все началось с отца императора Малена, а может и раньше. Этот отец сильно хотел наследника, сына, мечтал о нем, а жена родила двух девчонок, на чем и умерла, видимо, решив, что свой долг исполнила. Вторая жена тоже родила девчонку, и бедный император даже заподозрил какое-то проклятье, но его не нашли. И вот когда он уже совсем отчаялся, забыл о сыне и увлекся какими-то магическими порошками, случилось то, чего не ждали — императрица взяла и забеременела. А потом еще и оказалось, что долгожданным мальчиком.

Ну, император некоторое время порадовался, как полагается, отпраздновал рождение наследника, на чем к нему окончательно остыл. Магические порошки ему были уже интереснее, значительно, ходили даже слухи, что он ищет тот, который может даровать бессмертие, хотя эти слухи, конечно же, лгали. Император не искал бессмертие, он просто изучал свойства камней и веществ, и пытался понять, где их можно применить.

Мальчишка тем временем рос, и надо сказать, он был вовсе не глупым ребенком, поэтому довольно быстро понял, что может делать все, что заблагорассудится, может оскорблять учителей и сбегать с уроков, которые не нравятся. Все равно пожаловаться могут только отцу, а он привычно отмахнется и потребует не мешать. Ну, максимум, прочтет лекцию о том, что так делать нельзя. И даже когда императрица уговаривала мужа повлиять на отпрыска, длилось это влияние недолго. А когда умерла, и этого уже не было. Зато было множество развеселых друзей, а потом и доступных женщин. И уверенность в том, что как только возложат на голову императорский венец, так сразу все зауважают и станут подчиняться, тоже была.

И в последнем ему предстояло разочароваться довольно скоро. Отец, все так же продолжавший мешать и изучать свои магические порошки однажды намешал что-то такое, что его разнесло на мелкие кусочки вместе с башней, в которой он этим занимался. И самоуверенный мальчишка в семнадцать лет получил венец.

Друзей у него сначала стало даже больше, причем, не тех, кому лишь бы погулять, поохотиться и побегать за придворными, якобы невинными девами. Эти друзья были гораздо серьезнее, раздавали обещания, жаловались на советников и намекали на свою полезность. Мален сначала даже растерялся от их наплыва. Но был он все-таки не глупым, сумел смирить гордость и даже попросить помощи у одного из учителей, мужчины терпеливого и незлопамятного.

Вот благодаря ему Мален с удивлением узнал, что совершенно не понимает, что такое император и зачем он нужен, а чуть позднее и о том, что является обладателем магического дара, хоть и слабенького. А не рассказывали ему об этом потому, что вел он себя отвратительно и вряд ли был способен воспользоваться этим знанием правильно.

И бедному императору пришлось чуть ли не с самого начала учить все то, что он уже должен был знать. В первую очередь работать с амулетами и артефактами, предназначенными только для императора. Во вторую — разбираться в людях, хотя в этом деле он особо так и не преуспел. В третью — управляться с советниками, готовыми в любой момент перегрызться между собой и блюдущих в первую очередь интересы своих семей. В четвертую…

В общем, оказалось, что тратя жизнь на никчемных приятелей, он упустил слишком многое. Но ему повезло, ему в наследство от отца достались верные люди, хотя доказать им, что эту верность стоит распространять и на бестолкового отпрыска, оказалось непростым делом.

И когда у Малена самого появился сын, он сам себе поклялся, что заставит этого ребенка все делать вовремя, даже вопреки его воле. Правда, не рассчитывал, что бедного Ромула будет защищать мать, а вести с ней бесконечную войну оказалось делом непростым. Да и ребенок не стремился учиться. И в какой-то момент Мален стал откладывать и откладывать важное. Сначала ждал, пока сын поумнеет и сможет понять, что ему втолковывают. Потом едва не случился дворцовый переворот, и пришлось увлеченно вылавливать демонопоклонников. Потом он словил неснимаемое проклятье, и уделять время сыну стало еще сложнее. А потом пришел тот день, в который Мален решил, что ребенок достаточно взрослый и пора ему объяснить, что делать с одним из артефактов. А этот ребенок взял и даже не почувствовал, что держит артефакт, да и признаков какого-либо магического дара у него позже не обнаружили, хотя искали целенаправленно и…

Да множество этих «и» произошло.

— И вы поняли, что я вовсе не ваш сын, — сказал Ромул.

Мален кивнул.

— Правда, чей, даже не догадывался, да и никто не догадывался. Не рискнули выяснять и привлекать внимание. Решили просто проучить тех, кто хотел захватить империю столь оригинальным образом. В том, что это именно так, мы не сомневались. Слишком уж много высоких и достойных пользовались силой демона и вели загадочные переговоры. По крупицам даже удалось выяснить, что они уже поделили между собой несколько архипелагов, принадлежащих моим верным людям, — сказал Мален.

Ромул хмыкнул, потер пальцами подбородок и осторожно спросил:

— Значит, я с амулетами и артефактами ничего сделать не смогу?

— С некоторыми сможешь. С теми, которые не заговаривались на кровь. А таких немало. И щиты держат именно такие, иначе придворные маги не могли бы вливать в них энергию. Я потом составлю список вещей и того, для чего они нужны. Но проблема не в этом. Проблема в том, что ты гораздо глупее меня. Сидишь здесь, как красавица в башне, и ничего не делаешь, ждешь, похоже, что тебя кто-то спасет.

— У тебя были верные люди твоего отца, — напомнил Ромул. Говорить о том, что верные люди Малена сбежали из столицы следом за ведьмой Ловари, он не стал. И так было это понятно.

— Болван, — задумчиво произнес призрак и покачал головой. — Так ничего и не понял. Да если бы они здесь остались, что бы ты стал делать? Уверен, ровно то же, что ты делаешь и сейчас. Сел бы и ждал, пока эта древняя ведьма приведет их к тебе, уверяя, что ты можешь полностью им доверять. А она бы не привела, потому что им есть кому служить и без тебя. А если бы она не привела их, ты с блаженным видом засел бы со своим шутом играть в карты и стал ждать кого-то другого. Болван.

— Но… — Ромул хотел напомнить о том, что фактически он никто, что его могут попросту убить, что…

— Ты болван, — жестко припечатал Мален. — И глупец. Почему кто-то там должен воспылать к тебе верностью и желанием служить? Ты вообще ничего не делаешь. Да ты ничем не отличаешься от статуй в саду. Те тоже сидят с грустным видом, ждут чего-то.

— Но…

— Работать надо с тем, что есть, а не ждать чего-то получше. Иначе ты просто бездельник, ищущий оправдания, — сказал Мален. — У тебя, в конце концов, есть деньги. Давно бы нанял себе телохранителей, раз настолько не доверяешь страже.

— Их могут перекупить.

— А за этим прекрасно бы проследила эта мертвая ведьма. Но ты ничего не делаешь. И если ты ничего не сделаешь и сейчас, тебя очень скоро убьют и твою смерть даже заметят немногие.

— Предлагаешь мне броситься с мечом на демонов? — полюбопытствовал мрачный Ромул.

Сейчас он готов был даже признаться, что сожалеет о том, что предпочитал слушать квохчущую вокруг него мать, а не мрачного «отца», но подозревал, что от этого только отмахнутся.

— Нет, предлагаю вручить малую печать очередной любовнице, и пускай она кем-то себя назначит, — с долей ехидства сказал Мален.

У Ромула запылали уши, но он сжал зубы и не стал ругаться, хотя и хотелось.

— Похоже, с тем, что что-то следует делать, ты все-таки согласен, — задумчиво сказал призрак. — Уже неплохо. Теперь слушай и не перебивай, а то меня кто-то вызывает, надо будет пойти, посмотреть, кто, и узнать, что им надо. Хотя я и так догадываюсь.

Ромул тоже догадывался. Хотят уточнить, правда ли щит держится благодаря тому, что молодой император еще жив. Ведь именно вызванные призраки не лгут, а не те, которые пришли сами.

— Слушай, — повторил призрак и даже стал ярче. — И постарайся воспользоваться. Первое, демонов можно отпугнуть огнем, хоть магическим, хоть самым обыкновенным. Еще их можно ранить гарпунами. Собственно, изначально это оружие придумали для борьбы с демонами, а для захвата кораблей противника его приспособили несколько позже. Так же достаточно умелый воин в паре с магом сможет отогнать такого демона с помощью меча. Один человек вообще говорил, что демоны, которые приходят сюда, очень слабы на самом деле. Но воину нужен очень хороший щит, который маг должен держать в движении… Как понимаешь, здесь нужны тренировки, а еще, зелья, которыми пользуются ночные волки. Эти зелья не такая и тайна на самом деле, в городе полно специалистов, умеющих их варить, правда, не каждый организм такую помощь выдержит, да и пользоваться часто ими нельзя, и тренироваться опять же нужно, а то мышцы порвешь… В общем, захочешь — разберешься. Второе, я напишу тебе список амулетов и артефактов, но позже, сейчас нет времени. Третье, скоро к тебе прилетят мелкие птички, которые превратятся в камни. Если кто-то на этих камнях принесет клятву, нарушить ее он не сможет. Воспользуйся ими, чтобы не бояться собственной стражи. Попутно они могут выявлять ложь, да и маги ничего кроме этого умения не заметят, не знают они кое-чего. Еще ты можешь пожелать, чтобы щит над городом кого-то или что-то пропустил. Этот щит слушается того, у кого венец. В обязательном порядке. Но щит необходимо срочно зарядить, а значит, тебе нужен сильный маг на посту главного. Пока это все. Надеюсь, ты сумеешь этими знаниями воспользоваться, иначе грош тебе цена.

Ромул кивнул, и призрак исчез, словно его и не было.

А Ламара взамен так и не появилась.

— Нужно думать самому, — пробормотал Ромул и попытался уложить в голове новые сведения.

Они были определенно ценными. Но как ими воспользоваться, Ромул пока не понимал, а понять следовало, причем, срочно.

Обещанные Маленом птички прилетели следующим утром. Залетели в приоткрытое окно и упали на постель камнями. Неприметными и совершенно обыкновенными с виду. Ромул камни поворошил, потом вылез из-под одеяла и положил их сверху на лист бумаги — список артефактов, вмурованных в стены дворца, видимый только Ромулу. Кто-то другой там разглядел бы всего лишь любовное послание не очень умной красавицы, ну или не красавицы, тут уж как повезет.

Что со всем этим делать, Ромул по-прежнему не знал. Но именно этим утром что-то делать хотелось.

А еще была одна идея, настолько странная, что Ромул решил рискнуть и посмотреть, что из нее выйдет.

Ближе к обеду молодой император, насвистывая какую-то мелодию, как деревенский парень, шел по коридору в сопровождении шута. Встреченным по пути юным элана он широко улыбался. Мужчинам отвечал кивком на поклоны. А попытки заговорить что одних, что других игнорировал.

И закончился его путь у синей гостиной, в которой играли в карты и обсуждали что-то загадочное шестеро мужчин.

— Адмирал Будиви! — жизнерадостно воскликнул император, едва переступив порог. — Как я рад, что нашел вас столь быстро! Вы знаете, наш разговор не давал мне покоя. Я его тщательно обдумал и решил, что вы правы.

Адмирал Будиви вытаращился на Ромула, как на восставшего из могилы отца. Но так ничего и не сказал, просто не понял, что можно сказать. Несмотря на то, что император выдержал паузу, давая мужчинам заговорить.

— Какое-то странное у вас выражение лица, — сказал Ромул, не дождавшись даже приветствий. — Не заболели? Нет, ну и хорошо. А я пойду в музей, подберу оружие и попробую убить демона. Даже интересно, получится или нет.

И обрадовав присутствующих этой новостью, Ромул развернулся и ушел. В музей, как и обещал.

Адмирал недоверчиво переглянулся с партнерами по игре, неожиданно задрожавшей рукой, отложил карты, а потом неуверенно спросил:

— Мне показалось?

— Нет, — поспешно разочаровали его.

— Вот сейчас сожрет демон нашего императора… — задумчиво произнес седой мужчина.

— Щит пропадет, и остальные демоны сожрут нас, — с непонятным оптимизмом в голосе закончил самый молодой.

— Надо его остановить, — понял адмирал и первым бросился к двери.

О том, как компания высоких сановников и просто уважаемых людей неслась по коридору, потом рассказывали многие и все утверждали, что видели этот забег лично. Хотя по пути высоким и уважаемым так никто и не встретился.

Ромула, ушедшего в музей коротким путем по тайным переходам, они, естественно, не догнали и нашли его уже тогда, когда он вдвоем с шутом пытались снять со стены церемониальный бронзовый меч, огромный, тяжелый и совершенно бесполезный. Разве что использовать его как дубину.

— Что вы делаете? — изумленно спросил запыхавшийся адмирал. Остальные бегуны стояли у него за спиной и пытались отдышаться.

— Подбираю оружие, — невозмутимо ответил император и одарил всех жизнерадостной улыбкой. — Демоны большие, логично, что и оружие следует брать побольше.

Адмирал от этого заявления на некоторое время впал в задумчивость. Попытался понять, серьезно Ромул это говорит или издевается.

— Они же вас убьют! — напомнил седой, опомнившийся быстрее всех.

— Я это говорил, но уважаемый адмирал Будиви заверил меня, что за мной пойдет толпа и поможет не погибнуть столь бесславно. Вот и проверим эту теорию. Пожалуй, разрешу Межену ставки принимать, так будет веселее.

Шут радостно закивал, а адмирал переглянулся с партнерами по игре.

— Но это безумие! — сказал он.

— Вчера вы так не считали, — напомнил Ромул и все-таки вытащил проклятый меч из держащих его на стене скоб. Меч упал на пол с таким грохотом, словно это рухнули щиты.

А они обязательно рухнут, как только этот дурной мальчишка умрет. Мален это вчера подтвердил, дважды. И когда пришел сам, и после того, как его вызвали по всем правилам.

— Вы не можете так поступить, в городе множество невинных людей, — сказал седой.

— Ой, да не беспокойтесь вы о них, — отмахнулся Ромул. — Сбегут и попрячутся, как только увидят, что демоны разносят дворец по камешку. Они ведь магией питаются в первую очередь. А где у нас больше всего магии?

Больше всего магии было действительно во дворце. А сбежать прямо сейчас из него адмирал с компанией не могли себе позволить, это, если дворец устоит, наверняка лишит их с таким трудом отвоеванных позиций.

— Неплохой меч, — задумчиво сказал Ромул, с трудом подняв огромную дуру. — Гарпун подошел бы больше, но что с ним сделаешь без установки? А ее я точно не унесу.

— Вы не можете! — рявкнул адмирал, пытаясь вернуть дурного мальчишку во вменяемое состояние.

— Могу, — спокойно сказал Ромул. — Это вы ничего в этой ситуации не можете. Даже удержать меня. Попробуете, и я сниму щиты.

Мужчины переглянулись.

— Но…

— Впрочем, вы, если пожелаете, можете мне помочь, — спокойно сказал Ромул, вручив меч пошатнувшемуся из-за его тяжести шуту. — Мне нужны гарпуны, с установками. Их здесь семь разных, думаю, подойдут все. Чем больше, тем лучше. Еще мне нужны люди, умеющие попадать гарпунами в цель. И нужно, чтобы меня сопровождало несколько магов, умеющих работать с огнем, желательно, бросаться огромными огненными шарами.

Адмирал, да и все остальные изумленно на Ромула вытаращились.

— У нас мало времени, — сказал Ромул. — Щиты ближе к вечеру рухнут в любом случае. И я либо прогоню демонов, либо нет. Ах, да, и найдите сильного мага на пост главного дворцового, а того недоумка, который таковым сейчас считается, уберите из дворца куда-то туда, где я его при всем желании не найду. Иначе его придется казнить за неисполнение обязанностей, подвержение дворца и города опасности, обмана о своей силе и квалификации и… Ну, я потом подумаю и вспомню еще несколько причин, уверен, они есть. Пока у меня все. Жду людей умеющих работать с гарпунами и тех, кто будет перетаскивать установки. Недолго жду. Потом пойду и красиво умру. Лучше так, чем быть заваленным камнями.

Высказавшись, Ромул оглянулся, подошел к старому деревянному трону с треснувшей спинкой, и сел, явно настроившись немного подождать. Шут подтащил меч поближе к нему и расселся у ног.

А адмирал опять переглянулся с партнерами по игре, немного потоптался у выхода из музея, а потом хмыкнул и отправился искать гарпунщиков и объяснять племяннику, почему ему лучше немедленно убраться из дворца. Остальные потянулись за ним.

— А мальчик-то, шантажист, — с долей восхищения сказал седой, когда компания отошла от музея достаточно далеко. — Теперь так и будет дергать нас, да и не только нас, этим щитом и демонами. И уверен, даже если этих монстров он прогонит, появятся новые. Хоть бери и столицу переноси.

— Куда? — устало спросил адмирал. — Ладно, еще отделиться, что учитывая монстров, повлечет за собой недовольство подданных. А столица всегда была здесь. Как и дворец. Интересно, что такого Мален сказал мальчишке, что он решил показать зубки?

— Объяснил, как прогнать демонов, — сказал седой. — И наверняка еще что-то. Например, то, как посреди коридора пропадают люди. Да много чего сказать мог.

Адмирал только вздохнул.

Неожиданное изменение поведения Ромула путало все карты. И теперь совсем было непонятно, что делать в первую очередь. То ли пытаться убедить его в своей преданности, то ли поспешно стягивать к себе ниточки власти, чтобы потом император на поклон ходил, а не наоборот. Если бы адмирал был единственным претендентом на эти ниточки, он бы без сомнений выбрал второе. А в нынешней ситуации непонятно, что лучше.

Людей, умеющих обращаться с гарпунными установками, похоже, насобирали по кабакам, где они пропивали зарплату. Они были разной степени нетрезвости, один вообще на ногах не стоял, и на императора смотрели благодушно, а в большинстве своем еще и насмешливо, что Ромул решил игнорировать.

Гораздо больше императора занимали стражники, решившие поработать грузчиками и носильщиками. Будь они из тех, кто постарше, и которых Ромул назначал чуть ли не лично, он бы не удивился. Сам же набирал ветеранов, чтобы хоть какое-то равновесие в грызущейся дворцовой страже установилось. Но пришли стражники молодые, подозрительно веселые и готовые служить. И с ними даже не появился тот запропастившийся глава, которого назначила вдовствующая императрица. Он вообще куда-то делся, и Ромул подозревал, что найдется после одного из штормов, на берегу, в плохо узнаваемом виде, зато с веревкой и камнем на шее.

Адмирал Будиви тоже пришел, в сопровождении непонятного молодчика. Молодчик заглядывал во все щели и пытался выпытать у Ромула, что он намеревается делать дальше, а в ответ получал слова о том, что пока не придут маги, никто и ничего делать не будет.

— Ладно, — сказал Ромул, когда, наконец, явился один из магов и послушно стал отрезвлять гарпунщиков. — Думаю, ни для кого здесь не секрет, что я вам всем не доверяю. И опасаюсь, что кто-то неразумный может решить, что создавшаяся ситуация отличный повод для того, чтобы ударить меня мечом в спину.

Адмирал попытался что-то возразить, но Ромул от него только отмахнулся.

— Поэтому, пока не пришли другие маги, вы мне докажете, что ничего такого не планируете. Ведь понимаете, если меня убьют с помощью магии, подозреваемых будет немного. Да и сложно это будет сделать, защита от магии у меня есть. А вот от банального стражника с отравленным кинжалом на самом деле защититься гораздо сложнее.

Будиви хмыкнул, видимо тоже подумал о маге с отравленным кинжалом, но ничего говорить не стал.

— Как мы что-то докажем? — мрачно спросил один из молодчиков.

— Легко, — пообещал Ромул. — У меня есть камень, который выявляет ложь. Всего лишь поклянетесь на нем, что не причините мне вреда.

Стражники переглянулись, довольно дружно посмотрели на адмирала, но тот только плечами пожал. После чего отказываться они не стали.

— Удивительно, — тихонько сказал Ромул.

А маг, временно бросив полностью не отрезвленных гарпунщиков, подошел ближе. И на камешек смотрел очень внимательно. А потом еще и о чем-то шептался с адмиралом.

— Удивительно, — опять сказал Ромул, на этот раз громче.

Но что адмирал, что маг его проигнорировали. А потом пришли и другие маги, и сразу стало веселее. Потому что посмотреть на камешек им захотелось всем, они толкались локтями, вытягивали шеи и что-то бормотали. А Ромул делал вид, что совсем не понимает, отчего возник такой ажиотаж. Хорошо хоть с рук выхватывать не пытались. Видимо и так все рассмотрели. Ну, считали, что рассмотрели.

На то, как по коридорам тащат древние гарпунные установки из музея, посмотреть сбежалась, наверное, половина слуг и большая часть придворных. Даже бывшие императорские невесты стояли стайкой под стеной и смотрели во все глаза, а потом несмело пошли следом.

И во двор зрители выскочили с большим энтузиазмом, правда, далеко отходить от ворот не стали, а некоторые еще и вернулись во дворец, чтобы наблюдать из окна.

Ромул осмотрел свое неуверенно топтавшееся с ноги на ногу воинство, полюбовался гарпунными установками и подозвал мага, который должен был усилить Ромулу голос для командования. Маг послушно подошел, помахал перед лицом императора руками и кивнул, мол, все готово.

— Так, — мрачно сказал Ромул, глядя на самую большую, видимо появившуюся первой, кляксу. — Сейчас прогоним самого большого, остальных должно утянуть следом. Если не утянет, придется стрелять еще в кого-то. Маги, готовьтесь бросать в кляксу огнем. Огня они боятся.

— А вы откуда знаете? — с подозрением спросил один из магов.

— С отцом посоветовался, — широко улыбнувшись магу, сказал Ромул.

Маг почему-то отступил и спрятался за спинами стражи.

— Итак, цельтесь, оно сейчас упадет, — мрачно сказал Ромул, глядя на кляксу.

Гарпунщики забегали, потом успокоились и заряжающие подняли руки, сообщив о готовности.

Ромул мысленно выдохнул, изо всех сил стараясь излучать уверенность. Крепко сжал губы и мысленно разрешил щиту пропустить кляксу, на которую смотрел.

Если честно, он даже опасался, что ничего не произойдет. Тонкий браслет на запястье казался обыкновенным куском старого железа. И даже когда демон стал медленно, словно был легким, как пух, падать, браслет все еще был просто браслетом, никаких иных ощущений не появилось.

— Стрелять! — рявкнул временно избранный старший среди гарпунщиков.

Маги швырнули огонь, жи