Читать онлайн Маленькая волшебница. Интриганы бесплатно

Пролог

Сирень одуряюще пахла. Красные головки тюльпанов выглядывали из некошеной травы, а вдоль тропинки цвели одуванчики.

Лиин нравилась весна. Не та ранняя, когда шевелят под ветром склоненными головками подснежники и начинают цвести крокусы. Нет. Лиин любила то время, когда еще цветут тюльпаны и уже расцвела сирень. Самое лучшее в мире сочетание.

— Эй, Линка, смотри, кого я привела!

Анэ почти бежала, подхватив подол и бесстыдно задрав его до колен. Значит опять пила и хорошо, если вино. Магам, особенно начинающим, только сегодня получившим дипломы, пить нежелательно. Конечно, никто не запретит, и вряд ли они могут что-то натворить — потоки под действием алкоголя слушаются в сто раз хуже, чем физическое тело, и скорее всего вообще не отзовутся. А вот уменьшить каналы и потерять средоточие злоупотребляющие маги могут. Особенно такие молодые, едва это средоточие выявив и настроив.

Но Анэ не переделаешь. Да и какой из нее маг? Финтифлюшка. Учиться пошла только потому, что у девушек с образованием больше шансов удачно выйти замуж. Достойные мужчины на необразованных дурах не женятся, разве что они баснословно богаты.

— Линка!

Парня, которого Анэ практически волочила за собой, Лиин знала. Красавец. Прошлогодний выпускник. Отличник. И вообще, мечта всей девичьей части школы Искусств Духа. Ну, почти всей. Лиин о нем не мечтала, некогда было. Ей нужно было учиться, чтобы дядя оставался довольным и не пытался выдать замуж за очередного старика. С первым племянницу он познакомил, когда ей едва-едва исполнилось тринадцать лет. Неприятный взгляд старого извращенца, его рука поглаживающая предплечье и монолог о том, что такая красавица может стать последней усладой его жизни, до сих пор в кошмарах снятся. Лиин тогда спасли какие-то боги. Они прислали волшебницу, немолодую, но умеющую сочувствовать плачущим в парке на скамейке девочкам и видеть спящий в них дар. Она посидела немного рядом, а потом, ни о чем не спрашивая, посоветовала пойти на отбор в школу Искусств Духа. И Лиин пошла, надеясь на чудо, которое ее не обмануло.

— Линка! Смотри!

Лиин посмотрела. Ну, да, хорош собой. Широкоплечий, будто не маг, а воин, длинные светлые волосы небрежно связаны в хвост на затылке, лицо смуглое, пропорциональное, а глаза светятся синевой. Из-за этих глаз девчонки и млели.

Если бы Лиин умела влюбляться, она бы наверняка не устояла. А так, красивый и красивый, не картину же с него писать.

— Линка, о чем ты вообще думаешь? Я тебе такого парня привела. Он сам к тебе шел, просто не знал где искать. Ты ему нравишься.

— Да? — отстраненно отозвалась Лиин.

Ну, что нравится, не удивительно. Она тоже красива, похожа на маму. Только маме эта красота счастья не принесла. Отдали замуж за того, кто больше заплатил. И девушку, миниатюрную, как фея, и как ту же фею, привыкшую к просторам, заперли в каменном замке. Изредка вывозя в город, чтобы похвастаться. И она плакала, и делала глупости, и сбежать пыталась с кем-то, изводила себя и отца, пока однажды не заболела и тихо увяла. Отец Лиин ее по-своему любил, насколько вообще умел любить, а когда умерла, стал проклинать. И Лиин тогда от него пряталась, а он находил, волок к зеркалу и заставлял смотреть.

Вот эти глаза, светло-коричневые, почти желтые, как дешевый поделочный камень. Вот эти щеки, слишком смуглые, для настоящей элана, выдающие примесь то ли крови южных завоевателей, то ли слуги, бегавшего в хозяйскую постель. Вот этот нос, не породистый, слишком тонкая переносица и кончик вздернут. Вот эти губы, пухлые, как у портовай шлюхи, чьих предков рабами привезли из варварских степей. Вот подбородок, недостаточно изящный, почти как у мужика. Дешевка. Подделка, проданная как драгоценность.

Лиин тогда почти разучилась плакать. Потому что слезы еще больше злили отца. И она даже обрадовалась, когда он свалился с лошади и проломил голову, до смерти.

А потом в ее жизни появился дядя, который был гораздо лучше, чем отец. Но с одним недостатком. Он хотел выдать племянницу замуж за ровню, ее мужем должен был быть не меньше, чем прим, чьи предки были правителями добровольно пошедших под руку императора земель. Вот только примы либо были все помолвлены, либо женаты, либо вдовцы не первой свежести. Впрочем, последние не отказывались, к сожалению.

— Линка, очнись!

Анэ дернула подругу за прядь и толкнула в объятья стоявшего рядом мужчины. А потом полюбовалась делом рук своих. Они хорошо смотрелись — светловолосый принц зимы, и темноволосая ледяная принцесса. Совет им и любовь. Если эта дура вырываться не будет.

Лиин огорчать ее не стала. Сначала смирно стояла, потом Валад догадался ее отпустить и попросить прощения. Ледяной принцессе такое нравилось, так что может у них что-то и выйдет.

Чувствовать себя феей любви Анэ очень нравилось. Хоть на чужое счастье посмотрит, раз со своим не везет.

Почему Лиин пошла гулять с известным сердцеедом, непонятно зачем заявившимся в школу на праздник выпускников, она сама не знала. Может, понравилось чувствовать себя рядом с мужчиной. Именно с мужчиной, а не дряхлым стариком, с которого сыплется пыль, зато есть золото, чтобы оплатить лекарские зелья. А может, и на нее подействовали синие глаза. Кто знает?

Но пошла.

И потом снова пошла.

И через день.

И через неделю.

И через два месяца.

И постепенно она к нему привыкла, стала доверять, в груди поселилось теплое чувство, а по руке бегали мурашки от одного его прикосновения.

И когда он пригласил ее к себе домой, она честно сделала вид, что не понимает зачем. Но плащ с глубоким капюшоном надела. Мало ли какие у него соседи. Валад жил в купленном отцом доме на общей улице, где дома буквально жались друг к другу, а заводить слуг было не принято, максимум приходящая женщина в годах, прибраться и наготовить домашней еды.

И обручальное кольцо приняла, заверив клятву в храме богини-радуги.

А потом мир изменился.

Или не так. Мир не менялся, просто они до того мгновения не видели его обратной стороны. Это будто монетка перевернулась. Вот еще мгновенье назад они видели мягкий профиль бабушки нынешнего императора, а теперь на них смотрит дракон с короной на голове. Зло смотрит, и клыки скалит.

Больше не надо было думать о том, как уговорить дядю разрешить выйти замуж за человека, чья семья стоит на одну ступень ниже, чем она, дядя — прим со-Ялата — и его сын. Не было кого больше уговаривать. И от рода со-Ялата осталась только она одна.

И Валаду следовало сбежать, потому что отца обвинили в заговоре, а старшего брата уже убили.

Хорошо, что им бежать было куда.

И не важно, что там не было привычных удобств. Зато был простор, который мама любила больше, чем мужа и дочь. И были люди. Разные, хорошие и плохие, но объединенные одной целью.

А магам везде работа найдется. Было бы желание работать.

Глава 1

О том, как одно решение резко меняет жизнь.

— Она никуда не пойдет!

Валад практически рычал, нависнув над командиром Хашеном.

Нависать ему было не сложно, Валад был на две головы выше маленького и кругленького командира. Да и в целом был больше. Но Хашена это ни капельки не пугало и не смущало. Он смотрел на Валада как на неразумного ребенка, цокал языком и изредка покачивал головой, что неимоверно злило блондина.

— Она не пойдет!

Лиин сидела скромно на стуле у окна и чувствовала себя девицей на выданье, за которую как раз торгуются престарелый жених и старший брат, намеревавшийся отдать сестру замуж за кого-то побогаче и посимпатичнее. Но такие женихи что-то свататься к красавице-сестре не спешили, поэтому изначально было понятно, что братец поторгуется, покричит, а потом все-таки отдаст за не молодого, не шибко богатого, зато со связями. А потом будет ходить в гости и просить по-родственному познакомить и посодействовать. Старшие братья, они такие, иногда вообще ничем от дядюшек не отличаются.

Лиин тихонько вздохнула и посмотрела в окно.

Пейзаж на хорошие мысли не вдохновлял. Болото оно и есть болото, даже если его упрямо называть низинным лесом. Где-то к середине лета оно частично высохнет, оставив после себя заболоченные озерца, множество ручьев и маскирующиеся под симпатичные зеленые полянки бочаги. И корни деревьев будут торчать не из-под мутной воды, а над сушей, словно такие диковинные арки. Пока же болото орало лягушками, пищало комарами и воняло застоявшейся водой. Иногда оно начинало загадочно хлюпать и вздыхать. А практически спившийся лекарь почти в той же тональности рассказывал о легочных болезнях, незаживающих ранах и прочих прелестях развивающихся в таких условиях, которые он трепетно любил.

А всего каких-то два года назад одна юная и очень наивная выпускница школы Искусств Духа представляла храбрых революционеров и сопротивленцев имперскому террору совсем не так. Они должны были быть сильными, ничего не бояться и бороться до конца за идею. В реальности же под это описание подходили только такие юницы и юноши, как и сама Лиин. Те, кто постарше и поматерее были похожи то на беглых каторжников, а зачастую ими и являлись, то на откровенных мошенников, то на обыкновенных неудачников, которым просто больше некуда податься. Лекарь был из последних. А командир Хашен из вторых, поэтому Лиин была уверена, что Валад поспорит и отпустит. Ладно бы еще она сама отказывалась, а так…

А так Лиин уже больше года чувствовала, что постепенно врастает в это болото, теряет внутренний огонь, становится равнодушной тенью самой себя. Еще немного и она сядет рядом с лекарем и будет вести с ним пространные беседы о кашле Вайлана или том, можно ли было спасти ногу счетовода. И ей будет интересно. А еще интереснее ей будут пикантные подробности о том, как братья Марката делили очередную сельскую красотку, а в это время Берк уже подгонял предмет спора к ближайшему сеновалу, похлопывая своей лапищей по попе. Берку сельские красотки вообще не отказывали, то ли настолько его пугались, то ли, как говорил лекарь, сразу понимали, что потомство получится сильное и здоровое, а такое живущим рядом с болотом селянам было очень нужно.

Лиин вздохнула и посмотрела на продолжавших спорить мужчин. Валад за эти два года заматерел и теперь при желании мог напугать даже Берка. А еще остановить быка ударом кулака между рогов. Или на нетрезвую голову выкорчевать мешавшееся под ногами дерево с помощью поминания темных сил и рычага из ржавого меча, найденного в кустах вместе со сжимавшей его костяной кистью.

А сама Лиин чувствовала, что каким-то неимоверным образом уменьшилась и теперь без опеки Валада вообще не проживет. Даже несмотря на то, что теперь вполне могла бы защитить диплом боевого мага. А заодно и лекарский, первой ступени.

Поэтому ей следовало чем-то заняться. Срочно. Чем-то действительно важным. Потому что попытки лишить Дальнюю крепость продовольствия очень уж были похожи на обыкновенный лесной разбой. Всей разницы, что разбойники грабят купеческие караваны, а благородные сопротивленцы — армейских поставщиков продуктов. А так, очень похоже, еще и охрана у купцов бывает получше и сопротивляется она дольше.

— Я иду, — сказала Лиин, встав на ноги.

Мужчины резко замолчали, причем оба.

Валад посмотрел недовольно и устало, как на ту самую бестолковую младшую сестру, чьи попытки сбежать с симпатичным офицером, без гроша в кармане, или податься в цирк, плясать на канате, давно перестали его веселить. Они даже раздражать уже перестали. Ну, уродилась сестренка дурочкой, что уж тут сделаешь? Зато мордашка красивая, да и за корсажем есть что прятать и не приходится туда носовые платки пихать.

Хашен смотрел осуждающе. Он вообще считал, что приличные женщины не перебивают мужчин на полуслове. Впрочем, Лиин в любом случае была неприличной. Жила с мужчиной, за которым не была замужем. Швырялась в солдат бревнами. А самое главное — одевалась в мужские костюмы.

Да, хороша бы она была на этом болоте в платье. Особенно в платье с кринолином, в котором не видно куда ступаешь.

— Иду, — повторила Лиин.

И Хашен стал улыбаться. Видимо, на той лоханке везли что-то очень ценное, раз ему понадобилось аж три настоящих мага для охраны. Валада, понятно, никто бы ему не разрешил отправить в плаванье, без Валада тут вся маскировка рухнет. Вот и пришлось выпрашивать у него невесту, девку дурную, но как маг — талантливую.

— Если она не вернется через три дня, я тебе ноги вырву, — мрачно пообещал Валад, глядя коротышке на макушку. — А если с ее головы упадет хоть волосок, я всех твоих головорезов одноногими сделаю, а кое-кого и безногим.

Хашен снисходительно улыбнулся. Кто-кто, а битые головорезы точно не полезут к магичке. Ибо видели, как она одного такого самоуверенного на дерево накрутила. Да и защищать будут как родную мамку, а то и лучше, потому что с магом у них есть шансы выжить, даже если на лоханку нападет имперский флот. Ускорятся, проскочат, спрячутся. А вот без мага их потопят, и квакнуть не успеют.

Лоханка оказалась вовсе не утлым рыбацким суденышком с домотканым парусом и клоками пропитанной вонючим жиром овечьей шерсти, напиханной в щели, словно кораблик собирались использовать для ритуального сожжения. Нет, лоханкой Хашен обозвал практически новый шлюп, непонятно как проведенный через узкое, мелкое и каменистое устье Ленивой речки. Там такой корабль разве что на руках по берегу можно пронести. Даже сейчас. А ближе к середине лета через это устье даже выдолбленная из колоды выгребушка не пройдет.

В перетаскивание корабля на руках Лиин, откровенно говоря, не верила. Такое обязательно кто-то запомнит, кому-то похвастается забавным зрелищем, а там слухи дойдут и до нюхачей, охотящихся на контрабандистов. Они придут, проверят, найдут следы подъемных заклинаний, заинтересуются и выследят. Следовательно, Хашен солгал. И гости явились вовсе не с Пятиполья. Они пришли с Озерного края, через систему озер и каналов.

Впрочем, то, что Хашен солгал — дело такое, малоинтересное. Он всегда лжет, натура у него такая. А вот то, что кто-то сумел провести корабль по Озерному краю, уже привлекает внимание. Там ведь настоящий лабиринт. И даже немногие местные знают, где такой корабль пройдет, а где сядет на мель или наткнется на подводный камень. Местные обычно на шлюпах не ходят, им хватает самосвязанных плотов, с которых они бьют рыбу гарпунами, и тех самых выгребушек, гадостных лодчонок, неустойчивых и неповоротливых.

Больше бы Лиин удивилась, только если бы кто-то провел шлюп по практически родному болоту. Но и обрадовалась бы. Тогда ей самой не пришлось бы брести до Ленивой по колено в жиже, а потом отмываться в холодном ручье.

Нет, конечно, можно было и не мыться, так идти, все равно ни "рыбакам", ни головорезам Хашена до нее особого дела не было. Но оказалось, что грязь, отпадающая с штанов комками при каждом шаге, очень неприятное ощущение. Хорошо еще штаны оказались действительно непромокаемыми, но скорее благодаря чарам Валада, а не заявленному качеству свинячьей кожи, которой были обшиты почти до паха.

— Капитан Ривва! — громко представился молодчик с ухоженными руками и не менее ухоженными усиками, похожими на двух уснувших под носом червей.

Лиин он не понравился сразу. Еще до того, как стал виться вокруг осыпая комплиментами и удивляясь, что такая красивая девушка чахнет в каком-то болоте. В магическую силу красавицы он то ли не верил, то ли считал ее чем-то не важным. Головорезы Хашена это тоже сразу почувствовали и одаривали капитана недовольными взглядами. Видно, представляли, как будут оправдываться перед своим командиром, если сумасшедшая магичка сейчас возьмет и завяжет настырного хлыща на верхушке мачты. Морским узлом завяжет. Чтобы красиво было.

Если честно, капитан Ривва очень плохо сочетался со шлюпом и окружающим пейзажем. Нечего таким хлыщам делать в таких условиях. Их место во дворцах, в окружении девиц благородного происхождения и нетяжелого поведения. Они будут восторгаться тонкими пальцами кавалера, его надушенным шейным платком, завязанным замысловатым узлом и украшенным фигуркой птицы из оникса. Они будут вздыхать, когда он станет читать стихи. А потом весело предаваться плотским утехам и жаловаться на мужей-грубиянов, которые и в стихах ничего не понимают, и спят не в перчатках с мазями, да и в целом — страшные зануды, только и умеющие говорить о лошадях, кораблях, оружии и политике.

Что такой хлыщ забыл на корабле контрабандистов, Лиин так и не придумала, а спрашивать напрямую не решилась. Боялась, что окажется, что это капитан вообще слабо представляет, где находится. А еще в команде может быть человек, посланный мстительным мужем, который только и ждет подходящего момента для того, чтобы перерезать капитану горло и выбросить за борт. А возможно, этот муж капитаном Ривву и назначил, не напрямую, просто поспособствовал. Или кто-то его так наказал. Вряд ли за дуэль, не бывает у дуэлянтов таких рук. Подобрали какую-то наиболее подходящую причину и избавились от этой занозы.

Лиин вздохнула и посмотрела на колышущиеся почти вплотную к борту камыши. Они были высокими и густыми, с серым налетом на листьях и метелками-соцветьями. Над камышами висел туман, то густой и непроглядный, то почти прозрачный. Он же аркой перекинулся над каналом, превратив его в извилистый тоннель. Изредка туман свешивал щупальца до самой воды, но чаще едва доставал до корабля. Из-за тумана было очень сыро и промозгло. Зато комары не летали и звуки далеко не разносились. По крайней мере так утверждал проводник — заросший бородой мужик непонятного возраста.

Если честно, не нравилось ей все это. И проводник не нравился, и таинственность с которой грузили ящики, но больше всего — капитан Ривва. Если капитан послан на заклание, то произойти может что угодно. И наверняка вовсе не то, что планировал хитрый Хашен. Нашлись люди похитрее и с большими возможностями.

Лиин вздохнула еще раз. Похоже, она очень не вовремя решила расправить припорошенные пылью крылья. И теперь есть все шансы поломать их, так и не набрав высоту.

Зря она Валада не послушалась. И не зря он ее дурной бабой обозвал. Но теперь что-либо менять поздно. Не выпрыгнешь же с корабля в камыши, кишащие ядовитыми змеями и камнеглотками, вопреки названию предпочитавшими не глотать камни, а пытаться откусить руку, ногу, а то и голову.

Впрочем, назначенный кем-то капитаном Ривва не имел бы значения, если бы команда была сработавшаяся. А так… Лиин поспрашивала тех, кто выглядел более вменяемым и пришла к неутешительному выводу, что их надергали с разных кораблей и чуть ли не на следующий день отправили в плаванье. А потом еще оказалось, что шкипер и штурман давно и надежно не ладят, причем настолько, что бедный замороченный боцман всерьез опасался, что в один далеко не прекрасный день они либо поубивают друг друга, либо начнут потихоньку выбрасывать корабельное имущество, чтобы было в чем друг друга обвинять.

Лиин опять вздохнула, и перед ней как по волшебству появился капитан Ривва.

— Почему прекрасная волшебница вздыхает? — спросил он таким тоном, словно это была величайшая проблема на корабле.

Выданные насильно замуж девицы, ищущие романтики и утешения в объятьях менестрелей и таких вот хлыщей, наверняка расцветали и начинали жаловаться. А Лиин захотелось схватить его за шкирку, как нашкодившего кота, наорать и отправить поговорить с боцманом. Может, хоть после этого до идиота бы дошло, что он вовсе не на развлекательной прогулке. И шлюп не обвязанная лентами лодка, на носу которой дерет горло менестрель в венке из первых цветов.

— Прекрасная волшебница пытается понять, чью дочь или жену надо было соблазнить для того, чтобы оказаться в такой заднице. И кем надо быть, чтобы до сих пор не сообразить, где именно оказался, — мстительно сказала Лиин.

Хлыщ захлопал глазами и неуверенно посмотрел на мачту.

— Я морскую академию заканчивал, — заявил, немного подумав. — И чин у меня по праву рождения, по наследию и…

Лиин фыркнула, встала и отошла от него.

Интересно, Хашен знал, что за капитан на этом корабле? Или думал, что остальная команда отлично справится и без главнокомандующего?

Чин по праву рождения, это надо же.

В империи большая часть офицеров с такими чинами. Их учиться отправляют туда, где они научатся этому чину соответствовать. Потом к ним приставляют многоопытную няньку — ветерана, который до такого же чина дослужился своими силами и которому за обучение молодежи очень хорошо заплатят. Некоторые даже земли получали. А Камил Арония даже наследуемый титул и право передать свой чин сыну. Потому что был очень хорошим воспитателем.

Но что-то возле этого болвана никого похожего на хромого Камила нет и не предвидится. Ривва, похоже, вообще считает, что управление кораблем плевое дело, а капитан здесь нужен для красоты и вдохновления команды на подвиги стихами.

— Куда же я влипла? — спросила у камышей Лиин.

Камыши тихонько прошуршали в ответ что-то ругательное, и шлюп вышел из узкого канала в озеро.

Над озером клубился туман и стояла тишина.

А над другими озерами, которые прошли до сих пор, было довольно шумно. В тумане крякали невидимые утки, драли глотки лягушки, цапли щелкали клювами, а изредка вдохновенно ругались рыбаки, у которых что-то запуталось.

— Не нравится мне это, — сказал опытный боцман, к которому как раз подошла Лиин.

А потом из тумана величественно выплыл огненный шар и растекся по корабельной защите, выжигая в ней дыры и заставляя орать от боли мага, эту защиту поставившего. Похоже, огнем бросался кто-то в три, а то и в четыре раза сильнее, чем он. Защищаться всегда проще, а тут с такой легкостью защиту пробили.

— Кабар каларома! — явно выругался боцман на непонятном наречии и бросился командовать застывшими в изумлении матросами.

Маг-защитник продолжал кричать.

Капитан Ривва стоял и удивленно хлопал глазами.

А Лиин мудро присела, прячась от нападавших за бортом и пробормотала:

— Так я и знала.

И совсем не удивилась, когда в суматохе чуть ли не к ее ногам свалилась капитанская голова. Ни для чего другого эта голова все равно не годилась. Хотя убивать могли и аккуратнее, обезглавленное тело слишком заметная вещь.

— Предатели! — заорал кто-то.

И Лиин поняла, что обезглавленное тело бывает еще и выгодной вещью. Особенно когда надо посеять панику среди и без того бестолково мечущихся людей.

Похоже, капитан был не единственным идиотом в экипаже корабля. Этих идиотов здесь хорошо, если половина. Но наверняка больше. И предыдущие команды радостно вздохнули, когда поняли, что избавлены от них навсегда.

— И я в коллекцию, — сказала Лиин, доплетая щит.

Себя она спасать собиралась в первую очередь. А с остальными, как получится.

Интересно, Валад Хашену руки вырвет или старый мошенник отбрешется?

Насколько все плохо, окончательно Лиин поняла, только когда увидела величественно выплывающую из тумана трехмачтовую баркентину. По сравнению с этим новеньким кораблем, шлюп выглядел старой развалиной, которую, конечно, подлатали, паруса заменили, но все равно, любой, кто увидит его рядом с баркентиной, сразу поймет, что он был построен столетие назад и не ему гоняться с только-только появившимся парусником. Не догонит и не сбежит.

Это не патрулирующие прибрежные воды лодки, которые скорость набирают благодаря амулетам и лопастям, которые эти амулеты крутят. От них можно уйти, если на борту есть толковый маг, способный воздействовать на амулеты. Не сломаешь, так замедлишь, не замедлишь, так хотя бы лопасти заклинишь поднятым со дна мусором. Лопасти вообще самое слабое место на патрульных кораблях, защитить их практически невозможно, щиты не держатся из-за их непрерывного движения и сложной формы. И от воды их защитным колпаком не отсечешь, корабль сразу остановится.

У баркентины таких проблем не было. И скорость была немногим меньше, чем у патрульных лодок.

— Задница подводного демона, — признал баркентину заросший бородой моряк, стоявший рядом с Лиин.

Он был умный. Поэтому, немного посмотрев на парусник противника и полюбовавшись жрущим нос шлюпа огнем, развернулся и рванул к противоположному борту. Там он остановился всего на мгновенье, сжал в ладони какой-то амулет, а потом выпрыгнул за борт. Видимо, считал, что рядом с камнеглотками у него больше шансов выжить.

Правда то, что моряк был умный, Лиин сразу не поняла. Она сначала помогла потушить пожар. Потом помогала седому малознакомому магу растить щит против абордажников и радовалась, дура, что с баркентины больше не бросаются огнем и не пытаются ломать борта гарпунами. Не подумала о том, что экипажу баркентины может быть дорог груз шлюпа и совсем не нужны сопровождающие его контрабандисты.

— Отойди, — велел маг, когда основы щита были заложены и осталось только поднять направляющие.

Лиин фыркнула, но отошла. У каждого свои недостатки. Этот дядька вот считает, что женщины способны одним своим присутствием испортить что угодно. Поэтому и щит решил раскрывать сам. Ну и пусть.

Лиин посмотрела на выстроившихся вдоль борта вооруженных моряков. Потерла ладони друг о друга, пытаясь их согреть. Отступила еще на шаг и едва не упала, когда любитель поднимать щиты в одиночку как-то странно всхлипнул и свалился, как подкошенный. Щит так и не развернулся. Никем не удерживаемые ниточки основы стали расползаться и подхватить их Лиин не успевала. Но все равно бросилась вперед и, споткнувшись, налетела лицом на чей-то локоть.

Пока она трясла головой, пытаясь избавиться от звона в ушах, щит окончательно рассыпался. Моряки стали орать, кажется, даже радостно. Что-то громко шлепнулось об воду, и над головой у Лиин пролетел комок огня, снося напрочь мачту. Девушка подняла голову, попыталась встать, а потом, когда чуть ли не ей на голову свалился мужик с развороченной каким-то атакующим плетением грудью — разумно отползти и не мешаться под ногами.

Что происходило дальше, Лиин не очень понимала. Что-то горело, кто-то орал и бегал, звенел металл, на шлюп белыми языками забирался туман, а вместе с ним какие-то тени. Девушка кого-то толкала и била простенькими молниями, уже даже не пытаясь разбираться, своих бьет или чужих. И те, и другие пытались ее затоптать и замахивались оружием. А потом за спиной оказался борт. Лиин оглянулась, пытаясь рассмотреть куда там прыгать и стоит ли, и пропустила удар. Вряд ли удар саблей. Даже если бы в нее выстрелили ломающим борта гарпуном, щит бы это не разрушило. А так, он разлетелся обрывками сложного плетева во все стороны, и мир померк.

— О, девка, — сказал кто-то вдалеке.

Очнулась Лиин от того, что кто-то пнул ее в бок.

— Я же говорю, девка, — сказали радостно сиплым мужским голосом.

Лиин тряхнула головой, мир в ответ закачался.

Кто-то практически невидимый в темноте, схватил ее за подбородок и посветил в лицо масляной лампой с закопченным стеклом.

— Красивая, — одобрительно сказал еще один мужской голос.

— Главное, что сиськи есть, — гаденько заметил еще один и хохотнул.

Лиин попыталась отстраниться от цепкой руки, натолкнулась на кого-то за спиной, и он слабо застонал.

— Люблю когда трепыхаются, — одобрил сиплый.

Лиин лягнулась и куда-то попала, за что тут же получила затрещину, от которой чуть голова не оторвалась. В глазах опять потемнело. Ее дернули за ногу и кажется, куда-то поволокли. Она опять попыталась лягаться, потом вспомнила, что маг, и бросила в неясную тень молнию. Слабенькую совсем и не прицельно, но куда-то попала, потому что тень взвизгнула и заматерилась.

— Ах ты ж… — мстительно сказали над головой и попытались пнуть, но Лиин каким-то чудом шарахнулась в сторону.

— Да придуши ты эту девку, пока какого-то добрячка не привлекла, — велел сиплый, и Лиин завизжала, сама не понимая почему. Наверное упоминание добрячков заставило. Разумом она не сообразила, что можно попытаться позвать этого добрячка на помощь, но инстинкты были умнее и сработали раньше, чем девушка стала что-то понимать.

Лиин пнули в плечо, кажется целясь в голову. Она попыталась отползти, еще раз закричать, и тут появился тот самый добрячок. Совсем не добрый с виду.

— Что здесь происходит? — мрачно спросил он, освещаемый со всех сторон, как статуя бога войны в столице.

Он и был похож на эту статую. Так же стоял, красиво развернув плечи и задрав подбородок. Лиин даже сначала показалось, что это та статуя и ожила. А потом она сообразила, что лицо кажется высеченным из камня из-за игры света и теней, а одет этот мужчина в обыкновенный офицерский китель, а не волшебную непробиваемую охотничью куртку.

— Повторяю, что здесь происходит? — еще мрачнее спросил мужчина.

— Ну, мы это… того… — попытался невнятно оправдаться сиплый где-то за спиной Лиин.

— Дежурный! — потребовал офицер. — Что эта девка делает на корабле? Кто вообще позволил таскать на корабль окрестных девиц?

— Она не окрестная, она пленная, — в тон офицеру ответил молодой мужской голос и, кажется, его обладатель даже каблуками щелкнул.

— Отлично, что она делает среди припасов? — уточнил офицер.

— Да перетащили ее. Я лично эту красотку к остальным пленным отнес и запер, чтобы не сбежала, — ворчливо отозвался кто-то.

— Ага, — мрачно сказал офицер. — Марк, завтра же объяснишь экипажу, почему с магами нельзя обращаться так же, как и с остальными пленными. А этих, любителей развлечений, за борт.

— Но они заключенные, которым дали шанс отработать… У них метка, потонут, как только от корабля отстанут, — сказал кто-то.

— Они своим шансом не воспользовались, — четко сказал офицер. — За борт эту падаль. Мне не нужны в экипаже люди, которые не знают, что такое дисциплина, и пытаются заставить мага сжечь себя и корабль.

За спиной Лиин началась возня, видимо, сиплый с приятелями за борт не хотели. Потом кто-то начал клясться, что он больше никогда, что это был последний раз, что он не виноват в том, что проклятые маги ничем от обычных смазливых девок не отличаются. А Лиин сидела и смотрела на офицера снизу вверх. И почему-то была уверена, что полетит к камнеглоткам следом за проштрафившимся трио.

— Ты, — наконец сказал офицер. — Веди себя тихо, ненавижу женские вопли.

Лиин кивнула. Она женские вопли тоже не любила, но ведь сработало.

— Еще маги там есть? — спросил у кого-то офицер.

— Вроде нет, но кто их знает? Там половина не жильцы вообще, некогда было их сортировать.

— Марк, пойди посмотри и постарайся, чтобы я больше об этом не напоминал, — приказал офицер.

Потом похлопал себя по боку, осмотрелся, нашел кого-то глазами и велел:

— Это во вторую гостевую каюту, и чтобы я никого даже поблизости не видел.

После чего развернулся и ушел.

А пребывающую в предобморочном состоянии Лиин подхватили под руки и куда-то повели. Сначала в темноту, потом по лестнице наверх, потом по палубе к очередной лестнице. Затолкали ее в итоге в довольно приличное помещение, которое можно бы было даже принять за гостиничный номер, если бы оно не было таким крошечным. Дверь запереть не забыли, хотя Лиин бежать было некуда. Да и сил на это не было. Хотелось свернуться калачиком на полу и уснуть.

Лиин с трудом села, довольно долго и бездумно таращилась на кровать, почему-то размышляя о том, можно ли выключить проклятые магические лампы, освещавшие каюту. Потом за спиной открылась дверь. Девушка медленно, всем телом обернулась и устало посмотрела на офицера. Он ответил ей брезгливым взглядом.

— Это тебе, красотка, — последнее слово он выплюнул, как особо забористое ругательство.

Подошел, наклонился, схватил Лиин за руку и защелкнул на запястье узорчатый серебряный браслет.

Лиин взвизгнула от разлившегося по руке холода, затрясла ладонью и даже не заметила куда проклятущий офицер делся.

Он надел на нее блокиратор. Хорошо хоть браслет, а то некоторые любят развлекаться, цепляя на пленников ошейники. Но даже с браслетом теперь у Лиин вообще никаких шансов не было. Ни на что. Она даже защитить себя не сможет. Ни от кого. И если отрубить кисть, как это сделал какой-то герой в древности, ее это не спасет. Лиин для магии были нужны обе руки.

Девушка заполошно покрутила браслет, пытаясь найти защелку, но он казался цельнолитым. Потом она немного поколотила кулаком по двери, сама не понимая зачем. А потом прижалась к ней и заплакала. И похоже, так и уснула. Потому что потом, совершенно неожиданно, обнаружила себя под той же дверью. С затекшей шеей и ломотой в спине.

Плакать больше не хотелось. Что-либо делать — тоже. А сидеть под дверью было глупо. Поэтому Лиин встала и пошла к кровати. Успев сделать два шага, она наткнулась взглядом на металлическое зеркало. Из его глубин на Лиин смотрело страшное растрепанное существо с опухшим, с кровоподтеками, лицом и пустым взглядом.

— Красотка, — проворчала Лиин, погрозив ему пальцем. — И как эти придурки могли на такое покуситься? Нормальный мужик бы побрезговал.

Высказавшись и немного подумав, Лиин хихикнула, вспомнив реакцию офицера на себя любимую. Вот он, похоже, нормальный мужик. Как правильно смотрел.

Хихикнув еще раз, Лиин все-таки добрела до кровати и рухнула на нее. В грязной одежде, заляпанной чьей-то кровью.

Зато спалось на этой кровати отлично. Даже кошмары не мучили вместе с плохими предчувствиями.

Завтра оно как-то будет. Вряд ли хорошо, но с этим она уже ничего не может сделать.

Похоже быть беспомощной овцой не так и плохо. Спокойно очень, потому что ни о чем не надо думать. Зачем думать, если от твоих мыслей и решений ничего не зависит?

Глава 2

О поворотах судьбы и надежде на лучшее.

— Похоже, у девушки сотрясение, — не шибко уверенно сказал немолодой мужчина, похоже лекарь. — Тошнит? — участливо спросил он у Лиин.

— Да, — прошептала она.

— Точно сотрясение, — окончательно определился с диагнозом лекарь. — Пускай полежит, отдохнет. Вопросы ей сейчас задавать точно не стоит.

Стоявший в дверях, как само возмездие, офицер только кивнул и ушел. Его Лиин узнала по кителю, а рассмотреть толком опять не удалось. Да не сильно и хотелось.

Потом потянулись дни и ночи, за сменой которых Лиин наблюдала в иллюминатор. За эти дни несколько раз заходил лекарь, принес целебный настой в металлической бутылочке и попытался утешить тем, что капитан у них, конечно, строгий, но зато справедливый. Лиин ни капельки не утешилась, потому что отлично понимала, что за все художества ее даже повесить можно без всякого вреда для совести и справедливости.

Ближе к вечеру первого дня пришел смущенный и покрасневший пацаненок, то ли юнга, то ли беглец из дома, который в поисках лучшей жизни забрался на корабль, да так и остался — справедливый капитан не велел выбрасывать его за борт. Пацаненок принес сначала ворох тряпок, в которых Лиин с некоторыми усилиями узнала нижнюю рубашку, явно мужскую, широченные штаны с дырками в поясе, в которые кто-то добрый продел веревку, и жакет от женского костюма для верховой езды. Жакет был красивый, хоть и испачканный чем-то не отстиравшимся и, наверное, из-за этого брошенный владелицей на корабле, и рядом со штанами он выглядел как дорогая расписная шкатулка на фоне рассохшихся бочек.

Следующим заходом пацаненок принес ведро воды, с подогревающим амулетом на дне. А третьим — деревянную лоханку со сколотым краем. Лоханка была небольшая, но сесть поджав ноги в ней можно было. А при ближайшем рассмотрении в ней обнаружилось сероватое льняное полотнище и мочалка из конопляных волокон.

— Вот. Капитан велел, — смущенно сказал пацан. — Ходить лекарь не велел, и капитан послал Будажа в село, мы там как раз воду набрали. Вот. Все на палубе обливаются, капитан у нас чистоту любит. А вам нельзя. И даже за покрывалами нельзя, как делала та элана, которую капитан вез жениху, вам лекарь не велел. Вот.

Высказавшись, мальчишка поклонился, явно не понимая, как относиться к странной побитой девице, и шустро вышмыгнул за дверь.

— Я вам потом новую простыню принесу, — пообещал мальчишка из-за двери и с топотом куда-то умчался.

— Чистоту он любит, — проворчала Лиин, но лоханкой и ведром воспользовалась, несмотря на вернувшуюся тошноту. И даже почувствовала себя гораздо лучше, несмотря ни на что. Наверное, тоже чистоту любила, просто до сих пор об этом не знала.

А потом дни тянулись, тянулись, Лиин как-то незаметно стало лучше, и даже лицо перестало быть таким страшным — опухлость спала, а синяки позеленели. Лекарь был собой и своим лекарством очень доволен. А Лиин поняла, что скоро придет капитан, вместе со своими строгостью и справедливостью. И загрустила. Обмануть его вряд ли получится. Если у него есть амулеты для подогрева воды, то и более нужный офицеру такого ранга для выявления лжи тоже найдется. Отмолчаться? Ну, тогда ее просто передадут кому-то еще, кто недолго думая передаст ее палачу в пыточную. В том, что сможет гордо все выдержать, Лиин сомневалась. Да и смысла в этом не видела. О контрабандистах она все равно ничего толком не знала. А партизан в болоте самостоятельно не найдет при всем желании. Тем более, они наверняка уже снялись с того места, где были, и перепрятались. Они так делали после каждой неудачи.

А прочесывать болота? Если бы могли, они бы и без ее рассказов о бытии революционеров это сделали. А значит — не могут.

Или не хотят. Кому-то эти партизаны выгодны, уж это-то Лиин понимала. Стала понимать даже раньше, чем разочаровалась в благородстве идей борцов с императором. Странно они как-то с ним боролись, потому что.

— Ладно, подождем, — решила Лиин и легла спать.

Незачем переживать из-за того, что все равно от нее не зависит.

О Лиин, казалось, забыли. Озера, проливы и камыши давно заменились морскими просторами, а она продолжала сидеть в каюте. Практически в полном одиночестве. Иногда заглядывал знакомый мальчишка, пытался развлекать и даже притащил автобиографию Минима Разумного, великого адмирала, когда она попросила хотя бы что-то почитать. Автобиография оказалась интересной, и благодаря ей Лиин сносно прожила целых четыре дня. Описания планирования сражений и того, как очередные планы большей частью пришлось менять на ходу, занимали где-то треть книги. Философские размышления, оды любимому императору и верным друзьям еще треть. А последняя треть была посвящена любовным похождениям бравого адмирала, и описывались эти похождения без всяческого стеснения.

Потом в один из дней заглянул корабельный лекарь, сказал, что Лиин похорошела и теперь ей должно быть не страшно показаться людям, после чего обрадовал тем, что ее ждет капитан. Для разговора.

Лиин встала, попыталась пригладить складку на штанах, а потом поправить прическу, хотя поправлять там было нечего, волосы она попросту стянула веревочкой.

— Идем, — выдохнула. Все лучше, чем сидеть, сходить с ума от скуки и ждать неведомо чего.

За дверью, как оказалось, ее ждал сопровождающий. А лекарь, видимо, пришел, чтобы она сразу же не испугалась, не забылась в угол и не стала угрожать вилкой. Выглядел сопровождающий экзотично и устрашающе. Высоченный, наверняка выше Валада, хотя клясться в этом Лиин бы не стала. Смуглый, точнее, очень смуглый. С обритой головой, только пучок волос, переплетенных с алой лентой на макушке остался. Глаза темные настолько, что не видно зрачка, зато улыбка широкая и белозубая. Одет он тоже был странно. Штаны широченные, похоже те, в которые были на Лиин, тоже у него одолжили. Рубашка сероватая, зато с яркой цветочной вышивкой на рукавах и вороте. А поверх рубашки надет кожаный жилет с нашитыми металлическими квадратиками. Вот и думай, жилет это или часть доспеха, такого же экзотичного, как и этот мужчина.

— Туда, — приятным баритоном сказал сопровождающий и указал в дальнюю часть коридора.

Лиин передернула плечами, гордо вскинула голову и пошла.

— Храбрая малышка, — проворчал экзотичный мужчина.

В конце коридорчика оказалась каюта капитана. Она была немного больше той, в которой коротала дни Лиин, но обставлена точно так же. Капитан сидел за столом, как назло так, чтобы солнце, заглядывающее в каюту, мешало рассмотреть его лицо. На койке, раскачивая ногой, восседал светловолосый парень, вряд ли старше Лиин. Он улыбнулся и указал девушке на стул напротив капитана. Экзотичный великан остановился возле двери. Словно предполагал, что дурная баба может попытаться сбежать, и готовился ее ловить.

Лиин глубоко вдохнула, села и только после этого посмотрела на капитана. Оказалось, он не так страшен, как рисовало воображение. Сходство с каменной статуей при дневном свете пропало. Лицо у капитана оказалось обыкновенное, довольно симпатичное. Кожа светлая и глаза синие, а вот волосы черные. Как раз тот типаж, который вошел в моду, когда Лиин сбежала к партизанам. И будь этот капитан девушкой, отбоя от поклонников у него бы не было. И даже немного лопоухие уши кавалеров бы не смутили. Тем более красавица могла их спрятать под прической, это капитан был коротко стрижен, и локоны задорно точащие уши скрыть не могли.

— Юмил Веливера, — представился капитан, причем таким тоном, что Лиин захотелось вскочить на ноги и по всем правилам поклониться.

— Лиин со-Ялата, — отозвалась девушка, напомнив себе, что приставка "со" дает ей право сидеть даже в присутствии императора, не говоря о всяких Веливерах, которых на восточных островах десяток на сотню жителей.

Зато теперь стало понятно откуда взялся экзотичный сопровождающий. Капитан с родины привез. Там какое-то ответвление народа Белых гор именно так и выглядит. У них даже боги какие-то свои, которым им официально разрешено поклоняться. А еще они считаются лучшими воинами империи.

— Вот она куда делась! — воскликнул парень на койке, хлопнув ладонями по коленям. — А безутешные женихи южные просторы перерывают…

Лиин удивленно на него посмотрела, ни о каких женихах она не знала. А капитан громко хмыкнул.

— Ой, простите! — изобразил раскаяние парень. — Я Марк Бадажа. Маг-погодник, большой умница и эксперт по душевным порывам.

На этот раз хмыкнула Лиин. Похоже, капитану Веливере вовсе не нужны амулеты для того, чтобы знать, врет ему кто-то или нет. У него тут целый маг с соответствующим направлением дара. Хорошо, что она решила с самого начала не лгать, а то сейчас бы пришлось мысленно метаться, срочно передумывать или пытаться придумать, как избежать разговора. И Марк бы это наверняка почувствовал. А так, она спокойно улыбнулась капитану и села удобнее.

— Спрашивайте, — сказала со всем величием на которое была способна. Надо соответствовать имени рода. Тем более обстановка располагает.

Капитан посмотрел на Марка, но тот только пожал плечами. После чего капитан опять хмыкнул.

— Вы знаете, что перевозил корабль, на котором мы вас поймали? — вкрадчиво спросил капитан.

— Нет, — честно ответила Лиин, но добавлять, что даже знать не хотела, не стала. Тогда бы пришлось объяснять, кто такой Хашен и почему Лиин были противны большинство его делишек.

— Что это такое знаете? — задал следующий вопрос капитан и картинно пришлепнул на стол ромбовидную пластину с замысловатым узором черненной гравировки.

— Ах он выкидыш болотной крысы! — невольно вышла из образа настоящей элана Лиин.

Что это за пластина, она знала. И что за владение даже одной такой полагалась смертная казнь — тоже. А о том, что в империи существуют люди, которых и это не испугает, любой дурак догадывался. Всем ведь хочется оставаться молодыми и красивыми. А в особенности высокопоставленным благородным шлюхам и мужам, которые только так и могут спастись от мужского бессилия, приходящего с возрастом. Нет, рано или поздно их начинают подозревать, некоторых даже ловить во время ритуалов, нужных для напитки этой пластины силой. Но остальных это все равно не останавливает. Если их не пугает необходимость убивать по десятку детей на каждом ритуале, то что им чья-то ужасающая казнь? Видимо считают, что риск того стоит.

Пластины в империю завозили из Королевства Золотых Туманов. Откуда у этого королевства столь поэтическое название не помнили даже сами жители того королевства. А в целом это было довольно мрачное место, с мрачными, жестокими богами, умеющими наделять истинных своих последователей настоящей силой, из-за чего с ними даже империя связываться не хотела. Еще в королевстве был вечный король. Вечный в самом прямом смысле. Некоторое, довольно продолжительное время он жил, был молод и красив благодаря пластинам, как та, что лежала на столе. А когда и они не могли помочь, он менял тело. Чаще всего не одно, пока не находил то, что было ему наиболее удобно. Поэтому у короля всегда было много наложниц и детей мужского пола. И никогда не было жен и дочерей. Точнее дочери были, но их убивали сразу после рождения, отбирая силу. Видимо чем-то девочки его рода могли королю навредить.

Над этой загадкой, кстати билось множество людей как в королевстве, так и в империи, но разгадать ее никто так и не смог.

— Она не знала, что они везут, — сказал как-то сразу посерьезневший Марк.

— Я догадался, — сказал капитан. — Но это мало что меняет. Разве что оборванная элана расскажет нам что-то такое, что нам будет интереснее раскачивания ее тела на рее.

Лиин не сдержалась и тихонько фыркнула. Пугает. Она всей кожей чувствовала, что просто пугает. Убивать он ее не хочет. Не потому, что так сильно понравилась, а потому, что считает дурой. А убивать дур ему мужская гордость претит. Но раз им хочется послушать что-то интересное, то почему бы и нет.

О своем бытии на болоте Лиин рассказывала со всем возможным рвением и такими подробностями, что Марк довольно скоро стал морщиться и махать рукой. Мол, дальше, дальше, мне вовсе не интересно, как часто партизаны бегали в самоволку в поисках ласки и любви.

Капитан сидел с каменным лицом. Даже не пошевелился ни разу, зараза. Видимо, давно успел привыкнуть к тупым подчиненным и раздражающим пленникам.

Бродить по болотам в поисках нового лагеря самозваных спасителей империи от императора он явно не собирался. И Лиин его понимала. Несмотря на то, что Зеленые острова были самые большие на западе империи, никто туда особо не стремился. Там даже своего барона не было, не говоря уже о приме. Ни один из императоров так и не сумел всучить эти земли какому-то несчастному. За заслуги такое вручать было некрасиво. А наказанные предпочитали отказаться от этой чести.

Зеленых островов было то ли четыре, то ли пять. На этот счет географы и картографы во мнениях расходились. Считать или нет единым целым то, что на деле разделено большим соленым озером и только изредка соединяется двумя узкими песчаными косами? Лиин было все равно, а кто-то писал на эту тему трактаты и защищал свое мнение, даже с помощью кулаков.

Климат на Зеленых островах был такой же, как и на других островах запада, и почему два из них превратились в сплошное болото, ну или низинный лес, на чем настаивали некоторые ученые, никто так и не понял. С теми, до которых болото пока добраться не успело, а оно, судя по наблюдениям за последние пятьдесят лет, разрослось почти на четверть от изначальной величины, дела были не лучше. Потому что там были озера, камыши и каналы. Одни озера были соленые, другие пресные, третьи слабосоленые. Рыба водилась только в каждом четвертом. Зато те же камнеглотки везде, и чем они питались там, где не было рыбы, выяснить не удалось. В одном озере добывали черную земляную кровь, ценимую алхимиками. Но в целом люди там выживали за счет рыболовли и контрабанды. Что-либо сажать было попросту негде. Земля, которая была, отличалась каменистостью.

И вот в такое чудесное место какие-то демоны занесли революционеров. Лиин так и не поняла, почему они решили поселиться именно там. Только для того, чтобы грабить караваны, везущие припасы солдатам в крепость возле озера с черной кровью? Или потому, что острова находятся у самой границы с Первым королевством, которое давно и надежно облюбовали контрабандисты и пираты всех мастей?

В общем, Лиин так и не поняла, кто и почему решил бороться с императором именно на Зеленых островах. И Марк тоже не понимал, о чем сказал, когда капитану рассказы Лиин окончательно надоели и он потребовал помолчать немного. Видимо, обдумывал вопросы, на которые сможет ответить девушка и которые будут ему интересны.

— Ладно, — сказал Юмил Веливера, видимо до чего-то додумавшись. — На корабле вы как оказались?

— Наш завхоз попросил. Сказал, что там контрабанда, какая именно, не говорил. А из-за того, что корабль проводили через озера, я ошибочно решила, что кровь земли. Или что-то добытое пиратами.

— А она не ошибается, — заметил Марк.

Лиин удивленно на него посмотрела. Ей как-то не приходило в голову, что мерзкие пластины были украдены при пиратском нападении. И похоже, у кого-то высокопоставленного, раз искать их стали даже в болотах. Интересно только, узнали как? Высокопоставленная сволочь во всем созналась на последнем издыхании? Или кто-то из пиратов попался?

— Марк, ты лучше молчи и слушай, — сказал капитан. — А вам, девушка, следовало поинтересоваться, что именно вы собираетесь охранять.

— В следующий раз так и сделаю, — кротко пообещала Лиин.

Марк громко фыркнул.

— Других магов на корабле вы знали? — спросил капитан, не став уточнять, что имеется в виду не знакомство на корабле.

Лиин мысленно напомнила себе, что у капитана, похоже, вообще отсутствует чувство юмора, и не стала делать вид, что этого не поняла.

— Нет. Я появилась последняя. Других магов набрали где-то в других местах.

— Других местах? — переспросил Марк, нахмурившись, словно уловил что-то важное.

— Там вся команда была собрана в разных местах, — мрачно сказала Лиин. — Целый корабль болванов, которых не жалко. И все ради того, чтобы красиво отчекрыжить голову капитану. Красавчику со стишками и мерзкими усиками.

— Усиками? — глухо переспросил Марк. — Капитан!

Юмил хмыкнул. А потом открыл шкатулку, лежавшую на столе, и достал оттуда довольно мятую бумажку.

— Он? — спросил, развернув бумажку перед Лиин.

Там оказался набросок портрета. Умелый, угольком. И человека, которого рисовали, узнать было легко, в первую очередь по усикам, похожим на уснувших червей, и восторженной самоуверенности, здорово переданной художником.

— Он, — подтвердила Лиин.

— Та-а-а-ак, — сказал Веливера и, аккуратно сложив рисунок, спрятал его обратно в шкатулку.

— Так вот он куда делся, — задумчиво произнес Марк. — Так кто ему там голову отчекрыжил и когда?

— Кто, не знаю, я увидела уже результат. А когда… Вы еще в тумане прятались, вроде. Или уже выплыли. Не уверена.

— Ага, — сказал Марк и пристально посмотрел на Веливеру.

— Айдэк, проводи девушку обратно и объясни ей, как нельзя себя вести на этом корабле, — сказал капитан, и почти лысый великан, о котором Лиин успела забыть, величественно кивнул.

Сопротивляться девушка не стала. Позволила довести себя до каюты и запереть. А потом упала на кровать и решила еще немного поспать.

Похоже, она правильно догадалась. Весь этот идиотский контрабандный вояж затеяли только для того, чтобы убить мерзкого красавчика. И ей совсем не хотелось знать, кому он так помешал. Потому что подозревала — это знание грозит ей повторением его судьбы.

Марк, как только дверь за девушкой закрылась, шустро занял освободившийся стул и хлопнул ладонями по столешнице.

— Ты понимаешь?! — яростно спросил он.

Всяческое показное почтение слетело с Марка тоже с уходом пленницы. Нет, капитана он уважал, но при этом считал его другом и не считал нужным сдерживать свой характер.

— Понимаю, — мрачно сказал Веливера.

— Нет, ничего ты не понимаешь! — тут же решил Марк. — Вот представь, возвращаемся мы и кто-то тебе присылает записку с вестью о том, что на корабле, который ты так лихо потопил с большей частью команды, находился единственный сынок старика Риввы. А среди пленников этого сынка нет, и вывод бы напрашивался сам собой. А потом бы пришел старик, в сопровождении хотя бы того же желающего блага империи Калабара. И притащили бы с собой мага, моего коллегу. И спросили бы — а не ты ли убил хорошего, но бестолкового мальчика, горячо любимого папой. А ты к тому моменту был бы уверен, что убил.

— Я понимаю, — сказал Веливера. — Кому-то я со своим сомнительным происхождением сильно мешаю. Или на маму кто-то пытается воздействовать.

— Не понимаешь ты. Теперь, благодаря этой девчонке, они могут хоть сотню магов притащить и всех многочисленных родственников старика Риввы. Ты теперь знаешь, что не убивал этого придурка, и можешь спокойно в этом клясться. А если еще и девчонку привести, и она расскажет старику все, что видела… У твоих оппонентов будут большие проблемы.

— Я понимаю, — сказал капитан.

— Вот, а ты хотел ее высадить в ближайшем порту и отправить к императору и женихам своим ходом. Еще и кого-то пострашнее ей желал. Ценить надо девушек, тем более таких наблюдательных. Пылинки с них сдувать.

Веливера только вздохнул. Не то чтобы он не любил девушек как вид, просто благородные девицы обязательно оказывались либо дурами, влезшими в чью-то интригу, либо сами себя интриганками мнили, либо как эта, Лиин, спасением непойми чего и непойми кого занимались. Ему вообще иногда казалось, что это такая болезнь, которая затрагивает исключительно элана. На что в ответ Марк только хохотал. А Айдэк еще и начинал вспоминать, скольких странных особ он перевидал на своем веку. И, что странно, ни одна из них элана не была.

Видимо, этой загадочной болезнью страдал весь женский род. А ему в детстве везло, не сталкивался он с зараженными. А девушки, которые служили под крылом у мамы, всегда отличались благоразумием. Другие там просто не выживали, как он понял многим позже.

Глава 3

О новостях и прогулках с телохранителем.

Марк оказался милым юношей. Он единственный понимал, что девушке не помешает узнать последние новости, а заодно и то, какое решение принял капитан.

Начал он, к счастью, с капитана. Точнее с головы не своего капитана, а капитана Риввы. Объяснил, что этот тип с мерзкими усиками был единственным сыном адмирала Золотого Флота. Того самого флота, который считается личной собственностью императора, корабли в котором самые новые, а команды самые умелые. Адмирал

Ривва давно не молод, хотя по-прежнему умен и талантлив. Сын у него единственный потому, что до этого жена, которую он хоть и не любил, но уважал и ценил за верность в не лучшие для него времена, рожала ему одних дочерей. Которые все до одной сейчас уже замужем.

А сын родился позже всех, был самым любимым и самым избалованным. Возможно, если бы адмирал чаще бывал дома, таким бы его сын не вырос. А так, в окружении мамы, нянек, тетушек, сестричек он ничему толковому так и не научился, кроме манипулирования женщинами. Этим он и пользовался при императорском дворе, наживая себе множество врагов и не догадываясь об этом. Дома ведь его все любили, почему не должны любить в другом месте?

Отец временами пытался его перевоспитывать, однажды даже взял на корабль, учеником шкипера. Но быстро убедился в бестолковости наследника и решил себя утешать тем, что он вообще есть. Хотя бы такой. А там, через годик его можно будет женить на толковой девушке со стальным характером, такая даже была у адмирала на примете. Вот она и воспитает внуков в нужном ключе, да и мужа будет держать на коротком поводке. А пока пускай побегает.

В общем, любил адмирал своего сына, но иллюзий на его счет не питал.

А ныне безголовый капитан Ривва, похоже, обиделся и закусил удила. Сначала он бегал за отцом и требовал дать еще один шанс, в уверенности, что на этот раз все получится, что это учитель был плохой, а корабль старый. Потом стал затевать совершенно идиотские интриги. Заводил себе любовниц из числа тех дам, у которых мужья могли иметь хоть какой-то вес при назначении офицеров на корабли, и уговаривал их повлиять на мужей. Шантажом занялся, но был бит, причем прилюдно, и замять этот скандал даже его отцу не удалось. После скандала император его отправил на какой-то дальний остров в какую-то крепость. Официально — наказал. На самом деле спрятал по просьбе адмирала. Старший Ривва надеялся, что через годик страсти поутихнут и ему удастся договориться с обиженными.

В общем, болван должен был тихо сидеть в своей крепости и не высовываться.

И его вовсе не должно было оказаться на корабле с доказанной историей перевоза контрабандой тех самых серебряных пластин.

За шлюпом, охранять который столь недальновидно согласилась Лиин, охотилась чуть ли не половина береговой охраны и добрая четверть Ловцов Ветра — охотников за пиратскими головами, которые потом меняли на имперское золото. Капитан Веливера в эту охоту включился только потому, что бывший конкурент владельцев шлюпа, ими, кстати, и разоренный, поклялся, что знает где этот шлюп появится. Он его очень долго выслеживал.

Причем конкурент рассказал капитану странную историю о том, что перед самым отплытием на корабле зачем-то поменяли команду. Но никто в тот момент на это внимания не обратил. Мало ли что там могло случиться? Может, там кто-то с желтой лихорадкой слег, а остальных сняли с корабля, чтобы с ними этого не случилось в открытом море или каком-то другом безлюдном месте, где им никто не сможет влить в рот лекарство. Нет, от друг друга команда бы не заразилась. Желтой лихорадкой болеют из-за укуса насекомых, обыкновенных комаров, которые иногда эту болезнь переносят. Но если одного укусили, то и остальных могли.

Так что история была странная, но никто ничего необычного в ней не нашел.

Да и то, что бывший конкурент пришел делиться наблюдениями именно с Веливерой, никого не удивило. Одно время они были хорошо знакомы. Оба учились на ночных волков, но ни из того, ни из другого идеального воина и проводника чужой магии так и не получилось. Такое бывает довольно часто. Кто-то получает травму, у кого-то обнаруживается слишком низкий порог для проводимости, как у бывшего конкурента, у кого-то гораздо больший талант в другой сфере, как это случилось с Веливерой. А знакомства все равно остаются.

К сожалению, об этом знал не только Марк. И кто-то умный просчитал, что если "совершенно случайно" дать понять бывшему конкуренту, куда направляется шлюп и что при этом везет, он пойдет и расскажет об этом именно Веливере. А бравый капитан, которому меньше всего хочется возиться с разной поганью, да и менять пиратские и контрабандистские головы на золото, жалеть никого там не станет. Собственно, Веливера и сам мог сгоряча прибить адмиральского сынка. Они были знакомы, и болван его раздражал задолго до своей связи с серебряными пластинами. Но кто-то шибко умный решил все-таки подстраховаться и сам себя переиграл. Потому что теперь капитан Веливера мог с чистой совестью клясться в том, что не убивал капитана Ривву. А если прекрасная волшебница еще и согласится рассказать старому адмиралу свою печальную историю…

Прекрасная волшебница возмущенно фыркнула, но спорить не стала. Почему бы и не рассказать, если просят? До капитана Риввы и его загадочных нанимателей и назначителей в капитаны ей никакого дела не было. Да и капитан Веливера будет ее беречь и охранять, раз она ему нужна.

С другой стороны, а как на это отреагируют загадочные организаторы убийства?

Марк вскочил, побегал по каюте, а потом махнул рукой и сказал, что организовать тайную встречу с адмиралом точно получится. А знать о том, что Лиин видела, что убил Ривву кто-то свой, кому-то постороннему вовсе не обязательно. Официального разбирательства по этому делу точно не будет. Адмиралу не захочется быть причастным к контрабанде. А тем, кто так нехорошо повелся с его сыном, оно тем более не надо. Да и Лиин благородная элана, так что имеет полное право отказаться официально свидетельствовать и позволить адмиралу говорить от своего имени, что он подтвердит на камне Клятв.

В общем, по словам Марка, Лиин совсем ничего не грозило.

А девушке все равно было не по себе. Не любила она интриги, особенно чужие и такие, как те, в которые неосторожно влезла обеими ногами.

С другой стороны, если отказаться поговорить с адмиралом, множество самых реальных опасностей может появиться прямо сейчас. Тот же капитан Веливера, решив, что упрямая баба ему на борту ни к чему, возьмет и прикажет выбросить в море. Что она тогда будет делать?

Правильно — тонуть. Особенно если не побрезгуют и привяжут к ногам что-то тяжелое.

— Хорошо, я согласна, — выдохнула Лиин.

Марк широко улыбнулся, вскочил со стула и церемонно поклонился.

— Но с одним условием… точнее с двумя, — поспешила его обрадовать Лиин, а то ведь сейчас сбежит. — Первое, вы позаботитесь о моей безопасности. Вы, ваш капитан, не знаю, кто там главный над ним. Он ведь не из Золотого Флота?

— Нет, он из Крылатого, — обрадовал Марк.

Лиин мгновенно потеряла мысль и изумленно уставилась на собеседника. Если Золотой Флот числился собственностью императора, но на деле был скорее собственностью империи и влиять на него так или иначе мог и его адмирал, и высшие сановники, а иногда и Совет Благородных, то Крылатому флоту какие-либо приказы мог отдавать только сам император. И капитанов туда отбирали как за талант, так и за верность. Причем верность была предпочтительнее, хотя и кого-то бесталанного бы не взяли.

— Ладно, — сказала Лиин, — не буду об этом думать. Мне абсолютно все равно, зачем императору проклятые контрабандисты с их проклятым грузом. И нужны ли, мне тоже все равно. Гораздо интереснее, что там за женихи и почему они меня ищут на юге.

— Как, что за женихи? — искренне удивился Марк. — Вы же единственная наследница рода со-Ялата. А там земли, замки, шахты в Хвосте Дракона, еще куча всего по мелочи. Даже несмотря на то, что ваш опекун промотал большую часть денег, которые вы наследовали от отца, вы все еще очень богаты.

Лиин моргнула, глубоко вдохнула и спросила:

— А разве император не отобрал?

— Что вы, император принципиально не обирает девушек, особенно сирот. Максимум пытается удачно их выдать замуж за хорошего человека, да и там дает выбор… правда вам с вашей историей уже не даст. Но вы всегда можете отравить мужа, если он вам будет сильно досаждать. Просто намекните об этом императору, и он выдаст вас за кого не жалко, а потом еще и отрубить голову не позволит, продемонстрировав бумагу, в которой муж подписался, что не будет вас обижать, и докажет, что на самом деле обидел.

— Что? — ошарашенно спросила Лиин. — Не хочу я никого травить!

— Ну, тогда выйдете замуж за хорошего человека, верного империи, — утешил ее Марк, нахально и широко улыбнувшись.

Лиин даже заподозрила, что он издевается.

— А как же мой дядя и кузен? — спросила она.

— А что с ними не так? — удивился Марк. — Они же не девушки, а к мужчинам император снисхождения никогда не проявлял, особенно к наглым. Не надо было вашему дяде кричать о древности рода и заявлять, что ему все равно никто ничего не посмеет сделать. Тогда отдал бы вас замуж, за кого приказали, а потом продал пару домов в столице и вернул украденное из казны. Ну или все дома. Можно подумать, ему после этого жить бы было негде. А ваш кузен, извините, был идиотом. Кто, кроме идиота, додумается штурмовать охрану, везущую преступника на казнь, верхом на коне, в дурацкой маске и наняв в помощь какую-то уличную шантрапу? Так что он получил то, что заслуживал. Как и ныне покойный младший Ривва. Они вообще были похожи, как братья.

Лиин затрясла головой.

— Подождите, вы утверждаете, что мой дядя промотал мое наследство?

— Неудачно его вложил. И не все, а часть. А потом, опасаясь за свою честь, взял деньги с казны, точнее принадлежащие какому-то руднику, в общем, я не разбираюсь, но их ваш дядя тоже неудачно вложил и не додумался сразу продать дома и вернуть. А потом еще и императора стал пугать древностью рода. Ваш дядя был не очень умен.

— А женихи что на юге делают? — задала последний на сегодня вопрос Лиин, решив, что ей крепко надо подумать как о сплетнях, так и об обрывочной информации.

— Ну… — Марк загадочно улыбнулся. — Ходят слухи, что вы где-то там прячетесь у родственников по материнской линии. Кто-то додумался, что ваш необычный цвет глаз и золотистая кожа на это намекают.

Лиин фыркнула.

Похоже, кому-то совсем не хотелось, чтобы женихи ее нашли. Потому что и цвет глаз и оттенок кожи Лиин наследовала от прабабки, благополучно родившейся, жившей и умершей на одном из западных островов.

Хорошенько подумав и придя к выводу, что другого выбора, кроме как договориться и действительно рассказать адмиралу, как умер его придурковатый сын, у нее все равно нет, Лиин решила все-таки поговорить еще раз, желательно с капитаном, а не улыбчивым Марком, и попытаться добиться от него чего-то в ответ. Кроме обещанной безопасности с перспективой замужества за хорошим человеком.

Замуж Лиин откровенно не хотелось. В принципе. Ну, разве что за Валада, за которого добрый император выйти не разрешит. Потому что ему невыгодна наследница, вышедшая замуж за какого-то мага-партизана. Он подберет мужа получше, который в качестве правителя ее земель будет ему выгоден. Ну или похуже, если она согласится муженька отравить. А потом веселой вдовушке опять же подберут кого-то подостойнее. Спрашивать мнение Лиин если и будут, то большого выбора все равно не оставят.

С другой стороны, возвращаться на болото хотелось еще меньше, чем замуж. Если бы можно было как-то вытащить оттуда Валада… Он ведь молод, в грехах своих родственников тоже не виноват. И с Хашеном и его компанией связался от безысходности. Может и снизойдут. Особенно если он подпишет контракт о служении. Тот проклятый опасный контракт, не дающий человеку шанса на предательство. Но опять же, если выбирать между контрактом и болотом, где он через год может умереть от банальной легочной болезни… Лиин бы предпочла контракт. И надеялась, что сумеет уговорить упрямого Валада.

С третьей стороны, даже в самом крайнем случае можно будет опять куда-то сбежать. Главное, на это раз место подобрать получше. И пускай император с родовыми землями делает все, что его душе будет угодно. Лиин все равно не ощущала себя ни наследницей, ни благородной элана. Да и не в землях счастье.

А сейчас главное договориться.

Ну, хотя бы попытаться.

Потому что чувствовать себя слабой и беззащитной Лиин очень не нравилось.

Капитан поговорить согласился. А потом даже сам пришел, в сопровождении все того же Марка. То ли о репутации девушки заботился, то ли о своей, то ли все еще опасался, что она возьмет и попытается его страшно обмануть.

Айдэк застыл у двери молчаливой статуей.

— Что прекрасная элана хочет? — спросил капитан после того, как поздоровался. Тон был такой, что сразу становилось понятно, он сомневается как в ее прекрасности, так и в том, что она достойна называться элана.

Лиин выпрямилась и решила делать вид, что это ее ни капельки не волнует. Точно как и нелепый наряд, в котором постыдилась бы сидеть перед таким мужчиной любая уважающая себя девушка.

— Я хочу, чтобы вы сняли браслет, — сказала Лиин.

— Нет, — коротко ответил капитан и нахмурился.

— Вы не понимаете, — уверенно сказала Лиин. — С вашим браслетом на руке я себя защитить не смогу.

— На моем корабле вам не понадобится себя защищать, — с не меньшей уверенностью сказал капитан.

— А не на корабле? Или я ни разу с него не сойду до самой столицы?

— А не на корабле вас будет охранять Айдэк, — сказал капитан и откланялся.

— У-у-у-у… гад бесчувственный, — прошептала Лиин, когда дверь за мужчинами закрылась.

Даже не дал ей возможности доказать свою правоту и пообещать не вредить ни самому капитану, ни его команде, ни кораблю. Ну, разве что защищаться понадобится. Лиин бы даже поклялась, и Марк бы подтвердил ее правдивость. А этот синеглазый чурбан…

— Змей хладнокровный, — добавила Лиин и посмотрела в иллюминатор.

Там далеко-далеко виднелся какой-то остров, с такого расстояния кажущийся сероватой дымкой, застывшей над водой. И корабль шел к нему, чтобы постоять у одного из причалов два дня, пока капитан Веливера будет решать какие-то свои загадочные дела.

О делах Лиин по секрету рассказал Марк, правда, сказать, что это за дела, отказался.

Команда предстоящим капитанским делам искренне радовалась — моряки готовились по очереди сойти на берег. Лиин даже видела, как суровый мужик со шрамом через лицо бережно зашивал рубашку. Видимо, какая-то его знакомая любила опрятных мужчин.

— Ладно, — сказала Лиин. — Хотите благородную элана, ее вы и получите.

Из каюты Лиин вышла, когда серая дымка превратилась в застроенную белыми домами гору, возвышающуюся над водой. Что это за остров, Лиин уже поняла — Правый Рог.

Левый Рог мифического подводного быка торчал над водой самым краешком. На нем когда-то в древности стоял маяк, от которого сейчас остались только руины. Зачем он там был нужен, Лиин не понимала. Разве что вычислить направление до Правого Рога. Или до Кадаварки. А Валад, любящий легенды, рассказывал, что раньше, когда богов было еще очень много, а Белая Империя была всего лишь одной из тысячи других империй, маяк на Левом Роге указывал на разрыв в пространстве, через который можно было попасть в другой океан и в другую империю. А потом что-то случилось и Белая империя потеряла связь с другими океанами. Зато к ее островам стали прорываться демоны с загадочных нижних пределов. И только Великий Император Баргат сумел получить помощь оставшихся богов, которые перекрыли демонам путь.

В демонов и перекрытый путь Лиин как раз верила. Как и в то, что то же королевство Золотых Туманов было частью империи до того, как обрело каких-то своих богов. Древние храмы и в империи, и в королевстве были одинаковы. Это новые разнятся.

Теперь королевство, несмотря ни на что, платило империи ежегодную дань за то, что боги, с которыми договорился Великий Баргат, держали границу и не пускали демонов. Не будь этих демонов на самом деле, платить бы никто не стал. И если в империи о них давно забыли, то бессмертный король наверняка помнит.

Правый Рог в отличие от Левого никакими древними развалинами похвастаться не мог. Зато на нем были клочки плодородных земель, а вокруг водилось много рыбы, так что люди на нем поселились давно.

Лиин немного полюбовалась белыми домами, с обязательными виноградниками. Потом осмотрелась и решительно пошла к капитану.

— Капитан Веливера, — обратилась она, подкравшись к нему со спины.

Капитан резко обернулся.

Айдэк, шедший за Лиин от самой каюты, издал какой-то странный звук, а потом широко улыбнулся.

— Элана? — рассеяно отозвался капитан, которому сейчас было не до пленницы.

— Капитан, я подумала и решила. Мне нельзя оставаться в таком виде. Это портит мой и ваш благородный облик! — звонко и торжественно, в той тональности, в которой любила разговаривать со своими кавалерами подружка Анэ, произнесла Лиин.

Капитан посмотрел на нее с подозрением. Видимо, не ожидал, что она умеет так разговаривать.

— Что вы хотите? — спросил Веливера.

— Как что? — поразилась его непонятливости Лиин и затеребила штанину. — Вы посмотрите на меня. На что я похожа? У меня кожа на руках огрубела!

Огрубела она уже давно и точно не из-за капитана, но Лиин все равно старательно продемонстрировала ладошку.

— А во что я одета? Моя покойная матушка, если бы увидела меня, потеряла бы сознание. На целых три дня!

Лиин подозревала, что маме было бы, мягко говоря, все равно, но капитан этого знать точно не мог.

— А мой отец… — взяла еще более высокую тональность Лиин.

— Браслет все равно не сниму, — перебил ее Веливера.

Лиин ласково, как слабоумному, улыбнулась.

— Очень милый браслетик, — сказала она ласково и покрутила блокиратор на запястье. — К нему бы так пошел голубой шелк. Или лучше розовый? Хотя, нет, розовый к цвету моих глаз не подойдет, лучше зеленый. Да, зеленый, как молодая трава на горном пастбище. И чтобы кружево на тон темнее…

Моряки исподтишка наблюдали за представлением, изо всех сил делая вид, что очень заняты своими делами. Капитан тяжко вздохнул и пробормотал:

— Ненавижу женщин.

Потом поискал глазами Айдэка, а найдя его подозвал взмахом руки.

Великан подошел и опять застыл, как каменное изваяние.

— Айдэк, возьми прекрасную элана, — на этот раз слова "прекрасная элана" у капитана получилось произнести так, что можно было заподозрить, что он имеет в виду какую-то особо ядовитую змею. — И отведи в тот магазин, где покупал одежду сестре. Надеюсь, прекрасную элана это удовлетворит и она больше не подойдет ко мне со странными претензиями. — В произношении словосочетания "прекрасная элана" капитан с каждым разом все больше совершенствовался. — А если не удовлетворит, дальше благородная дочь благородных родителей поплывет в трюме. В той клетке, в которой мы перевозили пятнистую кошку для генерала Барки.

Лиин светло улыбнулась и вежливо склонила голову.

А мысленно обозвала капитана бесчувственной сволочью. Почему-то она не сомневалась, что он возьмет и засунет ее в клетку, провонявшуюся пятнистой кошкой. Еще и прикажет забывать время от времени пленницу кормить.

— Змей, самый натуральный змей, — пробормотала девушка, опираясь о борт и наблюдая за приближающимся берегом.

На берег Лиин сходила с высоко поднятой головой и старательно делая вид, что одета по последней моде. Айдэк ненавязчиво маячил за правым плечом. И непонятно, догадывался ли кто-то, что он охраняет именно Лиин, но расступались перед девушкой и ее сопровождением все довольно шустро. Наверное, этому способствовало выражение лица Айдэка. Ну или его кожаный доспех с металлическими пластинами. Выглядел этот доспех очень по-дикарски и угрожающе.

Благополучно преодолев территорию порта и свернув в первую попавшуюся улочку, Лиин сообразила, что понятия не имеет, куда они идут. Улочку она выбрала потому, что перед ней было меньше всего мусора. Издалека город вообще выглядел гораздо приятнее. А вблизи оказалось, что на каменных мостовых валяются целые горы из гниющей рыбы, каких-то тряпок, обломков, веток и камней, что виноградные лозы, растущие у каждого дома, лысоваты, листья, которые есть, вялые, а иногда и желтые, а еще очень пыльные, что дома явно нуждаются в ремонте.

Нет, возможно там, повыше и подальше от порта и улицы красивее, и виноград побогаче, и дома целее, но впечатление от себя город уже испортил. А дохлая собака, об которую девушка чуть не споткнулась, окончательно это впечатление уничтожила.

— Куда идти дальше? — спросила Лиин, брезгливо посмотрев на собаку.

— Пока вверх, должны выйти к Площади Фонтанов, а там я сориентируюсь, — сказал Айдэк.

Лиин пожала плечами и пошла.

Площадь Фонтанов, похоже, была тем местом, где из нижнего города можно было попасть в верхний. Находилась она перед большими воротами в высоченной стене, разделявшей город на две части. Кроме обещанных названием фонтанов, целых трех и даже работающих, но замусоренных не хуже порта, на площади располагался базар, основной поставщик мусора, помост то ли для казней, то ли для выступлений и пирамида, сложенная из старых бочек, которая не распадалась только потому, что была обтянута рыбацкой сетью. Лиин на пирамиду немного посмотрела и пришла к выводу, что это такой памятник, чему-то очень странному.

К воротам девушка подошла, все так же гордо держа голову. Стража, правда, это почему-то не оценила и, судя по выражению лиц, приготовилась гнать оборванку, но сразу же передумала, как только Айдэк показал сначала меч, а потом какую-то бумагу. Правда, и это не избавило Лиин от подозрительных взглядом.

— Направо, — сразу за воротами скомандовал Айдэк.

Лиин послушно повернула и подумала, что в городе не ошиблась. Верхний город был такой же загаженный, как и нижний, только рыбой воняло меньше. А так, каждый дом окружали высокие белые заборы, а под этими заборами валялся разнообразный хлам, который, похоже, через них же и перебрасывали, считая, что на улице мусор будет смотреться лучше, чем во дворе. На одной из мусорных куч блаженствовали разноцветные кошки. Над другой с жужжанием вились мухи, и Лиин заподозрила, что там, в глубине, покоится чей-то труп.

Лиин, привыкшая к тому, что даже у партизан на болоте было чище, старательно шла посередине улицы и очень надеялась, что сейчас откуда-то не выедет какая-нибудь повозка. Айдэк шел с каменным лицом и тоже к хламу не приближался.

— Налево, — скомандовал он, когда Лиин дошла до узкого переулка между двумя заборами.

Девушка послушно повернула, брезгливо морща нос, почти пробежала переулок и выскочила на еще одну улицу, похожую на предыдущую, как близнец. Даже мусора было столько же.

— Направо, до первых открытых ворот, — сказал Айдэк, все так же маяча за спиной и делая вид, что Лиин сама принимает решения о том, куда идти.

Девушка повернула, дошла до распахнутых ворот и вошла в на удивление чистый двор. В нем даже клумба была и росло несколько кустов роз. А виноград выглядел здоровым и ухоженным.

— Магазин, — представил низенькое строение в середине двора Айдэк.

Лиин пожала плечами. Если честно, без подсказки она бы приняла этот магазин за хлев. Полное отсутствие архитектурных изысков и неряшливая побелка один в один. Только дверь — тяжелая, с медными цветами, выбивалась из образа.

За дверью было сумрачно и свежо. На перезвон колокольчиков вышла совсем юная девушка, удивленно уставилась на Лиин, а потом, рассмотрев ее спутника, вежливо поклонилась и пригласила следовать за собой. Довела она посетителей до комнаты, освещенной магическим светильником. Кроме светильника в этой комнате было три узких оконца под самым потолком, семь кресел и крошечные столики перед каждым из них. Еще на полу лежал ковер, цветастый с непонятным геометрическим рисунком.

В двух креслах уже сидели какие-то девицы и пили чай. На Лиин они посмотрели с неподдельным удивлением, переглянулись и понимающе улыбнулись друг другу.

— Боги, как не стыдно, — громко сказала одна из них, кудрявая блондинка в розовом. — Подобрал какую-то нищенку на улице и сразу притащил в приличное общество, будто сначала не смог свою содержанку нормально одеть.

— Мужчины, — горестно сказала вторая, тоже кудрявая, но брюнетка.

Лиин обеих проигнорировала и села в свободное кресло. Айдэк замер за ним.

— Наглая, — оценила ее маневр блондинка.

Брюнетка высказаться уже не успела. В комнату вошла немолодая женщина. Окинула взглядом всех девушек и почему-то пошла именно к Лиин.

— Что, госпожа волшебница, желает? — спросила она, вежливо поклонившись.

Как она определила в странно одетой девице мага, Лиин понятия не имела, поэтому растерянно ответила:

— Госпожа пока не знает, не может выбрать между облысением светловолосой овцы и бородатостью темноволосой. Или лучше наоборот?

Кто-то из кудрявых девиц закашлялся. Лиин их проигнорировала и смотреть, кто именно, не стала.

— У госпожи волшебницы все вещи утонули вместе с сундуком, — печально сказал Айдэк, словно это не он принимал участие в затоплении шлюпа.

— Да, — подтвердила Лиин и улыбнулась. — Поэтому госпоже волшебнице нужно все и побольше.

И пускай любезный капитан Веливера расплачивается, как хочет. Сам же не уточнил масштабы покупок.

Из магазина Лиин, наконец сменившая ужасные штаны на приличную юбку, выходила, чувствуя себя груженным мулом. И тихо радовалась, что не согласилась купить тяжеленный плащ с золотым шитьем. Пытаясь дотащить его до корабля, она бы точно надорвалась. Разорение капитана Веливеры этого не стоило.

Айдэк помогать нести многочисленные свертки, перевязанные бечевой и бантами, отказался. Заявил, что у телохранителя должны быть свободные руки. Пришлось девушке все тащить самостоятельно. Потом эти проклятущие свертки расползлись в руках, как тараканы и свалились посреди дороги, хорошо хоть не в кучу мусора, и Лиин всерьез задумалась о том, а не бросить ли половину там, где они упали? И, наверное, бы бросила, если бы помнила, что и в каком находится. А то вот так бросишь половину, а потом окажется, что в той половине остались все юбки. И будет она счастливой обладательницей множества рубашек, которые будет не с чем надеть, если не считать чужих штанов на веревочке. Правда, и тут не факт, что Айдэк захочет одолжить очередные, а в каком свертке находились уже одолженные, Лиин тоже не помнила.

Пришлось все собрать и связать друг с другом.

В порт Лиин заходила уставшая и проклинающая свою мстительность. Зато выражение лица капитана стало бальзамом на душу.

— Айдэк? — удивленно позвал капитан.

— Я не понимаю женщин, — печально сказал телохранитель. — Но они все одинаковые.

— Ага, — только и смог сказать капитан. — Твоя сестра несла покупки как-то ловчее.

Лиин фыркнула.

Капитан обаятельно задрал бровь, а потом задумчиво сказал:

— Запишу в непредвиденные расходы на обмундирование.

Лиин опять фыркнула и гордо удалилась, из последних сил держа свертки.

Месть, похоже, не удалась. Оставалось только надеяться, что за непредвиденные расходы его не похвалят. И что честный корабельный секретарь откажется записывать женские наряды в колорите Рога в качестве обмундирования. Правда, надежды на это было мало.

— Гад, — сказала Лиин зеркалу. — Змей хладнокровный.

Глава 4

О походах в гости и странных решениях капитана.

Отдыхала от переноса покупок Лиин долго, почти два дня. Все это время она перечитывала мемуары адмирала, перебирала купленное и злилась на капитана, который фактически запер ее в каюте. Еще и Айдэка под дверью поставил. А был бы иллюминатор больше, кого-то поставил бы и там.

Это Лиин больше всего и злило, а не сам факт того, что ее заперли. Можно подумать, она такая дура, чтобы сбегать на проклятущий Рог, в загаженный город, где у нее ни родственников, ни знакомых, ни вообще никого. А еще у нее нет денег. И есть браслет на запястье, благодаря которому она вообще себя защитить не сможет. Вот какой дурой надо быть, чтобы в такой ситуации куда-то сбежать с корабля, где у нее и телохранитель и не особо плохое отношение? Очень большой дурой. И капитан Веливера именно такой дурой ее считал.

— С-с-сволочь, — прошипела Лиин, закрывая книгу.

Словно в ответ на хлопок книги, открылась дверь каюты и заглянувший Айдэк величественно сказал:

— Вас ждет капитан.

— Ждет? — переспросила девушка и вскочила на ноги, уронив книгу.

Ей хотелось просочиться мимо Айдэка, добежать до капитана и наорать на него, пока никто не остановил. Вместо этого она глубоко вдохнула и вежливо сказала:

— Я сейчас.

И рукой махнула, намекая, что телохранителю лучше закрыть дверь, оставшись с той стороны.

Переодевалась Лиин зло и быстро. Нет, она вовсе не думала, что Веливера впечатлится цветастой юбкой и зеленой кофтой, очень идущей к глазам Лиин. Он наверняка и получше видел. И у приодетых девушек были соответствующие прически. Да и вообще. Но представать перед ним в виде нищенки, которой костюм собрали из того, что бывшим владельцам было не жалко, она больше не хотела. Сама не понимая почему. Просто это казалось неправильным.

Вышедшую из каюты Лиин Айдэк окинул любопытным взглядом, улыбнулся, а потом повел не в капитанскую каюту, а мимо нее, в конец коридора. Оказалось, там находилось помещение гораздо больше любой из кают. В нем стоял лакированный стол с позолоченными украшениями на ножках. Вокруг стола расставлены, точнее намертво привинчены к полу, массивные стулья.

Капитан Веливера посмотрел на приодевшуюся Лиин одобрительно и даже вежливо встал, одновременно жестом указывая на стул рядом с собой. Незнакомец, сидевший напротив капитана, уставился удивленно, потом попытался резко вскочить, ударился об стол и тихонько зашипел что-то нелицеприятное.

Лиин сделала вид, что ничего не заметила, и со всей возможной грацией села. Представлять ее и незнакомца друг другу никто не стал. Зато он сам, отшипевшись, задал вопрос, который очень его волновал:

— Элана, вы действительно можете подтвердить, что сына адмирала Риввы убили до того, как команда капитана Веливеры добралась до шлюпа.

— Могу, — сказала Лиин.

Незнакомец уставился на камень, вытащенный из кармана. Хмыкнул.

— Ладно, — сказал он серьезно и посмотрел на Веливеру. — В таком случае я отправлю моему другу письмо, о котором вы просите.

На этом незнакомец откланялся и шустро куда-то сбежал.

— Отлично, — сказал капитан. — Теперь адмирал будет ждать доброжелателей, желающих рассказать ему о смерти сына. И мы можем заняться основным делом.

Айдэк громко хмыкнул.

— И сегодня мы пойдем в гости к госпоже Мелинии.

— Которая опять попытается выдать за вас замуж свою младшую дочь, вместе с ее умственными проблемами, — сказал Айдэк.

Капитан поморщился, а потом посмотрел на Лиин.

— Умственными проблемами? — с интересом спросила девушка.

— Она странная, — сказал капитан. — Настолько странная, что выдать ее замуж за кого-то ее круга у госпожи Мелинии нет ни единого шанса. Даже большое приданое не поможет. Вот обеспокоенная матушка и ищет кого-то попроще.

— И наш капитан ей кажется подходящей партией, несмотря на сомнительное происхождение, — добавил Айдэк, широко улыбнувшись. — Он ведь бравый капитан с большими перспективами.

Капитан с перспективами окинул великана недовольным взглядом.

— Сомнительное происхождение? — переспросила Лиин.

— Я сын Кадмии Ловари, — сказал Веливера. — Незаконнорожденный, хотя и признанный отцом.

— Ага, — только и смогла сказать Лиин.

Кадмия Ловари была живой легендой. Девушка — ночной волк. Изначально ставшая таковой потому, что была единственным ребенком их главы, да и в целом девушки среди волков были не такой уж редкостью. Ночные волки изначально выросли из одной из гильдий наемных убийц, а убивать можно по-разному, и женщины в этом деле могут быть успешнее мужчин, особенно красивые.

Потом оказалось, что дочка главы очень талантливый проводник чужой магии, умеет не просто ее пропускать через себя, но и направлять. Она даже одно время была телохранителем императора, таким себе живым щитом, потом, правда, уличила в измене и попытке отравления фаворитку, и пока гремел скандал, была вынуждена уехать из столицы. С обозленными родственниками фаворитки император разобрался быстро, объяснив им, что пытаться протолкнуть в духовные наставники императора своего родственника, не лучшая идея, особенно если наставлять предполагается на богов соседнего королевства. Объяснял он со всем возможным рвением, и от того семейства вообще мало кто остался. А храбрая телохранительница так и не вернулась. Она к тому времени умудрилась влюбиться, чуть не выйти замуж, а потом поссориться с любимым и обнаружить, что беременна. Так что на некоторое время девушке стало и вовсе не до подвигов, но хорошее отношение императора она сохранить сумела. Что в итоге и ей помогло без особых проблем наследовать власть над волками после смерти отца и в карьере сына свою роль наверняка сыграло.

— Госпожа Мелиния все время приглашает капитана в гости, — сказал Айдэк.

— И отказать я ей не могу, — недовольно проворчал капитан. — Впрочем, я очень рассчитывал на ее приглашение, так что пойти мне нужно в любом случае.

Он задумчиво улыбнулся. Потом посмотрел на Лиин и кивнул.

— Поэтому вы пойдете со мной, — сказал уверенно. — Представлю вас как мою невесту.

— Что?! — не поверила своим ушам Лиин.

— Это хотя бы на некоторое время избавит меня от ее внимания, — объяснил капитан.

— А то она пыталась поселить свою дочь по соседству с домом капитана в столице. Не сложно догадаться с какой целью. С этой дамы станется нанять дюжих слуг, которые перебросят ее дочку через забор, а потом затащат в постель к капитану, и свидетелей приведут, — сказал Айдэк, чем заработал недовольный капитанский взгляд.

Лиин помимо воли улыбнулась. И сочувствие к капитану проявлять себя не спешило.

— Вы пойдете со мной, — сказал капитан.

— Нет, потому что там же меня ваша госпожа Мелиния и попытается отравить, — отказалась от чести Лиин.

— Пойдете, — ни капельки не смутился ее отказом капитан, — и будете вести себя скромно и тихо. И не отходить от Айдэка.

— И не буду ничего есть и пить, — проворчала Лиин. — А лучше с порога объясню, что никакая я не невеста.

— Не объясните. Потому что в таком случае вы случайно утонете по дороге в столицу, — сказал капитан.

— А как же ваш адмирал с его безголовым сыном?

— А у нас уже есть свидетель, который вас видел, и мы сможем доказать, что вас утопили враги.

Лиин удивленно посмотрела сначала на капитана, потом на телохранителя. Оба ответили спокойными взглядами.

Девушка пожала плечами и пошла переодеваться в приличную капитанскую невесту и думать, чем бы закрепить прическу. И нет, она вовсе не поверила в утопление. Но бросить в каком-то неприятном месте вроде тюрьмы разозленный капитан вполне мог.

А еще у него была клетка из-под кошки в трюме.

На Лиин, преобразившуюся, переплетшую волосы с бантом со свертка, и одевшуюся скромно и почти элегантно, капитан посмотрел с большим сомнением. То ли он сомневался, что девушку в юбке с яркими алыми цветами выдавать за свою невесту было такой уж хорошей идеей. То ли сомневался в убедительности Лиин. А может и вовсе в том, что идти в гости стоило.

Лиин выпрямилась, гордо вскинула подбородок и постаралась идти неспешно и элегантно. Марк, присутствующий при этом почему-то фыркнул, а Айдэк подмигнул и широко улыбнулся.

Хозяева дома, к которому капитана Веливеру и Лиин донесли в паланкине четверо дюжих парней, чьих-то там слуг, увеличению числа гостей совсем не обрадовались. И если на Айдэка, пришедшего следом за паланкином, и нарядившегося в кожаный жилет на голое тело, немолодая женщина посмотрела с некоторой оторопью, то на Лиин уставилась сначала с недоумением, а потом недовольством.

— Госпожа Мелиния, — проворковал капитан, вежливо склонив голову. — Вы как всегда, прекрасны.

Лиин с интересом посмотрела на прекрасную госпожу и поняла, что у нее какие-то другие стандарты красоты. Достойная мать заневестившейся дочери со странностями была высокая, как каланча. В обхвате она могла поспорить с бочкой для питьевой воды, и свой дивный стан задрапировала голубым шелком, причем в несколько слоев. И была похожа на перевернутый бутон неизвестного цветка. Очень большого цветка.

С лицом достойной матушке тоже не сильно повезло. Такой квадратный и тяжелый подбородок очень бы пригодился какому-то генералу. Нос, наоборот, был тонкий, да еще и вздернутый. Глазки мало того, что близко посажены, так еще и смотрят неприятно. Если дочка похожа на маму, то там и без умственного нездоровья желающих жениться было бы немного.

— Хочу представить вам свою невесту Лиин, — продолжил ворковать капитан.

Лиин тоже склонила голову и попыталась выдать очаровательную улыбку. И, наверное, даже что-то получилось, потому что достойную госпожу сначала перекосило, а потом растянуло ее губы в ответном оскале. Будь Лиин попугливее, после этого оскала точно бы подхватила юбку и сбежала, крича о неведомой болезни, поразившей жителей дома.

— А моя бесценная дочка так вас ждала, — со скрипом начала заготовленную речь хозяйка дома.

— Я больше надеялся, что меня ваш племянник ждет, — признался Веливера, чем заслужил недовольный взгляд.

— Этот бездельник? — искренне удивилась Мелиния. — Был где-то.

Она даже оглянулась, но племянника за спиной не оказалось, и женщина опять улыбнулась.

— Моя бедная доченька так вас ждала, она вас даже нарисовала. У нее к вам особое отношение. То самое. Вы ведь понимаете?

Суровый капитан сделал вид, что не понимает.

А потом еще и как-то так получилось, что он сбежал, уйдя искать племянника Мелинии, а Лиин осталась развлекать безумную девицу. Хорошо хоть не одна. Айдэк тоже остался.

Хозяйка дома, то ли смирившаяся с существованием у перспективного жениха невесты, то ли решив пробудить в ней жалость, ужом вилась вокруг девушек и трещала без умолку, все объясняя.

— А вот это Астрочка нарисовала два года назад. Мы тогда ей новые кисти купили, специальные, из хвоста какой-то зверушки.

Перед Лиин была тут же выставлена картина в половину ее роста. Что там было нарисовано, гостья не поняла, но больше всего было похоже на труп собаки, на которую упало что-то тяжелое.

— Красиво, правда? — громко прошептала Мелиния Лиин в ухо.

Девушка неуверенно кивнула и тут же была потащена за руку к очередному шедевру. На этот раз вроде повешенной кошки, хотя хозяйка уверяла, что это портрет ее старшей дочери.

Айдэк, глядя на это действо, то кашлял, то издавал какие-то странные звуки. Лиин подозревал, что он так пытается скрыть смех. Гениальная художница на демонстрацию своих шедевров смотрела безучастно и жалости не вызывала. Слишком она была упитана для жалости, щекаста и одета хорошо. То, что девица не в своем уме, было понятно сразу. На обращение к себе она почти не реагировала. Время от времени начинала что-то бормотать и мять в руках платочек. Потом вообще подошла к Айдэку и стала тыкать пальчиком в его мускулы на руках, с детской непосредственностью интересуясь, что оно такое, маменька ее еле оттащила и велела дикарю не маячить у дочери перед глазами. Большую часть времени Астра просидела в кресле, раскачиваясь из стороны в сторону. И, похоже, кроме мускулов Айдэка, ее вообще ничего не интересовало.

Потом маменька, успевшая увлечься дочкиным творчеством, вспомнила зачем Лиин сюда привела и выдала речь полную тоски о том, что без мужа ее Астрочка завянет и помрет. Астра вянуть и умирать явно не собиралась, а о том, что существует такая вещь, как замужество, вообще не подозревала.

Лиин изо всех сил улыбалась и проклинала запропастившегося капитана. Ей вообще начинало казаться, что здесь он ее и бросит. И это будет хуже тюрьмы, и даже клетки из-под пятнистой кошки. Потому что рядом с безумной девицей Лиин тоже очень быстро сойдет с ума и станет на пару с Мелинией восхищаться гениальными картинами.

Возможно, это и был план капитана.

А может, он просто хотел показать, что на корабле Лиин не так и плохо.

Или мстил за покупки.

В общем, идей у Лиин было много и все немного странные.

Запропастившийся капитан в то время, пока Лиин развлекали просмотром картин, пытался придушить франтоватого молодого человека. Душиться этот человек не желал, поэтому сопротивлялся, что, впрочем, получалось у него не сильно хорошо из-за нетрезвости и небольшого роста.

— Ты соображаешь, что ты натворил?! — шипел капитан, вжимая несчастного в ствол клена.

— Я случайно проговорился, — прохрипел молодой человек. — Мы в карты играли, пили, и разговор как-то так зашел…

— Идиот! Ты не имел права никому рассказывать о том, кто и какими силами охотится за этими проклятыми пластинами! Ты свидетель, понимаешь? Тебе вообще болтать нельзя, потому что оторвут голову, как куренку. Тебе где сказали сидеть? У мамки под юбкой! И вылезать оттуда не велели! Вон один уже вылез и без своей дурной головы остался. Ты хочешь повторить его судьбу?

— Кто вылез? — спросил молодой человек.

— Не имеет значения, — яростно сказал капитан. — Тебе о себе нужно беспокоиться. Я вчера получил письмо, в котором меня настоятельно просили изменить маршрут и отвезти тебя в Белую Крепость. Потому что ты, болтливый идиот, признался, что знаешь о пластинах. Мало того, ты перечислил корабли, часть кораблей, но этого хватило. Как думаешь, много ли людей могло после этого не додуматься, что это ты подслушал разговор Баледа с Ралицей и это тебя гоняли по крышам?

— Ой, — сказал молодой человек и даже протрезвел. — Мне собираться?

— Нет, ты останешься в этом доме. Запрешься, напьешься и будешь бояться, — сказал капитан. — Мы с Марком половину ночи иллюзию плели, она даже разговаривать будет. И сюрприз для тех, кто придет тебя убивать, вплели… Так что из дома ты должен выйти так, чтобы тебя никто не узнал.

— Как? — заинтересовался племянник.

— А как хочешь. Иллюзию я тебе оставляю, активируешь перед уходом. Времени на размышления у тебя до завтра. Потом мы отплываем. Так как завернули мы сюда только для того, чтобы попытаться отвратить твою тетю от идеи выдать за меня Астрочку. Я бы вообще тебя не спасал, но твоя бывшая любовь очень просила. И чего ты на ней не женился, она же явно умнее тебя. В семье должен кто-то быть умным.

Несчастный молодой человек пожал плечами и печально улыбнулся.

За что был еще раз обозван болваном и оставлен придумывать план незаметного побега из дома.

На корабль Лиин вернулась в каком-то сумеречном состоянии. И, наверное, если бы ее не несли в паланкине, вообще бы никуда не дошла. Остановилась бы перед какой-то кучей мусора и стала на нее пялиться, выискивая в очертаниях портрет двоюродного дедушки Астрочки.

Мысли текли лениво и ни о чем. Просто сменяли одна другую, без какой-либо связи.

На корабль Лиин зашла как сомнамбула. Позволила Айдэку подхватить себя под руку, довести до каюты и даже усадить на койку. Великан покачал головой, вышел и вернулся с кувшином воды.

— Пей, — приказал Айдэк.

Лиин послушно выпила. В голове немного прояснилось.

— На Астрочку всегда тяжело смотреть, а на ее картины — тем более, — сказал Айдэк. — Астрочка ведь как ребенок, но во взрослом теле. А еще она маг, с запертым даром. Куда дар девушке, которая бывает, не знает, что с ложкой делать? Вот его и заперли. А он все равно прорывается в ее картины. Из-за этого, наверное, и ее мама с ума постепенно сходит.

— У них это семейное и наследственное, — пробормотала Лиин. — Странно, что мать раньше с ума не сошла.

— Нет, — серьезно сказал Айдэк. — Астрочка не сумасшедшая. И не больная, как думает ее отец. Это вообще не лечится, ни лекарями душ, ни лекарями тела. И оно даже не наследственное. Это такая расплата.

— И что она сделала, чтобы такое заслужить? — спросила Лиин. Астрочку ей было жаль. А еще больше жалко было тех несчастных, которым приходится смотреть на ее картины. И себя в первую очередь.

— Астрочка ничего не сделала. А вот ее мать… может, и отец, но скорее всего, мать, которой очень хотелось удачно выйти замуж — и за богатого, и чтобы ее слушался, и чтобы не изменял, и чтобы деньги не проигрывал… Вот и вышла замуж за целого градоначальника, хотя сама была всего лишь младшей дочерью небогатого купца.

— Как ей это удалось?

— Помощи попросила, — уверенно сказал Айдэк. — У кого-то сильного и беспринципного. Не боящегося попасться на привороте столь высоко стоящего человека. Да и не приворот это, не только приворот. А на такое способны только те, кто практикует магию Золотых Туманов. И плату они берут соответствующую — четверть жизни или что-то другое. И знаешь, умные люди соглашаются расплатиться жизнью. А мама Астрочки, наверное, испугалась и решила расплатиться чем-то другим, сама не зная чем. Вот и получила мертворожденных мальчиков и младшую дочь с разумом совсем маленького ребенка. Да и со старшей там не все в порядке, не зря у нее уже три мужа умерли, а детей так ни с одним и не получилось. Такая вот нехорошая сказка о простой девушке, вышедшей замуж за принца, и волшебнике, который ей в этом помог.

— Очень злая сказка, — согласилась девушка.

Ей стало грустно, а мысли дружно переметнулись на странных девиц, готовых сотворить что угодно ради мнимого счастья. Что-то не похожа была Мелиния на счастливую женщину. Скорее, на замученную жизнью, пытающуюся с гордостью донести свое бремя до конца. Вот вышла бы она замуж за купца своего круга, было бы ей хуже?

Вряд ли.

Там бы были свои проблемы. Куда без них? Но дочери, навсегда оставшейся маленьким ребенком, у нее бы точно не было.

С этими мыслями Лиин досидела почти до вечера, даже бравый адмирал со своими мемуарами не помог от них отвлечься. Но совсем затосковать Лиин не дали. Не успела она в третий раз отложить мемуары, как на корабле стал кто-то орать тонким противным голосом.

Девушка прислушалась, соскочила с кровати и выглянула за дверь.

Вместо Айдэка там обнаружился давешний мальчишка-водонос, он притопывал на месте и явно желал сбежать на палубу, но стойко не уходил с поста.

— Что там происходит? — спросила Лиин.

Мальчишка подскочил, заполошно оглянулся на голос и застыл, приоткрыв рот, явно о чем-то задумавшись.

— Там это… — наконец неуверенно сказал он. — Продажная женщина пришла.

— И теперь за нее дерутся? — заинтересовалась Лиин.

— Нет! — Мальчишка даже головой замотал, как мокрая собака.

— Ага, — сказала Лиин и сделала вывод: — Это они с воплями от нее разбегаются.

— Нет! — опять не согласился мальчишка. — Она капитана требует, а ее не пускают. Капитан там занят. А тут она говорит, что ей не заплатили, и капитану жаловаться хочет. Ей уже даже заплатить хотели, медью начали скидываться, а она все равно капитана хочет.

— Да, капитан у вас симпатичный и синеглазый. Его любая продажная женщина захочет, — задумчиво сказала Лиин.

Мальчишка отчаянно покраснел, а потом прошептал:

— Она не для того хочет.

— Ладно, — сказала Лиин. — Пошли, посмотрим, что она там хочет.

Мальчишка, к удивлению девушки, возражать не стал. Сорвался с места и побежал, не глядя, идет ли пленница следом.

На палубе их ждала чудная картина. Морячки дружной толпой пытались затолкать на трап орущую то писком, то басом девицу в зеленом платье. Изредка у них даже получалось, но девица брыкалась, мелькая ногами под коротковатым платьем, и начинала орать еще истошнее, благодаря чему опять спускалась на палубу, и бой начинался заново. Что она там орала, Лиин не поняла, но заподозрила, что ругалась по-черному. Когда пленнице удалось подойти поближе, оказалось, что со страшностью продажной женщины мальчишка немного преувеличил. Возможно, если бы с нее смыть яркую, успевшую размазаться раскраску, была бы даже симпатичной. А вот боролась девица с неженскими упорством и силой. Морячки при этом старались не сильно ее помять. Поэтому бой грозился затянуться.

— Что здесь происходит? — спросили за спиной Лиин.

Мальчишка опять подскочил, потом обернулся, просиял улыбкой, увидев капитана, и заявил:

— Продажную женщину выгоняют.

— Ага, — сказал Веливера.

— Кого-то эта девица мне напоминает, — заявил стоявший рядом с ним Марк.

— Ага, — повторился капитан и в задумчивости потер пальцами подбородок. — Напоминает… Стоять! — гаркнул он, когда девицу в очередной раз затолкали на трап.

Моряки замерли, а девица от неожиданности свалилась им на головы и опять заругалась, сначала баском, а потом, словно опомнившись, противным писклявым голоском.

— Так… — задумчиво сказал капитан. — Немедленно это в мою каюту!

После чего развернулся и ушел. Марк поспешил следом. А Лиин, дернув юного охранника за рукав, чтобы не отставал, за ними.

Из каюты девушку, как ни странно, выгонять не стали. А может, попросту не успели — трое моряков принесли на вытянутых руках продолжавшую ругаться девицу и зашвырнули ее в каюту. Она немного поворочалась на полу, стянула с головы задравшийся при падении подол и широко улыбнулась:

— Вот, пришел! — заявила вполне себе мужским голосом и встала на ноги.

— Беременный дракон! — восхитился Марк.

— Идиот! — добавил добрый капитан.

— Зато меня никто не узнал.

Веливера покачал головой. Посмотрел сначала на Марка, потом на Лиин, а потом на мальчишку.

— Так… — сказал задумчиво. — Томи, немедленно позови сюда Яна, Овеля и Буня.

Мальчишка кивнул и убежал.

— Ты, раздевайся, — продолжил раздавать указания капитан.

Фальшивая девица кивнула и стянула рыжий парик, сразу же утратив всякое сходство с женщиной, пускай даже страшной. Мужчина из нее получился тоже не красавец, но Лиин он улыбнулся, точно как ныне безголовый Ривва, из-за чего она еле сдержалась от того, чтобы спросить, не родственники ли они?

— Быстро! — напомнил о себе капитан. — Иначе я тебя прямо сейчас за борт выброшу!

— Но…

— Каяр, не зли его, — попросил Марк.

Фальшивая девица пожала плечами и стала разоблачаться. Под платьем у него оказалась тонкая женская нижняя рубашка, поверх которой был завязан кусок ткани, с чем-то под нее подложенным, чтобы было похоже на грудь. На ноги это странное существо натянуло полосатые зимние чулки и панталоны по колено, явно украденные у какой-то несчастной немолодой служанки. Лиин не выдержала и хихикнула, очень уж забавное было зрелище. А моряки, как раз приведенные мальчишкой, вообще заржали.

— Ян, — окликнул капитан самого низкого. — Ты в таком платье сможешь от корабля до берега доплыть?

Моряк с сомнением посмотрел на пышную юбку, потрогал ткань, а потом уверенно кивнул.

— Отлично, натягивай платье, поверх одежды, парик, и сейчас Овель и Буня тебя с корабля выбросят. Доплывешь, беги в первую подворотню, избавляйся от этой пакости и жди Айдэка. Вернешься вместе с ним, возьмешь какой-то сверток и вернешься. Даже если они пересчитали всех, кто уходил с корабля, сейчас на берег сойдет половина команды и всех пересчитать попросту не успеют. Будем считать, что мужики пошли в бордели приходить в себя после общения с чудным виденьем, в которое переодевался наш гость.

Моряк кивнул, а Лиин опять хихикнула.

Капитану она теперь даже сочувствовала. Если у него в каждом порту такое веселье, не удивительно, что он угрожает пленницам клетками из-под кошек.

Глава 5

О мужской болтливости и мужской же привлекательности.

Первое впечатление Лиин не обмануло — Каяр действительно был копией адмиральского сынка Риввы. Копией слегка улучшенной, не такой глупой и надоедливой, понимающей, что не каждая девушка растает от стандартных комплиментов, но все же… А еще капитан Веливера практически приказал этой копии развлекать девушку, а то ей, видите ли, скучно. Видимо, решил, что так Каяр будет пореже попадаться ему на глаза и меньше раздражать. Мнение Лиин по этому поводу капитана совсем не интересовало.

Вот и сейчас, стоило Лиин выйти на палубу, причем с маячившим за спиной малолетним сопровождающим, опереться на борт и начать любоваться океаном, как справа тут же появился Каяр, сияющий неизменной улыбкой, аккуратно одетый и причесанный. Он цветасто поприветствовал прекрасную элана, рассказал о том, что сегодня чудесный день, и даже начал вспоминать какой-то особо смешной случай из своей жизни, как-то связанный с кораблями.

Лиин печально вздохнула, посмотрела на жизнерадостного кавалера, а потом спросила то, что вертелось на языке уже два дня:

— Вы не боитесь, что в следующем порту кто-то из моряков где-то проболтается, что вы прячетесь на этом корабле?

— Нет, — уверенно ответил Каяр и одарил мир еще одной улыбкой. Приходилось признать, что улыбается он не зря, этому некрасивому мужчине улыбка очень шла и делала его если не красивым, то весьма обаятельным. — На "Гордости Ловари" мне точно ничего не грозит.

— Гордости Ловари? — рассеянно переспросила Лиин.

— Наша баркентина так называется, — с гордостью подсказал мальчишка.

Лиин кивнула. Как-то она вообще упустила из вида название корабля.

— Его назвали в честь матушки нашего капитана, император велел, как только построили. Она великая женщина, — добавил пацаненок, словно Лиин могла заподозрить, что корабль был назван в капитанскую честь.

— Почему вы уверены, что никто не может проболтаться? — спросила девушка у Каяра. — Выпьет кто-то и проговорится, совершенно случайно. А может корабль вообще наводнен шпионами.

Над последним Лиин и сама задумалась. Если здесь куча шпионов, то она может и не попасть пред светлые очи императора с его планами на наследницу. Кто-то нуждающийся в землях и жене может перехватить по дороге. Или вообще убьют какие-то дальние родственники, о которых она даже не знает, не теряющие надежду получить земли и титул. А она тут, с браслетиком на руке. Убивай кто хочет и когда хочет.

— Нет, шпионов здесь точно нет. В Крылатом флоте все проходят проверку на лояльность. Магическую. Ну, а та часть команды, которая с метками каторжников… их метка за подобный проступок сама убьет. Их Марк потом еще и подстраивает и проверяет, чтобы ничего лишнего не было, — рассказал Каяр.

— Понятно, Марк, похоже, очень талантливый маг, — сказала Лиин. — Похоже, капитану Веливере выгодно набирать команду из каторжников.

— Нет, это ему так мстят, — не согласился Каяр.

Лиин удивленно на него посмотрела.

— Понимаете, тут все дело в Айдэке, — сказал Каяр и оглянулся, словно опасался, что великан стоит у него за спиной. — Он тогда приехал в столицу с толпой таких же дикарей. Был молодой совсем, восторженный. А тут юная жена одного судьи. Ну, понимаете, он был уже в годах, хоть и не старик, а она финтифлюшка, только вылетевшая из-под мамкиного крыла и тут же сумевшая поймать в коготки богатого и влиятельного мужа. Обрадовалась, наверное. А потом обнаружила, что с ним скучно, что балы он не любит, что не красавец, что в постели не вытворяет все те чудеса, о которых она вычитала в подаренной замужней подружкой книжке. Ну и начала гулять, в поисках тех самых чувств. Видимо, не очень удачно, раз ее несчастный муж выгнал двух секретарей, запорол до смерти помощника садовника и нанял бретера, который проредил поклонников жены. И вот с этой дурой не повезло столкнуться молодому и восторженному Айдэку. И закончилось столкновение тем, что нашего дикаря чуть не повесили. Если бы Юмил, отлично знавший, что из себя представляет женушка судьи, не потребовал печать каторжника и отработку якобы кражи, то точно бы повесили. А так, отказать ему не рискнули, с его-то мамой. Но судья с тех пор его невзлюбил. Как же, пацан, который еще даже не бреется, не дал ему отомстить за поруганную честь. Вот с тех пор и шлет сюда всякое отребье, якобы для исправления. Впрочем, некоторые исправляются. Остальные долго не живут.

Лиин кивнула, вспомнив выброшенную за борт троицу. Потом поощрительно улыбнулась разговорчивому кавалеру и задумчиво произнесла:

— Вы давно знаете капитана.

И мечтательно посмотрела на парус. Потом перевела взгляд на моряка, старательно что-то оттиравшего со спасательной шлюпки. И лишь после этого улыбнулась Каяру.

— Ой, очень давно, — отозвался расцветший очередной улыбкой мужчина. — Мы с ним вместе учились. Он тогда был как дикий кот. Недовольный дикий кот. Он ведь был уверен, что станет ночным волком, наследует главенство после матери, а тут такое — неспособен работать с очень сильными амулетами, да еще и этот дар обнаружился. Тут кто угодно бы обозлился, но он старательно держал себя в руках, чем мне и нравился.

— Ага, — сказала ничего не понявшая Лиин. — Вы учились вместе в каком-то месте для отпрысков великих людей?

— Ну что вы… Я точно никакого отношения к великим людям не имею. Мой папа безземельный и беститульный дворянин. Всех ценностей у нашей семьи, передаваемый от отца сыну фамильный меч, тот самый, с помощью которого предок спас самого императора, и за что получил клочок земли и дворянскую грамоту. Землю, к сожалению, потом проиграл один из потомков, а меч остался, но он мне все равно не достанется. У меня три старших брата.

— Ага, — повторилась Лиин, окончательно запутавшись. — Тогда не понимаю, кто и почему приказал капитану вас спасать. Вы столь ценный свидетель?

— Я столь ценный человек, сам по себе. Из-за очень редкого дара. Хотя так и не научился им пользоваться. Он у меня в спящем состоянии, проявляет себя только в совсем уж опасных для меня ситуациях. Дважды проявлял, может, и еще проявит.

— О! — воскликнула Лиин, сообразив, что столь ценным даром наверняка владеет и капитан Веливера. Интересно, что это за сверхценный дар? Настолько ценный, что даже не умеющего им пользоваться болтливого болвана спасают? — Что же это за дар? — с придыханием спросила Лиин, наклонившись к мужчине.

— Это… — заговорчески начал Каяр и мгновенно замолчал, как только ему на плечо опустилась тяжелая капитанская ладонь.

— Иногда мне кажется, что если тебя утопить, проблем будет значительно меньше, чем если продолжать вытягивать из всех передряг, в которые ты встреваешь, — мрачно сказал Веливера.

Каяр ответил своей неизменной улыбкой и уверенно сказал:

— Но ты не утопишь.

— Да, я сентиментален, — с сожалением сказал капитан. — Поэтому поручу это благое дело кому-нибудь другому. А на вашем месте, прекрасная элана, — практически промурлыкал Веливера, из-за чего Лиин стало жутковато, я бы вообще сидел в каюте и тихо радовался, что мне ничего плохого не сделали. И на палубу я бы выходил как можно реже. И уж тем более, не стал бы ничего выпытывать у этого неисправимого болтуна. Ваша жизнь, элана, и так стоит немного, учитывая то, где я вас нашел. А вы все только усугубляете, пытаясь узнать тайны, которые вас не касаются. Завидуете судьбе вашего предыдущего капитана?

Лиин помотала головой.

— Вот и хорошо, — сказал капитан. — Я вам еще одну книгу дам, она вас развлечет. А ты… — Веливера окинул Каяра недовольным взглядом. — Еще раз распустишь язык, на него и получишь рабскую метку, главной линией в которой будет немота.

— Хм, — отозвался Каяр, похоже ни капельки не поверив. А когда Веливера отошел, вообще подмигнул Лиин и сказал: — Видите, настоящий дикий кот. Умеет нагонять жути всего лишь голосом и движениями. Жалко, что из него волка не получилось. Затмил бы и деда и маму. А так, развлекает себя как может, бедняга.

И Лиин неожиданно прыснула, едва успев прикрыть лицо ладонью, чтобы грозный капитан не заподозрил, что смеется пленница над ним. Что ее так насмешило, девушка не поняла, но Каяру за улучшившееся настроение была благодарна.

Обещание капитан сдержал, и вернувшуюся в каюту Лиин на столе ждала книга. По виду очень древняя — стопка зеленоватых листов, исписанных черными чернилами, защищенных магией от разрушения. Листы были прошиты серой нитью и вставлены в деревянную обложку, которую украшал вычурный узор из цветов, веточек и схематических человеческих фигурок. Частично эти узоры были на обложке выжжены, частично нарисованы.

— Хм, — сказала девушка, поводив пальцем по выжженным бороздкам. — История изгнания Матимела Огненного и его приспешников. К чему бы это?

Если честно, у Лиин было подозрение, что этой книгой капитан на что-то намекает, а ей не хватает знаний, чтобы этот намек понять.

Вздохнув, девушка бережно открыла книгу.

История Матимела была тесно связанна с историей восхождения на трон первого императора династии Карабад. А сам Матимела был последним правителем предыдущей династии. Правда, не императором, а королем. И нынешняя империя тогда была скопищем мелких королевств, и Матимела Огненный решил расширить свое за счет соседей. В общем, нехороший он был человек. Развязал войну, полностью вырезал, а потом сжег несколько городов, походя уничтожил чью-то армию одной своей силой — Матимела был огненным магом, которые благодаря ему перестали существовать. Ну, или сбежали, если верить другим историческим источникам.

Остановить Матимелу смогли не сразу и с большим трудом, но в итоге его убили, а родной остров вообще разнесли в клочья. И все бы ничего, но через сто с чем-то лет какой-то другой огненный маг захотел продолжить его дело, раскопал могилу и что-то там нашел. Причем сумел объединить вокруг себя других магов огня. Завоеваниями и сожжением городов они, правда, заняться уже не успели. Их опередили, убили, а потом долго искали по островам и королевствам других магов огня, подозревая, что и они в чем-то замешаны. Частенько находили и вскоре их стали считать самим злом и уничтожать везде. Довольно успешно. И лишь потом узнали, что последователь Матимелы успел сотворить какую-то отстроченную пакость, видимо, в надежде, что из-за нее его не посмеют тронуть. Пакость себе росла, крепчала и однажды пробудилась, впустив в мир демонов и отрезав его от других миров. И только первый Карабад сумел демонов остановить, заключив договор со своими богами о защите и перекрытии прохода из их мира. И постепенно к маленькой на тот момент империи присоединились почти все острова и королевства. И у безымянных богов стало очень много последователей — эти боги были как-то симпатичнее демонов и не пожирали людей.

Лиин читала знакомую историю, вздыхала и ничего не понимала. Капитан этой книгой определенно на что-то намекал, ну не мог же он не догадываться, что она ее уже читала, просто в более современном варианте. А потом девушке вздыхать надоело, она закрыла книгу и пошла ее возвращать владельцу.

Постучав в каюту и открыв дверь в ответ на разрешение, Лиин обнаружила, что там помимо капитана находятся Марк и Каяр. И занимались они там самым что ни на есть мужским делом — играли в карты, попивая вино. Веливера посмотрел на девушку с удивлением, даже бровь приподнял. Каяр широко улыбнулся и отсалютовал медным кубком. Марк тоже улыбнулся, довольно приветливо.

— Я знаю эту историю, — с порога заявила Лиин.

— Я же говорил, с тебя золотой, — тут же отозвался Марк, и Каяр кивнул.

Лиин возмущенно хмыкнула.

— Мы спорили о том, прогуливали вы лекции или нет, — ни капельки не смутившись, объяснил Каяр. — Я считал, что у такой красивой девушки были дела интереснее, чем нудная, никому не нужная история.

— Я хорошо училась, — мрачно сказала Лиин.

— Рад за вас, — отозвался капитан. — Что-то еще? Другую книгу дать?

— Нет, но… — Лиин поджала губы и окинула его мрачным взглядом. — Почему именно Матимела?

Каяр хихикнул и опять отсалютовал кубком, словно она очень удачно пошутила. Капитан нахмурился, а потом сказал:

— Он символ.

— Символ? — удивилась Лиин. — Символ чего?

— Человеческой глупости и недальновидности, — жизнерадостно сказал Каяр.

— А ты когда-нибудь станешь символом человеческой болтливости и бестолковости, — беззлобно заметил Марк.

Капитан хмыкнул.

— А что не так? — не понял намека и не замолчал Каяр. Ну или не стал молчать принципиально. — Матимела был жалким корольком трех островков, один из которых постепенно уходил под воду, а на двух других почти ничего не было, кроме камней. А возомнил себя великим завоевателем только из-за того, что был неплохим магом. Побил двух таких же жалких корольков, а потом был убит теми, кто сильнее. А теперь люди верят в то, что он был страшным завоевателем, творил зло и чуть не уничтожил мир. А его последователь-некромант еще хуже. Идиот, который просто дал повод сбросить с трона фактических правителей, которые стояли за спинами всех этих королей, и даже предка нашего императора, многих ему лет жизни. Вот их сбросили и чем все это закончилось?

Каяр вздохнул и отпил из своего кубка, а потом улыбнулся Лиин и закончил свою речь:

— А закончилось все нашествием демонов, которых только эти проклятущие маги огня все время сдерживали. Забыли наши предки об этой опасности, решили, что обойдутся без носителей великого света. Не обошлись. Даже боги только и сумели — выстроить вокруг нас стены. А история, демоны бы ее пожрали, штука упрямая и все время норовит повториться, зараза.

— Каяр, ты пьян, — сказал Марк.

— Не совсем, но скоро буду.

— История норовит повториться? — тихо спросила Лиин, о которой не совсем трезвые мужчины, похоже успели забыть.

— Чуть ли не в каждом поколении, — неожиданно сказал капитан. — Казалось бы, люди практически уничтожили свой мир, от него остался жалкий клочок, с другими мирами связь вообще утрачена, так не делайте хуже. Почитайте спасших вас богов, делайте что должно, и постепенно они наберутся сил, расширят границы мира, а там и до того, что было утрачено дотянутся. Людям всего лишь надо смиренно ждать и помогать. А они? Одни пожирающих детей богов выращивают, потому что считают безымянных слишком мягкими богами. Другие начинают думать, что демоны — не так и плохо. И мечтают стать великими героями, убивая их, ради чего даже готовы пробить дыру в выстроенной богами стене. Третьи покушаются на императора, у которого наследуемый договор с богами, устраивают разные безумные мятежи, на болотах сидят.

— У людей короткая память, — сказал Марк.

— Поэтому людям о произошедшем постоянно напоминают, но они все равно перестают верить, — грустно сказал Каяр. — Наверное, даже если большинству наших современников показать живого носителя божественной сущности, они все равно верить не станут. И это печально.

— Да, мы все умрем, — мрачно сказала Лиин и вышла, на прощанье хлопнув дверью.

Похоже, этим конкретным мужчинам вообще нельзя пить. Их тянет на философию и дурацкие шутки. И как хорошо спелись, дополняют сказанное друг другом. Наверное они все учились вместе и дружат с тех самых пор. И из-за этой троицы в свое время выли и учителя, и другие ученики.

— Чтоб вас дракон сожрал, — напоследок сказала двери Лиин и гордо удалилась, так и не дождавшись гнусного хихиканья в спину.

Хотя ростки сомнений эти змеи в нее заронили. И теперь ей наверняка будут сниться кошмары о том, что кто-то пробивает выстроенную богами стену и оттуда лезут демоны.

— В конце-концов, что это за боги, если их стены могут разрушать простые смертные? — спросила сама у себя Лиин. — И что еще за носители сущности? Кем они собирались меня пугать?

Она оглянулась, но ни мальчишки, ни Айдэка за спиной не обнаружила, поэтому вопросы задавать было некому.

Пришлось идти так. А потом читать перед сном похождения по дамам бравого адмирала. Очень веселые и жизнеутверждающие похождения, надо сказать. Правильный был адмирал, не то что молодой синеглазый капитан.

— Надеюсь змей никогда адмиралом не станет, — произнесла Лиин, ложась спать.

И, наверное, поэтому ей приснился Веливера в адмиральском кителе.

Проснулась Лиин в странном состоянии и с ощущением, что куда-то провалилась. Вокруг было темно и что-то поскрипывало. Поэтому девушка сразу не сообразила, где она и что там делает. Попыталась встать, стукнулась обо что-то головой, а потом, помимо воли, завалилась на бок.

Вот после этого падения она и поняла, что упала с койки из-за сильной качки. И что Айдэк, советовавший привязываться, был абсолютно прав. И что скрипит сам корабль.

— Что еще? — спросила то ли у богов, то ли у самой себя Лиин. — Змей что, в шторм нас завел?

Немного посидев и вроде бы привыкнув к качке, девушка медленно, держась за все, что попалось под руку, встала на ноги. Не зажигая свет, натянула юбку и кофту прямо поверх ночной сорочки, потом попыталась отыскать на полу обувь, но не преуспела в этом и пошла к двери босиком.

В коридоре опять никого не оказалось, ни мальчика, ни Айдэка. То ли ей стали доверять, то ли поняли, что ее не требуется защищать от команды. А может, просто уверены, что она спит.

— Мужчины, — проворчала Лиин и пошла дальше, сама не зная куда и зачем.

Ее бросало от стены к стене, но она упорно шла. Добралась до лестницы, взобралась по ней на самый верх, держась за перила. Нащупала в темноте ручку двери, провернула ее и практически вывалилась на палубу. По ней далеко уйти не успела, нос корабля нырнул вниз, и девушка, которой как раз не за что было хвататься, уселась, где стояла. А потом так и замерла.

Моряки, наверняка делавшие что-то важное, казались серыми тенями, бессмысленно мечущимися от борта к борту. А между ними, освещенный миниатюрным солнцем, висящим у него над головой, шел мужчина. Его лицо рассмотреть было невозможно, слишком мало света давало маленькое солнце, но движения, та нечеловеческая грация, с которой он скользил между людьми, не давали усомниться, что на корабль спустился бог. Штормом его принесло и забросило на палубу.

Моряки продолжали метаться. Спустили парус, пытаясь перекричать ветер и волны. Потом подняли другой — штормовой, который был значительно меньше обычного. И вроде бы даже иной формы. А может, так просто казалось из-за сильного ветра.

Черные беззвездные небеса раскроила ветвистая молния, и где-то далеко громыхнуло. Волны возносили корабль поближе к небу, а потом роняли в глубокую яму, на мгновение делая Лиин почти невесомой.

А бог все так же шел, словно никаких волн и вовсе не было. А может, это была ожившая скульптура из императорского парка, очень уж похожа фигура — полуобнаженная, широкоплечая и узкобедрая.

Лиин сидела и наблюдала за приближающимся божеством. Об нее кто-то споткнулся и обругал, а она даже не пошевелилась, боясь спугнуть виденье и подозревая, что никто другой его не замечает.

А потом божество подошло совсем близко и оказалось всего лишь капитаном Веливерой, одетым в одни подштанники, белые такие и держащиеся на честном слове, да и то, только потому, что негоже капитану разгуливать перед подчиненными голышом.

— У вас подштанники падают, — мрачно заявила Лиин и с вызовом уставилась на капитанский пупок.

Это надо же было забыть, что этот змей учился на ночного волка, а их в первую очередь учат именно двигаться так, чтобы умели держать равновесие практически в любой ситуации.

Капитан громко хмыкнул, но подштанники подтянул, а потом еще и веревочку-кулиску завязал. А пупок все равно остался вызывающе оголенным и симпатичным, и живот был красивым, да и капитан в целом очень даже ничего. Не божество, конечно. И не такой великан, как Валад. Но хорош собой без всяческих сомнений. Какая-нибудь романтически настроенная дурочка вообще бы умерла от счастья, узрев его перед собой в таком виде.

— Вы долго на меня таращиться будете? — невежливо спросил капитан.

— Приятное зрелище, — задумчиво сказала Лиин, но взгляд все-таки перевела на лицо.

— Что вы здесь делаете? — мрачно спросил капитан.

— Вышла воздухом подышать, — не менее мрачно ответила Лиин.

— Надышались?

— Нет, — упрямо сказал девушка, решив, что будет сидеть на этом месте до последнего.

Капитан громко хмыкнул и, пробормотав что-то очень похожее на "дура", обошел девушку и отправился дальше изображать божество, бродящее по кораблю.

— Эй, подождите! — воскликнула Лиин, оскорбленная тем, что ей не приказали убраться в каюту, привязаться к койке и переждать шторм, как полагается порядочной девушке. — И даже клеткой больше не угрожает. Змей, — прошептала она, вставая на ноги.

Капитана Лиин преследовала с упорством достойным лучшего применения. Цеплялась за какие-то веревки, а иногда и за подвернувшихся под руку моряков. Дважды была раздраженно стряхнута, один раз чуть не упала, но змея все-таки догнала.

— Что происходит! — закричала ему в ухо, вцепившись в плечо.

Веливера оглянулся и посмотрел на нее, как на лающую собачонку, но все-таки ответил:

— Мы проходим по краю шторма.

— Зачем? Что Марк его издали не почуял, потому что не его профиль, или баркентина не смогла уйти?

— Марк почуял, — сказал капитан. — Мы уходим от преследователей.

— Кого?

— Того, кому нужен груз с судна, которое вы охраняли. Не знаете, кто это?

— Нет, — сказал Лиин. — А они по краю шторма не пойдут?

— Они не рискнут, — уверенно сказал капитан. — Шли бы вы, элана, спать и никому не мешали. Мне некогда вас затаскивать в каюту. И поручить это дело я никому не могу.

— Я при такой качке не засну.

— Ваши проблемы. Исчезните с палубы, сейчас же.

— Иначе клетка из-под кошки, — догадалась девушка и гордо удалилась.

Попыталась удалиться. Но океан внес свои коррективы, и обратно Лиин шла с той же грацией, что и преследовала капитана. Моряки после этого ее наверняка возненавидели, тот, которого она сбила с ног — точно. Но проблема была даже не в этом. Дойдя до лестницы, Лиин поняла, что не рискнет по ней спускаться. Потому что очень хочет жить. А жить со сломанной шеей вряд ли получится.

— Наверное, змей прав, я дура, — печально сказала девушка, усаживаясь под дверью. Сидя оно как-то надежнее. А потом, когда гордость матери капитана выйдет из шторма, можно будет встать и тихонько прошмыгнуть в каюту. И не злить больше капитана.

Почему-то злить его совсем не хотелось. И вовсе не из-за угроз клеткой. И не из-за того, что спутала его нечеловеческие движения с божественными. Просто что-то в нем такое было, вызывавшее уважение.

Капитан Веливера совсем не похож на того же Хашена. И даже на дядю не похож. Больше всего он похож на Валада, просто ниже ростом, меньше и командует кораблем. Наверняка они бы сразу нашли общий язык и дружно рассказали Лиин, что она дурочка и нуждается в их опеке.

— Мужчины, — проворчала девушка.

А потом она наблюдала за моряками, частично свернувшими паруса, частично их заменившими. Какчка постепенно уменьшалась и девушка как-то незаметно для себя уснула. У нее вообще становилось дурной привычкой — засыпать под дверью. И даже шторм не помешал.

А проснулась в своей постели. Одетая, накрытая одеялом и привязанная. И то, кто это такой заботливый, Лиин совсем не хотелось знать. Наверняка ведь Айдэк. Или еще кто-то большой и сильный. Капитан приказал, чтобы они убрали препятствие из-под двери, вот они и убрали. Хорошо, хоть не бросили под дверью каюты.

— Теперь они обо мне совсем плохого мнения, — задумчиво сказала отражению Лиин.

А на душе стало легко-легко. Если свалилась на самое дно, падать больше некуда, значит и бояться нечего. Теперь пришла пора подниматься. Куда-то.

Глава 6

О торгах и авантюрах.

Письмо принесла птица. Точнее не так, перед капитаном на палубу опустилась птица и превратилась в письмо — свернутый в трубку лист, перевязанный алой лентой.

Веливера его подхватил, хмыкнул и ушел в каюту читать.

Посылка птицей, с одной стороны, была рисковым делом. Птицу могли попросту подстрелить, после чего письмо бы превратилось в горсть пепла. Волшебная птица не обладала инстинктами настоящих птиц, поэтому могла запросто залететь хоть в шторм, хоть в пасть к демону. Так же она могла залететь в аномальную зону, тянущую энергию, и опять же превратиться в пепел.

Зато с другой стороны, все эти риски окупались одним простым соображением — а кто тех птиц в небесах считать будет? Особенно учитывая то, что даже в существоание амулетов, способных превращать бумагу в птиц, мало кто верит. Ладно бы почтовые голуби или какие-нибудь соколы, но птица была обыкновенная, серо-коричневая мухоловка. Таких можно встретить где угодно и в любой момент. Вон селяне их даже стреляют и запекают в глине, когда кур обезглавливать не хотят.

Над океаном мухоловки, конечно же, если и летают, то достаточно редко. Но опять же, кто и на каком корабле станет всматриваться в небо в надежде заметить там птицу? А если заметят, поймут, что именно там летит? Это вряд ли.

Поэтому письмо прислали именно в таком виде.

— Дела, — сказал капитан, дочитав послание. — И похоже, действительно никому кроме меня не могла это доверить.

— Мама? — спросил Марк, привычно сидевший на койке и державший завесу тишины. Так, на всякий случай. Команда подслушивать вряд ли станет, разве что случайно. Но где-то, достаточно близко, за маскирующе-искажающим щитом, может идти другой корабль. Совсем близко он не подойдет, Марк такую мощную штуку как щит почует. Да и невелик тот корабль, даже очень сильные маги не удержат щит над чем-то большим, чем обыкновенная одномачтовая рыбацкая лодка. Но там может быть маг, духовод, например, или кто-то умеющий управлять животными и насекомыми. Подсадил в порту муху и подслушивай себе сколько угодно.

— Мама, — подтвердил капитан и отдал письмо Марку.

Маг стал читать и с каждой строчкой его брови поднимались все выше.

— Все настолько плохо? — спросил он дочитав.

— Думаю, все еще хуже, — ответил Юмил.

— Вы о чем? — Сидевший на полу в углу возле шкафа Каяр встрепенулся и отложил книгу, которую пытался читать.

— Лучше тебе не знать, — честно ответил Марк. — И как ты туда попадешь? — спросил у капитана.

— Ну, приглашение у меня есть, даже не одно. Они не именные, и их частенько дарят или проигрывают. Так что хозяева действительно не знают, кто к ним пришел, особенно если маска качественная. В этом вся соль.

— В одиночку туда не ходят, это же не бордель, — сказал Марк.

Каяр, успевший опять взять книгу в руки, решительно ее захлопнул и уставился на друзей с большим интересом.

— Да, это игорно-развлекательный дом, туда со своими женщинами ходят, — согласился Веливера. — Но женщину ведь можно просто нанять. Можно в веселом квартале. Можно кого-то умнее и опытнее.

— А потом объявят вознаграждение за сведения и она с радостью пойдет эту награду получать, — сказал разумный Марк. — Или ты ее убить собираешься?

Капитан поморщился.

— Подождите, вы собираетесь в "Беличий дом"? — спросил неразумный Каяр.

Капитан опять поморщился и вздохнул.

— Каяр, я ведь не шучу о печати на язык.

— Тогда он будет писать, — сказал Марк. — А это еще опаснее. Давай я просто наложу блок на этот разговор. У него их все равно столько, что даже если однажды поймают, ничего толкового все равно не добьются. А снимут блоки, все перемешается в такую кашу, что никто не разберется.

— Накладывай, — решил капитан.

Каяр поморщился, но возражать не стал. С его патологической болтливостью, с которой он ничего не может сделать, несмотря на все усилия, удивительно, что эти блоки не навешивают после каждого разговора. Он бы не возражал, лучше уж блок, чем очередная клятва на крови. Может, их действительно нельзя накладывать слишком часто? Или кто-то некоторые важные разговоры упускает намеренно?

— Интриганы, — проворчал Каяр, когда Марк обхватил его голову ладонями.

Марк блоки ставил умело. У Каяра на мгновенье потемнело в глазах, и на этом неприятные ощущения закончились.

— Слушай, а ведь у нас есть женщина, — сказал Марк, отпуская голову Каяра.

— Он? — брезгливо спросил Веливера, дернув подбородком в сторону патологического болтуна.

— Ну что ты, настоящая женщина. И фигура у нее, что надо. Спокойно можно выдавать за дорогую содержанку.

— Ах, эта… — недовольно проворчал капитан. — Она не согласится.

— А мы ее уговорим, — жизнерадостно сказал Марк и, выглянув в коридор, крикнул: — Айдэк, приведи сюда нашу гостью, и сам заходи! Дело есть!

— Ага, будем склонять девушку к блуду, — проворчал капитан.

— На троих, — добавил Каяр, за что получил убийственный взгляд и очередное напоминание о печати на язык.

Лиин лежала на полу и слушала корабль. Всем телом. А корабль звучал музыкой. Гулким барабаном, в который бьют волны. Поскрипыванием сопротивляющихся океану досок. Перестуком человеческих шагов и тихим топотом мелких грызунов, похоже доедающих что-то в трюме. Гудел толстой струной какой-то трос, за который без устали дергал ветер. И трепетали флаги, много флагов, больше, чем обычно. Похоже корабль подходил к очередному острову и вывесил послание для береговой охраны. А значит, на этот раз остров большой, с кучей подходящих для пиратов и контрабандистов бухт и очень нервной береговой охраной, которой как всегда не хватает для того, чтобы за всеми этими бухтами уследить. Из-за чего на охрану вечно кто-то жалуется. Иногда даже те самые чиновники, которые прикормили мерзких пиратов и не менее мерзких контрабандистов.

Потом в корабельную музыку ворвался стук в дверь и та частичка магии, сумевшая пробиться сквозь блокировку, испуганно рассыпалась белоснежными бабочками, разлетелась в разные стороны, а потом упала на пол снегом и растаяла, словно ее и не было.

Блокираторы — мерзкая штука. Но если бы не тот, который притворялся красивым браслетом на запястье, Лиин так бы никогда и не узнала, что бывает такое пугливое волшебство. Оно способно просочиться в любую щель и окутать чем-то похожим на сон. С его помощью невозможно управлять заблокированным даром или разрушить амулет, но зато можно услышать звучание корабля и топот мышей, посчитать всех находящихся на корабле людей и испуганно отпрянуть от чьего-то заклинания, которое девушка увидела сложно сплетенной паутиной-колпаком.

Стук в дверь повторился.

Лиин открыла глаза, с трудом встала, совсем не ощущая затекшую левую руку и понимая, что пролежала так очень долго. Вздохнув и готовясь к неприятным ощущениям в оживающей руке, заковыляла к двери, ощущая себя столетней старухой. А когда открыла, обнаружила, что в коридоре стоит Айдэк и широко улыбается.

— Что, съесть меня решили? — мрачно спросила Лиин.

— Кто их знает? — невозмутимо отозвался великан. — Вы капитану нужны, у него дело.

Лиин вздохнула. Пригладила складку на юбке и гордо пошла.

В голову почему-то лезли дурацкие мысли о мерзких капитанах, склоняющих беспомощных пассажирок ко всяким непотребствам. Помнится, Анэ с удовольствием читала книжки о таких капитанах. И мерзости в этих книгах описывались красочно и ярко. И бедные трепетные девы сдавались, влюблялись, а потом уплывали с любовниками в закат, нежно держась за руки.

Лиин представила капитана Веливеру, нежно держащего кого-то за руку. Представила его недовольное лицо и явное непонимание в глазах, и хихикнула.

Айдэк посмотрел с любопытством, но спрашивать ничего не стал.

К удивлению Лиин, ее действительно стали склонять к непотребствам.

— Куда пойти? — спросила она, не веря своим ушам.

— В Беличий дом, — жизнерадостно ответил Каяр.

— Зачем? — задала следующий вопрос девушка.

Что такое Беличий дом, она знала, благодаря все тем же книгам Анэ. Место, где мужчины отдыхают от жен и прочих приличных женщин. С неприличными женщинами отдыхают — с любовницами, содержанками и случайными знакомыми. Что именно там происходит, автор книги явно знала только по слухам. Потому что у нее все было описано очень туманно, кавалеры все время играли в карты, пили в непотребных количествах, а девицы частично пытались сбежать через окно в туалете, частично бегали по дому с оголенными прелестями и в маске. Маска вообще была обязательным атрибутом при посещении Беличьего дома. Чтобы не узнали. Особенно женщин, среди которых попадались даже вполне приличные в тот момент, когда они находились не рядом с любовником.

— Очень надо, — сказал Марк.

— Кому? — мрачно уточнила Лиин.

— Всем, — не стал мелочиться Марк.

Лиин хмыкнула и не мигая уставилась на капитана. Наверняка ведь именно он придумал эту глупость.

— Мне нужно туда попасть, — сказал он серьезно. — А без женщин туда не пускают.

Лиин опять хмыкнула, а потом сказала:

— Мне туда не нужно.

О том, что она приличная девушка, напоминать уже не стала. Они могли и не поверить, особенно учитывая все обстоятельства.

— Мы вам конфет купим, — великодушно предложил Каяр.

На него все присутствующие дружно посмотрели, как на последнего идиота.

— Ну, женщины же любят конфетки, цветочки… — объяснил болтун, за что заработал убийственный взгляд от Лиин.

— Ладно, — сказала девушка. — Если вам так сильно нужно и мне ничего не грозит, я пойду. Но сначала вы снимете браслет.

— Нет, — сказал капитан.

— Я не буду сбегать, — пообещала Лиин.

— Нет, — повторил капитан.

— Тогда одевайте в любовницу Каяра. У него уже опыт ношения платья есть.

Мужчины переглянулись и стали уговаривать. Каяр обещал конфеты, торт, мороженое, свое трепетное сердце и портрет, нарисованный приятелем-художником. Лиин казалось, что он издевается, хотя физиономия у болтуна была серьезная. Веливера то мрачно молчал, то начинал доказывать, что даже с браслетом ей ничего не грозит, а в то, что она не попытается сбежать, он, увы, не верит. Потому что все бабы дуры, как поняла Лиин. Все, кроме его дорогой мамы.

— Нет, — упрямо твердила Лиин.

— А давайте я вам взамен расскажу почему борцы с императорской тиранией сидят в болоте, — предложил Веливера, убедившись, что просто так пленница ничего делать не собирается.

Лиин даже подавилась очередным "нет".

— Юмил, объясни ей зачем тебе нужно попасть в тот дом, — в наступившей тишине предложил Марк, видимо считавший, что после этого Лиин точно отказать не сможет.

Девушка немного подумала, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Покрутила на запястье проклятый браслет, а потом решилась.

— И то расскажете, и другое, — сказала серьезно.

Должна же она знать, во что опять ввязывается. А вопрос с болотом ее давно интересовал. Очень уж неподходящее для восстания место.

Капитан вздохнул, потом посмотрел на Каяра и велел:

— Выйди, тебе лучше этого не знать.

Болтун пожал плечами и, к удивлению Лиин, вышел без возражений.

Веливера дождался, пока за ним закроется дверь, и без предисловий сказал:

— Ваши партизаны, точнее те, кто организовал это нелепое восстание, уверены, что в болотах нашли золото.

— Какое еще золото? — удивилась Лиин. Золото — очень дорогой металл просто из-за того, что взять его негде. Все что есть, осталось с древних времен, когда островная империя была чем-то большим. Или у нее были связи с чем-то большим.

— Самородное, как в старых книгах о рудном деле, — сказал Марк.

— Его там действительно нашли? — спросила Лиин.

— Боюсь, что нет, — ответил капитан, но ничего больше объяснять не стал, сославшись на клятву на крови.

Лиин вздохнула, мысленно пожелала Хашену, чтобы его лягушки сожрали, и спросила:

— В Беличий дом вам идти зачем?

— Чтобы не дать организовать на территории империи очередной храм бога Золотых Туманов. Это такая пакость, на самом деле. Приношение в жертву детей вовсе не худшее, что там происходит. Были прецеденты, еле эту пакость выжгли. А сейчас есть шанс предотвратить, если успею. Понимаете, этим делом занимается моя мама, одна из ее… эм… подчиненных…

— Очень хороших девушек, — сказал Марк. — Умеющих пользоваться своей красотой ради высоких целей.

Лиин фыркнула и задумчиво произнесла:

— Эта хорошая девушка влезла к кому-то в постель и что-то важное узнала.

— Да, — подтвердил Веливера с явным облегчением. Похоже боялся, что пленницу жутко возмущает существование таких девушек. — Но она, при всем своем опыте, справиться с проблемой не сможет. Она маг, но не достаточно сильный. Да и в целом — просто слабая женщина. А травить там нельзя, может не получиться…

— Ага, — сказала Лиин, сообразив, что капитан собирается кого-то убить. — Значит, ваша хорошая девушка заманит любовника в Беличий дом, а вы…

— А я, — мрачно сказал Веливера. — Мама, кроме меня, никому не рискнула доверить…

— А если узнает его отец, будет большой скандал. Он считает, что Юмил не должен сам заниматься столь грязной работой, — добавил Марк.

— А другого выхода нет. Понимаете, эти храмы возникают на пустом месте. В самом обычном доме. Достаточно хозяину этого дома согласиться — и все.

— Согласиться на что? — спросила Лиин.

— На сделку. На несколько сделок, — ответил Марк и, как-то сразу став старше, серьезно объяснил: — Люди не видят грани, за которой уже нельзя вернуться. Легко ее переступают и даже не понимают, что в одно мгновение из не желающего стареть богатого интригана превратились всего лишь в проводник божественной силы, без собственной воли, а зачастую и мыслей. Начинается ведь все довольно просто — они покупают серебряную пластину и становятся моложе. Потом приходится эту пластину заряжать. Потом они узнают, что можно несколько пластин сцепить друг с другом и обрести кое-какую силу, достаточно просто пообещать приносить ежемесячную жертву не во имя своей молодости, а просто богу, потом… ну, много еще что потом. И так, пока сила бога не вытесняет из омоложенного тела самого человека.

— Всегда знала, что это пакость, — пробормотала Лиин, понимая, что пойдет в проклятущий дом и, если понадобится, поможет капитану убить омолодившуюся сволочь. Просто из-за того, что видела рыбацкую деревеньку, которую приказала вырезать госпожа, якобы из-за помощи пиратам. Очень молодая госпожа и очень красивая. Которая умирала долго, истекая черной кровью. Даже пробитое сердце эту смерть не ускорило.

А потом Валад останки этой госпожи сжигал, а кости разбивал в пыль, словно боялся, что оживет. И даже Хашен, изначально не хотевший вмешиваться в отношения прекрасной госпожи и ее подданных, терпеливо стоял в стороне и ждал, пока маг закончит. Видимо, сообразил, что когда у госпожи закончатся подданные, которых можно убить практически незаметно, она вспомнит, что совсем недалеко существуют острова с болотами, а там засели партизаны, которых точно никто искать не станет. И начнет на них охотиться, как кошка на крыс.

Впрочем, крысы ей попались недостаточно глупые и сожрали беднягу до того, как она заинтересовалась их схроном.

Получив согласие Лиин и причалив в порту очередного острова, мужчины развили бурную деятельность. Айдэка отправили за паланкином. Марк ходил вокруг Лиин, навешивая на нее сначала какую-то хитроумную защиту, настолько хитроумную, что девушка, считавшая себя неплохим магом, вообще не понимала, что он делает. Потом он стал на нее вешать не менее хитроумную маскировку защиты. А третьим слоем навесил сложное плетение, делавшее девушку привлекательнее, чем она есть на самом деле. И те, кто будет проверять девушку на магию, вряд ли рассмотрят что-то, кроме последнего слоя.

Марк действительно очень сильный и умелый маг. Рядом с ним Лиин почувствовала себя жалкой неумехой. Гусеницей, которая вообразила себя бабочкой.

Капитан же просто и незатейливо ругался, перебирая свои вещи и разыскивая среди них что-то небольшое. До этого он уже нашел два узких кинжала, которые спрятал в рукавах в специальных ножнах, и меч из необычной стали, чья необычность позволила опоясаться мечом, словно кожаным ремнем.

— Там не обыскивают? — заинтересовалась Лиин. Ей почему-то казалось, что в Беличьи дома вооруженных людей не пускают вообще.

— Не найдут, — мрачно пообещал Веливера и опоясался поверх меча узорчатой кожаной полосой.

После этого вряд ли кто-то мог заподозрить капитана в ношении меча, но Лиин все равно фыркнула. Тем более кинжалы капитан прятать похоже не собирался. Видимо принципиально. Или хотел, чтобы их нашли и успокоились.

Потом вернулся Айдэк с паланкином и четверкой здоровенных носильщиков. К удивлению Лиин, сойдя с палубы, где их мог кто-то увидеть, носильщики дружно похлопали по плечам Марка, из-за чего он даже присел и деловито стали рассказывать капитану последние городские сплетни.

— Так, — сказала Лиин, но ей никто ничего не стал объяснять. А потом вообще, под прикрытием паруса, который якобы неудачно закрепили и он удачно свалился, затолкали в паланкин и велели молчать.

Капитан сел рядом, и выражение лица у него было такое, словно он собирался победить полуторатысячную армию, отдав за эту победу свою жизнь.

Носильщики ловко пробежались по сходням и почти галопом помчались неизвестно куда — отодвигать занавеску и что-то рассматривать Веливера тоже запретил. А когда разрешил, оказалось, что находятся они уже за высоким забором, рядом с белоснежным домом.

— Бегом! — велел капитан и, подхватив Лиин под руку, потянул ее к двери.

Остановился он, только захлопнув дверь за собой.

— Так, — сказал мрачно, и из полумрака выскочил толстенький мужичок.

— Все уже готово! — жизнерадостно закричал он и галопом умчался обратно.

— Что происходит? — спросила Лиин.

— Сейчас, — сказал Веливера и повел ее следом за толстячком.

Дальше все закрутилось каруселью. Лиин завели в большую светлую комнату, со стульев повскакивали девушки и, ничего не спрашивая и не говоря, стали приставлять к ней платья, одно за другим. Потом, выбрав одно из синих, они стали его на нее натягивать со сноровкой профессиональных горничных. Лиин даже ничего возразить не успела.

— А мы где? — спросила Лиин, когда с нее стащили платье и унесли его подшивать.

— В доме дядюшки Батака, — ответила одна из оставшихся девушек. Она ловко раскладывала на тумбочке перед большим зеркалом какие-то баночки, кисточки и коробочки.

Еще одна девушка разложила прямо на полу маски и пристально на них смотрела. Маски были и женские, и мужские, все, как одна, с цеховыми знаками амулетчиков. Но наверняка на них кроме стандартных защитных чар от узнавания были и посильнее, что-то вроде тех, которые легко и непринужденно развешивал Марк.

— Хм, — с явным намеком произнес капитан Веливера, появляясь в дверях, как мстительный призрак. — Поспешите! — велел он и исчез.

— Я его когда-нибудь убью, — пообещала своему отражению Лиин.

Девушка с баночками-кисточками только задумчиво улыбнулась.

Подшитое платье принесли довольно быстро, натянули его на Лиин, полюбовались. Добавили к платью перчатки-паутину и удобные туфли без каблука, заявив, что под подолом все равно видно не будет, что-то в нем настроено нужным образом. Девушка с кисточками сделала прическу, посыпая расческу чем-то блестящим из одной из коробочек. И волосы Лиин стали пронзительно-рыжими, с золотыми искрами. Жуткий цвет, по заверениям девушки, должен был исчезнуть сразу же после мытья головы, поэтому и под дождь попадать она не велела.

Глаза Лиин из светло-карих стали голубыми, благодаря какой-то пакости. Цвет глаз поменяться на родной должен был со временем сам, но сколько этого времени надо, девушка либо не знала, либо не хотела говорить.

Потом Лиин отбелили кожу на шее и декольте, нанеся кисточкой зеленый порошок, который почему-то при соприкосновении с кожей переставал быть зеленым. Полюбовавшись результатом, девушки расправили бантики на рукавах платья и вручили Лиин маску, синюю с золотым узором. Ее следовало прижать к лицу и подержать немного, чтобы она закрепилась в таком положении и не отвалилась даже во время разговора. Лиин вздохнула, но послушно приложила. Сама же согласилась.

И вообще, утешало ее только одно — опять появившийся как призрак Веливера щеголял похожей маской, только черной с серебряными узорами.

На этом издевательства не закончились. Потому что выбираться из дома следовало не через парадную дверь и даже не через черный ход. Там мог следить кто-то неизвестный. Так что шла Лиин вместе с капитаном по темному подземелью и тихо радовалась, что у туфлей нет таких модных каблуков.

Потом они вышли в саду, где их, к удивлению Лиин, ждал еще один паланкин с еще одной четверкой здоровяков-носильщиков. Девушка даже спрашивать ничего не стала. Молча села и сложила руки на груди, намекая, что с ней сейчас лучше не разговаривать. Хорошо, хоть на этот раз можно было любоваться пейзажем — видом на порт и разгоравшимся над морем закатом.

Беличий дом Лиин разочаровал. Учитывая, что приличные женщины если и знали о таких местах, то отзывались как о гнездах разврата, она ожидала несколько иного. Хотя бы такого, как в книжке Анэ. А тут и охрана на входе почти не обыскивала, даже капитанских кинжалов не нашла. И девиц с оголенными грудями не наблюдалось. Да и мужчины в большинстве своем чинно играли в карты, разве что некоторые сидя в одном кресле с женщинами и время от времени отвлекаясь на тисканье их прелестей.

Веливера вручил Лиин бокал вина, взяв его на маленьком столике и не дав отпить, бросил туда мгновенно растворившуюся желтую горошину.

— Что? — раздраженно спросила Лиин.

— Антидот.

— Что?!

— В вино подмешивают афродизиак, чтобы веселее было. Сильный.

— Ага, — только и смогла сказать Лиин. — И они об этом знают? — кивнула на игравших в карты.

— Конечно. За этим и приходят. Остроту ощущений повышают.

— Понятно, — сказала Лиин и тихонечко пробормотала: — Идиотизм.

Дальше веселее не стало. Хотя людям вокруг, без видимых на то причин, становилось веселее. Карты вскоре были заброшены и начались танцы. Женщины залихвацки трясли подолами, мужчины пытались их ловить то за руки, то, падая на пол, за ноги. Кое-кто вообще ушел на второй этаж, как догадывалась Лиин, в отдельные комнаты.

— Наверное в вине не только афродизиаки, — пробормотала она, понаблюдав немного за весельем.

Веливера загадочно улыбнулся, а потом наклонился и интимно прошептал в ухо:

— Пора.

Лиин чуть не подпрыгнула. Как-то она позабыла, что пришли они сюда вовсе не для того, чтобы понаблюдать за всеобщим беспричинным весельем.

Не успела девушка настроиться на то, что вот, почти свершилось то, зачем они пришли, как змей одним ловким движением взвалил ее на плечо и потащил к лестнице.

— Эй! — возмутилась Лиин.

— Лучше молчите, — ласково промурлыкал капитан, и девушка задумалась о том, а не забывал ли он бросать желтые горошины в свои бокалы? Вспомнить не получалось, она слишком мало уделяла ему внимания, пытаясь понять, почему же большая часть знакомых мужчин мечтали попасть в Беличий дом?

Веливера тем временем практически взлетел по лестнице под одобрительные восклицания снизу. На мгновенье замер, дождавшись пока какая-то парочка закроет за собой дверь одной из комнат и решительно потащил Лиин в соседнюю. Там он сбросил ее на кровать и стал расстегивать пуговицы пиратской куртки.

— Проглотите несколько желтых горошин, — сказала Лиин.

— Зачем? — полюбопытствовал капитан, окинув ее отстраненным взглядом.

— Ага, — только и смогла сказать девушка, почувствовав себя не очень умной.

Веливера стянул расшитую серебром куртку, оставшись в неприметной серой рубашке. Поверх валявшейся на полу куртки бросил кожаную полосу, скрывавшую под собой пояс-меч, и пошел открывать окно.

— А я? — спросила Лиин. — Что делать мне?

— Стонать, — коротко ответил Веливера и добавил: — Дверь заперта и никто сюда ломиться не станет.

— Как стонать? — не поверила своим ушам Лиин.

— Страстно, — сказал капитан и исчез за окном, оставив Лиин сидеть в маске и шикарном платье на кровати, и ошарашено хлопать глазами.

Нет, она вовсе не думала, что Веливера возьмет ее с собой убивать зло. Да она бы и не согласилась на это, сейчас она бы смогла разве что муху убить, да и то не гарантированно. Но бросать ее вот так одну, беззащитную, когда в доме полно мужчин, напившихся вина с возбуждающим зельем — как-то совсем уж неожиданно.

— Змей, — зашипела Лиин. — Убью. Нет, отравлю, вот выйду за него замуж и отравлю в первую брачную ночь. Или кастрирую, его же мечом. Или…

Об дверь стукнулось что-то большое, а потом заскреблось и подергало ручку. За дверью визгливо засмеялась женщина, а мужчина громогласно заревел:

— И тут занято!

И Лиин протяжно застонала, подозревая, что сейчас они поднатужатся, войдут, а она тут совсем одна, беззащитная.

Дергать ручку перестали и похоже вообще ушли. А Лиин стукнула по кровати кулаком и стала мысленно придумывать кары для змея. Но все они казались мелкими, жалкими и недостаточными для удовлетворения проснувшейся жажды мести.

Глава 7

Об умении попросить прощения и внезапном спасении.

Юмил Веливера по праву считал себя профессионалом. И с этим соглашались все — как зеленые новички, так и суровые ветераны, которым приходилось спаринговать с ним. Но проблема заключалась в том, что несмотря на свой профессионализм, пользоваться умениями ему приходилось не часто. Собственно, в далекой юности, когда еще не открылись другие его таланты, практика у капитана была обширная — мама считала, что наследник обязан начинать восхождение на трон ночных волков с самых низов. Иначе грош ему цена будет.

Юмил с мамой был согласен.

А потом случилось оно, обнаружение более ценных талантов. Даже более ценных, чем трон волков. И суровая мама приняла сложное решение. За что Юмил был ей благодарен. Вот только это не изменяло того факта, что он, несмотря на все свои тренировки, практически забыл — как оно сражаться в одиночку, бесшумно, поддерживая скрывающий полог и отсекающий звуки купол. А еще надо было не попасть под ту пакость, которой наверняка будет отбиваться богопродавец.

Капитан выдохнул и надавил ладонью на окно, которое, как и обещала одна хорошая девушка, было открыто.

В комнате было светло, мужчина неопределенного возраста явно гордился молодым, сильным телом и демонстрировал его зажатой в углу женщине во всей красе. Для этого и свет зажег. Демонстрировать, правда, было некому. Женщину, почти сразу после входа в Беличий дом заменила очень качественная иллюзия. А магом богопродавец не был, так что ничего не замечал. И дары чужого бога в этом деле помочь не могли, бог, который эти дары раздает, вообще глух и слеп.

Наверное, поэтому Золотые Туманы так за всю историю и не рискнули воевать с империей. Понимали, что их бог не всемогущ. Вся его сила в жертвах, чьи жизни он пожирает.

Бесшумно соскользнув с подоконника и разбудив сразу три амулета, Веливера шагнул к мужчине. Он чужое приближение почувствовал, только когда до него оставалось всего два шага — то ли слишком увлекся иллюзорной девушкой, то ли слишком врос в своего глухого и слепого бога.

Воином этот мужчина не был и повел себя глупо — вместо того, чтобы отойти с линии удара, развернулся и окинул капитана презрительным взглядом.

— Ты знаешь, кто я?! — гневно спросил он.

— Знаю, — выдохнул Веливера, и иллюзорная девушка истаяла, пробивая дыры в божественной защите гневливого мужчины.

— Да я тебя! — пообещал неведомое богопродавец, не замечая исчезновения любовницы, и, мерзко улыбнувшись, выставил перед собой ладонь, над которой запылал черный огонь.

Юмил схватил его за запястье и резко дернул вправо, размазывая огонь вместе с кистью о стену. Вторая рука капитана, направляемая чувствительным амулетом, нашла дыру в защите и вогнала меч между ребрами, снизу вверх, попав в сердце. Выдернуть клинок сразу не получилось, богопродавец стал заваливаться набок, скорее от испуга, чем действительно понимая, что фактически умер. Тем более люди, которые умеют проводить сквозь себя божественный огонь, мгновенно умереть не могут.

— Проклятье, — прошептал Юмил, выпуская рукоять меча и отскакивая назад и вправо.

Богопродавец дернулся, как марионетка, управляемая неумелыми руками. Растопырил пальцы единственной уцелевшей руки и, вытянув ее перед собой, бросился на убийцу. Капитан упал на пол и мгновенно вырастил щит на той стене, в которую должен был прийтись удар божественной силой. Стена сама по себе этот удар бы не выдержала. Мертвый богопродавец ее бы и не заметил, впрочем, как и ту, которая была за ней.

От щита он отскочил и свалился на спину, но сразу с явно не присущей ему при жизни ловкостью вскочил на ноги и попытался ударить Веливеру сверху вниз, пока не успел встать. Капитан вставать не стал, выдернул из наручных ножен один из кинжалов и попытался отрубить кисть, второй рукой хватаясь за застрявший меч.

Черный огонь мертвым осьминогом растекся по защите, прожигая в ней дыры и исчезая на втором слое. Рука марионетки повисла на клочке кожи. Зато удалось выдернуть меч, удачно его развернув и располосовав ребра. Капитан, не вставая и не ожидая, пока слепое божество придумает, чем заменить такие удобные для провождения своей силы человеческие руки, полоснул богопродавца по шее, отделяя голову. Потом по плечу. И только после того, как марионетка застыла, словно божество думало, а нужна ли она ему еще, бросил испепеляющий амулет.

Марионетка полыхнула и осыпалась пеплом. А остатки божественной силы взметнулись по стенам комнаты, сжигая мебель и обивку, собрались на потолке тяжелой каплей и рухнули вниз.

— Беременная черепаха! — ругнулся Веливера, подставляя очередной щит.

Сила по нему расплескалась чернильной кляксой, выжигая щит и сжигая саму себя. Брызги полетели во все стороны, уничтожая то, что еще уцелело. Бок Юмила, именно в том месте, где совсем истончился второй слой щита, обожгло, но сразу же пропало. А потом с потолка пошел черный снег.

— Ненавижу это, — проворчал капитан, пятясь к окну.

Похоже, божество опять решило пошутить, и больше в эту комнату никто и никогда не войдет. А если один практически позабросивший практику ночной волк немедленно не уберется, то не сможет отсюда выйти.

В окно он почти вывалился, едва удержавшись на довольно узком карнизе. Захлопнул окно, поспешно нарастил на стекле очередной щит, чтобы осколки силы не вырвались наружу, пока не замрут в безвременье. Бок опять стало жечь, но пришлось сцепить зубы и пойти к соседней комнате. Где сидела одна дуреха и наверняка боялась.

Дуреха капитана удивила. Она бодро, как молодая козочка, прыгала на кровати, заставляя доски предсмертно скрипеть, комкала в объятьях подушку и что-то злобно бормотала.

— Что вы делаете? — спросил Веливера, спускаясь с подоконника.

— Прыгаю, — ни капельки не смутившись, ответила девушка. — Бурную страсть изображаю.

— А, — сказал капитан.

Откровенно говоря, чтобы доски скрипели так, страсть должна быть очень бурной, а люди ей предающиеся — довольно тяжелыми.

— Стучат тут всякие, — пробормотала девушка, сев на кровати. — Думать мешают.

Вид у Лиин был кровожадный, а подушку она сжала так, словно пыталась ее задушить. Поэтому капитан только хмыкнул и не стал больше задавать вопросов. Вместо этого оперся спиной об стену и попытался рассмотреть, что там у него с боком. Зрелище не порадовало, хотя и ничего особо ужасного не было. Щит все-таки рассеял божественную силу, и в результате на боку получился ожог, будто кто-то кипятком плеснул, а не дыра, в которой загадочно белеют ребра.

— Ох, ты ж! — воскликнула девушка и, соскочив с кровати, подбежала к капитану.

— Ничего страшного, даже пузырей нет, — проворчал Веливера.

— Это пока, — мрачно сказала Лиин, еле удержавшись от того, чтобы потыкать в ожог пальцем. — Я умею лечить.

— Хм, — сказал капитан, скрыв ожог под рубашкой.

— Если вы снимете браслет…

— Не сниму, — сказал Веливера и стал натягивать подобранную куртку. И даже не поморщился, зараза.

— Но…

— Не глупите. Такие браслеты даже добровольно носят, когда хотят скрыть свой дар. Или вам хочется, чтобы вас вычислили и завтра на вас начали охоту богопродавцы?

Лиин не хотела, но говорить об этом не стала.

— Вот и хорошо, — все понял без слов капитан.

— Уходим и возвращаемся на корабль?

— Нет, это привлечет внимание, — сказал капитан. — Посидим здесь и уйдем не первыми. Лучше с толпой, когда все начнут сбегать.

— Ага, — сказала Лиин и зябко поежилась.

Бегущую в панике толпу она не любила. Потому что была невысокой, изящной и хрупкой. И не любила бежать влекомая толпой, не видя куда.

Капитан почему-то улыбнулся, а потом мягко сказал:

— Не бойтесь, все не так страшно. Этот бог на самом деле не столь и силен. А еще он слеп и глуп.

— Бог слеп и глуп? — удивленно переспросила Лиин.

Капитан хмыкнул, аккуратно сел рядом с Лиин и кривовато улыбнулся.

— Боги, на самом деле, очень сложная штука, — сказал задумчиво. — Они могут рождаться по-разному, сила у них разная и взаимодействие с людьми тоже разное. Это сложная тема, некоторые теории вообще никем не доказаны и вряд ли будут. А вот с богом Золотых туманов все очень просто. Это всего лишь демон, которого кормят люди, делая его очень сильным. Если его перестанут кормить, он станет жрать сам, все и всех подряд. И в первую очередь сожрет своих жрецов.

— О, — отозвалась Лиин. — Но как же?

Что она хотела спросить, девушка сама не знала, но капитан что-то понял и стал рассказывать дальше:

— Когда-то, когда наш мир отделился от Великого Океана, в нем появились демоны. Наверное, упала какая-то грань, не дававшая им приходить, открылось что-то, в общем, теорий много. Думаешь, почему острова стали добровольно присоединяться к империи? Да всего лишь потому, что только император мог этих демонов изгонять туда, откуда они приходили. Он для этого заключил договор со своими богами, и они дали ему силу и знание, как перекрыть демонам путь. А в королевстве нашелся человек, который сумел договориться с очень сильным демоном. Пообещал его кормить в обмен на бессмертие и еще что-то. Так что…

— Подождите, а почему император не смог изгнать этого очень сильного демона?

— Потому что люди очень странные существа. Они могут только для того, чтобы не идти под руку императора, а остаться со своим бессмертным королем, скормить демону собственных детей, плача при этом, причитая и обвиняя злобного императора в том, что он заставил их это сделать. Хотя на самом деле у них был выбор — они могли пойти под руку императора, могли и дальше сражаться с демонами, как до его появления, а могли начать кормить демона, получая в обмен на жизни жертв молодость, силу и безумие. Они выбрали третье.

— Ага, — сказала Лиин.

— И что теперь делать?

— Ничего. Воевать с тем демоном нам очень не выгодно. Мы может его и убьем, но при этом загубим всяческую надежду однажды опять стать частью Великого Океана и перестать бояться нашествия демонов. Мы можем просто позволить этому глупому богу уничтожить самого себя. И однажды он это сделает. Потому что не понимает — другие демоны не появляются в этом мире только потому, что император и его боги держат границу.

— Да? — удивилась Лиин. — Не понимает? А почему они тогда платят.

Капитан широко улыбнулся.

— Ладно, понимает, но понимает неправильно. Впрочем, проблемы все равно будут.

Лиин хмыкнула.

— Капитан, вы темните, — сказала девушка.

— Темню, — не стал спорить Веливера и почему-то вздохнул.

Лиин захотелось вцепиться ему в шею и придушить. Не до смерти, а так, чтобы испугался и все рассказал. Абсолютно все. Но, к сожалению, вряд ли она смогла бы так напугать капитана своими жалкими попытками удушения. Поэтому лучше пока посидеть и подумать. Может, что-то само придумается. Ну или хотя бы вопрос, отказ отвечать на который внесет больше ясности, чем продолжение сказки о демоне, ставшем богом.

Подумать Лиин не дали. Где-то закричала женщина. Потом кто-то с топотом пронесся мимо двери, вопя:

— Туман, черный туман!

— А теперь пошли, — приказал капитан. — Хотя нет, сначала…

Он улыбнулся, посмотрел на Лиин, склонив голову на бок, а потом протянул ладонь и растрепал девушке прическу.

— Вот так лучше, — сказал, полюбовавшись результатом и взяв девушку за руку, потянул ее к двери. — Что происходит?! — злобно гаркнул, выглянув в коридор.

— Тума-а-а-ан! — провыла пробегающая мимо девица.

— Хм, — сказал Веливера и велел: — Пошли!

Туман Лиин увидела, только когда капитан доволок ее до лестницы, расталкивая спешащих туда же мужчин и не отпуская руку девушки. Лиин просто в последний раз оглянулась перед тем, как ступить на первую ступень лестницы, и увидела выползавшие из-за поворота коридора языки черной дымки.

— Бегом! — рявкнул капитан, и Лиин почти слетела по лестнице, сама не понимая как, проскользнула к выходу между людьми, в панике разыскивающими свою верхнюю одежду, а потом как-то оказалась в паланкине. — Быстро отсюда! — скомандовал капитан, и носильщики подняли паланкин на плечи.

— Что теперь будет? — спросила Лиин.

— Ничего. В этом городе хватает толковых магов, которые запечатают дом на ближайшие десять лет. А к тому времени остатки божественной силы исчезнут. Только та комната так и останется в безвременье. И может, это хоть кого-то из боящихся старости напугает, поймут, что на самом деле умирают они даже раньше, чем могли бы старея. Хотя вряд ли.

— Ага, — выдохнула девушка и наконец поняла, что именно ее пугает.

Ощущение.

Ощущение, что откуда-то надвигается беда, большая и темная, как те дымные языки. А никто ничего не замечает, не чувствует. А некоторые еще и ускоряют приближение этой беды.

Лиин нахмурилась, посмотрела на капитана, сидевшего с закрытыми глазами, и заподозрила, что ощущение появилось благодаря ему и его рассказу. И, возможно, именно этого он и добивался.

К моменту возвращения на корабль капитан был мрачен, как грозовая туча, а Лиин сумела себя убедить, что Веливера ее специально пугает. Чтобы сидела тихо, как мышка, не задавала вопросов, да и вообще готовилась к скорому концу света.

А на корабле их встретили развеселый Каяр, сразу же восхитившийся красотой девушки и вручивший ей бумажный кулек с конфетами, и Марк с виноватой улыбкой.

— Все в порядке? — спросил маг.

— Да, я эту оболочку прикончил, и божок там сейчас развлекается со временем, — спокойно ответил капитан. Потом пристально посмотрел на Марка, на Каяра, на Лиин и кивнул. — Марк, отведите девушку в "Шоколадницу Делару", развлеките.

Маг кивнул, а Каяр просиял так, словно ему сообщили, что вчера умер какой-то дальний родственник и оставил крупное наследство.

Веливера покачал головой и одарил Каяра многообещающим взглядом. Болтуна он ни капельки не взволновал, только улыбка стала еще шире. Пришлось капитану посмотреть еще и на Лиин и мрачно пробормотать:

— Извините, вы не должны были мне помогать, и я вам очень благодарен.

С чем и ушел, оставив всех, кто эту фразу слышал, ошарашено смотреть ему вослед.

— Да-а-а-а… — задумчиво протянул Каяр.

— Лучше молчи, — сказал Марк.

И Лиин заподозрила, что Веливера вообще впервые в жизни попросил прощения за то, что кого-то втянул в неприятную историю.

— Идем пить шоколад! — жизнерадостно произнес Каяр и подхватил Лиин под руку.

По палубе вихрем промчался Айдэк и молча остановился за спиной Лиин, видимо, намекал, что он тоже идет, просто в роли телохранителя.

— Может, повозку наймем? — спросил Марк.

— Паланкин… — мечтательно сказал Каяр.

— В паланкине троих не унесут, — отозвался Айдэк.

— Понесут Лиин, а мы следом пойдем, — решил Каяр.

— И опахалами будете размахивать, — добавил Айдэк.

— Тогда и ты будешь.

— Я телохранитель, мне руки нужны свободными от посторонних палок, — не согласился Айдэк.

— А идти далеко? — спросила Лиин, которой идея с паланкином и опахалами, откровенно говоря, нравилась, просто не хотелось ждать, пока это все принесут. Шоколад отличная штука для улучшения настроения и сейчас был бы к месту.

— Нет, три квартала всего, — сказал Марк.

— Тогда пошли! — решила девушка.

"Шоколадница Делара" оказалась небольшим домиком, к которому была пристроена большая беседка — островерхая крыша опирающаяся на множество резных столбиков. Между столбиками были расставлены столы, и сидя там, можно было любоваться тем, как в порт заходят корабли.

Пахло в "Шоколаднице" изумительно — шоколадом, ванилью, карамелью, апельсинами и какими-то травами. За столиками сидели в основном девушки или пожилые матроны с выводками детей. Но были и парочки. А вот Лиин в компании аж трех мужчин резко выделялась, и некоторое время на нее с интересом пялились все посетители, даже дети. Видимо, пытались понять, что это за такая важная птица.

Лиин чужой интерес игнорировала. Она ведь элана, какое ей дело до чьих-то любопытных взглядов? Да и шоколад был отличный — темный, горьковатый и густой.

Каяр изо всех сил развлекал как Лиин, так и девушек сидевших вокруг — говорил он громко и рассказывал забавные истории.

Айдэк, стоял как скала, одаривая подозрительными взглядами разносчиц и тех, кто заходил с улицы.

Марк, похоже, шоколад любил даже больше, чем Лиин. И девушка стала всего лишь поводом для того, чтобы отдаться этой недостойной мужчины страсти. Поэтому он теперь сидел с видом обожравшегося кота и явно был доволен жизнью.

И все бы продолжали наслаждаться жизнью, не вспомни Лиин о синеглазом капитане и его ожоге. Если честно, ей просто хотелось подпортить настроение Марку, такая себе маленькая женская месть.

— А Веливера сейчас наверное ожог лечит, — задумчиво сказало она, заглянув в свою чашечку.

Марк, как раз пивший уже третью порцию шоколада, сначала закашлялся, а потом уставился на Лиин так, словно она только что предрекла тот самый конец света.

— Какой ожог? — спросил он хрипло, вдоволь насмотревшись.

— На боку, он сказал, что ничего страшного.

Марк аккуратно поставил на стол чашечку и что-то забормотал себе под нос.

— Сильный ожог? — спросил набормотавшись.

— Большой, — ответила Лиин и тоже поставила чашечку. — Просто покраснение.

— Ох, дурак, — прочувствованно сказал Марк. — Он же из-за этой штуки не почувствует, даже если чужая магия станет его пожирать живьем. А это… Чужая энергия защиту пробила, да?

— Наверное, — осторожно сказала Лиин, и Марк встал.

— Пошли! — сказал он.

— Куда? — заинтересовался Каяр, как раз закончивший рассказывать очередную веселую историю.

— Юмила спасать, — решительно ответил Марк.

Обратно они чуть ли не бежали, у Лиин даже появилось ощущение, что Веливера там уже практически умер, и они спешат выслушать его последние слова. После которых он красиво откинется на подушку и испустит дух.

Впрочем, реальность отличалась не сильно. Когда они дружной компанией ворвались в капитанскую каюту, Веливера сидел там на койке. Без рубашки, зато с бутылкой из темного стекла и тряпочкой в руках. На тряпочку капитан лил что-то из бутылки и прикладывал к обожженному боку. Но помогало видимо не сильно. Потому что Веливера был бледен и его явственно трясло.

— Ох ты ж… — сказал впечатлительный Каяр.

— Беги в город за лекарем! Тем, который с нанесенными магией травмами умеет справляться! — приказал ему Марк.

— Стоять! — велел Веливера и бросившийся к двери Каяр буквально прирос к полу. — Никаких лекарей! Думаете, они не понимают, от чего бывают такие ожоги, и не смогут сопоставить их с тем, что произошло в "Беличьем доме"?

— Но… Юмил, я ведь не умею лечить, совсем, надо нам было подождать Саннику, — сказал Марк.

— Не страшно, я справлюсь. Задело краем, каплей и надолго этой пакости не хватит, к вечеру пройдет.

— Да ты умрешь раньше!

— Не умру, такое я уже переживал.

— Но…

— Марк, отстань. Лучше пойди к нашему лекарю и попроси еще обезболивающего и жаропонижающего.

— Идиот! — обозвал его Марк, но послушно пошел.

— Каяр, с корабля ни ногой, пока не сходим в храм и ты не принесешь очередную клятву на крови. И от Айдэка не отходи, он тебя заткнет, если ты начнешь болтать лишнее.

Каяр покладисто кивнул. Видимо, тоже понял, что это за ожог.

— Я умею лечить, — решительно сказала Лиин. — И если вы снимете браслет…

— То эта пакость разделится поровну между нами, — сказал капитан. — У вас, в отличие от Марка, нет от нее защиты. Совсем. А еще вам заново нужно настраивать взаимодействие с потоком и в это время лучше ничем серьезным не заниматься. Так что нет. Не сниму.

— Но…

— Нет!

— Дурак! — обозвала капитана Лиин.

Она ведь искренне хотела помочь, а он…

— Мужчины, — пробормотала девушка и пошла к выходу. Потому что если бы осталась еще ненадолго, точно ударила бы и так нездорового капитана чем-то тяжелым. И наверняка бы ухудшила его состояние.

— Никому не рассказывайте! — бросил в спину Веливера.

Лиин только фыркнула и громко хлопнула дверью.

Лучше капитану не становилось ни к вечеру, ни к утру, ни через два дня. Но и умирать, вопреки прогнозам Марка, он не спешил. Хотя было ему очень плохо. Айдэк поил его водой и бульоном, придерживая за плечи, потому что самому Веливере сидеть было сложно. Марк и Каяр по очереди таскали воду в большую лоханку, маг ее потом охлаждал, и туда усаживали охлаждаться Веливеру, когда температура тела поднималась совсем уж высоко. Корабельный лекарь, закупив мешок трав и зелий, мешал какие-то снадобья и на третий день даже сумел смешать такое, после которого температура упала, и капитан счастливо проспал половину суток, не просыпаясь от боли и из-за того, что колотило от несуществующего холода.

А ближе к вечеру четвертого дня, когда похудевшего и позеленевшего Веливеру в очередной раз кормили бульоном, от которого его уже тошнило, один из вернувшихся с берега морячков притащил на корабль девицу уж очень легкого поведения, если судить по боевой раскраске лица и декольте, через которое при желании можно было рассмотреть ее ступни. На чем платье держалось, Лиин так и не поняла. Почему моряка с этой особой пустили, поначалу тоже. А потом девица хрипло и нетрезво рассмеялась и свалилась рядом с бортом, как раз так, чтобы с берега видно не было. Где, швырнув на палубу деревянную куколку и пошевелив пальцами, практически мгновенно сплела свою иллюзорную копию, которую с шумом и скандалом лично Айдэк быстренько вытолкал на причал.

Копия ушла куда-то в город, пьяно похихикивая и с трудом удерживаясь на ногах. А девица нетяжелого поведения накинула на плечи моряцкую куртку, стащила пышную юбку, под которой оказались мужские штаны, повязала косынку и вразвалочку пошла к каютам, старательно не поворачиваясь размалеванным лицом к берегу.

Восхищенная преображением Лиин пошла следом и совсем не удивилась, когда девица ворвалась в каюту капитана, как к себе домой.

— Душечка! — жизнерадостно воскликнула она красивым грудным голосом. — Говорят, ты заболел.

Веливера что-то пробормотал.

— Да-да, я помню, что сразу должна была исчезнуть, чтобы меня считали умершей вместе с дорогим Ямином. По городу уже ходят сплетни, что он меня в жертву принес и не смог справиться с полученной в награду силой, так что тут все в порядке. А я переоделась в мужика, даже бороду наклеила, до сих пор все чешется, магии немного добавила, чтобы было заметно, что маскировка магическая, но непонятно, что женщина мужчиной притворяется… В общем так старалась, так старалась, прогоревшим контрабандистом, убегающим от приятелей, притворялась. Лодку наняла, в надежде, что пересяду на "Гордость Ловари" подальше от острова, а Марк подправит память Йозеку и его троим сыновьям. А вы стоите у города и не спешите меня подобрать. Впору обидеться на тебя, душечка. Всегда ты не вовремя заболеваешь.

Мимо застывшей в коридоре Лиин галопом промчался не расчесанный и полуодетый Марк. На мгновенье застыл у двери в капитанскую каюту, а потом бросился в середину, радостно вопя:

— Мелана!

Лиин хмыкнула и пошла следом за ним.

Когда она подошла к каюте, Марк кружил в объятьях размалеванную девицу, а капитан смотрел на них так, словно у него заболели все зубы сразу. Потом маг девицу отпустил и стал четко и немногословно объяснять ей, что произошло с Веливерой. И не успела Лиин опомниться, как ассистировала незнакомке, поддерживая ее под локоток, чтобы рука меньше уставала при лечении капитанского бока. Потому что лечить следовало держа руки на весу над ожогом и ни в коем случае не шевеля ими до самого конца лечения. Под второй локоток ее бережно поддерживал Марк. Лекарь прямо здесь на столе смешивал травы, которые перечисляла девица, капая в смесь из принесенного ею флакончика, из-за чего в каюте пахло терпким и кисло-сладким сразу.

— Вот, — наконец выдохнула девица, поводя уставшими, несмотря на поддержку, плечами. — Теперь наложите мазь и дайте ему снотворного, чтобы не надумал встать и пойти что-то проверять. А завтра я еще укрепляющее сделаю. И можем отплывать.

— Мы до сих пор не отплыли? — удивился капитан, видимо начав нормально соображать.

— Если бы мы отплыли, ты бы точно не выжил, — сказал Марк. — Не беспокойся, повод у нас был. Мы припасы меняли, обнаружив, что нам загрузили зараженное плесенью зерно. Каяду в два раза больше заплатить пришлось.

Веливера вздохнул.

— Сейчас уже можем отплыть?

— К утру сможем, — решительно сказала лекарка.

— Понятно. Мелана, что ты здесь делаешь? Не дождалась ты нас, следовало садиться на другой корабль и…

— Душечка, я же не какая-то глупая курица тебе. Понятно же, что раз вы меня не подобрали за два дня, значит случилось что-то серьезное. Так что я приоделась, посидела у одной надежной подружки. У окна сидела, стараясь не пропустить кого-то, кто меня знает. А потом дождалась, подарила подружке парочку неприметных драгоценностей из тех, что привезла с собой… ты же согласен, что честность, надежность и дружбу следует поощрять? Согласен, вот и отлично. Она там Марка ждет, а то мало ли, вдруг кто-то явится с расспросами… В общем, взяла я твоего морячка под руку, дождалась, пока он меня узнает под слоем белил и румян и пошли мы веселить портовых грузчиков. Говорят, у тебя это уже в обычай входит. В каждом порту каких-то девиц с корабля выбрасываешь. Вот подошли мы к кораблю, смотрю, а там кто-то темненький, в тебя переодетый, боцману что-то объясняет. Но точно не ты, двигается по-другому и на берег совсем не смотрит. Думаю, совсем плохо с моей душечкой что-то, ну и поспешила, как смогла. Вовремя пришла, правда?

— Правда, — не стал спорить мужественно борющийся с действием сонного зелья капитан.

— Вот и хорошо, а теперь спи. Марк с Айдэком тут без тебя справятся. А команда и без твоих указаний выведет корабль на большую воду. Не беспокойся.

Голос лекарки звучал мягко и успокаивающе. И капитан поддался, закрыл глаза и уснул, прямо так, сидя. И Марку пришлось аккуратно его укладывать.

А девица осмотрелась, остановила взгляд на Лиин и жизнерадостно спросила:

— Одеждой поделишься? А то мне пришлось весь свой багаж утопить, только самое необходимое оставила. Даже даренные дурачком Ямином драгоценности сейчас рыб на дне удивляют своим блеском. Надеюсь, Йозек сумеет их достать, он хороший мужик и деньги ему не помешают. Достанет, камни вытащит, они неприметные, золото расплавит и купит себе толковый кораблик, вместо своей развалины. А что, клады в этих водах часто находят. Должно же когда-то и хорошему человеку повезти.

— Должно, — согласилась Лиин и поняла, что Мелана ей нравится, несмотря на профессию, из-за которой любая порядочная элана должна шарахаться от нее, как от прокаженной. — И одеждой поделюсь.

— Вот и хорошо, фигуры у нас почти одинаковые, а ростом я даже пониже буду. Марк, подскажи, где здесь свободная каюта, а то спать хочу зверски. Я ваших морячков почти сутки высматривала. Жуна, к сожалению, даже по самому подробному описанию никого бы не узнала.

— Давай покажу, — предложил Марк и повел зевающую Мелану в коридор.

Лиин вздохнула, без спроса утащила лежащую на столе книгу и ушла читать. Хотя благодаря Мелане в ближайшее время точно скучно не будет, Лиин в этом была уверена.

Глава 8

О том, что жизнь может повернуть в самую неожиданную сторону в самый неожиданный момент.

Лиин не ошиблась, с Меланой действительно не было скучно. Причем скучать она не давала никому. Первым делом она запугала Каяра, непонятно как убедив его, что обязательно выйдет за него замуж. Бедняга от нее убегал и прятался, а Мелана хихикала и называла его милашкой.

Потом наплела на голове косичек, связала их в пучок, надела красную юбку, которую ей отдала Лиин, и черную рубашку, которую выпросила у Марка, и долго стояла на носу корабля, а всем, кто спрашивал, почему она там стоит, рассказывала, что решила выйти замуж за повелителя Океана, раз Каяр избегает брачных уз. Вот теперь стоит, ждет, пока повелитель вод заметит и явится свататься. Даже оделась ярко, чтобы заметить было проще. И прическу сделала как на гравюре у одной из дочерей повелителя.

Бедняга Каяр после этого два дня не показывался из каюты, потому что все давали ему разнообразные советы о том, как побыстрее спровадить Мелану к ее повелителю. Кто-то даже предложил обменять ее на сундук с сокровищами и уверял, что сам бы отдал и два. Но повелитель вод, к сожалению, так и не появился. А Мелана рассказала Лиин по секрету, что это она так мстит балбесу Каяру. И он знает за что. А заодно проводит эксперимент, ей просто интересно, сможет ли он попридержать свой язык, если будет знать, что после этого опять станет всеобщим посмешищем.

Лиин была уверена, что все равно не сможет. Но Мелана верила в лучшее.

Капитан Веливера тоже избегал Меланы, но по другим причинам. С ним она вела себя как старшая сестра, а он почему-то не возражал против этого, предпочитая отступать и поменьше попадаться ей на глаза. Лиин как-то даже спросила об этом у Марка, посчитав, что Веливера отвечать откажется, а Мелана все превратит в шутку. Оказалось, все просто. Капитан был младше Меланы на три года и умудрился побывать у нее в подчиненных. Вот тогда-то она его и впечатлила так, что он до сих пор относится к ней с большим уважением, несмотря на все ее причуды. А причуд у Меланы бывает много, причем разнообразных. При этом Мелана была умна, хотя любила притворяться хорошенькой дурочкой, гораздо моложе истинного возраста. А еще она любила учить и рассказывать интересные истории.

— Выпускница Искусств Духа? — переспросила она, когда Лиин рассказала о своем образовании. — Не самое плохое место для учебы, хотя и там многое скрывают, недоговаривают или перевирают.

— Многое? — переспросила Лиин просто для того, чтобы поддержать разговор. Стоять у борта, подставляя лицо пропахшему теплому ветру и любуясь океаном, было приятно. И ни о каких высоких материях, а тем более недостатках образования девушке в данный момент узнавать особо не хотелось.

— Ну, взять хотя бы договор первого императора с богами равновесия, — задумчиво сказала Мелана. — Слышала я, что об этом думают молодые аристократы, и удивлялась. И уверена, что именно из-за всех этих недоговорок и неполных сведений они, заматерев, получив власть и обнаружив, что стареют, связываются с божком Золотых Туманов. Этот божок на самом деле что? Да обыкновенный демон, которого вовремя не заметили, а один король и вовсе раскормил и заключил с ним сделку на бессмертие. Он, конечно, сильный, но если появится там, где ему не поклоняются, долго в этом мире не продержится. Просто развоплотится и попадет туда, откуда пришел. С демонами это часто случается. Я одного даже видела, его заманили в ловушку и отрезали от идиота, который его призвал и подпитывал. Так тот демон всего два дня продержался и даже разрушить ловушку не сообразил. С мозгами у демонов туго, они даже разумные условно. Божок Туманов посильнее будет, а на своей земле вообще почти всемогущ. Но империи его верующие платят исправно, потому что если в мире появится много демонов, они мгновенно растащат всю его силу на части, потому что тоже жрать хотят, а может и его самого съедят. Демоны вообще любят жрать себе подобных. Либо сильные пожирают слабых. Либо слабые объединяются и сообща съедают сильного. В общем, отсюда и серебряные пластины, да и вся остальная пакость. Демон-бог и его король желают иметь влияние в империи, а вместе с этим и влияние на наших богов. Судят по себе. Думают, что если отобрать у наших богов верующих-кормящих, то они ослабнут и испугаются.

— На самом деле это не так? — удивилась Лиин.

— На самом деле искренне верующих слишком мало, чтобы от них что-то зависело. Точнее, не так. Дело вовсе не в том, верит кто-то в этих богов или думает, что первый император всех обманул и, кроме демона Золотых Туманов, других богов в мире нет. Понимаешь, даже те, кто искренне верит в наших богов императора, в большинстве случаев на самом деле верят в каких-то своих. Они у них просят и удачи, и урожая, и хорошего жениха, и еще демоны знают чего. А это боги равновесия, которые ничего подобного дать не могут. Они всего лишь не позволяют нашему миру окончательно слиться с хаосом демонов, стать его частью. И все. Вот народ Айдэка честен, они, когда заключали с императором договор, не стали отказываться о своих богов и предложили служение в качестве воинов в обмен на поддержание границы. Золотые Туманы тоже по своему честны, кормят своего демона и платят нам за то, чтобы в мир не пришли его друзья и родственники. Зато истинные подданные империи сначала забыли о своих богах, думая, что так они будут в большей безопасности, потом забыли об опасности, убедив самих себя, что так было всегда, а какой-то там договор с богами всего лишь легенда. В общем, на самом деле они вообще ни во что не верят, но думают, что если скажут правильные слова, что-то получат взамен. И поэтому демона Золотых Туманов не боятся. Главное, получить молодость, а последующая за этим плата — всего лишь выдумки, чтобы запугать желающих.

— А зачем богу-демону они вообще нужны? — спросила Лиин.

— Они ведь его кормят, сами этого не понимая, точнее, не веря в это. А там, где его кормят, он имеет силу.

— Понятно, — сказала Лиин и нахмурилась. — Подожди, а почему ты сказала, что скрывают и недоговаривают? Это все я слышала и не раз. И не одна я слышала. И…

— Да потому, что император хранит свои тайны. Не он первый, надеюсь, что не он последний. Хранит тайны, узнав которые люди, с одной стороны, поймут, что на самом деле не нужны его богам, а с другой — осознают, что без этих богов, а следовательно и императора обойтись не смогут. В общем, все очень сложно и это просто мои мысли. Возможно, правы те, кто считает, что обязательно найдется кто-то готовый рискнуть ради власти и обрушит мир в хаос. Люди вообще довольно скоро перестают бояться, если им ежедневно не демонстрировать реальность угрозы. А для этого придется пускать в мир демонов время от времени и как-то их побеждать… В общем, все сложно.

— Хм, — сказала Лиин, но Мелана приложила палец к губам и кивком указала на приближающегося капитана Веливеру.

А потом так и не продолжила этот разговор, хотя Лиин пыталась намекать. Мелана загадочно молчала, а потом уводила разговор на моду, на сплетни, на душечку Юмила и то, какие у него были большие и синие глаза в детстве. Вот просто на половину его серьезной мордашки. И реснички длинные-предлинные. И вообще, он был такой миленький. А потом взял и вымахал в тощего голенастого подростка, высоченного и очень похожего на подзаборного кота. И его очень долго кормили и гоняли все, кому было не лень, пока он не оброс мышцами и не стал похож на мужчину.

Лиин представляла капитана Веливеру — четырнадцатилетнего, глазастого, высокого и худющего, как щепка. Зрелище получалось смешное и обаятельное. Наверное, и сама бы не удержалась и стала подкармливать это недоразумение, несмотря на его сопротивление. В том, что Веливера сопротивлялся тем, кто пытался его откормить, Лиин ни капельки не сомневалась. Он же упертый и самоуверенный. И все знает лучше, чем все вокруг.

За это время "Гордость Ловари" причаливала еще у двух островов, а у одного четыре дня стояла на рейде, но ничего интересного так и не произошло. То ли охотники за серебряными пластинами оставили корабль в покое, то ли у мамы капитана закончились срочные и очень тайные задания, то ли так оно и задумывалось. Лиин никто ничего то ли не смог, то ли не захотел рассказать. А капитана она не спрашивала. У него при ее приближении вообще такое лицо делалось, словно она была маленьким ребенком, который сейчас начнет требовать петушка на палочке, причем обязательно зеленого мятного с красным клубничным гребешком. И желание подходить к капитану пропадало напрочь. Лучше поговорить с Меланой о многослойных юбках и утягивающих талию широких пододежных поясах, напоминающих часть кожаного доспеха И о том, какие милые потертости появляются у пользующихся ими девушек.

— Два с половиной месяца, — удивленно сказала Лиин, заглянув в календарь.

На корабле она уже два с половиной месяца. И за все это время даже не особо приблизилась к императору, который ночей не спит, желая выдать ценную наследницу замуж. Когда все это время успело так быстро пролететь, она понять не могла. Казалось бы, вон только вчера сидела запертая в каюте, любовалась своим побитым личиком в зеркале и костерила на все лады Хашена. А потом откуда-то взялся Каяр, когда-то успела сходить в Беличий дом, где ранили капитана. Мелана еще успела появиться. А уж сколько было разговоров с ней, в основном веселых. Но все равно, времени по ощущениям прошло совсем мало. А на самом деле больше двух месяцев.

— Какой ужас, — сказала Лиин.

Похоже, ее либо никто не ищет, либо не смогли найти. Ну или искали, поняли, куда она делась, и бросили это безнадежное дело. И Валада не пустили. Валад слишком ценный маг, на нем вся маскировка держится. Это Лиин — мелкая волшебница, у которой способности чуть выше средних, среди тех магов, что засели на болотах.

— Интересно, а Валад знает, почему они там засели? — спросила сама у себя девушка. — Или ему тоже не сказали? А обо мне он переживает? Или смирился? Или…

Лиин вздохнула и заложила за ухо выбившийся из прически локон.

Сама она то вспоминала своего светловолосого великана, то забывала о нем напрочь, потому что и так было о чем переживать. То хотела, чтобы он ее нашел и спас, то желала, чтобы даже не пробовал, потому что его могли ранить или убить.

В общем, все было сложно. И как было бы лучше, Лиин не знала. Хотя и выходить замуж по велению императора совсем не хотелось, особенно если проклятущий браслет так и не снимут.

— Так, — сказала зеркалу Лиин. — В первую очередь надо найти хорошего артефактора и сумму, за которую он согласится снять эту пакость. И лишь потом вести переговоры о замужестве и клясться, что пока она на руке, никакого мужа не будет. Или лучше тихо снять и делать вид, что он все еще на руке? Нет, наверняка учуют, хотя… можно же надеть другой, который можно снимать когда нужно. Не зря же Веливера утверждал, что есть люди, которые так прячут свои способности. Думаю, среди волков его мамы таких много. Ту же Мелану побоялись бы брать в любовницы, если бы знали, что она на самом деле очень сильный маг. Так что, да, идея хорошая. Так и поступлю.

Удовлетворенно кивнув отражению, Лиин стала перебирать кофты и юбки. Потому что скоро "Гордость Ловари" причалит к очередному острову и там Лиин и Мелану будут угощать конфетами в какой-то знаменитой на половину империи кондитерской мастерской. Владели этой мастерской дальние родственники Марка. Так что угощать будет он и капитан Веливера. И Веливера собственно потому, что он так и не отблагодарил Мелану как следует за свое спасение, а Лиин за помощь. А это нехорошо, как утверждал Марк.

Впрочем, Мелана смеялась и говорила, что дочка владелицы кондитерской мастерской попросту влюблена в бравого капитана. Влюбиться умудрилась в совсем сопливом возрасте, капитан, кстати, тогда тоже не отличался мужественным обликом, но синие глаза, ресницы и высокий рост не оставили девушке шансов на дальнейшее спокойное существование. С тех пор она всячески изводила Марка письмами и намеками на то, что желает поговорить с его начальством и отблагодарить за хорошее отношение к подчиненным. Видимо, была уверена, что как только душечка Юмил ее увидит, так сразу же проникнется, воспылает страстью и попросит руки.

Мелану это очень смешило. По ее словам, душечка Юмил вообще проникаться не любил, да и не особо умел. Он с раннего детства учился не поддаваться чувствам и порывам. В общем, шансов у влюбленной бедняжки не было. Зато у нее были очень вкусные конфеты, которыми она наверняка будет угощать бесплатно. И Мелана намеревалась объесться, а потом еще и набрать с собой, на очень кругленькую сумму. Чего и Лиин желала. Потому что глупость должна быть наказана, прежде чем повлечет за собой очень уж большие неприятности.

Какие?

Да мало ли до чего додумается девица, уверенная, что нашла любовь всей своей жизни. Бывали случаи, что и из дома сбегали, а потом находились в борделях, среди маркитанок или среди похороненных неопознанными трупов. Еще всякие сомнительные зелья покупают, травя несчастных мужчин. С Золотыми Туманами связываются. Выбор на самом деле велик.

Лиин подумала и согласилась с Меланой. Да и конфеты она любила. Так что обязательно наестся впрок, пускай даже потом будет плохо.

На свете очень много дур. Причем дур разнообразных.

К такому выводу пришла Лиин после получасового сидения в кондитерской. Та самая влюбленная родственница Марка за это время опозориться успела так, как Лиин бы не умудрилась и за пару лет, но, видимо, собиралась и дальше продолжать в том же духе. Рекорд она какой-то собиралась побить, наверное. Или стать совсем уж особенной девушкой, о которой будут слагать песни и анекдоты. Славы девушке захотелось.

Сначала эта мечтающая прославиться дура отобрала у разносчицы поднос с чаем и крошечными пирожными. Разносчица, несмотря на то, что отбирала дочь хозяйки, отдавать поднос не хотела и лепетала что-то о том, что госпожа испортит свое чудесное платье, но госпожу и это не остановило.

Отвоевав поднос, на глазах изумленных посетителей кондитерской, сияющая девица потащила его к только-только рассевшейся компании с "Гордости Ловари". Заказать эта компания ничего пока не успела и на поднос, который споткнувшаяся в конце пути девица с грохотом уронила на стол, уставилась с большим удивлением. Разлитый чай тем временем потек в сторону капитана Веливеры, видимо, у столика был небольшой наклон в ту сторону. Выпавшие с тарелочек пирожные помялись, намокли и частично размазались, представляя собой жалкое зрелище. Зато девица улыбалась так, словно принесла шедевр, приготовленный своими руками.

А потом чай дотек до края стола и стал капать капитану на колени.

Мужчина дернулся, отодвинулся, а потом уставился на девицу так, как она того заслуживала — то есть, как на полную и беспросветную дуру.

Девушка, к ее чести, покраснела, пролепетала извинения и бросилась на поиски тряпки, чтобы вытереть несчастный стол, чуть не столкнувшись по пути с еще одной разносчицей.

Чай, к счастью, вытерли раньше, чем хозяйкина дочь нашла, чем это делается. Потом принесли заказанные корзиночки, с фруктами и сливками, и конфеты в вазочке. Но не успела Мелана распробовать то, что Марк назвал самым вкусным, как обезумевшая от любви дева опять появилась. Она окинула Марка недовольным взглядом, словно это он сам притащил заказ, чтобы не дать родственнице лишний раз блеснуть своей божественной ловкостью. Потом немножко подумала, поклонилась, продемонстрировав всем желающим содержимое декольте, Лиин даже какие-то загадочно торчащие там тряпочки заметила. Немного так постояв и не дождавшись реакции от капитана дочка кндитерши томно спросила:

— Еще что-то надо?

— Мара, тебе мама разрешила выходить к гостям? — вкрадчиво спросил Марк.

Девица бросила на него недовольный взгляд и, хлопая глазами, улыбнулась капитану.

— Похоже, не разрешила, — все понял Марк.

— Она всегда говорит, что я должна помогать и понимать, — промурлыкала Мара, глядя при этом на бедного капитана такими глазами, что он отложил в сторону конфету. Видимо, боялся подавиться.

Девица это движение поняла как-то не так, потому что просияла, отступила на шаг, словно собиралась танцевать и спешила выйти на свободное пространство, и толкнула очередную разносчицу. Поднос бедная девушка удержала, но чай из перевернувшейся чашки плеснулся прямо на голову какой-то женщине, мирно кушавшей пирожное.

Женщина оказалась скандальной, раскричалась так, что в кондитерской чуть стекла не повылетали. И закончилось все тем, что в гостевой зал пришла хозяйка, попросила у всех прощения, пообещала кормить пострадавшую полгода бесплатно и куда-то уволокла чадо. Чадо волочиться не хотело, сопротивлялось и оборачивалось на капитана, словно было уверенно, что он сейчас вскочит с места и помчится спасать невинно пострадавшую от маминого деспотизма прекрасную деву.

— Сколько ей лет? — спросила Лиин, когда дверь захлопнулась за странной девицей.

— Двадцать три, — сказал довольный Марк, выпросивший под шумок тортик на дорожку. — Ее уже пять лет пытаются замуж выдать, но она всем отказывает, великую любовь ждет.

— А великая любовь сидит себе с недовольным лицом и не собирается на такой дуре жениться, — пробормотала Мелана.

От мамы девица все-таки сумела сбежать и поймала бедного капитана у самого выхода. В самом прямом смысле поймала. Клещом вцепилась в рукав и стала страстно бормотать о том, что девушки такое говорить не должны, но она давно его любит, причем нежно и трепетно, а сегодня как увидела, еще и от страсти воспылала. И неизвестно, до чего бы эта странная особа договорилась, если бы Мелана не засмеялась в голос. И Мара как будто очнулась, заметила, что капитан не один, после чего покраснела.

— Марк, отведи родственницу к маме и скажи, пускай ее на привороты проверят. Потому что ведется себя девушка неадекватно, — сказал капитан, не глядя на несчастную влюбленную.

— Да вбила эта дуреха что-то себе в голову, — сказал Марк.

— Да, как только глазки и реснички одного малолетнего кавалера увидела, так и вбила, так он оттуда и не выпал, даже спустя столько лет, — отозвалась Мелана.

— Поэтому пускай и проверят. Может, привораживали не на меня, а я первым на глаза попался, — остался при своем мнении капитан.

— Или оказался гораздо симпатичнее того, к кому привораживали. Вот бедная девушка и потеряла разум. Привороты вообще такая ненадежная вещь, — добавила Лиин. — У меня одна подруга сначала мечтала выучиться на мага и приворожить к себе какого-то высокопоставленного мужчину. Потом два курса отучилась и передумала, о приворотах она к тому времени знала даже больше, чем наши учителя. Всю библиотеку перерыла.

Капитан кивнул с таким видом, словно тоже мечтал кого-то приворожить и перечитал всю доступную литературу.

Марк тоже кивнул, подхватил ошарашенную откровениями о приворотах девушку под руку и куда-то повел, приговаривая, что все будет хорошо.

— Дела, — сказала Мелана. — С другой стороны, теперь понимаю почему моя учительница всегда возражала против приворотов. Возвращаемся?

Капитан кивнул.

К улице, на которой можно было остановить экипаж и доехать до порта, шли молча. Каждый думал о своем. Лиин так вообще о том, что и ее, завидную невесту, могут попытаться приворожить. А это будет печально. Следовало срочно где-то купить амулет. И вообще ничего не пить из чужих рук. И…

Экипаж капитан остановил, повелительно взмахнув рукой первому, который две заморенные лошадки тащили с такой скоростью, что сразу становилось понятно — возница не спешит и вообще ловит рядом со знаменитой кондитерской желающих прокатиться.

В экипаж забрались тоже молча, и он даже начал набирать скорость, когда дверь открылась и в середину влетел небольшой мешочек, пыхнувший при падении желтой взвесью. И сознание Лиин поплыло.

— Говорил же, что он ранен и беззащитен! — жизнерадостно заорал кто-то почти в ухо. — Девок выкидывать?

— Да! Да не на ту сторону, там ее переедут, жалко, к домам поближе бросай! Стой, эту оставь, я ее знаю!

Экипаж тряхнуло и сознание померкло окончательно.

Мелана очнулась от того, что кто-то лил ей на голову воду. Проморгавшись и стерев капли с лица, она удивленно посмотрела на Айдэка, стоявшего над ней с кувшином в руке. Находились они в каком-то помещении пропахшем луком и подгоревшей кашей. Правда, на данный момент Мелану и оно устраивало. Сидеть под стеной на деревянном полу в любом случае лучше, чем валяться в канаве у стены дома, лицом в которую она влетела, если верить памяти.

— Где? — коротко спросил Айдэк.

Мелана моргнула, сосредоточилась и, наконец, сообразила, что он имеет в виду.

— Где душка Юмил? А вы разве не выследили?

— Это были не они, — мрачно сказал Айдэк.

— Что? — не поверила своим ушам Мелана. — Не ваши пираты-артефактовладельцы?

— Да. Я за ними шел. И они тоже успели только к тому моменту, когда тебя выбросили из экипажа, кучера с козел и погнали лошадей вниз по улице. Ни я, ни они не смогли бы его догнать, слишком далеко. А Барк эту улицу не сторожил, их корабль во втором порту и…

— Да понимаю я, понимаю, — пробормотала Мелана, ощупывая опухшую скулу. — Проклятье. Наши бы не проговорились. Значит, проговорились проклятые пираты. Успели, чтоб их морской змей сожрал вместе с кораблем. Говорила же я ему, что это очень плохая идея. Но нет, этому болвану захотелось поиграть в наживку. Вдруг захотят обменять на свое имущество.

— Девочку тоже забрали, — обрадовал Айдэк, и Мелана даже не сразу поняла, что за девочку.

Потом огляделась и пожелала морскому змею подавиться душечкой Юмилом.

— Надо было ее с Марком оставить, он бы ее довел в целости и сохранности, — пробормотала, высказав вселенной в целом и капитану Веливере в частности все свои претензии.

— Это хорошо, — задумчиво произнес Айдэк и стал неспешно пить воду из кувшина.

— Что хорошо? — спросила Мелана, когда он закончил пить, все равно раньше бы отвечать не стал. Айдэк вообще основательный человек и все делает с чувствовом, толком и расстановкой.

— Хорошо, что и ее не выбросили, как тебя. Значит она им нужна. А раз нужна, то это либо заказчики перевоза пластин, что маловероятно. Какое им дело до какой-то юной волшебницы, которой решил рискнуть партнер? Либо это тот самый партнер, в смысле, борцы с тиранией нашего императора. И это наверняка именно они. А где они находятся, мы знаем.

Мелана тихонько пожелала морскому змею сожрать еще и борцов, вместе с императором, и попыталась встать. Колено зверски болело и не хотело гнуться. В ладони пульсировала боль. Зато голова стала соображать лучше.

— Айдэк, помоги мне, — коротко приказала девушка. — Идем на корабль, выпью укрепляющего и буду лепить птицу. Надо срочно с одним человеком связаться. Надеюсь, Юмил догадается не рисковать и снять блоки.

— Он не станет, — сказал Айдэк.

— Что?

— Он не станет так рисковать. Там могут быть маги и они поймут, что что-то не так. А защиты и маскировки у него нет, он не в том состоянии, чтобы еще и защиту с маскировкой носить.

Мелана опять выругалась и, неудачно опершись на болевшую ногу, чуть опять не рухнула. Айдэк вовремя подхватил под локоть, а потом, несмотря на протесты, поднял на руки и понес к выходу. Так он и нес ее всю дорогу до порта, отказавшись нанимать экипажи, на которые нападают все, кому не лень, и утверждая, что Мелана тощая и нетяжелая девица, а таких носить — сплошное удовольствие.

Очнувшись, Лиин не поняла, где находится, и не сразу смогла вспомнить, что произошло. Поэтому некоторое время просто лежала, не шевелясь, и смотрела на облупившийся потолок. Потом постепенно начала соображать, хотя голова побаливала, а во рту пересохло.

Лиин не связали, окно было распахнуто настежь, и оттуда ветер доносил запах каких-то цветов. В комнате было довольно пыльно, и ее пропитал запах старости и заброшенности, который даже цветы не перебивали. Зато белье на постели было свежее.

Вздохнув, Лиин приподнялась на локте и заметила, что рядом с кроватью стоит низенькая тумбочка, на которую кто-то добрый поставил кувшин с водой. Видимо, знал как "хорошо" себя чувствуют жертвы того порошка. Правда, спокойно попить Лиин не дали — дверь открылась и в комнату буквально вкатился жизнерадостный Хашен с рукой на перевязи.

При виде сидящей на кровати Лиин Хашен просиял, замахал свободной рукой, а потом стал нести какую-то чушь о том, как же он рад, как переживал и как сожалел. Голова от его воплей болеть стала сильнее, и Лиин еле удержалась от того, чтобы запустить в мерзкого мужика кувшином. Правда, были шансы, что после этого больше никто воды ей не принесет, а куда-либо идти Лиин пока была не в состоянии. Да и не сильно понимала, в каком статусе здесь, где бы оно ни было, находится. Она сама точно бы отнеслась с подозрением к неожиданно вернувшейся соратнице, особенно если бы она пропала при загадочных обстоятельствах.

Хашен же продолжал сиять и нести чушь. Голова болела все сильнее, а потом вообще начало мутить. Так что Лиин не выдержала, улеглась и накрылась одеялом с головой. Завхоз этот намек понял правильно, наконец замолчал и ушел с извинениями и обещаниями прислать лекаря.

Лекаря Лиин, правда, так и не дождалась. Попросту уснула. А когда проснулась, рядом с кроватью, прямо на полу сидел Валад. Сидел спиной к Лиин, откинув голову назад и опираясь затылком о постель. И глаза у него были закрыты, словно спал.

— Валад, — тихонько позвала Лиин, чувствуя себя очень странно.

Он дернулся, резко обернулся и улыбнулся, широко и искренне, именно той улыбкой, которая Лиин всегда у него нравилась.

— Тихо, — прошептал он, прикладывая для большей доходчивости палец к губам. — Я должен тебе кое-что сказать. А под окном может кто-то подслушивать.

Лиин кивнула и придвинулась ближе, взъерошила волосы, а потом обняла его за плечи и ткнулась подбородком в светловолосую макушку.

— Не верь им, — еще тише сказал Валад. — Никуда ни с кем не ходи и старайся держаться поближе к знакомым. И…

В дверь постучали, а потом задергали ручку.

— Проклятье, — сказал Валад. — Просто знай, что тот же Хашен искренне рад, что ты вернулась, но он тебе не доверяет и радуется, потому что ты все еще наследница кое-какого состояния. Но он дурак и может потребовать доказать лояльность, переписав его на общее дело. Он не один такой дурак. Но есть люди умнее.

В дверь ударили чем-то тяжелым, и Валад, оглянувшись на нее, схватил Лиин в объятья, буквально сдернул пискнувшую девушку с кровати, усадил себе на колени и стал целовать. Именно эту жизнеутверждающую картину увидел Хашен, ворвавшийся в комнату во главе с какими-то незнакомыми здоровяками.

— О! — выдал удивленно завхоз, а потом стал пламенно доказывать, что просто переживал. А то вдруг бедняжку Лиин опять кто-то похитит и обидит. И вдруг…

А бедняжка Лиин сидела в объятьях мрачного Валада и чувствовала себя щепкой, попавшей в стремнину. Куда-то несет, а она даже не понимает куда, зачем и почему это случилось.

Два следующих дня это ощущение только усилили.

Валад то ли очень старательно избегал ее, то ли наблюдал издалека, приняв одно из тех идиотских решений, которые Лиин всегда бесили. Например, решил, что если будет рядом, то кто-то сможет Лиин похитить, банально вырубив его с помощью все того же желтого порошка. И считал, что успел объяснить все, что надо было.

Вокруг все время крутились знакомые и полузнакомые люди и заводили странные разговоры. Правда, переписать наследство пока никто не требовал. Видимо, пока не придумали, как это сделать и не попасться в руки кого-то вроде незабвенного капитана Веливеры.

Капитана, кстати, в отличие от Лиин, изначально поселили не в доме, а в сарайчике для садовых инструментов. Видимо, считали, что нормальной постели и всего прочего он не заслуживает. Этот сарайчик охранялся, правда, спустя рукава — охранники чаще спали в тенечке, чем бдели. Наверное, считали, что засова на двери вполне достаточно для того, чтобы пленник никуда не делся. И верили в то, что никто их не найдет в заброшенном после пожара доме — левое крыло выгорело полностью и частично обвалилось, причем несколько лет назад. Тем более капитан мог быть связан, закован, ранен. Лиин не проверяла, просто пока не могла решить, стоит демонстрировать хорошее к нему отношение, или после этого ее окончательно запишут в стан врага и относиться станут соответствующе. Второе, в случае чего, не оставит ни единственного шанса на побег. Хотя куда бежать — Лиин не представляла. Ей даже не удалось узнать, где этот дом находится.

А на третий день все решилось само собой. Третий день вообще был странный. Лиин, едва проснувшись и умывшись, была позвана изо всех сил улыбающимся Хашеном на разговор с важным и мудрым человеком.

Пожав плечами и крикнув маячившему недалеко Валаду, куда именно идет, так, на всякий случай, девушка послушно отправилась разговаривать.

Важный человек оказался дядькой с черной с проседью бородой, скрывавшей половину лица и такой кудлатой, что вполне могла быть накладной. Вторую половину лица скрывал капюшон, натянутый едва ли не до кончика носа. Выглядело все это очень странно, но Хашен ни капельки не удивился — то ли привык, то ли сам был автором этой маскировки и считал ее гениальной.

— Садись, дитя, — басом прогудел бородач.

Голос был Лиин незнаком, но он мог быть изменен.

Девушка пожала плечами и села.

Бородач оперся локтями о стол, подался немного вперед и тяжко вздохнул. А потом разродился речью об общем деле, нехватке средств и злокозненном императоре. Если подумать, то эта речь мало чем отличалась от той, которой заманивал юных и неопытных магов в ряды борцов с императором старый знакомый Валада, когда-то отправивший его и Лиин на болота. Но то ли этот прятавший лицо бородач был недостаточно убедителен, то ли сама Лиин переросла эту глупость, но ее не проняло. Ни капли. Эта речь даже раздражения не вызвала. Просто хотелось чтобы бородач замолчал и отпустил покушать. И желание расхохотаться и заявить, что знает о поисках золота росло и ширилось с каждым словом.

Высказавшись и так и не обнаружив на лице девушки должной вдохновленности и желания совершать подвиги, ее, наконец, отпустили, а Хашен еще и лично провел на кухню. Правда, по дороге опять что-то бормотал, но Лиин не прислушивалась.

Продолжился третий день тем, что Лиин увидела куда-то спешащего Валада и, решив наконец поговорить с ним, бросилась следом.

Валада она, правда, довольно быстро потеряла из вида. Он будто растворился в заброшенном, заросшем сорняками саду. Зато девушка услышала голос вездесущего Хашена, который что-то кому-то доказывал на повышенных тонах.

Тихонечко хмыкнув, девушка подкралась к распахнутому, как и все в этом доме, окну. Запирать окна было решительно невозможно. Сразу же начинало вонять гарью, дохлятиной, сыростью и мышами. А так воняло только в коридоре. В комнатах ветер не позволял скапливаться мерзкому запаху.

— Эта девка совсем обнаглела. Сидела и улыбалась. Думает, никто не догадался чем она отрабатывала путешествие со смазливым капитаном. Думает… — разорялся Хашен.

Что за девка, Лиин догадалась сразу и почувствовала себя героиней романа о злобном отчиме, который всеми фибрами души ненавидит падчерицу, но сделать ничего не может. Умная жена сделал все, чтобы он девушку холил, лелеял и боялся, что с ее головы упадет хотя бы один волосок.

— Тихо! — приказал кто-то. — Дарел, ее дар на самом деле заблокирован?

— Да, но могу поклясться, что блокиратор съемный, не на ауре, скорее тот браслет. И не факт, что он сам собой не разблокируется, если девушке станет грозить опасность. Я не советую ее пугать, — ответил басом знакомый любитель бороды и капюшона.

— Да я ее! — пообещал что-то непонятное Хашен.

— Магов нельзя пытать, — меланхолично сказал бородач, и Лиин была готова его расцеловать в обе щеки. — От этого бывают спонтанные выбросы энергии. Знаете, как Старая крепость в руины превратилась? Вот. А чтобы заблокировать дар настолько, нужны соответствующие артефакты. А они только у ищущих императора есть.

— Проклятье, — сказал Хашен.

— Придется следить и уговаривать. Хотя я и не верю, что наш любезный капитан сумел ее в чем-то убедить. Он бы и пытаться не стал. Зачем оно ему? — сказал бородач.

— Ладно, — произнес кто-то третий. — Подождем. Это дело нам пока не к спеху. Отправим девчонку домой и больше не выпустим. А там, подберем красавца, может, она и выйдет замуж за него, решив все наши проблемы. Лишь бы Валад не мешался. Он ценный, но не нравится мне, и все тут…

— Кстати, с капитаном что делать? — спросил Хашен. — Не зря же мы его ловили.

— Зря, — уверенно сказал бородач. — Его мать не поддастся на шантаж.

— А если отца? — неуверенно спросил третий.

— Ну, попробуйте, может, что-то ценное от него и получите. Но к матери лучше не лезьте. Она скорее сама его убьет, а потом начнет мстить. Ненормальная баба. Не зря у императора такое к ней трепетное отношение.

— Ладно, — сказал Хашен.

Заскрипел отодвигаемый стул, и Лиин, не став дожидаться, пока кто-то в окно выглянет, прижавшись ладонью к стене, поспешила к углу дома.

Хашена девушке хотелось убить. Причем убивать долго и с наслаждением.

Валада просто хотелось пнуть и потребовать сказать все, каким бы это "все" ни было. Тоже еще, защитник. Или он держится подальше, чтобы и его не записали в ненадежные? В общем, с Валадом происходило что-то очень странное.

А еще у Лиин появилось подозрение, что он специально привел ее к этому окну, чтобы она убедилась и не строила иллюзий, как последняя дура. И вечером явится с предложением побега.

А вот с душечкой Юмилом все совсем плохо. Как бы это трио не решило его убить и прикопать от греха подальше. Его маму они явно боятся. А капитана было жалко. Не такой уж он плохой человек. А может даже хороший.

— Проклятье, — прошептала Лиин и пошла к сарайчику.

Охранники, как она и думала, мирно себе спали, благоухая винными парами.

Лиин остановилась в нерешительности.

А что, если в окно кто-то смотрит и только и ждет, когда она туда пойдет? Или случайно увидит? Или…

— Ох ты ж! — воскликнули за спиной.

Лиин шарахнулась и резко обернулась, чуть не столкнувшись нос к носу с лекарем Лемаром.

— Вас они тоже с болот притащили? — растерянно спросила девушка.

Отвечать он не стал, просто порывисто бросился вперед и крепко обнял, искренне и по-человечески. Из-за чего Лиин захотелось расплакаться, уткнувшись ему в плечо, и начать жаловаться. На всех и все. На несправедливость. На охотников за наследством. На то, что Марк и Веливера хотя бы сразу сказали правду об этом наследстве, а люди, с которыми она бок о бок прожила столько лет, странные интриги устраивают, какого-то красавца хотят подсунуть и вообще. На то, что Валад себя странно ведет и ничего не говорит. На то, что Хашен еще большая сволочь, чем она всегда думала. На то…

— Пошли поможешь мне, — сказал лекарь и светло улыбнулся.

Лиин с готовностью кивнула и пошла следом за лекарем в сарайчик.

Реальность оказалась и лучше и хуже той, которую она представляла. Капитан вовсе не валялся на полу, в сарайчик притащили кровать, на которой его и уложили. Правда, выглядел Веливера совсем плохо — потный, бледный, то ли спящий, то ли без сознания.

— Они думают, что это болезнь или проклятье, и боятся заразиться, поэтому из дома вынесли, — объяснил лекарь. — Думают, я из ума выжил, и не верят, что бывают раны, которых на теле не видно, но они вытягивают из человека жизнь, если правильно не лечить.

Лиин кивнула и промолчала.

— Я его просто поддерживаю, ничего больше сделать не могу. Здесь нужен другой специалист, у которого и дар сильнее, и опыт не столь однообразен. А они не хотят никого звать. Хашен даже орал, что он может притворяться. Разве же так притворяются?

Лиин покачала головой и опять ничего не сказала. Да и зачем, Лемар вряд ли сталкивался с залеченными ожогами от божественной силы. А если и сталкивался, он обычный травник, а в этом случае нужен маг вроде Меланы. Тут даже Валад не поможет, а он чуть ли не самый сильный маг у повстанцев.

Пахнущее горьковатой сладостью зелье лекарь вливал в капитана по ложечке. А Лиин поддерживала Веливеру за плечи и слушала его хрипловатое, неровное дыхание. И казалось, что ему снится кошмар. Хотя кто знает, как действует сила бога-демона?

— Сейчас он придет в себя ненадолго и мы его напоим и покормим, сколько получится. Потом…

Лекарь оглянулся, хлопнул ладонями по бедрам и, заявив, что забыл корзинку с кашей, молоком и водой, бросился к двери. Сам бросился, хотя мог послать Лиин, девушка только и успела удивленно похлопать глазами ему вослед. Куда-либо ходить, если есть возможность отправить вместо себя кого-то другого лекарь Лемар очень не любил.

Додуматься до того, что бы это значило, Лиин не успела. Веливера дернулся, распахнул глаза, почти черные из-за расширившихся зрачков, и уставился как на пришедшее к его смертному одру зло.

— Ты, — выдохнул и схватил за руку выше локтя.

— Я вас кормить сейчас буду, — непонятно на что обиделась Лиин.

Капитан засмеялся, потом закашлялся и спросил:

— Где мы?

— Не знаю, — честно сказала Лиин.

Он несколько долгих мгновений смотрел на нее не моргая, потом жутковато улыбнулся и сказал:

— Хорошо, они все-таки идиоты.

А потом щелкнул браслет.

— Что? — спросила Лиин, недоверчиво поднося проклятущее украшение к лицу.

— Я снял блок, — сказал капитан. — С браслета. Теперь вы, прекрасная элана, сможете его снять, если захотите. — Он опять жутковато улыбнулся и добавил: — Даже интересно, какое решение вы примете.

— Придурок! — сказала Лиин, нащупав на браслете застежку. — Капитан, вы…

— Так прекрасная будет в большей безопасности. Я Мелане обещал, что позабочусь о вашей безопасности. Я позаботился. Моя совесть чиста.

Лиин захотелось его придушить. Подушкой. Но, к капитанскому счастью, вернулся довольный лекарь с корзинкой и пришлось сволочь Веливеру кормить. С ложки, как ребенка. А он притворялся полутрупом и делал вид, что это совсем не он несколько минут назад хватал за руку с силой, которой не бывает у умирающих.

А может, и не делал. Может, все его силы именно на это и ушли.

— Придурок, — повторилась Лиин, когда уходила, но лежавший на кровати капитан не отреагировал. Даже не пошевелился.

Что делать теперь, Лиин не знала. И поймала себя на том, что совсем не умеет самостоятельно принимать решения. Очень хотелось с кем-то посоветоваться. Или хотя бы выговориться. Хотя последнее — самая натуральная глупость.

Кандидатов на то, чтобы поговорить, было немного. Лекарь Лемар хоть и славный дядька, но помочь ничем не сможет. Разве что посочувствует и погладит по голове. незачем его впутывать в еще большие неприятности, чем те, в которых он пребывает всю свою жизнь. Лемар тот еще неудачник.

Парни, которых Лиин лечила, вряд ли были настолько благодарны. Да и не было их здесь почти никого. Разве что с Микалом поговорить, он хоть и туповат, но своих не выдает. Правда, есть шансы, что фифилька, как он называл Лиин, так и не стала для него своей, несмотря на то, что сращивала переломы, когда его побили деревенские парни за чью-то невесту, обнаруженную с ним на сеновале.

А если и стала… ну чем он сможет помочь? Разве что набьет Хашену его наглую морду. Впрочем, бить эту морду он и без науськивания Лиин хотел.

— Валад, — сказала девушка, глядя на дерево. — С ним в любом случае надо поговорить. Так почему бы не сейчас? Устрою для маскировки семейный скандал и…

Что "и" Лиин понимала смутно, но к странно себя ведущему жениху пошла со всей решительностью, на которую была способна. А то, что понятия не имеет, где он живет, сообразила только дойдя до дома. Но эта проблема, к счастью, была легко решаема.

— Где Валад? — грозно спросила она у смутно знакомого здоровяка, пойманного за рукав.

Второй смутно знакомый здоровяк насмешливо Лиин улыбнулся и сделал загадочную физиономию, будто знал что-то такое, что Лиин совсем не понравится. Первый же почесал затылок и сказал:

— Так это… в свою комнату, значит, ушел. Спать собирался.

— Где комната? — задала следующий вопрос Лиин.

Физиономия у второго здоровяка стала еще загадочнее. А первый тяжко вздохнул и стал объяснять, частично словами, частично жестами. Как ни странно, но Лиин его даже поняла.

По дому она кралась, как по пещере с драконом. Почему-то очень не хотелось попасться кому-нибудь на глаза. От мужчины, куда-то спешащего по своим делам, она спряталась в чью-то незапертую комнату и вышла оттуда, только когда его шаги затихли. Отсчитала семь дверей справа после второго поворота влево и занесла руку, чтобы постучать, как совсем близко услышала знакомый женский голос, высказывавший кому-то претензии. Голос был с повизгивающими истерическими нотками, и Лиин помимо воли заинтересовалась — Аланда была, конечно, плохоньким магом, но при этом самоуверенной красавицей, уверенной, что если захочет, к ее ногам упадут все мужчины разом. И разговаривала она обычно с этакой ленцой и превосходством. Практически мурлыкала. А тут поскуливает, как мелкая собачонка.

Лиин огляделась, подкралась к соседней двери и прижалась к ней ухом.

Собеседника Аланды слышно не было, но она сама явно там орала, пытаясь докричаться до чьей-то совести и доказать, что обладательница этой совести лучшая женщина в империи.

— Хм, — задумчиво сказала Лиин, вернулась к двери Валада и постучала.

Потом еще раз и еще.

Никто дверь так и не открыл.

Девушка пожала плечами и подергала ручку. И дверь оказалась не заперта.

— Странно, — сказала Лиин, помня, что столь беспечным Валад никогда не был. Разве что его срочно куда-то позвали, заморочив голову.

Девушка пожала плечами, открыла дверь и вошла.

Кричавшую на кого-то Аланду стало слышно гораздо лучше. А когда Лиин подошла к шкафу — и вообще превосходно.

— Хм, — повторилась Лиин и прижалась ухом к дверце шкафа.

То ли за ним была дыра в стене, то ли он на самом деле был замаскированной дверью между комнатами, но подслушивать возле него можно было не напрягаясь. И Лиин сразу же поняла, что подошла к этому шкафу не напрасно, потому что собеседником истерящей красавицы был Валад. Он говорил немногословно и нехотя, явно пытаясь как-то не шибко некрасиво избавиться от дуры, но это ее только подзадоривало. И Аланду несло, по кочкам, по кругу и по обидам. Как реальным, так и существующим только в ее голове.

Так Лиин узнала, что на самом деле она бесталанная стерва, захапавшая хорошего мужика и поэтому строящая из себя неизвестно что. И что Аланда полдня плясала, когда эта стерва пропала. И что плясала Аланда не в одиночестве.

Потом истеричка рассказала Валаду, что теперь-то Лиин поставят на место. А Валад мрачно требовал заткнуться и не говорить о том, о чем она понятия не имеет.

Да и в целом история была проста и банальна. Верные и трепетно ждущие пропавшую невесту мужчины, видимо, бывают только в сентиментальных романах. Валад долго ждать не стал. Утешился в объятьях Аланды уже через две недели. И то, что он был тогда пьян, Лиин не сильно утешило. Потому что это был не единственный раз, Аланда вцепилась в хорошего мужика всеми коготками, а он и не сопротивлялся. И все бы у них было хорошо, по словам все той же Аланды, но тут бесталанная стерва вернулась, и Валад начал крутиться как уж на сковородке. Он, видите ли, не мог бросить уже почти бывшую невесту в сложной ситуации, а на нее, Аланду, бесчувственному чурбану плевать.

Валад же даже не пытался оправдываться и отвечал на все заявления о великой любви таким тоном, что последняя дура бы уже поняла, что на нее ему глубоко плевать и в случае какой-либо опасности, за нее он точно переживать не будет. Потому что к Лиин у него было более трепетное отношение и гораздо больше уважения. Ну не умеет он уважать женщин, которые тащат в свою постель невменяемого мужчину, а наутро пытаются уверить его во взаимной неземной любви.

С другой стороны, затыкать истеричек и отвешивать им успокаивающие оплеухи, в ответ на попытки расцарапать "наглую морду" он тоже не умел. И Лиин поняла, что крутиться подобно ужу на той самой раскаленной сковородке он будет еще долго, пытаясь и Лиин помочь, и Аланду как-то убедить в отсутствии любви, а возможно, и пару деревенских девок не обидеть.

И наверное, Лиин бы вышла из комнаты и ушла, чтобы смертельно обидеться и подумать. Но тут совсем впавшая в раж Аланда из визга перешла на шипение и заявила, что все знает. И о том, что Валад был с коротышкой Лиин из-за ее наследства — знает. И о том, что обманул коротышку на счет своего происхождения и несуществующих родственников, пострадавших от рук императора. И о том, как и почему на самом деле оказался в той столичной школе. И о том…

О чем Аланда знала еще, Лиин уже не услышала. Потому что Валад не выдержал и, изменив своим принципам, отвесил истеричке отрезвляющую оплеуху. И Аланда наконец замолчала.

А Лиин, чувствуя себя дурой, отступила на шаг, потом еще на шаг и еще. Потом как-то дошла до двери, тихонько ее открыла и выскользнула в коридор.

Лиин очень хотелось разрыдаться в голос и броситься бежать. Потом хотелось громко хохотать и кричать о том, какая же она доверчивая дура. Потом кого-то пнуть, а лучше что-то разбить. Но вместо всего этого Лиин спокойно шла и светло, мечтательно улыбалась. А мысли ее были чернее грозовой тучи. И сразу вспомнились все те мелочи, на которые она раньше почему-то не обращала внимания.

И то, что Валад не желал знакомиться с дядей. Совсем не хотел. Хотя Лиин была уверена, что он, если бы постарался, обязательно бы дяде понравился, и потом бедному родственнику легче было бы смириться с ситуацией, когда племянница выйдет замуж.

И то, что так и не предложил познакомить с кем-то из своих родственников.

И то, что он не искал и не метался, когда пришел к Лиин с новостями о зверствах императора. Просто сказал, что надо бежать. И знал куда. И был уверен, что там их примут с распростертыми объятьями.

И то, что действительно приняли, Лиин почему-то не насторожило. Даже несмотря на то, что среди повстанцев почти не было магов, и тем более не было магов учившихся в лучшей столичной школе.

Вот кто мог в таком случае дать Валаду рекомендации? А без рекомендаций тот же Хашен ему бы совсем не доверял и строить защиту-маскировку в болотах не разрешил. Хашен вообще параноик, да и не он один.

— Какая же я дура, — прошептала Лиин, обнаружив, что забрела в какие-то заросли. — Какая дура. И что теперь делать?

Впрочем, что делать, она знала. Мстить. Оставалось придумать, как именно. И хорошо, что капитан так вовремя разблокировал браслет. Магу мстить проще, чем слабой девчонке.

— Вы меня еще запомните, — мрачно пообещала Лиин кусту, на корню давя в себе желание вернуться и расцарапать Валаду его смазливую физиономию, а потом оттаскать за волосы Аланду. Аланде вообще надо сказать большое спасибо. — Я вам еще устрою, только придумаю что и устрою.

Мстить следует с холодной головой, иначе месть превратится в очередную дурость.

Лиин это знала.

Об этом тысячу раз говорил отец, еще в те времена, когда мама была жива и он не вымещал злость на дочери. В этом отец был прав. Лиин была уверена. Но почему-то, едва в голову пришла совсем идиотская мысль, девушка радостно подскочила, широко улыбнулась и чуть ли не бегом помчалась по дорожке обратно к дому.

Впрочем, так ее точно запомнят.

Глава 9

О потопе и пожаре одновременно, и о том, что доброта, бывает, возвращается.

Приняв решение и повеселев, Лиин поймала за рукав первого встречного незнакомого крепыша и тоном умирающей в мучениях бледной моли спросила:

— Где лекарь Лемар? Мне бы обезболивающее, а то голова никак не пройдет.

Крепыш почему-то хохотнул, но свои предположения о том, где может быть лекарь, озвучил. А самое ценное, заодно объяснил, где находится комната Лемара, хотя был уверен, что там его следует искать в последнюю очередь. Скорее лекарь на кухне за картами или у какого-то больного.

Лиин вежливо поблагодарила и пошла к кухне.

Осторожно приоткрыв дверь и заглянув в щель, девушка убедилась, что крепыш знал о чем говорил. Лемар действительно играл в карты с двумя усатыми дядьками.

Облегченно выдохнув и убедившись, что вокруг никого нет, Лиин поспешила к комнате лекаря, переживая лишь о том, что она будет заперта. Хотя уже убедилась, что запереться в этом доме можно только изнутри, банально подставив под ручку спинку стула.

В комнату Лемара Лиин заходила со всеми предосторожностями, пытаясь одновременно смотреть в обе стороны коридора и прислушиваясь, не открывает ли кто-то где-то рядом другую дверь. Поэтому чуть бесславно не растянулась у самого порога. Зато потом действовала быстро и решительно — нашла сундучок с зельями и настойками, выбрала аж семь бутылочек, похожих на ту, из которой поили Веливеру укрепляющим. Бутылочки Лиин гипнотизировала взглядом довольно долго. Но в итоге, смирившись со своей участью, стала их открывать и нюхать содержимое, очень уж характерный запах был у того зелья. И даже уже на второй бутылке нашла нужный запах, но не поверила своему счастью и перенюхала остальные.

— Так, — прошептала Лиин, спрятав бутылочку в рукав. — Теперь сюрпризы. Маг я или не маг? Мстительный причем.

На чердак Лиин попала только с третьей попытки.

Сначала обнаружилось, что внутренняя лестница туда разрушена. Потом, что снаружи, через оконце, пролезут разве что голуби, а еще поблизости от места, где Лиин намеревалась ставить лестницу, если найдет ее, кто-то шебаршился в кустах, время от времени издавая мерзкие звуки.

— Помирает кто-то, — поняла Лиин и пошла обратно. Спасать идиота, которому нехорошо из-за вчерашней пьянки или от того, что он наелся незрелых фруктов, ей совсем не хотелось. Взрослый же мужик, должен сам понимать.

Третья попытка увенчалась успехом — Лиин додумалась пойти в ту часть дома, где был пожар. Лестницы там тоже, конечно, не было, зато там в можно было без помех ее построить из кресла с обгоревшей обивкой и трех табуреток. Как Лиин с этой конструкции не упала, она и сама впоследствии сказать не могла. Да и по чердаку идти было страшно, казалось — еще шаг и пол под ногами провалится, даже балки проломятся. А еще следовало идти тихо, а то мало ли. Лиин, конечно, убедилась, что временным жильцам лениво подниматься без какой-либо надобности на грязный третий этаж, но вдруг кто-то решит там спрятаться от начальства, а над головой кто-то громко топает с неясными намерениями.

— Кажется, здесь, — решила девушка, дойдя до залежей непонятного хлама.

Залежи, конечно, воняли сыростью, но для того, чтобы устроить очередной пожар, вполне годились. Просто силы в заготовку следует добавить побольше, чтобы наверняка разгорелось. А уж как оно будет дымить.

— Приступим, — сказала Лиин.

Браслет раскрылся с тихим щелчком и скользнул в карман, едва не пролетев мимо, когда Лиин покачнулась из-за нахлынувших ощущений. Мир сразу стал шире и ярче. Груда хлама превратилась в два старых шкафа, сундук и увязанные в простыни вещи, которые кто-то наверняка затащил на чердак во время пожара, а потом не смог унести куда-то дальше. Среди вещей полыхала алым сумочка, в которой на каком-то балу какая-то красавица наверняка носила блокнотик для записи танцев. На сумочке стояла защита, которая была нарушена и могла устроить пожар и без помощи Лиин.

— Нет, чужая помощь мне не нужна, — сказала сумочке девушка и аккуратно подергала за угол цветастую вышитую скатерть, когда-то, наверное, красивую.

На эту скатерть Лиин и наложила простенькое незавершенное и не закольцованное плетение, которое должно было распасться на звенья через пару часов. Учителя в школе всегда говорили, что так делать нельзя, что последствия могут быть ужасающи. Но Лиин была хорошенькой девушкой, достаточно хорошенькой для того, чтобы парни время от времени чем-то перед ней хвастались. Вот один и доказал, что учителя врут. Максимум, что может случиться от практически не напитанного силой не закольцованного плетения, это серия неярких вспышек при распадении колечек. А чтобы сделать что-то ужасающее, силы надо влить не жалея, на что начинающие маги попросту не способны.

А Лиин сейчас была способна.

И очень зла.

Хотя дурная веселость почему-то никуда так и не делась.

Спускалась Лиин с чердака в целой части дома. Открыла заскрипевшую дверь, повисела немного в проеме, дрыгая ногами, а потом довольно мягко спрыгнула. И даже носом пол не клюнула, как опасалась. И тихо ушла, радуясь, что на третьем этаже потолки не такие высокие, как на первом.

Со второй частью плана о великой мести, было немного сложнее — Лиин понятия не имела, как далеко находится море, а без этого сложно было понять, сколько времени нужно для того, чтобы до дома добралась грозовая туча и разродилась ливнем. А другой возможности для того, чтобы без помех войти в сарайчик, Лиин не видела. Вряд ли охранники побегут на пожар, им и оттуда будет неплохо видно. А вот от ледяного дождя они предпочтут спрятаться. И не в сарайчик, в котором лежит капитан Веливера то ли проклятый, то ли заболевший. Проклятий бравые повстанцы боятся, в этом Лиин уже убедилась. И верят в то, что проклятья могут переходить на другого человека, особенно в тот момент, когда первый проклятый умрет. А капитан выглядит не шибко живым. Так что точно в сарайчик не побегут.

— Ладно, уговорили, — пробормотала Лиин и пошла в сад искать место для рисунка-привязки вызываемой тучи.

Впрочем, может оказаться, что туча, которая может доползти только когда пожар потушат и станут искать поджигателя, тоже не самая большая проблема. Судя по тому, что неблагонадежную волшебницу никто не сопровождает в ее хождениях вокруг дома — выбраться с территории имения практически невозможно. Может, там, за садом, высоченный забор или вообще крепостная стена. А все выходы заперты и охраняются кем-то серьезным.

Или они думают, что Лиин просто деваться некуда? Учитывая браслет и то, что она сейчас просто слабая женщина.

Она всегда была девушкой разумной и даже по практически родным болотам в одиночестве не ходила. На самом деле ей попросту не хотелось, но репутация трусливой и осторожной девочки сейчас могла пригодиться.

— Или за мной следят как-то, — пробормотала Лиин. — И смеются над моими попытками устроить пожар.

Это следовало обдумать и проверить. Поэтому, прежде чем рисовать маяк-якорь для тучи, Лиин посидела на травке и поискала на себе маячки и следилки. Как ни странно, даже нашла — искорку магии, совсем невидимую тому, кто магию видеть не умеет. Эта искорка спряталась среди волос и видимо держалась там очень надежно, раз даже расчесывание ее оттуда не убрало. А вот поймать ее пальцами оказалось не сложно.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что это просто крючок для сигнального колокольчика находящегося у кого-то в шкатулке с амулетами. Ну или в кармане, раз крючки разбросаны. И стоило бы Лиин отойти достаточно далеко от дома, нить, соединяющая крючок с колокольчиком, бы натянулась и мало того, что сообщила бы, что девушка сбегает, так еще и направление указала.

— Так, — сказала Лиин и задумалась о том, кого бы этой пакостью облагодетельствовать. Лучше бы какое-то животное, так бы было веселее, но животных вокруг что-то не наблюдалось. — Интересно, на капитане тоже эта пакость есть? Надо не забыть проверить. А пока дождик. Будем надеяться на то, что далеко от большой воды нас не увезли. Может, это вообще все еще город или его окраины.

Подходящее место Лиин нашла довольно быстро, правда, пришлось там выдергивать траву, а потом ровнять землю ладонями. Но это были такие мелочи, что Лиин опять развеселилась. Подумать только, когда-то она бы в ужас от такой необходимости пришла. Как жизнь людей меняет.

Как оказалось, горевшая когда-то усадьба была где-то недалеко от океана, потому что тучи пришли довольно быстро и пожар на чердаке еще не начался.

— Ну и отлично, — пробормотала Лиин, наблюдая за ветвистой молнией, рассекшей почерневшее небо. — Могут подумать, что пожар начался из-за молнии.

Охранники перед сарайчиком тоже девушку не подвели. Они даже не стали дожидаться, пока редкая капель превратится в водопад — похватали карты и бесславно сбежали прятаться. Причем по кустам, чтобы из дома никто их бегство не увидел.

— Ага, они абсолютно правы, — пробормотала Лиин, сразу поняв, что к двери идти не стоит. Лучше подойти к сарайчику с другой стороны и тихонько проделать там запасной выход.

Приняв решение, Лиин, не покидая разросшиеся во все стороны кустарники непонятного вида, стала обходить сарайчик. Вскоре в кустах, к ее удивлению, обнаружились по очереди — свежий земляной холмик, немного похожий на могильный, но недостаточно для этого большой. Потыкав в него палкой, Лиин обнаружила что-то твердое, возможно, даже сундук с сокровищами, ну или сундучок. Следующей находкой оказались припрятанные под кустом кувшины с кислым вином. Потом Лиин споткнулась об кожаный мешок с туго затянутой горловиной. В этом случае любопытство победило спешку и девушка потратила немного времени на развязывание. К ее неимоверному удивлению, в мешке обнаружилась торбочка с крупой, хороший такой шмат посоленного сала, завязанного в тряпочку и две мужских рубашки необъятных размеров.

— Похоже не одной мне захотелось сбежать из этого гостеприимного дома, — пробормотала Лиин. Немного подумала и прихватила с собой торбочку с крупой, утрамбовав туда и сало. Она бы и рубашки взяла, только не сильно понимала, зачем они ей.

Пройдя кустами еще немного, девушка опять нашла вино, такое же кислое и вроде бы ненужное. А потом и ржавый меч с красивой рукоятью, украшенной камнями, возможно, даже драгоценными. Посмотрев немного на меч, Лиин и его с собой прихватила, какое ни есть, но оружие.

— Интересно, — пропыхтела девушка, с трудом вырываясь из кустов за сарайчиком. — Если побродить немного по саду, что в нем еще найти можно? И не удивлюсь, если окажется, что до нас здесь жила какая-то разбойная шайка, заброшенные дома, они такие.

Тучи, собиравшиеся с силами и то скупо ронявшие огромные капли, то шумя в кронах множеством мелких, наконец разродились ливнем. Словно ждали именно этого вывода от своей призывательницы.

Лиин, помянув лысых демонов и дохлых морских черепах, бросилась к сарайчику, присела под криво торчащим куском крыши, видимо постепенно сползавшей вниз, и принялась вырезать дыру. Просто пробивала силой множество маленьких дырочек в трухлявых досках. Как она это дело потом вдавит вовнутрь, чтобы было не сильно громко и чтобы ненароком не пришибить капитана, девушка понимала смутно, но надеялась, что когда придет время, все само придумается.

— А чтобы у вас всех уши поотваливались, — пробормотала Лиин, когда это время все-таки пришло.

Тем более, дождь изливался из тучи довольно шумно. Гром гремел. Кто и что там услышит?

С этими мыслями девушка развернулась к стене ногой и лягнула доску. Она улетела в сарайчик без какого-либо сопротивления и обо что-то довольно мягко стукнулась.

— Наверное об змея, — жизнерадостно пробормотала девушка и повторила процедуру.

Вторая доска тоже улетела. Третья оказалась недостаточно прогнившей и пинать ее пришлось целых три раза, да и после этого она, вместо того чтобы улететь, повисла на верхней части. Пришлось еще и кулаком бить. С остальными досками, к счастью, проблем не было, и запыхавшаяся девушка гордо зашла в сарайчик.

Веливера, гад такой, это проигнорировал — он нагло то ли спал, то ли пребывал без сознания.

— Ничего, сейчас ты у меня проснешься, — мрачно пообещала Лиин, извлекая из кармана бутылку со снадобьем.

Ложечку она прихватить с собой как-то забыла. Поэтому влила в капитана зелье прямо из бутылки, приговаривая, что он хороший мальчик, а хорошие мальчики не захлебываются всякой гадостью. Ну он и не захлебнулся, просто кашлял сильно, а когда прокашлялся, посмотрел на Лиин так, словно желал ее придушить, но не мог, сил на это не было.

— Я вас спасать пришла, — заявила девушка.

— Да? — неподдельно удивился змей и даже брови приподнял.

— Вон дыру проделала, — сказала Лиин и махнула рукой в сторону запасного выхода, сквозь который в сарайчик залетали брызги воды и шум всемирного потопа. — Да, с тучами я как-то перестаралась, — признала свою вину Лиин. — Но ждать, пока закончится дождик, нам некогда.

Капитан кивнул и попытался встать с кровати. Поначалу у него даже получилось, но потом его повело вправо, влево и вперед. И он бы наверняка рухнул, если бы его не поддержала девушка.

— Вы не думайте, я вас спасаю не ради вас, — бормотала она, ведя мужчину к дыре. — Это месть. Они там на вас планы строят, а я и сама сбегу и вас уведу.

— Зелье еще есть? — мрачно спросил змей.

— То, которым я вас будила? — уточнила Лиин и после кивка капитана сказала: — Есть, но я не думаю, что его можно много. Я и так непонятную дозу в вас влила, наверняка превысив…

— Думаете, вы меня далеко дотащите? — задал капитан как раз тот вопрос, который больше всего беспокоил Лиин.

— Ладно, — сказала она. — Но если умрете, ко мне со всякими глупостями вроде мести не приходите.

— Договорились, — сказал Веливера и криво, но обаятельно улыбнулся.

Зелье капитан пил так жадно, словно боялся, что Лиин передумает и отберет бутылочку. Причем выпил почти половину и бутылку не отдал, заявив, что если почувствует себя хуже, добавит в организм этой гадости.

Лиин только плечами пожала. Его же организм и ему с ним дальше жить. А если хорошенько подумать, она вообще могла бросить капитана под ближайшим кустом и предоставить ему возможность выбираться самостоятельно.

— Колокольчик, — вспомнила она, когда дыра была благополучно преодолена и капитан замер перед стеной воды.

— Что? — спросил Веливера и протянул руку вперед, ладонью вверх.

Что он собирается делать, Лиин не поняла, пока мужчина не стал пить наловленную дождевую воду.

— Колокольчик, — повторилась Лиин, когда он напился. — На мне был такой. В волосах. Привязка для слежки.

Капитан понятливо опустил голову.

Искала проклятущий колокольчик Лиин довольно долго — капитан носил какую-то гадость глушащую присутствие магии и снять ее отказался. Но в итоге нашла и радостно швырнула его обратно в сарайчик.

— А свой я на какого-то бородатого мужика бросила, — сказала Лиин, глядя на изливающуюся с небес воду. Идти под эти потоки совсем не хотелось.

— Правильно сделали, — сказал капитан и подал руку.

И Лиин по непонятной причине с готовностью за эту руку схватилась. А потом только и успела пискнуть, когда была резко выдернута под дождь.

Очередная молния расчертила небо, а потом прямо над головами беглецов громыхнул гром, Лиин даже присела от неожиданности.

Капитан огляделся и уверено указал вправо от сарайчика.

И Лиин послушно пошла. Просто потому, что сама понятия не имела, куда идти и что делать. При предыдущем побеге такой проблемы не было. Валад знал, куда и зачем бежит, и успел расписать маршрут во всех подробностях. А тут мало что за кустами ничего не видно, так еще и дождь никак не заканчивается.

А незакольцованное плетение сработало только тогда, когда беглецы сумели открыть непонятно как найденную капитаном калитку в заборе и начали штурмовать обнаружившийся за ней овраг, через который когда-то был переброшен мостик. Ну или несколько досок. Вряд ли для приходящей из ближайшего села прислуги стали бы строить что-то красивое и основательное.

По дну оврага тек мутный поток, который едва не сбил Лиин с ног. Выбраться наверх стоило огромных трудов и девушке только и оставалось радоваться, что дождь всю грязь смоет с одежды. Зато когда они оглянулись на покинутое поместье, Лиин невольно широко улыбнулась. Горел чердак хорошо. А крыша оставалась на месте и ливень ничего потушить не мог.

— Тонкий расчет, — похвалила саму себя девушка.

А капитан бросил на нее какой-то странный взгляд и повел вперед, подальше от опять горевшего дома. И поближе к городу, как надеялась Лиин. Там ведь порт и "Гордость Ловари". А еще там Мелана, которая наверняка сумеет помочь дураку Веливере, не берегущем свое здоровье.

— Змей, — прошептала Лиин.

Капитан сделал вид, что не услышал.

Тушение пожара проходило весело — одни отказывались таскать воду на чердак, другие на них орали, что надо, но сами носить тоже не хотели. И все это под проливным дождем и под требования Хашена немедленно выносить все ценное. И неизвестно, сколько бы это все продолжалось, но потом из дома вышел злой, как демон, Валад. Он обозвал всех так, как они заслуживали, заподозрил матушку Хашена в связи с крысиным королем и в том, что именно благодаря этой связи вороватый и жадный завхоз появился на свет. А потом, когда Хашен попытался защитить честь матушки и пообещал магу смерть в страшных муках из-за отрезанных ушей, Валад громко расхохотался и снес крышу. К демонам в логово, как он сказал.

Летела крыша хорошо, со свистом. И упала с таким грохотом, что заглушила очередной раскат грома. Зато ливень быстренько потушил пожар, и Хашен стал требовать спасать все ценное на этот раз от потопа.

Так что всем было весело, все были заняты, и на отсутствие Лиин поначалу никто не обратил внимания. Даже Валад, который пошел отсыпаться и восстанавливать истраченные на крышу силы, попутно заявив, что все бабы дуры и вечно ломают кому-то планы.

Впрочем, на отсутствие мелкой волшебницы с запечатанным даром не обратили внимания даже тогда, когда деятельный Хашен нашел в одной из комнат на первом этаже бездельников, играющих в карты. А должны были эти бездельники охранять пленника, на которого у завхоза были большие планы.

И Хашел заподозрил страшное.

И сразу же помчался это страшное проверять, расталкивая всех, кто попадался на пути, и привлекая к своему забегу по коридору слишком много лишнего внимания. Так что к сарайчику подошла целая толпа, как раз в тот момент, когда завхоз дрожащими руками открыл вроде бы запертую дверь.

— Проклятые выкидыши бурундука и куницы! — завопил он, заглянув в сарайчик.

Гром раскатисто его поддержал, а небо рассекла очередная ветвистая молния, после чего, казалось бы, затихающий дождь опять усилился, словно пытался загнать людей в укрытие.

— Что там? — робко спросил кто-то из толпы.

— Наверное молния попала и убила, — предположил еще кто-то.

— Кого? — заинтересовался кто-то третий.

Хашен стоял, хватал воздух ртом, как большая рыбина, и, судя по выражению лица, о чем-то думал. А потом он наконец додумался и пнул стену сарайчика рядом с дверью. Доска с треском проломилась, и нога застряла. Вот после этого Хашен и стал ругаться так, что все невольно заслушались и не сразу побежали его освобождать. А когда опомнились и рванули всей толпой, оказалось, что возле Хашена недостаточно места, чтобы все поместились. Потом еще пришлось бегать за топором, потому что доски, разломившиеся после пинка завхоза, больше никому не поддавались. Потом рубить, под причитания Хашена о родной и любимой конечности. Так что о том, зачем он собственно сюда бежал, вспомнили не скоро.

— Там дыра, — тоном умирающего сказал Хашен, когда его благополучно освободили, а лекарь стал осматривать на предмет повреждений, игнорируя опять затихший дождь.

— Нет у вас в ноге никакой дыры, — успокаивающе сказал Лемар. — Не преувеличивайте, это всего лишь гематома.

— В стене сарая дыра, — совсем уж похоронным голосом произнес Хашен. — Этот ублюдок сбежал. Может, и дождь он устроил. Я же говорил, что надо любым способом снять ту подвеску. Не зря же шнурок к ней сделали таким прочным. Это наверняка был амулет.

— Так не смогли же, — проворчал здоровенный детина, стоявший рядом. — А он так и сказал: убивайте, не сниму, потому что без нее точно помру, как у волков заведено.

— В муках, — добавил кто-то и похабно заржал.

— И даже Валад снять не смог, а он самый сильный маг, — рассудительно добавил детина. — И подтвердил, что подвеска волчья. А он разбирается.

Хашен опять стал ругаться, обзывать детину, Валада и подозревать обоих в нехороших намерениях, интригах и работе на конкурентов.

Пока его слушали, прошло еще довольно много времени, ругаться Хашен умел мастерски и даже красиво. Потом, правда, детина не выдержал прохождений по маме с бабушкой и треснул Хашена по голове.

На дыру в стене сарая любовались по очереди, пытаясь понять, как же ее пробили — края были довольно ровные, но не вырезанные пилой, какие-то там были странные зазубрины и сколы.

Налюбовавшись, собравшиеся стали искать среди себя кого-то достаточно храброго, чтобы пойти и обрадовать побегом ценного пленника родное начальство. Храбрецов не оказалось, зато хватило умников под шумок сбежавших в сад и дом. Оставшиеся сначала тянули жребий, но не смогли сойтись на толковании его результатов. Потом вспомнили о тихо лежащем в сарайчике Хашене и решили, что ему хуже уже не будет. Поэтому отнесли бедного завхоза начальству под дверь, где и бросили, в надежде, что начальство его там найдет, приведет в чувство и расспросит. Но оригинальное начальство почему-то споткнулось об лежащее тело, упало и долго ругалось.

А потом еще Хашен долго не хотел приходить в себя. А когда пришел, не сразу про сарайчик вспомнил, потому что порывался кого-то немедленно убить. Так что начальство узнало о дыре и пришло ею любоваться где-то через полчаса, когда дождь окончательно утих, тучи разошлись и засияло солнышко.

— Ну что же, так наверное даже лучше, — ко всеобщему удивлению, сказало начальство. — Бестолковое было похищение. И могло вреда принести больше, чем пользы.

Наблюдавшие за начальством борцы против императорской тирании восхитились начальственной мудростью, некоторые даже вслух.

— Только переехать надо срочно, — добавило мудрое начальство.

Борцы не возражали. Жить в доме без крыши они тоже не хотели — дожди здесь случаются часто.

И вот тогда, когда началась срочная эвакуация из аварийного дома, сбор вещей, поиски куда-то девшихся ценностей и прочее веселье, наконец-то было обнаружено исчезновение мелкой волшебницы. И начальство наконец разозлилось. Оно топало ногами, трясло кулаками и орало на всех, что они не смогли уследить за одной девчонкой.

Персонально досталось заспанном Валаду. Потом еще одному магу, бодрому и слегка нетрезвому, за какие-то нерабочие амулеты. Потом этому магу досталось во второй раз, когда он, с непомерным удивлением на лице, выловил из волос одного из бойцов какую-то мелкую пакость.

— Стряхнулось, наверное, — сказал маг задумчиво.

Начальство махнуло на него рукой и стало организовывать погоню. А бойцы неохотно организовывались и удивлялись, что бывшая Валадова невеста родному начальству ценнее целого волчьего ублюдка и императорского капитана в одном лице. Ловить девчонку большинству откровенно не хотелось. Одни ей сочувствовали, другие опасались, что дар ей закрыли не настолько сильно, чтобы она не могла, отбиваясь, размазать кого-то тонким слоем по ближайшему дереву.

— А еще гроза подозрительная, — шептались одни.

— Наверное ее тот капитан умыкнул. Ожил, набрался сил и умыкнул, девка она ладная: и на лицо, и фигурой, — предполагали другие.

Валад же даже не вышел, заявив, что никого ловить не собирается.

Зареванная Аланда вообще пожелала, чтобы всех волки съели.

Не шибко трезвый маг за время сборов успел стать очень нетрезвым.

Так что расходилась погоня по всем возможным направлениям, группами по четыре человека, ни на что особо не надеясь.

Идти куда-то под дождем было очень неприятно. Ноги все время скользили по грязи, мокрая трава пыталась их опутать, вода колотила по голове и плечам, заливала глаза, и казалось, еще немного и вслед за грязью смоет и одежду.

Лиин было одновременно холодно и жарко. А капитану наверняка еще хуже. Он несколько раз останавливался, один раз довольно долго стоял у дерева, дыша ртом и глядя вдаль невидящими глазами, а уж сколько раз он пил из бутылки, Лиин точно не знала — давно сбилась со счета.

Постепенно девушке стало казаться, что они идут целую вечность и по кругу. И стоит сделать еще пару шагов и из-за пелены дождя появится покинутая усадьба. Тогда только и останется сесть и разреветься, хотя разреветься хотелось и так. И побег уже не казался хорошей идеей. Точнее не так, плохой идеей стал казаться побег вот так, без подготовки, с куском сала в заплечной сумке и наверняка промокшей крупой, которую еще и готовить не в чем. Меч вообще хотелось выбросить. Вот зачем он ей? Да и капитану он ни к чему, капитан и без меча еле идет.

Нормальные люди бы загодя приготовили припасы, выбрали маршрут ну или хотя бы дождались, пока стабилизируется магия. А ненормальные бегут так — устроив ливень, неизвестно куда, с еле волочащим ноги спутником, замерзнув и устав.

Дождь, к счастью, вскоре закончился, но лучше не стало. Вместо дождя проявился ветер, и у Лиин стали дрожать губы, а зубы выбивать чечетку. Рук она почти не чувствовала и наверняка потеряла бы проклятый меч, если бы капитан не вытащил шнурок из ворота рубашки и не велел привязать оружие к руке. Видимо, тоже считал, что даже ржавый меч лучше, чем полное отсутствие оружия. Тем более, меч прочнее и тяжелее какой-то там сломанной по пути палки.

Лиин вздохнула, поправила врезавшийся в запястье шнурок и попыталась как-то поудобнее обхватить рукоять меча.

— Долго еще? — спросила девушка, понимая, что задает совершенно глупый вопрос.

Веливера оглянулся, кивнул и пошел дальше. Ровно три шага. А потом замер, немного постоял и рухнул лицом прямо в лужу.

Лиин от неожиданности пискнула и бросилась его спасать. Утопление в луже слишком уж оригинальная смерть. Меч, к счастью, от резкого движения отлетел назад, а не вперед, но Лиин все равно из-за него споткнулась. Хорошо, хоть не об него.

В лужу девушка забежала без каких либо сомнений, подхватила капитана подмышки и вытащила на траву, пыхтя от усилий и жалуясь на тяжесть. А потом так и рухнула около него на колени. Если честно, пока Веливера судорожно не закашлялся от удара по груди, она даже не понимала дышит ли он, а разводы грязи на лице вообще делали его похожим на извлеченного из могилы покойника.

— Что же делать, что же делать, что же делать? — забормотала девушка, раскачиваясь из стороны в сторону. — Я же маг, должна что-то придумать.

Подходящих к ситуации умений что-то не вспоминалось. Дотащить куда-то капитана можно было только волоком, вот только непонятно куда и зачем. И если бы в небо с громким карканьем не взвилась воронья стая, которую Лиин с капитаном прошли целую вечность назад, она бы наверное так и сидела, пытаясь придумать что-то толковое.

— Стаю кто-то спугнул, — сказала сама себе Лиин, наблюдая за кружащими в небе птицами. — Кто-то пострашнее нас, нас вороны проводили презрительным карканьем, а одна еще и нагадить на голову пыталась. Значит, там идет кто-то шумный и не поленившийся запустить в ворон камнем. Есть у нас любители супа из этих мерзких птиц. Значит…

Что оно значит, Лиин так и не придумала, но сидеть больше было некогда.

— Извините, капитан, — сказала девушка, хватая мужчину за ноги и поволокла туда, где не росло никаких высоких растений, не виднелись розовые головки цветущих колючек и не было кустов.

Еще Лиин старалась идти там, где не было камней. Тащить за плечи Веливеру она бы не смогла в любом случае, для этого его пришлось бы приподнять. А так он волочился неплохо, по мокрой траве вообще все скользит гораздо лучше, чем по сухой. Правда, оборачиваться и смотреть на что похожа капитанская голова совсем не хотелось.

— Надо было его бросить, надо было его бросить, — бормотала девушка, упорно идя вперед. — Надо было его бросить.

И вышла к оврагу.

— Наверное я зря сбежала, — сказала Лиин, глядя вниз. — Боги против моего побега.

Идти вдоль оврага было бессмысленно. Он мог быть сколько угодно длинным, а по расчетам Лиин те, кто спугнул ворон, как раз должны были дойти до конца рощицы, вначале которой мерзкие птицы настроили гнезд. Если, конечно, эти нехорошие люди идут в эту же сторону. Если в другую, то не страшно, если в эту, то стоит им дойти до крайних деревьев и девицу бредущую по краю оврага не увидит только слепой.

— Ладно, спускаемся, — решила еще немного побороться Лиин.

Спускалась она с трудом, цепляясь за траву и стараясь не оставлять слишком уж явных следов. Еще Лиин сильно надеялась, что капитан, валявшийся у росших внизу кустов, жив, цел и никогда не узнает, что она его туда столкнула.

Полюбовавшись на место спуска, Лиин вздохнула и попыталась размять замерзшие пальцы. Смятую и раздавленную траву следовало вернуть в первозданный вид, иначе место спуска не увидит только слепой.

Впрочем, возможно, преследователи и так идут по оставленному Лиин и капитанским телом следу, если заметили разницу между травой прибитой к земле ливнем и той, которую придавили люди. Но здесь разница была слишком велика, на склоне той травы росло немного и стоило ее повредить, как из-под тонкого слоя дерна появлялись комки мокрого песка.

Девушка подышала на пальцы, отвязала меч и, сосредоточившись, ударила силой по месту спуска. Трава сразу же воспряла и спрятала предательски торчащий песок, а Лиин поняла, как устала. И что дальше капитана точно не потащит.

— Проклятье, — пробормотала она, подобрав меч, и поковыляла к кустам. С этого места они казались густыми и плотными, а там кто знает?

Впрочем, с кустами Лиин повезло и самой большой проблемой стало затащить капитана вглубь.

— Вот зачем ты такой здоровенный вырос? — спрашивала девушка, с трудом протаскивая мужчину там, где сама проползала даже не цепляясь одеждой за ветви. — Опять застрял…

Вода от малейшего толчка водопадом срывалась с ветвей, хотя это уже не имело значения, дальше мокнуть некуда, а простуду и Лиин, и капитан наверняка уже подхватили.

Преследователи, если они были, давно прошли рощу и теперь подходили к оврагу. А капитан упрямо застревал и за все цеплялся.

— Это вы мне назло, — сказала девушка, отцепив капитанский рукав от очередной ветви.

Протащив мужчину еще дальше и замерев, Лиин услышала голоса. Мужские, непонятно знакомые или нет. Громко о чем-то спорящие.

Потом эти голоса приблизились и Лиин поняла, что преследуют действительно ее и капитана, просто преследователи разделились во мнениях. Двое считали, что никого они здесь не найдут, и хотели вернуться, а двое хотели еще немного походить, а то Хашен к полезному кому-то труду припашет.

Лиин замерла и стала молить непонятно кого о том, чтобы спорящие мужчины прошли мимо. А капитану именно в этот момент вздумалось очнуться и зашевелиться.

— Слышишь? — спросили чуть ли не над головой Лиин, прижавшей Веливеру всем телом к земле и закрывшей ему ладонью рот.

— Да ветер это, — недовольно отозвались в ответ.

— Проверь, — коротко приказал обладатель хорошего слуха.

Несчастный проверяльщик, ворча что-то о маме любителя раздавать приказы, шумно спустился в овраг.

Лиин злобно смотрела на капитана, так и не открывшего глаза и желала ему провалиться вместе с его "удачей" и "своевременностью".

— Никого здесь нет, ветер это, — повторился проверяльщик.

— В кусты лезь, — безапелляционно велели ему наверху. — Там что-то трещало.

— Чтобы тебя бешеная лиса за задницу укусила, — душевно пожелал находящийся в овраге, но в кусты полез.

Лиин судорожно пыталась вспомнить что-то убийственное и не нуждающееся в концентрации на которую она сейчас не способна. А вспоминалось почему-то, что магам после блокировки дара вообще не стоит ничего такого делать в течение хотя бы нескольких недель. Потому что получиться может что угодно, сила дара ведь скачет первое время.

— Зараза, — одними губами выдохнула девушка и увидела конопатую полузнакомую физиономию.

— Ч-ш-ш-ш… — сказала физиономия, для большей понятливости прижав палец к губам. — Я не выдам, вы мне руку спасли.

Физиономия сразу стала более знакомой, как и рука, которую лекарь хотел отрезать из-за запущенной гнилостной болезни. Лиин тогда не позволила и одной силой тащила эту гниль из раздувшейся и покрасневшей кисти. Собственно, это вообще был ее первый пациент, и именно после него лекарь стал принимать помощь пришлой магички, едва успевшей закончить учебу.

— Если пойдете в ту сторону, — бывший пациент показал себе за спину, — там будет пещера. В ней пастухи по осени прячутся ночами. Осенью в этом овраге трава хорошая.

— Спасибо, — выдохнула Лиин, и нежданный помощник пополз из кустов.

— Нет там никого! — недовольно заорал, покинув кусты. — Сам будешь в следующий раз проверять.

— Ну пошли уже обратно, — буквально заныл кто-то басом. — В сарае спрячемся и сделаем вид, что пришли позднее. Он ее все равно в город потащил, там у него корабль и команда.

— Ладно, — нехотя согласился любитель раздавать приказы.

— Значит, мы не к городу идем, — сделала очевидный вывод Лиин и окинула капитана неласковым взглядом.

Думать о том, куда в таком случае, ей совсем не хотелось. И о том, как будет выволакивать змея из кустов и тащить к пещере — тоже. Пока лучше посидеть и вообще ни о чем не думать. И попробовать разогнать внутреннюю энергию, иначе можно окончательно околеть. И капитана надо как-то согреть. И…

— Ненавижу это все, — упрямо сказала девушка, хотя больше всего опять хотелось разреветься и броситься следом за ушедшими борцами против тирании. Они наверняка согласятся довести до брошенной усадьбы и даже проклятущего Веливеру допрут. — Просто ненавижу.

Глава 10

О тайне капитана, правильно выбранном пути и умных женщинах.

Капитана до пещеры Лиин кое-как дотащила, хотя в процессе чуть не прошла мимо зияющей темнотой дыры в рыжеватом камне. И даже в пещеру его заволокла. А там уронила капитанские ноги и села на пол.

Лиин отлично понимала, что сидеть нельзя. На улице, конечно, тепло, и вряд ли она замерзнет при всем желании, но заболеть можно сильно. А если прямо сейчас не встать, то потом станет еще сложнее — обязательно начнет клонить в сон.

— Так, — сказала девушка, глубоко вдохнув. — Начнем с самого простого, посмотрим, где мы оказались.

Создать светлячок, который любой ученик сотворит за секунду, у Лиин получилось только с третьего раза. Пальцы ощущались как деревянные. Плечи и шея болели, а следом за ними начинало ныть в висках.

Дрожащий, но достаточно большой и яркий светлячок осветил небольшую пещеру. Похоже, изначально она вообще была крохотная, а потом ее расширили. В центре сделали круг из камней, в котором виднелись остатки золы и не прогоревших дров. Соорудили низенькие лежанки, по виду из старых, кем-то выброшенных лавок и дверей — доски были все в дырочках древоточцев, но по виду еще довольно прочные.

Лиин вздохнула, встала на ноги и посмотрела на капитана. Не мешало бы его положить на лежак, просто не хотелось. Да и выглядел он так, что пачкать доски было жалко.

— Ладно, я там видела большую лужу, — сказала сама себе Лиин. — Сейчас наберу воды и хотя бы землю из волос вымою. А куртку сниму, все равно она мокрая.

Сказать было проще, чем сделать.

Сначала Лиин целую вечность брела к почерневшему от копоти котелку, висевшему на вбитом в камень крюке. Потом так же долго к выходу, мимо не подающего признаков жизни капитана. Потом пришлось идти к луже, на ходу вспоминая обеззараживающее плетение-сито, потому что, как ни парадоксально, ей, вымокшей до нитки, вдруг захотелось пить.

Воду Лиин в котелок черпала ладонями. Лужа оказалась недостаточно глубокой для того, чтобы шуровать там котелком без риска заодно нарвать травы и набрать грязи. К пещере девушка брела, считая шаги и больше всего на свете боясь споткнуться и вылить воду. Она была уверена, что повторить поход к луже уже не сможет. Зато обеззараживающее сито на удивление сплелось легко и просто, в отличие от светляка. Хотя должно было быть наоборот.

— Наверное сила скачет, — пробормотала Лиин, когда, походив по пещере туда-сюда, обнаружила за одной из лежанок склад самодельных глиняных кружек, деревянных ложек и прочих нужных в хозяйстве вещей. Даже огниво было, хотя пользоваться им Лиин все равно не умела, да и дров в пещере так и не нашлось. — Капитан, вы очень не вовремя сознание теряете. Если вам до сих пор говорили обратное, знайте, вам солгали.

Капитана это признание так и не заинтересовало. Он даже от полившейся в лицо воды не очнулся и не стал протестовать против такого способа умывания. Потом Лиин смывала мусор с волос, выпутывала травинки и наблюдала за разраставшейся мутной лужицей. А признав результат удовлетворительным, кое-как сняла с мужчины куртку и оттащила его к лежанке, где и свалила, облегченно выдохнув.

— Змей, ты мне должен, — почти простонала и села на соседней лежанке.

Надо было как-то развести костер и высушить одежду. И если на подобие костра можно было наломать кустов в окрестностях, то что делать с одеждой, Лиин не представляла — подобная бытовая магия ей никогда не давалась.

— Костер так костер, — решила Лиин и, взглянув на тихо лежащего капитана, отправилась за дровами.

Как она ломала кусты — отдельная история. Эти поганые кусты не желали ломаться вообще. Ветви гнулись во все стороны, внутри что-то трещало и лопалось, но толстая шкура разрываться не хотела. В конце концов обозленная и запыхавшаяся Лиин долбанула по одному боевым тараном, и куст унесло к противоположному склону оврага, где он и замер, корнями вверх.

— Ага, — злорадно сказала девушка и пошла за добычей.

Добыча оказалась не из легких, но злость помогла ее дотащить и даже затолкать в пещеру. В круг из камней куст лезть не хотел, но Лиин его утрамбовала, а потом бросила в середину искру. Искра полыхнула оранжевым пламенем и стала пожирать ветви. А пещера тут же наполнилась бело-зеленым дымом.

— Да чтобы вас демоны пожрали, — неизвестно кому пожелала Лиин.

Следующие минут пять она потратила на то, что выгоняла дым на улицу, надеясь, что в сумерках никто не заметит, как он поднимается над оврагом. Попутно обнаружила, что созданный ветер неплохо умеет сушить все, что под него попадало. Пока выгоняла дым, проклятущий куст успел сгореть и рассыпаться мелкими угольками, но Лиин было уже все равно. Она приплясывая, сушила одежду. На себе. Потом пошла сушить капитана, бормоча:

— Я ведь гений. Я точно гений. А они еще утверждали, что способности средние и фантазии совсем нет.

На просушку Веливера не отреагировал, даже когда Лиин его переворачивала и голова звучно боднула лежанку.

— С вами определенно что-то не так, — по секрету сказала девушка мужчине, признав результаты просушки вполне себе удовлетворительными. — Интересно, что? У вас нет жара и вы совсем не реагируете на раздражители. Даже зрачки от света не сужаются. Знаете на что это похоже? А похоже это полное опустошение резерва. Причем на наиглупейший из возможных вариантов этой проблемы, которая часто случается с учениками. Когда кто-то берется за магию, к которой пока не способен. Резерв опустошается полностью, но заклинание, плетение или что там еще, не завершено. Как его оборвать, чтобы не умереть и ничего не разрушить, они не знаю. Поэтому просто сидят и хлопают глазами. А магия продолжает жрать из них энергию, как было задано. И опустошает их до донышка. А потом не дает резерву опять наполниться, отбирая те крохи, которые появляются. И этими крохами она может питаться очень долго, пока человек не умрет. Да, вот в таком состоянии этих умников потом и находят. Я дважды видела.

Девушка вздохнула и зачем-то погладила Веливере щеку с отросшей щетиной. Выглядел капитан совсем плохо, бледный, осунувшийся, а ощущение было приятным.

— И знаете, я догадываюсь, что с вами происходит. Вашу энергию жрет демон. А вы даже не сопротивляетесь. И не активируете то лечебное, что на вас наложила Мелана. Точнее не так, вы глушите любую магию, как свою, так и чужую на вас наложенную. Судя по тому, что глушите даже в таком состоянии, вы носите амулет, тот же блокиратор. А его следует снять, иначе вы умрете. И да, капитан, судя по всему, вы маг. Интересно, почему вы скрываете столь занятный факт?

Капитан в ответ на эти выводы промолчал и продолжил притворяться трупом. Пришлось Лиин вздохнуть и приняться за поиски блокиратора, который следовало снять.

Браслеты капитан не носил. От двух колец остались только полоски не загоревшей кожи на пальцах, видимо, кольца забрали себе бравые борцы с тиранией. А перспективная подвеска на кожаном шнурке не захотела сниматься. Чтобы снять через голову, не хватало длины шнурка. Ничего похожего на застежки у него не было. Рваться и даже резаться хорошо наточенным огрызком ножа шнурок не желал.

— Дела, — сказала Лиин, рассматривая подвеску и пытаясь понять: это такой символ или столь странно скрутившийся морской змей. — Похоже, блокиратор я нашла. Вот только снять его не смогу.

Посидев немного рядом с Веливерой и подумав о том, как скоро он помрет и что потом делать с трупом, Лиин решила рискнуть и поделиться энергией.

Нет, если капитан все-таки не маг, то умрет он страшно, больно, но хотя бы быстро. Не умеют тела не магов принимать эту энергию, они от нее горят изнутри. Но девушка была почти уверена, что капитан все-таки маг, просто скрывает это. Да и в любом случае, долго он в таком состоянии не протянет.

— Рискну, — сказала сама себе девушка и пошла напиться воды, чтобы ничего не отвлекало в процессе.

Передавать энергию нужно осторожно, маленькими порциями, беспрерывно, пока не решишь, что достаточно. И лучше при этом не отвлекаться, а жажда здорово умеет отвлекать. Лиин в этом давно убедилась.

— Капитан, если вы умрете, в виде призрака ко мне лучше не являйтесь. Я не стану вас развоплощать и изгонять. Я подниму какую-то дурную девку, а лучше склочную бабку и проведу обряд привязки. Все посмертие будете мучиться.

Веливеру, похоже, все вполне устраивало. Возражать он не стал.

А Лиин сдвинула его, присела у головы и, положив ладони на лоб и подбородок стала концентрироваться. Такое положение рук самое правильное. И направление движения энергии оно задает нужное — от макушки и вниз по телу. Хотя многие считают, что руки надо возлагать на виски и смотреть пациенту в переносицу. Даже какие-то загадочные пересечении линий при таком положении находили где-то.

— Приступим, — сказала девушка, и время замедлилось. А в кончиках пальцев стало накапливаться тепло, по капельке срываясь вниз и просачиваясь сквозь кожу Змея.

Энергию капитан принял вполне себе благосклонно. По крайней мере не стал умирать в страшных корчах, с пусканием пены изо рта, вперемешку с кровью. Просто все так же лежал, не шевелясь и дыша тихо-тихо.

— Наверное, переваривает, — решила Лиин, вспомнив все, что могла, об обмене энергией.

Самой Лиин после процедуры стало легко-легко, до звона в ушах. Казалось, подпрыгни повыше и взлетишь. К ее удивлению, даже капризный светлячок, погасший, пока она занималась экстремальным лечением, заново сплелся легко и просто, как ему и положено.

— Может, я какие-то излишки сбросила? — спросила сама у себя Лиин, но ничего ни о каких излишках так и не вспомнила.

С другой стороны, за столько времени она вполне могла позабыть все, с чем не приходилось сталкиваться.

— Ладно, — продолжила девушка умнейший разговор сама с собой. — Теперь пора подумать о ночлеге. Ночи, конечно, довольно теплые, но не мешало бы чем-то накрыться. А то корчевать второй куст с последующим его трамбованием в кострище у меня что-то настроения нет. Да и как-то глупо повторять эту дурость.

Поговорив с умным человеком, Лиин вспомнила, что ничего не ела и, отрезав от сала два кусочка, стала бродить по пещере, откусывая от них, как от изысканнейшего яства, и заглядывая во все щели. Сделав три круга, Лиин убедилась, что ничего лучше древнего, поеденного молью и воняющего затхлостью плаща она все равно не найдет. Когда-то этот плащ наверняка был красивым. Такие носят пастухи. Их им делают жены, валяют как-то полотнище из овечьей шерсти, а потом еще и прошивают выкрашенной в красное нитью то ли для того, чтобы не расползлось в случае чего, то ли в качестве оберега. Но темно-красная паутина на темно-сером плаще смотрится хорошо. А еще говорят, что если плащ сделан правильно, он не промокает даже в самый сильный ливень.

Но найденный плащ был старым, выцветшим до странного буро-зеленоватого цвета и использовался, скорее всего, для того, чтобы дежурному ночью не приходилось сидеть перед пещерой на голой земле. Укрываются пастухи наверняка новенькими плащами. Вот только у Лиин выбора не было.

Точнее, был, но болеть ей по-прежнему не хотелось. Да и капитан на своей лежанке выглядел трогательным, неопасным и его было жалко.

— Ладно, — сказала девушка. — Будем греться.

А проснувшись утром, Лиин обнаружила, что Веливера, которого она развернула спиной к себе, успел за ночь поменять положение и теперь нагло обнимает, опираясь подбородком на ее макушку. Девушка пошевелилась, попыталась разжать руки, но в ответ была прижата к капитану еще плотнее. А еще он хихикнул.

— Капитан, что вы делаете? — спросила Лиин.

— Греюсь, — хрипло отозвался мужчина. — И грею. На улице туман и очень мерзко. В пещере не лучше. Элана, вы совсем не приспособлены к жизни, даже разломать лишние лежаки и сжечь их не догадались.

Лиин хмыкнула, потом потребовала.

— Отпустите! А потом идите и ломайте. Тем более, у меня есть крупа, хоть кашу сварим.

На удивление, возражать Веливера не стал.

В свете заново воссозданного светлячка капитан выглядел как восставший мертвец, даже прозелень на лице присутствовала. К лежаку он шел медленно и осторожно, словно нес поднос с хрусталем, который ни в коем случае нельзя было разбить. И перед лежаком стоял довольно долго — Лиин успела вспомнить, куда положила крупу, отрезать от сала еще кусочек и даже смириться с тем, что надо идти за водой.

Потом Веливера потер ладонью о ладонь и обернулся к девушке.

— Судя по всему, вы уже догадались, что у меня есть дар, — сказал задумчиво.

— И о том, что вы его скрываете — тоже, — подтвердила свою догадливость Лиин.

— Вот и хорошо.

И достал из-за ворота подвеску, которую Лиин вчера пыталась снять. Нет, снимать ее он не стал. Просто щелкнул по ней ногтем, она коротко вспыхнула и со щелчком распалась на три части — два узорчатых полукруга слева и справа и тонкую спицу посередине.

Капитан закрыл глаза и немного постоял, а потом его фигуру окутало ярко-оранжевое пламя, оно взвилось чуть ли не до потолка пещеры и тут же опало, став почти невидимым. Собственно, не маг его бы не увидел вообще, как бы не пытался. Но Лиин была магом. И поэтому почти сразу догадалась, что оно такое.

— Ненавижу эту вещь, — признался Веливера, тряхнув распавшейся подвеской. — Думаю, вы меня поймете. Для вас мир был меньше и серее недолго. А для меня он такой почти всегда.

— Огненных магов в мире не осталось, — сказала Лиин.

— Не осталось, — легко подтвердил капитан. — Но наследственность такая интересная вещь — даже через семь поколений чей-то ребенок может неожиданно унаследовать дар от далекого предка, о котором потомки благополучно забыли. Или вообще не знали, искренне веря, что все их предки дети тех, кто считается их родителями. Так что, сами понимаете.

— В мире спокойно рождаются маги огня и никто о них не знает, — сказала Лиин.

— Кому надо — знают. Давайте я все-таки разломаю эти дрова и разожгу костер. Потом, когда будем есть, я вам расскажу одну занятную историю. Вам все равно придется давать клятву на крови, так что будет лучше, если вы не придумаете себе несуществующих ужасов.

— Клятву на крови? — переспросила девушка.

— Конечно, это же страшная тайна, — признался капитан. — Причем, тайна самого императора. Без клятвы никак, иначе придется вас убить. А вы слишком хороши для этого.

Лиин хмыкнула и отправилась за водой.

О тайне императора она уже слышала. Мелана как-то о ней говорила.

Лежаки горели как-то странно. Пламени почти не было, зато время от времени они начинали страшно дымить и Лиин приходилось дым выгонять — с магией воздуха у капитана были сильные нелады.

Вода для каши закипала долго-долго, капитан за это время успел умять половину сала и на заправку осталось немного. Но Лиин старательно нарезала его крошечными кусочками, засыпала мокрую крупу и задумчиво помешала чьей-то деревянной ложкой.

— Так что там со страшными тайнами императора? — спросила, когда каша забурлила подозрительно серой пеной.

Девушка сняла пену в одну из кружек и на всякий случай помешала кашу.

— Хм, — сказал капитан, заглянув в котелок. — Может ее посолить?

— Сало было соленое, — отмахнулась Лиин, тем более соли в пещере так и не нашлось, даже горьковатой из морской воды, не говоря уже о той, которую добывают на Острове Трех Клыков. — Рассказывайте тайну, капитан, не юлите. Не люблю мужчин, которые юлят.

— Поэтому от своего жениха сбежали? — поинтересовался Веливера.

— Капитан!

— Ладно, ладно, — решил смириться со своей участью мужчина и поскреб заросший щетиной подбородок. — О нашествии демонов после того, как Иллар Красноголовый устал оборонять последнюю школу огненных и увел своих учеников в какой-то мир вверху лестницы пределов, вы знаете?

— О нашествии знаю. Про Иллара впервые слышу, — призналась девушка.

— И это отличница, — проворчал Веливера. — И чему вас только учат? Это же ключевой момент. Наверное, думают, что от знаний будет больше вреда, чем от их отсутствия… В общем, не важно. Просто поверьте, что жил на Жемчужном острове последний сильный огненный маг. Вопреки всему жил. И остров в те времена выглядел как самая настоящая крепость. Вот только его присутствие не давало покоя говорящим с Первым Богом, которые в те времена были очень популярны, потому что называли себя спасителями мира. Огненных эти говорящие считали самим злом и истово убеждали в этом своих последователей. И вообще считали, что как только последний огненный маг исчезнет, так и настанет всеобщее благоденствие, исчезнут болезни, засухи, шторма и прочие проблемы. Вплоть до бесплодия королевы Амараны. А последнее, как ты понимаешь, очень мешало королю, успевшему в то время завоевать половину островов и решившему на этом успокоиться. Потому что жители другой половины были очень уж агрессивно настроены, объединены в союз и готовы идти войной на ослабленное бесконечными и зачастую бессмысленными завоеваниями королевство. И они бы пошли, если бы король очень вовремя не женился на Амаране, которая, что удачно, была дочерью, племянницей, внучкой, двоюродной внучкой и так далее половине союзников. В общем, избавиться от бесплодной королевы король-завоеватель не мог. За нее бы пришли мстить. И он решил, что проще будет избавить мир от остатков огненных магов и прослыть спасителем.

— Ага, — сказала Лиин, старательно мешая начавшую подозрительно попахивать кашу. — Я так понимаю, с ролью спасителя у него не срослось.

— Совсем не срослось. Остров-крепость находился возле северной оконечности его королевства. Союзники все, как назло, находились далеко за южной. И когда огненные торжественно ушли, не забыв пообещать, что идиот-король сильно об этом пожалеет, потому что, по их расчетам, грань прорвется именно там, где было самое большое влияние четвертой силы, грань взяла и действительно прорвалась. Правда, король пожалеть об этом не успел, его вместе с армией сожрали в первую очередь. Говорящие, естественно, завопили о проклятье и о борьбе с ним. И наверное, окончательно бы уничтожили наш мир. Но кое-кто из армии короля-идиота выжил и даже сумел найти того, кто его выслушает.

— Первого императора, — догадалась Лиин.

— Нет, второго. Первый просто был харизматичной сволочью и сумел собрать вокруг себя людей, в том числе и мастеров, которые создали дальнобойные гарпуны — единственное, что кроме магии наносило демонам хоть какой-то вред. А еще этот император был немолод и очень умен. И любил свою единственную дочь. И вовсе не хотел, чтобы однажды в ее спальне материализовался демон и сожрал такую умницу и красавицу. И именно поэтому, когда к нему пришел маг и привел с собой не шибко здорового на голову калеку, он их внимательно выслушал и позволил магу делать то, что он считал единственно возможным спасением — выстроить вокруг того, что еще окончательно не загадили демоны, стены магической тюрьмы и сидеть за ними, как за крепостной стеной. Как ты понимаешь, для этого нужно было очень много энергии. Так что там и убивали младенцев на жертвенных камнях, и стаскивали артефакты отовсюду, вырезая семьи, которые не желали их отдавать, и занимались прочими неприглядными вещами. Говорящих, кстати, тогда тоже всех вырезали, они успели насобирать очень большую коллекцию раритетов и не пожелали делиться.

— А договор с богами? — спросила Лиин.

— А второй император обманул первого и истратил энергию не на стены, которые демоны бы даже не заметили, а для того, чтобы докричаться до богов одного древнего храма. И, что странно, у него получилось. Спящие боги проснулись, огляделись, разогнали ближайших демонов и создали из наглого мага первого носителя божественной сущности, велев ему вернуть в мир огненных магов. Потому что этот мир стоит на четырех столпах. А стоит один убрать, на его место тут же лезут всякие неприятные сущности.

— И император его не убил?

— Нет, похвалил, сразу как увидел, с каким топотом от него разбегаются демоны. А потом еще и на дочери своей женил, якобы увидев в нем свет добра, справедливости и удачи для империи, а на самом деле, видимо, решив, что рядом с таким пугалом для демонов его дочь точно не сожрут. Да, и это он придумал сказочку о договоре и чудодейственном артефакте, который работает только в руках императора. В общем, первый император был очень умный. И очень не хотел, чтобы с миром что-то случилось. Он рассчитывал, что в этом мире будут жить его внуки, правнуки и прочие потомки.

— Так, — задумчиво сказала Лиин, потыкав в кашу ложкой и решив, что она готова. — А третий император и все остальные тоже носители сущностей?

— Нет, они просто огненные маги. Унаследовали всего четверть божественной силы, зато именно ту четверть, которая была нужна, — сказал капитан, а потом послушно подул на подсунутую под нос кашу и даже мужественно ее попробовал.

— Так… — задумчиво сказала Лиин, тоже рискнув попробовать подозрительное варево. К удивлению девушки, оно оказалось даже вкусным. — Значит, по миру бродят носители божественной сущности, в спешном порядке строгают детей, ради спасения мира… Нет, молчите, капитан, я точно помню, что об этих носителях уже слышала, причем в таком контексте, словно их много и встретить их можно где угодно. Только не помню, кто это говорил.

— И это тоже, — улыбнувшись, признал капитан. — Правда, маги огня там чаще рождаются через поколение. И вообще, исключительно эти маги рождаются почему-то только у потомков второго императора.

— И много этих магов уже собрали? — спросила Лиин.

— Недостаточно. Иногда мы вообще не успеваем их забрать и на месте очередной деревеньки, надумавшей забить камнями красивую сироту, наводящую порчу на коров и опаивающую любовными зельями мужиков, остается только клочок выгоревшей земли. Магов вообще не желательно сильно пугать. И убивать их, в случае чего, надо очень быстро, чтобы дар не стал сражаться самостоятельно, без участия носителя. Дар соизмерять силу удара не умеет и бьет так, что от столицы может остаться жалкий огрызок.

— Что-то такое я тоже слышала, — пробормотала Лиин. — И теперь не понимаю, как же могли полностью уничтожить огненных магов?

— Сильно постарались, — сказал Веливера. — Ну что, клятву на крови приносить будете сейчас или после обеда?

— Вам приносить? — искренне удивилась Лиин.

— Почему бы и нет? Я умею призывать в свидетели все четыре стихии, и опыт у меня в этом есть.

— Капитан, кто вы такой, помимо того, что сын своей матери? — спросила Лиин.

— Маг огня, — сказал Змей, довольно улыбнувшись, и стал есть кашу, видимо решив принимать клятвы после обеда.

— Это я уже знаю, — с нажимом сказала девушка.

— Еще я капитан одного из кораблей Крылатого флота, — сделал следующее признание Веливера, подкрепив и его улыбкой, обаятельной такой.

— Это мне сказал Марк, — обрадовала капитана Лиин.

— Еще один болтун, — печально произнес Веливера.

— Капитан, хватит со мной играть в кошки-мышки. Ваша матушка, конечно, великая женщина, это признают даже учительницы пансионов для невинных девиц. Но не кажется ли вам…

— Милая, маленькая волшебница, а вам не кажется, что вы и так узнали слишком много? — спросил капитан.

— Не кажется, — упрямо заявила девушка.

— Хм, — удивился Веливера. — И вы готовы за знания платить?

— Готова! — согласилась разозленная Лиин и только потом вспомнила, что нельзя соглашаться что-то оплачивать, не зная, что за плату попросят. — Точнее, смотря что вам надо…

— Умнеете, — тоном уставшего педагога сказал капитан. — И что же вы мне можете дать? О ваших партизанах я и так знаю все, мне даже доклады оттуда иногда приходят, хотя и не я этой ерундой занимаюсь.

— Да, — сказала Лиин. — Вы контрабандистов с пластинами бога-демона ловите.

— Это так, развлечение, за которое мне наверняка влетит от начальства, — печально сказал Веливера. — Точнее, влетит за то, что я так глупо при этом попался…

— Капитан, я не стану вас жалеть!

Веливера задумчиво хмыкнул, потом посмотрел на девушку, с ног до головы и улыбнулся.

— А целовать станете? — спросил, зачем-то подмигнув.

— Капитан, я не трепетная выпускница пансиона для этих, невинные которые. И падать в обмороки от обыкновенного поцелуя не стану.

— Жаль, — сказал Веливера. — Полежали бы себе немножко, а я посидел в тишине.

— Капитан, вы неблагодарная сволочь! Я вас столько тащила, а вы даже не желаете сказать кто вы такой!

— Какая шумная женщина, — сказал Змей так, словно обращался к кому-то за спиной Лиин, девушка даже оглянулась. — Малышка, никакой страшной тайны не существует, кроме тех, о которых я уже рассказал. Я всего лишь собираю по миру огненных магов и везу их учиться. Как и большинство капитанов Крылатого флота. Собираю в тайне, потому что они слишком ценны и до сих пор считаются пособниками зла.

— Не верю, — упрямо сказала Лиин.

А Змей только пожал плечами и стал выгребать из котелка подгоревшие остатки каши.

— Я у Меланы спрошу, — мрачно пообещала девушка.

Капитан опять пожал плечами.

А в клятве на крови ничего страшного не оказалось. Капитан даже резать ладонь не стал. Постоял, прижав пальцем пульсирующую жилку на запястье девушки, и сказал, что уже все. А потом мерзенько улыбнулся и предупредил, что часто такое делать нельзя. Печати, видите ли, тянут силу из дара. И чем больше их, тем меньше силы останется на что-то другое. Если, конечно, Лиин не входит в равновесный круг и не способна брать силу прямо из мира.

— Капитан, что такое равновесный круг? — тут же спросила девушка.

— А, миф один, в который почти никто не верит.

— Но вы в этот миф входите, да?

Змей опять улыбнулся, пожал плечами, а потом предупредил:

— Это великое знание я тоже вплел в вашу печать молчания.

И Лиин очень захотелось запустить в него котелком. Правда, она была уверена, что он либо поймает, либо увернется, поэтому и ограничилась парой слов:

— Вы сволочь.

А он даже спорить не стал.

Из пещеры они ушли только после того, как капитан посидел перед остатками костра и заявил, что никого в округе нет, в том числе и лишившихся лежаков пастухов. Еще Веливера перед самым выходом собрал свой блокирующий магию амулет в единое целое. А на изумленный взгляд Лиин и ее заявление о том, что больше она никаких дурных мужиков таскать не намерена, обаятельно улыбнулся и сказал, что все в порядке. Дойдет он. Потому что и ранение за ночь стало меньше. И энергия, которой столь любезно поделилась маленькая волшебница, пока не закончилась. Да и в первый раз все стало так плохо именно из-за порошочка, который, как оказалось, тоже был своеобразным блокиратором. А так, мало ли кто по пути встретится и насколько издалека сумеет разглядеть что-то странное в даре.

Лиин обозвала капитана параноиком, но он только плечами пожал.

Шли они, как оказалось, вовсе не к городу. Капитан рассудил, что у борцов с тиранией, неизвестно за каким демоном явившимися на этот остров, людей для масштабного прочесывания местности хватить не должно. И что самых умных, умелых и преданных они отправят искать в наиболее вероятную сторону, то есть в сторону города. Поэтому Веливера решил туда не идти.

Лиин была вынуждена признать, что решил он абсолютно правильно. Правда, куда они теперь идут, девушка так и не поняла. Капитан пытался в показаниях и говорил то о маяке, то о тайнике, то о почтовой вышке.

— Элана, вам скучно? — наконец спросил капитан, когда девушка попыталась разобраться в путанице с маяками и вышками.

— Хм, — ответила Лиин, старательно любуясь пейзажем.

Пейзаж был хорош. Разнотравье расстилалось во все стороны, вдалеке темными громадами виднелись рощи, капитан сказал, что даже целые леса, причем еловые. Какой-то из правителей этого острова когда-то очень хотел продавать древесину для судостроения. Правда, у него ничего так и не вышло. Ели в этой местности росли не так чтобы очень хорошо. И даже те, которые вырастали высокими, ни на что в кораблестроении не годились — они были кривоваты, поедены какими-то жуками, в наростах и частенько с обломанными ураганами верхушками, разросшимися после этого своеобразными коронами. Зато в тех лесках было много грибов и хорошо росли какие-то экзотические ягоды. И жители острова считали правителя, посадившего елки, чуть ли не лучшим хозяином острова за все времена.

Небеса над головой были синими-синими, изредка расчерченными перьями-облаками. И где-то там, в этих небесах, надрывалась мелкая птаха, которую невозможно было рассмотреть, но было отлично слышно. Теплый ветер пах горько-сладкими цветами. И, если бы Лиин не приходилось на все это великолепие любоваться, куда-то идя по едва заметной тропинке, оно бы точно ей понравилось. А так, хотелось поскорее куда-то прийти.

— Вам точно скучно, — сказал капитан, как-то определив это по молчанию Лиин.

— Хотите меня развлечь? — спросила девушка. — Расскажите, кто такая Мелана.

— Мелана очень умная девушка и очень толковый маг, — с готовностью рассказал Веливера.

— Это я знаю. Зачем ей такая работа?

Капитан посмотрел с интересом, видно, не нашел в лице спутницы то, что там искал и опять улыбнулся.

— Вас просто воспитывали иначе, — сказал уверенно. — Вас воспитывали для того, чтобы вы безропотно вышли замуж за кого скажут, нарожали родовитых детей и не сразу поняли, что на самом деле ваше положение не многим лучше, чем у какой-то служанки. Работа просто отличается. Служанка моет, чистит, еду готовит, а в ваши обязанности бы входила вышивка флагов, чтение новомодных романов с глупыми подругами-курицами и ублажение мужа, который исчезает по полгода в столице и изредка вывозит вас на балы.

— Хм, наверное, я бы и не поняла, что живу не очень хорошо, — задумчиво сказала Лиин.

— Поняли бы. Только совсем глупые женщины с возрастом это не понимают. И бывшие кроткие девы начинают шантажировать мужей, заводить любовников, самовольно ездить в город и скупать драгоценности, а то и травить благоверных, чтобы наконец пожить, как хочется. Никогда не замечали, что большинство вдов так никогда и не выходят больше замуж?

Лиин подумала, но призналась, что никогда не интересовалась этим вопросом.

— Воспитание, — сказал Веливера. — Девушек-волков же воспитывают иначе. Знаете, что самое страшное может с ними произойти?

— Их поймают?

— Нет, они влюбятся в свой объект. После этого следует либо бежать, пока совсем голову не потеряла, либо обращаться к главам с просьбой отпустить.

— Отпускают? — заинтересовалась Лиин.

— Да, а что с этими дурехами еще делать? Не убивать же. Тем более проболтаться они не могут, физически. А потом, кто спустя месяц, а кто через несколько лет, эти дурочки возвращаются с покаянием и огромным желанием работать. По разным причинам. Одни убеждаются, что любимый был хорош только издали, а вблизи оказался тем еще монстром. Другие понимают, что не могут позволить превратить дочку в молчаливую служанку, а потом продать ее подороже замуж. Разные купцы с охотой женятся на незаконнорожденных дочках родовитых партнеров. Это взаимоотношения укрепляет. Третьи однажды начинают попросту скучать и понимают, что жертва того не стоила. В общем, мало кто из них не жалеет об этом решении.

— Мелана из таких вернувшихся? — спросила Лиин.

— Нет, Мелана умная женщина, она из сбежавших от большой любви. Поэтому и жалеет всяких дурочек и берет их под крыло.

— Я дурочка? — спросила Лиин.

— Временами еще и какая, — не стал ее обнадеживать капитан. — Вы, большую часть жизни, сумели прожить крепко зажмурившись. И если бы Первая Ветра Алана не считала своей самой большой ошибкой то, что позволила отцу вашей матери заблокировать дочкин дар и фактически продать ее вашему отцу, вы были бы давно замужем за каким-то стариком. А может, уже бы убили его. Или себя убили.

— Моя мама была магом? — удивилась Лиин.

— Естественно. А от кого бы вы еще дар наследовали? В семье вашего отца магов откровенно не жаловали. Поэтому ваш дед пошел на обман — заплатил какой-то ведьме за то, что она обрезала девочке связи с силой. А Алана что-то такое подозревала, но все равно отпустила воспитанницу домой, в надежде, что он побоится ее заставлять и не учла, что он сможет уговорить — у вас на самом деле куча теток, которым нужно было приданое, без которого их замуж не брали.

— Понятно, почему она с ума сходила, — пробормотала Лиин. Нет ничего хуже такого обрезания связей. Дар и сила никуда после этого не пропадают, маг просто не может ими пользоваться. Вообще. А они постепенно еще и растут, и начинают искать хоть какой-то выход.

— Да, история вашей мамы очень печальна, ее сейчас приводят в качестве примера, почему так делать не следует. А то дурочек, способных променять дар на замужество, вокруг хватает, — сказал капитан и, сорвав колосок, обгрыз светло-зеленый кончик.

— Вы мне кота напоминаете, — заметила девушка. — Они тоже, как заболеют, разную подозрительную траву жуют.

— Оно вкусное, — ни капельки не раскаялся в поедании травы капитан. — Сладенькое.

— Вас сладким в детстве не докормили? — удивилась Лиин.

— Я бы не сказал. Просто люблю сладкое.

— Мужчины должны любить мясо, с чесноком и кровью, — наставительно сказала Лиин.

— Да, а поев его, лезть целоваться к разбегающимся с визгом разносчицам, — не стал спорить Веливера.

И в его тоне прозвучала такая ностальгия, что девушка фыркнула.

Некоторое время они шли молча. Капитан продолжал жевать на ходу какие-то растения. Лиин думала обо всем сразу и понимала, что голова от мыслей уже пухнет.

— Ладно, — сказала девушка, тоже попробовав травинку и убедившись, что действительно сладкая. — Расскажите мне о моей семье еще что-то плохое. Хочу узнать все и сразу. А вы, похоже, моей семьей очень интересовались.

— Я вашего дядю держал за голову, когда мозгоправы заставляли его правдиво отвечать на вопросы моего начальства, — ни капельки не смутившись, признался Веливера. — А потом заинтересовался такой веселой семейкой пауков, жрущих друг друга. И обнаружил, что там кроме пауков еще и бабочки водятся. Которых пауки не жрут либо из-за подлитого приворотного зелья, либо потому что за ними следит паук побольше и пострашнее.

— Хм, — отозвалась Лиин.

— Элана, что вы вообще знаете о своем дяде? Про отца спрашивать не буду, вы тогда были слишком малы и вам никто бы не стал рассказывать веселые истории о том, как его старшие братья: кто утонул, кто был убит любовницей-селянкой, приревновавшей к будущей жене, а потом со страху утопившейся, кто случайно в волчью яму провалился, а кто и вовсе загадочно исчез.

— Подозреваю, что ничего не знаю, — призналась Лиин.

— Так я и думал. У вас наверное было такое глупое и наивное лицо, что с вами даже заговаривать на эту тему не стали. Так вот, когда-то ваша семья была большая, ваш дед вообще оказался плодовитой сволочью, пережил четырех жен и вырастил шесть сыновей. Причем, как оказалось потом, самые младшенькие были самыми ядовитыми, видимо материнское воспитание сказалось — потому что отец детьми не занимался, бросал их с женами в глуши, а сам веселился в столице. Впрочем, это дела давние, и больше слухи. Так вот, старшенькие все умерли при загадочных обстоятельствах, правда, этими обстоятельствами никто особо не занимался, даже их отец — наследников у него еще хватало. А младшенькие оказались достойны друг друга. Старших братьев они убивали сообща, не считая их даже родственниками. Умная мамаша рассказала много сказок об изменах предыдущих жен. А потом эти пауки затаились, дожидаясь папашиной смерти, и старшенький оказался слишком доверчивым. Титул и земли он получил. На праздновании этого события увидел красивую девушку и влюбился, благодаря удачно подлитому братцем зелью.

— Что бы это дало? — спросила Лиин.

— Зелье было особенное, напрочь отключающее мозги, инстинкт самосохранения и желание узнать, что на самом деле нужно предмету любви. А девушка была магом, и братец понадеялся, что ваш отец еще немного выпьет, затащит волшебницу в ближайшую комнату, где его и убьет ее дар.

— Не убил?

— Девушка уехала раньше, чем ваш отец стал ее ловить. Но зелье подействовало, и он стал ее искать.

— И, к сожалению, нашел, — поняла Лиин.

— К вашему счастью, нашел, иначе вас бы на свете не было, — не согласился Веливера. — И девушка оказалась не селянкой с даром, а самой настоящей элана, хотя и не сильно родовитой, так что ему пришлось жениться. А еще ваша мама была жалостливой дурехой. И вместо того, чтобы после первого же приступа ревности написать письмо наставнице и пожаловаться на подозрительную неадекватность мужа, она не стала ничего делать, помня, что он не любит магов и ему не понравятся какие-либо обследования. Приворотные зелья — та еще пакость.

— А потом стало поздно, она тоже начала сходить с ума, — догадалась Лиин.

— Да, что было дальше, вы знаете. Вас, единственную наследницу, отдали на воспитание дяде, и он, наверное, очень этому обрадовался. Поначалу. Избавиться от ребенка ведь не сложно. Но тут явилась бывшая наставница вашей матушки и предупредила, что если с девочкой что-то случится, она, совместно с коллегами и ученицами, наложит на него такое проклятье, что он будет умолять о смерти. Так что пришлось ему вас воспитывать и изображать доброго дядюшку.

— Хм, — сказала Лиин, понимая, что должна найти эту таинственную наставницу и отблагодарить.

— Дальше — интереснее. Ваш дядя был по-своему умен, поэтому быстро сообразил, что если воспитать послушную девочку и подыскать ей достаточно родовитого мужа, титул ему достанется без убийств и прочих неприятностей. Два достаточно высоких титула одному человеку достаться не могут, и девочка автоматически бы перестала быть наследницей. Правда, потом оказалось, что молодых и красивых холостых примов нет. А на фактической бесприданнице и вовсе соглашаются жениться только старики.

— В общем, девочка не поняла своего счастья, — мрачно сказала Лиин.

— А потом еще и в школу магии сбежала, под крылышко бывшей наставницы мамы. А ваш бедный дядя был уверен, что эту пакость вы не унаследовали.

— Дар или наставницу? — спросила Лиин.

— И то, и другую, — улыбнувшись, сказал капитан. — И бедному вашему дяде только и осталось, что пытаться сначала разбогатеть, рискуя вашим наследством. А потом опять рисковать, на этот раз деньгами из казны, пытаясь скрыть, что ваше наследство уменьшилось втрое.

— Бедняжка, — сказала Лиин и посмотрела на синее-синее небо.

Если подумать, была же нянечка Маржа, которая все время бормотала, что дядя не очень хороший человек. И кредиторы приходили, которых он называл вымогателями. И о том, что один человек не может быть дважды примом, она знала. Наверное она была очень наивная и глупая.

— Капитан, наставница Алана это кто? — спросила Лиин. — Не помню такой в школе.

— Это одна из носительниц божественной сути. К тому времени, как вы в школе появились, она умудрилась умереть и была вынуждена забрать себе тело одной окончательно обезумевшей и рассыпавшейся осколками волшебницы с замкнутым даром. Новые каналы она смогла отрастить, но маг сейчас посредственный по сравнению с тем, каким была, и в школе больше не появлялась. Приглядывала за вами издали. А вашему дяде представлялась собственной племянницей и неустанно напоминала о якобы сплетенном, причем посмертно, проклятье, только и ждущем, когда ему позволят развернуться.

— Умная женщина, — сказала Лиин.

— Еще и какая, — подтвердил капитан, а потом схватил девушку за руку и зачем-то потащил за собой на холм, на который ей совсем не хотелось идти.

Зато потом Лиин улыбалась солнцу и почти с любовью смотрела на старый крепость-маяк, стоявший на скале в море, соединенной с берегом явно рукотворной дорожкой из камней.

— Дошли, — сказала Лиин.

— Почти, — подтвердил Веливера и начал спускаться, все так же держа девушку за руку.

Глава 11

Об опозданиях, новых знакомствах и женских разговорах.

Айдэк с непередаваемым интересом смотрел на плюгавеньких и очень похожих друг на друга мужичков, пытающихся перебросить через забор чем-то набитый мешок. Больше всего Айдэка в этой ситуации веселило то, что буквально в двух шагах от мужичков в заборе зияла большая дыра — этот забор вообще был весь в дырах. Но мужики нашли место, которое было загорожено деревянным щитом, в котором расстояние между досками было как раз такое, чтобы сторожевые узкомордые и длиннолапые псы проскочили, а взрослый человек пролезть не мог, и теперь героически преодолевали это препятствие. Пыхтели они при этом так, что их наверняка слышала вся округа.

— Ежики, — умилилась Мелана, тоже наблюдавшая за этим представлением с высоты своего коня.

— Наловить? — деловито спросил Айдэк.

"Ежики" своим мешком были очень увлечены. Они его толкали и так и этак. Потом один держал на плечах, а второй толкал. Потом они поменялись. Приближение группы всадников владельцы мешка не заметили, и Айдэк был уверен, что даже если подъедет к ним вплотную, они отреагируют в самый последний момент.

— Давай лучше я, — сказала Мелана и осторожно спустилась с лошади.

Колено ее больше не беспокоило, уж что-что, а саму себя подлечить она могла, но резво прыгать все равно пока не стоило.

К мужикам с мешком она подошла легко, ступая тихо, как кошка, а потом заглянула в дырку между досками и тоненько спросила:

— Дяденьки, что вы здесь делаете?

Дяденьки по-бабьи взвизгнули и отскочили от забора, причем один прижимал к животу мешок, а второй прикрывал голову руками.

— Вас что, бьют здесь? — с сочувствием спросила Мелана.

Мужики наконец рассмотрели, что это всего лишь хорошенькая девушка, и приосанились. Но главный мешконосец свою ценность из рук все равно не выпустил.

— Так что здесь происходит? — опять спросила Мелана, похлопав глазами настолько наивно, насколько вообще умела. — Я тут катаюсь, катаюсь, выехала на тот холм, который вон там. — Она махнула рукой в неопределенном направлении и светло улыбнулась. — Морем любовалась в заговоренную трубу, оно через нее кажется близким-близким, будто прямо у ног, — призналась застенчиво в любви к соленой воде. — А потом посмотрела на горевшую усадьбу, говорят, в ней призраки водятся. А вместо призраков увидела, как куча людей что-то туда-сюда таскает. Дяденьки, вы разбойники или новые жильцы?

— Мы не разбойники! — тоном невинной девицы, заподозренной в наличии любовника, сказал один мужик, а второй даже сотворил знак отгоняющий зло, прямо поверх мешка. — У нас эта… экувация.

— Да? — удивилась Мелана. — Это вы все в разные стороны эвакуируетесь, чтобы вас не поймали всех вместе? Дяденьки, вы точно разбойники.

Дяденьки растерянно переглянулись, а потом нехорошо посмотрели на надоедливую девицу. Один даже начал что-то искать в перекинутой вперед заплечной торбе. Второй по-прежнему держал мешок.

— Кхм, — решительно обратил внимание на себя и еще семерых всадников Айдэк, намекая, что девица не одна, а с охраной.

— Не разбойники мы, — опять сказал мужик без мешка. — У нас просто начальник злой, сказал, что для нашего барахла места нет. А тут вещи для сестренкиных деток, посуда, на продажу кое-что. Ей очень надо, вот мы и решили по-быстрому снести, пока они там возы грузят. Как раз успеем обернуться. Тем более маги следы ищут, а это будет долго после грозы. Этот… Валад сказал, что гроза была магическая и какие-то нитки запутала, теперь следы разобрать очень сложно.

— Следы? — заинтересовалась Мелана, широко распахнув глаза.

Вид у нее при этом был как у девочки, слушающей очень интересную сказку, а если учитывать капельку магии, то не удивительно, что дяденька приосанился и гордо сказал:

— Да мужик там у них какой-то сбег, то ли больной и проклятый, то ли притворявшийся. И девку мага с собой прихватил. Красивая девка. Вот они теперь и ищут. Сначала искали все, ходили по округе, но потом все вернулись и стали возы грузить, а маги теперь следы ищут.

— А там дождь магический усе смыл. Я сразу говорил, что плохой это дождь, не бывает их в это время, — добавил тот, что с мешком.

— Бывают, изредка, — не согласился с ним приятель.

— Ох, дяденьки, спасибо, это так интересно, — восторженно сказала Мелана. — Как в романах.

И крутанувшись на носочке, чуть ли не в припрыжку вернулась к лошади.

Отъезжала кавалькада всадников тихо и неспешно, будто действительно выгуливали глупенькую хозяйскую не то дочку, не то жену. А мужики наконец перебросили свой мешок и шустро понесли его в другую от всадников сторону. Учитывая, что в той стороне никаких поселений поблизости не было, возвращаться в ряды борцов против тирании они явно не собирались.

— Не смог бы он грозу вызвать, — рассудительно сказал Айдэк, когда достаточно далеко отъехали от поместья, сейчас больше всего похожего на разворошенный муравейник.

— Не мог, — подтвердила Мелана. — Он и так не особо умеет их вызывать, а уж в таком состоянии… Думаю, он снял блокиратор с девочки, а она его в благодарность спасла.

— Попутно попытавшись разрушить целую часть здания? — полюбопытствовал Айдэк. — Не поверю. Женщины, при побеге, больше действуют хитростью.

— Может, она что-то такое сотворила в качестве отвлекающего маневра, что они сами все разрушили, — сказала Мелана. — Ну не верю я, что душечка Юмил настолько оклемался, чтобы куда-то тащить еще и Лиин. А кого-то другого он бы точно не потащил. Да и нет ее в том здании, я ее ауру хорошо запомнила. Скорее бы это она его куда-то потащила, решив сбежать.

— Зачем ей сбегать? — удивился Айдэк.

— Потому что она умнее, чем кажется. Она даже с болота хотела уйти, иначе вы не нашли бы ее на том корабле — девочку всю жизнь учили, что рядом должен быть сильный мужчина, а она бросила своего мужчину среди партизан и отправилась охранять сомнительный груз.

— Может она капитана прихватила в качестве сильного мужчины?

— Да вряд ли. Она так быстро решения не принимает, я же с ней разговаривала. Она вообще была уверена, что любит своего Валада, хотя на самом деле там все сложнее, как мне кажется. Да и наш душечка не сделал ничего, чтобы ей понравиться. Красивого мужика в подштанниках для этого явно недостаточно. В ней удивительным образом сочетается две крайности, она наивна и недоверчива. Понимаешь?

Айдэк кивнул и пробормотал:

— Дела… Едем к маяку? Не думаю, что они в город пошли, слишком далеко и опасно. А если бы капитан не мог идти на своих двоих, то их бы уже поймали.

— Едем, — согласилась Мелана, надеясь, что на этот раз они найдут свою пропажу.

Поиски этой пропажи вообще получились странными. Сначала там, где должны были быть так называемые послы-переговощики партизан, нашлась только записка в тайнике, с сообщением, что они срочно переехали из-за каких-то идиотов, не поделивших сельскую девку и сломавших руку ее жениху. После этого селяне бы точно начали жаловаться властям. Еще в записке советовали поискать где-то в пустующих усадьбах, кто-то из начальства писавшего об этом проговорился. Мелана тогда даже обрадовалась. Сколько в округе небольшого городка может быть пустых усадьб? Это же не охотничьи домики.

Оказалось — целых семь.

Одна то ли проклята, то ли не проклята, но там постоянно умирают хозяева, причем, буквально через месяц после поселения. Так что очередной наследник решил к ней даже не приближаться и сейчас ищет магов, способных очистить здание от всякой пакости и не потребовать за это слишком много денег.

Еще за две судятся наследники, причем не первый год.

У одной ураган полностью сорвал крышу и даже частично разрушил второй деревянный этаж. И теперь хозяева думают, что будет проще: отремонтировать то, что есть, или построить новое.

Одна постепенно сползает в океан.

А еще две горели. Причем, по слухам, сначала первую поджег хозяин второй, что-то там не поделив, потом хозяин второй поджег дом первому. А потом оказалось, что ни тот, ни другой отстроить все заново не могут, из-за чего друг друга и поубивали. А жены с маленькими детьми жить в горевших домах не пожелала и уехали к родственникам, да так и не вернулись. И о судьбе своей собственности больше не беспокоились. Наверное, удачно повыходили во второй раз замуж. А дети пока не доросли до того, чтобы заинтересоваться состоянием наследства.

В общем, выбор был большой. А еще этот выбор находился достаточно далеко друг от друга, и тот дом, в котором жили партизаны, оказался предпоследним из составленного списка.

— А еще знаешь, — сказала Мелана, оглянувшись на усадьбу. — Лиин надо было очень разозлить, чтобы она так быстро сбежала, да еще и Юмила не забыла. Интересно, кто это у нас такой мастер?

Внутри маяк оказался вовсе не маяком. Он больше был похож на захламленную всякой рухлядью башню звездочета. Даже зеркал и светонакопительных кристаллов на верхней площадке не было. Зато там стояла здоровенная подзорная труба на треноге, клетка с голубями и даже один из древних артефактов для создания иллюзий в железной шкатулке-сейфе, которая чуть не прищемила Лиин нос, когда она пыталась получше рассмотреть раритет.

— Аккуратнее, — добродушно проворчал хозяин маяка, так называемый сторож развалин.

Артефакт делал маяк старее и непригляднее, чем он был на самом деле и скрывал якобы давно обвалившуюся лестницу к верхней площадке. Еще, благодаря артефакту, сторож развалин выглядел гораздо старше своих лет — встречал гостей у порога худенький длиннобородый старик с задорно сверкающей лысиной. Он явно обрадовался капитану Веливере, посоветовал ему пригнуться при входе и слишком шустро для своего возраста унесся в середину маяка.

Лиин пожала плечами, послушно зашла следом за стариком, когда капитан махнул рукой, подтверждая, что бояться там нечего, и изумленно застыла у двери. Старик куда-то делся, а вместо него обнаружился невысокий конопатый и вихрастый парень, очень похожий на прогуливающего уроки школяра.

— Проходите, проходите, сейчас мы вам все расскажем.

И ведь рассказали. Старый маяк оказался одним из наблюдательных пунктов за контрабандистами. Остров вообще был очень удобен для всяких несознательных личностей, решивших провести здесь переговоры, загрузить или выгрузить что-то, что нельзя показывать морской страже, или по простому пополнить припасы. Нынешний правитель острова был постепенно впадающим в маразм стариком, а кто-то ему еще и нагадал, что он умрет сразу, как рядом с его владениями появятся проклятые лодки, умеющие ходить без парусов. Таковыми лодками были немедленно признаны те самые корабли стражей с проблемными лопастями и их к острову не пустили, даже жалобы императору не помогли. А еще здесь было очень много мест, где можно было без каких-либо проблем подойти вплотную к берегу. Даже ночью, ориентируясь на поставленную на вершину скалы лампу. И находился остров чуть в стороне от основных торговых путей, так что и шансов на то, что сюда заглянут стражи глубокой воды было поменьше. В общем, наблюдать было за кем. И клетки с голубями ненастоящему старику привозили каждые две недели.

Почему в таком случае здесь никого не ловят и ни в чем не обвиняют, Лиин так и не поняла. Очень уж туманно объясняли сей занимательный факт капитан и сторож-шпион. Впрочем, девушка и так заподозрила, что не ловят только потому, что после этого контрабандисты, борцы с тиранией и прочие сомнительные личности смогут найти себе новое место для встреч, и старых маяков там в округе может не оказаться. И никто не доложит, что к острову причаливал такой-то корабль, а потом отправился вон в ту сторону. И разным капитанам будет сложнее устраивать засады в Озерных Краях.

Конопатого сторожа звали Митлек. Он был магом, причем хорошим. Правда, слишком юным и в силу молодости сумел натворить что-то такое, из-за чего пришлось отрабатывать вину на маяке.

— Зато и проводить опыты никто не мешает, — сказал неунывающий Митлек, когда Лиин посочувствовала его одиночеству. — И сменщик у меня есть. Правда, он не маг, и надолго его оставлять с артефактом нельзя, он его зарядить не сможет. Но трех-четырех дней в месяц мне хватает, чтоб решить все свои дела. Я даже переписку с учителем веду. Отправляю письма из того города, в котором вас похитили.

Рассказывая о своей жизни, Митлек подпер дверь колодой, белкой взлетел по невидимой лестнице, и спустя мгновение большая часть рухляди пропала. На ее месте обнаружился вполне себе приличный стол, шкаф и дорогущий холодильный короб с запасами еды. В шкафу оказался набор разнообразной одежды, часть из которой подошла бы разве что какому-то нищему, набор круп и вязка опресняющих морскую воду амулетов.

— Женского нет, — с сожалением сказал гостеприимный хозяин, подавая девушке стопку одежды, но Лиин махнула рукой, схватила, что было, поблагодарила за корыто с водой, заранее затащенное за гору настоящего хлама, и отправилась приводить себя в порядок.

А когда вернулась, наконец-то чувствуя себя чистой и вполне довольной жизнью, несмотря на то, что сползавшие штаны приходилось все время подтягивать, обнаружила, что мужчины сидят за столом и поедают копченое мясо, запивая его вином, и тоже чувствуют себя неплохо. Капитан даже побриться и вымыть голову успел. Лиин заподозрила, что прямо в море, не зря же там кто-то выходил.

— Вина хотите? — спросил Митлек, пододвигая к девушке блюдо с мясом и сыром. — Оно слабенькое и не сладкое.

— Давайте, — согласилась Лиин, которой нужно было запить капитанские откровения и собственные мысли о дяде, которого она когда-то искренне любила.

Потом они играли в карты и Лиин подозрительно везло — она успела выиграть половину зарплаты Митлека и вогнать в долги капитана, у которого денег при себе не было, впрочем, как и у самой девушки.

— Вы влюбились, — утверждал жизнерадостный Митлек, которому, похоже, было ни капли не жаль монеток, которые он отсчитывал. — Есть такая примета: влюбленным девушкам начинает везти в любых делах. Но только в том случае, если предмет любви этой любви достоин.

— А если мужчина влюбится? — заинтересовалась незнакомой приметой Лиин.

— Тогда он начинает проигрывать в карты. Высшие силы намекают, что эти деньги в любом случае надолго не задержатся в его карманах.

— Похоже, мы все в кого-то влюбились, — проворчал капитан, вписывая в "долговую расписку" очередную проигранную сумму. — Интересно, почему к женщинам судьба благосклоннее?

— Потому что правильно влюбившиеся женщины получают подарки, — рассудительно объяснил Митлек.

— А мужчины, соответственно, дарят, — добавила Лиин.

— Да, — подтвердил Митлек. — Вы не представляете, сколько я однажды заплатил за оранжерейные фиалки, которые любила одна рыженькая особа. Дело было зимой, я был бедным учеником, а она разносчицей в кабаке, рядом с моей школой. Эх, хорошая была девушка, настолько хорошая, что когда она надумала выйти замуж за того купчишку, который потерял из-за нее голову, ни подружки не открыли ему глаза на не совсем праведную жизнь избранницы, ни престарелые соседки, которые ее за эту жизнь ругали, ни бывшие возлюбленные. За нее все искренне радовались, представляете? А девчонки даже скинулись и купили белый кружевной зонтик, на который она половину года заглядывалась. А сейчас эта девушка растит троих детей и не позволяет мужу обманываться в партнерах. Его дела после женитьбы пошли в гору, так что и он в этой хорошей девушке не ошибся, несмотря на то, что будь жива его матушка, точно бы не разрешила жениться на вертихвостке.

— Правильно жениться — большая удача, — изрек Веливера.

А Лиин тихонько вздохнула.

Если хорошенько подумать и вспомнить, Валад никогда не дарил ей букетов из любимых тюльпанов и сирени. Нет, он приносил розы с обрезанными шипами, первые подснежники и те желтые невзрачные цветочки, которые принято дарить на женский день — они якобы счастье влюбленным приносят, детей вышедшим замуж и здоровье детям для тех, у кого они уже есть. Похоже, Валад даже не знал, что за цветы она любит, хотя Лиин вроде говорила. Да, она точно восхищалась весенним сочетанием тюльпанов, сирени и одуванчиков, выросших вдоль дорожек.

А потом стало и вовсе не до цветов. Да и ни до чего. Что Валад мог подарить на тех болотах? Точнее, что такое, что не имело бы отношения к отданному за провоз контрабанды, проигранному кем-то, кто ранее снял с трупа или попросту украл? Да, видимо, ничего.

Но все-таки было время, когда Валад мог бы дарить тюльпаны, пускай даже мелкие и бледные из оранжерей. А он дарил те цветы, которые демонстрируют скорее свою стоимость, чем отношение к особе, которой их дарят.

— Капитан, а вы знаете, какие мне цветы нравятся? — спросила Лиин, когда Митлек стал опять раздавать карты. — Это, конечно, не история моей семьи, но…

— Тюльпаны, — отозвался Веливера. — Вы купили брошь с этим цветком, хотя там были и розы, и эти, поэтические, маргаритки, и еще куча разной растительности. А потом, как лиса, ходили вокруг дорогущего шелка с этими же цветами. Айдэк очень веселился, когда рассказывал, как вы размышляли о том, не убью ли я вас за такую покупку, которую еще и шить надо.

— Ага, — сказала Лиин. Может, Валад просто ненаблюдательный?

— И сирень вы, похоже, любите. Нюхали давно отцветшие кусты и вздыхали, — добавил капитан, с сомнением глядя в полученные карты. — Хотя больше всего вы любите пирожные, те, с мятными листочками, и их не променяете ни на один самый прекрасный букет. Обжора, вы, элана.

Лиин фыркнула. Пирожные действительно были вкусные. И любить пирожные не так странно, как сладенькие травинки.

— Похоже, я опять проиграю, — печально сказал Митлек, и в этот момент кто-то забарабанил в дверь, устрашающим голосом рассказывая, что это морская стража и проклятым пиратам сейчас придет конец.

— Айдэк, — узнал устрашающий голос капитан и, облегченно выдохнув, отложил карты.

Мелане очень не понравилось состояние, до которого себя довел душечка Юмил. Она это высказала прямым текстом и громко, а потом еще и бормотала, пока осматривала капитанский бок, пыталась понять, справляется ли организм пациента со энергией, которой щедро и неумело поделилась Лиин, ощупывала голову на предмет поиска шишек, которые просто обязаны были появиться после оригинальной транспортировки до пещеры.

Шишек Мелана так и не нашла, за что обозвала капитана идиотом, не умеющим правильно подбирать время для обмороков. Веливера, который до поисков шишек почему-то не интересовался тем, как именно Лиин его дотащила и вообще, видимо, думавший, что свалился в двух шагах от пещеры, ответил кислой улыбкой и заверениями, что в следующий раз подберет получше, за что был обозван еще и болваном. А потом, как ни странно, стал благодарить Лиин, правда, почему-то за сообразительность. И выглядел при этом так забавно, что девушка только хихикнула и махнула рукой.

Сразу после благодарностей, Веливера вспомнил, что у него есть еще и корабль, да и в целом он, вроде как, торопился, поэтому решил выезжать немедленно. А злая Мелана вместо этого всучила какое-то зелье и обрадовала, что со старого маяка они выедут не раньше завтрашнего утра. Потому что сейчас у капитана такое состояние, что это путешествие в лучшем случае может закончиться очередным обмороком. В худшем ей придется объяснять капитанской маме, как ее сынок сам себя угробил. А мама после этого потребует притащить к ней дух бестолкового сына и выскажет ему все, что она о нем будет думать. И, как должен понимать душечка Юмил, думать она будет много всего нехорошего.

Капитан пожал плечами и согласился остаться. Только лошадей велел замаскировать иллюзий, и понятливый Митлек помчался это повеление исполнять.

В общем, на взгляд Лиин, странные у этой компании были отношения.

Утро выдалось туманное и довольно мерзкое, как и настроение у большинства присутствующих. Митлек и Айдэк маялись головной болью — они полночи пили, вспоминая побасенки далекой родины и, по словам Меланы, успели вылакать все запасы вина, находившиеся в маяке. Лечить их пришлось той же Мелане, но головная боль хоть и уменьшилась, полностью не прошла.

Веливера маялся плохими предчувствиями и желанием выехать немедленно, из-за чего рычал на всех, кто осмеливался подходить к нему слишком близко. Настроение капитану усугубляло то, что рядом с лошадьми утром обнаружился конопатый паренек, умудрившийся вляпаться в ловушку на конокрадов — параноидально настроенный Веливера был уверен, что несмотря на иллюзии, кто-то все равно заметил приезд гостей на маяк и мог этим фактом заинтересоваться. То, что он оказался прав, настроение капитану не улучшило. И что делать с пареньком, он не знал. Потому что мальчишка клялся, что ничего воровать не хотел, ему просто спать было негде. Да и выглядел этот оборвыш так, словно с недельку не ел и ночевал все это время в сточной канаве.

Бить пацаненка никому не хотелось, Айдэк вообще ворчал, что он после первого же удара помрет. Отпускать безнаказанным, даже Лиин не верила в "просто переночевать рядом с конячками", да и просто отпускать — тоже. Мало ли кто его встретит и о чем спросит.

— Забираем с собой, — разрешила капитанские сомнения Мелана. — Отмоем, откормим, а там посмотрим, на что он годится. Может вообще на обучение твоей маме отдадим.

— А когда будете отдавать, скажете, что это ее внучек нашелся, — мрачно сказал Митлек, держась ладонями за больную голову.

Пацаненок посмотрел на него печальными синими глазищами и шмыгнул носом. У капитана глаза были тоже синие, так что при особом желании во внука можно было даже поверить.

— Ладно, — сказал капитан, немного посверлив шутника недовольным взглядом. — Забираем. Мелана, набрось на него удушающую привязку, чтобы не сбежал по дороге. А то мало ли что ему в дурную голову придет. А так отбежит на пару шагов, начнет задыхаться и вернется обратно.

Пацаненок побледнел и замотал головой, но Мелана только улыбнулась, схватила его за подбородок и положила ладонь на лоб. Лиин тихонько хмыкнула. Она точно знала, что такие привязки можно создавать только со специальными артефактами в руках. Эти артефакты оставляют на теле человека своеобразное клеймо, снять которое можно только с их же помощью. И артефактов этих немного. Все они остались с давних времен, так же остались описания, как их делали. И все интересовавшиеся знали, что без сгинувших огненных магов там не обойтись.

С другой стороны, учитывая, что огненные маги на самом деле есть, возможно, большинство этих артефактов гораздо новее, чем говорят хранители императорской сокровищницы.

Лиин тихонько хмыкнула и посмотрела на капитана.

Мальчишка тем временем разревелся и стал жаловаться на судьбу. На мамку, которая сбежала с цирком. На папку, который бил мамку, а когда она сбежала, стал много пить, а потом ходить драться с соседями, которые совратили мамку с пути правильной жены. На кузнеца, который долго пытался доказать папке, что никто ее не совращал и не надо было слушать бабские сплетни, а потом не выдержал и врезал папке по голове кулаком так, что он прямо на том месте и помер. На дядьку, который обещался отдать в ученики к гончару, а на деле отобрал дом в наследство старшей дочке и продал племянника углежогам, у которых помощники вечно то угорают, то кровяным кашлем заболевают. На волков, которые чуть не сожрали, когда получилось от углежогов сбежать. И наконец, на Мелану, которая настоящая ведьма, окончательно погубившая бедняге жизнь.

— Собираемся! — рявкнул капитан на заслушавшуюся мальчишкиными причитаниями компанию. — С пацана глаз не спускать! Выезжаем!

Спорить с Веливерой никто не стал. Пацаненка усадили перед Айдэком. Лиин и капитану достались запасные лошади, и кавалькада тронулась в путь. Прямо сквозь туман, который то становился почти прозрачным, то опять наползал густыми белыми языками, скрывая все, что находилось в десятке шагов от людей.

Плохое предчувствие душечки Юмила так никуда и не делось, и в туман он вглядывался с таким подозрением, словно был почти уверен, что там сидят засады, крадутся враги и поджидает чудовище с такой пастью, что вполне способно проглотить и лошадь, и всадника.

Наревевшийся пацаненок вскоре заснул.

Туман постепенно рассеивался, а потом и вовсе затылки стало припекать солнце. А Веливера все мрачнел и мрачнел, заражая своим настроением всех остальных. Даже Лиин поймала себя на том, что пытается вспомнить все атакующие и защитные плетения, которыми когда-либо пользовалась, да еще и, не осознавая этого, выплетает заготовки и развешивает их вокруг себя.

А самое странное, что Мелана, прекрасно это видевшая, почему-то ничего не сказала. А потом и вовсе одобрительно кивнула.

Видимо, предчувствия капитана просто так не посещали.

Предчувствия капитану Веливере не врали.

К городу компания доехала уже после обеда, причем несмотря на возражения все того же капитана, Мелана решила, что непременно нужно остановиться в попавшемся по пути трактире и поесть. Она была уверенна, что час отдыха ничего особенно не решит. Зато люди, наконец добравшись до корабля, не попадают с лошадей, как спелые груши с деревьев.

Ел душечка Юмил со зверским выражением лица, зато ел много и в основном мясо. Мелана даже умилилась и заявила, что если мужчина требует мяса, значит мужчина практически здоров, несмотря на то, что физиономия до сих пор бледная и даже немного с прозеленью.

По городу кавалькада промчалась, как на пожар.

А в порту их ждал сюрприз — там собралась толпа стражников, четыре мага громко ругались на причале, и казалось, они вот-вот вцепятся друг другу в бороды. Какой-то толстенький и лысенький тип пытался перекричать магов и что-то скомандовать стражникам, но те были ребята умные и к разозленным магам подходить не желали, поэтому делали вид, что ничего не слышат, а если и слышат — не понимают.

Выход из порта перекрыла цепочка кораблей. Корабли были разные, даже парочка мелких и старых рыбацких лодок там затесалась, поэтому эта цепочка смотрелась скорее нелепо, чем устрашающе.

— Хорошо, что у них прибрежной стражи нет, — проворчала Мелана.

— Стража бы знала, что за корабль "Гордость Ловари" и ввязываться во что бы то ни было, не стала, — отозвался Айдэк.

А капитан Веливера раздраженно на обоих посмотрел и, решительно соскочив с коня, пошел к надрывающемуся толстячку. Остальные поспешили за ним, даже Лиин, хотя и не сильно понимала зачем.

— Что здесь происходит? — спросил Веливера таким тоном, что толстячок мгновенно замолчал и даже немного присел.

Потом он опомнился, попытался сделать невозмутимый вид, стряхнул невидимую пылинку с рукава и гневно рявкнул:

— Пиратов ловим, неужели не видите?! Уйдите и не мешайте!

— Профессионалам, — чуть слышно добавил Айдэк, и Мелана хихикнула.

На нее с одинаковым неодобрением посмотрели и толстячок, и душечка Юмил.

— Каких пиратов? — задал следующий вопрос Веливера.

— Да нам сообщили, что этот корабль… — начал отвечать толстячок, а потом до него видимо дошло, что разговаривает он с человеком моложе, чем сам, что одет этот человек в обтрепанную одежду, да еще и явно с чужого плеча, судя по висящей мешком рубашке, что вообще не должен отвечать на провокационные вопросы разных бродяг, и поэтому рявкнул: — Пошел вон, пока плетей не получил!

— Что?! — в одинаковой тональности спросили Веливера и Мелана.

— Плетей? — жизнерадостно переспросил Айдэк и засмеялся.

На него все удивленно посмотрели, даже маги перестали спорить, а Айдэк хлопнул ладонями по бедрам и великодушно предложил:

— Ну, попробуй. Даже интересно, что после этого останется от твоего города.

— Мне угрожает какой-то дикарь? — удивился толстячок, а потом, сорвавшись на высокую ноту, потребовал: — Заковать их всех.

— Хм, — зловеще сказал душечка Юмил и оскалился как голодный волк. — Пираты? Заковать? Ты идиот?

От магов отделился высокий и тощий, как жердь, мужчина. Быстро подбежал к толстячку и что-то зашептал ему в ухо.

— Точно? — переспросил он, бледнея так, словно хотел посоревноваться с Веливерой в болезненности внешнего вида.

— Точно, — еще более зловеще добавил капитан и опять оскалился, хотя наверняка не расслышал, что там толстячку сказали. — Я так понимаю, какой-то недоумок решил, что назвать один из кораблей Крылатого флота пиратским будет очень весело. Другие недоумки сбежались в порт, перекрыли выход из него и попытались попасть на корабль. Но их туда не пустила защита. А Марк, он у нас вообще добряк, не решился без моего приказа разносить в щепки этот дурацкий заслон, ваш порт, да и часть города. Хотя по инструкциям, уже должен был это делать. Любой, кто препятствует кораблям Крылатого флота становится врагом императора. А жалеть врагов не следует.

— На борту этого корабля те самые серебряные пластины, — скрипучим голосом сказал тощий маг.

— Я знаю, — не стал спорить с очевидным Веливера, маг видимо в аурах и излучаемой вещами силе разбирался очень даже неплохо. — Мы их забрали с корабля, который утопили в Озерном краю. Надеюсь, вы понимаете, что уничтожать эти пластины должны специалисты, которые это делать умеют?

Маг кивнул.

— Хорошо, — мрачно произнес капитан. — Нас из-за этих пластин преследовали друзья потопленных. А может, и конкуренты. Впрочем, разницы между контрабандистами, не брезгующих перевозкой темных вещей, и другими столь же не брезгливыми контрабандистами лично я не вижу. А может, там и пираты тоже были. А вы им, похоже, помочь пытаетесь.

Маг покачал головой и улыбнулся Веливере ласково-ласково.

Зато толстячка капитанская речь не проняла. Он подскочил, приосанился и заявил:

— До чего наглые бродяги пошли. О Крылатом флоте говорить не стесняются.

Веливера мрачно улыбнулся, достал свой блокиратор и продемонстрировал недоверчивому собеседнику.

Тот немного потаращился на подвеску, потом поморгал, а потом опять побледнел.

— Надеюсь, это не вы помогли тем типам, которые ударили меня по голове и пытались похитить? — ласково спросил капитан, безбожно перевирая события.

Толстячок покачал головой и отступил на шаг.

— Сейчас же уберите это безобразие! — велел Веливера и широко махнул рукой.

Из-за этого жеста под определение "безобразия" попала перекрывавшая проход в залив цепочка разнообразных кораблей, суда, мирно стоявшие у причалов, часть стражников, маги и даже сам толстячок. Но его это не смутило, и он быстро-быстро закивал, словно боялся, что человек, сумевший продемонстрировать какое-то доказательство своего принадлежания к Крылатому флоту, передумает и прикажет все сжечь.

— За мной! — приказал Веливера и уверенно пошел к "Гордости Ловари".

Толстячок стал заполошно бегать среди стражников, словно кого-то искал, и требовать немедленно притащить к нему того недоумка. Капитан же взошел на корабль, дождался, пока спутники сделают это же. Велел стоявшему у борта Марку опять поднять защиту. Кое-как доковылял до своей каюты, хотя по лестнице не полетел кубарем только благодаря вовремя придержавшему за локоть Айдэку. А там буквально рухнул на пол, посмотрел на Мелану большими глазами и заявил:

— Мне немедленно нужно укрепляющее, третий стимулятор и разгонщик силы.

— Решил все-таки умереть? — ласково поинтересовалась девушка и присела около обезумевшего пациента. — Тебе сейчас нужно снотворное и подпитка силой. Против укрепляющего я не возражаю.

— Мелана, не один я умею устраивать засады, — мрачно сказал Веливера. — Думаешь, зачем какой-то недоумок заявил, что мы пираты? Неужели кто-то рассчитывал, что нас начнут убивать, не разобравшись, и что в этом городе найдется маг способный пробить нашу защиту? Мелана, они просто хотели нас задержать. Догнали нас, обрадовались и поспешно придумали "гениальный план". Видимо, не рассчитывали, что этот толстяк, вечно забываю, как его зовут, опять поссорится с любовницей и сам припрется в порт совершать сомнительный подвиг. А если бы он не приперся, нам либо пришлось бы его разыскивать по увеселительным заведениям, либо ждать, пока он выползет из объятий своей северянки, вспомнит о работе и появится в кабинете. Ну не стали бы мы на самом деле уничтожать эти корабли. Это все отлично понимают, даже этот идиот, испугавшийся, что я пожалуюсь императору и его лишат такой хлебной и не напрягающей должности. Так что…

— Так что нас просто хотели задержать, — сказала Мелана, вздохнув. — Но угробить себя я тебе все равно не позволю. Это не цепочка озер, это океан. Засаду здесь устроить сложнее, мы можем просто изменить маршрут и…

— Поэтому они ее устроят там, где мы обязаны побывать, не можем же мы эту пакость везти в столицу, — сказал Веливера. — Поэтому мне нужно побыстрее привести себя в порядок…

— Нет, — сказала Мелана. — Этот твой порядок потом в лучшем случае обернется несколькими годами бесконечных болезней, снижением регенерации и ослаблением каналов силы. В худшем — вплоть до смерти. Так что…

— Мелана, мы обязаны там побывать, даже если там три засады. Так что…

— А как срочно вы должны там побывать? — спросила скромно стоявшая у двери Лиин. — Может сначала вылечиться?

Веливера задумчиво хмыкнул.

— А ведь действительно, если засада там уже есть, то пускай теперь они нас подождут, — сказала Мелана. — Итак, Юмил, снотворное или сам уснешь?

Капитан вздохнул и встал на ноги.

— Ладно, — сказал он. — Марк! — рявкнул так, что Лиин даже шарахнулась. Зато излишне добрый маг тут же заглянул в каюту. — Марк, пошли птицу. Напиши, что мы задержимся на четыре-пять дней…

— Юмил, — с нажимом сказала Мелана.

— На дольше нельзя, — сказал капитан. — Пробой может закрыться, грозы скоро. Так что постарайся меня вылечить до того времени.

— Разве что потери минимализирую, — мрачно сказала Мелана, но больше спорить не стала.

— Хорошо, — согласился не шибко беспокоящийся о своей судьбе капитан. — Марк, заодно пускай поищут в протоках засаду. Может, смогут избавить нас от этой проблемы.

Маг кивнул.

А Лиин поняла, что опять ничего не понимает. Поэтому, когда все вышли из каюты, оставив там пациента и лекарку наедине, Лиин оперлась плечами о стену рядом с дверью и стала ждать. Ей очень нужно было поговорить с Меланой. Почему-то казалось, что именно она сможет все наконец объяснить. Или хотя бы расскажет, сколько еще страшных императорских тайн хранит душечка Юмил.

Зачем ей это знать, Лиин понятия не имела. Просто хотелось. Казалось, что после этого она сможет понять, кем является Змей на самом деле. Это изначально он казался простым и понятным — обычным самоуверенным и бесстрастным мужчиной, каких она встречала не мало. А сейчас стал постепенно превращаться в тихую и теплую с виду речку. В которой, на самом деле, уйма глубоких темных и очень холодных омутов, быстрое подводное течение, неровное дно с большими камнями, целыми затопленными деревьями-гигантами и прочими прелестями.

Мелана из капитанской каюты вышла злая и уставшая. Увидела подпиравшую стену Лиин, обозвала всех мужиков детьми и упертыми баранами, а потом спросила:

— Вина хочешь?

Лиин осторожно кивнула. Не сказать, чтобы она чего-то там хотела, но под вино разговор пойдет легче. По крайней мере так утверждал Валад.

— Жалуйся, — сказала Мелана, отпив из красивого медного бокала, украшенного эмалевой виноградной лозой.

Бокалы Мелана взяла в капитанской каюте, специально за ними туда вернувшись. Вино она умыкнула там же, сказав, что у душечки Юмила оно всегда хорошее. Правда, зачем двум девушкам аж три бутылки, Мелана объяснять не стала, просто устало махнула рукой.

Пришли девушки со всем этим добром в каюту Меланы. Хозяйка ловко сковырнула с пробки сургучную печать какого-то знаменитого винодела, зубами вытащила саму пробку, бормоча при этом какие-то невнятные ругательства в адрес душечки, запрятавшего куда-то штопор, а потом, блаженно зажмурившись, стала нюхать винный аромат.

— Отлично, — сказал она и разлила вино по бокалам. А потом предложила жаловаться.

— На что? — растерянно спросила Лиин, как раз пытавшаяся придумать с какой нейтральной темы исподволь начать расспросы о капитане.

— На мужиков. Почему ты от своего жениха сбежала, например. Да мало ли причин на них пожаловаться.

— Хм. — Лиин задумалась и на этот раз пыталась внятно сформулировать причину побега от борцов с тиранией в целом и Валада в частности. И если на борцов действительно хотелось жаловаться и ругаться самыми непотребными словами, то с Валадом было сложнее. О нем вообще не хотелось ни говорить, ни думать. С одной стороны, он вроде сразу бросился помогать и предостерегать. С другой, похоже, он там и без невесты не скучал. И он так и не побеспокоился о том, как она себя чувствует. Не бросился расспрашивать, что произошло. Да и вообще, всячески избегал. В общем, странное поведение для искренне любящего. А если добавить сюда слова истерички Аланды и то, что Валад действительно наверняка все знал и о дяде, и об остатках наследства…

Вот не верила Лиин, что он не знал. Он же умный, точно не глупее Веливеры. И наверняка все разузнал о девушке, за которой собирался ухаживать. И о том, за что дядю казнили, наверняка знал, просто преподнес все это так, как ему было выгоднее. А она, доверчивая дура, прежде, чем бежать, даже не попыталась узнать подробности из других источников. Да там половина знакомых ходила на казнь смотреть. Именно поэтому они потом прятали глаза и жались к стенам, когда она появлялась. А она упорно витала в облаках и не интересовалась ничем, кроме учебы — ее же взял в личные ученицы один из лучших магов города. Еще и радовалась, что дядя перестал писать письма с намеками на замужество.

А потом появился Валад и огорошил новостями.

Причем, если вспомнить и подумать, получалось, что он и сам узнал эти новости буквально накануне. А этого не могло быть. Он же не сидел безвылазно в загородном доме, пытаясь разобраться в архивах, которые отдал учитель, велев все прочитать до конца месяца и составить список вопросов. Валад работал в курьерской почте. А там не знать последние новости невозможно.

— Я дура, — наконец сказала Лиин и вздохнула.

— Ты не дура, ты дурочка неопытная, которую все, кто только мог, прятали от реалий жизни, — не согласилась Мелана. — Но ты быстро учишься. Так что давай лучше на жениха жалуйся.

— Он меня обманул, — просто сказала Лиин и запила это откровение вином. Преотличным вином, надо сказать. — Но я сама виновата. Я даже не пыталась сопротивляться этому обману. Просто верила. Мне так было спокойнее.

— Ага, — растерянно сказала Мелана, видимо ожидавшая не этих слов. — И ты его никогда на самом деле не любила.

— Почему? — удивилась Лиин.

— Женщины, обманутые любимыми, рвут и мечут, клянутся мстить, убить, уничтожить целый город и тому подобное. А ты в себе копаешься и спокойная как… как Юмил сосредоточившийся на проблеме, которую надо решить.

— Душечка Юмил — Змей, — сказала Лиин и опять задумалась, на этот раз о том, а любит ли она Валада.

Да, она скучала. И с ним было очень спокойно. И она обиделась за истеричку Адаланду, мог бы кого-то получше найти, раз терпеть не мог. Но никого убивать из-за Валада Лиин точно не собиралась. Она вообще теперь не знала, как к нему относиться.

Да, он сволочь, обманщик и изменщик. А еще собственник, хотевший, чтобы она сидела у него за спиной и не смела оттуда выглядывать. Защитник. И он сразу же стал помогать, когда она вернулась. Рассказал, пускай даже полуправду, заставил Хашена с начальством подслушать и не бросился догонять, когда она сбежала, утащив капитана.

Лиин была уверена, что кто-кто, а Валад бы точно их нашел и поймал, если бы искренне этого хотел.

— Мелана, он на самом деле очень странный, — сказала Лиин. — Я только недавно поняла, что все, что о нем знаю, знаю только с его слов. В школе он слыл бабником и хорошим учеником. Ему даже великую карьеру прочили. А он взял и пошел работать к курьерам, вместо того чтобы выбрать личного учителя, которые за него чуть не передрались. Ему подумать надо было, а ничего не делать было сложно. Он так говорил. А теперь мне кажется, что у курьеров он что-то вынюхивал для своих борцов. И все бы хорошо, вот только я не понимаю, почему он меня отпустил, хотя я этим борцам была нужна. Понимаешь?

— Хм, — отозвалась Мелана, доливая в бокалы вина. — Действительно странно. Подающие надежды молодые люди обычно не губят свою карьеру в самом начале. Но с тобой все понятно. Похоже, тебе просто нравилось его отношение и ты позволяла себя любить. Так бывает. Умные девушки даже замуж так выходят. Правда, и тут можно обнаружить, что избранник обманывал. Так что, самые умные сначала выясняют о нем все, что могут. Знаешь, на самом деле нет ничего хуже, чем выйти замуж по любви, а потом разочароваться. Ненавижу сказку том, как младшая дочь императора сбежала с циркачами, влюбившись в жонглера. Почему эти сказочники не рассказывают продолжение? О том, как принцесса обнаружила, что спать придется в фургоне, прямо на реквизите. Что помыться она теперь сможет только по приезде в очередной город, да и то, в том случае, если хозяин цирка выделит на это деньги. Что на цирковых пуделях полно блох, которые заполонили все фургоны и уже не замечают особой разницы между собаками и людьми. Что… эх. А еще эти жонглеры имеют дурную привычку пропадать по ночам в компании немолодых купчих и возвращаться потом нетрезвыми, довольными и с позванивающими в карманах монетками.

— Опыт был? — спросила Лиин.

— Нет, я родилась сразу старой и умной. Но видела одну такую, сбежавшую с любимым и вернувшуюся с неправильно сросшейся после перелома рукой и большим животом. Ее просто так кормить не захотели, заставили учиться ходить по канату. А когда она свалилась, даже к лекарю не отвели, денег у них на лекарей не было. А потом и вовсе оставили посреди дороги, потому что выла от боли и мешала всем спать. И если бы эта дура не набрела на домик какой-то полусумасшедшей старухи, мнящей себя хозяйкой леса, так бы ее и сожрали волки. Или сама бы от голода умерла.

Эти откровения Мелана запила вином и вздохнув, предложила:

— Давай лучше о чем-то веселом поговорим.

— О душечке Юмиле, — сказала Лиин.

— Он не интересный, — отказалась Мелана, видимо, недостаточно пока вина выпила. — Лучше об умных женщинах, которые подбирают себе мужей по статусу и счастливо с ними живут до старости, время от времени заводя любовников и закрывая глаза на любовниц мужа.

— Я так не хочу, — отказалась Лиин. — Иначе мне бы и Валад подошел.

— Валад обманщик, — припечатала Мелана. — А ты подумай. Выходить замуж из-за страсти вообще нельзя. Страсть быстро проходит. Любовь, да еще и взаимная, на самом деле редкая птица. И ее разные дурочки часто путают с симпатией, страстью, и демоны знают с чем еще. Знала я одну милую девочку, которая влюблялась через день. Поговорит с очередным мужчиной и все, любит его уже. А если он еще и букетик вручит или стихи прочтет, то это будет два дня истерических страданий, пока очередного кавалера не встретит и не полюбит еще сильнее. С ней было очень весело. А потом она вышла замуж и превратилась в зануду, блюдущую мужнину честь. Правда она в этом браке счастлива, так что…

Мелана опять выпила вина.

Лиин тоже выпила, немного подумала и додумалась до уместного вопроса:

— А капитан скоро поправится?

И с этого вопроса начался тот самый разговор о мужчинах, которые хуже баранов, о долге и здоровье, о том, что однажды папаша не выдержит и прибьет душечку поленом, а потом пойдет и устроит скандал его несчастной маме, которая думает, что ее сын взрослый и способен о себе позаботиться, не умерев при этом раньше срока. Лиин спросила, что у Змея там за долг такой? И Мелана обозвала этот долг любовью всей его жизни, потому что он, как хорошая жена, давал ему поводы рисковать дурной головой, видимо, надеялся остаться счастливой вдовой. Лиин над долгом-женой посмеялась и слово за слово выяснила, что Веливера сам напросился на то, чтобы стать капитаном. Потому что он, как и Валад, не мог сидеть без дела. Особенно за спинами учителей и телохранителей, которые, будь их воля, вообще бы замуровали всех огненных магов в башнях с одним маленьким оконцем, чтобы было как еду и воду передавать, а потом бы окружили эти башни тройным кольцом охраны, чтобы наверняка.

Лиин Веливере даже посочувствовала. Похоже, быть наследницей целого прима не так плохо, как огненным магом.

Потом Лиин долго пыталась выяснить у Меланы, за кого император пожелает выдать нашедшуюся наследницу. Почему Лиин решила, что она знает, так и осталось невыясненным, наверное, вино подсказало. Но Мелана почему-то хихикала, утверждала, что на самом деле кандидатуры всего три. И две из них Лиин непременно понравятся. Зато третью она захочет прибить. Возможно, даже поленом, если папаша Змея приедет и его с собой привезет. Полено у этого папаши было какое-то особенное, чуть ли не артефактное.

А потом, как-то так получилось, что разговор с артефактного полена перескочил на способы лечения упрямых баранов. Вина к тому моменту оставалось на дне третьей бутылки. Лиин было очень легко и весело, а Мелане хотелось открыть такой хорошей девушке какую-то страшную тайну. И упрямые бараны для этого вполне годились.

— Понимаешь, — говорила Мелана, опираясь всем телом на стол и сосредоточено глядя на кончик носа Лиин. — Первое, что делает демон, раня мага, это пытается отсечь его от силы. Чтобы сожрать было проще. А если человек не маг, то у него жрут жизнь, заставляя умирать, корчась от боли. Боль демоны тоже любят. Вот, а Юмил был магом и при этом магом не выглядел. Поэтому его от силы даже не пытались отсечь, его просто убивали, пожирая энергию и ему теперь просто нужно время, чтобы восстановить запасы, заполнить пустоты и вырастить заново парочку случайно оборванных связей. А времени у нас нет, пакостные пластины надо выбросить, пока они не стали рассыпаться, выпуская из себя эту гадостную смертельно-опасную энергию. Она, на самом деле, совсем не отличается от того, чем ударили Юмила. Понимаешь?

— Понимаю, — подтвердила Лиин. — И ничего нельзя сделать, чтобы ускорить выздоровление?

В том, что в сражении с засадой помощь капитана-мага будет очень даже не лишней, девушка ни капельки не сомневалась. Она теперь даже не сомневалась в том, кто бросался огнем в перевозящий конрабанду шлюп. Какой-нибудь маг воздуха так бы не смог, даже если бы учился лепить огненные шары половину жизни и ни на что другое не отвлекался. И щиты наверняка Веливера ломал. Против магии огня у этих щитов защиты попросту не было. Значит, и у других тоже не будет.

— Кое-что сделать можно, — заговорчески сказала Мелана и подмигнула. — Но сначала надо выпить еще бутылочку, а то расслабиться не получится.

И, загадочно хихикнув, извлекла из-под койки сундучок, в котором оказались четыре бутылки, плотно переложенные соломой и бумагой.

— Вот, — сказала Мелана, демонстрируя бутылку с чем-то золотистым и густым. — Сейчас я тебя научу одному старому, практически забытому и опасному ритуалу. Ты не бойся, он опасен только тогда, когда один из участвующих магов гораздо сильнее второго, а ты с душечкой по силе практически равны, у него просто опыта и знаний больше.

— А может лучше ты? — забеспокоилась Лиин.

Но Мелана неумолимо налила в бокалы пахнущую медом густую жидкость и заявила:

— Я не могу, меня он сожрет не хуже демона. Я сейчас такая слабачка, на самом деле. Без амулетов вообще ничего не стою.

И вздохнув, стала пить.

И Лиин зачем-то тоже, хотя даже нетрезвое сознание твердило, что старые ритуалы — это плохо.

Но если этот ритуал поможет вылечить Змея, и Змей потом всех спасет… наверное рискнуть стоит.

Глава 12

О ритуалах и морских сражениях.

Капитан Веливера проснулся из-за того, что кто-то схватил его за нос и стал дергать, параллельно толкая в плечо.

Открыв глаза он с удивлением осмотрелся, подозревая, что опять умудрился попасть в руки похитителей. Но каюта была его, просто выглядела странно из-за того, что освещалась ярко-синим светлячком, который видимо сотворила нетрезвая Лиин.

В том, что она пьяна, не усомнился бы даже очень доверчивый и наивный человек. Вином от нее пахло так, словно она им обливалась. А потом заедала медом с имбирем. Ну или запивала имбирной настойкой на меду.

— Элана, что вы здесь делаете? — спросил капитан у стоявшей над его кроватью девушки.

Кто ее напоил, он и так догадывался. Не зря же Мелана обещала напиться так, что даже если упрямый пациент начнет умирать, отрезвить ее Марк не сможет — сил ему на это не хватит. Наверное, не стоило с ней спорить и требовать ускорить процесс.

— Лиин, — позвал Веливера, когда девушка на вопрос не отреагировала, еще и уставилась на синий светлячок с таким удивлением, словно не она эту пакость сотворила.

— Ой! — воскликнула девушки и хлопнула в ладоши.

Светлячок тут же стал зеленым, и каюта начала походить на склеп.

— Так лучше, — почему-то решила Лиин.

Капитан огляделся и передернул плечами. По его мнению, стало только хуже, но спорить с нетрезвой женщиной он мудро не стал, а то мало ли что она еще с этим несчастным светлячком сотворит.

— Лиин, что вы здесь делаете? — опять спросил Веливера.

— Змея спасаю, — сказала девушка, загадочно улыбнувшись.

— Какого змея? — опешил капитан.

— Который упертый баран, — объяснила Лиин, и мужчина понял, что речь идет о нем, этим бараном его называла Мелана.

— От чего спасаете? — спросил осторожно.

— От всего, — не стала мелочиться великодушная волшебница и опять хлопнула в ладони.

Светляк тут же пожелтел и в каюте стало веселее.

— Ага, — сказал капитан.

Лини немного постояла, похлопала глазами, а потом вытянула перед собой руки и торжественно сказала:

— Нужен якорь.

— Якорь? — удивился Веливера, пытаясь придумать, как ее без скандала отправить в ее каюту.

— Да, иначе можно вовремя не остановиться и все зайдет слишком далеко, — каким-то странным тоном сказала Лиин, а потом еще и хихикнула. — Вот. Слишком далеко, хотя Мелана говорила, пускай заходит, что мне понравится.

И девушка так пристально уставилась на мужчину, что ему стало под этим взглядом очень неуютно.

— Ага, — неуверенно повторился капитан.

— Вы ведь не хотите, чтобы все зашло слишком далеко? — с подозрением спросила девушка.

— Нет, — ответил Веливера, понятия не имевший, что и куда должно зайти.

— Вот, — сказала Лиин и подняла руку над головой, указав пальцем на потолок, а потом опять хихикнула и призналась: — А я не уверена, что не хочу.

Капитану начало казаться, что на самом деле ему это все снится.

— Нужен якорь, — опять заявила девушка.

— Снять с цепи? — поинтересовался Веливера.

Лиин удивленно на него посмотрела, качнулась и сказала:

— Нет, это другой якорь. Капитан, вы знаете, что такое резонанс?

Мужчина признался, что знает, и Лиин опять хихикнула.

— Вот, — сказала она и потрясла ладонями. — Есть один такой старый ритуал по передаче энергии. Если зайти слишком далеко, то можно кого-то или усилить, или сожрать, ну, как тот, кто сильнее, захочет и как он умеет. И если маги равные по силе, то большого значения захождение далеко не имеет, разве что хочется ощутить чью-то стихию… интересно было бы почувствовать огонь.

Веливера приподнял бровь и обалдело смотрел на лекторшу, начавшую плести цепь из колечек силы. Зачем оно ей нужно, что за ритуал и как вообще можно ощутить чью-то стихию, он понятия не имел.

— Капитан, вы мне доверяете? — спросила Лиин, видимо доплетя свою цепь, а потом задумчиво повторила: — Нужен якорь.

— Лиин, что за ритуал? — с подозрением спросил недоверчивый Веливера.

— По передаче энергии. Понимаете, если кто-то слабее и найдет того, кто сильнее и умеет правильно обмениваться энергией, создавая резонирующий мост, то слабый может стать немного сильнее. А тот, кто сильнее тоже что-то получит. У каждого человека дар хоть немного, но отличается, вот. И тот, кто сильнее получит это отличие, вот.

— Вот, — ошарашено сказал капитан, вспомнив, как ему, тогда еще пятнадцатилетнему мальчишке, один моряк рассказал страшную сказку. О старой, но выглядящей юной девушкой, волшебнице, которая заманивала мужчин-магов к себе в постель и там отбирала у них силу, молодость, а чаще всего и саму жизнь. — Лиин, что вы собираетесь делать?

— Якорь, — ответила девушка и стала разводить руки в стороны, словно показывала, какой величины рыбину поймала. — Сейчас сделаю якорь, потом мы раскроемся, обнимемся и протянем мост, по которому отпустим силу. Она срезонирует, вернется усилившись, у вас все мгновенно вылечит и отстроит, а меня просто немного усилит, что будет не лишним, учитывая пиратов.

— Лиин, вы пьяны, — сказал капитан.

— Ну что вы, Мелана меня протрезвила. Насколько смогла. Видите, руки слушаются, язык не заплетается, а храбрость осталась.

— Она вас не протрезвила, а прояснила, ненадолго, — не согласился мужчина, помнивший, что либо алкоголь исчезает из крови полностью, вместе с храбростью, либо полностью остается, несмотря на недолгую блокировку части его воздействия.

Девушка отмахнулась и опять заявила:

— Нужен якорь.

Потом как-то странно улыбнулась и с удивлением посмотрела на желтый светлячок.

— Это что за пакость? — спросила так возмущенно, словно не она его создала. — Осень пришла.

И хлопнула в ладони.

Светлячок ярко вспыхнул и рассыпался роем быстро гаснущих искр.

— Так даже лучше, — чему-то обрадовалась невидимая в темноте Лиин. — Змей, ты где? Киса-киса-киса…

— Что? — ошарашено спросил Веливера, не сразу сообразив, что действие блокировок наложенных Меланой на пьяную волшебницу видимо закончилось.

— Вот ты где! — обрадовалась девушка, обо что-то довольно громко споткнулась, помянула дохлого кролика, а потом свалилась капитану на голову. — Капитан, вы такой красивый мужчина, хоть картину с вас пиши, — жизнерадостно заявила, пока красивый мужчина пытался выпутаться из одеяла, не уронить при этом девушку на пол и не дать ей, держащейся за шею, себя придушить. — А он меня не любит, — добавила и насквозь фальшиво всхлипнула. — И не плачется что-то… Капитан, а давайте ему отомстим и посмотрим какие у нас там стихии. А потом обязательно об этом ему расскажем.

Одеяло Веливера с себя все-таки сбросил, хотя оно при этом как-то подозрительно трещало. Лиин, начавшую икать, но все равно пытающуюся одарить красавца-мужчину страстным поцелуем, о чем не забыла заявить, прижал к себе, не зная, что теперь с ней делать, и мысленно обзывая непотребными словами героя одной занятной книги, которому пьяные женщины почему-то попадались без икоты, фальшивых рыданий, поминаний гада-жениха, якоря, который нужен, и попыток оторвать уши.

Потом Лиин замерла, погладила капитану затылок, дважды икнула и томно, но невнятно заявила:

— А я тоже умею творить огонь.

И резко прижалась ладонью к широкой мужской груди.

Капитан дернулся, поминая детородный орган демона, с грохотом рухнул с кровати и немного полежал на полу, ощущая, как невидимый огонь от места прикосновения растекается по телу, а потом, кажется, в него впитывается. Потом Веливера несколько мгновений удивлялся, что не воняет палеными волосами и пытался пошевелиться, несмотря на сведенные от боли мышцы. А потом, постепенно, боль пропала, схлынула, как морская вода с песка, который только что облизала, и капитан расслабленно замер, чувствуя, как по мышцам взамен боли растекается что-то похожее на блаженство.

А когда он наконец сел и, сотворив нормального светлячка, посмотрел на нетрезвую элану, готовясь сказать ей все, что о ней думает, обнаружил, что девушка спит, трогательно подложив ладонь под щеку. Еще и улыбается во сне.

— Проклятье, — пробормотал капитан.

Чувствовал он себя даже получше, чем после лечения Меланы, и заподозрил, что Лиин попросту опять поделилась энергией. Просто не медленно и осторожно, как в прошлый раз, а резко, вложив эту энергию в хлопок ладошкой по груди.

— И что теперь с тобой делать? — спросил у спящей девушки.

Куда-либо ее тащить он был не в состоянии. Казалось, он сейчас даже ложку с супом не поднимет. Звать Айдэка на помощь? Да глупо оно как-то, проще самому уйти и наконец выспаться в каюте эланы, раз она решила поспать здесь.

— И что это за проклятый ритуал? — спросил капитан, с трудом, из-за подрагивающих пальцев, натягивая штаны. — Тоже еще, соблазнительница. Еще бы бревном по голове стукнула, как сказочная злодейка.

Хотя, надо сказать, спящая элана выглядела очень соблазнительно. И она не икала, не пыталась оборвать уши и придушить, не несла какую-то чушь про якорь, не швырялась энергией. Сопела себе тихонько, выставив на обозрение ножку.

— Проклятье, — пробормотал капитан и понял, что желает немедленно поговорить с Меланой. Потому что, либо она сошла с ума и поверила в сказку о вечно юной волшебнице, выпивающей силу и жизнь из мужчин. Либо в этой сказке есть доля правды и Мелана знает какая. — И причем там якорь?

Мелана, к удивлению капитана Веливеры, была трезва и печальна.

— Так и знала, что ты идиот, — сказала она, посмотрев на гостя сквозь бутылку с той самой имбирной настойкой на меду. — Нет, чтобы девочку утешить, самому вылечиться, так он бродит.

— Мелана, — с нажимом сказал капитан.

— Ой, боюсь, боюсь. Балбес.

— Ты ее напоила и отправила в мою постель? — зачем-то спросил капитан, хотя и так все было понятно.

— Я с ней поговорила и решила проверить одно свое подозрение. Оказалось, я абсолютно права, а ты болван, выгнал девочку и ко мне пошел.

— Никого я не выгонял, она там спит, — мстительно сказал Веливера. — Несла какую-то чушь о якоре, пыталась меня придушить, а потом вбила в меня демоны знают сколько энергии, и пока я пытался не умереть от счастья — уснула.

— Любопытно, — сказала Мелана. — Похоже, она не успела… а ты болван. И утешил бы и…

Капитан понял, что Мелана только кажется трезвой. А на самом деле, вероятно, попьянее Лиин. Поэтому он глубоко вдохнул, уговаривая самого себя набраться терпения, и присел у ног бывшей начальницы.

— Мелана, что ты пыталась сделать?

— Спасти нас всех, — сказала девушка и светло улыбнулась.

— Мелана!

— Да знаю я, что если мы действительно попадем в засаду, ты позовешь побережников и от этой засады одни клочки и щепки останутся. Вот только, пока они на твой зов явятся, у нас может быть ситуация не намного лучше. Потому что у нас самый сильный маг практически ни на что не способен. Вот я и решила попробовать одну старую штуку. Тем более она была не против.

— Штука? — мрачно уточнил капитан.

— Лиин. Ты просто не понимаешь, ты привык к другим женщинам, к разным, но другим. Тебя всю жизнь окружали либо девы-волки — самостоятельные и способные прожить без мужчины. Ты ведь понимаешь, что только они могут себе позволить спокойно рожать детей не будучи замужем. Им это ничем не грозит, в их среде так принято, детей не будут клевать сверстники и учителя, к маме не повадятся жаждущие женской ласки мужики, считающие, что раз у нее есть внебрачный ребенок, то она ни одному не откажет. С другой стороны всегда были эти бледные немочи, которые берегли невинность до замужества, а потом превращались в типичных дворцовых шлюх или моралисток, которым место в закрытой школе для девочек. Они бы там быстро убедили этих девочек, что лучше сразу после замужества завести любовника, к которому будешь пылать страстью, чем превратиться в такое. А вот те, кому повезло с замужеством, кто в юности зарабатывал себе приданое в дядином кабаке и вел не сильно праведный образ жизни, кто просто влюблялся и делал отчаянные поступки… вот такие женщины тебе если и попадались, ты не понимал, что они отличаются от привычных тебе. И теперь ты опять примеряешь на нее то облик волчицы, то дворцовой красавицы, то с какого-то перепугу образ этих, верных и страдающих от своей верности, но пытающихся заставить так же жить и других. Понимаешь? Ты все время ошибаешься. Она не то и не другое. Она маг. Она училась в обыкновенной школе для магов, а не в тайной для таких как ты. И в ее школе были как мальчики, так и девочки. И подруги наверняка крутили романы, точно зная, что их все равно замуж возьмут и без сохраненной девственности. Потому что маг в семье — сам по себе знатная добыча. И…

— Мелана, что ты пыталась сделать?

— Хотела посмотреть, какая она на самом деле.

— Посмотрела?

— Да. Она смелая и слишком добрая. А ты дурак. К тебе ночью пришла девушка, надо было ее обнять, поцеловать, утешить.

— Согласиться жениху отомстить, — пробормотал капитан. — А потом утром она бы проснулась, трезвая и с больной головой и стала будить меня, пытаясь проделать во мне дырку с помощью моего же ножа.

— Не стала бы. Ты опять почему-то думаешь, что она из этих, хранительниц чести. А она бы скорее всего первым делом заинтересовалась тем, получилось ли что-то с ритуалом, и пожаловалась мне, какая она дурочка, потому что так и не сотворила якорь. Хотя могла якорь сотворить, если бы сильно хотела, и упорхнула бы, оставив возбужденного мужчину самого справляться со своим возбуждением.

— Мелана, что за демонский ритуал? — мрачно спросил капитан.

— Хороший ритуал. Помнишь, как Волрад вас, великовозрастных балбесов, обнаруживших в себе проснувшийся огненный дар, первым делом учил взаимодействию и усилению друг друга. Потому что вас мало, а умея взаимодействовать и усиливать, можно выстоять против толпы вдесятеро больше. Чему он первому вас учил, помнишь?

— Мы силу по натянутой стальной струне гоняли, пока она не порвется, — сказал Веливера.

— Помнишь, — удовлетворенно сказала Мелана. — Та струна рвалась потому, что она сама по себе вибрировала. И вам, чтобы ее порвать, приходилось подстраивать свою силу под эту вибрацию, чтобы у нее был тот же ритм, та же частота, та же…

— Мелана, я понял, ритуал здесь при чем?

— Вибрировать можно и без струны, просто силой, прогоняя волны по мосту-контакту, и в момент, когда контакт рвется, эта втрое, а то и в больше раз усиленная волна возвращается и усиливает того, кто ее запустил. Захватывая кое-что из созданного партнером. Когда-то в одном занятном мире даже существовала школа, адепты которой целенаправленно таким вот образом развивали свой дар. А потом ее признали слишком опасной.

— Сильные убивали слабых, — сказал Веливера.

— Неумелые сильные. Умелые их усиливали. Хотя по всякому бывало. Школу запретили после того, как один мститель отомстил женщине, бросившей его излишне нежного и ранимого братца. В общем, не важно это. Надо было хватать девушку в объятья и делать, что она скажет. Во второй раз я ее не уговорю. Даже несмотря на то, что ты ей нравишься. Она вспомнит, что все-таки элана. Вспомнит, что ты капитан самого императора, а поэтому в отношении общества к излишне легкомысленным эланам что-то да понимаешь. Заподозрит, что ты ее после этого совсем уважать не будешь. Она очень мнительная девушка, на самом деле. А ты болван.

— А ты старая интриганка, любящая все усложнять, — проворчал Веливера и встал на ноги. — Не переживай, у корабля очень хорошая защита. Справимся.

— Болван, — упрямо сказала Мелана. — Это ты все усложняешь.

Капитан пожал плечами и вышел из каюты. Спать ему не хотелось — чужая энергия искрами и пламенем разливалась по телу, бодря не хуже ледяной воды. В глазах то темнело, а то мир вокруг становился таким ярким, словно кто-то наложил на Юмила Веливеру легендарный "Взгляд сквозь тьму", который так и не смогли воспроизвести, даже собрав весь круг достаточно умелых магов. Зато ноги больше не подламывались и слабость пропала, как и не бывало. Поэтому капитан посмотрел на дверь своей каюты, где спала излишне соблазнительная элана, и отправился на палубу. Далеко он не пошел, остановился у ближайшей мачты, опершись об нее спиной и стал смотреть на большую белую луну — фальшивую, всего лишь отражение из какого-то другого мира, по словам тех, кто знает, что на самом деле произошло после того, как ушли последние огненные маги. Луна то куталась в маленькие и легкие, полупрозрачные облака, то становилась яркой-яркой. И если подойти к борту, наверняка можно увидеть серебристую, подернутую зыбкой рябью лунную дорожку на воде. Говорят, по таким дорожкам любят плавать белые подводные змеи — твари опасные, разумные и магические. Если такую тварь поймать, можно стать почти богом, если змей прежде не сожрет.

И Веливере сейчас очень хотелось поймать белого змея. Это точно бы решило все проблемы. Абсолютно все. Даже те, которые доставляло королевство Золотых туманов.

Два следующих дня были без происшествий. Лиин, как правильная пассажирка, большую часть времени сидела в каюте, читала книги и никому не мешала. Меньшую часть она любовалась морем, разговаривала с Меланой о нарядах и обменивалась с невозмутимым Веливерой мнением о погоде. И эта погода, по мнению обоих, была диво как хороша.

А по мнению Меланы, и капитан, и пассажирка были диво как упрямы, правда, об этом она говорила только Марку. Душечку Юмила же поздравила с тем, что он благополучно переварил еще одну порцию чужой энергии и даже перестал походить на полутруп, хотя до выздоровления ему было очень далеко. А с Лиин сначала поговорила о том, зачем она этой энергией капитана кормила. А выяснив, что совершенно случайно — девушка просто пыталась запустить волну и дотянуться даром, как того требовал ритуал, но забыла сказать об этом партнеру — стала рассказывать о столичной моде. И возможно, Лиин бы убедила саму себя, что опасность повстречаться с пиратской засадой несколько преувеличена, если бы к ней не подошел Каяр и стал тоскливо рассказывать, что ничего не может сделать со своим даром. Что как бы не старался, по желанию он себя не проявит, даже если сильно нужен. И что толку с этого дара? И вообще, это обидно, когда знаешь, что мог бы что-то сделать, но если не повезет, так и будешь на корабле бесполезным грузом.

Лиин Каяра внимательно выслушала, заверила, что мужчина с мечом и без магии кое-чего стоит, а потом огляделась и, не обнаружив Змея на палубе, решительно пошла искать его в каюте.

— Капитан Веливера, как вы себя чувствуете? — с порога спросила Лиин, не став даже стучать. Потому что подозревала, что после попыток удушения и прочего недостойного эланы поведения он ее попросту не впустит. Услышит голос и закроет дверь на замок, делая вид, что это она сама закрылась, а людей в каюте нет.

— Неплохо, — рассеянно признался Змей, не донеся до листа бумаги пишущий стержень. — Вы мне очень помогли.

— Да? — неподдельно удивилась Лиин, но потом отбросила все лишние мысли и подошла к капитану ближе. — Но ведь вы не выздоровели, — сказала так жизнерадостно, что он мог бы и заподозрить, что здоровья она ему не желает ни в коем случае.

— Лиин, со мной все хорошо, — сказал Змей, он же упертый баран, и стал демонстративно что-то писать.

— С вами не все в порядке. А вы самый сильный маг и…

— По силе мы с вами равны, — зачем-то сказал капитан, а потом еще и добавил: — Так Мелана говорит. А она в чужой силе разбирается.

— Капитан, не переводите разговор, мы говорим не обо мне и не о силе. Вы сейчас очень нужны, причем здоровым и способным сражаться в полную силу.

— Мы ведь говорим не о силе, — насмешливо напомнил Змей, и Лиин очень захотелось чем-нибудь его стукнуть.

А вместо этого она глубоко вдохнула, несколько секунд посидела с закрытыми глазами, напомнила себе, что очень хочет жить, пускай даже замужем неизвестно за кем, и очень не хочет оказаться в плену у пиратов, которые добры и благородны только в книгах Анэ.

— Капитан, — сказала, собравшись с мыслями. — Я считаю, что ритуал все-таки надо завершить. Причем на трезвую голову, чтобы не сотворить что-то совсем несустветное.

— Мелана мне так и не сказала, как этот ритуал проводят и что такое якорь, — признался Веливера и наконец отложил свой пишущий стержень.

— Что за ритуал, сказала?

— Да.

— Вот и отлично, — сказала Лиин, мысленно гоня от себя мысли о том, что приличные девушки, а тем более элана, такое мужчинам не предлагают. — На самом деле, ничего сложного. Нужно просто доверие, умение входить в резонанс, что вы, по словам Меланы, умеете, просто никогда не пробовали не вкладывать силу сразу же в щиты. И тесный телесный контакт нужен, чтобы окружающие предметы не влияли.

— Контакт? — заинтересованно переспросил капитан.

— Сядем рядом и обнимемся, — решительно сказала Лиин. — Только сначала я якорь брошу, потому что Мелана говорила, что когда волны начинают достигать пиковых значений, мозги отключаются напрочь, остаются одни инстинкты. И без якоря, который выдернет после трех-четырех пиков, можно натворить что угодно. Два мужчины даже поубивать друг друга могут.

— Ага, — сказал Веливера и как-то странно улыбнулся. — А три-четыре пика почему?

— Их в вашем случае будет достаточно.

— А если больше?

— А если больше, то можно вообще на мгновенье слить мой и ваш дар и чем-то обменяться.

— Чем? — деловито спросил капитан.

— Мелана не знает. Сказала, что по-разному бывает. Иногда пониманием чего-то, например, можно понять что движет человеком. Но чаще умениями, потом можно обнаружить, что знаешь плетения, которые никогда не учил. И всегда крупицами дара обмениваются. Я, допустим, огонь смогу разжигать быстрее и с меньшими затратами, вы что-то с ветром делать, что вам сложно давалось. Ну и…

— Понятно, — сказал капитан. — И вы не боитесь?

— Боюсь, — призналась Лиин. — Но пиратов я боюсь больше. Они вряд ли знают, что магов нельзя доводить до грани. Да и живой я им вряд ли нужна.

— Хм, — отозвался Змей, а потом, словно делал одолжение сказал: — Ладно, если вы решили рискнуть…

Лиин только фыркнула.

А потом они сидели на краю кровати и Змей обнимал за талию осторожно и легко, словно боялся, что сейчас ненормальная волшебница опомнится, влепит пощечину и с воплями сбежит. Мрачная, как грозовая туча, Лиин вцепилась в него изо всех сил.

— Капитан, я сейчас брошу в вас силу, но не отпущу, а заставлю ее остановиться, словно собираюсь какую-то сложную защитно-возвратную сеть выплетать. А вы тянитесь ко мне ну и… Мелана уверена, что вы разберетесь.

Веливера тяжко вздохнул.

Ритуал же, несмотря на капитанский скептицизм, начался вполне успешно. Лиин привычно выплеснула чистую энергию, поймала ее за хвост и стала держать, ощущая, как из-за этого, столь же привычно, появляется дрожь в груди, как утверждали учителя, из-за воздуха в легких, и почему-то в кончиках пальцев. Потом капитан мягко толкнул эту силу обратно, вплел в нее свою и у Лиин на мгновенье перехватило дыхание. Воздух почему-то стал горячим, дрожь в пальцах усилилась, потом мир затопила яркая вспышка и Лиин, кажется, умерла, чтобы потом воскреснуть и наконец понять, что же было такое привлекательное в Валаде. Валад был сильным, не просто физически или как маг. Он был воплощенной силой, которая рядом с Лиин усмиряла ярость, внимательно слушала, осторожно обнимала и почти незаметно подталкивала вперед, одновременно защищая со всех сторон. А потом случилось то, чего эта сила явно не ожидала, Лиин действительно выросла и защита превратилась в клетку. А Валад ее ни расширить, ни тем более убрать не пожелал, словно не понимал, что она мешает расправить крылья, которые он помогал выращивать.

Лиин, кажется, всхлипнула и потонула в очередной вспышке. Откуда-то пришел страх, замешанный на одиночестве. Девушка огляделась и сквозь свет, постепенно превращающийся в туман, рассмотрела синие глаза. Шагнув к этим глазам, Лиин с удивлением обнаружила, что это всего лишь капитан Веливера, тот, который тоже сила, просто сила, которой есть что оберегать и без случайно попавшей на его корабль девушки.

А еще капитан Веливера встречал женщин посильнее, чем сам, и знает, что бабочку нельзя держать в коконе, она там умрет. Обратно гусеницей бабочка точно не станет.

И Змей был очень красивым мужчиной, а красивые мужчины Лиин всегда нравились. Не настолько, чтобы терять при виде этих мужчин голову, но эстетическое удовольствие она получала. И…

Туман исчез резко. Лиин осознала, что находится все еще в каюте Веливеры. Поняла, что туман был всего лишь иллюзией, которую она создала, чтобы сбросить излишки скопившейся в пальцах энергии, ту, что греет руки изнутри, удерживать нельзя ни в коем случае, можно получить ожоги. Поняла, что рядом сидит красивый мужчина с напряженным лицом и стискивает в объятьях так, словно она была тем пресловутым бревном, которое помогает выжить после кораблекрушения обессилившим морякам.

— Якорь, — прошептала Лиин, сообразив, что только что натурально сходила с ума и действительно могла сотворить что угодно. И то, что партнер мужчина, очень хорошо. С мужчинами женские безумия однообразны. А без них можно захотеть и корабль сжечь, и целый мир уничтожить.

— Все? — хрипло спросил капитан, почему-то не разжимая объятий.

Лиин глубоко вдохнула, вспомнила, что для окончания этого безумия надо отойти от партнера по ритуалу хотя бы на шаг, и ответила:

— Да. Отпустите меня.

— И даже своему жениху не хотите больше мстить? — провокационно спросил Змей.

Лиин мотнула головой. На самом деле ей сейчас не было никакого дела до Валада. Даже не хотелось знать, для чего он столько времени растил из невесты хорошего мага, если потом не давал ей взращенным пользоваться.

Зато Лиин хотела сидящего рядом мужчину. Не из-за каких-то высоких чувств, не из-за мести и даже не потому, что он был настолько хорош собой. Просто он был силой. И стойкостью. И Змеем, упертым как баран. И нечеловечески ловким ночным волком. И…

— Отпустить? — с сомнением спросил душечка, продолжая одной рукой обнимать, а второй прикасаясь к щеке Лиин так, словно сомневался в ее реальности.

И девушка поняла, что он отпустит, только если начать вырываться и сопротивляться. А лучше сразу приголубить чем-то из боевой магии.

А бить синеглазого Змея она не хотела. Да и сопротивляться не особо. Уйти надо было всего лишь для того, чтобы поступить правильно. А поступать правильно Лиин совсем не хотелось. Поэтому она опять мотнула головой, прижалась к мужчине плотнее, а потом запрокинула голову, размышляя — опомнится, вспомнив о долге и обязанностях, или нет.

Но думать о каком-то долге капитану хотелось не больше, чем Лиин о Валаде.

Корабль тихонько поскрипывал, разрезая носом волны. Где-то справа, в такт волнам, в чьей-то каюте с шорохом перекатывалась пустая бутылка. На палубе кто-то гнусаво напевал скабрезную песенку, размазывая вылитую из ведра воду. Гораздо левее от певца с тихим стуком перекатывались кости в стакане, а потом продолжали свой путь по чему-то деревянному, пока не останавливались. Лиин даже могла сказать, что там выпало. Оказывается единица и шестерка звучат по-разному.

Девушка слышала все эти звуки сразу и каждый по отдельности. И могла ярче слышать то, что привлекло внимание, а все остальное сливалось в тихий шепот на непонятном языке, который почти заглушало дыхание спящего мужчины. Спокойное и размеренное дыхание, которое бывает при глубоком сне.

— Ладно, — тихонько сказала Лиин, выныривая из звуков, которые собрала вокруг себя, как плетельщица паутинных покрывал разноцветную пряжу. — Пора заканчивать это безумие.

Змей не отозвался. Не удержал, когда она осторожно, стараясь почувствовать себя невесомой пушинкой и одновременно водой, способной просочиться в любую щель, выскальзывала из-под его руки. Не проснулся, когда она торопливо одевалась, прижимая ладонью позвякивающие монеты, украшавшие пояс цветастой юбки. И даже когда дверь, открываясь, коротко скрипнула, не пошевелился.

— Значит так надо, — сказала девушка и зачем-то пошла к Мелане. Сама не понимая зачем. То ли хотелось отругать за ее ритуалы и собственное нежелание вовремя остановиться. То ли наоборот, поблагодарить. Потому что наконец все стало на место и Лиин поняла в каком из миров находится.

Лекарка, маг и провокаторша в одном лице сидела за столом и из разложенных на нем мешочков ложкой черпала какую-то травяную труху, чтобы смешать ее в миске, а потом полученную смесь ссыпать в еще один мешочек. А потом все начать сначала.

— Проносное готовишь? — спросила Лиин, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал мрачно и грустно. Получалось не очень. Никакой грусти Лиин не ощущала. Да и в целом хотелось улыбаться. Ничего плохого не случилось.

Мелана подняла голову, прищурившись, посмотрела на Лиин и хмыкнула.

— От тебя огнем пахнет, — сказала задумчиво. — Не получился якорь?

— Получился, — призналась Лиин.

— Вот и хорошо, — непонятно за что похвалила Мелана.

— Да, — подтвердила Лиин. — Теперь мы выбросим куда-то пластины… Кстати, зачем их выбрасывать? Те, кто их приобретает, владеют такими штуками по несколько лет и ничего.

— Это потому, что они жертвы им приносят, — сказала Мелана. — А нам в жертву приносить особо некого. Разве что этого воришку, второго юнгу-неюнгу. Команда к нему пока привыкнуть не успела, так что возражать никто особо не будет. Но его жизни хватит ненадолго, пластин слишком много. И скоро они начнут распадаться, выпуская в мир частицы силы демона. Мы этого точно не переживем. Да и в океан их лучше не выбрасывать, мало ли кто окажется поблизости. Одержимые нам ни к чему.

— Ага, — сказала Лиин.

— С пластинами разобрались, — отозвалась Мелана и стала опять черпать из мешочков труху. — А с душечкой что?

— С упертым бараном все в порядке. Спит себе.

— А ты сбежала, — неодобрительно сказала Мелана. — Лучше бы подождала, пока проснется, сама бы поспала, потом бы поговорили…

— А потом он бы все равно отвез меня в столицу и, повинуясь воле императора, отдал будущему мужу, — уверенно сказала Лиин. — У него ведь и клятва, и долг, и обязанности, и…

— Ну вышла бы замуж. Тоже из-за долга и обязанностей. Это все еще никому не мешало заводить любовников. Мужья, которые берут таких жен, гораздо больше ценят другую верность, а если жена ходит с постным лицом и не подпускает к себе смазливых солдатиков, зато плетет против него интриги, то сама понимаешь. А так, доказала бы, что не собираешься мужа предавать, сговорились бы, родили наследника, а потом и вовсе разъехались по разным имениям. Ты же маг. Никто не станет ожидать от тебя, что ты станешь вести себя как глупышка из школы для благородных овечек.

— Не хочу, — сказала Лиин.

— Чего ты не хочешь? Заводить любовника?

— Делать жизнь сложнее себе и ему. Он ведь не останется в столице. И я наверняка отправлюсь на Хребет Дракона. Понимаешь, я только сейчас поняла, что дядя мог продать имение в столице, мог потерять вообще все сбережения. Но острова со-Ялата остались на своем месте. И там сейчас происходит демоны знают что. Я ведь сбежала. Император их под свой протекторат не взял, я, когда спряталась, была совершеннолетней, а значит опекать меня не надо. Управляющего я не назначала, а тот, которого назначил дядя, наверняка после его казни сбежал, потому что не мог не знать о дядиных проектах. Следовательно, там сейчас вообще нет хозяина. А там, где нет хозяина, завестись может всякое. И хорошо если борцы против тирании, как в болотах.

— Собираешься навести порядок в своем доме? — с любопытством спросила Мелана.

— Собираюсь, — со вздохом ответила Лиин. — Это мои земли. А я все и всех бросила.

Мелана опять хмыкнула, перемешала труху в миске и стала аккуратно пересыпать ее в очередной мешочек.

— Интересно, если уговорить душечку Юмила побывать в постели одной рыжей дуры, хоть какие-то мозги в ее кудрявой головке заведутся? — спросила у завязанного мешочка.

Лиин громко фыркнула.

— А ты не фыркай.

Лиин хмыкнула, а потом решительно сказала:

— Не нужно это безумие продолжать. Все равно ничего не получится. Вообще ничего. Он отправится ловить очередных пиратов и искать огненных магов. Я выйду замуж, уговорю мужа мне помочь и отправлюсь отвоевывать свои земли. Понимаешь? Мешать друг другу просто глупо. Из-за этого мы вскоре друг друга возненавидим.

Мелана опять хмыкнула, звякнула ложкой об миску и задумчиво спросила у мешочка со смесью:

— Интересно, а душечка хоть что-то о себе и этой девушке понял? Когда сталкиваются стихии, должен был, но он ведь упрямый.

— Он и так все обо мне понял, задолго до столкновения стихий. Поэтому и браслет надел, — сказала Лиин.

— Изменил ситуацию и уменьшил твою силу, — улыбнувшись, произнесла Мелана.

Лиин кивнула.

— А потом вернул тебе силу и стал ждать улетишь ты сама, заберешь его с собой, или разумно бросишься за помощью. Ты выбрала самый глупый вариант, но тебе почему-то повезло.

Лиин пожала плечами.

— Что же, посмотрим, какой вариант выберет душечка, — сказала Мелана и стала опять черпать труху.

— У него есть варианты?

— Милая, у него даже титул есть, получил за заслуги два года назад. Так что вопрос в том, за что он решит сражаться. Впрочем, если выберет правильно, сражение будет недолгим и очень повеселит одного интригана.

— Правильно? — переспросила Лиин.

— С моей точки зрения — правильно. Он может считать иначе. А может и не считать. Душечка вообще редко делится с другими своими мыслями, — ответила Мелана, а потом вручила Лиин один из мешочков со смесью. — Две ложки на кружку кипятка, пить теплым, можно добавить мед, без меда это несусветная гадость. Впрочем, мед ситуацию улучшает не сильно.

— Обязательно пить?

— Тебе обязательно. За морячками я понаблюдаю и вручу самым впечатлительным и внушаемым. А ты и душечка открылись. Конечно, вы открылись друг другу, но пластины уже начали потихоньку разрушаться, и вы для того, что из них вырывается сквозь щели, как маяки для кораблей.

— Это опасно?

— Кошмары будут сниться и даже чудиться наяву, особенно, когда тьма вокруг тебя накопится. А если одна из пластин разрушится раньше времени, получишь те же впечатления, что и от соприкосновения с огнем Юмила. Только менее приятные, и безумие может без чужой помощи не отпустить.

Лиин кивнула и задала самый разумный вопрос из возможных:

— Сколько раз в день нужно эту гадость пить?

— Сколько сможешь, чем больше, тем лучше. Но его сложно много выпить. Впрочем, пить его придется не дольше двух дней, а там или нас потопят, или мы избавимся от силы демона, заключенной в серебро.

Лиин поблагодарила и пошла искать кипяток. Оказывается, даже после излечения сильного мага проблемы не заканчиваются. Впрочем, эти проблемы не дают слишком уж много думать о разных глупостях.

В том, что душечка Юмил тоже придет, Мелана ни капельки не сомневалась. Он, в отличие от Лиин, отлично знал, что рядом с пластинами лучше даже сложными плетениями не заниматься, не говоря уже о том, чтобы швыряться энергией, не заботясь о том, что она растекается во все стороны.

Задавать вопросы и интересоваться мнением лекарки капитан не стал, но Мелана его слишком хорошо знала и, вручив мешочек со смесью, задумчиво сказала:

— Нет, в любовники она тебя не возьмет, жениться придется.

— Что? — переспросил душечка.

— Она решила, что если у тебя есть долг, то и ей найдется чем заняться. Выйдет замуж и отправится отвоевывать у пиратов свои острова.

— Ага.

— Юмил, ты болван, — уверенно сказала Мелана. — Если бы ты только попытался ее удержать…

— Она бы стала сопротивляться, — отозвался капитан. — Или отправилась бы сопровождать подозрительный груз. Чтобы продемонстрировать свою самостоятельность. Да и… Мелана, откуда ты об этом ритуале узнала?

— Когда-то давно, даже не в этом мире, один адепт всесильного равновесия очень этот ритуал любил, — сказала Мелана.

— Он был сумасшедшим? — уточнил душечка, которому, видимо, совсем не хотелось разговаривать о девушке, которая сама пришла, сама ушла и даже его мнением не поинтересовалась. А тем более не хотелось разговаривать о ней с женщиной, которая иногда вела себя хуже родной мамы, словно забывала, что синеглазый крошечка давно вырос.

— Те, кто побывал в хаосе и вернулся, всегда немного сумасшедшие. А бывает, что не немного, — спокойно ответила Мелана. — Не понравилось сходить с ума?

— Понравилось, — признался капитан. — И это больше всего пугает.

— Дело не в Лиин, — на всякий случай сказала Мелана.

— Я знаю. Но летать — это здорово. Интересно, почему она не летает? Она бы смогла.

— Наверное, не знает об этом. Откроешь девушке эту тайну?

Душечка Юмил задумался, а потом решительно сказал:

— Потом. А то ведь она начнет пробовать.

Мелана только фыркнула и напомнила, чтобы Веливера не забывал пить гадость, которая получится из смеси трав. А когда он ушел, мрачно пробормотала:

— Пара упертых баранов. Ах, я не стану ему мешать. Ох, я не стану ее заставлять. Тьху!

За плясками упертых баранов Мелана наблюдала с нездоровым интересом. Они так старательно делали вид, что ничего не произошло, а тем более не изменилось, что даже привычно замороченный самообразованием Марк бросал на них заинтересованные взгляды. А морячки вообще затеяли спор и теперь делали ставки на сроки, причем все были уверенны, что Лиин при помощи грудей, прекрасных глаз и отчаянной смелости окрутит капитана, как оно и положено красавицам. В том, что она вообще станет этим заниматься морячки почему-то не сомневались, видимо, считали, что душечка Юмил жизненно необходим всем красавицам, которые хотя бы раз в жизни его увидели.

А потом баркентина дошла до края мира и всем временно стало не до упертых баранов. На краю мира слишком опасно, из-за чего большинство обывателей даже не подозревают, что это край и что за ним ничего, кроме серой пустоты нет. Они думают, что за скалами существует продолжение мира.

Мелана когда-то на краю пустоты побывала и не хотела бы повторить этот опыт. Она в тот момент отлично понимала, что невидимая преграда, не дающая осколку мира провалиться в ничто, какого-то человека по эту сторону не удержит. Человек слишком мал, меньше, чем демон. А боги, которые преграду воздвигли, защищали мир от пустоты и демонов, а вовсе не людей от их же самоубийственной глупости.

Пустота Мелану тогда манила и обещала могущество. А девушка стояла на палубе утлой лодчонки, радовалась, что гребцы не маги и не могут слышать этот зов, и понимала, что все уходящие в хаос за силой — безумцы. Потому что хаос верхних пределов, это то же ничто, просто наполненное пеной из ошметков, попавших туда сквозь преграды защищающие миры.

Впрочем, баркентина бы не смогла дойти до самого края. Она слишком большая, а протоки между скалами чем дальше, тем уже и опаснее. Да и путь, где проскочит весельная лодка, тоже надо знать. А Мелана этого пути не помнила, то ли за давностью лет, то ли кто-то постарался. Знать это ей не хотелось.

— Думаю, нас ждут во Второй Чаше, туда больше всего кораблей поместится, — сказал Марк, стоявший рядом с озабоченно хмурящимся Веливерой.

— Я тоже так думаю, — отозвался капитан и велел. — Ждем отлив!

— Собираешься проскочить через Бутылку? — спросила Мелана, как раз подошедшая к мужчинам, стоявшим на носу, и приволокшая туда Лиин, которая не хотела им мешать.

— Во Второй Чаше свободно разминутся два десятка кораблей. И это самый удобный и безопасный путь. Там нас точно ждать будут. Первая Чаша, Бутылка, Заячий Хвост, Молния и обе Грозди — равноценные варианты. Пиратов не может быть настолько много, чтобы по десятку кораблей ожидало нас везде. Скорее, там дежурят два-три корабля с сигнальными нитями в капитанских руках. И здесь предпочтительнее Бутылка. Если мы успеем проскочить в самом начале отлива, сражаться придется только с теми, кто там уже есть. Остальным придется ждать прилив.

— Кто-то мог до этого додуматься, и там нас ждут не два-три корабля, а четыре-пять, — сказал непривычно хмурый Каяр.

— Но ведь не двадцать, — справедливо заметил капитан. — Ждем отлив.

Лиин навалилась на борт и стала смотреть на далекую полосу скал, казавшуюся с такого расстояния сплошной. Эти скалы окружали острова со всех сторон. Ходило даже мнение, что в далекие времена какой-то особо сильный огненный маг, умирая, проклял островную империю. И именно благодаря этому проклятью из-под воды поднялось каменное кольцо и навсегда перегородило путь к другим землям. Еще была легенда, что скалы на самом деле клыки мифического чудовища, пытавшегося проглотить острова, но так и окаменевшего с распахнутой пастью. Непонятно, конечно, как оно поднырнуло под острова, но эта сказка очень многим нравилась, особенно место о том, как величайший из магов ценой своей жизни превратил чудовище в камень.

Океан перед скалами казался огромным зеркалом, на нем даже морщинки не было, и паруса баркентины наполняли ветра, выпущенные из амулетов, установленных на треноги. Треног было четыре. Амулеты выглядели как обыкновенные воронки для наполнения бутылок с узкими горлышками дорогим вином. Только эти воронки не были вырезаны из дерева, вылеплены из глины, сделаны из металла или отлиты из стекла. Материал был больше всего похож на желтую древесную смолу, да и на ощупь эти воронки были мягкими и теплыми, словно живыми.

Наверное, подобные вещи были только у капитанов Крылатого Флота и особо доверенных людей императора. Лиин подозревала, что без огненных магов в их создании обойтись было невозможно. Всем остальным приходилось обходиться веслами, магами-воздушниками, которые тоже могли наполнять ветром паруса, хоть и недолго, и лодками-тягачами, оснащенными амулетами и лопастями, а иногда и педалями, чтобы лопасти крутили проштрафившиеся моряки.

Пираты наверняка сочетали все три варианта — в неведомые Чаши и Грозди они заходили на веслах и затаскивались туда припасенными для такого случая маленькими и медлительными лодками. А вот в сражении маневрировать кораблям будут помогать маги. Ну, возможно, еще и весла. Потому что представить хрупкую скорлупку лодочки, таскающей за собой здоровенный корабль, в тот момент, когда в этот корабль летят гарпуны противника, Лиин не могла. Выглядело бы это очень уж глупо. А пираты вряд ли глупы настолько.

— Хм, — наконец сказала Лиин и громко спросила: — А забраться на скалы и следить там не могут?

— Нет, — лениво отозвался Айдэк и с хрустом откусил от зачерствевшей хлебной корки. — Там даже ночные волки не рискнут лезть. Разве что какой-то очень сильный воздушник залетит. Но что таким делать у пиратов? Им дело повыгоднее и побезопаснее найдется. Да и высмотрела бы его Мелана.

— Понятно, — сказала Лиин и стала наблюдать за большими горластыми белыми птицами, ныряющими с небес за рыбой.

Похоже ни птиц, ни рыбу вечный штиль ни капельки не смущал. И люди их тоже не смущали. Рыба, наверное, слишком глупа и никогда не видела сетей — какой безумный рыбак пойдет так далеко от ближайшего обитаемого острова, да еще и в заколдованное место? А птицы отлично знали, что есть в них нечего, большая часть их тел, это перья и огромные крылья. А мяса там немного, да и то жесткое, невкусное и воняет подтухшей рыбой.

А потом птицы с руганью и проклятьями дружно полетели вправо, вслед за улепетывающим косяком. А на поверхности воды появилась ярко-синий горб с плавником. Горб немного покачался из стороны в сторону, встопорщил плавник, а потом рядом с ним появилась узкая синяя голова морского змея на длинной шее. Голова огляделась и стала печально щелкать, словно жаловалась на сбежавший косяк, не давший пообедать.

— Хороший знак, — со знанием дела сказал Айдэк. — Побережники нас видят и идут навстречу.

— Думаешь это их животное? — засомневался Марк.

— А чье еще? Не пиратов же. Или побережников, или дикое, а дикие боятся кораблей.

Капитан Веливера кивнул и даже улыбнулся, а потом тихо сказал:

— Отлив через два удара. — И скомандовал: — Вперед!

Моряки, стоявшие у амулетов-воронок, дружно обхватили их руками, и ветер, наполнявший паруса, усилился. "Гордость Ловари" рванулась вперед и влево чуть ли не прыжком. А когда дошла до неподвижной воды-зеркала, перед кораблем начали расходиться все расширяющиеся и становящиеся все выше дуги-волны. А когда они дошли до скал и ударились об них, камень зазвенел, как дорогой хрусталь.

— Быстрей! — гаркнул капитан. — Отлив нас ждать не будет!

Лиин во все глаза смотрела на приближающиеся скалы. Потом, после вопля юнги, осмотрела вправо и увидела пробками вылетавшие из-за скал корабли. А когда опять посмотрела вперед, чуть не зажмурилась — показалось, что баркентина сейчас со всего размаху врежется в черный камень.

— Правь! — жизнерадостно заорал стоявший рядом с рулевым боцман, и баркентина практически легла на левый борт, потом резко выровнялась, подскочила на дуге-волне, пришедшей от преследователей, и буквально просочилась в узкую щель между двумя скалами.

А спустя пять ударов сердца ухнула вниз, вместе с резко понизившимся уровнем воды.

— Успели, — выдохнула Мелана.

И Лиин поняла, что успели в последний момент. Пять ударов сердца — это слишком мало. И если бы корабль оказался на овальном камне, с которого ушла вода, и по обеих сторонах от которого были совсем узкие щели…

Лиин глубоко вдохнула и посмотрела на довольного Змея. Он в ответ широченно улыбнулся, а потом совсем по-кошачьи проворчал:

— Не беспокойтесь, у корабля отличные щиты и их все, мы перебросили вниз. Хотя соскальзывать с камня не очень приятно, да и оказаться мы могли по ту сторону.

Лиин тихонько ругнулась себе под нос, но обзываться не стала. Слишком много чести.

Баркентина тем временем замедлила ход и стала осторожно пробираться между скалами. А душечка Змей скомандовал перевести щиты на нос и с чувством выполненного долга уселся прямо на палубу. Видимо, сосредотачиваться на предстоящем бое и развешивать свои огненные заготовки.

Глава 13

О морских сражениях и разрывах в ткани мироздания.

Капитан сидел, сосредоточившись на своем внутреннем мире. Моряки стояли, где их застало падение в Бутылочное Горлышко и старались поменьше шевелиться. Даже энергичный Каяр лишь изредка переминался с ноги на ногу, придавленный величественным зрелищем нависших над головой камней. Эти камни иногда полностью заслоняли небо, и проток между скалами превращался в своеобразный тоннель, иногда оставляли узкую щель, похожую на синий след от молнии, оставшийся на черном камне. Борта корабля едва ли не чиркали по скалам слева и справа. Нет, навредить им камни не могли, Веливера, убедившись, что баркентину никто не ждет на входе в это Горлышко, приказал часть щитов перебросить на борта, но то, что эти щиты все еще ни разу не пригодились, не могло не вызывать восхищение мастерством рулевого и послушностью корабля, реагировавшего на малейшее движение штурвала.

— Есть легенда, что в самом начале эти скалы были абсолютно целыми и неприступными, — сказал Марк, стоявший рядом с Лиин. — Но перед ними все время бушевали шторма, в камни попадали молнии, да из-за края мира время от времени просачивались какие-то энергетические сущности, вот скалы постепенно и стали разрушаться. И богам пришлось вмешаться. Они успокоили море и грозы, перекрыли проход сущностям и поставили отвращающий щит, не подпускавший сюда сумевших прорваться в мир демонов.

— Да, — задумчиво подтвердила Мелана. — А еще сказали, что когда скалы окончательно падут, случится одно из двух — либо наш мир окончательно умрет, либо опять станет частью целого.

Говорила Мелана так, словно лично присутствовала, когда боги это сказали. Небо опять полностью скрылось за камнем, и слова лекарки-шпионки прозвучали жутковато. Люди и без того не сходящие с места, чтобы не помешать перемещением своего, пускай и небольшого веса, рулевому, а после слов о том, что мир может умереть, замерли, как ночные тени, напуганные рассветом. Словно Мелана их околдовала.

Колдовство разрушил капитан Веливера. Он резко поднялся на ноги, из-за чего все обернулись к нему, потянулся и как-то бесшабашно улыбнулся.

— Сейчас выйдем из Горлышка, — многообещающе сообщил он, и его улыбка стала хищной. — Не знаю, сколько их там, но вредить нам прежде, чем мы войдем на большую воду, они не станут. Потому что Горлышко для них единственный выход. Где иллюзии скрывают проходы, они не знают, что находится за Дырой Во Дне, они понятия не имеют и вряд ли хотят это выяснить. Тем более, любой маг скажет, что там что-то жуткое и непонятное.

— А нам атаковать ничто не мешает, — заметил Марк и тоже улыбнулся.

Лиин вздохнула. Посмотрела на морячков, которые, похоже, заражались от своего капитана бодростью и злостью.

Бутылочное Горлышко постепенно расширялось, скалы расходились в стороны, а щель-молния над головой превратилась сначала в синюю тропу, а потом стала похожа на реку.

Закончилось Горлышко совсем уж неожиданно. Еще мгновение назад выход маячил светлым пятном далеко впереди, а потом скалы, словно раздвинутые каким-то великаном, оказались далеко-далеко, а небо-река превратилась в безбрежное море.

— Карбак! — почти в тот же миг то ли ругнулся, то ли что-то скомандовал боцман, и "Гордость Ловари" резко вильнула влево, разворачиваясь к выстроившимся дугой кораблям правым бортом.

— Бей! — скомандовал чей-то зычный голос чуть ли не под ногами Лиин.

Гарпунные установки выплюнули полые палки, начиненные черной кровью земли и амулетами, похожими на хрустальные слезинки.

— Заряжай! — приказал все тот же зычный голос.

Палки, игнорируя то, что так далеко гарпунные установки не стреляют, долетели до кораблей противника, и замешанная на амулетах кровь земли растеклась по защите пиратов огненной завесой.

— Вперед! — рявкнул боцман, и баркентина, вильнув вправо, выровнялась, а потом чуть ли не прыжком бросилась к противнику.

Марк, за мгновенье до прыжка поднявший руки, качнул кистями, и корабль совершил еще один прыжок, преодолев полпути от выхода из Горлышка к кораблям противника.

Кровь земли продолжала пылать на щитах пиратов, и они наверняка ничего не видели. Кто-то с громким голосом продолжал кричать на подчиненных под палубой, а капитан Веливера сложил пальцы домиком перед грудью и нехорошо улыбался.

— А знаешь, — сказал он, заметив, что Лиин на него смотрит. — Их преимущество в числе не имеет ни малейшего значения. Потому что щиты они сейчас опустят. Мало у кого окажется достаточно терпения для того, чтобы подождать, пока пламя исчезнет само собой. Так что опустят и очень удивятся, когда огонь, попав на воду, не перестанет гореть. Так что к нам они двинуться не смогут. Отступать им некуда. А еще они не могут нас утопить, пока не получат добычу. Забавно, да?

Лиин кивнула, пытаясь сообразить, чего же проклятущий капитан так опасался перевеса пиратов в численности.

— А мне надо испугаться, — сказал задумчивый и печальный Каяр. — Иначе дар не проснется.

Лиин перевела взгляд на него.

— Думаю, они скоро сообразят отогнать огонь в сторону, — сказал Марк, опять качая кистями и подгоняя "Гордость Ловари".

— Но стрелять из гарпунных установок к тому времени будет уже поздно, — добавила Мелана.

— Да, расстояние будет маленькое, гарпуны разогнаться не успеют, — опять заговорил Веливера.

— И в бой, вместо гарпунов, вступят маги, — мрачно предрекла Мелана.

— Ага, — сказала Лиин, понимая, что совсем ничего не понимает в морских сражениях.

Впрочем, если на всех семи пиратских кораблях есть по магу, капитану Змею действительно есть чего опасаться. Это пока они сквозь огонь не видят. А потом могут обнаружить баркентину чуть ли не перед своим носом и с перепугу заморозить воду, вместе с кораблями. Или сотворить еще какую-то глупость. Или…

— Магов надо убивать быстро, — вспомнила девушка и потрясла головой, отгоняя картину того, как какой-то недоучка на последнем издыхании берет и перемалывает "Гордость Ловари" в щепки, вместе со всем содержимым.

И в этот момент часть огненной стены рухнула в воду.

На самом деле бой длился совсем не долго и был, скорее всего, четко спланирован. Возможно, он даже по этому плану прошел. Но для Лиин состоявшаяся битва все равно была сущим хаосом.

Пираты, которые не выдержали первыми и убрали щиты, за это первыми же и поплатились — капитан Веливера развел руки в стороны и на их корабль с чистых небес рухнул водопад огня, превратив красивый парусник в черную дымящуюся головешку. Остальные пираты то ли изначально были умнее, то ли успели всего за несколько мгновений впечатлиться судьбой приятелей, осознать, что произошло и выработать план действий. Они сначала дружно шарахнулись в разные стороны, а потом, выбрав одно направление, отошли от дымящих останков влево и выстроились в два ряда.

— Задние снимают щиты и ставят заново, — уверенно сказал Марк.

— Мне надо испугаться! — возопил Каяр.

— Бей! — рявкнул кто-то под палубой.

В небеса полетела вторая порция трубок с черной кровью и амулетами. И летели они почему-то очень медленно, набирали высоту и расходились веером.

Пираты, видя такое дело, рванули вперед, видимо решив, что баркентину гораздо проще взять на абордаж. Причем на двух пиратских кораблях маги-воздушники явно были неопытными и гнали корабли так, словно собирались противника протаранить и торжественно отправиться на дно вместе с ним.

— Рви паруса! — велел Веливера Лиин и, не спрашивая, умеет ли она это делать, опять развел руки в стороны.

Повторить фокус с пылающими обломками у него не получилось, зато щит одного из вырвавшихся вперед кораблей покрылся трещинами-ранами и стал расползаться клоками тумана.

Лиин, недолго думая, дернула паруса корабля, лишившегося защиты, вверх с такой силой, что он на какое-то мгновение даже завис над водой. Потом, чувствуя, что сила, вложенная в этот рывок, выскользнет из пальцев раньше, чем оборвутся натянутые канаты, резко паруса отпустила и со злости шарахнула по мачте. А потом с удивлением наблюдала за тем, как мачта падает, словно подпиленное дерево. Поставить новый щит маг с покалеченного корабля так и не успел — капитан Веливера как раз доплел свой огненный водопад, и магу пришлось бороться с пожаром.

— Ага, — пробормотала Лиин. — Сила удара постепенно уменьшается.

Вода за пиратскими кораблями пылала из-за вылившейся из трубок черной крови земли. Подожженный Веливерой корабль почти остановился и дрейфовал почему-то вправо. Желавший испугаться Каяр висел за бортом в руках Айдэка и рослого матроса. Пугаться он, видимо, уже передумал, потому что во всю мощь легких требовал поднять его обратно, пока идущий на таран корабль не раздавил.

Потом одновременно произошли три вещи.

Маг пиратского корабля опомнился и попытался разминуться с баркентиной, уведя свой двухмачтовый парусник вправо. Корабль, явно перестроенный во что-то неведомое из шебеки и потерявший из-за перестройки в маневренности, чуть не перевернулся и обрадовал Каяра нацеленным в его сторону носовым брусом.

Защиту баркентины попытались уничтожить, но она издевательски покрылась разноцветными пятнами, дважды мигнула, как практически исчерпавший свою энергию светляк, а потом опять стала невидимой, что, не чувствуя ее, можно было принять за исчезновение.

Каяр перестал орать, обвис в руках Айдэка и моряка так, словно потерял сознание. Его тут же затащили на палубу, вздернули на ноги и повернули голову так, чтобы он смотрел на один из дальних кораблей.

— Ненавижу, — выдохнул балагур и весельчак, и пиратский корабль рассыпался черной пылью, после чего Каяр повис на руках Айдэка и больше признаков жизни не подавал, но демонстрации этого тайного оружия хватило для того, чтобы придурковатый маг с перестроенной шебеки дернул свой корабль подальше от баркентины и сорвал часть борта. После чего, видимо, получил по голове от команды и успокоился, потому что бывшая шебека замедлилась, тихонько стукнулась обо все еще существующую защиту противника и лишилась своей, которая к такому соприкосновению была плохо приспособлена.

— Бей! — опять рявкнули под палубой, и на перестроенный корабль полетели глиняные горшки с все той же начинкой, что и в полых трубках.

— Отходим, — выдохнул капитан Веливера, и его как-то услышали.

— Теперь их действительно четыре, — меланхолично сказала Мелана. — Но душечка выдохся. Наше тайное оружие в обмороке. Адир скоро охрипнет, да и запасы у него не бесконечны. Лиин, конечно, отличный маг-воздушник, но неопытный и тоже слишком много вложила в поломанную мачту.

— Их три, — сказал капитан. — Не думаю, что горевшие корабли рискнут подходить к нам близко.

— И защита у нас выдержит еще два таких удара, потом ее придется обновлять, а душечка выдохся, Марк и так ее держит и его силы уходят, Лиин не умеет, я слишком слаба…

— Она удачу призывает, — прохрипело валявшееся на палубе тайное оружие и хихикнуло, а потом закашлялось. — Я опять не смог поймать момент перехода. Но того, кто еще раз попробует вывесить мена за борт, я убью.

Мелана охнула и, перестав призывать свою удачу, бросилась к Каяру. С другой стороны к нему побежал штатный корабельный лекарь, хотя вряд ли разбирался в травмах магов, не умеющих пользоваться своим даром.

Лиин вздохнула. Посмотрела на светло улыбавшегося Змея. На вооруженных морячков, деловито переговаривавшихся у палубы. На Марка, сосредоточенно выплетавшего пальцами в воздухе что-то невидимое. Возможно, он даже какие-то дыры в защите латал. Но Лиин не только не умела ставить такую защиту, она банально не видела, из чего она состоит.

Потом перевела взгляд на пиратские корабли, идущие навстречу друг к другу, видимо, чтобы решить, что делать с отступающим противником, которому на самом деле отступать особо некуда — вода из Бутылочного Горлышка к этому моменту почти ушла и возвращаться начнет ближе к вечеру.

— Дела, — сказала Лиин, покачала головой и пошла к Каяру и Мелане, решив, что там сможет принести больше пользы.

— Интересно, они скоро поймут, что мы использовали все козыри? — бормотала лекарка, заставив Каяра запрокинуть голову и державшая ладонь на его шее. — Как только поймут, тут же бросятся в бой. А нам ответить почти нечем. Защита долго не продержится. Душечка обновиться не успеет. Тайное оружие опять сможет испепелять взглядом не раньше, чем успеет подзабыться предыдущий испуг. А это, даже при его легком характере, будет не скоро. У нашей воздушницы совсем нет опыта, она даже несчастные паруса не смогла оборвать правильно. А у них гарпуны. И как только рухнет наша защита…

— Побережники! — перебил призывы Меланы к удаче абсолютно спокойный капитан.

Лиин посмотрела в сторону ближайших скал, словно кто-то мог выйти прямо из них, и не сразу сообразила, почему все пялятся в небо. А когда перевела взгляд туда, увидела выдумку и никогда не существовавщую легенду. По небу летели крылатые змеи. Точно как на картинке из древней книги сказок, хранившейся в императорском музее.

— Вы просто тянули время, — мрачно сказала воздушница и, встав на ноги, окинула капитана возмущенным взглядом.

— Мы сражались, — не согласилась с ней Мелана, оставив в покое шею Каяра. — Если бы мы не сражались, не показали силу, не сожгли два корабля и не устроили пожар еще на двух, нас могли бы вообще не найти между скалами. Или решить, что "Гордость Ловари" проще вышвырнуть в хаос вместе с грузом и пиратами, чем отделять одних людей от других. Лиин, для этих богов важно равновесие и жизнь мира. Отдельные люди значения для них не имеют.

— Это боги? — искренне удивилась Лиин, глядя на драконов, становившихся все больше и больше с каждым взмахом крыльев.

— Это ящеры, — сказал душечка Юмил очень недовольным тоном. — Людей они не понимают. И божественного в них не больше, чем в носителях сути огня. Они просто согласились поддержать мир своим огнем, пока огненных магов не станет достаточно. И люди для них действительно не имеют значения. Хотя вытащить с корабля меня и Каяра они могли бы и попытаться, если бы учуяли наш слабенький для их чувств огонь.

— А как они отличат наш корабль? — спросила Лиин.

— У нас амулет есть, — сказал Марк. — Не беспокойтесь, капитан отлично чует приближение этих ящеров и успел бы скомандовать отступление до того, как находиться рядом с пиратами стало бы опасным. У нас есть еще несколько сюрпризов, и даже если бы на нашей палубе уже был противник…

— Марк, замолчи, — душевно попросил Змей, видимо не желавший делиться с Лиин сведениями об очередных чудесных артефактах из бездонной сокровищницы императора.

Девушка фыркнула и отвернулась от бездушного капитана. А потом опять стала смотреть на несуществующую легенду, приближавшуюся к находящимся в Бутылке кораблям.

— И считайте, что я на вас всех обиделась, — пробормотала, когда один из драконов рухнул с небес на пиратский корабль и стал деловито раздирать его на куски, не обращая внимания на бегающих вокруг и тычущих в него железом людей.

Из Бутылки баркентина уходила ближе к вечеру, когда начала возвращаться вода. Оказалась, к разрыву в ткани мироздания тоже нужно идти по своеобразному "горлышку", просто туда мало кто рисковал заходить — яркий зеленый свет, видимый от самого входа, намекал, что туда лучше не соваться.

Пока ждали прилив, каждый развлекался как мог. Драконы доламывали крупные обломки кораблей, превращая их в мелкие, а потом долго кружили над водой, то ли выискивая выживших, чтобы их утопить, то ли разминая крылья. Каяр вообще считал, что их магия тоже не бесконечна и, чтобы открыть проход туда, откуда они пришли, сначала надо накопить силы.

Моряки занимались кто во что горазд. Один только боцман решил уделить время молодежи и запугивал страшными историями юнгу-неюнгу, который после этих рассказов наверняка запросится на берег и постарается к кораблям больше не приближаться.

Марк лежал прямо на палубе, подставляя солнцу пузо, как большой кот. Его переступали, иногда тихонько обзывали, но маг не реагировал. Он отдыхал и восстанавливался самым удобным для себя способом.

Капитан, видимо побоявшись, что Лиин решит задать ему парочку неудобных вопросов, торжественно ушел сначала к рулевому, потом к шкиперу, а потом и вовсе спрятался в каюте, якобы у него там появилось очень важное дело. Еще и закрылся, зараза, Лиин проверяла, за ручку подергала.

Зато Мелана стояла у борта. У правого, потому что с той стороны открывался вид на чистую воду и скалы, а не на догорающую кровь земли, деревянные обломки и резвящихся драконов. И Лиин, немного подумав, присоединилась к ней. Так они вдвоем и стояли некоторое время, глядя на воду. Потом Лиин надоело молчать и она сказала:

— Я на вас всех обиделась.

— Хорошо, — отозвалась Мелана и печально вздохнула.

— Но тебя я прощу, если ты расскажешь что-то интересное, — добавила Лиин.

Лекарка хмыкнула.

— О душечке ничего не расскажу, это не мои тайны, — предупредила сразу.

— Значит о нем можно рассказать что-то интересное, — тут же поняла Лиин.

— Конечно. О нем много чего можно интересного рассказать. И о его матушке. А особенно об отце. Но это все не мои тайны.

— А о полене? Которое артефактное? — непонятно зачем спросила Лиин.

— Полено хорошее и действительно артефактное, но его надо видеть, — сказала Мелана и опять вздохнула. — Что же тебе рассказать? Может, о драконах?

— А они не страшная тайна? — удивилась Лиин, которая была уверена, что как только Веливера выйдет из каюты, так сразу и потребует клятву на крови.

— Они легенда, в которую все равно никто не поверит, — сказала Мелана, улыбнувшись. — И они очень редко залетают дальше скал на краю мира. Им у нас вообще неуютно, наш мир разбалансирован и им приходится тратить очень много сил, чтобы просто лететь. А еще им надо отдавать свою силу на поддержку границы с хаосом… Кстати, знаешь, почему столица империи находится на каменистом и сравнительно небольшом острове Зеленых Птиц?

— Почему? — заинтересовалась Лиин.

— Потому что он находится практически в центре того осколка, в котором мы живем.

— И влияние живущих в столице огненных магов равномерно распространяется во все стороны, — догадалась Лиин.

— Да, — подтвердила Мелана. — И поэтому нужны драконы. Как ты понимаешь, граница наиболее удалена от центра.

— Понятно, — сказала Лиин, подозревая, что мир не падает в упомянутый хаос только каким-то чудом. — А откуда драконы прилетают?

— Из какого-то своего мира. Этот мир тоже связан с Великим Океаном, с которым раньше были связаны и мы. И когда наши связи оборвались, в их мире тоже что-то разладилось, не настолько сильно как у нас, но… Вот они и помогают. И нам помогают, и себе.

— Ага, — сказала Лиин. Похоже, даже в бескорыстность легендарных ящеров верить не стоит. Что уж говорить о людях. — Мелана, меня действительно хотят выдать замуж? Или ты не знаешь?

— Я знаю. Незамужняя наследница стольких земель сама по себе повод для… хм… столкновений. А когда у кого-то на эти земли еще и планы есть… А учителя в школе дружно утверждают, что как маг бедная девочка ничего выдающегося так и не показала…

— Не показала? — заинтересовалась Лиин.

— Две трети денег в твою школа приходят из императорской казны. Сама должна понимать, что если бы император попросил, то ты бы оказалась и вообще неумехой.

— Но зачем?

— А чтобы всякие… хм… странные мужи меньше боялись и истребили друг друга в больших количествах еще до того, как претендовать на самом деле будет на кого.

— Как интересно. Получается, я очень вовремя сбежала. Мой побег был выгоден нашему доброму императору даже больше, чем мое замужество.

Мелана загадочно улыбнулась и опять стала смотреть на воду.

— Так кому же император предполагает отдать мои земли, со мной в качестве дополнения? — решила не отступаться от интересной темы Лиин.

— Дело не в тебе и не в землях. А в том, что он желает женить нескольких верных людей, — сказала Мелана.

— И всех на мне?

— Ну что ты. Кандидаток на данный момент больше, чем этих людей. Все будет зависеть от обстоятельств. И от времени. Две кандидатки еще слишком малы для срочного замужества. Одна умудрилась выскочить замуж за смазливого идиота, не понимающего во что он влез. И жив он пока только усилиями ночных волков. А так бы его уже и отравили, и зарезали, и даже сожгли. Только мага пока никто привлечь не догадался. А так, этот идиот оказался абсолютно не выгодной кандидатурой для всех. И глуп настолько, что никто не желает с ним связываться и договариваться. Один император решил, что так будет даже веселее, а овдоветь кандидатка еще успеет. Тем более, бедная девочка уже сама поняла, с кем связалась, и начала потихоньку выяснять, как нанять толкового убийцу.

— И ее убийцу ночные волки останавливать не станут, — догадалась Лиин.

— Император не вмешивается в семейные дрязги, — подтвердила Мелана.

— Но я все равно ничего не понимаю, — вздохнув, призналась Лиин.

— Это потому, что ты почти ничего не знаешь, — утешила ее Мелана. — А еще… еще подумай вот о чем. На самом деле, кандидатки в жены все одинаково богаты и, если выберут тебя, то не потому, что ты владеешь островами, которые еще надо у пиратов отбить…

— А потому, что местоположение моих островов оказалось самым выгодным, — сказала Лиин.

— Нет, местоположение равновыгодное у всех. Просто, все дело будет в наследнице.

— А потом муж узнает о моем скверном характере и задумается о том, где бы взять толкового убийцу, способного быстро убить мага, — сказала Лиин.

— Боги, что за девчонка? — тихонько спросила у воды Мелана. — Лиин, ты ведь не совсем дура, чтобы не договориться с не глупым мужчиной. И не факт, что он тебе не понравится. А ты вообще красива, ты понравишься в любом случае. А если проявишь немножко доброты, твой ум и характер точно не вменят тебе в вину. Наследник ведь может получиться похожим и на мать. А кому нужен наследник, похожий на глупую и слабую овцу? Знаешь, на самом деле, даже твой дядя был бы достойным мужчиной, если бы его правильно воспитали, так что ты вовсе не плохая кандидатуры в жены, даже без своих островов. Ты ведь понимаешь, за что так ценится древность рода?

— Потому что можно проследить его историю и узнать сильные и слабые стороны, — сказала Лиин.

— Вот. А еще в древних родах неприспособленные к жизни люди выживали и оставляли потомство очень редко.

— Хм, — отозвалась Лиин и опять задумалась о Валаде, который вроде бы борется с тиранией императора, но при этом делает очень выгодные ему вещи.

С другой стороны, Змей ведь говорил, что на самом деле партизаны сидят в болотах, чтобы отпугивать оттуда случайных людей, способных найти несуществующее золото. И благородный маг, выстроивший защиту и маскировку, может заботиться вовсе не о благе борцов с тиранией.

— Как все запутано, — пробормотала девушка и поняла, что лучше о Валаде пока не думать. Она действительно слишком мало знает. А там… а там она тоже может заинтересоваться толковым убийцей, умеющим быстро убивать магов. — Оказывается, Змей, везущий меня к императору и замужеству, действительно душечка. Сразу, зараза, сказал кому и зачем я нужна.

Мелана улыбнулась и отвернулась к воде. То ли взгляд прятала, то ли потеряла к собеседнице интерес.

Проход к самому краю мира оказался коротким проходом между скалами. Очень узким, баркентина не задевала камень только благодаря тому, что Марк, опираясь спиной о мачту и раскинув руки, не давал кораблю сдвинуться влево или вправо. Паруса перед тем, как войти в этот проход, опустили. Люди сели на палубе и даже не переговаривались. А Змей застыл на корме и, похоже, ждал пиратов, которые преодолеют Бутылочное Горлышко и рискнут отправиться следом за "Гордостью Ловари".

Несло корабль по проходу течение. Изначально, когда только начался прилив и вода, как по волшебству, в Бутылке резко поднялась, это течение было очень быстрым. Но пока убирали паруса, пока все рассаживались, а Марк настраивался на работу и пил зелье, принесенное Меланой, воды стало больше, а течение замедлилось. И заходить в узкий проход стало менее опасно.

Пиратов капитан Веливера так и не дождался. Наверное, они решили подождать баркентину в воде вечного штиля перед скалами и уже там страшно отомстить. А может, думали, что баркентина покружит между скалами, покружит и вернется обратно с их добычей на борту. Кто же в действительности выбрасывает ценности туда, откуда их невозможно достать, даже если говорит об этом?

В общем, Мелана, опять сидевшая рядом с Лиин, считала, что где-то там корабль ждет очередная засада. Но на это раз ни капельки этой засады не опасалась. Это разрыв на данный момент существует только в одном месте, а проход между скалами можно найти где угодно. Даже рядом с королевством Золотых Туманов. Было бы желание. А то, что таковое желание обычно бывает только у капитанов Крылатого Флота, так это все из-за того, что у всех остальных нет защиты от сводящего с ума влияния слишком близкой грани.

Хаос, находившийся за этой гранью, пугал настолько, что немногие вообще рисковали к нему приближаться. Даже в скалы заходили самые отчаянные, а совались в разные узкие проходы вообще единицы. И слухи утверждали, что никто из этих единиц обратно не вернулся. То ли их драконы утопили, то ли они сами разбились и утонули, а то и попали случайно за грань, приняв рану мира за еще один проход куда-то дальше.

Впрочем, это дальше действительно существовало, просто туда соваться не следовало, людям там не место.

После тихого рассказа Меланы, Лиин исподволь ожидала чего-то страшного и таинственного. А вышла баркентина в обыкновенное море. Здесь даже ловящие рыбу птицы над водой летали. И скалы с этой стороны выглядели точно так же, как и с другой. Всей разницы, что довольно далеко кто-то между небом и водой натянул колышущуюся полупрозрачную завесу и нарисовал на ней зеленое светящееся пятно, которое и было видно через проход в Бутылочном Дне.

— Спускаем лодку! — велел Веливера, и люди наконец стали вскакивать на ноги.

— Мелана, я все равно не понимаю, — сказала Лиин, наблюдая за тем, как откуда-то из трюма носят небольшие деревянные ящички и бросают их стоявшему в лодке Айдэку. Видимо, он был самым ловким и не мог один из ящиков случайно упустить.

— Чего ты не понимаешь? — спросила лекарка.

— Зачем нам понадобилась Бутылка и засада, если можно было плыть с этой стороны скал. А сюда можно попасть откуда угодно.

— Из-за нашего груза, — сказала Мелана. — Скалы сами по себе этакая защита. Они скрывают от обитателей за гранью то, что происходит в нашем мире. А серебряные пластины для них все равно что маяк. И не заметить нас здесь не могли. И чем дольше мы бы здесь были, тем больше шансов повстречать что-то такое, рядом с чем даже весь пиратский флот покажется незначительной проблемой. Так что прежде, чем здесь плавать, следовало избавиться от пластин.

— Понятно, — сказала Лиин. Простых путей, видимо, вообще нигде не бывает. А то, что кажется простым, на проверку оказывается сложнее, чем то, что казалось практически непреодолимым.

Айдэк, разложив ящички в лодке, забрался на корабль по веревочной лестнице. Марк толкнул лодку к светящемуся зеленому пятну, и она сначала нехотя и медленно, а потом все больше ускоряясь, послушно к нему поплыла.

— Вот и все, — сказала Мелана. — Теперь можно возвращаться домой. Надеюсь, душечку за то, что ввязался в это дело, не посадят под замок и не станут лечить от авантюризма.

— Все настолько плохо? — спросила Лиин, для которой это самое "домой" означало: знакомиться со злобным тираном императором и будущим мужем. Знакомиться ни с одним из этих достойных мужчин ей не хотелось, так что она бы с удовольствием ввязалась в еще одно приключение. И если есть шанс уговорить на это капитана…

— Я преувеличиваю, — сказала Мелана и загадочно улыбнувшись добавила: — Наверное.

Лодка, успевшая преодолеть половину пути к разрыву в ткани мира, поднялась в воздух и величественно полетела дальше. Чем этот полет закончится, никто ждать не стал. На баркентине подняли паруса, установили на треноги амулеты-воронки и отправились домой, пока что вдоль скал, очень к ним близко. Видимо, даже бесстрашный Змей не хотел случайно завести корабль в то место, где он воспарит и отправится следом за лодкой.

— А еще говорят разбились и утонули, — пробормотала Лиин, понимая, что именно случается с теми единицами, которые рискуют войти в эти воды.

Опытные и знающие моряки Крылатого флота вряд ли делятся своими опытом и знаниями с посторонними. У них наверняка еще и соответствующая клятва есть. А неопытные и посторонние исследователи вряд ли могут предположить, что на полпути к цели их поднимет в воздух и понесет туда, куда им вовсе не надо. Вот они и пропадают, эти храбрые единицы.

— И зачем мне все это знать? — сама у себя спросила Лиин.

Но ответа на этот вопрос так и не нашла. Как и на множество других, начиная с того самого, из-за которого оказалась на шлюпе, перевозящем опасную контрабанду.

Впрочем, Лиин даже не была уверена, что желает знать ответ на тот самый вопрос. Какая разница, зачем Валад связался с партизанами и для чего потащил на болота вчерашнюю выпускницу школы для магов? В конце концов именно из-за этого она многому научилась и многое поняла. А тогда она была всего лишь наивной девчонкой, искренне считавшей себя умной, битой жизнью и умелой. И если Валад смог убедить ту девчонку бежать с ним в неизвестность, а она даже не попыталась проверить принесенные сведения, то, наверное, на ее пути мог попасться мужчина и похуже. И на бы столь же послушно за ним пошла.

Впрочем, это вовсе не значит, что Лиин не хотелось отомстить. Лиин не нравилось быть обманутой.

А еще больше не нравилось то, что она понимала — люди, желающие обмануть, встретятся на пути еще не раз. И у многих это получится.

Неизвестно, ждали ли пираты запропастившуюся баркентину или сразу же плюнули на это безнадежное дело и отправились искать менее зубастую защиту, но параноик Веливера решил покинуть воды, с одной стороны которых были черные скалы, а с другой светящаяся серебром в ночи защита мира от хаоса, только через трое суток. Лиин за это время успела надоесть Мелане расспросами о женихах, но подруга отвечала столь же многозначительно и не желала называть имена. Каяр, наоборот, говорил много и охотно, вот только знал мало. А душечка Змей избегал пассажирку столь ловко, словно подозревал, что она хочет его поймать и потребовать срочной женитьбы. Лиин иногда даже хотелось эти подозрения оправдать, зажать его в углу и завести душевный разговор о поруганной чести, попранном достоинстве и своем потерянном девичестве. А потом, как и положено потерявшим девичество, потребовать жениться. Ага, пафосно сказав, что после всего произошедшего Веливера просто обязан это сделать.

Просто было интересно, как он отреагирует.

А останавливало то, что Лиин не знала, как будет реагировать, если он возьмет и согласится. Ну, мало ли что этому Змею в голову придет. А там еще и женихи, которые могут не побрезговать и вдовой. И даже маму Змея не побоятся.

В общем, все было сложно.

А Мелана не желала это все упрощать. Она ведь наверняка знала о женихах много интересного и могущего пригодиться будущей жене.

— Лиин, не переживай заранее. Может, это вообще окажется мужчина, о котором ты всю жизнь мечтала, сама этого не понимая, — в очередной раз сказала лекарка.

Баркентина к тому времени наконец вернулась из-за скал и отправилась потихоньку к столице. Капитан даже не намеревался нигде останавливаться, поэтому встреча с императором и его заманчивым предложением становилась все ближе и неотвратимее.

— А если не окажется? — спросила Лиин, твердо уверенная, что так везет только героиням любовных романов. Да и там прекрасные девы не сразу это понимают.

— А ты присмотрись, найди что-то хорошее, познакомься, поговори…

— Мелана, ты сама сказала, что свадьба будет скоропостижная, чтобы не успели вернуться с юга толпы претендентов и вмешаться со своими претензиями. Когда я все это успею? Приеду, познакомлюсь и отправлюсь в храм. Или сначала подписывать брачный договор, а потом уже в храм. А потом, так и не успев найти ничего хорошего, в супружескую постель, а потом…

— А потом, не успеешь опомниться, как окажешься на столе, замаскированная в гуся, запеченного с яблоками, — устало сказала лекарка, всем своим видом намекая, что не следует вести себя как юная романтичная дурочка, боящаяся первой брачной ночи. Тем более, Лиин отлично знала, что ее там ждет.

— Мелана!

— Скажи ему, что ты пока не готова, — сказала подруга и загадочно улыбнулась.

— И он согласится подождать, пока я подготовлюсь? — справедливо засомневалась Лиин.

— Хотя бы на выражение лица посмотришь.

Лиин представила это выражение лица и невольно хихикнула.

— Вот-вот, — проворчала Мелана. — Ты бы лучше у меня спросила, нет ли у меня на примете толкового деловода, который поможет тебе не обмануться с тем же брачным контрактом. Тебе надо подумать, чего именно следует требовать и от чего отказываться. А ты о всяких глупостях переживаешь.

— Это не глупости, — обиделась Лиин.

— Глупости. Потому что ты уже смирилась с замужеством. Сделала выбор со всеми его последствиями. А теперь решила саму себя напугать страшным мужиком.

— Хм, — отозвалась Лиин, понимая, что с этой стороны точно не дождется сочувствия. — Но ты ведь знаешь, кого император намерен женить, а мне сказать не хочешь.

— Тебе это знание ничем не поможет.

— А если он мне совсем не понравится?

— Попросишь другого.

— Марк сказал, что выбора у меня нет.

— Марк преувеличивает.

Лиин вздохнула, а Мелана улыбнулась и сказала:

— Ты бы лучше подумала о том, кому и зачем могут столь срочно понадобиться твои кишащие пиратами острова.

Лиин честно подумала и поняла, что даже предположить ничего не может.

И, наверное, именно это следует выяснить прежде, чем соглашаться стать чьей-то женой. Хватит с нее борцов с тиранией, промышляющих контрабандой и пытающихся присвоить несуществующее золото.

Глава 14

О столице, злых старцах и прекрасных девах.

Пиратов "Гордость Ловари" встретила только на подходе к столичному острову. Да и те корабль капитана Веливеры, видимо, приняли за какой-то другой. Потому что как только подошли поближе и смогли рассмотреть написанное на борту название, сразу же развернулись и бесславно сбежали.

Следующим "Гордости Ловари" повстречался корабль прибрежной стражи. Он был в два раза меньше баркентины и с непривычки казался уродцем, возможно даже заколдованным злым магом. Мачт и парусов у этого корабля не было. Зато посередине палубы некрасивым горбом возвышалось колесо с лопастями. Очень похожее на те, которые крутят жернова мельниц, стоявших на реках, но гораздо больше.

При виде корабля стражи капитан велел развесить какие-то сигнальные флажки и быстренько сбежал с палубы, чтобы делать занятой вид у себя в каюте. Почему-то он был уверен, что бравые стражники захотят подняться на баркентину.

Впрочем, капитан Веливера не ошибся — прибрежная стража спустила лодку и к баркентине направились какие-то люди. Лиин удивленно рассматривала мужчину, гордо стоявшего на ногах, переводила взгляд на гребцов, а потом на еще одного мужчину. Первый был наряжен как на бал — в излишне яркий костюм, с золотым шитьем на рукавах. Гребцы были одеты в обыкновенные моряцкие куртки. А последний мужчина — во все черное, и его лицо на этом фоне казалось совсем бледным и несчастным.

— Агаер! — жизнерадостно завопил Айдэк, когда разодетый мужчина первым поднялся на палубу. — Как же я рад тебя видеть!

Мужчина вздрогнул и даже отступил на шаг, едва не толкнув как раз забирающегося на борт любителя черной одежды.

— Документы! — рявкнул франт, видимо смирившись с присутствием Айдэка.

— Не стоит… — тихонько попросил мужчина в черном.

— Они опоздали почти на два месяца! И на это раз я с них стребую… — жестко сказал франт.

Мелана выплыла из-за спины Айдэка как призрак возмездия. Подошла к запнувшемуся Агаеру, потыкала пальчиком в его щеку и сказала:

— А-яй-яй, как не стыдно, а такой большой мальчик.

Большой мальчик, к удивлению Лиин, отошел на шаг.

Мелана выпятила грудь и сделала шаг к нему, а потом запричитала, как плакальщица:

— Вы посмотрите, что делается! Благородный капитан согласился подвезти попавшую в беду даму, а теперь из-за этого другой, менее благородный, пытается из-за этого злоупотребить властью и поставить на место более благородного, чье происхождение ему не нравится. Этого менее благородного за такие действия уже понизили в звании и пересадили на прибрежную лоханку, но ему все равно неймется. Видимо, отправиться командовать рыбацкой лодкой желает. Как же дивно будут выглядеть на этой лодке его шелка! Как же чудно!

— Элана… — почти прошептал менее благородный капитан.

— Душечка жаловаться не станет, его ты хорошо изучил. А вот я девушка слабая, уставшая и желаю мужской защиты…

— Не надо, — прошептал одетый в черное мужчина, и Лиин наконец сообразила, кто это такой. Видимо, тот несчастный, которого приставили к очередному не шибко умному отпрыску благородного семейства, в надежде, что у бедолаги, чего-то добившегося в жизни собственным трудом, получится чему-то недоумка научить.

— Ну, разве что ради вас, — сказала Мелана и подмигнула, из-за чего у бледного мужчины покраснели уши. — И в обмен на одну услугу. Лиин, иди сюда!

Схватив девушку и любителя черных одежд, Мелана отвела их подальше от старательно о чем-то думавшего Агаера и представила друг другу. Звали мужчину Тимак Зер и он, по словам Меланы, занимался ерундой, ожидая своего часа, который, увы, придет слишком быстро. Тимак, по словам все той же Меланы, был умницей и красавцем. А Лиин бедной девушкой, которой надо было помочь, разнеся по городу сплетни о том, что она очередная волчья ученица, которой предстоит разыгрывать из себя элану. Именно поэтому ее направили во дворец, чтобы она привыкала к обстановке и проверяла все, чему научилась. Что девушка она опасная, а временами вспыльчивая. А чтобы ее не раскрыли раньше времени, выдавать ее будут за чью-то наследницу.

Тимак слушал Мелану с большим интересом и буквально расцветал на глазах. Потом еще и заявил, что теперь понимает, откуда его несчастный капитан узнал, что душечка, не вышедший происхождением, но умудрившийся обогнать бедолагу по всем статьям, будет подходить к срединным островам именно сегодня и именно с этой стороны. Бедняга еще и потратился, со своего кармана оплатил услуги мага, высматривавшего с самого утра баркентину. И опять все вышло, хуже некуда. Правда, своего напарника-учителя он будет ненавидеть теперь еще больше, но Тимак считал, что оно того стоит. И пообещал донести нужную сплетню к нужным людям. Потому что помогать девушкам ему очень нравилось.

— Теперь будет веселее, — сказала Мелана, когда гости вернулись в лодку и отправились к своему уродливому кораблю.

— Что будет веселей? — спросила Лиин, понявшая, что Мелана затеяла какую-то авантюру, но не понимавшая зачем.

— Игра в "угадай, кто настоящая наследница".

Лиин удивленно на нее посмотрела.

— Тебе нужна толпа преследователей, желающих заполучить выгодную жену? — спросила Мелана.

— Не очень, — призналась Лиин, почему-то думавшая, что быстренько выйдет замуж и покинет столицу.

— Вот, а толпа обязательно будет, как только просочатся слухи. И сбегутся самые дурные, наглые и уверенные в своей неотразимости. Они будут действовать грубо и надоедливо. Еще обязательно затешется парочка умников-соблазнителей, предлагающих спасти прекрасную даму, сбежать в рассвет, нарожать чудных детишек и жить долго и счастливо. Ты не поверишь, но выгодные невесты частенько с ними бегут, уставая от надоедливых идиотов и пугаясь якобы случайно подслушанных разговоров о том, что замуж их отдадут за старых уродов, у которых жены мрут, как мухи.

— Весело, — сказала Лиин, вспомнив, как Валад довел ее до окошка, за которым разговаривал Хашен со своим начальством о дальнейшей судьбе вернувшейся девицы. Всей разницы, что Хашен вряд ли завел этот разговор для того, чтобы девица сбежала, прихватив с собой полудохлого Змея.

— Теперь будет еще веселее. — Мелана предвкушающее улыбнулась. — Девушек на самом деле прибудет больше десяти. Кое-кто из них действительно волчицы. Две, насколько я знаю, бесприданницы с хорошей родословной и такой внешностью, что одна знаменитая сваха взялась удачно их выдать замуж, для чего даже не постеснялась напроситься на аудиенцию к самому императору и убедить его, что это будет весело. Если выдаст, она будет считаться лучшей свахой империи. А развлекаться наш император любит.

— А остальные?

— Не знаю, в последнем письме моя помощница только об этих красавицах писала и волчицах. Но наверняка за это время появился еще кто-то. Скоро день рождения императрицы Кадии, будет большой бал. Перед ним будут игры, охота, традиционный сбор яблок, подготовка к балу. Самое время для невест. И наш добрый император берет самых удачливых из них под свое крылышко, — рассказала Мелана, мечтательно улыбаясь.

— Это я удачно нашлась, — пробормотала Лиин.

— Очень удачно. И Агаер тебя видел, а он поболтливее Каяра и описать предполагаемую волчицу сможет всем желающим. Поэтому кого-кого, а тебя нашедшейся наследницей считать не будут. Сможешь понаблюдать за игрой в поиск наследницы со стороны. Ставку сделаешь.

— На то, кто меня поймает?

— На то, кого будут ловить. Уверена, что одну из сваховых бесприданниц. Слухи о красоте твоей мамы и до столицы дошли. Так что ты просто обязана быть самой красивой из пташек императора. Веселись, Лиин.

— Буду, пока замуж не выйду, — пообещала девушка. — Знаешь, Мелана, я начинаю думать о том, что замуж надо выходить за того, кого императору не жалко. А там выброшу мужа случайно с самой высокой башни и заживу счастливой вдовой. И больше замуж не выйду. Еще и любовника заведу страшного и сильного мага, чтобы кандидатов в мужья распугивал.

— Какие интересные планы, — восхитилась Мелана. — А если муж понравится?

— Это вряд ли, — упрямо сказала Лиин.

В столицу ей опять очень сильно не хотелось.

И птичкой быть не хотелось. Красивых птичек сажают в клетки и накрывают темными платками, чтобы не пели, когда не надо.

И почему-то захотелось стать одной из тех легендарных роковых красавиц, которые могли заставить любого мужчину делать то, что им было нужно. Тогда можно было бы подойти к Змею со спины, обнять его, прижаться всем телом, положить подбородок на плечо и ласково-ласково, томным голоском, попросить развернуть баркентину и уплыть далеко-далеко. И он бы согласился.

Но, к сожалению, она вовсе не роковая красавица.

А может, и к счастью.

Змей хорош такой, как он есть. А свершив предательство ради какой-то красавицы, он перестанет таким быть. Почему-то Лиин так казалось.

Столица Три Камня встретила Лиин оглушающим шумом и подавляющей высотой прилепившегося к скале нагромождения строений. Казалось, еще немного и все это несуразное переплетение досок, парусины, как-то затащенных наверх лодок и прочего хлама сейчас обвалится прямо на голову. И совсем не верилось, что там кто-то живет, пока не замечала полуголого мужика, нанизывающего на веревку рыбу, сидя на той самой лодке, мальчишек, бесстрашно лезущих наверх по веревочной лестнице, бабульку, которую спускали вниз в чем-то похожем на гамак два дюжих молодца.

— Портовая беднота, — сказал Айдэк, проследив за взглядом Лиин. — Шторма несколько раз это нагромождение досок даже срывали оттуда, но жители выползали и начинали опять громоздить свои коробки друг на друга. Привыкли они так жить. Настолько, что даже мальчишки очень редко уходят в море. Их жизнь — мелкое воровство, рыболовля и попытки всучить свои поделки тому, кто выглядит способным их купить.

Лиин огляделась и поняла, что больше всего шума создает та самая беднота, пытающаяся что-то продать, а иногда наняться на разгрузку кораблей. К самой Лиин, окруженной суровыми мужчинами, никто, к счастью, не приставал. Так что выйти из порта получилось без потерь. Только Мелана пару раз обозвала дикой болотной девочкой, никогда не видевшей по настоящему большого города.

Лиин с ней даже не спорила. В столице она действительно ни разу до этого не была.

За портом оказалась "парковая полоса". Состояла она из кустарников, высаженных на вырубленных в скалах террасах. Кто-то там даже гулял. Хотя на самом деле эти кусты были высажены, чтобы скрывать передвижение магов и метательных машин в случае нападения. Мелана даже бывала в проходах прорубленных в скале, через которые можно было попасть на террасы.

За "парковой полосой" начинался город. К нему следовало довольно долго подниматься по одной из четырех лестниц, и Лиин, пока это делала, очень сочувствовала возможным завоевателям. Им мало того, что пришлось, бы как-то защищаясь от магов, засевших на террасах, дойти до лестниц, так потом бы пришлось еще и идти по ним вверх. А на самом верху опять бы стояли маги и добрые горожане с камнями. Браться завоевывать Три Камня, если в союзниках не было драконов, наверное, вообще не стоило.

За лестницей оказался довольно симпатичный скверик с фонтаном, крепостная стена, абсолютно новая и гладкая с виду, и огромные ворота, перетянутые металлическими полосами и украшенные металлическими шипами. Ворота были приоткрыты как раз настолько, чтобы свободно могли заходить пешеходы. Возле них гордо стояли стражники с древними алебардами в руках.

— Хм, — сказала Лиин, полюбовавшись оружием и прицепленными к нему крошечными флажками. — А грузы сюда как доставляют?

— Там есть подъемники, как очень старые, у которых ворот крутят люди, так и новые, которые работают по принципу лопастей на кораблях прибрежной стражи, — объяснила Мелана, правда, не сказала, где именно эти подъемники есть. Наверняка опять где-то в скале.

Стражники с любопытством посмотрели на вновь прибывших, но пропустили их, ни слова не сказав. Наверное, кого-то узнали. Капитана, например. Или Айдэка с его приметной внешностью.

— Это вторые ворота, — сказала Мелана. — Здесь немного людей ходит и стража совсем расслабилась.

— Почему немного? — рассеянно спросила Лиин, оглянувшись на расслабленную стражу, совсем таковой не выглядевшую.

— Через эти ворота можно быстрее всего попасть в дворцовый комплекс, ну и в окружившие его самые богатые части города. А вот через другие ворота можно выйти в нижний и средний город. И там по ступеням даже подниматься опасно, кто-нибудь может нечаянно толкнуть, слишком много людей.

— Понятно, — сказала Лиин, заподозрив, что столица совсем не похожа на типичный город, где самые богатые живут в центре. Здесь все зависит от ворот, через которые пришел. — А еще как-то можно туда попасть? — спросила она, не уточняя куда, но Мелана ее поняла.

— Можно, — сказала и улыбнулась. — Дворцовый комплекс, конечно, отгорожен от остального города стеной. А богатые районы очень быстро и почти незаметно сменяются теми что победнее, а те перетекают в еще беднее. Как везде.

Лиин кивнула и опять огляделась. За крепостной стеной в четыре ряда росли деревья, за ними кто-то трудолюбивый вырыл канал, вымостив вдоль него гранитными плитками дорожки, и перекинул несколько неубедительных мостиков. За каналом раскинулась довольно широкая лужайка. И только за ней возвышалось строение, подозрительно похожее на казарму.

— Мы ведь уже в дворцовом комплексе? — спросила Лиин.

— Нет, это оборонная полоса. Дворец за стеной, — ответила Мелана.

За какой стеной Лиин поняла, когда они прошли мимо строения, действительно оказавшегося казармой, преодолели площадь с памятником, изображавшим неизвестного героя с огромным мечом, и дошли до конца небольшой улочки, затененной растущими по обеим сторонам старыми платанами.

Улочка вывела на широкую улицу, по которой даже неспешно тянула открытую коляску, с восседающей в ней женщиной, тройка лошадей породы серебристых драконов. По одну сторону этой улицы выстроились довольно большие дома, окруженные садами и коваными оградами. По другую — возвышалась стена, сложенная из белого мрамора. А над стеной виднелись красные двухскатные крыши с загнутыми вверх краями, какие-то башни, верхушки деревьев и высоченные столбы с флагами императорского дома. На флагах были вышиты традиционные корабли и летящие над ними крылатые змеи. Но были эти флаги почему-то не черные с серебряной вышивкой, а разных цветов. Да и корабли со змеями выглядели на них по-разному.

— Увлечение императрицы, — сказал капитан Веливера, проследив за взглядом Лиин. — Она еще и пологи для алтарей вышивает. Точнее, придумывает вышивки и заставляет мастериц воплощать в жизнь придуманное.

Лиин удивленно посмотрела на Змея. Что-то в его тоне было не то. Нет, она вовсе не ожидала, что капитан станет с таким уж почтением говорить об императрице Кадии. Служил он ведь не ей, а ее мужу. Но все равно, что-то слух Лиин царапнуло. И она не могла понять что именно.

Повозка с разодетой в пух и прах женщиной наконец проехала мимо, и компания пошла к стене из мрамора. Потом они довольно долго брели вдоль нее, и Лиин стала ощущать себя бедной погорелицей, пытающейся попасть в дом богатого родственника, не желающего ее видеть и ей помогать.

Потом они все-таки добрели до довольно большой двери, обшитой медными листами, на которых была выгравирована какая-то битва. Капитан вышел вперед и бодро постучал по меди молоточком, привязанным к ручке. Дверь медленно открылась, и из-за нее выглянул недовольный мужик в красивом шлеме с плюмажем из конского хвоста. Он немного потаращился на Змея. Потом расплылся в улыбке и выскочил из-за двери полностью, оказавшись здоровенным дядькой, одетым в древнего воина.

— Наконец-то, — по-медвежьи прорычал мужик. — Думали, уже не успеете. Ваша матушка громы и молнии мечет, ей кто-то не всю информацию предоставил. Точнее, предоставил, но слишком поздно. Императрица затеяла грандиозное гулянье и требовала у мужа предоставить ту самую наследницу. Она желает поиграть в сказку о притворяющейся нищенкой принцессе. Даже зал собирается украсить так, чтобы он казался кораблем под множеством парусов. И…

— Мадьяж, мы очень устали, — сказала Мелана, выходя из-за спины Айдэка.

— И вы вернулись! — еще больше, чем Веливере, обрадовался мужик. — Проходите. Девочки Ашини вас уже три дня, как ждут. А Лама совсем на яд изойдет. Она и так уже не первая красавица, а тут еще вы вернулись.

— Бедняжка, — злорадно сказала Мелана, и мужик посторонился, пропуская всю компанию.

А за дверью оказался сад и неубедительная, петляющая тропинка. Видимо, этим входом даже слуги не пользовались. Он был для своих. Гости, если они были этого достойны, заходили, а то и заезжали через парадные ворота. У слуг, поставщиков и прочих рабочих была своя дверь. И, наверное, не одна. А через дверь обшитую медью пускали только всяких капитанов Змеев и прочих Мелан. И охранялась эта дверь так, словно кто-то боялся, что через нее попытается проникнуть вражеская армия.

— С кем я связалась, — пробормотала Лиин, оглядываясь на мужчин, одетых как древние воины, оставшихся возле двери.

В сказках и тех книжках, которые с упоением читала Анэ, красавиц, впервые попавших во дворец, встречали мажордомы, мужчины чьей-то мечты, завистливые соперницы, готовые тут же поклясться в вечной дружбе наизнатнейшие и очень влиятельные эланы и лично император, который совершенно случайно оказывался в том коридоре, где шла красавица. А до этого не менее случайно вдовел или решал наконец жениться.

Лиин же, видимо, была недостаточно красива. А может, просто невезуча. Потому что долгое время никого, кроме притворяющихся статуями стражников не видела. Потом, словно из стены, выпрыгнул мелкий белобрысый мальчишка, он на мгновенье застыл, ловко поклонился и, прежде чем капитан Веливера завопил свое "А ну, стоять!", исчез так же загадочно, как и появился. Змею только и осталось выругаться и мрачно приказать идти дальше.

Почему его не обрадовала встреча с мальчишкой, Лиин поняла, когда увидела женщину, стоявшую в одном из коридоров. Она нетерпеливо притопывала ногой, к ее боку боязливо жался тот самый мальчишка, а Змей гордо задрал нос и сделал каменное лицо. Была эта женщина очень хороша собой, хотя уже не молода. Ее темные волосы посеребрила седина, а глаза были настолько синими, что Лиин ни на мгновенье не усомнилась в том, чья это мама, хотя, присмотревшись, поняла, что душечка на эту женщину вовсе не похож. А если бы был похож, был бы одним из тех сахарных красавцев, вокруг которых толпами вьются недовольные мужьями женщины и юные девицы, и которым очень не хватает в облике мужественности.

Женщина окинула всю компанию внимательным взглядом. Потом улыбнулась Мелане и махнула рукой, сложив пальцы в щепоть. Ответила кивком на поклоны Айдэка, Марка и моряков-охранников. Несколько мгновений с любопытством смотрела на Лиин, после чего задумчиво хмыкнула. И только после этого перевела взгляд на сына. На него она смотрела так, словно подозревала, что он сейчас схватится за страшную рану, скрывавшуюся под одеждой, и упадет замертво. Падать Змей не спешил и продолжал сохранять спокойствие. Поэтому она в итоге еще раз кивнула и сказала:

— Идем!

Прозвучало это слово так, что, наверное, за ней и бронзовые памятники бы пошли. А Лиин опомнилась и задумалась о том, а приглашали ли ее, только после того, как за спиной захлопнулась дверь.

А дальше начался форменный дурдом.

Мелана, как самая опытная, отступила к стене и замерла там, прижавшись к ней спиной.

Кадмия Ловари, проскользнув между моряками, ловко намотала на ручку двери шнурок, на котором болталась какая-то подвеска.

Не успела Лиин задуматься о том, к чему бы это, как была схвачена за руки, безумная мама душечки ткнулась лбом ей в ладони и забормотала:

— Благодарю, благодарю, благодарю.

Бедная девушка с перепуга даже не сразу сообразила, что благодарят ее за то, что украла ценного пленника у борцов с тиранией. А когда сообразила, почему-то стало очень стыдно и захотелось рассказать, что это была такая месть и все получилось случайно.

Змей, пока его мама благодарила Лиин, стоял с лицом человека, только что простившегося с жизнью и вдруг узнавшего, что казнить должны его однофамильца.

Моряки молча таращились на представление и разумно старались казаться глупее, чем есть на самом деле.

Марк изо всех сил смотрел в потолок.

А вот Айдэк сразу же упал на колени и стал старательно бодать пол, голося о том, что виноват и недосмотрел.

Потом Лиин, наконец, опомнилась и стала нести чушь о том, что не надо, не стоит и все получилось случайно.

Змей попытался поднять на ноги Айдэка и клялся, что сам дурак и наказывать следует только его.

Марк высмотрел на потолке что-то очень интересное и не отрывал от него взгляда.

Моряки, судя по их виду, разом оглохли и ослепли.

И только одна Мелана наслаждалась представлением. А потом все-таки отошла от стены и велела душечке Юмилу познакомить гостью с мамой, чем душечка и занялся. Причем чинно и благородно, словно представлял знакомым дебютантку, привезенную на бал.

Ушла Лиин из той комнаты с ощущением, что в мире что-то окончательно сломалось и он стал с ног на голову, а никто вокруг этого прискорбного факта почему-то не замечает. И в тот момент ей очень хотелось, чтобы ее довели до какой-то комнаты и оставили в одиночестве — отдохнуть и подумать.

Вместо этого в очередном из коридоров им повстречалась грозная женщина необъятных размеров. Она красиво заломила руки, рассказала о том, что нельзя же быть такими бестолковыми, а потом, натравив на мужчин стайку мальчишек со щетками и бархатными тряпочками, завела Мелану и Лиин в комнату, в которой и без них была толпа женщин и девиц.

Лиин даже ничего спросить не успела, как оказалась полураздетой, сидящей на жестком стуле перед зеркалом, а вокруг уже суетились девушки с расческами, мерочными лентами и дощечками, на которых что-то то ли писали, то ли рисовали мелками.

— Кто нарядил бедную девочку в этот розовый ужас с кружевами?! — грозно спрашивала большая женщина, которую, как оказалось звали Ашини, и которая уже три дня ждала Мелану.

Вопросы Ашини задавала бледной женщине в дорожном клетчатом платье, нависая при этом над мелкой кудрявой и рыжей девицей в том самом розовом с кружевами ужасе. Ужас девице совсем не шел, хотя стоил наверняка много.

— Только зеленое! Вашей девочке нужно одеться в зеленое, если она действительно желает попасть в императорские невесты. Такое нелепое создание, в которое ее превращает этот кошмар, императрица даже близко к себе не подпустит и рассматривать не станет.

Запуганная грозной Ашини женщина клялась немедленно пойти и купить что-то зеленое, за что получила записочку и девушку в форменной одежде в качестве сопровождения, и была отправлена к какой-то хорошей портнихе.

Удовлетворенно хмыкнув, Ашини переключилась на следующую жертву, обвинила ее в вульгарности, велела прикрыть грудь и не обвешиваться не сочетающимися друг с другом украшениями так, словно вчера муж застал с любовником и пообещал выгнать из дома в том, в чем она будет. Девица пролепетала что-то о своей невинности и отсутствии мужа, за что была обозвана дурой в парике и отправлена в купальню отмывать лицо, которое Ашини не могла рассмотреть под слоем пудры, румян и перламутра.

В углу комнаты кто-то рыдал с подвываниями. Две бледных и очень друг на друга похожих девы жались к немолодой женщине со строгим лицом и смотрели на Ашини с ужасом. На стуле рядом с Лиин сидела очень красивая блондинка и пялилась в зеркало так, словно ожидала там увидеть кого-то другого.

— Боги, как можно было довести такие прелестные ручки до такого состояния? — сокрушалась темноволосая женщина, втирая в руки Лиин какое-то масло с горько-сладким запахом.

Потом на кисти Лиин намотали ленты плотной ткани и отвели девушку за ширму где, довольно долго примеряли на нее платья, остановившись в итоге на неярком синем, которое по словам вездесущей Ашини наичудеснейшим образом оттеняло кожу, глаза и волосы девушки. Платье тут же куда-то унесли, а Лиин вернули на жесткий стул, где стали издеваться над ее волосами и лицом.

— Лучше уже не будет, — тоном, полным мировой скорби сказала женщина с маслами, размотав ленты. — А для перчаток не сезон.

Лиин разумно промолчала.

Прекрасная блондинка куда-то делась, а на ее место усадили русоволосую пухленькую девчонку с перепуганным лицом.

— Что это за красавица? — возмущенно спросила Ашини и хлопнула девчонку ладонью по спине. — Ни одна красавица не позволит себе так горбиться. Да будь ты даже самой красивой девушкой империи, этого никто не заметит, пока ты не расправишь плечи и не станешь смотреть прямо, а не себе под ноги. И кто вас так учит?

Пухленькая девушка попыталась одновременно выпрямиться и прикрыть руками выдающийся бюст, за что была обругана и обозвана серой мышкой. И, прежде чем метнуться к очередной жертве, Ашини громогласно сообщила, что мыши в дворцовом серпентарии не выживают, поэтому могут сразу ехать домой и выходить замуж за соседей-вдовцов с кучей детишек.

Пухленькая девушка покраснела, вздернула подбородок и замерла, как и положено красавицам, с прямой спиной и расправленными плечами.

Лиин тихонько хмыкнула. Похоже биографии и страхи подопечных Ашини знает не хуже, чем то, какой цвет больше всего подойдет рыжим и белокожим девушкам.

Из этой комнаты Лиин выходила со звонкой пустотой в голове, на которой соорудили красивую прическу, перевив волосы синей лентой. За спиной Ашини опять кого-то распекала за безвкусицу и привычку горбиться, попутно приказывая принести льда и попытаться привести в порядок лицо плаксивой дуры. Рядом шла Мелана и загадочно улыбалась. Выглядела она этаким эфемерным созданием, рядом с которым дышать надо осторожно, а то улетит. Вот только дверь это эфемерное создание открыло так, словно тяжелая дубовая створка вообще ничего не весила. Взглядом заставила расступиться девиц, которые успели занять за этой дверью очередь, видимо страстно желая быть обруганными Ашини, и повела Лиин в ту сторону, с которой они сюда пришли.

— Так, — сказала задумчиво, пройдя очередь желавших стать красавицами девушек. — Теперь идем в логово ко льву. Главное, не попасться по пути на глаза величайшей из элана императрице Кадии, иначе сегодня не дойдем. Она любопытна, как кошка, и тоже считает, что люди существуют для того, чтобы ее развлекать. Куда делись наши мужчины?

Оглядевшись, она свернула к неприметной лестнице, прятавшейся за бархатными занавесками, и стала куда-то спускаться. Лиин пошла следом, чувствуя себя сказочной красавицей, которую отдали в жертву чудовищу, живущему в лабиринте из человеческих костей. И надо этой несчастной красавице отыскать в чудовище человека, которого когда-то прокляли, вытащить его на свет и перебороть проклятье. Иначе будет убита и съедена. И ее косточки станут частью очередной стены, которыми чудовище пытается отгородиться от мира и людей, в том числе, от человека, все еще существующего где-то глубоко в нем.

Лиин никогда не понимала, для чего чудовище все время требовало присылать красавиц. А сейчас вдруг поняла — чудовищу просто было скучно и оно развлекалось. А красавицы потому, что на них смотреть приятнее, чем на каких-то простушек. Лиин и самой было очень приятно смотреть на красивую девушку в синем платье, которая отражалась в зеркале. А еще ее радовало, что красота эта несовершенна и что сезон перчаток пока не пришел. Так она оставалась сама собой, а не фарфоровой куколкой, с которой следует сдувать пылинки и бояться ее разбить.

Пока Лиин и Мелану превращали в настоящих красавиц, Юмил, Марк и Айдэк пытались внятно рассказать Кадмии Ловари о своих приключениях и не сказать при этом чего-то лишнего. Потому что серебряные пластины они добывали добровольно, без приказа, и даже не поставив в известность начальство. Если бы начальство знало, во что они ввязались и где нашли наследницу со-Ялата, оно бы точно сообщило об этом грозной Ловари. А она бы в свою очередь не стала создавать им лишние проблемы и отправила кого-то другого убивать богопродавца.

Выслушав эту компанию, не согласившись с Айдэком насчет того, что он плохая опора для Юмила, и уверив Марка, что он очень хороший маг, Кадмия их отпустила и решила поговорить еще и с Меланой. А то эта троица явно темнила и чего-то не договаривала.

Еще она собиралась с ней поговорить о со-Ялата и о том, почему Юмил, любящий анализировать и делиться с теми, кому доверял, своими выводами, на этот раз говорил столь туманно и неуверенно, словно боялся навредить девушке неосторожным словом. Необычное для него поведение. Даже учитывая то, что она, по сути, спасла ему жизнь.

Да и с партизанами что-то не так. Кого-то Юмил там увидел. Из тех, кого ожидал увидеть где угодно, но не среди этих недоумков. Но опять же не стал говорить матери кого именно, пока не уточнит этот вопрос с кем-то другим. То ли опасается, что кто-то затеял интригу, о которой Кадмии лучше не знать, хотя бы пока. То ли думает, что видел предателя, и желает этот вопрос для начала прояснить.

— От взрослых детей столько проблем, — пробормотала женщина и, покачав головой, пошла наблюдать за тем, как почти тезка императрица Камия подбирает себе сопровождение на праздники — традиционно юных заневестившихся красавиц.

С этим похожими именами вообще получилась странная и мистическая история. Тогда еще слишком молодой и доверчивый император Мален, вынужденный отослать верную телоханительницу, чтобы ее не убили, вбил себе в голову, что все дело в знаках, на которые он не обращал внимания, но которые без устали пытались ему подсказать, что любимая девушка его, мягко говоря, обманывает. Неизвестно, были ли те знаки судьбы в действительности или он потом их сам себе придумал и сам же в них поверил, но несколько следующих лет знаки император искал везде и во всем. И когда надумал жениться, не сомневаясь, выбрал девушку с именем удивительно похожим на то, которое носила изгнанная телохранительница. Еще и считал, что это знак того, что императрица из этой девушки получится такая же умная, верная и способная помочь тогда, когда он, сам того не замечая, почти полностью увяз в расставленной кем-то ловушке.

Жизнь, к сожалению, показала, что либо это был вовсе не знак, либо выбирать надо было с точно таким же именем, а не похожим, но жена так никуда и не делась за столько лет. Хотя пользы от нее было немного, единственное, что она умела делать хорошо — устраивать праздники.

Капитана, Айдэка и Марка Мелана нашла в небольшой, довольно темной комнатке за неприметной дверцей, в которую мужчины наверняка заходили согнувшись. Коридор, кстати, тоже был неприметен и начинался с узкой двери, находившейся в тени за колонной, да еще и маскировавшейся под цвет стены. В общем, если не знать, вряд ли найдешь.

Мужчины в той комнатке сидели в креслах и нахально пили. Морячков они успели куда-то деть. Вместо них где-то взяли тонкие мечи с длинными рукоятями обтянутыми белой кожей и сложили их перед собой на столе. Этаким веером.

— Так, — задумчиво сказала Мелана.

— Мы вас ждем, — жизнерадостно сообщил Марк и отсалютовал хрустальным бокалом, в котором плеснулось что-то рыжее с золотыми искорками.

— Так, — повторилась Мелана.

— Идем к императору, — сказал капитан и отложил свой бокал в сторону.

Пахло от мужчин мятой и подкопченным деревом. У Марка покраснели кончики ушей, и он бесшабашно и непривычно улыбался. Капитан, подойдя к девушкам вплотную, торжественно засунул меч в ножны, а потом поклонился, прижав ладонь к груди, и витиевато рассказал о том, как рад созерцать столь прекрасных созданий. Расцеловав девушкам ручки, а ладошку Лиин даже сосредоточенно понюхав, он еще раз поклонился и открыл дверь.

Попасться на глаза императрице до того, как представят Лиин императору, не хотела не только Мелана. Поэтому провели девушку по какой-то путанице коридоров и коридорчиков, одинаково безлюдных и не очень светлых. Потом прошли через комнату, в которой с потолка свисали полотнища ткани и пели птицы в клетках, и оказались в широком и коридоре, ярко освещенном, с лепниной под потолком и пейзажами на стенах. Дверей в этом коридоре не было, кроме той единственной, к которой это коридор и вел. Зато было множетво стульев, диванчиков и кресел, на которых сидели мужчины и женщины, одинаково нарядные и чем-то недовольные.

— Персиковая приемная, — прошептала на ходу Мелана и светло улыбнулась худющему мужчине, который привстал со стоявшего у самой двери стула, увидев уверенно идущих по коридору людей. — Это просители.

— А мы сейчас без очереди влезем, — поняла Лиин.

— У нас выбора нет, — сказала Мелана и замерла перед дверью, игнорируя недовольное сопение привставшего мужчины.

Уши у Марка стали совсем красными. Капитан подошел стоявшему под дверной аркой стражнику в зеленой форме и что-то шепнул ему на ухо. Тот просиял и трижды стукнул по полу древком копья. На стук почти мгновенно выскочил слуга в красно-белой форменной рубашке, немного потаращился сначала на Мелану, потом на Змея, после чего буквально испарился.

Вернулся он неспешным шагом и торжественно сказал, что гостей ждут в желтом пальце. После чего развернулся и просто ушел куда-то вправо.

Мелана тихонько хмыкнула и первая пошла в персиковую приемную.

Это оказалась довольно большая комната со стенами оббитыми розово-оранжевой светлой тканью. Из мебели в этой комнате были несколько стульев под стенами, столик на витой ножке, на котором стояли бутылки и бокалы, и массивный стол чуть правее окна, за которым возвышалось не менее массивное кресло, видимо призванное подавлять посетителей своим величием.

Перед столом и пустым креслом стоял недовольный мужчина, окинувший вошедшую компанию ненавидящим взглядом. Мелана ответила ему нежной улыбкой и шепнула Лиин, что это всего лишь надоедливый дятел, вечно надоедающий императору своим недовольством купающимися с одном озере девицами. Девицы, мол, распугивают рыбу, а их братья при этом не дают честным рыбакам подходить к озеру и подглядывать за купальщицами.

Лиин представила, как напуганная мокрыми девами рыба улетает из озера, и хихикнула. А потом поспешила за Меланой, свернувшей вправо. И, пока шла к очередной почти незаметной двери, чувствовала на спине недовольный взгляд. Но не обернулась. Слишком много чести какому-то дядьке, которому подглядывать не дают.

За дверью оказалась комната гораздо меньше приемной и гораздо уютнее. Вместо ткани здесь на стенах были бело-золотистые деревянные панели и желто-коричневые ковры. Стол тоже был, небольшой, с корзинкой полной фруктов, тарелками с закусками и какими-то напитками в двух кувшинах. Все это добро в отсутствие императора охраняли два хмурых стражника, стоявших по две стороны от окна.

А императора Малена Лиин заметила не сразу. Наверное, потому, что ожидала увидеть что-то большое, суровое и подавляющее величием. А император оказался усталым и старым, тонущим в кресле и пугающим посетителей сухим желтовато-зеленоватым лицом. Нос у императора заострился, как и скулы. От былой красоты, которую Лиин видела с отцовского плеча и которая, по слухам, положила к ногам императора немало женщин, не осталось и следа. И вообще было похоже, что это кресло император избрал в качестве смертного одра.

И как-то сразу стало понятно, почему император давно перестал покидать дворцовый комплекс и откуда взялись слухи о его болезни, просочившиеся даже в партизанские болота.

И вера в злобность императора только возросла. Люди, которые так выглядят, не могут быть добрыми по определению.

— Я пока не умираю, — неожиданно твердо произнес человек в кресле.

И Лиин поспешно опустила глаза, сообразив, что таращится на императора, как на диковинную зверушку.

Глава 15

О планах, неприятных знакомствах и женском коллективе.

За две недели до того, как "Гордость Ловари" пришла в порт столицы.

Карта, висевшая на стене, была вся исчерчена угольками, разноцветными карандашами и утыкана булавками, с подвешенными к ним кусочками бумаги. То, что было изображено на карте изначально, скорее угадывалось, чем просматривалось. Но трое людей, стоявших перед ней, никаких трудностей из-за этого не испытывали и уверенно указывали на то или иное место.

— Отлично вписывается, гораздо лучше, чем Сова, — наконец сказал высокий темноволосый и синеглазый мужчина и потер пальцами подбородок.

Подбородок, и без того испачканный угольной пылью, стал еще чернее, и стоявшая рядом с этим мужчиной женщина тихонько фыркнула.

— Кадмия, твое мнение, — требовательно спросил второй мужчина, в противовес первому невысокий блондин.

— Я ничего пока не хочу решать. Надо посмотреть на девочек, хватит нам фавориток с их интригами и желанием оставаться красавицами навеки, и моей почти тезки с ее глупостью и желанием возвыситься над сестрами. Больше глупых женщин я не выдержу и кого-то убью, — сказала Кадмия. — Но Дракон мне нравится больше чем Сова. Обхват будет больше, сил ему для удержания потребуется много, и он наверняка решит одну из наших проблем. А еще, насколько я помню, там защищаться гораздо проще.

— До защиты вряд ли дойдет, — сказал блондин.

— Ты в это веришь? — ядовито спросил брюнет. — Нет, там будет добыча попроще, и мы будем достаточно далеко. Но я бы не рассчитывал, что о нас надолго забудут. А изначально нам лучше не демонстрировать всю нашу силу, иначе они могут объединиться. И…

— Не нагнетай, — потребовала женщина и ткнула мелком во что-то скрытое под наслоением разноцветных линий, стрелочками расходящихся в разные стороны. — Если мы правильно все посчитали и самая большая дыра будет здесь, то разница между Совой и Драконом небольшая. Да и Грива с Бусами нам подходят. Надо смотреть на девочек.

— Главное, чтобы наш мальчик не заартачился, — сказал брюнет. — Вдруг ему опять понравится очередная кудрявая овечка, трясущая перед носами кавалеров своей невинностью, так торговка рыбой лежалым товаром, уверяя, что он первой свежести.

— Не напоминай, — душевно попросила женщина. — Знал бы ты, чего мне стоило засунуть ее в постель младшенького Болса. Она хоть и дура, но целеустремленная.

— Зато как ты веселилась, когда папаша ее там нашел и стал требовать женитьбы, не подозревая, что берет в семью, — жизнерадостно сказал блондин.

— Он заслужил, — сказал брюнет. — Так Дракон или Сова предпочтительнее? Может монетку бросим и решим, в чем будем убеждать нашего упрямца? Нужно заранее продумать план…

— А потом появится кудрявая овца и его нам порушит, — тихонько проворчал блондин.

— Овцы ему уже не нравятся, понял, что милые девочки, носящиеся со своей "честью" как с артефактом, который следует пристроить в хорошие руки, не смогут ни понять, ни поддержать, ни отступить, когда следует. А уж как наша овечка повела себя после замужества… Да самый тупой идиот после этого разочаровался бы в девах, желающих повыгоднее свою "честь" пристроить.

— А наш мальчик не идиот, — с гордостью сказал брюнет.

— Но меня все равно смущает, что одна из претенденток сейчас болтается на его корабле, — сказала женщина.

— Думаешь, она ему так надоест, что он никаким уговорам не поддастся? — спросил брюнет.

— Или наоборот, слишком сильно понравится, — добавил блондин, но собеседники посмотрели на него с большим сомнением, и он не стал эту тему развивать.

— Настолько не надоест, — наконец сказала женщина. — Неопытность и глупость — разные вещи.

— Птичке она понравилась, — сказал блондин. — Она мне ее так расписала, жалко, что попросила вам не рассказывать, что в этом письме написано.

— Хм, — отозвался брюнет. — Если понравилась твоей Птичке, то, возможно, не просто не глупая, а еще и умна. И тогда выбор между Драконом и Совой становится еще сложнее. Вам нужна слишком умная девица под боком?

— Смотря куда она свой ум направит, — уверенно сказал блондин.

— Придется и ее учитывать, учить, стараться не разочаровать… это может быть интересно, — задумчиво сказала женщина.

— Зато будет на кого в крайнем случае оставить наших балбесов, — сказал неунывающий блондин.

— Бедное дитя, — проворчал брюнет. — Ладно, смотрим на девочек, ждем последних расчетов Мирака и наблюдаем за нашим мальчиком. Не люблю сюрпризы, а он сплошной сюрприз, начиная с самого рождения.

За спинами у стоявших рядом с картой людей раздались хлопки. Троица дружно обернулась и с интересом посмотрела на хлопающего в ладоши императора Малена.

— Боги! — наконец воскликнула женщина. — Опять встал! Тебе же ясно сказали, что нельзя превышать дозу стимулятора, ты так себе жизнь укорачиваешь!

— Боишься, что не дотяну до ритуала? — ласково поинтересовался император.

— Да мы и мертвеца сможем туда засунуть, — весело сказал блондин, за что получил укоризненный взгляд от брюнета и подзатыльник от Кадмии.

— Мален! — с нажимом сказала женщина.

— Не беспокойся, до конца этого года я точно доживу, а дольше жить и не собирался, — сказал император. — Если бы я не встал, то придушил бы свою любезную женушку очередной вышивкой, которую она как раз шла мне показывать. Когда уже эти невесты появятся? Хоть ее время займут.

— Надо было ее убить, — кровожадно сказал брюнет.

— Это бы могло их насторожить, — не согласилась женщина. — А нам нужно спокойно отсюда убраться до того, как на трон взойдет новый император. А если они только заподозрят, что мы знаем тайну наследничка…

Мален устало махнул рукой и подошел к карте.

— Интересно, — сказал он, что-то рассмотрев в разноцветных линиях.

— Сова или Дракон? — тут же спросил брюнет.

— Сова, — уверенно сказал император. — У дракона наследственность плохая.

— Воспитание там плохое, — проворчала Кадмия. — С наследственностью все в порядке. Они столько лет не попадались, да и последний сделал глупость только потому, что другого выхода у него действительно не было.

— А этот мальчишка? — спросил император.

— А его мама заплатила одной старой лекарке за замедление беременности, так что кто его папаша, точно неизвестно, — сказала Кадмия.

— Правда? — искренне удивился император.

— Правда. Очень хорошая лекарка, мои девочки, если другого выхода нет, ее услугами пользуются. И тайны она хранит. Мне рассказала только после того, как я поделилась нашей проблемой с Драконом и Совой.

— Ага, — азартно сказал брюнет. — Тогда Сова или Дракон?

— Тогда соглашусь с Кадмией, — сказал император. — Да и мнение мальчишки стоит учесть.

— Учтем, — благосклонно сказал брюнет.

— И у девушек тоже свои мнения могут быть, — заметил блондин, но от него только отмахнулись. Не до мнений каких-то девиц, когда важно расположение островов, расстановка сил и время.

* * *

Лиин сидела на краешке кресла и, чувствуя себя голодной мышью, ела крошечный кусочек сыра.

Если честно, она бы этот сыр даже в руки не взяла, да и пить бы ничего не стала, но император Мален предложил угощаться таким тоном, что девушка мгновенно схватилась за шпажку с этим самым сыром и стала откусывать от него по крошечному кусочку. В общем, наверняка выглядела той еще дурехой. А поднять глаза, чтобы в этом убедиться, не смела. Боялась, что опять начнет таращиться и оскорблять императора взглядом.

Мелана тем временем спокойно налила себе напитка из кувшина, выпила его, а потом начала рассказывать самому императору какую-то чушь, что-то среднее между анекдотами об аристократах и сплетнями об особо глупых представителях высоких домов. Император изредка даже посмеивался, но от этого Лиин чувствовала себя все более лишней и все сильнее хотела вскочить, извиниться и сбежать.

Как сделавший пакость ребенок.

Еще и капитан с Марком и Айдэком остались в гостиной, якобы развлекать публику в отсутствие императора. Лиин подозревала, что им вменялось распугать большую часть просителей, чтобы император мог наконец отдохнуть Но свое мнение держала при себе и глупых вопросов не задавала. Даже на дверь не оборачивалась, хотя почему-то очень хотелось.

— Ладно, — наконец сказал император, прервав Мелану на полуслове. — Думаю, это милое дитя уже пережило свою оплошность.

Лиин, сообразившая, что именно ее назвали милым дитем, но не успевшая ничего пережить, поспешно отложила шпажку и уставилась на императора верноподданническим взглядом. Ну, попыталась. Получилось, судя по насмешливой улыбке мужчины, не очень похоже.

— Не желаете рассказать нам что-то интересное? — ласково спросил император.

Лиин от неожиданности чуть не икнула. А потом вообще обнаружила, что в голове не осталось ни одной дельной мысли. И почувствовала себя тупой овцой, способной только блеять о том, как великолепен сидящий напротив мужчина. Пришлось глубоко вдохнуть, попытаться собраться с мыслями и, чтобы потянуть время, вежливо спросить:

— Что вы, о Высочайший, желаете услышать от бедной девушки?

Получилось даже кокетливо, и Лиин начало пробивать на неуместный смех.

Император задумчиво хмыкнул, зачем-то посмотрел на Мелану, а потом поинтересовался:

— Где вы столько времени пропадали?

— О, — только и смогла сказать Лиин, а потом тоже посмотрела на Мелану.

Подруга улыбнулась и подмигнула.

А Лиин наконец сообразила, что император Мален и так отлично знает ответ на свой вопрос, поэтому честно призналась:

— В болотах.

И было в ее голосе столько скорби, что в пору было пожалеть и погладить по голове.

— Как интересно, — задумчиво сказал мужчина и потер пальцами подбородок. — Боролись с моей тиранией?

Лиин почувствовала, что краснеет, но заставила себя не опускать голову, а посмотреть тирану в глаза. Ничего, кроме любопытства и насмешки, она там не увидела. Так что наверняка считает юной дурочкой, а не опасной для империи особой.

— Это была такая ошибка, — осторожно произнесла девушка и все-таки опустила взгляд на недоеденный сыр. — Я, ничего не зная, поверила не тем людям.

— Теперь вы верите тем? — полюбопытствовал император.

Лиин очень захотелось пламенно его заверить, что теперь она вообще никому не верит и никто ее не обманет. Инстинкты почему-то требовали именно этого, вероятно из-за того, что считали отрицание самой правильной защитой. Вместо этого Лиин опять посмотрела на собеседника и твердо произнесла:

— Не знаю, это я пойму со временем. Надеюсь на это.

— Никому не верить хуже, чем ошибаться, — тихонько сказала Мелана.

Император Мален хмыкнул и предложил прекрасным девушкам попробовать вишнево-мятный напиток на меду.

Мелана послушно взяла указанный кувшин и налила его содержимое сначала в расписанные синими длиннохвостыми птицами фарфоровые чашечки себе и Лиин, потом, повинуясь взмаху руки, и императору. На его чашке были изображены красные птицы, с крыльями, похожими на пламя. И Лиин поняла, что эти птички знак уважения к дару присутствующих магов. Лиин и Мелана — воздух. Император — огонь.

Напиток гостья пробовала осторожно, но с достоинством. Даже если ее тут сейчас отравят, то, что она начнет трястись от страха и с ужасом таращиться в чашку, ничем не поможет. Отпить придется в любом случае.

Напиток оказался вкусным и прохладным.

Мелана опять стала рассказывать свою помесь анекдотов и сплетен. Император улыбался ей. И вообще смотрел на нее так, словно она была его внучкой, только что вернувшейся из дальних странствий.

А Лиин почему-то расслабилась и сама не заметила, как допила напиток. А потом, осмелев, еще и сыр доела. Все же занятие. Сидеть с руками на коленях, как послушная девочка, впервые допущенная за взрослый стол, она не могла. Глупо бы оно было. И казалось, что от нее ждут вовсе не этого.

— Ну вот, — печально сказал император, когда Мелана закончила рассказывать занимательную историю о том, как наместник с птицей на гербе прятал любовницу под столом. А отец этой прекрасной девы врывался в кабинет с требованиями сейчас же начать наказывать гулящих девиц, которые у него то ли кошелек украли, то ли жене письмо написали, а то и вовсе отказываются за столь представительного мужчину выходить замуж, считая, что быть вдовой лучше. В общем, путался честный муж в показаниях, но очень хотел кого-то отхлестать плетью, причем собственноручно. — Мой перерыв пора заканчивать и менять общество столь прекрасных дев на недовольных жизнью мужчин. Тот, который меня ждет в приемной, тоже сейчас начнет просить убедить вдову купца Бельяра принять его ухаживания, а потом и выйти замуж. И почему-то думает, что императору заняться больше нечем.

— Проучить его? — серьезно спросила Мелана.

— Да, чтобы другим неповадно было. И пошлите этой стойкой женщине подарок от меня. Если она сумела отказать дураку, способному отправиться со своими сердечно-денежными делами во дворец, это достойная женщина.

Мелана кивнула. Потом встала, поклонилась и, не оглядываясь, пошла к двери. Растерявшаяся на мгновенье Лиин вежливо попрощалась, тоже поклонилась и поспешила следом. А оказавшись за дверью облегченно выдохнула.

— Ты ему понравилась, — сказала Мелана, проигнорировав окликнувшего ее "завидного" жениха.

— Императору? — зачем-то спросила Лиин, хотя вроде больше нравиться было некому.

— Да. Он улыбался. Ты его забавляла. Знала бы ты, как он не любит кокеток, вообразивших себя неотразимыми красавицами, невинных дев, считающих, что если всучить ему невинность, то он из благодарности найдет отличного мужа, и прочих мнящих себя умными дур. Вот каждая вторая, готовая влезть в любую интригу, лишь бы почувствовать себя важной, почему-то не видит разницы между краснеющими перед ней мальчишками и успевшими прожить целую жизнь мужчинами. Чем они могут его удивить? Да еще и врать не умеют настолько, что ему даже на перстень смотреть не надо…

— Перстень? — спросила Лиин.

— Артефакт. Умеет то же, что и Марк — чувствует ложь. Императора можно обмануть только если сам веришь в то, что говоришь. А они… эх… только настроение ему портят.

Лиин печально вздохнула. Наверное императору жилось нелегко.

— Те, кто хоть капельку умнее остальных, стараются пореже попадаться ему на глаза и избегать тем, где придется лгать. Но остальных это ничему не учит, потому двор все время меняется — то девиц выдаем замуж со скандалом, то ссылают кого-то куда-то, то казнят, а то и вовсе кто-то пропадает, вместе с браслетом и зелеными панталонами фаворитки. Вот объясни мне, неужели, если решил украсть артефакт, делающий любую дурнушку неотразимой, нельзя было принести с собой какую-то тряпку, чтобы его завернуть? Обязательно надо было любимые панталоны брать. Дилара долго смеялась, мало того, что поверив в сказку, сломал себе карьеру из-за пустышки, так еще и прослыл вором белья. Даже интересно, ради кого этот болван, прячущийся у мамы под юбкой, так старался?

— Дилара? — спросила Лиин, выловив в потоке слов незнакомое имя.

— Нынешняя фаворитка, не красивая, но умная и много знающая. Фавориткой стала из-за того, что императору нравится с ней разговаривать. Ну и императрицу она здорово от его спальни отпугивает. Натянет на себя кольчугу, возьмет топор и выходит. Учитывая ее рост и выражение лица, зрелище незабываемое. Кадия потом долго к мужу не подходит, боится, что откуда-то выскочит безумная девица с топором.

Лиин хмыкнула.

— Я тебе этого не говорила, — сказала Мелана. — Хотя эту занятную историю и так все знают. Одно время императрица пыталась штурмовать мужа в сопровождении своих девиц, а среди них очень много болтушек.

Лиин кивнула, решив про себя, что император очень странный человек, но так и не поняв, хорошо или плохо то, что она его забавляла.

А вообще, надо собраться с мыслями и подумать о том, что говорить при следующей встрече. В том, что она будет, Лиин ни капельки не сомневалась. Как и в том, что ее специально повели к императору, не дав собраться с мыслями.

Народа в коридоре стало значительно меньше, остались, видимо, те, кому было действительно нужно или особо упорные. Марк тихонько о чем-то разговаривал с маленькой седой женщиной, комкавшей платочек в руках.

Айдэк развлекал трех девчонок, настолько похожих друг на друга, что сразу становилось понятно — это сестры. Девчонки, одетые неброско и довольно бедно, но держащиеся как истинные элана, тихонько хихикали и переглядывались. А пожилая женщина в широкополой рыбацкой шляпе, зачем-то украшенной лентой и бумажной розой, то недовольно хмурилась, то, забывшись, улыбалась. Правда, отгонять Айдэка от подопечных не спешила.

Капитана Веливеры видно не было. То ли ушел, то ли спрятался, а то и вовсе сейчас сидит в той комнатке, попав туда через потайную дверь и внимательно слушает императора.

— Дворец, — пробормотала Лиин и ускорила шаг, обнаружив, что отстала от Меланы.

Вернулись Лиин и Мелана в ту комнату, где Ашини распекала очередную красавицу за неправильную осанку и попытку превратить великолепные черные волосы в рыжеватую паклю, которая этой девушке еще и не шла. Доведя девушку до слез, эксперт по красоте щелчком пальцев вызвала помощницу в форменном платье и отправила ее и рыдающую красавицу смывать с волос краску. На Лиин и Мелану она посмотрела вполне себе одобрительно и махнула куда-то влево. А потом бросилась к перепуганной девушке, замершей у двери и явно не понимавшей, что делать дальше.

Что Ашини сказала той пугливой особе Лиин уже не слышала. Потому что Мелана довела ее до тяжелых бархатных занавесей, за которыми скрывалась небольшая дверца и завела в комнату за ними.

— Очередной потайной ход? — спросила Лиин.

— Лучше. Комната наблюдений, — представила помещение Мелана. Подошла к столу и отщипнула виноградину от грозди. — Так, бери стул и подноси к той стене, — указала себе за спину.

Лиин послушно взяла и понесла. Потом так же послушно села, лицом к стене, подождала, пока сядет Мелана и совсем не удивилась, когда подруга поддела пальцем деревянную панель и сняла ее. За панелью оказалась довольно широкая полоса стекла, через которую было отлично видно, что происходит в комнате, переполненной приведенными в порядок красавицами.

— Вот они куда деваются, — пробормотала Лиин.

— Да. Невест императрице будут представлять всех вместе. Она сказала, что слишком занята для того, чтобы смотреть на них по одной. Разве что нескольких потом представят отдельно. Самых родовитых. Остальные так и останутся для нее Фиалками, Хризантемами и разнообразными птичками.

— Ага, — сказала Лиин и провела пальцем по стеклу. Похоже, потенциальным женихам найти наследницу чего-либо среди толпы девиц будет действительно непросто.

— С той стороны зеркало, — сказала Мелана. — И магии ни капельки, всего лишь правильно подобранный состав нанесенный на стекло. И свет в той комнате ярче.

— Ага, — опять сказала Лиин. — А почему я не там.

— Успеешь еще, — пообещала Мелана. — Сейчас смотри и запоминай. Вон та высокая блондинка в голубом платье — дочка гильдийского главы гончаров. Как понимаешь, девица далекая от благородного происхождения, но род у нее древний, они даже книгу рождения-смерти ведут. Незаконнорожденных среди предков не было. Да и воспитала ее матушка, дочка мелкого безтитульного и окончательно разорившегося дворянчика, вполне подходящим образом, чтобы девица могла поучаствовать в птичьем маскараде и попытаться вытянуть счастливый билет. Наша императрица вообще считает, что это очень весело: выдать замуж за охотника на наследниц подобную девицу. Думаю, эта дева отлично изучила список женихов, выбрала жертву и сумеет ее поймать. А потом с несчастным мужем, если будет чересчур недоволен, случится не менее несчастный случай. Ее папеньку даже заранее предупредили о том, куда лезть не следует. А она девушка разумная и послушная, лишние проблемы себе создавать не станет. И никого не тронет, если не становиться у нее на пути.

— Понятно, — сказала Лиин, решив, что попытается завести хорошие отношения со столь интересной особой. Дочка гильдийского главы была на самом деле великолепна, ни капельки не милая. Больше всего похожая на сказочную ледяную принцессу.

— Дальше, вот та, кареглазая пышечка с кудряшками, которая сейчас смеется…

— Простоватая такая? — спросила Лиин, найдя глазами смеющуюся девушку.

— Да. Ее внешность еще более обманчива, чем у дочки гильдийского главы. С виду обыкновенная дочь обыкновенного купца, взрастившего ее на перинах и плюшках. А на самом деле — одна из наследниц. Знаешь, что такое Белые острова?

Лиин кивнула.

— Вот, а это та самая единственная дочь прима этих островов, в которой он души не чает. Правда, думаю элану Сою быстро вычислят. Она, в отличие от тебя, не училась под чужим именем рода в школе для магов и не пропадала на несколько лет. Ее и с отцом видели, и портретики тайком рисовали для желающих поухаживать… Правда, никому бы не пожелала пытаться обмануть это добродушное и наивное с виду создание. На самом деле у этой девы стальной стержень, она мстительная и очень умная.

Лиин опять кивнула.

— Дальше… Так… Ага, видишь трепетную брюнетку справа в кресле у окна, еще одну брюнетку, рассматривающую картину, и рыжую хохотушку, которая заливается вместе с Соей? Вот это и есть бесприданницы, которых одна сваха мечтает удачно выдать замуж. Думаю, им специально сказали держаться друг от друга подальше и делать вид, что не знакомы. Девушка по левую руку рыжей хохотушки — одна из волчиц, она там учится и шпионит, замуж выходить не собирается. Еще одна волчица сидит на подоконнике и мечтательно смотрит на облака, я потом тебя с ней познакомлю. Она отличный маг и вообще в этом птичнике находится для поддержания порядка. А то мало ли, вдруг кто-то кого-то под шумок отравить решит, любовного зелья подлить… а у нее якобы семейный артефакт, который на любое из этих зелий реагирует диким ором.

Лиин хмыкнула и спросила:

— Еще волчицы есть?

— Пока нет. Пока даже ты официально не прибыла. Так, та, которая только что зашла — еще одна наследница. Правда характер у нее… держись подальше от этой дуры, а то в нее будут целить, а тебя краем заденет. В общем, думаю ее троюродный братец после этих смотрин получит острова, не прилагая к этому никаких усилий. Странно, что эта девица вообще до своих лет дожила. И да, ее тоже никто в лицо не знает, ее безумная мама берегла свою деточку от дурного влияния, в город вывозила, переодевая в собственную горничную, учила, что кругом враги. Вот она теперь и такая.

Лиин с сомнением посмотрела на вошедшую. Выглядела она растерянной милахой, золотоволосой, курносой и небольшой. Очень обманчивая внешность, судя по всему.

— А как ее зовут? — спросила Лиин, сообразив, что никого кроме Сои Мелана по имени не называла.

— Какая сейчас разница? Все равно на время праздников будет Ромашкой или Зябликом. Не забивай голову лишней информацией, еще случайно излишнюю осведомленность покажешь. Еще двух наследниц сейчас приводят в порядок. Одну, думаю, ты заметила, она рыдала в углу, пока Ашини подбирала тебе платье. Не поверишь, но эта дура боится выходить замуж, демоны ее знают, почему. Родственницы и прислуга от родов не умирали, никто ее не обижал, кавалеры вообще как с хрустальной чашей носились, хотя она всем отказала. Отец к матери тоже относился как к той хрустальной чаше, а потом еще и не женился во второй раз. Может, ей кто-то что-то предсказал? Мог какой-то умник заплатить за предсказание, а эта дурочка взяла и поверила. Она вообще трепетная, доверчивая и не приспособленная к жизни. Идеальная жена для охотников за приданным. Думаю за нее и дуэли будут, и обычные мордобития, и нанятые убийцы. Да, ее тоже сразу узнают.

— А вторая?

— А вторая южанка, на тебя даже похожа, только смуглее и повыше. Вас за сестер принять можно. И ее видели разговаривающей во дворце с мамой нашего капитана, сама понимаешь, какие выводы сделали. Разговаривала Ловари с девушкой, кстати, именно с этой целью. И четырех сироток-южанок привезла для большего веселья и путаницы. Императрица в восторге от этой идеи, замуж за благородного смелым девушкам, конечно же, выйти не позволят, но вознаграждение они получат щедрое и станут завидными невестами. Так что все честно.

— А воспитание? — спросила Лиин.

— Из этих девушек выращивали компаньонок для элана, с воспитанием там все в порядке, не зная, и не отличишь.

— И во что я ввязываюсь? — спросила Лиин. — А еще Марк обещал, что император мне укажет на жениха и я выйду замуж. Без маскарадов и цветочных имен.

— Ну, примерно так оно и будет. Но надо же дать благородным кавалерам иллюзию равных шансов. А то они такие обидчивые, — почти пропела Мелана. — Ты, главное, запомни от кого из этих красавиц лучше держаться подальше и постарайся ничем себя не выдать.

— Ладно, — не стала спорить Лиин. — Буду веселиться. А в женихах император, наверное, лучше разбирается, чем я. Сбегать даже с самым красивым из раскрасавцев не буду, а то превратится этот раскрасавец в полночь в чудовище и съест меня.

— Правильно, — похвалила Мелана. — Теперь идем.

— Куда?

— В комнату ожидания. Я ведь тоже невеста.

— А?

— Третий год подряд. И все никак не найду дурака, способного настолько восхититься моей красотой, чтобы наплевать как на происхождение, так и на отсутствие денег, — печально сказала Мелана.

И Лиин хихикнула, представив, какое лицо будет у Меланы, если такой дурак вдруг возьмет и найдется.

— А на самом деле все знают, что ты ночная волчица и следишь за порядком? — спросила Лиин.

— Скорее, я слежу за нашим молодняком, — сказала Мелана. — Наставляю и поучаю. Пойду сейчас поговорю с твоей почти сестрой, а потом перекинусь парочкой слов с кем-то еще. Чем больше путаницы и предположений, тем веселее.

— Ага, — сказала Лиин, сильно в этом сомневаясь.

В комнате ожидания Лиин и Мелану встретили сначала тишиной, а потом перешептываниями. Кто-то даже хихикнул.

Лиин тут же сделала вид, что пришла сама по себе, а Мелана находится рядом совершенно случайно, и уверенно пошла к свободному стулу рядом с дочкой главы гильдии. Похоже холодная и даже высокомерная красота отпугивала желающих посидеть на том стуле. Мелана огляделась, улыбнулась и пошла к креслу у стены справа. Ее провожали настороженными взглядами. Похоже, действительно знали, что она ночная волчица.

Лиин тем временем села, расправила платье и с любопытством посмотрела на бесприданницу, все еще стоявшую у картины. Выражение лица у девушки было странное, слишком восторженное и ждущее. Словно она была уверенна, что нарисованный воин сейчас оживет, соскочит с коня, снимет шлем и окажется мужчиной ее мечты. Хотя скорее разбиралась в живописи, высмотрела подпись знаменитого художника и желала поделиться этим открытием, как только представится подходящая возможность.

Возможность, правда, не спешила представляться девушке. Женихи, непременно бы оценившие образованность юной элана, в комнату не ломились, а претенденткам на этих женихов дела до картины не было.

— У нее скоро шея из-за этой позы заболит, — тихонько, с насмешкой сказала дочка главы гильдии.

Лиин хмыкнула. Поза у любительницы живописи действительно была слишком напряженная и несколько неестественная.

— Не боишься или замуж не хочешь? — спросила все та же дочка главы.

Лиин удивленно на нее посмотрела, а потом опять хмыкнула.

— Нет, — сказала, ответив сразу на оба вопроса. — Мы слишком разные.

— Да, — подтвердила ледяная красавица с каким-то удовлетворением. — Не все любят снег и холод. Иным нужен зной и гречишный мед. Да и замуж не все хотят.

А потом улыбнулась, став еще прекраснее. И Лиин поняла, что стоит этой деве выбрать жертву и шансов у той не останется.

Мелана тем временем устроилась в кресле и смотрела на всех так, словно подозревала в чем-то нехорошем.

Соя и рыжая бесприданница опять заливались смехом, и ледяная красавица смотрела на них с большим интересом, потеряв его к сидящей рядом Лиин. Потом привели любительницу порыдать в уголке. Лед ей помог не сильно. Да и девушки, которые ее привели, так и остались стоять у двери. Наверное, боялись, что попробует сбежать.

Несчастная наследница посмотрела сначала на них, потом на окно, за которым виднелась крона дерева, а потом сообразила, что стоит посреди комнаты, привлекая внимание, и заполошно огляделась в поисках места. Девушка она была излишне эмоциональная, поэтому все и сразу поняли, что она и о ком подумала.

Сою, а заодно и рыжую бесприданницу одарила пренебрежением, видимо, считала, что настоящие элана так смеяться не должны. Их удел хихикать в веер. А может простоватый вид Сои не понравился.

Дочка главы гильдии ее явно напугала, как и волчица, сидящая на подоконнике — тоже девушка излишне красивая.

Остальные подверглись сомнениям и подозрениям, зато милая и не опасная с виду дочка безумной мамы, похоже, показалась несчастной испуганной лани лучиком света во мраке. К ней она и кинулась, не сразу сообразив, что стоять рядом с сидящей девушкой будет нелепо. Пришлось бедняжке еще раз оглядеть невест и понуро побрести к одинокому стулу в углу.

— Забавная дурочка, — выдохнула ледяная красавица и подмигнула Лиин.

— Что? — спросила Лиин, не ожидавшая, что с ней станут делиться такими наблюдениями.

— А ты не волчица, — еще тише сказала дочка главы гильдии. — Ты двигаешься не так, да и пахнет от тебя ветром и пылью, как от мага воздуха. Сильно пахнет, а всех их сильных воздушников я знаю.

— Понятно, — сказала Лиин, сообразив, что эта красавица тоже маг, только хорошо спрятавший свою силу.

— Думаю, для тебя уже приготовили рыбку крупнее той, которую сейчас способна поймать я, — так же тихо сказала собеседница. — Нам нечего делить.

Лиин только кивнула.

— Никогда не дружила с девушками, — немногим громче сказала дочка главы гильдии, а потом опять понизила голос до еле слышного и добавила: — Поэтому предлагаю договор о ненападении.

Лиин опять кивнула, потом улыбнулась и восторженно и громко произнесла:

— Как же я рада!

Возглас в тишине, наступившей после слов ледяной красавицы о дружбе, прозвучал излишне громко. Половина девушек тут же уставились на Лиин с сочувствием или злорадством. На лице Сои промелькнуло любопытство, но тут же сменилось безмятежной улыбкой. Мелана сделала вид, что больше интересуется происходящим за окном, хотя там ничего не происходило. Любительница живописи дернулась, ойкнула и стала разминать шею, получив свою порцию злорадства и сочувствия. А несчастное запуганное создание в углу зачем-то вскочило, сделало шаг вперед, словно намеревалось сбежать, а потом, тут же забыв об этом шаге, попыталось сесть на оставшийся позади стул. Свалилась эта дева с таким грохотом, словно целиком состояла из одних только костей. Задрыгала торчащими из-под подола ногами, потом затихла и довольно громко завыла.

Пока невесты удивленно переглядывались, явно не понимая из-за чего там рыдать — упала же она не во время приема, в комнате вообще даже самого завалящего мужчины не было, перед которым было бы зазорно сверкать ногами — девушки-сопровождающие подошли к несчастной, подхватили ее под руки и куда-то увели. Наверное опять успокаивать и приводить в порядок лицо.

Взамен в комнату вошли три другие девушки. Одна действительно похожая на Лиин, но повыше и смуглее. А две — пониже и с глазами потемнее, но тоже южанки. Все три тут же разбежались в разные стороны, одна из темноглазых даже остановилась рядом с любительницей живописи и стала о чем-то увлеченно с ней разговаривать.

Невесты зашептались. Соя и рыжая бесприданница почему-то захихикали. Дочка главы гильдии хмыкнула и пробормотала:

— Как интересно.

Потом пришла еще одна южанка, смуглая и на удивление голубоглазая. А еще она была хорошенькая, как фарфоровая куколка, даже дочка безумной мамы на ее фоне перестала казаться самой милой девушкой в комнате. Южанка спокойно села на свободный стул, пригладила оттопырившееся кружево на рукаве и замерла, словно позировала художнику.

— Как интересно, — громко произнесла дочка главы гильдии.

На нее тут же все посмотрели, даже Мелана от своего окна отвлеклась.

Дверь открылась и в комнату завели любительницу поплакать. Личико у нее выглядело получше, хотя и не идеально, явно к магу водили. Улыбка была спокойная и даже довольная. Взгляд равнодушный. А походка деревянная.

— Кто-то с успокаивающим зельем переборщил, — задумчиво сказала волчица на подоконнике.

Успокоенную девушку довели до стула и помогли туда сесть, а то сама она, похоже, не сильно понимала, что с этим предметом мебели следует делать. Одна из сопровождающих тут же отошла к двери. Вторая замерла рядом с подопечной. Видимо, боялись, что нежное создание повторно упадет, да так и уснет прямо на полу.

Императрица появилась, когда невестам надоело наблюдать за съезжавшим со стула и усаживаемым обратно излишне нежным и плаксивым созданием и они завели разговоры с теми, кто находился рядом. Само создание к тому времени немного пришло в себя и удивленно хлопало глазами, не понимая, как опять оказалось в этой комнате. Рыдать оно больше не спешило, со стула не вскакивало, да и вообще старалось не привлекать к себе внимания.

Императрица Кадия зашла в комнату со всем возможным величием, на которое была способна. Когда-то эта женщина была хороша собой, а потом она сверх меры поправилась, вырастила два лишних подбородка и была столь часто недовольна миром и окружающими, что это выражение навеки застыло на ее лице. Даже когда она улыбалась, лицо оставалось все таким же недовольным.

Оделась императрица явно по-домашнему. На локте висела корзинка с нитками и незаконченной вышивкой в пяльцах. В общем Лучшая Из Элана явно пыталась показать, что эта встреча вовсе не официальное мероприятие и невестам пока бояться нечего. За оплошности их никто не прогонит.

Любительница поплакать, единственная оплошавшая и недостаточно быстро вскочившая на ноги при виде столь высокой особы, глупо поморгала и, качнувшись от толчка сопровождающей, повинно склонила голову. Видимо, лекарство пока ее держало крепко.

Следом за императрицей зашли шесть совсем юных девушек и две элана в возрасте. Они выстроились у двери, стараясь занимать поменьше места, но все равно в комнате стало тесно.

Лучшая тем временем немного посмотрела на девушек, загадочно улыбнулась.

— Девочки, — сказала торжественно, насмотревшись. — Вы все удостоились чести стать украшением дворца на время праздников Тихого Сезона. У вас будет множество обязанностей, чаще всего приятных. Вы будете открывать и закрывать балы, вести игры, вдохновлять мужчин на подвиги. И, вероятно, найдете достойную себя пару, после чего сможете выйти замуж, даже если ваш отец или опекун против. Слово императора выше.

Девушки внимали со всем возможным восторгом, хотя и так знали, зачем изначально во дворце собирали самых красивых девушек со всей империи. Императрица тем временем рассказала о том, какие великолепные кавалеры уже успели приехать, а какие пока нет. Погрозила страшными карами тем, из-за кого разгорится скандал, и тут же, противореча самой себе, вспомнила о том, какую великолепную драку устроили два года назад два наследника примов. Дрались они прямо в фонтане. И все из-за элана, которая потом стала женой третьего наследника прима.

Девушки стали внимать еще восторженнее, хотя рыжей хохотушке пришлось изображать кашель, давя неуместный смех.

Порадовав невест заманчивыми перспективами еще немного, императрица торжественно выложила со своей корзинки вышивку и нитки, а потом предложила девушкам тянуть имена, которые она написала на свернутых в птичек листах бумаги. Девушки послушно потянули, развернули бумагу и опять восхитились предусмотрительностью Лучшей Из Элана. Лиин тоже восхитилась, хотя Красногрудкой себя вовсе не ощущала. Впрочем, дочке гильдейского главы повезло еще меньше. Потому что обозвать ее Фиалкой можно было только в насмешку. Но больше всего не повезло одной из южанок — ей достался дятел.

Выслушав благодарности и еще раз погрозив наказанием за скандал, императрица величественно ушла, а девушки, выждав довольно много времени, стали с хихиканьем делиться тем, какие имена кому достались. Даже все еще не отошедшая от действия успокоительного любительница поплакать поучаствовала. Она удивленно таращилась на лист бумаги, который для нее развернула сопровождающая, и недоумевала, как ей могло достаться имя Уточка. Правда, остальные восторгались тем, как ловко судьба подсунула этой особе нужную бумажку.

— Интересно, кто нашу императрицу расстроил? — спросила Мелана, обнаружившая, что теперь должна всем представляться Мальвой. — Обычно она подбирает имена романтичнее.

Глава 16

Об азарте императрицы, девичьих посиделках и мужских «разговорах».

К удивлению Лиин, ее так и не представили императрице. Спросив у Меланы о том, когда это сделают и к чему готовиться, девушка узнала, что Лучшая Из Элана очень азартна. А еще ей в последнее время было скучно, даже возможность поиграть в сваху и директрису школы для благородных девочек ее уже лет десять, как не радовала. Когда-то любимое развлечение давно превратилось в рутину Недостаточно адекватных девушек во дворец во время празднования Тихого Сезона старались вообще не впускать, а оказаться в числе невест они не смогли бы и при помощи высокопоставленного отца. Так что скандалы случались редко.

А тут вдруг целая наследница, которую мало того, что никто не знает в лицо, так еще и навезли целую кучу девушек-южанок, на которых она похожа. Весело ведь будет наблюдать за тем, как доблестные кавалеры пытаются угадать которая. Впрочем, императрице показалось, что самой угадывать будет еще веселее. Поэтому официальное знакомство она отложила до конца праздников.

— И твои ручки она хорошо рассмотрела, — хихикнув, сказала Мелана. — Теперь думает, что ты волчица, которая попортила нежность этих ручек ножами, абордажными саблями и ингридиентами для зелий.

Лиин хмыкнула. Угадала императрица только с зельями — лекарства Лиин в болотах готовила часто, сама перетирала травы каменным пестиком, сама мешала глину и лепила кособокие горшочки, которые потом благодарные пациенты пытались разбить во время просушки. А вот ножи и сабли прекрасно заменила веревка, с помощью которой приходилось тащить ведро с водой из ямы с фильтром, которые умел создавать Валад.

Лиин отмахнулась от параноидальной мысли о том, что Валад слишком много всего умел, и решила вернуться к разговору о Лучшей Из Элана.

— И что мне делать?

— Ничего. Императрица Кадия и так знала, что среди девушек будут волчицы. И с тем, что охрана красавицам нужна, причем охрана незаметная, она согласна, хоть волчиц и не любит. Просто не давай ей повода обвинить тебя в непрофессионализме и все. Наша императрица вообще мало кого любит, так что ничего страшного.

Лиин только вздохнула.

А потом во дворце появились опоздавшие невесты. Последняя сиротка-южанка на этот раз была зеленоглаза и мрачна. А еще безвкусно, но очень богато одета. И шла она с высоко задранным носом. Видимо, изображала наследницу, как считала нужным. Две неуверенных русоволосых девушки, семенящих следом, оказались самыми настоящими волчицами, причем не какими-то там новичками, а девами опытными и старше того возраста, на который выглядели. У одной даже восьмилетний сын был, а у второй загадочный титул «убийца бретеров».

К моменту появления этих девушек кто-то сумел разозлить императрицу еще больше, чем тогда, когда она раздавала «имена» большей части невест. Так что эта троица была осчастливлена трясогузкой, сорокой и чертополохом. Чертополох сразу же присвоила себе южанка, заявив, что самая родовитая и любит фиолетовый цвет. А сороку с трясогузкой разыграли волчицы на пальцах.

— Представляю, как их будут объявлять, — веселилась Мелана, сидя на подоконнике в то время, как над Лиин издевались, втирая в корни волос какую-то дурно пахнущую пакость. Зачем ее туда втирали Лиин знать не хотела. Гораздо интереснее, как ее оттуда будут вымывать. — Прекрасная Трясогузка! Ой, а как нашу императрицу будет каждый раз перекашивать. И ведь никто кроме нее не виноват.

Лиин хихикнула.

Сидевшая в соседнем с Лиин кресле любительница поплакать, она же Уточка, почему-то побледнела. То ли ей от неприятного запаха стало дурно. То ли верноподданнические чувства сыграли и стали нагонять жути.

Дочка главы гильдии, она же Фиалка, ждущая, как и Мелана, своей очереди на издевательство над волосами и делавшая вид, что читает книгу, улыбнулась уголком губ и одарила Мелану заинтересованным взглядом.

С воняющей гадостью в волосах девушек посадили на балкончике за плетенный столик, видимо, чтобы в комнате не задохнулись. Все еще бледной Уточке вручили тряпочку пахнущую резко, но приятно и велели нюхать, если станет совсем нехорошо. Остальным принесли конфеты и чай.

— Интересно, из-за кого Лучшая Из Элана обозвала девушку Трясогузкой? — задумчив спросила Фиалка, заглянув в чашку так, словно на ее дне был написан ответ.

Уточка еще больше побледнела и стала шумно дышать в тряпочку.

— Так, — сказала Мелана, немного за этим понаблюдав. — Похоже, кто-то стал свидетелем скандала, а отыгрались на других невестах.

Уточка стала еще бледнее и сгорбилась, словно пыталась стать меньше.

Дверь на балкон открылась, и к компании присоединилась еще одна девушка — рыженькая бесприданница-хохотушка — Василек. Она осмотрелась, вздохнула, а потом решительно подошла к незанятому столику, взяла оттуда стул и поставила между Лиин и Уточкой.

— Не люблю сидеть в одиночестве, — объяснила это действие и светло улыбнулась.

— Мы как раз выясняем за что девушку назвали Трясогузкой, — сказала Мелана.

— О, — округлила ротик Василек и тут же хихикнула. — Ой, а как ее будут объявлять?

— Я о том же подумала, — призналась Мелана.

— Я не хотела, — прошептала Уточка таким тоном, словно собиралась умереть прямо на этом месте и это были ее предсмертные слова. — Случайно получилось…

— Так, — азартно сказала Мелана. — Рассказывайте, элана, мы должны знать, с чем можем столкнуться.

История оказалась проста и банальна. Уточка оказалась невезуча. А императрица азартна даже во время семейных ссор, ну или особенно во время этих ссор.

Получилось так, что Уточка случайно отстала от сопровождающей ее и еще двух девушек, идущих примерять шляпки для охоты. Бантик у нее на туфельке развязался. И она так боялась упасть, что остановилась, потом спряталась за штору и завязала его. То, что перед остановкой следовало попросить так же остановиться сопровождающую и других невест, ей в голову не пришло. Дома ее всегда видели и предугадывали, что она будет делать. Так что оказаться в одиночестве посреди коридора девушка была не готова. Стоять на месте побоялась и побрела по коридору, чувствуя себя фамильным привидением.

Коридор был длинный и пустой. Группа, от которой Уточка отстала, наверняка куда- то свернула, и девушка, когда дошла до конца коридора, решила повторить этот подвиг. Она вернулась к той занавеске, за которой завязывала бантик, теперь, правда она не была уверена, что узнала ее правильно. Отсчитала примерно то время, которое ей понадобилось, чтобы привести туфельки в порядок, а сопровождающей, чтобы пропасть вместе с невестами. И свернула в первый попавшийся коридор.

Он тоже оказался длинным. А еще виляющим из стороны в сторону. И бедная девушка сама не поняла, как оказалась перед дверью, за которой ругались мужчина и женщина. Наивная Уточка там остановилась и стала размышлять о том, насколько уместно будет постучать и попросить помощи. Ей, конечно, было страшно, но другого выхода она не видела.

А потом душевные терзания девушки прервала дверь, с размаху стукнувшаяся о стену и чудом разминувшаяся с Уточкиным носом. Оттуда выскочила злая и раскрасневшаяся императрица, обозвала бедняжку идиоткой, хотя та даже спросить ничего не успела, и ушла, громко стуча каблуками.

Уточка там чуть в обморок не упала. Но в коридор, к счастью, выглянул император, который оказался добрейшим человеком, вызвал стражника с помощью какого-то амулета, и девушку отвели к шляпкам для охоты.

— Ага, — задумчиво сказала Мелана. — Ты попала куда не следует, хотя не должна была. Там же щиты, которые чужих не пускают. Если только… надо спросить, вдруг проверка все еще не снята…

— Проверка? — испуганно спросила Уточка.

— На необычный дар, — сказала Мелана и пристально уставилась на бедняжку. Уточка побледнела еще больше, хотя казалось, что некуда, и тихонько спросила:

— А вещие сны считаются необычным даром?

Василек, как раз откусившая кусочек конфеты, закашлялась. Фиалка пробормотала:

— Дела…

А Мелана широко улыбнулась и сказала:

— Считаются. И можешь не бояться, теперь тебе подберут самого чудесного мужа, который не станет тебя обижать. Магов обижать вообще нельзя, особенно необученных, не контролирующих силу.

— Я не поэтому боюсь, — прошептала Уточка и печально вздохнула.

Правда, рассказать, чего же боится, она не пожелала. А Мелана не сильно и настаивала. Наверняка теперь на бедную девушку натравит коллег и те все выпытают. Причем втайне и с клятвой на крови в качестве гарантии неразглашения.

Следующие три дня невесты и охранявшие их волчицы провели в безделье и неге. Их переводили из купален к портнихам, от портних к сапожникам, от сапожников к вышивальщицам, от вышивальщиц к художникам… Их купали, натирали маслами так, что Лиин казалось что эти ароматы въелись в нее навеки, по двести раз расчесывали и пробовали различные прически. Потом примеряли платья и туфельки. Обязательно кормили. И куда бы девушки не пошли, следом обязательно таскались мальчики с фруктами, сладостями и охлажденными напитками. А иногда и какие-то мужики с подносами. Правда, мужиков почти сразу выгоняли девушки- сопровождающие в форменных платьях.

Лиин, не привыкшая к такому времяпровождению, заскучала уже на второй день и очень обрадовалась, когда вечером третьего девушкам сообщили, что завтра все пойдут танцевать и убеждать одну пожилую даму в том, что знают как вести себя за столом, беседовать с кавалерами, приветствовать императорскую чету, да и в целом умеют следовать этикету. Почему-то Лиин казалось, что это будет гораздо веселее бесконечного наведения красоты и выслушивания сплетен о родственниках, министрах и каком-то знаменитом офицере-сердцееде, о котором она до сих пор даже не слышала, но чьи постельные подвиги воспевают даже барды.

Надежды, как оказалось, были напрасны.

Экзамен по этикету ни капельки не напоминал экзамены по магии. Девушек всей толпой сначала усадили за стол, с набором посуды, столовых приборов и разнообразных кушаний, и велели есть. Во главе стола сидела неприятная женщина с таким выражением лица, что большинству девушек кусок в горло не лез, у некоторых начали трястись руки, а Уточка опять расплакалась, за что была обозвана дурой и куда-то уведена под локоток.

Пока неприятная женщина куда-то водила Уточку, умные и голодные девушки быстро похватали, что было ближе и нарезано небольшими кусочками и поспешно это съели. Те, что поглупее, попытались повторить это маневр, убедившись, что громы и молнии на головы первых никто не бросает. Но маленько опоздали, и вернувшаяся вместе с бледной Уточкой неприятная дама застала четверых красавиц с набитыми, как у хомяков, ртами.

— Вот так делать не надо, — мрачно сказала она. Потом одарила всех присутствующих убийственным взглядом и велела: — Ешьте.

Мелана вздохнула, демонстративно наколола на вилку для десерта круглый маринованный грибочек и стала его обгрызать, как ребенок леденец, за что была вознаграждена еще одним убийственным взглядом. Бедняжка Хохлатка, одна из бесприданниц, из-за трясущихся рук уронила на скатерть кусочек чего-то непонятного и выглядевшего очень неаппетитно. Фиалка с достоинством достойным чистокровной элана самых древних кровей, резала на мелкие-мелкие кусочки утиную грудинку. Одна из волчиц сосредоточенно ловила горошины в салате. Соя невозмутимо размазывала по тарелке кусок рыбы. А большинство так и не решилось ничего попробовать.

— Все неправильно! — наконец сказала надзирательница и даже привстала над своим местом. — Вы изначально выбираете не те блюда. Сначала едят…

— То, что принесут слуги, — тихонько сказала Фиалка и потупила глаза. Мелана отложила свой гриб и демонстративно огляделась.

Слуги с подносами появляться не спешили.

— А если все уже на столе, начинать следует с горячих закусок, — сказала Соя и печально посмотрела на стол, где горячих закусок не было.

— А если мы в кофейне с кавалером, заказывать нужно пирожное и чашечку чая или кофе. Объедаться в таких местах допустимо только детям, — задумчиво сказала рыжая хохотушка.

Девушки посмотрели на стол, но пирожных и кофе там тоже не нашли. Получалось, что начинать торжественный обед было не с чего.

Суровая дама наконец тоже обратила внимание на то, что находится на столе. Обвела взглядом три вида давно остывшей рыбы, уделила особое внимание четвертому виду — жирной маринованной голохвостке, которой на столе во время торжественного обеда вообще быть не должно, так как это ежедневное блюдо. С каким-то странным интересом посмотрела на салат, пестревший зеленым горошком и мелкими кусочками красного сладкого перца. А сырная и мясная нарезки удостоились даже вздоха.

— Похоже, кто-то что-то перепутал, — сказала она ледяным тоном и велела: — Отведите девушек в танцевальный зал!

После чего гордо удалилась.

— Похоже, кому-то сейчас оторвут голову, — со знанием дела сказала Мелана, вызвав в девичьем коллективе нервный смех.

В танцевальном зале девушек уже ждал молодящийся мужчинка неопределенного возраста. Одет это мужчинка был пестро, двигался чуть ли не прыжками и все время болтал на отвлеченные темы. От мужичка Лиин, да и не одна она, узнала, что совсем не умеет танцевать, да и в целом неуклюжа, как медведица на сносях. Уточку мужчинка благополучно довел до слез, а потом сам же утешал. В Фиалку, похоже влюбился и ставил ее всем в пример, как образец грациозности и мастерства.

У большинства девушек из-за бесконечной стрекотни мужчинки, причем на высоких тонах, начали болеть головы. Молодые люди — партнеры в танцах, вообще уходили с такими просветленными лицами, что, наверное, даже наивная Уточка догадалась, что они собираются запить этот урок чем-то крепким.

После танцев девушек опять повели к столу, на этот раз накрытому по всем правилам, и недовольная дама всласть всех покритиковала.

Потом девушкам пришлось вести светские беседы друг с другом, под придирчивыми взглядами компании суровых немолодых элана. Потом на секундочку заглянула императрица, с ней все раскланялись и, не успев насладиться ее присутствием, попрощались по всем правилам.

Потом пришлось вести беседы с кавалерами, в присутствии тех же немолодых элана.

Потом все дружно вспоминали, чего не должна прекрасная и нежная элана делать на охоте, хотя треть девушек были вообще уверены, что она не должна там присутствовать. Им отцы до сих пор не разрешали участвовать в этих забавах. Какие именно отцы не разрешали это делать трем волчицам и примкнувшей к ним сиротке, Лиин даже думать боялась.

А потом как-то незаметно наступил вечер, девушек, сходивших напоследок примерить еще одну партию туфелек, наконец отпустили, велев хорошенько выспаться.

Голова от чудесно проведенного дня, видимо, гудела не только у Лиин, да и желание что-то натворить было не у нее одной. По дороге в свои комнаты девушки, группками, отставали, то любуясь чьими-то портретами, то дружно решив пригладить и расправить мягкие складки на юбках. Сопровождающие по очереди возвращались за отставшими, видимо, знали историю забредшей не туда Уточки, но красавицы все равно умудрялись обзавестись восхищенными их красотой мужчинами, которых сопровождающим приходилось вежливо отгонять от цветника и птичника.

— Неправильная я элана, — выдохнула Лиин, когда наконец оказалась наедине с собой в небольшой спальне.

У этой спальни был выход в общую гостиную, где девушкам, видимо, полагалось вести великосветские беседы, репетируя их для праздников. И, когда в дверь постучали, Лиин никуда идти и ни с кем разговаривать не хотелось. А оказалось, ее зовут не на репетицию беседы, а на девичник — с гадальными картами, легким вином, которое обнаружилось в буфете и фруктами, которые стояли на столе в вазах.

И закончился этот день хорошо и весело.

Мелана, заявившая, что умеет гадать, нагадала девушкам очень хороших мужей. Причем всем девушкам, даже волчицам. Были эти мужья молоды, богаты, благородны и все, как на подбор, голубоглазые блондины — Мелана как-то умудрялась вытаскивать из колоды «офицера» именно такой масти.

А закончились эти невиннейшие из посиделок тем, что Уточка опять расплакалась и сказала, что не может выйти замуж. Потому что после этого случится что-то страшное, причем, не с ней, а со всем миром.

Что именно случится и как это будет связано с ее замужеством, девушка толком сказать не смогла. Но Мелана слушала ее очень внимательно и хмурилась. Лиин даже заподозрила, что именно ради этого девичник и был затеян. Не зря же Уточка единственная при упоминании загадочного голубоглазого блондина покраснела и смутилась.

— Дела, — тихонько сказала Лиин своему отражению, когда опять оказалась в комнате наедине с самой собой.

И ей очень хотелось поговорить с Валадом. В предсказаниях он тоже разбирался, даже мог как-то вычленить что-то нужное из бредовых видений вдовы рыбака, примкнувшей к борцам с тиранией после того, как ее чуть не забили камнями односельчане за предсказание пожара. Который, кстати, случился через два дня после этого.

— Мне его не хватает именно как учителя, — сказала Лиин отражению по секрету, немного подумав над своими желаниями.

А еще было интересно, чем сейчас занимается душечка Змей. Как-то он очень загадочно пропал вместе с Марком. Это притом, что Айдэка Лиин видела. Он прямо во дворе, перед девичьими окнами, вымахивал кривым мечом, пока не выбежала какая-то женщина и не прогнала его. А душечка и Марк так ни разу на глаза и не попались.

Впрочем, то, что Мелана, как только девушки стали расходиться, подхватила Уточку под руку и куда-то повела, обещая, что там ей помогут успокоиться и перестать бояться, было тоже очень интересно и подозрительно.

Во дворце что-то затевалось помимо праздника.

Лиин это и так подозревала, но сейчас появилось ощущение, что эта затея все ближе и ближе, а скоро и вовсе выскочит из-за угла, как грабитель. И как-либо повлиять на происходящее будет уже невозможно.

Впрочем, Лиин подозревала, что и так повлиять ни на что не сможет.

Да и не очень этого хотела.

Радостно бросаются в чужие интриги только полные дуры. А выходят из них без потерь только бестолковые героини романов, живым девушкам крайне редко так везет.

Собственно им даже нечасто везет с тем, чтобы не быть в интриги втянутой помимо воли и без предупреждения. И времени разобраться им обычно не дают.

И Лиин подозревала, что сейчас этого времени не дают ей.

Хотя если бы и дали, и даже позволили задавать вопросы, указав на человека, который сможет на них ответить, внятно эти вопросы она сформулировать бы не смогла. Ей явно не хватало информации.

— Ладно, затаимся пока, как мышка под веником и будем внимательно слушать, — глубокомысленно сказала Лиин отражению и подергала за веревочку у кровати, вызывая девушку, которая поможет снять платье. Шнуровку на спине явно изобрел какой-то извращенец, считающий, что элана самостоятельно снимать платья не должны в принципе.

Пока служанка помогала Лиин снять платье, расстелить постель, а потом еще и взбивала подушку для большей мягкости, многие люди во дворце ложиться спать даже не думали.

Запропастившийся душечка Веливера, скрывающийся от собственной матери, императора и всех желающих с ним поговорить, причем немедленно (льтиматумы будут ставить, сразу же догадался капитан), сидел на кухне над ведром и ловко чистил морковь. Так он отрабатывал каморку, которую милостиво уступил один из помощников поварихи, который ночью должен был начистить овощей в достаточном количестве, чтобы можно было наварить полезного для фигуры и цвета лица супчика, которым императрица приказала накормить невест. А у помощника было назначено свидание, и никто не мог с ним поменяться, все либо должны были выйти в дневную смену, либо тоже были заняты заготовками выше головы — с утра любят покушать не только невесты.

С другой стороны ведра сидел Айдэк, у которого очистка овощей получалась даже лучше, чем у капитана, и рассказывал последние новости, часть из которых ему, в свою очередь, рассказала Мелана, а другую часть он беззастенчиво подслушал.

— Дохлая черепаха, — сказал капитан, когда Айдэк рассказал об открывшемся таланте видеть пророческие сны одной из невест, причем наследниц.

— У нее характер неподходящий, — сразу же сказал Айдэк, бросая очищенную морковь в тазик с водой. — Боится, рыдает, в обмороки падает. Да и нравится ей какой-то блондин. Мелана говорит, что бедная девочка его как увидела, так и застыла соляным столбом, еле увела эту дурочку оттуда. Правда, не говорит, что это за блондин. А пугать и без того запуганную собственным даром девушку никто не будет. Ах да, а еще это наивное существо совершенно не умеет хранить тайны, даже о том, как случайно подслушала скандал между императорской четой выболтала. Каяр в юбке, похоже.

— Ладно, а другие?

— А там вообще забавно. К одной уже не желают ходить служанки, в чай ей плюют, скоро крысиный помет начнут добавлять. Но там и так было понятно, что за характер у юной девы. А насчет остальных пока спорят, сам слышал, как твоя мама обещала в следующий раз принести кости и попросту разыграть на удачу. Там у каждого варианта есть как достоинства, так и недостатки.

— Значит, решение не приняли, — задумчиво сказал капитан.

— Пока нет. Но если ты будешь прятаться здесь и дальше, твой папа треснет об пол поленом и поклянется женить тебя на первой, что попадется ему на пути, — промурлыкала Мелана, стоявшая на пороге каморки. — Если хочешь вмешаться в этот выбор, самое время.

— Не хочу, — сказал капитан и светло улыбнулся. — А вообще не собираюсь позволять им делать какой-то выбор. У меня другие планы.

— Малек собирается переиграть акул? — Мелана светло улыбнулась и покачала головой. — Ладно, попробуй, а я понаблюдаю. И да, тебя на самом деле не сложно найти. Тебе просто везет, времени на твои поиски пока ни у кого нет.

— Я справлюсь до того, как меня найдут, — сказал капитан и взял следующую морковь.

— Ну-ну, — проворчала Мелана. — Дерзай. Только не забывай, чем закончилась твоя предыдущая авантюра.

— Я помню. Именно поэтому не пытаюсь все сделать самостоятельно. Мелана только вздохнула и ушла, оставив мужчин в компании овощей.

Каяру в это же время было гораздо веселее. Он пил хорошее старое вино, которое один из набивающихся в друзья малознакомых мужчин специально достал из погреба. Еще он играл в карты. И вел сугубо мужской разговор. То есть, болтовня перетекала с оружия на лошадей, с лошадей на корабли, с кораблей на охотничьих собак и скоро должна была дотечь до женщин, ради чего это разговор, похоже, изначально и затевался.

На столе стояла уже четвертая бутылка. Стаканы, в которые вино разливали были не стеклянные, а старинные, бронзовые, якобы извлеченные из не менее старинной шкатулки ради дорогого гостя. Но Каяр был уверен, что их достали из-за того, что не было видно сколько и кому в них налито. Дорогие и ценные «друзья» решили попросту его напоить и выпытать какие-то страшные тайны. А Каяр, как только увидел стаканы, попрощался с идеей неплохо провести время и проглотил горошину не позволяющую опьянеть.

Правда, сыграть опьянение у Каяра получалось не очень. Но хозяина дома и ценных стаканов эта игра вполне удовлетворила и, долив вина в стаканы гостей в очередной раз, он наконец начал переводить разговор на женщин. Переводить разговоры он умел так себе, и Каяр еле удержался от неуместного гнусного хихиканья.

— Говорят, Веливера в этот раз двух каких-то красавиц привез, — сказал он, сразу после заявления о том, что норным псам обязательно надо купировать уши, чтобы лисы их не хватали за эти длинные лопухи.

— Ага, — отозвался Каяр изо всех сил пялясь в карты. — Свою бывшую командиршу и ее подругу привез. Должен же кто-то опытный за этим курятником присматривать.

Хозяин дома и притворявшийся его старым знакомым маг, явно умеющий улавливать ложь, переглянулись. Маг кивнул, а хозяин задумчиво хмыкнул и заглянул в свои карты.

— Да, курятник, с золотыми курочками, — сказал медленно. — В этот раз куча наследниц, как бы их вычислить? Говорят, одна на красавицу-южанку похожа. Наверное, поэтому их так много в этот раз. Красавиц-южанок. А эта девушка, подруга надсмотрщицы в курятнике, она волчица?

— Нет, — честно ответил Каяр, полюбовался поверх карт за тем, как маг кивает и хозяин дома расцветает, вообразив себя великим умником, а потом добавил: — Она сирота. Представляете, в этот раз императрица разрешила привезти сироток- компаньонок и выдавать их за элана ради большего веселья. А так как все знают, что одна наследница-элана похожа на южанку, таких сироток и привезли. Теперь императрица будет наблюдать за тем, как в стайке одинаковых птичек ищут самую ценную, и очень веселиться.

Каяр гнусно хихикнул, а потом хлопнул картами об стол, маг, как раз сосредоточенный на вибрациях и прочих тонких материях подскочил и опрокинул на себя вино. Хозяин дома неодобрительно посмотрел на Каяра, подал магу салфетку и прошептал:

— Что?

— Правда, — шепнул в ответ маг.

Каяр почувствовал, как губы раздвигаются в улыбке, поэтому громко икнул, попытался встать и с грохотом уронил стул.

— Это будет так весело! — жизнерадостно заявил, глядя в потолок. — Как ловля золотых карасиков в мутном пруду, населенном обычными желтоспинками. Кто ту наследницу вообще видел? Она же не чистокровная южанка. А то, что считают похожим на красивых южанок на островах Запада, может быть совсем не похожим на то, что считают красивым сами южане. Вот! Да для них любая черноглазая девица со смазливым личиком уже прекрасная южанка, даже если она при этом бледна как смерть и худа, как жердь.

На физиономии хозяина дома расцвело торжество. Видимо, он вспомнил, что среди невест есть две худенькие темноглазые брюнетки, мало похожие на южанок. И маг подтвердил, что Каяр не лжет. А что там лгать? Жители запада действительно называют девушками южных кровей любую достаточно темноволосую и темноглазую красавицу.

— А то, что у самых красивых южанок синие или голубые глаза, на западе уже не знают, не интересно им это, — печально сказал Каяр, молясь всем богам, чтобы эти интриганы не задали прямой вопрос.

Нет, Мелана была уверена, что не зададут. Побоятся, что он потом его вспомнит, удивится и поделится воспоминанием с друзьями. Но мало ли, вдруг подумают, что он пьян настолько, что ничего вспомнить будет не способен.

Мелана оказалась права. Прямых вопросов ему задавать не рискнули. Попытались выяснить окольными путями голубоглазая все-таки или кареглазая, но Каяр упорно утверждал, что на юге больше ценят голубоглазых девушек, а на западе прекрасными южанками называют тех, у кого цвет глаз близок к черному. На том и расстались. Подобревший хозяин дома даже выигрыш распихал Каяру по карманам, чтобы не вспомнил о забытых деньгах и не пришел за ними, прихватив для представительности того же Айдэка или кого-то похуже.

Маялина со-Леглези, она же Уточка, тоже спать пока не собиралась и понятия не имела, когда соберется. У нее вообще было смутное ощущение, что спать больше не придется, потому что живой ее из этой комнаты не отпустят. Разум утверждал, что не может этого быть, потому что много людей видели, что волчица Мелана, сейчас сидящая в кресле в углу и пьющая чай, куда-то ее вела. А они ведь не хотят, чтобы эту девушку заподозрили в убийстве.

А ощущение никуда не пропадало.

Впрочем, Маялина всегда знала, что ничего, кроме неприятностей, ее дар принести своей хозяйке не может. Поэтому и скрывала его ото всех, даже от родителей. Все равно еще в тот самый первый раз убедилась, что изменить ничего не возможно. Как оно снилось, так и случится.

А тут вдруг взяла и проговорилась. Не зря мама считала, что молоденьким девицам можно пить только разбавленное вино. Дочь ее не послушалась и теперь сидит за этим столом, отвечает на вопросы, а у двери стоит высокая девушка с кинжалом, открыто висящим на поясе.

— Значит, сначала вы вышли замуж и были очень счастливы. А потом огненное чудовище разрушало город, а вы стояли на палубе корабля и плакали, — задумчиво сказала незнакомая женщина. Красивая, синеглазая и, кажется, даже не злая.

— Да, — подтвердила Маялина.

— Муж ваш где был в это время? — спросила женщина.

— Кажется, он умер, — сказала Маялина и печально вздохнула. Она больше десятка раз видела во сне, как светловолосый мужчина падает и больше не встает, и уже даже не боялась этого. А вот увидеть этого мужчину живого, с веселыми глазами и обаятельной улыбкой оказалось очень страшно.

— Как он умер? — спросила из угла волчица.

Маялина невольно вздрогнула, закрыла на мгновение глаза и опять вздохнула.

— Там еще одно чудовище было. Мы, кажется, тогда на корабль бежали и не успевали. А тут оно. А он взмахнул вот так руками. — Маялина попыталась повторить жест, но получилось не сильно похоже. — И чудовище разлетелось в разные стороны брызгами. У меня щитовой амулет сработал, когда они начали на нас падать.

— Ага, — задумчиво сказала волчица и красиво отпила чай. Она вообще умела делать все красиво. — Значит, убил демона, сам упал и больше не встал. Надеюсь вы его там не бросили?

— Нет. Его подняли и потащили. А потом он на палубе лежал.

— Вот и хорошо, — благодушно сказала волчица. — Вообще не думаю, что он умер. Такой жест присущ магам, не умеющим пользоваться своей силой. Они инстинктивно ее отталкивают на то, что видят. А потом, как повезет. Иногда сознание теряют ненадолго. Иногда надолго. Бывает, впадают в летаргический сон, который может длиться как несколько дней, так и несколько недель. Вы, главное, не пытайтесь его хоронить, пока маг жизни не подтвердит, что он действительно умер. А то выйдет конфуз, как с той девицей, которая очнулась в семейном склепе, испугалась, завернулась в саван и выбежала оттуда, как ошпаренная. А там как раз ее бабушка маргаритки и свечи принесла, решив как положено проводить незамужнюю внучку. Еле ее откачали потом.

Маялина представила выбегающую из склепа девицу в саване и невольно хихикнула.

— В каком городе все происходило можете сказать? — спросила синеглазая женщина, заглянув в листочек, на котором что-то писала, пока Маялина пересказывала свой сон.

— Нет. Кажется, я никогда там не была.

— Ладно, элана, можете идти спать. Вас проводят, — сказала собеседница и опять посмотрела на свои записи.

— А что мне потом делать? — растерянно спросила Маялина.

— Живите спокойно, клятва, которую вы дали, больше не позволит вам проговориться о своем опасном для вас же даре. А девушкам скажете, что пошутили, если будут спрашивать. Во лжи вас уличить тоже не смогут.

— Кадмия, думаю она спрашивала можно ли ей теперь выходить замуж и какая взаимосвязь между этим замужеством и нашествием демонов? — сказала волчица, отложив в сторону чай.

— Да никакой, — рассеяно ответила синеглазая. — Просто вешка. Привязка- событие, чтобы понять когда примерно все начнется. — Она внимательно посмотрела на Маялину, улыбнулась и добавила: — Можете смело выходить замуж. От вашего замужества ничего на самом деле не зависит. Возможно даже, что между этими двумя событиями из вашего сна в реальности пройдет год, а то и больше.

Маялина бледно улыбнулась, поблагодарила и пошла к двери. И думала она о том, что это хорошо, что от замужества ничего не зависит. Ощущать, что из-за твоего счастья рушится целый мир, очень неприятно. А во сне она всегда это чувствовала.

Когда дверь за пророчицей и провожающей ее помощницей Кадмии закрылась, Мелана вскочила с кресла и, в два прыжка оказавшись у стола, тоже заглянула в записи.

— Ты завтра что-то здесь поймешь? — спросила, так и не разобравшись в каракулях.

— Пойму, — пообещала Кадмия. — Невеселая картина, да? И Ожерелье можно смело вычеркивать из списка претенденток, раз уж ей суждено стать женой блондина.

— Я даже знаю какого, — сказала Мелана. — Но тебе не скажу, пускай это будет сюрпризом.

— Приятным? — спросила Кадмия.

— Более-менее.

— Ладно, — решила не настаивать глава ночных волков. — Сюрприз так сюрприз. Ты мне лучше другое скажи, куда делся наш упрямый баран, зачем он туда, делся и чем там занимается?

— Куда делся, не скажу, тем более, он скорее всего уже перепрятался в место еще нелепее. Делся он туда чтобы вы не поставили его перед фактом, что выбрали невесту, выстроили вокруг нее планы и забыли поинтересоваться его мнением.

— Мы собирались этим мнением поинтересоваться, — не согласилась с последним пунктом Кадмия.

— Только ему об этом сказать забыли. Видела я то веселое письмо. Как там было… «Приезжай как можно быстрее… времени немного… следует жениться… выберем подходящую группу островов…» Думаю, он уже высчитал самое подходящее место и знает, что жениться там придется на Илеме Декарса.

— Мы ее даже не рассматривали в качестве кандидатки, — возмутилась Кадмия. — Эта бездна самомнения и дурости обязательно бы что-то заподозрила, куда-то влезла… а нам нельзя бы было ее убивать, пока ребенок не появится. Да и потом… Сама понимаешь, сколько бы тогда борцов за справедливость объявилось. Им дай только повод. Даже если бы эта девица сама шею свернула…

— Я понимаю. Но твое письмо я читала и там говорится именно о самом подходящем острове.

— Ладно. Тогда скажи моему олуху, что Илема нам не нужна, пускай выходит и займется делом.

— А он уже занимается.

— Да? И каким же?

— Отпугивает потенциальных женихов от девушки, которая ему нравится. Ну и… судя по тому, что среди кухонной прислуги уже разошлись слухи о том, что ему подбирают богатую и родовитую невесту, которую ему отдаст лично император своим словом, у него есть какой-то план. И что прячется он потому, что боится привлечь твое недовольное внимание к какой-то красивой особе, к которой был слишком добр, слухи тоже ходят. Я даже ставку сделала на то, что это за особа.

— Подожди, что этот балбес задумал?

— Ну, ты же понимаешь, что довольно скоро и тот, и другой слухи дойдут до твоей почти тезки. И она радостно расстроит твои планы, оправдывая себя тем, что это вовсе не месть телохранительнице-выскочке, а соединение любящих сердец.

— Мелана, что это за девушка?!

— Хорошая девушка. И подходящая, не беспокойся. Я там тоже пару слухов гулять пустила. Повеселю нашу императрицу. А знаешь, что самое смешное? Эта бедная девушка даже не догадывается о его великих планах и настроена выйти замуж за незнакомца, а потом отправиться воевать с пиратами.

— Болван, — восхитилась отпрыском Кадмия.

— Весь в тебя, — весело сказала Мелана.

Фиалка, она же дочь гильдейского главы, тоже пока не спала. Она внимательно слушала двух служанок, которые пришли в ее комнату якобы для того, чтобы поменять постельное белье, которое показалось нежной красавице слишком жестким.

На самом деле же принесенное белье так и осталось валяться в кресле. А служанки, передавая нежной красавице исписанные листы, рассказывали о самых перспективных и подходящих женихах из тех, кто уже прибыл. Выбор, на самом деле, оказался велик. Но информацию все равно следовало еще проанализировать и уточнить. А то так нацелишься на владельца дворцов, земель и титула, а потом окажется, что половина земель уже распроданы или проиграны, дворцы нуждаются не просто в ремонте, а капитальной перестройке, да и титул пока не получен, потому что предыдущий владелец третий год не встает из постели, еле ест, почти не говорит, но, зараза, не умирает и в минуты просветления грозится передать титул другому наследнику.

В общем, работа Фиалке предстояла долгая и муторная. Но она никогда не считала удачное замужество легким делом.

Еще одна девушка, милая, золотоволосая дочь сумасшедшей матери, тоже пока не спала. Она стояла на балкончике, на который попала пройдя через пустую комнату с тремя книжными полками и огромным столом. Эта комната находилась недалеко от тех, в которых поселили невест, и, судя по пустоте, гулкости и тому, что даже ковра на полу не было, никому не принадлежала. Девушка, любившая одиночество, этой комнате очень обрадовалась, потому что невесты успели ей надоесть, все казались набитыми романтичными дурами и ничего не понимали в жизни. С ними даже разговаривать не хотелось, а делиться планами тем более. Да и просто показывать свое расстройство из-за того, что выпало дурацкое имечко Льнянка. Видела девушка эти цветы — здоровенные, неуклюжие и желтые. Разве ж она такая?

В общем, разговаривать ни с кем не хотелось, потому что наверняка будут злорадствовать. А высказаться хотелось. Поэтому пустой комнате Льнянка очень обрадовалась, немного пожаловалась на судьбу столу.

— Они такие все дуры, — говорила она ему по секрету. — Ничего в жизни не понимают. А самая глупая эта, Лютик которая — «Ах, если бы было возможно стать женой принца. Как жаль, что он уже помолвлен». Ну дура же, помолвлен, вовсе не значит, что женат. И если тебе так нужен принц, проблему с соперницей можно как- то решить. Хотя выходить замуж за принца глупо. Даже императрица на самом деле просто кукла, которая ничего не значит. Лучше быть фавориткой, фаворитки крутят императорами как хотят. Вот. Жалко, что наш император уже стар, а то бы я…

И в этот момент Льнянка услышала мужские голоса. Она осторожно подкралась к занавесям, отодвинув одну, обнаружила открытую дверь, ведущую на балкончик. Немного подумав и прислушавшись, девушка осторожно переступила через порог и замерла, слушая чужой разговор.

И чем дальше слушала, тем сильнее Льнянка понимала, что у нее есть все шансы стать фавориткой при императоре. Потому что двое незнакомцев разговаривали о том, как скоро окочурится старый император от своей загадочной болезни. И выходило у них, что он и года не протянет. А потом на престол взойдет молодой император, который дружил с одним из говоривших. А еще он был достаточно собой хорош для того, чтобы было не стыдно стать его фавориткой. И тогда уж…

Льнянка даже зажмурилась от удовольствия, представив, как будет блистать и как все будут перед ней ползать, умоляя, чтобы она повлияла на решение императора. А она изредка будет соглашаться, но с такими условиями, что они все будут у нее в кулаке.

И это будет правильно. И никто больше не посмеет назвать ее сумасшедшей.

Глава 17

О празднике с историей, красавицах и холостяках.

Традиционно празднование Тихого Сезона начиналось с того, что император, окруженный телохранителями, всевозможными щитами и восторженным народом, восходил на главной площади столицы на обзорную башню, поднимал над головой древний артефакт и напоминал богам о заключенном когда-то договоре, призывая их хранить и помогать. Артефакт в ответ на призывы начинал сиять, а над головой императора разверзались небеса и оттуда вылетала огромная птица из пламени, довольно противно кричала и возвращалась туда, откуда появилась.

На этот раз ритуал, который так красочно описывают и в научных трудах и в женских романах, Лиин могла видеть своими глазами. Первое, что она поняла — обзорной башне писатели и ученые безбожно льстят. Это было невысокое и широкое строение, без окон и дверей, опоясанное спиралью лестницы. По сути это была скорее сцена для одного актера во время ежегодного представления, чем башня.

Второе, впрочем это и так было ясно, в этом году император не мог самостоятельно подняться на башню и его почти занесли два здоровенных парня, с прическами как у Айдэка. Оставив императора на площадке наедине с артефактом, они шустро сбежали вниз и замерли у начала лестницы. Видимо, на башне императора охранять не надо было, эта башня в случае чего защитит его получше любого телохранителя.

Люди, собравшиеся на площади, дружно что-то закричали. Похоже, что-то разное, потому что крик слился в непонятный гул. Император Мален поднял над головой руки с чем-то небольшим, зажатым между ладоней, и над башней разлился ослепительный свет. Люди опять стали кричать. На небе появилось темное пятно, из которого действительно вылетела птица, вовсе не такая большая, как казалось по описаниям. Эта птица, роняя с хвоста искры, которые не долетали до земли, сделал круг почета и нырнула обратно в темноту. Люди опять закричали.

Немного подождав, телохранители стали подниматься на башню за императором, который самостоятельно спуститься тоже не мог. А к девушкам-невестам, скромно стоявшим за полупрозрачной ширмой, заскочила распорядительница и стала кудахтать, как наседка, выстраивая их по двое и напоминая, что первая пара должна выйти из-за ширмы именно в тот момент, когда нога императора коснется земли.

Девушки послушно строились, разглаживали складки на юбках, поправляли норовившие съехать на лоб невестины венки, сплетенные из луговых цветов, специально для этой цели выращиваемых в императорском саду. А потом стоявшие первыми многоопытная Мелана и одна из черноглазых южанок, видимо поставленная со светлокосой волчицей в пару для контраста, сделали синхронный и многонажды отрепетированный шаг. Толпа опять закричала и встречала каждую следующую пару невест свистом и улюлюканьем, даже было непонятно одобрительным или наоборот.

Император стоял у башни. Невесты медленно и величественно шли к нему по проходу, которому не давали сомкнуться стражники с ростовыми щитами и обтянутыми войлоком дубинками. Этими дубинками они отталкивали, а то и били нетрезвых молодчиков, желавших рассмотреть поближе самых красивых девушек этого года. Мелана говорила, что это такое развлечение у местных учеников ремесленников и прочих школяров. Они потом еще и синяками перед друг другом хвастаются.

— Эти прекрасные девы, готовые стать женами и матерями, будут хозяйками праздника, — громко заявил император, когда девушки наконец дошли и поклонились.

А когда-то прекрасных дев, иногда испуганных и заплаканных, прямо у башни отдавали в жены чем-то отличившимся мужчинам. И так наследники обедневших родов получали в свои руки богатство. А иные достойные еще и титулы. Невест тогда спрашивать было не принято, вообще. Они должны были благодарить доброго императора уже за то, что их, в отличие от отца и братьев не убили. Что происходило дальше с теми девушками, история умалчивает, а то, что когда-то было наградой соратникам, превратилось в еще один красивый ритуал.

Девушки, подождав, пока император уйдет, повернулись лицами к толпе, немного так постояли, а потом, сняв венки, бросили их кто куда горазд. И если у Лиин, Меланы, да и у большинства присутствующих получилось добросить до людей и понаблюдать, как несчастный цветочки вырывают друг у друга из рук, веря, что они непременно принесут счастье, то Уточкин венок шлепнулся у ног стражника, а чей- то вообще непонятно как наделся на поднятую вверх дубинку.

— Теперь ему жениться придется, примета верная, — ядовито сказал кто-то у Лиин за спиной.

— На Уточке? — спросили страстно сразу три голоса.

— На той, кто первая предложит, он даже с площади уйти не успеет.

— А если женат?

— Придется откупаться.

Девушки почему-то захихикали, а Лиин шла к невестиному возу, удивляясь местным обычаям. Невестин воз, кстати, оказался обыкновенной открытой повозкой, просто украшенной лентами и цветами. Девушки в повозки садились по четверо, старательно отворачивая лица от толпы, которая начала бросаться зерном, явно лежалым и плесневелым, которое не жалко, и каким-то бурьяном, подозрительно похожим на крапиву Это чтобы девушки были счастливы, жили в достатке и горестей не знали. Как на все это могло повлиять зерно, которым можно кого-то даже до смерти отравить при особой старательности, даже Мелана объяснить не смогла. И откуда взялась эта традиция — тоже. Хотя подозревала, что когда-то перед самым праздником какой-то ушлый купец привез в город некачественное зерно и добрые жители решили таким вот образом на него пожаловаться.

Ехали девушки, жалея, что повозки открыты, что нет шляпок или зонтиков, и что вообще связались с этим праздником. Жители города оказались сплошь ненормальными, и все желали принять участие в чествовании невест хоть каким-то образом. С балконов швырялись мокрыми цветами, все тем же некачественным зерном и скомканными в шарики бумажками, на которых влюбленные дуры писали какую-то чушь, по словам Фиалки. А бедным невестам даже уклоняться было нельзя. Они же красивы, нежны и величественны и сидеть в повозках должны как алебастровые статуэтки. Даже выражения лиц менять было нежелательно, чтобы не пугать грядущими несчастьями впечатлительных жителей города.

Потом перед мордами лошадей, тянущих первую повозку, словно из-под земли появился какой-то вдрызг пьяный молодой человек, одетый так ярко, что глаза резало. Он начал выкрикивать здравицы и предлагать красавицам чудесное вино с собственных виноградников.

Лошади, то ли привыкшие к подобным происшествиям, то ли чем-то опоенные для большего спокойствия, едва идиота не затоптали, но его это ничему не научило, он бросился ко второй повозке. К счастью его на полпути схватила стража.

Сидевшей напротив Лиин Фиалке кто-то особо меткий попал желтой кувшинкой на голову, и дальше она поехала как самая настоящая императрица в короне. Зрители, отлично понимавшие что это такое, стали хихикать и пытаться украсить остальных девушек похожим образом. Фиалка сидела с каменным лицом и успешно делал вид, что это происходит не с ней и что не она в первое мгновение тихонько обозвала метателя кувшинок так, как он того заслуживает.

— Зато зерна меньше бросают, — философски сказала Соя, сидевшая справа от Лиин. Видимо, привыкла искать что-то хорошее в любой ситуации.

По прибытии во дворец девушек быстро привели в порядок, переодели и повели представлять кандидатам в женихи и прочим любопытствующим.

Любопытствующих собралось великое множество, они набились в зал и выглядели пестрой шумной толпой, разыскать в которой

отдельного человека было бы очень сложно. Девушек завели на небольшую сцену, заиграла торжественная музыка, вышла одна из компаньонок императрицы и поочередно представила девушек, назвав их цветочно-птичьими временными именами. Девушки делали шаг вперед, склоняли головы и тут же отступали обратно. Толпа одобрительно гудела, и Лиин казалось, что сейчас над головами вскинется рука и чей-то звонкий голос предложит делать ставки на то, кто именно увезет в свой дом прекрасную Фиалку или не менее прекрасную Чайку.

Кандидатов в женихи в толпе высмотреть было невозможно, их почему-то девушкам не представляли. Наверное, предполагалось, что они сами должны разобраться, если не хотят по ошибке стать женой кого-то совсем не подходящего.

Вдоволь друг другом налюбовавшись, невесты и кандидаты в женихи, вместе с любопытствующими, разошлись в разные стороны. Девушки отправились примерять платья и кушать, все остальные танцевать в Весеннем зале и играть в какую-то незнакомую Лиин игру в оранжерее. Она даже заподозрила, что так загадочно назвали обыкновенные прятки.

610.3

оз

Мастера кругов 1~4.fb2

Дримпельман Павел Жанр: Боевая фантастика, Фэнтези

оз

1.4 1

Альмарион 1~3.fb2

Евгений Сергеевич Ходаницкий Фэнтези Попаданцы

ою 1.9 1

Вестник. П>2

Евгений Нетт Героическое фэнтези. Эпическое фэнтези. Боевое I фэнтези

тевая ОЙКА

троить меню

юлнительные услуги

тройки

ющь

:од

® о 4 316.3

Стражи ночи. Противостояние. П>2

Стражи ночи. Противостояние (СИ)Автор: Щетинина Яна

207.5

о 19

! Сандарская Академия магии 1 3

986.6

Анжело Алекс Сандарская Академия магии 1 Жила обычной жизнью v никого не трогала. Университет самостоятельная жизнь. Но жизнь в моем мире прекратилась на вечеринке в честь дня рождения моей подруги. Самое обидное

о 86

Помоги забыть ее

МИН. Зимина Ирина Помоги забыть ее. Он безнадежно влюблен в супругу

* —

вовсе пришла императрица и строго напомнила, что скандалы не одобряет.

Закончился бал тем, что перед Соей торжественно шлепнулся на колени какой-то не шибко трезвый тип и стал вопить о своих чувствах. Типа уволокла стража, а девушки ушли следом за немолодой женщиной, на ходу шипевшей об окончательно обнаглевших охотниках за состоянием.

На следующий день в графике была прогулка в Императорском парке. Гуляли девушки чинно и благородно, придерживая шляпки, которые норовил унести ветер, страшась раскрыть зонтики и хлопая по пытавшимся задраться подолам.

Нет, шторм остров обошел, как и обещали маги, но ветер все равно был сильный. А по деревьям сидели мальчишки с орешками, все скамейки заняли разновозрастные девицы, а на каждой тропинке прогуливались толпы молодых людей, расступавшихся перед невестами и провожающих их заинтересованными взглядами. 

Зачем эти прогулки были нужны, так и осталось загадкой. Мелана утверждала, что раньше на балу разные интересные мужчины назначали девушкам встречи в этом парке, чтобы как бы случайно столкнуться и погулять. А потом появилось слишком много зрителей, желающих увидеть невест, которые принесут империи счастье и достаток в этом году. И стало не до «случайных» свиданий.

Нагулявшись, девушки отправились в библиотеку читать книги. Туда же довольно скоро просочились кандидаты в женихи из тех, у кого был пропуск. Девушкам носили книги и шептали что-то на ушко, водя пальцем по строкам. Вокруг Сои, Уточки и Фиалки тут же образовались целые толпы желающих помочь, принести, прочитать и объяснить. Фиалка выбрала любовный роман, открыла его на какой-то странице и растерянно попросила объяснить вот это вот. Один из мужчин даже посмотрел, что именно, и почему-то тут же сослался на срочное дело.

Соя своих ухажеров игнорировала, а потом и вовсе села рядом с рыжей Васильком и они стали читать что-то очень веселое.

Вокруг несчастной Уточки ухажеры кружили дольше всего, пока ее не спас представительный мужчина, судя по накопителю, открыто висящему на груди, маг, причем настолько хороший, что не опасается, что этот накопитель сорвут. Это для него скорее символ статуса. Молодые люди, собравшиеся в библиотеке, мага почему-то опасались и поспешили переключить внимание на девушек, в принадлежании которым земель и богатств уверенности не было.

— Это второй советник императора, — сказала Лиин Мелана, отогнав взглядом какого-то улыбчивого молодого человека с огромной книгой. Сидевшая рядом с Лиин Льнянка с интересом на мага посмотрела. — Он же старший придворный маг. Не смотри, что он такой молодой. Зато он почти гений, и один из сильнейших магов, что я знаю. А еще он не женат.

— Уточке повезло, — сказала Лиин, маг как раз слушал девушку с большим интересом на лице.

— Возможно. Я бы и сама за него замуж пошла, но не зовет, — сказала Мелана и задорно улыбнулась.

Льнянка задумчиво нахмурилась, но на это никто не обратил внимания. А маг щелкнул пальцами, к нему тут же подбежал юнец, не шибко успешно пытающийся вырастить бородку, выслушал и куда-то убежал, едва не столкнувшись с мужчиной, успевшим где-то взять цветы и несшим их кому-то из невест. Вернулся юнец со стопкой книг, бережно положил их на стол, поклонился и поспешил исчезнуть.

Льнянка стала еще задумчивее.

— Лиин, идем поищем истории про адмиралов, — предложила Мелана.

Лиин удивленно на нее посмотрела. Мелана в ответ как-то странно улыбнулась и добавила:

— Тебе понравится.

А к столу как раз направилась троица разряженных в пух и прах молодых мужчин, смазливых красавцев из тех, которые Лиин никогда не нравились. Так что пришлось идти, хотя она и сильно сомневалась, что будет выбирать себе книгу.

А Льнянка осталась и смотрела на Уточку все с большим неудовольствием. От красавцев, чуть ли не хором предложившим такой хорошенькой девушке сбежать из этой обители пыли и отправиться подышать свежим воздухом в сад, она просто отмахнулась, даже не взглянув на них. Ее интересовал только придворный маг. Потому что о гениях она знала много. И то, что они рассеяны, и то, что по полгода могут пропадать в своей лаборатории, и то, что нуждаются в умной жене. А тут мало того, что гений, так еще и придворный маг. А значит, никуда из дворца не денется. Очень подходящая пара для той, что тоже не намерена куда-то уезжать после замужества.

Жалко, что он первой заметил эту слабенькую и не способную о себе позаботиться Уточку.

Впрочем, возможно ему именно такие девушки нравятся. А это знание — уже оружие.

Льнянка улыбнулась своим мыслям и решительно пошла искать подходящую книгу. Потому что приличные девушки просто так к незнакомцам не подходят. Зато спросить что-то у мага никто этим девушкам не запрещает. Главное, придумать подходящий вопрос.

Мелана в библиотеке ориентировалась не хуже библиотекарей. Она провела Лиин по лабиринту из книжных полок. Велела заняться делом служанке, печально сметавшей с книг несуществующую пыль, а на самом деле наверняка следящую с какой-то целью за невестами. Потом провела через арку, делящую библиотеку на две половины: светлую и темную.

Темная половина библиотеки оказалась гораздо старее светлой. Окна в ней были маленькие, больше похожие на бойницы, и света через них проникало немного. Книжные полки были пониже, ни одна не доставала до потолка, зато массивнее, те, которые стояли под стенами, вообще каменные. И стояли они друг к другу так близко, что иногда приходилось протискиваться. На некоторых полках вместо книг лежали странные вещи, почему-то похожие на сломавшиеся артефакты. На других и вовсе слой пыли, словно эти полки были прокляты и тому, кто сметет пыль, грозила гибель.

— Там щит, — прошептала Мелана, заметив, что Лиин смотрит на одну из таких полок. — И на самом деле они не пустые. А то, что в той пыли хранятся проклятья и болезни — сказка для желающих попробовать щиты снять. Веришь, за четыре века было всего семь желающих.

Лиин тихонько хмыкнула.

Мелана улыбнулась, подошла к очередной, ничем не примечательной книжной полке и надавила на ее угол ладонью. К удивлению Лиин, массивная полка легко провернулась, превратив узкую щель, в которую разве что кошка пролезет, в проход достаточный для человека.

— Иди, — велела Мелана подруге, заглядывающей в темноту за проходом. — Вам поговорить надо.

А потом толкнула в спину и потянула полку на себя.

Когда восстановившая равновесие Лиин обернулась, проход опять был узкой щелью.

— Так, — мрачно сказала девушка, подозревая, что зря сюда пошла.

За проходом оказалось довольно узкое, но длинное пространство, ведущее к очередному окну-бойнице. На полках здесь стояли огромные книги с деревянными обложками. А может, и не книги, под такими обложками часто хранят документы, очень уж удобно на них накладывать защитные плетения. Просто во дворце документов могло накопиться очень много. И расширить проход наверняка могут не все подряд.

Возле окна кто-то стоял, опираясь спиной об полку. И смотрел этот кто-то явно на Лиин. Поэтому она, разумно решив не прикасаться к подозрительным обложкам, пошла к человеку. Может действительно поговорит и спокойно уйдет.

— Змей? — неподдельно удивилась девушка.

— Маленькая волшебница? — в том же тоне отозвался капитан и улыбнулся.

Выглядел он так, словно его опять похитили, куда-то увезли, а он сбежал и все то время, пока Лиин его не видела, добирался до дворца. Рубашка была мятая, рукава вообще испачканы в пыли. Побриться он сегодня то ли забыл, то ли не успел. Да и в целом, похоже, исхудал, хотя времени для этого было маловато. Всклокоченные волосы отлично дополняли образ случайно оказавшегося во дворце бродяги.

— Мелана сказала, что нам надо поговорить, — осторожно произнесла Лиин.

— О… — многозначительно отозвался капитан. — Она всегда о нас беспокоится и заботится. Она мудрая женщина.

Лиин очень хотелось спросить, каких «нас», но капитан, скорее всего, бы не ответил. Вид у него был задумчивый и уставший.

— Не беспокойтесь, элана, все будет хорошо, — сказал он, обаятельно улыбнувшись.

— Для кого? — осторожно спросила Лиин, хотя хотелось схватить этого змея за волосы и закричать в лицо: «Что здесь происходит!».

— Интересный вопрос, — задумчиво сказал Веливера и опять улыбнулся. — И, возможно, она права, лучше сначала поговорить.

Лиин мрачно на него посмотрела и не стала задавать очередной напрашивающийся вопрос. Змей тихонько хмыкнул.

— Лиин, вас не сильно оскорбит необходимость стать женой типа с сомнительным происхождением и скверным характером?

— Что?! — недоверчиво переспросила девушка.

Змей широко улыбнулся и шагнул вперед, а потом прошептал на ухо:

— Впрочем, боюсь, выбора у вас уже нет.

— Змей… Веливера, вы о чем? — спросила Лиин, отступая на шаг.

— Меня вы не боитесь, — сказал он, вместо того чтобы ответить на вопрос. — И, Лиин, вы красивая и умная девушка. Вы станете моей женой?

— Зачем? — спросила Лиин, отступая еще на шаг. Слишком уж неожиданно прозвучал этот вопрос. — Да вы понимаете, что меня и не спросят? Сами же говорили… а я не могу отказаться. И убегать я больше не буду, набегалась. Это глупо. И…

— Понимаю, — сказал Змей и шагнул к девушке.

Она опять отступила, потом опять, а потом уперлась спиной в полки, совершенно забыв, что там опасные деревянные обложки. Обложки, к счастью, не отреагировали, наверное, их для этого надо было попытаться забрать с полки, а Веливера приблизился вплотную, наклонился и поцеловал. И опомнилась Лиин от того, что его рука выводила какие-то загадочные узоры на спине и, кажется, пыталась развязать шнуровку.

Девушка толкнула мужчину в грудь, попыталась отступить в сторону, понимая, что отступать здесь особо некуда — как выйти из этой ниши она не знала. Веливера нахально улыбнулся, видимо, тоже все понимал.

— Это же библиотека, — попыталась девушка достучаться до его разума. — Здесь может кто-то прийти.

— Прекрасную элана только это волнует? — спросил капитан, проведя пальцами по ее подбородку. — А если я скажу, что здесь стоит полог тишины и зайти сюда могут очень немногие. И они сейчас все заняты. Вы ведь передумаете уходить…

Чем была последняя фраза, вопросом или утверждением, Лиин, откровенно говоря, не поняла. И кулаком в глаз ударила Змея инстинктивно.

— И ручка у прекрасной элана тяжелая, — поделился наблюдением Веливера, почему-то широко и довольно улыбаясь. И поцеловал тяжелую ручку.

— Выпустите меня! — потребовала Лиин, не понимая, издевается он или нет.

— Все для прекрасной элана, — промурлыкал капитан и повел девушку к выходу, который открыл легко и просто.

А у Лиин появилось ощущение, что ее только что обманули, что она что-то упустила из виду, не заметила из-за того, что Змей вел себя столь возмутительно. Что он откуда-то знал, что у нее разлетятся все мысли, и специально… что «специально» Лиин тоже не понимала. Отвлекал от чего-то происходящего у нее под носом?

— Змей! — практически прошипела девушка на прощанье, получив в ответ обаятельную улыбку и еще один поцелуй тяжелой ручки.

Мелана смотрела на происходящее с материнской любовью и, видимо, ничего объяснять не собиралась. Впрочем, это не помешало Лиин задать вопрос:

— Что все это значит?

— Ты ему нравишься, сильно, — беззаботно отозвалась Мелана.

— И что? Он ведь понимает…

— Он понимает, — сказала блондинка, одарив Лиин еще одним взглядом полным любви и одобрения. — Это пока ты не понимаешь. Но пока и не надо. Рано еще. Просто доверься мужчине.

— Что?!

— Он ведь тебе тоже нравится. Боги, да даже бестолковый Каяр это заметил, вы все время исподтишка друг за другом наблюдаете. И лица у вас при этом такие задумчивые-задумчивые. Будь это не так, я бы не стала просить тебя о ритуале. У равнодушных, не испытывающих друг к другу даже страсти, ничего бы не получилось. Древние ритуалы все такие, в той или иной степени всегда завязаны на чувства.

— Мелана.

— Лиин, всему свое время, подожди. Пока рано. Пока ты можешь попасть в какую угодно ситуацию и что-то тебе лучше не знать. Ты лучше оглянись, сейчас ведь праздник. И тебе вовсе не нужно на этом празднике выбирать среди толпы незнакомых мужчин лучшего, боясь ошибиться. Поэтому просто веселись и ни о чем не думай. Бери пример с Сои. Она заранее изучила холостяков, которые могли приехать на праздники и попасть во дворец, и теперь просто веселится, зная, что какой-то бестолковый охотник за состоянием ее не обманет.

— Она может отказаться…

— Может. Но ее обязательно попытаются поставить в безвыходное положение, поэтому ей и весело. Думаю, того, кто попытается, она попросту покалечит, другим в назидание и продолжит веселиться. Защищать свою честь невестам не запрещено. А ты маг получше Сои. И за тобой присматривают. Тебе точно бояться нечего. Веселись, Лиин.

— Хм, — многозначительно отозвалась Лиин. — А что потом?

— Увидишь.

— Я ничего не понимаю.

— Это потому, что ты почти ничего не знаешь.

— Мелана, я ведь попробую разобраться.

— Попробуй, — великодушно разрешила волчица и улыбнулась, почему-то очень похоже на улыбку Веливеры.

— А если я поклянусь убить его в первую брачную ночь в случае, если у него все получится?

— Нельзя клясться сделать то, чего не сделаешь, — сказала Мелана. — Не сердись, Лиин. Юмил просто балбес, который иногда верит в приметы на удачу, насмехаясь над тем, что в них верю я.

Лиин вспомнила, как Мелана призывала удачу, и нахмурилась.

Вокруг точно происходило что-то важное. А она не видела что и никак не могла повлиять.

Впрочем, а надо ли пытаться влиять на то, в чем ничего не понимаешь? Если бы оно ее не касалось, у Лиин бы даже мысли подобной не возникло. А сейчас она вовсе не была уверена, хотя и понимала, что, вмешавшись, скорее навредит. Наверняка навредит. Всем. И себе в том числе.

— Как же я это не люблю, — прошептала Лиин.

— Если тебя это утешит, Юмил сейчас в не намного лучшей ситуации, — сказала Мелана.

Лиин опять хмыкнула.

Ситуация капитана ее не сильно волновала, почему-то казалось, что этот змей выскользнет, едва ободрав чешую. А ей при всем желании выскальзывать некуда. Разве что обратно в болота. Там ее встретят с распростертыми объятьями и больше не дадут сбежать.

Лучше уж хоть какой-то выбор.

И Змей ей действительно нравился, настолько, что если бы он сказал что-то менее оскорбительное, она бы согласилась остаться в той нише.

— Хм, а зачем он это сказал? — задумчиво спросила сама у себя Лиин.

Змей, может, и болван, но не настолько, чтобы не понимать, как она отреагирует на подобный вопрос-утверждение.

— Он хотел чтобы я его ударила? Мелана только пожала плечами и сказала:

— Поспешим, нам еще книги выбирать.

А Льнянка, стоявшая в темной части библиотеки на вершине лестницы, на которую забралась, решив, что самые умные книги обязательно должны были поставить выше всех, задумчиво гладила пальцем корешки и думала.

Как Лиин выходила из-за полок, она увидела. И что ручку ей целовал мужчина, сразу поняла. Она даже заподозрила, чем именно эта Красногрудка там с тем мужчиной занималась, но рассказывать кому-либо об этом не собиралась. До Красногрудки ей дела не было. А вот идею она ей со своим мужчиной подала преотличную.

— Да, — прошептала Льнянка. — Так и сделаем. И эта пугливая дура больше не будет путаться под ногами.

Из темной половины в светлую Лиин возвращалась обнимая здоровенный том об островах и происхождении их названий. В томе были рисованные от руки картинки и пространные рассуждения автора о своей гениальности. Мелана эту книгу вручила Лиин со словами, что это неплохое оружие против навязчивых кавалеров. И на ногу можно «случайно» уронить, и по руке хлопнуть, а если и после этого не отстанет, то надо найти какой-то мелкий, необитаемый островок и начать задавать о нем вопросы, подглядывая в книгу. Только не забыть упомянуть, что любишь умных мужчин.

Лиин, конечно, посмеялась и книгу взяла, но по наивности не отнеслась к этому серьезно. Как оказалось — зря. Мелана вовсе не шутила.

К моменту их возвращения в светлую половину мужчин там уже было раз в десять больше, чем несчастных невест. Они кружили рядом с девушками, как рой пчел у цветов. Иногда мужчины сталкивались, что-то шипели друг другу или начинали громко хвастаться своими регалиями и титулами.

Девушки явно чувствовали себя загнанной добычей, даже хохотушка Василек перестала веселиться, и когда было объявлено, что проникшимся науками девушкам пора отправляться подписывать какие-то письма, несчастные невесты бросились из библиотеки чуть ли не бегом. А женихи их преследовали и пытались на ходу обсыпать комплиментами.

— Падальщики, — негромко обозвала мужчин Мелана, когда после очередного поворота стражники перекрыли преследователям путь. На нее с интересом посмотрели все услышавшие это слово.

— Почему? — решила удовлетворить их любопытство Лиин.

— Большая часть этих балбесов на каком-нибудь званом вечере не рискнула бы подойти к слишком высоко стоящей девушке. Им бы гордость не позволила, потому что они отлично понимают, что получат отказ. А на праздники можно рискнуть — собраться в толпу и гонять добычу, пока она не упадет в изнеможении, а потом растолкать товарищей и первым впиться в плоть. Вдруг угадает, и добыча окажется ценной.

— Но ведь можно отказать, — робко сказала одна из темненьких бесприданниц.

— А это смотря в какую ситуацию загонят, — вместо Меланы сказала Соя-Иволга.

— Именно поэтому нам лучше в одиночестве никуда не ходить, не отставать, с незнакомцами не разговаривать.

— И приворотные зелья все еще существуют, — задумчиво добавила одна из волчиц, то ли Трясогузка, то ли Сорока, слишком уж эти девушки были похожи друг на друга. Возможно, даже сестры.

— О, да, — величественно подтвердила Фиалка. — И когда за девушками бегает толпа, очень сложно доказать, что это зелье подлил именно тот, кто поддался на уговоры прекрасной элана и повез ее посреди ночи в храм жениться. Он просто случайно проходил мимо, попался девушке на глаза и приворот сработал на него.

— Какой ужас, — сказала впечатлительная Уточка.

— Но нас ведь проверяют на привороты, — сварливо напомнила Льнянка, которая была всю дорогу очень задумчива, а тут на тебе, очнулась.

— Если изловчиться и подобрать время, то и это не спасет, — припечатала Мелана.

Девушки дружно вздохнули.

— Это же из тех бокалов, что приносят кавалеры, лучше не пить, — спохватилась Уточка, и все дружно подтвердили ее правоту.

Письма оказались приглашениями на очередной бал, который якобы устраивали сами девушки. Приглашенных было много. Написали приглашения писари с идеальным почерком, и девушкам следовало всего лишь поставить свою подпись. Причем писать надо было не свое настоящее имя, а то, которое выпало по жребию.

Когда приглашения закончились, девушек отвели отдохнуть. Ну как отдохнуть, примерить с десяток платьев, получить правки в расписание и узнать, что какой-то специально выведенный ранний сорт яблок придется собирать уже завтра с утра, а не в конце недели после охоты, как планировалось. Потому что спелые яблочки начали клевать птицы и грызть муравьи. Садовники с этой напастью, конечно, боролись, но яблоки были сладкими и чуть ли не единственными спелыми фруктами на всем острове. Так что борьба была явно неравная.

В связи с яблочной напастью девушкам выдали специальные перчатки и пообещали выдать в саду специальные палки с мешочками и длинными веревками, которыми фрукты доставались с верхушек не очень высоких деревьев. А в остальном им предписывалось быть легкими, светлыми и прекрасными, как весенние облачка. Даже платья специальные принесли: белые в кружевах. А к ним шляпки и зонтики от солнца.

Лиин как представила себя в этом платье, с зонтиком, в грубых перчатках и с палкой для сбора яблок, долго не могла унять истерический смех. Но все остальные к предстоящему мероприятию почему-то отнеслись очень серьезно.

Новость о том, что сбор яблок переносится на более раннюю дату, не обрадовал никого, кроме садовников, готовых уже вырубить проклятые деревья и сбросить их в море, поутру заявив, что ценные плоды украли вместе с листьями, ветками и стволами.

Императрица, узнав, что муж самовольно велел не дожидаться, пока надгрызенные муравьями яблочки начнут гнить и бродить, устроила ему очередной скандал. Обвинила в том, что он это специально, узнав, что у нее еще ни веер не готов, ни зонтик не довышит. А платье и вовсе только-только начали переделывать в седьмой раз, потому что ей там бантик не понравился, а императрица должна быть самой красивой.

Император имел несчастье усомниться, что последнее возможно в принципе, за что был обозван черствым чурбаном и чуть не получил по голове запущенной вслед вазой.

Принц, который собственно на этом сборе урожая должен был впервые показаться невестам на глаза, дабы выразить свое уважение и удовольствие от знакомства, тоже был недоволен. У него были свои планы. Он собирался встретиться с кем-то важным, а потом отправиться ловить морского змея. И если змей мог подождать, то перенесенная встреча принца очень расстроила, настолько, что он был готов помочь садовникам уничтожить зловредных птиц, муравьев, яблони, а в первую очередь мага их выведшего.

К счастью для мага, он был мертв уже два столетия и оживать не собирался.

Придворные дамы тоже были недовольны, и причины у них были почти такие же, как и у императрицы. Им следовало прийти к яблоням во всеоружии, потому что мужское внимание и так будет сосредоточено на невестах, а если еще и наряд подобрать неправильно, то вообще станешь незаметной. А охоту на мужей ведь никто не отменял. И так самых лучших холостяков могут забрать себе те, кого в этом году выбрали в наипрекраснейшие, а тут еще и спешка. Хоть бери, вспоминай старые добрые времена и начинай ряды этих наипрекраснейших прореживать. Помнится, пару лет назад одна веселая вдовушка аж троих отравила, пытаясь вычислить ту внучку очень богатого купца, на которой намеревался жениться ее любовник. Вдовушку, конечно, поймали и казнили, в первую очередь за смерть дочери одного из адмиралов, но ведь можно и не убивать никого. Глупые девицы ведь могут случайно съесть и ягодки вызывающие временную слепоту. И обжечься той травой, от которой на две недели покрываешься красной сыпью с ног до головы. Да мало ли опасностей в саду?

Надо ли говорить, что тем вечером у знахарок и травников была большая выручка?

Недовольны были и кавалеры, у которых на сбор яблок были свои планы. Вот как разогнать глупых девиц по кустам, если ни собак не успели во дворец провезти, ни своих людей в кухонные помощники пристроить?

Зато трое магов, под покровом ночи снимавших с корабля, идущего к столичному острову, опутанного сонными и сдерживающими чарами пассажира, были довольны собой и миром. На этот раз им даже драться ни с кем не пришлось. Их не заметили. Пассажир проснуться и начать отбиваться не успел. Иллюзии, маскировавшие маленькую рыбацкую лодку, не слетели в самый неподходящий момент. Да и хватятся этого пассажира не скоро. Потому что яблоки поломали все планы, а у него репутация понимающего и терпеливого человека, который будет сидеть и ждать, пока заказчики к нему придут сами.

Впрочем, бегать профессионалу такого класса за какими-то заказчиками ни к чему. Сами придут, как смогут.

А то и приползут на коленях с извинениями за задержку из-за каких-то яблок.

Приползут и поймут, что он куда-то делся. Но когда делся и когда именно понять вряд ли смогут.

И уж точно не смогут приплести в это дело яблоки и жрущих их муравьев.

Глава 18

О заманчивом предложении, разных глупостях и удачной женитьбе.

Микал Кардница проснулся от того, что кто-то щекотал ему нос. Со сна в первое мгновение даже показалось, что это особо наглая корабельная крыса его нос обнюхивает, щекоча усами. Как он при этом не заорал, Микал и сам не понял, но был очень этому рад. Потому что усы оказались перышком из подушки, а крыса — женской ручкой в серой перчатке.

— Ну вот, — удовлетворенно сказала женщина. — Проснулся. И водой не понадобилось поливать, как вам хотелось.

Микал сел, огляделся, понял, что находится вовсе не на корабле. На кораблях вообще не предусмотрено таких больших кроватей и окон. Да и в целом помещение было великовато.

Женщину Микал, кстати, узнал. Доводилось встречаться лично почти десять лет назад, когда он был молодым, глупым и считал себя неотразимым. Это потом он понял, что ему не оторвали голову за его сомнительные комплименты всего лишь из-за того, что эта женщина посчитала его этаким забавным щеночком. А тогда лучший выпускник школы Стихийной Магии считал себя очень сильным и неотразимо обаятельным. И только спустя два года наконец понял, что знания вложенные в него в школе почти ничего не стоят. Это просто первая ступень для дальнейшего развития.

Впрочем, многие это вообще никогда не понимают и так и остаются посредственными магами способными на кое-какие фокусы.

Потом, когда стал старше и умнее, Микал эту женщину тоже видел, но предпочитал смотреть издалека, подозревая, что во второй раз его могут и не пожалеть. Кадмия Ловари вообще с самой юности слыла девушкой со сложным и несдержанным характером.

Рядом с этой сложной женщиной стояла еще одна женщина, белокурая и Микалу незнакома. А за их спинами возвышались трое мужчин, словно специально подобранных по росту. Один был такой же синеглазый и темноволосый, как Ловари. То ли родственник, то ли там, где она родилась, это не редкость. Второй светловолосый и мощный, как молодой дуб. Взгляд у него был уверенный и открытый. Третий темноволосый, кареглазый и бородатый. И больше всего он был похож на пирата, давно не показывавшегося в цивилизованных местах.

— Чем обязан? — спросил Микал, остановив взгляд на Ловари.

— Хм, — задумчиво ответила она и улыбнулась. Ласково-ласково, что в ее случае выглядело жутковато.

— У нас к вам предложение как к хорошему специалисту, мающемуся дурью от скуки, — сказал похожий на нее мужчина, а потом представился: — Каран Веливера.

— О, — выдал Микал, мгновенно сообразив, что это несостоявшийся муж Кадмии.

— Мирак, — проворчал бородатый, и Микал не сразу сообразил, что это его имя. Причем имя было почему-то знакомое.

Блондин представляться не стал, просто широко и многообещающе улыбнулся. Блондинка, напротив, состроила печальное лицо.

— Какое у вас предложение? — спросил Микал, решив, что его имя они и так знают. Не станут же они хватать и куда-то тащить непонятно кого. Не те люди.

— Ну, для начала вы не доедете до столицы и не станете ввязываться в авантюру с моим убийством. Подождут они еще полгодика, никуда не денутся, — прозвучало за спинами мужчин, они расступились так, словно это был сигнал, и Микал увидел императора Малена, сидевшего в кресле.

Выглядел император плохо. Так выглядят люди, которые вот-вот отправятся в могилу и без чужой помощи.

— Я бы не стал ввязываться… — забормотал Микал, инстинктивно попытавшись вскочить и запутавшись в одеяле, а потом еще и обнаружив, что одет в рубашку и подштанники, а в таком виде перед императором лучше не стоять. Правда, что делать в этом случае, Микал сообразить не смог. Натягивать на себя одеяло и резко притворяться смертельно больным, неспособным встать, было бы тоже глупо.

— Не переживайте, будьте как дома, — проворчал император. — А насчет «не стал»… ох, сильно я в этом сомневаюсь. Вы ведь ехали, чтобы помочь одному нехорошему человеку с расчетами взлома защиты на крови. И не собирались интересоваться, чья это кровь. Так что… Я понимаю, что вам просто скучно, слишком редко попадаются сложные для мага вашего класса задачки, но все-таки участвовать в убийстве императоров нехорошо. Да и вряд ли вы бы это участие пережили. Так что вы должны быть очень благодарны ученице, которая написала нам письмо с предупреждением. И тем милым юношам, которые сняли вас с корабля, не дав доехать до заказчика.

— Я благодарен, — пробормотал Микал, силясь понять, которую из учениц следует подозревать в шпионаже в первую очередь. То, что кто попало не сможет так запросто отправить письмо этой компании, было истиной. Но и учениц в шпионаже заподозрить было сложно. Микал их подбирал вовсе не за ум и способности. Гораздо больше он ценил хозяйственность, смазливые личики, хорошие фигуры и безотказность, чего уж тут греха таить. А хотел бы кого-то действительно учить, не отказывал бы парням.

Впрочем, девушки тоже шли к нему вовсе не за знаниями. Он вообще слыл мастером, сидя в ученицах при котором есть шансы удачно выскочить замуж за кого-то из его многочисленных знакомых и просителей. Вот такие девы и шли. А теперь оказывается, среди них были еще и шпионки.

— Волчица, да? — спросил он, так никого и не вычислив. Пять девушек живших в его доме были одинаково хорошенькие, веселенькие и глупенькие.

Кадмия улыбнулась и кивнула, но так и не сказала кто.

— Ой, не переживай, самоуверенные мужчины всегда в эти сети попадают, — пробасил блондин.

— Я не переживаю, — терпеливо сказал Микал. — Я пытаюсь понять, зачем я вам нужен. Я, конечно, неплохой артефактор и математик. И я хорош, как маг земли. Но в смежных дисциплинах он меня пользы мало, я даже простенький огонек не способен сотворить на кончике пальца. Разве что с водой могу немного работать.

— Нам как раз земля и нужна, — сказал блондин. — Поэтому мы за тобой и следили, а вовсе не потому, что подозревали. Кто бы мог подумать, что такой умный человек ввяжется в такую глупость. Исполнители в таких интригах никогда не выживают. Кому нужны свидетели, способные бросить тень на его честь и достоинство?

— Я понял, даже то, что я не собирался спрашивать кому и зачем нужны мои расчеты, меня бы не спасло. Отправился бы домой, на корабль бы напали пираты… Мне интереснее, что вам нужно от меня и как долго я после этого проживу.

— О, очень долго. Ты нам нужен живым и здоровым, — обрадовал блондин.

— Давайте мы вам расскажем одну древнюю сказку, — предложил император. — Но перед этим вы нам дадите клятву на крови о неразглашении того, что услышите.

Мален пожал плечами и согласился.

Собственно, выбора у него не было в любом случае. Как и на отказ делать то, что они от него хотят. Им убить не сложнее, чем тем, кто пригласил его сделать расчеты, якобы для взлома защиты, ключ от которой не успел оставить потомкам умерший родственник.

А все проклятая скука.

И учиться она заставила. В школу он шел вовсе не для того, чтобы жить лучше, чем родители. Ему тогда казалось, что это будет интереснее бесконечной просушки и починки сетей, ремонта старой лодки и сортировки рыбы по ценности. Впрочем, насчет школы он не ошибся.

И насчет того, что быть хорошим магом интереснее посредственного.

А вот за интересные расчеты по взлому защит он брался, судя по всему, зря. Отлично же понимал, что заказчики в лучшем случае воры.

И вот теперь пришел час расплаты.

Клятву на крови, тот самый овеянный легендами и слухами ритуал, провели легко и быстро. Даже резать ладонь, чтобы до этой крови добраться не стали. Блондин просто прижал пальцем жилку на шее и потребовал повторять слова за Кадмией. А когда эти слова закончились, у Микала по лицу разлился жар. После этого даже человек поглупее, чем он не засомневался бы в действенности ритуала.

Сказка оказалась одной из тех, которые рассказывают непослушным детям для того, чтобы они начали бояться расплаты за непослушность.

Впрочем, Микал был очень хорошим магом и даже без этой сказки понимал, что в равновесной системе не хватает огня. Что именно поэтому невозможно воссоздать большинство из древних артефактов, а такие вещи, как порталы, мешки путника и лекари, способные вдохнуть жизнь в умирающее тело, считаются выдумками.

Он даже в демонов верил, потому что ездил в гости к коллеге в Золотые Туманы и еле унес оттуда ноги, когда коллега стал соблазнять вечной жизнью и служением во благо Великого Божественного Короля. Вечная жизнь была слишком большим соблазном, а Микал на тот момент был давно не юным и не наивным и понимал, что плату потребуют соответствующую. Поэтому и полез посмотреть, как именно Божественный Король вызывает своего бога. Впечатлений получил на всю оставшуюся жизнь. И до сих пор подозревал, что не заметили его там и не бросились ловить благодаря старому щитовому амулету, сделанному с участием мага огня.

Амулет Микал с тех пор не снимал, бережно с ним обращался и не забывал заряжать. Возможно, только поэтому был до сих пор жив, а некоторые высоко забравшиеся заказчики чувствовали себя рядом с ним очень неуютно.

В общем, в сказку о человеческой глупости Микал поверил. Но так и не понял, зачем ему об этом рассказывают. Не для того же, чтобы он больше не брался помогать кому-то убить такого ценного для мира императора, чей предок подписал с какими-то богами равновесия договор о том, что они будут держать мир, чтобы он не свалился в бездну к демонам.

— А я вам зачем? — спросил Микал после того, как обдумал сказочку о выбитой из- под мира опоре.

— Мы собираемся собрать еще один магический круг, — сказала Кадмия Ловари. — Еще один большой, точнее говоря. Маленьких для нападения нам хватает. А вот с большими вечные проблемы. Там нужны не просто маги, а маги равные по силе, ну или чтобы эта сила не сильно различалась. Собирать круги из слабых магов вообще бессмысленно, а некоторые сильные не могут эту силу контролировать, а найти человека, способного контролировать и себя, и другого, очень сложно…

— Подождите, какой еще круг? — перебил ее Микал, сообразив, о чем она ведет речь. — Магические круги такая же легенда, как и портальные арки. Без магов огня ни то, ни другое невозможно, а ресурс соответствующих артефактов давно вычерпан.

— Соображает, — одобрил Мирак.

— У вас есть маги огня, — сделал вывод Микал.

— Хорошо соображает, — подтвердил старшенький Веливера.

— И сейчас вы мне расскажете еще одну сказку, — догадался Микал.

— Ту, о которой ты подумал, не расскажем. Сам разберешься, — разочаровал его Веливера. — Дело в том, что через парочку недель довольно большая группа людей отплывет к островам. Как скоро и к каким, зависит от одного мальчишки, решившегося взяться за то, что он делать не шибко умеет. Впрочем, я в него верю и думаю, нам воздушницу для круга, которую нашла Птичка, похищать не придется. Правда, придется рядиться в дипломатов, но это так, если все получится, у нас еще и неплохой черный флот будет. Круг нам нужен на той группе островов, чтобы завершить защиту, в первую очередь для школы, которую мы туда переносим.

— Школы огненных магов, — восторженно сказал Микал, подозревая, что теперь долго не заскучает.

— Можно ее и так назвать, — не стал спорить Веливера.

— А зачем эту школу переносить? — спросил Микал.

— О, это еще одна сказка. Мрачная. Но ее пока рассказывать рано, — ответил Веливера.

— Можешь считать, что мы дразним твое любопытство, — добавил блондин, то ли зная, что именно движет всеми свершениями Микала Кардницы, то ли пытаясь поиздеваться.

— Я согласен! — решительно сказал маг земли и хлопнул ладонью по одеялу.

— Ну, не то чтобы мы у вас сильно просили согласия, — проворчал император, о котором Микал успел совсем забыть. — Но нас это радует.

— А если бы я не согласился? — спросил Микал.

— Мы бы стали пугать вас мрачным будущим, а потом отпустили, приставив охрану. А когда это будущее бы пришло, вы бы вряд ли отказались, — сказала Кадмия.

— Будущее будет мрачным? — уточнил Микал.

— Очень, — подтвердил блондин и широко улыбнулся.

— Почему вы так думаете?

— Это вам тоже пока знать не следует, — отрезал император и стал вставать с кресла, демонстрируя, что разговор окончен.

Стоял император не очень уверенно. А когда попытался шагнуть, его тут же повело и, если бы не поддержка бросившихся к нему с двух сторон Веливеры и блондина, он бы наверняка упал. А грозная Ловари, ломая представления Микала о мире, повела себя совершенно по-женски. Бросилась к императору, причитая на ходу о том, что он злоупотребляет каким-то проклятым стимулятором, что он так преждевременно себя в гроб загонит, и что они бы здесь и без него справились.

И переживала она вовсе не о том, что преждевременная смерть императора Малена могла поломать какие-то планы. Уж в этом-то Микал хорошо разбирался.

А император отмахивался и что-то благодушно ворчал. Близкая смерть его не страшила и не тяготила. Похоже, успел смириться.

Лиин проснулась посреди ночи и несколько долгих мгновений пыталась понять почему. Одновременно с этим она заполошно ставила щиты и отползала в угол кровати, подальше от возможных похитителей и убийц.

Поставив щиты, девушка, щелкнув пальцами, зажгла маленького и тусклого светляка. После чего удивленно уставилась на Змея, стоявшего в проеме, появившемся в стене на месте дурацкой картины с летающими над ромашками бабочками и огромным зеленым сверчком, сидящем на листе лопуха. Выглядел Веливера так, словно его опять ранили, похитили и долго держали взаперти. А он в свою очередь столь же долго держал взаперти свой огонь.

— Конспиратор, — проворчала Лиин и поползла по большой кровати обратно, собираясь дойти до барана и душечки в одном лице прежде, чем он потеряет сознание, рухнет и разобьет голову о столик, стоявший прямо у проема.

Змей все так же стоял в проеме, держался за стеночку и загадочно улыбался.

— Болван, — со знанием дела сказала Лиин, подойдя к мужчине.

Вблизи стал заметен синяк под глазом, явно кем-то залеченный, и поэтому не черный, а зеленовато-желтый. Лиин собой даже загордилась — хорошо ударила, судя по всему.

— Что-то случилось? — спросила девушка, ведя этого упрямца к креслу, придерживая под руку.

— Да так, одну интригу придушили на самой интересной стадии, — загадочно сказал Змей.

В кресло он рухнул, как мешок. Послушно попил водички, явно обрадовался, когда Лиин предложила поделиться энергией и даже немножко ожил после процедуры. А потом, вместо того чтобы поблагодарить и уйти душить следующую интригу, кривовато улыбнулся и спросил:

— Можно я здесь посплю немного?

— Что? — не поверила в такую наглость Лиин.

— Мне нужно поспать, усвоить твой воздух, превратив его в мой огонь. А я не успел найти новое место, — объяснил Змей.

— И что? — заинтересовалась Лиин.

— И меня могут поймать.

— Кто?

— Многие, — загадочно сказал Змей и опять кривовато улыбнулся.

Такая улыбка ему очень шла, и Лиин рассердилась, подозревая, что он отлично об этом знает и пытается ее обаять, как какую-то глупышку.

— Ну уж нет! Убирайся! Не хватает еще, чтобы тебя кто-то здесь обнаружил. Как- как, а выходить замуж только для того, чтобы не получить звание гулящей девки, я не собираюсь.

— Хм, — выдал глубокомысленное Веливера и опять улыбнулся.

— Убирайся! — зашипела на него Лиин рассерженной кошкой. — Сейчас же.

— А неплохая была идея, — задумчиво сказал Змей.

— Что?!

Мужчина еще раз улыбнулся, покачал головой и все-таки встал. Правда, до своего тайного хода он так и не дошел. Рухнул на полпути, лицом вниз, а потом так и замер.

— Зараза, — сказала Лиин и с тоской посмотрела на проем в стене. Очень уж хотелось оттащить этого душечку туда, вернуть картину на место и лечь спать.

Вместо этого, вполне себе разумного плана, девушка сначала долго искала тот рычаг, который закрывает тайный ход. И в итоге его даже закрыла, только сама не поняла как.

Потом Лиин подошла к Змею, убедилась, что он жив, хотя и так в этом не сомневалась и попыталась усадить его в кресло. Получалось не очень, Веливера норовил то свалиться, то сползти. Видимо, считал, что лучше спать лежа на ковре, чем сидя в кресле.

— У, мужчины, — практически простонала девушка, так и не решившись оставить его на полу. Вместо этого она потащила тяжелое тело к кровати, с трудом его туда затолкала и недовольно уставилась на сапоги, вроде бы не грязные, но все равно раздражавшие своим видом на фоне светло-зеленой простыни. — В следующий раз сразу прогоню и даже не проверю как далеко ушел, — пообещала себе девушка, стягивая с капитана сначала сапоги, а потом и сюртук, явно не предназначенный для сна.

Следом за сюртуком и сапогами на пол отправился жесткий пояс и обнаруженные на запястьях браслеты-ножны, для набора тонких и маленьких, непонятно для чего предназначенных ножиков.

— Мужчины, — проворчала Лиин, убедившись, что больше ничего острого капитан на себе не носит и, вздохнув, накрыла его покрывалом. Сама же завернулась в одеяло, как гусеница в кокон, погасила светлячка и решила, что будет спать, пока не превратится в бабочку.

Выполнить этот вполне себе разумный план Лиин не удалось. Когда она проснулась, за окном даже толкового утра не было — ночь едва-едва посветлела. Кокона, призванного превратить девушку в бабочку, не было тоже. Одеяло комковатым неведомым чудовищем, лежало на одной стороне кровати. Нежная дева и мерзкий Змей почему-то на другой. Причем, судя по тому, с какой стороны было одеяло, а с какой люди, это вовсе не Змей преследовал деву, а скорее она его, пока он не сдался, пустил ее под свое покрывало и позволил прижаться к себе спиной.

— Зараза, — прошептала Лиин, и мужская рука, скользившая по бедру, на мгновение замерла, а потом продолжила движение. — Прекратите, — потребовала девушка.

— Зачем? — севшим голосом спросил Змей в волосы. — Лиин, сон нас всегда выдает. Некоторые во сне разговаривают, выдавая любовницам тайны, которые не следует. Якобы влюбленные девицы, которым ничего не надо, отодвигаются на самый краешек кровати, лишь бы подальше от якобы любимого мужчины. А очаровательные маленькие волшебницы спят под боком, дыша в плечо, и ничего им не мешает. И даже если их к себе прижать…

Рука замерла у задравшегося во сне края ночной рубахи, а потом скользнула под него.

— Змей, — проворчала Лиин и, тяжко вздохнув, повернулась к нему лицом, так и не отодвинувшись подальше, как оно положено некоторым девицам.

Оказалось, душечка Юмил умел быть не только огнем и бурей, сметающими все на своем пути. Он мог прикасаться так, словно она была фарфоровой статуэткой, которую он боялся разбить. Мог никуда не спешить, и Лиин чувствовала себя воском, который он плавит в руках, чтобы вылепить что-то неведомое. С этими мыслями она и уснула, прижимаясь к мужчине обнаженным телом.

Снилось ей, что она бабочка. Точнее, девушка с большими ярко-желтыми крыльями. Она перелетала с цветка на цветок, что-то там искала, заглядывала в колокольчики и чувствовала себя очень одинокой, пока ее кто-то не поймал в ладони. В ладонях неожиданно оказалось очень уютно и тепло. И она даже не боялась сломать крылья, просто сидела и смотрела на полоску яркого света между неплотно сведенными пальцами. Потом свет заслонило что-то большое и на девушку-бабочку посмотрел синий глаз.

— Спи, — ласково шепнул обладатель этого глаза, пошевелив дыханием волосы возле уха.

И Лиин уснула. Прямо там, в мужских ладонях. Прямо в собственном сне.

Проснулась же Лиин в кровати, с ощущением, что чего-то не хватает.

В дверь кто-то стучал, и женский голос требовал немедленно выйти, иначе из-за Лиин все опоздают. Девушка даже сначала удивилась, что стучащая особа не открыла дверь своим ключом и что не разбудила невесту командирским ором над ухом. Потом увидела, что ручку кто-то заботливо подпер спинкой стула, и тяжело вздохнула.

— Змей, — сказала задумчиво.

Никакого душечки в комнате уже не было. Он то и стул туда поставил не для того, чтобы его не застали в девичьей комнате, а чтобы хозяйка комнаты смогла привести себя в более-менее приличный вид, прежде чем показываться кому-то на глаза.

Правда, от осознания того, что не хватает Веливеры, неприятное ощущение никуда не делось. Лиин одарила дверь раздраженным взглядом, крикнула, что уже идет и потянулась за ночной рубахой, лежавшей на краю постели. И увидела на запястье очень знакомый браслет. Как она после этого не заорала, Лиин и сама не поняла. Просто на мгновенье впала в оцепенение, потом стукнула несколько раз подушку кулаком и, желая придушить опять начавшую стучать женщину, надела рубаху. После чего подняла упавший на пол клочок бумаги и, игнорируя требования сейчас же выйти, не веря собственным глазам несколько раз прочитала два слова.

Это ненадолго.

И все, никаких объяснений, извинений и обещаний потом бросить к ногам целый мир. Просто в благодарность за терпение.

— Убью, — прошептала Лиин, разрывая бумажку на мелкие-мелкие кусочки. — Убью.

Слово перекатывалось на языке, как мятная конфетка. В голове начало шуметь от злости и желания прямо сейчас что-то разломать, разбить, разрушить. А лучше искромсать проклятого Змея на мелкие-мелкие кусочки, еще мельче, чем получились из его записки. Зато внешне Лиин оставалась совершенно спокойной. Пригладила перед зеркалом волосы, затянула ворот рубахи, а потом накинула халатик, крепко завязав пояс. Полюбовавшись получившимся результатом, Лиин хмыкнула и пошла к двери.

— Убью, — прошептала она, отодвигая стул и смакуя это слово, как вино. — Точно убью.

— Что вы творите? — яростно спросила незнакомая девушка в форменном платье, как только открылась дверь. — Из-за вас все опоздают.

Стоявшие в общей гостиной сонные девушки нестройно простонали что-то о том, что да, опоздают, но лучше бы никуда не шли.

— Ой, — пискнула Лиин и картинно схватилась за щеки. — Я не хотела. Я просто испугалась. Там кто-то ходил и шептался, а потом ручку дергали. И я стул подставила.

— О-о-о-о! — чему-то обрадовалась Соя и переглянулась с рыжей подружкой.

— Я им пошепчусь, — многозначительно сказала девушка в форме и скомандовала: — Сейчас все по ванным, сгоните сон с ваших красивых личиков, а потом в синюю гостиную, за нарядами и корзинками.

Девушки вразнобой что-то простонали. Лиин даже показалось, что кто-то простонал что-то очень нецензурное.

— Убью, — сказала она, вернувшись в комнату и убедившись, что опять не может снять проклятый браслет.

Это слово ей определенно нравилось. Осталось определиться со способом. Таким, чтобы душечка Змей мучился очень долго и сам желал умереть, но не мог, пока она не скажет ему все, что о нем думает.

— Убью.

В то же время убить Юмила Веливеру мечтали еще несколько человек. Правда, в отличие от Лиин, они не знали, что убить хотят именно его. Для них капитан был вроде бы мужчиной с мечом, магией и без лица — намотанная на голову тряпка не скрывала только глаза, но их цвет остался загадкой.

— Поймаю и убью! Убью! Убью! — яростно обещал молодой мужчина, пиная ни в чем не повинные стулья.

— Заткнись! — велел ему мужчина постарше, но очень на него похожий, потом повернулся к сидящему в кресле еще одному молодому человеку и спросил: — Так что у вас случилось?

— На нас напали, — равнодушно сказал сидящий в кресле. — И хваленная охрана оказалась ни на что не годной. Воинов разметали великан и коротышка, быстрее, чем мы поняли, что на нас напали. Вдвоем всю эту расхваленную десятку, они даже особо помахать своими тесаками не успели. А маг подошел к карете, кулаком разбил еще более расхваленную, чем воины, защиту. Спокойно пережил обещанный смертельный удар, а потом приложил Рамаяла так, что у него носом пошла кровь. А потом просто треснул кулаком в висок, сгрузил это тело мне на колени и велел следить, чтобы он не захлебнулся кровью. Потому что Рамаял действительно хороший маг, местами. А потом забрал артефакт и ушел вместе со своими великаном и коротышкой.

— А вы что в это время делали? — многообещающим тоном спросил собеседник.

— А мы сидели в каком-то магическом оцепенении и не могли пошевелиться! — яростно выплюнула молодая его копия. — Убью!

— И смогли шевелиться, только когда перестали их видеть, — добавил человек в кресле. — В общем, артефакта у нас нет. Зря могилу этого идиота раскапывали, его родственницу мы теперь не найдем, даже если притащим голову этого недоумка во дворец на бал.

— Под юбками у Сели, — сказал второй молодой человек и нервно хихикнул.

— Проклятье, — сказал немолодой. — Значит, девчонка действительно среди невест. Но найти ее мы не успеем. Полоумная старуха твердит о том, какая это была чудесная кроха и проклинает дохлого со-Ялата за то, что отдал ее в тот вертеп, а описать толком не может, даже в цвете глаз путается. Остальные слуги разбежались непонятно куда… Кстати, что там был за вертеп выяснили?

— Да, — отозвался человек в кресле. — Школа магии. Бабка о злых колдунах все время твердит. Но что за школа… даже если столичная, их здесь три разных направлений. И не факт, что девчонку отправили учиться на лекарку, как большинство девчонок. А даже если отправили, она точно там не под своим именем училась, как и большинство деток аристократов, не желая обзаводиться навязчивыми толпами, мечтающими что-то с этой «дружбы» получить. Может, попробовать вычислить так? Или по очереди поговорить с южанками…

— Как ты с ними поговоришь? — устало спросил немолодой. — Разве что похищать их для разговора, но это крайний случай. Да и не факт, что она действительно похожа на южанку. Один болван проговорился, что большинство этих девиц вообще сиротки на воспитании, а жители Запада южанками называют всех темноволосых девиц. Похитишь такую сиротку, а завтра императрица лично отправит тебя на ней жениться, когда девица пожалуется. И не откажешься же. Похищать волчиц и то безопаснее.

Молодые люди переглянулись, но немолодой этого не заметил и продолжил рассуждения:

— Может, для начала поищем сильных магов? Я хорошо знал со-Ялату. Он отправил бы племянницу учиться только в том случае, если бы ее неумение контролировать дар угрожало его жизни. А для этого дар должен быть сильным. И амулетов для выявления магов вокруг полно. В любой лавке купить можно… Так и сделаем.

— А артефакт? — спросил мужчина в кресле.

— А артефакт проблема его хозяев. Это они такую плохую охрану предоставили. Вы еще и пожаловаться можете на угрозу жизни. И компенсацию потребовать.

Молодые люди опять переглянулись.

Как большинство девушек и подозревали, сбор яблок оказался тем еще цирком с конями. Невесты в белых платьях, обшитых кружевами с верха до низа, в широкополых белых шляпах, с вуалями, прицепленными к этим шляпам, видимо, для большего веселья, с корзинами висящими на предплечьях, с зонтиками, которые норовили улететь или за что-то зацепиться, бродили между яблонями, как привидения. Достать яблоки без помощи тех самых палок-приспособлений, было невозможно. Все фрукты с нижних ветвей давно кто-то оборвал. На верхних грачами сидели мальчишки и осыпали девушек цветочными лепестками. Яблочки, которым не повезло вырасти вблизи от ствола, наверняка оборвали они же. Зато на концах ветвей, к которым невозможно было дотянуться с земли, алые фрукты красовались, как драгоценные камни. И даже не было похоже, что их успели подъесть муравьи.

— Ну и куда мне эту палку брать? — сердито пропыхтела обычно добрая и ласковая Уточка. — В зубы?

Она дернула зонтик, в очередной раз зацепившийся за ветвь, и одарила идущего навстречу смазливого мужика таким взглядом, что он предпочел резко свернуть вправо.

— Что-то они не продумали, — благодушно согласилась с ней Соя-Иволга и громко хрустнула единственным яблоком, которое группка девушек сумела найти с начала хождений. — Сладенькое, — одобрила она.

Остальные посмотрели с завистью. Кормить девушек с утра почему-то не стали. Возможно, считали, что голодные девушки будут рвать фрукты с большим рвением.

— Если подумать логически, корзины в деле сбора урожая нужнее каких-то мешающихся зонтиков, — задумчиво сказала Фиалка, положила корзину у ног, неспешно сложила зонтик, а потом швырнула его изо всех сил в розы, росшие на круглой клумбе. — Ветром унесло, — сказала она, вежливо улыбнувшись.

— Да, ветер сегодня сильный, — подтвердила Соя и подбросила свой зонтик вверх, а потом пошла дальше, не глядя на то, куда он там упал.

Лиин хмыкнула и осмотрелась. Цели у нее было две: она искала место, куда забросить свой зонтик, и пыталась отыскать запропастившуюся в саду Мелану. Очень уж хотелось поинтересоваться у дорогой подруги, зачем мерзкий Змей опять нацепил на запястье блокирующий дар браслет и как теперь от этой пакости избавиться? Потому что он опять не открывался. Видимо, это мог сделать только тот, кто его защелкнул.

Место нашлось быстро.

Мелана тоже нашлась, но сразу же довольно шустро куда-то сбежала.

— Интересно, где эту палку теперь взять? — задумчиво спросила Уточка, тоже выбросившая зонтик.

— Наверное, в том сарайчике, мимо которого мы прошли, — предположила Иволга, и девушки дружно оглянулись.

Сарайчик действительно оказался прибежищем садовых инструментов. И даже приспособления для сбора яблок там были. А Сорока еще и умела ими пользоваться. Так что вскоре у каждой девушки из этой группки в корзинке красовалось по шесть яблок. Большее количество сочли излишне тяжелым. Яблочки действительно оказались поклеванными, из одного находящегося в корзине у Лиин периодически выходили муравьи и начинали бегать кругами, видимо размышляя о том, куда делось дерево и где они находятся теперь.

— Ну вот, — сказала Фиалка, брезгливо выбросив муравья из своей корзины. — Теперь нам надо найти каких-то несчастных мужчин и накормить их этими дивными плодами. И надеяться, что бедолаги после этого выживут. Впрочем, даже если не выживут, яблочки из императорского сада, так что нам писать письма с соболезнованиями не придется. Но лучше бы мы готовили яблочный пирог, как девушки в прошлом году. Поварихи бы потом его выбросили, приготовили новый и всем было бы хорошо.

Мужчины, словно заподозрив неладное, все куда-то делись. Девушки шли и шли, но встречали только такие же голодные и недовольные группы невест, кокой были сами.

— А может они боятся, что нас так много? — спросила Уточка. — И если разделиться…

— Так распорядительница не велела разделяться, — напомнила Сорока.

— И это опасно, — добавила Фиалка. — В каждой такой группе есть ночная волчица, которая охраняет остальных. А если мы разойдемся, завтра может оказаться, что одна из нас, а может, и не одна, воспылала страстью к какому-то пройдохе и сбежала выходить за него замуж. Прямо так, с мешком на голове.

Уточка печально вздохнула. Остальные посмотрели друг на друга с подозрением.

— А обязательно кормить мужчин в саду? — спросила Уточка, немного подумав.

— Не помню, чтобы нам говорили, что обязательно, — уверенно сказала Фиалка и решительно пошла к возвышавшемуся над деревьями дворцу.

Остальные поспешили за ней, словно все были волчицами, приставленными охранять прекрасную деву.

Мужчины стали попадаться как только закончились яблони. Иволга тут же с радостным воплем «Ага!» схватила за руку какого-то несчастного юнца и всучила ему яблоко.

— Ешь! — сказала она таким тоном, что бедолага откусил от фрукта и растерянно посмотрел на открывшиеся взгляду яблочные недра, исполосованные тоннелями червяка.

Остальные девушки, следуя ее примеру, тут же поспешили к не успевшим разбежаться офицерам. А Лиин огляделась и увидела Змея.

Он стоял, подпирая плечом каменную стену, за которой находилась часть сада, в которую можно было входить только избранным самой императрицей гостям. А еще он улыбался и выглядел довольным жизнью.

Лиин от неожиданности зашарила рукой в корзине, схватила яблоко и изо всех сил запустила его прямо в улыбающуюся физиономию.

Душечка успел шарахнуться и яблоко разбилось о стену. Сам же Змей, не дожидаясь, пока Лиин прицелится получше, развернулся и стал отступать, причем, быстро.

— Ах, ты… — зло прошипела девушка и запустила вслед еще одно яблоко.

А Змей, то ли услышав, то ли что-то почуяв, в этот момент развернулся. И яблоко его ударило не по затылку, а в лицо.

— Вот так тебе! — радостно воскликнула Лиин, которая бы уже бросилась в погоню, если бы не проклятое платье, в котором и ходить было опасно, из-за длины и умения путаться в ногах. — Сейчас!

Следующее яблоко наконец попалось под руку, и тут за спиной у Лиин прозвучал удивленный голос:

— Что вы делаете?

Лиин, совершенно забывшая где и почему находится, чуть корзину не упустила. Медленно обернулась и растерянно посмотрела на обнаружившуюся за спиной распорядительницу.

— Яблоки мужчинам раздаю, — сказала девушка.

— Таким способом? — неподдельно удивилась распорядительница.

— Брать не захотел, — объяснила выбор способа Лиин и скромно улыбнулась.

Распорядительница покачала головой и прошептала что-то о нравах молодежи.

А потом еще оказалось, что девушки все неправильно поняли и яблоки надо было раздавать на балу, выбирая таким образом партнеров для танцев. Поэтому им следовало сейчас вернуться в сад и сорвать новые фрукты.

И, похоже, яблоки после этого невзлюбила не одна Лиин. А для нее даже сбежавший Змей на некоторое время отошел на второй план.

Уже довольно долгое время император жил в уверенности, что женой его наказали боги. За глупость и самоуверенность, а еще желание поймать удачу наипростейшим способом. Вот и досталась ему в итоге любительница скандалов на пустом месте. Хорошо хоть она эти скандалы устраивала не при свидетелях. Да и маску доброго и слегка глуповатого создания держала на лице довольно долго.

Императрица же была уверена в том, что это император делает все возможное и невозможное, лишь бы испортить ей настроение, выставить дурой и порушить все планы. Вот даже сейчас, она с такой любовью написала сценарий для праздника, пошла на уступки и в качестве невест пригласила девушек выбранных мужем. Еще и радовалась, что он наконец заинтересовался этим. Но на данный момент от радости не осталось и следа, даже возможность поискать среди невест наследниц уже не радовала. Не до какой-то наследницы, когда прекрасный праздник превращается в какой-то уличный балаган.

А история с яблоками стала просто последней каплей. И императрица отправилась задать несколько неудобных вопросов распорядительнице. И каково же было ее удивление, когда вместо лично назначенной немолодой вдовой и исполнительной элана Бадеши, она в этом качестве обнаружила незнакомую юную особу, даже не соизволившую встать при виде императрицы.

Скандал по этому поводу Кадия устроила грандиозный, даже присуствие в приемном зале какого-то запуганного мужика, тут же сбежавшего, и парочки телохранителей-советников не помешало. А мерзкий муж, словно желая разозлить жену еще больше, сидел со скучающим лицом и время от времени тяжко вздыхал.

— Так что там случилось с яблоками? — спросил он, когда императрица выдохлась.

Кадия даже зубами заскрипела, а потом глубоко вдохнула и обвиняюще произнесла:

— Я стерпела и не стала ничего говорить, когда садовники не смогли справиться с какими-то муравьями и вы велели перенести дату сбора урожая. Я ничего не сказала, когда какой-то недоумок решил, что белые платья — лучшее, во что можно нарядить невест, хотя и знала, что после прогулки по росе и траве эти платья будут выглядеть ужасно. Я ничего не сказала, когда обнаружила в руках у девушек зонтики от солнца, хотя традиционно с зонтиком прихожу только я. Не сказала, даже несмотря на то, что сначала там был туман, а потом солнце из-за туч выглядывало только изредка. Но менять традицию выпекания пирогов с последующим чаепитием и чтением книг на какую-то дурость с раздачей яблок кавалерам на балу… куда потом эти яблоки девать? Так и носиться с ними весь вечер?! — императрица запнулась от возмущения, громко и глубоко вдохнула и закончила обличительную речь: — Так они еще и не соизволили ничего толком девушкам объяснить! Одна яблоками швырялась в какого-то несчастного из-за того, что он не захотел их брать. Видимо, решила, что вручить надо во что бы то ни стало. Несколько девушек вообще одарили этими яблоками стражу! Младший сын моей камеристки был вынужден обратиться к лекарю, после того, как не смог отказать одной из невест и попробовал яблоко, оказавшееся червивым, подгнившим и с какой-то плесенью. Еще несколько девушек порывались отправиться раздавать яблоки попрошайкам, а две пожелали их отправить братьям. Это как же надо было объяснять, чтобы у девушек появилось столько версий?!

— Не знаю, — честно признался император.

— А все эта ваша юница без мозгов, — почти зашипела императрица. — Как вы могли поменять мою элану-распорядительницу на это неумное создание?! Вам разум затмило ее смазливое личико?! Настолько, что вы ей даже бумагу с указом написать не побрезговали?!

— Юницу? — переспросил император и оглянулся на телохранительницу-волчицу.

Та посмотрела на императрицу своими синими глазищами, которые Кадии время от времени хотелось выцарапать — слишком уж хорошо эта женщина выглядела для своих лет и взрослого сына, да и красотой могла затмить половину двора, если бы соизволила надеть платье, вместо своего жуткого широкого моряцкого костюма, и сделать прическу поаккуратнее и вычурнее заурядной косы, переплетенной с лентой.

— Новая любовница принца, — сказала телохранительница. — Девица красивая и деятельная, но на удивление глупая, когда дело не касается того, как заманить мужчину в постель.

— А бумага с указом у нее откуда? — удивился император.

— Принц имеет право пользоваться малой печатью, думаю, ее хватило для того, чтобы убедить распорядительницу Лучшей из элана в том, что ее отставили, — рассудительно сказал телохранитель, молодой, русоволосый и огромный, совершенно императрице незнакомый.

— Ах да, малая печать, — задумчиво проворчал Мален и улыбнулся жене. — Дорогая, объясните вашей умелой элана, что малая печать не предназначена для назначения кого-либо в распорядительницы праздника. Она для личных писем и приказов военным частям, которые были отданы в распоряжение принца. А так же объясните Лемену, что он не имеет никакого права портить ваш праздник, назначая своих любовниц на должности, с которыми они не в состоянии справиться. Что делать с излишне шустрой девицей, решайте сами, но постарайтесь, чтобы у других столь же шустрых не появилось желания тоже что-то вам испортить.

Уходила императрица кипя от злости. Скандал ее на этот раз только распалил, а кричать на мужа, который оказался ни в чем не виноват, было бы совсем уж глупо. Поэтому она решила раз и навсегда поставить на место сына и всех его любовниц. И не слышала, как за спиной синеглазая волчица тихонько проворчала:

— Ну вот, теперь они будут некоторое время заняты друг другом. И даже ничего для этого делать не понадобилось. Хотя бы от них отдохнешь.

Из-за торжественного изгнания принцовой любовницы из дворца и водворения на место опытной распорядительницы, о невестах все забыли чуть ли не до самого бала. Любовница действительно оказалась девушкой глуповатой и вместо того, чтобы покорно склонить голову и уйти, умоляя о прощении и сочувствии, она посмела заявить, что у принца больше власти, чем у его матери. Возможно, она была даже права, но говорить это точно не следовало. Так что выдворяли девицу не тихо и мирно, а громко, с обыском в поисках пропавшего ожерелья Кадии, с торжественным нахождением серебряной подвески-листа, когда-то принадлежавшей матери самого императора и точно не предназначенной для подарка какой-то гулящей девице.

После нахождения подвески принц тоже был приглашен поучаствовать в скандале и, к несчастью для любовницы, оказалось, что он был слишком пьян в тот момент, когда снял подвеску с шеи и опустил в декольте красавице, так что помнил все смутно. А пышущая злостью императрица после этого обвинила девушку в том, что она подлила какую-то гадость ее бедному сыночку с целью выманить семейную ценность. Лемен на это даже возразить ничего не смог, да и не особо хотел защищать прекрасную деву с первого же дня начавшую что-то у него просить.

После принца поговорить о поведении дочери был приглашен ее несчастный отец — благородный землевладелец и второй советник младшего казначея в одном лице. От поведения дочери папаша пришел в ужас, причем не наигранный, пообещал срочно выдать это засидевшееся в девках дитя за какого-то соседа и очень сильно благодарил императрицу за то, что раскрыла ему глаза на недостойную дочь. Ума, несмотря на невысокую должность, у отца было явно побольше, он даже умудрился немного успокоить императрицу. Из-за чего уже бывшую любовницу принца выдворили из дворца не в дырявой ночной рубахе, с обязательным пинком напоследок, а всего лишь в самом некрасивом и нелюбимом платье и без туфелек. Ну и стражники немного посмеялись и пригласили погреть им постели, а потом еще какие-то дети бежали следом и улюлюкали, пока она не добежала до порта и не спряталась в каюте брата-офицера.

Пока двор развлекался и обсуждал несчастную девицу, решившую, что слово имперарицы в этом дворце ничего не стоит, некоторые предприимчивые молодые люди, преодолели стену, отделяющую общий сад, от сада императорской семьи, и отправились заводить знакомства с гуляющими там невестами. Вопросы эти молодые люди задавали большей частью странные и, если бы были настолько невезучи, что попытались расспросить кого-то из волчиц, тут бы и вылетели через ту самую стену. Вместе со своими амулетами, определяющими магов.

Но им везло. Девицы попадались непуганые и жаждущие мужского общества. Одаренных среди них попалось только три, но одна оказалась служанкой, собиравшей в саду вечерний букет для императрицы, а вторая была рыжая, кудрявая и явно не годилась в прекрасные южанки. Вот и сосредоточились четверо молодых людей на темноволосой милашке, очаровательно хлопавшей карими глазами, не менее очаровательно красневшей и признавшейся, что училась в школе Держащих Стихии на мага-погодника, но не доучилась, потому что с дядей- опекуном случилась большая неприятность и пришлось переезжать к дальней родственнице, которая магию не одобряла. Девушке в школе даже специальный сдерживающий силу амулет выдали, в надежде, что ей попадется более понимающий муж и она сможет вернуться, чтобы доучиться.

Молодые люди этой истории очень порадовались, самый симпатичный заверил, что обязательно позволил бы погоднику доучиться, потому что маги, способные уберечь остров от урагана вообще на цену золота, с чем и ушел, получив обещание на танец.

Ретировавшись без каких-либо проблем из императорской части сада, молодые люди сели на скамейку поговорить.

— Не врала? — спросил один, самый неразговорчивый из четверки и богаче всех одетый.

Остроносый блондин вытащил из-за пазухи амулет и покачал головой.

— Думаешь она? — спросил все тот же богато одетый.

— Даже если не она, все равно ценный приз, с ее-то даром. И девушка прехорошенькая. Я бы женился, — сказал самый симпатичный.

— Думаю, не она, — сказал четвертый. — Совпадение, конечно, странное, но вряд ли бы наша наследница стала рассказывать о несчастье с дядей всем подряд. Его же казнили, обычно этого стыдятся и о таких родственниках стараются не говорить.

— И мы не всех девушек видели. И среди них есть и другие наследницы. Мне та блондинка нравится, сразу видно, что элана, — заявил остроносый блондин.

— И она маг, — добавил четвертый.

— И она точно не южанка, — отмахнулся богато одетый. — Надо будет этой погоднице задать еще несколько наводящих вопросов. Если не она, попробуем идею с волчицами. В конце концов, они всего лишь женщины. Главное выбрать ту, у которой дара нет и не сильно ее обидеть. Потому что поражение они могут признать и простить, но если решат, что кто-то своей победой злоупотребил, мстить будут страшно.

Молодые люди дружно признали его правоту.

— Может лучше попробуешь Сойку уговорить? — спросил блондин.

— Сам попробуй ее уговори. Она же вся в папашу, в бумагах разбирается и поставит в такое зависимое положение, что проще будет отправиться в плаванье и утопиться. На ней только полный идиот жениться может, — отказался богато одетый.

— А может Маялину… — мечтательно сказал четвертый.

— Похитить? — спросил самый симпатичный. Богато одетый поморщился, а потом сказал:

— Забудьте вы об этой Уточке. Бабка же сказала, у девушки определена судьба, любой, кто помешает определению, умрет. И никто из нас этим определением не является.

— А Торси, пытавшийся перехватить ее по дороге во дворец, свалился в канаву и сломал шею, — добавил блондин. — И другие кандидаты были, которые просто не доехали до ее опекуна, чтобы попросить руки. Так что бабка права, лучше в предназначение не лезть.

Молодые люди дружно вздохнули, самый симпатичный весело заявил, что точно поухаживает за погодницей, все равно мамаша давно на женитьбу намекает и магу, особенно с таким даром, будет рада, даже если у этой девушки вообще приданного нет. Ему пожелали удачи, с чем и разошлись. А садовник, подслушавший этот разговор, весело улыбнулся и тоже куда-то пошел, на ходу насвистывая и время от времени повторяя:

— И почему мы не подумали о волчицах?

Глава 19

О любящих бабушках, танцах, наглости и еще раз о женитьбе.

Затащить Мелану в свою комнату и там ее расспросить Лиин смогла только после скандального изгнания старшей распорядительницы, знакомства с другой старшей распорядительницей, обеда в персиковой столовой и раздачи новых инструкций, гораздо более толковых, чем прежние. Еще девушкам были розданы веера, с изображением птиц и цветов, чьи названия им достались в качестве имен.

— Это чтобы никто не забыл, — фыркнув, сказала рыжая хохотушка и стала кокетливо обмахиваться, а потом уморительно хмуриться, рассматривая изображенный на веере василек.

— Действительно, кто-то может и не знать названия цветов, — проворчала Мелана.

— Или знать эти цветы под другими названиями.

Настроение у Меланы было так себе. Потому что пока она спасала глупую Льнянку от необдуманных поступков, одна из бесприданниц — Клевер — умудрилась познакомиться с каким-то расчудеснейшим молодым человеком, о котором теперь тихо вздыхала. Причем познакомилась она с ним там, где этих молодых людей вообще бродить не должно было, после чего и обнаружилось, что защиту на стене между семейным и общим садами кто-то то ли взломал, то ли забыл зарядить. И до самого обеда, пока других развлекали изгнанием опальной любовницы принца, волчицы прочесывали закрытую для посторонних территорию, пытаясь этих посторонних там найти. К счастью, никого так и не нашли, хотя спрятанные в кустах веревки и мешки тоже не радовали.

Напористость подруги, решившей пожаловаться на мерзкого душечку и что-то попутно выяснить, Мелану тоже не порадовала.

— Ты можешь это снять? — первым делом спросила Лиин и, сдвинув рукав, показала браслет.

Блондинка внимательно посмотрела, почему-то улыбнулась и покачала головой.

— Нет, не могу. Точнее, смогу в самом крайнем случае. Но это будет болезненно и на продолжительное время лишит тебя дара.

Лиин ругнулась и так посмотрела на Мелану, что та объяснила:

— Он не просто закрыт, он закрыт силой и именем, это как свой образ вплести. И открыть без последствий сможет только тот, кто его на тебя надел. Лучше просто подожди, раз он это сделал, значит так и надо.

— Зараза, — печально сказала Лиин и обозвала душечку так, как он того заслуживал.

Мелана выслушала и спросила:

— И как он умудрился на тебя его надеть? Это же не просто защелкнуть, это долго. Лиин обозвала душечку еще раз и пробормотала:

— Я спала.

— А он подкрался и надел? — весело спросила Мелана. Лиин сердито засопела и прошептала:

— Я его убью.

Получилось не очень уверенно. Первая злость схлынула, и большая часть желания мстить и издеваться ушли вместе с ней.

— Не стоит. Где ты еще найдешь такого мужчину? — сказала Мелана.

— Такой мужчина надел на меня эту пакость, не сказал почему, и это после того как… — Лиин запнулась и упрямо тряхнула головой.

— Может, он просто не хотел тебя будить, — предположила гнусная предательница. Лиин внимательно на нее посмотрела и покрутила проклятый браслет.

— А знаешь, — сказала задумчиво, глядя на Мелану очень внимательно. — Когда дело касается душечки, ты из умной и насмешливой женщины превращаешься в добрую бабушку, защищающую любимого внука. Ищешь оправдания его поступкам. И даже если он завтра подожжет любимую кошку поварихи, ты наверняка заявишь, что бедный мальчик просто хотел ее согреть и немного перестарался.

Блондинка загадочно улыбнулась, наклонилась поближе к Лиин и прошептала:

— Наверное, ты права. И все это из-за того, что в другой жизни я была матерью его мамы.

Лиин глупо поморгала и зачем-то посмотрела на картину, за которой скрывался потайной ход.

— Ты шутишь, — сказала неуверенно. — Или нет, ты пытаешься меня отвлечь, чтобы я забыла, что хотела спросить.

— Нет, — сказала Мелана.

— Но, ты же не огненный маг, — сказала Лиин, вспомнив о воплощениях силы, вселяющихся в человеческие тела.

— Так получилось, что мне проще было привязать к себе воздух, чем переплавить его в огонь. Я очень спешила, боялась не успеть, вот и…

— Ты бежала спасать душечку? — спросила Лиин, пытаясь рассмотреть в светловолосой женщине что-то необычное, но ничего не находя. Просто красивая женщина, слишком молодая для любящей внука бабушки.

— Его маму, решившую отомстить за мою смерть, — сказала Мелана. — Лиин, необдуманная месть — худшее, что может случиться с умной и сильной женщиной. Иногда лучше подождать, выяснить подробности и лишь потом, если не передумаешь, ударить.

— Думаешь, я передумаю? — спросила Лиин.

— Ну, убивать ты его точно не станешь. А чего-то не столь необратимого он заслуживает.

Лиин фыркнула и опять посмотрела на картину.

— Мелана, что все-таки происходит?

— Не знаю. У меня тоже не хватает какой-то информации. Эти интриганы Каяра в свои планы не посвятили. Просто отправили болтать и выдавать одни тайны, чтобы скрыть другие. Я могу предположить зачем, но не понимаю, почему именно этим людям. И не знаю, почему душечка надел тебе на запястье скрывающий дар браслет…

— Скрывающий дар?

— Он ведь не только его блокирует, но и прячет. Думаю, второе было нужнее, чем первое. Но зачем, я не понимаю. Даже если кто-то уже узнал, что ты училась в школе Искусств Духа, ничего кроме цвета стихии никто не увидит. А магов среди невест предостаточно. Юмил задумал что-то посложнее. Кадмия вообще уверена, что он хочет, чтобы наша императрица сама всучила ему нежеланную невесту и весело хихикала, пока не поймет, что отдала ублюдку одну из наследниц, которых ему точно отдавать не хотела. Но я не представляю, как можно это сделать. Кадмия, впрочем, тоже. И в свое чадушко она не сильно верит, Юмил все усложняет и частенько начинает запутываться в своих же интригах, а потом всю эту любовно сплетенную паутину уничтожает собственными руками и действует быстро, просто и грубо. А просто и грубо — подойти к императору и попросить твоей руки. Императрица, конечно, после этого озвереет и не она одна, но воспрепятствовать никто не посмеет. Лучше бы у Юмила все получилось, тогда меньше шансов, что кто-то сочтет себя нарочно оскорбленным и станет мстить. Мстители нам сейчас нужны меньше всего.

— Мелана, что происходит?

— Лиин, скоро узнаешь. А пока просто не думай о всяких глупостях Или думай, например, о том, как наденешь на голову нашему душечке супницу.

Лиин представила эту ситуацию, причем не где-нибудь, а на торжественном ужине, с императрицей и императором во главе стола, и невольно захихикала.

Скандал получился бы знатный и рассерженная императрица вполне могла бы велеть скандалистам пожениться и немедленно убраться из дворца.

И великий стратег Змей был бы счастлив.

Может, он именно этого добивается?

— Не дождется, — пробормотала девушка и одарила картину, скрывающую потайной ход, веселым взглядом.

Очередной бал начался с того, что гости расступились и невесты с корзинами прекрасными лебедушками проплыли по этому проходу из одного конца зала в другой. Делалось это, видимо, для того, чтобы кавалеры могли заглянуть в корзины, испугаться вида подгнивших, поклеванных, а чаще всего откровенно червивых яблок и скоренько ретироваться, пока одно из этих яблок не оказалось в их руках, с последующей необходимостью его съесть.

Мужчины, видимо, были недостаточно пугливы, а может, загодя запаслись лекарствами для желудка, но стоило «хозяину праздника» шарахнуть по полу своим украшенным лентами посохом, и они бросились к невестам так, что те невольно отступили и едва не начали прятаться за возвышение, на котором стоял трон императора. Пришлось «хозяину», мужчине немолодому, толстому и успевшему возненавидеть выпавшую должность, ударить посохом по полу еще три раза. Императрица сидела и кривила губы, она изначально была уверена, что именно такой бардак из этой нелепой задумки и получится, но что-то отменять и менять было уже поздно. И пришлось устраивать это забег за яблоками. Хорошо, хоть та дурочка не додумалась устроить за эти яблоки бои.

— Девушки, изберите самых быстрых, самых храбрых, самых достойных! — зычно рявкнул «хозяин праздника».

Девушки переглянулись, некоторые пожали плечами, а одна из южанок вообще тоненько спросила:

— А как понять, кто из них самый храбрый?

Император закашлялся. Императрица сначала побледнела, а потом залилась краской. Мужчины тоже стали переглядываться, а потом и толкаться локтями. Ситуацию спасла невозмутимая Фиалка. Она шагнула вперед, гордо вскинула подбородок и сказала:

— Пускай боги решат.

После чего закрыла глаза и раздала яблоки самым шустрым и длинноруким.

Остальные девушки последовали ее примеру, радуясь, что вняли совету опытной Меланы и пометили свои фрукты. Хотя Мелана, конечно, опасалась, что яблочки волшебным образом расплодятся и их станет больше, чем танцев, а тут вообще не было шансов на то, чтобы запомнить кому и что вручила.

А дальше, несмотря на опасения императрицы, все пошло чинно и благородно. Хотя бы с виду. А то, сколько раз яблоки переходили из одних мужских рук в другие, да кому оно интересно? Ну, подумаешь, кто-то затащил офицера под лестницу, там его связал и забрал яблоко. Так этот офицер даже не шибко помнил, кто из девушек это яблоко ему дал и кому-то другому оно было нужнее.

Тихая и скромная Клевер сияла, танцуя с племянником главной распорядительницы, а потом долго с ним о чем-то разговаривала, стоя у кадки с лимоновым деревом, даже следующий танец пропустила. Впрочем, не ее вина, что мужчина не смог к ней подойти, все время натыкаясь на ученика придворного мага и пугаясь его мрачного молчания и загадочного шевеления пальцами.

Придворный маг тоже потанцевал, отобрав яблоко у другого своего ученика. Ученик этот учителя ослушался, пришел, несмотря на запрет и требование учить структуры, и был изгнан из бального зала с позором. А потом, ну не выбрасывать же было столь ценный фрукт и отдавать его не хотелось. Тем более партнершей оказалась та самая девушка, которая в день чтения интересовалась пророчествами. Вот заодно и поговорили на эту тему, маг даже посоветовал Уточке обратиться к бабушке одного из своих учеников. Она была одной из лучших гадалок города и, несмотря на то, что чаще всего откровенно мошенничала, в пророчествах, предсказаниях и предназначениях разбиралась наверняка лучше, чем кто-либо в империи.

Льнянка за этим танцем и последующим шушуканьем следила ревнивым взглядом, а потом, чувствуя, что еще немного и что-то обязательно разобьет, гордо ушла в сад, подышать воздухом, совершенно забыв, что это не родное поместье и бродить здесь в одиночестве не стоит.

— Мерзкая утка, мерзкая, отомщу — яростно прошептала она, дернув какой-то куст за ветку и чуть не заорала, когда из этого куста вывалился мужчина.

— Простите, — виновато сказал он, не пытаясь встать на ноги, чтобы не спугнуть прекрасную деву. — Вы сейчас об Уточке говорили?

Льнянка несмело кивнула.

— Тогда мы можем помочь друг другу, — радостно заявил мужчина и расплылся в улыбке. — Вы отомстите, а я женюсь и расплачусь с долгами.

Льнянка хмыкнула, но решила послушать, что этот подозрительный тип скажет.

Еще одно яблоко досталось капитану Веливере в качестве карточного долга. Точнее, он предложил простить этот долг, если ему отдадут яблоко. И его с радостью отдали, еще и со словами, что танцевать с волчицей не сильно и хотелось.

— Элана, — сказал Юмил, протягивая зло сверкающей глазами Лиин ее яблоко.

Девушка тихонько фыркнула, но скандалить и отказываться танцевать не стала. Еще и внимательно посмотрела на второй залеченный синяк на лице.

— Да, да, это все ваша меткость, — подтвердил мужчина и повел девушку в круг.

— Что вы делаете? — яростно зашипела Лиин, как только зазвучала музыка.

— Танцую, — сказал мужчина и улыбнулся.

— Снимите с меня эту пакость, — потребовала девушка, указав глазами на браслет.

— Не могу, я туда вплел временную линию, боялся, что вы меня уговорите. Лиин удивленно на него посмотрела, а потом уверенно сказала:

— Врешь!

Мужчина только пожал плечами.

— Что происходит? — спросила девушка, видимо немного посчитав в уме для успокоения.

— Я вас злю, — честно признался мужчина.

— Хотите, чтобы я надела вам на голову супницу? — с каким-то странным смешком спросила девушка.

— Нет, давайте что-то попроще, — отказался от такой чести Веливера. — И немножко позже. Айдэк пока не поговорил с одним человеком.

Лиин хотелось его стукнуть и много всего спросить. Можно спросить даже не стукая. Она бы потерпела. Но музыканты сыграли последний аккорд, и музыка затихла. А Змей провел девушку к невестам, раскланялся по всем правилам и утек, словно был водой, ловко просочившись сквозь толпу. А Лиин так и осталась стоять на месте, прислушиваясь к буре в себе. Ей хотелось смеяться и кричать. Хотелось чем-нибудь опять в Змея запустить, а потом еще и отпинать. И обнять почему-то хотелось и еще много всего другого, причем, одновременно.

— Интересный мужчина, — одобрительно сказала Фиалка, тоже провожая Веливеру взглядом. — Жалко, ни я ему не подхожу, ни он мне.

Лиин только фыркнула и перевела взгляд вправо, чтобы как раз увидеть как Уточка и Льнянка выходят на балкон, с которого можно было спуститься в сад. Это было странно, до сих пор Льнянка не стремилась с кем-то куда-то ходить, но к девушкам подошла одна из младших распорядительниц и позвала освежиться в какую-то комнатку, где стоят приготовленные для них напитки, в которые точно никто и ничего не подлил.

— Какая девушка? — тревожно расспрашивала Уточка, идя следом за Льнянкой.

— Светленькая, заплаканная. Она когда со стены спрыгнула, я так испугалась, что чуть не закричала. И ей нужна ты, она сказала, что ты знаешь.

Уточка только вздохнула, подозревая, что действительно знает, и что это опять сбежавшая из школы для девиц кузина. Поэтому и шла.

— Вон там беседка, — сказала Льнянка, указав на тропинку, посыпанную тускло светящимся песком. — А меня там ждут, я в прошлый раз так и не дошла, — добавила и почти бегом бросилась к другой тропинке.

Наивная Уточка пожала плечами и послушно отправилась на поиски беседки.

Она шла, пугалась каждого шороха, шарахалась от теней и чувствовала себя героиней романа о привидениях. И от подозрительно зашатавшегося куста она шарахнулась так далеко, что каблучки провалились в землю, а потом, когда куст еще и затрещал, испуганно бросилась вперед, прямо так, вдоль тропинки.

А проигравшийся охотник за приданным, который был уверен, что стоит припугнуть девицу ножом и она тихо и смирно тут же отправится с ним в храм, запутался в ветвях, обо что-то споткнулся, упал и, когда казалось, что стоит протянуть руку вперед и можно будет поймать пугливую наследницу за подол, обнаружил, что ночь становится темнее, в голове что-то яростно шумит, а нож вообще куда-то делся. А потом ему просто захотелось спать и он уже не увидел, как Уточка, так и не нашедшая беседку, идет обратно, опять шарахаясь от теней и шорохов.

Кадки с лимоновыми деревьями оказались очень популярными. За вечер возле них успели постоять душечка Юмил с каким-то невысоким мужичком, который, судя по выражению лица, Веливере угрожал. А судя по тому, что время от времени он бросал взгляды на невест, пытался что-то насчет этих невест выпытать. Например, кто из них волчицы.

Потом еще раз постояла Клевер, все с тем же молодым человеком, успевшим добыть где-то второе яблоко, а вместе с ним и второй танец. К невестам девушка вернулась абсолютно счастливая, продемонстрировала ленточку-обещалку и, чуть ли не подпрыгивая, прошептала, что завтра с утра расчудеснейший молодой человек отправится просить ее руки к императору, числящемуся на время праздников отцом. Он бы пошел и к императрице, но его какая-то тетя отговорила, потому что у Лучшей из элана сейчас плохое настроение и она может возжелать обменять девушку на какое-то нелепое задание, вроде добычи серебряного горного цветка или десятка яиц скальных чаек, для утреннего омлета.

Потом там одиноко стояла печальная Уточка, умудрившаяся прогулять в саду раздачу напитков невестам. И мало того, что теперь бедняжку мучила жажда, так еще и распорядительница обозвала дурой, не заботящейся о репутации. Уточку в итоге пожалел придворный маг и лично принес ей яблочный сок, заверив, что туда ничего не подмешали.

— У него есть дочка, внебрачная. Такая же темненькая, бестолковая и с таким же даром, — прошептала Мелана на ухо Лиин. — Она сейчас учится, далеко от столицы, он, наверное, скучает.

Потом, к удивлению Лиин, возле лимонового дерева довольно долго стояли Льнянка и Каяр. И разошлись они очень довольные друг другом. Льнянка вообще напоминала кошку, сожравшую все запасы сливок.

К сожалению, долго думать над этим феноменом Лиин не дали. Ей принес яблоко очередной кавалер и потом, во время танца, пытался с помощью комплиментов, откровенной лести и намеков на вознаграждение лучшей из ночных волчиц выведать, кто из невест наследницы, а кто ими только притворяется.

Лиин к лучшей ночной волчице никакого отношения не имела, поэтому притворялась дурочкой, не понимающей намеков, уводила разговор в сторону и мысленно желала надоедливому кавалеру провалиться сквозь пол. А когда музыка, наконец, закончилась и кавалер был вынужден отстать, Лиин уже не было никакого дела до Каяра и Льнянки, она о них вообще забыла. Зато ей очень хотелось взять что-то попроще супницы, как душечка и хотел, например, сковороду, и треснуть Змея по голове. Потому что Лиин была уверена — эти расспросы его рук дело.

К счастью для Веливеры, от этих мыслей Лиин отвлекла Фиалка, тоже решившая постоять возле лимонового дерева в компании не шибко молодого, но симпатичного мужчины, что-то увлеченно ей рассказывавшего. Или в чем-то убеждавшего. Потому что сначала Фиалка побледнела больше обычного, потом у нее покраснели уши, а потом она еще и некоторое время стояла, опустив очи долу, растеряв всю свою холодность.

— Похоже, ее узнали, — тихонько сказала Мелана, отведя Лиин на пару шагов правее стайки невест, ждущих очередного приглашения на танец.

— Думаешь?

— Уверена.

— И теперь ее разоблачат? — с сожалением спросила Лиин. Фиалка ей все-таки нравилась.

— Вряд ли, скорее, теперь на ней женятся при помощи шантажа.

— О, — удивилась Лиин.

— Без шантажа она бы не стала с ним связываться, — уверенно сказала Мелана.

— Он слишком умный, и титул у него купленный, не доставшийся от предков, и даже не врученный в обмен на подвиг, как в случае душечки. Хотя, уверена, мужской ум сию деву смущает гораздо больше. Она уже настроилась загнать мужа под каблук, а потом, при первой же возможности, от него избавиться и взлететь повыше.

Лиин только хмыкнула.

А освободившееся место под лимоновым деревом заняла волчица Сорока и какой- то молодой человек. Они немного там подержались за руки, пошептались о чем-то и разбежались в разные стороны.

— Инструкции получила, — предположила Лиин.

Уточнить это у Меланы она не смогла, потому что к ней подошел мужчина, очень похожий на душечку Змея, только постарше, и улыбнувшись очень похожей улыбкой, протянул яблоко. Ошарашенная Лиин в ответ протянула руку и послушно пошла танцевать.

— Вы его родственник, — сказала Лиин, помолчав и подумав.

— Хм, — глубокомысленно отозвался мужчина.

— А браслет снять можете?

— Нет, — сказал он и опять улыбнулся, точно как Змей. Лиин глубоко вдохнула и еще немного подумала.

А музыка играла и играла, мужчина уверенно вел по залу девушку, а когда музыка затихла, наклонился к уху и прошептал:

— Не пейте ничего алкогольного. Ни сегодня, ни завтра, а лучше до конца праздников.

— Я и не собиралась, — растерянно призналась Лиин, за что была вознаграждена еще одной улыбкой.

А к чему было это предупреждение, Лиин поняла, только когда под лимоновым деревом ни с того, ни с сего уселась бесприданница, любящая живопись, и стала громко стенать о своей загубленной жизни. Девушку попытались успокоить и увести, а она вырывалась и кричала о том, что вовсе она не хотела замуж, что ей гораздо милее какого-то мужа краски, холсты и натурщики. Когда две служанки ее уже почти доволочили до выхода, она все-таки вырвалась и побежала обратно к лимоновому дереву, на ходу описывая прелестные плечи Бачена и сильные руки Ройма.

Люди, находившиеся в зале, шарахались от бедняжки так, словно она вся покрылась лишаями, а то и трупными пятнами.

— Заколдованное место, — сказала Лиин, когда девица добежала до цели, шлепнулась на колени, обняла кадку и стала рыдать.

— Говорили же дуре, что пить что-то можно только в комнате невест, — расстроено сказала стоявшая около Лиин младшая распорядительница. — Так нет же, каждый год находится какая-то поддающаяся на мужские уговоры особа.

— Но ведь Уточка пила, — скромненько напомнила Льнянка, видимо рассчитывавшая, что и Уточке сейчас достанется за глупость.

— Так она пила у всех на виду, да и у мастера репутация, он бы не стал ею рисковать, — отмахнулась от нее распорядительница и мрачно вздохнула, когда служанки опять подхватили любительницу натурщиков под руки и повели к выходу.

— Вот каждый год кому-то подносят бокальчик изумительного вина, и каждый год его кто-то пьет. Хотя все знают, что нельзя.

— Она же может сказать кто, — рассудительно сказала Иволга.

— А толку? — спросила распорядительница. — Уверена, этой деве дали всего лишь крепкое вино, сладкое такое, в которое подмешивают огненные слезы. А оно ударило в голову и заставило забыть о запретах. Так что бокальчик с развязывающим язык зельем ей скорее всего поднес кто-то другой, неприметный настолько, что она его даже не запомнила. А может и зелья никакого не было. Всего лишь три-четыре бокала крепкого вина. И вроде бы следишь за этими девами, а они… Одна уходит дышать в сад, в одиночестве, другая легендарное вино пробует.

— А императрица разозлится еще больше, — задумчиво сказала Мелана. А Уточка покраснела и виновато опустила голову.

Из-за случившегося скандала невест долго не отпускали спать, пугая историями о приворотах, отравлениях, похищениях и прочих ужасах, случающихся с непослушными девушками. Причем эти ужасы творили и женщины, опасаясь лишиться завидного жениха. Так что верить девушкам тоже было нельзя.

Первой этого издевательства не выдержала уже почти замужняя Клевер — она попросту уснула и упала бы со стула, если бы ее не придержала сидящая рядом Соя.

Обозвав сплюху нехорошим словом, лекторши пожелали всем спокойной ночи и наконец ушли. А у Лиин, как назло, вместе с ними ушел сон. Поэтому, немного покрутившись с бока на бок, она надела халатик и отправилась к Мелане, в надежде, что ей тоже не спится.

Подруга действительно не спала.

Она впустила Лиин, усадила ее за крошечный столик, а потом вручила пузатую кружку с травяным настоем и села напротив.

— Хочешь услышать еще одну страшную историю? — спросила устало. — Потому что о душечке я говорить больше не буду. Вы мне оба надоели.

Лиин отпила терпкого настоя и, решив, что ничего против страшных историй не имеет, тихонько спросила:

— Мелана, ты когда в это тело вселилась… что случилось с той, что была до тебя? Она же не ничего не понимающим младенцем была, раз тебе надо было срочно и ты даже не успела…

Блондинка хмыкнула и почему-то улыбнулась.

— Да ничего с ней не случилось, — проворчала. — Просто однажды проснулась, обнаружила, что мерзкая соседка не врала, и добрый братец действительно отдал за долги в бордель. Ничем другим то незнакомое место быть не могло. И почувствовала, что запертая три года назад магия, которую очень не одобрял отчим, утверждающий, что ведьму никто замуж не возьмет, опять делает тело легким-легким, запахи и звуки насыщенными, а дубовые ставни на окне вовсе не непреодолимым препятствием. Вот она и сбежала, выпрыгнув с третьего этажа и едва сдержав рвущийся наружу смех, когда получилось уберечь себя от перелома ног потоком воздуха, замедлявшим падение. И через забор легко перебралась, собаки, они с магами вообще предпочитают не связываться, если специально не натасканы. А еще она стала смелой настолько, чтобы предложить услуги мага- воздушника ругающемуся капитану, в обмен на проезд, хотя совсем не понимала, почему отправляться нужно непременно на Медвежий остров.

— Так ты бабушка или не бабушка? — спросила Лиин, когда Мелана замолчала.

— Лиин, не верь в глупые сказки. Даже вечный король вселяться может только в своих детей, воспитанных специальным образом. Но и у него с первое время проблемы с речью, движением и вообще всем на свете. Читала я описания одного беглого лекаря.

— Проблемы с речью? — переспросила Лиин.

— Понимаешь, мы все разные. То, как мы живем, как говорим, как ходим, оно все есть у нас в голове. Даже наш рост, на это влияет. И если в чужую голову вложить свои воспоминания, хорошо, если десятая часть совпадет и станет как надо. Это словно пытаться на одномачтовую рыбацкую лодку приладить оснащение с душечкиной баркентины, да так, чтобы все поместилось и стало работать как надо.

— Ага, — сказала Лиин. — Но как же тогда…

— Милая, бабушка душечки всего лишь вернула мне магию и обновила мои полузабытые знания и умения. Ну и отправила помогать своей непутевой дочери. А потом, пока плыли к Медвежему острову, я просто постепенно стала вспоминать ее жизнь, да и не только ее, так, словно это я была, просто в прошлой… в прошлых жизнях. Словно эти воспоминания спали, а потом появились. От этого Малышка Мелана вовсе не перестала быть малышкой Меланой. И изначально даже не поумнела, чужой мудростью очень сложно пользоваться с непривычки, даже если уверена, что это именно мудрость и что так будет лучше. И к чужим знаниям, намного превосходящим твои, привыкнуть сложно. И… Знаешь, некоторые, отчаявшись, выбирали младенцев и пока росли, напрочь забывали эти прошлые жизни. Правда, ни к чему хорошему это не приводило. Одного нам даже пришлось убить, навсегда, чтобы не смог переродиться. Потому что ожившая стихия без памяти, это действительно страшно, особенно если она выбрала тебя врагом, а ты помнишь, что это твой близкий друг. Другие, устав и желая сохранить себя хотя бы на еще одну жизнь, искали безумцев, которые, на самом деле, давно себя потеряли. Перестали быть кем-то и не стали бы сопротивляться, если попытаться превратить именно их в воспоминание о прошлой жизни. Но магов среди таких безумцев исчезающее мало, так что…

— А если попытаться сделать воспоминанием не безумца? — спросила любопытная Лиин.

— Тоже ничего хорошего не получится. В лучшем случае раздвоение личности, — вздохнув, сказала Мелана.

И Лиин поняла, что кто-то из ее близких друзей пытался что-то такое сделать и закончилось все вовсе не раздвоением личности.

И Лиин вовсе не хотелось знать чем. Хватит с нее на сегодня страшных историй.

— Ладно, давай спать, — предложила Мелана. — Завтра нам еще лошадей кормить яблоками, недоеденными мужчинами. И венок плести для победителя гонки. А там традиционно то крапиву подбросят, то булавки в цветочные стебли засунут. Весело.

Лиин согласилась, что действительно весело, и пошла в свою комнату.

А там ее ждали на столе большое румяное яблоко, если и сорванное в императорском саду, то до того, как фрукты стали есть муравьи и птицы, веточка сирени, которую заставил расцвести какой-то маг-садовод, и очередная записка.

— У, Змей, — сердито прошептала Лиин, узнав из записки, что следующему желающему поговорить о наследницах, следует рассказать о Сое и об Уточке. И нахально потребовать награды за столь ценные сведения. — Подслушивал, значит. Ну я тебя… Интересно, если носить с собой кочергу, я сильно выпаду из образа кроткой и нежной невесты?

Лиин огляделась, но вместо того, чтобы примериться к кочерге, достала с полочки вазочку с сухоцветами, вытряхнула на стол успевший побледнеть букетик, набрала в вазочку воды и засунула туда сирень. А потом соорудила на столике композицию из вазы с сиренью, яблока и веточек сухоцветов, которые сверху присыпала пеплом из записки, вспыхнувшей, стоило Лиин выпустить ее из рук. Хорошо, хоть ничего не подожгла, так и осталась лежать почерневшим листом, ожидая, пока девушка подберет и раскрошит.

Хорошо все-таки быть магом огня. А то Лиин как-то читала историю, в которой девушке пришлось записку от любовника съесть, чтобы ее никто не увидел случайно. Невкусно, наверное, было.

Маялина, она же Уточка, со вздохом отложила книгу и потянулась. Пора было ложиться спать, хотя книга очень интересная. И вовсе не легкомысленный девичий роман, кто бы что ни думал. Книжки для девочек Маялина не особо любила, ей гораздо больше нравились приключения. Или мемуары людей, переживших множество приключений в своей жизни. Папа всегда смеялся над этим увлечением и говорил, что это от того, что его нежной дочери никогда не попасть в приключение на самом деле. Вот она и тянется к неведомому. А мама такие книги не одобряла, считала, что они учат девочек лишнему и ненужному. Мама вообще все на свете считала лишним, кроме умения управлять домом.

Маялина вздохнула, подошла к окну и посмотрела на темный сад. Возможно, где-то там сейчас прячется подруга, которую она так и не нашла, а расспросить Льнянку поточнее так и не сумела за весь вечер. Эта подруга, в отличие от Маялины, о том, что такое приключения, знала не понаслышке. И вовсе не из-за плохого характера, как считали учительницы школы для девиц. Она просто не могла сидеть за тесными стенами школы. Особенно когда туда приходили мужчины, якобы купить вышивку в подарок матушке, а на самом деле присмотреться к девушкам и подобрать себе жену поглупее. За два года, которые Маялина провела в той школе, она убедилась, что девушек там стараются сделать глупыми и покорными, чтобы их охотнее брали замуж. Отец матушку тоже в такой школе нашел, а потом, когда думал, что никто не слышит, вечно ругался на ее беспомощность. И как потом оказалось, не зря ругался. Потому что если бы через две недели после того, как отца убила болезнь, не приехал дядя и не вмешался в происходящее, напуганная незнакомцами, выдающими себя за отцовских кредиторов, мама отписала бы им все, что только могла. И так какие-то корабли и виноградники вернуть не удалось.

А матушка тогда обиделась, не на мошенников почему-то, а на дядю, чего Маялина никогда понять не могла. И не захотела отдавать под его опеку дочь, сославшись на то, что маг пропадающий по полгода в какой-то лаборатории за девицей не уследит. Еле согласилась на школу, наверное, только потому, что не подозревала о том, что дядя там всех запугает так, что никто не посмеет предлагать чудную девушку каким-то вдовцам, платящим за подбор молоденькой и хорошенькой жены, или, что еще хуже, знакомить ее с чьим-то проигравшимся в пух и прах племянником. Жалко, что дядя не смог воспрепятствовать отправлению племянницы в императорский дворец. А все матушка с ее письмами и просьбами. Переживающая, что дочка останется старой девой. Так и не поняла, что наследницам, перед именем семьи у которох есть «со» эта судьба не грозит в принципе.

Иногда Маялине очень хотелось написать дяде письмо, пожаловаться на сны и попросить найти учителя. И бросить навеки школу, из-за которой, как девушке казалось, она глупела. Но не хватало духу. Боялась, что матушка действительно сляжет и умрет. А потом еще и подружка появилась, которую вечно приходилось спасать. Ну не могла же она ее бросить. Тем более родственницу, хотя та же мама никогда не признала дочь своей непутевой сестры родственницей.

— Эх, — сказала Маялина своему отражению в темном окне, прикоснулась к холодному стеклу и грустно улыбнулась.

Все будет, как должно. Тот маг сказал, что вещие сны в любом случае сбудутся. И Мальва об этом говорила. Так что и переживать не о чем. Она же не собственную смерть увидела, как героиня одной истории о призраках. И даже муж, которого пока нет, в том сне вряд ли умер. Мальва в этом точно разбирается, она волчица.

Хотя волчиц Маялина представляла совсем иначе. Учительницы в школе вообще говорили, что они порочны, грубы и мужеподобны. Видели бы они эту миниатюрную блондинку.

— Спать, — прошептала Маялина.

Но дойти до кровати не успела. В дверь кто-то постучал быстро и дробно. Девушка подкралась к ней, прижалась ухом к створке и прислушалась. А то мало ли кто и зачем там стучит посреди ночи.

— Это я, — негромко сказали с той стороны женским голосом. Вроде бы даже знакомым, хотя Маялина не была уверена.

— Кто? — спросила она.

— Я, Льнянка, — ответили. — Я… я ее сюда провела, еле сумела. Она тебя там ждет.

— Кто? — опять спросила Маялина и тут же закрыла рот ладонью, потому что поняла и так. — Ой, — прошептала испуганно и бросилась открывать дверь.

По коридору она следом за Льнянкой кралась тихо-тихо, очень боясь привлечь чье- то внимание. Без каких-либо мыслей зашла в указанную комнату и едва не вскрикнула, когда дверь за спиной с грохотом закрылась. А потом просто стояла и не могла решить, что делать дальше. Потому что никакой подруги в комнате не оказалось. Комната вообще была довольно большая и не прибраная. Беспорядок был виден даже при тусклом свете магического светляка, явно выпущенного из амулета, маги их себе делают ярче, потому что могут в любой момент подпитать силой.

Потом, так и не решив, что же делать, девушка обернулась и подергала дверь за ручку и только после этого посмотрела на сидевшего прямо на столе растерянного мужчину и сказала:

— Не открывается.

Он слез со стола, неспешно подошел, посмотрел на Маялину так, что она понятливо ступила вправо, а потом тоже подергал ручку. После чего склонил голову к плечу и замер так.

— Какая-то магия, — сказал неуверенно. — И думаю, открыть невозможно только с этой стороны. Интересно, кому это я так насолил.

Маялина пожала плечами и призналась, что ее сюда привела Льнянка и ждать ее здесь должна была сбежавшая из школы кузина.

Мужчина хмыкнул и сказал, что у него здесь намечалось свидание, на которое его пригласила хорошенькая девушка. Он даже вино с собой принес для настроения.

Услышав о настроении Маялина покраснела и отступила на шаг.

Мужчина хмыкнул и проворчал:

— Да не трону я тебя. Хотя, если я хоть что-то в этой жизни понимаю, это не будет иметь ни малейшего значения.

И Маялина кивнула. В ее случае вообще ничего значения не имеет. Все будет так, как должно быть. И этого мужчину она совсем не боялась, просто знала, что он не обидит. Но чувствовать себя дурочкой, которую заперли с ним наедине из-за того, что слишком доверчива, ей совсем не нравилось.

И почему она решила, что Льнянка добра желает?

Хотя с чего бы ей желать зла?

— Ничего не понимаю, — печально призналась Маялина.

— Я тоже, — поддержал ее мужчина. — Вот кому я вообще нужен, чтобы ради меня интриги разводить?

— Наверное это из-за меня, — сказала Маялина. — Она меня в сад водила искать кузину, а там даже беседки не было. И почему я решила, что просто пошла не по той тропинке? Где моя голова?

— Там же, где и моя. Меня давно предупреждали, что девушки меня до добра не доведут. Однажды чуть не убили и на тебе…

А потом они почему-то смеялись, хотя Маялина не понимала почему. Просто было в этой ситуации что-то смешное. Свела судьба двух безголовых. У него вино в кармане и даже нет из чего его пить. Она вообще спать собиралась, а потом так и пошла в ночной рубахе и халатике, хорошо хоть его не забыла. А вокруг залежи пыли и ночь. Глупо так.

Утро, несмотря на слова Меланы, началось для невест вовсе не с кормления лошадей остатками вчерашних яблок и плетения венков. Началось оно с грандиозных поисков запропастившейся Уточки.

— Похитили, — мрачно всем доказывала проспавшаяся и устыдившаяся вчерашнего поведения художница. — Она же глупая, ее выманили и похитили.

— Кто бы говорил о глупости, — проворчала голубоглазая Чайка.

— Но куда-то же она делась, — продолжила настаивать на своей версии Купена.

— А может она сбежала, — сказала Иволга и зевнула в ладонь. — Вдруг не одна ты не хочешь замуж.

Художница вспыхнула и стала мучительно подыскивать слова для ответа, но найти их не успела. Потому что Василек, как раз дошедшая до следующей двери, открыла ее, заглянула в комнату и резко захлопнула. Наверное излишне резко. Потому что обратили на это внимание все и распорядительница даже не стала слушать лепетание о том, что и там никого нет. Просто дернула дверь на себя, а потом стала ругаться так, словно была не придворной дамой, а портовой торговкой, у которой бродячий кот только что украл копченую рыбину. Ругалась она на всех. И на Василек, за то, что не смогла тихонько от двери отступить, не привлекая ничьего внимания. И на свое любопытство. И на сбежавшихся как на цирк куриц, видимо имея в виду как невест, так и служанок. Но в первую очередь на парочку, спящую на софе, прижавшись друг к другу. Выглядела парочка вполне себе прилично, но кто же теперь поверит, что перед тем, как уснуть, ничем неприличным они не занимались.

— Ага, я же говорила, что знаю, за кого она замуж выйдет, — удовлетворенно сказала Мелана Лиин, тоже заглянув в комнату и отведя подругу в сторону от продолжающей расти у двери толпы. — И жест характерный пыталась изобразить. И в обморок шлепнулась. Главное, чтобы этого олуха не убили до того, как он своего демона повстречает. А как будет счастлива его мама. А старшенькие хорошо если не повесятся от зависти.

— Мелана, — сказала Лиин. — Как он вообще тут оказался?

— Каяр? — переспросила волчица так, словно в этот момент можно было говорить о ком-то другом. — Да потрясли перед ним юбкой, вот он и прибежал. Может, какая- то служанка потрясла, может, еще кто. Интереснее, как там оказалась наша Уточка и кого теперь будут пытаться убить безутешные претенденты на ее наследство. Ну, кого помимо Каяра. Это же надо быть таким балбесом, иногда мне кажется, что он не старше моих сыновей.

— У тебя сыновья есть? — так удивилась Лиин, что даже Каяр с его скорой женитьбой отошел на второй план.

— Конечно, что тебя так удивляет? Я женщина молодая, привлекательная. Почему у меня не должно быть детей?

— Мелана!

— Близнецы у меня. Я тогда только начала учиться волчьим премудростям, осознав, что великим магом мне не стать, несмотря на все прошлые жизни. Ну и встретила их отца, все как полагается. Я была юная, хорошенькая и жаждала чудес. А он был мудрым, суровым и пытался научить меня драться, вопреки здравому смыслу. Ну куда мне драться? Девочек же с детства учат, тело формируется как надо и даже если потом вырастают большие груди, оно им не сильно мешает. А я даже бегать толком никогда не умела. Вот и не вышло у него ничего кроме близнецов. Зато за них он взялся серьезно, всю жизнь о сыновьях мечтал, а получались одни девки, даже когда женился. Ой, а как меня его жена за волосы потом таскала. Подождала, пока рожу, чтобы детям не навредить, а потом подстерегла и оттаскала. А потом мы с ней мирились и пили вино, хорошая она у него, понимающая. Лиин, огонь вообще интересная штука, если есть возможность появиться на свет огненному магу, а лучше двум, то самый верный мужик не устоит, не говоря уже о злящейся на наставника девчонке. Вот так вот.

— И где они сейчас? — спросила Лиин.

— В безопасном месте. Учатся. Они же пока мелкие, их защищать надо. Вот выдам тебя замуж и отправлюсь рыбачить с ними. Может опять радужную рыбу поймаем всем на зависть.

— Счастливая, — сказала Лиин.

Мелана действительно выглядела счастливой и мечтательно смотрела в пространство, словно видела там пойманную радужную рыбу. А потом в коридор вывели разбуженную парочку и мечтательность мгновенно с Меланы слетела. Каяра она одарила таким взглядом, что он даже потупился. А Уточка и без того была бледненькая и растерянная, но почему-то вовсе не испуганная.

Глава 20

О лошадях с цветами, немедленной женитьбе, испуганных ранимых девицах и настроении императрицы.

Лучшая из элана разрывалась между удовольствием, злостью и желанием на все плюнуть и уйти жить на необитаемом острове. Ну или на вершине какой-то горы.

Нет, невесты всегда доставляли какие-то проблемы. И это бывало даже интересно. То все бросались в погоню за юной девой, то ли похищенной, то ли сбежавшей выходить замуж за кого-то совсем уж неподходящего. То кто-то новое любовное зелье изобретал, а его по недосмотру выпивала вороватая служанка. То какая- нибудь чья-то бедная родственница рассказывала по секрету всем подряд, что именно она и есть та самая наследница несметных богатств, ради которой и примчались во дворец большинство холостяков, а потом, когда счастливый муж узнавал правду, разгорался грандиозный скандал. И не придушишь же хитрую жену, потому что эту красавицу лично император замуж выдавал и ему внезапная смерть временной дочери вряд ли понравится.

Но всегда это были единичные случаи за весь праздник, а тут девы как с цепи сорвались. Одна по ночам бродила в одиночестве, пока ее кто-то не запер наедине с мужчиной. Кто, выясняли до сих пор, потому что Льнянка клялась, что довела подружку до комнаты, а потом почему-то потеряла сознание. И, как назло, лекарь обнаружил, что девушка действительно надышалась какой-то усыпляющей гадости. А расспрашивать в присутствии менталиста император запретил, сославшись на подкуп со стороны претендентов на невест. И даже рассказал жене по секрету, что эта спящая красавица одна из наследниц и ее странную реакцию на слово «наследница» на раз просчитает даже сопливый ученик, не говоря уже о мастере.

Да и смысл что-то выяснять? Свадьбу это в любом случае не отменит.

Вторая невеста вообще напилась и устроила такой скандал, что теперь ее только и осталось отправить домой к родителям. Что давно бы сделали, если бы император не посмеялся над ситуацией и не заявил, что знает кого можно наказать столь прелестной женой. Не зря же он девушке вино подносил.

Третья едва не вышвырнула через окно какого-то излишне настойчивого кавалера, хотя до этого казалась девушкой благовоспитанной и целеустремленной. Правда, сделала она это, предварительно заведя его в пустующую комнату, а после демонстрации магической силы еще и расхохоталась, а потом спросила, рискнет ли он продолжать в том же духе. Кавалер сказал, что рискнет, за что был пнут и брошен валяться на полу. А первую медицинскую помощь пришлось оказывать служанке, вовремя спрятавшейся за креслом и слышавшей этот чудный обмен любезностями. И глупая девица была уверена, что там любовь, причем большая. Да еще и с обеих сторон.

И только одна Кадию порадовала, сумев за столь короткое время найти молодого человека, просившего ее руки по всем правилам.

У лошадей в этот день тоже настроение было так себе. Сначала их долго не кормили, дожидаясь невест с яблоками. Видимо, боялись, что сытые лошади те фрукты есть не станут. А невесты мало, что опоздали, так еще и потеряли половину яблок по дороге.

Потом этим девицам настелили покрывал на лужайке напротив конюшен и притащили туда же целые охапки цветов. И мерзкие девицы, вместо того чтобы отдать благоухающее разнотравье голодным лошадям, стали выплетать из него какую-то пакость.

— Ой, стебель от розы! — удивилась Василек, извлекая этот стебель из кучки кое- как наваленных помявшихся цветочков.

— Ничего-ничего, — рассеянно отозвалась Мальва. — Там должна быть еще крапива и булавки. Ежегодно бывают. Традиция. Иногда их еще и сонным зельем смазывают.

Невесты, ворошившие охапки в поисках цветов посимпатичнее, переглянулись и стали их перебирать гораздо осторожнее. И с этой осторожностью плетение венков затягивалось настолько, что им даже помощниц выделили — молодых неопытных служанок, пока не знавших, что в этот день лучше пореже попадаться кому бы то ни было на глаза. Правда, со служанками тоже поделились сведениями о крапиве и булавках, поэтому дело не сильно ускорилось.

Гонки из-за недоплетенных венков тоже запаздывали. Зрители скучали, с тоской вспоминали брошенные ради этого мероприятия дела, а потом стали по одному и группами куда-то уходить, а потом возвращаться.

Многие ходили любоваться плетущими венки невестами. Кое-кто решал какие-то свои дела. А некто Иллер, приехавший накануне в счастливой уверенности, что разрешения матушки одной из невест достаточно для того, чтобы просить и получить ее руку у императора, и узнавший, что опоздал всего на один день, вел весьма интересный разговор с приятным собеседником. Место, правда, было так себе — молодые люди сидели на перевернутой колоде-поилке для лошадей. Зато вино было преотличное, и тема для разговора была выбрана мастерски.

— Это все та девка, — говорил милейший собеседник. — Этого счастливчика сейчас охраняют половина ночных волков дворца, к нему не подобраться. Но если поймать девку, прижать к стене, расспросить, доказать, что все подстроено, а потом торжественно объявить, что готов жениться на любимой, несмотря на ее запятнанную честь… Наша императрица падка на сказочки, ей наверняка понравится.

Иллер, потративший кучу времени и денег на уговоры глупой, как рыба сплюта, бросающаяся на белую тряпочку, прицепленную на крючок, мамаши богатой наследницы, воспрял духом и приготовился совершить подвиг во имя любви к той, кого он в глаза не видел. А приятный собеседник довольно улыбался и делился планом по отлову мерзких девиц, лезущих, куда не просили. И план этот Иллеру казался идеальным и очень простым в исполнении.

Главное же отделить девицу от толпы, а там ее схватить будет не сложно. Не мужчина же. И даже не маг, приятный собеседник специально узнавал.

Еще несколько столь же приятных собеседников проблему поимки другой девицы, с которой собирались всего лишь вежливо побеседовать под присмотром менталиста, обсуждали под старым дубом, окружив его всевозможными защитами от подслушивания. И по всему получалось, что девица та неглупа, от подружек до сих пор не отходила, а даже если отходила, то недалеко. И по всему выходило, что шанс был только один — ловить девицу в розарии, устроив там засаду с вечера. Потому что утром ее с подружкой приведут под охраной и никого постороннего в розарий не пустят. Подружка, конечно, была той еще проблемой, но не будут же они ходить везде вместе. Розы там разных сортов, и нарезать надо всех хотя бы по одной. А значит, девушки разойдутся, чтобы не тратить на эту дурь слишком уж много времени.

А Айдэк в то же время пил в компании подозрительного типа. Правда, этого типа он называл наилучшим другом и был в таком состоянии, что мог подружиться даже с акулой, если бы она его кусать не стала.

— Эти бабы такие забавные, — пьяно хихикая, рассказывал Айдэк, в ответ на просьбу рассказать что-то веселое об отборе невест. — Некоторых отправляют во дворец родители только для того, чтобы мужики, которых эти родители выбрали, могли красиво попросить стать женой, ну и чтобы глупые девки не заартачились. Во дворце даже самые спесивые и дурные не рискуют отказывать и бить тарелки. И все это знают, кроме девок. За одну, для того чтобы выдать ее замуж за племянника друга и подписать выгодный договор о защите, императрице даже подарили то гранатовое ожерелье, из-за которого теперь зеленеет от зависти половина дворцовых красоток. А девки верят в сказочки.

Айдэк отпил из щедро долитой пивом и драконьими слезами кружки и громко икнул.

Собеседник поморщился, но, преодолев себя, продолжил расспрашивать глупого варвара:

— И ты даже знаешь, за счастливое будущее которой на этот раз что-то подарили императрице?

— Моя женщина знает, — с гордостью сказал варвар и опять отпил из кружки. — Она их украшает, наряжает, делает из гусынь лебедушек. Там же иногда такие страхомордины приходят. У той нос длинный, у той глаза маленькие, та вообще расплылась, как бочка для солений в морской воде. И каждая должна выглядеть красавицей. Тяжкий труд.

Собеседник согласился с тем, что тяжкий, и попробовал так и этак расспросить за которую же, но глупый варвар все время скатывался на какие-то морские сражения, восхваления своего капитана и восхищение своей женщиной. А когда несчастный уже отчаялся, хохотнул в кружку и заявил:

— А на этот раз мужикам свезло. Одарили нашу императрицу только за то, чтобы одна упертая коза, мечтающая возвыситься, стала женой достойного человека, хоть и с купленным титулом. Без подарка эту козу во дворец бы точно не взяли, происхождением не вышла, хотя красавица, каких еще поискать. — Варвар причмокнул и мечтательно закатил глаза, а потом громко рыгнул и продолжил: — А вот действительно ценные курочки на этот раз попали в силки абсолютно свободными. Правда, курочки эти… Ну, одна уже практически замужем, хотя ее-то ловить и стоило. А остальные боевой породы, и не завидую я мужикам, которые их словят.

— А кто они? — осторожно спросил собеседник варвара, боясь спугнуть удачу.

— А? — чему-то удивился варвар, свел глаза к носу и опять хохотнул. — Да понятное дело кто. Одна сова, птица ночная. Она магичка и стерва, сама все свои острова в кулаке держит. А еще у нее есть наставник, то ли братец-бастард, ее папаша был по молодости тот еще ходок, то ли любовник. И боюсь, ее счастливый муж долго не проживет, если этой девице что-то не понравится.

— А еще?

— Ну, еще овца белобрысая. Кучерявая. С лицом, что твоя куколка. Дурная, как ее мамка. Я бы на ней не женился даже ради наследства, дети скорее всего такими же дурными будут. Не зря эту семью считают проклятой.

— Дети? — почему-то удивился собеседник.

— А кто же еще? — в свою очередь удивился варвар. — Там же эти дохлые мужики соревнуются в нелепости завещания. Ее дед завещал титул и острова только после того, как дите народится. Одно. А папашка, видимо, решил тестя переплюнуть и завещал только после четвертого дитяти. А если мамка помрет раньше, то гнать этого мужа погаными метлами и ждать пока вырастет старшенькое дитя, которому все и достанется. А кто же эту ненормальную так долго выдержит? Да и не факт, что ждать придется меньше пяти лет, этот род не шибко плодовит.

Собеседник тихонько ругнулся и подлил варвару смеси пива и слез. Айдэк благодушно улыбнулся и продолжил делиться важными сведениями.

— Есть еще эта, с юга, Грива, которая. Но с ней приехали другие южанки и ни одна не призналась, кто она на самом деле. Точнее, одна-то призналась, но может, и отвлекает внимание. Да и острова там не очень ценные, мелкие все, изрезанные каналами. Говорят, что лет через пятьдесят они вообще превратятся в еще одно болото, а потом и вовсе уйдут под воду. Да и местные там, типичные южане. Не любят чужаков, еще камешек случайно с горы на голову обронят…

Варвар мечтательно улыбнулся и шумно отхлебнул из кружки. Его собеседник задумчиво побарабанил пальцами по столу, постепенно понимая, что вся эта охота затеяна просто для развлечения заскучавшей императрицы. Потому что действительно ценные невесты давно обзавелись женихами.

— А последняя, еще одна южанка? — спросил он на всякий случай.

— Эта? А она сама голову муженьку оторвет, если ей что-то не по нраву будет. Сильная, зараза. А еще у нее там пираты завелись. Впрочем, если с ней договориться…

Варвар опять мечтательно улыбнулся, а его собеседник побарабанил пальцами по столу:

— Договориться, — сказал он задумчиво. Договариваться с женщинами он до сих пор не пробовал, но выбора, похоже, нет. — И как эта южанка выглядит?

— А кто же ее знает? Там императрица играется и велела никому не говорить, даже моей женщине. Но, думаю, сильного мага найти не сложно среди этих куриц. Сильные маги вообще редкость, особенно обученные. Когда они обученные, их дар горит ровненько, как магический светильник. А у необученных он трепыхается, как свечной огонек на ветру. И не знаешь, затухнет сейчас или ярче разгорится.

— Ага, — сказал мужчина и невольно расплылся в улыбке. — Значит сильный обученный маг, который где-то скрывался и учился. Ну-ну…

Ему в голову пришла идея, практически гениальная, как ему казалось. Поэтому он щедро оплатил пиво для варвара и так и не заметил сидевшего в уголке спиной к залу Марка, пытавшегося казаться меньше, и все это время мешавшего правильной работе амулета, висевшего на шее любопытного собеседника Айдэка.

Лошадиные бега, к удивлению императрицы, уже не верящей, что эти праздники что-то может спасти, прошли без эксцессов. Не считать же таковыми, что с одной лошади упал жокей вместе с седлом, а венки, которые все-таки доплели невесты, расползались прямо у них в руках и были повешены на шеи победителям только каким-то чудом.

Зато последовавшее за бегами чествование все расставило на свои неприглядные места. А началось все наиневиннейшим образом — девушки тянули из корзинки, стоявшей на столе, задания. Одним выпало подносить героям дня чаши с вином, другим развлекать того, кто заскучает разговорами, третьим расчесывать гривы коням победителей. А четвертым собрать в саду и парке по букетику мелких полевых ромашек, которые якобы помогали лошадям восстанавливать силы. И надо же было, чтобы среди четвертых оказалась Льнянка, которая настолько не любила собирать букетики, что решила справиться с этим делом поскорее, запихнуть собранное в рот лошади, а потом уже сидеть за столом и обмахиваться веером в свое удовольствие.

И когда эта полоумная ушла, никто не заметил. Она вообще была девицей на удивление недружелюбной, предпочитала стоять в одиночестве, в разговорах участвовала редко, вот и на нее не шибко обращали внимание. А тут еще волчицы отвлеклись на начавших кричать какую-то чушь о дуэли молодчиков, почему-то решивших, что драка, устроенная на глазах у Лучшей из элана, будет именно тем, о чем она мечтает с самого утра. Молодчиков, оказавшихся не совсем трезвыми, конечно, вывели и велели в ближайшем будущем во дворце не появляться, а Льнянка тем временем ушла собирать ромашки. И корзинку с собой прихватила, чтобы не носить противно вонявшие цветы в руках. Вот этой корзинкой она и приголубила незнакомца, одетого в рвань и обноски, который выскочил перед ней на тропинку. Второй столько же неприятный незнакомец выскочил с другой стороны, а корзинок у девушки больше не было, да и первая удара по чужой голове не пережила.

Вслед за оборванцами на тропинку ступил приятный с виду мужчина, нехорошо улыбнулся.

— А вот теперь поговорим о том, как запирать чужих невест в комнате наедине с чужими мужчинами, — сказал он ласково и как-то странно махнул рукой.

В голове у Льнянки практически мгновенно пронеслись несколько мыслей.

В кустах есть еще оборванцы.

Сейчас ее здесь убьют.

Придворный маг, похоже, всерьез хотел жениться на мерзкой Утке. Не стоило ходить за ромашками в одиночестве.

— Разговор будет долгий и плодотворный, а если будешь артачиться, здесь, под сиренью, мы тебя и закопаем, — пообещал мужчина. — Будем разговаривать, пока ты не признаешься, что я смогу сказать хоть самому императору и ни один менталист не уличит меня во лжи, потому что это будет правда. Итак…

И этот жуткий тип засунул руку в карман.

Льнянка моргнула, завизжала и решительно сдернула с пальца кольцо-защитник. Швырнула она это кольцо прямо мерзкому типу в лицо, даже толком не сформулировав в голове то, что должно бы произойти. Вот сила, заключенная в артефакте, и повела себя, как посчитала нужным.

Мерзкого типа и его помощников снесло с места и потащило в неведомые дали ураганным ветром. Вместе с этими неприятными людьми понесло деревья, кусты и даже проклятущие ромашки. Одно только кольцо лежало себе спокойненько и поблескивало магической силой.

Льнянка полюбовалась разрушениями, подобрала колечко, а потом села прямо на тропе и разревелась, понимая, что это конец. Потому что особу, превратившую в изломанный стихией кошмар половину дворцового парка, в этом дворце никто не оставит. Так она и сидела, когда прибежали маги, стража и, наверное, все, кто присутствовал на чествовании.

— Что здесь случилось? — спросила лично императрица, бледная и явно недовольная.

— На меня напали, я защищалась! — прорыдала Льнянка и вместо того, чтобы на этом и остановиться, с ненавистью добавила: — А все эта мерзкая Утка. Моего мага решила забрать себе!

Императрица от неожиданности отступила на шаг, потом огляделась и ласково- ласково спросила:

— Какого еще мага?

И она искренне верила, что две девицы не поделили какого-то смазливого юнца- ученика, вскружившего глупые головы обеим. Но Льнянка ее удивила, она возрыдала еще горше и завела унылые стенания о том, что с первого взгляда полюбила великолепного блондина, который оказался придворным магом, а мерзкая Утка все время крутилась рядом и отнимала его внимание. Что в древние времена ее за это можно было бы даже убить, но Льнянка девушка цивилизованная и всего лишь отдала ее тому, кого эта дура заслуживает — такому же дураку, как и сама.

— Полюбила придворного мага? — искренне удивился появившийся рядом с императрицей словно из ниоткуда тот самый придворный маг.

— Да! — с готовностью воскликнула Льнянка и уставилась на него так, словно ждала его всю свою жизнь.

— Врет, — сказал кто-то справа от Льнянки.

Она всхлипнула, посмотрела на молодого человека, довольно симпатичного и с открыто висящим на груди знаком мастера-менталиста, и возрыдала еще громче. Потому что теперь не докажешь, что полюбила. И парк выглядит ужасающе. И вся ее судьба не лучше. И даже отданное матушкой колечко не помогло. Что толку с той неуязвимости и защиты, если сейчас погонят из дворца и запретят возвращаться.

— Какая глупость, — устало сказала императрица. — И это наследница титула.

Высказавшись, она печально убрела в уцелевшую часть парка, не обращая внимания на бросившихся следом телохранителей.

А на Льнянку с интересом уставилась большая часть присутствующих холостяков.

— И это южанка? — разочарованно спросил кто-то.

— Нет, это другая, — со знанием дела ему ответили из толпы. — Это та, которая ненормальная. Ее мамаша еще троих мужей потравила, но сама надышалась ядом, долго болела и померла.

— Ничего-ничего, опасную змеюку можно закрыть в коробке и жить себе припеваючи! — жизнерадостно воскликнул кто-то не шибко трезвый, а потом сам громогласно расхохотался над своей «удачной шуткой». Но его почему-то никто не поддержал.

А Льнянка сидела, всхлипывала и понимала, что все плохо. И ей очень хотелось отомстить, только было непонятно кому. И Утка в этот раз вроде бы ни при чем. И те мужики вряд ли там выжили, а если и выжили, то они свое уже получили. Менталисту за длинный язык? Так оно мелко и глупо, не сказал бы этот, спросили бы у другого. Только дурой себя выставишь. Императрице? А попробуй до нее доберись, до карги старой. Пока будешь добираться, еще сама сдохнет и окажется, что все усилия пропали зря. Обидно будет.

Льнянка еще раз всхлипнула, встала на ноги, гордо задрала нос и пошла к висящим на кусте останкам корзинки, решив нарвать проклятых ромашек во что бы то ни стало.

А императрица дошла до любимого клена, невысокого, с шарообразной кроной и красивыми, один в один листьями. Села под ним на скамеечку и задумалась.

Невесты этого года ее окончательно разочаровали. От одной этой безумной убытков больше, чем от всех пиратов, когда-либо осмеливавшихся нападать на столичный остров. А заставлять ее платить за то, что она поломала, защищаясь от каких-то недоумков…

— Надо бы узнать от каких и, если возможно, заставить заплатить их за милые девичьи развлечения, — пробормотала женщина, проведя ладонью по потемневшим от времени доскам. — Чтобы другие подумали, прежде чем повторять такую глупость. А девушку…

А вот что делать с девушкой, она не знала. В принципе, ее следовало за все ее художества выдать замуж и отправить домой с наказом больше не появляться не только во дворце, но и в столице. Но момент упущен. Надо было сразу это говорить, не сходя с места. Или хотя бы заявить, что решение будет принято вечером. А теперь все выглядит так, словно она пожалела эту разрушительницу.

— В следующий раз, как только провинятся, так сразу же и пойдут замуж, — решила императрица, глядя на носки туфелек, выглядывающих из-под подола. — Они сюда замуж приехали выходить, вот и выйдут.

Телохранители переглянулись и кивнули друг другу, а один даже пробормотал: — Угадал… Может, теперь остановить того…

А второй только отмахнулся, а потом приставил палец к губам и указал глазами на подозрительно шебаршащие кусты.

Кусты в ответ несколько раз чем-то негромко потрещали и успокоились. Видимо, кто-то помчался радовать хозяина тем, что следующую проштрафившуюся девицу выдадут замуж без разговоров.

Осталось бедолагам только понять, кого стоит загонять в эту ловушку, а кого лучше не надо.

На следующее утро Лучшая из элана сидела за изящным столиком из орехового дерева и устало смотрела на список невест, предоставленный одной из помощниц. Праздники заканчивались всего через два дня, а на следующий день после них большую часть этих несчастных девиц следовало отправить в храм, дабы отдать в надежные руки мужей. Традиция такая. И до сих пор существуют полоумные, которые искренне верят, что от соотношения вышедших замуж императорских невест и оставшихся в девках зависит урожайность, рыбный улов, количество грибов и даже то, выйдет ли замуж его собственная дочь. Так что лучше бы большинство девиц уехало из дворца замужними.

А тут, как назло, еще и мужчины подкачали, не спешат терять головы от девичьей красоты.

— Может им подсыпать чего-то? — задумчиво спросила императрица саму себя и решила, что если до завтра желающих немедленно жениться на конкретных девушках, а не абстрактных наследницах, не станет больше, то она и этим делом не побрезгует.

Для невест утро началось гораздо интереснее. Сначала прямо в окно, хорошо хоть то, которое было в коридоре напротив общей гостиной, влез молодой человек с непонятным цветком в зубах. Он, проигнорировав взвизгнувшую служанку, протиравшую раму портрета девушки в голубой шляпке, немного осмотрелся и стал стучать в первую попавшуюся дверь. Потом во вторую попавшуюся, в третью и так, пока двери не закончились, а из-за них начали выглядывать девушки.

И вот когда выглянула Чайка, как всегда прехорошенькая, несмотря на то, что халат был ей велик, а расчесаться она толком не успела, и начался тот самый цирк с конями.

Молодой человек грохнулся перед Чайкой на колени, протянул несколько потрепанный цветок и стал рассказывать о том, как был вчера сражен красотой голубоглазой южанки. Он, видите ли, чуть с коня не сверзился, когда увидел ее такую прекрасную с венком.

— Ага, — сказала Фиалка, видимо вспомнив, где видела этого молодого человека.

— Это тот всадник, который доскакал третьим. Взгляд у него еще такой глупый был и улыбка. Наверное, Чайкой весь ум отшибло.

Чайка тем временем печально улыбнулась, взяла цветок, присмотрелась к нему и воскликнула:

— Боги, он же ядовитый!

И к цирку подключили лекаря. Пока лекарь заглядывал молодому человеку в глаза, пытаясь понять, лопаются там капилляры из-за цветка или недосыпа, вызванного внезапно нагрянувшей любовью, честная Чайка пыталась втолковать пациенту, что она на самом деле не невеста, а всего лишь компаньонка. А любитель ядовитых цветов заверял, что ему все равно.

В общем, девушки опять опоздали явиться пред светлые очи императрицы, и она была вынуждена прийти к ним сама, чем была очень недовольна.

Разгоревшаяся любовная драма, правда, настроение ей немного подняла, и она торжественно разрешила Чайке выходить замуж, если хочется. И приданное пообещала.

А кто уж потом проболтался о произошедшем, так и не выяснили. Может, лекарь, не знавший, что пребывание компаньонок среди невест — большая тайна. Может, кто-то из служанок. Но слух о том, что отделить зерна от плевел, то есть компаньонок от наследниц, можно очень просто, достаточно всего лишь предложить выйти замуж. И компаньонки признаются, что не невесты. И цирк продолжился на лужайке, на которой невесты должны были красиво гулять и ловить бабочек — самые решительные и неумные охотники за наследством поспешили туда явиться с цветами и без. Они дружно падали на колени, кричали о любви, а девушки разбегались и прятались друг за друга. А в том, что компаньонка, так никто во всеуслышание и не признался.

Лучшая из элана наблюдала за этим с балкона, все больше мрачнела и пыталась вспомнить, почему потребовала у мужа предоставить кавалерам равные условия для поисков жены. Вот в прошлом году девушек сначала чинно знакомили с самыми перспективными холостяками. А потом тех, кто еще не успел обручиться, отпускали знакомиться с остальными. И тут на тебе…

— Зачем мне это понадобилось? — прошептала императрица, когда девушки стали разбегаться от очередного влюбленного кавалера. — Зачем?

Ответа она так и не нашла. Помнила только, что ей казалось, так будет интереснее, мужчины станут сражаться за красавиц, как герои романов о старых временах, что об этом потом еще и легенды сложат. О том, как храбрый воин женился на принцессе. Ну или парочку баллад. На то, что во дворец съедется целая куча неудачников и дураков она вовсе не рассчитывала. И не могла даже подумать, что они станут вести себя столь вызывающе и беспардонно.

— В следующем году мужчин будем выбирать осторожнее, чем девиц, — твердо решила императрица и ушла в комнату. Потому что смотреть на бедлам творящийся на лужайке, она больше не могла. — А дураков надо выгнать. Да, выгнать. Вот и поручение для волчиц.

После нелепой беготни сначала за бабочками, а потом от разнообразных болванов, девушки разделились и занялись прописанными в списках делами. Одним предстояло сматывать ленты в клубки. Которые накануне разматывали ругающиеся и недовольные служанки, потому что после невест опять все придется размотать и смотать правильно. Другим — расчесывать пушистых дворцовых кошек. Третьим — подвязывать вьющиеся цветы на специальных клумбах. А Лиин и Мелане — собирать букеты из роз. И, наверное, это было вовсе не самое плохое, что могло случиться. Потому что Фиалке и мечтательной Чайке надо было собрать идеальные листья для гербария. А так как падать с деревьев эти листья пока не собирались, то выискивать их приходилось на деревьях, а потом еще и показывать бродившей следом за девушками мрачной тетке — оценщице идеальности сорванных листочков.

А тетка, видимо, задалась целью не выбрать вообще ничего. И если Чайка с легким сердцем выбрасывала забракованное, а вскоре вообще стала рвать не глядя и носить пучками, в надежде, что оценщице попросту надоест рассматривать принесенное, то Фиалку эта ситуация неимоверно злила. А еще ей все время казалось, что в спину кто-то смотрит, слышались подозрительные шорохи и хруст сухими ветками.

И когда за спиной прозвучали слова «Точно она!», сказанные громким шепотом, Фиалка резко развернулась и грозно рявкнула:

— Кто?!

— Сильный маг, — вежливо ответили из кустов.

— Но ведь не похожа на южанку, — возразил кто-то правее вежливого.

— Нас так пытались запутать! — как отрезал кто-то третий, и кусты закачались, выпуская на волю здоровенного мужика со зверским выражением на лице. — Южанка?! — насмешливо спросил он. — Девочка, ты единственная действительно сильный маг, даже Сойка, с ее дедом и умением убивать словом, по сравнению с тобой, так себе. И никто никогда тебя не видел. Это где же ты училась?

— Я не южанка, — ответила Фиалка и оглянулась на оценщицу красоты листьев. Бедная тетка стояла и смотрела на мужчину квадратными глазами.

— Наследница? — вежливо уточнили кусты.

И Фиалке стало смешно. Она-то была наследницей. У папы было неплохое состояние и всего одна дочка, которую он стремился выдать замуж за сынка погибшего друга. Но болванов в кустах, скорее всего, другое наследство интересует.

— Наследница своего отца! — выпалила девушка и, повернувшись вправо, пошла к клену, у которого обязан был найтись хоть один красивый лист.

— Не врет, — восхитились кусты.

— Но ведь не южанка… — возразил вежливый.

— Да плюнь ты на эту несуществующую южанку! Нас специально путали! Все эти южанки — специально привезенные девицы-компаньонки, которые скорее рассчитывают на удачную работу, чем на замужество. Не удивлюсь, если ту самую девушку изначально пообещали кому-то конкретному и решили просто не допустить к ней остальных! — раздраженно ответил вежливому четвертый голос.

— Какой догадливый, — пробормотала Фиалка, буквально накануне узнавшая, что папа таки успел пообещать ее тому самому сынку, который, чтобы глупая девица смирилась еще и титул себе прикупил у какого-то не особо богатого прима, имеющего право продавать титулы вместе с наделами каменистой и никому особо не нужной земли. Зато эти титулы были наследуемыми, в отличие от тех, которые продавала имперская канцелярия. И теперь этот балбес не просто Сойху Кадар, а он бол-Сойху Кадар, то есть «владелец меча», как называют болов на далеком юге. Вот счастье-то.

А еще у этого типа была очень смазливая физиономия. А смазливые мужики Фиалку всегда раздражали. Они самоуверенные бабники, и вокруг них все время вьются толпы девиц не особо тяжелого поведения.

Вот кому это счастье нужно? Если такое и терпеть, то ради чего-то побольше, чем кусок скалы, едва присыпанный землей и мелкий титул. А корабли, мельницы и договора с торговцами были и у отца. Тоже еще невидаль.

— Смотри, сбегает, — задумчиво сказали кусты.

— А-а-а, дурная девка! Держи ее, нам еще надо поговорить! — велели кусты, и здоровенный мужик бросился ловить и держать, не меняя зверского выражения на лице на что-то более приятное.

Но если бы он просто обогнал Фиалку и заступил ей путь, ничего бы, наверное, не случилось. Она вообще умела держать себя в руках и как раз придумала, как вежливо объяснить этим типам, что никакая она не наследница кучи островов и большого титула, и при этом не выдать свое истинное положение. Но великан оказался глупым. Он догнал, схватил так, словно собирался сломать ей ребра. А потом еще и оценщица некрасиво взвизгнула и стала призывать кого-то на помощь.

Детину эти призывы напугали, он стиснул девушку еще крепче и как куклу потащил ее куда глаза глядели. А глядели они у него почему-то на дерево, оплетенное шиповником. И когда Фиалка увидела эту красоту, ее воображение очень ясно нарисовало, как усыпанные колючками плети раздирают лицо до крови, цепляются в волосы, а идиот, не слушая требований становиться и отцепить их, прет вперед, подальше от вопящей тетки. Фиалке ничего подобного не хотелось, поэтому она дернулась, кое-как вывернула руку в нужном положении и ударила похитителя девиц чистой силой.

Он завизжал, уронил ее и бросился в шиповник уже без ноши.

Из кустов выскочили какие-то мужчины, и Фиалка добавила еще и им. А потом, когда у одного оказался щит, выругалась так, что маменька бы наверняка на неделю заперла на чердаке и велела кормить сухарями, на мгновение задумалась и, убедившись, что он бежит к ней, ударила ветряным молотом.

Щит у мужчины оказался хорошим, даже этот удар выдержал. Правда, никуда бежать его владелец уже не мог, потому что был вместе со щитом вдавлен в землю по грудь. Не пробивший защиту молот издал громкий хлопок и разрушился, превратившись в простой порыв ветра, только очень сильный.

Ветер дернул оказавшееся на пути дерево, накренив его и сломав верхушку, поднял в воздух сорванные листья и травинки, а потом, начисто слизав ярко-алые цветы с клумбы, рассеялся и затих. И только цветы остались лежать, как пятна крови.

— Проклятье, — пробормотала Фиалка, понимая, что теперь точно придется выходить замуж за смазливого бабника с купленным титулом. Громко вздохнула, решительно приподняла подол и пошла к ругающемуся на свой щит-ловушку мужчине. — Идиот! — рявкнула она на него и пнула в плечо.

А щит какой-то пинок опасностью, от которой следует защищать, не счел.

— Придурок! — добавила девушка и пнула мужчину в челюсть, благо, ногу задирать пришлось не высоко.

И он наконец замолчал. То ли вид женского белья так успокоил, то ли удар. Фиалка даже выяснять не стала, просто развернулась и пошла смотреть, не пострадала ли Чайка. В том, что с оценщицей все в порядке, она была уверена. Раненые и умирающие не могут столь вдохновенно обещать отрезать недоумкам все, что дает им право называться мужчинами.

А Чайка нашлась сама, целая и невредимая. Она вышла из-за дерева и сказала:

— Там.

А там оказалась Лучшая из элана, спешившая на шум в компании телохранителей и подруг. Императрица как-то излишне радостно посмотрела на разрушения и удовлетворенно сказала:

— Замуж! Замуж за того, кто уже просил!

И Фиалка еле удержалась от того, чтобы спросить, подарок это ей настолько понравился или невесты надоели?

А это «замуж» у императрицы стало любимым словом. Пока Фиалка брела следом за ней, жизнерадостная императрица успела велеть выйти замуж служанке, которая целовалась на скамейке то ли с конюхом, то ли со стражником. Художнице, которая просто брела по тропинке, предаваясь безделью, вместо того чтобы подвязывать цветы. Причем, на вопрос: «А за кого?», — императрица не ответила, только улыбнулась загадочно.

Льнянка цветы честно подвязывала, но при этом выражала свое недовольство и смела сомневаться в уме тех, кто это задание придумал. Поэтому тоже получила свое «замуж», а сверху еще и обещание подобрать мужа-укротителя.

А последней пострадавшей стала еще одна южанка, невысокая и темноглазая. Ей велели выйти замуж за ученика какого-то лекаря и никому не морочить голову, потому что лучше партия ей вряд ли попадется. А нести чушь о мечтах стать наилучшей компаньонкой неизвестно для кого, может только наивная дура. О таком нормальные девушки не мечтают. Потому что эти компаньонки в лучшем случае разочаровываются и уходят в содержанки, а в худшем превращаются в старых мымр, блюдущих честь хозяйских дочек и люто ненавидящих мужчин, из-за того что хозяин, овдовев, женился на молоденькой вертихвостке, а не той, которая всю жизнь была верна и многое терпела.

— Похоже, все-таки невесты надоели, — сделала вывод Фиалка.

— Итак, — сказала императрица Кадия, подводя итог своему списку жалоб, который предоставила мужу, придворному магу и главному садовнику. — В этих кустах вечно сидят какие-то мужчины с придурью, выскакивают оттуда, пугают девушек, из-за чего случаются разрушения. Еще в этих проклятых кустах сегодня нашли труп, который, судя по всему сам там зарезался. Этот труп там валялся не один день и валялся бы дольше, если бы не собачонка, которую выгуливала чья-то нервная компаньонка. Компаньонку, впечатленную раздувшейся физиономией находки, сейчас отпаивает лекарь. С собачонкой носится ее хозяйка, требуя специального собачьего ордена за непонятно какой подвиг.

Император громко хмыкнул, за что получил хмурый взгляд от супруги и продолжение ее обличительной речи.

— Еще в этих кустах вечно занимаются всякими непотребствами служанки, а то и настоящие элана. Красота у этих кустов сомнительна. И они мне надоели. Какой недоумок вообще их посадил?

Главный садовник замялся, пошаркал ногой, а потом признался:

— Дед нашего императора велел их посадить и сотворить лабиринт в саду. А батюшка как-то в этом лабиринте заплутал в грозу и велел его выкорчевать. А потом немного остыл и сказал, что корчевать надо не все, пускай остаются разные укромные местечки. Главное, чтобы больше никто там не блуждал. А ваш муж велел корчевать еще часть, когда вы захотели розарий, а он яблони. И то что осталось, уже самая малость… А история…

— Тогда их хоть подстригите и следите, чтобы там больше трупы не находили. И… Идите к схроннику стражи, пускай раздаст вам амулеты-сети. И если кто-то опять будет поджидать в этих кустах невест, опутывайте вместе с кустами, и пускай там сидят до окончания праздников. А потом я буду решать, что с ними делать.

Садовник поклонился и, получив разрешающий жест рукой, пошел разбираться с кустами и ловчими сетями.

— А еще я намерена всех этих девиц выдать замуж, — мечтательно сказала Кадия, многообещающе улыбнулась и тоже ушла, оставив мага и мужа размышлять над тем, что это на нее такое нашло.

Пока не обрадованные скорым замужеством невесты, еще не знавшие, что счастье близко, занимались делами из списка.

Иволга с Васильком распутывали и смативали в клубки нитки, которые, похоже, кто- то специально запутал. Потом из этих ниток следовало сплести косички-пояса, которым будут связывать руки брачующимся после праздника.

Мечтательная Чайка со светловолосыми волчицами развлекали великосветской беседой чьих-то престарелых родственниц.

Да и остальным выпали дела не намного интереснее.

А Лиин с Меланой вообще срезали розы. Специальными ножницами, не снимая с рук длинных перчаток их толстой свиной кожи. Эти проклятущие розы надо было еще и мерить, потому что стебли у цветов должны были быть определенной длины. А в качестве инструмента для измерений девушкам были выданы белые ленты, которые то путались, то падали, то за шипы цеплялись.

И роз надо было нарезать много. И разных.

В общем, довольно скоро Лиин наконец поняла, за что всегда недолюбливала эти цветы, и она была бы сейчас рада любому помощнику, даже душечке Змею. Но его, как назло, где-то носило, и помогать он не спешил.

— Супница, только супница, — мрачно бормотала Лиин, пытаясь измерить стебель очередного цветка.

Мелана где-то справа тоже бормотала, обещая проклятые розы кому-то куда-то засунуть. Лиин старалась не прислушиваться. Подозревала, что лучше ей не знать кому и куда.

И все шло хорошо, пока Лиин не огляделась и не поняла, что не срезала еще вон тех роз, оранжевых, с почти белыми кончиками лепестков. Тяжко вздохнув и положив проклятущий букет на скамейку, девушка пошла к найденному сорту.

Мелана тоже куда-то пошла, потому что ее бормотание стало тише и неразборчивей.

Еще раз вздохнув, Лиин надела перчатки, тряхнула ленту, надеясь, что она сама расправится и только потянулась к ближайшему цветку, как кто-то схватил сзади, рукой поперек талии, закрыл второй рукой рот и куда-то поволок. Лиин от неожиданности сначала даже не сопротивлялась, а потом, вместо того чтобы испугаться, почему-то разозлилась. Причем настолько, что даже не заметила, что сразу после нападения браслет тихонько щелкнул и вернулась магия.

Попытавшись вывернуться и убедившись, что держат крепко, Лиин со злости укусила зажимавшую рот руку. Владелец руки от неожиданности даже хватку на талии ослабил, и девушка, дернувшись вперед, но так и не вырвавшись, пнула его каблуком, куда попала. Попыталась еще раз укусить, но мужчина немного переместил ладонь и теперь это было невозможно. Удары кулаками по держащей руке никакого эффекта не дали. Лиин опять попыталась пинаться, крутить головой, потом вспомнила, что Валад когда-то советовал бодать затылком в подбородок. А потом все закончилось, совершенно неожиданно. Мужчина словно споткнулся и стал заваливаться на бок, потянув с собой девушку. Правда, хватка у него ослабла, и она сразу же, после падения, не чувствуя боли, отползла подальше. И только после этого огляделась.

Оказалось, ее почти дотащили до возвышавшейся на два человеческих роста стены, окружавшей сад. Через стену кто-то перекинул веревочную лестницу и Лиин несколько мгновений тупо на нее смотрела, пытаясь сообразить, как кто-то собирался лезть по ней с брыкающейся девицей на руках. Потом почему-то подумалось, что у императоров тоже стандартно-экономная защита, которая никого не впускает и всех выпускает, если только не активировали дополнительный контур. Эта мысль Лиин, как ни странно, успокоила.

Девушка оглянулась, посмотрела на мирно лежащего на травке похитителя — мужика здоровенного, заросшего щетиной и длинными волосами. Явно какой-то неудачливый наемник, готовый влезть в любую авантюру, потому что надо как-то отдать долги гильдии.

Второй наемник лежал на розовом кусте, том самом, с оранжевыми цветами. И срезать там было уже нечего, судя по всему.

Третьего тихо и спокойно долбил лбом об землю Айдэк, Лиин так и не поняла зачем ему это понадобилось.

На тропинке, чуть дальше оранжевых роз стояла Мелана, грозно сложив руки на груди, и из-за ее плеча выглядывала незнакомая девушка.

Лиин опять вздохнула и наконец посмотрела в другую сторону. Там валялся еще один заросший щетиной мужик и стоял грозный душечка с раскинутыми в стороны руками. Не просто так стоял, а прижимал щитом к стене еще парочку мужиков. Одного смазливого и брезгливо кривящего губы, с висящей плетью рукой, скорее всего вывихнутой при попытке ударить Змея мечом, сейчас валявшимся гораздо правее. Второй явно был магом, причем превысившим свой предел, из-за чего сейчас ловил ладонью кровь текущую из носа и был белее стены.

— Ага, — сказала Лиин и встала на ноги. Злость никуда не делась, она просто поменяла фокус и теперь очень хотелось придушить Змея, явно надевшего ей на руку проклятый браслет ради вот этих мужиков. Душечку хотелось подхватить ветром и хорошенько ударить об стену.

Лиин обдумала эту мысль, пошевелила пальцами и наконец заметила, что браслет больше не работает.

— Ага, — повторила она, понимая, что эта сволочь изначально задал условие вернуть силу, если будет угрожать опасность, но ничего об этом не сказал. — Ага.

Ударить душечкой об стену захотелось еще больше. Только сначала надо было что-то сделать с теми мужиками, которых он держал.

— Лиин, стой! — крикнула Мелана, как-то очень уж обеспокоено, и девушка выдохнула, а вихри, скручивающиеся тугими жгутами вокруг ее напряженной фигуры частично опали, а частично порскнули в стороны, ломая розы и поднимая в воздух мелкий мусор.

И надо же было, чтобы именно в этот момент появилась запыхавшаяся императрица в сопровождении еще одной незнакомой девушки и своих телохранителей. Она осмотрелась, надолго задержала взгляд на лежащем на розах мужике и мрачно сказала:

— Замуж!

— Но, они напали, — пролепетала девушка.

— А я и не их замуж выдам! — рявкнула в ответ Кадия и опять посмотрела на мужика на кусте, словно его бы выдала с большим удовольствием, жалко, что никто не возьмет. — И даже не за них! Так… — Она окинула недовольным взглядом душечку, деловито наматывавшего на руку веревку какого-то амулета и, видимо, собиравшегося до конца делать вид, что без этой безделушки щиты ставить не умеет. — Вот и чудесно… значит, хорошую девушку подберет… я подберу лучше. Вот на ней ты и женишься, и будешь спасать до скончания века, разнося все, что будет угодно душе, лишь бы подальше от меня! — рявкнула Кадия и указала на Лиин.

Душечка тут же покорно склонил голову, как Лиин заподозрила, чтобы спрятать довольную улыбку. Почему-то она не сомневалась, что Змей улыбается очень довольно. И теперь Лиин хотелось уронить ему на голову ближайшее дерево. Останавливало только то соображение, что после этого императрица может передумать и велеть выйти замуж за кого-то гораздо противнее мерзкого душечки. Специально подберет.

— Так, — как-то даже мечтательно сказала Лучшая из элана и остановила взгляд на Мелане. — Теперь ты… как же ты мне надоела за эти годы. Так что тоже замуж, вот за него!

И указала на Айдэка, наконец-то оставившего своего наемника в покое.

— Я женат, — сказал Айдэк и изобразил улыбку добродушного великана-дурачка.

— На ком? — удивилась императрица.

— На жене, — сказал Айдэк, и его улыбка стала еще искреннее и наивнее.

Кадия вдохнула сквозь зубы, немного посмотрела на похитителей, но так и не решилась выдавать Мелану замуж за них. То ли были слишком для нее хороши, то ли их императрица собиралась наказать как-то иначе.

— Ладно, так тому и быть, не судьба, видимо, — решила Лучшая из элана все-таки помиловать волчицу. Зато на похитителей ее милости не распространились. — А вы… — сказала она, одарив мужчину с вывихнутой рукой очень неласковым взглядом. — Я была лучшего о вас мнения. Даже императора просила поспособствовать вашей карьере. Но если вы не цените моих милостей и ломаете мои розы, так тому и быть. Вы получите сегодня жену и даже наследницу, раз уж решили за ними поохотиться. Но боюсь, вы об этом сильно пожалеете, потому что денег не получите, скорее всего, никогда. Эта особа достаточно умна, для того чтобы вы так и не дождались четвертого ребенка.

Обрадовав несчастного мужика своим решением, она развернулась и просто ушла. А Лиин стояла, смотрела вслед, глубоко дышала и уговаривала себя отложить месть хотя бы на немножко. Потому что если сейчас доломать розы, императрица ведь может вернуться и тоже отомстить.

А душечка никуда не денется. Ему еще жениться предстоит.

И да, к демонам все супницы, которые есть во дворце. Ведро с навозом будет смотреться на голове душечки гораздо лучше. Главное, его на конюшни заманить и ведерко заранее наполнить.

Глава 21

О тактике, стратегии, страшных тайнах и письмах.

Душечка Змей, похоже, догадывался, что у Лиин для него подготовлен план мести и три тысячи вопросов. И именно поэтому он на глаза ей старался не попадаться. Мелана посмеивалась и говорила, что он дает невесте время остыть, подумать и если не понять, что он был прав, то хотя бы простить. Лиин в ответ возмущенно фыркала, и Мелана добавляла, что его план не работает, потому что невеста только больше раздражается.

Вообще за два последние дня Юмила девушка видела ровно три раза. Первый, когда император сначала допытывался у жены, уверена ли она в том, что желает соединить эти юные и несомненно любящие сердца? Императрица чуть ли не клялась, что уверена, при этом смотрела на Змея с таким злорадством, что Лиин даже хотелось мерзко захихикать и назвать свое полное имя. И она сама не знала, что ее тогда удержало. А император в итоге тяжко вздохнул и поздравил молодую пару с предстоящей женитьбой.

Второй раз Лиин видела душечку, когда Фиалка тыкала ему в грудь пальцем и что- то злобно шипела, а он пожимал плечами, широко улыбался, а потом и вовсе сбежал. То ли Фиалку больше слушать не желал, то ли заметил приближающуюся невесту и решил, что две разозленные девушки — это уже слишком.

А в третий раз эта зараза вообще помахала рукой, когда Лиин выглянула вечером в окно. Он там с кем-то разговаривал на лужайке. Вот Лиин и запустила в обоих кувшином с водой. Жалко, что не долетел.

У невест такого умения не попадаться на глаза не было. И за те же два дня избежали счастливой участи выйти замуж сразу по окончании праздников все волчицы, которые, умные девушки, озаботились этой проблемой заранее и на данный момент могли гордо продемонстрировать если не мужей, то любовников и детей. Василек тоже сумела опередить императрицу и продемонстрировала какого- то дальнего родственника Иволги, с которым эта самая Иволга и познакомила, решив, что они удивительно друг другу подходят. Сама Иволга сначала успешно пряталась, а потом вообще загадочно исчезла. Все остальные благополучно обзавелись женихами.

Иволгу, к все возрастающему возмущению императрицы и недоумению остальных, искать почему-то никто так и не бросился. Нет, сначала стража заглядывала под каждый куст в саду, а служанки в пустующие комнаты, после приказа Лучшей из элана. Но потом император эти поиски отменил, сказав, что с девушкой все в порядке. Просто ей пришлось срочно уехать к заболевшему родственнику.

В это, конечно, мало кто поверил. А излишне романтичные девушки вообще считали, что Иволга сбежала с возлюбленным, который ей не подходит по статусу, успела выйти за него замуж и отправиться домой. А император просто не хочет расстраивать супругу.

И только наблюдательная Фиалка заметила, что придворный маг, на которого охотилась Льнянка, тоже куда-то делся. Вот только и она не могла представить, чтобы этот мужчина куда-то сбегал, пускай даже с наследницей. Впрочем, и в роли сопровождения девушки, едущей домой, тоже не представляла. А если он попросил ее руки и она согласилась, вообще было непонятно, зачем так неожиданно исчезать.

А еще Фиалка не хотела говорить, почему злобно шипела на душечку, пока он не сбежал. Просто сказала, что он гад, с чем Лиин и так была согласна.

У капитана Веливеры, вопреки мыслям Лиин, были проблемы и помимо того, как не попасться ей на глаза или увернуться от кувшина, летящего из окна. Он пытался объяснить, что именно и зачем наворотил. Нет, зачем в целом, все и так знали — он хотел, чтобы Лиин ему вручила именно императрица, которая относится к нему прохладно, а не император, которого сразу же заподозрят в том, что он и наследниц привез исключительно ради сынка синеглазой волчицы. А второе сулило гораздо больше проблем, хотя и первое их не исключало.

А вот подробности «великой интриги душечки», как сказала Мелана, интересовали и его маму, и императора Малена, и еще целую толпу народа, включительно с якобы пропавшим придворным магом.

— Ты балбес, — сказала Кадмия Ловари, всего лишь услышав, что ее любимое дитятко, еще на полпути к столице решило, что если уж жениться на наследнице, то именно на этой — красивой, гордой, сильной и одновременно слабой, умной, в общем, практически идеальной. — Тебе вообще не надо было привозить ее во Дворец.

— Он уже пообещал, — сказала тихонько Мелана.

— Что пообещал? — удивилась Кадмия. — Праздник девушке?

— То, что страшный император выдаст ее замуж, не интересуясь ее мнением.

— Я был зол, — признался Юмил, в ответ на неодобрительный взгляд матери.

— Зол он был, — проворчала женщина. — Передумал бы, балбес, и не создавал ни себе, ни нам, ни девушке проблем. А так, я удивлена, что у тебя получилась эта авантюра. Тебе сильно повезло.

— Это вряд ли, — опять заговорила Мелана. — В этот раз он действительно подготовился и подумал, а не стал свои реакции проектировать на других.

Кадмия заинтересованно посмотрела на блондинку. Кто-то тихонько проворчал:

— Это надо же, продумал…

— Объясняй, — велел император, пока присутствующие не стали вспоминать, что вышло из предыдущих попыток Юмила интриговать.

— Сначала, за восемь дней до того, как мы пришли в столичный порт, я послал несколько писем. Специально у одного купца голубей одолжил. И попросил адресатов распустить в городе слухи о том, что на праздники во дворец съезжаются наследницы. А для того, чтобы эти слухи подтвердились, попросил Дарса уговорить приехать подопечную. Он мой должник, так что он уговорил и Сойка наконец ответила согласием на очередное приглашение императрицы…

— А как она потом сбежала? — заинтересовалась сидящая слева от Кадмии девушка.

— А никак, она все еще во дворце, у подружки в комнате прячется. У той, рыженькой. И служанок подкупили. Рассчитывает спокойно уйти, когда невест поведут выходить замуж. Там такая толпа будет… — рассказала вместо Юмила Мелана.

— Я же говорила, очень умная девочка, — умилилась Кадмия.

— Но душечке не подошла бы. И из-за Дарса. И из-за того, что сопляком с этой соплюхой дрался и… да ты сама понимаешь, — сказала Мелана.

Кадмия только вздохнула, махнула рукой и перевела взгляд на сына, мол, давай, рассказывай дальше.

— В общем, — задумчиво сказал сбитый с мысли Юмил. — Я вовсе не рассчитывал, что наследниц действительно будет много, но слухи, такие слухи. Если верить этим слухам, то наследниц среди невест больше, чем этих невест вообще есть. Ну и… ну, еще одно письмо я отправил одной знакомой, чтобы она убедила императрицу пустить на смотрины всех тех болванов, которые обязательно сбегутся из-за слухов.

— Лоте? — уточнила Кадмия.

— Нет, — ответил Юмил. — Она не проговорится, и магии там почти не было. Просто разговоры, подсунутые вовремя книги, жалобы на ежегодную скуку.

— Ага, — сказала Кадмия и велела: —Дальше!

— А дальше мы просто убедили самых решительных и не умеющих просчитывать последствия…

— Дураков всяких, — сказала Мелана.

— … в том, что ради наследниц можно рискнуть. И даже планы нахождения этих наследниц им подсказывали, — признался душечка и улыбнулся.

— Хорошо, с дураками все понятно, — вздохнув, сказала Кадмия. — А Бескала вы как на эту глупость уговорили? Конечно, его дед теперь отвлечется на попытку решить эту проблему и, возможно, не обратит внимания на нас, но…

— А Бескал думал, что пытается похитить волчицу, причем, ученицу, которой даже умеющие калечить амулеты пока не доверяют из-за неопытности. Он бы ее расспросил и отпустил. Ну, и он бы сам не решился, если бы его не поддержал Майро Кадара. Который сейчас бол-Сойху. Он же ему и воинов дал.

— Так… — задумчиво сказала Мелана. — Похоже, наша Фиалка именно этих воинов и узнала. И поняла, что без тебя ее счастливое замужеств не обошлось. Вы же тех болванов на нее натравили.

— Это было не сложно, — признался Юмил. — Всего лишь спрятать дар Лиин и рассказать о его существовании. А кто там еще такой сильный кроме нее и Сойки, которая тоже дар приглушила?

— Никто, — сказала Мелана и почему-то улыбнулась. — Отлично. У меня теперь есть всего один вопрос. А Лиин ты почему не сказал, зачем браслет надел?

— Я написал…

— Ты написал, что все будет в порядке и что это ненадолго, — напомнила Мелана.

— И знаешь, не подходи к конюшням, очень уж задумчиво она на них смотрела.

— Не подойду, — пообещал Юмил, но оправдываться и каяться не стал.

— А меня интересует еще многое. Что бы ты, балбес, делал, если бы Кадия решила женить на ней вовсе не тебя? Или решила подождать немного, чтобы кто- то более подходящий на глаза попался?

— Это было маловероятно, — уверенно сказал ее сын. — Она же знала, что мне обещали подходящую девушку, так что подсунуть мне неподходящую она бы сочла забавным. А ждать… Да каждый год этот праздник с невестами ей нравится только вначале, а ближе к середине он ее все больше раздражает, и от девушек она старается избавиться как можно быстрее. Она же только вначале всегда просящим отказывает и какие-то задания придумывает. А потом, только если девушки сильно против. А если девушки умудрялись ее разозлить, то и на их протесты внимания не обращает. А тут и ситуация разозлила, и то, что повинен в ситуации любимый почти племянник, которого «недостаточно сильно любит» великий дед. Так что… А в самом крайнем случае, похитил бы и сбежал.

— И мы бы были вынуждены объяснять, что любовь вспыхнула еще на корабле и вы сбежали в закат, взявшись за руки. Она от нелюбимого, а ты от мамы-деспота,

— устало сказала Кадмия. — Ладно-ладно, не возражай. Мою репутацию это бы не испортило. Скорее бы красок добавило. Я действительно страшная женщина, если от меня даже взрослые сыновья бегут.

Юмил пожал плечами, а Мелана тихонько сказала:

— Болван. Сначала следовало просить руки Лиин у императора, он бы отменил решение императрицы, потому что Лиин его должница фактически, и похищать бы никого не понадобилось.

— Лиин, прости его, — сказала Мелана, зачем-то повесив на ручку двери какой-то амулет. Причем ручка и дверь временно принадлежали Лиин, да и затолкала ее Мелана в комнату весьма неожиданно и не спрашивая разрешения.

— Кого простить? — спросила Лиин и прикоснулась кончиком пальца к амулету. — Ага, защита от подслушивания, как интересно…

— Лиин! — с нажимом сказала Мелана. — Душечку прости, кого же еще. Или вокруг много бестолковых мужчин, считающих, что их должны понимать с полуслова, на которых ты дуешься?

— Хм, — сказала Лиин. — Он тебя попросил поговорить со мной? Боится, что я прямо на церемонии вцеплюсь ему в лицо?

— Нет, он попросил вывести тебя в сад и оставить с ним наедине, он бы все объяснил. Попытался. Но, зная насколько ты сердита…

— Ты решила сначала поговорить со мной сама, — сделала вывод Лиин и пошла к креслу, в которое и села, откинувшись на спинку. — Знаешь, не хочется его прощать. Он мог хотя бы сказать, что если будет действительно грозить опасность

— браслет откроется. Ладно, не объяснил, для чего он вообще был нужен, но это-то мог сказать.

— Он думал, что ты все поймешь из его записки. Которую писал в большой спешке.

— Хм, — повторилась Лиин и призналась: — Ничего подобного я не поняла.

— Ну, я так и думала и ему сказала. — Мелана улыбнулась и тоже села.

— Зачем ему хоть это было нужно? — спросила Лиин.

— Чтобы отвлечь от тебя одного излишне догадливого человека, помочь Фиалке стать женой другого излишне догадливого человека, вопреки ее желанию, ну и сделать этого второго должником, что вскоре может очень сильно пригодиться.

— Бедная Фиалка.

— Вряд ли. — Мелана опять улыбнулась. — Думаю, так будет даже лучше. Представляешь, как бы отреагировал вероятный муженек на раскрывшийся обман?

Лиин хмыкнула, а потом сказала:

— Не хочу я никуда идти.

Медана вздохнула и покачала головой.

— Два упертых барана, — сказала она. — Точнее, баран и козочка. Лиин, он же тебе нравится. Ты ему нравишься. Он эту интригу стал придумывать еще на полпути к столице, понимаешь? Даже до того, как я вас подтолкнула…

Лиин опять хмыкнула.

— Что-либо сказать он считает лишним.

— Лиин, перестань, сама говорила, как тебя раздражала пустая болтовня ныне безголового адмиральского сынка. А у Юмила еще и воспитание, какое угодно, но не предполагающее умения льстить и уговаривать. Он со своим характером в любом случае не имел шансов научиться не фальшивить, так что… Я от вас обоих уже устала, честное слово. И ты, и он предпочитаете молчать и думать, что кто-то о чем-то и так догадается. От вас сплошнее проблемы. Ты даже не понимаешь, насколько сильна, как маг. Он слишком любит все усложнять.

— Усложнять? Все? — переспросила Лиин и Мелана тут же поправилась:

— Не все. А когда дело касается планов, причем, эти планы должны быть о делах на суше. На корабле он отличный капитан, стратег и тактик. Но стоит оказаться на суше и он начинает городить какую-то чушь, плести излишне сложную паутину и… Представляю, что будет, если ему придется оборонять какую-то крепость. Несчастные враги перемрут от любопытства, пытаясь понять, что и зачем он делает. Тут всего лишь надо было пустить слух, что он на тебе он женится, только если все остальные женщины вымрут, Малену следовало намекнуть жене, что хочет отдать за него замуж хотя бы ту же Сою, мол, и девушка умная, и острова богатые. И наша императрица бы со злости поженила вас, не дожидаясь окончания праздников. Так нет же, Юмилу понадобилась беготня, куча полудурков в кустах, браслет на твоей руке. Еще и личную жизнь Фиалке устроили мимоходом. А если бы кто-то отреагировал не так, как он думал? Или кто-то оказался умнее и догадливее? Ну нельзя строить планы на стольких допущениях, предположениях и надеждах. И вовлекать столько людей, потому что они умеют удивлять. Да хоть бы тебя предупредил, чтобы ты соответствовала. Нет же, этой мелочью пришлось заняться мне. Эх…

— Надо ему сказать, что он все усложняет, — сказала Лиин.

— Да он и так это знает, но понимать, что наплел, начинает только когда очередное нагромождение допущений сработало. Или не сработало. Зато он уже придумывает резервный план, в стиле «похитить и сбежать». Старается, чтобы он был попроще. Правда, все равно это оказывается не самая простая из возможностей. А все почему?

— Почему?

— Все потому, что огонь влияет именно так. Вон Каяр из-за своего дара не может держать рот на замке. Наш император страдает излишней доверчивостью и измышляет сам для себя знаки и приметы. Один мой знакомый все время подбирает каких-то учеников, потому что не может пройти мимо таланта, который вот-вот загубят. Я в прошлой жизни слишком сильно влюблялась, так, что вообще переставала соображать на некоторое время. Собственно, так меня и убили. — Мелана печально вздохнула и добавила: — Иногда я даже радуюсь, что в этой жизни я не сильный огненный маг, а всего лишь посредственная воздушница. Все меньше проблем.

— У воздушников такого влияния дара не бывает? — заинтересовалась Лиин.

— Оно у всех бывает. Просто настолько заметное только у огненных магов. Думаю, это из-за того, что их гораздо меньше, чем всех остальных. Вот когда будет достаточно для равновесия, влияние наверняка станет столь же незаметным, как и у других. Но до этого равновесия наверняка еще долго, а еще этот проклятый демон его нарушает.

И Мелана опять вздохнула.

Лиин немного подумала, покачала головой, а потом сама у себя спросила:

— И зачем мне столь проблемный маг? Он же опять что-то придумает, а мне потом придется его тащить куда-то.

— Ну, на самом деле, как ни странно, его излишне сложные и запутанные планы чаще срабатывают, чем нет, — сказала Мелана. — А у последнего вообще не было шансов не сработать, даже если бы Юмил придумал что-то гораздо грандиознее. После невезения ему всегда везет. А вот дальше, как получится.

— Ага, — сказала Лиин. — Ладно, где он меня ждет?

— Поговоришь с ним?

— И поговорю тоже, — вздохнув, решила Лиин. — Все равно ведь замуж выходить.

— К конюшням он не пойдет, — сказала Мелана.

— Ничего страшного, я все равно не успела ведро заготовить, — ни капельки не расстроилась Лиин. А потом многообещающе улыбнулась.

Почему-то она была уверена, что если увидит в саду не супницу и не ведро с навозом, то обязательно что-то не менее подходящее для надевания на голову. Просто потому, что Змей заслужил. Дар у него с проблемами, подумать только.

Душечка Змей ждал Лиин в беседке. Сидел и улыбался. Гад. И было вовсе не заметно, что он о чем-то жалеет и в чем-то раскаивается. Наоборот, весьма довольная собой и миром личность.

— Так, — задумчиво сказала Лиин и огляделась. Взгляд ненадолго задержался на недозрелых сливах, но обрывать их ради душечки, наверное, не стоило. Императрица еще розы не забыла. — Так.

В беседку Лиин зашла, гордо задрав нос и едва не споткнувшись о третью ступеньку, почему-то оказавшуюся выше, чем первые две. Капитан тут же вскочил, галантно подал руку, а когда девушка ее проигнорировала, заулыбался еще шире.

— Я вас слушаю, — сказала Лиин, со всей возможной грациозностью сев на скамейку.

Змей уселся напротив и опять улыбнулся.

— Думаю, я должен попросить прощения, хотя это всего лишь мелкое недопонимание…

Лиин уставилась на него с гастрономическим интересом, очень уж захотелось после такого начала речи откусить ему нос.

— Я должен был вам все объяснить, прежде чем уйти, но вы спали, и я решил не будить, — признался душечка.

Лиин кивнула.

— Я записку написал, — добавил Юмил.

— Да, — подтвердила Лиин. — Чудесная была записка. Именно после нее мне захотелось что-то вам надеть на голову.

Змей пожал плечами и опять улыбнулся. Похоже, он вовсе не такого эффекта от своей записки ждал и был уверен, что Лиин все поймет без объяснений. А она оказалась непонятливой.

— Наверное, я слишком привык, что рядом Марк, Айдэк…

— Я на них так похожа, — с фальшивым восхищением сказала Лиин.

— Мелана, — продолжил перечислять тех, кто рядом Юмил.

— Каяр, — добавила Лиин, начиная подозревать, что он издевается.

— Да, даже Каяр всегда понимает меня правильно, — согласился душечка.

— И только одна я такая непонятливая, — сказала девушка и опять посмотрела на сливы.

— Ну… — замялся Змей и тоже посмотрел на сливы. — Лиин, хотите, я попрошу вашей руки, как положено. Сначала у вас, а получив согласие…

— А если не получите? — полюбопытствовала девушка.

— То нам все равно придется жениться, — сказал Змей, как-то излишне весело.

Лиин вздохнула, опять посмотрела на сливы, а потом вспомнила, что где-то недалеко есть пруд. И если к нему потянуться…

Зачерпнуть воду получилось легко и быстро. Правда, несмотря на силовой щит, по дороге все равно большая часть вылилась, и на голову душечке обрушился вовсе не водопад, а так, с полведра, наверное. Змей вскочил, поскользнулся и с грохотом рухнул обратно на скамейку. Лиин, до которой тоже долетели брызги, стала смеяться и отряхивать подол. А где-то совсем близко кто-то начал сыпать проклятьями в адрес придурочного мага, и девушка даже не сразу поняла, что это о ней.

Зато Юмил понял сразу и все. Он прислушался, опять вскочил, схватил Лиин за руку и выдохнул:

— Бежим!

И, как ни странно, девушка за ним побежала, проскользнула в низенькую калиточку в оплетенной плющом стене и, хихикая, дошла до еще одной беседки, очень похожей на первую, только без лужи на полу из досок и с подушечками на скамейках.

— Элана, вы облили главного садовника, — чопорно сказал душечка и, не сумев сохранить возмущенное выражение на лице, опять улыбнулся, а потом еще и тихонько рассмеялся.

Вода капала с мокрых волос мужчины, одежда на плечах и груди потемнела, да и на спине наверняка промокла, но ему все равно было весело.

— Змей, если бы я одела вам на голову супницу, вы отреагировали бы точно так

же?

Мужчина задумался и признался:

— Смотря где бы это происходило. И кто бы при этом присутствовал. Некоторые могли бы отреагировать очень забавно.

Лиин хмыкнула, а Юмил добавил:

— Давно не убегал о садовников. В последний раз это было, когда я мальчишкой оборвал последние сливы, оставленные для какого-то десерта, у которого вкус менялся, если сливы взять не прямо с дерева.

— Бедный десерт, — сказала девушка.

— Лиин, вы удовлетворены? — спросил мужчина, опять состроив серьезное лицо.

— Нет, — сказала девушка.

— Жаль, это было даже весело.

— Извращенец, — тихонько сказала Лиин и огляделась. — Выведите меня отсюда.

— А что прекрасная элана мне за это даст? — мурлыкающим тоном опытного соблазнителя спросил Змей.

Лиин удивленно на него посмотрела, но, увидев, что он безмятежно улыбается, только вздохнула.

— У прекрасной элана совсем ничего при себе нет, — призналась девушка, демонстративно посмотрев на свои ладони.

— О-о-о-о… — задумчиво отозвался Змей. — Прекрасная ошибается. У нее есть сокровище, которое будет рад заполучить любой мужчина.

Лиин удивленно округлила глаза и, не сдержавшись, тихонько фыркнула, а Змей шагнул ближе и щекотно зашептал в ухо:

— Если прекрасная дева согласится провести со мной ночь, я брошу к ее ногам все сокровища мира.

— Ох, я так не могу, только после свадьбы, — тоном гордой и грустной девы из балаганных кукольных постановок сказала Лиин. И руки к груди характерно прижала.

— Жаль, — выдохнул Змей. — Тогда я украду поцелуй.

И что важно, украл. А когда вел в знакомую часть сада, Лиин почему-то думала, что за поцелуй следовало просить половину сокровищ. Сокровища вообще лишними не бывают.

Вот такая вот глупость в голову лезла.

Весь следующий день Лиин, и не она одна, потратила на свадебное платье. Его раз сто на нее надели и сняли, несколько раз что-то перемеряли с помощью мерной тесемки. То подбирали кружево, то не нравилось как вышит третий лепесток цветка на лифе. И Лиин было смертельно скучно. Она бы уже даже Змею обрадовалась с его то ли извинениями, то ли оправданиями, а то ли очередным издевательством. Юмил бы взбодрил и отвлек. А тут платье, портнихи и перерывы на поесть и ноги размять.

А еще хотелось спать. Полночи Лиин потратила на борьбу с бессонницей и планирование страшной мести. Довольно дурацкое планирование. То же ведро с навозом душечку проймет не больше, чем вылившаяся на голову вода с тиной. Наверняка. Так что нужно было что-то гораздо оригинальнее.

— Хоть бери и сразу после свадьбы заводи любовника, — пробормотала Лиин, с чем и заснула.

А утром, подумав, поняла, что достойного любовника найти не легче, чем достойного мужа. Да и не хотелось его искать.

— А если я в храме скажу «нет»? — задумчиво спросила сама у себя Лиин, и девушка, закалывающая складки на локте, даже булавки уронила. — Интересно, кто-то когда-то отказывался выходить замуж?

Идея тоже была так себе. Скорее всего эти новомодные «да» и «нет» вообще не предполагаются. Врачующиеся просто возложат ладони на камень и примут благословение. А к камню можно и подтащить. Тот же добрый с виду император разозлится и велит страже, а стража и потащит. И магия не поможет.

В общем, глупость какая-то. Тем более, отказываться Лиин не хотела. Она хотела, чтобы Змей понял, на что она обижается и больше так не делал.

— А может, я тоже все усложняю? — спросила у потолка Лиин, когда платье в очередной раз сняли и куда-то унесли. — Точно как душечка со своими планами. А нужно что-то простое. Ага, супница на голове нужна. Эх…

Платье принесли обратно и стали шумно решать две или три ленты нужны на предплечьях. Причем на количество лент влияли традиции, в которых девушки долго путались, а потом отправили самую младшую в библиотеку, чтобы уточнить.

Лиин печально посмотрела в зеркало. Зеленый цвет ей действительно шел. И такой фасон, с оголенными плечами и юбкой-колокольчиком — тоже. Но как же ей надоели эти бесконечные примерки. И хоть бы что-то сильно изменилось с утра, даже длину подгонять не пришлось.

— Наверное, мне никогда не стать настоящей элана, — со вздохом сказала Лиин.

Настоящие элана должны обожать наряжаться и доводить свой внешний вид до безукоризненности. И если первое Лиин любила, то на второе тихо злилась, потому что вся эта безукоризненность выливалась в потерянное время. Разницы между ней и тем, что было чуть ли не с самого начала, если и была, то невелика. Иногда Лиин вообще казалось, что тратить целый день на то, что можно сделать за пару часов — всего лишь дань традициям.

В свою комнату Лиин вернулась уставшая и желающая лечь, выспаться, как-то пережить еще один день, а потом выйти замуж, забраться мужу на спину и больше оттуда не слезать. Пускай таскает такое счастье. А в комнате Лиин ждал сюрприз. Очередная не в сезон расцветшая веточка сирени, на этот раз чинно стоявшая в вазе, расписанной хохлатыми цаплями и водными лилиями, и очередная же записка, прижатая к столу вазой, чтобы не улетела в открытое окно.

— Змей, — сказала Лиин и первым делом закрыла окно.

Подошла к столу, понюхала сирень. Потом извлекла записку и, сев в кресло, расправила ее на коленях. И оказалось, что это не жалкая записка с пожеланием доброй ночи, а целое письмо.

— Наверное Змей тоже много думал, — пробормотала Лиин. — И что же мы здесь пишем? Так… «прекрасная, лучшая в мире»… Каяр подсказывал? Хм…

Письмо оказалось интересным и познавательным, и Лиин даже представить боялась, на что рассчитывал Юмил Веливера, когда его писал. Прощения так не просят, это точно. Скорее, это попытка показать, что из себя представляет душечка Змей, и позволить самой разобраться, как к нему такому относиться и чего ожидать.

— Хм, балбес, — пробормотала Лиин, перечитывая самые интересные места. — Вы мне тоже, капитан, сначала сильно не понравились. Заносчивый и холодный, что твой памятник. Да. Постепенно рассмотрел… а вот я не знаю, что я рассмотрела и когда поменялось мнение. Да, я ненаблюдательная, что тут сделаешь? Может, тоже влияние стихии? И оберегать меня не надо, я не хрупкий цветочек, что бы вы себе там не думали. Впрочем, вы ведь это понимаете, просто вам так будет проще, Змей, «…и понял что желаю эту женщину в постель, в дом, в семью…» Мне об этом сказать можно было? И да, помогла я вам сбежать не потому, что жизни без вас больше не видела, это ваше самомнение вам лжет. Мне стало вас жаль и хотелось разозлить их. Все просто. Любите вы сложности, проблемный маг.

Лиин тряхнула письмом, немного посидела и, нахмурившись, перечитала последний абзац.

— Это вас не извиняет, капитан Змей. И вы правы, вы эгоист и собственник. Хм, «…не хотел давать ложные надежды раньше времени. Некоторые долги выше моих желаний и если бы пришлось отказаться, я бы отказался…» хоть честен. Но это так странно, я не понимаю. Сказал бы и о своих долгах, и о желаниях. И о желаниях за эти желания бороться. Или опасались, что мои желания не совпадут с вашими? А смысл? Сам же пишет, что это бы не остановило. Что сначала получил бы, а потом стал добиваться, главное, чтобы никуда не делась. Самоуверенный эгоист. А если бы не добился и не убедил? Пришлось бы мне овдоветь… Или он бы меня убил, да… Грустная история. Впрочем, я понимаю, душечка Змей просто не захотел заранее себе создавать все эти проблемы, отодвинул их на потом, когда мне и деться было бы практически некуда. А сказал бы заранее, я бы могла назло кого-то уговорить, соблазнить наследством и затащить в храм. Так что пришлось бы душечке еще этих претендентов отгонять и закончилось бы все тем, что он нацепил бы мне на запястье все тот же браслет и утащил к ближайшему брачному камню с любящим золото жрецом в комплекте. Шума бы было… Да. Одно непонятно, почему не рассказал о своем гениальном плане потом, когда понял, что я вовсе не против? И браслет еще этот… Нет уж, я все равно этими объяснениями не удовлетворена.

Лиин немного посидела, подумала и додумалась до одной простой мысли. А стула-то под ручкой двери не было.

И это письмо бросать без присмотра было бы очень неразумно. Вдруг бы какая-то служанка зашла и увидела? А потом еще и прочитала из любопытства. А там такое.

Следовательно, Юмил Веливера, как разумный человек, без присмотра это письмо не оставил. Сидел в своем потайном коридоре за картиной и ждал. А может и до сих пор там сидит, ждет реакции адресата.

— Хм…

Лиин встала, прошлась по комнате, взвесила на руке статуэтку девушки с кувшином и поставила на место. Сколь бы не было велико желание треснуть чем-то подобным Змея по голове, лучше этого не делать, а то голова может оказаться не настолько прочной, как кажется.

— Хм…

Лиин размяла пальцы, подошла к картине и хлопнула по ней ладонью.

— Юмил, если вы там, выходите! — потребовала довольно громко. Змей, если там и был, не отреагировал.

Девушка прижалась к картине ухом и попыталась прислушаться, но ничего так и не услышала.

— А если я это письмо вручу императрице, например? — спросила Лиин у картины и позвала: — Змей!

Картина не шевельнулась. Лиин ее осмотрела, понажимала на завиточки на раме, поводила вокруг руками, но так и не поняла, как оно открывается. Поэтому отступила на шаг и задумчиво, но достаточно громко произнесла:

— А я думала, вы серьезно просили ночь. Вчера ждала, а мужчина и сегодня не появился. Эх…

И отступила еще на один шаг.

— Мужчины такие непостоянные, сами не знают, чего хотят. И отступила еще на шаг, не сводя с картины глаз.

А потом еще на шаг. И еще.

А потом картина с тихим щелчком провернулась. Осторожный Змей, явно не верящий в обещанную ночь, но желающий вопреки логике убедиться в своей неправоте, выглянул из проема, и Лиин отпустила заготовленную воздушную подушку. Ту самую, которая помогла не переломать ноги Мелане, только обретшей прошлую жизнь и выпрыгнувшей в окно с третьего этажа борделя. Всей разницы, что Мелана бросала подушку себе под ноги и не отпускала ее. А Лиин швырнула перед собой, злорадно улыбнулась и разорвала связи.

Подушка толкнула душечку в лицо, выпихнула обратно в потайной коридор и там с громким хлопком выпустила из тонкой энергетической оболочки сжатый воздух, и мужчину, судя по звуку, хорошенько приложило об стену.

Лиин, которая ожидала, что он с воплями улетит куда-то в конец потайного коридора, прислушалась, так и не дождалась ожидаемой ругани и, охнув, побежала смотреть на плоды своих трудов. Она ожидала увидеть и Змея со свернутой шеей. И пробитую его телом дыру в другой двери-картине. И лужу крови, успевшую вытечь из разбитой головы. А вот того, что эта сволочь будет сидеть на полу и беззвучно смеяться, глядя в пол, точно не ожидала.

— Попалась, покусительница, — сказал он, когда Лиин нерешительно остановилась в шаге от прохода в свою комнату. — В голове гудит. Так ведь и убить можно. Теперь я буду шантажировать прекрасную тем, что она покушалась на мою жизнь и заставлю стать моей женой. Как в какой-то демонской пьесе.

Девушка переступила с ноги на ногу.

— Вы и так, практически шантажом. Или вы, или кто-то похуже…

— Да, да, Мелана говорила, что вы свою дальнейшую судьбу видели именно так, — равнодушно сказал Змей и поднял голову.

— Ой, — виновато произнесла Лиин, увидев, что правая часть лица оцарапана, явно об стену при ударе.

— Да, вот такой я буду красавец в храме. Это вряд ли полностью залечат, — еще более равнодушно сказал Змей, а потом опять рассмеялся. — Лиин, вы непредсказуемы, — сказал отсмеявшись. — Я был уверен, что вы швырнете вазу, а не меня.

— Хм, — отозвалась девушка.

— Вот. Теперь буду подходить к вам за щитами. Вас ударить в ответ я не могу, позволить вам бить меня — тоже. Так что будет такой компромисс и море удивления от сильных магов.

Лиин представила этих сильных магов и захихикала.

— Юмил, зачем вы написали письмо? — спросила, хотя и так это понимала.

— Просто, чтобы вы знали.

— Потому что Каяр все равно проговорится, — предположила девушка.

— Вряд ли, он не столь наблюдателен.

— И что мне теперь делать? Змей пожал плечами и сказал:

— Смириться.

— С чем?

— Вероятно, с судьбой. Лиин, это ведь не худшее, что могло с нами произойти. Могло так получиться, что единственной подходящей наследницей бы оказалась Льнянка, которую мне даже сейчас хочется утопить, всего лишь прочитав о ней доклады наблюдателей. И мне бы пришлось терпеть, потому что есть вещи важнее, чем я. И могло оказаться, что вас выгоднее всего быстренько выдать замуж за какого-то старого, противного вам вдовца, потому что у него корабли и связи, без которых нам не обойтись, и следует его чем-то подкупить. И…

— Вы могли мне сказать.

— Зачем? Лиин, из вас интриганка еще хуже, чем из меня, вы бы фальшивили и привлекали ненужное внимание. Тут опыт нужен.

— Вы бы не говорили всего, не рассказывали о ваших грандиозных планах, но хотя бы сказать…

— Что вы мне нравитесь больше, чем кто-либо из встреченных женщин? — поинтересовался Змей. — Я был уверен, что Мелана вам сказала.

Лиин похлопала глазами, попыталась сформулировать мысль так, чтобы до Змея наконец дошло, что нельзя надевать на девушек блокирующие браслеты, не узнав, согласны ли они на это, и не попросив довериться и потерпеть. Мысль внятно формулироваться не желала.

— И я думал, вы мне доверяете, — добавил Змей, словно не желающие выстраиваться в стройный ряд мысли были написаны на лице девушки.

— Болван! Как вам можно доверять, если вы творите, что хотите, не спрашивая, не объясняя не… У-у-у-у… Болван! И никакой вам ночи!

— Я помню, только после свадьбы, — печально сказал Змей.

Лиин, желавшая высказать еще очень много, возмущенно фыркнула и рванула в свою комнату. Подергала картину, но проклятый потайной ход не хотел закрываться, пока девушка со злости не пнула раму.

— Упертый баран, — сказала девушка, упав в кресло. — Не зря Мелана так тебя называет. Вот зачем мне такой проблемный маг?

Зачем, Лиин совсем не понимала. Валад и тот был нужнее. Валад был нежным, умел слушать, умел рассказывать и вел себя так, словно Лиин была чуть ли не богиней, на которую следовало молиться. За это ему можно было простить и излишнюю опеку, и скрытность, и многое другое.

А Змей был совсем другой, непонятный и проблемный. И вот, понадобился зачем- то.

Глава 22

Еще раз о письмах, женской мудрости и приметах, которые что-то значат.

Стараниями Змея сон от Лиин трусливо сбежал. А на его место тут же явился рой мыслей и стал с жужжанием донимать хозяйку. Эти мысли красочно рисовали расправу над капитаном Веливерой в особо садистской форме. Они же намекали, что зря прогнала. Надо было Змея оставить, возбудить, а потом, без штанов, вытолкать в общую гостиную. И не забыть повизжать, чтобы девушки наверняка на визг выскочили, служанки сбежались, стража. Весело бы было.

Правда, была опасность, что после этого станет мстить Змей. А у него и блокирующие дар браслеты, и свой корабль, и мама глава ночных волков. В общем, легче убить, чем разбудить в нем жажду мести.

Потом мысли почему-то переметнулись к Уточке и тому, что ей жених достался еще хуже — болтливый, бабник и вечно влипающий в какие-то истории. С другой стороны, как раз говорить и ухаживать Каяр умел красиво. Но толку с этих умений, на самом-то деле. Хотя и приятно должно быть.

Лиин вздохнула, перевернулась на другой бок, а потом встала и пошла к столу.

Письмо сгорать на этот раз не стало. Наверное, Юмил догадывался, что девушке захочется его перечитать и поискать там скрытые смыслы. Ну, она и перечитала. Потом достала из тумбочки бумагу, пишущие принадлежности и стала сочинять свое письмо в ответ. Написала и что думает о душечке, вместе с его гениальными планами, и почему недовольна, и даже почему сбежала из болот. И она вовсе не надеялась, что капитан что-то поймет. Просто хотелось выговориться, а при каждой личной встрече он неизменно сбивал ее с мыслей и переводил разговор на другую тему. Мастер.

Дописав письмо, Лиин наконец успокоилась и уснула до самого утра. А утром задумалась о том, как отдать Веливере свое письмо и что делать с тем, которое написал он. Его письмо Лиин в итоге спрятала в тумбочке в стопке бумаги, решив, что вряд ли кому-то придет в голову пересматривать пустые листки. А свое решила отдать Мелане, кто-кто, а она Змея точно выловит.

Так что на завтрак Лиин шла совершенно спокойная, письмо передала без каких- либо проблем и довольная миром вернулась в свою комнату, ожидать служанок и какой-то ритуальный наряд, в котором невест, благополучно обзаведшихся женихами, должны показать народу перед тем, как выкатить этому же народу несколько бочек вина и наказать готовиться к завтрашней массовой свадьбе.

Ну, народ и подготовится. Добавит к бесплатному вину платное, будет всю ночь петь песни и обдирать окрестные поля, собирая цветущие сорняки в лохматые букеты, чтобы было что швырять в невест, когда они поедут в храм. Хорошо, хоть запасы порченого зерна у народа уже закончились.

У Меланы, которой Лиин всучила свое письмо, вкупе с объяснениями, что оно такое и зачем нужно, настроение было вовсе не радужным. И к душечке, который в ее прошлой жизни был вихрастым мальчишкой с вечно разбитыми коленками и локтями, с упрямым выражением на лице и обаятельной виноватой улыбкой, она шла с желанием хорошенько его потрясти, надавать оплеух и лишить сладкого. К сожалению, все это сейчас было весьма неуместно, да и трудновыполнимо. Мальчишка, который смотрел на нее снизу вверх, вырос в высокого крепкого мужчину, а она, наоборот, уменьшилась — Мелана была на полторы головы ниже его бабушки. А сладкое Юмил хоть и любил до сих пор, но не настолько, чтобы расстроиться если без него останется. Да и попробуй отбери у него это сладкое.

Мелана вздохнула и постучала в дверь кабинета, в котором Юмила видели совсем недавно.

Душечка из кабинета никуда не делся. Он вальяжно там сидел за столом, любовался содержимым стакана и загадочно улыбался.

— Так, — мрачно сказала женщина и хлопнула письмом по столу.

— Что это? — вежливо спросил Веливера, но даже стакан не отложил, еще и пригубил его.

— Письмо это, — сказала Мелана, опираясь руками на стол. — Лиин написала. В ответ на твое. И я, конечно, твое сочинение не читала, но судя по тому, какие вынесла из него впечатления Лиин, ты болван! Я уговариваю девушку тебя простить, рассказываю ей о непонятливости мужчин и их особенностях, а что делаешь ты? Ты все усугубляешь!

Юмил хмыкнул и удивленно на нее посмотрел.

— Боги! — раздраженно воскликнула Мелана. — Да когда же ты поймешь, что хороший результат вовсе не извиняет тебя. Да и результат для других может быть не так и хорош. И… Юмил, ты болван! Радуешься, что поймал птичку? Думаешь, эта птичка от тебя никуда не денется? Так хочу тебя огорчить. Эта птичка уже бросила одного хорошего, судя по всему, мужика. И теперь знает, что это вовсе не так страшно, как устрашают матери своих дочерей, выдавая их замуж за разных недоумков. Бури не разразятся, острова под воду не уйдут, а большинству людей и вовсе до этого не будет дела. А если кому-то и будет, так плевать на них, пускай сами в своем яде тонут. Так что она терпеть не будет, понял? Уймись.

Душечка поставил на стол стакан и посмотрел на Мелану долгим удивленным взглядом.

— Ох, как же с вами сложно. Что ты, что твоя матушка, что отец… Кстати, знаешь, почему она так и не вышла за него замуж? Да потому, что он чуть не задавил ее своей опекой и желанием решать все за двоих. Не привыкла она к такому. А Лиин отвыкла, несмотря на воспитание. Не знаю, что у нее там за мужчина был, но ее за безвольную и безмозглую куклу он не считал.

— Я тоже не считаю, — недовольно сказал Юмил. — Я вообще не понимаю, чего ты от меня хочешь? Я ее не обижаю и…

— Боги, дайте мне терпения, — попросила у потолка Мелана. — Я понимаю, что ты уверен, что извиняться тебе не за что. Ты же практически подвиг совершил во имя любви, или что ты там чувствуешь. От матери с отцом прятался. Интриговал, несмотря на риск и осознание, что можешь в очередной раз схлопотать, и хорошо, если всего лишь перелом руки. Сделал все, чтобы на нее не покушались разные вдовцы, пережившие уже трех жен, самовлюбленные идиоты с высоко стоящими отцами и прочие недостойные. А она недовольна, подумать только. Несмотря на результат твоих усилий. И почему?

— И почему? — с интересом переспросил Юмил.

— Потому что она понятия не имеет о твоих усилиях, твоем риске и том, что ты ее спасал. Для нее все это выглядит совсем иначе. Для нее ты натворил, чего хотел, добился желаемого, не интересуясь ее мнением, и даже прощения попросить не хочешь.

— Да? — Веливера приподнял брови и отпил из стакана. — Интересно.

— Интересно ему, — проворчала Мелана. — Юмил, а ведь знаешь, мои родственники приходили ко мне. Приезжали на свадьбу дальней родственницы в Трехголов, увидели меня такую наряженную и счастливую в парке. Я там наш детский сад выгуливала, как раз была моя очередь. Узнали, но подходить побоялись, сначала расспросили кто, да что. А узнав, что волчица, причем не из бьющих, а из думающих, да еще и маг, что не бедная, что сам глава города сватался и до сих пор на каждый зимнепраздник посвящает плохие стихи… В общем, поняли, что несчастная дочка неудачливого купчишки и еще более несчастная сестра братца, промотавшего и их общее маленькое наследство и приданое жены… поняли, что я высоко взлетела. Даже выше той родственницы, к которой на свадьбу приезжали, раз уж сам глава города не оставляет надежд.

— Они просили денег? — с любопытством спросил Юмил. — Твой братец и…

— Нет, у братца хватило ума не попадаться мне на глаза. Видимо испугался, что разозлившаяся волшебница превратит его в хорька или что-то похуже. А вот его нахальная женушка пришла, не постеснялась. И трех дочек привела. Одела бедненько, но чистенько, хотя та родственница накупила им платьев, я потом узнавала, и привела, чтобы на жизнь пожаловаться и уговорить меня помочь ее дитяткам найти мужей получше и побогаче. И знаешь, я ведь добрая, и я наверняка помогла бы этим девицам выйти замуж. В том городке и писарей хватает, которым знакомиться с девушками некогда, и счетоводов. Да и кто-то получше мог соблазниться премиленькой мордашкой и объемным бюстом средней, но их мамаша сделал большую ошибку. Она заявила, что только благодаря некрасивому поступку ее мужа я там, где я есть. Что это судьба его вела. И что я теперь обязана оплатить эту помощь. Представляешь?

— Представляю, — сказал Юмил, нехорошо прищурившись. — И что ты им ответила?

— Попросила уйти. Вежливо попросила. Но эта настойчивая женщина, вместо того, чтобы извиниться и попробовать все исправить, стала мне рассказывать о долге перед семьей. Что моего несчастного брата, проигравшего сумму, которой у него отродясь не было, могли убить, оставив трех маленьких девочек сиротками. Что мой сестринский долг был помочь, а я сбежала, и им еле-еле удалось доказать, что они к моему побегу непричастны и отдавать все тот же долг уже не должны. Ну и много еще чего. Я даже спросила, почему она в таком случае сама не отправилась в тот бордель отрабатывать мужнин долг, у нее и личико ничего тогда было и фигура. Но эта мымра заявила мне, что я не имею права такое предлагать замужней женщине. У нее ведь репутация и дочери, которым еще замуж, это я была никому не нужная сирота, которой они и сама судьба помогли возвыситься. В общем, она тоже считала, что результат стоил чего бы то ни было, и что она ни в чем передо мной не виновата. Ведь все для моего блага.

— Хм, — сказал Веливера. — Мелана, ты преувеличиваешь, все вовсе не так, я всего лишь…

— Я знаю, что все не так. Но ты ничего не говоришь, и для Лиин ситуация выглядит не намного лучше, скорее всего. Я понимаю, что тебе легче сразиться с драконом, чем попробовать вести себя, как распустивший хвост Каяр, но даже мне, мудрой женщине, с моим множеством жизней, очень приятны те же нелепые ухаживания Ошина, даже его плохие стихи приятны, хотя я осознаю, что узнай он обо мне все, наверняка бы сбежал в ужасе. А Лиин молодая девица. А ты ведешь себя так, словно она твоя напарница-волчица, для которой слова «долг» и «дисциплина» важнее каких-то там романтических бредней. Вот только, Юмил, никакого долга у нее нет. И дисциплине ее ни в школе магии, ни на болотах не учили. А школы для благородных девиц она счастливо избежала. Иначе была бы сейчас в лучшем случае еще одной Уточкой. Юные элана, побывавшие в этих жутких школах, все такие — робкие, наивные и уверенные, что без мужчины они ни на что не способны. А многие такими и остаются, даже когда житейский опыт получают. Собственно, если тебе нужна покорная жена, которая будет радостно встречать улыбкой, не задавать вопросов и ничего не требовать, тебе надо было идти на ее поиски в такую школу, а если…

— И что мне делать? — с интересом спросил Юмил. Мелана вздохнула, удержалась и не погладила его по голове.

— Прочти письмо, попытайся понять, что тебе пытаются сказать и не веди себя как бесчувственный болван. Проклятье, если женщина для тебя важна, сделай для нее хоть чуточку больше, чем делал для тех, что были не важны.

— Хм, — отозвался Юмил. — Врать, рассыпаться в комплиментах, преувеличивающих все, что только можно…

— Юмил!

— Мелана, вы, женщины, иногда очень странные, просите одно, желаете другое, мстите за третье.

— Мужчины не лучше, — проворчала Мелана. — Читай письмо. И чтобы завтра у нее пропало желание в очередной раз швырнуть тебя об стену.

— Хм, — повторился мужчина. — Знаешь, у нее такое лицо делается… забавное.

— Болван!

Традиционные наряды императорских невест, которые на следующий день выйдут замуж, выглядели так, словно эти невесты отравлялись поучаствовать в древнем кровавом ритуале, причем в качестве жертвы. То ли платья, то ли ночные рубахи были белые, длинные, горловина затягивалась на шее тесемочкой, широченные рукава полностью скрывали руки, а серый обрывок веревки заменял пояс. Кроваво- красная вышивка на подоле и плечах только усугубляла впечатление. И девушки очень радовались, что ехать просить благословления женской богини надо было не босиком. Потому что ехали они на самом деле недалеко. И почти половину пути прошли пешком, по широкой улице, ведущей к храму, которая могла похвастаться остатками древней дороги из красного камня, кучей колдобин и запретом на любые прогулки, кроме пеших. Богиня, видимо, за что-то не любила лошадей и повозки.

Зато она обожала толпы людей и полевые цветы, под которыми невест пытались похоронить, швыряясь целыми вениками.

И уклоняться не то чтобы было нельзя, просто некуда. Невестам оставили узкий проход. И люди, если бы не сдерживающая их стража с ростовыми щитами, могли бы дотянуться до девушек руками.

— Мне страшно, — прошептал кто-то за спиной Лиин, когда один из стражников покачнулся из-за толчка в спину.

Лиин глубоко вдохнула, отогнала желание сгорбиться и попытаться стать меньше и гордо пошла дальше. Тем более идти уже было недалеко — храм, выстроенный из того же красного камня, что и древняя дорога, возвышался этакой стрелой-башней буквально в десятке шагов.

В храме оказалось пусто, мрачно и холодно, у девушек даже появились сомнения, что богиня, в честь которой его выстроили, действительно любит женщин. Зато ощущение, что тут их и принесут кому-то в жертву, росло и крепло.

— Идите сюда, дети, — пошелестело откуда-то справа так жутко, что пугливая Уточка взвизгнула и вцепилась в руку оказавшейся рядом Василька.

Невесты немного постояли, подумали, кое-кто оглянулся, но подсказать, что делать дальше, было некому, сопровождение осталось на улице, а потом все-таки пошли. Робко и несмело. И очень медленно.

Как ни странно, с каждым шагом становилось все теплее и светлее. И храм из мрачного склепа превращался в величественное светлое помещение. А на невидимых до сих пор стенах расцветали нарисованные цветы, появлялись удивительные птицы, а потом и вовсе красивые пейзажи.

— Вступая в брак, вы вступаете в темноту и неизвестность. Вы не знаете, каков ваш муж и вам предстоит постепенно его изучить. А он будет изучать вас, — шелестел голос невидимой женщины. — И если этот мужчина действительно был предназначен для вас, с каждым шагом ваша семья будет светлее, а дом уютнее. А если нет, вы погрузитесь во мрак и можете потерять себя. Так что подумайте, девы. Может, вам еще не поздно сбежать? Может, чье-то богатство и имя не стоят того, чтобы провести рядом с ними всю жизнь, терпя мужа, которого вы будете ненавидеть? Может…

Лиин, которой голос и храм чем дальше, тем больше казались чем-то нереальным, сосредоточилась на даре, потрясла головой, а потом зажмурилась и резко открыла глаза.

Иллюзия пропала вместе с пророчащим то счастье, то несчастье голосом. И оказалось, что девушки стоят посреди пустой квадратной башни. По ее стенам змеится ввысь лестница и упирается в крохотную дверцу под самой крышей.

Оглянувшись, Лиин увидела закрытую дверь. Зато впереди была еще одна, открытая.

— Иди, волшебница, — насмешливо сказал откуда-то сверху надтреснутый старухин голос. — Раз смогла вырваться из тумана так быстро, то либо твоя сила равна тому, кто его создавал, либо ты умеешь не поддаваться своим чувствам. И то, и то очень даже неплохо. Особенно поначалу. Иди.

— Благодарю, — робко прошептала Лиин и действительно пошла к открытой двери. А девушки так и остались стоять за спиной, сбившись в испуганную стайку.

— Не беспокойся за них, каждая выйдет, когда будет готова преодолеть свой страх,

— сказал голос за спиной, и Лиин еле сдержалась от того, чтобы оглянуться. Почему-то казалось, что это будет неправильно. — Иначе нельзя. Иначе жертвенные невесты действительно пропадут.

— Ага, значит жертвы, — прошептала Лиин и вышла из башни.

И оказалась на небольшой площадке, посреди которой росла яблоня и стоял сруб колодца. Площадка заросла травой, и в ней едва виднелась дорожка, выложенная плоскими овальными камешками, собранными на берегу. А под яблоней стояла скамейка, на которой вольготно расселся душечка Змей. И он улыбался, светло так, что хотелось улыбнуться в ответ.

— Лиин, нам нужно поговорить, — сказал он, вставая на ноги и жестом приглашая присаживаться. — Я даже место вам погрел.

Девушка передернула плечами.

— Спасибо, — пробормотала тихонько, но пошла посидеть на скамейке. Все равно выхода в стене, окружавшей площадку, девушка не заметила. А дверь за спиной закрылась сразу, как она вышла.

Храм женской богини со скамейки выглядел как обыкновеннейшая башня из серого песчаника. Даже не очень высокая. То ли храм разный с двух сторон, то ли и старая дорога и красная стрела тоже всего лишь иллюзия.

— Говорите, — велела девушка севшему рядом мужчине.

— Лиин, простите, что я надел тот браслет, ничего не объяснив. Я почему-то думал, что вы все поймете правильно. Но, подумав, я только сейчас сообразил, что на самом деле вы почти ничего не знаете и понять меня, наверное, не могли.

— Хм, — отозвалась девушка. — И даже клятву на крови за ваши страшные тайны не потребуете.

— Ну, здесь такое место, что заставить вас что-либо рассказать не смогут. Ни обманом, ни так, ни силой. Это очень древнее место силы на самом деле. Здесь можно понять свой страх и убить его.

— А невест сюда зачем привели? — удивилась Лиин.

— Думаю, у невест этих страхов побольше, чем у иного воина. И да, все, кто заходит в храм, слышат разное, даже если вошли одновременно, — рассказал Веливера.

— Дела, — только и сказала Лиин, отгоняя мысль, что ей на что-то намекали, возможно только на то, что она действительно боится замужества, помня, чем оно закончилось для мамы. Да и для отца женитьба закончилась не лучшим образом.

— Так что там с вашими тайнами?

Веливера откинулся на спинку скамейки и прищурился на солнце.

— Лиин, наш император умирает, — сказал тихо.

— Это не сложно понять.

— Ладно, он умирает, а нам надо до его смерти куда-то переехать и там закрепиться. И потом малышей вывезти, новую школу обвести защитой и…

— Подожди, — велела замороченная девушка. — Кому «вам», кого «перевезти»?

— Магам огня. Боюсь, после смерти императора нам будет небезопасно оставаться в столице. Все так или иначе связаны с моей мамой, с Барженом, с… Да и школа место таинственное, а поэтому подозрительное. И нынешний принц, когда поймет, что стать настоящим императором не сможет, ею обязательно заинтересуется. И не только ею. Понимаете?

— Нет, не понимаю, — призналась Лиин. — Наверное, надо мне рассказать подробнее.

Веливера вздохнул и, глядя куда-то вдаль, поведал странную историю. О том, что император, поддавшись желанию и вере в знаки выбрал в жены не ту женщину. О том, что буквально через полгода брака схлопотал проклятье, о котором узнал далеко не сразу из-за подкупленной дворцовой знахарки, которая была единственная достаточно сильная, чтобы эту пакость увидеть. И дар у нее был подходящей направленности. О том, что проклятье на угасание рода императора Малена, после чего дети у него так и не родились, ни законные, ни на стороне.

— Подожди, а принц? — удивленно спросила Лиин.

— А принц не его дитя, наивная милашка Кадия пришла во дворец уже с дитем, просто беременность замедлила. Это вообще долгая история, которую бы никто и не узнал, если бы император не решил заранее научить сына обращаться с зовущим артефактом. Представляешь, каково было его удивление, когда принц покрутил в руках обрубок старого магического посоха и ничего не почувствовал. У него кровь оказалась неподходящая для того, чтобы услышать зов этой крови от других. Мален, несмотря на удивление, так ничего сыну и не сказал, просто расхвалил обрубок и назвал его великой ценностью и древностью, вырезанной из ныне не существующего дерева. Принц поудивлялся, на этом и разошлись. А император, наконец, отбросил уверенность в том, что императрица мила, глупа и не способна на подлость, и потребовал разузнать все, что только можно. Кто папаша принца в итоге так и не выяснили, хотя это и не имеет большого значения, учитывая, что кроткая дева ловила свое счастье не где-нибудь а в одном из храмов бога Золотых Туманов в приграничье. Там, несмотря на все усилия, таких храмов полно. Там вообще всякой мерзости полно. Да и, как оказалось, вопреки донесениями уже с больше десяти лет с демонопоклонниками там вообще никто не борется. В общем, прекрасная элана должна понимать…

— Прекрасная понимает, — подтвердила девушка. — Но не понимает, причем здесь она и какая связь с браслетом.

— А потом обнаружили еще одно проклятье, которое по расчетам должно было убить императора, едва принц достигнет совершеннолетия. Правда, император пережил этот срок уже на три года, хоть и через боль и болезни. Нам нужно было время, чтобы приготовиться. Чтобы найти куда бежать. И чтобы сделать так, чтобы на некоторое время всем стало не до нас.

— Ага, партизаны на болоте и мнимое золото, — пробормотала Лиин.

— Не только, но да. И наследница с островами, которые находятся как раз там, перевезя куда огненных магов можно сместить равновесие так, чтобы демоны полезли в Золотых Туманах и приграничье. По нашим расчетам, демон-бог, чтобы справиться с братьями, в первую очередь сожрет тех, кто ему себя продал за услуги, помощь и молодость. И это нас избавит от множества проблем. А в столице будет новый император, который не сможет провести ежегодный ритуал с прилетом огненной птицы. А мы пока будем собирать силы, чтобы сражаться, если опомнившись, кто-то решит завоевать нас…

— Юмил, но… а флоты и армия, и…

— Лиин, с собой мы заберем только тех, кому полностью доверяем и кого хотим защитить. Думаешь, Кадия настолько умна, чтобы попасть во дворец самостоятельно? Или что все вокруг настолько верны умирающему императору? Некоторые еще два года назад начали клясться в верности принцу. Другие давно связались с Золотыми Туманами. Третьи не пойдут за нами только потому, что мы для них никто. И в богов равновесия многие не верят. А рассказывать им о нашей школе, да ни за что. Пускай сначала завоюют доверие.

— А Уточке снилось нападение демона на какой-то город, — сказала Лиин. — И я не думаю, что Каяр повезет ее в приграничье.

— Равновесие сместится. Демоны наверняка будут прорываться не только у границы и в королевстве. Но их будет немного, оно же не пропадет. А если мы останемся…

— То огненных магов в неразберихе, особенно после того, как не сработает ежегодный ритуал, могут убить, не разбираясь или надеясь, что это их вина.

Юмил кивнул.

— Ладно, я правильно понимаю, что вам нужны мои острова?

— Разве я это скрывал? И нам больше подходят те, что принадлежат Льнянке, но мне больше подходит Лиин со-Ялата. Поэтому я не стал дожидаться приказа немедленно жениться на девушке с самыми подходящими землями.

— А занялись охотой на девушку с менее подходящими. Кстати, почему именно вы? Я думаю, Уточка с Каяром будут не против…

— Потому что потом, спустя некоторое время, если все получится, появится слух о бастарде Малена. И, опять же, если все пойдет правильно, этот бастард сможет провести ритуал, подтвердив свое право на трон. Нам ведь надо рано или поздно вернуться в столицу. Это лучшее место.

— Ага, значит бастард… — задумчиво сказал Лиин.

— Всего лишь племянник. Мой отец подошел бы больше, он ближе к императору по крови, но я по возрасту подхожу идеально, да и если начать рассказывать о том, почему якобы умершая в возрасте пятнадцати лет тетя императора благополучно дожила до восьмидесяти девяти и даже родила троих сыновей… В общем, придется рассказывать и об огненных магах. Понимаешь, она ведь знала, кто у нее родится. И предпочла, чтобы ее дети были в безопасности.

— Понятно, но зачем браслет?

— Ну, в первую очередь потому, что о том, что вы учились в школе магии уже знали, и ваш дар следовало спрятать, чтобы кто-то умный вас не нашел, не вспомнил о долгах вашего дяди и не пришел с ними к императрице, требовать вашей руки. Кадия бы не отказала. А еще мы помогли одному достойному человеку получить любимую женщину в жены, вопреки тому, что она больше хотела титул, чем его. И подтолкнули Кадию к нужному мне решению. Я почти не спал, ходил за вами, боялся, что нападут раньше, чем вы начнете срезать розы.

— Ага. И браслет разомкнётся, — пробормотала Лиин. — Капитан, Мелана права, вы болван. Вы должны были меня предупредить, чтобы я не боялась, я ведь без дара слабая, не способная о себе позаботиться женщина. Чтобы я не злилась, это очень неприятное чувство, когда дар не слышишь. Чтобы…

— Простите, в следующий раз я вас разбужу и все объясню, — пообещал Веливера с таким выражением на лице, словно сомневался в собственных словах. Потом вздохнул и добавил: — Я постараюсь. Лиин, ситуации могут быть очень разными, понимаете?

— Понимаю, — вздохнула девушка и в этот момент из храма, споткнувшись и жмурясь, вышла Уточка.

— Ты смотри, — явно удивился Веливера, а потом чмокнул Лиин куда попало и, заскочив за яблоню, словно испарился.

— Еще одна иллюзия, — пробормотала Лиин и пошла к хлопающей слезящимися глазами девушке, чтобы усадить ее на скамейку, пока не запуталась в длинном платье и не упала. — Проклятье, а откуда он знал, что я выйду первой? Или пришел с мыслями, что спрятаться всегда успеет, а там могу и выйти? Змей.

Адмирал Ривва с легкой улыбкой смотрел на просителя, добивавшегося разговора наедине с самого утра, и тоже думал об иллюзиях. Причем криво сделанных и неаккуратно наложенных друг на друга. Видимо, этот проситель не хотел наследить у кого-то из хороших мастеров иллюзий и попросил об услуге умеющего молчать родственника или должника. И теперь при каждом движении его волосы становились то светлее, то темнее, а через маску с мясистым носом и маленькими темными глазами проглядывало истинное лицо, смазливое и большеглазое, почему-то кажущееся адмиралу знакомым. Возможно, это был кто-то из приятелей сына, тех, которым он проигрывал в карты и с которыми пытался промотать состояние.

Адмирал был уверен, что вспомнит этого любителя маскировки. Или увидит где-то. В общем, зря он пришел сам, а не послал наемника, если, конечно, его не отправили в качестве жертвенного агнца. А то мало ли как суровый адмирал, лишившийся сына, отреагирует.

Да даже если бы он не поговорил с той девушкой, ныне императорской невестой, все равно бы догадался, что новость о смерти сына некие личности попридержали, видимо решив спокойно поохотиться на наследниц. А теперь вышли и преподносят.

И виновника знают.

— А как мой сын оказался на том корабле и почему капитан Веливера стал стрелять? — полюбопытствовал адмирал, когда словоохотливый проситель выдохся, описывая тонущий корабль и зовущих на помощь людей. Только хохочущего младшенького Веливеры в этом рассказе и не хватало для большей драматичности. — Я сыну запретил приближаться к кораблям. Кто же это мне так услужил?

Несчастный жертвенный агнец захлопал глазами и замялся, маска на лице сползла на сторону, а потом резко вернулась на место и опять стала полупрозрачной. Адмирал невольно улыбнулся, и несчастного идиота затрясло.

— Я не знаю, — прошептал он, меня попросили только рассказать вам эту печальную историю.

— Ладно, сам узнаю, кто же там такой услужливый, — пробормотал адмирал. — Или кто настолько любит деньги. Так что там с младшим Веливерой?

— Он утопил корабль.

— Почему?

— Не знаю, может мстил…

— Кому? Моему сыну ему было мстить не за что.

— Там был Ройс Таласка. Тот, который у него шо-Кавену увел. Она же была единственной наследницей, и он мог получить настоящий титул, а не эту награду за заслуги его мамаши. А ее увел Таласка и…

— Так девица, точнее, давно уже не девица Кавена, нынче вдова? — заинтересовался адмирал.

— Нет. Ройс чудом спасся и смог рассказать эту историю.

— Ага, так вот кто у нас свидетель, — пробормотал адмирал. — Мне нужно с ним поговорить, — сказал мрачно, отлично понимая, что завтра не девица Кавена действительно станет вдовой. А может, даже сегодня. И даже раны на теле ее несчастного и не шибко умного мужа будут характерные, словно подпись ночных волков.

— Он боится, — сказал посетитель. — Вы лучше у Веливеры спросите, потопил он шлюп в тех озерах или нет. Только менталиста с собой возьмите.

— Непременно, — пообещал адмирал.

Несчастный посланник буквально расцвел и улыбнулся так широко, что маска стала расползаться в стороны, превращая лицо в бледный блин. Потом, словно опомнившись и вспомнив о чем-то важном, быстренько откланялся и почти сбежал.

— Проследить, — коротко приказал адмирал неприметному человеку, благополучно простоявшему весь этот разговор за плотной занавеской.

Хотя адмирал подозревал, что он там нагло сидел на подоконнике и любовался пейзажем. А к важному разговору прислушивался вполуха, и так догадываясь, что несчастный жертвенный агнец скажет.

К Юмилу Веливере другой жертвенный агнец подошел в совсем уж неподходящий момент: взмокший и раздраженный распорядитель пытался уже седьмому жениху рассказать в какой последовательности и почему именно такой его будут женить. Жених, как и шестеро предыдущих, с каждым словом все больше раздражался и явно хотел распорядителя стукнуть, сдерживаясь из последних сил.

— Вас в этот раз слишком много, а возложить руки на камни следует до того, как тени окажутся за спинами у стоящих перед воротами. Традиции. Если мы не будем их соблюдать, какая-то безумная пророчица опять станет пророчить войну, мор и всяческие напасти. Поэтому надо быстро провести невесту…

— Пробежать фактически, — мрачно сказал Веливера. — По лабиринту. Где нельзя порвать платье, нельзя спотыкаться, нельзя… да ничего нельзя. А еще зрители наверняка будет подгонять, где-то наверняка будут сидеть мальчишки с ведрами воды и выльют ее практически по ноги, кто-то излишне веселый традиционно зашвырнет курицу, а то и мелкую псину, провонявшую портом и тухлой рыбой, а…

— Вы хорошо знаете традиции! — чему-то обрадовался распорядитель.

И в этот самый момент подошел он — жертвенный агнец. И заявил, что капитану Веливере следует немедленно отойти с ним туда, где потише и услышать что-то важное. И добряк и весельчак распорядитель обжег бедолагу таким ненавидящим взглядом, что он даже побледнел.

А жених, за которым второй день бегали то портные, то кондитеры, то составители букетов, а то и вовсе родная и нетрезвая мама с требованием немедленно рожать внуков, не выдержал, схватил болвана, не умеющего выбирать время для разговора, за воротник и тряхнул так, что он клацнул зубами.

— Куда пойти?! — зашипел Веливера.

— Туда где потише, — не шибко уверенно проблеял несчастный. И совсем уж убитым тоном добавил: — Это важно…

— Ах, важно?! У меня завтра эта демонская свадьба, вот что важно! Пошел вон! И отшвырнул посланца.

Распорядитель посмотрел на Веливеру с умилением. А жертвенный агнец немного полежал, подумал о том, что ему скажут люди, которые его к сумасшедшему капитану отправили и, тяжко вздохнув, принял решение.

— На том корабле был сын адмирала Риввы! — громко зашептал он, подкравшись к Веливере, слушающему инструкции распорядителя, со спины, приподнявшись на цыпочки и вытянув шею. И сразу же шарахнулся. Иначе бы кулак бешеного капитана пролетел не рядом с носом, а врезался в лицо.

— Какого к демонам сына? — раздраженно спросил Юмил и думать забывший о безголовом капитане Ривве. Не до него было.

— Того, что был на том шлюпе, в озере, с контрабандой. Он был капитаном, а сейчас мертв. Это любой умеющий звать духов подтвердит. Вы его убили.

— Какое к демонам озеро с контрабандой? — спросил Веливера, делая шаг к посланцу.

— Корабль с контрабандой, — поправил пятившийся агнец. — Утопленный вами в озере. Там был сын адмирала Риввы, капитаном был. Вот.

А потом развернулся и попросту сбежал.

— Безумец какой-то, — сказал распорядитель. — Все же знают, что сыну адмирала было запрещено приближаться к кораблям. А уж доверить ему капитанство… Точно безумец. Так, слушайте дальше, молодой человек, мне еще остальным женихам все это объяснять, а потом и невестам их часть сокращенного ритуала.

— Так он еще и сокращенный, — пробормотал Веливера, так и не удосужившийся побывать ни на одной свадьбе.

Что за контрабанда и озеро, он, наконец, сообразил, а оглядевшись и не найдя взглядом Айдэка, понял, что он отлично этот чудный разговор слышал и самостоятельно принял решение доложить, проследить, а если понадобится, еще и пытать.

— Ладно, слушаю, — вздохнув, сказал капитан. Нет, он знал, что свадьба дело утомительное, но не ожидал, что в его случае это вообще окажется бег наперегонки с солнцем и другими парами. А то мало ли, вдруг, если не успеют добежать, его с Лиин решат не женить.

Невестам тем временем тоже было не скучно. Им пришлось в очередной раз перемерять все платья, потому что кто-то их перепутал и всерьез боялся, что девушки не узнают то, которое шилось именно для них.

Не успели невесты разойтись по комнатам, как какой-то полудурок решил в последний раз рискнуть и похитить Уточку. Через окно. Взобравшись по канату с завязанными узлами и, видимо, собираясь по нему же спуститься с девушкой в зубах, потому что руки будут заняты. С вырывающейся, брыкающейся и кричащей девушкой.

Такого безумия не выдержал даже подоконник, за который полудурок умудрился зацепить кошку. И на полпути к окну, как раз тогда, когда девушка открыла дверь, чтобы зайти из общей гостиной, подоконник загадочно заскрипел, затрещал, а потом переломился пополам, высвободив крюк. Охотник за богатыми невестами только и успел проорать что-то невнятное, грохнулся на клумбу, уничтожив почти полностью растущие там алые маки и получил кошкой с подоконником по голове. После чего благополучно затих.

Узнав эту «занятную» историю, и так недовольная императрица грозно топнула ногой, приказала привести к ней начальника стражи и велела поставить по стражнику под каждым девичьим окном. Никого постороннего не пускать даже близко к коридору, где находятся комнаты девушек. Пробовать всю еду и питье, что им доставляют. И выгнать к демонам всех подозрительных молодчиков, непонятно почему ошивающихся в саду. После чего выпила лекарство от головной боли и заявила, что следующего, кто ее расстроит, отправит в бессрочную ссылку. А того, кто попытается похитить дуреху Уточку, вообще прикажет казнить. И не как-нибудь, а так, как в старину поступали с предателями — посадят в бочку, зальют ее расплавленной смолой и сбросят в море.

И то ли угроза подействовала, то ли пример убийцы маков, но больше девушек никто так и не побеспокоил до самого рассвета.

А на рассвете, и даже немного раньше, к ним пришли служанки, подруги императрицы и вовсе какие-то посторонние девчонки и, перемежая фальшивый плачь с не менее фальшивым песнопением и хихиканьем, стали девушек наряжать. Ну, кто как умел.

Когда эти девы с хохотом разбежались, чтобы тоже прихорошиться, исправлять все ими навороченное стали профессионалы. Невесты, пребывающие в тихом ужасе, немного расслабились, милостиво выслушали чью-то там вдову, горячо их уверяющую, что отныне их ждут радости, сладости и все самое лучшее. А потом вереницей потянулись за ней к женихам и новой жизни, зевая на ходу, но пытаясь радостно сиять, как оно и положено счастливым императорским невестам.

Народ ведь бдит и вычисляет по их настроению погоду, удои и даже количество яиц, которые непременно снесут куры перед зимним праздником.

— И что у нас есть? — спрашивала Кадмия Ловари, с неудовольствием глядя на свое отражение.

Из зеркала столь же недовольно смотрела красивая женщина, явно маг, достаточно сильный, чтобы выглядеть моложе своего возраста. Женщина была одета в необычайно ей идущее темно-синее платье, из излишне коротких волос все-таки сумели навертеть новомодную прическу с локонами, а сапфиры, оправленные в серебро, сверкали в ушах, на шее и на запястьях. Из-за этих сапфиров, по словам Меланы, даже императрица от зависти позеленеет. Потому что они древние, еще из тех времен, когда мир был гораздо больше. А те, которые изредка находят на одном из островов Чаек, светлее, а то и с прозеленью.

— У нас есть слухи о том, что ты пьешь от горя, — сказала Мелана, тоже заглянув в зеркало и поправив светлые локоны. — Мечтала женить сына на наследнице, а оно вот как… 

Из горя я пью, из него самого. Значит поверили.

— Да. И думают, что пока ты не опасна. А там и вовсе станешь спасать сына от гнева адмирала, и во дворце начнется разброд и шатание.

— Вот идиоты, — проворчала Кадмия. — Вот как можно верить, что вся дисциплина держится исключительно на моих слабых плечах? Что, кстати, предпринимает адмирал?

— Записку Юмилу прислал с именами, чинами и званиями. И вежливо попросил оставить этих людей ему, разрешив с остальными делать все, что нашей душе угодно.

— Пускай делает, — разрешила Кадмия. — Это их отвлечет… и развлечет. Больше шансов, что получится отправить молодежь тихо и спокойно.

— К драконам? — излишне вежливо спросила Мелана.

— Нет, сначала к Сове в гости. Заодно наконец подпишем договор с воспитателем этой девчонки. Думаю, на этот раз доказательств ему хватило. А на Драконьем Хвосте действительно развелись пираты. Да и простые жители наплыву незнакомцев не обрадуются. Надо сначала справиться с двумя этими проблемами. Думаю, время у нас будет. Тех, кто желает ускорить смерть Малена, ждет большой сюрприз. И я бы все-таки попыталась выяснить, кто папаша нашего принца. Но, боюсь, наши мужчины правы. Особого значения оно не имеет, и так понятно, что без Туманов так или иначе не обошлось, а внимание мы привлечем. Интересно, на что они рассчитывают? Или это случайность, а другой подходящей девчонки попросту не нашли?

— Или к принцу давно пришел страдающий папаша и рассказал печальную историю о разлученных влюбленных, страдающей матери и злобном тиране. Малена он никогда особо не любил, тут и Кадия постаралась, да и он мало времени мальчишке уделял. А если еще как-то воздействовать… сама понимаешь.

— Думают, что получили ручного императора, — невесело улыбнувшись, сказала Мелана.

Кадмия кивнула и опять посмотрела в зеркало. Женщина, которая там отражалась, казалась милой и неопасной. Вот и ситуация с неведомым отцом принца может быть столь же обманчивой. Но сейчас стоит рискнуть. Сейчас, главное, сбежать и укрепиться, подготовиться к грядущим проблемам и не растерять союзников. А потом воевать придется в любом случае. Даже если афера с Маленом получится.

А все из-за миловидной девчонки, когда-то красневшей в ответ на каждое слово. И как она с демонопоклонниками умудрилась связаться? Совсем же домашняя девочка была, судя по описаниям слуг и соседей. А потом еще и в школу для девочек-элана упекли, наверное, родители хотели, чтобы их дочь была еще глупее, наивнее и краснела как можно чаще, особенно рядом с мужчинами.

— Мелана, а знаешь, эти школы для девиц — зло. Там из воспитанниц такое лепят, что их потом обмануть может кто угодно и как угодно.

Блондинка только кивнула.

— А тут еще вечно влюбляющийся Мален со своими приметами, о которых все знали. Так что надо было просто найти подходящую девчонку, быстро рассказать ей несколько очаровательных сказочек. Может, даже к предсказательнице сводить. И если у девчонки есть хоть немного ума и самолюбия… а ты сама понимаешь, что Кадия вовсе не дура, а самолюбия у нее даже многовато.

— Да все я понимаю, — сказала Мелана. И жестко добавила: — Всего не предусмотреть. И теперь надо решать те проблемы, которые есть сейчас, а не те, что были в прошлом.

Кадмия только вздохнула.

Посмотреть на то, как императорские невесты с женихами будут преодолевать предхрамовый лабиринт, сбежалась половина города, а другой половине попросту не хватило мест. Мальчишки облепили деревья и крыши, все до единой, с которых было хоть что-то видно. И среди этих мальчишек попадались даже солидные мужчины. Женщины стояли на балконах и вдоль балюстрады, а еще на лестнице. Девушки моложе старались пробиться поближе к началу лабиринта и к дорожке, по которой пары будут к нему идти, потому, что если удастся дотянуться хотя бы до одной невесты, обязательно выйдешь в этом году замуж, причем за любимого. А уж сколько народа было на Фонтанной площади, с которой лабиринт видно не было, но можно было полюбоваться на пары, пока они к нему шли, вряд ли бы кто-то смог точно сказать.

Во всей этой кутерьме несчастные придворные маги, особенно те, что отвечали за безопасность, попросту сходили с ума, нигде не успевая. И надеяться им оставалось только на то, что никто из брачующихся по растерянности не забыл надеть щитовой амулет, мгновенно раскрывающийся в случае опасности. А то выстрелит кто-то в ту же Льнянку, которую подданные вряд ли желают видеть живой и здоровой, убьет, и бедные горожане наконец узрят свою самую плохую примету. После чего, чтобы она не пропадала, еще и бунт подымут.

Пары появились под лирическую музыку и ор какой-то истеричной тетки о том, какие невесты раскрасавицы, в отличие от ее несчастной дочки. Изловить и заткнуть тетку не получалось, она кричала где-то в глубине толпы на площади. Так пары и прошли под аркой под эти вопли.

— Ну-ну, — сказала Кадмия. —

А дальше было веселье. Часть народа стала громко обсуждать тот факт, что на этот раз пар очень много, и к добру это или наоборот. Другая часть с азартом болела за ту пару, которая им больше нравилась, и несчастные женихи с невестами наверняка чувствовали себя лошадьми на ипподроме. Лабиринт эти пары похоже успели изучить и не плутали, как случалось иногда. Невесты шарахались от колючих кустов и ветвей, с которых капала густая рыжая глина, притащенная шкодливыми мальчишками. Женихи явно тихо ругались и одаривали друг друга неласковыми взглядами, особенно в тех местах, где пройти можно было только по одному. Отставать никто не собирался, даже блондинка, явно о чем-то со своим женихом спорившая. Перед большой лужей мужчины понятливо похватали девушек на руки и перенесли их на другую сторону, чтобы подолы не намочили. И все было правильно и по традициям, пока из-за очередного поворота не вывалился явно нетрезвый мужик и не вытряхнул из мешка скулящего пса, довольно крупного и недовольного жизнью. 

— А купите… — затянул начало песни о том, как шелудивую собаку продавали в качестве кота-крысолова.

Песня была неуместна. Мужика шатало. Пес зашелся лаем и заметался, остановив спешившие к храму пары.

— А купите… — опять попытался запет мужик.

Пес шарахнулся к парам. Один из женихов, выругался так, что половина невест покраснели. А второй, синеглазый и, видимо, самый храбрый схватил скалящегося пса за шкирку и швырнул его в мужика и приказал:

— Пошли!

И что самое странное, его послушались. Даже девушки, которые старались не смотреть на подвывающего пьяницу, пытавшегося отцепить собаку от ноги.

И никто не удивился, что все пары успели дойти до храма, а потом, довольно дружно, без толкотни в него зашли.

— Ох, — выдохнула впечатлительная Уточка, когда ее глаза привыкли к царящему в храме полумраку.

Неприметный, невысокий и серый снаружи храм-холм, внутри был великолепен. Низким он казался из-за того, что ступени от порога вели вниз, на площадку, которая, казалось, состоит из застывшей по воле мага воды. Если приглядеться, можно было увидеть даже мелких серебристых рыбешек. Свет хаотично расположенных узких окон отражался в зеркалах, явно артефактных, потому что отраженный свет сплетался в паутину под потолком, а потом осыпался вниз солнечными зайчиками. На стенах было что-то нарисовано светлыми линиями, но рассмотреть эти рисунки полностью не удавалось, стоило к ним присмотреться и они пропадали во мраке. А в центре площадки стоял полупрозрачный камень- алтарь, в глубине которого можно было рассмотреть силуэт женщины раскинувшей руки. И если бы камень и силуэт были чуть больше, можно было бы подумать, что там действительно кто-то замурован.

— Подойдите к камню, возложите ладони, и первая мать решит, можете ли вы стать семьей, — прошелестел бесполый голос.

Уточка вцепилась в руку Каяра. Кто-то охнул, но пошли все.

А Юмил Веливера еще успел улыбнуться и прошептать невесте на ухо:

— Он просто степень родства определяет, и есть ли оно. А Лиин почему-то облегченно выдохнула.

Впрочем, камень-алтарь никого не отверг. И силуэт женщины после того, как все убрали с него руки, куда-то исчез. Лиин подозревала, что просто потому, что немного сместилось освещение, не зря же надо было успеть дойти, пока солнце не поднялось слишком высоко. Но думать об этом не хотелось. Пускай чудо остается чудом.

Глава 23

О церемониях, удачном изгнании и хороших советах.

Как оказалось, забег по лабиринту и посещение храма с волшебным алтарем, были вовсе не самым страшным и тяжелым, что предстояло женихам и невестам.

Сначала им предстояло вернуться во дворец, под поздравительные вопли толпы, советы о том, что мужьям надо делать с женами. Под подвывания какой-то дуры, резко обнаружившей в себе пророческий дар и уверенный, что такое большое количество соединившихся пар точно не к добру. Мимо восторженных девиц, пытавшихся дотянуться к императорским красавицам, дабы сорвать с их платьев себе на память ленточку, кусок кружева, а то и вовсе клок ткани. Девицы, жаждущие сувениров, были упорны настолько, что их едва сдерживали стражи, укрывшиеся за ростовыми щитами. А самые предприимчивые даже пытались перелезть через щиты, но были вовремя затолканы обратно подбежавшими мальчишками с шестами. Толкали, кстати, именно шестами, видимо, боялись, что безумные девы возжаждут забрать себе на память пажей, раз не смогли дотянуться до ленточек.

У Лиин от шума начала побаливать голова. Несчастная Уточка вцепилась в Каяра так, словно из толпы мог выскочить очередной похититель, мерзко расхохотаться и унести ее в неведомые дали на глазах изумленной публики. Фиалка на толпу смотрела брезгливо, а ее муж насмешливо. Остальные девушки и мужчины старались идти ровно посередине не шибко широкого прохода сквозь толпу. Если бы не необходимость вышагивать, поддерживая девушку под локоток, они бы наверняка выстроились цепочкой, потому что так было бы безопаснее. И один только Змей умудрялся держать на лице абсолютную невозмутимость и идти с таким видом, словно этой толпы вообще не существовало.

А потом, наконец, закончилась толпа и начался дворцовый комплекс. Невест тут же подхватили под руки служанки, не забыв поклониться мужчинам и сослаться на императрицу, начальство и традиции, и повели отдыхать. Голова, как оказалось, болела не только у Лиин. И, похоже, это тоже была традиция, потому что девушек уже ждали лекари и ароматный чай, который должен был снять напряжение.

А потом невест переодели, платья утащили чистить и приводить в порядок, потому что на празднике в их честь императорские красавицы должны были появиться именно в этих платьях. Потому что традиция. Еще с тех времен, когда иные девы могли себе позволить пошить одно платье за четыре года.

И чуть ли не до самого вечера, когда должен был состояться очередной бал, служанки суетились вокруг красавиц, кормили их, поили и заставляли отдыхать.

— Наверное, нас скормят дракону, — сделал печальный вывод Василек, больше уставшая, чем отдохнувшая от такой заботы.

— Нас скормят мужьям, — мрачно сказала Фиалка. Немного подумала, величественно посмотрела на подруг по несчастью, улыбнулась и спросила: — Девы, может поговорим о чем-то веселом?

— Ага, о первой брачной ночи, — поддержала ее художница. На нее все посмотрели с удивлением.

— А что там должно быть веселое? — робко спросила Уточка.

Художница почему-то хихикнула, а потом широко улыбнулась и бесшабашно предложила:

— Хотите, я вам расскажу, как наша кухарка выдавала свою невинную дочь на сносях замуж за купцового счетовода и как пыталась забросить ей через окно бутылку со свиной кровью, чтобы муж в невинности не засомневался? Это было очень весело. Особенно когда счетовод, получивший бутылкой по голове, очнулся, узрел кровавое пятно на половину постели и подумал, что в дом пробрались воры и зачем-то зарезали его молодую жену и унесли с собой.

— Они что, полную бутылку набрали? — удивилась Лиин, действительно заинтересовавшись этой занятной историей.

— Матушка этой невинной девы на сносях не могла ведь сказать, зачем ей кровь. Объяснила, что желает черную колбасу сделать. Ну, ей и налили. А она потом забегалась и не успела отлить немного в меньшую посудину. Вот так и понесла. Но это еще не все, по пути она встретила нетрезвого конюха, и он подумал, что там вино. И почтенной женщине пришлось убегать прямо по грядкам, задрав юбку, чтобы не споткнуться. А было темно, одета повариха была во все черное, а панталоны и чулки у нее были белые. И одна дуреха, выглянув в окно, увидела, как по грядкам бегают отрезанные ноги и начала орать. Поэтому и бутылку в окно повариха швыряла в спешке, в надежде, что дочка не спит и поймет, что это такое прилетело.

— А дочка спала, — догадалась Фиалка.

— Да. И проснулась от того, что получивший бутылкой по голове не спавший муж упал на нее сверху. И дурехе показалось, что он мертвый. И она испугалась настолько, что быстро собрала в доме все ценное и сбежала. Даже с матушкой не попрощалась…

Над дальнейшими мытарствами сбежавшей жены, считавшей, что мужа убили для того, чтобы обвинить ее, и мужа, которому никак не удавалось сжечь постельное белье и матрас, а при этом еще и приходилось рассказывать о внезапной болезни жены, девушки смеялись долго. Вместе со служанками и охранявшими вход в общую гостиную стражниками. И то ли эта нелепая история оказала столь положительное воздействие, то ли травы заработали, но девушки почувствовали себя гораздо бодрее. А потом и вовсе сели играть в фанты, решив, что заданиями будут смешные истории и идеальные мужчины.

— Потому что настроение нам еще успеют испортить, — тихонько предрекла Фиалка, но услышала ее, наверное, одна только Лиин.

Мужчин к девушкам пустили перед самым балом.

— Чтобы никто не сбежал, не поучаствовав, — сказала Фиалка.

Девушек опять нарядили, церемонно вывели к ожидавшим мужьям, построили всех парами друг за другом и повели. Для начала в малый тронный зал, где девушки должны были получить свои имена обратно, порадовать (или огорчить) мужей тем, кого они получили в жены, и выслушать наставления императрицы. Причем наставлять она должна была на путь истинной жены, которая тиха, молчалива, покорна и любит мужа. Получилось, правда, не совсем это.

До тронного зала пары довели без проблем, никто нигде не заблудился, не отстал и не потерялся. И даже служанки не пытались сорвать на память пару бантиков. Наверное, успели запастись этим добром в предыдущие годы.

Малый тронный зал оказался не таким и маленьким. Два трона там стояли на небольшом возвышении, и в них уже сидели император и императрица. Вдоль стен стояли люди желавшие посмотреть на церемонию возвращения девушкам имен и узнать, кто же из них те самые неуловимые наследницы. Этим желающим сидеть не полагалось, и люди среди них были разнообразные, начиная от старшего казначея и заканчивая одной им младших посудомоек. А еще было много ночных волком обоего пола, не скрывавших свою принадлежность и обрядившихся в черные куртки с серебряными волчьими головами на плечах. Лиин сразу заподозрила, что их столько набежало для того, чтобы никто излишне разочарованный не попытался порвать на ленточки душечку Змея. Да и на Каяра некоторые мужчины смотрели многообещающе. И рядом с этими мужчинами волков было больше всего.

Первой представили Уточку, которую и так все знали, так что особого интереса это не вызвало. Потом попытались представить отсутствующую Сою и сказали, что бедняжка не сумела воспользоваться шансом на счастье.

За спиной у Лиин кто-то негромко фыркнул, наверняка Василек.

Когда представляли южанку-наследницу, которую умудрился заполучить в жены высоченный блондин, чем-то неуловимо похожий на Валада, в зале поднялся легкий недовольный шум.

— Это второй придворный маг, — прошептал Змей, уловив удивленный взгляд Лиин. — Его моя мама рекомендовала.

Лиин хмыкнула, но спрашивать о том, как этот маг нашел наследницу, не стала. Наверняка добрые люди помогли, решив, что рекомендации для дальнейшей счастливой жизни ему недостаточно.

Впрочем, девушку такой муж вполне устраивал — молодой, симпатичный и занятой. Именно такой идеал она и описывала буквально пару часов назад.

А потом подошла очередь Лиин представляться. Она со Змеем поклонились, он, как положено, отступил на полшага назад, и девушка произнесла:

— Возвращаю вам имя Красногрудка и отныне я опять Лиин со-Ялата. Получилось вполне себе уверенно.

Лучшая из элана, которая, видимо, еще от представления южанки не успела оклематься, немного похватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Потом, пока император традиционно выражал свою радость, отдавал в руки мужа «сию прекрасную деву» и выражал надежду на преданность, ум и прочие нужные приму качества, императрица бледнела, краснела и сжимала подлокотники трона. И стоило императору замолчать, как она наклонилась вперед, ее лицо окончательно перекосило, и Лучшая из элана рявкнула:

— Я говорила, что следующий, кто меня разозлит, отправится в изгнание?! Поздравляю, это вы! Немедленно убирайтесь на свои острова, и чтобы духу вашего в столице не было. Никогда!

Кто-то стал аплодировать. Императрица глубоко вдохнула и с ненавистью посмотрела на Кадмию Ловари, спокойно стоявшую под стеной. Та в ответ вежливо кивнула.

— Моя дорогая Кадия, вы сами велели им жениться, — напомнил император, улыбнулся, когда она повернулась к нему и добавил: — Я ведь не зря спрашивал, уверенны ли вы в этом решении.

— Но…

— Я ведь дал вам слово, что не скажу вам кто наследницы, как бы вы не просили и что бы не произошло. Но я пытался намекнуть, что эта девушка наследница и есть. Потому спрашивал, уверены ли вы…

— Я не переменю своего решения! — злобно сказала императрица. — В изгнание! Как можно быстрее!

Император вздохнул и пожал плечами.

Изгнанники переглянулись, поклонились и отошли к парам, уже побывавшими перед неласковым взглядом императрицы. А Лучшая из элана осталась и начала сверлить остальных девушек подозрительным взглядом. Из-за этого даже Василек говорила еле слышно, а кто-то и вовсе стал заикаться.

В общем, начало праздника было безнадежно испорчено. Один только Змей довольно улыбался. И Лиин его даже понимала, она тоже думала о том, как уговорить императрицу отпустить их на родные острова, если она заартачится и назло решит оставить Змея с женой во дворце, а Лиин и вовсе определит в свою свиту. А тут, взяла и изгнала. Да еще и думает, что сделала им хуже.

Возвращаться во дворец Лиин точно не собиралась. Ну, хотя бы не в ближайшем будущем, а на островах пираты и вообще, боги ведают что творится. И нашествие демонов скоро. И…

И Лиин вовсе не хотелось, чтобы кто-то что-то перевозил на ее земли без ее присмотра.

Нет, она вовсе не думала, что сумеет за всем проследить. Или что можно огненных магов туда не пустить. Или… Да много этих «или». Но знать, что и для чего делается ей было необходимо. Она эти земли уже однажды бросила. Теперь пришла пора вернуться. По-настоящему.

А потом был бал. Лиин танцевала, больше всего со Змеем, который загадочно улыбался и на удивление много молчал. Ни злорадствовать над императрицей не пытался, ни подбадривать молодую жену.

Император сидел на очередном возвышении, на этот раз в кресле, и грустно смотрел в зал. Императрица упорхнула в круг под звучание «Легкого ветерка» с главным придворным магом, который, видимо, был отчаянно смелым мужчиной.

Мелана сколько могла, следила за Каяром, чтобы он чего-нибудь не выпил по рассеянности. Потому что выпивший Каяр и трезвый Каяр, это два разных мужчины. Второй хотя бы слушается, а первого увести из зала и, вместе с женой, довести до ждущего корабля могло бы стать проблемой. Он бы шумел, вспоминал о том, что мужчина и способен за себя постоять, а потом и вовсе мог ввязаться в дуэль и оставить бедную жену молодой и красивой вдовой, снова наследницей. И когда эту пару наконец увели, Мелана от облегчения напилась вместо Каяра и чуть сама не затеяла дуэль с каким-то недоумком, настолько плохо держащимся на ногах, что рухнул от малейшего толчка.

И, возможно, дуэль бы состоялась, если бы не подошла императрица и заявила, что Мелана тоже может отправляться в изгнание, потому что надоела и приличные придворные красавицы не могут обещать во всеуслышанье оторвать мужское достоинство кавалеру.

— Я вас всех разгоню, — мрачно пообещала Лучшая из элана напоследок, с чем и ушла.

Кадмия Ловари, понятия не имевшая о ее планах, стояла за плечом, точнее, за спинкой кресла императора и с тревогой наблюдала за сыном. Будь ее воля, она бы его отправила куда-то подальше от дворца, не дожидаясь окончания бала. Вместе с Каяром. Но репутация у Юмила была неподходящая. Это Каяр мог испугаться и ускользнуть от опасности, а Юмил ведь упертый баран, о чем все знают, и от опасностей он не бегает, предпочитает их преодолевать и побеждать. А если вдруг побежит, выглядеть это будет очень подозрительно. Поэтому в изгнание он будет отъезжать чинно, благородно и неспешно, под зубовой скрежет Лучшей из элана.

И чего она так в мальчика вцепилась?

Может, подозревает страшное? Вдруг кто-то нашептал ей о страстной любви между молодым Маленом и его телохранительницей? Мало ли что люди придумают. А между императором и Юмилом, если сильно захотеть, можно найти схожесть. Родственники ведь, хоть и дальние.

Кадмия вздохнула и потрогала мочку уха, велев наблюдателям не расслабляться. Потому что с отбытием Каяра возможные неприятности вовсе не исчезли.

К удивлению Кадмии ничего ни с кем из новобрачных так и не случилось. Девушки потанцевали, полюбовались в окно на огненных птиц, взлетавших над дворцом, получили свои корзины с шелком и цветными нитками, чтобы шили и вышивали первую пеленку для грядущего ребенка, и разошлись, уведенные бдительными матронами. За девушками и матронами в нескольких шагах шли стражники в полном боевом облачении, и обязательный маг, якобы чтобы проверить комнату для новобрачных на проклятья. Так что ни у кого так и не возникло безумного желания перехватить по пути чужую жену.

Мужчины, как полагается, сделали вид, что девушки никуда пока не ушли, выпили по бокалу густого старого вина, витиевато друг друга поздравили и даже сыграли в карты. И лишь потом стали по одному расходиться. В нужные комнаты их вели все те же матроны, а стража старательно делала вид, что просто прогуливается, а не сопровождает мужчину, способного убить сотню врагов за раз.

Гости, наконец избавленные от новобрачных, которым так или иначе следовало уделять внимание, облегченно выдохнули и стали веселиться гораздо искреннее. И одна только Кадия мрачно думала о тех, кого следовало изгнать из дворца. И понимала, что, несмотря на все усилия, праздник опять не получился и не принес ожидаемого удовлетворения. И она опять чувствовала себя четвертой дочкой престарелого прима, умудрившегося промотать даже то небольшое состояние, которое ему оставили не шибко умеющие обращаться с состояниями предки, и теперь жаловавшегося на жизнь, на то, что земля на его островах скудна, рыбы вокруг немного, рыбаки и селяне ленивы, зато разбойники и пираты, наоборот, излишне работящи. А еще боги ему так и не дали сына. Даже в последнем браке опять родилась девчонка, хотя ее матушку он брал из семьи, где рождались сплошь сыновья, а дочери были очень большой редкостью. И теперь этой девчонке надо где-то найти приданое. Потому что иначе эту тощую сдыхонь с бледным остроносым личиком и паклей вместо волос никто замуж не возьмет. А сдыхонь взяла и решила стать женой самого императора, чтобы поставить этого ничего не умеющего жалкого старика на то место, которого он заслуживает.

И ведь вышла, не побоялась.

Вот только с тех пор так ни разу себя счастливой и не почувствовала. Зато ощущала, что ее где-то обманули. Точнее, точно знала, что обманули. Чья-то там невинность, пускай даже принесенная в жертву, не та ценность, ради которой раздают императоров. А тогда она была молодой, глупой и верила в разные сказки.

Лиин раздраженно посмотрела в зеркало, вернула на место сползавший с плеча рукав шелковой рубашки и еле удержалась о того, чтобы выгнать к демонам сонную служанку, расчесывавшую молодой элана волосы с таким видом и так медленно, словно собиралась это делать до самого утра.

— Да хватит уже, — не выдержала Лиин, когда сползать начал второй рукав.

Рубашка вообще была странная. Ничего способного поразить воображение мужчины в ней не было. Обыкновенная длинная ночная рубаха, просто из шелка и с широким воротом, из-за которого рукава и сползали по очереди. А они и без того были длиннющие, до середины кисти.

В такой рубахе хорошо бродить по древнему замку, раскинув руки и загадочно подвывая. Точно за привидение примут. Главное, не забыть нанести на лицо побольше талька. А рубашку для первой брачной ночи Лиин представляла несколько иначе. Хотя бы похожей на те, которые когда-то стыдливо рассматривала с девчонками на рисунках в одном магазинчике одежды на заказ. И тут на тебе, не невеста, а привидение.

Служанка еще несколько раз провела расческой по волосам, потом церемонно довела Лиин до здоровенной кровати, уложила, расправила рубашку, накрыла сверху простыней, потом легким шерстяным одеялом, потом вышитым незабудками покрывалом, после чего наконец откланялась.

Лиин почувствовала себя куклой, и почему-то очень захотелось смеяться. Лежать было жарко, но она стойко лежала, потому что не была уверена, что это не часть традиций и что сейчас не ворвутся нетрезвые барды, дабы описать в сочиненной на ходу песне все прелести невесты, которые скрываются под слоями ткани.

Потом лежать стало еще и скучно, и в голове завертелся веселый мотивчик кабацкой поскакайки.

Потом опять захотелось смеяться.

А потом Лиин и вовсе заподозрила, что таким образом невест испытывают. Например, на то, уснет она ли нет. И если уснет, то половина рыбы у берегов столичного острова издохнет. А если нет, то эту рыбу выловят чайки. В общем и так будет нехорошо, и так плохо.

Лиин хихикнула, пошевелилась и в этот момент с загадочным скрипом открылась неприметная дверка, практически невидимая на фоне обивки стены. И в комнату, согнувшись, зашел душечка Змей, причем в таком виде, что Лиин опять хихикнула.

Над Юмилом, похоже, тоже поиздевался какай-то слуга. Потому что сам он бы вряд ли додумался напялить фиолетовую четырехугольную шапочку, черный жесткий халат с золотым шитьем и загадочно шаркающие домашние туфли без задников, почему-то желтые.

— Надоели, — печально сказал Змей и, сняв туфли, зашвырнул их в угол.

Потом он стал разоблачаться дальше. Стащил шапочку и несколько мгновений с удивлением на нее пялился. Снял противно шуршащий халат, под которым оказался мужской вариант шелковой рубашки, чуть покороче варианта женского, выглядевшей на Юмиле особо нелепо. А под рубашкой обнаружились подштанники, к счастью, не шелковые, а то бы Лиин точно не выдержала и испортила всю брачную ночь громким хохотом.

Избавившись от лишней одежды мужчина, жаждущий любви и единения, как говорила по пути в эту комнату матрона, шагнул к постели.

Лиин не выдержала и опять хихикнула, а потом вовсе натянула на голову простыню и томно произнесла:

— Я пока не готова.

— А? — растерянно отозвался Змей.

Лиин выглянула из-под простыни, полюбовалась его лицом и повторила:

— Не готова я пока. Невинные девы так быстро готовиться не могут. Они как эти, подстреленные над болотами дикие утки, долго варятся, и лучше из них делать бульон.

Змей захлопал глазами, как та самая невинная дева, потом нахмурился и осторожно спросил:

— Ты что-то пила?

— Нет, — честно ответила Лиин.

— Какие тогда невинные девы?

— Вы на что намекаете? — почти искренне возмутилась Лиин, а потом расхохоталась.

Да, Мелана была определенно права. Сказать, что не готова, и посмотреть на выражение лица мужа стоило. Мелана вообще мудрая женщина.

Змей тем временем вздохнул, переступил с ноги на ногу, а потом храбро лег на кровать и сграбастал смеющуюся жену в объятья, вместе с тремя слоями ее укрытия. И держал, пока она не перестала смеяться, а потом еще и заявил:

— Прекрасная элана чудит.

— Прекрасной никто не рассказывал, как следует вести себя в первую брачную ночь, — пожаловалась девушка.

— Ничего, я эту тайну знаю, сейчас объясню, — пообещал коварный Змей и, вместо того чтобы действительно что-то объяснить, стал целовать.

Утро в столице началось с того, что на крышу Венчального храма залезла очередная полоумная предсказательница и стала оттуда вещать страшным голосом, что скоро грядет кошмарный ужас. Вещала она, усиливая голос с помощью амулета, так что слышно ее было далеко. Говорила вполне себе убедительно и в качестве главного аргумента приводила то, что почти все императорские невесты стали женами. А это определенно не к добру, никогда ведь такого не было.

И словно для того, чтобы доказать свою правоту, эта пророчица обо что-то споткнулась, замахала руками и свалилась на землю, свернув себе шею.

Испуганные люди всей толпой пошли к императорскому дворцу, то ли желая проредить ряды столь опасных для будущего красавиц, то ли для того, чтобы услышать, что мертвая предсказательница ошиблась. Стража выяснять не стала. Просто закрыла ворота и попыталась привести горожан в чувство с помощью холодной воды. Частично оно даже помогло, но большинство людей остались у ворот. Они там пели песни, потом откуда-то взялось вино, и чуть не начавшийся бунт превратился в народное гулянье.

Для императрицы утро началось с головной боли и мрачной служанки, стоявшей у постели с кувшином воды.

— Марьята велела передать, — заявила девушка, аккуратно поставив кувшин на столик. — И сказала напомнить вам про капли.

Кадия осторожно кивнула. Боль в голове плеснулась со стороны в сторону, словно и сама была водой. Впрочем, эта боль была привычна и всегда появлялась после вина замешанного на злости. Вино без злости так не влияло, не настолько много она его пила. А вот стоило на кого-то по настоящему обозлиться… Лучшая из элана даже давала себе зарок, что будет сдержанной и рассудительно, но почему-то, когда дело так или иначе касалось синеглазой волчицы, вся рассудительность куда- то испарялась. Кадия даже знала почему.

На самом деле это была просто зависть и немного ревности. Зависть к тому, что эту женщину так и не ставшую ничьей женой, родившей бастарда и не умеющей или не желавшей подчеркивать свою красоту и женственность, окружающие уважают. И любят. И восхищаются ею. И императору нужны ее советы. А сын уважает и слушает то, что она говорит, даже став взрослым, в то время как принц перестал обращать внимание на мать еще в совсем сопливом возрасте.

И ладно бы эта синеглазая гадина действительно была любовницей императора, как о ней говорили. Тогда все было бы понятно и можно было бы говорить, что всему виной поддержка любовника. Но на самом деле этого не было. И ревность появлялась на пустом месте. И это было самое обидное.

Оказалось, что даже став императрицей, можно так и остаться четвертой и никому особо не нужной.

Кадмия вздохнула, попила воды, а потом, поддерживаемая служанкой под локоть, доковыляла до шкафа, нашла на одной из полок темный флакон, перевязанный алой лентой и велела:

— Семь капель на чашку воды.

Служанка, усадив ее в кресло у окна, пошла готовить лекарство, попутно рассказывая последние новости негромким и спокойным голосом.

— Иволгу и Уточку с мужем нашли. Портовые попрошайки видели, как они заходили на корабль. Трехмачтовый шлюп, переделку из шебеки. Чей это корабль, не знает никто. Называется «Белый заяц», но какой-то пьянчужка утверждал, что это название написано поверх кое-как закрашенного настоящего.

Императрица тихонько хмыкнула. Что-то такое она и подозревала. И даже догадывалась, откуда взялся корабль. Только не понимала, почему они постоянно спасают попадающего во всяческие передряги молодого повесу.

— Остальные пары ведут себя тихо и ждут вас, чтобы официально попрощаться и начать разъезжаться по домам. Император навестил их сам и уже раздал подарки. Сказал, что не желает опять терпеть толпу лентяев и нахлебников, заглядывающих в рот. А еще кому-то пообещал умереть до осени и предоставить всем изобретать какие угодно традиции.

Императрица опять хмыкнула. Праздники Мален никогда не любил. А отвращение к славящим его лентяям стал испытывать с тех пор, как заболел. Раньше он называл их глупыми радужными птичками и относился со снисхождением и симпатией.

— Принц опять ускакал на охоту, все с той же компанией. И опять в Долинный лес. Портреты невест он бросил в камин и велел слуге «сжечь этот хлам». Слухи о том, что в том лесу у кого-то из егерей очень красивая дочка все крепнут.

Императрица только вздохнула. Даже если там десяток красивых дочерей, во дворец они смогут попасть не раньше, чем умрет Мален, потому что его наследник хотя бы уважает. Да и то, попадут они сюда в качестве содержанок, а никак не невест. И портретики в который раз горят вовсе не из-за этого. А из-за чего, Кадия не понимала.

Она вообще плохо понимала что мужа, что сына. А до этого столь же плохо понимала отца. Наверное, ей это просто не дано.

Император, раздав подарки молодоженам, закрылся в своих комнатах и никого туда не пускал. По крайней мере через официальный вход. А того, что несколько человек спокойно пришли в эти комнаты по потайным ходам, никто не видел. И уж тем более не слышал, о чем они там разговаривали.

Мелана же все утро раздавала советы и теперь чувствовала себя старой, умудренной жизнью матроной.

Ей пришлось советовать Айдэку, чем задобрить жену, которая наверняка злится из- за того, что он опять не успел вернуться до того, как на свет появился сынишка. Уже третий. И что купить сынишке советовала. И какую нитку бус преподнести теще. И каким вином угощать тестя и отца, чтобы они оценили и восхитились столицами. Единственное, чего она не советовала, это какой платок купить его матери. Хотя бы в этом Айдэк разбирался достаточно хорошо и ни в чьих советах не нуждался.

Потом Мелане пришлось вести долгую душеспасительную беседу с молоденькой служанкой, которой вдруг очень захотелось стать волчицей. Насмотрелась она на них во дворце и воспылала желанием. И пришлось ей объяснять, что такое тренировки, откуда берется магический дар, почему шестнадцать лет уже слишком много и поздно, а главное, почему не так и плохо пойти в помощницы травника, если так уж хочется самостоятельности.

Когда Мелане стало казаться, что еще немного этих уговоров и у нее отвалится язык, служанка наконец ушла. Но ее место тут же занял сонный и довольный душечка, которому хотелось знать, какие именно сладости любит Лиин. Мелана еле удержалась от того, чтобы стукнуть его по голове, и отправила думать самостоятельно, потому что раздавать бесплатные советы ей уже надоело. Юмил имел наглость предложить за советы заплатить, за что был бит веером и изгнан искать пирожные. Утром. Настолько рано, что пекарни только-только начали работу, а в дворцовой кухне сонные помощники поваров занимались заготовками.

Впрочем, почему-то Мелана не сомневалась, что он найдет.

И опасалась, что вскоре придет Лиин за советом, но этого, к счастью, не случилось.

Гораздо интереснее утро началось для учеников одной не существующей школы на Окраинном мысе. Им накануне сообщили, что следует немедленно собрать личные вещи и приготовиться к дальнему пути. Что родных и близких предупредят в ближайшее время и всех желающих перевезут. Что все очень серьезно. Настолько серьезно, что старшим ученикам после сбора личных вещей придется заниматься упаковкой школьных ценностей, а потом и разбором на части двух внутренних защитно-маскировочных кругов, держащихся на амулетах. А учителя в это время будут питать и усиливать внешний. Потому что его можно будет отключить только после того, как все ученики будут на кораблях в море.

Вот после сообщения об амулетах ученики и поверили в серьезность происходящего. Поэтому собирались быстро, без споров, дурачеств и потери времени. И справились со всеми делами еще до обеда. А уже ближе к вечеру самых младших куда-то увезли.

И в этот день происходило еще множество странных вещей, на которые мало кто обратил внимание из-за бунта, переросшего в народное гулянье.

К адмиралу Ривве пришел посыльный, вручил какие-то бумаги и даже получил серебряную монету. После чего часть Золотого флота получила приказ отправляться на запад, поближе к Драконьему Хребту, и ждать дальнейших приказов. И как-то так получилось, что капитанами на кораблях этой части были верные только ему люди. У которых не было никаких обязательств перед своей великой семьей, теми, кто помог в карьере или просто хороших друзей, вращающихся в близких к самым верхам кругах.

И те, кто отправлял посыльного, сочли это хорошим знаком.

Впрочем, они ошибались. И троих из них на следующее утро нашли на одной улочке, славящейся плохой репутацией и хорошими продажными женщинами. Мужчин там убили, раздели и оставили на телах записки о совершенной мести за поруганную любовь. И о том, что это была за любовь такая, в столице судачили не один месяц.

В то же время, когда Ривва читал бумаги, главный придворный маг закрылся с учениками в лаборатории и сначала их как-то испытывал, а потом что-то долго рассказывал. После этого молодые люди вылетели оттуда бледные, испуганные и разбежались по комнатам. И никто не удивился, что спустя пару дней никого из них в городе уже не было. Великие маги вообще славились непостоянством. А этот и так слишком долго возился с глупыми учениками.

Впрочем, великий маг во дворце тоже не задержался и ушел путешествовать и искать какую-то истину. А его пост получил приятель принца, слишком молодой, неизвестно откуда взявшийся и непонятно какой стихией владевший. А еще этого мага не любили кошки.

Спустя еще пару дней из дворца наконец отбыл Юмил Веливера вместе с женой и свитой. У императрицы даже настроение улучшилось. Впрочем, ненадолго. Оказалось, в эту свиту вошло множество нужных ей самой людей. И почему они выбрали изгнание вместо работы во дворце, она не понимала.

А потом еще волки и волчицы стали разбегаться. Правда, исключительно молодые и неопытные. Те, кто постарше, стягивались поближе к императору и ни на секунду не оставляли его в одиночестве.

И принц в своем лесу что-то задерживался.

И очередной пророк появился, который долго вещал о грядущем пришествии чудовищ, которые всех сожрут, за что был бит стражей. Поздновато бит, правда, слухи в городе и без того ходили, а тут стали обрастать всевозможными деталями.

И все знали, что вот-вот произойдет что-то плохое. Потому что слишком много императорских невест стали женами.

А так раздражавший Лучшую из элана сын синеглазой волчицы стоял на носу корабля, прищурив глаза, вглядывался в горизонт и поддерживал стоявшую рядом жену.

«Гордость Ловари» опять шла по краю шторма, углубившись в него даже сильнее, чем в прошлый раз. Борта пришлось укрепить и нарастить магическими щитами, паруса почти все опустили и только несколько заменили на штормовые, и казалось, что баркентина не плывет, а перелетает с волны на волну. Впрочем, иногда оно так и было.

Зато шел корабль быстро, и двое преследователей давно отстали. Кем они были, капитан не знал и знать не хотел. Сейчас ему было не до сражений. Впереди было слишком много дел, на которые отводилось слишком мало времени. И терять его было нельзя.

Эпилог

Капитан Шенхи Бахпаш, злобно выругавшись, поправил манжеты сюртука — мятого и местами поеденного молью, но, увы, единственного на корабле.

Как-то так сложилось, что и он, и его команда отдавали предпочтение курткам и жилетам с нашитыми металлическими пластинами. А тут на тебе, высокопоставленные господа разговаривать пожелали. И послать бы этих господ разговаривать с морскими змеями на дне, но у них оказались маги. Настолько сильные, что захватили остров прежде, чем противники сумели поставить защиту. Теперь оба мага капитана Бахлаша валялись без сознания, да и у других островных магов дела были не лучше, а господа, вместо того чтобы исполнить долг и вырезать пиратов под корень, пожелали разговаривать.

Бахлашу с кем-то там переговариваться совсем не хотелось. Он бы предпочел хорошую драку, пускай у него бы и шансов не было после этого выжить, не говоря уже о победе, но большинство думало иначе. Да еще и это большинство почему-то резко вспомнило, что у капитана Бахлаша есть образование, как у любого младшенького сына землевладельца, пускай и нетитулованного. У него же есть умение разговаривать, договариваться и увиливать. И отказаться несчастный капитан не мог. Поэтому принарядился и отправился узнавать чего там господам и их магам надо.

Господа капитана и его сопровождение, несчастных моряков, вытянувших неудачный жребий, ждали в «Четырех рыбах» — заведении крепком, большом, способном выдержать буйство упившейся в хлам команды. У двери стоял здоровенный варвар, демонстративно забросив на плечо абордажный топор, которым наверняка при необходимости можно срубить даже мачту. Причем с одного удара.

Увидев делегацию, варвар выстучал на двери что-то быстрое и ритмичное. Из «Четырех рыбин» выглянул остроносый блондин, нахмурился, увидев заросшего черной бородой капитана-переговорщика в сюртуке, а потом просветлел лицом и щелкнул пальцами.

— Заходите, — велел, махнув рукой. — Быстро. Проход закроется через пятнадцать ударов сердца.

Морячки послушно стали заходить, бросая на белобрысого мага любопытные взгляды. Как положено телохранителям, осматривали помещение, переминались с ноги на ногу и не понимали, что делать дальше. Исполнять роли телохранителей им раньше не приходилось. И они имели весьма смутное представление об этой профессии. Да и народ, собравшийся в кабаке, как-то не располагал к демонстрации храбрости или силы.

Капитан Бахлаш зашел предпоследним. Удовлетворенно улыбнулся, когда сопровождение перед ним расступилось, а потом сразу загрустил, увидев, что господа себя сюртуками утруждать не стали. Напялили обычные моряцкие куртки и сидят. И попробуй догадайся, кто из них маг, кто телохранитель, а кто командир.

— Присаживайтесь, — сказал белобрысый маг и махнул рукой в сторону дальней от входа стены, у которой стояли два сдвинутых вместе стола.

Капитан пожал плечами и пошел присаживаться, величественно игнорируя собственное сопровождение, которое явно растерялось и не знало, что делать теперь.

Отбирать оружие у них почему-то не стали, но хвататься за него в помещении битком набитым чужими бойцами и магами стал бы только полный идиот. А руки, видимо, чесались у большинства. Из-за чего было еще более неуютно и хотелось как можно быстрее выскочить на улицу.

— Присаживайтесь, — повторил за белобрысым магом темноволосый мужчина и указал на несколько пустующих стульев. А потом еще и улыбнулся. Многообещающе.

Капитан Бахлаш оглянулся на свое сопровождение и, указав пальцем на самых умных с виду, велел:

— Ты, ты и ты, сюда.

Несчастные умники переглянулись, но пошли.

Белобрысый маг сел по правую руку темноволосого мужчины. Человек, сидевший по левую руку от него, снял с головы глубокий капюшон и неожиданно оказался женщиной. Причем очень красивой, настолько, что капитан споткнулся на ровном месте и от падения его спасла только спинка стула.

— Юмил Веливера, — представился темноволосый мужчина и задумчиво добавил.

— И боюсь, вы без спросу живете на моей земле, да еще и разбойничаете.

Капитан Бахлаш только плечами пожал. Если этот хозяин земель не убил сразу, то для чего-то ему самовольно поселившиеся здесь моряки нужны. А значит, можно что-то выторговать в ответ.

А потом начались переговоры и капитан, из-за красотки сидящей напротив, долго не мог понять, к чему все эти слова.

А когда наконец сообразил, что им предлагают заниматься тем же, чем и занимались, но теперь с разрешения хозяина островов со-Ялата, да еще и нападать именно на тех, на кого укажут, чуть не расхохотался в голос. Похоже, у этого хозяина совсем плохо с кораблями, раз он решил пойти на сделку с пиратами. И флот, который пришел с ним, либо одолжен у кого-то, либо вообще проплывал мимо, и с ним договорились о помощи в борьбе с пиратами.

— Ха, — сказал капитан и подмигнул красотке. — Да что угодно, если в обмен на вашу любовницу.

— Любовницу? — Веливера приподнял бровь и с интересом осмотрелся, словно ожидал увидеть кого-то ранее незамеченного.

— Лиин — жена, — тихонько сказал белобрысый маг и мягко улыбнулся, как тот лис из сказки, взявшийся охранять курятник, сожравший половину кур и примеряющийся к другой половине.

— А еще она маг, — многозначительно сказала красотка, и капитан почувствовал, что взлетает вместе со стулом. — И следующего, кто попробует меня оскорбить, я размажу об потолок. Или завяжу узлом на мачте. Смотря где поймаю.

— Она очень сильный маг, сильнее, чем я, — безмятежно сказал белобрысый.

Капитан вцепился в сиденье стула руками и торопливо попросил прощения. Похоже, он поторопился с оценкой силы хозяина острова. Может, ему те корабли и не нужны. Может, у него столько сильных магов, что он изначально рассчитывал захватить себе флот по прибытии. И эти переговоры так, формальность. И стоит только не согласиться на его условия как…

— Нам ведь ничего не стоит превратить весь ваш флот в щепки, — сказал Веливера, словно мысли прочитал. — У вас очень жалкие маги. Даже жальче, чем у тех контрабандистов, которых мы недавно потопили. Но нам бы не помешал черный флот.

— Не помешал бы, а не очень нужен, — подчеркнула красотка и наконец опустила стул на пол. А потом еще и улыбнулась, светло и наивно. От чего бывалому пирату стало жутко, а у него за спиной кто-то с грохотом свалился. — Меня, кстати, Лиин со-Ялата зовут, — сказала спокойно. — И это мои земли, я их получила в наследство. Как вы должны понимать, слабой женщине было не справиться самостоятельно с этим наследством. Поэтому пришлось поискать сильного мужчину… с кораблями.

Капитан кивнул, хотя и кто-то глупее, чем он, не поверил бы в слабость этой наследницы.

— Надеюсь, вы правильно объясните сложившуюся ситуацию друзьям, — сказал с трудом найденный сильный мужчина.

Бахлаш только кивнул, размышляя о том, сумеет сбежать или уже поздно.

— А чтобы не было недоразумений, мы возьмем со всех желающих служить клятву на крови и одарим полезными амулетами, — добавил белобрысый маг.

И капитан Бахлаш понял, что убегать уже поздно. Потому что либо клятва с амулетом, либо отправят знакомиться с морскими змеями.

А как хорошо все начиналось — никому не нужный остров с такой удобной гаванью. Кто же знал, что хозяева надумают вернуться, никого не предупредив.

— Отличный остров для школы, — сказал Марк, когда пиратский капитан, набравшийся впечатлений, ушел объяснять ситуацию другим пиратским капитанам, скупщикам и всем прочим. — Я смотрел, там, за скалами, есть отличная долина с выходом к морю. Если немного изменить местность, построить причал, поставить маскировку…

— Так и поступим, — сказал Юмил и задумчиво улыбнулся. — А Черный флот будет отлично отвлекать от той долины всех интересующихся появляющимися в городе незнакомыми мальчишками-магами, подходящими к острову кораблями… да он что угодно замаскирует. Среди этого сброда можно встретить кого угодно. Да и в их честность я не верю. Наверняка сразу же бросятся налаживать оборванные связи и в команды будут брать кого угодно.

— И мечтать нам отомстить, — задумчиво сказала Лиин.

— С помощью наших же магов, которым надо будет где-то практиковаться, — сказал Марк. — Так что отличный остров. Главное, чтобы амулетов на всех хватило. Уверен, они не раз пригодятся. Этому капитану уже сейчас хочется предать. И лучше эти мысли сразу заглушить.

Юмил Веливера только кивнул.