Читать онлайн Остров Потерянных бесплатно

Глава 1

Это история о злой колдунье…

«Зеркало, открой секрет, кто красой затмил весь свет?»

Злая Королева («Белоснежка»)

«Это, должно быть, сон, – сказала самой себе Мэл. – Этого не может быть на самом деле». Она сидела у берега красивого озера, на каменных плитах древнего разрушенного храма и ела сочную ароматную клубнику. Озеро окружал пышный зеленый лес, у ее ног мирно плескалась вода. Воздух казался сладким и свежим.

– Где я? – вслух спросила Мэл, потянувшись за лежащей перед ней тяжелой кистью винограда.

– Почему не может быть? – ответил сидевший рядом с Мэл юноша. – Ты уже несколько дней находишься в Аурадоне, а это Волшебное озеро.

Пока юноша не заговорил, Мэл его не замечала, но теперь заметила и пожалела об этом. Юноша был хуже всего, что ее окружало – чем бы это ни было, – высокий, с золотистыми, слегка взъерошенными волосами, невероятно красивый, с улыбкой, от которой тают сердца, а девушки пачками падают в обморок.

Но Мэл была не такой, как все девушки, и вместо того, чтобы растаять, запаниковала, чувствуя себя пойманной в какую-то западню. Она в Аурадоне – кто бы мог подумать? И это, возможно, не сон…

– Кто ты? – требовательно спросила Мэл. – Принц или типа того?

И она вопросительно посмотрела на тонкую голубую рубашку юноши с вышитым на ней маленьким золотым крестом.

– Ты знаешь, кто я, – ответил юноша. – Я твой друг.

– Ну, тогда это точно сон, – сразу успокоилась Мэл и лукаво улыбнулась. – Потому что у меня нет друзей.

Лицо юноши опечалилось, но прежде, чем он успел что-либо ответить, небо потемнело, хлынул дождь, а с небес прогремел грозный голос:

– Дурачье! Идиоты! Болваны!

И Мэл сразу проснулась.

Ее мать снова кричала с балкона на своих подданных. Малефисента управляла островом как всегда – угрозами и криками, не говоря уже о том, что постоянно меняла своих фаворитов. К крикам матери Мэл давно привыкла, однако просыпаться под них было все-таки тяжело. Сердце Мэл бешено колотилось, она еще не отошла от приснившегося кошмара. Ногой девушка отбросила в сторону свое сиреневое атласное покрывало. С какой стати ей вдруг приснился Аурадон? Какая черная магия наслала красавца принца, который разговаривал с ней во сне?

Мэл тряхнула головой и поежилась, пытаясь прогнать ужасное видение – улыбающееся лицо юноши с ямочками на щеках, и немного успокоилась, услышав знакомые звуки. Это напуганные до полусмерти подданные умоляли Малефисенту помиловать их. Мэл обвела взглядом свою комнату и убедилась, что все здесь осталось на своих местах. Вот ее громадная железная кровать с коваными горгульями на каждом столбике, бархатный балдахин, провисший так сильно, что, того и гляди, упадет вниз. В комнате Мэл всегда царил полумрак, как, впрочем, и на всем острове, небо над которым постоянно было затянуто серыми облаками.

Голос матери грохотал с балкона, от его звуков дрожал пол в спальне Мэл. От этой качки неожиданно распахнулся ее покрытый облупившимся фиолетовым лаком комод, и из него на пол повалилось его лиловое содержимое.

Когда Мэл выбирала свой цвет, она остановилась на фиолетовых, лиловых и сиреневых тонах, ее очаровала их готическая строгость и обилие тонких оттенков. Это были цвета тайны и магии, цвета мрачные, угрюмые, но вместе с тем отличающиеся от простого черного цвета, который предпочитало большинство островитян. Мэл решила для себя, что ее фиолетовый цвет – это новая, оригинальная разновидность черного.

Она прошла по комнате мимо своего большого покосившегося шкафа, в котором на видном месте были разложены ее недавно украденные из магазинов безделушки – дешевые брелоки из треснувшего стекла и глины, отливающие металлическим блеском шарфы с торчащими из них нитками, непарные перчатки и масса пустых флаконов из-под духов. Раздернув тяжелые занавески на окне, она увидела перед собой весь остров во всей его безотрадной уродливости.

Ее остров, ее дом, проклятый дурацкий дом.

Остров Потерянных был не очень большим, кто-то мог бы даже назвать его просто неприметной крапинкой или кочкой на фоне морского пейзажа. Остров был скорее коричневым, чем зеленым, застроенным стоящими буквально на голове друг у друга хибарами и многоквартирными домами – хлипкими, в любую минуту грозившими обрушиться.

На эти уродливые, убогие трущобы Мэл смотрела из окна своего дома, самого высокого на острове. Когда-то это был прекрасный дворец с торчащими в небо шпилями башен, но теперь он обветшал, облупился, и в нем разместилась главная и единственная на острове Барахолка, в которой торговали поношенными мантиями чародеев любых расцветок и уцененными на пятьдесят процентов, покосившимися набок ведьмиными шляпами.

А еще замок был домом не самой последней, мягко говоря, злодейки и ее дочери.

Мэл выбралась из пижамы, накинула на плечи искусно сшитую фиолетовую байкерскую куртку с розовой вставкой на одной руке и зеленой на другой, натянула рваные джинсы цвета сушеных слив. Аккуратно надела свои перчатки с обрезанными пальцами, зашнуровала поношенные армейские башмаки. Смотреть на себя в зеркало она избегала, но если бы взглянула, то увидела бы в нем невысокую, но очень хорошенькую девушку со злой искоркой в пронзительных зеленых глазах на бледном, почти прозрачном лице. Люди постоянно отмечали, что она очень похожа на свою мать – обычно перед тем, как тут же начать с криками разбегаться в разные стороны. Мэл упивалась их страхом и всегда искала возможность насладиться им. Она пригладила тыльной стороной ладони свои лиловые пряди, взяла со стола блокнот и сунула его в школьный рюкзак рядом с баллонами аэрозольной краски, которые всегда носила с собой.

Ведь этот город сам себя граффити не покроет, правда? Такое может произойти только в нормальном магическом мире, но только не в том, с которым приходилось иметь дело Мэл.

Поскольку кухонные шкафы были, как всегда, пусты, да и холодильник тоже, если не считать стоявших в нем банок, наполненных глазными яблоками и заплесневевшими жидкостями самого подозрительного происхождения (следы неудавшихся попыток Малефисенты приготовить колдовские снадобья), Мэл по привычке отправилась завтракать в расположенную напротив их дома закусочную «Жижа».

Там она просмотрела меню: «Черный, как твоя душа, кофе», «Латте с прокисшим молоком», «Заплесневелые овсяные булочки с гнилым яблоком или бананом на выбор», и «Овсянка – вчерашняя вареная или просто сухая». Выбор в закусочной всегда был невелик. Еду – точнее, объедки – привозили сюда с Аурадона, тамошние снобы отправляли на остров то, от чего сами воротили нос. Тухлятину. Остров Потерянных? Правильнее было бы назвать его Островом Помойка. Впрочем, на качество еды никто особо не жаловался. Сливки и сахар, свежий хлеб, свежие сочные фрукты – от этого человек становится мягче, а Мэл и остальные изгнанные злодеи предпочитали быть закаленными и твердыми как изнутри, так и снаружи.

– Чего хотите? – хмуро спросил гоблин, готовый принять у Мэл заказ. В прошлом эти тупые гоблины служили солдатами в армии ее матери, рыскавшей по всей земле в поисках спрятанных принцесс, но теперь их понизили до уровня прислуги – подавать, например, горький, как их сердца, кофе в высоких больших кружках. Единственным развлечением, которое осталось гоблинам, было беспощадно путать имена постоянных покупателей, написанные маркером на стенке каждой кружки.

Впрочем, эта шутка была понятна только самим гоблинам, поскольку написанное на гоблинском имя все равно никто не прочтет, так что с виду все кружки выглядят одинаково. К изгнанию на остров гоблинов приговорили за их службу Малефисенте, и всем было известно, что они уже не раз обращались к королю Чудовищу с прошением о помиловании, делая упор на свои семейные связи с гномами, что, по мнению гоблинов, должно было доказать их непричастность к злодеяниям.

– Как обычно и поживее, – ответила Мэл, барабаня пальцами по стойке.

– Оставить место для прокисшего молока?

– Я что, похожа на любительницу простокваши? Подай мне крепчайший и чернейший кофе, какой только у тебя есть. Мы не в Аурадоне!

Мэл показалось, что она снова видит свой сон, и от этой мысли ей стало не по себе.

Неповоротливый гоблин что-то проворчал, шевельнул прыщом на своем носу и поставил перед Мэл грязный бумажный стаканчик. Она схватила его и выбежала за дверь, не заплатив.

– Эй, ты, паршивка! В следующий раз я тебя сварю в кофейнике! – заорал ей вслед гоблин.

– Сначала поймай меня! – рассмеялась в ответ Мэл.

Эти гоблины такие тупые, никогда ничему не могут научиться. Например, до сих пор не могут найти принцессу Аврору. Естественно, прошло столько лет, а эти придурки все еще продолжают искать новорожденную девочку. Неудивительно, что Малефисента вечно ими недовольна. Что и говорить, найти хорошего помощника в наши дни ох как трудно!

Мэл прошла дальше и остановилась перед плакатом, с которого король Чудовище в нелепой желтой короне на голове и с широкой дурацкой улыбкой на лице призывал жителей острова: «Будьте хорошими! Потому что это хорошо для вас самих!»

Плакат казался Мэл тошнотворным и даже пугающим. Быть может, аурадонская пропаганда уже пропилила ей мозги настолько, что ей вдруг ни с того ни с сего начали сниться волшебные озера и вальяжные принцы? От этой мысли Мэл бросило в дрожь. Она быстро хлебнула крепкого горячего кофе. На вкус как болотная жижа. Отлично.

Ну, что-то сделать с этим куском бумаги на стене она должна по-любому. Мэл вытащила свои баллончики с краской, пририсовала королю черные усы и козлиную бородку, а красной краской перечеркнула крест-накрест его идиотское обращение. Как будто король Чудовище не был одним из тех, кто упек их всех на этот остров! Лицемер. Мэл и самой было что сказать этому ханже, и в каждом ее обращении прозвучало бы слово «месть».

Ведь это был Остров Потерянных. Зло здесь жило, дышало, правило этим клочком земли, и на острове не было места слащавым плакатам короля Чудовища, с помощью которых он пытался умаслить самых отъявленных в прошлом злодеев на свете. Стать хорошими? Ха! Да кто же захочет делать лимонад из лимонов, если отлично умеет делать гранаты лимонки?

Рядом с плакатом Мэл нарисовала силуэт рогатой головы и развевающийся на ветру плащ, а над изображением Малефисенты ярко-зеленой, как гоблинская слизь, краской крупно написала: «Да здравствует Зло!»

Неплохо. Нет, хуже некуда – вот так будет точнее.

Глава 2

Лукавый воришка

Если Мэл жила над Барахолкой, то Джей, сын Джафара, жил прямо в лавке своего отца-старьевщика, спал на вытертом ковре под полкой, прогибавшейся под весом стоявших на ней древних телевизоров с ручным переключением каналов, неработающих радиоприемников и дисковых телефонов с прикрепленными к ним настоящими шнурами. Отец Джея прежде был великим визирем Аграбы, его все боялись и уважали, но это было очень давно, а теперь злой волшебник – владелец «Лавки старых вещей Джафара», а Джей – его единственный сын и наследник – сделался еще и единственным поставщиком товаров для этой лавки. О том, что Джею судьбой было предназначено стать со временем принцем, помнил теперь только его отец.

– Ты должен был возглавлять парад, сидя верхом на слоне и помахивая рукой своим подданным, – причитал Джафар этим утром, пока Джей собирался в школу: облачался в свой обычный наряд, состоявший из пурпурно-желтой кожаной безрукавки и темных джинсов, и натягивал поверх длинных, прямых темных волос красную вязаную шапочку. Затем, поигрывая своими внушительными мускулами, надел черные, усыпанные заклепками перчатки.

– Все, что прикажешь, пап! – лукаво подмигнул отцу Джей. – Если встречу слона, попытаюсь его украсть.

А Джей, между прочим, и так был принцем. Принцем воров, мошенником и ловкачом, умевшим лгать так же красиво, как красивы были его карие глаза. Идя по узким, мощенным булыжником улочкам, Джей уворачивался от двуколок, которые тащили бесшабашные рикши из бригады профессора Рэтигана. При этом, пока испуганные пассажиры наклоняли головы, чтобы нырнуть под протянутые поперек улицы бельевые веревки, провисшие под тяжестью поношенных платьев и плащей, с которых капала вода, он успевал вытащить у них из кармана кошелек, а то и два. Урсула прогнала Джея прочь от своей лавки, в которой продавала жареную рыбу с картошкой, но наш ловкач успел-таки прихватить пригоршню масляных чипсов. Затем он ненадолго задержался перед другой лавкой, чтобы полюбоваться выставленными в ее витрине пластиковыми кувшинами всевозможных форм и размеров, прикидывая, нельзя ли будет засунуть один из них к себе в карман.

На острове пускался в дело и приспосабливался для самых разных нужд любой хлам, поступавший сюда из Аурадона, начиная от старых ванн и заканчивая дверными ручками, как, впрочем, и бывшие магические предметы самих злодеев. В лавке предлагали также «подержанные щетки, которые больше не летают, но хорошо подметают сор», и хрустальные шары, годные теперь только для того, чтобы держать в них золотых рыбок.

Уличные торговцы выкладывали на свои накрытые потрепанными тентами прилавки гнилые фрукты и порченые овощи.

Джей стащил побитое яблоко, откусил от него, ощупывая свои туго набитые ворованными сокровищами карманы. Потом весело помахал собравшимся на покосившемся балконе крючконосым ведьмам, приемным злючкам-внучкам-колючкам Мадам Мим. Хотя ведьмы и были в недосягаемости для цепких пальчиков Джея, тем не менее напряглись.

На приветствие Джея что-то неразборчивое пробормотали и спешившие на работу похожие на боровов прихвостни Малефисенты в уже знакомых нам пилотских шлемах. Джей успел ловко и незаметно стащить у них несколько шлемов прямо с головы и засунул их за спину, за пояс своих джинсов, рассчитывая завтра же продать шлемы тем же боровам – такой трюк он проделывал каждую неделю. Правда, от того, чтобы поставить им еще и подножку, Джей удержался – не все же сразу, верно?

Поглядывая, чем бы смыть оставшийся во рту кислый привкус яблока, Джей заметил на улице знакомое лицо. Девушка шла, прихлебывая из бумажного стаканчика с логотипом закусочной «Жижа».

«Отлично», – ухмыльнулся Джей.

– Эй, что такое, черт возьми? – крикнула Мэл, когда стаканчик с кофе исчез из ее пальцев. Спустя секунду она поняла, в чем дело, и добавила, подбоченившись и обращаясь к пустому месту на тротуаре: – Отдай назад, Джей.

Он тихо захихикал. Ему нравилось дразнить Мэл.

– Ага, щас!

– Смотри, получишь, Джей! – огрызнулась она. – Что тебе сделать – щеку расцарапать, кровь из носа пустить или на коленки поставить? Выбирай, ворюга!

– Отлично. Круто, – сказал он, выползая из тени. – М-м, густая горячая грязь, моя любимая.

Он с явным сожалением вернул Мэл ее стаканчик.

Она сделала из него глоток и поморщилась.

– Если честно, то дрянь полнейшая. Если хочешь, возьми себе. Похоже, ты голоден.

– В самом деле? – оживился Джей. – Спасибо, Мэл. Спасла голодающего.

– Можешь не благодарить, кофе сегодня действительно на редкость мерзкий. Подозреваю, что они сегодня бросили в заварку несколько сырых жаб, – сказала она.

– Прекрасно! Немного лишнего протеина не повредит. – С амфибиями был тот кофе или нет, неизвестно, но Джей осушил стаканчик одним глотком, вытер ладонью губы и улыбнулся. – Спасибо, подруга.

Сказал он это совершенно искренне, хотя настоящими друзьями они с Мэл не были, скорее так, партнеры по мелким кражам.

Как и у Джея, карманы джинсов и куртки Мэл были набиты всевозможным хламом, который она успела стащить по дороге с прилавков. Из одного кармана у нее торчала вязальная спица, из другого какая-то штуковина, похожая на рукоятку шпаги.

– Эй, махнем мой отличный чайник на твой старый ножик? – с надеждой спросил Джей. Все, чем торговал в лавке его отец, было, как мы помним, украдено где-нибудь Джеем.

– Идет, – согласилась Мэл, принимая в обмен ржавый чайник. – Смотри, что я еще достала. Ожерелье Урсулы, – она побренчала им в воздухе. – Стащила сегодня утром, пока старая морская ведьма махала мне ручкой.

– Класс, – кивнул Джей. – А мне досталась лишь пригоршня жареной картошки. Жаль, что это ожерелье ни у кого ничего не может больше украсть, не говоря уж о голосе русалки.

– Оно все еще остается в цене, – обиделась Мэл.

– Тебе виднее, – пожал он плечами.

Джей и Мэл постоянно состязались друг с другом, пытаясь выяснить, кто из них более ловкий вор. Назвать явного победителя было сложно. Вы можете сказать, что их связывала общая любовь к кражам, но они ответили бы вам на это, что привязанность любого рода – это удел слабых.

Но как бы там ни было, сейчас они вдвоем направились к школе.

– Слышала новость? – спросил Джей.

– Какую еще новость? Здесь не бывает новостей, – фыркнула Мэл, намекая на то, что на острове никогда не случается чего-нибудь нового. Древние телевизоры с мутными экранами, которые здесь еще работали, принимали всего два канала – Аурадонский новостной канал, по которому постоянно шла пропаганда добра, и «Подземный магазин», специализировавшийся на продаже аксессуаров для отделки злодейских тайников. – И не спеши ты так, а то еще придем вовремя, – добавила она.

Они свернули с главной улицы к запущенному кладбищу, которое служило лужайкой перед Дрэгон-Холлом. Старая школа со злодейским уклоном располагалась под бывшим мавзолеем – массивным серым сооружением с купольным потолком и обвалившейся колоннадой. На фронтоне школы был высечен ее девиз: «Мы верим в Зло». На пришкольном кладбище вместо обычных надгробий были установлены каменные плиты с выбитыми на них жуткими пословицами и изречениями. Правители острова не забывали постоянно напоминать его жителям о том, что на нем царит Зло.

– Тем не менее я слышал новости. Настоящие новости, – продолжал настаивать Джей, топая своими тяжелыми армейскими башмаками по кладбищу. – Вот, пожалуйста: у нас в классе новенькая.

– Заливаешь.

– Нет, я совершенно серьезно, – сказал Джей, едва не споткнувшись при этом о камень с высеченной на нем фразой «Лучше, когда тебя вообще не любят, чем быть любимым».

– Новенькая? Откуда? – спросила Мэл, указывая на купол, который накрывал остров и затенял облака. Ничто и никто не мог проникнуть сквозь этот купол, поэтому здесь никогда и не случалось ничего нового.

– Новенькая для нас. До этого она училась дома, так что это ее первое появление в нашей темнице, – пояснил Джей. Тем временем они подошли к железным кованым воротам, и собравшаяся возле входа толпа расступилась. Увидев двух известных воришек, многие их одноклассники покрепче ухватились за свои рюкзаки.

– Вот как, – притормозила Мэл. – А что ты имел в виду, когда сказал, что она училась дома?

– Она тоже настоящая принцесса, как я слышал. Вроде обычная такая принцесса типа «Поцелуй-настоящей-любви-уколоть-веретеном-палец-не-стричься-выйти-замуж-за-принца», – от одной мысли обо всем этом Джея замутило. – Как ты думаешь, мне удастся стянуть корону, если она ее носит? Ведь даже полкороны… – Его отец всегда твердил о Большом Куше, жирном сокровище, которое каким-то образом поможет им удрать с острова. Может быть, эта принцесса и есть их шанс.

– Принцесса? – строго переспросила Мэл. – Я тебе не верю.

Но Джей уже не слушал свою спутницу.

– Я думаю, на ней должна быть уйма всяких-разных цацек! Наверное, целая тонна, верно? Надеюсь, она хорошенькая! Но главное, конечно, что у нее в карманах. Не мешало бы их выпотрошить.

– Ошибаешься, – неожиданно едким тоном сказала Мэл. – На острове нет других принцесс, во всяком случае, таких, кто осмелился бы засветиться здесь…

Джей уставился на нее, и у него в мозгу вдруг прозвучал тревожный колокольчик, мелькнуло бледное воспоминание о роскошном празднике в честь дня рождения принцессы… и последующий скандал, в котором принимали участие Мэл и ее мать. Ему стало неловко, теперь он вспомнил, что Мэл не получила приглашения на тот праздник, но Джей подавил в себе это неприятное чувство, не понимая, откуда оно вдруг взялось. Злодеи должны радоваться, когда у других людей случаются неприятности, а не сочувствовать им!

Кстати, если уж на то пошло, Мэл для Джея была как сестра, доставучая, прилипучая, но…

Колокола. Они звенели, разлетались эхом над всем островом с вершины башни, где их дергала за веревки Клодин Фролло, и этот перезвон объявлял о начале еще одного учебного дня в Дрэгон-Холле.

Джей и Мэл обменялись ухмылками. Итак, теперь они совершенно официально опоздали к началу занятий – первая за все утро вещь, которая удалась им как надо.

Они прошли через осыпающуюся, покрытую мхом арку, а оттуда в главный склеп, где уже суетились члены Совета Прогульщиков, развешивая объявление о распродаже выпечки недельной давности.

Слышались раздирающие уши звуки молодежного оркестра, репетировавшего свой номер к Провальному концерту – морские ведьмы пилили смычками, прильнув щеками к скрипкам.

Встречные ученики испуганно расступались перед Мэл и Джеем, когда те шли через большой, увитый засохшим плющом холл по направлению к ржавым двустворчатым дверям, что вели в подземные классы-склепы. Бежавший впереди какой-то мелкий пират-первоклашка из команды Гарриет Крюк, замешкался, загородив им дорогу.

Мэл остановилась.

Мальчишка выронил свои книжки, медленно поднял голову, часто заморгал и промямлил:

– П-п-простите, М-мэл.

– У-убери э-это, – высоким насмешливым тоном ответила Мэл. Она закатила глаза и пнула ногой потрепанные учебники. Мальчишка бросился к первой попавшейся открытой двери с такой скоростью, что потерял свою фальшивую ладонь с крюком вместо пальцев.

Джей молча поднял с пола оброненный крюк и сунул его в карман своей жилетки, но затем не удержался и спросил у Мэл:

– А почему бы тебе не устроить свою вечеринку, вместо того чтобы дуться?

– О чем ты? – пожала плечами Мэл. – Меня это не колышет.

Джей не ответил, лишь плотнее запахнул свою жилетку, думая о том, что напрасно не надел более теплую куртку с рукавами, потому что, когда они спустились по мраморным ступеням вниз, в сырое подземелье, температура упала даже ниже обычных двадцати градусов.

Мэл какое-то время тоже молчала, и Джей решил, что она снова вспоминает о том, что произошло десять лет назад. Но затем Мэл неожиданно щелкнула пальцами, злобно сверкнула глазами и воскликнула:

– Ты абсолютно прав, Джей. Ты просто гений!

– Я? Гений? Ну, пожалуй, да, – скромно согласился Джей. – Только скажи сначала, в чем это я прав?

– В том, что я должна устроить свою собственную вечеринку. В конце концов, поводов для праздника хоть отбавляй. Значит, как ты только что сказал, у нас в школе новенькая? Принцесса? Да, я собираюсь устроить вечеринку!

– Правда? – удивленно посмотрел на нее Джей. – Но вообще-то я просто так об этом сказал. В шутку. Все знают, что ты ненавидишь…

– Вечеринки, – утвердительно кивнув, закончила за него Мэл. – Верно. Чужие. Но только не свою вечеринку. Вот увидишь, это будет нечто. – Она ухмыльнулась и добавила: – Особенно для новенькой принцессы.

Джей неуверенно улыбнулся в ответ, ругая себя за то, что вообще заикнулся про вечеринку. Когда Мэл берется за что-нибудь с таким настроением, последствия, как правило, бывают ужасными. Он поежился. Ему показалось, что снова потянуло холодом, а Джей был достаточно умен, чтобы заранее задуматься над тем, к чему это все приведет.

Глава 3

Прекрасная принцесса…

В Замке-за-Дорогой жили-поживали мать и дочь, совершенно непохожие на Малефисенту и Мэл. В отличие от сохранившей следы викторианской роскоши Барахолки, их дом полностью утопал в саже и пыли, канделябры в нем были сломаны, а углы плотно затянула паутина. Их жилище было похоже не столько на замок, сколько на пещеру – еще одна тюрьма на превращенном в тюрьму острове. И десять лет мать и дочь провели в этом доме вдвоем, только вдвоем, и никто не приходил навестить их. Годы заточения на дальнем конце острова привели к тому, что Злая Королева оказалась не в себе, и Иви ничего не оставалось делать, как только смириться с тем, что ее мать начала вещать от имени легендарного волшебного зеркальца.

– Свет мой зеркальце, скажи, кто красивее всех на этом острове? – спросила Злая Королева этим утром, когда Иви одевалась и собиралась в школу.

– Мам, у тебя же в руке ничего нет. И вообще, разве это сейчас самое главное? – спросила изрядно проголодавшаяся Иви, рассматривая корзинку с припасами, которую каждое утро оставляли им на крыльце грифы. Сегодня в корзинке, как всегда, обнаружились черствые булочки и жидкий кофе.

– Твоя дочь прекрасна, но чтобы стать красивее всех, ей нужно тщательнее ухаживать за своим лицом, – мрачным тоном провыла нараспев мать. Это у нее называлось говорить «голосом волшебного зеркальца».

Самая хорошенькая, красивее всех, милее всех. Самые густые волосы, самые полные губки, самый маленький носик. И это было все, что заботило ее мать. Причину всех бед своей дочери Злая Королева видела только в том, что та не прекраснее Белоснежки, так что не имело значения, насколько тщательно Иви причесалась или подкрасилась, в глазах своей матери она все равно никогда не станет достаточно красивой. От этого у самой Иви порой что-то неприятно сжималось внутри – то ли от слов матери, то ли еще от чего. В конце концов, отравленное яблоко недалеко от ядовитой яблони падает.

Но даже если Иви и подозревала, что в жизни могут быть другие интересы, кроме наведения красоты, она бы никогда не смогла сказать об этом своей матери. В голове Злой Королевы все мысли катились по единственной колее.

– Ты недостаточно румяна. Как ты завоюешь сердце прекрасного принца, если будешь выглядеть такой бледной? – проворчала мать и принялась щипать Иви за щеки.

– Если бы еще он где-нибудь здесь был, этот принц, – ответила Иви, послушно доставая пудреницу.

Не было, не было прекрасных принцев на этом острове, все они теперь жили в Аурадоне. Там же должна была бы жить и Иви. Должна была, но не жила. Она вместе с матерью была навсегда сослана на Остров Потерянных.

Иви в последний раз заглянула в висевшее на стене коридора мутное зеркало, поправила наброшенный на плечи синий плащ с вышитой на нем короной. В синих складках ткани мелькнул любимый кулон Иви – алое отравленное яблоко-сердечко. Ее поношенная черная юбка в красных, белых и синих пятнах отлично сочеталась с черно-белыми, с «лесным» узором, легинсами.

– Твои волосы! – истерично воскликнула мать, поправляя выбившуюся на лоб Иви прядь. – Ну, вот, хорошо, теперь ты готова.

– Спасибо, мама, – поблагодарила Иви, единственным желанием которой было как-нибудь пережить сегодняшний день. – Скажи, ты в самом деле уверена, что мне не опасно идти в школу?

– Никто не может таить злобу в течение целых десяти лет! Кстати, у нас закончился крем от морщин! Прихвати на рынке тюбик – я не уверена, что грифы принесут то, что нужно, если им заказать.

Иви кивнула, надеясь, что ее мать права. Относительно школы, во всяком случае.

Но, выйдя за ворота, Иви замерла на месте. В ее ушах эхом прозвучало заклятие Малефисенты. Иви немного подождала. Ничего не случилось, и она отправилась дальше. Может быть, злая старая волшебница действительно уже забыла о своем заклятии?

Когда Иви в то утро пришла в школу, все пялились на нее, пока она проходила через кладбище, пялились, когда она шла через главный холл. Иви чувствовала себя не в своей тарелке и думала, сумеет ли она когда-нибудь справиться со своим смущением.

Первым делом она собиралась увидеться с директором школы, доктором Фасилье, но где здесь расположены комнаты администрации? Иви в растерянности обошла весь холл.

– Могу я тебе помочь? – спросил Иви очень большой, очень волосатый и очень красивый парень, заметив ее.

– Э… я ищу директора…

– Иди за мной, – широко ухмыльнулся парень. – Я Гастон, прошу любить и жаловать… А это мой брат, Гастон. – Он указал рукой на своего близнеца, который ответил ей такой же широкой и нахальной, как у брата, ухмылкой.

– Благодарю вас… э… Гастоны, – ответила Иви.

Парни повели ее по коридору к административным склепам.

– Доктор Фасилье, к вам посетитель, – объявил Гастон, берясь за дверную ручку.

– Я открою, – сказал ему второй Гастон, отталкивая брата локтем в сторону. Но первый Гастон, не оглядываясь, двинул его изо всех сил. – Только после вас, принцесса, – любезно сказал он, а его брат тем временем поднимался с пола, держась рукой за свою челюсть.

– Э… спасибо, – поблагодарила Иви.

Доктор Фасилье поднял голову и лучезарно улыбнулся, глядя на них троих.

– Да? О, Иви, добро пожаловать в Дрэгон-Холл. Очень рад вновь видеть тебя, детка. Давненько, давненько мы не встречались. Десять лет, верно? Как поживает твоя почтенная матушка?

– Хорошо, спасибо, – вежливо ответила Иви, но не стала развивать эту тему. – Доктор Фасилье, я просто хотела узнать, нельзя ли мне заменить курс Усиленной Злобы на курс Углубленного Тщеславия? Они в расписании идут параллельно, – спросила она.

Директор мрачно нахмурил брови. Иви похлопала глазками.

– Тщеславие так много значит для меня. Между прочим… – она указала пальцем на галстук-шнурок директора с нелепой серебряной блямбой, – он вам очень к лицу, – сказала Иви, думая про себя совершенно противоположное.

– Этот, да? О, я нашел его в ручье Орлеан как раз перед тем, как меня отправили сюда, – вздохнул доктор Фасилье, и на его хмуром лице появилось подобие улыбки. – Да, я полагаю, что курс Углубленного Тщеславия будет для вас полезнее. Считайте, что этот вопрос мы решили.

– Отлично, мы тоже посещаем этот курс, – хором сказали Гастоны. – Занятия по четвергам, сразу после ланча.

– Ланч! – хлопнула себя по лбу Иви.

– Что случилось?

– Я забыла свой ланч дома! – Иви так суетилась, собираясь сегодня в школу, что действительно забыла прихватить корзинку с провизией.

– Не парься! – так же хором ответили близнецы. – Мы с тобой поделимся!

И они дружно показали ей свои огромные корзинки, из которых высовывался большой кусок ужасно вонючего сыра, а также виднелись две покрытые плесенью буханки ржаного хлеба и несколько толстых ломтей очень подозрительной на вид ливерной колбасы.

Иви была тронута предложением братьев, тем более что, судя по их виду, они могли запросто смолотить за один присест целую лошадь, неважно, тухлую или нет.

Братья повели ее по странному, извилистому коридору. Каменные стены здесь покрывал такой же, как снаружи, ярко-зеленый мох, а по пыльному цементному полу сочилась какая-то коричневая жидкость.

Иви почувствовала, как к ее ноге прикоснулось что-то меховое, и, наклонившись, увидела жирного черного кота, глядевшего на нее с самодовольной усмешкой.

– Эй, киска, – пропела Иви и наклонилась, чтобы его погладить.

– Это Люцифер, – сказал один из Гастонов. – Он наш талисман.

Из-за беспорядочно расположенных вдоль коридора дверей с ржавыми замками доносилось повизгивание первоклашек. Редкие лампы над головой едва светили, поэтому Иви чуть не ткнулась в тяжелую, густо обвитую паутиной стальную дверь. В центре паутины сидел ее хозяин, паук размером с ведьмин котел для зелий. Очень мило.

– Куда ведет эта дверь? – спросила Иви.

– Какая? Эта? В Атенеум Зла, – ответил один из Гастонов.

– А если попроще?

– В Библиотеку Запретных Тайн, – объяснил он. – Входить туда никому не разрешается, ключ только у доктора Фасилье.

– А что это за тайны? – живо поинтересовалась Иви.

– Запретные, наверное, какие же еще? – пожал плечами Гастон. – Кому какое дело до них? Библиотека, она и есть библиотека. По мне, так скучнейшее в мире место.

Наконец они подошли к классной комнате со стрельчатой деревянной дверью. Иви вошла внутрь и сразу направилась к ближайшей свободной парте, улыбаясь своим новым одноклассникам, которые с огромным интересом за ней следили. Любопытненько.

В парту, к которой подошла Иви, был вделан огромный котел, и с этого места открывался отличный вид на преподавательскую кафедру. Иви села, и тут же по классу пролетел дружный вздох. Хм, похоже, ей удалось произвести фурор.

Пока что Иви очень нравилось, как начался ее первый день в новой школе, но длилось это ровно до того момента, пока она не услышала, как рядом с ней кто-то прокашлялся.

Иви подняла голову и увидела хорошенькую девушку с лиловыми волосами. Она стояла перед котлом и злобно смотрела на Иви. По-другому этот взгляд не назвало бы даже волшебное зеркальце ее матери. Иви похолодела, моментально поняв, кто стоит перед ней. У нее в памяти ожили воспоминания о злосчастном празднике десятилетней давности. Может быть, если прикинуться тупицей, эта девушка не вспомнит о том злополучном дне рождения? Во всяком случае, попытаться, пожалуй, стоит.

– Я Иви. А тебя как зовут? – наивным голоском спросила Иви. – Между прочим, у тебя прелестная куртка. Очень тебе идет. Особенно мне нравятся эти цветные кожаные вставки.

– Подруга, это ее котел. Тебе лучше отскочить, – громко прошептал один из учеников. Позднее Иви узнала, что его зовут Вайзл.

– Ах, так это, значит, твоя?.. – спросила Иви, обращаясь к девушке с лиловыми волосами.

Та молча кивнула.

– Понятия не имела, что это твоя парта, прости. Отсюда так хорошо видно учительскую кафедру, – произнесла Иви и включила свою фирменную улыбку, такую ослепительную, что смотреть на нее следовало сквозь солнцезащитные очки. Только теперь Иви поняла, почему ученики наблюдали за ней с таким любопытством. Ждали, когда же произойдет неминуемая катастрофа.

– Ага, – зловеще прошептала девушка с лиловыми волосами. – И если ты немедленно не уберешься отсюда, синеволосая, еще не такое увидишь.

Она бесцеремонно протиснулась мимо Иви и с грохотом швырнула в котел свой рюкзак.

Иви все поняла, схватила свои пожитки и прошмыгнула за пустую парту в дальнем конце класса. Парта находилась за колонной, из-за которой не было видно доски.

– Я правильно поняла, кто это? – спросила Иви у сидевшего рядом с ней невысокого паренька с черно-белыми волосами. Одежда на парне тоже вся была черно-белой, с отдельными красными вкраплениями – куртка с меховым воротником, черная с одной стороны, белая с другой и с красными кожаными рукавами. Черная рубашка в белую полоску. Длинные шорты – одна штанина белая, другая черная. Парень был симпатичный, во всяком случае, для злодейкиного сына – очень даже.

– Если ты имела в виду Мэл, то да. И я на твоем месте постарался бы держаться от нее подальше, – посоветовал он.

– Мэл… – нервно выдохнула Иви.

– Ага. Ее мамаша здесь Самая Большая Шишка. Ну, ты знаешь… – Он поднял руки и изобразил торчащие на голове рога. Не нужно было долгое время жить на острове, чтобы сразу понять, о ком идет речь. И никто не осмеливался произносить вслух имя этой злодейки без крайней на то необходимости.

Иви тяжело сглотнула. Ну, вот, едва начался ее самый первый день в новой школе, а она уже нажила себе врага. Самого худшего врага, которого только можно вообразить. Ведь это Малефисента заставила Иви с матерью перебраться в заброшенный дом на краю города и жить там годами в полном одиночестве.

Хотя мать Иви – тоже не последняя злодейка, жителям Острова Потерянных было известно, что правит тут только Малефисента. Похоже, что ее дочь точно так же всеми верховодит здесь, в подземельях Дрэгон-Холла.

«Свет мой, зеркальце, скажи, кто на свете всех глупей?»

Глава 4

Умный маленький парнишка…

Карлос Де Виль оторвался от хитроумного приборчика, который он собирал, и застенчиво улыбнулся девушке.

– Все в порядке. Мэл нравится быть одной, – сказал он. – Она не такая крутая, как кажется. Просто трепаться любит. И наезжать.

– Да? А ты? – спросила новенькая с голубыми волосами.

– Я в такие игры не играю. В смысле, не люблю кошмарить других. Да и не так уж это занимательно, если разобраться, особенно если никто не может дать тебе сдачи.

Карлос снова переключился на свой приборчик с торчащими из него проводками. Парень был меньше и моложе всех остальных в классе и считался ППЗ – учащимся с повышенной предрасположенностью к злодейству.

В принципе, это было правильно, поскольку его матерью являлась печально известная Круэлла. Она была настолько знаменита, что про нее даже песню написали, и порой Карлос напевал ее себе под нос. (Тем более что мотивчик был лихой, прилипчивый!) Иногда он делал это нарочно, просто чтобы довести мать до истерики. Впрочем, сделать это большого труда не составляло и без песенок. Лечившие Круэллу докторши-ведьмы вообще пришли к выводу, что она целиком состоит из стопроцентного зла. Сам Карлос полагал, что причиной тому особая диета его матери – она предпочитала питаться не овощами, но колючками, утоляла свой голод гневом, а отчаянные крики были для нее вкуснее мороженого.

Мысли Карлоса прервал голос его новой соседки по парте:

– Меня зовут Иви. А тебя?

– Привет, Иви, а я Карлос Де Виль, – сказал он. – Однажды мы с тобой уже встречались, на твоем дне рождения.

Сам Карлос узнал Иви сразу же, как только она вошла в класс. Она почти не изменилась, только подросла, конечно.

– Ох, прости. Я плохо помню тот день рождения, разве только то, чем он закончился.

– Угу, – кивнул Карлос. – Между прочим, мы с тобой еще и соседи. Я живу чуть дальше по улице, в Хелл-Холле.

– Правда? – широко раскрыла глаза Иви. – А я думала, что в том доме никто не живет, только та сумасшедшая старая леди и ее…

– Не говори, молчи! – воскликнул он.

– Собака, – одновременно с ним закончила свою фразу Иви.

Карлос передернулся.

– Мы… У нас нет собак, – слабым голосом сказал он, чувствуя, как при одной мысли об этих тварях у него на лбу выступили капельки пота. Мать всегда твердила ему, что собаки – жуткие звери, самые опасные и страшные на свете.

– Но я постоянно слышу, как она с кем-то сюсюкает. Думала, что это ты соба…

– Я уже сказал, не произноси это слово! – предупредил Карлос. – Оно действует на меня как спусковой крючок.

– Хорошо, хорошо, – подняла руки вверх Иви, а затем добавила, моргнув: – Только скажи, как же ты умещаешься в корзине по ночам?

Карлос лишь сверкнул на нее глазами.

Первым уроком у них было Самолюбование, или, коротко, Селфи. Преподавала этот предмет Мамаша Готель, постоянно снимавшая бесчисленные селфи своей старой камерой – поляроидом.

Ее фотографии висели по всему классу – Мамаша Готель надувает губки, Мамаша Готель с сонными глазами («Я только что проснулась»), Мамаша Готель в позе кобры. Правда, самой Мамаши Готель в классе не было. Она, как всегда, появилась с получасовым опозданием и тут же раздраженно бросила, глядя на своих учеников:

– Разве я не учила вас тому, что опаздывать – это модно и очень неприятно для тех, кто вас ждет?

Затем Мамаша Готель томно вздохнула и картинно развалилась на своем стуле, прикрыв глаза раскрытой ладонью.

В течение следующего получаса или около того они изучали Портреты Зла, сравнивали внешности самых знаменитых злодеев в мировой истории, многие из которых жили на их острове, а некоторые были даже их родителями. Так уж случилось, что в центре внимания сегодня оказалась знаменитая злодейка Круэлла Де Виль.

Почему бы и нет.

Карлос знал ее внешность во всех подробностях, ему не нужно было даже смотреть на портрет.

Его мать. На фотографии она была в своем лучшем наряде, с длинными прямыми волосами, стояла возле огромного красного автомобиля с диким выражением глаз, в развевающихся на ветру мехах.

Карлос снова передернул плечами и принялся дальше копаться в своем приборчике.

Наконец урок закончился, и ученики начали выходить из класса. Иви спросила у Карлоса, какой у него следующий урок, и очень обрадовалась, узнав, что они вместе идут на Злодейские Планы, которые ведет леди Тремейн.

– Это тоже углубленный курс, наверное, у тебя высокий коэффициент способности к злодейству, – заметил Карлос. На этот курс зачисляли только тех учеников, которые проявляют способности к сногсшибательным злым проделкам. – Нам туда, – сказал он, ведя Иви вверх по лестнице.

Но ушли они недалеко, когда у них за спиной раздался голос, ледяным тоном сказавший:

– Провалиться мне на месте, если это не Карлос Де Виль.

Этот голос Карлос узнал бы из тысячи. Второй по способности вселять ужас на всем острове. Когда Карлос повернулся, Мэл стояла прямо позади него, а рядом с ней отирался Джей. Карлос машинально проверил свои карманы, желая убедиться, что из них ничего не пропало.

– Привет, Мэл, – стараясь казаться беззаботным, ответил он. Если Мэл заговаривала с кем-нибудь, то только для того, чтобы запугать или заставить человека пожалеть о том, что он оказался у нее на пути. – Как дела?

– Твоя мать на эти выходные уехала на минеральные источники, не так ли? – спросила Мэл и подтолкнула локтем хихикнувшего Джея.

Минеральные источники, ха! Просто тепловатый ручей, стекающий со скалы на руины того, что было когда-то приличным зданием. Но посещение этого курорта оставалось для Круэллы единственным воспоминанием о ее блистательном прошлом.

До чего же низко скатились Де Вили, как, впрочем, и все остальные обитатели острова!

– Д-да, – неуверенно произнес Карлос, не зная, будет ли его ответ признан правильным, несмотря на всю его правдивость.

– Ответ правильный, – сказала Мэл и потрепала Карлоса по голове. – Я не могу устроить вечеринку у себя дома, мать будет орать на всех и посудой швыряться.

Карлос вздохнул. Как и все на острове, он знал, что Малефисента не выносит вечеринок и праздников, они приводят ее в бешенство. Ничто не раздражало ее сильнее, чем вид веселящихся людей.

– У Джея устроить вечеринку тоже нельзя, потому что его отец начнет всех гипнотизировать, пытаясь вновь превратить в своих слуг, – продолжила Мэл.

– Верняк, – поддакнул Джей.

Карлос снова кивнул, хотя еще не совсем понимал, к чему все это клонится.

– Отлично. Замечательно. Значит, вечеринку мы устроим у тебя дома. Сегодня.

Вечеринка? В его доме? Он не ослышался?

– Погоди, погоди, сегодня вечером? – побледнел он. – Это невозможно! То есть ты должна понимать, что моя мать терпеть не может, когда к ней в дом кто-нибудь приходит, и… э… у меня самого много дел. Я должен проветрить ее меха, погладить ей белье… Ну, то есть я хотел сказать… – Он сглотнул и смутился.

– Сообщи всем нашим, – не обращая внимания на его слова, приказала Мэл. – Мы устроим в твоем Хелл-Холле настоящий ад. – При мысли об этом у нее, казалось, даже голос потеплел. – Шевелись, бегай, землю носом рой. Что там еще вы, щенки, делаете в таких случаях? – ехидно добавила она, помня о том, как панически Карлос боится собак.

– Они еще воют и лают. У-у-у-гав! – со смехом изобразил Джей.

Карлос помимо своей воли не сводил с них глаз.

– Вечеринка? – застенчиво переспросила Иви. Карлос совсем забыл о том, что она стоит рядом с ним, и подскочил от неожиданности, услышав ее голос.

– Подслушиваешь, значит? – угрожающим тоном произнесла Мэл, хотя любому было ясно, что Иви просто не могла не слышать их с такого расстояния.

Мэл вздохнула и, не давая Иви ответить, продолжила:

– Да, вечеринка. Вечеринка года. Настоящая свирепая вечеринка, если ты не расслышала. – Она оглядела Иви с ног до головы и добавила, печально покачав головой: – Да, наверное, не расслышала. – Мэл злобно усмехнулась и заговорщицки подмигнула Карлосу. – Приглашаются все.

– Все? – озадаченно переспросил Карлос. – Но ты только что сказала мне, что будут только наши… – Он перехватил взгляд Мэл и поспешно согласился: – Да-да, конечно. Все.

– Грандиозно! – улыбнулась Иви. – Я уже сто лет не была на вечеринках!

– Прости, – заломила бровь Мэл. – Хотя это вечеринка для всех, именно ты, боюсь, приглашения на нее не получишь.

С этими словами Мэл двинулась дальше, в тот же класс, куда направлялись и Карлос с Иви. Разумеется, Мэл тоже посещала занятия по Злодейским Планам, ведь ее коэффициент ППЗ был легендарным. Карлос и Иви остались вдвоем.

– Прости, – пробормотал Карлос. – Я, пожалуй, был не прав. Мэл умеет не только трепаться.

– Да уж, – грустно сказала Иви. – А жаль. Вечеринки – это круто.

– Хочешь взглянуть, что я собираю? – спросил Карлос, когда они уселись за парту. Ему очень хотелось сменить тему. Он вытащил из своего рюкзака черную коробочку с проводками и торчащей с одного бока антенной. Эту штуковину Иви уже видела на предыдущем уроке. – Я сделал этот прибор из старого волшебного хлама.

– Это заметно, – улыбнулась Иви. – Эй, а что это за провода? Ты какую-то электронную схему собираешь?

– Ага, – с польщенным видом кивнул Карлос.

– А зачем?

– Ты тайны хранить умеешь? – шепотом спросил он.

– Только и делаю, что храню их от своей матери, – кивнула Иви.

– Я собираюсь проткнуть дыру в защитном куполе.

– В самом деле? И думаешь, у тебя получится? Мне всегда казалось, что купол непроницаем.

– Ну, видишь ли, я надеюсь, что мне удастся с помощью вот этой антенны поймать сигнал с той стороны купола. Вообще-то это старая волшебная палочка, но я думаю, что, если подобрать нужную частоту, можно будет перехватить какой-нибудь внешний сигнал, и тогда можно будет смотреть не только на волосатого старого короля, который талдычит нам о том, что нужно быть добрыми и хорошими, или тупых красоток, которые предлагают купить всякое барахло.

– Настоящий аурадонский телеканал, – мечтательно протянула Иви. – Например, вроде того, где показывают «Принца Недели». Они такие милые, эти принцы.

Карлос фыркнул.

Иви перевела взгляд с парня на его приемник и спросила:

– Частота. А как ты ее подберешь?

– Точно пока не знаю, но надеюсь, что, если удастся пробиться сквозь купол, можно будет поймать аурадонские радиоволны, а это и телевидение, и Интернет, и вай-фай. Я не очень разбираюсь в частотах, но думаю, что все это передается именно с помощью радиоволн.

– Я, кажется, все бы отдала, лишь бы попасть в Аурадон, – снова вздохнула Иви. – Мне говорили, что там все так красиво…

– Да, наверное. Правда, сам я не по этой части, – сказал Карлос.

Если честно, его действительно не интересовали ни прекрасные принцессы, ни волшебные озера, ни чирикающие птички, ни веселые гномы. Ему просто хотелось больше узнать о внешнем мире, найти для себя в нем виртуальное убежище, а может быть, даже и людей, с которыми можно вместе играть в онлайн-игры. Вот это было бы классно! А здесь, на острове, ему не с кем играть. Да особо и не во что, чего уж там.

А еще Карлос был уверен в том, что существует другая жизнь, в которой не нужно гнуть спину перед наглыми сверстниками, перетряхивать материнские меха и прятаться от приступов ее гнева.

Такая жизнь должна быть. Должна. Но пока что ему придется дрожать и гнуться. Если Мэл все говорила всерьез – а похоже, так оно и было, – то в ближайшие часы ему предстоит решить серьезнейшую проблему: придумать, как организовать эту чертову вечеринку года.

Глава 5

И прекрасный принц, который жил далеко-далеко

Тем временем за морем Безмятежности, отделявшим Остров Потерянных от остального мира, лежали США – Соединенные Штаты Аурадона, прекрасная страна мира и процветания, объединившая все добрые королевства. На востоке поднимались яркие купола султанской столицы, в которой жили Аладдин и Жасмин, а их замок охраняли Ли Шань и Мулан. На севере стоял Зачарованный замок, принадлежавший Золушке и ее королю, а неподалеку от него поднимался в небо «Приют новобрачных» – дворец на сорок спален, в котором жили Аврора и Филипп.

На юге можно было рассмотреть огни, горящие в доме Рапунцель и Юджина Фицерберта, стоявшем невдалеке от расположенной на двух уровнях – под и над водой – резиденции Ариэль и Эрика на берегу моря.

А прямо в центре страны возвышался самый величественный во всем Аурадоне замок с изящными башенками и балконами, на его шпилях гордо развевались сине-золотые стяги добрых старых США. Внутри великолепного здания находились многочисленные бальные залы, большие гостиные, залы для приемов, столовая на сотни мест, где каждый посетитель чувствовал себя желанным гостем, и прекрасная библиотека, в которой были собраны все книги, когда-либо существовавшие.

А каким еще мог быть замок, в котором жили король Чудовище и королева Белль, правители Аурадона? Двадцать лет назад король Чудовище объединил все сказочные царства и все эти годы правил своими добрыми подданными твердой рукой, но справедливо, лишь иногда давая волю своему звериному нраву.

Рядом с горячим, порывистым королем всегда была Белль. Она умела успокоить мужа, если нужно – образумить его, а еще Белль была матерью их единственного сына.

Их ненаглядного сына, красивого пятнадцатилетнего принца Бена. На его крестины не приходили феи с дарами, потому что их дары ему были просто не нужны. Бен был красивым, как его отец, – с густыми бровями и крепким волевым подбородком, но глаза у него были мамины, добрые и очень умные.

Бен был прекрасным во всех отношениях юношей – с добрым сердцем и стойким характером. Великолепный спортсмен, душа компании, в один прекрасный день он должен был стать новым правителем Аурадона.

Одним словом, Бен был олицетворением всего, что так ненавидели и презирали обитатели Острова Потерянных. Как и на острове, магия из повседневной жизни Аурадона была исключена. Король Чудовище и королева Белль ставили знание выше магии и призывали всех юношей и девушек прилежно учиться, не полагаясь на волшебные заклинания или помощь приятелей-драконов. Поскольку такой взгляд на магию разделял Чудовище – а он был самой могущественной фигурой во всех королевствах, – оспаривать эту точку зрения никто не решался, и в сказочной стране действительно наступили новые времена.

Впрочем, жизнь в Аурадоне можно было назвать близкой к совершенству и безо всякой магии. Здесь всегда светило солнце, всегда пели птицы, ждать заказанное в ДБВЭ (Департаменте бывших волшебных экипажей) такси приходилось не дольше пяти минут, и если не все и не всегда были счастливы (это же не Рай, возьмите себя в руки, народ!), недовольных жизнью здесь не было.

Почти не было, разумеется.

Но разве где-нибудь бывает иначе?

В королевстве случались вспышки недовольства – воду то и дело мутил Союз Второстепенных Персонажей, или Статисты, как они себя называли.

Статисты вечно были чем-то раздражены, рассержены, недовольны. Статисты имели своих представителей в Королевском Совете.

– Ну-с, чем мы можем помочь вам сегодня? Посмотрим, посмотрим…

Это Бен разговаривал с листом бумаги. Точнее, с одним из сотен лежавших перед ним листов. Он просматривал их, постукивая по стопке бумаг ручкой. Отец попросил Бена провести сегодня утром совещание Королевского Совета с участием Статистов, это входило в программу подготовки будущего короля.

По традиции, первенец королевской четы должен был занять трон Аурадона, когда ему исполнится шестнадцать лет. Чудовище и Белль готовились уйти на покой. Они уже предвкушали долгие путешествия вдвоем, тихие семейные обеды, мечтали от души поиграть в гольф (Чудовище) и бинго (Белль), да и просто расслабиться. Кроме того, на прикроватном столике Белль скопилась целая гора непрочитанных книг, грозившая обрушиться на голову чопорной миссис Поттс, когда она по утрам подавала королеве в постель поднос с завтраком.

Но сегодня голова Бена была занята не только поступившими от жителей страны жалобами, утром он проснулся после кошмарного сна, в котором брел по странной деревне, наполненной одетыми в лохмотья, несчастными людьми, евшими гнилые фрукты и пившими черный кофе. Без сливок. Без сахара. Да и вообще сваренного без кофейных зерен. Ужас! А затем Бен свалился в какую-то канаву, и кто-то помог ему выбраться из нее.

Это была девушка. Красивая девушка с лиловыми волосами, не похожая ни на одну из девушек Аурадона…

– Спасибо, – поблагодарил ее Бен. – Кто ты?

Но она исчезла раньше, чем принц успел расслышать ее имя.

Бен вновь погрузился в бумаги, пытаясь забыть про прекрасную незнакомку.

Он изучил поступившую от Статистов петицию – первую на его веку жалобу такого рода, – и сердце у него тревожно забилось при мысли о том, что ему предстоит сегодня встретиться с этими людьми и попытаться убедить в том, что у них нет оснований испытывать недовольство.

Бен сидел и вздыхал, пока его не отвлек от этих мыслей знакомый голос:

– Осторожнее со Статистами, сынок. Рано или поздно они попытаются прорваться на главные роли.

Бен поднял голову и с удивлением обнаружил стоящего в дверном проеме отца. Король Чудовище выглядел таким же уверенным и счастливым, как на своих плакатах, которые были развешаны по всему Аурадону и призывали: «Труд сделает тебя счастливым!», «Так держать!», «Король Чудовище благословляет тебя!».

Отец подошел к заваленному бумагами столу Бена.

– Вижу, ты славно трудишься.

– Да, – ответил Бен, протирая свои глаза.

Король Чудовище положил свою огромную ладонь на плечо сына и добавил:

– Молодец, мой мальчик. Ну, и чего же они хотят?

– Похоже, они слегка недовольны тем, что работают, не получая должного вознаграждения за свои труды, – ответил Бен, почесывая ручкой у себя за ухом. – Если попытаться взглянуть на вещи с их точки зрения, они в чем-то правы.

– Хм, – кивнул король Чудовище. – В Аурадоне каждый, конечно, имеет право голоса. Только нельзя позволять этим голосам звучать слишком громко и выходить за определенные рамки. В этом и состоит искусство управления страной, – сказал он, пожалуй, с чуть слишком большим нажимом, чем того требовалось.

– Ну, а если ты поднимешь свой голос, мой дорогой, от его звука треснет весь фарфор в доме, и тогда миссис Поттс никогда больше не сможет подать тебе чашку подогретого молока или приготовить теплую ванну. – Это произнесла вошедшая в комнату добрая королева Белль и взяла мужа под его мускулистую руку. От Зверя, каким он был когда-то, король сохранил невероятную для обычного человека физическую силу. Белль была все такой же красивой, как в тот день, когда пришла в замок Чудовища, и просто неотразимой в своем желтом платье. Даже если в уголках глаз Белль и появились морщинки, их, похоже, никто не замечал, а если и замечал, то находил, что они делают королеву лишь еще более привлекательной.

Увидев свою мать, Бен сразу же почувствовал себя спокойнее. Сам Бен был застенчивым и тихим, Белль – мягкой и отзывчивой, и они с матерью напоминали две горошины из одного стручка, всегда предпочитали уткнуться носом в интересную книжку, чем совать его в дела государства.

– Но эту петицию подписала и половина слуг из нашего замка – смотрите, вот закорючка Люмьера, а вот росчерк Когсворта, – сказал Бен, морща лоб. Его огорчала любая несправедливость и очень расстраивала мысль о том, что жалобу подписали те самые люди, от которых зависел порядок в их собственном доме.

– Люмьер и Когсворт подпишут что угодно, если их об этом попросят, – небрежным тоном заметил отец. – На прошлой неделе они подписали требование каждый день объявить выходным.

Бен рассмеялся. Отец был прав. Суетливый француз и беззаботный англичанин действительно подпишут что угодно, лишь бы им не мешали работать. Наверное, подписать то прошение их подбил Чип Поттс, известный в замке проказник.

– То-то и оно. Прислушивайся к своему народу, но утверждай при этом свое право управлять им. Веди его за собой с добрым сердцем, но твердой рукой. Именно это и означает быть королем!

Король Чудовище вытянул вперед свой кулак, Бен уставился на него, затем сравнил со своим собственным кулаком – по сравнению с отцовским он казался таким маленьким, совсем детским.

Чудовище взял кулак Бена в свою ладонь и сказал:

– Вот так. Сильно. Властно. По-королевски.

Кулак Бена целиком утонул в громадной ладони короля.

– Сильно. Властно. По-королевски, – повторил Бен.

Чудовище довольно зарычал, а затем хлопнул сына по спине так, что Бен едва не врезался в стоявший неподалеку торшер. После этого король, не переставая довольно хмыкать, вышел из комнаты – под его ногами стонали и прогибались половицы.

Королева Белль облегченно вздохнула. Король Чудовище не чурался шуток, хотя становился, мягко говоря, гораздо менее склонен к юмору, если кто-то отваживался подшутить над ним самим. Белль обняла сына, прижала его к себе.

– Бен, тебе вовсе не нужно становиться новым королем Чудовищем. Просто будь собой, и этого более чем достаточно.

– Отец так не считает.

Белль улыбнулась. Они оба знали, что пытаться понять логику короля бесполезно, да и не стремились к этому.

– В любом случае, мы с твоим отцом верим в тебя. Поэтому и хотим, чтобы ты начал встречаться с членами Совета. Тебе пора учиться править страной. Ты будешь замечательным королем – на свой лад. Это я тебе обещаю.

– Хотелось бы надеяться, – неуверенно пробормотал Бен.

– Я знаю, что так будет, – ответила Белль, целуя сына в щеку.

Когда вдали растворились легкие, словно пушинки, шаги матери, Бен снова взялся за ручку и вернулся к своим бумагам, но теперь видел перед собой только собственный кулак с таким же, как у его отца, золотым перстнем, украшенным головой Зверя.

Сильно. Властно. По-королевски.

Бен сильнее стиснул пальцы.

И поклялся сделать все для того, чтобы отец мог им гордиться.

Глава 6

Гадкая девчонка

– Похоже, ты очень довольна собой, – сказал Джей, когда Мэл села на свое место в первом ряду и закинула ноги на соседнюю парту.

– Довольна, – подтвердила она. – Я только что показала этой синеволосой крысе, каково это – быть отверженной.

– А Карлос готов был на стенку лезть, когда ты сказала, что вечеринка состоится у него дома.

– Наш песик? – рассмеялась Мэл, хотя эта шутка, честно говоря, была уже не нова.

Джей дружески толкнул ее локтем, подмигнул и отправился к своей парте в заднем ряду.

Настроение у Мэл было просто отличное.

Продвинутые Злодейские Планы и Грязные Трюки были ее любимым предметом, который преподавала леди Тремейн, известная также как Злая Мачеха. Особенно хорошо давались Мэл Злобные Проделки.

– Привет, мерзкие детки, – поздоровалась леди Тремейн, входя в класс, шурша своими юбками и окидывая учеников скучающим взглядом. – Сегодня вы начнете работать над созданием своего собственного идеального злодейского плана.

Она повернулась к доске и написала мелом тему урока: «История Золушки. Разбитая хрустальная туфелька».

– Как вам хорошо известно, – начала леди Тремейн, оборачиваясь к классу, – то, что я проделывала с Золушкой, считается одним из самых идеальных злодейских планов во всей сказочной истории. Годами я держала ее на чердаке и обращалась с ней как с прислугой. И если бы в дело не вмешалась та мерзкая мышь, одна из моих дочерей сейчас была бы королевой в Зачарованном замке. Она, а не та неблагодарная девчонка. Итак, целью каждого преподавателя в Дрэгон-Холле является подготовить новое поколение злодеев, которые не повторят допущенных нами ошибок. Вы должны уметь приспосабливаться к любым обстоятельствам, стать быстрее, коварнее и злее, чем были мы. В этом учебном году вам предстоит составить злодейский план по своему выбору. Тот, кто придумает самый крутой план, будет объявлен Злодеем Года.

Ученики дружно кивнули, у каждого в голове уже роились мысли о самых разных злодейских проделках. Мэл почесала нос кончиком своей украшенной фиолетовыми перьями авторучки, размышляя о том, что ей выбрать в качестве темы проекта.

Она обвела глазами класс, посмотрела на своих уже строчивших в тетрадках одноклассников. Кто-то из них хмурил брови, кто-то злорадно хихикал себе под нос. В голове Мэл с бешеной скоростью крутились мысли, одна ужаснее другой.

«Запереть первоклашек в подвале? Уже было. Напустить тараканов во все коридоры? Детская забава. Загнать стадо перепуганных гоблинов на школьную помойку? Тоже мне невидаль».

Мэл услышала негромкое хихиканье, оглянулась через плечо и обнаружила, что эта несносная новенькая девчонка Иви весело перешептывается с Карлосом Де Вилем и вместе с ним разглядывает какую-то лежащую перед ними на парте черную коробочку. Хм. Что же это ей так весело-то, а? Разве Мэл не сказала ей, что она не приглашена на вечеринку года? Вначале Мэл пришла в замешательство, а потом сообразила: вот же он, самый грандиозный злой проект! Прямо перед ней!

Мэл злорадно улыбнулась, а затем принялась быстро писать в тетради.

Да, она покажет этой синеволосой принцессочке где раки зимуют.

Разумеется, она уже сказала Иви, что та не сможет прийти на вечеринку, но этого мало, мало. Это слишком просто, прямолинейно, тупо. А нужно быть хитрой и коварной, такой, как леди Тремейн, которая прикидывалась, что печется о благополучии Золушки, а сама делала все наоборот.

Мэл поняла, что долгие годы искала возможность отомстить, ловила свой шанс, хотя и сама толком не подозревала об этом. И дождалась. Воспоминания о «потерянном» приглашении – если оно вообще когда-либо писалось (как все было на самом деле, так и осталось тайной, которую, пожалуй, уже не раскрыть) – распаляли сейчас чувства Мэл так же сильно, как и десять лет назад.

Да, такой день, как сегодня, выпадает лишь один раз в шестнадцать лет.

Такой день, как сегодня, круто меняет человека.

Такой день, как сегодня, может никогда не повториться вновь.

И Мэл своего шанса не упустит.

Если честно, то Мэл хотелось испортить настроение Иви не на день и не на два, а желательно на целый год. Как минимум. Хорошенько подумав, она пришла к выводу, что не приглашать Иви на вечеринку было не самым удачным ходом. Ведь если Иви не придет на вечеринку, у Мэл не будет возможности хорошенько поиздеваться над ней.

Мэл закончила записывать свой план перед самым звонком, а потом перехватила Джея, который весь из себя был такой обаяшка-неотразимчик и, пока они добрались до двери, успел изрядно набить себе карманы ворованными вещицами.

– Постойте, – сказала Мэл, заметив идущих им навстречу Карлоса и Иви.

Иви заметно испугалась, да и Карлос забеспокоился, увидев загородившую дверной проем Мэл.

– Эй, Иви, ты знаешь о вечеринке, которую я устраиваю? – спросила Мэл.

– Да, а что? – кивнула Иви.

– Знаешь, я тогда просто пошутила, – сладко улыбнулась Мэл (это она умела). – Разумеется, ты тоже приглашена.

– Я? – чуть не взвизгнула от радости Иви. – А ты уверена, что хочешь, чтобы я пришла?

– Хочу. Больше всего на свете, – искренне ответила Мэл. – Приходи обязательно.

– Приду, – пообещала Иви и нервно улыбнулась.

Довольная Мэл посмотрела вслед Карлосу и Иви. Джей удивленно поднял бровь.

– Что все это значит? – спросил он, ловко воруя банан из ведерка с ланчем для первоклассников.

– Планы изменились.

– Злодейский замысел, да? – пошевелил бровями Джей. На этот раз уже обеими.

– Возможно, – с загадочным видом произнесла Мэл, не желая ничего уточнять. Она не слишком доверяла Джею. Так называемый воровской кодекс чести был для них обоих пустым звуком.

– Давай колись, – сказал Джей. – Рассказывай. Ты же знаешь, я единственный на всем острове, на кого ты можешь положиться.

– Не льсти себе, – с усмешкой ответила она.

– Ты же терпеть не можешь вечеринки, разве нет? На прошлой неделе ты не пошла на бесилку к Энтони Тремейну, не была и на «кошмарном шестнадцатилетии» у моего кузена Джеда. Они там словно с цепи сорвались, как сказали бы пираты, – хмыкнул Джей.

– Это все не то. Но ты по-любому тоже должен подсуетиться. Карлос в одиночку с моей вечеринкой не справится, – ответила Мэл, хватая Джея за руку. – Нужно достать побольше прокисшего сидра, чипсов из тухлой картошки и всякого разного.

– Заметано. – Джей очистил банан и откусил кусок.

– И проследи, чтобы это был хороший товар, прямо с верфи, с лодок. Мне нужно держать марку.

Джей отсалютовал Мэл и бросил банановую кожуру на пол. Затем они оба с удовольствием понаблюдали за тем, как их одноклассник поскользнулся на этой кожуре и упал. Старая шутка, а никогда не надоедает.

Мэл улыбнулась, зеленые глаза девушки загорелись и стали еще больше похожими на глаза ее матери.

– Пойдем. Мне нужно готовиться к вечеринке.

И не только к ней…

Глава 7

Смутьян

Карлос никогда не уклонялся от того, что ему поручено, и если Мэл хочет устроить дикую вечеринку, он ее устроит, без вариантов. Ничего другого ему просто не оставалось, независимо от того, какой у него коэффициент ППЗ. Он хорошо знал свое место в злодейской иерархии.

Так, теперь по порядку. Вечеринка на то и вечеринка, что не может состояться без гостей. Значит, на ней будут люди. Много людей. Они будут толкаться. Танцевать. Болтать. Пить. Есть. Играть в разные игры. Первым делом нужно позвать гостей.

К счастью, сделать это было нетрудно, в школе на каждом шагу с кем-нибудь сталкиваешься. Заметим при этом, что сообщение Карлоса звучало скорее не как приглашение на праздник, а как угроза.

В буквальном смысле.

Карлос не церемонился, и чем дальше, тем более зловещими становились его приглашения. Слух о вечеринке разлетался по всей школе как буйный соленый ветер, дувший с кишевших аллигаторами вод, окружавших остров.

– Приходи, или Мэл сама найдет тебя, и тогда сам знаешь… – сказал Карлос своему хилому напарнику по лабораторной работе по имени Лефодье, вместе с которым они на уроке Неестественной Биологии резали лягушку, которой никогда не суждено было превратиться в принца.

– Приходите, или Мэл запретит вам появляться на улицах города, – шепнул он Гастонам, которые по очереди пытались завернуть друг друга в волейбольную сетку.

– Приходите, или Мэл заставит всех забыть, кто вы такие, и с этого дня вас будут называть просто грязью! – объявил он группе испуганных первоклашек, явившихся на собрание Антиобщественного Клуба, где обсуждался предстоящий ежегодный школьный Мерзкий Бал. От этих слов первоклашки побледнели и, дрожа от страха, тут же заверили, что придут. Обязательно.

К концу дня согласившихся прийти насчитывалось уже несколько десятков. Гости будут. «Что ж, это оказалось не так уж трудно сделать», – думал Карлос, открывая свой шкафчик, чтобы сложить в него учебники. Внутри обнаружился запертый в шкафчике первоклашка.

– Эй, приятель, – кивнул ему Карлос.

– Спасибо, что освободил, а то мне уже нужно в туалет, – пропищал несчастный мальчишка.

– Не вопрос, – ответил Карлос, морща нос. – Да, чуть не забыл, сегодня вечеринка. У меня дома. В полночь.

– Я слышал, приду! Обязательно! – крикнул первоклашка, стремительно убегая и радостно потрясая в воздухе кулачками.

Карлос кивнул, успокоенный и крайне удивленный тем, что просидевший весь день взаперти в его шкафчике первоклашка, тем не менее, тоже успел узнать про вечеринку. «Наверное, у меня прирожденный талант устраивать вечеринки», – подумал Карлос. А что, его мать уж точно умела развлекаться, разве нет? А еще Круэлла всегда твердила ему, какой он скучный, потому что Карлос предпочитал целыми днями возиться с электронными устройствами. Мать находила это занятие пустой тратой времени, говорила, что Карлос ни на что не годен, кроме разве что работы по дому; так что, устроив эту вечеринку, он сможет доказать, что она ошибается. Хорошо, однако, что самой Круэллы в это время не будет дома. Она взбесилась бы, обнаружив в своем Хелл-Холле целую толпу подростков. И все же Карлосу хотелось, чтобы в один прекрасный день мать увидела в нем нечто большее, чем слугу, который, по иронии судьбы, доводится ей родственником.

Так он размышлял по дороге домой. Гости приглашены, осталось лишь прибраться в доме, но это уж совсем не сложно, правда?

Но спустя несколько часов Карлос так уже не думал.

– Зачем я только согласился на это? – завывал он. – Не хочу я ничего устраивать!

Он запустил пальцы в свои кудрявые двухцветные волосы и взъерошил их – почти так же, как обычно делала его мать.

– Ты имеешь в виду сегодняшнюю вечеринку? – раздался голос с другого конца большого, изрядно обветшавшего зала, прямо из-за огромной статуи рыцаря в ржавых доспехах.

– Я имел в виду вообще все вечеринки, – вздохнул Карлос. И это было правдой. Он любил заниматься наукой, а не «вращаться в обществе». Даже в злодейском обществе.

Однако он готовился к вечеринке, украшал свой Хелл-Холл, видавший лучшие времена, которые, правда, прошли еще задолго до появления Карлоса на свет. Но, тем не менее, он считался одним из лучших домов на острове, этот древний особняк в викторианском стиле, покрытый плющом, стебли которого ветвились замысловатее мыслей самой Круэллы, чьи кованые железные ворота были более крепкими и стойкими, чем ее ежедневные истерики.

Сейчас большой зал особняка украшали провисшие черно-белые бумажные гирлянды и наполовину сдувшиеся черно-белые воздушные шары, которые Карлос выудил из спрятанных в подвале их дома ящиков. Эти несколько ящиков с клеймом «Де Виль Индастриз» были последним, что осталось от бывшей империи моды Де Виль – жалкие осколки давным-давно канувшей в небытие прекрасной жизни.

Мать, конечно, придет в ярость, когда увидит, что Карлос снова лазил в ее ящики. «Ах, мои пропавшие сокровища, – завопит она. – Ах, мои бедные малыши!» Но Карлос был прагматиком и не гнушался копаться в мусоре.

Почему его мать зациклилась на черно-белых щенках-далматинцах, Карлос понятия не имел. Он их боялся. Однако в свое время Круэлла задалась целью стать владелицей ста одного щенка, так что оставшегося с тех времен мусора, в котором можно было покопаться, хватало.

За многие годы Карлос приспособил для новых целей не только несколько пустых ящиков (ученому необходимы полки), но и собачьи поводки (нейлон, как никакой другой материал, устойчив к влаге), и переставшие пищать игрушки-пищалки (резина, как известно, лучший изолятор электрического тока) – все это стало не нужно, когда рухнули планы его матери украсть сто одного далматинца.

Ученый злодей и изобретатель, каким был Карлос, не может себе позволить привередничать. Для своей исследовательской работы он был готов использовать практически любые материалы, даже оставшийся после собак хлам.

– Сказать, почему ты вообще согласился устроить эту вечеринку? Легко. Потому что тебя об этом попросила Мэл, – сказал второй лучший друг Карлоса, Гарри, качая головой и перебирая в воздухе пальцами, с каждого из которых свисали полоски клейкой ленты. – Ее величество Мэл. Может, тебе стоит попробовать изобрести что-нибудь такое, что освободит нас всех от ее постоянного давления, а?

Его третий лучший друг, Джейс, в это время попытался оторвать кусок ленты, но в результате лишь приклеил себя самого к Гарри.

– Да, верно. Против Мэл никому из нас не светит. Пока, во всяком случае, – добавил Джейс.

Гарри (Гарольд) и Джейс (Джейсон) были сыновьями Хораса и Джаспера, подручных Круэллы, двух воров, пытавшихся украсть для нее сто одного щенка-далматинца и с треском провалившихся. Как и их отцы, Гарри и Джейс всегда пытались выглядеть более умелыми и менее трусливыми, чем были на самом деле.

Но Карлос-то знал их как облупленных.

Гарри, такой же жирный коротышка, как и его отец, едва мог дотянуться, чтобы прикрепить край черной гирлянды. Джейсу, который уже перерос своего длинного папашу, дотянуться до гирлянды труда не составляло, но вот разобраться с диспенсером клейкой ленты – это уже посложнее будет.

Гарри с Джейсом не хватало не только мозгов, но и взаимопонимания.

Признаться, Карлос этих недотеп себе в друзья не выбирал, это мать их выбрала для него. Она всегда все решала сама.

– Гарри и Джейс – все, что у нас есть, – сказала она Карлосу. – Пускай ничего другого у нас нет, зато у нас всегда будут…

– Друзья? – закончил за нее Карлос.

– Друзья? – рассмеялась Круэлла. – Зачем нужны друзья, если у тебя есть подручные, готовые выполнить любое твое приказание!

Джаспером и Хорасом Круэлла действительно правила очень жестко, но никто не мог бы сказать, что Гарри и Джейс на побегушках у Карлоса. Скорее Гарри и Джейс терлись возле Карлоса потому, что так велели им их отцы, и все они боялись его матери.

Вот почему Карлос и считал Гарри и Джейса своим вторым и третьим лучшим другом. А первого друга у него пока не было, хотя Карлос имел четкое представление о том, каким должен быть этот друг. Первый лучший друг не станет просто крутиться возле тебя, путаться под ногами и в сотый раз повторять одни и те же шутки.

Тем не менее это хорошо, что Гарри и Джейс могли помочь Карлосу готовиться к вечеринке.

– Если Мэл не понравится вечеринка, нам крышка, – грустно заметил Гарри.

– Крышка, – поддакнул Джейс.

Карлос еще раз осмотрел зал. Каждый предмет старой сломанной мебели был накрыт пыльной белой простыней.

Там и тут штукатурка на стенах отвалилась, в неровных дырках виднелась дранка.

В Карлосе вдруг проснулся перфекционист, который решил это исправить. Должен исправить! Карлос сбегал наверх, принес материнские древние медные канделябры и расставил вдоль стен. Если выключить свет, зажженные в канделябрах свечи будут казаться плывущими прямо в воздухе.

Затем пришла очередь люстры. Карлос где-то слышал, что качаться на люстре – самое крутое развлечение на любой островной вечеринке. Он заставил Джейса залезть на самодельную стремянку и привязать к люстре веревочную петлю. Гарри решил проверить петлю на прочность, качнулся и спрыгнул на один из накрытых простыней диванов, подняв в воздух целое облако пыли. Она разлетелась по всему залу, опустилась вниз, и Карлосу очень понравилось то, что из этого получилось: теперь весь пол казался присыпанным свежим, только что выпавшим снежком.

Затем Карлос взял старинный дисковый телефон, набрал номер и позвонил своему кузену Диего Де Вилю, который был солистом в местной группе «Гнилые яблоки».

– Твои парни не хотят поиграть сегодня вечером? – спросил он.

– Мы всегда хотим! Я слышал, сегодня ночью Мэл устраивает вечеринку?

Вскоре группа приехала. Музыканты поставили возле окна барабаны, аппаратуру и принялись репетировать. Играли они фальшиво, музыка у них была громкой и быстрой. Их солист Диего – высокий тощий парень с черно-белым ирокезом на голове – тоже дико фальшивил. Одним словом, блеск. Именно то, что нужно для звукового сопровождения адской вечеринки.

Потом Карлос принес с чердака старомодную камеру поляроид и установил ее за ширмой, которую смастерил в углу зала, насадив на палку снятую с одного из диванов простыню.

– Это будет фотокабина, – сказал он Джейсу и добавил, обращаясь уже к Гарри: – А ты будешь в ней командовать.

Затем Карлос отошел в сторонку, еще раз окинул взглядом зал, любуясь своей работой.

– Пожалуй, неплохо.

– А сейчас станет еще лучше, – произнес новый голос.

Карлос повернулся и увидел Джея, который вошел в зал, неся в руках четыре больших продуктовых пакета, набитых разной вкуснятиной: там был вонючий сыр, вялый виноград, фаршированные яйца (слегка протухшие), куриные крылышки (дико переперченные) и еще много чего. Джей свалил пакеты на пол, затем вынул из своей куртки огромную бутылку лучшего на острове прокисшего сидра и хотел перелить его в стоявшую на кофейном столике надтреснутую чашу для пунша.

– Стой! Без самодеятельности! Не хватало еще, чтобы все здесь вышло из-под контроля! – закричал Карлос, пытаясь выхватить бутылку и закупорить ее. – И вообще, где ты заграбастал все это?

– Насчет самодеятельности ты не прав, – усмехнулся Джей. – Пусть уж лучше твоя вечеринка выйдет из-под контроля, чем Мэл из себя.

Джей опустился на диван, положил ноги в тяжелых армейских ботинках на кофейный столик рядом с чашей для пунша. Гарри и Джейс поежились, а Карлос лишь вздохнул.

Пожалуй, этот парень был прав.

Когда часы пробили полночь, пачками начали прибывать гости, которых пригласила Мэл. Нет-нет, не подумайте, не было никаких тыкв на колесиках и никаких крыс в ливреях.

Ничто ни во что не превращалось, и никто ни на чем не ехал.

Все гости пришли пешком, на своих двоих. Первыми, как обычно, появились Гастоны – может быть, потому, что ноги у них были длиннее, чем у всех, а может быть, братья спешили прийти пораньше, чтобы успеть как следует подзаправиться у буфетного столика, пока остальные будут тащиться.

После того как Гастоны, пробурчав свое «Привет!», вплотную занялись кувшинами с контрабандной газировкой, в зале повисло неловкое молчание, которое прервало вторжение целой толпы малолетних пиратов из команды Гарриет Крюк, с дикими воплями ввалившихся в дверь.

Пока Карлос стоял, прислонившись к стене, и потягивал свой кислый сидр, Гастоны закусывали, а пираты гонялись друг за другом, в дом пришли новые гости. На этот раз это была толпа хихикающих злючек-внучек с выцветшими ленточками в длинных локонах. Они носились по залу, толкали друг друга локтями и кричали.

– Не гонитесь за нами! – умоляли они, больше всего желая, чтобы за ними гнались.

– Вы страшные! Мы вас боимся! – кокетливо завывали они.

– Сто-о-ой! – кричали они, но не останавливались.

Следом за ними в зал вошел, закатывая глаза, их кузен, Энтони Тремейн.

Жизнерадостно грянула группа «Гнилые яблоки». Пришла темноволосая Джинни Готель с мешком червивых яблок, вывалила их в лохань, и тут же началась игра «Достань зубами самое червивое яблоко». Кто-то хотел покачаться на люстре, другие уже вступили в танцевальный марафон под чарующие звуки «Гнилых яблок».

Вечеринка потихоньку набирала ход, становилась классной, по-настоящему жуткой.

Спустя час с лишним после официального начала вечеринки раздался резкий стук в дверь. Каким-то необъяснимым образом этот стук отличался от всех предыдущих. Карлос вскочил на ноги, как солдат при звуке боевой трубы. Джей прекратил танцевать с группой злючек-внучек. Гастоны выплюнули недожеванные яблоки и подняли головы. Малыш Сэмми Сми удивленно застыл с червивым яблоком в зубах.

Карлос взял себя в руки и открыл дверь.

– Проваливай! – крикнул он. Так на острове по традиции было принято приветствовать друг друга.

В дверях стояла Мэл. Освещенная падающим из прихожей слабым светом, с ног до головы затянутая в кожу, она была похожа на рок-звезду – ну, знаете, как они стоят на сцене, искусно подсвеченные, окруженные облаками театрального дыма, лучами лазеров и прочей блестящей мишурой.

На какое-то мгновение Карлосу даже подумалось, что сейчас она запоет, – или это просто кровь ударила ему в голову от того, что на его вечеринку явилась такая знаменитость?

Э… на свою вечеринку, если быть точным.

Веселье за спиной Карлоса резко оборвалось, будто кто-то выдернул из розетки его чиненый-перечиненый стереопроигрыватель. Она будто еще и не начиналась, эта вечеринка, во всяком случае, в том виде, в каком ее задумала Мэл.

– Привет, Карлос, – манерно протянула Мэл. – Я опоздала?

– Да нет, – ответил Карлос. – Заходи.

– Рад меня видеть? – с улыбкой спросила Мэл.

Карлос молча кивнул. Рад он не был нисколечко.

Испуган он был, вот что.

И в глубине души даже хотел, чтобы рядом с ним сейчас была его мамочка.

Глава 8

Ничто человеческое…

– По чашке жабьей крови! – объявила Мэл, влетая в зал так, словно была просто очередной гостьей. – Всем!

И вечеринка продолжилась так же внезапно, как прервалась до этого. Казалось, весь зал дружно и облегченно вздохнул. Мэл не бесится. Мэл не прогоняет нас с улиц. Мэл не переименует нас в Грязь.

Пока что.

Мэл видела облегчение на лицах гостей и не осуждала их. Они были правы. Последнее время она чувствовала себя так, что это стоило отпраздновать.

Толпа в зале радостно гудела, жабья кровь лилась рекой, и Мэл мужественно поднимала вместе со всеми свою покрытую слизью чашку.

Она обошла весь зал, походя стащила у одного из Гастонов бумажник, остановилась позлословить с Джинни Готель про платье, в котором пришла Гарриет Крюк, пригнула голову, чтобы не столкнуться с качающимся на люстре пиратом, откусила кусок от чьего-то дэвилбургера и прихватила пригоршню попкорна. Затем вышла в коридор, где натолкнулась на тяжело отдувавшегося после очередного танцевального марафона Джея.

– Веселишься? – спросил он.

Мэл неопределенно повела плечами.

– А куда делся Карлос? – ответила она вопросом на вопрос.

Джей рассмеялся и указал на пару черных ботинок, торчавших из-под нижнего края простыни, которой был накрыт книжный шкаф.

– Спрятался на своей собственной вечеринке. Слабак.

Мэл отлично понимала, как сейчас чувствовал себя Карлос, хотя никогда не призналась бы в этом. Если честно, она сама была бы рада оказаться в любом другом уголке острова, чем на этой вечеринке. Как и ее мать, она ненавидела шумное веселье. При виде веселящихся людей ей становилось неуютно. Чужой смех? Он жалил ее как осы. Но месть – это месть, и на сегодняшний вечер у нее было запланировано нечто большее, чем просто мелкое хулиганство.

– Пошли, – сказал Джей. – Они играют в «Приколи хвост», на Джейса повесили уже десяток. Добавим ему еще парочку до дюжины?

– Может быть. Позже. А где синеволосая принцессочка? – спросила Мэл. – Я обошла всех, но ее нигде не видела.

– Ты Иви имеешь в виду? Так ее еще нет. И никто не знает, придет ли она вообще, – пожал плечами Джей. – Аристократка.

– Она должна прийти. В этом вся соль. Собственно говоря, только из-за нее я и устроила эту идиотскую вечеринку. – Мэл терпеть не могла, когда рушились ее злодейские планы. Сегодня должен быть выполнен первый пункт операции «Уничтожение Иви». Должен. Мэл со вздохом посмотрела на дверь. Притворяться, что тебе очень весело на вечеринке, если ты их терпеть не можешь, – это самое утомительное занятие на свете.

Мэл мысленно была вынуждена согласиться, что ее мать абсолютно права насчет праздников.

– Что вы тут делаете вдвоем? – спросил Энтони Тремейн, шестнадцатилетний внук леди Тремейн. Это был высокий, элегантный парень с надменным взглядом и красиво спадающей на лоб темной прядью. Его одежда, как и у всех обитателей острова, была потрепанной и драной, но Энтони каким-то образом удавалось носить ее так, будто его костюм пошит на заказ у лучшего портного. Черный кожаный пиджак сидел на нем как влитой, синие джинсы тоже на вид как новенькие. Может быть, Энтони выглядел так потому, что в его жилах текла кровь аристократов, и если бы не преступления его бабушки, жил бы он сейчас не тужил в Аурадоне. Короче говоря, Энтони сослали на остров заодно с его бабушкой-злодейкой. Попав сюда, Энтони первое время настаивал, чтобы его величали лордом Тремейном, но в ответ остальные злодеи лишь смеялись ему в лицо.

– Ничего, просто разговариваем, – сказала Мэл.

– Злые замыслы строим, – добавил Джей, и они с Мэл многозначительно переглянулись.

Что-то в лице Энтони заставило Мэл вспомнить лицо другого красивого парня – принца из своего сна. Он назвал себя ее другом. У него была добрая улыбка и ласковый голос. Мэл передернуло.

– Тебе что-то нужно? – холодно спросила она у Энтони.

– Да. Хочу потанцевать, – ответил тот и вопросительно посмотрел на Мэл.

– Погоди… Со мной потанцевать? – смутилась Мэл. Еще никто и никогда не приглашал ее на танец. Впрочем, до сегодняшнего дня она вообще не была ни на одной вечеринке.

– Ну, не с ним же, – грубовато ответил Энтони, кивая в сторону Джея. – Извини, приятель.

– Все в порядке, – широко ухмыльнулся Джей. Он отлично понимал, как неловко чувствует себя сейчас Мэл, и это его очень забавляло. – Веселитесь, ребята. Энтони, выбирай медляк, да подлиннее, – добавил он, собираясь уходить. – А меня одна злючка-внучка дожидается.

Мэл почувствовала, что у нее краснеют щеки. Это смущало ее, потому что она не боялась ничего, а уж меньше всего – танцевать с великолепным и нахальным Энтони Тремейном.

«Тогда почему же ты краснеешь?» – отругала она саму себя.

– Я не умею, – неуверенным тоном ответила она.

– Я тебя научу, – широко улыбнулся Энтони.

– Я имела в виду, что никогда не танцую, – ощетинилась Мэл. – Ни с кем.

– А почему?

«В самом деле, почему?» – подумала Мэл.

Она мысленно вернулась на несколько часов назад. Собираясь на вечеринку, Мэл никак не могла решить, что ей лучше надеть – дырявую фиолетовую юбку или лиловые заштопанные джинсы, и в этот момент в дверь ее спальни вошла мать.

– Куда это ты собираешься пойти на этом проклятом острове? – спросила Малефисента.

– На вечеринку, – ответила Мэл.

– Мэл, ты помнишь, что я тебе говорила насчет вечеринок? – сердито нахмурилась Малефисента.

– Я не веселиться иду, мама. Я иду, чтобы сделать кое-кого несчастным. – Мэл почти готова была поделиться с матерью своим злодейским планом, но сдержала себя. Лучше она расскажет о нем после того, как операция будет успешно завершена, чтобы не расстраивать мать, если что-то пойдет не так. Малефисента не уставала твердить Мэл о том, что она недостаточно зла, чтобы называться ее дочерью. «В твоем возрасте я уже умела накладывать проклятия на целые царства», – неоднократно говаривала Мэл Малефисента.