Читать онлайн На балу у демонов бесплатно

Бал теней

• Дьявольские грезы,
• В них же ты везде,
• Солнечная роза
• В этой жуткой тьме.
• Вечное заклятье
• Здесь, над краем тьмы,
• Ты мое проклятье,
• Ангел красоты.
• Все вокруг здесь вечно,
• Тьма и эта кровь
• Ты одна лишь смертна,
• но лишь ты любовь.

Яркий свет молнии на миг осветил замок на холме, прекрасный, величественный, полный мрачного волшебства и тайн. Сколько ужасного было в нем, сколько кошмаров, поселившихся там, превращало его сказочную красоту в воплощение зла.

Сбежав вниз по узкой каменной лестнице, Эмили вновь очутилась в огромной зале, погруженной в глубокую темноту. Лишь свет молнии и мерцание бра кидали отблески таинственного света на ее прекрасное лицо. Казалось, что сама ночь, покровительствующая этому миру кошмаров, смеялась над ее неистовым страхом и жутким испугом. Она быстро осмотрелась вокруг. В ее сердце была только тревога. Взгляд, метавшийся из стороны в сторону в порывах страха, ничего не замечал. Но опасность была где-то рядом. Каждый шорох заставлял ее вздрагивать, словно лань, почувствовавшую погоню тех, кто охотится за ее жизнью. Какой-то звук раздался за ее спиной, и она, встревоженная, обернулась, но сзади не было ничего, кроме одной зловещей темноты и неистовой дрожи ее собственного сердца, передававшегося ей самой, заставляя тревожно зашуршать и встрепенуться пышные юбки ее белого бального платья и длинные вьющиеся пряди ее светлых волос, выбивавшихся из изящной прически.

Она боялась, что они снова вернутся, появятся прямо из этой пустоты, как призраки, чтобы уничтожить ее раз и навсегда. Она думала, что заслужила их месть. Ведь он дал ей этот черный дар, а она предала его смерти вот уже во второй раз. Как мгновенные вспышки молнии в ее памяти мелькали картины из недалекого прошлого. Теперь они казались ей всего лишь сном. Однако они были самой реальностью, как и блики сверкающих молний. Они исчезали, как молнии, не оставляя после себя ничего, кроме гнетущей тишины, готовящей новый взрыв мрачного света. Никогда не исчезнет из ее памяти картина того, как она входит в залу, сверкая своей красотой в ярком свете свечей и торжестве бала. Толпа расступается перед ней, к ней подходит он, и она танцует с ним. Ее пугают его огненные глаза, а потом она отчаянно пытается вырваться из круга мертвецов или самих исчадий ада. Ей кажется невозможным убежать от собственной смерти. До сих пор в ее ушах стоял раскат самого ужаса, ее безумный крик боли и страха. Она вырвалась из их толпы и побежала прочь, но ужас вспыхнул в ее голубых глазах, когда он преградил ей выход из залы. Тогда в порыве страха она схватила тот сверкающий кинжал и вонзила его в его сердце. До сих пор его алая кровь светилась болью в ее глазах.

Вдруг диким шепотом грозы в самой тишине прозвучало:

– Эмили, Эмили, Эмили!

Эмили тревожно осмотрелась по сторонам, в ее испуганных глазах теперь блестели слезы, но почему, могла ли она признаться себе в этом.

Вдруг темная фигура появилась за ее спиной, и когтистые лапы коснулись ее обнаженных плеч. Она обернулась, снова никого. Может быть, опасность осталась позади, а, может быть, уже подкрадывалась к ней.

Внезапно все свечи вокруг вспыхнули ярким огнем, наполняя огромную залу теплым светом.

– Эмили, – прозвучало за ее спиной, и она обернулась. Ее страх мгновенно прошел, когда она увидела такое знакомое и прекрасное лицо молодого человека, стоявшего перед ней.

– Я не могу больше переносить это, – произнесла она, и ее испуганный голос звонким эхом отдался в тишине огромной залы, – я не хочу больше жить в этой мрачной сказке.

– Ты не хочешь видеть правды, Эмили, – попытался возразить он.

– Нет, не я, ты не видишь ее, – вырвалось у красавицы, – да, ты спас мою жизнь, но ты же увлек меня в ад на земле. Ты вырвал меня из рук моей мечты, словно чудовище из сказки, ты кинул меня в мир тайн, а теперь ты сомневаешься, разумно ли поступил или просто в тебе, наконец-то, проснулась жалость. Но ведь такие создания, как ты, не способны испытывать ни любви, ни жалости.

– Ты не права, Эмили, – возразил он, – я пытался победить тьму, я хотел дать тебе то счастье, в котором тебе отказал этот мир.

– Нет, я больше не останусь здесь, в этом синем аду, – на этот раз более, чем решительно сказала она. – Я хочу спасти свою жизнь, свою душу. Сегодня же я уезжаю с тобой или без тебя.

Ее обвиняющий голос звонко раздавался в мертвой тишине. Он, сам не желая того, отвернулся от нее. Его глаза, налившиеся кровью и огнем, стали коварными и зловещими, благородное и прекрасное лицо исказила гримаса. Боль пронзила его тело, и всепобеждающая жажда крови овладевала им, но еще сильнее была боль его сердца, где жила любовь к светлому ангелу.

– Что с тобой? – вырвалось у Эмили.

Даже ее голос, такой красивый и настолько любимый им, не мог прекратить его мучения, но он мог победить силу тьмы, завладевавшую его рассудком.

Она взглянула на него, но что же происходило с ним. Его длинные каштановые волосы шелковистым покровом падали ему на плечи, он был бледен, как сама смерть, и даже его красота не могла скрыть мук, исказивших его лицо. Он вскрикнул, схватившись за себя рукой.

– Прости меня, Эмили, – прошептал он. – Более я не вечен.

Он поднял кинжал и вонзил его в себя. Его тело упало на мраморный пол, но она невольно подбежала к нему, то, что было в ее душе, оказалось сильнее страха, любовь осталось непобедимой, и она склонилась перед ним, он еще был жив.

– Прости меня, Эмили, – повторил он.

– Нет, – она упала на колени рядом с ним, и ее голубые глаза были полны слез.

– Не умирай, – прошептала она, проводя рукой по его мягким как шелк волосам и глядя взглядом, полным боли, в его молодое и красивое лицо, на котором уже лежал отпечаток смерти.

Он умирал, но его губы трепетно шевельнулись, и его дрожащая рука провела по ее прекрасному лицу.

– Не плачь, Эмили, – прошептал он, – моя смерть не стоит твоих слез, возьми это и беги. Скорее беги отсюда, ты сможешь уйти, только не смотри им в глаза, в них скрывается сила смерти.

Он вложил в ее дрожащую руку золотой крестик, золото засияло в свете колдовской ночи.

– Я освобождаю тебя от нашего проклятия, любовь моя, Эмили, – произнес он, и ее имя каким-то волшебным звуком отдалось в магической тишине в миге его смерти. Она невольно заплакала, но это уже было бесполезно, бессмысленно было прижимать к себе холодный труп и то прекрасное лицо, которое она когда-то так любила, надо было спасать свою жизнь, хотя с его гибелью сама смерть звала ее с собой.

Она выбежала из светлой залы, где когда-то светилась радость бала, но теперь царили только покой и тишина. В темноте вечного мрака и зла сияла ее светлая красота, красота прекрасного ангела. Вдруг она застыла на месте. В просвете каменной лестницы, стоял он, тот, кто вот уже дважды был мертвецом и воскрес в своей дьявольской красоте. Она посмотрела в его огненные глаза. Цепочка золотого крестика выскользнула из ее руки и ударилась о каменный пол, а она, сама не желая того, подошла к нему, но его холодный взгляд не выражал ничего, кроме скрытой в нем боли.

– Прости меня, мой светлый ангел, – прошептал он, и острые зубы вампира впились в шею светловолосой красавицы. Так они упали на холодные ступени каменной лестницы, красавица и вампир, и сама ночь приняла их в свои объятия, объятия вечно царствующего здесь, мрачного, но непостижимого и волшебного колдовства.

Там, где любовь умерла

• С жизнью убегает
• Горькая мечта,
• Сердце утопает
• В вихре колдовства.
• Смерть любви печальной
• Там, где мрака свет
• Наполняет тайной
• Все, где жизни нет.
• Все, где жизнь разбилась,
• Там судьба лишь вновь
• Мраку покорилась
• Но не ты, любовь.
• Счастье убегает
• В трепетную тьму,
• Но оно спасает
• Вольную мечту.
• Та мечта навеки
• В сердце красоты
• В ней все мрака реки
• Не убьют любви.

Внизу тихо шумело море, Его волны с плеском бились о прибой, вместе с их прозрачной синевой кипела человеческая жизнь, а высоко, на прибрежных скалах, магическим кольцом, окружавших берег, стоял темный и угрюмый в мрачной красоте своего величия зловещий замок. Яркая молния, на миг разрезавшая пополам черное небо над замком, осветила всю его красоту, он был непобедимой крепостью на неприступной скале, и лишь молния осмеливалась смотреть на его могучие стены. Все смертные боялись даже зайти в тень, отбрасываемую высокой скалой, ведь они знали, что в этом кровавом аду обитает дьявольское зло, и в мире нет ничего ужаснее, чем лицом к лицу столкнуться с ним, как это произошло с красавицей Маерлин. Люди боялись подходить к скале и к замку, где таилась кровавая смерть, и тьма возобладала над светом, где во мраке ночи таились кровожадные вампиры, и царил он, их ужасный повелитель. В эту ночь, как всегда, царила вечная тьма, и в ней были видны острые белые клыки кошмарного чудовища, покрытые горячей человеческой кровью.

Черная летучая мышь, крича, отлетала от замка. Из пасти зверя вырвался нечеловеческий вопль, но еще ужаснее был крик его умирающей жертвы.

В высокой башне замка, словно готовясь броситься вниз, на самом ее краю, стояла прекрасная девушка с жемчужно-светлыми волосами. Ее лицо казалось лицом мраморной статуи: холодной, бесчувственной, безжизненной, но все же сохранившей в себе боль умершего сердца. На плечо красавицы легла когтистая лапа чудовища, и на миг ее затуманенное думой лицо осветилось еще большей печалью и болью.

– Почему ты сделал это? – прошептала она так, будто каждый звук причинял ей нестерпимую боль. – Почему ты погубил мою жизнь?

Ветер яростно хлестал в ее лицо, осыпая каплями дождя, угрожая в любой миг скинуть красавицу с башни замка в бушующее море. Она не замечала этого, для нее уже все потеряло смысл, и ее сердцу было все равно, жить или умереть. Когтистая лапа чудовища, шевельнувшаяся на ее плече, вернула ей боль жизни.

– Ты забыла, какие силы живут в твоей душе, – произнес за ее спиной глухой и безжизненный голос.

– Я знаю это, – прошептала она, – но я не хочу быть тем, чем я стала, и во что превратился ты. Весь ужас глубин ада ты вынес на поверхность земли в своем облике, ты чудовище, ты зло, ты вампир, как и множество твоих собственных созданий.

Девушка невольно вздрогнула, когда своими длинными когтями чудовище провело по ее прекрасному лицу и нежно погладило золотые в свете грозы волосы.

– Зато ты всегда прекрасна, бессмертная красавица, – прошептало оно, – печальная, одинокая, прекрасная, потерявшая свою любовь. Твоя красота живет в сердцах людей, принцесса, а ведь твое сердце еще более черно и жестоко, чем мое, и тьма живет в нем дольше, чем во мне.

– Ты становишься сильнее с каждым днем, с каждой минутой, кровавый демон, король вампиров, и ты жаждешь еще большего.

– Это сама судьба.

– Да, это твоя судьба, – раздался ее голос, и в ее руке со вспышкой молнии сверкнул острый кинжал.

– Умри навеки, – прошептала девушка и вонзила кинжал прямо в сердце чудовища. Дикий вопль вырвался у него, а из огромной раны хлынула кровь, но он был бессмертен. Медленно он вытащил из кровоточащей раны кинжал и отшвырнул его в сторону. Глаза демона блестели огнем, а его безумный смех разнесся по мрачному небу.

– Ты не можешь убить меня, Эмили, – злорадно прошипел он отступившей в страхе красавице, – никто не может убить меня. Сегодня, в эту священную ночь, ты придала мне новые силы, а кровь из твоего сердца сделает меня непобедимым. Запомни, что бы ни случилось, я навеки повелитель вампиров, властелин смерти, кровавый демон, и ты пожалеешь о том, что отреклась от меня.

– Никогда, – крикнула она, – никогда.

Она оттолкнула его от себя и кинулась прочь из замка, спускаясь по каменной лестнице. Каждый ее шаг сопровождал неистовый смех кровавого демона. Но вот и последняя ступень лестницы уже была позади, и она выбежала из замка в грозовую ночь. Острые шипы колючего терновника вонзились в ее плоть, и из исцарапанных ладоней хлынула кровь. У нее вырвался крик боли и отчаянья. Как только Эмили выбежала из замка, ужасная черная птица взлетела в небе, она была еще более мрачной, чем сама ночь. Настороженным взглядом Эмили обвела все вокруг. В ее ушах все еще звучал смех чудовища и его угроза:

– Вот видишь, тебе никуда не уйти от меня и от своего собственного сердца, ты моя судьба.

Глаза красавицы округлились от ужаса. Перед ней, у каменной лестницы, лежало окровавленное тело молодой девушки, недавней жертвы жестокого вампира.

В темном подземелье замка, где угрюмые залы переходили в мрачные пещеры, царила другая, еще более зловещая тьма. Свет далекого огня едва рассеивал ее. У огня в глубине пещеры стояла красивая девушка. Ее бледно-рыжие как сам огонь волосы казались черными во мраке ночи, легкие одежды развевал своими неистовыми порывами ветер тьмы и огня, стройное тело вздрагивало каждый миг, словно в предсмертных судорогах. Она была похожа на труп, но она сама была смертью, воскрешенной злом из тьмы могилы. Огненная ведьма, жертва короля вампиров, лесная колдунья, видящая в пламени огня все тайны смерти и жизни, но в эту ночь она сама была безжизненной смертью. Ее невидящие глаза смотрели на пламя, и оно отражалось в них неистовым зеленым огнем. Ее рука сжалась в немом колдовском жесте, а из безжизненных губ вырывались невнятные слова. Пламя вспыхнуло с новой силой, а из темноты далеких пещер медленно вышел мрачный человек. Его шаги жутким угрожающим звуком пронеслись по пещерам, по каменному полу, по холодным стенам, по каждому камню и по всей огромной пещере, где находилась девушка. Она будто бы не слышала шагов и не знала о присутствие странного человека, на холодном и белом лице которого застыло какое-то жестокое и злое выражение. Он был похож на статую, с белой маской злобы вместо лица и огненными глазами, полными нечеловеческой жестокости. Он сам был похож на жуткое изваяние из камня, бесчувственное, холодное и злое, лишенное последней капли радости жизни и живущее лишь злом своего каменного сердца. Его бледные губы, искривившись в дьявольской усмешке, прошептали:

– Восстань из смерти!

Его зловещий голос роковым и ужасным эхом пронесся по колдовской тьме:

– Пусть тьма оставит тебя, ты больше не принадлежишь царству тьмы, приди сюда, воскреси свое сердце, твоя душа в этом огне, пусть он откроет тебе все. Восстань из смерти.

Она вздрогнула всем телом по колдовскому велению его слов. Теперь она уже не казалась мертвой, капля жизни поселилась в угасающем трупе, но она была дарована ей силами тьмы. Теперь пламя огня на миг вселило в нее искру своей жизни. Слабые губы красавицы приоткрылись, будто бы готовясь произнести роковые слова. Безжизненные до сих пор, тонкие руки сжались в кулаки на высоком камне у огня, а глаза в безмолвии уставились на пламя холодным и испепеляющим взглядом.

Вместе с ней внезапно ожила и вся мрачная пещера. Свет огня разлился по тьме и осветил причудливые камни стен, наделяя все вокруг магической, зловещей красотой, а страшная фигура девушки в середине пещеры у огня засияла потусторонним светом.

Ее легкие одежды развевались в огненном вихре, волосы во тьме были похожи на языки пламени, а белые как снег руки простирались к огню в безмолвном, колдовском жесте.

Он медленно подошел ближе к девушке и встал прямо за ее спиной. Его безжизненный взгляд теперь сиял чем-то злорадным.

– Покажи мне все, Мадлен, – прошептал он красавице, – скажи, что готовит мне судьба.

Его слова как заклинание прозвучали в тишине, и, подчиняясь его повелению, она выпрямилась во весь рост. Яркий огонь отразился в ее огромных глазах, в них не было настоящей жизни. Они сверкали мертвенной пустотой, а она сама жила магической жизнью носфирату. Она была убита вампиром, она жила и в то же время была мертвой, она была живым мертвецом, призраком из плоти, призраком огненной ведьмы. В любой миг она была вновь служить демону и тайнам колдовства.

Она скрестила руки на груди и быстро начала шептать невнятные слова, вихрем безумия разносившиеся над огнем. Безумие отразилось и в ее глазах, в этот миг ставшими глазами дикого лесного зверя, зверя огня. Перед ее взглядом расступались глубины пламени и глубины крови веков.

– Из века в век, – прошептала она, – ты – кровавая легенда столетий, ты – король дьяволов, повелитель кошмаров, властелин вечности, ты – кровавое проклятие земли, смерть, восставшая из ада, но власть крови не вечна. За смерть придется заплатить смертью, любовь убьет тебя.

– Говори, – прошептал он и неудержимая яростная злоба, звучавшая в его голосе, угрожающим эхом отдалась по всей пещере, – заставь огонь сказать тебе все, кто она, в ком сила жизни сильнее крови веков.

– Такой, как она, никогда не было и не будет больше на земле, – словно в глубоком забытье прошептала Мадлен.

– В ней соединятся красота, дерзкая и благородная, и сердце героя. Она будет наполовину человеком, наполовину мечтой. Даже волшебная мечта не в силах отобразить чистоту красоты, которая воплотится в ней. Она та, что прекраснее всех на свете, она сама вечная любовь, и ее имя скажет все за себя. В нем сольются воедино грезы и мечты, и единственная в этом мире тьмы искренняя любовь.

Слова с острой болью вырывались из ее груди, будто бы кто-то другой говорил за нее, причиняя ей нестерпимую боль, ее тело содрогалось в немых рыданиях. Стремление узнать все вселило еще большее безумие в его жестокое сердце.

– Кто? – произнес он. – Скажи мне, кто она?

– Мечта, – прошептала девушка, и огонь в ее глазах вспыхнул с новой силой, – дочь самой прекрасной королевы мира, красота ее сердца станет твоей смертью.

Она медленно, с трудом, обернулась лицом к нему. Ее слабое тело била крупная дрожь, жизнь покидала умирающую душу, но сила огня придала решимости ее сердцу. Она протянула свою руку к человеку в черном, и огонь осветил собой прекрасное лицо девушки. Медленно, растягивая слова, словно в каком-то сне, она. с трудом шевеля мертвеющими губами, едва слышно прошептала:

– Маерлин, берегись ее, – эти слова, последние слова жизни перед приходом смерти безумным и угрожающим эхом разнеслись по пещерам.

Ее пророчество подтвердило то, о чем знал кровавый демон уже много столетий.

Какое бы зло не поселилось в этом грешном мире, какую бы боль не таили в себе тьма и ненависть несчастий, но, как и вечная любовь, истинная мечта бессмертна, и она способна отомстить за себя еще большим злом своей красоты. Произнеся последние слова, которые отняли последнюю каплю жизни из умирающего тела, красавица вздрогнула. Последний крик боли и нечеловеческого страха застыл на ее губах, а глаза уставились в пустоту своим невидящим взглядом. Отпечаток смерти снова лег на прекрасное лицо, последняя искра жизни погасла, уступая свое место холодной и ужасной смерти.

Смерть молодой красавицы не могла вселить жалость в жестокое сердце демона. Он безмолвно смотрел на ее окровавленный труп своим ледяным взглядом, в котором мелькнуло злорадство.

– Ты мертва, огненная ведьма, с холодной усмешкой прошептал он, – но твое пламя в свой последний час не смогло сказать правды. Радостям жизни не погубить меня. Я вечен вместе со своим кровавым проклятием. Пока жив оно, жив и я. Ты моя смерть, но из нас двоих, умру не я, а ты Маерлин, вечная мечта.

Он сжал свою руку в кулак, и тело колдуньи дернулось в последнем миге жизни и застыло, истекая кровью. В это самое мгновение в другом конце пещеры светловолосая красавица вскрикнула от ужаса, и взгляд черного дьявола тут же обратился на нее. Она снова была здесь, вопреки всему, как ангел света и мести за свою потерянную любовь. Ее пышные волосы растрепались, а на лице и в голубых в свете тьмы глазах застыло выражение ужаса и боли. Они стояли друг напротив друга: ангел света и ангел тьмы, черная и светлая красота, идол мести и идол тьмы, но что-то сближало их в миге колдовской смерти.

– Зачем ты сделал это, – словно не веря себе, прошептала она. – Зачем ты убил ее?

Ее вопрошающий взгляд так и не смог найти ответа на бесстрастном лице кровавого демона.

– Ты убил мою любовь, и ты убил мою жизнь, – испуг на ее прекрасном лице внезапно сменился дикой яростью, – я ненавижу тебя, ненавижу, – крикнула она, – пусть предсказание огненной ведьмы окажется правдой. Ты не сможешь победить саму мечту.

Она сорвалась с места вместе со своим последним криком ярости и кинулась прочь из замка, а кровавый демон угрюмо смотрел ей вслед, заливаясь злым и жестоким смехом.

Он обернулся и взглянул на огонь, вспыхнувший вместе со злобой в его глазах.

– Силы тьмы, силы крови, силы ада, – прошептал он, и его дикий шепот слился с шипением огня, – догоните ее, задержите ее, вселите страх в ее душу, победите мечту ее красоты.

Она не слышала его слов, она быстро выбежала из замка в холод мрачной ночи. Она чувствовала зло вокруг себя, желала убежать от него, но она не знала, с какой стороны оно может напасть на нее. Она огляделась вокруг. Летняя ночь была тиха. Полная луна светила в мрачных небесах над угрюмым замком и его скалой, освещая все своим золотистым светом.

Красавица кинулась прочь по узкой тропинке, но тут же ее оцарапал колючий терновник. Заросли колючих веток вырастали у нее на пути там, где раньше не было и их тени. Ее руки были исцарапаны, и кровь сочилась из них на подол изорванного платья, но она бежала вперед через заросли терновника все дальше и дальше от синего ада, отнявшего ее любовь и жизнь, а теперь грозившего смертью и ей самой. Терновник становился все гуще, целый его лес вырос вокруг маленькой тропинки. Он цеплялся за ее волосы, рвал платье и царапал лицо. На пути у нее вставали кровавые призраки, плачущие, угрожающие, манящие, требующие, чтобы она вернулась.

– Обернись, – кричал ей пламенный призрак окровавленной Мадлен, – взгляни, что твои грезы сделали со мной, сестра моя.

Она бежала дальше, не обращая внимания ни на вопли призраков, ни на многочисленные царапины от колючего терновника.

– Помоги мне, Эмили, – прокричала ей Мадлен.

Она обернулась. Кровавый призрак протягивал к ней руки, и она чуть было не пошла к нему, но тут луна вернула ей на миг призрак того, кого она любила и жизнь которого навеки погубила ее чистая любовь.

– Беги, – прошептал он ей. На его красивом лице отразилась мольба, он любил ее даже после своей смерти. Он не покинул ее в минуту опасности, – беги, любовь моя, убеги со скалы, и власть тьмы уже не сможет догнать тебя, умоляю спаси себя и ее, наше дитя. Беги, не оборачивайся, Эмили, убеги от власти крови над твоей душой.

Его призыв словно молнией поразил ее сердце. Она должна была убежать, должна была спасти свою последнюю надежду. Она быстро побежала прочь, отклоняя руками терновник.

– Вернись ко мне, Эмили, – звучало позади, но не оборачивалась. Лишь спустившись вниз со скалы, она вновь могла обрести свободу от сил зла. Ее любовь поддерживала ее, и в ее сердце осталась надежда. Она знала то, что ее мечты сильнее сил тьмы. Крики вопли, шум – все слилось воедино в ее испуганном сознании, но она не останавливалась. Чем быстрее удалялась от проклятого замка, тем слабее становилась сила тьмы над ее душой. Крики позади нее, кровавые руки, дьявольский терновник – все должно было кончиться у подножия скалы. Наконец она добежала до него. Здесь горная тропинка обрывалась, а вместе с ней кончалась и сила тьмы. Она, тяжело дыша, прижалась к выступу скалы. Все ее тело стонало от нестерпимой боли, но она была жива, а, значит, осталась и сама надежда.

– Вернись ко мне, Эмили, – все еще доносилось со скалы, где стояла мертвенно-бледная Мадлен в огненном платье, но она уже не могла ее видеть. Усталость навалилась на нее. Ее тяжелое дыхание разнеслось над берегом у скалы и смешалось с шумом моря, осветившего своей голубизной уставшее лицо красавицы. Она отодвинулась от скалы и попыталась пройти несколько шагов в ночной тьме, но только старое морское кладбище встречало ее своей мрачной, готической красотой. Каменные кресты, угрюмые могилы, среди них в вечном покое смерти лежала ее любовь. Ее любимый был мертв, внезапную смерть подослали к нему силы тьмы.

Медленно, судорожно держась рукой за бок, она добралась до середины кладбища. Слезы горя и отчаянья хлынули из ее прекрасных глаз, и красавица невольно упала на колени перед одинокой могилой.

– Прости меня, любовь моя, – прошептала она, – прости меня, если бы не я, ты был бы жив, но я рада одному, ты умер сам прежде, чем силы зла коснулись твоей души, и теперь они не и имеют власти над тобой.

– Ты уверена в этом, – раздался над ней все тот же жестокий насмешливый голос.

Она вздрогнула всем телом при звуках так хорошо знакомого ей голоса, и ее настороженный взгляд быстро обежал все вокруг. Вдруг холодные руки с длинными острыми когтями схватили ее, сдавив ей плечи своей ледяной тяжестью и силой.

Она чуть было не вскрикнула от подступившего к сердцу неожиданной волной внезапного испуга.

Вскочив на ноги, она поняла, что снова, едва выбравшись оттуда, зашла во владения зла, и на этот раз уже ничто бы не смогло вызволить ее отсюда. Она погубила свою любовь, и теперь пришел час расплаты за это. Она погубила и свою собственную жизнь.

Она пыталась взглянуть в лицо своему врагу, но когтистая рука своей нечеловеческой силой удержала ее плечи.

– Ты все такая же прекрасная, как и много-много лет тому назад. Время щадит тебя и твое лицо. В нем ведь, по-прежнему, столько благородства, столько чистоты и невинной красоты. Твое сердце не подвластно времени, время не властно над тобой потому, что твое сердце, это не сердце человека, оно сердце самой мечты.

– Это снова ты, – вырвалось у нее. Впервые за много лет память прошлого опять вернулась к ней.

– Да, из самых глубин времен, – откликнулся он, – мне помогла найти тебя сама судьба.

Она вздрогнула, а когтистая лапа провела по ее прекрасному лицу. Уже не было вокруг ни моря, ни скал, одна лишь тьма обволакивала собой мрачные кресты и сияющие во тьме золотым огнем светлые волосы Эмили. Она настороженно обвела глазами все вокруг, но когтистая рука, по-прежнему, крепко сжимала ее плечо, не давая ей обернуться.

– Ты предала меня, Эмили, – прошептал он, – а ведь ты была одной из нас, но твое сердце разделилось пополам, оно стало наполовину сердцем человека.

– Я не желаю быть больше злобным созданием ночи, – смелость вновь вернулась к ней и наполнила яростью ее прекрасные голубые глаза, заставляя ее полуобернуться, – я не хочу быть тем, чем стал ты, не хочу быть смертью, не хочу быть злом.

– Да, твоя красота, она не позволяет тебе подобного, но ты предала меня, Эмили, ты полюбила человека, но любовь не может спасти твою душу от власти тьмы, пусть в тебе красота мечты и сердце человека, но ты рождена ночью, и ты тоже мое дитя, дитя крови.

Они стояли, черная тьма и лучистый свет, зло и добро, чудовище и красавица, прекрасная светловолосая девушка на фоне ужасной черной фигуры. Силы тьмы преследовали прекрасную принцессу. Кровавое пламя ада из непостижимой тьмы веков преследовало ее всю ее жизнь холодным ветром жестокой легенды.

Ощущение боли, пустоты и невыносимой печали заполнили собой разрывающееся в муках ужасных потерь, страдающее, но все же сумевшее сохранить в себе каплю доброты сердце Эмили.

Из глаз красавица полились горькие слезы, полные скорби и смятения, и все же сумевшие сделать еще чудеснее ее лицо, плачущего о несчастьях своей любви прекрасного ангела.

– Мне не о чем больше скорбеть, демон, – сквозь слезы прошептала она, – ты украл мои мечты.

– Мечты молодости, принцесса, это всего лишь раскаянье природы, жестокой, злой, обделяющей, как и жизнь. Ты ведь познала их прелести на себе, но ты сама мечта, Эмили, в тебе воплотилась вся красота безжалостного мира, о которой тщетно умоляют люди беспощадную судьбу. Ты красавица, и пусть за счет страдания других. За это ты ненавидишь саму себя?

– Не за это, – прошептала она, – за то, что по воле судьбы я стала кошмарным созданием ночи, как ты, мрачным творением зла с полной тьмы и тайн душой, вечно жаждущей мук и крови. Я ненавижу за это себя и тебя, но в последний миг раскаянья своей души я молю забытого мною Бога воплотить в жизнь колдовское пророчество. Пусть твоя смерть, наконец, найдет тебя. Пусть, когда погибну я, тебя все-таки убьет она, мечта. Маерлин, запомни она твоя смерть и твое проклятие, которое, вопреки всему. сбудется.

Его злые глаза загорелись жестоким огнем, а длинные когти глубоко вонзились в плечо красавицы.

– Будь ты проклята, Эмили, – прошипел он, – будь проклята твоя колдовская красота. Ты предала свое сердце, ты стала человеком, и этим ты погубила свою бессмертную любовь. Ты проклята навечно вместе со мной. Если только твоя дочь Маерлин не спасет тебя, но она не сможет. На ней лежит то же проклятие, наполовину она человек, наполовину ее душа принадлежит зову крови. Только она может стать моей смертью, но этому не бывать, она умрет сегодня в ту же ночь, что и ты.

Она невольно вздрогнула. Ее смерть стояла перед ней в лице кошмарного демона. Она погибнет, как огненная ведьмы Мадлен, как тысячи других жертв демона, как тот, кого любила она.

– Эмили, – нежно и страстно произнес он, и когти страшной руки молниеносным движением провели по белоснежной шее молодой девушки, и словно от острого кинжала на ней остался длинный кровавый след.

Дикий крик нестерпимой боли пронзил собой тишину одинокого кладбища. Он стал пророчеством и проклятием, обрекающим на муки и кровавого демона, изобретавшего новые пытки для людей, но не привыкшего страдать самому.

Этот крик обещал, что пророчество все-таки сбудется, и сам жестокий демон, наконец, погибнет от рук прекрасной мечты.

Красавица упала на землю у каменного креста. Ее светлые волосы рассыпались по холодной земле, освещая ее каким-то магическим сиянием, веки прекрасных глаз закрылись, одна белоснежная рука, покрытая кровью, распростерлась у распятия, как единственный луч чистой красоты во мраке ночи и зла.

– Ты сама виновата во всем, Эмили, – тихо произнес демон.

– Я разыщу твою дочь, зов крови приведет меня к ней, и тогда я узнаю, правдиво ли твое пророчество, – прошептал он. Это была его клятва, клятва вечной мести зла самой красоте.

– Я найду тебя, Маерлин, – таинственным эхом разнеслось во тьме ночного кладбища. Тело красавицы едва шевельнулось в предсмертной муке, ветер холодного моря донес до нее зловещие слова, а это было, куда ужаснее любой смерти. Глаза демона налились кровью, когда он увидел это едва уловимое движение, но тут со стороны моря раздался шум шагов и донесся громкий крик:

– Эмили.

Звук шагов все приближался. За поворотом скал уже четко были слышны шаги, и стала видна статная фигура молодого человека. Крестообразный эфес его шпаги воплощал в себе саму борьбу за жизнь и бессмертную веру. Настороженный взгляд демона превратился во взгляд дикого зверя, и через мгновение темная фигура взвилась ввысь черной птицей, ястребом смерти, полетевшим к мрачному замку.

На старом кладбище красивый молодой человек опустился на колени перед умирающей девушкой. Боль в этот миг переполняла его сердце.

– Эмили, – прошептал он, сжав в своей руке холодную, как лед, белоснежную руку. В этот миг сомкнувшиеся в предсмертных муках веки красавицы медленно раскрылись.