Читать онлайн Система малой звезды бесплатно

Глава 1

Система Рутеус

Мы потеряны во времени и пространстве…

И вроде голубое небо над моей головой

И звёзды, и воздух, всё как должно,

Кроме тебя…

Хейза 3999 год

Долго бредя по знакомой улице, я замёрзла. Пытаясь согреться, в шерстяном пальто и мягком шарфе, едва накинутым на голову, сжалась в маленький комочек, чтобы не потерять ни капли тепла. Непослушные волосы выбивались и постоянно спадали на лицо, сильно электризуясь. Сегодня было как никогда холодно даже для этих мест. Вдыхая морозный воздух, ноздри выпускали в окружающий мир белый пар, который оседал на ресницах и кудрях. Снег окутал всё вокруг, по крайней мере, те небольшие участки улицы, которые ещё не оккупировали небоскрёбы и не затоптали прохожие. До космолифта оставалось минуты две пути, но уже здесь мы окунулись в плотный человеческий поток, кутающийся в тёплые одежды, и, словно спокойная река, текущий в его сторону. Сегодня многие люди по всей планете, устремились к этим чудесам инженерии, чтобы принять участие в событии мирового масштаба, о котором в скором будущем будут слагать легенды и через столетия вспоминать с трепетом и волнением, как и всё, что когда-то изменило нашу жизнь в ту или иную сторону.

Незаметно нырнув в этот живой поток, я старалась не потерять из вида Силэ и Ретипа, которые, как всегда, казались мне самыми счастливыми на этой планете и, возможно, на многих других во вселенной, если согласиться с тем утверждением, что они всё-таки существуют, и наш сегодняшний подъём в открытый космос

– непустая трата времени. Ребята шли немного впереди, нежно держа друг друга за руки, словно нет в этом сумасшедшем и куда-то несущемся мире ничего более ценного и важного для них.

Сегодня первый день три тысячи девятьсот девяносто девятого года, знаменательный для всех обитателей нашей планеты, событие, которое историки увековечат в своих работах и памяти миллиардов людей, живущих здесь и в космическом городе, выстроенном вокруг Хейзы. Всего лишь через пару часов в чёрную неизвестность космоса отправляется первый космический корабль, из десяти построенных за последнее десятилетие, с одной-единственной миссией – найти пригодные для жизни всех существующих здесь планеты с целью их колонизации. Учёные обещают, что данное путешествие продлится ни одно десятилетие, а может, и несколько столетий, и многие из тех, кто сегодня пришёл сюда провожать эту экспедицию, уже не смогут встретить наших героев при их возвращении на Хейзу. Многие, но только не я. Я, мой брат и его жена не только встретим астронавтов, но и не постареем и на день, ведь наша жизнь исчисляется тысячелетиями и сто лет, проведённые без них, лишь мгновение для нас.

Не помню, когда впервые родилась здесь, но с тех пор всё вокруг изменилось до неузнаваемости. Древние первобытные поселения людей были скальными пещерами, а сейчас, куда ни посмотри, растут высотные здания, одно выше другого, резво убегающие в облака. Летающие машины, роботы, обслуживающие людей, голограммы, словно живые, преследующие тебя, умоляющие купить свой продукт, огромный космический город, опоясывающий планету, заслоняя собой свет Рутеуса и миллиарды людей по всей планете, которая задыхается от их присутствия. За последнюю сотню лет население выросло вдвое, и прятаться от этого мира становится всё трудней. Люди никогда не понимали нас и не могли принять нашей долгой жизни, поэтому мы стали скрываться. Сначала это было легко, но со временем, с появлением людских технологий, опоясывающих своим строгим взглядом каждый уголок мира, превратилось в практически невыполнимую задачу.

Старт корабля назначен на двенадцать часов, и мы с Ретипом и Силэ, наконец-то добравшись до лифта, вместе со всеми ожидали, пока он опустится с небес на землю. Большое количество желающих присутствовать при старте корабля, толпились у подножья массивной конструкции из стекла и бетона, которая убегала в высокое небо и непонятно где заканчивалась, превращаясь в прозрачную и тонкую нить, далеко в вышине. Лифт, наконец-то, оказался внизу и, выбросив облако из пара, распахнул свои стеклянные двери. Очередь, волнуясь, заняла всё свободное пространство в комнатке четыре на пять, и двери капсулы, в которой мы находились, осторожно поползли друг к другу, им предстояло сохранить тепло и кислород, для этих людей, которого там, наверху совсем не окажется. Все замерли от волнительного ожидания: для многих это путешествие было первым в открытый космос после того, как правительство разрешило его свободно посещать, в связи с отправкой кораблей. Большинство реагировали на это легко, но многим становилось плохо, и тридцать минут превращались для пассажиров и окружающих в настоящее испытание, ведь наблюдать тошноту и обмороки малоприятное зрелище.

Собрав всех желающих, тяжёлые двери шахты медленно поползли друг к другу, нежно обнявшись, словно провели в разлуке вечность. Комната слегка дёрнулась, и присутствующие немного вздрогнули, замерев в ожидании. Лифт оторвался от поверхности планеты и, сначала нехотя, но затем всё смелее и активнее стал набирать скорость. Нескольким пассажирам сразу стало нехорошо, но пока никто не потерял сознания и своего обеда, что не могло не радовать.

Спустя мгновение капсула набрала необходимую для подъёма скорость, и вот мы стремительно отдаляемся от поверхности Хейзы в открытое космическое пространство, на смотровую площадку космопорта. Оттуда будет хорошо видно, как пятнадцать добровольцев, впервые в истории первыми покинут Хейзу на ближайший век. Вернувшись, не найдут ни одной знакомой души на этой планете, если им будет куда вернуться, судя по тому, как быстро прогресс захватывает её, человечеству недолго осталось, это-то и подвигло снарядить экспедицию наших доблестных учёных.

– Смелые люди, – выдохнул Ретип, обнимая Силэ и целуя в висок. – У некоторых из них есть жёны, дети, а они навсегда оставляют их, я бы не смог оставить тебя и на день!– добавил он, крепче прижимая жену к себе. Как же я завидовала их страсти и нежности. За те тысячелетия, что живу здесь, так и не нашла того, кого смогла бы полюбить так же сильно, как они любят друг друга, а чувства хоть на йоту меньше этих не для меня. Если честно признаться, я и на мгновение не влюблялась даже немного, хоть и искала того единственного, которого часто видела во снах в каждом прохожем.

От быстрого подъёма всё тело словно пыталось уменьшиться, растечься по полу, и желудок готов был завязаться в узел, но это для новичков, я бывалый боец, и этот путь мне хорошо знаком, что нельзя сказать о многих людях, находившихся здесь. Капсула стремительно поднималась высоко в облака по бетонной шахте. Сверхпрочные стёкла покрылись инеем, но всё равно можно было рассмотреть бескрайний простор открытого неба, разрезанного вертикально редкими шахтами лифтов, такими же, как наша. Они поднимались от Хейзы и стремились в открытое космическое пространство. Сегодня они были особо популярны у хейзцев. Постепенно голубое небо темнело, несмотря на раннее утро и яркий Рутеус над нашим городом, всё вокруг превращалось в вечную ночь, наполненную лишь светом дальних звёзд.

– Ещё пару минут, – произнесла я вслух, хотя понимала, что мои спутники и сами это знают.

Капсула постепенно замедлилась, и немного поскрипывая, преодолела последние сантиметры пути. Вскоре она совсем остановилась и замерла в ожидании. Присутствующие сразу зашевелились, немного попривыкнув к искусственной гравитации, хотя она заметна только новичкам: когда ты путешествуешь часто, то перестаёшь отличать её от той, что действует на Хейзе.

Большой, тяжёлый механизм направлялся к двери лифта, похожий чем-то на коридор, который раньше вёл к самолётам в аэропорту, когда они летали и пользовались спросом у хейзцев. Но сейчас гораздо быстрее, проще и безопасней было путешествовать в любую точку Хейзы, всего лишь выйдя в открытое космическое пространство. Существовали специальные капсулы у каждого космопорта, если вы хотели попасть на другую часть планеты, вам просто-напросто нужно было сесть в эту капсулу и отправиться в путь, всего лишь двадцать минут, и вы находитесь в самой отдалённой части планеты, стоит только опуститься на Хейзу на капсуле, вы там, где нужно. Самолёты, даже самые скоростные, были на это неспособны, поэтому остались только в музеях или частных коллекциях, да и зачем они, когда сейчас у каждого жителя планеты есть собственный летамобиль, безопасный, экологически чистый транспорт?

Тяжёлый телескопический трап состыковался с шахтой, и сильно прижавшись к ней, выпустил в открытый космос густой белый пар, после чего двери капсулы и шахты открылись практически одновременно, и мы смогли выйти в длинный коридор. Здесь гравитация была гораздо слабее, поэтому люди, смешно прыгая, шли вперёд большими шагами, радуясь, словно дети, этой простой и весёлой игре.

Коридор оказался позади, и пассажирам открылась просторная комната под стеклянным куполом. В этом помещении гравитация была приближена к хейзенной, поэтому всё, особенно те, кто прибыл сюда впервые, забыли о прыжках и заворожённо принялись изучать звёздное небо, которое теперь в отсутствии атмосферы выглядело великолепно и просматривалось без труда. Вот почему на Хейзе практически не осталось обсерваторий, только те, что всё ещё изучали мельчайшие космические частицы, ушли глубоко под землю, чтобы улавливать их.

Итак, в этом просторном зале, освещённом светом звёзд и небольшим количеством светильников, чтобы не разрушать космическую атмосферу, находился таможенный пункт досмотра пассажиров.

Каждый, из вновь прибывших в космогород, проходил через специальные врата, считывающие всю основную информацию о пассажире, преодолев которые он отправлялся в сам город.

Ретип и Силе прошли первыми, я следом за ними. Эти врата всегда пугали меня, ведь могли выдать нас со всеми потрохами, но, к счастью, за последние сто лет прогресса мы научились обманывать их, меняя личности, имена, и они, а вместе с ними и никто из людей, не догадывались о том, что мы на этой планете существуем достаточно долго.

Теперь, когда все проверки позади, можно было расслабиться и просто погулять по городу. До отправки космонавтов в экспедицию в запасе ещё несколько часов, а поскольку космопорт минутах в двадцати отсюда, спешить совсем некуда.

Космический город на фотографиях и видео, сделанных астронавтами вдали от планеты, напоминал болезнь, охватившую её со всех сторон: бесконечные пузырьки, соединённые между собой шестью руками. Стеклянные купола светились, превращая умирающую планету в подобие звезды. Всё, что не было выполнено из стекла, закрывали свето-накопительные батареи, которые полностью обеспечивали жизнеспособность города и Хейзы, умудряясь накопить звёздный свет впрок. Также по всему периметру города проходило энергетическое поле, защищающее планету от губительного света Рутеуса, который становится всё ярче и горячее на своём стремительном пути перерождения в красного гиганта. Как долго ещё город сможет защищать нас от неизбежного? Радовало только то, что чем ярче и горячее становился Рутеус, тем сильнее становилось энергополе, черпающее свою энергию из его света. Сам город внутри казался раздражающе белым: стены, полы, двери, практически без украшений, просто прямые линии. Каждый пузырь на самом деле задумывался как мини-район, в центре которого располагалась площадь с большим окном во всю стену и сценой под ним, прозрачным куполом над головой. Всё остальное пространство вокруг площади делилось на три этажа, неширокие балконы начинались у самого окна со второго этажа. Они опоясывали площадь и возвращались к окну с противоположной стороны. На втором и третьем этажах, чаще всего, жил персонал обслуживающий город, и работающие здесь, либо располагались гостиницы для тех, кто хотел задержаться на время. На первом этаже расположились шесть больших арок, уводящих в другие микрорайоны. А всё остальное пространство между ними занимали магазины, кафе, библиотеки, больницы, школы и различные развлекательные комплексы. Здесь практически всё было белым: пол, стены, двери, одежды работников города, мебель в кафе и магазинах, роботы, исключение составляли только растения, наделяющие яркостью этот однообразный и скучный мир. Судя по всему, они чувствовали себя здесь достаточно свободно, оплетая колоны, балконы, и направляя свои кроны и ветви прямо к пылающей звезде.

Огромный металлический гигант, опоясывающий планету, состоял из множества таких мини-районов, соединённых между собой бесконечными коридорами. Каждая площадь повторяла другую нескончаемое число раз. Некоторые из них полностью отдавались под космопорты, которых вокруг всей планеты насчитывалось больше трёх тысяч, но только один оборудован для путешествий в открытый космос на дальние расстояния.

Ретип предложил подняться на смотровую площадку, находящуюся под самым куполом, чтобы посмотреть на город и космопорт сверху, увидеть, как проходят последние приготовления первого корабля к полёту.

Преодолев несколько эскалаторов и пропускных пунктов, мы поднялись под купол площади, где и располагалась смотровая площадка.

– Посмотри! – воскликнула Силэ. – Как красиво! Мне кажется, никогда не смогу привыкнуть к этому, сколько бы ни смотрела. Всё же здорово, что люди дошли до такого, иначе мы так бы и сидели в пещерах, глядя на звёзды только ночью.

—Да, – поддержал её Ретип, обнимая за талию. – На самом деле, если бы ни они, мы бы давно сгорели вместе со всей планетой, – посмеялся брат, слегка толкая меня локтем. – Силена, почему ты молчишь? – поинтересовался он, глядя на мой удручённый вид.

– Просто… эта не самая радужная перспектива в моём представлении,– ответила я, глядя вдаль, пытаясь утопить истинную причину грусти где-то глубоко в себе.

– Не верю, что именно это тебя волнует! – подняв бровь, ответил брат, – мы сгораем каждую тысячу лет, и давно привыкли к этой пытке.

– Твоё право, – отстранённо выдохнула я, продолжив разглядывать бесконечность: совсем не хотелось говорить, сердце сжималось от предчувствия чего-то важного, чего-то, что изменит судьбу и не только мою, но и каждого здесь, в этом городе, и там, на планете.

Глаза невольно гладили эту массивную металлическую конструкцию с множеством светящихся стеклянных куполов, уменьшающихся вдали. А дальше темнота и множество точек в бесконечном пространстве этой ночи. Что там, в этой пустоте, наполненной вспышками света, несущегося к нам с невообразимой скоростью, может этот свет, знает ответы на вопросы, которые терзают не одну тысячу лет всё человечество и меня? Одни ли мы в этой ночи, родились, ходим, дышим, живём или там, в неизвестности, есть ещё кто-то, чьи сердца бьются подобно нашим, чьи мысли в этот момент пронзают время и пространство и стремятся к нам, на Хейзу, ко мне, Силене…?

Невольно вздохнув от тоски и одиночества, решила больше не думать о том, что так и останусь одна на этой планете под умирающей звездой по имени Рутеус. Всего лишь пара тысячелетий и все её жители обречены. Но им об этом не стоит волноваться, эти люди вокруг меня уйдут отсюда гораздо раньше, их жизнь мимолётна как вспышка, моя бесконечна. Последнее время меня постоянно волнует, что будет с этой планетой через пару тысяч лет больше, чем кого-то из них, ведь я буду жить и увижу конец Рутеуса собственными глазами, сгорев вместе с ним, чтобы никогда не родиться.

Взглянув на Ретипа и Силэ, полных надежд и любви, решила не думать больше об этом, ведь всё же сегодня праздник и вполне возможно, что эти люди отыщут планету, пригодную для жизни будущих поколений, и мы отправимся в бесконечное путешествие вместе с ними. Но что будет с сосудами, в которых мы рождаемся? Они останутся здесь и, погибнув на другой планете, мы не сможем родиться вновь?

– Силена, смотри,– слегка толкнув меня локтем под рёбра, позвала Силэ.

– Там корабль и экипаж, – взволнованно улыбаясь, показывала она в темноту космоса, где рядом с соседней смотровой площадкой был виден космопорт. Огромный, вытянутый словно пуля, корабль как раз включил двигатели, и космолёт ожил в невесомости, проверяя все системы и приборы на готовность к старту.

За тысячелетия я ко всему привыкла, кроме гордости за этот народ: они были гениальны, всегда находили выход из самых сложных ситуаций, будь то умирающая звезда или космическая защита от астероидов, они придумывали такие системы, чтобы обезопасить себя и весь этот мир, что невольно начинаешь гордиться ими. Жаль, что их жизнь так коротка. С тех пор как Рутеус поглотил первую планету, некогда цветущею, их жизнь полностью изменилась, Дейза была началом конца нашей Хейзы.

Экипаж под бурные и продолжительные аплодисменты присутствующих покидал сцену после недлинной, но волнительной речи, рыжеволосого молодого капитана, скрываясь за высокими дверьми около сцены. Все до последнего члена команды покинули зал и оказались вне большого и светлого зала. Каждый из них сейчас пролетал большими и лёгкими прыжками по стеклянному коридору, ведущему от города к кораблю и, уносил в своей памяти целую эпоху, мир, который останется, таким, как он есть сейчас, только в их и моей памяти.

Множество зевак толпилось на всех смотровых площадках вокруг космопорта, я видела счастливые и вместе с тем взволнованные лица, прилипших к стёклам, чтобы как можно лучше запомнить это мгновение, не только в своих сердцах, но и всевозможных приборах памяти, вживлённых каждому при рождении в ладонь и бровь.

Итак, вот он, торжественный момент: неизвестный человек ровным и мягким голосом начинает обратный отсчёт, телескопический трап медленно отходит от корабля и тот начинает пятиться назад всё дальше от города. Отлетев на приличное расстояние, он разворачивается хвостом к ликующим зрителям, и, на миг, замерев, исчезает в темноте космоса, набрав запредельную скорость.

Немного постояв, глядя в тёмный космос, на то место, где ещё мгновенье назад был корабль, отправленный в далёкое будущее, толпа разочарованно начинает расходиться кто куда. Кто-то бредёт к лифту и спускается обратно на Хейзу, кто-то отправляется в кино, кафе, магазины, а я по-прежнему смотрю в темноту и понимаю, что от тоски хочется петь, и не просто петь, а кричать на разрыв аорты так, чтобы этот голос услышал кто-то неведомый мне, но столь желанный.

– Силена, – улыбнувшись, позвал меня Ретип, вырвав из беспамятства.

– Что с тобой, ты последнее время сама не своя, то грустная, то злая, что происходит?

– Не знаю, – честно призналась я, – просто как-то всё вокруг и всё меня последнее время жутко раздражают, – пробубнила, следуя за семьёй.

– Милая, – промяукала Силэ,– ты так всех ухажёров распугаешь и упустишь того единственного, которого ищешь, – улыбаясь добавила она отпустив руку мужа и обняв меня за талию пошла рядом.

– Спасибо, милая, – вздохнула я, прижимаясь к ней в благодарность за тепло, которое она дарит мне.

– Боюсь, в этой вселенной такого человека не существует, – добавила я и обняла её крепче.

– Как знать, – торжественно сообщил Ретип, – посмотрим, с чем вернётся этот корабль, может он поможет тебе обрести свою судьбу в этом мире или другом?

– Как знать, Ретип, как знать…

Глава 2

Хейза 1999 год

Утром проснулась с одной мыслью, – сегодня мой двадцатый день рождения! Ретип спит в соседней комнате, но я уверена, что он думает о том же. Почему-то, каждый год в этот день особенно остро ощущается, что ты никому не нужен, твои собственные родители отказались от тебя, бросив на улице, словно щенка, хотя, мне кажется, даже со щенком так никто никогда не отважился бы поступить. Но к чему о грустном сегодня мы покинем стены приюта и отправимся в самостоятельную взрослую жизнь, где не будем зависеть ни от кого в этом мире. Не успела я сложить свои нажитые непосильным трудом вещи, которые уместились в одну небольшую стопку, как в дверном проёме появилось улыбающееся лицо брата.

– Доброе утро, Силена. Как настроение? Рада, что наконец-то покидаешь родные стены?

– Родные? Я каждый миг своей жизни ждала, когда же, наконец, мы уйдём отсюда. Клянусь, никогда не буду вспоминать это место!

– Не надо столь помпезных речей, уверен, что ещё вспомнишь о нём, когда-нибудь, может, лет через пятьдесят, сидя у тёплого камина, с кучей внуков, а может, и правнуков, подумаешь о том, как прошла твоя жизнь и как же им повезло, что у них есть близкие, которые любят их и никогда не бросят, так же, как и я тебя, – добавил брат и обнял, чтоб поддержать.

Несмотря на всю мою решимость, я была напугана, ведь совершенно не представляла, что ожидает нас там за стенами этого приюта.

Пятнадцать лет провела в этих пенатах, ведь однажды ночью, кто-то оставил нас с Ретипом здесь, забрав от приёмных родителей. Сначала всё, казалось, более-менее сносно, пока мы жили у тех, у чьих дверей были обнаружены, но они погибли, когда нам не исполнилось и пяти. И вот на протяжении пятнадцати лет каждое новое утро я встречала здесь, на этой самой кровати, с двенадцатью девочками, помимо меня. Ретипу повезло ничуть не больше: в его комнате находилось на пару человек больше.

Сейчас всё на обязательных ежедневных занятиях, наверное, скоро прозвенит колокол и, урок истории Хейзы закончится, все вернутся по своим комнатам, чтобы отдохнуть до обеда и потом пойти в поле собирать траву для животных.

Мне жутко не хотелось никого видеть, поэтому, быстро сложив стопку вещей в рюкзак, взяла брата за руку и повела к двери.

Преодолев узкий и тёмный коридор, с тлеющей свечой, раздражающий слух своим шипением, мы наконец-то распахнули двери и оказались на улице, окунувшись в нежные ароматы тёплого летнего утра.

По законам приюта мы могли покинуть его, когда нам исполнилось двадцать лет, ведь, только достигнув этого возраста, отрабатывали долг перед ним за своё скудное содержание все эти годы. Выплатив всё сполна, наконец-то стали свободными. Перед нами открывался бесконечный мир, о котором мы слышали только на уроках истории, но мечтали каждый день, работая в поле, недоедая скудную кашу и получая палками по рукам за каждый, даже самый безобидный проступок.

Приют находился в небольшом городке, окружённом полями со всех сторон, уходящими далеко к горизонту, и где-то там, вдали, виднелись высокие горы, заметённые снегом на верхушках, несмотря на жаркое лето. Почему-то мы с Ретипом решили пойти именно туда. Оставаться в этом городе не хотелось, но и идти куда глаза глядят, тоже было не по мне, однако Ретип твёрдо знал, что нам следует идти именно в направлении гор.

Покинув стены города, защищающие его от соседних племён, мы шагнули в бесконечное поле с высокой травой, скрывающей нас практически полностью. Предстояли не менее двух дней в пути. Душа пела и трепетала в этот момент, сердце сжималось от волнения, а мысли постоянно пытались вернуть меня обратно, в надёжное убежище, которое как-никак оберегало последние пятнадцать лет.

– Через пару часов дойдем до реки и сделаем привал, перекусим, поспим немного, – сообщил Ретип, видя как меня носит, от безумного счастья в тихий ужас.

– Конечно, – согласилась я улыбнувшись. За десять часов в пути немного устала. Хорошо, что сейчас то время, когда Рутеус светит почти двадцать шесть часов из тридцати двух возможных. Путь в темноте предстоит недолгий.

Спустя пару часов, как и было обещано, мы оказались у широкой, но мелкой речушки, кишевшей рыбой и водорослями.

Ретип развёл костёр, наловил рыбы, я надёргала водорослей и собрала немного полевых ягод. Не прошло и часа, как наш обед был готов.

Разложив на берегу оставшуюся рыбу, обмазав её солью и оставив сохнуть, Ретип пришёл ко мне, сел рядом на землю и с аппетитом принялся есть.

После полноценного горячего обеда захотелось спать, да и Рутеус медленно спускался к горизонту, ведя за собой тёмную и холодную ночь.

Прижавшись друг другу, мы уснули, глядя в чёрное звёздное небо, такое ясное и прозрачное, как и воздух вокруг. Ночи, несмотря на хорошую погоду, в этом году были холодными.

– Что будет зимой? – с ужасом думала про себя, ведь у нас даже нет крыши над головой: радовало, что в запасе до серьёзных холодов есть ещё несколько месяцев.

Проснулись мы от лёгкого прикосновения к лицу первых тёплых лучей Рутеуса.

Доев готовую рыбу и собрав засоленную на верёвку, снова отправились в путь. Я бы повалялась ещё немного, но Ретип почему-то очень спешил в неизвестность.

Перейдя разделяющую племена реку вброд, мы оказались на чужой, совершенно неизвестной территории, не принадлежащей народам, у которых выросли и провели последние пятнадцать лет своей жизни.

Впереди были чужие, пугающие земли, холодные горы и неизвестность, которая с каждым новым шагом манила и завораживала всё больше.

Никак не могла понять, что происходит с Ретипом, он шёл так, словно твёрдо был уверен, что это именно тот путь, по которому должен идти словно, что-то манило его в этих горах и звало к себе навстречу.

Иногда я не поспевала за его широким шагом и просила сбавить ход, на какое-то время он притормаживал, но потом снова набирал привычную скорость, словно мы опаздывали куда-то.

– Ретип! – наконец взмолилась, – там пожар? Может, сделаем привал, мы уже довольно долго в пути и я устала.

Ретип взволнованно взглянул на замученную сестру, потом на горы и нехотя согласился.

– Что с тобой, куда ты бежишь? – поинтересовалась, падая на землю от усталости.

– Не знаю, словно что-то тянет меня туда, к тем горам, – тихо ответил брат, не сводя глаз с груды камней, убегающих в облака.

– Мы пойдём туда? – в ужасе поинтересовалась я, глядя на холодный снег на вершине.

– Не знаю, но мы точно пойдём в ту сторону, а там решим.

– Ладно, – согласилась, не чувствуя сил спорить, но внутренне стала нервничать ещё больше.

Второй день подходил к концу, а мы подходили к подножью гор. Отсюда они казались гораздо мощнее и величественнее, чем я могла предположить. Хотя чего ещё ожидать, если видела их из поселения?

– Перерыв?– с надеждой взмолилась я.

– Да, но чуть позже. Давай поднимемся вон в ту пещеру, – попросил брат. – Там будет безопасней и легче укрыться от дождя.

– Ладно, – неохотно согласилась, оглядевшись и увидев приближающиеся к нам грозовые тучи. Затем лениво принялась карабкаться вверх по скале вслед за удаляющимся братом.

Это оказалось весьма непросто: несмотря на большую высоту и прохладный ветер, мне было безумно жарко, длинные вьющиеся волосы прилипали к спине, спадали на лицо, и сквозь их черноту я иногда ничего не видела. Волосы Ретипа острижены немногим короче моих, однако, мне кажется, они ему совсем не мешали.

– Ещё немного, – утешала себя, пытаясь набрать воздуха в грудь, – и мы будем у цели, Ретип прав: там безопасно. Ни тебе диких зверей, ни людей, пытающихся тебя ограбить или убить. Надеюсь, в пещере не будет этого ветра, который с каждым преодолённым метром становится холоднее.

– Силена, давай скорее, здесь просторно и тепло, – радостно сообщил Ретип, скрывшись в пещере. Затем вернулся и помог мне залезть на уступок, подав руку и подтянув.

Поднявшись, упала на каменный пол в тщетных попытках отдышаться. Руки были в ужасном состоянии: мозоли, некоторые стёртые в кровь, порезы от острых камней, не знаю, когда смогу теперь хоть что-то ими делать.

– Давай же, хватит валяться, тут холодно, пойдём внутрь, – подбодрил меня неугомонный юноша, помогая подняться на ноги. – Вот уж не думал, что ты такая слабая, – улыбнувшись, добавил он.

– А я не думала, что ты такой быстрый, сильный и безжалостный, – с обидой ответила я, чем вызвала только лёгкую ухмылку.

Неожиданно в глубине пещеры раздался шорох.

– Ретип, – не на шутку испугалась я, – что это было?

– Не знаю, но нужно посмотреть…, —тут же отозвался брат и развернулся в сторону звука.

– Нет! Не надо! Давай уйдём! – взмолилась я, хватаясь за его ноги в попытке остановить, но он был слишком сильным, а мои руки слишком изранены, чтобы я могла хоть что-то сделать.

Новый шорох донёсся издалека, словно зовя его к себе, а меня, заставляя искать пути отступления. Нехотя поднялась на ноги и последовала за ним. Темнота пронизывала всё вокруг, но вскоре глаза привыкли к ней, и мы шли на ощупь, прислушиваясь к странному шороху.

Вдали показалось слабое свечение, наполняющее эту темноту теплотой и уютом.

Ретип на миг замер, но затем ещё решительней пошёл вперёд. Не знаю почему, но в этот момент почувствовала, что это его свет, он зовёт брата, потому что там его судьба, она сама привела нас сюда, и я не должна препятствовать ей, ведь он там, где должен быть.

Беззвучными, широкими шагами последовала за ним, но никак не могла догнать, даже побежав.

Внезапно он остановился. Наконец, нагнав его, встала рядом и посмотрела туда же, куда был направлен его взгляд.

Я не поверила своим глазам: посреди огромной пещеры расположился просторный зал, весь наполненный светом, исходящим от большого прозрачного сосуда, спускающегося от потолка до пола. Сосуд целиком был заполнен светящейся жидкостью, в которой в позе эмбриона плавал человек. От незнакомца в прозрачной жидкости к стеклянным стенам отходило множество красных нитей, похожих на вены. Ретип стоял на месте и не шевелился, на его глаза навернулись слёзы, беззвучно спускающиеся по щеке.

– Ретип, – прошептала я, – что с тобой?

– Не знаю, – еле слышно ответил он, – просто всё внутри перевернулось с ног на голову, сердце сжалось, словно вот-вот остановится и … так трудно дышать.

– Но почему? – недоумевала я,– тебе плохо? Давай уйдём!

– Нет, это из-за неё, – прошептал брат и заворожённый направился к сосуду.

Я никак не могла понять, что происходит, почему этот человек в сосуде так волнует моего брата, и с чего он взял, что это она? По длинным волосам, плавно парящим в жидкости? Это ни о чём не говорит: у самого они лишь немного короче.

Нерешительно я последовала за взволнованным юношей к сосуду, решила просто наблюдать за происходящим, чтоб понять, что всё это значит, и на всякий случай нащупала нож в кармане.

Ретип остановился очень близко к светящемуся стеклу и, замерев перед ним, кажется, перестал дышать. Сейчас, оказавшись ближе, я поняла, что это на самом деле девушка. Молодая, обнажённая, с длинными рыжими волосами, от которых жидкость наполнялась светом и освещала холодную комнату. Она была молода и красива. Тонкие брови, густые ресницы выделяли закрытые глаза, маленький и аккуратный нос, трогательные губы, вся она словно ангел, застывший в этой воде, не могла не трогать моего холодного сиротского сердца.

Ретип в это время, поднял правую руку и, не сводя глаз с девушки, раскрыл ладонь и с бесконечной нежностью прижал её к сосуду.

Что произошло в этот момент, я не поняла, но только незнакомка вдруг распахнула густые ресницы, явив нам, большие чёрные глаза и посмотрела на моего брата так пронзительно, так чувственно, что, казалось, знала его миллионы лет. Сосуд затрещал и, пойдя мелкими трещинами, лопнул. Жидкость и девушка хлынули на Ретипа, свалив его с ног, последняя оказалась обнажённой в объятиях раскрасневшегося брата.

Сияющая вода быстро разлилась по всей комнате, подтекая к моим ногам, мгновенно среагировав, я забралась на небольшой камень, чтоб не промочить ноги. Через пару минут вся эта субстанция, просочилась во множество щелей в полу и исчезла. Вместе с ней исчез и свет из комнаты, светились только мокрые волосы девушки, которую до сих пор терзал взглядом и не выпускал из своих объятий мой брат.

Порывшись в своих вещах, я нашла длинный плащ и поспешила протянуть его незнакомке. Увидев меня, она засмущалась, быстрым движением взяла плащ и, освободившись из объятий, симпатичного, но всё же неизвестного ей мужчины, надела. Она стояла неуверенно, постоянно качаясь из стороны в сторону, словно тонкое дерево на сильном ветру.

– Кто вы? – наконец-то спросила она, нарушив тишину этого места, глядя, то на меня, то на брата, точнее сказать, изредка глядя в мою сторону, с трудом отрывая взор от моего Ретипа.

– Меня зовут Силена, – ответила я, понимая, что Ретип и двух слов связать не может, чем стал меня раздражать.

– Этот молчаливый юноша – мой брат. Вы не думайте, он не немой, просто ваше появление немного шокировало его.

– Как вы сюда попали? – взволнованно спрашивала девушка.

– Мы шли мимо и, обнаружив пещеру, решили переночевать здесь, а тут вы в сосуде.

– И вы увидели пещеру? Вот так, просто проходя мимо? – недоверчиво переспросила она.

– Да, – с волнением ответил Ретип, наконец-то вернувшись к нам из оцепенения.

– Сколько вам лет? – спросила девушка, плотнее кутаясь в плащ и изучая нас с интересом.

– Двадцать,– важно ответил Ретип, давая понять, что уже взрослый.

– Вы помните, как родились? Где? Когда? Своих родителей?

– Э… – промямлила я, – нет, конечно, это было двадцать лет назад, более того, мы не знаем, кто наши родители, нас подкинули к чужим людям, у которых мы и росли до пяти лет, а после их гибели нас передали в приют…

– Ясно…– задумчиво произнесла девушка и сделала неуверенный шаг вперёд, качаясь, Ретип подхватил её под руку, готовый отвести туда, куда она пожелает.

Её волосы высыхали и переставали светиться, комната тускнела, я с трудом различала ее черты.

– Нам нужно выйти отсюда, пока ещё есть свет, – сказала она и неуверенно направилась к выходу из пещеры.

– Спасибо за плащ Силена, – улыбнулась незнакомка, опираясь на руку брата.

– Кто вы? – взволнованно спросил Ретип, всё ещё не сводя глаз с незнакомки.

– Силэ, – тихо ответила девушка и немного покраснев, опустила взор в пол. – Но больше меня волнует вопрос о том, кто вы и как оказались здесь? – добавила она, глядя на меня, видимо, понимая, что молодой человек, благородно подставившей ей руку, совсем не в себе.

– Обычные люди, которые пытались найти кров на одну ночь и идти дальше, – пытаясь нащупать дорогу практически в полной темноте, объясняла я.

– Дело в том, – спокойно начала говорить Силэ,– что вы не можете быть обычными людьми, обычные люди никогда не нашли бы это место, оно скрыто самой природой от них и их разрушительного взора.

– Кто вы? – почувствовав тревогу, спросила я у незнакомки, остановившись и изучая в темноте её спину.

– Я самый древний житель этой планеты, перерождающейся в одну и ту же плоть, прожив около тысячелетия в одном теле и износив его. Когда запасы моей жизненной энергии сгорают, я сгораю вместе с ними, а душа моя отправляется в этот сосуд, чтобы переродиться в теле, которое уже сформировалось и ожидает меня, правда, оно ещё совсем юное, я бы сказала детское и требуется несколько месяцев на полное развитие и рост в сосуде.

– А если в то время, пока ваша душа, покидая прежнее тело и стремясь в новое, кто-то разломает сосуд или похитит тело? – неожиданно спросил Ретип.

– Это невозможно, как я уже сказала, эту пещеру никто не может найти!

– Но мы смогли!? – поправила её я.

– Да, – широко улыбнулась Силе, выходя из тёмной пещеры на небольшой природный выступ и набрав воздух полной грудью, всматриваясь в бескрайние поля, реку и чистое, светлое небо над головой.

– Вы смогли, – повторила она и её губы расплылись в ещё более широкой улыбке.

– Но почему?– удивился Ретип.

– Потому, – прошептала Силэ, повернувшись к Ретипу лицом и проведя маленькой и изящной ладошкой по его щеке, – что ты такой же, как и я!

– Какой? – не веря ей, переспросила я, – и кто вы вообще такая?

Она молчала, словно не слышала меня вовсе, просто смотрела на Ретипа и никак не могла отвести от него взгляд, хотя он тоже не особо сопротивлялся.

– Пожалуйста, ответьте!– громче взмолилась я.

– Хорошо, – неохотно оторвавшись от брата и посмотрев в мою сторону, согласилась девушка.

– Я живу на этой планете, со времён большого межпланетного переселения, точно и не вспомню, сколько воплощений назад это было.

– Нас было восемь. Четверо мужчин и столько же женщин. Мы жили в мире, любви и гармонии, были наделены крыльями, могли летать в бескрайнем небе, у каждого была своя пара, – прошептала она последнее и нежно посмотрела на Ретипа, – мы с братьями и сёстрами приходили в этот мир вместе, как и наши супруги со своими. Я всегда рождалась со своей сестрой и двумя братьями, в одном сосуде, мой избранник со своим братом, его двумя сёстрами в другом, в таких же пещерах как эти. Мы были счастливы, пока тщеславие моё и одного из моих братьев, не погубило прекрасный мир окружающий нас. Мы с ним считали, что не должны жить в гармонии с природой, а должны властвовать над ней! Но она решила иначе, истребив нас на своём теле как насекомых, правда, ей и самой пришлось отдать жизнь, чтобы избавиться от паразитов. В наказание за свои грехи мы были разбросаны по вселенной. Я одна на этой планете, два моих брата и сестра неизвестно где так же, как неизвестно, где мой суженный и его близкие.

Я отбывала наказание на Хейзе в надежде на то, что вселенная однажды сжалится надо мной или хотя бы даст шанс доказать, что была неправа и готова всё исправить, искупить грехи, расплатиться за свои заблуждения.

Вы не представляете, что такое тысячелетиями жить на этой проклятой планетке, перерождаясь снова и снова в надежде, что однажды тот, кто дорог тебе, найдёт тебя и, переродившись, ты окажешься в его объятиях.

Вы и есть те, кого я так долго ждала, – выдохнула она, глядя на нас.

– Нет. Ты ошибаешься. Мы не такие, как ты, не рождаемся в сосудах, ни сгораем, чтобы переродиться. Мы обычные люди, которых бросили родители, и теперь просто пытаемся найти себя в этом мире, чтобы как-то прожить те жалкие семьдесят, восемьдесят лет, которые нам отведены, – пыталась оспорить я услышанное.

– Да, ты можешь не признавать истины, но это неизбежно, и, надеюсь, ты поймёшь это раньше, чем через сто лет, когда всё ещё будешь жива и совершенно не изменишься.

– С чего ты взяла, что это мы? – немного успокоившись, спросила я.

– Вы похожи на них, практически такие, какими я вас запомнила. Плюс, никто, кроме моих родных не мог бы найти пещеру: она закрыта от всех, связана кровными узами, и только такие, как я, могут увидеть её, не говоря о том, чтобы войти.

– Но это только слова, – продолжала спорить я, пытаясь не принимать те нелогичные вещи, о которых уверенно говорила незнакомка.

– Силена, хочешь, я отгадаю, как зовут твоего брата, который так загадочно постоянно молчит?

Я кивнула в знак согласия.

– Ретип!– победно заявила она, глядя на то, как он краснеет.

– Да, но откуда ты знаешь, я не говорила или…

– Если бы это был не он, то не смотрел бы на меня так!

– Силена, – вмешался Ретип, – она говорит правду, мне кажется, что я помню её. Но не так, как будто знал, встречал раньше, а видел во сне, и то, о чём она говорит, тоже мне очень знакомым.

– Хорошо, и если принять за истину то, о чём вы оба говорите, то, что делать, как жить с этой информацией дальше? – поинтересовалась я, всё ещё не веря девушке.

– О, наша с вами задача на этой планете простая: жить, пока она не истощит свои ресурсы и только тогда, когда она закончит своё существование, мы сможем отправиться на другую планету в надежде на то, что найдём на ней своих близких. Может пройти не один миллион лет, прежде чем это случится. Ну а пока, милости прошу в мой дом, – сказала она и показала на узкий проход в горе.

– Ты живёшь в этой пещере? – удивилась я.

– Силена, я хоть и древняя, но всё же женщина, я не могу жить в пещере. Смелее, следуйте за мной.

Изящная фигура Силэ, легко проскользнула в узкий проход, Ретип сразу же последовал за ней и, несмотря на свой большой рост и широкие плечи, прошел без труда. Я выдохнула и отправилась за ними. В конечном счёте спешить мне некуда, из приюта мы ушли, хотели приключений, вот они. Сумасшедшая, утверждающая, что она путешествует по планетам, сгорает, рождается в сосуде, конечно, последнее трудно отрицать после увиденного, но всё же во всё остальное поверить довольно-таки трудно. Главное, чтобы она была неопасна, и нам было где ночевать, пока мы с братом не решим, куда же следовать дальше, если он теперь хоть куда-то сможет отправиться!

За узким проходом оказалась довольно крутая лестница, освещённая дневным светом, пробирающимся сюда сквозь щели в скале. Предстоял нелёгкий и долгий путь наверх.

Все шли молча: довольно трудно говорить, когда ноги сводит и совсем нечем дышать, но об отдыхе ни Силэ, ни Ретип, даже не заикались, не хотелось и мне быть самой слабой среди нашей небольшой компании.

И вот, наконец, чудо – крутая лестница закончилась, мы оказались на ровной площадке, которая вела к высокой и тяжёлой двери.

– Вот вы и дома, – улыбнулась Силэ, подходя ко мне и Ретипу и беря нас за руки, – простите, только там немного не убрано, я не ждала гостей, – засмеялась она и повела нас за собой.

– Ты живёшь здесь? – удивилась я.– Практически на самой вершине горы?

– А где же ещё жить той, чьи крылья были потеряны? Ретип, милый, смелее открывай двери, ты наконец-то дома!

– Хорошо, – прошептал всё ещё растерянный брат и, с грустью отпустив её ладонь, потянул большое кольцо на себя, массивная дверь неохотно поддалась на лёгкое прикосновение мужской руки, бесшумно и мягко пошла вперёд.

Тусклая комната наполнилась ярким и тёплым светом Рутеуса. Свет приглашал в просторное и светлое помещение. Силэ уверенно вошла первой, Ретип как большой и верный пёс проследовал за своей хозяйкой, предварительно взяв мою руку и потащив за собой.

Делать нечего – я последовала за ним, понимая, что всё это меня не очень-то и радует, есть во всём какой-то подвох, но что именно, пока не понимала.

Светлое помещение оказалось нескромным жилищем нашей новой знакомой. Огромная пустошь в скале уютно обустроена по последней моде. Выбеленные стены поднимались, переходя в потолок плавно и незаметно, словно оказалась под куполом, умело созданным самой природой. По центру просторного зала свисала большая свечная люстра. На стенах в канделябрах по всему периметру зала также располагались свечи. Но они не горели, ведь естественный рутеусный свет проникал сквозь множество окон в куполе и освещал эту комнату. Прямо напротив разместились большие распахнутые двери, которые приглашали на просторный балкон, сделанный также не рукой человека. Мебели здесь практически не было: большой и удобный диван из дерева по центру, слева обеденный стол и восемь стульев вокруг него. Рядом небольшая кухонька возле открытого очага. По правой стене четыре аккуратных углубления в стене, также наполненные светом, они чем-то напоминали комнаты, но только без дверей. В каждой нише расположились кровати, собранные из массивного дерева светлого цвета, в тон дивану.

– Проходите, – улыбаясь, позвала нас Силэ, – это наш дом. Здесь я и обитаю последние несколько тысяч лет, совершенно одна. Моя спальня в этой нише, – показав на одно из углублений в стене, проинформировала девушка.

– Селена, ты можешь занять любую из четырёх, и ты, Ретип тоже можешь, – с непонятным блеском в глазах сообщила она моему брату, надеясь на непонятную для меня реакцию с его стороны. Он ничего не ответил, только сильно засмущавшись, покраснел.

С тех пор наша жизнь потекла своим размеренным и унылым чередом. Мы странствовали по планете, плыли во времени на маленькой лодочке по течению, не задавая лишних вопросов и не ища никаких смыслов, целую тысячу лет. Мы привыкли к мысли о бессмертии, столкнувшись с ним, пока однажды наши тела не износились и не сгорели в ярком огне. Это оказалось жутко больно, ведь душа всё ещё находилась в этом дряблом и изношенном теле до последнего вздоха каждой его клетки. Но когда последняя из них погибла, всё сознание погружалось в мягкое и тёплое нечто и растеклось по нему без остатка, чувствуя силу, лёгкость в каждой новой клетке. Мы перерождались в новое тело, занимали его целиком, растущие в сосуде в горах. Тело росло очень быстро, казалось, это происходило всего лишь за несколько минут, но нет, мы находились в сосудах около восемнадцати месяцев, формируясь в полноценного человека. По истечении этого срока сосуд лопался и мы оказывались на мокром скользком полу в пещере где, когда-то встретили Силэ.

После каждого нового рождения время летело всё стремительней, меняя всё на своём пути. Первобытные деревни росли, превращаясь в большие и современные города, сначала в ширину, но охватив собой всю планету, они активно стали расти в высоту. Освоив и это пространство, люди задались вопросом исследования того, что окружало нашу планету, они загорелись идеей покорить космос. Умелые руки и гениальные умы за какие-то жалкие сто лет придумали небывалые машины, которые сначала доставляли людей в темноту открытых просторов. Корабли росли, как и города, затем оставались на орбите, объединяясь в большие города, к которым как грибы после дождя росли космолёты по всей планете. Но после того как Рутеус стал расширяться и поглотил Дейзу, первую планету, находившуюся рядом с ним, всё изменилось. Космогород, стал не просто очередной безумной идеей учёных, он превратился в щит, защищающий Хейзу оттого, что ещё совсем недавно вдыхало в неё жизнь, от погибающей звезды. И теперь, у всех на этой планете была лишь одна цель – выжить.

В этом безумие мы переродились снова, пока не прошло две тысячи лет.

Глава 3

Хейза 4100 год

Сто один год пролетел одним мгновением. Не успели оглянуться, как мир вокруг потускнел, сдал позиции, планета стремительно погибала. Сколько отведено ей и нам на её лице, никто не знал, но мы, как и все жители Хейзы возлагали большие надежды на возвращение последнего космолёта, который должен был оказаться дома и завершить свою миссию по поиску нового пристанища ещё год назад. Остальные исследователи космоса давно вернулись, не найдя для Хейзцев пригодных планет. А последний пропал и ни новостей, ни самого космолёта не было. Люди, оставшиеся на этой доживающий свой век планете, искренне завидовали умиравшим от старости сопланетникам. Учёные прогнозировали планете ещё минимум тысячу лет жизни, но в это особо никто не верил. Рутеус рос с небывалой скоростью, затмевая собой горизонт, его красный свет окрасил планету пугающим заревом. За последние сто лет он успел поглотить ещё одну планету на своём пути, и это пугало всех, оставшихся здесь. Население планеты сократилось вдвое, раньше их было больше двадцати миллиардов, а сейчас много меньше. Самое страшное, что единственное, что позволяло нам всем просыпаться по утрам в этом красном мире, это космогород и его энергетический барьер, не дававший Рутеусу, сжечь мир дотла.

Учёные ломали головы над тем, как спасти жизни миллиардов, а космос молчал. И вот однажды, в одно ничем не примечательное утро, человеческие системы наблюдения за космосом уловили слабый сигнал, в котором говорилось о возвращении из столетней миссии последнего космолёта.

“Мы нашли планету!”– торжественно заявили они в своём послании, которое тут же разлетелось по Хейзе, и весь мир ринулся в космогород навстречу своим героям. Радио, телевидение не уставало передавать нашумевшую фразу. И спустя неделю, космогород ограничил впуск людей, ведь уже не мог вместить всех желающих встретить своих спасителей.

Удивительная вещь – космос, он поглотил двадцать одного смельчака на целых сто один год и вернул их, спустя вечность, в людском понимании практически в том же облике, что и забрал. Мы с Ретипом и Силэ не могли пропустить подобное событие и прибыли в космогород одними из первых. Сквозь огромный стеклянный купол видели небывалых размеров космолёт, стыкующийся с космогородом, с ювелирной точностью. Спустя пару мгновений, он, выпустив огромное количество пара в открытое пространство, дав понять присутствующим, что двери космолёта открыты, и его герои сейчас предстанут перед нами во всей красе. Большие стеклянные двери зала распахнулись и из длинного светлого коридора один за другим появились члены экипажа. Все вокруг радостно засвистели, каждый стремился выразить им свою признательность и поддержку. И когда все члены экипажа оказались на небольшой сцене, оборудованной специально для встречи с нами, все одновременно зааплодировали. Это был очень трогательный момент, даже для меня. Многие плакали от счастья и надежды на то, что будущее всё же возможно.

Капитан космолёта, высокий, широкоплечий мужчина лет тридцати пяти, с темно-рыжей щетиной и усталым взглядом, вышел вперёд к ликующей публике. Лёгким и отработанным движением руки он нажал на кнопку наушника, чтоб усилить громкость своего голоса и каждый из присутствующих услышал его.

“ Дорогие наши и родные хейзцы! Мы проделали долгий путь, провели в открытом космосе больше четырёх лет и, исчерпав все запасы еды и воды, практически исчерпали всякую надежду на благоприятный исход, как неожиданно на пути нам попался оазис среди холодной и бескрайней космической пустоты. Эта планета, с чистым воздухом, зеленой растительностью, большим количеством диких зверей с яркой и сильной звездой, которой предстоит гореть ещё не один миллиард лет. Несколько месяцев мы провели на ней, исследуя вдоль и поперёк. Мы понимали, что она пригодна для жизни, но мучил только один вопрос, почему на ней нет людей? И ладно бы их не было как вида никогда, нет, эта планета некогда была заселена существами подобными нам с вами, и об этом говорит множество разрушенных и заброшенных городов по всей планете. Высотки в каждом городе, технологии продвинутого в науке общества, конечно, отстающие от нас на сотни лет, но движущиеся в верном направлении. И ни одной живой души на всей планете. Это заставило нас задержаться на ней и изучить более детально. Из архивов и документов, найденных там, мы поняли, что это была естественная убыль населения, с каждым годом численность людская сокращалась, ввиду невозможности самовоспроизводиться: люди почему-то становились бесплодными. Это как эпидемия, она разнеслась по всей планете, пока, в конечном счёте не уничтожила всех до последнего.

Мы надеемся, что это было нечто генетическое, и при переселении на новую планету не столкнёмся с подобного рода проблемой.”

Все вокруг молчали, казалось, даже не дышали, пытаясь уловить каждое слово, не пропустить ни единого вдоха высокого, статного космического путешественника, очаровавшего своей открытой улыбкой всех вокруг. Сегодня я ничем не отличалась от этой бесконечной толпы, поднявшейся в открытое пространство для того, чтоб решить свою судьбу. Мне кажется, в этом миг здесь и сейчас я тоже забыла дышать и во все глаза смотрела на этого необычайно прекрасного человека, который своим мягким тембром голоса буквально приковал мой взгляд к себе. В этот миг его мягкий взор понимающе гладил толпу и внезапно остановился на мне. Что-то внутри надорвалось, замерло, будто я увидела в нём нечто знакомое, иное, не из этого мира, не из этой звёздной системы, словно он почтальон принёсший, заветное письмо, которое я ждала не одну тысячу лет. Я чувствовала, что этот взгляд изменит всё, мою судьбу и даже меня саму. Всё внутри сжалось в маленький комочек, превратилось в зелёную птичку и запорхало в разные стороны, пытаясь вырваться из тёмных закоулков души.

– Силена, – прошептал Ретип, вырывая из оцепенения.

– Всё в порядке, ты странно выглядишь? – волновался брат.

– Да, всё хорошо, просто душно, здесь столько народа, может, уже пойдём к лифту, а то можно застрять в городе на несколько дней, пытаясь попасть на свободные капсулы, когда все эти люди решат вернуться на Хейзу.

– Да, ты права, давай попробуем выбраться отсюда первыми, – согласился Ретип и, взяв Силэ за руку, потянул её за собой в направлении шахт.

Выбраться из толпы, оказалось не так просто, как показалось на первый взгляд. Никто не хотел расходиться, и хоть и не радовались нашему шествию, всё равно пытались пропускать, кто как мог.

Наконец-то прорвавшись и оказавшись на свободе, мы быстрым шагом направились к цели, надеясь быть единственными, кому пришла в голову мысль о раннем бегстве с торжества.

Оказалось, спуститься на Хейзу сможем минимум через двадцать минут, ведь на время встречи космонавтов все капсулы поблизости отключили, чтобы обезопасить присутствующих.

– Итак, – поинтересовалась я,– что будем делать: подождём или попробуем добраться до ближайшего рабочего лифта?

– Подождём, – хором ответили Ретип и Силе и, улыбнувшись друг другу с любовью нежно, но со страстью поцеловались.

– Значит, подождём, – выдохнула я, отвернувшись от этой надоевшей романтики. Не знаю почему, но всё во мне хотело как можно быстрее спуститься на Хейзу и оказаться дома, подальше отсюда и чувств, внезапно зародившихся в самом центре груди.

Двадцать минут тянулись мучительно долго, я, как закрытая в тесном помещении кошка, бродила из угла в угол, не в силах остановиться хотя бы на миг. Радовало, что брата и его жену это не слишком напрягает, ведь они были поглощены друг другом, что безумно раздражало меня.

Две тысячи лет, множество перерождений, они следуют друг за другом, рука об руку, играя свадьбы, наслаждаясь каждым мгновением, отведённым им судьбой…как они не надоели друг другу, просто не понимаю!?

И вот, наконец, двадцать минут ожидания подходили к концу, тяжёлый механизм за широкими закрытыми дверьми загудел, шахта стыковалась с городом с помощью специального насоса. Глухой звук и небольшие вибрации пола говорили о том, что стыковка произошла и, выпустив немного пара в небольшое помещение, тяжёлые двери медленно открылись. Я, Ретип, Силэ и ещё несколько уставших наблюдателей сегодняшнего события зашли в капсулу.

Двери медленно и устало поползли друг к другу. Я припала к самой дальней стене и чтобы не видеть никого вокруг, лбом прижалась к холодному стеклу, пытаясь унять непонятное чувство, тревожившее душу.

– Подождите!– внезапно раздался мягкий мужской голос из практически закрывшихся дверей. Они на миг замерли и неохотно раскрылись.

Не оглядываясь, я поняла, что это тот самый капитан, которого ещё полчаса назад видела на сцене, чувствовала его взгляд на своей коже.

Что-то внутри сжалось, так хотелось превратиться в стекло, стать прозрачной, чтоб он не заметил меня. Хотя с чего я вообще взяла, что он может?

– Простите, извините, – тихо бубнил он, пробираясь сквозь людей, находящихся в капсуле, прямо ко мне.

– Только ни это!– всё ещё надеялась на что-то про себя,– не смотри на него, не надо!

– Простите? – услышала шёпот справой стороны от себя.

– О нет! Только не это! – умоляла и озадаченно посмотрела на Ретипа с Силэ. Они только широко улыбались.

– Вот сводни! – раздражалась про себя,– каждый раз одно и то же, когда же они, наконец, сдадутся?

Собрав всю свою вежливость в кулак, повернулась к незнакомцу и, вымученно улыбнувшись, ответила, – да?

– Я видел вас, – всё также шёпотом произнёс он.

– Да, я поняла. Там, на сцене я тоже вас заметила.

– Нет, – замотал головой незнакомец, – вы не поняли, я видел вас здесь в этом космогороде сто один год назад. Вы были тут, когда мы улетали! – он говорил это весьма неуверенно, но при этом настойчиво. Я напряглась, похолодела от макушки до кончиков пальцев ног, превратившись в натянутую струну. Как быть?

– Нет,– улыбнулась я в ответ, понимая, что врать в данный момент у меня, почему-то не получается. Я проделывала этот фокус тысячи раз, но сейчас, сегодня, здесь не могу!

– Простите, – произнёс он, едва шевеля губами, и прислонился спиной к холодной стене, откинув голову назад. – Возможно, кто-то из ваших родственников был тогда здесь? Я понимаю, как это звучит, и сам не могу поверить в то, что говорю, но тогда, сто лет назад, я видел Вас или кого-то очень похожего на Вас среди провожающих. И все пять лет нашего путешествия я с сожалением понимал, что никогда Вас не увижу, и представьте, каково было моё удивление, когда заметил в толпе…

– Послушайте, это была не я, не знаю кто, когда, но точно не я, это против законов природы, физики, математики, времени, вы не могли видеть меня, а я Вас!

– Конечно, я понимаю, простите! Позвольте мне загладить свою вину и то, что я испортил Вам настроение, приглашением на ужин.

– Простите, но боюсь мой брат…

– Будет абсолютно не против, – вмешался в мой заранее заготовленный ответ Ретип, с довольной ухмылкой протянув руку капитану.

– Я Ретип, её брат, а это Силэ, моя жена. А эта неприступная девушка, Силена, – продолжая улыбаться, добавил он.

– О, очень приятно познакомиться, я Мейсен, – ответил незнакомец, уверенно пожимая руку моему брату и украдкой глядя на меня.

– Силена, – еле слышно прошептал он.

– Вот и отлично! – змеёй взглянув на брата, прошипела я. – Куда пойдём, во сколько?

– О, вы знаете, боюсь, за сто один год здесь многое изменилось, поэтому я всецело полагаюсь на Ваш вкус.

– Хорошо,– раздражённо выдохнула я, – тогда давайте в кафе « Седьмая звезда» в семь?

—– Отлично, – обрадовался усталый мужчина, я буду там.

В это мгновенье капсула опустилась на Хейзу, распахнув свои двери и заставив меня выдохнуть. В замкнутом помещении не могла больше находиться так близко к этому человеку, хотелось отойти минимум на расстояние выстрела, а лучше целого континента, чтобы этот его взгляд не касался меня и моего больного воображения. Не сговариваясь, пассажиры одновременно направились к выходу, всё, кроме Мейсена.

– А вы не пойдёте? – удивилась я, понимая, что его точена фигура надёжно и удобно разместилась в освободившейся капсуле и готова пережить обратный путь в открытое космическое пространство.

– Нет, – тепло и открыто улыбнулся он, заставив меня возненавидеть эту ослепительную улыбку, за те эмоции, которые она так легко рождала в моей груди. – Я только прилетел из пятилетнего путешествия и у меня ещё много дел наверху, но я обещаю успеть к семи часам в кафе « Седьмая звезда», прекрасная Силена, – добавил он и, поцеловав мою руку, вернулся на место. Разрываясь между желанием остаться здесь, рядом с ним и уйти как можно дальше я выбрала последнее, буквально силой заставив себя выйти из капсулы, и как только сделала это, тяжёлые двери медленно закрылись, и спустя мгновение капсула, стремительно набирая скорость, исчезла высоко в облаках, унося с собой мой покой, столько лет жившей со мной душа в душу.

– Кто же ты такой, Мейсен? – думала я про себя, пытаясь заранее найти в нём изъяны, а желательно возненавидеть.

– Прекрасная Силена! – засмеялся Ретип, ткнув меня локтем в бок.

– А ты что-то имеешь против? – засмеялась я в ответ, сделав то же, что и он, пытаясь совладать со своими чувствами.

– Пойдёмте, погуляем, до вашей встречи ещё пять часов, надо чем-то заняться, да и привести тебя в приличный вид не помешает. Свидание всё-таки, – предложила Силе, я лишь рыкнула в ответ, но не стала спорить.

Глава 4

Пять часов прошло в напряжении: никак не могла понять, почему предстоящая встреча настолько взволновала, более того, я и раньше ходила на свидания, незнакомцы часто приглашали меня, ведь моя нетипичная внешность сильно выделялась на фоне здешних женщин. Но этот человек, именно человек, волновал меня, и это новое чувство не могло не пугать. При всём желании я никак не могла полюбить простого смертного, просто не имела на это права, ведь их век так короток, не успею сказать привет, как моего счастья не станет, а боль, от этой потери навсегда останется в памяти. Силэ и Ретип не могли понять, ведь им повезло встретить друг друга на этой планете, вместе сгорать, рождаться, следовать друг за другом вечно, не боясь потеряться в этой бесконечно холодной и завораживающей вселенной и проснуться однажды в полном смятении и одиночестве, сгорая от тоски о ком-то больше несуществующем. А я родилась одна и может быть в этом и есть моя судьба или проклятие за грехи, посеянные в прошлых жизнях?

Семь часов приближались стремительно, и вот я уже в назначенном месте в назначенное время сижу за столом, но Мейсена нет.

Все во мне кричало – “Он не придет, не будь дурой, уходи отсюда!”– но тело отказывалось подчиняться разуму, окаменев на мягком стуле, в ожидании его появления.

“Капитан совершенно неважен для тебя!” – в очередной раз убеждала саму себя, борясь с безумными фантазиями, рождавшимися в подсознании независимо от моего желания, словно встреча с ним дарована судьбой, чтоб изменить всё и даже меня саму.

Дыхание постоянно сбивалось, ладони потели, не спасала даже ярко-красная салфетка, сильно смятая в руках. Сердце громко стучало в висках, а время текло, словно густая чёрная нефть, медленно и мучительно стекающая по стеклу, заслоняя собой свет и весь окружающий мир.

Изучив меню вдоль и поперёк, отстучав пальцами всё имеющееся в моей голове мелодии, в миллионный раз взглянула на часы.

– Восемь тридцать четыре,– набрав как можно больше воздуха в грудь и с силой выдохнув, чтобы восстановить дыхание, прошептала я.

Затем поднялась из-за стола, облокотившись на него двумя руками, взяла пальто, одиноко дремавшее на кованой вешалке и, накинув его на плечи, направилась прочь как можно дальше от этого места и волнующих мыслей.

– Что ты о себе возомнил, капитан Мейсен? Думаешь: сто лет провёл в космосе и можешь ещё столько же заставлять девушку ждать?

Моему негодованию не было предела. Я злилась, злилась на него, но ещё больше злилась на себя, ведь сколько раз зарекалась встречаться с людьми, не давать им шанса!

“Это был не первый, но последний раз!”– приказала я самой себе.

Ненавидящая всё вокруг даже не заметила, как оказалась в театре и, купив билет, прошла в зал на неизвестный спектакль.

Свет погас, сцена ожила, над головой полетели красочные птицы, переливающиеся всеми цветами радуги. Над зрителями возник огромный город, древний, такой, каким я его запомнила несколько тысячелетий назад, когда мы с Ретипом первый раз родились здесь. Заиграла сказочная музыка, запел хор, мужские, женские голоса, переплетаясь, сливались воедино, набирая силу и становясь чем-то ненастоящим, волшебным, как и весь мир вокруг. К птицам присоединились волшебные создания, великаны, люди с крыльями проплывало над головой…

Что-то внутри на миг остановилось, словно я осознала, что мир, в котором живу …

На глаза навернулись слёзы, захотелось подняться с этого кресла и полететь вместе с вымышленными существами, стать частью этой волшебной мелодии. Вот он, этот прекрасный мир, в котором ты живёшь, кажется, протяни руку, и ты окажешься в нём, насладишься его теплом, уютом, любовью. В нём всегда звучит музыка, подобно той, что сочинил когда-то никому не известный композитор, поют бесподобные голоса мужчин и женщин, сливаясь в единый поток, проникающий в самую душу. В нём всегда светит яркий Рутеус. И иногда, когда тебе того очень хочется, с неба идёт дождь. Ты бежишь босиком, наслаждаясь его тёплой прохладой, и эта музыка скрипки, виолончели пропитывает тебя, насыщая ею каждую клеточку крови, которая заставляет жить, циркулируя в твоих венах. Но ты протягиваешь руку и касаешься его, того волшебного мира, и понимаешь, что это лишь иллюзия, обман, хорошая игра воображения, актёров и голограмм. Этот мир, его музыка, птицы, города, звезды, всё это творение рук человеческих, лишь жалкое подобие того, что на самом деле где-то сотворил сам Бог. И я здесь, на этой угасающей планете, со всеми этими людьми, но сердце и мысли мои далеки, где-то в этой огромной вселенной, они ищут свой дом, мой прекрасный сказочный, несуществующий мир…

Не в силах больше видеть всё этого и не быть частью прекрасного выдуманного мира, я смахнула предательские слёзы и как можно скорее покинула, погрузившийся в сказку зал.

– Ты устала, – пытаясь дышать так глубоко, как только позволяли лёгкие, набирая этот густой и пыльный воздух, жалела саму себя, – хочу домой, а Силэ и Ретип, будут ждать меня на станции только через два часа.

– Ничего, придут пораньше,– мысленно вызвав войсофон брата, отправила ему голосовое сообщение, в котором попросила встретиться со мной на станции через пятнадцать минут. Ретип не заставил долго ждать, тут же ответив, что они в пути.

– Отлично,– всё ещё приходя в себя, прошептала, когда лёгкий снег пошёл откуда-то сверху, бережно опускаясь на плечи прохожим, укутывая их своей пеленой, но на небе не было ни единого облака.

Мир вокруг, за две тысячи лет, изменился до неузнаваемости: бесконечные небоскрёбы превратили планету в бетонно-стеклянные джунгли, оставив природе лишь жалкие объедки почвы и воды. Мосты словно случайно разбросанные ленты перекинулись через реки, озёра, моря и даже океаны, не боясь ни влаги, ни холода, ни времени. Голограммы повсюду, стали чем-то реальным и существующим вместе с нами, словно жили своей жизнью, заменив собой настоящую, живую природу на улицах города. Больше не приходилось ухаживать за деревьями, поливать цветы, выводить вредителей, всё это заменяли голограммы. Они были деревьями, цветами, птицами, пролетающими над ваши головами, домашними животными встречающими вас с работы, и даже друзьями, с которыми вы могли общаться в любое время. И венцом всего человеческого безумия, оказался космогород, заслоняющий собой прекрасное звёздное небо. Но, мне кажется, во мне ничего не изменилось за это время, я осталась прежней, как и, тысячелетия назад никак не найду покоя на этой планете, и никак не уйму эту ноющую, пульсирующую боль под рёбрами.

Сама не заметила, как оказалась в условленном месте и увидела ребят, мило воркующих на скамье под большими голографическими часами. Ретип, с такой нежностью и заботой смотрел на Силе, что моё настроение и без того ужасное, грозило перерасти в депрессию. Как бы я хотела, чтобы кто-то вот также, однажды смотрел на меня, поправлял выбившиеся пряди волос, держал за руку с трепетом и любовью и не замечал вокруг ничего кроме…меня…

– Ну, как прошло? – боковым взором заметив меня и оторвавшись от жены, поинтересовался Ретип, – видимо, свидание не удалось? Снова изображала из себя непреступную стальную женщину, способную испепелить взглядом? – слегка подняв правую бровь и едва заметно улыбаясь, предположил брат.

Силэ тут же, как у них всегда было принято, едва заметно ткнула его локтем вбок, сбив эту ненавистную мне ухмылку с лучистого лица, чем очень порадовала. Она хорошо меня чувствовала и, видимо, не хотела портить и без того не лучшее настроение.

– Нет,– улыбнулась я, – оно прошло, как ни странно, лучше не придумаешь. Этот капитан…

– Мейсен, – улыбнулась Силэ, поправив меня.

– Да, Мейсен, не пришёл, что само по себе просто отлично, он избавил себя и меня от множества проблем, – подмигнула я брату.

– Конечно, так я и поверил, —тут же возмутился Ретип, – тогда что с твоим лицом? Оно напряжённо так, словно ты вот-вот сгоришь и переродишься снова!

– Не дождёшься! – немного расслабившись от его замечания, засмеялась я, – смотри сам не сгори, от моего испепеляющего всё на своём пути и ненавидящего тебя взгляда, особенно когда ты пытаешься лезть в мою личную жизнь!

– Брось! Личная жизнь? Ты серьёзно? Она у тебя есть? Ты, словно привиденье шатаешься по этой планете уже больше двух тысяч лет и не хочешь посмотреть вокруг себя! Сколько в этом мире достойных людей, которые могли бы сделать тебя счастливой, но ведь они все недостойны, так!?

– Нет, – тихо ответила я, – они всего лишь люди, и ты это прекрасно знаешь, и я не считаю себя чем-то большим, чем они, просто не всем повезло найти в этом мире свою судьбу, как тебе, – ядовито сверкнула я на брата.

– Просто, – уже спокойно продолжила, – их жизнь так скоротечна, и однажды сгорев, они больше не рождаются вновь, а я не хотела бы потерять того, кого люблю, и жить с этим вечно.

– Прости, – прошептал Ретип, подойдя ко мне и крепко обняв. – Я всё понимаю, просто так хочу, чтоб ты была счастливой, я же вижу, как ты смотришь на нас с Силэ, и всем сердцем желаю тебе найти того, кто сделает хотя бы один день твоей жизни, таким же прекрасным, как Силэ делает для меня.

– Я знаю, Ретип, я знаю…

“… магнитолёт номер сто семьдесят один, отправляется от платформы семьдесят девять, третий этаж, правая сторона.”

– Пойдёмте, – обняв нас, устало произнесла Силэ,– наш магнитолёт прибыл, мы же не хотим опоздать на него?

Не прошло и секунды, как мы втроём смеясь, бежали по всевозможным коридорам и подъёмникам, чтоб найти заветный транспорт. Наконец, добравшись до него и просканировав билеты у робота, проследовали на свои места.

– Мы едем раздельно? – удивилась я, увидев, что Силэ и Ретип разместились вдали от моего места.

– Да, прости Силена, просто рядом кресел не было, – сочувственно произнесла Силэ, – хочешь, я сяду одна, а ты с Ретипом, – неохотно предложила она.

– О нет,– вымученно улыбнулась я,– чтоб вы умерли от тоски друг без друга за те три часа, что мы проведём в пути, нет уж, извольте!

Моё место одиночки расположилось между двух нешироких проходов. На соседнем кресле рядом со мной никого не оказалось, вздохнув с облегчением, села, взяв в руки галограметор, решив почитать последние новости.

“ … за сегодняшний день резко сократилась численность женщин, планирующих становиться матерями. В клинику по оплодотворению за последние тридцать часов обратилось около десяти тысяч женщин, по всей планете, но успешность проведённых операций не составила и тридцати процентов. Данный показатель упал больше чем вдвое, ведь все ранее проводимые операции имели практически стопроцентный результат.”

– Вот вам и последствия погибающей планеты, видимо, она понимает, что ей немного осталось и не даёт людям возможности продолжать жить на её измученном теле, – решила я, откладывая галограметор в карман, на спинке кресла передо мной.

Мы провели в пути чуть больше часа. От статичного положения тела, и не самого удобного кресла в мире, спина слегка затекла, веки наполнились туманом и тяжестью, одурманенные блуждающими мыслями. Сама не заметила, как погрузилась в лёгкий, мягкий сон, уводящий сознание куда-то за пределы магнитолёта, города, а может, даже и планеты. Ретип с Силэ сидели в другом конце вагона, и я едва различала их макушки среди остальных пассажиров. Предстояло провести в гордом одиночестве ещё около двух часов или четыре остановки. Место рядом со мной по-прежнему пустовало, по крайней мере, тогда, когда мои глаза и мысли погрузились в вязкую темноту сна. Но какая-то часть сознания, всё же осталась здесь, слушая окружающий мир вокруг. На первой же остановке кто-то занял свободное кресло рядом, дав знать о своём присутствии слегка коснувшись моего плеча своим. Не открывая глаз, разместилась поудобнее и выключилась из бренного мира, переносясь в тревожный сумрак. Размякшее тело постоянно сползало в правую сторону, грозя навалиться на неизвестного попутчика, что где-то глубоко в подсознании смущало и как могла, боролась с собой, но вскоре гравитация, вместе с дремотой взяли верх и сама того не замечая оказалась на плече у незнакомца или незнакомки. Да, скорее всего, это выглядело весьма бестактно, но в таком положении спать оказалось гораздо удобнее. Лёгкий аромат цитрусовых вперемежку с хвоей попал в ноздри, проникая под кожу и запоминаясь на года, это явно был мужской аромат, такой нежный, манящий, и заставляющий чувствовать себя максимально неловко во всей этой ситуации. Но сесть ровно, оторваться от этого тёплого и удобного плеча никак не могла, да и не хотела. Внезапно что-то тёплое, осторожно, едва заметно коснулось пальцев моей правой руки. Я даже не поняла, сон это или на самом деле происходит, только прикосновение разливалось теплом по венам, словно крепкий алкоголь, превращаясь в лёгкое скольжение по тыльной стороне ладони. Чья-то неизвестная ладонь нежно, но уверенно поглотила мою целиком, своим теплом и слабым электрическим током. Кто-то держал меня за руку, охватив большой и тёплой ладонью и нежно поглаживая большим пальцем. – Это не сон, – вдруг ясно осознала я, – и это не Силэ, не Ретип!

Немного испугалась происходящего, но самое странное мне всё происходящее безумно нравилось. Попыталась открыть, словно налившиеся свинцом глаза, но никак не могла, словно что-то удерживало во сне, заставляя наслаждаться теплотой, наполнившей тело. Я боролась с ним, но всухую проигрывала.

– Силена, – неожиданно позвал Ретип, голос его донёсся издали, – нам пора выходить, приехали!

Наконец, вырвавшись из этой сонной тюрьмы, я открыла глаза, сразу же посмотрев на того, кто сидел рядом и держал за руку. Какого же было моё удивление, когда увидела его, капитана космолёта, того, кто звал меня на свидание, но так и не пришёл.

Я было открыла рот, чтобы что-то сказать, спросить, возмутиться его неотразимой улыбке и сияющим глазам, но тут за другую руку меня схватила взбудораженная Силэ.

– Пойдём скорее, соня, наша остановка, сейчас уже двери закроются!

Всё ещё находясь в полудрёме, поддалась на прикосновение и последовала за ней, а пальцы капитана легко, но расстроенно соскользнули с моей ладони. Я шла за Силэ словно привязанная, но глаза мои всё ещё удивлённо смотрели на него.

– Я найду тебя! – одними губами, практически беззвучно, произнёс космический путешественник, осторожно озираясь на высокого незнакомого мужчину в чёрной одежде. Последний с интересом изучал меня, расположившись за спиной Мейсена.

Не заметила, как оказалась за пределами магнитолёта. Всё произошло столь стремительно, что ничего не успела сделать или спросить. Двери его закрылись, унося с собой в темноту мой покой, а сердце с этой минуты забилось чуточку быстрее.

– Что с тобой творится последнее время? – видя мое взволнованное состояние, поинтересовалась Силэ, провожая вместе со мной взглядом удаляющейся с неописуемой скоростью магнитолёт.

– Это был Мейсен, – всё ещё пытаясь вернуться в реальность, задумчиво ответила я.

– Мейсен? Где? Там, в вагоне? Рядом с тобой? – удивилась Силэ, забросав меня вопросами.

– Угу, – выдохнула я, наконец-то задышав полной грудью.

– Ничего себе! – улыбнулась Силэ и, взяв меня под руку, повела в сторону дома.

– Если он твоя судьба, ты вы ещё обязательно встретитесь, – подмигнув, добавила подруга и, прибавив шага, мы нагнали Ретипа.

Глава 5

Время вновь полетело стремительно, окрасившись в серые тона раздражающей тоски и одиночества. Всё вокруг отчего-то стало ненавистно, особенно умилительная нежность и забота между Ретипом и Силэ. Я старалась избегать их, уходя из дома на целый день, и возвращаться поздней ночью, но даже тогда, вором пробираясь в свою спальню мимо влюблённых, слышала эту претившую любовь в словах, поцелуях, смехе. Добравшись до подушки, падала на кровать и бездумно смотрела в потолок, прожигая взглядом в нём огромную дыру, такую же, как зависть к их чувствам и близости, прожгла бездну в моей одинокой груди.

Жизнь протекала мимо ровно и беспощадно, так же как и всегда, исключение составляли только новости, в которых каждый день сообщали о том, что число женщин, пытающихся забеременеть с помощью различных методик, неуклонно растёт, но результат “ беременность”, наступает всё реже и реже. Лучшие умы планеты этот факт сильно беспокоил. Ведь теперь, когда правительство всех стран вознамерилось в кратчайшие сроки построить космический флот, чтобы переместить как можно быстрее всех жителей Хейзы на открытую планету «Новую Хейзу», число желающих создать семью росло с геометрической прогрессией, но вот возможность иметь эту семью, почему–то многие потеряли. И пока во всей этой суматохе гении ломали умы, правительство строило флот, Ретип, как всегда, пытался строить из себя философа, высасывая из пальца различные, как ему казалось умные мысли…

– Ты замечала? – задумчиво произнёс он, сидя на подоконнике и глядя вдаль вечернего города, – чем младше люди, тем больше они любят плавать? Они больны водой, их не выгнать оттуда, но с возрастом, перестают питать к ней ту же страсть, так как это было в детстве, и чем старше становятся, тем больше их тянет к земле!

– Сила притяжения? – засмеялась Силэ, подходя к мужу, обнимая за талию и прижимаясь щекой к широкой груди.

– Нет, смерть, – серьёзно заявил брат, тут же ответив на её объятия и поцеловав в макушку.

– Мы пришли в этот мир из воды, сгорев, превращаемся в пепел, который, в свою очередь, переходит в плодородную почву и всё существующее на этой планете питается нами, и … – хотел было что-то добавить Ретип, но в этот момент комнату наполнила приятная мелодия дверного звонка, оборвав его витиеватую мысль на полуслове. Неизвестный позвонил снова, и я торжественно выдохнув, расплылась в победной улыбке, – хоть один вечер не придётся это слушать, – ликуя и направляясь к двери, бросила вызов брату в лицо.

Видеофон с трудом вмещал высокого незнакомца, отображая его на экране не полностью. Впервые столкнулась с человеком, хотя присмотревшись, поняла, что что-то знакомое в нём всё-таки было … словно мы встречались раньше, но где?

Мужчина выглядел зловеще: его чёрные глаза пристально смотрели прямо в душу, словно он знал, кто я, где и видел насквозь. Волосы чёрные как ночь, аккуратно зализанные назад обнимали большую голову, плавно перетекая в висках вгустую, короткостриженую бороду. Тонкие черты лица и острый нос с горбинкой отталкивали, но в тот же миг, как будто манили открыть дверь и впустить незнакомца.

И тут я вспомнила, почему этот великан, кажется, до боли знакомым, ведь именно он расположился за креслом Мейсена в магнитолёте, когда Силэ выдернула меня от него. Возможно, это Мейсен прислал его ко мне? Но как, как он смог нас найти? Разве это возможно?

Руки не произвольно слегка задрожали от воспоминаний о рыжеволосом капитане, и я поспешила открыть дверь незнакомцу.

– Кто там? – подойдя ко мне, остановил моё стремление Ретип.

– Что ему нужно? – увидев высокую фигуру, едва помещающуюся на экране, поинтересовался брат.

– Не знаю, – быстро ответила, не поддаваясь на его остановку и распахивая дверь.

– Добрый день! – тут же произнёс мужчина, широко улыбаясь, оголив, белые ровные зубы.

– Я проделал долгий путь, чтобы встретиться с вами, – добавил он, глядя, то на меня, то на Ретипа. И вдруг его взгляд переместился за наши спины.

– Здравствуйте, – раздался мелодичный голос, гостеприимной Силэ.

– Проходите, прошу вас, Ретип, как невежливо держать путника в дверях? – сурово, но вместе с тем мягко, поинтересовалась подруга, протискиваясь мимо нас.

– Простите моего мужа, – улыбаясь и протягивая руку странному человеку, пропела сама гостеприимность.

– Мужу… – улыбнувшись ей в ответ, произнёс великан и, сделав шаг вперёд, занял своим огромным телом весь дверной проём.

– А вы? – обратился незнакомец ко мне, – тоже замужем, и где же ваш супруг?

– Нет, что вы, – смущённо заулыбалась я, – нет, конечно, что вы, замужем…

– Очень хорошо, – добавил атлет, сверкая чёрными глазами и протягивая мне свою руку, чтоб поцеловать мою. От его холодных губ на ладони по всему телу пронеслась волна тока, словно с этим поцелуем ушла часть жизни и, я на несколько лет приблизилась к превращению в пепел.

– Итак, кто вы? – всё ещё не унимался Ретип, сложив руки в замок на груди и не пуская незнакомца в дом, заслонив проход в гостиную собой, глядя на него снизу вверх, что было весь необычно, учитывая исполинский рост моего брата.

– О, думаю, вам будет крайне интересно узнать это, учитывая то, что я знаю, о вас! – самодовольно, с холодной ухмылкой, ответил незваный гость брату. Надо отдать должное Ретипу, ни единый мускул, не дрогнул на его лице, хотя по нервно отстукивающей по полу ноге поняла, что он явно взволнован и напряжён.

– Проходите, – всё также участливо произнесла Силэ, указывая незнакомцу на гостиную и незаметно толкая Ретипа локтем вбок.

– Спасибо, – поклонился тот и проследовал в комнату, склонив голову, чтоб не задеть дверной проём.

– Ретип, – прошипела подруга, так грозно, как только могла, когда была недовольно своим мужем, что не очень-то и грозно вышло.

– Не надо его провоцировать, кто его знает, что ему известно на самом деле и для чего он пришёл? Лучше уж выяснить это спокойно, больше шансов, избавится от недопонимания и трудностей, – всё также шёпотом отчитывала она супруга.

Согласившись с её доводами, мы проследовали в просторное помещение за гостем, который, в свою очередь, вальяжно занял один весь диван, где мы обычно легко помещались втроём.

– Итак, мы слушаем Вас, – по-прежнему держа руки в замке на груди, но уже более спокойным тоном, сообщил Ретип.

– Меня зовут Нудлок, и как уже пояснил ранее, я долго странствовал, прежде чем оказаться у вашей двери. Счастливый случай столкнул нас в том летающем аппарате, и я не без труда добрался сюда, набравшись сил.

– Зачем? – поинтересовалась, не понимая, к чему он клонит.

– Я знаю, кто Вы! – прищурив глаза, бросил он нам, уверенно сложив руки на груди и откинувшись на спинку дивана.

– Это понятно, раз нашли нас, но вот кто Вы? – озадаченно поинтересовался Ретип.

– Я дитя вселенной, так же как и Вы, бессмертный, если хотите!

Моему удивлению не было предела. Такой же, как и мы, бессмертный! Разве это возможно? Откуда он взялся и где был все эти годы? Почему пришёл к нам именно сейчас, для чего?

– С чего вы взяли такую… бессмыслицу, – попытался сформулировать Ретип, тоже озадаченный подобным заявлением. А Силэ, с лучезарным блеском в глазах посмотрела на меня, – вот он, – как будто беззвучно говорила она,– такой же, как и ты, бессмертный!

– Подождите! – тут же запротестовала я. – Что вы имеете в виду, говоря бессмертный? С чего вы взяли, что это вообще возможно? И кто вам сказал, что мы обладаем таким даром? Это против законов природы!

– Ха- ха- ха.а.а.а.а., – низко засмеялся незнакомец, сложив ладони в замок на коленях и слегка склонившись ко мне. – А как, по-вашему, называются существа, прожившие в этой вселенной не одну тысячу лет? Пусть и против законов природы?

– Но как? – продолжил Ретип, – если это действительно так, и принять этот факт как существующий, то почему вы пришли к нам только сейчас, где же вы были все эти… тыс… десятилетия? – осёкся брат.

– О, всё очень просто. Я погибал на другой планете, сгорал в безлюдной среде. На той, которую открыли ваши доблестные космические путешественники и так самодовольно нарекли «Новая Хейза» совсем не считаясь с теми, кто некогда обитал на её просторах.

– То есть, вы хотите сказать, что прибыли на Хейзу, на космическом корабле, вместе с космонавтами? Но как, они же всех уверили, что нашли абсолютно необитаемую планету, мы были там и слышали это собственными ушами! – всё ещё протестовал Ретип, недоверия возникшему в нашей спокойной и размеренной жизни существу.

– Да, так и было, – закинув ногу на ногу, согласился мужчина, —планета действительно была заброшена, и я на ней погибал. Дело в том, что без людей, становлюсь слабым и исчезаю. И сейчас, я почти растворился, канул в небытие, но прибывшие космические путешественники, сами того не зная, спасли меня. Поскольку я был настолько слаб, что казался лишь бесплотным духом, то без особого труда пробрался на корабль, и вот чудо, сижу здесь перед вами, воплоти, спустя каких-то жалких тридцать тысяч часов, вдыхаю воздух нового дома и силу этой планеты.

– Но всё же, как вы нашли нас? Для чего? – по-прежнему не доверяя инопланетному гостю, протестовал Ретип.

– Когда встретил вечную троицу, несколько недель назад, – заговорил он, пристально глядя на меня, заставляя тело покрываться мурашками, – то почувствовал силу, протекающую в ваших венах, бессмертие в крови. Вечная сила и привела меня к дверям этого скромного жилища, сквозь время, пространство и теперь, рядом с вами и всеми этими людьми, всё будет отлично!

– Хорошо, если хотя бы на миг представить, что все, что вы сейчас рассказали, правда, то зачем вам мы, что привело в наш дом, великого, бессмертного Нудлока? – лукаво глядя то на него, то на меня поинтересовалась Силэ.

– А сами, как думаете? Сотни тысячелетий я путешествовал по вселенной, но никогда не встречал кого-то, хоть немного похожего на себя. Да, были редкие виды, способные прожить сотни, некоторые даже тысячи лет, но они умирали, не имея возможности переродиться, не то что вы. Не знаю пока, как вы это делаете, но вижу, что ваша история в этой вселенной так же длинна, как и моя. И всё, чего хочу, это писать свою судьбу рядом с вашими.

– Простите, – возмутилась я, – а с чего вы взяли, что мы захотим того же?

– Милая, – поднявшись с дивана, великан подошёл ко мне и взял мою ладонь в свою огромную, холодную руку, от его прикосновения по руке снова пробежал электрический ток и, голова закружилась, всё тело покрыл холодный пот, захотелось сесть. Я выдернула ладонь и, отойдя от этого холода села на освободившийся диван.

– Боюсь, у вас не будет выбора, вы должны быть рядом со мной, хотите этого или нет. Всё дело в том, что моя жизнь, зависит от других, как я уже сказал. Если рядом никого нет, то я растворяюсь в пространстве, до тех пор, пока судьба не подкинет мне гостинец в виде человека, великана, лилипута или любого другого существа. Находясь с ними рядом, я питаюсь жизненной энергией. С существами, отдавшими мне энергию, ничего не случается, они живут, как и жили, даже не замечая этого. Всё живое имеют связь с космосом, и со временем восстанавливается, беря энергию из бесконечной вселенной, ровно столько, сколько отведено организму для естественной жизни деятельности. Единственное, существо, чью энергию я однажды забрал, лишается возможности к самовоспроизводству. Такая вот цена, но я готов её платить. Так как вы понимаете, я истребил множество планет. И сейчас, прибыв на эту, даже не надеялся на какой-либо ещё источник энергии, но сама вселенная послала мне вас! Рядом с вами, я смогу жить вечно, не касаясь ни единого человека на этой планете и управляя ею!

– Постойте! – возмутился Ретип, закрывая нас с Силэ спинами, – неужели вы действительно считаете, что мы поверим во весь этот бред? Даже если на миг представить, что все, что вы сказали – правда, неужели вы не понимаете, что мы просто-напросто выставим вас за дверь?!

– У вас нет выбора!– тихим, низким голосов повторил великан, гневно глядя на Ретипа своими чёрными глазами. – Вы не понимаете, с кем столкнулись и что я могу! Вы просто сгусток энергии, который нужен мне и, я предоставляю вам выбор: отдать мне вот эту очаровательную девушку, – спокойно произнёс Нудлок, показывая на меня, – и так и быть я буду обращаться с ней бережно, возможно, даже сделаю её своей спутницей, или я возьму кого-то из вас силой, и буду высасывать энергию до тех пор, пока сама вселенная не сжалится над вами и не сотрёт из своей памяти! Но будьте уверены, что тогда я приду за кем-то другим, тем, кто поможет жить дальше, – сверкая чёрными как ночь глазами, ликовал Нудлок.

– Пошёл прочь! – закричал Ретип, закрывая меня от этого чудовища, так яростно, что вены на его шее отчётливо проглядывались и пульсировали.

– Я дал вам шанс!– засмеялся великан, и резко развернувшись на пятках, превратился в чёрный туман, который практически сразу растворился в светлой комнате и исчез. Но его исчезновение оставило глубокую рану в сердце, словно пульсирующий орган разорвало пополам и если это случилось со мной, то не могу даже представить, что в этот момент произошло с Ретипом, ведь Силэ исчезла вместе с массивной фигурой Нудлока.

Глава 6

Я боялась взглянуть на брата, боялась, он не выдержит случившегося и прямо здесь и сейчас сгорит, превратится в пепел, но уже никогда не возродится вновь.

Хотела что-то сказать, как то поддержать Ретипа в трудную минуту, но не могла. Глаза застилали слёзы, душу сковал ужас, паника парализовала тело. Всё ещё не верила в то, что видела, да и как можно в такое поверить? Две тысячи лет я словно тень жила на этой планете, видела её насквозь, знала от и до! Каждый закоулок неба, земли, воды, космоса рядом с Хейзой были понятны и просты, но этот человек перевернул мой мир. Меня напугало произошедшее с Силэ, но ещё больше тревожило, что сердце моё, находясь в ужасной тоске, где-то в своей глубине радовалось тому, что этот мир не так прост, не так пуст, как я о нём думала.

Ретип всё ещё стоял неподвижно. На непослушных ногах я подошла к нему и, не находя слов утешения, обняла.

– Мы найдём её и убьём его! – крепко, до боли сжимая мою спину в объятиях, прошептал брат, скорее себе, чем мне.

– Обязательно найдём, – согласилась с ним, пытаясь также крепко прижаться к единственной родной душе, чтобы разделить нестерпимую боль на двоих.

– Найдём, – тихо шептала в ответ, не понимая, как это сделать и не представляя, с чего начать. Я всё ещё находилась в шоке оттого, что произошло. Нудлок так легко заставил мир перевернуться с ног на голову, что смысл, когда-то родившийся в голове, да и всё, что знала об окружающей действительности и своей жизни, рухнуло в одночасье. Нам с Ретипом предстояло построить новый мир, новую вселенную, задать столько вопросов, которые скрывали от самих себя тысячи лет! Но если ты столько лет плыл по течению, сложив руки по швам, то сама вселенная бьёт обухом по голове, чтоб ты расправил плечи и сделал хоть что-то, сломал это однообразие, иначе оно сломает тебя.

—Ещё вчера была гроза, – прошептал Ретип, уткнувшись мне в плечо лбом.

“ Ещё вчера была гроза,

И буря стала неизбежной,

Я видел в ней твои глаза,

В душе сгорели все надежды.

Когда в ночи засветят звёзды

И дом разрушится совсем,

Я всё стерплю и даже слёзы

О той, что не со мной теперь!”

Брат весь сотрясался, произнося родившиеся в душе слова. Он беззвучно плакал, не проронив ни единой слезинки. Его тело превращалось в сталь, а руки всё сильнее впивались в мою спину, оставляя порезы от ногтей. Мне было нестерпимо больно, но я несмела остановить его, ведь понимала, что то, что терзает его сейчас в тысячи раз больнее. Я никогда не любила так, как он, но миллионы ночей подряд, закрывая глаза, стремилась к этому чувству, видя в своих снах кого-то очень дорогого и близкого. Незнакомец звал меня, и я тянула к нему руки, но каждый раз, почти дотронувшись до волнующего видения, просыпалась. Это было ужасно, мучительно больно любить кого-то так сильно и потерять его во вселенной.

– Мы найдём её, обязательно! Не знаю как, где и с чего начать… – пыталась утешить брата, как вдруг отчётливо увидела, что надо делать.

– … Мейсен!– отстранившись от Ретипа, взволнованно произнесла я.

– Тогда, в том магнитолёте, рядом с Нудлоком, был Мейсен, и он очень странно посмотрел на него, как будто знал кто он!

– Мы должны найти Мейсена, чтоб выяснить, кто такой этот Нудлок, куда он забрал мою Силэ, – с горящими глазами заходив по комнате оживился Ретип, – и что ему нужно от нас!

– Да, да, да, – активно закивала я, пытаясь не потерять появившийся луч надежды в наших сердцах.

– Бери всё необходимое, – крикнул брат, исчезая в их Силэ спальне, – неизвестно когда мы вернёмся.

– Куда мы? – быстро направляясь в свою комнату за рюкзаком, и вещами крикнула в ответ.

– В космогород, начнём оттуда, там наверняка кто-то, что-то знает о нём, – стоя в дверном проёме моей спальни с большим рюкзаком на плече, ответил Ретип.

Его глаза горели надеждой и умоляли поспешить, ведь каждая секунда пугала своей неизвестностью.

Проведя правой рукой по запястью левой, чтоб активировать войсофон, Ретип произнёс, – билеты на космолифт, два для Ретипа и Силены Бейлок.

Не прошло и секунды, как из его запястья раздался женский голос, ответивший на запрос, – ближайший к вам космолиф находится по адресу Гринот Стоур три. Отправление через один час двенадцать минут. Билеты оформлены на Ретипа и Силену Бейлок, оплата произведена согласно биометрическим данным Ретипа Бейлока. Просим вас не опаздывать и прибыть за пять минут до отправления. Билеты на космолифт обмену и возврату не подлежат. Спасибо, что пользуетесь сервисом биометрия, – голос стих, как раз тогда, когда я заталкивала последний пакет с едой в свой рюкзак. Ретип помог накинуть его на плечи, и мы отправились в путь.

Минуты, проведённые в пути к космолифту, казались невыносимо долгими. К шахте мы прибыли слишком рано, пришлось целых полчаса ждать, пока объявят посадку. Откуда-то свысока внезапно донеся едва заметный гул. Подняв голову и посмотрев в направлении звука, заметила, как с небес, с неописуемой скоростью в направлении Хейзы устремилась капсула из космогорода. Она легко скользила по шахте, преодолевая метр за метром, и приближалась к нам с неописуемой скоростью. Я заворожённо следила за ней, пока не потеряла в высотном здании, поглотившем маленькую точку, словно мухоловка муху.

– Пойдём, – нетерпеливо схватив меня за руку и потянув внутрь здания, поглотившего капсулу, приказал Ретип.

Два сканирующих на вирусы силовых поля, без труда пропустили нас, и мы вошли в небоскрёб, направившись в самый его центр, где находилась отправная станция в космогород. Капсула как раз прибыла, и тяжело опустившись с тихим шипеньем, выпустила пар, а затем раскрыла свои двери, выпустив людей. После последнего покинувшего небольшую комнатку пассажира в неё заехало несколько роботов. Машины протирали полы, распыляли различные газы и собирали мусор. Сколько бы лет ни было этой планете, люди не менялись и, чтобы не создавал прогресс, всегда находились те, кто позволял себе быть небрежным и мусорить там, где живёт.

– Капсула на космогород, станция Гринот Стоур три, отправляется через четыре минуты, – донёсся приятный женский голос со всех сторон. – Пассажиры, могу проследовать к ней и приготовиться к посадке.

Суетливые роботы выполнили свою работу и покинули небольшое помещение, давая возможность ожидающим пассажирам пройти внутрь.

Нам повезло, сегодня подняться желали немногие. Одна пожилая старушка и двое молодых людей. Последних пожилая дама донимала своими рассказами о любимом внуке, работающем в городе наверху, уже целых пять минут. Они с надеждой вошли в лифт и сильно расстроились, увидев, сказочница последовала за ними. Более того, её тоненькие, синие от видневшихся повсюду вен руки, зачем-то стали ловко рыться в старенькой сумочке. Я искренне посочувствовала молодым людям, когда эта милая женщина достала из неё увесистый фотоальбом, чтоб не только рассказать о своей гордости, но и показать её. В последний момент в лифт вошли ещё трое мужчин в синей форме сотрудников космогорода. Яркий красный луч, опустившись с потолка и просканировав всех до самых пяток, скрылся вполу. Это было очередным нововведением, нас сканировали на вирусы через каждые пятьдесят метров пути, но зачем? Двери закрылись слегка зашипев. Пол под ногами дрогнул, прижимая меня к себе, и капсула отправилась в путь.

Пожилая женщина опустилась в кресло, но ни на секунду не переставала рассказывать о своём внуке, пытаясь вовлечь в эту беседу всех присутствующих. Но мысли мои были далеки от этого места, как и Ретипа. Боюсь, брат в своих думах странствовал гораздо дальше, чем я. Руки его постоянно сжимались в кулаки до побелевших костяшек, с громким выдохом разжимались, раскрывшиеся пальцы стремились друг другу и, встретившись, словно пытаясь бороться, с силой надавливая друг на друга. Не одержав победы, ладони беспомощно опускались на перекладину, проходящую вдоль всей стены, а усталая голова крепко прижималась к холодному стеклу. Не дыша, Ретип закрыл глаза и улетел куда-то далеко от этого места, но потом снова выпрямлялся и крепко сжимал кулаки.

Я не могла смотреть на его серое, измученное лицо, на глаза то и дело накатывали слёзы, но молчала, ведь даже не представляла, как помочь и что сказать. Каждая минута в пути всё ещё была невыносимой каторгой для нас обоих.

Стеклянная комната поднялась над зданием и со всех сторон открылась дымка вечернего неба. Огромный красный Рутеус, проглядывал сквозь решётку космогорода и, едва касаясь верхушек высоток, скрывался за ними, опускаясь за горизонт, притягивая за собой ночь. Как только он скрылся из вида, миллионы огней космогорода зажглись, чтоб осветить измученную планету и дать её полуночным жителям возможность трудиться. Я закрыла глаза, наслаждаясь этим последним спокойным и прекрасным мгновеньем. Внезапно лифт сбросил скорость, и всё вокруг потемнело. Видимо, мы достигли в шахты космогорода. Капсула замерла, затем затряслась, издала тихий шорох, выпустив пар, и наконец, раскрыла свои двери. Первыми из капсулы буквально вылетели молодые люди, пытавшиеся скрыться от милой старушки, которая, в свою очередь, очень проворно зашагала за ними, даже не думая отставать. Затем нас покинули трое в форме.

– Ретип, – прошептала я, проводя открытой ладонью по напряжённой спине брата. Его голова устало отнялась от стекла, и повернувшись он слегка кивнул.

– Пойдём, у нас много дел и мало времени, – низко и пусто произнёс усталый мужчина и уверенными шагами вышел прочь.

Мы редко поднимались в космогород именно этим лифтом, ведь от центра космических полётов он находился очень далеко. Нелюбовь к крошечным капсулам, перемещающим пассажиров в открытом космическом пространстве, всегда заставляла передвигаться по планете, на существующем здесь транспорте. Чаще всего мы отдавали предпочтение магнитолёту, но на сей раз время расставило иные приоритеты, приказав забыть о страхах.

Ближайшая капсула стартовала через два часа. Приобретя билеты, пришли к посадочному шлюзу и расположились на белых креслах возле него. Мысли постоянно покидали тело и отправлялись в путешествие по вселенной без всяких летательных аппаратов. Впервые за тысячи лет я по-настоящему стала задаваться вопросом о том, что же там за пределами этой планеты и этого города. Раньше я не верила, что жизнь может существовать за пределами Хейзы, но всё же надеялась, что это возможно. Каждый день загоняла эту надежду глубоко под кожу, пытаясь избавиться от неё, но она ядом проникала в вены и растекалась по всему телу, проникая в каждую клетку организма и изводя его собой.

Ретип не мог усидеть на месте рядом со мно, и загнанной кошкой ходил из угла в угол все два часа, выламывая собственные руки и изводя душу, не только свою, но и той, что сейчас его сопровождала. Мне было искренне жаль его. Казалось, я физически ощущаю его боль. Силэ была всем для него: светом, воздухом, домом, жизнью… Если бы Нудлок забрал меня, уверена, утрата не причинила бы ему подобной боли.

– Я должна была пойти с ним и ничего бы этого не случилось. Всё было бы плохо, но не так. Мне нечего терять. Моя жизнь не имеет смысла. Я просто букашка, понапрасну расходующая жизненную энергию этой планеты, которой хватило бы не на одну человеческую жизнь. Если бы я была человеком, то всё было бы проще! Я бы родилась не в холодной и сырой пещере, а в тёплых маминых руках. Она бы любила меня, заботилась, и этой любви было бы так много для того, кто никогда её не знал. Я бы выросла, влюбилась в человека, и мы были бы равны с ним перед жизнью, а главное смертью. Он любил бы меня, открывал дверь, подавал руку, заботился… Я бы родила ему детей, мальчика и девочку. Они стали бы моим бессмертием и пронесли частицу меня через тысячелетия. Это гораздо больше и прекрасней, чем существо, тенью плывущее по этой планете, безразличное, холодное существо, коем я являюсь! – думала я, и слёзы незаметно скапливались в уголках глаз до тех пор, пока сила притяжения не брала вверх и они беспомощно скатывались по горячем щекам, стремительно притягиваясь к полу, чтобы испариться, оставив лишь микроскопические крохи соли.

Я должна была быть как эти слёзы: появиться, протечь во времени влекомая силой притяжения смерти и исчезнуть, оставив только микроскопические частицы праха на этой планете. Но мне не могло так повести. Я проклята одиночеством, болью, страхом и разбитым сердцем брата, которого так люблю.

– Силена, – заметив мои слёзы, поспешил ко мне Ретип, – не надо, пожалуйста, ты делаешь только хуже. Мы не должны терять веру в то, что найдём её! Она сильная и просто так не сдастся, что бы ни случилось, я найду её, ведь всегда находил и всегда следовал за ней. Не хорони нас своими слезами, ведь хуже этого ничего не может быть!

– Нет, я и не думала, просто на её месте должна была быть я, я была нужна Нудлоку и если бы мы послушали его…

– Замолчи! – резко оборвав меня словно ударив по щеке, прикрикнул Ретип, – я не желаю слышать от тебя ничего подобного и не хочу, чтоб ты всерьёз об этом думала! Не надо делать из себя жертву, которая никому не нужна. Ты ни в чём не виновата, никто не виноват, только он, Нудлок и всё, что тебе сейчас нужно, это направить свой гнев на него найти этого мерзавца, где бы он ни был, чтобы прекратить его паразитическое существование раз и навсегда! Представь, сколько миров реально пострадало от его ненасытной алчности?

– Ты прав, милый мой Ретип, абсолютно во всём прав,– прошептала я, поднимаясь с кресла и обнимая брата, – просто до сих пор не могу поверить во всё происходящее, он и всё, что он сказал, никак не укладывается в моей голове.

– Да, понимаю, – согласился он, отвечая на мои объятия.

– Наша посадка, – отстраняя меня от себя и вытирая большими пальцами слезы с моих щёк, сообщил брат, словно мы опять вернулись в детство в приюте, и он утешал меня после долгого и неприятного разговора со смотрителями, которые, как всегда были мной недовольны.

– Пойдём скорее, – согласилась я, забирая свой рюкзак с кресла.

Тяжёлые двери шлюза медленно поползли вправо, обнажив небольшую стеклянную капсулу, рассчитанную на шестерых пассажиров. Сердце застучало чуть быстрее, но выбора у нас не было, – надеюсь, она доставит всех в целости и сохранности, – подумала, следуя за братом, который уже расположился во втором ряду за двумя другими пассажирами, всё теми же мужчинами в форме, с которыми мы поднимались сюда на лифте. Третий, сев позади на последнем ряду, сразу же закрыл глаза, откинув голову назад словно уснул.

– Всего лишь полтора часа, – выдыхала, пытаясь успокоиться.

– Ничего страшного, ведь не так часто они выходят из строя, подумаешь какая-то разгерметизация. Не так много она унесла человеческих жизней, а если учесть, что я могу задержать дыхание примерно на сорок минут, то шансы выжить весьма велики.

Сев рядом с братом, пристегнула ремни безопасности. Через мгновение большой стеклянный купол опустился над нашими головами и дверь шлюза, ведущая в город, медленно поползла на место. Как только она плотно закрылась, вся комната наполнилась густым белым паром и дверь, позади капсулы, разделившись на четыре части, разъехалась в разные стороны. Специально оборудованная подставка медленно поплыла вместе с нами в открытое космическое пространство, и только когда мы полностью покинули шлюз, капсула на специальном подъёмном механизме поползла вверх. Оказавшись выше городских куполов, летательный аппарат слегка завибрировал и заурчал. Подъёмный механизм отпустил капсулу, а она поплыла вперёд, постепенно увеличивая скорость. Под нами один за другим пролетали стеклянные купола города, словно пузыри на воде, а над головами простирался бесконечно прекрасный открытый космос. Ничто не мешало наслаждаться этими видами с замершим сердцем. Мы совершали это путешествие не единожды, но только сейчас ощутила всю глубину момента. Вскоре космическое такси стало замедляться, и вдали, между куполами заметила подъёмный механизм, ждущий нашего прибытия. Прибывать на место всегда было гораздо спокойнее, чем отправляться в путь и хотя, по статистике, чаще всего проблемы при данном виде перемещения происходили именно при стыковке с подъёмным механизмом, я чувствовала себя спокойно. Оказавшись на заданной точке, мы притянулись к подъёмнику, и он медленно принялся опускать нас вниз. Затем специальная подставка затянула капсулу в шлюз, и не прошло и пятнадцати минут, как моё тело наконец-то почувствовало свободу, сведя на "нет" напряжение, порядком надоевшее ему.

Глава 7

– Что теперь? – задала я вопрос, не дававший покоя на протяжении всего путешествия. Добраться сюда было совсем несложно, но с чего начать поиски? Всё, что у нас есть это лишь имя – Мейсен Динн, – так говорит войсофон о самом молодом и отважном капитане космического корабля за всю историю существования космофлота. Я изучала данные о нём, изрыла все просторы сети, но, кроме фотографии, с которой он смотрел на меня завораживающим взглядом голубых сияющих глаз, проникающих в самую душу и даты рождения три тысячи девятьсот пятьдесят седьмой год, никакой информации о нём больше не было.

– Ох, Мейсен, – мысленно сворачивая его фото, вздыхала я, ведь больше всего на свете хотела его найти и также сильно боялась этого. Каждый раз при мысли о нём сердце, почему-то больно ударяло о рёбра, а затем снова продолжало стучать в своём привычном ритме.

– Необходимо попасть в центр космических полётов, возможно, кто-то поможет выяснить, где он и, если повезёт, мы просто встретим его там,– пытаясь казаться спокойным, рассуждал Ретип, стоя под большим стеклянным куполом центрального зала и изучая звёзды, пряча свой взгляд в бесконечной космической черноте.

– И у тебя есть план, как туда попасть и с чего начать поиски? – поинтересовалась я, совершенно не веря в успех подобной, спонтанной операции.

– Почти, – всё ещё глядя в открытое космическое пространство тихо ответил он.

– Видишь вон там, – добавил брат, указывая на большую металлическую дверь около сцены, даже не взглянув на неё.

– Угу, – тихонько промычала в ответ, глядя в направлении указанном самоуверенным мужчиной.

– Космонавты выходили на сцену оттуда, вернувшись на Хейзу. Значит, и войти в центр можно так же.

– Но как, она наверняка закрыта на какие-нибудь специальные замки, да и система видеонаблюдения не позволит нам незаметно проникнуть туда? – спросила, оглядываясь вокруг, в поисках замаскированных повсюду камер.

– Ты права, – подняв правую бровь и улыбнувшись, произнёс Ретип, наконец-то снизойдя до меня. – Тогда давай станем заметными!

– Ретип!– опешила я и машинально попыталась схватить брата за запястье, зная его решительность и бесшабашность, но было уже слишком поздно, ведь этот сумасшедший быстрыми шагами преодолевал просторный холл, направляясь к двери.

– Ничем хорошем это не кончится! – бубнила себе под нос, устремившись за ним.

Не успела преодолеть и половины пути, как он уже достиг своей цели и вызывающе громко застучал кулаком о холодный металл, так напористо, что звук глухих ударов быстро заполнил всё свободное пространство вокруг. Я ускорилась, в надежде остановить этого дикаря, пока ещё непоздно, но в этот миг к нему подошли трое мужчин в форме.

– Что вы делаете?– поинтересовался один из них приближаясь. – Зачем вам это нужно? Остановитесь иначе…

Ретип только усмехнулся в ответ, и слегка развернувшись, чтобы набрать силу для удара, обрушился на молодого человека совершенно неготового к такому повороту по лицу, оборвав его на полуслове.

Двое других ускорились, подскочив к Ретипу с двух сторон и скрутив его руки за спину, попытались задержать. Я на миг замерла, но тут же ринулась к ним, сама не знаю зачем, ведь в данной ситуации навряд ли что-то могла изменить. Не успев ничего сказать, сделать только беспомощно наблюдала, как молодой человек, получивший увесистую оплеуху от моего братца, распахнул дверь, приложив к ней запястье, и весьма агрессивно заталкивал в открывшийся проём моего улыбающегося сумасшедшего родственника, самоуверенно подмигивающего мне. Все четверо быстро скрылись за ней, а я едва успела, в последнюю секунду поставить носок ботинка, чтобы получить возможность последовать за тюремщиками. Осмотревшись по сторонам, осторожно приоткрыла занавес, отделявший меня от Ретипа, и, не заметив опасности, аккуратно просочилась внутрь. За этой преодолённой преградой простирался целый скрытый от посторонних глаз мир. Просторный, светлый коридор уходил далеко вперёд, вдали он плавно сворачивал налево, и именно по нему трое незнакомцев уводили куда-то сорвавшегося с цепи охотника на Нудлока.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь! – прошептала я и, стараясь быть как можно тише последовала за ними. По обе стороны коридора располагалось множество кабинетов. Все они были закрыты, но на каждой находившейся здесь двери расположилось внушительное окно в верхней её части. Каждый раз приближаясь к новой и не находя в ней Мейсена, мне приходилось пригибаться, чтоб никто из тех, кто находится в комнатах, не увидел незваную гостью.

Внезапно в одном из ближайших ко мне кабинетов послышался уверенный звук шагов. Немного приподнявшись и взглянув сквозь стекло, заметила мужчину, который как раз направлялся к выходу. Риск оказаться пойманной был велик, но мне повезло, ведь дойдя до двери, он протянул руку, чтоб открыть её, но кто-то окликнул неизвестного в этот момент. Я замерла и судорожно принялась искать глазами, куда можно спрятаться. Ретип с его тюремщиками скрылись за углом коридора, а передо мной была глухая дверь без окон, единственная во всём коридоре. Присев ещё ниже, подошла к ней и, дёрнув ручку слегка приоткрыла. Она поддалась и к моему великому счастью здесь никого не оказалось.

– Отлично, надо немого переждать в безопасном месте, – решила, плотно закрыв дверь за собой, сползла по стене пытаясь унять гул в груди и хотя бы немного успокоить быстро бьющееся сердце. Комнатка оказалась небольшой, без окон, только с одной дверью, к которой как к спасательному кругу прислонившись, сидела я. Видимо, это была кладовая и раздевалка в одном лице. Справа стояли полки с различными пластиковыми бутылями, напоминающие моющие средства. Также на полках аккуратными стопками лежали полотенца и чуть выше белые халаты. По центру комнаты и по левой её стороне расположились шкафчики, а за ними обнаружилась ещё одна дверь, которую я не заметила сначала. За ней что-то зашумело и как будто упало на пол.

– Вот, вселенское бедствие!– возмутился низкий мужской голос за дверью, – хорошо хоть не разбил, – добавил он, и дверь слегка приоткрылась. Похожий грохот раздался снова. – Чёрная дыра тебе под кожу, да сколько можно! И кто только придумал эти скользкие банки!—продолжил возмущаться неизвестный мужской голос.

Не зная, что делать, я вскочила с места и села спиной к шкафчикам, стоявшим по центру комнаты, с противоположной стороны от открытой двери. Я не видела того, что было за моей спиной, но слышала, как дверь открылась и босые ноги смешно шлёпали по полу. Преодолев зону шкафчиков, разделяющих меня с неизвестным, шаги направлялись к стеллажу с бутылочками. Стараясь не шуметь, двинулась влево, пытаясь скрыться от незнакомца за шкафами, но не успела, он слишком близко подошёл к стеллажу. Замотанный в полотенце он поставил маленькую баночку на край полки, стянул с себя мягкую ткань ловким движением и, оставшись абсолютно голым, бросил её в корзину для грязного белья. Затем, потянулся за халатом и локтем задел баночку, которую перед этим бережно поставил. Она с грохотом рухнула на пол и разбилась, а по полу потекло что-то зелёное и густое.

– Чёрная дыра тебе под кожу!– выдохнул он, хватая из корзины полотенце и кидая его на растекающуюся жижу. Я воспользовалась мгновением и проскользнула за шкаф, так чтобы он меня не увидел. В коридоре послышались ещё шаги, приближающиеся к этой двери. В ужасе замерла и не знаю как смогла, но упала на пол и перекатилась под шкаф, считая удары своего громко бьющегося сердца. Казалось, оно, так громко отбивает свой ритм, что вся комната наполнилась этим звуком.

Дверь распахнулась, и большие мужские ботинки вошли в комнату, пройдя совсем рядом со мной.

– Привет, Джейсон, – произнёс только что вошедший мужчина, остановившись рядом с моим лицом и открыв створку шкафа.

– Привет, Мейсен,– недовольно ответил раздетый мужчина.

– Что опять, вся космическая мощь обрушилась на тебя и разнесла эту банку в щепки? – смеялся над несчастным мужчиной Мейсен.

Я опешила, не веря тому, что слышу. Мейсен! Но тот ли это Мейсен, которого ищу я? Как это узнать?

Джейсон, недовольно что-то бубня, снова ушёл в душ, а большие ботинки незнакомца по имени Мейсен, отвернулись и направились к выходу. Не знаю, на что я надеялась или просто сработали инстинкты, но я протянула руку и схватила незнакомца за ногу. Он чуть не упал, но устояв на ногах, замер. Я нерешительно вытащила голову из-под шкафа, чтобы изучить на добычу.

Озадаченный мужчина смотрел на меня, не понимая, что происходит, озадачена была и я, ведь это был не тот Мейсен, которого мы искали.

– Простите, – краснея пробубнила, нерешительно и виновато отпуская ногу незнакомца, и растерянно вылезая из-под шкафа.

– Кто вы? – придя в себя, поинтересовался мужчина,– и как вы сюда попали?

– Я, – всё ещё краснея и отряхивая штаны, пыталась оправдаться я, – ищу капитана Мейсена, – собравшись с мыслями и глядя в глаза высокому и полному мужчине, добавила я.

– Капитана Мейсена, командира корабля столетней миссии? – удивился мужчина.

—Да, – еле заметно кивнула я.

– Зачем он вам и почему в мужской раздевалке младшего обслуживающего персонала? – поднимая правую бровь, поинтересовался он.

– Младшего? – улыбнулась я, поднимая обе брови и плечи кверху, в знак того, что так получилось. – Просто он очень нужен мне, и это вопрос жизни и смерти! – быстро выдохнула я.

– Боюсь, я не смогу вам помочь. После полёта он отправился на отдых в специальное заведение, которое восстанавливает космонавтов после длительного отсутствия на планете. Там он пробудет около двух недель и вернётся сюда для дальнейшей работы.

– И где находится это заведение? – умоляюще глядя на него и говоря самым несчастным голосом, на который только была способна, поинтересовалась я.

– Где-то на юге города ближе к горам, на реке. Точного адреса не знаю, на младший персонал это не распространяется, мы недостойны, – недовольно ответил он.

– А вы не могли бы мне помочь? – поинтересовалась я, всё также жалобно.

– Что ещё? – удивился он.

– Мой брат, был не сдержан и его забрали трое, и увели куда-то по коридору, как его найти?

– Никак! Вам нужно выйти отсюда, если не хотите проблем. Если Ваш брат ничего особенного не натворил, то выслушает инструктаж, подпишет пару бумаг и будет выпущен под честное слово. Так что советую покинуть центр и ждать его в большом зале, он скоро там появится, – добавил мужчина и, подойдя к входной двери, указал мне на неё, приглашая пойти прочь. Я неохотно послушалась и последовала за ним по коридору прочь из центра. Он отворил для меня большую дверь, через которую я зашла вслед за Ретипом, слегка подтолкнув. Захлопнул её за мной, пробубнив, – сумасшедшие фанатки!– удалился по коридору судя по затихающим шагам. Расстроенно вздохнув, прижалась спиной к двери глядя на звёзды и надеясь, что не тот Мейсен был прав и Ретип скоро выйдет из этой двери.

Минуты стремительно летели вперёд, переплетаясь в часы. Ретипа по-прежнему не было. Я паниковала, не знала, что делать. На все сообщения отправленные ему по войсофону, он не отвечал. За пару часов проведённых в зале, изучила его вдоль и поперёк, измерив высоту, ширину, длину, глубину и всё, что только было возможно. Желудок ныл от голода, но я не решалась достать ничего из рюкзака, чтоб перекусить, во что бы то ни стало нужно дождаться Ретипа. Четвёртый час ожидания подходил к концу, когда большая металлическая дверь слегка приоткрылась, и из неё с рюкзаком наперевес вышел мой брат.