Читать онлайн Чародей друидов бесплатно

Сражение!

– Мой король, северная стена… Нам ее не удержать, – еле дыша от усталости, прохрипел лорд Прест. – Да и городские ворота долго не выдержат. Они вот-вот рухнут. Нужно отвести войска в цитадель. Здесь мы еще какое-то время продержимся, а там, глядишь, и подкрепление поспеет.

– Ты прав, Прест, – отозвался король Сорша Радорс Победоносный.

Ни разу до сегодняшнего дня король Радорс не терпел поражения на поле брани, за что и получил свое прозвище, но сегодня удача, сопутствующая ему в былых битвах, видно, отвернулась от него. Тысячи кочевников внезапно напали на жемчужину королевства, на его столицу – город Торос. И Радорс как никто другой понимал, что в этот раз ему не победить. Наблюдая с высокой башни цитадели за ходом сражения, Радорс видел, как гибнут его воины. Лучшие из лучших! Элита его армии! Великолепно обученные, опытные, прошедшие не одно сражение вместе с ним рыцари Сорша погибали сейчас на стенах Тороса. Погибали, но остановить врага не могли. Отвага, опыт, самоотверженность его воинов разбивались об тупую злобу и огромное численное превосходство врага. Это был конец, конец Тороса, конец величию Сорша.

– Видно, дни моих славных побед прошли, – решил он. – Что ж, пусть, но и смерть может быть славной, если встретить ее достойно с мечом в руке. Только вот Торос… Нет, я еще жив, живы и мои рыцари, и каждый из них скорее падет от клинка врага, чем сдастся на милость победителя. Прочь, отчаянье, мы еще живы!!!

Радорс обернулся. Тень отчаяния, еще мгновение назад накрывшая его открытое благородное лицо, слетела бесследно, словно и не было ее. Первые рыцари королевства ожидали его решения. Их всегда было трое: лорд Кайем Седовласый, или Белый лорд, он служил верой и правдой еще отцу Радорса и уже тогда был абсолютно седым; лорд Карш, бессменный победитель всех турниров как в Сорше, так и за пределами его; и самый молодой из них лорд Прест, во всем подражающий своим кумирам Радорсу и Каршу. Радорс смотрел в их суровые, усталые, но решительные лица и вдруг вспомнил слова отца: «Сорша можно убить, но нельзя сломить, Сорш можно захватить, но нельзя завоевать. А значит, пока жив хотя бы один из нас – Сорш непобедим!»

– Итак, други мои, другого выхода у нас и впрямь нет, – задумчиво произнес Радорс. – Что ж, так тому и быть… Лорд Кайем, прикажи трубить отступление. Хотя нет, подожди… Пусть сначала отойдут лучники. Лорд Прест, ты возьмешь на себя оборону цитадели. Прикажи откатить в цитадель все катапульты и установи их, где сочтешь нужным. Как только расставишь лучников, пусть тотчас же трубят общее отступление. Делай, что хочешь, но враг не должен ворваться в цитадель вслед за отступающими войсками. Отсеки их! Пусть каждая пущенная стрела пронзит вражеское сердце. Лорд Кайем, королевский рог. Отдай его Престу.

Лорд Прест бросил полный тоски взгляд в сторону северной стены. Именно там, из последних сил сдерживая атаку за атакой, бились его рыцари. Четыре дюжины – все, что осталось от отряда в три сотни латников.

«Успеют ли они отойти? Продержатся ли? Или все, как один, падут в неравной битве? – в отчаянии подумал он. – И главное, должен ли я, лорд Прест, выполнять такой приказ? Оставить свой отряд, а самому спрятаться за стены цитадели? Этому ли я учил своих воинов? Но ослушаться государя все равно, что изменить ему! Нет… Нужно объяснить королю, он поймет, обязательно поймет. Я должен быть со своим отрядом…»

Радорс, словно почувствовав, что творится в душе его верного вассала, угрюмо добавил:

– Ты все еще здесь, Прест? Я что же, и тебе должен дважды отдавать приказ?

– Нет, ваше величество, я все сделаю, – эхом откликнулся лорд и, отвесив поклон, удалился быстрым шагом.

– Лорд Карш? – провожая взглядом Преста, рявкнул он.

– Я здесь, мой король.

– Возьми сотню гвардейцев и помоги рыцарям Преста. Они славно бьются. Не зря Прест так дорожит ими. Но как услышишь звук королевского горна, сразу же отступай к цитадели. Ты меня понял? Чтоб никакого геройства мне.

– Как прикажете, мой король.

– И вот еще что…

– Я слушаю, ваше величество, – откликнулся Карш.

– Это хорошо, что слушаешь, – пробормотал Радорс. – А потому, я надеюсь, ты не дашь этим тварям убить себя.

Карш скупо улыбнулся.

– Ни в коем случае, мой король. Во всяком случае, не сегодня.

– Ну, вот и отлично. Значит, мне не придется искать нового командующего конницей. Все, иди, да пребудет с тобой Великий и Всемогущий Орин!

Проводив взглядом лорда Карша, Радорс обернулся к Кайему и заговорщицки подмигнул ему.

– Ну, что, старый вояка, теперь дело за нами. Что у нас осталось в резерве?

– Сотня вашей личной гвардии да три сотни солдат ополчения.

– Ну, что ж, и этого немало. А гвардейцами командует, если я не ошибаюсь, твой племянник? Э-э… Эврис, лорд Эврис, кажется. Не так ли?

– Совершенно верно, ваше величество, – кивнув седой головой, ответил рыцарь.

– Ну, вот и отлично. Бери всех и пошли за мной. Нам с тобой тоже предстоит кое-что сделать, старый друг. Мы встретим врага у городских ворот, когда… Если они все же падут.

– Но, мой король…

– И хватит об этом. Я уже все решил. Или ты думал, я весь бой так и простою здесь? С меня хватит! Нет у меня больше сил смотреть, как гибнут мои воины. Я король Сорша и должен быть с моими рыцарями, а не трусливо прятаться за стенами.

– И все же, если бы лорд Карш был здесь, он бы не позволил вам так рисковать своей жизнью…

– Вот потому-то он сейчас на северной стене, вместе с рыцарями лорда Преста. Все, хватит болтать, пошли. Достаточно с меня и одной няньки.

– Как прикажете, мой король, – тяжко вздохнув, согласился Кайем.

– Вперед, друзья, покажем этим дикарям, как умеют сражаться соршцы!

Радорс, Кайем и Эврис в сопровождении гвардейцев короля и ополченцев покинули цитадель и направились к вратам города. И вовремя. Вражеский таран все же сделал свое дело, но, на счастье защитников города, пробив врата, он намертво застрял в них. Тщетно варвары пытались выдернуть застрявший таран, дергая его то в одну, то в другую сторону, тот не поддавался. И вот уже на головы им полетели камни со стен Тороса, а затем кипящее масло и факелы. Варвары и их союзники-кочевники падали с расколотыми черепами, заживо горели, умирали под градом стрел, но не отступали. Ослепленные, обваренные, обожженные, они, обезумев от боли, метались под стенми Тороса, пока тень богини смерти не накрывала их, спасая от боли и страданий, но убитых тут же сменяли живые.

– К бою, соршцы, – крикнул Радорс во все горло, обнажая свой клинок. – Бей врага, сыны Сорша, бей, пока сердце бьется и рука способна держать меч.

Казалось, в пылу сражения, лязга мечей, криков одних и стонов других голос Радорса должен был утонуть, потеряться в безумной какофонии сражения. Но нет, рыцари Тороса все же услышали призыв своего короля. Услышали и ответили на него.

Король!!! Король у ворот. Король с нами! Защитить короля!!! Не дать врагу прорваться за ворота города!!!

Защитники Тороса лишь на мгновение обернулись, посмотрели на короля и вдруг все как один отсалютовали ему, и вот уже вновь падают камни на головы врагов, льется масло, и летят стрелы. Торос все еще держался.

– Я с вами, сыны Сорша, я с вами, герои. Я горжусь народом, которым правил. Я горжусь страной, которая вырастила таких воинов!!! – пытаясь проглотить комок, внезапно подступивший к горлу, тихо произнес Радорс. – Эврис, приготовиться к бою!

– Гвардейцы короля, к бою! – выкрикнул лорд Эврис. – Боевое построение!

– Так, Эврис, ты бери на себя правый фланг. Лорд Кайем возьмет левый. Ну, а мне достанется центр. Как и подобает королю. Возьмем их в клещи. Что ж, их стратегия ясна. Сейчас они вытянут застрявший таран и полезут в пролом. Вот тут-то мы их и встретим. Если нам повезет и кочевники не смогут сразу свалить ворота, у нас появится неплохой шанс задержать их здесь. А значит, остальные войска смогут без больших потерь отойти к цитадели… Конечно, таран они рано или поздно выдернут, тут много ума не нужно. Но вот что они станут делать потом? Во всяком случае, всей толпой сразу не попрут, не пролезут. Чего уж легче, встречай их да руби.

Сам Радорс слабо верил в то, что говорил. Но главное сейчас, чтоб в это поверили остальные. Нет, он нисколько не сомневался в отваге и преданности своей гвардии. Это испытанные, умелые и бывалые воины, многих он знал по имени. Но большую часть его маленькой армии все же составляли ополченцы. Впрочем, по их хмурым сосредоточенным лицам можно было с уверенностью сказать: они скорее умрут, но не отступят. Радорс понимал, им не устоять, ни в этот раз, ни сегодня, ни в этом бою. Для них, для каждого из защитников Тороса, завтра уже не наступит никогда. Как, впрочем, и для него!

– Мой король, дозвольте спросить? – осторожно произнес лорд.

– Валяй. Пока у нас еще есть время на разговоры, – бросил в ответ Радорс, напряженно наблюдая за воротами.

– Я вот чего не понимаю, аргаши и гурны заклятые враги, и так было всегда. Как могло случиться, чтоб кочевники объединились с варварами для того, чтоб пойти войной на нас? К тому же, Сорш (насколько я знаю) никогда не предъявлял свои права на ничейные земли. В отличие от аргашей. Ну, с аргашами понятно, на то они и кочевники. Но гурны? Чего им-то здесь понадобилось? Чего им не сиделось на своих горных пастбищах?

– Хороший вопрос, – задумчиво протянул Радорс.

Совсем недавно он и сам спрашивал об этом у мага Эверлинга, своего первого советника и друга. И то, что ответил ему верховный маг Сорша, ввергло его в уныние. Но Радорс все же смог взять себя в руки и не поддасться отчаянию.

– Страх, мой король! Первобытный, всепоглощающий ужас! Именно он заставил их забыть вековую вражду и объединиться. Все тот же страх повел их и на Торос.

– Страх? Но перед чем?

– Вот этого я как раз в точности и не знаю, – устало, качая головой, ответил старый маг. – Хотя их страх имеет вполне человеческое лицо. И определенно, этот некто – маг, и маг сильный. Во всяком случае, его магия гораздо сильнее моей. И вот еще что: Радорс, ты должен знать, помощи не будет! Я не смог дать знать лордам городов о постигшей нас беде. А значит, лорды Джурм, Гарнон и Бранс не приведут свои войска. Впрочем, если б и мог, то при нынешнем положении дел все равно не стал бы это делать.

– Что значит, ты не стал бы? Ты что же, совсем из ума выжил, старик? Там, на стенах города, сейчас погибают, защищая Торос, мои воины. Да разве только они? Все жители Тороса пришли на стены. А ты говоришь, что помощи не будет? Не испытывай моего терпения, Эверлинг! Если это измена, то у тебя еще есть шанс все исправить, иначе…

– Неужто ты решил, что я предал тебя? – с укором взглянув на короля, тихо произнес маг. – Пойми, Радорс, он только того и ждет. Ты думаешь, я не пытался вам помочь? Пытался и едва не поплатился за это. Он чуть было не пленил меня. Я с большим трудом смог вырваться. В противном случае ты бы сейчас не говорил со мной, поскольку был бы мертв. Как я уже говорил тебе, их ведет очень сильный маг. Кочевники и варвары подчинены его воле и теперь готовы ценою своей жизни выполнить любой его приказ. Но все же кое-что мне удалось понять. Ему нужен не ты и даже не твое королевство. Ему нужно вот это.

И Эверлинг протянул Радорсу два свитка.

– Что это?

– Это древние манускрипты. И он хочет, нет, пожалуй, так: он жаждет заполучить их, во что бы то ни стало.

– Что же в них такого ценного? Неужели два клочка папируса могут стоить стольких жизней?

– О-о, эти, король, стоят много больше! Я знаю магов, готовых ради этих свитков ввергнуть весь наш мир в пучину безумия. Но впрочем, о них после. Хм, если, конечно, это после наступит для нас, в чем лично я очень сомневаюсь. Итак, вернемся к свиткам. В этих манускриптах говорится о загадочной, легендарной и очень могущественной расе. Крахты, так они себя называли, они населяли этот мир задолго до появления человека, как, впрочем, и любой другой расы, включая даже самых древних из них, друидов. По сути, только благодаря им этот мир и стал колыбелью для многих рас, в том числе и для человечества. До недавнего времени мне доподлинно было известно только о существовании еще трех таких манускриптов, и в каждом из них говорится о крахтах. Я потратил многие годы, пытаясь понять язык крахтов и перевести эти манускрипты. И в конце концов мне это все же удалось. И то, что я узнал о них, полностью перевернуло мое мировоззрение. Крахты, что означает «первородные, первые и последние создания Великого Жнеца», наидревнейшая раса сверхсуществ, просто поразили меня своей силой и мудростью. Я…

– Крахты? Великий Жнец? О ком ты говоришь, Эверлинг? – перебил мага король. – Дикари вот-вот захватят Торос, а ты мне талдычишь о каких-то древних письменах.

– Ах да. Я, я сейчас, – забормотал Эверлинг, перебирая манускрипты. – Вот! Здесь упоминается о некой наивысшей силе, я бы даже сказал об абсолютной силе, создавшей небесные тела, Солнце, Луну, а заодно и наш мир. Ее, или, если угодно, его крахты величали не иначе как Великим Жнецом. Впрочем, за точность перевода я не поручусь, наш язык слишком скуден в сравнении с языком крахтов. Но, думаю, суть это вряд ли меняет. Я сейчас прочту тебе небольшой отрывок, это не займет много времени. Во всяком случае, ты поймешь, о ком идет речь. А заодно тебе станет ясно, почему эти свитки так важны. Так вот здесь сказано следующее: «ОН воплощение зла и добра, милосердия и жестокости, созидания и разрушения. ОН многолик и всемогущ, ОН первый и последний, ОН мрак и свет, ОН жизнь и смерть, и имя ему Великий Жнец». И вот еще: «Во времена, когда в великом и необъятном космосе еще не мерцали звезды. Когда Луна и Солнце не возвещали о приходе дня или ночи. Когда космос был покрыт беспросветным мраком, пробудился Великий Жнец, и содрогнулась вселенная от его поступи. Но всюду, куда бы ни кидал ОН свой взор, видел Великий Жнец лишь мрак, отступающий перед его горящим взором. И тогда создал Он звезды, что мерцают сейчас в небе, и стало светлее в бескрайнем космосе. Вновь окинул ОН взглядом космос и создал Солнце и Луну, чтоб ночь сменила день, а день ночь. Оглядел Он свое творение и решил создать мир. Создал ОН землю, на которой стали расти деревья и возвышались, упираясь в небо, горы, создал моря-океаны, а затем озера и реки, создал множество разных существ, чтоб смогли они жить и размножаться как на земле, так и в воде. И вновь оглядел ОН свое творение и остался доволен тем, что сделал. Но перед тем как вновь заснуть, возможно, на многие и многие тысячелетия, создал ОН существ разумных и бессмертных, одарил ОН их мудростью своей и указал им путь к совершенству. Дабы хранили они то, что сотворил ОН, и жили в благоденствии и мире». Как ты понимаешь, речь идет именно о крахтах. Но создания его, постигнув знаний, для разума смертных непостижимых, возгордились и сами решили стать равными своему создателю. К сожалению, остальной части древнего манускрипта у меня нет. Я так и не смог узнать, что именно произошло. И теперь, видимо, уже никогда и не узнаю. Но одно могу сказать с уверенностью. Крахты были очень могущественной и непостижимо мудрой расой. Настолько, что даже если половина из сказанного в этих манускриптах соответствует истине, то… – Эверлинг неопределенно взмахнул руками. – Одним словом, эти существа были не просто бессмертными и даже не богами. Нет! Крахты, или первородные, это уж как тебе будет угодно, и есть истинные создатели! Именно они посеяли в мирах, созданных Великим Жнецом, зерно разумной жизни и дали возможность многим расам появиться на этот свет. И они же создали хранителей этих миров! Как сказано здесь – могущественных, высших существ! Догадываешься, о ком идет речь? Ну, а затем по только одним им известным причинам ушли! Вот так вот просто ушли, как говорится, в никуда! Выходит (если конечно, верить этому манускрипту), наши боги не что иное, как создание крахтов. Но это еще не все. Покидая наш мир, они построили храм, в котором и по сей день хранится мудрость древних. Величайшее хранилище великих знаний и силы. Любой, кто получит даже часть этой силы, станет почти всемогущим. Ну, вот, собственно, и все, что я хотел тебе поведать. Теперь ты понимаешь, зачем ему нужны эти свитки. Уверяю тебя, он не остановится ни перед чем и сделает все, чтобы добыть их. Ясно одно, он рвется к силе, которая скрыта в этом храме. К силе, сути которой он, возможно, и сам до конца не понимает. Впрочем, я могу и ошибаться. Все может быть как раз наоборот. Тогда все намного хуже, гораздо хуже, чем я мог бы предположить. Эх, мне бы еще немного времени, хотя бы год, полгода. Ну да чего уж теперь.

– Так. Значит, если он сможет заполучить эти свитки, то сможет узнать, и где находится этот храм? А если так, то, значит, и тебе известно его местонахождение, верно?

– Не совсем. В этих свитках нет прямого указания о месторасположении хранилища древних знаний. Для этого нужна карта. Шестой и последний свиток. Лишь тогда, получив власть над магией, что хранят древние манускрипты, можно будет узнать, где находится храм крахтов, и главное, суметь войти в него.

– Шесть? Помнится, ты упоминал о пяти, включая эти два.

– Так и есть. До того как в руки мне попали эти свитки, я был уверен, что их всего пять. Но, судя по тому, что я узнал, прочтя манускрипты, их вполне может быть и шесть. Видимо, шестой свиток – это свиток, соединяющий все остальные, и он в руках того, кто напал на Торос. Получается, что у него есть ключ, а у меня замок, который можно открыть этим самым ключом. Радорс, если ему удастся соединить все свитки… – Эверлинг многозначительно покачал головой.

– Да-а, ясно. Ясно, что дела мои обстоят не лучшим образом. Но почему ты не хочешь, чтоб мои лорды узнали о постигшей нас беде? Они бы привели свои войска. И кто знает, может, все же нам бы удалось отстоять Торос?

– Нет, не удалось бы. Прости, Радорс, но участь Тороса предрешена. Как, впрочем, и всего Сорша! Ни тебе, ни твоим лордам с их воинами не остановить нашествия. Во всяком случае, не сегодня. Сорш ждут тяжелые времена! И все же это не конец, Радорс! Нет, не конец! У меня было видение. Да, я видел падение Сорша. Но я видел и его возрождение. Спустя годы, возможно, десятилетия Сорш все же восстанет из пепла поражения. И враг, ужасный и жестокий враг будет повержен и изгнан навсегда!

– Повержен, говоришь? Это, конечно, хорошо. Но сейчас там, на стенах моего города, погибают все те же соршцы. Гибнут от клинков варваров, умирают под копытами их коней, здесь, сегодня, сейчас. И все ради чего? Ради призрачного будущего, которого у них, возможно, никогда не будет. А если учесть то, что сейчас происходит под стенами Тороса, то больше половины торовцев так и не увидят этого самого будущего. Почему бы тебе просто не отдать ему эти свитки? Если неведомый маг пришел за ними, так пусть забирает их и убирается прочь. А еще лучше просто уничтожь манускрипты. Нет свитков, значит, нет причины осаждать Торос.

– Уничтожить? – хмыкнул Эверлинг. – Да ты взгляни на них. Время не властно над ними, прошли тысячелетия с того дня, как они были написаны, а они даже не пожелтели от времени. Разве не ясно, что их хранит древнейшая магия, магия самих крахтов. Нет, их нельзя уничтожить, просто невозможно. Во всяком случае, мне это не по силам. Что бы ты с ними ни делал, они вновь восстановятся. В них заключена огромная сила, способная либо низвергнуть наш мир в пучину безумия, либо одарить этот самый мир великой благодатью. Все будет зависеть от того, в чьих руках окажутся сии манускрипты. Что же касается того, чтоб просто отдать их… Хм, а что, собственно, это изменит? – вновь невесело ухмыльнулся Эверлинг. – Торос все равно уже не спасти. А вот последствия… Ты представляешь, что будет, когда он соединит воедино все манускрипты? Думаю, нет! Король Радорс, соединив все части, он получит силу древних свитков, станет могущественнейшим магом на земле. Но, тем не менее, останется смертным, а значит, его все же можно будет победить. Сколь ни огромна сила, заключенная в манускриптах, она все же ничтожна по сравнению с теми силами и знаниями, что хранятся в храме первородных. И зная это, он сделает все, чтоб попасть туда. И тогда уже ничто и никто не сможет его остановить. Он сможет по собственному усмотрению менять законы мироздания. Ему будет подчинено само время, а это значит, и прошлое, и будущее, не говоря уж о настоящем. Все народы без исключения станут его рабами. Лишь он один будет решать, жить им или умереть. Даже боги не в силах будут остановить его. Знания, знания крахтов опасны для нас, мы не готовы к ним. Обладание такой силой, таким могуществом может привести к гибели всего и вся в нашем мире. Неужто ты этого хочешь?

– Да нет, не хочу, – вздохнув, устало бросил Радорс. – Но если в этих свитках скрыта такая сила, почему ты сам не воспользуешься ими? Сокруши наших врагов, уничтожь мага, а потом спрячь их, да так, чтоб никто не смог найти манускрипты крахтов.

– Ты невнимательно слушал, – покачал головой Эверлинг. – Лишь соединив все манускрипты, можно использовать их силу. А как я уже сказал, их у меня нет. Теперь ты знаешь все, что я хотел тебе поведать. Прости, мой король, но на этот раз я ничем не смогу тебе помочь.

– Что ж, мне все ясно. Только вот, что мне сейчас сказать моим воинам? Впрочем, им-то как раз объяснять ничего не нужно. Есть враг, и они будут драться. Что мне сказать простым жителям, тем, что бьются сейчас там, на стенах города? И верят, верят, что мы победим! Ведь их король всегда побеждал! Как сказать им, что помощи не будет? Что нам всем сегодня придется умереть! И за что? За два измятых листка пусть даже очень древнего, но всего лишь манускрипта?

– Нет! Не за манускрипты, о них как раз им лучше будет не знать вовсе! Они сложат головы, защищая Торос, а значит, защищая весь Сорш. Впрочем, ты король, тебе лучше знать, что нужно сказать своему народу в такой день. А я верховный маг Сорша, и только мне известно, как я должен сегодня поступить. Иди, мой король, твои воины ждут тебя, твой народ ждет тебя. Да и мне многое еще нужно сделать.

– Эверлинг, а как же мой сын? Что будет с принцем?

– О его судьбе не переживай, я уже позаботился о нем. Все, что я могу сейчас тебе сказать, так это то, что он останется цел и невредим. И, что главное, не попадет в руки врага. С ним все будет хорошо, мой король, я клянусь тебе в том. И хотя будущее его скрыто от меня, возможно, он единственная и последняя надежда Сорша!

– Мой король, ваше высочество, с вами все в порядке?

– Что? Ах да! Все хорошо, я просто задумался, – встрепенулся Радорс. – Так ты спрашиваешь, чего этим кочевникам и варварам не сиделось на своих пастбищах? Ну, тут как раз все просто. Как ты сам только что вполне справедливо заметил, они кочевники, думаю, этим все и сказано. Вот то-то им и не сидится на пастбищах. Что же касается варваров и того, что им здесь понадобилось, да и всего остального… Так это вопрос не ко мне. А скорее к ним. Да ты и сам вот-вот сможешь задать им его, – кивнув на пробитые ворота, напряженно ответил Радорс.

К королю подбежал гонец от лорда Карша.

– Ваше величество, лорд Карш велел мне передать вам, что атака на северную стену отбита.

– Хорошая весть, молодец, Карш. А как вообще обстоят дела у командующего? Много ли убитых?

– Много, мой король, почти половина, не считая раненых.

В этот момент воздух прорезал протяжный гул королевского горна. Лорд Прест подавал знак, что готов прикрыть отступление короля и его войска.

– Вовремя, – не скрывая облегчения, выдохнул Радорс. – Беги и передай лорду Каршу, что он может отступать к цитадели. А мы с лордом Кайемом и лордом Эврисом прикроем общее отступление, здесь у ворот города.

Отсалютовав королю, гонец стремглав помчался назад.

– Да, и передай ему, пусть не медлит, нечего ему более торчать на стене. Скажи, чтоб поспешил, – крикнул вдогонку Радорс.

А затем тихо, почти шепотом добавил:

– Долго, боюсь, нам не продержаться.

Застрявший в воротах таран дал пусть небольшую, но все же передышку защитникам города. А кочевники после ряда безуспешных попыток выдернуть застрявший намертво в городских воротах таран изменили тактику. Они не пытались больше выдернуть его. Наоборот, используя длину и вес тарана, они пытались сорвать с крепежей пробитые так неудачно врата города. А те все стояли, скрипели, содрогались от могучих ударов варваров, но стояли. Но, в конце концов под яростным напором осаждающих ворота вздрогнули и медленно, словно нехотя, с глухим и стонущим скрипом рухнули на землю.

– Ну, теперь держитесь, – крикнул Радорс, вскинув меч.

Эверлинг и Карш

– Айрис, что там Карш? Сколько еще его ждать?

– Я все передал ему, все как ты велел, учитель. Даже добавил от себя: это, мол, приказ короля.

– Ну и что он ответил?

– Отмахнулся поначалу, но потом, подумав, сказал, что сейчас будет.

– Вот и отлично! А что с королем? Он уже в цитадели? Или все еще бьется у городских ворот?

– Да нет, он успел отойти. Но город во власти кочевников. Они уже начали грабить Торос. Боги, я и представить не мог, что Торос может постигнуть такая участь. Да смилостивятся боги над теми, кто не успел спрятаться в цитадели. Их участь незавидна.

В этот миг в комнату магистра ворвался Карш. Он был вне себя от ярости. Вместо того чтоб крушить врагов и защищать город и короля, он был вынужден все бросить и явиться в башню магистра Эверлинга. К тому же, он никогда не скрывал свое недоверие, даже нелюбовь, ко всему, что связанно с магией. Карш всегда полагался только на свой клинок и дарованную богами недюжею силу. Могучий Великан Карш – так за глаза его величал народ Тороса. И надо сказать, было за что. Ему было уже за сорок, а силы в его руках не только не убавилось, а казалось даже, наоборот, с каждым прожитым годом только прибавлялось. Суровый, почти всегда хмурый Карш, тем не менее, был любимцем торовцев, да и всего народа Сорша. Не говоря уж о рыцарях. Те всегда и с готовностью выполняли любой приказ командующего Сорша. Служить под командованием Карша было честью для каждого из них. Оно и понятно, постоянный и неизменный победитель всех турниров, и не только в самом Сорше. По нему вздыхали как благородные матроны, так и их кокетливые дочери, не говоря уж о вечно веселых хохотушках трактирных девках. Впрочем, если с последними он был неизменно учтив и даже галантен, то вот с придворными кокетками, в ответ на их порой весьма недвусмысленные намеки, всегда вежливо сух. Да и общества простых воинов командующий Сорша никогда не чурался и нередко пировал с ними. Радорс не раз пенял ему за то, что тот никак не хотел остепениться.

– Когда же ты, наконец, женишься? То и дело торчишь в тавернах, словно безродный наемник. Да ты разуй глаза, посмотри, сколько достойных невест в королевстве, одна ведь краше другой. Неужели ты не хочешь семьи? Жены, что верно будет ждать тебя с походов, наследника, наконец? Кто-то же должен продолжить твой славный род!

Но Карш, лишь слабо улыбнувшись, пожимал плечами.

– Видно, семейное счастье не для меня. Так бывает, мой король. Не каждому дано продолжить свой род.

После чего, сославшись на неотложные дела, он, испросив дозволения короля, уходил. А придворные дамы в очередной раз, горестно вздыхая, провожали его взглядом. Каждая из них, не задумываясь, отдала бы командующему Сорша и руку, и сердце, а заодно и весьма приличное приданое. К тому же при всей своей суровости Карш был довольно привлекателен. И если б не кривой почти во всю щеку шрам на лице, полученный им еще в пору его юности, Карша вполне можно было назвать красивым. Возможно, кого-то могло и испортить такое всеобщее внимание и любовь, но только не Карша. Единственно кому он поклонялся, это богу Орину. Грозному богу огня и покровителю рыцарства. И единственно кому он был предан всей душой, так это королю Радорсу.

– Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? Эверлинг, зачем ты звал меня?

– Успокойся, лорд Карш. Раз я велел тебе прийти, значит, на то была воля короля.

– А мой долг быть рядом с ним. Там на стене…

– Лорд Карш, я не собираюсь с тобой спорить, – резко оборвал его Эверлинг. – Еще раз повторяю, на то была воля короля. Ты был нужен здесь. И слава богам, ты здесь. Так стоит ли тратить время на препирательства?

– Времени и впрямь мало. Проклятые дикари, да пожрут их души демоны смерти. Они подожгли город, Торос в огне. Великий Орин, они подыхают сотнями, тысячами под ударами наших воинов, но их словно не становится меньше, – проворчал Карш, заметно успокаиваясь. – Хорошо, зачем я понадобился верховному магу Эверлингу? Я, слава Орину, ничего не смыслю в магии.

– И впрямь слава Орину. Уверен, из тебя бы вышел никудышный маг, – язвительно ответил Эверлинг. – И потом, ты нужен не мне, ты нужен Соршу. Карш, ты должен спасти принца. А для этого ты должен немедленно покинуть вместе с ним осажденный Торос. Отныне твой долг, твоя обязанность – это безопасность сына Радорса, принца и наследника короны Сорша!

Двадцать лет спустя

– Ты быстро учишься, мой дорогой Лин, я бы даже сказала, слишком быстро, – весело рассмеявшись, произнесла Наир-На, дева священного леса богини Гарины. – Арас-тор-кар, – выкрикнула она.

И Лин мгновенно окаменел, причем в буквальном смысле. Он превратился в каменного истукана.

– Крат-абор-танис, – мысленно произнес Лин, освобождаясь из каменного капкана. – Инн-ватар-торр, – в свою очередь крикнул он, и все тело Наир-Ны буквально рассыпалось на сотни тысяч лепестков белой лилии.

– Благодарю тебя, о прекраснейшая и несравненная Наир-На. За добрые слова и за твою мудрость, которой ты делишься со мной. Но я лишь скромный ученик, жаждущий знаний и внимающий слову твоему. Ибо в них я черпаю мудрость, коей ты делишься со мной, о, великая дева леса, – произнес Лин, внутренне ликуя.

И тому была причина. Еще бы, духу леса понадобилось гораздо больше времени, чтоб преодолеть и снять заклинание, наложенное Лином. Но вот лепестки, превратившись в миллиарды бело-желтых бабочек, одновременно вспорхнув, закружились в причудливом танце. И через мгновение перед Лином вновь предстала прекрасная хранительница священного леса.

– Льстец, – фыркнула та в ответ. – Льстец и самоуверенный хам. Ты прекрасно понимаешь, что мне понадобилось чуть больше времени, чем нужно, лишь по одной причине. Мне необходимо было воссоздать мое платье, которое ты коварно превратил в лепестки лилии. Будь это настоящий бой, я бы ни за что так не поступила. И это, прошу заметить, сыграло бы мне только на руку.

– Странно, что же помешало божественной Наир-Не поступить так и в этот раз, – словно не понимая, о чем идет речь, задумчиво произнес Лин.

– Во-первых, не называй меня божественной, моей повелительнице богине Гарине это не понравится. А во-вторых, ты еще слишком молод, чтоб созерцать обнаженное девичье тело.

– Ой ли, если ты забыла, то я напомню, мне уже минуло двадцать весен, – гордо вскинув голову, заявил Лин.

– Не уже, а всего лишь, и в твоем возрасте люди только начинают постигать уроки жизни. Впрочем, в одном ты, безусловно, прав. Ты уже достаточно взрослый, чтоб понимать, что так поступать нельзя, – хмурясь, закончила она и отвернулась, обиженно сопя.

– О, светлоликая Наир-На, прошу простить меня, признаю, ты права, я победил нечестно, – сдался Лин.

– Что значит, ты победил? – резко обернувшись, возмутилась та в ответ.

– Ну ладно, ладно, хорошо, победила ты, – тут же согласился Лин.

– Нет, вы посмотрите на него, он еще мне одолжение делает, – не на шутку разошлась Дева леса.

– Ну, все-все, хватит. Каюсь. Был не прав. Обещаю, больше никогда так не поступлю. Во всяком случае, с тобой. Я не хочу ссориться. Тем более из-за такого пустяка. Поверь, для меня совершенно очевидно твое превосходство в магическом поединке. Ты же знаешь, как я дорожу твоей дружбой. Поэтому еще раз искренне прошу простить меня. Больше так ни-ни! Клянусь! – приложив правую руку к груди, покаянно склонил голову Лин.

Но если б дева священного леса взглянула на юного чародея, то непременно заметила бы озорную искорку, вспыхнувшую в уголках его глаз.

– Очень надеюсь, что ты говоришь искренне, Лин. В противном случае в следующий раз ты горько пожалеешь об этом. И вот в этом тебе лучше не сомневаться.

– Верю! Тебе верю! – еле сдерживаясь, чтоб не рассмеяться, поспешил он заверить Наир-Ну. – И потом, я же попросил прощения. И очень надеюсь, что ты простила меня?

– А я еще не решила, – смягчившись, произнесла Наир-На. – Впрочем, ладно, так и быть, я больше не сержусь на тебя. Можешь считать себя прощенным.

– Благодарю тебя, о, золотоволосая повелительница священного леса, – поклонившись, весело произнес Лин.

– Шут! – беззлобно огрызнулась та в ответ.

Но вдруг озабоченно и тревожно нахмурилась.

– Что опять не так? – встрепенулся Лин, заметив беспокойство хранительницы Вечного леса.

– Ты не обязан это делать, Лин, – тихо произнесла дева леса, при этом голос ее дрогнул. – Пойми – ты не друид. Никто и никогда не проходил посвящение, не будучи друидом. Никто и никогда, понимаешь? Я уже жалею о том, что рассказала тебе о нем. Это безумие! Да и с чего ты взял, что сможешь пройти испытание?

– Ну, почему же безумие, Наир-На? – возразил Лин. – Дамир и ты научили меня многому, если не сказать всему. И потом, что плохого может со мной случиться? В моей душе нет места злу. А значит, священное древо мудрости не причинит мне вреда.

– Да, но…

– Я все уже решил. К тому же верховный жрец Дамир вряд ли еще раз даст на это свое согласие. Отказавшись сейчас, я в первую очередь поставлю под сомнение свое право на это самое испытание. К тому же есть еще одна причина, из-за которой я иду на это. Вот скажи мне – кто я? Как и почему я попал в лес богини жизни? И что главное, кто мои родители? И почему они бросили меня здесь, и бросили ли? Столько вопросов, и ни на один из них я до сих пор не получил ответа. Ни от кого! Даже ты не знаешь, как я попал сюда, не так ли? Так! А священное древо знает, должно знать, не может не знать. Ведь все, что происходит в этом лесу, известно ему. И потом, ты, что же, не веришь в меня? Ты же сама говорила, что лишь пройдя посвящение, я смогу пробудить дремлющую и по сей день силу. Или я что-то не так понял? А может, ты говорила не обо мне? Или просто ошибалась на мой счет? Но разве дух леса, сама посланница богини Гарины может ошибаться? Думаю, нет. Тогда о чем мы говорим? Нет, Наир-На, пришла пора проверить на деле все то, чему я у вас научился. Да ты ведь и сама все прекрасно понимаешь. Не так ли?

– Ты прав, – сдалась Наир-На. – Что ж, видимо, другого пути у тебя и в самом деле нет. Остается лишь надеяться, что ты и в самом деле готов пройти посвящение.

– Не переживай, Наир-На, у меня все получится. Просто не может не получиться.

– Надеюсь, – выдохнула та в ответ. – Очень надеюсь, что Отец Древо не только пробудит твою силу, но и поделится с тобой хоть толикой другой своей мудрости. Возможно, тогда ты научишься наконец воспринимать жизнь всерьез. Иногда мне кажется, что ты все тот же сопливый малыш, которого я встретила в лесу шестнадцать лет назад. Игры закончились, Лин, настала пора взрослеть.

– Ну, во-первых, я уже давно не тот малыш и, как ты справедливо заметила, прошло ни много ни мало, а шестнадцать лет. А во-вторых, я еще никогда не был столь серьезен, ты уж поверь мне на слово.

– Что ж, может, ты и прав, – произнесла та, бросив на Лина задумчивый взгляд. – Тогда иди, тебя уже ждут. Тебя ждет верховный жрец друидов. Дамир и остальные жрецы уже собрались в священной роще и ждут только тебя. Поспеши, дорогой Лин. Наступил день, которого ты так ждал.

– Ты хочешь сказать…

– Да, уже сегодня тебе предстоит пройти посвящение. Беги, все старейшины уже собрались у древа мудрости. Но прежде еще раз подумай, так ли уж нужно тебе это? Знания не всегда приносят в душу умиротворение. Возможно, вместо ожидаемых ответов у тебя появится еще больше вопросов.

– Я уже все давно решил, Наир-На, – качнув головой, ответил Лин. – Как бы то ни было, я должен пройти это испытание. Как думаешь, у меня есть еще немного времени, я бы хотел забежать домой?

– Есть, беги, до заката жрецы будут ждать, таков закон.

– Вот и чудесно, тогда до скорого, прекраснейшая Наир-На! Я побегу.

И махнув на прощание рукой, Лин убежал, а потому не слышал, как Наир-На тихо прошептала:

– Беги, Лин, беги навстречу своей судьбе, твое будущее не предопределено, а потому и скрыто от меня. Возможно, иногда даже дух леса богини Гарины может ошибаться.

Лагерь армии Мордока

Из шатра новоявленного повелителя аргашей и гурнов доносилось монотонное бормотание, порой плавно переходящее в призывное восклицание. Любого, в независимости от его статуса в огромной армии колдуна, ждала неминуемая смерть, посмей он потревожить Мордока в такое время. А в том, что тот был могущественнейшим чародеем, никто из кочевников не сомневался. Что, впрочем, вполне соответствовало истине. Мордок, а повелителя кочевников звали именно так, взывал к самой кровожадной и темной богине из всего сонма богов. К самой Арше!

– О, великая и всемогущая богиня Арша, повелительница смерти и владычица тьмы. К тебе, о Арша, внемлет твой ничтожный слуга Мордок. Прошу тебя, ответь мне. Подай мне хотя бы знак. Ожидание, неизвестность изводят твоего слугу изо дня в день. О, великая и несравненная богиня, червь сомнений вгрызается в мой разум все глубже и глубже. Прошу тебя, молю, ответь своему слуге. Я лишь хочу знать, когда заклинания этого проклятого Эверлинга (пусть вечно горит его душа в бездонной и необъятной пропасти небытия) спадут? Когда я смогу наконец попасть в его башню и овладеть древними манускриптами? Когда, о Арша, я смогу завершить постройку твоего алтаря? Скоро ли, о моя богиня, настанет тот миг, когда исполнится моя мечта и твоя воля? И я, Мордок, вернейший из твоих слуг, смогу наконец принести тебе самую великую и кровавую жертву, имя которой этот жалкий мир смертных. Молю тебя, о великая и несравненная Арша, ответь мне, – преклонив колено и склонив голову перед пентаграммой, при этом воздев руки, вновь и вновь взывал он к богине смерти.

Все тщетно, время шло, но ничего не происходило. Мордок уже было отчаялся и хотел встать. Вопросы, на которые он не знал, не мог знать ответа, один за другим рождались в голове, ввергая его во все большее отчаяние. Неужто богиня отвернулась от него? Но почему? Что он сделал не так? Но тут язычки пламени свечей, расставленных в круг пентаграммы, вдруг задрожали, заметались из стороны в сторону, словно готовые вот-вот погаснуть. Но спустя мгновение выровнялись и вспыхнули ярким, почти нестерпимым светом. Богиня ответила на зов своего слуги.

– Склонись, ничтожнейший колдун, склонись перед волей той, в чьей власти не только твоя жизнь, но и твоя душа, – раздался в комнате леденящий душу шепот, даже не шепот, а скорее зловещее шипение.

Сам не зная почему, Мордок тут же бросил взгляд на пентаграмму и оцепенел. В самом центре пентаграммы в объятии бледно-голубого сферического сияния стоял огромный даже по меркам обитателей нижнего мира демон. И хотя демон-посланник явно не собирался причинить колдуну вред (к тому же, Мордок считал, что границы пентаграммы не дадут этого сделать грозному гостю), он все же внутренне содрогнулся. Да и немудрено, ведь перед ним предстал один из демонов богини смерти! Монстр чем-то походил на горных великанов, когда-то безраздельно владеющих этими землями, а теперь ушедших далеко в горы, доживая свой срок в этом мире. Но лишь на первый взгляд. Он явно превосходил их как по силе, так и по размерам. Мощные мускулистые руки и ноги, огромный торс, плечи, словом, все в нем говорило о том, что любого, кто дерзнет бросить ему вызов, ждет ужасная и, что главное, мучительная смерть. И, тем не менее, больше всего на колдуна произвело впечатление лицо демона. Оно отнюдь не было ужасным или бесконечно тупым, как у великанов. Нет. Но однозначно грозным, хищным и… прекрасным. Холодная, безучастная, безразличная, бесстрастная, абсолютная, а потому идеальная красота существа, не знающего сострадания. И хотя в глазах его светился разум, это, безусловно, был разум жестокого, коварного, не знающего милосердия создания. Весь его облик говорил о невообразимой, демонической мощи. В своих лапах-руках чудовище держало тяжелый молот, поднять который смогли бы, наверное, только с десяток сильных воинов. Огромный, в два человеческих роста, монстр уставился на него своими кроваво-красными глазами, и Мордок вдруг ясно понял, сколь ничтожен он перед величием посланца богини Арши. Мордок никогда не считал себя трусом, и не без оснований. Но сейчас при виде посланника богини его буквально трясло от страха. Колдун хотел было отвести взгляд, но с ужасом понял, что не в силах сделать этого. А демон все молчал, молчал и смотрел на Мордока, не отрывая своего ужасного взгляда, продлевая его мучения и наслаждаясь ими. И когда колдуну показалось, что разум его вот-вот помутится, посланник богини наконец прекратил пытку и произнес:

– Склонись и внемли, – прошипел демон богини смерти. – Великая и всесильная Арша услышала твои стенания, смертный. Моя повелительница снизошла до того, что велела мне, Каргару Вестнику Смерти, передать тебе ее волю. Внемли же, властитель Мордок, внемли, ничтожнейший раб моей повелительницы. Великая Арша одарила тебя огромной для смертного силой. Но не стоит испытывать ее терпения. Помни это и никогда не забывай. Иначе тебя ждет ужасная кара. Впрочем, великая богиня сегодня милостива. Ты жаждешь власти над всем живым в этом мире? Что ж, ты ее получишь. Но в чрезмерной гордыне своей ты возжелал познать мудрость и силу древних крахтов. Что ж, великая Арша поможет тебе и в этом, ты познаешь силу древних, а затем отдашь ее богине. Твоя ничтожная плоть не выдержит и дня мощи древних крахтов. Страшен гнев Арши, и кара за ослушание ужасна, но и благодать ее бесконечна. Сейчас моими устами с тобой говорит сама богиня смерти. Слушай же и повинуйся. Ты должен будешь построить башню на самой высокой вершине этого мира, на горе Шарт. Там ты построишь алтарь богов и окропишь его кровью во славу великой богини. Там, на вершине горы, где когда-то по воле крахтов зародилась жизнь, ты, Мордок, начнешь свой путь к безраздельному величию над смертными этого жалкого мира. И в конце пути ты получишь то, чего жаждешь так страстно. Безраздельную силу и власть, но взамен… Но взамен ты до скончания времен останешься смиренным рабом моей госпожи. Такова воля богини Арши. Ты, Мордок, очистишь этот мир от скверны и не почитающих несравненную богиню Аршу смертных. Чем заслужишь милость повелительницы смерти. Что же касается башни мага Эверлинга и его манускриптов, то заклинания, защищающие башню, еще очень сильны, даже мне не удалось проникнуть в нее. К сожалению, сама богиня Арша не может открыто вмешиваться в дела смертных. Пока не может. Но очень скоро все изменится. Очень скоро настанет великая ночь воздаяния. В эту ночь все небесные тела выстроятся в ряд, приветствуя пришествие великой и несравненной Арши. И именно в эту ночь заклинания мага Эверлинга ослабнут, и я, Каргар, помогу тебе проникнуть в его башню и найти манускрипты крахтов. Я сказал все, что велела тебе передать моя повелительница. Запомни все, что услышал, и выполни беспрекословно, иначе… Иначе я вновь навещу тебя. Но уж тогда… Стоит ли говорить, чем закончится для тебя эта встреча?

Затем, вскинув молот, демон проревел:

– Да восславится имя богини Арши во веки веков.

Бесстрастное лицо вестника богини смерти на мгновение исказила маска ярости. Но следом тут же исчезла, словно демон незаметно для Мордока снял ее. После чего он, бросив напоследок взгляд своих ярко-алых глаз на сжавшегося от страха колдуна, исчез, словно его и не было. А линии магической пентаграммы вдруг вспыхнули и сгорели, не оставив и следа на земле.

– Пусть славится имя ее, – прошептал Мордок, дрожа всем телом. – Да настанет царствие ее. Отныне и навсегда!

Пораженный и измученный, колдун с трудом встал с колен и зачем-то огляделся. Затем на почти негнущихся ногах он поплелся к куче сложенных шкур, служивших ему ложем, а при необходимости и троном. Дойдя, Мордок буквально рухнул на них и прикрыл глаза. Все, что произошло с ним сейчас, было столь неожиданным и столь пугающим, что он на мгновение усомнился в правильности выбранного им пути. Именно пути, а не самой цели. От нее он не отказался бы ни за что. Слишком многое он поставил на кон в этой игре, слишком многое. Нет, ничто и никто не заставит его остановиться. Никто! К тому же, до желанной цели уже почти рукой подать. Еще немного усилий, и он повелитель этого жалкого мира. Да, вестник богини Арши до смерти напугал его. Но в том нет ничего удивительного. Уж очень могущественны те силы, к которым он воззвал. И в служении им и только им теперь его судьба. Все! В сторону сомнения, да и поздно теперь отступать и, что главное, некуда. Выбор сделан! А значит, будь что будет, и хватит думать об этом. Он получит то, чего жаждет больше жизни. Власть. Власть и могущество. И безграничную, почти божественную силу. Впрочем, почему почти? Мордок даже вскочил и возбужденно заходил по шатру. Нет! Нет! Он сам станет богом, и тогда никто не сможет приказывать ему. Никто, даже сама Арша! Но пока пусть все идет, как идет. Ему нужна помощь богини смерти, просто необходима. И теперь она ему обещана. Так не стоит ли все это парочки-другой не совсем приятных ощущений? Без сомнений, стоит. Так в чем же дело? Он будущий повелитель мира! И пусть его потом ненавидят, пусть его именем будут пугать детей, пусть. Глупцы! Они и понятия не имеют, что значит настоящий вселенский ужас. Что ж, скоро, очень скоро он разует им глаза, он покажет им истинный лик мрака. Его бездонную, безмерную всепоглощающую сущность и его милость. Милость, которую им окажет единый и всемогущий бог, имя которому всесильный Мордок. Хорошее настроение постепенно стало возвращаться к нему, стирая остатки испытанного им совсем недавно ужаса.

– Да, если не считать не совсем лицеприятную встречу с демоном Каргаром, все остальное пока складывается как нельзя хорошо. В день, – тут колдун усмехнулся, – да нет, вернее будет сказать ночь, когда он получит силу всех трех башен, этот мир узнает своего истинного повелителя. И тогда врата вечности откроются для него, и он, Мордок, станет повелителем всего сущего в этом мире. И с той же ночи все те, кто еще недавно молились своим божкам, узрят властный лик истинного бога. Ну, а величайшей повелительнице самой смерти, наипрекраснейшей богине Арши придется смериться и… немного потесниться! Как, впрочем, и всему остальному сонму небожителей.

Но тут его размышления прервал тихий шепот у входа в его шатер. Некто, видимо, пытался войти, но личные телохранители Мордока, два огромных варвара гурна из горных кланов, не пускали никого к повелителю Мордоку без на то его позволения.

– Кто там еще? – проворчал он.

– Дозволено ли будет войти твоему покорному слуге, о великий император и вестник самой блистательной Арши, – раздался заискивающий голос.

Мордок, конечно же, узнал голос одного из вождей горных кланов гурнов Монгура, своего первого лорда. Тщедушный, трусливый, мстительный интриган Монгур ни за что не стал бы вождем клана, если б не Мордок. Люди его клана недолюбливали Монгура за трусость и склочность да постоянное нытье. К тому же Монгур был седьмым сыном своего отца. Именно был. Поскольку теперь ни его братьев, ни его отца уже давно не было среди живых. Вот так Монгур стал вождем одного из самых могущественных кланов горных гурнов. Доблесть и сила оказались беспомощными перед коварством и подлостью. Монгур прекрасно понимал, что без покровительства повелителя Мордока он не удержится на троне вождя и одного удара своего коварного сердца. Понимал и страшился этого. А потому лез из кожи вон, лишь бы угодить своему повелителю. И Мордоку это нравилось. По сути все, что делал Монгур, в армии Мордока, ограничивалось наушничеством, для чего Монгур собрал вокруг себя несколько сотен таких же, как и он, подонков, готовых продать всех и вся ради пары-другой монет. Конечно, в его империи многие были достойны почетной должности первого лорда. Например, командующий тяжелой конницей сильный, храбрый, хотя и не очень далекий Терорк. Или суровый стратег Архис, не говоря уж о маге Карнусе. Этот в отличие от других обладает всеми достоинствами лидера. Хитрый, коварный и в то же время прекрасный дипломат, при необходимости может найти подход к любому. Всегда знает, чего он хочет и, что главное, как достичь желаемой цели. К примеру, он сразу почувствовал, что рядом с Мордоком его ждут огромные возможности и власть. А потому без лишних раздумий присягнул Мордоку. Впрочем, повелитель империи не спешил делиться властью со своими подданными. Это совсем не входило в его планы. Вот потому-то Мордока и устраивал именно трусливый Монгур. Он слишком глуп, чтобы плести интриги против своего господина. Но, что самое главное, патологически труслив, чтоб в них участвовать. А вот разнюхать, где, что, как и кем сказано, это он мастер. И, что немаловажно, умеет вовремя донести обо всем своему повелителю. Вот на это у него ума и духа хватает в самый раз.

– Я, кажется, велел не беспокоить меня, – рявкнул Мордок. – Клянусь гневом Арши, если меня побеспокоили зря, я жестоко покараю. Разрешаю войти.

– Это я, Монгур, великий император, – низко склонившись, пролепетал вошедший.

– А, это ты, лорд Монгур, – благодушно произнес Мордок. – Рад тебя видеть во здравии. Ну, что скажешь? Есть ли новости от твоих лазутчиков из северных королевств?

– Есть, мой господин, – с готовностью ответил тот. – Монархи трех государств заключили меж собой соглашение о взаимной помощи на случай войны с вами, мой повелитель. А именно король Брендании Логар Железный, король Лимерии Оскор Леворукий и король Аскании Эсканур I. Глупцы! Они возомнили себе, что смогут остановить ваше восхождение, мой повелитель, на трон владыки мира!

– Отличная весть, мой друг, – радостно потирая руки, воскликнул Мордок. – Отличная! Что ж, мы не заставим себя долго ждать. Они готовятся к войне? Так они ее получат. Передай войску мою волю. С рассветом мы выступаем. Мои воины заскучали, а их скакуны застоялись. Слишком давно не лилась кровь во славу великой Арши, а предсмертные стоны побежденных не ласкали ее слух.

Дворец короля Логара

– Зинар, ну сколько можно? Неужели ты до сих пор так и не понял простую истину? Я не собираюсь изучать все эти ваши магические штучки. Мне это ни к чему. Да и нет у меня к ним никаких способностей. Я принц крови. Мне ли корпеть над магическими книгами? Да вот хоть Патриса спроси. К чему все это? К слову, магистр Гарноус даже и не пытается обучать азам магии кронпринца Велентара. И ничего. Более того, хочу тебя заверить, он нисколько не переживает по этому поводу.

– Много знает ваш Патрис, – фыркнул маг Зинар. – А что касается принца Велентара, то тут я ничего не могу сказать. Кто я такой для кронпринца Брендании? И потом, в Брендании, и в частности в столице ее Лотиморе, за безопасность короля и кронпринца отвечает именно магистр Гарноус. Он мудрый, сильный и опытный маг. И кое-кто, между прочим, еще недавно ходил у него в учениках.

– Как и ты, дорогой Зинар, – флегматично вставил маг Патрис. – Как и ты. Хочу напомнить уважаемому Зинару, что мы оба обучались у Гарноуса. Так что вы, ваше высочество, абсолютно правы. Вам ни к чему, как вы справедливо заметили, «все эти магические штучки». Для этого у вас есть мы.

Со стороны могло показаться, что оба мага терпеть друг друга не могут. Но принц Аркадиас знал, что это не так. Близнецы (а маги, ко всему прочему, являлись братьями) были очень привязаны друг к другу. Сколько он себя помнил, при нем всегда находились Зинар и Патрис. Редкий день, когда они не ворчали друг на друга. Точнее ворчал только Зинар. Рассудительный и всегда спокойный Патрис большей частью отмалчивался. Но иногда (на радость Зинару) и его прорывало.

– А я говорю, в походе все может пригодиться, – настаивал Зинар. – Вот, к примеру, меня ранят, а тебя убьют, что тогда будет делать принц Аркадиас? А так он себе царапину-другую всегда залечить сможет.

– А с чего это ты взял, что меня должны будут убить, а тебя только ранить? – возмутился Патрис.

– Да какая разница, кого убьют, а кого ранят, важен сам факт, – отмахнулся от него Зинар.

– Да нет, уважаемый Зинар, разница есть, и я ее прекрасно вижу, – теперь уже завелся Патрис. – Ты всегда…

– Все, хватит. Как дети, право слово, – оборвал перепалку двух магов Аркадиас. – Неужели вы не можете не ссориться хотя бы один день? В конце концов, кто из нас принц? Я! И я принял решение – мне нет необходимости учить заклинания. Ведь для этого у меня есть вы.

Но, заметив победную ухмылку Патриса, добавил:

– Но, думается мне, Зинар все же отчасти прав. В жизни всякая мудрость может пригодиться. А потому, дорогой Патрис, будь любезен, возьми перо и запиши мне парочку простейших заклинаний. Я буду носить их с собой, так, на всякий случай.

– Но, мой принц, это Зинар…

– И будь любезен, сделай это сегодня же, – перебивая Патриса, жестко добавил Аркадиас.

– Как вам будет угодно, мой принц, – понимая, что спорить бесполезно, буркнул тот в ответ.

Теперь уже у Зинара на губах заиграла победная улыбка, но следующая фраза Аркадиаса мгновенно стерла ее с его лица.

– К тому же, мой дорогой Патрис, мне более понятен твой почерк, чем каракули Зинара. А я желаю завтракать. Зинар, вели подать еды.

* * *

– Ты уже встал? Отлично! Значит, и на сборы уйдет меньше времени, – произнес, войдя в покои Аркадиаса, кронпринц королевства Брендании Велентар.

– На сборы? Ты это о чем? Я вообще-то собирался поесть. Не составишь мне компанию? К тому же мы вроде бы никуда сегодня не собирались. Да и для охоты вроде бы уже поздновато. Полдень. И скажи на милость, зачем ты напялил на себя доспехи? Жара ж стоит неимоверная. И если не съесть немедленно вот э-этого замечательного кролика, – разрывая того на две почти равные части, с нажимом произнес Аркадиас, – его мясо может протухнуть. Держи, я не жадный.

– Да нет, друг Аркадиас, благодарю. Есть мне что-то не хочется. Да и на охоту я не собираюсь, хотя… Хотя, с другой стороны, как посмотреть. Словом, я отправляюсь в Арташ. Не хочешь присоединиться? Уверен, мне б не помешала твоя помощь и трезвый во всех отношениях ум.

– Ты решил наведаться к барону Жигару? Нет, дорогой Велентар, уволь. Лицезреть его рожу после такого завтрака… Да и с чего вдруг? Насколько мне известно, ты всегда его недолюбливал.

– Вот именно недолюбливал. А теперь ненавижу. Ты представь, Аркадиас, этот плебей, этот выскочка, видимо, решил, что повеления короля Брендании его не касаются. И что он может позволить себе игнорировать указ моего отца и своего государя. Я послал ему с гонцом письмо, в котором предупреждал его о последствиях, но он даже не удосужился подобающе ответить мне. Негодяй! Он позволил себе ухмыляться, читая мое письмо. И знаешь, что он ответил гонцу? При этом заметь, ни строчки в ответ, все на словах! Что он-де исполняет свой долг так, как сам считает нужным. И еще он заявил, что никто не вправе запретить ему вершить суд на своих землях. Никто, даже король Брендании. Мерзавец!

– Да, барон и впрямь зарвался! – глотнув вина, задумчиво произнес Аркадиас. – Такое, тут я с тобой полностью согласен, прощать нельзя. Но затевать междоусобицу… Уверяю тебя, мой друг, при нынешнем положении дел в стране это не самый лучший выход. К тому же отсутствие короля лишь подольет масло в огонь. Ты уж мне поверь. Конечно он всего лишь барон. А потому не имеет права голоса в королевском совете. Но, видишь ли, дорогой Велентар, есть одно, нет, даже несколько очень веских «но». Барон Жигаро богат. Очень богат. И, насколько мне известно, парочка-другая наших доблестных лордов должны ему немалые деньги. И если он обратится к ним за помощью, а он непременно так и поступит, они ему вряд ли откажут. Тем более если таким образом они смогут расплатиться с ним. А может, и добавить пару сотен монет в свою казну. Впрочем, как я уже сказал, подобную дерзость ему прощать нельзя. А потому я хотел бы знать, что ты решил предпринять?

– Как что? Мы отправимся к нему и заставим горько пожалеть о своих словах. А заодно на месте выясним, что происходит в Арташе.

– Подожди, Велентар, не горячись, – успокаивающим тоном произнес Аркадиас. – Ты всерьез думаешь взять Арташ приступом? С каким войском? Пять сотен рыцарей, которыми ты распоряжаешься, и близко к воротам замка не подойдут. А если и подойдут, то понесут немыслимые, а главное, неоправданные потери. Нет, дорогой Велентар, тут нужно крепко подумать прежде. Не стоит принимать поспешных решений. Согласен, Жигара нужно проучить. Вопрос в том, как это сделать и не потерять при этом лицо самим. Я бывал в Арташе единожды и ненадолго, но успел многое увидеть. Замок хорошо укреплен, даже слишком в нашем случае.

– И когда это ты успел побывать в Арташе?

– А ты вспомни. Два года назад твой отец Логар Железный отправил нас в рейд во главе пограничных отрядов. Тебя на юг, меня на север страны. Вспомнил?

– Как же такое забудешь. Я столько пыли никогда не глотал. Весь день в седле, жара, пот ручьем, а ночью у костра, обернувшись плащом, засыпать под байки бывалых воинов. Такое не забудешь, – почти мечтательно произнес, вздыхая, Велентар.

– Так оно и было, – кивнул Аркадиас. – Пограничный рейд не прогулка верхом. Но не суть. Так вот, наш путь пролегал как раз через земли барона. Вот я и решил напоить наших коней в замке, а заодно и разузнать, спокойно ли в окрестностях. Вот и рассмотрел я тогда укрепления замка. Да что там замок, не каждый город так укреплен, как Арташ. Две стены, Велентар, защищают замок. Между стенами расстояние небольшое, может, шагов десять. Ворота внешней стены открываются не вовнутрь, а наружу, весьма предусмотрительно на случай осады. С такими воротами врагу придется повозиться. Но и это не главное. Внешняя стена и внутренняя стена никак, кроме нескольких подъемных мостов, между собой не связаны. То есть, если, к слову, враг смог захватить внешнюю стену, защитники замка просто отходят по тем самым подъемным мостам в сам замок, и все. Мосты вновь поднимаются, и враг, по сути, вынужден будет все начинать заново, но при этом задача у него намного усложняется. Дело в том, что внутренняя стена немного, правда, но все же выше внешней. К тому же внешняя стена построена так, что враг, захвативший ее, оказывается абсолютно открыт для лучников замка. А оказавшись за воротами внешней стены, войско захватчика и вовсе попадает в капкан. Узкое расстояние между стенами напрочь лишает любое войско какого-либо маневра. И все, лей на головы врага раскаленное масло, поджигай, расстреливай из луков и арбалетов, он ничего не сможет предпринять. Все, что ему останется, так это в спешке отступить, понеся при этом огромные потери. Так что уверяю тебя, барон Жигаро знал, что делал, когда укреплял свой замок.

– Вот слушал бы тебя и слушал. – буркнул Велентар и, пододвинув к себе стул, уселся за стол. – Все-то ты знаешь, все-то тебе известно. Ну, положим, с замком все понятно, а потому опустим. Но что касается остального, ты меня поразил. Я говорю о лордах и их долгах. Как вообще тебе удалось добыть столь ценные, главное, глубокие и, безусловно, важные сведения? Ты столько знаешь о бароне, сколько не знает, наверное, и сам король. Давай делись. И кроликом, к слову, тоже.

– Да, пожалуйста! Как говорится, на здоровье. Ну, насчет короля не знаю, возможно, и ему сие ведомо. Что же касается остального, слушай, коль есть желание. В отличие от тебя, мой дорогой Велентар, я предпочитаю знать как можно больше о твоих, да и моих недругах. И как ты сам убедился ныне, не зря. Теперь о том, как наказать зарвавшегося барона. Ясно, что мы пока не готовы к открытым военным действиям. Что ж, ничего страшного тут нет. Да, да, и не спорь. Сам посуди. Сейчас весь гарнизон Латимора составляет тысячу воинов. Это включая твоих и моих гвардейцев. Значит, взять с собой мы сможем только гвардейцев, не оставишь же ты город без гарнизона. Так?

– Ну, так, – вынужден был согласиться с другом Велентар.

– Далее, предположим, мы все же заберем половину. И что с того? Как я уже сказал, с пятью, даже семью сотнями нам под Арташем делать нечего. Над нами просто посмеются со стен замка. И это, заметь, в лучшем случае. К тому же я слышал, Жигар в Арташе постоянно держит при себе около тысячи или даже более рыцарей. А при необходимости может собрать и больше, денег на это у него хватит. При таком соотношении сил штурм невозможен. А это значит, что мы вынуждены будем отправиться восвояси. Повторяю, это в лучшем случае. Не исключено и то, что он попытается пленить нас. И если это ему удастся…

– Ты допускаешь, что он может решиться на открытое противостояние? Он что, сумасшедший? Да когда отец вернется из похода…

– А почему бы нет. К тому же, как ты сам только что заметил, короля сейчас нет в Брендании. А Жигар потом заявит, что мы вероломно напали на его крепость, и он просто вынужден был защищаться. А ты, Велентар, кронпринц Брендании, будущий король, и не можешь, не имеешь права потерять лицо. А это произойдет, если ты не сможешь взять Арташ.

– Уф, – осушив кубок, выдохнул Велентар. – Я и не знал, что так был голоден. Впрочем, я не отказался бы и от десерта. Ну да ладно. Вот слушаю я тебя, Аркадиас, и в очередной раз убеждаюсь – из кого и выйдет отличный король, так это из тебя. Клянусь богами, если б отец принял такое решение, я бы с радостью подчинился ему. Поверь, брат, все эти государственные дела навевают на меня просто смертельную тоску.

– Велентар! Ты опять? Я в который раз…

– Все, все. Я пошутил. Уж прям и пошутить нельзя. Нет, ну кому ни расскажи, ведь не поверят. Ему, можно сказать, корону наипрекраснейшей страны на свете предлагают. А он…

– Простите меня, ваше величество, дозволено мне будет ответить за принца Аркадиаса, – произнес до того хранивший молчание Зинар. – Если, конечно, принц Аркадиас будет не против.

Аркадиас неопределенно развел руками. Приняв этот жест как выражение согласия, маг Зинар продолжил:

– Простите еще раз, ваше величество, но, по-моему, принц Аркадиас абсолютно прав. К тому же, вы еще не король и не можете предлагать ему то, чем пока не владеете.

– Вот как? – фыркнул Велентар и, обернувшись к Аркадиасу, продолжил: – Теперь я понимаю, почему ты так орал, когда я подходил к твоим покоям. Нелегко тебе с ними, ой нелегко. Сочувствую, брат.

– Да я уже привык, – улыбаясь, ответил Аркадиас и ободряюще подмигнул Зинару. – К тому же маг Гарноус сказал бы тебе то же самое.

– Ну, что ж, может, оно и так. Так как ты все же предлагаешь поступить с бароном Жигаром?

– Да очень просто. Нужно отправить преданных тебе людей к лорд-маршалам Сейлору и Иврашу. Когда лорды границ узнают о поведении барона, они (я в этом уверен) не останутся безучастны. К тому же, они тоже недолюбливают барона. Словом, как только лорды отправят тебе войско, мы сможем с твердой уверенностью идти на Арташ. И думаю, нет, я, кажется, знаю, как взять Арташ без боя.

– Но, ваше величество, вы не можете… – начал было возражать Патрис, но Велентар перебил его, отмахнувшись, как от назойливой мошки.

– Отлично! – радостно воскликнул он. – Что ж, так тому и быть. Ну, что, маги-советники, – обернувшись к Зинару и Патрису, произнес кронпринц. – Поможете нам проучить барона Жигара?

Зинар и Патрис, переглянувшись, обреченно выдохнули и кивнули в ответ.

Арташ

– Что ж, Аркадиас, надеюсь, твой план сработает, – с трудом разлепив засохшие губы, произнес Велентар. – Клянусь богами, я прескверно чувствую себя. Нутро мое горит и мутит одновременно. Какой же дрянью напоили меня твои маги?

– Сочувствую тебе всем сердцем, брат, – покачал головой Аркадиас. – Если честно, то я и сам не знаю. Да и что бы это изменило? Но хочу напомнить тебе, что ты сам одобрил сей план. А Патрис и Зинар лишь позаботились о том, чтоб все выглядело правдоподобно. Жигар далеко не глуп. Вся наша затея может рухнуть в один миг, если он заподозрит неладное. Все это продлится недолго. Действие отвара кратковременно, во всяком случае, так утверждают маги. Словом, потерпи еще немного, будь добр, – ободряюще хлопнув по плечу кронпринца, произнес Аркадиас.

– Ох, скорее б, – выдохнул Велентар. – Только одно мне душу греет. Это мысль о том, что когда все закончится, я припомню барону каждый миг своих мучений.

– Припомнишь, обязательно припомнишь. Только пока вам нужно меньше двигаться и говорить. Вы, ваше величество, можно сказать, почти при смерти. Между прочим, ровно так и выглядите, – усмехаясь, закончил Аркадиас.

– Тьфу на тебя. Еще изгаляется, – выдохнул в сердцах Велентар и обессиленно откинулся в паланкине.

– Осторожнее несите кронпринца, олухи, – прикрикнул на гвардейцев Аркадиас. – Его величеству дурно, – и чуть тише добавил: – А то как бы он вас всех сейчас не облевал.

– Я все слышал, – раздался измученный голос из паланкина.

Гвардейцы, несшие паланкин, удивленно переглянулись, но промолчали. Они и так несли паланкин, словно младенца, вымеряя каждый шаг.

К полудню отряд добрался до стен крепости Арташ. Твердыня барона выглядела внушительно. Высокие стены, ров, крепкие обитые железом ворота должны были впечатлить любого неприятеля, случись тому встать у стен крепости. Но не в этот раз. Аркадиас и Велентар не собирались брать крепость приступом. Нет, в их планы кровопролитие не входило. Во всяком случае, в отношении защитников крепости.

– Капитана гвардии ко мне, – рявкнул Аркадиас.

– Капитана гвардии к принцу, – стали раздаваться голоса, передавая по цепочке приказ принца.

Во время марша место капитана личной гвардии кронпринца во главе отряда. А потому Аркадиасу пришлось некоторое время провести в ожидании.

– Ваш приказ, мое исполнение! – приложив, правый кулак к груди и чеканя слова, выкрикнул подскакавший капитан.

– Саркарий, мне нужен воин, порасторопней да посмышленее, словом, нужен гонец. Не дело кронпринцу Брендании ожидать у стен Арташа, пока барон соизволит отворить ворота. Пусть гонец скачет вперед и объявит Жигаро, что кронпринц Велентар изволит остановиться у него. Да, и передай, чтоб приготовили покои для него, его величеству нездоровится.

Саркарий молча кивнул и, развернув коня, помчался к голове колонны.

– Ну, вот, ваше величество, все и началось, – с напряжением в голосе буркнул Аркадиас. – Теперь все зависит от того, что ответит нам барон.

Из паланкина выглянул принц, мутным взором посмотрел на Аркадиаса, потом на несущих палантин гвардейцев, а затем раздались весьма характерные булькающие звуки.

– Все-таки укачали кронпринца, оболтусы, – делано хмурясь, бросил Аркадиас. – Осторожнее, олухи, не видите, что ли, его величество изволит блевать.

Велентар ненавидящим взглядом посмотрел на Аркадиаса, хотел было что-то сказать, но его вновь вывернуло.

– Видите, до чего вы довели кронпринца, – с укором произнес Аркадиас. – Я… впрочем, об этом после. Та-ак, вот, кажется, и Саркарий возвращается с вестями. Быстро. Что ж, послушаем, что ответил нам барон Жигаро.

И пришпорив коня, Аркадиас поскакал тому навстречу.

– Принц Аркадиас, гонец вернулся с ответом от барона.

– Что же ответил нам Жигаро?

– Барон Жигаро передал следующее, а именно, что он де считает, что его величество кронпринц Велентар выбрал не самое лучшее время для путешествий. Но как преданный вассал его величества короля Брендании Логара Железного он, безусловно, сочтет за честь принять у себя в замке кронпринца. И еще, я послал к барону в качестве гонца Левара, нашего следопыта и разведчика. У него глаз зоркий, всегда и все примечает. Так вот, он доложил, что в замке не менее тысячи воинов, а может, и более, и все при броне. Хоть сейчас в бой. Что-то нехорошее затевает барон. Я бы поостерегся.

– Благодарю, капитан, мы это учтем. И непременно поостережемся, будь в том уверен. А сейчас вперед. Нам как можно скорее нужно сопроводить кронпринца в Арташ.

– Ваш приказ, мое исполнение, мой принц, – ответил капитан, после чего ускакал.

Аркадиас направил коня в середину колонны, туда, где находились Зинар и Патрис.

– Зинар, Патрис, кажется, барон клюнул. Сколько еще продлится действие снадобья?

– Об этом не беспокойтесь. Снадобье тут ни при чем, – улыбаясь, ответил Зинар. – Мы дали ему простую воду.

– Как воду? – опешил Аркадиас. – Велентара выворачивает наружу всю дорогу. Он, что же, и впрямь отравился?

– Успокойтесь, принц. Кронпринц, если хотите знать, совершенно здоров, все дело в магии. Одно заклинание, и все. Но как только в том будет необходимость, кронпринц Велентар вновь будет чувствовать себя превосходно.

– Заклинание? Магия? Но ведь Гарноус защитил Велентара и меня от любой магии.

– От любой, да не от любой. Ну, сами посудите, как же вас, если что, лечить? К тому же вы забываете, что мы сами были учениками магистра Гарноуса.

– Вот оно как. Ну, что ж, тем лучше. Сейчас как никогда важна правдоподобность. Как я и предполагал, у барона Жигара в крепости тысяча, а то и больше воинов. Итак, теперь будьте неотлучно рядом с кронпринцем. Вы его лекари, а значит, от него ни на шаг.

– Мы помним, мой принц, – хмурясь, ответил Патрис. – Хотя видят боги, не нравится мне все это. Авантюра, ни больше ни меньше. Все это сплошная авантюра.

– Ну, вот, заладил опять, – фыркнул Зинар. – Говорил же я вам, не нужно было его с собой брать. Всю дорогу бурчит что-то себе под нос. Слушать тошно.

– А ты не слушай, – отрезал Патрис. – Я за принцев в ответе, как, впрочем, и ты. Только это тебя, я погляжу, совсем не волнует. Ты…

– Все, хватит, – рявкнул Аркадиас. – Мне сейчас не до вас. И уж кому сейчас и впрямь тошно, так это Велентару. Все мы почти на месте. Будьте рядом с принцем, а мне самое время поговорить с бароном. – После чего Аркадиас, пришпорив коня, поскакал к воротам замка.

* * *

Барон встречал кронпринца согласно этикету у ворот замка. И внешне вроде все выглядело весьма пристойно, если не сказать пышно, но только на первый взгляд. Ну, во-первых, согласно все тому же этикету, вассал должен был приветствовать наследного принца или принца крови пешим. Во-вторых, сопровождающая его свита не может быть числом выше, чем свита принцев. В-третьих, барон не должен стоять на пути высоких особ, преграждая тем самым въезд в замок. Ну и, в-четвертых, не будучи лордом, а лишь только они имели такую привилегию, он должен был обнажить голову. Аркадиас все это заметил, но решил не подавать виду. А потому остановился в пяти шагах от барона, при этом храня молчание и буравя Жигара взглядом.

Барон понял, чего ожидает от него принц Велентар, но, желая показать, кто хозяин в Арташе, не спешил первым произнести приветствие. Ожидание затянулось, грозя перерасти в открытое противостояние.

– Барон, что вы делаете? Вы хотите оскорбить наследного принца? Да и оскорбление принца крови вам не простят, – зашептал ему на ухо Барклай, правая рука барона и его личный телохранитель.

В прошлом наемник, Барклай за долгие годы службы барону заслужил многие привилегии. И будучи правой рукой барона, служил тому верой и правдой. Он единственный, кто мог позволить себе говорить с бароном почти на равных. Но при этом никогда не злоупотреблял этим. Самолюбивый, жестокий и властолюбивый Жигаро ценил эти качества в Барклае и часто прислушивался к его советам. Все, кто жил в замке и на обширных землях барона, называли Барклая не иначе как «черной тенью» Жигара. И не без оснований. Барклаю были чужды такие простые, казалось бы, человеческие чувства, как жалость или сочувствие. Что и говорить, оба, господин и его слуга, были схожи почти во всем, даже внешне. Оба низкорослые и коренастые, да и черты лица у обоих были в чем-то схожи. И тот и другой обладали тяжелыми выступающими подбородками да маленькими, как у свиньи, злыми глазами, которые из-за густых, нависших на веки бровей превращались и вовсе в черные, постоянно бегающие бусинки. И тот и другой стремились к власти, причем особо не выбирая средств ради достижения своей цели. Сходство было почти во всем, за исключением характера. Барон был импульсивен и быстро приходил в ярость, отчего был прозван Бешеным. Барклай же, наоборот, старался взвешивать каждый свой шаг и оценивал возможные нежелательные последствия, как для себя, так и для своего господина. И объяснялось это не столько преданностью, сколько элементарным инстинктом самосохранения. Барклая устраивало все в этой жизни, и менять ее, лишиться всего, чего добился за многие годы службы барону, он не желал. Вот и сейчас, трезво оценив ситуацию, он убеждал барона одуматься.

– Плевать, – сквозь зубы процедил Жигаро. – Это мой замок, мои предки правили этими землями задолго до появления первых Деваров. Я здесь олицетворяю закон и этикет. Что же касается Аркадиаса, этого бастарда и выродка, так я не признавал и не признаю в нем принца Брендании. Логар привез младенца непонятно откуда и ни с того ни с сего вдруг объявил его принцем крови. Дескать, он является потомком самого Яскольда Основателя, пращура всего рода Деваров. Чушь. Пусть глупцы лорды верят в этот обман, но я не стану.

– Но Гарноус предоставил королевскому совету лордов все необходимые документы, подтверждающие истинность слов короля, – возразил Барклай.

– Подделка! – отрезал Жигаро.

– Пусть так. Возможно, все именно так и есть. Но у вас, мой господин, насколько я знаю, нет пока доказательств, не так ли? А посему еще раз прошу вас подумать. Ярость не лучший советчик. Уверяю вас, одумайтесь, пока не время открыто заявлять о ваших подозрениях. К тому же мы даже не знаем истинных причин приезда принцев. Более того, наследному принцу нездоровится, случись с ним что, да еще и у ворот вашего замка… Это, конечно, если верить тому, что нам поведал гонец. Я думаю, для нас сейчас разумнее всего выждать. Я не сомневаюсь, у вас еще будет шанс показать всем, кто истинный хозяин Арташа. Но молю вас, не поступайте опрометчиво, да еще и при всех ваших воинах. Конечно, они мало что знают об этикете, но то, что вы делаете, может вызвать неудовольствие и среди них.

– Зачем мне этот сброд, если я не могу ему доверять? Они едят мой хлеб, пьют мое вино и тратят мое золото. А что взамен?

– Тише, мой господин, прошу вас, тише. Ваши воины преданы вам. Но есть предел и их верности. Нанесение оскорбления наследному принцу Брендании сведет их преданность на нет. Вот если кто-то из его окружения, даже если это будет принц крови Аркадиас, оскорбит вас без всяких на то причин, тогда совсем другое дело. А пока выжидайте, барон, узнайте, что им понадобилось в Арташе, зачем они явились сюда. Не дайте им ни малейшего повода объявить вас предателем короны. Кто знает, возможно, скоро все изменится, причем в лучшую для вас сторону. Надо лишь немного подождать.

– Подождать, говоришь? Выждать? – задумчиво прошептал Жигаро. – Может, ты и прав. Вот и Карнус говорит то же самое, – прошептал Жигаро.

– Простите, господин? – опешил Барклай. – Карнус? Но кто это?

– Забудь на время об этом, дорогой друг Барклай, – буркнул барон. – Придет время, и ты все узнаешь, обещаю. Ты вновь доказал мне, что твои советы не только верны, но и своевременны. Что ж, так и поступим. Но с коня я слезу только тогда, когда подъеду к нему, – кивнув в сторону принца Аркадиаса, упрямо заявил Жигаро.

Барклай в ответ молча склонил голову в знак согласия. Провожая барона взглядом, Барклай сосредоточенно размышлял над словами, сказанными его господином. Сказать, что он был удивлен, значит не сказать ничего. Барклай был подавлен. Он всегда считал, как ему казалось, справедливо считал, что у Жигаро нет и не может быть тайн от него. Но вот оказалось, что ошибался.

– Что ж, подождем, когда придет это самое время. Только отныне я сам буду решать, когда именно оно настанет, – зло прищурив глаза, шепотом произнес он, по понятным причинам не желая, чтоб Жигаро услышал его.

Впрочем, совершенно зря. Барону было уже не до него, слегка пришпорив коня, он направился к поджидавшему его принцу Аркадиасу. Приблизившись, он откровенно медленно, желая показать, с каким нежеланием он это делает, спрыгнул с коня и, обнажив голову, снял шлем.

– Я рад приветствовать вас и наследного принца Брендании в замке Арташ, принц Аркадиас, – слащаво улыбнувшись, произнес он.

– И я рад видеть вас в добром здравии, любезный Жигаро. Видимо, слухи о вашем недуге сильно преувеличены?

– О моем недуге? – недоуменно спросил барон.

– Ну, да! Я слышал, правда уже не помню от кого, что вас замучила подагра, да и с головой что-то не так. Как эта болезнь зовется? Э-э-э, а, все, вспомнил, мигрень, кажется. Но к чему все это теперь? Ведь вы, как я вижу, совершенно здоровы? Не так ли?

– Абсолютно, принц Аркадиас, чего и вам желаю, – еле сдерживая ярость, процедил Жигаро. – Но меня в свою очередь расстроила весть о том, что мои искренние пожелания не достигли желаемого результата. Во всяком случае, в отношении кронпринца Велентара. Наследный принц, как мне доложили, занедужил.

– Так и есть, дорогой барон, – огорченно выдохнул Аркадиас. – А потому велите сей же миг приготовить покои для его величества. Он, к сожалению, не сможет продолжить дальнейший путь. А ведь принц так ждал этого дня.

Барон, не понимая, о чем говорит Аркадиас, хотел было спросить, что тот имеет в виду, но, спохватившись, обернулся к Барклаю.

– Покои для наследного принца! – выкрикнул он. – И лучших, моих личных лекарей к нему! Быстро!

– О, не стоит беспокоиться, любезный барон. Его величество всегда выезжает в сопровождении своих личных магов-лекарей.

– Магов? А, вы изволите иметь в виду магистра Гарноуса?

– Нет, что вы, барон. Маг Гарноус, как вы верно заметили, магистр и верховный маг Брендании и все такое. У него, безусловно, и своих дел немало. Конечно, если вдруг в нем будет нужда, он непременно будет призван к наследному принцу. Но пока… А вот, кстати, и паланкин принца Велентара. Ваше высочество, мы уже на месте, так что скоро вы отдохнете, – склонив слегка голову, произнес Аркадиас.

В ответ из паланкина донесся приглушенный стон и все то же характерное бульканье. Пока паланкин не трогался с места в ожидании, когда наследному принцу станет лучше, барона все одолевали сомнения. Ему очень хотелось заглянуть в паланкин, чтоб лично убедиться в том, что в нем именно наследный принц. И, что еще важнее, увидеть воочию, истину ли говорит принц Аркадиас или все это искусно разыгранный фарс. К тому же в замок вместе с паланкином наследного принца въезжали и его гвардейцы. Пусть их было немного, но Жигару все равно это не нравилось. Но сомнения барона рассеялись через мгновение и сами собой. Точнее, благодаря случаю, к тому же весьма неприятному для самого барона.

– Мне все хуже, дорогой Аркадиас, – раздался полный страданий голос Велентара. – О, боги…

Затем из паланкина высунулась голова кронпринца Велентара, раздалось характерное ахр-р-р, и бледная жидкость выплеснулась фонтаном прямо на сапоги барона Жигара. Велентар, вскинув голову, посмотрел мутными от дурноты, одолевавшей его нутро, глазами и вновь скрылся в паланкине. Гвардейцы принца невозмутимо, словно ничего не произошло, продолжили свой путь к покоям наследного принца. А Жигаро, тупо уставившись на свои сапоги из кожи гаруара, редкого зверя, обитавшего в далеких восточных землях, застыл как изваяние.

– Да, кронпринцу все хуже и хуже, – словно не замечая состояния барона, озабоченно произнес Аркадиас. – Впрочем, лекари уверили меня, что как только принц окажется в постели, болезнь отступит за пару дней. А может, даже и раньше. Да что с вами, милейший барон? На вас лица нет.

– А? Нет-нет, все в порядке, мой принц, – не без труда взяв себя в руки, ответил Жигаро. – На меня просто произвело неизгладимое впечатление удручающее состояние наследного принца. Но все же мне, если, конечно вы изволите мне об этом поведать, хотелось бы знать, чем знаменателен сей день. Я что-то не припоминаю в славной Брендании праздника в это время года.

– А возвращение короля с великой и славной победой разве не повод для всенародного веселья? Или вы другого мнения на сей счет?

– Я? Нет? В смысле, конечно, бесспорно, это повод для великого веселья, – затараторил сбитый с толку Жигаро. – Просто эта весть буквально ошарашила меня. Меня… э-эм переполняют чувства радости за Бренданию и его народ. Весть о том, что король возвращается с победой, с великой победой, я уверен, мигом облетит всю страну. И я безмерно рад, что узнал об этом…

– Вообще-то, милейший барон, я не совсем точно выразился.

– Простите, мой принц, но я не совсем понимаю вас. Что значит не совсем точно?

– Дело в том, что король и в самом деле возвращается, а вот с победой или… Словом, мы и сами теряемся в догадках. Гонец, что доставил нам весть от короля, смог передать только часть послания. Бедняга, он был смертельно ранен и умер прямо на руках кронпринца. Магистр сделал все, что мог, но… Но как бы то ни было, короля надобно встретить с триумфом. А для этого двух с небольшим сотен гвардейцев маловато. Вы так не считаете, барон?

«Вот оно! В чем же подвох, – пронеслась в голове Жигара тревожная мысль. – А ведь Карнус не раз предупреждал меня быть настороже. Не это ли он имел в виду? Но чего добивается Аркадиас? Неужто он и впрямь думает, что я оставлю Арташ без гарнизона и отправлюсь с ним встречать короля? Но даже если и так, что с того? Что сможет сделать этот сопляк в мое отсутствие? Захватить крепость? Смешно! Король вернулся, и я как преданный вассал выехал вместе с принцем крови и со всем своим гарнизоном встретить его. А наследный принц воспользовался этим и захватил замок. Да весть об этом очернит весь род Дегаров. Такого вероломства им не простят. Но, тем не менее, осторожность не помешает. Отправлю-ка я с Аркадиасом, скажем, пять сотен моих воинов, а над ними поставлю одного из моих капитанов. Барклай подскажет, кого лучше выбрать. А пока я не буду перечить принцу. Думаю, нелишним будет послушать, что у него на уме».

– Да что с вами, наконец? Вы опять замолчали! – воскликнул Аркадиас.

– Тысячу раз прошу прощения, мой принц, – встрепенулся Жигаро. – Видно, слухи о моем недуге не так уж и были преувеличенны. Я даже не знаю, радоваться мне этой новости или печалиться. Ведь если наш король потерпел поражение… Нет, нет, я даже думать не хочу об этом, ведь наш король не может проиграть, поверьте, мой принц, я в полном замешательстве. Позвольте мне сначала убедиться, что для наследного принца сделано все и он ни в чем не нуждается. Я даже представлять не хочу, что подумает наш славный король о своем скромном слуге, если узнает, что наследный принц был принят в замке Арташ без должного обхождения. А потому нижайше прошу простить меня и позволить откланяться, чтоб я смог отдать необходимые для того распоряжения.

– Конечно, милейший барон, делайте то, что должны делать. Но при этом не забывайте, что и у нас времени немного, – благосклонно махнув рукой, ответил Аркадиас.

– О, не извольте беспокоиться, – поспешил заверить барон. – Это займет совсем немного времени. А потом мы поговорим о почетном эскорте для короля.

Но, заметив, как вскинулась бровь у принца Аркадиаса, поспешил добавить:

– Ведь короля должны встречать лучшие из лучших, думаю, я отберу из моих людей сотен пять таких воинов.

– Вот и отлично, барон, а пока я не отказался бы от глоточка-другого вина. Говорят, оно у вас отменное.

– Окажите любезность, вы, если вам будет угодно, можете отдохнуть в замке, где вам подадут все, что вы пожелаете. Конечно, учитывая мои скромные возможности.

– Думаю, в том нет необходимости. Я нисколько не устал. Пусть подадут вино прямо сюда. Да и надеюсь, у вас, любезный барон, найдется кубок из серебра? Впрочем, оставьте, пусть принесут только вино. Я привык пить из своего кубка, который всюду вожу с собой. Он из прекраснейшего, чистейшего серебра, добытого в горах Асании. Вам, должно быть, известны чудодейственные свойства тамошнего серебра? Нет? Ну, как же, кубок, вылитый из такого серебра, имеет множество весьма полезных свойств, например, он распознает любой яд, причем мгновенно. Вам нужно непременно прикупить себе такой же. В наше неспокойное время такая предосторожность совсем нелишняя. Впрочем, стоит такая красота совсем уж недешево.

– Благодарю за ценный совет, принц Аркадиас, – еле сдерживаясь, ответил барон. – Я приму его к сведению. А сейчас прошу простить меня, я должен идти.

Кивнув головой, вместо того чтоб поклониться, барон вскочил на коня и, яростно пришпорив несчастного скакуна, буквально влетел в ворота замка.

– Ну, что вы об этом скажете, дорогой Саркарий? – игнорируя поведение барона, спросил капитана Аркадиас. – Ну, разве можно так издеваться над благородным животным? Да и людей своих едва не посшибал.

– Да, скотину жалко, – кивнул капитан. – Несчастное создание. И угораздило же ему оказаться под таким седоком.

– Совершенно с вами согласен, капитан, – серьезно произнес Аркадиас. – Но, возможно, провидение даст ему шанс избавиться от столь незавидной и незаслуженной участи.

– Я только на это и надеюсь. Клянусь богами, я от души порадуюсь за него. Но, возможно, кто-то, какой-нибудь сердобольный рыцарь, возьмет на себя роль провидения?

– Это было бы весьма кстати, – кивнул Аркадиас. – Такой человек, безусловно, заслужил бы признательность и благодарность скакуна… да и мою тоже. Ты посмотри, капитан, какой замок отстроил себе наш барон, – въезжая в ворота, задумчиво бросил Аркадиас, меняя тему. – Не каждый лорд в королевстве может похвастаться таким. Ну и где же обещанное нам вино?

Лес друидов

Лин и Гарк

– Лин, ты же только пришел и опять уходишь? Эх, не доведут тебя до добра все эти магические штучки. Ну, зачем тебе все это? Другое дело хороший клинок… ну, что ты опять улыбаешься? Ты вот когда в последний раз брал в руки меч? И не упомнишь ведь. Нет, ну за что мне все это? – сокрушенно качая головой, произнес Гарк.

Лин не стал говорить Гарку, что ему предстояло пройти непростое посвящение. Не стал он говорить ему и о том, что предстоящее испытание может стоить ему жизни. Чего доброго, стареющий рыцарь последует за ним к священному древу мудрости. И если вдруг что-то пойдет не так, Гарка будет не удержать. Он со своим мечом может натворить с горя много бед, прежде чем его остановит магия друидов. Впрочем, он уже привык к ворчанию своего наставника. Хотя справедливости ради нужно было признать, что годы отнюдь не лишили Гарка былой силы. Тому подтверждением была огромная шкура горного медведя, из которой Гарк смастерил два плаща, для себя и, конечно же, для Лина. Правда, в той схватке медведь сильно помял бравого рыцаря, и друидам-целителям пришлось немало потрудиться, чтоб залечить его раны. Рыцарь ругался и пытался отмахиваться от отваров и повязок с лечебной мазью, но Лин был непреклонен. В конце концов Гарк сдавался и позволял перевязать свои раны друидам. Словом, Лин не позавидовал бы тому, кто по своей глупости встал бы на пути его наставника. Несмотря на свои раны, могучий Гарк был в прекрасной форме, которую на протяжении многих лет поддерживал ежедневными тренировками. А когда Лин стал более-менее твердо стоять на ногах, он взялся и за его обучение. Лин вновь улыбнулся, вспоминая те дни, когда Гарк решил, что пришла пора ему, Лину, научиться держать в руках меч. Ох, что это были за дни… С рассветом подъем, затем бегом к ключу, умыться и бегом обратно, легкий завтрак и до обеда сплошные тренировки. Но прежде чем сесть за стол, нужно было вновь пробежаться до ключа, обмыться и все так же бегом обратно. А после обеда они сидели у костра, и Гарк рассказывал Лину о легендарных героях былых времен и о подвигах, которые они совершали. Словом, он обучил Лина всему тому, что, по его мнению, должен знать и уметь каждый уважающий себя юноша. И в целом преуспел в этом. Гарк закалил тело Лина, научил его подавлять в себе страх, укрепил его волю и дух. Вряд ли кто-нибудь другой сделал бы для Лина больше и лучше, чем это сделал рыцарь Гарк. Лин знал это, и хотя называл Гарка дядюшкой, на самом деле любил его как родного отца.

– Ты зря сердишься, дядюшка Гарк. Я помню все, чему ты меня обучил. Но пойми, меня ждут. Я же говорил тебе о посвящении, и вот сегодня этот день настал, к тому же, я думаю, все это не займет много времени. Священное древо друидов…

– Да слышал я уже про твое дерево. Нет, никогда я не пойму этих друидов. Ну, скажи во имя богов, как можно поклоняться простому дереву…

– Но…

– Не перебивай. Хорошо, пусть не простому, пусть не совсем простому, пусть даже древнему. Но согласись, то, что оно до сих пор не сгнило и не рухнуло, не делает его священным. И, что бы ты мне ни говорил, иначе я думать не стану. Ясно?

– Ты вот высмеиваешь друидов, а ведь они не раз помогали тебе, пусть даже ты и не просил их об этом, но сути ведь это не меняет. Не говоря уж о том, что однажды они спасли твою ногу. Ты ведь мог стать калекой на всю жизнь. А они пришли сюда, вылечили тебя. Пусть ты все еще хромаешь, но ты все же ходишь на своих двоих. Да ты ведь сам мне рассказывал об этом. Их магия – это магия самой жизни, и поклоняются они не только священному древу, но и богине Гарине. Что в сущности одно и то же. Гарина – богиня всего живого во всем мире. И пока священное древо стоит, баланс между злом и добром не будет нарушен.

– Можно подумать, что кроме богини Гарины других богов и нет вовсе, – буркнул в ответ Гарк.

Впрочем, его голос уже потерял былую уверенность, и возражал он теперь лишь из упрямства, хотя в глубине души признавал правоту Лина.

– Есть, но, как видишь, они мало чем помогают нам, смертным, хотя… Знаешь, я все чаще прихожу к мысли о том, что, чем реже боги вмешиваются в дела смертных, тем лучше, прежде всего для самих смертных.

– А ты повзрослел, – вдруг совершенно иным тоном произнес Гарк, при этом голос его предательски дрогнул. – А я и не заметил, когда это произошло. А что касается моей ноги, то тут спору нет, твоя правда. Да только что ты можешь знать об этом? Когда я получил эту рану, ты разве что только и мог есть да испражняться. Лежал в траве и голосил на весь лес, пока я тебя не нашел, да и после орал. Потом явился Дамир, он разрешил мне остаться в лесу и воспитывать тебя. А лекари занялись моей раной, но прежде накормили тебя, спасу от твоего крика иного не было. Все так и было. Да-а. Вредный ты был малыш, я тебе скажу, все по-своему норовил сделать. Да что там говорить, ты и по сей день таков. Ведь, кажется, совсем еще недавно ты только и знал, что хныкал, когда расшибал коленку или когда просил оставить щенка волкара. А теперь… Дела…

Но тут же, словно устыдившись минутной слабости, сменил тему.

– Кстати, как хочешь, а с Хрустом что-то надо делать, – ворчливо произнес Гарк.

– А что с ним? – обеспокоенно произнес Лин. – И кстати, где он? Я его со вчерашнего вечера не видел.

– Где-где? – все тем же ворчливым голосом ответил Гарк. – В лесу, конечно, где ж еще. Может, самка в округе появилась, а что, вполне может быть. Ведь откуда-то он все-таки взялся. Не мог же он с неба сюда явиться. А может, просто скучает, кто знает. Тебя ведь с утра и до вечера не бывает, а с собой ты его никогда не берешь. У тебя ведь дела. Только он, чтоб ты знал, всю живность на два дня пути отсюда распугал. Хорошо, еще сам что-нибудь да глядишь и притащит. А иначе и не знаю, как бы я управился. С моей ногой особо-то не разгуляешься. Эх, мне б коня да в жаркую сечу, – мечтательно произнес он.

– Опять? Ты же знаешь, Дамир не любит подобные слова, – укоризненно произнес Лин. – Чего хорошего в том, что ты станешь убивать себе подобных?

– Много ты понимаешь, мальчишка, – отрезал Гарк. – Еще ни разу в моей жизни мой клинок не был обагрен кровью невиновного. Как ты собираешься защищать себя и своих близких, не лишая врага жизни? Уж он, ты мне поверь, не станет медлить или раздумывать над священностью этой самой жизни. Один взмах, и все, твоя голова катится по земле, и нет больше мальчишки, вздумавшего поучать старших.

Лин лишь покачал головой в ответ. По своему опыту он знал, что если Гарк завел старую песню, то переубедить его не сможет никто.

– Хорошо, когда вернусь, я поговорю с Хрустом.

– Поговорит, видите ли, он, – ворчливо произнес Гарк. – Хруст, если ты забыл, – волкар, другими словами – зверь. Ты что ж, всерьез считаешь, что он понимает человеческую речь?

– Хруст понимает, – серьезно ответил Лин. – И даже больше, чем ты можешь представить, разве что не говорит.

– Да? Наверное, странно, что я не удивлен? Может, потому, что он и не должен уметь говорить, – язвительно хмыкнул Гарк.

– Это как тебе будет угодно, дядюшка Гарк. Раве могу я спорить с мудрым наставником? А теперь я должен идти, мне и вправду уже пора.

Посвящение

Как только Лин переступил невидимые границы священной рощи, он услышал протяжное пение жрецов-друидов, взывающих к мудрости великого древа. Пение друидов завораживало, и Лин почувствовал, как по его телу прокатилась теплая волна умиротворения. Он почти на месте, и его ждут. Жрецы и старейшины великого народа друидов ждут его, они проведут обряд очищения, после чего придет черед и самого посвящения. Таинство, в котором он, Лин, предстанет пред великим мудрым древом, с того мгновения жизнь, а возможно, и смерть Лина будут зависеть только от чистоты души и помыслов его. Ступив на поляну, Лин замер, мельком бросив взгляд на жрецов и старейшин. Лин со смешанным чувством восхищения и трепета остановил свой взгляд на великом древе. Он никогда раньше не видел святая святых народа друидов. Священная роща была закрыта для него, даже лесной зверь обходил ее стороной, и вот он, Лин, здесь.

– Во имя милосердной Гарины, он воистину исполин среди деревьев, – прошептал, благоговея, Лин.

И две дюжины человек, сцепившись руками, не смогли б обхватить ствол отца дерева.

– Зачем ты пришел в священную рощу, человек? – раздался суровый голос верховного жреца Дамира.

– Я пришел в священную рощу, дабы познать мудрость Отца Древа, верховный жрец! – торжественно произнес в ответ Лин.

– А ведомо ли тебе, что лишь друид, почитающий законы великой богини Гарины, имеет право предстать пред советом жрецов и старейшин народа друидов?

– Ведомо, о верховный жрец. Но я был принят и воспитан народом друидов с младенчества, я принял законы великой богини Гарины и жил по ним все годы до сегодняшнего дня. Я друид, пусть и не по рождению. Народ друидов – мой народ.

– Ты сказал, и мы услышали, пусть отец древа решит, достоин ли ты познать мудрость его и получить благословление нашей богини. Теперь подойди к нам и предстань перед старейшинами, они совершат последние приготовления и облачат тебя в одеяния страждущего. Но помни, если отец древа узрит в тебе зло, ты умрешь. И в том будет и наша вина, пройдут годы, возможно, десятилетия, прежде чем отец древа ответит нам на наши молитвы. У тебя еще есть возможность отказаться и покинуть священную рощу, мы поймем.

– Я не изменю своего решения, о, верховный жрец, – твердо ответил Лин. – В моем сердце нет зла, я не жажду власти или могущества. Я лишь хочу получить ответы.

– Ответы? Что ты хочешь знать?

– Кто я? И как попал в лес богини Гарины?

– Кто ты? Но ты сам ответил на этот вопрос. Ты друид.

– По духу да. Но, тем не менее, кто я? И почему я оказался здесь?

– Что ж, возможно, ты сможешь получить ответы, – выдохнул Дамир. – Теперь ступай, старейшины ждут.

Пение жрецов усилилось, когда Лин подошел к старейшинам народа друидов. Те, не говоря ни слова, знаками велели ему раздеться, после чего надели на него серо-коричневый балахон, затем один из старейшин подошел к Лину, держа в руках глиняную миску, наполовину заполненную вязкой и маслянистой, как показалось Лину, массой. Осторожно обмакнув в нее свой палец, он несколько раз провел им по лицу Лина. За ним то же самое повторили и остальные старейшины.

«Руны посвящения, – мелькнуло в голове Лина. – Вот и началось».

Пение жрецов смолкло, и вновь раздался голос Дамира:

– О, Отец Древа, внемли нам, сегодня день страждущего, мы приняли его как сына и как сына нашего воспитали. Он принял решение пройти посвящение, а мы не видим причины отказать ему в этом. О, Отец Вечного леса, в твоей власти жизнь его и смерть, как и каждого из нас, если изменим мы законам нашей богини. Пусть он увидит мир твоими очами, а ты его. Отвори лоно свое и позволь страждущему войти в него, о Отец Древа.

– Рахха о Нджаахим Сурраахим, – воскликнули жрецы.

– Рахха о Нджаахим Сурраахим, – вторили им старейшины.

– Рахха о Нджаахим Сурраахим, – незаметно для себя стал повторять за ними Лин.

Вдруг раздался глухой и низкий гул, земля затряслась и пошла волнами. С трудом удержавшись на ногах, Лин обернулся, все жрецы и старейшины, за исключением верховного жреца Дамира, пали ниц перед Отцом Древа, при этом не переставая выкрикивать заклинания.

– О, Отец Древа, ты услышал наши молитвы, – кричал Дамир. – Будь милосерден к страждущему, он ждет твоей воли.

Вновь раздался гул, затем с треском и скрежетом огромный ствол Отца Древа раскрылся.

– Ступай, страждущий, Отец Древа ждет. Ступай, да пребудет с тобой свет богини Гарины и милосердие Отца Древа. Ступай, да одарит тебя Отец Древа мудростью своей и силой.

Лин мельком глянул на верховного жреца, кивнул и направился к Отцу Древа. Его немного трясло, но отнюдь не от страха, скорее от волнения и трепета. Подойдя ко входу, он выдохнул и смело шагнул вперед, вновь раздался треск и скрежет. Отец Древа принял Лина в лоно свое.

* * *

– Барклай, отбери пять сотен воинов и поставь над ними одного из наших капитанов, – рявкнул Жигаро.

Барон, словно пойманный лев, метался из стороны в сторону по залу своего замка. Гнев, обуявший Жигаро, словно железными клещами душил его, не давая вдохнуть полной грудью, мешая дышать. В ярости он разнес в щепки стул, некстати попавшийся на пути, затем окинул зал горящим от бешенства взглядом, с шипением выдохнул и плюхнулся в кресло. Впрочем, то, на чем сидел барон, креслом можно было бы назвать с большой натяжкой. Огромное, обитое дорогим асанинским бархатом, обрамленное золотом и драгоценными камнями, оно скорее напоминало трон, чем, по сути, и являлось. Барон любил восседать на нем, верша суд и издавая указы, словно и впрямь был королем и вершителем судеб своих подданных.

– Грязный ублюдок, – прорычал Жигаро. – Барклай! Наконец-то, где тебя носит? Ты мне нужен.

– Я выполнял ваш приказ, господин, – невозмутимо ответил тот.

Барклай уже давно привык к подобным вспышкам гнева своего господина, а потому прекрасно знал, как себя вести в такой ситуации.

– Ты отобрал людей?

– Я поручил это сделать Ашуру. Он знает своих людей и выполнит все как надо.

– Ты поручил! Нет, я тебе приказал отобрать людей, тебе, а не Ашуру, – брызгая слюной, взревел Жигаро.

– Так и есть, мой господин, – смиренно склонив голову, ответил тот. – Но я полагал, что буду вам нужнее здесь. Но, если господину угодно, я тут же…

– Ладно-ладно, останься, – махнул рукой барон. – Ты и впрямь больше нужен мне здесь. А Ашур пусть отбирает людей. Скажи лучше, как мне поступить ныне? Отправиться встречать короля вместе с Аркадиасом или отправить с ним того же Ашура?

– Думаю, вам лучше будет остаться, – не задумываясь, ответил Барклай. – А с принцем Аркадиасом могу отправиться и я.

– Нет, об этом не может быть и речи, – отмахнулся барон. – Ты нужен мне здесь. Пусть с принцем отправляется Ашур, это решено.

– Как будет угодно, мой господин, – эхом откликнулся Барклай.

– Прекрати, слышишь? Мне нужен совет, а не тупое согласие, – устало отмахнулся барон.

– Ну, вариантов у нас и впрямь немного. С одной стороны, вы просто обязаны отправиться с принцем Аркадиасом встречать короля. Тем более, что он сам предложил вам это. Но с другой стороны, вы ведь можете и отказаться. И тому у вас есть пусть одна, но зато очень веская причина: состояние наследного принца. Вы можете объяснить свой отказ исключительно заботой о здоровье кронпринца. И тут уж совсем не важно, лгут принцы или нет. К тому же наших… ваших воинов в два раза больше будет как в замке, так и с Аркадиасом. А Ашуру можно будет наказать, чтоб был настороже, дабы не дать захватить себя врасплох. Ну а в случае чего пусть пленит Аркадиаса, да и его людей тоже. Впрочем, с его людьми, господин, думаю, можно не церемониться. Но принц должен остаться невредим или, во всяком случае, почти невредим. Не исключено, что в ваших руках могут оказаться сразу два принца Брендании. Когда раскроется их обман, они сами будут молить вас не поднимать скандала.

– Так и поступим, – усмехнулся Жигаро, довольно потирая руки от предвкушения грядущего триумфа над принцами. – Отлично, дорогой Барклай, отлично придумано.

Но тут его взгляд упал на испачканные сапоги. Нахмурившись, Жигаро мрачно произнес:

– Я, уж поверь мне, выставлю наследному принцу полный счет за все, да и принцу Аркадиасу тоже. А пока крикни там кого-нибудь, пусть подадут мне другие сапоги. А эти почистить, да так, чтоб и следа от высокородной блевотины не осталось. Да заодно посмотри, как Ашур выполнил мой приказ. Все, ступай.

Барклай молча кивнул и удалился, оставив барона, как ему казалось, в весьма хорошем расположении духа.

Но от недавнего воодушевления барона не осталось и следа, как только Барклай скрылся за дверью. Жигаро о чем-то сосредоточенно размышлял, затем встал и направился в глубину зала. Подойдя к стене, он резко обернулся и бросил взгляд на двери. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, барон надавил на едва заметное углубление в стене. Раздался характерный щелчок, и часть стены ушла внутрь. Барон вновь обернулся, затем снял со стены один из факелов и скрылся в проеме, а часть стены вновь встала на место. Но если б Жигаро знал, что произойдет дальше, то убедился бы, что его тайное убежище больше не является тайной. Во всяком случае, еще для одного человека. Барклай, а это был именно он, осторожно выглянул из-за двери и, убедившись в том, что барона нет, метнулся к стене.

– Нет уж, барон, я не буду ждать и узнаю все сейчас, – пробормотал он, разглядывая стену. – Так, и как мы отпираемся? Ага, кажется, во-о-от так.

Он обнаружил углубление и не без труда надавил на него. Стена вновь отошла, освобождая проход в черную неизвестность.

– Да, факел там будет нелишним, – пробормотал он, снимая еще один со стены. – Только нужно будет не забыть поставить его на место. Не стоит давать раньше времени повод барону для сомнений. – После чего шагнул в проем.

* * *

Жигаро вернулся в зал тем же путем, тем самым впервые нарушив собственное же правило. Во дворце имелось несколько потайных дверей, известных только ему одному, и все вели в подземелье. Единственные, кто мог бы рассказать о них, были сами строители. Но их останки давно уже истлели в одном из многочисленных коридоров подземелья. Таким образом, барон, как ему казалось, надежно сохранил тайну своего дворца, ведь мертвые никому и ничего выдать не смогут. Оглядевшись, он вставил факел на место и, облегченно вздохнув, направился к трону, но тут он увидел сапоги. «Так, и как это понимать? Барклай был здесь в мое отсутствие и, не найдя меня, просто оставил их здесь? Странно и совсем не похоже на него. Впрочем, не суть, мало ли куда я мог отойти. Если, конечно, он не… Что ж, тогда мне будет весьма жаль потерять такого смышленого слугу. Особенно если слуга слишком уж смышлен и чрезмерно любопытен. Но об этом после», – хмыкнул он про себя, после чего принялся переобуваться.

– Что-то не торопится барон Жигаро, – недовольным тоном произнес Аркадиас. – В отличие от его людей, им явно не терпится увидеть вновь короля. Смотри, Саркарий, какие молодцы, все как один высокие, статные, крепкие, видно, бойцы.

– Посмотрим, – меланхолично ответил капитан.

– Но-но, капитан. Ты смотри там! Нам резня не нужна. Во всяком случае, нужно сделать все, чтоб этого не произошло, – тихим голосом предупредил того Аркадиас.

– Так и будет, мой принц, – коротко ответил Саркарий. – Ваш приказ, мое выполнение.

– К нам спешит маг Зинар, мой принц, – заметив одного из советников принца, сообщил капитан.

– Хм, интересно, что могло такого случиться, чтоб он оставил принца на одного Патриса. Что произошло? – нарочито громко спросил Аркадиас. – Почему ты оставил наследного принца?

– Я лишь выполняю его волю, – смиренно склонив голову, ответил тот и чуть тише добавил: – Принц желает знать, как все прошло?

– Все идет по плану, – так же шепотом ответил Аркадиас. – Пусть… – но тут он заметил приближавшегося Барклая и уже другим тоном продолжил: – Пусть его высочество наследный принц не беспокоится. Барон с радостью принял наше предложение, а потому отправляется с нами и с пятью сотнями своих воинов встречать короля.

– Не совсем так, ваше высочество, – низко поклонившись, произнес Барклай. – Барон вынужден остаться, вместо него с вами отправится один из лучших наших капитанов. Уверяю вас, барон просто в отчаянье, ведь встречать короля после славной победы в составе почетного эскорта – это такая честь. Но, увы, барон вынужден лишить себя этой чести, он очень переживает за здоровье наследного принца. А потому считает, что не вправе оставлять его здесь одного. А впрочем, вот и он сам. Думаю, барон Жигаро и сам вам все объяснит. С вашего позволения, мой принц, я должен идти. Есть некоторые распоряжения, которые я должен по поручению моего господина передать капитану Ашуру.

Барклай быстрым шагом направился навстречу барону.

– Я сообщил принцу о том, что вы не можете отправиться вместе с ним, – прошептал Барклай. – Сошлитесь на недомогание наследного принца и на ваш долг, который обязывает вас находиться в замке, пока кронпринцу нездоровится.

– Хорошо. Ты передал все, что нужно Ашуру?

– Нет. Но как раз направляюсь к нему.

– Сделай все, как условились, и скорей возвращайся.

Барклай молча поклонился и отправился выполнять данное ему поручение.

– Что я слышу, барон? Вы не желаете отправиться с нами встречать короля?

– Отнюдь. Я больше всего бы желал этого, – сокрушенно качая головой, произнес Жигаро. – Но обстоятельства… Они порой, к моему глубочайшему сожалению, бывают сильнее нас. Наследный принц нездоров и ныне пребывает в замке Арташ. А значит, под моей ответственностью находится не только здоровье, но и жизнь его высочества. Разве могу я оставить замок в такой день? Уверен, король Логар Железный поймет и оценит мой поступок. Ведь он не только государь, но еще и любящий отец.

– Ваши слова, дорогой барон, тронули меня, – качая головой, ответил Аркадиас. – В них столько заботы и участия. Несомненно, король оценит как ваши слова, так и вашу заботу, причем в полной мере. Уверен и в том, что он по достоинству воздаст вам за все, со временем.

– О, я лишь выполняю свой долг, мой принц, – склонив голову, ответил Жигаро.

– Кстати, я как раз интересовался состоянием здоровья принца Велентара у достойного Зинара, когда к нам подошел ваш слуга. И, между прочим, так и не получил ответа. Так что вы мне скажете, милейший Зинар?

– Мои, наши отвары избавили наследного принца от одолевавшей его слабости желудка. Но, тем не менее, он еще слишком слаб. Слишком много желудочного сока он потерял. А потому наследный принц пока не в состоянии принимать пищу из-за болей в животе. Но наши отвары в конечном счете, безусловно, излечат его.

– Сами посудите, мой принц, – сокрушенно взмахнув руками, посетовал барон Жигаро. – Я бы с радостью отправился с вами, но мой долг велит остаться рядом с кронпринцем Велентаром.

– Ну, что ж, значит, так тому и быть, – ответил Аркадиас. – Зинар, будьте всегда при наследном принце и молитесь богам, чтоб он поправился, и как можно скорее. В путь, капитан Саркарий, возглавьте отряд, мы отправляемся немедля.

Саркарий склонил голову и приложил руку к груди.

– Ваш приказ, мое выполнение, – произнес он и, развернув коня, поскакал к воротам замка.

Вскоре послышались команды: выстроиться в колонну, походным маршем, вперед.

– Что ж, вот и мне пора. Но, думаю, мы расстаемся ненадолго. Уверен, король захочет лично убедиться, что с наследным принцем все в порядке.

– О, это было бы честью не только для меня, но и для всего замка Арташ. Его величество ни разу не почтило меня своим присутствием. Об этом я мог бы только мечтать.

– Ну, мечты иногда имеют обыкновение сбываться, – бросил напоследок Аркадиас и ускакал, а потому не слышал ответа барона.

– Но не в этот раз, принц, – процедил сквозь зубы Жигаро. – Не в этот раз.

Велентар

– Зинар, что сказал тебе Аркадиас? – взволнованно воскликнул Велентар.

– Тише, тише, мой принц, – вскинув руки, зашипел тот в ответ. – Здесь даже у стен могут быть уши.

– Ах, да, я и забыл, – спохватился Велентар.

И уже спокойнее и заметно тише вновь повторил свой вопрос.

– Мне просто не терпится знать, как продвигается задуманный Аркадиасом план.

– Как я понял, все в порядке, – шепотом доложил маг. – Жигаро все-таки отправил с принцем Аркадиасом пять сотен или около того воинов. Он поверил принцу Аркадиасу и думает, что они нужны ему для почетного эскорта по случаю благополучного возвращения короля Брендании Логара Железного. Но в замке осталось не меньше воинов. Так что теперь все зависит лишь от красноречия его высочества Аркадиаса.

– У него все получится, – произнес Патрис.

– Ой, с чего вдруг такой оптимизм? – съязвил Зинар. – Не ты ли называл затею принцев авантюрой?

– Называл и поныне так считаю, – не стал отпираться тот. – Но, во-первых, не каждая авантюра заканчивается провалом. А во-вторых, если вас не раскусили сразу, то и остальное должно получиться.

– Да нет, сдается мне, что ты, уважаемый Патрис, просто понял, что был не прав, но признаться в том не желаешь.

– Думай, что хочешь, – устало отмахнулся от брата Патрис. – Я лишь выразил свое мнение.

– Вот ведь всегда ты так, – вскинулся Зинар. – Я…

– Прекратите немедленно, – зарычал на них Велентар. – Не хватало еще, чтоб из-за ваших склок все полетело в бездну Арши. Аркадиас должен вернуться лишь под утро, значит, нужно выждать. И вот еще что, Зинар, распорядись, чтоб подали ужин.

– Но, мой принц, я объявил, что ваш желудок пока не в состоянии принимать пищу, – возразил Зинар.

– И напрасно, – отрезал Велентар. – Я хочу есть, так что будь добр, позаботься об этом.

Зинар бросил взгляд на Патриса, ища поддержки, но тот, пожав плечами, отвернулся и с интересом стал рассматривать стену. Вздохнув, Зинар поплелся к дверям, на ходу бросив короткое:

– Как пожелает его высочество.

– И поторопись, ведь весь день во рту маковой росинки не было. А вчерашнее я благодаря вам все выблевал по дороге сюда.

* * *

– Господин барон! Жигаро, проснитесь же!

– Барклай, ты чего тут делаешь? Чего тебе надо? Ты что, совсем сдурел, будить меня в такую рань? – еле продирая глаза от сна, зарычал Жигаро.

– Нет, мой барон, – дрожащим от волнения голосом ответил тот. – Король…

– Что король? Умер? Так…

– Нет, нет, мой барон. Король вернулся и прямо сейчас направляется к замку Арташ!

– Что за бред? – ошарашенно спросил Жигаро. – Этого не может быть. Король не мог… Не должен был вернуться.

– Но это так, – заверил его Барклай. – С юга к нам движется четырехтысячное войско.

– Идиот! С чего ты взял, что это войско короля?

– Штандарты, мой барон. Мне только что доложили, что видели штандарты Логара Железного. Это может быть только король и никто другой. Даже наследный принц не имеет права на них. Всякий, кто дерзнет поднять над своим войском штандарт короля без на то его личного позволения, должен считаться изменником. Это…

– Я знаю кодекс и без твоих напоминаний, – вяло отмахнулся Жигаро. – Ты мне лучше объясни, как тебе стало известно об этом? И кто видел штандарты короля?

– Я отправил вслед за принцем своего следопыта и велел ему остановиться в одном переходе от замка. Я поручил ему следить за дорогой и докладывать мне обо всем, что заслужит его внимания. Я знаю его давно, Салеш отличный следопыт и разведчик. Мы с ним не через одно сражение прошли.

– Ладно, ладно, убедил. Где этот твой Салеш?

– Здесь, за дверью, ждет, – отчеканил Барклай.

– Так зови, чего застыл, как истукан, – взорвался Жигаро.

Барклай метнулся к двери и вскоре вернулся, ведя впереди себя следопыта.

– Ты Салеш?

– Да, мой господин, – низко поклонившись барону, ответил тот.

– Ну, рассказывай, Салеш, что видел, да смотри ничего не перепутай. Если в чем доподлинно не уверен, лучше так и скажи, но привирать не смей, – грозно глядя на следопыта, спросил Жигаро.

– Так не мог я ничего перепутать, а потому все как есть рассказал господину Барклаю. Значит, только начало темнеть, смотрю, вдалеке войско движется. Я холмами метнулся, чтоб, значит, ближе подойти да хорошенько разглядеть его, ну, войско-то. А кобылу, значит, я заранее стреножил да на глаза повязку надел, чтоб, значит, не заржала ненароком по случаю, да и меня заодно не выдала. Так вот гляжу, войско идет. Пеших нет, все в седле, а к седлам штандарты короля прикреплены, и знамя Брендании вовсю развевается. Ясное дело, король вернулся. А как же еще? Да, и вот еще, знамена принцев я тоже видел, в том числе и ваши. Ну, я, значит, бегом назад, в седло, и мигом сюда. Вот и все.

– Так говоришь, ты уверен, что видел именно штандарты короля Логара?

– Да я их как вас вот видел, – вскинув руку вперед, удивленно произнес Салеш.

– Ладно, верю, – задумчиво протянул Жигаро. – Сходи на кухню да передай там, что я велел хорошенько накормить тебя, да и вина стаканчик-другой пусть нальют. Все, ступай.

– Благодарю, господин, – поклонившись, ответил Салеш и поспешил выйти.

– Ничего не понимаю, – схватившись за голову, выдохнул барон. – Ведь меня убеждали, что король больше не вернется с похода. Как такое могло произойти? Значит так, Барклай, мне какое-то время нужно побыть одному, а ты вели принести вина в главный зал и жди меня там. Думать будем, как короля встречать и что делать. Все, иди.

– Будет исполнено, – кивнул Барклай, после чего покинул покои барона и спешно направился в главный зал замка. Но совсем не потому, что так повелел барон. С недавней поры многое изменилось, изменилось и его отношение к своему господину.

«Думать он будет, как же. Знаю я твои думы, и с кем ты их думать будешь, тоже знаю. Говорил же тебе, не зли принцев. А ты мне что в ответ? Их, считай, больше нет. Правлению дегаров пришел конец. Скоро все изменится, и в лучшую для нас сторону. А я, дурак, и уши развесил. Столько лет в служении ему зазря потратил. Ну, нет, ты меня за собой не потащишь, нет, не выйдет».

Так размышлял Барклай, направляясь в главный зал, но не для того, чтоб выполнить приказ барона. Он знал тайну своего господина. Он видел и слышал, хоть и смутно, с кем, где и, главное, о чем ведет разговоры барон в своем тайном убежище в подземелье замка. «Что ж, мне совсем не помешает узнать, о чем они будут говорить. А там уж будет видно». Но тут ему на глаза попался ночной стражник. Тот расслабленно и безмятежно прогуливался по коридорам замка.

– Это так ты несешь службу, Гемар? – рявкнул на него Барклай, впрочем, скорее для острастки, чем всерьез.

– Господин Барклай, – встрепенулся тот. – Я, я ничего, я на посту, службу несу. Нужно же проверить, все ли в порядке в замке нашего повелителя. Вот я и хожу…

– Понятно, – хмыкнул Барклай. – Ну и что? Все тихо? Все спят в своих каморках?

– Так и есть, все тихо.

– Вот это-то и плохо. Плохо, Гемар, что все тихо. Плохо, что все спят.

– Я не понимаю вас, мой господин, – вытаращив глаза, промямлил стражник.

– Да куда уж тебе, – усмехнулся Барклай. – Ну, чего стоишь как истукан. Живо буди слуг, поваров, всех. Король нынче утром будет здесь.

– Король? Логар Железный? – выдохнул Гемар.

– Да, именно Логар Железный! Или ты знаешь другого короля славной Брендании?

– Н-нет, только Логара Железного.

– О, боги. Ну, так чего глаза вытаращил? Живо выполнять, что велено. И…

Но то ли стражник и впрямь был столь искренне рад возвращению короля, то ли весть о том, что король прибудет в замок Арташ, так повлияла на него. Но в итоге Гемар, гремя оружием, словно древнее привидение, помчался по коридорам замка, вопя во все горло: «Король вернулся! Король утром будет в Арташе! Просыпайтесь, все просыпайтесь, наш король вернулся!»

– Стой! Тьфу! Ох, идиот, – покачав головой, выдохнул Барклай. – Нет, ну что за кретин. Теперь придется самому идти на кухню за вином.

* * *

– Патрис, Зинар, что там за шум? – сонно щуря глаза, проснувшись от гвалта и топота десятков ног за дверями покоев, недовольным тоном произнес Велентар.

– Сейчас узнаю, – вскочив с кровати, отозвался Зинар. – Ни днем ни ночью от здешних слуг покоя нет. Так и снуют, так и снуют.

Потягиваясь, Зинар направился к двери и вскоре скрылся за ними.

– Как думаешь, Патрис, что там происходит?

– Не знаю, но думаю, Зинар скоро все выяснит.

– Но ты же маг, неужели ты не можешь все узнать прямо сейчас?

– Могу. Но ведь и Зинар маг. Однако он не стал прибегать к магии и был прав. Не стоит растрачивать силу магии по пустякам. Слишком легкомысленно да и неразумно.

– А если я велю?

– Я выполню ваш приказ. Но повторяю, это будет крайне неразумно. Вспомните, Аркадиас настоятельно просил вас ничем не выдавать себя. Он и нам наказывал не использовать магию без необходимости. К тому же вот и Зинар вернулся, – кивнув на дверь, ответил Патрис. – Ну, что там произошло?

– Да, Зинар, поведайте нам, чем вызван сей переполох?

Зинар озабоченно посмотрел сначала на принца, потом перевел взгляд на Патриса и вновь на принца.

– Ваше высочество, принц Велентар, король вернулся.

– Что? – ошарашенно воскликнул Патрис.

– Что, что? Говорю же, король вернулся из похода. Слуги носятся как угорелые. Весь Арташ готовится встретить короля Логара Железного.

– Ваше величество, вот все и устроилось. Теперь барону так и так несдобровать, – радостно подытожил Зинар.

– Подождите радоваться прежде времени, – не разделяя радости магов, ответил Велентар. – Если весть верная, то мы еще успеем порадоваться. А что если у Аркадиаса что-то пошло не так, как задумывалось? И ему пришлось изменить план.

– Или барон специально бросил этот слух, чтоб посмотреть, как мы себя поведем? – предположил Зинар.

– Думаю, больше нет нужды ждать. Если это западня, то очень скоро Жигаро поймет, что его замысел не удался, и тогда он перестанет скрывать свои намерения. А потому сейчас нужно как можно скорее дать знать моим гвардейцам, что их принц в опасности. Пусть пробиваются сюда, если придется, с боем, а мы приготовимся дать отпор барону и его людям, – вскочив с кровати, решительно произнес Велентар.

– А я думаю, мой принц, нам все же нужно выждать. Возможно, все не так плохо, как нам кажется на первый взгляд. Нужно подождать, принц Велентар, уверен, вскоре все встанет на свои места, – рассудительно добавил Патрис. – В конце концов, даже без гвардейцев вашего высочества мы сможем защитить вас.

– Что ж, так и поступим, – подумав, согласился с магом Велентар. – К тому же и Аркадиас нередко прислушивается к вашим советам. Хотя, видят боги, мне все это не по душе. Я будущий король Брендании, и Жигаро обязан мне повиноваться. Мне надо было прийти сюда с большим войском и взять, если понадобится, Арташ приступом, а затем покарать барона за неповиновение. А я… эх.

– К нашему сожалению, принц Аркадиас прислушивается к нашему мнению намного реже, чем нам бы того хотелось. Мы понимаем вас, ваше высочество, но вынужден сказать, что порой наиболее простой, а потому предсказуемый шаг не всегда самый верный. Принц Аркадиас предложил вам свой план, и вы согласились с ним. Так стоит ли сейчас все рушить? Тем более что это, во-первых, неразумно, а во-вторых, небезопасно, – возразил рассудительный Патрис.

– Это тот редкий случай, когда я соглашусь с Патрисом, – кивнул Зинар.

– Ну, разумеется. Я почему-то нисколько не удивлен. Хорошо, будь по-вашему. Но все же передайте гвардейцам, чтоб были готовы э-э… встретить короля. И пусть оседлают моего коня. Я к паланкину теперь и на сотню шагов не подойду. Да, Патрис, будь любезен, подай мою одежду и доспехи.

– Как вам будет угодно, мой принц, – покорно склонив голову, ответил Патрис.

* * *

– Король! – закричали со стен крепости. – Армия короля на подходе. Открывайте ворота, опускайте мост.

– Ваше высочество, я смотрю, вам уже лучше, – спросил барон, увидав Велентара в полном здравии во внутреннем дворе замка. – Не иначе как здешний воздух так благотворно повлиял на вас.

– Скорее старания моих лекарей, – отрезал кронпринц.

– Разумеется, ваше высочество, – склонив голову, покорно произнес Жигаро, после чего тут же отошел от принца.

– Барклай, и что ты на все это скажешь? – дрожащим от гнева голосом спросил барон.

– Пока ничего, – ответил тот. – Даже если это и король, что с того? Разве не вы оказали всяческую помощь наследному принцу, когда тот занемог? Что бы при этом принц ни говорил, факты остаются фактами. Он здесь, в Арташе, и, судя по всему, совершенно здоров.

– Вот как раз это меня и беспокоит, – раздраженно бросил Жигаро. – Еще вчера на нем и лица не было. Я это сам видел. А сегодня? Посмотри на него, он прямо пышет здоровьем.

– Ну, а какой у нас есть выход? Закрыть ворота, поднять мост? Значит, во всеуслышание объявить о своем неповиновении. Вот тогда нас точно ничто и никто не спасет. Да что там говорить, ваш гарнизон тут же пленит вас и передаст в руки короля.

– Проклятие, ну почему я не нанял наемников! Они хоть верность хранят, во всяком случае, пока им платят.

– Они въезжают, мой барон, – игнорируя вопрос барона, предупредил Барклай.

Все жители замка, включая даже слуг, собрались во внутреннем дворе в ожидании приезда короля.

Первым в ворота крепости въехал капитан Ашур, чем немало удивил всех без исключения. Ашур спешился, сразу же как въехал в замок, и тут же направился в сторону кронпринца и его окружения. Стоявший рядом с принцем барон Жигаро, усмехаясь, сделал было шаг навстречу своему капитану, но, встретившись с ним взглядом, осекся и подался назад.

Что-то во взгляде Ашура заставило его понять, что этого делать не стоит. И еще барон понял, что потерял власть как минимум над половиной своего гарнизона.

А тем временем капитан Ашур, подойдя к принцу Велентару, преклонил колено и, склонив голову, тихо, но, тем не менее, так, чтобы его услышали все, кто находился рядом, произнес:

– Сожалею, мой принц, но я привез черную весть. Король Логар Железный мертв. Его тело уже сегодня доставят в столицу Брендании.

Велентар побледнел и оглянулся, словно ища кого-то, его взгляд блуждал по внутреннему двору замка. Наконец он увидел Аркадиаса, который как раз въезжал в ворота замка. Принц крови спрыгнул с коня и молча обнажил голову. Только теперь Велентар убедился, что весть о гибели его отца короля Брендании правда. Король Логар, прозванный за несгибаемую волю и нерушимое слово Железным, мертв.

– Жители Арташа, воины, народ Брендании, обнажите головы и падите на колени, ибо наш король умер! – обернувшись, выкрикнул капитан Ашур.

Мгновенно наступившую тишину вдруг нарушил приглушенный женский всхлип, за ним другой, и вскоре воздух взорвался от женского плача.

Велентар уткнувшись взглядом в невидимую точку, хранил молчание, пока к нему не подошел Аркадиас.

– Прими мои искренние и самые глубочайшие соболезнования, мой друг. Прости и за то, что не решился я принести тебе эту черную весть. Не смог я! Не знал, как сказать. Прости! Король Логар заменил мне отца, я и сам до сих пор не могу в это поверить. Я видел его тело, но принять разумом, что его больше нет…

– Я все понимаю, Аркадиас, тебе не за что извиняться, – кивнул Велентар. – Ты узнал, как это произошло? Кто нанес смертельный удар, кому мне мстить?

– Стрела. Она вонзилась ему в горло. Знаю только, что мучился он недолго. А мстить, мстить нам, мой друг, нужно Мордоку, проклятый колдун, уверен, здесь не обошлось без его черного колдовства. Но сейчас нужно поскорее вернуться в Латимор.

– Быть посему, – кивнул Велентар и вновь задумчиво замолчал.

Но тут, перекрикивая плач и стенания, раздался низкий и суровый голос лорда Сейлора.

– Король умер и да здравствует отныне король Велентар!

– Да здравствует король Велентар, – эхом откликнулись гвардейцы Аркадиаса и Велентара.

– Да здравствует король Велентар! – крикнул капитан Ашур, а за ним и его солдаты.

– Да здравствует, – эхом пронеслось по всему Арташу.

И вот уже все, кто еще недавно рыдал, оплакивая павшего в бою короля, радостно махали руками, приветствуя Велентара, нового короля Брендании.

– Как коротка человеческая память, друг Аркадиас, – грустно усмехнулся Велентар. – Еще мгновение назад они рыдали, оплакивая моего отца. А теперь, посмотри на них. На их лицах нет и тени былой печали.

– Народ не может жить без правителя. Страна не может существовать без государя. Таков удел всех королей, – пространно ответил Аркадиас. – Когда придет твой день уйти в чертоги огненноокого, они будут так же славить восхождение на трон твоего сына. Так было всегда, и этого не изменить. Да, наверное, и не нужно.

– Возможно, ты прав, впрочем, ты редко ошибаешься. Но я больше не желаю видеть это. Мы немедленно отправляемся в Латимор.

– А как же быть с бароном? Ты что же, все оставишь как есть?

– Да. Я не хочу начинать свое правление с мести своим же подданным. Мы призовем Жигаро в Латимор, там и только там он ответит нам за все. Я хочу, чтобы королевский совет лордов вынес ему приговор за его деяние.

– Мудро, – кивнул Аркадиас. – Я бы даже сказал, по-королевски мудро.

Лин, Гарк и Дамир

Боль, пульсирующая, не дающая даже приоткрыть глаза, и голоса, приглушенные, знакомые, но доносящиеся как будто издалека. Словно в голове его поселился дятел и что есть сил молотит по ней – тук-тук, тук-тук. Лин, превозмогая боль, все же приоткрыл глаза и тут же сморщился, сдерживая готовый вырваться наружу стон. Надо бы приглушить ее, мелькнула в голове Лина мысль, но он тут же отбросил ее и прислушался. Опять голоса, определенно, он не один.

– А я повторяю тебе, всем вам это с рук не сойдет. Клянусь Орином, если с ним… Если он… Дамир, я не остановлюсь, пока не найду и не изрублю в щепки вашу священную рощу вместе с вашим отцом древом или как там оно у вас зовется, изрублю, так и знай! Да как ты мог это допустить? – дрожащим от гнева голосом произнес Гарк. – Ладно, он юнец безусый, он еще и жизни не знал, да и не умеет ничего. Но ты? Отправить на заклание беззащитного юнца, о боги!

– В тебе говорит гнев, рыцарь, гнев и сострадание, а потому я не стану принимать всерьез твои слова, – в отличие от рыцаря спокойно ответил тому Дамир. – Надеюсь, что и наша милосердная богиня и Отец Древа не воспримут их как оскорбление или угрозу. Но предупреждаю тебя, не переходи грань дозволенного. Что же касается Лина… То тут я с тобой не согласен. Не так он и юн и уж точно совсем не беззащитен, ты сам обучил его всему, что должен знать воин. Заметь, мне никогда это не нравилось, но я все же молчал. Да и магическая сила его поболее моей будет, другое дело, что пока у него нет опыта, но и это со временем придет.

– Ты предупреждаешь? Меня? – вскинулся рыцарь в ответ. – Ты и твои жрецы чуть не погубили парня, я уж не говорю об остальном. Как ты мог позволить ему… Да вы все… Ты мне вот скажи, как он этого самого опыта наберется, если вы его сегодня чуть не погубили на радость проклятой Арши.

«О, а это уже интересно. Но дядюшка Гарк разошелся не на шутку, думаю, самое время вмешаться, – решил Лин. – Да и мне самому хотелось бы знать, что произошло в священной роще».

– Со мной все в порядке, Гарк, – превозмогая боль в голове, тихо произнес Лин.

– Лин! Ну, наконец-то, – воскликнул Гарк, кинувшись к нему. – Слава богам, ты наконец-то очнулся. Ты как? Мальчишка! – вдруг взревел рыцарь. – Безответственный эгоистичный сопляк! Благодари богов, что остался жив, иначе я нашел бы тебя и в бездне самой богини Арши и уж тогда задал бы тебе трепку, можешь не сомневаться.

– Я тоже рад тебя видеть, наставник Гарк, – измученно улыбаясь, ответил Лин.

– Болит голова? – скорее утверждая, чем спрашивая, подойдя, произнес Дамир. – Сейчас пройдет, – вытянув руку вперед, пообещал он.

– Как долго я был… Как долго я спал?

– Спал? Ты, наверное, хотел сказать, был без сознания! – рявкнул Гарк. – Тебя принесли сюда утром первого дня седмицы, а сейчас четвертый заканчивается. Хруст все эти дни выл как оглашенный, с рассвета и до заката, ни днем ни ночью от его воя спасу не было. Я было его прогнать хотел, так разве его прогонишь? Развалился у дверей, глядит на меня своими серыми глазами и все одно воет.

– Ну, что, полегчало? – спросил Дамир. – Впрочем, вижу, что полегчало, а вот наставник Гарк немного лукавит. Хруст и вправду первые три дня выл, но сегодня его слышно не было. А вот от двери и впрямь не отходит. Что же касается самого наставника Гарка, то как раз именно он и не отходил от тебя, сдается мне, он и хижины-то ни разу не покидал.

– А куда мне было идти? Еды вдоволь, питья тоже, что еще нужно старому рыцарю, сиди себе да грей кости, – отмахнулся Гарк. – Да и Дамир вот каждое утро приходил, то отвар принесет, то мазь какую. Я ж говорю, ни днем, ни ночью покоя не было, – ворчливо заключил Гарк.

– Благодарю вас, наставники, – с чувством произнес Лин. – Но, Дамир, скажи – я прошел посвящение?

– Нет, – качнув головой, при этом скупо улыбнувшись, ответил верховный жрец.

– Значит, все зря, – поднявшись с кровати, грустно усмехнулся Лин.

– Ты куда это вскочил? – рявкнул нарочито грозно Гарк. – Ну-ка ляг, ты все еще слаб.

– Я в порядке, да и голова больше не болит благодаря верховному жрецу Дамиру, – задумчиво произнес Лин.

– В порядке он, – проворчал Гарк. – Еще недавно он лежал без движения, словно труп, а теперь, видите ли, он в порядке. Вернись в кровать, говорю.

– Он и вправду в порядке, наставник Гарк, – вступился за Лина Дамир. – А вот что касается того, что все зря, хм… Я бы так не сказал, маг Лин.

– Что? Маг? Ты, наверное, оговорился, наставник Дамир? – удивленно спросил Лин. – Я же не прошел посвящение.

– Отнюдь, я сказал то, что сказал, – пожал плечами верховный жрец. – Посвящение ты не прошел – к сожалению, это факт. Ты не получил и благословение нашей богини. Но и Отец Древа не узрел в тебе зла, хотя вот сила твоя… Магия, что дремала в тебе… Она пробудилась, и она же определила твое будущее, – устало выдохнул Дамир, присаживаясь на скамейку. – Магия друидов, наша магия – это дар богини Гарины. Мудрость Отца Древа, благословление богини, законы, которые даны нам и которым мы следуем и чтим, – все вместе взятое и есть путь друида. В том, что ты не получил благословение нашей богини, есть и моя вина.

– О чем ты говоришь, Дамир? – непонимающе произнес Лин. – Я познавал азы магии с самого детства. Ты да дева леса Наир-На, вы были моими учителями. О какой вине ты говоришь?

– Все так, ты был хорошим учеником, и я обучил тебя всему, что должен знать и уметь мой преемник. Да, да, я чувствовал дремавшую в тебе силу и поражался ей. Ты ведь слышал, что я сказал наставнику Гарку о тебе. Твоя сила… Лин, ты можешь стать и станешь величайшим магом, но только тогда, когда магия, дремавшая в тебе до недавнего времени, окончательно пробудится. Я чувствовал твою силу, силу твоей магии, но не смог, а может, и не захотел увидеть главного. Я желал лишь одного, чтоб ты остался здесь, среди нас, твоя сила позволила бы вернуть друидам былое величие. Я, не колеблясь, передал бы тебе посох верховного жреца, высшую власть над всеми друидами, но… Я не учел только одного, твой путь иной, у тебя другая судьба, другое будущее. Не спрашивай, какое, я не знаю, да и знал бы, не сказал. Ты скоро сам все поймешь, то, что пробудилось в тебе, укажет, направит тебя, и ты последуешь зову. И последнее, ночью мне было видение: ты можешь оставаться в нашем лесу, сколько пожелаешь, но в священную рощу больше не ходи. Такова воля нашей богини! Прощай, юный чародей, и прости старого друида, за все прости, – поднявшись, Дамир, не произнеся больше ни слова, вышел за дверь.

– Ну, теперь мне кто-нибудь объяснит, что происходит? – тихо спросил Гарк. – Поскольку Дамир ушел, между прочим, даже не удосужившись попрощаться со мной, впрочем, я не в обиде. Что еще можно ожидать от друида? Когда хочет, приходит, когда хочет, уходит, ни тебе здрасте, ни до свидания. Одно слово, друид. Так что, давай-ка ты рассказывай, о чем это он говорил? Куда это ты должен уйти? И кто это тебя позовет? Только про магию опусти, не надо, я все едино ничего в том не смыслю.

– Если б я знал, дядюшка Гарк, если б я знал, – рассеянно и в то же время задумчиво, тихо ответил Лин. – Давай-ка лучше ложиться спать, утром поговорим, – откинувшись на спину и уставившись в невидимую точку в потолке, предложил он Гарку.

– И то верно, сон лучшее лекарство, – кивнул, легко соглашаясь, Гарк. – Да и я не прочь поспать. Хруста-то впустить, измаялся поди зверь?

– Да нет его, ушел, как только я проснулся, он и ушел, – буркнул Лин, закрывая глаза.

Зов

Лин успел отбить летящий в него огненный шар.

– Арамус-тон тагор. Арамус-тон фагор, – прошептал Лин, вскинув руки перед собой.

И через мгновение во врага, вспыхнув, полетели две сине-голубые молнии.

Как ни странно, но он не видел лица противника, даже силуэт его был словно размыт, но главное то, что Лин чувствовал присутствие еще одного врага, более сильного, более коварного, чем тот, с кем сражался сейчас Лин. И этот враг приближался, медленно, но неотвратимо, словно хищник, загнавший добычу, он не торопился, предвкушая скорую расправу.

– Покажись, что ж ты прячешься? – в гневе закричал Лин. – Я не боюсь тебя!

– Червь, червь, ты ничтожный червь, – ответил невидимый враг.

– Лин, Лин, проснись, да проснись же, – услышал он взволнованный голос.

Открыв глаза, Лин увидел встревоженное лицо Гарка.

– Ты чего вытворяешь, кричишь, требуешь, чтоб кто-то показался. Тебя что, уже кошмары мучают? А я ведь говорил, не доведет тебя магия до добра.

– Это был не совсем кошмар, дядюшка Гарк. Я почему-то уверен, что все это должно произойти наяву, – тряхнув головой, ответил Лин. – Мне нужно уйти, – вскочив с кровати, решительно произнес он.

– Опять? Да неужели тебе было мало твоего посвящения? Еле живого ведь принесли. Не позволю, так и знай, или пойду с тобой.

– Не переживай, я ненадолго, мне нужно увидеться с… другом, я скоро, – и не дожидаясь ответа, скрылся за дверью.

– Отчего-то мне кажется, что очень скоро мы расстанемся надолго, – тихо бросил он вслед ушедшему Лину.

Лин бежал по лесу, с шумом вдыхая и выдыхая воздух, словно пытаясь выдуть из себя остатки кошмарного сна. Кто этот невидимый враг или скорее враги? Наир-На. Она наверняка сможет помочь понять, а значит, открыть ему скрытый смысл его видения.

Он вспомнил слова девы леса:

– Знания не всегда приносят в душу умиротворение, Лин. Возможно, вместо ожидаемых ответов у тебя появится еще больше вопросов.

– Ты была права, о прекрасная Наир-На, – выкрикнул Лин, остановившись. – Где ты, дева леса, ты нужна мне.

– Я здесь, юный маг, – услышал он за спиной тихий, наполненный грустью голос девы леса.

– Наир-На…

– Я все знаю, Лин, – перебила та его. – Разве не предупреждала я тебя? Впрочем, чего уж теперь. Ты хочешь понять смысл твоего видения? Но разве ты сам уже не понял?

– Я, я… я не знаю, – растерянно взмахнув руками, ответил Лин. – Все так стремительно изменилось в моей жизни. Сначала Дамир рассказал мне о силе, что якобы пробудил во мне Отец Древа, и о том, что я не прошел посвящение. Но при этом он все же назвал меня магом и заявил, что сила во мне окончательно пробудится не здесь, не в лесах богини Гарины. Более того, он сказал, что мне больше нельзя будет появляться в священной роще, добавив при этом, что такова воля богини Гарины. И самое главное, наконец, я странно себя чувствую, со мной явно что-то происходит. Я бежал сюда, к тебе, но меня все время не покидает странное чувство, словно… Я не знаю, я не хочу уходить, но что-то во мне… И потом это видение… сон… Я не понимаю, что происходит.

– Ты слышишь зов силы, Лин, и с каждым днем он будет все сильней. Не противься ему, это ничего не изменит. Ты чувствуешь силу древней магии? – спросила его Наир-На. – Она зовет тебя, не так ли? Так иди же на ее зов. Иди, и возможно, тебе откроются великие знания. Что же касается твоего видения, то, как я уже говорила тебе, твое будущее не предопределено. Все будет зависеть от выбранного тобой пути.

– Значит… Я понял, все понял, Наир-На, – решительно произнес Лин. – Видимо и впрямь пришла пора взрослеть. Что ж, тогда прощай, Наир-На, прощай, прекрасная дева леса, надеюсь, еще свидимся.

– Я тоже очень на это надеюсь, дорогой Лин, – грустно улыбаясь, произнесла та в ответ.

– Да, и еще, пусть верховный жрец Дамир знает, мне не за что его прощать. В моем сердце он навсегда останется моим наставником, заменившим мне отца, как, впрочем, и дядюшка Гарк, – с теплотой в голосе произнес Лин. – Ну, теперь вроде все, я пошел.

Лин покидал Наир-Ну со смешанным чувством потери, горечью в сердце и, как ни странно, возбуждения. Что его ждет там, за границами лесов богини Гарины? Каков тот мир? Какие люди встретятся ему? Какие тайны откроются ему? Он шел задумавшись, ни разу так и не обернувшись, но если бы все же обернулся, то немало б был удивлен, увидав на лице девы леса слезы, простые человеческие слезы. Но разве дух леса может плакать?

– Иди, чародей Лин, иди, – улыбаясь сквозь слезы, прошептала дева леса. – Иди, чтоб однажды непременно вернуться, но уже другим. А я буду ждать тебя.

* * *

– Что это ты опять выдумал? – возмущенно кричал Гарк. – Что за блажь? Никуда я тебя не пущу, слышишь? Дамир сказал ему, видите ли? Ну и что? Мало ли, что еще взбредет твоему друиду. И потом, позволь напомнить тебе, он еще сказал, что ты можешь оставаться здесь сколько хочешь. Так в чем же дело? Да что ты знаешь о мире?

– Еще один повод для того, чтобы отправиться в путь, – пожав плечами, нашелся Лин. – И потом, я же сказал тебе, я чувствую, слышу зов. Я должен идти, дядюшка Гарк, и не держи меня, все равно ведь уйду.

– Ну, тогда и я с тобой, – махнув рукой, сдался Гарк. – Что мне здесь одному делать? И Хруста с собой прихватим. Ну, что скажешь, а?

– Наверное, здорово, – ответил Лин. – Но ты лучше меня знаешь, что это невозможно. Твоя нога… ты не сможешь долго идти. Прости, но из этого ничего не выйдет.

– Мне лучше знать, что я смогу, а что нет, – вскинулся было Гарк, но тут же сник. – Ты прав, я ни на что не годный старик. Но этот старик все же кое-что может. Выйдем-ка во двор, и прихвати клинки, посмотрим, не забыл ты то, чему я тебя учил. Хочешь увидеть мир? Что ж, изволь, иди, но с одним условием – докажи, что ты способен постоять за себя. Магия не в счет. В некоторых королевствах она вообще под запретом. Во всяком случае, так когда-то было. Продержись против меня четверть квадра, и быть по-твоему, можешь идти.

– Что ж, идет, – улыбнувшись, согласился Лин. – Но зачем клинки? Может, все же возьмем тренировочные?

– А ты и там собираешься, если что, этими деревяшками махать? Нет уж, не выйдет. Считаешь, что готов – докажи это. Пошли.

– Как скажешь, наставник, – кивнул Лин и, прихватив мечи, вышел вслед за рыцарем.

– Что ж, начнем, – рубанув воздух несколько раз мечом, произнес Гарк. – Ну, теперь держись, – рявкнул он и бросился на Лина.

Уклон, еще один, разворот, блок, снова уклон. Клинок в могучей руке Гарка со свистом разрубил воздух всего лишь в двух пальцах от головы Лина.

«Эдак он меня и без головы оставит, – подумал Лин, отбивая очередной выпад наставника. – Да, Гарк взялся за меня всерьез, таким я его еще не видел. Что ж, надо показать ему, что и я кое-что умею, иначе он и впрямь изрубит меня».

Снова уклон и сразу же выпад, следом другой. Качнуться влево, кувырок под руку, сгруппироваться и тут же удар, не глядя, наотмашь, в расчете на атаку противника. Так называемый слепой удар.

Лин обернулся и увидел ухмыляющееся лицо Гарка.

– Ты и впрямь надеялся, что я попадусь на эту уловку? – фыркнул он. – Этот прием придумал я, не говоря уж о том, что я же и обучил тебя ему. Впрочем, готов признать, провел ты его мастерски. Но продолжим.

Гарк вновь пошел в атаку.

– У настоящего мастера меча всегда найдется парочка-другая приемов, не известных его ученику, – между тем продолжил Гарк. – Впрочем, если б ты больше уделял внимания фехтованию, я б обучил тебя и им. А теперь встречай, атака в два шага, уклон, захват и… все.

Клинок Лина, вылетев из рук, упал в траву в нескольких шагах от него.

– Даже не думай, – перехватив взгляд Лина, хмыкнул Гарк, – я не позволю тебе поднять меч. Время истекает, а договор есть договор.

– А я все же попробую, – упрямо бросил Лин и кинулся к клинку. – Нет, не успеть, – мелькнуло в голове Лина, краем глаза заметившего бегущего к нему Гарка.

Несмотря на старую рану, наставник двигался на удивление стремительно. Но тут произошло нечто, что в корне изменило расстановку сил. Огромная серо-черная тень, мелькнув, накрыла Гарка и покатилась вместе с ним по траве.

– Хруст, – облегченно выдохнул Лин, смахивая капли пота со лба. – Ты как никогда вовремя, – поднимая меч и направляясь к ревущему как медведь наставнику, добавил он.

– Отстань, поди прочь, псина вонючая, – ревел Гарк, барахтаясь и пытаясь выбраться из-под огромного волкара. – Не сметь, о боги, он еще облизал меня. Это не считается, тебе помог…ли, тысяча демонов, да отцепись же ты от меее…ня, – наконец поднявшись, устало фыркая, заявил Гарк.

– Это уж как тебе будет угодно, дядюшка Гарк, – улыбаясь, ответил Лин. – Но как ты сам выразился – договор есть договор. Я стою с мечом в руке, а твой клинок где? Ах, да вот же он, в траве валяется. Кстати, хороший приемчик, я его запомню, вдруг пригодится.

– Ну, и что ты наделал? – кивнув волкару, с укором спросил Гарк.

Но тот в ответ лишь лениво зевнул.

– Ты хотя бы его с собой возьми, – выдохнул Гарк, – все мне спокойней будет.

– Это уж как он сам решит, – пожал плечами Лин. – Ну, что, Хруст, вместе пойдем или здесь останешься?

Волкар внимательно посмотрел на Гарка, потом перевел взгляд на Лина, встал, сделал пару шагов в сторону и, обернувшись, вновь уставился на Лина.

– Ну и хорошо, – облегченно выдохнул Гарк. – Только вот велик он уж очень, наверняка будет привлекать ненужное внимание.

– Ну, это поправимо, – махнул рукой Лин. – Я все же маг, сменю ему личину, будет не волкар, а обыкновенный пес, ну разве что немного крупный, – но услыхав недовольное ворчание волкара, добавил: – Так надо, Хруст, придется потерпеть. Да и какая разница для тебя, ты-то на самом деле не изменишься, так и останешься красавцем волкаром. Все, пора, прощайся с Гарком, и пошли.

– А он уже простился со мной, – поспешил ответить Гарк.

– Это когда он тебя свалил? – улыбаясь, спросил Лин.

– Нет, – серьезно, без тени улыбки на лице ответил Гарк. – Позже, когда решал, оставаться ему или идти с тобой. Ну что ж, прощай, сынок, будь осторожен в пути и удачи, я буду ждать тебя. И еще, вот возьми это, – протягивая Лину небольшой мешочек, – тут конечно не много, но на первое время, пока разберешься, что к чему, должно хватить, – но встретив непонимающий взгляд Лина, пояснил: – Там деньги, несколько золотых и серебряных монет. Я тебе не раз рассказывал, для чего они, или ты забыл?

– Да нет, помню, просто не знал, что у тебя они есть, ты ведь никогда их не показывал.

– Ну, ты еще многое что не знаешь обо мне, я тебе расскажу, когда вновь свидимся.

– Спасибо, дядюшка Гарк, что ж, мне пора, прости, если что не так.

– Все так, Лин, все так, – заключая того в объятия, глухим голосом ответил Гарк. – Прощай и удачи. Все, ступай, не рви сердце старику. А то ведь не выдержу да за тобой вслед пойду. Ступай, я знаю, мы обязательно свидимся.

– Тогда до скорой встречи, наставник Гарк, – кивнул Лин. – Пошли, что ли.

Гарк провожал их взглядом, пока Лин и Хруст не скрылись за деревьями.

– До скорого, сынок. Надеюсь, до очень скорого, – дрогнувшим голосом прошептал Гарк.

– Он ушел, значит, таков его путь.

– А ты чего ж не попрощался с ним, мудрый друид? – узнав голос Дамира, не оборачиваясь, спросил Гарк.

– А что я мог сказать ему, кроме того, что уже сказал вчера, – тихо ответил тот, подойдя ближе. – Он должен был уйти, иначе… Тяжела стезя того, кто потерял либо сошел со своего пути. Ты ведь понимаешь, о чем я, благородный лорд рыцарь.

– Ты знал? Так почему же молчал?

– Знал. С первого дня появления твоего в нашем лесу я знал о тебе все. Но твоя душа пребывала в смятении, ты потерял веру в себя, ты не видел цели, ради которой стоило бы жить, ты был слеп, ты потерялся. Тебе нужно было время, и я дал его тебе, а младенец Лин стал твоим поводырем.

– Ты прав, мудрый друид, – ответил Гарк. – Ты прости меня, Дамир, не держи зла. Я вчера и в самом деле наговорил лишнего. Лин для меня…

– Я друид, рыцарь, – перебил его тот. – В моем сердце нет места злу. Я все понимаю.

– Что ж, наверное, и мне пора возвращаться. Как ты сказал – я был слеп, но теперь я прозрел. Не дело мне доживать свой век здесь.

– Это твой путь, рыцарь, – кивнул Дамир. – Но все же я попросил бы тебя задержаться ненадолго. Твои доспехи, их нужно поправить.

– Разве среди друидов есть кузнецы? – удивился Гарк.

– Среди друидов нет, но в бескрайних лесах нашей богини живут не только друиды, – как всегда скупо и в то же время загадочно улыбнувшись, ответил тот. – Отдай мне свою бронь, я вскоре верну ее. Ты хороший человек, хотя и не друид.

– Ну, конечно, – в тон ему ответил Гарк. – И как я мог это забыть? Что ж, пошли, день-другой уже ничего не изменит.

Арташ:

Предательство Жигаро

– И что же мне теперь делать? – яростно зашипел на Барклая барон Жигаро.

– Не знаю, – пожав плечами, безразлично ответил тот. – Боюсь, барон, замок вы потеряли, теперь с этим уж ничего не поделаешь. Лучше подумайте о том, чтобы вместе с ним вам не потерять сегодня и голову.

– Ты считаешь…

– А как бы ты поступил на его месте, Жигаро? – хмыкнул Барклай в ответ. – Давай беги, пока у тебя еще есть время.

Жигаро зло взглянул на своего слугу, или, скорее, на своего бывшего слугу. А то, что тот отречется от него, если уже не отрекся, Жигаро теперь уже нисколько не сомневался.

– Значит, говоришь, даже у верности есть своя цена? – сверля Барклая злым взглядом, спросил Жигаро.

– Разумеется, – вновь пожав плечами, ответил Барклай. – И цена высокая. Жизнь, барон, жизнь. Ее, видишь ли, можно продать, ее можно даже иногда купить. Но вот потеряв однажды, уже ни за что не вернуть. Ни за какие деньги. Слышишь? Ни за какие!

– Что ж, может быть, может быть. Но я-то ее еще не потерял. Я, как видишь, еще жив. Слышишь, предатель? Я еще жив! Рано ты от меня отрекся, Барклай, ох рано. Смотри, как бы тебе не пожалеть потом.

– Да уж постараюсь, – отстраненно фыркнул тот в ответ. – И вот еще что, барон, ты на меня не особо наседай, не надо. Не в том ты сейчас положении, чтоб угрожать мне. Ясно? Ступай, беги, пока у тебя еще есть куда.

Барон напоследок окинул Барклая ненавидящим взглядом и поспешил прочь.

– Беги, беги, барон. Только бежать-то тебе некуда. Я уж об этом позабочусь, – провожая того взглядом, пробурчал Барклай и направился к теперь уже королю Велентару и стоявшему рядом с ним принцу Аркадиасу.

– Ваше величество, – преклонив колено, произнес он. – Молю вас выслушать меня.

– Сейчас не до тебя, Барклай, поди прочь, – рявкнул на него Аркадиас.

– Я понимаю, но все же молю вас выслушать меня, речь пойдет о предательстве. Барон Жигаро замышляет недоброе против вас, мой король, и против его высочества принца Аркадиаса, – скороговоркой выпалил он.

– Говори, – коротко отрезал Велентар.

– Вы не подумайте чего, я сам узнал об этом только недавно. Я даже хотел рассказать все его высочеству принцу Аркадиасу, когда он отправлялся на встречу с королем Логаром. Но…

– Что ж не рассказал? – усмехнулся Аркадиас.

– Так не успел. Вы же сами видели, он как раз направлялся к вам. Да и потом остановил меня и все допытывался, о чем мы говорили. А я просто не знал, как все это сказать. Ну, кто я? Простой наемник, слуга. Мне что велят, то я и выполняю. Да и опасался я, что не смогу доказать свои слова. Все думал: что если все расскажу, а барон возьмет да и выкрутится, вот тогда мне его мести было бы не избежать. Ей-ей не избежать.

– А сейчас, значит, не боишься? – мрачно спросил Велентар.

– Боюсь, мой король, очень боюсь. Только ведь уйдет барон, через подземелье уйдет. Я почти уверен, что там есть проход, ведущий за стены замка. И еще он прячет там эмиссара, посланного к нему небезызвестным вам Мордоком. Там в подземелье есть тайная комната, я случайно узнал о ней. Так вот в ней он и встречается с посланником этого самого Мордока.

– Подземелье, говоришь? – все так же мрачно произнес Велентар. – Что ж, веди, видят боги, я не хотел его крови, во всяком случае, не сегодня. Но помни, если выяснится, что ты солгал, тебя предадут смерти, сегодня же. А теперь веди.

– Как будет угодно вашему величеству, – склонил голову Барклай.

– Саркарий, – крикнул Аркадиас.

Капитан кинулся к принцу.

– Что прикажете, мой принц?

– Возьми с десятка три воинов, а также своего следопыта и следуй за нами. Да, и постарайся не привлекать внимания.

– Ваш приказ, мое исполнение, – кивнув, произнес Саркарий и быстрым шагом удалился.

– Ваше величество, король Велентар, думаю, нам стоит немного подождать. Пусть Саркарий вернется с гвардейцами, так будет спокойнее.

– Там только барон да посланец от Мордока, – упрямо возразил Велентар. – К тому же с нами будут Зинар и Патрис. А вдруг и в самом деле уйдут. Нет, я не стану ждать.

– Не уйдут, – твердо заверил его Аркадиас. – А уйдут, так следопыты Саркария выследят. Вы, мой король, не можете рисковать своей жизнью, ведь отныне она принадлежит Брендании.

Аркадиас умышленно при Барклае обращался к Велентару, как того требовал этикет. И хотя официальная коронация состоится только через десять дней, Велентар, тем не менее, для всего народа Брендании отныне король. А это значит, что даже принц крови обязан помнить об этом.

– Да и ждать, собственно, уже не нужно, вон, и Саркарий с воинами возвращается.

– Что ж, хорошо. А теперь веди нас Барклай.

– Ваше величество, – поклонился тот и направился к замку.

– Да, вот еще что, Аркадиас. Надеюсь, твои маги могут сделать так, чтоб наше отсутствие осталось незамеченным?

– Разумется, ваше величество, – ответил Зинар. – Можете положиться на нас.

– Вот и хорошо. Тогда вперед!

– Прошу, ваше величество, нам сюда.

– Ого, – удивленно протянул Аркадиас. – Я вижу, наш барон абсолютно лишен скромности. Восседает на троне, словно и впрямь король.

– Если все, что сказал Барклай, сейчас подтвердится, он лишится не только замка, но и головы, – угрюмо добавил Велентар. – Ладно, с этим позже, куда дальше? Где его логово?

– Сюда, ваше величество, прошу вас, следуйте за мной, – засуетился Барклай. – Там довольно темно, а потому нам нужны будут факелы. И еще, ваше величество, Жигаро постоянно носит под плащом арбалет. Он довольно небольшой, и его легко спрятать, но пробивает даже доспехи, правда, только с близкого расстояния. А потому, может, вы изволите приказать гвардейцам пойти вперед?

– Разумеется, Барклай, – кивнул Аркадиас и многозначительно посмотрел на Велентара. – Ты пойдешь первым, за тобой гвардейцы. А потом уже и мы с его величеством.

– Как будет угодно вашему величеству, – вновь поклонился Барклай и надавил на известный ему проем в стене.

Раздался щелчок, часть стены отошла, открывая тайный проход в святая святых замка Арташ. Барклай помедлил мгновение, зачем-то вглядываясь в темноту, затем снял со стены один из факелов и уверенно шагнул в темноту. За ним, один за другим, прихватив факелы, потянулись гвардейцы, а следом за ними и Патрис с Зинаром.

– Ты что же, решил из друга превратиться в няньку для короля? – зашипел Велентар на Аркадиаса. – Ты долго еще будешь опекать меня? Что за блажь?

– Никакая это не блажь, уверяю тебя, – пожав плечами, шепотом ответил Аркадиас. – Осторожность и предусмотрительность, не трусость, друг Велентар, и уж тем более никогда не бывает лишней. Судя по всему, Жигаро, наверное, решил, что для него все уже кончено. Сейчас он как загнанный в угол зверь, и кто его знает, что ему в голову может прийти. Прошу, ваше величество, теперь мы можем идти, – чуть громче добавил он.

– Ну, разве такой жизни я хотел, – выдохнул Велентар и, в сердцах схватив со стены факел, шагнул в проход.

– Ваше величество, позвольте факел, вам так будет гораздо удобней, – обернувшись к королю, предложил идущий впереди Зинар.

– Обойдешься, – цыкнул вполголоса на него Велентар. – Топай, давай, мне и так неплохо.

Аркадиас невольно улыбнулся, наблюдая за своим другом. Нет, положительно из Велентара выйдет отличный король, только он об этом еще пока не знает.

А между тем, спустившись по узкой и крутой лестнице, отряд, возглавляемый Барклаем, осторожно продвигался по сырым коридорам подземелья замка Арташ. Барклай вел отряд уверенно, что позволяло думать, что был он здесь не раз. Что, собственно, соответствовало истине. Барклай, разумеется, не знал, да и вряд ли мог знать, куда именно ведут все эти больше напоминающие лабиринт темные туннели подземелья, но тот, по которому он теперь вел короля, Барклай мог пройти и с закрытыми глазами.

– Что там опять? – ворчливо произнес Велентар. – Почему встали?

– Ваше величество, мы почти пришли, – подбежав, доложил Барклай.

– Ну, так веди дальше, – отрезал Велентар.

– Так я потому и остановился, – суетливо затараторил Барклай. – Свет факелов… их слишком много. Барон может понять, что его убежище раскрыто. Нужно погасить хотя бы часть из них.

– Саркарий, выполняй, оставь пару факелов, чтоб не в полной темноте идти, а остальные погаси.

– Ваш приказ, мое исполнение, – произнес тот свой неизменный ответ.

– Мне вот что интересно, – тихо прошептал Аркадиас. – Что за тварь пробежала между Барклаем и бароном Жигаро? Преданный слуга, «тень барона», да-да, его именно так и прозвали. И вдруг такой поворот. С чего бы, а?

– Скоро узнаем, впрочем, мне все равно, – угрюмо ответил Велентар, осторожно продвигаясь вперед. – Ага, по-моему, я вижу дверь. Так и есть. И Барклай вот несется.

– Ваше величество, мы пришли, – сообщил он очевидное. – Успели! Они там, я уверен, за дверью слышны голоса.

– Саркарий, действуй, – приказал Аркадиас. – Только постарайтесь взять хотя бы барона живым.

– Нет, – тихим, но непререкаемым тоном произнес Велентар. – Саркарий, мне нужны они оба живыми. Делай, что хочешь, но возьми их, а потом проси все, что только пожелаешь. Живыми, слышишь?

Саркарий вместо обычного ответа молча кивнул, а потом обернулся к своим воинам и махнул им рукой, призывая следовать за ним.

Сдавайтесь или смерть

– Сдавайтесь или смерть! – закричали гвардейцы, врываясь в тайное убежище барона.

– Проклятие! – обернувшись, взревел Жигаро, выхватывая меч из ножен. – Кто посмел?

Но тут его взгляд остановился на Барклае.

– Ах, это ты? Негодяй, грязное ничтожество! Мне следовало догадаться об этом раньше! Ты следил за мной, а теперь привел их сюда! Так и оставайся же здесь навсегда!

Барон резко вскинул левую руку вперед.

– Сдохни, предатель! – брызжа слюной, закричал он.

Барклай, схватившись за горло, вдруг захрипел, закачался и упал на одно колено. Попытался было подняться, но силы, а с ними и жизнь, тонкой, алой струйкой вытекали из его пронзенного кинжалом горла. Выпучив глаза, он протянул окровавленную руку к барону в тщетной попытке схватить того, но смерть уже накрыла своим саваном его тело. Последний раз, судорожно пытаясь вдохнуть, Барклай, словно выброшенная на берег рыба, широко открыл рот, но, захлебнувшись собственной кровью, захрипел и рухнул на залитый кровью каменный пол.

Все произошло так быстро, что гвардейцы даже не сразу успели отреагировать на происходящее. Первый пришел в себя Саркарий.

– Барон, бросайте оружие и сдавайтесь на милость короля, – грозно произнес капитан.

– Сдаться? Кому? Я не вижу здесь короля, – зарычал тот в ответ.

– Разуй глаза, барон, я здесь, – раздался голос Велентара. – Сложи оружие, Жигаро, и я клянусь, тебя будет судить королевский совет лордов.

– А-а-а, и ты здесь! Что ж, так даже лучше. Сложить оружие, говоришь? Ну, уж нет, не дождешься. Плевать я хотел на твой совет и на твою милость. Пусть мне суждено погибнуть сегодня, но погоди радоваться раньше времени, вам всем уже недолго осталось.

С этими словами Жигаро стремительно откинул плащ и выхватил маленький поясной арбалет.

– Ты! Ты, последний из отпрысков проклятых Дегаров, ты умрешь первым, – зарычал барон и выстрелил в Велентара.

Но за мгновение до этого Саркарий прыгнул к королю, сбивая того с ног. Оба, и капитан, и король, кубарем покатились по каменному полу подземелья.

Первым вскочил капитан и тут же бросился к королю.

– Ваше величество, с вами все в порядке? Вы целы? – взволнованно воскликнул Саркарий, помогая встать Велентару.

– Цел я, цел, – проворчал тот в ответ. – Что со мной может произойти, когда у меня такая охрана.

– Ваше величество, мой король, вы не должны…

– И этот туда же, – перебил капитана Велентар. – Все, хватит. Я сам всегда решал, что мне делать и когда. Решал и, надеюсь, буду решать впредь. Лучше посмотрите, что там с бароном. Он жив? Впрочем, это, наверное, вряд ли.

– Ваше величество, он еще жив, – удивленно воскликнул один из гвардейцев, – но думаю, ему мало осталось. Два кинжала, и оба в груди. С таким довеском долго не живут.

– Что значит два? – изумился Велентар. – Откуда взялся второй?

– Ну, это как раз легко объяснить, – лениво произнес Аркадиас. – Второй мой. Но капитан прав, вам, вашему величеству не стоило входить сюда, не убедившись, что барон обезоружен. Но свой кинжал вы метнули мастерски, поздравляю.

– Благодарю вас, принц Аркадиас. Но я уже выразил свое мнение по поводу излишней опеки, к тому же я ожидал нечто подобное от барона и заранее достал кинжал, который, как вы верно подметили, я весьма удачно применил, – с вызовом в голосе бросил Велентар. – А это значит, что у Жигаро не было и шанса попасть в меня.

– Разумеется, мой король, – шутливо поклонился королю Аркадиас. – Иное и невозможно.

Понимая, что Аркадиас дурачится, Велентар досадливо махнул рукой на друга.

– Патрис, Зинар! – склонившись над бароном, крикнул Велентар. – Идите сюда и сделайте что-нибудь. Может, все же удастся его спасти. Да где твои маги, Аркадиас! – воскликнул он и обернулся.

– Аркадиас, ты слышишь?..

Велентар увидел стоявшего без движения друга, его правая рука застыла на рукояти собственного меча. Словно он хотел выхватить клинок. Но больше всего Велентара поразило лицо и взгляд Аркадиаса. В нем было все: тревога, предостережение, гнев и отчаяние. Проследив за взглядом друга, Велентар увидел сначала магов Патриса и Зинара и еще странного незнакомца, облаченного в длинный ярко-алый плащ с накинутым на голову глубоким капюшоном, от чего лица его рассмотреть не представлялось возможным. И только сейчас до него стали доноситься звуки, которые он раньше почему-то не слышал. Зинар и Патрис, вскинув руки перед собой, с нажимом и дрожащим от напряжения голосом произносили странные и не знакомые Велентару слова. В ответ слышался полный превосходства голос все того же незнакомца. Кто бы ни был незнакомец, он явно превосходил братьев по силе. Решение пришло мгновенно. Велентар выхватил меч.

– Гвардейцы, ко мне! – крикнул он и метнул клинок.

* * *

– Нет, ну что за день сегодня, а? – отряхиваясь и досадливо морщась, спросил Велентар. – За последнюю четверть квадра я уже второй раз оказываюсь на этом полу. Все живы?

– Все, – ответил за всех капитан.

– И судя по всему, благодаря вам, ваше величество, – серьезно добавил Аркадиас. – А где этот чародей? Клянусь богами, он мне за все ответит, когда я до него доберусь.

– Он скрылся. Видимо, отсюда ведет еще один потайной ход. Только вот куда? – морщась и массируя виски, произнес Патрис.

– Теперь это не важно, – отозвался Зинар. – Хотя, бесспорно одно, то, что мы до сих пор живы, целиком и полностью ваша заслуга, ваше величество. Я даже не хочу предполагать, чем могло все закончиться, если б не вы. Этот чародей оказался намного сильнее нас.

– Все, хватит об этом, – махнул рукой Велентар. – Все закончилось, и хвала богам, в нашу пользу.

– Все только начинается, Велентар, – произнес хриплый от натуги голос.

Обернувшись на голос, Велентар и все, кто находился в подземелье, увидели красное от ярости лицо Жигаро.

– Ты думаешь, что победил? Щенок! Ты еще не раз пожалеешь об этом дне. Вы все пожалеете. И ты в первую очередь, Аркадиас, самозваный принц. Да, да не смотри на меня так. Мнишь себя дегаром? Ты такой же бренданец, как я лимериец. Жаль, что у меня не хватило времени все узнать. Вот тогда вы все были бы у меня вот где.

С этими словами Жигаро вытянул руку, сжав ее в кулак.

– Что значат твои слова, барон? – спросил, нахмурившись, Аркадиас. – Давай же договаривай, облегчи перед смертью душу, излей свой гнев.

– Ты, ты не…

Но тут барон закашлялся, из его горла хлынула кровь, и он захрипел. Выгнувшись, Жигаро еще несколько раз дернулся и затих теперь уже навсегда.

– Проклятие Жигаро, – воскликнул Аркадиас, бросившись к барону.

– Оставь его, Аркадиас, он мертв, – тихо произнес Велентар. – Ты уже ничего не узнаешь у него.

– Но зато я догадываюсь, у кого я могу получить ответы. А потому я сейчас же отправляюсь в Латимор.

– Ты абсолютно прав, принц Аркадиас, – произнес тихий голос. – Вам всем пора отправиться в Латимор, и как можно скорее.

– Магистр Гарноус? Но как… – воскликнули в один голос Велентар и Аркадиас.

– Учитель, – тихо произнес Патрис. – Мы…

– Оставь, – устало махнул магистр. – Ты маг первой ступени. Ты и Зинар. Вы должны были почувствовать чародея Мордока задолго до того, как вошли сюда. Хвала богам, что принц Аркадиас и теперь уже король Велентар не пострадали. Но об этом после.

– Магистр, я хочу знать…

– Позже, ваше высочество, чуть позже, – перебил Аркадиаса Гарноус. – Сейчас важно не потерять время. Отправляйтесь вместе с королем Велентаром в Латимор. Вскоре и я там буду, вот тогда обещаю, что отвечу на все ваши вопросы.

Аркадиас не стал ни спорить, ни возражать, хотя сам не мог понять почему.

– Будь по-вашему, Гарноус, я отправляюсь в Латимор, – угрюмо ответил он магистру. – Надеюсь только, что вы не заставите меня долго ждать.

– Разумеется, – коротко ответил магистр, после чего обернулся к Патрису и Зинару. – Мне понадобится ваша помощь.

– Мы готовы, – ответили в один голос маги.

Аркадиас вопросительно посмотрел на Велентара, но тот в ответ лишь пожал плечами и, хлопнув ободряюще друга по плечу, направился к выходу.

– Магистр, может, мне и моим людям все же осмотреть и другие коридоры? – спросил Саркарий. – Ведь не сквозь землю же канул тот чародей.

Но магистр лишь устало отмахнулся от него. Капитан еще раз пристально окинул взглядом подземелье, затем кивнул гвардейцам, чтобы те следовали за ним, и тоже направился к выходу.

Гарноус проводил взглядом гвардейцев, после чего взмахнул рукой, и дверь, заскрипев, закрылась сама.

– Зинар, займись пентаграммой, на тебе, Патрис, свечи, все необходимое вы найдете в моей дорожной сумке, – решительно произнес он, направляясь к барону. – И поспешите, времени почти не осталось, – протягивая Патрису сумку, поторопил магов Гарноус.

– Магистр, может, и впрямь не помешало бы проверить…

– Пустая трата времени, – ворчливо перебил его Гарноус. – Его уже нет, ни в подземелье, ни даже в самом замке. Вам повезло, что вы остались живы после встречи с ним, всем вам.

Окинув придирчивым взглядом пентаграмму, магистр, одобрительно кивнув, произнес:

– Что ж, начнем. Думаю, наш барон еще многое сможет нам рассказать. Хотя нужно признать, и не по своей воле.

Патрис и Зинар переглянулись, они поняли, что имеет в виду магистр.

– Но магистр, заклинание некромантов… Это же запрещенная магия. Вы сами не раз это говорили, – воскликнул Патрис.

– И снова скажу, если в том будет нужда, – ворчливо ответил Гарноус. – Даже ради собственного спасения я не прибегнул бы к заклинаниям проклятого Харка-некроманта. Но речь сейчас не обо мне и даже не о молодом короле Велентаре и принце Аркадиасе. Смерть короля Логара не была случайной. На стрелу, поразившую короля Логара, были наложены чары. Я хочу выяснить, как Мордок смог сделать это, ведь ему необходимо было знать, в какие именно доспехи на поле боя будет облачен король Логар. Вывод один – короля предали. А Жигаро, вполне возможно, мог кое-что знать об этом. Ну, все, хватит слов, приступим.

Аркадиас, возвращение

После возвращения магов из Арташа Гарноус рассказал принцам все, что ему удалось узнать. Затем Гарноус, Патрис и Зинар рассказали Аркадиасу все, что так тщательно до сих пор скрывали от всех, в том числе и от Аркадиаса.

– Прости, брат, за то, что я не могу нынче отправиться с тобой, – с грустью в голосе произнес Велентар, прощаясь с другом. – Стоит ли говорить, как желал бы я присоединиться к тебе в этом походе. Но…

– Я все понимаю, друг. И тебе нет нужды извиняться, Брендания дорога мне не меньше Сорша, ведь я провел здесь все свое детство да и юность. Но теперь меня зовет Сорш. Это мой долг. А твой долг остаться здесь и стать королем Брендании, как того желал твой отец Логар Железный.

Благодарю и магистра Гарноуса за все, что он сделал для меня, – обернувшись к верховному магу Брендании, произнес Аркадиас. – Но теперь мне пора. Корабли готовы к отплытию, с отливом я покину берег Брендании.

Спустя седмицу флот Брендании подошел к берегам Сорша. Аркадиас первым выпрыгнул из шлюпки, а за ним следом выпрыгнули его верные советники Патрис и Зинар. И судя по их вздохам и пыхтению, вода была довольно холодной. Но Аркадиас не чувствовал этого, он спешил на берег. На такой незнакомый и в то же время родной берег родины. Прошло без малого двадцать лет, и вот он здесь, на земле его отца, которого он не помнил и который погиб, защищая Сорш, защищая свой народ, защищая его, Аркадиаса. Он смотрел вперед, вдаль. Где-то там впереди его ждут. Должны ждать. Ведь вернулся король Сорша! Здесь его родина, его королевство. Его народ. Земля, которую он невольно покинул, а теперь наконец вернулся. Вернулся, чтобы защитить. Вернулся, чтоб уже никогда не покидать ее. Вернулся, чтоб увидеть возрождение Сорша и гибель ее врагов или самому пасть в бою за свободу Сорша, как поступил когда-то его отец.

– Ваше величество, куда же вы так торопитесь? – пыхтя, бурчал Зинар. – Не все шлюпки еще подошли к берегу. Дождитесь, пока воины высадятся, затем должны подойти ладьи с лошадьми. Не пешим же вы собираетесь выступать. Да и нельзя первым на берег сходить. Мало ли что?

– Что мне может грозить на моей земле? Я наконец дома.

– Ваше величество, гвардия высадилась. Прикажете ставить шатер? – доложил командир личной охраны Аркадиаса капитан Саркарий.

Узнав, что принц Аркадиас отправляется освобождать свое королевство, Саркарий попросил короля Велентара отпустить его с ним. Велентар не стал неволить капитана гвардии и отпустил его. Он и сам бы отправился в Сорш с Аркадиасом, если б не вмешался магистр Гарноус. Верховный маг Брендании напомнил Велентару о предстоящей коронации и священной ночи прощания. Ведь эту ночь Велентар должен будет провести в усыпальнице у тела павшего короля, своего отца Логара Железного, предаваясь воспоминаниям о днях былых и славных. А утром на голову Велентара возложат корону Брендании, одновременно с тем усыпальницу, в которой покоится тело Логара Железного, замуруют. Спустя семь дней, а именно столько нужно душе, чтоб достичь чертога огненноокого, согласно обычаю тело Логара Железного под бой барабанов будет предано огню, а прах вновь замуруют в усыпальнице, теперь уже навсегда.

* * *

– Ваше величество, гвардия высадилась. Прикажете ставить шатер? – доложил Саркарий.

– Нет, не нужно. Сколько лошадей сейчас находится на кораблях?

– Около тридцати, ваше величество. Среди них и ваш Вихрь. Остальные на ладьях. Думаю, к вечеру будут здесь, – доложил Саркарий.

– Отлично, передай лорду Уртаю, что я желаю, чтоб их переправили на берег немедля. Мы выступим малым отрядом, казну тоже заберем с собой. Я не буду ждать, пока прибудут ладьи. А также передай лорду Уртаю, что я хочу его видеть, как только он выполнит мою волю.

– Ваш приказ, мое исполнение, – приложив руку к груди, произнес свой неизменный ответ капитан гвардии.

– Мой принц, Аркадиас, я не думаю, что это разумно, – тихо произнес Патрис. – Стоит ли испытывать судьбу? Ни вы, ни я не знаем, какой прием ждет нас в Эдоране.

– Патрис прав, – поддержал брата Зинар. – Вы неоправданно подвергаете свою жизнь опасности. Может случиться так, что ваш поход закончится, так толком и не начавшись. Мы ничего не знаем об истинном положении дел в Сорше.

– Не вы ли мне твердили, что лорду Брансу можно доверять, что он всегда был предан моему отцу и Соршу? Так чего же мне опасаться?

– Все это так, но… Но поймите, ваше величество, прошло слишком много времени. Да и жив ли он? Возможно, Эдораном правит уже кто-то другой? – не унимался Зинар.

– Вот мы и выясним это. Не беспокойтесь, советники, я не собираюсь открываться сразу, у меня есть план, по дороге в Эдоран я расскажу его вам. И потом, вы же все время будете рядом. Так? Ну а раз так, то и нечего раздумывать, словом, хватит об этом, я так решил. К тому же вот и лорд Уртай прибыл.

– Все готово, ваше величество, – доложил лорд Уртай, подведя к Аркадиасу коня. – Воины готовы выступать хоть сейчас. Но позвольте дать вам совет. Я понимаю ваши чувства и разделяю их всем сердцем, но идти в город со столь малым числом воинов, по-моему, очень опасно. Я…

Зинар и Патрис, кивнув, посмотрели на Аркадиаса, мол, ну ты же видишь, не мы одни так думаем.

– Я понимаю твое беспокойство, лорд Уртай, – перебил его Аркадиас. – Но я должен поступить именно так. И на то есть свои причины. К тому же никто здесь не знает меня в лицо. Я прибуду в город Эдоран как посол Брендании. А значит, беспрепятственно смогу попасть в него, да и свита в тридцать воинов вполне соответствует рангу посла. Нужно узнать как можно больше о том, как обстоят дела в моем королевстве. А лорд Бранс как никто другой сможет мне многое прояснить. К тому же, я не собираюсь открываться ему сразу. Итак, решено, мы выступаем, а ты, лорд Уртай, возьмешь на себя командование нашим войском. И помни, пока я не прикажу, с места не трогаться и в бой по возможности ни с кем не вступать.

– Я понял, ваше величество. И сделаю все, что будет в моих силах. Будьте уверены.

– Вот и отлично, – вскакивая на своего любимца жеребца, произнес Аркадиас. – Не будем же медлить, в путь.

Как не хотелось Аркадиасу как можно скорее оказаться в городе, отряд все же двигался медленно. Причиной тому была казна, которую он велел взять с собой. И поскольку вьючных лошадей у него по понятным причинам не было, казну пришлось погрузить на скакунов рыцарей, прикрепив тяжелые сундуки к седлам. Аркадиас понимал, что рискует, пойдя на этот шаг. Ведь в случае внезапного нападения громоздкий груз не даст рыцарям биться в полную силу. Но другого выхода не было. Посол не мог прибыть к повелителю города без даров. Это стало бы нарушением протокола, да и вызвало бы ненужные кривотолки. Но, к счастью, отряд Аркадиаса добрался до Эдорана беспрепятственно. Ворота города оказались открытыми, стражник у ворот, смекнув, что прибыли важные гости, поклонившись, осведомился:

– Прошу прощения, высокие лорды, но я вынужден спросить, кто вы и по какому делу прибыли в Эдоран?

– Передай лорду Брансу, что прибыл посол Брендании лорд Сораш, – произнес маг Зинар.

– Будет сделано, – вновь поклонившись, быстро ответил стражник и ринулся за ворота.

Но вскоре вернулся в сопровождении еще одного воина. Тот оглядел отряд Аркадиаса, с достоинством поклонился и сухо произнес:

– Наш повелитель благородный лорд Бранс с радостью примет вас, посол Сораш. Вы и ваша свита можете въехать в город. Я имею честь проводить вас к дворцу правителя Бранса. – После чего он еще раз поклонился и, развернувшись, направился в город, где их, как оказалось, уже ждал почетный эскорт из двух дюжин всадников. Выстроившись по обе стороны ворот, воины бесстрастно наблюдали за тем, как Аркадиас-Сораш и его свита въезжают в город. После чего, образовав своеобразное каре, во главе которого оказался все тот же воин, двинулись к дворцу повелителя Бранса.

Дворец лорда Бранса

В просторном зале дворца за большим столом сидели двое, повелитель города Эдорана лорд Бранс и его друг и советник лорд Гарнон. Два рыцаря некогда славного Сорша коротали время, попивая вино и предаваясь воспоминаниям, когда им доложили о приезде посла Брендании высокого лорда Сораша.

– Странно! Посол Брендании, здесь? Что ты думаешь обо всем этом, Гарнон? – задумчиво произнес Бранс.

Лорд Гарнон нашел приют для себя и своего небольшого, в три сотни рыцарей, отряда в городе Эдоран, после того как его замок постигла участь города Торос. Только случай спас Гарнона и его триста рыцарей от гибели. Накануне он и его отряд отправились к дальним рудникам, чтобы проверить, как обстоят там дела, и забрать добытое серебро, которое он должен был доставить в Торос. К счастью для него, его путь лежал через Эдоран. И уже от Бранса он узнал о падении Тороса и о гибели короля Сорша и всех защитников Тороса и о том, что та же участь постигла и его замок. В одночасье Гарнон лишился всего: и семьи, и замка, и короля. Брансу стоило немало сил и доводов, чтобы не дать убитому горем Гарнону немедля отправиться в павший Торос и отомстить проклятым кочевникам и их повелителю Мордоку. Нетрудно было догадаться, чем бы закончился для Гарнона и его рыцарей такой поход. Более самоубийственного поступка и вообразить было нельзя. Он даже приказал закрыть ворота города, дабы никто не смог покинуть пределы его. Но Гарнон внезапно успокоился и клятвенно заверил друга, что не станет делать глупостей, более того, заявил, что с позволения Бранса он и его отряд останется в Эдоране. Вот с тех пор Гарнон и стал советником Бранса. Впрочем, иногда Гарнон и его отряд все же покидали город, но через несколько дней неизменно возвращались. На все вопросы Бранса, где это он все время пропадал, Гарнон либо отмахивался, либо бросал неопределенное:

– Ну почему же странно? Купцы Брендании когда-то частенько приплывали к нашим берегам. Кому ты, по-твоему, продавал излишки руды? Да и их товару жители Эдорана, да и всего Сорша всегда были рады.

– Все это так, но только вот за последние двадцать лет они что-то не часто радовали нас своими посещениями. Впрочем, оно и понятно. А тут, глянь, не кто-нибудь, а сам посол явился. Не странно ли это?

– По мне, так пока ничего странного я не вижу. Ну, прибыл посол, ну и что? Сейчас явится, и все от него узнаем. В конце концов, к кому еще ему податься, как не к тебе? Он ведь прибыл морем, через пролив, а это значит, что ближайший город для него именно твой. До Артаира нашего добрейшего Джурмы еще день пути. Так что все правильно, во всяком случае, пока.

– Так-то это так, – с сомнением покачал головой Бранс. – Только вот все равно странно. Какой интерес у короля Брендании на землях Сорша? Все было бы понятно, когда б король Радорс был жив, а Сорш процветал. Но сейчас?.. Мы платим дань проклятому Мордоку. Из всего королевства осталось только два города, Эдоран и Артаир лорда Джурмы. Да и то только потому, что Мордоку, разорви его душу демоны на тысячи частей, нужна дань, что мы платим ему. Зерно, овес, оружие и так далее, да и золота и серебра нашего он не чурается. А тут посол Брендании? Чует мое сердце, что-то здесь не так. Ты вот что, Гарнон, пошли-ка к берегу пару своих ребят. Пусть посмотрят, что там и как, сколько кораблей прибыло, как охраняются. Да чтоб осторожнее были.

– Нет нужды кого-то посылать. У меня там давно глаза и уши имеются. Ну не зря же я твой хлеб ем, – хмыкнул Гарнон, но, увидав, как грозно засверкали глаза Бранса, поспешил изменить тему. – Насчет трапезы я уже распорядился, встретим как полагается. Вина, правда, немного осталось, впрочем, думаю, все же хватит, вряд ли он прибыл пировать. Ох, и не люблю я эти официальные приемы.

– Твоя правда. Ну да ладно, подождем, думаю, скоро все прояснится.

– А вот, наверное, и он, – кивнув на двери, заключил Гарнон.

В зал вошел стражник и громко провозгласил:

– Посол короля Брендании лорд Сораш и его свита, мой лорд.

– Проси, – кивнул Бранс.

Стражник распахнул двери и поклонился, приглашая гостя в большой зал.

Аркадиас-Сораш в сопровождении магов вошел в зал.

– Приветствую лорда Сораша, посла Брендании на землях Сорша, – произнес Бранс стоя, приветствуя высокого гостя. – Надеюсь, путь к берегам Сорша не слишком утомил высокого посла?

– Ничуть, – ответил Аркадиас-Сораш. – Я с нетерпением ждал встречи с повелителем города Эдорана лордом Брансом. А потому сразу же прибыл в Эдоран, как только нога моя ступила на земли славного Сорша.

– Я признателен вам, лорд Сораш, но, право же, не стоило так спешить, вы не дали мне время на подготовку достойного вашего высокого ранга приема. Но, тем не менее, я повторяю, я рад приветствовать вас у себя во дворце. Хочу представить вам моего первого и единственного советника и друга лорда Гарнона.

– В наше неспокойное время нельзя прожить без мудрого советника и доброго и преданного друга, – философски произнес Аркадиас. – Чрезвычайно рад знакомству с вами, лорд Бранс, и, конечно же, с вами, лорд Гарнон. А также благодарю за то, что повелитель Эдорана нашел время принять меня. Надеюсь, мы не оторвали вас от, безусловно, важных дел, коими является забота о жителях этого славного города и его окрестностей. В свою очередь хочу представить вам моих советников Зинара и Патриса. И хотя их титулы более чем скромны, без их мудрых и своевременных советов мне порой не обойтись. А за сим прошу простить меня за вынужденное нарушение этикета.

Бранс скривился, словно от зубной боли. Будучи старым воякой, он и сам ненавидел этикет да и все, что с ним связано, но, увидав, что его гримаса не осталась незамеченной, поспешил добавить:

– Лорд Сораш, я старый солдат и сам никогда не любил придворный этикет, уверяю вас, ни меня, ни моего друга Гарнона нисколько не оскорбит присутствие ваших советников. Предлагаю без лишних церемоний перейти сразу к делу. Прошу, присаживайтесь к столу, сейчас подадут еду, а там за чаркой-другой хорошего вина мы сможем поговорить и о делах. Что скажете, лорд Сораш?

– С удовольствием приму ваше любезное приглашение, к тому же, признаться, сам того же мнения об этикете. Ничто лучше не способствует взаимопониманию, как хорошее вино и приятное общение.

– Вот и отлично, – потирая руки, воскликнул Бранс, подмигивая Гарнону. – Тогда к столу, гости дорогие, скорей к столу. Эй, кто там? – крикнул Бранс. – Слуги! Несите скорее вина высоким гостям. Моего лучшего вина.

Те словно только и ждали приказа своего повелителя. Двери распахнулись, и в зал потянулась вереница слуг, несших на подносах разнообразные блюда.

– Угощайтесь, дорогой посол, и вы, советники. Вы все сегодня мои гости, так что прошу.

– Благодарю, с удовольствием, но и я прибыл сюда не с пустыми руками. Соизволит ли лорд Бранс разрешить рыцарю, что ждет за дверью, войти сюда?

– Конечно же. Как вам будет угодно, – и Бранс кивнул слуге, стоявшему за его спиной.

Тот поклонился и через мгновение исчез за дверью, но тут же вернулся в сопровождении закованного в латы рыцаря. Тот почтительно и осторожно нес в руках завернутый в дорогой шелк меч. Поклонившись сначала Брансу и Гарнону, а затем Аркадиасу-Соршу, он застыл с вытянутыми руками.

– Вот, благородный лорд Бранс, прошу принять от меня в дар этот клинок. Поверьте, его изготовили лучшие кузнецы Брендании. Таких мастеров немного на свете.

Бранс, чьей слабостью всегда было оружие, в котором он к тому же великолепно разбирался, немедля поспешил принять из рук рыцаря подарок.

– Ох, – только и смог выдохнуть он в восхищении, когда развернул ткань и достал из ножен меч. – Отличный клинок, да что там отличный, просто великолепный. Благодарю вас, лорд Сораш, но такой дар нельзя оставлять безответно. А я не привык оставаться в долгу. Говори, посол. Что ни пожелаешь, ты все получишь! Если только это не повредит интересам Сорша.

– Я лишь желаю одного. Чтоб вы, благородный лорд Бранс, обнажали этот меч только перед лицом врага. И всякий раз, как этот самый враг появится у стен твоего города и у границ твоей страны.

Тут дверь в зал слегка приоткрылась и тут же закрылась.

Бранс, заметив это, нахмурился, затем тяжело выдохнул и взглянул на Аркадиаса-Сораша.

– Это скорее легче сказать, чем сделать, дорогой лорд Сораш. Вам ведь наверняка ведомо, что королевство Сорш переживает далеко не лучшие времена. Мы остались без короля, народ бедствует и стонет под гнетом колдуна Мордока. Он запретил нам под страхом смерти строить города, крепости и даже замки. Даже гарнизон мой по его повелению не может превышать тысячу воинов. То же относится и к лорду Джурме, повелителю Артаира. Да что там смерть, если б моя жизнь могла бы освободить наш народ от унизительной участи рабов, я б немедля отдал ее за свободу Сорша. Но… Эй, Гарнон, ты это куда?

– Я ненадолго. Вскорости буду, – многозначительно взглянув на Бранса, произнес тот.

– А, а… ну тогда ладно, только не задерживайся. Это, в конце концов, неприлично. Нашего гостя может оскорбить твое отсутствие.

– О, нисколько, – поспешил заверить Аркадиас-Сораш. – Если лорду Гарнону велит долг ненадолго покинуть нас, значит, и я в том уверен, на то у него есть основания.

– Да, – буркнул Бранс. – Вы правы, лорд Сораш. Ладно, иди. Давай-ка лучше выпьем, благородный лорд Сораш, и вы, советники, поднимите кубки, – воскликнул Бранс. – Выпьем за процветание и свободу.

Незаметно для себя Бранс перешел на «ты», Аркадиас же не стал поправлять Бранса.

Впрочем, эти слова лорд Гарнон уже не слышал, поскольку к тому времени уже покинул пирующих.

– А что это твои советники не пьют? Нехорошо. Иль вино не по нраву? Погоди-ка, благородный Сораш, мне кажется, что одного из твоих советников я уже раньше видел. Эх, память! Впрочем, так ли это теперь важно. Давайте лучше выпьем за дружбу, за крепкую дружбу между Бренданией и Соршем. Я верю, наступит такой день, и наше королевство воспрянет. Только увижу ли я это прекрасное время?

– Ну, я думаю, что во многом это зависит и от тебя. – Аркадиас и сам, отбросив формальности, принял предложенный тон общения.

– От меня? Да что ты можешь об этом знать, мальчишка! – вскочив, взревел Бранс, но потом, спохватившись, замолчал. – Прости, если можешь, мою несдержанность, лорд Сораш. Я не хотел тебя оскорбить. Что нынче может Бранс? Что? А я тебе скажу, лорд Сораш, ничего! Слышишь? Ничего! – в сердцах стукнув мощным кулаком по столу, прорычал рыцарь. – Эх, мне бы хоть какую-нибудь армию. Хоть десять тысяч воинов. Я бы показал этому Мордоку, разорви его Арша на тысячи частей, как бьются соршцы. Но куда там, нет ее у меня. Но ты не думай, посол. Стены Эдорана тверды, а воины его хоть и малы числом, но крепки духом! Мы были вынуждены пойти на унизительный мир с проклятым колдуном. Такова была последняя воля нашего короля перед тем как пасть, защищая Торос. Ее передал мне королевский гонец. Смертельно раненный, он все же доставил послание короля Радорса в Эдоран. А иначе… Да что я тебе рассказываю, наверняка слухи о гибели нашего славного короля и падении Тороса не раз доходили до твоей светлости. А потому у меня вопрос. Ты все же поведай мне, с чем прибыл сюда? Какая такая нужда привела посла Брендании в Сорш? Да и купцы ваши довольно редкие гости на наших землях. Давно их не было здесь, очень давно.

– Ну, последнее как раз объяснимо. Недавно в долине Грифов, что в Аскании, войска трех королевств: Аскании, Брендании и Лимерии попытались остановить орды варваров-кочевников, но они потерпели поражение. В том бою пал и наш король Логар Железный. И теперь на трон взошел его сын, наследный принц Велентар, он со дня на день должен принять корону Брендании. Весь народ Брендании оплакивает короля Логара, в королевстве объявлен траур. Тут уж, как ты понимаешь, лорд Бранс, не до торговли.

– Да, черные вести быстро облетают мир, я уже слышал об этом, прими и мои соболезнования, лорд Сораш. Уверен, король Логар был справедливым государем.

– Благодарю, лорд Бранс, за участливые слова, но, как говорили наши предки, король умер, да здравствует король. Судьба королевства, его будущее прежде всего. И вот будущий король Брендании наследный принц Велентар повелел мне прибыть в Сорш с посольским визитом. Торговые пути нужно восстановить, да и…

Но тут в зал вошел лорд Гарнон. Бросив взгляд на пирующих, он обошел стол и встал напротив посла.

– Скажи мне, благородный лорд Сораш, сколько кораблей прибыло в Сорш?

– Быстро! – усмехнулся Аркадиас-Сораш. – Значит, не все еще потеряно для Сорша. Извольте, ровно шесть кораблей, да еще пять галер для перевозки боевых скакунов моих рыцарей. Итого три тысячи рыцарей, конных и пеших. А также катапульты и прочие…

– Что? Три тысячи? Вот, значит, как? – гневно взревел Бранс. – Выходит, ты, лорд Сораш, прикрываясь неприкосновенностью своего статуса посла, умышленно прибыл сюда со столь малым числом воинов, чтоб отвести нам глаза, а тем временем твоя армия встала лагерем… Где она стоит?

– Да все там же, где и высадилась, – пожав плечами, ответил Гарнон. – Огородили лагерь частоколом, выставили караулы, словом, все как на войне.

– Скажи-ка мне, лорд Сораш, неужели все послы Брендании столь коварны и бесчестны? Так знай же, ни ты, ни твои слуги не покинут город, пока твоя армия не уберется восвояси. Эх, посол, посол, я принял тебя с открытым сердцем, а ты готовился нанести мне удар в спину? Эй, стража!

– Ты прав, благородный лорд Бранс, я, возможно, должен был открыться тебе сразу, – тихо ответил Аркадиас-Сораш. – Но поверь, у меня были причины поступить именно так, а не иначе. И я могу объяснить все, но прежде вели стражникам, что явились по твоему приказу, удалиться на время. В конце концов, если тебя не удовлетворят мои доводы, ты всегда сможешь вновь призвать их.

Бранс посмотрел на Гарнона, потом на посла и его советников, после чего махнул стражникам рукой, чтоб те удалились.

– Что ты хочешь сказать в свое оправдание, посол Сораш?

– Только то, что как посол Брендании я с тобой, лорд Бранс, полностью согласен, – развел руками Аркадиас-Сораш. – С одной стороны, как посол Брендании, я и впрямь не должен был переступать границы Сорша с войском, не уведомив тебя об этом. Все это так! Но с другой стороны у меня всегда было и есть такое право, и пока я жив, никто не отнимет у меня его.

– О каком таком праве ты говоришь, посол? В своем ли ты уме, лорд Сораш? Или, может, ты издеваешься над нами? Ты злоупотребляешь моим терпением, лорд Сораш.

– Нет, нисколько, – улыбнулся Аркадиас. – Я сейчас все объясню, впрочем, к чему слова. Зинар, подай мне ларец, что вы с Патрисом хранили до недавнего времени.

Зинар молча кивнул в ответ, затем все так же молча достал из-за пазухи небольшой сверток и с поклоном передал его Аркадиасу-Соршу.

– Прошу, лорд Бранс, взгляни на это, и, возможно, все ваши сомнения вскоре рассеятся, словно утренний туман, – улыбаясь, предложил Аркадиас правителю Эдорана. – Думаю, пришло время раскрыть истинную причину моего визита на земли Сорша.

– Что это? Осторожнее, Бранс! Учти, посол, если это какая-то уловка, то ты об этом горько пожалеешь, – выкрикнул Гарнон и посмотрел на Бранса.

Бранс хранил молчание, хотя по его напряженному лицу было видно, что он с трудом сдерживает себя.

– Что ж, посол Сораш, я взгляну, что там, – с нажимом произнес он, глядя в глаза Аркадиасу. – Ну, давай же, что там у тебя.

Взяв из рук Аркадиаса сверток, он осторожно положил его на стол и не менее осторожно развернул его.

– Странно, ларец, и на нем герб Сорша? Это все, что ты мне хотел показать? – буравя взглядом Аркадиаса, мрачно произнес Бранс.

– Не совсем, лорд Бранс, – спокойно ответил Аркадиас. – Вот ключ, открой им ларец, и ты все увидишь сам.

– И все же где-то я тебя все-таки видел, а? – уставившись на Патриса, задумчиво произнес Бранс.

С этими словами он решительно протянул руку и взял ключ, затем, не медля, открыл ларец и подозрительно посмотрел внутрь. Но, что бы там ни находилось, оно было завернуто в такую же шелковую ткань, в какую были завернуты преподнесенные ему меч и сам ларец. Вздохнув, он осторожно достал содержимое ларца и положил его на стол.

– Что там? – буркнул Бранс.

– А ты разверни и посмотри, – хмыкнул Аркадиас.

Бранс осторожно развернул ткань и вздрогнул.

– Это, это, Гарнон, это же…

– Это корона Сорша, – сглотнув, договорил за друга Гарнон. – Она считалась потерянной после нападения и гибели нашего короля. Откуда она у тебя? Говори, демоны тебя разорви, иначе…

– Позвольте мне, благородные лорды, – встав из-за стола, произнес до того хранивший молчание Патрис. – Ты был прав, лорд Бранс, мы встречались, и даже не раз, например, во дворце короля Радорса. Я и мой брат всегда присутствовали на тех церемониях, где присутствие магистра Эверлинга было необходимо. Да и лорда Гарнона мы не раз там видели.

– Точно! – стукнув себя по лбу, взволнованно вскричал Бранс. – Теперь я все вспомнил, вы ученики магистра. Ну да, все правильно, тебя зовут Патрис, а твоего брата Зинор, нет, вернее, Зинар. Все верно, вы и впрямь неотлучно находились при магистре Эверлинге, я это помню. Но тогда объясните, что все это значит?

– Благородные лорды, представляю вам сына короля Радорса принца Брендании и кронпринца Сорша, а значит, волею судьбы и богов живого и невредимого короля многострадального Сорша Аркадиаса I.

Сказать, что эта новость удивила лордов Бранса и Гарнона, это значит не сказать ничего. Ошарашенные новостью, они, вернее лорд Бранс, буквально застыл, разинув рот и хлопая выпученными глазами. Первым пришел в себя как всегда Гарнон.

– Значит, ты утверждаешь, что лорд Сораш, посол Брендании, и считавшийся погибшим принц Аркадиас одно лицо?

– Именно. Кроме того, его высочество кронпринц Аркадиас в течение двадцати лет не знал, кем именно он является на самом деле. Правда ему открылась совсем недавно и при весьма печальных обстоятельствах. И это напрямую связано со смертью короля Брендании. Мы, я и мой брат, король Брендании Логар Железный, а также магистр Гарноус намеренно утаивали правду от принца Аркадиаса, и на то, уверяю вас, были свои причины.

– Подождите, прошу вас, – взмолился лорд Бранс. – Если я правильно понял, посол Сораш и пропавший без вести принц Аркадиас одно лицо?

– Совершенно верно, – кивнул с улыбкой маг Патрис.

Бранс уставился на Аркадиаса широко раскрытыми глазами, в которых предательски заблестели выступающие от избытка чувств слезы.

– Ваше величество, – припав на одно колено и склонив голову, произнес старый рыцарь. – Мой меч, моя жизнь, все, чем я владею, к вашим услугам. Приказывайте, мой король, и клянусь, я не пожалею жизни, но выполню ваше повеление или умру.

– Подожди, друг Бранс, – остановил его Гарнон. – Допустим, что это корона короля Радорса…

– Что значит, допустим? – взвился Бранс. – Я прекрасно помню ее. И подделать ее невозможно. Вот, смотри, на внутренней стороне выгравировано: «Править страной, значит служить ее народу!»

– Хорошо, хорошо, пусть так. Я не буду спорить. Я и сам узнал ее, но где доказательство, что перед нами и впрямь сын Радорса? Ведь, насколько я помню, кроме короны у истинного сына короля Радорса должен был сохраниться еще один не менее важный символ власти. Печать короля Радорса.

– Лорд Гарнон, ты, наверное, говоришь об этом? – И Аркадиас снял с шеи цепочку, на которой висело кольцо в форме перстня.

– Да-да, это оно, – вскрикнул лорд Бранс. – Видишь, друг Гарнон, мы дождались. Перед нами король Сорша. Скорее же преклони колено перед своим государем.

– Я с радостью сделаю это, но прежде я все же хотел бы задать вопрос. Вы, ваше величество, прибыли в Сорш не в лучшее время. Страна, как вы уже знаете, находится в разрухе, а народ Сорша голодает и стонет под гнетом завоевателей. А всему причина непомерная дань, которую мы вынуждены платить проклятому колдуну. Его армия огромна и считается непобедимой. К тому же в одном дне отсюда стоит лагерем один из военачальников колдуна генерал Кар-хан во главе двадцатитысячной орды. Что вы собираетесь предпринять? Какими силами собираетесь освободить Сорш от кочевников и варваров? И главное, как вы поступите, если все же проиграете эту войну? Обратно уплывете в Бренданию?

– В своем ли ты уме, Гарнон? Ты говоришь со своим королем, – воскликнул Бранс.

– Ничего, лорд Бранс, я отвечу, – успокоил того Аркадиас, – тем более что слова Гарнона вполне уместны и мне понятны его сомнения. Лорд Гарнон, я приплыл в Сорш, чтобы уже никогда не покидать его. Во всяком случае, как беглец. Здесь и сейчас я клянусь вам, что я либо погибну, защищая свою страну и свой народ, либо освобожу его от власти колдуна Мордока. И пусть тому будут свидетелями боги на небесах, я не отступлю и не изменю своей клятве. Клянусь памятью и именем своего отца великого Радорса, я не посрамлю своей чести и не очерню имя, которое ношу, позорным бегством.

– Это все, что я хотел услышать, мой король, – произнес лорд Гарнон и, преклонив колено, добавил: – Прими мою жизнь, а с ней и клятву верности, король Аркадиас.

Брендания

Велентар и Гарноус

– И что теперь? – вскричал Велентар. – Ты понимаешь, что это предательство, это измена. Ты намеренно отправил Аркадиаса в Сорш с всего трехтысячным войском, и это при том, что в Сорше ему будет противостоять аж двадцатитысячная орда. Что он сможет сделать, кроме как погибнуть во славу Сорша? Я уж не говорю об огромной армии колдуна. Он погибнет, погибнет, как его отец и как мой отец, а ни Брендании, ни тем более Соршу это не принесет ровно никакой пользы. А если даже и останется жив, если даже он сможет избежать плена, как я буду смотреть ему в глаза? Ответь мне, Гарноус, как? Ах, если б я знал об истинных мотивах твоего поступка, я б ни за что не отпустил Аркадиаса.

– Ваше величество несправедливо ко мне, – качая головой, возразил магистр Гарноус. – Я лишь открыл правду принцу Аркадиасу, правду, которую он должен был знать. Мы и так слишком долго скрывали от него тайну его происхождения. Он единственный, кто имеет право на корону Сорша. Что же касается того, что он непременно погибнет, то я не стал бы раньше времени хоронить принца Аркадиаса. Вы, мой король, недооцениваете своего друга. Он достаточно умен и изворотлив, к тому же весьма неплохой стратег, вспомните хотя бы его план по захвату Арташа. То, что вам всем в известной степени повезло, лишь подтверждает мое мнение о его недюжинных способностях. Аркадиас не станет открыто бросаться на врага, понимая, что победить в таком сражении невозможно. Уверяю вас, мой король, не все так плохо, как вам кажется. Что же касается выгоды Брендании, то она очевидна. Если благодаря действиям Аркадиаса Мордок повернет свою армию назад, у нас всех появится шанс победить его. Мне лишь нужно немного времени, оно, к слову, необходимо и Аркадиасу. Да и вам тоже, ведь для того, чтоб собрать армию, способную остановить нашествие кочевников, нужно время. Что же касается измены, то я не принимаю ваши обвинения, ваше величество. Учитывая положение дел как в Сорше, так и в Брендании, я предложил ему взять с собой три тысячи воинов и предоставил ему наши корабли и галеры. Вы же, в свою очередь, отдали ему часть королевской казны, с чем он и отплыл. Пойми, Велентар, – Гарноус устало выдохнул и, отбросив формальности, продолжил: – Для нас всех жизненно важно, чтоб колдун повернул свои орды назад в Сорш. Наши союзники лимерийцы и асканийцы остались без правителей, и мы вряд ли можем рассчитывать на их помощь. Если Мордок двинет свои орды дальше, Лимерия и Аскания вряд ли смогут оказать колдуну сколь-нибудь серьезное сопротивление. А ведь он уже разорил Сладению, а до того королевство Уррагайю и Исканию. Нетрудно предположить, куда бросит свой всеразрушающий взор повелитель кочевников и варваров. Конечно же, на Бренданию. И уж тогда, мой король, ты ничем не сможешь помочь принцу Аркадиасу. Как я уже тебе говорил, нам нужно время, чтоб собрать армию, но ее не будет у нас, если ты не заставишь присягнуть тебе на верность всех лордов Брендании. А в особенности лордов границ, ведь именно у них на сегодняшний день самые сильные гарнизоны в Брендании. Их воины не участвовали ни в одном походе, оно и понятно, границы любого королевства всегда нуждаются в защите. Но сегодня нам нужен каждый лучник, каждый меченосец, нужны все рыцари королевства. И даже в этом случае мы соберем не более сорока тысяч воинов, это включая новобранцев. Вот тогда мы отправимся в Сорш на подмогу Аркадиасу. Сдается мне, именно там произойдет решающая битва с силами зла, повелевает которыми колдун Мордок. К тому же, не забывай и о лордах, что были связаны с бароном Жигаро. Я еще до конца так и не распутал все нити его заговора. Ни мне, ни тебе неизвестны до конца все его союзники. А ведь они твои вассалы, Велентар. Стоит ли подставлять спину тем, кто может вонзить в нее кинжал?

– Интриги, интриги. Тысяча демонов, разве не ты верховный маг Брендании? Так найди же логово этих змей и уничтожь их.

– Так и будет, мой король, уверяю вас, но до того каждый из нас должен принимать разумные и, главное, взвешенные решения. Огромная армия варваров разоряет и порабощает одно королевство за другим, не встречая на своем пути: сколь-нибудь серьезного сопротивления. А мы сейчас совсем не готовы к войне, государь. Время, нам нужно выиграть время.

– Значит, пока Аркадиас и его воины будут погибать, защищая Сорш, а заодно и нас, мы будем готовиться к войне, так?

– Нет, не так, – устало покачал головой Гарноус. – Мордоку тоже необходимо время, чтоб добраться до Сорша, естественно, если Аркадиасу удастся заставить его повернуть обратно. Уж не знаю, как он это сделает, но у меня есть причины надеяться, что Аркадиас не станет мириться с присутствием на землях его предков орд варваров. Так что думаю, скоро мы получим хорошие вести из Сорша. А мы, в свою очередь, должны сделать все, чтобы помочь ему в этом, да и всему нашему миру. Нельзя допустить, чтоб Мордок победил. В противном случае не станет ни Сорша, ни Брендании, все вообще станет другим.

– С чего ты вообще взял, что Мордок повернет свою армию назад?

– Ну, на то у меня есть довольно веские основания, хотя полной уверенности в том, что все произойдет именно так, а не иначе, у меня, конечно, нет. Да и не может быть. Помыслы колдуна скрыты от меня, оно и понятно, но… К слову, я не говорил тебе, что был знаком с магом Эверлингом? Нет? Так вот, я довольно хорошо знал его. Да и советники Аркадиаса, если ты не забыл, были в свое время не только учениками Эверлинга, но затем и моими. Они много мне рассказали о той войне. Сдается мне, Мордок недаром хочет овладеть башней Эверлинга. И хотя я могу только догадываться, к каким силам обратился Эверлинг, заживо замуровывая себя в своей башне, но в итоге Мордок так и не сумел овладеть ею до сих пор. А это позволяет мне надеяться, что Мордок, как только ему станет известно о возвращении Аркадиаса, тут же повернет свое войско назад. Должен повернуть. Кораблей у него нет, да и из кочевников, прямо скажем, моряки никудышные. Значит, он будет возвращаться тем же путем.

– Ясно, мой названый брат Аркадиас станет чем-то вроде приманки, так?

– Если будет угодно твоему величеству, но только я уверен, будь здесь Аркадиас, он бы со мной согласился.

– Ладно, убедил, – вынужден был согласиться Велентар. – Что ж, тогда говори, что нужно делать, не будем медлить. Я готов не есть, не спать, но как можно скорее собрать армию и отправиться в Сорш. Сам же говоришь, времени не так много.

– Это как раз совсем ни к чему, – отмахнулся, облегченно вздохнув, Гарноус. – Через два дня здесь, в вашем дворце, будет собран большой королевский совет. К тому времени я уже многое узнаю, будьте уверены, я устрою все так, что лорды границ просто вынуждены будут присягнуть вам. И только после этого мы станем собирать армию для похода.

– Что ж, да будет так, – выдохнул Велентар, уступая доводам магистра. – Значит, нам остается лишь уповать на то, что Аркадиас все сделает правильно и не даст себя убить, пока мы с тобой здесь будем собирать армию.

– Будем надеяться, ваше величество, будем надеяться, – кивнул Гарноус, после чего, поклонившись, вышел.

– Эх, Аркадиас, Аркадиас, как мне тебя не хватает, – сокрушенно качая головой, выдохнул Велентар. – Ну, ничего, брат, скоро я приду к тебе на выручку, ты только дождись.

Лин

Новые друзья

– Горарк, тебе первым в ночной дозор стоять, – как бы между прочим бросил Эдарл. – После я тебя сменю.

– Опять Горарк! – вскинулся тот в ответ. – Нет, ну почему всегда я? Пусть вон Манур стоит. И вообще, я не понимаю, к чему все эти предосторожности? Кто на нас здесь может напасть, тем более когда с нами такой страж? – кивнув на волкара, упирался Горарк.

– А ты на Хруста не перекладывай то, что должны делать мы, – рявкнул Эдарл. – Может, тебе память освежить, так возвращайся в пустыню и заночуй там, если останешься жив, догонишь. А у Хруста и без нас забот хватает. Кто зверя добывает, ты что ль? Во! Так что брось препираться. Сказано тебе стоять первым, значит, будешь стоять. А что до Манура, так тебе не хуже моего известно, он с рассветом вперед нас пойдет. Манур опасность за лигу учует.

– А Хруст, значит, не учует? – не унимался Горарк.

– И Хруст почует, – не стал спорить Эдарл. – Да только я одного в толк взять не могу, какая тебе от того польза. Так или иначе, первым в дозоре тебе стоять.

Лин, улыбаясь, слушал перебранку своих новых друзей. Судьба свела их, как говорится, на узкой тропинке. Троица промышляла грабежом, останавливали обозы или плохо охраняемые караваны и, конечно, одиноких путников и требовали плату за проезд. Чаще всего, увидав внушительную фигуру Эдарла и огромный двуручный меч у него в руках, караванщики, не надеясь на выучку своей немногочисленной охраны, скрепя сердце и проклиная сквозь зубы «проклятых» грабителей, платили, существенно облегчая свои кошельки. Но бывали и исключения. В таких случаях Эдарл выступал в роли поединщика, предлагая сразиться с ним за право беспрепятственно продолжить путь со всем своим скарбом. К чести троицы, поединок всегда проходил, как говорится, до первой крови. Ранив противника, Эдарл останавливался и предлагал тому признать свое поражение и сдаться. Как правило, тем все и заканчивалось. Стражник понуро плелся к каравану, а караванщику все равно приходилось раскошеливаться. А поскольку близлежащий город находился в трех днях пути, опасаться того, что внезапно могла нагрянуть стража, разбойникам не приходилось. Вот и в тот день вся троица преградила Лину путь. Один из них подошел к Лину и, покосившись на крупного пса, сопровождавшего одинокого спутника, потребовал с него плату. Еще в начале своего пути Лину пришлось наложить на Хруста заклинание «личины», дабы не привлекать к нему да и к себе ненужного внимания. А потому вся троица видела перед собой пусть довольно крупного, но всего лишь пса, каких полно в каждом дворе.

Лин, храня молчание, внимательно посмотрел на разбойника. Высокий, почти на голову выше Лина, вооруженный только луком и охотничьим ножом Горарк, а это был именно он, хмуро сведя брови, уставился на Лина. Оглядев разбойника с головы до ног, Лин перевел свой взгляд на его спутников. Больше всего внимание Лина привлек среднего роста, скуластый с раскосыми темными глазами крепыш. В отличие от своих товарищей он почти не был вооружен, если не считать двух кинжалов, висевших у него на поясе. Лин почувствовал в нем силу магии, она была небольшой, но тем не менее сам факт заставил его внимательней приглядеться к нему. А тем временем те, не обращая на своего товарища да и на Лина внимания, о чем-то оживленно говорили. Вернее, говорил могучего телосложения атлет, облаченный в легкие доспехи и вооруженный длинным двуручным мечом.

– Ты что, немой? Почему молчишь? Плати, говорю, – рявкнул лучник.

– Мне нечем платить, – просто ответил Лин. – Да и с чего вдруг?

– А с того, юноша, – ухмыльнулся тот в ответ, – каждый, кто хочет пройти этой дорогой, должен заплатить два полных серебряных дара. Но ты, я погляжу, – оглядев Лина с ног до головы, – чужеземец и, возможно, не знал об этом. А потому мы проявим снисхождение. Ты заплатишь медью, думаю, пять монет будет в самый раз. Клянусь отвислыми грудями Арши, это справедливая цена.

– У меня нет денег, я же сказал, – пожав плечами, повторил Лин. – А на твоем месте я не стал бы так отзываться о богине смерти. К чему гневить ту, что рано или поздно придет за тобой.

– Боги Мирама, Эдарл, ты слышишь этого безусого юнца? Ты погляди на него, – изумился Горарк. – Не пойму, то ли он нам угрожает, то ли поучает? Что будем делать с ним?

– Разбирайся с мальцом сам, – вяло откликнулся тот, кого Горарк назвал Эдарлом. – Я не обнажу свой клинок против мальчишки. Если хочешь, отбери у него меч, и пусть идет своей дорогой. Ты только окажешь ему услугу, оружие не игрушка, им можно и пораниться ненароком.

Лин с интересом посмотрел на говорившего, но промолчал. Зато волкар недовольно заворчал.

– Спокойнее, Хруст, они не причинят нам зла. Не так ли?

– Конечно. Скидывай меч и иди своей дорогой, мы детей не грабим. Ты же слышал, что сказал Эдарл, тебе же лучше будет.

– Благодарю за заботу, но и меч свой я вам не отдам, – уверенно ответил Лин. – К тому же я умею с ним обращаться, можешь быть уверен.

– Ну, ты сам напросился, – зарычал Горарк и вдруг вскинул руку за спину Лина, пытаясь выхватить его меч из ножен.

Лин мгновенно перехватил кисть Горарка, поднырнул под его руку и резко дернул на себя. Этому приему, как и многим другим, его научил наставник Гарк.

– Аааах, – вскрикнул Горарк, перекувырнувшись в воздухе и рухнув спиной на землю. – Боги Мирама, ааа-пчи, что это было? – выдохнул он, изумленно моргая и отмахиваясь от пыли, поднятой им же при падении. – Проклятие, последний раз я так летал только во сне, – вскочив, отряхиваясь, произнес Горарк.

В ответ он услышал громкий хохот.

– Глянь, Манур, Горарка уложил мальчишка, ха-ха-ха, – хватаясь за живот, еле выдавил из себя Эдарл. – Если так пойдет дальше, тебя и младенцы скоро бить начнут. Стареешь, друг.

– Он просто не ожидал, – вступился за него Лин, при этом не упуская Горарка из виду. – А теперь мне пора, прощайте.

– Не так быстро, юноша, – серьезно глядя на Лина, ответил тот, кого звали Эдарл. – Горарк прекрасный лучник, но вот боец, правда, слабый. К тому же, как ты сам справедливо заметил, он совсем не ожидал от тебя такой прыти. Но лучшего лучника не сыскать во всем Мираме, а возможно, и за его пределами, ты уж мне поверь. И потом у нас есть правило. Если путник не желает платить, он должен победить в бою одного из нас. На твою беду этот кто-то я. Обычно я бьюсь вот этим мечом. Но в твоем случае, так и быть, могу ограничиться и кинжалом. Так у тебя появится хоть какой-то шанс. Ну, так что? Согласен? – ухмыляясь, спросил он. – Если нет, скидывай меч и проваливай, целее будешь.

– Нет, не согласен, – вновь пожал плечами Лин. – Такая победа мне не нужна. Я не люблю драться, но и случайных побед мне тоже не нужно. Так что если биться, то на равных или я просто ухожу.

– Что ж, справедливо, если не сказать самонадеянно, – задумчиво хмыкнул Эдарл. – Вот что, ежели докажешь, что и впрямь умеешь управляться мечом, отпущу с миром.

– Согласен.

Лин скинул дорожную сумку, подаренную ему Гарком, с плеча и мысленно обратился к волкару.

«Будь добр, не вмешивайся. Он хоть и здоров как бык, но я с ним справлюсь. И потом, я давно не упражнялся, а это нехорошо для боевого мага».

Хруст в ответ лишь зевнул, мол, поступай, как знаешь.

«Вот и славно», – облегченно выдохнул Лин.

А между тем Эдарл не стал затягивать начало поединка, дважды взмахнув мечом, он крест-накрест рубанул воздух.

– Что ж, начнем, – произнес он, после чего кинулся на Лина.

Впрочем, если он надеялся застать тем самым Лина врасплох, то просчитался. Лин мгновенно выхватил из-за спины свой клинок и, отбив первый выпад Эдарла, сам нанес несколько весьма удачных ударов, заставив противника призадуматься. Эдарл отступил и внимательно посмотрел на соперника. На его губах уже не играла язвительная ухмылка. Он оценивающе посмотрел на Лина и одобрительно покачал головой.

– Неплохо, – похвалил он Лина. – Я бы даже сказал, совсем неплохо. Но посмотрим, что ты будешь делать теперь. – Длинный тяжелый двуручный меч закрутился в руке Эдарла веером, со свистом рассекая воздух. Он наступал медленно, внимательно следя за Лином. Но молодой маг и не думал отступать, он ждал. Длина меча Эдарла давала своему владельцу огромное преимущество, не говоря уже о том, что его клинок был еще и гораздо тяжелее клинка Лина. А если прибавить к нему еще и недюжинную силу его владельца, то шансов у Лина, казалось, и впрямь оставалось немного. Но Лина обучал Гарк, и он же научил Лина особому приему, позволявшему противостоять именно такой технике ведения боя.

Каждый раз, когда меч Эдарла, не находя цели, пронзал пустоту, Лин тут же наносил удар по мечу противника. От таких частых и довольно сильных ударов рука Эдарла постепенно стала каменеть, а движения его потеряли былую легкость. Тогда он схватил меч двумя руками и, взревев, как раненый медведь, вновь и вновь бросался в атаку. Но все было тщетно. Лин либо уклонялся, либо отбивал все его выпады, а затем сам переходил в наступление. И тогда уже Эдарлу приходилось защищаться, отступая перед натиском юного противника. И, тем не менее, за все время боя ни один из поединщиков не получил даже легкой царапины. Впрочем, это скорее была заслуга Лина, и Эдарл понимал это. Он прекрасно видел, что юный воин не единожды мог ранить его, но умышленно не делал этого. Эдарл вновь отскочил и в сердцах рубанул мечом по траве.

– Этого не может быть, – закричал он. – Кто ты?

– Меня зовут Лин, – просто ответил он. – Думаю, поединок можно прекратить. Отличный бой…

– Прекратить? Ну, уж нет, продолжим, – зарычал Эдарл, перебивая Лина.

– Как будет угодно, – холодно кивнул Лин.

Эдарл уже давно понял, что проиграл. Проиграл мальчишке, безусому юнцу. Но упрямо продолжал бой. Отбросив всякую осторожность, не заботясь о защите, Эдарл раз за разом наскакивал на Лина, чтоб затем вновь отступить.

Краем глаза Лин заметил, что Горарк потянулся было за луком, но тут же облегченно выдохнул. Манур перехватил руку товарища и что-то шепнул тому. Горарк пожал плечами в ответ, но лук оставил в покое. Лин не сомневался в своей победе, как, впрочем, и все присутствующие, но, не желая унизить своего противника, всякий раз придерживал свой удар, стараясь не нанести тому увечья.

– Дерись же, – в гневе закричал Эдарл, нанося удар за ударом, впрочем, без всякого для себя результата. – Не смей унижать меня жалостью.

Но Лин либо уклонялся, либо с легкостью отбивал все атаки Эдарла.

Наконец, совершенно выдохнувшись, Эдарл в очередной раз отступил и, повернувшись к Лину спиной, с размаху метнул меч в сторону. Тяжелый двуручный меч с глухим стуком почти на четверть вошел в дерево.

– Я проиграл, – обернувшись к Лину, признал он свое поражение. – Что ты потребуешь от меня? – скрестив руки на груди, с достоинством произнес он.

– Ничего, – пожал плечами Лин. – Мне ничего не нужно, я лишь хочу продолжить свой путь.

– Ты волен идти, мы не станем тебе мешать, – кивнул Эдарл.

Лин вернул меч в ножны, подобрал свою сумку и, кивнув Хрусту, покинул место поединка.

«Странный человек этот Эдарл, – рассуждал Лин вслух. – Я не почувствовал в нем зла, да и в его товарищах тоже. Что могло толкнуть их на такую жизнь? Да и тот, кого зовут Мануром, не менее странен. В нем чувствуется магия».

В ответ Хруст недовольно заворчал и, обернувшись, посмотрел назад.

– Что там не так? А вон оно как! Ну, что ж, давай подождем.

Хруст не умел говорить, а Лин не понимал языка волкара. Но, тем не менее, между ними существовала обратная связь. Если волкара что-то настораживало, Лин знал, что или кого увидел Хруст. Нет, он не видел глазами волкара, просто в его сознании тут же всплывал образ того, что видел или учуял Хруст. Вот и сейчас он ясно видел идущую по их следу все ту же троицу.

– Неужели я ошибся?

Хруст вновь глухо заворчал.

«Как ты собираешься защитить себя и своих близких, не лишая врага жизни?» – сказал как-то Гарк.

– Что ж, давай подождем, – вслух произнес Лин. – В конце концов, какая разница, где ночевать. Позади степь, впереди степь и справа и слева все одно степь. Так что заночуем-ка здесь. А я пока займусь костром.

Уже начало смеркаться, когда наконец показались их преследователи. Первым к ним подошел, как ни странно, тот, кого звали Мануром.

– О, великий маг, прошу простить нас за то, что мы вновь побеспокоили тебя и твоего спутника. И хотя истинный лик его скрыт от нас, Манур увидел достаточно. Мы последовали за тобой без зла в сердце. Великий маг, прими нашу клятву в верности. Манур все сказал, – приложив руку к груди, произнес он.

– Я не… Эдарл, что происходит? – опешил Лин. – С чего Манур решил, что я маг?

– Мы это… Манур все правильно сказал. Ведь ты маг, – скорее утверждая, чем спрашивая, заключил Эдарл. – Я… мы… словом, мы хотим служить тебе. И хочешь ты того или нет, мы пойдем за тобой, вот и весь сказ. Да и, если честно, надоело нам все. Мы ведь и разбойничать стали больше от скуки, а может, и от безделья.

– Подожди, Эдарл, – пытаясь собраться, тряхнул головой Лин. – Даже если Манур и прав, что с того? Разве мало в этом мире странствующих магов?

– Может, и много, мы не знаем, – произнес Горарк. – Но если Манур что-то вбил себе в голову, тут уж ничего не поделаешь. К тому же, я тебе скажу, он еще ни разу не ошибался. Манур сказал, что ты великий маг и тебе предназначено судьбой свершить не менее великие дела. Может, ты даже сможешь одолеть проклятого колдуна Мордока, кто знает? А значит тем, кто будет рядом с тобой, тоже кое-что перепадет, – заговорщицки подмигнув друзьям, улыбаясь, продолжил он. – Ну… это, конечно, в том случае, если мы все доживем до этого самого дня. Так ведь, Манур? Он, между прочим, потомок карахаев, небольшого племени шаманов на юге Мирама, вернее, последний из них. Его отец был верховным шаманом племени. Даа, именно был. Никто до сих пор так точно и не знает, что именно тогда произошло. Но однажды ночью все они вдруг набросились друг на друга, словно безумие внезапно овладело ими, и в одну ночь племя перестало существовать. Погибли все, даже дети. Единственно, кто чудом остался в живых, так это Манур. Его еще совсем младенцем подобрали странствующие отшельники. На счастье Манура, их путь проходил как раз через деревню карахаев. Увидав кровавую картину, они сжалились над мальцом и взяли с собой. Видимо, от отца ему и достался дар видеть то, что скрыто от нас, простых смертных. Говорят, не знаю уж, насколько это правда, что Мордок умеет наводить на людей страшный морок. Возможно, то, что произошло с племенем карахаев, было не что иное, как злая магия колдуна. Если так, то мы просто обязаны помочь тебе с ним расправиться. Манур наш друг, и его враг наш враг.

– Мордок, – задумчиво повторил Лин.

Он уже не раз слышал это имя, и всегда с ним связывали войну, разорение и страшную по своей силе магию, которой якобы владеет колдун. Впрочем, люди, как правило, склонны к преувеличению, это он понял давно. С того дня как Лин покинул леса богини жизни, прошло много времени. Он не раз видел рождение новой луны и немало людей встречал на своем пути. Иногда к костру его подходили охотники или просто странники, и тогда, сидя у костра, люди рассказывали странные истории, больше похожие на легенды. Так Лин узнал о битве за город Торос, где армия колдуна Мордока потеряла больше половины своего войска, прежде чем захватила город. О доблестном и гордом короле Радорсе Победоносном, павшем в бою за Торос. О маге Эверлинге, наложившем чары на все войско колдуна, от чего не могло много лет покинуть земли королевства Сорш. О башне мага, и поныне запертой силой его заклинания. И о несметных сокровищах, якобы до сих пор хранившихся там. И о недавней битве трех королей с все тем же колдуном Мордоком. И о гибели в том бою короля Брендании Логара Железного. И о неисчислимой и непобедимой армии кровожадных варваров и кочевников, подвластных его и только его, Мордока, черной воле. И о грядущей гибели всего мира по вине все того же Мордока. Что ж, если хотя бы часть из того, что говорят о нем, правда, то Лину рано или поздно придется встать у этого колдуна на пути. Но сейчас его заботит совсем другая цель, иной путь предстоит ему пройти. Ради этой цели ему пришлось покинуть тех, кто ему дорог и кому дорог он.

– Что ж, так тому и быть, – кивнул Лин. – С рассветом тронемся в путь. Впятером.

– Ба. Отлично, – радостно подытожил Эдарл. – А теперь не мешало бы и перекусить.

Вот так случай, или, скорее, судьба свела трех разбойников с Лином и Хрустом. Уже наутро Лин открыл своим новым друзьям, как выразился Манур, истинный лик Хруста. Но если Горарк и Эдарл, остолбенев, просто потеряли дар речи, узрев огромного волкара, то Манур немало удивил не только Лина, но и остальных. Он опустился на колени и заговорил с волкаром на языке карахаев. Как позже выяснилось, племя шаманов издревле поклонялось не только своим богам, но и изображению волкара на своих тотемах. Карахай, собственно, и означал на языке племени «дитя волкара».

– Когда же закончится эта пустыня, – простонал Горарк. – Куда ни бросишь взгляд, один раскаленный песок, песок да солнце. Мертвая земля. Я даже захудалой песчаной мыши не встретил ни разу. Да и кто может жить в таком пекле? Мне покрытые снегом и льдом горы теперь кажутся не в пример лучше, там хоть костер немного спасал. А тут…

– Все познается в сравнении, – глубокомысленно изрек Эдарл и плюнул, вернее попытался.

Во рту от невыносимого и изнуряющего зноя неоткуда было взяться влаге. Облизав пересохшие от жары губы, он вяло улыбнулся, затем посмотрел сначала на песок, потом на Горарка и, пожав плечами, продолжил путь.

– Это кто-нибудь слышал, – воскликнул он. – Эй, Манур, Лин, вы слышали, как заговорил наш Эдарл? А? Еще вчера он бы послал меня к демонам или еще куда подальше, а теперь на тебе: все познается в сравнении. Эта жара всех нас сведет с ума. Лин, молю тебя, сделай что-нибудь.

– Успокойся, Горарк, – хмуро бросил Манур. – День-другой, может, три, и пустыня закончится. Воды нам хватит, хотя и придется экономить ее. И то, что вода в наших мешках до сих пор не закончилась…

– Да-да, я знаю, это все наш Лин, но Эдарл…

– Впереди пещера, – тихо произнес Лин. – Там и заночуем, Хруст сейчас вернется и поведет нас.

– Пещера! – воскликнул Горарк. – Боги Мирама, благодарю вас. Ну и, конечно, Хруста, – спохватившись, добавил он. – Так идемте же, чего медлить?

– Пустая пещера в пустыне? Странно, – буркнул Манур.

– Да какая разница, – отмахнулся Горарк. – Кто бы ни был там, мы убьем его и съедим. Где же Хруст?

– Зачем же сразу убивать, – спокойно ответил Эдарл. – Возможно, места там хватит всем, к тому же еда у нас вроде есть.

– Вот, опять, – дрогнувшим от отчаяния голосом произнес Горарк. – Вы слышали это. Говорю вам…

– Хруст, – бросил Лин, заметив показавшегося из-за дюн волкара. – Идемте.

– Ну наконец-то, – выдохнул облегченно Горарк, когда друзья приблизились к пещере. – Я все боялся, что это мираж, хотя, конечно, Хруст не мог ошибиться так жестоко.

– Погоди, Горарк, не спеши, – хмуро бросил Лин. – Хрусту что-то не нравится, хотя… Я не вижу никого в пещере…

– Так значит, она пуста, в ней никого нет, и мы…

– Ты не понял, я вообще не вижу ничего, кроме темноты, странной темноты.

– Да бросьте вы, ты, Лин, просто устал, как и все мы. Хорошо, – доставая из мешка факел. – Будь любезен, Лин, зажги его, и я первый войду в пещеру… с Хрустом.

– Нет, мы пойдем все, доставайте факелы, они в любом случае пригодятся, но и сами будьте наготове.

Но не успели друзья сделать и шагу, как из глубины пещеры раздался грозный, полный ярости рык, а следом появился и сам хозяин пещеры.

– Боги Мирама, неужели это…

– Да, это мантикора, – не отрывая взгляда от чудовища, напряженно ответил Лин. – И моя магия, магия друидов, похоже, здесь бессильна. Нам остается только драться, – доставая клинок, твердым голосом закончил он.

– А я думал, что они лишь вымысел, смешные рисунки, годные только для того, чтоб ими детей пугать, – бросил Эдарл, выставив перед собой меч.

– И что ты теперь скажешь? – бросил Горарк. – Может, договоришься с этим монстром насчет отдыха, пещера-то, думаю, у него огромная, для всех места хватит.

– Заткнись, – огрызнулся Эдарл. – И достань наконец свой лук да целься лучше.

– А? Ну да, это я мигом, – с готовностью ответил тот Эдарлу.

А между тем монстр, обведя незваных гостей взглядом, медленно стал приближаться к ним. Мантикора не спешила, уверенная в своей силе и превосходстве, она смотрела на людей как на добычу. Но присутствие огромного волкара заставляло ее нервничать, еще ни разу в своей долгой жизни пустынной мантикоре не встречалось существо, способное дать ей отпор. Перед ней был враг, дерзнувший вторгнуться в ее владения, и она не собиралась отступать. На первый взгляд мантикора напоминала горного льва, только была гораздо крупнее его. Но что главное, кроме клыков и острых когтей она обладала еще одним смертельно грозным оружием – ядовитым жалом, венчавшим ее длинный и мощный хвост. Наверное, их путь так и закончился бы в логове мантикоры, если б не Хруст.

Глухо рыча, волкар направился навстречу мантикоре, и та не заставила себя долго ждать. Издав угрожающий рык, она бросилась на врага.

– Лин, нужно что-то делать, – воскликнул Эдарл. – Не можем же мы просто стоять и смотреть, как Хруст сражается с этой бестией?

– Придется, у нас просто нет другого выхода, – отрезал Лин. – Мы ничем не можем ему помочь сейчас, а вот помешать вполне, если вступим в бой.

И тут раздался рев мантикоры, полный боли и ярости.

– Смотрите, – радостно воскликнул Горарк, – наш Хруст побеждает, он перебил мантикоре хвост, ее мерзкое жало больше не опасно, во как волочится по песку. Что, получила, мерзкая тварь!

– Да заткнешься ты, наконец, – взревел Эдарл. – Нашему Хрусту тоже порядком досталось. Сам посмотри.

Мантикора и вправду лишилась своего коварного и смертельно ядовитого оружия, да и раны на теле ее говорили сами за себя. Но и волкар выглядел не многим лучше, шерсть его стала бурой от крови, и эта кровь явно была не только мантикоры. Никто так и не понял, что именно произошло потом. Пущенная в бестию Горарком стрела угодила ей в лоб, и в следующее мгновение волкар уже вцепился мертвой хваткой мантикоре в горло, разрывая ей когтями живот. Столбы песка, летящая в разные стороны шерсть, рычание волкара и рев мантикоры – все смешалось, невозможно было понять, кто одерживает верх, спасение ли ждет друзей или лютая смерть. Мантикора впервые встретила противника, не только не уступающего ей по размерам, но, судя по всему, и превосходящего ее по силе. А могучий Хруст в очередной раз доказал, что нет существа сильнее и яростнее, чем рассвирепевший волкар. Но все же прошло немало времени, прежде чем монстр с разорванным горлом забился в агонии и, не переставая поднимать столпы песка, наконец издох.

– Хруст! Молодчина, Хруст, ты победил ее! – орал во все горло Горарк, пока Лин и Манур, склонившись над волкаром, осматривали его раны.

– А как я ее стрелой, а? А, Хруст? Прям раз, и в горло, и все, конец мерзкой твари, – не унимался Горарк. – Лин, Манур, ну что там, все в порядке с нашим Хрустом, а? Ну чего молчите-то? Эдарл?

– С ним все будет в порядке, – тихо ответил Лин, – но до завтрашнего дня он вряд ли восстановит силы. Так что переночуем здесь, пещера теперь пуста.

– Ну, здесь так…

– Горарк, займись костром, – и, предугадывая возмущение друга, добавил: – Думаю, для того, кто смог победить древнее чудовище, не составит труда, не так ли?

– Я… а… но ведь Лин… а ну да, безусловно, сейчас осмотрю пещеру, наверняка здесь найдется, что-нибудь из мебели, например, стол или стулья, на худой конец кровать, для костра сойдет. Проклятие, Эдарл, здесь же даже засохшего куста нет.

– Да? – как ни в чем не бывало ответил Эдарл. – Тогда просто заткнись.

Через некоторое время друзья уже сидели за небольшим костром, который создал посредством магии Лин, и молча ели, размышляя каждый о своем, за исключением, наверно, только Горарка. Словоохотливый мирамец не замолкал ни на мгновение, говоря сразу обо всем.

– А здесь не так уж и жарко, учитывая, что горит костер, – не унимался Горарк. – Даже наоборот прохладно. Вот хоть убейте меня, не понимаю, как Лин это делает? Я вот эти четыре брусочка еще с ледяных гор вижу. Они горят, но не сгорают, а жар от них, если нужно, о-го-го какой может быть. А факелы? А сейчас? Снаружи пекло, а здесь прохладно как весной в Мираме, а костер горит себе. Да… Ты это, Лин, прости меня, я и сам не знаю, что на меня нашло, прыгал как блаженный, орал невесть что. Конечно же, мантикору победил Хруст, моя стрела отлетела от ее лба словно соломинка.

– Но зато ты хоть на мгновение, но все же отвлек ее, а Хруст сделал остальное, – похлопав друга по плечу, ответил, улыбнувшись, Лин.

– Да? Ну, тогда ладно, я это…

Но тут у входа в пещеру послышался одинокий вой, за ним второй, третий, а через мгновение раздалась какофония разнообразных звуков и голосов, словно сотни глоток, завывая и поскуливая, вдруг собрались у входа в пещеру.

– Мне кажется, я догадываюсь, кто это, – хмуро дожевывая вяленое мясо, бросил Эдарл. – Песчаные собаки, их еще называют падальщиками пустыни. Видимо, они почуяли кровь и прибежали за своей долей, наверняка им хоть что-то, но оставалось после того, как мантикора набивала свое брюхо.

– А сейчас они что делают, кормилицу оплакивают? – вздрогнув от очередного душераздирающего многоголосия, нервно спросил Горарк.

– Возможно, – кивнул Эдарл, потянувшись за мечом. – Но скорее всего они сейчас ее дожевывают, если уже не дожевали. Странно, что их так много собралось. Не думаю, что их остановит этот костерок, даже наоборот. Теперь самое время отплатить волкару той же монетой, пусть отдыхает, мы и сами справимся.

– И то верно, – кивнул мирамец. – Пошли, что ли, осветим факелами вход, и я их по одному за четверть квадра перебью.

– Вот это, думаю, вряд ли, – с сомнением в голосе ответил Лин. – Их там слишком много. Пойдемте со мной, и факелы прихватите. Манур, а ты будь добр, останься с Хрустом, в одном Эдарл прав: мы справимся сами, должны справиться. К тому же Хруст и не смог бы помочь нам, я дал ему снадобья лечебного, и он теперь до утра не проснется.

– Боги Мирама, да сколько же их здесь собралось? – выдохнул Горарк, глядя на сотни горящих в темноте глаз. – Я попробую удержать их на расстоянии, – натягивая лук, решительно произнес Горарк и тут же добавил: – Один готов.

Короткий предсмертный визг, и свора песчаных собак мгновенно разорвала раненого собрата. А судя по тому, как облизываясь, они стали медленно приближаться к пещере, аппетит у них совсем не убавился.

– Ну, а если так, – и мирамец послал в темноту одну за другой пять стрел.

Никакого результата, точнее результат был, но совсем не того ждали Горарк и его друзья. Следующие пять собак были сожраны столь же быстро, а затем огромная свора кинулась к пещере.

– Теперь мой черед, – зарычал Эдарл, взмахнув своим длинным двуручным мечом. – Горарк, ты справа, а ты, Лин, слева, и держитесь чуть позади, добивайте тех, кто все же проскользнет под моим мечом. Ну, что, твари, хотите мяса, так я закормлю вас до смерти.

С каждым взмахом своего меча Эдарл убивал с дюжину песчаных собак, но тех все равно не становилось меньше. Горарк и Лин добивали тех, кто прорывался сквозь веерную защиту Эдарла, но, даже подыхая, те все равно пытались дотянуться до ног не желающих стать пищей людей. То, что до сих пор никто из друзей не получил даже легкого ранения, было лишь везением, и, конечно, оно не могло длиться вечно.

– А-а, проклятье, – взревел Эдарл, резко дернув правой ногой. – Горарк, Лин, уберите эту тварь от моей ноги, убейте ее, – не переставая вращать в бешеном ритме длинный двуручный меч.

Одна из песчаных собак, подыхая, добралась-таки до ноги Эдарла и в предсмертной агонии вцепилась мертвой хваткой в ногу мечника. Горарк кинулся было к другу, но вдруг, поскользнувшись, упал, наступив на кровавые еще дымящиеся внутренности мертвого падальщика.

– Неужели все? – успел подумать Горарк, вскидывая руку, чтоб защитить горло. Он видел, как, оставив спящего Хруста, Манур со всех ног несется к ним, но так же видел, что ни ему, ни Лину уже не успеть. Видел, как ринулись к нему раскрытые пасти вечно голодных песчаных собак, видел их горящие жаждой крови глаза. Еще лишь один удар сердца и…

– Нет, – в отчаянии закричал Эдарл, пытаясь продвинуться хоть на шаг вперед, чтобы прикрыть друга.

Тщетно, вцепившаяся в его ногу уже дохлая тварь сводила все его попытки на нет. Еще мгновение, и десятки челюстей жаждущих крови и человеческой плоти песчаных тварей начнут рвать беззащитного Горарка на части прямо на глазах не в силах ему помочь друзей.

– Тураш огар, – раздался полный гнева голос.

Передние ряды кровожадных тварей вдруг обуглились и рассыпались черным смердящим пеплом.

– Фор фадагор тураш, – вновь раздался тот же голос.

Огромный огненный шар вылетел из-за спины Эдарла и, врезавшись в самый центр многосотенной своры, буквально разметал ее, пожирая магическим пламенем разбегающихся в страхе в разные стороны песчаных собак.

– Уф, а я уже подумал, все, кончились мои приключения, – с шумом выдохнув, произнес Горарк, поднимаясь, при этом брезгливо стряхивая с себя пропитанный кровью песок.

Его немного трясло, но он словно не замечал этого.

– Ну, и что мне теперь делать, воды нет, помыться негде, теперь так и буду смердеть, как эти проклятые дохлые падальщики. Я навеки твой должник, чародей Лин, – восхищенно глядя на мага, заключил он. – И между прочим, если б кое-кто не разбрасывал направо и налево внутренности этих тварей, я б не поскользнулся, – заключил Горарк, заговорщицки подмигнув Лину и при этом косясь на Эдарла.

Но тот словно не слышал друга, одним ударом меча он отрубил голову песчаной собаке и теперь кинжалом пытался разжать сомкнувшиеся на его лодыжке ее челюсти.

– Не стоит, – качая головой, хмуро ответил Лин. – На самом деле я не благодарности заслуживаю, а порицания. Я рисковал вашими жизнями, и именно потому ты чуть не погиб, хотя мог сразу уничтожить их. Я самонадеянный болван, тысячу раз была права Наир-На, когда говорила мне эти слова. Выходит, я заблуждался, когда считал, что всякая жизнь священна, пусть даже это жизнь песчаных собак. А ведь именно этому меня учили мудрые друиды. И вот итог, ты чуть не погиб, а я, как и каждый из нас, чуть было не потерял верного друга. Я только сейчас понял, насколько ничтожна жизнь того или даже тех, кто хочет лишить этой самой жизни дорогих мне людей. До сегодняшнего дня я не понимал, что значит смертельный враг, не понимал, что значит ненавидеть. Но битва Хруста с мантикорой и наше сражение с песчаными собаками заставили меня многое осознать, понять и переоценить. И я клянусь, что больше никогда не подвергну ваши жизни столь безрассудной опасности.

– Великий маг не должен винить себя, – задумчиво глядя на песок, произнес Манур. – Волчонок грызет кость не потому, что хочет съесть ее. Нет, он учится, учится убивать, он пробует свои зубы на крепость, испытывает их силу, и все это не только для того, чтоб жить, но чтоб помочь выжить всей стае. Когда-то люди тоже жили по этим законам, и войн было гораздо меньше, и они не были столь кровопролитными. Теперь же люди в основном больше похожи на песчаных собак, чем на волков. Они сеют смерть, не только когда голодны, но и когда они сыты, и все потому, что они не только познали ненависть, но и приняли ее сердцем. Но не все, великий маг, не все, и тому доказательством являются Эдарл и Горарк. Ты, великий маг, до сегодняшнего дня просто не знал, что такое ненависть. Теперь тебе открылся ее истинный лик, и твой дальнейший путь будет зависеть от того, примешь ты ее или отвергнешь. Как, впрочем, и мой. Манур все сказал.

После чего карахай развернулся и быстрым шагом направился к безмятежно спящему волкару.

– Брось, Лин, я ни на мгновение не сомневался, что ты спасешь меня и…

– И очень скоро пожалеешь об этом, – вставил подошедший Эдарл. – Проклятая тварь, еще б немного, и сапог можно было выбрасывать. А вот Манур раньше никогда не говорил так долго, видимо начинает-таки сказываться дурное влияние, – кивнув на Горарка, хмыкнул мечник. – А Хруст-то здоров спать, тут такая катавасия была, а он даже ухом не повел. Молодец Лин, не зря Манур зовет тебя великим магом, ты один стоишь целой армии. И кстати, я вот что думаю, глядя на нашего Хруста, а не поспать ли и нам, конечно, за исключением Горарка. Кому-то же нужно охранять вход в пещеру.

– Что опять Горарк-то? – вскинулся мирамец. – Меня, между прочим, чуть не сожрали, меня, гляди, до сих пор трясет.

– Вот и посиди, подумай о жизни своей, только молча.

– Нет нужды, – бросил Лин. – Сегодня ночью все мы можем спать спокойно. Больше незваных гостей не будет.

Наутро друзья, собравшись, продолжили путь, Лин чувствовал, что они уже близки к цели их путешествия, но на сердце отчего-то было неспокойно.

* * *

И вот теперь цель его долгого странствия, можно сказать, достигнута. Он чувствовал это, глядя на полноводную реку, точнее на небольшой пустынный островок, стоявший недалеко от берега этой самой реки. Но почему тогда на душе его который день так муторно и тревожно? Словно червь противоречия, дремавший в нем до сих пор, вдруг проснулся, заворочался, грызя сомнениями его душу и разум. Беспокойство и трепет. Странное, смешанное чувство ожидания великого открытия или горького разочарования. Лин вспомнил последнюю встречу с девой леса.

– Ты чувствуешь силу древней магии? – спросила его Наир-На. – Она зовет тебя, не так ли? Так иди же на ее зов. Иди, и, возможно, тебе откроются великие знания.

– Великий маг, тебя что-то тревожит?

– А, это ты, Манур, – обернувшись, устало произнес Лин. – Не знаю. Не могу понять. Этот остров манит меня, зовет, все время звал на протяжении всего пути сюда. Но найду ли я там ответы? И какую цену придется заплатить за эти самые ответы?

– Твои сомнения понятны, великий маг, – качнув головой, обронил Манур.

Он с завидным упорством называл Лина не как иначе, как великий маг, несмотря на все протесты последнего. И в конце концов, Лин сдался.

– Но Манур уверен, ты примешь верное решение, когда придет время. Укрепи свой дух, сомнения лишь делают тебя слабее, Манур знает, твой путь здесь не закончится, пусть свершится то, что должно свершиться. Ведь именно для того ты и шел сюда. Манур все сказал.

– Как же у тебя все просто, – ухмыльнулся Лин. – Сказал, и все. Ладно, утром, думаю, все встанет на свои места, во всяком случае, я на это очень надеюсь. Наверное, я просто устал, уверен, сомнения с рассветом покинут меня. Мы все здорово устали, возможно, все, что я чувствую сейчас, лишь следствие этой самой усталости.

– Твой путь не закончится здесь, – вновь повторил карахай. – Хруст бы непременно почувствовал, да и я тоже, – с твердой уверенностью произнес тот, после чего молча удалился.

Лин проводил взглядом друга и вновь задумался, затем взял в руки первую попавшуюся на глаза соломинку и стал бесцельно водить ею по мягкому прибрежному песку. Он, не отрывая взгляда, задумчиво смотрел на остров, а потому, наверное, и не заметил, как тростинка в его руке стала выводить на песке вместо бессмысленных линий совершенно незнакомые ему символы. Странные, загадочные руны, принадлежавшие, возможно, какой-то древней неведомой ему расе. Если б в тот момент он посмотрел на песок, то немало б удивился. Он не знал, не мог знать ни этих рун, ни того, что они значат. А между тем соломинка в его руке выводила все новые символы, но Лин словно не замечал этого. Даже когда руны одна за другой, вспыхнув, загорелись загадочным зелено-белым пламенем, Лин не шелохнулся. По его телу вдруг пробежала дрожь, взгляд потерял осмысленность, а его рука, движимая неведомой силой, продолжала рисовать на песке один за другим все новые и новые таинственные символы.

Во имя свободы

– Вот так вот, ваше величество, – грустно подытожил лорд Бранс. – Лорд Джурм и его город находится не в лучшем положении. Хорошо еще, что Кархан пообещал, что его воины, а точнее их кони, не будут топтать наши поля. И, слава богам, пока держит слово. Оно и понятно, вряд ли мы смогли бы выплачивать огромную дань, не получая урожая. И это большей частью заслуга лорда Гарнона. Он сумел убедить вождя Кархана в том, что гибель урожая приведет к существенному снижению размера дани. Ведь львиную долю всех урожаев мы отдаем проклятым кочевникам. Сил нет смотреть, как их кони набивают брюхо нашим зерном, отборным зерном. А его лазутчики в открытую шныряют по нашим городам. И, что страшнее всего, многие из них, да что там многие, почитай все, это подданные вашего величества. И мне трудно их судить. Им нужно кормить свои семьи, а Кархан платит им зерном, нашим зерном. И хотя нам известны почти все его шпионы, тронуть их, даже просто заключить под стражу я не могу. Еще немного, и они будут свободно шастать не только по городу, но и по коридорам моего дворца.

И Бранс в сердцах стукнул могучим кулаком по столу, да так, что дубовый стол заходил ходуном и затрещал, а кубки слетели на пол.

– Прошу прощения, ваше величество, за мою несдержанность, – опомнившись, пробормотал рыцарь. – К слову, совсем скоро мне нужно будет отвозить дань в стан Кархана, только вот дождусь Джурму, он должен со дня на день привести свою часть откупа.

– Нет нужды извиняться, благородный Бранс. Мне понятен твой гнев. Лорд Гарнон, как ты думаешь, мы сможем вывести гарнизоны городов незаметно для лазутчиков Кархана?

– Если на то будет ваша воля, то да. Мы можем закрыть города после того, как его покинут гарнизоны, а с лазутчиками вне стен городов разберутся мои люди.

– Но…? – воскликнул Бранс. – Тысяча демонов, не ты ли утверждал, что нельзя провоцировать кочевников, что каждый наш шаг известен Кархану.

– Ну, положим, не каждый шаг, – загадочно ухмыльнулся Гарнон. – Да и лазутчики его, скажем так, кое-кто из них, сами того не зная, служат больше Соршу, чем Кархану. К тому же и подчиняются не кому-нибудь, а мне.

– Что?! Но как? Что ты несешь, Гарнон? – взревел Бранс.

– Ваше величество, – игнорируя старого друга, произнес Гарнон, – прежде чем я все объясню, велите лорду Брансу оставаться на месте. Я знаю его горячий нрав, поверьте, это будет нелишним. Если, конечно, вы хотите, чтоб я еще послужил немного Соршу и вам.

– Хорошо, – заинтригованно произнес Аркадиас. – Лорд Бранс, вы слышали лорда Гарнона. Вы не должны без моего повеления трогаться с места. Надеюсь, лорд Бранс, лишним будет напоминать вам, что вы еще совсем недавно дали мне клятву верности.

– Да, конечно, мой король. Но что хочет сказать этот болтун?

– Да только то, – на всякий случай все же отойдя на несколько шагов от Бранса, ответил Гарнон, – что мне, лорду Гарнону, подчиняются все соглядатаи Кархана, ну или почти все, причем в обоих городах. А все потому, что я согласился служить вождю Кархану, вернее, генералу Кархану. «Ему больше нравится, когда его величают генералом, оно и понятно, генералов у колдуна Мордока наверняка меньше, чем вождей, что присягнули ему на верность». А также докладывать о твоих планах и намерениях, старый друг. Особенно если вдруг тебе вздумается поднять народ про