Читать онлайн Гемма, ода и другие. Две по цене одной бесплатно
Пролог
Дико хотелось секса.
Таинственная фигура,[1] с ног до головы закутанная в темный плащ, подобралась и сдвинула ноги. Не дождетесь!
Кружащая рядом бжилка, подлетела к самом уху и зажужжала с особым эротизмом.
– БЗЗЗЗЗЗЗ!!!
Даже в этом безобидном звуке таинственной фигуре слышались сладостные стоны.
Фигура поняла очи к звездному небу. Месяц вынырнул из объятий пухлой тучки и кивнул страдалице.
Гады!
И эти туда же!
– БЗБЗЗЗЗ!!! – жало ткнулось аккурат в оголенную щеку. На месте укуса тут же набух здоровенный гузак.
– Больно же! Зараза полосатая, не могла в грудь? Авось бы больше стала!
– БЗЗЗЗЗ!
– Да поняла я, поняла! – фигура понуро опустила худенькие плечи и вернулась к слежке.
Дверь распахнулась и из дому вышли, хотя, скорее, выползли двое мужчин. Фигуру охватила недюжинная зависть – люди выглядели вполне довольными жизнью. Сволочи!
Фигура снова проверила, крепко ли пристегнуты стилеты и встала.
Месяц с тучкой поменялись местами, рогатое светило оказалось сверху. Теперь фигуре были видны не только окна, но также и клумба со статуей, на которой сушились женские кружевные трусики.
На залитой светом улице показались двое. Фигура подобралась. Неужели это и впрямь он?
Мужчины подошли к воротам вплотную. Одни из них взял колотушку и стукнул три раза. Среди завсегдатаев борделя это вошло в традицию – стучать столько раз, сколько в среднем они могут пробыть с женщиной.
Фигура, не мигая, следила за каждым движением. Второй, что пониже, поприветствовал невысокую пухлую даму и отдал той большой драгоценный камень. Без сомнения, это они…
Как только дверь закрылась, фигура разбежалась и бесстрашно сиганула с крыши. Не медля, она легко перемахнула через невысокий заборчик и устремилась к черному входу. По мере приближения к гнезду разврата, до ночной гостьи долетали звуки музыки и громкий смех.
Дверь открылась с одного удара. Пробиваясь сквозь темноту и то и дело натыкаясь на какие – то коробки, фигура нашла еще одну ручку, с силой дернула…
Первым, что бросилось в глаза, были разноцветные перья и похотливо отставленные задницы. Когда она ввалилась на сцену, веселая музыка стихла, а в зале грянули бурные аплодисменты.
Под номером два шли вытаращенные глаза и гладкая лысина, которая сверкала в лучах канделябра. Невысокий мужичок в темно – синем халате, похожий на гигантский пузырек, удивленно хлопнул глазками, прокашлялся и торжественно объявил:
– А теперь, встречайте нашу новую звезду! Раньше она принадлежала к Цынгь Цынгьскому клану смертоносных ниндзя, а теперь выступает у нас. Прошу любить и жаловать. Вы СуньСунь по прозвищу загадочная Пещера!
Фигура замерла.
Секса больше не хотелось.
Хотелось убить того засранца, который выдал этот бордель за геммское Пристанище.
Обладательницы аппетитных попок кидали на новенькую завистливые взгляды.
Импресарио махнул рукой и украдкой промокнул вспотевшую от волнения лысину. Оркестр затянул новую мелодию, новоиспеченная «прима» блуждала по комнате взглядом в поисках мыла и веревки.
Живой ей отсюда уйти не дадут. Не убивать же их всех тут, в самом деле.
Бжилка угрожающе занесла хоботок. Фигура поспешно замахала руками, чтобы отогнать вредное насекомое.
В зале раздались одинокие хлопки. То был подслеповатый уборщик, который видел женщину в последний раз в прошлом веке. Его возбуждало все, что хоть отдаленно напоминало женщину. Говорят, что именно после его появления в борделе торшеры начали бегать.
– А ну, давай скорее! Нечего наше время кра…! Ай! – кто – то попытался ущипнуть девушку за попу, но тотчас отстранился, злобно дуя на отбитый палец. Кости фигуры больно кололись.
– И откуда ты такая взялась? – поддержала ее девушка в кружевных панталонах, доставшихся в наследство от покойной бабушки – Нам не сказали, что к нам придет свежее мясо.
Фигура машинально поджала ногу, уклоняясь от летящего в нее крохотного стилета. Новеньких в борделе не особо жаловали.
Публика начинала проявлять нетерпение.
Не придумав ничего путного, фигура упала на колени и подмела капюшоном пол. Уборщик просиял. Трудолюбивая девушка в один момент стала его мечтой.
Фигура изо всех сил старалась походить на возбужденную пантеру, но пока получалась лишь стерилизованная кошка. Не вставая, он подползла к сидящему в первом ряду мужчине и томно провела носом по его прекрасным и мягким мужским сиськам.
Клиент уже дошел до той кондиции, что был рад любому телу на своих коленях. Этим тоже частенько грешил уборщик, но его в последний момент узнавали и били.
Фигура продолжила соблазнение. Она сладко прогнулась и позволила капюшону упасть с головы.
Мужик восхищенно присвистнул, при виде россыпи темно – русых волос, огромных зеленых глаз, тонких губок, изящной шейки и маленьких упругих грудок.
Звезда стриптиза закусила губу и соблазнительно прогнулась. Мужичка бросило в жар, а в штанах стало тесно. Он потянулся к извивающему на коленях телу, не обращая внимания на гудящее над ухом насекомое.
Красавица перевела на клиента полный желания взгляд и… вывалила изо рта темно – синий язык, который повис на уровне пояса.
Бедолагу перекосило. До сего дня он искренне считал, что разнообразие в сексуальной жизни приходит, когда жена меняет панталоны, но даже столь необычная женщина была для него слишком. Любитель экзотики попытался ссадить с коленей жуткого мутанта, однако сексуальная маньячка сидела как приклеенная. Язык продолжался…
– Монстр! – узрев истинный размер прелестей цынгь цынгьской красотки, постоянные клиенты хватались то за сердце, то за выпивку. Мужчины помладше, чьи нервы не были закалены семейной жизнью, с шумом и угрозами покидали любимый притон и клялись больше не возвращаться в этот ужас.
В эту ночь фигура многое поняла.
…Поняла, что покупать информацию у кетанальских осведомителей – заведомо проигрышное дело…
…Поняла, что нет на свете зрелища более ужасного, чем стадо похотливых баранов…
…А еще она поняла, что умрет девственницей!
Глава первая
В которой ясно, что ничего не ясно-2
– Не может быть!
– Зирик, ви таки головой ударились или вам по жизни хорошо?
– Не может быть!
У хризолитового гемма никогда не было проблем со словарным запасом, однако чудесное воскрешение Верховной Жрицы Драгграда Сирены Альмандины привело того в состояние легкого шока.
Ребе Селка Шинкерман, которая по совместительству и была той самой жрицей, также не испытывала по этому поводу должного восторга.
– Алекс знает?
– Нет! Ви ж тольки не вздумайте ляпнуть!
– Почему ты ему не сказала?
– А как ви таки себе это представляете? Алечка, я таки хочу сказать вам за то, шо я тоже гемм. Алечка, я таки извиняюсь, а не желаете ли достать у мине ядро, так шо ли? Алечка будет иметь за счастье добавить еще один камушек в свою коллекцию.
– Он же был твоей оправой!
Селка призадумалась. До того, что Алекс рассказал им в Кееме, торговка действовала по плану «Подождем, авось к утру само сдохнет!», столь любимому всеми кетанальскими лекарками. Сейчас нужно было что – то решать и бекицер.
– Окстись! Он был оправой настоящей Альмандины! Зирик, если я сейчас подойду до него и расстегну рубаху, он посмеется мне в лицо!
– С его стороны будет крайне невежливо смеяться над размером вашей гру…
– Шая! Я говорю за камень!
– А что с ним не так?
Торговка исполнила угрозу.
– Зря вы так переживаете, правильно подобранное нижнее белье вполне удачно скрывает…
– Смотри выше!
– Оу! – вместо полноценного ядра между ключицами торговки торчал бесформенный уродливый осколок, который напоминал гигантский прыщ.
– Вот видишь! Оно ему надо? Тем более я больше не могу ни лечить, ни петь. Если только частушки матерные поорать.
– Сирена!
– Ну шо «Сирена»?
– А как ты все-таки…
– Достала цей лифик? То Андинка подарила, а ей он остался после нашей тети Храйки, а ей – от бабушки Груни, а ей…
– Да нет же! – у Зирха до сих пор не укладывалось в голове, как от этого создания могли зависеть жизни всех геммов.[2] – Как все было после?
– После того как вы сдали нас и смылись? О, мы с Алексом таки были в полном балдеже.
– Я не предавал вас! Послушай мое ядро, оно не даст соврать! – рыцарь прижал руку торговки к пульсирующему от напряжения камню.
Селка дернулась, как послушница Ордена Неугомонной Девственницы, которую заставили прикоснуться к мужским панталонам. Однако опыт, как обычно говорил Авик, не пропьешь. Через подушечки пальцев заструилось знакомое, слишком знакомое тепло, которое отозвалось в груди колющей болью.
Гемм не врал. Торговка с сожалением отняла руку.
Хризолит удивленно пощупал укушенное бедро. Под разорванной тканью была гладкая, без единой царапинки, кожа. Даже волосы – и те выпали.
– Та ладно, шо уже говорить за это сейчас? Вже прошло три года!
– Селка, мне важно знать!
Кетаналька пожалела, что отпустила ядро так быстро. Потянуть на себя, до характерного хруста, как это делает Алекс, и одной проблемой меньше.
– Когда Аполло и его поцы нас схватили, начался полный дрэк! Муженек так был так рад меня видеть, аж даже прослезился и выбил мине глаз.
– Я видел это! – Зирх будто переживал все заново.
– Я извиняюсь, но я таки уже нет! Знаете, когда половину лица заливает собственной лифой, интерес до того, шо происходит в мире немножечко утихает. Я только слышала, как Алекс шо-то проорал. Не знаю, с откудова моя оправа заделалась великим магиком, но меня как будто в воздух кинули, а поймать забыли. Когда я открыла глаза, вернее, извиняюсь, один глаз, то увидела Андинку. Добрая женщина сделала мине большую радость и отнесла к себе в дом, хотя добить было бы проще. Во время телепортации, чи як там ее правильно обозвать, меня еще приложило о камни. Разиков этак пять. Представляете, какая я была красивая?
Торговка рассказывала это так, будто бы травила очередную байку, отчего выходило совсем не страшно.
– Андинка не поняла, что ты гемм?
– Не, я потом сама ей все сказала. Гиде – то через недельку я встала на ноги, хотя народ на улице брызгал на мине святой водой еще с месяц.
– Алекс говорил, ты была больна! После той песни твое ядро начало расти с невероятной скоростью.
– Губошлеп! Хотя вы правы, ядрышко мое мине тогда сильно не нравилось, да и я ему, подозреваю, тоже. И тогда я решила сделать то, чем наш общий знакомый зарабатывает себе на жизнь.
– Ты…
– Я вырвала эту гирю и, скажу вам, ничуть за это не жалею.
– Но как ты выжила? – Зирху как – то довелось видеть одну из жертв Алекса. Как сказали лекари, бедняга умер практически мгновенно.
– Я решила, шо хуже мине уже не будет, а помирать без музыки было скучно. Я попробовала спеть в последний раз и, для разнообразия, для себя самой. Таки не получилось.
– И после этого ты попыталась убить себя?
– Была така дурн Ота. За этим меня и застала Андинка. Ну и хай тогда она подняла, вы б видели! Сначала она пыталась затолкать камушек обратно, а когда увидела, шо не лызе, ввалила по первое число. После этого помирать как – то расхотелось.
– Что стало с твоим Альмандином?
– Сдала Веньке Драгоценному на привозе, на кой он мине теперь?
– Собственное ядро?
– Ой, то была не сделка, а чистый мусор. Венька дал за него тольки тридцать фигдамиков, жмотяра чесоточный.
Зирх молчал, пытаясь переварить все услышанное.
– Ой, таки не делайте такое лицо, как будто вам молотком промеж ног стукнули! Нам на жизнь хватило. Андинка хатку себе отстроила, там и поселились.
– И ни у кого не возникло вопросов, откуда ты?
– То все Андинка! У нее была младшая сестра, которую тоже звали Селка. Так представляете, эта мелкая профурсетка, замест того, шоб сидеть и кушать мацу, наплевала на всех и умотала покорять Скальномирье. Начала она как раз таки со Звездно – Полосатой Империи.
– Но что она сказала, когда вернулась?
– Ой вей, та спиногрызка оказалась настоящей прошмандовкой! За все три года она ни разу не вспомнила за родимую сестру, даже письма не прислала!
Зирх уже был готов разразиться гневной речью о том, как нехорошо было бросать свой народ на произвол судьбы… Но передумал.
Сирена была права. Оно ей надо?
После всего, что она сделала для этих неблагодарных, жрица как никто другой заслуживала нормальной жизни. И он будет последней скотиной, если ей помешает.
– А глаз?
– То было как маленький бонус. Я ж когда помирать собралась, понятное дело, легла, глаза закрыла… А как от Андинки отбивалась, зауважила, шо у мине синяк не тольки под левым глазом, но и еще и под правым.
Это было самое малое, чем угасающее ядро могло отблагодарить свою хозяйку.
– А нос ты тоже сама себе «напела»?
– Та не, то об меня дверь закрывали, закрывали, да так и не закрыли… Тьфу, зараза!
Кетаналька зазевалась и чуть не упала, споткнувшись о небольшой заборчик.
– С тобой все нормально?
– Ну вот, опять оно! Звездное проклятие!
– Какое проклятие? Ты же не была в Звездно – Полосатой империи! Или…
– Вай – Селка «лепила горбатого» уже по привычке – Я ж забыла, шо вы все знаете. Вы за такое дело как «ядерная минорея слыхали»?
– Неужели Стратум до сих пор ее использует?
– А вы таки думаете, Альмандины все как одна такие адиетки?
Зирх слышал о том, что раньше Стратум, чтобы удержать геммов вместе, подмешивал в городские колодцы какой – то особый яд, а противоядие давал только тем, кто оставался в городе. До этого дня рыцарь считал это грязными слухами.
– Эй, ну таки не делайте на лице волны! – больше всего на свете ребе Шикерман не переваривала две вещи – Ниннельку и когда ее жалели.
– Да радоваться особо нечему!
– Та ну! Живы, здоровы, при деньгах. Шо еще надо, шоб спокойно встретить старость?
Это было не лишено логики. Если бы не кетаналька, сейчас его косточки догрызали «собачки» Гатио.
Зирх задумался и не заметил, как врезался в невысокую калитку. Идти одной Селке было скучно, и за разговором она незаметно привела гемма к постоялому двору. В темноте здание выглядело гораздо лучше и уже не вызывало желание напиться до беспамятства.
В окне второго этажа горел свет – ребе Шинкерман ждали. Рыцарь поспешил нырнуть под навес. Не было никаких гарантий, что «братик» проявит доброту во второй раз.
– Ну шо, таки зайдете на отходную?
Зирх улыбнулся. Также весело как покойник.
– Нет, пожалуй, я пойду! Прощайте!
– Зирик, ви мине тольки скажите, ви – то сами шо будете делать в этой жизни?
Гемм тяжко вздохнул. На соседнем дворике завыла собака.
– Так может, айда с нами?
– Боюсь, Алексу это не понравится! – собака досадно плюнула и уползла обратно в будку. Не выдержала конкуренции.
– Ой, та не берите до головы! Это он тольки с виду такой Адя, а на деле – вполне-таки нормальный фраер.
– А ви таки не задумывались, отчего, а вернее – из-за кого, он стал таким Адиётом? – скопировать кетанальскую манеру разговора было непросто, но гемм справился.
От неожиданности торговка чуть не выронила сковородку, которую успела снять по дороге с чьего – то забора. На кой она ей нужна, Селка не знала.
– Зирик! Человека адиетом делают только курящая мама на пару с пьющим папой, а та дурь, шо появляется у него в башке при жизни – исключительно его заслуга!
«Зирик» устало улыбнулся. О кетанальскую логику можно было колоть орехи.
– Та и тем более, шоб я знала, шо мине делать! Я таки не имею ни малейшего представления об том, как ему сказать за мою маленькую тайну. И таки не имею не грамма уверенности, шо он мине поверит. Особенно когда будет искать у мине камушек.
Зирх перевел взгляд на грудь торговки. Альмандина там как ни бывало.
– Ну вот, таки ж сами все шикарно видите!
– Ладно, бывайте, Селка! – Зирх протянул торговке руку. Та с силой по ней хлопнула. – Было очень приятно познакомится!
На сей раз это было чистейшей правдой.
– Он ее кокнул – в комнате словно звонил похоронный колокол.
Соратники подняли глаза, переглянулись и вновь занялись своим делом.
– Изнасиловал!
Ноль внимания.
– Раздел! – Авик чуть не плакал.
– Может, немного в другой последовательности?
– Да, именно так! Вернее, нет! Тьфу, да кто этих геммов разберет?
Полусвятой с ненавистью уставился на точившего кинжал охотника. Алекс ответил ему долгим, очень долгим взглядом. Авик поспешил притвориться веником.
Гемм вернулся к делу. Он ругал себя самыми последними словами и уже успел раз десять пожалеть, что не пошел вместе с кетаналькой. Только бы этой ненормальной хватило ума не злить дорого «братца».
Отчаяние толкнуло Авика на решительные действия.
– Дети мои! – Аватор встал аккурат под банкой со светлячками, которую экономные хозяева использовали вместо светильника. Свет выгодно оттенял фигуру проповедника, превращая того в истинного посланника Криатуры. Либо в человека, который слегка переел фосфора. – Я имею вам сказать, шо в сей же час отправляюсь на поиски своей коллеги! Если на утро я не вернусь, напишите моей милой мамочке, шо ее сын погиб как герой!
– От тебя мама в детстве отказалась!
– Вот! – полусвятой ни капельки не смутился – Она предвидела это и отказалась от меня из – за моей трусости. Если она узнает, как погиб ее сын, она прослезиться и примет меня обратно!
– Только дверь плотнее закрой, а то тянет!
– Стой! – охотник сунул кинжал за пояс – Вместе пойдем!
Авик обалдело кивнул и потянулся к двери. Ручка скрипнула и увернулась.
Появление торговки прошло так же, как появление любой женщины в клубе «Голубой Кальмар».
Авик уставился на ободранную одежду коллеги, не решаясь выказать свои подозрения вслух. Алекс со свирепым пыхтением зажал ушибленный дверью нос. Сотлисса смотрела на кетанальку как на пустое место.
– Шо…ты… шо он с тобой…шо он сделал? – аватор первым оправился от потрясения.
– Авик та не он это! – Селка наконец увидела себя при свете.
Зубки у мегер, или как там правильно назывались эти твари, были заточены на совесть. Одежда торговки являла собой что – то среднее между лохмотьями и костюмом шлюхи.
– Так а хто?
– Ой, та много их там было!
– Шо? Так он…не один тебя?
– Авичка, ты шо, сказился? Там на секундочку было пять или шесть монстров и таки знаете, если бы замест пиджака они порвали мине кишки, я б расстроилась гораздо больше! Так шо забудь за свои бредовые идеи и не думай плохо за несчастного шаю Зирика!
– Монстры? Ты можешь вспомнить, как они выглядели?
Охотник даже не спросил, как торговка себя чувствует. Он знал – такие как она так просто не умирают!
– Та как шавки обычные, тольки с камушками, навроде тех, шо в грудях у вашенских клиентов! – Селка как следует напрягла извилины. Только Сотлисса умела одновременно убегать от жуткой твари и при этом делать заметки о ее росте и весе.
Великая героиня, кстати говоря, вела себя подозрительно тихо. За весь рассказ она только пару раз кивнула и, как ни в чем не бывало, продолжала портить бумагу. Охотник и тот выдал куда больше эмоций.
– И шо, ты их одна всех порешила? – Авик смотрел на Алекса с неподдельным торжеством. В его взгляде отчетливо прослеживался звездно- полосатый палец и довольное «Вот куда мы вас всех имели!»
– Авичка, тебя шо, мамка тольки вчера от титьки отняла? Если бы я была там одна, вы б с Сотлиссой давно бы уже кликали рави. Дружок ваш – хоть и засранец порядочный, бистренько их порешил!
– Та может у них слюни ядовитые? – Авик не унимался – Может у тебя бешенство?
– Успокойтесь! – В том, что кетаналька итак безнадежно больна этим недугом, охотник понял уже давно. – Они не могут быть ядовитыми или заразными.
– А вы пошто знаете?
– Эти, как вы выразились, «шавки», на самом деле раньше были геммами и вполне возможно, что вскоре вы увидите их своими глазами.
Авик побледнел. Селка, изобразила живейшее удивление:
– Как так?
– Я говорил вам, что у Аполло есть правая рука…
– Само собой. Стольки лет та без жены – не каждый сдюжит. – заповедь о рукоблудии Авик предпочитал игнорировать, оправдываясь тем, что на эту часть святого свитка пролили елей.
Селка засмеялась с каким – то особым злорадством, Алекс улыбнулся.
Из комнаты исчезли все звуки. За окном хрипло каркнула ворона и унеслась прочь.
– Его зовут Гатио – продолжил гемм, скрывая смущение. Права была ребе Шинкерман, когда советовала потренироваться, перед тем как «плющить лыбу в приличном обществе» – Он маг и главный советник регента.
Последнее слово было произнесено так, будто бы Алекс сказал «сволочь».
– Так вы ж казали, у вас нету магиков?
– Это правда. Гатио – не маг, скорее – слишком сообразительный ученый. Каким – то образом он научился черпать силу из ядер геммов, подобные шуточки вполне в его духе. Он обожал ставить эксперименты над живой материей.
– А шо если этот магик контуженный пустит своих тварей и по нашему следу?
– Та не! Зирик ваш сказал, шо воны охотились за ним, так шо мы им нужны как кетанальцы в Рапимиде.
– Вот как? Что же он еще сказал?
– Сказал, шоб ты, Адя Александритовый, разул свои зенки, та глянул дальше своего шнобеля и запертой в гробу искусственной бабы! – Селка хотела сказать это вслух, но сдержалась.
– Еще говорил, шо этот главный ваш, мужик Альмандины, очень заботится об том, шоб дорогому Зирику не было скучно и примерно раз в месяц делает ему такой вот цирк.
– В любом случае, завтра мы вже съедем с ентого клоповника и поплывем да Гротт. Да, Сотлисса?
– А зачем нам уезжать? Здесь так красиво! А какие тут кроватки! Идеальные траходромы!
Партия смотрела на своего лидера так, будто бы на мести груди у нее оказался воздушный шарик.
– Сотлисса – темно – карие глаза были подозрительно мутными. – А шо именно ви тута видите?
– Как что? – с лица амазонки не слезала идиотская улыбка – Широкий трехспальный матрас, шелковые простыни, атласный балдахин. Дери меня бананоглот, как же тут красиво!
Согбенная раскладушка укоризненно щетинилась пружинами.
– А какие здесь шпалеры – амазонка подошла к стенке и ковырнула грязно – голубую краску. – Наверняка их расписывали лучшие Лоллобриджские художники.
– Шо? Да тут хлев, аж даже хуже, чем у Авика в келье!
– Я бы попросил!
– Ой, – героиня переключила внимание на новое действующее лицо – Селка, ты такая красивая. Тебе так идет это декольте, и, скажу тебе начистоту – у тебя потрясные сиськи!
– А давайте таки ее оставим замест настоящей Сотлиссы?
Однопартийцев перебил глухой хлопок.
Толстая дверь слетела с петель. На пороге стояла хозяйка дома.
Все, кроме амазонки шагнули назад. Сотлисса осталась стоять на месте. Она засмотрелась на «прелестную вазу времен династии Минь Дринь», которая на самом деле была ночным горшком.
Женщина плотоядно улыбнулась, во рту ее блеснули клыки.
– Дорогие гости, прошу к столу!
Никогда еще Авик не слышал, чтобы такую безобидную фразу произносили настолько кровожадно.
По сравнению с управляющей гостиницы, Ниннелька Лутовман казалась писаной красоткой. Лицо гилдованки отливало молодой зеленью, а губы раздуло так, будто бы она долго пыталась отодрать от них пылесос.
Позади гостьи торчало нечто, отдаленно напоминающее ее мужа. Волосы мужичка приобрели удивительное сходство с разбуренным орешником, а в руках смотритель держал огромный топор. Похожим орудием Ниннелька разделывала померших своей смертью куриц.
Партия не растерялась. Алекс выхватил кинжал и придал своей роже наиболее зверское выражение. То есть улыбнулся.
Людоедка свалилась в обморок, Селка попыталась утянуть аватора подальше от спятившей бабы.
– Не трогай Авика! – одурманенная героиня замахнулась на торговку. Кетаналька успела вовремя нырнуть в сторону, и под раздачу попал несчастный злодей. Гемм отлетел к противоположной стенке.
– Здравствуйте! – Сотлисса повернулась к дорогим гостям- А мы вас так ждали! Так ждали!
Людоедка быстро пришла себя, хотя обычно после улыбки охотника людям требовалось успокоительное. Глаза гилдованской красавицы полыхали в предвкушении сытного обеда.
– Алекс, шо це за дрэк?
– Откуда я знаю?
– Та вы ж, злодеи, все с одной шушеры!
– Я понятия не имею, кто это! – охотник с трудом увернулся от следующего удара. Героиня размахивала руками как спятившая мельница.
Убедившись, что враг находиться на безопасном расстоянии, Сотлисса схватила аватора под локоток и потянула за собой. Полусвятой боялся сказать лишнее слово. Раньше лидер партии прикасалась к нему только для того, чтобы ударить.
Женщина радушно улыбнулась. За первым рядом зубов шел ряд запасных, за ним – запаски для запасок и так далее.
Авик попытался выбраться из стального захвата. Сил хватило только на то, чтобы пару раз дернуть Сотлиссу за руку. Потом он просто вывихнул себе кисть.
Взгляд хозяюшки окончательно добил беднягу. Аватор безвольно повис на героине, но даже загипнотизированный, все равно тянулся схватить ее за грудь.
Алекс и Селка попытались остановить спятивших соратников. Охотник с трудом перехватил руки амазонки, торговка укусила коллегу за палец.
Хозяйка надула губки (насколько ей позволял их размер) и капризно топнула ножкой. По полу прошла глубокая трещина. Кетаналька с визгом отскочила от черной дыры и в два кривеньких прыжка приземлилась рядом с геммом. Разлом прошел аккурат посередине комнаты.
Героиня обернулась и запустила в них злодейским ботинком.
– Обязательно было так орать? – раздраженно спросил Алекс, провожая летящую в бездну обувь.
– Я б таки на вас посмотрела, если бы у вас под ногами на секундочку земля ушла!
Охотник глянул в образовавшуюся дырку. Из отверстия открывался прекрасный вид на заросшие мхом камни, свисающие со стен цепи и огромный котел. Сидящие вокруг него мертвенно – бледные детишки придавали картинке особого, домашнего уюта.
Одна из девочек посмотрела вверх и улыбнулась. Кровожадный убийца вздрогнул. Прикус маменьки передавался по наследству.
Авик остановил кровь и вновь продолжил скорбный путь.
Хозяйские детишки зажгли второй костер и поставили на него гигантскую сковородку. А это идея!
– Селка! – Гемм с сияющим лицом повернулся к торговке. Та нервно хихикнула и шуганулась в сторону.
– Вам плохо? – Вид довольного Алекса имел примерно тот же эффект, что и Алекса улыбающегося.
– Нет! Селка, дай ту сковородку, что ты принесла!
– На шо она тебе?
– Ею можно оглушить!
– А я пошто знаю, шо ты сам не рехнулся? Мало ли эта паскуда и тебя окрутила, а ты меня зараз этой же сковородкой и тюкнешь!
– Селка, я полностью в сознании. На геммов не действует гипноз.
– Ой як добра! – торговка обрадовано взмахнула руками. Сковородка скользнула в дырку. У Алекса кончились слова.
Утварь приземлилась на голову младшему дитяти. Подземелье огласил противный рев.
Людоедка взревела и шагнула за порог. Муженек замахнулся секирой.
Кетаналька закричала за компанию. Половицы скрипнули и обвалились.
Полет закончился быстро и практически безболезненно, если не считать ушибленного бока. Алекс вытащил из волос обломок трухлявой доски, встал и огляделся.
Рядом послышалась возня и сдавленная ругань. Гемм поспешил спрятаться за перевернутой раскладушкой. Он не был уверен, что сможет спокойно смотреть на ребе Шинкерман и при этом ничего ей не сломать.
Вокруг была кромешная тьма. Алекс стиснул зубы и воззвал к ядру, обостряя зрение. Теперь он легко различал камни, перевернутый котел и чьи – то ноги. Словно почувствовав его взгляд, конечности дернулись и зашевелились.
Селка выкарабкалась из кучи хлама, не переставая поносить гадов – хозяев, дурных сопартийцев, сегодняшнюю погоду, Гилдову и до кучи все Скальномирье. Из груди охотника вырвался вздох разочарования. Валяться без сознания кетанальке шло гораздо больше.
Позади раздался грохот.
– Селка, берегись! – людоедка молниеносно выбралась из – за кучи обломков и бежала на торговку с тесаком наперевес.
Дурная кетаналька еще могла уклониться, однако вместо этого продолжала стоять и орать во все горло.
Кричала торговка не от страха, а от боли, которая внезапно прошила грудину.
Слегка полегчало. Торговка вздохнула и украдкой вниз. Альмандин ответил ей радостным сиянием. Нет, ну шо то за непруха? Три года ядро молчало как дядя Карик после кремации, почему ему приспичило проснуться именно сейчас?
Тетка застыла, очарованная сиянием камня. Алекс застыл как вкопанный, хотя это было самый глупым, что он мог сделать в данной ситуации. По телу охотника пробежали мурашки.
Гемм сам не понял, как шагнул вперед и со всего размаху ударил людоедке в бок.
Тетка покачнулась и душевно приложилась головой о стенку. Кетаналька отскочила в сторону и, не прекращая вопить, поспешила затеряться среди обломков.
На этот раз Селка кричала, чтобы скрыть рвущиеся наружу маты. Вокруг нее снова сплетались те самые сверкающие нитки, вроде тех, которыми она удерживала миггемрскую свору.
На этот раз в роли собачки выступал Алекс. Две пары лучей мягко оплели запястья и щиколотки охотника, причем сам он, похоже, понятия не имел, что происходит. Камень пришел в одну жилу со своей оправой. Проще говоря – сейчас у них с Алексом один мозг на двоих. Стандартная боевая раскладка геммов.
Ничего не подозревая, охотник раскидывал обломки комнаты, пытаясь откопать героиню и аватора. Ну или хотя бы найти тела.
За его спиной послышалось кряхтение. Любящий муж не простил грубого обращения с дорогой женушкой. Людоед раскрутил топор над головой и с ревом кинулся на охотника.
– Алееееееееекс! – К реву прибавился другой голос.
Гемм поймал себя на мысли, что рев людоеда звучит не так уж мерзко. Мужик победно оскалился, топорище летело прямо в открытую шею…
Охотник присел и…сосредоточенно поскреб затылок. Да что с ним такое? Нашел время думать!
– Как же все – таки управлять этой дрянью? – ребе Шинкерман сидела за перевернутым шкафом и скребла кудряшки, в надежде, что вспомнит, как правильно порвать драгоценные узы.
Уединение кетанальки прервал один из людоедских спиногрызов. Глаза дочурки сияли злобой похлеще, чем мамашкины зенки. Селка взвилась на ноги и перепрыгнула через шкаф…
Людоед озадаченно тряс башкой и недоумевал, куда подевалась добыча. Выражение лица гемма не сильно отличалась от лежащей неподалеку раскладушки. Он сам не понимал, зачем ему вдруг понадобилось прыгать и так глупо подставляться по удар…
Рев повторился. За ним пришел свист стали, удар, чавканье свежей плоти…
Последнего, как ни странно, не произошло. Охотник открыл глаза. Зачем он их зажмурил?
Людоед не собирался продолжать нападение. Он вообще никуда не собирался в ближайшие часа два.
Бедолага лежал на спине, на его затылке набухала шишка. Злосчастная сковородка лежала неподалеку.
– Алекс, ну шо ты там? – Из – за перевернутого комода показалась настороженная кетанальская мордочка.
При виде целого и невредимого гемма, торговка просияла и помахала ему ручкой. Алекс радостно улыбнулся и помахал в ответ.
Селка завопила и нырнула обратно. Она поняла, как работает эта связь. В обычной бы ситуации Алекс не улыбался, а скорее бы плюнул.
И как, скажите на милость, вернуть все обратно?
Альмандин безмолвствовал. Селка закрыла глаза и попыталась представить, как нити гаснут. Алекс склонился над лежащими без сознания сопартийцами. Вроде получилось.
– Ось засранцы! – торговка подошла ближе и забрала такую полезную сковородку – Мы тута за них кровь проливаем, а этим шо в лоб, шо по лбу. Полегли тута!
– Они живы! – Алекс отнял палец от шеи аватора- Хватаем и уходим!
Селка привычно ухватила коллегу за ноги. Одна из сандалий священника упала на пол.
Начинающий приходить в себя людоед упал в обморок повторно. Ноги Авик мыл лишь по большим религиозными праздникам.
Из второй сандалии выпал кусочек сыра. Торговка старалась не дышать. Алексу взвалил великую героиню на плечи. Ноги злодея слегка просели в пол.
– Далеко собрались?
Селка вскрикнула и бросила аваторские ноги. В тот же миг Алекс бросил на землю Сотлиссу, ничего уже не понимая в этой жизни.
Людоедка была возмутительно свежей и отдохнувшей, как будто просто прикорнула перед обедом.
– Мадам, ну шо за дешевые мансы? – Там, где нельзя было победить немытыми ногами, всегда можно было попробовать договориться. – Давайте не будем портить вечер ни себе ни людям!
Кетаналька не шевелилась, боясь повредить своей оправе еще больше. Алекс неподвижно стоял рядом с геройским телом, хотя правильнее всего было подкрасться со спины и ударить людоедку, пока та отвлеклась.
– Жыыыыррррррать хочу! – тетка ударила себя кулаками в грудь.
– Так сожрите его – нашлась кетаналька, указывая на гемма – А нас таки отпустите с миром.
– Не вкусныыыый! Камни жесткие! Запыыыооорр! Жрррать хочу!
Алекс усмехнулся. Хоть в чем – то геммам повезло в этой жизни. Кстати, о геммах…
– Селка, а почему ты еще в сознании?
Кетаналька открыла было рот, чтобы скормить очередную баечку про звездное проклятие, но в груди кольнуло так, будто бы туда забили раскаленный гвоздь.
От боли она согнулась пополам и закрыла ядро руками «Только бы он не заметил!» – мелькнула последняя здравая мысль.
– Селка, беги отсюда! Она как – то меня заколдовала! Я не могу сдвинуться с места. Иди! Я ее задержу!
Поза Алекса в точности копировала ее раскорячку. Людоедка шаталась хуже пьяного Авика, но все – таки продолжала упорно ковылять вперед.
Торговка нашла в себе силы кубарем откатиться назад, уводя охотника с линии удара. Алекса не покидало ощущение, что в его голове кто – то поселился. Что – то похожее он испытывал в тюрьме, когда голос Альмандины учил его «балакать по фене».
Женщина атаковала снова. Селка, не долго думала, потянула за «ниточки». Тело Алекса, помимо его воли, дернулось влево.
Хозяйка удивлено мигнула и решила применить психическую атаку. Она закричала и пошла на таран.
Нервы торговки не выдержали. Она ухватила ногу аватора – первое, что попалось ей под руку, и потащила его к выходу. Гемм скопировал ее движение и ухватил то, что ближе. Грудь великой героини.
Позади торговки раздался звук пощечины. От боли Сотлисса быстро пришла в себя. Амазонка круто развернулась и ловкой подсечкой перебросила воинственную бабу через плечо. Хозяйка шлепнулась прямиком в котел, на поверхности торчали черные пятки.
На ходу Сотлисса перехватила Авика и с легкостью выволокла его из каменного склепа. Алекс понуро семенил следом, пытаясь вправить сломанную челюсть.
В общую гостиную пробирались первые лучики солнца. Сила людоедов проходила с рассветом, равно как и привлекательность многих женщин.
На свежем воздухе Авик быстро пришел в себя.
– Ой, Селка. А шо ты тута…
Запыхавшаяся коллега была на диво немногословна и показала ему оттопыренный зведно-полосатый палец. К растирающей грудь героине не стоило даже соваться.
– Алекс, а шо тут бы…? – полусвятой подавился удивленным бульканьем.
Гемм точь – в – точь скопировал жест торговки.
Селка устало прикрыла глаза. Лучики не исчезали. Отчаявшись, торговка просто представила, как стучит по ним скалкой.
– Что за чертовщина? – Гемм растерянно пялился на собственную руку – Авик, прости, я не знаю, что на меня нашло…
Торговка облегченно вздохнула. С возвращеньицем, Сирена Альмандина! Наше вам с кисточкой!
Глава вторая
О знакомствах. Полезных и не очень
Кровожадный злодей стоял на причале, охваченный самыми черными думами. Неподалеку от него двое рыбаков тщетно пытались пришвартовать свою лодку.
Гемм вздохнул. Встреча с хризолитовым «братцем» обгадила все настроение, при виде парочки стало еще хуже.
А ведь когда – то они с Зирхом были такими же молодыми балбесами. Они познакомились в плену у морских пиратов, потом быстро спелись, прошли особое морское испытание и стали частью команды.
Один из рыбаков перепрыгнул на пирс и привязал канат к вбитому колышку. Второй безуспешно сражался с веслами, которые то и дело становились в раскорячку.
Алекс усмехнулся. Сидящая неподалеку чайка в ужасе сорвалась с насеста.
А ведь – когда – то они были такими же кретинами. Особенно весело было, когда Зирх, который всегда путал право и лево, становился у руля и всю команду тошнило…
– Не помешаю? – Сотлисса подкралась на удивление тихо. Дело обошлось парой проломанных досок.
– Да? – гемм подвинулся, оставляя лидеру место. С дисциплиной в партии великой Сотлиссы было строго. Сопартийцам, которые слушали лидера с недостаточным почтением, протыкали ухо.
– Алекс, у меня для тебя хорошая новость!
– О, нет!
– Как бы сказала Селка, «Я таки поговорила с Криатурой за вашу проблему!»
– И она выжила?
– Остряк! – рот Сотлиссы искривился в зигзагообразную линию. На причале мигом стало как – то неуютно. – Я рассказала ей, почему ты взялся за это дело, и она обещала помочь.
– Она будет убивать геммов лично?
– Размечтался. Она дала мне новое задание. Нравиться тебе это или нет, но я должна помочь тебе уйти из злодеев. Я должна помочь тебе прочистить карму.
– Как это?
– Она что – то долго говорила про удельный баланс добра и зла, их равновесие и компенсацию – новые слова давались Сотлиссе все труднее – В общем, тебе нужно искупить свои предыдущие грехи добрыми делами.
– Я… попробую!
Алекс попытался сосчитать все свои грехи и приуныл. Чтобы их искупить, ему необходимо, как минимум, три дополнительные жизни.
– Вот и славненько! – Великая героиня похлопала сопартийца по плечу. Алекс мигом заподозрил вывих плечевого сустава – Пора, наш корабль скоро отплывает!
Рыбаки пришвартовали лодку и сошли на берег. Поравнявшись с охотником, они остановились. Один из них показал гемму три пальца и изобразил руками такой жест, смысл которого не понять было невозможно.
От неожиданности Алекс чуть не упал в воду. Нет, таким с Зирхом они точно не занимались.
– Гоп, гоп, гойя гоп
Гоп гоп гойя гоп! – матросы драили палубу под любимую песню всех пиратов. В ней было шестьдесят восемь куплетов, которые состояли из двух слов.
«Счастливая вобла» лениво перекатывалась по волнам. Лазоревые простыни нежно ласкали деревянные бока кораблика.
– Капитан Джон! Капитан Джон! Капит…ааа!
Деревянная нога попала аккурат в левый висок. Молодой юнга охнул и красиво сполз на палубу.
– Сколько раз я говорил – не подходить ко мне с левой стороны! – капитан недовольно приладил протез на место.
– Трррицать воссссемь, капитан! – сидящий на его плече хамелеон с удовлетворением осмотрел бездыханное тело – Ещщщеще два, и мы побьем прошшшшшлогодний рекорд! Бросссьте его на корм акулам, капитан, покажите всем, что жизнь ничего не стоит! Она лишшшь жжжалкий переххход из одногососссстояния в другое.
Одноглазый пират с сомнением глянул на чешуйчатого соратника. Нездоровая тяга ящерицы к смерти напрягала.
– Капитан! – рулевой укоризненно покачал головой. – Это уже третий юнга за месяц, может быть, вы все-таки начнете принимать те капли?
Пуля просвистела мимо уха. Рулевому повезло – он успел вовремя присесть, а вот пролетающей мимо птице – не очень.
С истошным «Вяяяяк!» жирная чайка ушла под воду. Сидящие на корме сородичи в знак траура кинули на нее скелет рыбы.
– Ну нет, так нет! – пират равнодушно вернулся к штурвалу.
– Капитан! – боцман был более осторожен. Он зашел спереди и вручил бинокль. – Капитан, смотрите!
– Издеваешься, сукин кот? – капитан с ненавистью уставился на две выпуклых линзы.
– Прощеньица просим! – боцман пакостно улыбнулся и заменил окуляры подзорной трубой. – Гляньте, там, в трехстах нырках, чуть левее Парных Пиков, корабль.
– Какая радосссссть – из крохотных щелочек хамелеона смотрела сама смерть- Скоро вссссе здессссь зальет кровью!
Помня о том, как именно он лишился глаза, кэп осторожно приблизил трубку ко второму.
– Гилдованский, капитан! – боцман проверил остроту сабли. – Они хоть и бедные, но товары везут – самое то! Даже если загнать Пузатому Ершу, можно взять хорошие проценты.
Рулевой нетерпеливо забарабанил по штурвалу.
– Гилдованский значит, – капитан улыбнулся, показав крепкие серо – желтые зубы. – Покажем им, народ, что значит без спросу шляться в наших водах!
– Капитан, позвольте мне пойти на абордаж перв…
Бум!
– Тридццццццать девять, капитан! Осссссталсссся ещщщщще один!
– Я предупреждал!
– Еще можно попробовать глубоко вдохнуть, а потом резко выпустить из себя весь воздух!
Зеленый Авик сделал в точности, как велели, и выпустил за борт содержимое своего желудка.
– Может, водички? – рискнул предложить лекарь.
При слове «вода» полусвятого вновь скрутило. Аватор перегнулся через перила. Команда сочувственно вздыхала, менестрель с удовольствием рассматривал монашескую задницу. Как он появился на корабле, никто не знал.
– А еще можно постоять на руках.
Команда посмотрела на боцмана с недюжинным подозрением. Матросы всегда подозревали в нем скрытые замашки садиста. Особенно тогда, когда нашли в его шкафу миниатюрную пыточную комнату для крыс.
– А давайте мы таки вас сначала накормим, напоем, потом растрясем и за ноги подвесим? А потом все станем в кружок и будем учить вас жизни!
– Моя тетя всегда так делала! Она говорила, что так все плохое уходит в землю, откуда оно пришло!
– А где таки сейчас ваша тетя?
– Умерла от кровоизлияния в мозг, но это совершенно ничего не значит!
Наконец Авику немного полегчало. Полусвятой безжизненной сполз на палубу. Лицо его посерело и как – то странно съежилось.
– Авик, а ты таки похудел!
Селка всегда умела найти нужные слова, чтобы подбодрить человека. Торговка видела хорошее даже в таких безнадежных случаях когда несчастный оставался без крыши над головой (вы шо, зато у нас такой туточки воздух!) или же когда акулы откусывали ему ноги (а ви таки знаете скольки сейчас стоят сапоги?)
Аватор слабо улыбнулся. Это было маленьким, но все-таки утешением.
Боммм! Боммм!
– Партия моя, обед – героиня скатала свиток и устремилась в сторону камбуза. Матросы в страхе уступали ей дорогу.
Священника вновь призвало море.
Бульк!
Последний звук вышел особенно громким. Как будто за борт выплеснули литров двадцать.
– Авик! – Селка кинулась к дорогому коллеге – Авичка, скажите мине ваше последнее слово. Мине твою заначку забрать можно? А молитвенник?
– Селка, ша! Туда…гляди! – Умирать полусвятой не собирался. Хотя бы из – за банального нежелания делиться.
Из глубин на аватора смотрела незнакомая девушка. При виде нее, первым желанием торговки было крикнуть «Пыля! Пыля!» и насыпать ей зерна.
Девушка была красива – огромные синие глаза, пухлые губки, длинные волосы… Ничего, что зеленые и там копошатся улитки, он сам сейчас отнюдь не красавец. Впрочем, не только сейчас…
Аватор машинально перевел взгляд ниже – а вот и острые грудки с подсыхающими на них водяными капельками, и маленькие сосочки…Тоже зеленые, но кого это волнует?
На одном из сосков прелестного создания болталась сережка в форме капельки.
– Ух ты! – Полусвятой потянулся потрогать изящное украшение.
– Авик, погоди, это же… – голос Сотлиссы долетал откуда – то издалека.
Женщина заливисто расхохоталась и отпрянула назад. За спиной у нее были крылья. Священник перелез через перила.
– Та стой ты, малохольный! Утописси! – Селка попыталась удержать коллегу за хламиду. В руках торговки остался лишь жалкий клочок ткани. Авик менял мантию только когда у него были лишние деньги. То есть примерно раз в десять лет.
Полусвятой никого не слушал и ничего не видел. Женщина протягивала ему руки, и при этом отлетала все дальше и дальше…
– Авик, прости! – Геройский кулак снимал привороты лучше бабок – шептуний. Священник потерял равновесие и свалился на палубу. Сережку он так и не выпустил.
Прекрасная дама заверещала от боли и с дурным щебетом взвилась в небо.
Аватор пришел в себя и заорал уже от страха. Дивное морское видение с дурным карканьем кружило над палубой.
– Что здесь происходит? – привлеченный шумом, Алекс выскочил на палубу. Менестрель солидарно семенил следом, потирая побитый глаз. Как он успел проникнуть к нему в каюту, никто не знал.
– Да вот, на сирену напоролись – Сотлисса разглядывала красавицу с куда меньшим воодушевлением.
– Та не одну! – Селка показала пальцем вверх.
Увиденное заставило героиню вспомнить о тетушке Леодоне. Точнее – о том, что она сказала, когда ей на голову случайно упал громбуз.
К жуткому визгу прибавился скрип проволочной мочалки и скрежет напильника. На выручку прилетели сестры.
Крылатые твари голосили хуже кетанальских плакальщиц, которых иногда просили заткнуться сами покойники.
– Алекс – Селка дернула охотника за руку – А вы как свою Сирену успокаивали, если она сильно замного пела?
– Никак, она сама обрывала песню, когда гемм исцелялся.
– А если подыхал?
– Такого никогда не случалось! – Охотнику было искренне жаль, что кетанальку нельзя привязать к мачте, облить чем – нибудь горючим и поджечь.
– Аааа! – со стороны правого борта раздался еще более жуткий вопль.
Из морских глубин вылетело гигантское щупальце и схватило Авика за лодыжку. Сотлисса мигом оказалась рядом и ударила копьем по огромному мясистому отростку.
– Допелись – героиня без труда спихнула за борт стокилограммовую конечность. – Они разбудили кракена!
Восхищенный стон перешел в вопль, полный отчаяния. Команда заметалась по палубе.
Не выпуская копья из рук, амазонка напряженно смотрела на дно.
Водичка подозрительно закачалась и начала подниматься. Героиня откатилась в сторону, увлекая за собой аватора. Спустя мгновение на том же месте в палубу впились уже три щупальца с круглыми присосками.
– Спасибо – Авик в ужасе смотрел на образовавшуюся в палубе дырку. Его кишки смотрелись бы на светлом дереве просто бесподобно. – Сотлисса, вы спасли меня!
– Какая жалость!
– Шо?
– Какая жалость, что я не успела его перерисовать!
Словно извиняясь, гигантский осьминог вынырнул снова, на сей раз не один. На его башке, которая напоминала перезрелую грушу, восседали гигантские крабы и воинственно настроенные морские ежики.
Амазонка распахнула глаза как дитенок, которого выпустили в парк аттракционов. Авик поспешил отползти в сторону. Он слишком хорошо знал этот отсутствующий взгляд и эти бегающие пальчики, которые искали в воздухе несуществующий свиток.
Груша подняла пассажиров выше. Героиня задорно подняла копье и поприветствовала приземлившихся на палубу тварей.
– Сотлисса, ну смотрите, какой балдеж! – кетаналька оперативно скармливала ракетке всю мелочь. – Скольки рисунков намалевать можно!
Сказительница хищно улыбнулась и пригвоздила первого краба к палубе. Кетанальский оптимизм был заразной штукой.
– Пора покончить с этим раз и навсегда! – ящерка вонзила перочинный нож в основание хвоста и приготовилась к смерти. Хвост послушно отвалился, а вот смерть, как всегда, запаздывала.
– Капитан, их судно сильно мотает! – помня о печальном опыте своих товарищей, главный Бдун всегда подходил к капитану с абордажной саблей.
– Это хорошо! – кэп довольно сложил трубку – Меньше будут трепыхаться. Полный вперед!
Пираты загалдели, сидящие на перилах чайки испуганно поднялись вверх, палуба окропилась белыми горошинками. Весла скрипнули и дружно ударили по воде. Кораблик целеустремленно полз навстречу легкой добыче.
Добыча была рада любой помощи. Если бы герои знали, что помимо них в море есть кто – то еще, пиратов бы встретили хлебом, солью и румяными девками.
– Сотлиса! Та сделайте ви уже что – нибудь! – Авик пытался отбиться сразу от трех сбесившихся морских ежей.
– Я не могу…
– Ты ранена?
– Нет, карандаш точу! – никакая сила не могла оторвать сказительницу от замусоленного клочка пергамента.
Морские гады мигом воспользовались заминкой. Аватор вскрикнул и ухватился за задницу. Из нее торчала длинная иголка.
– А, шоб тебя! – полусвятой с ненавистью отцепил прилипшего к макушке осьминога и припечатал тварь дубинкой. На палубе осталось симпатичное фиолетовое пятнышко, которое жалобно хлопало глазами. На мгновение священнику стало неловко. Глаза смотрели с немой укоризной.
От команды было больше вреда, чем пользы. В морских каракатиц летело все, что попадалось под руку, однако, по закону подлости, больше попадали в самих героев.
Кружащие в воздухе сирены не теряли времени. Они то и дело подлетали к парусам и быстро – быстро махали крыльями, отчего корабль мотало из стороны в сторону.
Менестрель потерял равновесие и угодил прямо в лапы гигантскому омару.
– Помогите! – тонкий голосок барда был полон ужаса.
Морское чудище устроилось поудобнее и распахнуло жвала. Алекс поймал себя на том, что аплодирует.
– Алекс! Карма! – Сотлисса на миг вынырнула из творческого транса. – Помоги ему!
– Зачем? – охотник, словно завороженный смотрел, как клешни приближаются к кудрявой головке.
– За его спасение Криатура простит тебе кражу пончика в возрасте пяти лет.
– А может за его смерть она простит что – нибудь потяжелее?
Мерзкий краб, как нарочно, медлил. Он вторую минуту пытался завязать на шее салфетку из водорослей.
– К сожалению, нет! – героиня скрупулезно изучала темно – зеленый листок, который спустился к ней с небес в пылу схватки. – Если ты дашь его убить, это добавит твоей карме пять лишних комков грязи, если спасешь – вырастишь на древе прощения пять новых почек.
– Но это же так мало!
– Но это же менестрель!
Претензии увяли на корню. Алекс метнул кинжал, искренне надеясь промахнуться. Увы, бить мимо охотник просто не умел. Лезвие ушло аккурат в мягкое брюшко.
– Спасииибо! – певец благодарно хлопнул ресничками.
– Не за что – процедил охотник, тайком надеясь, что крабьи жвала были пропитаны ядом.
Кракен понял свои ошибки и начал бросать морских гадов ближе к центру палубы, откуда твари могли перебраться в любую комнату. Закипела битва.
Матросы были настолько заняты, что даже не заметили, как с противоположной стороны к ним буквально подкралось другое судно.
Опомнились моряки только тогда, когда всю лодку заволокло сиреневым дымом, из которого то и дело доносилось липкое чавканье да бодрое «Гейя гоп!»
– Пираааты! – морскую песню знали все. Правда, в словах иногда путались.
На корабле появились похожие на обезьян мужчины. Саблями они орудовали просто мастерски и мигом оттеснили разбушевавшихся каракатиц обратно к борту.
При виде печально известной в этих водах шайки, кракен поспешил убраться восвояси, унося за собой уцелевших. Сирены показали пару неприличных жестов и улетели жаловаться соплеменницам.
– Корабль наш, кукундрики! – заросший бородой мужик с ракушкой, которая прилипла к нему еще в шесть лет, очаровательно улыбнулся. Изо рта вывалился относительно живой лангуст.
Сотлисса радостно помахала ему свитком. До этого пираты еще ни разу не брали ее в плен. Мужчина слегка смутился.
Капитан прыгнул на палубу последним. От предвкушения золота его глаз сверкал.
– Ссссссмерть заберет вассссс вссссссех – ящерка всегда говорила за капитана. Обычно после ее речей плен казался настоящим подаркам. – Вы будете умирать по часссссстям в жшшшшшшуткой агонии.
Хамелеон красиво шлепнулся на палубу и уполз в поисках чего – нибудь острого. Бессмертный хвост послушно волочился следом.
Капитан неспешно шел мимо связанной команды, буравя пленников одним – единственным глазом. На этот раз ему попались не просто обычные матросы – среди захваченной команды были и купцы, и священнослужители, и, вопреки всем поговоркам – две женщины. Одна – маленькая и страшная, вероятно служила для отпугивания злых духов, вторая – рослая, красивая и фигуристая, вероятно, служила для самого капитана.
– Капитан, тут еще есть! – двое пиратов выволокли охотника на пару с менестрелем – За ящиками нашли, лежат голубки, милуются.
Воспользовавшись тем, что его невозможно разглядеть в тумане, менестрель назвался Сиреной Альмандиной и попытался поцеловать гемма, за что был крепко бит.
Рты пленникам предусмотрительно заткнули, дабы не слушать угрозы первого и песни второго.
При виде сладкой парочки, капитан удивленно охнул. Даже ящерка на секунду отвлеклась от планирования собственных похорон.
– Ты?
– Шо, этот поц и у вас кого – то убил? – в голосе торговки не было ни капли удивления, скорее скука.
– Алекс! – капитан зашагал еще быстрее, насколько это позволял деревянный костыль. На ходу старый пират закатывал рукава и хрустел пальцами.
Сотлисса вскрикнула и попыталась порвать веревки, Авик зажмурился и мысленно попрощался с дорогим соратником, Селка, пока никто не видит, незаметно прикарманила валяющуюся на палубе монетку.
– Живой, придурок! – огромные лапищи сгребли гемма в жаркие объятия. Хамелеон украдкой вытер набежавшую слезу.
– Капитан Джон?
– А ну убери от него свои потные лапы! – менестрель без труда выпутался из веревок и кинулся на капитана, размахивая крохотными кулачонками. С правого бока…
Нога полетела точно в цель…
Менестрель красиво ушел за борт. Разломанная дзымра полетела следом…
Кракен зашуганно оглянулся и ускорил ход.
Глава третья
О том, как иногда полезно посмотреть на ситуацию новым взглядом
– Ну и на кой мне сдалась эта жирная баба? – полусвятой проводил великую Сотлиссу взглядом бычка в охоте – И совсем она не красивая!
– Истину глаголешь, сын мой! Глупа, невоспитанна и до неприличия большегруда! – Хор святцев кивал в такт каждому слову.
По случаю встречи старого друга пираты закатили большой пир и достали из закромов все, что могли. Великая Сотлисса как раз приканчивала третьего поросенка.
И дернуло же Авика глянуть на нее как раз в тот момент, когда она слизывала с пальца жирную подливку.
И дернуло же Сотлиссу так глубоко его засунуть.
– Прикройся, охальник! – третий святец перевел взгляд полусвятого вниз, чтобы тот мог увидеть выросшее в штанах деревце.
Авик глубоко вздохнул. Кого он обманывает? У этой женщины нет недостатков!
Полусвятой потянулся за очередным стаканом крепленой пиратской браги, но вовремя одернул руку – в его стакан успела забраться ящерка капитана. Хамелеон пытался утопиться.
– Она же толстая – воззвал к рассудку святец воровства, который пытался незаметно свинтить с золоченой люстры шишечки. Отсутствие материальных рук его ничуть не смущало, душку был важен сам процесс.
Святец чревоугодия глянул на трещавшую по швам хламиду и потянулся за третьей пампушкой.
– А ведь правда! – Авик уцепился за спасительный вариант. – Мадама должна быть таких размеров, шоб ее можно было носить на руках! А не навернуться после двух шагов!
– Да, и потому твой морской конек уже добрых полчаса завис над рифом!
Аватор понял, что рассуждает вслух и попытался представить что – нибудь менее сексуальное. Например, корабельного кока, которого сперва перепутал с мешком для удобрений.
– А вам, какое дело, уважаемый? – немного успокоившись, кетаналец повернулся в сторону собеседника.
Для пирата мужик выглядел довольно странно. Вместо традиционных шаровар и лихо порванной тельняшки, на нем была длинная мантия, украшенная монетами, бусинами и крысиными черепушками.
Лицо незнакомца было размалевано почище, чем у лемондианских шлюх, а в волосы можно было смело запускать пару драчливых хомяков, не опасаясь, что они найдут друг друга.
– По этой сохнешь? – унизанный перстнями палец указывал прямо на амазонку.
– Ничего я не сохну, шо вы мине тута горбатого лепите?
– Красивая баба – пират даже не выслушал ответа. После оценивающе посмотрел на аватора.
– Забудь!
Ничего другого Авик не ожидал.
– Нет ты скажи, оно тебе надо!?
– У вас часом, кетанальцы в роду не водились?
– Мамку Менькой звали, а папка – капитан дальнего плавания был. Не видел я его никогда!
– Менька Лидерман, торговка рыбой?
– Она самая! Шо, знаешь за ее?
– Об чем вопрос, конечно знаю! Мы с ней лучшие друзья!
Авик тактично умолчал о том, из – за чего, вернее, из – за кого, маман лишилась половины прибыли за последний год. Они правда не хотели травить тех рыбин. Им просто очень нужны были деньги.
– Правда? И шо там маманя? А то ж она писала, ей какие – то паскуды всю рыбу потравили!
Аватор деликатно прикусил орешек.
– Так слушай сюда – пират сел ближе – Я тута навроде местного шамана – ну там раны заболтать, або зашить что, опять же тело разделать…
Полусвятой нервно хихикнул. Хорошо, что маменьке не стукнуло в голову описать злодеев подробно!
– Я дам тебе зелье – перед аватором появился небольшой флакон, к которому был приклеен человеческий глаз – Посмотришь на свою мадаму новыми глазами!
– То шо за бомотуха?
– Бери – бери! Мигом за нее забудешь!
Один из крабов ожил и прыгнул в декольте Сотлиссы. Чтобы поскорей избавиться от морской твари, героиня вывалила грудь на стол. Авик решительно откупорил крышку…
– Адя! – пират быстро забрал пузырек обратно. – Шо, хош за секунду в жмурика сыграть? То разводить в чистой воде надо!
Воды на столе не осталось. По бессвязному бормотанию кока стало понятно, что единственную негорючую жидкость можно было найти либо в камбузе либо за бортом. Первый вариант был явно ближе.
Сотлисса решительно не узнавала своего соратника. Поразительно, как меняла человека встреча со старыми друзьями. Литр браги, выпитый натощак, тоже внес свою лепту.
Впервые улыбка кровожадного убийцы не вызывала желания сотворить корневое знамение и прочитать бесогонную литанию. Алекс охотно болтал с капитаном, балагурил со старыми друзьями и даже пел. И что с того, что после этого двое пиратов решили уйти в монастырь, а еще парочка налакалась до бесчувственного состояния, чтобы забыть этот вечер? Охотник очень старался…
Пока героев с почестями провожали на пиратское судно, гемм успел поведать причины столь чудного спасения. Во времена своей молодости Алекс и сам промышлял морским разбоем на пару с каким – то Зирхом.
Гемм достал кинжал и попытался изобразить танец с саблями. Несколько пиратов с криками покинули зал, зажимая кровоточащие раны.
– Миндор! – смертоносный танец окончился падением около шамана.
– Жив, паскудник! – колдун приветливо выпустил колечко дыма – А дружка своего куда подевал?
Охотник помрачнел.
– Шо, помер? Покажи, где схоронили, давай подниму!
– Не! – Алекс пьяненько махнул рукой, задев при этом миску с чистыми ножами. Столовые приборы веером осыпались на пол.
Ящерка мигом кинулась под лезвия, однако все, как назло попали в хвост. Словно издеваясь, он отрос снова.
– А шо с ним? – шаман затянулся сильнее и внезапно завопил – Вижу! Вижу его!
– Иде?
– Я вижу странника!
– Сральника? – выпивка всегда делала Алекса глухим на одно ухо – Да, Зирх тот еще засранец. Не думал я, что станет он таким подлецом!
– Та не, все в порядке у него с яйцом! Он все бредет куда – то, только не совсем приглядно, пердеглядно, ааа, наглядно видно, куда!
– Да, вот такая вот манда – охотник уставился в одну точку и прислушался к себе – Эххх, пить охота!
– На! – шаман протянул ему тот же пузырек, что и Авику – За здоровье!
– А что это?
– Это… – это было последним словом колдуна в этот вечер. Не меняя положения, он упал лицом в тарелку.
Гемм пожал плечами, влил содержимое пузырька себе в горло и встал. Сокрушенного крика Авика, который в очередной раз безнадежно опоздал, он уже не слышал.
Покачиваясь, Алекс вышел на палубу и кое-как добрел до правого борта. В небе сияли звезды.
Злодей блаженно прикрыл глаза. Пьяный хмель слегка выветрился, и теперь наступало то самое благословенное время, когда все еще весело, но до похмелья далеко.
Позади него послышались легкие шаги. Алекс повернулся и застыл от удивления. На палубу вышла… Сирена Альмандина.
То, что дорогая оправа наклюкалась как задница, было слышно еще на подходе. Сказать ему правду на трезвую голову у кетанальки не хватало духу, поэтому она сама весь вечер незаметно подливала ему в бражку кетанальский первач. Торговка ободряюще улыбнулась, стараясь не думать о том, как ее сейчас выкинут за борт.
– Здрасссьте!
– Это… ты? – охотник смотрел на нее как дядя Моня на тетю Фиру, когда та во время отпевания поднялась из гроба.
На всякий случай Селка посмотрела по сторонам, но не заметила никого, кроме хамелеона, который намыливал веревку.
– Таки да, а вы шо, тоже вышли свежим воздухом подышать?
Не сводя с нее завороженного взгляда, охотник несмело протянул к ней руку.
– А почему ты так…странно разговариваешь?
– Та вроде ж всегда так было!?
Пошатываясь, Алекс подошел ближе. На всякий случай Селка нащупала в кармане спертую на банкете вилку.
– Это правда ты? – со странной смесью восторга и недоверия, он прикоснулся к ее лицу.
– Допился – мрачно констатировала торговка – Интересно, кого он видит на моем месте? Этих самых зеленых кукрицев, которые приходят к пьяному Авику или что похлеще?
– Таки да!
Далее произошло событие, достойное кисти великих художников. Ну или хотя бы тех, кто занимается рисованием табличек в духе «Осторожно, злая собака!».
Алекс улыбнулся. Торговка похолодела. Ох, не зря она взяла вилочку, совсем не зря.
– Но что с твоим глазом? – гемм бережно откинул с ее лица отросший чубчик.
– Та вроде с утра был на месте! А шо?
«Привет» от дорогого муженька она худо – бедно залечила, на память остался лишь тонкий шрам над бровью, хотя кто его знает? Если собственное ядро начало выделывать такие люли, отчего бы глазу не выйти погулять?
– Ты такая красивая!
Кетанальку начал разбирать смех. Авичка всегда говорил «Не бывает некрасивых женщин, бывает слабая бухарочка!» Говорил, а на утро давал обед безбрачия и прятался от возмущенных баб за монастырскими стенами.
– Благодарствую! Вы таки тоже ничего.
Алекс усмехнулся. Селке захотелось облить его святой водой.
– Забавно! Ты говоришь прямо как одна моя знакомая.
– А шо, хорошая знакомая?
– Да! Одна смешная торговка!
– Да шо вы таки говорите?
Приятно было осознавать, что за скромную ребе Шинкерман не забывали даже в таком состоянии.
Рассказать Алексу всю правду она решила еще в Гилдове, но с тех пор все никак не предоставлялось случая. Рядом то и дело ошивался то ненаглядный Авичка, то Сотлисса. Нормальных людей в ее обществе не водилось.
Сейчас, похоже, тоже мимо. На следующее утро этот пьяный кальвадос все забудет.
– И шо она? Не сильно тебя еще допекла?
Алекс ничего не ответил, только придвинулся к ней вплотную. Селке резко перестало хватать воздуха.
Его пальцы поймали непокорную кудряшку и заправили ей за ухо. Торговка застыла. По всему телу разлилась приятная тяжесть, в районе грудины послышался ровный стук. На поверхности кожи пугливо вынырнул огрызок ярко – красного камня.
– Простите – Гемм испуганно отпрянул. – Я слегка…забылся…
Селка чуть не взвыла от разочарования. Надо же было взять и обломать весь балдеж…
– Алекс, та шо ты опять лепишь шаю – патриота?
– Простите…
– Та за шо опять?
– За это!
С этими словами он притянул ее к себе и нашел своими губами ее губы…
– Твою мааа бульк! – на вкус рука героини была соленой и отдавала луком.
– Да тихо ты! Сейчас начнется…
– Ымгымгыгыгым – хрясь! – Авик переступил через себя и укусил амазонку за руку.
Сотлисса рефлекторно разжала руку. Не сколько от боли, сколько из – за боязни подцепить бешенство.
– Не, я таки дико извиняюсь, но вы шо, так и будете тут стоять, пока этот…этот…
Героиня не глядя отмахнулась от надоедливого полусвятого и чуть выползла из – за деревянного ящичка. «Не глядя» пришлось аккурат в челюсть.
С каждой минутой парочка целовались все заразительнее. Амазонка всерьез опасалась, что гемм забудется и съест торговку.
– Сотлисса, сделай что – нибудь! – трагичным шепотом попросил аватор – Если их не остановить сейчас, они…
– И что ты мне прикажешь сделать?
– Спасите Селку!
Послышались стоны.
– Ты уверен, что ее нужно спасать?
– Но…
В следующий миг рот Авика заткнули длинным спелым бананом. Что он делал в сумке великой героини, так никто и не узнал, однако треснутый слоногромий бивень наводил на определенные мысли.
– Ммммм!
– Авик, Селка прекрасно знает, что делает! А если ты им помешаешь и лишишь меня такой сцены я тебя – амазонка сделала пальцами в воздухе замысловатое движение, более известное как «Чик – чик!»
Покидая палубу, полусвятой мстительно выдернул хамелеона из петли, срывая двенадцатую попытку самоубийства…
…Селка Шинкерман лежала в постели и бездумно смотрела в потолок. Рядышком мирно посапывал охотник.
Вот и призналась, мать твою!
К рассвету «Счастливая вобла» поразительно напоминала корабль – призрак. Из каждой каюты вместо пиратов выползали настоящие зомби, капитан зычно храпел на столе, сидящая подле него ящерка пыталась отравиться.
Менестрель спал прямо на штурвале, нежно ухватившись за ручки. Как он попал на корабль, никто не знал.
Авик горестно прижимал к голове холодную тряпку и предавал анафеме плотный завтрак. Сотлисса как ни в чем не бывало уничтожала оставшееся мясо.
Гемм спустился в столовую позже. Несмотря на вчерашние танцы, злодей выглядел до отвращения бодрым.
По виду дорогих соратничков, Алекс понял – вчера что то было.
– Доброе утро – гемм списал выражение лица Авика на обычный похмельный синдром.
– Кому таки и доброе – полусвятой остервенело размазал каракатиц по тарелке, представляя на их месте геммскую голову – Хорошо поспали?
– Доброе-доброе – с ехидной улыбочкой подпела ему великая героиня. – Как ваши дела?
– Спасибо, вроде все нормально – гемм в растерянности смотрел на свою тарелку. Везде ему чудился подвох.
Соратники даже не притронулись к еде. В глазах Сотлиссы сиял детский восторг, в глазах Авика – тяга к убийству.
– Что – то не так?
– Нет, он еще и спра… – Авик ойкнул и схватился за коленную чашечку.
– Ты кушай, кушай! Ты ж наверное, голодный? – героиня была похожа на прогрессивную бабушку, которая сняла проститутку для внучка – девственника.
– Эээ – спасибо! Авик, что такое?
Похмельные глаза полусвятого Авриима метали молнии.
– Ты шо, еще ничего не помнишь?
– А должен?
Алекс сосредоточенно сдвинул брови. Насколько он помнил, вчера все прошло более чем мирно – он проснулся в своей постели и даже был жив.
– Алконавт нечастный! Кальвадос! Лампада! Надо ж было так ужаться, шоб забыть как…
– Здррррасте! Шо, Авичка, опять святцы заедают, аж даже не людей с утра пораньше кидаетесь?
– Тттыыы- полусвятой переключился на новую жертву – Тттты! А еще подруга, называется.
– Авик, шоб я сдохла, каб знала за шо ты говоришь! О, кашка!
Священнослужитель обиженно захлопнул варежку. Остаток завтрака проходил в полной тишине.
– Эй, вы где там, рыбы дохлые? – в камбуз вползло нечто, что вчера было капитаном.
– Мы здесь, капитан! – Сотлисса радостно гаркнула ему в ответ.