Читать онлайн Полесская Мавка бесплатно

1. Явдохина Пристань

В безлюдном городском парке города Порто всевластно царили венценосные сёстры: глухая ночь и мертвая тишина.

Мы вышли на широкую аллею и, тяжело волоча ноги, побрели, как нам показалось, в сторону атлантического океанского побережья.

Неожиданно, за поворотом, перед нашими глазами открылась цепочка прудов, отражающая мягкий лунный свет своей волшебной зеркальной гладью. На заболоченном берегу, у зарослей осоки, в безмолвной полудрёме затаилась стайка неказистых полосатых уточек. Чуть поодаль, величаво и горделиво, возвышалась над своими миниатюрными соседями супружеская пара белоснежных лебедей-шипунов. И лишь только две бойкие уточки-полуночницы нарушали ночную тишину и покой, игриво плескаясь у самой кромки низкого заболоченного берега.

Влачась по аллее, мы по широкой дуге обогнули край продолговатого пруда, напоминающего чем-то ущербный полумесяц. Выйдя на невысокий каменный мостик, я и мой могучий друг Степан пересекли сонную акваторию рукотворного озера. За мостом аллея пологой дугой изогнулась влево, уводя нас в заросли молоденьких пихт и сосен. А справа от нас, за невысоким молодняком, в ночное небо вонзались стволы и кроны гораздо уже более зрелых сосен и эвкалиптов.

Мы были до крайнего предела вымотаны непрерывным двухсуточным бодрствованием, включившему в себя и суматошливую Рождественскую ночь. В добавок ко всему, за прошедшие 24 часа на нашу долю выпала целая вереница непредвиденных неприятностей, передряг и злоключений.

На затравку нас чуть было не пырнул ножичком нищий бродяга, решив, что мы позарились на его законное подаяние. Нас едва-едва не «загребла» полиция за досадное недоразумение в пиццерии «Селеште». В густом тумане мы заблудились в незнакомом нам городе и опоздали на последний автобус на Гимараеш. Мой спутник каким-то чудом не свернул себе шею, упав в тумане в плохо огороженную траншею. Дважды мы чуть не были сбиты автомобилями изрядно выпивших на Рождество водителей. А наши кровно заработанные денежки пыталась отобрать шестёрка уличных грабителей. В нас едва не выстрелил из двустволки одуревший от ревности нервный гражданин. В конце концов, по нам шесть раз подряд палил из револьвера выживший из ума полковник. В довершение всех наших бед, мы были неожиданно атакованы рассвирепевшим ирландским догом. И только каким-то непостижимым образом я и мой приятель избежали фатального обширного инфаркта. Ну, что же ещё я позабыл приписать к реестру постигших нас скорбных событий?[1]

И только благодаря неистощимой энергии, оптимизму и находчивости моего могучего сотоварища, мне удалось пережить все мытарства этой Рождественской ночи. Однако было похоже, что ближе к рассвету и двухметровый тернопольский богатырь окончательно сдал.

Пройдя вслед за мной около сотни метров, Степан слегка поотстал, затем приостановился и, вдруг, по-детски капризно захныкал:

– Василий! Давай присядем вон на ту скамеечку и немного передохнём. У меня ноги гудят, как столбы высоковольтной линии электропередачи. Ещё намного и они совсем отвалятся от усталости. Сегодня праздничный день, и городские автобусы пойдут не раньше чем через час с гаком.

Я утомлённо кивнул отяжелевшей головою, и мы развалились на деревянной скамейке под голыми ветвями совсем ещё юных берёзок, платанов и клёнов. Холодный и вязкий ночной воздух неумолимо сгущался вокруг нас, не тревожа ветви кустарников и деревьев даже малейшим дуновением слабого ветерка. Казалось, само Время окончательно замедлило свой бег и остановилось в тревожном ожидании какого-то странного, необычайного события, зреющего где-то в недрах тихого городского парка.

– Не парк, а какая-то чаща лесная, – устало проворчал я. – Мне кажется, что ещё немного и вон из-за тех кустов выберется Леший, а за ним и Русалка во всей своей ногой колдовской красоте.

Сказал я это вовсе не для красного словца, а с определённым подспудным умыслом. Мне казалось, что если я основательно напугаю моего размякшего компаньона, то ему станет отнюдь не до сна. Заснуть даже при нулевой температуре в нашей демисезонной одежде было бы непозволительным безумием.

– Да не боюсь я ни леших, ни русалок! – пренебрежительно отмахнулся рукой Стёпа. – Я ведь с самого раннего детства знаком с одной из диких лесных мавок. И коль скоро ты обратил внимание, то всё ещё жив и здоров, и к тому же совершенно целый и невредимый.

– А ты, случайно, не брешешь, братец?! Мне почему-то кажется, что умом ты всё-таки где-то здорово повредился! А ну-ка поведай мне о своих лесных похождениях, умудренный опытом укротитель диких русалок и мавок! – насмешливо подзадорил я хвастунишку.

– Эх! Как давно это было, – глухим и безжизненным голосом молвил мой друг, утопая в далёких и призрачных воспоминаниях – Когда я приезжал к бабушке на каникулы, мы весело и беззаботно бегали с мавкой по окрестным лесам, полям и лугам. Она знала название каждой травинки, каждой былинки, ведала их чудодейственную силу и целебные свойства. Такая себе жизнерадостная и простодушная зеленоглазая девчонка с невероятно длинными и густыми льняными волосами. Ни дать ни взять самая настоящая лесная русалка!

Я подружился с ней на берегу маленького лесного озера, когда мне только-только исполнилось шесть полных лет. Сельские мальчишки трепались, что в том озере водятся крупные, жирные караси.

– Но дорогу туда сторожит затаившийся в чаще способный на пакости Леший. А Русалка озёрная может тебя без труда затянуть за собой в жуткий омут, – пугали меня озорники.

Мне, городскому пареньку, хотелось произвести впечатление на местных пацанов, и я похвастался, что не только схожу на озеро, но и принесу пару-тройку карасей на уху моей милой бабушке. И раним утречком, прихватив с собой папину удочку, я без спроса отправился по указанной мне ребятишками стежке. Перейдя поле ржи, я, затаив дыхание, углубился в темный сосновый бор. С каждым моим шагом лес становился всё гуще, мрачней и страшнее. Местность понижалась и стали попадаться дубы, осины и заросли ольхового молодняка. Крики диковинных птиц и зверей, а также треск сучьев будоражили моё и без того разыгравшееся воображение. Тропка едва проглядывалась под моими босыми ногами, но вот она и вовсе в сероватом сумраке затерялась. Поворачивать назад было уже чересчур поздно, да и возвратиться порожняком было бы слишком зазорно и стыдно.

Наконец, над лесом взошло солнышко, и я узрел где-то далеко-далеко впереди неясный, мерцающий свет. Ощутив решимость и приток жизненных сил, я ускорил мой робкий доселе шаг. Видно, интуиция вывела меня прямиком на болотистый берег лесного озера. Отыскав более-менее твердую прибрежную кочку, я забросил удочку – и только тут уразумел, что есть кое-что пострашней, чем Водяной, Русалка и Леший. Тучи комаров и болотной мошкары со зловещим писком набросились на меня практически со всех сторон. Я яростно отмахивался от кровососов, пытаясь хоть как-то следить за застывшим на водной глади поплавком.

Но вот поплавок дернулся, я подсек – и, похоже, зацепил крючком за притопленную корягу. Пришлось раздеваться и лезть в воду, однако все мои попытки дотянуться до крючка оказались, увы, тщетными. И, вдруг, я почувствовал странные прикосновения к моему голому телу, как будто кто-то ласкал его скользкой и хладной рукою. Пулей вылетев из воды, я в ужасе опустил глаза вниз – и непроизвольно вздрогнул. Всё моё многострадальное туловище было словно обклеено полосками черного пластыря. Не знаю как караси, но пиявки в лесном озере были действительно крупными.

Дрожа не то от страха, не то от холода, я попытался отодрать от себя этих мерзостных паразитов. Но те присосались уже так плотно, что их нужно было рвать только с кожей. Должно быть, эти алчные, ненасытные твари не пивали людской кровушки со времён Всемирного Потопа. Казалось, что вездесущие водяные и воздушные вампиры собирались вылакать всю мою кровушку без остатка. Я отшвырнул удочку в сторону и развернулся с твёрдым намерением дать дёру из этого заколдованного, гиблого места… И остолбенел.

Передо мной безмолвно стояла Мавка с густыми, льняными, распущенными волосами. В длинной, белоснежной, полупрозрачной рубахе и с венком из лесных и болотных цветов на головке. Её огромные изумрудные глазища смотрели на меня так, будто изучали вовсе не меня, а мою затравленную бессмертную душу. Я не описался от страха только потому, что Русалка была совсем маленькая, можно даже сказать, крохотная. Ну, не выше человеческого ребёнка трёх-четырёхлетнего возраста. Мне показалось, что её детское тело изучало мягкий, но очень приятный свет, создающий вокруг девчонки прозрачный защитный кокон. Эффект кокона усиливался ещё и тем, что мошкара и комары были не в состоянии преодолеть его незримой хрустальной границы.

– Я слышала зов отчаяния. Это ты кликал на помощь? – донёсся до меня ангельский детский голосочек.

А я-то уж точно знал, что за весь нынешний день не проронил ни краткого словца, ни даже какого-либо лишнего полузвука. Однако спорить с Русалкой у меня не было уже никакой мочи. Я чувствовал, как последние силы вместе с кровью покидают моё истерзанное тело.

– Комары, пиявки, – только и смог выдавить я из себя.

Девчушка плавно подошла ко мне, и я явственно ощутил, как мощная, невидимая волна буквально смела всех насекомых с моей воспалённой кожи. А малышка, словно играючи, касалась своими миниатюрными пальчиками пиявок, и те одна за другой отвались от меня и уползали по мокрому мху в сторону озера. Однако многочисленные ранки от их укусов так и продолжали обильно кровоточить. Мавка принялась рвать листочки какой-то травы, жевать их и накладывать зелёную кашицу на мои кровоточащие трёхлучевые ранки. Затем она сняла свой венок, надела мне на голову и строго предупредила:

– Не снимай. Сюда вплетены растения, отпугивающие своим духом комаров и мошкару. А я скоро вернусь.

И направилась в самую гущу леса.

– А как же ты без венка? – крайне смутился я.

– Меня мошкара не тронет! Матушка каждый вечер купает меня в отваре особых отворотных трав! – донёсся откуда-то издалека голос малышки.

– Какое счастье, что мне попалась малявка, а не её чересчур строгая взрослая мамаша, – мелькнула в голове дурацкая мысль.

Малявка вернулась через минут двадцать, неся на громадном листе лопуха ягоды малины, черники и земляники.

– На! Подкрепись! – властно повелела она. – А то на тебе совсем лица нет.

Когда же я закончил минитрапезу, девчонка вытащила откуда-то из-под рубашки небольшой глиняный пузырёк, заткнутый пробкой, и голосом, не терпящим возражений, скомандовала:

– А ну-ка выпей вот этот настой! Не то добычу домой не дотащишь!

И кивнула в сторону озера.

– Какую добычу? – вылупил я мои ясные очи.

– Да ту, что на крючке твоей удочки, – невинно усмехнулась мавка, и я приметил, что улыбка у неё просто очаровательная. – Только тяни медленно, чтобы леску не оборвать! Не бойся, он сильно сопротивляться не будет.

И подала мне толстую ветку с острым сучком, торчащим в сторону. Я выпил не очень приятную микстуру и сразу же почувствовал, как силы начали возвращаться в мои ватные мышцы. Немного перегодя, я подошёл к кромке берега и начал медленно вытаскивать из воды леску. Леска с трудом поддалась и из глубины озера на поверхность неторопливо всплыла огромная, жирная рыба. Такого знатного карася я в жизни моей ещё ни разу не видел! Мне пришлось здорово попыхтеть, чтоб подтянуть его к берегу, зацепить сучком под жабры и выволочь на илистый берег.

– Как же я дотащу этого «поросенка» домой? – задумчиво почесал я макушку.

– Я знаю более короткую и удобную дорогу, – успокоила меня Мавка. – Тропинки там нет, но травка – мягкая и шелковистая. Дотащишь карася волоком. А у ржаного поля тебя будут ждать сельские хлопцы. Они уже и не рады, что послали тебя к озеру. Жутко страшатся, что утащила тебя в омут безжалостная Русалка. И вот теперь, из-за их лукавого подговора, им всем здорово перепадёт на орехи.

Я дотащил мой улов до опушки леса лишь только к позднему вечеру. И если б не помощь Мавки, то точно бросил бы добычу где-нибудь по дороге.

– Вон там, за теми кустами, тебя ждут хлопцы, – устало вздохнула девчушка. – Крикнешь им, и они помогут тебе донести рыбу. А я пойду домой, а то мама наверно уже волнуется. Да и не хочу, чтобы сельские видели нас вместе.

– Ты вернёшься назад в своё озеро? – вкрадчиво спросил я.

– Да нет же, – мягко улыбнулась Мавка. – Я – дочь лесника Алексы и у нас свой дом в Дубках. Но летом мы живём в охотничьем домике, что в глубине леса. На том самом месте, где когда-то стоял хутор маминых предков. А это далековато от озера.

– Так это тебе хлопцы сказали, что Стёпа сегодня рыбачить пойдёт? – почувствовал я себя жертвой злокозненного розыгрыша.

– Нет. Я просто знала. Но не думала, что ты собьешься с пути и выйдешь на болотистый северный берег.

– Так с чего же ты тогда взяла, что меня ждут, вон там, за теми кустами? – усомнился я в искренности Мавки.

– Я просто знаю. И я никогда никому не вру! – услышал я обиженный голос девчонки. – Если захочешь ещё порыбачить или полакомиться ягодами, то приходи в любое время. Я буду ждать тебя на опушке.

И маленькая русалка будто растаяла среди стройных стволов молодого соснового бора.

Хлопцы действительно ждали меня у тропинки и страшно обрадовались моему возвращению.

– А мы уже думали, что Леший тебя в гиблые болота заманил, – широко и душевно улыбался Коля Брыльок, атаман местных ребятишек. – А что это у тебя на башке?

– Подарок от Мавки, – тихо проворчал я, стягивая с головы венок и пряча его за спину.

И тут Коля увидел карася, которого я волок за собой.

– Так значит, Явдохина Пристань всё-таки существует! А я думал, что это бабкины сказки, чтоб отпугнуть нас от леса.

И Николай впервые без насмешки, а с нескрываемым уважением посмотрел на меня. На мой недоумённый взгляд, он ответил:

– Так старики называют то жуткое озеро, где обитают Русалка и Леший. Однако уже темнеет. Давай я помогу дотащить твой улов к вашему дому.

Это был крепкий, белобрысый, голубоглазый паренёк, который впоследствии стал моим лучшим другом. Мы с Николаем были равного роста, одинаковой стати и все говорили, что мы подобны родным братьям. Как-то бабушка проговорилась, что все Брыльки – какие-то наши дальние родственники.

Когда я вошел в кухню, бабушка, хлопотавшая у плиты, не повернув головы, молвила:

– Положи карася на лавку, мой руки и садись к столу. Сейчас ужинать будем.

А потом как бы невзначай спросила:

– Ну, что, познакомился со своей будущей невестой? Ядвига – чудесная девочка и вы с ней идеально подходите друг другу.

От неожиданности у меня рыба из рук вывалилась, и очи чуть было на лоб не вылезли.

– Бабушка! И что за сплетни тебе сорока на хвосте принесла? Или ты всё это сама себе придумала?

А бабушка Христя лишь только загадочно улыбнулась и вышла из кухни.

– Да ничего я себе не выдумываю. Я просто всё знаю, – услышал я откуда-то со двора её приглушенный голос.

Вот такие они полесские бабы, от мала и до велика. В Мире лишь только что-то вознамериться произойти, а они уже всё точно знают.

Мне было только шесть лет, а маленькой Ядвиге всего лишь три с половиной годика. И пусть она была не по годам развита, но видеться с ней я больше не собирался. Мне куда интересней была дружба с моим сверстником Колей.

Но утром третьего дня какая-то неведомая сила вложила в мою ладонь удочку и погнала опять к лесу. Мавка уже поджидала меня у опушки, безмолвно взяла за руку и увлекла за собой в чащу.

И так все лето. Один день я проводил с моим другом Колькой, а последующий – с девочкой Ядей. Собирали ли мы ягоды или грибы, ловили ли рыбу в реке или озере, или попросту гуляли по лесным тропкам и лужайкам – мне было невероятно интересно с моим маленьким лесным следопытом. В густых пущах и топких болотах было полным-полно опасностей: дикие звери, змеи, трясины, омуты и буреломы. Но с Ядвигой я чувствовал себя неизменно спокойным и полностью защищённым. Аромат её кожи, одежды и пышных волос отгонял мух, оводов, комаров, а также всех досаждающих людям букашек. А это делало наши прогулки приятными, полезными и беззаботными. Мы могли часами купаться в Явдохиной Пристани, но не одна пиявка к нам ни разу не приставала.

Осенью я пошел в школу, но на любые праздники и каникулы приезжал свидеться с моими сельскими родственниками и друзьями. Потом мои родители увезли меня на Колыму, но каждое лето я возвращался на побывку в полесские Дубки.

Мы росли. И с каждым годом мои походы в лес становились всё интереснее и занятнее. А рассказы моей проводницы всё более и более взбудораживали моё пылкое воображение. Меня иногда просто потрясала её яркая и буйная фантазия.

Как-то мы сидели на берегу озера, и я спросил, почему оно называется Явдохина Пристань.

– Это было давно, более ста сорока лет назад, – безрадостным голосом поведала Ядя. – Жила в Дубках девушка по имени Евдокия, но грубые и бездушные селяне дразнили её Явдохой. Не красавица, но далеко и не полная уродина. Как и все стремилась к счастью, любви и благополучию. Соблазнил её первый парень на селе, тщеславный Микола Брыльок. Совратил не из любви, а просто ради забавы. А когда Евдокия понесла и пришла с этой вестью к Миколе, то тот лишь посмеялся над влюбленной дурочкой и выпроводил её восвояси. И тогда в ярости прокляла Евдокия весь род Миколы Брылька на семь поколений вперёд.

Все отвернулись от грешницы: и люди, и батюшка, и родные, и близкие. Как-то осенью, глухой ночью, выгнали её батька с матерью из-под отчего крова. И никто не дал горемычной ни пристанища, ни прибежища. И только тихое лесное озеро приютило отчаявшуюся женщину. Загубила Евдокия и своё ещё не родившееся дитятко, и свою мятежную душу.