Читать онлайн Пламя и золото бесплатно

Пламя и золото

Пролог

Как только дорога свернула к обрыву, кони испуганно заржали. Графиня Франческа поспешно выпрыгнула из саней. В дорожном платье, с растрепанными белокурыми волосами, она напоминала разгневанную нимфу.

– Как вы посмели покинуть замок не попрощавшись? – крикнула она, но юноша, стоявший на краю обрыва, даже не обернулся. Казалось, его совсем не волновали ни гнев, ни благосклонность именитых особ.

Впервые Франческа пожалела, что приютила у себя в замке этого бродячего живописца. Когда он поздно ночью пришел к воротам крепости и показал ей образцы своих работ, она была очарована и даже не заметила, что от этих картин веет могильным холодом. Ей захотелось нанять на работу талантливого художника, но как только он переступил порог ее жилища, замок наполнился невидимыми гостями. Сами по себе передвигались предметы, ветер разбивал окна, а по ночам звучала таинственная мелодия, будто кто-то играл на арфе. Слуги начали поговаривать о проказливых эльфах. Но ведь Франческа в эльфов не верила. Не поверила она и тогда, когда ночью спустилась в бальный зал и увидела там шесть призрачных, бледнолицых дам.

Графиня обратила внимание на то, что все животные, особенно лошади, испытывают страх перед живописцем. Вот и теперь тройка коней, запряженных в сани, боялась приблизиться к нему. А он тем временем сбросил на землю сумку, в которой хранил свои миниатюры и кисти, и начал толкать к краю обрыва какой-то предмет. По очертанию острых углов, Франческа догадалась, что это картина, завернутая в алый бархат. Но зачем художнику сбрасывать в пропасть одну из своих картин, ведь он мог ее продать и таким образом заработать на жизнь. Судя по одежде, он был очень беден.

– Что вы делаете, Камиль? – графиня приблизилась к юноше. Он даже не обратил на нее внимания. Рыжие кудри, спадавшие на лоб из под зеленого берета, действительно, придавали ему сходство с озорным эльфом.

Гнев Франчески начал уступать место любопытству. А не купить ли у юноши эту картину, хотя бы ради удовольствия посмотреть, что на ней нарисовано? Раз художник сам хочет избавиться от своего произведение, значит, цена будет не большой.

– Камиль, сколько вы хотите за эту …вещь? – изящный движением руки Франческа указала на предмет, обернутый бархатом. – Неужели вы считаете, что ей самое место в пропасти?

Однако таинственный и, очевидно, плохо воспитанный юнец не был расположен к тому, чтобы завести светский разговор. Лишь на миг он оторвался от своего занятия, чтобы взглянуть на графиню. Франческе показалось, что в его глазах промелькнула боль.

– Вы не понимаете. Я должен уничтожить доказательство, – прошептал он так тихо, что она едва расслышала слова.

– А если я дам вам самого быстрого коня и в придачу кошель с серебром, – не задумываясь, предложила Франческа.

В ответ Камиль лишь дерзко усмехнулся.

– Чтобы путешествовать мне не нужен конь, миледи, – произнес он. Самая простая фраза в его устах звучала, как загадка.

– Хотя с другой стороны… – Камиль задумался. Глубокая складка залегла меж его бровями. – Если я продам вам эту картину, вы обещаете не выставлять ее на солнце?

– Обещаю, – кивнула Франческа, хотя подобное требование показалось ей странным. Она протянула Камилю деньги, и он нехотя принял их.

– Надеюсь, что вы не навлечете на свою голову беду, моя безрассудная госпожа, – прошептал Камиль. Он поднял с земли свой мешок, перекинул его через плечо и пошел прочь, даже не попрощавшись. Когда он проходил мимо, лошади испуганно ржали и били о землю копытами, но Камиль даже не обратил на них внимания, будто привык к подобной реакции животных на свое появление.

Как только он скрылся из виду, Франческа хотела сорвать бархат с картины, но тут же вспомнила предостережение. Снегопад недавно прекратился, и теперь в небе сияло холодное, зимнее солнце. А на солнечные лучи картину выставлять нельзя. Пришлось попросить возницу донести покупку до саней и поворачивать обратно в замок.

Обширные лесные владение уже много веков принадлежали семейству Франчески. Рядом расположились несколько процветающих деревень. В детстве Франческа часто играла в лесу с деревенскими детьми и никогда не боялась встретить ночь на лесной дороге. Так почему сейчас ей кажется, что за любым деревом в этом лесу может скрываться опасный наблюдатель?

Путь до замка показался ей долгим и утомительным.

– Как вы бледны госпожа! – воскликнула горничная, поджидавшая свою хозяйку у ворот. Очутившись в своих покоях, графиня заглянула в ручное зеркальце. Да, действительно, она была слишком бледна и чувствовала странное головокружение, совсем как героиня сказки, околдованная эльфами.

Франческа проследила за тем, чтобы картину перенесли в башню и поставили на мольберт. Когда слуги ушли, Франческа задернула шторы на окнах, зажгла свечи в резном канделябре и только тогда сняла покров со своего приобретения.

В первый миг она потеряла дар речи от изумления. В голове даже промелькнула мысль, а вдруг Камиль украл где-то эту картину. В любом случае такая работа не типична для него, да и не один придворный мастер не смог бы создать нечто подобное. Как изящны линии, как ровно ложатся краски, а полотно будто светится само по себе. Сначала Франческа подумала, что на холсте изображен ангел, но уже в следующий миг отвергла эту догадку. Каждая деталь была вырисована очень четко и в то же время налет таинственности заставлял блекнуть все краски, кроме черных и золотых. На заднем плане виднелись решетки темницы и цепи, прикрепленные к сырым стенам, за дубовым столом сидел прекрасный, златокудрый юноша. Он склонился над раскрытой книгой. Блики от нарисованной свечи ложились на его лицо. Большие, задумчивые глаза сияли. Светлые локоны наподобие нимба окружали гладкое чело. Какой возвышенный образ, подумала Франческа и только спустя мгновение заметила, что за спиной юноши стоит черное, крылатое существо. Длинные когти тянутся к плечам прилежного ученика, который даже не хочет оторвать глаз от книги, чтобы увидеть демона за своей спиной.

Графиня осмотрела углы картины в надежде найти там имя художника или хотя бы название, но ни нашла ни того, ни другого. Смотря на полотно, она задавала себе один и тот же вопрос: кто этот юноша, умер ли он много лет назад или жив до сих пор, а может, это совершенное лицо просто фантазия живописца?

– Кто ты? – вслух спросила Франческа, коснувшись пальцами холста, будто надеялась, что рисунок может ей ответить. Она хотела сказать что-то еще, но тут в дверь башни постучали. На пороге возник испуганный слуга.

– Миледи, в деревне пожар, – без предупреждений начал он.

– Так пошлите людей, который помогут потушить огонь, – приказала Франческа.

– Никто из челяди не захочет пойти в деревню, – слуга испуганно смотрел на графиню, не зная стоит ли рассказать ей всю правду. – Дома загорелись не случайно. Крестьяне клянутся, что видели дракона.

– Дракона, – как эхо повторила Франческа, – но это же невероятно!

Она разрешила слуге уйти и бросилась к окну. Она раздвинула шторы, открыла створки окна и почувствовала, как в лицо ей пахнуло жаром. Раньше из окна башни она могла разглядеть лишь черту крошечных домиков за долиной, теперь на том месте, где еще недавно стояла деревня, бушевало пламя. Черный дым поднимался к небесам, а над огромным погребальным костром кружило гибкое, золотистое существо. Франческа не успела, как следует, присмотреться, крылатый губитель исчез, а огонь продолжал бушевать.

Франческа закрыла окно и, чтобы не упасть, прижалась спиной к стене. Ей стало дурно от запаха гари, перед глазами все расплывалось, и ей пришлось сомкнуть веки. Все свечи в канделябре, кроме одной, разом погасли. Тени заплясали по стенам. Зазвучали в тишине какие-то голоса.

Франческа открыла глаза и чуть не вскрикнула от удивления. Перед ней стоял тот самый златокудрый юноша. Он был так же прекрасен, как на картине. Только на этот раз его чело украшала корона.

Предупреждение

Свет луны пробивается в окно. Заточенные перья лежат рядом с чернильницей. Я должен начать свой рассказ. Волшебные часы отсчитывают время, отведенное мне до рассвета. А утром я должен буду присутствовать на коронации и уже не смогу работать ночи напролет, склонившись над книгой заклинаний. Сейчас я всего лишь новоявленный чародей, который хочет записать на чистых страницах колдовского фолианта историю своей жизни. Может быть, какой-нибудь новичок магической школы заберется в угловую башню и найдет мои мемуары. Я хочу, чтобы хоть кто-то узнал мою тайну, прочел о том, кем я был до того, как стать чернокнижником. Для этого мне надо забыть об эльфах, ожидающих меня у входа в крепость, и заглянуть далеко в прошлое.

* * *

Я стоял перед арочным окном и смотрел на раскинувшийся внизу город. Есть ли в мире более богатые и процветающие земли, чем королевство моего отца? Этого я знать не мог, поскольку ни одному из принцев не разрешалось выезжать за пределы страны. Я не имел право отправиться в путешествие даже под чужим именем, такой закон был установлен королевским советом.

Внизу сверкали огни спящего города, развевались пестрые флажки на ярмарочных шатрах, гнездились голуби на покатых крышах. Дома столицы даже ночью не погружались во тьму. На улицах зажигали фонари, будто их свет мог оградить мирных горожан от нападения грабителей или злых духов. Какой величественный вид открывался мне из окон башни, весь город лежал, как на ладони. Чуть влево от городских ворот синело холодное море. Ярко горел огонек на маяке. В Королевский Порт стекались торговые судна со всего мира. Многие из них месяцами стояли в тихой гавани. От заезжих купцов я выслушал много рассказов о далеких странах и экзотических островах, но уже давно оставил надежду отправиться в морское путешествие. Сколько я не просил об этом отца, ответ всегда был один и неизменное предупреждение о том, что за пределами родной страны меня ждет опасность.

Хотя с чего вдруг такая забота о младшем сыне. Ведь я не мог наследовать престол и был недостаточно образован, чтобы давать какие-либо советы в государственных делах. Зато каждый день от рассвета до заката я проводил на учебном ристалище или состязании лучников. Даже старые, опытные рыцари признали меня одним из лучших, а родные братья смотрели на меня так, будто я не в силах выдержать даже первого испытания судьбы. Я привык скрывать от обитателей замка то, что ночью, никем не замеченный, я выбираюсь в город, чтобы скрестить свою шпагу с первым же встреченным разбойником. А людей, живущих разбоем, было достаточно во всех крупных городах. Но сегодня я не спешил спуститься вниз по крепостной стене. Я, как зачарованный, смотрел на звездное небо, раскинувшееся над башнями замка и на яркий флаг, прикрепленный к высокому шпилю. Во дворе замка ярко пылали несколько факелов и ходил с дозором часовой. Лишь его шаги и скрип флюгера нарушали тишину ночи.

Я хотел уже отойти от окна, но вдруг до меня донеслись какие-то странные звуки: цокот копыт, свист кнута и крики кучера. Кто может требовать, чтобы ему открыли ворота замка в столь поздний час? К моему удивлению стражники тут же поспешили к лебедке, заскрипели цепи и опускные решетки. Тут же был опущен подъемный мост, и во двор замка с грохотом въехал черный экипаж. Четверка взмыленных гнедых коней едва переводила дух после долгой скачки. Кучер кинул поводья подбежавшему груму, проворно соскочил с облучка и открыл дверцу кареты. Мне показалась, что прошла целая вечность прежде, чем из темноты экипажа вышел высокий, статный господин в длинных, темного цвета одеждах, отделанных соболиным мехом. В его правой руке сверкал золоченый посох, непокрытая ничем гордая голова казалось была предназначена для того, чтобы носить венец. Внешность и манеры незнакомца произвели на меня неизгладимое впечатление. Он двигался с необычайной, хищной грацией и вел себя с таким достоинством, будто был на голову выше всех земных властителей.

Мой старший брат Флориан выбежал во двор замка. Несмотря на поздний час, он был одет в свой праздничный камзол, коротко остриженные волосы в свете факелов отливали золотом. Он подбежал к незнакомцу и почтительно поклонился ему. Кто же такой этот господин? Чем он заслужил поклон кронпринца? Ведь всем известно, что наследник престола не кланяется никому, кроме короля.

Меня разбирало любопытство. Я должен был узнать, что нужно ночному гостю в наших краях. Наверное, он приехал издалека, из какой-нибудь страны, о которой я никогда не слышал. Ведь карту мира я смог набросать для себя только по рассказам мореходов. Теперь мне было интересно расспросить чужестранца о его землях. Его одежда, хоть и была богата, но не соответствовала последней моде, установленной в нашей стране. А наглухо закрытый и зашторенный экипаж мог вызвать подозрение на заставах, не имей путник специального королевского приглашения. Но судя по всему, этого гостя здесь давно ждали.

Я вышел из башни, спустился вниз по винтовой лестнице и остановился перед парадными залами. Сюда обычно приводили всех посетителей, но на этот раз вокруг было пустынно. Никакого пышного приема. Лишь караульные стояли перед закрытыми дверьми.

Я свернул в темную галерею. Здесь было тихо и пустынно, лишь рыцарские латы стояли в стенных нишах и холодно мерцали зеркала. Впереди послышались шаги. Я поспешно скользнул за гобелен и из своего укрытия мог наблюдать, как по галерее прошествовал король в сопровождении чужеземца. Чуть позади них, печально опустив белокурые головы, шли мои братья Флориан и Клод. Еще с детства эти двое все время держались вместе. Кажется, их ничуть не смущало, что корона достанется лишь старшему сыну, а средний сможет занять только второе место в стране.

Осторожно выбравшись из своего укрытия, я последовал за странной процессией. Король, таинственный пришелец и оба моих брата вошли в тронный зал. В замке повернулся ключ, и все стихло. Подгоняемый любопытством, я подошел к закрытым дверям и прислушался. В зале о чем-то оживленно спорили.

– Поверьте, если я захочу, он устремится на мой зов и даже целая армия не сможет удержать его, – донесся до меня чей-то властный, торжествующий голос. От этих звуков в голове помутилось. Перед глазами возникла темнота, а с языка непроизвольно сорвалось одно единственное слово. Кажется, это было чье-то имя «Ротберт». Странно, я ведь никогда раньше не слышал этого имени, почему же оно пришло мне на ум, будто одно из тех волшебных слов, с помощью которых можно отомкнуть любые замки.

Двери тронного зала внезапно распахнулись. Кто-то схватил меня за плечи и оттащил в сторону.

– Эдвин, что с тобой стряслось? – озабоченный голос Клода вывел меня из оцепенения. – Раньше за тобой не водилось привычки спать на ходу. Может, ты нездоров?

– Нет, со мной все хорошо, – солгал я и прислонился спиной к стене, чтобы не упасть. – Скажи, как зовут того господина, который только что прибыл в замок?

Всего за мгновение на лице моего брата сменилась гамма чувств от полного отчаяния до холодного безразличия.

– Ты ошибся, – наконец выдавил из себя Клод. – Сегодня в замок не пускали ни гонцов, ни просителей. Таков королевский указ.

– Но я видел черную карету во дворе замка.

– Тебе показалось, – с непроницаемым выражением лица заявил Клод. – Возвращайся в свои покои. Завтра я пришлю к тебе придворного лекаря.

Клод сам проводил меня до дверей спальни.

– Запрись на засов и не выходи из своих покоев до рассвета, – посоветовал он. Нужно ли говорить, что его совет показался мне странным. Я никогда не боялся взглянуть в лицо опасности, напротив, бродил по темным закоулкам столицы, ища возможности обнажить шпагу. Так чего же мне опасаться в тех стенах, где я родился и вырос. Разве только того, что придворный лекарь ненароком отравит меня одним из своих зелий.

С чего бы вдруг Клод начал отрицать существование ночного визитера? Впервые в жизни я почувствовал обиду на отца за то, что он не посвящает меня в государственные тайны.

Внизу послышался грохот колес отъезжающего экипажа. Я накинул на плечи первый попавшийся плащ, схватил шпагу и кинулся вниз к конюшням. Предупреждение Клода не имело для меня значения. Если от меня что-то скрывают, то не без причины. Что ж, у меня хватит смелости, чтобы самому все узнать.

Я быстро оседлал коня и проскакал по опущенному мосту. На влажной грунтовой дороге были заметны тонкие борозды от колес и следы лошадиных копыт. Цепь следов огибала городскую стену и устремлялась к лесу. Кто бы не был этот странный путник, но он выбрал неудачный маршрут. Темная лесная дорога вела к развалинам старого города. Люди боялись ходить туда даже днем. Вряд ли бы во всей столице нашелся смельчак, который на ночь глядя отправился бы к руинам. Но я, недолго думая, направил своего коня вслед за таинственным экипажем.

Пышные ели росли так близко друг от друга, что в темноте казались единой неприступной стеной. Лишь в одном месте, меж деревьями, извивалась дорожка. Медленно, как черная ящерица, по ней полз экипаж, запряженный четверкой лошадей. Я пришпорил коня, надеясь нагнать карету, прежде чем она углубится в лес, но, к своему удивлению, обнаружил, что несмотря на спешку, расстояние между мной и черной каретой не сокращается. Что ж, так даже лучше, я смогу проследить за человеком, вызвавшим мое любопытство, и при этом остаться незамеченным. Ведь если я просто нагоню его и напрямую спрошу, что ему было нужно от моего отца, даст ли он мне честный ответ? В карете не было заднего окошечка, на запятках не стояли грумы. А кучер, подгоняющий лошадей, не мог заметить преследователя.

Когда я уже смирился с тем, что мне придется соблюдать почтительную дистанцию, кони впереди дико заржали. Карета чуть накренилась, раздался треск. Должно быть, сломалась одна из рессор или ось колеса. Я присмотрелся и увидел, что одно из задних колес угодило в придорожную канаву. Должно быть, сейчас кучер спрыгнет с козел, чтобы осмотреть повреждение, а я постараюсь оказать посильную помощь и, конечно же, заведу разговор. Но беспечный возница и не думал оставлять своего места. Раздался свист кнута, взорвались в ночном воздухе несколько сверкающих искр, настолько ярких, что я закрыл глаза, а когда открыл их, то не смог сдержать изумленного возгласа. Дорога была пуста, ни лошадей, ни кареты, лишь рядом с канавой осталась глубокая борозда – последние свидетельство того, что здесь еще недавно застряло колесо кареты.

Я был так удивлен, что забыл о собственном затруднении. Когда я осмотрелся по сторонам, то понял, что успел отъехать очень далеко от лесной опушки. Темнота сгущалась над дорогой. В этом лесу даже днем не доставало света, а после полночи густой мрак становился непроглядным. Я должен был проделать обратный путь в кратчайший срок и внимательно следить за тем, чтобы мой конь не угодил копытом в какую-нибудь яму. Деревья обступали тропу, как сказочные великаны. Колючие ветки цеплялись за мою одежду и длинную гриву коня. Может быть, я слишком поддался игре воображения, но мне стало казаться, что дорога стремительно сужается и вскоре ехать по ней будет невозможно.

Где-то в чаще блеснул огонек. Я спешился, привязал коня к стволу ели и устремился на свет. Я не верил в рассказы о блуждающих огоньках и не боялся того, что леший собьет меня с верного пути. Чем дальше я шел, тем ярче становился манящий свет. Еще несколько шагов и я смог рассмотреть, что огонек полыхает за перегородкой низкого окна. Неужели кто-то до сих пор живет в избушке егеря. Я думал, что она давно уже заброшена, а новых лесничих королевский распорядитель направить сюда еще не успел.

Я приблизился к избе и заглянул в окно. Оплывшая свеча стояла на столе, воск капал в деревянную плошку, огонек плясал на кончике фитиля. От свечи по тесному помещению избушки распространялось яркое сияние. А рядом со столом, на грубо сколоченной деревянной лавке, сидели две девушки. Судя по их роскошным нарядам, я бы причислил их к числу знатных дам. Хотя, что могут дамы делать ночью в лесной глуши? Они не заметили меня, а я стоял у окна и не мог оторвать взгляда от двух бледнолицых, рыжеволосых красавиц. Одна из них держала в руках ворох золотистой пряжи, а другая ловко наматывала нити в клубок. Они о чем-то разговаривали, возможно, шутили. Одна девушка рассмеялась, качнулись в такт движению головы огненные локоны. Ее журчащий серебристый смех эхом отдался от стен избушки.

– А младший принц красив, как ангел, – вдруг произнесла девушка. Она с точностью скопировала комплимент, который я так часто слышал от придворных дам. По тону ее голоса невозможно было понять говорит ли она это с восхищением или же просто передразнивает кого-то.

– Да, он очень хорош собой, – более сдержанно согласилась вторая леди. – Мне жаль его. Несчастный, пригожий мальчик! Он не создан для такой судьбы.

– Этот прекрасный юноша даже не знает о том, что его ждет. Даже король не сможет защитить его от гнева колдунов, – девушка тщательно подбирала слова, будто боялась произнести вслух запрещенные имена. – Он слишком благороден, чтобы согласиться на условия князя.

– Из тех, кто любит в детстве играть в честь и доблесть, впоследствии получаются самые отъявленные злодеи, – совершенно спокойно возразила ее подруга.

– Неужели он пойдет путем зла? – меж изящными женскими бровями залегла глубокая морщинка. Мягкие рыжие локоны выскользнули из под головного убора и упали на лоб. – А ведь если он захочет выжить, то ему придется отречься от своего благородства и от своей смертной семьи. Забыть о том, что он сам когда-то был смертным.

– Князь позаботится о том, чтобы распахнуть перед избранником судьбы врата империи, – послышалось в ответ.

– Тсс, замолчи, – прошептала первая девушка. – Даже в дремучем лесу нельзя разглашать свои тайны. К тому же, врата в волшебный мир могут находиться где угодно и при этом оставаться незримыми для наших глаз.

Ее подруга молча кивнула, отложила свой клубок и стала расправлять кружевные оборки на платье.

– А эта страна процветает, – решила она перевести разговор в другое русло. – Любой король хотел бы иметь такие плодородные земли, да еще и золотые рудники в придачу. Иногда мне кажется, что сами гномы нарушают собственные законы и помогают этим смертным добывать изумруды и другие сокровища.

– Гномы зря стараются. За счет рудников богатеют лишь приближенные короля и жители городов, а в провинциях растет недовольство.

– Зато король держит сильную армию и не дает честолюбивым соседям вторгнуться на свою территорию. Вот если бы его советники были менее корыстолюбивыми и более сообразительными. Они даже ни разу не спросили младшего принца о его мнении, а ведь он умнее их всех. Будь он королем, то вел бы более умелую политику, нежели его отец.

Я придвинулся ближе к окну. Под подошвой моего сапога хрустнула сухая ветка. Девушки встрепенулись. Одна из них глянула в окно и заметила меня. В ее глазах вспыхнул гнев.

Я поспешно отошел от окна, обогнул стену и распахнул дверь. Мне хотелось извиниться перед дамами и спросить не знают ли они другой дороги, ведущей в замок, но их в избушке уже не было. Лишь мотылек кружил над пламенем свечи. Огонек плясал на фитиле еще несколько мгновений, а затем погас, будто кто-то задул его. Мне ничего не оставалось, как вернуться к тому месту, где я оставил коня. Даже самый отчаянный искатель приключений не захочет провести ночь в избушке, где обитают существа, подобные призракам.

К моему удивлению, развесистые деревья расступились, освобождая проезжую дорогу. Теперь я мог спокойно вернуться в замок. Свет луны пробивался сквозь пышные кроны елей и ложился на неровную тропу. До опушки леса я добрался благополучно, только иногда в тишине мне слышалось легкое трепыхание крыльев мотылька.

Охота на вепря

До самого начала зимы жизнь при королевском дворе протекала спокойно. Визиты послов и заседания совета, сменялись шумными пирами и приемами. Плелись сети интриг в дальних уголках бальных залов. Напевы менестрелей звучали под аккомпанемент виолы или лютни. Проходя по заполненным людьми залам и галереям я часто ловил восхищенные взгляды, устремленные на меня. Только Флориан и Клод после тайного разговора с полуночным гостем избегали встреч со мной. В их глазах я часто замечал страх. Чем я мог вызвать их испуг? Стоило заглянуть в зеркало, и я видел там своего прекрасного двойника. Овальное лицо выглядело очень юным, золотые локоны всегда сияли слишком ярко, но я стягивал их на затылке черной лентой. Вот только огромные голубые глаза иногда загорались жестоким, стальным блеском, будто из глубины зеркала на меня смотрел не наивный, златокудрый юноша, а злой ангел, облаченный в одежды королевского сына.

Однажды из окна башни, я увидел мчащегося к замку гонца. По гербам, вышитым на его одежде, я догадался, что он служит одному из баронов. Должно быть, стряслось что-то ужасное, раз слуга одного из королевских вассалов мчится сюда во весь опор. Может быть, на земли феодалов стали нападать разбойники или крестьяне восстали против своего господина, и этот гонец примчался ко двору за помощью.

Я ждал, когда меня позовут в тронный зал. По обычаю младшие принцы, хоть и не имели права голоса, но должны были присутствовать при встречи послов и приеме просителей. Не дождавшись приглашения, я сам направился к тронному залу. Проходя мимо помещения, где обычно заседал королевский совет, я услышал возбужденные голоса. До меня донеслись обрывки ядовитых фраз и обычных пререканий. Советники вели ожесточенный спор.

Дверь была приоткрыта. Я заглянул в проем. Вокруг огромного круглого стола, украшенного орнаментом, столпились советники. Чуть поодаль вели дискуссию несколько министров. Флориан со скучающим видом приподнял тяжелую портьеру и уставился в окно. Ему бы читать рыцарские поэмы, а не готовиться принять тяжесть венца. Клод был гораздо сильнее заинтересован происходящим и даже попытался расспросить гонца. Король же внимательно выслушивал всех. Я разглядел морщинки на его высоком лбу, задумчивость и мудрость в глазах, седину в русых прядях. Вот он образчик царственности. Смотря на него, я думал, что настоящий монарх, не может иметь юный лик, как выяснилось позже, я жестоко ошибался. Мудрость и чудовищная сила могут быть прикрыты нестареющей красотой. А красота, в свою очередь, лишь прикрытием для злодейств дракона.

Король поднял руку, призывая присутствующих к молчанию, потом с самообладанием, достойным восхищения, начал задавать вопросы гонцу. Ответы были излишне вежливыми и взволнованными. Насколько я понял, гонца прислал один из баронов, чьи владения граничили с королевскими. В лесах этого феодала завелось нечто, что перепуганный гонец привык обозначать одним словом «смерть». А как выяснилось позже, эта самая смерть бродит по чаще в образе вепря, которому помогает нечистая сила.

– Погибло несколько крестьян, – продолжал гонец. – А остальные боятся отходить далеко от своих жилищ. Ведь любой может стать следующей жертвой.

– Насколько мне известно, барон один из лучших охотников, – послышался спокойный голос короля. Сильные звуки в миг заполнили собой все помещение. – Неужели он не пробовал убить этого вепря?

– Ваше величество, разве можно нам, простым смертным, вступать в схватку с …ними? – гонец долго думал, прежде чем испуганно, с придыханием выговорить последние слово. Кого он имел в виду? Почему он боялся говорить о «них»? Кто так его перепугал? Неужели один вепрь может навести страх на владения богатого феодала? Может, вся беда в суеверии крестьян и привычке все драматизировать. Я привык относиться ко всему спокойнее и рассчитывать в борьбе со злом лишь на собственные силы. Пусть другие надеются на заговоры от злых сил и амулеты, а меня сможет ранить лишь живое существо, ни дух. Перед смертью будет время прочесть молитву, а пока я хотел сражаться с помощью меча.

– Если дело обстоит именно так, то никто из рыцарей не решится помочь вашему несчастному вассалу, – осторожно заметил первый министр, обращаясь к королю.

– Я решусь, – отозвался я, смело переступая порог. На меня тут же устремилось множество пар удивленных глаз. Гонец облегченно вздохнул. Один только Флориан отнесся к моему заявлению скептически.

– Как же ты собираешься убить этого вепря, пустив в ход все свое обаяние? – холодно поинтересовался он. Хотел сказать что-то еще, но предпочел промолчать, будто бы решив не разглашать тайну.

– Ваше высочество, лучше бы вам остаться при дворе, ведь на завтра назначен бал, – более дипломатично обратился ко мне первый министр.

– Да, верно, прекрасному кавалеру достойнее танцевать в обществе дам, чем скитаться по большим дорогам, – поддержал его один из советников.

Такой тон был мне обиден. Неужели королевские сыновья в этой стране считаются лишь еще одним украшением бальных залов, а не рыцарями?

– Лучше останься дома, – посоветовал мне Клод.

– И подождать, пока в наших лесах тоже заведется нечистая сила, – усмехнулся я в ответ. – Вы считаете, что я недостоин владеть таким оружием, как меч? По-вашему, мне не достает смелости и меткости в стрельбе, господа?

Такие вопросы были больным уколом. Ведь всем было известно о моих победах на многочисленных соревнованиях и турнирах.

– Твоя смелость граничит с безрассудством? – шепнул мне Клод, так тихо, чтоб не слышали другие. – Оставь звездочетам их обязанность разбираться с темным злом.

– Ты хочешь бросить этих людей в беде? – так же тихо спросил я. – Если кто-то нуждается в моей помощи, то я не смогу просто отвернуться, как все эти гордые дипломаты, что заполнили зал совета.

Клод задумался над моими словами. В лазурных глазах промелькнула что-то вроде понимания и надежды.

– Ты можешь погибнуть, – предостерег он.

– Как и каждый рыцарь, идущий на бой, – бесстрашно ответил я и уже громче спросил, обращаясь к королю. – Вы позволите мне отправиться в путь немедленно?

Король согласно кивнул с таким скорбным выражением лица, будто отдал разрешение на мои похороны.

– С тобой отправятся шесть моих лучших рыцарей и твой брат, – король бросил на Клода такой пронзительный взгляд, что слова протеста тут же замерли на устах последнего. Я невольно подумал, что этих двоих связывает какая-та тайна, что их решение зависит не от страха за мою жизнь, а от того, что за мной все время должен следить кто-то из родных. Но почему?

Надо было отправляться в путь не медля, пока король не изменил своего решения. Я вернулся в свои покои только для того, чтобы захватить меховую накидку. Зима выдалась холодной. В каминах замка день и ночь пылал огонь, а за окнами кружились снежинки. На лестнице я столкнулся с придворным звездочетом. Цепкие длинные пальцы вцепились мне в рукав. Злые черные глаза с красными прожилками всего мгновения изучали мое лицо, будто пытаясь найти на нем следы страха. Звездочет выпустил меня и медленно зашагал вверх по ступеням. Его свободные, усыпанные блестками одежды колыхались в такт движениям.

– Эдвин, ты едешь или остаешься? – донесся до меня недовольный голос Клода. Он уже собрался в дорогу. Несколько рыцарей из тех, которые боятся лишь королевского гнева, а не демонов, гарцевали на конях во дворе замка. Грум вывел из конюшни лошадей для меня и Клода. Я приторочил к седлу своей лошади арбалет и перекинул себе через плечо колчан стрел. Нам предстоял неблизкий путь. Вскоре ворота замка с шумом захлопнулись за нами. Гонец скакал впереди, указывая нам дорогу через заснеженный лес.

Несколько часов мы подгоняли коней и опасливо оглядывались по сторонам, при этом соблюдая угрюмое молчание. Не было ни шуток, ни боевых кличей, ни ободряющих фраз, обычно сопутствующих такому путешествию. Каждый из нас приготовился встретиться с опасностью. Мы уже пересекли черту королевских владений. Лес вокруг стал мрачным, пейзажи неприветливыми, а небеса затянулись серыми облаками. Значит, скоро начнется снегопад. Не было слышно ни щебета птиц, не видно было и проворных рыжих белок, заполонивших окрестные леса. Мне казалось, что природа вокруг вымерла, а сухие колючие деревья стали лишь временным жилищем для духов, вселившихся в корявые стволы. Магия может как уродовать природу, так и преображать ее, наставляли нас сказки. Этот лес был превращен в угрюмые угодья зла. Как только мы заехали в чащу, как я почувствовал непреодолимый страх, будто кто-то сжал мне сердце ледяной рукой. Наверняка, каждый из моих провожатых почувствовал то же самое, но никто не смел признаться другому, что его угнетает сама атмосфера леса.

Тишину нарушал только цокот копыт и далекий, но настойчивый стук дятла.

– Скоро мы доедем до поляны, там вепрь охотится каждую ночь, – сообщил гонец и пришпорил своего коня. – Нам надо добраться туда до заката и окружить поляну.

– Значит, этот вепрь охотится только ночью? – спросил я.

– Он выбирается из своего логова, как только заходит солнце, – кивнул гонец.

– А где это логово? – поинтересовался я.

– Никто не знает. Скорее всего, недалеко от ущелья. Но вряд ли вы найдете поблизости хоть одного смельчака, который посмеет отправиться туда.

– Должно быть, там поселились гоблины, – пошутил я и хотел рассмеяться, но вдруг совсем близко, над нашими головами раздался все тот же назойливый стук, будто дятел отбивает по стволу дерева барабанную дробь.

Я поднял голову, но не увидел птицы, только какое-то крошечное существо, лишь отдаленно похожее на ребенка в алой бархатной накидке устроилось на верхнем суку дуба.

– Скорее посмотри наверх, – попросил я Клода.

Он тоже взглянул на дерево, но на суку больше никто ни сидел. Неужели мне это только показалось? Должно быть, я слишком много времени провел в седле и сильно устал. Да и кто еще, кроме уставшего или подвыпившего человека, может принять дрозда за гнома?

– Чем же это дерево так сильно отличается от других? – удивился Клод.

– Мне показалось, что я видел там дрозда.

– Ты, что раньше никогда не видел дроздов или хотел посадить одного из них в клетку. Прости, но боюсь, что в замковые покои нам не разрешат принести никого крупнее канареек.

Отвернувшись от дерева, Клод решил обратиться к гонцу.

– Эй, любезный, далеко ли еще до вашей поляны? – спросил он и тут же замолчал. Гонец, гарцевавшей на коне впереди нас, исчез в неизвестном направлении, дорога впереди была пуста. Не клубилась пыль над землей, значит, минуту назад никто не промчался по ней галопом. Я оглянулся, чтобы посмотреть на наших провожатых, но их тоже больше рядом с нами не было. Если бы они решили повернуть назад, то лес бы сейчас сотрясался от стука лошадиных копыт, но вокруг стояла тишина. Не могли же наши рыцари провалиться сквозь землю, но как иначе можно объяснить их исчезновение.

– Куда делись наши спутники? – я осматривался по сторонам, но нигде не видел и следа присутствия людей.

Клод был изумлен и напуган не меньше меня, но его гордость не позволяла ему показать свой страх. Он был, как всегда, сдержан и хладнокровен – образец наставника и старшего брата.

– Ты не мог бы ехать чуть позади, – Клод сказал это таким холодным тоном, будто я был недостоин ехать бок о бок с ним или представлял опасность для любого, с кем оставался наедине.

Такая просьба показалась мне оскорбительной и тем не менее я придержал коня, пропуская брата вперед. Неужели я не заслуживаю доверия? Клод заметно побледнел и смотрел на меня так, будто боялся нападения с моей стороны. Какая перемена произошла с ним после того ночного визита. С тех пор он ни разу не разговаривал со мной с глазу на глаз.

– Эдвин, ты пристал ко мне, как тень, между всадниками должна быть соблюдена дистанция, – в голосе брата послышался страх. Я заметил, что он как-то нервно сжимает образок у себя на груди, будто боится нападения со стороны нечистой силы.

Я заставил своего коня идти медленнее, чтобы отстать от Клода хоть на несколько шагов, но мой конь не привык к такой медлительности. Он любил мчаться по степям со скоростью ветра, а не тащиться медленным шагом. Даже уставший, он рвался вперед.

Заметив, что я нагоняю его, Клод выхватил меч, но вместо того, чтобы повернуть сверкающий клинок ко мне, он лишь поднял вверх и показал мне крестообразный верх меча. Таким способом рыцари ограждали себя от злых духов. Стоило показать им специально отделанную в форме креста рукоять, как они, обожженные и испуганные, должны были уйти. Но какое отношение этот обряд мог иметь ко мне? Неужели Клод подумал, что рядом с ним в моем обличии едет сам дьявол.

– Ты не боишься? – удивленно спросил он.

– Ты хочешь, чтобы я скрестил свой меч с твоим вместо того, чтобы убить вепря? – ответил я вопросом на вопрос.

– Конечно нет, – Клод поспешно убрал меч.

Он даже не извинился за свое странное поведение. Дальше мы ехали в полном молчании.

– Эдвин, – неуверенно обратился ко мне брат. – Я давно хотел задать тебе вопрос. Ты никогда не ощущал рядом с собой присутствия некоего зла. Может, иногда ты чувствовал, что в тебе есть что-то темное и опасное?

– Что? – я не верил своим ушам. – Ты не мог бы объяснить попонятнее! Ты считаешь меня опасным.

– Нет – нет, – поспешно возразил он. – Я сказал это просто так. Разве можно было о тебе такое подумать? От тебя исходит бесконечный свет, а не тьма. Надо было просто получше присмотреться к тебе прежде, чем слушать клеветников.

Он сжал свой образок так крепко, что побелели костяшки пальцев.

– Кто мог сказать что-то плохое обо мне? – удивился я.

– Всегда найдутся злые языки, – спокойно ответил он и с наигранной усмешкой добавил. – Видишь ли, дьяволу принято приписывать аристократическое происхождение.

– О, ну тогда мы оба подходим под эту категорию, – искренне рассмеялся я, но Клод даже не улыбнулся, лишь печально кивнул.

– Скоро стемнеет, – я пришпорил коня. – Надо, как можно быстрее, добраться до той поляны, о которой говорил гонец.

Но найти злополучную поляну нам так и не удалось. Темнота застала нас на лесной дороге. После долгих часов езды я с ужасом понял, что мы заблудились в этом мертвом, высохшем лесу. Над нами нависал угрюмый полог голых, сплетенных между собой ветвей. Согнувшиеся деревья, как будто угрожали вцепиться в нас своими колючими ветками. Свистел ветер. В воздухе сильно похолодало, и я поплотнее закутался в свою накидку. Мимо нас пробежало какое-то существо похожее на рысь. Лошадь Клода испуганно заржала и встала на дыбы, готовясь сбросить седока. Мой конь тоже испугался, но я крепко держал поводья. Я крикнул, чтобы Клод крепче держался в седле, но было уже поздно, лошадь сбросила наездника и галопом понеслась прочь, в темноту лесной чащобы.

К счастью, моя брат не был ранен и мог идти. Ему повезло, что он отделался несколькими ушибами. Дальше мы пошли пешком, ведя на поводу моего коня. Он все еще был напуган, но не смел меня ослушаться.

– Смотри, вот то самое место, – Клод указал рукой вперед. Там, где расступались заросли деревьев, мерцал в свете луны настил белоснежного снега на широкой поляне. А за ней уходил вниз крутой обрыв. Я вынул из колчана стрелу и зарядил арбалет. По снегу действительно тянулась цепь следов какого-то крупного животного. Значит, мы опоздали, и вепрь уже ушел на охоту. Если эта огромная тварь направилась в деревню, то крестьянам не поздоровится. Ведь они даже не попытаются защищаться, думая, что заранее обречены на поражение в борьбе с нечистью.

Клод вынул из ножен меч – единственное оружие, которое осталось у него после бегства коня. Я же сначала собирался испытать свою меткость. Если в словах гонца есть доля правды, то вепрь будет возвращаться в свое логово через эту поляну. Отсюда на горизонте выступают очертание гор. Должно быть, где-то там расположено зловещее ущелье.

В воздухе кружились снежные хлопья. Зимний холод пронизывал до костей. Со стороны леса послышался шум, звуки движений, хруст сухих веток. Через несколько часов рассветет. Вепрь возвращается в свое убежище. Я первый заметил вепря и понял, почему местные жители так боялись его. Более хищного и устрашающего зверя мне еще не приходилось видеть. Его колючая шерсть, тупая морда и острые клыки могли произвести неприятное впечатление, но лихорадочно блестевшие красные глаза, действительно, придавали ему сходство с воинственно настроенным демоном. Не долго думая, я выпустил первую стрелу и попал зверю в хребет. Дикий рев разнесся над поляной. Клод занял боевую позицию, а я потянулся за второй стрелой. Больше я не промахнусь и попаду прямо в сердце животного. Но перезарядить арбалет я не успел, вепрь кинулся на меня и повалил на землю. Я почувствовал спиной ледяной холод замерзшей земли, а лицо мне обжигало горячее ядовитое дыхание. Вепрь медлил, будто кто-то запрещал ему разорвать мне горло, будто кто-то невидимый и властный велел ему оставить меня.

Я почувствовал, как тяжелая туша свалилась с моей груди. Вепрь выбрал себе другую жертву и даже меч Клода не мог спасти его от смертоносных клыков. Я быстро поднялся с земли, выхватил из ножен меч. Оружие показалось мне легким и бесполезным. Меч Клода был переломлен пополам. Как это случилось, я не заметил. Чудовище хотело повалить его наземь, как минуту назад меня.

– Отойди в сторону! – крикнул я Клоду.

Он послушно отскочил к ближайшему дереву. Никто еще не убегал с поля боя с такой легкостью. А во мне, напротив, проснулся хищник, мрачное, свирепое существо с двумя черными крыльями. Я размахнулся мечом и ударил вепря по шее. Первый раз меч лишь скользнул по толстой шкуре, брызнула тонкая струйка крови, но со второго удара мне удалось отсечь голову дикому зверю. Я устало опустился на землю рядом с обезглавленной тушей. Мне было трудно отдышаться после борьбы, после двух ударов, отнявших у меня все силы. И в тоже время я был уверен, что моих сил недостаточно, чтобы убить такого вепря. Я почти чувствовал, что в последний миг кто-то незримый схватил меня за руку и помог нанести решающий удар.

Клод подошел к моему коню, вынул из седельной сумки флягу с вином и протянул мне. Над мрачным силуэтом гор забрезжили первые лучи рассвета. Ночь прошла, как в аду. А свет утра возрождал былую красоту увядшего леса.

– Ты выполнил свое обещание! – Клод произнес эту фразу торжественно и с уважением. Неужели один героический поступок так преобразил меня в его глазах.

С другой стороны, мы были в бедственном положении. На одной испуганной лошади вдвоем далеко не уедешь. Я предложил Клоду взять моего коня и отправиться за помощью в ближайшею деревню.

– Да, барон должен знать, что ты избавил его от этой напасти, – Клод пнул сапогом тяжелую тушу. – Надеюсь, что в честь героя устроят хотя бы пир.

– Я был бы рад просто хорошему обеду в трактире и покупке двух быстрых коней. Я надеюсь, что ты не заблудишься, разыскивая деревню и не заставишь меня долго ждать.

На самом деле, я был рад под любым предлогом избавиться от Клода и в одиночестве сходить к ущелью, тем самым доказав, что никакого зла в окрестностях не осталось. По старинному рыцарскому обычаю я вырезал из пасти вепря язык, чтобы в случае появления самозванцев доказать, что победитель я и никто другой.

Я поднялся с земли и вздрогнул от неожиданности. Прямо передо мной стоял высокий, статный господин, с головы до ног закутанный в черное. Даже нижняя часть лица была повязана черным, шелковым шарфом. Только глаза поблескивали, переливались множеством смешинок под полями шляпы с золотой пряжкой.

– Доброе утро, моя принц, – поприветствовал меня незнакомец.

– Вы славно потрудились! – он указал на поверженного вепря.

– Я только выполнил свой долг, – коротко ответил я, тоном своего голоса давая понять, что не желаю вступать в разговор.

– Да, конечно, ваш долг заботиться о благе верноподданных. Ведь вы скоро станете королем. Трон этой страны по праву принадлежит только вам.

– А как же два моих старших брата? – я удивленно уставился на незнакомца, неужели он принял меня за старшего принца.

– Я же сказал, что эта страна либо будет принадлежать вам, либо лежать в руинах, – терпеливо, как глупому ученику, начал объяснять незнакомец. – Королем станет либо избранный, либо никто не займет этого места.

– Что вы имеете в виду?

– Да и зачем вам это бедное королевство, – как ни в чем не бывало продолжал незнакомец. Подумать только, он назвал одну из богатейших стран мира бедным королевством. – Зачем вам эти люди с их вечным недовольством и страхами? Зачем вам нужно близкая к своему закату держава? Ведь волшебная империя ждет вас!

Он звонко рассмеялся, отвернулся от меня и направился к лесу.

– Стойте! – крикнул я, но он только взмахнул длинный плащом и в следующий миг, незнакомца как ни бывало, лишь черный коршун взмыл ввысь и полетел к холодным вершинам ледяных гор.

Вдали послышался звон бубенцов. Через поляну промчались богатые, серебристого цвета сани. Они остановились рядом со мной. Шустрый, маленький человечек, больше похожий на гнома, выпрыгнул из саней, снял с головы украшенную цветными перьями шляпу и поклонился мне. Кони нетерпеливо били о землю копытами. Две очаровательные дамы сидели в санях.

– Здравствуйте, монсеньер, – поприветствовала меня одна из них. Ее лицо было прикрыто вуалью, но под складками кружев можно было рассмотреть очертание розовых губ и нежного подбородка. Она куталась в меховое манто. Ее подруга, одетая в роскошный пурпурный плащ с капюшоном тоже, прикрыла лицо вуалеткой и только после поздоровалась со мной.

Я сдержанно ответил на приветствие.

– Я хотела спросить вас, мой господин, как нам проехать в ущелье? – спросила та дама, что обратилась ко мне первой.

– В ущелье? – изумленно переспросил я.

– Да, сегодня мы собираемся там, монсеньер. А вы разве не знали?

Ее вопрос еще больше удивил меня, чем то, что две леди собираются ехать в это место, покрытое дурной славой.

– Вы меня с кем-то спутали, госпожа, – поспешно ответил я.

– Нет, что вы, монсеньер, я бы ни с кем не спутала вас, – вполне искренне возразила она.

– Неужели вы не почтите своим присутствием наше собрание. Ведь мы так долго…ждали вас, – почти пропела вторая леди, сделав паузу перед последними слова. Мне показалось, что ее губы под вуалью сложились в восхищенную улыбку.

– Так вы покажете нам дорогу, – настаивала первая дама, и ее голос напоминал мне перезвон маленьких колокольчиков.

Я махнул рукой в сторону, где, как мне показалось, находится ущелье. Странная дама начала вызывать у меня неприязнь. Я был больше чем уверен, что вижу ее впервые в жизни. Ни у одной придворной дамы не было такой гордой осанки и грации выжидающего хищника. Она напоминала мне затаившуюся пантеру.

– Спасибо, монсеньер, – прозвучал серебристый голосок. Сани тронулись с места. Звон бубенцов разорвал морозную тишину неприятной музыкой. Еще несколько минут повторялась одна и та же нота «дзинь – дзинь – дзинь», и снова наступила тишина. Сани обогнули обрыв и скрылись за поворотом узкой, опасной дороги, окаймлявшей пропасть.

Я был растерян и ошеломлен и тем не менее решил во что бы то ни стало добраться до ущелья. О каком собрании говорила эта дама? Разве что черные вороны собираются целой стаей кружить над ущельем? А, может, там действительно обитают феи, эльфы и прочие опасные неземные существа, но, насколько я знаю, они любят лето, ручьи, цветники и заросли диких роз. Так что же им делать здесь в царстве зимы? Я посмеялся над собственными мыслями. Глупо было думать, что на глубине ущелья феи устроят бал. А вот прием в отцовском замке начнется сегодня вечером. Но на него мне уже не успеть. Зато у меня с собой были меч, стрелы и арбалет, и я мог смело отправиться к ущелью. Я пошел той же дорогой, какой поехали дамы, и, к своему удивлению, не заметил ни следов копыт, ни привычных тонкий борозд на снегу, будто сани летели, не касаясь снега.

На всякий случай я зарядил арбалет и все время держал его в правой руке, в любой миг готовясь стрелять. Но на моем пути больше не повстречалось никаких опасностей. Кругом вообще не было ни души, только сверкающие снега, камешки, скатывающиеся вниз с обрыва, и угрюмая стена деревьев. На суку одного дерева я заметил птичье гнездо, в котором поблескивали какие-то яркие камушки и перламутровые бусы. Очевидно, это было жилье какой-нибудь вороватой сороки. Но самой птицы я не увидел.

По мере моего продвижения вперед дорога сужалась. Вскоре это была узкая, извилистая тропка, спускавшаяся вниз. Толстая корка льда покрывала землю. Мне пришлось идти вперед осторожно, чтобы не поскользнуться и не упасть в черную расщелину пропасти. Несмотря на усталость, я добрался до подножия гор, поднялся по петлявшей над обрывами тропке и почувствовал необъяснимый страх. Да, действительно, это место было слишком мрачным. Наверное, я забрался на такую высоту, куда не решился бы залезть никто из местных жителей, но спуститься вглубь ущелья было бы самоубийством. Осторожно прошагав по заледенелой земле к самому краю расщелины, я заглянул в черную пустоту. Лучи солнца не проникали туда. Над ущельем повисла зловещая тишина. Я долго стоял на одном месте, не решаясь спуститься вниз и не в силах повернуть назад. Вдруг до меня донеслись звуки мандолины. Приятная, тихая музыка. В этой глуши она напоминала райские напевы. Но кто может играть на мандолине среди гор и замерших тропинок? Я был так очарован, что только спустя несколько мгновений понял, что звуки исходят из глубины ущелья.

Я прошел чуть вперед и увидел, что прямо в горной тверди вырублены ступеньки, они прямой лестницей уходили вниз, прямо в темную глубину. Я начал спускаться по твердым ступеням. Всего на миг я оказался в полной темноте, но с упорством продолжал свой путь вслепую и не без труда спустившись вниз снова увидел дневной свет. Безрадостные, холодные лучи освещали высокую каменную арку. Затейливый орнамент, как будто, обвевал ее всю одноцветной гирляндой из высеченных на каменной поверхности цветов. На фризе арки была выгравирована какая-то надпись. Украшенный множеством завитков буквы показались мне незнакомыми. Насколько я мог судить, надпись была сделана на одном из древних, преданных забвению языков.

Пройдя под аркой, я оказался на берегу небольшого водоема. Быстрое течение реки принесло к берегу небольшой челн. Мне казалось, что я сплю. Разве внизу ущелья может быть так светло и красиво. Поборов в себе подозрительность, я забрался в челнок, который как будто поджидал именно меня. Течение реки само понесло его вперед. Челн плыл мимо серых монолитов и каменистых берегов, потом нырнул под своды длинной аркады. Река протекала под сводами многочисленных арок, как в полутемном тоннеле, в конце которого вдруг забрезжил свет. Да в самом конце аркады виднелся берег, точнее широкое полукружие лестницы, ведущей к пещере, вход в которую был закрыт тяжелой бархатной занавесью. Складки пурпурного бархата скатывались вниз, на подобие шатра, украшенного золотыми кистями.

Я выпрыгнул из челна, взбежал вверх по ступеням и остановился в нерешительности. Что ждет меня там, внутри пещеры? Может быть, люди барона не без причины боялись этого ущелья. Ведь я надеялся прийти сюда и доказать, что здесь не водится никаких духов? Но кто же тогда отправил плыть по течению этот челн? Что, если в этой пещере нашли убежище разбойники? Последняя мысль была мне больше по душе. Разбойники просто люди из плоти и крови. С ними можно сразиться на мечах. Это получше бессмысленной борьбы с эфирными, злокозненными существами, которые по легендам ищут приют в заброшенных местах.

Я отдернул тяжелую занавесь. С шелестом качнулись кисти, взвился дымок золотистой пыли и моему взгляду предстало небольшое помещение, от пола до потолка отделанное начищенными до блеска мраморными плитами. Я вошел внутрь. На стене висела карнавальная маска с изящными отверстиями для глаз и тонкой выпуклостью носа. Я снял ее и примерил. Маска ровно легла на лицо, будто была предназначена только для меня.

Кроме первого входа, в помещение вело еще три арочных проема, так же завешанных тяжелым бархатом с бессчетным количеством кистей. Одну из стен украшало зеркало, а перед ним на круглой консоли стояла стройная элегантная девушка. Она была одета так, будто собралась на бал. Вот только пышные оборки розового платья слишком сильно подчеркивали мертвенную белизну ее кожи. В правой руке она держала овальное зеркальце и с кокетливой улыбкой рассматривала в нем свое лицо. У нее были такие тонкие, изящные черты и в тоже время несмотря на все жеманство ее позы, девушка казалось неживой. Я подошел ближе. Вокруг консоли стояли подсвечники в форме золотистых рук, державших свечи. Еще шаг вперед. Свет упал на упругие женские локоны, и я с ужасом осознал, что они сделаны из мрамора. Неужели я принял холодное изваяние за живого человека? Да и кому пришло в голову одеть на статую настоящее муслиновое платье и сунуть в мраморные пальцы ручное зеркальце. Эта одежда была просто насмешкой над талантом скульптора. К тому же, вблизи статуя выглядела зловещей. Лукавая живая улыбка на мраморных губах стирала границу между одушевленным и пустым. Скульптура снова показалась мне живой. Наверное, расположенные на такой манер зеркала и свечи могут создавать зрительные иллюзии.

– В тебе есть сходство с богиней, – произнес я фразу из стихов, обращаясь к статуе, и в этот миг кто-то больно ущипнул меня за локоть. Я обернулся. Никого. Только со стороны одного из проходов донеслись торопливые шаги. Приподняв занавесь, в проход проскользнул мальчик, скорее всего паж, хотя и одет слишком нарядно. В руках он держал небольшую мандолину. Я готов был поклясться, что струны сами по себе дернулись, издавая протяжный звук.

– Не будите ее! – донесся до меня испуганный мальчишеский голос. – Еще не время! Она проснется только завтра.

Паж оттащил меня от статуи. Я удивленно продолжал смотреть на изваяние. Мальчишка дернул меня за рукав.

– Пойдемте, все уже собрались в зале, – сказал он.

Тонкие черты его лица как-то напряглись, меж бровями залегла складка. Волосы были собраны под вельветовый берет. Я заметил, что его уши с заостренными к верху концами слишком длинны и не сочетаются с изящным лицом.

– Идемте же! – он схватил меня за лацкан рукава и настойчиво потянул за собой. – Неужели вы хотите пропустить такое событие? Сам князь почтит сегодня нас своим присутствием.

Не дав мне опомниться, он поднял одну занавесь и втолкнул меня в огромную полутемную залу. Вокруг не было ни свечей, ни лампад. Тусклые лучи света пробивались сюда через большой стеклянный купол в центре потолка. Тонкие мраморные колонны выстроились у стен круглой залы. Несколько нарядно одетых пар прошествовали мимо меня. Лица дам и кавалеров были прикрыты совершенно одинаковыми синими полумасками. Из них всех только я умудрился одеть черную маску. Но ведь я нашел ее совершенно случайно. Я был уверен, что меня с кем-то спутали, поэтому так любезно принимают на этом странном сборище грациозных, почти эфирных существ. А чужая маска, которую я решил примерить, позволяла мне сохранять инкогнито. Эта зала под куполом напоминала мне иллюстрацию из какого-то романа. Ее подавляющие размеры произвели на меня неприятное впечатление. А стоило только посмотреть ввысь, на купол, как начинало шуметь в ушах. Головокружительная высота может быть безопасной лишь для того, у кого есть надежные крылья и силы для полета.

Я повнимательнее присмотрелся к пажу. Несомненно, он был хорош собой, но эти острые кончики ушей были неприятным дополнением к очаровательной наружности. Если это его музыку я слышал, то он умел хорошо играть на мандолине. Словно почувствовав, что я разглядываю его, он поспешно отошел от меня и остановился рядом с дамой, сидевшей на софе в тени колонны.

– Вам не кажется, что сюда проник посторонний, – напрямую обратилась она к нему. – Я чувствую присутствие человека.

– Странно, я ничего не почувствовал, – отозвался паж. – Поверьте, в это место еще не ступала нога человека. Люди бы прошли мимо, даже не заметив ступеньки, ведущие в ущелье.

– Чутье не могло меня подвести! – женщина как-то по-кошачьи фыркнула и одним быстрым движением руки раскрыла свой веер.

Я поспешно отошел в тень. Если я сейчас уйду, то это будет трусливым поступком. Моя рука не хотела ни на миг выпускать эфеса шпаги. Стальной холодок был приятен пальцам, но еще приятней была уверенность в том, что прегради мне выход, хоть десяток караульных, то я смогу прорубить себе дорогу при условии, что мои соперники будут живыми людьми.

Раздался бой часов. Тихие, музыкальные удары раздавались под куполом, но самих часов видно не было. Народу в зале стало заметно больше. Некоторые из присутствующих переговаривались между собой на каком-то незнакомом мне языке. Я уже начал привыкать к тихим, шелестящим голосам, как вдруг все разговоры смолкли, будто кто-то могущественный и незримый наложил печать сразу на множество уст. Занавесь на входе сама собой приподнялась, как от порыва ветра, пропуская в залу человека, лицо и горделивая осанка которого показались мне смутно знакомыми. Я где-то уже видел его. Но, как ни напрягал память, а все-таки не мог вспомнить, где мы с ним встречались раньше и при каких обстоятельствах. Одно я мог сказать наверняка, лишь от его ненароком брошенного взгляда любой мог бы окаменеть. Этот человек имел какую-то тайную власть над каждым, на кого обращал свой взор.

Я хотел присмотреться к его лицу, но вместо этого тупо уставился на золоченый посох в его руке. В один миг все окружающее показалось мне призрачным, неестественным, окутанным туманом и осталась только величавая фигура, закутанная в черные меха.

– Сюда проник посторонний, – обличительная речь долетала до меня из магической пустоты, увенчанной прозрачным стеклом купола. – Кто-то нарушил запрет и позволил чужаку пройти через святилище.

Я уже подумал, что настал момент, чтобы приготовиться к обороне, но вдруг тот же властный голос во всеуслышанье объявил.

– Кажется, я ошибся. Чужак имеет полное право присутствовать здесь.

Человек, одетый в меха несколько раз стукнул посохом об пол. Резкие звуки вывели меня из оцепенения. Я ущипнул себя, чтобы убедиться, что все это не сон. По зале прошелся ропот. Несколько подозрительных взглядов обратилась на меня из прорезей масок.

– Уходи! – шепнул мне в ухо чей-то голос. Даже не взглянув на говорившего, я послушно попятился к выходу. Проходя мимо статуи, я заметил, что поза мраморного идола немного изменилась. Наверное, зеркала опять сыграли со мной злую шутку. Ведь не может же изваяние двигаться. Челн все еще качался на воде рядом с лестницей. Я запрыгнул в него, даже не задумываясь о необходимости найти весло. Но оно было и не нужно. Челн сам двинулся поперек течению. Я мог лишь наблюдать за тем, как мимо проскальзывают своды арок и каменистые берега.

Несмотря на то, что плыть приходилось против течения, челн набирал скорость. Опасаясь, как бы он не отнес меня слишком далеко, я выпрыгнул и пешком дошел до высокой арки. Она, как мрачный сторож, изгибалась дугой вокруг самой нижней ступени. Я не захотел идти через арочный проем, а решил обойти арку стороной и ступить сразу на вторую ступень. Я шагнул к вырубленной в горном камне лестнице, но наткнулся на невидимую преграду, будто на моем пути в мгновение ока появился стеклянный барьер. Я обошел арку с другой стороны, но нащупал там такую же ровную стеклянную стену. Чтобы выйти из ущелья, мне пришлось снова пройти под аркой. Ступени крошились под моими ногами, мелкие камушки скатывались вниз. Какой – нибудь суеверный крестьянин назвал бы все мое приключение злой шуткой эльфов. Я же сам не мог найти логическое объяснение всему увиденному. Выбравшись из ущелья, я поспешил к тому месту, где обещал подождать Клода.

Мой брат одновременно со мной прибыл на поляну, ведя в поводу красивого белого жеребца.

– Подарок людей барона, – объяснил он, передав мне поводья породистого коня.

– Его люди очень щедры, – я погладил шелковистую гриву, оперся рукой об обшитую бархатом луку и вскочил в седло. – Барон уже знает о том, что вепрь убит.

– Еще нет, – отмахнулся Клод. – Он никуда не выезжает из своего замка. Пройдет какое-то время, прежде чем ему сообщат о нас. Но здесь неподалеку расположена маленькая деревушка, где мы можем провести ночь.

– Тогда проводи меня в местный трактир, если, конечно, такое заведение есть в маленькой деревушке, – решил я чуть-чуть подшутить над Клодом. Он, как всегда, вместо того, чтобы улыбнуться быстро кивнул и поехал впереди, указывая дорогу.

Вскоре мы сидели за столиком у окна в уютном помещении трактира. Передо мной в оловянной кружке дымился какой-то горячий напиток. На вкус ароматная жидкость оказалась терпкой и вяжущей. Пока хозяйка готовила для нас обед, я решил рассказать Клоду о своем приключении. Конечно, я рисковал получить в ответ на свое откровение одни насмешки, но зато у меня с собой осталось доказательство – карнавальная маска, которую я положил в широкий карман своего камзола. В доказательство рассказу я достал ее и показал Клоду.

– Ну, что ты теперь скажешь?

– Эдвин, это же обычный лист папоротника. Возможно, росток пробился под снегом, – на лице Клода была написано полное недоумение. – Боюсь, что суеверие гонца оказалось заразным.

Я посмотрел на свою ладонь и с удивлением обнаружил, что держу не маску, а папоротниковый лист, обрезанный по краям. Странно, я ведь только, что нащупывал маску в кармане. С досады я бросил папоротник на подоконник. Как только лист соприкоснулся со стеклом, в воздухе взорвалось несколько цветных искр. Клод вздрогнул и отодвинулся от окна.

Я погрузился в раздумья и очнулся только тогда, когда хозяйка поставила перед нами две тарелки с горячим пловом. Я был голоден, но ждал, пока Клод начнет есть первым. Однако он не притронулся к еде.

– Как мы объясним исчезновение провожатых и гонца? – вдруг спросил он.

– Так и скажем, что они нас бросили, – не задумываясь, ответил я, хотя давно терзался сомнениями на этот счет.

– Они и не думали бросать нас в дремучем лесу, – возразил Клод. – Это были самые преданные рыцари отца. Они бы ни за что не нарушили его приказ.

– В таком случае я не могу объяснить их исчезновение ничем другим, кроме как…

– Вмешательством колдовства, – закончил за меня Клод.

– Вот именно, но всем известно, что колдовство ограничивается теми фокусами, которые показывают по праздникам на городских площадях.

– Как знать, – выпалил Клод в ответ и, словно устыдившись своего порыва, тут же замолчал.

Дверь трактира распахнулась настежь. Порыв холодного ветра ворвался внутрь, пронесся над столами и швырнул мне в лицо пригоршню снежинок. На пороге стояли несколько вооруженных воинов, в начищенных до блеска кирасах поверх утепленной зимней формы. Я заметил на щиту одного из них тот же герб барона, что и на одежде гонца. Я присмотрелся к гербу получше, переплетенные ветви терновника, роз и других растений, баронская корона вверху, а под ней несколько свитков. Однако долго любоваться гербом я не мог, стражник двинулся к нам и после обычных вежливых поклонов, доложил о желании барона лично поблагодарить нас. Нам пришлось проститься с уютным трактиром. Крепость, черный силуэт которой вырисовался над далеким холмом, должна была стать местом нашего ночлега.

Клад барона Рауля

Помещения замка были темными и безлюдными. Дневной свет едва пробивался через узкие окна – бойницы и ярко раскрашенные витражи. Лакей барона провел нас через просторную кордергардию и гостевые комнаты. В руке он нес факел, чтобы не споткнуться на винтовой лестнице или в темном коридоре, где круглые сутки недоставало света. В прямоугольной зале были накрыты столы для пира, но сразу бросалось в глаза отсутствие на этом пиру гостей. Все места за столами были пусты, кроме кресла с высокой резной спинкой, поставленного в опасной близости от растопленного камина.

Из кресла мне навстречу поднялся старик. Его одежда лишь немного не соответствовала придворной моде. Белые завитые пряди касались воротника – фриже. Морщинистая, унизанная перстнями рука потянулась к моему лицу. Я думал, что барон сравнительно молод, а он оказался почтенным старцем. Он обнял меня радушно, как сына.

– Добро пожаловать, победитель вепря! – шепнул он мне на ухо.

Я растерялся, заранее продуманные слова приветствия застыли у меня на языке. Я не думал, что кто-то из феодалов примет меня в своем замке, как старого друга. Единственное на что мог рассчитывать избавитель, так это на обычный званый обед, устроенный из необходимости. А придворный этикет вообще не позволял проявления каких-либо чувств.

Барон преложил нам занять места за главным столом. Все остальные стулья оставались пустыми. На пиру не было ни одного гостя, кроме нас. Только ливрейный лакей налил в бокалы вина и тут же удалился.

– Барон…ваша светлость, – надо же, смотря в эти яркие, лучистые глаза я забыл, как надо обращаться к барону. Но его лицо светилось такой безмятежной мудростью, что я был не в силах отвести от него глаз и пристыжено замолчал.

– Зовите меня просто Раулем, ваше высочество, – он сделал вид, что не заметил моей оплошности, и я был ему за это благодарен. При дворе такое поведение принца тотчас вызвало бы осуждение и пересуды. В королевском замке не только вельможи, но даже слуги постоянно искали тему для сплетен. Ведь, что может быть интересней, чем узнать последние новости о сыновьях своего монарха, да и о нем самом.

За пустым столом Клод явно чувствовал себя неудобно и настороженно оглядывался по сторонам, надеясь, что мое вольное поведение не привлекает к себе особого внимания. Положение принца сковывало меня по рукам и ногам. Я не имел права завести друзей, не мог спрятаться в тени, как крестьяне прятались от вепря в своих хижинах. Взгляд барона говорил о том, что он понимает меня и восхищается мной.

– Вы проявили удивительную доблесть, – учтиво начал он. – Никто из моих людей ни за какое вознаграждение не решился бы приблизиться к вепрю. А вы одолели его в одиночку.

– Нет, со мной был мой брат, – поспешно возразил я.

Клод осуждающе посмотрел на меня.

– Как вы знаете, в нашей династии младшие сыновья всегда были стеснительными, милорд, – с холодной любезностью пояснил он. – Я успел доехать до места сражение, как раз в тот миг, когда Эдвин отсек голову вепрю.

Такая ложь со стороны спокойного и уравновешенно Клода поразила меня. Я чуть не выронил из рук бокал с вином. Чтобы сохранить свою безупречную репутацию, он решился на ложь. Барон сдержанно кивнул, показывая тем самым, что безоговорочно верит ему и снова обратился ко мне.

– Вы вдвойне смелы, мой принц. Ведь мой гонец, должно быть, объяснил вам, какие суеверия распространены среди местных жителей. Вас, должно быть, удивляет, что я послал за помощью ко двору, но, как видите, сам я слишком стар для таких забав, как зимняя охота. К тому же, при дворе есть бесстрашные рыцари, вы тому доказательство, а мои люди пугаются всего, что выходит за рамки их понимания. Возможно, большинство крестьян слишком подвержено этому из-за своей безграмотности. Даже книги в моей библиотеке кажутся им трудом чародеев.

– У вас есть библиотека? – как бы невзначай спросил я. Разговоры о местных суевериях начали меня пугать, ведь я помнил о тех существах в ущелье, и о статуе, которая, по словам пажа, всего лишь спит.

– О, в моей библиотеке собраны самые редкие книги. У меня есть рукописи, написанные на древних языках, труды философов и ученых, – морщинистая, но все еще очень сильная рука барона потянулась к связке ключей, оставленной на столе, ослепительно засверкали перстни на длинных пальцах. – А вы увлекаетесь чтением книг, ваше высочество?

– Честно говоря, я не очень хорошо умею читать, – после колебания признался я и почувствовал, как густая краска заливает мне щеки. Не мог же я сказать такому мудрому и почтенному старцу, что почти не отличаю друг от друга буквы алфавита, но зато каждый день упражняюсь в стрельбе и фехтовании. Однако барон Рауль без слов понял причину моего смущения.

– О да, умение владеть мечом ценится выше грамоты, – согласился он. – В юные годы и мне было трудно найти время для просвещения. Смею заметить, в воинских науках вы превзошли своих предшественников.

– Уверяю вас, другой рыцарь на моем месте сделал бы то же самое, – я снова обвел взглядом пустые места.

– Гости разъехались, как только узнали о вепре, – ответил барон на непроизнесенный вопрос.

– А ваш наследник? – спросил я и сам удивился своей дерзости. Разве имею я право влезать в чужие дела, ведь я же заметил, что детей барона в замке нет.

– Мой сын погиб несколько лет назад, – ответил барон. Интонация его голоса показалось мне странной.

– Как он погиб? – тут же спросил я, но на этот раз мой вопрос остался без ответа.

* * *

На ночлег нам были отведены лучшие апартаменты, соединенные смежными дверьми. Мысль о том, что Клод спит за дверью ободряла меня. Если бы не присутствие брата, то в этой опустевшей, неприступной крепости я чувствовал бы себя, как в ловушке.

В опочивальне горело несколько свечей. Окна были задвинуты тяжелыми портьерами, так что лунный свет не проникал в помещение. Кувшин и глянцевый тазик для умывания стояли рядом с зеркалом. В воздухе повис тяжелый аромат амбры и каких-то благовоний. От такого сильного смешения запахов кружилась голова. Наверное, только колдуны могут жечь такие ароматные масла и свечи в своих тайных лабораториях. Я представил себе подземелье, множество древних книг, магических вещей и кривых зеркал. Юные ученики чернокнижников смешивают яды и зелья, готовят волшебные эликсиры и преклоняют колени перед книгами в драгоценных окладах, прежде чем открыть их. Слышатся голоса, исходящие из пустоты. Откуда вдруг эти видения. Я упрямо тряхнул головой. На этот раз мое воображение слишком сильно разыгралось. Не раздеваясь, я лег на узкую кровать под густым, тяжелым балдахином. Пышные складки материи были скреплены на потолке и спускались вниз, окружая неудобное ложе наподобие шатра. Кровать вполне могла быть старинной, отсюда и неудобство. Мне казалось, что я сплю на камнях, окруженный пологом листвы. В неровном свете свечей я заметил тонкий золотой узор, который тянулся по краям балдахина наподобие орнамента. Кажется, что в затейливые узоры вплетено множество старинных букв и необычных символов. Я был достаточно грамотен, чтобы это понять. Никогда мне еще не приходилось видеть надписей, вытканных на материале, но здесь они были, длинные и причудливые, как волшебное заклинание.

Я погрузился в неглубокий, тревожный сон, а когда проснулся все свечи уже догорели. Спальня была погружена в темноту. Должно быть, я проспал всего несколько часов. Я снова закрыл глаза, но никак не мог отделаться от ощущения, что из темноты кто-то наблюдает за мной. Я прислушался, ни звука, тишина и мрак становились все гуще, а под их покровом затаилась опасность. Я чувствовал чье-то нежелательное присутствие в спальне. Мне хотелось, крикнуть, позвать Клода, мирного спящего за смежной дверью, но это было бы малодушием. Вдруг рядом со мной чиркнуло огниво, высекая искры, вспыхнула свеча в морщинистой, унизанной драгоценными кольцами руке. Худое, старческое лицо в ореоле белых волос склонилось надо мной. Я разглядел каждую оборку на пышном фриже и даже звенья золотой цепи, украшавшей черные, отделанные мехом одежды. Глаза барона смотрели на меня так пристально и внимательно, что первым моим побуждением было закричать, но я сдержал крик, рвущийся из горла.

– Пойдем, прекрасный принц, я должен кое-что тебе показать, – без предисловий сказал барон и поманил меня за собой. Кисть его белой руки неестественно сияла в полутьме, а бледный нимб волос наводил на мысли о призраках. Но я послушно встал и пошел за ним. Огонь свечи трепетал, в любой миг грозясь погаснуть и оставить нас в кромешной тьме. Мы спускались вниз по винтовой лестнице. Я даже не успел захватить перевязь со шпагой. Единственным моим оружием на случай опасности был маленький инструктированный жемчугом и перламутром кинжал, который я всегда носил с собой.

Барон преодолел еще один лестничный пролет и поманил меня за собой. Его рука с длинными паучьими пальцами будто сама по себе парила на уровне лица. Черный костюм сливался с темнотой и старческое лицо казалось всего лишь маской безмолвно повисшей в пустоте. Я должен был следовать за этим молчаливым призраком лишь для того, чтобы доказать свою смелость. Я прибавил шагу и вскоре поравнялся с бароном, однако не решился даже прикоснуться к нему, боясь, что мои руки не нащупают ничего кроме пустоты. Свет свечи становился все более тусклым и безжизненным. Ступени под ногами стали скользить. Я огляделся по сторонам и заметил, что с низкого щербатого потолка капает вода. В щелях на стене пробивался зеленых мох. Должно быть, мы спускались в подземелье. Я держался рукой за стену, чтобы не упасть, однако барон двигался на удивление легко и ловко, как будто привык к долгому спуску по узкой скользкой лестнице.

Переступив последнюю ступень, мы очутились в длинном коридоре. Я оперся о стену и тут же отдернул руку. Барон, увидев мое замешательство, тут же поднес свечу поближе к стене. Тусклое пламя выхватило из темноты крошечные рисунки и символы, высеченные прямо в камне. Я рассмотрел узорчатые буквы, длинные причудливые надписи и маленькие фигурки, еще более изящные, чем те, что ювелир высекает на женской камее. Изображение крылатой женщины размером с ноготок тут же привлекло мое внимание.

– Тот гений, что сделал эти надписи, верил в легенды о феях, – произнес я, и мой голос гулким эхом пронесся по коридору.

– Никто не знает, как давно эти буквы и цифры высечены на камне. Ни один мудрец не может сказать, о чем здесь написано. Возможно даже, что это колдовские символы, а сами стены существовали под землей задолго до строения крепости.

Я услышал какой – то звук. Тихие, крадущиеся шаги. Кто-то невидимый прошел мимо меня, кто-то оглушительно рассмеялся. Музыкальный женский смех отдался в моем мозгу. Теперь пламя свечи на расстояние обжигало мне кожу. Я начал задыхаться, будто чья-то сильная рука сдавила мне горло.

– Прошу вас, уйдемте отсюда. Это нехорошее место, – взмолился я, но барон меня не слушал.

– Неужели вы не чувствуете, что здесь кто-то есть! – воскликнул я.

– Каждому, кто впервые спускается сюда, становится плохо, – снисходительно объяснил барон. – Но этот коридор еще не самое страшное. Пойдем дальше!

Голова у меня начала кружиться и тем не менее я пошел вперед, рискуя в любой миг потерять сознание. Что это, страшный сон? Какая – то тяжесть наваливалась на меня, будто древние стены вот – вот рухнут и похоронят нас обоих под своими обломками.

Все-таки я добрался до конца коридора и в бликах от оранжевого огонька увидел крепкие створчатые двери.

– Я приказал установить их здесь ради безопасности окружающих, – объяснил барон.

Я заметил, что дверь окована множеством тяжелых цепей. Цепи были прочно укреплены в чугунных кольцах, вставленных у косяков и в стену. Зачем такая предосторожность? Неужели за этой дверью находится чудовище, которое предки барона уже столетиями держат в заточении. Я хотел высказать свою догадку, но боялся быть осмеянным.

– Должно быть, это врата в преисподнюю, – усмехнулся я. Подумать только, даже в такой момент меня не оставляло чувство юмора. Хотя вряд ли оно было наследственной чертой. Мои братья всегда были сдержанны и серьезны, как юные философы.

– Там скрывается зло, – барон поднял руку и его неестественно длинный указательный палец чуть не коснулся одного из многочисленных висячих замков.

– Вы держите в заточении дракона? – с той же усмешкой поинтересовался я.

– С таким легкомыслием вы не сможете удержать надолго даже синицу, мой принц, – барон был явно обижен моими несвоевременными шутками. – Драконы слишком могущественные существа, их цепями не удержишь. За этой дверью находится люк, также окованный цепями, а под ним каменная лестница, которая спускается глубоко в чрево земли. Там многие поколения моей семьи скрывали свой страшный клад. Если открыть эти двери, то из них вырвется черный ураган и собьет нас с ног. А если мы пойдем немного дальше, то услышим, как из-под кованной крышки люка нам будут угрожать нечеловеческие голоса. Они так же будут и просить, чтобы вошедший отомкнул замки, но горе тому, кто поверит их сладким речам и выпустит зло на волю. Иногда крышка люка вздрагивает так, что звенят цепи и стены сотрясаются, как при землетрясении. Даже мне кажется, что какое-то чудовище сидит под землей и пытается освободиться от своих вековых оков.

– И что же находится под этим люком? – уже более серьезно спросил я.

– Если спуститься вниз, то вы окажетесь в небольшом куполообразном помещении, – мой просветитель явно медлил с ответом, будто взвешивал, что можно сказать, а, что нет и стоит ли вообще беседовать с недоспавшим и скептически настроенным гостем.

– В самом углу расположен орган. Иногда слышится, как кто-то играет на нем, хотя в подземелье нет ни одной живой души и тем не менее клавиатура издает душераздирающие звуки. А рядом хранятся манускрипты, испещренные колдовскими символами.

– Вы говорите здесь замешано колдовство? Тогда почему вы не пригласите какого-нибудь ученого, чтобы он расшифровал все записи?

– Это исключено, – покачал головой барон. – Никто не может даже прикоснуться к этим древним свиткам. Если бы вы только знали, какую силу они скрывают в себе и проклятие ложится на того, кто хранит их в своем жилище. Несколько лет назад мой сын попытался спуститься под землю и погиб. С тех пор эти двери всегда закрыты и запечатаны множеством замков.

– Но ведь должен найтись какой-то смельчак! – запротестовал я. – Если за этим множеством замков и печатей скрываются колдовские тайны, то обязательно придет кто-нибудь, желающий расшифровать манускрипты.

– У меня больше нет наследника, но, возможно, когда-нибудь ты вернешься сюда, чтобы взять на себя заботу о моем зловещем наследии. Ты достаточно смел, чтобы принять на себя такой груз? Если да, то я покажу тебе место, где спрятаны ключи.

– Да, когда-нибудь я вернусь сюда, – не задумываясь, пообещал я. Мне показалось, что в этот миг за дверью прозвучал торжествующий смех, от которого вздрогнули и зазвенели цепи.

Хоть мне было и неудобно, но на обратном пути я поинтересовался как именно умер сын барона. Остались ли на теле какие-то раны?

– Нет, – он спокойно покачал головой. – Только его рубашка была разорвана, а на груди остались три царапины и красный отпечаток ладони на горле.

– Может, это была не ладонь, а лапа какого-то дикого существа? – высказал я свое предположения.

– Нет, это был след от очень изящной женской руки. Больше я ничего сказать не могу. Моя помощь оказалась запоздалой, – он показал мне тайник, где прятал ключи от замков. Я попытался запомнить незатейливый шифр. Хотя если рассказ барона правдив, то эти ключи надо было давно уничтожить, а дверь оставить запертой навечно. Я оглянулся на дверь, покрытую паутиной тяжелых цепей, и ее вид произвел на меня угнетающее впечатление. В мое сердце прокрались холод и страх. Казалось, что из-под земли, несмотря на чугунный заслон до сих пор вырывается радостный, победоносный хохот и чей-то голос, одновременно и страшный и притягательный, шепчет мне на ухо:

– Ты наконец-то вернулся! Мы так долго ждали тебя!

Обманщица

По дороге домой я старался соблюдать гробовое молчание, чтобы не проболтаться брату о моем ночном приключении. Барон показал нам на карте кратчайший путь и объяснил, как можно объехать высохшие леса. Конечно, я не рассчитывал на то, что у ворот города нас, может быть, встретит ликующая толпа, уже прознавшая о моем подвиге. Да и можно ли считать подвигом убийство вепря, которому суеверные крестьяне ошибочно приписали адское происхождение. Хотя сам я в момент битвы, когда заглянул в красные яростные глаза зверя готов был поверить в то, что передо мной сам дьявол. В столице я надеялся отдохнуть, уговорить Клода прогуляться вместе со мной мимо лавок, торгующих цветами и безделушками. Увы, город встретил нас угрюмым молчанием. Каменные улицы были пусты, ставни на окнах закрыты. Раньше с маленьких балкончиков юные барышни наблюдали за событиями на улице и иногда даже бросали цветок проезжавшему мимо пригожему всаднику, мимо домов прогуливались парочки, хозяйки в пестрых шалях и с корзинками в руках спешили за покупками на базарную площадь. А сегодня вокруг не было ни души. Даже тесно прижатые друг к другу каменные дома казались необитаемыми. Город выглядел покинутым, как после крысиного нашествия.

Мы свернули на главную улицу, но здесь было так же тихо и пустынно. Цоканье подков наших коней гулко отдавалось от мостовой. Только в одном переулке я увидел девушку. Она куталась в шерстяную шаль и прижимала к груди плетенку с шелковым товаром. Я окликнул ее, но она пробежала мимо, даже не обратив на нас внимания.

– Кажется она спешит на площадь двух мечей. Поехали туда, – предложил Клод.

Я тихо вздохнул, но подчинился. Площадь двух мечей, названная так по гербу одной герцогской семьи всегда вызывала у меня неприязнь, ведь там состоялись казни. Жар огня и свист топора у лобного места каждый раз портили мне настроение, хотя многочисленные зеваки стекались туда со всех концов столицы. Мы проехали мимо торгового ряда, все лавки, раньше пестревшие товаром теперь были пусты. Ветер сдувал навесы и срывал вывески с дверей опустевших трактиров. Впервые в жизни я оказался в таком гнетущем одиночестве, в центре пустого города.

Клод перегнулся через луку седла и поднял с одного прилавка красочный плакат.

– Ах, вот что сегодня казнят каких-то разбойников, – сообщим мне он. – Должно быть, все горожане собрались посмотреть.

Он направил коня на зловещую площадь. Я последовал за ним, хотя смотреть на казнь мне совсем не хотелось. На стене серого дома перед площадью висел щит, а на его гладкой поверхности были нарисованы два скрещенных меча.

Клод оказался прав. Казалось, что сегодня все жители города стеклись на место казни и лишь самые богобоязненные остались сидеть в своих наглухо запертых домах. Из седла я мог видеть только головы горожан – мириады шляп, беретов и кружевных мантилий. Я заметил глашатого на лобном месте, а чуть поодаль красный капюшон палача. Блеснул луч солнца и отразился в остро отточенном лезвии топора.

Какой-то подмастерье вызвался подержать наших коней, пока мы пройдемся по площади. Мы устремились в гущу толпы, чтобы послушать, о чем говорят люди. Клод увлеченно озирался по сторонам. Я тоже рассматривал людей из толпы, пока не увидел странного господина, одетого во все черное. Он, как будто, носил траур по случаю казни, но приблизиться к лобному месту считал ниже своего достоинства. Да и было ли ему какое-то дело до народных сплетен. Мне было страшно об этом подумать, но даже в своем прекрасно сшитом сюртуке и вполне обычной для горожанина шляпе, он выглядел существом совершенно сверхъестественным. Таинственные и дерзкие глаза уже давно следили за мной, на красиво очерченных губах застыла наглая ухмылка. Где-то я видел этого господина раньше, но вот только где и почему он кажется мне таким неуловимым и призрачным на фоне галдящей толпы. Он стоял, прислонившись спиной к стене какого- то дома, и смотрел на меня.

Я хотел затеряться в толпе и даже подтолкнул Клода вперед, но, обернувшись, с удивлением заметил, что незнакомец по – прежнему не отводит от меня глаз. На этот раз в его взгляде промелькнуло что-то недоброе.

– Клод, – я схватил брата за рукав. – Почему он так смотрит на меня, тот человек в черном?

Клод посмотрел в ту сторону, куда я указывал ему и, кажется, растерялся.

– Думаю потому, что ты на редкость красив, – тут же нашелся он с ответом и потянул меня, как можно дальше от предмета моих наблюдений. – Пойдем лучше отсюда. Откуда нам знать, что за народ околачивается у места казни.

Я хотел напомнить Клоду, что он сам решил посмотреть на казнь, но не стал этого делать. Мы просто забрали наших коней и в полном молчании продолжили путь. Впервые за долгое время я почувствовал странную усталость. Казалось, что черные крылья какой-то птицы захлопали над моей головой. А над замком блеснули лучи кровавого заката, похожие на яркий всепоглощающий огонь. На минуту мне даже почудилось, что главная башня пылает, а из окон моих апартаментов наружу рвутся красные языки пламени. Лишь с трудом мне удалось стряхнуть с себя наваждение.

Мы с Клодом проскользнули мимо охраны и вездесущих королевских секретарей. На ходу я успел крикнуть одному из них, что мы расскажем все, как только отдохнем. Судя по удивленным выражениям лиц, я понял, что в замке уже начали поговаривать о том, не стоит ли заказать заупокойную службу. Только Флориан не оставлял надежды увидеть нас живыми. После бурных приветствий, он начал тихо рассказывать о том, как волновался, как следил за дорогой со своего балкона или даже в окружении свиты выезжал в лес, чтобы встретить нас.

– Ты считал, что один вепрь может справиться с наши обоими? – рассмеялся Клод.

– Я говорю не только о вепре, – взволнованно произнес Флориан и опасливо огляделся по сторонам. Только, убедившись, что поблизости к нам никого нет, он продолжил. – Неужели вы не слышали, что по городу бродит смерть. А если бы возвращались ночью, то вполне могли бы стать следующими жертвами. Погибли несколько горожан и даже заезжие купцы. В королевском порту тоже неспокойно. Моряки чего-то боятся, кто-то из них клянется, что видел, как странная женщина в темной накидке бродит у причала. Говорят даже, что она не похожа на живого человека, что она белая и холодная, как ожившая статуя. По их выражению мраморная рука, может задушить любого. Другие приходят к начальнику гвардии и объясняют, что видели на улицах человека в черном, а потом на том месте, где он стоял, происходили несчастные случаи. Чтобы народное волнение успокоилось, пришлось осудить нескольких грабителей на казнь.

– А, что ты сам обо всем этом думаешь? – спросил я.

– Я предпочитаю не выезжать в город после наступления темноты и вам советую то же самое, – отмахнулся Флориан. – Лично тебе, Эдвин, – обратился он ко мне, – я советую закрывать окно своей спальни перед сном и сам каждую ночь буду запирать ставни.

На этот раз я не смог сдержать смех.

– Кто же по твоему сможет добраться до моего окна, по гладкой крепостной стене, при этом минуя часовых и не поранившись об острые шпили? – поинтересовался я. – Для этого нужно иметь крылья.

– Есть же в мире крылатые существа, – Флориан неопределенно пожал плечами, явно чего-то не договаривая.

– Что ж, я буду не против, если ночью ко мне в окно залетит соловей или малиновка. Я люблю птиц и специально отворю для них свое окно.

– Я бы не советовал тебе этого делать, – совершенно серьезно возразил Флориан. Он ни разу не позволил себя улыбнуться и только читал наставления. Вероятно, меня он считал неисправимым шутником, но я не мог удержаться от шуток, когда смотрел на мрачное выражение его лица, плотно сжатые губы. В прекрасные годы своей юности он пытался казаться задумчивым и мудрым.

– Ну хорошо, я сделаю, как ты хочешь, даже если ты прикажешь мне запирать на ночь все окна в этом замке, – согласился я. – Я могу прямо сейчас заколотить досками окна в своих апартаментах.

– Нет этого делать не надо, – на этот раз он все-таки улыбнулся. – Кстати, я пригласил в замок купца, который привез из-за моря амулеты, оберегающие от бед своего владельца.

Я хотел отказаться от предложенного мне амулета, но не смог. Купец разложивший во дворе замка сундуки со своими товарами, вызвал мое любопытство. Мне удалось побеседовать с ним всего несколько минут, но, очевидно, я произвел на него впечатление образованного человека, поскольку получил в подарок объемную книгу в сафьяновом переплете.

– Это дорогая вещь, я не могу взять ее просто так, – запротестовал я и потянулся за кошельком.

– Нет, – купец поспешно остановил меня. – Возможно, когда – то эта книга действительно дорого стоила, но теперь это просто пергамент с текстом заклинаний, написанных на языке, которого никто не понимает.

– Так почему же вы думаете, что я смогу их прочесть и понять?

– Вряд ли среди моих покупателей встретится еще один такой просвещенный человек, как вы, – ответил мой собеседник.

Я хотел сказать, что все мое просвещение берет истоки из разговоров со случайными встречными, но передумал. Тем временем купец тихо произнес на каком-то наречии, на котором говорили моряки в порту и которое я научился понимать.

– Вы так молоды, но в ваших глазах светится древний ум, – он замолчал, но мне почему-то показалось, что он хотел добавить «и древние зло». Эту фразу я уже слышал в детстве, когда наш старый учитель читал нам вслух какую-то книгу. Почему, когда человек вырастает, из его памяти ускользает столько фрагментов счастливого детства. Я с благодарностью принял книгу, хотя даже не знал, что мне с ней делать. Поставить на полку для украшения? Но зачем мне книга, которую я не смогу прочесть?

Когда я остался один, то раскрыл позолоченные защелки, открыл книгу и начал листать страницы, будто таким способом пытаясь определить, что на них написано. Все буквы были аккуратно выведены на потрескавшемся пергаменте черными и алыми красками. Алые буквы, как будто горели на фоне более темных и мрачных символов.

Раздался настойчивый стук в дверь. Скрепя сердце, я оторвался от книги и впустил камердинера, который учтиво напомнил о том, что пора бы переодеться к вечернему приему. По дороге в один из залов, я заглянул в зеркало и увидел там какого-то сказочного, таинственного незнакомца. Неужели мое отражение стало мне самому казаться ослепительным и чужим, будто из темного зеркала на меня смотрит золотоволосый призрак.

В просторном зале под звуки флейт кружились в танце всего две – три пары. Я решил сыграть в шахматы с одним из вельмож, и мы заняли столик у самого окна. Время близилось к ночи. Я выиграл несколько партий подряд и уже искал повод, чтобы удалиться, когда услышал трубы герольдов. Появился король в сопровождение своей свиты. Я долго смотрел, как сверкают каменья в его венце, как развеваются при ходьбе полы мантии. Наверное, Клод уже успел рассказать ему о сражение с вепрем. Впервые мой коронованный отец посмотрел в мою сторону с благодарностью и даже с уважением.

– Эдвин! – Клод взял меня под локоть и отвел в сторону. – Отец велел мне представить тебе одну даму. Она только, что вернулась из путешествия и может многое тебе рассказать. Позволь представить тебе леди Сильвию.

Нам навстречу обернулась стройная леди. Завитки рыжеватых волос покрывали ее спину и плечи, даже ложились на гладкий лоб. Мне почему-то показалось, что она ни разу в жизни не выходила солнце. Только этим можно было объяснить болезненную бледность ее лица. Белое ажурное платье только подчеркивало мраморную белизну ее кожи. Черные ресницы красиво изогнулись над выразительными глазами. В обманчивом свете от настенных бра мне показалось, что лицо девушки это всего лишь гладкая гипсовая маска, обрамленная тряпичными завитками волос.

Я приблизился к ней, все больше убеждаясь в том, что передо мной стоит всего лишь кукла, которую заставили говорить и двигаться, вставив ей в голову какой-то хитроумный механизм. Может быть, передо мной действительно стоит творение кукольного мастера.

Леди Сильвия стояла неподвижно. Только заметив меня, она тихо вскрикнула и упала бы, если б Клод вовремя не поддержал ее.

– Вы, должно быть, не привыкли к шумным приемам, миледи, – говорил он, помогая ей добраться до ближайшей софы.

– Нет, только не к огню, – простонала она, когда Клод попытался усадить ее возле камина. Она устроилась в кресле, которое стояла довольно-таки далеко от огня. Может, она боялась, что пламя даже на расстоянии может прожечь ее белую, нежную кожу или искра, случайно вырвавшаяся из-за низкого каминного экрана, попадет ей на платье. Никогда еще ни одна дама не падала в обморок от присутствия принца. Клод тоже ничего не понимал, но тем не менее пытался привести Сильвию в чувства. Мне оставалось только удалиться. Несколько дам, стоявших у выхода из залы, увидев меня, присели в низких реверансах. Я ответил им кивком головы. Другие придворные, встречавшиеся в галереях тоже кланялись мне, кто-то сделал комплимент и только эта странная Сильвия почему-то испугалась меня или кого-то кто незримо присутствовал за моей спиной. Я обернулся, думая, что увижу за своей спиной безобразную тень, однако увидел лишь то, как черный дым взвился ввысь, приняв форму крылатого существа. Всего лишь кривая тень от какого-то предмета, но мне она показалась пугающей и таинственной.

* * *

Ночь темным облаком накрыла город. Над островерхими крышами и башенками домов стелилась синяя мгла. Никаких зловещих звуков не доносилось со стороны городских улиц. А маленькие оконца и мириады фонарей, лишь едва мерцали сквозь покров темноты. Россыпь крошечных огней в море мрака.

На моем столе догорала свеча. Я долго не мог заснуть, прислушиваясь к тишине. Казалось, что иногда за окном слышится тихий, шелковый шелест. Должно быть, так шелестело платье покойной королевы – моей матери, когда она в сопровождение фрейлин спешила по узкому коридору в свою опочивальню. Из своего маленького княжества она привела в королевский замок нескольких звездочетов, которые и по сей день давали отцу какие-то ценные советы.

Опять какие-то звуки рассекли тишину. Только сейчас я вспомнил, что, вопреки обещанию, забыл закрыть окно. Я хотел подняться с постели. Свеча уже почти догорела и роняла лишь слабые отблески на сафьяновую обложку книги. Над тусклым морем городских огней поднялся синеватый туман. Со стороны окна раздалось тихое хлопанье крыльев. Неужели какая-то птичка решила взлететь так высоко? Может, она решила свить гнездо на подоконнике? Я обернулся к окну, и то, что я увидел, показалось мне невероятным. В арочном проеме окна повис изящный женский силуэт. Легкое голубое одеяние развевалось на ветру и как будто светилось, хотя сегодня была безлунная ночь. Я рассмотрел беломраморные плечи, руки, молитвенно скрещенные на груди, ворох темных локонов и два прозрачных, сверкающих крыла за спиной парящего в воздухе создания. Лицо ночной гостьи тоже было поразительно красиво. Она не смотрела на меня, ее губы едва шевелились, как будто в молитве. А я боялся спугнуть ее и опасался того, что минуя оконный проем, она влетит прямо в комнату, потушит свечу своим крылом и заговорит о древних тайнах. Я осторожно поднялся с постели и, стараясь держаться в тени, приблизился к окну. Вдруг крылатая гостья подняла на меня глаза. Под темными ресницами блеснул жестокий огонь. Я оступился, нечаянно толкнул стол. Свеча упала и погасла. Вновь в темноте зашелестели крылья, и волшебная картинка исчезла. Перед окном никого не было. Моя гостья исчезла так же внезапно, как и появилась.

Мне вспомнились наставления Флориана. В этот глухой полночный час я готов был отдать дань его уму. Как он мог все предвидеть? Еще он предупреждал меня не ходить в город после наступления темноты, но этого наставления я послушаться не мог. Если ночью по городу бродит какой-то душегуб, то я должен сразиться с ним, как сражался со многими до него. Я взял шпагу, вышел из спальни и по давно освоенному маршруту выбрался из замка. Вскоре я уже шагал по темным улочкам. Иногда я выходил на широкие, хорошо освещенные дороги. Но разбойник вряд ли будет орудовать в таких местах. Слишком много света. Снежинки кружатся возле фонарей, как серебристая пыль. В нескольких окнах все еще горел свет. В одном из них мелькнул силуэт швеи, склонившейся над рукодельем. Я закутался в плащ и продолжил свой путь. Кроме эха своих шагов я долгое время не слышал ни звука, пока на пустынной улице не раздалось цоканье подков. Прямо ко мне медленно двигался экипаж. Свет фонарей зловещим пламенем отражался в глазах гнедых коней и в мелких звеньях сбруи. Кучер, сидевший на облучке, казалось, был чем-то недоволен. Может, такие великолепные кони были слишком норовистыми для этого маленького, беспокойного человечка. Экипаж, почти поравнялся со мной. Я хотел уйти с дороги и встать в стороне, ведь на этой узкой улице нам не разминуться, но вдруг из окошечка выглянула изящная головка.

– Как я рада видеть вас, монсеньер! – пропел знакомый голосок. Этот самый голос не так давно окликнул меня из саней, проезжавших мимо пустынной поляны.

– Удивляюсь, как вы не боитесь ездить ночью по этим зловещим улицам, – стоя возле экипажа, я так замерз, будто провел все это время на пронизывающим ветру.

– Я пытаюсь подражать вашей смелости, – все тем же игривым тоном ответила она на резкое замечание. – И кроме того, вы должны мне помочь. Неужели вы не заметили, что у нас только что сломалась ось в колесе, поэтому и пришлось остановиться. А не потому, что я ищу встреч с нашим прекрасным господином.

Я посмотрел на колесо. Ось и правда сломалась. Нужен был мастер, чтобы заменить ее. Между тем, моя случайная знакомая с нетерпением постукивала кончиками пальцев по дверце.

– К сожалению, я не смогу починить это просто так. У вашего кучера есть с собой какие-нибудь инструменты? – я действительно хотел ей помочь, даже не задумываясь о том, что я принц, а не каретник. Флориан пришел бы в ужас от одной такой мысли.

– Не понимаю, зачем вам нужны инструменты, – недовольно хмыкнула дама. – При ваших способностях, вы продолжаете мыслить, как простой человек. И это меня удивляет. Так вы поможете мне?

– Сожалею, но я, правда, не могу, – я посмотрел на безнадежную поломку.

– Нет, можете, – повелительным тоном произнесла дама. Ее глаза заискрились в свете фонаря. – Призовите на помощь свою тайную силу и все получится. Ведь, я не имею отношения к вашим братьям, от меня вы не должны скрывать свои таланты.

Ее слова чем-то задели меня. Я взглянул на сломанную ось и напряг мысли, представляя, как медленно дерево срастется, как поднимется осевшее колесо. И действительно, всего за несколько мгновений поломки как не бывало. Ось сдвинулась на прежнее место. Колесо выглядело, как новое, хотя я даже не прикоснулся к нему. Я был поражен. Однако дама приняла все это, как само собой разумеющееся.

– Спасибо, монсеньер, – кивнула она, быстро задернула шторку на окне, и экипаж плавно покатился дальше по улице.

Я даже не успел ни о чем ее спросить. Что все это значит? Неужели за моей спиной стоял волшебник, который все это сделал. Я посмотрел на висевший на крючке фонарь и представил, как стекло треснет от сильного удара. Только я успел об этом подумать, как стеклянный колпак разлетелся на множество сверкающих осколков, а крошечный огонек потух. Лишь маленькая железная рамка покачивалась на крючке.

– Отлично, ты действительно кое-что умеешь, – раздался голос у меня за спиной. Я обернулся. На мгновение мне показалось, что у крыльца одного дома неподвижно застыл высокий, мрачный незнакомец.

Он тут же исчез. Не было слышно ни звука шагов и даже эхо не отозвалось на его слова. Осколки все еще сверкали на тротуаре, как тысячи драгоценных крупиц, хотя на самом деле это было всего лишь битое стекло. Лабиринт городских улочек убегал вперед, хотелось бродить по ним всю ночь и думать, что эти места зачарованны и необитаемы, но я в отличие от путешественников, впервые очутившихся в столице, знал, что на каждом углу ночного путника может поджидать злодей с кинжалом. В одном из бедных кварталов я когда-то скрестил шпаги с молодым разбойником. Среди себе подобных он славился, как лучший фехтовальщик, первый клинок разбойничьего мира. Он был так искренне удивлен, когда я победил его, что поклялся заняться честным ремеслом и что самое главное сдержал свое обещание. Я помог ему устроиться на работу в одной из тех булочных, что поставляют хлеб к королевскому столу. Он был так благодарен мне за то, что я сохранил ему жизнь и готов был выполнить любое мое поручение. Я без труда нашел то здание, где на первом этаже располагалась его каморка, и три раза постучал в низкое оконце. Тут же вспыхнула свеча, щелкнула задвижка и дверь открылась. На пороге, сонно потирая глаза, стоял мой раскаявшейся соперник. В ночном колпаке он скорее напоминал разбуженного простоватого на ум школьника, хотя при случае мог проявить себя самым ловким шпионом и неплохим товарищем по оружию.

– Господин, я всю неделю честно выполнял ваши задания и в кабак зашел лишь в день праздника, – тут же начал оправдываться он. Иногда меня смешила его искренняя уверенность в том, что стоит ему провиниться и я достану его хоть из под земли, чтобы исполнить свои недавние угрозы. До сих пор его лицо хранило то же испуганное выражение, как и тогда, когда я сорвал с него разбойничью маску. Во всяком случае ему повезло, что он попал в помощники к пекарю, а не на эшафот.

– Тише, Поль, – я сделал ему знак молчать. – Я тебя ни в чем не обвиняю. Просто скажи, знаешь ли ты, кто совершил те нашумевшие преступления.

– Не знаю, – Поль пожал плечами. – Во всяком случае он не из разбойничьей шайки. Кто бы он не был, но он смело разгуливает по городу, в то время как мы предпочитаем прятаться в тени.

– И нападать из-за угла, – закончил я за него.

– Бывало и так, – кивнул Поль.

– А странная женщина, которая появляется по ночам, ее ты тоже не видел?

– Нет. Я должен завтра встать рано утром, чтобы отвезти провизию в замок. Хорошо еще, что эта знатная леди, поселившаяся в охотничьем домике, сказала, что наши услуги ей не нужны, иначе пришлось бы ехать и туда, а путь ведь не близкий.

– Какая леди? – мне показалось странным даже то, что королевский распорядитель позволил кому-то занять охотничий домик, не говоря уже о том, что ни одна капризная дама по собственной воле не согласилась бы надолго задержаться там. Вдруг меня осенило. – Случайно не леди Сильвия?

– Да, кажется она, – Поль потер ладонью сонные глаза и пробормотал. – Она такая странная. Сказала, что ей не нужны ни хлеб, ни вино, ни мясо. И королевскому егерю она сказала, чтобы он не смел даже близко подходить к дому, пока она там живет. Должно быть, она питается мечтами о дальних странах, где так долго жила.

Она, правда, странная, подумал я, но вслух говорить этого не стал.

– Следи за всем, что происходит на улицах. Если заметишь что-то странное, то сообщи мне. Других поручений пока не будет, – сказал я ему на прощание. Поль радостно кивнул и поскорее запер дверь, будто боялся, что я все еще могу передумать и разделаться с ним, как того заслуживает разбойник. Но мне было жаль его. Скорее всего, Поль с его довольно изящными манерами и правильными чертами лица принадлежал к одной из разорившего дворянских семей и лишь нужда заставила его отправиться на большую дорогу и провести год своей жизни в разбойничьей пещере.

Вскоре я вышел за пределы города и шел, куда глаза глядят. Я боялся признаться себе в том, что ноги сами несут меня вперед по лесной тропе прямо к охотничьему домику. Слово домик не совсем подходило, скорее это был маленький, запущенный дворец, нуждавшийся в ремонте и постоянном уходе. Внутри помещение было более красивым, чем снаружи, с несколькими спиральными лестницами, просторными гостиными и даже небольшим залом для танцев. Я издали заметил узорчатый силуэт лесного строения. Острые башенки высились над деревьями, покрытыми снегом. Мороз разрисовал стекла на окнах. Из трубы валил черный, густой дым, будто в одном из каминов вместо дров жгли старую одежду. Я подошел поближе. Входная дверь была приоткрыта. Я ступил на крыльцо, и тут из темноты дома вылетела крупная сова и, хлестнув меня своим крылом, скрылась в гуще деревьев.

Я переступил порог. На секунду мне показалось, что в доме никого нет, а вокруг царит запустение, но тут на пыльном столе я заметил веер и кружевные перчатки. Я хотел открыть одну из многочисленных дверей, но остановился, заметив на ручках паутину и копошащихся в ней насекомых. В одну комнату мне все-таки удалось заглянуть, там полыхал камин, пламя весело плясало на кучке поленьев. Каминный экран был далеко отодвинут, а кочерга сама собой ворошила уголья в золе, будто кто-то невидимый суетился рядом с камином. Шлейф оранжевых искр тянулся в трубу, озаряя каким-то магическим светом не только кладку камней, но и все помещение. На расстояние от камина стояла леди Сильвия. Хотя все окна были закрыты, но неизвестно откуда рвущийся ветер яростно развевал ее платье и волосы. Она казалось белой статуей, на которую надели рыжий парик и обвели зеленой краской безжизненные зрачки глаз. На миг мне показалось, что ветер рвется на волю из пустой эбеновой шкатулки, которую она крепко держала в руках. Она даже не заметила, как я приоткрыл дверь, не услышала скрип половиц. Лучше было оставить ее одну, с ее опасными играми и с ее странностями. А то она снова потеряет сознание, увидев гостя у себя на пороге. Хотя с ее стороны было неосторожно оставить дверь открытой и без охраны. Я вышел в морозную ночь и осторожно прикрыл за собой дверь. Отойдя от дома, я заметил, что из трубы все еще валит черный дым, в гуще которого, как фейерверк взрываются мириады оранжевых искр.

Я вернулся в замок с первыми лучами рассвета и на этот раз мое отсутствие не осталось незамеченным. Вставшему спозаранку Клоду показалось странным, что я влез в окно крытой галереи. Конечно, я объяснил, что меня мучила бессонница, что я прогуливался по крепостной стене и сам удивился, как мне удается такая вдохновенная ложь. Клод поверил всему до единого слова и тут же заговорил о том, какие чудесные настойки хранятся на этот случай в ящичке придворного лекаря.

Наступил период зимней охоты, но король редко выезжал из замка. Он все больше внимания уделял государственным делам. В коридорах ждали своей очереди послы, прибывшие из небольших соседних королевств, в основном, чтобы обеспечить своей отчизне покровительство столь могущественной и богатой страны. Я не мог долго оставаться при дворе, слушать, как министры спорят о налогах или рассматривать узоры на только, что вытканных гобеленах. При шумном выезде на охоту, мне удавалось отстать от моей свиты, или напротив пустить коня таким быстрым галопом, что никто не решался гнаться за мной. В лесу я упражнялся в стрельбе, если не было дичи, то сбивал шишки с высоких деревьев и не думал, что рядом со мной может существовать древние зло. Лес в белом кружеве снега казался мне сказочным царством. Конечно, я не рассчитывал на то, что из-за дерева выйдет прекрасная, коварная фея и укажем мне путь в свою страну, но мечты оставались при мне. Я редко вспоминал о зловещем кладе барона, но таинственная леди Сильвия не выходила у меня из головы. Я не решался пойти ни на один прием или пир, боясь, что увижу ее там. Вдруг, она заметила, что я следил за ней в ее временном жилище. Однажды мы все-таки встретились. В праздничный день я пошел в город. Шумные, нарядно одетые толпы молодежи с песнями и шутками проходили мимо. Пестрели ленты и ярмарочные флажки. Еще одна группа зевак пронеслась мимо меня, десяти факелов опалили вечернюю мглу. В такие дни даже фонари пылали особенно ярко, когда на улицах разгуливают толпы народа одиноким себя не почувствуешь. Незнакомые люди поздравляли друг друга. Я оставался не узнанным и также отвечал шутками на шутки, как если бы был простым путешественником, случайно заехавшим на городскую ярмарку. И вдруг под фонарем рядом с закрытой на ночь кузницей я увидел одинокую, стройную фигуру. Оборки длинной накидки струились вокруг нее, наподобие темного ореола. Капюшон был опущен, и я снова смог рассмотреть рыжие кудри, похожие на яркий парик и фосфорное сияние гладкого лица. Минуту леди Сильвия стояла неподвижно, а потом скользнула в переулок. Я последовал за ней. На пустой мрачной улочке мне казалось, что я слышу не стук каблучков, а мерное бряцанье железных башмаков. Я подошел к Сильвие и хотел уже произнести слова приветствия, но она отпрянула от меня и прижалась к кирпичной стене какого-то дома так крепко, будто хотела раствориться в ней. Блики от одинокого факела на городской стене были скудным освещением, но Сильвия зажмурила глаза так, будто боялась ослепнуть. Потом она все-таки взглянула поверх моей головы, будто заметила что-то чрезвычайно опасное и интригующее. Уже в который раз я сравнил ее лицо с гладкой гипсовой маской. Я протянул руку вперед, надеясь, что нащупаю всего лишь холодный покров, сорву его и увижу под ним лицо живой девушки, но Сильвия вывернулась, ловко, будто дикая кошка и побежала прочь. Накидка, как черный парус развивалась за ее спиной. Пламя факела в железной скобе заколебалось и погасло. Улочка погрузилась в темноту и я поспешил уйти оттуда.

Холодным январским днем я совершал верховую прогулку. Слабые лучи зимнего солнца совсем не согревали землю. Покрытая снежной мантией пустошь холодно мерцала, то здесь то там вспыхивали желтые и золотистые искорки. Если бы под снегом землю не покрыл плотный наст, то ехать было бы гораздо легче. На фоне серого неба возвышался курган. Я направил коня туда. Какие-то звуки донеслись до меня со стороны мрачного кургана, будто какой-то огромный зверь скребет стены в подземном тоннеле. Мой конь испуганно заржал и попытался встать на дыбы, но я удержал его и снова прислушался. Что это? Звуки исходят из-под земли или мне только кажется, что кто-то скребется внутри кургана, слышится приглушенное мерзкое рычание и бряцанье золотых монет.

Я уже хотел повернуть назад, как вдруг раздался мелодичный звон, будто там, в земляной утробе драгоценный кубок покатился по мраморным плитам, заскрежетали упавшие мечи и какое-то существо, царапая землю когтями медленно поползло вверх. И снова послышалось звяканье монет, будто кто-то пересчитывает свои золотые копи, спрятанные в могиле воина. Мне даже показалось, что из узкого лаза выглядывают отполированные до блеска когти. Конь попытался рвануться прочь, но я удержал его.

– Ну, чего ты так боишься? – шепнул я, пытаясь успокоить животное и только сейчас заметил, что передо мной стоит высокий, худой человек. Откуда он здесь взялся? Появился из-под земли?

Я коснулся полей шляпы в знак приветствия, и он, неохотно кивнув головой в ответ. Глаза в сетке алых прожилок буравили меня злобным взглядом. Руки, обтянутые кожаными перчатками показались мне очень сильными и неестественно длинными.

– Уезжай отсюда, прекрасный господин, – шипящий, надменный голос хлестнул, как пощечина. – Все, что находиться под этой землей принадлежит мне.

– Я никогда в жизни не претендовал на чужое имущество и не собираюсь делать это впредь, – с достоинством ответил я, стараясь не выказывать своего удивления. Кажется мои слова заставили его задуматься. Густые, черные брови сошлись на переносице. Его лицо приняло такое серьезное выражение, будто ему предстояло выбрать одного из двух повелителей и он взвешивал все за и против. В конце концов недобрый пронзающий взгляд вновь обратился на меня, но теперь в нем уже было больше подозрительности, чем злобы.

– Надеюсь вы сдержите свое слово, – чуть ли ни с угрозой произнес он.

– От своего слова я никогда не отказываюсь, – мне становилось все труднее удерживать на месте взволнованного коня. – А давно здесь насыпали этот курган?

– Века тому назад, – последовал лаконичный ответ. Голос говорившего ни чуть не смягчился. – И никто, кроме вас еще не уезжал отсюда живым.

Я обвел взглядом заснеженную пустошь. Действительно, здесь давно не ступала нога человека. Лишь следы копыт моего коня тянулись длинной цепочкой по сверкающему снегу.

– Что ж, больше я не побеспокою вас, – я повернул коня, чтобы ехать прочь от нелюбезного хозяина.

– Однако, если у вас появиться вопросы, приезжайте и вы всегда найдете меня здесь, – крикнул он мне вдогонку. Я обернулся, но хозяин кургана уже исчез, как будто его и не было. Но его слова все еще звучали у меня в голове. Я даже чуть не рассмеялся. Какие вопросы можно задать такому мрачному, неучтивому существу. Снова мелодично звякнул драгоценный металл. Теперь, я уже точно мог сказать, что этот звук долетел до меня из глубины кургана.

* * *

Ночь. Шелест крыльев над башней замка. Я готов был поклясться, что какое-то огромное существо облетает с дозором королевские владенья. Теперь на ночь я плотно прикрывал окно и гасил свечу. Кто знает, почему этот грозный крылатый страж так подолгу парит в опасной близости от часовых. Может быть, он зовет к себе придворных, хочет заманить их в ловушку. Может, ни я один слышу по ночам мерные хлопки огромных крыл и тихое шипение. А может быть тихий, молитвенный шепот за окном башни это всего лишь мое сновидение. И нет никакой опасности, кроме разбойников на дорогах, нет подозрений со стороны моих родных, нет никакой таинственной феи, молившейся у моего окна. Я надеялся, что проснусь утром и обнаружу, что жизнь снова вошла в привычную колею. Опять начнутся самые обычные состязания лучников, пиры, рыцарские турниры. Не будет никаких опасений, кроме обычного страха министров перед войной или крестьянским восстанием. И в то же время я жалел, что у меня у самого нет крыльев и я не могу улететь отсюда прочь на туманный загадочный остров, где нет иной госпожи, кроме силы волшебства.

На утреннем состязание лучников, проходившем на заснеженной поляне перед лесом, было мало зрителей, вероятно из-за сильного мороза. Даже те немногие, что пришли полюбоваться на умение стрелков закутались в тяжелые меха и предпочитали не выходить из саней. Меня же согревал только легкий полушубок и физические упражнения. Некоторые из моих соперников уже вспотели и предпочли сбросить тяжелые плащи. Все лучники и даже любители, вызвавшиеся участвовать в состязание стреляли превосходно. Однако в последнюю мишень не удалось попасть еще никому. Конечно, такое соревнование не было значительным, даже в награду победителю вряд ли досталось бы что-то более ценное, чем традиционный кубок вина или яркая безделушка. И все-таки я должен был победить. Я смерил взглядом расстояние до желанной цели, натянул тетиву и хотел уже выпустить стрелу, как вдруг с ветки дерева порхнула какая-то птичка. Я присмотрелся. Малиновка уселась как раз возле с обведенным черной красной кругом. Невозможно было попасть в мишень не задев птичку наконечником стрелы. Мне стало жаль пичужку. Мой выстрел последний. Тогда пусть эта победа не достанется никому. Я прицелился чуть ниже. Стрела засвистела, рассекая воздух и впилась в середину мишени, не отклонившись ни на миллиметр. Со стороны зрителей раздались восторженные возгласы. Я огляделся в поисках малиновки, но нигде не заметил ее крошечной головки. Должно быть, она упорхнула прежде чем моя стрела достигла цели. Рядом с деревом стояла леди Сильвия и давала какие-то указание низкорослому, пухленькому мажордому. С недавних пор этот шустрый малый все время оказывался возле меня. Я даже подозревал, что обязанностью этого проныры является наблюдение за принцами. Он поспешил вручить мне лавровый венок, выкованный из серебра. Только позже я узнал, что эта изящная и судя по всему дорогая вещь взята не из королевской казны. Венок привезла с собой леди Сильвия.

Она незаметно ускользнула с места соревнования, а я должен был вернуться в королевский замок, где стало тесно из-за ожидающих своей очереди послов, аристократов, желающих пополнить свиту короля и звездочетов, разгуливающих по галереям в своих длинных темных одеждах и остроконечных колпаках. Они напоминали мне колдунов. Их сутаны, усыпанные мелкими блестками развивались при каждом шаги, злобные взгляды иногда устремлялись на меня и я спешил отойти от зловещих почитателей ночи. Конечно, я слышал от советников, что помощь звездочетов часто бывает неоценимой и тем не менее эти служители тайных наук вызывали у меня неприязнь, даже подозрение. Не хотел бы я остаться с ними наедине или оказаться на их совещание.

Самое страшное случилось тогда, когда король был вынужден ненадолго уехать из страны. Я не представлял зачем властелину такой державы самому отправляться в дипломатические поездки. В голове родилось странное подозрение, а не связан ли отъезд короля с тем странным ночным визитом. Когда вереница карет и вооруженный эскорт скрылись из виду, я услышал звуки отдаленного спора. Возбужденные голоса доносились из зала совета. Что это? Совещание министров в отсутствии короля?

– Его величество не хотел враждовать с теми, кто живет за мостом, но с ними невозможно больше жить в мире, – я узнал голос главного звездочета. Неужели теперь и он решил вмешаться в государственные дела.

– Что здесь происходит? – я распахнул двери и обвел взглядом членов необычного совета.

– О, не утруждайте себя этим, ваше высочество, – тут же подал голос первый министр. Мне показалось, что он хочет, чтобы я не только ушел, но и увел с собой Флориана. Было обычным делом то, что король поручил своему наследнику заботу о стране, но Флориан до сих пор ни проявил ни мужества, ни решительности. На его месте я бы немедленно приказал всем советникам разойтись и отложить все споры до возвращения короля. Но он лишь нервно сжимал эфес своей шпаги и скорее предпочел бы провалиться сквозь землю, чем решить вставший перед ним вопрос.

– В чем дело, господа? Кто-то из вас недоволен своим чином или званием? – я не мог удержаться от саркастической нотки.

– Они недовольны событиями происходящими на мосту возле разрушенного города, – ответил за всех Флориан. – Уже готов вооруженный отряд, но все полководцы как назло оказались суеверными.

– И что же происходит возле этого моста? – неужели я последним узнаю обо всех событиях, происходящих в стране.

В зале повисла напряженная тишина. А я продолжал ломать голову над тем, почему же отец сам не отправил своих рыцарей к развалинам города. У него должны были быть на это веские причины. Может быть, эти люди хотят потревожить уснувшие зло, с которым сам король предпочитал жить в мире. Придворный звездочет смерил меня надменным взглядом и злорадно ухмыльнулся.

– Это же лучшее решение, – провозгласил он, так, чтобы услышали все. – У нашего короля есть такой отважный сын, победившей вепря. Теперь его право возглавить борьбу с ночными вредителями, приходящими из развалин города. Заранее поздравляю вас с победой, ваше высочество.

Он насмешливо поклонился мне. Были все основание подумать, что его раннее поздравление другими словами означает «лишь бы ты не вернулся живым». Я ведь даже понятия не имел на борьбу с кем меня посылают, но тем не менее заставил себя улыбнуться в ответ.

– Нет, я не отпущу своего брата в это темное урочище, – на этот раз возражение Флориана прозвучала так решительно, что все смолкли. Он сам даже позабыл об этикете и манерах. – Мы вполне можем подождать неделю, а там пусть сам государь разрешит ваш спор.

– Но если столь почтенные особы подталкивают меня к новому подвигу, то я не могу им отказать, – в свою очередь возразил я. Отступиться от того, что мне предложено было бы просто трусостью. Флориан понял, что я не отступлюсь от задуманного и немного успокоился.

– Что ж, в этом случае я сам выберу рыцарей, которые дополнят отряд, – сказал он и несколько министров съежились под его взглядом, ведь их сыновья только что были посвящены в рыцари. Как я успел понять, Флориан пустился на изощренную месть. И все же его белокурая голова печально опустилась. – Если почувствуешь настоящую опасность, то немедленно возвращайся, – шепнул он мне.

И конечно же несчастному Клоду снова пришлось сопровождать меня. К его чести, он очень долго сдерживал свое недовольство и только перед самым отъездом обрушился на меня с тирадой о том, как плохо быть братом благородного дурака. Я искал для себя подходящие оружие в замковом арсенале и вполуха слушал Клода, который говорил что-то о вероломных советниках и о глупом златокудром мальчишке, который вечно ищет неприятностей на свою голову.

Я не стал лишний раз напоминать ему о том, что младшие сыновья короля нынче могут добиться успеха лишь на военном поприще. Однако сам часто задумывался об этом. Что будет, когда Флориан сменит на троне нашего отца? Даже в лучшем случае нам не светило ничего, кроме мест полководцев. Не дополнять же собой длинный хвост королевских советников. Мы могли стать либо рыцарями, либо учеными. Против первого главным аргументом была опасность, а второе начисто исключалось. Эти мечи, копья и секиры, сваленные блистающей грудой в оружейной были моей единственной участью, нечего и мечтать об управлении страной. В конце концов очень редко власть соединяется с умом и честностью. Конечно, иногда и я грезил, что стану справедливым правителем, но, увы, я мог проявить свое мужество лишь в бою. Пока Клод отчитывал за что-то своего оруженосца, я выбрал самый прочный щит и набил колчан стрелами. На миг мне показалось, что из проема стрельчатого окна за мной с усмешкой наблюдает звездочет. Неужели ученый старец может испытывать радость от мысли, что послал кого-то на верную смерть? Хотя кто знает этих астрологов, они во всем усматривают знамение или опасность. А ведь раз король все еще держит их при дворе, значит во многом они бывают правы.

Наш отряд с первыми лучами рассвета выехал из ворот замка. Конечно же, среди рыцарей затесались два-три ловких оруженосца, которые при первой же опасности повернут своих коней назад и доложат министрам обо всех подробностях нашего путешествия. Мы ехали быстрым аллюром и могли показаться встречным обычной кавалькадой, а не вооруженным отрядом, который выслали на борьбу с обитателями разрушенного города.

Когда мы поравнялись с тем местом, где когда-то я видел призрачную карету, сердце на миг прекратило биться и пронизывающий до костей страх вновь коснулся меня своим темным крылом. Было ли мое приключение сном, или я действительно видел черный экипаж, а после подслушивал странный разговор под окном заброшенной избушки лесника. Кажется, эта избушка до сих пор пустовала. Несмотря на то, что работу в городе найти было довольно трудно, никто не соглашался занять место егеря в этом лесу.

Когда впереди показались развалины старого города уже свечерело. Через неглубокую реку, отделявшую опушку леса от руин, был перекинут арочный мост. В свете зарождающегося месяца панорама показалась мне величественной и мрачной. На фоне упадка и разрушения мост со столбиками, украшенными резьбой и узорчатым парапетом казался отблеском былого великолепия. А вдруг, стоит заглянуть в медную глубь реки и я увижу там вместо жалких руин отражение настоящего, роскошного города, который стоял здесь раньше. Остроконечные башенки и зубчатые бастионы вместо груды потрескавшихся камней.

Я отделился от отряда и хотел приблизиться к воде, но конь испуганно заржал и уперся копытами в землю. Свет месяца коснулся руин, где-то были видны остатки крепости, а где-то остался фундамент круглой сторожевой башни, но в основном кругом валялись одни лишь булыжники. Скорее всего, мудрые советники короля ошиблись. В этих руинах никто не мог жить. От них веяло холодом смерти и зимы. Нигде не было видно разбойничьего костра. Хотя для разбойников это было бы идеальным убежищем. Я даже удивился почему старые знакомые Поля пренебрегли таким местом встреч. Обычно там куда бояться заглядывать стражники и горожане, грабители прячут свою добычу.

– Думаю, нам лучше повернуть назад. По ту сторону реки никого нет, – сказал Клод, кивнув головой в сторону руин. Свет месяца посеребрил нагромождение камней, где-то раздалось глухое уханье совы.

– Нет, раз мы обещали, значит должны проверить все ли там так спокойно, как кажется на первый взгляд, – возразил я.

– По этому мосту ехать опасно. Кто знает, так ли он прочен, как выглядит, – подал голос один из рыцарей, ехавших прямо за мной. – Нам лучше переправляться поодиночке или попарно.

– Мудрое предложение, – с насмешкой кивнул я. – Но, посмотрите речка неглубока и если мост кажется вам таким шатким, лучше было бы перейти ее вброд.

Я еще раз взглянул на мост. Он был слишком велик для такой мелкой реки. Он, будто темная радуга изгибался аркой над узкой полосой воды. Первыми на мост ступили кони самым смелых рыцарей. Зацокали подковы по ровной кладке камней. Доехав почти до середины моста, я бросил взгляд вниз и невольно обратил внимание на то, что река уже не выглядит такой мелкой. Теперь это была уже даже не река, а бурный серебристый поток на дне глубокой расщелины, так, что мост казался тонкой черной дугой. Мои спутники тоже заметили странную перемену и испуганно притихли. Клод обнажил свой меч. Блеснуло в темноте отточенное лезвие.

– Ты слышишь топот копыт, будто кто-то скачет к нам со стороны города? – тихо спросил он, перегнувшись ко мне через луку седла.

Я ничего не услышал, но зато вид преобразившегося города поразил меня. Это были уже не заброшенные руины, а множество неприступных каменных домов, причудливо украшенных резьбой сторожевых башенок и зданий, так тесно прижатых друг к другу, что все вместе они напоминали силуэт бесценного сказочного ларца со множеством замков и печатей. Стрельчатые и зарешеченные оконца смотрели в нашу сторону темной пустотой, нигде не было зажжено света, будто город необитаем. Лишь на вершине бастиона ярко пылал один – единственный факел.

Вдруг до меня действительно донесся топот копыт. Нам навстречу мчался с копьем наперевес черный рыцарь. Странно, я даже не заметил, как он въехал на мост. Он как призрак появился прямо здесь над бурлящей внизу рекой. Я успел охватить взглядом его тяжелые доспехи, рогатый шлем, огромный щит. Как только конь мог удерживать на своей спине такого исполина. Даже без доспехов этот воин был слишком велик и силен, чтобы простой человек мог тягаться с ним.

Те, кто ехал впереди, взялись за оружие. Сверкнули мечи, готовясь встретить неприятеля, но черный великан одним ударом копья вышиб из седла моего лучшего рыцаря. Крики второго побежденного затихли лишь в бушующей реке. От удара копья он перелетел через парапет, бурлящий поток жадно поглотил добычу. Лишь последний раз сверкнули рыцарские доспехи в клокочущей пене. Юные оруженосцы, сея панику, попытались повернуть коней назад. Они шептались о том, что этот темный рыцарь никому не даст пройти через мост, не позволит людям вступить в его город. Но и назад нам пути не было. Деревья леса остались далеко позади. Я заранее знал, что никто не сможет сойти с моста раз ступил на него, будто кто-то незримый шепнул мне об этом. Я обнажил меч и выехал чуть вперед, чтобы сойтись с недругом в поединке. Он уже вышиб из седла третьего из моих спутников. Наконечник копья сверкнул рядом с грудью поверженного.

– Страж моста, – окликнул я черного рыцаря. Он задержал, стремительно летящее вперед копье и обернулся в мою сторону. Два ярких огонька уставились на меня из прорезей шлема. Черный рыцарь натянул поводья, вонзил шпоры в бока коня и поскакал ко мне. Смертоносное копье было направлено мне в грудь, алые глаза долго всматривались в мое лицо. Мои сообразительные провожатые решили освободить место для боя и оттянуть своих коней в сторонку. Даже Клод отъехал к самому парапету. Я надеялся, что в последний миг моя рука не дрогнет и я смогу отразить удар.

Черный конь храпел под своим всадником. Я крепче сжал рукоять меча, оценил взглядом расстояние до копья. Черный рыцарь приближался ко мне, как смерть и вдруг вместо того, чтобы нанести удар придержал коня и выпрыгнул из седла так быстро, будто его тяжелые латы совсем ничего не весили. Он ничего не произнес, лишь поклонился мне почтительно, будто своему императору. В его жестах не было ни фальшивой светской любезности, ни обычной дружеской учтивости, так может кланяться лишь верноподданный своему государю. Я был ошеломлен и очарован. А черный рыцарь вскочил назад в седло, развернул коня и помчался прочь, но не успел он доехать до берега, как его силуэт растворился во мгле. И город, и бушующий поток, все исчезло. Остались лишь прежние руины и мелкая речушка. Только я один по-прежнему находился на мосту, а кони моих спутников уже били о землю копытами и рвались назад в лес.

Я вложил меч в ножны и поспешил к моему отряду. Соратники тут же смерили меня подозрительными взглядами, но вслух ничего не сказали. Клод задумчиво смотрел на руины. Падающие снежинки путались в его коротких светлых кудрях и садились на меховую опушку плаща.

– Думаю, разумнее всего будет оставить духов в покое и вернуться назад, – наконец произнес он. На этот раз никто не стал спорить. По молчаливому согласию мы повернули коней назад в лес.

Я немного отстал от своих спутников. Они были так потрясены случившемся, что даже этого не заметили. Сам не знаю, почему, но я хотел снова попасть в охотничий домик и посмотреть на его таинственную обитательницу. Я легко нашел короткий путь и вскоре уже остановился перед витым железным крыльцом. На этот раз я решил заглянуть в окно, прежде, чем войти в дом. Я привязал коня к дереву, тихо подошел к дому и заглянул в окно той самой комнаты, где недавно застал Сильвию перед пылающим камином. Сегодня угольки в камине едва тлели. Несколько свечей в резном канделябре роняли свет на ковры и драпировки. Внутри дома ничего не изменилось, разве только прибавилось пыли и паутины.

Я вошел в дом, дверь, как и прежде, оказалось не заперта. Неужели Сильвия не боялась ни воров, ни разбойников? Только мое присутствие ее почему-то пугало. Я услышал тихие шаги. Сильвия спустилась по спиральной лестницы и вошла в комнату. Ее движение были плавными и почти бесшумными, только шуршали шелка ее наряда. Она будто бы не ступала, а летела над полом. Рыжие локоны рассыпались по обнаженным плечам. Ее пышный и в то же время элегантный наряд был ярко красным, от чего ее хрупкая фигура, будто факел рассекала темноту. Я последовал за ней в комнату. Угли в камине дотлели, в трубе выл зимний ветер и казалось, что в пустом доме поют нечеловеческие голоса. Сама Сильвия стояла у стола и в своем наряде напоминала алый огонек свечи, плывущий по темноту пространству.

Только сейчас я заметил как вычурно сочетаются красное платье и рыжие волосы. И даже ленты в кудрях Сильвии алые. Сейчас она скорее напоминала подружку арлекина, чем знатную леди. Только тонкие черты лица и врожденное изящество выдавали в ней аристократку.

– Миледи, – я выступил из темноты на островок тусклого света. Сильвия посмотрела в мою сторону и тихо вскрикнула.

– Не делайте мне зла, – она попятилась от меня и испуганно прижалась к стене.

– Почему вы решили, что я собираюсь причинить вам зло? – напрямую спросил я. – Почему вы так боитесь меня?

Она не ответила, только испуганно взглянула поверх моей головы.

– Да, что у меня нимб над головой? – рассерженно воскликнул я.

– Так вы еще ничего не знаете? – удивленно произнесла она и тихо шепнула, – несчастный!

Ее шепот, как шелест ветра пронесся по комнате. В обрамление алого платья и рыжих кудрей ее кожа казалась белоснежным фарфором. В тишине под крышей раздался писк летучих мышей.

– Сильвия, – я впервые произнес вслух ее имя. – Почему вы назвали меня несчастным? Я должен это знать.

– Ах, простите. Я проговорилась, – она закрыла лицо руками. Какие тонкие изящные ладони, будто кукольный мастер отлил их из хрупкого фарфора. Мгновение она молчала, а потом быстро сбивчиво заговорила:

– Он прислал меня сюда, чтобы следить за вами. При дворе есть еще несколько шпионов, но они скорее всего выходят из своих укрытий только с наступлением вечера. Вы сразу узнаете их, почувствуете, что они провожают вас взглядом, увидите, как светиться их кожа. Их тоже подослал он.

– Кто? – спросил я, но мой вопрос остался без ответа.

Я долго смотрел на ее светящуюся кожу, на это белое подобное маске лицо и огромные, таинственные глаза.

– А кто вы, Сильвия? Если только это ваше настоящие имя? – фраза сама собой сорвалась у меня с языка.

Девушка гордо выпрямилась.

– Я та, кого нужно опасаться, мой принц, – тихо молвила она, но ее слова пронеслись по тишине пугающим эхом. – Жизни ваших братьев тоже в моих руках.

Всего лишь на миг она превратилась в величественную богиню, но гордость растворилась как дым, передо мной снова стояла придворная дама.

– Раз вы начали подозревать меня, то я должна покинуть вас… ненадолго. Сегодня же ночью я велю заложить карету и уеду. Но я должна предупредить вас об опасности.

– Об опасности?

Она быстро кивнула.

– Это можно было бы назвать заговором, – снова зазвучал в тишине ее многострунный голос. – Простой народ слишком любит вас. Даже, когда вы просто идете по городской площади, нет в толпе такого человека, который бы не восхитился вами. Членом королевского совета опасна ваша слава. Сейчас его величество далеко, а при дворе остались люди, которые воспользуются любым предлогом, чтобы избавиться от вас. Помните, обвинение может быть просто смехотворным, но зато палач скор на руку. Один неосторожный шаг и враги отправят вас на костер. Я просто предупредила, будьте осторожны.

Она присела в реверансе, накинула на волосы мантилью и выбежав в холл, скользнула за тонкие колонны. Ее алое платье еще раз вспыхнуло во мгле, как пламя. А в тишине прозвучал писк летучей мыши. Я хотел потушить свечи в канделябре, но они погасли сами собой. Дом снова был пуст. Сильвия исполнила обещание. На заднем дворе раздалось ржание лошадей и свист кнута. Когда я уходил, то видел, как небольшая золоченая карета помчалась по широкой дороге навстречу полуночи.

* * *

Стоило ли проделать весь путь до замка, чтобы вернуться назад в зал совета с его роскошными гобеленами, драпировками и пышными мантиями малодушных министров. Лишь только я переступил порог, как вокруг повисла напряженная тишина. Я почти ощущал запах злобы и страха. Кто из этих именитых особ не хотел бы при случае занять трон своего государя? Неужели они решили, что во время отсутствия короля легче будет расправиться с его наследниками. Расправа могла быть любой, нанести удар из-за угла, отправить принцев с опасным поручение прямо в объятия смерти или обвинить в колдовстве и осудить. Король далеко, возражать никто не станет.

Я окинул присутствующих испытующим взглядом. Сколько вокруг алый мантий и почетных лент. Как сверкают медали и ордена. Может быть, внешний блеск всего лишь прикрывает сердце предателя. А по словам Сильвии предателей и шпионов при дворе немало. Мне трудно было понять, почему мудрый король нуждается в таком количестве советников. Они, как длинный хвост кометы следовали за своим владыкой, но искали большей выгоды для себя, чем для государства. А стоило им заподозрить, что один из принцев может стать любимцем народа и сторонником реформ, как начинались интриги и заговоры.

На меня смотрели с подозрением и неприязнью. Даже, когда я ощущал на своем горле горячее дыхание вепря, я не был в такой опасности, как сейчас. Внутри что-то кольнуло. Так чувствует себя только охотник, который потерял ружье и оказался в окружение голодной стаи волков. Я ждал хоть каких-нибудь слов, все лучше этого тяжелого, гнетущего молчания.

– Ты дьявол, – наконец выкрикнул самый смелый министр. – Вот почему ты до сих пор жив. Ты заключил сговор с колдуньей, этой рыжей бестией, которая умчалась ночью в своей карете.

– Что ж, – я старался вести себя свободно и беззаботно, как и положено младшему принцу. – Мне жаль, что леди так быстро уехала и я так и не смог засвидетельствовать ей свое почтение. Она снова отправилась в путешествие? Значит, жизнь в разъездах для нее милее постоянства.

– Она лгунья, а не леди, – сощурился в мою сторону один из советников. – Она самовольно приехала ко двору, назвавшись дочерью давно почившего лорда. Но стоило навести справки и мы узнаем, что у этого самого лорда никогда не было дочерей.

Придворный писарь кивнул в знак согласия и начал копаться в своих записях. Королевский секретарь, очевидно, не желая становиться свидетелем расправы над принцем попытался незаметно выскочить в двери, но двое стражников скрестили перед ним свои алебарды.

– Что вы скажете, когда увидите свидетельства тому, что она самозванка и колдунья? – спросил все тот же советник.

– Только то, что сначала надо проверять родословную гостей и лишь после допускать их ко двору, – спокойно ответил я и заметил, что кулаки советника сжались от ярости, так, что побелели костяшки пальцев.

– Довольно отговорок, – крикнул он. – У нас есть свидетель, который видел все своими глазами.

Советник подтолкнул в мою сторону испуганного оруженосца, одного из тех, кто сопровождал мой отряд к разрушенному городу.

– Скажи, мальчик, ты ведь видел, как страж моста поклонился нашему принцу? – вкрадчиво спросил советник.

– Да, – заикаясь начал юный оруженосец. Он смотрел в пол, чтобы не встретиться со мной взглядом и чуть заметно дрожал. – И еще во время охоты, я видел, как крупные серые волки испугались его высочества и повернули обратно в чащу.

– Вот видите, – заключил первый министр. – Кого могут бояться лесные волки, кроме, как самого дьявола.

– За колдовство полагается казнь, – донесся до меня тихий шепот из толпы. Кто-то из советников наклонился к первому министру и я расслышал короткий вопрос:

– Петля или костер? Как будет безопаснее для нас?

В этот отчаянный миг я решил взять себя в руки. Мой голос не дрогнул, когда я вновь заговорил, обращаясь к враждебно настроенной аудитории.

– Я чувствую в этом зале многое изменилось? Кресло с королевским гербом исчезло из-за стола. Знатные господа повышают голос в присутствие простолюдинов, – я указал в сторону съежившихся за партами секретарей. – Корона в гербе и та больше не заслуживает вашего уважения. Вскоре любой знак власти станет для вас колдовским символом. Вы думаете государь по возвращению будет доволен таким самоуправством с вашей стороны.

– После короля мы первые люди в государстве и также заслуживаем уважения, – с гордостью заявил первый министр.

– Все мы только слуги своего властителя, – резонно возразил я.

– Не слушайте его. Эти речи опасны, – попытался крикнуть советник. Он готов был вот-вот позвать стражу, лишь бы только убрать меня с глаз долой и не отступиться от задуманного плана.

– Ах, да, дьяволу принято приписывать аристократическое происхождение, – припомнил я высказыванье Клода и оглядел свой щегольский камзол. – Неужели вы принимаете каждого франта за злого духа. Тогда вскоре в стране не останется ни одного вельможи, всех из-за ложного обвинения поглотят костры. Вы ищете не правосудия, а развлечения. Так сыграйте со мной в карты и убедитесь, что я ставлю на кон только медные монеты, а не человеческие души, – я призвал на помощь все познания в мифологии и кажется начал выигрывать бой.

Обвинители засомневались в своих силах, а это был уже первый шаг к победе. Я в упор посмотрел на первого министра. Я старался вести себя смело и с таким достоинством, какое может себе позволить лишь юноша королевских кровей.

– Так вы готовы бросить вызов мне и даже кронпринцу? – дерзко спросил я.

Премьер министр нервно теребил свою почетную ленту и оглядывал зал в поисках сторонников.

– Кажется мы поспешили с предположениями, – заключил он.

– В таком случае нам всем стоит разойтись и закрыть этот зал до возвращения его величества или до возникновения более важного и неотложного дела, – констатировал я. – Как я знаю на время своего отсутствия государь велел решать все важные вопросы своему наследнику. А до того времени пока кронпринц не призовет вас, вы свободны.

Я еще раз оглядел разочарованные лица обвинителей и про себя подумал, что воинская сила ничто без мудрости и способностей оратора.

– Ваше высочество, – уже совсем другим тоном обратился ко мне вероломный советник. – Я возьму на себя смелость доложить вам о последнем неприятном происшествии. Карета так называемой леди Сильвии съехала с дороги и разбилась у обрыва. Среди обломков был найден труп кучера, но тела самой «леди» так и не удалось найти, только осколок какого-то изваяния, напоминающий по форме женскую руку.

– Это все очень странно, но дорожные происшествия – это дело стражей порядка, а не королевских министров, – я дал понять, что темы для разговоров исчерпаны и членам совета пришлось, скрывая свое недовольство, удалиться. Я остался один в опустевшем зале и сам не зная зачем позвал:

– Сильвия! – но призрак не откликнулся на мой зов, лишь гулкое эхо отскочило от монолитных стен и пронеслось по пустоте. Но у меня почему-то осталось такое чувство, будто я только что призвал к себе на помощь настоящего демона.

У меня не было времени, чтобы восстановить в памяти события последних дней и найти между ними роковую связь. Я не хотел оставаться в замке, где за любым углом может притаиться нежелательный наблюдатель. Лучше было взять с собой запас провизии и совершить небольшое путешествие по землям, принадлежавшем короне. Может быть, я даже смогу переночевать в избушке лесничего. Конечно, в зимнюю пору там очень холодно, но лучше примериться с временным неудобством, чем распрощаться с жизнью. Флориан и Клод всегда поддерживали друг друга и в крайнем случае смогли бы сами защитить себя. Я тоже смог урезонить советников и министров, но долго ли смогут они молчать. Может быть уже завтра на мою голову посыплются новые обвинения.

Я взял с собой арбалет и колчан стрел, положил в походную сумку кремень и огниво, чтобы спастись от холода, если придется заночевать в пустой избушке. Кошель с деньгами, которые казначей каждый месяц выдавал принцам, как должное содержание, тоже был при мне. Я решил отправиться пешком, чтобы не возникло проблем со стойлом для коня во время ночного отдыха. Из стен замка мне пришлось, как и полагалось принцу, выехать в сопровождение оруженосцев, но уже на полпути к городу, я отправил их назад, приказав также отвести назад в замок своего коня.

Под защитой городских стен любой чувствовал себя спокойнее. Днем на широких улицах, как всегда было множество прохожих, торговцев и даже бродячих музыкантов. В толпе было так легко затеряться и уйти от любого преследования. Украшенный лепниной фасады домом и витые балкончики выглядели приветливо и даже жизнерадостно по сравнению с неприступной королевской крепостью. Я купил в пекарне хлеб, потом к моим запасам прибавились сыр и фляга с вином. Теперь можно было отправляться в поход. Конечно я мог бы снять апартаменты в городской гостинице, но мысль о том, что меня могут узнать и сочинить множество сплетен не давала мне остаться в столице.

Разноцветная толпа заполняла каменные улочки. Здесь можно было встретить кого угодно от бедного шарманщика или ремесленника до богатого заезжего купца. Горожанки хоть и не были столь элегантны, как придворные дамы, но тоже казались чаровницами. Хотя вместо дорогих украшений их волосы были обвиты простыми лентами, а заманчиво сверкавшие бусы и серьги скорее всего были сделаны из обычного крашеного стекла. Рядом с кузницей стояла одна-единственная горделивая дама. Манерами и осанкой она резко выделялась на фоне толпы. Возле нее стоял низкорослой карлик и выслушивал какие-то приказание. Мне захотелось ущипнуть себя, чтобы проверить не сон ли это. На городской улице редко встретишь такую сказочную картинку. Элегантная дама и малютка-гном о чем-то договаривались. Пользуясь стечением народа, я подобрался поближе к ним так, что они меня не заметили. Капюшон соскользнул с головы дамы. Теперь я мог видеть точеный профиль и копну рыжих кудрей. Можно ли было в это поверить. Сильвия снова здесь, у окна той же кузницы, у которой я застал ее в прошлый раз. Сильвия, которая по словам советника должна была разбиться вместе со своей каретой.

Только когда коротышка откланялся и скрылся в дверях кузницы, Сильвия осмотрелась по сторонам, будто ища кого-то. Ее взгляд безошибочно отыскал меня среди пестрой толпы, как будто кроме нас двоих во всем городе никого не было или же наоборот только мы двое среди всех этих людей были сверхъестественными существами, которые чуют присутствие друг друга на расстоянии. Она постояла минуту, словно объясняя таким образом, что я должен следовать за ней, а потом заскользила меж прохожими. Я пошел за ней и вскоре увидел, как Сильвия выбежала из городских ворот, легкая и быстрая, как пушинка. Ее темная накидка развивалась на бегу, как крылья мотылька.

До сих пор я не мог соединить между собой части головоломки. Ведь обломки разбитой кареты все еще лежат у обрыва. Как же Сильвия избежала участи своего несчастного кучера. Судя по всему, она даже не ушиблась. Я едва поспевал за фигуркой, резво бегущей вперед, преодолевая все препятствия.

Вот и городские ворота остались далеко позади. Сильвия убегала от стен города так быстро, будто на ногах у нее были надеты крылатые сандалии. Я сам не знал зачем гонюсь за ней. Наверное, нужно было поблагодарить ее за своевременное предупреждение о заговоре. Хотя откуда она сама могла узнать о сговоре министров. Конечно, мне хотелось задать ей множество вопросов. Вдруг она знает о страхе моих братьев, о проклятом ущелье и о загадочном господине, который прибыл на тайную встречу с королем.

Я бежал вслед за удаляющейся фигурой, не разбирая дороги и стал оглядываться по сторонам только, когда Сильвия скрылась из виду. Оказывается, я ушел слишком далеко от намеченного пути. Как только за такой короткий срок, я сумел пройти столько миль по заснеженной дороге. Теперь нужно было возвращаться назад, ведь вместо того, чтобы прийти к избушке лесника, я очутился вблизи королевских рудников. Недалеко отсюда находились золотые прииски. Старатели работали там целыми днями, даже в зимний холод. Шахтеры добывали изумруды, которые отходили королевской казне. Иногда работа шла так быстро и удачно, что суеверные работники поговаривали о цвергах. Кто-то из шахтеров якобы даже видел гнома. Я не хотел, чтобы кто-то из работников обратил внимание на аристократа, праздно околачивающегося возле рудников и поэтому повернул обратно. Чтобы выбраться на расчищенную дорогу, надо было пройти по висячему мостику, перекинутому через обрыв. Я уже направился к шаткому мосту, как вдруг услышал грохот падающих камней. У самого обрыва валялся маленький суконный мешочек, перевязанный пурпурной лентой. Он больше был похож на детскую игрушку, чем на мешок шахтера. Я подошел поближе и только теперь заметил ребенка, пытавшегося выбраться из обрыва. Скорее всего он поскользнулся и упал. Что за родители могут оставить свое чадо без присмотра? К тому же мальчишка был нарядно одет в алый сюртучок и детский плащик. Я бросил свою сумку на землю и в следующий миг уже подхватил малыша за шиворот. Он оказался куда тяжелее, чем я предполагал, к тому уже очень энергично размахивал руками, тем самым замедляя свое спасение. Мелкие камушки сыпались в обрыв и исчезали в темной пустоте. Мне удалось крепко ухватить беспокойного ребенка и вытянуть его на землю. Он тут же поднялся на ноги и начал отряхивать свою яркую одежонку от снега и земляных комьев. Красный колпачок, как влитой сидел на его головке и мешал рассмотреть лицо. Вот только серые морщинистые ручки были совсем не детскими, а неразборчивое ворчание почти хрипловатым. Я все-таки изловчился и откинул кончик колпака с его лба. То, что я увидел потрясло меня до глубины души.

– Стой, да ты совсем не ребенок! – воскликнул я, но проворный гном уже подхватил с земли свой мешочек и удирал от меня с такой невероятной скоростью, что человек не смог бы его догнать. Даже спасибо не сказал. Разве можно ждать благодарности от гнома? Подумать только, я может быть только, что спас настоящего цверга. А сам еще не верил сказочникам. Я нашел в снегу свои вещи, стараясь не думать о том, что в недоступной для людей части рудников вполне могут обитать такие вот маленькие, шустрые работники. Что ж, если верить рассказчикам, так было заведено с самого начала, луга, поля и водоемы принадлежат феям, рудники – цвергам, поднебесья – драконам, а людям все, что они сумеют отвоевать. Интересно, что нес этот гном в своем мешке. Правда, размышлять над этим у меня не было времени, надо было подстрелить куропатку или фазана на ужин. Хорошо, что как член королевской семьи я еще имел право охотиться в лесах, принадлежавших короне.

В лесу я тут же заметил одну птицу и хотя она пролетала слишком далеко от меня сумел сбить ее одним выстрелом. За моей спиной кто-то восхищенно ахнул, будто никогда раньше не наблюдал за метким стрелком. Я обернулся. Никого, только ветки ели чуть подрагивают, как если бы кто-то ударил по ним и снежинки сыплются на тропинку.

Чтобы добраться до избушки мне надо было обогнуть густые заросли елей и пройти мимо зловещих руин. Я предпочел идти по колено в снегу, но держаться подальше от моста. Неожиданно кто-то вцепился мне в плечо. Я обернулся. Опять Сильвия. Только теперь она была напугана. Исчезло холодное равнодушие. В ее глазах поселился страх.

– Вы должны были предупредить меня о том, что эти крестьяне так темпераментны. Чуть, что и хватаются за вилы и факелы, – с упреком вымолвила она. – Вы ведь поняли, я боюсь огня.

– Вы ходили в деревню? – поинтересовался я, стараясь не замечать ее укоров и того, что ее рука с далеко не женской силой вцепилась в мое плечо.

– Мне нужно было зайти в деревню, посмотреть как сейчас живут землепашцы. На меня все там уставились с таким подозрением, даже дети провожали меня враждебными взглядами, а потом послышались крики: «в огонь ее», – в голосе Сильвии опять зазвенел страх, будто призыв набата.

– Во-первых не удивительно, что в вашем наряде и с такой светящейся кожей вы вызвали подозрение, – начал я. – А потом может быть вы допустили какую-то ошибку и они приняли вас за… – я не успел договорить, вдали действительно раздался звон колокола. К звукам присоединились громкие крики. Если в такой час звонят на церковной колокольне, значит в деревне произошло что-то из ряда вон выходящее и священнослужители созывают народ.

– Что вы наделали, Сильвия?

– Я всего лишь подлетела ночью к окну избушки, чтобы посмотреть, как спят дети и позвать их к нам, в наш город, – Сильвия говорила быстро и сбивчиво, ее язык заплетался. – А сегодня я оступилась при виде огня и вынуждена была чуть взлететь над землей, чтобы не упасть.

– Кажется, в деревне восстание, – я заметил факелы мелькающие в чаще леса, холодный блеск серпов. Сюда шла целая толпа. В другой раз я подумал бы, что люди собрались на какой-то праздник, но для праздника народ был слишком агрессивно настроен, слышались злобные крики.

– Я должна уйти, попросить приюта в городе, – запричитала Сильвия.

– До города слишком далеко. Они не дадут вам уйти.

– Я говорю не о столице, а о том городе, что стоит за рекой.

– Но ведь там одни руины, – начал я и осекся. Я совсем забыл о мираже, который увидел ступив на мост. И самое главное, был ли это мираж?

– Не давайте им приблизиться к руинам, иначе многие погибнут, – Сильвия стремительно сорвалась с места и помчалась к мосту. Едва она прошла полпути, как ее фигура растворилась в прозрачном воздухе.

Между тем толпа приближалась. Крестьяне были вооружены, кто чем. Поскольку, настоящего оружия простолюдины иметь не могли, в толпе мелькали лишь вилы, серпы, тяжелые лопаты, даже грабли и множество пылающих факелов.

– Туда, истребим духов города, – самый смелый из толпы указал концом кирки на пустынные развалины. Остальные поддержали его дружными криками.

– Куда направляются столь трудолюбивые особы в будний день? – я вышел из-за деревьев и преградил толпе доступ к мосту. – Неужели в руинах поселились разбойники, которые воруют в деревне скот?

Мое появление многих сильно удивило и лишь некоторые узнали во мне королевского сына. После бурных криков и угроз, вдруг наступила гнетущая тишина.

– На наш скот обрушиваются всякие болезни от одного лишь приближения этих …существ, ваше высочество, – наконец обрел дар речи один из наиболее отважных. – А недавно появилась она, стоило ей приблизиться к окну какого-то ребенка, как тот умирал от лихорадки или даже исчезал.

– Но ведь вы живете в стране, где существует закон, где королевские рыцари защищают, как горожан, так и деревенских жителей, – возразил я. – Если у вас что-то украли, если в деревню пришел отравитель, то надо было немедленно сообщить об этом начальнику гвардии и я бы первым примчался к вам на помощь. Неужели вы считаете, что похитителя или злого духа можно одолеть этим?

Я указал на поблескивающие на фоне снежного леса орудия труда в их руках.

– Если проблема столь серьезна, как вы утверждаете, то сюда надо прислать рыцарей с настоящими, крестообразными мечами и в латах. А вы, как я посмотрю ничем не защищены от внезапного нападения духов.

Конечно, с таким-то боевым настроем они могли смести со своей дороги и правого и виноватого, но я преувеличивал ради их же блага. Ведь Сильвия никогда не рассыпала угрозы зря. Я был уверен, что по ту стороны реки у нее гораздо больше сил, чем здесь.

Видимо, я привел достаточно веские доводы. Было видно, что в толпе начали раздумывать над моими словами. Они, действительно, засомневались в своих силах. Что могут сделать вилы или серпы, против колдовства?

– А если они вернутся? – выкрикнул кто-то из толпы.

– Вы думаете, королевские рыцари позволят им вернуться, – я скрестил руки на груди и бесстрашным взглядом окинул враждебно настроенных людей. Интересно, что имеет в виду этот боевой духом народ под словом «они». Кто такие эти существа, которым нельзя дать названия? А если те, кто живут за мостом и носят какое-либо имя, то крестьяне боятся произносить его вслух.

– К тому же король, если доложить ему о столь чрезвычайных обстоятельствах может послать сюда одного из собственных звездочетов, которые тоже далеко не бессильны, – ровным голосом продолжил я, и слушатели еще больше притихли. Уже не слышалось злобных выкриков в сторону моста, лишь гробовое молчание.

– Но кто сообщит об этом королю? – робко спросил кто-то.

– Ведь не всем так легко войти в ворота королевского замка без надлежащей грамоты, а плаща – невидимки ни у кого из нас не водится, – поддержал его какой-то шутник.

Им и не нужно было становиться невидимыми, чтобы взять штурмом мелкий феодальный замок, но только не королевский, – подумал я, а вслух произнес:

– При первой же данной мне аудиенции, а это будет довольно скоро, я доложу обо всем его величеству. Король добр и справедлив, он готов защищать всех жителей своей страны, не зависимо от титула и положения. И ваша деревня так же будет защищена от любых посторонних вторжений. Хотя не думаю, что духи этих руин потревожат вас слишком скоро. Лучше охраняйте свои дома, а этот мост давно пора снести и тогда им не будет хода в наши земли, – добавил я уже тише, но те, что стояли ближе все расслышали и поддержали мои слова радостными восклицаниями. Кажется, на первое время мне удалось успокоить взбесившуюся толпу. И угрозы Сильвии уже не имели значения. Конечно, кто-то из крестьян мог вернуться сюда завтра, но скорее всего если послать на пост у моста нескольких гвардейцев, то люди успокоятся и будут больше заинтересованы в охране собственного крова, чем в походе к руинам. Как только я вернусь в замок, обязательно пошлю солдат следить за мостом. Если на этом берегу будут стоять часовые, то они тут же доложат мне обо всем необычном и фантастическом, что только может произойти в таком месте. Только надо найти верных людей, которые не всполошат криками и выстрелами всех окрестных жителей при виде первого же браконьера на лесной опушке. Может быть, даже я сам встану здесь на часах вместе с ними, чтобы снова увидеть стража моста или белое лицо Сильвии.

Я постоял на опушке леса еще немного, чтобы убедиться, что никто из крестьян не вернется назад. Должно быть, все разошлись по домам или по тавернам. А я отправился на поиски избушки лесника. Мне пришлось побродить в зарослях деревьев прежде чем я нашел нужную тропу. Маленький домик все еще пустовал и как будто ждал меня. Дверь была прикрыта, но не заперта. Засов заржавел, но его все еще можно было починить, а в потухшем очаге еще можно развести приветливый огонек и тогда эта старая хижина не будет выглядеть такой убогой. Я расстелил свой плащ на узкой скамье, которая некоторое время будет служить мне ложем, а потом расчистил небольшой дворик, где удалось найти топор и поленницу. Значит я смогу нарубить дров и не умру от холода в этом затерянном среди чащоб жилище.

Как только свечерело, я развел огонь и запер дверь на засов, который к тому времени уже сумел отчистить от ржавчины. Теперь, когда в печи плясали язычки оранжевого пламени в избе стало гораздо теплее и уютнее. За окном выл ветер, кружились снежинки, как серебристая пыльца. Где-то завыл волк, возможно почуявший человека в до этого необитаемой избе, а может быть хищника привлек неожиданный свет в чаще. Но если он только попробует приблизиться к светящемуся окну, то его будет ждать далеко не гостеприимный хозяин. Любой егерь не любит волков, а я не собирался пускать к себе ни лесных хищников, ни тех таинственных гостей, что приходят из-за моста и стучатся в дверь первого встречного домика с просьбой, чтобы им разрешили переступить порог. Я слышал много таких историй о незваных посетителях, но до сих пор не верил им. Может быть, именно такие гости как раз выжили егеря из его избы. Кто знает? А вдруг в мою дверь тоже постучится ночной проситель, вняв мольбам, я открою дверь и разгляжу под темным капюшоном паломника лицо эльфа.

Замечтавшись, я опрокинул свою сумку и вещи из нее посыпались на пол. Мне на колени упало что-то тяжелое. Я разглядел предмет. Да, это же та самая книга, которую подарил мне купец. Странно, я, кажется, не собирался брать ее с собой и уж тем более не укладывал в дорожную сумку. Я вновь раскрыл тяжелый фолиант и стал присматриваться к ажурному переплетению знаков. Как таинственно выглядят буквы чужого языка, если ты не можешь прочесть их. Не даром в былые времена грамоту считали чародейством. Я провел пальцами по алой строчке вверху абзаца. Почему некоторые строки написаны алыми чернилами, а другие черными? В этом должен быть какой-то смысл, может быть, для хорошо образованного человека здесь бы и нашелся намек, но я увы, прочесть ничего не смог. Отец всегда говорил, что я слишком юн, чтобы обучаться грамоте, но ведь мои братья уже давно научились читать и могли записывать королевские указы не хуже любых писарей или секретарей.

Кончилось тем, что я сунул книгу под голову и заснул. В избе было тепло и спокойно. Огонь слабо полыхал в печи и его колеблющихся отблесков было достаточно, чтобы темнота не заволокла помещение. В отдалении иногда раздавался протяжный волчий вой, но приблизиться к избе никто из хищников так и не решился. В полусонном состояние я вспомнил слова оруженосца на совете. Он, ведь, был прав. Однажды на охоте стая волков чуть не устроила нам засаду. Мы остались без коней, стрелы кончились. Кто-то был поранен и хищники подбирались к нам, привлеченные запахом крови. Однако, когда я выступил вперед волки как-то испуганно заскулили и попятились от меня, будто я один без стрел и арбалета, только с коротким кинжалом мог представлять для целой стаи серьезную опасность. Хищник бежит в страхе только при виде более сильного и опасного зверя. Может быть, их испугал не я, а кто-то, кто незримо присутствовал за моей спиной и представлял для них настоящую угрозу.

Когда я проснулся, часть избы была уже погружена в бархатистую тьму, а рядом с огнем в слабом колеблющимся отблеске пламени промелькнул чей-то силуэт. Как кто-то мог проникнуть сюда, ведь дверь заперта, а ставни окна заржавели и не откроются без скрипа. Я встал и огляделся по сторонам, но больше не заметил никакого движения. Только тихий стук в дверь и шепот, будто в трубе поют голоса сирен. Потом все стихло. Может быть, ветка дерева случайно царапнула по двери. Никто в такой час не забредет в лес. Даже днем никто не придет сюда. Со мной только испытанное оружие и книга, положенная в изголовье наспех приготовленной постели. Надо отдохнуть, пока есть время. А потом король прибудет обратно в замок и мне придется снова вернуться ко двору, может быть, даже выслушать строгий выговор за свой побег. Братья никогда бы не отпустили меня по доброй воле, но и защитить от врагов они бы меня тоже не смогли. Такой юный наследник престола, как Флориан несомненно попал бы под влияние более хитрых и изворотливых умов, а в этом случае возможен любой поворот событий.

Только ближе к утру меня снова разбудили странные звуки. Я услышал свист в трубе и тихий, проникновенный голос. Даже ни один, а несколько голосов, на все лады шепчущих о какой-то тайне.

– Ты прав, волки и другие лесные хищники, действительно опасаются тебя, – шепнул мне на ухо один из голосов.

– Одни звери чувствуют, исходящую от тебя опасность, другие стремятся под твою защиту, – вторил ему другой голос. – Попробуй подозвать к себе маленьких птиц, куниц, зайцев или белок. Только намекни и все эти зверушки будут служить тебе.

– Но чтобы они исправно несли службу, ты должен прочесть нужные семь алых строк из нашей книги, – зашептал уже кто-то третий. Его речь было уже далеко не игривой, а коварной и обольстительной. Этот третий голос готов был толкнуть в самый ад того, кто прислушается к его советам.

– Алые строки! – я вскочил с ложа и случайно сбросил книгу на пол. Переплет стукнулся о доски пола и тут же в избе со всех сторон зазвенел торжествующий и наглый, серебристый смех.

– Как я найду нужные мне строки, если половина книги написана алыми чернилами? – задал я вопрос в пустоту, надеясь, что голоса ответят мне.

Вместо ответа книга чуть сдвинулась с места, страницы зашелестели, будто кто-то невидимый перелистывал их, ища нужный абзац и наконец остановился на самой середине. Я взглянул на страницу. Слабого утреннего света пробивавшегося в низкое оконце было достаточно, чтобы различить, что вся страница исписана черным, кроме семи алых каллиграфических строк в самом начале.

– Но ведь я не умею читать, – спохватился я в тот самый миг, когда буквы замерцали рубиновым светом. Мне даже показалось, что я могу разобрать некоторые слова, хотя буквы мне не знакомы.

– Тогда прикажи мне прочесть их за тебя, – шепнул все тот же коварный голос. – Только прикажи и все будет исполнено, хозяин.

Одними губами я прошептал приказ, но кто-то услышал меня, потому что в ответ тут же зазвучали страшные, звучные слова на незнакомом языке. А потом все тот же нагловатый многострунный смех.

– А теперь пойди наруби дров, а то совсем замерзнешь, – вмешался кто-то новый. Мне показалось, что повелительный и определенно женский голос исходит со страниц книги. Только сейчас я обратил внимание на то, как холодно стало в избе. Огонь в печи давно погас, и мои руки чуть прикрытые манжетами замерзли до красноты.

– Давай же, быстрее нам тоже холодно, – командовали совсем обнаглевшие и по-прежнему незримые постояльцы. – И подними нашу книгу с пола, прежде чем разведешь огонь!

Отлично! Значит, не только изба, но и книга уже перешла в их собственность. Несмотря на возмущение, я выполнил приказ, отпер дверь и вышел встретить морозное утро. С покатой крыши свисали сверкающие льдинки, покрытый инеем пейзаж искрился в лучах рассвета. К счастью, двор не занесло снегом и еще можно было найти там топор, а недалеко от дома лежало поваленное дерево, его как раз можно было легко разбить на поленья. Вскоре я уже усердно рубил дрова, как мне и было велено.

Интересно, когда я вернусь в избу незваные гости снова начнут осаждать меня или я просто стал жертвой галлюцинаций. Кажется, такой диагноз ставят королевские лекари тем, у кого возникли видения после чрезмерного возлияния. Однако я не пил слишком крепкого вина и призраков тоже не видел, только слышал их коварные советы. Что ж, если верить сказочникам, бывает, что эльфы решат подшутить над уставшим путником. Только вот, вряд ли у эльфов могут быть такие наглые, подстрекающие к чему-то опасному голоса.

Я взмахнул топором, расколол еще одно бревно и сложил поленья в груду рядом со стеной избы. Пока я отдыхал, из-за снежных веток выпорхнул скворец и бесстрашно опустился мне на плечо. Я уже занес руку, чтобы согнать его, но птичка так преданно смотрела на меня, словно ждала приказов. Она что-то прощебетала, клюнула меня в щеку и перелетела на ближайшую ветку.

– Эй, дровосек! – окликнул меня кто-то. Рядом с заснеженной елью стояла прелестная фея в алом платье и с рыжими кудрями, переплетенными лентами. Среди зимнего леса она выглядела, как яркое, экзотическое украшения – актриса со сцены роскошного театра, забредшая в самую чащу.

– Ты как раз ждешь свою крестную фею, прекрасный дровосек, – пошутила Сильвия, сопроводив шутку далеко не простодушной улыбкой.

– Неужели моя одежда так износилась, что я напоминаю дровосека?

– Нет, просто дровосек более легкая добыча для призраков леса, чем принц, которого министры из предосторожности готовы запереть в башне и следить за каждым его шагом.

– Так ты охотишься на дровосеков или на заблудившихся в лесу крестьян? – в свою очередь решил подшутить над ней я.

– На тех и на других, – вполне серьезно ответила она.

– А егеря отсюда тоже выжила ты?

Сильвия, смеясь, кивнула. Она напоминала мне алый факел, пылающий среди снежных вершин. А из пламенного столба выглядывает белая маска.

– Однажды мы напали на карету посла. Он был так удивлен, – продолжала хвастаться Сильвия.

– Кто это «мы»?

– Я и другие, – опять увернулась она от прямого ответа.

– Так значит в руинах прячется еще много таких, как ты. А, что если крестьяне опять устроят на вас облаву.

– Там – наши земли. Мост – связующее звено между двумя мирами, вашим государством и нашим. Однако крестьянское восстание это худшее, что может быть как для вашего правительства, так и для нашего народа.

– А у вас есть правитель или королева?

– Было несколько, но долго они не продержались. Мы слишком требовательны к своим полководцам и заметив проявление слабости тут же свергаем их. Тот, кто лишь недавно захватил власть слишком умен, цепок и изворотлив, но со временем мы свергнем и его. Еще одна золотая корона будет валяться на дне пруда. Мы можем подчиниться лишь тому, кто будет достоин нашего уважения.

Я огляделся по сторонам. Что может подумать о нас случайный прохожий. Элегантная фея разговаривает с дровосеком, а рядом валяется расшитый жемчугом камзол, который я сбросил на землю, пока рубил дрова.

– Я бы пригласила тебя в наш город, но боюсь пока еще слишком рано, – извинилась Сильвия. Она окинула меня оценивающим взглядом, будто заранее примеряла на мою голову еще один обреченный на свержение венец.

– Сколько есть затонувших корон, столько и было у нас правителей, – рассмеялась она. Несмотря на разговор, я продолжал работать топором, разрубая каждый чурбан ровно по середине, и в моем скудном запасе заметно прибавилось поленьев. Теперь можно было возвращаться в избу и развести огонь.

– Его величество вернется завтра, на несколько дней раньше, чем собирался, – доложила Сильвия. – В одном ты прав, если в твою дверь постучится ночной гость и попросит разрешения переступить порог, то ты должен молчать в ответ. Иначе впустишь в свой дом неземное создание. Они живут совсем рядом с людьми и остаются невидимыми, но не могут войти в твое жилье, пока ты сам не разрешишь им.

Я разрубил надвое последние полено и обернулся к Сильвии, но она уже стояла далеко от меня у отдаленной сосны. Ее белая рука прикоснулась к шероховатой коре, подол платье выглядывал из-за ствола. Она по – прежнему лукаво улыбалась. Как ей только не холодно стоять на морозе в таком легком, праздничном наряде. Но, если судить по ее медленным движениям и гладкой, не тронутой краснотой коже, то холода она совсем не испытывает.

Я отнес часть поленьев в дом и свалил возле печи, а когда вышел за оставшимися, Сильвия все еще стояла у сосны и следила за мной, будто притаившийся в засаде хищник. Казалось, что она собирается охотиться, как хитрая огненная лиса, которая почувствовала легкую добычу.

Она прижималась к дереву, будто факел пылающий прямо на снегу, верная своему долгу следить за мной. Только вот, кто ей это приказал и зачем?

Через мгновение снова зазвенел в лесу ее смех, но самой Сильвии видно уже не было, либо она спряталась за другое дерево, либо просто растворилась в пустоте.

Мне предстояло провести еще одну ночь в избушке, а завтра придется с рассветом незаметно проникнуть в замок. Если я сумею обогнать короля и прибуду на место раньше него, то смогу избежать строгого допроса.

Незваные гости притихли, хотя я был уверен, что они по-прежнему находились где-то рядом. Иногда из – за печи доносился приглушенный шепот и мерзкое хихиканье, будто там готовился вражеский заговор.

– Вам бы стать при дворе шутами, – рассердившись крикнул я в пустоту.

– Лучше мы будем твоими слугами, хозяин, – пискнул кто-то в ответ и после этого шушуканье смолкло. Наконец-то наступила тишина, нарушаемая лишь вполне обычным треском горящих поленьев.

От таких слуг одни неприятности, подумал я про себя, но вслух произносить этого не стал, а то, чего добро снова втяну невидимок в разговор. Тогда от их новых советов просто не будет отбоя. Моих запасов провизии и дров как раз хватило бы на одни сутки, так, что возвращение короля было очень своевременным. Я был уверен, что и на этот раз Сильвия не ошиблась со своими предсказаниями.

Когда ночью меня разбудил странный шепот, я просто хотел отвернуться к стенке и не отвечать, но тонкий голосок показался мне незнакомым. Значит, это уже не мои слишком вольные в общение гости, а кто-то другой зовет к себе и его голос проникает сквозь дымку сна.

– Господин Эдвин, – снова шепнул кто-то.

– Откуда вы знаете мое имя? – я тут же проснулся и сел на постели.

– Все знают, что самого красивого принца назвали Эдвином, так захотела королева, – откликнулся кто-то на мой вопрос.

Я огляделся по сторонам. В избе пусто, только в печи слабо теплиться огонек.

– Простите, я забыл, что вы плохо видите в темноте, – извинился все тот же голос, тот час чиркнуло огниво, высекая искры и на столе вспыхнула свеча в глубокой плошке. Хотя до этого ни свечи, ни подставки для нее у меня не было. Только теперь я заметил, что возле свечи прямо на грубо отесанной столешнице стоит маленький человечек. Было не трудно признать в нем того самого гнома, которого я вытащил из обрыва. Однако на этот раз он вел себя более галантно. Раньше ему определенно не хватало светских манер, хотя его пышный наряд мог бы подойти для дворцового приема. Зачем он вернулся и как вошел ко мне? Ведь я же помню, что перед тем, как лечь спать накрепко запер входную дверь.

– Прежде всего хотелось бы вас отблагодарить, – торжественным тоном начал он, но его речь прервало звериное рычание по другую сторону оконца. Кто-то скребся когтями по бревенчатой стене избы. Мелкие стружки отлетали в сторону, даже на деревянной створке окна я заметил след от острого когтя.

– Там волк, – испуганно пискнул гном. – Пожалуйста, прогоните его!

В этот миг к стеклу прижалась острая волчья морда. Два глаза сверкнули из лесной темноты. Две когтистые лапы легки на подоконник. Я хотел выхватить из печи горячую головешку, но это оказалось лишним. Волк не выглядел уже таким уверенным и злым. Он принюхался к воздуху, громко завыл и кинул прочь, как испуганная собака.

– В отличии от людей животные чувствуют опасность по запаху. Их не обманешь спрятав зло под лучезарной красотой, – беспечно прокомментировал гном, у которого явно отлегло от сердца. Он устал стоять вытянувшись стрункой и спросив моего позволение, присел на краешек стола. Золоченые пряжки на его башмачках весело поблескивали, шитье на цветной одежке радужно переливалось. Точнее сказать, гном был разодет, как игрушка, хотя признался мне, что тоже работает в рудниках.

– Выходит, сами рудокопы ни за что не смогли бы найти золота, если бы ваш народец не помогал им? – заключил я, выслушав его рассказ.

– Они не знают, где искать. Всегда нужно направлять их, очаровывать блеском блуждающих огоньков и показывать, где лежит драгоценная руда.

– А с какой целью вы им помогаете?

Мой вопрос явно смутил гнома. Он нервно затеребил в руках свой колпак, не зная, что ответить.

– Ну с одной стороны удовлетворившись небольшими слитками, они не станут лезть к нашим собственным сбережениям, а с другой нам тоже хочется, чтобы эта страна процветала, – наконец вымолвил он.

– То есть с одной стороны вам жалко своих сокровищ, а с другой тех, кто может их у вас отнять, – вслух подумал я.

– Ну, отнять их у нас будет не так-то просто. Мы лишь хотим жить спокойно, а я хотел бы выразить вам свою благодарность.

Я не стал спрашивать, что ему мешало поблагодарить меня на месте происшествия, просто кивнул в знак признательности. А то мне уже показалось, что у гномов совсем нет вежливости.

– Если только вам понадобиться моя помощь, я всегда к вашим услугам, – продолжал раскланиваться гном. – И хотя казначей выдает принцам достаточно денег, если вам вдруг понадобиться драгоценность для дамы, слиток золота или самородок, вы можете смело обращаться ко мне.

Я устало кивнул в ответ. Он надел на голову свой колпачок и ловко спрыгнул со стола, заодно прихватив с собой и свечу.

– Ах, чуть совсем не забыл, вы сможете найти меня на том же месте, где мы виделись прошлый раз, а может, я сам первым найду вас, – сказал он, доковыляв до двери. Опасливо огляделся по сторонам.

– Опасная вещь эта книга, господин Эдвин, – предупредил он и затушил огонек свечи. Только успело погаснуть слабое пламя на фитиле, как и сам гном исчез с моих глаз. Странный, ловкий визитер, вероятно, мог пробраться в любое жилище, не спрашивая на то позволения хозяев.

Вскоре после его ухода я снова заснул, даже не обращая внимания на то, что кто-то тихо стучит в дверь и просит позволения переступить порог человеческого жилища. В конце концов, может быть, это вовсе и не слова, а только шепот ветра.

Зловещий преследователь

Конечно же по возвращению короля все сплетники замолчали, будто и не было никаких обвинений и связок хвороста для судебного костра. Никто бы не посмел спорить с принцем в присутствие государя. На время можно было снова стать безмятежным и не прислушиваться к подозрительным разговорам у себя за спиной. Втайне я был благодарен отцу за то, что он никогда не позволяет своим приближенным выходить за рамки дозволенного. Правитель должен держать власть только в своих руках, а привилегии титулов и чинов перед ним не вечны. И конечно же, я был благодарен Флориану и Клоду за то, что они умеют при необходимости соблюдать молчание. Они и словом не обмолвились о том, что я долго отсутствовал, только иногда упрекали меня долгими взглядами за побег. Я бы с радостью поделился с ними своими страхами, если бы не был уверен, что они сами скрывают от меня какую-то тайну.

В замке снова стало спокойно. Никто не высказывал вслух своих подозрений. Может быть, где-то еще остался осадок прежней клеветы. Вероятно в темных уголках еще шептались о недавних событиях, но эти сплетни уже не долетали до моего слуха. В кордергардии поблескивали кирасы вооруженной охраны. По крытым галереям прогуливались придворные дамы под руку со своими кавалерами. Лучшие музыканты и менестрели так же постоянно находились при дворе. Иногда мелькали возле меня алые мантии министров. В глазах рябило от пестрых нарядов придворных и вышитых тесьмой ливрей слуг. Я прогуливался по длинным коридорам, прислушивался к музыкальному бою курантов, к звону далеких колоколов на главном городском соборе. Все относились к принцу с почтением и лишь звездочеты как-то странно скашивали взгляды в мою сторону. А я в свою очередь не мог оставить без внимания их усыпанные мелкими звездочками рясы и островерхие колпаки. Хотел бы я увидеть атрибуты их странное профессии. С помощью каких предметов и познаний они могут читать по звездам. Разве можно предсказывать события в целой державе, основываясь лишь на расположение небесных светил? Если случайно я сталкивался с главным звездочетом, он подолгу задерживал на мне свой взгляд. В такие моменты мне казалось, что он видит за моей спиной то, чего не могут увидеть другие. Может быть, какая-то дьявольская тень притаилась у меня за плечами. Наверное, этот ученый старец в самом деле хочет произнести пророчество. Иначе почему он смотрит на мою голову так, будто видит над ней сверкающий нимб?

Однажды, ускользнув с пира я расположился в пустой комнате возле окна. За приподнятой шторой было видно, как кружатся белые снежинки в холодном вечернем воздухе и слышался дикий храп лошадей во дворе замка. Я еще никогда не слышал, чтобы лошади, запряженные в экипажи гостей с такой силой били о землю копытами и так бешено ржали. Я глянул вниз и вид двух гнедых скакунов с алыми сверкающими глазами заворожил меня. В их длинных гривах путались снежинки, шкуры лоснились от пота, а мощные копыта выбивали мелкие камушки из плотного настила.

Из соседнего помещения до меня долетали звон бокалов, музыка флейтиста, слова песни. Было видно, как жонглеры подбрасывают вверх и ловят горящие факелы, как фокусник развлекает гостей. Среди отголосков пира, я не сразу заметил, как ко мне подошел кто-то из гостей. В королевском замке всегда бывает много послов и просителей, ждущих аудиенции, так, что гувернеры и наставники научили принцев поддерживать вежливый разговор со всеми. Однако, этот господин не спрашивая разрешения занял пустое кресло возле меня. Его лицо оставалось в тени, но я видел, как ослепительно горят мелкие рубины на черном бархате его кафтана. От этих каменьев исходило некое кровавое свечение, а вокруг воротника обвились бриллиантовые подвески. Короткий плащ, отделанный соболем тут же был небрежно переброшен через подлокотник кресла и я смог получше рассмотреть наряд достойный князя или дьявола. Незнакомец заговорил, но лицо его по-прежнему оставалось в тени, шевелись лишь бледные губы.

– Я слышал граница державы продвинулась чуть дальше к морскому побережью, – зазвучал голос удивительной силы и глубины, а потом мягкий бархатистый смех. Никогда я не слышал таких поразительных созвучий, такого удивительного сочетания светской любезности со смертельной опасностью.

– Только взгляните, ваше высочество, раньше стихия бесновалась под самым основанием замка, а теперь морские валы оттеснены слишком далеко, построены гать и плотины. Парусники плавают по искусственным каналам, бросают якорь в тихой гавани. На месте былых просторов теперь возвышаются мачты в королевском порту, – незнакомец дерзко усмехнулся и уже тише добавил. – Духи вод злятся.

– О каких временах вы говорите? Королевский порт находиться там уже больше сотни лет. Вы не могли прожить так долго, чтобы видеть, как строили первые плотины.

– Вы не хотите признавать правдой того, что выше вашего понимания, – прозвучал приторно-любезный ответ. – Не хотите вы верить и тому, что в опасной близости от людей живут существа из более сильной и древней расы.

Я присмотрелся к собеседнику, но как и раньше не увидел ничего, кроме яркого свечения каменьев и изогнутых в усмешке губ. Незнакомец в кресле по-прежнему оставался для меня безликим.

– Вы правы, я ничего в этом не понимаю, – сдержанно кивнул я.

– Тогда присмотритесь, как следует ко всему, что вас окружает, – посоветовал он. – Современные города и крепости, действительно, красивы. Высшие существа тоже не против цивилизации, хотя уничтожение лесов, возделывание полей, строительство деревень и верфей намного сократили их собственные владения. Они злы, неотразимы и опасны. Их привлекают блеск и роскошь дворцов, шум и музыка праздников. Признайтесь, очень часто в праздничной толпе под маскарадным домино вы видели на редкость грациозную даму или юношу с заостренными ушами и кудрями удивительного золотого цвета, как у вас самого.

– И кто же эти создание, которые так любят затеряться среди людей?

– Они из другого мира, того, что существуют совсем рядом и остается невидимым для смертных глаз. Завеса над потусторонним миром иногда бывает приоткрыта, вы сами скоро убедитесь в этом. Неужели вы так быстро оставили надежду увидеть фею в тенистом парке или эльфа, который ради забавы накинул на плечи жесткий плащ и решил прогуляться по городской площади, мимо ничего не подозревающих смертных?

– Как это интересно! Представители древней и опасной расы скрываются в цивилизованных странах и подшучивают над людьми, – я откинулся на резную спинку кресла и хотел рассмеяться, но не смог. Словно стальной обруч стянул горло, парализуя голосовые связки и не позволяя выдавить ни звука.

– Большие города привлекают их больше всего потому, что в толпе можно легко затеряться, – между тем продолжал мой собеседник. – Например, кто под клетчатым домино сможет отличить фею от простой женщины или эльфа от озорного мальчишки?

– Лучше расскажите мне о временах великой славы волшебного народа, – уже без иронии попросил я, как только дар речи вернулся ко мне.

– А кто вам сказал, что эти времена позади? – холодно поинтересовался он.

На этот раз я онемел от удивления, а со двора раздалось все то же неистовое ржание коней и мерный стук копыт по каменному настилу. Казалось, что уже не кони, а мощный ураган бесится под высокими окнами. Скорее всего, конюхи сегодня не справятся со своей работой и чужие кони, как ветер вырвутся из их рук.

– Мне пора! – произнес незнакомец и в этот миг звуки флейты в помещении для пира стихли, жонглеры и акробаты закончили свое выступление и разошлись по разным уголкам, чтобы выпить и отдохнуть. Со двора донеслось пронзительное ржание и в такт ему зазвучал голос рядом с моим ухом.

– Такие спутники долго ждать не станут. Только приехали и снова рвутся в путь, – шепнул мой собеседник, прежде чем покинуть меня. Я засмотрелся на снежную круговерть за окном и даже не успел посмотреть на лицо странного рассказчика. Он говорил с такой уверенностью, будто знал все тайны земли, был знаком с каждым секретом подводного и подземных царств. Над его словами стоило задуматься. Ведь, правда, я уже не один раз сталкивался с теми, в существование которых боялся поверить. Что если как раз сейчас завеса над чужим и таинственным государством приоткрыта и какая-то неведомая сила манит меня пройти сквозь запретные врата?

Я вспомнил Сильвию парящую над полом лесного домика. То, как свободно и легко она двигалась по воздуху, разгоняя темноту. Разве не такой должна быть фея? Сильвия говорила о своей силе только намеками, но всегда уклонялась от прямого ответа. Она не хотела ничего объяснять, лишь смеялась над доверчивым смертным.

Я ждал приближения весенних праздников. В столице любой праздничный день отмечался с шумом и весельем. А ближе к лету, с наступлением первого тепла начнутся карнавалы. Тогда можно будет просто закрыть лицо маской и оставаться не узнанным для прохожих. Крестьяне в деревне тоже успокоились, значит больше их не донимали призраки, пришедшие из руин. А среди министров в присутствии короля никто даже не заикался о том, что пора пойти войной на духов разрушенного города. Конечно, я понимал, что первую же смерть в деревне припишут козням нечистой силы. Поэтому, я выбрал двух самых надежных солдат и послал их дежурить у злополучного моста. Вдруг, они что-то заметят и доложат мне. Я и сам однажды простоял на часах большую часть ночи и так замерз под пронизывающим ветром, что вынужден был вернуться задолго до рассвета. Я зашел в город в надежде обогреться в каком-нибудь припозднившемся кабачке, но как назло все двери были закрыты. Даже на улицах в такой час не встречалось ни одного прохожего. Все еще спали. На мостовых лежал тонкий снежный настил. Над крышами домов кружилась метель. В некоторых окнах пылали слабые огоньки, как оранжевые искорки в вихре снежного мрака. Скоро зима кончится, по склонам гор потекут весенние ручейки, а пока надо мириться с холодом. Я двинулся вперед по одной из главных улиц, светящиеся фонари выстроились по обе стороны широкой мостовой наподобие млечного пути. Ковер снега приглушал шаги. Утром дороги расчистят, а пока по ним все равно никто не ходит, лишь цепочка моих следов тянулась позади. В свете фонаря я увидел женщину – стройный, призрачный силуэт. Я не мог отвести глаз от полупрозрачной фигуры. Что это, иллюзия, игра света? Или за спиной красавицы, действительно, трепещут два прозрачных, как у стрекозы крыла, а ее ноги не касаются холодной снежной почвы. Нет, этого не может быть. Я уже видел ее. Это тонкое, эфирное тело, темные локоны разметавшиеся по воздуху и руки, молитвенно скрещенные на груди. Она висела в воздухе, возле мерцающего фонаря и казалась волшебной картинкой. Стоило мне кинуться к ней, как два стрекозиных крыла плавно взмахнули и светящийся силуэт растворился в воздухе.

В этом самом месте, я когда-то сумел починить ось кареты, даже не прикасаясь к ней одним усилием мысли. А может быть и сейчас мне стоит попробовать что-то сделать, чтобы убедиться, что прошлое не было сном. Только разбивать фонарь мне совсем не хотелось, иначе кому-то фонарщику придется вставлять в раму новое стекло. Я увидел окно на втором этаже, оно находилось высоко над моей головой и было заперто на задвижку. Я представил, как защелка откроется, как распахнуться ставни и чуть напряг мысли. Я убеждал себя, что не хочу нового чуда и все-таки втайне надеялся на него. Вдруг скрипнула задвижка, раздался щелчок и две ставни плавно распахнулись, порыв ветра швырнул в раскрытое окно комья снежинок. Я не мог поверить в свершившееся чудо до тех пор, пора какой-то рассерженный жилец дома в ночном колпаке ругаясь захлопнул оконные створки.

Я почувствовал сильную усталость. Почему все эти таинственные создания так часто встречаются на моем пути? Казалось, что они сами хотят, чтобы именно я обратил на них внимание. Конечно, вряд ли разодетый гном будет чересчур усердно навязывать мне свои услуги. В конце концов гномы не очень любят делать подарки всем подряд. Зато невидимые советчики, убеждавшие меня прочесть семь алых строк из книги в чем-то оказались правы. Маленький птички и белки теперь спешили на мой зов. В лесу я мог подозвать к себе любого пугливого зверька и тот шел ко мне. Конечно же, я старался скрыть от братьев и придворных эту свою новую способность. Однако таланты принца при дворе никогда не оставались без внимания. Когда я стоял на балконе замка один из неукрощенных, диких соколов, вырвавшийся из рук сокольничего прилетел ко мне и послушно сел на мою ладонь. Тогда это событие удивило только находившегося поблизости камергера, но после того, как необученные, любившие показывать свой норов сокола вдруг слушались моих приказов, будто ручные очень многим это дало повод для сплетен. Даже Клод заметил, что я привораживаю птиц, будто чародей. А Флориан обещал, что добудет для меня разрешение держать охотничьих птиц и гончих псов при себе, хорошо еще не посоветовал завести собственный зверинец. Я любил своих прекрасных, белокурых братьев, но они часто сторонились меня, однако с тех пор самые непокорные и дикие животные стали признавать во мне своего хозяина. Даже самый бешеный, необъезженный конь подчинялся мне и позволял накинуть на себя уздечку. Я не мог ничем это объяснить, однако был уверен, что таких перемен достаточно для торжества тех, кто подозревает любого осанистого встречного в колдовстве. А разве голоса в лесной избушке не были колдовством, разве не я сам приказал духам прочесть заклинание? И теперь я наблюдал множество подтверждений того, что чары всесильны. Не менее могущественны были и чары красоты, стоило мне пройти мимо придворных, как множество восхищенных взглядов тут же устремлялось вслед за мной. Даже в этом Сильвия оказалась права.

Я любил гулять по самым темным уголкам неприступной крепости. Даже в королевском замке есть комнаты и переходы, в которые придворные опасаются заходить. Например, чертоги покойной королевы, маленький боковые башенки, где даже днем в окна-бойницы проникает слишком мало света и забытые молельни. Я смело поднимался по узким винтовым лесенкам, гибкой паутиной оплетавшим верхний ярус всего строения, отпирал старые замки и срывал печати с веками закрытых дверей, зажигал свечи перед забытыми образами. Под слоем пыли и паутины в запертых башенках хранились ларцы с сокровищами и талисманы, старинное оружие, которое в бою не знало бы себе равных. Мне удалось отыскать легендарный меч моих предков, секиры и палицы, охотничьи ножи и булаву.

В нижних покоях замка переливались всеми цветами радуги гобелены. Кроме короля, только самые богатые вельможи могли позволить себе украшать ими свое жилье. Ведь в каждый гобелен, висевший на каменной стене многие великие мастера вложили не только талант и усердие, но и года своей жизни. Зато нити ложились ровно, золотилась мишура, а единороги, жар-птицы и павлины нарисованные на гобеленах казались настоящими. В коридорах призрачно блестели зеркала, радовали глаз картины и гравюры. В многочисленных нишах были выставлены рыцарские латы с разнообразными шлемами и нагрудниками, и казалось, что в каждом уголке наравне с древностью обитают привидения. Может быть, духи прошлого смеются и шепчутся в стенных альковах, а пенье менестрелей заглушает их слова.

Иногда, устав от дворцовой жизни, я прогуливался по причалу. В порту почти всегда было шумно. Сновали туда сюда грузчики и рабочие, торговые судна просили разрешения войти в гавань, купцы заключали сделки. Я кутался в неприметный плащ темного цвета и прикрывал лицо маской. Черная, бархатная полумаска всегда была привилегией аристократов, ничего удивительно в том, что один из них гуляя в многолюдном месте предпочитает сохранять инкогнито и тем не менее женщины и мужчины провожали меня удивленными взглядами. «Смотрите, как блестят его локоны. Они, как чистое золото. И какая у него осанка, наверняка это эльф, а не человек», – шептались в толпе и тут же испуганно замолкали. Наверное, люди действительно думали, что столкнулись в порту с неземным существом. Я же в те времена считал себя простым смертным и как выяснилось позже глубоко заблуждался.

Со стороны моря дул холодный ветер. Пенистые волны бились о дощатый настил. Вечером по пирсу прогуливались супружеские пары из города, дочери купцов и конечно же иностранцы. В лунном свете переплетенные канаты и свернутые паруса казались волшебной паутиной. Резные фигуры над форштевнями кораблей являли собой чудеса изобретательности. Деревянные русалки, нимфы и свившиеся змеи с безразличными взглядами оживали в мерцании звезд. Снежинки кружились над фонарями, подвешенными на железными крюках, чтобы освещать мощные корпусы и носы кораблей. Здесь можно было встретить все: купеческие судна, рыбачьи баркасы, корабли богатых путешественников, галеры и галеоны послов. Все суда привлекали мое внимание, но при одном взгляде на флотилию короля невольно захватывало дух. Множество темных, величественных силуэтов закрывало линию горизонта. Эти корабли готовы были дать отпор в случае нападения с моря.

Если жители родной страны сторонились меня, почитая за эльфа, то заморские купцы напротив с интересом наблюдали за осанистым незнакомцем. Каждый раз при виде того, как капитан дает команду к отплытию и рулевой занимает свое место на корме, у меня щемило сердце. Я тоже хотел бы отправиться в путешествие к дальним берегам, хотел сразиться с морским чудовищем и увидеть коралловые острова, но увы я был навсегда прикован к королевскому замку незримыми и прочными цепями. Какой страшный секрет заставлял короля держать своих сыновей в заточении. Правда, наша клетка была просторной, но я вспоминал о ее запорах каждый раз, когда в порту меня разыскивал мажордом и вежливо напоминал, чтобы я не забыл вернуться в замок до наступления темноты.

Ночью я хотел бы подняться на маяк или на башню возле порта и посмотреть со стороны, что за страж облетает с дозором вокруг замковых стен. Каждый раз мне приходилось откладывать свой замысел на потом, но пришло время, когда желание найти ключ к тайне стало необходимостью. Настал час, когда зловещий преследователь вышел из мрака и его шаги гулко зазвучали по пустынным мостовым.

Я не мог забыть ночей, проведенных в лесной избушке. С тех пор книга, преподнесенная в подарок, все время лежала на моем столе и я не сводил с нее глаз, но боялся, что вновь услышать певучие, коварные голоса. Хотя очень часто нуждался в их советах. Может быть, узнай они о моих бедах, у них бы тут же нашлось нужное заклинания на любой случай. Меня останавливала лишь одна мысль, ведь тот, кто просит помощи у демонов, сам рано или поздно попадется в их хитроумно расставленные сети. Поэтому я никогда не звал их. Я не мог доверять тем, чьи обещания были такими обольстительными и опасными.

Флориан успешно справлялся со своими обязанностями, так что король все больше гордился своим наследником. Клод все время находился рядом со старшим братом. А я так упорно отстаивал свое право на полную свободу, даже во время своих недолгих аудиенций, проходивших в королевском кабинете, что в конце концов отец махнул на меня рукой, разрешив уходить без свиты куда угодно, но одно условие оставалось неизменным. Я ни в коем случае не должен был покидать пределов страны, иначе меня под конвоем доставят обратно и тогда уже моя свобода будет по-настоящему ограничена.

При каждом взгляде на окружающие земли я чувствовал острую боль, будто всему королевству вскоре суждено пасть под мечами захватчиков. Я любил город, лежавший внизу под балконами замка и как можно чаще уходил туда, чтобы остаться в центре веселья и жизни до самого заката. Из бедных кварталов узкие дороги вели к более светлым и просторным улицам. Там, где кончалась череда небольших домов, начиналась зона красоты и великолепия. Нужно было всего лишь пройти под одной из многочисленных триумфальных арок, чтобы попасть в самый центр, застроенный белокаменными дворцами. Хозяева любого из них были бы рады принять у себя в гостях принца, но я всегда проходил мимо, бросив быстрый взгляд на причудливые фасады, колоннады и широкие лестницы, ведущие к парадным дверям. В дни ярмарок на площадях слышались мелодии шарманщиков, давал представления бродячий театр. Актеры и актрисы играли на наспех сколоченный сцене и почти всегда я останавливался, чтобы посмотреть на их игру. Однажды мне показалось, что я вижу на подмостках Сильвию, что она стоит, надменно взирая на публику со своего возвышение и читает заранее заученную речь о королевстве фей. Скорее всего я обознался и это была всего лишь артистка, одевшая рыжий парик. Ведь под маской подружки арлекина все женщины выглядят одинаково. Кто-то окликнул меня из толпы. Я обернулся, но не увидел никого из своих знакомых, лишь нарядно одетые горожане, затаив дыхание, ловили реплики рыжеволосой актрисы.

Мне стало неуютно. Казалось, что из толпы кто-то пристально наблюдает за мной. Уже не раз, проходя по вечерним улицам, я слышал позади себе чьи-то шаги. Кто-то гулко выстукивал каблуками сапог по мостовой, не отставая от меня и в то же не приближаясь. Я покинул площадь. В высоте зазвучало громкое карканье, похожее на торжествующий смех. Одновременно захлопало множество крыльев. Один черный ворон пролетел над моей головой и уселся на красочную вывеску таверны. Его маленькие, круглые глаза смотрели в упор на меня, будто птица решила не выпускать из поля зрения случайного путника. Еще несколько воронов приютились на черепичной крыше, несколько более осторожных птиц спряталось за выступами карниза, и снова над головой зазвучало противное карканье. Странно, стоило мне остановиться и птицы тоже задержались в полете, стая парила высоко над крышами домов, но ни один ворон не улетел прочь. А как только я решил уйти, мои пернатые попутчики хоть и соблюдали почтительную дистанцию, но не отставали от меня. Чтобы хоть как-то отвязаться от наглых птиц, я зашел в первый повстречавшийся на пути кабак и хлопнул дверью перед клювом любопытного ворона. Хозяин тут же притащил знатному гостю свое лучшее вино, но, не обратив внимание на искристый напиток, я погрузился в раздумье. Сегодня ночью я решился пробраться на маяк. Конечно, это было рискованное предприятие, но я с глупым упорством продолжал мечтать о том, как взгляну в лицо опасности.

Как только стемнело на маяке вспыхнул оранжевый огонек. Он будет гореть всю ночь, помогая кораблям найти дорогу в порт. Я выждал момент, когда смотритель отлучиться и поднялся по винтовой лестнице до верхней площадки. Здесь было довольно прохладно. Своей очереди дожидался наполненный маслом, медный светильник. Внизу простирался, облитый лунным сиянием порт со множеством кораблей, стоящих на якоре. Я засмотрелся на увлекательную панораму и обернулся лишь, когда услышал за спиной тихие шаги, но было уже поздно. На площадку подул порыв ветра. Пламя в светильнике взвилось и зашипело. Кто-то стоял, притаившись в тени. Чье-то прозрачное, стрекозиное крыло плавно взмахнуло, затушив огонек. Я отпрянул в сторону и случайно опрокинул запасной светильник. Масло пролилось на пол и сухие доски жадно впитали его. Что же я наделал? Ведь огонь на маяке единственное спасение для сбившихся с курса кораблей. Что если из-за моей оплошности какие-нибудь рыбаки не смогут вернуться в знакомую гавань. На миг я даже забыл о цели своего визита и стал искать огниво или свечу. Может быть, где-то завалялся небольшой фонарь. Вдруг я ощутил легкое прикосновение, будто моего плеча коснулось крыло феи. В тишине раздался обращенный ко мне шепот, но я не смог ничего понять, ведь каждое слово было произнесено на неизвестном мне языке. Чьи-то сильные тонкие руки хватались за отворот моего камзола. Я попятился, продолжая на ощупь искать уцелевший светильник и наконец нащупал его. В кармане у меня завалялось кресало, я привык высекать огонь в полной темноте, так, что уже через секунду лампа в моих руках вспыхнула оранжевым светом. Теплые лучи распространились по площадке маяка и тут же раздался крик. От огня пятилось какое-то белое, призрачное существо. Я смог рассмотреть немного. Тонкая, хрупкая девушка с полупрозрачной кожей закрывалась руками от света и шептала слова, которых я не мог разобрать. Тонкие крылышки за ее спиной вздрогнули и эфирное создание скорее скользнуло обратно в спасительную мглу. Я закрепил лампу в подвешенных к потолку цепях, чтобы она висела в центре площадки и светила достаточно ярко для судов находившихся вдалеке. Над узорчатыми башнями замка сгустились синие тучи, на их фоне мелькнул странный силуэт, какая-то гигантская птица. С такого расстояния трудно было сказать точно.

Конечно во время охоты я видел очень крупных орлов, грифов. Из рассказов путешественников слышал о черных гарпиях. Однако все они были бы только мелкими мошками рядом с летучей тварью, кружившей над бастионом. Я рассмотрел немного, изогнутый дугой горб на спине, свившийся кольцами хвост, длинные когти на перепончатых лапах. Гибкое туловище слабо мерцало, а со стороны казалось, что это бронзовая молния рассекает тучи над замком.

О чем только думают часовые? Неужели они не видят опасности? А ведь давно уже пора трубить в рог, поднимая тревогу, браться за арбалеты, заряжать ядрами пушки. Кто-то из бодрствующих горожан тоже должен был заметить бронзовый силуэт, а когда люди замечают что-то неладное, то уже через минуту по каменным улицам разноситься медный звон колоколов. И тем не менее никто не паникует, стражники, которые обязаны обходить с дозором крепостные стены как будто спят. Не доноситься привычных песенок и брани из портовых кабаков. Наверное никто кроме меня еще не заметил налетчика. Я ущипнул себя, чтобы убедиться, что странная картина не сон. Пока я раздумывал, ночной гость плавно взмахнул огромными крыльями и полетел к городским стенам. Видимо, сегодня он не обнаружил в замке того, кого искал.

По-прежнему кругом стояла тишина. Ни одна стрела не рассекла воздух над городской стеной. А ведь опасность так близко. И никто не знает о ней, никто не хочет выйти на балкон и бросить взгляд на небо. А, что если мне самому добежать до ближайшей церкви, забраться на колокольню и поднять тревогу. Я проверил хорошо ли закреплена лампа, спустился с маяка и бегом пересек расстояние от порта до центральных улиц города. Где-то здесь находилась церковь с просторной колокольной башенкой. Я чуть было не заблудился в каменном лабиринте извилистых дорожек и вдруг услышал тихий свист и шелест над головой. Может, стая воронов снова летит за мной, но почему же тогда не слышно привычного карканья? Ноги начали подгибаться от волнения, хотя до храма оставалось всего несколько шагов. Надо только свернуть в переулок и я окажусь у боковой двери, ведущий наверх, к колоколам. Все жители города в случае опасности бегут сюда или к ночному караулу.

По пронзительному свисту в вышине я понял, что это уже не стая мелких птичек мечется в поисках поживы, а два огромных тяжелых крыла рассекают воздух над столицей. Я взглянул вверх, но увидел лишь хвост и брюхо покрытые перламутровыми чешуйками и очертания крыла какого-то чудовища. Оно меня заметило и теперь летело прямо у меня над головой. К счастью даже самая просторная улица города оказалась бы слишком узкой, чтобы оно могло опуститься на нее, при этом не разрушив близстоящие дома. Я прибавил шагу, намереваясь свернуть за угол и укрыться в тени карниза. Пронзительный свист раздался уже за спиной, будто наконечник стрелы рассек воздушные массы. Еще один плавный взмах и я почувствовал, как гладкое, бронзовое крыло задело меня и сбило с ног. Рука потянулась к эфесу шпаги, но в этот миг крыло ударило снова. На этот раз боль обожгла щеку. Похоже для этого существа любой безрассудный смельчак мог стать всего лишь игрушкой.

На щеке осталась глубокая царапина. Капля крови скатилась на воротник. Да, теперь уже никто не скажет, что я красивее братьев, со шрамом даже принц утрачивает свою привлекательность. Из-за унылых предчувствий я даже не заметил, что резкая боль прошла так же быстро, как и появилась. Из рассеченной кожи больше не капала кровь. Я поднес руку к щеке и не поверил, царапина мгновенно зажила. Только свежее пятно, алевшее на белом воротнике будто цветок свидетельствовало о только, что пролитой крови. Может, я стал неуязвим. Я поднял глаза к небу и не увидел ничего кроме ярких созвездий.

Разве можно придумать название этому крылатому демону, пролетевшему над крышами домов. У него хвост змеи, туловище перламутрового ящера, тяжелые, мощные крылья и огненный взгляд. А кто смог бы объяснить мне, что за странные события происходят в государстве моего отца, за спинами ничего не подозревающих сторожей и военных. Как раз в эту ночь я вспомнил о добровольце, который хоть и неохотно, но предложил как- нибудь навестить его, а на следующее утро я уже направлялся к пустоши. Снег начал таять. Солнце светило ярче и его лучи расцвечивали всевозможными бликами мелкие лужицы. Конь осторожно переступал через талые ручейки. При такой медленной езде дорога показалась мне удивительно долгой. А ведь зимой я мог добраться до кургана куда быстрее, несмотря на сугробы и гололед. Услышу ли я на этот раз мерное звяканье монет под землей или зверь, живущие под курганом давно погрузился в спячку.

В зарослях деревьев с голыми ветвями мелькнул и исчез мираж. Розовая пена вишневых цветов, круглые черные головки клевера прямо на снегу, а между ними извиваются тонкие змейки. Их скользкие, продолговатые тела неприятно лоснятся на солнце. Несколько таких же змеек обвиваться вокруг хрупкого ствола вишни. Я закрыл глаза, стараясь прогнать прочь неприятное видение. Почему вместо первых подснежников мне мерещатся такие картины, которые можно вызвать только с помощью колдовства.

Возле кургана меня уже ждал подозрительный хозяин. Он стоял неподвижно, губы были сжаты в тонкую линию, глаза коварно поблескивали из-под густых бровей. Длинные пальцы обтянутые темной кожей перчаток выстукивали какой-то ритм по медному набалдашнику трости. Мне показалось, что резная фигурка на набалдашнике выполнена в виде головы орла или какой-то экзотической птицы с орлиным клювом.

– Видно в городе стало неспокойно, раз молодой господин снова пожаловал сюда, – во фразе прозвучавшей взамен приветствия крылась явная издевка. – Да и в порту поселилась нечисть. И стая его пернатых посланцев мчится за вами, словно десяток почтовых голубей.

– Значит у этих наглых птиц есть хозяин, – я готов был поймать его на слове. – Не припомню у себя на счету врагов из циркачей и дрессировщиков, которые смогли бы натравить на меня всю эту свору.

Ответом мне был громкий, хрипловатый смех, от которого задрожала почва под ногами, а после всего на миг из-под земли раздался мелодичный звон.

– Значит, вы считаете, что я подшучиваю над опасностью? – спросил я, когда он смолк. – В таком случае вы правы. Ведь если с человеком в жизни один раз происходит что-то невероятное, то это может быть розыгрышем или случайностью, чьей-то дерзкой шуткой. Ведь на дорогах королевства хватает бродячих фокусников, да и при дворе их немало. Кто-то из зависти или потехи ради выставляет знакомого на смех, но это не мой случай. По моим следам идет не мелочный завистник и не шутник. Слишком часто на пустынных мостовых или даже в переполненных галереях я слышал шаги зловещего преследователя. Иногда он стоит в тени, иногда прячется в толпе и выжидает.

Глаза с алыми прожилками долго изучали меня, будто взвешивая правдивость моих слов. Тяжелая трость ударила о землю и разбила на сотни мелких частиц корочку тающего льда у подножия кургана. Снег возле могильного холма таял куда медленнее, чем в лесу и в долинах. Верхушка кургана все еще была покрыта россыпью снежинок, чудом уцелевших на солнце.

– Хорошо если все поселения вблизи королевства простоят здесь еще хотя бы сотню лет, – заключил несловоохотливый хозяин.

– А что может угрожать такой могущественной стране. Только не война. Никакие войска не смогут отвоевать ни кусочка нашей земли. Разве что случиться потоп, извержение вулкана, нашествие нечисти или какое-нибудь еще стихийное бедствие.

– До центра страны мне дела нет, лишь бы только уцелели пограничные деревни иначе кто станет платить налог драк… – он осекся на полуслове. Я так и не понял, что он хотел сказать. Кому должны жители деревень уплачивать налоги, кроме короля.

– Подожди здесь, – коротко велел мне собеседник. Он исчез из поля зрения, как фокусник взмахнувший своим плащом, но уже через минуту появился на прежнем месте. В руках он держал какой-то предмет обернутый куском выцветшего шелка.

– Возьми, это охранит тебя от них, – он протянул мне амулет. Край тряпки соскользнул в сторону и наружу вырвался ослепительный блеск золота. Я заметил, что мой собеседник держит драгоценную вещицу с той стороны, где та плотнее обмотана тряпкой, да и вид у него такой будто золото жжет ему руки.

Я принял и рассмотрел подарок. Это был крест, какой обычно рыцари берут с собой в дальних походы. Только у них кресты вылиты из меди, а этот из червонного золота, да еще и усыпан мелкими самоцветами. Слишком дорогая вещь даже для вельможи, такую себе может позволить только король или ловкий казначей.

– А почему вы не хотите оставить его себе? – спросил я, заранее готовясь вернуть подарок, если того захочет хозяин, но он только усмехнулся. Под тонкими губами блеснули острые зубы.

– Ты же заметил, что я не могу долго держать это в руках.

Я нехотя кивнул. Я правда заметил, просто не мог найти такой странности объяснение.

– Так зачем же задаешь глупые вопросы? Какая может быть польза от вещи, к которой нельзя прикоснуться.

Он исчез не попрощавшись. Только мелькнула перед взором цветная вспышка и его уже не было. Я повернул назад, так и не получив ответов на свои вопросы, зато теперь мою седельную сумку отягощал подарок.

После неприятных ночных происшествий мне совсем не хотелось идти в город, а ведь еще недавно я мечтал о весенних карнавалах. Если бы не события на маяке и не стая нагловатых ворон, расположившихся на черепичных крышах, я бы отважился совершить очередную прогулку. Ведь ночные эскапады вошли у меня в привычку, а в темных переулках иногда скрывался какой-то негодяй, с которым можно было скрестить шпаги. Все разбойники были всего лишь людьми, их можно было победить, а вот существа, затаившееся во мраке были куда опаснее. Ведь их нельзя было назвать людьми, нельзя было вызвать их на честный поединок или пригласить на разговор. Даже догнать их было невозможно, а победить тем более. Ведь даже в хрупком на вид теле любой из фей скрывалась нечеловеческая сила. А различные заклинание помогали им остаться незамеченными. Иногда я чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, но попытки рассмотреть преследователя оставались бесплодными. Когда в очередной раз я признавал свое поражение над головой разносилось хрипловатое карканье, сильно напоминающие смех. Звуки проносились над вереницей покатых крыш, и какой-нибудь ворон хлопая крыльями скрывался с места и улетал прочь, словно спешил отнести последние донесение своему хозяину.

После долгой зимы природа начала оживать. Деревья покрылись листвой, запестрели первые цветы, дала всходы пшеница на полях. Можно было смело сворачивать в сторону леса или деревень, при этом не страшась, что в случае непогоды придется всю ночь мерзнуть в какой-нибудь избушке. Только возле кургана не цвели цветы и не пели птицы. Природа там как будто вымерла. Я не решался подъезжать близко, только издалека смотрел на то место, где мне являлся странный наставник. На всякий случай я при каждом выезде на прогулку прятал в седельную сумку драгоценный дар. Ведь по словам хозяина кургана эта вещь должна была оградить меня от опасности.

Местность за пределами городских стен ближе к лету становилась все краше. Живописные деревни располагались за лесами. Плодородная земля давала обильный урожай и пестрела дикими цветами. Золотилась на полях рожь и пшеница. Чем дальше я отъезжал от замка, тем дружелюбнее становились крестьяне, жившие в маленьких поселеньях. Никто не бежал прочь при виде незнакомца, не прожал путешественников подозрительными взглядами. В некоторых областях страны вера в доброе волшебство еще жила в сердцах людей. Однажды я заблудился и хотел спросить дорогу у встречного пахаря. Он не дожидаясь моих слов снял шапку и низко поклонился, будто перед ним вдруг предстал сам король.

– Доброе утро, господин эльф, – почтительно произнес он.

Один раз какой-то пастушок назвал меня точно так же. Тогда я просто не обратил на это внимание и только теперь до меня дошел смысл этих слов, так значит крестьяне считают меня эльфом.

Когда я попытался объяснить пахарю, что перед ним вовсе не выходец из волшебного мира, а обычный путешественник, он удивленно воззрился на меня.

– Вы, наверное, хотите испытать меня, господин эльф, – снова использовал он все то же обращение. – Вы совсем не похожи на смертного.

Как раз в это время по пыльной проселочной дороге катился элегантный экипаж. Лошади, очевидно, уставшие после долгой езды едва тащились, звякала упряжка, кучер тихо клял дорожную грязь, забрызгавшую стенки кареты. Как назло из окошечка выглянули двое вельмож, которые не могли не узнать принца. Вышло так, что эти придворные сплетники услышали весь наш незатейливый диалог. Конечно же им показалось довольно необычным то, что принца вдруг стали называть эльфом.

Теперь я мог не сомневаться в том, что эта новость очень быстро облетит всех придворных и кто-нибудь из самых смелых донесет ее до ушей своего суверена. Любые скандальные подробности о принце вызывали у сплетников интерес. К тому же если этот принц ведет образ жизни не подобающий особе его происхождения.

Одними из первых о последнем событие узнали мои братья. Клод принялся подшучивать надо мной, называя заблудившемся средь пахотных полей господином эльфом. Его страх почти прошел, не было больше и подозрительности. Флориан заметил, что это прозвище очень подходит к моему внешнему виду, вот только жаль, что более суеверные вельможи враждебно настроены по отношению к эльфам. Он же лично считает этих сказочных духов красивыми и интересными.

– Знаешь, я бы не хотел, чтобы окружающие знали что рано или поздно я займу место нашего отца и возлагали на меня свои надежды. На самом деле от одного вида политических карт и королевских указов у меня голова идет кругом, – пожаловался Флориан, отведя меня в сторону. – Стоит только подумать о том, что когда-нибудь придется самому заниматься государственными делами и становиться дурно. Не останется времени на прочтение поэм, придется выслушивать послов и советников, да еще и следить, чтобы они тебя не обманули. Если бы только я лучше разбирался во всем этом.

– Но ведь отец как-то во всем этом разбирается, – откровенно высказался я, рискую нарваться на праведный гнев.

– Отец боится за тебя, – со всей серьезностью заявил Флориан. – Ты уезжаешь на весь день. Кто знает, что с тобой может случиться. На больших дорогах все еще орудуют разбойники, которых не удается поймать. Если бы ты не был таким способным рыцарем…

Флориан вздохнул.

– Жаль, что отец не разрешает обучить тебя никаким другим наукам кроме военной. Ведь ты бы мог стать моим главным советником. Ты бы помогал мне в трудных решениях. Я ведь тайком наблюдал за тобой, когда ты заставил министров разойтись. Чего стоили одни твои ораторские способности. Я бы никогда так не смог, – печально заключил он. – Ты, конечно, не говори никому о моих сомнениях.

О сомнениях наследника не должен знать никто, иначе начнутся заговоры, бунты, восстания. Обо всем этом я мог догадаться сам, хотя был не силен в политике.

– Ты всегда так молчалив, – с тревогой произнес Флориан. – Тебе не нужны ни друзья, ни сторонники. Среди всех этих именитых особ, стекающихся ко двору, ты выглядишь неземным существом и это пугает их.

– Министров пугало совсем другое.

– Да, они не любят сталкиваться с сильным характером. Рано или поздно в великом государстве появляется некто, кто даже королю пытается диктовать свои законы… – Флориан осекся. По взволнованному выражению его лица становилось ясно, что он сболтнул что-то лишнее.

– Кого ты имел в виду? – тут же поинтересовался я, надеясь что он продолжит откровение.

– Никого определенного, – отмахнулся он. – Просто сорвалось с языка. Надо думать прежде чем говорить.

Он сжал правый кулак, словно готовился ударить кого-то невидимого. Блеснули кольца на тонких пальцах, редко прикасавшихся к рыцарскому мечу. Меж изогнутых бровей залегла складка. Флориан о чем-то размышлял, подбирал поэтические сравнения для описания своих чувств. Он был похож на хрупкого школьника, только изысканный наряд и почетные ордена напоминали о высоком происхождении.

– Я хотел тебе многое рассказать, но отец не велит, – Флориан откинул со лба белокурый локон и принялся нервно теребить манжету. – А тот господин, который говорил с нами о тебе…Я так испугался его гнева.

– Так ты тоже боишься главного звездочета, – догадался я, краем глаза заметив, как в крытом переходе мелькнул подол, вытканной звездочками рясы.

– Причем тут звездочет? – голубые глаза Флориана в недоумение уставились на меня. – Астрологи всего лишь предсказывают какие-то события, но не могут изменить ход истории. Конечно, им многое известно, но они не представляют никакой опасности ни для своего короля, ни для его верноподданных.

– Значит в нашей стране есть какая-то опасность, кроме разбойников на дорогах и зловещих созвездий в небе?

– Я не знаю, – поспешно возразил Флориан, но его щеки предательски вспыхнули. – Просто, будь осторожен. Объезжай стороной разрушенные здания и другие мрачные места, не доверяй незнакомцам. Конечно, это очень хорошо, что простолюдины так искренне восхищаются тобой, но если встретишь незнакомого вельможу, постарайся не вступать с ним в долгий разговор.

Флориан опасливо озирался по сторонам, будто ожидая, что наше уединение вот-вот прервут. Похоже он решил воспользоваться привилегией старшего брата и стать моим наставником. Вот только я не внял его мольбам остаться в замке и в тот же день выехал на охоту.

Солнечный свет пробивался в чащу. Мелькали среди листвы яркие перья райских птиц. Где-то промелькнули рога оленя. Стрела, выпущенная из арбалета смогла бы нагнать его, но я искал какого-нибудь хищника. В схватке с волком или медведем можно было проявить силу и ловкость. А на открытом пространстве я мог бы сбить влет хищную птицу и тем самым испытать свои способности лучника.

Когда мой конь испуганно заржал и попытался рвануться вперед, я чуть было не выпустил из рук поводья от неожиданности. Ведь в лесу не было ничего опасного. К счастью, я сумел подчинить себе вздыбившегося скакуна и только взглянув на дорогу, заметил, что там стоит маленький человечек в расшитой тесьмой и галунами праздничной одежде. Он, как будто вырос из-под земли, а мой конь чуть было не затоптал малыша копытами. Я растерялся и долгое время не мог слова вымолвить от изумления. А карлик тем временем снял с головы шляпу расшитую маленькими колокольчиками и изящно поклонился.

– Куда так спешите, сударь? – раздался низкий, хрипловатый голос. Словам вторил звон бубенцов, искусно прикрепленных к полям шляпы.

Что мне было делать? Малыш не собирался освободить коню дорогу, а я едва удерживал на месте испуганное животное. В крошечных глазках гнома плясали лукавые, насмешливые искорки, но речь была вполне любезной.

– Простите, я не заметил, что вы встали на дороге, иначе бы раньше остановил коня, – я старался говорить вежливо, но в голосе против воли зазвучала сталь и доселе незнакомая мне самому сила.

– О, ничего страшного, – поспешного возразил гном. – Это не первая лошадь, которая хочет затоптать моих собратьев. Животные, к сожалению, куда умнее, чем кажутся.

Не смотря на хриплый голосок, смех гнома оказался звонким, почти как мелодия бубенцов. Я посильнее натянул поводья и заставил коня успокоиться. За последнее время мне удалось укротить нескольких необъезженных скакунов, так, что я мог положиться на свои силы. Возможно, другой всадник на моем месте поступил бы, как учат детей с малолетства, то есть осенил бы себя крестным знамением и помчался прочь. Я напротив заинтересовался. Ведь прямо под копытами моего коня стаял настоящий гном. Ученые отрицали их существование, простонародье верило в небылицы, а сказочники черпали сюжеты для книг из обрывочных сведений и слухов. Только мне довелось перекинуться парой фраз с настоящим, хитроумным гномом.

– Разве звездочеты не сообщили вам, что скоро начнется гроза? – поинтересовался гном, его лукавые, масляные глазки внимательно изучали меня из-под кустистых бровей.

Я посмотрел на лазоревый кусочек неба, проглядывающий за верхушками высоких сосен. Солнечные лучи пробивались в чащу и золотили заросли ракитника. Не было ни тучки, ни облачка, никакого намека на грозу. Может быть дождь начнется вечером, но откуда гном может знать о дальнейших изменениях погоды?

– Мои отношения с астрологами сложились не лучшим образом, – после недолгого молчания произнес я, чтобы поддержать завязавшийся разговор и тут же пожалел о сказанном. Ведь из моих слов становилось ясно, что звездочеты недолюбливают меня. Если в чаще притаился недоброжелатель, то теперь он знает, с кем надо войти в союз, чтобы выжить меня из замка. К тому же вежливость карлика могла быть только показной.

– Ни один колдун не потерпит соперника, да к тому же такого могущественного, – со всей серьезностью кивнул гном.

– Что вы имеете в виду? В нашей стране нет колдунов. Стоит стражникам заподозрить человека в том, что он исповедует запретные науки и несчастного тут же тащат на костер.

– Только в том случае, если этот «несчастный» не принадлежит к дворянскому сословию, – очень метко заметил гном. – А если несколько людей, посвященных в тайные искусства являются приближенными самого короля, то правосудие должно замолчать.

– Возможно, в каких-то заморских странах все еще существуют такие порядки, но только ни на этой земле. Например ни я, ни мои братья в жизни не видели волшебника.

– О, насчет ваших братьев утверждать не берусь, – загадочно протянул гном и тут же замолчал. Его округлое, пухлое личико приняло еще более хитрое выражение.

– По-вашему им разрешили в детстве посетить бродячий цирк, – пошутил я, но гном не оценил моей шутки. Наверное, просто не знал о том, что никто из благородных ни за что не пойдет смотреть на представление циркачей или бродячих актеров. Если кто-то из придворных хотел посмотреть спектакль или пьесу, то самых привлекательных актрис приглашали прямо в замок. За щедрое вознаграждение, пищу и кров любая из них была рада показать свое мастерство.

– Клянусь вам, что в окружение короля прячутся несколько магов, только у вас невесть почему принято называть их астрологами. Конечно, они не очень способны и завидуют вашему могуществу, сударь, – гном снова поклонился мне, будто отдавал должное даже не званию принца, а некоему тайному предназначению, о котором я пока еще не знал. – Эти, так называемые звездочеты хотя бы из уважения могли объяснить, что если вы отъедите далеко от замка, то буря может застать вас в открытой местности. Предсказать погоду для них сущий пустяк, как и для моих соотечественников.

– Вы очень добры, но мне нужно привести в замок какую-то дичь, ведь я сказал, что еду на охоту, а не отправляюсь в путешествие.

Гном начал нервно теребить плюмаж своей шляпы, отчего бубенчики снова зазвенели.

– Могу я попросить вас о небольшой услуге от имени всех моих собратьев, – набравшись смелости произнес мой собеседник. – Вы самый меткий из всех стрелков, вас ведь совсем не затруднит сбить влет несколько крупных птиц. Подстрелите орлов и ястребов, которых я вам укажу, а мой народ отблагодарит вас всем, чем сможет. Наши кузнецы и рудокопы способны на многое.

Стоило ли верить на слово карлику. Уж слишком хитрым и изворотливым он казался на первый взгляд. Что если он хотел завести меня в ловушку или измышлял какую-нибудь пакость. Я ведь уже спас жизнь одному гному, а теперь второй, видимо прослышав о моем усердие в помощи ближним, примчался за очередной услугой. Так скоро весь крошечный народец из пещер и дубрав сбежится в королевский замок просить об одолжениях.

Если кто-то попал в беду и просит о помощи, то рыцарь не может отказать. Руководствуясь этим уставом, который однако не все рыцари спешили соблюдать, я кивнул в знак согласия.

– Это очень благородно с вашей стороны, – обрадовался мой крошечный знакомый. Если бы не попытки овладеть светскими манерами, то гном захлопал бы в ладоши. – Быстрее, езжайте за мной. Нам надо в ту сторону, к горам.

Гном нацепил на голову шляпу и припустил бегом по извилистой тропе. Я направил коня рысцой, стараясь не выпускать из вида маленького человечка, передвигавшегося по лесу с поразительной резвостью. Однако к горам он приблизиться не решился. Только указал мне ту вершину, где находилось гнездо орла, сильно досаждавшего своими налетами крошечному народцу.

Я остановился возле зарослей кустарника и стал ждать. Небо над вершинами гор казалось таким светлым и чистым. Почему же гном так настойчиво твердил о грозе? Я проверил туго ли натянута тетива, достал из колчана оперенную стрелу. Наконечник ослепительно сверкнул в лучах солнца и привлек внимания хищной птицы, кружившей над вершиной горы. Злые с красноватым оттенком глаза взирали на меня с высоты. Из кривого орлиного клюва вырвался угрожающий клич и птица камнем бросилась на меня. Время на раздумья не осталось. Я спустил стрелу с тетивы. Выстрел был очень метким. Если бы гном не ретировался так поспешно, то из чащи раздались бы аплодисменты.

Свое обещание я выполнил, а поскольку других птиц гном мне не указал, то я мог возвращаться обратно со спокойной совестью. Со мной был мешок для дичи, не хотелось так же оставлять свою стрелу в груди орла. Я взялся за древко стрелы и попытался вытащить ее, но она только скользила в пальцах, не сдвигаясь ни на миллиметр. На лбу выступили капельки пота. Прервав усилия, я осмотрелся вокруг. У подножия гор простирались луга. За ними чернела полоса леса. Всего лишь на миг над ковром травы и алых маков пронесся гул, будто зазвонил подводный колокол и в этом звоне четко звучал предостерегающий голос, но слов разобрать было нельзя. Однако я точно мог сказать, что предостережение было произнесено на незнакомом мне, древнем языке.

Гудение смолкло, и небо затянули тучи. Еще мгновение назад светило яркое, летние солнце, а теперь на луга опустилась тень, будто в вышине распластав огромные крылья, летело сказочное чудовище. После нескольких неудачных попыток мне удалось засунуть тяжелую тушу в мешок и приторочить его к седлу. Вдали раздался раскат грома. На траву упали первые капли дождя. Скоро начнется настоящая буря. Я вскочил в седло и направил коня галопом по той же тропе. Без провожатого найти правильный путь, среди пересекающихся дорожек было куда сложнее. Сколько тропок разбегалось в разные стороны леса, а ведь одна из них могла привести путника в иной мир к неизвестной людям цивилизации.

Вскоре от дождевой влаги дорога стала грязной и скользкой. Конь не мог ехать быстро без риска поскользнуться или попасть копытом в глубокую лужу. Я еще никогда не наблюдал такую бурю в чаще леса. Над пологом листвы сверкали косые молния и я от души радовался, что ни одна из них не расщепила одиночных деревьев. Лесной пожар всегда становился катастрофой не только для животных и крестьян, но и для гномов, по неосторожности пересекших границы смертного мира.

В грозовой темноте не трудно было заблудиться. Достигнув перекрестка дорог, я придержал коня. Которая тропинка скорее приведет меня к деревне? В такую погоду лучше всего найти убежище. Даже крестьянская избушка лучше, чем путешествие под проливным дождем. Кривая молния рассекла небо над моей головой. Жалобно хрустнул ствол близстоящей ели. Зрелище небесного пламени заворожило меня, а конь захрапел и попятился. Я никогда не видел, как от молнии загорается дерево. Крошечные язычки огня заплясали по стволу, опять протяжно захрустела сердцевина ствола и вековая ель рухнула поперек дороги, преграждая мне путь. Ливень продолжался и постепенно дождевая вода затушила огонь. Пламя не успело перекинуться на другие деревья. Зато мой конь теперь не смог бы взять такую преграду. Путь домой был отрезан. А объезжать поваленное дерево мне не хотелось. Не может же всадник продираться по бурелому и зарослям хвойных деревьев.

Продолжить чтение