Читать онлайн Ведьмина доля. Смертнику не нужна кошка бесплатно

Место действия – Мир людей

Солнечное летнее утро стремительно меркло. А может, от бесконтрольного страха, помутившего рассудок, у меня темнеет в глазах? Впрочем, не важно. Знаю, что меня хотят убить и бежать некуда, ждать спасения неоткуда.

Смерть представляется мне чем-то диким и темным. Не хочу умирать. Не зная, что это такое – боюсь самого слова. Прижимаюсь спиной к стене в жалкой попытке спастись. Крик сдавливает горло, и не могу пронести ни звука – слезы душат меня.

Свет ослепляет, и я не вижу лицо человека сжимающего нож. Яркие блики пляшут на блестящем лезвии, больно смотреть, но не могу оторвать взгляд.

Первый раз кинжал полоснул по лицу, второй по предплечьям, которыми я закрыла голову. Потом было еще несколько ударов по телу.

– Да когда же ты сдохнешь, дьявольская тварь?.. Или сам Сатана твой защитник?..

Я еще не могу понимать такие слова, но в них звучит злоба. Не знаю, за что можно так ненавидеть.

Почему этот человек не оставит меня в покое? Хочу, чтобы боль прекратилась – оказаться дома и пусть все будет как раньше. Я не видела столько крови, как же она жутко выглядит на самом деле. Приступ паники душил… Вот мои губы произносят чужие злые слова, неизвестно откуда взявшиеся у меня в душе. Рука, поднявшая окровавленный кинжал, дрогнула. Человек схватился за сердце и упал рядом со мной. Стекленеющие глаза смотрят прямо на меня, рот застыл в страшном оскале.

– Это не конец, ведьма. Следующий воин заберет твою жизнь, – прошептал он, умирая.

Я проснулась от собственного крика в холодном поту. Не могу унять бешеный стук сердца. Не в первый и не в последний раз снится один и тот же кошмар. Пора бы уже привыкнуть. Сколько лет прошло, а я не могу забыть – зеркало не позволит.

Года два-три, закрывая глаза, видела свое разорванное и залитое кровью платье – белое, которое я так любила. Стоило выключить свет, как человек с окровавленным кинжалом воскресал в моем больном воображении.

Кстати, теперь искренне ненавижу белый цвет. Сейчас, мне четырнадцать, слова, сказанные безумцем, имеют смысл. Много лет назад, я не знала что значит «ведьма» и вся речь казалась набором слов.

Этот человек был болен – его преследовали навязчивые идеи, а мне просто не повезло. Ведьм не бывает. Магия – сказка для детей. Но, как бы то ни было, сумасшедший изуродовал и мое тело, и мою жизнь.

Тяжелые веки, закрывали глаза, поспать бы еще. Закутавшись в одеяло, я отвернулась к стене. Геката – моя кошка ткнулась мордочкой мне в плечо. Черная, как ночь с желтыми глазами-звездами, она была ласкова со мной, остальные люди ей не нравились – в этом мы с ней были полностью солидарны.

Иллюстрация автора

Утро добрым не бывает, особенно для таких, как я. Каждый раз, подходя к зеркалу, вижу свое лицо – рассеченную шрамом бровь и косой рубец на скуле. Вдоволь налюбовавшись на бледную кожу, круги под глазами с синеватым оттенком, взъерошенные темные волосы, карие глаза с сеточкой красных капилляров – хочется пойти и удавиться. Тонкая шея, также обезображена шрамом. Припухшие обветренные губы, местами прокушены до крови. Разве удивительно, что я предпочитаю ночные кошмары, реальность куда страшнее.

Нехотя встала и подошла к окну. Почему-то каждый раз, после пробуждения смотрю во двор. В глубине души надеюсь, что мир изменится к лучшему за несколько часов тревожного сна? А разумом понимаю, что это невозможно. Холодно сегодня. Представила, что мне придется идти туда, где стылый ветер гнул ветви деревьев, и зябко вздрогнула. Тепло постели, нагретой за ночь, еще живо ощущалось, и мороз казался особенно противным.

Мучительно хотелось кофе, но я напомнила себе, что купим очередную банку в конце месяца и, то если мама так решит. Если же ей в голову взбредет, что мы прекрасно обойдемся без кофе, придется забыть.

Потащилась в душ, твердя, что времени в обрез. Уже девять, а к двенадцати мне нужно быть в любимой школе.

Отдохнувший за ночь мозг сообщил мне, что ненавидит меня, моих учителей и весь мир, потому, что в него засунули кучу ненужной информации; напоминал, что он не резиновый, грозился забастовкой; обещал забыть дорогу домой. Я заставила его заткнуться, напомнив, о том, что ученики, не выполнившие домашнее задание по ненавистной алгебре, географии и английскому будут публично унижены – названы идиотами, годными лишь для школы умственно-отсталых и так далее.

Мозг отчаянно взвыл в ответ и признался, что хочет читать классиков из моего книжного шкафа и больше ничего ему не нужно.

Горячая вода стирала холод, и от этого мне становилось просто хорошо, отодвинулись на второй план неприятности. Тепло и ощущение чистоты делали меня почти счастливой.

Замотавшись в полотенце, выбралась из ванной. В квартире прохладно – кожа мигом покрылась мурашками. Глотая бутерброды и чай, решала, что приготовить сегодня. Завтрак был съеден, и я спешно занялась супом. Вода кипела, рукоять кухонного ножа привычно легла в ладонь и лезвие машинально, будто бы без моего участия резало овощи.

Мне не нравилось готовить, а играть с ножиком другое дело. В результате таких развлечений еще и получается еда – разве не замечательно?.. Не помню, с каких пор мне нравится острое и опасное – все, чем можно убить. Я могла подолгу рассматривать изображения старинных кинжалов или мечей, а однажды до того засмотрелась в музее на клинок с необычной декоративной резьбой, что отстала от экскурсии.

Что если когда-нибудь захочется «поиграть» с живым существом? Ведь меня никто не остановит – люди жалкие трусы, привыкшие стоять в стороне, если дело не касается их напрямую. Жестоко? Цинично? Докажите, что я не права!..

К выходу все готово. Геката крутилась рядом, провожала, но под ноги не лезла – на редкость умная кошка. Она не любила оставаться одна или мое общество нравилось больше одиночества?

Подойдя к большому зеркалу в ванной, я быстрым движением откинула назад прядь волос. Разглядывая выпуклые шрамы, почти любовалась своим уродством, как другие любуются красотой. Я ненавидела свою внешность и как не странно почти любила, в этом читалось что-то извращенное.

На людях старалась не улыбаться – получалась мерзкая косая усмешка. Впрочем, не беда – поводов для веселья все меньше с каждым днем буквально.

Иллюстрация Anna Ame Tanami

Прийти в школу вовремя – целое искусство. Времени должно остаться ровно столько, чтобы проскочить в класс со звонком. Мне не к чему привлекать внимание, опаздывая, но и бродить по коридорам не стоит.

Вот я и подхожу к «храму знаний». Чувствую себя преступником, приговоренным к пыткам, плечи непроизвольно сжимаются, шею хочется втянуть и смотреть под ноги.

«Ученье свет – не ученье тьма», – сказал кто-то очень умный. Мне, так тоскливо и противно, будто иду к дыбе, а не к свету. А ведь если вдуматься, то меня будут мучить и большая удача, если лишь морально.

Хотя душевные или нравственные страдания могут причинить настоящую боль. К примеру, на одном из уроков я услышала, что у Меркурия нет спутников. Это противоречит закону гравитации! В школьном читальном зале говорят, что половины писателей, которых я читала – не существует. Либо с тетками, засевшими в нашей библиотеке что-то не так, либо книги, которые мне довелось держать в руках мираж.

Хотя, кто я такая, чтобы спорить с этими учеными людьми? Но я хочу домой, не хочу видеть никого, кроме Гекаты! Знаю, этому простому желанию не дано сбыться. Одно радует, сегодня пятница.

Я вошла в длинный коридор, освещенный скупым солнцем из множества высоких окон. Ненавижу это место, тут недостатки моей внешности становятся еще заметней. Внутри что-то сжимается и к горлу подступает комок, а косые взгляды, наполненные злостью, ранят, как множество крохотных иголок. Больно, но не убьет и не ранит по-настоящему. Ехидный шепот в спину, презрительные ухмылки – они наслаждались своим превосходством, смотря на меня.

Жалкие и трусливые, собираясь в свору, с изуверским удовольствием находят жертву. Я перестаю верить в то, что эти создания лучше животных. Им нужен идиот, чтобы казаться умнее; слабак, чтобы выглядеть сильнее и урод, чтобы считать себя красивей. Разве не таковы люди?..

Мальчишка с двойным подбородком в блестящей черной куртке заступил мне дорогу. Маленькие голубые глазки смотрят с насмешливой жестокостью. Отвечая на этот взгляд, собираю всю злость, на которую способна. Слышала, что собака не посмеет кинуться, если посмотреть в глаза с уверенностью в собственной силе. Взгляд парализовал его на несколько мгновений и я, шагнув в сторону, юркнула в класс.

Не они достойны презрения, а я – что если так? У меня нет друзей, и никогда не будет парня. У меня нет дорогой одежды и обуви. Я не пробовала ходить на каблуках. Не занималась танцами или спортом. Не соответствую красивой картинке, к которой все стремятся. Значит, общество имеет право отвернуться от меня?..

***

Через несколько мгновений после звонка в кабинет вошла высокая властная женщина: шапка коротких взъерошенных волос, серые глаза; неяркий макияж и пудра, казалось, были призваны подчеркивать морщины и мешки под глазами. Она была похожа на старую сову – некогда красивую и сильную птицу, но с годами ее взор помутнел, когти затупились, а крылья ослабли и не способны больше держать грузное тело в ночном небе.

Она ведет рисование. Почему-то считает, что непременно должна быть рамка, причем начерченная под линейку и обязательно закрашенная серым. Зачем – остается пока загадкой.

Обычно я выбираю вторую парту – сюда не рвутся. Сидеть так близко к учителю не хочется никому, а мне чем дальше от одноклассников, тем лучше.

Оглядев нас с пренебрежительным снисхождением начала перекличку, а после задала свободную тему и занялась своими делами. Не заставляет малевать воздушные шарики и цветочки – мне бы радоваться, но надоело, что уроки проходят одинаково.

Линии карандашного грифеля, создавали замок на неприступной скале – толстые стены, башенки, острые крыши, отверстия для пушек, черные провалы окон. Я мечтаю блуждать в подземных ходах и пустынных коридорах, где воет ветер; раствориться среди витых лестниц и потайных комнат. Ночью могла бы гулять на стене и карнизах – смотреть вниз на чуждый мир, но не соприкасаться с ним. Я наслаждалась бы одиночеством до конца своей жизни.

– Опять эта ненормальная всякую жуть рисует!..

Из-за этой глупой фразы, я очнулась, как от наваждения. Собственная иллюзия сделала меня счастливой на миг, а с пробуждением я стала еще несчастней. Никакой переполненный желчью ответ не может возместить мне утрату покоя.

– Замолчали, и каждый смотрит в свою работу!.. – прозвучал привычный окрик.

На истории дали длинный тест. Этот предмет я знаю сносно, поэтому вопросы паники не вызвали. На любимой математике удалось избежать публичного унижения. День мой складывался неплохо и я начала надеяться, что сегодня все будет хорошо.

Осталось вытерпеть две пытки по сорок минут – физику, английский и еще большая перемена в двадцать пять. Начнется она как раз сейчас, мне надо забиться угол и переждать. Ведь если со мной что-то случится, всем будет наплевать. Учителя, администрация школы – никто не станет помогать, и они найдут способ спихнуть всю вину на меня же.

Из класса нужно выйти в первых рядах толпы и быстро скрыться. В школе есть несколько мест, где я вполне могу спокойно переждать двадцать пять минут, но идти к ним напрямик нельзя.

Прятаться среди врагов – целое искусство. В дальнем крыле находится библиотека, там мне будет удобно и безопасно, а если она закрыта, придется плохо. Перескакивая через ступеньки, спеша к укрытию, я чувствовала себя зверем, загнанным сворой гончих собак. Позади бешеный надрывный лай и завывания охотничьего рожка. Сердце стучит в висках, но надежда на спасение заставляет бежать еще быстрее.

Замирая всем своим существом, хватаюсь за дверную ручку… заперто. В порыве отчаяния прикусила губу – прижаться к стене и тихо зарыдать, закрыв лицо руками. Не время. Мне придется быть сильной, искать другой выход.

На первом этаже рядом со спортзалом раздевалки и душевая, дверь в которую всегда закрыта, но я знаю, как взломать замок. Сейчас там темно и никого нет, остается надеяться, что успею. Пробежав по широкому коридору, где пол выложен желтой кафельной плиткой, я оказалась на месте и вздохнула спокойно. Кажется, это спасение. Остаток перемены проведу в маленькой комнате, где пахнет плесенью, там негде сесть, все затянуто паутиной, ведь душевой давно уже никто не пользуется, зато безопасно. Меня никто не тронет – остальное неважно.

Из освещенного коридора вбегаю в тесное темное помещение. Ну все, осталось только разобраться с замком. В первые мгновения я оказалась ослеплена темнотой, но уже поняла, кто-то ждал меня. Это слышно в ехидном смешке, глухо отдавшемся в тишине среди застывшего воздуха. Плечо непроизвольно дрогнуло, как от холода, я не побежала прочь, потому что деваться больше некуда.

– Рад тебя видеть, Алиса.

Перед тем, как избить, Денис всегда называл меня полным именем, которое будто становилось грозным оружием. Казалось, произнося имя, он лишал сил защищаться, выбивал почву из-под ног.

– Спешу тебя расстроить – это не взаимно, – голос все-таки не дрогнул. Я буду держаться до конца. Пусть он старше меня на год, для своего возраста у него широкие плечи и довольно высокий рост. Оба мы знаем, что он сильнее, но я не сдамся.

Дениса можно понять, хотя поступки эти отвратительны, его отец очень строг и частенько перегибает палку. Мальчишка впитывает ненависть, как губка. Ходит в какой-то частный кружок, где обучают драться. Сомневаюсь, что там позволяют выплеснуть агрессию до конца. Поиск «игрушки» становится для него забавой.

Мои глаза привыкают к темноте. Сбросив с плеча сумку, жду продолжения. Мой противник с опасной грацией делает шаг сторону – насторожено слежу за ним. И еле успеваю отскочить в сторону от рук. Сейчас попытка схватить повторится. Ничего… пальцы уже нашаривают ключи в кармане. Я готова использовать любое оружие, любой грязный прием, не чувствуя угрызений совести. Уже само то, что Денис дождался меня в этом углу бесчестно.

– Ты уродина, как тебе жить не противно?.. – Решил разозлить меня, чтобы легче было справиться.

– Зато ты красивей Квазимодо и умней выжившего из ума маразматика.

– Ах ты тварь!.. Я убью тебя! – Уловка сработала против него самого… неожиданно.

Бросился вперед, попытался ударить, порыв злости исказил насмешливое лицо. Глубоко вздохнула и шагнула вперед, пора. Холодная ярость повела меня за собой – сначала надо «нырнуть» под руку, потом бить в живот.

Получилось! Отступать я не спешила. Затем мои острые ногти скользнули по его шее, надолго оставив памятные царапины. Удар по лицу должен на время ослепить и лишить ориентации. Для верности, пнула под коленку, и, не веря своему счастью, метнулась к сумке.

На выходе в коридор, Денис сбил меня с ног. Болевой шок на несколько мгновений лишил способности двигаться.

Сильные руки стиснули мое горло. Я не успела испугаться или закричать. Накатила тяжесть в висках. На шее начали судорожно сокращаться вены. Я хватала воздух ртом, но вздохнуть не могла. Мои руки слабели, а в глазах темнело. Если сейчас он убьет меня, никто не сможет доказать этого. Отчаянно вцепившись в его запястья, старалась ослабить хватку.

Дождавшись, пока я ослабею и начну задыхаться, принялся избивать. Вспышки боли, не позволяли вздохнуть. Среди отравленных бессильной яростью мыслей звучал вопрос: «За что?.. Почему именно я?..». Ответы мне уже известны. Я некрасива, значит, со мной можно и так. У меня взъерошенные темные волосы, а идеал, воспетый в его кругу общения – глупая блондинка. А я выгляжу, как пугало.

А еще, если так обойтись с другой девочкой, будет разбираться отец. А кто защитит меня?

Вдруг Денис перестал бить меня и приподнял, взяв за плечи. Он, тяжело дыша, с ненавистью смотрел мне в глаза. Затем развернул к единственному источнику света – тусклой лампе, зажженной в коридоре, и долго с напряжением вглядывался в мое лицо. Отведя взгляд на миг, Денис порывистым жестом поднял вверх свободный рукав балахона до предплечья, и принялся рассматривать мою руку. Поворачивал узкую ладонь, ощупывал запястье, будто я была статуей, а не живым человеком. Мне стало страшно – замерла, стараясь не дышать.

Прозвенел звонок и, словно очнувшись от помутнения рассудка, Денис, окинул меня холодным взглядом. На его лице промелькнуло выражение стыда. Глубоко в душе он понимал, что этот поступок – отвратителен, но сейчас же губы скривились в жестокой усмешке, как бы говорившей: «Но над ней-то можно издеваться! Никто не осудит!».

Еще несколько мгновений он оставался на месте.

– Не всем везет в этой жизни, правда?.. Запомни, с тобой так будет всегда, – после такого откровения пошел прочь.

Кровь бросилась мне в лицо, щеки мучительно вспыхнули. Держась за стену, стараясь не упасть, я медленно поднималась, чтобы стоя сказать рвущиеся из самого сердца слова:

– Рано или поздно я убью тебя!.. Клянусь!..

Он рассмеялся и ушел прочь.

Иллюстрация автора

Я свернулась в комок, положив под голову сумку. Холодный кафель, которым выложен пол, немного унимал боль, но боялась замерзнуть. Пыталась отдышаться, легче не становилось. Горло все еще казалось сдавленным. Сердце никак не могло вернуться к обычному ритму. Скоро звуки шагов затихнут – останусь совсем одна и смогу уйти.

Присутствовать на следующих двух уроках не стоит в таком виде и состоянии. Кое-как поднявшись, зашла в гардероб за пальто и выбралась на улицу.

Появляться в медпункте не желательно. Там меня с безразличным спокойствием осмотрит молодая женщина, скажет, что «ничего страшного» – пара растяжений, надо дома наложить давящую повязку. После этого вердикта отправит на занятия. Знаю, о чем говорю – однажды по ее совету просидела-таки до конца. Потом с трудом смогла добраться домой, тогда один из ударов пришелся по колену. Каждый шаг причинял боль. Хотелось сесть на ближайшую лавку и просто ждать, пока кто-нибудь поможет мне дойти. Дело было поздней осенью, и я скорее замерзла бы, чем дождалась помощи. Я шла сама. Откуда во мне тогда взялась такая жажда жизни?..

Дома по глупости сказала про совет нашей медсестры маме… и теперь, если вздумаю написать книгу о зверствах инквизиции, мне есть чем поделиться. Было ощущение, что моя нога просто медленно взрывается изнутри. По квартире я не могла сделать ни шага, прыгала на одной ноге, опасаясь свалиться. А потом легла и после каждого спазма тихо стонала, проклиная медицину. Повязки пришлось снять, а синяк под ним основательно распух. Потом был вызов врача на дом и справка о том, что мне не стоит приходить в школу неделю. В общем, с тех пор наш медпункт обхожу десятой дорожкой. Лучше сама сдохну без лишних мучений.

Если бы только я могла сейчас свернуть на короткий путь!.. Слишком светло, пройду под окнами директора, и мне «достанется» еще и от него. До моей школы идти минут двадцать не больше, но это время показалось вечностью. Лямка проклятой сумки резала плечо, там содрана кожа. Неловко перевесила на другое – нет, так еще хуже. Неуклюже оступившись, шагнула в лужу – ботинки промокли, стопы ощущали стылую воду. Мышцы ныли. Кисть правой руки саднило – скоро опухнет, и я еще не скоро смогу держать ручку не морщась от боли. Я отупела, скатившись до уровня полной идиотки, остались инстинкты, которые и вели меня в тепло, в безопасность.

Добравшись до квартиры, закрылась в душе. Вода могла смыть с меня холод, усталость и грязь – далеко не все, что мне хотелось бы смыть…

Рыдания душили. За что? Я бы не причинила вреда этому человеку, но он загнал меня в угол. Неужели лишь своим существованием я мешаю всем им жить? Никто не подаст мне руки, не попытается защитить. Разве я виновата в том, что у меня такое лицо? Я не желала такой быть! Ненавижу! Зачем жить, если так будет всегда?!..

Я посмотрела на полочку в ванной, где стояли тюбики с шампунем, зубная паста… и бритва в стеклянном стаканчике. Разве не в моих силах прекратить эту боль? Надо лишь разобрать простенькое устройство, вытащить лезвие. А потом? Хватит ли у меня решимости, чтобы ранить себя? Ведь будет больно. Из порезов будет течь кровь, придется позволить ей струиться красными ленточками по моим рукам… а может лучше сразу шею?

Представив, как стану резать себя, почувствовала внутри опустошающее отчаяние и закрыла лицо ладонями. Мне бы прижаться к кому-нибудь, кто может утешить. Наконец, горькие, злые слезы затуманили глаза и покатились по щекам. Со стоном, скорчилась на дне ванной и тихо выла, пока не началась головная боль.

Еще какое-то время в груди возникали вспышки горечи и губы кривились в преддверии новых рыданий, но скоро прошло. С тщательностью я вытерлась полотенцем, обработала все красные пятна. Поставила сушиться ботинки. Привела в порядок свою одежду и после легла. Содранная кожа, начавшие наливаться изнутри кровью синяки не давали удобно лечь.

Душа горела желанием мести. Мне хотелось любой ценой причинить боль этому человеку. Мечта уничтожить его жизнь отравляла мое сознание. Если бы у меня был кинжал или яд – я убила бы. До тошноты противно желать человеку смерти. До жжения в висках, думать, как причинить больше страданий, чем пришлось вынести тебе. Подобные мысли оставляют шрамы на сердце.

Кошка тихо вошла в комнату и, скользнув под одеяло, устроилась рядом со мной. Она знала, что я не оттолкну ее в плохом настроении и не стану срывать злость. Но тем, кто мучил меня рано или поздно придется ответить. Я найду способ и средство. Никогда не умела прощать.

Мои руки растянуты в стороны и привязаны к батарее. Запястья ранит тонкая прочная нить. Боюсь, что она постепенно перережет кожу, мышцы, вены, кости. Окровавленные кисти рук упадут на пол. Я буду кричать от ужаса, смотря на уродливые обрубки… Это будет позже, а сейчас обнаженную спину обжигает нагретый металл. В комнате есть кто-то еще – я вижу размытый силуэт в углу.

– Пожалуйста, хватит! – кричу, надеясь на жалость. – Мне больно!

В ответ раздается издевательский смех.

– А почему мне нельзя причинить тебе боль? Я имею на это право.

Съежилась от страха. На глазах наворачивались слезы. Чьи-то ладони сжали мне плечи. Не могу высвободиться, и придется терпеть. Я зажмурилась.

На мне надеты разодранные на коленках джинсы. Обезображенное тело выставлено напоказ – стыд выворачивает меня наизнанку. Прижимаю колени к груди, чтобы хоть немного закрыться.

– А теперь скажи, что любишь меня, что готова пожертвовать ради меня жизнью, – шептал демон. – Скажи!.. – сильные пальцы сжимались на моих плечах. – Я приказываю, скажи!.. – горячая волна растекалась по голой спине. – Давай уже говори! И после этого только я буду издеваться над тобой…

Комната дрожала от дикого хохота, а я проснулась, задыхаясь от страха, и тихо лежала, боясь пошевелиться.

***

Утро – да что за отвратительное время суток! Беспросветное, наполненное смутной тоской и банальным желанием выспаться. Особенно мерзко тем, для кого вчерашний день прошел так же неудачно, как мой…

Моя мечта в момент пробуждения до комизма примитивна – пусть обо мне все забудут на пару дней. Ведь это же выходные. Немного прийти в себя, мне ничего больше не нужно.

То ли во сне, то ли наяву слышится, что в доме посторонние люди – ходят, говорят. Сжимаюсь в комок – не хочу, чтобы они входили сюда, заглядывали в мою комнату. От слишком громких звуков непроизвольно вздрагиваю, как от ударов. Лишь бы голоса оказались очередным страшным сном! Дверь открывается. Втягиваю голову в плечи. Мысленно прошу: «Не надо». Кто-то теребит меня за руку. Прикусываю губу, чтобы не закричать и открываю глаза.

– Мама?.. Что-то случилось?..

– Да. Собирайся! – она непривычно бледна и веки покраснели.

– А что случилось?..

– Собирайся!.. Мало времени!.. – резкое повышение тона.

Да, ответа на простой, казалось бы, вопрос, я не получу. Почему она так злится, когда я спрашиваю?..

Под косыми взглядами теток, оккупировавших нашу квартиру, иду в ванну. Мне кажется, они видят, как выглядит мое тело через балахон и наброшенное поверх полотенце. Чувствуют, что мне больно и откровенно рады этому. Что если кто-то из них схватит меня за предплечье, которое сейчас сильно распухло, чтобы сделать еще хуже? Почему в нашей квартире столпотворение родни?.. Что случилось? Война? Потоп? Конец света?

Но для чего они слетелись сюда со всей округи и смотрят на меня, как на малолетнюю распутницу и наркоманку? Я пытаюсь понять, отчего так. Круги под глазами?.. Кожа бледная?.. Всего лишь недолюбливают?.. А остальное всего лишь мои домыслы?..

Я стояла в ванной на коленях перед краном воды. Как же должно быть жалко выгляжу сейчас – изуродованное и вдобавок избитое существо. Может еще не поздно разобрать бритву? Нет, мне просто не дадут истечь кровью. Какой-то понимающий человек щелкнул выключателем, проходя мимо. Стало светло, и я зажмурилась. Открыв глаза, увидела свои тонкие запястья с красными пятнами содранной кожи. К горлу подступил комок – стоило пытаться защитить себя такими руками?..

Выпила две таблетки анальгина, запив водой из-под крана. Поразмыслила над третьей и решила повременить. Голова немного кружилась. Слабость была такая, что хотелось лечь и тихо умереть. Впрочем, на что я надеялась – дешевое обезболивающее сразу же вернет меня к жизни?

Мне не к чему, чтобы кто-то видел, как я глотаю таблетки. Сколько тогда будет проблем!.. Вчерашние «приключения» покажутся детской игрой. Кто-нибудь станет слушать мои оправдания? Взрослые – мудрые и добрые существа, которые обязательно поймут и помогут. Да, кто выдумал этот бред?..

Во рту осталось сладковатое послевкусие от таблеток. Я оделась и вышла из своего укрытия. Стало чуть полегче. Поставить чайник не позволили. Поесть мне никто не предложил, поэтому я взяла пару булочек на кухне, надеюсь, владелец не сильно расстроится.

Как только боль пройдет – захочу есть, и это будет очень мучительно, потому что с прошлого утра в желудке пусто. Кроме еды в потрепанный рюкзак наскоро сунула пару книжек. Свидетелем этой сцены стала тетя Маша, маленькая сморщенная злобная старушка. Увидев книги, она живо заголосила:

– Вот ведь тварь неблагодарная!.. Она читать на похоронах собирается!.. Гадина, сквернавка, урод, мерзавка, дрянь, зараза, змея, мразь!..

Силится поднять костыль для удара. Ну почему никто не вызывает «скорую» истерика у бедной маразматички! Стоп. Какие похороны? А собственно мне-то какая разница? Отступаю назад и ухожу на улицу.

Холодно. Промозгло. Ранняя весна, но теплее, если сравнивать с зимой. Вверху над домами рвались тяжелые серые облака, иногда в их клочьях показывалось вылинявшее небо. Здесь внизу тонкие ветви деревьев сгибались под порывами ветра, дрожали глубокие лужи, в которых чистая дождевая вода неотделима от грязи.

Проклятья тети Маши слышны и здесь. Некоторые особо удачные я записала. Люди вроде нее на всех углах кричат: «Современная молодежь – выродившиеся распущенные алкоголики!», а сами великолепно сквернословят и грубят. Почему так?.. Она, которая орет на весь двор непристойные слова – образец культуры и благовоспитанности, а я выродок? Почему в мои обязанности входит уважать старших, а за что? Хотя, к примеру, филологу, пишущему о ненормативной лексике этот индивидуум был бы интересен.

Наконец, она замолчала, и теперь единственные звуки, нарушающие тишину тоскливые завывания непогоды. Мне становилось легче – холод разогнал остатки сна и притупил боль, а на душе остался отвратительный осадок.

Как сделать так, чтобы после жестоких выходок какой-нибудь скотины следы оставались на теле, и грязь не касалась души? Создать вокруг нее невидимые стены, чтобы защитить или научиться вынимать из тела? Наверное, стоит попробовать, но почему-то я уверена, что ничего не выйдет или мне понадобятся две души…

Хотелось вновь оказаться в тепле – дома уютнее. А здесь, под низким хмурым небом – спокойней. На улице, среди непогоды мое одиночество добровольное, а в квартире оно станет вынужденным.

Тетушки одна за другой выплывали из подъезда. Решив не создавать себе лишних проблем, ушла подальше. Через несколько минут за нами приехал основательно облепленный грязью маленький белый автобус. Посмотрим, куда он привезет меня. Не в ад же, надеюсь…

Иллюстрация автора

Я по-прежнему не знала, кого «благодарить» за то, что мне не дали спокойно отлежаться, и почему-то становилось тревожно.

Черные платки и косынки, «горестные» лица, вздохи, разговоры вполголоса. На мгновение мне почудилось, что это мои похороны. Ведь я могла умереть во сне. А что если действительно так?.. Иллюзия, созданная моим воображением в творческом союзе с надломленной психикой, оказалась такой правдивой, что в нее хотелось верить. Уже появилось чувство глубокого покоя, согревшее изнутри. Кто-то случайно толкнул меня, задев свежие ссадины на плече, и морок развеялся…

Забравшись внутрь развалюхи, села у окна – его заклинило, и ветер врывался в салон трясущегося на кочках автобуса. Люди старались держаться подальше от сквозняка, а я от людей, вышло даже гармонично. Чтобы отвлечься, разглядывала пассажиров и ради развлечения предполагала, что они обо мне думают. Это не ненависть к себе, просто попытка занять мысли хоть чем-нибудь. А еще можно гадать по кому же я должна горестно вздыхать, ронять фальшивые слезы и сморкаться в рукав. Черного платка мне не дали, и за неимением лучшего, думаю, сойдет.

Я почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. Выяснив, что это премилая девочка и тут же отвернулась. Ее черты лица казались мне знакомыми, но как, ни старалась вспомнить, где видела ее, не могла. Напрягала память до боли в висках – без толку. Появилось тревожное чувство, будто с ней что-то не так. Снова посмотрела в ее сторону. Девочка одна стояла, хотя в автобусе достаточно свободных мест. На чокнутой надето строгое коричневое платье с белым воротничком – школьная форма прошлых лет.

И не холодно?.. Да, какое мне дело до этой ненормальной? Сделав вид, что за окном происходит что-то невероятно интересное, я постаралась забыть о ней. Стоило отвернуться, и невесомо-легкая рука коснулась моего локтя. Вздрогнув с невольным испугом, увидела, что незнакомка стоит рядом и заглядывает мне в глаза.

– Что тебе нужно?.. – вышло даже грубо.

– Здесь свободно, – жестом указала на сиденье рядом со мной.

– Нет!..

– Теперь нет, – поправила, усаживаясь рядом.

– Кто ты какая?..

– Не удивительно, что ты не узнаешь меня. В прошлую нашу встречу, я выглядела иначе.

– Я очень рада тебя видеть. Какая встреча!.. Всегда приятно повстречать родню!.. Как я счастлива! Это все, что тебе хотелось услышать? Тогда не мешай моему одиночеству и созерцанию прекрасного вида из окна.

Она весело рассмеялась – не обиделась, не ответила такой же грубостью и не ушла. Мне стало жутко, и захотелось бежать, куда глаза глядят. Передо мной первый человек, который искренне, без злости и желания задеть смеется над моими колкостями. Смотрела на нее расширенными от ужаса глазами. А она взяла меня за подбородок и развернула к себе – я попыталась отстраниться.

– Не смей – вижу тебя в последний раз.

Остановленная этой странной фразой, я неподвижно застыла. Прикосновение ледяных пальцев неприятно. Несколько мгновений смотрела ей в глаза и как будто начала вспоминать, где их видела, как вдруг сумасшедшая обняла меня. Необъяснимый страх давил на грудь. Я вдруг поняла, что никто из ехавших людей в автобусе, не смотрел в мою сторону.

Стекло рядом со мной покрылось коркой льда, как бывает зимой. Не веря своим глазам, притронулась кончиком ногтя, а затем провела черту. Крохотные льдинки осыпались мне на пальцы, тут же тая и оставляя ощущение холода.

– П-призрак?.. – спросила я запнувшись. Она кивнула. – Люди не замечают меня. Это ты как-то сделала? Ты решила меня убить?..

Горькая усмешка исказила ее лицо. Молчание продолжалось уже довольно долго.

– Так и скажи. Мне вообще-то все равно, только кошку жалко. Кто будет заботиться о ней?.. – не выдержала я.

– Что за глупости?.. Я попрощаться пришла. Мало знаю о тебе, но поверь, так лучше. Ведьмы мало общаются со своими семьями, так безопасней.

Ведьмы?! Ну, теперь-то мне понятно! Итак, новая версия происходящего: сколько я вчера выпила таблеток – три. А потом добралась до самодельной настойки от простуды, в составе которой есть спирт. А что потом? Зелье внезапно закончилась и я уснула. Что за музыку слушала на ночь? Да мою любимую, конечно.

Так вот как выглядят глюки! Ну, здравствуйте родимые! Я смеялась, прижимаясь лбом к коленкам. Чуть не упала с сиденья. Другие не видят мой припадок, потому что это происходит в моей голове! Одно не давало мне покоя, разве во снах бывает боль?..

– Ты отличаешься от остальных! Неужели не замечала?..

– Ха, как же не заметить?.. Зеркало-то у меня есть!..

– Да, прекрати же ты юродствовать!

Я разговариваю с призраком в автобусе полном «убитых» горем родственников, которые не смотрят в мою сторону. Рядом покрытое изморозью стекло в плюсовую температуру. Мы беседуем об особенностях психологии ведьм. Вот, как и сходят с ума. Нет, моя крыша даже не уехала – улетела в теплые страны, и возвращаться явно не собиралась. Впрочем, мне и без нее неплохо.

– Я тебе сейчас говорю о психике и разуме!.. Ты старше своего возраста!..

– Ведьм не существует, – подавляю нервный смешок.

– Ты ведь и стену лбом проломишь, при желании. Ты – ведьма!..

– От глюка слышу.

– Я призрак, а не глюк!..

– О, это многое меняет…

– Ладно, скоро все сама увидишь. Когда автобус остановится, люди пойдут в одну сторону, мы с тобой в другую.

– Постигать тайны мирозданий, познавать бездну, призывать демонов и, наконец, чертить магические круги кровью моих обожаемых одноклассников!

– Уймись уже, маленькое чудовище.

С нарастающей тревогой, я ждала, пока ржавая колымага достигнет конечного пункта. Никак не могла вернуться к прежнему безразличию, и вяло развлекать себя мыслью, что окружающие искренне ненавидят меня.

Я не могла принять реальность, слишком уж происходящее похоже на кошмарный сон – так пусть им и будет. Оглянулась по сторонам – некоторые сиденья, были словно ободраны злым голодным зверем: из потрепанной обивки торчал желтый крошащийся поролон, а кое-где выглядывали и металлические детали корпуса. На полу постелена серая резина, бывшая много лет назад черной, а стекла до того мутные, будто их не мыли годами. Если это кошмар, то в нем слишком много деталей – видения наполнены размытыми образами.

Корыто на колесах, содрогалось, будто собираясь рассыпаться, а мое тело отзывалось болью на всех кочках. Холод впитался в кожу, конечности затекли, и пальцы ног онемели. Закрывая глаза, я представляла свою коморку, теплый плед, чай и диван – как мне бы хотелось оказаться там.

А призрак носился по автобусу, заглядывая в лица людей, корча им смешные рожицы – веселье-то!.. Люди, конечно, ничего не замечали, ведь не они жрут пачками анальгин и пьют чертову настойку от простуды. После того, как моя загадочная знакомая с хохотом выхватила газету у тихого грустного старичка, я махнула на все рукой. Будь, что будет. Интересно, когда это безумие закончится, я проснусь в своей кровати или нет?

***

Ископаемое остановилось рядом с лесополосой, справа от которой виднелись оградки и кресты сельского кладбища. Скорбящие родичи выходили, разминаясь и сетуя по поводу неудобного транспорта.

Собралась к выходу и я, а знакомая потянула меня за руку прочь. Ее неуместная веселость, наконец, иссякла, какой-то она казалась серьезной и собранной. Подивившись такой перемене, я спросила:

– Что тебя так развеселило?..

– Это же мои похороны. Вглядись в эти унылые лица. Да что эти идиоты знают о жизни и смерти?.. Лично я даже рада, что избавлена от их общества.

Признаю, теперь она стала мне симпатична. Глюк – ну и что! Зато солидарна со мной в отношении к людям.

– Ну, так что ты идешь или нет?.. – с раздражением спросила она, видя, что я мешкаю.

Бежать куда глаза глядят – здравое решение, однако поплелась за ней. А что мне терять? Я же недавно собиралась покончить с собой. Разве это существо станет мучить меня, если решит убить? Вспомнился кошмарный сон сегодняшнего утра, посмотрела на ее руки. Нет, не такие ладони сжимали мои плечи.

Сначала поселок казался совершенно незнакомым. Вдоль широкой асфальтированной дороги тянулись две тропки для пешеходов, выложенные кирпичом. Параллельно им расположились узкие клумбы с цветами, представлявшие сейчас жалкое зрелище. Из жирной, напитанной дождями земли торчали сухие обрубки каких-то растений. Сложно было поверить, что они были зелеными и даже цвели. Тишину иногда нарушали грохот машин и злой лай собак за высокими заборами.

Солнце иногда показывалось на миг из-за низких облаков и тут же скрывалось, после чего мир казался мрачнее и темнее. Недоверчивый серый кот, завидев нас, резво взлетел на одно из фруктовых деревьев, высаженных вдоль дороги.

На перекрестке, где на одной стороне улицы располагалась аптека с мутными стеклами, а на другой магазин, выстроенный из выцветшего желтого кирпича, моя спутница остановилась.

– Мы идем слишком быстро. Ты устала?

– Долго еще? – спросила, я, избегая прямого ответа.

– Столько же. Боишься признаться в слабости? – она сделала паузу, дожидаясь ответа, но я молчала. – Все мы испытываем боль, голод, страх и ненависть, пока живы. Разве этого стоит стыдиться?

– А тебя, правда, волнует, что я чувствую?.. Или так ради забавы нравоучения читаешь?..

Дальше мы шли, не разговаривая. Через несколько минут она стала рядом с темно-серой, разбухшей от дождя деревянной лавкой и заявила:

– Сядь.

– Издеваешься?.. У меня несколько синяков на бедрах.

– Извини.

– Мне не нужно сострадание. До этого дня как-то без него обходилась. Прекрати, меня это злит, – говорила, выделяя интонацией каждое слово, а после отвернулась. На самом деле ее неловкая забота причиняла нестерпимую боль. Привыкнув защищаться от всех – я не понимала, как вести себя с человеком, который не собирается ранить. Она смотрела на меня без жалости или презрения и даже это было тяжело. Мои глаза предательски щипали слезы.

Во время болезни необходимо, чтобы кто-нибудь подал стакан воды и приложил влажное полотенце к горящему лбу. Становится легче, и ты уже можешь встать, чтобы хотя бы напиться воды. И в этот миг кто-то приносит полотенце, что это вызовет, кроме раздражения?

Появилось смутное чувство, будто я ходила по этим улицам.

– Постой я же была здесь!..

– Да дважды. В раннем детстве. До всего.

Рука призрака ощущалась на моей ладони, словно порыв холодного ветра. Ей не зачем пояснять фразу – при этих словах шрамы на теле вспыхнули огнем. И я сжалась от скопившейся боли, затаив дыхание.

– На самом деле ты очень красива. Яркие губы, идеальной формы – не слишком полные и не тонкие. Маленькие руки, тонкая талия, матовая кожа – будто создано скульптором, с ювелирной точностью…

– Замолчи!.. – как она может давить на самые больные места?..

– Похоже, что я лгу или издеваюсь?..

Я остановилась от изумления, и не могла двинуться с места, шокированная этой фразой.

– Идем, – сотканная из холода рука снова ведет меня дальше. – То, что с тобой случилось ужасно, но поправимо.

– Как?.. – Мой нервный смех, похожий на рыдания, нарушил спокойную тишину безлюдной улицы.

***

Летом этот дом не разглядеть за густыми деревьями, а сейчас он пустой и осиротевший среди голых веток. Что-то пронзительно скрипело на ветру. Забор сплошной и высокий с острыми пиками наверху. Из-за этого дом казался цитаделью. Калитка отворилась перед нами.

– Чей это?..

– Теперь твой, – грустно улыбнувшись, ответила девочка.

После такого пояснения у меня закружилась голова – понятнее не стало и вопросов только добавилось.

Двери открывались сами, и мне казалось, будто все происходящее сон. Она жестом указала мне на маленький диванчик и удалилась. Скоро послышался шум воды. Тут теплее, чем на улице, на диване удобнее, чем в автобусе. Это и был спасительный покой, необходимый моему измученному телу. Я старалась не спать, но глаза закрывались сами собой…

Кровь. Раскаты грома. Дым. Рев пламени. Бешеная пляска теней. Вой волков, озверевших от вседозволенности. Мертвый скот. Град. Неясные образы. Снова кровь и дым.

Как я оказалась посреди этих быстро сменяющихся картин?.. В душу вливалась холодная отрешенность, и мне стало страшно. Нет стены, к которой я могла бы прижаться спиной. Нет куска ткани, чтобы завязать глаза. Нет человека, который вытащит из этого места.

Неожиданно я осознала, что кто-то теребит меня за плечо. Это похоже на спасение!.. Рядом что-то живое! Но мои пальцы прошли сквозь пустоту. Паника, ужас, падение.

Прихожу в себя. Холодный пот. Шумное дыхание. Стук сердца. Незнакомая комната пугает меня, но образ уже знакомого мне призрака-глюка, успокаивает.

– Вставай. Все готово.

– Что готово?.. – голос дрогнул.

– Идем – увидишь.

Я втянула голову в плечи и плотнее закуталась в плед.

– А ну быстро поднимайся! – закричала она. Пришлось послушаться, раз уж лежать дальше не дадут.

Неуклюже встала, едва не упав на подушки, и поплелась за призраком – хуже уже не будет. После сна меня шатало, будто я стала еще слабее.

Мы пришли к ванной комнате, где воздух был согрет теплой водой. Мягкий свет свечей, приятный запах трав и плавящегося воска. Отблески пламени играли на черной воде, наполнявшей глубокую ванну.

Я обернулась с немым вопросом к хозяйке дома.

– Да, это тебе. Раздевайся, а я пока выйду.

– Нет, – я решительно мотнула головой.

– Не веришь мне?

– Я туда не полезу.

– Хорошо. – Она сделала паузу, – не хочешь слушаться, сделаем по-другому.

Осторожное прикосновение к плечу и тут же чувствую сильную слабость. Мозг продолжает работать, но я даже не могу поднять руку. С удивлением наблюдаю, с какой легкостью она стаскивает с меня одежду. В очередной раз задаю себе вопрос друг это или враг. Это существо не причиняло мне боли, и если решит убить, то сделает это безболезненно, чтобы я не успела почувствовать страха.

Черная вода оказалась теплой. Если бы температура была выше, лежать в ванной было бы мучительно: скоро мне стало бы сложно дышать, невидимая тяжесть давила бы на грудь. Забытья не получилось. В полудреме я открывала глаза. Видела свечи и черную воду, отмечала, что мне хорошо. Потом снова проваливалась в полусон.

Как бывает во время тяжелой болезни, слабость подавляет все желания и стремления – нет сил повлиять на происходящее. Что-то мягкое приникало сквозь кожу, напитывая ее изнутри, выталкивая боль, заживляя раны. Чувствуя это, могла ли я вырваться из этого беспомощного состояния?

Не знаю, сколько времени прошло. Наконец, она, ничего не поясняя, вытащила меня за плечи и завернула в длинное полотенце.

– Мама не будет беспокоиться? – прошептала я.

– Нет.

Успокоенная этим ответом, я снова уснула на том же диване, теперь уже без жутких видений.

***

Пришла в себя уже за полдень. Сначала не верилось, что ко мне так быстро вернулась прежняя ловкость и легкость. Выздоровление казалось продолжением сна.

Призрак сидела в глубоком кресле, увидев, что я больше не сплю, едва заметно улыбнулась.

– Лучше? А теперь собирайся.

– Куда?

– Мы не хотим пропустить мои похороны?..

Я приподнялась, прижимая одеяло к груди. С сознанием реальности ко мне вернулось и чувство стыда. Моя одежда, выстиранная и даже выглаженная, висела на спинке стула. Для чего приводить мои вещи в порядок? К тому же я всегда сама заботилась о чистоте и сохранности своей одежды. То, что за меня это сделал кто-то другой непривычно и неприятно.

– Так надо. Ты теперь полностью здорова, а на одежде осталась энергетика болезни, как только ты оделась бы, сразу стало бы хуже.

Пожала плечами в ответ – не разбираюсь я в этой ерунде. Пока моя спутница смотрела в окно, машинально гладя крупные листья комнатного цветка, я быстро оделась. Перед выходом из дома она вручила мне большую коробку.

– Что это?..

– Наследство. Дома посмотришь. Нужно спешить.

Множество вопросов разрывали мои несчастные мозги на части. Попробуем мыслить логически. Хотя и логика и здравый смысл уже должны убежать в неизвестном направлении после того, как я пошла неведомо куда за призраком.

Начну-ка с фактов. Я ехала на похороны родственника. Кого-то близкого, раз уж любимые тетушки осаждали утром наш дом. Никто не сказал мне кого хоронят, они как будто считали, что я должна знать. Тетя Маша неистовствовала особенно – сестра моей бабушки по маминой линии.

Призрак – встретилась мне в автобусе. С самого начала, вела себя так, будто знает и любит меня, но имеет право приказывать. Сумела найти слова, которые убедят меня послушаться. На ней надета форма прошлых лет. У нее, наверное, связаны с этим временем хорошие воспоминания.

Мы шагали через лесополосу, перешли дорогу. От быстрой ходьбы я согрелась, а от догадки разом похолодела.

– Маргарита?..

– Да. – Она остановилась, услышав свое имя. И сразу же продолжила идти, увлекая меня за собой.

Мама мало общалась с моей бабушкой. Та же присылала нам деньги, помогала, чем могла, однако ехать в наш город не спешила. Я слышала, будто бы она пару раз посмотрела на меня и больше нас не посещала, а мама как-то раз возила меня сюда.

Тут явно была какая-то загадка. Если бы они сильно разругались, бабушка не стала бы нам помогать. А если никакого разлада нет, то почему не ездить на выходные? Тем более от города до поселка час езды на автобусе. Старые люди обычно живут жизнью своих детей, а она своей и постаралась сделать так, чтобы и мы о ее жизни ничего не знали. Одно время я долго ломала голову над этим, а потом надоело. Информации очень уж мало, а найти еще источники – негде. Так и заглохло.

– Ты, верно, думаешь, будто я бросила вас?.. – Ответа не последовало, и потому она могла спокойно продолжать. – Маг должен уйти, чтобы не подвергать опасности близких. Лучше, если бы вас обоих хоронили бы вместе со мной? – Я пожала плечами, но ничего не сказала – боялась сбить ее с мысли. – Пойми так лучше для всех. Знала, что с тобой происходит, но моя помощь могла бы тебя убить. Меня будут хоронить в закрытом гробу. Ведьмы редко умирают в своей постели от старости.

– Ведьм не существует, – привычно повторяю я.

– А кто же ты тогда?!..

– Не знаю. Магия – это сказки.

– Ты говоришь с призраком, синяки зажили за пару часов, в автобусе никто не слышал твоего истерического смеха, ты общаешься с кошкой. Еще перечислить странности?..

– Давай.

– Девочка четырнадцати лет не может рассуждать, так умненько и так знать психологию. А какие сложные книжки, ты читаешь, малышка! Они для взрослых написаны и тебе это известно. Бывают исключения, не спорю, но редко. Большинство деток в наше время инфантильные идиоты.

– Не убедительно.

– Ребенок не выживет после десяти ударов ножом.

– Выживет. Если у убийцы кривые руки.

– Сейчас сниму штаны и отлуплю тебя, как следует – вот это и будет последним аргументом.

– Нет, не убедительно.

– Зато пока будет больно сидеть – не будешь сомневаться в существовании духов.

– А существование ведьм, так и останется под большим вопросом.

– У тебя есть колдовская книга, в которой написано, как себя вылечить. Почитай ее что ли?..

Теперь шли по кладбищу. Некоторые могилы находились в лесополосе, брошенные, одинокие, больше похожие на обычные кочки. На некоторых были сломаны кресты, на других вовсе отсутствовали. Здесь искусственные венки, свежевскопанные ровные холмики могил, а рядом с ними поросшие травой. Оставленная на памятниках еда и висящая лоскутами краска. Недавно выкрашенные оградки и покрытые слоем ржавчины – находились в двух шагах друг от друга. Сразу бросалось в глаза, кто забыт, а к кому не часто приходят родственники. Если я умру – моя могила не будет брошена, но лишь потому, что кое-кто станет опасаться людской молвы.

Вот уже виднеется толпа в черном. Я вижу закрытый гроб. Останавливаюсь, вжав голову в плечи, от внезапно нахлынувшего страха. Не хочу идти дальше. Ужас парализовал меня, дыхание стало частым, неглубоким. Явно слышался ритм стучавшей в висках крови. Реальность происходящего стала очевидна, до этого момента, все выглядело, как сон.

Мне не хотелось идти. Люди, они снова будут коситься на меня с пренебрежением и жалостью, придется терпеть насмешки… Когда я остаюсь одна – нет оценивающих взглядов, нет пронизанных злостью пошлых шуточек!

Схватившись за оградку, я неподвижно стояла, широко раскрыв глаза. Представила, как пойду к ним, и в груди что-то оборвалось.

После кратковременного покоя, понимаю, как же я устала от всего. Не хочу дальше терпеть. Что же мне бежать и скрыться там, где никто не сможет найти!..

Холодная ладонь призрака легла на мое плечо.

– Не бойся. Ты – ведьма. Так не бойся ничего. Ты можешь бороться. Ты можешь защитить себя. Иди.

– А ты?..

– Я сейчас покину этот мир. Прощай.

Она обняла меня за плечи и развернула лицом к толпе. Сделав неуверенный шаг в сторону людей, остановилась, и, дрогнув, пошла дальше.

Встав чуть поодаль, я замерла. Как только чьи-то руки бросили влажную землю, на крышку гроба, горло сдавил спазм, и слезы брызнули из глаз. Встретив человека, который не чувствовал отвращения ко мне, и потеряв почти сразу, я стала совсем одинокой.

В сгущающихся сумерках я открыла окно и устроилась на подоконнике, закрыв глаза. Слушала ветер и представляла, как сливаюсь с ним воедино. Геката была довольна тем, что я сижу долго без движений, и прислонилась с боку на расстеленном шарфе. Кажется, ей по душе пришлась моя медитация. Запрокинув голову назад, почувствовала, как по жилам разливается приятное холодное спокойствие. Песня ветра уже входила в мое сердце, кровь и душу, становилась частью меня.

Пальцы сложены в определенном порядке. Прохладный воздух не вызывает озноба. Темнота скрывает меня от чужих глаз. Исцеляющий покой и ощущение тихого счастья – такое состояние у меня в первый раз, и потому очень хотелось сохранить его.

Всего сутки я ведьма. Приняла этот жребий и признаю – это лучшее, что было со мной. Рамки привычного мира таяли на глазах. Реальность открывалась в новом свете. Сейчас все дороги кажутся мне свободными. Быть может, это эйфория и скоро она пройдет?..

Одно только немного омрачало радость – завтра понедельник и придется идти в мою любимую школу, встречаться с «обожаемыми» людьми. Теперь у меня есть оружие, чтобы устоять. Пока еще очень слабое, но со временем оно станет клинком, которым я смогу защитить себя.

***

В коробке пять предметов: книга в кожаном переплете; небольшой кинжал, вложенный в ножны; медальон в виде полумесяца; кольцо из черненого серебра; папка с документами, которую я изучу потом.

Я поняла, что это не простые украшения: камни на них светились, как радуга. Стоило прикоснуться, как они засияли ярко-алым – цветом крови, злости и жизни.

Старые страницы из толстой бумаги пожелтели от времени, но буквы не выцвели и не потеряли четкость. Всего один раз, взяв в руки магическую книгу, я поняла, что не смогу бросить колдовское искусство. Текст открывался мне лишь по небольшому фрагменту в день – остальное, просто не могла понять. Сначала очень испугалась. Один абзац легко разобрать, а дальше какие-то каракули. Что, если я могу понять лишь это?..

Мне удалось прочитать малую часть, но даже это вызвало смешанный с восторгом шок. Я ходила по комнате в радостном приподнятом настроении. Могла думать лишь о своей обретенной сути. Наконец, у меня появился смысл жизни. Я пыталась творить несложные заклятья, которые нашла на первых страницах. Поначалу ничего не получалось.

Магия, увлекала меня, как художника возможность воссоздать на бумаге свои миры, как писателя перевести в текст саму жизнь. Разве могли их остановить мелкие неудачи? Разве не хотелось им посвятить все время и отдать силы без остатка своему влечению? Нечто подобное происходило и со мной. Это сравнимо с привязанностью к человеку, если, конечно, верить книжному описанию этого чувства.

Одного лишь лишена такая любовь – искусство не предаст, не бросит тебя. Не будет и смеяться над твоими слабостями и не уйдет не простившись. Отчего же мне не любить искусство?..

Признаюсь честно, ненавижу людей, особенно с утра. Наверное, в это время они особенно мерзкие. Мне хочется собственными руками отрывать головы, тем, кто портит и без того отвратительное начало дня. Я бы с умиротворением смотрела, на разбрызганные по стенам мозги, кровавые лужи и дымящиеся куски плоти. Вопли умирающих, стали бы музыкой для моих ушей.

Так хватит мечтать! На меня уже косо смотрят, пытаясь истолковать загадочную улыбку и оживленный блеск глаз.

Почти всю ночь я была занята. Вычитав новое заклинание иллюзии, словно ребенок, получивший долгожданную игрушку, создавала маленьких монстеров. Немного менять внешность и насылать темноту, уже научилась. Всю прошлую неделю я этим развлекалась вечерами – даже наскучило. Хотелось еще чего-то.

Ради такого дела я нашла книжку с картинками про драконов. Выбрала самых симпатичных на мой взгляд. Создать точно таких же, получилось не с первого раза и даже не со второго. Но после нескольких десятков неудачных попыток начало выходить более или менее сносно. А к трем часам ночи бледная полупрозрачная рептилия сидела на стопке учебников на моем столе.

Я чуть не хлопала в ладоши от счастья. Хотелось обнять свое творение, и я не сделала этого только потому, что знала – сразу же исчезнет. Чтобы дракон был более реалистичным, его пришлось уменьшить до крохотной птички. Вскоре он стал почти как настоящий. Управлять иллюзией оказалось не сложно. Наконец, сказочное чудовище летало под потолком и выдыхало огонь.

Геката с восторгом наблюдала за странной птахой и, вероятно гадала, вкусно ли это.

Я плакала от счастья и уснула довольной. Сегодня глаза закрывались сами собой. Я ведьма – мне подвластны тайны этого мира – будут подвластны, если точнее. Зачем мне нужна эта нудная школа? Что я тут забыла? С обучением в магии мне не помогут – тогда для чего ходить сюда? Тратить время на эту ерунду, как расточительно! Ах, мне бы сейчас выспаться, а потом создать настоящую большую иллюзию!..

Косые взгляды, как всегда наполнены ненавистью, но теперь мне глубоко безразлично мнение людишек! Ведь я счастлива, и ничто не имеет значения! Денис посмотрел в мою сторону. Нет, все-таки полностью игнорировать этих существ нельзя. Нужно срочно писать список – иначе, как дело дойдет до мести, я что-нибудь забуду! А мелкие пакости… почему бы их не делать прямо сейчас?

Прозвенел звонок, и коридоры опустели. Сидя за партой, я рассматривала надписи, оставленные пленниками учебного заведения. От соображений, чтобы такого ужасного сотворить, мое настроение резко улучшилось, но ненадолго. В классе нет учителя, поэтому начался галдеж. Прислонившись к стене, я старалась думать о том, что ненавистные уроки скоро закончатся. Представляла, как люди вокруг меня, которые создают столько шума, умирают в муках.

На первый урок пришло полкласса, еще бы начало в десять. Не привыкли мы вставать к этому времени – у нас же вторая смена. Многие спали. Кто-то пытался заняться своими делами. Я не закрывала глаза, потому что не чувствовала себя в безопасности. А ведь сон был самым желанным из всего существующего на свете. Решила почитать, что еще оставалось делать среди этой черной безнадежности?

Впереди меня вертелась Надя. Она буквально светилась от счастья, и только за это мне хотелось разбить стул у нее на голове. Почему это создание не может сидеть спокойно? Ей непременно надо напевать попсовую песенку. Причем лишь припев остальное, хвала небесам и бездне, она не запомнила.

В сотый раз слыша, опостылевшие слова и легкомысленный мотив, я мечтала вырезать их на ее растерзанном трупе. Я уже представляла, как душу эту милую блондинку ее же собственной розовой кофточкой, как неожиданно, она обернулась и весело затараторила. Ну, все, держите меня!

– Он посмотрел на меня!.. Посмотрел!.. И я нравлюсь ему!.. Какое счастье!..

– … и сразу же отвернулся?.. – догадалась я. Как же она из кожи лезла, чтобы понравиться тому старшекласснику! И юбки короткие носила, и красилась, как женщина древнейшей профессии, и глазки строила, а без толку все.

– Да что ты понимаешь?.. Ты вообще никому не нужна – уродина!.. На тебя смотреть противно!.. Никто не хочет говорить с тобой!.. Даже самый последний хлюпик недоразвитый на тебя не посмотрит!..

– Существо женского пола с уровнем развития обезьяны, ты мешаешь мне читать!.. Заткнешься ты или нет?.. Хочешь, я тебе объясню, почему он тебя не замечает?.. Ты – лишенная талантов и ума, бесполезная, не признающая никаких ценностей, кроме материальных пустая кукла. Как ты можешь нравиться кому-то кроме себя?..

– А тебя все ненавидят!..

– Знаю. И что? Так вот… На чем я остановилась? Его одноклассница умная и привлекательная. Она окончила музыкальную школу. С ней есть о чем поговорить. Ты же просто не выдерживаешь конкуренции. А если будешь мешать мне читать, убью!..

Она выбежала из класса в слезах. Пожав плечами, я сосредоточилась-таки на чтении. Это некрасивый поступок? Не спорю. А зачем приставать к людям по утрам? Зачем напевать попсу в общественном месте? Мне должно быть жаль Надю? А почему?

Покой длился недолго. Вступаясь за подружку, экземпляр вечно выкрашенный в боевую раскраску, сел на край моей парты. Я могла созерцать не только узкую юбку и колготки телесного цвета, но еще и нижнее белье. Нет, меня не возмутило. Если бы я была парнем, возможно, мне захотелось бы раздеть это. Она у нас строит из себя маленькую стерву. Жаль бедняжка не знает, что ее это не защитит от удара стулом!

Сейчас начнутся бесполезные попытки унизить. Я улыбалась в ожидании, пока звезда блеснет интеллектом.

– На свалке подобрала?.. – небрежный жест ручкой в сторону моей книги. Ярко-зеленый маникюр мелькнул перед глазами. – Этот хлам интересен бабкам и уродинам вроде тебя!..

Довольная своей выходкой дурочка радостно хохочет. Она не знает, что играет с огнем, и что я представляю, как истлевает в гробу ее тело. Косо усмехаюсь, и жду, пока она перестанет смеяться.

– Поправь юбку, пожалуйста, – медленно проговорила я. – Зря стараешься – ну не нравишься ты мне.

Сегодня вечером она сломает каблук у любимых туфелек. А ведь я знаю об этом заранее, потому что уже создала заклинание. Повторив про себя фразу: «Сделал гадость – сердцу радость», продолжила читать.

***

В последнее время меня беспокоило только одно – пару раз в неделю снился странный сон. Ангел с огромными крыльями открывал мое окно, уменьшаясь, входил в комнату. Помогал мне приподняться на подушках и подносил к самым губам хрустальную чашу с дымящейся жидкостью. Я не спрашивала ни о чем, просто знала, что надо выпить это. У меня немели губы и горло, но приходилось глотать.

Ладно бы один раз, почему постоянно? Видения до того реальны – могу коснуться руки этого существа и крыльев, если позволит. Могу нарисовать его точеные черты лица, холодные синие глаза, горькую усмешку красивых губ и прекрасные светлые волосы.

Как ослепительно совершенство этого создания в сравнении с моим уродством!.. И что означают эти сны?..

Ах, этот день! Начнем с того, что я ненавижу праздники. Выходных дней жду с замиранием сердца, но это… кто их придумал? Во-первых, суета; во-вторых, подарки. Считанные разы в жизни мне покупали что-нибудь стоящее. Дорогие родственники обычно вручают: носовые платки, постельное белье, ненужные мелочи. Однажды зеркальце. Я злилась так, что хотела тут же разбить его, а виду не подала. Это намек – никогда не забывай, что ты урод! А как это иначе толковать?

Еще замечательная белоснежная скатерть, в это раз меня довел до белого каления не подарок, а пояснение к нему: «Это тебе – на свадебный стол постелешь!». Добрые тетушки – верх понимания и тактичности! Вот, учитесь, молодежь с кого пример брать надо! А еще мне готовить еду на праздники, а потому сидеть у дорогой родни на семейном ужине.

Благодаря всему, выше перечисленному, я ненавижу новый год, восьмое марта, двадцать третье февраля и все без исключения дни рождения, включая мой! А с девятым марта нужно поздравлять не только сильный пол, переживший восьмое, но и меня!..

Предпраздничным днем я шла в школу, напевая про себя грустную песенку про неизбежную казнь. Перед моим внутренним взором появилась тюремная камера со стенами из грубо отесанных камней. Толстые решетки на единственном окне… безнадежность, разлитая в рассветном зареве.

Уголки губ приподнимаются вверх! Истерика? Истерика!.. Еще не хватало, чтобы я вошла в эту камеру пыток с лицом, перекошенным странненькой улыбочкой, прибывая в необъяснимом веселье. По пути я несколько раз пыталась успокоиться. Да что такого смешного в моей ассоциации школы с тюрьмой? Это грустно, в действительности.

Наконец, мои усилия увенчались успехом – к гардеробу я прошла со спокойным выражением лица. Довольная этой победой, облегченно вздохнула и тут, обернувшись, увидела девочек нашего класса. Юбки и платья почти у всех такие миниатюрные, будто у нас в стране осталось всего две текстильных фабрики и ткань необходимо экономить. Множество ярких цветов резали глаза – одна леди разукрасила волосы розовым маркером; другая нарисовала помадой огромные губы почти на пол-лица; у двоих или троих вся кожа в блестках.

И созерцание их нарядов меня «добило»… Вся моя напускная серьезность лопнула, как мыльный пузырь. Не могу вспомнить, когда я в последний раз так смеялась. Прислонившись спиной к стене, я медленно сползла вниз, закрывая лицо руками и давясь от хохота.

***

Среди радостной суеты, я стояла у окна, безучастно смотря на улицу. Истерический смех порядком измотал, и на смену ему пришла апатия. Нет, я понимаю, всем хочется праздника. Непропорционально огромные губы – это красиво, не спорю. Измазанная блестками кожа – тоже замечательно. Выкрашенные розовым веки – это тонкий вкус.

Может, если я такое с собой сотворю, перестану отличаться от них?.. Посмотрела на свое прозрачное отражение в стекле – нет, никогда. Впрочем, кто меня держит? Полюбовалась и хватит. Уйду. Никто не заметит.

Сделав несколько шагов, наткнулась на мальчишку из нашего класса. Тот нес вазу, видно на подарок кому-то из учителей. На мгновение в его глазах отразился страх – боялся разбить. Затем испуг сменился злостью, и мальчишка ударил меня в ребра.

Острая вспышка боли, быстро зажгла ненависть. Слишком неожиданно вышло, и потому, не успела отклониться. Я смотрела ему в глаза всего несколько мгновений. Ярость стала материальной и сверкнула, как вспышка молнии, зрительный контакт оборвался.

Темнота накатила резко. Мне казалось, падаю в обморок. Пространство вокруг черное, лишенное деталей. Рука судорожно сжимала край подоконника. Это давало хрупкую надежду, что я еще не потеряла сознание. Сразу же послышался крик, и звон разбитого стекла. Начало медленно светлеть, а голова страшно кружилась.

Я видела, как мой одноклассник бился в припадке эпилепсии. У него раньше не случалось подобного. Однако собственное самочувствие интересовало меня куда больше. На миг показалось, что из носа текло горячее. Провела рукой. На пальцах осталась алая кровь. Теперь точно пора бежать!..

Все занялись больным, а я кое-как вытерла лицо и поспешила к гардеробу. Набросив пальто на плечи, я поспешила к выходу. На улице задрожала от холода. Виски горели, дорога и дома плыли перед глазами. Что со мной? У меня жар!.. Комок в горле душил. Мне хотелось плакать. Неудачное колдовство отняло слишком много сил.

Скоро виски вспыхнули болью. Добравшись до дома, я сообразила поесть и вымыться. Стало немного лучше. Геката свернулась клубочком рядом со мной на кровати – грела и успокаивала.

Жар и слабость становились сильнее. Холодные пальцы прикладывала к лицу, это чуть облегчало страдания. Одно радовало, болезнь избавит меня от посещения родни – этот праздник будет лучшим за несколько лет.

Больше недели продолжалась лихорадка, которая сильно ослабила меня. Я часто просыпалась в холодном поту, от наполненных потусторонней жутью кошмаров.

Мама беспокоилась, но к счастью для меня, она не взяла больничный. Потому я могла восстановиться с помощью магии. Сначала нашла точку покоя внутри себя. Обычным внушением доказала себе, что здорова, а потом уже перешла к заклинаниям.

***

До любимой школы я добралась почти здоровой. По разговорам в классе я поняла, что жертва моего заклятья выздоровеет еще не скоро.

Радости от того, что кому-то еще хуже не почувствовала. Мною овладело безразличие. Люди казалось, стали ненавидеть меня еще больше, а теперь к этому примешивался еще и страх. Думаю это скорее инстинктивно, ведь никто не смог бы связать этот случай со мной.

Оказалось, что Лена сломала не каблук, а ногу. Я старалась найти в себе хоть каплю жалости, но не могла. Отчасти рада тому, что у тех, кто создавал проблемы мне, теперь появятся свои. Это казалось даже справедливым.

Путь к покою придется проложить через сломанные ноги и припадки эпилепсии?.. Разве люди в один прекрасный день перестанут травить и мучить меня по доброй воле? Пожалуй, мне придется ждать этого слишком долго, если не вечно.

***

Мы учились последнюю неделю перед весенними каникулами. Так и вышло, что этот короткий отрезок времени прошел спокойно. Я дожила до момента, когда оставался лишь последний день «каторги».

Утро выдалось ясным. Ветер утих. Лужи обмельчали, а на асфальте появились сухие островки. Дни стали длиннее – это меня не радовало. В последнее время солнечный свет стал раздражать. Но наконец, я сниму теплое пальто и не буду каждый раз сушить обувь после улицы.

Сегодня учителя не будут докучать бесполезными знаниями – большая часть оценок выставлена. После второго урока Денис загородил мне дорогу. Остается или безучастно ждать, пока он милостиво решит пропустить меня, или заставить убраться. Этот мальчишка не позволит пройти. Руки расставил довольно широко на свою беду. Я не стала сдерживать злость, и первый удар пришелся в ребра, второй в живот.

Согнувшись от боли, закричал:

– Ты заплатишь за это!..

– Не сомневаюсь, – согласилась я.

На оставшихся уроках думала, как добиться, чтобы он больше не издевался надо мной. Не скоро забуду, как этот человек избил меня несколько недель назад. Пережитые страх и боль невольно вспоминались при взгляде на мучителя. Я помнила, как вцепилась в его руки, пытаясь ослабить хватку. Задыхалась и хрипела, а потом, дрожа от боли, шла домой. Мстить в моем положении глупо, но я просто не допущу, чтобы со мной поступали так раз за разом.

Я стала очень рассеяна, ведь в плане слишком много «если». Сделать то, что я придумала, будет не очень сложно, главное – набраться наглости. В раздевалке нашла свое пальто, облитое грязной водой. «Ты ответишь за это!..» – вспомнилось. Да, беззащитная одежда ему ничего не сделает.

Презрение, смешанное с ненавистью, обожгло меня. Эта выходка стала последней каплей. Может быть, это сделал и не Денис, но ни с кем другим столкновений не было уже неделю.

***

Мама сегодня пришла домой раньше, чем я ожидала, поэтому мне надо быть спокойной внешне и улыбаться, хоть внутри кипит ярость.

К вечеру беспокойство достигло высшей точки – буквально не знала куда, деть себя. Не сразу отвечала на вопросы, нервно перебирала пальцами, не могла сосредоточиться ни на чем. Наконец, настал короткий весенний вечер. Пора прекращать это притворство. Сказала маме, что устала и лягу раньше.

В последнее время я стала рано уходить в свою комнату «спать». Разумеется, ни о каком сне речи не было – все мои ночи посвящены магии. Это необходимо, потому что талант настойчиво требовал развития. Хотя постоянные занятия выматывали меня, стоило прервать их, как начинала чувствовать непреодолимую тоску, а потом появлялось и болезненное жжение в груди. Ничего не помогало, стоило вернуться к колдовской книге, как становилось лучше. Магическое искусство входило в мою жизнь.

В очередной раз уйдя «спать» и плотно заперев дверь комнаты, я создала качественную иллюзию в виде себя спящей на кровати. Потом попросила кошку лечь рядом, так правдоподобней. Аккуратно открыла настежь рамы. Повеяло холодом, свободный ветер, влетевший в комнату, рванул назад плотные шторы.

Очень удобно, что прямо под моим окном вертикально расположена широкая газовая труба, через четыре метра угол дома, и она поворачивает вниз. Я села на подоконник и несколько мгновений смотрела на легкую рябь на лужах. Если нога соскользнет или руки сорвутся, не выдержав вес тела, переломаю себе кости. Я не настолько сильно продвинулась в магии, чтобы суметь залечить такие раны.

Надо повернуть назад, пока не поздно. Да, что со мной такое? Мало увечий, которые уже есть? Еще хочется? Да дьявол с ним, с этим Денисом. Расквитаюсь потом. Вдруг я вспомнила, как он схватил меня за горло. Ярость проснулась. Неужели об этом можно забыть и спокойно жить дальше?.. Глубоко вздохнула и все же встала на влажную от дождей металлическую поверхность. Крепко цепляясь за подоконник побелевшими пальцами, сделала несколько шагов, потом пригнулась под окнами и полезла дальше на четвереньках. Ладони упирались в холодный металл. На коленки давило. Каждый миг боялась падения, но запретила себе представлять, как лечу вниз и содрогаюсь от боли.

Мои ноги, наконец, коснулись асфальта, вздохнула с облечением и расправила плечи. Посмотрела вверх на открытое окно в моей комнате. Итак, теперь отступать некуда.

Темнота ласкала взбудораженные нервы. Свет фонарей сглаживал недостатки внешности, даруя мне чувство безопасности. Скоро страхи растаяли, уступив место пьянящему азарту. Я шагала по городу, стараясь держаться тени. Сегодня привычные улицы и дороги казались мне чужими. Это от волнения, ведь то что мне предстоит сделать глупо и безумно.

Днем взяла нужный адрес из журнала в учительской: у нас небольшой город, потому я без труда поняла куда идти. Иногда сверялась с номерами домов, но не блуждала.

Ночью куда холоднее, чем днем, а куртка на мне легкая – теплое пальто еще сохло, после стирки. Иногда я бежала, чтобы не замерзнуть. Скоро нашелся нужный дом. Убедившись, что пришла по адресу, немного побродила по двору, смотря номера квартир, чтобы найти подъезд. Дорога заняла меньше времени, чем я рассчитывала: придется подождать. Зябко переступая с ноги на ногу, я спряталась за подъездом. Кинжал заранее переложила в карман. К чему суетливо искать его, когда понадобится?

Через несколько минут стало холодно. Как я могла уйти, проделав такой опасный путь? Чем дольше стояла, дрожа на ветру, тем больше сомневалась. А что если он уже дома? А что если вовсе никуда не пошел сегодня? А что если я испугаюсь оружия, и тогда сама себе буду смешна?

Слишком много «если», но я приказала себе собраться и ждать до конца. Пальцы ног онемели без тепла, по всему телу гуляли ледяные иголки. А что если я просто не смогу взять нож одеревеневшими пальцами?

Послышались гулкие шаги, и я затаила дыхание. Неужели настала развязка? Тот ли это человек?.. Убедившись, что ошибки нет, шагнула навстречу, с непринужденной ловкостью вынув оружие из ножен.

– Добрый вечер. Я уже давно жду тебя. Нехорошо опаздывать.

Он отскочил в сторону. В глазах отразился панический ужас, но, осознав, что перед ним всего лишь я, расплылся в широкой улыбке.

– Я тоже рад тебя видеть. Где взяла такую игрушку? – насмешливо спросил.

В темноте мы лишены рамок, сдерживавших нас в школе. Я не рассчитывала, что он испугается меня… сразу. Сейчас во взаимных оскорблениях нет смысла, поэтому сразу перешла к делу:

– Что я обещала тебе несколько недель назад? Что рано или поздно убью тебя… – напомнила, так и не дождавшись ответа.

Магическая тьма закрыла его глаза. Внушенный страх сковал сердце. Денис не мог пошевелиться. Чтобы растянуть ожидание и разжечь снедавший этого человека ужас, медленно расстегнула молнию его на куртке. Разрезала сначала свитер, а потом и саму кожу…

Вопль сдавил ему горло, но вырвался из груди лишь слабый хриплый стон. Одна кровавая полоса прочерчена на бледной коже, потом и еще… я резала кожу, как обычную ткань. Красное липкое, крупными каплями выступившее из порезов не вызывало ни страха, ни отвращения.

Казалось, мной завладел злой демон. Испытывая бешеную ярость, не перестала кромсать. Каким-то чудом я знала, что раню лишь кожу, не нанося опасных травм. Больше всего я боялась, что не смогу остановиться, потому оттолкнула его. Мое дыхание сбилось, но когда заговорила, голос не дрожал:

– Теперь ты знаешь, как быть безответной жертвой. В следующий раз – убью!.. Думаешь, сможешь рассказать о том, что случилось всем?.. Тебе никто не поверит!.. Я дома с мамой, понимаешь?.. Меня тут быть не должно. Оставь меня в покое или я убью тебя!..

Я осторожно открыла глаза. Казалось, в моей комнате стерлись все цвета, кроме серого. Приподнялась на кровати и перед лицом заплясали черные точки. Так бывает от переутомления или плохого кровообращения в мозгу. Что же со мной?

Откинулась на подушку и осматривала свое жилище, будто видела его впервые. Отлучившись на пару часов прошлым вечером, я как будто успела забыть детали обстановки. Не лучше ли мне было читать магическую книгу, чем это?.. Ощущая тяжелую безнадежность, я перевернулась на бок и сжалась в комок. Неестественный холод проник куда-то под кожу, вглубь меня и спасения от этого не было.

После видения с ангелом, который дал мне напиться из хрустальной чаши, вновь снились кошмары. Но на этот раз они несли в себе страшный отпечаток реальности – я убила Дениса… не смогла остановиться и убила. Потом в своем ужасном наваждении я поднялась в квартиру к его родителям. Перерезала им обоим глотки, а потом задушила его маленькую сестру, которая проснулась, испугавшись криков. Долгое время после пробуждения мне казалось, что это на самом деле случилось.

Утром я боялась себя. Именно ту себя, которая вырвалась наружу, получив в руки кинжал. Насколько помню, вчера тщательно смыла кровь. В маленьком фонтанчике из ближайшего парка. На одежду не попало ни капли – никак не могу нарадоваться своей аккуратности.

Нет. После своей угрозы я ушла прочь. Отчего же мне кажется, что я убила кого-то очень дорогого и близкого. Любила этого кого-то, заботилась о нем, но вчера этот человек умер от моих рук. Осторожным жестом погладила кошку. Быть может, она знает ответ?.. Геката подняла голову и с изумлением посмотрела на меня.

«Ты никого не убивала, если не считать часть себя…» – это не моя мысль. Почему же тогда я слышу это? Желто-золотые глаза кошки блестели в полумраке комнаты, внимательно всматривалась в них. От внезапной догадки вздрогнула. А, что если это высказала она? Любимица коснулась мордочкой моей руки, будто делая вид, что поговорила бы со мной, если бы умела.

Я тут же забыла об этом странном предположении, задумавшись над смыслом фразы. А ведь это правда – прошлой ночью я убила в себе что-то чистое и прекрасное. В моей душе было подобие святилища – знаю об этом точно. Я представила белый храм, выстроенный в честь неизвестного бога, воздвигнутый среди леса на скале, чтобы чистые, сверкающие стены были защищены от грязи. Вверх по крутым склонам могли подняться лишь избранные. Он великолепен до последней детали – светлые колонны, высокий свод и как будто парил, возносясь к синему небу. От величия этого зрелища захватывало дух.

Вдруг солнце исчезло. Подул пронизывающий ветер, принеся с собой черные тучи. Ледяные порывы срывали листву с деревьев, небо сделалось черным, как ночью, и высокие колоны поменяли цвет. Они казались изваянными из самой тьмы. Повсюду разлита кровь. Теперь мне хотелось поскорее избавиться от этой картины, вставшей перед глазами как наяву…

Образ виделся мне гнетущим и пугающим. Хотелось убрать это из своего сознания, любой ценой. Я вскочила. Распахнула окно, из которого вчера с такой осторожностью вылезла, чтобы испачкать себя кровью. С жадностью вдыхала свежий весенний воздух.

Потом снова легла, смотря на чистое серое небо и медленные величественные облака. В голове что-то болело. В глазах плыло. Я никак не могла принять того, что произошло вечером, и ненавидела себя.

Передо мной распахивалась бездонная дверь в бесцветную бесконечную депрессию. Было ли спасение? Появилось сильное желание умереть, чтобы все прекратилось. Я прикрыла глаза и видимо забылась сном. Иначе, как объяснить, что в комнате появился ангел из кошмаров…

– Вот ты и попробовала крови, малышка… Насколько тебя хватит?.. Вырвешься в Высшие или свихнешься, как остальные?.. – слышу эти вопросы, произнесенные мягким музыкальным голосом, чувствую горькую усмешку в тоне. Мне больно. Ничего не могу сделать с этим. В глотку льется адское зелье. Тело обездвижено. По щекам катятся слезы. Не хочу… Я взмолилась бы о пощаде, но не могу произнести ни звука.

Почему нет моей кошки? Было бы хоть какое-то утешение.

***

Я очнулась на полу уже в вечерних сумерках и огляделась, осторожно приподнявшись на локте. Наверное, потеряла сознание, вот и привиделись черти небесные. Раньше не падала в обмороки, впрочем, никогда не поздно начать.

***

Стоило огромного труда удержаться от глубокого отчаяния. Содеянное, глубоко потрясло меня. Это не удивительно. Не помню, чтобы возникало желание обидеть человека, не причинившего мне зла. Огрызаться нравилось, не спорю, а ранить, причинять боль – нет. Хотя с другой стороны – чего он ожидал? Что может безнаказанно издеваться сколько угодно? Тогда заслуживал ли он жалости?..

Вернуть себе желание жить оказалось непросто, но все же получилось. Огорчало, то, что покой наполнявший мою душу в одиночестве, таял, при общении с людьми. Мне хотелось дальше совершенствовать дар, и все.

Гнев и отчаяние – разве нравилось мне испытывать эти эмоции? Особенного удовольствия от своих маленьких гадостей я не получала. Магия делала меня счастливой, а не чужое горе. Когда творила злые заклинания, в сердце поднималась глухая боль. Вспышки ярости омрачали мою жизнь. Что-то неразрывно связывало меня с теми, кому отвечала жестокостью на подлость.

***

Из книги я узнала, что мое понимание магии ошибочно. Цель этого искусства – изменить мир к лучшему, а не личная выгода и изобретение пакостей врагам.

Находить таланты и помогать их совершенствованию, лечить души или защищать мир от чего-то опасного. Настоящая сила дается лишь тем, кто идет по этому пути. В идеале еще хорошо бы предотвращать войны, а это порой слишком сложно.

Маги используют силу для себя – это так. Но как иначе им жить? Отдай все и умри с голоду – это прекрасно, альтруистично, только зачем? Кроме приятных гадостей маги делают и полезные вещи, хотя бы иногда…

***

Кто знает, сколько я проживу теперь, получив магический кинжал и книгу? Надо заранее подумать о своих родных и уйти, чтобы не причинить им вреда. Единственный близкий человек для меня – мать. Потому я решила заняться устройством ее жизни.

Нужно подыскать для нее достойного спутника. Не так уж это и легко, если вдуматься. Есть еще один пункт – ей всегда хотелось заняться реставрацией старых домов. Смотря на какое-нибудь здание, она точно знала, как сделать его украшением улицы. Думаю, на этом можно заработать деньги. Она будет счастлива, станет заниматься любимым делом, и, надеюсь, забудет, что у нее есть дочь.

Вторую часть плана выполнить оказалось проще. Сначала найти людей, которые ищут такого дизайнера, потом устроить встречу. К концу весенних каникул мама уже устроилась, пока на подработку. Начало положено.

***

Я стала чаще оставаться дома одна, появилось время на развитие таланта, а потому дело шло в гору. Это совпало с тем, что начала слышать голос, но в квартире находились только я и кошка. Ведь не Геката же со мной говорила?..

Решив, что от переутомления едет крыша, не обращала внимания. В последнее время я мало сплю и еще забываю поесть. У кого хочешь мозги спекаться начнут.

Впрочем, признаю, проблемы с головой начались и иногда это пугало. По нескольку часов сидела, смотря в пространство перед собой. Яркие образы проносились перед моим взором быстро, как капли дождя летящие с затянутого облаками неба. Они не задерживались, не позволяли познать себя. Следы их оставались в моем сознании, но не делались доступнее, как и дождь проходит сквозь пальцы, усилия удержать в руках капли воды – тщетны.

Разум выворачивало от ощущения силы, хотя не знаю, что послужило причиной этому. Уж не моя ли маниакальная одержимость магией?.. Тело трясло в лихорадке, губы страшно пересыхали и трескались. Жарко даже если открыть окна. Казалось, что огонь горит внутри меня.

Прервать транс не получалось, ведь я ничего не видела, не слышала, и не чувствовала. Однажды придя в себя, увидела зажатый в ладони кухонный нож. Левое предплечье с внешней стороны было исполосовано выпуклыми розовыми порезами, в особенно глубоких запеклись темно-красные капли.

Не знаю и не хочу знать, сколько царапала тупым лезвием руку, боль я почувствовала лишь после пробуждения. Что я пыталась сделать? Вывести себя из этого состояния? Но страха почему-то не почувствовала.

Счастье, однако, в том, что мне никто не мешает заниматься магией.

После недели отдыха мне вовсе не хотелось идти на учебу. Снова зубрежка бесполезных предметов, часы, бессмысленно потраченные в ненавистных классах за учебниками.

Вот для чего, к примеру, мне нужна физика? Я не собираюсь делать открытия в этой области. Карьера ученого совершенно не прельщает. К чему это, если я маг? Почему не дать общее представление о предмете и не оставить несчастного гуманитария в покое? Нет же – родная система образования решила вдолбить мне в мозги заумные формулы, а для чего?..

А те, кто лучше понимает точные науки, не знают, куда деть себя от скуки на гуманитарных предметах. Ад у всех общий, а пытки в нем разные. Да, если «не загружать мозги школьникам, они отупеют». Что делать с обилием бесполезных знаний, никак не связанных с жизнью?.. Некоторые детки не знают, зачем нужна зарплата и для чего их родители ходят на работу. Зато они знают физику, разве не замечательно?

Невольно вспоминается сказка, в которой утку учили бегать, белку летать, а голубя копать землю, а в результате всем плохо. Белка полетит только один раз, и он же будет последним. Хотя почему бы не попытаться научить? Вдруг белке это пригодится в жизни.

Одно радует – я смогла развить талант и научилась внушать эмоции. Теперь люди сами сторонятся меня. Их охватывает ужас, ставится холодно, тоскливо. Не многие способны выдержать внушение и дальше находиться рядом, поэтому я чаще оставалась одна. Оказалось, так просто избавиться от людей. Теперь на большой перемене сидела в саду в погожие дни и читала. Дома уже не до того. Во время чтения слова стирались на страницах, создавая образы похожие на мои иллюзии, но происходило это без магии, что кажется мне особенно прекрасным. Пока есть книги, я не буду одинока и по-настоящему несчастна. С их помощью отвлекаюсь от своих бед хотя бы ненадолго.

***

Мои каникулы окончились, а через неделю начался «смотр женихов». Ритуал не потребовал у меня много сил и умений – прошептала слова в открытое окно ветреным днем, потом нарисовала мелом знак у порога, и результат не заставил себя ждать. Знакомства происходили в самых разных местах: в транспорте, по дороге на работу, в очереди за продуктами.

Когда новый кандидат являлся на чай, мы с Гекатой шли посмотреть на него. От первых четверых претендентов «на руку и сердце» пришлось избавиться сразу. Один оказался женат, другой до сих пор не имел нормальной работы, третий оказался маменькиным сынком, у четвертого невыносимый характер. Все они нам не подходят. Так, где ошибка, что сделано не так?.. Мы с кошкой пребывали в полном недоумении.

Из книги я узнала, что многие маги до нас столкнулись с подобной проблемой. Нужно всего лишь создать «фильтр» на никудышных женихов. Когда я творила заклинание, этот фрагмент текста был мне еще не доступен.

На заговор было потрачено три дня. Кольцо с магическим камнем, опускается в чашу с водой. Слова, создают незримую преграду. В первый день только оболочка заклинания, которая может вместить магическую энергию. Во второй день создается образ, кого не следует пускать. В третий, кого пропускать. На четвертый день воду выплеснуть перед порогом. В итоге должно получится что-то вроде «фейс-контроля».

***

Я возвращалась после семи уроков, усталость и голод торопили домой. В короткой курточке сегодня зябко, но холод даже приятен после душных классов, запаха мела и плохо выстиранных половых тряпок.

Мозги тихо выли в черепной коробке, пытаясь вытолкнуть ненужные знания. В школе у меня часто болела голова, темнело в глазах. Виски сдавливали невидимые стальные пальцы, затылок и лоб сверли множество игл, и я не могла дождаться окончания занятий. Наверное, это от шума и духоты. Хотелось поскорее выйти и дышать свежим живым воздухом, и чтобы холод стирал нездоровый румянец с горящих щек.

Подходя к подъезду, почувствовала – что-то неладно. У дверей кучкой столпились соседи, войти никто не пытался.

«Неужели убили кого-то?.. Лишь бы это был скандалист и пьяница с третьего этажа. Так без него хорошо будет!», – злорадно подумала я. Но заметила, что выше упомянутый персонаж стоит тут же.

Никто не кричал, переговаривались тихо. Любопытство уже зашкаливало, и я ускорила шаг. Постояв немного среди людей, так и не поняла, в чем дело. Наконец, отважилась спросить:

– Что происходит?

– Да сами не знаем… – ответила Зинаида Павловна, известная сплетница, заседавшая в теплое время года на лавочке перед нашим подъездом. Какая-то она сегодня блеклая.

– Ну не хотим мы заходить! Понимаешь ты?.. – взвилась ее подруга и сразу сникла. – Точнее хотим, но не можем.

Пожав плечами, я шагнула в подъезд. Что за ерунду они сейчас несли? Что случилось до моего изнасилованного обязательным образованием рассудка дошло уже дома, когда расшнуровывала ботинки. Приступ хохота согнул меня пополам.

Всего я ожидала, но такого! Это же надо было додуматься!.. Нет в мире опасней чудовища, чем маг-недоучка. Воду нужно выплеснуть не перед подъездом, а на лестничной клетке, причем аккуратно, чтобы не разлилась.

Наши соседи теперь не могут войти домой. А я смеялась, как идиотка! Хотела защиту от неадекватных людей, со склонностью к алкоголизму? Несносных психопатов и матершинников видеть не хотелось?! Вот и наблюдай их, толпящимися перед дверью! А как отменить заклинание я не знаю. Что же делать?..

***

Проблема разрешилась без моего участия. Соседи все-таки попали к себе, но жилось им неуютно, потому покинули наш подъезд, а квартиры продали.

Заселились туда порядочные люди: на лестничных клетках стало чисто, по ночам никто не орал. Вот какими оказались непредсказуемые последствия моего колдовства.

Лихорадка продолжалась уже не меньше часа. Я смотрела в пространство, полулежа, сделав себе возвышение из подушек. Как больно дышать!

Хорошо, что я не убрала зимнее одеяло, без него замерзла бы. Тоненькие иголки холода ранили, забираясь глубоко под кожу, заставляя тело дрожать. При каждом вздохе грудь пронзала боль. По щекам текли слезы, но я с трудом осознавала это. Вот что испытывает маг, при потере энергии. Выложилась на слишком сложном для меня заклинании, и теперь нахожусь между жизнью и смертью.

Собственная беспомощность пугала. Всего несколько часов назад я могла с легкостью встать с постели, заварить себе чай, сходить за продуктами. Не ценила этого, привыкнув к силе и ловкости своего тела, будто забыла о них. Теперь я готова со слезами просить, чтобы принесли теплый чай, помогли выйти из этого ужасного состояния… никто не придет. Единственный живой человек в этой квартире – мама. Она спит. Она не придет.

Темнота сжималась вокруг горла. Пожалуйста! Ну, хотя бы кто-нибудь! Форточка тихо скрипнула. Геката?.. Да, это моя кошка. Пропадала где-то этой ночью, но сейчас вернулась. Не принесет воды, не вызовет врача, если будет нужно. Коснулась моей руки холодными лапами, а потом посмотрела в глаза, как-то по-человечески горько. Потом резким жестом сорвала одеяло и прыгнула мне на грудь.

«Что ты делаешь?!.. Мне же больно дышать!» – попыталась согнать любимицу, но она решительно зашипела на меня.

Несколько минут Геката сидела неподвижно, потом спрыгнула и убежала через форточку. Вернулась кошка минут через двадцать. Снова устроилась у меня на груди и снова внезапно ушла. Так повторялось несколько раз. После каждого ее посещения становилось лучше, она будто вытягивала мою боль и слабость. Лихорадка спадала. Боли в груди прекратились. Засыпая, тихо прошептала: «Спасибо».

***

Я снова переоценила свои силы, и результат не замедлил сказаться. Слишком уж мне хотелось быстрее все закончить. Талант нуждался в развитии, а для занятий необходимо быть одной. Промедление чудовищно давило на сознание. Уже не могу находиться в крохотной коморке – половинке комнаты, которую отгородили для меня еще в детстве самодельной стеной из битого кирпича. Тут тесно и близко люди.

Не смогу тратить так много времени на то, что содержать квартиру в порядке: стирать, готовить, убрать и еще и учить домашнее задание. Дар требует всю меня – мое время, мои силы.

Вот и решила действовать быстро. Но есть еще причина – один из новых соседей нам идеально подходил. Его одобрили и я, и кошка – ровно никакого подвоха мы не нашли, хотя искали усиленно. Осталось всего-навсего сделать так, чтобы пришел и позвонил в нашу дверь.

Сегодня ночью, все легли спать, а я решила проложить дорогу, которую этот человек, должен пройти, словно под гипнозом. Он жил этажом ниже. Всего лишь лестничный пролет – это не далеко, правда? Первые два-три шага дались легко, и я решила, что и дальше пойдет так. Прочиталась… откуда мне знать, что это на первый взгляд простейшее действие требует большой отдачи, потому что нужно постоянно держать в сознании один образ.

Откуда во мне взялась эта черная слепая гордыня, которая едва не погубила меня? Когда еще можно было прекратить, я не хотела – конечно, такой удар по самолюбию. А потом стало уже поздно. Понимала, что не могу повернуть назад, и если остановлюсь упаду. Голова кружилась. Перед глазами плавали радужные круги, я не выпускала образа из сознания и не останавливалась.

Каждый шаг вытягивал из меня жизнь, я понимала и это… но поздно, слишком поздно. Убирая прядь волос с лица, испачкала руки в чем-то красном и сообразила, что кровь пошла носом.

Спазм в желудке. Я почувствовала отвращение к красной солоноватой жидкости, которая уже стекала по подбородку. Перед нужной дверью едва не упала на колени. Возвращаясь, цеплялась за перила, шаталась, как пьяная. Потом я рухнула на кровать, прямо в одежде.

Я чуть не умерла, но «чуть» не считается. А после «лечения» моей кошки умиротворенно засыпала и думала – дело, сделано. Это прекрасно.

После магического действа я проснулась к обеду. На школу в момент пробуждения, естественно, было плевать. Не идти же туда после полного энергетического истощения? И, вообще, юным магам иногда положено брать выходные.

Долго лежала, не в силах встать. Комната плыла у меня перед глазами. Виски стягивали ниточки боли. Мир вокруг казался не настоящим, а каким-то пластмассовым. В небе за моим окном плыли пенопластовые облака, лучик от искусственного солнца скользил по стене. Небрежно собранные кем-то механические птицы пели в ветвях железного дерева. Все казалось неживым, фальшивым. Разум осознавал, что мир остался прежним – это из меня вырвана частичка жизни.

Я искала свою кошку. Должно быть вчера вытащила меня чуть ли не с того Света, и теперь ей нужен отдых. А мне придется некоторое время быть одной – такая перспектива пугала.

Хотелось слышать живой голос, видеть рядом с собой что-то живое. Приподнявшись на локте, я почувствовала приступ головокружения и чуть не упала обратно. Однако вставать нужно. Подушка, постельное белье, моя одежда – на всем кровавые следы и это нужно смыть. Ненавижу пятна и грязь.

***

Вечером мама сказала, чтобы я была осторожней, на перилах в подъезде видели кровавые капли, но кто-то уже старательно отмыл их. Неизвестно ни чьи они, ни почему тянутся до второго этажа.

***

Кошка появилась через три дня – форточка в моей комнате не закрывалась на ночь. Как хорошо, а я уже начала волноваться!..

К ручке привязан длинный старый шарф, чтобы Гекате было удобней спускаться. Еще в комнате сделано специально для нее несколько тайников, в каждом мягкий свитер или шарф и немного еды. Под кроватью, на шкафу и в столе. Если квартиру наполнит моя несносная родня – кошка может сидеть в одном из ее убежищ.

***

Следующим утром медленно брела по направлению к любимой школе. Собственно уже одиннадцать часов, глаза упорно не хотели открываться. А жаль! Природа очнулась после зимней спячки и начала радовать. День должен выдаться теплым. Как было бы прекрасно, проспать до вечера, а потом немного посидеть на подоконнике, выпить чаю и долго лежать.

Потрескавшиеся губы слегка холодило, казалось, и кровь замедлила бег. Желания, амбиции, чувства – стали вдруг непостижимо далеки. Я еще помнила, как совсем недавно, мне хотелось изучать, творить, посвятить себя искусству. Сейчас не хотелось ничего. Что если так теперь будет всегда?

Мне бы вернуться в то состояние, но по своей воле этого не сделать. Возможно, если выспаться интерес к жизни появится. Меня даже не особенно позабавило вытянувшееся лицо одноклассницы, случайно увидевшей магический медальон под балахоном. В другое время я бы с удовольствием посмеялась и отпустила пару шуточек. Насылать магический ужас – надоело. Тем более что большинство и так испытывали его по старой памяти. Мне не нужно больше скрываться и убегать. Могу с отстраненным видом проследовать в библиотеку на большой перемене и выйти, когда захочу. Гулять по школьному саду, сколько вздумается.

Окружающие старались обходить меня сторонкой. А я старалась поддерживать свою и без того отвратительную репутацию всеми средствами.

Получив колдовскую книгу, не сразу научилась вызывать эмоции, но очень хотела. И как-то раз получилось, почти непроизвольно. Мальчишка из старших классов грубо схватил меня за руку. Не растерявшись, с искренней улыбкой осведомилась, как он предпочитает умереть. Несчастный попытался отшутиться, но внезапно побледневшее лицо не скрыть. Вряд ли он мог испугаться маленькой девочки, значит, я все-таки в первый раз внушила эмоции.

Ненавистное рисование поставили первым уроком. Хотя, что плохого в этом предмете? Требуют безукоризненную дисциплину? И что за беда? Мне не с кем говорить на занятиях, а нарушить порядок каким-нибудь оригинальным способом вроде плясок на парте – особого желания нет. Что все-таки заставляет меня так ненавидеть злосчастный предмет? Дома ведь рисую с удовольствием.

Проходя мимо, я посмотрела в альбом одноклассника. На открытом листе начертана серая рамка и примитивно накалякан бюст девушки, причем без головы и шеи просто сиротливо висит на белом листе.