Читать онлайн Смутное время. Шутка Хаоса бесплатно

Глава 1 Серил. Путь посвященной

– Кто вы? – возмутилась Керон, так и застыв в дверях, не смея войти в собственные покои. – Что вы здесь делаете?

В темноте, нарушаемой лишь слабым светом одинокой свечи, девушка различила темную фигуру, вольготно устроившуюся в одном из кресел. Лицо человека скрывал широкий капюшон.

– Да вы проходите, не стесняйтесь, – незнакомец жестом пригласил девушку присесть в свободное кресло. – Ведь это как-никак ваши апартаменты…

Час вечерней молитвы давно прошел, и все монахини, обязанные прислуживать посвященной, уже успели разойтись по своим кельям. Звать на помощь бесполезно – никто не услышит, не откликнется.

– А вы неплохо устроились, – произнес мягкий вкрадчивый голос. Незнакомец медленно оглядел покои Керон. – Наверное, сложно было из обычной послушницы подняться так высоко?

– Не ваше дело, – зло оборвала его посвященная. Однако же она шагнула в спальню, предусмотрительно оставив дверь открытой. В глазах девушки сверкал гнев. – Кто вы? И зачем явились?

– Я к вам с дружеским визитом. Вернее, с доброжелательным предупреждением…

Мужчина замолчал, явно ожидая от Керон какой-то реакции, но девушка уже взяла под контроль все эмоции, нацепив на лицо высокомерную маску. Целое мгновение посвященная изучала странного пришельца, пытаясь понять его мотивы. Перед ней сидел не убийца. Если бы этот человек решил оборвать ее жизнь, то не стал бы тратить время на разговоры. Он явно здесь не за этим, но тогда зачем?

– Не припомню, чтобы у меня были такие друзья, – гордо вскинув подбородок, Керон устроилась на софе, всем своим видом показывая, что не боится незваного визитера. – Итак, я слушаю вас…

– Не буду ходить вокруг да около и скажу напрямую: Верховный Жрец недоволен вашими речами и уже думает о вашей замене. Скоро вы все потеряете: и эти великолепные покои, и свой высокий статус. Ждать осталось недолго…

– И зачем вы мне это говорите? – снисходительно улыбнулась Керон, делая вид, что слова незнакомца ее не волнуют. – Вам-то с этого что?

– Верно мыслите. У меня действительно есть свои интересы, вот только я пока не вижу причин их раскрывать. Считайте, что я обычный доброжелатель. – Визитер поднялся с кресла, намереваясь покинуть покои посвященной. Возле двери он остановился и взглянул на девушку: – Я хочу дать вам совет: верните расположение Верховного Жреца любым способом, а то не ровен час вы лишитесь не только привилегий, но и свободы.

– Это угроза?

– Отнюдь. Всего доброго.

Незнакомец вышел из спальни Керон. Девушка тут же последовала за ним, но вдруг обнаружила, что длинный коридор абсолютно пуст. Мужчина словно в воздухе растворился.

***

Несколько веков назад Серила вообще не существовало. Вместо него простиралась священная роща, в центре которой возвышался рукотворный храм, посвященный Владыке Света – Самаэлю. Но проходило время, и люди постепенно утратили веру в богов, священную рощу вырубили, а вокруг храма возвели город, ставший отныне столицей всей Южной империи.

В Сериле было много таверн, мельниц, кузниц, лавок, садов и парков. Император получал хорошие урожаи со всех уголков своей земли, его империя процветала, пока не нагрянула война.

Армия Медегмы шествовала по несчастному Тэрну, неся с собой смерть и разрушения. Вместе с войной пришла и чума.

   Ходили слухи, что войско тёмной богини возглавляет самый могущественный маг за всю историю мира. Былой приспешник Медегмы – тот, кто однажды вознамерился сам стать богом, попытавшись сместить хозяйку тьмы с трона. Повелитель Ночи потерпел поражение, его душа оказалась пленена во вместилищах бездонной Ямы, а тело стало верной марионеткой темной богини.

Но, тем не менее, войско еще не дошло до столицы, и город в этот предутренний час выглядел как обычно: по прихрамовой площади сновали вечно суетящиеся горожане, торговцы спешили к своим лоткам, возле храма толпились и нищие.

Императору пришлось поднять налоги и пошлины, чтобы обеспечить рыцарей, сражающихся на передовой, продовольствием и обмундированием, что повлекло за собой стремительное обнищание народа. Люди, скрипя зубами, терпели, но порой и роптали: то тут, то там вспыхивали восстания. Благо, такие вспышки появлялись пока только в деревушках, и дружинники вовремя успевали их пресекать.

«Только внутренней распри нам еще не хватало, чтобы ввергнуть империю в полный хаос», – думала Керон, стоя у узкого окна в дорогой белоснежной тоге и равнодушно взирая на гудящую площадь. Но ее безрадостные размышления неожиданно прервали, заставив обернуться.

– Нам не сдержать его! – прорычал император, смачно ударив кулаком по столешнице. Подсвечники и кубки с дорогим вином тут же зашлись в дерганом танце. – Не остановить! Не выстоять! Белый Орден медлит, а Красный и вовсе ссылается на Равновесие, не желая ввязываться в войну. Силы слишком неравны…

Совсем еще молодой правитель не отличался особой сдержанностью, был вспыльчив и частенько рубил с плеча. Ему уже сравнялось тридцать зим, но на вид он казался еще моложе из-за чисто выбритого аристократического подбородка и сглаживающих резкие черты лица густых кудрявых волос пшеничного цвета. Обычно император любил повеселиться, но сейчас крылья его тонкого носа нервно подергивались, глаза метали молнии. Он явился в Храм Самаэля через тайный проход, соединяющий дворец и пантеон, в сопровождении всего двух верных стражей, которые застыли подобно изваяниям у дверей, не сводя настороженных глаз с владыки. Сам же правитель бывал здесь редко, предпочитая вызывать Верховного Жреца к себе, но сегодня был совсем иной случай.

Поступило донесение, что передовые отряды рыцарей разбиты, а Ариакан уже взят Повелителем Ночи. Теперь темная армия продвигалась все дальше на восток, пядь за пядью покоряя земли Южной империи.

– Мой повелитель, – тут же залебезил Верховный Жрец. – Не стоит забывать о драконах Света. Именно они встали на защиту Тэрна и всей вашей империи.

Император тяжело взглянул на собеседника. Казалось, глаза правителя прожигали старика насквозь.

– Знаешь, жрец, мне порой кажется, что твой бог совсем не спешит нам помочь. Мне вот всегда было интересно – существует ли он вообще?

На несколько мгновений в помещении воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь едва слышным гулом с площади. Зная резкий характер императора, Верховный Жрец не осмелился ему возразить. Все-таки собственная шкура для него стоила дороже, чем духовные убеждения.

– Не стоит отчаиваться, ваше величество, надежда, как известно, умирает последней, – решил сменить тему старик, наливая в полупустой кубок вина. – Мы ведь еще не дождались известий от эльфов…

– Сегодня прибыл посол. Эльфы не станут ввязываться в эту войну. Они уверены, что их защитит треклятый Лес. Остается надеяться лишь на гномов, но что-то мне подсказывает, что и здесь мы не получим поддержки.

– Но попытаться все-таки стоит. – Жрец протянул правителю полный бокал и принялся наполнять свой. – Остается только решить, кого послать в Лориэль со столь важным поручением?..

До этих слов Керон не особо вникала в разговор. Она никак не могла забыть вчерашнего визитера и его зловещих предупреждений. Зачем он явился, и какая ему, собственно, выгода от того, останется она на занимаемой ступеньке иерархии или же нет? Хорошо было бы узнать его личность – он явно из окружения Верховного Жреца, иначе как смог пробраться в Храм незамеченным? Хотя он совсем не походил на обычного послушника…

Но важно не это.

Незнакомец утверждал, что Верховный Жрец недоволен ей и советовал вернуть его расположение любым способом. Слова посвященной в защиту нищих и убогих не нравились многим, но она не думала, что это может разрушить ее жизнь. Теперь надо как-то выкручиваться, но как? Вызваться добровольным послом в Лориэль? Она никогда не покидала столицу, и такая перспектива ее немного пугала, но, в конце концов, чего не сделаешь для блага родного государства и чтобы удержать ускользающую власть в своих руках. К тому же ее отсутствие немного остудит Верховного Жреца, ну а когда она вернется с вестью об успешно пройденных переговорах, он и вовсе не посмеет заикнуться о ее отставке. А для этого она постарается приложить все усилия.

– Мой император, позвольте мне стать послом в Лориэль! – в голосе Керон звучала твердая решимость, вот только внутри все переворачивалось от нахлынувшей вдруг паники. На лбу выступила испарина, руки дрожали. Она спрятала их за спиной, чтобы не выдать собственного волнения.

Правитель смерил ее внимательным взглядом.

– И как вы себе это представляете, посвященная? В империи, как вы уже должны были понять, не спокойно. Пользуясь тем, что все силы брошены на защиту страны, расплодились разбойники, да и простые крестьяне многим не довольны. Но и это еще не все – чтобы достигнуть подземного царства, вам придется обогнуть темную армию и пройти по захваченной земле. Как думаете, сможет ли это женщина?

– Так дайте мне сопровождение! Я уверена, что смогу повлиять на гномов!

Керон гордо вздернула подбородок и без страха посмотрела в глаза правителя. Выдержать его взгляд могли немногие, но у девушки получилось.

Император считает ее слабой? А вот и зря!

Напряженное молчание затянулось, в воздухе витала тревога.

Что она делает? Что творит? Император и так не в духе, а она…

Помощь пришла неожиданно от Верховного Жреца:

– Мне кажется, предложение Керон вполне рационально. Кто еще сможет убедить подземных жителей вступить в союз как не посвященная самого Самаэля.

Керон мельком взглянула на старика. С чего бы он решил вдруг стать на ее сторону? Так не терпится поскорее от нее избавиться?

– Хорошо, – после недолгих раздумий произнес император. – Отправитесь завтра на рассвете. Вас будет сопровождать командир моего личного отряда. В вашем путешествии пригодился бы маг, но сейчас каждый из них на счету, и здесь они, бесспорно, нужнее. Свиток с посланием передаст вам мой писарь. На этом все.

Император встал и, не произнеся больше ни слова, вышел за дверь. Стражники как тени последовали за ним.

– Весьма интересно, – протянул старик, окидывая девушку цепким взглядом.

Керон не ответила. Интуиция подсказывала ей, что она все сделала правильно.

***

Серил они покинули ранним утром. Свиток с посланием к царю гномов лежал в котомке посвященной , надежно спрятанный среди немногочисленных вещей. Долгое и утомительное путешествие совсем не радовало девушку, напротив, она проклинала тот час, когда сама же и вызвалась доставить послание. Из головы все так же не выходил незнакомец. Закрадывались подозрения, что он специально заставил ее паниковать и тем самым толкнул на крайние действия. Возможно, сам Жрец решил от нее избавиться, подослав к посвященной этого человека с лживыми речами. Если так, то он рассчитал все правильно: теперь Керон оказалась очень далеко, к тому же могла и вовсе не вернуться.

Рядом с ней ехал высокий, стройный и с идеальной выправкой мужчина. С первого взгляда было видно, что этот человек сполна отдал долг родине, не один год находясь на военной службе. Губы сжаты в тонкую линию, в глазах вечная настороженность. Звали рыцаря – Риз Картен.

До посвященной иногда доходили слухи о его славе и подвигах. Поговаривали, что он проявил себя еще в первые дни войны, но после тяжелого ранения был отправлен в столицу. После чего стал командиром личного отряда императора, в который брали лишь отличившихся рыцарей. Попасть в этот отряд считалось великой честью.

Дорога все вилась, и не было ей конца. На ночлег путники останавливались в трактирах и в постоялых дворах, но пару раз пришлось заночевать и под открытым небом. С каждым днем становилось все холоднее, иногда срывался мелкий дождик. Керон плотнее куталась в плащ, в такие моменты она проклинала все на свете: начиная с погоды, заканчивая молчаливым спутником. Так прошло три недели.

– Скоро доедем до Векроса, – заметив усталый вид посвященной, сказал воин, – там и отдохнем.

Лицо Риза просветлело, на губах появилась легкая улыбка.

– Вы уже бывали здесь раньше? – догадалась Керон.

– Я здесь родился, здесь же прошло все мое детство. В Векросе у меня не осталось родных, но в этом городе должен жить друг детства. Надеюсь, мы с ним встретимся.

– Могу поспорить – такой же воин, как и вы…

Воин снова улыбнулся, бросив на посвященную мимолетный взгляд.

– Нет. Он волшебник.

Керон удивленно изогнула брови.

– И к какому из шести Орденов он принадлежит?

– Не знаю, – пожал плечами Риз. – Когда я уехал в Серил, он только собирался стать магом. Больше я здесь не бывал.

– Тогда с чего вы взяли, что он все-таки стал волшебником?

– Йен всегда добивается того, чего хочет, – просто ответил рыцарь и пришпорил лошадь. – Возможно, он решит к нам присоединиться.

«А вот это уже неплохо, – подумала Керон. – Маг в пути как нельзя придется кстати».

Хоть посвященная и жутко устала от непрекращающейся тряски, но ей ничего не оставалось, как последовать за ним. Вскоре она догнала Риза. Дальше дорога, сильно петляя, уходила в еловый лес, и рыцарь замедлил движение.

– А как…

– Тише! – едва слышно прошипел сопровождающий. – Здесь кто-то есть…

Они остановились. Керон вся обратилась в слух, но поначалу не услышала ничего, кроме редких криков птиц. Но вот она различила еле слышный хруст кустарника, что рос в ярдах двадцати от них. Не прошло и нескольких мгновений, как на дорогу выскочил заяц, посмотрел на пришельцев и снова скрылся в кустах.

– Вас насторожил заяц? – нахмурилась посвященная. – Мне казалось, вы смелее.

– Это не заяц, – прошептал Риз, продолжая напряженно озираться. – Старайтесь держаться ближе.

Он тронул поводья, и лошадь медленно пошла вперед.

– Стоять! – раздался из-за пышной ели хриплый голос.

Да, рыцарь оказался прав: это не заяц.

Не дожидаясь ответа, они вышли на дорогу один за другим – Керон насчитала двенадцать человек. Лица у них были не то что хмурые – просто свирепые. У каждого в руках или топор, или деревянные вилы. Мужчины были одеты в видавшую виды одежду, сапоги их выглядели стоптанными и весьма потертыми. На некоторых и вовсе оказались не по погоде легкие лапти. Сомнений не оставалось – путникам преградили дорогу обычные крестьяне из ближайшей деревни. Вот только они выглядели слишком уж воинственно.

Риз, конечно же, мог бы с легкостью справиться с каждым из них, но со всеми вместе?

Крестьяне охватили Керон и рыцаря широким полукольцом и стали медленно приближаться.

– Вижу – вы рыцарь, – произнес мужчина с самой длиной и лохматой бородой. Он был не самым рослым из своих товарищей, но с самым свирепым выражением на лице. – А это, как погляжу, никак жрица?

Взглянув на Риза Керон заметила, что он старался не выпускать из поля зрения нападавших. А они подходили все ближе и ближе, хотя и с явной опаской.

Керон было не по себе, она еще ни разу не оказывалась в подобных ситуациях и не знала, чего ожидать от этих крестьян. Видя их износившуюся одежду и тощие тела, она почувствовала к ним жалость. Возможно, удастся все решить мирным путем?

– Я знаю, что вам живется трудно, – произнесла Керон, достав из поясного мешочка несколько серебряных монет. – Возьмите и пропустите нас с миром.

Она бросила монеты тому мужчине, который начал разговор и показался посвященной предводителем. Крестьянин ловко поймал серебряники, быстро взглянул на свою добычу и противно ухмыльнулся, явив почерневшие зубы.

– Мне кажется это слишком малая плата за ваши жизни. Отдавай весь кошель, и тогда мы вас пропустим!

Керон ощутила, как где-то внутри нее зарождается гнев. Она уже хотела резко ответить жадному мужику, но ее опередил рыцарь.

– Берите то, что вам дают, и проваливайте, пока еще живы, – холодно произнес он, не отрываясь от глаз главаря. – Радуйтесь тому, что вам дали из жалости, и будьте благодарны!

Он многозначительно положил ладонь на эфес, но это не возымело действия.

– Кэрнок! – Предводитель коротко кивнул огромному детине слева от себя. – Нам здесь угрожают. Не порядок…

Заросшее черными волосами лицо крестьянина чем-то походило на звериную морду. Кэрнок тотчас перехватил топор поудобнее.

– На твоем месте я бы подумал, прежде чем сделать еще хоть один шаг, – мрачно заметил Риз и ловко выхватив меч, направил его острие в грудь детины. – Я не шучу.

Крестьяне остановились в нерешительности, в глазах людей промелькнул испуг.

Кэрнок попятился от рыцарского меча и повернулся к предводителю:

– Слушай, Стах, мне вообще-то жить еще хочется и не улыбается быть рассеченным надвое…

– А ты уже струсил? Но нас дюжина, – Стах кивком указал на крестьян. – Или ты уже забыл, что рыцари и «праведники» жируют, а мы дохнем от голода?!

– Нет, не забыл, – тут же потупился Кэрнок.

– Чего стоим?! Кого ждем? – взревел главарь. – Нас двенадцать, он – всего лишь один! И за нами правда!

Кэрон ничем не могла помочь рыцарю. Ей оставалось только молиться Самаэлю, чтобы он сохранил ей и Ризу жизнь.

Кэрнок, осмелев и снова угрожающе подняв топор, резко шагнул вперед. Испугавшись, конь под Керон заржал и встал на дыбы. Крестьяне опешили и не сразу сообразили, в чем дело.

Риз мгновенно соскочил со своего коня и мечом плашмя ударил со всей силы главаря по ребрам. Стах, хватая ртом воздух, упал. Рыцарь тут же развернулся и пнул Кэрнока в живот, вот только этот удар не получился таким же действенным, как предыдущий. Но все же от неожиданности детина выронил топор.

Риз не хотел убивать нападающих, поняла Керон. Лишь напугать и освободить дорогу.

Но увидев, что их вожак лежит на земле, крестьяне вместо того чтобы броситься наутек, кинулись на рыцаря всем скопом.

Просвистела стрела и вонзилась в ногу одного из мужчин. Крестьянин вскрикнул и отшатнулся. Вторая стрела устремилась в плечо Кэрнока, третья – вонзилась возле ног уже оклемавшегося Стаха.

Подхватив раненых, крестьяне поспешили ретироваться. Они надеялись на легкую добычу, но в итоге сами попали впросак.

Керон обернулась в ту сторону, откуда летели стрелы, и заметила почти сливающегося с елью лучника. Он целился прямо в грудь Риза.

Глава 2 Векрос. Сокровищница жрецов

Снова крутит живот так, что сил нет терпеть. Как же кушать-то хочется…

На торговой улице Векроса было мало народа. Как только в этом городе вспыхнула чума, многие торговцы уехали, не желая заразиться. Обычные горожане старались лишний раз не высовывать нос на улицу, но так или иначе нужда все равно заставляла их иногда покидать жилища. А вот ворам и нищим и вовсе деваться оказалось некуда – волей-неволей им приходилось постоянно рыскать по подворотням в поисках пропитания. Приближалась зима, и они все чаще сбивались в тесные кучки у костров в надежде согреться, а по утрам возле пепелищ все чаще находили бездыханные тела, помеченные черными мертвенными пятнами. Эта зараза не щадила никого.

Он и сам бы ушел куда подальше из Векроса, но куда? Идти некуда, да и не с кем. К тому же в долгом походе нужны деньги и еда хотя бы на первое время, а все, чем он пока смог разжиться на воровском поприще – лишь новенькой курткой.

Ташин старался избегать скопища нищих. Он уже давно облюбовал себе чердак и, закутавшись в гору тряпья, проводил одну ночь за другой, порой вздрагивая, когда ветер уж слишком ярился и проникал сквозь широкие щели в крыше. Днем же юноша скитался около продуктовых лавок и цепким взглядом осматривал выходящих из них горожан. Те, что казались ему чуть побогаче, тут же лишались поясного мешочка с монетами. Ловкий, быстрый, гибкий, он почти всегда находил себе на хлеб, но вчера день выдался неудачным, и разжиться парой медяков так и не получилось. Возможно, хотя бы сегодня что-нибудь да выгорит?..

Он остановился примерно в десяти шагах от небольшого магазинчика и уселся на мостовую. Долго ждать не пришлось. Из хлебной лавки вышли две женщины, жуя сдобные булки. Запахло ароматной сдобой. Ташин почувствовал, как слюна заполнила рот, а живот заурчал еще сильнее, снова напоминая своему владельцу, что тот целый день не ел. Как будто он и сам это не знает!..

Сглотнув, юноша пошел вслед за ними.

Женщины так и шли вдоль улицы, не думая сворачивать, и Ташин забеспокоился. Все-таки работать в шумной толпе или же в пустом переулке намного проще и больше шансов не оказаться схваченным. Но голод заглушал все доводы разума, и юноша прибавил шаг.

Поравнявшись с ними, он схватил кошель, висевший на поясе одной из женщин, с силой дернул и оторвал. Ощутив в ладони вес монет, Ташин уже собирался бежать, но обворованная женщина успела схватить его за шиворот.

– Куда?! – взревела она. – Стража! Стража! Воруют! Помогите!

С ужасом он заметил спешивших к ним стражников. И откуда они взялись? Только что же их здесь не было…

Гнить в тюрьме не хотелось, да и не держали в тюрьмах долго, практически сразу отправляя на виселицу.

– Пусти, жирная кляча! Пусти!

Юноша насилу вырвался из цепких рук дородной тетки, отчетливо услышав, как жалобно затрещала совсем новенькая куртка. Кошель выпал из его рук, смачно шлепнувшись о мостовую, но он не стал его поднимать, а рванул вверх по улице. Иногда он врезался в не успевающих отскочить с его пути людей. Чтобы ненароком не сбить дыхание, он не оглядывался назад, но знал, что преследователи не отступают. За спиной продолжали раздаваться крики:

– Лови! Держи!

«Вот кретины, – думал он. – Кошель остался у хозяйки, так зачем за мной бежать?»

Ташин петлял, стараясь сбить с толку преследователей, затем он скользнул в какой-то убогий переулок и наспех огляделся. Стражники вроде как отстали. Немного отдышавшись, юноша пошел спокойным шагом вдоль домов. Теперь самое главное – не привлекать к себе внимание.

Ташин снова свернул, но тут же нос к носу столкнулся с краснолицым и широкоплечим стражником. Грудь и ноздри мужчины судорожно вздрагивали от быстрого бега.

– Попался, гадёныш! – гаркнул он, попытавшись схватить юношу. – Теперь не уйдешь!

Припав на карачки, парень увернулся и опрометью побежал в другую сторону. Следом неслись проклятья и угрозы. Затаиться и выждать не получилось. Теперь надо бежать, не оглядываясь, пока он не выберется из города.

Наконец у Ташина получилось выскочить на более знакомые улицы, которые находились на окраине города. Поворот. Продолжительный бег. Снова поворот. Городская стена уже совсем близко.

Юноша юркнул в широкую щель и оказался за пределами Векроса. Теперь можно вздохнуть с облегчением – стена слишком высокая, а протиснуться в ту дыру, через которую сумел уйти худощавый воришка, ни один стражник не сможет.

Уняв бешено бьющееся сердце и восстановив дыхание, он огляделся. Солнце еще висело высоко, заливая блеклым светом пожухлую траву. Примерно в миле от города на значительном возвышении виднелись развалины какого-то храма. Именно туда и направился Ташин, надеясь пересидеть там до вечера. Совсем скоро переполох утихнет, и стражи разбредутся по своим постам.

Он снова взглянул на руины некогда величественного пантеона. Упавший конусообразный купол так и остался стоять набок, подпираемый всего лишь одной колонной. То тут, то там виднелись каменные ступени и широкие перила, плавно уходящие вниз. Когда он был разрушен и кому из шестерых богов принадлежал, Ташин затруднялся ответить. Просто знал, что этот храм превратился в руины уже давным-давно – еще во времена войны Четырех Стихий. Кое-где сохранившиеся стены носили отпечаток времени и долгих пронзительных ветров. Здесь имелись и письмена на древнем позабытом наречии, но этим языком не пользовались вот уже несколько столетий , и прочесть хоть что-то Ташин так и не смог. Наверное, жрецы все еще хранят эти знания, а вот для обычных людей они оказались утеряны.

Детей крестьян и нищих грамоте не обучали, да и немногие ремесленники могли себе позволить отправить свое чадо на обучение. Все-таки запрашиваемые суммы в специальных заведениях были достаточно высоки. Но Ташину повезло – его мать когда-то обучалась грамоте и как смогла научила сына. Правда , он читал по слогам и считал всего лишь до ста, но гордился и этим. Когда же его родители умерли от тифа, а дом в небольшой деревушке отобрала империя за неуплату налогов, ему пришлось перебраться в ближайший городок. Так и началась его воровская жизнь.

Размышляя о собственной невеселой судьбе, юноша медленно шел вдоль полуразрушенной стены. Впереди, неподалеку от невысокой арки, ему попалась лестница в пять ступеней, ведущая на уровень ниже. Он спускался по ней, с любопытством рассматривая письмена, когда на него налетел ворон. Птица, казалось, вознамерилась выцарапать Ташину глаза. Юноша отшатнулся, плиты под его ногами разверзлись, и он провалился в дыру.

***

Очнулся он в кромешной тьме. К горлу подкатила тошнота, мысли хаотично перемешались и превратились в подобие каши.

Почему так темно? Где он? Что с ним? Сейчас ночь или день? Может, он и вовсе ослеп? Переполох в городе уже закончился, или стражники все еще поджидают его у стены?

Потом Ташин вспомнил, как провалился в катакомбы, и попытался подняться, но сильная боль в затылке тут же дала о себе знать. Обхватив голову руками, он все-таки приподнялся и осмотрелся. Примерно в десяти шагах от него горел слабый зеленоватый свет, и юноша решил, что там и находится выход. Преодолевая приступы рвоты, он поднялся на колени и медленно пополз к источнику света. Руки нащупывали камни, черепки посуды, густую паутину. Подземелье храма таило множество тайн и будило любопытство юноши.

«Вот бы побывать здесь при свете дня, да еще с факелом, – вдруг подумалось Ташину, – я бы точно нашел много чего интересного…»

Добравшись до источника света, он не смог подавить разочарованный возглас:

– Да что же это такое!?

Разгоняя мягкую тьму, среди камней лежал всего лишь слегка пульсирующий кристалл, а выхода так и не было видно. Слезы заструились по щекам, оставляя за собой грязные дорожки. Он вдруг испугался, что останется здесь навсегда, пока не умрет от голода.

Совсем рядом послышалось шуршание, а затем и писк.

Крысы!

Голодные крысы и, судя по тому, что возня раздавалась с разных сторон, их много.

Схватив кристалл и выставив его вперед, юноша попятился. Какой-никакой, но все-таки источник освещения. Стоило только коснуться кристалла, как тот вспыхнул ярким зеленым светом, хорошо освещая пространство. От неожиданности крысы спрятались в норы. Но надолго ли? Не став мешкать, Ташин принялся искать выход. Толстая паутина покрывала неровные стены катакомб. На земляном полу лежали золотые кубки, ритуальные украшения, тоже выполненные из золота, в нишах виднелись драгоценные графины. Ташин не удержался и присвистнул. Да это же целая сокровищница! Он тут же начал прикидывать в уме, сколько сможет выручить за найденный клад – по всем расчетам получалось много. Сюда надо обязательно вернуться и забрать сокровища. От спертого воздуха подземелья он громко чихнул и вспомнил, что надо искать выход.

Ничего похожего на двери воришка так и не нашел и принялся осматривать потолок катакомб. Вскоре обнаружилась зияющая дыра, но дотянуться до ее краев не получалось – все-таки потолок подземелья был намного выше роста юноши. Снова раздалось шуршание – осмелевшие крысы, щуря маленькие красные глазки, начали приближаться.

Что же делать? Как быть? Быть съеденным заживо ну никак не хотелось…

Взгляд Ташина упал на разбросанные по полу плоские широкие камни, и в голове сразу возникла идея. Держа в одной руке кристалл и стараясь отпугнуть при помощи света крыс, второй он подтягивал камни к дыре. Вскоре от его трудов собралась внушительное нагромождение. Юноша старался не думать о сбитых до крови ладонях и сломанных ногтях. Сунув кристалл в карман и быстро вскарабкавшись на кучу, он посильнее оттолкнулся и, подпрыгнув, уцепился за края дыры.

Лишь бы не обвалилось! Лишь бы не упасть!

Он подтянулся, легко выбрался наружу и некоторое время лежал не веря, что сумел-таки покинуть это жуткое подземелье и его обитателей.

Над миром давно царила ночь. Сквозь пышные тучи проглядывали звезды, но луны еще не взошли на небе. Ташин поднялся и побрел обратно в город. Не опасаясь засады, он пролез через щель в стене и снова оказался в Векросе. Рука юноши скользнула в карман и нащупала кристалл. В катакомбах осталось много сокровищ, и завтра он их обязательно заберет, а сейчас постарается обменять найденный кристалл в ближайшей таверне на вкусную еду и теплый ночлег. Не веря до конца в свою удачу Ташин шел по темным улочкам, чувствуя себя по-настоящему счастливым. Наконец-то ему повезло!

***

Вокруг простирались пушистые облака. Ветер – неумолимый творец – причудливо работал над ними, создавая из бесформенной субстанции прекрасные фигуры и гротескные изваяния. Посреди этого эфемерного великолепия из края в край Обетованного тихо плыла широкая площадка с массивными и полуразрушенными колоннами. Сам же купол здания отсутствовал, как и большая часть стен. Порой одна из туч проплывала сквозь Храм, и тогда весь пантеон окутывало белесой мглой.

Когда-то это был древний и великий Пантеон Шестерых, а сейчас разрушенный временем храм, поднятый в чертоги Обетованного могучей, но очень уж сентиментальной дланью светлого бога. Теперь эти развалины служили Залом Совета. Впрочем, заседания Шестерых здесь так ни разу и не проводилось, и шесть расположенных полукругом тронов из чистейшего золота век от века пустовали.

В центре разрушенного Пантеона находилось Зеркало Мира. Этот могущественный артефакт появился в Век Создания – первый век сотворения Тэрна и всех его обитателей. Именно тогда божественная энергия била через край, уносясь прочь из Обетованного и выплескивалась на земной мир, ища очертания и предназначение. В те времена появилось много артефактов, и это Зеркало было по-настоящему бесценным, являясь не только средством наблюдения за Тэрном, но и своеобразным порталом в земной мир.

И сейчас возле него застыл яркий ореол света. Поглощенный тревожными образами и видениями Самаэль не замечал, что уже давно находится в Зале Совета не один. За массивной колонной притаился песочный силуэт, начисто лишенный каких-либо четких очертаний. Постоянно находясь в движении, эта фигура то обретала черты хрупкой девушки, то превращалась в небольшой песчаный вихрь, то стелилась по каменным плитам, образовывая песчаные барханы.

Синдерэль как и бог света всматривалась в отражение. Перед ее заинтересованным взглядом появился зеленый пульсирующий кристалл.

Ключ к вратам Ямы и Обетованного, позволяющий смертным приблизиться к богам. Могущественный артефакт, созданный помимо воли небожителей, спустя столько времени все-таки найден!

Фигура перестала видоизменяться и застыла в человеческом облике. Глаза затаившейся наблюдательницы расширились от неподдельного удивления.

Песочная фигура усмехнулась. Вот так дела… Это будет весьма занимательно.

Неожиданно свет померк, и хозяйка хаоса поняла, что Самаэль покинул парящий в облаках храм. Синдерэль, уже дрожа от возбуждения, рассыпалась на миллиарды крупиц и приблизилась к Зеркалу. Ее тонкая ладонь скользнула к отражающей поверхности, и перед глазами замелькали ряды тысячного войска, одетого в черную броню. На груди солдат красовался знак принадлежности к армии Медегмы – окутанная облаками полная луна. Богиня тьмы все-таки вырвалась из многовекового заточения и, поскольку ей больше не было места в чертогах Обетованного, Медегме оставалось лишь попытаться захватить и поработить весь несчастный Тэрн.

Синдерэль снова провела ладонью по зеркальной глади, как будто пролистнула страницу и увидела грязную таверну, зал, до отказа забитый завсегдатаями и постояльцами. Подавальщицы в полностью замызганных фартуках сновали туда-сюда, обслуживая пьяных посетителей и тщетно пытаясь увернуться от рук, которые так и норовили потрогать самое сокровенное.

Синдерэль поморщилась…

Нет, совсем не это она хотела увидеть!

Ключ.

Где же Ключ?

Она снова обвела жадным взглядом питейное заведение и тут заметила подростка с задумчивым выражением лица. Одет он был в темные штаны и ярко-синюю куртку, собранные вверх волосы перетянуты синей лентой. Именно он поглаживал в руках так интересовавший ее кристалл.

Интересно, знает ли юнец, какая бесценная вещь попала в его загребущие ручонки? Навряд ли…

Синдерэль склонила голову набок и о чем-то задумалась, но не прошло и нескольких мгновений, как на ее лице появилось озорное выражение. Желание испортить все планы темной богини и подшутить над Самаэлем – что было еще способно развлечь бессмертную сущность, вот уже более сотни лет вынужденную пребывать в ненавистном покое?..

Богиня хаоса проскользнула сквозь зеркальную поверхность и растворилась в ее глади.

Игра началась.

Глава 3 Векрос. Черная Тень

   Три дня и три ночи Йен не отходил от постелей больных, потому что кроме него им некому было помочь, и сострадание оказалось сильнее страха заразиться. Нет, он не был жрецом Белигмы, богини исцеления и не мог спасти несчастных больных от медленной и мучительной смерти. Но маг использовал любую возможность облегчить их страдания, заваривая целебные травы, притупляющие боль.

В темноте раздался тихий стон. Волшебник поспешил к больному, захватив с собой травяной настой.

   Поставив свечу на тумбочку возле узкой койки, Йен вгляделся в лицо умирающего. Это был мальчик девяти лет. По хрупкому телу ползли черные мертвенные пятна, черты лица заострились. Вряд ли он переживет эту ночь.

   Йен склонился над умирающим и, приподняв его голову, попытался влить в чуть приоткрытый рот настой. Мальчик закашлялся, по телу прошла судорога. В последний раз рука дернулась и уже навечно расслабилась.

   Отпрянув от безжизненного тела, маг понял, что больше не в силах здесь находиться. Ему нужно было вдохнуть свежего воздуха, к тому же он уже и не помнил, когда в последний раз ел. Видимо, поэтому его начало мутить. Есть не хотелось, но пришло четкое понимание – принять пищу необходимо, иначе силы полностью его покинут. Захватив посох и сумку, чародей вышел на улицу.

Мир укрыла ночь – темная и беспросветная. На небе не было звезд и даже обе луны скрылись за облаками. По улицам города стелился липкий туман.

Йен быстро шёл по безлюдным улицам Векроса. Высокие и низкие дома жались друг к другу, словно ища утешение. Запах тлена, разложения и спирта все еще преследовал мага, забив ноздри, не давая свободно дышать.

Тишина города давила на виски. Поднявшийся ветер принёс едкий чад. Пытаясь хоть как-то замедлить распространение заразы, мёртвых сжигали за стенами города, и черный дым от погребальных костров тянулся к небесам.

Надвигаясь с запада подобно цунами, темное войско захватывало один город за другим, стремительно продвигаясь вглубь страны. На ее пути становились рыцари Ордена Розы[1]. Эти храбрецы бились отчаянно, пытаясь остановить вторжение, но все-таки отступали, теснимые превосходящей их силой.

Йен тоже собирался отправиться на войну и покинуть Векрос, как только мимо города пройдет обоз из столицы империи – Серила. Ждать осталось недолго. Каждые две недели запряженные лошади тянули груженые телеги с продовольствием и лекарствами к Карк-Дароту, за который шли ожесточенные сражения.

   В этой войне люди остались одни. Гномы укрылись в подземных цитаделях, рассчитывая переждать страшные события, а позже присоединиться к победителю. А эльфы…

До эльфов еще не докатились страшные отголоски этой безжалостной бойни, и вечнозеленые леса как всегда остались молчаливыми и безразличными к страданиям простых смертных.

Ход мыслей мага нарушил скрип колёс и мерный цокот копыт. Сквозь плотный туман чародей различил медленно бредущую лошадь, запряженную в телегу. Возница натянул поводья и остановился возле низкого домика обычного горожанина. Лошадь недовольно фыркала и прядала ушами.

– Здесь тебе нечего делать, маг, – разглядев в руке Йена посох, произнёс возница. – Уже некого спасать.

Словно в ответ на его слова, из дома вышли люди в масках и небрежно взгромоздили на катафалк носилки с бездыханным телом. Возница щелкнул кнутом, и лошадь медленно побрела дальше.

Проводив взглядом траурную повозку, маг свернул в кривой переулок. Навершие посоха вспыхнуло синим светом, хорошо освещая дорогу.

Внимание привлек шорох, и в неверном свете кристалла Йен разглядел старуху с протянутой рукой, сидящую прямо на залитой нечистотами мостовой. Водянистые глаза в упор взирали на мага. Йену хватило лишь одного взгляда, чтобы понять – чума уже пометила её, и жить несчастной осталось недолго.

– Подай, милок, на хлебушек, – в глазах нищенки сквозило безумие. – Подойди ближе, или брезгуешь?

Йен пожалел ее и, приблизившись, протянул медяк.

Не обратив внимания на монету, нищенка вцепилась в рукав его мантии. Маг попытался освободиться, но неожиданно сильные пальцы держали крепко.

– Не ходи туда, – прохрипела старуха. – Этот путь приведёт тебя во тьму.

– Пусти, безумная!

Йен вырвал рукав и быстро зашагал прочь. Какое-то время вслед ещё неслись зловещие предсказания старухи и каркающий смех, но вскоре все стихло.

Впереди показалась таверна. В неверном свете фонаря маг заметил столпившихся возле неё людей.

   Люди неисправимы – они до последнего отказываются верить, что их мир умирает, и продолжают пить и веселиться как ни в чем не бывало.

Неожиданно сильный порыв ветра принёс мелкие крупицы песка, и Йену пришлось прикрыть глаза рукавом.

Странно, откуда здесь взялся песок, если за много миль от города нет ни одного песчаного карьера? Напротив, Векрос славится влажным климатом и песок здесь всегда в диковинку.

Отбросив мысли, Йен быстро шагал к таверне, предвкушая сытый ужин, и не замечал, что следом за ним неслышно скользит чужая тень.

***

«Когда же кончится моя смена?» – эти мысли без конца проносились в голове молодой подавальщицы. Девушка ненавидела свою работу – день ото дня обслуживать пьяных мужиков. Она никогда бы здесь не работала, да вот жизнь заставила.

Еще совсем маленькой Цета лишилась родителей, и голод вынудил ее воровать. Вместе с такими же «братьями и сестрами» по несчастью, рыскала по рынкам, добывая себе пропитание, пока однажды ее не поймал за руку один из торговцев. Но вместо того, чтобы избить грязного и оборванного ребенка, отвел к знакомому хозяину таверны и попросил устроить на работу. Нельзя сказать, что жилось ей здесь достаточно легко…

Поначалу она мыла посуду, прибирала по утрам в зале и была не раз бита за недобросовестную работу. Затем, когда подросла – встала за стойку и вместе со своей напарницей обслуживала посетителей. Но как бы ни было ей тяжело и неприятно, с тех пор она не чувствовала ни голода, ни нужды.

Но сегодня ее мучило плохое предчувствие и отделаться от него никак не получалось.

– Все, я ухожу, – услышала она голос за спиной и обернулась. Ее напарница уже сняла с себя фартук, собираясь уйти. – Уверена, что справишься?

Цета окинула взглядом Лин. Девушка не была красавицей, и ее обычные русые волосы часто напоминали Цете о серых мышках, однако же счастье на лице Лин делало ее почти хорошенькой. А сейчас напарница улыбалась, предчувствуя скорое свидание, ведь еще утром договорилась с подругой о замене. Как справиться со всем, девушка не представляла, ведь когда она давала обещание подруге, такого наплыва посетителей не было.

Вздохнув, Цета кивнула Лин и посмотрела в переполненный людьми зал. Лин проведет вечер в приятной компании, а она…тоже в компании, но не очень-то приятной. Сложно назвать приятными пьяных мужиков, которые наперебой требуют еды и пива.

– Справлюсь. – Цета пожала плечами. Пусть идет. – Не хочу видеть твое кислое лицо всю ночь напролет.

Обводя усталым взглядом таверну и вымученно улыбаясь, она выставляла очередную порцию кружек пива на поднос. Затем ее взгляд упал на столик у очага, за которым сидел буйволоподобный мужчина в легком серебристом доспехе. На обветренном лице выделялся орлиный нос, волевой подбородок покрывала недельная щетина. На груди у мужчины красовалась белая роза – знак принадлежности носителя к рыцарству. Полы его плаща испачканы засохшей грязью, и Цета поняла, что он путешествует уже не один день.

Напротив него сидела миловидная девушка в белом одеянии. Ее тугая рыжая коса была перекинута через плечо, а на груди висел золотой медальон в форме солнца с восьмью лучами – символом добра и света, присущим Самаэлю.

«Она точно посвященная», – подумала Цета и ее взгляд скользнул на третьего человека в компании.

Вернее, это был не человек, а высокий и стройный светловолосый эльф.

Компания что-то тихо обсуждала и пыталась не выделяться из общей массы. Что, собственно, у них плохо получалось – эльфов редко можно встретить в людских поселениях, и посетители таверны нет-нет, да и бросали на остроухого любопытные взгляды. За спиной лесного жителя виднелся колчан со стрелами. Рядом стоял лук, прислоненный к стене.

Открылась дверь, пропустив в затхлую таверну свежий воздух, и на пороге появился маг в снежно-белом плаще. В руке он держал посох, верх которого венчала голова дракона, сжимающая в пасти синий камень.

Воцарилась тишина. Взгляды всех присутствующих устремились на вошедшего. Что немудрено, так как магов не любили и не понимали, а то, чего люди не понимают, инстинктивно заставляет их бояться и ненавидеть.

Волшебник, казалось, совсем не замечал враждебности посетителей, медленно направившись к стойке. Весь его вид выражал усталость и измождение: лицо осунулось, глаза впали и под ними пролегли тени.

Едва чародей подошел к стойке раздался грохот…

Рыцарь встал из-за стола, чуть не перевернув несчастную скамью и, обогнув стол, устремился к застывшему у стойки магу.

Все, абсолютно все, кто находился в таверне, затаили дыхание в предвкушении хорошей драки.

– Йен Адоме! Какая встреча! – рыцарь широко улыбнулся. Он сгреб мага в крепкие объятия и продолжил: – Ну, вот и свиделись! Я посылал за тобой, как только приехал в город, но мне сказали, что тебя уже три дня нет дома. Я решил, что ты уехал. – Воин внимательно всмотрелся в лицо чародея и уже тише добавил: – Рад, что это не так.

Затем он обернулся к стойке и, радостно подмигнув, бросил:

– Еще пива, красавица! И моему другу тоже!

Мягко, но настойчиво, рыцарь потянул чародея к столику у очага.

По залу прокатились разочарованные вздохи – ну любит народ зрелища, с этим ничего не поделаешь, а сейчас их этого просто-напросто лишили.

Цета наполнила еще одну кружку и понесла заказ. Выставляя содержимое подноса, она неосознанно прислушивалась к разговору.

– Не ожидал увидеть тебя здесь. – Маг отставил посох к стене, но так, чтобы он находился в поле зрения. – Что привело тебя в родной город?

– Служба, – снова улыбнулся воин.

– А я-то сперва решил – ностальгия по давно прошедшим дням…

Маг откинулся на спинку стула, мельком оглядев всех, кто присутствовал за столом.

– Хм… может, представишь все-таки спутникам?

– Да, конечно, извини. – Воин снова заулыбался. – Перед тобой Керон Атери – посвященная Самаэля.

Если маг и был удивлен появлением столь высокопоставленной особы в этом захолустье, то никак этого не выдал, продолжая невозмутимо рассматривать рыжеволосую девушку. Керон тоже не осталась в долгу, наградив чародея высокомерным взглядом.

– А это Эрвин. Он спас наши жизни, хотя не был обязан, и теперь, можно сказать, я его должник.

– Разбойники?

– Не совсем, – мрачно улыбнулся воин, прихлебывая пенный эль. – Грабить нас попытались крестьяне из окрестных деревень….

– До меня тоже доходили слухи об участившихся налетах. Людей убивают и грабят средь бела дня, – произнес маг и обратился к Цете, которая уже собиралась отойти от столика. – Что у вас сегодня в меню?

– Тушеная картошка с мясом, – ответила подавальщица, прикидывая в уме, сколько уйдет времени на ее подогрев. – Нести?

– Неси, – кивнул волшебник.

Цета поспешила на кухню и с облегчением вздохнула, когда дотронулась до котелка. Умница Лин перед уходом повесила его над очагом, чтобы он подольше оставался теплым. Наложив в тарелку пару половников, девушка поспешила к посетителям и бегло осмотрела зал.

Может, сегодня все обойдется – не будет никаких драк и лишних проблем?

– На разбой толкает нищета. – До нее донесся обрывок рассуждений мага. Что же, в этом он прав. – В странные времена живем… странные и неспокойные.

Девушка поставила перед магом тарелку и отправилась к стойке, когда ее окликнул парень лет четырнадцати на вид, сидящий чуть в стороне от компании, которую она только что обслужила. С физиономии этого паренька не сходила глупая улыбка, взгляд голубых глаз с безмерным любопытством обводил зал.

Он был одет в добротную зеленую куртку, а в руках крутил какой-то ярко-зеленый пульсирующий кристалл.

Цета приняла от него заказ и направилась к стойке, когда дверь в таверну снова открылась, так и оставшись распахнутой настежь. На пороге застыла черная тень, почти сливающаяся с темнотой улицы, и вместе с нежданным посетителем в зал ворвалась ночная прохлада. Но стоило этой тени скользнуть вглубь питейного заведения, как заинтересованные лица, взирающие на нее с откровенным любопытством, изменились. Теперь на них застыл суеверный ужас.

«Темный», – пронесся испуганный шепот, и в следующее мгновение каждый из присутствующих посчитал своим долгом освободить ей проход, а еще через миг и помещение.

***

Вошедший невысокий человек, одетый в черный бархатный плащ, казался хрупким. Широкий капюшон полностью скрывал верхнюю часть лица. Все, что смог рассмотреть чародей, это тонкие губы, искривленные в откровенной насмешке.

Да, таверну покинули все, кроме мальчишки, испуганной подавальщицы (которой и бежать-то, по сути, было некуда) и компании, сидевшей возле очага.

– Кто ты? – заданный рыцарем вопрос вывел Йена из задумчивости.

Йен, как и все с подозрительностью рассматривавший фигуру в черном, поймал себя на мысли, что этот человек, как никто другой, опасен. Слишком много в нем самоуверенности и бесстрашия, а эти черты присущи людям либо безумным, либо наделенным поистине великой силой. Он внимательно уставился на темную фигуру в ожидании ответа.

Но ответа не последовало.

Словно не расслышав вопроса, человек в черном плаще направился к стойке, к застывшей в странном оцепенении подавальщице.

– Бокал лучшего вина, – голос также не поведал Йену о принадлежности его владельца к определенному полу. Его речь ассоциировалась в сознании мага с журчащим ручьем, пробивающимся меж камней и палой листвы. – Если, конечно, в этом убогом месте есть что-то, кроме прокисшего пива.

В голосе незнакомца прозвучала издевка.

Рыцарь поднялся из-за стола, одновременно вытаскивая меч из кожаных ножен, с твердым стремлением все-таки получить ответ на свой вопрос. Но прежде чем клинок покинул свое вместилище, незнакомец обернулся с бокалом в руке к оставшимся посетителям и, мрачно взглянув на свирепеющего воина, произнес:

– Я здесь, как и вы, со своими целями и интересами. – В интонации незнакомца сквозило высокомерие. – Не советую мне мешать, господа. Для вас это кончится плачевно.

Хорошо зная своего друга детства и видя, как Риз все сильнее выходит из себя, маг понимал, что без крови здесь уже не обойдется.

В принципе, Риз мог бы без усилий сломать эту хрупкую фигуру пополам, но интуиция подсказывала Йену, что это будет не так-то просто.

Обычно черные цвета носили прислужники Медегмы…

Черный маг.

Да, теперь Йен не сомневался, перед ними стоял черный маг, вот только в его руках отсутствовал магический посох. Но ведь маги без посоха почти ни на что не способны, так как именно в нем заключены основные Силы, которые черпают чародеи.

– Да как ты смеешь? – Голос Риза разнесся по всей таверне подобно раскату грома и, возможно, пол в таверне действительно обагрился бы кровью, но в этот миг в питейное помещение ввалился целый отряд маарлоков.

Их тела покрывала иссиня-черная шерсть, глаза, залитые сплошной чернотой, не выражали ни чувств, ни эмоций. Две пары мускулистых рук сжимали ятаганы. Когти, достигающие длины хороших кинжалов, способны были пронзить тело противника насквозь.

И сейчас командующий маарлоками направлялся к столику у очага, где расположилась вся компания.

Но что они делают в спокойном Векросе? Война же еще не докатилась до этого города, а значит…

Маг вгляделся в лицо друга и прочел на нем мрачную решимость. Лицо эльфа также было подернуто тревогой, а посвященная Самаэля испытывала настоящий страх, даже не пытаясь его скрыть.

Вмиг все стало ясно – некто могущественный открыл портал и не приходилось сомневаться, что сей отряд послан сюда с определенной целью.

– Аргх тан шин хар! – Пламя взметнулось на пути маарлоков, отрезая путь к столику у очага.

Подхватив лук, эльф вскочил на стол с грацией кошки, присущей всему его народу. Вложив в лук стрелу, натянул тетиву. Острый наконечник со свистом вонзился в цель. Предводитель маарлоков покачнулся и рухнул на пол.

Риз выхватил меч и теперь ждал ближнего боя. За его спиной тенью притаилась Керон. Поднеся к губам золотой медальон, она шептала молитву.

Сосредоточившись на поддержании огненного заклинания, Йен краем глаза заметил, как мальчишка и несчастная подавальщица, которые оказались в этом переплете по чистой случайности, последовали примеру посвященной.

Теперь взгляд мага искал незнакомца в черном плаще, о котором все напрочь забыли в поднявшейся суматохе, и вдруг наткнулся на довольную улыбку. Человек откровенно забавлялся всем происходящим в таверне и с ленцой попивал свое вино.

Йен был на пределе. Сила медленно, но верно его покидала. Он знал, что надолго его не хватит. Три дня и три ночи он не спал и толком не ел, ухаживая за больными. Каждому магу необходим отдых для восстановления Силы – у него же такой возможности не было…

Вызванное пламя стремительно слабело, и губы черной фигуры дрогнули в легкой досаде.

– Посторонись! – его отвлек голос Риза, яростно размахивавшего мечом. Рыцарь решительно двинулся к пробивающимся сквозь ослабевший огонь маарлокам.

Когда маг снова обернулся, то незнакомец в черном плаще уже исчез. А еще спустя мгновение вокруг них взревела песчаная буря, затягивая всех, кто находился по эту сторону огня, в гигантскую воронку. Маг попытался произнести блокирующее заклятье, но тот, кто вызвал этот песочный вихрь, был в тысячи раз сильнее.

Под ними проваливался пол, стены лишались четких очертаний и все вокруг превращалось в водоворот безжалостного хаоса.

Последнее, что почувствовал Йен – это сильнейшую головную боль и крупицы песка на губах.

[1] Орден Розы – орден рыцарей, проповедующий отвагу и честь, подчиняющийся владыке Южной империи.

Глава 4 Карпенское болото. Легенда Тэрна

Теплый, убаюкивающий, обволакивающий и тело, и сознание туман стелился вокруг чародея. Хотелось понежиться в его объятиях еще немного, но сознание постепенно возвращалось к своему владельцу.

Йен открыл глаза. Жемчужный туман так и клубился возле него, согревая и не давая замерзнуть в холодную осеннюю ночь.

Память медленно прояснялась, и маг вспомнил нападение маарлоков на таверну, песчаную воронку и загадочную черную фигуру.

Снова песок. Чья-то Сила забавлялась им, играла, точно игрушкой. Может, слова старухи несли-таки истину?

Он сел и тут же сильно закружилась голова. Череп раскалывался на тысячи осколков, и ощущение было такое, как будто он неделю беспробудно пил, но тут спиртное закончилось…

Йен глухо застонал и неожиданно услышал журчащий шепот:

– Тише, – голос был смутно знакомым. – Я не причиню зла.

Теплые мягкие ладони нежно коснулись его головы, и вмиг боль исчезла.

Йен поднял глаза на неожиданного спасителя.

Над ним склонился тот же самоуверенный незнакомец с той же самодовольной усмешкой на тонких губах. Сознание мага еще не успело отреагировать, как его рука уже метнулась к человеку в черном плаще и сорвала с его головы капюшон.

Маг ожидал увидеть под ним все что угодно, но не прекрасную девушку.

Снежно-белые волосы, отливающие серебристым блеском, рассыпались каскадом по хрупким плечам. Миндалевидный разрез глаз и тонкие черты лица наталкивали на мысль о немалой доли эльфийской крови в ее венах, и только невысокий рост и отсутствие острых ушей свидетельствовало о том, что она таки полукровка. Радужки в ее глазах были абсолютно черными и как будто в зеркале, маг отчетливо видел в них свое отражение.

– Кто ты? – Йен задал вопрос, не особенно надеясь получить ответ. – Чародейка?

– Обычная фокусница, – ответила полуэльфийка и, видимо заметив скептический взгляд мага, достала из поясного кошелька золотую монету. – Вот, смотри, – она продемонстрировала ее на открытой ладони, затем, сжав кулак, встряхнула рукой. Когда же открыла ладонь, то монетка из нее исчезла. Улыбнувшись, полуэльфийка потянулась к Йену и сняла с его плеча пропавший золотой. – Вот, как-то так…

– Но ты носишь цвета хозяйки тьмы…

– Глупо обобщать тьму и зло в нечто неделимое, – в ее голосе послышалось раздражение. – Тьма – необъемлемая часть мира, а зло – часть нашей души.

Не говоря больше ни слова, она ушла, растворившись в жемчужном тумане. Звук ее мягких шагов тоже вскоре затих.

                      ***

– Где мы?

Риз уже успел развести небольшой костер и разделить на всех скудные остатки хлеба и сыра. На троих этих припасов должно было хватить еще дня на два, но на семерых оказалось ничтожно мало.

Они находились посреди небольшой поляны, а вокруг возвышались редкие многовековые сосны. С запада дул ветер, неся с собой запахи дыма и гари, к которому примешивался стойкая вонь болотной тины. Йен начал чертить вокруг поляны магический круг. И пусть он не сможет защитить от настоящей опасности, но зато не пропустит в свой центр мелких болотных духов и зверье.

Осенние ночи всегда были холодными, и эта не являлась исключением. Подавальщица, вырванная из таверны неведомой силой, осталась в легкой одежде и замерзала. Эрвин, сжалившись, накинул ей на плечи свой плащ, оставшись в подбитой мехом куртке. Получив благодарный взгляд, эльф уселся рядом. Подкинув в костер кучку хвороста, он поднял глаза к ночному небу.

Туман рассеялся. В небесах царили созвездия Шестерых, и перевернутая пентаграмма богини хаоса сверкала ярче всех. Мертвенный свет Сатари заливал часть небосклона. Серп же белой луны, Катари, напротив, давно уже исчез.

– Судя по тому, что вокруг сплошная топь, да еще гарью пахнет, – эльф все так же задумчиво смотрел вверх, – рискну предположить, что мы находимся в Карпенских болотах.

– Но ведь Карпенские болота окружены армией Медегмы. – Риз даже подскочил от изумления. Его и без того большие глаза сейчас напоминали блюдца.

– Именно это я и хочу сказать – мы на вражеской территории, – терпеливо пояснил эльф.

– Как так получилось, что мы оказались здесь? – Вопрос был задан Ризом и адресован ко всем собравшимся. – И не просто «где-то здесь», а в тылу врага? – Очередное восклицание воина оторвало эльфа от созерцания небес.

Риз обвел всю разношерстную компанию взглядом и остановился на Йене.

– Твоих рук дело?

Маг покачал головой и развел руками, ясно давая понять, что он здесь абсолютно ни при чем.

– Кто-то слишком могущественный вмешался. Я пытался остановить чужое заклинание, но не вышло. Найти исток и распутать настолько сильные чары не смог бы, наверное, и опытный архимаг, что уж говорить обо мне? До сих пор чувствую себя паршиво из-за отката.

Эльф знал, что откат – это расплата за неудавшуюся волшбу и сильнейшая головная боль не самое страшное, что могло произойти с магом. Порой чародеи лишались рассудка.   – Хорошо, если это не ты, тогда кто? Не иначе как нелепая шутка богов.

Рыцарь подозрительно покосился на подошедшую беловолосую полуэльфийку, но та, гордо вскинув голову, промолчала.

– Меня вот гложет совсем иной вопрос. – Эрвин внимательно воззрился на посвященную Самаэля. – Почему отряд маарлоков оказался в Векросе и что или кого они искали?

На лице Керон отобразились смятение и сомнение. Как будто она не хотела посвящать всех присутствующих в свои тайны, но выбора у нее не осталось.

– Мы вышли из Серила с очень важным посланием для царя гномов. – Она протянула озябшие руки к костру в тщетной попытке согреть их. – Этот свиток очень важен – в нем призыв к союзу между гномами и рыцарями.

Наступила тишина. Гномы Лориэля не славились ни дружелюбием, ни гостеприимством. Рьяно охраняя свою свободу и независимость, уже давно отгородились от внешнего мира, и лишь изредка можно было встретить гнома-кузнеца в людских селениях. Как правило, это были изгнанники, лишенные на своей родине всех прав и привилегий.

– Если память мне не изменяет, то гномы забились в своих скалах и война обошла их стороной. Даже если вы доберетесь до Лориэля, – эльф окинул всех испытующим взглядом, – где уверенность, что подземные жители откроют, впустят и выслушают?

– Откроют, – в разговор вмешался молчавший доселе юноша по имени Ташин. – Из любопытства обязательно откроют!. Я ни разу не был Лориэле. Интересно, какой он?

– Как бы там ни было, доставить этот свиток необходимо, – перебив размышления Ташина, которые грозили затянуться надолго, произнес маг. Закончив чертить охранный круг, он тоже приблизился к огню.

– И убедить их выступить на нашей стороне! – зеленые глаза жрицы вспыхнули фанатичным огнем. – Только объединившись, Тэрн сможет справиться с этим безумием!

Керон восторженно замолчала, и в тишине, нарушаемой лишь тихим треском огня, раздались сухие аплодисменты. Полуэльфийка стояла, опираясь спиной о дерево и издевательски, медленно, хлопала в ладоши.

– Как бы это не стало началом конца.

Не говоря больше ни слова, она вышла из зачарованного круга и скрылась в темноте.

– Не нравится она мне, – как будто обращаясь к самому себе, тихо произнес эльф. – Совсем не та, за кого себя выдает. В ней полностью отсутствует гармония – все противоречиво и хаотично. А глаза, – Эрвин запнулся, но тут же, продолжил: – В глазах отражается вечность…

– Ну, так в чем же дело? – Риз достал флягу с водой и сделал из нее большой глоток. – Оставим ее здесь, и пусть провалится в Яму со своей загадочностью и высокомерием!

– То, что она кому-то не нравится, еще не значит, что ее надо бросить. – Йен поднялся и мрачно посмотрел на друга детства. Как же время меняет людей. – Да уж, от тебя я такого не ожидал…

– А что? Я всего лишь предложил. – Воин отвел глаза в сторону.

– Эти земли кишат захватчиками, и никто из нас не протянет больше суток в одиночестве. Я вообще не представляю, как вы планировали пройти вдвоем через передовые полки Медегмы? – поскольку это был риторический вопрос, маг продолжил: – Деваться нам некуда. Мы доберемся до Лориэля вместе, а потом пусть каждый сам решит, остаться ему в подземном царстве или вернуться домой.

– Чародей прав. – Эльф глубоко вздохнул и поднялся. – А сейчас надо подумать, где раздобыть теплую одежду и еду…

Керон крепко сжала в руке медальон. Острые грани лучей впились в ладонь, но боли она не почувствовала.

Посвященная крепко верила в свои силы и в свое предназначение. Верила, что родилась не просто так, а для великих свершений. Верила в Самаэля, и ничто, совершенно ничто не способно было поколебать ее веру.

Как же она ошибалась…

***

Наступило утро.

Первые лучи солнца пробились сквозь тучи и осветили верхушки деревьев. Ночные птицы смолкли. Завели свою трель жаворонки, забегали по необъятным стволам белки. Тропа сквозь болотные топи была пустынной; исчезающая в утренней полутьме, она, чудилось, таит в себе опасность.

Карпенская топь и впрямь была волшебной. Обычно в заболоченной местности ничего не росло кроме осоки да камыша. А тут – исполинские ивы вырастали из топи и их длинные плакучие ветви склонялись к трясине.

Похолодало еще сильней, и вдобавок ко всему пошел мелкий дождь. Они пробирались через топкое болото в надежде добраться до Ариакана – ближайшего города в округе. На общем совете было решено сделать небольшой крюк, чтобы раздобыть теплую одежду и продовольствие. Иначе до Лориэля не добраться.

Из недр своей котомки жрица достала ветхую и до дыр затертую карту Тэрна. Теперь они по крайней мере знали, в какую сторону идти.

Дождь с каждой минутой усиливался, и путники промокли до нитки. Тропу быстро размыло, и каждый шаг сопровождался отвратительным чавканьем. Идти стало трудно, одежда неприятно липла к телу. Стоит ли говорить, что настроение путешественников было не самым лучшим. Лишь неугомонный Ташин радовался дождю.

Он шел чуть в стороне от Рэль и, казалось, заглядывал за каждый камыш. Что он там пытался найти, девушка не знала. Думая, что никто его не слышит, он тихо напевал какую-то веселую песню.

Собственно, Рэль не разделяла его энтузиазма, но пусть хоть кто-то в этой компании остается счастливым и веселым.

Во главе отряда шел эльф, держа перед собой лук. Следом двигался Риз, сжимая в руке меч. Рэль могла бы поклясться, что он не блещет особым интеллектом, но и полным глупцом назвать его было нельзя. Скорее, рыцарь относился к числу тех, кто долго думал, прежде чем принять какое-нибудь важное решение. За рыцарем по узкой дороге следовали Керон и подавальщица. Девушки друг друга поддерживали, и иногда до полуэльфийки доносились их тихие смешки.

Рядом с Рэль, опираясь на посох, шел маг. Его белая мантия, покрытая грязью, намокла, обретя коричневатый цвет. Выглядел Йен довольно жалко. Иссиня-черные волосы были всклокочены, на узком красивом лице застыло задумчивое выражение. О чем он сейчас думал, Рэль не знала. Но явно не о том, как приятно идти по размытой дороге и мокнуть под проливным дождем.

Иногда она ловила на себе его подозрительный взгляд. Что же, винить мага за это не имело смысла. Их знакомство и вправду было, мягко говоря, странным.

К полудню дождь закончился.

Неунывающий Ташин теперь молчал, но не потому, что нечего было сказать, а потому что ему запретили болтать. Он лишь вертел головой, боясь пропустить что-нибудь интересное, и гадал, когда терпение лопнет и рот снова откроется.

Теперь он шагал рядом с Рэль, и девушка всерьез опасалась за сохранность своего кошелька.

Редкие ивы сменились густой дубравой.

Многовековые деревья, не знавшие, что такое засуха, высились подобно исполинам, закрывая могучими и пышными ветвями небо. Однако же сквозь кроны все-таки пробивался слабый свет, и порой путникам казалось, что они идут под гигантским колпаком из зеленого стекла.

Странники молчали, погруженные каждый в свои мысли, но длилось это недолго. Не выдержав, Ташин начал задавать вопросы:

– Рэль, Рэль! – он теребил девушку за руку. Его лицо выражало беспокойство и любопытство. – Как ты думаешь, здесь действительно водятся чудовища?

Йен напряг память, пытаясь припомнить хоть что-то, что смогло бы удовлетворить любопытство мальчишки. И действительно, про Карпенские болота ходили странные слухи, будто бы эти топи заколдованы и не каждый, кто однажды рискнул ступить в них, возвращался. Поговаривали также и о страшных хищных птицах, которые охотились на заблудившихся путников, и о крокодилах, притаившихся в непроходимой топи, о странных существах и духах, обитающих в этом заколдованном месте.

Йен недоверчиво относился ко всем этим рассказам, но чувствовал царящую вокруг могущественную магию. Это заставило его потянуться к поясу, на котором висели мешочки с магическими компонентами. Из одного из них он достал горсть серого порошка и сжал в кулаке. Этот порошок хорошо отгонял любую нечисть.

– Я слышал о громадных крокодилах, – затараторил Ташин, продолжая теребить рукав Рэль. – Я бы хотел увидеть их хоть одним глазком. Но лучше двумя, – тут же поправился он. Любопытство било из него через край. – А чудовища в этих болотах… Как ты думаешь, какие они?

– Уж точно не феи, – мягко улыбнулась беловолосая девушка. – Но ты не бойся. Ты ведь с нами, и в обиду мы тебя не дадим. К тому же еще ни одно чудовище так и не соизволило попасться нам на глаза.

– А я и не боюсь, – пожал плечами, Ташин, беззаботно улыбаясь. – Так что же ты знаешь об этих болотах? И как они вообще появились?

– Эх, придется начинать издалека. – Рэль криво усмехнулась. – Но сомневаюсь, что история сотворения Тэрна покажется тебе интересной.

– Расскажи, расскажи! – его глаза загорелись неподдельным интересом. – Я и сам обожаю рассказывать всякие истории! Ну, расскажи!

Взглянув на просительное лицо Ташина, девушка сдалась. Этому юнцу невозможно было в чем-то отказать. К тому же идти и рассказывать историю намного лучше, чем продолжать путь в мрачном молчании.

– Вначале существовало только Обетованное – жилище богов. В те времена они были еще молоды и пребывали в покое и неге, окруженные сказочными существами, которые исполняли все их прихоти. Само же Обетованное было прекрасным и чудесным местом – там все жили в гармонии, мире и согласии. Казалось, ничто не способно нарушить эту идиллию. Ну, или почти ничто…

Богине хаоса стало скучно в этом спокойном месте. Жаждая развлечений и свободы, Синдерэль пришла к Самаэлю и предложила создать мир, в котором жили бы смертные существа. Поначалу бог света и добра противился этой затее, но богиню хаоса неспроста называют еще и Богиней Лжи и Обмана… Люди, эльфы, да и все существа, населяющие Тэрн, считают эти качества дурными, но именно хитрость и интуиция помогли Синдерэль убедить Самаэля создать новый мир. Главным доводом стало то, что смертные будут поклоняться богу света, как главному из богов. – На лице Рэль отразилась грусть, но вскоре исчезла. – Да, боги тоже страдают от собственного честолюбия. Впрочем, в одиночку принять такое серьезное решение как сотворение мира, Самаэль не мог. Только всем вместе хватило бы сил создать Тэрн.

– Согласны ли остальные? – усомнился Самаэль.

– За этим дело не станет, – ответила коварная богиня.

Данрен остался равнодушен к предложению Синдерэль, но согласился помочь, еслили все примут единодушное решение.

Богиня хаоса отправилась к Медегме. Богине тьмы идея Синдерэль сразу понравилась – она уже тогда жаждала власти, а той, какой располагала, была неудовлетворенна.

Заручившись поддержкой уже двоих богов, хозяйка хаоса явилась со своим предложением к Белигме и, видя ее сомнение, поспешила успокоить ее льстивыми увещеваниями:

– Представь себе мир, в котором тебе будет о ком заботиться – лечить, оберегать, дарить добро и награждать смертных любовью. Тебе будут поклоняться, тебя будут чтить, тебя будут любить и просить о заступничестве.

Так дала добро на создание мира и Белигма.

Из Шестерых главных богов остался лишь Сориан – бог природы, но и к нему хитрая Синдерэль нашла подход. Предложение стать творцом природы в новом мире окончательно склонило чашу весов в сторону лукавой богини.

Предположительно боги собрались в круг посреди Обетованного, вытянули вперед руки. Каждый из богов был одержим своей идеей, каждый из них думал, что этот мир будет принадлежать только ему. Но, как оказалось, боги тоже иногда ошибаются…

Энергия, струящаяся потоком с их пальцев, встретилась в центре и преобразилась сначала в маленькую прозрачную сферу, которая светилась и переливалась всеми цветами радуги; потом она начала расти и проваливаться вниз…

Это продолжалось долго, до тех пор, пока сфера не была полностью погружена и не оказалась достаточно далеко от Обетованного.

Когда же Тэрн был создан, между богами разгорелся первый спор: они никак не могли решить, кто же из них создаст живых существ. Этот спор грозил стать бесконечным, но в конце концов было решено, что этим займется Медегма и Самаэль. Бог света сотворил эльфов, людей и гномов, Медегма – рассков[1], маарлоков и вархов[2]. Темной Богине уже тогда не хватало чувства прекрасного, – Рэль поморщилась, как будто проглотила что-то горькое, – и все, что она могла сотворить, было жалко и уродливо. Остальные существа, такие как драконы, ну или херды[3], появились без участия богов – от переизбытка божественной энергии, просочившейся в новый мир.

Белигма, тоже внесла свою непосредственную лепту, наделив эти существа чувствами и мыслями.

Когда был создан и населен новый мир, Сориан сотворил горы, леса и моря.

Но Тэрн часто страдал от бедствий, таких как ураганы, наводнения, землетрясения и пожары, потому что не было Хранителей четырех основ, существ, способных поддерживать гармонию стихий, не давая им вырваться в мир.

– А как появились Хранители? – перебил полуэльфийку Ташин.

– В те времена, когда Снежная империя шла против южных государств, а тёмные и светлые эльфы воевали против людей и друг друга, каждую сторону вел в бой повелитель стихии. Сойдись эта Сила на поле битвы, то мир, и так стоящий на грани гибели, вполне мог быть уничтожен. Видя, какой хаос в нем творится, боги решили вмешаться, раз и навсегда положив конец той войне.

Предводителей четырёх армий развоплотили и заточили каждого в своей стихии, которые им теперь вечно предстояло сдерживать. Эти летописи давно канули во времени, а Хранители и по сей день остаются взаперти, в вечных муках, без права на помилование.

– А что же мучает Хранителей?

– Нет ничего страшнее бесконечного ожидания. Даже смерть им более желанна, но и этой милости им не дано…

– Жестоко.

– Может быть и так, – согласилась Рэль. – Так вот, право создать что-то появилось и у Синдерэль, но что ей, собственно, было нужно? Она уже одержала одну из величайших побед: добилась от других богов создания нового развлечения. Да, мир для богини хаоса – одна большая и весьма интересная игрушка. Но все же она должна была дать ему хоть что-то…

И она создала эти топи. Главным образом они служили ареной, и богиня действительно развлекалась, наблюдая за глупыми существами, которые себе на беду попадали в Карпенские болота.

Проходили века, и Синдерэль все реже обращала взор на свое творение, постепенно забывая о нем. Но частичка божественной искры так и осталась здесь, творя свои чудеса.

– Да уж, – Ташин поежился, – у этой богини странное чувство юмора…

– Я бы сказал – извращенное, – вставил свое слово маг, который тоже прислушивался к рассказу.

Полуэльфийка криво усмехнулась и ничего не ответила. Пусть думают, что хотят. Ей все равно.

– Рэль, а как ты думаешь, как выглядит богиня хаоса? – не унимался Ташин. Похоже, его вообще хлебом не корми, дай позадавать вопросы. Если он открывал рот, то остановить его было почти невозможно. – У нее, наверное, на голове рога? Ну или хвост есть? А может, она совсем не похожа на то, что мы представляем? А Самаэль? Он какой? Наверное, носит белые одежды – не то что эта злобная богиня…

Вопросы сыпались на голову девушки подобно граду, и она уже искренне пожалела о том, что рассказала эту легенду.

– Я всего лишь смертная, дитя, – в голосе полуэльфийки послышалось легкое раздражение. – Я не могу знать, как выглядят боги!

Она наконец-то выдернула свой рукав из его цепких пальцев.

– Ташин! – возмутился он. – Меня зовут Ташин! Неужели так сложно запомнить? – и уже тише, словно обращаясь сам к себе, добавил: – Жаль… очень жаль.

                     ***

Они продолжали путь еще несколько часов, пока окончательно не стемнело. Останавливаться на ночлег бессмысленно: огниво ничем не могло помочь – весь хворост был мокрым. Перекусить тоже нечем, и каждый из путников мечтал быстрее выбраться из ненавистной топи.

Теперь Йен шел впереди, и кристалл посоха излучал сияние, хорошо освещая путь.

В этом свете тропа вспыхивала червонным золотом, переливаясь и искря, расточая сверкающие брызги от каждого шага путешественников. Мхи на стволах древних дубов тоже светились, но каким-то неестественным зеленым оттенком. Под большими кривыми корнями, в дуплах и в кронах вспыхивали и тут же гасли красные парные огоньки. Йен знал, что за ними сейчас наблюдают мелкие болотные духи, и отчетливо чувствовал их бессильные ненависть и злобу.

– Как здесь прекрасно! – воскликнул Ташин и двинулся по направлению к светящимся огонькам.

Рэль еле успела схватить его за воротник ярко-зеленой куртки и, с силой дернув, развернуть к себе.

– Я, конечно, понимаю, что все это безумно интересно, – она устало посмотрела в веселое лицо Ташина. И откуда в нем столько силы и энергии? – Но подходить к озлобленным сущностям, даже если это всего лишь мелкие болотные духи – не стоит. Смертельно опасно. Ты меня понимаешь? – и, получив кивок, отпустила его воротник. – Вот и замечательно.

Они продолжили идти. Тропа змеилась и петляла, оставляя позади темные дремлющие болота и неведомых существ, таящихся в них.

Маг тяжело опирался на посох – путь через Карпенские болота давался ему с трудом. Он чувствовал глубокую вибрацию Силы, дыхание божества, и это воздействие отзывалось болезненной дрожью во всем теле. Йен не мог защититься от этой боли – слишком велика была мощь болота, слишком стара и уверена в себе, слишком много отдала Синдерэль своему творению. Сейчас он ощущал себя крохотной песчинкой, затерявшейся в груде песка. Осознание этого давило на мага, заставляя ощущать липкий страх и собственную ничтожность. Не стоило раздражать эту Силу даже попыткой защититься от нее – неизвестно еще, чем эти эксперименты обернутся для молодого мага.

Из неприятных раздумий его вывел возглас Цеты:

– Вы видите? – она указала направо. – Там горит костер!

И правда, вдалеке горел огонь.

Все вмиг застыли. Каждый из путников испытывал непреодолимое искушение согреться.

– Как бы ни манил вас огонь, не стоит сходить с тропы, – отчеканила Рэль. – Это может быть опасно.

Но ее никто не услышал. А может, просто не хотели слышать. Так или иначе, вся компания инстинктивно двинулась к огню. Позже никто так и не смог вспомнить, кто из них сделал шаг первым. Рэль зло усмехнулась и последовала за всеми.

Уже ступив под кроны деревьев, полуэльфийка обернулась. Золотистая тропа исчезла, поглощенная мраком, как будто ее никогда не существовало.

Путникам казалось, что свет струится из безопасного места. С какого-нибудь холма, где этот костёр развел такой же, как и они, путешественник, чтобы согреться в промозглую ночь.

Они шли к источнику света вот уже больше часа, но огонь, казалось, отодвигался все дальше, уводил глубже в болота, и каждый из путников все яснее это понимал. Не было ни намека на тропу, зато красные глаза духов стали ближе, алчно взирая на незваных гостей, и их негативную энергию почувствовали уже все. Со дна болота поднимались яркие полупрозрачные пузыри и, достигнув листвы, вспыхивали и исчезали. Они отливали какой-то болезненной желтизной, напоминающей цвет змеиного брюха.

Йен заметил обеспокоенность на лице друга. Риза тревожили творящиеся здесь чудеса. Рыцарь, сотни раз обнажавший меч против врагов из плоти и крови, не знал что противопоставить врагу, неуязвимому для привычного оружия. Воин вообще недолюбливал магию и магов. Единственным исключением был старый друг Йен.

Риз остановился, затравленно озираясь по сторонам. Кинув быстрый взгляд на путников, увидел в их глазах такие же растерянность и страх, что испытывал сам. Только один член этого маленького отряда оставался внешне спокойным – Рэль. Ее укоряющий взгляд как бы говорил: «А я предупреждала…»

Она крепко сжимала руку Ташина, видимо, опасаясь потерять этого непоседливого юношу.

– Мне одному кажется, что огонь постоянно отдаляется от нас? Что, Тьма возьми, здесь происходит?!

– Посмотри на огонь, который привел вас сюда. – Она изящным жестом показала на видневшийся вдали свет. В голосе Рэль звенела сталь, а глаза были холодны как лед, царивший в Снежной Империи. – Это полночный огонь, блуждающий огонь – можешь называть, как угодно. Он зажигается под самым носом путника, и путник идет к нему, идет за ним, уводящим все дальше и дальше в болота. К гибели. Несчастные следуют за ним послушно, как завороженные, и лишь в последний миг понимают, что угодили в ловушку.

– Но мы всегда можем повернуть назад. – Сейчас рыцарь храбрился, отчетливо осознавая опасность. – Мы не сворачивали. Шли постоянно прямо…

– Это вам так казалось. – Рэль выделила слово «вам» и очередная презрительная усмешка тронула ее губы.

– В таких случаях дед говорил мне, – начал было Ташин, но никто так и не узнал, что говорил его дед и как это могло им сейчас помочь.

Раздался хруст сухих веток, и дорогу им преградили древесные големы.

___

[1] Расски – абсолютно лишенные шерсти волкоподобные существа, имеющие острые, словно иглы зубы и длинные тонкие хвосты, конец которых венчает костяная булава.

[2] Вархи – не обладающие особым умом каменные исполины. Имеют на голове рога, в которых заключена их жизненная сила. Редкий вид.

[3] Херды – огромные белые медведи, обладающие ментальной магией и разумом.

Глава 5 Карпенское болото. Древесные големы

Раздался жуткий не то скрип, не то плач, и деревья подхватили его злобным шелестом. Казалось бы, сухие стволы и ветви должны покоиться в мире, но чья-то черная магия вырвала их из вечного сна, подчинив и заставив преградить путешественникам дорогу. Сразу три голема высились над путниками и буравили их своими глазами-мхами, светящимися в темноте. Странные создания напоминали скорпионов – так же имели восемь остроконечных лап. Ветви, торчащие впереди, походили на клешни – подвижные и цепкие. Суставчатые панцири из туго переплетенного лозой бурелома и завершали их строение загнутые хвосты, на конце которых блестели жала.

Некоторое время големы тупо взирали на живых. На самом же деле прошли считанные секунды. Со скоростью молнии, одина из этих тварей устремилась вперед, выкидывая клешню и пытаясь захватить в нее путников. Она даже двигалась как настоящий скорпион – осторожно и в то же время смертоносно. Остальные, как будто обладая разумом, начали обходить отряд с флангов.

«Кто создал эти уродливые создания? – Керон попятилась, смотря на древесных галемов округлившимися глазами.

Посвященная всмотрелась в глаза лесного страха, и ей показалось, что в них на одно короткое мгновение промелькнула смертная тоска, но тут же исчезла, и на нее опять пялились непроницаемые буркала.

Скорпион снова выкинул вперёд клешню, но хотя посвященная всё-таки успела увернуться, полностью избежать скользящего удара не получилось. Она упала на стылую землю. Почувствовав жгучую боль в основании предплечья, попыталась подняться, но окружающие деревья, обретя возможность двигаться, будто бы только и ждали этого. Их ветви, подобно хищным лапам, вцепились в ногу девушки и потянули ее к себе.

«Я не хочу умирать! – пролетела шальная мысль. – Не так! Не здесь!»

Керон попыталась вырваться, но ветви крепко держали свою добычу и отпускать вовсе не желали, продолжая тянуть к топи.

Руки девушки кровоточили от бесплодных попыток удержаться, не дать затянуть себя в трясину. Одной рукой она еще цеплялась за скрюченный корень, другой сжимала медальон Самаэля, истово шепча молитвы своему светлому богу.

И он откликнулся на мольбы.

Медальон в ее ладони засиял подобно маленькому солнцу, ослепляя, заставляя зажмуриться. Она вдруг почувствовала, что хватка ослабла, и решила приоткрыть глаза. Тьма вокруг рассеивалась, и злобные ветви неохотно расцепили свои пальцы – назвать их как-то иначе не повернулся бы язык. Стук собственного сердца звучал в ушах, и это было отличным подтверждением того, что она еще жива.

Керон поднялась и неуверенно шагнула вперед, но нога соскользнула в липкую топь. Потеряв равновесие, несчастная жертва провалилась по пояс и испытала отвращение не только от затхлой вони, но и от странного бульканья вокруг.

Посвященная не чувствовала дна, но знала, что любое движение сейчас подобно смерти: чем отчаяннее она будет выбираться, тем быстрее её поглотит трясина. Девушка уже хотела позвать на помощь, но ее лодыжки обхватили чьи-то холодные пальцы.

Керон захлебнулась собственным криком, когда осознала, что это были не ветви внезапно оживших деревьев, не злобные духи и даже не големы. То, что схватило ее за ноги, вообще не имело права на существование, потому что это были кисти мертвеца, давно лишенного плоти. Могильный холод высасывал душу из несчастной жертвы и делал это неспеша, будто предвкушая и оттягивая сладкую концовку, постепенно погружая тело девушки в топь.

Керон многого хотела добиться в жизни. И многого уже достигла, быстро поднимаясь по ступеням иерархии от обычной послушницы до преемницы Великого Жреца. Она была заложницей честолюбия, хотя никогда не призналась бы в этом, ее голова была переполнена великими амбициями и девушка не могла поверить, что такая яркая жизнь оборвется здесь – в гиблом болоте, без памятника и молитв. Тихо и бесславно.

– Самаэль, – едва слышно прошептала Керон, прежде чем чавкающая топь сомкнулась над ее головой.

Мертвец продолжал высасывать из нее душу, оставляя лишь пустоту, заставляя принять неизбежное. Рука, сжимающая медальон бога света, разжалась, и не осталось даже сил на последнюю молитву.

                                 ***

Вмиг воцарился хаос.

Не сумев заполучить в свои клешни добычу, древесный голем ударил хвостом.

Неестественно изогнувшись, Эрвин таки избежал удара, и смертоносное жало глубоко вошло во влажную землю. Лук и стрелы ничем не помогли жителю леса, и эльф выхватил из ножен изящную слегка изогнутую саблю.

Клинок  пропел торжествующую мелодию, описал сверкающую дугу, и хвост скорпиона, так и не успевшего выдернуть конечность из земли, был перерублен. Раздался душераздирающий визг, от которого у Рэль заложило уши.

Оказалось, что эти древесные исполины тоже имеют недостатки – как и любое живое существо, они чувствуют боль.

Правая бровь полуэльфийки медленно поползла вверх. Да, деревья здесь жили своей жизнью, как и духи, но откуда здесь взялась некромантия? Големы не были порождениями болота, этих уродцев вообще не должно здесь быть.

Держа за шкирку Ташина, дабы ненароком не потерять в пылу схватки, полуэльфийка окинула разыгравшийся перед ней акт оценивающим взглядом.

Риз орудовал двуручным мечом направо и налево, пытаясь защитить застывшего в ступоре мага, но хитрые бестии, совершив одну ошибку, стали осторожнее и теперь молниеносно уклонялись от разящих лезвий. Эрвин получил первое ранение: правая рука повисла плетью, и теперь эльф держал саблю в левой. Размахнувшись, отрубил клешню второму голему. В руках у Цеты сверкал короткий кинжал; она прислонилась спиной к широкому стволу и храбро выставила лезвие перед собой. Да, подавальщица боялась, но в то же время не желала отдавать свою жизнь без боя. Даже, если этот бой обещал стать совсем коротким. Собственно, это и есть мужество – испытывать страх, но все равно не сдаваться.

Здесь не хватало лишь одного человека…

До Рэль донесся крик, исполненный ужаса и боли, как будто с кричавшего живьем сдирали кожу. Полуэльфийка повернулась на звук и увидела Керон, по пояс провалившуюся в болотную трясину. Девушка еще отчаянно цеплялась за что-то, сопротивляясь изо всех сил, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять – долго она не протянет. Самаэль что-то не спешил спасти верное чадо от рук смерти.

– Ей нужна помощь! – Ташин вырывался изо всех сил, но Рэль вцепилась в него мёртвой хваткой, не давая сдвинуться с места.

Полуэльфийка снова бросила взгляд на Керон – та погрузилась в болото уже по самую шею. Рэль было всё равно, умрет посвященная или нет, но если не попытаться ее спасти, то в глазах других это будет выглядеть, по меньшей мере, странно.

Девушка встряхнула мальчишку за воротник и, наклонившись к нему, прошипела:

– Ступай к Цете!

– Нет! Я тоже могу помочь Керон!

– Цете нужна твоя защита! – Рэль знала, что заставить это беспокойное существо сидеть тихо и не лезть на рожон не сможет, вот и решила пойти на хитрость. – Кто ее защитит, коли тебя не будет рядом?

Ташин растерялся, но всего лишь через миг его лицо озарилось радостной улыбкой, и он рванул к подавальщице.

«Вот и хорошо, – подумала полуэльфийка, направляясь на помощь посвящённой. – Для полного счастья не хватало только снующих под ногами подростков».

Она бы с радостью сбросила и его, и всю эту жалкую компанию в Яму, но сейчас они были ей нужны…

Рэль поспешила туда, где еще несколько мгновений назад виднелась голова Керон, но, подойдя ближе, увидела лишь пузыри на темной поверхности топи.

Поморщившись, словно попробовала на вкус что-то донельзя мерзкое, погрузила холеную руку в вонючую жижу.

                                 ***

Тишина и покой. Страх и боль исчезли, поглощенные, как и Керон, утробой ненасытного болота.

В сознании девушки вспыхнул свет. Сначала он был не ярче отблеска свечи, но постепенно разгорался, и вот уже все вокруг стало ослепительно белым. Потом ворвался шепот – сперва неразборчивый, он с каждым мгновением становился понятнее, обретая все больше смысла и превращаясь в торжественный хор. Каким-то непостижимым образом Керон видела себя со стороны в кристально-белой тоге, с гордо поднятой головой и развевающимися волосами, хотя ветра не было и воздух вокруг нее ничто не колебало.

Бесплотные тени, свободные и невесомые, скользили рядом, маня за собой, призывая следовать за ними. И она бы пошла, да вот только ноги отказывались повиноваться хозяйке…

Внезапно свет исчез, и Керон канула во тьму. Снова почувствовала боль, на этот раз в области головы, словно кто-то решительно вознамерился вырвать ей все волосы. Что-то неумолимо тянуло вверх, лишая возможности остаться в мире покоя и легкости…

Первый вздох дался тяжело и заставил закашляться, второй – уже значительно проще.

– Довольно! – Раздался знакомый шелестящий голос, и в нем прозвучала привычка повелевать.

Ладони мертвеца, все еще сжимавшие щиколотки посвященной,  послушно разжались. Керон открыла глаза и увидела перед собой сидящую на корточках Рэль. Выглядела полуэльфийк спокойно и расслабленно, будто не вытаскивала только что ее из болота, словно им не угрожала смертельная опасность. Склонив голову на бок, она смотрела на Керон, и девушка вдруг почувствовала себя насекомым, которое изучают под увеличительным стеклом. Это было неприятно, весьма неприятно. На прекрасном лице Рэль застыла привычная издевательская усмешка.

– Ну и где был твой бог, когда ты в нем нуждалась? – Вопрос показался Керон святотатством, и резкие слова уже готовы были сорваться с губ. Как она вообще смеет насмехаться над самим Самаэлем? Но девушка сдержалась, стараясь быть благодарной за спасение.

– Он откликнулся на мольбы и помог, – едва слышно прошептала посвященная.

– Помог тебе быстрей уйти в болото?

Это прозвучало, как издевательство, но Керон опять сдержалась. К ней снова возвращались самообладание и гордость.

– Он привел ко мне тебя.

Рэль чуть не рассмеялась Керон в лицо – заявление посвященной показалось ей до абсурда нелепым.

– И часто твой бог прибегает к помощи «простых смертных»?

– Пути господни неисповедимы, – заученной фразой отозвалась девушка. Ее еще с детства учили истолковывать знамения.

– Сомневаюсь. Если бы он действительно попросил меня о помощи, я бы об этом знала, – как-то отстраненно произнесла Рэль и поднялась. Ее интерес к спасенной мгновенно угас.

Керон задохнулась от возмущения. Всего лишь век назад за такие речи мгновенно отправляли на костер!

Она с горем пополам выбралась из липкой жижи, едва снова не поскользнувшись и не упав. С неприязнью отметила, что полуэльфийка так и не предложила ей руку помощи. Снова проклиная тот день, когда самолично напросилась на это приключение.

Посвященная Самаэля не привыкла к такому обращению. Возле нее всегда сновали послушницы, пытаясь во всем угодить. Она уже собиралась высказать все, что думает о своей спасительнице, но Рэль совсем не замечала ее, внимательно следя за разворачивающимся сражением.

– Ну что же ты медлишь, чародей? – прошептала она.

Услышав едва различимый голос, Керон повернулась к полуэльфийке. На миг ей показалось, что в непроницаемо черных радужках беловолосой девушки вспыхнули серебристым огнем перевернутые пентаграммы. Не в силах поверить глазам, проморгалась. Так и есть. Всего лишь мираж измученного сознания.

Рэль не отрываясь, смотрела на чародея.

– Смелее! Разожги свой костер!

***

Маг не двигался. Как ни странно, он даже не видел бой Риза и эльфа с чудовищными големами. Он смотрел на сырую размокшую землю под ногами.

Йен выставил перед собой верный посох и вскинул руку, намереваясь произнести защитное заклинание. Закрыл глаза, но на этот раз в сознании не возникла привычная россыпь ярких рун, и чародей ощутил себя слабым и беспомощным, как младенец, покинувший теплую и уютную утробу матери.

Что происходит? Почему память, прежде такая услужливая, сейчас отказала ему перед лицом смертельной опасности?

Он постарался сосредоточиться, но все попытки оказались тщетны. Магия тоже оставила его. Древко посоха, раньше такое теплое, придающее уверенность в себе, теперь стало неприятным, холодным и чужим. Вся сущность мага корчилась от злобной мощи болота, что давила на него, не давая пошевелиться, лишая дыхания.

Стороннему наблюдателю могло показаться, что чародей просто задумался, глубоко уйдя в себя, но на самом деле он сейчас вел свой бой – пусть незримый, но с противником, во много раз превосходящем его в могуществе.

Маг лихорадочно пытался найти лазейку, вырваться из тенет чужой воли, освободиться и снова получить контроль над магией, но с каждым отчаянным усилием приходило ясное понимание – это конец.

Йен не знал, что любой другой чародей его уровня не смог бы выдержать этой пытки и минуты, что уж там говорить о каком-то сопротивлении? В это болото вряд ли отважится ступить даже опытный архимаг без крайней на то необходимости. Йен держался лишь на силе воли, балансируя на самом краю, рискуя в любой миг соскользнуть в пропасть, из которой уже не будет спасения. И в тот момент, когда воля полностью оставила его, в сознании ярко-серебристым огнем вспыхнула перевернутая пентаграмма.

Ну что же ты медлишь, чародей? – Раздался в голове шелестящий Голос. – Смелее! Разожги свой костер!

Маг вздрогнул. Невидимые сковывающие путы ослабли. Он готов был поклясться, что слышал голос Рэль, но она стояла далеко, жадно взирая на ход боя.

Йен почувствовал Силу. Нет, Сила не принадлежала ему, не принадлежала она и зачарованному болоту, эта Сила исходила от чего-то более великого и древнего. Грубая и мощная, она не являлась средоточием чьей-то волшбы, а просто струилась подобно неудержимому потоку, обволакивала, заставляя успокоиться и взять себя в руки.

Йен потянулся к ней всем своим существом, жадно вбирая в себя и вплетая в простейшее заклинание огня, что только пришло в голову. Кончики пальцев покалывало, в ушах нарастал гул – никогда прежде такого не случалось. Да что там говорить, он никогда и не владел таким могущественным резервом! Долгожданные руны вспыхнули перед глазами, слепя и причиняя боль, как если бы он долго смотрел без защиты на полуденное солнце. Магия болота отпустила, и отчего-то чародей словно наяву представил себе молчаливые щупальца, вынужденные отступить и затаиться, чтобы потом обрушиться с новой силой.

Бурлящая в нем энергия достигла апогея, и над сражающимися прогремел неожиданно уверенный и исполненный могущества голос чародея:

– В укрытие!

Уже выбившиеся из сил воин и эльф не заставили повторять дважды и со всей скоростью метнулись к ближайшим стволам.

Скорпионы остановились. В их светящихся глазах-мхах застыли непонимание и озадаченность, смешенные с настороженностью.

«Все-таки в них есть разум», – подумал Йен перед тем, как произнес заклинание.

Слова сложились неожиданно легко. Чародей вскинул посох. Из синего кристалла грянула мощная струя огня и понеслась к древесным големам.

Огонь. От него не было спасения – наступал быстро, уверенно, безжалостно, жадно впиваясь своими языками в сухие стволы.

Раздался оглушительный нечеловеческий крик, полный тоски и боли. Вырванные из вековечного сна и вкусившие подобие жизни, эти существа не желали снова превращаться в тлен.

Йен полностью отдался волшебству. Магия, что струилась через него, захлестнула, заставив трепетать каждую клеточку тела, призывая испробовать свое могущество, испытать то, что чувствует человек, наделенный властью и величием. Осознать свое совершенство.

Он упивался заклятием, безразлично взирая на корчащихся в смертельной агонии големов. Ничто не тронуло его суть. Возможно, раскаяние придет позже, захлестнув с головой и опустошив душу, но не сейчас…

Сейчас он был подобен богу.

Обезумевшие големы заметались из стороны в сторону в бесплодных попытках потушить пламя. От их прикосновений ветви и кусты также занялись, и теперь все вокруг было объято пламенем. Лишь когда древесные скорпионы перестали дергаться и странное подобие жизни покинуло их навсегда, Йен почувствовал нестерпимый жар от огня и остановился. Медленно обвел взглядом полыхающую топь и взмахнул рукой. Чтобы потушить пламя, ему даже не понадобилось произносить слова – Сила, что струилась по его жилам, в этом не нуждалась.

Огонь быстро погас, и, подобно тому, как лавина сходит с горных вершин, на чародея обрушилась слабость. Как подкошенный, он рухнул на колени и лишь рука, крепко сжимающая посох, уберегла его от попадания лицом в грязь. Пустота внутри растекалась леденящими волнами, судорога скрутила все его существо, тошнота подкатила к горлу. Боль разрывала на части не только тело, но и калечила душу.

Сила, которую позаимствовал маг, не была предназначена для простых смертных.

Он понял это слишком поздно.

Сознание начало ускользать, и Йен провалился в спасительную тьму.

Глава 6 Между небом и землей. Бой драконов

У себя в храме Самаэля, стоя подле алтаря, Верховный Жрец видел всю территорию врага. Заклинание единства позволяло ему смотреть глазами золотой драконессы.

Как только черная тень нависла над западом, драконы Света покинули Ровен, чьи пещеры служили им домом, и присоединились к рыцарям Розы.

Долгое время люди не видели в небе драконов. Настолько долгое, что рассказы о них превратились в легенды и мифы, которые рассказывали детям перед сном. Но вот час настал. Драконы Света, когда-то давным-давно принесшие клятву явиться на зов Тэрна, если тому будет угрожать опасность, сдержали слово. Неся на себе вооруженных всадников, успешно отражали атаки своих темных сородичей.

Аиша пролетала над Ариаканом. Город выглядел почти вымершим. Нет, он не был разрушен. Его взяли под покровом ночи с воздуха в час, когда жители мирно спали. Никто не ждал войны. Никто к ней не готовился. Захватчики старались не убивать простых жителей без особых причин – Медегме не нужен был пустой и мертвый мир, где не останется ничего, кроме золы и пепла. Вскоре темное войско двинулось дальше, а следить за порядком в Ариакане остался гарнизон соргов, беспрерывно патрулирующий несчастные улочки.

Когда-то многолюдные переулки, базары и площади теперь опустели. Только дым, поднимающийся из труб домов, мог поведать, что люди все еще здесь жили, но страх перед захватчиками мешал им лишний раз покидать свои жилища.

Золотая драконесса видела и разграбленные деревеньки, и наглухо закрытые врата Лориэля, и войско, окружавшее царство гномов. Видела выжженные пустыри, где некогда цвели луга и колосились поля. Вид истерзанной земли вызвал в ней жалость, печаль и бессильную ярость.

Неужели такая же судьба постигнет весь Тэрн, и в этом мире не останется ни одного уголка, где человек смог бы чувствовать себя свободным?..

Аиша уже возвращалась назад, когда услышала исполненный дикой ярости рев. Но развернуться и отразить атаку не смогла – слишком стремителен был враг.

***

Коготь парил над землей, наслаждаясь полетом. Закатное солнце неспешно уходило за Лориэль, заливая багровыми лучами западные земли, а за ним по пятам крались серые беспросветные тучи.

Деревушка у безымянной реки стояла на главном имперском тракте, по которому в прежние времена часто проходили купеческие караваны. С наступлением темной армии тракт опустел, и поселение быстро пришло в упадок. Затем на порог пришло войско архимага, грабя и угоняя скот, убивая всех, кто пытался этому воспрепятствовать. От некоторых домов осталось лишь пепелище.

Дракон разочарованно вздохнул – его уже давно мучил голод, а поживиться здесь было нечем. Он еще раз окинул взглядом окраины деревни и тут заметил три белых пятна на чудом уцелевшем и уже покрывшемся пожухлой травой лугу.

Овцы!

Предвкушая сытый ужин, Коготь спикировал, выпуская перед собой волну пламени. Огонь накрыл сразу двоих, превратив в дымящиеся туши мяса, третья же овца испуганно блея, неслась прочь. Дракон ринулся за ней – не в его правилах упускать добычу!

Путь дракону преградил невысокий юноша в заношенной одежде и помятой широкополой шляпе. Держа увесистую дубину, парень твердо вознамерился защитить уцелевшую скотину.

Коготь уловил приятный сладковатый запах страха и сглотнул обильно выступившую слюну. Не обращая внимания на импровизированное оружие и совсем забыв про ускользнувшую овцу, крылатый ящер медленно приближался. Парень попятился, наконец, осознав, кому посмел заступить дорогу, но было уже поздно. Драконьи челюсти громко клацнули, сомкнувшись на человеческом теле, брызнула теплая кровь.

Закончив трапезу, Коготь поднялся в небо и продолжил свой полет.

Землю давно уже покрыла непроницаемая ночная вуаль, но зрение дракона позволяло видеть так же отчетливо, как и днем.

Внизу раскинулась выжженная равнина. Еще несколько лет этот пустырь не даст всходов, на нем не прорастут даже сорняки. Жизнь на земле, захваченной богиней тьмы, практически невозможна. Даже воздух здесь пропитан тленом и гарью.

Разящий Коготь довольно фыркнул и выпустил из ноздрей клубы дыма. Он, как и любой другой дракон Тьмы, умел наслаждаться ужасом и болью других существ.

Война – это всегда довольно выгодное мероприятие, но, конечно, не для тех, на чьей территории разыгралась кровавая бойня.

Могучие крылья дракона мерно загребали воздух и вспарывали серые дождевые облака, прокладывая ему путь к намеченной цели. Впрочем, он не особо спешил. Задание, полученное от архимага, Когтя совсем не вдохновляло. Скорее злило и раздражало, заставляя его чувствовать себя уязвленным.

В который раз, словно въявь, в его сознании всплывал последний разговор с Повелителем Ночи.

Победа над Карк-Даротом уже была предрешена, рыцари отступали, и, казалось бы, нет ничего проще, чем добить этих мерзких людишек, коли есть такая возможность. Но приказ Повелителя Ночи налагал запрет, и драконы тьмы повернули назад. Все, кроме него.

Коготь намеренно пренебрег приказом черного архимага и сожрал несколько не очень расторопных воинов, прежде чем подчиняющее заклятье настигло его и заставило вернуться.

Архимаг не являлся обычным человеком. Вернее, в бытность свою он им, несомненно, являлся, но умерев так и не обрел покоя. Дракон знал это не понаслышке. Его зрение прекрасно улавливало ауру чародея, и она была не красной, как у любого живого существа, а зловеще зеленой. Да и обоняние не могло обмануть – в нем отсутствовал человеческий запах, маг не пах даже тленом. Запах Ничего, полного и абсолютного.

Когда-то он был сильнейшим сподвижником Медегмы и служил своей Госпоже, черпая из Тьмы Силу, но однажды его поглотило честолюбие, жажда абсолютного могущества и всевластия. А как этого добиться? Выход один – стать богом. Повелитель Ночи попытался свергнуть Богиню Тьмы, но потерпел поражение. Его душа навечно осталась в плену бездонной Ямы, а тело – послушной марионеткой в руках Медегмы. Но память не исчезла, сознание не посещали более мысли о божественном могуществе, но грезить о мести он не переставал.

Перед Когтем стоял высокий и худой человек в черной мантии. Его голову покрывал широкий капюшон, лицо замотано черным платком. Светящиеся белым светом глаза взирали на дракона равнодушно и безучастно. Коготь подумал, что поднятые мертвецы просто не в состоянии испытывать какие-либо чувства и эмоции и, неспособные умереть, окунувшись в сладостное забвение, вынуждены влачить свое жалкое существование.

Дракон мысленно усмехнулся, но тут же об этом пожалел.

– Ты не подчинился приказу. – Голос Повелителя Ночи звучал по-прежнему безразлично. – Тебе ведь известно, что приговор за подобный проступок – смерть.

Это прозвучало совсем никак вопрос, а утверждение и Коготь понял, что в этот раз слишком далеко зашел в своем честолюбии. Да мертвый чародей еще будучи живым был весьма жесток и непреклонен!

– Прости меня, мой Повелитель. – Дракон преданно склонил голову перед архимагом. – В пылу сражения я не смог остановиться и…

Бесстрастный голос мертвого мага прервал его на полуслове:

– Но я не предам тебя смерти. Ты отправишься в Лориэль под командование Лиассина, став моими глазами и ушами в подгорном царстве. Я не особо доверяю этому выскочке.

Архимаг уже собрался уйти, когда Коготь попытался возразить:

– Но…

Чародей медленно повернулся.

– Ты смеешь оспаривать мои приказы? – Теперь в голосе Повелителя Ночи слышался поистине могильный холод.

– Нет, мой Повелитель, – сразу же пошел на попятную дракон. – Все исполню в точности, как велишь.

Силуэт мертвого чародея замерцал, затем раздался хлопок, как если бы кто-то громко хлопнул в ладоши, и Повелитель Ночи исчез, оставив Когтя одного.

Черный дракон не видел никакой славы в том, чтобы быть связующим звеном между двумя темными чародеями. Жечь и крушить – вот чего он всегда жаждал. К тому же Разящему Когтю предстояло долгое время пробыть в Лориэле и вдыхать омерзительный запах гномов. Он ненавидел этот запах. Даже на вкус они были ему противны. Но больше гномов он презирал того, кому волей архимага теперь обязан был подчиняться…

Надменный, вздорный, коварный мальчишка с полным отсутствием всякого почтения к расе драконов. Если бы перед Разящим Когтем вдруг встал выбор, кого из двух черных магов убить первым, он сожрал бы сначала Лиассина , а уж потом архимага.

Дракон до скрипа в зубах ненавидел их обоих, но Повелитель Ночи был вправе отдавать приказы, а Лиассин… Кто, собственно, такой этот Лиассин? Жалкая пародия на мага, возомнивший себя одна лишь Яма знает кем!

Эти неприятные мысли гложили Когтя на протяжении всего полета от Карк-Дарота, где сейчас расположилось войско Повелителя Ночи, до Карпенского болота.

Магия этого места ощущалась в воздухе и затягивала как смола. Не желая рисковать, дракон поспешил набрать высоту.

Эта топь оставалась единственным на западе местом, если не считать Лориэля, которое не затронула война. Приказ мертвого мага был прост – не приближаться, поэтому войско обошло проклятое болото стороной, ничуть об этом не сожалея. Оно и понятно – здесь нечем было разжиться, кроме собственной смерти.

Дракон, быстро набрав высоту, парил в перистых облаках, и тут заметил далеко внизу яркий блеск. Показалось? Он присмотрелся и снова уловил сверкающий блик. Сквозь кучевые серые тучи прокладывала себе путь золотая драконесса.

«Не спрячешься, – подумал Коготь, презрительно прищурив один глаз. – Не скроешься».

Черный дракон издал торжествующий рык, замысловато кувыркнулся в небе и со всей скоростью, на которую был способен, обрушился на драконессу. Он дико хотел выпустить пар и с радостным трепетом предвкушал поединок.

С истинно драконьим коварством он обрушился на не успевшую перегруппироваться жертву и вонзил в ее плечо длинные когти. Драконесса изогнулась от боли и выдохнула тугую струю пламени, но все ее усилия не дали результата. Черный дракон занимал слишком выгодную позицию.

Драконесса снова попыталась сбросить нападающего, но хвост Когтя, увенчанный длинными шипами, с быстротой молнии вспорол воздух и нанес удар, ломая жертве крыло. Теперь его жуткая пасть тянулась к ее незащищенной шее, чтобы разорвать и тем самым закончить бой. Но в последний момент драконесса снова выдохнула столб пламени, и огонь таки опалил морду черного гиганта.

От неожиданности черный дракон разжал когти, и его израненная жертва камнем упала вниз.

Пусть. Он не станет преследовать жертву. Она все равно обречена. И если удар о землю не убьет ее, то с этим прекрасно справится магия болота.

Разящий Коготь снова взял курс на Лориэль, и теперь его настроение никак нельзя было назвать плохим. Дракон лелеял мечту, что все-таки расправится с Лиассином, как только Лориэль окажется в руках Медегмы.

Мысленно он улыбался.

***

Вырвавшись из могучих лап черного дракона, снабженных похожими на клинки когтями, Аиша попыталась набрать высоту, но сломанное крыло тянуло вниз. К верной гибели.

Земля стремительно приближалась. Когда верхушки древнего леса и черные провалы трясины стали видны отчетливо, драконесса наконец расправила целое крыло и попыталась спланировать. Ветви деревьев волей-неволей замедлили падение и, Аиша все-таки избежала смерти.

Но надолго ли?

Глава 7 Карпенское болото. Великий дар

Все вокруг было покрыто пеплом и обгоревшей листвой. Деревья тихо стонали и скрипели.

Солнце осветило верхушки леса, и сквозь кроны снова проник мрачный зеленоватый свет. Утро стремительно приближалось.

На болоте снова воцарилась тишина: птицы умолкли и насекомые затаились, прекратив свою извечную возню. Здесь властвовала сама смерть.

Огненное заклинание Йена оставило после себя глубокий и отвратительный шрам, который простирался на несколько десятков метров, калеча и уродуя некогда прекрасную местность. Сам же волшебник лежал изломанной куклой на обгоревшей земле и не подавал признаков жизни. Рядом с ним стоял воткнутый в землю посох, источая слабое сияние.

Цета Саркаре впервые стала свидетельницей столь могущественного заклинания. На рыночных площадях Векроса часто можно было встретить бродячих фокусников, что за несколько медяков с радостью создавали для публики различные чудеса – цветные вспышки или же какие-нибудь иллюзии. Собственно, на том их познания в магическом искусстве и заканчивались. Да, Цета и прежде встречалась с магией, но чтобы с такой – никогда.

Девушка вспомнила, как выглядел чародей, когда творил свою волшбу, и содрогнулась. В его больших желтых глазах отчетливо читалось безумие, красивое лицо исказила гримаса злобы, и все пространство вокруг чародея окружал странный серебристо-серый ореол.

Мог ли он умереть от собственного колдовства? Что-то подсказывало девушке, что мог.

Цета понимала, что должна подойти к нему, узнать, жив ли он и если жив, то оказать помощь, но не могла сдвинуться с места. В ее душе прочно засел страх. Страх перед Йеном. Должно быть, это чувство разделяли с ней все, поскольку никто не двинулся с места.

Никто, кроме Рэль.

Она неспешно и величественно шла по выжженной земле и ничего не замечала, кроме лежащего ничком мага. Из-под ее ног поднимался пепел и, медленно кружась, оседал снова.

Рэль склонилась над чародеем. Его лицо приобрело мертвенно-серый оттенок, дыхание почти не ощущалось, но, несмотря ни на что, он не был мертв! Жизнь еще теплилась в его теле, но с минуты на минуту могла исчезнуть.

«Э, нет! – подумала Рэль, положив свою узкую ладонь на грудь мага. – Еще не время умирать…»

Прикоснувшись, она ощутила нестерпимый жар, исходивший от тела – Сила, которую с лихвой зачерпнул Йен, все еще текла по его жилам, пожирая изнутри.

Богиня хаоса спустилась в Тэрн, увидев в Зеркале Мира Ключ от врат Обетованного и бездонной Ямы. Желание испортить все планы Медегмы и подшутить над Самаэлем, было для нее забавной игрой, способной развлечь в бессмертии.

Ключ обнаружился неожиданно легко, и, казалось бы, ничто не мешало им завладеть. Ничто, кроме жажды увлекательной игры. Поначалу ее забавляло идти с этой компанией по гиблому болоту и наблюдать за их страхом, недоумением, растерянностью. Но теперь…

Големы не возникли из ниоткуда – их некто создал и бросил в бой, тщась уничтожить весь отряд. Но кому, а главное, зачем это понадобилось? Вывод очевиден – неведомый враг желал завладеть Ключом, вот только он не учел, что рядом с артефактом окажется богиня хаоса.

За свою невообразимо долгую жизнь Рэль привыкла решать множество трудных задач, но в них всегда присутствовала понятная ей логика, а потому она могла составить верный план. Впрочем, ошибки присущи всем, и богиня Хаоса тоже иногда ошибалась, но ошибалась крайне редко. Да, порой ей приходилось переписывать позиции и заново все переигрывать, но находиться в полной неизвестности и не знать, кто ведет против нее игру, мягко говоря, раздражало. Это тысячекратно усложняло поставленную задачу.

Итак, кто-то мастерски сработал эту ловушку, кто-то весьма искушенный в интригах и не признающий честных поединков. Но кто?

Самаэль? Нет, это не его стиль. Он испокон веков превыше всего ценил честь. Данрен или Сориан? Навряд ли, им абсолютно безразлична судьба этого жалкого мирка, вкупе со всеми его обитателями. Белигма отпадала сразу – она была на такое просто неспособна. Медегма? Похоже на нее, но слишком уж очевидно и подозрительно. Но все может быть…

Если это не кто-то из «своих», тогда кто?

Чтобы постичь суть, нужно уметь задавать правильные вопросы.

Медегма покинула бездонную Яму, в которой давным-давно ее запер Пантеон. Но как? Кто ей в этом помог? Кто оказался настолько хитрым, что сумел стравить Хозяев Обетованного, и ради чего? Отсюда вытекает главный вопрос: зачем кому-то понадобился Ключ, способный открыть Врата?

Вмиг все кусочки мозаики встали на свои места, и пришло ясное понимание: появился могущественный, хитрый и опасный враг, пытающийся сместить старых богов и занять их место.

Боги тоже  подчиняются законам мироздания и, спустившись в земной мир, лишаются половины своего могущества. К сожалению, они не могут сами обращать врагов в прах и искоренять болезни, зато им позволено наделять силой тех, кто способен идти под их знаменами, лечить по их благословению, карать от их имени.

Рэль приняла вызов, и в этой войне ей нужен был сильный ферзь, способный сражаться на ее стороне. Йен подходил для этой роли как нельзя лучше, хотя бы потому что тот обладал познаниями в магии.. То, что начиналось как игра, теперь становилось настоящей борьбой за выживание.

Похоже, богиня хаоса наконец-то нашла достойного соперника.

К сожалению, Рэль не могла одним лишь касанием вернуть жизнь магу, почти скользнувшему за край бытия. На это был способен лишь творец, обладающий сердцем, способный чувствовать душевную боль, жалость и сострадание. Рэль не имела сердца, все эти чувства были ей чужды и посему силой дара жизни она не обладала. В другой ситуации Рэль просто обошла бы чародея стороной, не испытав к нему какой-либо жалости, но не сейчас…

В этой партии его жизнь стоила многого.

Рэль прижала к своей груди ладонь, медленно потянула ее от себя и сжала зубы, глуша вырывающийся из горла крик. Каждая частичка сознания корчилась от боли, приказывая остановиться, но она продолжала рвать свою душу, ничуть не сомневаясь, что цель оправдывает средства. Боль была дикой, почти непереносимой, но спустя несколько мгновений, словно растянувшихся в вечность, на ладони появилась частичка собственной души – сгусток серо-серебристого огня. Медленно и аккуратно, боясь неосторожным движением все испортить, Рэль опустила этот сгусток на грудь Йена, и тот, судорожно вздохнув, задышал. Серо-серебристый огонь жадно впитался, не оставив на теле мага ни следа.

Теперь жизнь Йена находилась в безопасности, и Сила, текущая в нем, уже не убивала, высасывая душу из чародея, а напротив, врачевала его тело и разум.

Рэль облегченно вздохнула. За все приходится платить, ничего не дается даром, и эта боль – невысокая цена за предстоящую победу.

Богиня хаоса устало опустилась подле чародея.

Чья-то рука легла на ее плечо, от неожиданности Рэль вздрогнула. Подняв глаза, увидела Риза. В его глазах застыла тревога и что-то еще, но что именно, Рэль так и не смогла понять.

– Он жив? – голос воина дрогнул.

– Да, – кивнула Рэль, снова надев на лицо непроницаемую маску. – Ему нужен сон и покой. Думаю, через несколько часов он придет в себя.

Ключ необходимо забрать и сделать это срочно. В Обетованном он будет под надежной защитой. Рэль поискала глазами мальчишку, но так и не смогла его найти.

– Кто-нибудь видел Ташина?

Ответом ей стала тишина.

***

Ташин лежал, свернувшись калачиком на чем-то твердом. Он заерзал во сне, пытаясь принять более удобное положение, но наткнулся на что-то острое. Боль была резкой и моментально заставила открыть глаза. В бок ему упирался обломанный сук дерева. Перед взором снова было небо – чистое и ясное. Солнечные лучи ласкали лицо, прохладный ветер трепал волосы. Как же приятно вдохнуть свежий воздух после затхлости болота. Поднявшись в полный рост, Ташин огляделся. Он находился на каменистом островке, а вокруг, докуда только мог дотянуться взор, расстилался зеленый ковер из листвы.

Но что он здесь делает и как сюда попал?

Ташин попытался вспомнить, каким ветром его сюда занесло, и в памяти всплыли безумные глаза чародея, огонь, перекинувшийся на дерево, возле которого стояли он и Цета. Ташин сумел увернуться от падающей горящей ветки, но потом его что-то схватило сзади и дернуло вверх. Последнее, что юноша помнил – это сильный удар в затылок.

Оказалось, что все это время он стоял на огромных и продолговатых белых булыжниках. Ташин протянул руку и коснулся одного из камней. Он был теплым и гладким на ощупь.

Тук-тук!

Что это? Почудилось?

Стук как будто исходил от камня, и Ташин с чисто детским любопытством припал к булыжнику ухом.

Тук-тук!

Стук повторился.

Что же это так стучит внутри камня? Словно просится на волю…

Наверное, он волшебный? Видел бы его Йен, он бы сказал точно. Если, конечно, волшебник не погиб вместе со всем отрядом в огне. Ташину стало грустно. А ведь прежде он никогда не испытывал этого чувства.

Тук-тук!

В камне образовалась дыра, из нее высунулся хищный клюв длиной с небольшой кинжал. Следом за клювом в отверстие протиснулась ярко-красная голова птенца. Его глаза были закрыты, но клюв широко открывался и закрывался, издавая противный писк.

То, что Ташин вначале принял за скопление громадных камней, на самом деле оказалось кладкой гигантской птицы.

Интересно, каких размеров достигает мать этих птенцов? И чем они питаются? Таких огромных червей, способных утолить их голод, наверное, просто не существует. И не он ли должен сыграть роль этого самого червя?..

Догадка обожгла юношу и он испугался.

Вдалеке послышался шум. Несколько мгновений, и он начал нарастать. Странный, рокочущий и в то же время свистящий, исполненный злобой и угрозой. Ташину вмиг стало ясно: вот-вот сюда явится самка!

В надежде спастись, он побежал по яйцам. От каждого движения скорлупа под ногами жалобно трещала. Видимо, гнездо хищной твари было просто грандиозных размеров, так как Ташину пришлось пробежать более полусотни шагов, прежде чем он достиг края.

Он уже собирался перемахнуть через аккуратно переплетенные толстые ветви, служившие бортом гнезда, и только остатки благоразумия заставили остановиться и предусмотрительно глянуть вниз.

Земля была далеко. Ташин не сомневался, что если прыгнет, неминуемо превратится в лепешку.

Он медлил, а между тем на него упала громадная тень – мать жуткого потомства не замедлила явиться.

Ташин впервые видел это громадное существо. Размах крыльев птицы, должно быть, ничуть не уступал размаху крыльев небольшого дракона. Длинный изогнутый клюв легко мог разорвать юношу на части. Растопыренные лапы, готовые схватить жертву были увенчаны острыми когтями, в глазах горел гнев. Вид этой жуткой птицы заставил юношу неосознанно потянуться к кинжалу.

Но что может противопоставить игрушечный клинок этому монстру?

Ответ пришел сам собой – ничего.

Заметив ускользающую добычу, птица ринулась в атаку. От ее первого выпада Ташин увернулся, перекатившись назад через плечо, и оказался почти возле самого края. На месте, куда был нанесен удар когтистых лап, остались глубокие борозды. Птица сделала новый заход, норовя клюнуть его. Юноша, уцепившись за ветку, перемахнул через бортик и попытался скрыться в густой листве.

Ловко цепляясь за кроны, он спешно спускался вниз. До спасительной земли оставалось не более десяти локтей, и Ташин уже вздохнул с облегчением, но сучок с треском обломился, и под юношей разверзлась пустота.

Удар о землю вышел болезненным. Из горла вырвался непроизвольный стон. Ташину казалось, что он отбил и переломал себе все на свете. Каждое движение отзывалось болью, но, несмотря ни на что, шевелить руками и ногами он мог, а значит, все кости целы.

Его снова окружал зеленый свет болота, он снова вернулся в гиблую топь.

***

Йена разбудили приглушенные голоса. Поначалу он не прислушивался к ним, но постепенно до него начал доходить смысл разговора.

– Он опасен, – голос принадлежал Эрвину. – Ты защищаешь его, придумывая нелепые оправдания, потому что он тебе не чужой. Он твой друг, но в глубине души ты понимаешь, что я прав. Мы, лесные жители, умеем чувствовать затаившееся зло. И сейчас я чувствую – к нему уже протянула длани Медегма, а свое она не отпускает.

– Нет абсолютно добрых или злых людей. Мы все ходим по грани между тем и другим!

Риз повысил голос и тут же был награжден возмущенным шипением жрицы:

– Тише.

– Вот именно, мы ходим, а он балансирует, – продолжал гнуть свое невозмутимый эльф. – Не так далек тот день, когда он все же соскользнет. Тогда ты вспомнишь мои слова, но будет уже поздно.

Хоть Йен и лежал с закрытыми глазами, но мог поклясться, что взгляд его друга не сулил Эрвину ничего хорошего.

Что же, в чем-то эльф безусловно прав. Ведь он действительно не испытывал жалости к этим жутким лесным существам, хотя прекрасно осознавал, что они живые, чувствуют боль и не хотят умирать. Напротив, в тот момент он наслаждался их агонией.

«Что же ты за человек такой? – Пришла горькая мысль. – Имеешь ли ты право и дальше носить белую мантию добра?»

Но не покончи он с големами, они убили бы его и весь отряд в придачу. В минуты опасности каждый человек волен защищать свою жизнь всеми доступными ему методами – это его право. И никто! Никто не способен это право отнять!

«Да, это было необходимое меньшее зло», – попытался оправдаться перед своей совестью маг.

«А есть ли оно, это самое меньшее зло»?

Сразу же пришел ответ: нет никакой разницы между меньшим злом и большим. Какую бы форму ему ни придавали, а зло остается злом. Этим все сказано.

Другой белый маг, столкнувшийся с подобной дилеммой, нашел бы выход, не прибегая к насилию. Например, усыпил древесных галемов или временно обездвижил, да и дело с концом. Он же избрал для них иную участь, более страшную.

Сила, которую зачерпнул чародей, опьянила его и почти полностью лишила разума. Йен чувствовал – она до сих пор текла по его венам. Чуждая Сила. Сила, взятая взаймы. Он не родился с ней, не обрел ее тяжким трудом, совершенствуясь в магии, нет – эту Силу ему кто-то дал. Всего лишь кроха с барского стола, которая чуть не стоила ему жизни. Как знать, быть может однажды этот неведомый «кто-то» явится и потребует ее назад. Тогда он станет слаб, как младенец.

Эта мысль неприятно скреблась в сознании. Теперь, обретя могущество, он ни за что на свете не хотел с ним расставаться.

Когда он оставался в зараженном Векросе, денно и нощно не выходя из лазорета пытаясь притупить боль умирающих, все было намного проще. Мага не терзали подобные мысли и все, что беспокоило – люди, которые нуждались в его помощи. Ему оставалось лишь надеяться, что жрецы Белигмы справятся и без него.

Спор между Ризом и эльфом давно закончился, и до мага донесся скрежет металла – друг точил свой меч. Йен пошевелился, всем давая понять, что проснулся. Он не хотел ставить спутников в неловкое положение. Того, что маг успел услышать, и так более чем достаточно.

– Ну как ты? – участливо спросил друг.

– Уже лучше, – едко произнес маг. Как ни старался Йен не обращать на слова товарищей внимания, обида все равно закралась в сердце. – Спасибо, что «беспокоитесь»…

– Скоро будет ужин из жареных грибов, а может еще и с мясом, – не обращая внимания на сарказм друга, заявил воин. Он всегда любил вкусно и сытно поесть. – Эрвин отправился на охоту. Может быть, ему удастся подстрелить пару зайцев.

И действительно, Керон и Цета жарили над огнем грибы, и делали вид, что не замечают чародея (или ему так только казалось?). Кроме них возле костра никого не было.

Йен поискал взглядом Ташина и Рэль, но ни мальчишки, ни полуэльфийки так и не заметил. Душу сковал ужас. А вдруг его огненное заклятие погубило их? Что если…

Нет. Он решительно отказывался об этом думать.

– Где Рэль и Ташин? – Чародей понизил голос до еле слышного шепота.

– Когда вызванное тобой пламя улеглось, мы заметили, что Ташин пропал. Рэль как-то сразу занервничала и ушла на поиски. – Риз нахмурился. Было видно, что он не одобрял ее поступка. – Я, конечно, предложил помощь, но она отказалась. Ты же знаешь, лесные жители все чрезмерно гордые, даже если в них течет только половина эльфийской крови.

Воин снова вернулся к своему молчаливому занятию, девушки возле костра тоже не проронили ни слова. Когда напряжение достигло апогея, Йен поднялся. Лучше идти на поиски Рэль и Ташина, чем читать осуждение на лицах товарищей. К тому же он переживал за Рэль, да и юноша хоть и не лыком сшит, а в одиночку не боец. Маг закинул сумку на плечо и, взяв посох, направился прочь.

– Куда ты? – Риз оторвался от своего занятия и посмотрел на друга.

– Мне надо развеяться, – холодно произнес Йен, не удостоив воина взглядом. – Хочу пройтись.

– Только далеко не уходи! Мало ли…

Йен поморщился. Отойдя от костра и скрывшись за деревьями, он увидел маленькую полянку, сплошь покрытую лужами. Посередине лежало сгнившее бревно.

Птицы смолкли. В лесу стало совершенно тихо, только комары зудели возле самого уха.

Йен присел на бревно и достал из сумки книгу заклинаний. Старая, она была изрядно потрепана, но ее обложка сохранила белизну, а золотые руны на ней сверкали так же ярко, как и прежде.

Касаясь фолианта, Йен всегда испытывал внутренний восторг и трепет, но в этот раз почему-то не ощутил ничего подобного. Он в нетерпении пролистнул несколько страниц, пока не наткнулся на заклинание поиска.

Чары несложные и с легкостью позволяло найти все, чего желал маг. Творя волшбу, необходимо хорошо представить искомый предмет или нужного человека, и тонкая золотистая нить укажет путь к цели. Даже в непроницаемой тьме эта нить никогда не прервется и не погаснет.

Йен закрыл глаза, возвел руки перед собой, соединяя два больших пальца и широко растопырив остальные. Мысленно он представил полуэльфийку: ее ниспадающие на тонкие плечи белые волосы отливающие серебром, непроницаемо-черные лукавые глаза, соблазнительный изгиб губ…

Да, ему нравилась эта девчонка. Он восхищался ее независимостью, уверенностью, умением смеяться в лицо опасности. Для него она была чистым совершенством.

Произнеся необходимые слова, маг открыл глаза и увидел след – толстый и рваный, словно кто-то не скупясь разбрызгивал краску, указывая направление. Он имел мало общего с золотистой ниточкой, которую ожидал найти волшебник. Указатель вел на восток и терялся за темными стволами деревьев.

Глава 8 Карпенское болото. Противоречие

Ожидание оказалось долгим. Заросли приглушали все звуки, и понять, о чем говорят в лагере, было почти невозможно. До острых ушей эльфа долетали лишь обрывки каких-то фраз, произносимых Ризом и чародеем.

Удобно устроившись в засаде и держа наизготовку лук, он ждал появления дичи, но дичь, увы, не спешила стать ужином. За все время, что Эрвин провел в засаде, в его поле зрения попала лишь грациозная лань с совсем еще маленьким олененком. Эльфу стало жаль лишать малыша матери, и он отвел лук в сторону.

Эльф просидел, наверное, с час, а может, и больше. Все это время над ним непрестанно зудели комары, вилась мошка. Далеко отходить от лагеря Эрвин не решился.

Не шевелясь и напряженно вслушиваясь, он стал почти невидимым, слившись с окружающей природой. Подобным талантом обладали все эльфы, леса были их родной стихией. Правда, трудно было сравнить сию топь и его родной Саренд.

Воспоминание о доме, как всегда, отозвалось в его сердце тоской. Каждый эльф чувствовал незримую и прочную связь со своим лесом, и сейчас Эрвин острее, чем когда-либо, ощущал, насколько тот далек.

В его памяти всплыли молчаливые ряды сосен, елей, лиственниц и пихт. Все это причудливо перемешивалось и радовало взгляд, наполняя душу покоем.

Посреди Саренда высится хрустальный дворец, переливающийся всеми цветами радуги. На его длинных шпилях развиваются штандарты лесного народа – два вставших на дыбы единорога, обращенных друг к другу. Резные витражные окна приветливо взирали на близлежащий пруд, в котором плавали белые кувшинки. Феи, маленькие крылатые существа, лениво лежали на их лепестках или нежно перебирали пальчиками тончайшие паутинки, рождая грустные мелодии.

Вокруг Радужного Дворца, тут и там, расположились небольшие домики, также выполненные из горного хрусталя. Жилища эльфов не имели ничего общего с людскими строениями. Треугольные крыши начинались прямо от земли. Они острыми углами уходили в небо, а внутри были дома, не очень большие, но всё-таки были.

Ночью Саренд становился еще прекраснее. Под ясным светом Катари, большой белой луны, каждый домик излучал свое собственное сияние. Сквозь лапы исполинских елей сверкали небесные звезды, словно крупные бриллианты на короне царя эльфов. Стайки светлячков, как трудолюбивые пчелки, носились туда-сюда в бесконечном движении.

Много легенд слагали про волшебный лес люди. Но чужаков не приветствовали под его кронами. Если человек вторгался в его владения, лес сразу давал безмолвный отпор. Саренд умел постоять за себя, пристально взирая на свои границы мириадами глаз: каждой иголкой, камнем, травинкой, каждым живым существом, населяющим его, подобно единому и неизмеримо могущественному организму. И поэтому, людская нога так и не ступила на территорию Лесного Царства, даже не смотря на то, что легионы Южной Империи стократ превосходили численностью всех вместе взятых эльфов.

Эрвин грустно улыбнулся. Воспоминание о доме всегда озаряло его душу светом, когда ему казалось, что он бродит во мраке.

Так почему же он покинул столь горячо любимую родину?

Потому что он был единственным наследником древней и великой династии Харемов, но роль, навязанная Эрвину его сиятельным отцом, претила принцу. Наследник устал от безмерной опеки и последней каплей терпения стало известие о предстоящем брачном союзе с той, что своей волей выбрали для него отец и мать.

Эльфы – однолюбы. Они могли полюбить лишь один раз за свою очень долгую жизнь и больше никогда не познать это чувство. И навязанный царственными родителями брак казался Эрвину сродни с Закатом Вселенной.

Он ушел. Сбежал из Радужного Дворца, скрываясь под покровом ночи, и долгое время провел в странствиях и поисках. Что же искал Перворожденный? Эрвин и сам не смог бы дать точный ответ на этот вопрос. Должно быть, искал свою судьбу.

Его путь пролегал на восток, захватывая берега Железного моря, через холмы Изкорота, сквозь города и поселки людских племен, но так и не нашел своего предназначения, а истинная эльфийская душа все настойчивее тянула его в Саренд.

Из своего укрытия Эрвин видел, как белый маг покинул лагерь, и мысли эльфа снова вернулись к насущным проблемам.

Конечно, Перворожденный понимал, что чародей спас им всем жизнь, но светлые маги не убивают – такова их суть и клятва, принесенная при вступлении в Белый Орден.

Прежде при взгляде на Йена эльфу казалось, что маг, несущий штандарт света и добра, воплощает собой чистоту и непогрешимость, но теперь эти ощущения остались в прошлом. Чьи-то могущественные длани легли на плечи чародея и затмили исходивший до этого от него белоснежный свет. Словно тонкая серая паутина марала его облик. Такое под силу лишь богам. И если это богиня тьмы, то…

А что тогда? У него ведь нет никаких доказательств, лишь эти неясные предчувствия, основанные на интуиции, и не более. Но все, что Эрвин знал точно – он не позволит Медегме заручиться еще одним способным адептом, причем Йен даже не догадывается, что кто-то иной с легкостью умелого кукловода использует его в каких-то своих, никому не понятных, целях. Да и способны ли смертные в должной мере постичь мотивы творцов, тех, кто стоит выше всего сущего?

Но Эрвин не может позволить Тьме распространиться дальше, уничтожить родной Саренд, сжечь и выкорчевать его вековые деревья. Эльф отдаст свою жизнь, коли придется, чтобы предотвратить ее наступление. И даже если для этого ему придется убить ступившего с праведной тропы мага, что же, он это сделает!

Мрачные мысли Перворожденного прервала выбежавшая на поляну стайка куропаток. Он успел подбить четверых, прежде чем птицы обнаружили опасность и скрылись.

Эльф выбрался из укрытия и выдернул стрелы из тушек. Вытерев их наконечники о траву, он сложил их обратно в колчан. Сегодня их отряд ждет отличный ужин.

Птиц было жаль, но каждый в этом мире имеет свое предназначение и, наконец-то, эльф нашел свое.

 ***

Ташин не знал, сколько пролежал без движений на холодной земле. Время потеряло свое значение в круговороте его хаотичных мыслей. Если весь их маленький отряд погиб, то он остался один в этом странном и жутком болоте.

Воры были всегда смелым народцем, не испытывающим страха, но чувство потерянности все-таки прочно поселилось в его душе.

Семья Ташина погибла, его же выгнали за долги и он ушел в надежде однажды вернуться и вернуться не с пустыми руками, а с набитыми до отказа золотыми монетами карманы, чтобы выкупить землю. Юноша надеялся, что клад в катакомбах все еще ждет его и никем не найден.

Но как говорится: человек предполагает, а боги располагают. Думал ли он, что судьба забросит его в Карпенские болота? Конечно же, нет! Зато он теперь может поведать Рэль о своем поединке с громадной птицей! Жива ли девушка? Было в полуэльфийке что-то такое, что заставляло к ней тянуться. Он рассказал бы ей и о затерявшемся в густой и вечнозеленой листве островке из огромных белых камней, которые на самом деле вовсе и не камни, и о том, как улизнул от огромной птицы. Рэль, конечно, не поверит, но обязательно выслушает.

У Ташина никогда не было друзей. В родной деревушке его многие обходили стороной, считая общество нищего недостойным для себя. Никого не трогала чужая беда. Все тряслись только о себе и своих проблемах. Здесь, в людском обществе, была та же история, только вот люди просто боялись за сохранность своих карманов, и стоило ему задержаться на какое-то время возле кого-нибудь, как человек сразу настораживался и спешил прогнать его прочь. Почему было так? Наверное, внешность подростка казалась слишком подозрительной…

Но вот, наконец, он обрел друзей. Тех, кто принял его таким, каков он есть, кто не шарахался от него как от прокаженного. Лишь на мгновение Ташину показалось, что фортуна все-таки вручила ему великий дар, как тут же судьба все отобрала, и он снова остался один.

Мысль о погибших друзьях придала ему сил. Он должен встать, найти их обгоревшие тела и похоронить с почетом. Они это заслужили.

Ташин приподнялся и сел, внимательно озираясь по сторонам. Сумерки снова вступали в свои права, поглощая неестественный зеленоватый свет болота. Сколько же он пробыл в плену горьких раздумий, оплакивая друзей и свою печальную участь?

Как только последние лучи исчезли, вокруг него зажглись красные глаза болотных духов, и поначалу он хотел попытаться вступить с ними в диалог, возможно, они подскажут ему путь? – но вспомнил строгое предупреждение Рэль и передумал.

Куда же ему идти в полной темноте? Он не эльф, не кошка и не черный маг, чтобы видеть сквозь сплошную темень.

Все его маленькое тело отзывалось нестерпимой болью, превратившись в одну большую ссадину. К тому же на него навалились слабость и зверский голод. Тишину болота нарушило недовольное урчание живота и, вздохнув, Ташин засунул руку в карман куртки в поисках черствой горбушки хлеба или завалявшегося сыра.

Внезапно рука наткнулась на что-то твердое и холодное.

«Что бы это могло быть»? – Удивленно подумал он и извлек предмет из кармана.

Кристалл.

Это был тот самый кристалл, который он совсем недавно нашел в древних катакомбах разрушенного храма и начисто успел о нем позабыть.

Кристалл излучал тепло и слабый зеленый свет. Ташин потер его о ладони, пытаясь согреть замершие пальцы, и минерал засиял ярче, изгоняя мрак и хорошо освещая окружающее пространство.

«Вот так дела! – восхищенно подумал он. – Я и забыл, что это отличный светильник»!

Он поднялся, держа высоко над собой причудливый источник света, и в паре метров от себя заметил небольшое перо напавшей на него птицы. Ташин поднял его и, недолго думая, сунул в карман. Теперь у него есть, чем подтвердить правдивость своей истории.

Ташин шел по топям, чувствуя уверенность и безопасность. Казалось, исходящий от кристалла свет проникал и в душу, озаряя ее, наполняя теплом. Болотные духи отступали, теснимые зелеными отблесками необычного минерала. Ветви деревьев тоже не трогали одинокого путника, но парнишке чудилось, что он слышит их тихий и злобный шепот:

«Сгинешь навечно»… «Смерть здесь твоя»…

Странно, прежде идя по болоту, он слышал их угрожающий шелест, но не мог понять, о чем шепчут деревья. Быть может, это все сила волшебного кристалла или же игра воображения?

Воришка шел уже более часа по заросшей, едва заметной тропинке, когда впереди послышался шорох. Он мгновенно остановился. Ташин знал, что с горящим кристаллом он издалека виден как на ладони, но не знал, как погасить его свет.

– Кто там? – пропищал подросток, отчего-то вдруг потеряв голос. – Выходи! Я не боюсь…

Но ответа не последовало. Шорох усилился, и воображение Ташина разыгралось не на шутку, красочно рисуя страшное и огромное существо, явно желающее им перекусить. Юноша вытащил свой верный кинжал, подаренный ему еще отцом, и выставил перед собой.

Секунды превращались в вечность, отчего-то замедляя свой бег. По телу пробежали мурашки.

Кто-то неумолимо приближался, и это был отнюдь не маленький пушистый кролик…

Ближайшие ветви разомкнулись, и в круг света ступила черная тень. Но тень не источала страх, не несла в себе те ужасы, для описания которых смертные не придумали еще слов и названий, напротив, была ему знакома.

– Тьма тебя забери, Ташин! – Тень скинула с головы капюшон, и по ее плечам разметались белые волосы. – Я столько времени потратила на твои поиски, что уже готова задушить собственными руками!

– Рэль, как я рад, что ты жива! – радостно воскликнул Ташин, совершенно не обратив внимания на злую интонацию полуэльфийки. – А все остальные ведь тоже живы? – и, не дождавшись ответа, снова затараторил: – Представляешь, я побывал на необычном островке-гнезде. То есть, когда все вокруг горело, меня что-то схватило за воротник моей любимой куртки и дернуло вверх. Ударившись о сук, я потерял сознание, а когда очнулся, то оказался в этом самом огромном гнезде. Подо мной лежали здоровенные гладкие камни. Из одного вдруг вылупился птенец и представляешь, он был ростом почти с меня! Я сначала подивился…

– Дай его мне! – бесцеремонно оборвала Рэль сбивчивые повествования Ташина. Зеркальные отражения ее радужек лопнули, являя нетерпение и лихорадочный блеск. – Скорее, Ташин. Терпеть не могу ждать!

Рэль протянула руку в ожидании, а он…

Ташин смотрел на нее во все глаза и никак не мог понять, куда подевалось все ее добродушие, и откуда взялась эта, совсем ей несвойственная, злость?

– Зачем?

– Это не просто кристалл, глупый, – зло прошипела Рэль. – Позабавились и хватит. Давай сюда!

Парень медлил. Он не хотел отдавать кристалл, ведь тот являлся его законным трофеем, но что-то во взгляде полуэльфийки подсказывало ему – лучше отдать. От греха будет дальше.

Он медленно и неохотно протянул ей зеленый кристалл.

– Что же, возьми, если он так тебе нужен…

– Нужен, – снова оборвала его на полуслове Рэль и потянулась к заветному Ключу.

Яркая вспышка ослепила Ташина, он отчетливо услышал, как вскликнула девушка. Кристалл так и остался лежать в его раскрытой ладони.

Через несколько секунд зрение снова вернулось к нему, и он увидел полуэльфийку, потирающую обожженные пальцы. Ее лицо выражало недоумение.

***

К сожалению, Рэль действительно не могла коснуться кристалла. Ключ оказался еще более опасен, чем она предполагала вначале. Но если его нельзя доставить в Обетованное, то необходимо уничтожить, и сделать это надо чужими руками.

Планы менялись. Теперь она не могла покинуть их маленький отряд и вернуться в Обетованное, теперь ее путь надолго связан с Ташином и этим зеленым кристаллом. До тех пор, пока не найдется способ уничтожить проклятый Ключ.

– Следуй за мной, – голос полуэльфийки стал холодным и безучастным. – Я отведу тебя к остальным.

Рэль развернулась и, не оборачиваясь, зашагала в обратном направлении. Ташин не отставая ни на шаг, следовал за ней.

Некоторое время они шли в полной тишине. Болото словно уснуло и этот сон не нарушали даже извечные уханья сов.

– А что это за кристалл? – едва слышно поинтересовался Ташин.

– Это Ключ способный открывать и закрывать врата Ямы и Обетованного, – отчеканила полуэльфийка, не удостоив юношу даже взглядом. – Я вообще поражаюсь, как он попал в твои руки…

– Я нашел его в старых развалинах храма недалеко от Векроса…

– Помнится, в бытность свою тот храм принадлежал Белигме, – задумчиво произнесла полуэльфийка. – Когда-то это было красивое и величественное строение. Н-да уж… Время не щадит никого и ничего.

– А как появился этот Ключ? – не унимался юноша. – Его кто-то создал? Кто? Боги?

– Никто его не создавал, – поморщилась Рэль и с неприязнью взглянула на надоедливое существо. – К сожалению, в Век Создания[1] помимо воли богов появилось слишком много артефактов. Энергия, струящаяся из Обетованного, искала вместилища и находила их в созданных простыми смертными безделушках. Так и появились вещи наделенные магией. Большинство из них слабые и их силы хватает лишь на то, чтобы служить оберегом, но есть и такие как этот Ключ – могущественные и опасные.

– Так значит…

– Замолчи уже! – перебила юношу полуэльфийка. – Иначе клянусь небом – я сверну тебе шею.

Ташин притих, и Рэль вздохнула с облегчением. Сейчас ее голова была полна иными мыслями и проблемами.

            ***

Широкий золотистый след вел прямиком через топи. Маг не понимал, как сквозь них пробиралась Рэль. Но девушка была жива, и он не сомневался в этом. Между ними образовалась прочная связь, но, как и когда это случилось, он не знал. Чтобы самому пройти через опасную местность, ему пришлось наколдовать узкий призрачный мостик – благо теперь ему Силы хватало с избытком. Но идти по такому мосту оказалось не просто – подобно тому, как человеку постоянно приходится подбрасывать в огонь дрова, дабы тот не потух, так и Йену приходилось без конца поддерживать хрупкое заклинание, грозящее в любой момент рассыпаться как карточный домик.

Йен шел сквозь болотную чащу и слышал, как деревья постоянно перешептываются и переговариваются на своем, неведомом никому кроме них, языке. Погрузившись в свои безрадостные думы, он совсем потерял счет времени.

Ночь в Карпенских болотах всегда наступала внезапно, как если бы кто-то резко задернул штору в окне, за которым горел яркий свет.

Йен зажег посох, и его навершие запылало, словно маленькое синее солнце.

Глаза болотных духов снова вспыхнули красным, злобно пялясь магу вслед, но само зачарованное болото больше не предпринимало попыток уничтожить чародея, словно признав за своего. А может, чуяло исходящую от мага угрозу или же помнило горький урок? Кто знает? Но факт оставался фактом – он легко шел через топь, не встречая на своем пути никакого сопротивления.

Так и шел Йен вглубь болота, все дальше и дальше, пока не услышал совсем рядом яростный рык. Маг остановился на краю глубокого, залитого густым туманом оврага. Из глубин вырвалось пламя, освещая чащу оранжево-желтым заревом. Светящиеся глаза мелких духов погасли, точно задутые ветром. Раздались гулкие хлопки, и на болото снова опустилась тишина. Туман в овраге заколебался, стремительно раздаваясь в стороны, открывая глазам Йена, пропасть, показавшуюся чародею бездонной. Но нет, дно овраг все-таки имел, ибо чародей различил в самой его глубине сверкающего золотыми бликами дракона.

Но почему он не может взлететь? Может, ранен?

Дракон пытался выбраться из глубокого оврага, превратившегося для него в смертельную ловушку, отчаянно вонзая свои длинные когти в отлогую стену, но все его труды оказывались тщетны. Поднявшись на несколько метров, он снова срывался вниз, и тогда гробовую тишину болота оглушал очередной яростный рев.

Внезапно дракон поднял измученные глаза и устремил их на чародея. В этом взгляде Йен прочел безмолвный призыв о помощи, и его сердце сжалось от жалости. Он не видел опасности в этом существе. Блестящие, в отличие от своих собратьев-драконов Тьмы, они всегда слыли приверженцами добра и света, неспособными причинить зло, поддерживающими Равновесие в мире.

Полностью избавившись от терзающих его сомнений, маг сделал шаг в пропасть, и магия плавно опустила его на дно оврага.

Дракон мгновенно насторожился. Он не доверял незнакомцу, прекрасно видя его замутненную ауру. Но белый маг, не делая резких движений, успокаивающе протянул раскрытую руку, шепча:

– Не бойся, – Йен медленно приближался. – Я помогу тебе.

Чародей знал, что эти создания обладают ментальной связью и вполне могут доносить свои мысли до людей, как и понимать человеческую речь, но дракон молчал, продолжая ловить взглядом каждое движение незнакомца, готовый в любую минуту превратить его в горстку пепла.

Маг поневоле залюбовался этим золотым и величественным созданием. По его блестящей чешуе пробегали мелкие искорки, голову венчали длинные рога. Правое крыло оказалось сломанным, и дракон им почти не шевелил. Помимо этого, на его плече сияла жуткая, все еще кровоточащая рана.

Йен приблизился к крылатому ящеру и медленно протянул ладонь, коснувшись холодной чешуи. Гигантское существо вздрогнуло, но не отстранилось.

В сознании мага вспыхнули и ожили чары исцеления. Он и прежде владел этим знанием: мог затянуть рану на теле человека, вылечить крыло птицы, но исцелить дракона своей былой Силой никогда бы не смог. Теперь все изменилось. Он чувствовал, что способен на это. Память услужливо развертывала нужные свитки, раскрывала перед его глазами древние фолианты, и заклятье творилось, словно само собой.

И первое, что он увидел, когда его чары начали действовать, был муторно-серый свет, исходивший от его ладоней.

Неправильно! Все должно быть не так!

Вместо тонкой ювелирной работы, получалось нечто гротескное, лишенное всякой точности. Сила била через край, он еще не подчинил ее полностью и, кто знает, сможет ли подчинить когда-нибудь? Человеческая жизнь слишком коротка для этого, ее не хватит, дабы постичь все тайны мироздания, чтобы изучить все заклинания, стать полноправным хозяином обретенной им Силы. Всего лишь век, что превратится в секунду.

Глубокая рана на плече дракона быстро затягивалась, то же происходило и с перебитым крылом. Вскоре дракон величественно расправил крылья и сделал ими взмах, обдав чародея сильным потоком воздуха. Йен с трудом удержался на ногах.

– Кто ты? – В сознании мага прозвучал мелодичный женский голос. – И что забыл в Карпенских болотах? Ты не белый маг, хоть и носишь цвета Ордена, который проповедует добро и свет.

Во-первых, это был не самец, а самка. Теперь Йен обратил внимание, что рога на голове этого исполинского зверя были загнуты, самцы же носили прямые. Во-вторых, он не услышал ни единого слова благодарности, а ведь маг, вполне может быть, исчерпал часть своего неожиданного ресурса и еще неизвестно, сможет ли он этот самый ресурс восстановить. В-третьих, отвечать на заданный ему вопрос Йен был не вправе, а врать он не хотел. Ну и, в-четвертых, что, Тьма возьми, значит: «Ты не белый маг»?!

– К сожалению, я не могу поведать тебе о том, что привело меня сюда, так как эта тайна не является только моей, за что прошу извинить, – он слегка склонил голову, не раболепно, нет – он не считал золотую драконицу чем-то выше себя, просто проявлял почтение и не более. – Но ты ошибаешься, достопочтимая, – Йен не имел абсолютно никакого представления, как нужно обращаться к драконам и это был чудовищный недостаток в его копилке знаний. – Я действительно белый маг, но почему ты сомневаешься в этом?

– Потому что в тебе больше нет света Самаэля, ибо добро исчезает в тебе, подобно тому, как тает снег весной, и скоро от него не останется даже капли, – драконесса изогнула шею и ее причудливые глаза заглянули в саму суть чародея. – В твоей душе, словно паук-шелкопряд, плетет свои сети зло. Но со злом в своей душе справиться можно, сложно, но все-таки это возможно. Хуже всего, что на твою скромную персону обратили всевидящий взор Боги, простерли к тебе свои длани, и это отнюдь не боги добра, чародей, это Тьма и Хаос. Мне жаль тебя, маг, ибо эти две великие сущности всегда получают то, что желают. Что же, прощай, чародей. Возможно, наши пути еще пересекутся, и я смогу в полной мере отплатить тебе за добро, – замолчав, Аиша расправила громадные крылья и взлетела.

Йен не ответил. Его мысли были заняты неожиданными словами драконессы.

Тьма и Хаос.

Боги обратили на него внимание? Зачем? Быть послушной марионеткой в руках богов никак не входило в его планы и желания. Но кто предупрежден, тот вооружен – гласит народная мудрость. Как говорится: поддаваясь – побеждай, и пусть могущественные сущности плетут свои интриги, сколько их душе угодно, он будет настороже, и однажды придет его время поквитаться.

Выбравшись из оврага, маг снова нашел след поискового заклинания. Но теперь тот вел в обратную сторону…

––

[1] Век Создания – первый век от сотворения Тэрна.

Глава 9 Карпенское болото. Ключ к вечности

Йен встретил Рэль и понуро семенившего за ней Ташина уже на подходе к лагерю. Вид девушки показался ему напряженным, лишенным так присущей ей холодной уверенности. Ташин тоже, вопреки вечно беззаботному нраву, был необычайно задумчив и молчалив. Должно быть, произошло что-то поистине серьезное, но вопросы чародей задавать не спешил, справедливо рассудив, что, когда наступит время, спутники расскажут все сами.

Но не успели вернувшиеся вступить в лагерь, как до них донесся аппетитный запах. Подстреленные эльфом куропатки жарились на почти угасшем огне.

Рэль только сейчас поняла, насколько голодна. Пребывание в мире смертных заставляло богиню испытывать естественные для живых существ потребности: ей приходилось утолять голод и хотя бы изредка спать. Но по тем же законам в этом мире она была бессмертной. А вот в Обетованном дела обстояли куда интереснее. Там она, хоть и была всесильной, однако же, становилась смертной. Нет, время не влияло на нее, Обетованному неведомы болезни. Но от удара клинком в спину или капли яда в любимом вине там не застрахован никто из богов. Однажды вероломная Медегма попыталась свергнуть Самаэля, и за это была заключена в Яме, а Врата в Обетованное навечно оставались для нее закрытыми. Поэтому и Ключ должен быть отправлен в небытие, чтобы пресечь любую попытку свержения нынешних богов путем их уничтожения.

Видимо, пришло время приоткрыть некоторые карты и поведать временным спутникам о кристалле и его свойствах.

– Итак, господа! Вы все верно слышали легенду о Ключе, открывающего врата Ямы и Обетованного?

– Какое нам дело до старых баек? – поморщилась Керон.

– Увы, посвященная, это не байка, – Рэль усмехнулась. – Ключ действительно существует, и он у одного из нас. Если им правильно воспользоваться, то можно прекратить войну и заточить Медегму обратно.

Полуэльфийка обвела всех внимательным взглядом и заметила на их лицах непонимание, удивление и робкую надежду. В другой ситуации она бы от души поиздевалась над ничтожными людишками, но в данный момент ей было не до смеха.