Читать онлайн Нэнси Паркер и ферма призраков бесплатно
Julia Lee
Nancy Parker’S Spooky Speculations
* * *
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Text © Julia Lee 2017
Illustrations © Chloe Bonfield 2017
Nancy Parker’s Spooky Speculations was originally published in English in 2017. This translation is published by arrangement with Oxford University Press
© Чомахидзе-Доронина М. Ш., перевод на русский язык, 2020
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020
* * *
NULLIUS IN VERBA —
девиз Королевского научного общества
Означает «никому не верь на слово» и показывает стремление членов Королевского общества противостоять давлению власти. Призывает проверять все утверждения, обращаясь к фактам, выявленным экспериментальным путём.
www.royalsociety.org
1. Новая глава
ЖУРНАЛ НЭНСИ
Я пишу в поезде, на пути к новой главе моей жизни! Поэтому почерк не совсем ровный.
После того как моя карьера горничной подошла к концу, я трудилась в овощной лавке отца Этель Бойд. Работа за прилавком на рынке – не самая подходящая тема для дневника. Каждый день одно и то же – продавать чумазую картошку, побитые яблоки и выслушивать жалобы покупателей.
А потом мне пришло письмо. Письмо, которое СПАСЛО МЕНЯ от тоскливого прозябания!
Я вклею его сюда.
Хай-Хейблз, Пустошь, Сибурн, Сассекс
29 сентября 1920 года
Дорогая Нэнси,
Прости, что давно не писала. Я была чудовищно занята в отвратительной новой школе – домашними заданиями и прописями. Прописи – это наказание, которое легко схлопотать, если сказать, что тема для сочинения, предложенная мисс Игл, нашей учительницей по английскому языку, не отличается оригинальностью. «Как я провела каникулы»! Старшие девочки говорят, она каждый год даёт одну и ту же тему. Конечно, я написала захватывающий рассказ о наших приключениях и о том, как мы вместе раскрыли преступление. Но мисс Игл назвала это «чистой выдумкой» и сказала, что никто не просил меня сочинять сказки, и задала мне ещё прописей, когда я сказала, что могу показать вырезку из газеты в качестве доказательства. Вот что значит жить среди глупцов!..
Я пишу тебе, чтобы сообщить хорошую новость. Помнишь мисс Диеринг? Старушку, которая живёт на другой стороне Пустоши, в Эппл-Коттедж, и ездит на повозке с осликом? Новость в том, что её крестный умер и завещал ей свой дом. А она переезжает и ищет домработницу, которая помогла бы ей вести хозяйство. Она много лет прожила одна и прекрасно справлялась сама, и говорит, что не привыкла отдавать приказы.
Даже думать об этом не хочет. Как и о том, чтобы кто-то командовал ею. Вот я и напомнила ей о тебе.
Уверена, ты не станешь никем командовать, правда, Нэнси? Но я не знаю, может, ты уже работаешь горничной или у тебя новое увлекательное занятие? (Наверняка!)
Мисс Диеринг говорит, что предоставит «скромное, но щедрое жалованье», один выходной в неделю и униформу. Дом называется Окскумб-Гранж. Это самое шикарное место в Окскумбе – посёлке в пяти милях отсюда, прямо у моря. Напиши ей, не откладывая, если тебе это подходит. Хотя уверена, ты занята гораздо более интересными делами.
Искренне твоя,
Э. Оттер
P. S. Интересно, как мисс Диеринг представляет себе подходящую униформу? Помнишь, она весьма эксцентрична. Хотя, что бы она ни предложила, это уж точно намного лучше, чем то, что мне приходится носить в школе. Отвратительное зрелище!
Собственно, я написала, а мисс Диеринг ответила, и вот я еду работать к ней в самый шикарный дом посёлка!!! Она прислала мне билет и инструкции, нужно пересесть в Сибурне на паровозик, который идёт вдоль побережья. Она встретит меня на станции. Бабуля положила мне сэндвичи (с рыбным паштетом), а папа – коробку печенья с фабрики, где он работает, только бракованного, конечно. Печенье с кремом, но без крема, и квадратики с корицей, но не квадратные. Всё равно. На вкус очень даже ничего. Квадратики с корицей, а точнее, комочки с корицей – мои любимые.
А тётушка Би вручила мне целую стопку книг. Бабуля называет их ДЕШЁВЫМИ УЖАСТИКАМИ, хотя стоят они шесть пенсов или даже целый шиллинг. Но тётушка Би не платит за них. Она кондуктор автобуса и достаёт их в бюро забытых вещей в автобусном парке. Если через 3 месяца никто за ними не придёт – да и кому захочется возвращаться за потрёпанной старой книжкой с порванной обложкой? – тогда она забирает их себе. Больше всего нам нравятся детективные истории с КРОВАВЫМИ, ЖУТКИМИ картинками. Но сейчас тётушке Би удалось достать только любовный роман (с симпатичной дамочкой на обложке), рассказ про ковбоев (конь встал на дыбы, поднимая тучи пыли) и историю с привидением (высокий чёрный замок на скале).
Романтика и ковбои меня мало занимают, поэтому я уже начала читать про привидений.
Надеюсь, мисс Диеринг будет замечательной хозяйкой. Не такой, как предыдущая. У меня только одно или два крошечных сомнения.
(Я точно знаю, как пишется такое сложное слово СОМНЕНИЕ, потому что в нашей классной комнате висела памятка: «Если сомневаешься, спроси учителя». Хотя, когда мы всё же осмеливались спросить, на нас всегда кричали. В общем, смысла в этой памятке не было никакого, разве что она научила меня правильно писать это слово.)
Итак, мои сомнения – хотя я уже в пути и мисс Диеринг заплатила за билет:
1. У меня маловато опыта в сфере обслуживания – всего 3 месяца. Я знаю, что входит в обязанности горничной, но готовить не умею.
2. Если это самый шикарный дом в посёлке, а я единственная прислуга, то будет МНОГО РАБОТЫ.
3. Насколько ЭКСЦЕНТРИЧНА мисс Диеринг?? (Элла тоже довольно эксцентрична.)
4. И, наконец, насколько Окскумб маленький? (В душе я всё таки городская девчонка.)
«Больше оптимизма, Нэнси!» – сказала бы тётушка Би. А бабуля добавила: «Что посеешь, девочка моя, то и пожнёшь». Бедная бабуля не оптимистка. (А вот мой папа по большей части молчит. Он такой с тех пор, как вернулся с войны.)
Но я всё схватываю на лету, поэтому справлюсь, особенно если мисс Диеринг не будет мне указывать. Придётся оставить сомнения и взяться за работу. Главное, я буду на побережье (даже зимой) и снова увижу Эллу Оттер.
ПОЗЖЕ
Только что пересела на паровоз в Сибурне – пришлось спросить кондуктора. Когда я сказала, что еду в Окскумб-Гранж, он скривился. Не знаю, из-за моих слов или из-за сэндвичей с рыбным паштетом, от которых остался неприятный запах (хотя я съела их сто лет назад и выбросила обёртку!)
Затем он взглянул на обложку моей книги и сказал: «Вижу, вам нравятся старые мрачные места. Окскумб-Гранж – как раз то, что нужно. Две остановки, и вы на месте». Он уже собирался дунуть в свисток, я даже не успела его ни о чём расспросить.
Больше не хочется читать «Тёмные делишки в замке на утёсе». Поезд из Лондона был битком, а этот почти пустой. По крайней мере, солнце ещё светит, и я вот-вот увижу море.
Но тут мы въехали в туннель…
Длинный туннель.
И выехали из него прямо…
в ГУСТОЙ ТУМАН
2. Слово дня
Элла Оттер выпрыгнула из поезда на крошечной станции Сибурн. Платформа оказалась абсолютно безлюдной. Элла сдёрнула с головы бордовую фетровую шляпу – или горшок, как её называли в школе – и бросила на землю, как только поезд умчался прочь. Она была щуплой, костлявой, и школьный пиджак был ей чуточку велик. Её чёрные волосы, собранные в хвост, приняли форму шляпы.
– Школа – вонючка! – крикнула она.
Каждый вечер Элла придумывала новое слово, которое отражало суть очередного дня мучений. Вчера школа была «занудной»; за день до того – «мерзкой». Сегодня – «вонючкой», и она громко распевала это слово, пока шла со станции. Если бы кто-то стал расспрашивать её – хотя поблизости не было ни души, – она сделала бы совершенно невинное лицо и ответила: «Но ведь школа сегодня действительно вела себя, как вонючка». Неудачный эксперимент по химии – и весь класс выбежал во двор, судорожно глотая воздух, как золотые рыбки.
Обычно в школе не так весело – презренное место, где пытка и каторга сочетаются самым невообразимым образом. Масса бессмысленных правил, о существовании которых она и не догадывалась, пока не нарушила их, и глупый сленг, из-за которого она чувствовала себя изгоем. Начнём с того, что первый год обучения назывался третьим классом, следующий год – нижним четвёртым, затем следовал верхний четвёртый и так далее, без каких-либо причин и объяснений, только традиции[1]. У других девочек были сёстры и кузины или друзья, которые всему их научили. Эллу всегда обучали дома, и она не привыкла весь день сидеть взаперти с двадцатью пятью девочками, в гигантской школе с суровыми учителями. Свою жизнь до школы она теперь считала беззаботным, солнечным раем.
В первый день семестра класс заставили переписать расписание уроков в новую тетрадь. Элла аккуратно выводила названия уроков, оставляя место для записи домашнего задания. А потом села и уставилась на это безобразие, не веря своим глазам. Уроки каждый день, каждую неделю, весь год! А что если солнце светит, и ей не терпится найти приключения? А что если ей хочется уютно свернуться калачиком в кресле и почитать? Похоже, расписание исключает даже мысль об этом.
Элла начала подозревать, что школа не для неё.
Она поговорила с отцом. Профессор Оттер был справедливым человеком. Пока она излагала суть проблемы, он сложил пальцы домиком и глядел на неё поверх них. Его тёмно-карие глаза казались такими добрыми. А голос таким благоразумным. Но сказал он следующее:
– Нужно потерпеть, Элла. Потерпеть. Посмотрим, что ты скажешь в конце семестра. Может, ты ещё удивишься.
Это неправильный ответ.
Элла шла и пинала шляпу перед собой. Это против школьных правил – не пинать, конечно (вряд ли руководство додумалось до такого), но разгуливать в форме без шляпы – вот это настоящее преступление, за это оставляют после уроков. Учителя всегда выискивают нарушителей. А старосты ведут себя и того хуже. Им доставляет неимоверное удовольствие подстерегать девочек – в школе и вне школы – и указывать, какие именно глупые, бессмысленные правила они нарушили.
Здесь её никто не найдёт. Станция Сибурн – такая глухомань, а Пустошь, где она живёт, – самое отдалённое от школы место во всём Сибурне. В соседних домах нет детей; только престарелые майоры, врачи на пенсии и собаки. Только одна девочка из школы живёт поблизости – Юнипер Вейл. Элла знала её имя, потому что многие третьеклассницы восхищались ею и болтали о ней без умолку.
Юнипер Вейл была на два года старше Эллы, училась в верхнем четвёртом классе. У нее были золотые кудри, она говорила манерно, растягивая слова, и неизменно приводила хоккейную команду[2] младшей школы к победам. Идеальные причины ненавидеть её, по мнению Эллы. Более того, мама Юнипер любила гонять на своём новом красном «Даймлере», нисколько не заботясь о других участниках дорожного движения.
Элла состроила недовольную гримасу. Она не станет тратить ни секунды на размышления о школе со всеми её обитателями. Лучше подумать о более приятных вещах, и одна из них – её подруга Нэнси Паркер. Они познакомились, когда Нэнси приехала работать в соседний дом. Девочки из класса Эллы не дружили с горничными, но ведь Элла никогда не старалась соответствовать чужим ожиданиям. Девочки, с которыми ей следовало бы дружить, были такими занудными и ничем не примечательными – и часто демонстрировали элементарное отсутствие мозгов! А с Нэнси у неё было много общего: они обе обожали наблюдать за людьми и мечтали лишь о том, чтобы раскрыть какую-нибудь тайну. Элла радовалась, что сумела свести Нэнси и мисс Диеринг. Скоро её подруга вернётся!
Задумавшись, Элла свернула с узкой дорожки, ведущей со станции, на широкую дорогу и зашагала прямиком к Пустоши. Мимо неё на чудовищной скорости просвистел автомобиль. Элла свалилась на спину, прямо в кусты. Машина пронеслась, не притормозив. Тёмно-красная, огромная, блестящая. Из заднего окна на неё глянуло лицо с явным порицанием. Это была Юнипер Вейл.
3. Окскумб-Гранж
ЖУРНАЛ НЭНСИ
Наверняка, все старые дома кажутся зловещими во мгле.
Особенно если тропинка усажена деревьями, которые тянутся к тебе острыми пальцами. Вот так:
И когда впереди почти ничего не видно из-за ГУСТОГО БЕЛОГО ТУМАНА – причудливые тени выскакивают прямо из сумрака, когда меньше всего ждёшь.
Мисс Диеринг утверждает, что это «Всего лишь ТУМАН С МОРЯ. Он рассеется в два счёта». (Вообще-то нет.)
Как и обещала, мисс Диеринг встретила меня на станции Окскумб – в тележке, запряжённой осликом по имени Панчо. Должна сказать, тележка с осликом – не самый благородный вид транспарта. Особенно если она раскрашена в кричащий красный и жёлтый, словно карусель!
К счастью, никто нас не видел. Я и забыла, какая мисс Диеринг ЧУДНÁЯ в своём платье. Она не носит привычную одежду Престарелых незамужних леди – запылённые чёрные пальто, бесформенные шляпы, серые чулки в складках. Голову она повязала сиреневым платком наподобие тюрбана, закрепив блестящей булавкой, а на плечи накинула клетчатую шаль, как лошадиную попону. Может, это и была лошадиная попона. Чулки на ней были бледно-розового цвета. (Тётушке Би понравились бы такие. А вот остальное она даже примерять бы не стала!)
Мисс Диеринг была в превосходном настроении, несмотря на туман, и наша тележка загромыхала по дороге. Я почти ничего не видела дальше ушей Панчо и понятия не имела, куда мы едем и сколько ещё осталось. Даже стук копыт доносился жутковатым эхом, словно издалека – в такой-то устрашающей атмосфере.
Вдруг перед нами выросли высокие железные ворота. Сгорбленный человечек, весь в чёрном – будто сказочный персонаж – выскользнул из ниоткуда и побежал отпирать их, а потом стоял и смотрел нам вслед. «Добрый день, миссис Шанто!» – поздоровалась мисс Диеринг, словно день действительно превосходный. Затем добавила: «Кстати, это мисс Нэнси Паркер. Моя экономка».
Боже правый! Так, значит, я теперь экономка!! (Не похожа я ни на какую экономку, я слишком молодая: высокая, тощая, с НЕПОСЛУШНОЙ рыжей шевелюрой. Да ещё и с прыщами, которые тётушка Би называет «возрастными».) Хотя экономка звучит намного лучше, чем домработница.
Миссис Шанто прищурилась, будто прочитала мои мысли.
Мы покатили дальше, и мисс Диеринг шепнула мне: «Миссис Шанто – весьма любопытная личность, живёт напротив ворот. Она приглядывала за Гранжем, когда крёстный бывал в отъезде. Он много путешествовал – как ты сама увидишь».
И тут мы подъехали к Окскумб-Гранжу. Точнее, к тому, что я сумела разглядеть в тумане. Он ОГРОМНЫЙ. Весь наш дом на Бред-стрит можно было бы уместить внутри! Мисс Диеринг повернула громадный железный ключ в замке, и мы вошли внутрь. Темно и холодно! Я не сдержалась и вздрогнула; надеюсь, моя новая хозяйка не заметила. Перед нами тянулся длинный коридор, все двери были закрыты. Я открыла 1 или 2 и заглянула внутрь. Просторные, мрачные комнаты, шторы опущены, а мебель укутана в покрывала, так что не понятно, что под ними. Я захлопнула эти двери оч. быстро.
Мисс Диеринг не терпелось рассказать мне о доме. Передняя половина совершенно НОВАЯ: ей всего-то лет сто! Как по мне, новой её никак не назовёшь. Затем мы отправились в СТАРУЮ ЧАСТЬ (теперь там кухня и проч.), которая была построена во времена короля Генриха VIII. (Того, который с кучей жён.) «Это мой крёстный провёл электричество», – добавила она с гордостью, хотя лампы расположены так далеко друг от друга и светят так тускло, что никак не могут РАССЕЯТЬ СУМРАК.
В конце коридора оказалась широкая лестница с резными деревянными перилами – так и вижу, как в былые времена по этим ступенькам шуршали тяжёлые, пышные юбки! Старалась не думать, сколько придётся подметать и натирать эти лестницы и сколько их уже подметали и натирали за все эти годы давно забытые горничные.
Я глянула вверх и на лестничной площадке
УВИДЕЛА ЧЕЛОВЕКА!!
Вид у него был крайне устрашающий – он стоял, наполовину выступая из тени, и буравил нас взглядом, словно это мы незваные гости.
Я взвизгнула так громко, что мой голос эхом разнёсся по всему дому!!! И тут я поняла, что изо всех сил сжала руку мисс Диеринг (неподобающее поведение по отношению к хозяйке).
А она рассмеялась и спокойно и безмятежно добавила: «Это всего лишь доспехи!» Никогда в жизни не видела такие доспехи. (Хотя я видела их только однажды, когда мы с тётушкой Би отправились посмотреть лондонский Тауэр.) «Но у него же усы!» – воскликнула я.
Она ответила: «Конский волос. Это часть шлема – для сверепости».
Я почувствовала себя такой глупой. Меня ведь не так-то просто испугать. Я всегда считала себя стойкой, как оловянный солдатик. Но сегодня буквально всё – туман, занавешенные комнаты, старая миссис Шанто, похожая на сказочного гоблина – не говоря об истории с призраком и слов кондуктора на станции – всё это РАСШАТАЛО МОИ НЕРВЫ!!!
В общем, то, что я приняла за человека, притаившегося на лестничной площадке, – крайне Редкие и Ценные доспехи старого японского воина.
Попробую зарисовать их
Мисс Диеринг говорит, что её крёстный (по имени Доминик Дугган) объездил весь свет: горы, пустыни, джунгли, дребн древние города. Он собирал вещи со всех мест, в которых побывал – всё, что ему нравилось, – и привозил домой. «На что ни взглянешь в этом доме, везде что-то необычное».
В доказательство она показала наверх. Головы чучел рядами висели на стенах, уставившись на нас своими безумными стеклянными глазами. Причём не какие-то там всем знакомые животные, привычные в этих местах, а существа из далёких закоулков мира – полосатые, пятнистые, с причудливыми завитушками рогов. Мне стало так их жаль. И тут я вспомнила, кому придётся забираться наверх и вытирать с них пыль!!
Затем мисс Диеринг показала мне кухню со словами: «Здесь командуешь ты!» Она спросила, не могла бы я растопить печь, чтобы прогреть кухню и вскипятить воду для чая. Она говорила так любезно, с такой доброй улыбкой. (Правильно Элла написала – мисс Д. не любит командовать.)
Я ПОПЫТАЛАСЬ. Но, могу поспорить, более сложного устройства вы в жизни своей не видели! Тут есть духовки с огромными дверцами и духовки с маленькими дверцами, некоторые для готовки, некоторые для угля. Блюда для запекания с такой тяжёлой крышкой, что, если она упадёт, точно расплющит тебе руку, как кусок бекона. У этой печи даже название есть:
Мисс Диеринг вышла поискать какую-то Пег. Здесь холодно, как в церкви. С удовольствием выпила бы чашку горячего чая, да и мисс Д. он не помешает. Это моё 1 задание в качестве экономки, и я его с треском провалила!!
Однако мне удалось исследовать лабиринт комнат возле кухни (всё-таки странный это дом, и странно, что я тут одна). Я нашла толстенную и потрёпанную книгу на самой верхней полке. Она называется
«Мудрые советы от леди: руководство
по строгому и разумному домоводству».
Тут сказано, что её написала некая леди Паунси. Сомневаюсь, что ЛЕДИ разбираются в подобных делах, они только и умеют, что отдавать приказы и проводить пальчиком по шкафам и карнизам в поисках пыли! Но я решила оставить книгу у себя и почитать чуть позже. (Мне пригодятся любые советы!!!)
А ещё я обнаружила подвал для угля, так что я наполнила корзину для угля и поставила её рядом с Эксельсиором, чтобы показать, что я сделала всё, что могла. Теперь сижу и жду мисс Диеринг. Решила достать свой журнал и записать всё, что случи…
Я только что слышала УДАР.
Причём не снаружи.
В доме никого, кроме меня, нет.
Больше ни звука, ПОЛНАЯ тишина.
Будто что-то подслушивает – и выжидает.
4. «Старый дом полон звуков»
ЖУРНАЛ НЭНСИ
Я так и не выяснила, что это был за удар.
Мне пришлось быстро убрать журнал, потому что мисс Диеринг вернулась вместе со стариком и девушкой. Они так громко топали и дули на окоченевшие руки, что я не смогла расслышать, были ЕЩЁ ЗВУКИ или нет.
Мисс Д. всех представила:
Садовник мистер Джошуа Оукэппл. Выглядит так, будто попал сюда прямиком из сказки (миссис Шанто не единственная!), весь морщинистый, с кривыми ногами и, можно сказать, МУДРЫЙ или ВОРЧЛИВЫЙ. Пока не понятно, какой именно.
Девушка – это Пег. Высокая и сильная, светловолосая, оч. румяная, словно сто лет провела на холоде. Знаю, нельзя СУДИТЬ О ЛЮДЯХ ПО ВНЕШНОСТИ, и признаюсь, в детстве я сама носила странную одежду (бабуля ушивала вещи тётушки Би и заставляла меня их носить) – но на Пег был мужской дырявый джемпер, тяжёлые резиновые сапоги и юбка, которая в прошлой жизни была занавеской!
Конечно, необязательно быть бедным и брошенным, чтобы одеваться, как неряха, – некоторым просто нравится так выглядеть. Элле Оттер, к примеру. Но вряд ли у Пег есть выбор.
Поздоровавшись, я спросила, слышали ли они оглушительный удар, а они спросили «Что?», значит, ничего не слышали. Поэтому пришлось объяснить. Ну почему я так легко краснею?!
Мистер Оукэппл мрачно произнёс: «Такой старый дом полон звуков. Доски трещат, полы скрипят. Не без этого». Мисс Диеринг кивнула. Пег не сказала ни слова.
Думаю, они правы. Я никогда не была в таком большом, старом доме – тут много такого, о чём я не знаю.
Затем пришлось признаться, что мне так и не удалось растопить печь. В жизни не чувствовала себя такой ГЛУПОЙ. Пег вызвалась помочь. Она ничего не сказала – просто опустилась на пол, открыла заслонку печи и сунула голову внутрь. Она зажгла спичку и покрутила ручки. Уж не знаю, что она сделала, я, кажется, всё перепробовала – кроме того, что она стучала, и громыхала, и даже выудила откуда-то птичье гнездо, и подняла облако сажи – но в конце концов справилась!
Эксельсиор стала источать приятное тепло, и, после того как я подмела сажу, я поставила чайник. Вскоре мы сидели за круглым столом, пили чай и чувствовали себя намного уютнее (по крайней мере, я). (Мистер Оукэппл так и остался угрюмым.) И тут-то мисс Диеринг выложила свой ГРАНДИОЗНЫЙ ПЛАН; устроить пре приют для осликов, прямо в саду Окскумб-Гранжа! То есть она хочет спасти каждого состарившегося, измученного работой и дурным обращением ослика в округе. Задача Пег – присматривать за ними, точно так же, как я присматриваю за домом.
Мисс Д. ни слова не сказала об осликах в своём письме. Не впервые хозяйка заманивает меня на работу абманным путём. Тебе говорят «у нас тихо и спокойно», а оказывается всё наоборот.
И приходится мириться и держать язык за зубами, если хочешь сохранить место.
Я оглядела всех присутствовавших – мисс Диеринг радовалась своему плану, Пег, вымазанная в саже, тоже казалась довольной. А вот Мистер Оукэппл выглядел так, будто проглотил лягушку. Я сразу поняла, что ослики его не вдохновляют.
Ни капельки.
5. Ноев ковчег
ЖУРНАЛ НЭНСИ
После чая мисс Диеринг запрягла Панчо (который щипал травку на лужайке перед домом), и мы поехали к её старому дому на Пустоши: Эппл-Коттедж. Сейчас я как раз здесь. Она сказала, что ей нужно съездить за ЖИВОТНЫМИ.
Тут почти Ноев ковчег. Они заполонили весь сад – кроме овощных грядок – и превратили его в грязевое болото. Здесь есть:
козочка на длинной верёвке
Панчо (коричневый, с рыжим носом)
ещё один ослик по имени Гильда (серая, маленькая, симпатичная – по крайней мере, для ослика).
Мисс Д. говорит, что её гуси ничем не хуже СТОРОЖЕВЫХ ПСОВ. На вид они действительно очень сверепые – вытягивают шеи и шипят на меня без причины. Ещё она сказала, что козочка ест всё, что может найти. Всё. Даже бельё, которое сушится на верёвке.
Кажется, я люблю животных не так сильно, как мисс Диеринг.
После того как мы уложили зверушек спать, она разогрела ужин – рагу из морковки, репы и лука-порея, с пирожками. (Думаю, она забыла, что это я должна прислуживать ей.) Она заглянула в кастрюльку и сказала: «Наверняка ты отлично готовишь ростбиф и свиные отбивные, и курицу а ля что-то там, но в этом доме НЕ ЕДЯТ МЯСО. Мы не убиваем божьи создания ради еды».
Жаль, конечно, потому что единственное блюдо, которое я умею готовить, – жареные сосиски и бекон.
Но потом она добавила: «Поэтому я научу тебя готовить ВЕГИТАРИАНСКИЕ блюда». Признаюсь, это большое облигчение.
Я пишу это в комнате на втором этаже, после ужина. Тут только 2 спальни, и та, которую мисс Диеринг выделила для меня, очень милая. Совсем не похожа на комнату горничной. Обои с голубыми маргаритками – даже на потолке – и мисс Д. говорит, что они нужны, чтобы штукатурка не падала на голову. (Это ведь очень СТАРЫЙ коттедж.) Я сижу сейчас в кровати, с грелкой в ногах. Когда солнце садится, за городом холоднее, чем в городе. К тому же за окном очень темно.
Мои сомнения изменились с утра.
Перечислю их:
1. Смогу ли я научиться готовить ВЕГИТАРИАНСКИЕ блюда?
2. Столько животных. (Их запах чувствуется даже здесь.)
3. Окскумб-Гранж действительно зловещий – или это только моё воображение?
Эта работа казалась такой привлекательной, когда Элла написала мне. К тому же мисс Диеринг очень добрая и понимающая леди. Стоит ли держаться за это место, вот что меня интересует. Хотя выбор невелик: либо мрачный Окскумб, либо домой – за овощной прилавок!
6. Научный подход
Элла заглянула в Эппл-Коттедж и обнаружила Нэнси на кухне, она убирала со стола после завтрака.
– Привет. Мисс Диеринг сказала, что ты здесь. Как ты выросла!
Нэнси пригладила свои завитушки.
– Надеюсь, нет. А ты ни капельки не изменилась, – рассмеялась она.
– У меня новые очки. Отец настоял, чтобы я носила их в школе, – у Эллы были очки в роговой оправе, пока ещё не скреплённые куском проволоки или комочком клея или воска. – Я ненадолго, а то опоздаю, а если опоздаешь, даже на минуту, получишь выговор за поведение.
– Как школа? Лучше не стало? – спросила Нэнси.
Элла вздохнула.
– Девчонки глупые, учителя занудные, а уроки слишком уж простые. А про еду и говорить нечего – мерзость! Пирог с мясом ничем не отличается от пирога с яблоками, и оба они на вкус как грязная тряпка.
Она успела схватить последний кусок поджаренного хлеба, прежде чем Нэнси убрала поднос. А затем быстро намазала его маслом, до того как Нэнси успела унести маслёнку.
– Мармелад есть? Нет? Ну и ладно. А теперь расскажи про Окскумб-Гранж!
Нэнси выглянула из окна, чтобы убедиться, что мисс Диеринг возится в саду.
– Ты не говорила, что это жуткий Музей древностей, с кучей странных голов и тел…
– Я же никогда там не была, – ответила Элла. Она наклонилась к Нэнси, её глаза блестели. – Что значит с кучей голов и тел?!
– Там столько мрачных комнат, набитых штуковинами, которые собирал мистер Дугган. Маски, чучела животных, которые таращатся на меня. Чудны́е древние статуи и доспехи весьма странного вида. Их легко спутать с людьми.
Нэнси принялась мыть посуду. Элла молча жевала тост и наблюдала за ней.
– И звуки, – продолжила Нэнси.
– Звуки?
– Вообще-то только один звук. Но он напугал меня до смерти. Никто его больше не слышал.
– Какой звук?
– Удар. Будто кто-то что-то уронил или стукнулся, хотя, кроме меня, в доме никого не было – а я ничего такого не делала. Мистер Оукэппл – он садовник, работает там много лет – говорит, что это доски скрипят и всё такое.
Элла пожала плечами.
– Наверное, он прав.
– Тебя там не было, – Нэнси покраснела. – Я начала новый журнал, и я написала о странном звуке.
Элла вспомнила, как Нэнси делала заметки и записывала все свои теории и предположения, когда они пытались раскрыть тайну прошлым летом. Её дневник им очень пригодился. Она сказала:
– Ничего другого я и не ожидала. Можно посмотреть?
– Он уже упакован вместе с остальными вещами, которые поедут в Окскумб.
Элла огляделась. Многие вещи мисс Диеринг оставались в комнате, в стопках и сумках, всё такое разноцветное, бодрое и восторженное. Как сама мисс Диеринг.
– Не похоже, что вы собираетесь уезжать.
– Мисс Диеринг берёт с собой только самое необходимое, как она говорит, и в основном то, что понадобится животным!
Элла возила пальцем хлебные крошки, которые разбросала по столу.
– Ты думаешь, в Гранже живут привидения? – спросила она.
Нэнси вздрогнула. Тарелки звякнули в раковине.
– Откуда такие мысли? Ты что-то слышала?
– Мисс Диеринг ничего не говорила. Вряд ли ей захочется переезжать в дом с привидениями, так ведь? А она, кажется, ждёт не дождётся этого.
– Она собирается превратить это место в приют для осликов, вот почему! Об этом ты тоже не писала.
Элла подняла руки, и Нэнси собрала хлебные крошки влажной тряпкой. Помочь ей не пришло в голову.
– Мисс Диеринг не посвящала меня в свои планы. Хотя что тут удивляться. Этот дом и сад всегда были приютом для брошенных и раненых животных. Теперь у неё больше земли и, вероятно, больше денег для своего увлечения.
Она наблюдала, как её подруга молча занимается своими делами, поджав губы.
– Нэнси, может, на первый взгляд Окскумб-Гранж и кажется жутковатым, но наверняка есть разумное объяснение. Просто надо его найти, – она ухмыльнулась. – Точно! Тут нужен научный подход.
Нэнси стояла неподвижно, с кухонным полотенцем в руках.
– Что это значит?
– Это значит расследовать всё, что тебя тревожит – необъяснимые звуки и всё такое, – беспристрастно и методично. Я приеду помочь.
Нэнси перестала хмуриться.
– Ты правда поможешь?
– Только попробуй меня остановить! – воскликнула Элла. – Будет весело. А мне очень не хватает веселья после ежедневных школьных мучений.
– А что подумает мисс Диеринг? В конце концов, это её дом.
– Мы не расскажем ей, зачем я приехала. Я навещу тебя, как только смогу. Что скажешь?
Вместо ответа Нэнси улыбнулась.
– Когда вы едете?
– Сегодня утром, как только животные будут готовы, – Нэнси снова выглянула в окно. – Фургон приедет за багажом, а фермерский грузовик заберёт гусей, уток и кур. И козочку. Мисс Диеринг поедет в тележке, которую повезёт Панчо, а Гильду привяжем сзади. Настоящий парад. Не хватает только большого барабана, как в военном оркестре, и толпы детишек с флажками, – наконец-то она повеселела.
– Окскумб – такое сонное место. Хоть будет на что посмотреть. Жаль, не могу вас проводить – ой, чёрт! – крикнула Элла и вытерла замасленные губы рукавом. – Совсем забыла про время! Пора бежать, а то меня ждёт выговор.
7. Очередная ошибка
Мисс Каннинг, учительница Эллы, как раз закончила перекличку, когда староста постучалась в классную комнату. Она шепнула что-то мисс Каннинг, которая глянула на класс с таким выражением, будто умеет читать мысли. Элле стало не по себе от того, что кто-то может узнать, что творится у неё в голове, – и теперь она переживала, как бы мисс Каннинг не заметила её возмущения!
– Элеонора Оттер, – произнесла мисс Каннинг своим привычным монотонным голосом, – мисс Чард хочет видеть тебя.
Мисс Чард. Все в классе ахнули – едва слышно, конечно, но совершенно явно. Мисс Чард была завучем. Она заведовала дисциплиной. И мисс Чард хотела поговорить с Эллой Оттер.
Элла направилась к двери, чувствуя, что взгляды всех присутствующих жгут ей спину, и вышла вслед за старостой. Безлюдный коридор казался неправдоподобно длинным. Классные комнаты с обеих сторон – неправдоподобно тихими. А шаги Эллы – неправдоподобно громкими. Она шла не рядом со старостой – третьеклассники не пользовались подобной привилегией, – а за ней, уставившись на толстую косу тёмных волос, ниспадавшую на спину девочки и перевязанную бордовой лентой.
Когда они прошли через весь коридор и завернули за угол, она прокашлялась и сказала:
– Ты не знаешь, зачем мисс Чард хочет видеть меня?
Староста глянула на неё. И с сочувствием улыбнулась. (Может, они не все плохие.) А потом сказала:
– Наверняка ты в чём-то провинилась, не так ли?
Именно так она и подозревала.
Первым, что она увидела в кабинете мисс Чард, было чучело совы, уставившееся на неё свирепыми стеклянными глазами. Элла вспомнила древнегреческую богиню мудрости Афину и её символ – сову. Возможно, мисс Чард хотела напомнить всем в школе, что девочки и женщины мудры. Или она хотела напомнить им, что у совы острый клюв, и острые когти, и удивительно острый глаз, способный разглядеть крошечную мышь-полёвку в траве на расстоянии нескольких миль. Точно так же у самой мисс Чард удивительно острый глаз и она способна разглядеть крошечную третьеклассницу на расстоянии нескольких миль – и сразу узнать, нарушает она школьные правила или нет.
Элла была уверена, что её позвали к завучу потому, что она нарушила правило. Наверняка что-то глупое, о чём она даже не знала. Однако это не избавило её от тревоги. В школе у мисс Чард была не лучшая репутация, недаром её прозвали Стихийным Бедствием.
Хотя при ближайшем рассмотрении для стихийного бедствия мисс Чард казалась на удивление хрупкой. У неё были пепельные волосы и очки в роговой оправе, наполовину сползшие с носа. Она поглядела на Эллу поверх очков.
– Ты новенькая, не так ли, Элеонора? – она произнесла «новенькая», словно говорила вонючий ботинок или жаба с бородавками.
– Да, мисс Чард, – конечно, она новенькая: её саржевый школьный жакет был жёстким, как доска, и она ещё не научилась правильно завязывать галстук, особенно после игр, когда всем приходилось спешить.
– Полагаю, ты подробно ознакомлена со школьными правилами?
На этот раз Элла задумалась, прежде чем ответить. Если она скажет «нет», ничего хорошего её не ждёт, а если скажет «да», может показаться, что она намеренно нарушила правила. Кажется, никаких нарушений не было. Она не бегала по коридорам и даже ходила по правильной стороне. И уж точно не топталась на Лужайке старост, и не кричала на переменах, и не опаздывала на общий сбор – вообще никуда не опаздывала, даже в школу сегодня утром. Домашние задания она делала безукоризненно и всегда вовремя. Она не могла припомнить ни одной ошибки, поэтому наверняка речь идёт о чём-то столь мелком, таинственном, неслыханном, что ни один новичок не застрахован от ошибки. Наконец она изобразила хилое подобие улыбки и вообще ничего не ответила.
– Так почему же, Элеонора Оттер, ты стала горьким разочарованием для всей школы? – прогремела мисс Чард. – Тебя видели без шляпы!
Ах, вот что, подумала Элла. Ну конечно. Шляпа. Ненавистный горшок. Она никак не могла понять, каким образом одна маленькая девочка – ничего не значащая третьеклассница – без шляпы стала разочарованием для всей школы. Неужели они думают, что без шляпы мозги развалятся на куски. К тому же она обычно носила шляпу и в поезде, и по дороге со станции до школы, до самой раздевалки младших классов и своей вешалки. Единственное время, когда она снимала эту злополучную шляпу, – за много миль от школы, рядом с домом.
Но ведь остроглазая сова видит издалека.
Или кто-то наговорил на неё. И тут она поняла кто: то лицо, обрамлённое светлыми локонами, глянувшее на неё с заднего сиденья «Даймлера». Юнипер Вейл. Она очень удивилась, что Юнипер знает, кто она – новенькая, первого года обучения, без старших сестёр и кузин, которые учились в этой школе. Но зачем такому человеку, как Юнипер, ябедничать на неё? Зачем такой популярной девочке, как Юнипер, вообще ябедничать?
– Я не собираюсь наказывать тебя прописями, Элеонора. Насколько мне известно, твой учитель по английскому уже был вынужден задать тебе прописи – один раз за непослушание и один раз за дерзость. Не самое удачное начало. Не так ли, дитя?
Элла изо всех сил старалась сделать виноватый вид.
– Вместо этого я задам тебе эссе, и ты останешься после уроков, чтобы написать его. Две страницы на тему «Как важны правила». Можешь идти.
Элла поспешила обратно в класс, где обнаружила, что все уже собрались и ушли на урок географии.
«Будь ты проклята, Юнипер Вейл!» – подумала она. Слово дня она уже выбрала: школа несправедлива.
Бред-стрит 44, Лондон Ю. В.
Дорогая Нэнси,
Погода не радует, поэтому высылаю тебе тёплые носки и свитер, который я тебе связала. Не понимаю, как ты могла забыть их, когда собирала вещи. Надеюсь, посылка дойдёт до тебя в целости и сохранности.
Папа опять мучается ревматизмом. Я заставляю его на ночь надевать под майку пояс с дегтярным маслом, но он отказывается носить его на фабрике. Говорит, печенья будут на вкус как дёготь.
Этель Бойд снова болеет. Зря ты бросила такую хорошую работу в овощном магазине. Отправилась красоваться на побережье, будто сейчас летние каникулы.
Я и тётушка Беатрис чувствуем себя соответственно времени года. Береги себя и одевайся теплее.
Бабуля
8. Подозрительные личности
ЖУРНАЛ НЭНСИ
Окскумб-Гранж кажется не таким зловещим, когда нет тумана. Хотя карявые деревья никак нельзя назвать гостеприимными. День выдался при прекрасный, солнечный, и мы видели море. Здесь нет набережной и пирса, только пристань с 2 или 3 лодками, покачивающимися на волнах, небольшой ручеёк и высокие утёсы с обеих сторон. Конечно, вид намного приятнее, чем на Бред-стрит – там одни кирпичные стены и дымоходы. Тут так тихо! (Не считая кур и гусей.) Никогда не бывала в таком тихом месте. Думаю, я привыкну.
Моя работа на сегодня (с которой – урааа! – я справилась):
– подготовить спальню мисс Диеринг,
– выбрать себе комнату (я выбрала ту, что прямо над кухней) и подготовить её тоже.
Комната мисс Диеринг находится в передней части дома, там обои в китайском стиле и окна выходят на море. Дом такой просторный, что оттуда далеко и до лестницы, и до кухни, и до МЕНЯ. Я целую вечность ходила вверх-вниз с метлой, постельным бельём и углём и водой. Кровать тут с балдахином. Я бы ни за что такую не выбрала. Занавески со всех сторон, и когда их опускаешь, ничего не видно. Вдруг в комнате притаилось нечто ужасное, а ты так и не узнаешь, пока не будет слишком поздно. (Не могу выбросить из головы того японского воина, смахивающего на грабителя или кого-то в этом роде.) Если бы мне что-то грозило, я бы хотела знать заранее, чтобы успеть хоть что-нибудь предпринять – пусть даже только вскрикнуть!
И это ещё не всё. Наверное, я просто разнервничалась, но когда я была наверху, то видела кое-что краем глаза. Всего лишь тени и очертания. Когда я повернулась, там НИЧЕГО НЕ БЫЛО. Убеждаю себя, что там действительно НИЧЕГО нет.
К тому времени, как я закончила в комнате мисс Диеринг, я кашляла так громко, будто лаял настаящий старажевой пёс, – столько там пыли. Поэтому я вернулась на кухню, чтобы отдохнуть и написать это.
ПОЗЖЕ
Мисс Д. нашла меня на кухне – я всё ещё кашляла – и отправила на улицу со словами: «Свежий морской воздух пойдёт тебе на пользу, Нэнси! Поверь мне, окскумбский воздух особенно блага благотворен для здоровья».
Я решила спуститься к пристани. Там-то я увидела миссис Шанто. Она вышла, прихрамывая, из небольшого домика как раз напротив ворот. (Ведь она должна следить за этими воротами.) В руках она держала посылку – в обёрточной бумаге, порванной с одной стороны. «Это нужно доставить в Гранж, – сказала она. – Принесли недавно, там записка. На почте порвалась».
Что-то не верится. Как сказала мисс Диеринг, она весьма любопытная личность. И теперь миссис Шанто знает, что новая экономка Окскумб-Гранжа работала на рынке!! И носит розовые свитера её бабушки!
Я покинула её с видом оскорблённого благородства и оказалась на дороге, ведущей обратно в посёлок. Я решила осмотреть окрестности. Окскумб – ничем не выдающееся место. Скопление домиков, старая церковь на холме и речушка под ней. И только ещё один большой дом – вдали, на возвышенности. Белые стены и высокие окна – на вид совсем новый. Уж точно не столетняя рухлядь! А ещё я нашла магазин. Но на двери висела табличка ЗАКРЫТО, а в окне виднелись только банки горчицы и дохлая муха.
Элла сказала, место тут сонное – на самом деле тут тихо, как в могиле. САМЫЙ НАСТАЯЩИЙ ЗАБРОШЕННЫЙ ПОСЁЛОК!!! И тут я заметила, как дёрнулись занавески в нескольких домах, и мне показалось, ЗА МНОЙ СЛЕДЯТ. По спине побежали мурашки, оттого что за мной вот так наблюдают. Но я точно знаю, что сказала бы тётушка Би: «Ничего лучше не придумали, чем шпионить за саседями? Старые перечницы! Лучше бы занялись вязанием!»
Я шагала по дороге, лишь бы убраться подальше от любопытных глаз. Прошла мимо фермы и оказалась у старой водяной мельницы, доска на заборе гласила:
Не самое подходящее время года для чая в саду, но никто не удосужился снять вывеску.
Я наклонилась над воротами, чтобы глянуть, что там такое – просто ради интереса, но они вдруг открылись, и я ввалилась внутрь! Случайно получилось. Внутри оказался дворик, заваленный опавшими листьями, железные стулья и столы, сложенные у стены. Кто-то стал кричать на меня, хотя я просто пыталась встать и отряхнуться! Я плохо разобрала слова, но, похоже, там было написано «Хлеба нет! Хлеба нет!». Дверь распахнулась, появилась голова женщины – взъерошенная, с красными глазами и большим носовым платком, который она прижимала к носу. Она размахивала свободной рукой, словно пыталась отогнать птиц, и скрипела: «Хлеба нет! Не сегодня. Уходите». В следующую секунду дверь захлопнулась – и я услышала, как она громко чихает.
Вот что значит быть непрошеным гостем!
Я побежала обратно в Гранж – не из страха – кто знает, вдруг я слишком долго дышала свежим воздухом. Пусть старые перечницы думают, что хотят. В Окскумбе столько ПАДАЗРИТЕЛЬНЫХ ЛИЧНОСТЕЙ. Вряд ли я завиду здесь друзей.
9. Я намереваюсь вести записи
ЖУРНАЛ НЭНСИ
Я была рада вернуться. На кухне уютно и тепло, и мисс Диеринг готовит в духовке что-то такое ароматное. И я как раз убеждала себя, что жить тут не так уж и плохо и, наверняка, я ДЕЛАЮ ИЗ МУХИ СЛОНА (как сказала бы бабуля), – как вдруг послышался ещё один таинственный шорох!
И снова, кроме меня, никто ничего не услышал. Мисс Диеринг уехала с Панчо по делам. Близился вечер, и я знала, что мистер Оукэппл засел в своём сарае с инструментами, потому что в окне виднелся тусклый свет лампы. Кто знает, куда запропастилась Пег? Наверное, отправилась домой. Хотя я понятия не имею, где она живёт.
И вдруг, посреди всего этого жутковатого безмолвия раздался ГРОМКИЙ СТУК, аж тарелки в буфете подпрыгнули – и я тоже, – так что на этот раз мне точно не показалось.
Я замерла и прислушалась. Где-то что-то скрипнуло. И снова тишина. Я сидела, словно статуя. Потом – убедившись, что всё ТИХО, – я встала и подкралась к двери, стараясь определить, откуда идёт шум. «Включи мозги, Нэнси», – велела я себе. Так сказала бы тётушка Би. А бабуля выразилась бы иначе: «Столько суеты из-за какой-то глупости! И не стыдно тебе?»
И тут приехала моя хозяйка и застала меня как раз в тот момент, когда я кралась по коридору, пробуя ногой паркет – не трещат ли доски. Пришлось притвориться, что я проверяю, скользко ли на полу, его недавно натёрли воском! (Будто этим занимаются экономки.) Не хочу, чтобы она заметила, как я нервничаю, а то пожалеет, что взяла меня. Уверена, она найдёт объяснение шуму: «Морской бриз гуляет в подвале, Нэнси!» Думаю, это потому, что она бывала здесь много раз и никогда не слышала и не видела ничего падазрительного. Может, мне ДЕЙСТВИТЕЛЬНО показалось? Может, я слишком ЧУВСТВИТЕЛЬНАЯ?
В общем, на тот случай, если кто-то назовёт меня глупой или откажется верить, я намерена вести записи обо всём этом на отдельной странице – и буду добавлять все свои наблюдения.
И покажу Элле, когда она придёт.
СТРАННЫЕ ПРАИШЕСТВИЯ
В ОКСКУМБ-ГРАНЖЕ
1. Показалось: незваный гость.
Где: на главной лестнице.
Когда: после нашего с мисс Д. прибытия.
Факты: оказалось, доспехи японского воина выглядят абманчиво на первый взгляд.
2. Шум: грохот.
Где: на кухне.
Когда: я была одна.
Факты: никаких.
3. Краем глаза видела, как что-то мелькнуло.
Где: на лестнице.
Когда: я была одна, готовила комнату мисс Диеринг.
Факты: никаких.
4. Жители Окскумба ведут себя оч. странно, проявляют чрезмерное любопытство, недужелюбие.
5. Шум: стук (громкий), затем скрип (тихий).
Где: на кухне.
Когда: я была одна.
Факты: тарелки задребезжали.
10. В книге найдётся всё что нужно
Когда Элла вернулась на Пустошь тем вечером, она посмотрела в сторону Эппл-Коттедж. Там было неестественно тихо. Только сейчас она поняла, как будет скучать по Панчо, который любил свешивать мордочку через забор, и мисс Диеринг с её яркими нарядами, которая постоянно носилась по неотложным делам и старалась помочь всем, кому могла. Мисс Диеринг была неотъемлемой частью Пустоши с тех пор, как Элла жила там. Интересно, кто теперь поселится в Эппл-Коттедж? Сложно представить кого-то на этом месте.
Она так увлеклась размышлениями, что не заметила отца, который стоял у калитки. Он как раз собирался выгулять их таксу Сосиску.
– Мне срочно необходимо отыскать информацию об истории нашего графства! – сказала она, даже не поздоровавшись, только наклонилась, чтобы потрепать Сосиску по голове. – У нас наверняка есть книги об этом. Где их найти?
Элла не хотела зря беспокоить Нэнси, но считала, что стоит поискать подробную историю Окскумб-Гранжа, а также слухи о потусторонних силах или причины для подозрений. Даже если ей удастся победоносно развенчать эти подозрения с помощью науки!
– И тебе привет, Элла, – ответил профессор Оттер, привыкший к странностям дочери. – Попробуй в столовой, на полках слева от камина. Или на верхнем пролёте лестницы. И, возможно, во второй ванной.
Их дом представлял собой книжные джунгли; тут были книги на любую тему, втиснутые в два ряда на полках, нагромождённые на столах и под ними, сложенные в шатающиеся башни на каждой ступеньке лестницы. Элла всегда втайне восхищалась тем, что отец знает, где что лежит.
– Спасибо! – и она умчалась в дом, а Сосиска и профессор Оттер отправились на прогулку.
– Это для домашнего задания? – крикнул отец. – Наконец-то ты чему-то радуешься.
– Нет, это не домашнее задание, отец. Гони эти мысли. Это – гм – небольшой эксперимент по моей собственной инициативе.
«В книге найдётся всё, что нужно». Это был жизненный принцип Эллы Оттер.
Только вот книги по местной истории, которые она раздобыла дома, ничем не помогли расследованию. Ни капельки. Она быстро перелистывала страницы и жевала свой ужин: пирог с яйцом и беконом, приготовленный их прекрасной экономкой миссис Преббл. Нож и вилка не нужны, если не переживать из-за крошек. «Всё равно рубашка старая», – подумала Элла, стряхивая жирные комочки теста с одежды.
Зарождение Сибурна, История Викторианских пирсов, Воспоминания о Древнем Сассексе, – всё бесполезно. Она захлопнула книги и отодвинула их подальше. В Прогулках с Фермером Фрайем не было озаглавленных глав и содержания, поэтому пришлось пролистать всю книгу, разглядывая любительские иллюстрации и стараясь догадаться, по каким местам проходила эта прогулка. Кем бы ни был Фермер Фрай, он даже близко не подходил к Окскумбу. Никакой пользы.
Последней книгой была История Древних Церквей Сассекса. Элла отложила кусок пирога с яйцом и беконом и с хрустом раскрыла высохшие страницы. Запах пыли и плесени ударил ей в нос, перебив аромат пирога. И тут что-то привлекло её внимание: крошечный и весьма небрежный набросок церквушки на холме – приземистого каменного здания с квадратной башенкой. Она узнала! В подписи значилось: Сент-Винфрит, Окскумб, Церковь Контрабандистов. Элла пробежала глазами по странице в поисках информации. Ничего. Ни слова о посёлке Окскумб и никаких объяснений, при чём тут контрабандисты, и ни единого упоминания о Гранже. Она с отвращением бросила книгу на пол и взяла остатки пирога. Но теперь пальцы пахли плесенью, и аппетит пропал.
11. Ночное бденье
ЖУРНАЛ НЭНСИ
Я сижу в кровати, в своей новой комнате.
Сейчас ночь, но мне так и не удалось вздремнуть. Я вся обратилась в слух и зрение – каждая частичка меня выслеживает очередное странное праишествие.
Пока всё спокойно.
Но боюсь, что-то надвигается.
Интересно, человек ВОСПРИИМЧИВЫЙ может стать ЕЩЁ БОЛЕЕ ВОСПРИИМЧИВЫМ, когда ждёт, когда что-то вот-вот праизойдёт?
Или это отпугивает то, что должно праизойти?
(Стараюсь не думать об этом.)
Мужайся, Нэнси! Нужно быть БЛАГОРАЗУМНОЙ. Я боюсь только потому, что это моя первая ночь в этом доме, и всё кажется необычным. Звуки – точнее, тишина. Очертания комнаты. Размер комнаты. Больше и выше, чем дома или в коттедже мисс Диеринг. И все остальные так далеко. Кажется, расстояние от моей комнаты до мисс Диеринг не меньше целой Бред-стрит! Причём Бред-стрит без единого жителя.
Ну почему этот дом такой большой – и старый – и жуткий. Жаль, здесь нет целой армии дворецких, лакеев, горничных, чтобы мне было не так одиноко. Я вовсе не возражаю снова стать самой младшей горничной, потому что тогда в этой комнате были бы ещё 2 или 3 девушки.
И как бы мне хотелось, чтобы кто-то вроде миссис Преббл работал здесь экономкой и позаботился бы обо всех нас.
Слова Эллы совсем не успокоили меня. Не про логическое обоснование, а другое: интересно, в доме есть привидения? Что люди говорят? – будто кто-то уже слышал и видел то же, что и я.
Поэтому лампу я не выключаю, а рядом лежит фонарик, который одолжила мне мисс Диеринг, когда я ходила в нужник в Эппл-Коттедж. Я и не надеюсь уснуть. Лучше почитаю «Руководство по домоводству» леди Паунси. Её представления о домашнем хозяйстве весьма грандиозны. Она предпочитает тяжёлые блюда с большим количеством мяса, а здесь это невозможно. Что-то подсказывает мне, она как раз из тех, кто ОБОЖАЕТ отдавать приказы!
СКУЧНАЯ книга – хотя какая разница. («Тёмные делишки в замке Крэг» я засунула на самое дно своего чемодана – и завернула в свитер, который связала бабуля! – а чемодан запихнула под шкаф.) В книге леди Паунси нет ни одного страшного слова. Ни одной главы о «Стуках по ночам» и «Призраках на лестнице».
Хотя здесь могут найтись советы о том, как начистить до блеска доспехи!
12. Настоящее привидение
ЖУРНАЛ НЭНСИ
Уф, я выжила, но мне бы не хотелось проводить так каждую ночь. И ни одного Странного Праишествия! Небо ясное, солнце яркое, и я чувствую себя такой отважной – и чуточку глупой. Всё кажется таким обыденным и ни капли не страшным – в лучах солнца.
Хотя, должна признаться, в таком полусонном состоянии я не очень-то наблюдательная. Выгляжу как НАСТАЯЩЕЕ ПРИВИДЕНИЕ – лицо бледное, как бумага, а под глазами большие тёмные круги. Вот тебе и польза морского воздуха, о которой я говорила бабуле.
Мисс Диеринг тоже не отличается наблюдательностью, она даже не обратила внимания на мой внешний вид. Она сейчас очень занята. Думаю, ей ещё многое нужно подготовить. За завтраком она говорила о том, что хочет попросить мистера Оукэппла устроить грядки под огород, ведь «Нужно есть свежие овощи, выращенные на собственной земле». Затем она отправилась во двор, чтобы натянуть верёвку для сушки белья. Мне видно отсюда, как она привязала один конец к дереву, обрезанному, как леденец на палочке, а другой конец накинула на шею статуи голого мужчины! Вряд ли мистер Оук будет возражать, когда увидит.
ПОЗЖЕ
Я абсалютно убеждена, что никто (кроме Пег) не рад нам здесь. Весь день, пока я вытирала пыль и подметала огромные мрачные комнаты, я обдумывала это снова и снова. Вот почему из меня получится прекрасный детектив, если кто-то наймёт меня. У меня всегда столько версий. (Версия – красивое название для идеи, и я знала об этом ещё до того, как познакомилась с Эллой Оттер – которая знает много красивых слов. И я пишу это слово без ошибок!)
Моя версия происходящего:
• Они не любят чужаков (хотя и подглядывают за ними из-за тюлевых занавесок)
• Им не нравятся перемены
• Они ОЧЕНЬ ОЧЕНЬ любили мистера Дуггана и не хотят, чтобы кто-то занимал его место
• Им не нравится мисс Диеринг
• Им не нравлюсь Я! (Той женщине в чайном саду уж точно.)
• Им не нравятся ослики
А потом мне пришла в голову идея получше:
• Они жалеют, что Доминик Дугган не оставил дом кому-то другому (не мисс Д.)
• Этот кто-то другой всё ещё живёт в посёлке и видел, как мы прибыли со всем своим парадом и разместились в доме…
• Кто же это может быть?
• Мисс Диеринг сказала, что у её крёстного не было детей. Её отец хотел, чтобы мистер Дугган стал её крестным именно по этой причине. Они дружили со школы – престижной частной школы для мальчиков. (Братья мисс Диеринг тоже там учились, но на её образование отец не стал тратить деньги, потому что она ВСЕГО ЛИШЬ ДЕВОЧКА. Она рассказала мне эту историю с не-скрыва-имым возмущением! «Я всё ещё в бешенстве – даже спустя 40 лет!»)
• А что если у мистера Дуггана остался РЕВНИВЫЙ БРАТ ИЛИ СЕСТРА? Хотя наверняка мисс Диеринг знала бы об этом.
• А вдруг у него была ТАЙНАЯ ЖЕНА?
• Та женщина из Чайного сада так злилась на меня за что-то. Может, ОНА сестра или жена?
• Если ревнивый брат или сестра или тайная жена не живут по саседству, у них может быть ШПИОН в посёлке, который всё им докладывает. Один из тех, кто подглядывал из-за занавесок! Или кто-то ближе. Джошуа Оукэппл, или миссис Шанто!
Столько вопросов, голова идёт кругом.
Как раз придумала ещё один. Кто бы – или что бы ни хотело выгнать мисс Диеринг из Гранжа:
• Оно из ПЛОТИ И КРОВИ?
• Или это существо ПОТУСТОРОННЕЕ?
Теперь не только голова кружится, но и мороз по коже. Я устала, к тому же вечером всегда легче поддаться дурным мыслям. Пора отложить журнал и постараться ни о чём не думать.
Окскумб-Гранж, Окскумб, Сассекс,
Дорогая тётушка Би,
Пишу ЛИЧНО тебе, в автобусный парк, потому что не хочу расстраивать папу и не хочу, чтобы бабуля говорила: «Что за глупости?!»
Но мне нужно у тебя спросить: когда я была маленькая, я когда-нибудь слышала то, чего не было, или видела что-то призрачное? Уверена, я всегда была вполне благоразумной, просто хотела уточнить.
Поверь мне, валнаваться не о чем. Я хорошо устроилась на новом месте. Дом очень большой, и дел по горло. Но мисс Диеринг, моя хозяйка, очень практичная. Она вегитарианка и всё свободное время уделяет добрым делам и спасению осликов.
Надеюсь, у тебя всё хорошо (и ты носишь тёплую одежду!)
Твоя любящая племянница, Нэнси х
Бред-стрит 44, Лондон, Ю.В.
Дорогая Нэнси,
Вполне благоразумная – эти слова меня рассмешили! Ты всегда витала в облаках и придумывала совершенно сумасбродные идеи. Ну и молодец! Кто знает, куда приведёт тебя жизнь, если СТРЕМИТЬСЯ К ГРАНДИОЗНЫМ СВЕРШЕНИЯМ?
Но, возвращаясь к твоему вопросу, никогда не было признаков того, что ты излишне чувствительна и восприимчива к сверхъестественному. Не беспокойся об этом. Единственный человек в нашей семье, который отличался подобными странностями, – моя бабушка, твоя прабабушка, которая гадала по чайным лепесткам. Однажды она сказала мне, что я выйду замуж за прекрасного темноволосого незнакомца и у меня будет трое детей. Ты можешь сама сделать выводы о том, были у неё способности или нет!
Признаюсь, я беспокоюсь. Надеюсь, ты не идёшь по пути миссис Бойд. Как многие матери, лишившиеся детей во время войны, она увлеклась спиритизмом. Она ходит на еженедельные собрания в Дрейперс-холл на Хай-стрит, в надежде хоть что-то узнать о своём Билли. Может, это и жестоко, но бедный Билли Бойд пропал без вести во Франции и не появится в Дрейперс-холле, как бы сильно ни желала этого его мать. Лучше бы ей заботиться о тех, кто жив – о мистере Бойде и бедной Этель. Эти спириты и медиумы – настоящие злодеи, наживаются на несчастьях людей, если тебя интересует моё мнение.
Что касается твоей хозяйки – у нас на Бред-стрит другие представления о практичности. Но тебе предстоит познакомиться с самыми разными людьми и найти свой путь.
С любовью,
Твоя тётушка
13. Несносный ребёнок
– Мне бы не хотелось видеть третьеклассников в моём кабинете. И уж точно не хотелось бы видеть их дважды.
Элла снова стояла перед завучем; и снова мисс Чард буравила её устрашающим взглядом поверх очков. А чучело совы сохраняло полную невозмутимость. Даже если оно много раз слышало одни и те же слова, никаких секретов выдавать не собиралось.
Мисс Чард выдвинула ящик комода и достала эссе Эллы, о котором она и думать забыла. Она сказала:
– Оказывается, ты самый несносный ребёнок в младших классах. Я велела написать две страницы на тему «Как важны правила». А ты что принесла, Элеонора Оттер?
– Рассуждение на тему, важны ли правила, мисс Чард.
– Рассуждение. Рассуждение, – мисс Чард сморщилась. Элла открыла рот и сделала короткий вдох, чтобы заговорить, но мисс Чард подняла руку и остановила её.
– От тебя не требовалось рассуждать о плюсах и минусах. Это не дискуссионный клуб. Тебя не просили писать пять с половиной страниц. Иди и напиши мне ровно две страницы – не больше и не меньше – о том, почему школьные правила необходимы, и я не хочу видеть слова «глупый», «тупой», «лишний» и «бессмысленный» в твоей работе. Понятно?
– Да, мисс Чард. Однако я считаю, что обсуждение темы…
Рука вновь взметнулась вверх, решительно.
– Никогда, повторяю, никогда не спорь со взрослыми.
Элла нахмурилась. Отец – между прочим, профессор – всегда поощрял её стремление отстаивать свою точку зрения и говорил, что нельзя принимать слова взрослых на веру без тщательного рассмотрения. Она бы с радостью обсудила это с мисс Чард прямо сейчас. Она глянула на сову. Символ женской мудрости будто приподнял брови от удивления. (У сов есть брови? – задумалась Элла.) Она решила, что в данном случае разумнее промолчать.
– Завтра утром на моём столе.
– Да, мисс Чард.
– Иди.
– Да, мисс Чард.
Пауза. Оставался только один вопрос, неотложный, который она была обязана задать.
– Можно спросить, мисс Чард? Мне бы хотелось знать, почему нельзя снимать школьную шляпу, даже когда ты почти дома, но при этом нет ничего плохого в том, чтобы шпионить за теми, кто снял шляпу. Снимать шляпу – ни плохо, ни хорошо. А шпионить за людьми – однозначно плохо. Думаю, это не самое подходящее качество, которое стоит воспитывать в детях.
– Элеонора Оттер! Я поговорю с твоей учительницей – и, вероятно, с твоим отцом – о твоей вопиющей склонности к непослушанию.
Элла ничего не ответила. Она выскользнула из комнаты, не забыв закрыть за собой дверь – совершенно беззвучно. И напоследок бросила взгляд на сову. Она глянула на Эллу, будто хотела сказать: «А ты чего ждала?»
Элла услышала восторженные возгласы и оторвалась от своего эссе. Библиотека, где она трудилась, располагалась на верхнем этаже школы, и окна выходили прямо на поля для игр. Межшкольный хоккейный матч был в самом разгаре, и несколько третьеклассниц остались, чтобы его посмотреть, стоя по периметру поля беспорядочными группками. Некоторые из них обожали хоккей, а некоторые обожали Юнипер Вейл.
Восторженные возгласы оповещали о забитом голе, и Элла разглядела светловолосую девочку, победоносно размахивавшую хоккейной клюшкой. Девочки на скамейке запасных прыгали и обнимались. Никак не пойму, подумала Элла, из-за чего столько шума. Однако она продолжила смотреть.
Юнипер Вейл, высоко подняв голову, изящно пробежалась по полю, её светлые волосы развевались на ветру. Настоящая героиня. Когда она снова ударила по мячу, он пролетел через всё поле и врезался в игрока из команды соперников. Даже Элла услышала, как хрустнула кость. Девочка повалилась на землю, как срубленное дерево. Зрители взвизгнули и обступили её, судья бросилась к ним.