Читать онлайн Загадка похищенной картины бесплатно
Посвящается Руби
Глава 1
Автобус остановился в тысячный раз, и я в тысячный раз посмотрела на мобильник.
В углу экрана появился маленький конвертик. Я нажала на него.
Письмо от моей сестры Зары.
Что наденешь на вечеринку?
Глядя в окно на толпы спешащих по тротуару людей, я представила свой гардероб и мысленно отложила в сторону одежду, которую нельзя было надеть на вечеринку в честь окончания учебной четверти: слишком дешёвая, слишком старая, слишком нарядная.
Может быть, зелёное платье? Оно как раз подходит. Но какие туфли к нему подойдут?
Не знаю. А ты что наденешь? – ответила я.
Тоже не знаю, – последовал ответ.
Автобус медленно полз вперёд. Зара долго не отвечала.
Наконец телефон ожил.
Я могу взять твой чёрный жакет:):):)?
Автобус в очередной раз резко остановился. Людей на улице становилось ещё больше. Те, что шли по обочине, то и дело сходили с тротуара и обгоняли тех, кто продирался сквозь толпу, прижимая к себе сумки с покупками. В свете уличных фонарей их лица казались серыми.
:) Только в обмен на фиолетовые туфли на платформе:), – ответила я.
Когда я нажала на значок «отправить», в автобус вошла огромная женщина и плюхнулась на сиденье рядом со мной. У неё в руках была куча сумок, она сильно вспотела, и я заметила струйку пота, стекающую по её лицу. Кажется, она промокла насквозь.
Женщина украдкой взглянула на меня и тут же отвернулась. Потом снова посмотрела в мою сторону.
– Очень необычно, – заметила она.
– Что?!
– Белая прядь. – Она поднесла руку к моим волосам. – Вот здесь.
Я кивнула. Я знала, что это выглядит странно, но мне нравилось. Это делало особенными нас – меня, Зару и папу. Чёрные волосы и одна-единственная белая прядь. Наследственность. Как у скунсов или как у Круэллы де Виль.
На светофоре автобус рванул вперёд, и я стала рассматривать людей на улице. Мы подъезжали к одной из огромных рождественских витрин, и я включила на телефоне камеру, чтобы сделать фото для Зары. Хороший снимок сделать оказалось непросто, потому что людей было слишком много, но я всё равно держала телефон наготове. Автобус снова затормозил, и я начала снимать, хотя витрины были ещё далеко.
Щелчок.
Вспышка.
Щелчок.
Вспышка.
Щелчок.
Щелчок.
Что такое?
Щелчок.
В объектив я увидела мужчину. Он стоял в толпе. Высокий, с кудрявыми волосами. Кажется, у него были рыжие волосы. Вокруг спешили люди, но я заметила его, потому что он стоял совершенно неподвижно. Рядом была женщина, и она тоже не двигалась с места. Они ссорились. На мгновение толпа поглотила его. Пара с сумками совершенно загородила обзор, потом прошли какие-то дети и большая семья, но как только мужчина снова появился, мой взгляд был прикован к нему.
Щёлк.
Щёлк.
Он что-то держал в руке.
Щёлк.
Неужели это пистолет? Он направил на женщину пистолет?
Я продолжала снимать со вспышкой, а потом мужчина и женщина посмотрели на меня. Я сделала ещё один снимок, и мужчина побежал, а автобус снова тронулся с места, с трудом объезжая толпу на площади Пикадилли[1].
Я повернула голову, но уже не могла разглядеть витрин магазина. Сидевшая рядом со мной женщина вышла, и вместо неё вошёл парень с книгой. Всё как обычно, но что же сейчас произошло?
Это всё-таки был пистолет или мне показалось?
Я принялась просматривать снимки.
На нескольких из них вспышка отражалась от стеклянной витрины, потом шёл один хороший снимок самой витрины, а затем три размытых снимка мужчины и женщины. На двух снимках мужчина получился в профиль, а на одном смотрит прямо на меня. Я увеличила его руку.
Это точно пистолет. На снимке определённо было видно дуло пистолета.
Человек с пистолетом? На Риджент-стрит за десять дней до Рождества?
На снимке было время 17:14. Сейчас всего 17:26.
Я сглотнула, и меня охватила паника. Я начала сомневаться в себе.
Но у него точно был пистолет! Я посмотрела достаточно фильмов, чтобы понять, что именно он держал в руке.
Автобус свернул к Трафальгарской площади. Люди выходили и входили, и я снова посмотрела на снимок. Потом отправила сообщение Заре.
Я только что видела кое-что странное и страшное.
Что?
Человека с пистолетом на улице.
Я посмотрела, нет ли поблизости полицейского. Может быть, мне стоит выйти и поискать его на улице?
Что?! Ты в порядке?
Да, я в порядке, – напечатала я, но моя рука дрожала, и телефон дрожал вместе с ней.
Возвращайся домой, – ответила Зара.
Мимо пронёсся мост Ватерлоо, я сошла на своей остановке и, дрожа, стала ждать следующего автобуса до дома.
Глава 2
Огромные витрины нашего магазина освещали улицу и нижнюю сторону железнодорожного моста через дорогу. В это время года витрины казались ещё ярче благодаря сверкающим рождественским фонарикам, которые повсюду развесил папа. Шикарная ванна в витрине, украшенная крошечными мерцающими санта-клаусами, теперь стала похожа на ванну из отдела уценённых товаров, а рядом папа каким-то образом умудрился установить унитаз за шестьсот фунтов с миниатюрными лампочками. Они то гасли, то снова вспыхивали, но благодаря им магазин выглядел ещё более уютным и привлекательным, чем обычно.
Я вбежала внутрь. Мне не терпелось поговорить с Зарой. Она должна была быть наверху, и мне пришлось пройти через весь магазин.
Азиль был в зале, обсуждая медные трубы с человеком в рабочем комбинезоне, а мама пыталась убедить какую-то женщину, что кремовая туалетная комната, два года простоявшая посреди магазина, как нельзя лучше подойдёт для её перестроенного чердака. Всё было как обычно и от этого казалось ещё более нереальным.
Из маленькой кухни появился дедушка. Может быть, рассказать ему?
– Дедушка… – начала я.
Он встал за кассу, молча поднял палец и указал на телефон.
– Одну секундочку, Майя. Да, Майкл, по семьдесят фунтов за штуку, но я могу снизить до шестидесяти пяти, если ты возьмёшь сразу три. Что скажешь? – Дедушка замолчал, не опуская пальца в предупреждающем жесте. – Да, тогда во вторник? Да, я всё сделаю, но к этому времени они должны быть здесь. Хорошо, по шестьдесят, но ты разбиваешь мне сердце, Майкл…
Дедушка слушал, кивая головой, и что-то записывал в углу конверта, чтобы потом внести заказ в компьютер.
Я поняла, что это займёт больше одной минуты, поэтому прошла мимо беременной женщины, восхищавшейся зеркалом, которое могло проигрывать три радиостанции, и пробралась мимо груды картонных коробок на кухню.
Близнецы сидели на полу, сдирая разноцветные обёртки с конфет из огромной жестяной банки с надписью Quality Street[2].
– Моё! – закричал Ишан.
– Нет, моё! – эхом отозвалась Прешес.
Прешес протянула мне конфету, прикрыв жёлтым фантиком один глаз.
– Спасибо, Прешес, – сказала я. – Но в этот раз я, пожалуй, откажусь.
– Майя!
Я обернулась к двери, ведущей к нашим комнатам. Там стояла Зара. Она выглядела совсем как я два года назад. Такие же чёрные волосы, такая же длинная белая прядь.
– Что случилось? – Она взяла у Прешес конфету и сунула её в рот.
– Я правда видела того мужчину!
– Он кому-то угрожал?
– Да, одной женщине… Тут где-то есть снимок. – Я вытащила телефон и принялась просматривать фотографии. – Смотри!
Зара заглянула мне через плечо.
– Куда именно?
– Сюда. – Я увеличила изображение, чтобы она увидела блеск дула между двумя чёрными пальто.
Мы уставились друг на друга. Она неотрывно смотрела на меня своими чёрными глазами. Мы пытались догадаться, что думает каждая из нас.
– Скажи маме, – наконец произнесла она.
Я выглянула из-за картонной коробки и посмотрела в зал. Мама стояла там с коробкой шарниров и труб для унитаза.
– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать, – считала она и бросала их в проволочную корзину.
– Мам! – крикнула я. – Мы можем поговорить?
– Конечно. Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать. – Она закрыла коробку. – Что случилось?
Я оглядела бесцельно бродивших по магазину покупателей: они поднимали крышки унитазов и поворачивали выставленные образцы вентилей.
– Мы можем поговорить наверху?
Мамино лицо стало озабоченным.
– Что такое? Что произошло?
Она быстро прошла мимо меня и близнецов и поднялась по лестнице наверх, где были наши комнаты.
– Говори! – сказала она, падая в кресло и внимательно глядя на меня. – Что стряслось?
– Я хочу позвонить в полицию, – сказала я.
– Зачем?
Я показала маме снимок. Он загружался целую вечность (папа отдал этот бракованный смартфон мне).
Мама раскрыла рот от удивления.
– Это то, о чём я подумала? – спросила она, надевая сильные дедушкины очки. – Чёрт возьми! – сказала она и посмотрела на меня. – А что произошло потом?
– Автобус поехал дальше, а эти люди остались на улице.
Мама положила телефон на стол и устремила взгляд на окна соседнего дома.
Близнецы вскарабкались по лестнице и с шумом ворвались в свою комнату.
– Лучше воспользуйся городским телефоном, – сказала мама.
– Алло! Это полиция? – Я никогда прежде не звонила в полицию, и моё сердце бешено билось. – Я хочу кое о чём сообщить.
Мне ответила женщина, и я услышала в трубке какой-то шум. Совсем рядом кто-то произнёс: «Машина скорой помощи уже выехала». Я подумала, туда ли я попала.
– Вы в опасности? – наконец спросила оператор.
– Нет, я дома, и со мной всё хорошо.
– Вы можете назвать мне свой адрес?
Я продиктовала ей адрес, повторила, что со мной всё хорошо, и попыталась объяснить, что я видела раньше.
– У него был пистолет.
– Сколько вам лет?
– Тринадцать. А что?
– А кто-нибудь из взрослых не мог сделать этот звонок?
– Нет. Ведь это я видела.
Последовала пауза.
– Во сколько примерно это было? – спросила оператор.
Я посмотрела на телефон:
– Около четверти шестого.
– Спасибо за звонок, я переведу вас к другому оператору.
Мне снова пришлось повторить тот же самый рассказ. Потом меня снова передали другому оператору. Я перестала бояться и начала чувствовать себя глупо. И злилась. После третьего пересказа одного и того же я сидела на полу, скрестив ноги и дёргая за резинку на колготках, но не вешала трубку, потому что это означало бы, что я сдалась.
– Да, – сказала я, когда меня наконец связали с тем, кто по-настоящему меня слушал. – Я видела на Риджент-стрит человека с пистолетом.
– И вы его сфотографировали?
– Да, я сделала снимок на свой телефон.
– Когда это было?
На этот раз мне не пришлось проверять.
– В четверть шестого, – ответила я.
– Мы пришлём кого-нибудь как можно скорее, – последовал ответ, и я положила трубку, надеясь, что меня восприняли всерьёз.
Глава 3
Я поднесла руку к лицу. Она по-прежнему дрожала.
– Дедушка, я никогда раньше не видела пистолет. Я имею в виду настоящий.
Дедушка кивнул. Я видела, что он слушает меня, но он ничего не говорил. Вместо этого он открыл шкаф и вытащил промасленную картонную коробку.
– Давай-ка займёмся старым мотоциклом, чтобы отвлечься.
Он подал мне банку с надписью «Паста для клапанов» и какой-то металлический предмет в форме гриба. Я взяла каплю пасты и принялась аккуратно втирать её в металл, снимая старый слой нагара. Можно было бы воспользоваться дрелью, но я предпочитала делать это вручную.
– Нет ничего лучше работы руками, – заметил дедушка, раскладывая детали на столе. – Таких больше не делают. Когда мы его починим, он будет работать вечно.
Дедушка был прав: работа успокаивала. Я уже делала это тысячу раз, слушая трансляцию футбольного матча по радио вместе с дедушкой, болтая с родителями или сидя летом на балконе.
– Тебе лучше, милая? – спросил он через пару минут. Надев старые очки, он читал древнюю инструкцию.
– Было очень страшно, дедушка.
– Не сомневаюсь, милая. Но ты поступила правильно, позвонив в полицию.
Близнецы ворвались на кухню, разбрасывая по полу детали лего. Они со смехом врезались в стол и побежали обратно.
– Ну-ка, идите отсюда! – сказала мама, уводя их в гостиную.
Я посмотрела на старые электрические часы на стене. После моего звонка прошло пятнадцать минут.
– Что происходит? – спросил папа, с трудом протискиваясь в дверь с целой стопкой коробок пиццы. – Почему вы все так взволнованы?
Полиции потребовалось сорок пять минут, чтобы приехать к нам. Это были двое мужчин в форме: они сняли шляпы, устало опустились на стулья и с благодарностью приняли от дедушки чашки со сладким чаем. У них был такой вид, словно они находились на дежурстве с раннего утра и мечтали вернуться домой. Но они отнеслись ко мне серьёзно.
– Я видела, как мужчина направил на женщину пистолет в самом центре города, когда вокруг было полно людей, – выпалила я. – Я видела это из автобуса.
Лица полицейских удивлённо вытянулись, и я заставила себя дышать медленнее. Очевидно, я произнесла слишком много слов за слишком короткий промежуток времени. И Зара выбрала именно этот момент, чтобы бросить пригоршню воздушной кукурузы в сковороду с горячим маслом. Последовавшие за этим маленькие взрывы заполнили паузу, дав полицейским возможность переварить то, что я сказала, а мне – возможность успокоиться.
Я сунула руки под мышки, чтобы унять дрожь, и изобразила на лице улыбку.
– Итак, Майя, давай с самого начала. Кто именно был в автобусе: ты или он? И какой это был автобус? – спросил высокий полицейский, глядя на детали для мотоцикла, разбросанные по столу.
– Я ехала на автобусе номер 139 по Риджент-стрит.
Он нащупал в кармане ручку и принялся записывать.
– И что именно ты видела? – спросил он, переводя взгляд с бумаги на коробку с деталями.
Я снова повторила свой рассказ:
– На улице был высокий мужчина, и он целился из пистолета в женщину. Риджент-стрит, в 17:14. Я сделала снимок, он на моём телефоне.
– Мы можем взглянуть? – спросил низкорослый полицейский.
– Да, он где-то здесь. – Я заглянула за коробки, а дедушка отодвинул их, чтобы посмотреть на столе.
– Я видел твой телефон несколько минут назад, – сказал он.
– Это старый «Дукати»?[3] – спросил полицейский у папы, который перекладывал коробки с пиццей, на случай если телефон попал внутрь.
Папа рассеянно моргнул.
– Мотоцикл? Понятия не имею. Спросите у неё. – И он указал на меня.
– Нет, – ответила я. – Это «Винсент».
Я отодвинула вазу с фруктами и пакеты с хлопьями и осмотрела стол. Мама принялась искать в шкафу, а Зара покончила с попкорном, опустилась на корточки и заглянула под буфет. Полицейские встали, осмотрели стулья и уставились на часы, как будто там мог материализоваться телефон.
– Он был тут несколько минут назад. Я показывала снимки маме, – сказала я, чувствуя себя глупо и с трудом сдерживая отчаяние. – Куда же он делся? У него такой розовый потрескавшийся чехол. – Я не стала объяснять, что чехол всё время сваливается, а то, что лежит внутри, разлетается на части.
– Посмотри ещё раз, – предложил дедушка, и полицейские присоединились к поискам, осматривая коробки и ползая по полу.
– Значит, это близнецы, – со вздохом сказала мама. – Ишан! – крикнула она, высовываясь в коридор. – Прешес!
Близнецы приковыляли на кухню.
– Вы видели мой телефон? – спросила я.
Прешес покачала головой и уставилась в пол. Ишан принялся переминаться с ноги на ногу и искоса поглядывать на меня. Внезапно он метнулся прочь. Мама бросилась за ним.
– Нет! – услышала я её голос и побежала за ней, чтобы посмотреть, что она нашла.
В дверях ванной лежал розовый чехол. На коврике валялись батарея и сам телефон. Экран треснул, но меня интересовала лишь карта памяти.
– Она пропала, – шепнула я. – Карта памяти пропала.
За моей спиной возник низкорослый полицейский.
– Это так важно?
Я кивнула, смахивая слёзы и сердито глядя на близнецов, которые с воплем кинулись прочь.
– Да, я изменила настройки, чтобы все снимки сохранялись на карте памяти.
– Засунь всё обратно в телефон, – сказала мама, опускаясь на четвереньки и заглядывая в трещины пола. – На всякий случай…
– Я поговорю с близнецами, – предложила Зара. – Может быть, удастся узнать, что именно они сделали.
– Я проверю, не было ли каких-то сообщений, хотя мы бы уже знали, – сказал высокий полицейский и направился на кухню, нажимая кнопки на рации.
Он что-то неразборчиво пробормотал, а потом я услышала его слова:
– Пять четырнадцать… Риджент-стрит. Подтвердите.
Я шмыгнула носом и попыталась вставить в телефон батарею. Телефон зажужжал и начал медленно возвращаться к жизни. Появилось сообщение, что карта памяти отсутствует. Я нажала на иконку «Галерея»: снимков не было.
– Простите, – сказала я. – Ничего нет…
Высокий полицейский улыбнулся. Вид у него был очень усталый.
– Ничего страшного. Пока ты ещё всё помнишь, расскажи нам, что случилось. Расскажи, кого ты видела.
Они поставили чашки на стол, достали ручки и принялись записывать.
Глава 4
Когда полицейские ушли, мы сели к телевизору смотреть фильм о Человеке-пауке. Я расположилась между мамой и папой, а дедушка задремал в углу. В окна стучал дождь, и я то и дело вставала, чтобы выглянуть на улицу. Она была пуста.
Близнецы бегали по комнате, хватали пригоршни попкорна и ссорились из-за лего.
Мама время от времени вскакивала и принималась обыскивать комнату, но карта памяти была такой крошечной, что мы вряд ли нашли бы её.
Я почти не смотрела на экран. Все молчали, но я знала, что всем нам было не по себе.
Потом Зара пошла спать. Я последовала её примеру.
Я слышала, как мама с папой заперли дверь, а дедушка, кашляя, поднялся на чердак.
Я отодвинула штору в спальне и снова выглянула на улицу. В темноте под мостом я заметила две фигуры. Неужели это простое совпадение?
По моей спине пробежала дрожь.
– Зара! – прошептала я. – Ты не спишь?
– Нет, – ответила она.
– Мы можем лечь в одной кровати?
– Давай.
Я выбралась из постели и легла рядом с ней. Она оказалась намного теплее, чем я. Мы свернулись калачиком и согревали друг друга. Зара прижимала к груди смешного старого кролика, которого папа купил в день, когда она родилась, поэтому он был теплее нас обеих.
– Как ты? – спросила она.
– Хорошо, – солгала я.
– Это ведь неправда?
Я молча лежала, впитывая её тепло. Это всё равно что обнимать большого плюшевого медведя. Я долго молчала и думала об увиденном: о пистолете, испуганной и рассерженной женщине. О рыжеволосом мужчине. О вспышке камеры. О том, как они посмотрели на меня.
– Если по правде – мне страшно.
– Не бойся. Ты его видела, но это не значит, что он видел тебя.
– Вспышка. Они обернулись. Он смотрел прямо на меня.
– Ой! – вскрикнула Зара, крепче прижимаясь ко мне.
Мы лежали в темноте, прислушиваясь, как по железнодорожному мосту с грохотом проносятся поезда, а над домами то и дело пролетают вертолёты.
– Спеть тебе нашу песню? – наконец спросила Зара. – Которую мы будем исполнять на рождественском концерте?
На следующий день в школе я чувствовала себя несколько взвинченной, но всё шло как обычно. Мы проходили «Ромео и Джульетту» и как раз дошли до сцены смерти. Половина класса была в слезах, а остальные скучали и игрались с карандашами, заставляя их балансировать на носу.
– Итак, когда Ромео видит Джульетту, вероятно, уже мёртвую…
Карандаши полетели на пол.
Мистер Нанкивелл замолчал и вздохнул:
– Что такое, Нейтан?
– Сэр, во сколько у нас будет Тайный Санта?[4] У меня футбольная тренировка, и я не хочу опоздать.
– Дай мне договорить. Итак, Ромео говорит: «Аптекарь! Быстро действует твой яд. И вот я умираю с поцелуем», сообщая зрителям, что… – Мистер Нанкивелл замолчал и уставился на Нейтана, который перекинул сумку через плечо и попытался незаметно выскользнуть из класса.
Последовала пауза. Нейтан застыл на месте. Мы все затаили дыхание.
Мистер Нанкивелл вздохнул.
– Сдаюсь, – сказал он, и тридцать стульев дружно заскребли по полу.
Ученики бросились к двери, и я увидела, как в коридоре Зара делает мне знаки. Я привстала, чтобы махнуть ей рукой, и тут зазвенел звонок.
– Что скажешь? – спросила она и помахала перед моим носом рукой с ядовито-фиолетовыми ногтями.
– Круто, – ответила я. – Здорово! Вам разрешили?
Зара ничего не ответила.
– А ещё я нашла в интернете классные жёлтые колготки. Что-то между жёлтым и зелёным, почти как лайм. И туфли! Ты должна увидеть эти туфли, Майя! Они такие хорошенькие!
– Отлично, – сказала я.
– Тебе всё равно, да? – спросила Зара. – Ты ведь всё думаешь о вчерашнем?
– А что, если он убил её? – спросила я, и Зара обняла меня.
Потом мы пошли домой и свернули к южному берегу Темзы. Нас быстро подхватила толпа гуляющих, и вместе с ними мы остановились полюбоваться огнями мостов и Современной галереи Тейт, которые освещали холодные лондонские сумерки. Под ногами хрустели листья, и горло щекотал запах жареных орехов. Небо на горизонте было чистого бледно-зелёного цвета, с единственной звездой, и на нём освещённым силуэтом выделялся купол собора Святого Петра.
– Лондон такой красивый! – сказала Зара.
– Да, – согласилась я.
Мои мысли были далеко отсюда, и я то и дело проигрывала вчерашнюю сцену до самого визита полицейских. Полицейских, которые так и остались без снимков.
– Когда мы вернёмся домой, я обыщу комнату близнецов, – сказала я.
– Опять? – удивилась Зара.
Бросив сумки на землю, мы сели на скамейку у театра «Глобус» и смотрели, как у ограды набережной собирается небольшая толпа. Люди указывали на что-то на берегу, но мне было всё равно: я была слишком расстроена.
Рядом со мной сел мужчина с портфелем и вытащил газету.
Мы с Зарой смотрели, как к берегу подплывал полицейский катер.
К нему присоединился ещё один, и они оба наперегонки мчались в нашу сторону.
Маленькая девочка выпустила из рук воздушный шарик и заревела, когда тот улетел прямо в тёмно-синее небо. Мама рассмеялась и потащила её дальше.
Мужчина наклонился завязать шнурок.
Позади взвыла сирена, и на мостовой перед «Глобусом» остановилась машина скорой помощи в сопровождении полицейской машины. Мы остались сидеть на скамейке, глядя, как врачи и полицейские перебрались через ограду и исчезли внизу.
– Интересно, что там такое? Я хочу посмотреть, – сказала Зара.
Я нехотя встала со скамейки и последовала за ней. У пристани были пришвартованы два полицейских катера. Внизу, на берегу, несколько человек стояли вокруг чего-то лежащего на песке. Там был мужчина в белом комбинезоне, несколько полицейских и врач. Они все смотрели вниз.
– Это труп, – прошептала Зара.
Я принялась вглядываться в тёмный берег. Вспышки камер мобильных телефонов и свет полицейских фонариков мерцали на светоотражающих лентах, на одежде толпившихся внизу людей.
– Это мой муж его заметил, – с гордостью сказала какая-то женщина.
– Да, – подтвердил мужчина. – Это я.
Я наклонила голову и поняла, что то, что я вначале приняла за водоросли, оказалось парой ботинок. Я медленно перевела взгляд на тело на случай, если вдруг увижу что-нибудь ужасное, но не могла разглядеть голову мертвеца, пока один из полицейских не отошёл в сторону.
Луч фонарика скользнул по волосам. Ярко-рыжие кудрявые волосы.
– Боже мой! – пробормотала я. – Это он! Тот человек, которого я видела из автобуса!
Глава 5
Но это оказался не он.
– Выпей чаю, – предложил дедушка. – Как дела в школе?
Я знала, что он пытался сменить тему.
– Я всё ещё не уверена, что это был не он, – сказала Зара, запуская одну руку в хлебницу, а другой открывая холодильник.
– Это не он, – повторила я. – Совершенно точно.
– Мёртвые люди выглядят иначе, чем живые, – заметил дедушка.
– Но не настолько, – возразила я. – У него было другое лицо и нос другой формы. Человек на берегу был худым. А тот, которого я видела на улице, был крепкого телосложения. – Мой голос звучал весело и непринуждённо, но на самом деле мне было не так уж хорошо. Я никогда прежде не видела мёртвое тело. Оно выглядело очень странно. Как будто было сделано из воска.
– Значит, это просто совпадение, – сказала Зара. – Два рыжих человека в городе, где живут восемь миллионов человек.
Дедушка взял меня за руку и не сводил с меня глаз, хотя обращался к Заре.
– Таких вещей, как совпадения, не существует. Если на твоём потолке мокрое пятно, а на полу лужа, между ними, скорее всего, есть связь. Если только у тебя не живёт дома щенок. – Он засмеялся дребезжащим смехом, закашлялся и с трудом добрался до раковины, чтобы налить стакан воды. Выпив три стакана, он снова плюхнулся на стул и потрепал меня по волосам.
– Как дела с мотоциклом? – спросила Зара. Теперь она пыталась сменить тему, потому что на самом деле ей не было дела до мотоциклов. Она ненавидела любые механизмы. Если только они не делали молочные коктейли.
– Интересно, кто он? – спросила я. – Мёртвый парень.
– Так выясни! – сказала Зара. – Я же вижу, что тебе не терпится. – И она сунула в рот огромный бутерброд с «Нутеллой».
В нашем доме существовало правило насчёт телефонов во время еды, но в этот момент мы не обедали, ну только если Зара. Я напечатала слова «тело, берег Темзы, Глобус», а затем сузила время поиска до двадцати четырёх часов. В результате появилось: «Из Темзы выловили тело».
И на этом всё.
Я подошла к окну и уставилась в темноту. На улице было полно людей. Кто-то шёл, кто-то стоял неподвижно. Из реки могли достать любого из них.
– Дедушка, мы будем покупать рождественскую ёлку? – спросила Зара, слизывая шоколадную пасту с пальцев. – Имей в виду, самые лучшие продают в дальнем конце рынка.
Когда на следующий день мы возвращались из школы, у станции метро мужчина и женщина раздавали газеты. Я взяла одну для дедушки.
– Спасибо, – сказала я и уставилась на заголовок.
На первой странице была фотография парня, которого я видела на Риджент-стрит.
Даже Зара застыла на месте.
Не говоря ни слова, мы подошли к краю тротуара и развернули газету на спинке скамьи.
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ В УБИЙСТВЕ ПИТЕР РОМЕРО
Полиция предупреждает горожан, что Питер Ромеро может быть опасен. Его разыскивают в связи с убийством Джорджио Ромеро, продавца произведений искусства… (продолжение на стр. 2).
Я несколько раз перечитала заметку. Убийство? Убийство?!
Зара перевернула страницу. Кажется, я уже догадалась, что там будет написано.
…который вчера был найден на берегу Темзы на глазах у тысяч туристов, посещавших исторический театр «Глобус». Вскрытие показало, он был застрелен и умер прежде, чем тело попало в воду. Полиция разыскивает свидетелей.
Мой взгляд скользнул к концу страницы.
Джорджио Ромеро, 45 лет, родился в Глазго. После окончания Манчестерского университета стал историком искусства и сотрудничал с Национальной галереей по вопросам приобретения и реставрации предметов искусства. Был широко известен как продавец предметов искусства.
В полиции говорят, что они ищут свидетелей смерти Джорджио Ромеро и работают над арестом его брата Питера. Они просят не приближаться к подозреваемому, поскольку он может быть опасен.
На этом всё.
Я сглотнула и оглянулась на пассажиров, входивших и выходивших из метро. Их было тысячи. Рыжеволосый мужчина мог появиться в любую минуту. Зара продолжала перечитывать статью.
– Убийство?
– Ладно. – Я взяла Зару за локоть. – Нам пора домой.
– Что ты будешь делать? – Она сунула газету в сумку.
– Отведу тебя домой и снова позвоню в полицию, – ответила я, торопливо шагая вперёд.
– Но ты ведь ничего не видела.
– Знаю, но я сделала фото со вспышкой. – Я проскользнула под уличным фонарём и позвала Зару. – Он меня видел. Чёрные волосы с белой прядью.
Она поднесла руку к голове. В свете фонаря её прядь отливала жёлтым.
– Я хочу сказать, что нас не так уж много таких, – добавила я и потянула сестру за собой.
Глава 6
Когда мы вернулись домой, я снова позвонила в полицию. На этот раз меня быстро соединили.
– Человек из газеты, Питер Ромеро – тот самый, которого я видела на Риджент-стрит с пистолетом.
В трубке раздался щелчок, и через несколько минут я уже говорила с женщиной, которая представилась как сержант Паркер. Она внимательно слушала меня, пока я рассказывала ей, что видела на улице.
– Ты уверена, что это он?
– Да. У меня нет снимков, но я знаю, что это он.
– И ты действительно видела, что у него в руке был пистолет? – спросила она.
– Да.
– И он видел тебя из-за вспышки камеры телефона?
– Да. Я боюсь, что он найдёт меня, – прошептала я.
– Не волнуйся, Майя. Лондон – большой город.
– У меня очень заметные волосы, и на мне была школьная форма.
Последовала долгая пауза.
– Понимаю, – наконец сказала женщина. – А пока постарайся найти пропавшую карту памяти, она может нам очень пригодиться.
Утром мы с Зарой надели шапки с помпонами, чтобы прикрыть волосы, и вскоре влились в толпу детей в одинаковой форме, идущих в школу.
Мы остановились на пешеходном переходе. Каждый проходивший мимо мужчина был похож на Питера Ромеро. Больше всего на него был похож парень в вязаной шапочке и флуоресцентной куртке на другой стороне улицы. Когда мы переходили дорогу, он пристально смотрел на нас. Я снова заметила его на углу Юнион-стрит. Я могла поклясться, что он увидел меня, но в это время между нами проехал грузовик с черепицей в кузове, и Зара и её подруга Лу схватили меня под руки и потащили к школе.
Я с трудом выдержала физику и испанский, то и дело мысленно возвращаясь к случившемуся, а на перемене спряталась в туалете и снова позвонила в полицию по тому же номеру, по которому звонила накануне вечером.
– Могу я поговорить с сержантом Паркер? Кажется, я снова видела Питера Ромеро.
Мне пришлось заткнуть ухо пальцем, чтобы не слышать болтовню девочек, поправлявших макияж за дверью моей кабинки.
В трубке раздался знакомый голос.
– Где?
– Юнион-стрит, Саутварк. На нём была светящаяся куртка. Он стоял рядом с ямой на дороге. Меньше часа назад.
– Мы пришлём машину. Констебль Фэллон будет ждать тебя у стойки администрации и проводит домой. Не выходи из школы, пока он не появится, хорошо?
Жаль, что нет такого слова, которое могло бы обозначать смесь страха и волнения. Именно так я себя чувствовала. После математики я помчалась к стойке администрации и увидела, что детектив читает школьный журнал.
– Ты Майя? – спросил он.
Я кивнула.
– Ты одна?
– Да, моя сестра останется на рождественский концерт. Она поёт в хоре.
Зара осталась с друзьями, но я бы предпочла, чтобы она была со мной. Я бы хотела, чтобы вокруг моей семьи и друзей появился большой пузырь, защищающий нас от этого человека.
– Надень шапку, – сказал детектив, и мы быстро пошли к полицейской машине, припаркованной у школы. Совсем скоро мы были дома.
– Где Зара? – спросила мама.
Был вечер, и мы все сидели в конце битком набитого школьного зала. Кажется, сюда пришли все родители на свете.
– На сцене? – предположила я.
– Остальные уже там, но её я не вижу, – сказала мама, привставая с места.
– О чём ты говоришь? – спросил папа, отдирая от волос Ишана что-то липкое.
– Все уже на сцене, но Зары нет, – повторила мама. – Она не говорила, что планируется что-то особенное. Я думала, она будет просто петь в хоре. Если она будет исполнять сольную партию или что-то в этом роде, нам придётся что-то делать с близнецами, потому что они не высидят больше получаса.
Я обвела взглядом сидящих в зале, внимательно осмотрела весь зал.
– Пойду узнаю, что случилось, – предложила я.
– Умница, – похвалил дедушка, сморкаясь в большой белый платок и вытирая им нос.
Я пробралась к краю сцены. Там стояла девочка с косичками – одноклассница Зары.
– Моя сестра здесь? – спросила я.
Девочка огляделась.
– Должна быть. Все уже… Эй! – Она толкнула локтем свою соседку. – Зара здесь?
Ребята стали поворачиваться и оглядываться.
– Нет! – крикнул кто-то из конца ряда. – Она пошла в туалет минут двадцать назад. Не думаю, что она успела вернуться.
– Ей надо поторопиться, – добавил кто-то. – Мы должны начать в семь.
В моей голове прозвенел звоночек. Слабый сигнал тревоги.
– В какой туалет она пошла? – спросила я.
Ребята снова переглянулись.
– Кажется, у стойки администрации, – крикнула девочка из конца ряда.
Я заглянула за зелёный занавес за сценой, на случай если Зара там и парализована от страха перед выступлением. Но её там не было. Я так и знала.
Чувствуя себя одновременно очень спокойной и очень напуганной, я спросила учительницу музыки, миссис Роксбург, не видела ли она Зару.
– Нет, Майя, – ответила она, постукивая по часам. – Не видела, но ей пора уже быть здесь.
Зрители всё ещё занимали места, до концерта оставалось пять минут, и я выскользнула в коридор. Там группа шестиклассников болтала и вертела в руках инструменты. В обычной ситуации я постеснялась бы обратиться к ним, но сейчас у меня не было выбора.
– Вы не видели Зару? – спросила я. – Она похожа на меня, только…
– Меньше? – перебил мальчик с волосами как птичье гнездо. – Нет, здесь её не было.
Я поблагодарила и бросилась бежать по коридору. Двери в дальнем конце были заперты. Она не могла выйти там, поэтому я повернулась и снова наткнулась на шестиклассников. Я стала расталкивать их, вызвав шумное негодование, и в это время в зале кто-то постучал по микрофону. Я бегом добралась до стойки администрации, где почти никого не было.
Двое семиклассников убирали банки из-под кока-колы. Заместитель директора, мистер Франс, разговаривал с мамой Тигги Спенс, а входные двери, ведущие на парковку, были закрыты. Снаружи стояла полицейская машина, которая привезла нас в школу.
Я подобралась поближе к мистеру Франсу, чтобы он не подумал, будто я подслушиваю их разговор, но они были очень поглощены своей беседой и не обратили на меня внимания. Кто-то в зале снова постучал по микрофону, и я бросилась туда, оглядывая сцену.
Зары не было.
Я перевела взгляд на маму. Она пожала плечами. Зары не было и в зале.
Какой кошмар!
Только не это!
Я бросилась обратно к мистеру Франсу и вклинилась между ним и мамой Тигги Спенс.
– Майя! – воскликнул он.
– Простите, – сказала я, глядя на маму Тигги, – но моя сестра Зара пропала. Она исчезла, и я думаю, что её похитили. Вы не могли бы выйти и позвать полицейских?
Глава 7
Если бы Зара была здесь, она бы сказала, что я зашла слишком далеко. Но её не было.
Одетый с иголочки мужчина по имени инспектор Хан расположился на маленьком зелёном пластиковом стуле рядом с сержантом Паркер, которая оказалась любительницей губных помад странных от- тенков.
– Майя, – произнесла она. – Теперь я вижу, что ты имела в виду, когда говорила про свои волосы.
– Её сестра выглядит точно так же, – сказал мистер Франс. Он выступал в роли моего родителя, потому что родители с дедушкой в это время говорили с другими полицейскими, которые были уверены, что Зара сбежала с несуществующим приятелем.
– Значит, он полагает, что поймал тебя? – подал голос инспектор.
– Да. Но я не была свидетелем убийства. Не знаю, зачем я ему понадобилась.
В этот момент мама отмахнулась от полицейских, подбежала ко мне, оттолкнула мистера Франса и села рядом. По её лицу текли крупные слёзы.
– Почему вы просто сидите тут? – обратилась она к инспектору Хану. – Мою дочь похитил убийца!
Полицейские отвезли нас домой. Женщина-полицейский приготовила нам чай и попыталась прочесть близнецам сказку.
Я чувствовала себя ужасно. Просто отвратительно.
Мы могли бы начать искать Зару. Но как и где искать, если её похитили?
В ногах моей кровати лежал пушистый кардиган. Я натянула его на голову, чтобы закрыться от окружающего мира, но этот мир был в моей голове, и он продолжал обвинять меня.
– Это моя вина, – произнесла я вслух.
Нет, не моя. Это вина того мужчины.
Но от этого мне не стало лучше.
Я села на кровать, глядя на пуховое одеяло Зары. Там, где она сидела утром, надевая туфли, осталась вмятина. Её пижама валялась на полу, и я подняла её и аккуратно сложила. Положила сверху потрёпанного кролика и пригладила ему уши. Они были очень мягкие. Я взяла кролика и прижала к лицу.
В комнату вошла мама. Её лицо было заплаканным и красным, глаз почти не видно. Позади стоял папа. Он выглядел серым и испуганным. Мама опустилась на пол и начала прибираться под кроватью Зары. Папа остался в дверях, прислушиваясь к разговору на кухне.
Я услышала, как дедушка говорит с женщиной-полицейским.
– Есть новости? – спросила я.
– Нет, – ответила мама из-под кровати. – Но я уверена, они её найдут. – Её голос задрожал, и она вытерла заплаканное лицо одеялом. Папа сжал её плечо. Они были совсем непохожи на моих родителей. Это были какие-то измученные незнакомые люди, одновременно старые и молодые.
Вдалеке очередной вертолёт описал круг, и раздался звон церковного колокола.
– Десять часов, – сказал папа.
– Майя! – Мама бросилась ко мне, схватила меня за руки, и слёзы снова потекли у неё из глаз. – Майя, что нам делать?
В тот вечер спать легли только близнецы. Остальные расхаживали по кухне, ждали и слушали, как женщина-полицейский переговаривается по рации.
Приехал инспектор Хан и снова стал задавать мне вопросы.
– Вы её найдёте? – спросила я.
Инспектор разгладил складки на брюках. Внимательно посмотрел на плинтус, как будто там мог быть ответ, и кивнул.
– Не волнуйся, – сказал он, не глядя мне в глаза. – Уверен, мы найдём твою сестру.
Я вернулась в комнату и легла на кровать Зары, сжимая в руках её кролика, раскачиваясь и не переставая беспокоиться. Я пристально посмотрела на себя в зеркало. Смуглое лицо, тёмные волосы, белая прядь, как у Зары. Как у папы.
Почему они ошиблись?
Почему они не забрали меня?
Глава 8
Около половины пятого утра дедушка приготовил завтрак. До меня донёсся запах тостов, и я проснулась, чувствуя себя как обычно, и только потом вспомнила, что Зара исчезла.
По улицам уже пробирались мусоровозы, и за окнами раздавался уличный шум. Над рекой появились первые вертолёты, и улица снова ожила.
Была пятница. Мне следовало собираться в школу. Мне следовало бы радоваться в предвкушении вечеринки в честь окончания четверти…
Я выбралась из кровати. На мне по-прежнему была школьная форма.
За кухонным столом двое новых полицейских пили кофе.
– Доброе утро, Майя, – преувеличенно весело сказал дедушка. – Твои мама с папой в полицейском фургоне, помогают искать Зару. Хочешь яйцо?
Я заметила, что на кухне бормочет радио, но дедушка протянул руку и убавил звук. Наверное, в новостях скажут об исчезновении Зары.
– Какие-нибудь новости? – спросила я полицейского.
Один из них покачал головой, а другой даже не взглянул на меня.
В дверях появилась Прешес в ночном подгузнике, свисающем ниже колен, и я заставила себя изобразить улыбку.
– Прешес, – сказала я, – давай-ка мы тебя переоденем.
Она побежала в ванную впереди меня и легла на пол, задрав ноги вверх. Меняя подгузник, я старалась дышать через рот, и когда отдирала её пальцы от своих волос, услышала у двери какой-то шум.
Голая Прешес вскочила на ноги и побежала посмотреть, что происходит, и я последовала за ней.
В квартиру ворвались мама, папа и полицейский. За ними следовала Зара.
– Зара! – крикнула я и бросилась к ней.
– Майя! – завопила она, и я изо всех сил обняла её.
– Что произошло? – спросила я.
Прешес бегала вокруг, приплясывая и крича, хотя понятия не имела, что происходит.
– Мы нашли её у школы, – объяснил папа.
– Я была там не больше минуты, – сказала Зара.
– Одну секундочку. – На лестнице за спиной у сержанта Паркер, чья помада за ночь успела исчезнуть, возник инспектор Хан. – Если можно, мы бы хотели поговорить с Зарой, пока она ничего не забыла.
Зара сидела за столом и выглядела очень маленькой. Остальные, кроме инспектора Хана, стояли вокруг неё. Он снял пальто. Под ним оказался тот же безупречный костюм. Если он в нём спал, этого не было видно. Он посмотрел на стул и тщательно провёл по нему рукой, прежде чем сесть. Достал из футляра крошечные очки и водрузил их на нос. Его тёмные глаза теперь казались больше. Сержант Паркер стояла позади и записывала, а инспектор Хан внимательно смотрел на Зару. Она пыталась храбриться, но вся дрожала и, судя по солёным дорожкам на щеках, плакала.
– Расскажи нам обо всём своими словами…
– Они надели мне на голову мешок…
– Мешок? Они надели тебе на голову мешок? – перебил инспектор.
– Да. Я пошла в туалет, потом вернулась по коридору и была уже за сценой. Кто-то подошёл сзади, накинул мне на голову что-то чёрное, а потом сунул меня в большой мешок с молнией. Я слышала голоса людей в зале, но они говорили так громко, что никто не слышал моих криков.
– Там было полно народу, – сказала мама, беря папу за руку и улыбаясь.
– Спасибо, – сказал инспектор Хан. – А что потом?
Дедушка поставил перед Зарой тарелку с тостами и джемом, и она откусила огромный кусок, обдумывая ответ.
– Потом они завязали мне глаза.
– В мешке? Где именно это было?
– После мешка. Наверное, это было в машине. Они расстегнули мешок и завязали мне чем-то глаза и руки. Я только успела заметить белый потолок в комнате.
– Краска? Штукатурка? – уточнила сержант Паркер.
Зара пожала плечами:
– Не знаю. Просто белый.
– Ты разглядела лица? – спросила мама.
Уголки губ инспектора дрогнули.
– Они что-нибудь спрашивали?
– Им был нужен мой телефон, и я его отдала. Они спросили, показывала ли я снимки полиции. Я сказала, что у меня нет никаких снимков. – Зара посмотрела на меня. – Я сказала, что это не я. – Её нижняя губа начала дрожать. – Им была нужна ты.
Последовала пауза, во время которой инспектор переводил взгляд с Зары на меня.
– Как ты думаешь, сколько там было человек? – спросил он. – Не торопись с ответом.
Зара жевала тост. Я была уверена, что ответ у неё уже готов, но она хотела быть уверена.
– Один. Может быть, двое.
– Мужчина или женщина? – спросила сержант Паркер, опередив маму.
– Я слышала только мужчину. И он почти не говорил по-английски.
– Я понимаю, что это почти безнадёжная попытка, но не мог ли он говорить по-французски с английским или, допустим, шотландским акцентом?
– Не знаю. Может быть, – ответила Зара.
Инспектор откинулся на спинку стула и уставился на свои безупречные ногти.
– Ты не можешь предположить, какой у него был рост или вес?
Зара провела пальцами по ободку чашки.
– Они подняли меня с лёгкостью, как будто я ничего не весила.
– Значит, это был большой мужчина? – предположила мама.
– Да, – ответила Зара, глядя на меня. – Крепкого телосложения.
Я сидела позади закутанной в одеяло Зары, обняв её за плечи. Полицейские собирались задать ей ещё несколько вопросов, но она устала, я устала, и поэтому нас пока отпустили. Она взяла телефон и заменила свой статус в фейсбуке на «свободна». Я вздрогнула, вспомнив, как перепугалась, когда она исчезла.
– Ты их правда не видела? – спросила я.
– Нет. – Она пожала плечами.
– Было страшно?
– Очень. – Зара крепко обхватила руками кролика. – Но я знала, что я не очень далеко от дома. Мы доехали совсем быстро.
– Правда?
– Сначала я подумала, что это шутка или что-то вроде того. Знаешь, шестиклассники, папа или кто-то ещё. А потом они начали кричать на меня, когда я была ещё в мешке.
– Да?
– Они ужасно рассердились, когда поняли, что я – это я, а не ты… Сначала они мне не поверили, но потом я сказала, что мы выглядим одинаково. – Она замолчала, и мы увидели, что в дверях стоят мама и инспектор Хан и смотрят на нас.
– Что? – спросила я. – Что случилось?
– Мы поговорили, – сказала мама. – Я, инспектор и твой папа. Очевидно, тот человек охотится за тобой.
– Почему?
– Этого мы пока не знаем, – сказал инспектор. – Кажется, ты видела что-то такое, чего не должна была видеть. Без карты памяти мы не знаем, что это было, но ты ценный свидетель. И мы не сомневаемся, что он захочет поговорить с тобой, особенно после того, что произошло с твоей сестрой. Поэтому нам надо придумать план.
– План? Какой план?
Глава 9
Я стянула рубашку и швырнула её в сторону корзины для белья. Ишан подошёл и обхватил меня за ноги, пуская слюни мне на колени и целуя кролика Зары. Когда я расстёгивала молнию на юбке, мои пальцы дрожали.
Зара сидела на кровати и смотрела на постеры на стене.
– Но зачем тебе уезжать так далеко? – спросила она.
– Чтобы быть в безопасности, – ответила я, стараясь унять дрожь в голосе.
– Но ведь они оставят здесь полицейского, – продолжала Зара.
– Знаю. Но они думают, что этого недостаточно. Магазин открыт всё время, и…
– Но отправлять тебя к тётушке Ви жестоко. – Зара поёжилась.
В последний и единственный раз, когда мы виделись с тётей Ви, одна из её собак укусила меня. По какой-то причине она отругала меня, а не собаку, и я плакала всю дорогу домой. Ещё там был мальчик. Он мне тоже не понравился. Он показал мне язык и высыпал соль на моё мороженое, но я ничего не сказала, потому что не хотела, чтобы тётя снова меня ругала. Было не очень-то весело.
Дом тёти Ви был холодным и мрачным, и он стоял прямо посреди грязи. Грязь тянулась на много миль.
Я покачала головой. Это не могло быть правдой. Никто не может жить посреди грязи.
– Всё будет хорошо, – сказала я, засовывая в папин чемодан на колёсиках свою самую скучную одежду. В последнюю минуту я положила парку, на случай если там будет не одна только грязь.
– Нет, ничего не будет хорошо. Я буду скучать по тебе, – сказала Зара, поднимая с пола мой плеер и засовывая его в отделение с молнией. – Как ты будешь без меня?
– Не знаю, – ответила я, крепко обняла её и шмыгнула носом.
– И ты не вернёшься к концу четверти, – добавила Зара. – Ты не сможешь пойти на вечеринку.
– Да, – согласилась я, смахивая слёзы. – Ты права.
Она обмотала провода вокруг зарядного устройства и подала мне.
– Но почему тётя Ви? – снова спросила Зара.
– Потому что это далеко и безопасно, – сказала мама, появляясь в дверях. На ней был огромный чёрный непромокаемый плащ и резиновые сапоги, и у неё был такой вид, словно она собиралась во время шторма ловить голыми руками рыбу на побережье Шотландии. – Майя, ты готова?
– Мама, – сказал Ишан, садясь на её сапог. – Мама.
Мама наклонилась и подхватила его на руки.
– Не мешайся под ногами, баловник, – сказала она и тяжёло затопала к лестнице. – Деннис! – крикнула мама. – Последи за близнецами.
Дедушка в кухне что-то хмыкнул.
– Возьми кролика, – сказала Зара.
– Разве тебе он не нужен? – удивилась я, беря кролика в руки и закрывая ему глаза ушами.
– Нужен, но у меня останутся мама, папа и дом, и тебе он понадобится больше.
– Спасибо тебе, – сказала я и поцеловала её в макушку.
Она взяла меня за руку.
– Береги себя, сестрёнка, – сказала она, копируя американский акцент.
Я улыбнулась, молча сунула кролика в сумку и покатила чемодан по коридору. Остановилась перед сидевшим за столом дедушкой.
Он поднял голову:
– Едешь к тётушке Ви? С тобой всё будет в порядке, Майя? В той глуши?
Я кивнула:
– Да, со мной всё будет в порядке. – Мои губы произносили какие-то слова, но я им не верила.
– Ты не волнуешься? – спросил дедушка.
– Нет, – солгала я, и мой желудок перевернулся. Дедушка такой старый и болезненный. Я не могла сказать ему, что боюсь всего на свете. Того, что знаю, и того, чего не знаю.
– Я буду по тебе скучать. Мне будет одиноко без моего маленького механика. – Он поднял со стола промасленную железку, и я узнала коленчатый вал. – Я надеялся, что мы закончим работу до Рождества.
– Уверена, полиция быстро во всём разберётся, – сказала я. – Я вернусь совсем скоро.
– Умница! – рассеянно ответил дедушка. – Береги себя. Передай привет тёте. Скажи, что мы всегда ей рады.
– Да, – сказала мама, вбегая на кухню. – Готова? Полицейские сказали, что мы должны уехать как можно быстрее, на случай если… В общем как можно быстрее.
Глава 10
Мама плохо водила машину. Особенно плохо она ездила по большим трассам, и пока мы выбирались из Лондона в нашем фургоне, она то и дело испуганно вскрикивала.
Я сидела на переднем сиденье, глядя на забитую машинами дорогу. Мы почти не двигались с места. За час мы проехали совсем немного.
– Мам, – спросила я, – думаешь, этот человек попытается найти меня в Уэльсе?
Мама долго молчала. Она покусывала губу и крепко сжимала руль, пристально глядя на дорогу.
– Как говорит твой дедушка, лучше быть осторожным, чем потом сожалеть.
– Но он мог бы прийти в магазин, мог бы найти тебя или близнецов… Мог бы удерживать Зару, чтобы добраться до меня. Мам, присматривай за ней, не разрешай ей одной ходить к друзьям.
– Не волнуйся. А если он придёт в магазин, у нас там достаточно молотков, чтобы стукнуть его по голове. – Мама помолчала. – Они собираются оставить в магазине полицейского под прикрытием. Не думаю, что мы в опасности.
– Думаешь, я буду в безопасности в горах?
Мама ничего не ответила и лишь сжала мою руку.
Она не улыбнулась. Не засмеялась одобряюще. Ничего.
На ветровом стекле появились маленькие капли дождя, и мама включила стеклоочистители.
Мы выехали из Лондона. Со всех сторон нас обгоняли машины.
– Думаешь, нас преследуют? – спросила я, глядя в боковое стекло.
– Нет, – неуверенно ответила мама.
На боку нашего фургона было написано «Магазин сантехники Саутварка». Нас будет нетрудно найти. Но кроме четырнадцатилетнего «Ниссана микра», который на прошлой неделе не прошёл техосмотр, у нас не было другой машины. Я смотрела на ехавший позади синий универсал, пока он не отстал и не исчез из виду.
Мы медленно продвигались вперёд. В зеркале мелькнули синие огни, и на дороге появилась полицейская машина, обогнала нас и съехала на обочину.
– Они с нами? – спросила я.
– Было бы неплохо, – ответила мама.
И мы снова погрузились в тревожное молчание.
Наверное, я заснула в пути, потому что когда посмотрела в окно, мы были уже на совершенно тёмной дороге. Шумно работал мотор, и нас то и дело обгоняли машины, исчезающие в ночи. Стеклоочистители по-прежнему были включены, но дождь усилился. Маленькие капли превратились в большие кляксы.
Возможно, это мокрый снег.
– Где мы?
– Где-то у моста через Северн, – ответила мама.
Фургон с грохотом катился вперёд.
– А тётя Ви, какая она? – спросила я.
– Она хорошая. Очень властная старшая сестра.
Мы миновали вереницу огней.
– Её сына зовут Олли?
– Да, Олли. Я не очень хорошо его знаю. Ему около четырнадцати, и мне лишь известно, что он отличный наездник. Ой, прости! – Фургон выехал на белую полосу. Я надеялась, что мама не слишком устала. – Интересно, когда будет станция техобслуживания?
– Кажется, мы только что её проехали.
– Я прекрасно себя чувствую. Милая, посмотри в бардачке, может быть, папа там что-нибудь оставил?
Я открыла бардачок, и оттуда хлынул каскад обёрток, пластиковых стаканчиков и накладных. Было темно, поэтому я сунула руку внутрь и попыталась нащупать что-нибудь твёрдое. Почти на самом дне оказался запечатанный пакетик.
– Лакричные конфеты, – прочитала я, поднеся пакетик к свету приборной панели. – Я люблю лакрицу.
– Ха! – воскликнула мама. – Как это на него похоже! Я терпеть не могу эти конфеты. Твой папа их тоже не любит, наверное, он купил их по ошибке.
Я принялась рыться в обёртках и вытащила четыре конфеты.
– Шоколадный батончик? – предложила я.
– Старый? – спросила мама.
Я надавила на него.
– Мягкий.
– Пожалуй, воздержусь, – сказала мама и заёрзала на сиденье.
Я проверила телефон. Никаких сообщений.
Я уставилась в боковое стекло. Позади светились одинокие фары.
– Эта машина не может преследовать нас? – спросила я.
– Нет, – ответила мама. – Ты смотришь слишком много фильмов. Спи!
Я напечатала сообщение «мне одиноко» и тут же стёрла его.
Через мгновение появилось сообщение от Зары:
Я уже скучаю по тебе. Скорее возвращайся домой, ххх.
Глава 11
Было почти восемь часов вечера, когда свет фар фургона выхватил из темноты придорожный знак. «Туристический центр. Закрыто».
– Наконец-то! – сказала мама, поворачивая руль и направляя фургон на узкую тропу, с двух сторон зажатую между стенами. По-прежнему шёл мокрый снег, но теперь хлопья стали крупнее, и с обеих сторон ветрового стекла образовалась наледь.
Мы рывками пробирались вперёд, то и дело подскакивая на рытвинах. Мотор бешено ревел, и мама крепко вцеплялась в руль.
– Чёрт! – воскликнула она, когда из снега возникла белая птица и исчезла в метели.
Я резко пробудилась ото сна и стала смотреть в окно. Лондонские пробки остались далеко позади. Тропа оборвалась, и, вместо того чтобы подниматься вверх, мы начали соскальзывать вниз. Мама надавила на тормоз, стены с обеих сторон начали сдвигаться, и мы подъехали к высоким воротам, за которыми располагался двор.
– Чёрт, – повторила мама.
Я была права насчёт грязи. Они действительно жили посреди грязевой поляны. Огромной грязевой поляны. Фары фургона осветили бугорки замёрзшей грязи, и мы остановились у маленького полукруга света, видневшегося из-под входной двери.
– Хмм, – протянула мама. – Зимой здесь ещё более одиноко.
Минуту мы сидели в фургоне, глядя, как в свете фар падает мокрый снег, оседая на клочках травы у двери. Между нами и клочками травы была грязь. Грязь, гравий и мокрый снег.
Я выскочила из фургона. Он был довольно высокий, и грязь застала меня врасплох, с чавканьем забрызгав кеды и носки.
– Идём, Майя, – позвала мама. – Ты замёрзнешь.
Я схватила пакетик лакричных конфет и сунула его в карман. Если их никто не любит, значит, я возьму их себе.
Мы стояли в ледяной каше, ожидая, когда входная дверь откроется.
– Сара! – Тётя Ви распахнула дверь, и три большие вонючие собаки выбежали следом за ней, обнюхивая нас и молотя хвостами по двери. Интересно, какая из них укусила меня в прошлый раз?
Тётя Ви отогнала их и втолкнула нас в дом.
– Ужасно холодно, – сказала она, проводя нас через прихожую с каменным полом к огромной тяжёлой двери, обвешанной облезлыми коврами. – Заходите! Олли развёл огонь. Идите, идите! – Она провела нас и собак в комнату и захлопнула дверь.
Воздух был спёртый. Пахло древесным дымом, супом и мокрыми собаками. Было тепло, но сыро.
Усевшись на край продавленного дивана и поставив рюкзак на пол, я схватила подушку, чтобы прикрыть торчащую из обивки пружину. Это была одновременно кухня, столовая и нечто вроде гостиной. У дивана стоял огромный камин с горелкой. У окна, закрытого тяжёлыми шторами, находился длинный стол со скамьёй и ноутбуком.
За ноутом сидел мальчик. Олли?
– Поздоровайся. – Тётя Ви постучала его по плечу.
– А это обязательно? – спросил он, поднимая голову.
Тётя Ви толкнула его в бок, но ничего не сказала.
Я пристально смотрела на маленький квадрат оранжевого света перед горелкой.
Мне не хотелось здесь находиться.
Наверное, мама почувствовала это, потому что сжала мою руку и тут же начала непринуждённо болтать, а тётя Ви принялась вычерпывать что-то из чёрной кастрюли, кипевшей на огромной плите, и разливать по разномастным мискам.
– В Лондоне ужасные пробки, а потом начался дождь. Так что мы преодолели что-то вроде марафона. – Мама и тётя говорили слишком громко.
– Но вы ведь нас легко нашли? – спросила тётя Ви, разглядывая что-то в половнике и выбрасывая это в раковину.
– Да, но я рада, что снегопад был не очень сильный.
– А почему её не привезла полиция? – спросила тётя Ви.
– Думаю, инспектор решил, что будет лучше, если она приедет инкогнито. Они собираются прислать сюда полицейского. Надеюсь, ты не против?
Горелка гудела и плевалась. Я обратила внимание на мамин акцент. Лондонский, небрежный. У тёти Ви был другой акцент. Валлийский?
– Хорошо, раз это необходимо… – ответила тётя Ви.
Она разлила суп по мискам и бросила половник в раковину.
– Завтра обещают сильный снег, поэтому тебе лучше выехать рано утром, если не хочешь застрять здесь.
– Конечно, – ответила мама и посмотрела на меня, а потом на Олли.
– Думаешь, они поладят? – шепнула она тёте Ви.