Читать онлайн Сокровище последнего самурая бесплатно

Jay Jay Burridge

THE WORLD OF SUPERSAURS. THE SEVENTH SPINOSAURI

Illustrations by Chris West & Jay Jay Burridge

Originally published in the English language as Supersaurs: The Seventh Spinosauri, an imprint of Bonnier Zaffre, London

Published in Russia by arrangement with the Van Lear Agency and Bonnier Zaffre

1

Погоня

– за тринадцать лет до основных событий —

Вокан, острова Ару, провинция Малуку, Восточная Индонезия, 1921

Погоня продолжалась.

Конечно, в непролазных дебрях джунглей мог спрятаться кто угодно, даже массивный завр, но Кунава, убегая от преследования, оставлял за собой кровавую дорожку на потревоженной листве, и выследить его не составляло труда. Он прижимал к груди то, что осталось от его руки, и пытался пережать сосуды, чтобы кровь не текла так обильно. Боль молнией разрывала его тело, но страх потерять больше чем руку – потерять жизнь – гнал его вперёд и придавал сил. Грохнул выстрел. Что-то тяжёлое упало на землю с пронзительным криком.

– Один готов, босс! – раздался голос, он звучал очень близко.

Кунава споткнулся о корень и с разбега рухнул на землю. Вскочил, помогая себе здоровой рукой, и понял, где он очутился: ровно на том же месте, откуда убежал.

Жестокий рок заставил его описать круг, и Кунава вернулся на поляну к радужному дереву, росшему на руинах древнего храма завролюдей. Возле дерева лежали два безжизненных тела, а красочная кора была испещрена следами от пуль.

Кунава быстро огляделся. Вот она лежит среди листвы – кисть его руки!

На мгновение он ощутил на конце своего окровавленного обрубка фантомное подёргивание. Повреждённые нервные волокна обманывали его измученный болью мозг.

– Куда делся проводник, будь он проклят?!

– Он убежал, босс. Постой-ка…

Ещё один выстрел и ужасающий крик разрезали воздух, крик сменился жалобным скулением, но оно оборвалось после нескольких тупых ударов.

– У меня кончились патроны, босс – пришлось вручную прикончить этих грязных завров.

Преследователи стояли совсем рядом. Между высоких воздушных корней радужного дерева в земле образовались глубокие рытвины. Бежать Кунаве было некуда – надо было поскорее спрятаться. Возле одного из огромных корней лежала куча листьев, и он заполз под неё, присыпав себя тёмно-бурой листвой. Его волосы слиплись и были почти того же цвета, что и листья, алая кровь, хлещущая из его обрубленной руки, не выделялась на цветной древесной коре. Кунава скрючился, повторяя форму корня, и стал невидим. Но жизнь вытекала из него вместе с кровью, и он из последних сил старался не терять сознание.

Из кустов выбежал Кристиан Хейтер:

– Я всех разогнал! Ой, гляньте-ка! Тот карлик потерял свою руку! – Он захохотал и, достав из кармана носовой платок, вытер лицо, забрызганное кровью его жертв.

Внезапно раздался звук, которому было суждено изменить ход жизни и судьбу всех, кто его услышал: крик младенца.

Кунава мгновенно пришёл в сознание.

– Босс… э-э… босс, – занервничал Хейтер. – Тут такая ситуация…

Высокий, хорошо одетый мужчина в круглых очках молча вышел на поляну, поигрывая длинным тонким клинком. Это был виконт. Он немного постоял и, вдохнув полной грудью жаркий влажный воздух, подошёл к двум трупам, над которыми уже кружились мелкие чёрные мухи. Зрелище было ужасающее. Приподняв штанину, чтобы не испачкаться, мужчина подцепил ногой одно из тел и перевернул его. Освободившийся от тяжести мёртвого отцовского тела, младенец с жалобным плачем протянул кверху ручонки. Виконт наклонился и, заглянув в голубые глаза мальчика, рванул с шеи его отца сверкающий камень. Но кожаный ремешок оказался прочным, и тогда его перерезал острый клинок.

– Не думаю, что теперь он будет тебе нужен, – усмехнулся виконт.

– Босс, что нам делать? – спросил Хейтер.

– Ничего, – холодно ответил виконт. – Ровным счётом ничего.

– Но ведь… он умрёт, – пробормотал Хейтер.

– Конечно.

– Мы не должны убивать ребёнка, босс, это…

– Мы и не будем, – отрезал виконт. – Скоро тут появятся рапторы: все окрестные джунгли почуют запах свежатины и сбегутся сюда. Свирепые завры подчистят тут всё – останутся лишь обглоданные косточки.

– Но ведь… – начал было Хейтер и еле слышно добавил: – Это не…

– Что «не»? – Виконт направил клинок прямо ему в лицо, царапнув щёку.

Хейтер загородился руками и отступил на шаг.

– И не называй меня «боссом» – только «виконт», ясно тебе?

Перед носом Хейтера снова сверкнула сталь, и он, попятившись ещё дальше к дереву, наступил прямо на ногу Кунаве.

Это стало последним ударом. Умирающий Кунава не смог сдержать крик боли – у него уже не осталось сил.

Оба преследователя вздрогнули, огляделись и поняли, что они не одни.

Радужное дерево уже окружила стая пятнистых тенезавров с красными мордами, крупных, как детёныши аллозавров. Их было там не меньше пятидесяти голов. Они стояли и смотрели на людей холодными голубыми глазами. На какое-то мгновение все застыли. Потом Хейтер потихоньку вынул из-за ремня острый крюк и взмахнул им, отпугивая хищников.

– Босс, то есть виконт, сэр, – поправился он, – отойдите. Сейчас я разберусь с ними.

Но виконт уже размахивал сверкающим клинком.

– Нет, я справлюсь сам, – спокойно заявил он. – Ну-ка, прочь с дороги, грязные завры!

Лежащий на земле Кунава снова издал сдавленный крик.

Тенезавры не отрывали глаз от двух человек и сверкающего на солнце металла.

Тут младенец снова заплакал, и все, завры и люди, повернулись к нему. Мальчик лежал на теле мёртвой матери, защищённый её объятием, и беспомощно размахивал ручками и ножками.

Тенезавры двинулись вперёд.

Кристиан Хейтер сорвался с места и стремительно помчался прочь с поляны: он понимал, что их шансы против стаи свирепых тенезавров ничтожно малы. Перепрыгивая через корни дерева, он ни разу не оглянулся и не видел, что там случилось дальше.

Виконт заметил на земле раскрывшуюся толстую тетрадь с исписанными мелким почерком страницами. Он наклонился за ней – и прямо перед ним оказалось бескровное лицо Кунавы.

– Рапторы разберутся с тобой, – сказал он умирающему. Потом повернулся и исчез следом за Хейтером.

Кунава старался не терять сознание. Обливаясь потом, плавая в океане боли, он заставлял себя слушать детский плач, словно только он мог помочь ему остаться в живых. Собрав последние силы, он пополз через поляну к ребёнку, привлекающему зловещее внимание тенезавров, которые пытались разглядеть источник поразившего их шума.

Младенец дрожал в руках своей мёртвой матери. Кунава взял его здоровой рукой и с трудом встал на ноги. Рапторы покачивались, наклонялись, толкались, чтобы подойти ближе; Кунаве казалось, что его окружал морской прибой с плавающими в нём перьями. Он прошёл несколько шагов, но пошатнулся, инстинктивно протянул руку, чтобы схватиться за дерево, но обрубок руки не смог его удержать, и он упал на землю. Рапторы окружили его.

Кунава понимал, что всё кончено. Свет мерк в его глазах, края мира почернели. Он закрыл глаза. Звать на помощь бесполезно – на много миль вокруг нет никого из приличных людей. Отбиваться от тенезавров тоже не имело смысла, потому что он терял последние силы. Всё кончено. Стая сейчас его съест.

* * *

Крик младенца вернул Кунаву из небытия. Он лежал в мокрой одежде и продрог. Должно быть, прошла гроза. В джунглях стояла тишина. Кунава посмотрел на крону радужного дерева и попытался вспомнить, что привело его сюда. Взглянув на свою искалеченную руку, он пошевелил обрубком. В памяти медленно всплывали недавние события. Запястье перестало кровоточить; рана покрылась толстой коркой и, странное дело, уже не болела. Он нажал на неё пальцами – и не почувствовал боли. Он снова стал вспоминать. Теперь вокруг не было ни рапторов, ни преследователей – но и младенца тоже не было.

Кунава сел, и ему показалось, что все его суставы заскрипели как ржавые; он лежал очень долго, и его тело онемело. Тучи чёрных мух и запах разложения говорили о соседстве смерти. На негнущихся ногах Кунава подошёл к разлагающимся телам супругов Кингсли.

Ребёнка там не оказалось. Неужели его плач ему только почудился?

Обычаи острова требовали сжигать тела умерших на погребальном костре, но сделать это Кунава сейчас никак не мог. Он знал, что белые люди часто зарывают своих покойников в землю. Глубокая рытвина между двумя корнями, в которой он недавно прятался, показалась ему подходящим местом. Здоровой рукой и ногой он выгреб из неё листья и крошки коры и с трудом перетащил застывшие тела в их мелкую могилу. Его отрубленная кисть тоже лежала неподалёку, и, не зная, что с ней делать, он положил туда и её. В конце концов, вместе с ними умерла часть его самого. Молодые родители лежали рядом – так же, как и погибли рядом, ушли в вечность, обняв друг друга в бесконечный миг смерти. Кунава нашёл в себе силы засыпать их приличным слоем земли и перегноя, а потом сел рядом с радужным деревом, чтобы собраться с мыслями.

Остались бы в живых эти белые люди, если бы он не согласился стать их гидом? Виновен ли он в их безвременной смерти? Их мальчика, крики которого послышались ему так явственно, похоже, сожрали тенезавры. Кунава потёр искалеченную руку. Он уцелел, хотя рапторы должны были растерзать и его.

Легенда, передающаяся из поколения к поколению в его семье, гласила, что Кунава был из племени завролюдей, защищённых высшей силой, но сам он никогда прежде в защите не нуждался. Он давно уже не жил в джунглях, и жизнь в городке ослабила его веру в старое предание. Но теперь он осторожно поцеловал отполированный временем фрагмент окаменелой косточки, висящий у него на шее; когда-то он принадлежал его отцу, а до этого – отцу его отца. Трагедия произошла под тем самым деревом, которое он должен был охранять – вместе с собиравшимися под ним заврами; когда-то отец взял с него такую клятву. Это было то самое дерево, которое хотели увидеть эти погибшие европейцы.

Вытерев слёзы, Кунава понял, что должен делать.

Он должен стать настоящим заврочеловеком, как и начертано ему судьбой.

2

Шторм

– тринадцать лет спустя —

Море у берегов Ару, провинция Малуку, Восточная Индонезия, 1934

Теодор Логан скатился с койки на мокрый пол и проснулся. Двигатель «Косатки» надрывно чихнул несколько раз и заглох; огромные, яростные волны играли маленьким лёгким пароходом. Ещё не придя в себя и помогая себе руками, Теодор встал с пола и посмотрел в иллюминатор на бушующий под полной луной океан. Вскоре луна скрылась под грозовыми тучами, а на правый борт парохода обрушился второй мощный удар, сбив с ног Теодора и всех остальных.

– Тео, ты проснулся? – послышался из рулевой рубки рокочущий бас капитана.

– Да, проснулся! – крикнул в ответ Теодор и, хватаясь за поручни, стал подниматься по ступенькам. На залитой волнами палубе стоял капитан Уилбур Вудс; его лицо осветила спичка, которой он безуспешно пытался зажечь свою трубку.

– Что это было? – Теодор с облегчением увидел, что Би с Картером крепко держатся за леер. С ними был и Бастер, чёрный карликовый тиранн. Капитан Вудс зажёг новую спичку, но её мгновенно погасил новый безжалостный порыв ветра.

– Они возвращаются! – с испугом воскикнула Би, глядя за борт.

Теодор вгляделся в бурные волны, пытаясь что-то разглядеть, но увидел только круглую луну, отражённую тысячи раз в чернильно-чёрных бурных волнах. Вдали, над горизонтом, маячил силуэт тропического острова.

– Держитесь крепче! – крикнул капитан Вудс сквозь грохот моря.

Би обвязалась верёвкой, а Картер заставил Бастера лечь на палубу и вцепился в его мощные перья. Теодор собрался с силами, готовый к любой неожиданности. Внезапно из тёмных волн выскочила гигантская туша и на мгновение зависла в воздухе, роняя морскую пену, но потом плавно изогнулась и снова нырнула в море.

– Какой огромный мозазавр! – ахнул Теодор.

– Он тут не один, – сказал капитан, оглядываясь через плечо. – Их целая стая!

Теодор повернул голову и с ужасом увидел, как из волн, ближе прежнего, появились ещё два мозазавра. Первый сразу нырнул, и высокая волна плеснула на палубу. «Косатка» стремительно рванулась в сторону. Теодора, стоящего возле рулевой рубки, сбило с ног и едва не смыло с палубы – он с трудом удержался, вцепившись руками в релинг. Волна прокатилась над его головой, загородив лунный свет. Лишь когда ударила молния и озарила всё вокруг, Теодор понял, что произошло. Пароход снова выровнялся, мозазавры ушли под воду – но палуба опустела.

– БИ! КАРТЕР! – закричал Теодор. Он в отчаянии шарил глазами по волнам, но всё было напрасно. Нигде он не увидел ни детей, ни тиранна.

Достав из рубки сигнальные ракеты, капитан Вудс подбежал с ними к Теодору. При свете красных фонтанов огня стал виден весь масштаб ущерба: большой кусок правого борта был полностью снесён, из недр парохода вырывался ужасный прерывистый вой.

– Срочно покинь судно! – приказал Теодору капитан Вудс и, перепрыгнув через поручень, спустился в маленькую деревянную шлюпку, находившуюся позади рубки.

Теодор поспешил за ним и помог снять брезент. Би с Картером барахтались где-то среди волн, и нужно было спасти их как можно скорее – хотя это была маленькая шлюпка, а не спасательный плот, и она могла не выдержать яростного шторма.

– Держи! – Теодор протянул капитану осветительную ракету и, увидев, что в лебёдке перекрутился канат, вынул из чехла свой охотничий нож.

– Стой, не режь! – крикнул капитан, но было поздно.

Мгновенно разрезанный, туго натянутый канат освободил мачту от тяжести, но при этом прикреплённый в ней гик пришёл в движение и сбил Теодора с ног. Пароход накренился, и Теодора потащило к зияющей дыре. Он вонзил нож в палубу и вцепился в него изо всех сил. Тем временем «Косатка» снова выровнялась. В одну секунду Теодор вскочил на ноги, выдернул из доски свой верный нож и, взбежав по ступенькам к шлюпке, поднырнул под свободно мотающийся гик.

В этот момент, в довершение всех бед, в корабельную мачту ударила молния, и тысячи щепок полетели в разные стороны.

– Вудс, где ты?! – заорал Теодор. – Садись в шлюпку!

Красная вспышка озарила трап, следом появился капитан и бросил в шлюпку ранец.

– Вот, вам пригодится, – крикнул он. – Когда мы поднимемся на новый гребень, я спущу шлюпку за борт и ты отправишься на поиски ребят.

– А ты?

Капитан Вудс покачал головой:

– Прости, Тео, нам пора прощаться. – Он поднёс ракету к трубке и наконец-то зажёг её. – Капитан всегда остаётся со своим судном, – сказал он, с удовольствием затянулся и подмигнул.

– Но ведь от твоего парохода ничего не осталось!

Теодор пытался уговорить капитана, но безуспешно. Когда верная «Косатка», пронёсшая их через столько приключений, закачалась на высокой волне и накренилась как раз под нужным углом, Вудс отвязал держащий шлюпку канат и толкнул её изо всех сил. Шлюпка соскользнула в море и запрыгала на волнах, удаляясь от «Косатки».

– Разыщи детей и плыви к тому острову как можно скорее, – крикнул вдогонку Теодору капитан Вудс и помахал на прощанье рукой. – Обо мне не беспокойся!

Небо взорвалось новой ослепительной вспышкой и раскатистым громом, и Теодор снова увидел в полной мере плачевное состояние парохода. Он налёг на вёсла, направляя шлюпку к тёмному острову, и напряжённо осматривал беспокойное море, искал детей, но никого не видел.

– БИ! – кричал и кричал Теодор, надрывая голос. – КАРТЕР! БАСТЕР! – Но всё напрасно.

Волны вздымались над шлюпкой, но маленькое судёнышко благополучно скатывалось с них, словно в парке на аттракционе. Теодор оглянулся на раненую «Косатку», всё ещё слабо освещённую сигнальной ракетой. Ему показалось, будто у неё ожил двигатель, но шторм заглушал все звуки, и постепенно свет от ракеты исчез. У Теодора началась паника. Зачем только их сюда понесло?! Ведь он должен был заботиться о детях, а не везти их навстречу гибели.

Два года назад на Ару они нашли Картера, жившего далеко в джунглях в стае тенезавров. Тогда же они встретили Кристиана Хейтера, этого ужасного коротышку, который преследовал их по всему свету, принося не только неприятности, но и беды. Тогда же чёрный карликовый тиранн Бастер, спасаясь от неволи, прыгнул на борт «Косатки» и уплыл с ними. И именно там тринадцать лет назад Грейс и Франклин, родители Би и Картера, встретили свою смерть. Судьба играла со всеми. Охваченный отчаянием, Теодор без конца кричал, звал детей, пока не охрип.

После того как в Кении погибла Банти Браунли, бабушка детей, забота о них легла на плечи Теодора – ведь он был крёстным Би и чувствовал такую же ответственность и за её брата. Но, как выяснилось, у Картера уже был крёстный – Ламберт Кнутр, невероятно богатый виконт. Впрочем, Теодор отказался от его помощи, хотя теперь горько жалел об этом. Ведь сейчас они могли бы благополучно плыть на одном из многочисленных судов, принадлежащих Ламберту, которым не страшны стаи мозазавров и которые оснащены надёжными спасательными плотами. А вместо этого он положился на свою интуицию и попросил капитана Вудса с его стареньким пароходом отвезти их на Ару!

Теодор не впервые полагался не на логику, а на свою интуицию. Он отказался от предложения Кэша и Бонни Кингсли оставить их племянницу с племянником в Калифорнии, чтобы они ходили в школу вместе с кузинами, и вместо этого взял Би и Картера в новое, опасное приключение – на поиски забытого храма в Мексике. И теперь он с горечью подумал, что опекун из него получился никудышный.

От усталости дрожали руки. Он боролся с волнами уже минут сорок, но ничуть не приблизился к берегу. Поверхность моря была пуста: ни одного чёрного пера, ни детских голов, ни голосов – ничего. Он положил вёсла в шлюпку, закрыл лицо руками и зарыдал.

– Какой же я болван! – причитал он в отчаянии. – Преследовал собственную цель, хотел измениться, стать заврочеловеком… но зачем?!

Пароход, тиранн и дети пропали, и Теодор оказался совсем один в огромном мире. Эти глупые мысли поселились в его сознании, когда он мальчишкой увидел странный сверкающий камень на шее у милосердного человека, проявившего о нём заботу: он взял его к себе из нищей и злой семьи и увёз в Америку. И теперь камень, принадлежавший Сиднею Браунли, а теперь вправленный в рукоятку охотничьего ножа Теодора, должно быть, вёл его к другим завролюдям, которые, как и он, были наделены странными способностями. И вот сейчас пропали внуки Сиднея. Теодор вынул нож из ножен и взглянул на камень сквозь льющиеся из глаз слёзы. Вдруг небо над ним озарила вспышка.

Одна… вторая… третья…

Теодор ждал, когда вслед за молнией прогремит гром, но грома не было. Теодор снова посмотрел на рукоятку и увидел, как в глубине камня сверкнули разноцветные искры. Пятнышко было крошечное, с булавочную головку, но оно росло и наполнило весь камень радужным сиянием. Обычно камень-опал лишь отражает падающий на него свет, а этот ожил среди тёмной ночи. Теодор смахнул с глаз солёные слёзы.

Внезапно шлюпка рванулась вперёд, и он чуть не упал от неожиданности. По обе стороны от бортов из воды вынырнули мозазавры и плавно устремились вперёд.

3

Остров

– так много вопросов —

У Теодора тревожно заколотилось сердце, он зажмурился и вцепился в борта шлюпки, готовясь к удару или, хуже того, к тому, что эти морские чудища перевернут шлюпку и сожрут его с потрохами. К его удивлению, лодка чуть покачивалась, но сохраняла нормальное положение. Присмотревшись, Теодор обнаружил, что она находится над волнами на спине мозазавра: шлюпка оказалась там, когда древнее существо поднялось на поверхность моря, чтобы подышать. Вскоре оно снова нырнуло, осторожно опустив на воду свой временный груз. Рядом плавали ещё не меньше трёх мозазавров. Один из них передним плавником подтолкнул шлюпку к другому мозазавру, а тот толкнул её назад к первому.

– Боже мой, они играют! – удивлённо пробормотал Теодор.

И точно: вместо того чтобы разнести шлюпку в щепки, стая довольно осторожно её толкала. Потом они отплыли в стороны, и снова один мозазавр нырнул и поднял шлюпку на спину. На губах Теодора появилась улыбка, встречный ветер бил ему в лицо. Но стремительное плавание вскоре закончилось, и Теодор кубарем полетел вперёд: шлюпка врезалась в песчаный берег острова, казавшегося недостижимо далёким ещё несколько минут назад, и застряла на верхней границе прилива, в сухом песке. С трудом соображая, Теодор выскочил из неё, забрал намокшие вещи и заковылял к деревьям, росшим за какими-то большими глыбами, лежащими на песке, – в темноте было трудно понять, что это такое.

Новая гигантская волна, набежавшая на берег, принесла ответ. На её гребне приплыл один из мозазавров, толкавших шлюпку. Оказавшись на песке, он заработал четырьмя огромными ластами и продвинулся ещё немного, раздавив по дороге маленькую деревянную шлюпку. Волна отбежала назад, оставив огромного зверя на берегу.

Морской исполин с чудовищными усилиями пополз ещё дальше на берег. Песок из-под его ласт взлетал в воздух. Набежала ещё одна волна и, приподняв заднюю часть огромной туши, вытолкнула его за черту прилива. Тут, на суше, его величина казалась просто невообразимой. Теодор даже замер на месте от благоговения.

Мозазавр, метр за метром, продолжал с трудом ползти всё дальше от воды; наконец собственный вес пригвоздил его, и он снова заработал ластами, зарываясь в песок. Шторм закончился, луна освещала остров, дождь перестал. Ещё несколько мозазавров подплыли к острову. Длинный берег заполнялся морскими исполинами. Видя, что морская завриха – а Теодор уже сообразил, что это самка, – никуда не уйдёт, Теодор подкрался ближе и осторожно похлопал по её боку.

– Спасибо, старушка, – прошептал он. – Я не знаю, как и почему, но ты спасла меня. – Мозазавриха издала звук, похожий на стон, и продолжала отбрасывать песок задними ластами, а Теодор присел на корточки, любуясь её огромной головой и рядами огромных конических зубов. Он заглянул в её огромный глаз. – Вряд ли ты сможешь объяснить, зачем ты пытаешься построить песчаный замок. – Теодор подождал ответа. – Нет, не сможешь. – Он выпрямился и снова обвёл глазами берег. – Скажи мне – ты, случайно, не видела в воде ещё двух человек, близко от того места, где ты нашла меня? Один был вот такой… – Теодор поднял руку и показал рост Картера, – а другая немного выше. – Огромный глаз мозазаврихи повернулся в орбите. – Ну, может, ты видела чёрного тиранна, который был с ними? Жёлтые глаза, острые зубы, прекрасный пловец – ты не видела такого?

– Конечно, видела, – неожиданно послышался ответ.

Теодор обернулся и увидел маленькую фигурку в большом головном уборе из перьев экзотических рапторов. Человек помахал ему рукой в перчатке с когтями раптора.

– Кунава! – воскликнул Теодор. – Боже мой, как я рад тебя видеть! Ты давно здесь?

– Достаточно давно, и я слышал, как ты болтал с мозазаврихой, мистер Логан. Иди со мной – дети в безопасности. Не надо мешать самке, когда она откладывает яйца.

Теодора захлестнула радость – Би и Картер живы! Пока они с Кунавой шли вдоль берега, он засыпал его вопросами, и тот пытался на них отвечать.

– Тиранн приплыл сюда, мальчик и девочка держались за него: им повезло, что они опередили мозазаврих – те не любят посторонних на своих местах кладки яиц. Они приплывают на этот уединённый берег каждый год в полнолуние, и им помогает высокий прилив, – объяснил Кунава. – Но как же ты добрался до берега?

– Мозазавры направляли мою шлюпку.

– Интересно, – Кунава осмотрел Теодора с ног до головы. – Никогда ещё такого не видел. Обычно они разбивают лодки вдребезги.

– Да, это они сделали с «Косаткой». Я только что был там… понимаешь… – Он помолчал. – Мы потеряли хорошего человека и хорошее судно, – печально добавил он.

Дальше они шли молча и увидели ещё шесть мозазаврих, рывших ямы, чтобы отложить яйца. Они обогнули мыс, и в лунном свете Теодор разглядел впереди знакомые фигурки.

– Тео! – Би и Картер радостно бросились к нему и крепко обняли.

– Бастер спас нас! – Картер вытер слезинку. – Я обещаю, что немедленно научусь плавать, обещаю!

– Мы видели, как молния ударила в мачту, – сказала Би, перестав обниматься, и посмотрела на Теодора. – Мы так волновались. А ты даже взял мой рюкзак с подарком для Сэмми! – радостно воскликнула она, когда Теодор снял его с плеча.

– Его спас капитан Вудс. – Теодор сумел слабо улыбнуться. – Надеюсь, ты сможешь когда-нибудь поблагодарить его.

– Разве он не приплыл с тобой?

Теодор сокрушённо покачал головой:

– Он остался на своём пароходе. Капитаны часто так делают. Он хорошо знает эти воды – я уверен, что с ним всё будет нормально. – Теодор старался не огорчить детей, но его слова прозвучали неубедительно, потому что его сердце сжималось от горя. – Вы живы-здоровы, и это самое главное. – Он обнял их, радуясь, что они снова вместе.

* * *

Согревшись у огня и чувствуя себя в безопасности рядом с Теодором, дети вскоре уснули.

– У меня так много вопросов, что я даже не знаю, с чего и начать, – негромко сказал Теодор и повернулся к Кунаве, который терпеливо сидел рядом, пока его люди заботились о мозазаврах.

– Я-то думал, что все вопросы будет мне задавать мальчик-завр. – Кунава улыбнулся. – Что ж, начни с самого простого.

– Какой именно это остров?

– Его нет на карте, он безымянный, но он расположен к северу от острова Кола.

– Далековато от твоего дома, – сказал Теодор. – Что ты здесь делаешь, Кунава? Что, в Кото Бару небезопасно?

– Да нет, когда вы убрали этого бандита, Кристиана Хейтера, жизнь там стала намного лучше, – ответил Кунава. – Но в других местах охота продолжается. Мы стараемся исправить положение и делаем всё, что можем. – Он кивнул в сторону берега. – Сегодня вечером мы следим, чтобы мозазаврам никто не мешал. Вот на другие гнездовья совершают набеги браконьеры из Китая и Японии и потом торгуют их яйцами. – Кунава бросил в огонь сухие ветки. – Это ты далеко от дома, не я. Что снова привело тебя сюда, Теодор Логан?

– Би захотела повидаться с Сэмми, – ответил Теодор. – Она привезла ему подарок, а Картер хочет навестить свой клан тенезавров.

– Нет, – покачал головой Кунава. – Я спросил, что ты здесь делаешь, Теодор Логан.

– Честно говоря, у меня накопилось много вопросов, – помолчав, ответил Теодор. – Я жалею, что ты не объяснил мне тогда, во время нашей первой встречи, что значит быть заврочеловеком.

Кунава усмехнулся, обнажив испачканные красным бетелем зубы.

– Нет, – твёрдо возразил он. – Если бы я тогда сказал тебе больше, ты бы не поверил и убежал от меня.

Теодор кивнул и бросил взгляд на спящих детей.

– Ещё мы все хотим отыскать их родителей, – добавил он, – и похоронить их как положено. Времени прошло много, ясное дело. Но мы всё же хотим разобраться, что случилось с Грейс и Франклином.

Кунава молчал. Теодор тоже.

Наконец Кунава нарушил молчание.

– Вам не нужно хоронить их родителей, – медленно проговорил он. – Я сделал это через несколько дней после того, как они были убиты. Я был там, когда это произошло.

– Что?! – удивился Теодор.

Кунава понизил голос:

– Я встретил Франклина в Кото Бару. Он сказал, что его жена хочет увидеть райских рапторов, но я догадался, что сам он хотел чего-то другого. Я видел, как сверкал его ключ-камень, или кость-ключ, как это ещё называют, и поэтому вызвался стать его проводником. Когда мы шли, я заметил, что он старался отстать от всех и уходил с тропы. Как-то раз поздно вечером, когда все уснули, я спросил его прямо, что ему нужно, и Франклин ответил, что он ищет храм завролюдей. Я неохотно отвёл его на это место. – Кунава покачал головой, вспоминая об этом. – Мне не нравилось, что с нами шли люди без ключ-камней. Я пытался втолковать Франклину, что это место предназначено только для завролюдей, но он доверял им.

– Фрэнка всегда было трудно переубедить.

– Я понимаю, что всё происходит не зря, а по какой-то причине, – продолжал Кунава, – но долгое время я горько жалел, что повёл их туда. Я винил себя в их смерти. Но если бы я не отвёл их туда, то мальчик не пошёл бы по тропе открытий.

– Я понимаю тебя, – заверил его Теодор. – Подожди, дети должны это услышать. Они будут в восторге, узнав, что ты видел их родителей.

Кунава нахмурился:

– Пускай они спят. Ты должен узнать ещё кое-что.

– Ты тоже! – Теодор усмехнулся. – Кстати, о провидении – поверишь ли, но случайно или по воле Всевышнего мы встретили человека, который был с ними, когда в тот вечер на вас напали рапторы. Он рассказал нам, что случилось – просто невероятно, что он уцелел.

– Да, – Кунава нахмурился. – Да, невероятно. Но на нас не нападали рапторы. Кто сказал вам это?

– Его имя Ламберт, – ответил Теодор. – Высокий европеец – в очках, респектабельный. В тот вечер раптор рассёк ему щеку, и теперь у него шрам.

Кунава помрачнел, и Теодор почувствовал неладное. Он немного помолчал, потом спросил:

– Ты сказал, что с Грейс и Франклином были люди. Так кто там был ещё?

Кунава кивнул:

– Ты знаешь его. Он вернулся на остров.

Теодор покачал головой, не желая верить своей догадке.

Кунава посмотрел ему в глаза:

– Кристиан Хейтер.

4

Правда

– рапторы не могут стрелять —

Проглотить эту правду было трудно. Кунава рассказал Теодору всё, что помнил, но не мог сказать, кто же стрелял в Кингсли.

– Грейс велела мне бежать, – сказал Кунава. – Виконт отрубил мне кисть, из раны хлестала кровь. Я слышал выстрелы, но узнал, что Грейс и Франклин убиты, только когда вернулся к дереву и увидел их. Я был как в бреду.

– Я слышал другую версию, – сказал Теодор.

– Что он выиграет, сказав тебе правду? Он никогда не признается, что убил их. Зачем ему это?!

Теодор задумался:

– Ты сказал, что был как в бреду, потерял много крови. Рапторы могли растерзать Грейс и Франклина, как Ламберт и сказал, а он, возможно, пытался их прогнать. – Он почесал в затылке. – Ты уверен, что с ними был Хейтер? – Теодор показал на перчатку с когтями на руке Кунавы. – Я не хочу сомневаться в твоих словах, но у людей не отрастают руки. Я за свою жизнь видел чудесные исцеления – чёрт побери, я и сам быстро поправился после выстрела Хейтера, – но чтобы отросла рука? В это трудно поверить. Как такое возможно?

Кунава покачал головой:

– Через пару дней, когда я похоронил их тела, я был в полном сознании. Рапторы не умеют стрелять. Когда вы найдёте Грейс и Франклина, там же вы найдёте и мою руку. Если бы на них напали рапторы, там ничего бы не осталось, нечего было бы и хоронить. – Он махнул рукой в сторону острова. – Я могу отвести вас, но ты и сам знаешь, как найти свой собственный путь, заврочеловек. Ты ведь уже и раньше находил дерево-храм, не так ли? Провидение привело тебя туда, к мальчику, в тот первый раз.

– К радужному дереву, где меня подстрелил Хейтер?

Кунава кивнул:

– Твой камень приведёт тебя к дереву-храму. Там ты и убедишься, что я сказал правду: ты увидишь следы пуль, а не рапторов.

Теодор тяжело вздохнул:

– Просто мне трудно смириться с тем, что всё это время Ламберт обманывал нас.

– Обман срабатывает там, где он кажется маловероятным, – сказал Кунава. – Нежелание признать то, что случилось, толкает на новую ложь.

– Просто я… слишком много стоит на кону.

– Если твой друг тебе солгал, ты должен выяснить, зачем он это сделал.

– О, я выясню, и скоро. Мы должны встретиться с Ламбертом в Гонконге, – Теодор спохватился. – Если, конечно, мы найдём возможность добраться туда. Наше судно… – Он посмотрел на успокоившееся море и закрыл глаза.

– Не спрашивай виконта прямо, – посоветовал Кунава. – Он прикроет свою ложь новой ложью. Ты должен выяснить правду – только тогда ты поверишь в неё.

Теодор обдумал его слова. Чтобы это сделать, детей придётся держать в неведении, иначе они могут свести на нет все его усилия наконец добиться правды.

– Чтобы я смог найти ответы и доказательства, давай ничего не говорить Би и Картеру о наших подозрениях, – сказал он. – Им пока не надо ничего знать. Но мне всё-таки нужно, чтобы ты внятно объяснил, каким образом у тебя отросла рука, – добавил он. – Без всякой абракадабры объясни мне так, чтобы я понял.

Кунава медленно снял с руки перчатку с когтями раптора. Пальцы на руке были короче и бледнее, чем на другой. Но, к удивлению Теодора, более живыми, чем в последний раз, когда он их видел. Кунава сжал новую руку в кулак и медленно разжал, растопырив пальцы.

– Да, способность заврочеловека быстро залечивать раны понять легче, чем способность заново отрастить кисть руки, – согласился он. – Даже я не верил, что это возможно, и удивился, когда рука начала отрастать. Мой отец умер задолго до этого, и я жалею, что невнимательно слушал истории, которые он рассказывал. Жалею, что не могу спросить его о пророчестве, предсказавшем появление Избранника, и о различных способах использования ключ-камня. Но я расскажу тебе то, что знаю. – Кунава посмотрел на свою отросшую руку и продолжил под треск сырых поленьев: – Завры, ящерицы, крокодилы – древнейшие существа, которые жили на Земле миллионы лет, – умеют отращивать утраченные части тела. Люди – новый вид, мы умеем только залечивать и отращивать маленькие частицы нашего тела. Например, залечивать рану, покрывшуюся коркой, максимум – вырастить новый кончик пальца.

– Признаться, я слышал, что ящерицы, лягушки и крабы отращивают хвосты, лапы и клешни. – Теодор почесал в затылке. – Но я никогда не видел, чтобы это делал завр, а ведь я был рядом с ними всю жизнь.

– С какими заврами ты был рядом, мистер Логан?

– С сотнями разных завров, – ответил Теодор. – Поверь мне, я видел множество раненых, искалеченных аллозавров – и ни у одного из них ничего не отрастало!

– Это были дикие или фермерские аллозавры? – уточнил Кунава.

– Чистокровки с лучших племенных ферм.

– Не дикие?

– Нет.

– Те завры выводились в гнезде? – продолжал допытываться Кунава. – Их растили родители – а как растили тех родителей и родителей тех родителей?

– Скорее всего, так же.

Кунава покачал головой:

– Раз ты никогда не видел, тогда наверняка их растили так же.

– Давай всё с начала. – Теодор озадаченно потёр лоб. – Я уже сбился. Значит, чтобы уметь отращивать пострадавшие конечности, завр должен быть абсолютно диким?

– Как можно более диким, – подтвердил Кунава. – Цепочка, передающаяся от родителей к детям, никогда не должна прерываться.

– Они вылизывают детёнышей! – воскликнул Теодор. – Ты участвовал в церемонии завролюдей, где тебя кладут в гнездо завра как младенца, и завры тебя вылизывают?

Кунава кивнул:

– Правильно – после нашей последней встречи ты многому научился.

– В Мексике мы познакомились с заврочеловеком по имени Поппо Мигель, – сказал Теодор. – Он объяснил, что слюна и кишечные ферменты, которые передаются ребёнку от родителей при вылизывании, обеспечивают ему долгую жизнь и способность к самоисцелению. Мы собственными глазами видели, как дикие юкатанские брахиозавры исцелили его внука.

– Да, – подтвердил Кунава. – Я не знаю, что такое фермент, но догадываюсь, что это мельчайшая частица, которая передаётся от родителей к ребёнку и всё это делает.

– Значит, выросшие в неволе животные – которых растят на мясо – не обладают такой способностью? – спросил Теодор.

– Завры не рождаются с этими… ферментами, как ты их назвал: ферменты передаются им в слюне – так, как были переданы тебе, мне и мальчишке-завру. Их можно передать только младенцу, у которого ещё растёт организм. Это как с хлебной опарой – чтобы она поднялась, нужно правильное время и правильные добавки.

– Дрожжи, – тут же кивнул Теодор, – это как дрожжи для хлеба.

– Да. Хлеб без дрожжей – тоже хлеб, но он не пышный. И чтобы вырастить новые дрожжи, нужно совсем чуть-чуть старых – они быстро размножаются, – объяснил Кунава.

– О’кей, я понял, – сказал Теодор. – Если ты младенцем не получишь кишечных ферментов, они не будут жить внутри тебя, и ты не передашь их следующему поколению. – Он улыбнулся. – Значит, когда меня в младенчестве вылизывали фалоксы Леди и Чемпион, я получил эту способность к исцелению – ведь они были настоящими дикими заврами и их связь с предками не прерывалась.

– Тебе повезло, – сказал Кунава.

Теодор кивнул на крепко спавшего Картера:

– Мальчишке тоже повезло, что его спасли и вырастили тенезавры.

– Хм, это было вовсе не везение.

– Что ты имеешь в виду?

– Это была судьба.

– Как это?

– Когда мальчик исчез, я думал, что его съели, но ошибся, – объяснил Кунава. – Приблизительно через год после той стрельбы возле храмового дерева я снова услышал его плач. Сначала я решил, что это призрак, что меня преследуют крылатые духи джунглей. Но потом увидел младенца, живущего с рапторами в их гнездовье. Только тогда я точно понял, что он уцелел.

Теодор впился в него глазами:

– Расскажи, расскажи мне об этом!

– Как мог новорождённый младенец выжить в джунглях хотя бы неделю? Я знал эти острова всю свою долгую жизнь, блуждал в джунглях, падал, меня жалили, кусали, но я уже был взрослым – а младенец?! Невозможно выжить… если только он не Избранный.

– Но это совсем не объясняет, почему его взяли к себе тенезавры, – упрямо заявил Теодор.

– Они существа неглупые, – ответил Кунава. – Они очень разумные. Конечно, они видели, что это человеческий детёныш, а не пушистый цыплёнок-раптор. Они знали, что делают. Говорю тебе, он Избранный, о котором говорится в древних преданиях завролюдей. Мой отец велел мне смотреть за храмовым деревом и защищать завров, которые приходят туда. Ещё он говорил, что однажды туда придёт Избранный. Об этом говорили и мои предки. Но я никак не ожидал, что он явится при мне.

– Вот почему ты смотрел за Картером, когда он рос?

– Да. Я понял, что должен наблюдать за его жизнью, чтобы потом рассказать о нём всем. Я знал, что придёт другой заврочеловек и возьмёт его в следующий этап его жизни, где он будет жить как человек. Через одиннадцать лет явился ты.

– А чем мы отличались от всех остальных приезжих? – Теодор пожал плечами. – Мы даже не догадывались, что Би его сестра, когда встретили его в первый раз.

– Я был единственным человеком, кто знал о его существовании, – ответил Кунава. – Он прятался от всех, но показался мне и Би, его сестре. Это он вас нашёл, а не наоборот.

– Твои друзья и другие люди из твоего племени – они не завролюди? – спросил Теодор.

– Нет-нет, – Кунава покачал головой. – Вот почему я ношу перчатку – мне было бы трудно объяснить им всё это. Завролюди – тайный орден, давший клятву беречь храмы и завров до того времени, когда придёт Избранный, полумальчик-полузавр, и вернёт миру равновесие. Моя задача – смотреть, как это происходит. Мои друзья, – Кунава показал рукой на людей, возвращающихся от гнездовий, – хорошие парни, но они не завролюди. – Он сунул руку в перчатку и улыбнулся.

– Ещё один вопрос, Кунава, – сказал Теодор. – Могу я спросить, сколько тебе лет?

– Ха! Заврочеловек никогда не говорит свой возраст.

– Даже другому заврочеловеку? – Теодор подмигнул. – Ладно, тогда скажи: сколько тебе было лет, когда ты перестал стареть?

– Я был примерно твоего возраста, мистер Логан, – ответил Кунава. – Завролюди всё-таки стареют, но гораздо медленнее. Вероятно, это связано с их способностью излечиваться лучше, чем остальные люди. – Кунава подмигнул. – У меня полно времени на то, чтобы моя рука полностью зажила. Когда это случится, мои друзья станут стариками и все забудут про однорукого Кунаву, который ушёл жить в другое племя.

Теодор сделал глоток из своей фляжки. Всё переменилось за одну грозовую и штормовую ночь. Ещё несколько часов назад он думал, что потерял всё. Он сомневался в своей вере в тайны завролюдей. Сейчас ему было тепло и сухо, рядом с ним мирно дремали Би, Картер и Бастер, его семья. Предания завролюдей стали ещё понятнее. И теперь ему было труднее всего понять истории, которые рассказал Ламберт. Зачем он лгал ему?!

5

Рассвет

– взаимопонимание без слов —

На рассвете друзья Кунавы сообщили, что почти все самки мозазавров благополучно уплыли с острова. Кроме одной – она уползла слишком далеко от воды и выбилась из сил.

Кунава, Би и Картер оставили Теодора спать у костра и обежали вокруг мыса.

– Морской воздух помогает крепко спать, – улыбнулась Би. – А вообще, чтобы отоспаться, Тео надо несколько лет.

Они пришли на песчаное гнездовье, и Кунава с огорчением сообщил, что это оказалась та самая мозазавриха, которая вынесла Теодора на берег.

– Это зрелая самка, и при таких размерах мозазаврихам не всегда удаётся вернуться в море. Возможно, нам придётся оставить её здесь: природа сама решит её участь.

Би пришла в ужас:

– Оставить её, чтобы она медленно умирала под жарким солнцем и стала добычей падальщиков?! Она спасла Теодора, а теперь мы должны спасти её!

Но Картер поддержал Кунаву.

– Смерть – это неизбежная часть жизни, – сказал он. – Кто знает, может, этой мозазаврихе суждено застрять на берегу и стать пищей для других живых существ, помочь им выжить.

Би топнула ногой:

– Может, и так, но может, и мы оказались тут не случайно, а для того, чтобы спасти эту самку от преждевременной гибели? Кто скажет, что это не так? – Она подбежала к мозазаврихе и стала выталкивать её из песчаной ямы. – Кто сказал, что я не должна умереть тут от усталости, пытаясь помочь бедняге?

Кунава перевёл её слова своим друзьям, и те присоединились к Би. Картер привязал верёвку к Бастеру, чтобы и он тащил самку из песка, в котором она увязла. Но, как бы они ни напрягали силы, она была слишком массивной, чтобы сдвинуться с места.

– Би, – тихо сказал Кунава, – бесполезно спорить с природой.

Огорчённая девочка без сил опустилась возле головы мозазаврихи, посмотрела в её огромный блестящий глаз и вздохнула:

– Прости, старушка, мы честно прилагали все силы.

– Зачем ты с ней разговариваешь? Она тебя всё равно не понимает, – заметил Кунава. – Вот и мистер Логан вчера вечером делал то же самое.

– Я всегда забываю это слово, – ответила Би. – Антропуп… антропропорция… антропоморфизация! Это означает, что мы наделяем живое существо человеческой личностью. Я люблю говорить с животными и думать, что они меня понимают.

Через некоторое время Би огляделась по сторонам, отыскивая глазами брата. Бастер бегал по мелководью, высматривая рыбу. Берег был пуст. Встревожившись, Би и Кунава подошли к лесным зарослям и стали звать Картера. Вскоре им стало ясно, что в густых джунглях что-то происходит: оттуда доносились стоны и шум, потом затряслись верхушки нескольких деревьев. Мимо Кунавы и девочки испуганно промчались какие-то мелкие зверьки. Раздался треск ломающихся сучьев – кто-то крупный двигался в сторону берега. Они успели вовремя отскочить в сторону – из леса, громко трубя, выскочили четыре горбатых килозавра.

Через секунду, потирая голову, показался и Картер.

– Картер, всё в порядке?

– Я ударился лбом о низкий сук, но ничего страшного, всё нормально, – отмахнулся он. – Я сказал им, чтобы они успокоились, но они слишком возбуждены. Жалко, что это не брахио, те понимают меня лучше. Бадж бы сейчас нам пригодился. Надеюсь, что у них с Хавьером всё хорошо. – Он вздохнул. – В общем, мне удалось найти только эту четвёрку.

Соплеменники Кунавы недоверчиво глядели на них. Кунава присвистнул, прикидываясь, что тоже удивлён, и вполголоса сказал Би:

– Вижу, что с ними тоже можно договориться!

– Конечно, – кивнула Би. – А теперь за дело.

* * *

Килосы были мельче, чем Юный, килозавр Сэмми, но вместе с Бастером они сумели не только вытащить несчастную мозазавриху из вырытой ею ямы, но и, повернув её, дотащить до воды. Было время отлива, и тащить пришлось далеко. Почувствовав под собой воду, морская завриха повеселела и вскоре поплыла. Стоя по пояс в воде, Би и Картер смотрели из голубых волн, как могучая водная рептилия выплыла на глубину, величественной дугой выпрыгнула из воды и, нырнув, присоединилась к своей стае.

– Отсюда смотреть на них приятнее, чем с парохода! – крикнул позади них Теодор. Он наконец проснулся и стоял у воды рядом с Кунавой. – Не видно там капитана Вудса и «Косатку»?

Би и Картер лишь пожали плечами.

– Что ж, обломков к берегу не прибило. По-моему, это хороший знак, – бодрым голосом сказал Теодор.

Он помог им засыпать песком кладку яиц мозазаврихи, причём каждое яйцо было величиной с шар для боулинга. Потом, подобрав обломки маленькой шлюпки, на которой приплыл Теодор, они разожгли костёр и сварили на завтрак рыбу. Наслаждаясь тёплыми лучами солнца, Кунава рассказал Би и Картеру всё, что им можно было узнать о судьбе их родителей, и о том, что он похоронил их под священным храмовым деревом. Теодору, знающему всю историю, было невыносимо слушать эту разбавленную правду. После этого Би и Картер пошли прогуляться, чтобы переварить услышанное.

– Мы хотим ещё раз побывать возле священного дерева, – сказала Би, когда они вернулись, – и как-нибудь отметить место, где наши родители пролежали тринадцать лет.

– Банти гордилась бы вами, – сказал им Теодор. – Вы так стоически и по-взрослому выслушали это известие.

Картер взглянул на Кунаву так же молча, как когда-то, когда они виделись в последний раз на Ару.

– Я не понимал, о чём ты сказал мне тогда, потому что был маленький, но в глубине души я знал, о чём ты говорил.

– Картер, в отличие от мистера Логана и твоей сестры, ты наделён способностью общаться без слов, – сказал Кунава. – Я всегда чувствовал, что ты меня понимал.

– Дерево, возле которого танцует мой клан рапторов, всегда было особенным, и теперь я знаю причину. Я потерял там одну семью и стал частью другой. Ещё, благодаря тебе, Кунава, в этом месте я воссоединился с моей первой семьей: спасибо, что ты заботился обо мне. Ты пойдёшь с нами к храмовому дереву? – спросил Картер.

– Эту дорогу вы должны пройти сами, – ответил старый заврочеловек. – Я провожу вас до Якорного мыса. Оттуда вы пойдёте через джунгли, и дней через пять будете у храмового дерева.

6

Дорога

– солёное рагу из мяса завров —

Пять долгих дней они плыли с Кунавой и его людьми в маленьких каноэ, сделанных традиционным способом, – из выдолбленных древесных стволов – и оснащённых для устойчивости современными выносными уключинами. Обогнули северное побережье острова Вокан и направились вверх по длинной реке, которая постепенно сужалась и делалась мельче. На Якорном мысе они сердечно попрощались с Кунавой и пошли дальше пешком в сердце джунглей.

В вещевом мешке, собранном капитаном Вудсом, лежали карты и компас, поэтому Теодор знал направление, но вскоре стало ясно, что компас им не нужен. Картер снова превратился в мальчика-завра, которого они встретили два года назад, и быстро находил тропы через густую чащу. Би ехала верхом на спине Бастера (седло он потерял в море), а Теодор прорубал для них дорогу. Шли они молча, а негромко разговаривали только на привалах. Охотясь и собирая что-то съедобное, Картер проявлял изобретательность. Обычно он не знал названий, да ему это было и не нужно: ведь он рос среди тенезавров. Он знал только, что это съедобно и у него не заболит живот, не стошнит. Мальчик мог спокойно откусить голову большой личинки и съесть её, когда она ещё шевелилась. Её вкус пробуждал в нём ностальгические воспоминания. Би пришлось узнать, что голова личинки не самая вкусная её часть.

– Не думаю, что Грейс или Банти стали бы есть богомола или палочника размером с твою ладонь, – заметил Теодор.

– Богомола? Ты что! Это был просто съедобный листок, – ответила Би, – и сладкая на вкус ветка, немного похожая на корицу, а вовсе не насекомое. Глупый Тео, – усмехнулась она, – попробуй. – Би пробовала всё, хотя ей мало что было по вкусу. Но она не могла допустить, чтобы какая-то незнакомая еда испортила драгоценное для неё проникновение в прежнюю жизнь её брата в джунглях.

Теодору удалось поймать зазевавшегося риптуса, и он вспомнил, как Сэмми жарил такого на огне. Картер предпочитал сырую пищу, как всё, что он ел, – до той первой миски горячего супа, которой его, одиннадцатилетнего, угостила Яра, мать Сэмми. Би нашла несколько яиц, но, к её удивлению, они оказались оплодотворёнными, с зародышем цыплёнка.

Кунава дал им в дорогу брезентовый мешок, в котором носил с собой воду, а у Теодора была его старая армейская фляжка. Путники пополняли запасы воды благодаря остроумному трюку, который показал им Кунава: он делал воронку из широкого толстого листка и собирал в него воду во время ежедневного муссонного дождя. Картер пил прямо из луж, собиравшихся у стеблей растений, приспособленных ловить влагу. В лужах плавали вкусные личинки жуков – двойной восторг для мальчика-завра.

Однажды они разбили бивак на небольшой поляне с деревом в центре.

– Сегодня мы отдохнём в этом отеле, – заявил Картер.

В мозгу у его сестры прозвенел звоночек: она заметила привязанную к дереву верёвку и с ужасом вспомнила ловушку, из которой её спас Картер, но вскоре сообразила, что там было другое место. А это был «отель» Бигги, место, где он хранил часть своих припасов, а это означало…

– Консервы SPAW! – воскликнул Теодор, открыв крышку старого армейского сундучка. – Ох, слава богу! Никогда в жизни не думал, что буду так счастлив при виде нескольких банок солёного рагу из завров!

У Би загорелись глаза.

– Постой! – воскликнула она. – Значит, тут где-то должен быть бочонок с питьевой водой… Ага! – Она разгребла опавшие листья и увидела бочонок, а на нём старую оловянную кружку.

Картер сиял от восторга, глядя, как ожил старый источник и как его дорогие гости рады скромным дарам.

– Извини, Картер, – сказал Теодор, открывая консервную банку. – Твоя еда прекрасна, но SPAW всё-таки лучше, – и с этими словами он отправил в рот ложку мяса.

– Не извиняйся, – засмеялся Картер. – Даже я предпочитал SPAW и в джунглях – однажды я обнаружил целый ящик и утащил его у людей Хейтера.

Услыхав ненавистное имя, Теодор перестал жевать.

– У меня даже аппетит пропал, когда ты сказал про Хейтера, – пробормотал он, вытирая губы. – Вы знаете, что компания «Консервы Заурия», которая делает SPAW, принадлежит Ламберту?

– Мой крёстный делает SPAW! – с восторгом воскликнул Картер.

– Мне не терпится увидеть Ламберта в Гонконге, – сказала Би и вдруг вопросительно подняла брови. – Но как же мы доберёмся туда, Теодор? Бедный капитан Вудс! Увидимся ли мы с ним?

Теодор знал, что дети обожают человека, которого привыкли считать крёстным Картера. Да он и сам подпал под обаяние виконта; взял его с собой на поиски близнецов на священном могильнике завров и делился с ним многими строго охраняемыми секретами завролюдей. Но теперь Кунава открыл ему правду и обнажил паутину обмана, сплетённую Ламбертом. Теодору даже стало нехорошо от мясных консервов, миллионы которых выпускает Ламберт, убивая завров по всему миру. Но он всё равно их ел. Если он хочет выяснить, зачем Ламберт их обманывает, то не должен допустить, чтобы дети что-либо заподозрили.

В ту ночь Би спала в том же гамаке, что и два года назад. Она быстро провалилась в сон, прижав руку к драгоценному медальону с фотографиями её родителей и к ключ-камню заврочеловека, который Теодор снял с близнецов в калифорнийском храме.

Картер не спал – он сидел на дереве. Он радовался, что вернулся на Ару, но удивлялся, что за всё это время не видел ни одного райского раптора и никаких следов его клана тенезавров, даже обронённого перышка. Он прижал руки ко рту и издал низкий, пронзительный звук, потом подождал и повторил ещё раз. Через несколько мгновений из темноты кто-то отозвался, показав, что в джунглях ещё остались касабанджи. Картер послал в ночь другой зов – «тут-тут». Подождал и снова затукал, но никто не отозвался – ни один длиннохвостый раптор. Тогда он издал крик золотого веерохвостого райского раптора – «пюит-фит-фит»: когда нужно резко выдохнуть, а потом быстро постучать языком о передние зубы. Ждал-ждал, но никакого ответа не получил. Он испробовал весь набор криков рапторов, но никто ему так и не ответил.

– Это ты, Картер? – послышался снизу тихий голос сестры.

– Да, – ответил он и спрыгнул к ней в гамак.

– Что ты делал? Я думала, что на дереве собрались разные рапторы!

– Прости, если напугал. Я пытался крикнуть им, ведь их чаще можно услышать, чем увидеть.

– Так это ты сам издавал все эти звуки? – удивилась Би.

Картер улыбнулся:

– Тенезавры подражают крикам других обитателей джунглей: они так охотятся. – Он рубанул воздух ладонью и сверкнул глазами. – Они могут подражать даже человеку. «Выше ножки, матушка Браун!» – пропел он голосом Теодора.

– Ну в точности как Тео! – улыбнулась Би, вспомнив, что это были первые слова Картера. – Наверное, поэтому ты и научился так быстро говорить – потому что умел подражать людям.

– У меня была хорошая учительница. – Он подтолкнул сестру локтем и качнул гамак. Лунный свет блеснул на её ключ-камне и медальоне. – Помнишь ту ночь, когда я взял у тебя медальон и ты с криком проснулась?

– Это был ты?!

– Извини. Я ведь вернул его тебе.

– Я думала, что его нашёл Сэмми, вон там, – Би кивком показала на корни дерева.

– Я уронил медальон, чтобы он его нашёл, а сам сидел на дереве и наблюдал за вами, – признался Картер.

– Я так и думала! – сказала Би. – Я видела, что кто-то смотрит на меня, а Теодор ошибся: это не мог быть древесный кенгуру – я пыталась убедить его!

Они улыбнулись друг другу.

– Я так рада, что мы нашли тебя, – сказала Би, нарушив молчание.

– А я так рад, что вернул тебе медальон, – ответил он. – У меня были бы серьёзные неприятности, если бы я не сделал этого.

7

Радужное дерево

– нашли его —

На следующий день они отправились в дорогу ни свет ни заря, перекусив варёными яйцами банджи, которые на этот раз, к счастью, оказались свежими. Они взяли немного припасов из «отеля» и пополнили запасы воды. Шли молча. Теодор погрузился в размышления, Картер вслушивался в звуки джунглей в поисках своего клана тенезавров, а Би обдумывала, как лучше обустроить могилу родителей. Картер часто застывал на месте и делал знак, чтобы остановились и остальные, но через некоторое время вздыхал и махал рукой: мол, пошли дальше – никаких рапторов. Они не стали делать перерыв на ланч – просто поделили на всех банку SPAW, зная, что до священного дерева осталось совсем немного. Но потом им всё-таки пришлось остановиться, потому что Бастер почуял что-то вкусненькое и убежал, а Би захотела в туалет.

– Он скоро вернётся, – сказал Картер, глядя по сторонам.

– За эти дни мы не видели ни одного раптора, – заметил Теодор.

Картер горестно вздохнул:

– Надеюсь, они живы. Я… я представить не могу, что их не увижу.

– Не беспокойся, они здесь. Я это чувствую. – Теодор положил ладонь на рукоятку ножа, как часто делал, подбадривая себя. Тогда-то он и заметил, что вправленная в неё косточка динозавра – его ключ-камень заврочеловека – загудела. – Эй, глядите в оба! Уже близко!

Би и Картер огляделись в окружающих их джунглях: все тропы далеко, а растительность такая густая, что можно пройти в шаге от ярко-красного автобуса и не заметить его. Би крепко сжала свой медальон и ключ-камень. Одна половинка её ключ-камня – маленькой опализованной челюстной кости динозавра – была всегда почти чёрная, но с радужными полосками, которые переливались на свету словно пёрышки колибри. А теперь под гладкой поверхностью плясали искры, и Би даже показалось, что ключ-камень пульсирует. На той же цепочке висел и серебряный медальон с выгравированной пчелой. Би открыла его: на неё смотрели чёрно-белые лица её родителей.

– Покажите мне, где вы, – попросила она, закрыла глаза и вздохнула.

В груди девочки шевельнулось желание пойти вперёд. Всё ещё зажмурившись, она вытянула перед собой руку и, наткнувшись на низкую ветку, отвела её в сторону. С закрытыми глазами она перешагнула через поваленный ствол дерева и, слушая свою интуицию, прошла ещё несколько шагов. Огибая большие деревья, она вдруг почувствовала, как солнце греет её лицо, остановилась, поцеловала свой медальон и открыла глаза.

– Нашла! – закричала Би. – Я тут, идите на мой голос!

Из темноты на освещённую солнцем поляну вышли Теодор с Картером. Перед ними стояло храмовое дерево радужного цвета, росшее на древнем камне, его высокие воздушные корни отходили от него во все стороны. Подобно зонту, загораживая пространство под низкими широкими ветвями, свисали тонкие лианы. Отслаивающаяся кора на стволе обнажала множество слоёв яркого цвета, похожих на грубые мазки краски, – красной, оранжево-жёлтой, зелёно-голубой, индиго и фиолетовой. На Теодора нахлынули воспоминания, как в прошлый раз они встретились здесь с мальчиком-дикарём и как их окружили тенезавры.

Но с деревом было что-то не так.

Картер неодобрительно покачал головой.

– Нехорошо, – пробормотал он и огляделся. – Беспорядок, листья повсюду.

– Что не так? – спросила Би.

– Тенезавры следят за чистой и выметают листья своими ножными перьями, – ответил её брат.

Теодор пошевелил ногой груду листьев: нижние уже подгнили.

– Тут давно никто не убирал, – сказал он. – Может, год или больше. Как часто тенезавры убирались?

– Каждый день, – мрачно сообщил Картер.

– Тогда давайте уберёмся, – предложила Би, видя огорчение брата.

Пока Теодор и Би отгребали листья от большого камня, от корней дерева, Картер забрался на ветки и снова стал издавать какофонию криков, но все они остались без ответа. Нога Би задела что-то прямоугольное. Книга! Обложка покрылась плесенью, но страницы сохранились на удивление хорошо.

– «Деревья тропиков»! – воскликнула она. – Папина книга, которую мы привезли с собой! Банти давала её мне! Я думала, что она пропала навсегда после того нападения на нас. Смотри, Картер, – на ней написано папино имя! – Она открыла первую страницу. – «Франклин Кингсли, 1908 год».

Картер соскочил с дерева, и они вместе полюбовались превосходными иллюстрациями.

Теодор стоял между корнями и вспоминал, как он упал на этом месте на землю, когда в него выстрелил Хейтер. Он пошевелил плечом, которое благодаря Картеру зажило тогда на удивление быстро. На красочной коре дерева были заметны следы пуль. Он провёл по ним пальцами.

– Постойте-ка – похоже… – он осёкся.

– Похоже – что? – поинтересовалась Би, подойдя к нему.

– Ничего, – быстро ответил он, продолжая осматривать ствол и отшелушивать радужную кору. – Слушай, Би, в этой книжке есть описание радужного дерева?

Би открыла книгу и, как это делала когда-то её бабушка, провела пальцем по указателю, пока не нашла нужную строчку.

– Сто тридцать четвёртая страница, Эвкалипт радужный, или, точнее, Eucalyptus deglupta, – она отдала книжку Теодору и присоединилась к Картеру, сгребающему листву.

Теодор прочитал описание, ещё раз осмотрел пулевые отверстия и пришёл к выводу, что кроме старых там есть и более поздние.

Внезапный громкий треск заставил всех обернуться. Картер надеялся, что это появился его клан тенезавров, но это всего лишь вернулся Бастер.

– Сядь тут, – приказал Картер, но Бастер почуял какой-то запах и скрёб лапами землю, обнаружив кости тенезавра, – весьма вероятно, попавшегося два года назад на глаза Хейтеру.

– Би, Картер… – Теодор позвал их к себе. – Кунава сказал, что похоронил ваших родителей между двух самых больших корней. Я думаю, что это то самое место. – Он взял детей за руки.

– Как мы узнаем наверняка, что здесь… ну… – Би была не в силах произнести страшные слова.

– Все в порядке, Би, – тихо ответил Теодор. – Кунава сказал, что в могиле сверху лежит его рука. Если мы найдём кости руки – значит, там лежат и ваши родители.

Би с Картером переглянулись и насмешливо посмотрели на него.

– Не говори глупости, – заявила Би. – Неужели ты веришь этой чепухе насчёт того, что его рука была отрублена и снова отросла? Он ведь пошутил, верно? Рука не может отрасти!

Теодор понимал, как странно это звучит, но в душе верил своему другу-заврочеловеку.

– Пожалуй, этот вопрос мы можем прояснить только одним способом.

Теодор опустился на колени возле одного из корней и осторожно отгрёб ладонями лёгкую почву, накопившуюся за десяток с лишним лет. Он прикинул, сколько места могли занять лежащие рядом два человека, и осторожно снял землю в середине могилы. Вскоре он наткнулся на кости и медленно, осторожно сдул с них остатки почвы. Это был скелет человеческой руки, как и сказал Кунава.

– Значит, он ничего не выдумал?! – ахнула Би.

– И под рукой лежат мои мама и папа? – спросил Картер.

Теодор кивнул и, отойдя назад, какое-то время молча стоял вместе с детьми. Потом Би нарушила молчание.

– Сначала мы много лет не знали, что с вами случилось, но два года назад нам стало известно, что вы умерли на этом острове, – печально и торжественно сказала она. – Теперь мы наконец знаем, где вы лежите. – У неё дрогнул голос. – Покойтесь с миром, мамочка и папочка.

Теодор крепко обнял детей.

– Я так горжусь вами обоими, – сказал он, но в душе знал, что история на этом не закончилась. Справедливость должна восторжествовать, и он будет искать доказательства и выяснит, кто убил их родителей. Он отвернулся в сторону, скрывая нахлынувшие эмоции, – и обнаружил, что возле храмового дерева они не одни.

На поляне молча стояли все разновидности райских рапторов, живущие на острове, и среди них – множество тенезавров из клана Картера. Они смотрели на мальчика холодными голубыми глазами. Картер невероятно обрадовался.

– Достань камеру, Би, – шепнул Теодор уголком рта. – Иначе нам никто не поверит!

8

Старый город

– уже одиннадцать лет, а не всего лишь одиннадцать лет —

Обратная дорога через джунгли прошла веселее: они уже не молчали, а болтали и даже насвистывали песенки. Траурная церемония возле радужного дерева и долгожданное появление рапторов рассеяли их тревоги. Би заставляла брата имитировать голоса разных живых существ, а потом он изобразил, как Теодор поёт «Выше ножки, матушка Браун», много раз, словно заело пластинку, меняя мелодию так, что она делалась всё забавнее. Они не успели оглянуться, как уже услыхали шум волн и запах моря и вскоре вышли из джунглей. Перед ними раскинулся Кото Ламу. День заканчивался, местные жители развешивали на просушку рыбацкие сети, запирали в загонах скот. На костре жарилось что-то вкусное, и от этого запаха у голодных путников потекли слюнки.

– Ох, как вкусно пахнет – должно быть, там какой-то праздник, – сказал, облизываясь, Теодор. – Вовремя мы явились.

– Может, это Сэмми что-то затеял – или он уехал с острова? – сказала Би, выходя на горячий песок. – Вдруг он уже забыл нас?

– Сэмми нас вспомнит, даже если и забыл, – уверенно заявил Картер. – Пошли.

Как назло, Бастер помчался вперёд и всё испортил. Увидев море и учуяв запах еды, чёрный тиранн стремглав помчался в город и так напугал трёх хадрозавров, что они в испуге разбежались в разные стороны. Среди жителей началась паника:

– Чудовище вернулось!

При виде тиранна все кинулись прятаться кто куда.

– Проклятье! – вздохнул Теодор, когда Би и Картер побежали за своим питомцем. – Мы совсем забыли, что жители городка знали только прежнего – свирепого – чёрного тиранна, а не ручного и ласкового Бастера.

– БАСТЕР, СТОЙ! – крикнула Би, но тиранн, не слушая её, мчался на вкусный запах и наконец остановился перед ямой в песке, в которой пылали раскалённые угли. Над ними, шипя и источая восхитительный аромат, жарился на вертеле поросёнок. Бастер раскрыл пасть и, опасаясь обжечься, осторожно потянулся к жаркому.

Картер понял, что надо делать. Крепко сжав кулаки, он набрал полные лёгкие воздуха и издал грозный беззвучный крик, не слышный людям, но моментально парализовавший всех завров вокруг. Никто и не заметил, как Картер это сделал, поскольку все взгляды были прикованы к тиранну. Смотрел на него и лохматый мальчишка в старой бейсбольной кепке с надписью «Нью-Йорк Янкиз», стоящий возле пляжного барбекю.

– СТОЙТЕ, МИСТЕР! – с отчаянием закричал он тиранну. – Я вас не приглашал на мой праздник! Сегодня у меня день рождения!

Бастер стоял, застыв на месте, после рыка Картера, слюни капали из его раскрытой пасти с острыми как бритва зубами.

– Сэмми! – закричала Би, неистово размахивая руками. – Сэмми, всё хорошо!

– Пчёлка Би! – удивлённо воскликнул Сэмми. – Ты получила моё приглашение?

Би подбежала и обняла его:

– У тебя день рождения?! Прямо сегодня?!

– Перестань шутить – ты ведь получила моё приглашение, верно?

– Если ты послал его в Англию, тогда точно не получила – мы не были там больше года. К тому же я не доверяю тамошней почте.

Сэмми радостно подбросил в небо кепку:

– Это самый лучший сюрприз к моему дню рождения!

Картер похлопал Бастера по боку, выводя его из транса, и показал тиранну рукой на море, чтобы он там поплавал, поймал себе рыбу и оставил жаркое в покое. С неохотой, нюхая воздух и роняя слюну, Бастер всё же подчинился.

– Ой, как ты изменился: короткие волосы – и вообще! Я так рад тебя видеть, Картер! – сказал Сэмми.

Они обнялись и засмеялись. Поняв, что никакой опасности нет, люди стали осторожно выглядывать из укрытий.

– Значит, Чудовище теперь стало твоим питомцем? – спросил Сэмми.

– Мы дали ему другое имя – Бастер. И не надо называть его так – он наш друг, а не питомец, – ответила Би.

– Беатрис, Картер! – к ним подбежал отец Сэмми. – Яра, смотри, кто к нам пришёл! – крикнул он жене.

– Добрый день, старина, – поздоровался Теодор и пожал ему руку. – Ты немного похудел, Бигги. Занимался спортом?

– Ха! – усмехнулся тот. – Только, пожалуйста, теперь меня надо называть Билло, а не Бигги. Старое прозвище мне больше не подходит.

– Извини, что тиранн всех вас напугал.

– Не стоит беспокоиться, – заверил его Билло. – Они скоро привыкнут к нему. Ну, я готов поспорить, что вы голодные.

– Мистер Воган! – окликнул Теодора Сэмми.

– Логан, – поправил его Теодор, но Сэмми озадаченно вытаращил глаза, и Теодор махнул рукой. – Знаешь, парень, – сказал он, – можешь называть меня как угодно. – Он раскинул руки и обнял мальчика. – Ну, так сколько тебе стукнуло? Двадцать три года?

– Смеётесь, мистер Шогун, – Сэмми усмехнулся. – Мне одиннадцать лет. Или, как скажет Би, всего лишь одиннадцать!

Потом они долго объясняли причину своего появления, соединив все части их эпических приключений. Узнав о смерти Банти в Кении, слушатели опечалились, а когда им сказали, что Кристиан Хейтер преследовал их в Африке, Америке и Мексике, сердито заворчали.

– Хорошо, что вы наконец узнали то, ради чего когда-то приплыли сюда, – сказал Билло.

– А я рада, что вы пришли к нам именно сегодня, в день рождения моего сына! – с гордостью сказала Яра.

– Господи! – воскликнула Би, хватаясь за рюкзак. – Сэмми, я совсем забыла, что привезла тебе подарок.

– Ой, да что ты, зачем… – Но когда Би протянула ему одну красную боксёрскую перчатку, у Сэмми отвисла челюсть. – О, да она точно такая же, как моя! – Он надел перчатку на свою маленькую руку и стал восхищённо её разглядывать. Перчатка была ему слишком велика. Мальчик убежал в хижину, и вскоре из неё донёсся вопль радости: – Да, точно!

– Это невозможно, – сказала Яра, но её сын выбежал и показал всем вторую перчатку.

– Где же вы её взяли? – удивился Билло.

– Объясни им, Тео, – сказала ему Би. – Из всех историй, которые мы вам рассказали, эта, пожалуй, самая невероятная!

– Ну, в двух словах: когда мы вернулись из Мексики в Калифорнию, я увидел эту перчатку в витрине магазина «Секонд-хенд» и подумал о тебе, Сэмми, – начал Теодор. – На следующий день мы с Би вернулись туда. Оказалось, продавец был ужасно огорчён, что у него нет пары к той перчатке, потому что она вроде принадлежала когда-то чемпиону мира в тяжёлом весе Джеку Демпси. Этот человек-легенда одержал в них свою первую из множества последующих побед!

– Джек Демпси! – повторил Сэмми. – Точно! Глядите, его имя написано на моей перчатке, и у меня есть сигаретная карточка с его портретом.

– Дорого вам обошлась эта перчатка? – спросила Яра.

– Вовсе нет, – ответил Теодор. – Без её пары с автографом Демпси она стоила гроши!

Сэмми не сводил глаз с красных боксёрских перчаток.

– Значит, теперь у меня пара! – Он надел их и побоксировал в воздухе. – Если этот проклятый Хейтер вернётся к нам, я врежу ему по носу, а потом апперкотом в челюсть!

– Лучше побереги их, – сказал Теодор, а потом прошептал, наклонившись к мальчику: – Теперь эта пара может стоить целое состояние!

* * *

На следующий день Сэмми решил показать Би и Картеру свой расширившийся бизнес. Теперь его огромный килос Юный работал вместе с подружкой и поэтому стал более покладистым. На двух килозаврах Сэмми перевозил тяжёлые тюки с причала в новый город Кото Бару. Теодор предложил ребятам оставить Бастера, но, увидев лица Яры и Билло, быстро сообразил, что идея не самая удачная. Поэтому он отправился с ними в утренний рейс, пообещав смотреть за тиранном; ещё он хотел найти в доках какую-нибудь оказию, чтобы выбраться с острова. Пыльная дорога, обрамлённая кокосовыми пальмами, извиваясь, шла по берегу залива. Ближе к городу она стала шире и многолюднее, бедные хижины на сваях и с жестяными крышами уступили место большим домам и пакгаузам. Все люди, мимо которых они проезжали, шарахались от Бастера и шептались друг с другом; весть о том, что страшный тиранн Кристиана Хейтера снова появился на острове, распространялась со скоростью лесного пожара. Теодор махал рукой и с широкой улыбкой здоровался со всеми, пытаясь показать, что он не Хейтер и что Чудовище теперь смирное и не представляет опасности.

Дети направились по береговой дороге к длинному причалу, где в ожидании разгрузки стояли тяжело нагруженные суда. Теодор поехал на Бастере в город – к зданию, где разместились почта и универмаг, а теперь также и офис мэра острова.

– Теодор Логан, что ты делаешь?! Зачем ты снова привёз сюда этого монстра?! – закричала из дверей начальница почты, а теперь ещё и мэр, и сердито ткнула пальцем в тиранна. – Ему не место среди мирных людей, – добавила она и скрестила руки на груди.

– Извини! – ответил Теодор. – Но теперь он совершенно кроткий.

– А люди подумают, что вернулся Хейтер! – кричала она. – Слава богу, мне уже сказали, что это ты. Все приходят ко мне, беспокоятся – у меня уже голова кругом идёт. Многие требуют, чтобы я прогнала тебя с острова. Что ты можешь сказать в своё оправдание, мистер Логан?

– Извини! – развёл руками Теодор.

– Хватит извиняться! – рявкнула она. – Что толку? Люди всё равно будут бояться и досаждать мне! И вообще: как вы с тиранном очутились на острове? В порту тебя не видели.

– Наш пароход затонул неделю назад во время шторма, – объяснил Теодор, – и мы выбрались на берег северного острова Колы.

– Мне жаль это слышать, – буркнула она, но тут же продолжила: – Но теперь ты видишь мою проблему – люди не любят таких сюрпризов, а Чудовище годами наводило тут на всех ужас. Когда тиранн прыгнул на ваш пароход и уплыл отсюда, все успокоились. А теперь он вернулся – и почему мы должны терпеть его в городе?! Его надо запереть, он не должен вот так свободно разгуливать по улицам!

Теодор рассердился:

– Извини, но проблема была в Кристиане Хейтере и его банде головорезов, а не в этом несчастном тиранне. Бастер был жертвой, он был вынужден подчиняться Хейтеру. Поверь мне: Бастер совершенно изменился и ведёт себя безупречно.

На безопасном расстоянии собралась толпа любопытных. Все ждали, что решит их мэр.

– Я согласна, ты избавил нас от этой пиявки, высасывавшей жизнь из нашего острова, – согласилась она, – так что я могу проявить снисходительность.

– Обещаю, что он будет как шёлковый, – сказал Теодор с преувеличенным оптимизмом, видя, что она подобрела к Бастеру.

– Ты обещаешь убирать за ним и следить, чтобы он никого не съел?

– Обещаю.

– Ладно, – кивнула она, – тогда вы с тиранном можете остаться – при одном условии. – И мэр снова ткнула пальцем в тиранна.

– Что за условие? – Теодор широко улыбнулся.

– Ты покатаешь на нём моего сына Шагги.

Склад торговой компании «Заурия», где базировался Кристиан Хейтер, сгорел, но в одной из примыкавших построек Теодор нашёл седло, которое Хейтер сделал для тиранна, и Шагги с важным видом прокатился по всему городу как падишах. Доказав всем, что Бастера не нужно бояться, Теодор вернулся в порт, где его ждали дети.

– Тео, ты не поверишь! – закричала Би, выбежав к нему навстречу. – Угадай, кто тут!

И точно, рядом с большим пароходом стояла «Косатка» – побитая штормом, накренившаяся, но на плаву. Капитан Вудс уже латал дыру в правом борту, а Картер вычерпывал из трюма воду.

– Господи! – Теодор, вздохнув с огромным облегчением, пожал руку своему старому другу. – Как же ты пережил тот шторм?

– Бывало и хуже, – небрежно ответил капитан. – А шлюпка моя цела?

– Извини. Увы, – Теодор пожал плечами.

9

Гонконг

– запах рыбы —

После недели ремонта, пополнив запасы провианта, с возродившейся верой в «Косатку» и умение капитана Вудса выйти целым и невредимым из любой переделки, они продолжили своё плавание. Весь город собрался на берегу, провожая их. Сэмми открыл побочный бизнес и вместе с Би и Картером продавал катание на тиранне, поэтому все искренне жалели, что Бастер уезжает. Юным путешественникам было грустно прощаться с друзьями, но они знали, что выполнили всё, что планировали. Они расчистили поляну вокруг старого храмового дерева и наконец увидели место, где покоятся их родители. Картер побыл какое-то время со своим кланом тенезавров, а Би увидела всех райских рапторов, какие только жили на острове. Все их тревоги, волнения и сомнения остались позади, и они с безмятежным видом смотрели на бегущие волны и с нетерпением ждали прибытия в Гонконг, где их встретят Ламберт и Аня.

А вот на душе у Теодора было неспокойно. Поговорив с Кунавой, он получил ответы на многие вопросы, но когда он узнал, что Хейтер связан с Ламбертом, у него появилось много новых. Скрывать правду от детей было неловко и неприятно, но он решил придерживаться своего первоначального плана и выяснить всё самому. При мысли о том, что он встретится с Ламбертом, у него неприятно ныло под ложечкой, но он объяснял это состояние бурными волнами и недавно пережитым штормом, когда он едва не погиб. Поэтому он почти всё время не выходил из своей каюты.

Наконец на горизонте показались огни Гонконга и его высокие холмы. Би с Картером стояли на палубе и с восторгом наблюдали, как «Косатка» входит в гавань. Вокруг плавали всевозможные суда и судёнышки – маленькие рыбацкие джонки с парусом, огромные белые пароходы, танкеры и паромы. Воздух наполняли крики птиц, летящих за судами. Громкий рокот над головой возвестил о приближении идущего на посадку гидроплана. Аэропорт был построен на полуострове, его диспетчерская вышка виднелась над суетливым городом.

– На той стороне бухты находится полуостров Коулун, китайская территория, – объяснил капитан Вудс, – а остров Гонконг вон там – это территория Великобритании. Те жёлтые пароходы – паромы – перевозят людей с острова на материк и обратно.

Когда они поравнялись с огромным пароходом, проревел низкий басовитый гудок, и все, включая Бастера, вздрогнули от неожиданности.

В бухте Виктория над волнами показались великолепные здания в колониальном стиле, вскоре уступив место роскошным домам, разместившимся на середине крутого склона. Вершины холмов были окутаны туманом. Путешествие с чёрным карликовым тиранном создавало проблемы всюду, где они высаживались на берег, и найти подходящую пристань всегда было нелегко. В больших коммерческих портах таможенные чиновники с любопытством просматривали свои кондуиты с инструкциями, пытаясь понять, какие разрешения нужно оплатить, чтобы такой экзотический и опасный завр мог ступить на территорию их государства. Поэтому Теодор и дети выбирали маленькие местные порты, где было меньше правил и инструкций. Однако у морского пароходства виконта в порту имелась собственная пристань, и, увидев, что на борту «Косатки» находился такой экзотический завр, чиновник просто махнул рукой, пропуская их, и даже не стал смотреть документы на Бастера.

– От имени торговой компании «Заурия» приветствую вас в Гонконге, – с низким поклоном сказал таможенник. – Мы ждали вашего прибытия. Всё уже улажено.

– Тут какой-то подвох? – спросил Теодор. – Сколько я должен заплатить?

Чиновник посмотрел в свою папку:

– Всё в порядке, сэр, никакой платы. Впрочем… – Он помолчал, потом смиренно попросил: – Вы можете дать мне одно перо?.. Пожалуйста…

– Перо? – с удивлением повторил Теодор. – Тиранна?

– Всего одно, – вежливо сказал чиновник и снова поклонился. – Перья тиранна ценятся у нас очень высоко и приносят удачу, – объяснил он.

Теодор не видел в этом вреда, но всё же посмотрел на Картера, спрашивая его разрешения. Картер нашёл слабое перо под нижней челюстью Бастера и протянул его чиновнику.

– Глубоко признателен! – воскликнул тот и поклонился ещё ниже. – А теперь, с вашего позволения, я распоряжусь насчёт вашего переезда.

– Мне кажется, что нам здесь понравится, – сказала Би, когда они вышли на оживлённую улицу, где в ожидании пассажиров стояли дорогие автомобили, а рядом с ними десятки рикш, многие из которых торговались о цене с подошедшими к ним людьми.

Теодор уже приготовился к тому, что появление Бастера вызовет переполох, но окружающие смотрели на тиранна с восторгом, подходили, хлопали его по перьям и что-то возбуждённо тараторили. Сквозь толпу пробился человек, одетый в чёрное.

– Господин Логан, господин Картер и госпожа Беатрис Кингсли, – с важным видом сказал он, – я рад с вами познакомиться. Моё имя Като. Его сиятельство виконт Кнутр послал меня, чтобы я сопровождал вас до его резиденции.

– Спасибо, – ответила Би, удивлённая таким приветствием, – но вы можете называть меня Би, а это Картер и Теодор Логан. Не нужно никаких обращений, правда, Тео? – она повернулась к Теодору. Тот кивнул.

– Как пожелаете, госпожа Беатрис, – ответил Като.

– Просто Би, и всё.

– Очень хорошо, госпожа Би, – ответил Като, явно не желая нарушать привычный порядок.

Вокруг них толпились люди.

– Мистер Като, о чём они говорят? – с беспокойством спросил Картер, прижавшись к боку Бастера.

– Ну, господин Картер, они спорят, сколько может стоит такой завр, – ответил Като.

Встревоженный Картер замахал руками и закричал толпе:

– Он не продаётся! Уходите!

К нему присоединился Теодор, и толпа вскоре разошлась.

Като нанял крепкого и аккуратного рикшу, чтобы он отвёз их на холм. В воздухе пахло рыбой в разной степени разложения, гнилой древесиной, сладкими дынями. Би с Тео ехали в двухместной повозке, а Картер позади них на Бастере. Като бежал рядом с рикшей, ухитряясь ловко избегать столкновений со всем, что могло сбить его с ног. Би, испытывая неловкость, предложила ему поменяться местами, но Като отказался:

– Не беспокойтесь, госпожа Би. Вы поезжайте, я побегу.

Теодор, поняв, что Би собирается настаивать на своём, толкнул её локтем:

– Перестань. У них так заведено. Я знаю, ты хочешь как лучше, но ты лишь смущаешь этого парня.

– Я не привыкла, чтобы мне прислуживали.

– Я тоже, – заверил её Теодор, – но сейчас мы попали в мир Ламберта, и пока мы тут, будем играть по здешним правилам, ладно?

Ближе к центру города улицы стали шире, дома импозантнее, появилось множество дорогих магазинов с огромными витринами, баннерами и вывесками на китайском и английском. Лавируя в толпе, они поднимались всё выше в гору. Повозка подпрыгивала на неровной мостовой. Бастер с Картером старались не отставать, потому что люди останавливались и смотрели на них.

Через некоторое время рикша замедлил бег. Они находились на середине холма над деловым кварталом. Народу тут было меньше, веял свежий ветерок, по сторонам дороги росли высокие пальмы. Тропические птицы состязались по красочности с многочисленными цветами. Би вдохнула воздух полной грудью.

– Да, тут наверху лучше, – заметил Като. – Госпожа Би, вы наверняка оцените, что «Гонконг» переводится как «Ароматная гавань».

Би рассмеялась, и Бастер тоже крякнул.

– Бастеру понравился запах в бухте, – сообщил Картер. – Он любит, когда пахнет рыбой.

Они остановились в портике большого дома, похожего скорее на дворец, и в дверях их сразу же встретили слуги в униформе. Один слуга держал поднос с холодным как лёд чаем – и они после долгой поездки с удовольствием его выпили, – другой пошёл к виконту доложить о прибытии гостей. Мальчишка-конюх, стоящий с ведром воды, при виде Бастера просиял от восторга, и Картер успокоился. Мальчишке велели отвести тиранна в конюшню. Картер похлопал Бастера по животу и сказал мальчишке, чтобы он не кормил тиранна, потому что тот и так в последние месяцы ел слишком много рыбы.

Послышался знакомый голос виконта Лампрехта Кнутра.

– Дети, как я рад вас видеть! – Сияя от восторга, Ламберт обнял подбежавших к нему Би и Картера.

Аня стояла в стороне и ждала, разгоняя ладонью воздух перед лицом.

– О небо! – промурлыкала она. – Вижу, что у вас была тяжёлая дорога; вы выглядите и пахнете как… – она попыталась улыбнуться и найти подходящие слова, – …как рыба, смешанная с… рыбой. – Она задержала дыхание, когда дети бросились её обнимать.

– Теодор, я надеюсь, ты хорошо заботился о них? – озабоченно поинтересовался Ламберт, пожимая другу руку.

– Нас смыло за борт во время тропического шторма! – выпалила Би.

– И мы думали, что наш пароход затонул, но Бастер нас спас! – с восторгом добавил Картер.

Ламберт нахмурился:

– Мне это не нравится.

– Нет-нет, всё в порядке, – попытался объяснить Теодор. – Наше судно…

– …разбили в щепки мозазавры! – поторопилась сообщить Би вместо него.

Теодор вздохнул.

– Ваш багаж там так и остался?

– Плавает где-нибудь возле Ару! – Картер сиял, словно это была прекрасная новость.

– Возле Ару?! Вы вернулись на Ару?!

Теодор заметил, что Ламберт неприятно поражён.

– Да, – ответила Би, – и тебе будет приятно узнать, что мы нашли могилу мамы и папы и смогли попрощаться с ними.

Теодор взглянул на Ламберта: тот, похоже, изменился в лице.

– Ну и ну. Вы должны рассказать мне абсолютно всё, – заявил Ламберт, приглашая всех в дом.

Аня настояла, что всё остальное подождёт, а гостям надо первым делом искупаться и надеть что-нибудь более подходящее. Она отказалась даже слушать их отговорки, что у них нет сменной одежды.

– Одежда у вас будет, – высокомерно заверила она их. – А теперь, пожалуйста, ступайте и хорошенько отмокните и помойтесь. Времени не жалейте – в вашем распоряжении час, а то и больше! – Она бегло улыбнулась и увела с собой Ламберта, предоставив слугам заниматься гостями.

* * *

Вечером путешественники явились на обед в новой одежде, которую Аня купила в нескольких дорогих магазинах. Картер с неохотой надел выбранный для него матросский костюм из синей шерсти, с короткими штанами: такие он видел в книжках, которые ему читала Би. Зато Би была удивлена, что на этот раз Аня попала в точку: наряд был превосходный. В чонсам, шёлковом традицонном китайском платье бирюзового цвета с вышитыми на нём пионами и с перламутровыми пуговицами, Би почувствовала себя совсем взрослой. Теодор побрился и выглядел моложе; ему сказали, что его костюм куплен у лучшего в Гонконге портного. Ламберт встретил их у камина и настоял, чтобы дети подробно рассказали ему об их недавних приключениях. Теодор молча слушал и радовался, что Кунава не сообщил детям всю правду. Ни Би, ни Картер не привыкли лгать, так что всё к лучшему. Новостью, что местный проводник через столько лет появился снова, Ламберт явно заинтересовался.

– Он сбежал, когда на нас напали рапторы, и оставил нас умирать, – сказал он с пренебрежением. – Я думал, его уже нет в живых.

– У него была отрублена рука! – сообщила Би. – Мы нашли её там, где Кунава похоронил наших родителей.

Ламберт расстегнул воротник.

– Ох… что-то здесь жарко, – сказал он. – Для этого времени года, – добавил он, отходя от камина.

– Странная история, – Би вздохнула. – Тео, Кунава рассказал тебе, кто отрубил ему руку?

Теодор покачал головой.

– У него отросла рука! – объявил Картер.

– Это невозможно! – пробормотал Ламберт. – Это он вам так сказал?

– Он показал нам! – в один голос ответили Би с Картером.

– Ну… – Ламберт помедлил, глядя на гостей. – Как вы можете быть уверены в этом? Я имею в виду… – он снова помолчал, – насколько можно доверять этому человеку?

Дети озадаченно переглянулись.

– Простите меня, – продолжал Ламберт, – но я просто не хочу, чтобы вы попались на трюк афериста. В конце концов, ведь он сбежал и оставил ваших родителей умирать. – Он выпрямился. – Откуда вы знаете, что они действительно похоронены там, где он вам сказал? Вы что, видели их?

Ужасный вопрос повис в воздухе, словно туча мух.

Они покачали головой и переглянулись, почувствовав себя глупо, но ещё и ужаснувшись тому, на что намекал Ламберт.

– Ну ладно, – продолжил Ламберт, завладев теперь вниманием детей. – Хорошо, что я был там и сам видел, как это случилось, поэтому мы знаем правду. – Он взял с каминной полки свой бокал и произнёс тост: – За правду и за то, чтобы наконец всё это осталось позади. Не хочешь ко мне присоединиться, Теодор?

– Пожалуй, в другой раз, – ответил Теодор. Он отошёл в сторону и сделал вид, будто разглядывает картину в дальнем конце комнаты.

– Простите, Ламберт, – негромко сказала Би. – С тех пор как мы побывали на Ару, у Теодора какое-то непонятное настроение.

– Видно, его что-то беспокоит, – предположил Ламберт. – Скажите мне, дети, этот самый Кунава – он заврочеловек?

– Да, – ответил Картер. – Они с Тео много говорили об этом.

– Понятно, – кивнул Ламберт. – Иногда бывает вредно вспоминать прошлое. На мой взгляд, лучше этого не делать.

– Возможно, всё дело в шторме, – предположил Картер. – Теодор думал, что мы все погибли по его вине.

– Наверняка это потрясло его сильнее, чем он хочет показать, – согласилась Би с братом.

Прозвенел звонок, и Ламберт улыбнулся им обоим:

– Пойдёмте к столу. А после обеда я выясню, что беспокоит Теодора.

10

Драконы – это выдумка

– ободряющая улыбка —

– Скажите, что вы знаете о спинозаврах? – спросил Ламберт, когда они покончили с десертом.

– Я знаю, что ирритаторы в том же семействе, что и спинозавры, но они несколько туповаты – во всяком случае те, которых мы встретили в Мексике, – ответила Би.

Ламберт кивнул:

– Я имею в виду тех потрясающих спинозавров, которые обнаружены только на Японских островах.

– Я слышал, что они прекрасные пловцы, но больше ничего не могу добавить, – сказал Теодор.

– О, не только это – у них очень много удивительных качеств, – сказал Ламберт. – Но вот что ужасно жалко: я слышал из авторитетного источника, что самый редкий из всех спинозавров, увы, скоро исчезнет. Во всём мире остался лишь один самец.

Би с Картером с ужасом посмотрели на него.

– Этот спинозавр живёт в отдалённой горной местности в Японии со своим престарелым хозяином. Они оба последние в своём роде. – Ламберт вздохнул и поиграл салфеткой, сделав паузу и избегая пересечься с ними взглядом.

– Но ведь наверняка должны быть и другие! Может, только этот вид оказался под угрозой вымирания? – нерешительно заговорила Би. – А что такого необычного в этом спинозавре?

– Природа и пища сделали своё дело, Беатрис. Этот спинозавр – последний из редкой линии крови: их владельцы осуществляли селекцию спинозавров ради их особенных качеств.

– Значит, это чистокровные экземпляры? – спросил Теодор, вспомнив разговор с Кунавой недельной давности.

– Чище не бывает, – Ламберт воодушевился. – И владельцы того спинозавра натренировали его, чтобы он делал любопытные вещи.

– Трюки? – нетерпеливо спросил Теодор. – Держать мячик на носу? Крутиться с боку на бок ради лакомства? Прыгать через горящий обруч?

– Я вижу, что ты насмехаешься надо мной, Теодор, – сердито сказал Ламберт. – У тебя всё в порядке?

– Извини, – ответил Теодор. – Просто меня беспокоят некоторые вещи.

– Но отчасти ты угадал мою мысль, – продолжил Ламберт. – Этот невероятно редкий спинозавр в самом деле проделывает уникальный трюк: он может изрыгать огонь. – Тут он сделал драматическую паузу.

Теодор, Би и Картер с недоверием уставились на него.

– Что, как дракон? – пробормотала Би.

– Нет-нет, – пояснил Ламберт. – Драконы – выдумка, но я не исключаю, что мифология драконов азиатского типа коренится в чём-то подобном. В конце концов, как говорится, нет дыма…

– …без огня! – воскликнула Би.

Ламберт улыбнулся.

Теодор покачал головой:

– Честное слово, Ламберт, неужели ты думаешь, что мы поверим в существование огнедышащего завра?!

– Не больше, чем я могу поверить в то, что у человека выросла рука, – ответил Ламберт. – Клянусь честью: мои обширные исследования обнаружили много свидетельств этому. – Он вынул из серебряного портсигара сигарету, закурил и выпустил колечки дыма. – Я понимаю, что это кажется необъяснимым, и согласен, что скорее всего этому феномену есть убедительное объяснение. Я бы с удовольствием узнал его – а вы разве нет?

Би и Картер тут же кивнули.

– Позволь мне угадать твой план, – сказал Теодор, повернувшись к Ламберту. – Ты хочешь, чтобы мы, использовав дар Картера, поймали этого спинозавра и привезли его сюда, чтобы ты выяснил природу этой загадки?

Как только он об этом спросил, ему сразу же показалось, что он понял схему, по которой в последние два года разворачивались все события, и ему с досадой пришлось признать, что Ламберт манипулировал ими, чтобы они делали для него всю грязную работу. Взять, например, затерянный город в Мексике. Виконт снабдил их картой, где были обозначены якобы опасные места, в которых действовали повстанцы – а на самом деле он не хотел, чтобы они ненароком раскрыли его собственные грязные делишки: тайный инкубатор завров, которым ведали Кристиан Хейтер и изменник-генерал Вулпес. От волнения Теодор даже почувствовал горечь во рту, и он с усилием сглотнул.

Ламберт откинулся на спинку кресла и широко улыбнулся.

– Да, основная идея именно такая – чтобы вы отправились в Японию за спинозавром.

Би даже пискнула от восторга.

– Исследование биологических корней этого уникального феномена, конечно же, станет важным вкладом в науку, – сказал Ламберт, – но главной причиной нашего вмешательства будет, разумеется, спасение этого уникального существа от вымирания. – Он сделал паузу. – По традиции, самураев, дрессировавших этих необычных спинозавров, называли «спинозавриями». Увы, их уже не осталось. Времена менялись, и император Японии издал указ, согласно которому самураи вошли в состав его регулярной армии. Но не все самураи согласились с этим. Мне рассказывали, что последний из этой воинской элиты долго скрывался в горах. Потом его всё-таки нашли и заставили отдать меч, но своего спинозавра он не отдал. – Ламберт вздохнул и погасил сигарету в пепельнице. – Когда умрёт этот последний воин – седьмой спинозаврий, как его называют, – знания о том, как он дрессировал своего спинозавра, будут утрачены навсегда.

– Тео, мы должны поехать в Японию, – заявила Би. – В Японию! Подумать только! – Она мечтательно устремила свой взгляд куда-то в потолок, явно уже обдумывая возможности, которые откроются перед ними во время этого приключения.

– И конечно же, вы сможете повидаться с вашей тётей Джеральдиной, – заговорщицким тоном сообщила Аня, сжав руку девочки.

– О! – воскликнула Би, вынырнув из своих грёз. – Как чудесно! Банти рассказывала мне про неё, но мы никогда не виделись. Вернее, она видела меня совсем крошечной, когда я только родилась. Она немного старше мамы – но ты ведь наверняка её знал, Тео, да?

– О господи, – еле слышно пробормотал Теодор, закатив глаза, – за что мне такое испытание?! Что плохого я сделал?!

– Она живёт в Японии? – подал голос Картер.

– Да, совершенно верно, – кивнула Аня. – Ваша тётя живёт в императорском дворце, Картер. Она гувернантка у старшей дочери брата императора. Прошлым летом, когда мы были гостями императора, я встречалась с ней, – добавила она. – Должна сказать, что у неё превосходный вкус. Мы очень мило побеседовали.

– В императорском дворце? Наставница? – удивилась Би. – Тео, ты знал об этом? Почему ты ничего нам не говорил?

Не успел Теодор что-то ответить, как вмешался Картер.

– А что такого особенного в императорском дворце? – спросил он, не успевая следить за всеми поворотами этой беседы.

– Абсолютно ничего, – холодно заявил Тео. – И вообще: мы чуть не утонули, когда добирались сюда – боюсь, нам пора забыть о приключениях. Дети должны вернуться в Англию и найти новую школу.

Его ответ удивил и озадачил детей.

– Тео, но ведь тётя Джеральдина гувернантка! – возразила Би. – Разве она не может давать нам уроки?

Теодор решительно покачал головой:

– Не спорь, Би. Возможно, есть веская причина, по которой старшая дочь Банти все эти годы жила отдельно от семьи.

– Но ведь… – начала Би, но умолкла под сердитым взглядом Теодора.

– Я должна сказать, что Джеральдина очень вежливая и умная, – снова заговорила Аня. – Она изысканно одевается, у неё прекрасные манеры, она любит дорогие вещи и жизнь в высшем обществе – совсем как я.

«В этом-то и проблема», – подумал Теодор, но лишь вежливо улыбнулся, понимая, что и так уже сказал слишком много.

Ламберт старался вывести беседу из тупика, в которую её завёл Теодор, и попробовал другой метод убеждения.

– Теодор ваш опекун, и он прав, – согласился он. – Вам надо вернуться в Англию и учиться в школе.

– Нет! – воскликнула Би.

Картер же считал, что формы обучения могут быть разными, а от школы в Англии, где он недолго учился, у него остались не слишком приятные воспоминания.

– Тео, спасать завров гораздо лучше, чем узнавать в школе из книг о причинах, по которым они вымерли, – сказал он.

– Ничего, – вмешался Ламберт и махнул рукой. – Возможно, что этого спинозавра уже нет в живых. Так что давайте забудем о нём. Зря я вообще затронул эту тему. Как насчёт того, чтобы завтра посетить британского губернатора?

– Пожалуйста, – горячо проговорила Би, – раз есть шанс, что мы можем спасти кого-то – значит, нам надо попытаться. Пожалуйста, Тео, пожалуйста!

Теодор мысленно проклинал трудную ситуацию, в которую попал. Ламберт ловко всё подстроил: он превратил детей в пешки в своей игре. Если Теодор намерен выяснить, что это за игра, то он должен подыграть виконту. Ставка слишком велика, чтобы сейчас выходить из игры.

– Что ты сделаешь с этим спинозавром, если мы спасём его? – осторожно поинтересовался он.

Би с Картером ликовали.

– Ну… – ободряюще улыбнулся Ламберт. – Би права – есть и другие спинозавры, но они не такие, как этот. Нужно сохранить его генофонд.

– Чтобы от него было потомство? – уточнил Теодор.

– Я не уверен, что это окажется возможным. Насколько я могу судить, спинозавр очень старый. Нет, я думаю его клонировать.

– Как это – клонировать? – спросил Картер. Би тоже мало что поняла.

– Клонировать – значит сделать точную копию живого существа, – пояснил Ламберт.

– Но это невозможно! – хмыкнул Теодор.

– Нет, Тео, возможно, – возразил Ламберт. – Возьмём, к примеру, знаменитую японскую сакуру: эти деревья копируются уже сотни лет путём прививки черенка. Ботаники называют это клонированием – от греческого слова «клон», то есть «ветка». Это древнее искусство. Или вот это яблоко гренни смит, – он взял одно яблоко из чаши, – идентично во всём другим яблокам гренни смит, которые вы когда-либо ели; все они происходят от одного-единственного дерева. Садоводы используют этот метод спокон веков.

Картер взял в руку яблоко и посмотрел на него.

– Я вложил огромные деньги в технологию, которая позволит мне клонировать живого завра; всё это находится ещё на уровне эксперимента, но я полагаю, что попробовать стоит, – убеждённо сказал Ламберт.

– Клонировать, – удивлённо повторил Теодор. Он по-прежнему сомневался, подозревая, что за этим кроется что-то другое, но не знал, как это выяснить. – Ламберт, ты сказал, что из надёжного источника известно, что этот последний спинозавр ещё жив. Но откуда мы знаем, что это вообще не чьи-то фантазии?

Неожиданно Аня встала и бросила салфетку на стол.

– Дорогой, – сказала она, – почему ты не покажешь им подарок ко дню рождения, который я привезла тебе из Японии? – Она улыбнулась Теодору. – Это объяснит недавно появившийся у моего мужа интерес к Востоку. – Жестом пригласив гостей следовать за ней, Аня вышла из комнаты.

Дети пошли за Аней, а Ламберт отозвал Теодора в сторону.

– У меня есть новости, Тео, – прошептал он, – требующие срочного внимания. Частное дело огромной важности.

– Так расскажи, – предложил Теодор.

– Нет, – Ламберт положил руку на плечо Теодора. – Я скажу тебе позже, когда дети уйдут спать. Как я сказал, это важно.

11

Седьмой спинозаврий

– артефакты в музейных витринах —

Аня привела их в длинную комнату, тянущуюся вдоль всего фасада. На одной стороне из окон открывался вид на гавань, у противоположной стены между огромными картинами в массивных золочёных рамах стояли музейные витрины с артефактами. За стёклами соблазнительно мерцали бесценные экспонаты, произведения искусства, представляющие Восток и Запад. На самом видном месте стояли семь манекенов, шесть из которых были в невероятно замысловатых и украшенных узорами доспехах японских самураев. Ламберт смотрел на них с явным восторгом.

– Как вам известно, – сказал он, – я коллекционирую самые разные вещи, но в последнее время я одержим желанием дополнить эту скромную коллекцию. Позвольте вам представить легендарную Семёрку самураев из ордена спинозавриев. – Он показал рукой на манекены, что было лишним, так как Теодор, Беатрис и Картер уже с благоговением застыли на месте.

– Впечатляет, – пробормотал Теодор, – но где же седьмой? – Один манекен стоял голым, не считая широкого пояса, на котором висели два меча – один длинный, другой вдвое короче.

– Увы, последний спинозаврий, Масаки Сакаи, хранит свои доспехи и отказывается их отдать, а также отказывается расстаться со своим верным спинозавром, – с явным сожалением ответил Ламберт.

Би с Картером подошли ближе к манекену.

– Тогда откуда у вас его меч? – спросил Картер.

– Мне эту коллекцию продал японский император, – объяснила Аня. – Он и сообщил нам про оставшегося спинозаврия – это ответ на твой вопрос, Теодор. – Из этого весьма авторитетного источника мы и знаем, что он ещё жив.

– Как я сказал, – продолжал Ламберт, – много лет назад всем самураям было приказано отдать свои мечи. Самурайский меч называется «катана»; некоторые из них уцелели, но большинство были переплавлены. Масаки сдался последним и с огромной неохотой вручил свой меч императору. Взамен ему – в знак благоволения императора – дали деревянный, – Ламберт тяжело вздохнул. – Лишь при ближайшем рассмотрении можно понять, почему самурай так долго отказывался расстаться со своим мечом, – Ламберт жестом показал на манекен. – Би, возьми меч – взгляни на него.

Би молча вынула длинный меч. Он оказался легче, чем она думала; длинное лезвие было острым как бритва и тонким, лёгкая патина на металле напоминала акварель; меч сверкнул, когда луч света вдохнул в него жизнь.

– Очень красивый, – прокомментировала она, осторожно передавая его Картеру, а он, не зная, что с ним делать, сразу протянул его Теодору.

Теодор удивлённо поднял брови.

– Какой лёгкий, – пробормотал он и, крутанув запястьем, рассёк воздух; потом положил на длинную инкрустированную рукоять и другую руку и вскинул меч, приняв позу, как у шести безжизненных манекенов.

И тут Теодору внезапно показалось, что из меча вырвался разряд энергии, озарив комнату белой вспышкой, повисшей в воздухе. Он даже не сразу понял, что, находясь в полном сознании, застыл на месте и не мог пошевелиться. Он не мог перевести взгляд, но ясно видел каждый дюйм самого себя и лезвия, словно смотрел одновременно издалека и вблизи и сразу с нескольких ракурсов. В рукояти меча был спрятан ключ-камень заврочеловека. Теодор видел его блеск. Это была верхняя часть черепа мелкого доисторического ящера, размером не больше черепа кролика. Характерный для динозавра ряд зубов был спрятан, большая часть черепа скрыта в рукояти, наружу торчал лишь гребень носа. Эта часть ключ-камня и вступила с ним в контакт, точно так же, как ключ-камень в рукояти его собственного охотничьего ножа. Однако этот ключ-камень разительно отличался: казалось, он обладал собственной волей и навязывал её Теодору. Лезвие завибрировало в его руках и попыталось резко подняться влево. Хотя Теодор застыл в такой позе, он старался кое-как удержать меч, но потом и совсем потерял над ним контроль.

– Осторожнее! – закричал Ламберт, оттащил Аню в сторону и успел пригнуться сам, когда лезвие просвистело в миллиметре от них. От шока Аня сделалась ещё бледнее.

– Тео, ты чуть не убил их! – с тревогой воскликнула Би.

– Что на тебя накатило, парень?! – крикнул Ламберт и похлопал его по лицу. На его руках не было крови, лишь несколько отсечённых волосков. – Даже мой цирюльник не подносит ко мне бритву так близко. Смотри, ты отсёк у меня кончик усов!

Белый свет, поглотивший Теодора, исчез так же быстро, как и появился, и Теодор обнаружил, что он уже не парализован в позе удара. То, что казалось ему бесконечно долгим, на самом деле было долей секунды.

– Виноват! Виноват! – с ужасом воскликнул он. – Я… э-э… я не оценил его вес… меч… он такой… э-э… прекрасно сбалансированный! Совсем не похож на мой тяжёлый охотничий нож. Я был застигнут врасплох! Прошу прощения – у вас всё в порядке?

Случившееся встревожило и глубоко озадачило Теодора. Неужели катана спинозаврия реагировала на его ненависть к Ламберту – или это было что-то другое? Казалось, будто меч управлял им, а не наоборот. Теодор неловко убрал катану в ножны и попытался повесить его на пустой манекен, но опрокинул его, заставив Картера отскочить в сторону.

– Стоп! – крикнул Ламберт. – Не беспокойся – дай его сюда! – Он схватил меч. – Я хотел показать тебе, что я обнаружил в рукояти. – Ламберт слегка отодвинул шнур, намотанный на рукоять, и показал сверкнувший радужными красками камень.

Теодор прикинулся, будто не знал про ключ-камень, хотя только что ясно видел его мысленным взором и почувствовал его огромную силу.

– Господи! – воскликнула Би. – Неужели это…

– …ключ-камень заврочеловека? – договорил за неё Ламберт. – Да, ты не ошиблась.

– Так тот спинозаврий – заврочеловек? – спросил Теодор, стараясь не выдать своего волнения.

– Очень даже может быть, – сказал Ламберт. – Так что цель моей затеи – не только пополнить мою коллекцию или сделать новый вклад в науку – или даже уберечь от вымирания этот великолепный вид спинозавров: если Масаки в самом деле тот, кто я предполагаю, тогда спинозавр вообще уникален, и возможность его клонирования слишком важная вещь, чтобы её упустить.

– Но раз он такой необыкновенный, почему ты сам не попросил его об этом? – осмелилась Би на такой вопрос.

– Ну, понимаешь… – замялся Ламберт.

Теодору всё стало ясно.

– Потому что ты знаешь, что он не станет тебе доверять, – сказал он, – ведь ты не заврочеловек. Ты хочешь, чтобы я разыскал его, потому что уверен, что у меня это получится.

– Ну, можно сказать и так. – Ламберт улыбнулся и посмотрел на сверкающий камень. – Я подумал, что если ты покажешь ему ключ-камень в твоём собственном ноже, он, может… решится отдать тебе спинозавра ради общего блага.

– Послушай, – тут же перебил его Теодор, – мой ключ-камень позволяет мне всего лишь находить других завролюдей и храмы, а ещё, пожалуй, выпутываться из неприятных переделок. Вряд ли я сумею убедить спинозаврия расстаться с его любимым огнедышащим другом.

– Но если ты покажешь ему вот это как доказательство, что у тебя серьёзные намерения и что ты понимаешь важность ситуации? – Ламберт отдал Теодору самурайский меч. – Картер сможет подружиться со спинозавром, чем докажет, что завр попадёт в хорошие руки, ну, а Беатрис… она скажет спинозаврию, что вы приехали в Японию, чтобы спасти этот уникальный вид от вымирания.

Би не очень поняла роль, которую ей предстоит сыграть.

– Но я не умею говорить по-японски, – возразила она.

– Твоя тётя Джеральдина знает японский язык, – сказала Аня.

– Нет-нет-нет! Это исключено, – категорически заявил Теодор. – Джеральдина никогда не отправится в такое путешествие. К тому же, как я узнал, прочитав все дневники Франклина, завролюди не воины. Ни в коем случае. Они пацифисты и лишены агрессивности. – Он показал на камень. – Откуда мы знаем – может, это просто элемент декора? Случайное совпадение.

– Тео прав, – согласилась Би. – Я тоже читала дневники, и там нигде не упоминается о том, что завролюди были воинами. – Она вздохнула. – Но это была бы чудесная возможность увидеться с тётей Джеральдиной.

– Но разве не странно, что ни у кого из других спинозавриев в мечах нет такого камня? – вкрадчиво спросил Ламберт.

Би с Картером сразу бросились проверять. И точно, в рукоятях остальных катан не было ключ-камня.

Пока Би и Картер внимательно разглядывали доспехи самураев, Теодор обдумывал предложение Ламберта. С одной стороны, он опасался стать пешкой в новой игре виконта и не был уверен, что тот рассказал ему всё. У Ламберта всё выглядело легко и просто, но там наверняка кроется какой-то подвох. С другой стороны, если всё сказанное Ламбертом правда – а здесь у Теодора не было оснований считать, что это не так, – тогда разве не его долг сделать всё возможное, чтобы спасти вид от вымирания? Тео был вынужден признать, что ему и самому ужасно интересно узнать, чему спинозаврий Масаки может научить его, если он действительно заврочеловек. А ещё он считал, что его долг перед Франклином и Грейс продолжать изучение истории тайного ордена завролюдей. Хотя, если честно, то ехать в первый раз в Японию следовало бы ему одному. Случай с мечом напомнил ему о неведомой силе внутри него самого, и он хотел научиться её укрощать. Возможно, он сможет совершить это путешествие на своих собственных условиях – и при этом выиграет время и поймёт, как быть с его опасениями насчёт роли Ламберта в смерти Грейс и Франклина. Он посмотрел на детей, жадно разглядывающих невероятные экспонаты, и понял, что не должен мешать им встретиться с родной тёткой – хотя ему самому не хотелось видеть Джеральдину после стольких лет.

Он сунул руки в карманы.

– Ну, и где нам надо искать этого Масаки? – спросил он к восторгу детей. – И когда мы отправимся в дорогу?

12

Волна облегчения

– я должен извиниться —

Из-за охватившего их волнения и восторга в предвкушении новых приключений дети не ложились спать дольше обычного. Теодор уже собирался уйти к себе, но Ламберт напомнил ему, что им нужно поговорить приватно. Он привёл Теодора в свой кабинет и предложил ему виски, а сам закурил сигарету. Теодор от виски отказался.

– Точно не хочешь? – спросил Ламберт. – Виски такого качества ты, может, больше никогда и не отведаешь, дружище. Во всём Гонконге такого не купить – да что там: пожалуй, во всей империи!

Теодор всё равно отказался.

– Ну, как хочешь, – сказал Ламберт. – Я должен поздравить тебя, Теодор, как ты воспитываешь детей. Они просто чудесные. Родители могли бы гордиться ими.

Теодор перебил его:

– Ты ведь не для этого позвал меня сюда. В чём дело?

Ламберт помолчал.

– Ты проницателен, как всегда. Тогда сразу перейду к делу. Я должен извиниться перед тобой.

Теодор был застигнут врасплох.

– Долгое время я не был с тобой до конца честным, – продолжал Ламберт.

– Знаешь, я всё-таки попробую виски.

– Замечательно. – Ламберт налил виски из хрустального графина. – Ты не пожалеешь.

– Так в чём ты не был честным?

Ламберт кашлянул:

– Я солгал тебе насчёт некоторых обстоятельств смерти Грейс и Франклина.

Теодор молчал и ждал продолжения.

– Я нанял на службу некоего Кристиана Хейтера, – сказал Ламберт, – и он был со мной на Ару, когда на нас напали тенезавры.

– Ну и? – У Теодора бурлило всё внутри. Он сделал большой глоток виски.

– Я догадываюсь, что ты уже знаешь об этом – вот почему ты такой напряжённый всё это время здесь, в Гонконге.

Теодор кивнул.

– Проводник на Ару, вероятно, рассказал тебе, что произошло возле радужного дерева. Я надеюсь, что дети избавлены от ужасных подробностей, – продолжал Ламберт.

– Ты угадал, – осторожно сказал Теодор. – Проводник, которому ты отрубил руку. И тогда он убежал, спасая свою жизнь.

– Это была самозащита, – сказал Ламберт. – Проводник подрался с Хейтером, вырвал у него ружьё, набросился на меня. Ситуация была отчаянная. У меня был клинок – я отбивался от рапторов. Я защищал свою жизнь и поэтому сделал то, что сделал бы любой на моём месте: я отрубил руку, держащую оружие. Я хотел просто припугнуть его, но… – Он тяжело вздохнул. – Я не собирался его калечить – хотел просто выбить из руки оружие. – Он помолчал, глядя на Теодора. – Ты же сегодня вечером тоже не собирался обезглавить меня мечом спинозаврия, как я полагаю.

– Объясни, что там делал этот мерзавец Хейтер и почему ты не сказал мне об этом раньше, – буркнул Теодор сквозь зубы.

Ламберт опять тяжело вздохнул:

– Я нанимаю много народу по всему миру, чтобы они занимались логистикой, и Хейтер один из них. Но я даже не подозревал, что он такой отъявленный негодяй и убийца, пока не встретился с ним случайно в Кении у Банти в лодже. Пойми, что я чувствовал себя в долгу перед Хейтером – ведь он спас мне жизнь на Ару, – поэтому и умолчал о том, что знал его.

Теодор не сводил с Ламберта сердитого взгляда.

– Во время нападения рапторов Хейтер стрелял много раз; ружьё было только у него, и он защищал нас всех. Это была его обязанность. Когда проводник убежал, один раптор рассёк мне щеку, и я потерял сознание. Пришёл в себя потом, когда Хейтер волок меня из джунглей. Если бы он не спас меня тогда, сейчас я бы с тобой не разговаривал. – Ламберт опустил глаза на свои ноги, избегая взгляда Теодора.

– И ты рассчитываешь, что я поверю этой версии? – Теодор сделал последний глоток и со стуком поставил стакан на стол. – Грейс и Франклин убиты не рапторами – они застрелены!

– Что?! – воскликнул Ламберт. Казалось, он был в шоке.

– Проводник похоронил их, и он собственными глазами видел пулевые ранения!

– Теодор, я клянусь – Хейтер всегда говорил мне, что супругов Кингсли убили рапторы. Вероятно, в той жуткой обстановке пули случайно попали в Грейс и Франклина.

Теодор тряхнул головой. Меньше всего он ожидал услышать признания Ламберта.

– Ну не мог я их спасти! – взмолился Ламберт. – Я был ранен и потерял сознание! Если бы я знал, что Хейтер виноват в их смерти, даже случайной, я бы разорвал с ним все отношения, несмотря на то что он спас мне жизнь.

– Но ты продолжал нанимать его и сделал его главным на острове.

– Теперь я жалею об этом. Да, он очень просил меня, – с досадой ответил Ламберт. – Я больше никогда не возвращался на Ару и не знал, что он незаконно охотился на рапторов и торговал ими на чёрном рынке. Короче, портил репутацию моей компании. Через одиннадцать лет появились вы и вышибли его с острова. И Хейтер, обозлившись, стал вам вредить. Поэтому и поехал за вами в Кению. Он убил Банти из мести за свои унижения на Ару.

– Ты меня не убедил, – сказал Теодор, облокотившись на камин. – Почему ты не сказал мне об этом раньше? У тебя была масса возможностей. Почему признаешься только теперь, обнаружив, что я говорил с Кунавой и узнал правду? Потому что я нужен тебе, чтобы выполнить это дельце в Японии? Я уверен, что там будет опасно – и позволь тебе напомнить, что со мной едут дети.

– Слушай, Теодор, я понимаю, ты не хочешь мне верить, но я собирался рассказать тебе про Хейтера при встрече; ты просто опередил меня и узнал обо всём, побывав на Ару. Но есть одна очень важная вещь, которую я должен тебе показать. Надеюсь, она заставит тебя изменить мнение о моей честности.

Ламберт шагнул к массивной картине, висящей над камином, нажал на край позолоченной рамы – и картина отодвинулась в сторону, открыв встроенный в стену металлический сейф. Повернув на несколько щелчков влево и вправо цилиндры кодового замка, он нажал на ручку. Внутри лежали документы, пачки валюты разных стран и несколько ювелирных коробок. Достав небольшой лиловый бархатный мешочек, Ламберт протянул его Теодору:

– Посмотри.

Теодор вытряхнул содержимое мешочка на ладонь – и ахнул. Это был ключ-камень Франклина на старом кожаном ремешке – вторая половинка опализованной челюсти динозавра (первую носила на шее Би); обе половинки принадлежали когда-то сросшимся близнецам-завролюдям, которых Теодор с Франклином нашли в Калифорнии. Заворожённый Теодор увидел, как камень, отразив слабый свет газовой лампы, заискрился радужными переливами.

– Мне просто не верится! – воскликнул он. – Откуда он у тебя? Этот ключ-камень должен лежать на Ару вместе с телом Франклина!

– Вот видишь, Теодор, – заявил Ламберт, – пока ты искал свою версию правды на Ару, я нашёл нечто более важное.

– Я весь внимание.

– Возможно, ты считаешь, что я имел отношение к тем неприятностям в Мексике, – сказал Ламберт, наливая себе новую порцию виски, – и что мы с Хейтером сообщники, и я помог ему скрыться от правосудия. Уверяю тебя, это не так. Далеко не так. Я намерен исправить то, что случилось по моей вине. Да, Хейтер убил Банти! И этот человек должен быть наказан по закону! – Ламберт треснул кулаком по столу. – Но когда Би сообщила мне, что в Мексике она обнаружила оружие в ящике торговой компании «Заурия», я понял, что это тоже махинации Хейтера, перевозившего у нас под носом недозволенный груз. Он отлично знал суда и людей из моей компании – и пользовался этим. Все эти годы он вёл нелегальную торговлю с Ару и знал лучше всех, как провозить контрабанду по всему миру. Я приложил немало усилий, чтобы очистить репутацию моей компании от оскорбительных обвинений, появившихся из-за Хейтера. Я смог его выследить.

– Что? – удивился Теодор. – Ты знаешь, где он?

Ламберт кивнул:

– Он сбежал от мексиканских властей и уплыл на азиатский Восток. Сейчас он здесь, в Гонконге.

– Здесь, сейчас?!

– Вот откуда у меня этот ключ-камень, – сказал Ламберт. – Он висел на вонючей шее этого мерзавца. Не знаю, откуда он у него, но ты мне сейчас подсказал: похоже, негодяй снял его с трупа Франклина Кингсли.

– Я… даже не знаю, что и сказать, – пробормотал Теодор, пытаясь разобраться в сотне вопросов, крутившихся в голове. – Постой. Ты забрал этот ключ-камень у Хейтера – ты встретил его здесь?

– Конечно, – с гордостью заявил Ламберт. – Я видел его три дня назад.

– Тогда нам нельзя терять времени! – воскликнул Теодор и вскочил. – Мы должны сообщить в полицию и поймать его, пока он не убежал!

– Друг мой, в этом нет необходимости, – Ламберт усмехнулся. – Он никуда не денется, уверяю тебя. Он сидит у меня под замком. Если хочешь, мы можем вместе наведаться к нему завтра: посмотрим на его состояние – и может, он ответит на твои вопросы.

– На его состояние? – переспросил Теодор.

– Многочисленные травмы, которые он получил в Мексике, требуют срочного лечения. Я нашёл его в Коулуне у хирурга-самоучки, который накачал его седативами. Мой доктор сказал, что ему ампутировали руку. Как я понял, состояние у него ужасное. Я надеюсь его подлечить, чтобы он мог предстать перед правосудием и ответить за свои преступления.

Волна облегчения захлестнула Теодора. Неужели это правда?! Если да, то он готов пересмотреть своё отношение к Ламберту. Значит, ему всё-таки можно доверять?

– Извини, – проговорил он с трудом. – Мне очень стыдно! – Он обхватил голову руками. – Всё это время я клял тебя и был уверен, что за всеми безобразиями стоял ты.

Ламберт похлопал его по плечу:

– Я сам виноват, правда, потому что откладывал объяснение до твоего приезда. Вот ты и поторопился с выводами.

– Нет, я должен извиниться перед тобой, Ламберт, – сказал Теодор. – Мне очень, очень жаль – пожалуйста, прости, что я сомневался в тебе, друг мой.

13

Кристиан Хейтер

– этот ужасный коротышка —

На следующее утро Аня отправилась с детьми по магазинам – купить всё необходимое перед их новым приключением. Февраль бывает в Японии снежным, и хотя Би пыталась объяснить брату, что такое снег, он всё равно ничего не понимал.

– Он безвкусный? – спросил Картер, когда Аня купила им мороженое.

– Нет, он на вкус как вода, потому что это и есть вода.

– И мокрый как вода?

– Не совсем, – ответила Би. – Только когда растает, а так он и не твёрдый, не как лёд – он мягкий и пушистый.

– И очень холодный, – добавила Аня. – Вот почему нам нужно купить для вас подходящую одежду!

Дети занялись покупками, Бастер отдыхал в загоне, и мужчины могли отправиться в короткую поездку к докам торговой компании «Заурия», где Ламберт держал Хейтера на одном из больших грузовых пароходов.

– Прошу прощения за такую обстановку, – извинился Ламберт, отпирая поочередно несколько тяжёлых металлических дверей. – Это самое надёжное место, какое я мог для него придумать.

В холодном тёмном трюме грузового парохода в наспех сколоченном кубрике, освещённом единственной лампочкой, лежал привязанный к койке человек. Его рука и тело были перевязаны окровавленными бинтами. Теодор отшатнулся.

– Не жалей его, – посоветовал Ламберт, когда они подошли ближе. – Не забывай, что он чудовищный негодяй.

Теодор снова вспомнил слова стегоколдуна: что его с Хейтером дороги проходят рядом и время от времени будут пересекаться. В прошлый раз в Мексике, когда они разговаривали друг с другом, Хейтер был в сильной позиции. Теодор был связан и ждал казни. Он не мог и вообразить, что их следующая встреча окажется такой. Тогда Хейтер сильно пострадал от горного литронакса, но теперь Теодор увидел, что состояние его хуже, чем он думал.

Правая рука Хейтера ужасно распухла и, туго забинтованная, висела на шее. На лице было множество инфицированных ранок, а левый глаз закрывала повязка. Левая рука свесилась с края койки, из ладони капала жидкость. Сцена была неприятная, и Теодору даже чуть не пожалел коротышку.

Из полумрака появился тощий китаец с металлическим подносом, на котором лежали медицинские инструменты.

– Нужно ослабить ремни, которыми он привязан?

– Да-да. – Китаец поклонился Ламберту. – Я должен найти вену и сделать инъекцию.

– Только потом обязательно закрепи ремни, понятно? – приказал Ламберт. – А как вообще себя чувствует наш пациент?

– Так же, как раньше, – ответил доктор.

– Как именно? – спросил Теодор.

– Ужасно.

– Может, пускай Хейтер понесёт заслуженное наказание, умерев от ран? – предложил Теодор. Он не понимал, как можно говорить о высоких моральных и этических принципах в такой ситуации.

– Пускай суд разберётся, – настаивал Ламберт. – Мы не должны быть выше закона, и я не хочу опускаться до уровня этого ужасного человека. – Он снова повернулся к доктору. – Что, никакого улучшения?

– Нет.

– Он говорил что-нибудь? – спросил Теодор.

Доктор помотал головой:

– Я могу привести его в сознание, если вам нужно с ним поговорить.

– Почему бы и нет? – сказал Ламберт, потирая руки.

Доктор поставил поднос с большими шприцами на тележку возле койки, достал из кармана серебристую жестяную коробочку и открыл её.

– Что это? – поинтересовался Теодор.

– Толчёное гуано птерозавра, китайская народная медицина, приведёт в чувство кого угодно. – Доктор сунул жестянку под нос Хейтеру, а сам отстранился подальше.

Реакция была мгновенной. Здоровый, налитый кровью глаз больного открылся, Хейтер рванулся вперёд, натянув держащие его кожаные ремни, и заорал.

– Отойди! – крикнул Теодор, когда свободная рука коротышки взметнулась кверху и едва не вцепилась в Ламберта. Койка продолжала подпрыгивать, по миллиметру отодвигаясь, ножки её неприятно стучали по мокрому стальному полу: «дум-дум-дум».

– Быстрее задавайте свои вопросы, – озабоченно сказал доктор.

Теодор всё ещё с ужасом смотрел на Хейтера, не в силах выдержать жуткое зрелище, стук и крики.

Койка придвинулась ближе к тележке, и внезапно рука Хейтера метнулась к ней, сбив поднос со шприцами. Доктор, машинально нагнувшийся поднять шприц, упавший к его ногам, оказался при этом близко от койки, и Хейтер – или то, что от него осталось, – крепко схватил китайца за руку. Теодор и Ламберт бросились высвобождать китайца. Постепенно мёртвая хватка Хейтера ослабла, и они упали на холодный пол.

Теодор с Ламбертом тут же вскочили на ноги, а доктор, схватившись за пострадавшую руку, крикнул что-то по-китайски и выскочил за дверь.

– Свяжи его, Теодор! – крикнул Ламберт сквозь жуткое рычание Хейтера, отдающееся эхом от металлических стен.

К ним на помощь прибежали двое охранников.

– Отодвиньте его от тележки, – крикнул Теодор, – чтобы я мог поднять с пола шприцы!

Подбежав с правой стороны, подальше от свободной левой руки Хейтера, парни оттащили койку на прежнее место. Теодор схватил один из шприцов и единственный уцелевший пузырек. На этикетке были китайские иероглифы.

– Бог знает, что это такое, но надо попробовать. – Он набрал полный шприц бледно-зелёной жидкости. – Надеюсь, после укола он успокоится.

– Верните доктора! Приведите его! – приказал Ламберт. Один из парней выбежал наружу, крича доктору, чтобы тот вернулся, другой держал койку.

Хейтер всё ещё бушевал, от его конвульсий койка прыгала вверх-вниз. Казалось, внутри него клокотала невероятная сила, первобытная ярость титанических масштабов, раз он одной рукой натворил столько всего.

– Мы не можем ждать, – сказал Теодор Ламберту, пытающемуся осторожно подойти к разбушевавшемуся коротышке. – Я сделаю ему укол, и будь что будет. – Он нервно покосился на полный шприц и выдавил капельку бледно-зелёной жидкости, прикидывая, в какое место сделать инъекцию.

– Может, посоветуемся с доктором? – в отчаянии спросил Ламберт.

Теодор покачал головой, нагнулся и вонзил иглу Хейтеру в бедро под грязной простыней. Крик Хейтера был демонический, на его лице вздулись вены, и он издал ещё один оглушительный вопль.

Теодор с Ламбером стояли в ожидании, когда подействует укол, а Хейтер продолжал биться в конвульсиях. Прошли две мучительные минуты, а он всё шипел и кашлял, но потом стал успокаиваться и замолчал.

Через некоторое время охранник привёл в сумрачный кубрик перепуганного доктора.

– Какой укол вы ему сделали? – спросил доктор, подходя к успокоившемуся пациенту. Он наклонился над Хейтером и прижал ухо к его груди. – Прозрачную или зелёную жидкость?

– А в чём разница? – спросил Ламберт, а Теодор молча протянул доктору пустой пузырёк.

Но ответ на этот вопрос пришёл сам. Хейтер резко сел на койке и, схватив здоровой рукой толстые кожаные ремни, которыми был привязан, разорвал их словно бумажные. Одним махом рванул ремни на ногах и, освободившись, попытался встать.

Застывший от страха доктор опомнился первым и бросился в угол металлической комнатки, со стуком ударившись о стенку. Ламберт быстро спрятался за стражника и Теодора, а Теодор приготовился к любому развитию ситуации. Но Кристиан Хейтер не набросился на них, а повернулся к свету, льющемуся в открытую дверь, и убежал с быстротой, на какую были способны его ослабевшие ноги.

– Ловите его! Быстрее! – закричал Ламберт, показывая на дверь, но даже у Теодора не хватило решимости броситься в погоню. Зелёная жидкость увеличила внутреннюю энергию Хейтера, и он действительно превратился в чудовище.

* * *

Выйдя на палубу, они увидели, какое побоище устроил здесь Хейтер. Многие люди, пытавшиеся его остановить, пострадали и нуждались в помощи доктора.

– Как можно скорее увози детей в Японию, – посоветовал Ламберт. – Я останусь тут и разберусь с Хейтером. Не успокоюсь, пока он не будет пойман, даю слово. Тут ему негде спрятаться, а у меня много помощников. С такими травмами он долго не протянет.

– Да. И я считаю, что лучше ничего не говорить детям, – сказал Теодор. – Я не хочу, чтобы Би и Картер знали, что Хейтер здесь.

– Согласен, – Ламберт кивнул. – Ни слова. Когда всё закончится, я встречусь с вами в Японии и взгляну на спинозавра, которого вы привезёте.

– Итак, ты уверен, что у тебя надёжный источник?

– Ты сам увидишь, что император будет всячески готов помочь – только назови моё имя, – заверил его Ламберт. – Кроме того, Джеральдина практически свой человек в императорском дворце. Я пошлю телеграмму, чтобы вас ждали.

Теодор кивнул, поблагодарив его, и сумрачно добавил:

– Извини, что так получилось, Ламберт. Я понятия не имел, что за зелёная жидкость в пузырьке.

– Я разберусь с этим, поверь мне, Теодор, – отмахнулся Ламберт.

– Верю, – ответил Теодор.

* * *

В тот день, вернувшись домой, виконт закрыл дверь своего кабинета и повернулся к доктору Клаусу Ахтеке, молча сидящему в длинном чёрном пальто на кожаном диване. Доктор встал, щёлкнул каблуками чёрных кожаных ботинок, кратко кивнул и снова сел.

– Как там Теодор? – спросил доктор.

Виконт с довольной улыбкой потёр руки:

– Великолепно. А как там Хейтер?

– Вернулся на своё место, – ответил доктор.

– Замечательно. Надеюсь, он не доставил особых проблем?

Доктор снял тёмные очки, дыхнул на стёкла и, протерев их чёрными перчатками, поднял бесстрастный взор на своего босса. В его пустой глазнице блеснул новый камень.

– У меня всё под контролем, – усмехнулся он. – Вообще никаких проблем.

– Теодор и дети Кингсли отправляются завтра в Японию, чтобы забрать того завра, который тебе нужен, – продолжал виконт. – Когда они доставят его, важно разлучить мальчишку с сестрой и Логаном. Он нам ещё пригодится, а от остальных можно избавиться. Я хочу вернуть свои ключ-камни и получить доспехи того самурая. – Отдав распоряжения, виконт направился к двери. – Мне надоело делать вид, что они мне симпатичны, – проворчал он. – Сейчас для меня самое важное – одеть последний манекен и таким образом сделать мою коллекцию завершённой.

14

Япония

– смена темы —

В Японию они плыли совсем не так, как несколько дней назад до Гонконга. Теперь они были почётными гостями виконта Лампрехта Кнутра, главы торговой компании «Заурия», с соответствующими плюсами – одним из которых была его яхта класса «люкс». Расставаясь с капитаном Вудсом, Теодор добился, чтобы его другу щедро заплатили. Ещё он тихонько шепнул ему о сбежавшем Кристиане Хейтере и предупредил, чтобы Вудс был начеку. Теперь, на борту «Сирены», всё это уже казалось далёким и забытым.

Аня сама позаботилась о декоре кают – всё было роскошно: полированное дерево, позолота, шёлковые драпировки. Картера привёл в восторг граммофон на пружинах – для противодействия качке. Мальчик ставил пластинки на полную громкость, чтобы сидящий в трюме Бастер мог слушать музыку. Теодор закрывал уши ладонями: ему казалось, что эти оперы слышит не только тиранн, но и всё Восточно-Китайское море. Он даже попросил капитана, чтобы тот приказал мальчику убавить громкость, но капитан заявил, что чёрный карликовый тиранн на борту его яхты – огромная удача, о какой он только мог мечтать, и что он не хочет рисковать, вызвав недовольство самого высокочтимого пассажира.

И в самом деле, появление Бастера всюду вызывало восторг. Когда они в порту сошли на берег, Картер с трудом отгонял восхищённых японцев, пытающихся выдернуть у тиранна одно-два пёрышка в качестве талисмана, и беспокоился, что же будет во дворце брата императора. Ещё он постоянно думал о том, как впервые встретится со своей тётей Джеральдиной. Ему было интересно узнать о ней больше, но Би почти ничего не могла ему сообщить – только то, что та была старшей сестрой их матери Грейс и после войны уехала из Англии. Теодор тоже ничего не рассказывал, хотя провёл с Джеральдиной довольно много времени в Америке, и всякий раз менял тему, когда мальчик приставал к нему с расспросами.

Прибыв в королевский дворец, они вошли в величественный двор, минимально украшенный в традиционном японском стиле. Стены зданий раздвигались при тёплой погоде; возле выложенных плиткой дорожек стояли высокие столы, на которых в красочных горшках росли старинные деревья-бонсай; земля вокруг них была выложена мхом. Получался лес в миниатюре. В середине двора виднелся прудик, а вокруг него своеобразный сад из песка с волнистыми линиями и красиво выложенными круглыми камнями.

После нескольких недель, провёденных в море и конюшне, Бастер при виде песка пришёл в восторг. Соблазн был слишком велик, и тиранн стал кататься в песке, унимая зуд в спине.

– Бастер, нельзя! – закричал Картер, бросившись за ним следом.

Но тиранн продолжал кататься, радостно трубя и разбрасывая хвостом песок в разные стороны. На месте элегантного узора появились бугры и ямы, словно там только что отложили яйца мозазаврихи. Теодор и Би ухитрились схватить Бастера за уздечку, а Картер, взяв лежащие неподалёку грабли, попытался что-то поправить, но вместо волнистых линий у него, конечно же, получилась мешанина из острых углов и царапин.

– О боже! – испугалась Би. – Что подумает о нас брат императора?!

Тут откуда-то сверху донеслись смех, взрыв японских фраз и топот ног по ступенькам, а потом строгим тоном голос взрослой женщины произнёс ещё несколько японских фраз. В дверях показалась девочка, ровесница Картера, в яркой пижаме из шёлка и вышитых шлёпанцах. Увидев Бастера, она сразу подбежала к нему.

Картер схватил тиранна под уздцы и погладил его перья, успокаивая:

– Я прошу прощения за песок: он нечаянно.

– Глупости, – ответила девочка по-английски. – Его естественная среда обитания – морской берег. Песок помогает ему бороться с паразитами.

Картер, застигнутый врасплох, даже растерялся.

– Откуда ты знаешь… – начал он, но тут другой голос заставил восхищённую девочку оглянуться:

– Так не подобает приветствовать наших гостей, Саи! Честное слово, я огорчена! Вот твоя накидка!

Во двор вышла чопорная леди, в руках она держала что-то меховое.

– Ах, леди Браунли, вы всегда преувеличиваете! Сейчас не холодно!

Би просияла.

– Тётя Джеральдина! – воскликнула она и побежала к родственнице.

– Кто это – «тётя Джеральдина»? – спросила девочка у Картера.

– Она, – ответил он, показав на женщину, которая едва не задохнулась в объятиях Би.

– Ты ошибаешься, – заявила девочка, прижимаясь к тёплому боку Бастера. – Это леди Браунли – она не тётя!

– А ты кто? – спросил Картер, глядя, как девочка зарылась в чёрные перья тиранна.

– Все знают, кто я, – заявила она. – А кто ты? И кто твой друг?

– Я Картер, а это Бастер, – ответил он. – Это…

– …карликовый чёрный тиранн, я знаю! – перебила его девочка и восторженно пискнула. – Я всегда хотела получить такого питомца!

Джеральдина Браунли высвободилась из объятий Би и направилась к ним.

– Будь вежливой, Саи! – Она казалась немного растерянной.

Саи вздохнула и слегка поклонилась:

– Извини. Благодарю, что ты оказал мне честь таким подарком. Это очень любезно с твоей стороны! – С этими словами она сунула лицо в оперение Бастера. – Я уже полюбила его!

– Э-э… – растерянно протянул Картер. – Бастер не подарок. Он мой.

Тут к ним подошла Джеральдина и попыталась накинуть мех на плечи девочки.

– Не нужно, – сказала Саи; её голос звучал приглушённо. – Теперь моей одеждой станет этот тиранн.

– Тётя Джеральдина, как я рада вас видеть! – ликовала Би. – Нам надо так много вам рассказать!

– Беатрис, Беатрис! – покачала головой её т

Продолжить чтение

Читать онлайн Сокровище последнего самурая бесплатно

1 Погоня

Вокан, острова Ару, провинция Малуку, Восточная Индонезия, 1921

* * *

2 Шторм

Море у берегов Ару, провинция Малуку, Восточная Индонезия, 1934

3 Остров

* * *

4 Правда

5 Рассвет

* * *

6 Дорога

7 Радужное дерево

8 Старый город

* * *

9 Гонконг

* * *

10 Драконы – это выдумка

11 Седьмой спинозаврий

12 Волна облегчения

13 Кристиан Хейтер

* * *

* * *

14 Япония

1

Погоня

2

Шторм

3

Остров

4

Правда

5

Рассвет

6

Дорога

7

Радужное дерево

8

Старый город

9

Гонконг

10

Драконы – это выдумка

11

Седьмой спинозаврий

12

Волна облегчения

13

Кристиан Хейтер

14

Япония