Читать онлайн Сокровище последнего самурая бесплатно

1

Погоня

– за тринадцать лет до основных событий —

Вокан, острова Ару, провинция Малуку, Восточная Индонезия, 1921

Погоня продолжалась.

Конечно, в непролазных дебрях джунглей мог спрятаться кто угодно, даже массивный завр, но Кунава, убегая от преследования, оставлял за собой кровавую дорожку на потревоженной листве, и выследить его не составляло труда. Он прижимал к груди то, что осталось от его руки, и пытался пережать сосуды, чтобы кровь не текла так обильно. Боль молнией разрывала его тело, но страх потерять больше чем руку – потерять жизнь – гнал его вперёд и придавал сил. Грохнул выстрел. Что-то тяжёлое упало на землю с пронзительным криком.

– Один готов, босс! – раздался голос, он звучал очень близко.

Кунава споткнулся о корень и с разбега рухнул на землю. Вскочил, помогая себе здоровой рукой, и понял, где он очутился: ровно на том же месте, откуда убежал.

Жестокий рок заставил его описать круг, и Кунава вернулся на поляну к радужному дереву, росшему на руинах древнего храма завролюдей. Возле дерева лежали два безжизненных тела, а красочная кора была испещрена следами от пуль.

Кунава быстро огляделся. Вот она лежит среди листвы – кисть его руки!

На мгновение он ощутил на конце своего окровавленного обрубка фантомное подёргивание. Повреждённые нервные волокна обманывали его измученный болью мозг.

– Куда делся проводник, будь он проклят?!

– Он убежал, босс. Постой-ка…

Ещё один выстрел и ужасающий крик разрезали воздух, крик сменился жалобным скулением, но оно оборвалось после нескольких тупых ударов.

– У меня кончились патроны, босс – пришлось вручную прикончить этих грязных завров.

Преследователи стояли совсем рядом. Между высоких воздушных корней радужного дерева в земле образовались глубокие рытвины. Бежать Кунаве было некуда – надо было поскорее спрятаться. Возле одного из огромных корней лежала куча листьев, и он заполз под неё, присыпав себя тёмно-бурой листвой. Его волосы слиплись и были почти того же цвета, что и листья, алая кровь, хлещущая из его обрубленной руки, не выделялась на цветной древесной коре. Кунава скрючился, повторяя форму корня, и стал невидим. Но жизнь вытекала из него вместе с кровью, и он из последних сил старался не терять сознание.

Из кустов выбежал Кристиан Хейтер:

– Я всех разогнал! Ой, гляньте-ка! Тот карлик потерял свою руку! – Он захохотал и, достав из кармана носовой платок, вытер лицо, забрызганное кровью его жертв.

Внезапно раздался звук, которому было суждено изменить ход жизни и судьбу всех, кто его услышал: крик младенца.

Кунава мгновенно пришёл в сознание.

– Босс… э-э… босс, – занервничал Хейтер. – Тут такая ситуация…

Высокий, хорошо одетый мужчина в круглых очках молча вышел на поляну, поигрывая длинным тонким клинком. Это был виконт. Он немного постоял и, вдохнув полной грудью жаркий влажный воздух, подошёл к двум трупам, над которыми уже кружились мелкие чёрные мухи. Зрелище было ужасающее. Приподняв штанину, чтобы не испачкаться, мужчина подцепил ногой одно из тел и перевернул его. Освободившийся от тяжести мёртвого отцовского тела, младенец с жалобным плачем протянул кверху ручонки. Виконт наклонился и, заглянув в голубые глаза мальчика, рванул с шеи его отца сверкающий камень. Но кожаный ремешок оказался прочным, и тогда его перерезал острый клинок.

– Не думаю, что теперь он будет тебе нужен, – усмехнулся виконт.

– Босс, что нам делать? – спросил Хейтер.

– Ничего, – холодно ответил виконт. – Ровным счётом ничего.

– Но ведь… он умрёт, – пробормотал Хейтер.

– Конечно.

– Мы не должны убивать ребёнка, босс, это…

– Мы и не будем, – отрезал виконт. – Скоро тут появятся рапторы: все окрестные джунгли почуют запах свежатины и сбегутся сюда. Свирепые завры подчистят тут всё – останутся лишь обглоданные косточки.

– Но ведь… – начал было Хейтер и еле слышно добавил: – Это не…

– Что «не»? – Виконт направил клинок прямо ему в лицо, царапнув щёку.

Хейтер загородился руками и отступил на шаг.

– И не называй меня «боссом» – только «виконт», ясно тебе?

Перед носом Хейтера снова сверкнула сталь, и он, попятившись ещё дальше к дереву, наступил прямо на ногу Кунаве.

Это стало последним ударом. Умирающий Кунава не смог сдержать крик боли – у него уже не осталось сил.

Оба преследователя вздрогнули, огляделись и поняли, что они не одни.

Радужное дерево уже окружила стая пятнистых тенезавров с красными мордами, крупных, как детёныши аллозавров. Их было там не меньше пятидесяти голов. Они стояли и смотрели на людей холодными голубыми глазами. На какое-то мгновение все застыли. Потом Хейтер потихоньку вынул из-за ремня острый крюк и взмахнул им, отпугивая хищников.

– Босс, то есть виконт, сэр, – поправился он, – отойдите. Сейчас я разберусь с ними.

Но виконт уже размахивал сверкающим клинком.

– Нет, я справлюсь сам, – спокойно заявил он. – Ну-ка, прочь с дороги, грязные завры!

Лежащий на земле Кунава снова издал сдавленный крик.

Тенезавры не отрывали глаз от двух человек и сверкающего на солнце металла.

Тут младенец снова заплакал, и все, завры и люди, повернулись к нему. Мальчик лежал на теле мёртвой матери, защищённый её объятием, и беспомощно размахивал ручками и ножками.

Тенезавры двинулись вперёд.

Кристиан Хейтер сорвался с места и стремительно помчался прочь с поляны: он понимал, что их шансы против стаи свирепых тенезавров ничтожно малы. Перепрыгивая через корни дерева, он ни разу не оглянулся и не видел, что там случилось дальше.

Виконт заметил на земле раскрывшуюся толстую тетрадь с исписанными мелким почерком страницами. Он наклонился за ней – и прямо перед ним оказалось бескровное лицо Кунавы.

– Рапторы разберутся с тобой, – сказал он умирающему. Потом повернулся и исчез следом за Хейтером.

Кунава старался не терять сознание. Обливаясь потом, плавая в океане боли, он заставлял себя слушать детский плач, словно только он мог помочь ему остаться в живых. Собрав последние силы, он пополз через поляну к ребёнку, привлекающему зловещее внимание тенезавров, которые пытались разглядеть источник поразившего их шума.

Младенец дрожал в руках своей мёртвой матери. Кунава взял его здоровой рукой и с трудом встал на ноги. Рапторы покачивались, наклонялись, толкались, чтобы подойти ближе; Кунаве казалось, что его окружал морской прибой с плавающими в нём перьями. Он прошёл несколько шагов, но пошатнулся, инстинктивно протянул руку, чтобы схватиться за дерево, но обрубок руки не смог его удержать, и он упал на землю. Рапторы окружили его.

Кунава понимал, что всё кончено. Свет мерк в его глазах, края мира почернели. Он закрыл глаза. Звать на помощь бесполезно – на много миль вокруг нет никого из приличных людей. Отбиваться от тенезавров тоже не имело смысла, потому что он терял последние силы. Всё кончено. Стая сейчас его съест.

* * *

Крик младенца вернул Кунаву из небытия. Он лежал в мокрой одежде и продрог. Должно быть, прошла гроза. В джунглях стояла тишина. Кунава посмотрел на крону радужного дерева и попытался вспомнить, что привело его сюда. Взглянув на свою искалеченную руку, он пошевелил обрубком. В памяти медленно всплывали недавние события. Запястье перестало кровоточить; рана покрылась толстой коркой и, странное дело, уже не болела. Он нажал на неё пальцами – и не почувствовал боли. Он снова стал вспоминать. Теперь вокруг не было ни рапторов, ни преследователей – но и младенца тоже не было.

Кунава сел, и ему показалось, что все его суставы заскрипели как ржавые; он лежал очень долго, и его тело онемело. Тучи чёрных мух и запах разложения говорили о соседстве смерти. На негнущихся ногах Кунава подошёл к разлагающимся телам супругов Кингсли.

Ребёнка там не оказалось. Неужели его плач ему только почудился?

Обычаи острова требовали сжигать тела умерших на погребальном костре, но сделать это Кунава сейчас никак не мог. Он знал, что белые люди часто зарывают своих покойников в землю. Глубокая рытвина между двумя корнями, в которой он недавно прятался, показалась ему подходящим местом. Здоровой рукой и ногой он выгреб из неё листья и крошки коры и с трудом перетащил застывшие тела в их мелкую могилу. Его отрубленная кисть тоже лежала неподалёку, и, не зная, что с ней делать, он положил туда и её. В конце концов, вместе с ними умерла часть его самого. Молодые родители лежали рядом – так же, как и погибли рядом, ушли в вечность, обняв друг друга в бесконечный миг смерти. Кунава нашёл в себе силы засыпать их приличным слоем земли и перегноя, а потом сел рядом с радужным деревом, чтобы собраться с мыслями.

Остались бы в живых эти белые люди, если бы он не согласился стать их гидом? Виновен ли он в их безвременной смерти? Их мальчика, крики которого послышались ему так явственно, похоже, сожрали тенезавры. Кунава потёр искалеченную руку. Он уцелел, хотя рапторы должны были растерзать и его.

Легенда, передающаяся из поколения к поколению в его семье, гласила, что Кунава был из племени завролюдей, защищённых высшей силой, но сам он никогда прежде в защите не нуждался. Он давно уже не жил в джунглях, и жизнь в городке ослабила его веру в старое предание. Но теперь он осторожно поцеловал отполированный временем фрагмент окаменелой косточки, висящий у него на шее; когда-то он принадлежал его отцу, а до этого – отцу его отца. Трагедия произошла под тем самым деревом, которое он должен был охранять – вместе с собиравшимися под ним заврами; когда-то отец взял с него такую клятву. Это было то самое дерево, которое хотели увидеть эти погибшие европейцы.

Вытерев слёзы, Кунава понял, что должен делать.

Он должен стать настоящим заврочеловеком, как и начертано ему судьбой.

2

Шторм

– тринадцать лет спустя —

Море у берегов Ару, провинция Малуку, Восточная Индонезия, 1934

Теодор Логан скатился с койки на мокрый пол и проснулся. Двигатель «Косатки» надрывно чихнул несколько раз и заглох; огромные, яростные волны играли маленьким лёгким пароходом. Ещё не придя в себя и помогая себе руками, Теодор встал с пола и посмотрел в иллюминатор на бушующий под полной луной океан. Вскоре луна скрылась под грозовыми тучами, а на правый борт парохода обрушился второй мощный удар, сбив с ног Теодора и всех остальных.

– Тео, ты проснулся? – послышался из рулевой рубки рокочущий бас капитана.

– Да, проснулся! – крикнул в ответ Теодор и, хватаясь за поручни, стал подниматься по ступенькам. На залитой волнами палубе стоял капитан Уилбур Вудс; его лицо осветила спичка, которой он безуспешно пытался зажечь свою трубку.

– Что это было? – Теодор с облегчением увидел, что Би с Картером крепко держатся за леер. С ними был и Бастер, чёрный карликовый тиранн. Капитан Вудс зажёг новую спичку, но её мгновенно погасил новый безжалостный порыв ветра.

– Они возвращаются! – с испугом воскикнула Би, глядя за борт.

Теодор вгляделся в бурные волны, пытаясь что-то разглядеть, но увидел только круглую луну, отражённую тысячи раз в чернильно-чёрных бурных волнах. Вдали, над горизонтом, маячил силуэт тропического острова.

– Держитесь крепче! – крикнул капитан Вудс сквозь грохот моря.

Би обвязалась верёвкой, а Картер заставил Бастера лечь на палубу и вцепился в его мощные перья. Теодор собрался с силами, готовый к любой неожиданности. Внезапно из тёмных волн выскочила гигантская туша и на мгновение зависла в воздухе, роняя морскую пену, но потом плавно изогнулась и снова нырнула в море.

– Какой огромный мозазавр! – ахнул Теодор.

– Он тут не один, – сказал капитан, оглядываясь через плечо. – Их целая стая!

Теодор повернул голову и с ужасом увидел, как из волн, ближе прежнего, появились ещё два мозазавра. Первый сразу нырнул, и высокая волна плеснула на палубу. «Косатка» стремительно рванулась в сторону. Теодора, стоящего возле рулевой рубки, сбило с ног и едва не смыло с палубы – он с трудом удержался, вцепившись руками в релинг. Волна прокатилась над его головой, загородив лунный свет. Лишь когда ударила молния и озарила всё вокруг, Теодор понял, что произошло. Пароход снова выровнялся, мозазавры ушли под воду – но палуба опустела.

– БИ! КАРТЕР! – закричал Теодор. Он в отчаянии шарил глазами по волнам, но всё было напрасно. Нигде он не увидел ни детей, ни тиранна.

Достав из рубки сигнальные ракеты, капитан Вудс подбежал с ними к Теодору. При свете красных фонтанов огня стал виден весь масштаб ущерба: большой кусок правого борта был полностью снесён, из недр парохода вырывался ужасный прерывистый вой.

– Срочно покинь судно! – приказал Теодору капитан Вудс и, перепрыгнув через поручень, спустился в маленькую деревянную шлюпку, находившуюся позади рубки.

Теодор поспешил за ним и помог снять брезент. Би с Картером барахтались где-то среди волн, и нужно было спасти их как можно скорее – хотя это была маленькая шлюпка, а не спасательный плот, и она могла не выдержать яростного шторма.

– Держи! – Теодор протянул капитану осветительную ракету и, увидев, что в лебёдке перекрутился канат, вынул из чехла свой охотничий нож.

– Стой, не режь! – крикнул капитан, но было поздно.

Мгновенно разрезанный, туго натянутый канат освободил мачту от тяжести, но при этом прикреплённый в ней гик пришёл в движение и сбил Теодора с ног. Пароход накренился, и Теодора потащило к зияющей дыре. Он вонзил нож в палубу и вцепился в него изо всех сил. Тем временем «Косатка» снова выровнялась. В одну секунду Теодор вскочил на ноги, выдернул из доски свой верный нож и, взбежав по ступенькам к шлюпке, поднырнул под свободно мотающийся гик.

В этот момент, в довершение всех бед, в корабельную мачту ударила молния, и тысячи щепок полетели в разные стороны.

– Вудс, где ты?! – заорал Теодор. – Садись в шлюпку!

Красная вспышка озарила трап, следом появился капитан и бросил в шлюпку ранец.

– Вот, вам пригодится, – крикнул он. – Когда мы поднимемся на новый гребень, я спущу шлюпку за борт и ты отправишься на поиски ребят.

– А ты?

Капитан Вудс покачал головой:

– Прости, Тео, нам пора прощаться. – Он поднёс ракету к трубке и наконец-то зажёг её. – Капитан всегда остаётся со своим судном, – сказал он, с удовольствием затянулся и подмигнул.

– Но ведь от твоего парохода ничего не осталось!

Теодор пытался уговорить капитана, но безуспешно. Когда верная «Косатка», пронёсшая их через столько приключений, закачалась на высокой волне и накренилась как раз под нужным углом, Вудс отвязал держащий шлюпку канат и толкнул её изо всех сил. Шлюпка соскользнула в море и запрыгала на волнах, удаляясь от «Косатки».

– Разыщи детей и плыви к тому острову как можно скорее, – крикнул вдогонку Теодору капитан Вудс и помахал на прощанье рукой. – Обо мне не беспокойся!

Небо взорвалось новой ослепительной вспышкой и раскатистым громом, и Теодор снова увидел в полной мере плачевное состояние парохода. Он налёг на вёсла, направляя шлюпку к тёмному острову, и напряжённо осматривал беспокойное море, искал детей, но никого не видел.

– БИ! – кричал и кричал Теодор, надрывая голос. – КАРТЕР! БАСТЕР! – Но всё напрасно.

Волны вздымались над шлюпкой, но маленькое судёнышко благополучно скатывалось с них, словно в парке на аттракционе. Теодор оглянулся на раненую «Косатку», всё ещё слабо освещённую сигнальной ракетой. Ему показалось, будто у неё ожил двигатель, но шторм заглушал все звуки, и постепенно свет от ракеты исчез. У Теодора началась паника. Зачем только их сюда понесло?! Ведь он должен был заботиться о детях, а не везти их навстречу гибели.

Два года назад на Ару они нашли Картера, жившего далеко в джунглях в стае тенезавров. Тогда же они встретили Кристиана Хейтера, этого ужасного коротышку, который преследовал их по всему свету, принося не только неприятности, но и беды. Тогда же чёрный карликовый тиранн Бастер, спасаясь от неволи, прыгнул на борт «Косатки» и уплыл с ними. И именно там тринадцать лет назад Грейс и Франклин, родители Би и Картера, встретили свою смерть. Судьба играла со всеми. Охваченный отчаянием, Теодор без конца кричал, звал детей, пока не охрип.

После того как в Кении погибла Банти Браунли, бабушка детей, забота о них легла на плечи Теодора – ведь он был крёстным Би и чувствовал такую же ответственность и за её брата. Но, как выяснилось, у Картера уже был крёстный – Ламберт Кнутр, невероятно богатый виконт. Впрочем, Теодор отказался от его помощи, хотя теперь горько жалел об этом. Ведь сейчас они могли бы благополучно плыть на одном из многочисленных судов, принадлежащих Ламберту, которым не страшны стаи мозазавров и которые оснащены надёжными спасательными плотами. А вместо этого он положился на свою интуицию и попросил капитана Вудса с его стареньким пароходом отвезти их на Ару!

Теодор не впервые полагался не на логику, а на свою интуицию. Он отказался от предложения Кэша и Бонни Кингсли оставить их племянницу с племянником в Калифорнии, чтобы они ходили в школу вместе с кузинами, и вместо этого взял Би и Картера в новое, опасное приключение – на поиски забытого храма в Мексике. И теперь он с горечью подумал, что опекун из него получился никудышный.

От усталости дрожали руки. Он боролся с волнами уже минут сорок, но ничуть не приблизился к берегу. Поверхность моря была пуста: ни одного чёрного пера, ни детских голов, ни голосов – ничего. Он положил вёсла в шлюпку, закрыл лицо руками и зарыдал.

– Какой же я болван! – причитал он в отчаянии. – Преследовал собственную цель, хотел измениться, стать заврочеловеком… но зачем?!

Пароход, тиранн и дети пропали, и Теодор оказался совсем один в огромном мире. Эти глупые мысли поселились в его сознании, когда он мальчишкой увидел странный сверкающий камень на шее у милосердного человека, проявившего о нём заботу: он взял его к себе из нищей и злой семьи и увёз в Америку. И теперь камень, принадлежавший Сиднею Браунли, а теперь вправленный в рукоятку охотничьего ножа Теодора, должно быть, вёл его к другим завролюдям, которые, как и он, были наделены странными способностями. И вот сейчас пропали внуки Сиднея. Теодор вынул нож из ножен и взглянул на камень сквозь льющиеся из глаз слёзы. Вдруг небо над ним озарила вспышка.

Одна… вторая… третья…

Теодор ждал, когда вслед за молнией прогремит гром, но грома не было. Теодор снова посмотрел на рукоятку и увидел, как в глубине камня сверкнули разноцветные искры. Пятнышко было крошечное, с булавочную головку, но оно росло и наполнило весь камень радужным сиянием. Обычно камень-опал лишь отражает падающий на него свет, а этот ожил среди тёмной ночи. Теодор смахнул с глаз солёные слёзы.

Внезапно шлюпка рванулась вперёд, и он чуть не упал от неожиданности. По обе стороны от бортов из воды вынырнули мозазавры и плавно устремились вперёд.

3

Остров

– так много вопросов —

У Теодора тревожно заколотилось сердце, он зажмурился и вцепился в борта шлюпки, готовясь к удару или, хуже того, к тому, что эти морские чудища перевернут шлюпку и сожрут его с потрохами. К его удивлению, лодка чуть покачивалась, но сохраняла нормальное положение. Присмотревшись, Теодор обнаружил, что она находится над волнами на спине мозазавра: шлюпка оказалась там, когда древнее существо поднялось на поверхность моря, чтобы подышать. Вскоре оно снова нырнуло, осторожно опустив на воду свой временный груз. Рядом плавали ещё не меньше трёх мозазавров. Один из них передним плавником подтолкнул шлюпку к другому мозазавру, а тот толкнул её назад к первому.

– Боже мой, они играют! – удивлённо пробормотал Теодор.

И точно: вместо того чтобы разнести шлюпку в щепки, стая довольно осторожно её толкала. Потом они отплыли в стороны, и снова один мозазавр нырнул и поднял шлюпку на спину. На губах Теодора появилась улыбка, встречный ветер бил ему в лицо. Но стремительное плавание вскоре закончилось, и Теодор кубарем полетел вперёд: шлюпка врезалась в песчаный берег острова, казавшегося недостижимо далёким ещё несколько минут назад, и застряла на верхней границе прилива, в сухом песке. С трудом соображая, Теодор выскочил из неё, забрал намокшие вещи и заковылял к деревьям, росшим за какими-то большими глыбами, лежащими на песке, – в темноте было трудно понять, что это такое.

Новая гигантская волна, набежавшая на берег, принесла ответ. На её гребне приплыл один из мозазавров, толкавших шлюпку. Оказавшись на песке, он заработал четырьмя огромными ластами и продвинулся ещё немного, раздавив по дороге маленькую деревянную шлюпку. Волна отбежала назад, оставив огромного зверя на берегу.

Морской исполин с чудовищными усилиями пополз ещё дальше на берег. Песок из-под его ласт взлетал в воздух. Набежала ещё одна волна и, приподняв заднюю часть огромной туши, вытолкнула его за черту прилива. Тут, на суше, его величина казалась просто невообразимой. Теодор даже замер на месте от благоговения.

Мозазавр, метр за метром, продолжал с трудом ползти всё дальше от воды; наконец собственный вес пригвоздил его, и он снова заработал ластами, зарываясь в песок. Шторм закончился, луна освещала остров, дождь перестал. Ещё несколько мозазавров подплыли к острову. Длинный берег заполнялся морскими исполинами. Видя, что морская завриха – а Теодор уже сообразил, что это самка, – никуда не уйдёт, Теодор подкрался ближе и осторожно похлопал по её боку.

– Спасибо, старушка, – прошептал он. – Я не знаю, как и почему, но ты спасла меня. – Мозазавриха издала звук, похожий на стон, и продолжала отбрасывать песок задними ластами, а Теодор присел на корточки, любуясь её огромной головой и рядами огромных конических зубов. Он заглянул в её огромный глаз. – Вряд ли ты сможешь объяснить, зачем ты пытаешься построить песчаный замок. – Теодор подождал ответа. – Нет, не сможешь. – Он выпрямился и снова обвёл глазами берег. – Скажи мне – ты, случайно, не видела в воде ещё двух человек, близко от того места, где ты нашла меня? Один был вот такой… – Теодор поднял руку и показал рост Картера, – а другая немного выше. – Огромный глаз мозазаврихи повернулся в орбите. – Ну, может, ты видела чёрного тиранна, который был с ними? Жёлтые глаза, острые зубы, прекрасный пловец – ты не видела такого?

– Конечно, видела, – неожиданно послышался ответ.

Теодор обернулся и увидел маленькую фигурку в большом головном уборе из перьев экзотических рапторов. Человек помахал ему рукой в перчатке с когтями раптора.

– Кунава! – воскликнул Теодор. – Боже мой, как я рад тебя видеть! Ты давно здесь?

– Достаточно давно, и я слышал, как ты болтал с мозазаврихой, мистер Логан. Иди со мной – дети в безопасности. Не надо мешать самке, когда она откладывает яйца.

Теодора захлестнула радость – Би и Картер живы! Пока они с Кунавой шли вдоль берега, он засыпал его вопросами, и тот пытался на них отвечать.

– Тиранн приплыл сюда, мальчик и девочка держались за него: им повезло, что они опередили мозазаврих – те не любят посторонних на своих местах кладки яиц. Они приплывают на этот уединённый берег каждый год в полнолуние, и им помогает высокий прилив, – объяснил Кунава. – Но как же ты добрался до берега?

– Мозазавры направляли мою шлюпку.

– Интересно, – Кунава осмотрел Теодора с ног до головы. – Никогда ещё такого не видел. Обычно они разбивают лодки вдребезги.

– Да, это они сделали с «Косаткой». Я только что был там… понимаешь… – Он помолчал. – Мы потеряли хорошего человека и хорошее судно, – печально добавил он.

Дальше они шли молча и увидели ещё шесть мозазаврих, рывших ямы, чтобы отложить яйца. Они обогнули мыс, и в лунном свете Теодор разглядел впереди знакомые фигурки.

– Тео! – Би и Картер радостно бросились к нему и крепко обняли.

– Бастер спас нас! – Картер вытер слезинку. – Я обещаю, что немедленно научусь плавать, обещаю!

– Мы видели, как молния ударила в мачту, – сказала Би, перестав обниматься, и посмотрела на Теодора. – Мы так волновались. А ты даже взял мой рюкзак с подарком для Сэмми! – радостно воскликнула она, когда Теодор снял его с плеча.

– Его спас капитан Вудс. – Теодор сумел слабо улыбнуться. – Надеюсь, ты сможешь когда-нибудь поблагодарить его.

– Разве он не приплыл с тобой?

Теодор сокрушённо покачал головой:

– Он остался на своём пароходе. Капитаны часто так делают. Он хорошо знает эти воды – я уверен, что с ним всё будет нормально. – Теодор старался не огорчить детей, но его слова прозвучали неубедительно, потому что его сердце сжималось от горя. – Вы живы-здоровы, и это самое главное. – Он обнял их, радуясь, что они снова вместе.

* * *

Согревшись у огня и чувствуя себя в безопасности рядом с Теодором, дети вскоре уснули.

– У меня так много вопросов, что я даже не знаю, с чего и начать, – негромко сказал Теодор и повернулся к Кунаве, который терпеливо сидел рядом, пока его люди заботились о мозазаврах.

– Я-то думал, что все вопросы будет мне задавать мальчик-завр. – Кунава улыбнулся. – Что ж, начни с самого простого.

– Какой именно это остров?

– Его нет на карте, он безымянный, но он расположен к северу от острова Кола.

– Далековато от твоего дома, – сказал Теодор. – Что ты здесь делаешь, Кунава? Что, в Кото Бару небезопасно?

– Да нет, когда вы убрали этого бандита, Кристиана Хейтера, жизнь там стала намного лучше, – ответил Кунава. – Но в других местах охота продолжается. Мы стараемся исправить положение и делаем всё, что можем. – Он кивнул в сторону берега. – Сегодня вечером мы следим, чтобы мозазаврам никто не мешал. Вот на другие гнездовья совершают набеги браконьеры из Китая и Японии и потом торгуют их яйцами. – Кунава бросил в огонь сухие ветки. – Это ты далеко от дома, не я. Что снова привело тебя сюда, Теодор Логан?

– Би захотела повидаться с Сэмми, – ответил Теодор. – Она привезла ему подарок, а Картер хочет навестить свой клан тенезавров.

– Нет, – покачал головой Кунава. – Я спросил, что ты здесь делаешь, Теодор Логан.

– Честно говоря, у меня накопилось много вопросов, – помолчав, ответил Теодор. – Я жалею, что ты не объяснил мне тогда, во время нашей первой встречи, что значит быть заврочеловеком.

Кунава усмехнулся, обнажив испачканные красным бетелем зубы.

– Нет, – твёрдо возразил он. – Если бы я тогда сказал тебе больше, ты бы не поверил и убежал от меня.

Теодор кивнул и бросил взгляд на спящих детей.

– Ещё мы все хотим отыскать их родителей, – добавил он, – и похоронить их как положено. Времени прошло много, ясное дело. Но мы всё же хотим разобраться, что случилось с Грейс и Франклином.

Кунава молчал. Теодор тоже.

Наконец Кунава нарушил молчание.

– Вам не нужно хоронить их родителей, – медленно проговорил он. – Я сделал это через несколько дней после того, как они были убиты. Я был там, когда это произошло.

– Что?! – удивился Теодор.

Кунава понизил голос:

– Я встретил Франклина в Кото Бару. Он сказал, что его жена хочет увидеть райских рапторов, но я догадался, что сам он хотел чего-то другого. Я видел, как сверкал его ключ-камень, или кость-ключ, как это ещё называют, и поэтому вызвался стать его проводником. Когда мы шли, я заметил, что он старался отстать от всех и уходил с тропы. Как-то раз поздно вечером, когда все уснули, я спросил его прямо, что ему нужно, и Франклин ответил, что он ищет храм завролюдей. Я неохотно отвёл его на это место. – Кунава покачал головой, вспоминая об этом. – Мне не нравилось, что с нами шли люди без ключ-камней. Я пытался втолковать Франклину, что это место предназначено только для завролюдей, но он доверял им.

– Фрэнка всегда было трудно переубедить.

– Я понимаю, что всё происходит не зря, а по какой-то причине, – продолжал Кунава, – но долгое время я горько жалел, что повёл их туда. Я винил себя в их смерти. Но если бы я не отвёл их туда, то мальчик не пошёл бы по тропе открытий.

– Я понимаю тебя, – заверил его Теодор. – Подожди, дети должны это услышать. Они будут в восторге, узнав, что ты видел их родителей.

Кунава нахмурился:

– Пускай они спят. Ты должен узнать ещё кое-что.

– Ты тоже! – Теодор усмехнулся. – Кстати, о провидении – поверишь ли, но случайно или по воле Всевышнего мы встретили человека, который был с ними, когда в тот вечер на вас напали рапторы. Он рассказал нам, что случилось – просто невероятно, что он уцелел.

– Да, – Кунава нахмурился. – Да, невероятно. Но на нас не нападали рапторы. Кто сказал вам это?

– Его имя Ламберт, – ответил Теодор. – Высокий европеец – в очках, респектабельный. В тот вечер раптор рассёк ему щеку, и теперь у него шрам.

Кунава помрачнел, и Теодор почувствовал неладное. Он немного помолчал, потом спросил:

– Ты сказал, что с Грейс и Франклином были люди. Так кто там был ещё?

Кунава кивнул:

– Ты знаешь его. Он вернулся на остров.

Теодор покачал головой, не желая верить своей догадке.

Кунава посмотрел ему в глаза:

– Кристиан Хейтер.

4

Правда

– рапторы не могут стрелять —

Проглотить эту правду было трудно. Кунава рассказал Теодору всё, что помнил, но не мог сказать, кто же стрелял в Кингсли.

– Грейс велела мне бежать, – сказал Кунава. – Виконт отрубил мне кисть, из раны хлестала кровь. Я слышал выстрелы, но узнал, что Грейс и Франклин убиты, только когда вернулся к дереву и увидел их. Я был как в бреду.

– Я слышал другую версию, – сказал Теодор.

– Что он выиграет, сказав тебе правду? Он никогда не признается, что убил их. Зачем ему это?!

Теодор задумался:

– Ты сказал, что был как в бреду, потерял много крови. Рапторы могли растерзать Грейс и Франклина, как Ламберт и сказал, а он, возможно, пытался их прогнать. – Он почесал в затылке. – Ты уверен, что с ними был Хейтер? – Теодор показал на перчатку с когтями на руке Кунавы. – Я не хочу сомневаться в твоих словах, но у людей не отрастают руки. Я за свою жизнь видел чудесные исцеления – чёрт побери, я и сам быстро поправился после выстрела Хейтера, – но чтобы отросла рука? В это трудно поверить. Как такое возможно?

Кунава покачал головой:

– Через пару дней, когда я похоронил их тела, я был в полном сознании. Рапторы не умеют стрелять. Когда вы найдёте Грейс и Франклина, там же вы найдёте и мою руку. Если бы на них напали рапторы, там ничего бы не осталось, нечего было бы и хоронить. – Он махнул рукой в сторону острова. – Я могу отвести вас, но ты и сам знаешь, как найти свой собственный путь, заврочеловек. Ты ведь уже и раньше находил дерево-храм, не так ли? Провидение привело тебя туда, к мальчику, в тот первый раз.

– К радужному дереву, где меня подстрелил Хейтер?

Кунава кивнул:

– Твой камень приведёт тебя к дереву-храму. Там ты и убедишься, что я сказал правду: ты увидишь следы пуль, а не рапторов.

Теодор тяжело вздохнул:

– Просто мне трудно смириться с тем, что всё это время Ламберт обманывал нас.

– Обман срабатывает там, где он кажется маловероятным, – сказал Кунава. – Нежелание признать то, что случилось, толкает на новую ложь.

– Просто я… слишком много стоит на кону.

– Если твой друг тебе солгал, ты должен выяснить, зачем он это сделал.

– О, я выясню, и скоро. Мы должны встретиться с Ламбертом в Гонконге, – Теодор спохватился. – Если, конечно, мы найдём возможность добраться туда. Наше судно… – Он посмотрел на успокоившееся море и закрыл глаза.

– Не спрашивай виконта прямо, – посоветовал Кунава. – Он прикроет свою ложь новой ложью. Ты должен выяснить правду – только тогда ты поверишь в неё.

Теодор обдумал его слова. Чтобы это сделать, детей придётся держать в неведении, иначе они могут свести на нет все его усилия наконец добиться правды.

– Чтобы я смог найти ответы и доказательства, давай ничего не говорить Би и Картеру о наших подозрениях, – сказал он. – Им пока не надо ничего знать. Но мне всё-таки нужно, чтобы ты внятно объяснил, каким образом у тебя отросла рука, – добавил он. – Без всякой абракадабры объясни мне так, чтобы я понял.

Кунава медленно снял с руки перчатку с когтями раптора. Пальцы на руке были короче и бледнее, чем на другой. Но, к удивлению Теодора, более живыми, чем в последний раз, когда он их видел. Кунава сжал новую руку в кулак и медленно разжал, растопырив пальцы.

– Да, способность заврочеловека быстро залечивать раны понять легче, чем способность заново отрастить кисть руки, – согласился он. – Даже я не верил, что это возможно, и удивился, когда рука начала отрастать. Мой отец умер задолго до этого, и я жалею, что невнимательно слушал истории, которые он рассказывал. Жалею, что не могу спросить его о пророчестве, предсказавшем появление Избранника, и о различных способах использования ключ-камня. Но я расскажу тебе то, что знаю. – Кунава посмотрел на свою отросшую руку и продолжил под треск сырых поленьев: – Завры, ящерицы, крокодилы – древнейшие существа, которые жили на Земле миллионы лет, – умеют отращивать утраченные части тела. Люди – новый вид, мы умеем только залечивать и отращивать маленькие частицы нашего тела. Например, залечивать рану, покрывшуюся коркой, максимум – вырастить новый кончик пальца.

– Признаться, я слышал, что ящерицы, лягушки и крабы отращивают хвосты, лапы и клешни. – Теодор почесал в затылке. – Но я никогда не видел, чтобы это делал завр, а ведь я был рядом с ними всю жизнь.

– С какими заврами ты был рядом, мистер Логан?

– С сотнями разных завров, – ответил Теодор. – Поверь мне, я видел множество раненых, искалеченных аллозавров – и ни у одного из них ничего не отрастало!

– Это были дикие или фермерские аллозавры? – уточнил Кунава.

– Чистокровки с лучших племенных ферм.

– Не дикие?

– Нет.

– Те завры выводились в гнезде? – продолжал допытываться Кунава. – Их растили родители – а как растили тех родителей и родителей тех родителей?

– Скорее всего, так же.

Кунава покачал головой:

– Раз ты никогда не видел, тогда наверняка их растили так же.

– Давай всё с начала. – Теодор озадаченно потёр лоб. – Я уже сбился. Значит, чтобы уметь отращивать пострадавшие конечности, завр должен быть абсолютно диким?

– Как можно более диким, – подтвердил Кунава. – Цепочка, передающаяся от родителей к детям, никогда не должна прерываться.

– Они вылизывают детёнышей! – воскликнул Теодор. – Ты участвовал в церемонии завролюдей, где тебя кладут в гнездо завра как младенца, и завры тебя вылизывают?

Кунава кивнул:

– Правильно – после нашей последней встречи ты многому научился.

– В Мексике мы познакомились с заврочеловеком по имени Поппо Мигель, – сказал Теодор. – Он объяснил, что слюна и кишечные ферменты, которые передаются ребёнку от родителей при вылизывании, обеспечивают ему долгую жизнь и способность к самоисцелению. Мы собственными глазами видели, как дикие юкатанские брахиозавры исцелили его внука.

– Да, – подтвердил Кунава. – Я не знаю, что такое фермент, но догадываюсь, что это мельчайшая частица, которая передаётся от родителей к ребёнку и всё это делает.

– Значит, выросшие в неволе животные – которых растят на мясо – не обладают такой способностью? – спросил Теодор.

– Завры не рождаются с этими… ферментами, как ты их назвал: ферменты передаются им в слюне – так, как были переданы тебе, мне и мальчишке-завру. Их можно передать только младенцу, у которого ещё растёт организм. Это как с хлебной опарой – чтобы она поднялась, нужно правильное время и правильные добавки.

– Дрожжи, – тут же кивнул Теодор, – это как дрожжи для хлеба.

– Да. Хлеб без дрожжей – тоже хлеб, но он не пышный. И чтобы вырастить новые дрожжи, нужно совсем чуть-чуть старых – они быстро размножаются, – объяснил Кунава.

– О’кей, я понял, – сказал Теодор. – Если ты младенцем не получишь кишечных ферментов, они не будут жить внутри тебя, и ты не передашь их следующему поколению. – Он улыбнулся. – Значит, когда меня в младенчестве вылизывали фалоксы Леди и Чемпион, я получил эту способность к исцелению – ведь они были настоящими дикими заврами и их связь с предками не прерывалась.

– Тебе повезло, – сказал Кунава.

Теодор кивнул на крепко спавшего Картера:

– Мальчишке тоже повезло, что его спасли и вырастили тенезавры.

– Хм, это было вовсе не везение.

– Что ты имеешь в виду?

– Это была судьба.

– Как это?

– Когда мальчик исчез, я думал, что его съели, но ошибся, – объяснил Кунава. – Приблизительно через год после той стрельбы возле храмового дерева я снова услышал его плач. Сначала я решил, что это призрак, что меня преследуют крылатые духи джунглей. Но потом увидел младенца, живущего с рапторами в их гнездовье. Только тогда я точно понял, что он уцелел.

Теодор впился в него глазами:

– Расскажи, расскажи мне об этом!

– Как мог новорождённый младенец выжить в джунглях хотя бы неделю? Я знал эти острова всю свою долгую жизнь, блуждал в джунглях, падал, меня жалили, кусали, но я уже был взрослым – а младенец?! Невозможно выжить… если только он не Избранный.

– Но это совсем не объясняет, почему его взяли к себе тенезавры, – упрямо заявил Теодор.

– Они существа неглупые, – ответил Кунава. – Они очень разумные. Конечно, они видели, что это человеческий детёныш, а не пушистый цыплёнок-раптор. Они знали, что делают. Говорю тебе, он Избранный, о котором говорится в древних преданиях завролюдей. Мой отец велел мне смотреть за храмовым деревом и защищать завров, которые приходят туда. Ещё он говорил, что однажды туда придёт Избранный. Об этом говорили и мои предки. Но я никак не ожидал, что он явится при мне.

– Вот почему ты смотрел за Картером, когда он рос?

– Да. Я понял, что должен наблюдать за его жизнью, чтобы потом рассказать о нём всем. Я знал, что придёт другой заврочеловек и возьмёт его в следующий этап его жизни, где он будет жить как человек. Через одиннадцать лет явился ты.

– А чем мы отличались от всех остальных приезжих? – Теодор пожал плечами. – Мы даже не догадывались, что Би его сестра, когда встретили его в первый раз.

– Я был единственным человеком, кто знал о его существовании, – ответил Кунава. – Он прятался от всех, но показался мне и Би, его сестре. Это он вас нашёл, а не наоборот.

– Твои друзья и другие люди из твоего племени – они не завролюди? – спросил Теодор.

– Нет-нет, – Кунава покачал головой. – Вот почему я ношу перчатку – мне было бы трудно объяснить им всё это. Завролюди – тайный орден, давший клятву беречь храмы и завров до того времени, когда придёт Избранный, полумальчик-полузавр, и вернёт миру равновесие. Моя задача – смотреть, как это происходит. Мои друзья, – Кунава показал рукой на людей, возвращающихся от гнездовий, – хорошие парни, но они не завролюди. – Он сунул руку в перчатку и улыбнулся.

– Ещё один вопрос, Кунава, – сказал Теодор. – Могу я спросить, сколько тебе лет?

– Ха! Заврочеловек никогда не говорит свой возраст.

– Даже другому заврочеловеку? – Теодор подмигнул. – Ладно, тогда скажи: сколько тебе было лет, когда ты перестал стареть?

– Я был примерно твоего возраста, мистер Логан, – ответил Кунава. – Завролюди всё-таки стареют, но гораздо медленнее. Вероятно, это связано с их способностью излечиваться лучше, чем остальные люди. – Кунава подмигнул. – У меня полно времени на то, чтобы моя рука полностью зажила. Когда это случится, мои друзья станут стариками и все забудут про однорукого Кунаву, который ушёл жить в другое племя.

Теодор сделал глоток из своей фляжки. Всё переменилось за одну грозовую и штормовую ночь. Ещё несколько часов назад он думал, что потерял всё. Он сомневался в своей вере в тайны завролюдей. Сейчас ему было тепло и сухо, рядом с ним мирно дремали Би, Картер и Бастер, его семья. Предания завролюдей стали ещё понятнее. И теперь ему было труднее всего понять истории, которые рассказал Ламберт. Зачем он лгал ему?!

5

Рассвет

– взаимопонимание без слов —

На рассвете друзья Кунавы сообщили, что почти все самки мозазавров благополучно уплыли с острова. Кроме одной – она уползла слишком далеко от воды и выбилась из сил.

Кунава, Би и Картер оставили Теодора спать у костра и обежали вокруг мыса.

– Морской воздух помогает крепко спать, – улыбнулась Би. – А вообще, чтобы отоспаться, Тео надо несколько лет.

Они пришли на песчаное гнездовье, и Кунава с огорчением сообщил, что это оказалась та самая мозазавриха, которая вынесла Теодора на берег.

– Это зрелая самка, и при таких размерах мозазаврихам не всегда удаётся вернуться в море. Возможно, нам придётся оставить её здесь: природа сама решит её участь.

Би пришла в ужас:

– Оставить её, чтобы она медленно умирала под жарким солнцем и стала добычей падальщиков?! Она спасла Теодора, а теперь мы должны спасти её!

Но Картер поддержал Кунаву.

– Смерть – это неизбежная часть жизни, – сказал он. – Кто знает, может, этой мозазаврихе суждено застрять на берегу и стать пищей для других живых существ, помочь им выжить.

Би топнула ногой:

– Может, и так, но может, и мы оказались тут не случайно, а для того, чтобы спасти эту самку от преждевременной гибели? Кто скажет, что это не так? – Она подбежала к мозазаврихе и стала выталкивать её из песчаной ямы. – Кто сказал, что я не должна умереть тут от усталости, пытаясь помочь бедняге?

Кунава перевёл её слова своим друзьям, и те присоединились к Би. Картер привязал верёвку к Бастеру, чтобы и он тащил самку из песка, в котором она увязла. Но, как бы они ни напрягали силы, она была слишком массивной, чтобы сдвинуться с места.

– Би, – тихо сказал Кунава, – бесполезно спорить с природой.

Огорчённая девочка без сил опустилась возле головы мозазаврихи, посмотрела в её огромный блестящий глаз и вздохнула:

– Прости, старушка, мы честно прилагали все силы.

– Зачем ты с ней разговариваешь? Она тебя всё равно не понимает, – заметил Кунава. – Вот и мистер Логан вчера вечером делал то же самое.

– Я всегда забываю это слово, – ответила Би. – Антропуп… антропропорция… антропоморфизация! Это означает, что мы наделяем живое существо человеческой личностью. Я люблю говорить с животными и думать, что они меня понимают.

Через некоторое время Би огляделась по сторонам, отыскивая глазами брата. Бастер бегал по мелководью, высматривая рыбу. Берег был пуст. Встревожившись, Би и Кунава подошли к лесным зарослям и стали звать Картера. Вскоре им стало ясно, что в густых джунглях что-то происходит: оттуда доносились стоны и шум, потом затряслись верхушки нескольких деревьев. Мимо Кунавы и девочки испуганно промчались какие-то мелкие зверьки. Раздался треск ломающихся сучьев – кто-то крупный двигался в сторону берега. Они успели вовремя отскочить в сторону – из леса, громко трубя, выскочили четыре горбатых килозавра.

Через секунду, потирая голову, показался и Картер.

– Картер, всё в порядке?

– Я ударился лбом о низкий сук, но ничего страшного, всё нормально, – отмахнулся он. – Я сказал им, чтобы они успокоились, но они слишком возбуждены. Жалко, что это не брахио, те понимают меня лучше. Бадж бы сейчас нам пригодился. Надеюсь, что у них с Хавьером всё хорошо. – Он вздохнул. – В общем, мне удалось найти только эту четвёрку.

Соплеменники Кунавы недоверчиво глядели на них. Кунава присвистнул, прикидываясь, что тоже удивлён, и вполголоса сказал Би:

– Вижу, что с ними тоже можно договориться!

– Конечно, – кивнула Би. – А теперь за дело.

* * *

Килосы были мельче, чем Юный, килозавр Сэмми, но вместе с Бастером они сумели не только вытащить несчастную мозазавриху из вырытой ею ямы, но и, повернув её, дотащить до воды. Было время отлива, и тащить пришлось далеко. Почувствовав под собой воду, морская завриха повеселела и вскоре поплыла. Стоя по пояс в воде, Би и Картер смотрели из голубых волн, как могучая водная рептилия выплыла на глубину, величественной дугой выпрыгнула из воды и, нырнув, присоединилась к своей стае.

– Отсюда смотреть на них приятнее, чем с парохода! – крикнул позади них Теодор. Он наконец проснулся и стоял у воды рядом с Кунавой. – Не видно там капитана Вудса и «Косатку»?

Би и Картер лишь пожали плечами.

– Что ж, обломков к берегу не прибило. По-моему, это хороший знак, – бодрым голосом сказал Теодор.

Он помог им засыпать песком кладку яиц мозазаврихи, причём каждое яйцо было величиной с шар для боулинга. Потом, подобрав обломки маленькой шлюпки, на которой приплыл Теодор, они разожгли костёр и сварили на завтрак рыбу. Наслаждаясь тёплыми лучами солнца, Кунава рассказал Би и Картеру всё, что им можно было узнать о судьбе их родителей, и о том, что он похоронил их под священным храмовым деревом. Теодору, знающему всю историю, было невыносимо слушать эту разбавленную правду. После этого Би и Картер пошли прогуляться, чтобы переварить услышанное.

– Мы хотим ещё раз побывать возле священного дерева, – сказала Би, когда они вернулись, – и как-нибудь отметить место, где наши родители пролежали тринадцать лет.

– Банти гордилась бы вами, – сказал им Теодор. – Вы так стоически и по-взрослому выслушали это известие.

Картер взглянул на Кунаву так же молча, как когда-то, когда они виделись в последний раз на Ару.

– Я не понимал, о чём ты сказал мне тогда, потому что был маленький, но в глубине души я знал, о чём ты говорил.

– Картер, в отличие от мистера Логана и твоей сестры, ты наделён способностью общаться без слов, – сказал Кунава. – Я всегда чувствовал, что ты меня понимал.

– Дерево, возле которого танцует мой клан рапторов, всегда было особенным, и теперь я знаю причину. Я потерял там одну семью и стал частью другой. Ещё, благодаря тебе, Кунава, в этом месте я воссоединился с моей первой семьей: спасибо, что ты заботился обо мне. Ты пойдёшь с нами к храмовому дереву? – спросил Картер.

– Эту дорогу вы должны пройти сами, – ответил старый заврочеловек. – Я провожу вас до Якорного мыса. Оттуда вы пойдёте через джунгли, и дней через пять будете у храмового дерева.

6

Дорога

– солёное рагу из мяса завров —

Пять долгих дней они плыли с Кунавой и его людьми в маленьких каноэ, сделанных традиционным способом, – из выдолбленных древесных стволов – и оснащённых для устойчивости современными выносными уключинами. Обогнули северное побережье острова Вокан и направились вверх по длинной реке, которая постепенно сужалась и делалась мельче. На Якорном мысе они сердечно попрощались с Кунавой и пошли дальше пешком в сердце джунглей.

В вещевом мешке, собранном капитаном Вудсом, лежали карты и компас, поэтому Теодор знал направление, но вскоре стало ясно, что компас им не нужен. Картер снова превратился в мальчика-завра, которого они встретили два года назад, и быстро находил тропы через густую чащу. Би ехала верхом на спине Бастера (седло он потерял в море), а Теодор прорубал для них дорогу. Шли они молча, а негромко разговаривали только на привалах. Охотясь и собирая что-то съедобное, Картер проявлял изобретательность. Обычно он не знал названий, да ему это было и не нужно: ведь он рос среди тенезавров. Он знал только, что это съедобно и у него не заболит живот, не стошнит. Мальчик мог спокойно откусить голову большой личинки и съесть её, когда она ещё шевелилась. Её вкус пробуждал в нём ностальгические воспоминания. Би пришлось узнать, что голова личинки не самая вкусная её часть.

– Не думаю, что Грейс или Банти стали бы есть богомола или палочника размером с твою ладонь, – заметил Теодор.

– Богомола? Ты что! Это был просто съедобный листок, – ответила Би, – и сладкая на вкус ветка, немного похожая на корицу, а вовсе не насекомое. Глупый Тео, – усмехнулась она, – попробуй. – Би пробовала всё, хотя ей мало что было по вкусу. Но она не могла допустить, чтобы какая-то незнакомая еда испортила драгоценное для неё проникновение в прежнюю жизнь её брата в джунглях.

Теодору удалось поймать зазевавшегося риптуса, и он вспомнил, как Сэмми жарил такого на огне. Картер предпочитал сырую пищу, как всё, что он ел, – до той первой миски горячего супа, которой его, одиннадцатилетнего, угостила Яра, мать Сэмми. Би нашла несколько яиц, но, к её удивлению, они оказались оплодотворёнными, с зародышем цыплёнка.

Кунава дал им в дорогу брезентовый мешок, в котором носил с собой воду, а у Теодора была его старая армейская фляжка. Путники пополняли запасы воды благодаря остроумному трюку, который показал им Кунава: он делал воронку из широкого толстого листка и собирал в него воду во время ежедневного муссонного дождя. Картер пил прямо из луж, собиравшихся у стеблей растений, приспособленных ловить влагу. В лужах плавали вкусные личинки жуков – двойной восторг для мальчика-завра.

Однажды они разбили бивак на небольшой поляне с деревом в центре.

– Сегодня мы отдохнём в этом отеле, – заявил Картер.

В мозгу у его сестры прозвенел звоночек: она заметила привязанную к дереву верёвку и с ужасом вспомнила ловушку, из которой её спас Картер, но вскоре сообразила, что там было другое место. А это был «отель» Бигги, место, где он хранил часть своих припасов, а это означало…

– Консервы SPAW! – воскликнул Теодор, открыв крышку старого армейского сундучка. – Ох, слава богу! Никогда в жизни не думал, что буду так счастлив при виде нескольких банок солёного рагу из завров!

У Би загорелись глаза.

– Постой! – воскликнула она. – Значит, тут где-то должен быть бочонок с питьевой водой… Ага! – Она разгребла опавшие листья и увидела бочонок, а на нём старую оловянную кружку.

Картер сиял от восторга, глядя, как ожил старый источник и как его дорогие гости рады скромным дарам.

– Извини, Картер, – сказал Теодор, открывая консервную банку. – Твоя еда прекрасна, но SPAW всё-таки лучше, – и с этими словами он отправил в рот ложку мяса.

– Не извиняйся, – засмеялся Картер. – Даже я предпочитал SPAW и в джунглях – однажды я обнаружил целый ящик и утащил его у людей Хейтера.

Услыхав ненавистное имя, Теодор перестал жевать.

– У меня даже аппетит пропал, когда ты сказал про Хейтера, – пробормотал он, вытирая губы. – Вы знаете, что компания «Консервы Заурия», которая делает SPAW, принадлежит Ламберту?

– Мой крёстный делает SPAW! – с восторгом воскликнул Картер.

– Мне не терпится увидеть Ламберта в Гонконге, – сказала Би и вдруг вопросительно подняла брови. – Но как же мы доберёмся туда, Теодор? Бедный капитан Вудс! Увидимся ли мы с ним?

Теодор знал, что дети обожают человека, которого привыкли считать крёстным Картера. Да он и сам подпал под обаяние виконта; взял его с собой на поиски близнецов на священном могильнике завров и делился с ним многими строго охраняемыми секретами завролюдей. Но теперь Кунава открыл ему правду и обнажил паутину обмана, сплетённую Ламбертом. Теодору даже стало нехорошо от мясных консервов, миллионы которых выпускает Ламберт, убивая завров по всему миру. Но он всё равно их ел. Если он хочет выяснить, зачем Ламберт их обманывает, то не должен допустить, чтобы дети что-либо заподозрили.

В ту ночь Би спала в том же гамаке, что и два года назад. Она быстро провалилась в сон, прижав руку к драгоценному медальону с фотографиями её родителей и к ключ-камню заврочеловека, который Теодор снял с близнецов в калифорнийском храме.

Картер не спал – он сидел на дереве. Он радовался, что вернулся на Ару, но удивлялся, что за всё это время не видел ни одного райского раптора и никаких следов его клана тенезавров, даже обронённого перышка. Он прижал руки ко рту и издал низкий, пронзительный звук, потом подождал и повторил ещё раз. Через несколько мгновений из темноты кто-то отозвался, показав, что в джунглях ещё остались касабанджи. Картер послал в ночь другой зов – «тут-тут». Подождал и снова затукал, но никто не отозвался – ни один длиннохвостый раптор. Тогда он издал крик золотого веерохвостого райского раптора – «пюит-фит-фит»: когда нужно резко выдохнуть, а потом быстро постучать языком о передние зубы. Ждал-ждал, но никакого ответа не получил. Он испробовал весь набор криков рапторов, но никто ему так и не ответил.

– Это ты, Картер? – послышался снизу тихий голос сестры.

– Да, – ответил он и спрыгнул к ней в гамак.

– Что ты делал? Я думала, что на дереве собрались разные рапторы!

– Прости, если напугал. Я пытался крикнуть им, ведь их чаще можно услышать, чем увидеть.

– Так это ты сам издавал все эти звуки? – удивилась Би.

Картер улыбнулся:

– Тенезавры подражают крикам других обитателей джунглей: они так охотятся. – Он рубанул воздух ладонью и сверкнул глазами. – Они могут подражать даже человеку. «Выше ножки, матушка Браун!» – пропел он голосом Теодора.

– Ну в точности как Тео! – улыбнулась Би, вспомнив, что это были первые слова Картера. – Наверное, поэтому ты и научился так быстро говорить – потому что умел подражать людям.

– У меня была хорошая учительница. – Он подтолкнул сестру локтем и качнул гамак. Лунный свет блеснул на её ключ-камне и медальоне. – Помнишь ту ночь, когда я взял у тебя медальон и ты с криком проснулась?

– Это был ты?!

– Извини. Я ведь вернул его тебе.

– Я думала, что его нашёл Сэмми, вон там, – Би кивком показала на корни дерева.

– Я уронил медальон, чтобы он его нашёл, а сам сидел на дереве и наблюдал за вами, – признался Картер.

– Я так и думала! – сказала Би. – Я видела, что кто-то смотрит на меня, а Теодор ошибся: это не мог быть древесный кенгуру – я пыталась убедить его!

Они улыбнулись друг другу.

– Я так рада, что мы нашли тебя, – сказала Би, нарушив молчание.

– А я так рад, что вернул тебе медальон, – ответил он. – У меня были бы серьёзные неприятности, если бы я не сделал этого.

7

Радужное дерево

– нашли его —

На следующий день они отправились в дорогу ни свет ни заря, перекусив варёными яйцами банджи, которые на этот раз, к счастью, оказались свежими. Они взяли немного припасов из «отеля» и пополнили запасы воды. Шли молча. Теодор погрузился в размышления, Картер вслушивался в звуки джунглей в поисках своего клана тенезавров, а Би обдумывала, как лучше обустроить могилу родителей. Картер часто застывал на месте и делал знак, чтобы остановились и остальные, но через некоторое время вздыхал и махал рукой: мол, пошли дальше – никаких рапторов. Они не стали делать перерыв на ланч – просто поделили на всех банку SPAW, зная, что до священного дерева осталось совсем немного. Но потом им всё-таки пришлось остановиться, потому что Бастер почуял что-то вкусненькое и убежал, а Би захотела в туалет.

– Он скоро вернётся, – сказал Картер, глядя по сторонам.

– За эти дни мы не видели ни одного раптора, – заметил Теодор.

Картер горестно вздохнул:

– Надеюсь, они живы. Я… я представить не могу, что их не увижу.

– Не беспокойся, они здесь. Я это чувствую. – Теодор положил ладонь на рукоятку ножа, как часто делал, подбадривая себя. Тогда-то он и заметил, что вправленная в неё косточка динозавра – его ключ-камень заврочеловека – загудела. – Эй, глядите в оба! Уже близко!

Би и Картер огляделись в окружающих их джунглях: все тропы далеко, а растительность такая густая, что можно пройти в шаге от ярко-красного автобуса и не заметить его. Би крепко сжала свой медальон и ключ-камень. Одна половинка её ключ-камня – маленькой опализованной челюстной кости динозавра – была всегда почти чёрная, но с радужными полосками, которые переливались на свету словно пёрышки колибри. А теперь под гладкой поверхностью плясали искры, и Би даже показалось, что ключ-камень пульсирует. На той же цепочке висел и серебряный медальон с выгравированной пчелой. Би открыла его: на неё смотрели чёрно-белые лица её родителей.

– Покажите мне, где вы, – попросила она, закрыла глаза и вздохнула.

В груди девочки шевельнулось желание пойти вперёд. Всё ещё зажмурившись, она вытянула перед собой руку и, наткнувшись на низкую ветку, отвела её в сторону. С закрытыми глазами она перешагнула через поваленный ствол дерева и, слушая свою интуицию, прошла ещё несколько шагов. Огибая большие деревья, она вдруг почувствовала, как солнце греет её лицо, остановилась, поцеловала свой медальон и открыла глаза.

– Нашла! – закричала Би. – Я тут, идите на мой голос!

Из темноты на освещённую солнцем поляну вышли Теодор с Картером. Перед ними стояло храмовое дерево радужного цвета, росшее на древнем камне, его высокие воздушные корни отходили от него во все стороны. Подобно зонту, загораживая пространство под низкими широкими ветвями, свисали тонкие лианы. Отслаивающаяся кора на стволе обнажала множество слоёв яркого цвета, похожих на грубые мазки краски, – красной, оранжево-жёлтой, зелёно-голубой, индиго и фиолетовой. На Теодора нахлынули воспоминания, как в прошлый раз они встретились здесь с мальчиком-дикарём и как их окружили тенезавры.

Но с деревом было что-то не так.

Картер неодобрительно покачал головой.

– Нехорошо, – пробормотал он и огляделся. – Беспорядок, листья повсюду.

– Что не так? – спросила Би.

– Тенезавры следят за чистой и выметают листья своими ножными перьями, – ответил её брат.

Теодор пошевелил ногой груду листьев: нижние уже подгнили.

– Тут давно никто не убирал, – сказал он. – Может, год или больше. Как часто тенезавры убирались?

– Каждый день, – мрачно сообщил Картер.

– Тогда давайте уберёмся, – предложила Би, видя огорчение брата.

Пока Теодор и Би отгребали листья от большого камня, от корней дерева, Картер забрался на ветки и снова стал издавать какофонию криков, но все они остались без ответа. Нога Би задела что-то прямоугольное. Книга! Обложка покрылась плесенью, но страницы сохранились на удивление хорошо.

– «Деревья тропиков»! – воскликнула она. – Папина книга, которую мы привезли с собой! Банти давала её мне! Я думала, что она пропала навсегда после того нападения на нас. Смотри, Картер, – на ней написано папино имя! – Она открыла первую страницу. – «Франклин Кингсли, 1908 год».

Картер соскочил с дерева, и они вместе полюбовались превосходными иллюстрациями.

Теодор стоял между корнями и вспоминал, как он упал на этом месте на землю, когда в него выстрелил Хейтер. Он пошевелил плечом, которое благодаря Картеру зажило тогда на удивление быстро. На красочной коре дерева были заметны следы пуль. Он провёл по ним пальцами.

– Постойте-ка – похоже… – он осёкся.

– Похоже – что? – поинтересовалась Би, подойдя к нему.

– Ничего, – быстро ответил он, продолжая осматривать ствол и отшелушивать радужную кору. – Слушай, Би, в этой книжке есть описание радужного дерева?

Би открыла книгу и, как это делала когда-то её бабушка, провела пальцем по указателю, пока не нашла нужную строчку.

– Сто тридцать четвёртая страница, Эвкалипт радужный, или, точнее, Eucalyptus deglupta, – она отдала книжку Теодору и присоединилась к Картеру, сгребающему листву.

Теодор прочитал описание, ещё раз осмотрел пулевые отверстия и пришёл к выводу, что кроме старых там есть и более поздние.

Внезапный громкий треск заставил всех обернуться. Картер надеялся, что это появился его клан тенезавров, но это всего лишь вернулся Бастер.

– Сядь тут, – приказал Картер, но Бастер почуял какой-то запах и скрёб лапами землю, обнаружив кости тенезавра, – весьма вероятно, попавшегося два года назад на глаза Хейтеру.

– Би, Картер… – Теодор позвал их к себе. – Кунава сказал, что похоронил ваших родителей между двух самых больших корней. Я думаю, что это то самое место. – Он взял детей за руки.

– Как мы узнаем наверняка, что здесь… ну… – Би была не в силах произнести страшные слова.

– Все в порядке, Би, – тихо ответил Теодор. – Кунава сказал, что в могиле сверху лежит его рука. Если мы найдём кости руки – значит, там лежат и ваши родители.

Би с Картером переглянулись и насмешливо посмотрели на него.

– Не говори глупости, – заявила Би. – Неужели ты веришь этой чепухе насчёт того, что его рука была отрублена и снова отросла? Он ведь пошутил, верно? Рука не может отрасти!

Теодор понимал, как странно это звучит, но в душе верил своему другу-заврочеловеку.

– Пожалуй, этот вопрос мы можем прояснить только одним способом.

Теодор опустился на колени возле одного из корней и осторожно отгрёб ладонями лёгкую почву, накопившуюся за десяток с лишним лет. Он прикинул, сколько места могли занять лежащие рядом два человека, и осторожно снял землю в середине могилы. Вскоре он наткнулся на кости и медленно, осторожно сдул с них остатки почвы. Это был скелет человеческой руки, как и сказал Кунава.

– Значит, он ничего не выдумал?! – ахнула Би.

– И под рукой лежат мои мама и папа? – спросил Картер.

Теодор кивнул и, отойдя назад, какое-то время молча стоял вместе с детьми. Потом Би нарушила молчание.

– Сначала мы много лет не знали, что с вами случилось, но два года назад нам стало известно, что вы умерли на этом острове, – печально и торжественно сказала она. – Теперь мы наконец знаем, где вы лежите. – У неё дрогнул голос. – Покойтесь с миром, мамочка и папочка.

Теодор крепко обнял детей.

– Я так горжусь вами обоими, – сказал он, но в душе знал, что история на этом не закончилась. Справедливость должна восторжествовать, и он будет искать доказательства и выяснит, кто убил их родителей. Он отвернулся в сторону, скрывая нахлынувшие эмоции, – и обнаружил, что возле храмового дерева они не одни.

На поляне молча стояли все разновидности райских рапторов, живущие на острове, и среди них – множество тенезавров из клана Картера. Они смотрели на мальчика холодными голубыми глазами. Картер невероятно обрадовался.

– Достань камеру, Би, – шепнул Теодор уголком рта. – Иначе нам никто не поверит!

8

Старый город

– уже одиннадцать лет, а не всего лишь одиннадцать лет —

Обратная дорога через джунгли прошла веселее: они уже не молчали, а болтали и даже насвистывали песенки. Траурная церемония возле радужного дерева и долгожданное появление рапторов рассеяли их тревоги. Би заставляла брата имитировать голоса разных живых существ, а потом он изобразил, как Теодор поёт «Выше ножки, матушка Браун», много раз, словно заело пластинку, меняя мелодию так, что она делалась всё забавнее. Они не успели оглянуться, как уже услыхали шум волн и запах моря и вскоре вышли из джунглей. Перед ними раскинулся Кото Ламу. День заканчивался, местные жители развешивали на просушку рыбацкие сети, запирали в загонах скот. На костре жарилось что-то вкусное, и от этого запаха у голодных путников потекли слюнки.

– Ох, как вкусно пахнет – должно быть, там какой-то праздник, – сказал, облизываясь, Теодор. – Вовремя мы явились.

– Может, это Сэмми что-то затеял – или он уехал с острова? – сказала Би, выходя на горячий песок. – Вдруг он уже забыл нас?

– Сэмми нас вспомнит, даже если и забыл, – уверенно заявил Картер. – Пошли.

Как назло, Бастер помчался вперёд и всё испортил. Увидев море и учуяв запах еды, чёрный тиранн стремглав помчался в город и так напугал трёх хадрозавров, что они в испуге разбежались в разные стороны. Среди жителей началась паника:

– Чудовище вернулось!

При виде тиранна все кинулись прятаться кто куда.

– Проклятье! – вздохнул Теодор, когда Би и Картер побежали за своим питомцем. – Мы совсем забыли, что жители городка знали только прежнего – свирепого – чёрного тиранна, а не ручного и ласкового Бастера.

– БАСТЕР, СТОЙ! – крикнула Би, но тиранн, не слушая её, мчался на вкусный запах и наконец остановился перед ямой в песке, в которой пылали раскалённые угли. Над ними, шипя и источая восхитительный аромат, жарился на вертеле поросёнок. Бастер раскрыл пасть и, опасаясь обжечься, осторожно потянулся к жаркому.

Картер понял, что надо делать. Крепко сжав кулаки, он набрал полные лёгкие воздуха и издал грозный беззвучный крик, не слышный людям, но моментально парализовавший всех завров вокруг. Никто и не заметил, как Картер это сделал, поскольку все взгляды были прикованы к тиранну. Смотрел на него и лохматый мальчишка в старой бейсбольной кепке с надписью «Нью-Йорк Янкиз», стоящий возле пляжного барбекю.

– СТОЙТЕ, МИСТЕР! – с отчаянием закричал он тиранну. – Я вас не приглашал на мой праздник! Сегодня у меня день рождения!

Бастер стоял, застыв на месте, после рыка Картера, слюни капали из его раскрытой пасти с острыми как бритва зубами.

– Сэмми! – закричала Би, неистово размахивая руками. – Сэмми, всё хорошо!

– Пчёлка Би! – удивлённо воскликнул Сэмми. – Ты получила моё приглашение?

Би подбежала и обняла его:

– У тебя день рождения?! Прямо сегодня?!

– Перестань шутить – ты ведь получила моё приглашение, верно?

– Если ты послал его в Англию, тогда точно не получила – мы не были там больше года. К тому же я не доверяю тамошней почте.

Сэмми радостно подбросил в небо кепку:

– Это самый лучший сюрприз к моему дню рождения!

Картер похлопал Бастера по боку, выводя его из транса, и показал тиранну рукой на море, чтобы он там поплавал, поймал себе рыбу и оставил жаркое в покое. С неохотой, нюхая воздух и роняя слюну, Бастер всё же подчинился.

– Ой, как ты изменился: короткие волосы – и вообще! Я так рад тебя видеть, Картер! – сказал Сэмми.

Они обнялись и засмеялись. Поняв, что никакой опасности нет, люди стали осторожно выглядывать из укрытий.

– Значит, Чудовище теперь стало твоим питомцем? – спросил Сэмми.

– Мы дали ему другое имя – Бастер. И не надо называть его так – он наш друг, а не питомец, – ответила Би.

– Беатрис, Картер! – к ним подбежал отец Сэмми. – Яра, смотри, кто к нам пришёл! – крикнул он жене.

– Добрый день, старина, – поздоровался Теодор и пожал ему руку. – Ты немного похудел, Бигги. Занимался спортом?

– Ха! – усмехнулся тот. – Только, пожалуйста, теперь меня надо называть Билло, а не Бигги. Старое прозвище мне больше не подходит.

– Извини, что тиранн всех вас напугал.

– Не стоит беспокоиться, – заверил его Билло. – Они скоро привыкнут к нему. Ну, я готов поспорить, что вы голодные.

– Мистер Воган! – окликнул Теодора Сэмми.

– Логан, – поправил его Теодор, но Сэмми озадаченно вытаращил глаза, и Теодор махнул рукой. – Знаешь, парень, – сказал он, – можешь называть меня как угодно. – Он раскинул руки и обнял мальчика. – Ну, так сколько тебе стукнуло? Двадцать три года?

– Смеётесь, мистер Шогун, – Сэмми усмехнулся. – Мне одиннадцать лет. Или, как скажет Би, всего лишь одиннадцать!

Потом они долго объясняли причину своего появления, соединив все части их эпических приключений. Узнав о смерти Банти в Кении, слушатели опечалились, а когда им сказали, что Кристиан Хейтер преследовал их в Африке, Америке и Мексике, сердито заворчали.

– Хорошо, что вы наконец узнали то, ради чего когда-то приплыли сюда, – сказал Билло.

– А я рада, что вы пришли к нам именно сегодня, в день рождения моего сына! – с гордостью сказала Яра.

– Господи! – воскликнула Би, хватаясь за рюкзак. – Сэмми, я совсем забыла, что привезла тебе подарок.

– Ой, да что ты, зачем… – Но когда Би протянула ему одну красную боксёрскую перчатку, у Сэмми отвисла челюсть. – О, да она точно такая же, как моя! – Он надел перчатку на свою маленькую руку и стал восхищённо её разглядывать. Перчатка была ему слишком велика. Мальчик убежал в хижину, и вскоре из неё донёсся вопль радости: – Да, точно!

– Это невозможно, – сказала Яра, но её сын выбежал и показал всем вторую перчатку.

– Где же вы её взяли? – удивился Билло.

– Объясни им, Тео, – сказала ему Би. – Из всех историй, которые мы вам рассказали, эта, пожалуй, самая невероятная!

– Ну, в двух словах: когда мы вернулись из Мексики в Калифорнию, я увидел эту перчатку в витрине магазина «Секонд-хенд» и подумал о тебе, Сэмми, – начал Теодор. – На следующий день мы с Би вернулись туда. Оказалось, продавец был ужасно огорчён, что у него нет пары к той перчатке, потому что она вроде принадлежала когда-то чемпиону мира в тяжёлом весе Джеку Демпси. Этот человек-легенда одержал в них свою первую из множества последующих побед!

– Джек Демпси! – повторил Сэмми. – Точно! Глядите, его имя написано на моей перчатке, и у меня есть сигаретная карточка с его портретом.

– Дорого вам обошлась эта перчатка? – спросила Яра.

– Вовсе нет, – ответил Теодор. – Без её пары с автографом Демпси она стоила гроши!

Сэмми не сводил глаз с красных боксёрских перчаток.

– Значит, теперь у меня пара! – Он надел их и побоксировал в воздухе. – Если этот проклятый Хейтер вернётся к нам, я врежу ему по носу, а потом апперкотом в челюсть!

– Лучше побереги их, – сказал Теодор, а потом прошептал, наклонившись к мальчику: – Теперь эта пара может стоить целое состояние!

* * *

На следующий день Сэмми решил показать Би и Картеру свой расширившийся бизнес. Теперь его огромный килос Юный работал вместе с подружкой и поэтому стал более покладистым. На двух килозаврах Сэмми перевозил тяжёлые тюки с причала в новый город Кото Бару. Теодор предложил ребятам оставить Бастера, но, увидев лица Яры и Билло, быстро сообразил, что идея не самая удачная. Поэтому он отправился с ними в утренний рейс, пообещав смотреть за тиранном; ещё он хотел найти в доках какую-нибудь оказию, чтобы выбраться с острова. Пыльная дорога, обрамлённая кокосовыми пальмами, извиваясь, шла по берегу залива. Ближе к городу она стала шире и многолюднее, бедные хижины на сваях и с жестяными крышами уступили место большим домам и пакгаузам. Все люди, мимо которых они проезжали, шарахались от Бастера и шептались друг с другом; весть о том, что страшный тиранн Кристиана Хейтера снова появился на острове, распространялась со скоростью лесного пожара. Теодор махал рукой и с широкой улыбкой здоровался со всеми, пытаясь показать, что он не Хейтер и что Чудовище теперь смирное и не представляет опасности.

Дети направились по береговой дороге к длинному причалу, где в ожидании разгрузки стояли тяжело нагруженные суда. Теодор поехал на Бастере в город – к зданию, где разместились почта и универмаг, а теперь также и офис мэра острова.

– Теодор Логан, что ты делаешь?! Зачем ты снова привёз сюда этого монстра?! – закричала из дверей начальница почты, а теперь ещё и мэр, и сердито ткнула пальцем в тиранна. – Ему не место среди мирных людей, – добавила она и скрестила руки на груди.

– Извини! – ответил Теодор. – Но теперь он совершенно кроткий.

– А люди подумают, что вернулся Хейтер! – кричала она. – Слава богу, мне уже сказали, что это ты. Все приходят ко мне, беспокоятся – у меня уже голова кругом идёт. Многие требуют, чтобы я прогнала тебя с острова. Что ты можешь сказать в своё оправдание, мистер Логан?

– Извини! – развёл руками Теодор.

– Хватит извиняться! – рявкнула она. – Что толку? Люди всё равно будут бояться и досаждать мне! И вообще: как вы с тиранном очутились на острове? В порту тебя не видели.

– Наш пароход затонул неделю назад во время шторма, – объяснил Теодор, – и мы выбрались на берег северного острова Колы.

– Мне жаль это слышать, – буркнула она, но тут же продолжила: – Но теперь ты видишь мою проблему – люди не любят таких сюрпризов, а Чудовище годами наводило тут на всех ужас. Когда тиранн прыгнул на ваш пароход и уплыл отсюда, все успокоились. А теперь он вернулся – и почему мы должны терпеть его в городе?! Его надо запереть, он не должен вот так свободно разгуливать по улицам!

Теодор рассердился:

– Извини, но проблема была в Кристиане Хейтере и его банде головорезов, а не в этом несчастном тиранне. Бастер был жертвой, он был вынужден подчиняться Хейтеру. Поверь мне: Бастер совершенно изменился и ведёт себя безупречно.

На безопасном расстоянии собралась толпа любопытных. Все ждали, что решит их мэр.

– Я согласна, ты избавил нас от этой пиявки, высасывавшей жизнь из нашего острова, – согласилась она, – так что я могу проявить снисходительность.

– Обещаю, что он будет как шёлковый, – сказал Теодор с преувеличенным оптимизмом, видя, что она подобрела к Бастеру.

– Ты обещаешь убирать за ним и следить, чтобы он никого не съел?

– Обещаю.

– Ладно, – кивнула она, – тогда вы с тиранном можете остаться – при одном условии. – И мэр снова ткнула пальцем в тиранна.

– Что за условие? – Теодор широко улыбнулся.

– Ты покатаешь на нём моего сына Шагги.

Склад торговой компании «Заурия», где базировался Кристиан Хейтер, сгорел, но в одной из примыкавших построек Теодор нашёл седло, которое Хейтер сделал для тиранна, и Шагги с важным видом прокатился по всему городу как падишах. Доказав всем, что Бастера не нужно бояться, Теодор вернулся в порт, где его ждали дети.

– Тео, ты не поверишь! – закричала Би, выбежав к нему навстречу. – Угадай, кто тут!

И точно, рядом с большим пароходом стояла «Косатка» – побитая штормом, накренившаяся, но на плаву. Капитан Вудс уже латал дыру в правом борту, а Картер вычерпывал из трюма воду.

– Господи! – Теодор, вздохнув с огромным облегчением, пожал руку своему старому другу. – Как же ты пережил тот шторм?

– Бывало и хуже, – небрежно ответил капитан. – А шлюпка моя цела?

– Извини. Увы, – Теодор пожал плечами.

9

Гонконг

– запах рыбы —

После недели ремонта, пополнив запасы провианта, с возродившейся верой в «Косатку» и умение капитана Вудса выйти целым и невредимым из любой переделки, они продолжили своё плавание. Весь город собрался на берегу, провожая их. Сэмми открыл побочный бизнес и вместе с Би и Картером продавал катание на тиранне, поэтому все искренне жалели, что Бастер уезжает. Юным путешественникам было грустно прощаться с друзьями, но они знали, что выполнили всё, что планировали. Они расчистили поляну вокруг старого храмового дерева и наконец увидели место, где покоятся их родители. Картер побыл какое-то время со своим кланом тенезавров, а Би увидела всех райских рапторов, какие только жили на острове. Все их тревоги, волнения и сомнения остались позади, и они с безмятежным видом смотрели на бегущие волны и с нетерпением ждали прибытия в Гонконг, где их встретят Ламберт и Аня.

А вот на душе у Теодора было неспокойно. Поговорив с Кунавой, он получил ответы на многие вопросы, но когда он узнал, что Хейтер связан с Ламбертом, у него появилось много новых. Скрывать правду от детей было неловко и неприятно, но он решил придерживаться своего первоначального плана и выяснить всё самому. При мысли о том, что он встретится с Ламбертом, у него неприятно ныло под ложечкой, но он объяснял это состояние бурными волнами и недавно пережитым штормом, когда он едва не погиб. Поэтому он почти всё время не выходил из своей каюты.

Наконец на горизонте показались огни Гонконга и его высокие холмы. Би с Картером стояли на палубе и с восторгом наблюдали, как «Косатка» входит в гавань. Вокруг плавали всевозможные суда и судёнышки – маленькие рыбацкие джонки с парусом, огромные белые пароходы, танкеры и паромы. Воздух наполняли крики птиц, летящих за судами. Громкий рокот над головой возвестил о приближении идущего на посадку гидроплана. Аэропорт был построен на полуострове, его диспетчерская вышка виднелась над суетливым городом.

– На той стороне бухты находится полуостров Коулун, китайская территория, – объяснил капитан Вудс, – а остров Гонконг вон там – это территория Великобритании. Те жёлтые пароходы – паромы – перевозят людей с острова на материк и обратно.

Когда они поравнялись с огромным пароходом, проревел низкий басовитый гудок, и все, включая Бастера, вздрогнули от неожиданности.

В бухте Виктория над волнами показались великолепные здания в колониальном стиле, вскоре уступив место роскошным домам, разместившимся на середине крутого склона. Вершины холмов были окутаны туманом. Путешествие с чёрным карликовым тиранном создавало проблемы всюду, где они высаживались на берег, и найти подходящую пристань всегда было нелегко. В больших коммерческих портах таможенные чиновники с любопытством просматривали свои кондуиты с инструкциями, пытаясь понять, какие разрешения нужно оплатить, чтобы такой экзотический и опасный завр мог ступить на территорию их государства. Поэтому Теодор и дети выбирали маленькие местные порты, где было меньше правил и инструкций. Однако у морского пароходства виконта в порту имелась собственная пристань, и, увидев, что на борту «Косатки» находился такой экзотический завр, чиновник просто махнул рукой, пропуская их, и даже не стал смотреть документы на Бастера.

– От имени торговой компании «Заурия» приветствую вас в Гонконге, – с низким поклоном сказал таможенник. – Мы ждали вашего прибытия. Всё уже улажено.

– Тут какой-то подвох? – спросил Теодор. – Сколько я должен заплатить?

Чиновник посмотрел в свою папку:

– Всё в порядке, сэр, никакой платы. Впрочем… – Он помолчал, потом смиренно попросил: – Вы можете дать мне одно перо?.. Пожалуйста…

– Перо? – с удивлением повторил Теодор. – Тиранна?

– Всего одно, – вежливо сказал чиновник и снова поклонился. – Перья тиранна ценятся у нас очень высоко и приносят удачу, – объяснил он.

Теодор не видел в этом вреда, но всё же посмотрел на Картера, спрашивая его разрешения. Картер нашёл слабое перо под нижней челюстью Бастера и протянул его чиновнику.

– Глубоко признателен! – воскликнул тот и поклонился ещё ниже. – А теперь, с вашего позволения, я распоряжусь насчёт вашего переезда.

– Мне кажется, что нам здесь понравится, – сказала Би, когда они вышли на оживлённую улицу, где в ожидании пассажиров стояли дорогие автомобили, а рядом с ними десятки рикш, многие из которых торговались о цене с подошедшими к ним людьми.

Теодор уже приготовился к тому, что появление Бастера вызовет переполох, но окружающие смотрели на тиранна с восторгом, подходили, хлопали его по перьям и что-то возбуждённо тараторили. Сквозь толпу пробился человек, одетый в чёрное.

– Господин Логан, господин Картер и госпожа Беатрис Кингсли, – с важным видом сказал он, – я рад с вами познакомиться. Моё имя Като. Его сиятельство виконт Кнутр послал меня, чтобы я сопровождал вас до его резиденции.

– Спасибо, – ответила Би, удивлённая таким приветствием, – но вы можете называть меня Би, а это Картер и Теодор Логан. Не нужно никаких обращений, правда, Тео? – она повернулась к Теодору. Тот кивнул.

– Как пожелаете, госпожа Беатрис, – ответил Като.

– Просто Би, и всё.

– Очень хорошо, госпожа Би, – ответил Като, явно не желая нарушать привычный порядок.

Вокруг них толпились люди.

– Мистер Като, о чём они говорят? – с беспокойством спросил Картер, прижавшись к боку Бастера.

– Ну, господин Картер, они спорят, сколько может стоит такой завр, – ответил Като.

Встревоженный Картер замахал руками и закричал толпе:

– Он не продаётся! Уходите!

К нему присоединился Теодор, и толпа вскоре разошлась.

Като нанял крепкого и аккуратного рикшу, чтобы он отвёз их на холм. В воздухе пахло рыбой в разной степени разложения, гнилой древесиной, сладкими дынями. Би с Тео ехали в двухместной повозке, а Картер позади них на Бастере. Като бежал рядом с рикшей, ухитряясь ловко избегать столкновений со всем, что могло сбить его с ног. Би, испытывая неловкость, предложила ему поменяться местами, но Като отказался:

– Не беспокойтесь, госпожа Би. Вы поезжайте, я побегу.

Теодор, поняв, что Би собирается настаивать на своём, толкнул её локтем:

– Перестань. У них так заведено. Я знаю, ты хочешь как лучше, но ты лишь смущаешь этого парня.

– Я не привыкла, чтобы мне прислуживали.

– Я тоже, – заверил её Теодор, – но сейчас мы попали в мир Ламберта, и пока мы тут, будем играть по здешним правилам, ладно?

Ближе к центру города улицы стали шире, дома импозантнее, появилось множество дорогих магазинов с огромными витринами, баннерами и вывесками на китайском и английском. Лавируя в толпе, они поднимались всё выше в гору. Повозка подпрыгивала на неровной мостовой. Бастер с Картером старались не отставать, потому что люди останавливались и смотрели на них.

Через некоторое время рикша замедлил бег. Они находились на середине холма над деловым кварталом. Народу тут было меньше, веял свежий ветерок, по сторонам дороги росли высокие пальмы. Тропические птицы состязались по красочности с многочисленными цветами. Би вдохнула воздух полной грудью.

– Да, тут наверху лучше, – заметил Като. – Госпожа Би, вы наверняка оцените, что «Гонконг» переводится как «Ароматная гавань».

Би рассмеялась, и Бастер тоже крякнул.

– Бастеру понравился запах в бухте, – сообщил Картер. – Он любит, когда пахнет рыбой.

Они остановились в портике большого дома, похожего скорее на дворец, и в дверях их сразу же встретили слуги в униформе. Один слуга держал поднос с холодным как лёд чаем – и они после долгой поездки с удовольствием его выпили, – другой пошёл к виконту доложить о прибытии гостей. Мальчишка-конюх, стоящий с ведром воды, при виде Бастера просиял от восторга, и Картер успокоился. Мальчишке велели отвести тиранна в конюшню. Картер похлопал Бастера по животу и сказал мальчишке, чтобы он не кормил тиранна, потому что тот и так в последние месяцы ел слишком много рыбы.

Послышался знакомый голос виконта Лампрехта Кнутра.

– Дети, как я рад вас видеть! – Сияя от восторга, Ламберт обнял подбежавших к нему Би и Картера.

Аня стояла в стороне и ждала, разгоняя ладонью воздух перед лицом.

– О небо! – промурлыкала она. – Вижу, что у вас была тяжёлая дорога; вы выглядите и пахнете как… – она попыталась улыбнуться и найти подходящие слова, – …как рыба, смешанная с… рыбой. – Она задержала дыхание, когда дети бросились её обнимать.

– Теодор, я надеюсь, ты хорошо заботился о них? – озабоченно поинтересовался Ламберт, пожимая другу руку.

– Нас смыло за борт во время тропического шторма! – выпалила Би.

– И мы думали, что наш пароход затонул, но Бастер нас спас! – с восторгом добавил Картер.

Ламберт нахмурился:

– Мне это не нравится.

– Нет-нет, всё в порядке, – попытался объяснить Теодор. – Наше судно…

– …разбили в щепки мозазавры! – поторопилась сообщить Би вместо него.

Теодор вздохнул.

– Ваш багаж там так и остался?

– Плавает где-нибудь возле Ару! – Картер сиял, словно это была прекрасная новость.

– Возле Ару?! Вы вернулись на Ару?!

Теодор заметил, что Ламберт неприятно поражён.

– Да, – ответила Би, – и тебе будет приятно узнать, что мы нашли могилу мамы и папы и смогли попрощаться с ними.

Теодор взглянул на Ламберта: тот, похоже, изменился в лице.

– Ну и ну. Вы должны рассказать мне абсолютно всё, – заявил Ламберт, приглашая всех в дом.

Аня настояла, что всё остальное подождёт, а гостям надо первым делом искупаться и надеть что-нибудь более подходящее. Она отказалась даже слушать их отговорки, что у них нет сменной одежды.

– Одежда у вас будет, – высокомерно заверила она их. – А теперь, пожалуйста, ступайте и хорошенько отмокните и помойтесь. Времени не жалейте – в вашем распоряжении час, а то и больше! – Она бегло улыбнулась и увела с собой Ламберта, предоставив слугам заниматься гостями.

* * *

Вечером путешественники явились на обед в новой одежде, которую Аня купила в нескольких дорогих магазинах. Картер с неохотой надел выбранный для него матросский костюм из синей шерсти, с короткими штанами: такие он видел в книжках, которые ему читала Би. Зато Би была удивлена, что на этот раз Аня попала в точку: наряд был превосходный. В чонсам, шёлковом традицонном китайском платье бирюзового цвета с вышитыми на нём пионами и с перламутровыми пуговицами, Би почувствовала себя совсем взрослой. Теодор побрился и выглядел моложе; ему сказали, что его костюм куплен у лучшего в Гонконге портного. Ламберт встретил их у камина и настоял, чтобы дети подробно рассказали ему об их недавних приключениях. Теодор молча слушал и радовался, что Кунава не сообщил детям всю правду. Ни Би, ни Картер не привыкли лгать, так что всё к лучшему. Новостью, что местный проводник через столько лет появился снова, Ламберт явно заинтересовался.

– Он сбежал, когда на нас напали рапторы, и оставил нас умирать, – сказал он с пренебрежением. – Я думал, его уже нет в живых.

– У него была отрублена рука! – сообщила Би. – Мы нашли её там, где Кунава похоронил наших родителей.

Ламберт расстегнул воротник.

– Ох… что-то здесь жарко, – сказал он. – Для этого времени года, – добавил он, отходя от камина.

– Странная история, – Би вздохнула. – Тео, Кунава рассказал тебе, кто отрубил ему руку?

Теодор покачал головой.

– У него отросла рука! – объявил Картер.

– Это невозможно! – пробормотал Ламберт. – Это он вам так сказал?

– Он показал нам! – в один голос ответили Би с Картером.

– Ну… – Ламберт помедлил, глядя на гостей. – Как вы можете быть уверены в этом? Я имею в виду… – он снова помолчал, – насколько можно доверять этому человеку?

Дети озадаченно переглянулись.

– Простите меня, – продолжал Ламберт, – но я просто не хочу, чтобы вы попались на трюк афериста. В конце концов, ведь он сбежал и оставил ваших родителей умирать. – Он выпрямился. – Откуда вы знаете, что они действительно похоронены там, где он вам сказал? Вы что, видели их?

Ужасный вопрос повис в воздухе, словно туча мух.

Они покачали головой и переглянулись, почувствовав себя глупо, но ещё и ужаснувшись тому, на что намекал Ламберт.

– Ну ладно, – продолжил Ламберт, завладев теперь вниманием детей. – Хорошо, что я был там и сам видел, как это случилось, поэтому мы знаем правду. – Он взял с каминной полки свой бокал и произнёс тост: – За правду и за то, чтобы наконец всё это осталось позади. Не хочешь ко мне присоединиться, Теодор?

– Пожалуй, в другой раз, – ответил Теодор. Он отошёл в сторону и сделал вид, будто разглядывает картину в дальнем конце комнаты.

– Простите, Ламберт, – негромко сказала Би. – С тех пор как мы побывали на Ару, у Теодора какое-то непонятное настроение.

– Видно, его что-то беспокоит, – предположил Ламберт. – Скажите мне, дети, этот самый Кунава – он заврочеловек?

– Да, – ответил Картер. – Они с Тео много говорили об этом.

– Понятно, – кивнул Ламберт. – Иногда бывает вредно вспоминать прошлое. На мой взгляд, лучше этого не делать.

– Возможно, всё дело в шторме, – предположил Картер. – Теодор думал, что мы все погибли по его вине.

– Наверняка это потрясло его сильнее, чем он хочет показать, – согласилась Би с братом.

Прозвенел звонок, и Ламберт улыбнулся им обоим:

– Пойдёмте к столу. А после обеда я выясню, что беспокоит Теодора.

10

Драконы – это выдумка

– ободряющая улыбка —

– Скажите, что вы знаете о спинозаврах? – спросил Ламберт, когда они покончили с десертом.

– Я знаю, что ирритаторы в том же семействе, что и спинозавры, но они несколько туповаты – во всяком случае те, которых мы встретили в Мексике, – ответила Би.

Ламберт кивнул:

– Я имею в виду тех потрясающих спинозавров, которые обнаружены только на Японских островах.

– Я слышал, что они прекрасные пловцы, но больше ничего не могу добавить, – сказал Теодор.

– О, не только это – у них очень много удивительных качеств, – сказал Ламберт. – Но вот что ужасно жалко: я слышал из авторитетного источника, что самый редкий из всех спинозавров, увы, скоро исчезнет. Во всём мире остался лишь один самец.

Би с Картером с ужасом посмотрели на него.

– Этот спинозавр живёт в отдалённой горной местности в Японии со своим престарелым хозяином. Они оба последние в своём роде. – Ламберт вздохнул и поиграл салфеткой, сделав паузу и избегая пересечься с ними взглядом.

– Но ведь наверняка должны быть и другие! Может, только этот вид оказался под угрозой вымирания? – нерешительно заговорила Би. – А что такого необычного в этом спинозавре?

– Природа и пища сделали своё дело, Беатрис. Этот спинозавр – последний из редкой линии крови: их владельцы осуществляли селекцию спинозавров ради их особенных качеств.

– Значит, это чистокровные экземпляры? – спросил Теодор, вспомнив разговор с Кунавой недельной давности.

– Чище не бывает, – Ламберт воодушевился. – И владельцы того спинозавра натренировали его, чтобы он делал любопытные вещи.

– Трюки? – нетерпеливо спросил Теодор. – Держать мячик на носу? Крутиться с боку на бок ради лакомства? Прыгать через горящий обруч?

– Я вижу, что ты насмехаешься надо мной, Теодор, – сердито сказал Ламберт. – У тебя всё в порядке?

– Извини, – ответил Теодор. – Просто меня беспокоят некоторые вещи.

– Но отчасти ты угадал мою мысль, – продолжил Ламберт. – Этот невероятно редкий спинозавр в самом деле проделывает уникальный трюк: он может изрыгать огонь. – Тут он сделал драматическую паузу.

Теодор, Би и Картер с недоверием уставились на него.

– Что, как дракон? – пробормотала Би.

– Нет-нет, – пояснил Ламберт. – Драконы – выдумка, но я не исключаю, что мифология драконов азиатского типа коренится в чём-то подобном. В конце концов, как говорится, нет дыма…

– …без огня! – воскликнула Би.

Ламберт улыбнулся.

Теодор покачал головой:

– Честное слово, Ламберт, неужели ты думаешь, что мы поверим в существование огнедышащего завра?!

– Не больше, чем я могу поверить в то, что у человека выросла рука, – ответил Ламберт. – Клянусь честью: мои обширные исследования обнаружили много свидетельств этому. – Он вынул из серебряного портсигара сигарету, закурил и выпустил колечки дыма. – Я понимаю, что это кажется необъяснимым, и согласен, что скорее всего этому феномену есть убедительное объяснение. Я бы с удовольствием узнал его – а вы разве нет?

Би и Картер тут же кивнули.

– Позволь мне угадать твой план, – сказал Теодор, повернувшись к Ламберту. – Ты хочешь, чтобы мы, использовав дар Картера, поймали этого спинозавра и привезли его сюда, чтобы ты выяснил природу этой загадки?

Как только он об этом спросил, ему сразу же показалось, что он понял схему, по которой в последние два года разворачивались все события, и ему с досадой пришлось признать, что Ламберт манипулировал ими, чтобы они делали для него всю грязную работу. Взять, например, затерянный город в Мексике. Виконт снабдил их картой, где были обозначены якобы опасные места, в которых действовали повстанцы – а на самом деле он не хотел, чтобы они ненароком раскрыли его собственные грязные делишки: тайный инкубатор завров, которым ведали Кристиан Хейтер и изменник-генерал Вулпес. От волнения Теодор даже почувствовал горечь во рту, и он с усилием сглотнул.

Ламберт откинулся на спинку кресла и широко улыбнулся.

– Да, основная идея именно такая – чтобы вы отправились в Японию за спинозавром.

Би даже пискнула от восторга.

– Исследование биологических корней этого уникального феномена, конечно же, станет важным вкладом в науку, – сказал Ламберт, – но главной причиной нашего вмешательства будет, разумеется, спасение этого уникального существа от вымирания. – Он сделал паузу. – По традиции, самураев, дрессировавших этих необычных спинозавров, называли «спинозавриями». Увы, их уже не осталось. Времена менялись, и император Японии издал указ, согласно которому самураи вошли в состав его регулярной армии. Но не все самураи согласились с этим. Мне рассказывали, что последний из этой воинской элиты долго скрывался в горах. Потом его всё-таки нашли и заставили отдать меч, но своего спинозавра он не отдал. – Ламберт вздохнул и погасил сигарету в пепельнице. – Когда умрёт этот последний воин – седьмой спинозаврий, как его называют, – знания о том, как он дрессировал своего спинозавра, будут утрачены навсегда.

– Тео, мы должны поехать в Японию, – заявила Би. – В Японию! Подумать только! – Она мечтательно устремила свой взгляд куда-то в потолок, явно уже обдумывая возможности, которые откроются перед ними во время этого приключения.

– И конечно же, вы сможете повидаться с вашей тётей Джеральдиной, – заговорщицким тоном сообщила Аня, сжав руку девочки.

– О! – воскликнула Би, вынырнув из своих грёз. – Как чудесно! Банти рассказывала мне про неё, но мы никогда не виделись. Вернее, она видела меня совсем крошечной, когда я только родилась. Она немного старше мамы – но ты ведь наверняка её знал, Тео, да?

– О господи, – еле слышно пробормотал Теодор, закатив глаза, – за что мне такое испытание?! Что плохого я сделал?!

– Она живёт в Японии? – подал голос Картер.

– Да, совершенно верно, – кивнула Аня. – Ваша тётя живёт в императорском дворце, Картер. Она гувернантка у старшей дочери брата императора. Прошлым летом, когда мы были гостями императора, я встречалась с ней, – добавила она. – Должна сказать, что у неё превосходный вкус. Мы очень мило побеседовали.

– В императорском дворце? Наставница? – удивилась Би. – Тео, ты знал об этом? Почему ты ничего нам не говорил?

Не успел Теодор что-то ответить, как вмешался Картер.

– А что такого особенного в императорском дворце? – спросил он, не успевая следить за всеми поворотами этой беседы.

– Абсолютно ничего, – холодно заявил Тео. – И вообще: мы чуть не утонули, когда добирались сюда – боюсь, нам пора забыть о приключениях. Дети должны вернуться в Англию и найти новую школу.

Его ответ удивил и озадачил детей.

– Тео, но ведь тётя Джеральдина гувернантка! – возразила Би. – Разве она не может давать нам уроки?

Теодор решительно покачал головой:

– Не спорь, Би. Возможно, есть веская причина, по которой старшая дочь Банти все эти годы жила отдельно от семьи.

– Но ведь… – начала Би, но умолкла под сердитым взглядом Теодора.

– Я должна сказать, что Джеральдина очень вежливая и умная, – снова заговорила Аня. – Она изысканно одевается, у неё прекрасные манеры, она любит дорогие вещи и жизнь в высшем обществе – совсем как я.

«В этом-то и проблема», – подумал Теодор, но лишь вежливо улыбнулся, понимая, что и так уже сказал слишком много.

Ламберт старался вывести беседу из тупика, в которую её завёл Теодор, и попробовал другой метод убеждения.

– Теодор ваш опекун, и он прав, – согласился он. – Вам надо вернуться в Англию и учиться в школе.

– Нет! – воскликнула Би.

Картер же считал, что формы обучения могут быть разными, а от школы в Англии, где он недолго учился, у него остались не слишком приятные воспоминания.

– Тео, спасать завров гораздо лучше, чем узнавать в школе из книг о причинах, по которым они вымерли, – сказал он.

– Ничего, – вмешался Ламберт и махнул рукой. – Возможно, что этого спинозавра уже нет в живых. Так что давайте забудем о нём. Зря я вообще затронул эту тему. Как насчёт того, чтобы завтра посетить британского губернатора?

– Пожалуйста, – горячо проговорила Би, – раз есть шанс, что мы можем спасти кого-то – значит, нам надо попытаться. Пожалуйста, Тео, пожалуйста!

Теодор мысленно проклинал трудную ситуацию, в которую попал. Ламберт ловко всё подстроил: он превратил детей в пешки в своей игре. Если Теодор намерен выяснить, что это за игра, то он должен подыграть виконту. Ставка слишком велика, чтобы сейчас выходить из игры.

– Что ты сделаешь с этим спинозавром, если мы спасём его? – осторожно поинтересовался он.

Би с Картером ликовали.

– Ну… – ободряюще улыбнулся Ламберт. – Би права – есть и другие спинозавры, но они не такие, как этот. Нужно сохранить его генофонд.

– Чтобы от него было потомство? – уточнил Теодор.

– Я не уверен, что это окажется возможным. Насколько я могу судить, спинозавр очень старый. Нет, я думаю его клонировать.

– Как это – клонировать? – спросил Картер. Би тоже мало что поняла.

– Клонировать – значит сделать точную копию живого существа, – пояснил Ламберт.

– Но это невозможно! – хмыкнул Теодор.

– Нет, Тео, возможно, – возразил Ламберт. – Возьмём, к примеру, знаменитую японскую сакуру: эти деревья копируются уже сотни лет путём прививки черенка. Ботаники называют это клонированием – от греческого слова «клон», то есть «ветка». Это древнее искусство. Или вот это яблоко гренни смит, – он взял одно яблоко из чаши, – идентично во всём другим яблокам гренни смит, которые вы когда-либо ели; все они происходят от одного-единственного дерева. Садоводы используют этот метод спокон веков.

Картер взял в руку яблоко и посмотрел на него.

– Я вложил огромные деньги в технологию, которая позволит мне клонировать живого завра; всё это находится ещё на уровне эксперимента, но я полагаю, что попробовать стоит, – убеждённо сказал Ламберт.

– Клонировать, – удивлённо повторил Теодор. Он по-прежнему сомневался, подозревая, что за этим кроется что-то другое, но не знал, как это выяснить. – Ламберт, ты сказал, что из надёжного источника известно, что этот последний спинозавр ещё жив. Но откуда мы знаем, что это вообще не чьи-то фантазии?

Неожиданно Аня встала и бросила салфетку на стол.

– Дорогой, – сказала она, – почему ты не покажешь им подарок ко дню рождения, который я привезла тебе из Японии? – Она улыбнулась Теодору. – Это объяснит недавно появившийся у моего мужа интерес к Востоку. – Жестом пригласив гостей следовать за ней, Аня вышла из комнаты.

Дети пошли за Аней, а Ламберт отозвал Теодора в сторону.

– У меня есть новости, Тео, – прошептал он, – требующие срочного внимания. Частное дело огромной важности.

– Так расскажи, – предложил Теодор.

– Нет, – Ламберт положил руку на плечо Теодора. – Я скажу тебе позже, когда дети уйдут спать. Как я сказал, это важно.

11

Седьмой спинозаврий

– артефакты в музейных витринах —

Аня привела их в длинную комнату, тянущуюся вдоль всего фасада. На одной стороне из окон открывался вид на гавань, у противоположной стены между огромными картинами в массивных золочёных рамах стояли музейные витрины с артефактами. За стёклами соблазнительно мерцали бесценные экспонаты, произведения искусства, представляющие Восток и Запад. На самом видном месте стояли семь манекенов, шесть из которых были в невероятно замысловатых и украшенных узорами доспехах японских самураев. Ламберт смотрел на них с явным восторгом.

– Как вам известно, – сказал он, – я коллекционирую самые разные вещи, но в последнее время я одержим желанием дополнить эту скромную коллекцию. Позвольте вам представить легендарную Семёрку самураев из ордена спинозавриев. – Он показал рукой на манекены, что было лишним, так как Теодор, Беатрис и Картер уже с благоговением застыли на месте.

– Впечатляет, – пробормотал Теодор, – но где же седьмой? – Один манекен стоял голым, не считая широкого пояса, на котором висели два меча – один длинный, другой вдвое короче.

– Увы, последний спинозаврий, Масаки Сакаи, хранит свои доспехи и отказывается их отдать, а также отказывается расстаться со своим верным спинозавром, – с явным сожалением ответил Ламберт.

Би с Картером подошли ближе к манекену.

– Тогда откуда у вас его меч? – спросил Картер.

– Мне эту коллекцию продал японский император, – объяснила Аня. – Он и сообщил нам про оставшегося спинозаврия – это ответ на твой вопрос, Теодор. – Из этого весьма авторитетного источника мы и знаем, что он ещё жив.

– Как я сказал, – продолжал Ламберт, – много лет назад всем самураям было приказано отдать свои мечи. Самурайский меч называется «катана»; некоторые из них уцелели, но большинство были переплавлены. Масаки сдался последним и с огромной неохотой вручил свой меч императору. Взамен ему – в знак благоволения императора – дали деревянный, – Ламберт тяжело вздохнул. – Лишь при ближайшем рассмотрении можно понять, почему самурай так долго отказывался расстаться со своим мечом, – Ламберт жестом показал на манекен. – Би, возьми меч – взгляни на него.

Би молча вынула длинный меч. Он оказался легче, чем она думала; длинное лезвие было острым как бритва и тонким, лёгкая патина на металле напоминала акварель; меч сверкнул, когда луч света вдохнул в него жизнь.

– Очень красивый, – прокомментировала она, осторожно передавая его Картеру, а он, не зная, что с ним делать, сразу протянул его Теодору.

Теодор удивлённо поднял брови.

– Какой лёгкий, – пробормотал он и, крутанув запястьем, рассёк воздух; потом положил на длинную инкрустированную рукоять и другую руку и вскинул меч, приняв позу, как у шести безжизненных манекенов.

И тут Теодору внезапно показалось, что из меча вырвался разряд энергии, озарив комнату белой вспышкой, повисшей в воздухе. Он даже не сразу понял, что, находясь в полном сознании, застыл на месте и не мог пошевелиться. Он не мог перевести взгляд, но ясно видел каждый дюйм самого себя и лезвия, словно смотрел одновременно издалека и вблизи и сразу с нескольких ракурсов. В рукояти меча был спрятан ключ-камень заврочеловека. Теодор видел его блеск. Это была верхняя часть черепа мелкого доисторического ящера, размером не больше черепа кролика. Характерный для динозавра ряд зубов был спрятан, большая часть черепа скрыта в рукояти, наружу торчал лишь гребень носа. Эта часть ключ-камня и вступила с ним в контакт, точно так же, как ключ-камень в рукояти его собственного охотничьего ножа. Однако этот ключ-камень разительно отличался: казалось, он обладал собственной волей и навязывал её Теодору. Лезвие завибрировало в его руках и попыталось резко подняться влево. Хотя Теодор застыл в такой позе, он старался кое-как удержать меч, но потом и совсем потерял над ним контроль.

– Осторожнее! – закричал Ламберт, оттащил Аню в сторону и успел пригнуться сам, когда лезвие просвистело в миллиметре от них. От шока Аня сделалась ещё бледнее.

– Тео, ты чуть не убил их! – с тревогой воскликнула Би.

– Что на тебя накатило, парень?! – крикнул Ламберт и похлопал его по лицу. На его руках не было крови, лишь несколько отсечённых волосков. – Даже мой цирюльник не подносит ко мне бритву так близко. Смотри, ты отсёк у меня кончик усов!

Белый свет, поглотивший Теодора, исчез так же быстро, как и появился, и Теодор обнаружил, что он уже не парализован в позе удара. То, что казалось ему бесконечно долгим, на самом деле было долей секунды.

– Виноват! Виноват! – с ужасом воскликнул он. – Я… э-э… я не оценил его вес… меч… он такой… э-э… прекрасно сбалансированный! Совсем не похож на мой тяжёлый охотничий нож. Я был застигнут врасплох! Прошу прощения – у вас всё в порядке?

Случившееся встревожило и глубоко озадачило Теодора. Неужели катана спинозаврия реагировала на его ненависть к Ламберту – или это было что-то другое? Казалось, будто меч управлял им, а не наоборот. Теодор неловко убрал катану в ножны и попытался повесить его на пустой манекен, но опрокинул его, заставив Картера отскочить в сторону.

– Стоп! – крикнул Ламберт. – Не беспокойся – дай его сюда! – Он схватил меч. – Я хотел показать тебе, что я обнаружил в рукояти. – Ламберт слегка отодвинул шнур, намотанный на рукоять, и показал сверкнувший радужными красками камень.

Теодор прикинулся, будто не знал про ключ-камень, хотя только что ясно видел его мысленным взором и почувствовал его огромную силу.

– Господи! – воскликнула Би. – Неужели это…

– …ключ-камень заврочеловека? – договорил за неё Ламберт. – Да, ты не ошиблась.

– Так тот спинозаврий – заврочеловек? – спросил Теодор, стараясь не выдать своего волнения.

– Очень даже может быть, – сказал Ламберт. – Так что цель моей затеи – не только пополнить мою коллекцию или сделать новый вклад в науку – или даже уберечь от вымирания этот великолепный вид спинозавров: если Масаки в самом деле тот, кто я предполагаю, тогда спинозавр вообще уникален, и возможность его клонирования слишком важная вещь, чтобы её упустить.

– Но раз он такой необыкновенный, почему ты сам не попросил его об этом? – осмелилась Би на такой вопрос.

– Ну, понимаешь… – замялся Ламберт.

Теодору всё стало ясно.

– Потому что ты знаешь, что он не станет тебе доверять, – сказал он, – ведь ты не заврочеловек. Ты хочешь, чтобы я разыскал его, потому что уверен, что у меня это получится.

– Ну, можно сказать и так. – Ламберт улыбнулся и посмотрел на сверкающий камень. – Я подумал, что если ты покажешь ему ключ-камень в твоём собственном ноже, он, может… решится отдать тебе спинозавра ради общего блага.

– Послушай, – тут же перебил его Теодор, – мой ключ-камень позволяет мне всего лишь находить других завролюдей и храмы, а ещё, пожалуй, выпутываться из неприятных переделок. Вряд ли я сумею убедить спинозаврия расстаться с его любимым огнедышащим другом.

– Но если ты покажешь ему вот это как доказательство, что у тебя серьёзные намерения и что ты понимаешь важность ситуации? – Ламберт отдал Теодору самурайский меч. – Картер сможет подружиться со спинозавром, чем докажет, что завр попадёт в хорошие руки, ну, а Беатрис… она скажет спинозаврию, что вы приехали в Японию, чтобы спасти этот уникальный вид от вымирания.

Би не очень поняла роль, которую ей предстоит сыграть.

– Но я не умею говорить по-японски, – возразила она.

– Твоя тётя Джеральдина знает японский язык, – сказала Аня.

– Нет-нет-нет! Это исключено, – категорически заявил Теодор. – Джеральдина никогда не отправится в такое путешествие. К тому же, как я узнал, прочитав все дневники Франклина, завролюди не воины. Ни в коем случае. Они пацифисты и лишены агрессивности. – Он показал на камень. – Откуда мы знаем – может, это просто элемент декора? Случайное совпадение.

– Тео прав, – согласилась Би. – Я тоже читала дневники, и там нигде не упоминается о том, что завролюди были воинами. – Она вздохнула. – Но это была бы чудесная возможность увидеться с тётей Джеральдиной.

– Но разве не странно, что ни у кого из других спинозавриев в мечах нет такого камня? – вкрадчиво спросил Ламберт.

Би с Картером сразу бросились проверять. И точно, в рукоятях остальных катан не было ключ-камня.

Пока Би и Картер внимательно разглядывали доспехи самураев, Теодор обдумывал предложение Ламберта. С одной стороны, он опасался стать пешкой в новой игре виконта и не был уверен, что тот рассказал ему всё. У Ламберта всё выглядело легко и просто, но там наверняка кроется какой-то подвох. С другой стороны, если всё сказанное Ламбертом правда – а здесь у Теодора не было оснований считать, что это не так, – тогда разве не его долг сделать всё возможное, чтобы спасти вид от вымирания? Тео был вынужден признать, что ему и самому ужасно интересно узнать, чему спинозаврий Масаки может научить его, если он действительно заврочеловек. А ещё он считал, что его долг перед Франклином и Грейс продолжать изучение истории тайного ордена завролюдей. Хотя, если честно, то ехать в первый раз в Японию следовало бы ему одному. Случай с мечом напомнил ему о неведомой силе внутри него самого, и он хотел научиться её укрощать. Возможно, он сможет совершить это путешествие на своих собственных условиях – и при этом выиграет время и поймёт, как быть с его опасениями насчёт роли Ламберта в смерти Грейс и Франклина. Он посмотрел на детей, жадно разглядывающих невероятные экспонаты, и понял, что не должен мешать им встретиться с родной тёткой – хотя ему самому не хотелось видеть Джеральдину после стольких лет.

Он сунул руки в карманы.

– Ну, и где нам надо искать этого Масаки? – спросил он к восторгу детей. – И когда мы отправимся в дорогу?

12

Волна облегчения

– я должен извиниться —

Из-за охватившего их волнения и восторга в предвкушении новых приключений дети не ложились спать дольше обычного. Теодор уже собирался уйти к себе, но Ламберт напомнил ему, что им нужно поговорить приватно. Он привёл Теодора в свой кабинет и предложил ему виски, а сам закурил сигарету. Теодор от виски отказался.

– Точно не хочешь? – спросил Ламберт. – Виски такого качества ты, может, больше никогда и не отведаешь, дружище. Во всём Гонконге такого не купить – да что там: пожалуй, во всей империи!

Теодор всё равно отказался.

– Ну, как хочешь, – сказал Ламберт. – Я должен поздравить тебя, Теодор, как ты воспитываешь детей. Они просто чудесные. Родители могли бы гордиться ими.

Теодор перебил его:

– Ты ведь не для этого позвал меня сюда. В чём дело?

Ламберт помолчал.

– Ты проницателен, как всегда. Тогда сразу перейду к делу. Я должен извиниться перед тобой.

Теодор был застигнут врасплох.

– Долгое время я не был с тобой до конца честным, – продолжал Ламберт.

– Знаешь, я всё-таки попробую виски.

– Замечательно. – Ламберт налил виски из хрустального графина. – Ты не пожалеешь.

– Так в чём ты не был честным?

Ламберт кашлянул:

– Я солгал тебе насчёт некоторых обстоятельств смерти Грейс и Франклина.

Теодор молчал и ждал продолжения.

– Я нанял на службу некоего Кристиана Хейтера, – сказал Ламберт, – и он был со мной на Ару, когда на нас напали тенезавры.

– Ну и? – У Теодора бурлило всё внутри. Он сделал большой глоток виски.

– Я догадываюсь, что ты уже знаешь об этом – вот почему ты такой напряжённый всё это время здесь, в Гонконге.

Теодор кивнул.

– Проводник на Ару, вероятно, рассказал тебе, что произошло возле радужного дерева. Я надеюсь, что дети избавлены от ужасных подробностей, – продолжал Ламберт.

– Ты угадал, – осторожно сказал Теодор. – Проводник, которому ты отрубил руку. И тогда он убежал, спасая свою жизнь.

– Это была самозащита, – сказал Ламберт. – Проводник подрался с Хейтером, вырвал у него ружьё, набросился на меня. Ситуация была отчаянная. У меня был клинок – я отбивался от рапторов. Я защищал свою жизнь и поэтому сделал то, что сделал бы любой на моём месте: я отрубил руку, держащую оружие. Я хотел просто припугнуть его, но… – Он тяжело вздохнул. – Я не собирался его калечить – хотел просто выбить из руки оружие. – Он помолчал, глядя на Теодора. – Ты же сегодня вечером тоже не собирался обезглавить меня мечом спинозаврия, как я полагаю.

– Объясни, что там делал этот мерзавец Хейтер и почему ты не сказал мне об этом раньше, – буркнул Теодор сквозь зубы.

Ламберт опять тяжело вздохнул:

– Я нанимаю много народу по всему миру, чтобы они занимались логистикой, и Хейтер один из них. Но я даже не подозревал, что он такой отъявленный негодяй и убийца, пока не встретился с ним случайно в Кении у Банти в лодже. Пойми, что я чувствовал себя в долгу перед Хейтером – ведь он спас мне жизнь на Ару, – поэтому и умолчал о том, что знал его.

Теодор не сводил с Ламберта сердитого взгляда.

– Во время нападения рапторов Хейтер стрелял много раз; ружьё было только у него, и он защищал нас всех. Это была его обязанность. Когда проводник убежал, один раптор рассёк мне щеку, и я потерял сознание. Пришёл в себя потом, когда Хейтер волок меня из джунглей. Если бы он не спас меня тогда, сейчас я бы с тобой не разговаривал. – Ламберт опустил глаза на свои ноги, избегая взгляда Теодора.

– И ты рассчитываешь, что я поверю этой версии? – Теодор сделал последний глоток и со стуком поставил стакан на стол. – Грейс и Франклин убиты не рапторами – они застрелены!

– Что?! – воскликнул Ламберт. Казалось, он был в шоке.

– Проводник похоронил их, и он собственными глазами видел пулевые ранения!

– Теодор, я клянусь – Хейтер всегда говорил мне, что супругов Кингсли убили рапторы. Вероятно, в той жуткой обстановке пули случайно попали в Грейс и Франклина.

Теодор тряхнул головой. Меньше всего он ожидал услышать признания Ламберта.

– Ну не мог я их спасти! – взмолился Ламберт. – Я был ранен и потерял сознание! Если бы я знал, что Хейтер виноват в их смерти, даже случайной, я бы разорвал с ним все отношения, несмотря на то что он спас мне жизнь.

– Но ты продолжал нанимать его и сделал его главным на острове.

– Теперь я жалею об этом. Да, он очень просил меня, – с досадой ответил Ламберт. – Я больше никогда не возвращался на Ару и не знал, что он незаконно охотился на рапторов и торговал ими на чёрном рынке. Короче, портил репутацию моей компании. Через одиннадцать лет появились вы и вышибли его с острова. И Хейтер, обозлившись, стал вам вредить. Поэтому и поехал за вами в Кению. Он убил Банти из мести за свои унижения на Ару.

– Ты меня не убедил, – сказал Теодор, облокотившись на камин. – Почему ты не сказал мне об этом раньше? У тебя была масса возможностей. Почему признаешься только теперь, обнаружив, что я говорил с Кунавой и узнал правду? Потому что я нужен тебе, чтобы выполнить это дельце в Японии? Я уверен, что там будет опасно – и позволь тебе напомнить, что со мной едут дети.

– Слушай, Теодор, я понимаю, ты не хочешь мне верить, но я собирался рассказать тебе про Хейтера при встрече; ты просто опередил меня и узнал обо всём, побывав на Ару. Но есть одна очень важная вещь, которую я должен тебе показать. Надеюсь, она заставит тебя изменить мнение о моей честности.

Ламберт шагнул к массивной картине, висящей над камином, нажал на край позолоченной рамы – и картина отодвинулась в сторону, открыв встроенный в стену металлический сейф. Повернув на несколько щелчков влево и вправо цилиндры кодового замка, он нажал на ручку. Внутри лежали документы, пачки валюты разных стран и несколько ювелирных коробок. Достав небольшой лиловый бархатный мешочек, Ламберт протянул его Теодору:

– Посмотри.

Теодор вытряхнул содержимое мешочка на ладонь – и ахнул. Это был ключ-камень Франклина на старом кожаном ремешке – вторая половинка опализованной челюсти динозавра (первую носила на шее Би); обе половинки принадлежали когда-то сросшимся близнецам-завролюдям, которых Теодор с Франклином нашли в Калифорнии. Заворожённый Теодор увидел, как камень, отразив слабый свет газовой лампы, заискрился радужными переливами.

– Мне просто не верится! – воскликнул он. – Откуда он у тебя? Этот ключ-камень должен лежать на Ару вместе с телом Франклина!

– Вот видишь, Теодор, – заявил Ламберт, – пока ты искал свою версию правды на Ару, я нашёл нечто более важное.

– Я весь внимание.

– Возможно, ты считаешь, что я имел отношение к тем неприятностям в Мексике, – сказал Ламберт, наливая себе новую порцию виски, – и что мы с Хейтером сообщники, и я помог ему скрыться от правосудия. Уверяю тебя, это не так. Далеко не так. Я намерен исправить то, что случилось по моей вине. Да, Хейтер убил Банти! И этот человек должен быть наказан по закону! – Ламберт треснул кулаком по столу. – Но когда Би сообщила мне, что в Мексике она обнаружила оружие в ящике торговой компании «Заурия», я понял, что это тоже махинации Хейтера, перевозившего у нас под носом недозволенный груз. Он отлично знал суда и людей из моей компании – и пользовался этим. Все эти годы он вёл нелегальную торговлю с Ару и знал лучше всех, как провозить контрабанду по всему миру. Я приложил немало усилий, чтобы очистить репутацию моей компании от оскорбительных обвинений, появившихся из-за Хейтера. Я смог его выследить.

– Что? – удивился Теодор. – Ты знаешь, где он?

Ламберт кивнул:

– Он сбежал от мексиканских властей и уплыл на азиатский Восток. Сейчас он здесь, в Гонконге.

– Здесь, сейчас?!

– Вот откуда у меня этот ключ-камень, – сказал Ламберт. – Он висел на вонючей шее этого мерзавца. Не знаю, откуда он у него, но ты мне сейчас подсказал: похоже, негодяй снял его с трупа Франклина Кингсли.

– Я… даже не знаю, что и сказать, – пробормотал Теодор, пытаясь разобраться в сотне вопросов, крутившихся в голове. – Постой. Ты забрал этот ключ-камень у Хейтера – ты встретил его здесь?

– Конечно, – с гордостью заявил Ламберт. – Я видел его три дня назад.

– Тогда нам нельзя терять времени! – воскликнул Теодор и вскочил. – Мы должны сообщить в полицию и поймать его, пока он не убежал!

– Друг мой, в этом нет необходимости, – Ламберт усмехнулся. – Он никуда не денется, уверяю тебя. Он сидит у меня под замком. Если хочешь, мы можем вместе наведаться к нему завтра: посмотрим на его состояние – и может, он ответит на твои вопросы.

– На его состояние? – переспросил Теодор.

– Многочисленные травмы, которые он получил в Мексике, требуют срочного лечения. Я нашёл его в Коулуне у хирурга-самоучки, который накачал его седативами. Мой доктор сказал, что ему ампутировали руку. Как я понял, состояние у него ужасное. Я надеюсь его подлечить, чтобы он мог предстать перед правосудием и ответить за свои преступления.

Волна облегчения захлестнула Теодора. Неужели это правда?! Если да, то он готов пересмотреть своё отношение к Ламберту. Значит, ему всё-таки можно доверять?

– Извини, – проговорил он с трудом. – Мне очень стыдно! – Он обхватил голову руками. – Всё это время я клял тебя и был уверен, что за всеми безобразиями стоял ты.

Ламберт похлопал его по плечу:

– Я сам виноват, правда, потому что откладывал объяснение до твоего приезда. Вот ты и поторопился с выводами.

– Нет, я должен извиниться перед тобой, Ламберт, – сказал Теодор. – Мне очень, очень жаль – пожалуйста, прости, что я сомневался в тебе, друг мой.

13

Кристиан Хейтер

– этот ужасный коротышка —

На следующее утро Аня отправилась с детьми по магазинам – купить всё необходимое перед их новым приключением. Февраль бывает в Японии снежным, и хотя Би пыталась объяснить брату, что такое снег, он всё равно ничего не понимал.

– Он безвкусный? – спросил Картер, когда Аня купила им мороженое.

– Нет, он на вкус как вода, потому что это и есть вода.

– И мокрый как вода?

– Не совсем, – ответила Би. – Только когда растает, а так он и не твёрдый, не как лёд – он мягкий и пушистый.

– И очень холодный, – добавила Аня. – Вот почему нам нужно купить для вас подходящую одежду!

Дети занялись покупками, Бастер отдыхал в загоне, и мужчины могли отправиться в короткую поездку к докам торговой компании «Заурия», где Ламберт держал Хейтера на одном из больших грузовых пароходов.

– Прошу прощения за такую обстановку, – извинился Ламберт, отпирая поочередно несколько тяжёлых металлических дверей. – Это самое надёжное место, какое я мог для него придумать.

В холодном тёмном трюме грузового парохода в наспех сколоченном кубрике, освещённом единственной лампочкой, лежал привязанный к койке человек. Его рука и тело были перевязаны окровавленными бинтами. Теодор отшатнулся.

– Не жалей его, – посоветовал Ламберт, когда они подошли ближе. – Не забывай, что он чудовищный негодяй.

Теодор снова вспомнил слова стегоколдуна: что его с Хейтером дороги проходят рядом и время от времени будут пересекаться. В прошлый раз в Мексике, когда они разговаривали друг с другом, Хейтер был в сильной позиции. Теодор был связан и ждал казни. Он не мог и вообразить, что их следующая встреча окажется такой. Тогда Хейтер сильно пострадал от горного литронакса, но теперь Теодор увидел, что состояние его хуже, чем он думал.

Правая рука Хейтера ужасно распухла и, туго забинтованная, висела на шее. На лице было множество инфицированных ранок, а левый глаз закрывала повязка. Левая рука свесилась с края койки, из ладони капала жидкость. Сцена была неприятная, и Теодору даже чуть не пожалел коротышку.

Из полумрака появился тощий китаец с металлическим подносом, на котором лежали медицинские инструменты.

– Нужно ослабить ремни, которыми он привязан?

– Да-да. – Китаец поклонился Ламберту. – Я должен найти вену и сделать инъекцию.

– Только потом обязательно закрепи ремни, понятно? – приказал Ламберт. – А как вообще себя чувствует наш пациент?

– Так же, как раньше, – ответил доктор.

– Как именно? – спросил Теодор.

– Ужасно.

– Может, пускай Хейтер понесёт заслуженное наказание, умерев от ран? – предложил Теодор. Он не понимал, как можно говорить о высоких моральных и этических принципах в такой ситуации.

– Пускай суд разберётся, – настаивал Ламберт. – Мы не должны быть выше закона, и я не хочу опускаться до уровня этого ужасного человека. – Он снова повернулся к доктору. – Что, никакого улучшения?

– Нет.

– Он говорил что-нибудь? – спросил Теодор.

Доктор помотал головой:

– Я могу привести его в сознание, если вам нужно с ним поговорить.

– Почему бы и нет? – сказал Ламберт, потирая руки.

Доктор поставил поднос с большими шприцами на тележку возле койки, достал из кармана серебристую жестяную коробочку и открыл её.

– Что это? – поинтересовался Теодор.

– Толчёное гуано птерозавра, китайская народная медицина, приведёт в чувство кого угодно. – Доктор сунул жестянку под нос Хейтеру, а сам отстранился подальше.

Реакция была мгновенной. Здоровый, налитый кровью глаз больного открылся, Хейтер рванулся вперёд, натянув держащие его кожаные ремни, и заорал.

– Отойди! – крикнул Теодор, когда свободная рука коротышки взметнулась кверху и едва не вцепилась в Ламберта. Койка продолжала подпрыгивать, по миллиметру отодвигаясь, ножки её неприятно стучали по мокрому стальному полу: «дум-дум-дум».

– Быстрее задавайте свои вопросы, – озабоченно сказал доктор.

Теодор всё ещё с ужасом смотрел на Хейтера, не в силах выдержать жуткое зрелище, стук и крики.

Койка придвинулась ближе к тележке, и внезапно рука Хейтера метнулась к ней, сбив поднос со шприцами. Доктор, машинально нагнувшийся поднять шприц, упавший к его ногам, оказался при этом близко от койки, и Хейтер – или то, что от него осталось, – крепко схватил китайца за руку. Теодор и Ламберт бросились высвобождать китайца. Постепенно мёртвая хватка Хейтера ослабла, и они упали на холодный пол.

Теодор с Ламбертом тут же вскочили на ноги, а доктор, схватившись за пострадавшую руку, крикнул что-то по-китайски и выскочил за дверь.

– Свяжи его, Теодор! – крикнул Ламберт сквозь жуткое рычание Хейтера, отдающееся эхом от металлических стен.

К ним на помощь прибежали двое охранников.

– Отодвиньте его от тележки, – крикнул Теодор, – чтобы я мог поднять с пола шприцы!

Подбежав с правой стороны, подальше от свободной левой руки Хейтера, парни оттащили койку на прежнее место. Теодор схватил один из шприцов и единственный уцелевший пузырек. На этикетке были китайские иероглифы.

– Бог знает, что это такое, но надо попробовать. – Он набрал полный шприц бледно-зелёной жидкости. – Надеюсь, после укола он успокоится.

– Верните доктора! Приведите его! – приказал Ламберт. Один из парней выбежал наружу, крича доктору, чтобы тот вернулся, другой держал койку.

Хейтер всё ещё бушевал, от его конвульсий койка прыгала вверх-вниз. Казалось, внутри него клокотала невероятная сила, первобытная ярость титанических масштабов, раз он одной рукой натворил столько всего.

– Мы не можем ждать, – сказал Теодор Ламберту, пытающемуся осторожно подойти к разбушевавшемуся коротышке. – Я сделаю ему укол, и будь что будет. – Он нервно покосился на полный шприц и выдавил капельку бледно-зелёной жидкости, прикидывая, в какое место сделать инъекцию.

– Может, посоветуемся с доктором? – в отчаянии спросил Ламберт.

Теодор покачал головой, нагнулся и вонзил иглу Хейтеру в бедро под грязной простыней. Крик Хейтера был демонический, на его лице вздулись вены, и он издал ещё один оглушительный вопль.

Теодор с Ламбером стояли в ожидании, когда подействует укол, а Хейтер продолжал биться в конвульсиях. Прошли две мучительные минуты, а он всё шипел и кашлял, но потом стал успокаиваться и замолчал.

Через некоторое время охранник привёл в сумрачный кубрик перепуганного доктора.

– Какой укол вы ему сделали? – спросил доктор, подходя к успокоившемуся пациенту. Он наклонился над Хейтером и прижал ухо к его груди. – Прозрачную или зелёную жидкость?

– А в чём разница? – спросил Ламберт, а Теодор молча протянул доктору пустой пузырёк.

Но ответ на этот вопрос пришёл сам. Хейтер резко сел на койке и, схватив здоровой рукой толстые кожаные ремни, которыми был привязан, разорвал их словно бумажные. Одним махом рванул ремни на ногах и, освободившись, попытался встать.

Застывший от страха доктор опомнился первым и бросился в угол металлической комнатки, со стуком ударившись о стенку. Ламберт быстро спрятался за стражника и Теодора, а Теодор приготовился к любому развитию ситуации. Но Кристиан Хейтер не набросился на них, а повернулся к свету, льющемуся в открытую дверь, и убежал с быстротой, на какую были способны его ослабевшие ноги.

– Ловите его! Быстрее! – закричал Ламберт, показывая на дверь, но даже у Теодора не хватило решимости броситься в погоню. Зелёная жидкость увеличила внутреннюю энергию Хейтера, и он действительно превратился в чудовище.

* * *

Выйдя на палубу, они увидели, какое побоище устроил здесь Хейтер. Многие люди, пытавшиеся его остановить, пострадали и нуждались в помощи доктора.

– Как можно скорее увози детей в Японию, – посоветовал Ламберт. – Я останусь тут и разберусь с Хейтером. Не успокоюсь, пока он не будет пойман, даю слово. Тут ему негде спрятаться, а у меня много помощников. С такими травмами он долго не протянет.

– Да. И я считаю, что лучше ничего не говорить детям, – сказал Теодор. – Я не хочу, чтобы Би и Картер знали, что Хейтер здесь.

– Согласен, – Ламберт кивнул. – Ни слова. Когда всё закончится, я встречусь с вами в Японии и взгляну на спинозавра, которого вы привезёте.

– Итак, ты уверен, что у тебя надёжный источник?

– Ты сам увидишь, что император будет всячески готов помочь – только назови моё имя, – заверил его Ламберт. – Кроме того, Джеральдина практически свой человек в императорском дворце. Я пошлю телеграмму, чтобы вас ждали.

Теодор кивнул, поблагодарив его, и сумрачно добавил:

– Извини, что так получилось, Ламберт. Я понятия не имел, что за зелёная жидкость в пузырьке.

– Я разберусь с этим, поверь мне, Теодор, – отмахнулся Ламберт.

– Верю, – ответил Теодор.

* * *

В тот день, вернувшись домой, виконт закрыл дверь своего кабинета и повернулся к доктору Клаусу Ахтеке, молча сидящему в длинном чёрном пальто на кожаном диване. Доктор встал, щёлкнул каблуками чёрных кожаных ботинок, кратко кивнул и снова сел.

– Как там Теодор? – спросил доктор.

Виконт с довольной улыбкой потёр руки:

– Великолепно. А как там Хейтер?

– Вернулся на своё место, – ответил доктор.

– Замечательно. Надеюсь, он не доставил особых проблем?

Доктор снял тёмные очки, дыхнул на стёкла и, протерев их чёрными перчатками, поднял бесстрастный взор на своего босса. В его пустой глазнице блеснул новый камень.

– У меня всё под контролем, – усмехнулся он. – Вообще никаких проблем.

– Теодор и дети Кингсли отправляются завтра в Японию, чтобы забрать того завра, который тебе нужен, – продолжал виконт. – Когда они доставят его, важно разлучить мальчишку с сестрой и Логаном. Он нам ещё пригодится, а от остальных можно избавиться. Я хочу вернуть свои ключ-камни и получить доспехи того самурая. – Отдав распоряжения, виконт направился к двери. – Мне надоело делать вид, что они мне симпатичны, – проворчал он. – Сейчас для меня самое важное – одеть последний манекен и таким образом сделать мою коллекцию завершённой.

14

Япония

– смена темы —

В Японию они плыли совсем не так, как несколько дней назад до Гонконга. Теперь они были почётными гостями виконта Лампрехта Кнутра, главы торговой компании «Заурия», с соответствующими плюсами – одним из которых была его яхта класса «люкс». Расставаясь с капитаном Вудсом, Теодор добился, чтобы его другу щедро заплатили. Ещё он тихонько шепнул ему о сбежавшем Кристиане Хейтере и предупредил, чтобы Вудс был начеку. Теперь, на борту «Сирены», всё это уже казалось далёким и забытым.

Аня сама позаботилась о декоре кают – всё было роскошно: полированное дерево, позолота, шёлковые драпировки. Картера привёл в восторг граммофон на пружинах – для противодействия качке. Мальчик ставил пластинки на полную громкость, чтобы сидящий в трюме Бастер мог слушать музыку. Теодор закрывал уши ладонями: ему казалось, что эти оперы слышит не только тиранн, но и всё Восточно-Китайское море. Он даже попросил капитана, чтобы тот приказал мальчику убавить громкость, но капитан заявил, что чёрный карликовый тиранн на борту его яхты – огромная удача, о какой он только мог мечтать, и что он не хочет рисковать, вызвав недовольство самого высокочтимого пассажира.

И в самом деле, появление Бастера всюду вызывало восторг. Когда они в порту сошли на берег, Картер с трудом отгонял восхищённых японцев, пытающихся выдернуть у тиранна одно-два пёрышка в качестве талисмана, и беспокоился, что же будет во дворце брата императора. Ещё он постоянно думал о том, как впервые встретится со своей тётей Джеральдиной. Ему было интересно узнать о ней больше, но Би почти ничего не могла ему сообщить – только то, что та была старшей сестрой их матери Грейс и после войны уехала из Англии. Теодор тоже ничего не рассказывал, хотя провёл с Джеральдиной довольно много времени в Америке, и всякий раз менял тему, когда мальчик приставал к нему с расспросами.

Прибыв в королевский дворец, они вошли в величественный двор, минимально украшенный в традиционном японском стиле. Стены зданий раздвигались при тёплой погоде; возле выложенных плиткой дорожек стояли высокие столы, на которых в красочных горшках росли старинные деревья-бонсай; земля вокруг них была выложена мхом. Получался лес в миниатюре. В середине двора виднелся прудик, а вокруг него своеобразный сад из песка с волнистыми линиями и красиво выложенными круглыми камнями.

После нескольких недель, провёденных в море и конюшне, Бастер при виде песка пришёл в восторг. Соблазн был слишком велик, и тиранн стал кататься в песке, унимая зуд в спине.

– Бастер, нельзя! – закричал Картер, бросившись за ним следом.

Но тиранн продолжал кататься, радостно трубя и разбрасывая хвостом песок в разные стороны. На месте элегантного узора появились бугры и ямы, словно там только что отложили яйца мозазаврихи. Теодор и Би ухитрились схватить Бастера за уздечку, а Картер, взяв лежащие неподалёку грабли, попытался что-то поправить, но вместо волнистых линий у него, конечно же, получилась мешанина из острых углов и царапин.

– О боже! – испугалась Би. – Что подумает о нас брат императора?!

Тут откуда-то сверху донеслись смех, взрыв японских фраз и топот ног по ступенькам, а потом строгим тоном голос взрослой женщины произнёс ещё несколько японских фраз. В дверях показалась девочка, ровесница Картера, в яркой пижаме из шёлка и вышитых шлёпанцах. Увидев Бастера, она сразу подбежала к нему.

Картер схватил тиранна под уздцы и погладил его перья, успокаивая:

– Я прошу прощения за песок: он нечаянно.

– Глупости, – ответила девочка по-английски. – Его естественная среда обитания – морской берег. Песок помогает ему бороться с паразитами.

Картер, застигнутый врасплох, даже растерялся.

– Откуда ты знаешь… – начал он, но тут другой голос заставил восхищённую девочку оглянуться:

– Так не подобает приветствовать наших гостей, Саи! Честное слово, я огорчена! Вот твоя накидка!

Во двор вышла чопорная леди, в руках она держала что-то меховое.

– Ах, леди Браунли, вы всегда преувеличиваете! Сейчас не холодно!

Би просияла.

– Тётя Джеральдина! – воскликнула она и побежала к родственнице.

– Кто это – «тётя Джеральдина»? – спросила девочка у Картера.

– Она, – ответил он, показав на женщину, которая едва не задохнулась в объятиях Би.

– Ты ошибаешься, – заявила девочка, прижимаясь к тёплому боку Бастера. – Это леди Браунли – она не тётя!

– А ты кто? – спросил Картер, глядя, как девочка зарылась в чёрные перья тиранна.

– Все знают, кто я, – заявила она. – А кто ты? И кто твой друг?

– Я Картер, а это Бастер, – ответил он. – Это…

– …карликовый чёрный тиранн, я знаю! – перебила его девочка и восторженно пискнула. – Я всегда хотела получить такого питомца!

Джеральдина Браунли высвободилась из объятий Би и направилась к ним.

– Будь вежливой, Саи! – Она казалась немного растерянной.

Саи вздохнула и слегка поклонилась:

– Извини. Благодарю, что ты оказал мне честь таким подарком. Это очень любезно с твоей стороны! – С этими словами она сунула лицо в оперение Бастера. – Я уже полюбила его!

– Э-э… – растерянно протянул Картер. – Бастер не подарок. Он мой.

Тут к ним подошла Джеральдина и попыталась накинуть мех на плечи девочки.

– Не нужно, – сказала Саи; её голос звучал приглушённо. – Теперь моей одеждой станет этот тиранн.

– Тётя Джеральдина, как я рада вас видеть! – ликовала Би. – Нам надо так много вам рассказать!

– Беатрис, Беатрис! – покачала головой её тётя. – Боже, какая ты стала взрослая! А это, должно быть, твой брат Картер? – Она протянула ему руку, которую он неловко пожал. Он даже попытался поклониться – на всякий случай, ведь тут все так делают. – Добро пожаловать в Японию, – сказала Джеральдина. – А эта непослушная девочка – принцесса Саи, племянница императора и моя ученица.

Внезапно глаз Бастера уловил что-то, пробудившее его любопытство; он вырвался из объятий Саи и помчался на другую сторону двора.

– Ой, ты опять за старое! Нельзя! – Картер бросился за ним.

Но было поздно, и всплеск воды сообщил всем, что случилось: Бастер сунул голову в красивый пруд и ухватил зубами красочного карпа кои. Би снова пришла в ужас, но Саи расхохоталась.

– Вкусное лакомство! – воскликнула она и от восторга захлопала в ладоши. – Смотрите, леди Браунли! У моего тиранна превосходный вкус!

Джеральдина лишь закрыла глаза и сокрушённо покачала головой. В руках она по-прежнему держала меховую накидку. Когда она снова открыла глаза, перед ней стоял мужчина. Он приподнял шляпу в знак приветствия.

– Привет, Джерри, – сказал Теодор. – Давненько не виделись.

– Логан, – сказала Джеральдина. – Я удивилась, узнав, что ты отважился поехать в Японию. Что тебе тут надо?

– Как что? Услышать твой милый голос, конечно же, увидеть твою улыбку, – равнодушным тоном ответил Теодор.

Джеральдина ничего не ответила.

– Я пошутил, – сказал Теодор. – Но я с удовольствием побуду в твоей приятной компании и, может, узнаю какие-то полезные вещи. Может, ты захочешь научить меня чему-нибудь? Ты ведь всегда любила учить других.

– А ты всё такой же, не изменился, – вздохнула Джеральдина. – Да ты никогда и не изменишься. Такова жизнь. А дети производят приятное впечатление.

– Что ж, спасибо, Джерри, что ты спросила, как у меня дела. Всё очень хорошо, – ехидно сказал Теодор. – Немножко болят колени… – он демонстративно потёр их, – но я не жалуюсь. Тут у тебя приятный балаганчик. Уютный.

– Дворец сделан в основном из бумаги, – ответила Джеральдина. – И дерева. – Несмотря на холодный тон, она смотрела на Теодора не отрывая глаз, даже когда в другом конце двора разбился горшок.

– По-моему, тебе подходит такое окружение, – сказал он уже мягче. – Ты выглядишь… ну, мы все постарели.

Джеральдина резко отвернулась от него.

Когда она уходила, Теодор в отчаянии свистнул – негромко, но так, чтобы она услышала.

* * *

Потребовалось какое-то время, но Саи наконец убедили, что Бастер не будет ещё одним её питомцем. А Картер пытался убедить всех, что тиранна нельзя трогать. К Бастеру всегда тянулось множество рук. Куда бы он ни шёл, всегда бесшумно возникал кто-то рядом и выдёргивал роскошное чёрное перо. Бастер уже выглядел немного общипанным, к тому же он не привык к северному климату с холодной зимой.

Они выпили чаю с братом императора, кронпринцем; чаепитие прошло очень скованно и официально. Джеральдина переводила их разговор, не поднимая глаз.

– Как поживает мой дорогой друг виконт Ламберт и его прелестная супруга Аня? – осведомился хозяин дворца.

Теодор ответил, что у них всё прекрасно, они передают поклон и собираются приехать в Японию через несколько недель.

– Что касается нашей миссии… – начал он и подождал, когда Джеральдина переведёт его слова, – нам не терпится приступить к ней. Вы можете оказать нам поддержку – например, дать несколько верховых завров?

Кронпринц с радостью стал обсуждать с ними детали их путешествия в горы. В это время Саи схватила Картера за руку:

– Папа, я тоже хочу поехать! Пожалуйста, позволь мне! Ведь это расширит мой кругозор! Ты знаешь, как я мечтала прокатиться на тиранне, а Картер обещал мне, что позволит ехать на Бастере! Это принесёт мне большую удачу!

– Я не обещал, – буркнул Картер.

– Сомневаюсь, ваше высочество, что мы сможем взять с собой ещё кого-то, – торопливо заявил Теодор. – Наша миссия весьма специфическая и…

– Ну пожалуйста! – воскликнула Саи.

Её отец поговорил с ней по-японски, а потом что-то отрывисто приказал Джеральдине.

– Простите, ваше высочество? – переспросила Джеральдина, а когда он повторил свои слова, она немного помолчала и лишь потом сообщила новость: – Мне приказано сопровождать вас в качестве переводчика и наставницы принцессы Саи.

У Теодора отвисла челюсть. Он просто онемел. Теперь на него легла ответственность не только за ещё одного ребенка, но и за Джеральдину.

– Кронпринц считает, что у Саи будет прекрасная возможность потренироваться в английском, – продолжала Джеральдина. – Он уверен, что вы хорошо позаботитесь о ней – она его радость и гордость.

– Ты поедешь с нами! – с широченной улыбкой на лице сказала Би принцессе, не обращая внимания на явное недовольство Картера. – Теодор, это чудесно, правда? Теперь у нас будет время, чтобы больше общаться с тётей Джеральдиной!

– Большего счастья я и представить не могу, – пробормотал Теодор и залпом выпил свой чай.

15

Я ведь говорил тебе

– другая половина мира —

Теодору и Би дали двух элегантных длинноногих лесных мимусов. Императорским гвардейцам, едущим на облачённых в доспехи ирритаторах из дворцовых конюшен, было приказано сопровождать их до монастыря. Командир ехал на дейнохейрусе, которого никогда не видел даже Теодор. Би сказала, что дейнохейрус немного похож на большого зино, которого Картер спас в Калифорнии, но Картер возразил: хотя у него тоже длинные передние конечности с огромными когтями, они вдвое короче, чем у зино, а голова вытянутая, как у утки. Саи объяснила, что в тёплом климате дейнохейрусы теряют оперение ещё до наступления зрелости и кажутся лысыми. Но в холодных горах у них сохраняются длинные перья, придавая им косматый вид. Джеральдина и Саи ехали на двух величественных паразаврах, и Саи ужасно хотелось поменяться с Картером, едущим на Бастере. Но Картер, к досаде Саи, наотрез отказался пересесть на паразавра.

По дороге Джеральдина показывала своим племянникам всякие интересные вещи и говорила Саи, как эти слова звучат по-английски. Би заворожённо слушала комментарии тётки, когда они звучали по-японски, а потом внезапно опять по-английски. Саи и Джеральдина пытались рассказать Би и Картеру историю Японии и объяснить место Саи на императорском генеалогическом древе.

– Би, ты очень походишь на маму, – призналась Джеральдина вечером, когда они устраивались на ночлег. – Грейс была упрямая и талантливая. Она ничего не боялась!

Би очень обрадовалась такой оценке.

– Я скучаю по родителям, хотя совсем их не помню, – призналась она.

– Я тоже по ней скучаю, – сказала Джеральдина. – Мне очень жаль, что я была далеко от своей матери, и особенно – что меня не было на её похоронах в Кении. Телеграмма от Ранжита Бапата с печальной вестью пришла в Японию слишком поздно, и я не успевала приехать.

– Банти была необыкновенная, – задумчиво проговорила Би. – Я уверена, что она бы всё поняла. Мне ужасно её не хватает. Тео по-своему хороший, это правда, хотя поначалу с ним было трудно. Но разве вы не были с ним долгое время в Калифорнии?

Джеральдина подышала на руки, согревая их:

– Да, была.

Би не унималась, её терзало любопытство:

– Мы в дороге уже два дня, и вы всегда едете впереди, а Теодор сзади. За всё это время вы почти не говорили друг с другом.

– Я этого не заметила, – Джеральдина встала. – Извини – я должна быть возле Саи.

Принцесса засыпала Картера своими обширными знаниями о заврах, научными и историческими деталями. Конечно, она читала все важнейшие книги на эту тему и подбивала Картера сыграть в игру и сравнить, кто из них больше знает. Иногда Картер её просто выслушивал и пожимал плечами – он никогда не видел своими глазами тех завров и мало о них знал. Но стоило Саи упомянуть тенезавров и брахиозавров – тут ему было что рассказать. Саи была в восторге.

– А что ты скажешь насчёт чёрного карликового тиранна? – спросила Саи.

– Они терпеть не могут, когда у них выдёргивают перья, – сказал Картер. – И они не приносят удачу. Они мечтают о рыбе и обожают оперу, больше всего Пуччини.

Саи захихикала.

– Все? – удивлённо уточнила она. – Или только Бастер?

– Может, только Бастер, – Картер погладил тиранна по носу.

– Раньше я и не подозревала, что завры видят сны и способны на какие-то чувства, – задумчиво сказала Саи, глядя, как Картер успокаивает своего друга. – Ты ведь никогда с ним не расстанешься, правда?

– Правда, – подтвердил Картер. – Никогда.

– Ты извини, что я хотела взять его себе, – великодушно сказала Саи. – Теперь я понимаю, что это просто жадность.

Никогда ещё Картер не встречал никого, кто бы так интересовался заврами, и он решил, что это качество Саи ему нравится. В конце концов, пожалуй, они могут быть друзьями.

Теодор, заметив, что Джеральдина сидит одна и готовит спальные принадлежности принцессы, решил, что пора сломать лёд. Ему было ясно, что Джерри так же рада увидеть его снова, как и он – её, но судьба свела их ненадолго, и не будет вреда, если они немного поболтают.

Он незаметно подошёл к ней и кашлянул.

– Леди Браунли, можно… – театрально начал он.

– Уйди, Логан, – холодно ответила Джеральдина. – Я занята.

– Мне вот что интересно, – продолжил Теодор, отказываясь ей подчиняться, – как ты получила свой титул? В последний раз, когда я тебя видел, ты была просто Джерри Браунли.

– Это было так давно, я и не помню, – буркнула Джеральдина.

– А я помню всё, – сказал Теодор.

– Прямо как слон. У вас много общего, – съязвила Джеральдина.

– О! – удивился Теодор. – Вот уж не знал, что у пэров Соединенного королевства такой острый язычок!

Джеральдина резко повернулась к нему.

– Ради бога, Логан, – сердито прошипела она, явно смутившись. – Меня назвали так просто по ошибке, когда я приехала в Японию, а я всего лишь никогда это не опровергала.

– Значит, леди Браунли! – Теодор широко улыбнулся. – Не так уж плохо снова повидаться со мной, правда?

– Почти стемнело, Логан, – ответила она. – Я уже ничего не вижу.

– Выше ножки, матушка Браун… – запел Теодор, но Джеральдина вернулась к своим хлопотам. – Ты не можешь меня видеть, но можешь хотя бы слышать! – сказал он. – Когда-то ты любила эту песенку! – Он ушёл, напевая этот мотивчик, и не видел улыбку, которая невольно расцветала на лице Джеральдины.

* * *

Они поднимались всё выше, и пейзаж постепенно менялся. Обширные, наполненные водой террасы врезались в склоны холмов, напоминая ступеньки для великанов. Джеральдина объяснила Би и Картеру, что на них крестьяне выращивают рис и что для прополки полей они используют хадрозавров всех подвидов. Постепенно холмы поднимались к небу всё выше, дорога стала неровной, каменистой, а воздух разреженным. Покрытые снегом горные вершины и хребты, показавшиеся вдалеке, предвещали усиление холодов, и с каждым днём путешественникам приходилось одеваться всё теплее.

Они остановились перед огромным каньоном, через который, бросив вызов земному тяготению, аркой перекинулся великолепный деревянный мост. Поперёк этого затейливого сооружения висел красный баннер с японскими иероглифами – предупреждение.

– Императорские гвардейцы говорят, что они не станут переходить по мосту на ту сторону, – перевела Джеральдина. – Нам нужно вернуться назад.

– Что? – удивилась Би. – Мы так долго шли – и теперь должны вернуться? Наверняка должна быть и другая дорога.

Теодор покачал головой:

– Сомневаюсь, что тут на много миль вокруг есть другой мост.

Джеральдина снова посоветовалась с гвардейцами:

– Они сказали, что это единственная дорога через каньон.

– Кажется, мост стал ненадёжным, – сказала Саи, прочитав баннер. – Несколько дней назад тут были толчки, и теперь идти по мосту опасно.

– Какие толчки? – не понял Картер.

– Маленькое землетрясение, – ответила Саи. – У нас они часто бывают, а раз в сто лет случается большое землетрясение!

– Верно, Саи, – подтвердила Джеральдина. – Гвардейцы говорят, что плотники должны укрепить некоторые опоры, и это займёт несколько недель.

Теодор подошёл к краю каньона и посмотрел на мост. Решётчатая конструкция из цельных стволов деревьев торчала с двух сторон из скал, поддерживая арку моста, достаточно широкую для повозки.

– По-моему, мост крепкий, – сообщил он, пристально рассматривая опоры. – Превосходный образец инженерной мысли. Если мы перейдём на ту сторону поодиночке, не будет никаких проблем.

– Не говори глупости, Логан! – насмешливо сказала Джеральдина.

Как только она это сказала, Теодор подошёл к началу моста и, прежде чем его успели остановить, нырнул под баннер и смело направился на другую сторону. Гвардейцы кричали ему, чтобы он вернулся, но он их не слушал.

– Видите? Абсолютно безопасно! – крикнул он с середины и даже попрыгал.

– Логан, чёрт побери, ты всегда всё делаешь по-своему, не считаясь ни с кем! – сердито закричала Джеральдина.

Би повернулась к брату:

– Пойдём, Картер?

– Почему бы и нет? – пожал плечами тот и въехал на мост на Бастере. – Я не знаю, что такое землетрясение, но, по-моему, это не так страшно!

– Поверить не могу! – возмутилась Джеральдина, когда Теодор благополучно перешёл на другую сторону, а за ним проехали Би на мимузавре и Картер на Бастере.

– Видите? Ничего страшного! – Голос Теодора эхом отозвался в пропасти.

– Это неслыханно! – бушевала Джеральдина. – Не надейтесь, что мы с принцессой поедем за вами – мы не такие глупые!

– Подождите меня! – закричала Саи и, подогнав паразавра, поехала следом за новыми друзьями.

– Сделайте же что-нибудь! – крикнула Джеральдина гвардейцам. Те, хмурые и озадаченные, стояли у моста, но никто даже не попытался остановить Саи. – Немедленно возвращайся, Саи! – взмолилась Джеральдина.

Принцесса остановилась на мосту:

– Не бойтесь, леди Браунли!

– Как типично для Логана! – пробормотала Джеральдина, глядя, как довольная Саи догоняет друзей.

Командир королевской гвардии подошёл к Джеральдине и сурово сказал ей, что она должна любой ценой заставить принцессу вернуться.

– Разве это не ваша работа? – возразила Джеральдина.

Командир яростно потряс головой, продолжая стоять на своём.

– О, что вы говорите! Какая же от вас польза, если вам мешают ваши предрассудки? Вы отказываетесь идти через мост, потому что ваши предки увидят, что вы нарушили правило, и пошлют на вас беды? Да?

– Tkimasu! – заорал на неё командир. – Ступай! Приведи принцессу!

– Логан, клянусь, ты за это ответишь! – пробормотала Джеральдина и с бешено стучащим сердцем поехала через мост.

Теодор засмеялся.

– Девчонка-сорванец! – крикнул он и, сунув пальцы в рот, громко свистнул.

При этом звуке паразавр Джеральдины рванулся вперёд, чуть не выбросив её из седла. Она закричала, и ноги завра ударили по планкам моста. Раздавшийся треск, словно дерево ломалось под огромным давлением, эхом прокатился по ущелью. Мост покачнулся. Под одним из брёвен, держащих мост с того края, где стояла гвардия, зашатались камни.

– Быстрее! – закричала в панике Саи.

Ещё больше камней посыпалось в глубокое ущелье, бревно треснуло, и мост снова тряхнуло.

Хотя испуганному паразавру Джеральдины надо было бежать, спасая свою жизнь, он замер, не понимая, почему у него под ногами всё дрожит.

– Вперёд! Вперёд! – кричала Джеральдина и била его пятками по бокам, но он лишь переступал с ноги на ногу, не двигаясь ни назад, ни вперёд.

Картер не мог больше смотреть на это. Он знал, что надо делать. Он встал на колени, закрыл глаза и глубоко вдохнул.

– Быстрее, Картер! – с тревогой в голосе сказал Теодор.

Бревно подалось, а с ним и нижние доски, прикреплённые снизу. Они полетели вниз, разлетаясь в щепки об острые выступы каньона.

– БЕГИ! – кричала Джеральдина своему завру, а он крутил головой из стороны в сторону, не зная, в какую сторону бежать. Вдруг он внезапно замер, тряхнул шеей и затрубил, послав резонирующий звук через полый головной гребень, и медленно побежал вперёд, казалось, уже не замечая зловещего треска досок под ногами.

Теодор смотрел на разваливающийся мост и на Картера, который размеренно дышал, закрыв глаза.

– Быстрее, быстрее, – прошептал он.

– Я стараюсь!

И точно: паразавр побежал быстрее – и тут упала следующая опора и развалился тот край, где стояла стража. Когда завр с Джеральдиной уже приблизился к концу моста, полотно вдруг резко накренилось, лишив завра равновесия, но он чудом устоял и вовремя прыгнул на каменную площадку. С треском и грохотом брёвна и доски упали вниз, подняв между стенками каньона огромное облако пыли.

Теодор схватил Джеральдину и прижал к себе. Она вся дрожала. «Ох, парень, – с сожалением подумал он, – теперь я никогда не услышу конца этой истории».

16

Монастырь в горах

– следы на снегу —

Теодор взял на себя всю ответственность и пообещал командиру императорской гвардии, что позаботится о безопасности племянницы императора. Ну, во всяком случае, он надеялся, что Джеральдина прокричала через каньон именно это. Командир был в ярости из-за сложившейся ситуации. Саи тоже что-то крикнула ему, и это, кажется, лишь разозлило его ещё больше.

– Не беспокойтесь, – пояснила потом Саи. – Я сказала ему, что леди Браунли и мои новые друзья храбрее их и что я поеду на чёрном тиранне, поэтому мне будет сопутствовать большая удача. Но он со мной не согласился.

Теодор подумал, что «не согласился» – это ещё мягко сказано.

– Что ж, нам ничего не остаётся, как двигаться дальше, – сказал он. – Хотя сам я оказался пешим – мой мимузавр остался на той стороне.

– Так тебе и надо, – пробормотала Джеральдина.

– Возьмите моего паразавра, – тут же сказала Саи и спрыгнула на землю. – Я поеду с Картером.

Принцесса Саи привыкла получать то, что хотела, и на этот раз все были довольны.

* * *

Когда впереди показался старинный монастырь, стало ясно, что там что-то случилось. В небо поднимался густой чёрный дым, совсем не такой, как дым от огня, который даёт тепло или служит для приготовления пищи. Тропа сузилась, а скалы по обе её стороны стали выше; глубокий снег, наметённый ветром, заполнял все ложбины вокруг. Теодор подал знак остановиться. На снегу у них под ногами уже было полно следов завров, лошадей и людей.

– Недавно тут было многолюдно, – сказал Теодор. – Следы ведут в обе стороны, и те, что идут от монастыря, более чёткие. Похоже, что в монастыре были посетители.

Со спины Бастера картина была ещё яснее.

– У следов, ведущих к монастырю, отпечатки ног ближе друг к другу – значит, люди шли шагом, – сообщил Картер. – А вот у тех, что идут от монастыря, расстояние между отпечатками больше – значит, люди уходили из монастыря быстро, бежали.

– Не нравится мне всё это, – заметила Би, осматривая скалы вокруг тропы и ёжась от побежавших по спине мурашек.

– Ты ведь говорила, что это горная обитель, где монахи почти не общаются с внешним миром, – сказал Теодор Джеральдине.

– Но если это так, тогда чьи же это следы? – удивилась Саи.

Они двинулись вперёд. Тропа извивалась по горным склонам; монастырь иногда исчезал за скалами, а потом появлялся за очередным поворотом уже чуточку ближе. В одном месте тропа огибала крутой склон, и стало хорошо видно, на какую высоту они поднялись. Похожие на вату облака плыли где-то внизу, а впереди, на некотором удалении, возвышался прекрасный силуэт горы Фудзи. Последний поворот – и путники с облегчением увидели довольно прямую тропу с деревянными поручнями, покрашенными красной краской. Тропа вела в гору к монастырю. На ледяном ветру трепетали разноцветные флаги, слышался слабый звук колокольчиков.

На подходе к монастырю Теодор остановил паразавра и повернулся к Би, Картеру, Саи и Джеральдине.

– Ждите здесь, – приказал он.

Они послушались его, а он спешился и осторожно прошёл вперёд пешком навстречу ледяному ветру, разглядывая деревянные поручни. Одна секция была выломана, а рядом с ней между тропой и отвесной пропастью на снегу виднелось множество следов. Он с беспокойством присмотрелся к ним и увидел на скале большое пятно крови.

– Всё нормально? – крикнула Би, но вместо ответа Теодор прижал палец к губам и махнул рукой, чтобы они оставались на месте.

Массивные деревянные ворота монастыря были распахнуты, одна створка криво висела на жёлтой узорчатой петле, засов был сбит, вертикальная планка расщеплена. Внезапно ком снега ударил Теодора по голове; Теодор потерял равновесие и навзничь упал в сугроб.

– Уходи! – или что-то такое же грозное послышалось сверху. Деревянные ставни одного из окон в стене были приоткрыты.

Саи что-то торопливо крикнула по-японски. Джеральдина тут же перевела её слова Би и Картеру: «Перестаньте, мы пришли с миром!»

Теодор попытался встать, но его опять забросали из нескольких окон снежками и ураганом слов.

– Скажите им, чтобы перестали! – взмолился он.

– У нас ничего нет, уходите! – крикнул голос сверху.

– Мы ничего и не хотим! – ответила Саи. – Пустите нас!

Обстрел снежками прекратился. Ставни захлопнулись, и снова наступила жутковатая тишина.

– Если они только и могут что швыряться снежками, – сказал Теодор, отряхиваясь и подозвав остальных, – то, пожалуй, мы в безопасности.

– Ты уверен? – озабоченно спросила Джеральдина, проходя мимо сломанного поручня. – Я не могу подвергать Саи новой опасности.

– Не беспокойтесь за меня, – храбро заявила Саи. – Как только они узнают, кто я, мы будем в безопасности и тепле. Пойдёмте, леди Браунли, там у них горит огонь, а я замёрзла. – И она зашагала по тропе.

Теодор показал на сломанную дверь.

– Не думаю, что предыдущие посетители смиренно просились в монастырь погреться, – хмыкнул он. – Похоже, у монахов есть веская причина для тревоги.

Внезапно Бастер стал нюхать воздух.

– Пахнет серой или чем-то подобным, – сказал Теодор.

Они прошли под каменной аркой и оказались в большом светлом дворе, покрытом снегом. На окружающих двор постройках были задвинуты все двери-экраны и закрыты все ставни. Только в двух-трёх окнах ставни были распахнуты, и колышущиеся на ветру занавески были единственным движением в полном безмолвии. Ещё одна каменная арка вела дальше на территорию монастыря.

– Коннитива! – крикнула Саи.

– У нас нет необходимости закрывать за собой дверь, – сказал Теодор, и Джеральдина двинула ему локтем по рёбрам.

– Сейчас не время для шуток, Логан, – пробормотала она.

Теодор прикинулся обиженным.

– Я только пытался проявить вежливость, миледи. – Он посмотрел на снег, накрывший мощённый камнем двор. – Тут не подметали, пожалуй, больше суток. – Внезапно он разглядел под свежим снегом пятна замёрзшей крови.

– Коннитива? – снова крикнула Саи и произнесла ещё какую-то длинную фразу, но ответа опять не получила.

– Мы пришли сюда, чтобы повидать Масаки Сакаи, седьмого спинозаврия! – добавила Би.

Ведя за собой завров, путники вышли сквозь вторую арку на более просторный двор, в середине которого среди снега цвела одинокая сакура. Вокруг двора были разбросаны постройки разной формы и величины – некоторые с каменным низом и деревянным верхом, обильно украшенные резьбой и другим декором, с загнутыми краями крыш, и каждый ярус, как на свадебном торте, был меньше предыдущего. Другие были целиком деревянные и совсем простые. Теодор на всякий случай положил руку на рукоятку ножа и заметил, что рукоятка стала тёплой.

– Уходите, оставьте нас в покое! – крикнул кто-то из-за приоткрытой двери-экрана, и тут же плотно её задвинул.

Теодор делал знаки Саи и Джеральдине, чтобы они зашли в дом, но Джеральдина отказалась.

– Нет, Логан, нет – это слишком опасно.

– Поверь мне, сейчас нет никакой опасности, – спокойно сказал он. – Если хочешь знать, эти люди боятся нас сильнее, чем мы их. – Он показал на силуэт человека в приоткрытом окне. Как только Джеральдина повернула голову, человек пригнулся и исчез из виду. – Если бы они действительно хотели причинить нам вред, они уже сделали бы это: такая возможность была у них несколько раз. Пускай в дом зайдут Саи с Картером – это покажет монахам, что у нас честные намерения.

– Я не думаю… – начала Джеральдина, но Теодор оборвал её.

– Бывает время думать – и время знать, – резко сказал он. – У Картера стальные нервы и способность понравиться кому угодно, а Саи говорит на их языке. Вдвоём они сила. К тому же у неё была хорошая учительница. – Он тронул её за руку. – Пускай они войдут.

Джеральдина взглянула на руку Теодора, лежащую на её локте, и снова на него. Её глаза были как два кинжала.

– Убери руку, – прошипела она. Теодор послушался, и она повернулась к Саи: – Ты можешь пойти с Картером. Только не говори им, кто ты, пока мы не выясним, что тут творится. Ты поняла?

Саи с Картером вошли в дом, а остальные остались стоять с заврами во дворе на виду у множества глаз, глядевших на них сквозь щели в ставнях и трещины в разбитых дверях.

* * *

После яркого зимнего дня глаза Картера не сразу привыкли к полумраку. Старый монах лежал в своей скромной комнатке, дряхлый и явно неспособный прятаться – в отличие от более молодых монахов. В комнатке всё было перевернуто вверх дном, скудные пожитки валялись на полу.

– Мы пришли с добром, – сказала Саи, и они с Картером низко поклонились. – Что у вас случилось? Где все?

– Вы сказали – пять дней, – слабым голосом проговорил монах. – Почему вы пришли так рано?

– Но мы только что приехали, – возразила Саи.

– Ты приехала вместе с бандитами? – удивлённо спросил монах. – Для них это необычно – брать с собой девочек.

– Нет, – ответила Саи, – я приехала из Токио вместе с путешественниками, чтобы поговорить с седьмым спинозаврием. Мы знаем, что он живёт у вас в монастыре.

Джеральдина, подслушивающая этот разговор за дверью, прошептала:

– Они думают, что мы бандиты.

– Бандиты тоже приезжали к Масаки Сакаи, – ответил старец. – Много лет никаких посетителей не было – а тут он всем понадобился! Реликвии у нас нет!

Саи посмотрела на Картера и пожала плечами.

– Он думает, что мы ищем какую-то реликвию.

– Спроси, тут ли Масаки, – тихо сказал Картер. – Нам нужно с ним поговорить.

В ответ старый монах показал палкой направо:

– Он лежит в той башне.

Саи наклонилась к старику и шепнула ему что-то на ухо, вызвав улыбку на его лице.

Выйдя из двери, Картер показал на башню, возвышающуюся на краю монастыря за цветущим деревом.

– Там, – сообщил он.

– Тогда пошли туда, – поторопила всех Би. – Выясним наконец, что тут творится.

17

Масаки Сакаи

– седьмой спинозаврий —

По дороге к башне они обнаружили один из источников чёрного дыма, который видели на подъезде к монастырю. Сгорела одна из построек, и теперь на земле среди углей валялись ещё дымящиеся тяжёлые потолочные балки. Там были видны и другие следы отчаянной борьбы: разбитые горшки, раздавленные двери-экраны, деревянные обломки и припорошенные снегом пятна крови. На этот раз Теодор сам вошёл в башню вместе с Джеральдиной, чтобы лично встретиться с самураем-воином.

Комнатка в башне была освещена единственным тусклым фонарём, на стенах плясали тени. Два молодых монаха с испугом посмотрели на вошедших. Возле раненого человека стояла широкая чаша с горячей водой и лежала окровавленная одежда. В углу возле раздвижной двери виднелась груда доспехов, очень похожих на те, что были на манекенах в галерее Ламберта.

Теодор протянул руки, показывая, что он пришёл без оружия. Потом они с Джеральдиной почтительно поклонились и опустились на колени возле раненого. Если перед ними был тот, кого они искали – заврочеловек, прежде владеющий ключ-камнем, это могло объяснить, почему он пережил всех остальных спинозавриев. Он не выглядел стариком, хотя и сражался ещё в предыдущем столетии в расцвет эры самураев.

– Вы Масаки Сакаи, седьмой спинозаврий? – спросил Теодор.

Джеральдина начала переводить, но мужчина поднял руку, кашлянул и, к их удивлению, заговорил на чистейшем английском.

– Я был им, – медленно проговорил он.

– Пожалуйста, расскажите нам, – осторожно сказала Джеральдина, – что тут произошло.

Масаки повернулся на бок и поморщился от боли. Монахи бросились к нему, но он отмахнулся от них и с трудом сел.

– Она не здесь, – мрачно сообщил он, – а хоть бы и была здесь, я бы всё равно не отдал её вам.

– Нас не интересует ваша реликвия, какая бы она ни была, – сказал Теодор. – Мы приехали сюда не ради этого.

– Сколько заплатил тебе Тобуку, э? – спросил Масаки. – Или он держит в неволе кого-то из твоих близких?

Джеральдина и Теодор озадаченно переглянулись.

– Ваши сказали, что вернутся через пять дней, а прошёл всего день, – продолжал самурай. – Это какая-то ваша уловка? Хотите втереться ко мне в доверие, чтобы я открыл вам секрет, где хранится реликвия? Нет, не выйдет! – крикнул он. – Её тут нет, а скоро… – он поморщился и приложил ладонь к перевязанному боку, – скоро и меня тут не будет!

– Нас никто не посылал за реликвией, – сказал Теодор. – Мы приехали, чтобы защитить вас и вашего спинозавра.

Масаки захохотал, но тут же закашлялся и выплюнул кровь в чашу с водой.

– Хитрите, я знаю, – сказал он, вытирая губы. – Старый настоятель хочет обмануть меня, чтобы я сказал вам, где она. Тогда он отдаст её бандитам и спасёт монастырь. – Он помахал пальцем. – Нет, ничего у вас не выйдет.

– Нам жаль, что с вами произошло такое несчастье, – с беспокойством ответила Джеральдина. – Но это не уловка и не хитрость. Мы не имеем ни малейшего представления, что тут у вас случилось. Позвольте представиться: я Джеральдина Браунли, а это…

Старик оборвал её:

– Меня не интересует, кто вы такие. Это не ваше, и нечего зариться. Лучше уезжайте, ведь вы не сможете отбиться от армии бандитов, – он показал на дверь. – Или останьтесь и умрите вместе с нами. – Масаки попытался встать, но у него закатились глаза, тело обмякло, и он упал на циновку без сознания. Подбежавшие монахи положили его удобнее и обтерли лоб водой.

– Что тут произошло? – спросила у них по-японски Джеральдина. Монахи стали по очереди рассказывать, Джеральдина задала им ещё несколько вопросов и побледнела. – Нам нужно срочно уезжать отсюда, – сказала она Теодору. – Здесь опасно оставаться.

– Почему?

– Бандиты напали на монастырь вчера утром. Масаки сражался с ними и прогнал, но главарь бандитов, Тобуку, обещал вернуться с большим отрядом через пять дней.

– Теперь всё понятно, – сказал Теодор. – Интересно, что же это за реликвия?

– Монахи тоже хотят это узнать. Тобуку требовал у монастыря эту реликвию, но Масаки отказался её отдать.

Джеральдина снова поговорила с монахами.

– Они предлагали бандитам вино, еду и даже деньги, – перевела она, – но главарю была нужна только одна вещь: реликвия, которую хранит спинозаврий. Говорят, она обладает несказанной силой.

Теодор задумался. Если Масаки в самом деле самурай-заврочеловек, тогда та реликвия, пожалуй, очень важна.

– Значит, монахи не знают, где реликвия, и Масаки им не говорит?

– Ну, так они мне сказали, – пожала плечами Джеральдина. – Они никогда раньше про неё не слышали, но Масаки вроде знает, чего требует от него главарь бандитов. – Она помолчала. – Логан, тут опасно. Нам надо уезжать.

– Не сразу, – ответил Теодор. – А что насчёт спинозавра? Спроси у них, где он.

* * *

За большим двором монастыря, на нескольких крутых террасах, с которых была видна вдалеке гора Фудзи, находились хозяйственные постройки. Там свободно бродили козы и куры, в загоне рылись в грязи свиньи. Монах подошёл к стойлу спинозавра, отодвинул металлический засов на старинной двустворчатой деревянной двери, и на солому, постеленную на камнях, пролился свет дня. Странный завр, лежащий на соломе, поднял голову, посмотрел на свет, вздохнул и снова уронил голову. Из его ран сочилась кровь, в боках торчали сломанные деревянные стрелы. Это жуткое зрелище вызвало у Теодора поток неприятных воспоминаний о Западном фронте в годы Великой войны.

– Боже мой! – пробормотал он, качая головой. – Плохи его дела.

Видя, что спинозавр, как и его хозяин Масаки, быстро угасает, Картер подбежал к нему.

– Ему больно, – сказал он, хотя это и так все видели, осторожно погладил его длинную тонкую морду и заметил на ней следы ожогов.

– Ты ведь умеешь оказывать первую помощь заврам, правда? – спросила Джеральдина, но Теодор лишь покачал головой.

– Я не ветеринар – я могу вытащить стрелы и перевязать раны, но боюсь, что этого недостаточно. В войну мы пристреливали завров, чтобы не мучились, и не с такими тяжёлыми ранами.

Би и Саи подошли к Картеру. Спинозавр пытался снова поднять голову, но не мог: в его огромном мускулистом теле не осталось сил. Картер успокаивал завра, а девочки осматривали его раны. В отличие от тираннов и аллозавров, покрытых перьями, у этого спинозавра была мелкая твёрдая чешуя, как у комодского дракона. Вдоль спины и на передних и задних конечностях чешуя была крупнее. Но такая крепкая броня была не везде – тело завра оказалось уязвимым вокруг суставов. Пять острых наконечников стрел торчали из плоти, словно иглы из подушечки, а сами стрелы обломились. Несколько рубленых ран виднелись в передней части тела, а ещё гематомы – там, куда пришлись свирепые удары дубинки. Рядом с завром лежало что-то похожее на седло и доспехи.

Теодор понюхал воздух.

– Сера, – негромко сказал он, разглядывая хаос из кожаных постромок с металлическими пластинами и секции из тонких металлических колец. Он позвал Джеральдину. – Смотри, как интересно. Я ещё никогда не видел ничего подобного.

– Я видела много парадов императорской гвардии, – сказала Джеральдина. – Их завры были всегда наряжены в нечто похожее на средневековую броню – весьма импозантно.

Потом Теодора позвала на помощь Би, а Саи поправила хвост спинозавра, неловко подвернутый под массивное тело. Длинные шипы на конце хвоста, обычно торчащие вертикально, и большие, похожие на парус, спинные гребни были бледными и вялыми.

– Какой ужас! – простонала Би. – Ламберт сказал, что этот спинозавр последний из своего вида.

– Давайте уйдём, пусть бедняга отдохнёт, – тихо сказал Теодор, но Картер не согласился с ним.

– Тео, – сказал он со слезами на глазах. – Бастер и паразавры – они чистокровные, они могут зализывать и залечивать раны.

Теодор щёлкнул пальцами:

– Точно! Пожалуй, им удастся вылечить и Масаки. – Он взял Джеральдину за руку, чтобы увести её от завра, но она выдернула её.

– Что происходит?

– Пойдём, Джерри, – ответил он и снова взял её за руку. – Мне нужно, чтобы ты кое-что перевела.

– Немедленно отпусти меня! Я не сойду с места, пока ты не объяснишь, что вы задумали!

– Джерри, сейчас ты совсем как твоя мать! – огрызнулся Теодор и тут же пожалел об этом.

– Никогда в жизни! – вспылила Джеральдина.

Тут, к счастью, вмешалась Би и спасла ситуацию.

– Банти всегда требовала объяснений, совсем как вы, тётя Джерри, и это правильно, – быстро сказала она. – Мы потом вам всё объясним.

– Сейчас нельзя терять ни минуты. Мы должны перенести Масаки сюда, к спинозавру, и пока не поздно, привести Бастера и других завров, – сказал Теодор. – Думаю, мы можем спасти ему жизнь и жизнь завра. Мы можем спасти их обоих, Джерри. Мне нужна твоя помощь – пожалуйста.

18

Дыхание дракона

– подними руку —

Теодор осторожно положил Масаки Сакаи на солому рядом с его спинозавром. Умирающий самурай слабо сознавал, что происходит. Теодор велел Би принести свежей воды из источника, а когда девочка вернулась, сел на корточки и вылил воду на раны завра. Тот застонал от боли.

– Я понимаю, что тебе больно, приятель, – прошептал Теодор, – но позволь мне это сделать. Так надо. – Он повернулся к Би и Джеральдине. – Пожалуй, вам лучше отвернуться и не смотреть. Будет неприятно.

– Ничего, я выдержу, – буркнула Джеральдина.

– Как знаешь, – пожал плечами Теодор и, ухватившись за сломанную стрелу, торчащую из бока завра, резко дёрнул. Она снова обломилась, а спинозавр отчаянно рванулся, спасаясь от боли.

– Видишь, что ты натворил, – проворчала Джеральдина.

– Это не так просто, как вам кажется, ваше превосходительство, – огрызнулся Теодор. – Хотел бы я посмотреть, что получится у тебя.

– Отойди в сторону, олух, – сказала Джеральдина, отталкивая его. Присев на корточки, она крепко схватилась одной рукой за обломок стрелы, а другую положила возле раны. Потом медленно и плавно вытянула наконечник и отбросила в сторону. – Воды, – велела она.

Би вылила на рану немного воды.

– Где ты этому научилась? – удивился Теодор.

– Прочла в книжках, как оказывать первую помощь, – ответила Джеральдина. – Советую и тебе почитать на досуге, это полезно и несложно.

Теодор хотел что-то ответить, но тут в дверях стойла появились Картер и Саи с Бастером и двумя спинозаврами. За ними толпились озабоченные, но полные любопытства монахи. Им хотелось посмотреть, что затеяли приехавшие европейцы. Пока Джеральдина вытаскивала остальные стрелы, Теодор раздел Масаки.

Монахи недовольно зароптали.

– Он простудится, – перевела Саи.

– Не волнуйтесь, – ответил Теодор, – на это у него нет шансов. – И он выпроводил монахов из стойла.

Теперь недовольные голоса раздавались снаружи.

– Они считают, что Масаки слишком слабый, чтобы провести тут ночь, – пояснила Саи. – И слишком старый для таких вещей.

– Да, – сказала Джеральдина, – мне тоже хотелось бы знать, Логан, что ты задумал. Ты что, собираешься оставить тут старого самурая на всю ночь без присмотра?

– А в твоих книжках об этом не пишут? – с сарказмом отозвался Теодор. – Не представляю, как я ухитрился так долго прожить без них и ещё не помереть.

– Сейчас не время для твоих жалких шуток, – возмутилась Джеральдина. – Речь идёт о жизни и смерти!

– Вот именно, – кивнул Теодор. – Впрочем, спасибо за напоминание. А теперь сделай милость и спроси у наших добрых друзей, где мы можем переночевать.

Джеральдина упёрлась кулаками в бока и смотрела на Теодора сверху вниз. Он встал и с насмешкой сделал то же самое.

Би, Картер и Саи глядели на них, раскрыв рот.

– Я никогда не видела, чтобы кто-то говорил с леди Браунли таким тоном, – прошептала Саи.

– А я никогда не видела, чтобы кто-то так говорил с Тео, – ответила Би.

– По-моему, они очень любят друг друга.

– Не думаю, что так можно выразить свою любовь.

– Поверь мне, – Саи похлопала Би по плечу. – Эти двое очень любят друг друга!

* * *

У Картера громко урчало в животе от голода. Монахи приволокли к стойлу большую железную жаровню и столпились вокруг горячих углей. Смеркалось, и дневное волнение сменилось усталостью. Бастер и паразавры взялись за работу – из стойла доносилось их влажное чмоканье. Теодор велел Джеральдине заверить монахов, что завры не сожрут Масаки заживо, а она, в свою очередь, передала слова монахов, что гости могут разделить с ними вечернюю трапезу. Но Картер отказался уйти из стойла, и все тоже решили быть рядом с ним. До них донёсся восхитительный запах жареного мяса.

– Вот это мне нравится больше! – Джеральдина подтолкнула Саи, когда монахи направились в их сторону, неся на вертеле половину туши жареного козлёнка. – Твоя любимая еда, Саи!

Однако монахи возле них не остановились. Они несли угощение в стойло, где Бастер старательно вылизывал спинозавра.

– Извините, молодой человек! – окликнула Джеральдина одного из монахов. – Разве вы принесли это мясо не для нас?

Молодой монах покачал головой и показал рукой на другого монаха, который поставил перед ними большую супницу и с поклоном попятился.

– Суп?! – воскликнула Джеральдина. – Нас кормят супом, а завр получил жареную козлятину?! Вот как вы тут потчуете гостей! Неудивительно, что к вам никто не приходит!

– Они считают, что мы не такие важные персоны, как Бастер, – пояснил Картер, наливая себе в миску дымящийся бульон. – Для них он почётный гость.

Саи скрестила на груди руки и потребовала, чтобы ей дали козлятины. Несколько резких слов монаха, казалось, поставили её на место, и вскоре она присоединилась к Картеру и остальным, разделив с ними скромную трапезу.

Молодой монах, принёсший суп, по приглашению Джеральдины сел с ними. Он молчал. Саи открыла свою сумку и угостила его кусочком шоколада. Сначала он отказался его взять, но Саи устроила настоящее представление – откусила немного и изобразила на лице экстаз. Он улыбнулся и нерешительно попробовал шоколад.

– Его имя Шин, – сообщила Саи. – Он пришёл в монастырь мальчиком. Сейчас он впервые попробовал шоколад.

– Саи, расспроси его про тех бандитов, – сказал Теодор. – И про реликвию, за которой они охотятся.

Саи поговорила с монахом – и оказалось, что эта банда периодически совершает нападения на монастырь. Но они всегда довольствовались вином, мясом и орудиями труда. Монахи отдавали им то, что те требовали, и до следующего раза жили спокойно. Но теперь их новый главарь, Тобуку, потребовал какую-то реликвию, о которой монахи даже не слышали. Не получив её, он пригрозил жестокой карой, если через пять дней они не отдадут ему реликвию. Масаки защитил монастырь, и бандиты бежали – тогда же спинозавр поджёг несколько построек.

– Он что, опрокинул жаровню? – спросила Би.

Монах покачал головой, сложил руки рупором, поднёс их ко рту и дыхнул, поясняя, что произошло.

– Дыхание дракона, – перевела Джеральдина. – Он говорит, что спинозавр дышит огнём.

– То, о чём говорил Ламберт, – кивнул Теодор. – Потрясающе!

Из стойла донёсся стон, и монах с тревогой посмотрел на Теодора.

– Ты уверен, что Масаки Сакаи останется в живых? – спросил он через Саи.

– Надеюсь, – ответил Теодор. – Это зависит от одной вещи.

– Что значит «зависит от одной вещи»? – спросила Джеральдина, поворачиваясь к нему. – Только что ты был абсолютно уверен в успехе!

Теодор, Би и Картер озабоченно переглянулись.

– Это зависит от того, тот ли он человек, за которого я его принял, – неохотно пояснил Теодор. – Шин знает, сколько ему лет?

– Сколько лет Масаки Сакаи? – спросила Саи у монаха.

Монах задумался, выпятив губы.

– Он был уже стариком, когда Ясуо, настоятель, поступил сюда мальчиком, – ответил он, – а Ясуо уже девяносто девять лет.

– Не может такого быть, – усмехнулась Джеральдина.

Монах пожал плечами.

– Самураи живут долго. Спинозаврии ещё дольше. Масаки не такой дряхлый, – перевела Саи, – по сравнению с другими спинозавриями. – Шин показал шесть пальцев и провёл себе ребром ладони по горлу. – Другие шестеро уже умерли.

– Мы видели их доспехи, – сказал Теодор. – Сейчас они в Гонконге в коллекции у Ламберта.

– Да, – подтвердила Джеральдина, – я устроила так, чтобы доспехи спинозавриев продали Ане Ститц. Я хотела, чтобы эта потрясающая коллекция была сохранена для будущих поколений. Вы не представляете, в каких ужасных условиях они хранились во дворце императора. Просто ужас.

Теодор усмехнулся. Подтверждалось всё, что говорил ему Ламберт.

– Похоже, наша догадка верна, – сказал он Би и Картеру. – И в таком случае, возможно, всё получится.

Джеральдина кашлянула и подняла брови в немом вопросе.

– Боюсь, это долгая история, – сказал Теодор.

– Тебе повезло, – ответила Джеральдина. – В нашем распоряжении целая ночь.

И Теодор, Би и Картер рассказали обо всём, что они знали о завролюдях и их способности к исцелению особенными ферментами, которые содержатся в слюне чистокровных завров. Когда Джеральдина и Саи выразили сомнение, Теодор показал им свои шрамы.

– Всё равно я вам не верю, – заявила Джеральдина. – Впрочем, это будет зависеть от того, что мы увидим завтра утром. – Она кивнула на стойло. – И вот ещё что. Те ужасные бандиты скоро вернутся, и я не прочь сама превратиться в старуху. Не говоря уж о Саи – вы даже не представляете, насколько важно, чтобы она вернулась во дворец императора целой и невредимой!

– Мы все хотим остаться целыми и невредимыми, – напомнил ей Теодор. – И монахи тоже. Если Масаки Сакаи заврочеловек, мы не можем бросить его просто так – тем более в таком состоянии. Завтра мы спросим у него про эту реликвию и посмотрим, сможем ли…

Джеральдина перебила его.

– Завтра мы все уедем! – воскликнула она. – Если вернутся бандиты, представляешь, как они обрадуются, когда увидят нас? Они могут взять Си в заложницы! Никакой реликвии в монастыре нет, ты ведь слышал, что говорят монахи!

– Не дёргайся раньше времени, – отмахнулся Теодор.

– О! – возмутилась Джеральдина. – Ты совсем не изменился, Теодор Логан! Такой же грубый и вредный!

Саи толкнула Би в бок и слегка улыбнулась.

– Видишь? – прошептала она. – Это любовь!

Би не ответила.

– Тётя Джерри, вы ведь Браунли, верно?

– Конечно, – ответила та.

– И моя мама Грейс тоже была Браунли, да?

– Разумеется. Почему ты спрашиваешь, Беатрис?

– Потому что Браунли никогда не допускают, чтобы зло сошло кому-то с рук, и не бросают людей в беде, – сказала Би.

– И Кингсли тоже, – добавил Картер.

– И Логаны, – вставил Теодор.

– Наши родители попадали в ситуации ещё хуже и опаснее этой – и не боялись! – с жаром добавила Би. – Вы тоже храбрая, тётя Джеральдина.

Джеральдина прикусила губу. Теодор знал, о чём она думала, потому что он подумал о том же: Франклин и Грейс могли бы сейчас, живые и здоровые, сидеть вместе со своими детьми, если бы не их готовность храбро встретить любую опасность. У него замерло сердце, когда он подумал, что сейчас Джеральдина скажет это вслух и навсегда обидит Би и Картера. Но она промолчала и вместо этого тихо сказала:

– Ты права, Би. Я об этом не подумала.

В этот момент Теодор вспомнил, почему он так любил её много лет назад, когда они были молоды, и почувствовал укол сожаления. Джеральдина Браунли, возможно, и ершистая, но тоже способна на сострадание.

– Прости, Джерри, что я так сказал, – извинился он. – Слушайте, давайте проголосуем. Кто за то, чтобы остаться и помочь монахам, поднимите руку.

Все подняли руки, даже Шин. Он поднял обе руки.

19

Дерево, которое всегда в цвету

– что сделал бы Монти Ломакс? —

Ночь выдалась холодная, а утром свежий снег покрыл всё вокруг пушистым одеялом. Теодор с Картером остались в стойле спинозавра, а девочки спали вместе с Джеральдиной в комнате, которую приготовили для них монахи. Паразавров и Бастера выпустили из стойла, чтобы они размяли ноги и поели, а потом загнали в соседнее стойло, к мулу и мимузавру, на котором приехала Би. Масаки, старательно вылизанный заврами, спал здоровым сном; монахи осторожно надели на него чистое кимоно. Его соломенное ложе было рядом со спинозавром, который тоже спал. К полудню самурай и спинозавр пошевелились – им нужно было попить воды и облегчиться – и снова погрузились в сон, выздоравливая от своих ран. Все по очереди присматривали за ними, чтобы им было тепло.

Обитатели монастыря занимались обычными повседневными хлопотами, кроме двух молодых монахов, приставленных к Масаки. В монастыре сохранялось недоверие к европейцам, особенно из-за странного способа лечения старого самурая. Пока Теодор с Джеральдиной наблюдали за ранеными, Би, Картер и Саи решили поискать таинственную реликвию. Один из молодых монахов ходил за ними и, смущённо извиняясь, объяснял, почему им нельзя заходить в некоторые постройки.

– Тут мы храним сухие продукты, такие как рис и мука, и поэтому открывать эту тяжёлую дверь нельзя. Если они испортятся от сырости, мы будем голодать всю зиму.

После нескольких запертых дверей Би расстроилась:

– Так мы никогда ничего не найдём!

– Что сделал бы на нашем месте Монти Ломакс? – спросил Картер.

Би задумалась:

– Монти сыграл в кино нескольких сыщиков, даже Шерлока Холмса. Думаю, что он задал бы несколько вопросов Масаки, но пока мы не можем это сделать. – Она поморщилась и постучала пальцами по подбородку, изображая мыслительный процесс. – Мы могли бы пройти по следу Масаки, но он ходил тут везде – ведь он живёт тут дольше всех.

Они обвели взглядом раскинувшиеся перед ними постройки, и тут Саи щёлкнула пальцами.

– Раз Масаки живёт здесь очень давно, значит, он спрятал реликвию, когда приехал сюда, – объявила она. – А монастырь, вероятно, строился годами. Вот эти дома вокруг нас, по-моему, построены в современном стиле.

– Давайте узнаем подробнее историю монастыря, – сказала Би. – Ты правильно мыслишь, Саи!

В числе запретных для них помещений была и монастырская библиотека, где хранились свитки из рисовой бумаги с рисунками и описанием всего – от истории монастыря до длинной истории Японии. Саи ещё раз попросила разрешения зайти туда, но оказалось, что «древние свитки не любят, когда их трогают, потому что они очень хрупкие».

– Что ж, тогда мы узнаем у тебя, что в них написано, – сказала Саи монаху. – Ты можешь рассказать нам историю монастыря – как он выглядел в то время, когда сюда пришёл спинозаврий?

Оказалось, что история этого горного монастыря очень длинная и драматичная. Разбойники, армии, враждующие претенденты на императорский трон и даже люди других религий в то или иное время жили тут подолгу или находили временное убежище. Монастырь стоит тут с давних времен. Но накануне прихода сюда спинозаврия он сгорел дотла. Нынешние здания были построены на старых фундаментах вокруг мощённого камнем двора. Примерно в это же время было посажено и это дерево, которое всегда цветёт, добавил монах, показав рукой на цветущую сакуру.

– Неужели это правда? – удивился Картер. – И оно всегда цветет?

– Считается, что дерево попало в нескончаемый цикл цветения, – перевела Саи. – Возможно, оно выращено из отростка другого древнего священного дерева.

Би с Картером переглянулись, внезапно начав что-то понимать.

* * *

Би побежала искать Теодора. Он вышел из стойла спинозавра и тряхнул головой.

– Я должен подышать свежим воздухом, – пробормотал он. – Твоей тёте определённо нравится…

– Мы хотим кое-что тебе показать, Тео, – перебила его девочка. – Пойдём быстрее. – Она взяла его за руку и потащила на главный двор, где Картер и Саи стояли под цветущей розовыми цветами сакурой.

– Встань тут, спиной к дереву, и погляди по сторонам, – велела Би и махнула рукой. – Все деревянные монастырские здания довольно новые – ну, не старше ста лет.

Картер показал на отшлифованные и истёршиеся каменные плиты двора:

– Но эти камни гораздо старше.

– И что вы хотели мне показать? – спросил Теодор.

– Когда сюда пришёл Масаки со своим спинозавром, монастырь лежал в руинах, и эти здания только ещё строились, – сказала Би.

– Но это дерево посадил седьмой спинозаврий, – сообщил Картер. – И он живёт в монастыре, чтобы охранять дерево.

– Вы думаете, что это храмовое дерево? – Теодор удивлённо посмотрел на розовые цветы и положил руку на ключ-камень в рукоятке своего ножа. Как и в предыдущий раз, она была тёплой и, казалось, вибрировала. – Что ж, пожалуй, вы правы.

– Масаки посадил его, когда пришёл сюда, – сказала Би, – посадил срезанный побег.

– То самое клонирование, о котором нам говорил Ламберт, – добавил Картер.

– Теперь понятно, почему седьмой спинозаврий живёт здесь все эти годы, – сказал Теодор, в задумчивости потирая подбородок. – Молодцы!

Саи подняла руку.

– А что это за храмовое дерево? – спросила она.

– Мы считаем, что Масаки не только самурай, но и заврочеловек, – сказала Би.

– Это тайный орден людей, которые, помимо прочего, оберегают древние храмы, где растут необычные деревья, – пояснил Теодор.

– О, – разочарованно протянула Саи. – А я думала, что вы хотели сказать, будто это дерево и есть та реликвия, которая нужна бандитам. Значит, мы пока не решили нашу проблему.

– Саи права, – согласился Теодор. – Возможно, это дерево и есть храм завролюдей, но главарь бандитов требует от самурая другую реликвию, какой-то предмет, обладающий огромной силой.

– И ради этого он готов всех убить! – добавила Джеральдина, подходя к ним. – Мне не хочется повторять одно и то же, но время для нас важная вещь. Ещё мне требуется помощь, потому что спящий проснулся. – Она смерила всех строгим взглядом, словно ленивых учеников, прогуливающих урок.

Вернувшись в стойло, они увидели, что Масаки проснулся в ужасном настроении и говорил что-то странное, словно пьяный. Молодые монахи пытались накормить его горячим бульоном, но он сопротивлялся.

– Им ещё рано просыпаться, – заметил Картер, потрогав спинозавра, который мирно спал. – Им обоим нужен покой.

– Посмотрите на его раны, – сказал Теодор.

– Боже, они выглядят намного лучше! – воскликнула Джеральдина. – Опухоль и нагноение существенно уменьшились!

– Значит, помогает! – радостно заключил Теодор.

Однако Масаки не видел окружающих и разговаривал сам с собой.

– Он повторяет, что у него ничего нет, – перевела Джеральдина, – и ужасно недоволен, что его держат тут словно домашнюю скотину.

Масаки свирепо посмотрел на них. Не зная, что сказать, Теодор помахал ему рукой, но это ещё сильнее разозлило старого самурая, и он сердито обратился к Теодору по-японски.

– Что он говорит? – спросил Теодор.

– Что ты дурак, – ответила Джеральдина.

– О, приятно слышать, – с сарказмом пробормотал Теодор.

– И он прав, – добавила Джеральдина.

Тут Масаки заметил Картера возле спинозавра и с криком швырнул в мальчика мисочку с бульоном.

– Он не любит, когда кто-то прикасается к его завру, – перевела Джеральдина.

Но Картер даже не пошевелился. Разъярённый Масаки встал и, отпихнув одного из монахов, заковылял к Картеру, который сидел на корточках и держал руку на голове спинозавра.

– Картер, осторожнее! – крикнула Джеральдина. – Логан, сделай что-нибудь!

Но как только Масаки, сжав кулаки, подошёл к мальчику, Картер вскочил на ноги и, к удивлению всех, ударил самурая в нос. Тот упал, потеряв сознание. Джеральдина и Теодор сидели, раскрыв рот, а оба монаха бросились посмотреть, сильно ли пострадал самурай. Они снова положили его на ложе из соломы.

– Картер! – воскликнул Теодор. – Это на тебя не похоже!

– Простите, – ответил Картер, пожав плечами. – Но это был самый быстрый способ заставить его спать. Позови Бастера, – добавил он Теодору. – Масаки снова нужно хорошенько вылизать.

20

Древняя реликвия

– вот из-за чего все неприятности —

День перешёл в ночь. Бастера оставили в стойле – чтобы он провёл новый сеанс древнейшего лечения. Теодор с Джеральдиной и дети ломали голову, пытаясь найти секрет таинственной реликвии. Но прошёл ещё день, а к разгадке они не приблизились. Никто из монахов даже не знал, что это, и уж тем более где это искать.

На следующий день Теодор встал ни свет ни заря и помог монахам навесить тяжёлые монастырские ворота. После утреннего моления старый настоятель явился с визитом в стойло.

– Он поправится, да? – спросил настоятель, а Джеральдина перевела.

– Да, – заверил его Картер, – но это займёт ещё некоторое время.

– Ваш способ лечения произвёл на меня впечатление, – сказал настоятель, – но время сейчас такая роскошь, которой мы не располагаем. Через три дня вернутся бандиты.

– Расскажите нам про Масаки, – попросил Теодор. – Возможно, мы пропустили какую-то подобность, которая может привести нас к реликвии.

– Я пришёл в монастырь приблизительно в те годы, когда было упразднено сословие самураев, – сказал старый монах. – Император начал вводить в стране западные обычаи и отменять традиционные японские. Он ввёл современные законы, и вскоре в обществе не осталось места для воинственного сословия. Спинозавриев заставили отдать своих спинозавров, доспехи и мечи. Многие самураи стали чиновниками или монахами. Когда посланцы императора явились сюда, Масаки устроил настоящее сражение и не пустил их в монастырь. Мы жили в осаде много недель. Прибывшие не хотели врываться к нам силой, а мы, монахи, дали обет ненасилия. Но постепенно у нас иссякли запасы продовольствия, и в конце концов Масаки уступил. Он отдал свою катану. Взамен император дал ему деревянный меч. Мне стыдно признаться, но после этого мы не очень уважали Масаки; многие не могли простить ему трудности, через которые прошёл монастырь по его милости во время осады.

– Деревянный меч не слишком щедрый подарок за верную службу, – заметил Теодор. Он слушал с большим интересом, хотя и знал, где находится тот самый меч-катана: он лежал, завёрнутый, в его сумке.

– До недавнего времени я не ценил Масаки, – сказал настоятель. – Но мы были рады, что среди нас нашёлся настоящий воин, который мог биться с бандитами вместо нас.

– Всё это замечательно, – сказала Джеральдина. – Но это не наше сражение: мы здесь чужие, и вся ситуация против нас. – Она испытующе посмотрела на Теодора. – Мы должны немедленно собраться и уходить отсюда.

– Леди Браунли права, нам надо уходить, – поддержала её Саи. – Масаки не поправится за три дня и не сможет драться, а у нас нет реликвии, которую требуют бандиты.

– А вдруг никакой реликвии вообще нет? Масаки никогда не говорил, что она у него есть, – напомнила Би. – Он только сказал, что она никому не достанется.

– Это невозможно, – возразил Теодор. – Все эти годы Масаки не покидал монастырь. Реликвия должна быть где-то здесь. Когда он проснётся, я поговорю с ним – я знаю, что ему сказать.

В этот момент на башне прозвучал колокол. Настоятель сразу ушёл, и все монахи торопливо собрались в большом зале монастыря.

– Это не к добру, – пробормотала Джеральдина, обняв Саи, словно защищая её.

– Ладно тебе, старушка, – возразил Теодор, – лучше пойдём туда и узнаем, зачем они собрались.

Оказалось, что лазутчик вернулся раненый. Монах сообщил, что бандиты перекрыли единственную тропу, ведущую к монастырю.

– Тео, ту самую тропу, по которой мы приехали сюда?! – Джеральдина схватила Теодора за рукав.

– Да, её, – кивнул Теодор. Он хотел было ехидно заметить, что она в первый раз после их встречи назвала его «Тео», но решил промолчать. Ему всегда было больно видеть испуг на её лице; он клялся себе, что никогда больше не станет её пугать. И вот опять – через много лет всё повторилось. Теодор посмотрел на длинные пальцы Джеральдины, лежащие на его рукаве, и накрыл их своей ладонью.

Она тут же отдёрнула руку.

– Остаётся только один выход, – решительно сказал Теодор. – Масаки надо разбудить, и поскорее. И он должен сообщить нам, где прячет эту проклятую реликвию.

21

Катана

– как заврочеловек стал самураем —

Теодор вернулся в стойло спинозавра, где лежал Масаки, и достал из кармана куртки серебристую жестяную коробочку, которую подобрал в трюме грузового парохода Ламберта. В ней лежал похожий на мел порошок, тот самый, который привёл в чувство Кристиана Хейтера. Взяв маленькую щепотку порошка, Теодор поднёс её к носу храпевшего самурая. Реакция была мгновенной: Масаки вскочил, словно от удара электрошокером, и сжал кулаки, готовый к драке:

– Арррррррр!

– Успокойся, успокойся! Ты в безопасности, – заверил его Теодор. – Ты помнишь меня? Я Теодор Логан!

– Что со мной? – спросил Масаки, моргая. – Где я? Какой сейчас день? Кто ты?

Теодор присел на корточки.

– Ты и твой завр лечитесь тут от ран, – сообщил он. – Ты пока ещё не совсем поправился, но тебе уже гораздо лучше.

Масаки удивлённо окинул себя взглядом. От его страшных зияющих ран остались лишь синяки. Неожиданно, словно вспомнив, откуда эти раны, он с тревогой спросил:

– Они вернулись?

– Мы лечили тебя три дня, – сообщил Теодор. – Бандиты вернутся завтра.

Масаки задрожал.

– Сядь, – велел Теодор.

Старый самурай пошевелил плечами, изогнулся, и Теодор увидел на его теле шрамы от предыдущих сражений.

– Мне гораздо лучше, – удивился Масаки. – Какое лекарство ты мне дал?

Теодор похлопал по жестяной коробочке.

– Это китайское лекарство, – ответил он. – Кажется, сушёное гуано птерозавра.

– И оно меня вылечило? – недоверчиво спросил Масаки.

– Нет-нет, оно тебя сейчас разбудило. – Теодор убрал коробочку в карман. – Твои раны были вылизаны – дважды! – сказал он. – Не мной, – пояснил он, с досадой отметив, что разговор не клеится. – Ты был очень плох, старик – нет, не из-за старости… ну, ты вполне… но…

Завязывая пояс кимоно, Масаки озадаченно посмотрел на Теодора:

– Так что, меня вылизали эти двое глупых мальчишек-монахов?

– Нет, тебя вылизали наш тиранн и два паразавра, – сказал Теодор. – Они исцелили тебя.

– Кто научил тебя этому секрету? – спросил Масаки.

Теодор повернулся к Масаки, расстегнул на себе рубашку и приспустил её на левом плече:

– Мне попала сюда пуля, – он похлопал пальцами по шраму. – Но мальчишка спас меня таким же образом в джунглях. Меня вылизали рапторы. Я бы не выжил, если бы не это средство.

Масаки вперил в Теодора пристальный взгляд:

– Тогда мы с тобой люди одной породы.

Теодор кивнул, застёгивая рубашку.

Немного помолчав, Масаки снова заговорил:

– Как ты догадался, что я заврочеловек?

– Подобное притягивает подобное, – ответил Теодор вместо объяснений. – Я приехал сюда с леди и тремя детьми. Ты видел мальчика – это он тогда спас меня.

– Тот, который меня ударил? – Масаки пощупал свой нос. – Мерзавец!

– Он очень сожалеет об этом, – извинился Теодор за Картера. – Мы прибыли сюда, чтобы встретиться с тобой и посмотреть на твоего удивительного друга. – Он показал жестом на спящего спинозавра. – По словам моего друга, этот завр последний в роду. Это правда, что он дышит огнём?

Масаки громко захохотал, но тут же схватился за свой ещё не заживший бок.

– Может, ты расскажешь, как добился этого? Монахи говорят, что он сжёг здание.

– Неужели? – Масаки вытаращил глаза. – А ты совершил такое далёкое путешествие, чтобы поглядеть на моего дракона, потому что так тебе велел твой друг? Ты его слуга?

– Я сам по себе, уверяю тебя!

– Твой друг, – спросил Масаки, – он один из нас?

– Заврочеловек? – Теодор посмотрел в глаза Масаки. – Нет, он просто сочувствует нашей миссии.

Масаки махнул рукой:

– Откуда я знаю – может, ты заодно с бандитами? Докажи мне, что ты заврочеловек!

Теодор встал на ноги:

– Я не встречался с теми бандитами. Скажи честно: неужели я похож на бандита?

Масаки оглядел его с ног до головы и фыркнул.

– Вот, взгляни, – сказал Теодор, доставая свой нож.

– Убери руки с ножа! – закричал Масаки, сжав кулаки.

– Я только хочу, чтобы ты посмотрел на мой ключ-камень, – успокоил его Теодор. – Он вставлен в рукоятку. – Он осторожно вынул нож из ножен. Ключ-камень ожил в неподвижном воздухе и сверкнул.

При виде него глаза старого самурая наполнились слезами.

– Он прекрасный, – пробормотал он, взяв нож из рук Теодора, – и живой! – Старик долго не отрывал глаз от опала. – Когда-то давно и у меня был такой камень, – печально заметил он.

– Знаю, – кивнул Теодор. – Тебе пришлось отдать его вместе с мечом людям императора.

– А ты откуда знаешь?

– Настоятель рассказал нам о том, что случилось много лет назад.

Масаки заглянул в глаза Теодору и вернул ему нож.

– Никогда не повторяй мою ошибку, – сказал он. – Ты можешь передавать свой ключ-камень только другому заврочеловеку.

– Я знаю, – подтвердил Теодор и убрал нож в ножны. – А теперь расскажи, какую реликвию требуют у тебя бандиты.

– Я был всего лишь её хранителем, – ответил Масаки. – Отец когда-то сказал мне, что за ней придёт Избранный и мой долг её сохранить. – Он печально вздохнул и покачал головой. – Но реликвия пропала – я не выполнил отцовский наказ.

– Тот бандит, – перебил его Теодор, – он Избранный?

– Нет-нет! – воскликнул Масаки. – Вот почему он не должен завладеть ею. Что ты знаешь о пророчестве?

– Я слышал разные истории, – ответил Теодор. – Об этом пророчестве говорят многие завролюди.

Масаки кивнул:

– Отец сказал, что мальчик, родившийся наполовину человеком, наполовину завром, придёт ко мне с одной половинкой древней реликвии, и когда половинки соединятся, это даст ему силы одолеть последнее испытание. Я провёл всю жизнь в ожидании Избранного, как до этого и мой отец. Я должен поблагодарить тебя – ты спас меня так, как и нужно спасать завролюдей, – с поклоном сказал Масаки.

– Так что с реликвией? – настаивал Теодор. – Куда она пропала?

Масаки вздохнул:

– Реликвия сотни лет хранилась внутри каменной статуи мальчика с головой раптора. Статуя стояла в древнем храме. Когда, много лет назад, храм постепенно разрушился, один из моих предков-завролюдей посадил на том месте сакуру, чтобы она выросла и защищала хрупкую статую.

– Во время моих путешествий мне попадались и другие храмовые деревья, – сказал Теодор.

– Интересно. В Японии только завролюди могли найти священное дерево, и это знание передавалось из поколения в поколение. Раньше его хранил мой отец. Он разводил спинозавров и учил их дышать огнём. – Масаки помолчал и вздохнул. – Когда я подрос, меня не интересовали странные отцовские истории про завролюдей – я мечтал стать самураем, как те люди, что приходили к моему отцу и покупали его спинозавров. Но моя семья принадлежала к другому сословию, и нам это было строго запрещено. Потом однажды к моему отцу приехал шестой спинозаврий, чтобы купить у него одного из страшных огнедышащих завров. Отец знал, что это был мой единственный шанс исполнить свою мечту, и предложил сделку: он продаст самураю спинозавра, если тот в обмен возьмёт меня в ученики.

– Значит, так заврочеловек стал самураем? – спросил Теодор.

– Да, через много лет мой сэнсэй умер, а я стал седьмым спинозаврием. – Масаки ласково погладил шипы на подбородке своего спинозавра. – Я странствовал, жил как самурай – защищал слабых, убивал своих врагов, любил женщин, – пока однажды не был жестоко ранен в сражении. Конечно, отец рассказывал мне, как лечатся завролюди, но я не верил. И тут передо мной встал выбор – убить себя, как того требует кодекс самураев, или излечиться как заврочеловек. Мой спинозавр Хиноки, вот этот самый, спас мне жизнь. Тогда я понял, что отцовские слова про завролюдей – правда и что у меня есть более высокое призвание в жизни.

Теодор кивнул, соглашаясь со словами Масаки.

– Увы, когда я вернулся домой, отец уже умер. – Масаки печально вздохнул. – Скажи мне, твой ключ-камень… его отдали тебе без принуждения?

– Да, – ответил Теодор. – Хотя много лет я даже не подозревал о его силе.

– Это хорошо. Согласно священным преданиям, всякий, кто завладел ключ-камнем обманом или силой и хочет использовать его силу, будет проклят, потому что он незаконный хранитель, – пояснил Масаки.

Теодор вспомнил, что стало с Кристианом Хейтером, и подумал о ключ-камне, вставленном в ужасный крюк, которым коротышка терроризирвал Бастера и других завров, и о том, как Хейтер на Ару украл ключ-камень с мёртвого тела Франклина.

– Такие самозванцы не завролюди, – продолжал Масаки. – Совсем наоборот. Мой брат взял отцовский ключ-камень самовольно. Он был злым и невежественным; он знал историю реликвии и хотел завладеть её силой. Я поспорил с ним, и мы подрались – к огорчению нашей матери. Я одолел его, но реликвия уже не была в безопасности, поэтому я взял её и бежал.

– И ты пришёл сюда, – сказал Теодор. – Но только я не понял – что это за реликвия?

Масаки помолчал, пристально глядя на Теодора, словно раздумывая, можно ли ему доверять, но потом продолжил:

– Конечно же, это ключ-камень. Он сделан из маленького черепа доисторического динозавра. Он надёжно хранился в статуе, пока мой брат не забрал его оттуда.

По спине Теодора поползли мурашки. Это был тот самый ключ-камень, который спрятан в рукояти меча-катаны!

– Когда я впервые взял его в руки, я мысленно увидел огромное пламя, промчавшееся по земле и охватившее священную сакуру, – продолжал Масаки. – Опасаясь худшего, я перед своим бегством срезал с дерева ветку. На следующий день моё видение сбылось. Разъярённый Тобуку сжёг деревню; сгорела и священная вишня. Мастер-оружейник вставил ключ-камень в мою собственную катану, скрыв его под рукоятью. Я пришёл в этот монастырь и посадил в землю срезанную ветку священной сакуры, а реликвия постоянно была со мной. – Масаки согнулся; его тело сотрясали рыдания. – Но я старый глупец! Я не имею права носить звание спинозаврия или самурая. Я отдал свою катану, а с ней и реликвию, мой ключ-камень. Я никогда никому этого не говорил, только ты теперь знаешь об этом. Я слишком слаб и стар, чтобы защитить кого-то обычным мечом. Боюсь, что наше положение безнадёжно. Друг мой, завтра мы все будем убиты. Тобуку не ведает пощады. Он считает, что реликвия спрятана где-то здесь. Но её здесь нет… она… о!.. неизвестно где! – Масаки застонал от горя и досады. – Вот теперь я рассказал тебе мою историю – но ты ещё не рассказал мне про себя. Зачем ты прибыл сюда?

Теодор сунул руку в сумку и достал предмет, завёрнутый в холст. Он был лёгким, но не слишком, и Теодор держал его обеими руками. Он преклонил перед Масаки колено и сказал:

– Я приехал вернуть то, что по праву принадлежит тебе, и только тебе, Масаки Сакаи, седьмой спинозаврий.

Масаки развернул ткань и, увидев, что она скрывала, снова залился слезами.

22

Поверь мне

– ты не была такой эгоисткой —

Соединившись со своим мечом и ключ-камнем, Масаки мгновенно переменился, он даже казался теперь выше и сильнее. В сердце старого воина вновь вспыхнул огонь. Он велел молодым монахам нагреть воды для омовения и приготовить сытную трапезу. Его завр встал на ноги и тряхнул длинными шипами на хребте. Масаки обнял верного спинозавра и что-то прошептал ему, а потом засмеялся:

– Я сказал Хиноки, что ты думаешь, будто он дышит огнём!

Масаки вскочил на шею Хиноки и выехал на улицу, чтобы спинозавр размял свои мускулистые ноги и оба, человек и завр, наполнили свои лёгкие холодным и свежим горным воздухом.

Увидев, что самурай и его завр снова полны жизни, Би, Картер, Си и Джеральдина обрадовались.

– Боже мой, – удивилась Джеральдина, – оказывается, вылизывание в самом деле лечит!

– Это не единственная причина, почему его пороховница снова полна пороха, – пояснил Теодор. – К Масаки вернулась его катана, и теперь он снова чувствует себя воином.

– И его ключ-камень, – добавил Картер. – В Мексике ключ-камень вернул зрение старому пастуху брахиозавров Поппо Мигелю; здесь случилось то же самое – только к Масаки вернулась его сила.

– И теперь я знаю, где реликвия, – спокойно сообщил Теодор.

Все сразу бросились к нему, и он объяснил, что сейчас она в руках Масаки и что всё это время она была у них.

– Отлично! – обрадовалась Джеральдина. – Значит, когда появятся бандиты, мы отдадим её и уедем отсюда.

– Не торопись, – сказал Теодор, а Би и Картер покачали головой.

– Эта реликвия слишком бесценная, её нельзя отдавать, – сказал Картер своей тётке.

– Это его ключ-камень, Джерри, – пояснил Теодор. – Масаки не намерен расставаться с ним.

– Тем более что камень только что вернулся к нему, – добавила Би.

– Но ведь он уже отдал его один раз – императору! – воскликнула Джеральдина. – Если он отдаст реликвию, это спасёт жизнь всем монахам, и нам тоже. В чём проблема?

– Одно дело – тогда, другое – теперь, – твёрдо заявил Теодор. – Масаки Сакаи заврочеловек и спинозаврий, и он больше не расстанется со своим ключ-камнем.

– Он может отдать его только следующему правомочному владельцу – Избранному, кто бы тот ни был, – сказала Би.

– Мне даже не верится, что я слышу такое! – воскликнула Джеральдина. – Почему мы должны оказаться заложниками в его делах? Мы приехали сюда с научной целью, чтобы забрать его и спинозавра и привезти к виконту Кнутру. Если Масаки не безразлично благополучие окружающих, он должен отдать бандитам то, что они требуют. Он может поехать с нами, монахи всё сделают и без него. Император будет недоволен…

– Хватит, Джеральдина! – сердито прикрикнул Теодор.

Саи никогда не видела, чтобы кто-то кричал на её наставницу, и она боязливо прижалась к Картеру. Джеральдина застыла на месте и ужасно побледнела.

– Что с тобой? Раньше ты не была такой эгоисткой! – воскликнул Теодор. – Та Джерри, которую я знал, всегда первая предлагала помощь и корила других за трусость! Неужели ты не видишь, что этим людям нужна наша помощь?

– Эгоистка?! – взвилась Джеральдина. – Уж если кто эгоист, так это ты!

Теодор и Джеральдина стояли друг напротив друга с пылающими лицами, взъерошенные, словно завры перед дракой.

– Пожалуйста, леди Браунли, ваше сиятельство, – с сарказмом проговорил Теодор, театрально поклонившись, – поясните мне, почему я эгоист. Мне до смерти хочется это узнать.

– Потому что не я сбежала и не вернулась, – ответила Джеральдина, – не я обещала писать – и молчала! Ты говорил, что любишь… – она замолчала и тихонько всхлипнула, – говорил разные красивые слова, я принимала их за правду… А потом – хлоп! – упорхнул и исчез.

– Исчез! – повторил Теодор. – Шла война!

– Война давным-давно закончилась, – напомнила ему Джеральдина.

– Не для всех, – возразил Теодор. Он заметил, что дети крутят головой, поочередно глядя то на него, то на Джеральдину, словно на игру в теннис. – Для некоторых из нас война никогда не закончится, Джерри, – спокойно сказал он, – во всяком случае теперь, когда зло может разрушать человеческие жизни. Я заврочеловек, и мой долг – помогать другим завролюдям. Мы должны защитить эту реликвию и людей в монастыре.

Все замолчали, потом заговорила Би:

– Я тоже завродева, и я буду бороться вместе с тобой.

– И я тоже, – сказал Картер.

– Но вы ещё дети! – ужаснулась Джеральдина. – Я ваша тётка, и я запрещаю вам!

– Ваша тётя права, – кивнул Теодор, повернувшись к Би и Картеру, – рано вам сражаться. Но вы можете пригодиться в другом. Монахи превращают монастырь в крепость, им требуется помощь. А мы с Масаки встретим бандитов.

Джеральдина ходила взад-вперёд, заламывая руки.

– Джерри, прости, – ласково сказал Теодор. – Я понимаю, что ты не ожидала такой переделки. Мне нельзя было говорить с тобой в таком тоне. Но я… мы не можем уйти. Не сейчас. А я изменился – и больше не убегу.

– Тео, ты ведь можешь погибнуть! – взмолилась Джеральдина.

– Постараюсь уцелеть, – ответил Теодор. – Мне и раньше приходилось собирать себя по кусочкам. Слушай, Джерри, если меня убьют, тебе придётся позаботиться о детях. Отвези их домой, отдай в школу, выполняй все скучные родительские обязанности, с которыми я не справлялся. Например, следи, чтобы они делали уроки и чтобы Картер не ходил босиком.

– Но ведь… – запротестовала Джеральдина, но Теодор пресёк её протесты самым неожиданным образом, какой они могли себе представить: он взял её за подбородок и поцеловал в губы.

– Делай, как я сказал, Джерри, и всё будет хорошо. Поверь мне, – сказал он с усмешкой.

Саи толкнула Би локтем и подмигнула. Картер озадаченно смотрел на взрослых – всё-таки они какие-то непонятные.

23

«Гроза»

– инь и ян —

Масаки меньше всего хотел, чтобы о возвращении реликвии узнал настоятель – тогда монахи будут настаивать на выдаче её бандитам. Пускай уж они укрепляют стены монастыря, пока ещё есть время, и готовятся к обороне. Тем временем Масаки помылся и поел: казалось, его совершенно не волнует возможная гибель. Он тщательно приготовил доспехи, свои и Хиноки, почистил, проверил и разложил на камнях.

– Ваш чёрный тиранн когда-нибудь участвовал в сражениях? – спросил Масаки у Теодора, который с восхищением разглядывал старинные доспехи.

– Этот тиранн наводил страх на целый остров, пока мы не взяли его к себе, – ответил Теодор. – Бывший владелец жестоко с ним обращался и научил его делать страшные вещи. А мы стали относиться к нему с любовью и лаской. Картер очень привязан к нему, да и все мы тоже. Но я боюсь, что если он примет участие в сражении, это скажется на нём роковым образом и пробудит его тёмные инстинкты.

– Я ценю твою честность, – сказал Масаки. – Самое большое и важное сражение, которое надо выиграть, находится вот тут. – Он постучал себя пальцем по лбу. – Доспехи нужны не для того, чтобы защитить меня, а чтобы ослабить моих противников, и они должны грозно выглядеть, чтобы поселить страх в их сознании.

– У тебя нет запасных, а? – спросил Теодор.

– У меня найдутся доспехи для тиранна, но они и не нужны. У вашего завра острые зубы, и он покрыт густыми перьями. Для бандитов ещё одной ценной вещью, кроме реликвии, наверняка станет шкура вашего тиранна. Возможность прибрать к рукам неограниченный запас чёрных перьев, приносящих удачу и счастье, слишком соблазнительна, и эти жадные люди не остановятся ни перед чем. Вашего тиранна можно использовать только для того, чтобы он отвлекал нападающих от нас.

Теодор озабоченно нахмурился:

– Твой спинозавр не боится шума сражения? Я был на Великой войне и тренировал сотни аллозавров для поля боя, но толку мало: они просто не переносили взрывов и стрельбы – сразу шалели и становились непредсказуемыми.

– Хиноки не такой, – покачал головой Масаки. – В моей семье десятки лет отбирали и натаскивали бесстрашных и готовых к сражениям спинозавров. Мои предки тщательно следили за тем, чтобы между родителями и цыплятами не прерывалась связь и сохранялась чистота породы – и чтобы спинозавры были самыми бесстрашными из всех завров.

Теодор понимал, что глупо возвращаться к тому же вопросу, но был вынужден это сделать:

– Масаки, ты посмеялся надо мной, но мне нужно знать: может твой спинозавр извергать из пасти огонь?

– Ты боишься такого спинозавра больше, чем обычного? Надеюсь, что мои враги тоже, – Масаки засмеялся. – Признаюсь тебе: это трюк. – Он пожал плечами, словно извиняясь. – Вот, гляди, что прикреплено к голове Хиноки.

Теодор смотрел во все глаза, слушая объяснения самурая.

– Под доспехом спрятаны узкие мешки, которые я наполняю взрывающимся веществом – таким же, как петарды. Они срабатывают ровно через десять секунд после воспламенения, и как раз в нужный момент я успеваю заставить Хиноки раскрыть пасть и зарычать.

– Дым и зеркала, – негромко пробормотал Теодор. – Гениально!

Масаки открыл кожный мешок:

– Взрывчатые вещества – наш строго хранящийся семейный секрет. А тут у меня набор петард и бенгальских огней. – Помолчав, он добавил: – Вообще-то они не очень хорошие; отец использовал их для детских праздников. Но ещё у меня есть ракеты, они уже серьёзная угроза, и вот ещё такая штука. – Масаки показал цилиндр размером со скалку. – Она делалась на экспорт; отец называл её «Гроза». Её используют лишь как последнее средство. – Масаки вздохнул. – Возможно, для неё как раз пришло время.

– Что ж, я всё понял – но какую роль ты отведёшь мне?

– Ты приехал сюда – значит, так надо. – Масаки улыбнулся. – Я как-то успел забыть, что всё происходит не без причины, а ты возродил мою веру в это и мою уверенность в себе. Много лет назад мне было суждено отдать императору свою катану – и вот её дали тебе, чтобы она вернулась ко мне. Твоя судьба – стоять в этом сражении рядом со мной.

– Значит, я просто должен верить, что всё образуется?

– Ты правильно догадался, дружище-заврочеловек, – кивнул Масаки. – Твоя судьба уже определена. Всё в твоём прошлом происходило ради того, чтобы сегодня ты был здесь. Что бы ни случилось завтра – хорошее или плохое, – оно должно быть именно таким, потому что потом за этим последует другая важная вещь.

– Не плыви против течения – плыви по течению? – сказал Теодор. – Значит, надо встретить завтрашний день без страха, помня, что так определено судьбой. Согласен. Но мне всё-таки нужно знать, чем я смогу быть полезен – без меча, доспехов и без завра.

– У нас есть преимущество – ведь бандиты не знают, что ты здесь, – сказал Масаки. – Запомни: сражения выигрываются вот тут. – Он снова постучал себя пальцем по лбу. – Наш шанс – элемент неожиданности, сюрприз для них. Они уверены, что я умер или хотя бы не способен драться.

– Плюс к этому мы на стороне добра, – добавил Теодор.

– Не стоит недооценивать нашего противника, мистер Логан. Эти бандиты просто местные парни, пошедшие по кривой дорожке из-за тяжёлой жизни и неудач. Но их главарь действительно воплощение зла. Ему нужна реликвия, и он не остановится ни перед чем.

Тут у Теодора возник логичный вопрос:

– Масаки, откуда тот главарь знает про реликвию и её силу?

Спинозаврий тяжело вздохнул и опустил голову:

– Их главарь Тобуку – мой брат. – Он взял палочку и нарисовал на снегу круг, а в нём S-образную линию. – Это я, – сказал он и ткнул в левую сторону круга, поставив в ней точку, – инь. – Он сделал такую же точку в правой стороне круга. – А это Тобуку – ян. Мы с ним близнецы. Мы две половинки одного целого.

Последняя фраза эхом отозвалась в голове Теодора:

– Я не в первый раз слышу такие слова, отражающие взгляд завролюдей на жизнь.

Масаки кивнул:

– Тобуку живёт на тёмной стороне, а я на светлой. Мы не такие разные, его тропа проходит рядом с моей, а моя – рядом с его… – он ещё раз обвёл палочкой круг, – …снова и снова.

Теодор посмотрел на нарисованный у ног Масаки символ.

– Я тоже знаю плохого человека, чья тропа идёт рядом с моей, – задумчиво сказал он. – Он часто оказывается поблизости от меня и отравляет мне жизнь.

– Я же говорил тебе, что мы с тобой одинаковые. – Масаки подмигнул Теодору. – А теперь пойдём, дружище. Не бойся завтрашнего дня: чему суждено, то и случится. – Он улыбнулся. – А я приготовлю для Тобуку парочку сюрпризов.

24

Не на жизнь, а на смерть

– дьявольский характер —

Ночь была длинная; наконец звёзды, совершавшие свой путь по чернильно-чёрному небосклону, растворились в рассветной синеве. Оранжевое солнце взошло над горизонтом и осветило гору Фудзи. Монахов призвали на молитву, как это было каждый день сотни лет, с тех пор как на горном склоне был построен этот монастырь. Но в это утро всё притихло и безмолвствовало, слышался лишь звон колокола; остальные звуки поглощал свежий белый снег.

Но вот вдалеке послышался грозный рокот бьющих барабанов, и на горной тропе появилась процессия вооружённых до зубов бандитов. Последний поворот – и бандиты увидели, что огромные ворота распахнуты настежь. Не встретив сопротивления, они въехали на первый двор монастыря.

Возглавлял процессию главарь в чёрных доспехах, шлеме с двумя огромными рогами и в страшной маске дьявола, оскалившего острые клыки. Он ехал верхом на белом рогатом существе, тоже в чёрных доспехах, и держал длинное копьё с красным треугольным стягом и чёрными иероглифами. За главарём следовали на одинаковых дейнохейрусах двое парней, держа флаги с такими же символами. Далее шли два килозавра, и при каждом их тяжёлом шаге сидящие на них барабанщики били в барабан. На килосах были тяжёлые доспехи, а на боку у каждого – длинные баннеры с красными слоганами; килосы везли всевозможные копья, мечи и щиты. Позади всадников к спине каждого килоса был привязан дымящийся котёл, который делал завров похожими на модифицированные паровые машины, готовые к сражению. За килосами на длинноногих мимузаврах следовали двенадцать всадников-лучников; за спиной у каждого висел колчан со стрелами. Их доспехи были менее массивными, шлемы попроще – более удобные для быстрой верховой езды и сражения. Процессию завершала пёстрая банда в чёрной одежде и на разных заврах и лошадях.

– Не нравится мне вид главаря, – заметил Картер, глядя через ставню с верхнего этажа. – И что это за завр?

– Мне вообще никто из них не нравится, – сказала Би. – По-моему, это не завр, Тобуку едет на шерстистом носороге. Как думаешь, ты можешь с ним справиться?

– Не уверен, – Картер пожал плечами. – Я не знаю языка носорогов, но попробую. Не хочу причинять ему боль.

– Саи готова? – спросил Теодор.

Би кивнула.

– А где ваша тётя?

– Она помахала нам рукой из своего укрытия, – ответил Картер.

– Хорошо. – Теодор положил руки на плечи ребятам и поочередно заглянул им в глаза. – Послушайте, может, она не знает вас так, как я, но ваша тётя Джеральдина очень вас любит. Она ваша плоть и кровь, и если мне суждено… – Теодор тяжело вздохнул. – Если я не переживу сегодняшний день, Джерри позаботится о вас.

– Стоп! – заявила Би. – Теодор, мы знаем, что Джеральдина наша тётка, но у нас ещё есть дядя Кэш, и тётя Бонни, и наши крёстные Ламберт с Аней. – Она подняла кверху палец. – И в любом случае завтра ты будешь жив. Банти поручила тебе заботиться о нас, и нечего увиливать! Поверь мне, – продолжала Би, – через пару недель мы будем смеяться, вспоминая этот день.

– Несколько недель назад ты чуть не утонул у берегов Ару, – сказал Картер, – а ещё тебя чуть не застрелили в Мексике.

– А ты помнишь родео? – добавила Би. – И когда Хейтер ранил тебя в плечо?

– Намёк понял, – кивнул Теодор. – Но это самая неприятная публика, какую только можно себе представить. Может, на этот раз мне не очень повезёт! Так, давайте ещё раз договоримся: малейшая опасность – и вы прячетесь у монахов, понятно?

– Не волнуйся, Тео, – успокоила его Би и кивнула на брата. – У нас есть секретное оружие.

Теодору ничего не оставалось, как надеяться, что у ребят будет всё в порядке. И он пошёл готовиться к сражению.

* * *

Табуку дождался, когда вся его когорта въехала во двор, а колокол перестал звонить, и прокричал свои требования. Его голос в холодном воздухе вырывался из щелей лицевой маски облачком пара. Ответа не было. Он повторил свои требования – слова зловещим эхом отлетали от стен. Опять тишина. Табуку взмахнул копьём в воздухе, а лучники зажгли в горящих котлах свои стрелы и, направив их на крыши домов, ждали команды.

Внезапно в дальнем конце двора отодвинулась тонкая дверь-экран, и появилась Саи, одетая в маленькое монашеское кимоно. Она скромно поклонилась банде головорезов, повернулась и, напрягая все силы, вытолкнула через узкую дверь большой деревянный сундук с узорчатой медной отделкой. С трудом спустив его во двор по деревянным ступенькам, девочка вытерла лоб и повернулась к бандитам, виновато пожав плечами. Тобуку опустил копьё, а лучники погасили в снегу горящие стрелы. Саи подышала на замёрзшие ладони, потёрла их и снова потащила сундук по свежему снегу. Вскоре у неё кончились силы, и она села отдохнуть на крышку сундука.

– Я вижу, что вы смогли договориться со старым спинозаврием, – прорычал Тобуку, подъехав к девочке. – Надеюсь, там лежит то, ради чего я приехал?

Саи сняла с шеи затейливый медный ключ. Тобуку спрыгнул со своего носорога и пошёл к сундуку, отряхиваясь от снега:

– Где Масаки Сакаи? Мёртв?

Саи покачала головой:

– Он ранен.

– Значит, я одержал победу над могучим седьмым спинозаврием! – Тобуку повернулся к своим бандитам. – И я получаю реликвию! – Торжествуя, он потряс над головой копьём под ликующий рёв бандитов.

– Ты получил то, ради чего явился сюда, – храбро сказала Саи. – Теперь оставь нас в покое.

Тобуку задумался:

– Зима была суровая, моим людям нужны еда и вино, а ещё им хочется спать в тепле, – сказал он с лукавой улыбкой. – Пожалуй, мы останемся тут до тёплых дней – или до тех пор, пока здесь есть еда и вино!

При этих словах главаря его люди радостно взревели – и в это время ворота монастыря внезапно захлопнулись, и раздался лязг металлических засовов.

– Что это значит?! – вскричал Тобуку.

Во дворе взорвался огненный шар. Пока бандиты успокаивали испуганных завров, во двор на могучем спинозавре галопом въехал человек, с ног до головы одетый в доспехи самурая.

– Не так уж он и ранен! – закричал Тобуку.

– Седьмой спинозаврий не хочет, чтобы на этот раз ты ушёл, – объявила Саи, – и он просит, чтобы вы спешились с завров и лошадей: не хочет их ранить.

Бандиты громко загоготали.

– Ещё бы, конечно, не хочет! – взревел Тобуку. – Одни только килосы размолотят его спинозавра своими тяжёлыми хвостами, а дейнохейрус порвёт его на клочки острыми когтями. Мой старый друг Масаки проиграл!

– Ты ошибаешься, – возразила Саи. – Прикажи своим людям спешиться. Седьмой спинозаврий не хочет калечить животных.

– Мы не боимся старика и его облезлого спинозавра! – Тобуку поднял копьё и нацелил его на врага. – Парни, готовьтесь к сражению!

Седьмой спинозаврий спокойно наклонился вперёд и что-то шепнул своему устрашающему спинозавру. Похлопав его по морде, он ловким движением руки ударил по взрывателю, висящему под доспехом завра, который вёл к мешочкам с пиротехникой, закреплённым на голове и шее, тихо сосчитал до десяти и резко дёрнул повод.

Издав оглушительный рык, спинозавр рванулся вперёд, из его пасти вырвалось пламя.

25

ВПЕРЁД!

– ночной горшок и мешок репы —

Би с Картером с замиранием сердца наблюдали за происходящим из своего укрытия на крыше над воротами.

– ВПЕРЁД! – в ярости вскричал Тобуку.

Это был сигнал, которого ждал Картер; как только седьмой спинозаврий поскакал вперёд на бандитов, мальчик, крепко зажмурившись, беззвучно закричал – и от его крика все завры внезапно застыли на месте. Многие всадники по инерции попадали на снег. Вперёд вырвались трое на лошадях, но, не увидев за собой поддержки, тоже остановились.

– ВПЕРЁД! ВПЕРЁД! – снова закричал Тобуку, глядя, как спинозавр, на которого команда Картера не действовала, повернулся и своим могучим хвостом сбил с ног ближайших бандитов и их застывших завров, повалив их на снег.

Тобуку натянул поводья шерстистого носорога. Подобно лошадям и Хиноко, его носорог тоже не слышал крика Картера. Пригнув голову и выставив свой острый рог, он бросился на спинозавра. Седьмой спинозаврий повернулся навстречу мчащемуся чудовищу, и его завр, прорычав несколько раз, изрыгнул сполохи огня, похожие на выстрел из ракетницы. Несколько из них, угодив в носорога, подожгли его длинную косматую шерсть. Носорог метнулся в сторону, врезался в застывшего килоса и опрокинул его. Всадник упал, утащив за собой горящий котёл, на нём загорелась одежда, но он стал кататься по снегу и затушил её.

Тобуку пытался повернуть носорога и снова броситься на спинозавра. Во дворе было тесно, и носорог топтал ногами своих же. А спинозавр оказался перед спешившимися лучниками, осыпающими его градом стрел. Многие отлетали от доспехов завра, но несколько попали во всадника и спинозавра – туда, где между доспехами проглядывало незащищённое тело. Реакция спинозавра была яростной, и он поджёг лучников вспышкой огня, заставив их бежать в конец двора и сбивать пламя, катаясь в глубоком сугробе.

Би свистнула в подаренный ей полицейским в Сан-Франциско свисток. Джеральдина, ждущая этого сигнала в доме, возле которого намело сугробы, открыла ставни и высыпала вниз на бандитов несколько вёдер с кусками льда. На тех лучников, которые сумели увернуться от ледышек, Би бросала из окна множество железных колючек. Лучники загораживались от них щитами, а когда запас металлических звёзд иссяк, одного из бандитов сбил с ног чугунный котелок, вслед за которым из окон полетели кастрюли, скамейки, старые сапоги, ночной горшок и мешок репы; одному бандиту упала на голову чернильница, окрасив его в фиолетовый цвет. Из окна с дикими воплями даже выпал кот, оцарапал до крови нескольких бандитов и умчался прочь.

Держа копьё наперевес, Тобуку бросился на противника. Спинозаврий сражался одновременно с несколькими бандитами, и те били спинозавра по ногам. Носорог с дымящейся шерстью нагнул голову, направив свой рог под брюхо спинозавра, и гигант упал. Но тут носорог поскользнулся на льду, упал тоже, и Тобуку спрыгнул с него, оказавшись возле своего противника. Но он не заметил, что запутался в поводьях носорога, и, когда зверь вскочил и рванулся вперёд, он потащил с собой и своего хозяина.

Спинозавр не мог встать, и, увидев это, бандиты набросились на него, размахивая массивными дубинками. От посыпавшихся на него ударов завр взревел. Спинозаврий поднялся на ноги, чтобы защитить его, и зажёг последние петарды. Мысленно считая время до взрыва, он повернул голову Хиноки в сторону бандитов – но вместо того чтобы извергнуть грозное пламя, спинозавр выкашлял лишь слабый фонтан искр. К счастью, следующая петарда воспламенилась, и вскоре брызнувший в разные стороны огонь и летящие ракеты отогнали бандитов.

Сосредоточившись на этой опасности, ни спинозавр, ни его хозяин не увидели подкравшегося сзади Тобуку, успевшего выпутать ноги. Главарь бандитов взмахнул мечом и сбил шлем с противника. Тот упал ничком в снег.

– Смотри в лицо своей смерти как мужчина, Масаки Сакаи! – взревел Тобуку и, сбросив с себя шлем, встал над своим старым врагом. – Я хочу, чтобы ты видел мои глаза, когда я тебя убью. – И он поднял свой меч, готовый разделаться с Масаки, когда тот встанет.

Спинозаврий выбрался из сугроба и повернулся лицом к Тобуку.

Тот удивлённо заморгал. Перед ним стоял не его брат-близнец.

Не успел он опомниться, как незнакомый воин подал ему руку.

– Логан, – сказал он. – Теодор Логан – рад познакомиться.

26

Сюрприз!

– вам сегодня повезло —

Высоко над монастырским двором, с третьего яруса Би наблюдала за сражением, и теперь испуганно ахнула. Сидящий рядом с ней Картер был всё ещё в трансе, удерживая завров в неподвижном состоянии. К ним подошли Джеральдина и Саи.

– Это Тео! – воскликнула Джеральдина, когда Теодор во дворе повернулся лицом к Тобуку. – Би, ты знала об этом?! – Пытаясь всё получше разглядеть, Джеральдина задела локтем Картера, и завры бандитов, придя в движение, рванулись вперёд.

– Неприятный сюрприз для нас всех! – ответила Би.

Во дворе безоружный Теодор стоял лицом к Тобуку.

– Где Масаки?! – заорал Тобуку.

– Умер, – ответил Теодор и, высунув язык, драматически закатил глаза.

– Седьмой спинозаврий не оправился от ран и умер несколько дней назад! – крикнула Саи по-японски, старательно прячась за ставнями.

Тобуку швырнул свой меч на снег и захохотал.

– Сюрприз! – нервно пошутил Теодор, но это привело Тобуку в ярость, и он ударил Теодора в лицо, отправив его в сугроб, из которого тот только что выбрался, а потом добавил ещё несколько ударов.

– Перестань, негодяй! – не выдержав, закричала Джеральдина и распахнула ставни. Би с Картером быстро нырнули на пол к Саи, которая пыталась оттащить от окна свою наставницу.

Но было слишком поздно. Тобуку уже направил наверх к ним несколько человек.

– Вы заперли дверь? – в панике спросила Би, когда внизу на лестнице затопали тяжёлые шаги.

По лицу Джеральдины стало ясно, что они забыли это сделать.

Би побежала к двери, чтобы задвинуть засов, и в это время та распахнулась и ударила девочку. Би потеряла равновесие и упала спиной в окно, выходящее во внутренний двор. Услышав глухой стук, Джеральдина с ужасом прижала пальцы к губам. Под окном был глубокий сугроб – может, он смягчил падение? Но помочь они уже ничем не могли, потому что в дверь, размахивая мечами и арбалетами, ворвались пятеро бандитов. Один из них, ещё дымящийся и с застрявшими в шлеме кусками льда, дёрнул Джеральдину за руку и заставил встать. Второй схватил Саи. Остальные втроём волокли во двор брыкающегося и кусающегося Картера. Там их швырнули на снег рядом с лежащим на боку раненым спинозавром.

– Отпустите меня! – кричал Картер.

Теодор пытался оказать сопротивление, но у него иссякли силы, и когда он пошевелился, его пронзила острая боль из-за сломанных рёбер.

– Что ж, пора взглянуть на реликвию, – заявил Тобуку и сорвал с шеи Саи верёвочку с бронзовым ключом. – Жалко, что здесь нет моего брата и он не видит моё торжество. – В центре узорной крышки сундука находился бронзовый запорный механизм. Тобуку повернул ключ.

По двору пробежал восторженный гул, и все взгляды устремились на сундук.

Вдруг крышка мгновенно откинулась сама собой. Из сундука выскочил Масаки Сакаи, седьмой спинозаврий, с катаной в руке и ударил ею с такой силой, что разрубил ошеломлённого Табуку надвое.

Весь двор ахнул, когда безжизненное тело Тобуку упало на снег, не обагрив его кровью. Чёрные доспехи распались на куски, а внутри оказалась пыль, которую тут же подхватил ветер и рассеял по двору.

Картер раскрыл рот от удивления, не веря своим глазам. Он видел фокусы с картами и монетами, но сейчас случилось что-то невероятное. Тобуку просто исчез – без всяких трюков.

– Да, жалко, что здесь нет моего брата, – сказал Масаки Сакаи, и его голос был полон эмоций. – Но он давным-давно умер. – Масаки взял отцовский ключ-камень с серебряной цепочки, запутавшейся в доспехах. – Это никогда тебе не принадлежало, брат, – сказал он, поднимаясь, – и только этот камень держал тебя на свете последние сто лет.

Все застыли в шоке от увиденного, и никто не заметил, как один из бандитов поднял арбалет и нацелился в голову Масаки.

– На колени! – закричал бандит и, подойдя, ударил Масаки ногой. Старый спинозаврий упал на кучку чёрных доспехов, оставшихся от его брата.

Теодор пытался встать, но его пнули в спину.

– Где Би? – прошептал он Джеральдине.

Не успела она ответить, как её тоже повалили на снег.

Бандит, что-то рявкнув, показал на спинозавра, лежащего возле Теодора, Джеральдины, Картера и Саи.

– Он хочет казнить Масаки и его спинозавра, – перевела Саи, – чтобы отомстить за убийство Тобуку.

– А потом и нас! – Джеральдина зарыдала.

Теодор взял её за руку.

– Этому не бывать, – тихо прошептал он и подмигнул ей. – Поверь мне.

Под прицелом арбалета Масаки отволокли к его спинозавру, и из арсенала, который вёз один из килосов, новый главарь взял огромную секиру.

– Не беспокойся, Хиноку, – прошептал Масаки, потрепав своего завра по морде и погладив под подбородком, – у нас ещё осталась «Гроза». – Он посмотрел на Теодора и беззвучно проговорил: – Раз, два, три…

Теодор набрал в лёгкие воздуха и, собрав остаток сил, закрыл своим телом, одетым в прочные доспехи, Джеральдину и Саи.

– …четыре, пять, шесть, – продолжил он считать, загораживая их.

Картер, догадавшись, что произойдёт, спрятался за Хиноки, а вместе с ним немедленно легли и все завры бандитов, словно их придавило огромной силой.

– …семь, восемь, девять…

Масаки резко дёрнул за один из шипов, росших из морды Хиноки, завр раскрыл пасть, издав пронзительный крик, и «Гроза» взорвалась.

Оглушительный гром сотряс монастырь; у всех, кто был во дворе, чуть не лопнули барабанные перепонки. Ударной волной выбило все бумажные двери и окна, с крыши на бандитов посыпались снег и куски черепицы. От взрыва открылись монастырские ворота, и носорог, лошади и часть завров, воспользовавшись этим, умчались прочь.

Первым опомнился и вскочил на ноги новый главарь бандитов. Сорвав с лица обуглившуюся маску и выплёвывая сажу, он водил вокруг себя арбалетом, пытаясь обрести равновесие и прицелиться.

– Скажи мне, девочка… – бандит навёл арбалет на Саи, – где реликвия?

Саи выбралась из-под Теодора.

– Саи, ты куда? – в панике воскликнула Джеральдина.

Племянница императора, не ответив своей гувернантке, отряхнула снег с кимоно и встала во весь рост.

– Вам сегодня повезло, – крикнула она и, вытащив из кармана какую-то чёрную фигурку из бумаги, раскрыла ладонь и показала всем превосходно выполненное оригами в форме чёрного карликового тиранна. – Его зовут Бастер.

За спиной главаря из последней уцелевшей двери-экрана выскочил чёрный завр. Бандит повернулся и увидел перед собой настоящего чёрного карликового тиранна. На могучей спине завра сидела Би.

Бандит заорал и уронил арбалет. В ответ Бастер зарычал прямо ему в лицо с такой силой, что бандит упал навзничь в снег.

– Это мой друг Бастер! – громко объявила Саи всем бандитам. – И моя подруга Би. Чёрные тиранны приносят счастье и везение. Так что сегодня у вас счастливый день, – она показала на открытые ворота, – потому что вы можете сейчас убежать и спасти свою жизнь!

27

Вот это фокус

– перешёл на тёмную сторону —

Джеральдина стала снимать с Теодора доспехи, а Би отправилась к монахам за чистыми тряпками и тёплой водой.

Когда Джеральдина стягивала с него рубаху, Теодор сморщился от боли.

– Осторожнее, старушка: видишь ли, мне чуточку больно, – предупредил он.

Джеральдина, нахмурившись и поджав губы, не обращала внимания на его жалобы и методично продолжала своё дело. Теодор пытался заглянуть ей в глаза, но она всячески избегала смотреть на него. Когда ей требовалось, чтобы он поднял руку, она просто вскидывала брови.

– Ты сегодня какая-то особенно разговорчивая, хотя и так никогда не молчишь, – заметил Теодор. Его слова тоже были встречены молчанием, и он знал причину. – Прости, Джерри, – спокойно добавил он. – Я понимаю, почему ты огорчена.

Джеральдина отвернулась, чтобы промыть тряпку.

– Ты извиняешься? – спросила она с наигранным удивлением. – За что?

– За то, что я исчез, – ответил Теодор. Он всегда говорил себе, что вернуться к Джеральдине ему помешала война, несмотря на все его клятвы, и что его возлюбленная наверняка уже нашла своё счастье с другим мужчиной. Последние недели напомнили ему, как он всегда недооценивал её силу – и как все послевоенные годы он избегал встреч с ней, чтобы не страдать от боли при мысли о несбывшемся счастье. Банти скучала по своей старшей дочери, особенно после смерти Сиднея и исчезновения Грейс и Франклина, и Теодор не хотел оказаться препятствием для приезда Джерри к матери. Когда Джеральдина навещала мать, он не показывался у Банти, гордясь своей независимостью и тем, что не обязан ни перед кем отчитываться в своих поступках. Но, став опекуном детей, он понял, что утратил независимость и что теперь он семейный человек.

– Я сержусь не из-за того, что ты исчез, – заявила наконец Джеральдина. – Я сержусь, потому что ты остался!

– Что?!

Джеральдина с отчаянием швырнула тряпку.

– Я хотела, чтобы мы уехали отсюда ещё до опасной ситуации, но ты настоял, чтобы мы остались – и вот пожалуйста! Тебя чуть не убили! Саи могла погибнуть! Би и Картер! Боже! – Она закрыла лицо ладонями и зарыдала, не выдержав напряжения.

– Ты права, Джерри, – сказал он. – Но ведь нас не убили. Нам не было суждено погибнуть. И мы сделали хорошее дело.

– Хорошее?! Ты уверен?! – сердито воскликнула Джеральдина. – Я видела – дети видели! – как человека разрубили пополам! И это сделал тот, кому мы спасли жизнь! Скажи, что тут хорошего?!

Теодор взял руки Джеральдины в свои, не позволяя им вырваться, и заглянул ей в глаза:

– Тот человек давно уже был мёртв. Конечно, это трудно понять. Но Масаки – брат Тобуку, и он должен был положить конец чему-то очень плохому, что происходило дольше, чем мы с тобой живём на этом свете. Масаки заврочеловек, как и я, и это налагает большую ответственность. Мы не должны позволять, чтобы сила ключ-камней оказалась в недостойных руках, даже если это руки близких нам людей. Мы не должны позволять, чтобы эта сила использовалась во зло.

– И что – близкие тебе люди должны просто смириться с этим?

– Да, – кивнул Теодор. – Просто я ищу своё место в этом мире, Джерри – но дело в том, что мои чувства к тебе не изменились. Пожалуй, мне нужно было немного повзрослеть, чтобы это осознать. Мне казалось, что я недостоин тебя. Что ты гораздо больше, чем я, знала, чего хочешь от жизни. Я никогда не хотел разбить твоё сердце.

Джеральдина, казалось, слегка смягчилась.

– Ну а теперь латай меня дальше, ладно? – попросил Теодор, меняя тему. – А то я простужусь, и ты никогда не простишь себе этого!

Тех бандитов, которые не смогли убежать из-за тяжёлых ран, вынесли за пределы монастыря. Масаки велел монахам обработать и перевязать их раны, а потом каждому дали миску горячего бульона – удивив проявленным к ним сочувствием. Спинозаврий прочёл им проповедь о том, как важно жить правильно, открыть новую страницу в своей жизни и стать честными людьми. Впрочем, он не надеялся на успех своей проповеди, и как только закончил её, раненых бандитов усадили на их завров и лошадей, а Масаки спросил, может ли Картер сказать заврам, чтобы они увезли бандитов подальше от монастыря и в разные стороны.

– Попробую, – ответил Картер, пожав плечами. Он ласково похлопал каждого завра, привлекая их внимание, чтобы они настроились на него, а потом щёлкнул пальцами – и завры галопом поскакали прочь от монастыря.

– Вот это фокус! – Масаки покачал головой.

Картер кивнул:

– Это долго и трудно объяснять, но я вырос среди тенезавров. Человеком я стал всего несколько лет назад.

– У тебя тоже есть ключ-камень, как у твоей сестры и Теодора? – поинтересовался Масаки.

– Нет. Зачем?

У Масаки загорелись глаза, и он задрожал.

– Я ждал тебя всю жизнь! – сказал он и поклонился. – Ты и есть Избранный.

– Я не Избранный, – возразил Картер. – Я обычный мальчик. – Он повернулся и пошёл прочь, чувствуя себя неловко.

К вечеру того дня Би обнаружила, что её брат сидит на верхнем ярусе башни и смотрит, как за горой Фудзи садится солнце. Полосы золотистого цвета согрели заснеженный склон, на котором уже лежали длинные тени.

– Монахи устроили пир в нашу честь, – сообщила она, выйдя из узкой двери на карниз, на котором устроился Картер.

– Я слышу вкусные запахи, – ответил Картер. – Как там Тео?

– Проснулся. Тётя Джеральдина от него не отходит.

– А что Саи?

– Спрашивала про тебя. Соскучилась. Почему ты сидишь тут один?

– Из-за Масаки. Он сказал, что я Избранный. Но я не хочу. Я просто хочу быть самим собой. На Ару мне не надо было думать, кто я такой. Я просто жил, и всё.

– Понятное дело, для тебя это непросто, но если бы мы не нашли тебя на Ару, я бы никогда не узнала, что у меня есть брат, – с любовью в голосе сказала Би.

– Даже там, в джунглях, были люди, которые делали плохие вещи, – продолжал Картер. – Би, почему повсюду так много страданий, боли и несправедливости?

– Не знаю. – Би пожала плечами. – А мы просто помогаем делать добро – так, как можем. Вот и сегодня тоже.

– А если бы ты не успела нам помочь? – спросил Картер. – Иногда мне кажется, что вокруг нас больше плохого, чем хорошего – и это меня пугает. – Он взял горсть снега и бросил вниз. Снежок упал на крышу, а потом упал с края крыши прямо на голову настоятелю. Тот озадаченно посмотрел наверх.

– Оп-па!

Би хихикнула.

– Пойдём, скоро стемнеет, – поторопила она брата. – Все будут нас искать, и надо покормить Бастера. Картер, – добавила она, когда они поднялись на ноги, – я твоя сестра. Ты не одинок. Что бы ни случилось, мы встретим все трудности вместе – обещаю.

* * *

Вечером во время пира Теодор повернулся к сидящему рядом с ним Масаки.

– Все спрашивают про смерть твоего брата, – осторожно сказал он.

– Мой брат умер давным-давно, – Масаки вздохнул. – Он обозлился, когда узнал, что отец выбрал меня, чтобы я стал следующим заврочеловеком в нашей семье. Мы с ним близнецы, и Тобуку старший, он родился на несколько минут раньше меня и всегда был уверен, что унаследует это право. Я ведь покинул дом и жил как самурай, поэтому он не считал меня соперником. Наш отец был уже немощным, но он знал, что Тобуку перешёл на тёмную сторону, творил зло и утратил право на ключ-камень. Брата сбил с пути истинного какой-то незнакомец, которому были нужны его знания заврочеловека, чтобы незаслуженно получить бессмертие. Но брат, вместо того чтобы смириться с судьбой, убил нашего отца и забрал его ключ-камень. И тогда человек, бывший когда-то моим братом, умер и стал Тобуку, которого вы видели. Мы оба росли и оба могли стать завролюдьми, но ключ-камень достался бы только одному из нас. – Масаки посмотрел на свою мисочку с едой и отодвинул её от себя. – Вспомните про инь и ян… – Он обмакнул палец в чашу с водой и нарисовал на столе этот символ. – При всём свете там есть и равное количество темноты. Наш орден тайный: если его секреты попадут в злые руки, произойдёт катастрофа. Никогда не делитесь с другими тем, что знаете. Вчера, когда я наконец встретился с Тобуку, мной управляла реликвия, вставленная в мою катану. Мне казалось, будто я целую вечность стоял без движения в белом пространстве, а потом она заставила меня нанести удар. А потом… – Масаки щёлкнул пальцами, – я пришёл в себя, а Тобуку исчез.

– Со мной тоже случилось нечто подобное, когда я в первый раз взял в руки твой меч, – сказал Теодор, сглотнув. – И тогда твой могучий меч был направлен на Ламберта. Но это не объясняет, почему Тобуку исчез, когда ты разрубил его пополам.

Спинозаврий лишь пожал плечами:

– Зачем вы ищете какое-то объяснение? Мой брат давным-давно умер. Высшая сила определяет нашу судьбу, друг мой, и нам надо верить, что всё происходит не случайно, а для чего-то. Ну, а теперь давайте праздновать! – Масаки встал, поднял чашу и громко засмеялся. – Unmei! За судьбу!

Дождавшись, когда монахи уйдут, Масаки собрал Теодора, Би, Картера, Джеральдину и Саи на круглой скамье под вечноцветущей сакурой. Высоко в небе висела луна, подморозило. Все прижались друг к другу, чтобы согреться.

– Долгое время здесь был мой дом, – сказал с улыбкой Масаки, – и моё присутствие иногда было нелёгким испытанием для моего друга, настоятеля. Теперь реликвии ничего не угрожает, и я волен жить той жизнью, какая мне нравится. Реликвия уже не моя, и я не должен её беречь – она принадлежит Избранному. Я уверен, что сегодня он находится среди нас, – с этими словами Масаки достал из ножен свою катану, и её гравированное стальное полотно сверкнуло в лунном свете. И там, куда упали лунные лучи, воздух окрасился радужными искрами. Саи ахнула и схватилась за руку Джеральдины. Масаки осторожно вынул из рукояти катаны опализованную кость, вздохнул и повернулся к Картеру: – Это принадлежит тебе.

28

Избранный

– и невозможное возможно —

Картер разжал руку, чтобы Би, Теодор, Джеральдина и Саи могли рассмотреть реликвию, из-за которой им пришлось сражаться с бандитами. Все увидели, что это была верхняя половина черепа маленького доисторического динозавра – большие глазницы, длинная носовая кость, верхняя челюсть с уцелевшими мелкими зубами. В затылочной части и внутри носовой полости сохранился песчаник, и, возможно, он скреплял череп, не давая ему рассыпаться. При лунном свете в нём посверкивали мелкие искры, но не так ярко, как в опале, который Картер отнял у Доктора и подарил Поппо Мигелю, или как в рукоятке ножа Теодора. Те камни были отполированы руками людей при каждодневном контакте. А этот ключ-камень выглядел нетронутым и хрупким.

– Как интересно, – сказала Саи. – Что это?

– Когда-то это было живое существо, – ответила Би. – Судя по зубам, это был хищник – какой-то теропод. – Она осторожно провела пальцем по кости, и ключ-камень отозвался на тепло её руки, ответив новой вспышкой света.

– Почему эта древняя кость так сверкает? Как это получилось? – спросила Саи.

– Мой отец изучал этот вопрос, – с гордостью сообщила Би, – и пришёл к выводу, что при определённых условиях кости за миллионы лет проходили процесс опализации.

– Опалы бывают разной формы и цвета, – сказала Саи. – У моей мамы несколько опалов вставлено в ручку зеркала. Но они выглядят по-другому.

Би вытащила свой ключ-камень, висевший у нее на шее, и сравнила его с реликвией.

– Поднеси поближе, Би, – попросил Теодор и наклонился, чтобы получше рассмотреть.

Би поднесла половинку челюсти к опализованному черепу – и, ко всеобщему изумлению, она идеально подошла к нему, даже зубы соединились.

– Би, откуда у тебя этот опал? – удивлённо спросила Джеральдина.

– Он был на шее у одного из сросшихся близнецов, – ответила девочка. – У них были идентичные ключ-камни – две половинки одной челюстной кости. Близнецов чуть не принесли в жертву, но они сбежали с помощью тайного ордена завролюдей: они считали тех близнецов Избранными.

– Много лет назад я нашёл этих близнецов в Калифорнии, в месте их упокоения, – сообщил Теодор. – Там массовое кладбище завров и храм. Они погребены в удалённом каньоне, под защитой дерева-храма… – он жестом показал на розовую крону сакуры, – примерно такого. Одну половинку этого ключ-камня я подарил своему лучшему другу Франклину Кинсгли…

– Нашему отцу! – пояснила Би, повернувшись к Саи.

– …а потом я взял и вторую половинку – ту, которая сейчас у Би.

– А я думал, что рассказал вам загадочную и непонятную историю! – Масаки шутливо подтолкнул Теодора. – Я говорил вам, что всё происходит не просто так, не случайно. Мой отец сказал, что у Избранного должна быть вторая половина реликвии. Би, но ты же сказала, что вторая половина похоронена вместе с вашими родителями?

Би кивнула:

– Печально, но этот череп никогда не будет собран целиком.

Все перевели взгляд на древний череп; половинка челюсти сверкала в темноте.

– Ну, более нелепую историю с этими фокусами-покусами выдумать невозможно, как ни пытайся! – фыркнула Джеральдина. – Сросшиеся близнецы! Жертвоприношение! Магические деревья! Извини, конечно, Тео, но ты можешь купить за гроши сверкающие камешки на всех популярных туристических точках по всему миру! Ты слышал когда-нибудь про пирит, «золото дураков»? И ты набиваешь этой ерундой впечатлительные детские мозги! Я тысячу раз говорила Грейси, что у Франклина слишком живое воображение.

Теодор кашлянул:

– Вообще-то, Джерри, тебе придётся дать шанс всем этим «фокусам-покусам», – он повернулся к Масаки. – Ты сказал, что это невозможно, дружище, но я за свою жизнь понял одну вещь: иногда невозможное становится возможным. – Теодор снял с шеи шнурок и показал ключ-камень, который Ламберт передал ему в Гонконге, – ключ-камень Франклина. – Картер, Би, – сказал Теодор, – я должен был раньше сообщить вам об этом.

Увидев в руках у Теодора ключ-камень, брат и сестра побледнели: это были две половинки одного целого – левая и правая сторона одной челюстной кости.

– Картер, это был ключ-камень твоего отца. Теперь он твой. – Теодор положил ключ-камень на ладонь.

Би осторожно приложила к нему свою половинку, и все удивились их симметричности. Картер присоединил к ним череп, который тоже идеально подошёл. Когда ключ-камни соединились, образовав целый череп, всех троих внезапно накрыла вспышка белого света.

Теодор, испытавший это и раньше, не испугался. Вглядевшись в каждую деталь во всех ракурсах, увидел череп, без трещин, цельный и нетронутый, в живом существе и почувствовал, как тот динозавр испустил дух и за миллионы лет превратился в ключ-камень.

Би тоже раньше чувствовала что-то подобное, когда получила свой ключ-камень, но тогда это походило скорее на сон, в который она ненадолго погрузилась. Теперь эта ослепительная вспышка была другой: холодной, яркой и тревожной. Би показалось, что воздух в её лёгких попал в западню и не хочет выходить оттуда, а кровь замёрзла в жилах. Девочка пыталась сопротивляться, но не могла пошевелить ни одним мускулом. Наконец она смирилась с этим состоянием и мгновенно ощутила облегчение и ясное понимание того, что эта пустота была отделена от времени и логики. Неожиданно и странно всё в мире обрело чёткий смысл.

Картер же вообще не испугался. С любопытством оглядываясь по сторонам, он увидел корни сакуры, пронизавшие землю у них под ногами, каждую уникальную деталь снежинок, неподвижно повисших в воздухе и похожих на гигантский космос звёзд в ночном небе. Всё было связано между собой, всё занимало своё место не случайно, а было там, где ему и полагалось.

Джеральдина и Саи ничего не заметили – для них прошла всего секунда. А для Теодора, Би и Картера эта секунда длилась гораздо дольше, чем можно было объяснить. Каждый из них видел вещи, в реальном мире скрытые от глаз. Прошлое не отличалось от настоящего; каждое воспоминание, каждый момент и каждая вещь предстали во всех деталях. И в эту же секунду они все увидели будущее.

Это сразу вернуло их к реальности, и они снова стояли под вечноцветущим деревом. Теодор, Би и Картер заморгали и резко вдохнули воздух – казалось, впервые за много лет. Они переглянулись, но вслух ничего не сказали.

29

Дежавю

– когда-то уже увиденное —

Новый снегопад укрыл за ночь толстым белым одеялом все следы недавнего сражения. Картер проснулся первым, как всегда, и тихонько пробрался в комнату, которую монахи отвели для Джеральдины и девочек. Он тихонько сел в изножье кровати своей старшей сестры и стал ждать, когда она шевельнётся. В окно заглянуло утреннее солнце, и Би проснулась.

– Доброе утро, – тихонько поздоровался Картер.

Би протёрла глаза и увидела, что Джеральдина и Саи ещё спят.

– Что-то случилось?

– Мне пришло странное видение, – ответил Картер, взъерошив шевелюру. – Вчера, когда мы сложили череп из ключ-камней.

Би сразу широко открыла глаза и села.

– Мне тоже, – озадаченно сказала она и улыбнулась. – Ты был в странном, белом пространстве? Тебе показалось, будто ты пробыл там целую вечность?

Картер кивнул с облегчением, радуясь, что может поговорить с ней об этом.

– А в конце ты видела что-то… – он сморщился, подыскивая подходящие слова, – что-то, чего ты не помнишь, было ли оно?

Би кивнула и увидела, что глаза брата полны слёз.

– Ой, Картер, а что это было? – прошептала она.

– Пожалуйста, Би, больше никогда не садись на пароход! – взмолился он.

– О чём ты говоришь, Картер? Нам ведь нужно будет вернуться домой!

– Пожалуйста, Би. Никогда – или хотя бы не делай это без меня. Обещай мне! – Казалось, он охвачен паникой.

– Картер, расскажи, что ты видел.

– Вы были на «Косатке» с Тео, и там был огонь. Вы махали мне с палубы. Я был на другом пароходе. А потом… – тут у него полились слёзы, – потом «Косатка» взлетела на воздух. Она пошла ко дну, Би, и вы были на ней!

– Какой жуткий сон, – сказала Би, обнимая брата. – Не беспокойся, Картер, скорее всего, твой мозг просто смешал разные впечатления. Например, огненное дыхание Хиноки вчера во время драки – и шторм, который мы пережили у берегов Ару.

– Я знаю, что сны, которые мы видим ночью, – это не реальность, – продолжил Картер. – Но тот был совсем другим. Когда ключ-камни соединились, он показался мне реальным. Обещай, что ты не поднимешься на борт «Косатки» без меня.

– Хорошо, Картер, обещаю, – кивнула Би. – Только с тобой. Вчера у меня тоже было странное видение. Как и у тебя, мне показалось, что это воспоминание о том, чего ещё не случилось. Я видела тебя и Теодора – он был в смешном цилиндре и с длинными усами, а ты – в классном костюме и с аккуратной причёской. У тебя даже были шикарные ботинки! А на мне был гламурный наряд с блёстками – прямо как у взрослой на каком-то торжественном событии. Картер, если мы с Тео взорвёмся на пароходе – то как же мы сможем встретиться и посмеяться над моим видением? Оба сна глупые.

– Какие ботинки? – спросил Картер, немного успокоившись после слов сестры.

– Начищенные до блеска, – вспомнила Би. – Мы ещё смеялись, потому что ты наступил в кучку, оставленную каким-то завром.

– Тогда хорошо, что я был обут, – улыбнулся Картер.

– Вот именно так ты и сказал в моём видении! – воскликнула Би и тут же спохватилась, что разбудит остальных. – Дежавю, – добавила она уже шёпотом.

– Держа что? – не понял Картер.

– Дежавю – это по-французски. Означает «когда-то уже увиденное». Ты думаешь, что уже видел это раньше, но на самом деле не видел. Слушай, Картер, ничего из этого не случалось, и скорее всего не случится. Просто это фокусы нашего сознания.

Брат с сестрой решили в последний раз полюбоваться эпическим зрелищем – как над горами восходит солнце, потом навестили храпящего Теодора, который спал в стойле возле раненого спинозавра Хиноки. Масаки уже встал и упругой походкой направлялся к ним, радостно махая им рукой.

– Помогите мне сделать одну вещь, – сказал он, снимая с головы повязку. Он развязал шнурок, которым на темени были стянуты в пучок его длинные серебряные волосы, и они упали ему на спину. – Картер, повесь реликвию на этот шнурок и носи её на шее! – И он протянул шнурок мальчику.

– Спасибо. – Картер похлопал по карману, убеждаясь, что драгоценный ключ-камень на месте.

Масаки вынул из ножен свой длинный меч и протянул его Би:

– По давней традиции, если ты не используешь меч, ты должен что-то порезать им, прежде чем снова убрать в ножны. Некоторые самураи убивали какое-нибудь живое существо, попавшееся под руку, но большинство кололи себя в палец, чтобы на лезвие попало немного крови.

– Что вы хотите сделать сейчас? – спросила Би.

– Это сделаешь ты, – ответил он и, к её удивлению, протянул ей меч.

Девочка с трепетом приняла из его рук катану, стараясь правильно взяться за рукоять.

– Только, пожалуйста, не заставляйте меня никого убивать! – попросила она, внезапно испугавшись.

– Не волнуйся, – сказал Масаки. Он собрал в хвост свои длинные волосы, слегка приподнял их и нагнулся. – Пожалуйста, отрежь мне волосы, и покороче.

Би озадаченно перевела взгляд на Картера. Мальчик пожал плечами.

– Вы уверены, что надо это сделать?

Масаки кивнул:

– Но отрежь только волосы – голову оставь! Она мне ещё пригодится.

Би вздохнула и провела острым как бритва лезвием по волосам самурая. Длинные седые волосы остались в горсти у Масаки.

– Спасибо, – поблагодарил он с поклоном. – Мне так давно хотелось подстричься.

– Вы бы видели волосы Картера, когда мы встретились с ним в джунглях, – сказала Би. – Их одиннадцать лет никто не мыл, не причёсывал и не стриг! – Би поморщилась. – А уж кто там только не водился!

– Но для меня это не просто стрижка волос, – пояснил Масаки. – Она символизирует конец одного отрезка жизни и начало другого. – Он снова посмотрел на длинные серебряные волосы в своей руке. – Это волосы самурая-воина. Я должен обрить голову, чтобы стать монахом.

– Но ведь вы не монах, – возразил Картер. – Вы знаменитый седьмой спинозаврий!

– Я был им, пока твоя сестра не отрезала мне волосы, – ответил Масаки. – Та жизнь уже в прошлом. – Он улыбнулся. – Я останусь здесь и проживу её остаток не седьмым спинозаврием, а монахом. Я слишком много дрался в своей долгой жизни и теперь хочу покоя.

* * *

– Сейчас бы кофе! До смерти хочется! – Теодор перевернулся на спину и громко зевнул, но тут же охнул и схватился за перевязанный бок. Он радовался целительной силе завров, но в такие дни, как этот, горько жалел, что завролюдям чаще, чем обычным смертным, приходится рисковать не только здоровьем, но и жизнью. – Молодец, Бастер, – ласково сказал он и похлопал тиранна по носу. – Извини, что в последнее время тебе приходится так часто нас лечить!

Теодору пришлось отвечать на трудные вопросы детей, откуда у него ключ-камень Франклина, и он, уклонившись от подробных объяснений, сообщил им отредактированную версию: мол, Франклин попросил Ламберта, крёстного отца Картера, чтобы он передал ключ-камень крестнику, когда тот подрастёт, и Ламберт в Гонконге с этой целью вручил его Теодору. Про связь их любимого крёстного с мерзким Хейтером он решил рассказать как-нибудь в другой раз.

Услыхав, что Картер позвал его, он встал и вышел на улицу.

– Тео, гляди! Масаки подстриг волосы. Теперь он монах! – сообщил Картер.

– Я уверен, что настоятель в восторге от этого, – заметил Теодор, смерив оценивающим взглядом бывшего воина. – Значит, ты не пойдёшь с нами?

Масаки покачал головой.

– А что будем делать с Хиноки? – спросил Теодор. – Его снова лечат наши завры, и он поправляется. Я рад это сообщить.

– Разве это не ваша главная задача – привезти его вашему заказчику? – сказал Масаки. – Надеюсь, вы позаботитесь, чтобы этот благородный завр прожил последние годы жизни в достойных условиях? Я думаю, что для Хиноки минувшее сражение было последним и что ему, в отличие от меня, надо посмотреть мир.

– Для меня огромная честь – взять Хиноки с собой. Виконт Ламберт Кнутр хочет сохранить его наследственность.

Масаки с сомнением посмотрел на Теодора.

– Я даже не пытаюсь понять, каким образом «клонирование» животного может походить на выращивание дерева из побега, но поскольку ты заврочеловек, я не возражаю. Но всё-таки я не уверен, что это разумно, – добавил он.

– Почему же? – удивился Теодор. – Ведь ты наверняка не хочешь, чтобы Хиноки стал последним из его породы? Ламберт говорит, что, если не принять решительные меры, спинозавры вымрут.

– Если я не ошибаюсь, мир изменился, мистер Логан, – осторожно возразил Масаки. – Завры ничего не стоят, если люди не могут найти им применение. Мой спинозавр натренирован специально для сражений; он не боится ничего – ни выстрелов, ни взрывов. Вот почему из Хиноки получился такой хороший «дракон». Ты хорошо знаешь, зачем твой друг так стремится сохранить спинозавров? Ты ведь сам сталкивался с ужасами войны. И представь себе тысячу спинозавров, таких как Хиноки, на поле боя – ведь это чудовищная сила. Пожалуй, будет лучше, чтобы Хиноки и спинозаврам позволили оставить позади их страшное прошлое, как сделал это я сам.

– Я понимаю вашу озабоченность, Масаки-сан, – вмешалась Би. – Но уверяю вас, что у Ламберта самые благородные намерения. Он помог открыть в Калифорнии питомник «Спасти завров». Я могу подтвердить, что он любит всех завров.

– Я верю, друг мой, что ты поступаешь правильно, – сказал Масаки Теодору. – Можешь взять с собой Хиноки. Жестоко держать его здесь и дальше в одиночестве, и я вижу, что ваш тиранн неплохо с ним ладит. Но ты должен учесть ещё одну вещь, мистер Логан.

– Какую?

– Я больше не седьмой спинозаврий, – ответил Масаки и поднял руку, в которой всё ещё держал свои отрезанные волосы. – Эта гордая порода умрёт, если не появится восьмой спинозаврий.

– Эй-эй! – Теодор вскинул руки, догадываясь, к чему клонил Масаки.

– Мне больше не нужны доспехи и оружие, поэтому ты можешь их взять, – продолжал Масаки. – Монаху они без надобности.

– Но ведь это твой меч, – возразил Теодор, – и я только что вернул его тебе!

– Мне была нужна только спрятанная в нём реликвия. Возьми эту катану, мистер Логан, я настаиваю, и обещай мне, что она останется у тебя, а не попадёт в музей.

– Не знаю, что и сказать, – пробормотал Теодор. Он понимал, что Масаки для душевного спокойствия нужно было передать кому-то своё оружие и не оказаться человеком, на котором оборвётся традиция благородных спинозавриев.

– Между прочим, не думай, что это ты делаешь выбор, – пояснил Масаки. – Этот меч сам выбрал тебя.

Масаки протянул Теодору свою катану, и тот с низким поклоном принял этот роскошный дар, надеясь в душе, что со временем станет достойным его.

– Ты больше не ученик. Ты мастер. – Масаки улыбнулся. – Как там у вас говорят? Встань, Теодор Логан, восьмой спинозаврий!

Би засмеялась, а старик, несмотря на свою шутку, продолжил мудрые наставления.

– Постарайся не потерять этот ключ-камень, парень, – предупредил он Картера. – Теперь соединились все три части этого опализованного черепа, и разъединять их больше нельзя.

Картер достал из кармана крошечный череп, но неожиданно почувствовал не радость, я тревогу.

– Я… я… я не уверен, что хочу оставить его у себя, – нерешительно сказал он. – Я часто теряю вещи, я не помню, где оставляю обувь, а уж зубных щёток потерял столько, что и не сосчитать. – У него пробежали мурашки по спине, и он попытался отдать ключ-камень Теодору.

– Я придумала! – воскликнула Би. – Тео, ключ-камень, который ты носишь, предназначался для Картера, верно?

Теодор кивнул.

– Ну, тогда пускай Картер и носит его, он ведь уже на шнурке, а ты можешь новый ключ-камень опять спрятать в рукоять катаны, где ему и место!

– Мне нравится это предложение, – быстро сказал Картер.

– Ты уверен? – спросил Теодор. – Ключ-камень твой по праву – почему бы тебе не хранить его самому?

Картер яростно потряс головой и едва не уронил реликвию, торопясь отдать её Теодору. А Теодор взамен повесил ключ-камень Франклина на шею мальчику и стал думать, как лучше всего спрятать ключ-камень в рукоять меча.

– Вот возьми, – Масаки протянул Теодору повязку, которую носил на волосах. – Она мне уже не нужна, а ты привяжи опять реликвию к мечу.

После сытного завтрака пятерка путешественников, взяв провизию и маленькие подарки монахов – в знак благодарности за то, что они сделали, – оседлала завров. Масаки, уже в одежде монаха и с бритым черепом, немного побыл со своим старым другом Хиноки и попрощался с ним, стоически сдерживая слёзы печали и радости.

– Конец ещё не конец, – крикнул им вслед Масаки, когда они выезжали из ворот. – Как и начало ещё не начало!

30

Судорожно, до белых костяшек пальцев

– кусок торта —

Несколько дней они ехали по горным тропам, одолевали перевалы и наконец выехали в предгорье, где снова увидели террасы с рисовыми полями. В деревнях, через которые они проезжали, крестьяне видели улепётывавших бандитов, в том числе раненых и привязанных к заврам. Ходили слухи, что их одолели легендарный седьмой самурай и его огнедышащий спинозавр, и Саи всячески старалась поддерживать эту легенду.

Теодор возглавлял процессию верхом на Хиноки, Саи ехала с Картером на Бастере, Джеральдина и Би следовали за ними на паразаврах и увлечённо беседовали. Они столько лет прожили врозь, и Би старалась наверстать упущенное.

– Мама с папой уехали в Америку с Грейс, когда ей исполнилось девять лет, – рассказывала Джеральдина. – Я училась в пансионате и очень хотела остаться в Англии со своими подругами. Потом я мало виделась с семьёй – лишь изредка приезжала на каникулы: очень не любила такую длинную дорогу.

– А когда ты познакомилась с Тео? – робко спросила Би. – Это правда, что он тайком пробрался на их судно и отправился с ними в Америку?

– Да, правда, – подтвердила Джеральдина. – Мы встретились, когда я впервые приехала в Калифорнию. Тогда Теодор был лучшим другом Грейс. Конечно, я была старше, и мне было скучно общаться с малявками.

– Но ведь потом… – начала было Би.

– Да, потом всё переменилось, – с неохотой подтвердила Джеральдина. – После окончания школы я уехала в Америку, и Тео… ну, он уже вырос, и его было не узнать. Он стал остроумным и галантным джентльменом. На родео всегда был в числе победителей. Многие девчонки сохли по нему.

– Но только не ты? – подсказала Би. Ведь недавно её озадачила Саи, упрямо твердившая о романе между ними, хотя не было видно даже намёка, во всяком случае, по мнению Би.

– Ну, конечно, я… я не осталась… равнодушной к его… лучшим качествам, – пробормотала Джеральдина.

– И что? – допытывалась Би.

– Ты удивительно настырная, Би, должна тебе заметить, – проворчала её тётка.

– Саи считает, что вы с ним… – Би умолкла, не зная, как закончить фразу.

Джеральдина вздохнула:

– Саи всегда отличалась проницательностью. Она угадала. В то лето у нас была безумная любовь.

– Так это правда?!

– Всё очень сложно, – вздохнула Джеральдина. – Тогда это была правда, но времена меняются. Люди тоже меняются. Началась война, и мы расстались.

Би молчала, боясь прервать рассказ тётки.

– Война тянулась долго, и от Тео не было никаких известий. В конце концов я перестала надеяться, что он вернётся ко мне. Потом я уехала в Сингапур и стала там работать в британской администрации – преподавала английский. Когда мама с папой сообщили мне, что Тео вернулся, я была счастлива, что он жив. Они любили Тео как родного сына и после войны повезли его в Кению, чтобы он там окончательно поправился. К тому времени Грейс с вашим отцом уже жили отдельно от родителей и собирались путешествовать. Я же всегда мечтала и надеялась, что Тео приедет к мне, но он так и не приехал. – Джеральдина вздохнула. – А потом Грейс пропала, а отец умер в Кении от разрыва сердца. Тео решил найти ваших родителей: он видел в этом свою миссию. Он всюду сопровождал Банти – как бы в благодарность за всё, что мои родители делали для него всю жизнь. – Джеральдина помолчала, задумавшись. – Долгое время я винила сестру и Франклина за их легкомысленные авантюры, изменившие жизнь всей семьи. Я ушла с головой в работу и в конце концов оказалась там, где вы меня и встретили.

– И всё это время у тебя не было других поклонников? – спросила Би и тут же прикусила язык. – Извини, я не хотела совать нос в твою личную жизнь.

Джеральдина улыбнулась:

– Да, мне предлагали руку и сердце, но ни в ком я не увидела тех качеств, какими был щедро наделён Тео.

– Какие из них ты имеешь в виду?

– О, смотри… он упрямый, вредный и грубый. Он нелепо шутит и не умеет танцевать, – Джеральдина засмеялась. – Но ещё он бескорыстный, добрый и преданный… и… ну… другого такого, как он, больше нет на свете.

Би тихонько усмехнулась:

– Золотые слова! И что ты теперь будешь делать, тётя Джеральдина?

– Честно говоря, не знаю, – она пожала плечами. – Мой контракт в Японии подходит к концу. Через несколько месяцев Саи будет ходить в Токио в школу вместе со своими кузинами, а император стал водить дружбу с неприятными людьми. Япония изменилась за те годы, пока я жила здесь. Пожалуй, мне пора уезжать.

– Вообще-то я имела в виду Тео. – Би посмотрела на одинокую фигуру, ехавшую впереди.

– Восьмого спинозаврия? – пошутила Джеральдина. – Нет, думаю, мы с Тео давным-давно упустили наш шанс.

* * *

Когда они добрались до каньона, там вовсю трудились плотники, восстанавливая деревянный мост. А пока через пропасть был перекинут хлипкий канатный, позволяющий людям переходить на другую сторону. Килосы вытащили из пропасти все брёвна, какие можно было спасти; обломки жгли в кострах, возле которых грелись строители, а взамен сломанных бревен в горы привезли новые. По обе стороны от моста виднелись палатки: в одних были устроены мастерские, в других жили плотники. Зрелище было впечатляющим, и Теодор подивился слаженности и мастерству рабочих.

– Смотрите, наш командир! – воскликнула Саи, спешившись. Они с Картером радостно замахали руками командиру и императорским гвардейцам, расположившимся в палаточном лагере на другой стороне каньона возле яркого костра, над которым висел большой железный казан с кипящей водой.

Увидев своих подопечных, командир тоже заметно обрадовался и пошёл к ним по канатному мостику, провожаемый взглядами своих подчинённых. Он нерешительно делал шаг за шагом, судорожно, до белых костяшек вцепившись пальцами в канат. Когда он прошёл половину дороги, налетевший порыв ветра покачнул мостик. Командир отчаянно вцепился в канат и ждал, когда прекратится качка. А потом он совершил ошибку: посмотрел вниз – и застыл от ужаса.

– Похоже, перебраться через каньон будет не так легко, – сообщил Теодор, когда к нему подъехали Би и Джеральдина. – Временный канатный мостик не выдержит веса Бастера и Хиноки – даже если мы каким-то чудом заставим их пойти по нему.

Саи стала что-то напевать, желая подбодрить командира. Би с Картером присоединились к ней, хотя не имели представления, о чём она поёт. Пение помогло, командир восстановил равновесие и двинулся дальше. Дойдя наконец до другого края каньона, он вздохнул с облегчением.

– Мы слышали, что бандиты напали на монастырь, и опасались самого худшего, – сказал он, и Джеральдина перевела. – Как хорошо, что с вами всё в порядке!

Саи подтвердила слухи о нападении, сообщив ему, что с бандитами разделался седьмой спинозаврий и что благодаря храбрости самурая ни она, ни её спутники не пострадали. Командир недоверчиво взглянул на принцессу Саи, но от дальнейших расспросов воздержался.

– Завры не смогут попасть на другую сторону, – сказал Теодор Саи. – Передай командиру, что нам придётся идти в обход по этому берегу и перебираться через реку вблизи побережья, на равнине. – Он и сам в душе обрадовался, что ему не нужно будет идти по шаткому мостику.

– Исключено, – ответил командир и покачал головой, чтобы Теодор его понял.

Джеральдина перевела его слова: он будет сурово наказан, если его люди немедленно не доставят принцессу во дворец.

– Он настаивает, чтобы мы все перешли на ту сторону, а завров оставили здесь.

Теодор взглянул на Картера, держащего Бастера в поводу.

– Об этом не может быть и речи, – ответил он, похлопав по шее спинозавра и вспомнив о своём обещании Масаки.

– Командир говорит, что его люди отведут завров на побережье, – перевела Джеральдина и кашлянула. – Он просит не волноваться – они не позволят выдернуть из тиранна слишком много перьев на счастье.

Картер даже вскрикнул от страха за Бастера.

– Сейчас за спинозавра отвечаю я, – решительно заявил Теодор. – Мы приехали сюда ради него, и я не намерен отдавать его в чужие руки. Ни Бастер, ни Хиноки не пойдут с вашими людьми.

– Тео, пожалуйста, одумайся, – сказала Джеральдина. – Мы и так слишком долго в пути, а если пойдём в обход, выйдет ещё дольше. Неужели нельзя доверить завров на какое-то время слугам императора? Никакого вреда не будет!

Теодор отвёл её в сторону.

– Джерри, – твёрдо сказал он, – иногда короткий путь обманчив, а длинный может оказаться единственно правильным. Ты делай, что считаешь нужным, а я рисковать не стану.

– Тогда мы с Саи перейдём через мост одни, – сказала Джеральдина. – Я должна как можно скорее вернуться с ней во дворец. – Она шагнула к шаткому мостику, под которым зияла бездонная пропасть, и, собираясь с духом, пробормотала: – Ведь один раз я уже тут прошла.

– Пойдём со мной! – воскликнула Саи, схватив Картера за руку. – Это пара пустяков! Мистер Логан и Би присмотрят за Бастером, а ты поедешь со мной, и мы поскачем на паразаврах! Я покажу тебе конюшни во дворце и завров из императорской кавалерии.

Картер вопросительно посмотрел на Теодора, и тот пожал плечами.

– Не волнуйся, Картер, – сказала Би, беря Бастера за повод. Её обрадовала возможность побыть вдвоём с Теодором. – Ведь ты знаешь, что я справлюсь с Бастером. Встретимся во дворце.

31

Чепуха, это точно чепуха

– длинная дорога —

– Я с удовольствием расспрашивала тётю Джеральдину, – сообщила Би, когда они с Теодором ехали вдоль каньона, огибающего гору. Двум императорским гвардейцам было приказано перейти по канатному мосту и сопровождать Теодора с Би до дворца. Теперь они ехали на паразаврах Джеральдины и принцессы, держась на почтительном расстоянии от Би и Теодора.

– Да? И что же Джерри тебе рассказывала? – с напускной небрежностью поинтересовался Теодор.

– В основном мы говорили о её детстве. Жалко, что подростком она мало времени была рядом с мамой. Я надеялась, что она расскажет мне о ней больше. Я буду страшно скучать по Джерри, когда мы уедем, – добавила Би.

– Конечно, будешь, – кивнул Теодор. – Но уехать нам всё равно придётся. Мы передадим Хиноки Ламберту и вернёмся домой, чтобы вы с Картером продолжили учёбу.

– Скоро у тёти Джеральдины заканчивается контракт и…

– …ты хочешь, чтобы она поехала с нами? – договорил вместо неё Теодор.

– Это было бы чудесно! – воскликнула Би. – Ты ведь только что сказал, что нам с Картером придётся ходить в школу и навёрстывать упущенное, а она всё-таки учительница.

– Я знаю, куда ты клонишь, Би, – терпеливо возразил Теодор, – но у тебя ничего не получится. Выброси это из головы.

– Не будь эгоистом, Тео! – возмутилась Би, нахмурив брови. Но не сдержалась и продолжила: – Ты не хочешь, чтобы тётя Джеральдина поехала с нами, потому что чувствуешь себя виноватым перед ней. Вот единственная причина.

– Ну и ну! – с досадой проговорил Теодор. – Значит, я чувствую себя виноватым? – Он покосился на Би, и она, устыдившись, что сболтнула лишнего, опустила глаза. – Что бы там Джерри тебе ни говорила, Би, это лишь часть истории. Как говорится, танго танцуют двое.

– Извини, – пролепетала Би.

Несколько миль они проехали молча. Потом она снова заговорила:

– Ты прав, Теодор. Я не знаю, что тогда случилось у вас с Джерри – но может, ты мне расскажешь?

– Твои бабушка с дедом обожали Джерри, – сказал Теодор вместо ответа. – Банти как-то сказала мне, что в Джерри соединились лучшие качества её и Сиднея: ум, способности к языкам, независимый характер. Джерри мечтала о брате и в девять лет вместо брата получила Грейс. Конечно, она любила сестру, но, по словам Банти, Грейс была болезненным ребёнком, требовавшим много внимания, и думаю, что Джерри чувствовала себя заброшенной. Потом она поступила в пансионат, где были её ровесницы, и когда её семья переехала в Калифорнию, захотела остаться в Англии.

– Да, она упоминала об этом, – подтвердила Би.

– Забавно, что твоя мать тоже завидовала старшей сестре. Я знаю, что Грейс изо всех сил пыталась заслужить похвалу родителей, добиться, чтобы они гордились ею не меньше. Но у Грейс были другие таланты: например, она прекрасно рисовала. – Теодор помолчал, задумавшись. – Я уверен, что Франклин потому и приглянулся твоей матери, что он был смелым и предприимчивым, как её старшая сестра. Но Джерри не одобряла Фрэнка: она знала, что он уведёт Грейс из родительского дома и Сидней с Банти останутся одни. – Он засмеялся. – Впрочем, Банти всегда старалась подтолкнуть нас с Джерри друг к другу – как ты сейчас! – может, она надеялась, что я помогу удержать возле них хоть одну из дочерей.

– Но ничего не получилось, да? Тётя Джеральдина сказала, что ты ушёл на войну и больше к ней не вернулся, – осторожно добавила Би.

Теодор опустил глаза на свои руки в перчатках, держащие в поводу Хиноко.

– Отчасти это правда, – с сожалением подтвердил он. – Просто я… просто я не хотел продолжать то, от чего уехал. Я не хотел связывать себя семейными узами, не был готов к этому. Потом Грейс и Франклин пропали, Сидней умер, и мне пришлось остаться с Банти. Она нуждалась во мне – и ты тоже, Би. Теперь вы с Картером моя семья.

– Извини, твои рассказы о войне казались мне скучными, – призналась Би. – Но я начинаю понимать, как война повлияла на тебя, какой след оставила в твоей душе.

– Война изменила всех и всё, – ответил Теодор. – От возвращавшихся домой солдат ожидали, что они будут жить так, как жили раньше, но это было невозможно. Все потеряли тех, кого любили – даже тех, кто уцелел и вернулся. Мы столько смерти видели кругом: мне долго казалось, что часть меня умерла на том поле сражения вместе с заврами. Лишь спустя долгое время я снова почувствовал себя живым. – Теодор внезапно представил себе сцену, нарисованную Масаки, – армию огнедышащих спинозавров, рвущихся вперёд сквозь взрывы, – и у него по спине побежали мурашки. Он старался больше не думать об этом.

В сгущающихся сумерках Би с нежностью посмотрела на своего крёстного.

– Пожалуй, это больше, чем ты хотела услышать, извини, – сказал Теодор, заметив её взгляд.

– Нет, – заверила его Би, – я всё прекрасно понимаю. Но ты прости меня за то, что я скажу тебе сейчас, ведь я говорю это из любви к тебе. Просто, может, тётя Джерри как-то связана с твоими чувствами. Саи сказала, что вы любите друг друга.

– Принцесса Саи может думать всё, что ей хочется, – буркнул Теодор и щёлкнул языком, подгоняя Хиноки.

Би тоже поторопила Бастера.

* * *

– Ваше императорское высочество принцесса Саи, позвольте представить – виконт Лампрехт Кнутр и его супруга Аня Ститц, – проговорила Джеральдина и сделала знак, чтобы Саи поклонилась. – Виконт и госпожа Ститц, это её императорское высочество принцесса Саи.

Ламберт кратко и вежливо кивнул.

– Счастлива познакомиться, – сказала Аня, одарив Саи беглой улыбкой, и быстро повернулась к Джеральдине. – Я очень рада снова вас видеть, Джеральдина.

– А я рада, что вернулась в цивилизацию, – ответила Джеральдина. – У нас было безумное приключение. – Их группа вернулась во дворец всего час назад, и Джеральдина была уставшей. Визит виконта и его жены оказался неожиданным.

– Скажите, а где дети Кингсли и Теодор Логан? – спросил Ламберт, оглядываясь по сторонам.

– Би и Теодор приедут позже, – объяснила Джеральдина. – Мы столкнулись с препятствием – мост не выдержал бы вес спинозавра или тиранна, и пришлось ехать длинным путём. Они приплывут на пароходе с другой стороны бухты.

– А Картер? – нервно спросил Теодор. – Где мой крестник?

– Я здесь, – объявил Картер, вбежав в дверь. – Я был в конюшне.

– Ах, мой мальчик, как я рад тебя видеть! – Ламберт улыбнулся. – Насколько я понял, ваша миссия прошла успешно? Вы нашли седьмого спинозаврия?

Картер кивнул.

– Превосходно. – Ламберт улыбнулся. – Значит, Би с Теодором возвращаются другим путём?

– Да – я хотел поехать с ними, но у Саи были другие планы. – Картер улыбнулся принцессе, а она поднесла пальцы к губам и хихикнула. – В императорской кавалерии есть несколько прекрасных завров, Ламберт, вам надо посмотреть на них!

– Непременно, – ответил Ламберт. – Да, кстати, Теодору удалось оставить у себя меч-катану?

– Да, он у него, – кивнул Картер.

– Леди Браунли, – вмешалась Саи, – можно мы с Картером уйдём? Я хотела показать ему вольер.

– Мы можем пойти туда все, – предложила Джеральдина. – Я покажу Ламберту и Ане сад.

– Боюсь, что сейчас у нас нет времени, – извинился Ламберт и, достав из кармана часы, взглянул на циферблат. – Мне нужно сделать кое-какие срочные дела.

– Но вы ведь только пришли! – огорчённо воскликнула Джерльдина.

– Ну… – Ламберт взял жену под руку, – мы просто хотели сообщить вам о нашем приезде.

– Может, вы с Картером поужинаете у нас на борту «Сирены» сегодня вечером? – предложила Аня.

– Можно мне пойти с вами? – спросила Саи и взяла Картера за руку.

Джеральдина пожала плечами:

– Мы должны спросить разрешения у твоего отца, Саи, и я не уверена, что он…

– Он разрешит! – быстро ответила Саи.

– Для меня огромная честь пригласить вас всех на «Сирену», – пропел Ламберт и, поймав взгляд Саи, подмигнул ей. – За превосходнейшим стейком из калифорнийского тритопса вы расскажете мне про ваши приключения.

* * *

После возвращения на стоящую в гавани «Сирену» Аня Стиц стала готовиться к приёму гостей – ей предстояло отдать распоряжения поварам, выбрать себе наряд, принять ванну. Тем временем её супруг совершил прогулку по их роскошной яхте. Остановившись перед одной из кают, виконт без стука распахнул дверь и увидел, что доктор поставил Кристиану Хейтеру капельницу.

– Случай предоставил нам превосходную возможность, – сказал виконт. – Доктор, вы знаете сами, что делать.

* * *

Би с Теодором бесконечно долго ехали мимо террас с рисовыми полями, мимо деревень и храмов, притулившихся на склонах холмов. При виде их маленькой процессии все люди останавливались и таращили глаза.

– Даже не знаю, улыбаться мне всем или ехать с бесстрастным видом, – призналась Би. – Я не хочу, чтобы кто-то подумал, что из бедного Бастера можно выдирать перья, но мне трудно игнорировать их любопытство.

– Могу попробовать взять в руки катану, – пошутил Теодор. – Буду похож на какого-то экзотического самурая!

– Должно быть, все удивляются, почему нас сопровождают императорские гвардейцы, – добавила Би. – Но ведь надо же охранять восьмого спинозаврия! – Она улыбнулась. – Жаль, что наши спутники не говорят по-английски, а то мы попросили бы их объяснять всем, кто мы такие и что делаем.

Поворот дороги – и перед ними открылся великолепный вид.

– Тут необычайно красиво, – признал Теодор. – Неудивительно, что Джерри нравится жить в Японии. Какой мирный пейзаж!

– И это я слышу от человека, который едет на боевом завре, вооружённый острейшим мечом! – засмеялась Би.

– Верно, это несколько странно, – согласился Теодор. – Послушай, Би, – продолжил он уже серьёзным тоном, – в тот вечер, когда мы с тобой и Картером соединили три части реликвии, ты что-нибудь почувствовала?

– Да, – ответила Би. – Картер тоже, он сказал мне об этом.

– Тогда мне показалось, что прошла целая жизнь, хотя на самом деле лишь секунды, – сказал Теодор.

Би кивнула.

– Картер увидел неприятную картину. Я успокоила его, что это всего лишь дежавю, но он был страшно расстроен.

– Что он увидел?

– Он взял с меня обещание никогда не подниматься на борт парохода, – сказала Би. – Ну, если точнее, то «Косатки».

– Скорее всего, это лишь воспоминание о шторме возле Ару и о наших недавних волнениях, – предположил Теодор.

– Я тоже так ему и сказала.

– А что ты видела в конце той белой пустоты? – спросил Теодор.

Би улыбнулась.

– Ты был с длинными усами и в цилиндре, а Картер – в блестящих полуботинках. И мы ужасно чему-то радовались.

Теодор рассмеялся:

– Это доказывает, что наши видения полная чепуха! Я небритый – да, – согласился он и сделал вид, будто подкручивает пальцами воображаемые усы, – но чтобы я отрастил усы – никогда в жизни!

– А ты что видел? – спросила Би.

Теодор потёр подбородок и надвинул шляпу на лоб, внезапно помрачнев.

– Я видел, что приближается ещё один шторм, – ответил он со вздохом. – Более сильный, чем предыдущий; он снова захватит весь мир.

– Шторм? – спросила Би. – Как на Ару?

– Нет, – покачал головой Теодор. – Война, вторая Великая война.

Долгое время они ехали молча, потом Би не выдержала.

– Чепуха, это точно чепуха, – заявила она. – Все говорят, что последняя война была специально такой страшной, чтобы человечество одумалось и положило конец всем войнам.

– Будем надеяться, – тихо ответил Теодор.

* * *

Наконец они приехали в маленький городок, где можно было нанять судно и переправиться на другой берег. Императорские гвардейцы узнали, что для перевозки завров пригоден всего один пароход, но он отправлялся только на следующий день. Это означало, что они могут немного отдохнуть от утомительной дороги. Би с Теодором поехали следом за гвардейцами по кривым и мокрым улочкам. Переехав через узорчатый мост, один из гвардейцев придержал своего завра и, повернувшись к ним, показал на видневшийся впереди постоялый двор. Он жестом изобразил, как, выпив саке, закатил глаза, потом – как держит мисочку с лапшой и палочки, и, с блаженным видом потерев живот, сложил ладони, положил их под щёку и закрыл глаза.

Теодор пожал плечами и, изобразив на лице вопрос, показал на Би и на себя. В ответ гвардеец показал на Теодора, зажал пальцами нос, помахал рукой перед лицом и кивнул на маленькую деревянную постройку, над которой поднимался пар.

– Би, он пытался сказать, что от меня плохо пахнет? – спросил Теодор, принюхиваясь.

– По-моему, он показал это достаточно ясно, – ответила она. – Смотри, он показывает на купальню.

– Он предлагает мне помыться, наглец!..

– Он прав, Тео, – сказала Би. – Помойся – и не забудь снять башмаки! – Она усмехнулась. – Говорят, что леди ценят в мужчинах чистоту и аккуратность. Лучше, чтобы ты благоухал свежестью, когда снова увидишь тётю Джерри.

– Может, помолчишь? – добродушно проворчал Теодор.

– Ну, как хочешь. Сейчас можно подумать, что ты спишь в старой одежде в стойле вместе со своим спинозавром.

С этими словами Би направилась следом за гвардейцами к постоялому двору, ведя за собой Бастера и Хиноки. Теодор посмотрел ей вслед, незаметно понюхал свою одежду и взглянул на своё отражение в единственном застеклённом окне купальни. Увидев там грязного оборванца, он подумал, что хотя его лучшие годы уже остались позади, но баня сделает своё дело.

32

Купальня

– следы чёрного карликового тиранна ни с чем не спутаешь —

Купальня была сооружена над естественным горячим источником. На улице моросил холодный дождь, а тут в воздух из идеально круглого отверстия в земле поднимался пар. В купальне было тихо и пусто, лишь в дальнем её конце мылся другой мужчина, так что Теодор чувствовал себя вольготно. Он огляделся, размышляя, каким может быть этикет подобного заведения, и, судя по расположению постройки, пришёл к выводу, что в большую общую баню можно войти, только хорошенько помывшись. Как змея, сбрасывающая кожу, Теодор сбросил свою грязную одежду в раздевалке. Не желая расставаться со своим верным ножом и с драгоценной катаной, он завернул их в тонкое полотенце, которое увидел рядом с собой. Он не исключал, что иероглифы на полотнищах ткани, висящих на деревянных балках, предупреждали, что надо остерегаться воров, или что посетители должны сами смотреть за своей одеждой, или запрещали брать с собой оружие. А может, на тех баннерах были просто мудрые изречения – в любом случае, Теодор решил не рисковать.

Он потёр подбородок и провёл языком по зубам. Би была права, помыться ему просто необходимо. Он окатил себя горячей водой из деревянного ковша и стал тереть тело жёсткой щёткой. Потом решил побриться и использовал для этого свой новый меч – острое лезвие скользило по коже, сбривая жёсткую щетину. После бритья он снова ощутил себя тем молодым и энергичным Теодором, каким был когда-то – когда они с Джерри любили друг друга.

Рядом была мелкая ванна для ног: Теодор не чувствовал, что вода была обжигающе горячая: нервные окончания на его ступнях были повреждены ещё в годы войны на замёрзшем корабле – не говоря уж о хождении по углям в Кении. В купальне была и небольшая ванна с ледяной водой. Теодор заставил себя быстро окунуться в неё и потом поскорее лёг в одну из четырёх горячих ванн, каждая из которых была величиной с большой бильярдный стол.

Роскошно! Дождик перестал барабанить по крыше, сквозь тёмные тучи и полукруглые окна, выходяшие на залив, светило вечернее солнце.

Купание в горячем источнике означало, что вода тут никогда не остывает – в отличие от других купален, где Теодору доводилось мыться. Он положил голову на край бассейна и расслабился. Бледные лучи солнца пронзали пар, пожилой японец зажигал подвешенные к балкам красные фонари. Безмятежное настроение Теодора омрачала лишь мысль о том, что ему придётся надеть на чистое тело холодную и грязную одежду. Но пока он был абсолютно доволен жизнью.

Через некоторое время Теодор услышал, как в купальню, разговаривая между собой, зашли ещё двое мужчин, потом откуда-то из города донёсся слабый звон колокола. Теодор даже немножко задрёмывал, когда дверь-экран рывком отодвинулась, и с улицы хлынул холодный воздух. В купальню, оставив дверь открытой, вошёл мужчина в длинном непромокаемом пончо с капюшоном и в тяжёлых, покрытых грязью сапогах. Пожилой банщик торопливо засеменил к нему, что-то говоря возмущённым тоном и показывая пальцем на грязные следы на полу и на один из баннеров. Мужчина повернулся и ударил старика в лицо, отчего тот навзничь упал в воду.

Повернувшись, мужчина сбросил капюшон и открыл лицо. Это был европеец с большим носом и острыми скулами, на щеках и подбородке вокруг старых шрамов пучками росла неопрятная борода. В какой-то момент их с Теодором глаза встретились.

Одной рукой мужчина стянул с себя пончо и отшвырнул его в сторону. На другой огромной мускулистой руке, которую он держал возле груди, были острые, словно когти, пальцы, сжимающие крюк.

– Меня послали убить тебя, – прорычал Кристиан Хейтер.

У Теодора отвисла челюсть и замерло сердце – он наконец узнал своего лютого врага.

– Как ты здесь очутился? – спросил он.

– Следы чёрного карликового тиранна ни с чем не спутаешь, – ухмыльнулся Хейтер.

Сердце Теодора забилось ещё тревожнее: он подумал, что этот монстр уже нашёл Би, но потом сообразил, что Би не одна, а под охраной двух императорских гвардейцев.

– Кто тебя послал?! – рявкнул Теодор, пытаясь выиграть время. – Как ты оказался в Японии?

Хейтер похлопал крюком по раскрытой ладони:

– Не твоё дело. Я просто выполняю приказ. Мой босс хочет получить назад свой меч.

– Твой босс?! Ламберт?! – К горлу Теодора подступила дурнота.

Хейтер, ухмыльнувшись, выставил на обозрение свою искалеченную руку, и Теодор смог в полной мере оценить весь ужас.

– Он дал мне вот это, – сказал Хейтер. Оторванный рукав обнажил вздутые вены под покрытой шрамами кожей, похожей на чешую. Хейтер переложил крюк в здоровую руку и вытянул обе перед собой, шевеля плечами и покачивая из стороны в сторону шеей. – Некрасиво, но зато работает. – С этими словами он свирепо взмахнул крюком, чуть не попав своему врагу в голову – Теодор успел нырнуть под воду.

Увидев это, другой посетитель и старый служитель выскочили из воды и убежали.

– Вылезай! – заорал Хейтер и опять взмахнул крюком.

В момент взмаха он потерял равновесие, и, воспользовавшись этим, Теодор выбрался из ванны. Крюк ударил по деревянной колонне – в том месте, где только что была голова Теодора. Застав Теодора врасплох, Хейтер выставил ногу и схватил его своей чудовищной рукой. Теодор отбивался изо всех сил, но безрезультатно – хватка была слишком крепкой.

– Стоп, стоп! – взмолился Теодор, но Хейтер ещё крепче сжал руку и поднял Теодора в воздух. Теодор бил его, извивался, пытаясь вырываться, но пальцы коротышки сомкнулись намертво. Лишь когда боль стала нестерпимой, Хейтер швырнул Теодора на деревянный пол и с размаху ударил ногой в бок.

– Видишь, как всё переменилось. – Хейтер захохотал. – Ты слаб и жалок, Теодор Логан. Без мальчишки-завра и его сестры и без своего жалкого магического камня ты ничто! – И он обрушил на Теодора град ударов.

Теодор откатился в сторону и, схватив подвернувшееся под руку деревянное ведро, загородился им. Хейтер крюком пробил в дне дыру, и стенки ведра повисли на его запястье подобно огромному браслету. Теодор собрал все силы и, врезавшись в Хейтера плечом, лишил его равновесия. Поскользнувшись на мокром полу, Хейтер с громким всплеском упал в глубокую горячую ванну.

Теодор быстро схватил своё оружие и обернул вокруг талии полотенце. Хейтер, пылая яростью, выскочил из воды, но сразу притих, увидев у Теодора в одной руке сверкающую катану спинозаврия, а в другой – его верный охотничий нож.

– Ты это искал? – презрительно спросил Теодор. – Скажи-ка, сколько лет ты сотрудничаешь с Ламбертом?

Хейтер выскочил из воды и отряхнулся:

– Много, – усмехнулся он и шагнул вперёд.

– Не подходи, Хейтер! Я не шучу! – предупредил Теодор. – Я знаю, что это ты застрелил Грейс и Франклина на Ару!

– Прости, но вынужден тебя разочаровать, – усмехнулся Хейтер. – Их и ту старуху в Кении грохнул твой добрый друг виконт – ты просто не хочешь мириться с правдой. Он использовал вас как марионеток.

– Не подходи – или я разрублю тебя! – Теодору даже хотелось, чтобы меч проявил свою волю и сам ударил его врага, но меч молчал; сейчас в нём не было той магической силы, как в тот первый раз, в галерее Ламберта, когда Теодор впервые взял его в руки. Воспользовавшись тем, что он на секунду отвлёкся, Хейтер схватил свой крюк и сравнял силы.

– Ты просто болван, – с издёвкой сказал он. – А теперь, когда ты привёл спинозавра, ты уже больше не нужен. Виконту нужен только мальчишка – а вы с девчонкой уже отработанный материал. – Он замахнулся крюком, но Теодор быстро отскочил назад и, взмахнув катаной, рассёк крюк пополам.

– Остановись, Хейтер! – приказал Теодор.

– Никогда! – Хейтер яростно бросился на него и с чудовищной силой толкнул прямо сквозь дверь-экран на холодный дождь. Теодор покатился по земле, отчаянно пытаясь схватить свой упавший нож. Хейтер, всё ещё стоя внутри купальни, снёс своей изуродованной рукой остаток стены и шагнул наружу. Он бросился на Теодора, одним взмахом руки снова поднял его в воздух и швырнул на мощённую булыжником дорогу.

За ставнями показались полоски света – люди наблюдали за дракой. Теодор пополз по дороге к мечу, но Хейтер обеими ногами прыгнул прямо на его вытянутую руку. Теодор закричал от боли и Хейтер несколькими точными пинками отшвырнул его.

На помощь Теодору из бара выбежал здоровенный моряк, но свирепые удары Хейтера мгновенно сбили его с ног. В безумном коротышке бурлила ярость. Схватив Теодора, он швырнул его о стену ближайшего здания, оказавшегося баром, и пробил почти безжизненным телом тонкие деревянные доски.

Через секунду Хейтер сам протиснулся в дыру, разбросал толпу и грозно встал над Теодором, который истекал кровью и почти потерял сознание.

– Босс! – крикнул чей-то голос.

Хейтер огляделся по сторонам. Эш с бутылкой саке наклонился над спящим Бишопом, который перестал храпеть и проснулся.

– Что вы тут делаете, болваны?! – рявкнул Хейтер на своих подручных.

– Да мы искали ту девчонку, как ты нам сказал, босс, – заплетающимся языком сообщил Эш. – И наткнулись на нашего друга из Гонконга!

– Мы решили немного с ним выпить… – Бишоп встал и пошатнулся, – …просто чтобы отпраздновать встречу.

– Какого ещё друга? – процедил Хейтер сквозь стиснутые зубы.

Ответа он услышать не успел – о его голову, разлетевшись на осколки, разбилась бутылка. С глухим стуком Хейтер рухнул на колени.

– Капитан Вудс, – представился мужчина, берясь за спинку стула. – Рад познакомиться. – Он быстро подмигнул Теодору и ударил Хейтера стулом. Тот упал, потеряв сознание.

33

Видение

– старый кожаный мешок Масаки —

– Би, открой! – Теодор стучался к ней в дверь, и она слышала тревогу в его голосе.

– В чём дело, Теодор? – спросила она, впустив его.

– Мы уходим. НЕМЕДЛЕННО!

– Что с тобой случилось? – испуганно спросила она, увидев кровь на его лице.

– Быстро собери свои вещи, – сказал Теодор. – Где завры?

– Они там, за домом. Тео, в чём дело? Куда мы пойдём?

– Некогда объяснять! – крикнул он и торопливо захромал прочь.

Би молниеносно собрала вещи и догнала Теодора возле конюшни, откуда он уже выводил Бастера и Хиноки.

– А императорские гвардейцы? Разве не надо их разбудить?

Теодор покачал головой:

– Мы не можем им доверять – они единственные знали, что мы здесь. Нам надо добраться до Картера и Джерри. Им грозит огромная опасность!

– Тео, я ничего не понимаю, – запротестовала Би. – Ты еле стоишь на ногах, к тому же до завтрашнего утра не будет подходящей оказии, ты забыл? – Она торопливо шагала за Теодором, который, страшно хромая и хрипло дыша, торопился к причалу. – Пожалуйста, скажи, что случилось.

Ответа она не получила. Но когда они подошли к воде, Би увидела знакомый силуэт «Косатки», качающийся на волнах бухты, и капитана Вудса, который приготовил широкие сходни для завров.

– Капитан Вудс? Как вы тут оказались?

– Потом расскажу, – буркнул он, взяв поводья Бастера.

– Но… как вы узнали, что мы здесь?

– Би, поднимайся на борт, – поторопил её Теодор. – Быстрее! Я всё тебе объясню, но сейчас тут опасно задерживаться. – Он морщился от боли, пытаясь втащить на «Косатку» спинозавра. – Ты лучше подтолкни Хиноки, ладно?

Би похлопала завра по боку.

– Пойдём, ведь это пароход, – уговаривала она, когда завр занервничал и остановился, испуганно глядя на небольшую палубу. – Жалко, что с нами нет Картера, – сказала она и тут же застыла. – Тео, мы не должны садиться на «Косатку»!

– Что? – с досадой переспросил Теодор.

– Я дала слово Картеру, что без него не поплыву на «Косатке»!

Оба завра уже были на борту, а Би упрямо стояла на причале, скрестив руки на груди.

– Беатрис, хватит дурить! – прикрикнул на неё капитан Вудс и, к её огромному возмущению, схватил её за руку, втащил на палубу и убрал сходни. – Теодор, сейчас мы некоторое время будем дрейфовать, а когда течение отнесёт нас подальше от берега, включим двигатель. Вот так мы и смоемся – быстро и тихо.

«Косатка» удалялась от берега. Прикусив губу, Би тихо бормотала что-то про нехорошие предчувствия.

Когда им удалось успокоить Хиноки и поставить его рядом с Бастером, а на «Косатке» застучала паровая машина, Би снова пристала к Теодору:

– Что с твоей рукой, Тео? Ты с кем-то дрался! – Она стала рыться в пароходной аптечке. – Всё-таки расскажи мне – что происходит?

Пока она наносила мазь на его ссадины, Теодор, морщась от боли, молчал – и нарушил молчание, лишь когда она закончила его лечить.

– Давай спустимся вниз, – сказал он, – и ты посмотришь на наших гостей.

Теодор открыл дверь каюты, расположенной под рулевой рубкой, и отодвинул ногой тяжёлый кожаный мешок, который Масаки дал ему в дорогу. – Зажги фонарь, хорошо? – попросил он, сняв фонарь с крючка. – У меня совсем не слушается рука. Наверное, она сломана. – Он бросил Би коробок спичек.

– Ох, Тео, хоть бы всё было хорошо, – вздохнула Би, зажигая фитиль и накрывая пламя стеклянным колпаком.

– Смотря что считать хорошим, – пробормотал Теодор и повесил фонарь так, чтобы он осветил каюту. – Анестезия, возможно, утихомирила его на какое-то время, – и он кивнул на мужчину, лежащего на полу без сознания.

Когда глаза Би привыкли к тусклому освещению, она вскрикнула от удивления. Мужчина был связан толстой веревкой, и Би сразу его узнала.

– Господи, что тут делает Кристиан Хейтер?! – ахнула она.

– Он напал на меня в купальне, – пояснил Теодор. – Нас выследили.

– Ничего не понимаю, – прошептала Би. – Кто?

– Ламберт. Ламберт – босс Хейтера, – пояснил Теодор. – Причём уже много-много лет.

– Я не верю! – воскликнула Би. – Откуда Ламберт мог знать Хейтера – негодяя, убившего Банти? Это какая-то чепуха – ведь он крёстный Картера!

– Боюсь, что Ламберт нам не друг. – Теодор взял Би за дрожащий подбородок и заглянул ей в глаза. – Я узнал нечто ужасное ещё на Ару, от Кунавы, но мне нужно было проверить, правда ли это. Поэтому я ничего вам не говорил.

– Что? – прошептала Би – у неё перехватило голос.

– Ламберт лгал нам с самого первого дня, когда мы с ним встретились, – хмуро сказал Теодор. – То, что он был рядом с Грейс и Франклином, когда они погибли, это правда. Но, по словам Кунавы, там был и Хейтер, работающий на Ламберта. Ваших родителей убили не тенезавры, Би. Их убили пули.

Би побледнела, из её горла вырвался крик, и она не сразу пришла в себя и обрела дар речи.

– Ты знал об этом ещё до того, как мы приплыли в Гонконг! Тео, почему ты позволил нам увидеться с Ламбертом?! Почему ты согласился искать для него спинозавра, зная всё это?!

– Я был вынужден осторожно вести игру, чтобы выяснить правду. Мне нужно было задать вопросы самому Ламберту и получить какие-то подтверждения, прежде чем сообщить тебе и Картеру о том, что сказал мне Кунава. Прости, Би, но мне нужно было знать всё точно, и уж потом рассказать вам.

У Би подкосились ноги, она села на пол каюты и закрыла лицо ладонями, пытаясь осмыслить чудовищную правду.

– Я поговорил с Ламбертом в Гонконге, но у него, как всегда, нашлось убедительное объяснение. Он добавил ещё кое-что и от себя: сказал, что нанял Хейтера на Ару – но узнал, что он виноват в смерти ваших родителей, гораздо позже и что он выследил Хейтера, чтобы передать его в руки правосудия.

– И ты поверил ему?! – с удивлением спросила Би.

– Боюсь, что да, – с горечью признался Теодор. – Он дал мне ключ-камень Франклина, сказав, что увидел его у Хейтера, когда поймал его. В общем, я снова стал ему доверять.

– Ламберт поймал Хейтера? – переспросила Би, пытаясь осмыслить всё, что говорил Теодор.

– Так он сказал. – Теодор покачал головой, чувствуя себя глупо. – Как тебе известно, Хейтер сильно пострадал в Мексике. Ламберт показал мне его, Би: Хейтер лежал в трюме, пристёгнутый ремнями к старой койке, весь исколотый седативами и под капельницей. – Теодор бросил взгляд на лежащего на полу Хейтера. – Этот человек как одержимый преследовал меня – но я не понимал почему. Помнишь, что Ламберт сказал про клонирование?

Би кивнула.

– Я думаю, что он использовал Хейтера как морскую свинку. Возможно, ему помогал другой сумасшедший – с глазом из магического опала. Ты посмотри на его руку. – Теодор перевернул Хейтера на другой бок и показал его обезображенную руку с чешуйчатой кожей.

– Ой, какой ужас! – воскликнула Би.

– Сейчас он чудовищно сильный, – сообщил Теодор и повернулся к вошедшему в каюту капитану Вудсу. – Какой ты молодец, что вовремя приплыл сюда!

– Как наш пленник? – Капитан проверил верёвки, которыми был связан Хейтер.

Би содрогнулась.

– Как вы догадались, где нас искать? – спросила она.

– Я увидел Хейтера на пристани торговой компании «Заурия» с вашим другом Ламбертом и сообразил, что дело нечисто, – объяснил капитан. – К счастью, эти двое болванов, которые работают на него, любят выпить. – Он кивнул на ещё две фигуры, валяющиеся без сознания в глубине каюты. Один из парней всё ещё сжимал в руке пустую бутылку. – Они проиграли состязание «кто кого перепьёт».

– Никогда не испытывал такого облегчения, как сегодня! – сказал Теодор. – Я уже прощался с жизнью.

– И всё-таки я не понимаю, почему Ламберт хочет нас убить, – удручённо проговорила Би. – И что мы будем теперь делать?

* * *

Вернувшись на палубу, Би вдохнула полной грудью и повернулась к Теодору:

– Мы должны забрать Картера и Джерри.

– Картер, Саи и Джеральдина должны были вернуться во дворец дня два назад. К этому времени они наверняка уже встретились с Ламбертом, – предположил Теодор. – Сейчас слишком опасно появляться там с Хейтером и вступить с Ламбертом в конфликт.

– Но им грозит опасность!

– Ну, пока ещё не грозит, – вмешался капитан Вудс. – Сейчас они живут во дворце. Я уверен, что их надёжно охраняют.

– Думаю, они скоро услышат известие о нашей гибели, – сказал Теодор. – Хейтер сообщил, что Картер нужен Ламберту живым – значит, он пока в безопасности. А Джерри подружилась с Аней.

– Что тогда делать нам? Исчезнуть? – спросила Би.

– А почему бы нам ему не подыграть? Пускай считает, что его план удался, – предложил Теодор. – Если мы не появимся в императорском дворце, он решит, что нас нет в живых, а мы получим передышку и подумаем, как спасти Картера и Джерри, чтобы Ламберт ничего не заподозрил.

– Не поднимут ли императорские гвардейцы тревогу, обнаружив, что мы исчезли? – спросила Би. – И что нам делать с Хейтером и его болванами? Разве Ламберт не ждёт их возвращения? Почему бы нам сразу не сдать их в полицию?

– Если то, что ты рассказал о Ламберте, правда, то обращаться в полицию бесполезно, – покачал головой капитан Вудс. – Они все наверняка сидят у него в заднем кармане, как это было в Гонконге. Тут нужно придумать какой-то хитрый план.

– Но Картер и Джерри будут думать, что мы умерли! – запротестовала Би. – Тео, ты только представь, как это жестоко с нашей стороны!

– Совсем ненадолго, – успокоил её Теодор. – Как только придумаем, что делать с Хейтером, мы постараемся как можно скорее сообщить им, что мы живы.

– Мы не можем сдать его в полицию, капитан Вудс прав, ведь Ламберт знаком с высшими чиновниками, – сказала Би. – И тогда он узнает, что мы живы.

– Верно. – Теодор поморщился от боли, поправляя перевязь, поддерживающую его сломанную руку. – Такие влиятельные люди, как Ламберт, умеют коррумпировать закон.

– Значит, мы должны потихоньку забрать Картера и Джерри от Ламберта и увезти Хейтера туда, где у Ламберта нет связей, чтобы негодяй предстал перед правосудием, а потом как-нибудь… – Би замолчала, поняв, что все эти варианты не слишком удачные.

– А что, если мы вернёмся и скажем, что я случайно сломал руку? – Теодор кивнул на повязку. – Джерри поведёт меня к доктору, мы возьмём с собой Картера и потихоньку уплывём на «Косатке»?

– Посмотри, какой у тебя вид, Тео. Ламберт сразу поймёт, что ты встретился с Хейтером. – Би помолчала. – Что-то мне тревожно.

– Не волнуйся. У меня всегда всё получается, – уверенно заявил Теодор.

– Нет, я не об этом. Меня беспокоит видение Картера. – Би повернулась к Теодору. – Я ведь дала ему слово, что не поднимусь на «Косатку» без него. Он сказал, что видел нас с тобой на «Косатке», была ночь и мы… взорвались.

– Би, – Теодор попробовал улыбнуться сквозь боль, – сны ничего не значат. Мы уже говорили с тобой об этом.

– Но это видение, а не сон, Тео. Оно пришло к нему, когда мы соединили три ключ-камня и получился череп. И вот сейчас Картера нет с нами, а мы плывём на пароходе. – Внезапно Би посмотрела на капитана, стоящего в рубке, и, повинуясь инстинкту, закричала: – Поверни! Нам нельзя швартоваться – слишком опасно!

Теодор удивлённо посмотрел на неё, а капитан Вудс поднёс ладонь к уху.

– Что? Я не слышу! – забасил он. – Сейчас мы пришвартуемся.

«Косатка» обогнула мыс, и впереди показался причал. Би и Теодор увидели огни всевозможных судов, мерцающие над водой. Внезапно Теодор вздрогнул.

– Би, пожалуй, от судьбы не уйдёшь, – спокойно пробормотал он.

– Нет, всегда найдётся выход, – возразила Би и побежала к рулевой рубке.

В этот момент в дверном проёме показался Кристиан Хейтер и стал подниматься по трапу, свирепо срывая с себя всё ещё связывающую его верёвку.

Би вскрикнула от неожиданности, и её крик испугал завров. Они рванулись к борту, и «Косатка» накренилась. Хейтер, свалившись с трапа навзничь, сбил головой болтавшийся над ним горящий фонарь, который упал на старый кожаный мешок Масаки…

34

Опера

– теперь вы наша семья —

Картер сидел на краю палубы, болтая ногами, и глядел на чернильно-чёрную воду бухты, на огни пароходов. Ему чудилось что-то странно знакомое в этом пейзаже, и он пытался припомнить французское слово, которое Би когда-то назвала, объясняя ему загадочное ощущение. Когда на верхней палубе «Сирены» появились Аня, Джерри и Саи вместе с Ламбертом, у него по спине побежали мурашки.

Ламберт подошёл к нему.

– Я искал тебя, Картер, – сказал он с улыбкой. – Саи попросила нашего стюарда поставить граммофонную пластинку – я слышал, что тебе немного нравится опера!

После треска и шипения грянул оркестр, спугнув сидевших на релинге чаек.

– Ах, этот гениальный Вагнер! – Ламберт вздохнул. – Какая волнующая музыка! Ты когда-нибудь был в опере, Картер? Я с удовольствием пойду с тобой в оперу, когда мы вернёмся в Вену.

Картер не слушал его. Полная луна лила свой свет на воду, освещая маленький грузовой пароход, показавшийся ему таким знакомым.

Странный трескучий звук, похожий на стук, пронёсся над волнами, и Картер расслышал его сквозь бравурные звуки вагнеровской музыки.

– Бастер! – с восторгом закричал Картер и, кивнув на пароход, показавшийся из-за мыса, неистово замахал руками. – Тётя Джерри, Саи – там Би и Тео!

– Наконец-то! – воскликнула Джеральдина. – Слава богу!

Но Картер внезапно вцепился в релинг.

– Нет! – закричал он в панике. – Нет, нет, нет! Это «Косатка»!

– Ты уверен? – Ламберт нахмурил брови.

– Это ведь пароход вашего друга, капитана Вудса? – вспомнила Джеральдина. – Какая приятная неожиданность!

Картер встал на колени и смотрел, как «Косатка» приближалась к причалу. И вдруг он завыл – странно, по-звериному.

– Да, Вагнер мой любимый композитор, – весело объявил Ламберт, намеренно игнорируя панику Картера и пытаясь улучшить внезапно изменившееся настроение. – Я тоже люблю подпевать, когда слушаю музыку!

Джеральдина помахала руками, пытаясь привлечь внимание Теодора.

– Смотрите! – радостно воскликнула она. – Они нам отвечают!

Аня Стиц взяла Джеральдину за локоть.

– Они не машут, – сказала она.

Джеральдина всмотрелась в ночной мрак – и охнула:

– Не может быть! Там что – огонь?!

На палубе «Косатки» шла отчаянная борьба. Теодор схватился со странным человеком; Би, перегнувшись через борт, подняла на верёвке ведро и выплеснула воду на палубу, где бушевал огонь. Капитан Вудс, стоя за штурвалом, всячески старался избежать столкновения с другими пароходами. Вдруг раздался хлопок, и над «Косаткой» взметнулось зарево.

Джеральдина с Аней закричали. Картер дрожал и стонал, прижав кулаки к глазам. Ламберт в ужасе остолбенел.

Когда «Косатка» проплывала мимо них, они слышали крики Би о помощи и видели, как хвост Хиноки сбил её с ног. Оба завра метались по палубе и трубили, пытаясь уйти от пламени. Когда Би пыталась встать на ноги, Картер почувствовал на себе её взгляд. Брат и сестра смотрели в глаза друг другу с любовью и горем, но вдруг Би поскользнулась и снова упала. К этому времени на человеке, дравшемся с Теодором, загорелась одежда. Рёв пламени сопровождался свистом и шипением петард.

– Сделайте же что-нибудь! Помогите им! – в отчаянии закричала Джеральдина – но было слишком поздно. Мощный взрыв заглушил звуки граммофона, и Картер закричал от ужаса. Огромный огненный шар, взметнувшись над «Косаткой», осветил ночное небо и обжёг им щёки. В море посыпались горящие обломки. Все в ужасе наблюдали, как то, что осталось от «Косатки», шипя, тонуло в блестевших под лунным светом волнах.

Потом на поверхности воды возник воздушный пузырь, раздался всплеск. Кто-то плыл к причалу. Ламберт сбежал по трапу на набережную, зовя за помощь слуг. За ним тут же последовал доктор. Из воды появился мужчина. Одной рукой он тащил за собой две жалкие фигуры. Мужчина отряхнулся по-собачьи и зарычал на собравшихся вокруг него людей.

Стало ясно, что после катастрофы уцелели не Теодор с Би и не капитан Вудс.

– Прочь с дороги! – закричал виконт, подбегая к мужчине.

Мужчина, размахнувшись, ударил его – и виконт упал навзничь на мокрые доски причала, заслоняясь руками от новых ударов, когда Хейтер в приступе слепой ярости набросился на него.

– СТОП! – крикнул доктор, одним прыжком встав между ними. Он приподнял тёмные очки и открыл свой опализованный магический глаз.

Хейтер застыл, а потом задрожал, словно от невыносимой боли.

– Простите, господин виконт. Он весь в ранах и ожогах! Иногда он бывает слегка… перевозбуждён, – пробормотал доктор.

– Перевозбуждён?! – разозлился виконт. – Он только что взорвал тот пароходик!

– Но разве вы не этого хотели? – возразил доктор. – Мистер Логан и девчонка погибли при взрыве, как вы и приказали.

Виконт стал отряхиваться.

– Нет, болваны! – заорал он. – Я этого не приказывал. Моё задание выполнено крайне неудовлетворительно. Мне был нужен живой спинозавр, и я рассчитывал вернуть в свою коллекцию меч седьмого спинозаврия! Не говоря уж… – он постучал пальцем по своему нахмуренному лбу, – о некоторых предметах весьма важного и деликатного свойства, о которых вы знаете. – Он повернулся к яхте. – Уведите его, доктор, и держите под контролем. Я должен поговорить с мальчишкой.

На борту «Сирены» Аня всячески утешала убитую горем Джеральдину. Хотя Картер не умел плавать, обе женщины с трудом удержали его, когда он вырывался из их рук, и не позволили нырнуть в море на поиски сестры, друзей и его завра, и они совершенно обессилели от этой борьбы. Сейчас Картер неподвижно лежал на палубе.

– Там кто-то выжил? – с надеждой спросила Джеральдина, но Ламберт лишь пожал плечами, показывая, что ничего не знает. Он дотронулся до плеча Картера и взял за руку Джеральдину. Картер поднял голову и горестно посмотрел на своего крёстного.

– Мне ужасно жаль, – мрачным тоном сказал Ламберт.

Картер уткнулся лицом в руки своей тётки, и Джеральдина с трудом подавила рыдание.

– Я не в силах выразить свой ужас, – осторожно проговорил Ламберт. – Но Картер, ты мой крестник, и для тебя всегда найдётся место в нашем доме.

– Спасибо, – вместо мальчика ответила Джеральдина, – но Картер – это моя семья, и он поедет со мной.

– Извините, если мои слова неуместны, – осторожно сказал Ламберт, – но я слышал, что ваша работа в Японии подошла к концу, Джеральдина. Принцесса Саи сказала мне, что она с её кузинами пойдёт в школу. Почему бы вам не остаться у нас? Тогда Картер будет с вами, а вокруг него будут знакомые любящие лица.

– Правильно – позвольте нам позаботиться о вас обоих, – ласково поддержала мужа Аня.

Джеральдина ничего не ответила, но Ламберт всё равно объявил:

– Вот и договорились. Теперь вы наша семья.

Почти конец…

В некотором удалении от причала и от ненужных взоров из темной воды показалась голова чёрного карликового тиранна. Он игриво подбросил рыбу в воздух и снова поймал её огромной пастью. Отлично приспособленный для жизни в море, тиранн плавно нырнул и поплыл дальше. Рядом с ним разрезал волны большой «парус» полуводного спинозавра. Возле каменистого островка спинозавр высунул из воды свою изящную узкую голову, набрал новую порцию воздуха и поплыл дальше, длинный хвост плавно толкал его вперёд. За его бок, жадно хватая ртом воздух, держались три человека.

КОНЕЦ

Приложение

Выдержки из труда «Завры в дикой природе»

– автор: Найджел Уинсор —

ДЕЙНОХЕЙРУС

Всеядный | двуногий

Дейнохейрусы – завры с экзотическим обликом, особенно по сравнению с их ближайшими сородичами мимузаврами. Дейнохейрусы кажутся тяжеловесными, но на самом деле у них множество полых костей, что уменьшает их вес и повышает плавучесть в пресной воде, природной среде обитания этих завров. Мощными трёхпалыми передними конечностями – одними из самых крупных среди двуногих завров – с большими тупыми когтями они разрывают подгнившие стволы деревьев в поисках личинок и насекомых, роются на мелководье и на берегу водоёмов в поисках съедобных корней и выкапывают мелкие гнездовые ямы в твёрдой земле. Их задние конечности, сравнительно короткие, но мощные, позволяют им преодолевать большие расстояния, но непригодны для бега. Три закруглённых, широко расставленных пальца служат надёжной опорой для тела завра при ходьбе, в том числе и по мелководью.

У дейнохейрусов широкий плоский клюв, похожий на утиный, слабо развитая нижняя челюсть, как у хадрозавра, и длинный, как у жирафа, язык, которым легко рвать листву и хватать личинки и насекомых. Высокие спинные шипы поддерживают две широкие полосы жира, которые тянутся по обе стороны позвоночника. Как у верблюдов и некоторых видов жвачных животных, эти латеральные хранилища жира помогают переносить отсутствие воды и пищи и увеличивают плавучесть на воде. Сравнительно короткий хвост заканчивается веером из длинных перьев, которые служат брачным нарядом и помогают плавать в воде.

Самым крупным видом, длиной девять метров от клюва до хвоста, считается монгольский дейнохейрус, который, как следует из названия, обитает в Монголии, но теперь встречается и на юге Японии. По сравнению с другими дейнохейрусами, монгольский дейно проводит много времени в воде и у него более крупные спинные шипы, что позволяет накапливать больше запасов жира, а густое оперение помогает ему выжить в суровом северном климате. В более мягком климате дейнохейрусы становятся мельче, с менее густым оперением. Из всех дейнохейрусов наиболее распространён молтед-дейно, адаптировавшийся к тропическому климату. Этот вид достигает в длину пяти метров и утратил всё оперение, кроме тонких полосок перьев вдоль передних конечностей и веера из перьев на хвосте. Молтед-дейно чаще всего плавает в лагунах, спасаясь от жары, у него слабо развитые спинные шипы и очень небольшие запасы жира.

Монгольский дейнохейрус

У самцов и самок монгольского дейнохейруса оперение более густое и длинное, чем у других видов, и когда более 850 000 лет назад и позже Homo erectus населял Монголию, эти завры ценились за густое оперение и питательные яйца и мясо. Люди современного типа появились в Монголии приблизительно 40 000 лет назад, в верхнем палеолите, и с тех доисторических времён там жили номады, которые время от времени создавали огромные и мощные образования. Существует распространённое убеждение, что без популяции дейнохейруса люди на пустынных и холодных пространствах Азии никогда бы не выжили. В пещере Хойт Цэнкэр в монгольской провинции Ховд можно видеть красные и бурые наскальные изображения (возрастом 20 000 лет) мамонта, рыси, дейнохейруса и птицы, похожей на страуса. В наши дни в Монголии по-прежнему живёт здоровая популяция этих завров, их широко используют фермеры и скотоводы. Согласно древней традиции, монгольский дейно передаётся новобрачным в числе прочего приданого. Оперение его по-прежнему используется в традиционной одежде в качестве наполнителя, но перья так и не стали предметом экспорта из-за их более чем неприятного запаха, в отличие от утиного и гусиного пуха, который обладает теми же свойствами, но пахнет менее едко.

ХАДРОЗАВР

Травоядный | двуногий | может передвигаться на четырёх конечностях

Хадрозавров отличают плоский клюв, похожий на утиный, большая голова на гибкой шее и удлинённое тело, плавно переходящее в длинный жёсткий хвост. Они могут бегать на больших задних ногах, но при этом пасутся на всех четырёх. На задних ногах у них три широко расставленных пальца, а на сильных передних – четыре: три одинаковых по величине, и один небольшой и заострённый.

У половозрелых самцов на голове крупные необычные костяные гребни, которые выполняют важную функцию: усиливают звук при общении, а также способствуют терморегуляции. Гребни служат также для идентификации пола и подсемейства. Для полноценной жизни хадрозаврам требуется много пресной воды, поскольку они питаются исключительно растениями. Однако некоторые подсемейства приспособились жить у солёной воды; они также способны выживать в пустынях и на равнинах с небольшим количеством осадков. Благодаря их кроткому и спокойному нраву хадрозавры давно одомашнены. Во многих странах их навоз ценится как удобрение, строительный материал и топливо.

Паразавролоф

Более известные как паразавры, эти представители семейства хадрозавров отличаются длинными причудливыми гребнями на черепе. Эти гребни служат прежде всего для коммуникации и иногда образуют длинные изогнутые трубки, направленные вперёд или назад. Резонирующие трубные звуки, которые издают паразавры, могут разноситься на большие расстояния, помогая семейной группе находить друг друга и поддерживать связь с другими группами. Это жизненно важно во время брачного сезона, когда самец или самка в поисках партнёра удаляется от своей семьи и возвращается лишь через несколько дней.

Различают три типа паразавров: белый рисовый паразавр, паразавр петани и болотный/дельтовый паразавр. Белые рисовые паразавры распространены по всему Китаю и в Японии, тогда как паразавры петани встречаются южнее, на многих островах Индонезии. Оба вида используются главным образом в сельском хозяйстве на рисовых плантациях. Создание и поддержание полей, на которых рис выращивается на залитых водой участках, очень трудоёмкая вещь, и паразавры (вместе с быками и водяными буйволами) легко адаптируются к жизни на таких полях.

Третий член семейства паразавролофов, болотный/дельтовый паразавр, водится в Северной Америке, главным образом в озёрах и на юго-восточном побережье США, но встречается и севернее, в районе Великих озёр, и даже в Канаде. Эти паразавры были когда-то одомашнены индейскими племенами, но когда на континенте появились переселенцы из Европы, снова одичали и вернулись в дикую природу. Чаще всего эти паразавры живут в глухих местах, лесных зарослях на морском побережье, где в дельтах рек речная и морская вода образуют солоноватую смесь.

Помимо вышеупомянутых трёх основных типов паразавров существует ещё множество местных гибридов и разновидностей. Различный климат, другие условия и хозяйственные цели привели по всему миру к созданию гибридов, слишком многочисленных, чтобы упоминать их здесь. Более подробную информацию об этих подвидах см. в работе «Хадрозавры планеты» того же автора и издателя.

Белый рисовый паразавр

Эти азиатские паразавры самые крупные в своём семействе: взрослые самцы достигают девяти метров в длину, а их гребень – двух метров от носа до кончика гребня. Самки на треть мельче самцов, но помимо разницы в величине, между самками и самцами нет других визуальных отличий. Однако они отличаются по поведению, особенно в брачный сезон, когда самки издают высокие трубные звуки, а самцы используют нижний регистр. Самцы обычно бродят в поисках самки и громко трубят, используя акустический резонанс своего гребня. Белый рисовый паразавр получил своё название из-за светлой, лишённой перьев шкуры и из-за залитых водой рисовых полей – лучшей среды обитания для этих завров. Тысячи лет одомашнивания сделали из белого рисового паразавра самого покладистого из всех завров; эти паразавры живут сплочённой семьёй, как жили бы в дикой природе, но считают своего хозяина матриархом стада. Белые рисовые паразавры обычно свободно бродят по деревне и полям, их не нужно держать на привязи или в загоне. Их почти не нужно заставлять – они сами роют оросительные канавы и расчищают засорившиеся места, чтобы вода свободно протекала по рисовому полю и террасам. О молодняке заботится всё стадо, отсюда и пошло название «детские ясли».

Паразавр петани

Петани – распространённое название паразавров, которые обитают южнее Китая и Японии. «Петани» означает по-малайски «крестьянин», и хотя во многих странах и на разных островах Юго-Восточной Азии слово может быть переведено по-разному, все признают, что это название наилучшим образом годится для этого завра. Эти паразавры вместе с водяными буйволами буквально обрабатывают землю для своих хозяев, избавляя их от тяжёлой работы, без них людям было бы гораздо труднее выращивать рис и кукурузу. Паразавр петани менее крупный, чем китайские и японские белые рисовые паразавры. Наиболее яркая черта паразавра петани – его короткий, загнутый гребень, а у самцов – лоскут кожи, свисающий с гребня до шеи (у половозрелых самцов – розовый). С помощью современных технологий обнаружено, что на ветру этот лоскут звучит подобно дудочке, издавая приятные звуки и привлекая самку. Из-за топографии маленьких островов обитающим там паразаврам не приходится далеко уходить, им не обязательно издавать громкие звуки, поэтому их гребни более короткие и загнутые, чем у их крупных сородичей.

Болотный/дельтовый паразавр

Эти паразавры обитают в Северной Америке. Болотные паразавры и дельтовые паразавры бывают разного окраса и могут вести себя по-разному, но генетически это один и тот же вид. Разница в экстерьере и повадках возникает из-за разной среды обитания и пищи. Болотные паразавры питаются фауной из пресноводных рек и озёр и предпочитают открытое пространство. Они живут большими группами и любят валяться в грязи на берегах рек, покрывая своё тело толстым слоем ила для защиты от жары. Грязь высыхает и трескается на их лишённой перьев шкуре, придавая болотному паразавру совсем другой вид. Дельтовые паразавры водятся в заболоченных и солоноватых речных дельтах на побережье Мексиканского залива. В тех заболоченных низинах и озёрах совершенно другая растительность, которая служит им надёжным укрытием. Дельтовые паразавры соседствуют с аллигаторами, и их лишённая оперения кожа приобрела пятнистый зеленоватый цвет из-за крошечных мхов, которые растут на ней. Такой покров из мхов улучшает терморегуляцию кожи завров в летнюю жару. Как и у белого рисового паразавра из Китая, самцы и самка различаются между собой только по величине (взрослые самцы на треть крупнее, чем самки), по высоте их резонирующих трубных звуков и по поведению в брачный сезон.

МИМУЗАВР

Всеядный | двуногий

Мимузавры – завры с лёгким оперением и мощными длинными задними ногами с тремя короткими сильными пальцами. Каждый палец заканчивается когтем в виде копыта. У мимузавров длинная тонкая шея, голова похожа на птичью – с большими глазами по бокам и беззубым клювом. У большинства представителей этого вида на каждой тонкой передней лапе – три длинных мощных когтя. С их помощью завры притягивают к земле ветки, которые собираются съесть. Растительный рацион иногда, при удобной возможности, дополняется мелкими животными. Эти завры очень общительны и нередко живут большими группами.

Мимузавров разводят во всём мире и используют для разных целей, поскольку они легко поддаются дрессировке, могут выполнять простые команды и спокойно ведут себя рядом с человеком. Содержать их совсем недорого. Однако, как у всех травоядных и всеядных, их поведение при встрече с хищниками бывает непредсказуемым: они или замирают на месте и начинают дрожать, или в панике убегают. Многие владельцы используют шоры, чтобы мимусы не могли смотреть по сторонам и назад, а некоторые тренируют их, чтобы они прятали голову в перьях под передними лапами, пока не минует опасность.

Сегодня в разных странах наряду с традиционными скачками возрождаются гонки на мимусах. Много столетий эти два вида спорта были строго отделены друг от друга: в зависимости от семейных традиций человек был приверженцем или лошадей, или мимусов. Между сторонниками двух видов скачек нередко возникали конфликты и даже семейная вражда. Однако в годы Первой мировой войны на фронте широко использовались и те и другие кроткие животные, и споры прекратились сами собой. После войны стало более популярным держать лошадей, потому что их можно использовать в сельском хозяйстве, и скачки на мимусах отошли на задний план.

Лесной мимус

Лесные мимусы обладают прекрасной устойчивостью в ходьбе и беге, поэтому их используют для езды в густых лесах и джунглях. Они легко проходят по крутым склонам – в отличие от лошадей и ослов, которые замедляют ход или спотыкаются. Лесные мимусы способны переносить груз средней тяжести на большие расстояния, хорошо работают в упряжке и умеют есть на ходу.

СПИНОЗАВР

Хищный | двуногий

Эти полуводные тероподы отличаются от всех других хищников. У всех особей из семейства спинозавров характерный длинный, как у крокодила, череп, сужающийся к передней части челюсти, крепкая шея, узкое туловище и сильные передние конечности с тремя когтистыми пальцами. Их задние конечности и длина шипов на спине различаются в зависимости от вида. У спинозавров отсутствуют перья; вместо этого у них тонкие слои кератиновой чешуи и шипы, которые выпадают при линьке и легко отрастают снова. Это создает эластичный и водонепроницаемый слой кожи, благодаря которому они больше походят на дракона с острова Комодо, чем на полуводных завров, таких как карликовые чёрные тиранны с их непромокаемыми перьями.

Представители семейства спинозавров встречаются по всему миру возле воды – на берегах морей, озёр и в поймах рек. Самый крупный представитель вида, спинозавр, может подолгу плавать далеко от берега. Подобно тираннам, эти хищники превосходные охотники. Благодаря экстрачувствительным рецепторам в узкой закруглённой морде питаются они преимущественно рыбой, морской и пресноводной. Опустив морду в воду, они выискивают рыбу и, подплыв к добыче и выждав удобный момент, хватают её мощными челюстями. Их длинные острые и гладкие зубы хорошо удерживают скользкую добычу и отличаются от зазубренных зубов других ящероногих, которыми удобно разрывать добычу на куски. Ноздри спинозавров находятся на черепе далеко позади, а их вторичное нёбо позволяет дышать, даже если почти вся челюсть находится под водой.

Японские спинозаврии

Спинозаврии, самые крупные в семействе спинозавров, именуются так в честь элитарного ордена японских самураев. Единственный дикий спинозаврий, сохранившийся в наши дни, – ниппон-спинозавр, – встречается в отдалённых природных резервациях на южных островах Японии. Выдающаяся родословная этого завра тщательно записывалась в течение столетий и ведёт своё начало из легенд, окружавших самураев, в частности их элиту, спинозавриев, в честь которых этот вид и получил своё название.

В тринадцатом столетии и во время правления сёгунов Асикага, согласно летописи, среди самураев распространился дзен-буддизм, определив их кодекс поведения. В частности, дзен-буддизм позволил преодолеть страх смерти. В эти же десятилетия самураи пересели с лошадей на спинозавров. Этот вид был привезён в Японию из Китая; археологические исследования свидетельствуют, что когда-то спинозавры были широко распространены по всей Азии, но потом их популяция пошла на убыль. В эпоху империи Юань участились монгольские набеги, и, возможно, в это время в Японии появился порох. Монголы применяли против самураев небольшие бомбы и пиротехнику. В 1274 году 900 кораблей вторглись в воды Японии и высадили на севере острова Кюсю 40 000 воинов. В том эпическом сражении Япония выставила против монгольского войска только 10 000 самураев, но верхом на спинозаврах они быстро изгнали завоевателей. К счастью для тех первых самураев, их спинозавры не реагировали на громкие взрывы и яркие вспышки, проявив бесстрашие к таким способам боевых действий, и не исключено, что это их качество помогло самураям одолеть численно превосходящие силы монголов. В наши дни реконструкторы разыгрывают по всему миру перед зрителями эту битву; пиротехнические средства создают иллюзию, что их специально обученные спинозавры могут изрыгать огонь.

Стремительное сокращение численности ниппон-спинозавров (вместе с хан-спинозаврами, которые прежде водились в прибрежных областях Китая, но теперь вымерли в дикой природе и уцелели в малом количестве лишь в неволе) прежде объясняли императорским приказом 1873 года о запрете ордена японских самураев. Однако в последние годы выяснилось, что причиной стало небольшое повышение глобальной температуры, повлёкшее за собой более экстремальные погодные условия в регионе. Самки спинозавров достигают половой зрелости лишь в тридцать лет, и обширные исследования показали, что за последние десятилетия большая часть их выводков состояла из самцов. Записи, ведущиеся в Японии с 1604 года, свидетельствуют о том, что при мягкой весенней погоде получался хороший баланс выводившихся самок и самцов, тогда как после длинной холодной зимы выводились только самцы. Уже точно известно, что климат и условия инкубации влияют на соотношение самцов и самок в выводке. Точные метеорологические наблюдения ведутся лишь в последние сто лет, поэтому возможно, что число самок, достигших половой зрелости, сокращалось и до этого. Теперь о сохранении вида заботится императорский двор Японии, продолжая после Второй мировой войны принимать меры по сохранению японских национальных традиций и дикой природы. Созданы природные парки для защиты многих видов фауны, которым грозит исчезновение. По инициативе принцессы Саи, племянницы императора Хирохито, в 1938 году было решено вести наблюдение за дикими заврами, но из-за начала войны оно началось только в 1946 году. Тогда стало очевидно, что дикие спинозавры оказались на грани исчезновения. Экологи всего мира встревожились, узнав, что в дикой природе сохранилось всего шесть самок на 300 взрослых самцов. Самок перевезли в отдалённую резервацию, где из земли бьют горячие вулканические источники – онсен. Там, при наличии тёплых мест гнездовья и со здоровым соотношением самцов и самок (считается, что оптимально на одну самку должно быть пять самцов), у ниппон-спинозавров должно установиться подобная пропорция самцов и самок в новых выводках.