Читать онлайн Тёмный единорог бесплатно

Глава 1

Колыбельная для коров

Линнель сняла с крючка у двери деревянное ведро и вышла на крыльцо навстречу новому дню. Солнце лениво поднималось из-за горизонта, окрашивая рассветное небо в оранжевый, точь-в-точь как цветы ястребинки. Бросив пригоршню семян в клетку своей маленькой птичке, девочка обернулась и, любуясь прекрасным горным пейзажем, вдохнула полной грудью прохладный утренний воздух. Над просторами, словно огромный гигант, возвышалась гора Опакус, чья вершина, независимо от погоды, неизменно скрывалась за пеленой густых облаков. По обе стороны от исполина теснились горы поменьше, которые в народе называли не иначе как Стражники.

Дом Линнель располагался прямо напротив каменного гиганта, внизу, на пологом склоне Серой горы, которая, надо сказать, совершенно не оправдывала своё название. На фоне ярких красок неба отчётливо выделялась тёмная густая зелень сосен, а луга застилала сочная высокая трава. Зелёная гора – вот как стоило бы назвать эти места!

Но, судя по всему, тот, кто давным-давно дал название горе, жил в Эссендоре и видел лишь её противоположную сторону, где, как говорили, не было ничего, кроме серых камней. Что ж, им в столице королевства, виднее. Линнель же никогда не огибала гору, на которой прожила всю свою жизнь. Для этого просто не было причин. Кроме того, за неимением туннеля, подобное путешествие заняло бы несколько дней, и отец девочки поговаривал, что на такое может решиться либо храбрец, либо глупец.

Всего в нескольких верстах вниз по склону располагалась горная деревня Арвел, но дом Линнель едва ли к ней относился. У них было что-то вроде своей деревушки из маленьких полуразрушенных фермерских домиков, сгрудившихся вместе на отшибе. Людей здесь было немного, но всё же, несмотря на ранний час, девочка встретила по пути к коровникам по меньшей мере трёх человек.

Старый батрак по имени Пит как раз сгребал сено, когда она проходила мимо. Бросив своё занятие, он поприветствовал соседку вежливым кивком:

– Доброе утро, Линнель! Отличная причёска!

Девочка смущённо коснулась своих волос, заплетённых в косу вокруг головы:

– Доброе утро, Пит! Спасибо!

Затем ей повстречалась мадам Лаванда, которая сидела на веранде в кресле-качалке, укрыв ноги вязаным одеялом.

– Доброго вам утречка, госпожа Линнель. Как красиво вы убрали сегодня волосы!

– Благодарю вас, мадам Лаванда!

Когда же девочка поравнялась с амбаром, из-за телеги с сеном выскочил малыш Йохан и заставил её вздрогнуть, громко завопив:

– Бу!

– Ну-ка скройся, бесёнок! – прикрикнула она, прогоняя негодника.

Добравшись до коровника, Линнель с радостью укрылась в нём от постороннего внимания. Здесь было темно, тепло, пахло навозом, сеном и коровами. Кому-то такой аромат мог бы показаться неприятным, но она привыкла к нему с раннего детства. Отыскав среди животных Нетти, свою любимую корову, девочка повела её в доильное стойло. Та весело затопала вперёд и, оказавшись на месте, принялась с аппетитом жевать зерно в яслях. Линнель же придвинула поближе низенький табурет, отёрла Нетти и приступила к делу.

Тёплое молоко брызнуло в ведро, повинуясь привычным движениям её пальцев. Девочка тяжело вздохнула. Ей бы очень хотелось причёсываться и заплетать волосы так, как душе угодно, не становясь при этом всеобщим предметом для обсуждения и не привлекая любопытных взглядов.

Линнель прожила в этом захолустье всю свою жизнь, и, к её огромной печали, за все эти годы в деревушке ничего не изменилось. Каждый день её отец работал в поле, ухаживал за животными и готовил еду для продажи на рынке. А она каждый день помогала ему по хозяйству и каждое своё утро проводила за учебниками.

Нетти, должно быть, уловила настроение хозяйки и нервно топнула копытом. Ожидающие своей очереди бурёнки протяжно замычали. Доить недовольных коров – задача не из простых, и, желая их успокоить, Линнель стала петь. Мелодичный голос эхом разливался по амбару, и животные притихли, наслаждаясь его нежными звуками. Она пела свою любимую песню, которую отец написал когда-то давно для её матери. А потом, когда родилась Линнель, мама убаюкивала её этой колыбельной:

Девочка снова вздохнула. Она никогда не видела ни бриллиантов, ни сапфиров, но ей очень хотелось бы. Она закрыла глаза и представила себя в платье из серебряной парчи, расшитой мелким, нежно сверкающим жемчугом. Она мечтала о роскоши, о служанках, исполняющих любую её просьбу, и о том, чтобы те каждый день укладывали её волосы в новую модную причёску. Но вокруг были лишь коровы, для которых Линнель пела колыбельную:

Линнель любила эту песню за прекрасные картины, которые та рисовала в её воображении: заснеженные горные вершины, глубокие спокойные воды бирюзовых озёр и вздымающиеся от ветра паруса галеонов, бороздящих бесконечные просторы морей. Она мечтала о свободе, о путешествиях и далёких странах, но, увы, мечтам этим не суждено было исполниться. Её детство подходило к концу, и всего через пару лет девочке предстояло приступить к ежедневной изнуряющей работе на ферме. Отец старел, и с каждым новым днём ему становилось всё тяжелее обеспечивать их существование. Будучи единственным ребёнком в семье, Линнель всегда понимала, что ей не с кем разделить ответственность за спокойную старость отца, а значит, всё её будущее было неразрывно связано с этой захудалой деревушкой на склоне горы.

Послышались шаги, и на пороге амбара появился отец Линнель, словно вызванный её размышлениями. Он прислонился к дверному косяку, наслаждаясь переливистыми звуками песни, и мгновение спустя тонкий нежный голос его дочери слился с его глубоким баритоном:

На последних нотах песни девочке показалось, что глаза отца заблестели от навернувшихся на них слёз. Наверное, он вспомнил о её матери, которая умерла, когда Линнель была совсем ещё крошкой.

– Ты так красиво поёшь… Даже лучше, чем она, – тихо произнёс мужчина. – Твой голос – настоящий дар.

Девочка грустно улыбнулась, она часто слышала от отца эти слова. Но что толку от красивого пения, если его слушают лишь коровы в крошечной деревеньке, о которой не знает никто, кроме местных жителей?..

– Она была моим бриллиантом. А ты, Линнель, – мой сапфир. Для меня в целом мире нет ничего дороже.

Девочка поднялась с табурета и обняла отца. Его сентиментальность всегда казалась ей глупой. С другой стороны, сложно было бы найти более удачный момент для её просьбы:

– Можно мне прогуляться в лесу или в лугах? После того, как закончу все дела на ферме, разумеется.

– А как же учёба?

– Я возьму с собой учебники. Такой чудесный день, преступлением было бы сидеть взаперти.

– Хорошо, Линнель, я разрешаю. Ты так много мне помогаешь, что немного развеяться не повредит. Даже не знаю, что бы я без тебя делал. Только не уходи слишком далеко, возвращайся к обеду и не разговаривай с незнакомцами.

Напутствие отца вызвало у девочки смех. Шанс встретить в этих местах незнакомца был настолько ничтожно мал, что, случись это, она определённо не смогла бы с ним заговорить, так как онемела бы от удивления.

Поющий лес

Линнель предпочла тенистый покров леса благоухающему лугу. День обещал быть жарким, а на занятиях куда проще сосредоточиться без слепящих солнечных лучей, отражающихся от белой бумаги учебников. К тому же прогулка была не единственной её целью: кое-что ещё давно возбуждало любопытство девочки. В ближайшей деревне поговаривали о появлении в их краях Полуночного единорога из Эссендора, легендарного зверя, защищавшего народ королевства от бед. Линнель, конечно, сомневалась, что тот решил бы посетить Арвел, не говоря уже о том, чтобы подняться выше в горы, к их деревушке, но всё же шанс встретить его в лесной глуши был куда выше, чем на открытых луговых просторах.

Усевшись поудобнее на большой пень, девочка достала из сумки стопку книг и распахнула первую из них. История. Этот предмет не входил в список её любимых дисциплин, как, по правде говоря, и все остальные. Единственным исключением была музыка. Нотная грамота открывала дорогу к тому, чтобы научиться придумывать, записывать и воспроизводить мелодии, в то время как другие предметы казались Линнель пустой тратой времени. История и арифметика не помогали ей ни развивать свой талант, ни доить коров. Девочка безразлично перелистывала новую главу. В ней говорилось что-то о королях и королевах, до которых ей не было совершенно никакого дела. Бегло просматривая одну страницу за другой, Линнель останавливала взгляд лишь на иллюстрациях. На них августейшие особы изображались в изысканных одеяниях из бархата и шёлка.

Девочка даже не надеялась когда-нибудь встретить её величество, хоть их с отцом скромное жилище и находилось меньше, чем в сотне вёрст от замка, где восседала королева Одри. Она была самой любимой и почитаемой из всех правителей королевства, в отличие от её предшественника и по совместительству дяди, короля Зелоса. Ходили слухи, что тот убил свою родную сестру, её мужа и их новорождённых дочерей-близнецов, чтобы занять престол. Но девочек удалось спасти, они вернулись в Эссендор и заявили о своих правах, свергнув дядю-тирана. Так королева Одри и взошла на трон. Вдохновлённая этой историей, Линнель иногда воображала себя потерянной принцессой. Как хорошо было бы вдруг узнать, что она тоже королевских кровей. Тогда она получила бы всё, о чём так отчаянно мечтала: большой замок, прекрасные сады, в которых можно играть, вкусную еду и элегантную одежду. Она могла бы вплетать в косу жемчуга и расчёсывать локоны золотыми гребнями.

Девочка легонько провела пальцем по изящному цветочному узору на одном из платьев. Он был просто бесподобен. Затем она мельком взглянула на текст, где перечислялись достижения великих монархов прошлого. От скучных дат и заковыристых названий сражений клонило в сон. У Линнель никак не получалось сосредоточиться, и она опустила книгу на колени.

Теперь скучающий взгляд девочки привлекли рассыпанные среди травы разноцветные пятна цветов: здесь росли и чистотел, и одуванчики, и весёлые крупные колокольчики. В деревне их считали обычными сорняками, но Линнель любила эти цветы: ей казалось, что их яркие лепестки подчёркивают красоту тенистого леса, оживляя его, как украшения с самоцветами оживляют элегантный сдержанный наряд. Если ей не суждено когда-нибудь увидеть настоящие драгоценности, что ж, она обойдётся и этими. Девочка потянулась к растущему поодаль одуванчику, и книга соскользнула с её колен на землю, где так и осталась, а её хозяйка уже один за другим срывала длинные зелёные стебли. Сплетая между собой жёлтые и белые цветы, она всё время оглядывалась, чтобы решить, какое ещё растение добавить в венок. В голове вновь завертелась мелодия из прошлого, и Линнель, повинуясь ей, запела:

В лесу её голос звучал совсем иначе, нежели в гулкой тишине амбара. Песня срывалась с её губ и сливалась с многообразием звуков природы: с щебетанием птиц, с шелестом листьев, которыми играл лёгкий тёплый ветерок, и с размеренным жужжанием насекомых.

Девочка сплела концы своей цветочной цепи:

Словно диадему, она торжественно надела на голову венок и почувствовала себя настоящей королевой. Жёлтые цветы изумительно подчёркивали золотистые блики её волос. Затем Линнель грациозно подняла руки над головой и принялась медленно танцевать, воображая, что выступает на сцене огромного театра:

Вдруг до слуха девочки донеслась отдалённая мелодия, и она замолчала, охваченная странным ощущением, будто лес поёт ей в ответ.

Колоритный незнакомец

Прислушиваясь, Линнель вглядывалась в густой подлесок. Из-за деревьев доносилась едва различимая музыка. Неужели кто-то подпевает ей? Мелодия казалась неземной и волшебной. Может, это единорог? Интересно, единороги вообще умеют петь? Девочка направилась в сторону таинственного исполнителя и, подойдя поближе, поняла, что чарующие звуки, судя по всему, исходили из какого-то духового инструмента. Кто-то будто аккомпанировал ей, и, дождавшись нужного момента, она пропела следующую строчку:

Её голос слился с музыкой: это определённо был тот же мотив. Но как подобное могло случиться? Ведь песню написал её отец, и никто, кроме их семьи, её не знал. Линнель медленно пробиралась сквозь кустарник навстречу мелодии, подпевая ей на ходу. Ещё несколько шагов, и она смогла наконец понять, какой инструмент издавал эти нежные, переливистые звуки. Это была свирель. Раздвинув ветви очередного куста, девочка наконец увидела своего аккомпаниатора.

Внешность музыканта ничуть не уступала по красоте его мелодии. Он был молод, худощав, а его загорелая кожа напоминала цветом скорлупу грецкого ореха. Судя по его костюму, юноша пришёл издалека. Его тёмно-русые кудри выбивались из-под красной альпийской шляпы, которая отлично дополняла полосатый лоскутный камзол.

Играя на свирели, паренёк пританцовывал, ловко переступая с одной ноги на другую. Он стоял спиной к кусту, за которым пряталась Линнель, и ей лишь мельком удавалось разглядеть острые черты его лица, в которых читалось нечто неуловимо сказочное, словно он был потомком фей. Но затем музыкант обернулся, и перед дочерью фермера предстал юноша.

Самый обыкновенный юноша.

Пробравшись сквозь зелёную листву, девочка вышла из своего укрытия. Незнакомец поймал её взгляд, но продолжил играть. Линнель сперва растерялась, но затем решила, что в данной ситуации единственное, что ей остаётся делать, – это петь. Когда наконец прозвучали последние строки и смолкла музыка, юноша опустил свирель, улыбнулся, обнажив ровные белые зубы, и приветливо произнёс:

– Ты прекрасно поёшь.

Девочка улыбнулась в ответ:

– А ты прекрасно играешь. Скажи, откуда ты знаешь мою песню?

– Я могу сыграть что угодно, даже то, что услышал впервые.

Незнакомец поднёс свирель к губам, и из неё полилась быстрая весёлая мелодия, такая задорная, что Линнель не удержалась и принялась постукивать в такт ногой. Когда же музыкант закончил играть, она восторженно захлопала в ладоши. Затем повисла неловкая тишина, и они какое-то время молча смотрели друг на друга, пока девочка наконец не решилась заговорить:

– Меня, кстати, зовут Линнель. Я живу в маленькой деревеньке, вон там, – и она застенчиво указала рукой в сторону своего дома, скрытого за густой листвой.

Парнишка снял шляпу и отвесил низкий поклон:

– А я Сандер. Рад нашему знакомству, – затем он, прищурившись, изучил едва различимые из леса очертания домиков на горном склоне и озадаченно покачал головой: – Я бы точно не стал тут жить.

Щёки Линнель запылали, и она слегка обиженно выпалила:

– Всего в паре миль отсюда есть большая деревня. Здесь не такая глушь, как может показаться на первый взгляд.

– И всё же местечко довольно сонное…

Девочка открыла было рот, чтобы как-то защитить дорогие сердцу места, но так и не придумала, что ответить. Незнакомец сказал правду и даже слегка её смягчил. Деревенька была не просто сонной, она была мертвецки тихой.

– А сам-то ты где живёшь?

– Сразу и везде, и нигде. Сегодня мой дом – этот лес. А вчера им были горы. Я иду туда, куда захочу, и живу так, как мне заблагорассудится. Всё, что мне нужно от жизни, – это приключения.

Линнель задумалась. Приключения… От одного только звука этого слова у неё внутри словно что-то перевернулось.

– И какие приключения?

– Да любые. Совсем недавно, к примеру, я жил на самодельном плоту, дрейфующем вниз по реке. Когда его выносило на берег, я сходил с него и изучал новые места. Но если этого не происходило, я просто плыл по течению день за днём, ничего не предпринимая.

День за днём плыть по течению… Эта фраза на удивление точно описывала всю жизнь дочери фермера с её неизменной последовательностью скучных дел.

– Неужели твои родители не возражают, чтобы ты так жил?

– Не знаю, я никогда их об этом не спрашивал. – Сандер нагнулся и поднял с земли большого блестящего жука. Тот стал ловко взбираться вверх по его руке. Юноша рассмеялся, переложил насекомое в другую руку, а затем вернул его обратно на землю, и оно скрылось под опавшей листвой. – Скорее кто-то приручит этого жука, чем я прекращу свои странствия. Я не представляю своей жизни без них.

Линнель же наоборот не могла себе представить, как можно жить настолько беззаботно:

– Но на что ты живёшь? Где берёшь пропитание и одежду?

– Иногда я играю на свирели в тавернах или на городских праздниках. Если кинут в шляпу пару монет, чувствую себя богачом. А ещё люди порой платят, чтобы послушать мои истории о горах, лесах и о чудесах, которые я видел: о феях, драконах и летающих волках…

Девочка с трудом могла поверить своим ушам. За время своего путешествия Сандер видел больше, чем ей удастся увидеть за всю свою жизнь. Он делал лишь то, что захочет сам, не заботясь о чужих желаниях и нуждах. Хотелось бы и ей быть настолько свободной!

– Ты придумываешь все эти истории о чудесах?

– Нет. Все мои истории совершенно правдивы. Знаешь, кого я встретил совсем недавно? Полуночный единорог Эссендора бродит неподалёку, его легко увидеть, если знать, где искать…

– Ты что, правда видел Полуночного единорога? – ахнула Линнель.

– Да. Мне посчастливилось наблюдать, как он танцует в лунном свете, причём не раз. Но Полуночный единорог – не самое поразительное существо из тех, что я встречал. Что вообще умеет эта рогатая лошадь? Спасает людей из рек? Защищает овец от волков? Даже мы с тобой на это способны. Поверь, его силы – ничто в сравнении с могуществом Величайшего единорога.

– Величайшего?..

– Да. Я не знаю ни одного зверя, который мог бы сравниться с ним по силе. После всех зрелищ, что я видел во время своих странствий, меня сложно уже чем-то удивить. Но от одного вида Величайшего единорога у меня захватывает дух.

– Почему тогда люди не знают о нём? Я прежде не слышала ни об этом единороге, ни о его подвигах.

– Он прячется в замке, что среди облаков. Чтобы найти его, нужно быть настоящим смельчаком.

– И как выглядит Величайший единорог? – завороженно прошептала Линнель.

Сандер понизил голос и продолжил так же тихо, как говорила его собеседница:

– Он белый. Точнее нет, не белый… Просто невероятно воздушный и чистый. А ещё он прозрачный.

– Как бриллиант?

Юноша улыбнулся:

– Да, как бриллиант. Но только совсем не твёрдый. Он сильный, мускулистый, но при этом невероятно мягкий. Его великолепная пышная грива переливается золотом. А ещё у него есть волшебный дар.

– Дар?..

– О, да. – Сандер вновь поднёс к губам свою свирель, и лес наполнился нежной, невероятно красивой музыкой.

Но она не радовала слух Линнель, которой не терпелось побольше узнать об этом невероятном единороге. О Величайшем единороге. Она еле дождалась конца песни и сразу же задала свой вопрос, надеясь опередить юношу, пока он снова не начал играть:

– Так что у него за дар?

Музыкант хитро улыбнулся:

– Он может исполнить любое желание человека. Если, конечно, захочет.

Любое желание… В голове девочки промелькнуло всё то, о чём она так отчаянно мечтала все эти годы: путешествия, изысканные драгоценности, элегантная одежда… И безграничная свобода.

– Что бы ты у него попросила, Линнель? – поинтересовался Сандер. Но та лишь пожала плечами. Ей не хотелось рассказывать о свои мечтах едва знакомому человеку. К тому же она боялась показаться глупой. Юноша наиграл пару нот. Это была её песня:

Затем он отложил инструмент и проницательно заглянул ей в глаза:

– Что бы ты попросила? Бриллиантовое колье на твою шею? Красивый наряд? Только представь! Тогда весь мир будет у твоих ног. Ты сможешь путешествовать из одного замка в другой и петь для августейших особ. Они щедро заплатят тебе, и тогда ты сможешь купить ещё больше драгоценностей и нарядов.

Линнель кивнула, обескураженная тем, насколько легко юноша угадал её мечты:

– Я не могу даже представить ничего прекрасней такой жизни…

– Так проживи её. Что тебе мешает? Если ты чего-то хочешь, нужно это получить.

– Но каким образом? Разве это возможно?

– Можно добиться этого своими силами. Но проще всего попросить об этом единорога.

– Но как это сделать?

Сандер провёл рукой по высокой сочной траве:

– Я могу показать тебе, где его найти. И тогда он исполнит твоё желание. Вот только тебе придётся дать ему кое-что взамен.

Кое-что взамен. Вот где подвох. Увы, у Линнель совершенно ничего не было. Ни денег, ни ценных вещей.

– А что единорог обычно берёт взамен? – печально спросила она.

Сандер утомлённо вздохнул:

– Боже, неужели ты одна из этих?

Лицо девочки приобрело выражение крайней степени непонимания:

– Из каких таких «этих»?..

– Одна из тех людей, что постоянно задают вопросы. Почему? Каким образом? А потом опять – почему? Как будто пытаетесь самих себя отговорить от того, что вы действительно хотите. Так ничего не выйдет. Если желаешь чего-то по-настоящему сильно, нужно крепко хвататься за любую возможность, отбросив все сомнения и вопросы.

Линнель попыталась представить, как сложится её жизнь, если она для разнообразия подумает о себе и о своих собственных желаниях. Что её ждёт в таком случае? Успех. И тогда отец наймёт себе кого-нибудь для помощи на ферме. А может, хозяйство и вовсе больше ему не понадобится: она сможет обеспечить ему достойную жизнь. Так почему бы не пойти к единорогу и не попросить того исполнить её желание? Эта мысль принесла такое облегчение, что девочка громко рассмеялась, прежде чем спросить:

– Ты можешь отвести меня к нему?

– Возможно, но я удивлюсь, если ты действительно на это решишься. В своих путешествиях я встречаю совершенно разных людей и по своему опыту могу сказать, что очень немногие способны рискнуть, переступить через свой порог и отправиться вдаль от родных мест. Насколько мне известно, я единственный, кто когда-либо видел Величайшего единорога.

– Я не такая, как все, – серьёзно произнесла Линнель. – Я очень хочу встретиться с ним. Пожалуйста, отведи меня.

Сандер довольно ухмыльнулся:

– Ладно, тем более что это не очень-то далеко, – он поднял с земли свою дорожную сумку, отряхнулся и неспешно зашагал мимо раскидистых деревьев. – Нам сюда.

Сердце девочки заколотилось так сильно, словно готово было вырваться из груди. Неужели он решил отправиться в путь прямо сейчас?

– Я не могу уйти, не предупредив отца…

– Что ж, очень жаль, – пожал плечами Сандер, продолжая углубляться в лес.

Неужели он действительно уйдёт? Ведь не мог же он на полном серьёзе решить, что она просто пойдёт с ним, никому ничего не сказав?

– Это займёт всего пару минут. И ты можешь пойти вместе со мной… – крикнула Линнель ему вслед, представляя, какое лицо будет у мадам Лаванды, когда она пройдёт мимо её дома бок о бок с этим колоритным незнакомцем.

Юноша остановился, повернулся к дочери фермера и тяжело вздохнул:

– Несколько минут легко превратятся в несколько часов. Готов поспорить, что отец не разрешит тебе уйти, вы начнёте ссориться, потом ты обидишься, забаррикадируешься в своей спальне и в итоге так никуда и не пойдёшь. Но я всё понимаю. Некоторые просто не созданы для приключений. Что ж, на этом я откланиваюсь.

Сандер кивнул и продолжил свой путь, а Линнель молча смотрела ему вслед, поражённая его нетерпением. Она не могла, да и не должна была следовать в лес за незнакомцем, повинуясь его прихоти. В конце концов, что подумает отец, когда она не вернётся домой к обеду, как обещала? А парнишка тем временем достал свирель и стал на ходу наигрывать тоскливую заунывную мелодию. И чем тише она становилась, удаляясь вслед за ним в чащу, тем сильнее росла паника в душе девочки. Что, если она упустила свой единственный в жизни шанс пережить настоящее приключение? Она будет сожалеть об этом вечно. К тому же, если единорог исполнит её желание, отец не станет сердиться, ведь ему больше никогда не придётся работать. А если что-то пойдёт не так, она в любой момент сможет вернуться домой. Сандер ведь сказал, что это совсем недалеко.

– Подожди меня! – закричала Линнель и бросилась за музыкантом так стремительно, что её жёлтая цветочная диадема соскользнула с головы и упала на землю.

Глава 2

Знамение

Линнель направлялась на встречу с единорогом, которая должна была изменить всю её жизнь. От охватившего её волнения девочка не могла даже спокойно идти и потому бежала вприпрыжку по извилистой лесной тропинке, забрасывая Сандера всевозможными вопросами:

– А единорог не рассердится, что я без приглашения?

– Оно у тебя есть. Ведь я пригласил тебя к нему. Этого будет достаточно.

– А он умеет разговаривать?

– По-своему.

– Как думаешь, он меня спросит о чём-ни…

Но Линнель не успела закончить свой вопрос: её прервал пронзительный звук, похожий на нечто среднее между визгом и скрипом. Он был таким громким, что девочка в страхе отскочила назад, громко воскликнув:

– Это что?

– Это просто птица, – усмехнулся Сандер, указывая на раскидистую ветвь дерева прямо над их головами. Там, переминаясь с одной ноги на другую, восседала огромная чёрная птица с белым пятном на шее.

– Ворон? – удивилась Линнель. – Никогда раньше не встречала воронов в этих лесах. Говорят, это к беде.

Юноша рассмеялся:

– Ох уж эти деревенские суеверия! Люди рассказывают друг другу всякие бредни, чтобы все жили скучно и не делали ничего забавного. Это всё чепуха!

Линнель смущённо опустила глаза. Уже не в первый раз за этот день она чувствовала себя глупой и несуразной. Будто мало ей было того, что Сандер считает её излишне благоразумной девочкой из сонной деревеньки, так теперь он ещё решит, что она суеверна!

Какое-то время птица молчаливо наблюдала за путниками со своего насеста, а затем вдруг резко спрыгнула с него и зависла прямо перед лицом юноши, громко хлопая крыльями и издавая всё тот же противный протяжный звук. Линнель взвизгнула от страха, а Сандер обхватил голову руками, случайно сбив с неё при этом свою альпийскую шляпу.

Ворон поднялся было вверх, но тут же снова спикировал на паренька.

– Прочь, дурацкая птица! – закричал тот, отмахиваясь от пернатого противника. Затем он резким движением выхватил свирель из висящего на поясе чехла и изо всех сил дунул в неё, издав ещё более пронзительный и противный звук, чем тот, что исходил от ворона. Линнель закрыла уши руками. Птица вынуждена была отступить и уселась на верхнюю ветку соседнего дерева. Сандер выждал несколько минут и снова подул в свирель. Ворон сдался и скрылся наконец из поля их зрения. Тогда юноша с торжественным видом опустил своё музыкальное оружие, поднял с земли шляпу, отряхнул и снова надел её на голову. Девочка опустила руки. Лес снова наполнился привычными умиротворяющими звуками, и лишь где-то вдалеке всё ещё раздавался крик птицы. Линнель нахмурилась. Возможно, у неё разыгралось воображение, а может, это просто эхо искажало звуки, но она готова была поклясться, что ворон почти по-человечески кричал:

– Назад! Иди назад!

Дорога в облака

Сандер уверенно вёл свою спутницу через лес, и вот они наконец вышли к горному ручью. Выбрав самое узкое его место, юноша перепрыгнул через сверкающий поток и, предложив Линнель свою руку, помог ей перебраться на другую сторону.

Дальше их путь пошёл в гору. Дочь фермера больше не бежала вприпрыжку, но всё же старалась не отставать от своего проводника и потому подстёгивала себя мыслями о Величайшем единороге и о том, как теперь изменится её жизнь.

– Далеко ещё? Куда мы вообще идём? – поинтересовалась она, стараясь, чтобы её голос звучал как можно более непринуждённо. Линнель никогда ещё не уходила так далеко от дома. Она вдруг поймала себя на том, что то и дело оглядывается в сторону своей деревушки, прикидывая, сколько времени займёт обратная дорога.

– Ну вот, опять. Как же много вопросов! – Сандер недовольно закатил глаза. – Расслабься ты уже, наслаждайся видами! Видишь вон ту гору?

Девочка кивнула. Её спутник указывал на меньшего из Стражников, по которому струился едва различимый на таком расстоянии водопад. Даже прищурившись, она не могла рассмотреть, где он берёт своё начало. Всё, что она видела, – лишь каскад бурлящей воды, белой полосой расчерчивающий камни, чтобы скрыться затем среди густой зелени деревьев.

– Заметила водопад? Так вот, говорят, что в пещере за ним спрятаны несметные сокровища. Там есть даже сапфиры размером с мою ладонь, – и юноша протянул руку в сторону Линнель, чтобы ей проще было представить описанные им драгоценности.

Та была так поражена, что замерла на месте. Как вышло, что она даже не догадывалась о богатствах, скрытых практически у неё под носом?

– Но если известно, что там сокровища, почему их никто до сих пор не забрал? Ты, например?

– Представь себе звук, с которым лавина сходит с горы, и добавь к нему топот бегущего стада коров. Вот такой шум издаёт этот водопад. Там стоит такой грохот, что, если подойти к нему ближе, чем на две версты, можно лишиться слуха, – объяснил Сандер. – Разумеется, тут дело не в потоке воды. На водопад наложено ужасное проклятье. Колдун, спрятавший в пещере своё сокровище, заточил в неё призраков. Это они так пронзительно кричат, желая вырваться на свободу. Чтобы завладеть драгоценностями, нужно приблизиться к водопаду практически вплотную и разрушить проклятие.

– Но ведь это невозможно!

Юноша гордо поднял голову:

– В этом мире нет ничего невозможного. Если бы мне понадобилось проникнуть в пещеру, я усыпил бы духов своей свирелью. Это довольно просто. Но богатства мало меня интересуют. К тому же всегда находятся приключения поинтересней. И потому я предпочитаю любоваться этим водопадом издалека. Как по мне, он сам – настоящее сокровище.

Линнель взглянула на своего спутника и печально вздохнула. Ей нравилось слушать его рассказы и рассуждения. Как только она могла не замечать, сколько интересного и прекрасного находится совсем рядом с её домом? Хорошо, что она встретила его и решилась на своё первое в жизни приключение! А Сандер тем временем играл на свирели. Девочка закрыла глаза, наслаждаясь прекрасной мелодией, и подумала, что та и правда звучит настолько волшебно, что могла бы развеять любое проклятие.

Внезапно музыка смолкла, и она, открыв глаза, поймала на себе ободряющий взгляд юноши.

– Я не хотел быть грубым. Я понимаю, почему ты задаёшь мне все эти вопросы, и это вполне естественно. Но так ты можешь упустить нечто важное. Постарайся просто расслабиться и наслаждаться каждым своим шагом.

Линнель кивнула, решив не упоминать, что мозоли, появившиеся на ногах за время этого недолгого путешествия, немного мешают ей наслаждаться шагами. А Сандер между тем продолжал:

– К тому же ты и сама знаешь ответы на некоторые свои вопросы. Так что нет никакой необходимости задавать их мне. Вот, например, сейчас ты спросила, куда мы идём. При этом ты знаешь, что мы ищем единорога, который живёт в замке среди облаков. Итак, скажи мне, куда нам нужно идти?

Девочка на мгновение задумалась:

– Видимо, наверх?

– Правильно! Вот видишь, ты и сама всё знаешь. А теперь пошли.

И они дружно двинулись дальше по горному склону.

Пыльная тропа под их ногами становилась всё круче, а над их головами нависали большие белые облака. Казалось, можно протянуть руку и потрогать их пухлые мягкие бока. Вот только замка до сих пор не было видно, и это очень огорчало Линнель. Она прожила в этих горах всю свою жизнь и никогда, даже в самые ясные дни, не видела на вершине ничего, похожего на замок. Интересно, насколько далеко им ещё придётся подняться, чтобы достигнуть своей цели?

Время шло, и вот прямо у них на пути возникла невысокая каменная стена. Пологие склоны остались позади, отсюда начиналось высокогорье. Тропинка круто уходила влево, в обход преграды, и дальше змейкой убегала вверх, петляя по склону горы. Линнель с удивлением изучала ограду из камешков, что были по размеру чуть крупнее гальки, и гадала, образовалась ли та естественным путём или её сложили вручную. Девочка еле удержалась, чтобы не спросить об этом Сандера, но решила всё же не задавать ему лишних вопросов.

Сам же юноша был занят делом. Отломив от сухого дерева две длинные толстые ветки, он протянул одну из них своей спутнице и зашагал дальше, опираясь на свой импровизированный посох. Линнель воодушевлённо последовала за ним: пока подъём давался ей довольно легко. Очевидно, сама того не замечая, она натренировала ноги бегать вверх и вниз по склону. Её ежедневная прогулка между домом и коровником для обычного городского жителя показалась бы настоящим восхождением.

Но, как выяснилось вскоре, даже у выносливости фермерской дочери есть свой предел. Чем выше они поднимались, тем сильнее сбивалось её дыхание. Но девочка даже не думала просить о привале, желая доказать Сандеру, что их приключение ей по зубам.

– Знаешь, мой отец говорит, что забраться сюда может либо храбрец, либо глупец, – произнесла она, боясь, как бы голос не выдал её усталости.

Юноша рассмеялся, но ничего на это не ответил. А Линнель спрашивала себя, кем из предложенных вариантов была она сама. Хотелось бы ей знать наверняка…

С каждой пройденной верстой тропинка становилась всё уже и вот наконец исчезла совсем. Справа послышался громкий звук – это небольшой камень, сорвавшись откуда-то сверху, кубарем покатился по практически отвесному склону. А что, если вслед за ним упадёт она? Удастся ли ей удержаться за какой-нибудь выступ, или это будет не только первое, но и последнее приключение в её жизни?

Сандер повернулся к своей спутнице и поучительным тоном изрёк:

– Падающий камень слышно издалека, и это неизбежно привлекает внимание. Но ни в коем случае нельзя поворачиваться в сторону этого звука, как бы тебе ни хотелось. Нужно присесть на корточки и закрыть голову руками.

Девочка гордо вздёрнула подбородок:

– Вообще-то я прожила всю свою жизнь у подножия горы. Мне не нужны подобные советы.

Юноша одобрительно рассмеялся, а Линнель опустила взгляд, сожалея, что не чувствует себя даже наполовину такой же уверенной, какой старалась казаться.

Путники поднимались всё выше в гору, а солнце тем временем уже клонилось к закату. Девочка то и дело поглядывала на него, стараясь не думать о своём уютном доме и о том, как, наверное, волнуется её отец. Наконец они достигли облаков. Те чем-то походили на густой белый туман, но при этом двигались стремительно и непредсказуемо. По крайней мере, они скрывали от взора Линнель пугающий вид круто уходящего вниз склона за её спиной. Голова девочки сильно кружилась то ли от страха, то ли от непривычного разреженного воздуха, то ли от голода – она ведь так и не пообедала, но при этом почему-то совсем не чувствовала, что хочет есть. Двигаться становилось всё сложнее, и, ухватившись за тонкий ствол дерева слева от себя, она прижалась щекой к его шершавой коре. Обретя хоть какую-то опору, Линнель попыталась успокоиться и пару раз глубоко вдохнула носом холодный горный воздух. Но это не помогло. По какой-то необъяснимой причине ей казалось, что, случайно вдохнув облако, она может задохнуться.

– Просто продолжай идти! – ободряюще крикнул ей Сандер. – Левой-правой, левой-правой!

Приложив немалые силы, девочка последовала его совету. Она постаралась выкинуть из головы все мысли и сосредоточенно делала один маленький шажок за другим.

Наконец её проводник объявил привал. Он уселся на камень недалеко от Линнель, засунул руку в сумку и, вытащив оттуда яблоко, молча протянул его ей. Та радостно впилась зубами в сочную сладкую мякоть. Когда от фрукта практически ничего не осталось, она случайно выронила огрызок и с радостью отметила, что уже без страха смотрит на то, как он, подпрыгивая на выступах, падает вниз. Интересно, где он приземлится, и вырастет ли там яблоня?.. Наверное, она будет крайне странно смотреться здесь, на склоне горы, среди сосен.

Этот небольшой перекус помог девочке восстановить силы.

– Теперь мне намного лучше, – произнесла она с энтузиазмом, которого, увы, не чувствовала. Её успокаивало лишь то, что замок единорога, судя по всему, был уже где-то неподалёку. И всё же Линнель не решилась уточнить, сколько ещё времени они проведут в пути. Она твёрдо решила не задавать больше лишних вопросов, вот только это совсем не мешало им всё время крутиться у неё в голове.

Немного отдохнув, они продолжили свой путь. Теперь, когда узкая каменистая тропинка исчезла, им приходилось наугад пробираться по скалистой местности, поросшей редкими хилыми деревьями. Сандер шагал легко, то и дело перепрыгивая с одного уступа на другой. А вот его спутнице дорога давалась непросто. Тонкие кожаные подошвы её туфель стирались об острые камни, а склон со временем стал настолько крутым, что Линнель пришлось отбросить ветку и карабкаться в гору при помощи рук.

В памяти девочки вдруг отчётливо всплыл один момент из прошлого. Когда ей было лет пять или шесть, один пастух, друг её отца, упал с Серой горы. При падении ему чудом удалось выжить, но вскоре он умер от полученных травм. Линнель оглянулась через плечо. Один неверный шаг, и она может покатиться вниз. Если повезёт, ей на пути попадётся какой-нибудь куст или дерево, тогда у неё будет шанс спастись. Но если нет, это будет конец. Страшно даже представить, что будет с отцом, если её переломанное тело найдут у подножия горы…

Дыхание девочки участилось, и она замерла на месте, сомневаясь, что сможет сделать ещё хоть шаг. Сандер, должно быть, уловил её отчаяние и достал из сумки длинную верёвку. Затянув один её конец на своём кожаном ремне, он обвязал другой вокруг её талии и закрепил необычным узлом, похожим на восьмёрку.

– Если ты споткнёшься, я сумею тебя удержать. А узел не даст петле затянуться и тебе навредить, – пояснил он. – Я пойду чуть впереди, а ты следуй за мной.

Линнель кивнула. Теперь она чувствовала себя чуть более уверенно, но всё же сомневалась, что ей хватит сил, чтобы подняться выше. Сандер ловко вскарабкался по скале, цепляясь руками за выступающие камни. Со стороны казалось, что это не составило для него ровным счётом никакого труда.

Теперь юноша сидел на широком выступе в нескольких метрах над головой его спутницы, а верёвка, словно длинная змея, струилась между ними по серым камням.

– Давай, Линнель, ты сможешь! – крикнул он и, вытащив из чехла на поясе свирель, заиграл бойкую воодушевляющую мелодию. Та вызвала в сознании изнеможённой, испуганной девочки приятные образы разноцветных птиц, порхающих среди лёгких, воздушных облаков, по которым разгуливали прекрасные единороги. Она подняла глаза к небу и ощутила вдруг непреодолимое желание подняться повыше, сесть рядом с Сандером и насладиться этой прекрасной музыкой. Линнель ставила ноги на те же камни, по которым до этого взбирался её проводник, и цеплялась руками за те же самые выступы. Она больше не думала о падении, целиком сосредоточившись на чарующих звуках и своей заветной цели. И всё получилось! Скала поддалась дочери фермера, и та с невероятной лёгкостью взобралась туда же, куда залез бывалый путешественник.

Они не сказали друг другу ни слова. Сандер поднялся на ноги и продолжил взбираться, играя на свирели, а Линнель послушно следовала за ним и его музыкой.

Когда девочка взобралась вслед за юношей на очередную широкую каменистую площадку, тот приблизился к ней и развязал соединявшую их верёвку.

– Вот мы и добрались до вершины! – торжественно объявил он. Линнель пришлось поверить ему на слово: сквозь окутавшее их густое облако в слабом свете угасающего солнца она не могла разглядеть ни саму гору, ни её подножие. Всё, что она видела, – улыбающееся лицо Сандера.

В этот момент девочка словно очнулась от глубокого сна. Она совсем забыла о своём решении не задавать вопросы, и те градом посыпались из её рта:

– Это всё? Мы добрались? Мы на месте? А где же тогда замок?

– Не совсем. Мы взобрались на самую вершину этой горы, – ответил Сандер, сделав особое ударение на слово «этой». – Отсюда ты не увидишь замок. Он находится на вершине горы Опакус, – и он указал пальцем куда-то в гущу непроглядной дымки облаков. – Пешком нам туда не добраться.

Глаза Линнель наполнились горячими слезами. Она не понимала, каким образом можно перебраться с одного горного пика на другой. А её проводник тем временем направился куда-то влево и вскоре исчез в белёсом тумане. Охваченная паникой девочка обречённо последовала за ним.

– Ещё пара шагов, и доберёмся до переправы, – спокойным голосом произнёс Сандер. И действительно, мгновение спустя, из облака выплыло странное деревянное сооружение. Восемь покосившихся, изъеденных временем ступеней вели на большую дощатую площадку. Она напомнила Линнель причал на Арвелейском озере, где местные любили порыбачить. Назначение этого места вызывало в голове юной особы много вопросов, но одно она знала точно: рыбой здесь и не пахло.

Она молча побрела за провожатым вверх по ступенькам и остановилась ровно по центру платформы, стараясь держаться как можно дальше от края. Слева от неё возвышался толстый деревянный столб с широким, покрытым ржавчиной металлическим колесом, в углублении которого виднелся канат. Оба его конца, выходя сверху и снизу шкива, уходили куда-то вдаль и скрывались среди непроглядных облаков. Сандер ухватился за нижний конец верёвки и потянул её на себя. Протяжно скрипнув, колесо провернулось, потом ещё раз и ещё, и вот из мглы появилась квадратная плетёная корзина, настолько большая, что по высоте дошла бы Линнель до самых плеч. Ещё один поворот колеса, и край корзины тяжело взгромоздился на помост.

– Вот так ты и доберёшься до вершины Опакуса.

На другой стороне

Сандер отстегнул дверцу на левом боку корзины и отступил, как бы приглашая девочку войти. Но та даже не шевельнулась, она стояла в центре площадки, заворожённо глядя на уходящий в неизвестность канат. Интересно, какой вес он способен выдержать? Сердце Линнель тревожно забилось в груди. Одно дело карабкаться по горам, и совсем другое – висеть над пропастью на канате, которому бог весть сколько лет.

– Я не могу… – едва слышно прошептала она.

– Никак иначе туда не попасть. Доверься мне. Я переправлю тебя на другую сторону, – ободряющим тоном произнёс Сандер.

– Ты не поедешь со мной?

– В корзине хватит места лишь для одного.

Девочка смерила корзину оценивающим взглядом. Вдвоём там и правда было бы тесновато, но всё же она никак не могла заставить себя войти в этот странный плетёный кокон, стоящий на краю бездны.

– Давай же, я её держу, – кивнул юноша. – Всего пара шагов, и ты внутри. Опомниться не успеешь, как я в целости и сохранности доставлю тебя на другую гору.

Всего пара шагов… Какая мелочь после проделанного ими сегодня пути! Линнель смело перешагнула высокий порожек и наконец оказалась внутри. Сандер крепко держал корзину обеими руками, она сделала глубокий вдох и, почувствовав себя в безопасности, кивнула.

Юноша кивнул в ответ и, плотно закрыв дверь, пристегнул её к корпусу. Дочь фермера крепко вцепилась в края корзины и теперь с тревогой наблюдала, как её спутник отошёл на несколько шагов и принялся тянуть канат.

– Не смотри вниз! – крикнул он, и Линнель изо всех сил зажмурила глаза.

Ржавое колесо тревожно заскрипело.

– Держись! – послышался вопль Сандера, на смену которому тут же пришёл девичий визг: корзина соскользнула с платформы и резко опустилась вниз под тяжестью своей ноши.

Девочка открыла глаза. Её плетёная небесная повозка медленно раскачивалась из стороны в сторону в густом белом тумане, сквозь который проглядывала едва различимая призрачная фигура худощавого паренька, тянувшего за канат. Из-за плотных облаков Линнель не могла понять, как далеко она от земли, и не видела, скользит ли корзина над усыпанной камнями пропастью, над горным озером или над лесом. Из-за плетёного бортика выглядывала лишь её голова и шея, но безотчётный страх вывалиться заставил девочку присесть так низко, как только было возможно, не отпуская при этом края.

Основание корзины пугающе прогибалось. К горлу подкатывала тошнота. Линнель хотелось петь во весь голос, молиться, кричать, – в общем, делать что угодно, лишь бы почувствовать себя лучше, но она не могла даже дышать. Над головой среди бесконечных облаков виднелся натянутый канат – единственное, что отделяло её сейчас от падения в неизвестность. И она даже не могла сказать, чего боялась сильней: что канат порвётся, и она упадёт в пропасть или что колесо заклинит, и она останется висеть в этой плотной молочной дымке навсегда.

Несмотря на весь ужас происходящего, девочка продолжала твердить себе, что может с этим справиться. Как бы то ни было, её цель стоила риска, на который она шла.

Воздушное путешествие закончилось быстрее, чем она могла себе представить. Вершина Опакуса, очевидно, находилась совсем рядом. Не прошло и десяти минут, как корзина мягко ударилась обо что-то твёрдое, и Линнель почувствовала, как её основание волочится по земле. Облака здесь казались ещё более густыми, но всё же она смогла различить очертания деревьев. Ещё один резкий толчок – и корзина опрокинулась, вывалив свою попутчицу на холодные камни. Та прижала ладони к гладкой скале и несколько мгновений лежала без движения, радуясь, что осталась цела. Затем, набравшись храбрости, она села и огляделась по сторонам. Воздушная переправа доставила её на небольшую ровную площадку где-то на склоне горы. Но разглядеть её вершину девочке не удалось, как, собственно, и замок. Здесь не было видно вообще ничего, кроме вездесущих облаков.

– Я сделала это! Сандер, я на месте! – Линнель испугалась звука собственного голоса. В глухой тишине он звучал так странно, словно в мире не осталось никого, кроме неё, даже эха. На какое-то чудовищное мгновение ей показалось, что никто не ответит. Что, если она останется здесь совершенно одна?

Но этот страх оказался напрасным. Голос юноши звучал ясно и чётко, и пусть разглядеть его самого было невозможно, Линнель вздохнула с облегчением.

– Теперь потяни за канат и верни мне корзину! – прокричал он.

Девочка осторожно поднялась на ноги, поставила плетёную кабину на камни и подошла к деревянному столбу, точно такому же, как был на другой стороне. Привстав на носочки, она дотянулась до верхнего каната и потянула его на себя, приведя в движение металлическое колесо. Механизм работал на удивление легко, и она без особых усилий направила корзину в сторону вершины Серой горы.

– Она уже в пути! – крикнула Линнель, но на этот раз ответа не последовало.

Вскоре небесная повозка, ритмично покачиваясь, затерялась в тумане. Но девочка продолжала тянуть канат, пока тот вдруг не заклинило. Судя по всему, корзина успешно добралась до противоположной стороны.

– Она уже у тебя? – громко спросила Линнель.

И к своему огромному облегчению, услышала в ответ:

– Да!

Последовала долгая пауза, и девочка решила, что её спутник, очевидно, забирается в корзину. Выждав ещё несколько минут, она прокричала в пустоту:

– Ну что, готов?

Ответ раздался не сразу:

– Линнель, слушай меня внимательно. Дальше ты пойдёшь одна. Найди ступени и поднимайся по ним вверх.

Несмотря на разделяющую их пропасть, девочка слышала, как дрогнул голос Сандера. Неужели он так же испугался предстоящего воздушного путешествия, как до этого боялась она?..

– Ты не переправишься ко мне?

– Нет. Со мной корзина станет слишком тяжёлой. У тебя не хватит сил, чтобы тянуть канат.

Неужели он действительно бросит её здесь совсем одну?

– Давай попробуем! Уверена, я смогу. Или забери меня обратно. Я не хочу идти дальше без тебя.

По правде говоря, Линнель вообще не хотелось больше никуда идти. Ей просто хотелось домой. Вздохнув, она решила вернуть плетёную кабину себе и потянула за нижний канат. Если понадобится, она сможет переправиться и без посторонней помощи. Но, увы, колесо не сдвинулось с места. Тогда она снова потянула за верхний, но это тоже не дало никаких результатов. Сандер, очевидно, нашёл способ заблокировать весь механизм переправы. Осознание происходящего вдруг нахлынуло на дочь фермера, словно холодная океанская волна: она сама доверилась незнакомцу, сама вернула ему корзину, и теперь только он может освободить её из этого поднебесного заточения. Выбора нет, ей придётся сделать всё, что он потребует.

– Ты не можешь вернуться назад! – крикнул он. – Ты прошла слишком длинный путь, чтобы сдаться сейчас. И последнюю, завершающую его часть тебе придётся преодолеть в одиночку. Мне очень жаль, Линнель, но я должен оставить тебя.

В его голосе отчётливо звучало искреннее сожаление. Но что вызывало в нём это чувство вины: то, что он не решился отправиться следом за ней или нечто другое?..

– Ты что, бросаешь меня?! – выкрикнула она так громко, словно могла выбросить с этими словами всё переполняющее её отчаяние.

– Просто сделай, как я говорю. Найди ступеньки и поднимайся. Всё будет хорошо, – раздавшийся в ответ голос на этот раз звучал тише и спокойнее.

Девочку охватила паника. Она судорожно огляделась в поисках лестницы, но не увидела ничего, кроме дымки:

– Я не могу!

– Я буду играть тебе на свирели, чтобы ты знала, что я всё ещё где-то рядом. Доверься мне.

Довериться? Ему? С какой стати? Она уже доверилась один раз и теперь ненавидела его за это. Да что уж там, сильнее его она ненавидела только себя. Почему она ушла из леса? Почему не предупредила отца? В конце концов, каким бы обаятельным и беззаботным ни был этот незнакомец, она не знала о нём ровным счётом ничего. Сейчас она должна была сидеть за кухонным столом рядом с отцом, есть тёплый, хрустящий хлеб и гадать, будет ли завтра дождь. Как могла она вместо этого оказаться на горе Опакус в окружении непроглядных облаков? Она попыталась успокоиться, вдыхая холодный воздух через нос и выдыхая его через рот. Но это не помогло: отчаяние и паника всё нарастали в душе девочки, заполняя её целиком, без остатка. В горле появился странный металлический привкус. Только этого не хватало, неужели ко всему прочему она подхватила какой-то страшный горный недуг?..

Бешеный поток её мыслей прервал голос Сандера:

– Главное, будь осторожна с тем, что пообещаешь единорогу в обмен на своё желание. Запомни, он ничего не может взять у тебя без твоего разрешения. Ты понимаешь?

Предатель. Он и правда оставил её здесь одну…

– Нет! Я не пойду! Ты не можешь просто бросить меня здесь! – зарыдала она.

Но никто не ответил. Только нежная, полная вдохновения и свободы мелодия доносилась откуда-то из белёсой мглы. Ненавистная, предательская свирель.

– Хватит! – закричала она. – Больше никогда не хочу слышать твою дурацкую музыку!

И всё же не слушать у Линнель не получалось. Сладостные, высокие ноты проникали прямо в её сердце, заставляя девочку думать о прекрасных разноцветных птицах. Но сейчас она была выше птиц. И выше всех в этом мире. Или практически всех…

Линнель набрала полную грудь прохладного горного воздуха. Сандер бросил её. И он не изменит решения, сколько бы она ни кричала. Ей придётся идти дальше. Она должна отыскать ступеньки. Шаг. Ещё один. И вот они появились из-за облака: узкие, крутые, вырезанные в сером камне горы.

Свирель изливала одну высокую ноту за другой, и Линнель, повинуясь ей, поставила ногу на первую ступеньку. Она отыскала выступающий камень и, ухватившись за него, поднялась на следующую ступень. Затем ещё на одну. И ещё. Одна ступень за другой оставались позади, а дочь фермера поднималась всё выше под нежную мелодию ненавистной свирели.

Глава 3

Замок в облаках

Линнель потеряла счёт ведущим в небеса ступеням, должно быть, их было не меньше сотни. Звук свирели с каждым новым шагом становился всё тише, а цвет камня под её ногами светлел, меняясь от тёмно-серого до практически белого. Она больше не думала ни о стоптанных ногах, ни о сбившемся дыхании. Пути назад не существовало, и потому она продолжала упрямо двигаться вперёд.

Время шло, и в какой-то момент девочка осознала, что больше не слышит музыку Сандера. Возможно, ему надоело играть, и он ушёл на поиски новых приключений, а может, лестница увела её так высоко, что мелодия затерялась среди густых облаков. Что делать, если юноша не дождётся её возвращения? Перспектива навечно застрять в горах казалась совершенно невыносимой, и, отогнав от себя эту страшную мысль, дочь фермера продолжила своё восхождение.

Здесь, на высоте, облака казались мягкими и безопасными, словно перина. Увы, эту приятную иллюзию нарушали небольшие просветы, сквозь которые виднелись горы и зелёные луга, такие далёкие, что они напоминали скорее карандашные наброски, чем реальные пейзажи. А Линнель тем временем поднималась всё выше, и теперь её взору открывалась лишь белая пелена, выложенная неровными слоями, словно сливки на торте. Сильный ветер трепал её лёгкое летнее платье, заставляя девочку дрожать от холода.

Лестница резко повернула направо, и Линнель наконец вырвалась из белого плена. Это случилось так внезапно, словно она вынырнула из озера на поверхность. Один миг – и девушка оказалась в совершенно новом мире. Здесь было так светло, что она замерла от удивления и зажмурила глаза. Затем она прикрыла их ладонью и медленно открыла, давая им постепенно привыкнуть к ярким лучам предзакатного солнца.

Девочка огляделась, и на лице её застыл восторг. Среди золотистых облаков возвышался великолепный замок. Каждый из четырёх его этажей был меньше предыдущего, а на самом верху красовалась высокая остроконечная башня.

Небо сияло закатным блеском. Без деревьев, домов и гор оно казалось ещё более огромным и бесконечным, чем обычно. Контрастные серовато-голубые облака обступали белую вершину горы, как неспокойные морские волны омывают остров.

Не сводя глаз с этого невероятного небесного пейзажа, Линнель медленно поднялась по ступеням и зашагала к замку. В её груди появилось странное переполняющее чувство облегчения и надежды. Если где-то и существовало на земле место, в котором исполнялись все желания, оно определённо находилось здесь. Напряжение внутри всё нарастало, на глазах девочки выступили слёзы, и она сдавленно закричала, выплёскивая все пережитые за день эмоции: как прекрасные, так и самые плохие.

Всё так же неспешно Линнель поднялась по широкой парадной лестнице и посмотрела вверх на уходящие в небо стены из гладкого белого камня. Это строение мало напоминало привычные замки из её книг по истории: здесь не было ни заполненного водой рва, ни высоких, увенчанных пиками стен, ни подъёмного моста на тяжёлых железных цепях. Небесный дворец, очевидно, не нуждался в обороне, ведь никто даже не подозревал о его существовании. Бывал ли здесь ещё хоть один человек, кроме неё и Сандера? Едва ли. Вероятно, дочь фермера была первой женщиной, ступившей на эту гору. И теперь она точно знала, что на такое способен лишь истинный храбрец: глупец попросту не заслужил бы такой награды, как увидеть этот невероятный белый замок среди облаков.

Но почему Сандер не захотел вернуться сюда вместе с ней? Возможно, она не управилась бы с канатом, но у него самого точно хватило бы на это сил. Тем более что он уже добрался сюда однажды совершенно один. Для человека с его чувством прекрасного было странно упустить возможность увидеть это место вновь, но он, казалось, специально нашёл повод держаться отсюда подальше.

Возле замка царила неестественная тишина. Здесь не было ни пения птиц, ни голосов, ни шелеста листвы. Линнель приблизилась к гигантским арочным дверям, украшенным витражами из розового, жёлтого и синего стекла, настолько красочными, словно за ними пряталась сама радуга. Справа от дверей свисала толстая верёвка, завязанная на конце аккуратным узлом. Девочка читала о подобном в одной из своих книг: такая конструкция называлась дверным звонком и часто использовалась в огромных роскошных домах, где услышать обычный стук было бы невозможно. Глубоко вздохнув, она потянула за верёвку, и тут же где-то в глубине замка раздался весёлый звон колокольчика.

Лёд и мрамор

Интересно, кто откликнется на её звонок? Неужели сейчас на пороге появится сам Величайший единорог? Или для подобной работы у него есть дворецкий? Линнель пожалела, что, несмотря на недовольство Сандера, не задала ему больше вопросов. Так она бы хоть знала, чего сейчас ожидать. Высокие двери медленно распахнулись, но за ними никого не оказалось. С одной стороны, фермерская дочка предпочла бы, чтобы её встретили на пороге, а с другой – радовалась, что некому прогнать её прочь. Набравшись мужества, она медленно вошла в замок.

Огромный, облицованный белым и кремовым мрамором вестибюль сверкал чистотой. Из больших арочных окон, расположенных под самым потолком, лился, отражаясь от стен, ослепительный свет, настолько яркий, что Линнель пришлось зажмуриться. Фигурные плиты, которыми был отделан пол, расходились от центра кругами, изображая подобие мишени. А прямо напротив входа начинался загадочный тёмный коридор, уходящий куда-то в глубь замка. По обе стороны от него полукругом расходились две симметричные мраморные лестницы, ведущие на широкий балкон, по центру которого возвышались двустворчатые двери. Они были выкрашены в глубокий чёрный цвет и на фоне белого мрамора стен казались длинным, бесконечным туннелем.

По какой-то странной причине Линнель чувствовала, что единорог ждёт её именно за этими дверями. Не отдавая отчёта в своих действиях, она начала подниматься на балкон по холодным мраморным ступеням. Нечто незримое словно тянуло её туда. А в замке между тем висела гробовая тишина, которую нарушал лишь стук её шагов. Неужели она здесь совершенно одна?..

Когда девочка, затаив дыхание, приблизилась к заветному проходу, она с удивлением обнаружила, что чёрный цвет дверей был обусловлен вовсе не краской, как показалось ей с первого этажа. Оказалось, что створки вырезаны из какого-то невероятного блестящего камня, возможно, из кварца, но не это изумило Линнель сильнее всего. На дверях в нежном, падающем из огромных окон свете сверкали тысячи крошечных драгоценных камней. Неужели она наконец увидела те самые бриллианты, о которых пелось в колыбельной?.. По телу девочки пробежала дрожь.

Но как ей попасть внутрь? Здесь не было ни звонка, ни дверного молотка, ни ручки. Линнель положила обе ладони на правую створку, которая оказалась гладкой и успокаивающе холодной. К её огромному удивлению, массивная каменная дверь тут же сдвинулась с места и отворилась так легко, словно весила меньше, чем пёрышко.

Как только девочка вошла в комнату, дверь за ней тут же захлопнулась. Так же, как и во всём замке, здесь не было ни души. А звенящая тишина уже начинала сводить Линнель с ума. И всё же она безо всяких сомнений поняла, что пришла по адресу. Её взору предстало настолько захватывающее зрелище, что она так и осталась стоять у дверей, открыв в восхищении рот.

Судя по всему, дочь фермера очутилась в тронном зале. Так же, как и внизу, всё здесь сияло белизной, но на этот раз стены покрывал не изысканный мрамор, а самый настоящий лёд. От его голубоватого свечения по спине и без того замёрзшей девочки пробежал холодок, и она прижала пальцы к губам, стараясь согреть их своим дыханием. В этом огромном помещении не было ни одного окна, но на высоких колоннах, выстроенных вдоль стен, горели сотни свечей. В морозном воздухе витал аромат пылающих в камине осиновых дров и только что испечённых пряников, что показалось Линнель совершенно поразительным, ведь в тронном зале не было ни того, ни другого. Зато по всей комнате то здесь, то там поблёскивали невероятные ледяные скульптуры, изображавшие по большей части животных: оленей, волков и даже львов.

У западной стены над вереницей ступеней возвышался огромный мраморный трон, покрытый искусной резьбой. А в самом центре зала располагался круглый бассейн, вода в котором замёрзла, превратив его в каток. От него прямо к трону вела длинная ковровая дорожка, обрамлённая с обеих сторон прямоугольными бассейнами, в которых искрились голубые и розовые огоньки. Вода в них не замёрзла, видимо оттого, что её движение поддерживали установленные на равном расстоянии друг от друга фонтаны. Бортики бассейнов были уставлены белыми свечами, совершенно разными по высоте, форме и размеру. А трон освещали два ярких факела.

Линнель медленно подошла к круглому бассейну и с удивлением отметила, что лёд в нём не белёсый и мутный, как на замёрзшем горном озере, а синеватый и поразительно прозрачный. К тому же здесь не было совершенно никакого дна: стены, словно туннель, спускались глубоко вниз под замок, и сквозь замёрзшую воду виднелись проплывающие под ним облака. Очевидно, это странное, затерянное среди облаков сооружение находилось на выступающем утёсе, и загадочная ледяная шахта пронизывала его насквозь. От представившейся её взору картины девочку окутал страх, и она поспешно направилась к трону. Здесь она остановилась, не решаясь подняться по мраморным ступеням.

Внезапно её внимание привлекла удивительная ледяная статуя на постаменте слева от трона. Она изображала уменьшенную версию единорога, размером с обычного пони. «Величайший единорог», – догадалась фермерская дочь. На прозрачной фигуре не было ни единого стыка, словно её вырезали из цельного куска льда. И при этом как умело и реалистично! Единорог стоял в расслабленной, естественной позе, и всё же в этом изваянии читалось нечто высокомерное и неприветливое. Рог зверя сверкал золотом, в то время как остальное его тело отливало синевой.

Линнель внимательно осмотрела каждую деталь. Пышная золотистая грива струилась по спине, словно длинные волосы молодой нимфы. На ногах прорисовывался каждый мускул, а округлая морда так притягательно блестела в свете факелов, что девочке невыносимо захотелось прикоснуться к ней хотя бы одним пальцем. Она знала, что делать этого, очевидно, не стоит, но, с другой стороны, в замке не было никого, кто мог бы её остановить. Неуверенно протянув руку вперёд, дочка фермера аккуратно коснулась головы статуи и в тот же миг отпрыгнула назад.

Вместо гладкого, холодного льда она ощутила нечто мягкое и очень тёплое. В её памяти тут же всплыли слова Сандера: «Он как бриллиант. Но только совсем не твёрдый. Он сильный, мускулистый, но при этом невероятно мягкий».

– Это не скульптура… – в ужасе прошептала Линнель. И в тот же самый миг единорог поднялся на дыбы, лишь чудом не задев копытами её лицо, и спрыгнул со своего постамента.

Величайший единорог

Копыта шумно опустились на ледяной пол, и тронный зал наполнился громким, протяжным ржанием. Девочка в страхе отпрянула назад, споткнулась о край ковровой дорожки и упала, сильно ударившись бедром. Она обхватила рукой место ушиба и осталась лежать, робко наблюдая за величественным созданием. От пола веяло холодом, но, к изумлению Линнель, лёд оставался сухим и совсем не таял от тепла её тела.

Единорог склонил голову и обратил на неё взгляд своих тёмно-синих глаз.

– Можешь подняться.

Дочь фермера ожидала услышать что угодно, но только не женский голос, противный и скрипучий, словно плохо смазанная дверь. Тем не менее она послушно встала и наконец поняла, чем была вызвана подобная несостыковка. Прямо за единорогом, опираясь на высокий корявый посох, стояла старуха. Её белое платье из многослойной полупрозрачной ткани доходило до самого пола, морщинистая кожа казалась совершенно белой, так же, как и её седые волосы, заплетённые в длинные косы. И пусть она походила скорее на призрак, чем на живого человека, эта женщина внушала даже большее благоговение, чем сам единорог. Кто она? И как попала в тронный зал? Она просто не могла войти сюда следом за Линнель и остаться при этом незамеченной.

– Я здесь, чтобы служить Величайшему единорогу. Мой хозяин не знает вашего языка. И потому я буду переводить тебе все его слова.

Девочка кивнула и перевела взгляд на волшебного зверя. Она почувствовала вдруг необходимость выказать ему своё почтение и, присев в неуклюжем реверансе, пробормотала:

– Приветствую вас, ваше величество.

Единорог навострил уши. Он размеренно дышал, выпуская из ноздрей лёгкий белый пар.

– Хозяину кажется, что ты замёрзла.

Линнель скромно кивнула:

– Это скоро пройдёт.

И о чудо! В то же самое мгновение по телу девочки разлилось тепло.

– Ты хотела о чём-то попросить?

Дочь фермера снова кивнула. Она словно онемела от страха, но, собравшись с мыслями, сумела наконец выдавить из себя:

– Да, кое-что из вещей… И ещё свободу. – Всё это прозвучало так сбивчиво и глупо, что Линнель смущённо опустила глаза.

Но, судя по всему, единорогу хватило двух этих невнятных фраз, чтобы понять, о чём она просит. Он резко шагнул в её сторону, отчего девочка инстинктивно отступила назад. Затем это повторилось снова, потом ещё раз и ещё, пока фермерская дочь не осознала вдруг, что стоит посреди заледеневшего бассейна в самом центре зала. Она больше не чувствовала холода и не боялась смотреть вниз на проплывающие внизу облака.

Единорог не сводил глаз со своей гостьи. Медленно вышагивая вокруг бассейна, он напрягал мышцы ног и слегка покачивал пышным золотистым хвостом.

– Ты мечтаешь о красивых украшениях, инкрустированных драгоценными камнями? – спросила старуха.

Не успела девочка кивнуть, как её окутал лёгкий белёсый туман, сквозь который до неё доносился лишь быстрый топот копыт.

– Что ж, теперь у тебя есть драгоценности.

Сердце Линнель радостно забилось. Она почувствовала на своей шее тяжесть прохладного ожерелья и подняла было руку, чтобы коснуться его, но так и замерла в удивлении. Её пальцы были унизаны сверкающими перстнями и кольцами, а запястья украшали массивные золотые браслеты, усыпанные самоцветами. Она принялась разглядывать волшебные сокровища. Здесь были бриллианты и сапфиры, прекрасные зелёные изумруды и опалы, рубины с искусной огранкой и такие камни, о которых ей не приходилось прежде ни слышать, ни читать. У дочери фермера перехватило дыхание от восторга. Сандер сказал правду! Величайший единорог действительно исполнил её самые сокровенные желания.

Вдруг что-то маленькое упало с потолка и звонко отскочило от ледяного пола. Затем начался настоящий град, и девочка закрыла голову руками. А когда поток маленьких белых льдинок наконец иссяк, она сняла одну из них со своих волос и с восторгом поняла, что держит в руках настоящую жемчужину. Больше сотни таких же сверкающих перламутровых шариков лежали вокруг неё в замёрзшем бассейне.

– Ты мечтаешь об изысканных нарядах?

Линнель вновь утвердительно кивнула головой. Всё это казалось настолько волшебным, словно происходило во сне. Единорог двигался всё быстрее, наблюдая, как исчезает потрёпанный фартук его гостьи, а её простенькое платье превращается в элегантный вечерний туалет. Корсет подчёркивал точёную талию, а пышная юбка мягко ниспадала на пол. Каждый дюйм этого роскошного наряда был вручную расшит золотой нитью, сплетённой в причудливые природные узоры. Не веря своему счастью, дочь фермера принялась медленно кружиться. Она чувствовала себя великолепной куклой, танцующей в музыкальной шкатулке. Затем она чуть приподняла подол своего платья, и вместо истоптанных туфель увидела сшитые из золотой парчи башмачки на удобном высоком каблуке. Каждый из них украшала золотая пряжка с крупным сияющим самоцветом.

Девочка завороженно прижала руки к горячим щекам, а затем привычным движением пригладила волосы, нащупав вдруг пальцами что-то твёрдое. Мгновение спустя она вытащила из причёски старинный гребень, украшенный крупными жемчужинами. Она с минуту разглядывала его ровные зубчики, а затем, вставив гребень обратно в заплетённые вокруг головы косы, выпрямилась и гордо подняла голову. Наконец-то она стала той самой Линнель, которой мечтала быть с самого детства. Теперь она могла смело войти в королевский замок, и никто не посмел бы встать у неё на пути. Представив, как удивится её появлению королева Одри, фермерская дочь звонко рассмеялась.

Единорог описал последний круг и остановился прямо напротив девочки. Его глубокие тёмно-синие глаза будто заглядывали ей в душу.

– Хозяин надеется, что ты не останешься в долгу и отплатишь ему за его доброту.

Сердце Линнель тревожно сжалось в груди. Сандер предупреждал её, что единорог потребует что-нибудь взамен. Но что она могла предложить? Ничего. Тот наверняка рассердится, ведь она понапрасну отняла его время. Скорее всего он тут же отберёт все свои подарки и выбросит её прочь на холодную горную вершину.

Девочка печально опустила глаза:

– Мне совершенно нечего дать вам, господин единорог.

Она готовилась услышать оскорбления и брань, но этого не произошло. Зверь снова двинулся вокруг бассейна, переходя с шага на рысцу, а затем и на галоп.

Переводчица скрылась из виду, но голос её продолжать звучать чётко и громко:

– У каждого есть что-то, что он может отдать. Подумай хорошенько, Линнель. Возможно, у тебя есть особенный дар?

Особенный дар. Ну конечно! Девочка часто слышала эти слова от своего отца, когда он хвалил её прекрасный голос. Не зная, что ответить единорогу, она начала петь:

Мелодия вторила ей, отражаясь от ледяных стен, а Линнель думала о своём отце, о его улыбке и о том, как красиво он играет на скрипке. Трогательный эпизод, случившийся в амбаре этим утром, больше не казался ей смешным. Теперь она с нежностью вспоминала папины добрые глаза и тёплую руку на своём плече. А затем в её мыслях появился туманный, далёкий образ матери.

– Спасибо. Это именно то, что надеялся получить мой хозяин. Ты готова отдать ему свой дар?

Этот вопрос заставил девочку нахмуриться. Она вдруг вспомнила предостережение Сандера: «Будь осторожна с тем, что пообещаешь единорогу в обмен на своё желание. Запомни, он ничего не может взять у тебя без твоего разрешения». Прекрасный голос и музыкальный слух достались ей от матери. Сможет ли она променять их на драгоценности и наряды?.. Увы, пока Линнель пела, она уже решила, что сможет. Уверенно кивнув, она обратилась к единорогу:

– Я готова. Мой дар теперь принадлежит тебе.

Тот в ответ лишь низко опустил голову и встряхнул золотистой гривой. Повисло неловкое молчание, и дочка фермера вновь почувствовала себя неуютно. Не зная, что следует сделать или сказать, она начала петь второй куплет песни. Но её прервал скрипучий голос старухи:

– Спасибо, Линнель. Величайший единорог благодарен за твой дар воспоминаний. Теперь они принадлежат ему.

Воспоминания

Должно быть, произошла какая-то глупая ошибка. Девочка согласилась отдать свой талант пения, но никак не свои воспоминания. Она собралась было запротестовать, но не смогла отыскать нужных слов.

А единорог при этом всё быстрее скакал вокруг неё. Что удивительно, на этот раз его копыта не издавали ни единого звука, будто он и вовсе не касался земли. От каждого движения его ног, словно облака пыли на просёлочной дороге, поднимался густой иссиня-зелёный туман. Линнель хотела остановить его, но ощутила вдруг невероятную слабость. У неё невыносимо кружилась голова. Неужели он действительно заберёт её воспоминания? Нет, она этого не позволит.

И всё же с каждым новым кругом, что описывал вокруг девочки единорог, неясные образы проплывали перед её глазами и сливались с густым туманом. Потомок фей, танцующий в лесу под звуки свирели. Фигура женщины в кресле-качалке. Она сама в возрасте трёх лет и пушистые жёлтенькие цыплята, которых она пытается поймать крошечными ладонями. Запах сладкого сена и коров. Седые волосы отца и его обветренное лицо. Звук, с которым первая струйка молока бьётся о деревянное дно ведра. Сладкий щебет маленькой жёлтой птички. Ястребиная трава, такая же оранжевая, как рассветные лучи солнца. Вот только когда она видела этот рассвет? На прошлой неделе? А может быть, в прошлом году. Но чем сильнее Линнель старалась вспомнить мельчайшие детали её повседневной жизни, тем быстрее они ускользали от неё навсегда.

Какую песню она пела мгновение назад? Нежная, мелодичная колыбельная будто до сих пор звучала у неё в ушах. Ах, если бы она могла вспомнить слова! Тогда все утраченные воспоминания наверняка вернулись бы к ней. Надо просто собраться с мыслями. Эту песню пел ей какой-то старик. Или это была женщина?.. Там определённо было что-то про бриллианты. И, кажется, что-то насчёт гор. Хорошо, что она всё ещё помнила мелодию. Надо спеть её единорогу! Девочка нежно улыбнулась. У неё не получалось вспомнить, как она оказалась в этом странном ледяном зале, но она точно знала, что во всём мире нет никого восхитительнее этого единорога. Вот бы он разрешил себя погладить…

Волшебный зверь замедлил шаг и остановился перед Линнель. Он тяжело дышал, стараясь восстановить дыхание после бега, и качал головой, то поднимая её вверх, то опуская вниз. Из-за его спины показалась незнакомая старуха. Она подошла к единорогу и скрипучим голосом произнесла:

– Мой хозяин благодарит тебя. Каждый из вас получил, что хотел.

Девочка приподняла руку и стала любоваться своими кольцами. Затем она провела пальцем по изящной вышивке на платье. Как же ей повезло! Но вдруг ей показалось, что она забыла о чём-то важном. О чём-то, чего она очень хотела…

– Кажется, я ещё просила о свободе… – неуверенно прошептала она.

– Верно. И ты её получила. Ты можешь делать всё, что пожелаешь, и идти, куда захочешь.

Линнель обвела взглядом ледяную белую комнату, облака под своими ногами, фонтаны, яркие огоньки в воде и роскошную резьбу на троне. Она попыталась придумать, куда бы отправиться дальше, но ничего не приходило на ум. Девочка не могла даже вспомнить, как она оказалась здесь и откуда пришла. Кроме того, она не могла представить места прекраснее, чем этот зал, и ей совсем не хотелось его покидать.

– Ты можешь остаться здесь, если хочешь, – скрипучим голосом предложила старуха. – Следуй за нами, дитя.

Линнель улыбнулась и покинула комнату вместе с женщиной, облачённой в длинное белое платье, и прекрасным единорогом. Она напевала себе под нос какую-то нежную песенку, и чувствовала, что была бы сейчас абсолютно счастлива, если бы только вспомнила её слова.

Два года спустя в Эссендоре

Глава 4

Глупое правило от правящих глупцов

Тэнди

Летнее солнце медленно опускалось за городские стены Эссендора, где Тэнди, сидя на траве, отмахивалась от надоедливых комаров. Она как раз учила Тиба играть в мельницу. Ему не так давно исполнилось пять, и всё же мальчик придумывал на удивление мудрёные комбинации. Тэнди не сомневалась, что не пройдёт и недели, как он начнёт обыгрывать её, причём без особого труда. Финч сидел рядом и, скрестив ноги, внимательно наблюдал за передвижением чёрных и белых камешков. А Хэтти примостилась вдали от остальных и сосредоточенно вышивала наволочку для подушки. Такое времяпрепровождение всегда поражало Тэнди, которая терпеть не могла занятия, требующие усидчивости.

Больше, чем кропотливый труд, она не любила лишь Эссендор. Столица королевства вызывала у неё глубокую неприязнь, во всяком случае, в последнее время. Но всё же ей нравилось это возвышенное место у городской стены, где они все вместе проводили свои свободные часы. Оно находилось на высоком склоне холма, и отсюда открывался прекрасный вид на городские улочки с их серыми каменными домиками, на крепость, на реку, на поля и на возвышающиеся над ними горы. Любой другой житель королевства при одном упоминании этого города сразу представлял себе украшенный сотнями флагов замок и Полуночного единорога. Но для Тэнди настоящий Эссендор сводился к этому самому виду. И не удивительно! За последние годы город сильно разросся, и многие жители Эссендора селились за пределами каменных крепостных стен. Сама девочка жила там же, в небогатом внешнем квартале.

Хэтти неторопливо поднялась на ноги, сунула под мышку своё рукоделие и подошла к остальным. Несколько мгновений она с интересом наблюдала за игрой, а затем вполголоса произнесла:

– Скоро стемнеет…

– И что? – пожала плечами Тэнди. Она уже привыкла, что Хэтти всегда найдёт повод для беспокойства.

– Мы ведь должны вернуться до наступления темноты. Комендантский час – помнишь?

Её собеседница рассеянно кивнула, не отрывая глаз от игровой доски. Она уже заблокировала три фигуры Тиба, но, допустив сейчас ошибку, могла уступить ему победу. Передвинув наконец белый камешек, она нахмурилась:

– Комендантский час! Да это же просто смешно! На улице так тепло, сейчас лето, и почему нам нельзя гулять допоздна? Я лично не сдвинусь с места, пока не закончу игру.

Тиб проницательно посмотрел на свою партнёршу, затем перевёл взгляд на Хэтти и сделал следующий ход. Раз Тэнди остаётся, он тоже не оставит игру.

– Нам ведь не только перед мадам Тилбери придётся отвечать. Королевский указ предписывает… – начала было Хэтти, но Тэнди её перебила:

– Какой королевский указ может быть без королевы?

Против такого аргумента было непросто возразить. Юную королеву Одри одолел никому не известный сонный недуг. Место на престоле могла бы временно занять её сестра Алетта, но она решила самолично отправиться на поиски лекарства от роковой болезни. Таким образом, королевство осталось без правителя.

– Да и к тому же, – продолжила Тэнди, – не упекут же нас в тюрьму лишь за то, что мы не легли вовремя спать.

– Да ладно вам двоим, – вмешался Финч, поднимаясь с земли. – Хэтти права. Стражники скоро начнут обход, и в этот момент нам полагается находиться хотя бы по ту сторону стены. Мы ведь не хотим, чтобы нас здесь заперли, верно?

Тэнди пожала плечами:

– Ладно, всё равно проигрываю…

И словно в подтверждение её слов Тиб выстроил свои фигуры в ряд, одержав тем самым победу.

Соперники пожали руки, собрали камешки в маленький мешочек и, подняв доску, направились к воротам. Остальные последовали за ними.

Несмотря на победу в недавнем споре, Хэтти и не думала униматься:

– А я вот рада, что ввели комендантский час. Это ведь для нашей безопасности! Никто до сих пор не знает, куда и почему пропадают дети. И лучше перестраховаться, чем пополнить их ряды.

Она говорила, обращаясь к Тибу, но Тэнди прекрасно понимала, что все эти слова предназначаются ей. Не прошло и пары дней с отъезда Алетты, как в Эссендоре безо всякой причины стали исчезать малыши и подростки. Поговаривали, что были времена, когда люди часто пропадали в самых разных уголках страны, но с тех пор, как королева Одри взошла на трон, всё прекратилось. Вместе с юной правительницей в эти земли вернулся Полуночный единорог, и с ним народ чувствовал себя в безопасности. Со временем тринадцатилетнее правление алчного короля Зелоса стало казаться людям лишь страшным сном. Но с болезнью королевы магический защитник, похоже, снова покинул Эссендор, и в сердцах её подданных поселился давно позабытый ими страх.

Тэнди не верила, что Полуночный единорог мог так просто бросить их на произвол судьбы. Вероятно, он сражается за благополучие королевства в какой-то неизвестной для всех волшебной битве. И всё же забота о горожанах легла на их собственные плечи. В связи с этим Верховный совет решил ввести комендантский час и провозгласил, что все без исключения должны возвращаться домой до наступления темноты. Как только на небе зажигалась первая звезда, все городские ворота запирались на засов, а вдоль крепостных стен начинали патрулировать часовые. Кроме того, жителям Эссендора настоятельно рекомендовали вешать на двери замки и не оставлять детей на ночь без присмотра. Последнее, впрочем, не вызывало проблем у жителей внешнего квартала, где очень немногие могли позволить себе такую роскошь, как отдельная детская.

Хэтти всё продолжала разглагольствовать, и Тэнди, не выдержав, заявила:

– А я всё равно считаю, что комендантский час – полнейшая ерунда. Глупое правило от правящих глупцов.

– И вовсе они не глупцы! Всех членов Верховного совета одобрила сама королева. И они в этой сложной ситуации делают всё, что в их силах, – уверенно ответила девочка.

– Мне вот тоже кажется, что комендантский час – отличная идея, – подключился к спору Финч.

– Вы оба ошибаетесь. И я вам это докажу. Прятаться дома после заката – полная чушь. И на это есть три причины, – Тэнди показала кулак и демонстративно подняла вверх указательный палец. – Во-первых, для тех, кто живёт за стеной, как мы, от этого нет никакого толка. Они запирают ворота и сидят в безопасности, но мы-то снаружи. У богатеев дома наверняка есть оружие, чтобы защититься. А что у нас? Не у всех даже есть дверной замок. Если дракон или кто-то ещё захочет ночью нас утащить, он сделает это вне зависимости от того, дома мы будем или на улице.

– Так это, оказывается, дракон похищает детей? – с едва различимой издёвкой спросила Хэтти.

Но собеседница проигнорировала её комментарий и отогнула ещё один палец:

– Во-вторых, дети пропадают не только по ночам. Первой похитили малышку Кловер Маллинг. Она исчезла утром, после того как отнесла груши на рынок, в лавку своей матери. А Лилит Грейн не вернулась домой из школы. Значит, её сцапали днём.

– Ну а что насчёт мальчика из Элитианского цирка? Когда его схватили, было уже темно. – Хэтти поёжилась: ей становилось страшно от одной только мысли об этом случае.

– Да, в тот раз и правда было темно. Но это случайность, ведь так было только раз, – ответила Тэнди. По правде говоря, дети не знали лично ни одного из перечисленных. Они вообще не знали ничего, кроме имён и сообщений о внезапных исчезновениях. А между тем паника в городе всё росла, а поисковые отряды раз за разом возвращались ни с чем. – Так вот, – продолжила девочка, – днём здесь так же опасно, как и ночью. Просто темнота сама по себе сильнее пугает людей. А комендантский час ввели лишь для того, чтобы народ не обвинил Совет в бездействии.

Хэтти фыркнула. Она уже не в первый раз выслушивала эту тираду. Но Тэнди и не думала останавливаться:

– Если уж действовать правильно, стоит вообще запретить людям покидать свои дома. Но такое решение они не примут. Ведь некому будет работать в полях, урожай погибнет, и нам будет нечего есть. А Верховный совет не готов взять на себя такую ответственность. Проще ввести бесполезный комендантский час, чтобы народ чувствовал себя в безопасности. Подумаешь, пропадёт ещё несколько детей. Разве им есть до этого дело?

Тиб, в силу своего возраста, понимал не больше половины её слов, но всё же слушал, разинув рот. И когда Тэнди остановилась, чтобы перевести дух, он улыбнулся ей, сверкнув в сумерках своими белыми зубками, и спросил:

– Ну а третья причина?

Девочка улыбнулась в ответ:

– А третья причина заключается в том, что правила созданы, чтобы их нарушать.

Их компания приближалась к воротам, где двое стражников уже готовились к ночному дозору. Те тут же обернулись, издалека услышав шум детских шагов.

Тэнди натянула на голову капюшон плаща и вжалась в тень ближайшего дома.

– Вы, трое, идите вперёд, – прошептала она. – А я останусь и докажу, что охрана просто портит здесь вид, а толку от неё никакого.

Хэтти закатила глаза:

– Уверена, всё это очень забавно, но можно мы просто пойдём домой?

– Так я вас и не держу! Увидимся максимум через десять минут у мадам Тилбери. А если нет, приходите утром навестить меня в тюрьме.

– Да уймись ты уже, Тэнди. И почему ты вечно говоришь «у мадам Тилбери»? Пора бы уже начать называть это место домом.

– Но это не мой дом, – яростно прошептала девочка, сильнее вжавшись в стену.

Они молча сверлили друг друга взглядами, пока Финч не увёл наконец Хэтти, взяв её под руку.

– Зря тратишь время, – сказал он. – Если Тэнди что-то решила, её уже не переубедить.

Упрямая девочка молча смотрела, как остальные дети подходят к воротам. Затем до неё донёсся голос одного из стражников:

– Что-то вы припозднились, молодые люди. Возвращайтесь-ка поскорей домой и берегите себя.

Финч пробормотал в ответ что-то невнятное, и они, пройдя через ворота, направились на восток, к дому мадам Тилбери.

Через три минуты и сорок секунд Тэнди уже неслась на запад по другую сторону стены. Всё оказалось даже проще, чем она ожидала. Горсть камешков, брошенных в деревянную дверь, отвлекла стражников, и она незаметно прошмыгнула через ворота.

Теперь она воспользуется своим любимым коротким путём и, если будет бежать достаточно быстро, сможет попасть к мадам Тилбери раньше остальных. Хэтти просто лопнет от злости!

Девочка замедлила шаг, лишь свернув к коттеджу. Она быстро вошла и, захлопнув за собой дверь, прижалась к ней спиной.

Мадам Тилбери сидела за кухонным столом, сжимая в ладонях глиняную кружку. Судя по всему, она совсем недавно закончила домашние дела и решила немного отдохнуть. Заметив Тэнди, она в изумлении приподняла одну бровь:

– Ты запыхалась и выглядишь уставшей. Дружочек, с тобой всё в порядке? И где все остальные? Признаться, я уже начала за вас волноваться.

Девочка хихикнула и покачала головой:

– Скоро явятся.

Женщина тяжело поднялась со стула и достала из кладовки кувшин молока. Разлив его по четырём чашкам, она уселась на место. К тому моменту, как Хэтти, Финч и Тиб показались на пороге, раскрасневшиеся щёки Тэнди уже вернулись к своему естественному оттенку. Она спокойно сидела напротив мадам Тилбери, словно провела здесь по меньшей мере несколько часов. Хэтти бросила в её сторону полный ярости взгляд. Она наверняка предпочла бы, чтобы стражники упекли Тэнди в тюрьму. Но воспитание не позволяло ей ссориться в присутствии старших.

Дети уселись за стол, и мадам Тилбери пододвинула к каждому из них по чашке молока. Тэнди любила эту добрую, весёлую женщину и чувствовала с ней особенную связь. Когда Эссендором правил король Зелос, многие люди пропадали без вести. Так случилось и с матерью Тэнди. Муж мадам Тилбери, Бервик, тоже тогда исчез. На протяжении нескольких месяцев она не знала, жив он или мёртв, пока тот не объявился раненым и не сообщил ей, что две храбрые принцессы-двойняшки пришли в город, чтобы свергнуть узурпатора. Именно это событие побудило женщину взять на воспитание четырёх сирот в знак своей благодарности за спасение супруга. А вот Тэнди не за что было благодарить судьбу: её мама так и не вернулась.

Когда королева Одри взошла на трон четыре года тому назад, она первым делом занялась заботой о беспризорных детях. А таких, увы, было немало: болезни, голод и магия Зелоса губили людей на протяжении долгих лет. Эта проблема была близка королеве, ведь их с сестрой первыми в Эссендоре лишил родителей этот ужасный человек. Тэнди всегда очень сочувствовала Одри. Она была лишь на несколько лет младше восемнадцатилетней королевы и даже не могла представить, насколько тяжёлым бременем стала для той в своё время власть. Наверное, очень непросто в столь юном возрасте нести ответственность за целую страну! Но она прекрасно справлялась со всеми своими обязанностями и принесла королевству процветание. Чтобы помочь сиротам, Одри обратилась к бездетным семьям и к тем, чьи дети уже выросли и покинули отчий дом. Тилбери относились к последним. Кроме того, Бервик состоял в Верховном совете, ему часто приходилось странствовать, так что его супруга с радостью заполнила бедными детьми опустевший дом.

Она совсем не хотела превратить своё жилище в сиротский приют: одни лишь эти слова навевали мысли о длинных рядах грубо отёсанных кроватей и о детях, начищающих щётками пол. И потому Тилбери поменяли свой старый домик на новый, побольше, но за пределами городской стены, и взяли на воспитание всего лишь четверых детей. Таким образом все смогли разместиться с комфортом: супруги оставили себе одну из трёх спален, а в две другие парами поселили сирот. Несмотря на своё недовольство, Тэнди делила комнату с Хэтти, а мальчишки жили в соседней. Кроме завидного личного пространства и опеки добрых людей, детям полагалось трёхразовое питание. А таким в этом бедном квартале могли похвастаться очень немногие.

Несмотря на свою привязанность к опекунше, Тэнди продолжала называть её «мадам», в то время как остальные подопечные обращались к ней не иначе, как «мама Тилбери». Но девочка совсем не считала это странным: в конце концов, у неё была собственная мать, и она упрямо продолжала верить, что настанет день, когда та вернётся. Пожалуй, этим она и отличалась от других сирот: родные Финча, Хэтти и Тиба погибли, и те радовались, что у них есть хотя бы эта, приёмная семья.

Дети залпом выпили молоко, поглядывая при этом друг на друга поверх чашек. Тэнди знала, что остальные сгорают от любопытства, гадая, как же она так быстро добралась домой, но не решаются спросить об этом в присутствии мадам Тилбери. Ничего, она расскажет им всё позже, тем более что уже настало время укладываться спать.

Девочки делили между собой двуспальную кровать в маленькой комнатке с тёмным деревянным полом, застеленным лоскутным половиком. Тэнди быстро переоделась в ночную рубашку, оставив свою одежду беспорядочной кучей лежать на полу, и тут же улеглась. От простыней исходил успокаивающий запах лимона и лаванды: должно быть, за время их прогулки мадам Тилбери сменила постельное бельё.

Хэтти вошла в комнату следом. Она молча накинула ночнушку и, аккуратно сложив свой повседневный наряд, убрала его в платяной сундук. При этом девочка всем своим видом показывала, что не имеет ни малейшего желания разговаривать с соседкой. Тэнди, впрочем, ничуть не удивилась такому её поведению. Опыт общения с Хэтти показывал, что на эту невинную шалость она будет злиться как минимум неделю.

Что ж, всё к лучшему. Значит, самое время записать о произошедшем в личном дневнике. Тэнди свесилась с кровати к полу и достала из кармана валяющегося там плаща небольшой потрёпанный блокнот. Она повсюду таскала его с собой, ни на секунду не оставляя без присмотра. Запись об обманутых охранниках заняла практически целую страницу.

– Что это ты там пишешь? – оживилась вдруг Хэтти и попыталась подобраться поближе, чтобы заглянуть соседке через плечо.

Ну конечно, теперь ей захотелось поговорить! Видимо, некоторые просто не могут жить без того, чтобы засунуть свой любопытный нос в чужие личные записи… Тэнди закрыла собой блокнот и продолжила писать, небрежно ответив:

– Да так, ничего.

– Ты что, пишешь обо мне? – не унималась Хэтти.

– Нет, – отрезала девочка и, закончив последнее предложение, захлопнула дневник.

– А почему?

– Почему? В каком ещё смысле – «почему»?

– Ну, я просто подумала… Мы видимся каждый день, мы спим рядышком, вместе едим и гуляем. В каком-то смысле я – твоя сестра. Так почему бы тебе не написать в своём дневнике что-нибудь и обо мне?..

Тэнди закатила глаза и положила блокнот обратно в карман плаща:

– Ты мне не сестра.

– Я знаю. – Хэтти улеглась поудобнее на бок, повернувшись к своей соседке. – Я потому и сказала: «В каком-то смысле», – она слегка нахмурила лоб. – Знаешь, я всегда мечтала о сестре. Представляла, что она будет младше меня, такая смешная, с непослушными кудряшками и этими смешными дырками между зубов, какие всегда бывают у детей, когда молочные выпадают. Да, это мало похоже на тебя, но у жизни иногда свой взгляд на то, как исполнять наши мечты.

Тэнди задула свечу и улеглась на спину, глядя в тёмный потолок.

– Ты уж не обижайся, но я никогда не хотела сестру. И потом, у меня уже есть семья. Однажды моя мама вернётся, и тогда мы с тобой больше не будем жить в одной комнате. Так что нам не стоит друг к другу особо привыкать.

Хэтти громко и протяжно вздохнула, что вышло у неё, пожалуй, слишком артистично, а затем продолжила спокойным тоном:

– Слушай, я не хочу снова спорить. И сегодня вечером тоже не хотела. Я просто беспокоилась, как бы с тобой чего не случилось. Ты иногда ведёшь себя так безрассудно…

– А мне показалось, ты решила, будто можешь указывать мне, что делать. Думаешь, ты главная, раз на шесть недель старше меня? – Девочка понимала, что реагирует слишком жёстко, но ехидные замечания соседки всегда выводили её из себя.

Хэтти снова выдала свой фирменный вздох.

– Вовсе нет. Я просто считаю, что есть правила, которые всем нам нужно соблюдать, чтобы не попасть в беду.

Глаза Тэнди привыкли к темноте, и теперь она наблюдала, как по потолку скользят размытые тени, что отбрасывали деревья в свете полной луны. Они походили то на огромного дракона, то на танцующих девушек, то на бушующее море.

Она усмехнулась про себя: «А я просто считаю, что, если нарушить комендантский час, все мы можем прекрасно повеселиться».

Прятки в темноте

Тэнди

Полчаса спустя, когда мадам Тилбери легла наконец спать, девочки, как обычно, набросили плащи и прокрались в комнату Финча и Тиба. Широкое окно в спальне мальчишек выходило прямо на пологую крышу пристройки, расположенную с тыльной стороны коттеджа. Сразу за домом, на невысоком пригорке, начинался лес. Из-за разницы высот крыша оказалась на одном уровне с подножием деревьев, и, вылезая на неё, дети чувствовали себя так, будто находятся на лесной поляне. Здесь было спокойно, тихо и весьма живописно.

Первооткрывателем этого потрясающего места стал Финч. Он обожал наблюдать за птицами и дикими зверьками, а крыша подходила для таких занятий как нельзя лучше. Тиб, разумеется, не смог долго оставаться в стороне и вскоре стал сопровождать туда своего соседа. Девочки тоже со временем оценили удобство этого местечка. Дело в том, что оно находилось довольно далеко от спальни четы Тилбери. Дети могли беседовать здесь вполголоса, не опасаясь, что их услышат. Таким образом, крыша стала для них особенным местом, где все четверо делились своими надеждами, секретами и мечтами.

Сегодня здесь было особенно хорошо. После жаркого дня в доме царила духота, и никто из детей всё равно не смог бы уснуть, пока прохладный ночной воздух не проветрит их комнаты. Несмотря на то что крыша была надёжной и невысокой, Тиб предпочитал не ходить по ней без острой на то необходимости. Поэтому он сидел на подоконнике, положив ноги на согнутые колени Финча, примостившегося снаружи, прямо под окном. Девочки сидели неподалёку, свесив ноги вниз. Луна освещала усыпанное звёздами небо, и оно казалось скорее оранжево-серым, нежели чёрным. Глаза Тэнди совсем уже привыкли к темноте, и она разглядывала тёмные силуэты деревьев и домов. Летучая мышь время от времени появлялась на небосводе лишь затем, чтобы исполнить безумный хаотичный танец и снова скрыться за деревьями. На крыше сегодня ночью было непривычно тихо.

Особенно удивляло молчание Тиба, который обычно мог без умолку болтать не один час. Тэнди сразу поняла, что тот хранит какой-то секрет: мальчик сидел как-то неестественно, засунув согнутую руку в карман. Время от времени он заглядывал туда, слегка оттопырив ладонью ткань, а затем с наигранно непринуждённым видом возвращался в исходную позу.

Девочка предположила, что её маленький приятель держит там что-то живое: улитку или мышонка.

– И что же ты там прячешь, Тиб? – не выдержала наконец она.

– Ничего.

Тэнди улыбнулась и решила больше не докучать ему вопросами, впрочем, в этом не было необходимости. Всего пару мгновений спустя мальчик всё же вытащил руку из кармана и с гордым видом продемонстрировал всем белое яйцо, по размеру чуть больше куриного.

– О, это мне на завтрак? – засмеялся Финч и потянул руку к сокровищу соседа.

– Нет! – испуганно выпалил Тиб, нежно прижав к себе яйцо. – Я нашёл его сегодня у реки. Оно было ещё тёпленьким. Видать, выкатилось из гнезда, и мама-утка его не нашла. Я буду заботиться о нём. Хочу, чтоб вылупился птенец. Днём буду носить его в кармане, чтобы оно грелось об меня, а по ночам пусть лежит в ящике с соломой.

Хэтти, приподняв бровь, изучала яйцо:

– Не думаю, что стоит всюду таскать его с собой. Вдруг случайно разобьёшь? Хотя это не важно, всё равно утёнок не вылупится без матери.

Сияющее лицо Тиба тут же померкло. Тэнди бросила на малыша полный сочувствия взгляд. Её соседка сказала правду, шансов, что птенец вылупится, практически не было. Она сама в далёком детстве не раз приносила домой яйца, но выходить их не получалось, даже если она нашла их ещё тёплыми. И всё же Хэтти не стоило заранее расстраивать ребёнка. Вдруг удача будет на его стороне?

– Уверена, из тебя получится прекрасный утиный папаша, – ласково произнесла Тэнди. – Только теперь придётся вдвое усерднее учиться плавать.

Старший из мальчиков как раз недавно учил их всех плавать в реке, и у Тиба уже неплохо получалось.

– Я завтра же научу тебя плавать утиным стилем, – ухмыльнулся Финч.

Малыш громко крякнул в ответ, и Хэтти тут же принялась на него шикать:

– Тихо, разбудишь маму Тилбери.

– Ой, ну не так уж это было и громко, – сердито выдавила из себя Тэнди.

Её соседка громко вздохнула:

– Опять ты за своё? Почему, стоит мне сделать Тибу малейшее замечание, как ты сразу начинаешь спорить со мной и заступаться за него?

– Потому что в такие моменты ты похожа на крякву, – ответила Тэнди и прокрякала недавнее замечание Хэтти, имитируя её интонацию и изображая рукой подобие говорящего клюва.

Тибу явно понравился этот спектакль, и он разразился хохотом, а его приёмный брат между тем постарался сменить тему, желая избежать очередной ссоры между девочками:

– А что, если детей похищает гигантская утка, чтобы кормить ими своих утят? Кря-Кря-Кря!

Странно, но любая беседа ребят в последнее время так или иначе сводилась к таинственным исчезновениям или комендантскому часу.

– Ну что ты, какая уж тут утка. Всем известно, что детей похищает дракон, не правда ли, Тэнди? – засмеялась Хэтти. Между ней и соседкой по-прежнему чувствовалось напряжение.

Финч оживлённо повернулся к Тибу. Он всё ещё надеялся разрядить обстановку:

– Ну да, она права. Я слышал, что гигантский огнедышащий дракон каждый месяц требует новую человеческую жертву. А если не получит её, то сожжёт весь наш город дотла! – И он весело подмигнул малышу, чьи глаза полезли на лоб от удивления.

– Так это правда? Это всё дракон? – спросил он со странной интонацией, сочетающей в себе сразу и страх, и восхищение.

Тэнди улыбнулась ему и отрицательно покачала головой. Ей не хотелось, чтобы мальчику потом снились кошмары.

– Слушайте, а вдруг это… – Она выдержала драматичную паузу, а затем продолжила, выпучив глаза: – Гигантская огнедышащая утка!

Все так и покатились со смеху, даже Хэтти пару раз хихикнула и подсела поближе к мальчишкам:

– А я вот слышала, что всё дело в вальсирующей чуме. Такое уже случалось на Западных островах. Люди слышат в голове музыку, и их ноги сами начинают двигаться в такт. Заболевший не может себя контролировать, и тогда некоторые падают с утёсов в океан, а кто-то и вовсе танцует так долго, что умирает от усталости.

Этой историей она явно старалась произвести впечатление на Тиба, что выводило Тэнди из себя. Та покачала головой и, выделяя каждое слово, произнесла:

– Всё совсем не так.

– Ты говоришь так уверенно, будто знаешь наверняка, – обиженно ответила Хэтти.

– Да, думаю, я знаю.

Тэнди никак не могла понять, почему все считают, будто пропавших детей похитили или убили. Никто почему-то не принимал во внимание самый неприятный и очевидный для неё вариант: возможно, все они просто ушли. Что, если им опостылел этот дурацкий город? Что, если их здесь ничто по-настоящему не держало? Что, если их семьи, знакомые и друзья на самом деле не представляли для них ценности? Что, если её собственная мать исчезла по этой же самой причине – ей предложили лучшую жизнь, и она просто ушла?

Но девочка не собиралась обсуждать свои соображения с остальными. Она сомневалась, что они поймут. Вместо этого она вернулась к своей излюбленной тираде:

– Даже не знаю, из-за чего все так переполошились. Уверена, нет никакого дракона и никакой вальсирующей чумы. Нам просто пытаются испортить лето и поэтому заставляют соблюдать комендантский час. Но этот указ ничего для меня не значит, и мне нет никакого дела до тех, кто его принял.

– Это только слова. Ты всё равно следуешь указу, так же, как и все мы. Говоришь, что тебе плевать на комендантский час, а между тем, – Хэтти ехидно улыбнулась, – вернулась домой даже раньше нас.

– Да, но я вышла из крепости самой последней, да ещё и так, что стражники меня не заметили.

– Не думаю, что это действительно сложно. Ворота ведь ещё не заперли, любой из нас смог бы так же. – Старшая из девочек даже не думала сдаваться.

Финч утомлённо наблюдал за их перепалкой. Он понимал, что Хэтти удалось задеть соседку за живое. Но та не подала вида.

– А вот и нет. Ты бы не смогла, – парировала она. – Всё, что ты можешь, – это ныть и соблюдать правила. Если бы ты решала, чем нам заняться, мы вчетвером сидели бы дома и вышивали гобелены.

Тиб рассмеялся. И даже темнота не смогла скрыть, как лицо Хэтти стало багровым от злости:

– Ты лишь притворяешься смелой, а на самом деле напугана ничуть не меньше, чем мы. Если ты не веришь в болезни и монстров, что же тогда не бродишь одна ночами по городу?

– Потому что мне не хочется. Но я бы могла.

– Так иди и докажи!

– Вот возьму и докажу. – Тэнди вызывающе смотрела на соперницу.

– И когда же?

– Да хоть сейчас.

Финч вскочил на ноги:

– Так, давайте успокоимся. Почему бы нам не сыграть в какую-нибудь игру? В мельницу, например? Не поверите, но я мечтал научиться в неё играть всю свою жизнь, с самого рождения.

Увы, его предложение никого не заинтересовало.

– Тэнди пойдёт играть с монстрами, – восхищённо прошептал Тиб. – Как называется такая игра?

– Прятки в темноте. И я вожу первая, – ответила Тэнди, поднимаясь на ноги, а затем обратилась к Хэтти: – И куда прикажешь мне идти?

Та задумалась и поджала губы.

– Что ж, выбраться из крепости оказалось просто. Но это не удивительно. Ты сама сказала, что комендантский час полезен лишь тем, кто находится внутри. Значит, защита скорее нацелена не на то, чтобы никто не выбрался оттуда, а на то, чтобы посторонние не проникали внутрь. Так, может, пойдёшь и проверишь стражников ещё раз? Проберись в крепость.

– Только не в темноте, – обеспокоенно возразил Финч. – Девочки, давайте подождём с этим хотя бы до рассвета.

Но Хэтти уже распалилась:

– Она сама сказала, что ночью ничуть не опаснее, чем днём. Да и темноты она не боится. Так что ничто не помешает ей пробраться в крепость, не правда ли, Тэнди?

– Да, так и есть, – ответила та и отряхнулась. – Это будет весело.

– Ты же видишь, что Хэтти тебя провоцирует. – Финч встал и положил руку ей на плечо. – Не делай этого, вдруг попадёшь в беду…

– Ты правда так думаешь? – Тэнди подошла к низкому краю крыши и села, свесив ноги. Она совсем не боялась и пребывала в полной уверенности, что во время своей ночной прогулки не встретит ни души. По её опыту неприятности обычно заставали людей врасплох. Следовательно, нет лучшего способа оградить себя от бед, чем отправиться на их поиски.

Придерживаясь руками за край крыши, девочка соскользнула вниз. Она проделывала это не в первый раз и потому умело спружинила коленями во время приземления. Это всегда помогало ей удержаться на ногах.

Остальные дети тут же бросились к краю. И Хэтти наконец опомнилась:

– Слушай, тебе не обязательно это делать. Или можешь пойти завтра. Возможно, позже мы все вместе могли бы туда пойти.

По тону соседки Тэнди сразу поняла, что та уже жалеет о споре. Но девочка и не думала отказываться от своего решения лишь для того, чтобы избавить кого-то от душевных терзаний.

– Я приняла твой вызов и не вернусь, пока не докажу, что я права.

Тиб довольно кивнул:

– Тэнди такая храбрая! Она может сделать всё, что угодно. – Он запустил руку в карман и, вытащив оттуда рогатку, кинул её вниз своей подруге. Следом полетели несколько грецких орехов, служивших снарядами для его грозного оружия. – Это тебе пригодится, если всё-таки найдёшь монстров.

– Спасибо, Тиб, – тепло улыбнулась девочка. Разумеется, в схватке с драконом от рогатки было бы мало толка, но забота малыша вызвала у неё умиление. – Обещаю вернуть её в целости и сохранности.

А Финч тем временем спорил с Хэтти.

– Ну же, скажи ей, что она не должна ничего нам доказывать, – рассерженно произнёс он.

Хэтти улеглась животом на крышу и, свесившись с неё, обратилась к соседке:

– Пожалуйста, вернись. Я же просто пошутила.

Но Тэнди в ответ лишь улыбнулась, спрятала рогатку в карман плаща и зашагала по залитой лунным светом тропинке. Не прошло и пяти минут, как она с гордо поднятой головой скрылась в лесу.

Пусть остальные смотрят, если хотят, она не повернёт назад, словно испуганная мышь. Она докажет им своё бесстрашие, и тогда больше никто не посмеет сказать, что это лишь слова. Такой уж характер был у Тэнди: если она принимала какое-то решение, ничто не могло встать у неё на пути. К тому же она верила, что ничем не рискует. А на фоне повседневной рутины и скуки происходящее казалось ей приятным приключением.

Сквозь густую крону деревьев проникал лишь рассеянный свет луны. Здесь было значительно темнее, чем на крыше, и так тихо, что любой отдалённый звук, будь то стук упавшей ветки или шум крыльев совы, заставлял девочку обернуться. Даже её собственные шаги звучали как-то странно. Но она гнала от себя пугающие мысли. Всем известно, что люди боятся не темноты, а того, что она может скрывать. И Тэнди упрямо повторяла себе, что в лесу нет никого, кроме неё и безобидных зверушек, но на всякий случай всё же держала рогатку наготове.

Лесная тропа вела прямо к городским воротам. Девочка знала её так хорошо, что могла бы пройти по ней хоть с закрытыми глазами. Поэтому она уверенно шагала вперёд, убеждённая, что, если кто и прячется за деревом, он не решится напасть на такого бесстрашного человека, как она.

Десять минут спустя лес расступился, и тропинка вывела свою ночную гостью к широкой грунтовой дороге. Теперь Тэнди предстояло придумать, как пробраться в крепость. Она, конечно, могла отыскать лазейку, но, как правильно заметила Хэтти, стражники внимательно следили за тем, чтобы посторонние не проникли внутрь. И если её поймают вылезающей из какой-нибудь дыры в стене, то тюрьмы точно не избежать. Так что, пожалуй, правильнее будет попробовать обмануть охрану и убедить их открыть ворота. Возможно, она могла бы притвориться малоизвестным членом королевской семьи, прибывшим издалека, или гонцом, принёсшим важное сообщение для кого-нибудь из членов Верховного Совета.

Решив, что второй вариант звучит правдоподобнее, она смело зашагала к воротам вдоль стены. Сейчас она быстренько поговорит со стражей, отнесёт воображаемое письмо, тем же путём вернётся обратно к мадам Тилбери и утрёт Хэтти нос. Но тут сердце девочки бешено заколотилось в груди. Она заметила мрачную фигуру, притаившуюся впереди среди деревьев.

Глава 5

Фигура в тени

Тэнди

К счастью, Тэнди вовремя взяла себя в руки и вместо того, чтобы закричать, лишь тихо ахнула. Прижавшись к стене, она стала всматриваться в фигуру незнакомца. Судя по всему, это был молодой мужчина или юноша. Интересно, он уже заметил её? Вряд ли: девочка видела его затылок, значит, всё это время он смотрел в другую сторону.

Незнакомец определённо нашёл идеальное место, чтобы наблюдать за всем происходящим у ворот, при этом оставаясь незамеченным. Вот только он явно проморгал приближение чужака с тыла. От этой мысли Тэнди чуть было не расхохоталась, но успела зажать себе рот ладонями. Интересно, кто он и почему бродит по ночам, когда все сидят дома и боятся загадочных исчезновений? Ей в голову пришли лишь два объяснения: либо юноша явился издалека и ничего не знает о комендантском часе, либо так же, как она, протестует против этого нелепого указа.

Внезапно паренёк обернулся, видимо, почувствовав спиной чей-то взгляд, но так и не заметил притаившуюся у стены девочку. Зато она смогла наконец получше его рассмотреть, хоть он и находился слишком далеко, чтобы можно было различить все его черты. Молодое лицо незнакомца частично скрывали поля остроконечной шляпы, а одет он был в старый поношенный камзол. Впрочем, даже издалека Тэнди безошибочно поняла, что видит его впервые. Она всегда гордилась своей памятью на лица и без труда замечала на оживлённых улицах Эссендора чужаков.

Пару мгновений незнакомец оглядывался, а затем снял с пояса какой-то предмет и поднёс его к лицу. Сперва девочка подумала, что он пьёт из продолговатой фляги, но, присмотревшись получше, поняла, что это какой-то музыкальный инструмент, вроде флейты. И словно в подтверждение её мыслей юноша начал играть. Тэнди всегда считала, что всякого рода дудочки – это для детей, и сперва она даже закатила глаза, когда таинственный странник наигрывал гаммы, но вскоре до неё донеслась сладкая, нежная мелодия, которая с каждой секундой становилась всё более многогранной и прекрасной. Музыка словно переносила девочку куда-то далеко, в те давно позабытые времена, когда все проблемы могли решить тёплые объятия матери. На её глаза навернулись слёзы. Тэнди потребовалось немало времени, чтобы осознать, что она неподвижно стоит, прижавшись к холодному камню стены, и завороженно, словно под гипнозом, упивается звуками свирели. Чтобы избавиться от транса, ей пришлось встряхнуться. А незнакомец тем временем всё продолжал играть.

На мощёных площадях Эссендора часто выступали талантливые музыканты, но среди них не было никого, кто мог бы сравниться с этим странным юношей, укрывшимся среди деревьев. Зачем тратить свой талант, выступая для безлюдных просторов? Положим, у него нет дома, но разве в столь поздний час нельзя найти более уместного занятия? С другой стороны, как ещё можно было бы достигнуть подобного мастерства, если не оттачивать его дни и ночи напролёт?.. Но что самое поразительное, его музыка, казалось, совершенно не привлекала внимания городской стражи.

В голове Тэнди промелькнула вдруг мысль, что, вероятно, сейчас самое время развернуться и пойти обратно к коттеджу мадам Тилбери. Она уже сделала достаточно, чтобы доказать, что не боится ни темноты, ни монстров, ни комендантского часа. А остальные дети наверняка будут рады послушать историю о таинственном ночном музыканте. Но, увы, девочке совсем не хотелось возвращаться. Она просто не могла уйти, не узнав у юноши, как он оказался в этих краях и откуда пришёл.

Тэнди и сама не смогла бы объяснить, что нашло на неё в эту минуту, но она подняла с земли пригоршню камней и запустила ими в сторону незнакомца. Тот повернулся к ней, но играть всё же не перестал. Видно, чтобы привлечь его внимание, придётся подойти поближе.

Покинув своё укрытие, девочка быстро зашагала к нему по высокой траве. При этом она старалась источать храбрость и уверенность, так же, как делала это в лесу. В конце концов, она родилась и выросла в Эссендоре, это её дом, а он – просто гость.

Юноша не смотрел, как она пробиралась к нему сквозь бурьян, он играл, безразлично глядя по сторонам, и вновь взглянул на неё лишь тогда, когда их разделяло не больше дюжины шагов. Теперь девочке наконец удалось как следует его разглядеть. Возможно, незнакомец был одет слишком странно для этих мест, но тем не менее всё в его облике говорило, что он не может иметь ничего общего с таинственным исчезновением детей. На такое могли пойти только огромные страшные чудовища или здоровенные мужланы, но никак не этот миловидный, худощавый паренёк. Если он и был старше Тэнди, то не больше чем на год-другой. Из-под его шляпы небрежно выбивалось несколько локонов, что было ему только к лицу. А в его утончённых острых чертах читалось нечто тревожное. Да, юноша определённо не способен был похитить девочку или убить, но это ещё не значило, что ему можно доверять.