Читать онлайн День рождения ведьмы бесплатно

День рождения ведьмы

Часть I Ирий – прекрасный мир змеев

Глава 1. На кисельных берегах реки Молочной

Река Молочная светилась в темноте абсолютно белым, и впрямь молочным, светом. Над водой горел ореол, такой плотный, что казалось, его можно зачерпнуть, как густые сливки, и так он и останется на ложке сверкающей белой пеной. Отсветы играли на красноватом суглинке, заставляя тот лосниться, будто берега Молочной слепили из клюквенного киселя. Иногда исходящее от воды сияние трепетало, как пламя охотничьего костра, и тогда в струях Молочной вспыхивали звезды и можно было разглядеть рисунок созвездий. Но это не было отражением – небо нависало черное, без единого огонька, из-за ходящих по нему темных облаков походило не на шелк или бархат, а скорее на лохматую звериную шкуру. Иногда в облачной пушистой шерсти вспыхивала короткая зарница и тут же гасла, так и не отозвавшись громом.

Едва заметная тропка тянулась сквозь густой прибрежный лес. За ночь ее уже успели заплести густые вьюнки. Если поутру, вырубая на ходу поросль, по тропе снова не пройдут люди, к следующему вечеру она окончательно утонет в зелени, став неотличимой от остальной чащобы. В густой траве, в плотно сплетенных кустах подлеска, в кронах деревьев непрерывно возились, пищали, вскрикивали сотни, а может, и тысячи невидимых в темноте существ – лес звенел жизнью, дышал жизнью, захлебывался жизнью. Огибая стволы громадных – в пять, в десять обхватов! – деревьев, тропа змейкой бежала сквозь это буйство и выкатывалась к деревеньке.

Деревня была совсем близко от реки, но сквозь высоченные и толстенные стволы старых деревьев никто бы и не разглядел прячущиеся за лесом дома. Белые, как сама Молочная, стены невысоких хаток светились сквозь ночную мглу. Крыши растворялись во мраке, хотя днем цепляли глаз пестротой: ярко-зеленые крыши, сплетенные из витых стеблей гороха; пылающие, как пожар, крыши из прихотливо вырезанных багровых листьев; волнистые, точно детские кудряшки, крыши, сложенные из кокетливо загнутых голубых лепестков – каждый лепесток размером с добрую простыню. Попадались и крыши из простой золотистой соломы, но тогда стены домов были не белыми, а, наоборот, расписными, изукрашенными диковинными птицами, цветами и плодами. Над отделанным резьбой колодцем склонился деревянный журавль – и впрямь искусно выпиленная фигура журавля с ведром в клюве. Деревеньку окружал высоченный, в два человеческих роста тын из вбитых в землю кольев. Если от деревеньки невозможно было глаз оторвать, то смотреть на тын было неприятно – темная густая жижа, покрывающая заостренные верхушки кольев, при одном взгляде вызывала ощущение тошноты. Рядом с плотно закрытыми и заложенными бревном воротами торчал столб. Верхушку украшали четыре грубо вытесанных мужских лица, обращенных на четыре стороны света. Лица эти, казалось, спали – едва намеченные резчиком веки были плотно закрыты.

Шурша ломкой травой, у тына выбралось существо, похожее на свинью. Только голова круглая, как шар, а во лбу торчал небольшой рог. Да и весило существо никак не меньше полутонны. Остановилось на почтительном расстоянии от ворот, запрокинуло круглую башку и шумно втянуло носом аромат человеческого жилья. С вызовом хрюкнуло и сделало шаг вперед. На обращенном в его сторону лике резного столба точно красный отсвет мелькнул. Существо угрожающе выставило рог… Веки деревянного лика медленно поднимались, открывая круглые дырки глаз, до краев налитые алым пламенем. Отсветы заметались по траве, и рот деревянного лика стал округляться, будто для крика. Багровые пятна света упали перед копытами рогатой «свиньи» – трава почернела и начала дымиться. «Свинья» испуганно взвизгнула и с невероятным для такого огромного тела проворством отпрыгнула назад. Слышно было, как ломается трава под прущей сквозь нее тушей и панически топочут копыта.

Деревянный рот сложился в насмешливую улыбку, вырезанные веки медленно опустились, гася багровое свечение, и четырехликий страж вновь застыл в покое и неподвижности. Деревенька спала, укутанная в ночь, как в теплое меховое одеяло.

Крылатая тень, стремительностью сравнимая с летучей мышью, а размерами – с удравшей рогатой «свиньей», пронеслась над тыном. Невысокая гибкая фигура соскользнула со спины «тени» и легко, будто вовсе ничего не весила, приземлилась прямо на кругло обтесанную верхушку страж-столба. Четыре лика стража продолжали спать. Неведомый прыгун застыл, балансируя на макушке столба. Изогнулся, сложившись в пояснице, будто у него и вовсе костей не было. Ме-едленно, ме-едленно гладкая и скользко-блестящая, как слизень, землисто-серая физиономия с острыми хрящеватыми ушами и сквозными дырочками вместо носа опустилась к тому лику стража, что глядел на деревню. Веки деревянного стража стали подниматься, багрово вспыхнул прячущийся под ними огонь… Оседлавшее верхушку стража существо вытянуло лоснящиеся черные губы – и плюнуло желто-зеленой жижей прямо в полные пламени глаза хранителя села. Огненные зеницы деревянного стража вскипели – жижа забурлила в пламени, почернела, стала густой, как смола. Вместо пылающих глаз теперь у стража были две сургучные блямбы. Глаза остальных трех ликов распахнулись – багровые отсветы заметались по траве, по темному небу… но в сторону деревни не глядели! Все четыре деревянных рта открылись и пронзительно завопили!

Глава 2. Чудовища Мертвого Леса

Долгий вибрирующий вопль накрыл селение, раскатился на все четыре стороны, ворвался в лес, заставляя притихнуть живность. Громадные крылатые тени замелькали над деревней, как стрижи перед грозой. Гибкие, точно бескостные фигуры соскальзывали со спин крылатых на разноцветные крыши домов. В хате под цветочной крышей распахнулась дверь – полуодетый встрепанный парень выскочил на двор, сон еще глядел из его затуманенных глаз. Существо сигануло с крыши вниз – прямо парню на плечи! Удар швырнул того оземь, вышибая дух. Жуткое существо, напоминающее чудовищного ежа с торчащими из спины иглами и человеческими руками-ногами, мгновенно оседлало его. Из ладони нападающего выметнулась игла, целя парню в горло…

– Тяв-тяв! – раздался гневный, пронзительный лай. Из похожей на длинную трубу будки выскочил дворовой ламя: змея с собачьей головой растянулась в прыжке… Собачьи челюсти с хрустом сомкнулись на запястье врага, а гибкое змеиное тело попыталось захлестнуться на горле – и с размаху напоролось на колючки. Они взвыли разом – ламя и человеко-еж. Поток крови брызнул на белоснежную стену хаты, оставляя будто выжженные черные пятна. Не прекращая завывать, ламя только крепче стиснул челюсти. Его хозяин откатился в сторону и кинулся к торчащему из колоды топору.

Другое существо, словно слепленное из человека и гигантского кузнечика, приземлилось рядом. Ударила похожая на зеленую зазубренную пилу лапа – рваная рана перечеркнула грудь парня и тот молча рухнул, заливая двор своей кровью. Еще удар лапы-пилы, и голова верного лами взлетела в воздух, упав рядом с истекающим кровью хозяином. Мгновение «кузнечик» смотрел на распростертого на земле парня – в глядящих с почти человеческого лица неподвижных глазах насекомого не отражалось ничего. Потом оттолкнулся задними лапами и перемахнул через забор на соседний двор. Оттуда донесся крик…

Громадная землеройка на мохнатых обезьяньих лапах впилась чудовищной пастью в покрытую узорчатыми листьями кровлю. В крыше возникла дыра, землеройка нырнула внутрь – раздались пронзительные крики. Из расписанной узорами хаты выскочил немолодой сивоусый мужик. Этот успел схватить оружие – в руках у него был короткий меч. Дзанг! Мужик едва успел метнуться в сторону – в порог хаты вонзилось толстое, как вязальная спица, жало. Стоящий на задних лапах бескрылый комар-переросток попытался выдернуть завязшее в пороге жало. Подскочивший мужик рубанул мечом, но жало лишь спружинило, зазвенев гулко, будто сталь. Обломки деревянного порога брызнули во все стороны, и комар кинулся на противника. Удар-удар-удар, жало скрестилось с мечом… Сивоусый пятился, отступая под напором хрупкого на первый взгляд, но оказавшегося невероятно сильным врага. Выпад… Мужик отлетел назад, ударился спиной о стену собственной хаты, и тут же комариное жало потянулось к нему. Раздалось отвратительное чвяканье пробитой плоти – жало вошло мужику в плечо. Зазвенел выпавший из руки меч. Комар с усилием изогнулся, и насаженного на жало, как на пику, сивоусого вздернуло в воздух. Человек завис, отчаянно дергая ногами. Комар мотнул головой, стряхивая противника с жала, – мужик грянулся оземь, забился, судорожно корчась от боли. Простоволосая баба с криком метнулась к нему из дома, чтобы отлететь прочь от хлесткого удара.

Крыши других домов точно взрывались, и оседлавшие их твари исчезали внутри – тишина сонной ночи сменилась человеческими воплями и вовсе нечеловеческим стрекотанием и ревом. Люди кидались к дверям, прыгали в распахнутые окна хат, а за ними стремительными скачками неслись чудовищные, жутко искаженные существа. И над всем этим царил непрерывный надсадный вой деревянного стража и пронзительный, тонкий хохот.

– И-хи-хи-хи! Хи-хи-и-хи! – В отсветах бесполезных огненных глаз на макушке стража плясало, заходясь глумливым смехом, тонкое, гибкое, как червь, серокожее существо с длинными ушами.

– А-р-р-р! – раздался рев, и среди мечущихся багряных огней возник громадный воин. Венчавшую человеческие плечи голову тура украшали острые, изогнутые на концах рога. Человеко-тур стоял на задних копытах, а в передних руках – почти человеческих, если бы не покрывающая их густая шерсть – сжимал громадный топор. Багровое пламя из глазниц деревянного стража ударило в покрытую кожаной рубахой грудь воина-тура. Рубаха задымилась, тур взревел – остальные твари ответили ему скрежетом, пронзительным воем и визгом. Прилетевшая невесть откуда стрела ударила тура в закрытый роговыми наростами лоб и отскочила. Из глотки тура вырвался новый гневный вопль, и гигант вскинул топор над рогатой башкой… Серая тварь едва успела с визгом скатиться с макушки деревянного стража. Четырехликий столб распался пополам. Одна половинка с грохотом рухнула на деревенскую улицу, под ноги бегущим из домов людям.

Воцарившаяся тишина была как удар кулаком в живот. Люди замерли. Босые, простоволосые, неодетые, по большей части безоружные – лишь кой у кого в руках оказались длинные охотничьи ножи, да у одной бабы – расписной половник, видно, ухваченный впотьмах. Другой рукой баба прижимала к себе онемевшую от ужаса девочку лет десяти.

– Молчать! Всем молчать, человеки! – взревел тур, потрясая топором. – Бросай! Бросай, сказано! – взмахом топора тур указал на нож в руках у сжавшегося, как перед прыжком, мальчишки.

Мальчишка бросил. Серебристой рыбкой мелькнув во мраке, пущенный уверенной рукой охотника нож полетел прямо в глаз туру. Тур лишь едва шевельнул топором – будто от мухи отмахнулся. Сбитый в полете нож воткнулся в землю у тына. Новый взмах… Удар обухом обрушился на лоб мальчишки, и тот мешком осел к ногам односельчан. Истошный женский крик взвился над толпой…

– Молчать! – снова рыкнул тур, переворачивая в руке топор. – Следующего бью острием!

Молодая мать торопливо зажала рот расплакавшемуся малышу.

– Наземь ножи! Наземь! – ревел тур. Его чудовищные воины придвинулись ближе, кольцом окружая жмущихся друг к другу сельчан. Тур обвел толпу жгучим, полным животной ярости взглядом.

Ладони разжимались сами, и ножи валились из обессиливших рук в прохладную ночную пыль.

– И-хи-хи-хи! – гримасничающая и подпрыгивающая серая тварь вынырнула из-за угла дома, волоча за ногу человеческое тело. С неожиданной для такого хрупкого на вид существа силой тварь подняла тело над головой и швырнула на пришибленного обухом топора мальчишку. Паренек чуть постарше рухнул перед сельчанами, из груди его вырвался стон, давший понять, что парень жив. Голова безжизненно перекатилась, из-под волос сочилась кровь, смешиваясь с уличной пылью.

– И-хи-хи! – на неподвижное тело серая тварь бросила охотничий лук – перекрученный, изломанный, будто его жевали. – Лучш-шник! С-с-стрелок! – прошипела тварь, корчась от сотрясающего ее мелкого хохота.

– Мужчины – на колени! Руки за голову! – рявкнул тур. Кого-то из деревенских швырнули на колени его воины, кто-то угрюмо опустился сам. – Баб и детей – в середину! Уймите ваших пискунов, человечки, пока их не заткнули мои воины! Пятеро – охранять этих! – взмахом топора тур снова указал на согнанных в кучу людей. – Остальные – искать!

Пятеро чудовищных воинов в молчании отделились от остальных и замерли рядом с людьми. Дрожащие женщины с ужасом косились на них, что-то торопливо шепча цепляющимся за подолы длинных вышитых рубах детишкам. Белая от страха молодка отчаянно укачивала хнычущего младенца. Жуткие солдаты воина-тура в безмолвии разбежались по брошенным человеческим домам. Продолжая хихикать и подергиваться, умчалась на четвереньках серая ушастая тварь. Слышно было, как в хатах грохочут перевернутые скамьи, скрипят под ногами захватчиков черепки битых горшков, жалобно вскрикивают безжалостно взломанные скрыни1. И все это не зажигая ни единого огонька, в кромешной тьме, словно свет только мешал им.

Женщины тихо плакали. Кривились угрюмые мужики, точно каждый разбитый глечик2 скреб их осколками по сердцу.

– Чего ищите-то? – угрюмо поглядывая снизу вверх на громадного тура, пробормотал один из мужиков. Покрытый гладким, как у лесного жука, темным панцирем кулак охранника немедленно въехал мужику в ухо, голова его мотнулась, будто шея была веревочная, из уха потекла струйка крови.

– Кого ищем – того найдем! – пророкотал тур, нависая над сельчанами. – Где ваш староста?

Ответом ему было угрюмое молчание и ненавидящие взгляды. Кулак охранника взвился над головой женщины. Баба вскрикнула и свернулась в комок, закрывая собой ребенка.

– Тута я! – прохрипел мрачный голос, и из задних рядов, тяжело опираясь на руку жены, выбрался сивоусый. Пробитое плечо было наскоро перетянуто оторванным куском рубахи – на белой ткани расплывалось алое пятно. – Чего надо? – староста угрюмо уставился на воина-тура.

Громадный топор со свистом вспорол воздух… остановившись у самой шеи старосты. Заточенное лезвие оставило на коже кровавую полосу. Старостиха глухо вскрикнула и ткнулась мужу в плечо, обхватив его обеими руками.

– Где он? – почти нежно пророкотал тур, лезвием топора заставляя старосту приподнять голову.

– Хто? – будто каркнул сивоусый, отводя взгляд от налитых яростью глаз тура. Старостиха прижалась к мужу еще крепче и дрожала всем телом.

– Не ври мне, человечек! – рявкнул тур. – Где гонец от царствующих змеев?

– Якый такый гонец? – строптиво забормотал староста, но взгляд его метался, как у пройдохи купчика на базаре.

– Сказано – не ври мне! – Топор прижался к шее старосты плотнее, так что тому пришлось запрокинуть голову, глядя прямо в безумные очи тура. – Гонец прибыл в вашу деревеньку, – продолжал тур. – Гонец не успел отсюда уйти. Гонец нужен моему господину. Где гонец, человечек?

Староста захрипел – кромка лезвия взрезала кожу на шее.

Глава 3. Бесценный клад

– Клад! И-хи-хи-хи, я нашел клад! У них тут целый клад! – раздался дребезжаще-свистящий голосочек. Перед распахнутой дверью в крытый соломой амбар плясала серая ушастая тварь – извивалась, подпрыгивала, корчила рожи и заливалась пронзительным мелким смехом. – Настоящий клад!

– А ну пошли! – рыкнул тур, хватая старосту за шкирку и волоча за собой. Сивоусый попытался оттолкнуть жену, но она только крепче ухватилась за его руку и побежала следом.

– Остальных сторожить! – бросил тур своим воинам. Он дотащил старосту до амбара, пинком отшвырнув с дороги пляшущую тварь. От удара кулаком в спину староста влетел в дверь амбара. Старостиха сама скользнула следом.

– Что за клад, показывайте! – прогудел тур.

Старостиха дрожащими руками принялась чиркать кремешком, разжигая свечу. Затеплился дрожащий огонек…

От рева тура содрогнулись стены амбара. Острая боль пронзила руку старостихи от кончиков пальцев до локтя – свечу вырвали. Описав короткую дугу, будто падающая звезда, свеча вылетела из амбара и погасла, упав в пыль.

– Огонь! Ты посмела разжечь огонь! Я убью тебя, человечка! – ревел тур. Топор взвился над головой старостихи…

Женщина упала, судорожно засучила ногами, отползая в сторону и закрывая голову обеими руками, будто это могло защитить ее от топора.

– Та як же без огню, пане тур! Мы ж ничего не видим без огню, що ж показывать! – верещала она.

Тур бешено взревел снова, топор пронесся над головой старостихи – срезанная прядь волос спланировала на пол. Предводитель чудовищ замер, громоздясь посреди амбара косматой тенью, лишь слышно было его хриплое дыхание.

– Человеки! – наконец проревел он. Непонятно было, чего больше в этом реве – презрения или… страха. – Ладно, зажигай свой огонь… Только держи его рядом с собой, не то умрешь! – слишком нервно для такого могучего существа буркнул он.

Всхлипывая, старостиха встала на четвереньки, поднялась, держась за стену. Кремешок в ее руках срывался, высекая бесполезные искорки – каждый раз тур негромко взревывал, наконец, его рев слился в сплошной угрожающий рокот.

– Та шо ты там возишься, глупая баба! – не выдержал староста.

Наконец старостиха затеплила свечу и, испуганно поглядывая на тура, стиснула ее обеими руками, словно боялась, что та убежит. Тур при виде огня шумно всхрапнул и подался в сторону, притиснув старосту к бревенчатой стене.

– Что тут у вас? – повторил он, оглядываясь по сторонам.

– Клад, и-хи-хи! – продребезжала ушастая тварь, заглядывая в дверной проем и опасливо жмурясь на слабенький огонек свечи. – Змеиный клад, Табитино сокровище!

Тур снова завертел рогатой башкой. Вдоль стен тянулись полки: на них лежали широкие, словно бы сплющенные круги, покрытые ярко-алой коркой, бруски, обернутые в золотистые и серебристые… шкурки? Стояли прозрачные сосуды странной формы – видно было, что жидкость внутри того же цвета, что вода в реке Молочной. Запах – кисловатый и в то же время будоражаще-приятный – заставлял нервно подергиваться глубокие ноздри турьего носа.

– Что это? – снова нетерпеливо прогудел он.

– Так молоко ж! – отводя глаза, неохотно пробормотал староста.

– Молоко, маслице, сметанка, сливочки, сыр! Яйца! – указывая на лотки с большими овальными белыми… вроде как ягодами, зачастила старостиха. – У нас-то, в пресветлом Ирии, коров, коз нема, одни звери дикие, коровы-козы только в человечьем мире водятся…

– Кого ты назвала диким зверем, человечка? – снова взревел тур.

– Никого, пане тур, от як есть – никого! – уже привычно закрываясь руками, завопила старостиха. – Як можна, пане, хто ж тут зверь, а нема никого!

– Птицы в Ирие теж не несутся – тилькы зимують, а птенцов выводить в человечий мир летят, ось и яиц у нас не бывает, – перекрывая ее вопли, рявкнул староста. – Мы и наладили торговлишку-то! С человеческим фер-ме-ром… – с некоторой запинкой произнес он чужое слово. – Он нам молоко да яйца, мы их продаемо… Змеям, еще котам говорящим… – староста замолчал.

Рвущийся из груди тура глухой рокот превратился в рев – он запрокидывал башку, качал рогами, фыркал, разбрызгивая слюну с оттопыренных губ… Не сразу староста понял, что тур хохочет.

– Гонец… От царствующих змеев! За молоком и маслицем! – наконец профыркал он. – А я-то все гадал, что ему делать в мелкой приграничной деревеньке! Говори, где он! – прижимая старосту к стене, рявкнул тур.

– Як що скажу, товар не тронете? – с трудом шевеля шеей, староста кивнул на полки. – Всей деревней в него вложились, ни полушки за душой не оставили, хучь с голоду помирай!

Тур протянул руку. Толстые, грубые, покрытые ороговевшей пленкой – словно из копыта сделанные – пальцы сгребли в горсть сразу несколько яиц. И медленно, с наслаждением раздавили. Захрустела скорлупа, желто-белая жижа закапала на пол амбара.

– Я буду вот так давить черепа ваших детенышей, если не скажешь! – пророкотал тур. – Тащите сюда детей!

– Та не треба, пане тур, он скаже, скаже! – метнулась к нему старостиха. – Та я сама скажу, чи вин мени родной, той змиюка подколодный! – и она ткнула пальцем в полки.

Тур мгновение непонимающе смотрел на нее, потом снова рявкнул, ухватился за край полки и дернул. Прозрачные сосуды с молоком и еще чем-то тоже белым, густым, не иначе как сметаной, с грохотом посыпались вниз, разбиваясь на мелкие колючие осколки. Растекались белые лужи. Тур дернул еще раз – вспучились мышцы под покрытой шерстью шкурой. И полка сдвинулась в сторону, ведя за собой кусок стены… Вырезанная прямо в толще бревен, открылась ниша.

Тур заревел торжествующе. В нише, плотно вжимаясь лопатками в грубо обтесанную стенку, стоял юноша, скорее даже мальчишка, лет семнадцати – может, восемнадцати. Высокий, худой, даже щуплый, он производил впечатление полной беззащитности. Длинные, такие черные, что аж с просинью, волосы прикрывали бледное лицо, между спутанными прядями мерцали испуганные синие глаза.

Глава 4. Гонец от царствующих змеев

Непрерывно ревущий тур ухватил паренька за черные пряди и поволок из амбара, сшибая все на своем пути. Мальчишка не кричал, только бился, как вытащенная на берег рыба, и норовил уцепиться за что попало.

– Та що ж ты робышь, гадюка! – возмутился староста, когда парень опрокинул жбан с золотистым пахучим маслом.

– Ой, мовчи, Гнат! – прикрикнула на него старостиха и сама зажала себе рот рукой.

Тур выволок упирающегося паренька на улицу и швырнул в пыль, придавив копытом. Из распотрошенных домов начали появляться чудовищные туровы воины. Человеко-еж шумно затряс иголками, вопросительно стрекотнул «кузнечик».

Турье копыто вдавило голову мальчишки в землю, тур нагнулся, вглядываясь в безумно вытаращенные синие глаза. Паренек надрывно скулил, норовя свернуться в клубок и, кажется, даже закопаться в твердую утоптанную землю.

– И как тебя такого гонцом послали? – презрительно фыркнул тур, разглядывая своего пленника. – Хотя за молочком… – и опять он зафырчал. – Вам эти лакомства молочные выйдут боком! Отвечай, змееныш, где Великий Дракон? – Тур повертел копытом, вспарывая остро заточенным ороговевшим краем кожу на виске парня.

Из глаз мальчишки хлынули слезы:

– Я не… Я не змееныш, я…

– Ты полукровка, – прервал его тур. – Помесь двух гадин: ползучей и двуногой, даром, что ли, от тебя человечиной несет! Живешь в Змеевых Пещерах, так что наверняка знаешь, где сейчас Айтварас Жалтис Чанг Тун Ми Лун? Где Водный Змей, Хранитель границы?

– Я не знаю, я… – снова залепетал парень, но турье копыто надавило сильнее, кровь брызнула фонтаном. – Я скажу, скажу! – зачастил он. – Великий Водный, он… Уехал он! Давно собирался, а сейчас уехал! У него в человеческом мире девчонка! Ведьма! Он к ней…

– Вместо того чтоб сторожить пограничье, он уезжает к своей ведьме! – в рокочущем голосе тура звучало презрение. – Все змеи одинаковые… и все они поплатятся! – Он наклонился к лежащему на земле парню и выдохнул, взъерошив пахнущим травой дыханием мокрые от пота волосы. – Ненавижу змеев!

– Та хто ж их, гадов, любыть! – неожиданно согласился торчащий в дверях амбара староста.

– Сказала бо, мовчи! – снова цыкнула на него старостиха и прижала погасшую свечу к груди.

– Великий Огненный в пустынях, Великий Воздушный растворился в аэре и неизвестно, когда вернется, а Земляной стар и не боец! – тур захохотал снова – легко, свободно, торжествующе. – Наш господин все рассчитал точно! Он знал, он всегда знает!

– Вы – люди Прикованного! – выдохнул паренек. Если раньше ужас так и пер из него, заливая все вокруг, то сейчас он весь стал ужасом – беспредельным, невероятным. – То есть звери Прикованного… то есть, я хотел сказать… – забормотал он.

– Мы – воины нашего господина, – наклоняясь к нему и давая заглянуть в безумные, налитые яростью глаза, сказал тур. – Помни это, если хочешь жить!

– Я хочу, хочу! – отчаянно суча ногами, лепетал парень.

– Уговорил, змееныш! – тур усмехнулся, демонстрируя слишком острые для травоядного зубы. – Отведешь войско господина к Змеевым Пещерам – и останешься жить.

– Как я могу войско, я не могу войско… – корчась под копытом, забормотал паренек. – Вас много и вы такие… такие… Заметные, – наконец нашел слово он.

– А ты сделаешь так, чтоб нас не заметили, – наклонился к самому уху паренька тур. – Ты гонец, приятель! Ты и впрямь думаешь, я тупой бык и не знаю, что может гонец? Тебе дана власть скользить змеиными тропами… – тур скривился и презрительно процедил: – Проползать! Ты можешь в мгновение ока оказаться рядом с вашим змейским оплотом – и все, что тебе надо, с собой протащить, хоть бы каким здоровенным оно ни было. Иначе как бы ты все это забрал? – Он махнул лапой в сторону заполненного молоком и сырами амбара. – А твоей змеиной Силы, хоть ты и полукровка, хватит, чтоб укрыть нас мороком, когда мы выйдем у Пещер.

– Вы там всех убьете! – тоскливо простонал парнишка.

– Или всех там… или одного тебя здесь, – снова оскаливая хищные клыки, рявкнул тур. – Что выбираешь, змееныш?

Парнишка всхлипнул – долго, протяжно, так, что раздулись тощие ребра под грязной, а недавно еще роскошной рубашкой тончайшего, паутинного шелка. И сжался в испуганный комок. Ответ был ясен без слов.

– Я так и знал! – с презрительным торжеством фыркнул тур. – Змеиное племя – одинаковое. Целуй копыто! – рявкнул он, снимая копыто с головы мальчишки и с грохотом впечатывая его в плотную утоптанную землю.

Всхлипывая, мальчишка поднялся на четвереньки, дрожа, подполз к туру и, почти распластавшись по земле, чуть коснулся копыта губами.

– Крепче целуй, не стесняйся! – турово копыто с силой ударило парня в лицо – кровь потекла по подбородку. – Руку целуй! – тур сунул парню свою лапищу.

– Это – рука? – с сомнением пробормотал тот, оглядывая покрытые ороговевшими наростами пальцы.

Лапа тура немедленно сжалась в кулак и врезала мальчишке по уцелевшей скуле. Теперь все лицо парня заливала кровь. Он торопливо схватил лапу тура обеими руками и, не переставая всхлипывать, прижался к ней губами. На ороговевшую шкуру из глаз паренька капали частые слезы.

– Так-то лучше – знай свое место, змееныш, слушайся и будешь жить! – оскалился тур. – Вот теперь можно и знак подать, что у нас есть проводник. – И не отнимая одной руки от губ окончательно сломленного пленника, он поднял вторую и описал над головой широкий круг. Следом за его ладонью оставалась полоса блеклого свечения, отчетливо видимая в темноте. Мгновение круг мерцал над разоренной деревней, но тут же погас. Зато послышался шорох множества крыльев. Огромные крылатые создания, лишь немногим меньше самих царствующих змеев, но с птичьими клювами вместо пастей, клином пронеслись над головами. Мерно работая перепончатыми крыльями, черными, как сама ночь, они полетели на север и вскоре растворились во мраке.

– Войско повелителя скоро будет здесь! – торжествующе проревел тур.

– Как это любезно с их стороны, – задумчиво проговорил парень, поднимая склоненную голову от лапищи тура.

Тур вздрогнул, глянул вниз – и наткнулся на улыбку своего пленника. Мальчишка улыбался: немного насмешливо, немного надменно, даже чуточку жалостливо… но больше всего в его улыбке было неизбежности.

– Ты… Ты кто… – тур попытался шарахнуться назад – но удерживающие его лапищу тонкие мальчишеские руки сомкнулись, как тиски, отливающие черненым серебром когти выметнулись на кончиках пальцев и вонзились в ороговевшую шкуру тура. Тот уставился на эти когти… и из его груди вырвался хриплый обреченный вой, похожий на мычание. – Ты – обманул! Ты не гонец!

– Не гонец, – с некоторым даже сожалением подтвердил парень. – Вот такие мы, змеи – коварные. – И глаза его стали из синих серо-ледяными, как море зимой.

Подрагивающие на турьей шкуре капли его слез вдруг вытянулись в струйки и стремительно помчались вверх по руке, на бегу расползаясь и расширяясь. Миг – и прямо над рогатой головой тура взвилась курчавая волна. Еще миг – накрыла его от рогов до копыт, словно прозрачная водяная змея, одним махом заглотившая жертву. Это было жуткое, невозможное зрелище – тур стоял, а вода покрывала его гладкой блестящей пленкой. Сквозь прозрачную толщу ее было видно, как судорожно разевается пасть тура, как он бросается вперед, пытаясь вырваться из водного плена… Столб воды качнулся вместе с ним. А потом вода прошла сквозь него, разрезая человеко-тура пополам – вскипела на середине лба, меж могучих рогов, заскользила вниз, вырвалась из середины груди… Человеко-тур распадался надвое – на громадного лохматого тура и невысокого человека с могучими руками и бугрящейся мышцами спиной кузнеца. Причем видно было, что человек этот давно и безнадежно мертв. Его тело рухнуло, вода закрутила мычащего тура в стремительном водовороте и втянулась в землю, унося обоих за собой. Посреди деревенской улицы осталось лишь пятно мокрой развороченной земли.

– Хто з вами, змеюками, звьяжется, от того мокрое место останется, – с меланхолическим спокойствием высказался от дверей амбара сивоусый староста.

Паренек тем временем поднялся с колен и перевел взгляд ледяных глаз на чудовищных воинов.

Струи воды ударили из-под земли – точно под ногами у каждого. Пять сильных струй вырвались под неимоверным напором, подбрасывая в воздух пятерку чудовищ, что охраняли человеческих женщин и детей. Женщины, визжа, прикрывались рукавами от разлетающихся брызг и заслоняли собой детей – капли воды были обжигающе горячими. Пышущие жаром струи выстреливали из земли по всему селению – а на вершине каждой плясал и переворачивался поднятый в воздух монстр. Струя опала и ушла в землю так же стремительно, как и появилась – и следом за ней грохнулся абсолютно голый, желтый от времени человеческий скелет. Сверху на выпуклую лобную кость черепа спикировал крохотный зеленый кузнечик… недоуменно цвиринькнул и застрекотал, потирая лапки и пошевеливая усиками. Толстенький ежик деловито топотал прочь от мокрого полуразложившегося трупа. Повсюду, где только что стояли воины человека-тура, валялись старые мертвецы – и разбегались звери.

– И-хи-хи-хи! Обманули, обманули! Сам Великий Дракон! Бегите! – истошно вереща и продолжая хихикать, серая ушастая тварь мчалась через деревню, высоко закидывая тощие голенастые ноги. – Не ходите сюда! Здесь ловушка, здесь Дракон! И-хи-хи! – со стремительностью, не свойственной ни одному живому существу – будто серая молния! – ушастая тварь пронеслась по деревенской улице и перед самым тыном взвилась в высоком прыжке. Гибкие пальцы с мелкими когтями обхватили острия столбов, тварь подтянулась перемахнуть ограду…

С губ парня сорвалась тонкая, как игла, струя кипящего пара – и вонзилась твари точно в спину.

– Айтварас! Айтварас Жалтис здесь! – еще успел простонать ушастый, обвисая на кольях. В него ударила вторая струя пара… и он взорвался, разлетаясь облаком мелкого серого пепла. И мокрыми слипшимися хлопьями осыпался на землю.

– Для друзей и покойников можно просто Айт, – задумчиво пробормотал Айтварас Жалтис Чанг Тун Ми Лун, Великий Дракон Вод. – Какое странное создание. Раньше таких не было. – Между губами его появился трепещущий раздвоенный язык. Айт брезгливо облизнулся, тряхнул спутанными черными волосами, точно отгоняя ненужные мысли, и повернулся к людям. – Отлично сработано, староста! – бросил он сивоусому. – Забирайте баб и ребятишек и уходите в лес, сейчас здесь будет по-настоящему жарко! – Он злорадно усмехнулся.

Старосту шутка не повеселила совсем.

– У мэнэ дырка в плече! – ощупывая мокрую от крови повязку, неприязненно пробурчал он. – И малым досталось, невидомо, чи выживут! – кивая на так и лежащих на земле парнишек, обвиняющим тоном добавил староста.

– Не надо было геройствовать! – невозмутимо сообщил Айт и снял с пояса деревянную флягу. – Дашь им, поможет! – сказал он, бросая флягу старостихе.

– Это… это она? – благоговейно принимая флягу в подставленные ладони, пролепетала баба. – Живая вода? – Она подняла на змея потрясенный взгляд.

– Я предполагал, что могут быть потери, – отрезал Айт.

– Предполагал он! – аж взвился от гнева староста. – Зверина ты, вот кто!

– Ошибаешься, дядька Гнат! – Айт равнодушно скользнул взглядом по красному от бешенства старосте. – Я – змеюка. Хладнокровная.

Глава 5. Ловушка для войск Прикованного

В еще темном небе над селением зависла… вроде бы птичка. Птичка увеличивалась, росла, становилась все огромнее, огромнее… Подняв крыльями тучи пыли, черный с красными проблесками дракон завис над деревней.

– Они идут, брат? – задирая голову к парящему над ним черно-красному, спросил Айт.

– Летят! – прогудел тот, разглядывая огненными глазищами замерших деревенских.

– Уйти вы не успели, – Айт повернулся к старосте. – Всех в погреб под амбаром, быстро! – скомандовал он. – Шевелитесь, люди, если хотите жить!

И деревенские зашевелились. Торопливо пересчитывая детей, бабы кинулись к амбару. Впрочем, ни толчеи, ни давки не было, властный голос дядьки Гната и визгливые окрики старостихи управляли толпой. Первыми в подвал ссыпались детишки, следом начали спускать раненых.

Айт не глядел на селян. Вода снова забурлила вокруг лежащих на деревенской улице тел. Скелеты и полусгнившие мертвецы, неведомой волей вырванные из своих могил, растворялись в прозрачных струях. Вода поднялась, вскипая высокими фонтанами, застыла на миг, кипя и брызжа, точно не хотела принимать навязанную ей форму, – и из пены и струй начали возникать фигуры. Человек-кузнечик: его зеленая шкурка была слишком яркой и празднично-блестящей, и если бы попал на этого кузнечика луч солнца, он просветил бы его насквозь. Но вокруг еще царила темнота и водный кузнечик казался настоящим. Из воды выступали все новые и новые фигуры воинов-монстров.

– У ежа с иголок капает, – прогудел черно-красный змей, внимательно присматриваясь к водным слепкам.

Айт сосредоточенно кивнул – с колючек ежа перестало капать.

– Спускайся! – Айт махнул черно-красному.

Змей выставил когти, нацеливаясь на узкую для него улочку. Взмах крыла – и без того ободранную кровлю из багряных листьев снесло. Задралась солома на соседней хате. Сейчас, казалось, расписные стены хрустнут под тяжестью приземляющегося дракона. Староста напряженно глядел с порога амбара.

Дрогнул воздух, короткий сполох огня проскочил между небом и землей. Громадный змей исчез, и такой же высокий и черноволосый, как Айт, парень спрыгнул на пыльную деревенскую улицу. Внешность его староста разглядеть не успел – с ладони Великого Дракона Вод сорвался рой мелких капель, и вот уже вместо черноволосого змея посреди улицы стояла серая ушастая тварь. Такой же рой капель закружился вокруг самого Айта, точно доспехами облекая его телом-оболочкой широкоплечего воина-тура. Староста прикрыл дверь амбара и торопливо скатился вниз по подвальной лестнице – тут начинались дела змейские, извилистые, человеку лучше не мешаться.

– Он мне слишком велик. – Айт неловко повел плечами – по образу тура пробежала быстрая рябь.

– По крайней мере, ты – тур, а не серый ушастый червяк неопределенной породы, – проворчал черно-красный, и кусок водной личины испарился в пламени, показывая, что змей и впрямь обижен не на шутку.

– Хочешь, ты будешь туром, – взмахом руки восстанавливая личину, примирительно предложил Айт. – Просто я же не огненный, я не смогу…

– И верно, и ничего-то ты не можешь! – растягивая черные губы морока в усмешке, немедленно согласился огненный. Улыбка застыла, как приклеенная к губам личины. – Вот они!

Мрак словно тронулся с места и сплошной стеной двинулся на полуразрушенную деревеньку. Темнота гудела натянутой струной, рокотала взмахами бесчисленных крыльев. Сперва это напоминало огромную – от земли до неба – стаю летучих мышей. Потом стали проступать смутные силуэты – росчерки крыльев, длинные шеи, клювы, похожие на птичьи, если бы не острые, в два ряда клыки. Это и впрямь была стая, только вот странные создания с перепончатыми крыльями оказались раз в сто крупнее любого нетопыря, а на спине у каждого восседал жуткий всадник. Рядом с этими чудовищно искореженными, будто сплавленными из нескольких существ, воинами даже человеко-кузнечик и человеко-еж могли показаться милашками, а человеко-тур так и вовсе красавцем.

– Крылатые аспиды! – вглядываясь в надвигающуюся тьму, прошептал огненный змей.

Стая приблизилась еще и стала опускаться. Словно необъятное черное покрывало накрыло землю: складывая крылья, аспиды садились возле деревенского частокола и дальше, дальше… до опоясывающей деревню гряды холмов, и на склоны, и на вершины, и дальше, за холмами, крыло к крылу продолжали приземляться летуны со всадниками, и не было им конца.

– Откуда столько? Их же тут… тьмы и тьмы неисчислимые! – опровергая байку о том, что огненные не умеют бояться, прошептал черно-красный змей, и едва заметная искорка пламени нервно проскочила сквозь личину, выдавая его растерянность.

– Чего там неисчислимые – примерно втрое больше, чем нас, – с деланым легкомыслием отозвался Айт.

Из плотной массы аспидов вырвались около трех десятков летучих «скакунов» со своими всадниками и на бреющем полете ринулись к полуразрушенной деревеньке. Лихо заваливаясь на крыло, пронеслись над частоколом и, вздымая пыль, расселись на уцелевшие крыши. Многорукий, будто паук, всадник натянул стальную узду, заставляя своего аспида сложить крылья.

– Вельмож-ш-шный пане тур! – прошипел многорукий, склоняя голову с огромными, как у насекомого, глазами.

Остальные всадники дружно поклонились.

Стоящий посреди деревенской площади «тур» неспешно огляделся. Неисчислимое войско встало… нет, уселось вокруг деревни и дальше до холмов и за холмами. Еще один отряд аспидов перекрыл подлеты сверху – над головами больше не было неба, лишь крылья, черные, как сама ночь! Это было… невероятно, это было… жутко. Командиры страшного войска в непроницаемо-черной броне, на неподвижных, как статуи, аспидах, восседали на покосившихся деревенских хатках.

«Тур» вдруг не выдержал и звучно хмыкнул. Такие величественные, а как воробьи по крышам расселись – сейчас зачирикают!

– Все ли старшие командиры тут? – низким мычащим голосом прогудел он.

– Все, все! – неожиданно откликнулись со стороны, и частокол перемахнул еще один всадник на аспиде. Не нашел свободной крыши и приземлился прямо на деревенской улице рядом с «туром». Судорожно работающие крылья его аспида обдали «тура» потоком воздуха… Рой мелких капель обсыпал физиономию всадника.

– Извиняюсь, вельможный пане тур, из задних рядов пробирался, чуть не припозднился… – обтирая шестипалой ладонью вытянутую, будто собачью, морду, забормотал опоздавший… и замер, с изумлением вглядываясь в «тура». Могучая рогатая фигура колыхалась и морщилась, шла рябью, как отражение в воде, когда по глади озера пробежит ветер.

– Молодец! Успел вовремя, – мычащее гудение исчезло, из пасти «тура» вырвался звонкий, как ручей, молодой голос, а черные коровьи губы растянула совершенно змеиная усмешка.

Стоящая рядом с «туром», серая ушастая тварь ехидно вытянула губы трубочкой – и выпустила струю огня в сторону частокола. Огненный вал прокатился по верхушкам заостренных кольев, и покрывающее их темное вещество вспыхнуло! Колья занялись от основания до вершины. Желто-оранжевое пламя вспороло темноту, высвечивая кружащих вокруг деревни летунов и их всадников. В бликах огня угольно-черная шкура аспидов заиграла всеми цветами разом – узоры алого, оранжевого, зеленого, синего сверкали на перепончатых крыльях, будто калейдоскоп, завораживая своей праздничной красой. Аспиды закричали. Это был дикий, душераздирающий вопль, вырвавшийся из сотен глоток разом! Аспиды глядели на огонь и вопили от ужаса. Унося на себе всадника, один из аспидов кувыркнулся с крыши хаты – бездыханный. Другие дружно ударили крыльями и взмыли в небо – прочь от пламени!

Охвативший частокол огонь поднялся – точно гигантская приливная волна вскинулась на дыбы! Бьющие в небеса струи пламени охватили кружащих над деревенькой аспидов. Вместе с летунами и их всадниками деревенька исчезла под пологом пламени.

Из огненного столба выметнулись два змея – черно-алый и серебристо-стальной.

– Все, нет у них больше командиров! – заходясь восторженным хохотом, орал черно-алый – следом за ним волочился хвост пламени. Серебристо-стальной молча окутался облаком пара и штопором вонзился в темноту неба, уходя круто вверх. Оставшийся на месте деревни столб пламени раздувался все шире… и наконец разлетелся пылающим фонтаном. Грохот взрыва заставил содрогнуться землю! Стволы вывороченных деревьев с оглушительным плеском рушились в реку Молочную. Аспиды кричали, кричали и замолкали, сгорая на лету. Большая их часть, отчаянно работая крыльями, неслась прочь от бьющего из земли огненного фонтана. Всадники яростно рвали стальные удила, пытаясь совладать с обезумевшими от ужаса летунами.

Из глотки серебристого змея вырвался длинный, протяжный вопль, и окружающие деревеньку холмы шевельнулись. Один из холмов приподнялся… и стало ясно, что это голова гигантского змея. Недобрым сиянием вспыхнул глаз с вертикальным зрачком. На миг змей стал виден весь, от головы до кончика хвоста: с шипастым гребнем и шкурой цвета зеленых холмов и вспаханной земли. Потом он исчез: земля задрожала, раскалываясь трещинами, и из ее недр к небесам устремились тонкие, острые гранитные пики. Один из пиков с хрустом проткнул проносящегося над ним аспида, проколов как бабочку булавкой.

Черно-алый и серебристый змеи завалились на крыло, проскакивая между гранитными пиками. Мчащийся сразу за ними всадник отчаянно натянул поводья своего аспида, заставляя летуна завалиться на бок, и бросил его следом, в проем между вырастающими все выше и выше скалами…

Огненный змей выгнул шею… и лихо плюнул поверх собственного хвоста. Выросшие до самых небес каменные пики взорвались, разлетаясь тонкими, острыми как бритва, кремневыми осколками. Невесть откуда налетевший ветер швырнул этот вихрь каменных ножей навстречу аспидам, отбрасывая летунов назад, прочь от скальной преграды. А новорожденные скалы ощетинились жерлами вулканов! Вспыхнул огненный обод… жерла налились краснотой… и кипящая лава, как вода под напором, ударила в пытающихся удрать аспидов и их всадников. Пылало все. Кричали запертые чередой вулканов аспиды, когда лава вскипела и накрыла их!

Оставшиеся за пределами смертоносной череды холмов летуны и их всадники даже не успели взмыть в воздух – так стремительно все произошло. Они лишь замерли в неподвижности – крылья аспидов переливались в отсветах огня точно огромный радужный витраж. В немом ошеломлении всадники в черной броне глядели на новорожденные вулканы и озеро бушующей лавы, в единый миг поглотившей добрую треть войска.

– Теперь их осталось всего лишь вдвое больше, чем нас! – закладывая вираж, прокричал Айт.

– Зато у каждого злости – на четверых! – пессимистично буркнул в ответ огненный и метким плевком сшиб пытавшегося взлететь аспида.

Вулканы перестали изрыгать пламя и ухнули в расступившуюся под ними землю. Стремительно, как тающая под солнцем лужа, исчезло огненное море. На месте бушевавшего огня осталась только серая равнина пепла. Ни аспида. Ни всадника. Лишь в самом центре серой выжженной пустыни черными обгорелыми остовами торчали деревенские хаты. Последние блики угасающего огня растаяли в пепле, и снова опустилась тьма.

– Летим, пока они не очухались! – прошипел напарник Айта, и две искорки в небе – красная и серебристая – просвистели над вражеским войском и понеслись в сторону леса.

Поздно. Враги уже очухались. Первый аспид взревел – теперь это был вовсе не крик ужаса, а вопль, наполненный лютым бешенством. Его сотоварищи дружно откликнулись – они хотели убивать! Уцелевшие взмывали с земли, точно стая моли со старой шкуры. В наступившей тьме крылья аспидов были черным-черны, и растворялась во мраке черная броня жаждущих мести всадников. Воздух стонал и корчился под ударами крыльев. Змеи спешили изо всех сил, но, кажется, силы начали оставлять их. Черно-алый снова оглянулся и на лету выпустил струю пламени – пылающая струя заставила вильнуть несущегося первым аспида, зато остальные только яростно взвыли и под улюлюканье всадников прибавили ходу. Змеи больше не оглядывались, только активнее заработали крыльями, но видно было, что они неумолимо сдают. Кромка леса приближалась медленно, точно не сами драконы неслись к ней на всей скорости, а лес подтягивали к ним!

Не оборачиваясь, одним ударом шипастого хвоста Айт сбил особенно ретивого всадника со спины его аспида. Пронзительно вопя и вращая руками и ногами, будто рассчитывая побежать по воздуху, всадник полетел вниз. Не обративший и малого внимания на потерю, аспид попытался впиться зубастым клювом в хвост Айта. Водный дракон отчаянно вильнул в воздухе, но его нагоняли. Самые шустрые преследователи уже и впрямь висели на его хвосте – от щелканья клыков по серебристой чешуе пробегала невольная дрожь. Погоня выгнулась полукольцом, заходя слева и справа, парочка аспидов поднырнула змеям под брюхо. Послышался скрежет металла – их всадники тянули из ножен мечи. Во мраке блеснула древняя сталь, способная вспороть даже драконью шкуру.

– Ш-шевели крыльями, ч-ш-шерепаха летающ-ш-шая! – Ветер налетел, с насмешливым присвистом крутанул черно-алого огненного змея и, набирая силу урагана, ударил в преследователей. Завертел, безжалостно выламывая аспидам крылья и прижимая к земле. Цепляясь за поводья, истошно верещащие всадники реяли в воздухе, как улетевшие с веревки простыни. Если, конечно, бывают простыни черные и бронированные.

– Быс-с-стрей, быс-с-стрей! – За порывом ветра из мрака вырвался еще один змей. Был он невелик, казался полупрозрачным и несся стремительно, как ураган. Мгновенным росчерком дракон просвистел между беглецами и преследователями, дохнул – новый вихрь подхватил первые ряды аспидов, будто сухие листья, и высыпал их на головы остальным всадникам, сея смятение в середине войска. – Быс-стрей, с-сказал! – мгновенно поравнявшись с беглецами, шикнул он.

– Будут тут всякие воздушные змеи мне указывать! – проворчал огненный, не переставая напряженно работать крыльями.

– Я не воздушный змей! Я дракон воздуха! – оскорбленно откликнулся тот.

– Шарик ты воздушный! Смотри не лопни! – немедленно отбрил огненный.

Грызня не помешала всей троице легко и привычно перестроиться клином: Айт впереди, воздушный и огненный по оба его крыла и чуть сзади – на расстоянии длины хвоста. Ни на миг не теряя дистанции, они заложили вираж над кромкой леса и пошли на снижение.

Четко, как на параде перед священным ликом Владычицы Табити (да не потускнеет вечно чешуя ее хвоста!), личный «трехглавый дракон» Повелителя Вод развернулся навстречу преследователям. Всадники на аспидах разразились лающими воплями и, подстегивая летунов ударами стальных поводьев, ринулись на беглецов, как гончие на дичь.

– Наконец-то! – казалось, пробурчала сама чаща, и верхушки корабельных сосен недовольно качнулись. – Мы уже с этими елками сроднились! Все хвосты в занозах!

Глава 6. Пасть «тысячеглавого дракона»

Из-под могучих деревьев плавно и бесшумно начали подниматься крылатые силуэты. «Шестиглавый дракон» – две тройки ближнего охранения – выстроился прямо за реющим в воздухе Айтовым хвостом: стремительно работающие крыльями драконы воздуха казались во мраке смазанными пятнами, тускло поблескивала оранжевая и желтая чешуя огненных и таинственно мерцали зеленовато-голубые шкуры водных. «Десятиглавый сторожевой дракон» – три тройки дальнего охранения и командир – плавно всплыл следом. Личная охрана Великого Водного зависла полукольцом, сформировав что-то вроде зазубренного копейного острия. А следом под выразительное шипение сотников взлетали «стоглавые драконы», выстраиваясь в боевой клин.

Полный «тысячеглавый дракон» царевича-полоза, Айтвараса Жалтиса Чанг Тун Ми Луна, младшего сына царицы Табити-Змееногой (да будет вечно смертоносно ее жало!), завис над притихшим лесом в ожидании врага.

Может ли остановиться разогнавшийся преследователь? А если преследователей этих – целое войско? Всадники на аспидах честно пытались. Завидев мерцающую во мраке чешую, передние изо всех сил натянули поводья, заставляя несчастных аспидов запрокидываться назад, судорожно молотя перепончатыми крыльями. Центральные ряды со всего разгона врезались в передние, а им в хвосты и крылья ударили задние!

Сперва нападающие были армией. Потом стали загоняющей добычу стаей. Теперь они просто сбились в воздухе в бессмысленный ком хвостов и крыльев, орущих всадников, разлетающихся в клочья стальных поводьев… И этот «ком» сам насадился на острие драконьего боевого клина!

– Мать Табити-и-и! – протяжно прокричал Айт, выпуская струю кипящего пара в оскаленную морду аспида, и бросился вперед. И уже тише буркнул: – Моя ж ты Мать! – одновременно выдыхая пар навстречу новому противнику. Привычно согнул шею… Над его головой пронесся клубок огня – подгоняющий сзади ветер швырнул пламя на головы сгрудившихся летунов.

– Табити и Айт! – дружно, в одну глотку, рявкнули змеи, и клин «тысячеглавого дракона», как раскаленный нож в масло, вонзился в смешавшиеся ряды противника.

Айт повел шеей, разворачивая перед собой широченный веер кипящей воды, – на миг перед ним стало пусто, только отчаянно кричали падающие к земле аспиды с обваренными крыльями. Разорванные ряды противника снова сомкнулись, прямо перед Айтом возник оскаленный клюв аспида – водный дракон ударил крылом и тут же впился врагу зубами в шею, мгновенно перехватывая горло. Вправо и влево он не смотрел – там исправно трещал огонь и шипел воздух, значит, за крылья можно не бояться. Отшвырнуть труп. Выдох, все заволокло паром, едва видимая сквозь пелену темная тень издала жалобный вибрирующий крик и канула вниз. Краем глаза приметил мелькнувший слева силуэт. На одном инстинкте ударил режущей кромкой крыла. Кровавый поток хлынул из вспоротой грудины аспида – подыхающий летун еще попытался вцепиться Айту в крыло зубами, перепонку полоснуло болью. Огненный змей навалился на аспида сверху, прижался на миг раскаленным брюхом… вопящий аспид закувыркался в воздухе. Дальше, дальше! Айт рвался вперед, всей шкурой ощущая, как острие их клина сминает врага и в образовавшийся пролом врывается драконье войско. Личная охрана Великого Дракона редко вступает в бой, но если уж вступает…

На мгновение противник исчез – словно все воины Прикованного разом решили поискать врагов послабее. Айт азартно кинулся вперед – удар когтей походя смахнул всадника из седла, пропоров его аспиду спину…

– Айт! – раздался сзади предостерегающий вопль, и Великий Дракон Вод очнулся от опьянения боя – что-то изменилось. Чешуйки подергивало неприятным предчувствием. Сквозь грохот крыльев и пронзительные вопли раненых доносились короткие лающие команды. Чужие команды.

Взмахом хвоста велев охране не выходить из боя, Айт взмыл в небо. Стремительная тень метнулась ему наперерез – рассекая врага на части, из пасти Айта вырвался пучок острых ледяных лезвий. Дракон ударил крыльями и завис над бушующей под низкими тучами битвой. Во вспышках драконьего пламени сверкала чешуя, мелькали хвосты, смыкались оскаленные пасти на жалобно хрустящих костях, кровь и огонь поливали оставшуюся внизу землю оранжево-алым дождем. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: положение и впрямь изменилось – змеев клин больше не вспарывал беспорядочно смешавшееся вражеское войско.

– Не всех командиров выжгли, – пробормотал Великий Дракон, наблюдая за всадником на покрытом кровью аспиде, бросающим отрывистые приказы. Могучий удар «тысячеглавого дракона» теперь обернулся против него. Разрезать армию врага пополам не получилось, драконий клин завяз посреди вражеского войска. Преимущество обратилось в ловушку – оправившиеся воины Прикованного кидались с обеих сторон, норовя раздавить драконий клин между половинками своего войска. У них даже начало получаться!

Великий Дракон изогнул шею, выхватывая из висящего под крылом мешка вырезанный из цельного турьего рога боевой горн. С турьим рогом в пасти драконья морда выглядела забавно – будто курильщик с трубкой! Протяжный, выматывающий душу звук пронесся над битвой… и аспиды сошли с ума! Вражеские летуны орали и метались, позабыв о сражении, их визг слился в сплошной вибрирующий звук, тонкий, как спица, вонзающийся в уши и пробивающий насквозь даже толстый драконий череп.

– Они сейчас кинутся! – вынырнувший прямо перед мордой Айта воздушный дракон растопырил крылья, прикрывая господина. Следом налетела остальная охрана, его окружили со всех сторон, защищая собственными телами и крыльями. А потом их точно тучей накрыло – аспиды кинулись. Айт коротко рыкнул: сквозь мельтешение крыльев и хвостов охраны было видно, как пасть аспида впивается в позвоночник одного из водных. Крылья мгновенно обвисли, неспособные даже шевельнуться, несчастного змея выгнуло дугой… и последним судорожным усилием его челюсти мертвой хваткой сомкнулись на горле врага. С яростным криком всадник аспида вонзил длинный нож в глаз дракона. Змей содрогнулся… и умер, не разжав челюстей. Так они и канули вместе: тяжелый, как камень, дракон и беспомощно молотящий крыльями аспид с всадником на спине.

Из кружащего вокруг Айта кольца охраны, будто жерла пушек из людской крепости, выдвинулись пасти огненных драконов – шквал огня встретил аспидов. Змеи мгновенно перестроились привычным охранным клином – Айт в середине – и развернулись обратно в сторону сражения.

Айт чуть не всхлипнул от умиления: сейчас он любил своих бойцов, каждого, а сотников любил в сто раз больше! Вражеские всадники справились со своими обезумевшими летунами почти мгновенно. Все знают, что аспиды не выносят звука боевого рога, и прежде, чем лететь на земли змеев, воины Прикованного должны были найти средство против этой беды! Но первые головы драконьего войска использовали краткий миг замешательства на… все сто! Все десять сотен бойцов! Драконий клин больше не торчал занозой посреди вражеской армии – драконы разлетались, стремительно и красиво, как взмывающие над летним лугом бабочки. Вверх-вверх-вверх! И… вниз-вниз-вниз!

Мгновение – и «драконье копье» растаяло, как вода под дыханием огненного змея. Зато выстроились «челюсти». Это и впрямь было похоже на широко распахнутую драконью пасть – и всадники на аспидах оказались как раз между «зубами». Не дожидаясь команды – и без того знают, что делать! – сотники рыкнули… и гигантские «челюсти» начали смыкаться: верхняя линия драконов спикировала на врага, а нижняя ударила аспидам в подбрюшья! Истошно завопил аспид, когда струя драконьего пламени разнесла ему хвост. Взмахивая горящими крыльями, завертелся на месте, заметался, пылающим снарядом сбивая собственных товарищей. Выставив когти, какой-то воздушный дракон свалился на другого аспида сверху, мгновенно раздавив припавшего к его шее всадника, и две крылатые бестии насмерть сцепились в воздухе.

Новый рык сотников – драконы взмыли вверх, канули вниз, «челюсти» разомкнулись, не позволяя аспидам огрызнуться в ответ. И снова сомкнулись, разрывая противника на части. И вновь отпрянули, прежде чем потрепанный враг смог среагировать. Укус! Удар крыла! Треск вспарываемой когтями шкуры, визг аспидов, гул пламени и вой разносящего это пламя ветра!

– Все будет нормально, мамой Табити клянусь! – перекрикивая грохот боя, проорал в ухо Айту огненный брат. – Порвем, как ламя лапоть, от их войска даже лапок не останется!

Айт не ответил: кувыркаясь в воздухе, мимо него пронеслась туша мертвого аспида. Отчаянно извивающийся водный змей пытался стряхнуть с себя всадника погибшего аспида – тот перескочил дракону на спину, прижался, будто прилип, к чешуе и теперь яростно рубил топором основание крыла. Кровь брызнула во все стороны!

Воздушный дракон охраны Айта коротко дыхнул. Струя воздуха смела вражеского всадника со спины дракона, завертела, и в обнимку с собственным топором тот полетел к земле. Неловко взмахивая подсеченным крылом, раненый водный стал опускаться следом.

– Молодец, Шен! – крикнул воздушному Айт и повернул голову к огненному. – Как лапоть, говоришь? Ну пошли отгрызем свою часть!

Поредевший «двенадцатиглавый дракон» охраны сомкнулся вокруг предводителя и ринулся в битву.

«Челюсти дракона» в очередной раз «щелкнули»… В тот же миг «двенадцатиглавый дракон» Айта ударил аспидам во фланг. Словно этого крохотного усилия и не хватало! Войско врага принялось разламываться на части, как разбитое камнем оконное стекло. Большие и малые отряды отчаянно пытались соединиться друг с другом, но натыкались на барражирующих в воздухе змеев. Великий Дракон Вод снова издал длинный протяжный крик, и построение «челюсти» превратилось в «гребенку», тщательно вычесывающую рассветное небо.

– Получилось! – в промежутках между выдыхаемыми клубами огня орал огненный. – Я говорил, что получится!

– Говорил, говорил! Дыши давай, а то вон их там целая куча! – цыкнул на него воздушный Шен.

– Не будет кучи! – завопил огненный и выдохнул гигантский клуб огня. Воздушный, как теннисный мячик ракеткой, ударил по нему струей воздуха… Пламя хлестнуло прямо по мчащемуся навстречу Айту отряду аспидов, с гудением обняло их со всех сторон… Обгорелые до черноты скелеты на миг зависли в воздухе… и осыпались грудой костей!

– О как я могу! – счастливо проорал огненный, провожая «костяной дождь» взглядом до самой земли.

– Ну да, а я тут, значит, просто так, полетать вышел! – обиженно буркнул воздушный, тоже наклоняя голову вслед за улетающими костями.

Глава 7. Оружие другого мира

Кости сожженных врагов грянулись оземь… и земля ответила! Беспорядочно наваленные тут и там нагромождения камней, похожих на небольшие пирамиды, вдруг ожили, шевельнулись… из них показались черные раструбы… и эти раструбы плюнули огнем! Вытянутые, немного похожие на семена, стальные болванки вылетели из них и со страшным свистом понеслись вверх. Одно «стальное семечко» ударило в брюхо незнакомому дракону… Кипящая кровь, пылающая плоть и раскаленная чешуя брызнули во все стороны. Мимо Айта медленно, как во сне, пролетела оторванная драконья голова.

«Я его не знал! Или знал?» – подумал Айт. Мысли шевелились ме-едленно, точно в запасе вся вечность. Второе «семечко» взорвалось между сцепившимися в схватке драконами и аспидами.

– Это человеческое оружие! – приходя в себя, взревел Айт – и его рык громыхнул над небом битвы. – Ракеты! – Великий Дракон завалился на крыло, бросаясь наперерез очередной ракете. Сзади остался испуганный рев охраны – Айт несся вперед, серебристым росчерком пронзая небо. Поворот на кончике крыла – и он дохнул на проносящуюся мимо ракету. Толстый слой белого непрозрачного льда мгновенно покрыл стальное «семечко». Пшикнула искра, погас курчавящийся позади ракеты белый воздушный «хвост»… и промороженная насквозь стальная смерть переломилась, как сосулька. Айт вывернул длинную шею чуть ли не поперек собственного хвоста и снял вторую ракету. Развернулся к третьей… порыв ветра отшвырнул ракету прочь от удара воды. Мимо стремительно, будто стриж, пронесся еще один змей, гоня перед собой волну воздуха – ракета отлетела прямо на сгрудившихся аспидов. Бабахнуло! Айт захохотал – этого совсем молодого «воздушника» он недавно своей властью назначил сотником, не поглядев на ворчание стариков. Пусть теперь попробуют сказать, что «Айтовы выкормыши» зря занимают свои должности!

– Айт, снизу! – раздался предостерегающий крик.

Айт опустил голову – из явно наспех сложенных каменных пирамид снова высунулись жерла орудий, готовясь изрыгнуть смерть… Великий Дракон Вод призывно закричал. Земля шевельнулась. На миг среди трав, деревьев и нагромождения камней снова прорисовался силуэт гигантского зелено-коричневого дракона. Земляной змей встряхнулся… и каменные пирамидки принялись заваливаться, погребая под собой и орудия, и стрелков.

– Там внутри люди! Мне нужен хоть один для допроса! – заорал Айт.

Успевший догнать его огненный брат среагировал мгновенно. Перевернулся в воздухе. Вильнул, пропуская над собой успевшую вылететь из жерла ракету. Сложил крылья и камнем понесся вниз, к уцелевшей пирамиде. Казалось, сейчас громадная туша черно-алого змея с разгона впишется в землю… В половинке хвоста от каменной пирамиды очертания громадного драконьего тела дрогнули, окутались пламенем… и гибкий черноволосый парень ласточкой нырнул в проем каменного укрытия.

– Куда? Собственный огонь в башку стукнул? – заорал Айт, ударом хвоста отправляя последнюю ракету прямо в морду какому-то шустрому аспиду. Потом тоже сложил крылья и канул вниз. В ушах свистело, черное отверстие входа, крохотное, как игольное ушко, стремительно приближалось… Ближе… Ближе…

– У-ух! – выдохнул Айт, чувствуя, как тело его меняется. Растворялись крылья, исчезал хвост… Провал между камнями словно сам прыгнул навстречу, Айт влетел внутрь, кувыркнулся в воздухе и приземлился на ноги, еще в прыжке выхватывая из-за спины похожий на серп меч Отраженье Луны. И замер, оглядываясь по сторонам.

– А это я неплохо заскочил, – пробормотал Великий Дракон. Неудивительно, что эта каменная пирамида не рассыпалась, как остальные. Стрелки, кто бы они ни были, обустроились основательно – камни укрытия не громоздились просто так, их скреплял строительный раствор, а щели тщательно законопатили паклей, так что получилась маленькая комнатка.

– Похоже, не только я готовил противнику сюрприз, – снова пробормотал Айт, прикидывая, сколько же времени наблюдатели Прикованного торчали в этом секретном «схроне» на самой границе владений царствующих змеев. Ему еще придется очень жестко поговорить с главой разведки. Может, даже с применением хвоста!

Сейчас «схрон» был пуст, только похожее на трубу с кожухом переносное пусковое устройство, из которого, видимо, и выстреливали ракеты, валялось на утоптанном земляном полу. У самого пола красовалась дыра, больше похожая на змеиную нору. Держа меч наготове, Айт наклонился к темному отверстию.

– Тат! Ты где, змеюка недожаренная? – не рискуя кричать, негромко позвал он.

Тишина. Никто не выскочил из норы. Но никто и не ответил.

– Татзльвум! – чуть громче позвал Айт.

И грянул выстрел. Грохот прокатился сквозь темный лаз, ухнул в каменной комнатушке, и что-то цвинькнуло в земляной пол у самых ног. Айт нырнул в отверстие, преображаясь прямо в движении. Похожий на прозрачную змею поток воды ворвался в темную кишку лаза, вскипел, мечась меж узких стен, прокатился через весь проход, выплеснулся на пол еще одной земляной камеры – взвился высокой волной и… сложился в худого черноволосого парня. Меч Отраженье Луны Айт крепко сжимал в руке.

На полу сидел незнакомый человек в потрепанной куртке из странного материала, какой Айт видел в Иркином мире. Незнакомец скрючился у стены в позе, в какой ни один нормальный человек не удержался бы ни минуты. Но ему уже было все равно – он был мертв. Мрачный Татзльвум сосредоточенно вытирал кровь с лезвия Лепестка Огня. От плеча до бедра тело мертвеца было рассечено – края раны спеклись в черную корку, не оставляя сомнения, каким оружием только что упокоили последнего стрелка.

– У него был… – огненный змей замешкался, подбирая слово. – Гром! Гром в руке! Но стихия, скорее моя, огненная, только смешанная с земляной, вот я и не смог его остановить. Пришлось убить.

– Это не гром, – сказал Айт, присаживаясь на корточки рядом с мертвецом. – Это – пистолет. – Он подтолкнул лезвием меча лежащее рядом с рукой мертвеца оружие.

– Вот это? – заглядывая ему через плечо, заинтересовался Тат.

Айт поднял на огненного глаза и задушевно поинтересовался:

– Скажи мне, Тат, зачем ты сюда полез?

– Ты же сам сказал – взять живым для допроса! – будто пламя костра взвился огненный.

– Живым. Ну да, – разглядывая мертвеца, задумчиво согласился Айт.

– Я не специально! – огненный вспыхнул так, что вокруг него заплясали языки пламени. – У меня просто не получилось! Я…

– Давай наверх, Тат, – поднимаясь на ноги, сказал Айт. – А то Шен ругаться будет.

Глава 8. Игры больших драконов

Вода фонтаном вырвалась из-под каменной пирамиды, с шорохом опадая на спекшуюся землю и превращаясь в черноволосого парня. Следом вылетел язык пламени, преображаясь во второго парня – такого же высокого, гибкого, худого и черноволосого, только волосы его отливали не темной синевой, как у Айта, а проблескивали багряными прядями.

Айт торопливо огляделся и облегченно перевел дух. Его участие явно уже не требовалось. Плотно сбитая группа всадников на аспидах отчаянно мчалась прочь. Их преследовала полная сотня змеев, но погоня давалась тяжело, многие были ранены. Айт тревожно поглядел им вслед: если всадники Прикованного успеют дотянуть до Мертвого Леса – удерут! Ладно уж, пусть их, лишь бы в азарте погони «стоглавый даркон» не ринулся за ними. Айт заставил себя отвернуться: глупцов среди его сотников нет, все дурные головы в своем «тысячеглавом драконе» он успел убрать еще до нынешней битвы. Поглядел наверх: по розовеющему рассветному небу еще носились драконы, отлавливая не успевших удрать аспидов. В нарождающемся солнечном свете крылья аспидов сияли всем многоцветием красок, полыхая немыслимой красой. Айт поморщился:

– Велите, чтоб аспидов не убивали. По возможности. Мне нужны оригинальные подарки для матери Табити, да будет радость ее велика, как ее же мудрость!

– Да будет! – тоже принявший человеческий облик воздушный Шен склонил белокурую голову и коротко кивнул одному из драконов охраны, передавая приказ господина. Змей взмыл в воздух, блеснув переливами чешуи в лучах рассвета.

Айт глубоко и радостно вздохнул, подставляя лицо лучам молодого солнца.

– Позволю себе напомнить Великому Дракону… – старательно не глядя на господина, голосом ледяным, как ветер в горах, и въедливым, как сквозняк, сказал воздушный Шен. – Что охрана существует для защиты Дракона, а не для того, чтобы Дракон лично прыгал в сомнительные дырки, рискуя своей жизнью ради одного из солдат охраны.

– Еще ты меня попрекать будешь! – снова вспыхнул огненный.

– Не злись, Шен! – примирительно вмешался Айт. – Мне надо было самому посмотреть. Оружие людей в нашем мире, да еще в руках… лапах солдат Прикованного – это, сам понимаешь…

Закончить он не успел. Земля под ногами затряслась, как при землетрясении, и, отслоившись прямо от заросшей травой равнины и выходов скальной породы, в воздух взмыл зелено-коричневый дракон. Был он сейчас не так огромен, как во время битвы, когда замыкал в кольцо вулканов треть вражеского войска. Или просто казался не таким огромным? И был он стар – растущие из гребня на спине волосяные султаны напоминали пожухшую, выжженную солнцем прошлогоднюю траву. Словно из пустоты за его спиной возник «двенадцатиглавый дракон» охраны: единственный, в состав которого входили не только огненные, воздушные и водные, но и земляные.

Огненный Тат и воздушный Шен немедленно умолкли, почтительно кланяясь Великому Дракону Земли. Айт уважительно склонил голову:

– Великий Грэйл Глаурунг!

– Айтварас Жалтис… – камнепадом в горах грохотнул в ответ старик. Сложил крылья и опустился рядом с Айтом, в своей драконьей ипостаси возвышаясь над ним, будто гора. – Тоже Великий… Только очень, очень молодой… – теперь в голосе звучало явное неодобрение. – Откуда тут взялось оружие людей? Почему меня не предупредили? – склочным тоном вопросил он и обвиняюще уставился на Айта, будто тот лично был виновен в появлении самонаводящихся ракет.

– Увы, мы не можем предугадать все козни Прикованного! – сохраняя почтительность, вздохнул Айт.

– Это все ваша манера шляться в мир людей! – Великий Дракон Земли продолжал неумолимо склочничать. – В мое время, если уж мы летели к людям, так, по крайней мере, захватывали там полконтинента и оставались править! А не гуляли и возвращались обратно и уж точно не волокли оттуда всякую пакость.

– Если мы не будем волочь, так и Прикованный не станет? – очень серьезно поинтересовался Айт. – Посовестится?

– Он еще и язвит! – возмутился Грэйл Глаурунг. – Ни к старшим уважения, ни к традициям! Ты зачем на себя их командиров выманивал? Без тебя некому?

– Мне нужно набираться опыта.

– Во-от! – старик так обрадовался, будто Айт ему подарок сделал. – А нечего делать Великим Водным мальчишку! Назначили бы змея солидного, опытного… И чтоб не набирался! – земляной дракон стрельнул взглядом в застывшего за спиной Айта огненного Татзльвума. Тот снова вспыхнул – огненные струи взвились у него за спиной, – стиснул рукоять Лепестка Пламени, но головы не поднял и не ответил. Воздушный Шен едва слышно облегченно вздохнул.

На морде земляного отразилось легкое разочарование.

– А битву ты во что превратил? Балаган какой-то! – продолжал брюзжать старик. – Прорубив драконьим клином боевой порядок противника, следует широкий конец клина загнуть наподобие крючьев, дабы начать окружение и последовательное уничтожение! – наизусть цитируя учебник по тактике летных сражений, провозгласил земляной.

Как говорят люди: ну ты и загнул! Сказано – окружить, и вот хоть пополам разорвись – крылышки отдельно, лапки отдельно, – а окружи! А что противник вдвое превосходил числом и единственное окружение, которое могла ему устроить Айтова тысяча, – хвосты с шеями переплести и хороводы вокруг водить, – это никого не волнует! И вот таких – половина Совета Владычицы, да не оскудеет ее острый ум в плотном окружении такого количества глупости!

Охрана Великого Дракона Земли, едва пошевеливая крыльями, все так же парила в воздухе. Сами неподвижные, и морды будто каменные, у всех, даже у непоседливых воздушников и темпераментных огневиков. Только водный дракон в первом ряду вдруг… не то чтобы подмигнул, а чуть опустил веки, показывая Айту, что поддерживает его.

Айт не позволил себе даже и этого, лишь внутренне усмехнулся. Лучшие командиры «десятиглавого дракона» обычно получались из воздушников – воздух отлично взаимодействовал с водой и огнем, и командир-воздушник давал дополнительное преимущество стандартной девятке. На должности сотника стихия уже не играла роли – хотя лучшие сотники выходили из огненных, те быстро реагировали на изменяющуюся обстановку и были отличными тактиками. А вот лучшими стратегами и командующими войск Владычицы становились, как правило, водные. Было что-то в стихии воды, свойственное и неспешным маневрам, и стремительным атакам. Но «как правило» не значит «всегда», и лучшим стратегом змеев в последние столетия был Великий Огненный. До сего дня. До боевой операции Айтвараса Жалтиса, Великого Дракона Вод, против войск Прикованного.

А фиг – как говорит Ирка – после сегодняшнего боя его с должности Великого Дракона кто сковырнет! Теперь водные драконы за него и в воду, и в огонь… да хоть в пустыню! Просто за то, что вернул своей стихии славу великих стратегов!

Вот такие они, игры больших драконов – просто победы недостаточно, даже у нее есть еще тайная, оборотная сторона, и за битвой в воздухе непременно последует битва в Совете. А уж там желающих сожрать самого молодого Великого… у-у-у, будто они сто лет голодали и никакой дичи, кроме него, на сто перелетов окрест! Только не выйдет, зубы пообломают!

– Чем перед Советом оправдываться будешь? – будто новорожденный вулкан продолжал кипятиться Грэйл Глаурунг.

– Победой, – просто ответил Айт. – Достигнутой при вашем неоценимом участии. – И он снова, еще почтительней, поклонился земляному дракону.

Старый змей надулся, будто жаба, покосился на Айта из-под полуопущенных век.

– Правду говорят, что этот… рогатый командующий… тур… осмелился сказать, что я стар и не боец? – наконец сквозь зубы процедил он.

– Уже знаете? – не слишком удивился Айт.

– Слухами земля полнится! – пасть Великого Земляного растянулась в недоброй ухмылке.

– Дурной бык промычал дурость, – равнодушно обронил Айт. – Он умер за это. – Уточнять, что человек-тур, по крайней мере, на человеческую половину изначально был мертв, Айт благоразумно не стал. – А каковы вы в бою, видел весь мой «тысячеглавый дракон».

– Ух и вделали мы им! – вдруг с совершенно мальчишеским восторгом рыкнул старый дракон. – Теперь долго не сунутся, новое войско Прикованному года два собирать! – и тут же склочно добавил: – Хотя я всегда говорил, что тебе еще рано доверять командование!

– Два года… – повторил Айт. Усталая радость победы стремительно меркла. – А потом они явятся снова!

– И мы снова их побьем! – воинственно топорща усы-вибриссы, рыкнул земляной.

– И снова? А потом снова? Это все… – Айт пощелкал пальцами. – Не решение! Если бы мы могли добраться до источника этой заразы!

Он тоскливо поглядел в сторону Мертвого Леса. Рассчитанное на дальние расстояния драконье зрение и в человеческом облике позволяло все видеть ясно и четко. Отправившийся в погоню «стоглавый дракон» возвращался. Кого-то они нагнали – у края обрыва, отделяющего мир змеев от Мертвого Леса, вповалку были набросаны тела, и медленно гасло искристое буйство цветов на крыльях мертвых аспидов. А дальше – провал, над которым торчали верхушки таких же мертвых деревьев.

Высоченные, мрачные, густые ели были мертвы – скелеты деревьев, угольно-черные, будто обгоревшие и безнадежно высохшие. Их скрюченные толстые ветви переплетались от самой земли и до макушек так плотно, что ни птица, ни самая мелкая живность не могла просочиться между ними. Лишь рои зеленых мух с жужжанием носились среди черных стволов, закручиваясь в лаково-блестящие вихри. Да резным серебристым занавесом свисал с ветвей и до самой земли белый лишайник – толстый, самодовольный… откормленный. Иногда рой мошкары с налета влипал в него – и растворялся в серебристых завитках, отчаянно жужжа и безнадежно пытаясь вырваться из хватки хищного паразита.

– Эй! Ау! – кончиком крыла земляной помахал перед глазами Айта, заставляя его очнуться. – Ты не вздумай! – в голосе Грэйл Глаурунга звучала настоящая тревога. – Не вздумай туда соваться, слышишь? Мы не можем даже летать над Мертвым Лесом. Мало, что там половину «стоглавого» угробили? Хочешь присоединиться?

– Мы могли бы попробовать в человеческом облике, – пробормотал Айт, сам понимая, что это звучит глупо.

– Пробовали уже! – рявкнул земляной. – И что? Хоть кто-нибудь вернулся, рассказать, что там?

Айт подавленно кивнул. Никто. Хоть взлетевшие над Мертвым Лесом, хоть вошедшие в него змеи – не вернулся ни один. То же самое касалось оборотней и людей, обычных, не перевертышей.

– То-то же! – наставительно кивнул земляной и повторил: – Не вздумай! Ты нам еще того… пригодишься, – нехотя выдавил он. – Опять же мать расстроится. Ты к своей этой… – он скривился. – Человеческой ведьме собираешься?

Айт снова кивнул.

– Вот и иди! – с облегчением вздохнул земляной.

Айт не сомневался: планировалась долгая лекция о недопустимости шляться в мир людей, да еще по такому ничтожному поводу, как день рождения человеческой ведьмы. Но перед лицом страшной идеи снова сунуться в Мертвый Лес даже поход в соседний мир был вроде как и ничего, вполне нормальным.

– Заодно выясни, откуда ракеты взялись, – расправляя крылья и готовясь взлететь, пробурчал Великий Дракон Земли.

– Великолепная идея, Грэйл Глаурунг! – склонил голову Айт. – Я безусловно попытаюсь разобраться.

– Вот-вот, не заносись перед старшими, слушайся… будь поближе к земле! – наставительно объявил земляной дракон. – Тогда и побеждать станешь!

Старый змей шумно, как курица, замахал крыльями, поднимаясь в воздухе. В небе земляной всегда выглядел неуклюже, что, впрочем, и понятно.

Тяжеловесно, будто летающая скала, Грэйл Глаурунг завис, вытянул длинную шею к лицу Айта и негромко буркнул:

– Поддержу тебя на Совете. Это ведь и моя победа! – самодовольно добавил он.

А вот и третья сторона этой самой победы: мало разбить врага, мало добиться безоговорочного уважения змеев своей стихии, надо еще заставить одного старого земляного червяка поддержать молодого водного выскочку! А иначе зачем бы Айт его сюда тащил, терпел капризы и попытки командовать?

Стражи Великого Дракона Земли выстроились вокруг него в охранительный порядок – пролетая мимо Айта, водные змеи коротко, едва заметно наклоняли голову перед Великим Драконом своей стихии. Чего, в общем-то, драконам из чужого охранения делать не положено. И даже какой-то молодой воздушный кинул быстрый и несомненно восторженный взгляд.

Неспешно работающий крыльями драконий клин четко прорисовался на фоне рассветного неба и полетел навстречу солнцу. Троица оставшихся на земле змеев дружно облегченно выдохнула – вздох Айта был чуть ли не самым шумным.

Глава 9. Не пей бензин натощак

– Старая… облезлая… земляная… гусеница! – с чувством проговорил огненный Тат, провожая улетающих глазами и невольно стискивая пальцы на рукояти меча.

– Не подобает воину охраны Великого Водного Дракона позволять себе непочтительные высказывания в адрес Великого Земляного! – строго нахмурился воздушный Шен.

– Заткни поддувало! – обронил Тат. Мелкие искры пробегали по его волосам, плясали на кончиках пальцев, выдавая переполняющее его раздражение. – Как ты терпишь этого вонючего земляного червяка, Айт?

– Это моя работа, – нейтрально произнес Айт.

Шен нахмурился еще больше. Но прежде чем он успел разразиться речью, как именно солдатам охраны Великого Дракона подобает разговаривать с самим Великим Драконом, огненный Тат вдруг расплылся в улыбке, оглядел очистившееся небо боя, по которому сейчас шныряли только сгоняющие в кучу уцелевших аспидов воздушники, и выпалил:

– А моя работа, сдается, закончилась? Пойду с ребятами переговорю! Расскажу им, как я сделал этого человеческого ублюдка с пистолетом! – и не дожидаясь ответа, шагнул вперед, явно собираясь перекинуться и взмыть в воздух.

– Стоять! – ледяной, как айсберг, голос Айта точно приморозил огненного к месту.

– Змей огненной стихии Татзльвум Ка Рийо, будьте любезны заняться своими обязанностями! – тихо, но очень внятно прорычал Айт.

Огненный дернулся, будто осаженный поводьями аспид, на миг вытянулся, как на параде… но тут же по лицу его пробежала гримаса раздражения, а клубящиеся вокруг искры заплясали сильнее.

– Передо мной-то Повелителя не корчь, Айт! – едва слышно, будто шелест огня на углях, выдохнул Тат. – Я все-таки твой старший брат!

– А я – твой командующий! – шорохом лесного ручья во мхах отозвался Айт. Покосился на Шена – воздушный старательно делал вид, что он глухой, тупой и вообще его здесь нет! – И пока это так, ты не будешь пить смолу! – еще тише, почти неслышно, закончил Айт. И под взглядом его холодных и серых, как северные озера, глаз искры вокруг Тата начали с шипением гаснуть, будто водой плеснули.

– Да чего там… По чуть-чуть… За победу… – пробормотал наконец Тат. Взгляд Айта стал еще холоднее, и Тат опустил голову, разглядывая носки собственных сапог. – Я на самом деле и не собирался… Смола, скажешь еще… Зачем мне эта пакость? – и бросил на брата быстрый вороватый взгляд.

Айт разглядывал потупившегося, как нашкодивший змееныш, старшего брата, и на лице у него была написана безнадежность.

– Уточните полные списки погибших, выясните у знахарей состояние раненых и можете быть свободны! – официально обронил он.

– Да ладно тебе, Айт, не переживай, совсем немного-то погибло! И раненые оклемаются, – с абсолютной уверенностью объявил Тат, – от его раздражения не осталось и следа, теперь он лучился восторженной радостью годовалого дракончика. – Зато какая победа!

На сей раз даже разозленный Шен невольно кивнул в знак согласия. Айт лишь грустно усмехнулся. Воздух развеивает свои беды по ветру, огонь пускает пеплом, а вода… вода помнит. Вода никогда и ничего не забывает. И каждый из погибших сегодня останется в его памяти навсегда.

– Я быстро! – заторопился Тат и, не дожидаясь ответа, взмыл в воздух, преображаясь одновременно со взлетом.

– Я всегда был против того, чтобы в охрану брали прямых родичей, – демонстративно не глядя в сторону Айта, сухо, как ветер над пустыней, прошелестел Шен. – Они становятся слишком фамильярны. Если бы не некоторые… особенности внешности Татзльвума Ка Рийо в его человеческом облике… я бы настаивал на его переводе из охраны господина в действующее войско!

– Он такой же сын Матери-Табити, как и я! – укоряюще обронил Айт. Стремительно, будто сполох света, Тат сперва возник рядом с собирающими погибших сородичами, а потом унесся в сторону наспех организованного лазарета.

– Все мы ее сыновья, в большей или меньшей степени! – пробурчал неукротимый Шен и торопливо добавил: – Да будет милость ее к нам бесконечна, как и ее любовь!

– Да будет! – откликнулся Айт. – Мне нужно взглянуть на человеческую деревню. На то, что от нее осталось, – исправился он.

Очертания человеческих тел поплыли, и два дракона – стремительно, как стриж, чиркающий крыльями воздушный и плавно изгибающийся, будто плывущий, водный – полетели под небом недавней битвы. Земля внизу курилась дымом, идущим от черных проплешин, от сочной травы остались редкие островки, вокруг потемневших от драконьего жара камней еще порхали липкие хлопья золы. Таяли, растекаясь водой, ледяные круги, оставшиеся после ударов водных драконов.

– Надо будет провести стрельбы – часто еще мажут… – разглядывая отметины, недовольно дернул хвостом Айт.

Змеи поднялись выше, перемахивая через созданные Грэйл Глаурунгом вулканы, за которыми погибла треть вражеского войска. Тут было еще страшнее. Сплошной слой серого пепла покрывал землю, кое-где, неприятно напоминая издыхающих змей, шевелились ручьи лавы. Скелеты сожженных аспидов и их наездников возвышались беспорядочными грудами костей, перемешанных с обломками расплавленной брони. Легкий ветер шевелил тучи пепла, как хозяйка кочергой в камине, и гонял по выжженному полю яркое, как цветная мозаика, крыло аспида. Одно только крыло.

– Надеюсь, земляные тут все приведут в порядок, – тихо пробормотал Шен.

Айт кивнул:

– Грэйл Глаурунг оставил двоих. – И направился к торчащим посреди выжженного пятна остовам домов. Частокол исчез полностью, даже пеньков не осталось – так силен был огонь, бушевавший тут. Зато лес у реки Молочной оказался почти цел: выгорела только молодая поросль опушки, повалились несколько могучих стволов, но сейчас лес снова пламенел громадными, как колесо, венчиками хищных цветов, а у земли и в ветвях кипела бурная жизнь.

Сложив крылья, Айт приземлился на уцелевшей стене – старая кладка затрещала под его тяжестью. Из ноздрей его вырвались клубы белого – на сей раз ледяного – пара. Горячий пепел с все еще прорывающимися язычками пламени прихватила корка льда. Айт спикировал со стены вниз, лапами расчищая напластования пепла.

– Фью-ю! – воздушный дракон подул. Под струей воздуха пепел сбился на сторону, как большое серое одеяло, открывая люк, собранный из… драконьей чешуи. Красные, черные, оранжевые чешуйки огненных перемежались с голубыми и серебристыми водяных, а по краям были заботливо обведены рамочкой из коричнево-зеленой чешуи земляных драконов. От многоцветья рябило в глазах.

– Где они взяли столько? – разглядывая собранную, как мозаика, разномастную чешую, спросил Шен. Некоторые чешуйки были явно очень старыми.

– Чешуйку здесь, чешуйку там… – неопределенно отозвался Айт. – Здесь живут весьма предусмотрительные люди, – то ли с одобрением, то ли с осуждением заметил Великий Дракон Вод и, подцепив край люка когтями, с усилием потянул вверх.

Мгновение казалось, что чешуя люка не выдержала бушевавшего наверху огня и намертво приплавилась к земле. Айт ухватился крепче, напрягся, ударил крыльями… люк шумно вздохнул… и с грохотом отлетел в сторону, подняв тучу пепла.

– Руби их в песи, круши в хузары! – будто подкинутый взрывом драконьего пламени, в ореоле пепла из недр земли выметнулось черное, страшное существо. Сквозь кружащуюся серую пыль тускло блеснул клинок.

Шея воздушного Шена дернулась – прямой удар мордой, и существо с мечом рухнуло обратно под землю.

– Не надо, Шен, пусть уже вылезают, – невозмутимо попросил Айт.

Из открывшейся дыры послышался громкий надсадный кашель, ругань, от которой у воспитанного Шена аж чешуя закраснелась, из-под земли высунулась чумазая физиономия деревенского старосты дядьки Гната. Струйки пота проложили дорожки в покрывающей лоб и щеки смеси золы и пепла, с мокрых, хоть выжимай, усов капало черным.

– Це ты, змеюка водяна, – подняв на Айта усталый взгляд, пробормотал дядька. – А я вже думал – ворог ломится, хотел им звирячьи бошки рубаты. – Наружу появилась рука с мечом. Клинок устало лег в пепел у края ямы. Кряхтя, дядька выбрался из подвала. Выпрямился, придерживаясь за поясницу… Хлебнул воздуха раззявленным ртом… – Та навищо ж ворогам, я зараз тоби щось видрубаю, змеюка клята! – подхватывая меч с земли, заорал он – вислые усы аж дыбом встали от гнева. – Ты куды нашу деревню дел, злодюга летучий? Ось-ось ще вчора тут стояла! – Он закрутился на месте, точно рассчитывал разглядеть за полусгоревшими остовами целенькие дома спрятавшейся деревни. – Всього на одну ночь тебя в селе самого оставили – и ось дывыться, люды, нема! Как есть ничего нету!

Люди тем временем, не обращая особого внимания на разоряющегося в голос дядьку, выбирались из схрона – черные, продымленные, закопченные, но живые. Первой выскочила бойкая старостиха, за ней два крепких парня начали передавать детей – и те немедленно принялись с визгом и гамом кататься по замороженному дыханием водного дракона пеплу. Поддерживаемые с двух сторон женщинами, но уже вполне способные передвигаться, выбрались парни, раненные в первой схватке с солдатами воина-тура.

Староста орал, расцвечивая свою речь все более и более красочными оборотами. Айт задумчиво внимал.

– Господин, а можно я этого наглого человека еще раз вниз скину? – наконец вклинившись в поток воплей, возмущенно спросил Шен.

– Не стоит. – Айт по-прежнему был сама невозмутимость. – Я его понимаю. Он отвечает за свою территорию и людей. Только территория, за которую отвечаю я, много больше, вот и приходится чем-то жертвовать.

– Ему заплатили компенсацию! Заранее! За это золото две деревни отстроить можно!

– Много ты понимаешь, змеюка, – вдруг неожиданно тихо и печально ответил Гнат. – Мою хату донька узорами расписывала… Эх, где ж вам понять! – безнадежно махнул рукой он, снова огляделся и совсем убито покачал головой. – Скильки товару хорошего пожгли без всякой пользы! Казал же тебе, змеюка летучая, давай хоть яйца та сыр в лес спрячем, а ты: для достоверности, для достоверности! Ось теперь и маемо! Всяки я яйця бачив: и сырые, и вареные, и жареные… Алеж яйца, запеченные не тильки в шкарлупе, а ще и прям в амбаре – вперше!

– Та годи тоби, батьку! – из схрона выбралась молоденькая девушка в цветастой плахте и некогда белой, а сейчас серой от пепла вышиванке3 с просвечивающимися сквозь гаревые разводы узорами. Отбросила за спину толстую, от природы русую, а теперь черно-седую от золы и пепла косу. – Що я, нову хату не разрисую? Ось намалюю, як господин Великий Змей тех аспидов проклятущих над нашим селом гоняет! – Она кокетливо стрельнула глазами в сторону Айта и, глубоко вздохнув, так что затрепетало тонкое полотно на груди, томно спросила: – Вы ж мне расскажете, як все було, господине?

Насупились сразу двое – и усатый дядька Гнат, и широкоплечий хлопец из числа раненых.

– Увы, рад бы, но не смогу, прекрасная дева, – чуть наклоняя голову на длинной шее, учтиво ответил Айт. – Тороплюсь!

Старостиха немедленно хлопнула дочку по заду снятым фартуком:

– Чего привязалась к господину Змею, бесстыдница? Чи не знаешь, що весь Ирий знает? К дивчине он своей на день народження наладился. У него в человеческом мире дивчина – не тебе чета, справжня видьма!

– Ну спробовать-то можно было! – потирая зад, пробормотала деваха. И тут же беззастенчиво поинтересовалась. – А она красивая?

– Красивая? – повторил Айт – он несколько растерялся. Весь Ирий знает? Нет, он особо и не скрывал: от Матери разве скроешься, да будет ее длинный любопытный нос хоть раз в жизни хоть кем-нибудь да прищемлен! А что знает Мать, то знает и Совет. Ну да, раз Совет, значит, и весь Ирий – а скоро и в Мертвом Лесу обсуждать будут!

– Шо, вы не знаете, красивая ваша дивчина чи ни? – разочарованно протянула дочка дядьки Гната.

– От дурепа! Якщо парень навить не задумывается, яка его дивчина на личико, значит, справди любит! – немедленно прокомментировала старостиха.

– Ох и свезло ж той ведьме! – обе, старостиха и дочка, вздохнули в унисон и, подперев каждая щеку ладонью, уставились на Айта затуманенными от романтичности момента глазами.

Айт слегка попятился, уже жалея, что явился вызволять языкатого Гната и его не в меру чувствительных женщин. Может, сидели бы они лучше под землей, пока он не уберется отсюда?

– А шо вы ей подарите, господин Змей? – любопытство продолжало распирать старостову дочку.

«Разгневаться, что ли? – растерянно подумал Айт. – Устроить на месте здешнего пожарища славное такое болотце… У нее деревня сгорела, ей больше делать нечего, выяснять, что я Ирке подарю? А с другой стороны…» Айт поглядел на деваху испытывающе. Кто может оценить подарок девушке лучше другой девушки?

Очертания громадного драконьего тела колыхнулись, как отражение в воде, и на его месте возник высокий черноволосый парень лет восемнадцати. Сзади немедленно раздалось сопение. Айт обернулся… Еще штук пять соплеменниц девахи в возрасте от двенадцати до двадцати зим топтались неподалеку, поигрывая распушенными кончиками обляпанных золой кос и кокетливо стреляя глазками. Айт содрогнулся, испытывая желание немедленно перекинуться снова и взлететь. Но сдержался – негоже победителю войск Прикованного бежать от неполного «шестиглавого дракона» человеческих девушек!

Из сумки на поясе Айт вытащил маленький резной сундучок и поставил его на ладонь. Сопение стало ближе – девки не вынесли мук любопытства и подкрались вплотную. С другой стороны придвинулась старостиха, ее дочка и даже сам дядька Гнат. Сверху легла густая тень – несмотря на все почтение к господину, Шен тоже тянул длинную шею, норовя сунуть громадный нос поближе. А может, просто охранял имущество?

Айт усмехнулся и коснулся сундучка кончиками пальцев. С легким мелодичным перезвоном крышка откинулась, и вокруг затрепетало серебристое сияние.

– А-ах! – вырвалось у всех. От Шенова могучего вздоха девичьи косы подлетели в воздух, но ни одна из девушек этого не заметила – они завороженно глядели внутрь сундучка.

– Це… Он? Она? Оно? Ну, то самое? – старостова дочка протянула руку, но коснуться сундучка не осмелилась, только нежно, как котенка, погладила исходящее от него сияние.

Айт молча кивнул и аккуратно закрыл ларец. Ну вот, теперь он был твердо уверен, что Ирке тоже понравится!

– Вещь, – уважительно кивнул дядька Гнат.

– Какая же она… – стискивая кулачки и зажмуривая глаза, с силой выдохнула старостова дочка. – Счастливая, ваша ведьма! – и топнула ногой.

– Я надеюсь, она будет рада, – ответил Айт.

– Такая дура будет, якщо не обрадуется, що таких дур и на свете нет! – безапелляционно объявила девица и… тут же огорошила Айта по новой: – А цветы?

– Что… цветы? – снова растерялся он. Да что такое, в бою не терялся, в Совете не терялся, а тут…

– К дивчинам з цветами треба ходить, это все знают! – заверила его деваха – и все дружно уставились в сторону леса, над которым колыхались здоровенные, с тележное колесо величиной, венчики. Громадный ярко-алый цветок лениво качнулся, точно разворачиваясь под ветром, пронзительно-зеленый стебель напружинился… и цветок вдруг резко рванулся вперед, норовя ухватить что-то, незаметное наблюдателям из-за крон деревьев. Громко лязгнули острые, как шилья, зубы цветка, и дрожь разочарования прошла по стеблю – промахнулся, видать. Айта передернуло: «Здравствуй, Ирочка, я к тебе с цветочком. Поливать его не надо, только кормить три раза в день. Надоедливыми соседями. Ну или почтальонами…»

– Не, ну не з этими ж, звычайно… – немедленно пошла на попятный старостова дочка. – Кажуть, биля Змеевых Пещер растуть…

– Осмелюсь заметить, господин… – прогудел вдруг над ухом Айта смущенный Шен.

– Да, я их тоже заметил, – кивнул Айт, разглядывая большие крылатые тени, мелькающие за кронами деревьев.

– Не кажется ли вам… – Шен не очень любил делать замечания господину, но иногда считал, что просто обязан. Как начальник охраны. – Что ваш брат, Татзльвум Ка Рийо, и его собратья-огненные, собираются нарушить ваш приказ…

– Как можно, Шен, – перебил его Айт. – Тат обещал мне, что не станет надираться смолой, и бесчестно даже подозревать, что он не сдержит слово!

И не успел воздушник надуться для пылких возражений, невозмутимо закончил:

– У них там цистерна бензина из человеческого мира припрятана. И они думают, что я о ней не знаю! – и губы Айта растянулись в хищной усмешке охотящейся кобры.

– Це не мы привезли! – на всякий случай немедленно отперся дядька Гнат. – Мы з драконовым бухлом не звьязуемось, тилькы яйця!

– С тем, кто привез, я уже… побеседовал, – кивнул Айт, и улыбочка его стала ну вовсе мерзкой.

– Мабуть, съел! – с восторженным ужасом выдохнула у него за спиной одна из поклонниц.

– Выпил, – деловито уточнила вторая. – Вин же водный!

Над лесом мелькнул последний крылатый силуэт и канул между закачавшимися стволами деревьев. Обитатели деревни, не отрываясь, глядели в сторону леса, лишь время от времени косясь на невозмутимо дожидающегося развития событий Айта.

Воцарившаяся тишина нарушалась лишь негромким бормотанием дядьки Гната:

– Це зараз воны, мабуть, ту цистерну выкатывають… Видкрывають… – дядька повертел пальцами, будто выкручивал пробку из жбана. – Наливають… – принялся разливать из воображаемого жбана в воображаемые кружки. – Закусочку строгають… – он словно порубил что-то ребром ладони. – Сальце там, ветчинку… И! – дядька выдохнул и округлил пальцы, будто хватаясь за ручку. – Вздрогнули! – опрокинул воображаемую кружку себе в глотку. И тут же весь обратился в напряженное внимание. – Ось зараз!

Глухо ахнул негромкий взрыв – будто бочку забродившего вина раскупорили. Потом мелкие взрывчики стали следовать один за другим – хлоп-хлоп-хлоп! А над лесом начали взлетать огненные драконы. И не то чтобы на крыльях… А будто каждого из них подбрасывали на одеяле. Вжик-бум! Взлетел-упал красавец оранжевый! Вжик-бум – желто-золотой… Вжик-бум-вжик-бум…

Наступила мгновенная тишина… Раздался топот множества лап и из чащи сыпанули змеи, от пасти до хвостов заляпанные чем-то противно выглядящим и дурно пахнущим. И было им всем явно нехорошо.

– Эк, як их ковбасыть, болезных, аж в мордах переменились! – сочувственно крякнул староста.

– Зато теперь я знаю, откуда взялось выражение про зеленого змея! – с тихим восторгом выдохнул Шен, разглядывая недомогающих собратьев.

Не глядя по сторонам, огненные змеи пронеслись мимо – и с разбегу влетев в реку, с бульканьем погрузились в сияющие воды.

– Только у меня большая просьба, господин, – со злорадным удовлетворением созерцая вскипающие над водой пузыри, все-таки попросил Шен. – Когда вы в следующий раз решите боевую ундину кому-нибудь в бензин подсунуть, вы меня предупредите. А то я охранников на складе наказал за недостачу боеприпасов.

– Правильно наказал, – хладнокровно откликнулся Айт. – Когда я ее брал, они меня не заметили. И себе заодно взыскание выпиши – я туда еще и сильфа засунул4.

Вода вскипела, и у самого берега всплыл черно-красный Татзльвум. Закашлялся, отплевываясь водой, и прохрипел:

– И какой ужик поганый нам все удовольствие испортил? Поймаю – хвост выдерну!

– Мой хвост довольно крепко приделан! – ехидно прошипели с берега… Тат вскинул голову – и обнаружил стоящего на глинистой круче брата. В сопровождении Шена и всей человеческой деревни! Начавшие было всплывать змеи торопливо «притопились» обратно.

Глава 10. Жорик-попаданец

Татзльвум шарахнулся назад, наступил на собственный хвост, забил крыльями… и всей массой драконьей туши врезался в нависающую над водой иву. Дерево переломилось пополам. Длинные ветви хлестнули по воде. Пушистая крона опала, точно завеса… открывая пещерку в глинистом берегу.

Всплеснули цветные мозаичные крылья, и затаившийся в пещере аспид пестрой бабочкой взмыл в небо, унося на себе седока. Мгновенно очухавшийся Тат плюнул огнем – клубок пламени промчался под крылом аспида.

– А-а-а-а! Не нада-а-а! – пронзительный человеческий вопль донесся из поднебесья, но вошедший в раж огненный не обращал внимания – он поворачивал шею, как гигантская живая пушка, наводящаяся на цель. Плевок! И новый клуб огня летит точно в брюхо аспиду!

– Пш-шш! – метко пущенная струя воды сбила пламя. – Взять его! – негромко скомандовал Айт. – Там человек!

Шен взвился в воздух раньше, чем Айт успел закончить фразу. Несколько огненных стартовали прямо из воды, надеясь оправдаться в глазах командира, но их крутило и болтало в воздухе. Аспид отчаянно работал крыльями, надеясь оторваться.

– Не нада-а-а! Помогите-е-е! Снимите меня-я-я! – дикий вопль знаменем вился за ним. И тут же сменился новым: – Не трогай меня-я-я! Пусти-и-и!

Шен возник будто из ниоткуда. Лишь свистнул вспоротый крыльями воздух, мелькнул размазанный силуэт и, выставив когти, воздушный атаковал аспида сверху. Удар! Сбитый аспид завертелся в воздухе, летя к земле. Попытался выровняться… Снова удар! Шен налетел сбоку, толкнул грудью… На миг крылатый змей и летающий аспид словно слились, переплетясь шеями, завертелись вместе в сплошном вихре когтей, хвостов и крыльев. Выровнялись. Шен парил сверху – его когти вцепились в основания крыльев аспида, удерживая того в захвате, а пасть сомкнулась на шее летуна, не давая тому и дернуться. Мерно работая крыльями, Шен опустил аспида на землю.

– Ф-р-р! – роскошные многоцветные крылья с шорохом распростерлись у самых ног Айта. Аспид попытался трепыхаться, но разжавший челюсти Шен глухо рыкнул, тяжелой лапой придавив длинную шею летуна к земле, и удивленно уставился на всадника у того на спине.

Раздался бешеный рык. Татзльвум, мокрый и разъяренный настолько, что вода Молочной испарялась с раскалившейся шкуры, ринулся к аспиду и его всаднику.

– Человек! – ревел он. – Это обычный человек, не тварь Прикованного! Предатель! Смерть ему!

Человек на спине аспида увидел нависший над ним частокол зубов, широкую, как печная труба, глотку, в которой вскипал огонь… глаза его закатились, и он тихо отключился.

Режущей кромкой крыла Шен хлестнул Тата по морде. Голова огненного мотнулась от этой пощечины, и громадная пасть отодвинулась от человека.

– Это пленник господина! – рыкнул Шен, готовый защищать свою добычу до последнего.

– Это наймит Прикованного! Его надо убить! – огненный дрожал от ярости, так что чешуйки его шкуры терлись друг об дружку с громким неприятным шорохом.

– Пары бензина ударили тебе в мозг? – спросил Айт – спокойно, пока еще спокойно, но он чувствовал, что это спокойствие может вот-вот расколоться, как льдины северных морей от удара хвостом. Что за безумная выходка? Может, и впрямь не стоит брать родственников на службу? – Здесь я решаю, кого убивать, а кого – нет! Разве ты не видишь, он связан!

Растерянно взирающие на разыгравшуюся сцену змеи дружно выбрались из воды и окружили пленника. И только тут им стало понятно то, что Айт заметил сразу. Человек в седле аспида вовсе не походил на воинов Прикованного. Собственно говоря, и в седле-то он не был! Седло аспида пустовало – только пятна черной крови на нем да оборванный повод говорили, что всадник у летуна еще недавно был. И человека он держал притороченным к задней луке седла, будто тюк. Крепко связанный – так хозяйки обматывают приготовленную для копчения ветчину, – тот лежал на крупе трепыхающегося аспида. Настоящий человек: ни звериной морды, ни рогов, ни копыт, как у воинов Прикованного. Разве что посчитать за рог здоровенную шишку на лбу. Синяк под глазом, разбитые губы, корка запекшейся крови на волосах и щека, ободранная так, будто по ней прошлись утыканной гвоздями щеткой.

– Пленник, – разглядывая бесчувственного человека, заключил Айт.

– Молоденький какой! – чувствительно всхлипнула старостова дочка. И томно протянула: – Несча-астный!

Айт покосился на нее хмуро – вот уж вездесущая девица, продыху от нее нет! И деревенские все тут.

– Мовчи, балаболка! – немедленно цыкнула на дочку старостиха. – Ось прогневается господин Змей та выгонит – самое интересное пропустим!

Айт только вздохнул и снова поглядел на пленника. И впрямь, судя по курносой веснушчатой физиономии, лет двадцать, не больше. Удивляли волосы – слишком длинные, почти как у змеев в человеческом облике. Человеческие воины обычно стригутся коротко – им так под шлем удобнее. И на воина не похож – Айт наметанным глазом прошелся по туго связанным рукам пленника. Пахарь? Айт перевел взгляд на деревенских молодцов. Нет, с такими мышцами в здешней деревне парень бы точно не прижился!

– Развязать и привести в чувство! – отрывисто скомандовал Айт. Чего гадать, когда можно спросить.

– Это ловушка! – снова влез Тат. – Твари Прикованного специально оставили его, чтобы он попытался тебя убить! Все мы знаем, как коварны люди!

– И ото я стою тут и слухаю таке – вид кого? Вид змеюки! – сам себя спросил и сам себе ответил дядька Гнат.

– Если ты так рвешься меня защищать, может, не стоило отвлекаться на бензин? – не глядя на Тата, холодно поинтересовался Айт.

Не дожидаясь повторного приказания, несостоявшиеся Татовы «социстерники» принялись торопливо освобождать пленника от веревок. Кто-то зачерпнул крылом сверкающей воды из Молочной и выплеснул пленнику на голову. Кто-то дыхнул теплым воздухом, высушивая одежду и волосы. Застонавшего пленника бережно подхватили с двух сторон, вздернули на ноги и поставили перед Айтом. Пленник снова застонал, поднял так и норовящую свеситься на грудь голову, приоткрыл глаза… И увидел со всех сторон озабоченные драконьи морды. С во-от такенными зубами! Зажмурился обратно и попытался снова потерять сознание.

– Тебя еще водой окатить или сам очухаешься? – поинтересовался Айт.

Парень приоткрыл один глаз… увидел перед собой сохранившего человеческий облик Айта и сдавленно прошептал:

– Слышь, пацан… Твои зверюги? Скажи, чтоб отпустили.

Держащие его драконьи когти сомкнулись крепче.

– Мне послышалось или этот наглый человечек и впрямь назвал нас животными? – обиженно прогудел здоровенный оранжевый змей.

– А кто бензином нажирается, тех даже люди за разумных существ не считают, – немедленно осадил его Айт. Оранжевый попытался спрятаться за крылья сородичей.

– Будь почтителен, человек! – рыкнул Шен. – Тебе выпала высокая честь предстать перед Айтварасом Жалтисом Чанг Тун Ми Луном Рюдзин Ватацуми-но ками…

– Чуть короче, Шен. – Айт раздраженно поморщился. Шену только дай свежие уши – до завтра их титулами обрамлять будет!

– …младшим сыном Владычицы Табити-Змееногой, Великим Драконом Вод, – послушно закруглил титулование командир «дракона охранения».

Пленник приоткрыл второй глаз и с невольным интересом зыркнул на Айта:

– Непохож он на дракона…

Легким шлепком крыла Шен остановил пленника.

– Обращаться к Великому Дракону первым – привилегия, которую ты пока не заслужил, – мягко сказал он. – Жди, пока тебя спросят. Будешь отвечать, добавляй – Великий Господин. Смотреть в глаза, на вопросы отвечать быстро, четко и честно. Ты понял или тебя хвостом стукнуть?

– Не надо, – сдавленно пробормотал парень. От «легкого» шлепка Шена у него подогнулись колени. – Меня уже чем только не били, не надо еще и хвостом.

– Врет он! – буркнул отчего-то сразу невзлюбивший пленника Тат. – Прикидывается.

– Он не может врать – мы у него пока еще ничего не спрашивали, – ответил Айт. Спокойно, разбушевавшаяся вода страшнее разбушевавшегося огня, поэтому будем спокойны, как озеро в жаркий полдень. – Как тебя зовут?

– Жорик, – исподлобья поглядывая на Айта, выдавил пленник.

Так вот они какие – Жорики! Айт невольно вздрогнул, услышав имя, которым при первом знакомстве чуть не наградила его Ирка. Жалтиса она сокращала, видите ли! Нет, правильно он на Айта согласился.

– Георгий, если полностью…

– Великий Господин… – напомнил Шен.

– Георгий, Великий Господин, – выдавил парень – похоже, титулование было ему непривычным. Или стоящий перед ним восемнадцатилетний длинноволосый пацан не увязывался с Великим Господином?

– И откуда ты, Жорик, полностью Георгий? – с интересом разглядывая парня, продолжил Айт. Что-то в нем было… чуждое, но в то же время очень знакомое.

Парень снова ткнулся взглядом в змеев – словно вокруг него столпились строительные краны с заинтересованными зубастыми мордами на длинных шеях. И опять зажмурился.

– Тебя же предупреждали – отвечать быстро, время Великого дорого, – рык Шена наполнился угрозой.

– Чего отвечать-то, все равно не поймете, – сдавленно пробормотал Жорик. И совсем уже безнадежно вздохнул: – Из другого мира я…

– Так вот кто к нам ракеты притащил! – радостно рыкнул Тат. – Я же говорил!

– Какие ракеты? – пленник немедленно открыл глаза и затрепыхался в драконьей хватке. – Не знаю я ничего! Попаданец я! – выпалил Жорик и захлопнул рот, будто только что выдал свою главную тайну.

Тат взъярился еще сильней.

– Это да, – громадой змеевой туши нависая над пленником, прошипел он. – Кое в кого из наших вы и впрямь попали – теперь даже хоронить нечего. И за это, человечек, тебе придется ответить особо! Айт… Великий… Дозволь, я сожгу этого убийцу? – из пасти у него вырвался длинный язык пламени, опалив пленнику волосы.

Парень пронзительно завизжал:

– Не нада-а-а! Я ничего не знаю, я ничего не делал, говорю же, я попаданец! Нее-ет!

Морда Тата придвинулась совсем близко, и пленник заглянул в налитые огнем глаза. Извернувшись ужом между когтями державших его змеев, пленник плюхнулся на землю, на четвереньках рванул прочь, уперся лбом в лапу Шена и скорчился, закрывая голову руками и сотрясаясь от громких рыданий. Бежать дальше он и не пытался.

Кончиком крыла Айт отмахнулся от Тата. Огненный зарычал, но повиновался, отступив на шаг.

– Попаданец – это что значит? – разглядывая корчащегося на земле Жорика, уточнил Айт. – Народ или ремесло?

– Это значит, что я попал! – сквозь рыдания провыл парень и, вздымая облака пепла, принялся биться головой об землю. – Попал, попал, как же я попал!

Шен на всякий случай отодвинул лапу, точно боялся, что этот самый попаданец его укусит.

– Ой, господин Змей, я поняла! Я догадалась! – бесстрашно протискиваясь между лапами драконов, в круг вкатилась старостова дочка. – Не надо его жечь! Он – такой же, как мы! – с торжеством завопила она.

– Не такый! – выглядывая у Айта из-за плеча, немедленно отперся дядька Гнат. – Я б у вселяких змеюк в лапах валяться не став!

– Та ой, тато, який же вы непонятливый! Он как наши деды-прадеды, з человечьего мира сюда пришел!

– Лышенько, и справди! Теж от татарвы поганой тикали, га, хлопче? – немедленно преисполнилась сочувствия старостиха, высовываясь у Айта из-за другого плеча.

Пленник звучно всхлипнул и обтерся ладонью, размазывая по мокрому лицу разводы пепла:

– Не… – отводя взгляд, пробормотал он. – Какая татарва, мы в Крыму уже пять лет не были, у предков бабок нет…

– А як бы воны булы? – староста явно озадачился. – Якщо це бабки твоих предков, тобто, они ще бильш старшие предки? Воны ж давно померли!

Староста с Жориком уставились друг на друга в глубоком недоумении.

– Бабки – это деньги, – пояснил Айт. И для совсем уж непонятливых добавил: – Золото. Во всяком случае, говорит он как житель человеческого мира.

– Я и не сомневался! – агрессивно согласился Тат.

– Воны зараз сюды не тикають, воны – проваливаются, ось як пан Василь, управитель в Змеевых Пещерах, – важно сообщила старостова дочка.

Староста снова поглядел на Жорика и снова не согласился:

– Зовсим не похожий! Василь – пан поважный, розумный, он як хозяйство в Пещерах наладил! А це лайдак5 якись!

– Я не лайдак! – пленника будто взрывом подбросило. – И не лох!

Дядька Гнат немедленно уставился на Айта, в ожидании пояснения, что такое «лох». Но Великий Дракон, не отрываясь, глядел на пленника, и на лице Айта было выражение напряженного хищного внимания.

– Я… Я дорогу в другой мир нашел! Как в кино! Никто не находил, а я нашел! И пришел! – выпалил Жорик и поглядел на Айта с явным превосходством – дескать, а ты такое можешь? Айт разочаровывать парня не стал, лишь коротко прокомментировал:

– И вот ты тут. Зачем?

– Понятно зачем – ракеты привез! – пробурчал неукротимый Тат.

Жорик посмотрел на Айта, как на клинического идиота:

– Чтоб быть крутым!

Теперь уже Айт вернул ему взгляд, выдающий глубокие сомнения в умственных способностях пленника:

– Почему вдруг?

– Потому что так всегда бывает! – с глубочайшей убежденностью объявил тот. – Ты или оказываешься великим колдуном – просто в нашем мире колдовать по законам природы нельзя, вот сам про себя и не знал! – важно пояснил он.

«Ирка колдует и не знает, что нельзя! Или для нее у природы другие законы?» – подумал Айт.

– Или, наоборот, пользуешься знаниями своего мира, там, секретом пороха… – продолжал вдохновенно вещать попаданец. – И тоже становишься самым крутым!

– Ты знаешь секрет пороха? – осведомился Айт.

Похоже, уничтожающий взгляд летал между ними, как мячик в теннисе, – пленник снова глядел на Айта презрительно:

– Какой порох? Я в экономическом техникуме учусь – на супервайзера деловых проектов!

– На мельника, чи шо? – пробормотал дядька Гнат и тут же пояснил: – Мельники – деловые очень. И со всякой нечистью знаются.

– Что ж не узнал? – не обращая внимания на комментарии, продолжал раскручивать разговор Айт. – Если в наш мир собирался.

Пленника проняло.

– Я не готовился – я рискнул! – выпалил он. – Как увидел, что они сверкающую дырку в воздухе делают и туда ящики передают, так и понял, что это проход в другой мир! И прыгнул! – и уже совсем мрачно добавил: – А мне сразу по башке – какой-то козел с рогами! – он растопырил пальцы, изображая рога.

«Уж не о старом ли знакомце-туре речь?» – прикинул Айт.

– Отметелили, а потом сами чуть не подрались, который козел с рогами и который другой козел, с пистолетом! Решали, откуда я про них узнал. И третьему козлу – без рогов, зато вот с такой мордой… – пленник продемонстрировал жестами вытянутую то ли козлиную, то ли собачью морду. – Меня сунули! Сказали, потом со мной разберутся. А он меня на такого летающего привязал, будто я мешок какой! А я не мешок!

– Помню-помню, ты не мешок, не лайдак, ты даже и не лох… – задумчиво кивнул Айт. Если «козел с рогами» – воин-тур, то «козел с пистолетом» наверняка тот самый козел с пистолетом, которого Тат зарубил! А ящики… Ящики, ящики…

– Ящики длинные? – отрывисто спросил Айт.

– Во! – пленник развел руки.

Айт критически оценил размах его рук. Если не искать точности до размеров чешуйки, в такие ящики вполне могла поместиться самонаводящаяся ракета. И даже если человек-Жорик к ввозу оружия не имеет отношения, все равно это след! Отчетливый, как от хвоста пьяного дракона!

– И где был проход в другой мир? Через который ящики таскали?

Жорик вдруг поглядел на Айта подозрительно:

– А чего я тебе должен докладывать?

Айт ответил прежде, чем Шен успел наподдать обнаглевшему человечку хвостом:

– Потому что так всегда бывает! Когда в другой мир попадаешь, тебя сперва метелят и привязывают всякие козлы, а потом приходит кто-то по-настоящему крутой… – Айт покосился на зачарованно уставившегося на него Жорика и злорадно закончил: – И вообще вынимает душу! – и в очередной раз посмотрел. Уже без всяких игр в презрение, а так, как глядел на нарушителей воли стихий, когда приходилось председательствовать в суде Матери-Владычицы, да будет ее крыло над нами вечно!

Жорик, как раз собиравшийся что-то вякнуть, аккуратно закрыл рот и насупился:

– На стройке. Мы туда с пацанами вечером с бутылкой залезли, чтоб нас родаки или начальство не попалило…

Айт впервые оторвал взгляд от пленника и уставился на огненных змеев. Разноцветные от природы, сейчас все огненные были одинаково зеленые от стыда, будто не драконы, а жабы, и глядели в землю.

– А потом пацанам стало мало, и они ушли, а мне было много, и я прямо там и заснул, – продолжал Жорик.

– Ваш собрат по разуму… – продолжая изучать смущенных огненных, прокомментировал Айт. – Ну и что дальше было?

– Так проснулся и увидел! – досадливо продолжал пленник.

Глава 11. В Ирий через забор

Сперва Жорик решил, что над ним прикололись. Он отлично все помнил! День был пятничный, а потому – веселый. Веселились кто как мог. Кому предки денег давали, завалились в клубешник, остальным пришлось выбирать эконом-вариант – дискотеку в родном техникуме. А там преподы бдят, чтобы ни-ни, ни глотка. Поэтому он с Валеркой и Коляном наладились с пузырем на торчащий неподалеку от техникума долгострой. Стройку эту начали древние люди, которые еще при советской власти жили. Сам Жорик, правда, говорил, что людей при советской власти древними называть нельзя, а Валерка возражал: как же нельзя, если про них в учебнике истории написано?

Так, за беседой о высоком, дружбаны пролезли в дырку в заборе и душевно устроились меж старыми арматуринами – сверху луна, вокруг кирпич, через забор завод, который вроде бы эту самую стройку строил-строил, не достроил. Там пузырь и усидели, после чего Жорик задремал.

– Вот ведь лох, с двух стаканов отключился! – сквозь сон слышал он смешки и чувствовал, как его толкают в бок, но открывать глаза было в лом.

Дружбаны еще чуть-чуть его поторкали, поржали, что вот, мол, давай, перенесем куда-нибудь, проснется – офигеет! А потом вроде и убрались, обсуждая какую-то бабку, у которой и посередь ночи можно прикупить еще.

Жорик проснулся. И первое, что подумал: дружбаны таки свой прикол осилили, перенесли, и не куда-нибудь, а в дорогущий ночной клуб, где светотехника крутая! Вокруг мерцал свет – разноцветные световые волны плавно скользили, будто поворачивался фонарь под потолком. Бледно-желтый сменялся розовым, тот – синим, вспыхивало зеленое свечение, таяло, утекая в молочную белизну, и снова наливалось золотом… Жорик зачарованно глядел на переливы света, пока в затуманенной то ли выпивкой, то ли восторгом голове не мелькнула здравая мысль – если бы у пацанов были деньги на клуб, они бы сами туда пошли, а не его для прикола тащили!

Тут же стало понятно, что свет скользит по ржавой арматуре, выхватывает из темноты брошенные строительные блоки, переползает на лотки с намертво застывшим цементом… Он лежал в укромном уголке за сложенными штабелем бетонными плитами – уходя, друганы не забыли заботливо прикрыть его белыми от строительной пыли мешками.

Он отбросил мешки и осторожно выглянул из-за плит. И увидел!

На расчищенном участке стройплощадки висело облако света. Хотя и облаком не назовешь, оно вовсе не было бесформенным, наоборот, четко очерченным, высоким и овальным, как старинное зеркало в потемкинском дворце, куда мать его в детстве на новогоднюю елку водила. Темнота вокруг яркого светового пятна казалась еще темнее, она шуршала, шевелилась, раздувалась, точно норовя извергнуть нечто ужасное… раздался душераздирающий скрежет… И двое работяг в замасленных спецовках выкатили из мрака скрипучую платформу с лежащими на ней длинными маркированными ящиками. Примерились… подхватили… Один из работяг просел под тяжестью груза, едва удержал…

– Твою ж мать! – ругнулся он.

– Да будут дни ее бесконечны, как ее же хвост! – скороговоркой пробормотал второй, и они торопливо сунули ящик прямо в переливы светового пятна. И принялись за следующий.

Жорик смело мог гордиться собой – он сразу понял, что за пятно такое! Училка по физике наверняка заговорила бы о пробое кабеля или необычной шаровой молнии, батя, как человек более продвинутый, списал бы все на инопланетян, и только Жорик смотрел и «Скользящих», и «Десятое королевство», и «Сверхъестественное» и враз догадался – проход в другой мир!

К работягам тем временем подоспела помощь – еще четверо, ну вовсе бомжеватого вида, даже до Жорикова укрытия долетал исходящий от них запах перегара. Первые двое таскать моментально бросили, а четверка бомжей, кряхтя и постанывая, кое-как перетягали ящики внутрь светящегося портала. И остановились, тяжело дыша и вытирая трудовой пот.

– Все, командир, готово. Расплатиться бы… – пробормотал один.

Высокий парень, тот, что из первой пары, в спецовках, негромко хмыкнул и протянул, странно так, точно издеваясь:

– Ну пойдемте, расплачусь, – и шагнул в сторону, к стоящему на кирпичах чемоданчику. Работяги потянулись за ним, как завороженные, оставляя дорогу к порталу открытой.

Жорик понял, что это его шанс. Честно выделенная ему треть пузыря бушевала в крови и толкала на подвиги. Ноги сами подняли его и понесли к сверкающему порталу. А бежать-то было недалеко. Он был почти у самого портала, когда сбоку полыхнуло. Жорик невольно обернулся… Там, где стояли грузчики, взвился столб пламени… и опал. И где было пятеро, остался один… и черные лепестки золы, кружась, сыпались на землю. А оставшийся человек в спецовке с изумлением глядел на Жорика… и поднимал руку, точно у него был пистолет.

Жорик вбежал в портал. Тысяча тысяч булавок вонзились в него со всех сторон. Они протыкали его насквозь, входили в грудь и спину, втыкались в глаза и ноздри, дырявили каждый палец и нечеловеческой болью терзали мозги. Это длилось-длилось-длилось… и в то же время кончилось сразу, будто и не было.

Жорик полетел вниз и грянулся спиной об составленные штабелем ящики. Реальная боль показалось ерундой после чудовищной пытки перехода. Кряхтя и постанывая, он приподнялся на локтях. Сгрудившаяся вокруг толпа надвинулась… Жорик увидел их при свете луны и понял, что не промахнулся – другой мир. Он успел еще подумать, какие Колян с Валеркой козлы – зачем ушли, сейчас бы вместе в другой мир выскочили! Потом его ухватили за грудки, сдернули с ящиков и над ним нависла рогатая башка. Жорик понял, что и без Коляна с Валеркой тут своих козлов хватает.

Глава 12. Куда податься попаданцу?

– Он же врет, Шен? – требовательно спросил Тат. – Он сам из наемников Прикованного, он сам…

– Нет, – обронил Шен. – Не врет. Все правда.

В человеческом мире есть детектор лжи. В Ирие есть кое-что получше – воздушные драконы. Можно обмануть кучку металла и электродов, но нельзя обмануть воздух. Он иначе трепещет у губ, по-другому откликается на взмах ресниц, когда лжешь. Потому никому и в голову не придет оспорить вердикт воздушного.

– Тогда полная чешуйня получается! Не Ирий, а проходная пещера! – растерянно пробормотал Тат.

– Вот оно дело-то какое! По пьяни парень к нам попал! – заключил дядька Гнат – и вновь в его голосе промелькнули нотки сочувствия. – А давайте, господин Змей, я его на деревне оставлю – все же таки з мира наших предков прийшов! Для початку щось просте робыть будет – огород полоть, воду таскать, а там, глядишь, и навчыться…

– Огород? Воду? – Жорик аж подпрыгнул. – Меня родительский огород на даче задолбал, чтоб я еще в другом мире клятые грядки полол?

Дядька Гнат поглядел недобро: несмотря на опасности приграничья и риск попасть под очередную атаку Прикованного, в богатую, да еще и облеченную особым доверием царствующих змеев деревню стремились многие. Разрешение поставить хату дядька Гнат давал не всем: лучшим воинам, необходимым в приграничье, оборотистым торговцам, способным сладить с ушлыми жителями человеческого мира, еще хозяйственных привечал. А тут лайдаку такое предложение сделали – считай, ни за что! – а он кочевряжится.

– Огород не нравится, до города подавайся, – буркнул дядька. А куда еще идти бездельникам? – К сапожникам там, или пекарям, или даже кузнецам… Та кому завгодно! Плату внесешь, они тебя в ученики возьмут, лет пять повчишься, будешь з ремеслом.

– Платить за то, чтоб стать сапожником? – возмутился Жорик. – У нас в таких ПТУ еще и стипендию дают! Деньги!

– То спробуй в Змеевы Пещеры податься, в войско, – устало предложил дядька – собеседник ему надоел. – Покажешь тамошнему воеводе, що умеешь: ежели военному делу обучен, возьмет он тебя. Що правда, переборчивый, змеев сын, навить в юнаки – молодшу дружину – тилькы найкращих берет. – Дядька с сомнением поглядел на парня.

– Никто, – твердо ответил тот. – Никто не станет сперва учиться, чтоб потом тебя в армию загребли! Загребли – пусть сами и учат!

– Ежели у вас такый мир, що за науку, з якои ты потим житы будешь та гроши заробляты, навить платить не треба – задарма дают та ще и приплачуют – навищо ж ты сюды поперся? – взорвался дядька.

– А сами? – огрызнулся попаданец.

– Так у дедов-прадедов наших в граде Китеже орда татарская под стенами стояла! – гаркнул дядька. – Всех бы повырезали, кабы мы волхва не привечали, а тот старого змея—хозяина наших мест дозвався! Змей Китеж озером накрыл, а людей всех на Ирийскую сторону вывел!

– Националист ты, мужик! – осуждающе выдал Жорик. – Чем тебя татары не устраивают?

– Ой, трымайте мэнэ, бо не знаю, чим вин мэнэ назвав, але ж я його зараз вбью! – заорал дядька Гнат, и в него немедленно вцепились жена и дочь.

– Всем молчать, – негромко обронил Айт.

И все замолчали. И замерли, будто их заморозили. И сам Айт снова застыл, остановившимся взглядом уставившись перед собой – получалось, что прямо на оранжевого дракона. Оранжевый обливался горячим потом, но стоял по стойке смирно – крылья по швам, хвост в струнку – и не осмеливался даже моргнуть.

Айт глубоко вздохнул, так что из ноздрей его человеческого носа вырвались две струи кипящего пара – и отмер. Его глаза перестали походить на голубые льдинки. Живым, но очень недовольным взглядом он одарил селян:

– Дядька Гнат, вы решили, что обратно в человеческий мир попали? Ждете, что вам не только жизни спасут, но и деревню отстроят?

– Так-так-так, господин Змей, идем-идем-идем! – старостиха немедленно ухватила мужа за рукав и поволокла прочь.

– А як же ж… – дочка потянулась то ли к попаданцу, то ли к Айту.

– Мясным взваром статы хочешь? Не бачишь, господин Змей ось-ось разгневается – вскипятыть! – и подгоняя фартуком, погнала деваху прочь. За ними гуськом потянулись односельчане, только девушки все оглядывались, оглядывались…

Айт подождал, пока селяне отойдут подальше, и повернулся к змеям:

– Доложите о проступке головным драконам своих десяток – и что я вас поймал тоже, – холодно обронил он.

Над уцелевшим лесом разнесся дружный драконий стон. За бензин десятники им бы и так хвосты с шеями завязали, а уж за то, что опозорились перед командующим, Великим Водным, что привел их к победе и сделал героями…

– Нашей чешуей вымостят плац, а потом заставят мыть его языками! – простонал оранжевый.

– Или сперва заставят, а потом вымостят, – безнадежно откликнулся ярко-алый змей.

– Вы еще здесь? – поинтересовался Айт.

– Повиновение Великому! – змеи дружно грянули хвостами и, подняв тучи пепла, взмыли в воздух.

Айт помахал ладонью, разгоняя серый морок.

– А я? – робко поинтересовался Тат.

– У тебя тоже есть командир, – отмахнулся Айт.

Шен немедленно надулся гордостью, а Тат насупился. Айт в задумчивости направился к берегу Молочной, едва заметным движением пальцев приказав следовать за собой.

– А-а-а! – от удара драконьей лапы Жорик взлетел в воздух, Тат коротко дернул длинной шеей, мелькнули громадные зубы… и попаданец повис в его пасти, как мышь в пасти кота. Тат двинулся за Айтом – невнятно ругающийся пленник болтался у него в зубах. Рядом шел Шен.

Айт остановился там, где осыпавшийся под лапами драконов берег подходил к самой воде, присел на корточки, опустив обе ладони в воду, точно в поисках поддержки.

– Это наш шанс, – после недолгого молчания сказал он. И поднял глаза на двух змеев. Даже сейчас, когда он был в человеческом облике, не казалось, что бронированные туши драконов возвышаются над хрупким черноволосым юношей.

– Мы на самом деле ничего не знаем о Прикованном… – продолжал Айт.

– Он появился примерно лет двенадцать назад! – быстро ответил Шен, которому совсем не нравилось начало разговора.

– Примерно… – чуть усмехнулся Айт. – Вот уж точные сведения! Он мог появиться и раньше, просто двенадцать лет назад умер лес и ни один из оказавшихся на его территории змеев и людей оттуда больше не вышел. Девять лет назад отряды Прикованного начали нападать на приграничные поселения и уводить людей, забирая даже мертвецов с погостов.

– Теперь мы знаем, зачем ему нужны люди, – пробормотал Шен, вспоминая чудовищные помеси из мертвых людей и животных.

– Тебе не кажется, что это знание как-то… не окрыляет? – устало улыбнулся Айт.

– Зато окрылит сегодняшняя победа! – горячо, будто и не воздушный, а огненный, возразил Шен. – Битву уже знаете как называют? Айтово мочилово! – гордо провозгласил Шен, а Тат согласно кивнул.

– Нахватались, – проворчал Великий Водный. – Нет бы что хорошее взять из человеческого мира, тащите, что попало: то выражение, то бензин, а то… человеческое оружие. – Он снова помрачнел. – А если в следующий раз оттуда ядерную бомбу приволокут?

– Это что? – полюбопытствовал Шен.

– Как если всем огненным нашего мира разом кинуть на хвост каменную плиту. Только еще хуже!

Шен застыл с раззявленной пастью, пытаясь представить, куда хуже-то!

– И мы по-прежнему ничего не знаем о Прикованном, – задумчиво продолжал Айт. – Даже не знаем, чего он добивается.

– Ну… – неуверенно протянул Шен. – Он же прикованный – Прикованный-то? Там, в своем лесу… – он неопределенно махнул хвостом в сторону Мертвого Леса. – Он хочет освободиться, верно?

– А есё у ео дванадать… Тьфу! – Тат сплюнул болтающегося в пасти Жорика, несмотря на вопль протеста, придавил того лапой и зачастил: – У него двенадцать помощников, которые ходят по миру и…

– Это легенда, – мягко перебил Айт. – Но даже если правда, ни одного из двенадцати мы тоже не знаем! Что они задумали, когда нападут снова… Зато знаем, что у Прикованного есть союзники в человеческом мире… и в Змеевых Пещерах!

Тат гулко сглотнул:

– Хорошо, что человека сплюнул, а то б подавился. С чего ты…

– Тот, кто таскал ящики вместе с человеками, – перебил его Айт. – Когда работяга высказался насчет матери, он ответил…

– «Да будут дни ее бесконечны, как ее же хвост!» – немедленно вспомнил Шен. – Так говорят те, кто живет в Змеевых Пещерах! Мы привыкли…

– И он сжег работяг, когда те стали не нужны, – напомнил Айт.

– Чуть что, сразу огненные! – возмутился Тат. – Там же чемоданчик стоял! Может, там была саламандра!6 Может, то вообще был не змей!

– Вот это нам и надо выяснить, – согласился Айт и с мало соответствующей хрупкому человеческому телу силой выдернул Жорика из-под Татовой лапы.

– Ты сможешь узнать того змея… ну или человека… того, который остальных сжег? – требовательно спросил он. – Только не ври, Шен все равно определит!

Расползшиеся в разные стороны глазки Жорика с трудом сфокусировались на Айте, пару мгновений ему потребовалось на осмысление вопроса – он перевел взгляд на Шена и лишь потом слабо пожал плечами.

– Может, и смогу… Только я не так чтоб его, как тебя, видел…

– А голос запомнил? – влез Шен.

Жорик задумался:

– Слушайте, он всего пару слов сказал, да и то почти шептал! Не знаю я… Он же не Шнур, чтоб его сразу по голосу отличать!

Кто такой Шнур, Айт не знал: наверняка юный человеческий сладкоголосый красавчик, вроде тех, кого он видел в телевизоре. Интересно, Ирке нравится?

– Злой он был, совсем как этот! – тыча пальцем в Тата, обвинил пленник. – Чего ж я, дурак, не согласился у того дядьки огород полоть? Лучше, чем у этого зубастого в пасти болтаться…

– Не волнуйся, все будет еще лучше! – отмахиваясь от вскинувшегося Тата, обронил Айт. – Господа драконы! Как я уже говорил – это наш единственный шанс! Даже если человек не опознает предателя – но место, откуда переместился, он помнит, а там наверняка остались следы, доступные змееву чутью! А еще у нас есть в человеческом мире дружественно расположенная ведьма. – Айт не удержался и расплылся в довольной улыбке. – Которая наверняка поможет в расследовании. Так что я отправляюсь в мир людей!

– Когда? – изумленно рыкнули оба змея.

– Сейчас, – просто ответил Айт. – Шен, я напишу записку… – из сумки на поясе он вытащил привезенный из человеческого мира блокнот и принялся торопливо чиркать ручкой. – Передашь Грэйл Глаурунгу. Подробности – на словах. Я полагаюсь на твой такт – старик сейчас наш единственный настоящий союзник.

– Вы отправляетесь, – зажимая записку когтями, растерянно пробормотал Шен. – Но… это опасно!

– Я в любом случае не собирался брать в человеческий мир охрану. Нас застава не пропустит.

– До дня рождения наднепрянской ведьмы-хозяйки еще… – Шен пощелкал зубами. – Много времени! – не сладив с исчислением в человеческих неделях, закончил он.

– Думаешь, выгонит? – уточнил Айт.

– Нет, но… – Шен смутился. – Она все-таки… Ведьма-хозяйка! – почтительно протянул он. – Большой человек в человеческом мире.

– Не такая уж она и большая. Легко носить на руках. А на спине так вовсе не чувствуется, – кажется, не очень обращая внимания на слушателей, мечтательно пробормотал Айт.

Шен смутился, а Тат тихонько буркнул:

– Я все-таки предпочитаю принцесс.

– На празднике человеческой ведьмы-хозяйки Великий Дракон должен появиться во всем блеске! – объявил Шен. – А Совет? По случаю победы? Про Совет вы забыли, господин?

– Что мне мешает доехать до Змеевой Пещеры на острове Хортица и выйти из нее в наши Змеевы Пещеры, прямо к Совету? С информацией о Прикованном или хотя бы о человеческом оружии в нашем мире? – задал встречный вопрос Айт. – А потом уже можно вернуться на день рождения – как ты выражаешься, во всем блеске!

Заодно будет знать – действительно ли Ирка хочет его видеть. Конечно, она сама пригласила. Кажется, она была ему рада, когда они в последний раз разговаривали. Но Айт понимал: он далеко, а Ирка… Она – настоящая ведьма-хозяйка и просто… такая девчонка, мимо которой парни не проходят. Наверняка там крутятся всякие… вроде Андрея из богатырской стражи или еще кого… И неизвестно, не заставил ли новый поклонник забыть одного змея залетного. Тем более что и вместе они были недолго… Даже целовались всего три раза – и один из них во сне!

Вода в Молочной заволновалась, часто и нервно накатывая на берег, сияние замерцало. Айт отошел подальше от реки. Он идет к Ирке – никогда еще так удачно долг и обязанности не совпадали с его собственными желаниями! Им придется вместе разбираться с человеческим оружием – в конце концов, это ее обязанность как ведьмы-хозяйки! У него будет время снова завоевать ее… внимание. И вообще, чего трусить – она, конечно, ведьма-хозяйка, но и он-то у Табити не из-под хвоста вывалился! Все-таки Великий Дракон!

«А узнаю, что рядом с ней кто крутится, – съем! – мрачно решил он. – Эта ведьма нужна мне самому!»

Пятна крови и гари с шипением испарились с его белой рубашки и облегающих черных штанов, будто их вымыл невидимый поток воды. Проверил, как закреплен на спине меч Отраженье Луны – предусмотрительный Шен немедленно выудил из сумки под крылом одеяние, похожее на плащ синей тисненой кожи, только без рукавов. Айт благодарно кивнул – плащ позволял скрыть оружие, да и выглядел он в нем… Неплохо. Айт пригладил волосы. И взмахом руки нарисовал в воздухе высокий вытянутый овал, светящийся серебром лунной дорожки на воде.

– Пошли! – драконьей хваткой пальцы Айта сомкнулись на плече Жорика.

– Берете меня с собой? Обратно в мой мир? – замирая, как кролик под когтями ястреба, пролепетал Жорик – и лицо его озарилось несмелым восторгом. – Я там буду вашим помощником? А потом всему у вас научусь и тоже… тоже стану драконом, да?

– Айт, можно я ему хотя бы ноги откушу? – пробурчал Тат. – Для расследования тебе ж верхней половинки достаточно?

– Нет, драконом ты не станешь, – терпеливо пояснил Айт. – Помогать мне будет моя девушка. Цветов из нашего мира я набрать не успеваю… вот ты и будешь у меня что-то вроде букета! – расхохотавшись, он дернул Жорика к себе и вместе с ним прыгнул в портал.

Овальное окно пошло рябью, как отражение на воде. Нестерпимо засверкало, потом из него брызнул искрящийся поток лучей, портал перевернулся в воздухе… и схлопнулся.

Два дракона стояли на опушке леса и тревожно глядели друг на друга.

Часть II Ужасный мир людей

Глава 1. Школьные мертвецы

– Ну, и какого вы сюда приперлись? – доносящийся сквозь тонкую филенку7 двери грохот школьной перемены вдруг отдалился, разрезанный спокойным, даже с некоторой ленцой, девчоночьим голосом.

Екатерина Семеновна, Баба Катя, вздрогнула и выронила карандаш. Все-таки тридцать лет педагогического опыта – не кот начихал, начинаешь разбираться в интонациях учеников. Такой разговор не закончится банальным пинком или ударом учебника по голове. Когда говорят так… дальше будут родители, полиция, проверяющий из гороно и… хорошо, если не журналисты!

– Совсем обнаглели, возле самого директорского кабинета! – выпалила Баба Катя и рывком распахнула дверь класса.

На лицо упала тень. Что-то большое пронеслось у самой ее головы и с шумом ахнуло в косяк. Баба Катя шарахнулась назад, вцепилась обеими руками в дверь, едва удержав равновесие…

Она торопливо сдвинула очки на нос, боясь, что вылезшие из орбит глаза сейчас упрутся в стекла! Но и без очков тоже ничего не изменилось: у директорского кабинета подпрыгивала ученица Хортица… и со всего маху колотила по обшитой дерматином двери подушкой в цветочек! Хлоп! Хлоп!

– Хортица, ты что делаешь? – наконец очухавшись, завопила Баба Катя.

Ирка повернулась – глаза превратились в щелки, точно она прицельно отслеживала полет невидимой мухи… Метнулась вперед… Бац! Подушка шарахнула по стене совсем рядом с Бабой Катей – аж ветром обдуло! Ирка остановилась. Ухваченная за уголок подушка настороженно покачивалась у нее в руке, словно девчонка каждый миг готова была ударить снова. Критически, как художник картину, оглядела стену… Баба Катя тоже уставилась на стену.

«Мыть пора. Безусловно, пора мыть. Во время летней практики…» – подумала она. Кроме забившей шероховатости старой пыли на стене ничего не было. И никого. Буйный от пяти минут свободы поток школьников тек мимо, не обращая ни на Бабу Катю, ни на Хортицу ни малейшего внимания.

– Хортица, я кого спрашиваю? Ты что творишь рядом с директорским кабинетом?

На сей раз девчонка соблаговолила обернуться. С искренним изумлением воззрилась на Бабу Катю, словно собственная классная руководительница была последним человеком, которого она ожидала встретить в школьном коридоре.

– Хортица, ты вообще хоть что-то слышишь?

– Ничего, Екатерина Семеновна! – Ирка завела руку за спину, словно пытаясь спрятать подушку. – Не делаю я ничего, а слышу я все… – из-за спины подушка выпирала, Ирка торопливо сбила ее в валик и зажала под мышкой.

Баба Катя пристально наблюдала за Иркиными манипуляциями.

– Ты с кем только что разговаривала? – не отрывая глаз от меленьких синих цветочков на застиранной белой наволочке, спросила Баба Катя.

– А-а-а… М-м-м… Ни с кем! То есть вот совершенно ни с кем! – Ирка нервно переложила подушку под другую руку, а носком кроссовка шаркнула по линолеуму, точно откидывала с дороги бумажку или банановую шкурку. Но на полу, как и на стене, тоже ничего не было! Ирка засмущалась еще больше. – Я это… Английские глаголы повторяла!

– Хортица… Ты говорила по-русски!

– А-а… Э-э… Я английский сейчас так хорошо знаю, что мне все равно на каком языке, вот и перепутала!

– Хортица! Не делай из меня идиотку!

– Я не делаю, Екатерина Семеновна, зачем мне? – искренне запротестовала Ирка… и осеклась. Фразочка прозвучала двусмысленно.

– А подушка тебе зачем? – сквозь зубы процедила Баба Катя.

Ирка дико уставилась на стиснутую под мышкой подушку… поняла, что все равно пропадать… и, преданно глядя Бабе Кате в глаза, задушевно выдала:

– Вы не поверите, Екатерина Семеновна – я так устала за год! – и крепко прижала подушку к груди.

– Поверю, Хортица, поверю! – также задушевно откликнулась Баба Катя. – Сколько от тебя неприятностей было в этом году – кто угодно б устал! То тебя похищают…

– Меня похищают – и от меня же неприятности?

– Так ведь именно тебя – никого другого не тронули!

– А лучше, чтобы всю школу разворовали? – возмутилась Ирка.

– Лучше, чтобы тишина и спокойствие! А вокруг тебя то старшеклассниц прыщами обсыплет…

– У них возраст такой!

– То Андрея из одиннадцатого класса змея укусит…

– Не я ж его укусила!

– А хуже всего был твой немецкий отчим!

– Отчим-то что сделал?

– Не спорь с преподавателем, Хортица! Проблема в том, чего он НЕ сделал!

Ирка вздохнула, сдаваясь. Бабу Катю отчим и впрямь кинул: обещал ремонт в классе и не сделал. Хоть проси для него отпуск из Пекла, куда Ирка его засунула, – разочарованная в ожиданиях Баба Катя устроила Ирке натуральное Пекло на земле!

– Теперь еще и это! – Баба Катя обвиняюще ткнула пальцем в подушку. – Хортица, проблемных детей не любят!

Ирка печально опустила уголки рта и старательно изобразила греческую маску трагедии.

– А может, мы потому и проблемные, что нас никто не любит! – очень натурально всхлипнула она.

– Наглеешь, Хортица! – с мрачным удовлетворением заключила Баба Катя. Пронзительно задребезжал звонок, и толпа учеников грохочущим потоком хлынула по коридору, распадаясь на мелкие ручейки перед классами. – Не знаю, в какие игры ты тут играешь, но быстро вернула подушку на место и марш на занятия! И чтоб возле директорского кабинета я тебя больше не видела!

– Не увидите, Екатерина Семеновна! – радостно выпалила Ирка…

Баба Катя растерянно огляделась. Девчонки перед ней не было. Вот только что стояла, с дурацкой подушкой в обнимку… и исчезла, будто сквозь линолеум провалилась!

– Кажется, я тоже устала за этот учебный год! – Баба Катя посторонилась, пропуская в класс галдящую толпу учеников.

Хлоп! Хлоп! Звуки хлопающих ударов, будто мягкая подушка долбит в стену, продолжали доноситься из совершенно пустого – ни одного человека! – коридора. Баба Катя с грохотом захлопнула дверь класса, словно отгораживаясь от прущего из коридора чудовища. Хлипкая филенка немедленно дрогнула от обрушившегося на нее удара. Но выглядывать в коридор снова Баба Катя не стала.

Полураздавленное существо с ненормально большой головой и крохотным тельцем корчилось на линолеуме, судорожно суча коротенькими ручками-ножками. Ирка походя добила его подушкой. Его шустрый приятель тем временем уже примеривался к дверце директорского кабинета – завидев вооруженную подушкой Ирку, торопливо вытянулся струйкой серого дыма и принялся всасываться в замочную скважину. Не успел. Удар подушки развеял серое облачко по коридору – дымок снова стянулся в одну точку, превращаясь в большеголовую карикатуру на ребенка. Бам! Ирка попыталась припечатать его к стене, но «ребеночек» увернулся из-под удара. На дебильном личике возникло выражение жестокой радости, и он плеснул Ирке в лицо из зажатой между паучьими пальчиками лабораторной колбы. Ведьмочка шарахнулась в сторону – струя пролетела мимо и плюхнулась на пол, выжигая в линолеуме уродливую черную дыру.

Эту дырку Баба Катя тоже наверняка на Иркин счет запишет! Но Ирка только стиснула зубы. Хватит, высказалась уже, – так, что морок слетел, и Баба Катя ее с подушкой увидела! – и молча ринулась в погоню за несущимся по коридору заложным духом.

На жаргоне местных ведьм зловещая парочка из Иркиной школы числилась как «Степа и Степашка». Как их звали при жизни, никто уже не помнил, сохранилась лишь история про двух старшеклассников, которые в 80-х годах прошлого века додумались использовать школьную химическую лабораторию для варки наркоты. Но что-то у них пошло не так, лаборатория вспыхнула, как банка спирта, сигнализация не сработала, а предприимчивые дружки задохнулись в дыму. Тела похоронили, тогдашнего директора посадили за отсутствие средств пожарной безопасности, а в школе завелась парочка заложных покойников.

Тут ведь как – истинная душа после смерти отлетает в места, о которых даже самые мудрые из ведающих ничего не знают, а могут лишь догадываться. А в теле остается душа тварная – та самая, что отвечала за желание есть, пить, и даже купить новую шмотку, чтобы соседка по парте не думала, что она тут самая крутая! Если человек умер от старости, энергия тварной души успевает израсходоваться за его жизнь, а вот если «не своей смертью»… У-у-у, какие шустрые покойнички получаются! Еще и тупо мстительные, заразы: каждый год с приближением Навского Великдня «Степа и Степашка» осаждали директорский кабинет, норовя сжить со свету каждого, кто там сидел. Уже тридцать лет в Иркиной школе директора на своей должности не задерживались: то умирали, то заболевали, самые чуткие и осторожные успевали уволиться. К нынешней директрисе Ирка ни малейшей симпатии не испытывала, но это ж не повод позволить ее извести?

Прыгая через две ступеньки, Ирка мчалась вверх по лестнице вслед за летящим впереди духом. Похожий на младенца-переростка «Степашка» несся над ступеньками с такой скоростью, что за ним тянулся инверсионный след. С разгону врезался рахитичной башкой в крашеную стенку… и впитался в штукатурку, как вода в песок. Только мерзкое «хи-хи-хи» пронеслось над лестницей.

Выскочившая на площадку Ирка с досады шарахнула подушкой по стене и покосилась на часы. Вот вынесло же Бабу Катю в коридор! Если б не это, давно б уже прихлопнула поганца! Ла-адно… Ирка принялась неслышно спускаться по ступенькам.

Здоровенная башка с жутковато-младенческим личиком высунулась из стены. Огляделась. Губы растянула улыбочка садистского удовольствия… и выбравшись из стены целиком заложный покойник стремительно ринулся к директорскому кабинету – выставив здоровенную башку, пошел на таран. И-и… Бац! Заложного отшвырнуло от ставшей вдруг непроницаемой стены, как от батута! Возникшая у него за спиной Ирка размахнулась подушкой, точно теннисной ракеткой, и влепила уродца обратно в стену. Он завизжал, пронзительно, как недобитая летучая мышь, – и снова отскочил от стены, как при игре в сквош. Ирка снова въехала по нему подушкой. И снова… Бац-бац-бац! Распластанный по стене заложный сперва напоминал барельеф уродливого младенца, потом бесформенное пятно… и наконец осыпался на пол мелкими противными катышками пыли.

Шарахнув по этой пыли напоследок, Ирка шумно выдохнула и опустила подушку. Свободной рукой вытащила из сумки на плече спрей для цветов и на всякий случай еще обрызгала стенку крепким соляным раствором.

– И почему до таких элементарных вещей никто не додумывается? – Она взболтала спрей. – Нет, посыпать, посыпать… – явно передразнивая кого-то, пробормотала она, отворачиваясь от директорского кабинета…

Струя смешанной с солью воды ударила в подбирающуюся к ней странную, расплывчатую фигуру, а меткий удар подушкой по башке моментально упокоил бывшего школьного завхоза, по пьянке свернувшего шею на темной лестнице. Сам же лампочки вовремя не вкрутил, а теперь с претензиями! Одно слово – заложный, всегда виноватых ищет!

– Министерство образования ничего не понимает в реальной жизни, – с чувством выдала Ирка. – При каждой школе должна быть ведьма – хотя бы на полставки! В конце концов, платят же они медсестрам!

В кармане школьных брюк негромко запиликал мобильник.

– Ну ты едешь или как? – недовольно потребовала Танька. – Я их долго не удержу.

– Да-да, уже бегу! – Ирка метнулась к брошенной на подоконнике ветровке и, на ходу влезая в рукава, побежала вниз по лестнице. Отвела глаза охраннику на входе и выскочила на улицу. Привычно метнулась к остановке маршрутки… и чуть ли не силой заставила себя направиться к приткнувшемуся у бровки тротуара такси.

Глава 2. Чертов бизнес

Она до сих пор не привыкла, что теперь может хоть каждый день ездить на такси в школу и из школы. Денег было достаточно – даже больше, чем достаточно, но вот осознать, что все это ее, у Ирки категорически не получалось! Ирка была отдельно, а шестизначные цифры на ее счетах – отдельно. Может, потому и вопрос с домом никак не получалось решить. Танька предлагала снести старый напрочь и на его месте отстроить современный особняк, но Ирка категорически отказалась, отговариваясь тем, что непонятно, как объяснить появление нового дома бабке. В конце концов переклеили обои, сменили линолеум, поменяли рамы… и результат Ирке не понравился. Раньше была просто развалюха, получилась развалюха слегка подкрашенная. А бабка все равно не поверила, что деньги прислала мама из Германии, и глядела на внучку подозрительно.

– Деньги-то у тебя есть? – с интересом рассматривая Иркину подушку, спросил водитель.

– Есть, – кротко ответила Ирка. Ездить на такси – даже в самых спешных случаях! – она еще не привыкла, а вот отвечать на такие вопросы – уже. Водители и правда верят, что кто-нибудь скажет «нет денег» раньше, чем довезут до места? Ага, сейчас последует вопрос номер два…

– Родители знают, что ты на такси раскатываешь?

Ну, кто б сомневался!

– А откуда у меня, по-вашему, деньги? Или вы думаете, я совладелица табачно-водочного концерна? – пробурчала Ирка.

– Хамить-то не надо. Я просто уточнил, – нахмурился водитель.

– Извините.

Извинения прозвучали очень холодно, да еще Ирка и к окну отвернулась. В мрачном молчании водитель вписал машину в общий поток. Ирка едва слышно вздохнула. Раньше она была задерганным подростком из неблагополучной семьи и хамить начинала инстинктивно, защищаясь от любого давления. Сейчас она наднепрянская ведьма-хозяйка и все делает строго рационально. Любезничает – с кем надо, хамит – когда надо. Этому водителю только улыбнись, он всю дорогу будет рассказывать о своих двух дочках, фотография которых воткнута у края лобового стекла, собаке (поводок валяется под сиденьем), даче (мешок из-под картошки под другим сиденьем), невыплаченном кредите (резина лысая) и вредной теще (полезные тещи – большая редкость). А Ирке надо сосредоточиться. Хотя если так пойдет дальше, она скоро превратится в такую же холодную расчетливую стерву, как Оксана Тарасовна. Но имеет ли она право быть другой?

– Приехали, – все так же недружелюбно буркнул водитель, останавливаясь у современного офисного здания.

Ирка сунула ему деньги, выскочила из машины и торопливо побежала вверх по высокой гранитной лестнице. Завидевший ее сквозь прозрачную дверь охранник пулей вылетел наружу и, низко раскланиваясь, держал створку, пропуская внутрь девочку с школьной сумкой и подушкой под мышкой. Рядом с входом висели переливающиеся золотыми буквами таблички: «Devil’s Vodka» и «Old Nick Tobacco»8. Ирка спиной чувствовала, каким задумчивым взглядом провожал ее водитель.

– Радость-то какая, Ирина Симурановна, дорогая вы наша!

Гримаса и бормотание «Ну очень дорогая!» как-то мешали поверить в искреннюю радость охранника. Ирка оценивающе оглядела его от странного кроя туфель до еще более странно топорщащихся надо лбом волос и скомандовала:

– Проводите меня до конференц-зала!

– А как же пост? – охранник неловко указал на турникет.

– Под мою ответственность! – не оглядываясь, бросила Ирка и направилась к лифту.

С интересом изучающий кнопки иссиня-бледный юноша в поношенном сюртуке и забрызганной кровью рубашке при виде Ирки в панике ввинтился сквозь пол кабины. Ирка проводила очередного заложного мрачным взглядом и с силой вдавила кнопку верхнего этажа. Пр-раздничек папочки-Симар-ргла пр-риближается, понимаешь ли! Все из-под земли лезет – и молодые ростки, и старые покойнички!

– Не ешьте меня, пожалуйста, Ирина Симурановна! – очень-очень тихо, очень-очень робко попросил охранник. – Я невкусный!

Ирка поглядела в зеркало лифта. Там отражался насмерть перепуганный охранник… и ее собственная оскаленная физиономия с торчащими из-под злобно наморщенной верхней губы здоровенными клыками. Усилием воли Ирка втянула клыки обратно (а еще называла себя хладнокровной расчетливой стервой! Переоцениваете себя, девушка, до хладнокровной вам еще работать и работать!). Равнодушно кивнула охраннику:

– Да, действительно, на вкус вы как скисший мясной борщ.

И чего бы это он тоже попытался сквозь пол просочиться? Попытку пресекла грозным взглядом. Лифт открылся, Ирка направилась к высоченным – почти во всю стену – дверям конференц-зала. Забежавший вперед охранник снова распахнул перед ней двери и, повинуясь очередному грозному взгляду, робко зашел следом.

Слева от входа торчала здоровенная – в полстены – вешалка. Посредине на ней располагались вещи вполне обычные: мужские куртки, строгие деловые плащи и даже парочка весенних дамских манто из роскошного пушистого меха. Зато снизу и сверху… Под вешалкой стояли туфли. Вроде бы самые обычные мужские туфли и вполне изящные женские лодочки на каблуке… только вот та часть, куда обычно помещались пальцы и стопа, были намертво закрыты и заполнены спрессованной кожей. На месте пятки красовалась круглая выемка, будто предназначенная под… копыто. А на верхней полке вместо шляп лежали парики. Блондинистые, брюнетистые, короткие и длинноволосые, густые и даже с залысинами…

Середину зала занимал длинный, как заводской конвейер, стол для совещаний. Вдоль стола, в совершенно одинаковых позах – раскачиваясь на хлипких офисных стульях и задрав на стол раздвоенные копыта – восседали черти. Во главе стола стояло глубокое мягкое кресло. Обращенная к дверям высокая спинка закрывала от Ирки сидящего.

– Ваше превосходительство ведьма! – стул под старым знакомцем пошатнулся, едва не заставив черта-мамуна грохнуться на пол. – Какая часть!

– Ну наконец-то! – кресло во главе стола повернулось… и облаченная в классические темные брюки и приталенный пиджачок с черно-белым принтом Танька направилась к Ирке. Цокот тонких каблуков выдавал ее раздражение.

– Просила ж тебя, хоть туфли на шпильках надень! Деловое совещание все-таки! – возмутилась подруга, окидывая недовольным взглядом Иркины школьные брюки, кроссовки и спортивную куртку.

– Перетопчутся, – недобро усмехаясь, заверила ее Ирка. – Всем чертовым коллективом. – И направилась к стоящему по правую руку от Таньки стулу. Ухватила за спинку, приподняла… вякнувший мамун свалился с сиденья и торопливо удрал на четвереньках на другой конец стола. Другой черт скатился сам, когда Ирка с размаху ляпнула на соседний стул сумку и верную боевую подушку. Вежливость? С кем, с чертями? Последнего, кто был с ними вежлив, еще в прошлом веке разобрали на запчасти: органы – на продажу, кожу – на чертовы договоры, душу – на откуп от Пекла.

– Приятно видеть, что вы не теряете боевую форму, Ирина Симурановна, – склоняя рогатую голову, сказал восседающий на другом конце стола чертов дедушка.

– Есть на ком тренироваться, – обводя собрание многообещающим взглядом, выдала Ирка. Глаза ее остановились на столике у стены. – О, бутербродики! Это удачно!

– Неужели вы согласитесь выпить с нами чашечку кофе? С пирожными, Ирина Симурановна! – искушающе предложила разряженная чертовка по другую сторону стола.

– Нет, спасибо, это я на будущее… – несколько странно ответила Ирка.

– И последний вопрос повестки дня… – возвращаясь в свое председательское кресло, провозгласила Танька.

– А как же предпоследний? – снова вмешалась чертовка.

– Я тороплюсь! – сквозь зубы процедила Ирка.

– Торопится, – подтвердила Танька. – Как вы знаете, приближается день рождения нашей многоуважаемой хортицкой ведьмы. – Танька изобразила короткий поклон в Иркину сторону. – Шестнадцать лет, ведьмовское совершеннолетие…

– Не вопрос, Ирин-Симуранна! – надувая пузырь жвачки, прочавкал панковского вида черт с ирокезом между рогами. – Отхэппибёздим в лучшем виде!

Ирка кинула на него совсем-совсем недобрый взгляд. Это кто тут еще кого…

– Мы уже и на подарочек скинулись, – уловив возникшее напряжение, поспешил вмешаться чертов дедушка.

– Мило. Но лучший мой подарочек – это ваше отсутствие, – буркнула Ирка.

– Ирина Симурановна хочет сказать, что в этом году она полностью вступает в должность наднепрянской ведьмы-хозяйки со всеми сопутствующими обязанностями. День рождения Ирины Симурановны – ночь на второе мая, как раз на начало русалий, праздника пробуждающейся природы и бога Симаргла, который, как вы опять-таки знаете, является отцом нашей многоуважаемой хортицкой ведьмы, – продолжала Танька. – Однако каждые русалии предваряет период разгула всей и всяческой нечисти. И мне хотелось бы, чтобы мы, всем нашим друж… просто всем коллективом нашей корпорации… чертовой… не создавали Ирине Симурановне лишних проблем! – растягивая губы в традиционном оскале американского менеджера, с энтузиазмом закончила Танька. И уже нормальным тоном добавила: – А то последствия могут быть нехорошие.

– Короче, рогатые! – вмешалась Ирка. – Мне надо, чтобы всю нынешнюю бесову неделю вы сидели по своим норам и пятаков наружу не казали, пока я с остальной нечистью буду разбираться! Всем все ясно? – и обвела членов правления предупреждающим взглядом.

В конференц-зале воцарилось мрачное молчание. Члены правления внимательно разглядывали темную дубовую столешницу.

– Какие-то проблемы? – холодно уточнила Танька.

– Хм-м-м… – откашлялась сидящая по левую руку от Таньки знакомая чертовка. – Должна сказать, что некоторые проблемы все же…

– Да что ж это делается, черти злые! – вдруг на дальнем конце стола взвыл черт с обломанными рогами. – Последней радости лишают! Мало вам, ведьмы проклятущие, что доходы упали…

– Естественно, упали, – легко перекрывая его истерику, вмешалась Танька. – Мы прекратили производство самогона и паленой водки, продажу сигарет несовершеннолетним и полностью свернули торговлю наркотиками. – Она болезненно улыбнулась и тихо добавила: – Теперь ими торгуют только люди.

– Во-во! – снова взвился скандальный черт. – Жиреют за наш счет! Ну ладно уж, запретили наркотой торговать, мы согласились, особенно когда внятно и доступно объяснили… – Он невольно погладил оставшиеся от рогов пеньки – так что сразу стало понятно, каким образом проходило объяснение. – Но на бесову неделю не погулять?! Это ж прям угнетение черта человеком! – и он обвел взглядом собравшихся – те ответили пока еще несмелым гулом одобрения.

– Нам с ребятами денег достаточно, – перекрикивая готовое взбунтоваться правление, гаркнула Ирка. – А если вам мало, так я запросто могу уменьшить ваше пороговье – и тогда доля каждого оставшегося увеличится!

Черти оценивающе поглядели друг на друга. Видно было, что в Иркином бизнес-плане их смущает лишь одно: а вдруг именно на него «уменьшат пороговье»?

– С денежными потерями мы уже смирились, Ирина Симурановна, – мягко вмешался чертов дедушка. – Как говорится, не деньгами едиными жив черт. Есть еще и некоторые… аморальные ценности, являющиеся важной частью чертовой культуры. Одно из них – право буянить в бесову неделю!

– Ее даже в нашу честь назвали! – влез скандальный черт.

– То есть вы отказываетесь? – деловито уточнила Ирка.

– Нам очень жаль, Ирина Симурановна, – покачал головой чертов дедушка. – Но чертову натуру не переделаешь! Хотя мы понимаем, первая бесова неделя для молодой ведьмы-хозяйки – это так нервно!

– И опасно! – захихикал скандальный черт. – Ох, и заняты вы будете, Ирина Симурановна!

– А правда, что к вам на день рождения ваш змей пожалует? – с жадным любопытством спросила разряженная чертовка.

– Ты слышала, чем она интересуется? – Ирка повернулась к Таньке, будто никого больше тут и не было. – Так они нам межмировой скандал организуют! – и потянулась за своей сумкой.

– Да, другого выхода нет, – согласилась Танька, и в руке у нее появился… пульт!

Она нажала кнопку… Тяжелые железные щиты нарочито грубой ковки с грохотом упали на окна, отрезая конференц-зал от внешнего мира. В тот же миг Ирка, как гранату, швырнула себе под ноги туго набитый целлофановый пакет с мелко порубленной травой. Пакет с треском лопнул… и пыль чертополоха разлетелась по комнате. А Ирка уже разбила о край стола пузырек с ладаном. В комнате воцарилось… Пекло. Черти орали, визжали, голосили, лезли друг на друга. Две чертовки сидели на люстре, каблуками отпихивая пытающегося забраться следом чертового дедушку. Скандальный черт драл когтями железный щит на окне, в отчаянном порыве убраться от мучительного запаха.

Ирка с Танькой кинулись к дверям. У самого выхода Танька зацепилась каблуком за порог… Ирка подхватила падающую подругу на лету и как морковку из грядки выдернула из зала. Громадные двери с треском захлопнулись… и наговорный засов упал в заранее заготовленные пазы. В тот же миг в дверь с силой ударили изнутри.

Ирка поверх засова накинула тяжелый замок и зашептала:

– Щоб не було тоби, нечистый дух, ани проходу, ани проезду, ани якогось иншого просочения! Ани кризь двери, ани кризь окна, ни кризь стены, ни кризь пол-потолок, ани кризь саму малесеньку дырочку-щелочку…

Танька взлетела и принялась закатывать скотчем щели по притолоке и косякам.

– Затворись-замкнись, дверь адова, дверь конференц-залова, з усима ж, кто там есть, нет им входа-выхода ни туда, ни обратно, дверь непроходимая, стена непреодолимая. Слово мое крепко-лепко, быть посему! Аминь!

Танька оборвала у пола последнюю полоску скотча и шумно выдохнула:

– Фух! – Она с интересом посмотрела на дело своих рук и усмехнулась. – Наговорные замки я и раньше видела, а это у нас первый в мире наговорной скотч!

Теперь уже в дверь колотили изнутри не переставая.

– А ну-ка тихо! – грозно рявкнула Танька. – Будете бузить, из системы пожарной безопасности святую воду пустим!

За дверью моментально воцарилась тишина.

– Хороший фильм – «Константин», – одобрила Танька. – Столько ценных идей!

– И бутерброды экономьте! – громко, чтобы ее слышали сквозь дверь, крикнула Ирка. – Их вам должно надолго хватить.

Сквозь филенку донесся шум и топот копыт – черти явно ринулись делить запасы.

– Думаю, к концу недели они и сами сократят свое пороговье, – заключила Ирка.

– В следующем году они на такой фокус уже не купятся, – направляясь к лифту, бросила Танька.

– В следующем году это уже не будет моя первая бесова неделя и первые зеленые свята! – огрызнулась Ирка. – Буду хоть чуть-чуть ориентироваться! И еще Айт…

– Ну, Айт, я надеюсь, будет и в следующем году, – насмешливо протянула Танька. – Или ты собралась с ним расстаться?

– Тьфу на тебя! Чтобы расстаться, надо сперва хотя бы встретиться! Честное слово, если б я знала, что в связи с моим ведьмовским совершеннолетием от меня столько всего потребуют, я бы попросила Айта прилететь попозже! Я же не знаю, чего он захочет… – Ирка вдруг смутилась до ярких пятен на щеках. – Я в смысле… В кино пойти… Или в кафе посидеть…

– Я поняла, в каком ты смысле, – очень серьезно заверила ее Танька.

– А эти старые ведьмы мне на весь май – июнь расписание составили! – раздраженно пожаловалась Ирка. – В какой день я пеку ритуальный хлеб, в какой день исполняю ритуальные танцы! А мне, между прочим, еще годовые контрольные писать!

– Спокойно – у тебя есть мы! Справимся: и с расписанием, и с годовыми контрольными… и с Айтом! – заверила ее Танька.

Ирка в ответ лишь ехидно фыркнула:

– Знаешь, если Богдан возьмет на себя контрольные, а ты – Айта, мне это, пожалуй, не понравится!

Лифт открылся, Ирка выскочила из него первой… и напряженно замерла. В прозрачной будке охранника, где еще недавно сидел черт, сквозь стекло снова виднелась фигура в камуфляже.

– Ты чего… – едва не врезавшись ей в спину, начала Танька. Выглянула у Ирки из-за плеча и тут же успокаивающе кивнула. – Все нормально, пошли! – и решительно распахнула дверцу.

Сидящий перед мониторами молодой мужик поднял на нее глаза и меланхолично заметил:

– Они сейчас и последний бутерброд по полу размажут.

На центральном мониторе чертов дедушка и черт-скандалист делили кусок хлеба – икра с него уже вся осыпалась, и черти азартно топтали ее копытами.

– Чертову натуру не переделаешь! – усмехнулась Танька. – Знакомься, Ир, это Влад – кузнец, который щиты на окна ковал. Его Богдан нашел. Он раньше с ролевиками работал, а потом его черти захомутали к чертовому балу транспорт подковывать.

Ирка поглядела на кузнеца с интересом. Помнила она тот бал!

– Спасибо Богдану, – прогудел кузнец. – Лучше знать, что черти на самом деле существуют, чем думать, что ты окончательно рехнулся. Так что не волнуйтесь, устерегу наших рогатых красавцев в лучшем виде. – Он кивнул на монитор. – А это вам! – он вытащил из сумки продолговатый бархатный футляр, похожий на старинный ящик для дуэльных пистолетов. – Подарки, конечно, надо на день рождения отдавать, но вам сейчас нужнее.

Ирка приподняла крышку футляра и восторженно ойкнула:

– Красивые какие…

– Все как положено, – разулыбался кузнец. – Ковал на живом огне, остужал проточной водой (не из-под крана!), наговор прямо в металл вплетал – вон, Татьяна подсказала.

– Спасибо, – выдохнула Ирка.

– Вам спасибо, – устраиваясь у монитора, кивнул ей кузнец. – Всегда надеялся, что мое искусство не только для игр, но и для важного дела пригодится.

Прощально помахав Владу, девчонки выскочили на улицу. Танька немедленно вытащила мобильник, набирая номер. Вот уж кто привык на такси раскатывать! От того, чтобы завести машину с шофером, Таньку удерживали только элементарные требования конспирации.

– Ты рубашку у портнихи забрала? – заканчивая разговор с диспетчером, поинтересовалась Танька.

– Не забирала, – нейтрально откликнулась Ирка.

Танька поглядела на нее досадливо – сразу нельзя было сказать? – и буркнула:

– Значит, надо будет по дороге заехать. – Снова потянулась к телефону.

– Не надо, – также нейтрально возразила Ирка. И понимая, что просто так Танька не отвяжется, неохотно добавила: – Я вообще у портнихи не была и ничего не заказывала.

Ошеломленный взгляд Таньки был ей ответом.

– Но как же… Без нее же нельзя! – вскричала подруга. – Где мы возьмем такую рубашку сейчас? Их же в магазинах не продают!

– Рубашка лежала у меня на кровати. Такая, как нужно. Моего размера, – все тем же спокойным тоном ответила Ирка.

Глаза Таньки стали такие большие, что Ирка аж видела, как там крутятся мысли. Подруга сразу вспомнила загадочную ведьму, уничтожившую опасную надпись на Иркином заборе и перехватившую заклятьем чертей, когда девчонки их чуть не упустили.

– И ты ее наденешь? Рубаху, которую тебе подсунула неизвестная ведьма? – судя по Танькином тону, та уже пыталась сообразить – где лечат так неожиданно рехнувшихся молодых колдуний.

– Ну… Допустим, я догадываюсь, кто эта ведьма, – еще более неохотно выдавила Ирка.

Танька уставилась на нее вопросительно. Ирка отвернулась. Видя, что ее молчаливое послание старательно игнорируется, Танька спросила вслух:

– Со мной догадками не поделишься?

– Нет, – буркнула Ирка. Потом тяжко вздохнула. Так Таньке отвечать нельзя. Если хочешь иметь друзей, изволь считаться с их чувствами. А если твои собственные чувства в этот момент не совсем в норме – так ты объясни! Ведь твоя подруга – самая обычная ведьма, а не телепат какой-нибудь!

– Во-первых, я еще сама не решила, как к этому относиться, – проворчала Ирка. – То ли спасибо сказать… То ли горло перегрызть… – по голосу слышно было, что второй вариант Ирке нравится больше. – А во-вторых… Ну… Я ведь сама решаю, кому о себе рассказывать, о кому – нет. Наверное, она тоже имеет право? – опять же по Иркиному тону было ясно, что та сама не своя от собственного «демократизма».

Танька тоже скривилась весьма скептически:

– Если на что-то имею право я, это вовсе не значит, что я должна давать такие же права всем! – с чисто ведьмовской логикой заключила она. – Ладно, как только будет свободная голова, я подумаю. Ты наговорила достаточно, попробую сама сообразить, где тут собака зарыта!

Ирка оскорбленно воззрилась на Таньку. Упоминать при ней о зарытой собаке, да еще зная, куда Ирке предстоит отправиться сегодня ночью, было с Танькиной стороны по меньшей мере бестактно!

Глава 3. Все ведьмы в сборе

– Ну що, дивчинка моя, готовая отправляться на кладбище?

– Лишь бы там не остаться, – пробурчала Ирка.

– Вид тэбэ одной зависит, – невозмутимо сообщила стоящая в дверях старая ведьма Стелла и, вытянув губы трубочкой, шумно потянула чай из принесенного с собой блюдца. Удовлетворенно покрутила головой – по лицу ее тек пот, но старая ведьма и не думала снимать растянутую вязаную кофту на здоровенных круглых пуговицах. – Може, и останешься.

– Я разрешала тебе останавливаться? – ревниво косясь на Стеллу, накинулась на Ирку Оксана Тарасовна. – А ну-ка еще раз с самого начала! И раз, и два, и три, и четыре! Четче отбивай ритм, четче!

– Дробота каблуками сыпь, сыпь дробота! – от двери вмешалась Стелла. – Щоб аж искры летели!

– Не вмешивайтесь, я ее учу! – огрызнулась Оксана Тарасовна.

– Ох, уж ты навчишь! – Стелла снова звучно втянула в себя чай из блюдца. – Ты ж в нас зовсим не творческая натура, ось! – и толстуха победно поглядела на холеную Оксану Тарасовну. – Ото якбы я ее свистопляску плясаты вчила – я б вже навчила, так навчила!

– «Навчилы бы»… – передразнила Оксана Тарасовна. – Если б вы хотя бы ногу поднять могли! Балерина… ну очень Большого театра!

Стелла демонстративно приподняла толстенную ножищу в вязаном чулке – по комнате разнесся запах ее резиновых калош. Ирка поперхнулась и закашлялась. Оксана Тарасовна столь же демонстративно прикрыла нос кружевным платочком.

– Эй, вы там зелье варите вместо того, чтоб танцам учиться? – донесся из кухни голос Богдана.

– А що таке? Я – велика видьма, и не лише за розмиром! – ничуть не смутившись, объявила Стелла.

– Время! – бледная, но решительная Танька выглянула у Стеллы из-за спины. – Через полчаса Иркина бабка вернется, а нам еще тут порядок наводить!

Мебель была сдвинута к стенам, чтобы освободилось место для танца – задравший ножки стол лежал поперек дивана. Скатанную в рулон «дорожку» закинули сверху. Танька досадливо поморщилась: новый линолеум оказался совсем не таким качественным, как обещал продавец, – на нем отчетливо виднелись вмятины от Иркиных каблуков. Вот говорила же, надо натуральную дубовую доску на пол пускать – и никакая это не роскошь, а нормальные рабочие требования!

– Ладно! – обессиленно приваливаясь к дивану, выдохнула Ирка. – Только я сперва в душ.

– Тю! Ты ще надушись! – возмутилась Стелла. – Хиба мертвяки тэбэ на том кладовище нюхать будуть?

– Не слушай эту старую шалашовку, Хортица! – отрезала Оксана Тарасовна. – Душ, красивое белье, накраситься и подновить маникюр! В ведьмовстве помогает, и вообще девушка всегда должна быть готова к встрече с интересным мужчиной!

– На кладовище. З могилки вылезет. Интересный такый, худый, аж уси ребра наружу, та лоб высокый, до основания черепу! – немедленно согласилась Стелла. – Ты б краще ее покормила… щоб тим мертвякам теж було що йисты.

– Так, вы тут и без меня доругаетесь. – Ирка сняла со стула полотенце и, вытирая текущий по шее пот, направилась в ванную.

– Поесть надо. Без учета интересов мертвяков, – перехватывая Ирку по дороге, потребовала Танька. – Там мясо с картошкой и чай – Богдан караулит, чтоб эти две… – Танька помолчала, убирая с языка слова, которые девочка из приличной семьи, да еще в другой жизни успевшая побывать графиней, никак не могла произнести, и закончила со всей доступной ей вежливостью, – поганки ядовитые ничего подсыпать не смогли.

– Я быстро. – Ирка торопливо нырнула в душ. Оделась и бегом на кухню. Богдан сидел на табуретке рядом с оставленной на столе тарелкой – на коленях у него лежал обнаженный меч здухача. К делу охраны Иркиного ужина он подошел со всей серьезностью. При виде Ирки на лице его отразилось облегчение, он вскочил и кинулся в комнату, где ругались ведьмы, а Танька уже звучно грохотала стульями, расставляя мебель по местам. На пороге кухни Богдан остановился и, даже не оглядываясь, точно разговаривал с дверным косяком, тоскливо спросил:

– Давай я все-таки спать лягу и с тобой пойду?

Ирка едва заметно усмехнулась – вот бы такую фразу услышал человек посторонний? Решил бы, наверное, что Богдан – лунатик. А он – нет, он нормальный здухач, воин сновидений, наделенный способностью во сне выходить из своего тела и устраивать качественную трепку всякой нечисти. Проблема только в том, что сегодня Ирку ждет не совсем нечисть. А еще точнее – совсем не нечисть, и трепкой тут не обойдешься, совсем другое нужно. Как хочется просто чувствовать, что не одна, что, если она вдруг ошибется, не справится, рядом окажется верный друг, а в его не менее верной руке еще более верный меч… И схарчат его там, если она ошибется, вместе с кроссовками и рыцарским плащом, а верным мечом в зубах поковыряются! Ирка решительно покачала головой.

– Ты же знаешь, что не сможешь помочь. Если ты будешь рядом, я только стану нервничать и отвлекаться, а тогда, сам понимаешь… – Ирка выразительно чиркнула большим пальцем по горлу.

– Ненавижу, когда от меня никакого проку! – с чувством сказал Богдан и выскочил в коридор.

– Почему же никакого, если вы с Танькой здесь справитесь… – вслед запротестовала Ирка и смолкла. Богдан удрал. Да все он сам знает – только ему этого мало! Ирка четко представляла, что бы с ней творилось, если б ребята шли на опасное дело, а она вынуждена была сидеть дома.

– Наконец-то! – раздался из соседней комнаты возмущенный голос Таньки. – Дорожку надо расстелить, берись за тот край, а то эти две о-очень занятые дамы с места не сдвинутся!

– Эта подружка Хортицы с каждым днем становится все нахальнее! –прекращая скандалить со Стеллой, обронила Оксана Тарасовна. – Она всерьез предполагает, что я буду таскать здешнюю мебель?

– Ото треба було ее вбыты, ще колы була можлывость, – деловито согласилась Стелла.

– Богда-а-ан! – ехидно скомандовала Танька… и из комнаты раздался звучный хлопок, будто изо всех сил тряхнули растянутую между Богданом и Танькой шерстяную дорожку. Мгновение царила тишина, а потом раздался дружный кашель ведьм и топот ног – Стелла и Оксана Тарасовна выскочили в коридор. Ирка злорадно усмехнулась: выбивала она эту дорожку еще осенью, перед холодами. Как иногда полезно отложить домашнюю работу на потом!

– Я тоби це ще припомню! – кашляющая и шумно дышащая, Стелла вкатилась на кухню – ее лоб и щеки припорошило серой пылью с примесью мелко нарубленной травы. Толстуха утерлась рукавом и рявкнула: – Мы йдемо, чи ты тут до самой полуночи жрать будешь?

Ирка кинула в рот кусок мяса, уже поднимаясь, хлебнула чаю и выскочила в коридор. Там, с собранной сумкой наготове, стояла Танька.

– Все на месте, я проверила, – отрапортовала она, вручая Ирке сумку, а в глазах ее стыла тревога – почти ужас.

– Примерно раз так двадцать проверила, – проворчал Богдан. – Проверь еще разок, вдруг что-нибудь выкинула, пока проверяла!

Танька нервно дернулась к сумке… Ирка перехватила ее руку, покачала головой и надела ветровку. Богдан решительно взял Таньку за плечи и притянул к себе. Девчонка мгновение еще сопротивлялась, а потом устало прижалась спиной к его груди, словно соглашаясь, что он имеет право разделить давящую на нее тяжесть. Ирка невольно улыбнулась – вымахал Богдан за последний год, выше Таньки на голову.

– Ты, главное, помни, что у нас уже была история с кладбищем – вот из-за этих самых ведьм! – недобрыми глазами следя за одевающейся Стеллой и застывшей в дверях Оксаной Тарасовной, процедила Танька.

– Ось якбы ты про це не вспомнила, так я б здывувалась! – напяливая поверх кофты еще одну кофту, буркнула Стелла.

Ирка бросила на Стеллу быстрый настороженный взгляд… и снова принялась возиться с замком ветровки. Богдан с Танькой даже не переглянулись.

Стелла взялась за стоящий у стены здоровенный короб, примерилась. Неожиданно оказавшаяся рядом Оксана Тарасовна подхватила явно тяжелый короб под дно, помогая толстухе взвалить его на плечо… и тут же отступила, поглядывая на руки, точно те вдруг начали действовать по собственному почину.

– Ну… удачи вам, – глядя на стоящих в дверном проеме тонкую черноволосую девушку и необъятную толстуху с сальными, припорошенными пылью волосами, прошептала Танька.

– Да пребудет с вами Сила! – попытался изобразить джедая Богдан, но сбился.

Оксана Тарасовна только хмыкнула, повернулась на каблуках и ушла в комнату, но Ирка успела заметить пробежавшую по лицу старшей ведьмы нервную судорогу. Ирка и Стелла, не прощаясь, шагнули через порог в наступающие сумерки. Сидящий на груше Иркин кот печально мяукнул им вслед.

Глава 4. На кладбище ночью

Новые районы – это очень старые деревеньки или почти такие же старые рабочие слободки, которые подгреб под себя расползающийся, как медуза, мегаполис. Когда-то, в начале прошлого века, здесь торчали совершенно деревенские домишки – с огородами, пышными вишневыми садами, коровниками и курятниками. Разница была лишь в том, что каждое утро, раньше, чем начинали мычать недоенные коровы, над слободой разносился тягучий заводской гудок, и отцы семейства отправлялись не в поле, а в литейные и прокатные цеха городских заводов. Сейчас район походил на лоскутное одеяло – на фоне сумрачных небес толстыми свечками возвышались новехонькие многоэтажки, а между ними изломанной гребенкой торчали то черепичные крыши роскошных частных домов, то шиферные советских белокирпичных, то вовсе прогнившие камышовые крыши ветхих саманных хат, помнивших еще отряды «красных», «белых», петлюровцев, махновцев, сцепившихся в кровавой круговерти. Профессорского вида старичок, выгуливающий на газоне у новостройки одышливого мопса, приветливо раскланялся с бойкой старушонкой, пасшей козу. За серой лентой проходящего мимо шоссе тянулась «зеленая зона» – уцелевший островок леса, в котором какие-то полторы сотни лет назад еще охотились на волков владельцы пригородных имений. Такси высадило Ирку со Стеллой возле многоэтажки, ведьмы торопливо пересекли шоссе и скрылись под сенью старых густых ветвей.

– Головне, понимать, навищо ты це все робышь! – вещала Стелла, переваливалась по тянущейся через лес неширокой грунтовке. Короб на плече ощутимо перекашивал ее на сторону. – Навищо мы своих покойников в землю зарываемо? – ответ не требовался, Стелла желала говорить сама. – Щоб связь у нас с цей землей була! Инакше чому вона нас ще доси не поскидала, хочь мы на нее и гадим по-всякому? Тому, що предки наши в нее поколиння за поколинням уходили, от мы ей теперича и родные, жалко ей нас. Хто сьогодни на кладовище будуть, то не якись заложные мертвяки-хулиганы, то все дуже добропорядни покойники, що в свою законну ничь раз в году погулять вышли! Тильки обиженные шибко: уважения уже скильки не бачилы!

– Но люди же каждый год на кладбища в поминальные дни ездят, – вставила фразу Ирка. Лес начал редеть, и даже в густых сумерках стали видны навершия старых крестов над оградой.

– Ездють они! – возмутилась Стелла. – На могилках пожрать! А песни, дела пращуров славящие? А веселье? По весне дедов-прадедов, старую жизнь ублажать треба: добрых покойников тризной порадовать, заложных мертвяков того… нейтрализовать. Довольные предки на твоего папашу-Симаргла и поработают: молодую жизнь наружу вытолкнут! И зацветет все, заколосится… без вселяких пестицидов и прочей отравы. – Стелла топнула толстой ножищей и возмущенно воззрилась на Ирку. – Чому Оксанка тэбэ навчала, що ты цього не розумиешь?

– Все я понимаю, – пробормотала Ирка, подходя к закрытым кладбищенским воротам. И вдруг повернулась к Стелле, жестко глядя старой ведьме в глаза. – Я не понимаю, почему вы с Оксаной Тарасовной мне помогаете.

– Ото час отношения выяснять?

– Я слишком хорошо помню, как вот по точно такому же кладбищу нас с Танькой гоняли поднятые вами мертвяки, – отрезала Ирка. – И никуда с вами не пойду, пока не буду уверена, что вы меня не подставите!

– Ну… тоди мы з Оксанкой трохи увлеклись. – Впервые Ирка видела Стеллу смущенной. – Зробылы то, чого не можна робыты. Так хто ж знал, шо ты выживешь та ще здешняя ведьма-хозяйка с тебя выйдет?

– Ни одна ведьма не захочет иметь над собой хозяйку! – презрительно усмехнулась Ирка. – Говорите правду, или я сейчас поворачиваюсь и ухожу!

– Куды це ты уходишь? – всполошилась Стелла. – А мертвяки?

– Столетиями они свой Навский Великдень без меня справляли и еще раз справят! – отрезала Ирка.

– А внуки мои як же? – упирая руки в бока и заступая Ирке путь, грозно потребовала Стелла. – Ты уйдешь, а они настоящую рослыну потим только в книжках и побачат? Бо хиба ж обиженные пращуры обиженную землю родить уговорят? Ну не можем мы все людство, такую силу-силенную народу убедить, що неправильно гыдоту вселяку на нашей земле разводить! На ведьм только и надежда, тем бильш, що ты – ведьма-хозяйка, та ще и Симаргловой крови! Ты предкам уважение окажешь, они умилостивятся! Ну не уходи, Яринка, солнце ясное, не станем мы тэбэ подставлять, бо ты нам нужная очень! В мэнэ ж внуки, а у Оксанки – сын. Женится – внучка Оксанке будет, всему вона ее навчить, и чарам, и зелья варить, тилькы було б з чого ци зелья варить, бо травички нужной з каждым годом все меньше. Давно пращуры обиду копят, разлютуют совсем, не вернутся в свои могилы – вся земля повымрет, мы, ведьмы, первые, а все инши за нами, а мэни не можна, бо в мэнэ ж внуки… – грозный тон давно перешел в жалобное бормотание, по толстым щекам Стеллы катились настоящие слезы. – А дуб? – вдруг вскинулась она, глядя на Ирку почти с ненавистью. – Хортицкий дуб як же? Я ж его ще зеленым помню, ствол такый, що вдесятером не обхватишь! Он же вмырае, хто ж ему допоможет?

– Хорошо, не уйду, – невозмутимо согласилась Ирка, распахнула кладбищенскую калитку и двинулась по узкой дорожке между могил.

Мгновение сзади царила тишина, потом раздался топот, пыхтение, и Стелла нагнала ее, с неожиданной прытью оббежала вокруг и перегородила дорогу.

– Та яка ж з тэбэ видьма-хозяйка, якщо ты мени ось так и поверила? – воинственно вопросила старая ведьма. – А якщо я тоби наврала? На жалость взяла, слезу пустила?

– Это вряд ли, – меланхолично сообщила Ирка.

– Як це? Та я ж вру, як дышу, а ты кажешь «вряд ли»! – на все кладбище возмутилась ведьма… и вдруг с размаху запечатала себе рот ладонью. Над зажавшими рот пальцами теперь видны были только Стеллины глаза, с возмущением уставившиеся на Ирку. – Це хиба ты мени египетского зелья дала, що правду казать заставляет? – сквозь собственную ладонь пробубнила она.

– Одну долю евшан-травы, для прояснения памяти, две доли лапчатки для расположения к собеседнику и желания поделиться сокровенным… – начала насмешливо перечислять Ирка.

– Що ты мэнэ тут вчишь – хиба я не знаю, як египетское зелье варится? – убирая руку ото рта, заорала Стелла. – Як ты мени його дала?

– Так вам все секреты и расскажи! – протиснувшись вдоль оградки, Ирка обошла Стеллу и зашагала дальше к виднеющейся на другой стороне кладбища церквушке. Стелла чуть ли не вприпрыжку кинулась за ней:

– От нахабна видьма! Ну як, кажи – як? Бо в чай, що я у вас пила, ничого не подсыпали – що я, дурна, щоб не проверить?

Ирка только усмехнулась. Старые рецепты, старые привычки – вот что вас подводит, милые дамы! Если соль – значит, обязательно сыпать, если зелье – обязательно подсыпать. А мелко порубить травяной сбор в кухонном комбайне, посыпать им скатанную дорожку да потом и вытряхнуть ведьмам прямо в физиономии – это уже слабо. Пока доехали, Стеллу как раз разобрало. Дома Танька наверняка Оксану Тарасовну допрашивает – ту тоже пронять должно было. Ну хоть они с Богданом немножко успокоятся.

Ирка ступила под сень церковной ограды на мощенный битыми плитами двор. У церкви торчали покосившиеся кресты самых старых могил. Еще можно было разглядеть полустертые надписи на надгробных плитах: «Потомственный дворянин, гвардии драгунского полка майор… и благоверная супруга его…» – имена стерлись, «Купец 2-й гильдии…», «Девица Анфиса…»

Ирка нырнула под стену старой церкви, где темнота сгущающейся ночи была темнее всего. Следом с пыхтением забралась Стелла:

– Зараз… У мэнэ тут смесь чая з табаком, щоб мертвяки нас раньше времени не учуяли.

Ирка хмыкнула – ну вот опять, старые рецепты! Не хватало еще табачищем вонять!

– Нате! – и в руку Стелле шлепнулся тяжелый баллончик. – Специальная жидкость, чтобы отбивать запах человека. Из охотничьего магазина. Если на волков действует, так и мертвяков как-нибудь проймет.

– Ты з мертвяками такая умная будь, а старую ведьму всякой гыдотой опрыскивать як сорняк – на то много ума не надо! – «распшикивая» состав из баллончика, ворчала Стелла.

– Тихо! – поднимая голову, предостерегающе шикнула Ирка.

– А ты на мэнэ не шикай! Сама вже бачу, що тихо треба… – буркнула неукротимая Стелла и вправду замолкла.

Глава 5. Тени предков

На невысокой звоннице точно невидимые руки дернули язык колокола. Он качнулся раз, другой, ударил о бронзовый край… Абсолютная тишина была ответом, словно и те немногие звуки, что жили на старом кладбище – вздохи ветра, стрекот сверчка, далекий гул редких машин, – стали глуше. Колокол ударил второй раз… Звуки исчезали один за другим: сперва растаял шум шоссе, будто и не жил и не дышал рядом миллионный город, в полном молчании раскачивались кроны деревьев, беззвучно хлопая крыльями, пронеслась над старым кладбищем птица и исчезла во мраке. Наконец последовал третий удар… Несокрушимая тишина сгустилась вокруг, поглощая даже звук Иркиного дыхания. Не выдержав, девчонка провела ногтем по стене… Раздался оглушительный скрежет.

Ирка невольно шарахнулась, крепко приложившись спиной об стену. Стелла поймала ее за плечо и молча ткнула пальцем – гляди!

Старый крест отъехал в сторону. Из открывшейся ямы спокойно и неторопливо, словно по невидимым ступенькам, поднялся скелет в потрепанном мундире драгунского майора. Придерживая висящую на боку саблю, склонился над могилой… Украшенные старинными перстнями костяшки пальцев легли на протянутую руку скелета и из могилы поднялась дама в темном платье – кружевной чепец обрамлял голый череп.

– Bonsoir, mon cher! Каково спалось? – пощелкивая отваливающейся челюстью, кажется, откуда-то из глубины мундира прогудел скелет гвардии майора.

– Беспокойно, Петр Владимирович, друг мой, право же, беспокойно! – прошамкала в ответ его супруга.

В тени стены Стелла чувствительно ткнула Ирку кулаком в бок и скорчила многозначительную гримасу.

– Анфиса Яковлевна, голубушка, поднимайтесь, пора! – костяшками пальцев госпожа майорша постучала по соседней могильной плите.

Но вместо нее зашевелилась могила купца второй гильдии и оттуда, отряхивая землю со слишком большой для него нынче бобровой шубы, вылез третий скелет.

– Почтение их благородиям. – Смахивая с головы высоченную бобровую шапку, вновь прибывший отвесил майору с супругой поясной поклон – затрещали кости, ребра скелета звучно стукнулись друг об дружку. – Барышня, ну где вы там изволите? Только вас и ждем-с!

– Иду-иду, ах, как же вы нетерпеливы! – разверзлась последняя могила, и из нее, кокетливо придерживая край отделанного воланами белого платья, резво выбежал еще скелет. Обтянутые ажурными перчатками кости пальцев раскрыли такой же ажурный кружевной зонт. – Ну вот я и готова! Петр Владимирович, не сочтите за труд, будьте моим кавалером!

– Большая честь, Анфиса Яковлевна! – браво щелкнул каблуками и всеми костями скелет майора. Согнув калачиком, подал руку жене, позволил девице тоже подхватить себя под другую руку, и вся троица направилась к церкви. Следом за «благородиями», выставив ныне не существующее пузо и перебирая выглядывающую из-под распахнутой шубы золотую цепочку часов, солидно двинулся купчина.

С душераздирающим скрежетом церковная дверь распахнулась – и вся четверка скрылась внутри. Ирка поняла, что становится светлее. Она задрала голову… В церковных окнах загорались огоньки – в каждом отдельном стеклышке крохотный лепесточек пламени, словно изнутри поднесли свечку. Много свечей…

По тропе между могилками, спотыкаясь, приближался еще кто-то… Вот он подошел ближе, и в падающем из окон блекло-золотистом свете Ирка увидела оскаленную улыбку черепа, сморщенные остатки кожи и жидкие нити волос. Новый покойник проковылял внутрь. А дальше мертвяки разной степени сохранности просто косяком пошли! Старое кладбище наполнилось скрежетом отодвигаемых могильных плит. Перебирая пальцами, мимо пропрыгал разрозненный комплект рук и ног – посередке, гремя по плитам двора, катился череп! Проследовал полуразложившийся удавленник в приказчичьей поддевке – на шее его болтался обрывок веревки. Компания скелетов в белогвардейских мундирах и другая – в буденновках демонстративно направились к церкви разными дорожками. На шинелях и мундирах отчетливо виднелись дырки от пуль. Целая стайка почти нематериальных полупрозрачных сущностей, звонко хихикая и лопоча на разные голоса, туманным облачком клубилась в церковных вратах, пока мертвячка совершенно учительского вида, даже с уцелевшим на макушке строгим седым пучком не загнала их внутрь. Дружно печатая шаг, прошли солдаты Отечественной войны, следом потянулись более современные покойнички, явно чувствующие себя неловко в строгих темных костюмах, одетых в жизни один раз – на свадьбу, и еще напоследок – в смерти. Поток мертвецов начал иссякать…

Пш-ш-ших! Свет вспыхнул во всех окнах разом, заиграл в стеклах. Из дверей церкви донесся мерный речитатив и строгое и стройное пение.

Одновременно неподалеку послышался шорох шин по гравию… и шаги.

– Еще один! – поняв, что возможность говорить и слышать звуки вновь вернулась к ней, прошептала Ирка, указывая на приближающийся по опустевшей дорожке темный силуэт.

Последний покойник был облачен в джинсы и плотный свитер под распахнутой ветровкой. Озираясь и то и дело приседая, будто ему хотелось развернуться и броситься наутек, он брел по кладбищу.

– Свеженький совсем, морда какая гладкая, – пробормотала Ирка, наблюдая, как мертвяк остановился у ограды, с недоверчивым испугом глядя на сияющую огнями церковь. Потоптался, вытащил из кармана здоровенный клетчатый платок и принялся утирать обильно текущий по обвислым щекам и бычьему загривку пот. Мгновение Ирка тупо наблюдала за ним, пытаясь понять, что же в этой картине неправильно… И наконец потрясенно выдохнула:

– Мертвяк, а потеет!

Глава 6. Суета вокруг вареника

– Ха-ха-ха! – сгибаясь пополам от хохота, старая ведьма отчаянно зажимала себе рот кулаком. – Да живой он, живой! – простонала она – из глаз ее от смеха текли слезы. – Зятек це мий… Ой, не могу! – Стелла обняла себя обеими руками за пузо и снова согнулась от смеха. – Поверил, як есть поверил!

Стоящий у ограды человек настороженно огляделся, будто что-то услышал. Стелла торопливо заткнула сама себе рот и попятилась поглубже в тень.

– Что он здесь делает? – наблюдая за неожиданным пришельцем, прошипела Ирка.

– Мабуть, мэнэ извести хочет! – содрогаясь от смеха немалыми телесами, простонала Стелла. Тихо подвывая от прорывающегося хохота, она обессиленно привалилась к стене. – Он до мэнэ с дочкой та внуками приезжал на вареники. Я ему и разповила, що як вареника за щеку покласть, та в ночь на Навский Великдень до церквы на кладовище пойти – будешь не лише знать, хто видьма, а зможешь ее вовсе извести! Он, мабуть, це соби затямкав, и ось, дывыться! Явился! – Стелла снова начала подвывать от смеха.

Мужик тем временем робко миновал оградку и ступил на церковный двор. Остановился, со страхом глядя на озаренную загадочными огнями церковь и прислушиваясь к доносящемуся откуда-то из-за угла жуткому подвыванию и сопению. Попятился назад, будто все-таки решил удрать… а потом решительно, как пистолет из кобуры, выдернул из внутреннего кармана куртки сверток. Развернул салфетку… и отчаянно сунул в рот толстый разлапистый вареник. Левая щека у мужика оттопырилась, как от флюса. Печатая шаг, он направился к озаренным светом церковным дверям.

– Умеете вы достать человека, если мужик на такое решился!

– Це я його дистала? – Стелла мгновенно перестала хохотать и уперла руки в бока. – А звидки у дочки моей синяк под глазом? Каже, «упала»! Я його и предупредила, якщо она ще раз так впаде, я весь его бизнес поганый уроню, а самого вообще на три метра вглубь закопаю! Ось он и вертится теперь, мов ужака на сковородке!

Тем временем зять остановился у церковной двери, напоследок потоптался еще на пороге и шагнул внутрь. Аж зарычавшая от непреодолимого любопытства Ирка выпустила когти на кончиках пальцев и, цепляясь за щели старой кладки, полезла по стене к сияющему окну.

– Ну що там, що? – снизу громким шепотом вопрошала Стелла. – Мени ж не злетиты, бо на кладовище на Навский Великдень чаклуваты зовсим не можна! Що там, кажи?

– Тихо там, не вижу пока ничего! – Ирка подтянулась, цепляясь когтями за узкий край окна и упираясь ногами в такой же узкий карниз. Отчаянно пытаясь сохранить равновесие, она немыслимо изогнулась и прижалась щекой к стеклу. В первый миг исходящий из окна свет ослепил ее, потом плавающие перед глазами цветные пятна развеялись и сквозь мутное стекло она увидела…

Словно вода – аквариум, свет сотен свечей заполнял старую кладбищенскую церковь. Выстроившиеся по обе стороны от алтаря мертвецы пели слаженно и проникновенно. Лишенные связок горла тянули долгую, берущую за душу, трепетную ноту, отсутствующие легкие раздувались, создавая полноту звука, недоступную оперным дивам. Звук разрастался, ширился, заползал в мозг, заполнял все вокруг…

По проходу к алтарю ковылял Стеллин зятек. Левую его щеку оттопыривал вареник, а глаза выпучились, как в мультиках, став похожими на два бильярдных шара! Зятек непрерывно крутил стриженой башкой – его застывший взгляд останавливался то на ссохшейся мумии с краю толпы… на раздувшемся синем утопленнике… на улыбчивом седеньком старичке в увешанном медалями военном кителе…

Мертвецы пели. Сложив перед грудью костлявые ладони, привставая на носки, запрокидывая черепа и самозабвенно прикрывая глаза, у кого еще остались веки. Раздувались синие шеи, и будто меха в кузнице ходили туда-сюда ребра скелетов. И шел между ними к алтарю живой человек – будто его туда канатом тянуло.

Перед алтарем, на самых почтенных местах, стояла четверка покойников с погоста. Неумолимо приближающийся к ним зятек видел обтянутую мундиром спину и высокий кивер майора, бахрому чепца ее благородия майорши, бобровую шапку купца и кружевной зонтик барышни, который она не закрыла даже сейчас. Неведомая сила подтащила мужика прямо к почтенным покойникам… Мелодия замерла на высокой ноте… Ажурный зонтик качнулся… Барышня медленно повернулась, и гладкий череп под сенью кружев оскалился острозубой усмешкой. Она протянула к мужику руку в узорчатой белоснежной перчатке…

– Дай вареник! – костяшки пальцев впились в оттопыренную щеку.

– Варени-ики-и-и! – раздался пронзительный многоголосый вой, и мертвецы кинулись к мужику.

От этого вопля Ирка невольно дернулась, мелкие камушки посыпались у нее из-под ног, и она сорвалась с окна, оставив на штукатурке отчетливый след пяти когтей! По кошачьи извернулась и приземлилась, сбив с ног Стеллу.

Дверь церкви с грохотом распахнулась, и на порог вывалился Стеллин зятек, будто комарами, облепленный мертвецами со всех сторон.

– Дай-дай-дай, дай вареник, дай! – покойники впились в мужика…

– Ты дывысь, як бидолашни мерци за год-то изголодались! – глядя на мертвецов с умилением, как добрая бабушка на примчавшихся с долгой прогулки внуков, прокряхтела Стелла, поднимаясь с земли.

1 Сундуки (укр.).
2 Горшок (укр.).
3 Плахта – тип юбки, состоящей из разрезных полотнищ. Вышиванка – вышитая сорочка, вышивка состоит из сложной системы символов и является не только украшением, но и оберегом.
4 Ундина – элементаль (чистый дух) воды, сильф – элементаль воздуха.
5 Лайдак – дурак и бездельник, ни на что не годный человек (укр.).
6 Саламандра – элементаль огня.
7 Филенка – центральная часть двери, тонкая доска, вставленная в рамку.
8 Old Nick (Старый Ник) – прозвище дьявола в англоговорящих странах.
Продолжить чтение