Читать онлайн Круэлла бесплатно
Пролог
Круэлла де Виль не родилась такой. Такой она сделала себя сама. Хотя, если быть точными, её, как и любое другое живое создание из плоти и крови, конечно же, родили. Назвали её Эстеллой. И ходят слухи, в ночь её рождения звёзды не светили и луна не смела показываться из-за грозовых туч. Поговаривают ещё, на всю округу был слышен волчий вой и реки возле её дома вскипели.
Но люди говорят всякое.
И в большинстве случаев их пересуды оказываются далеки от правды.
Во всяком случае, некоторые из них.
Эстелла пришла в этот мир, как любое другое дитя, – толкаясь и крича. Но едва она появилась на свет, как тут же стало ясно, что она совершенно не похожа на других детей. Некоторые называли её единственной в своём роде. Другие – особенной. Пара-тройка добросердечных прохожих, видевших её на прогулке в коляске, возможно, даже осмелились бы назвать её милой, пока с неё не спадал вязанный чепчик, открывая их взглядам её волосы.
Угольно-чёрные справа, белоснежные слева. С самого её рождения они бросались в глаза своей густотой и цветом. И когда окружающие их видели, они, как правило, переставали считать её милой и начинали считать её чудно́й.
Но материнская любовь слепа, и мать Эстеллы, Кэтрин, не была исключением. Для Кэтрин Эстелла была самой-самой с момента её появления на свет. Проходили дни и годы, и Эстелла выросла из любознательного младенца, щедрого на улыбки, в развитого не по годам карапуза, который стремился всё делать по-своему. Она начала ходить раньше других детей её возраста и к двум годам уже общалась с мамой целыми предложениями. Казалось, она никогда не замечала косых взглядов окружающих и никогда не переживала из-за того, что никто не приходит в гости в их с мамой ветхий, но уютный домик.
Эстелле крошечное жилище, в котором она жила, не казалось унылым или тоскливым. Одежда, которую штопала её мама-портниха, добавляла тесному пространству красок и стала её миром. Эстелла пропускала шёлк, шифон и тафту сквозь пальцы, дивясь их гладкости. Она сравнивала наряды и придумывала рисунки для тканей. Она росла, и её талант проявлялся с новой силой. Сидя на коленях у мамы, Эстелла быстро научилась вдевать нитку в иголку и вскоре уже самостоятельно штопала носки и подшивала юбки. Когда та немногая мебель, которая была у них в доме, окончательно изнашивалась, Эстелла ставила на обивку цветастые заплатки из остатков ткани.
Хотя шитьё давалось Эстелле легко от природы, следовать правилам для неё было чуть сложнее. Матери Эстеллы не раз приходилось деликатно напоминать ей об устройстве этого мира.
– Придерживайся выкройки, – говорила она дочери. – Существует определённый порядок.
– Какое уродство, – возмущалась Эстелла, поднимая выкройку и сравнивая её прямые ровные линии с тем безумством форм, которое она задумала для нового платья своей куклы.
Мать Эстеллы качала головой:
– Как грубо. Ты ведь Эстелла, а не Круэлла.
Круэлла[1] – такое прозвище дала ей мама, когда Эстелла была младше и переживала муки «ужасных двух лет», за которыми последовали страдания «деспотичных трёх лет». Характер Эстеллы, когда он брал над ней верх, мог сделать её капризной, а иногда даже злой. Мать Эстеллы любила напоминать ей, чтобы она держала Круэллу в узде (но в какие-то моменты это было легко, а в некоторые – попросту невозможно). Иногда, услышав напоминание, маленькая Эстелла качала головой или (когда вконец разобидится) разрывала выкройку и топала ножкой. Но она всегда возвращалась, чтобы обнять маму и извиниться. Она не хотела быть грубой. Она просто хотела шить по-своему.
К двенадцати годам Эстелла превратилась в талантливую портниху. Хотя у неё по-прежнему не было друзей, мама каждый день напоминала ей о том, что она особенная.
– Ты можешь стать кем или чем пожелаешь, сладкая моя, – говорила мама. – В тебе есть не только чёрное и белое. В тебе есть все цвета радуги.
И Эстелла ей верила. Эстелле не были нужны друзья. Ей хватало мамы и собственного воображения.
Так что в общем и целом Эстелла была счастлива.
Но вскоре всё должно было измениться…
Глава 1
Двенадцатилетняя Эстелла сидела на велосипеде и разглядывала огромное каменное здание впереди. Всем своим видом оно демонстрировало достаток и привилегированность. День, которого она ждала, чего уж скрывать, целую вечность, наконец настал.
Вот-вот начнётся её учёба в элитной частной школе. Однако эта перемена её не только приятно волновала, но и страшно пугала. Эстелла смотрела на здание, рассеянно теребя подкладку пиджака. Мягкая ткань в руке приятно успокаивала. Она улыбнулась. Может, эта школа совсем как её пиджак: снаружи одно, а внутри нечто совершенно иное.
Девочка вздохнула.
Она в этом сомневалась.
Школьный двор наводняли дети, стекаясь буквально со всех сторон. Их форма была безупречно чистой и идеально выглаженной. Дорогие автомобили тянулись один за другим, высаживая всё новых и новых учеников. Эстелла слышала радостные возгласы (девочки, которые не виделись целые каникулы, радовались встрече с подружками) и более низкие голоса мальчиков, которые приветствовали приятелей в своей более сдержанной манере. Всё это для Эстеллы звучало как иностранная речь.
Она обернулась и посмотрела на маму, которая придерживала велосипед рядом с ней. Седеющие волосы женщины, казалось, то и дело норовили выскользнуть из съехавшего набок пучка, а засаленный рабочий комбинезон был перепачкан. Она совершенно не походила на тех женщин, которые махали своим детям на прощание из окон автомобилей. Причёски на головах этих дам лежали волосок к волоску. Макияж на лицах был безупречен. В их нарядах была продумана каждая деталь – вплоть до пуговиц. Незнакомое чувство нахлынуло на Эстеллу: она почти стыдилась своей матери, когда на неё смотрела.
– Помни, – сказала мама, прерывая мысли Эстеллы, – ты ничем не хуже других учеников.
Эстеллу тут же захлестнуло чувство стыда. Приехали! Она стесняется родной матери, которая годами откладывала каждый цент, чтобы её приняли в эту дурацкую школу.
Глубоко вдохнув, Эстелла чуть расслабила ладони, сжимавшие руль. Может, она и не ходила в школу вместе с этими детьми раньше, но она не даст им испортить ей настроение (во всяком случае, она не допустит, чтобы мама заметила её тревогу).
– Хорошо, – произнесла она. Голос Эстеллы прозвучал уверенно вопреки сомнениям, которые не давали ей покоя.
Мама кивнула:
– А что ты скажешь Круэлле, если она попытается взять над тобой верх?
Эстелла вздохнула. Она терпеть не могла это прозвище, которым мама продолжала называть слегка пугающую сторону её натуры. Но мама правильно делала, что напоминала ей об этом. Ей следует научиться держать себя в руках.
– Спасибо, что заглянула, ну а теперь можешь идти, – прилежно проговорила она.
Довольная ответом, мать слегка улыбнулась. Затем посмотрела невидящим взглядом куда-то вдаль между большим внушительным зданием и дочерью. Эстелла гадала, о чём сейчас думает мама. На её лице читалось беспокойство и глубокая печаль.
Эстелла отвернулась и посмотрела на компанию девочек в одинаковой форме. На их головах кокетливо сидели шляпки. На ней был точно такой же невзрачный уродливый пиджак и юбка в пару к нему, как у них (не считая нескольких небольших усовершенствований, о которых её матери, конечно же, не было известно). Но на голове у неё не было шляпы. Никогда.
Глубоко вдохнув, Эстелла ещё раз попрощалась с мамой, поставила велосипед у одной из стоек и присоединилась к потоку учеников, направлявшихся в школу. Поднявшись по ступеням, Эстелла обернулась. Мама стояла на прежнем месте и смотрела на неё. Эстелла помахала ей ещё раз, после чего отвернулась и вошла в здание.
Теперь, когда мама не могла её видеть, Эстелла сняла пиджак. Она улыбнулась, выворачивая его наизнанку. Тусклая, колючая синяя клетка сменилась шёлком, который Эстелла выкрасила в жизнерадостный жёлтый. Цвет был кричащим и дерзким.
Цвет был что надо.
Эстелла надела пиджак обратно и провела рукой по волосам. По её телу пробежала волна уверенности. Ей всегда поднимали настроение фасоны и расцветки собственного изобретения.
Не обращая внимания на взгляды других учеников (некоторые из которых останавливались и нагло таращились на неё, открыв рты), Эстелла продвигалась по коридору. Даже в таком тусклом свете пиджак сиял. Эстелла гордилась собой. Она часами корпела над ним по ночам. Смешивала краски, пытаясь вывести идеальный оттенок, и собирала шёлк кусочек за кусочком из маминых обрезков так, чтобы та не заметила. В результате получилась единственная в своём роде вещь как раз в её стиле. Конечно, не все смогут оценить результат. Другие ученики не привыкли к чему-то из ряда вон выходящему. Они носили форму и следовали правилам. Но Эстелла никогда не была особенно сильна в этой науке.
Вдруг путь Эстелле преградили двое мальчишек. Останавливаясь, она подняла на них равнодушный взгляд. У одного из парней была копна рыжих волос и заносчивый вид. У другого – злые глаза, как раз под стать неприятной физиономии. Мама учила Эстеллу всегда быть доброжелательной. Поэтому Эстелла сделала то, что, как она заключила, сделал бы на её месте любой воспитанный человек, – представилась.
– Привет, – сказала она дружелюбно. – Меня зовут Эстелла. Я новенькая и буду рада с вами познакомиться.
Повисло долгое и напряжённое молчание.
Наконец рыжеволосый мальчик заговорил.
– Смотрите, – сказал он. – Кто-то впустил в здание скунса.
Эстелла сузила глаза. Как он смеет давать ей прозвище? Они даже не знакомы. Она почувствовала, как внутри неё собирается маленький комок ярости, – Круэлла рвалась на свободу.
– Не обращай на них внимания.
Обернувшись, Эстелла увидела девочку примерно её возраста, стоявшую неподалёку. На ней была такая же форма, но Эстелла всё же подметила под пиджаком всполох яркого цвета. Возможно, она не единственный человек в этой школе, знающий толк в стиле. Эстелла благодарно улыбнулась девочке.
– Хорошо, – сказала она, поворачиваясь к мальчишкам спиной. – Уверена, они ещё изменят своё мнение обо мне. Я Эстелла.
– Анита, – представилась девочка, широко улыбаясь.
В этот самый момент что-то влажное и твёрдое прилетело ей в щёку. Подняв руку, Эстелла обнаружила шарик из жёваной бумаги, прилипший к лицу. Она увидела, как рыжеволосый мальчик и его приятель хохочут. Девочка заморгала часто-часто, прогоняя слёзы.
Ладно, видимо, на то, чтобы они изменили своё мнение о ней, уйдёт чуть больше времени.
Часы тянулись ужасно медленно, и казалось, как бы сильно Эстелла ни старалась, другие дети твёрдо вознамерились сделать её первый день в школе последним. В коридоре Эстеллу ждало ещё больше шариков из жёваной бумаги. Когда она открыла свой шкафчик, то увидела, что он забит мусором. Всюду, куда бы она ни шла, до неё доносились хихиканье и перешёптывания. Один раз она даже заметила, как один из школьников показывает на неё пальцем. Эстелла думала, что жёлтый пиджак станет её бронёй. Но очень скоро она почувствовала, что слишком выделяется в нём – в плохом смысле слова.
После обеда – сущей пытки – Эстелла сидела в конце класса. Она не отрываясь смотрела вперёд, на часы на стене, медленно отсчитывающие минуту за минутой. Всюду вокруг неё звучали смешки. Вдруг она заметила, как мальчик, с которым она повстречалась в начале дня (тот самый, с рыжими волосами), прошмыгнул в класс. Он опоздал – неудивительно, ведь Несносный Рыжик относился к тому типу мальчишек, которые не утруждают себя приходить на занятия вовремя. И его взгляд не сулил ничего хорошего. В чём тоже не было ничего удивительного.
Он подкрался к учительнице со спины. Она писала что-то на доске и не заметила, как мальчик потихоньку сдвинул её стул на несколько сантиметров. Не много, но достаточно далеко, чтобы учительница, когда соберётся сесть, наверняка упала.
Когда хулиган задирал её, это ещё куда ни шло, но Эстелла не могла допустить, чтобы он унизил учительницу. Она поднялась, прошла между рядами и потянулась к стулу.
К несчастью, прежде, чем Эстелла переставила стул, учительница собралась присесть… И упала на спину плашмя. Класс покатился со смеху.
– Я сейчас всё объясню, – сказала Эстелла, поднимая руки вверх.
Лёжа на полу, учительница бросила на неё гневный взгляд.
– Я… я… – попробовала возразить Эстелла. Но это было бесполезно. Учительница указала на дверь.
Эстелла вышла из класса, не опуская головы. Но едва дверь кабинета захлопнулась, как она судорожно вздохнула. Слёзы наворачивались на глаза. Это только первый день в школе, а её уже отправили к директору. А ведь она попала сюда, по сути, из милости. По стипендии.
– Твоё поведение должно быть безупречно, – напомнила ей мама этим утром. Если в дневнике Эстеллы наберётся достаточное количество отметок о плохом поведении, её отчислят. И она только что заработала первую отметку.
Этот день должен был пройти чудесно. Но сейчас Эстелле хотелось только одного – чтобы он поскорее закончился.
Глава 2
С каждым днём становилось только хуже. Следующие несколько недель Эстелла собиралась в школу, как на войну. Она не хотела доставлять своим врагам удовольствие видеть, что они её задели, поэтому продолжала носить свою перешитую форму, словно броню. Но в глубине души Эстелла страдала. Каждый день приносил очередной раунд унижений. На каком бы уроке она ни была, что бы ни говорила, она становилась мишенью. На физкультуре игра в вышибалы закончилась для неё походом в кабинет директора (она сшибла Несносного Рыжика с ног). А ведь он первым попытался попасть в Аниту.
На уроке изо её техника рисования брызгами пришлась не по вкусу учительнице, и Эстеллу в очередной раз отправили к директору. Даже фотографируясь на школьный альбом, она всё делала не так. Из-за яркой униформы её попросили уйти из кадра до того, как фотограф щёлкнул камерой.
На каждый выговор, каждое унижение Эстелла отвечала ещё одним ярким лоскутом ткани или ещё более кричащим мазком краски. Пусть делают что хотят, она не сдастся. Она не покажет им Круэллу. Единственным местом, где она чувствовала себя в относительной безопасности, был двор. Там она была свободна от тесных стен школы. Но вскоре даже он превратился в поле битвы.
Как-то раз, когда она в одиночку ела свой обед во дворе, Эстелла подняла глаза и увидела, что её окружили Несносный Рыжик со своей компанией не менее противных дружков. Щёки Рыжика были такими же красными, как его волосы. Его глаза светились злобой. Эстелла надеялась, что они просто уйдут.
Но не тут-то было.
Пропуская возмущённые протесты Эстеллы мимо ушей, Несносный Рыжик и его дружки подняли Эстеллу, понесли её к мусорке и бросили в один из баков.
Эстелла очутилась в куче старых бумаг, грязных тарелок и тухлых продуктов. Вне себя от ярости она принялась выбираться из мусора и увидела физиономии своих обидчиков, смотревших на неё сверху вниз. Внутри неё поднялась волна негодования. Как они смеют? Что с ними не так? Да что она им такого сделала?
– Откуда в вас столько злости? – крикнула она.
Хулиганы уже начали расходиться. Но затем она краешком глаза заметила, как в мусорке сверкнуло что-то яркое и серебристое. Забыв обо всём, она принялась копаться в мусоре. Ухватив обрез серебристой ткани, Эстелла потянула его из кучи.
Она услышала слабый писк.
Эстелла застыла. Писк прозвучал снова. Эстелла принялась лихорадочно рыться в мусоре. Она не единственное живое существо в этой куче! Наконец, вскрикнув, она вытащила коробку. Внутри сидел крошечный щенок. Он дрожал и скулил, но как только Эстелла взяла его на руки, он осыпал её лицо благодарными поцелуями.
Впервые в этой школе к ней кто-то отнёсся хорошо.
Позже этим вечером Эстелла сидела дома на потёртом диване, теребя торчащую нитку. Несмотря на горячий душ, который она приняла, от неё по-прежнему несло помойкой. Каждая струя неприятного запаха запускала внутри неё новую волну ненависти.
На полу щенок, которого Эстелла назвала Бадди, обнюхивал мебель, виляя хвостиком.
«Хорошо, хоть ты счастлив, – думала Эстелла. – Тот, кто выкинул тебя в мусорку, такой же злой и противный, как дети в школе». Она знала, что на новом месте ей будет нелегко. Но она и подумать не могла, что это будет настолько сложно.
Погружённая в мысли, Эстелла не слышала, как в комнату вошла мама. Её голос напугал Эстеллу.
– Мне знакомо это выражение лица, – сказала мама, неверно истолковав задумчивый вид Эстеллы. – Придумываешь блистательный наряд?
– Нет, – ответила Эстелла. – Я прикидывала, как мне поставить всех на место.
– Эстелла… – попробовала остановить её мама.
Но Эстелла мотнула головой:
– Не могу же я просто позволить им так со мной обращаться!
Мама Эстеллы помолчала некоторое время. Она присела рядом с дочерью, прижимая её к себе. Эстелле вдруг стало очень спокойно на душе, и она позволила себе прильнуть к теплу маминого тела. Та бережно провела рукой по её волосам. Сперва по тёмной половине, затем по светлой.
– Подставь вторую щёку, – наконец произнесла мама Эстеллы. – Они отступят. Месть – не решение проблем.
Эстелла вздохнула. Мама права. Как всегда. И всё же решение позволить тем детям избежать наказания за все её обиды неприятно раздражало Эстеллу.
Кивнув, она встала с дивана и поцеловала маму в макушку.
– Но у меня такие грандиозные планы на месть, – сказала она. – Просто блистательные.
– Прибереги свой блистательный талант для нарядов, – посоветовала ей мама.
Эстелла пыталась. Изо всех сил. Но спустя ещё несколько дней травли и издёвок её терпение лопнуло. Она наконец решила воспользоваться частичкой своего блистательного таланта для мести.
И хотя физиономии Рыжика и его дружков, когда те открыли свои шкафчики и получили заряд зелёной краски, были просто уморительными, они, к сожалению, не оценили её изобретательности.
И, как выяснилось, не оценил её и директор.
У Эстеллы было такое чувство, что эта её выходка станет последней каплей.
Она оказалась права.
– Думаю, очевидно, для чего я вас сюда пригласил, – изрёк директор, когда в кабинет вошла мама Эстеллы. Его рука нависла над полным замечаний дневником Эстеллы, словно дамоклов меч. – Эстелла, ты от…
Прежде чем он закончил предложение, мама Эстеллы поднялась со стула.
– Я забираю её из вашей школы, – заявила она.
Эстелла вертела головой, переводя взгляд с мамы на директора и обратно. На мамином лице читалась решимость. Выражение лица директора было скорее ошеломлённым, и на нём начала проступать злоба. Он тряхнул головой, открывая и закрывая рот.
– Я отчисляю её, – сказал он, пытаясь снова взять ситуацию под свой контроль.
– Слишком поздно, – возразила мама, не сдаваясь. – Я забрала её раньше. Так что вы не можете внести запись об отчислении.
У Эстеллы глаза на лоб полезли, когда она поняла, что только что сделала мама. Если бы директор закончил предложение, в её дневнике навеки осталась бы запись об отчислении. А с такой отметкой попасть в любую другую школу было бы непросто. Мама спасла её – снова.
– Я сказал «отчислена», – возмутился директор. – Я же сказал.
– Нет, не сказали, – заметила Эстелла, чуть не крича от радости. Ей больше никогда не придётся ходить в это жуткое место и сидеть в этом ужасном (не говоря уже ужасно декорированном) кабинете снова.
– Нет, не сказали, – вторила ей мама. Она одарила дочь небольшой ободряющей улыбкой. Поворачиваясь к директору, лицо которого приобрело теперь ярко-красный оттенок, мать добавила: – И, должна сказать, ваша школа выпускает отвратительных детей без всяких способностей к творчеству и умения сострадать.
Директор сверкнул глазами на Эстеллу и её мать.
– Что ж, основная часть наших выпускников занимается финансами, так что мы просто выполняем свою работу, – объяснил он. Затем, когда он понял, что вовсе не обязан оправдываться перед ними, его лицо покраснело ещё сильнее, и он указал им на дверь дрожащим пальцем. – Вон. Вон отсюда!
Эстелле не нужно было повторять дважды. Она схватила свой дневник, сунула его в рюкзак и вышла из кабинета, мама – следом за ней.
Но едва они прошли за двери и очутились на противоположной стороне подъездной дороги, как восторг Эстеллы сменился беспокойством. Что она наделала? Хорошее образование было её единственной возможностью вырваться из этого городишки и выбиться в люди. Теперь она застрянет здесь навсегда, помогая маме с шитьём. Самой большой радостью, на которую она сможет рассчитывать, будет шитьё платьев для танцевальных вечеров её бывших одноклассниц. Она топнула ногой от досады. Вечно ей надо быть не такой, как все. Почему она просто не послушала маму?
Рука опустилась на плечо Эстеллы, и она повернула голову. Мама пристально смотрела на неё полными слёз глазами. От этого Эстелле стало ещё тяжелее на душе. Как им теперь быть?
Глава 3
Эстелла не зря беспокоилась. Последствия её поступка не заставили себя ждать. К несчастью, Рыжик был не только несносным, но ещё и богатым. Он оказался младшим сыном одной из самых состоятельных семей в городе. Как только Рыжик прибежал домой и рассказал родителям о случившемся, маме начали поступать звонки. Влиятельные люди этого города больше не нуждались в её услугах. На следующий день мама осталась совсем без работы, а Эстелла без школы, и им обеим был нужен план – и новое место, которое они назовут своим домом.
Есть только одно место, куда отправляются те, кто хочет начать всё с чистого листа.
Лондон.
Быстро загрузив свои жалкие пожитки на заднее сиденье автомобиля, Эстелла с матерью тронулись в путь, оставляя свою деревушку в зеркале заднего вида.
Бадди сидел на коленях Эстеллы, а она смотрела из окна во все глаза. Отчасти ей было совестно. Ведь это из-за неё им пришлось сорваться с места. Но отчасти (в большей степени) она испытывала восторг. Лондон! Они едут в Лондон. Родину самых ярких дизайнеров и главных модников планеты. Уж они-то оценят её стиль по достоинству, и она сможет устроиться в один из модных домов, а затем… как знать?!
Эстелла открыла свой путеводитель по Лондону и пролистала страницы. Высотные здания и шумные улицы наполняли их снимок за снимком. Она остановилась на фотографии фонтана посередине великолепного парка. Вокруг него стояла молодёжь, одетая по последнему писку моды. Все они улыбались.
– Лондон, жди нас! – воскликнула Эстелла, не в силах сдержать радостное волнение.
Мама выразительно посмотрела на неё.
– Ну вообще-то, у нас не то чтобы есть выбор, – напомнила она дочери. – Ты осталась без школы. Весь город ополчился на тебя, а я потеряла клиентов. – Она помолчала. – Праздновать тут нечего.
Восторг у Эстеллы поуменьшился.
– Знаю, – произнесла она, опуская глаза и рассеянно гладя пальцами страницу книги. – Извини.
Выражение маминого лица смягчилось.
– Ну ничего, в маленьком городе ты бы не смогла стать модельером, – заметила она.
Поднимая глаза, Эстелла увидела, что мама ей улыбается. Она улыбнулась в ответ. Может, это именно то, в чём они нуждались всё это время: хороший пинок, чтобы они наконец покинули место, которое было слишком тесным и пресным для мечтаний Эстеллы – и её волос. Воодушевившись вновь, Эстелла показала на фотографию парка.
– А нам можно туда? – спросила она.
Мама Эстеллы взглянула на страницу.
– Риджентс-парк? – произнесла она. Эстелла никогда до этого не бывала за пределами деревни, а вот Кэтрин в молодости несколько лет жила в Лондоне. Она кивнула, её лицо просветлело. – Когда доберёмся до города, первым делом сходим к этому фонтану, выпьем чашечку чая и подумаем, как нам воплотить твои мечты в жизнь.
Эстелла округлила глаза. Она это серьёзно? Эстелла знала, что им пришлось уехать, потому что нужно как-то зарабатывать на жизнь. Но ей и в голову не приходило, что маму заботят её мечты.
Эстелла уставилась на маму и вдруг заметила кое-что.
– Почему на тебе твоё лучшее платье? – спросила она. Прежде она не обращала на это внимание. Платье с его чёткими линиями и яркими цветами никогда не покидало мамин шкаф. За всю жизнь мама накричала на неё всего один раз – когда Эстелла играла в этом платье в переодевания.
– Мне нужно заглянуть кое-куда по пути в город, – ответила она. – Я собираюсь попросить одного из своих старых друзей о небольшой услуге, чтобы помочь нам встать на ноги. – Её ладони нервно сжимали руль, пока она говорила.
Друг? Эстелла ни разу не встречала никого из друзей матери. Сказать по правде, до этого момента она вообще не знала, что у её мамы есть друзья. Но этот друг, должно быть, важный человек, раз мама надела своё лучшее платье и говорит так взволнованно.
– Отныне хлопот со мной будет меньше, – произнесла Эстелла, пытаясь заглушить мамину тревогу. – Я обещаю.
Мама ей слегка улыбнулась, продолжая вести машину. Лёгкое покачивание успокаивало и убаюкивало. Эстелла откинула голову назад. Всё наладится. Она в этом не сомневалась. После всего, через что они прошли, самое время, чтобы удача повернулась к ним с мамой лицом.
Эстелла резко проснулась. Кошмар, в котором Рыжик ростом с башню гнался за ней, как раз достиг кульминации. Ловя воздух ртом, она села прямо и выглянула в окно. Мама к этому времени свернула с главной дороги, и, по всей видимости, они теперь ехали вниз по частной подъездной дороге. Вдоль неё бежал высокий забор.
Вдруг по ту сторону забора вырос огромный особняк. Этот дом словно сошёл со страниц сказки. На каждом углу квадратного внушительного строения было по круглой башне. Свет струился из бесконечного множества окон, а впереди Эстелла увидела вереницу машин. Они ждали своей очереди, чтобы высадить пассажиров перед изысканно украшенным главным входом.
Вспышка молнии осветила небо, когда они проезжали через огромные ворота. Асфальт под колёсами автомобиля сменился гравием, и громкий хруст вырвал Дружка из сна. Пёсик посмотрел в окно и зарычал. Эстелла повернулась посмотреть, что расстроило Бадди, и опешила. Там, на воротах, висел огромный фамильный герб с изображением ужасающего трёхголового далматинца. Молния сверкнула снова, осветив название поместья: «Хеллман-холл». Подходящее названьице.
Остановив машину, мама Эстеллы взволнованно разгладила платье. Она водрузила себе на голову шляпу и принялась возиться с медальоном на шее. Эстелла смотрела на неё – недоумённо и с любопытством. Мама впервые так вела себя при ней. Отвернувшись, она взглянула на людей, которые входили в роскошное здание.
Каждый из них выглядел так, словно сошёл со страниц модного журнала. «Пожалуй, кроме этого», – подумала Эстелла, заметив гостя, явно одетого в прошлогоднем стиле. Стоявший на входе камердинер, очевидно, подумал о том же и развернул гостя. По всей видимости, только первым модникам разрешалось переступать порог этого дома. Недаром мама надела своё платье для особых случаев.
Сделав глубокий вдох, мать Эстеллы открыла дверь автомобиля, чтобы выйти. Эстелла дёрнулась за ней. Бадди, виляя хвостом, радостно тявкнул.
– Вы двое сидите в машине, – наказала им мама. Её рука снова потянулась к шее, и пальцы оплелись вокруг украшения. Лицо матери Эстеллы болезненно скривилось, после чего она сняла ожерелье и протянула его Эстелле.
Эстелла мотнула головой.
– Надень его, – сказала она. – Смотрится хорошо.
Но мама настояла.
– Думаю, без него лучше, – сказала она. Затем пожала плечами. – Всё равно однажды оно перейдёт к тебе. Это наша фамильная реликвия. Присмотри за ним для меня. – Прежде чем Эстелла смогла возразить, мама вышла из машины. Эстелла снова попыталась увязаться за ней. – Эстелла! – О-оу. Эстелле знаком этот тон. Он как бы говорил: «Я серьёзно». – Сиди в машине. Я ненадолго.
В открытую дверь Эстелла увидела, как всё новые люди смешиваются с толпой. В руках они держали хрустальные бокалы. Воздух искрился сверкающими драгоценными камнями и благородными металлами, когда на них падал свет свечей, которых, казалось, было не меньше тысячи. За всю жизнь Эстелла ничего не жаждала так сильно, как попасть сейчас на эту вечеринку. Она перевела взгляд обратно на маму с надеждой.
– Ну, мам, – взмолилась она.
Но мама покачала головой.
– Ты не забыла маленькое обещание, которое дала мне недавно? – сказала она.
Эстелла вздохнула. Точно. Она пообещала исправиться. И зачем только она дала такое дурацкое обещание?
Мама ей благодарно улыбнулась. Она потянулась к заднему сиденью, схватила старую серую шляпу и нахлобучила её на голову Эстеллы.
– Постарайся не высовываться.
– Не высовываться в шляпе? – спросила, недоумевая, Эстелла.
– Именно, – сказала мама. После чего, поцеловав Эстеллу и Бадди по очереди, захлопнула дверь. Расправив плечи, Кэтрин вскинула подбородок и направилась к ступеням у главного входа.
Эстелла наблюдала за мамой, и ей нестерпимо хотелось отправиться за ней. Когда мать Эстеллы дошла до верхней ступени, камердинер заметно побледнел. Эстелла вытянула шею. Казалось, слуга узнал её маму. Так это он тот самый друг, о котором говорила мама?
Но не успела Эстелла как следует обдумать эту мысль, как машину тряхнуло – прогремел гром. Очередная вспышка молнии озарила небо, осветив гигантский особняк и придав ему на мгновение зловещий вид. Бадди рядом с ней испуганно заскулил.
– Не волнуйся, – сказала Эстелла пёсику. – Всё будет хорошо. – Она вдруг поняла, что обращается скорее к себе, чем к Бадди. Этой ночью в воздухе витало что-то такое, от чего ей было не по себе.
В этот момент из стоявшего неподалёку лимузина вышла женщина. Эстелла уставилась на неё во все глаза. На незнакомке был самый красивый наряд, который девочка когда-либо видела. Прижавшись лицом к окну, Эстелла разглядывала силуэт платья от-кутюр девятнадцатого столетия.
– Это мех и шифон? – выдохнула она. – В одном наряде?
Её пальцы оплелись вокруг дверной ручки. Они так и чесались открыть дверь. Бадди предупреждающе рыкнул. Эстелла медлила. Она знала, что не должна выходить из машины. Но…
– Мне бы только одним глазком глянуть, Бадди, – сказала она мягко, открывая дверь и вылезая из автомобиля. Бадди выпрыгнул за ней. Эстелла улыбнулась. Во всяком случае, у неё будет компания.
Она приметила официанта, который катил к чёрному ходу большую тележку, накрытую скатертью. Эстелла быстро подбежала к ней на цыпочках. Когда официант отвлёкся, она залезла в тележку, прикрывая себя и Бадди скатертью, чтобы их не заметили. Спустя мгновение тележку тряхнуло – официант покатил её дальше вперёд.
Скоро она окажется внутри.
Глава 4
Эстелла с трудом сдерживала себя. Её пальцы непроизвольно дёргались. Она жаждала оттянуть скатерть и хотя бы краешком глаза посмотреть на великолепные наряды гостей. Но она собрала всю волю в кулак и дождалась, когда тележка остановится.
Сначала она глубоко вдохнула, закрывая глаза, после чего открыла их, приподнимая уголок скатерти, и подавила радостный вздох. Зрелище оказалось ещё более необыкновенным, чем она представляла. Тележка остановилась у длинного подиума, размещённого посередине громадного танцевального зала. Мужчины и женщины непринуждённо беседовали и смеялись. Все они были одеты в стиле двора времён Марии-Антуанетты: высокие талии, низкие вырезы, пышные юбки и умопомрачительные цвета и узоры. А вот модели на подиуме дефилировали в более современных фасонах. Сердце Эстеллы быстро забилось, а глаза округлились от восторга. Каждая следующая модель демонстрировала публике ещё более утончённый и изысканный наряд, чем предыдущая. Они были ходячими произведениями искусства.
«Я хочу быть частью этого», – чётко осознала Эстелла.
В это мгновение на подиум вышла следующая модель. Её длинные ноги мигом доставили её в конец дорожки. Она остановилась, кружась перед Эстеллой. Вблизи Эстелла увидела, что низ подола модели расшит игрушечными белками – своеобразной меховой оторочкой. Модель пошевелилась, пошевелились и белки. Эстелла почувствовала, как Бадди у её ног напрягся.
Он тоже заметил пушистых зверьков.
Прежде чем она успела его остановить, пёсик гавкнул и выпрыгнул из тележки.
– Бадди! – крикнула Эстелла, вылезая из укрытия. – Ко мне!
Но пёсик уже не видел перед собой ничего, кроме белок. Запрыгнув на подиум, он погнался за моделью. Эстелла погналась за Дружком. Она ныряла и петляла, используя пышные юбки манекенщиц как маскировку. «Да уж, не высовываюсь так не высовываюсь», – подумала про себя девочка. Как назло, вспыхнул огромный софит. Он осветил подиум. На мгновение Эстелла оказалась как на ладони. Она выпучила глаза, у неё перехватило дыхание. Если мама где-то поблизости, ей явно не поздоровится.
К счастью, луч прожектора соскользнул с неё столь же быстро, как очутился на ней. Наклонив голову, Эстелла наблюдала, как он пробежал по залу к гигантской лестнице, раскинувшейся у дальней стены. Там, на качелях, над главной площадкой парила женщина, которая затмевала собой всех остальных дам в зале.
Не потому, что она была красивее (хотя красоты ей действительно было не занимать). И не потому, что на ней было больше украшений (хотя так и было). И не потому, что она словно каким-то волшебным образом плыла на фоне тяжёлого полотна портьер. Нет. Всё дело было в её манере держаться: подбородок поднят, плечи отведены назад. Само её присутствие было повелительным, полным власти. Казалось почти, что она военачальница, готовящаяся к битве. Женщина явно привлекала к себе внимание – она привыкла к тому, что окружающие смотрят на неё так, как они смотрели на неё сейчас.
Женщина спустилась ниже. Публика смолкла, не смея дышать. Женщина приземлилась на самый верх лестницы. Коснувшись обеими ногами твёрдой поверхности, она встала с качелей. После чего, торжественно взмахнув рукой, объявила:
– Пусть едят пирожные! – Позади неё ткань, которую Эстелла приняла за портьеры, упала, расправляясь в изысканный шлейф. Он был продолжением платья. Когда она прошла вперёд, шлейф упал ещё ниже, открыв огромный торт. На нём яркими неоновыми буквами, от которых у Марии-Антуанетты глаза полезли бы на лоб, были выведены те же слова, что только что произнесла женщина: «Пусть едят пирожные».
Эстелла негромко ахнула. Наряд был ультрамодным и совершенно сногсшибательным. Одним словом, блистательным.
Зал взорвался восторженными криками и бурными аплодисментами. Эстелла не сводила глаз с женщины. Гордо вскинув подбородок и покачивая бёдрами, та принялась спускаться по лестнице ступень за ступенью. Рядом с ней вышагивало трио громадных далматинцев. У этих чёрно-белых псов были сверкающие ошейники и свирепые морды. Эстелла и без слов поняла, что это не кроткие ласковые питомцы. Такие собаки будут защищать хозяйку ценой жизни.
Сойдя наконец с лестницы, женщина передала собак ожидавшему её внизу слуге и повернулась поприветствовать толпу обожателей. Она протягивала руку, подставляла щёку, сухо улыбалась гостям. Публика напоминала мотыльков, слетающихся на пламя, тянущихся к женщине и её неповторимому, властному свечению.
Тот самый камердинер, с которым разговаривала мама Эстеллы, протолкнулся сквозь толпу. Встав на цыпочки, он шепнул что-то на ухо женщине. На её лице, казалось, промелькнуло сомнение. Затем её взгляд помрачнел. Развернувшись, она стремительно покинула собственное торжество, исчезая за дверью в конце танцевального зала.
Доставив сообщение, камердинер собрался уже уходить. Но в этот момент его взгляд опустился на Эстеллу. Он сузил глаза. Нахмурив лоб, он направился к ней.
– Ты! Иди-ка сюда!
Ошарашенная (и всё ещё под впечатлением от только что увиденного зрелища) Эстелла бросилась бежать. Но она была недостаточно быстрой. Рука камердинера сомкнулась вокруг её шляпы, стаскивая её с головы Эстеллы. В то же мгновение чёрно-белые волосы Эстеллы оказались на всеобщем обозрении.
Камердинер ошарашенно отпрянул.
– Бог мой, – выдохнул он. – Поскорее надень шляпу обратно, пока никто не увидел…
– Вы, что ли, из полиции причёсок? – буркнула Эстелла, нахлобучивая шляпу обратно на голову. Она принялась пробираться к выходу из танцевального зала. Но вдруг остановилась. Почему она бежит? Потому что какой-то занудный старикашка в костюме пингвина недоволен её волосами? Это просто смешно. Девочка обернулась и посмотрела на подиум и торт.
Эстелла направилась назад. Бадди, которого больше не дразнил искусственный мех, присоединился к ней. Чем ближе она подходила к торту, тем отчётливее видела каждую его деталь. Как и на платье, в которое облачилась хозяйка, на роскошный десерт явно не пожалели денег. Эстелла остановилась перед ним.
– Я рассчитывала на кусочек торта, – произнесла она. Уголки её рта поползли вверх – краем глаза она увидела, как на лице камердинера промелькнула смесь страха и злости.
– Ты нарываешься на неприятности, – предостерёг он. Но слова мужчины прозвучали недостаточно убедительно, ведь беспокойство на его лице проступило ещё сильнее. Ей ни за что не покинуть это место через главный вход. Так почему бы не… Эстелла протянула руку, она зависла в воздухе. – Не смей, – угрожающе произнёс камердинер. Улыбка Эстеллы стала шире, а затем, пока он ничего не добавил, она тихонько толкнула торт.
Этого оказалось достаточно. Торт и без того не отличался устойчивостью. Перегруженный несуразным количеством слоёв и кремовыми цветами, он тотчас полетел вниз. Гости вскрикнули, а Эстелла подбежала к противоположному концу подиума и подпрыгнула, хватаясь за качели, на которых немногим ранее эффектно появилась хозяйка торжества. Внизу зашлись лаем далматинцы, но она висела достаточно высоко, и они не смогли её достать. Эстелла качнулась над их головами и спрыгнула в гущу расшумевшихся гостей. Затерявшись в толпе, она устремилась в конец зала. Эстелла замерла всего раз, когда услышала цоканье когтей по паркету. Она испугалась, что за ней гонятся далматинцы, но облегчённо вздохнула, увидев, что это всего-навсего Бадди. Она велела ему не отставать и продолжила бежать. Только вылетев в открытую дверь и захлопнув её за собой и Бадди, она наконец остановилась. Глотая воздух ртом, Эстелла подняла глаза и увидела огромное окно во всю стену. Оно выходило на лужайку и отвесные скалы поодаль. Сверкнула молния, и Эстелла услышала лай собак, доносившийся с той стороны, откуда она прибежала. Но ей было всё равно.
Она в безопасности. Пока что.
Облегчение Эстеллы было недолгим. Со следующей вспышкой молнии она увидела на краю обрыва два силуэта. Эстелла подошла к окну поближе и прижалась носом к стеклу, всматриваясь в силуэты. У неё округлились глаза, когда она поняла, что один из них принадлежит маме, а второй – какой-то женщине, которую она толком не могла разглядеть.
«Что это мама там делает?» – удивилась Эстелла. Собачий лай позади неё становился всё громче. Бадди возле её ног испуганно заскулил. Пора было выбираться отсюда. И вместе с тем выяснить, как там мама. Она взяла Бадди на руки, затем толкнула стеклянную дверь от себя и выбежала в тёмную ночь.
Ветер завывал, небо неистовствовало, а у подножия обрыва бушевало море. Баронесса фон Хеллман, хозяйка вечера и самая популярная модельерша в мире, стояла у края обрыва лицом к лицу с Кэтрин. Неожиданное появление Кэтрин на вечеринке без приглашения явно вывело Баронессу из равновесия. Она не любила, когда её тщательно продуманные планы шли наперекосяк. И она просто терпеть не могла, когда такие планы нарушались кем-то вроде Кэтрин. Что эта женщина вообще здесь делает? Их пути давным-давно разошлись, и Баронесса ясно дала понять, что она не желает видеть Кэтрин снова – никогда. Она согласилась поговорить с ней, только чтобы увести её с вечеринки, подальше от гостей. На её репутации мог быть поставлен крест, прознай репортёры о том, что на её мероприятиях бывают простые смертные.
Она отвела её к краю обрыва и теперь ждала, когда плебейка заговорит.
– Я просто хочу попросить о небольшом одолжении, чтобы мы смогли встать на ноги… – начала Кэтрин, взволнованно одёргивая платье. – Моя дочурка – вся моя жизнь. Но я боюсь, если её бойкость не направить в нужное русло… – Кэтрин осеклась.
Баронесса заметила боль в голосе Кэтрин, но её лицо так и осталось неподвижной маской под искусным гримом. Она вздохнула и оглянулась на ярко освещённое поместье, словно весь этот разговор был для неё не более чем досадным неудобством.
– До чего унылая история. – Слова Баронессы прогремели, невзирая на шум волн и хлёсткий ветер. – Ты имела наглость явиться сюда. Ещё и в таком чудовищно безвкусном наряде.
Кэтрин снова одёрнула платье, глядя через плечо в сторону продолжавшегося торжества. Казалось, она взвешивала следующие слова.
– Мне кое-что известно, – произнесла она вкрадчиво. – И моё платье не такое уж плохое. – Баронесса даже не знала, что оскорбило её сильнее: намёки и угрозы Кэтрин или то, что она считает платье не таким уж плохим. И в том и в другом та ужасно заблуждалась. – Мне просто нужна небольшая услуга, – наседала Кэтрин, не подозревая о ярости, нараставшей внутри Баронессы. – И я продолжу держать язык за зубами и больше никогда сюда не приду.
Баронесса услышала достаточно. Может, Кэтрин когда-то и была её любимой служанкой, но теперь она превратилась в ходячую проблему. Если она останется здесь и продолжит нести чушь о том, что ей известно, это может осложнить жизнь Баронессы. А Баронесса старалась избегать всяческих сложностей. Она смерила Кэтрин взглядом, и её мысли почернели и сгустились, словно тучи у неё над головой.
Кэтрин нужна небольшая услуга? Что ж, Баронесса знает способ, как помочь им обеим. Сложив губы трубочкой, она выдула в воздух беззвучную ноту.
Всё закончится в считаные секунды.
Эстелла пронеслась через лужайку и нырнула под ряд идеально подстриженных кустов. Низко пригнувшись, она пыталась разглядеть, что происходит, получше, но вдруг запнулась и упала. Ахнув, она подняла голову и увидела, что мама и незнакомка подошли ещё ближе к краю утёса.
– Мам! – крикнула Эстелла. Ей уже стало всё равно, что её могут поймать, но её голос затерялся среди рокота волн и ветра. Эстелла кинулась вдоль изгороди. Когда она подобралась ближе, голос маминой собеседницы наконец зазвучал совершенно отчётливо.
– Пора положить этому конец, – сказала незнакомка.
– Мам! – снова окликнула её Эстелла из-за изгороди. Обе женщины обернулись на шум. Но Эстеллу скрывал от их взглядов высокий кустарник.
Как вдруг в ушах Эстеллы зазвенел высокий звук. В следующее мгновение она отчётливо услышала лай далматинцев. Она в ужасе обернулась и увидела, как псы несутся… прямо на неё!
Юркнув вниз, Эстелла положила ладонь на спину Бадди, ища утешения в его мягкой шубке, и закрыла глаза. Лай становился всё ближе и ближе. Но в последний момент, вместо того чтобы напасть на Эстеллу, псы перепрыгнули через неё и изгородь и помчались дальше.
Эстелла в страхе смотрела, как длинные ноги животных несли их по траве.
А затем с громким лаем псы кинулись на маму.
Сверкнула ткань – Кэтрин потеряла равновесие на краю обрыва. Её руки взметнулись вверх. Прозвучал короткий крик.
А после всё стихло.
На месте, где только что стояла мама, было пусто.
Эстелла не могла пошевелиться. Она застыла, неотрывно глядя туда, где секунду назад была её мама. Она пыталась осознать, что только что произошло. Псы, не переставая лаять, кружили по земле, дико принюхиваясь. Словно они надеялись взять её след. Но они сделали своё дело. Мамы больше не было. Её тело лежало у подножия утёса.
А Эстелла осталась одна.
Эстелла услышала голоса, но была не в силах пошевелиться. Они доносились со стороны особняка. Она едва успела пригнуться, как рядом возник камердинер, сразу за ним шёл сержант полиции. Гости стояли чуть поодаль, перешёптываясь и указывая на утёс.
Внезапно сквозь толпу протиснулся крупный мужчина. В отличие от разодетых гостей, он был в униформе.
– Комиссар Уэстон. – Голос хозяйки вечера вспорхнул над толпой. – Произошёл ужасный несчастный случай. Эта женщина… Она требовала у меня денег. Угрожала мне. Я понятия не имела, что собак спустили с поводка. Думаю, они… гнались за кем-то.
Эстелла почувствовала, что её тянут за кофту. Но она не шелохнулась. Ей было очевидно, что эта женщина врёт о случившемся. Её потянули за кофту снова, а комиссар повернулся к своим подчинённым и крикнул:
– Обыскать местность!
Эстелла снова почувствовала, что её кто-то тянет. В этот раз настойчивее. Наконец Эстелла вышла из оцепенения. Опустив взгляд, она увидела, что Бадди испуганно поскуливает. Она подняла глаза и увидела патрульных. Они подняли фонари и принялись прочёсывать окрестности. От её оцепенения не осталось и следа. Наклонившись, она взяла Бадди на руки.
А затем бросилась бежать.
Эстелла не остановилась, даже когда лай далматинцев уже в который раз стал громче. Она вслепую бросилась в темноту, подальше от края утёса и кошмара, свидетелем которого она только что стала.
Девочка забралась на каменную стену и направилась к дороге. Она остановилась, заметив приближающийся грузовичок. У неё была всего секунда, чтобы принять решение, которое кардинально изменит её жизнь. Остаться – и встретить ярость той жуткой женщины. Или прыгнуть – и, быть может, спастись.
Эстелла прыгнула.
И приземлилась с глухим стуком в открытый кузов. Эстелла лежала там, дрожа, в окружении груд сломанной мебели.
Когда лай и крики стихли, Бадди высунул голову из-под кофты Эстеллы и лизнул её в лицо.
Этот жест поддержки, пускай и маленький, разбередил душу девочки. Она всхлипнула, осознавая новую реальность. Она осталась одна.
– Её больше нет, Бадди, – произнесла Эстелла сквозь слёзы. Она дотронулась до шеи, ища ожерелье, которое ей успела передать мама.
Но, как и мамы, его больше не было.
Эстелла резко проснулась несколько часов спустя. Она размяла затёкшие конечности и шею. Головная боль пульсировала в висках. Должно быть, она заснула под раскачивание грузовичка. Присев, Эстелла осторожно выглянула из кузова. У неё округлились глаза.
Пейзаж явно не походил на сельскую местность. Исчезли заборы и пастбища овец. На смену им пришли огромные здания и десятки машин, припаркованных вдоль узких улиц.
Они в Лондоне!
Как вдруг грузовичок остановился: впереди загорелся красный. Эстелла ахнула, узнав окрестности. Они находились у самого Риджентс-парка – места, в которое они с мамой планировали отправиться первым делом по приезде в город. На неё нахлынула волна скорби. За ней последовала глубокая печаль. Эстелла знала, что нужно делать. Схватив Бадди на руки, она выпрыгнула из грузовичка. Он потарахтел дальше, его водитель так и не узнал о своих временных пассажирах, а Эстелла перешла дорогу и вошла в парк.
Это место было прекрасно. Луна заливала всё вокруг чудесным белым мерцанием. Зелёный, идеально ровный газон огибал круглый фонтан. Он состоял из трёх ярусов-чаш, каждая из которых была больше предыдущей, вода стекала по ним каскадом. Когда лунный свет ловил падающие брызги, те сверкали, словно бриллианты.
Мысль о бриллиантах напомнила Эстелле о хозяйке особняка, и у неё засосало под ложечкой. Она подошла к фонтану и присела на скамейку. Та была сырой от ночной росы, но Эстелла едва обратила на это внимание.
– Это я во всём виновата, Бадди, – негромко сказала она. Слова, которые уже приходили ей в голову, но которые она прежде не осмеливалась произнести вслух, вырвались на свободу. – И теперь её… больше нет. – Эстеллу охватила усталость. Было почти невозможно держать глаза открытыми. У неё не осталось сил бороться, и она позволила векам сомкнуться.
Через пару мгновений Эстелла уснула.
Глава 5
Эстелле снился самый замечательный сон. Она стояла в начале длинного подиума, наблюдая, как модели, одетые в её творения, проходят одна за другой под бурные аплодисменты. Рядом с Эстеллой стояла её мать, лицо женщины светилось гордостью. Мама улыбнулась, поворачиваясь к ней.
– Я так горжусь тобой, Эстелла, – сказала она. – Ты выбилась в люди. Даже без меня…
Эстелла моргнула, просыпаясь. Сон окончательно улетучился. Садясь, она увидела, что наступило утро.
Мужчины в костюмах быстро проходили мимо фонтана, не обращая внимания на его красоту. Женщины, одетые словно для выхода в свет, несмотря на столь ранний час, шли не так торопливо, позади них няни катили детские коляски.
Как вдруг Эстелла заметила мальчика (примерно её возраста, но ещё более потрёпанного), который шёл к фонтану. Маленький одноглазый чихуа-хуа трусил за ним по пятам. Мальчик покрутил головой влево и вправо, затем достал самодельную удочку и принялся вылавливать с её помощью мелочь из фонтана. После чего кидал монетки в большой мешок.
«Что он делает?» – подумала Эстелла. Она понаблюдала за «рыбалкой» ещё несколько минут. Казалось, никто, кроме неё, не обращал на мальчишку внимания, и Эстелла решила, что для Лондона это в порядке вещей.
Её взгляд переместился в сторону от фонтана, и она заметила ещё одного парнишку. Такого же грязного и замызганного, как «рыбак», и примерно одного с ним возраста. С лёгкостью, которая, по всей видимости, была результатом многочисленных тренировок, мальчик то и дело как бы случайно врезался в прохожих, запускал руки в их карманы и перекладывал украденные бумажники в свои потрёпанные штаны. Эстелла продолжила следить за ним, заворожённая непринуждённой грацией, с которой тот проворачивал мелкие кражи.
Внезапно, почувствовав на себе чей-то взгляд, мальчик посмотрел на Эстеллу.
Она ахнула и поскорей закрыла глаза, притворяясь спящей.
Трюк не сработал.
– Доброе утречко, – произнёс голос, по-видимому принадлежащий воришке.
Эстелла не открывала глаз.
– Ну, что там она? – спросил другой голос, с резким акцентом. Он звучал менее дружелюбно и более сдержанно.
Эстелла чуть было не открыла глаза, чтобы огрызнуться, что она не что, а кто, но вовремя опомнилась.
Мальчик явно спрашивал не о том, что она такое, а о том, что она делает.
– Следит за нами, – ответил первый мальчишка, – но прикидывается, что спит.
– Коп под прикрытием? – предположил его товарищ.
– Не-а, слишком испуганная для копа, – отозвался первый парнишка.
– Я вас не боюсь, – возразила Эстелла, не открывая глаз, хотя её явно рассекретили. Она начинала чувствовать себя немного глупо, но надеялась, что, если не открывать глаза, они от неё отстанут.
Не тут-то было.
– Да и на вид ей лет двенадцать, – заметил голос подобрее. – Так что, наверное, слишком для этого мала…
С Эстеллы было довольно. Распахивая глаза, она вскочила на ноги. К её удовольствию, она испугала обоих мальчишек, и они отступили на пару шагов.
– Не подходите! – велела она, осмелев от их реакции. Бадди у её ног утробно зарычал.
Мальчишка побольше, тот, что «рыбачил» у фонтана, закатил глаза.
– Сейчас я с ней разберусь. – Это его голос был менее дружелюбным. Он шагнул вперёд.
Но, прежде чем он смог хотя бы поднять руку, Эстелла отвела ногу назад и пнула его в живот. Парнишка сложился пополам, обхватив себя руками.
– Ай! – простонал он.
Поворачиваясь, Эстелла посмотрела на его приятеля. Он был худощавей, и его румяные щёки придавали ему обманчиво безобидный вид, но у него был твёрдый, умудрённый жизнью взгляд. Эстелла стояла напротив него, держа кулак наготове. Она никому не позволит себя обидеть.
– Слушай, милашка, – обратился к ней мальчик спокойным и ровным голосом, словно пытаясь укротить дикого зверя. – Копы приходят сюда каждое утро в восемь часов. Как по расписанию. – Он помолчал, словно подбирая следующие слова. Затем спешно добавил: – Идём с нами.
Его друг метнул в него взгляд, недовольно тряся головой.
– Ни за что, – сказал он. – Иди домой, девочка. – Было сложно разобрать, что он говорит, из-за хрипа. Его лицо приняло очаровательный синюшный оттенок.
– Да нет у неё дома, – сказал худощавый парнишка повыше, когда Эстелла не ответила. Она резко повернула голову в его сторону. Как он узнал? Они ведь едва перекинулись парой фраз. – Мне знаком этот взгляд, – произнёс мальчик, отвечая на незаданный вопрос.
На глаза Эстеллы навернулись слёзы, и она их с досадой смахнула. Он понятия не имеет, каково это. И всё же… Он пригласил её присоединиться к ним. Предложение звучало заманчиво. В некотором роде. Но прежде чем она смогла ответить, Бадди весело взвизгнул. Посмотрев вниз, Эстелла увидела, что он резвится с чихуа-хуа.
Девочка подняла взгляд на нового знакомого.
– Мы даже не знакомы, – заметила она негромко.
Впервые с их встречи мальчик улыбнулся, демонстрируя неровные зубы и ямочку на щеке, которую Эстелла при других обстоятельствах нашла бы очаровательной.
– Я Джаспер. Приятно познакомиться, – произнёс он тепло. Он указал на приятеля, который всё ещё не мог разогнуться. – А это Хорас. Поздоровайся, Хорас.
Второй мальчик покачал головой:
– Не собираюсь я с ней здороваться.
Джаспер открыл рот, чтобы что-то сказать, но остановился. Эстелла проследила за его взглядом через парк. Там из-за поворота возник полицейский. Джаспер достал карманные часы.
– Без пяти восемь. Так нечестно. – Он убрал часы обратно в карман. – Надо уносить ноги. Живо!
Эстелле не пришлось долго раздумывать. Полицейский достал свисток и дунул в него. Этого ей оказалось достаточно. Она развернулась и бросилась вслед за Джаспером и Хорасом. Троица вылетела из парка на улицу, Бадди и чихуа-хуа бежали за ними по пятам.
Кажется, Эстелла только что нашла новых друзей.
Джаспер бежал, то и дело проверяя, поспевает ли за ними девчонка. Он был уверен, что она ещё никогда в жизни не бежала так быстро и так долго. Но, к её чести, девчонка не отставала. Они неслись вдоль боковых улиц, перепрыгивая раскиданные ящики, срезая через задние дворы многоквартирных домов. Они петляли и вихляли, держа путь из фешенебельной части Лондона в его менее благополучные районы. Полицейский почти всю погоню наступал им на пятки.
Наконец, Джаспер нырнул через дырку в заборе во двор заброшенной фабрики. Он продолжил бежать к просвету в кирпичной кладке. Он обернулся. Увидев, что девчонка сомневается, он жестом поманил её за собой. Она не двигалась, взгляд стал диким, в нём отражалась внутренняя борьба. Джаспер знал, о чём она думала. Когда-то он и сам был на её месте. Для неё это был поворотный момент. Если она пойдёт дальше, её мир навсегда изменится. Но если она останется, полицейский непременно её схватит, и чем это для неё обернётся? Собака заскулила у её ног. Этот звук подтолкнул её вперёд. Выбор был невелик, но что ещё ей оставалось делать?
Джаспер провёл их внутрь кирпичного здания и вверх по лестнице на второй этаж. Здесь сохранилась лишь лестница. Пол был разрушен. Они прошли дальше, через открытый дверной проём, вдоль крыши, а затем Джаспер и Хорас прыгнули, исчезая в угольном жёлобе. Девчонка позади них глубоко вдохнула и сделала то же самое.
Джаспер приземлился с глухим стуком на гору матрасов и встал на ноги. Хорас рядом с ним бормотал себе что-то под нос о тайном укрытии, которое нельзя никому показывать. Но было слишком поздно. Она уже его увидела.
– Где мы? – спросила девочка, поднимаясь. Её одежду покрывал толстый слой сажи.
– Дом, милый дом, – ответил Джаспер.
Девочка оглядела помещение. На её лице отразилось сомнение. Джаспер проследил за её взглядом, пытаясь увидеть помещение её глазами. На полу лежало ещё несколько матрасов и то, что когда-то было ковриком, но теперь больше походило на тряпку. В углу неуверенно стоял на трёх ножках стул, а единственным источником света было огромное витражное окно в дальней части комнаты.
Дом? Возможно. Милый? Как сказать.
Не обращая внимания на её сомнения, Джаспер опустился на один из матрасов почище.
– Расскажешь о себе? – спросил он. Она гостья в их берлоге, так почему бы не проявить каплю гостеприимства?
Однако Хораса, казалось, мало беспокоили правила хорошего тона.
– Где твои родители? – спросил он резко.
Глаза девчонки тут же наполнились слезами. Джаспер беспокойно заёрзал. Они с Хорасом обменялись беспомощными взглядами, не зная, как себя вести. Поэтому они молча подождали, когда слёзы девочки высохнут и она возьмёт себя в руки.
– Моя мама умерла, – наконец произнесла она, отвечая на оба вопроса. Серьёзный голос контрастировал с её заплаканным лицом.
Джаспер кивнул. Он ожидал услышать такой ответ.
– Думаю, – сказал он некоторое время спустя, – ты должна остаться здесь. Вступишь в нашу шайку? Тебя зовут… – Он помолчал, надеясь, что она назовёт своё имя.
– Эстелла, – ответила она.
Джаспер улыбнулся. А вот лицо Хораса болезненно скривилось, совсем как когда Эстелла его пнула.
– Чего? – произнёс он раздражённо и тряхнул головой. – Мы так не договаривались.
– С девчонкой мы будем казаться безвредными. Она поможет нам усыплять бдительность прохожих, – заметил Джаспер.
Хорас склонил голову набок:
– Знаешь, а ведь ты прав. Она кажется такой печальной, тщедушной, жалкой, беспомощной… – Он не закончил – Эстелла подошла к нему и стукнула его по руке. – Ой! Почему ты всё время меня бьёшь?
– Только когда ты открываешь рот, – ответила Эстелла, заработав ещё одну улыбку от Джаспера и ещё одну кислую мину от Хораса. Она помолчала. – Вы преступники, – наконец произнесла она. Правда, в её голове это звучало не так грубо.
Джаспер пожал плечами:
– Для тебя – преступники, для нас – предприниматели.
– Я хочу стать модельером, а не воровкой, – призналась она негромко.
– Не смеши, – сказал Хорас. – Ты совсем ребёнок.
Эстелла открыла рот, чтобы возразить. Но Джаспер перебил её.
– Он прав, – сказал он. – У тебя нет выбора, Эстелла. Только мы.
Эстелла осела на ближайший матрас. Прямота Джаспера, казалось, сбила с неё всю спесь. Она закрыла лицо руками.
– Она опять плачет? – громко шепнул Хорас.
– У неё умерла мама, – заметил Джаспер. – Ты же знаешь, каково это.
Хорас немного помолчал.
– Угу, знаю, – наконец произнёс он. В этот раз его голос прозвучал чуть мягче.
Услышав его слова, Эстелла подняла голову. В это мгновение шляпа спала с её головы, обнажив волосы. Хорас вскрикнул. Эстелла застенчиво смахнула волосы назад и потянулась за шляпой.
– Сейчас я их спрячу, – сказала она.
Но Джаспер её остановил.
– Мне нравится, – сказал он просто. Эстелла ему слегка улыбнулась.
И всё же она права. Такие волосы слишком бросаются в глаза. Если она собирается стать одной из них, ей придётся научиться сливаться с толпой, маскироваться, быть неприметной. Хорас, по всей видимости, разделял её мнение. Он встал, подошёл к одной из стоявших на земле коробок и принялся в ней копаться. Мгновение спустя он выпрямился, держа по бутылке в каждой руке.
– Красный или жёлтый? – спросил он.
Оставив шляпу на полу, Эстелла встала и прошагала в единственную ванную Берлоги. Она закрыла за собой дверь. Какое-то время единственным звуком, доносившимся из-за неё, был шум льющейся воды.
Когда Эстелла наконец-то показалась парням, от чёрно-белого цвета её волос не осталось и следа. Она стала рыжей.
Эстелла повертела головой.
– Неплохо, – решил Джаспер.
– Так, – произнесла она, не обращая внимания на их удивлённые взгляды, – что я должна делать?
Джаспер улыбнулся.
– Начнём с азов, – сказал он.
Пришло время обучить Эстеллу воровскому делу.
Джаспер сдержал слово (Эстелла сочла это весьма ироничным, учитывая, что он воришка). Но, как он и пообещал, её обучение началось с «азов».
Первым в ход пошёл классический – Адам Тайлер. Так Джаспер называл быстрый приём, позволяющий обчистить карманы. Самым сложным здесь было сделать так, чтобы все участники (включая собак) действовали слаженно. Хорас врезался в кого-нибудь из прохожих, Эстелла тем временем обчищала карман жертвы и бросала улов в открытую пасть Бадди. Пёс быстро семенил к Джасперу, а дальше дело было за ловкостью его рук. Объект не успевал завернуть за угол, как бумажник оказывался на земле пустым, а шайка направлялась в противоположную сторону – с набитыми карманами. Проще простого.
Но приёмы становились всё сложнее. Быстро.
И Эстелла освоила все до единого – ещё быстрее.
Она узнала, как обчищать карманы. Она изучила отвлекающие манёвры. Она научилась находить в толпе полицейских под прикрытием и выбирать подходящую жертву. Она мастерски освоила «Три ручья» – приём, заставляющий водителя думать, что он сбил Бадди, всегда заканчивающийся рыданиями. Она даже умудрилась изобрести пару-тройку собственных трюков.
К удивлению Эстеллы, она быстро привыкла к новой жизни. Когда они не ходили по улицам, «предпринимательствуя», Эстелла с головой погружалась в создание в их доме некоторого… скажем так, уюта. Она заменила старые матрасы на более новые. Покопавшись в мусорных баках в благополучных районах города, она нашла практически целые предметы искусства, подушки, тарелки и украшения. Джаспер помог ей перетащить всё это добро в Берлогу, и вскоре их жилище перестало быть таким куцым. Комнату теперь освещало несколько ламп, и Эстелле даже удалось соорудить перегородки, чтобы отделить свой личный угол.
Позаботившись о Берлоге, Эстелла переключила своё внимание на мальчишек. Хотя троица выколачивала неплохие деньги своими регулярными набегами, Эстелла знала, что они способны на большее. Единственной проблемой был скудный список мест, в которые они могли отправиться. Одежды у них было по минимуму, и ещё меньше способов держать эту одежду в чистоте и порядке. Довольно часто их вещи пачкались и рвались. Но если они хотят красть у богачей, им нужно выглядеть, скажем так, побогаче (или хотя бы как те, кто прислуживает богачам).
Поставив новую цель, Эстелла быстро разработала план действий. Её талант поможет всем троим улучшить внешний вид. А дальше всё пойдёт как по маслу. Ей бы только дорваться до одного конкретного предмета…
Несколько ночей спустя Эстелла и мальчишки стояли у чёрного хода в ателье. Они неуверенно переминались с ноги на ногу. На улице было слишком тихо. Они слишком выделялись. Швейная мастерская не входила в список привычных для них объектов, и им это было не по нутру.
Но, как Эстелла отметила ранее, им нужно попасть внутрь и взять то, что ей нужно.
– Мы развернёмся, разрастёмся… разбогатеем, – подбодрила она их. – Просто доверьтесь мне. Я знаю, что делаю.
Обещание золотых гор перетянуло Хораса на её сторону. Джаспер продолжал сомневаться. Но Эстелла действительно знала, что делает. Встав на цыпочки, она приоткрыла небольшое окошко над дверью. Хорас протолкнул их чихуа-хуа Мигуна в образовавшуюся щель. Они услышали, как пёсик мягко приземлился по ту сторону окна. Мгновение спустя за дверью послышалось царапанье, и она распахнулась. Пройдя внутрь на цыпочках, мальчишки стояли настороже, а Эстелла пробралась к рабочему месту. Там, мерцая даже в тусклом свете, стояла новенькая швейная машинка.
Сердце Эстеллы запело при одном только её виде. Она схватила машинку в охапку, глубоко и удовлетворённо вздыхая. Затем развернулась и пулей вылетела из мастерской. Мальчишки бросились за ней следом.
С этого момента Эстелла решала, каким будет их следующее дело. Она сшила церковные рясы, чтобы Хорас и Джаспер могли собирать деньги для «нуждающихся» во время воскресных служб. Она придумала костюмы дворецких и отправила парней прислуживать богатым и знаменитым и «брать на чай» из их карманов. Она стряпала костюм за костюмом из украденных тканей с помощью своей неуёмной фантазии, а мальчишки смотрели на это разинув рты.
Эстелла была счастлива. Сперва она этого не поняла, но, хотя она продолжала вспоминать о маме всякий раз, как открывала глаза поутру, или проходила мимо фонтана, или видела лоскут яркой ткани, боль притупилась. У неё началась новая жизнь. Пусть далеко не такая, какой она её себе представляла, когда жила в их с мамой домике, и всё же довольно неплохая. Она могла шить. У неё были друзья. У неё была крыша над головой (пускай и дырявая). Да, Эстелла была счастлива.
И так, в общем и целом довольная своей судьбой, она прожила последующие годы.
Глава 6
Тринадцать лет спустя
Эстелла щурилась и от усердия высовывала язык. Она сидела за швейной машинкой, ровный шум которой успокаивал её и заглушал другие звуки Берлоги: крики Хораса на телевизор; нескончаемый лай собак; громкие шаги Джаспера, расхаживавшего по нижнему этажу. Время от времени она выпрямляла спину и разминала плечи, затёкшие после очередной ночи, проведённой за шитьём. При этом она не могла сдержать улыбки.
За годы часть Берлоги, принадлежащая Эстелле, превратилась в вылитую мастерскую модного дизайнера. Стойки с самой разной одеждой от формы полицейских до утончённых вечерних туалетов, выстроились рядами, создавая вокруг неё три стены. Фотографии моделей в платьях всевозможных фасонов висели на настоящих стенах, а также были раскиданы по полу. Наброски с идеями нарядов (некоторые законченные, другие недавно начатые) лежали на столе ворохом. Несколько манекенов стояли в неустойчивых на вид позах, одетые в разнообразные предметы одежды.
Эстелла повернулась обратно к машинке. Нога надавила на педаль, и игла запрыгала вверх-вниз. Она знала, что с минуты на минуту её позовут Хорас и Джаспер, и отчаянно стремилась закончить работу.
– Эстелла!
Голос Джаспера испугал Эстеллу, и её нога соскользнула с педали. Оборачиваясь, она увидела его в дальнем конце Берлоги. За прошедшие годы он вырос ввысь, но не в ширину. Мальчик превратился в высокого молодого парня с копной тёмных волос. Казалось, их можно было укротить, лишь запихав под шапку. А вот взгляд нисколечко не изменился – мягкий, добрый и проницательный. Только в этот самый момент в нём читалось ещё и нетерпение.
– Нам пора! – объявил Джаспер.
Эстелла вскочила на ноги и промчалась вдоль стоек с одеждой, хватая три костюма на бегу. В центре Берлоги Хорас сидел на диване, следя за футбольным матчем по одному из их последних приобретений – телевизору. На нём была футболка команды, а его лицо было подвижным, как никогда. Футболка растянулась на животе, когда он радостно вскинул руки вверх.
Заметив Эстеллу и Джаспера, он тряхнул головой.
– Две минуты! Пожалуйста! – взмолился он. – Дали дополнительное время.
Джаспер покачал головой.
– Пора, – отрезал он.
Эстелла подавила улыбку – Хорас простонал и поднялся с дивана. Даже спустя все эти годы она не переставала умиляться дружеским подколам парней. Они напоминали ей пожилую супружескую пару. Но тут Эстелла подумала, что в таком случае она, пожалуй, их сестра? Или дочь? Она покачала головой. Оба варианта ей были не по душе. Нет, она их напарница (в крайнем случае, подельница).
Она бросила элегантные костюмы Джасперу и Хорасу, и все трое поспешили из Берлоги. Пришло время поработать.
По пути к их цели (роскошный ресторан в одном из фешенебельных районов) Джаспер и Эстелла подготовили всё необходимое. Оба оделись с иголочки: Эстелла в платье, Джаспер в костюм. Они прошмыгнули внутрь и подождали некоторое время у гардероба, словно бы вышли только что из зала, и попутно опустошили карманы пары-тройки посетителей-толстосумов. После чего вышли обратно на улицу, где Хорас подрулил ко входу на дорогом авто. Он выскочил из машины, Эстелла кивнула, довольная своим творением. Его костюм лакея попал в десятку. Когда они сели в «свой» автомобиль, Хорас вывернул пиджак наизнанку, превратив его в обычный выходной френч. Настоящий же лакей был ни сном ни духом о трюке, который только что провернули прямо у него на глазах. Хорас ему кивнул и направился вниз по улице.
Дело в шляпе.
Но новое дельце всегда не за горами.
На следующий день они отправились в финансовый квартал. Эстелла в обтягивающем платье вышагивала на высоченных каблуках в толпе богатеньких бизнесменов. Пока незадачливые толстосумы пускали слюни при виде длинных ног Эстеллы, её друзья запустили руки в бумажники ротозеев. Позже этим вечером Эстелла разглядывала прилавки в ювелирном магазине. Она прикладывала обтянутый перчаткой пальчик к губам, вжившись в роль молодой богачки.
– Хочу что-нибудь сверкающее, – кинула она через плечо Джасперу. Её голос был таким же претенциозным, как платье, которое она сшила для этой аферы. И вот так просто из витрины возникла пара бриллиантовых серёг и ожерелье в комплект (только лишь затем, чтобы исчезнуть мгновение спустя, когда в магазин ворвался Бадди и отвлёк на себя внимание продавца).
И так проходили день за днём, дело за делом. Наряды Эстеллы стали для троицы пропуском в мир толстосумов, а их хитрость сделала их богатыми (во всяком случае, теперь они не бедствовали). Но деньги никогда не задерживались в их карманах подолгу. Берлога оставалась домом Эстеллы. Впрочем, она не возражала. Её доля выручки всегда уходила на покупку новых тканей для костюмов мечты. Она лишь надеялась, что впереди их ждёт нечто большее.
Быть может, не только их, но и её?
Эстелла смотрела в огромное окно от пола до потолка. Их миссия «уборка» была в самом разгаре. Проводили они её в номере отеля, и правильнее было бы назвать эту миссию «обчисткой». Эстелла рассеянно собирала ценные вещи, не отрывая глаз от окна. На противоположной стороне улицы висел огромный рекламный плакат с последними нарядами от Баронессы фон Хеллман. Платья выстроились в ряд на щите размером с жилой дом. Каждая следующая модель была экстравагантней и ярче предыдущей.
– В чём дело?
Голос Джаспера испугал Эстеллу. Она неохотно оторвала взгляд от платьев и посмотрела на него. Он стоял в дверном проёме. Эстелле было знакомо удивлённое выражение, написанное у него на лице. Оно означало, что в нём взыграло любопытство или он пытается понять что к чему. Она пожала плечами и прошла мимо него в коридор, передавая ему на ходу бумажник.
– Просто заскучала, – ответила она.
– Заскучала? – Хорас высунулся из номера, который он «прибирал», и присоединился к друзьям. – Шутишь? Тут такое шоу. Японец спит на кровати как убитый. Глянь. – Он кивнул себе за плечо. Эстелла заглянула в номер. И точно: там крепко спал какой-то мужчина. Она рассмеялась. Хорас кого угодно обчистит без шума.
Вдруг в противоположном конце коридора открылась дверь, ведущая на лестницу. Все трое обернулись и увидели управляющего отелем. Он заметил их в то же мгновение.
– Кто вы такие? – спросил он громко.
– Бежим, – шепнул Джаспер уголком рта. Таков был их стандартный план отхода.
Но Эстелле наскучило бегать и проворачивать одни и те же трюки изо дня в день. Ей хотелось перемен. Нужно было сделать что-то, выбивающееся из общей канвы.
Пришло время немного повеселиться.
Мотнув головой Джасперу, она повернулась и направилась к управляющему. Джаспер у неё за спиной зашипел, зовя её назад. Она сделала вид, что не слышит его.
– Кто мы? – повторила она, переходя на просторечный говор. – Я скажу вам, кто мы такие. Мы проверяющие отелей, и мы только что прошерстили эту ночлежку и собираемся доложить о её состоянии большим шишкам. – У управляющего отвисла челюсть. Он стоял перед ней, заикаясь, а Эстелла продолжила его распекать: – В голову приходит только одно… – Она посмотрела на управляющего свысока. – Замызганная дыра.
– Точно, замызганная, – поддакнул ей Джаспер. – Ну и убийственный же отчётик мы сдадим.
– Но, к вашей удаче, заместитель управляющего отелем, – продолжила Эстелла, прочитав бейджик на пиджаке работника, – Фредерик, мы готовы сделать для вас, лучика света в замызганном царстве, исключение.
Наконец вновь обретя дар речи, Фредерик кивнул.
– Спасибо, я…
– Само собой, не за спасибо, – продолжила Эстелла, перебивая его. Она выставила руку вперёд.
Когда управляющий потянулся за кошельком, Эстелла подмигнула Джасперу. Может, она и заскучала, но это не значит, что она не любит свою работу.
Позже ночью Эстелла лежала на кровати, разглядывая модные снимки, которые она приклеила к потолку. Перед глазами у неё проплывал рекламный щит с новой коллекцией Баронессы, который она видела днём. Она отлично повеселилась в отеле, изменив привычный ход вещей, но, когда эйфория прошла, к ней вернулось беспокойство. Эстелла занималась аферами уже долгое время и чувствовала, что с каждым новым делом она всё дальше от своей мечты. Что бы подумала мама, увидь она её сейчас? Валяющейся в Берлоге: ни кола ни двора, лишь десятки нарядов, с помощью которых она отнимает чужое имущество. Эстелла поморщилась. Она сомневалась, что маму это порадовало бы.
Услышав шаги, Эстелла обернулась – Джаспер и Хорас вошли в её комнату. Кислая мина на её лице сменилась улыбкой, когда она увидела, что они несут большой торт, сверкающий двадцатью с небольшим свечками. Бадди и Мигун трусили за ними по пятам, у каждого на голове было по праздничному колпаку.
День её рождения. Она совсем забыла.
Она встала, просияв.
– Это лучший день рождения с… С тех пор, как мамы не стало, – сказала она, задув свечи. Глаза девушки наполнились слезами, и она их тут же смахнула. Она не хотела плакать. Только не этой ночью. Джаспер кивнул. Но вместо того чтобы что-нибудь сказать, он просто протянул ей конверт. – Что это? – спросила она недоумённо.