Читать онлайн Девочка, которая умела летать бесплатно

Victoria Forester

THE GIRL WHO COULD FLY

* * *

Не быть никем, кроме как самим собой в том мире, что день ото дня, ночь за ночью силится сделать тебя кем-то другим, означает вести труднейшую битву и ни на миг не прекращать сражаться.
Э. Э. Каммингс

1

Пайпер решила спрыгнуть с крыши. С её стороны это вовсе не было необдуманным решением.

Это было частью её плана – забраться на самый верх крыши, набрать скорость, пробежав из конца в конец. И спрыгнуть.

И последнее, самое главное, – не упасть.

Планов на тот случай, если она всё же упадёт, у неё не было, ведь если, спрыгнув с крыши своего дома, ты приземлишься головой вниз, впредь никакие планы тебе не понадобятся. Даже Пайпер это знала.

Как спланировала, так она и поступила. Она спрыгнула прямо с крыши своего дома.

Но прежде чем рассказать, что было дальше, вероятно, надо кое-что объяснить.

Пайпер жила со своими мамой и папой на ферме. Ферма вообще-то не представляла собой ничего особенного: просто старый дом, обшитый досками, и притулившийся к холму амбар, который нехорошо покосился влево. Дольше, чем кто-либо мог упомнить, Макклауды жили в округе Лоуленд на своих исконных двадцати акрах каменистой земли. Дед Пайпер, её прадед и прапрадед и далее и далее именно в этом доме сделали и свой первый вздох и все последующие, пока наконец здесь же не испустили дух. В этом доме родилась и Пайпер, и посему Макклауды не собирались отсюда переселяться. Бетти Макклауд полагала, что людям надобно оставаться на месте, а не разъезжать где ни попадя, дабы Всевышний знал, где их найти, когда они Ему понадобятся.

– Будь Господу угодно, чтобы всё вечно менялось, так и солнце не вставало бы всякий божий день одинаково.

Бетти была крепко сбитой женщиной, отличавшейся не красотой, но практичностью и верившей только в две вещи: Благую Книгу и нечто, именуемое ею «промыслом». Ну, например:

– Говорила я Милли Мэй не баловаться с этой новомодной тяпкой. Так чему удивляться, коли личинки клопов сожрали её помидоры. Это промысел, уж поверьте мне. Промысел.

В отличие от Милли Мэй, Бетти Макклауд никогда не искушала судьбу.

Джо Макклауд, долговязый мужчина, чье иссушенное солнцем лицо по цвету напоминало побуревшие осенние листья, ни слова не говорил о промысле, как и о любом другом предмете. Когда у него о чём-нибудь допытывались, он, поразмыслив хорошенько и неспешно подобрав слова, отвечал сдержанно:

– Ну, так уж оно и есть.

И, коли оно так и есть, иного Джо Макклауду и не нужно.

Так Бетти с Джо и поживали, никого не тревожа и обрабатывая свою землю; сменялись времена года, проходили годы, ничем друг от друга не отличавшиеся. Никто в округе Лоуленд не мог бы сказать, будто Макклауды делают что-либо не так, как положено. И так было до тех пор, пока однажды кое-кто не сказал именно это.

– Нетушки. Мне уж не положено, – спорила Бетти Макклауд с доктором Беллом, сообщившим ей, что она беременна. В конце концов Бетти прожила в браке никак не меньше двадцати пяти бесплодных лет, и её уже нельзя было назвать молодой женщиной.

А через четыре месяца Бетти Макклауд родила малышку дочь.

Крошку назвали Пайпер. Пайпер Макклауд.

Известие о рождении Пайпер стремительно разнеслось по самым отдалённым полям Лоуленда, где соотношение коров к людям было девяносто три к одному.

– Ей уж и не положено, – с горячностью убеждала Милли Мэй кружок шитья, и каждая из рукодельниц тотчас навострила уши. – Подумать только, женщина в возрасте Бетти Макклауд прогуливается с новорождённым младенчиком! Да к тому же с первенцем! Это неправильно!

Многие дамы закивали в знак согласия. Следом раздались зловещие предсказания о том, что в подобных обстоятельствах ребёнок непременно вырастет чудным, ведь у него ко всему не будет ни брата, ни сестры.

Впервые в жизни Бетти Макклауд испытывала судьбу. Она и сама знала об этом. И, уж конечно, ей не нужно было слушать пересуды местных сплетниц, чтобы осознать опасность. Желая восстановить порядок вещей и умилостивить Провидение, Бетти и Джо взялись за воспитание Пайпер со всей строгостью, как и полагалось растить Макклаудов. Иначе говоря, без малейшего потакания и нескладицы и с доброй долей тяжёлой работы для пущей действенности. Они были просто честными фермерами и не одобряли тех блажных представлений о воспитании, которыми забивают себе голову некоторые из горожан.

К большому их облегчению, Пайпер была в точности как остальные дети. Поначалу. Лишь тогда, когда Пайпер достигла возраста, в котором большинство малышей начинает ползать, её развитие отклонилось в неожиданную сторону.

Днём в самый обычный вторник Бетти принялась менять Пайпер подгузник на столе в кухне, так точно, как проделывала уже сотни раз. Всего на миг Бетти отвернулась, как вдруг Пайпер перевернулась и молниеносно скатилась со стола. Любой другой ребёнок тотчас упал бы на пол и горько заревел. Но не Пайпер. К изумлению Бетти Пайпер осталась парить в воздухе рядом с краем стола.

– Господи, спаси нас, – проговорила она и прижала ладонь к груди, пытаясь сдержать испуганный вздох. Пайпер хихикала и болталась в воздухе.

Бетти быстренько подхватила Пайпер на руки и с того времени больше не отпускала. Бетти на ум пришло слово «промысел». «Так тебе и надо, сама же поступаешь не как положено», – говорила левая половина мозга правой.

Несмотря на искренние молитвы Бетти, со временем ситуация не улучшалась, а только ухудшалась. Однажды Пайпер обнаружилась под потолком гостиной, где она покачивалась в воздухе, то ли не умея, то ли не желая спуститься. Пришлось послать Джо в сарай за лестницей. Пару недель спустя Джо увидел, что спящая Пайпер витает в полуметре над своей колыбелькой. А затем настал тот ветреный день, когда Пайпер вдруг вздумалось воспарить и её подхватило порывом ветра и занесло за три поля, пока она наконец не зацепилась за ветви дерева, оттуда Джо сумел её забрать.

Когда Пайпер исполнилось пять лет, а она по-прежнему могла неожиданно полететь по комнате, Бетти окончательно убедилась, что подошло время поднять этот вопрос.

– Кажись, она не в норме, говорю я вам, – беспомощно обратилась она к доктору Беллу.

– И каким же образом? – вопросил доктор Белл. Док повидал, как не одно поколение жителей округа Лоуленд рождалось, умирало и попадало в самые разные переделки. Он видел, как мальчишка Смитов выплюнул отвёртку и целую упаковку пятисантиметровых гвоздей. Он присутствовал при том, как Клара Касси Марекен повернула голову себе за спину и обратно. Доктор Белл слышал, как взрослый мужчина говорил все слова задом наперёд, после того как его ударил по голове сенной пресс. У малышки, сидевшей на его столе для обследования и дрыгавшей ногами, было по десять пальцев на руках и ногах, и она была не выше и не меньше, не умнее и не глупее, не худее и не толще обычного ребёнка её лет. Одним словом, она ничем не отличалась от прочих фермерских детей Лоуленда.

– Ну, я и мистер Макклауд, мы приметили, что она… – пробормотала Бетти, не зная, как описать недуг, – шибко шустрая.

Доктор Белл рассмеялся и отвернулся, чтобы вымыть руки.

– У ребёнка её возраста и должно быть энергии в избытке, не стоит об этом переживать. Пускай не сидит сиднем и много гуляет. С ней всё в порядке, она так же в норме, как и мы с вами.

Когда доктор Белл повернулся обратно, он увидел, что Пайпер каким-то образом исхитрилась подскочить на полтора метра в воздух и повисла на люстре, свисавшей с потолка. А затем начала раскачиваться из стороны в сторону. Доктор Белл поглядел на озабоченное лицо Бетти, и в голове его промелькнула мимолётная мысль, что, возможно, Пайпер Макклауд и в самом деле слишком шустрая.

– Э, да вам досталась маленькая обезьянка, миссис Макклауд, – засмеялся доктор Белл.

Получив врачебную рекомендацию, Бетти с облегчением оставила ребёнка в покое. И всё же она решила, что будет разумнее обучать Пайпер дома, пока она не перерастёт свою шустрость, пускай и вполне нормальную.

Когда Пайпер исполнилось девять лет, у неё уже были длинные каштановые волосы, заплетённые в две косы, ясные голубые глаза (они и ей самой нравились) и больше веснушек, чем звёзд на небе (их она ненавидела), а её постоянным спутником было одиночество и ещё какое-то чувство, которому она никак не могла подобрать название.

– А у тебя так было, что чувствуешь, что что-то не так, но никак не можешь раскумекать что, а пап? – Сидя на заборе, Пайпер смотрела, как Джо поправляет ослабший лемех плуга.

Джо недоумённо пожал плечами.

– У меня словно что-то зудит вот здесь, – продолжила Пайпер, ткнув себя под ребра, – но до этого места никак не добраться, и оно всё время чешется, только изнутри. Как думаешь, что бы можно сделать, чтобы унять этот зуд?

Джо снова пожал плечами. От разговоров с Пайпер у него часто голова шла кругом. Не то чтобы она употребляла непривычные слова – напротив, Пайпер говорила так же, как все в округе Лоуленд. Но что за мысли были у этой девчонки в голове! Она задавала вопросы, которые и он сам за миллион лет не выдумал бы, и поэтому даже не знал, как подступиться к ответу.

– Я об этом давеча маме сказала, и она полагает, что это всё из-за дурацких мыслей, что гуляют у меня в голове, – Пайпер тараторила, не замечая, что отец теряется с ответом. – А я не думаю, что мои мысли дурацкие, но мама говорит, что лучше мне помалкивать, крепко стоять на земле и не высовываться. Она говорит, что нехорошо это, тратить время на пустые вопросы, когда работа простаивает. А я не понимаю, что дурного в вопросах. А ты, папа? Мама говорит, что в Библии сказано, что хорошо и что плохо, и нечего морочить себе голову, но мне кажется, что всё не так просто. Как когда ты убил нашу старую корову на той неделе, а я не хотела её есть, потому что она была моей любимицей и вдобавок такой доброй. Мама сказала, что переводить еду грешно. А я сказала, что, может, это нам не надо вот так вот убивать и есть коров, раз они такие смирные. Мама сказала, что это глупости, и Всевышний затем и создал коров, чтобы мы их ели. Но мне кажется, это немножечко нечестно по отношению к коровам. Пастор вон говорил нам всего четыре воскресенья тому назад, что Господь любит все свои создания, но по моему разумению разве ж это любовь – создать кого-то затем только, чтоб его съели. Коровы ничегошеньки нам не сделали. Вот я и подумала, что мы небось что-то напутали, и у них есть своя цель, о которой мы и знать не ведаем. Тогда я стала присматриваться к коровам втихую, так, чтобы они не заметили, а ну как я угадаю, в чём их цель. И я думаю, что теперь я всё знаю, папа. Хочешь, расскажу?

Джо провёл рукой по лбу, пытаясь унять головокружение. Разговор зашёл невесть куда, и теперь Джо Макклауду предстояло узнать о тайном предназначении коров, к чему он был не готов. Ну никак не готов. Знай он, как остановить Пайпер, он не колебался бы. Но, увы, он мог лишь остолбенело стоять и слушать.

Пайпер, разумеется, продолжала:

– Их выдало то, как они помахивали хвостами, отгоняя мух. – Пайпер наклонилась к Джо и зашептала украдкой, чтобы куры не услышали её слов. – Видишь ли, все они так делали, кроме одной коровы. Чёрная тёлка с карими глазами просто стояла, прям застыло, и всё глядела на соседнее поле, где паслись овцы. Мухи вились вокруг неё, точно как и вокруг остальных, но её хвост и не шелохнулся. Вот я принялась наблюдать за этой коровой, и каждый день она вела себя всё так же, и наконец я поняла, куда она смотрит.

– Чавось? – вопросил Джо заворожённо, даже не понимая, что он задаёт вопрос.

– На том месте умер её телёнок, и шести месяцев не прошло. Помнишь?

Джо кивнул. Он и в самом деле помнил. Роды были тяжёлыми, и ослабевший телёнок прожил всего несколько часов.

– Она прямо-таки ужасно его оплакивает, и сдаётся мне, если корова может вот так переживать за своего малыша, у неё вообще много разных переживаний обо всём на свете. Переживаний, о которых мы ничегошеньки не знаем. И тогда я подумала, раз все коровы умеют чувствовать, так и цель у них не сильно иная, чем у нас, у людей. И вот я принялась думать о нашей цели. И я решила, что человеку надобно раскумекать свою цель в жизни, коли он собирается к ней идти. Ты понимаешь, что я имею в виду, папа? – Пайпер заглянула отцу в лицо, но на нём читалась только глубокая растерянность.

– Пайпер Макклауд! – заверещала показавшаяся на пороге курятника Бетти, едва увидела, что опять Джо стоит дурак дураком и слушает ребёнка.

Джо смущённо вернулся к плугу, а Пайпер ссыпалась с ограды.

– Но я как раз говорила папе, как…

– Работа простаивает, и я полагаю, тебе пора за неё взяться. Вперёд.

Через несколько дней знойным днём Пайпер убежала к большому дубу и залезла на половину его высоты, чтобы порадоваться шелестящему листьями ветерку. Зуд внутри разыгрался, не давая ей ни минутки покоя, и она повернулась, легла на ветку и обхватила живот. Отсюда ей было видно, как малиновка прилетела в устроенное неподалеку гнездо и принялась скармливать своим птенчикам толстенького червяка. Глядя на малиновку, Пайпер замечталась.

«Может, и у других детей моего возраста так же зудит, – размышляла она. – Может, если б я с ними потолковала, они бы мне сказали, как же почесаться. – Только навряд ли это произойдёт, ей велено с фермы ни ногой и точка. – Никогда никуда ни в какую не выбираюсь, – думала Пайпер. – В двух местах и была: в церкви да у доктора Белла.

– Отчего мне нельзя в школу, как тем же Миллерам? – сотни раз допытывалась Пайпер у матери. Каждое утро Пайпер глядела с сеновала, как они идут в школу. Она бы передний зуб отдала, только бы пойти с ними.

– Ты и здесь уроки делаешь, вот так-то. – Бетти всегда отвечала сухо и по делу.

Вдруг Пайпер отвлекло от всех её мыслей необычайное происшествие, развёртывавшееся прямо у неё перед глазами. Мама-малиновка подталкивала одного из птенцов к краю гнезда. Малышок был едва ли больше большого пальца Пайпер, а его редкие пёрышки стояли торчком. Малиновка хорошенько подпихнула детёныша клювом и вытолкнула его из гнезда, кувырком с ветки и прямо в небо. Пайпер в ужасе смотрела, как птенец малиновки камнем ухнул вниз, трепеща крылышками. Но затем, когда он вот-вот, казалось, грохнется наземь, птенец замахал крыльями так сильно, что перестал падать и начал медленно, очень медленно подниматься. Вот так маленькая птичка научилась летать, и Пайпер видела всё с начала до конца.

– Батюшки-светы, – выдохнула Пайпер и изумлённо помотала головой. Ничего более поразительного она и не видела. Затем мать-малиновка повторила свой трюк, и второй птенец отправился в полёт. А когда третий птенец занял позицию на старте, Пайпер поразила новая мысль.

Пайпер выпрямилась и села так резко, что едва не свалилась с ветки. Схватившись обеими руками, она удержала равновесие, зато мысли её понеслись в развесёлый разброд.

С самого рождения Пайпер витала в воздухе. Это получалось у неё само собой, так же легко, как дышать. И поскольку она всегда умела парить, то не придавала этому особого значения. Раз – она сидит на ковре у камина, два – кувыркается под потолком. Это происходило постоянно и было весело. Но беда с парением в том, что невозможно угадать, когда оно на тебя найдёт, и это было бы не так уж и плохо, да только иногда хочется самому управлять своей жизнью и не зависеть от прихоти ветра. Парить и лететь – это две большие разницы. Облака парят. Воздушные шары парят. А птицы летают.

«Наверное, мама с папой просто позабыли вытолкнуть меня, ну вроде как птицы птенцов, – размышляла Пайпер, уже ясно осознавая, что ей придётся взять дело в свои руки. – Давно пора и мне научиться летать».

Не желая тратить время попусту, Пайпер ловко съехала вниз по стволу дерева и немедленно принялась выстраивать план действий.

На следующее утро Пайпер проснулась до петухов. Небо только-только осветилось на востоке, когда она вылезла из постели. Распахнув окно, она мелкими шажками скользнула вдоль карниза, пока не нащупала ногой кровельную дранку. Дальше предстояло вскарабкаться к коньку, и это было непросто. Она встала на четвереньки и продвигалась медленно.

Крыша была скользкой от росы. Одно ошибочное движение, и она разом соскользнёт вниз. Она поддёрнула длинную белую ночнушку повыше, чтобы та не путалась в ногах.

Только добравшись до верха крыши и балансируя на коньке, Пайпер осознала, насколько же она напугана. Если быть точной, жутко напугана. Пайпер вдруг поняла, что есть большая разница между тем, чтобы задумать нечто и по-настоящему сделать это. Крыша была крутая и высокая, а земля внизу – твёрдая, просто каменная. У Пайпер перехватило дыхание, и какое-то мгновение она просто не могла сделать вдох.

Мысли понеслись кувырком. «Что, если я не могу летать? Что, если я шмякнусь головой оземь? Ну как мои мозги разлетятся во все стороны, и тогда я никогда не покину ферму и не найду друга… Может, лучше дёрнуть обратно в кровать и думать забыть об этом плане».

Надо думать, это от того, что Пайпер не верила в «так положено», а «так не положено», для неё покамест было возможно всё на свете. А может, всё дело было в том, что у Пайпер зудело глубоко внутри, там, где никто и даже она сама не мог бы почесаться, и этот зуд сводил её с ума. Или же причина могла быть той же самой, по которой Пайпер парила, – иначе говоря, совершенно неведомой. Как бы там ни было, Пайпер осталась на крыше и не стала возвращаться в постель. Вместо этого она развела руки в стороны, словно крылья аэроплана, и шаг за шагом стала продвигаться вперёд. Пока она шла вдоль конька крыши, страх, отвага и предвкушение сплелись в единый клубок в её животе.

А как раз под тем местом, где прошла Пайпер, Бетти Макклауд вдруг проснулась. Она что-то услышала, уж в этом можно было не сомневаться.

– Мистер Макклауд, – зашипела она.

Джо не шелохнулся.

– Мистер Макклауд, – на этот раз Бетти сопроводила оклик резким тычком локтя в бок, и глаза Джо распахнулись. – На крыше кто-то есть!

– Ты о чём? – бормотнул он спросонья.

– На крыше! Кто-то ходит по нашей крыше! – Бетти ткнула вверх, и Джо услышал над головой какое-то шарканье.

С каждым шагом Пайпер набирала скорость, и вот она уже бежала по коньку навстречу стремительно приближающемуся краю, за которым заканчивалась крыша и начиналось небо.

– Я полечу, как птица, – Пайпер представила себе крохотных малиновок.

И вот оставался последний шаг. Пайпер шагнула и азартно нырнула в утренний воздух.

Только коровы, пасшиеся на лугу, могли видеть траекторию, которую выписала Пайпер. И видели они вот что: девчушка в белой ночной сорочке спрыгнула с крыши в небо.

Блаженный миг она висела в воздухе, словно ангел.

Затем мгновение пролетело, и эта самая девчонка рухнула головой вниз и, как товарный поезд по рельсам, понеслась к земле.

Коровы никогда не видели, чтобы человек так поступал, они изумлённо вытаращились и даже не мычали. На ферме редко что менялось, а коровам тоже иногда хочется развлечься.

Пайпер как раз подлетала к первому окну спальни, когда Джо, вооружённый дробовиком, высунул голову наружу. Он был готов пугнуть озороватого енота или нагую рыжую белку, опять решившую свить гнездо на крыше. Он был даже готов дать по ушам одному из дрянных мальчишек Карлтонов, вконец распоясавшемуся. Девочка, падающая с неба в попытке взлететь, однако ж, явно не входила в число того, что он мог привычно ожидать.

– А-а-а! – завизжала Пайпер, зажмуриваясь.

– Что за?..

Джо выкатил глаза при виде падающей прямо на него Пайпер. Он отпрянул назад, чтобы избежать прямого столкновения, и в результате налетел на Бетти, в страхе съёжившуюся у него за спиной. Его длинные ноги завязались узлом, и он рухнул навзничь на пол спальни, и хорошо, что так вышло, потому что он оказался в нужном месте, чтобы смягчить падение Бетти, последовавшее в следующую минуту. Лежа на полу, они не увидели, как Пайпер пронеслась мимо окна.

Через три секунды Пайпер должна удариться о землю. Это будет больно… очень больно.

Тебе наверняка ясно, что три секунды – это недолго. Ты сможешь сосчитать до трёх быстрее, чем почитать всё написанное здесь. Попробуй. Вот видишь.

Самая крупная тёлка, та, у которой было большое пятно вокруг правого глаза, невольно замычала. Если б было возможно понять, о чём мычит корова, наверняка оказалось бы, что она предупреждает Пайпер.

Глаза Пайпер были крепко-накрепко зажмурены, а лицо сморщено в предчувствии удара.

До того, чтобы поцеловать сыру землю, оставался один вздох, и тут случилось нечто чудесное. Как самолёт на авиашоу, Пайпер в бреющем полёте пронеслась над землёй и, отринув угрозу смерти, заложила петлю, изменившую её курс на сто восемьдесят градусов, в результате чего она теперь смотрела не на землю, а в небо. Девочка взмыла вверх с ускорением и точностью F-22 «Раптора»[1].

Поскольку глаза Пайпер были закрыты, она так и ждала удара, который всё не случался и не случался.

– Кукареку! – заголосил петух.

Только прикоснувшись к небесно-золотому рассвету – облачная взвесь овеяла лицо влажным холодком и щекоткой. – Пайпер осмелилась приоткрыть правый глаз. Открывшееся ей зрелище было настолько удивительным, что она снова крепко зажмурилась. Она попробовала глянуть вторым глазом, и ему открылось совершенно то же самое. Медленно, очень медленно, она открыла оба глаза.

И что же она увидела!

Зелёные поля катились волнами во всех направлениях, некоторые из них разрезали мерцающие ручьи. Облака распускались лёгким туманом, как только она подлетала к ним, а лёгкий ветерок поднимал её всё выше.

Пайпер скользила и ныряла, кружилась и вертелась в небе, окрашенном во все цвета – от белого до голубого, от оранжевого до пунцового.

– Иху-у-у! – восторженно вопила Пайпер. – Я могу летать! – кричала она утреннему солнцу. – Я МОГУ ЛЕТАТЬ!

Внизу, на ферме, Джо и Бетти неуверенно встали на ноги. Схватившись за подоконник, они в первый раз увидели свою малышку, летящую по небу в белой ночной сорочке.

И теперь-то у них не осталось и тени сомнения, что их дочь, Пайпер Макклауд, не следует привычному ходу вещей.

В кои-то веки Бетти не нашлась что сказать. Вместо этого она смотрела, как Пайпер летает туда и сюда до тех пор, пока мир не закружился вокруг неё, а перед глазами не поплыли чёрные точки, а затем она рухнула на пол в глубоком обмороке.

2

– Если бы Господь хотел, чтобы люди летали, он бы не преминул дать им крылья. Вот так-то. – Бетти шагала взад-назад по гостиной, словно мокрая курица, которую замучили вши. Ошарашенный и издёргавшийся Джо только и мог, что качать головой в ответ на её слова или же кивать.

В мечтах Пайпер представляла себе, что родители придут в ликование. В жизни ей хватило бы и того, чтобы они были просто счастливы. Но в ту минуту она удовольствовалась бы и тем, чтобы они просто не сердились.

– Но… вы что, не видели? Я! МОГУ! ЛЕТАТЬ! – Она раздельно произнесла каждое слово, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что только что произошло.

– Эдак летать – это не нормально. Противно естеству. Господь всемогущий, да если бы новый пастор видел тебя, Бог весть, что бы он сказал нам в проповеди.

– Но…

– А уж как Милли Мэй пойдёт чесать языком… Боже упаси! Ты разве видела, чтобы другие дети болтались в поднебесье, а?

– Но я и вовсе не вижу других детей, ты же мне не позволяешь, – возразила Пайпер, когда ей наконец удалось вставить слово.

– Придержи язык, барышня. Я не затем тебя воспитывала, чтобы ты мне огрызалась, – предостерегла Бетти. – И я тебе говорю, что они не летают. И тебе негоже. Нет, это просто ни в какие ворота не годится.

– Но…

– Так не положено, – Бетти гневно комкала в руках материю своей ночной сорочки. – Ты слышишь меня, Пайпер Макклауд?

– Но, мам… – Восторг только что не брызгал из того потайного места внутри Пайпер, которое лишь вчера так страшно зудело. – Может, этому есть своё объяснение. Особенное. Ну, ты же говоришь, что пути Господни неисповедимы…

– Не упоминай имя Господа всуе.

– Но я…

– Пайпер, я твёрдо решила, и нечего юлить и спорить. Нечего малышне куролесить в небе. Я запрещаю. – Бетти со всей серьёзностью погрозила Пайпер указательным пальцем. – Никаких больше полётов, и точка. Ты меня слышала?

– Но… – Решительный взгляд Бетти мгновенно пресёк все возражения Пайпер. «Глупость это несусветная», – негодовала про себя Пайпер. С тем же успехом они могли потребовать, чтобы она прекратила дышать. Отказаться от чуда полёта! Всё дело в том, что, если кому доведётся вкусить голубизну неба, которая так и приплясывает на языке, от неё уже и за уши не оттащишь. Какие бы неприятности это ни сулило.

Бетти и Джо приняли огорошенное молчание Пайпер за согласие.

– На тебя небось нападёт ещё какая-нибудь бешеная птица. Там, наверху, детям не место, – Бетти шмыгнула носом, полагая вопрос закрытым.

Так что Пайпер смиренно кивнула – пусть родичи думают, что им угодно. Но при первой же возможности она сбежала на поле за домом, где её никто не мог видеть. Дрожа от нетерпения, она вскарабкалась на валун, выпиравший из склона холма, и спрыгнула вниз. И приземлилась на пятую точку. Весьма ощутимо.

– Ой-ой-ой.

Поднявшись, она отряхнулась и попробовала ещё раз. И знаешь что? Во второй раз вышло точно так же. Пайпер не могла бы крепче пристать к земле, даже будь её ноги к ней приклеены. Однако это её не остановило. Да ни на минуту!

Пайпер прыгала. И падала. И прыгала. И падала. Так прошёл первый день тренировок Пайпер.

Было это, что ни говори, ужасно огорчительно, однако Пайпер извлекла из неудач важный урок: полёт даётся нелегко даже тому, кто с рождения парит. На чистом таланте далеко не уедешь в этом мире, нужно ещё упражняться, упорствовать и употеть. На первом прыжке ей повезло. Новичкам везёт. Но затем Пайпер пришлось из кожи лезть вон, чтобы вернуться в небо и стать всамделишной летуньей.

Убегали дни, проходили недели, и хотя Пайпер продолжала тренироваться каждый божий день, успехи её были в лучшем случае ничтожны. Как часто ей хотелось, чтобы кто-нибудь научил её и ей не приходилось бы до всего доходить самой. Каждый просчёт стоил ей синяка или шишки, так что вскоре всё её тело в чёрных и синих красках живописало историю долгих усилий и ошибок.

Первый урок, который уже скоро выучила Пайпер, был таков: никогда не думай о земле. Стоило ей хоть на секунду допустить, что она может упасть, как она летела вниз, и та или иная часть её тела ударялась оземь. Целью её было небо, и она натренировалась даже не думать ни о чём другом.

Едва Пайпер овладела думаньем, как сумела вернуться в небо, а там вдруг получила и второй урок: можно влететь, ниоткуда не спрыгивая. Первым делом, как выяснила Пайпер, нужно было встать совершенно неподвижно и закрыть глаза. А затем она изо всех сил принималась думать:

Я легче облачков, вольнее птичек,
Я неба часть, я умею летать.

(Хитрость в том, что она думала об этом и ни о чём больше, и притом удерживала эту мысль долго-предолго. Попробуй сам, и ты поймёшь, что это намного сложнее, чем кажется.)

Тогда все её тело расслаблялось, и щекотка разбегалась пульсирующими волнами от сердца и пожаром распространялась по всем закуткам тела, и вот она почти горела от щекочущего жара, а затем ноги её отрывались от земли и она летела.

Спустя две недели Пайпер наконец удалось подняться в небо и остаться там. Это случилось во вторник.

Пайпер было жарко, она стояла в поле под палящим солнцем и напрягала все душевные силы.

– Вот проваль! – воскликнула она, когда ей в третий раз не удалось подняться в воздух.

Заняв исходную позицию, она встала совершенно неподвижно и каждой клеточкой своего существа думала одну-единственную мысль. Щекотка стала наполнять её тело. И тогда она принялась думать ещё упорнее: «Я неба часть, я умею летать». Щекотка всё усиливалась, и вот её ноги оторвались от земли. «Я легче облачков, вольнее птичек». Она поднималась всё выше и выше. И чем выше она поднималась, тем легче становилась, однако девочка всё равно не отпускала свою летучую мысль. Поднявшись на добрую дюжину метров, выше чем когда-либо, она остановилась.

– Я летунья, – прошептала она с облегчением и чувством гордости. Быть среди неба, где полным-полно облаков, а мимо пролетают птицы, казалось Пайпер в порядке вещей. Она чувствовала себя как дома. А ещё она заметила, что, когда летишь высоко в небе, все вещи и дела, оставленные внизу, на земле, представляются не такими уж важными. На поверку они были мелкими, тогда как небо – огромно.

Пайпер пронеслась над яровыми полями кукурузы, пшеницы, овса и ячменя и, спикировав вниз, сорвала на лету колоски. Пролетая над ручьём Прищепка, она видела, как у самого дна плавают рыбы, а этого ни за что не разглядеть, если стоять обеими ногами на земле. И столько всего можно было увидеть, что она и опомниться не успела, как подошло время обеда и нужно было приземляться.

Отныне можно было всё, даже и на небо влезть. В следующие дни Пайпер наконец-то смогла посмотреть на мир, ну, во всяком случае, на Назовья. Она видела, как мистер Становислак приторговывает сивухой, которую он гнал в лесу; как Джесси Джейк целуется с Бетти Белль (девушкой своего лучшего друга) за коровником; как старая дева Герти Ган театрально зачитывает вслух грошовые любовные романы, стоя над грядкой с тыквами.

Видела она и кое-что другое: как оленёнок осторожно делает первый глоток кристально чистой воды из ручья; как большущий бурый мишка чешет спину о камень, да так усердно, что камень вот-вот покатится вниз по склону; а ещё самый большой пчелиный улей из всех, что ей встречался, примостившийся на дубу. Пять болючих укусов – и она решила возле этого конкретного дуба больше не летать.

А вдобавок Пайпер невольно стала причиной духовного обращения старого Джессапа. Работая на крыше своего дома, он мельком увидел пролетавшую мимо Пайпер и сразу принял её за ангела, посланного его недавно умершей женой. Старик, который заявлял прежде, что больше ноги его в церкви не будет, тотчас упал на колени и покаялся во всех своих грехах и, ко всеобщему удивлению, с того самого дня не пропускал ни одной церковной службы. Новый пастор возблагодарил Всевышнего. А Пайпер порадовалась собственному везению и тому, что старый Джессап был без очков.

Пайпер тщательно следила за тем, чтобы не разбазарить всё время на развлечения. Она считала себя серьёзным планеристом, а не каким-нибудь туристом и выстроила амбициозную программу обучения, включавшую практику по приземлениям, взлётам и спускам, контроль скорости и зависание. К сожалению, быстро схватывать новое у Пайпер никогда не получалось, и в полёте её было больше ошибок, чем проб.

– Пайпер, ты в последнее время прям сама не своя! – Бетти размашисто протянула Пайпер миску зелёной фасоли, пробуждая её от утомлённой оторопи. С полётами выдался непростой день, и Пайпер ещё даже не притронулась к обеду. Подняв глаза, она заметила, что и мама, и папа встревоженно смотрят на неё.

– С того утра, как мы поймали тебя за… ну, с того раза, ты слоняешься по ферме как в воду опущенная. А если ты не корпишь над уроками или делами, так тебя ищи-свищи, и иссохла вся, скоро вообще исчезнешь с глаз долой. – Бетти не могла не заметить, что с её ребёнком в последнее время творится что-то неладное, и её неприятно поразило, как пусто и тихо стало в доме без вечных вопросов Пайпер и её неожиданных воспарений. Казалось, будто в Пайпер что-то угасло, и Бетти уж боялась, что её дух сломлен.

– Прости, мам… – Честно говоря, все силы Пайпер уходили на то, чтобы выучиться летать, и у неё всё болело, поскольку свежие синяки ложились поверх старых. Вечером она не раз уже засыпала прямо за столом, даже не притронувшись к еде.

– Мы с папой потолковали, – продолжала Бетти, – и раз уж ты не такая шустрая, как прежде, да настолько, что мы едва тебя узнаём, мы порешили, что нам давно пора сходить на праздничный пикник четвертого июля. Думаем, уж это тебя непременно взбодрит.

– Пикник? – Пайпер была застигнута врасплох, словно индейка в День благодарения. – Мама, мне можно пойти на пикник на следующей неделе? Прям со всеми остальными детьми?

– Не раздухарись мне тут. Но, да, можно, если ты будешь вести себя, как угодно Господу нашему.

Пайпер едва не взвилась в воздух ракетой и не прошлась колесом, голося во всё горло «Йеее-ху!», как очумевшая курица, но сдержалась. С той минуты ей постоянно приходилось обуздывать безудержный восторг, рвущийся из груди.

Всю следующую неделю Пайпер только и думала, что о пикнике. П-И-К-Н-И-К, буква за буквой выписывала она в уме. А иногда и наоборот: К-И-Н-К-И-П. А если она не думала о празднике, так засыпала мать вопросами.

– А другие ребята будут на пикнике?

– Скорее всего.

– Как думаешь, они станут со мной водиться?

– Не вижу, отчего бы нет.

– Считаешь, нам можно будет остаться на фейерверк?

– Побойся Бога, детка, и придержи свой язык!

Пайпер честно старалась, но у неё ничего не выходило.

3

– Ты будешь со мной дружить, Пайпер? – с надеждой спросила Салли Сью.

И Пайпер улыбнулась.

Это было самое лучшее завершение самого лучшего пикника. Они съели на пару одно мороженое, и Салли Сью поведала Пайпер свою самую страшную тайну (как она стащила мамину красную помаду и накрасилась в школу), а Пайпер поделилась с Салли Сью своей величайшей мечтой (облететь вокруг света). Салли Сью показала Пайпер, как плясать джигу, и они танцевали среди деревьев и так смеялись, что у них заболели животы. А когда начался фейерверк, они легли на прохладную траву и глядели на всполохи в ночном небе. Тогда-то Салли Сью и стала другом Пайпер. А затем они стали лучшими подругами и были подружками на свадьбе друг у друга. Они поселились рядом, и их дети стали играть вместе. Друзья на всю жизнь.

Вот как всё будет.

Во всяком случае, так Пайпер фантазировала. И представляла себе снова и снова во всех подробностях, пока придуманный пикник не стал казаться реальным.

Но вот мечтать больше нет нужды, потому что Пайпер взаправду стоит между Бетти и Джо на лужайке перед Первой баптистской церковью, а прямо перед ней – все до единого жители округа Лоуленд. Все девяносто семь. Пайпер была ошарашена тем, что такая толпа людей собралась в одном месте.

Столы для пикника ломились под тяжестью персикового коблера[2], вишнёвого пирога, свежих ягод, кукурузы, ветчины, запечённой курицы, а на барбекю жарилось под завязку рёбрышки. Столы и деревья были украшены гирляндами праздничных флажков и воздушными шарами. Дети ловили ртами яблоки, плавающие в тазу с водой, мужчины бросали подковы на колышки, новый пастор и его супруга слушали, как мальчишки Стрейтернов играют на банджо и на скрипке, женщины потягивали лимонад и обмахивались веерами, сидя под деревьями. Куда Пайпер не бросала взгляд, везде что-то происходило.

– Послушай-ка, что я тебе скажу. Крепко стой на земле, не витай…

– Не витай в облаках. Я знаю, знаю, – рассеянно повторила Пайпер, ошеломлённая зрелищем пикника. – Ты сто раз повторяла, мама. – И тут Пайпер увидела трёх девочек с мороженым, и её сердце ухнуло. Едва начавшись, пикник уже был точно такой, как она себе напридумывала.

Бетти же бросило в холодный пот. Стоя на краю лужайки и на обочине пикника, Бетти вдруг усомнилась, что прийти сюда было хорошей идеей. С самого рождения Пайпер Бетти держала дочь подальше от соседей и накрепко привыкла ничего не оставлять на волю случая. По воскресеньям она исхитрялась входить в церковь, едва только начнётся служба, и садиться в последнем ряду, причём так, чтобы Пайпер была плотно зажата между ней самой и Джо. Как только служба подходила к концу, Бетти с семьёй выходили первыми. Приглашения на дни рождения, которые включали Пайпер, отклонялись наотрез со всей вежливостью, а прочие светские мероприятия даже не рассматривались. Если нужно было посетить доктора Белла, Бетти добивалась, чтобы им назначали на раннее утро, когда в приёмной ни души. Неудивительно, что Бетти потребовалось недюжинное усилие воли, чтобы не утащить дочь обратно на ферму, прочь от столпотворения набирающего обороты праздника. А вдруг она поторопилась? Вдруг девочка не готова?

Губы Джо беспокойно подрагивали, он будто бы хотел что-то сказать, но не мог сообразить, как озвучить свои мысли. Увидев, что Милли Мэй приметила их с другого конца дороги и только что не бегом припустила к Пайпер, он едва не бросился ей наперерез. Джо на дух не переносил Милли Мэй и её ядовитый язык. Знамо дело, тотчас пойдёт трепать языком о Пайпер, а ты и «чудеса в решете» сказать не успеешь.

– Мам, а можно мне мороженого? – Пайпер заметила, что светловолосая девочка с большущими карими глазами идёт к ребятам, выстроившимся хвостом за мороженым.

– Не перепачкайся, – напутствовала её Бетти, которая тоже почувствовала пристальное внимание Милли Мэй и была только рада, что Пайпер исчезнет из её поля зрения.

В следующее мгновение подлетела сама Милли Мэй, явно разочарованная тем, что Пайпер уже отошла.

– Это ж вроде твоя Пайпер? – Она глядела на девочку с бешеным любопытством, граничащим с манией. Милли Мэй занимала неофициальный пост главной сплетницы Лоуленда и к обязанностям своим относилась крайне серьёзно. В округе не случалось ничего, о чём она бы не знала и не готова была живописать хоть немного заинтересованным слушателям, а также и совсем незаинтересованным, если тем не повезло повстречаться с нею и не найти вежливого предлога ускользнуть. Если бы самый глубинный страх Бетти можно было выразить несколькими словами, эти слова были бы: «Милли Мэй».

– Ты этого ребёнка всё возле своего подола держишь, Бетти. Это ей не на пользу. Давно пора ей и на люди показаться, – фыркнула Милли Мэй.

– Не видела надобности ребёнка с собой таскать. Тем паче не с кем ей тут компанию водить, – с порицанием цыкнула Бетти.

Джо старательно спрятал улыбку, видя, что шпилька Бетти достигла цели.

– Вот как? – огрызнулась Милли Мэй. – Поговаривают, будто это оттого, что она не такая, как другие малыши. – Вообще-то единственной, кто говорил подобное о Пайпер, была сама Милли Мэй.

– Вот уж наглая ложь! Только дураку такое в голову придёт. Детка совершенно нормальная, как и мы с тобой. Спроси-ка у доктора Белла. – Бетти распалилась гневом.

– Я и сама могу сложить два и два. Благодарю покорно.

С этими словами Милли Мэй удалилась, вся взвинченная. Милли Мэй Миллер недаром была главной сплетницей, и она нутром чуяла, что с Пайпер Макклауд не всё так просто. И помоги ей Господь, уж сегодня-то она докопается до сути.

Пайпер пристроилась в очередь за мороженым позади девчонки примерно её же лет. Пайпер было отлично известно, что девочку зовут Салли Сью Миллер. Годами Пайпер, примостившись на сеновале, с завистью следила, как Салли Сью идёт в школу и обратно домой, и вот наконец она в двух шагах от неё. И вот чудо: Салли Сью, грезившая о холодном сливочном лакомстве в столь жаркий день, с замиранием сердца обернулась к Пайпер и воскликнула:

– Я больше всего люблю клубничное мороженое! А ты?

– Клубничное! – Пайпер была в восторге от того, что у них уже так много общего. – А ты никогда не задумывалась, почему она называется клубника? Я хочу сказать, она же ни капельки не похожа на клубень. Это же ягода.

Прежде у Салли Сью и мысли такой не было, но теперь она подумала немного и признала, что это действительно очень странно.

– Хм, а ты права.

– Может, её нужно было назвать красникой. Или багряникой.

– Или сладникой.

– Или вкусникой.

– Я ещё никогда ничего не переименовывала!

– А ты никогда не думала, каково это – не есть ничего, кроме мороженого, целый день? – Пайпер думала. – На обед я бы ела мороженое со вкусом бараньих рёбрышек, а на гарнир кукурузное мороженое.

Салли Сью захихикала.

– Я бы съела на завтрак мороженое со вкусом яичницы с беконом.

– И касторковое мороженое, если заболит живот, – предложила Пайпер. – А перед сном зубное мороженое.

– И бутерброды с мороженым в школу. – Салли Сью подвинулась, чтобы Пайпер стала с ней рядом в очереди. – Меня зовут Салли Сью. А тебя?

Всё шло прямо так, как Пайпер мечтала. Она заулыбалась.

– Я Пайпер. Пайпер Макклауд.

Вдруг Салли Сью отступила на шаг.

– Пайпер Макклауд? Я слышала, мама о тебе говорила. Она говорит, что у тебя с головой не в порядке.

Пайпер задохнулась от возмущения.

– Очень даже в порядке!

Салли Сью внимательно осмотрела голову Пайпер и, в самом деле, не увидела ничего необычного. Она пожала плечами.

– Мама так говорит, а она никогда не ошибается. – Салли Сью указала на Милли Мэй, которая следила за ними издали, и Пайпер сразу же её узнала.

– А я говорю, что в этом она ошибается, – упорствовала Пайпер. Да как она смеет про неё такое рассказывать! Это так жутко нечестно, что ей хотелось взвыть. Вместо этого она сказала: – А уж собак пинать – это последнее дело.

Рот Салли Сью открылся, а щёки залились краской.

– Никаких таких собак моя мама не пинает.

– А вот и пинает! – Пайпер видела это, как на блюдечке, когда на прошлой неделе пролетала над их домом.

– А вот и нет! И вообще откуда ты знаешь? – допытывалась Сью, уперев руки в боки.

– Видела своими глазами, вот и знаю. Она стояла у вас за домом и курила трубку, а собака залаяла, и она пнула её в пятую точку, да так сильно, что псина заскулила. – Пайпер торжествовала.

Но радость победы была мимолётной, потому что глаза Салли Сью налились слезами стыда.

– Ты с нами незнакома, и откуда ты всё это знаешь? – прошептала она и отступила ещё на один шаг.

Прежде чем Пайпер успела ответить, к ним подлетел Рори Рэй, старший брат Салли Сью.

– Салли Сью, а ну прекрати реветь, а то мама всех нас домой отправит, – рядом с Рори Рэем мгновенно выстроились и остальные четверо братьев.

Жизнь Салли Сью, единственной девочки в семье с пятью старшими братьями, была не сахар, и нервы у неё не выдерживали. Даже матери приходилось признать, что она ужасная плакса.

– Я не реву, – взвыла она.

– Ещё как ревёшь. Я тебя огрею, если ты опять нюни распустишь.

– Это всё она, – Салли Сью дёрнула головой в сторону Пайпер.

– Эй ты, уродина, это ты довела мою сестру? – Рори Рэй обратил свой гнев на Пайпер.

– Э-э-э, – замялась Пайпер, не зная, что сказать. До подобного поворота она не додумалась, когда фантазировала о пикнике.

Салли Сью громко шмыгнула носом.

– Закрой фонтан, Салли Сью, – рявкнул на неё Рори Рэй. – Мама на нас смотрит. – Пятеро братьев окружили Салли Сью, лицо девочки покраснело, в глазах стояли слёзы, а нижняя губа подрагивала. Не доверяя собственному голосу, она указала пальцем на Пайпер.

Рори Рэй толкнул Пайпер, и она упала в облаке пыли. Поношенные сапоги обступили её со всех сторон.

– Оставь мою сестру в покое, кикимора.

– Эй, а не ты ли та девчонка, у которой не лады с головой? – Один из братьев пнул ногой землю, так что пыль полетела прямо в лицо Пайпер.

Пайпер закашлялась, давясь грязью.

– Дурная или нормальная, но ты оставишь её в покое. Ты слышишь, кикимора?

– Ладно, Рори Рэй. Я хочу мороженого, – заныл один из братьев.

Рори Рэй схватил Салли Сью и потащил её мимо всех мальчишек в очереди, оставив Пайпер лежать в грязи.

Пайпер, совершенно опустошённая, долгое мгновение сидела на земле. Всего за пару минут она нашла и потеряла лучшую подругу. Это был тяжкий удар, и среди крутящихся клубов пыли Пайпер оплакивала вечеринки по поводу дней рождений, выпускные, свадьбы и торжественные объявления о рождении детей, которым не суждено свершиться. Затем пыль осела, и Пайпер, подняв голову, увидела, что Милли Мэй Миллер не сводит с неё глаз, причём губы её кривит ухмылка.

Пайпер ненавидела Милли Мэй за то, что та смеётся над ней, и за то, что рассказывает про неё небылицы. Как могут окружающие судить о ней, когда и не знают её вовсе? Присущее Пайпер чувство справедливости было оскорблено, и она тут же решила показать всем, насколько они не правы.

Поднявшись на ноги, Пайпер быстренько отряхнулась. Высоко вздёрнув голову и выставив вперёд подбородок, она прошествовала к группе ребят, играющих в мяч. Если все тут думают, что у неё плохо с головой, она им покажет, что это не так. Им просто нужен шанс узнать её получше. К концу пикника она заставит Милли Мэй Миллер взять свои подлые слова обратно. И если от их отвратительного привкуса у Милли Мэй заболит живот, Пайпер будет её ничуть не жаль.

Увы, хотя Пайпер прилагала просто геркулесовы усилия, вечер наступил, а Милли Мэй так и не взяла своих слов обратно, а сама Пайпер так ни с кем и не сдружилась. Бо Бо и Кэнди Сью – разукрашенные солнцем близняшки Хассиферов – поначалу прониклись к Пайпер: её занятные выдумки приятно разнообразили незатихающую трескотню девчонок о рослых парнях-фермерах, на которых они положили глаз, и их попытки кокетничать с ними. Но когда Пайпер заупрямилась и не пошла в ближайшие кусты секретничать о братьях Струбингах, о ней быстро забыли.

Если б только Пайпер могла закрыть глаза на то, что главная отрада Джесси Джен Дженкинс – отрывать крылья злосчастным мухам, а затем скармливать их своему пауку Вельзевулу, она бы, наверное, приняла её предложение уколоть пальцы и стать кровными сёстрами. К несчастью для Джесси Джен, Пайпер не смогла. А к тому же многие ребята узнавали Пайпер в лицо, ведь они видели её в церкви. И хотя никто с ней и словом прежде не перемолвился, репутация Пайпер – спасибо Милли Мэй Миллер! – опережала её, и ни одна божья душа не устояла против искушения слухами.

Вопреки собственному нежеланию признать поражение, Пайпер поняла, что всё идёт не так, как она задумывала, однако как раз в этот момент объявили о начале бейсбольного матча, дававшего Пайпер отличную возможность оправдаться перед всеми и показать себя с лучшей стороны. Стоя на открытом поле рядом с местом пикника среди прочих мальков Лоуленда, Пайпер заворожённо следила, как ребята, горланя, выпихивая и вытягивая один другого, хаотично организуют команды.

Джуни Джейн, крутая девчонка, готовая наподдать любому из ребят, кто назовёт её девчонкой, быстро провозгласила себя капитаном одной из команд, а другую возглавил Рори Рэй. И тотчас начался набор игроков.

– Билли Боб, – выкрикнул Рори Рэй. Билли Боб, дюжий парень, который мог бы послать мяч на луну, протопал из кучки ожидающих ребят и занял своё место за спиной Рори. Дети пихались, в надежде, что их заметят, в том числе и Пайпер.

– Пигги Пух, – крикнула Джуни Джейн.

– Лиззи Ли, – отпарировал Рори Рэй.

– Салли Сью, – ответила Джуни Джейн.

С камнем на сердце Пайпер смотрела, как один за другим все дети были разобраны по командам, и остались только она и Тимми Тодд, а тому едва стукнуло шесть лет, и вдобавок он был мал для своих лет. К тому же он был на дурном счету среди других ребят, так как вечно ковырял в носу и ел козявки, не говоря уж о том, что мылся от силы раз в неделю. Остаться стоять рядом с Тимми Тоддом было очень унизительно для Пайпер.

И, как будто этого мало, Рори Рэй замялся, выбирая между ними двумя.

– Ай, ладно уж, я беру Тимми Тодда! – Говоря это, Рори Рэй пнул грязь. Пайпер официально осталась последней, и унижение её было полным. Ну, или она так думала.

– Я не хочу её в своей команде. Она больная на голову, – начала препираться Джуни Джейн, и перед Пайпер разверзлись новые глубины позора.

– Если мне достался этот, – упёрся Рори Рэй, ткнув в Тимми Тодда, – то нечего тут, не увиливай. Так будет честно.

– А, проваль, – Джуни Джейн сплюнула, и Пайпер наконец была взята в команду.

Под клонящимся к вечеру солнцем вся община собралась на склоне холма, чтобы посмотреть на бейсбол и отдать должное усилиям детей. Бетти и Джо Макклауд глаз не сводили с Пайпер. Они видели, как она старается сдружиться с ребятами, и всякий раз, как её попытки отвергались, у них делалось немного тяжелее на сердце.

– Мяч в игру! – крикнула Джуни Джейн, и матч начался.

Билли Боб сильно ударил по мячу, целя в дальнюю часть поля… прямо в Пайпер. Высоко вздёрнув вверх руку в перчатке, Пайпер вытянулась в струнку на самых цыпочках. Она тянулась изо всех сил, старательно оставаясь на земле. Несмотря на всё её усердие, мяч просвистел у неё над головой и упал в траву в трёх метрах позади. Она бросилась к нему, но запуталась в собственных ногах и в следующее мгновение рухнула носом в землю.

– Н-да! – Джуни Джейн снова с отвращением плюнула.

Бетти и Джо вздохнули, а Милли Мэй Миллер кивнула парочке дам, словно оплошность Пайпер подтверждала её правоту.

Как ни плохи были дела Пайпер, с ходом игры они умудрялись становиться всё хуже. Выйдя против Рори Рэя, первоклассного питчера, известного своим скользким слюнявленным мячом, Пайпер высоко подняла биту, готовясь дать бой. Надежды на выигрыш во многом зависели от того, как Пайпер сможет отбить мяч. Рори Рэй закрутил и подал мяч, со всей силой замахнувшись; Пайпер выложилась на полную и…

– Ты в ауте! – злорадно объявил Рори Рэй.

Команда Пайпер дружно застонала.

В конце девятого иннинга при двух занятых базах и двух аутах Билли Боб коснулся базы и, ничего не опасаясь, приготовился к хоум-рану, который принесёт победу в игре.

Джуни Джейн, которая всегда боролось до конца, объявила тайм-аут и подозвала Пайпер и Джимми Джо.

– Билли Боб подаст сильно и далеко. Макклауд, ты на скамье. Джимми Джо, ты займёшь место Макклауд на поле. – Джуни Джейн знала, что Джимми Джо может голой рукой поймать муху в безлунную ночь. Пайпер же ничего не поймала и не отбила за всю игру.

Джимми Джо потянул за перчатку, зажатую в руке Пайпер, но та вцепилась в неё.

– Я поймаю мяч, Джуни Джейн, – пообещала она.

– Ты даже простуду не поймаешь, живи ты хоть в самой Антарктиде и без тёплой одежды.

– А вот и поймаю, – Пайпер пришлось умолять. – Дай мне шанс, Джуни Джейн, я тебя не подведу. Честное-пречестное слово! Без крестиков! – Пайпер, не выпуская из рук перчатки, попыталась показать ладони.

– Дай сюда, – Джимми Джо с силой дёрнул перчатку, но Пайпер держала мёртвой хваткой.

Джуни Джейн мягкотелой не была. Она не сюсюкала над щенками, на дух не переносила розовый цвет и, в отличие от всех остальных девчонок в школе, ни разу не мечтала о том, что Рори Рэй однажды её поцелует. Но она вдруг невольно посочувствовала Пайпер. Если б дела обстояли иначе и у Пайпер не было неладов с головой, Джуни Джейн, пожалуй, дала бы ей шанс. А так Джуни Джейн не собиралась рисковать проигрышем из-за девахи-недоумка.

– Отдай. – Джуни Джейн с такой силой рванула бейсбольную перчатку из рук Пайпер, что Пайпер упала на землю.

– Ты на скамье, Макклауд! – прокричала Джуни Джейн, отбегая обратно к питческой горке и не думая ни о чём, кроме игры.

Во второй раз за день Пайпер позорно лежала в пыли на глазах у всей общины округа Лоуленд. Милли Мэй Миллер торжествующе улыбалась, хоть и сделала сочувствующее лицо. (Да, изобразить такое сложносочинённое выражение было непросто.) Дети ухмылялись, посматривая в её сторону.

На склоне холма Пайпер увидела Бетти и Джо, и они выглядели так, будто каждый получил пулю в сердце. На их лице явственно читалась жалость, и Пайпер застыдилась самой себя. Почему она не сумела ни поймать, ни отбить мяч? До чего же ужасно, когда твои собственные мама и папа смотрят на тебя так, будто ты ничтожество. Пайпер и чувствовала себя ничтожеством.

Сгорая от стыда, Пайпер неловко поднялась с земли и пошла прочь с поля и ото всех, кто собрался на нём. Она не знала, куда идёт, и не собиралась никуда приходить.

На питческой горке Джуни Джейн плюнула на мяч, закрутила и послала его в сторону Билли Боба. Билли Боб подался к мячу, выставив вперёд свои массивные плечи. Взгляды всех жителей Лоуленда впились в него с ожиданием и ободрением. Никто не дышал, пока маленький белый мяч, вращаясь, летел по воздуху к крупному мальчишке со старой деревянной битой в руках. Билли Боб размахнулся как следует, и – ХРЯСЬ!

Бита раскололась надвое от силы замаха Билли Боба. Мяч ракетой взмыл в воздух. Но, к удивлению всех собравшихся и более всех Джуни Джейн, мяч полетел не в правый аутфилд, где Джимми Джо уже, как договаривались, подставил руки. Нет, Билли Боб проявил такое хитроумие, какого от него не ожидал никто, включая его собственную мать, и послал мяч в левый аутфилд, где Гомер Ган лениво выковыривал серу из своих несоразмерно больших ушей.

Папы, мамы, бабушки, дедушки, прабабки и прадеды и сам пастор – все вскочили на ноги и жадным взором провожали мяч, поднимавшийся всё выше, и выше, и выше.

Билли Боб дал тягу к первой базе, вызвав неудержимое ликование среди своей команды и панику среди противников.

– Лови мяч, Гомер Ган, – завопила Джуни Джейн.

– Беги, Билли Боб, – драла глотки другая команда. Гомер Ган встрепенулся, приходя в чувство, и неспешно придал своему долговязому телу позу, изображавшую условную готовность поймать мяч.

– Давай, Гомер, давай! – кричали члены его команды.

Несколько отцов тихонько присвистнули и удивлённо покачали головами, глядя, как мяч продолжает подниматься. Внизу Гомер Ган бестолково прыгал и размахивал руками, словно пытаясь сорвать яблоко с верхушки дикой яблони. Всё зазря. Мяч отрастил крылья и улетал в небесные выси. Руки Гомера Гана безвольно повисли, а он так и стоял, наблюдая, как мяч поднимается в царствие небесное.

– Пфуууу, – прошипела Джуни Джейн. – Проклятье! – Она бросила оземь перчатку (что довольно неспортивно), и будь рядом кто-нибудь из родителей, с неё бы шкуру спустили за то, что она бормотала себе под нос. Мяч улетал, и вся команда сдулась, ребята пинали землю, срывали бейсболки и громко вздыхали.

Команда же Рори Рэя распалялась восторгом, глядя, как Билли Боб, теперь уже самодовольно, словно на воскресной прогулке, обходит оставшиеся базы.

Среди этого волнения все, кроме Бетти и Джо, позабыли об уходящей Пайпер. Только Бетти и видела, как Пайпер замерла, увидев в небе летящий к ней мяч. И только Бетти заметила, с каким небывалым напряжением Пайпер глянула вверх, на мяч, и недоброе предчувствие тотчас подбросило её на ноги. С круглыми глазами и прижатой к сердцу рукой Бетти зашептала:

– О Господи, нет!

Дрожь щекотки охватила всё тело Пайпер, прежде чем она успела собраться с мыслями. Она непреложно знала, что сейчас сделает. Она поймает этот мяч и покажет им всем.

«Что ж, посмотрим, старая крыса, какой недоумок сможет это повторить», – мысленно позлорадствовала она над Милли Мэй Миллер. В следующий миг ноги Пайпер оторвались от земли и она взмыла в воздух.

– Мать честная! – Джимми Джо встал как вкопанный. – Смотрите! – Он первым, если не считать Бетти и Джо, увидел, что Пайпер взлетела. Побледнев, он стоял как истукан и не сводил с неё глаз. Видя его реакцию, несколько ребят тоже обернулись посмотреть, и поле мигом выкосила эпидемия изумлённого замешательства.

Словно стрела, выпущенная в небо, Пайпер неслась за мячом. Она старательно контролировала тело, держа руки и ноги неподвижно выпрямленными. Она ещё не тренировалась с предметами, а гнаться за мячом в воздухе сложнее, чем может показаться. Набрав нужную высоту, она прибавила скорость и понеслась вдогонку.

– Ты справишься, – подбадривала она саму себя, нагоняя мяч.

Кончики её пальцев дотронулись до кожи мяча. Потянувшись к мячу, она промахнулась и завихляла, теряя концентрацию. Однако она передвинула правую руку и, овладев собой, снова выпрямила ноги, а затем что было мочи ринулась за мячом. Последний рывок – и крутящийся мяч победоносно зажат в руке.

Пайпер тотчас остановилась в полёте и ошеломлённо посмотрела на мяч.

– Я это сделала! – прошептала она, и в душе её смешались радость, возбуждение и азарт.

И вдруг Пайпер так захватил триумф, что она взметнулась и сделала тройное сальто назад. А закончив его, она подняла зажатый в руке мяч высоко над головой, как это делают бейсболисты в Мировой серии, и завопила: «Йохо!»

В замершей тишине её возглас прозвенел оглушительно. Даже высоко в небе Пайпер вдруг почувствовала, что никто не ликует и не болеет за неё. Взглянув вниз, она увидела отвисшие в изумлении рты детей и фермеров.

Пайпер подождала, но ничего… Никто не закричал в восторге. Никто из ребят не попросил её вернуться в игру. Салли Сью не подбежала, чтобы извиниться и предложить свою дружбу. Напротив, обалделые взгляды родителей сделались тревожными, и вскоре все похватали своих отпрысков за руки и пошли – нет, бросились! – подальше от Пайпер. Можно было подумать, что она больна чем-то жутко заразным.

– Вот бесовщина, – мрачно говорила одна женщина соседке.

Какой-то фермер потряс головой:

– Она всей малышне дурной пример подаёт.

Едва ноги Пайпер коснулись земли, как Бетти и Джо без лишних слов потащили её прочь. За всю дорогу домой ни один из них не произнёс ни слова. Только когда Пайпер была усажена на стул на кухне, Бетти дала волю гневу.

– Что ты такое творишь, Пайпер Макклауд?!

– Но, мам, я поймала мяч, – Пайпер подняла его в доказательство своих слов. Пайпер иногда казалось, что мама с папой упускают всё самое главное. Как ни посмотри, это был непростой и очень обескураживающий день для Пайпер. Всё пошло вкривь и вкось, совсем не так, как она надеялась, и всё же, несмотря ни на что, она не сдалась и одержала пусть небольшую, но победу, поймав бейсбольный мяч. Ясно же, это должно ей зачесться.

– Разве не для этого играют и не за это болеют? И у меня всё получилось!

– Ты летала! Сколько раз я тебе говорила…

– Но, мам, ты говорила, что от полётов нет никакого толка, но он есть! Видишь? – Пайпер снова подняла руку с мячом, потому что вот он толк. – И я ещё много чего придумала. Например, можно починить крышу амбара или…

– Пайпер Макклауд!

– Но, мам, если ты только попробуешь, я уверена, тебе понравится летать. Я тебя научу. Это несложно, и я уже усвоила все сложные уроки, так что тебе не придётся набивать шишки, как мне, и…

– Здесь не будет больше никаких полётов. Я не желаю об этом больше толковать, и чтобы я больше не видела тебя в небе. На этот раз я серьёзно. – Бетти топнула ногой. – А теперь иди в свою комнату, Пайпер Макклауд!

4

Округ Лоуленд был охвачен эпидемией слухов, и, будучи официальной сплетницей городка, Милли Мэй в одночасье сделалась очень важной персоной. Люди, которые поворачивали в обратную сторону, едва заметив её, вдруг стали изобретать поводы, чтобы нанести ей визит. Годы самозабвенных тренировок прекрасно подготовили Милли Мэй к неожиданно возросшему спросу на её услуги, и она ринулась с места в карьер. К вечеру её изложение произошедшего во время бейсбольного матча превратилось из пятиминутного захлёбывающегося рассказа в продуманный диссертационный доклад продолжительностью в один час тридцать три минуты, включающий красочные описания, пошаговый отчёт и небольшую демонстрацию.

Новость распространялась, как пожар жарким и сухим летом, и, перескочив границу округа, вскоре достигла Нью-Йорка, Токио, Лондона и других городов, где каждый желал знать всё о девочке, которая умела летать. Милли Мэй работала сверхурочно и была рада удовлетворить всё увеличивающее число запросов, приходивших со всех концов земного шара. С десяти часов вечера в день пикника до шести утра следующего дня у Милли Мэй не было ни единого свободного окошечка и ни минутки продыха, но она наслаждалась каждым драгоценным мгновением. Она рассказала всё, что ей было известно, и немало помимо того.

Пока Макклауды спали, люди, с которыми они никогда в жизни не встречались, жившие в таких отдалённых уголках, о существовании которых они даже не догадывались, читали подробные отчёты о Пайпер и бейсбольном матче. Заголовки, ощерившись восклицательными знаками, кричали:

ЛЕТАЮЩАЯ ДЕВОЧКА ЛОВИТ ЛЕТЯЩИЙ МЯЧ!
ПЕРВЫЙ ЗАДОКУМЕНТИРОВАННЫЙ ПОЛЁТ ЧЕЛОВЕКА!
ТОЛПЫ СТЕКАЮТСЯ В ОКРУГ ЛОУЛЕНД, ЧТОБЫ ПОСМОТРЕТЬ НА ПЕРВУЮ В МИРЕ ДЕВОЧКУ-ЛЕТУНЬЮ!

Повсюду, от Москвы до Сайгона, от Сиднея до Афин и в любой иной точке земного шара за завтраком говорили об одном и том же – о девочке, которая умеет летать.

На рассвете следующего дня как по мановению волшебной палочки целый отряд репортёров нарисовался вместе с утренним солнцем и встал лагерем возле фермы Макклаудов. Телеоператоры, фургоны новостных программ, журналисты из газет и фоторепортёры молча навели свои объективы и взоры на фермерский дом, готовые выхватить и запечатлеть первое же появление Пайпер Макклауд.

Не догадываясь ни о том, что происходит в мире, ни о том, что развёртывается прямо у неё под окнами, Пайпер крепким сном спала под одеялом. Прошлым вечером она очень долго не могла уснуть, поскольку прекрасно понимала, что утром Бетти всыплет ей за непослушание. В замешательстве и изнеможении Пайпер отчего-то стало казаться, что если она не уснёт, то завтрашний день и не наступит вовсе, и наказания удастся избежать. Но после всего, что приключилось на пикнике и во время бейсбольного матча, Пайпер так измучилась и устала, что её неумолимо клонило в сон.

Но и лёжа в кровати, ей запросто удавалось гнать от себя сон, бесконечно перебирая тревожные мысли. «Вот уж вырыла я себе яму. Мама с папой теперь не отпустят меня с фермы. – Хотя какая теперь разница. – Никто из ребят не станет со мной дружить. Теперь уж точно. – И, без сомнения, мама и папа впредь глаз с неё не спустят. – Думаю, о том, чтобы выкроить время на полёты, придётся забыть и на завтра, и на послезавтра, и ещё на много-много раз «после»». – Пайпер вздохнула. Больше всего на свете она ненавидела транжирить чистое небо. Всё начинало представляться совершенно безнадёжным и бессмысленным, тем более что Пайпер знала, даже случись ей всё начать заново, она поступила бы точно так же. «Проваль, и что плохого в полётах? У кого-то всегда что-то получается лучше, чем у остальных!» – По мнению Пайпер, было просто нечестно, что все так ополчились на неё.

«Мне просто придётся их вразумить, вот и всё, – крепко-накрепко решила для себя Пайпер. – Они просто не понимают, но если я дам им хоть немного времени, они одумаются». Как только решение сложилось у Пайпер в голове, её сморило волшебство сновидений, и она всю ночь летала в небесах, усеянных пушистыми белыми облачками. Она проспала бы и всё утро, не будь у переполошённого мира своих планов на неё.

– Пайпер Макклауд? – раздался в её комнатушке чей-то голос, едва рассвело.

– Мммм… – Пайпер повернулась на другой бок, так полностью и не проснувшись.

– Пайпер, просыпайся!

Повиноваться Пайпер не собиралась, но тут одеяла с её кровати полетели на пол, и она разом проснулась. Подскочив в постели, она повертела головой, но комната была совершенно пуста. «Чудно, теперь мне ещё и мерещится всякое!» Можно подумать, ей без этого не было хлопот.

– Пайпер? – повторил голос.

На этот раз Пайпер поняла, что ничего ей не мерещится. Это был мужской голос, и он раздавался из угла возле двери. Кто же это? Или что? Она прищурилась и оглядела всё кругом, однако в комнате никого не было.

– Кто здесь?

– Не бойся.

Пайпер завизжала, выпрыгнула из кровати и попятилась подальше от того угла, из которого доносился голос.

– Я здесь, чтобы помочь тебе, – сообщил голос.

Допустим, это могло быть правдой, но Пайпер не хотела рисковать. Даже не обернувшись к голосу, она раздёрнула шторы, и в комнату пролился свет. Утреннее солнце осветило угол комнаты, так что, немного сощурившись, Пайпер определённо смогла разглядеть что-то возле двери, но вот что? Что-то напоминало то ли силуэт мужчины, то ли колебание воздуха. Но в то же время там действительно ничего не было.

– Смотрите, в окне! – донёсся возбуждённый возглас со двора фермы. – Это Пайпер Макклауд!

Во второй раз за это утро у Пайпер перевернулось сердце, она крутанулась на месте и охватила взглядом… нечто невероятное.

Широко распахнутые глаза Пайпер сделались совершенно круглыми, чтобы вместить тот факт, что каждый свободный уголок фермы был битком набит людьми. И не только людьми, но и фургонами, и оборудованием!

Мужчина, на шее которого висело несколько фотоаппаратов, взволнованно указывал на Пайпер пальцем.

– Это она! Это Пайпер Макклауд!

Люди с фотоаппаратами выпрыгивали из ниоткуда, дивизион высокомощных и высокотехнологичных фотоосветителей навёлся на цель, поймав в луче прожекторов фигуру девчушки, выглянувшей из окна. Огонь! Изумлённые глаза Пайпер не выдержали прямого попадания света, она отлетела назад, зажимая руками ослеплённые глаза.

– Ой-ой! – Пайпер невидяще запнулась и упала на пол.

– Пайпер? Это ты тарарам там подняла? – в следующее мгновение в комнату Пайпер вошла Бетти. Она почувствовала, как мимо неё скользнул странный порыв сквозняка. (Как оказалось, это было наименее странное происшествие за всё утро.) К её удивлению, Пайпер, свернувшись калачиком, лежала на полу рядом с кроватью, закрывая ладонями глаза. Яркий свет – Бетти и не думала, что свет может быть таким ярким, – неостановимым пульсирующим потоком лился из окна, а затем за ним взметнулось вверх какое-то напоминающее кран приспособление, на котором, затаившись за огромной камерой, сидел неизвестный мужчина.

– Батюшки-светы!

– Мам, у меня глаза горят.

Опомнившись, Бетти бросилась вперёд и подхватила Пайпер на руки.

– Мистер Макклауд, – заголосила она. – Мистер Макклауд, на нас напали!

Джо ринулся из кровати в бой. Он появился в коридоре, снаряжённый подштанниками и двенадцатым калибром.

– Они повсюду, – сказала Бетти, оттесняя Пайпер в угол коридора. – Взяли и ослепили нашу Пайпер какими-то жуткими огнями, а теперь пытаются завладеть фермой.

Джо вприпрыжку понёсся вниз по лестнице. Он бросился прямиком к дверям, запер их все, а затем для верности подпёр стульями.

К исходу утра осада продолжалась без малейших признаков смягчения. Были разбиты два окна, куры потеряли добрую половину перьев, а число репортёров росло лавинообразно. Бетти, Джо и Пайпер сидели, сжавшись, как загнанные зверьки, в коридоре второго этажа. По счастью, зрение Пайпер восстановилось почти полностью, но если она отводила глаза слишком далеко влево или вправо, они жутко болели. Снаружи шум нарастал. Всё больше фургонов. Всё больше людей. Всё больше выкриков.

– Миссис Макклауд! Как долго ваша дочь летает?

– Мистер Макклауд, это вы научили её летать?

– Когда Пайпер выйдет и полетает для нас?

Без умолку и без продыху они всё кричали, пока Пайпер не начало казаться, что она сходит с ума. В одночасье окружающий мир сделался откровенно пугающим, и, более того, он приводил в ужас маму и папу, и от этого Пайпер чувствовала себя просто ужасно. Она ломала голову, но не находила решения.

– Мам, может, мне потолковать с ними чуток, и тогда они оставят нас в покое?

– Даже не думай! – Бетти крепко вцепилась в Пайпер. – Это чужаки. Все до одного, и кто их разберёт, что у них на уме. Нет уж, голубушка, никуда ты не пойдёшь.

– Но, мама, а что, если они никогда не отстанут от нас? Что тогда?

– Господь не оставит нас своей защитой, детка. Вот что.

Как оказалось, Бетти была отчасти права. Кто-то действительно пришёл им на помощь, хотя приказ исходил не из столь высоких областей.

Подразделения Службы Сдерживания, Безопасности и Быстрого Реагирования подключились к работе ровно в 02:00. Десять часов спустя двадцать чёрных внедорожников без опознавательных знаков въехали на территорию округа Лоуленд. Они установили контроль над дорогами, оттесняя уступающий по размерам транспорт к обочине, и проследовали к месту назначения, не останавливаясь и не сбавляя скорость даже на перекрёстках.

Агент А. Агент (да, по странной иронии судьбы его фамилия действительно была Агент; нет, он не сделался агентом потому, что его фамилия и так была Агент) одобрял и неукоснительно контролировал все перемещения. Это был лишённый чувства юмора мужчина неопределённого возраста, который всегда сидел с безупречно прямой спиной и постоянно следил за тем, чтобы уровень телесного жира не превышал трёх процентов. Его люди шутили, что он больше робот, чем человек. Доведись агенту Агенту услышать эти пересуды, он счёл бы их комплиментом.

Когда Служба прибыла в эпицентр (более известный как ферма Макклаудов), ситуация была столь же плоха, как в иных задокументированных случаях. Массмедиа и сторонние наблюдатели стекались на место и в квалификации агента Агента представляли собой угрозу объекту (более известному как Пайпер Макклауд).

– Повысить уровень тревоги до красного, привести команду Альфа и команду Омега в немедленную боевую готовность.

Автоколонна, взревев, подкатила к дому и в рекордное время пятьдесят агентов, экипированных всеми мыслимыми спецтехнологиями, заняли заранее определённые позиции. Службы безопасности окружили журналистов и гражданских и препроводили их с территории, тогда как команды сдерживания конфисковали все записи, фотографии и улики.

– Зона четыре «B» под контролем.

– Зона семь «L» под контролем.

– Все протоколы сдерживания выполнены.

Обратный отсчёт был остановлен на пяти минутах, и агент Агент стоял в центре полностью зачищенной фермы, скрупулёзно отслеживая все передвижения своих людей. Будучи совершенным перфекционистом, он ничего не оставлял на волю случая и поэтому аккуратно проследил за исполнением всех протоколов по безопасности (он твёрдо был уверен, что невозможно переусердствовать при установлении первого контакта) и просчитал все возможные варианты развития событий (он в любой момент был готов ко всему), прежде чем отдать следующий приказ.

– Авиачасть, можете приземляться.

– Понял вас, командующий подразделением.

Зависший высоко над фермой массивный вертолёт опустился из облаков. Он был больше самых крупных военных вертолётов, и лопасти его вращались с разительной силой.

– Что это за звук? – прокричала Пайпер сквозь гул, заполнивший коридорчик, где они укрылись.

Бетти не ответила, поскольку вся ушла в молитву. Джо не ответил, потому что во рту у него совершенно пересохло. А затем, ужаснее любого шума и дрожи, настала зловещая тишина, когда могучая тварь уселась в пыли.

Во дворе фермы агент Агент ловко открыл дверь вертолёта, и изящная кожаная туфелька на тонком каблучке ступила на пыльные земли Макклаудов.

Они принадлежали доктору Летиции Хуллиган.

Тонкая, как тростинка, она обладала грацией прима-балерины и величием королевы фей. На ней был элегантно скроенный чёрный костюм, из-под которого выглядывала белоснежная накрахмаленная рубашка из материи непревзойдённого качества. Её волосы были скручены на затылке в привлекательный пучок, а их иссиня-чёрные переливы оттеняли тёмно-зелёные глаза и фарфоровую белизну кожи. Всякий, кому посчастливилось лицезреть доктора Летицию Хуллиган, мог бы поклясться, что женщины более изысканной красоты ему не доводилось видеть никогда.

Она прошла к дому походкой настолько лёгкой, что можно было подумать, её ноги и вовсе не касаются земли. Агент Агент и ещё два агента, проследовавшие вслед за ней, по сравнению с тонкой фигуркой казались просто неандертальцами.

Тук! Тук! Тук!

Доктор Хуллиган, агент Агент и более пятидесяти агентов безопасности, агентов сдерживания и научных сотрудников терпеливо ожидали, пока кто-нибудь ответит на их стук в дверь Макклаудов. На втором этаже в коридоре ни Джо, ни Бетти, ни Пайпер не шелохнулись.

– Мистер и миссис Макклауд? – позвала доктор Хуллиган своим чистым и будто рафинированным голосом. – Моё имя – доктор Летиция Хуллиган, и я – представитель правительства Соединённых Штатов Америки. Пожалуйста, откройте дверь.

Сомнения, овладевавшие умами Бетти и Джо, немедленно рассеялись. Макклауды были людьми законопослушными, и если правительство Соединённых Штатов сочло нужным нанести им визит, не им идти против воли отечества. Не успела Пайпер опомниться, как она уже стояла между своими мамой и папой во дворе перед доктором Хуллиган, которая тотчас извлекла официального вида удостоверение и представилась.

Смущённо разглядывая красивую незнакомку из-за спины матери, Пайпер вдруг почувствовала себя небольшой планетой, притянутой в стабильное и мощное гравитационное поле Летиции Хуллиган. Её белая кожа, тёмные волосы и горящие глаза излучали уверенность в себе, столь же притягательную, сколь и неотвратимую.

– Мои люди очистили территорию и установили строжайшее наблюдение, с тем чтобы обеспечить вам безопасность и защиту, – сказала доктор Хуллиган, указав на агентов, занявших посты на всех ключевых позициях на ферме. – Я – директор университета, который специализируется на предоставлении помощи людям, которые, подобно вам, оказались… ну, скажем так, в сложной ситуации. – Доктор Хуллиган окинула Пайпер пронзительным взглядом зелёных глаз. – Как я понимаю, ваш ребёнок любит летать.

Бетти инстинктивно положила руку на плечо Пайпер.

– Наша Пайпер – хорошая девочка. Не скажу, что нам с ней не достаётся хлопот, но она никогда и никому ничего не сделала.

– Нет, конечно же, нет. Я понимаю. Мы встречали множество людей, у которых, как и у вас, сложились уникальные обстоятельства… У вас нет повода для беспокойства. Мы точно знаем, что нужно делать. – Манера у доктора Хуллиган была тёплой и успокоительной, и плотно сжатый рот Бетти смягчился. – А теперь, у агента Агента есть несколько вопросов, которые он хотел бы вам задать. Если вы не возражаете, он поговорит с вами с глазу на глаз.

Агент Агент шагнул вперёд и повёл Бетти и Джо на веранду, оставив Пайпер наедине с доктором Хуллиган. Пайпер почувствовала, что не может вымолвить и слова, до мозга костей заворожённая вниманием Летиции Хуллиган, направленным на неё одну без исключения.

– Похоже, непростое у тебя выдалось утро, – улыбнулась доктор Хуллиган. – Вряд ли ты привыкла встречать столько незваных гостей сразу.

– Вот уж точно, – согласилась Пайпер.

– Возможно, с тобой этим утром приключилось и ещё кое-что странное и неожиданное? Например, ты слышала голос, никого не видя перед собой?

Пайпер только рот раскрыла от удивления: «Как она узнала?»

Выражение лица Пайпер подтвердило подозрения доктора Хуллиган.

– Пожалуй, об этом мы поговорим с тобой позднее. А теперь, Пайпер, не расскажешь ли ты мне о своих полётах? – Доктор Хуллиган говорила о полётах столь непринуждённо, словно обсуждала погоду.

– Ну… – После всех неприятностей Пайпер не знала, как ей следует отвечать. Летиция Хуллиган тотчас увидела растерянность Пайпер и нагнулась, чтобы заглянуть девочке прямо в глаза. Она положила руку на хрупкое плечико Пайпер и поймала её неуверенный взгляд твёрдым взглядом своих зелёных глаз.

– Я понимаю, что ты меня пока плохо знаешь, Пайпер, но я надеюсь, что однажды ты станешь считать меня своим другом. Если ты позволишь, я могу стать тем, кто по-настоящему поможет тебе.

Доктор Хуллиган помолчала, видя, как озадаченно и нерешительно нахмурилась Пайпер.

– Может быть, ты сейчас думаешь: «Она не понимает. Никто не понимает, каково это – быть настолько непохожим на остальных. Постоянно прятаться и врать вдобавок». И я также знаю, что ты не любишь врать. Ты при этом отвратительно себя чувствуешь.

Пайпер была ошарашена. Именно это она и чувствовала! Как доктор Хуллиган узнала?

– И ты недоумеваешь, как только я могу об этом знать. Но правда в том, что ты совсем не знаешь, что делать и к кому обратиться, и иногда тебе начинает казаться, что всё совершенно безнадёжно.

Пайпер сообразила, что у неё дрожат коленки.

– Ч-что же мне делать?

– Это очень хороший вопрос, Пайпер. И я могу помочь тебе с ответом. Но прежде мне необходимо увидеть, насколько далеко ты продвинулась в полётах: освоила ли ты петлю из перевёрнутого положения или, может, даже реверсивное движение?

– То бишь полёт назад? – Пайпер не додумалась даже попробовать подобное.

– Это очень сложный элемент, и я думаю, что ты ещё не достигла этого уровня мастерства.

– Я парила с самого рождения, но летать начала только недавно. Я буду рада урокам. Только… кое-кому из наших всё это не особо по вкусу. – Пайпер обернулась на маму и папой, беседовавших с агентом Агентом.

– Я понимаю. Заниматься тем, чем ты занимаешься, непросто. Есть определённые последствия. – Доктор Хуллиган значительно кивнула, и девочка почувствовала, что она действительно понимает это и, что самое главное, понимает её, Пайпер.

– Я встречала многих подобных тебе. После того как я пойму уровень твоего лётного мастерства, мы сможем сесть и решить, что ты хочешь с этим делать.

– То бишь вы хотите, чтобы я взлетела? Здесь? Сейчас?

– Да. Ты можешь сделать это для меня?

Пайпер поглядела по сторонам, будто ожидала нагоняя за одну только мысль о полёте.

– А вы уверены, что это не приведёт к неприятностям?

– Даю тебе моё слово, – уверенно пообещала доктор Хуллиган. Поднявшись на ноги, она немного отошла, чтобы дать Пайпер место для манёвра. – Пожалуйста, не торопись. Дай себе время приготовиться. Если хочешь, можешь говорить со мной о том, что ты делаешь.

Пайпер не могла не чувствовать, что на неё обращено множество взглядов, не говоря уж о пристальном внимании стоявшей на крыльце Бетти.

– Ну, если вы уверены… – Пайпер глубоко вздохнула и повернулась так, чтобы не видеть лиц родителей. Что ни говори, здорово было, что кто-то заинтересовался её полётами, и она вдруг почувствовала, как её захлёстывает волна радостного возбуждения.

– Понимаете, – пояснила она доктору Хуллиган и стоявшим поблизости мужчинам, – любой может взлететь, нужно только постараться. Всё, что нужно, – это встать тихонько и думать о небе. – Пайпер повторила про себя свои особые слова, и по её телу волной пробежали мурашки. В следующее мгновение её ноги оторвались от земли. – Раз – и вы уже в воздухе. Всё просто.

Пайпер взлетела.

Все запрокинули головы.

Все присутствовавшие при этом мужчины повидали немало необъяснимых и засекреченных явлений. Сверхъестественное сделалось для них рутиной. Именно ради этого они проходили жесточайший отбор, изматывающие тренировки и постоянные аттестации. И всё же, увидев, как Пайпер летит, эти самые мужчины вопреки самим себе позволили своим суровым лицам выразить изумление и даже замешательство, а циничным губам – исторгнуть вздох.

Без сомнения, Пайпер была особым случаем даже среди особых случаев.

Поднявшись в воздух, Пайпер решила не усложнять. Сделав пару вращений, она добавила стремительную мёртвую петлю и завершила всё пируэтом.

Доктор Хуллиган затаила дыхание.

– Бог мой, она и в самом деле умеет летать!

5

– Пайпер, есть другие ребята… такие, как ты. И место как раз для тебя. – Доктор Хуллиган говорила вполголоса, и Пайпер, наклонившись к ней, впитывала каждое слово.

– Без дураков?

Доктор Хуллиган сдержала своё слово и проследила, чтобы Пайпер, когда она приземлилась, никто не ругал. Затем доктор Хуллиган зашла в дом вместе с Бетти и Джо и, проведя с ними довольно много времени, позвала Пайпер внутрь, чтобы поговорить с ней наедине. Пайпер вмиг стало казаться, что доктор Хуллиган – её старый и верный друг.

– Одна беда с полётами – пока ты одна такая, даже в небе бывает одиноко, – доверительно сказала она доктору Хуллиган. – Я думала, что небось смогу научить остальных, и тогда все будут уметь летать. Нет, ну правда, это не сложно, когда набьёшь руку. – Начав рассказывать о полётах, Пайпер не могла остановиться.

Доктор Хуллиган внимала каждому её слову.

– Значит, тебе этого хотелось бы?

– Больше всего на свете! А ещё получше научиться летать, потому что я хочу взять и облететь вокруг всей земли, – при этой мысли лицо Пайпер просветлело. – Тогда я смогу увидеть всё-всё-всё, и может, найдутся другие летуны, о которых никто ничего не знает. Может, я отыщу их. Ну, или уж точно повидаю кучу интересного народа в далёких уголках.

– Похоже, ты уже определилась с планами.

Пайпер пожала плечами.

– Думаю, что завсегда нелишне иметь мечту и план. Ведь коли их нет, ты никуда и не сдвинешься.

– Полностью с тобой согласна. Знаешь, Пайпер, очень хорошо, что ты мне обо всём этом рассказала, потому что мы с твоими отцом и матерью сидели здесь и обсуждали твоё будущее, и я посоветовала им, что в твоих интересах на время поехать со мной.

– С вами? Куда?

– В мой университет. Он призван удовлетворять особые потребности таких ребят, как ты, в приобретении тех навыков, которые помогут им воплотить свои мечты.

– То есть мне можно будет ходить в школу?

– Как я уже говорила твоим родителям, мы научим тебя всему, что тебе необходимо знать.

– Ясное дело, мне хочется летать получше. – Пайпер предвкушала по-настоящему дельные уроки полётов.

– Но есть одна вещь, которую тебе необходимо знать, Пайпер. То, что случилось сегодня утром в твоей комнате… тот голос, который ты слышала… Мне не хотелось бы углубляться в ненужные подробности, ведь я совершенно не хочу тебя напугать, но тебя нельзя оставить без защиты, ведь есть в мире люди, которые из своего интереса приберут тебя к рукам. К сожалению, в их распоряжении немалые возможности. В университете мы способны обеспечить твою безопасность.

Холодок пробежал по спине Пайпер.

– Какой у них ко мне интерес?

– Это всё чрезвычайно сложно, и, честно говоря, мне не хочется, чтобы ты об этом тревожилась. Когда я беседовала с твоими родителями, они мне сказали, что окончательное решение, поехать в университет или остаться, за тобой. Учитывая все обстоятельства, я думаю, это было бы разумное решение с твоей стороны.

Нисколько не сомневаясь и даже особо не задумываясь, Пайпер от души согласилась с доктором Хуллиган, и та удовлетворённо поднялась со стула.

– Значит, решено.

Пайпер вихрем взлетела по лестнице к себе, чтобы рассказать обо всём Бетти; та тем временем вынимала вещи Пайпер из комода.

– Мам, доктор Хуллиган говорит, что научит меня всему, что мне только нужно знать! Правда, здорово? – выпалила Пайпер. – И я пойду в её университет.

– Я так и думала, – кивнула Бетти, и Пайпер вдруг заметила, что на измождённом лице матери явственно читаются тревога и волнение.

Бетти и Джо были простыми фермерами, и у них заходил ум за разум. Они любили дочь всем сердцем и не хотели отпускать её от себя ни на мгновение. Но и защитить Пайпер от того, что произошло сегодня утром, было делом огромной важности. Доктор Хуллиган пообещала, что убережёт их Пайпер от опасности. Она также терпеливо убеждала, что особые потребности Пайпер диктуют необходимость индивидуально разработанной образовательной программы, подстроенной именно под её возможности. Какие шаги Макклауды думают предпринять, чтобы обеспечить ей это? Никаких? Что ж, доктор Хуллиган – специалист в области работы с необыкновенными детьми. Её учреждение создано именно для таких случаев и способно собрать ресурсы для удовлетворения всех нужд Пайпер. Она пойдёт на любые расходы.

Что и говорить, Макклауды были сторонниками раз и навсегда заведённого порядка, но бесчувственными они не были. Да они бы скорее отдали руку на отсечение, чем допустили, чтобы Пайпер попала в беду. Вот так, с крайней неохотой и с тяжёлым сердцем, они решили отпустить свою кровиночку.

Бетти уже уложила самый тёплый из свитеров Пайпер, её шерстяные перчатки и носки. Все вещи девочки были аккуратно сложены в старый саквояж, такой лёгкий, что она сама сможет без труда поднять его. При виде всех этих собранных вещей Пайпер будто ледяной водой окатило, и она встала как вкопанная.

– Мам, что это ты делаешь с моей одеждой?

– Хитромудрый университет там или нет, но, думаю, тебе гоже тело-то прикрыть, – Бетти запихнула в сумку её кальсоны.

– Но… – не могла понять Пайпер, – зачем ты всё это укладываешь?

– Тебе придётся уехать с доктором Хуллиган, и с нами ты больше жить не сможешь.

– Что? – Недоумение Пайпер росло. – Но это неправильно! Почему я не могу ходить в этот университет? Я же видела, Миллеры же просто ходят в школу каждый день! – Пайпер и в голову не приходило, что может быть иначе.

– Университет доктора Хуллиган Бог знает как далеко, Пайпер. Чересчур далеко, чтобы ходить туда пешком, и даже слишком далеко, чтобы приезжать на каникулы.

И тогда Пайпер разом поняла, что у такого вроде здравого решения будут большие последствия. Она опустилась на кровать.

– Нет!

– Ну-ну, детка. Не горячись. Вот и доктор Хуллиган говорит, всё образуется.

Пайпер заметила, как дрожат руки матери, складывающие единственный носовой платок, который и был-то у Макклаудов. Этот платочек из тонкого льна, вышитый крошечными синими птичками, передавался из поколения в поколение. Бетти пользовалась им лишь однажды – в день собственной свадьбы. Аккуратно сложив платочек и положив его в старый саквояж, Бетти передавала его Пайпер. Этот простой жест показал Пайпер всю бесповоротность расставания с родителями и фермой.

– Но я не знала, – Пайпер заломила руки. Что же ей теперь делать? Она хотела пойти в университет доктора Хуллиган, но только не ценой того, чтобы уехать из дома от мамы и папы. Простое решение неожиданно сделалось ужасно сложным, и Пайпер не знала, как отыскать такое решение, которое не повлечёт разочарования и сожалений. И как она умудрилась попасть в такой переплёт?

– Ты будешь в безопасности, и тебя научат чему следует. – Бетти видела, как растревожилась Пайпер, и попыталась её успокоить. – И ты встретишься с другими ребятами и, наверное, подружишься с кем-нибудь.

Пайпер покачала головой.

– Наверное, я всё же не поеду.

Бетти шмыгнула носом и, быстро отвернувшись, взяла расчёску.

– Ничто в этой жизни не достаётся нам даром, детка. Всякая дорога, по которой ты пойдёшь, взимает свою плату. Чем раньше ты это поймёшь, тем лучше. Не важно, какое направление ты изберёшь, к хорошему всегда подмешано дурное, и нужно научиться принимать их вместе. – Намотав воскресную ленту Пайпер на ручку расчёски, Бетти убрала её в сумку и решительно закрыла замок. – Ты взяла и сама выбрала свой путь, и теперь ни папа, ни я ничего с этим не можем поделать.

Поначалу Пайпер не понимала, куда клонит мама, но затем всё сложилось и разом прояснилось. Бетти раз за разом говорила ей не летать. Она предостерегала, что нечего витать в облаках, но Пайпер её не слушала. Ясное дело, она сама взяла да и поймала тот бейсбольный мяч, и все это видели. Так ситуация ускользнула из рук папы с мамой. Как детектив, расследующий преступление, Пайпер проследила шаг за шагом поступки, которые привели её к этой минуте. Отъезд с доктором Хуллиган был очередным последствием того выбора, который она сделала, спрыгнув с крыши наутро после того дня, проведённого в ветвях дерева. И ни она, ни её папа с мамой ничего не могли теперь поделать. Пайпер, одна только Пайпер накликала эту беду.

– Я же и не думала, что такое случится, – тихо вздохнула Пайпер, удивлённо качая головой.

Бетти протянула Пайпер саквояж.

– Веди себя как следует.

– Конечно, мама.

– И смотри, чтоб на тарелке ничего не оставалось! – Бетти всхлипнула и, быстро отвернувшись, провела по щеке тыльной стороной ладони. – Пора пошевеливаться. Негоже заставлять всех этих господ себя ждать. – Она быстро вышла из комнаты Пайпер и заспешила вниз по лестнице.

Пайпер в последний раз окинула взглядом единственную знакомую ей комнату, а затем подхватила старую сумку и неохотно вышла. Открыв дверь на веранду, она увидела, что все машины уже заведены, а мужчины в чёрных костюмах стоят возле них, готовые к отъезду. Доктор Хуллиган улыбнулась, когда увидела девочку.

– Готова?

Пайпер печально кивнула. В стороне сиротливо стоял и ждал Джо.

– Ну всё, я уезжаю, папа.

Джо вздохнул, сунул руку в карман комбинезона и вынул изящно выточенную деревянную птичку. Он протянул её Пайпер, и девочка осторожно взяла её и благоговейно повернула в ладони.

– Это было тебе на день рождения, – медленно проговорил Джо, – но что теперь тянуть. Сам сделал.

У Пайпер слёзы навернулись на глаза.

– Она такая красивая, пап. Я красивее и не видела ничего. – Пальцы Пайпер скользнули по тончайшим линиям, создававшим оперение птички, над которым Джо корпел долгими часами. Он прямо-таки душу вложил в эту работу.

– Мы будем ждать тебя здесь, пока ты не будешь готова к нам вернуться, – Джо неловко потрепал Пайпер за плечо. Не привык он к подобным разговорам.

Пайпер согласно закивала сквозь слёзы. Она почувствовала мягкое прикосновение доктора Хуллиган на своём плече и позволила ей увести себя прочь. Агент Агент поднял девочку в кабину вертолёта и умело застегнул у неё на груди ремни безопасности, которые плотно притиснули её к мягкому кожаному сиденью. Не успела она опомниться, как дверь закрылась и взвыл мотор. Всё происходило слишком быстро.

Вертолёт оторвался от земли, и Пайпер увидела, как ветер, поднятый его лопастями, хлестнул по папе с мамой. Но они неколебимо стояли и махали вслед поднимающемуся в небо вертолёту.

Пайпер смотрела во все глаза, но не в небо, а на поднятые в прощальном жесте руки родителей. Хотя она знала, что они этого не увидят, она тоже помахала им.

Шикарные машины уехали на полной скорости прочь, и пыль давно осела, а Бетти и Джо Макклауд не сводили глаз с той точки на горизонте, где исчез вертолёт. Ни одна, ни другой ещё долго не могли сдвинуться с места.

6

Вертолёт держал курс строго на север и летел так быстро, что зелёные леса скоро забелели под снегом. А затем деревья и вовсе исчезли, и во все стороны, насколько хватало глаз, протянулась бесконечная зимняя тундра. Впрочем, Пайпер ничего этого не замечала. Провалившись в роскошное кожаное сиденье, Пайпер оставалась мыслями на ферме с родителями и думала о том, что уже скучает по ним. Доктор Хуллиган, сидевшая рядом с Пайпер, протянула руку и ободряюще сжала ладошку Пайпер.

– Я никогда не разлучалась с мамой и папой. Мама говорит, что ума не приложит, откуда я такая взялась. Она говорит, не было среди Макклаудов такой, как я. Иногда я думала, что это хорошо, ну я ж не хотела быть, как все. А затем я поразмыслила и заволновалась. Ведь я ж Макклауд, и коли я не Макклауд, так кто же я? Нужно же человеку где-то быть своим.

– Есть люди, которым сделаться своими намного сложнее, чем остальным. – В словах доктора Хуллиган слышалось глубокое сопереживание. – Однако я обещаю, что помогу тебе найти своё место.

– Правда?

Доктор Хуллиган улыбнулась и кивнула. Успокоенная, Пайпер тоже заулыбалась. Было в докторе Хуллиган что-то спокойное и надёжное. Всё у неё выходило совершенно логично, у Пайпер же так никогда не получалось, и она жаждала овладеть подобным умением. Может, и этому её научат в школе.

– Вас понял. Расчётное время 10:00. – Услышав слова пилота, Пайпер выглянула из окна, чтобы поскорее бросить первый взгляд на свой новый дом. Прижавшись лицом к стеклу, она вглядывалась в белый горизонт. Ледяной равнине не было ни конца ни края, хотя они уже довольно долго летели над ней. Пролетев ещё немалое расстояние, вертолёт наконец сбросил скорость, а затем начал снижаться над одинокой хибарой, не больше сарая, сиротливо стоящей среди обледенелого запустения.

– Это он? – Пайпер была разочарована и обескуражена видом развалюхи.

– Да, мы на месте.

Пайпер огорчённо смотрела на не оправдавшую её ожиданий шаткую халупу, которую, казалось, в любой момент может оторвать от земной юдоли ненасытный ветер. Старая проржавевшая вывеска на строении гласила: ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОБЪЕКТ. СТОЙ, СТРЕЛЯЮТ.

Как только вертолёт приземлился, несколько мужчин в полярной экипировке выскочили из хибары и быстро открыли перед Пайпер дверцу вертолёта.

– Пайпер Макклауд? – проорал дежурный, чтобы перекричать шум мотора. Пайпер кивнула и невольно застучала зубами, разом задубев на морозе.

– Я здесь, чтобы препроводить вас на объект. – Дежурный расстегнул многочисленные ремни безопасности и поднял Пайпер с её кресла.

Когда ноги девочки на полметра погрузились в снег, она невольно поёжилась.

– Проваль!

Температура опустилась настолько ниже нуля, что столбик термометра уже три месяца не показывался из-за самой последней отметки. При вдохе у Пайпер кололо лёгкие, а нос моментально заледенел. И у них случались холодные зимы, но подобного мороза она никогда не испытывала. На таком холоде невозможно было даже думать.

– Вот сюда, – дежурный подтолкнул Пайпер к хижине. В эту минуту любое место, где можно было укрыться от холода, казалось сказочно прекрасным. Пайпер бросилась вперёд и была ужасно рада, когда другой мужчина открыл перед ней дверь для экономии времени.

Без оглядки нырнув внутрь, Пайпер оказалась в новом и неожиданном мире. За шаткой наружностью халупы был роскошно отделанный вестибюль с полом, выложенным толстыми плитами белого мрамора, и чистыми стальными стенами. С потолка свисала люстра из стекла и металла, а всю дальнюю стену занимал лифт.

Контраст между ожиданиями и реальностью буквально пригвоздил Пайпер к месту.

– Да назови меня груздем и положи в кузов!

В следующее мгновение внутрь прошествовала доктор Хуллиган и направилась к расположенной возле лифта панели. Она особым касанием дотронулась до панели, и та со щелчком раскрылась, явив весьма сложный компьютер. Там было столько мигающих лампочек и кнопок и всего прочего, что Пайпер даже гадать не стала, чему они служат. Конечно же, доктору Хуллиган было отлично известно, что с ними делать, и она с лёгкостью лавировала среди бесчисленных протоколов безопасности, в числе которых было и распознавание голоса, и сверка отпечатков пальцев, и сканирование радужной оболочки глаза.

– Твоя безопасность и благополучие, Пайпер, – наша первейшая забота, – пояснила доктор Хуллиган, заметив ошарашенное выражение на лице девочки. – Мы предпочитаем перестраховаться, и поэтому создали систему безопасности, которая позаботится о том, что ты будешь в полной безопасности, находясь под нашей опекой. – В следующее мгновение компьютер громко запищал, и двери лифта беззвучно открылись.

Доктор Хуллиган любезно отступила, позволяя Пайпер войти первой. Пайпер никогда прежде не пользовалась лифтом, а уж тем более таким шикарным. Осторожно шагнув внутрь, она увидела, что вся задняя стена была сделана из толстого стекла, а потолок светился.

– Готова?

Пайпер кивнула, одновременно испуганная и взволнованная. Вот так приключение!

– Лифт, поехали. – Лифт мгновенно среагировал на команду доктора Хуллиган. Двери плавно закрылись, и они разом ухнули вниз – так пугающе быстро лифт начал спускаться.

Неожиданно в лифте раздался голос:

– Мы приближаемся к первому уровню. Одноклеточные организмы. Минимальные требования к секретности. – Голос был женский и совершенно невыразительный. Пайпер огляделась.

– Это голос компьютера, – пояснила доктор Хуллиган. – Ты можешь обращаться к ней почти как к обычному человеку, и она ответит.

– Ух ты! – Пайпер запрокинула голову, словно ожидая увидеть над собой компьютер.

– Давай, попробуй.

– Э… компьютер, а у коров есть чувства?

Компьютер не ответил. Из расположенных наверху динамиков раздались странные присвисты.

– Это замечательный вопрос, Пайпер, однако компьютер сможет помочь тебе только с более конкретными запросами, – мягко поправила её доктор Хуллиган.

Пайпер немного подумала, а затем попробовала ещё раз:

– Компьютер, у моей пятнистой коровы есть чувства? – Пайпер снова поставила компьютер в тупик, и присвисты зачастили.

Доктор Хуллиган вежливо покашляла.

– Попробуй спросить о нашем текущем местонахождении, Пайпер.

– Где я сейчас?

– Этот лифт достигнет первого уровня через… Три. Две. Одну секунду. – И действительно лифт вынырнул из темноты и опустился в невероятный подземный мир. Развернувшись лицом к стеклянной стене, Пайпер вытаращила глаза, а затем выпучила их ещё сильнее, но всё равно не могла охватить взглядом умопомрачительное зрелище, развернувшееся перед ней.

– Лифт, приостановись, – приказала доктор Хуллиган, и они тотчас замерли.

Лифт висел в центре обширного рукотворного колодца. Постройка по размеру могла сравниться с Гранд-Каньоном в миниатюре, только вместо камня была сталь и стекло выписывало вокруг лифта, подвешенного в самой середине, широкую окружность. Мосты – беспримерное достижение конструкторской мысли! – протянулись от скруглённых стен к лифту, и, хотя не было видно ни единой опоры, они выглядели абсолютно устойчивыми.

1 F-22 «Раптор» – реактивный самолёт-истребитель, выпускался в США с 1997 по 2012 год.

2 Коблер – вид пирога с фруктовой начинкой, покрытой тестом.

Продолжить чтение