Читать онлайн Потерянные сказки бесплатно

Pages & Co.

Tilly and the Lost Fairytales

Text © Anna James 2019 Illustrations © Paola Escobar 2019 Translated under licence by HarperCollins Publishers Ltd The author/illustrator asserts the moral right to be identified as the author/illustrator of the work

© Мольков К.И., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

– 1 —

Н_е^м_но^г_о в_олш^е_бс^тва

Пожалуй, пять человек – это несколько многовато, чтобы поместиться внутри шкафа.

– Ещё раз напомните мне, почему мы должны отправляться в книжное странствие именно отсюда? – спросила Матильда Пейджиз, или просто Тилли, притиснутая лицом к плечу дедушки Арчибальда.

– Чисто технически нам совершенно не обязательно это делать, – ответил он. – Но отправляться в книжное странствие из шкафа эффектнее, не находишь?

Справедливости ради нужно заметить, что дедушка говорил сейчас об этом совсем не так убеждённо, как всего лишь полчаса назад, когда впервые предложил эту идею.

– Ну, если главная цель при этом добиться более тесного контакта друг с другом, тогда, конечно, так эффектнее, – промычал Оскар Ру, друг Матильды. Говорить нормально ему мешал бабушкин шарф, щекотавший нос и одновременно забивший рот своим ворсом.

– Бьюсь об заклад, что у детей Певенси из книжки про Нарнию таких проблем не было, – сказала Тилли.

– Не было, потому что они сразу выходили сквозь заднюю стенку платяного шкафа, не задерживаясь в нём, – ответила ей бабушка Элизабет. – Разумеется, им было проще.

– Хорошо, хорошо, – согласился с ней дедушка. – Теперь стало совершенно ясно, что все мои попытки добавить в книжное странствие немного поэзии и фантазии были недостаточно продуманными.

Он не без труда высвободил руку и толчком открыл дверцу шкафа. Тилли, Оскар, мама, дедушка и бабушка вывалились наружу и полной грудью вдохнули свежий, слегка пахнущий корицей воздух книжного магазина.

– Кроме того, это даже и не платяной шкаф вовсе, а какой-то чулан для всякой всячины, – недовольно проворчал Оскар.

– Я просто пытался добавить немного романтики. Дух приключений и всё такое, – вздохнул дедушка. – Хотел воссоздать атмосферу того легендарного путешествия в Нарнию. Надеялся, что мы все получим от этого огромное удовольствие. Ощутим немного волшебства, чуда.

– То, что мы из этого чулана выбрались, уже можно считать чудом, – заметила Тилли.

– По-моему, я напрасно старался и даром потратил на вас время, – проворчал Арчибальд. – А может, попробуем ещё разок? У нас же остаётся ещё целый час или около того, прежде чем нужно будет выдвигаться в Тайную библиотеку на выборы нового Главного библиотекаря.

– Нет, папа, я пас, – негромко сказала мама Тилли, Беатриса, разглаживая помявшееся платье. – В магазине, как и всегда перед Рождеством, много дел, и я думаю, что моя пара рук будет там совсем не лишней. Впрочем, тебе самому всё это очень хорошо известно…

И она, слабо улыбнувшись, направилась к двери в книжный магазин «Пейджиз и Ко», в одном доме с которым жила их семья.

– Она ещё ни разу не отправлялась в книжное странствие, после того как мы вернулись с ней из «Маленькой принцессы», – заметила Тилли, у которой сразу испортилось настроение.

– Я знаю, солнышко, я знаю, но постарайся не расстраиваться, – ответил дедушка. – Уверен, она скоро вновь придёт в себя, а пока что ей, конечно, очень тяжело. Ну, сама представь, сколько страха твоя мама натерпелась, когда почти на двенадцать лет застряла в книге! – Тут, как всегда при мысли о дочери, оказавшейся в заточении внутри экземпляра «Маленькой принцессы» с взломанной системой безопасности, на его лице появилось страдальческое выражение. – Однако нам всё же удалось вернуть её оттуда, и это самое главное. И теперь, когда стало известно, что это дело рук Чока, ему уже никогда больше не удастся повторить что-то подобное, мы не позволим.

– Не позволим… если вообще когда-нибудь найдём его, – вздохнула Тилли.

– Интересно, Амелии до того, как её выгнали, удалось что-нибудь выяснить о книге, из которой сбежал этот Чок? – спросил Оскар.

– Амелию никто не выгонял, – возразил мистер Пейджиз. – Её просто временно попросили отказаться от должности Главного библиотекаря Тайной библиотеки до тех пор, пока не будет проведено тщательное расследование.

– А по мне, это всё равно что её выгнали, – пробормотал себе под нос Оскар.

– На твой вопрос о Чоке я могу коротко ответить: нет. К сожалению, нет, – сказала бабушка. – Да у Амелии просто и времени-то не было на это. Как только стало известно об истории с Чоком, блокировщики начали настраивать против Амелии остальных библиотекарей, старались заставить их засомневаться в её способностях. Они давно стремились избавиться от неё, а то, что она приняла Чока на работу, просто стало для них удобным предлогом. Но ведь эти самозванцы с их глупым самомнением раздувают шум вокруг своих жёстких правил с одной только целью – укрепить собственные власть и влияние. – Тут дедушка накрыл бабушкину руку своей ладонью, стараясь остановить и успокоить её. – Прости, – тяжело вздохнула миссис Пейджиз. – Понимаю, что сейчас не время и не место об этом говорить.

– А могу я узнать, кто такие эти блокировщики? – спросил Оскар, и Тилли уже не в первый раз порадовалась тому, что он не стесняется спрашивать о том, чего не знает. Сама она делать это зачастую не могла.

– Да ерунда они, полный вздор, и больше ничего! – сердито воскликнул дедушка. – Просто группа библиотекарей, которые хотят заковать книжные странствия в жёсткий переплёт. Они продвигают всё более и более строгие правила, которые позволят Тайной библиотеке контролировать жизнь книжных странников. Все они объединялись вокруг Чока, он был самым рьяным сторонником строгих правил. Сейчас этим блокировщикам надо бы со стыда сгореть да по углам попрятаться, когда всем стало известно, что их вождь – всего лишь герой, сбежавший из никому не интересной книжки. Но нет, такой провал, как это часто бывает, только разжигает ненависть в тех, кто опозорился. Их кумир оказался не человеком, а вымышленным бесцветным персонажем, а они в отместку устроили охоту на ведьм, в которой их главной мишенью стала Амелия.

– Ерунда они или нет, – заметила бабушка, – но им удалось склонить на свою сторону многих библиотекарей, очень многих. Людей всё сильнее начинает беспокоить то, каким образом меняется роль Тайной библиотеки, а страх, в свою очередь, всё сильнее толкает блокировщиков на крайние меры.

– А библиотекарей не волнует, где сейчас Чок? – спросил Оскар. – Разве не опасно, если он болтается где-то здесь, рядом?

– Я думаю, они разрываются между страхом перед тем, что этот Чок может выкинуть, и желанием замолчать этот случай так, чтобы о нём не узнали в других Тайных библиотеках.

– В других Тайных библиотеках? – переспросил Оскар. – То есть вы хотите сказать, что такие же библиотеки есть и в других странах?

– Да, – ответил дедушка. – Тайные библиотеки есть почти во всех странах, хотя не во всех них имеется отдел Источников. Ну, ладно. На сегодня, я думаю, хватит говорить обо всей этой закулисной возне. Впереди нас ждёт долгий день, который обещает быть ещё утомительнее, чем вечная зима, которой правит злая королева. А потому давайте-ка сперва слегка перекусим.

Перекусили они яичницей и ломтиками авокадо на горячих, смазанных маслом булочках. Разговора за столом не получилось: бабушка с дедушкой глубоко погрузились в свои мысли, и это задумчивое настроение передалось всем остальным. Тишину нарушало только звяканье ножей о тарелки да тихое жужжание посудомоечной машины в углу кухни.

– А что, дела в библиотеке действительно настолько плохи? – устав от напряжённого молчания, нервно спросил Оскар. – У меня такое чувство, будто я на похороны попал.

– Что ж, можно сказать, что это и в самом деле похороны карьеры нашей дорогой Амелии, – проворчал дедушка. – Не говоря уже о возможной скорой кончине британских путешествий в книги, во всяком случае, в том виде, к которому мы привыкли.

– В таком случае дело действительно дрянь, – заметил Оскар.

– Брось, Арчи, – сказала бабушка. – Если вынести за скобки наши личные сожаления по поводу Амелии, всё не так уж драматично, как ты рисуешь. Книжные странствия будут продолжаться, и Британская Тайная библиотека продолжит свою работу, никуда не денется. А всё остальное… Ну, это как волны – прилив, отлив… Ты прекрасно знаешь, что засевшим в библиотеке старым грибам сразу не понравилось то, как взялась за дело Амелия. Их всегда злит, когда кто-нибудь из молодых с передовыми свежими идеями легко занимает высокий пост, о котором они всю жизнь мечтали. Ничего нового в этом нет, и можно сказать, что жизнь идёт и будет идти своим чередом.

– Ага, будет идти, пока не закончится, – мрачно уточнил дедушка.

Бабушка тут же бросила на него строгий взгляд из серии: «Ну, не при детях же!», и дедушка, фыркнув, встал из-за стола, со скрипом отодвинув свой стул. Затем он молча поставил грязную тарелку рядом с раковиной и собрался было уйти, но вместо этого вернулся и тщательно – очень тщательно! – вымыл тарелку, стараясь ни с кем не встречаться при этом взглядом.

Когда то, что ещё оставалось на столе, было съедено до последней крошки, все не спеша вышли на улицу, оставив в магазине «Пейджиз и Ко» одну только Беа.

– А вы действительно тоже хотите пойти? – спросил дедушка у Тилли и Оскара.

– Да, – в один голос откликнулись друзья. Разве могли они упустить возможность лишний раз побывать в Тайной библиотеке?

– Я, честно говоря, не уверен, разрешат ли вам присутствовать, – задумчиво, словно про себя, произнёс мистер Пейджиз, – но надеюсь, что если вы уже окажетесь там, то вас не выгонят. Да, думаю, что не выгонят, – всё так же только для самого себя решил он.

– Мне, конечно же, очень жаль Амелию, – начала Тилли, – но при этом очень хочется увидеть, как будут выбирать нового Главного библиотекаря.

– Вы говорили, что его выбирают голосованием, да? – спросил Оскар.

– Верно, – ответила бабушка. – Каждый, кто хочет занять этот пост, может выдвинуть свою кандидатуру, а затем остальные библиотекари выбирают того претендента, кто, по их мнению, лучше всего подходит для этой роли.

– Значит, ты в своё время точно так же выдвинул кандидатуру и тебя выбрали, так? – спросила дедушку Тилли.

– И он обошёл тогда тринадцать других кандидатов! – с гордостью ответила за него бабушка.

– А сколько их на этот раз? – поинтересовался Оскар.

– Всего трое, насколько мне известно, – вспомнила миссис Пейджиз. – Похоже, история с Чоком у многих охладила желание так высоко забираться. По правде сказать, неудивительно – кому же хочется с головой погружаться в этот кипящий котёл? Итак, кандидатов на должность Главного библиотекаря трое. Это Эбенезер Окпаранта, который работает в Тайной библиотеке… ну, не знаю даже, сколько лет он там работает. Такое впечатление, что с самого основания библиотеки. Затем одна женщина, Катерина Кэравей. Ну, это тёмная лошадка…

– И, наконец, Мелвилл Ундервуд, – подхватил дедушка. – Интересный, очень интересный тип. Вскоре после того, как я начал работать в Тайной библиотеке, он на несколько десятилетий исчез с горизонта вместе со своей сестрой Децимой, и мы все думали, что никогда уже больше его не увидим. Они занимались организацией сказочных туров для книжных странников, а в волшебных историях, сами понимаете, всякое произойти может. И вдруг, представьте себе, пару недель назад Мелвилл вдруг появился. Возник буквально ниоткуда, и при этом один, без сестры. Подробностей никто не знает, но он наверняка расскажет о них в своём выступлении. Честно говоря, мне он кажется недостаточно проверенным для такой работы, и лично я сделал бы ставку на старину Эбенезера. Это был бы очень надёжный Главный библиотекарь, а именно такой нам и нужен. Не время сейчас для сюрпризов, совсем не время.

– 2 —

С_к^а_з^к_и – в_ещь _любопы_тная

Дедушка заранее заказал такси до вокзала Кингс-Кросс, поэтому возле книжного магазина их уже ожидала машина. Чёрная и блестящая, как катафалк, она своим видом нисколько не улучшила общего похоронного настроения.

– Дедушка, ты сказал, что один из нынешних кандидатов организовывал туры по сказкам. Как это? – спросила Тилли, которой не давала покоя эта фраза.

– Ну, видите ли, ребята, сказки – вещь очень любопытная, удивительная даже, – ответил Арчибальд. – Вам известно, например, откуда они вообще берутся, сказки? Кто их пишет?

– Ну, братья… эти… как их… – попытался вспомнить Оскар.

– Братья Гримм, – помогла ему подруга. – А ещё Ганс Христиан Андерсен. Да много разных людей писали сказки.

– Ты права, но только отчасти. На самом деле всё не совсем так, – ответил ей дедушка. – Эти люди действительно записывали сказки, при этом во многие из них вставляя новые детали или сцены, но они не придумывали сказок, нет. Они их только собирали, то есть ходили по свету, слушали сказки и переносили на бумагу. А сами сказки – и волшебные, и бытовые – рождались у костров и возле разожжённых каминов, их шёпотом рассказывали на ночь детям, засыпавшим под них в своих спаленках или под открытым звёздным небом. Но откуда взялась та или иная сказка, кто первым придумал её, какой вариант сказки – а их почти всегда бывает очень много! – был самым первым? Узнать это практически невозможно, потому что мы знаем только записанный собирателем вариант, а он крайне редко в точности совпадает с изначальным.

– А как вы думаете, почему именно это делает книжные странствия по сказкам особенно опасными? – спросила бабушка.

– Ну, потому что… – уверенно начала Тилли, но осеклась, не в силах что-то придумать. Вместо неё ответил Оскар.

– Наверное, это как-то связано с Источниками? – сказал он, морща лоб. – Когда во время книжного странствия возникает какая-то опасность, это обычно связано с Источниками, верно?

– Так, уже теплее, теплее, – подбодрила ребят бабушка. – Продолжайте, молодые люди.

– Если существует много разных вариантов одной и той же сказки… – начала Тилли.

– …и мы не знаем, откуда эта сказка взялась… – продолжил Оскар.

– …то должны существовать разные издания Источников, – закончила Тилли.

– Совершенно верно, – кивнул дедушка. – Мы имеем множество вариантов одной и той же сказки, и каждый из них можно использовать как самостоятельный Источник. Почему так происходит? А вот именно потому, что сказку придумывает не писатель, а народ, и она передаётся из поколения в поколение не в письменном виде, а устно. При этом каждый новый рассказчик может добавить в сказку что-то своё или, наоборот, опустить какие-то детали…

– Можно сказать, что у сказок нет таких надёжных корней, как чернила, перо и бумага, – подхватила бабушка. – Сказки рождаются из воздуха и потому не подчиняются общим правилам. В отличие от прочной, написанной чернилами на бумаге истории, сказки зачастую смешиваются, сталкиваются, переплетаются друг с другом, и в результате может получиться вариант… ну, совершенно не похожий на изначальную сказку. Пытаться странствовать из одной сказки в другую очень опасно, очень. Это всё равно что искать дорогу по карте, не зная, где ты сейчас находишься. Кроме всего прочего, постоянно рождаются новые варианты сказок, а прежние варианты забываются и как бы перестают существовать. Это ещё больше увеличивает риск путешествий по ним. Время от времени Тайная библиотека организует групповые вылазки в сказки, которые всегда возглавляет очень опытный книжный странник, который понимает, чем грозит такое путешествие, и знает, как уцелеть во время него. Или, во всяком случае, попытаться уцелеть.

– А вы сами ходили в сказки? Можете нас туда сводить? – спросила Тилли.

Дедушка и бабушка переглянулись.

«Да, – подумала Тилли. – Здорово они умеют вот так, без слов понимать друг друга. Даже завидно немного. Интересно, а у меня получится когда-нибудь точно так же понимать кого-нибудь?»

И она пристально уставилась на Оскара.

– Ты… ты чего? – нервно спросил он. – У тебя такой вид… Чихнуть хочешь, что ли?

– Нет. Ничего. Не бери в голову, – покраснела Тилли и продолжила, повернувшись к бабушке и дедушке: – Так вы не ответили на мой вопрос.

– Что ж. Действительно, твоя бабушка – одна из немногих книжных странников, кто может совершать путешествия в сказки, причём официально и безопасно, – не скрывая гордости, ответил дедушка.

– Как это? – спросил Оскар.

– Как вы оба знаете, я работала в Тайной библиотеке в зале картографии, – сказала миссис Пейджиз. – Кроме наблюдения за работой реальных книжных магазинов и библиотек, в мои обязанности входило также отслеживание изменений в самих книжных историях. И я начала исследовать сказки, но затем меня заставили прекратить эту работу… Ну, скажем так, из-за расхождения во взглядах.

Тилли очень озадачили эти слова. Бабушку она знала привыкшей штурмом брать любые преграды и не понимала, что это за расхождения такие во взглядах должны были случиться, чтобы заставить её бросить свои исследования.

– А что случилось потом? Я думаю, у этой истории было продолжение? – настойчиво спросила девочка.

– Давайте об этом в другой раз, – вступил в разговор дедушка. – А сейчас мы уже приехали.

– 3 —

Сл^е_гк^а не в ^с_в^оей ^та_ре^лк_е

На взгляд Тилли, бесконечный поток людей в одинаковых тёмно-синих кардиганах не мог остаться незамеченным для остальных посетителей Британской библиотеки. Однако, несмотря на униформу и громкие перешёптывания, они, казалось, совершенно не привлекали внимания обычных читателей.

– Они принимают их за группу туристов, – объяснил дедушка, пока они проходили через дверь с табличкой «Служебный вход», которая вела внутрь стеклянной, уставленной книгами башни в центре зала Королевской библиотеки. – Люди вообще редко замечают что-либо из того, что не представляет для них интереса. Каким образом, вы думаете, мы прятали от всех столько десятилетий свою волшебную библиотеку? Именно таким – держали её у всех на виду, и никому до нас дела не было и нет.

К неисправному на вид лифту, который спускал книжных странников из главного зала в Британскую Тайную библиотеку, выстроилась очередь. Тилли ожидала, что атмосфера здесь будет такой же мрачной, как в «Пейджиз и Ко», однако в воздухе висел негромкий гул голосов, а вокруг мелькали возбуждённые, полные ожиданий лица.

– Разве все не должны быть опечалены, как мы? – шёпотом спросил Оскар.

– Мы, – ответила ему Тилли, – опечалены потому, что Амелия наш друг. Но, как я понимаю, многие здесь недовольны тем, что она держала в тайне новости про Чока. Так что печалиться им не с чего.

– Но мы… э… на правильной стороне, правда? – промямлил Оскар.

– Стороне чего? – уточнила Тилли.

– Ну, чего бы то ни было, – ответил мальчик. – Потому что здесь явно что-то происходит.

И Тилли с большой неохотой, но была вынуждена признать, что Оскар прав и здесь действительно что-то было неладно. А как только она это признала, в груди зародилась знакомая уже тревога. Чувство сопричастности, которое Матильда испытывала с тех пор, когда впервые обнаружила, что она тоже одна из книжных странников, улетучилось. Теперь девочка ощущала себя во всей этой истории каким-то наполовину вымышленным персонажем. Она принадлежала к миру книжных странников, да, но при этом чувствовала себя отстранённой от него, словно те дети, которые вынуждены жить внутри пластиковых пузырей, потому что больны и могут заразиться от окружающих – она читала о них в одной из книг. Тилли и сама должна была теперь прятаться, заслоняться от всех, оказавшись в самой гуще происходивших в Тайной библиотеке событий, настолько сложных, что она не могла их понять. В голове пробудился тоненький голосок, спросивший, не лучше ли ей было бы никогда не узнать о своей способности путешествовать внутри книг? Зачем ей это надо: быть окружённой непонятными тайнами, ловить на себе подозрительные взгляды, постоянно чувствовать себя не в своей тарелке?

Но несмотря на всё это и невзирая на странную атмосферу, Тилли не могла не восхищаться красотой главного зала с высоко раскинувшимся над головой бирюзовым потолком и широкими деревянными арками.

К ним подбежал библиотекарь и энергично пожал дедушке руку.

– Себ! – обрадовался Оскар, узнав того, кто несколько месяцев назад помогал им с Тилли осваивать азы путешествий внутрь книг.

– Как вы все поживаете? Мистер Пейджиз, миссис Пейджиз, очень, очень рад видеть вас. Привет, Тилли, привет, Оскар, – частил Себастьян, рассыпаясь в любезностях и не в силах остановиться, хотя чувствовалось, что ему есть что сказать, причём что-то очень важное. – Если вы не возражаете, следуйте за мной, Амелия ждёт вас.

И он повёл их, всех четверых, дальше, зыркая на тех, кто внимательно провожал их взглядом. Стены комнаты, в которую привёл их библиотекарь, были покрыты книжными полками, горел камин, распространяя вокруг себя волны тепла, а перед камином прохаживалась Амелия Уиспер, теперь уже бывший Главный библиотекарь. Её длинные чёрные волосы были собраны и заколоты в пучок, эта строгая причёска делала выражение лица женщины менее дружелюбным и тёплым, чем обычно. А ещё, пожалуй, Амелия выглядела сейчас непривычно бледной и словно потускневшей.

– Спасибо, что пришли, – кивнула она.

– Как же мы могли не прийти! – воскликнула бабушка и бросилась было обнимать Амелию, но та остановила её твёрдым движением руки.

– Не надо. Не надо меня жалеть, – сказала она. – Иначе я расплачусь, а только этого мне сейчас недоставало. Кроме того, мне нужно поговорить с вами о вещах гораздо более важных, чем мои чувства. Нас с Себастьяном очень сильно волнует то, что здесь происходит.

– Ещё бы. Нас тоже это волнует, – согласился дедушка. – То, что тебя заставили отказаться от должности, что тебе пришлось выслушать массу бредовых обвинений…

– Нет, я имею в виду нечто более важное, чем это, – перебила его Амелия. – Да, конечно, у меня сердце разрывается от того, что меня решили убрать, но, в конце концов, команда Тайной библиотеки имеет полное право заменить своего капитана.

– Да уж… – пробормотал себе под нос дедушка.

– Но проблема в том, кем они меня заменят. Или, по крайней мере, попытаются заменить.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что не доверяю Мелвиллу Ундервуду. То есть совершенно не доверяю. И думаю, что он многое недоговаривает, когда рассказывает свою историю.

– Но они же его не выберут, я нисколько в этом не сомневаюсь, – заметил дедушка. – Ведь Мелвилл же только-только вернулся неизвестно откуда, и никто не знает, где он был и что делал. Нет-нет, выберут старого Эбенезера, тут и говорить не о чем.

– А вот я в этом не уверена, – возразила Амелия. – Вас не было здесь на прошлой неделе, и вы просто не знаете, что Мелвилл, как только вернулся, развил бешеную деятельность, метался по Библиотеке и всем что-то нашёптывал на ухо. Не знаю, право, о чём именно он говорил, но боюсь, что люди начали ему верить. И я не считаю простым совпадением, что именно после появления Мелвилла блокировщики прекратили ворчать и собираться маленькими группами по углам и начали вести себя более организованно.

– Если позволите мне высказать мнение, – подал голос Себ, – меня, как и вас, мистер Пейджиз, мало волнует то, где столько времени пропадал Мелвилл Ундервуд. Но этого, к сожалению, не скажешь о других. Блокировщики, которые теперь настаивают на том, чтобы именно так их все и называли, превозносят небылицы Мелвилла, потому что счастливы списать на них все нарушения, в которых можно обвинить их самих. Дескать, непредвиденные обстоятельства, которых невозможно ни избежать, ни предусмотреть, и всё такое. Однако, хотя Мелвилл и утверждает, что они с сестрой подверглись внезапному нападению, когда вели свою группу книжных странников через сборник волшебных сказок, это нападение нигде и никем не зафиксировано. Но если группа книжных странников действительно была атакована или потеряна, должна же существовать какая-то докладная, или запись в журнале, или хотя бы чьи-то личные воспоминания об этом в нашем архиве, наконец. Мелвилл утверждает, что не может с уверенностью сказать, какова дальнейшая судьба остальных членов группы, включая его собственную сестру, и никто на него не давит. Неужели это никого не интересует? Как хотите, но мне всё это кажется очень, очень подозрительным.

– Но доказательств-то никаких нет, как я понимаю? – медленно произнёс дедушка.

– В том-то и дело, – признал Себ. – Чтобы подтвердить или опровергнуть его историю, у нас ничего нет: ни доказательств, ни улик, ни свидетельств. Вот мы – группа библиотекарей, архивистов и рассказчиков. Почему нас не волнует то, что о происшествии с группой Мелвилла нет никаких официальных записей?

– Я очень боюсь, что подобные голословные выпады против Мелвилла только выставят нас на посмешище, особенно сегодня, – всё так же медленно сказал Арчибальд. – Как вы думаете, не мудрее ли будет подождать ещё немного и понаблюдать за ним? Я, честно признаться, никогда не испытывал симпатий к Мелвиллу, когда нам приходилось с ним сталкиваться. Правда, мы оба с ним были тогда совсем молодыми людьми.

– Между прочим, он и сейчас молод, – заметила Амелия.

– Ну, это как раз вовсе не удивительно, – сказала бабушка. – Всем нам хорошо известно, что в книгах время идёт по-особому и люди в них стареют медленнее, особенно в волшебных сказках.

– Да, но Мелвилл, если судить по его внешнему виду, вообще не постарел. Ни на день! – возразила Амелия. – Как было ему около тридцати, так и осталось.

– Моя дорогая Амелия, очень легко находить доказательства того, во что мы уже верим… – протянул к ней руку дедушка, но она оттолкнула её.

– Не нужно меня опекать, Арчи. Я не сторонница теорий заговора, я знаю положение дел в сегодняшней Тайной библиотеке лучше, чем вы, и отлично понимаю, что мы в данном случае имеем дело с чем-то бо́льшим, чем нашёптывания и догадки.

– Но дыма-то без огня не бывает, – заметил Себ.

Амелия предпочла его не услышать.

– Здесь происходит кое-что ещё, – твёрдо заявила она. – И с вашей стороны будет мудро всерьёз прислушаться к моим предупреждениям.

– Ты права, – виновато кивнул дедушка. – Прости, я не хотел. Просто мы с Элси очень волнуемся за тебя, ведь ты наш друг и коллега, и мне тяжело видеть, как тебе делают больнее, чем это необходимо.

– Ну, рана-то мне всё равно уже нанесена, – сурово сказала Амелия, глядя прямо перед собой. – Боль мне уже причинили, и я смогу вынести её. Смогу. Но я хочу, чтобы эта боль не была напрасной, и считаю, что пришло время получить ответ на целый ряд вопросов. В последние недели я очень много размышляла над тем, действительно ли я гожусь для роли начальника. И теперь мне стало интересно, хороший ли из меня может получиться бунтарь. Было бы познавательно проверить, хватит ли у меня на это сил. – Тут её застывший взгляд растаял, в глазах замерцал огонёк. – Так вот, если только мне удастся уговорить Себастьяна нарушить некоторые правила…

– Подождите, подождите, не всё сразу, – перебил её Себ, на лбу которого даже пот выступил при одной мысли об этом.

– 4 —

^Н_е^ш_та^тн_а^я с^и_ту^а_ц^ия

Себ повёл их обратно в главный зал. На невысокой эстраде уже был установлен стол и микрофон, а перед ней рядами стояли стулья для зрителей. На столе лежала огромная книга в рубиново-красном кожаном переплёте, а рядом – старинная чернильница с гусиным пером. Библиотекари уже успели занять почти все стулья, но Себ усадил дедушку, бабушку, Тилли и Оскара на забронированные для них в первом ряду места. Усаживаясь, девочка не могла не заметить, с каким нескрываемым подозрением смотрят на них многие, да что там, почти все собравшиеся.

«Интересно, кто у них вызывает такое недоверие, я или дедушка с бабушкой? – подумала Тилли. – А может быть, мы все вместе?»

– Учитывая нашу роль в той истории с Енохом Чоком, я очень удивлён, что нас посадили здесь, впереди, – шёпотом заметил дедушка.

– Чтобы было удобнее присматривать за нами, – невесело пошутила бабушка.

– Ну что вы, – сказал услышавший их Себ. – Есть традиции, которые свято соблюдаются, и одна из них гласит, что все бывшие Главные библиотекари становятся почётными гостями на церемонии избрания нового Главного библиотекаря. И я считаю, что если уж вам не удалось схватить Чока, то и никому другому это было не под силу. А Амелия… Что ж, людям проще отправить в отставку и обвинить во всём одного человека, чем дать себе труд по-настоящему глубоко задуматься над тем, что на самом деле произошло.

О направленных на неё со всех сторон взглядах Тилли моментально забыла, как только в глубине эстрады появился молодой мужчина. Он остановился и, закрыв глаза, беззвучно, сосредоточенно зашевелил губами – то ли настраивал себя перед выступлением, то ли просто молился. У мужчины – Тилли почему-то сразу подумала, что это, должно быть, Мелвилл Ундервуд, – были светлые, аккуратно подстриженные волосы, из-под тёмно-синего пиджака выглядывал библиотекарский кардиган. За его спиной вскоре появились и остановились, дружелюбно переговариваясь о чём-то друг с другом, очень древний старичок с длинной, почти до пола, серебристой бородой и одетая во всё чёрное женщина средних лет, сидевшая в инвалидном кресле.

Тем временем к Мелвиллу сзади подошла женщина-библиотекарь и легонько постучала его по плечу, выводя из медитации. Мелвилл вздрогнул, на его лице появилась недовольная гримаса, но он тут же спрятал раздражение и улыбнулся – холодно, натянуто, притворно вежливо. Женщина что-то тихо сказала Мелвиллу, указывая рукой на микрофон.

– Это он, да? – шёпотом спросила Тилли, прижимаясь к дедушке.

Дедушка поднял голову, взглянул и ответил:

– Да. Старичок с длинной бородой – это Эбенезер, ну, и женщина, как ты сама понимаешь, – Катерина.

К трём кандидатам присоединилась Амелия, и все они прошли и уселись за стол лицом к зрителям. Амелия держала голову высоко поднятой и выглядела совершенно спокойно, только слегка хмурила брови.

Словно по невидимому сигналу, в зале наступила полная тишина, если не считать какого-то пронзительно скрипнувшего стула. По ступеням на эстраду поднялся человек, который выглядел скорее банковским клерком, чем сотрудником магической библиотеки. Он подошёл к микрофону и постучал по нему пальцем. Чуткий прибор сразу откликнулся, дико взвыли динамики. Зрители в зале принялись морщиться и затыкать уши, а похожий на банковского клерка мужчина покраснел.

– Это Кассиус Маккрей, – шёпотом пояснил дедушка Тилли и Оскару. – Главный секретарь Тайной библиотеки.

За динамики Кассиус извиняться не стал, просто взглянул на микрофон так, словно тот сам это сделал. Нарочно. Чтобы сбить его с толку.

– М-да, – начал Главный секретарь. – Э… итак, мы собрались здесь на церемонию избрания нового Главного библиотекаря. Сегодня избрание нового Главного библиотекаря проходит при несколько… необычных обстоятельствах. Как вы все знаете, наш бывший коллега, Енох Чок, оказался вымышленным персонажем, сбежавшим из одного… м-да… Источника. Ему удалось проработать в нашей библиотеке

Всё это время Амелия держала свой подбородок высоко поднятым, на её лице не было и следа раскаяния. Тилли хотелось зааплодировать или подбежать и обнять Амелию, чтобы показать, что она её полностью поддерживает.

«Ну вот, – мелькнуло в голове девочки. – Вновь передо мной выбор, и нужно решать, на какой я стороне».

– Итак, – продолжал тем временем Кассиус, – всё это означает, что мы должны сегодня избрать нового Главного библиотекаря. У нас имеется три… хм… да, три кандидата на эту должность. Несмотря на их… так сказать… нынешний статус, устав нашей библиотеки позволяет им сделать это, и мы сейчас… м-да… услышим выступления всех троих. Затем вы сможете задать им любые вопросы и, наконец, мы проведём, согласно традиции, тайное голосование, по результатам которого будет избран новый Главный библиотекарь, который сменит на этом посту мисс Уиспер. Итак, начнём, пожалуй, с нашего дорогого друга Эбенезера Окпаранты. – Сидевший у него за спиной библиотекарь многозначительно кашлянул, и Кассиус моментально поправил себя: – Я хотел сказать, с нашего коллеги Эбенезера Окпаранты.

Старик с длинной серебристой бородой вышел к микрофону.

– Друзья мои, – с широкой улыбкой начал он. – Да, для меня все, кто сидит здесь, – мои дорогие друзья. И вот я стою перед вами – старик, да, старик, но искренне желающий объединить вас всех под эгидой принципов, которые дороги всем нам. Сейчас мы переживаем сложный период нестабильности и смуты, которому необходимо положить конец. Мы заботимся о многих магических и, бесспорно, очень важных вещах, однако наши разногласия, наши междоусобицы, наш эгоизм мешают нам, отвлекают нас от второй главной цели – предотвращать закрытие библиотек и книжных магазинов. Мы должны с новой силой возобновить эту работу, не забывая при этом о необходимости защищать и самих себя тоже. Вот две наши главные цели, к достижению которых мы должны стремиться при взаимопонимании и полном доверии друг другу. Я считаю, что в этот сложный момент мой многолетний опыт и многократно доказанная верность нашим общим целям делают меня той единственно необходимой и твёрдой рукой, которая поведёт всех нас вперёд. Я уверен, что вы сделаете правильный выбор, друзья. Благода-рю вас!

– Есть вопросы? – спросил Кассиус, и в зале сразу же вырос лес рук.

– Эбенезер, что вы собираетесь предпринять насчёт Еноха Чока? – спросил чей-то голос.

– Разумеется, я буду вместе с Амелией продолжать поиски, мы постараемся с ней всё же выяснить, куда он скрылся, и…

– Но я думаю, – перебил его голос, – нет, точнее сказать, знаю… В общем, многие считают, что теперь всех библиотекарей будут проверять, чтобы убедиться в том, что мы на самом деле те, за кого себя выдаём.

– Да нет же, – удивлённо ответил Эбенезер. – Я впервые слышу об этом. Как же мы можем работать вместе, если не будем доверять друг другу?

– И посмотрите, куда всё это нас завело, – сценическим громким шёпотом произнёс другой голос, и, услышав его, Эбенезер замешкался, явно сбитый с толку.

– С Енохом, разумеется, нужно продолжать разбираться, друзья мои, – вновь заговорил он, – хотя есть и более важные вещи. Это ослабление книжной магии в результате сокращения числа книжных магазинов и библиотек, а также странные, противоречивые данные, которые мы получаем о волшебных сказках.

– Пусть об этом Мелвилл Ундервуд расскажет! – выкрикнул женский голос. – Он, по крайней мере, сам побывал внутри этих сказок!

– Спокойно, спокойно! – воскликнул Кассиус. – Сейчас очередь Катерины выступать, а с Эбенезером я предлагаю на этом закончить.

Слегка пошатываясь, Эбенезер покинул сцену, заметно опешив от царящей в зале атмосферы. Его место заняла выкатившаяся из-за стола женщина в инвалидном кресле.

– Это Катерина Кэравей, – шепнула бабушка.

– Уважаемые коллеги, – проникновенно и уверенно начала Катерина, – слишком долгое время мы пренебрегали основной целью нашего существования и погрязли в бюрократии. Я хочу возглавить Тайную библиотеку, которая в первую очередь будет ориентирована на книжные странствия. Для этого, я считаю, нам необходимо налаживать наши связи с Архивариусами. – Тут в зале зашептались, загудели, Тилли расслышала даже несколько ехидных смешков. – Мы слишком долго пренебрегали ими, – голос Катерины окреп, перекрывая шум в зале. – Почему же тогда удивляться, что и они, в свою очередь, отдалились от нас? Давайте поделимся с ними нашими проблемами, которые необходимо решить, и вернёмся к выполнению нашего истинного предназначения.

Тилли скосила глаза и увидела, что дедушка и бабушка выглядят такими смущёнными, словно Катерина предложила обратиться за помощью к шоколадному кролику, тому самому, что ставят на стол в Пасху.

– Кого бы ты выбрала? – шёпотом спросила Тилли у бабушки.

– Если оставить в стороне тот факт, что Амелия гораздо лучше подходит на эту роль, чем любой из них, я отдала бы предпочтение Эбенезеру, – тихо ответила она. – Он мыслит в правильном направлении. Вот только боюсь, что у него не хватит уже сил бороться с бунтарями, а их здесь, оказывается, ох как много. А куда клонит Катерина, вообще непонятно. Все её предложения ужасно наивны…

– Но разве Архивариусы не могут на самом деле помочь? – возразила Тилли. – Я думала, они как бы самые главные среди книжных странников.

– Полагаться на Архивариусов – это всё равно что рассчитывать на волшебного единорога, который придёт, топнет своим золотым копытцем и вмиг решит все твои проблемы, – покачала головой бабушка.

– Может, Мелвилла тогда лучше выбрать? – прошептала Тилли, украдкой бросив ещё один взгляд на мужчину, который сверлил глазами Катерину Кэравей и задавал ей тем временем самые острые, самые гневные вопросы, сохраняя при этом вежливое выражение лица.

– Посмотрим, – ответила бабушка. Тут на них зашикали сзади, и они обе замолчали, а Катерина укатила в своём инвалидном кресле со сцены.

К микрофону вновь подошёл Кассиус. Он выглядел растерянным, а сидящая у него за спиной Амелия пыталась, но не могла сдержать улыбку.

– М-да… коллеги, – промямлил Кассиус. – Давайте не будем забывать о том, что все мы с вами коллеги, хорошо? Ну, вот… а теперь… Одним словом, у нас есть ещё один кандидат. Это давно считавшийся пропавшим без вести книжный странник, который неожиданно появился буквально в последнюю минуту и… выдвинул свою кандидатуру. Напомню, что по правилам нашей библиотеки он имел на это полное право. Те из вас, кто давно работает в библиотеке, должны помнить Мелвилла и Дециму Ундервуд, которые были активными книжными странниками и, рискуя жизнью, вели исследования, изучая пределы наших возможностей в области волшебных сказок. Потом они оба бесследно исчезли, и мы считали, что они погибли, работая в одной из самых опасных историй. Но случилось чудо, и мы все воодушевлены возвращением мистера Мелвилла Ундервуда!

Кассиус спустился со сцены, а его место занял Ундервуд. Тишина в зале сделалась звенящей, напряжённой, и Тилли саму себя поймала на том, что сидит, наклонившись вперёд и приготовившись жадно ловить каждое слово.

– Друзья мои, – бархатным обволакивающим баритоном начал Мелвилл, – я очень рад тому, что смог вернуться назад, к вам. Долгие годы я страдал, балансируя между жизнью и смертью в сказочных мирах и горюя о моей бедной сестре Дециме. Всё это время меня поддерживала и не давала погибнуть мысль о возвращении домой, в мою семью, которой я считаю Британскую Тайную библиотеку. Хоть мне довелось вплотную столкнуться с самыми опасными элементами книжных странствий, это ничуть не уменьшило моей любви к ним. Напротив, они лишь углубили моё восхищение и преклонение перед магией книжного странствования, обладать которой так счастливо выпало нам с вами. Но сама по себе эта магия не гарантирует книжному страннику безопасность. Я по собственному опыту и по опыту моих уважаемых друзей совершенно точно знаю, что она порой ведёт себя совершенно непредсказуемо. Вот почему сейчас, как никогда раньше, мы должны объединиться, чтобы всеми силами защитить книжные странствия. – Он обвёл зал внимательным, оценивающим взглядом, и Тилли заметила – или это ей лишь показалось? – что Мелвилл на секунду задержал его на дедушке и бабушке. – Британская школа книжных странствий всегда считалась оплотом мирового сообщества Тайных библиотек, и мы, безусловно, должны хранить эту традицию, – продолжил Мелвилл. – Но теперь, когда волшебные сказки становятся всё более нестабильными и непредсказуемыми, то же самое, я боюсь, может распространиться и на другие области наших странствий. Мы должны быть бдительными, очень бдительными, друзья! Я, как, полагаю, и все мы, благодарен Амелии, на протяжении последних лет возглавлявшей нашу дружную команду, однако времена меняются, и сейчас нам необходим новый лидер со свежим взглядом на наши цели и задачи. Мы больше не имеем права допускать такие катастрофические промахи, как нашумевший случай с Енохом Чоком. Подобные происшествия грозят разрушить главные принципы, на которых основана наша библиотека, принципы, по которым мы живём. Я призываю всех нас объединиться! Объединиться перед лицом нестабильности и угроз, направленных на силу и святость наших историй и на само существование Британской Тайной библиотеки. Я согласен с каждым из выступавших здесь передо мной коллег. Эбенезер прав в том, что мы должны объединиться. Катерина подняла вопрос о наших основных целях. Я поддерживаю обе эти точки зрения, но надеюсь при этом, что время, проведённое мной в сказочных землях, то есть на передовой линии книжных странствований, именно мне даёт чёткое понимание того, что нам с вами следует делать в настоящий, очень сложный момент. Кроме меня, в нашей библиотеке есть множество не менее мудрых и опытных сотрудников. Я знаю, что в годы моего отсутствия часть наших коллег усердно занимались поиском наилучших способов защиты книжных странствий. Эта группа искренне и глубоко преданных делу людей называет себя блокировщиками. Если мне будет оказана честь оказаться выбранным на пост Главного библиотекаря, я буду искренне рад работать рука об руку с ними, как и со всеми вами, стремясь объединить всех нас на основе наиболее эффективных и действенных способов, не позволяющих ни книжным персонажам, ни книжным странникам сбиться с правильного пути! – Он улыбнулся вместе со всем залом своему точному высказыванию. – А теперь, если у вас есть вопросы, я с удовольствием отвечу на них.

Раздались аплодисменты, зазвучали одобрительные реплики, и Тилли заметила, каким встревоженным в этот момент стало лицо Амелии.

– Благодарю, благодарю вас, друзья, – поблагодарил Мелвилл своим чудесным медовым голосом.

Дедушка поднял вверх руку.

– Скажите мне, Мелвилл, почему вы именно себя считаете тем лидером, который нужен? Вас же много лет не было здесь. Быть может, вам мудрее было бы сейчас спокойно осмотреться, понаблюдать, кое-чему подучиться с тем, чтобы только потом, в будущем, претендовать на место у штурвала нашего корабля? – Сказанные дедушкой слова были вежливыми, но каким холодным тоном он произнёс их!

– Видите ли, Арчибальд, – с улыбкой ответил Мелвилл, – мне кажется, что я уже сейчас могу очень многое предложить нашей Тайной библиотеке. Кое о чём я уже сказал в выступлении, но есть ещё одна вещь, о которой я не хотел упоминать, считая, что она не должна каким-то образом повлиять на выборы Главного библиотекаря. Но вы задали такой глубокий вопрос, Арчибальд, что мне не остаётся ничего иного, кроме как поделиться с вами этой своей новостью. Так вот, знайте, что я пришёл сюда не только с чётким планом, каким образом мы должны спасать мои любимые волшебные сказки, но и с неопровержимыми доказательствами того,

– 5 —

П_р^о_и^сх_о^дит ч_то-то ^ст_р^анн^о_е

На секунду в зале повисла мёртвая тишина, которую затем взорвал целый хор одновременно кричавших голосов. Мелвилл спокойно стоял, наблюдая за этим хаосом, и на его молодом красивом лице не дрогнул ни один мускул. У Тилли похолодело сердце, а бабушка и дедушка обменялись напряжёнными взглядами.

– Тишина! Тишина! – закричал выскочивший к микрофону Кассиус. – Послушайте, Мелвилл, то, что вы сказали, – это всего лишь голословное заявление. Что конкретно вам известно? Вы должны – слышите? – вы обязаны поделиться этим со всеми нами!

– Конечно, – кивнул Мелвилл и поднял вверх руку, желая успокоить зал. – Я до сих пор не рассказывал об этом только потому, что не хотел в такой ответственный момент тревожить коллег. Но я и сам сгораю от желания поделиться тем, что мне стало известно. Так вот, пытаясь вернуться домой из сказочных земель, я встретил нескольких персонажей, которые жаловались на странного человека, который очень бесцеремонно вёл себя с ними, задавал массу вопросов и повсюду совал свой нос. Я решил, что попытаюсь сам найти его, предположив, что это, как и я, ещё один книжный странник, ищущий дорогу домой. Как вы, конечно, уже догадались, это был…

– Какие у вас есть доказательства? – прозвучал голос откуда-то с задних рядов.

– Вы позволите мне отлучиться буквально на одну минуту? – спросил Мелвилл, и Кассиус беспомощно кивнул ему в ответ. Ундервуд ушёл и действительно не позже чем через минуту вернулся на сцену, на этот раз с картонной коробкой в руке. Он поставил её на стол, и зал замер в напряжённом ожидании.

– Этого будет достаточно в качестве доказательства? – спросил Мелвилл и вытащил из коробки хорошо знакомую всем серую шляпу – котелок Еноха Чока.

Секундная пауза, а затем водопад аплодисментов. Амелия, подняв бровь, взглянула на дедушку.

– Так разве это плохо? – растерянно прошептала Тилли, обращаясь к бабушке. – Мы же хотели найти Чока? Хотели. А мистер Ундервуд его нашёл. Разве это не говорит о том, что он на нашей стороне?

– Возможно, да, – ответила бабушка. – А может быть, и нет. Я не верю Мелвиллу, зато доверяю чутью Амелии. Тут много разных вопросов возникает, очень много. Ну, например, как мог Мелвилл, находясь там, узнать о том, что Чок представляет для нас угрозу здесь? Нет, мы, конечно, очень хотим, чтобы Чок был пойман, да и во многом другом можем быть согласны с Мелвиллом, но… Не знаю, не знаю. Могу только лишь сказать, что здесь, в библиотеке, происходит что-то странное.

Тем временем к микрофону возвратился Кассиус и замахал руками, пытаясь навести тишину.

– Я считаю… Да, я считаю, что нам теперь остаётся лишь проголосовать, – громко объявил он. – Мы будем приглашать вас для голосования на сцену, постепенно, ряд за рядом, так что будьте любезны занять свои места и не покидать их, пока вас не позовут. Напоминаю, что голосовать имеют право только те, кто работает в Тайной библиотеке в настоящее время, – это Кассиус сказал, глядя прямо на дедушку, который в ответ закатил глаза.

В зале стало тише, хотя негромкие переговоры всё же продолжались, а на сцену, ряд за рядом, начали подниматься библиотекари. Их было около пятидесяти, они получали бумажный листок, отмечали в нём галочкой одного из кандидатов и под пристальным взглядом Кассиуса опускали свой бюллетень в прорезь большого деревянного ящика. После того как все проголосовали, Кассиус вместе с ещё одним библиотекарем вынесли ящик из зала. Спустя примерно полчаса секретарь вернулся с побледневшим лицом.

– Мы несколько раз пересчитали и перепроверили все бюллетени, и я… м-да… рад объявить вам, что следующим Главным библиотекарем Британской Тайной библиотеки станет Мелвилл Ундервуд.

Раздался шквал аплодисментов, хотя Тилли, поворачивая голову, заметила, что в зале остались небольшие группы библиотекарей, которые сидели, сложив руки на груди. Впрочем, общее настроение было явно в пользу Мелвилла, который вновь появился на сцене, по-прежнему держа в руке котелок Чока.

– Я с нетерпением жду минуты, когда смогу приступить вместе с вами к работе, – сказал он, низко склоняя голову перед залом, который вновь взорвался аплодисментами. Когда шум несколько поутих, к столу подошёл Кассиус, а за ним и Мелвилл. Он снял пиджак, закатал рукава своего кардигана и рубашки, а Кассиус открыл лежащую на столе книгу и благоговейно разгладил её страницы.

– Значит, он сейчас впишет в книгу своё имя, и всё? И он уже Главный библиотекарь? – спросила Тилли.

– Не совсем так, – ответил дедушка. – Надеюсь, ребята, вы не слишком слабонервные, а?

– Ничуть, – с важным видом ответил Оскар, вытягивая шею, чтобы лучше видеть всё, что происходит на сцене. А там Кассиус, взяв гусиное перо, обмакнул его в чернильницу и сделал шаг навстречу Мелвиллу, который решительно кивнул и вытянул вперёд свою руку.

– Чернила Тайной библиотеки символизируют нашу историю, которая теперь становится частью вас, – официальным тоном произнёс Кассиус. Он взял протянутую руку Мелвилла за запястье, занёс её над чернильницей, а затем быстро и сильно ткнул в один из пальцев Мелвилла пером. Показалась капелька крови, и уже через мгновение она скатилась с пальца в подставленную снизу чернильницу. Тилли заметила, как тяжело сглотнул при этом Мелвилл, но не издал ни звука. – А отдав каплю своей крови, вы сами теперь становитесь частью нашей истории, – продолжил Кассиус, протягивая Мелвиллу перо, которым тот расписался в раскрытой перед ним книге. – Теперь, когда вы поставили здесь вашу подпись, ваша жизненная сила и магическая энергия Тайной библиотеки становятся единым целым.

Кассиус пожал Мелвиллу руку. Мелвилл широко улыбнулся, а затем вдруг порывисто обнял Кассиуса, разрушив тем самым торжественную формальную атмосферу.

– И это всё? – разочарованно спросил Оскар.

– Неужели и Амелия должна была сделать то же самое? – спросила у бабушки Тилли.

– Да, конечно, – ответила она. – И твой дедушка тоже прошёл в своё время через эту церемонию.

Дедушка улыбнулся и показал безымянный палец правой руки, на котором до сих пор виднелась маленькая выцветшая чёрная точка.

– А это не опасно? – спросила Тилли. – Ну, я хочу сказать, в чернилах яд какой-нибудь не может оказаться? Или ещё что-нибудь…

– Нет, – ответила бабушка. – Ничего страшного. Не опаснее, чем сделать крошечную татуировку.

– И я, как видишь, до сих пор жив и здоров, – добавил дедушка, рассеянно потирая подушечку пальца. – А теперь давайте уйдём отсюда, чтобы не вступать в неловкие разговоры. Я, знаете ли, не отказался бы сейчас от чашечки чая.

– Не спешите, – прервал его чей-то голос. Они обернулись и увидели стоящего позади их стульев Кассиуса. – Мелвилл просит вас подойти к нему на пару слов. Всех вас.

– 6 —

З_а^г_ад^к_и ^и т^е_нь на ^пл_е^те_н^ь

Вслед за Кассиусом они вернулись в ту же комнату, в которой разговаривали с Амелией перед началом выборов. Теперь разожжённый в камине огонь буквально бушевал, и от этого в комнате стало жарко и душно. Прилипший к их группе как ириска Себ вошёл последним и молча прикрыл за собой дверь. Единственным из всех, кто оставался свежим и спокойным на вид, был Мелвилл Ундервуд, сидевший у огня в удобном кожаном кресле. Уколотый палец его был аккуратно заклеен пластырем. А вот дружелюбный обаятельный человек, каким Мелвилл выглядел во время выборов, исчез. Лицо нового Главного библиотекаря было суровым, неприветливым, как и его взгляд, которым он окинул пришедших.

– Рад снова видеть тебя, Мелвилл, – сказал дедушка тоном, явно говорящим о том, что он совершенно не рад. – За каким дьяволом тебе понадобилась шляпа Чока? Ну, хорошо, героем перед всеми ты себя проявил, но если подумать, то не мог же ты знать о том, кто такой Чок, когда встретил его там? Давай начистоту, ладно? Ведь мы с тобой как бы на одной стороне, разве нет?

Но Мелвилл на вопросы отвечать не стал, он их словно и не услышал вовсе.

– У меня есть несколько распоряжений, которые касаются вас, – сказал он. – Во-первых, хотя вас и пригласили сюда сегодня, Арчибальд, в знак уважения перед вашими прошлыми заслугами, но отныне вам и всем членам вашей семьи вход в Британскую Тайную библиотеку запрещён. Здесь вы сможете появиться вновь только в случае какой-то чрезвычайной ситуации с книжными странниками, когда нельзя будет обойтись без вашей помощи, либо по моему личному приглашению.

– Нет, вы не можете этого сделать! – гневно выкрикнул Оскар.

– А ты кто такой? – спросил Мелвилл таким тоном, словно только что заметил Оскара.

– Оскар Ру! Вы должны меня знать, потому что это я помогал в прошлом году спасать маму Тилли и раскрыть правду о Чоке.

– А, так ты один из тех детей, которые своим неуклюжим вмешательством помогли Чоку сбежать, – холодно процедил Мелвилл. – Можете впредь больше о нём не беспокоиться. Вскоре он предстанет перед судом.

– Так всё-таки где же он? – спросила Тилли.

– Это вас не касается, – пренебрежительно бросил Ундервуд. – Совершенно не понимаю, каким образом двое детей могли оказаться втянутыми в это дело. Уму непостижимо. Именно ваша неспособность видеть всю картину целиком, а не её отдельные детали, именно ваша неспособность встать выше своей личной мести и глупой детской тяги к приключениям привели к тому, что этот опасный человек оказался на свободе.

– Побойся бога, Ундервуд, – прервал дедушка. – Тебе хорошо известно, что Чок сбежал не по их вине. Более того, без Тилли и Оскара мы, вероятно, так и не догадались бы, что Чок – это не человек, а сбежавший из Источника книжный персонаж. А теперь, быть может, ты, наконец, скажешь, зачем и откуда у тебя его шляпа? И давай не темни, не время сейчас загадки загадывать и тень на плетень наводить.

– Что ж, повторяю во второй раз и прошу тебя, Арчибальд, услышать мои слова, – ледяным тоном ответил Мелвилл. – Как я уже сказал, ко мне за помощью обращались персонажи сказочных земель, в которых я застрял. Я искал способ вернуться назад, и когда услышал про человека, который задаёт слишком много вопросов, решил, что это ещё один заблудившийся книжный странник, и принялся его искать. Я решил, что вдвоём у нас будет больше шансов найти дорогу домой, в реальный мир. Но когда я, наконец, нашёл его, он повёл себя очень агрессивно, разговаривать со мной не захотел и всё нёс какую-то чушь. Поняв, что он не в своём уме, я отвлёк его, а сам выхватил у него из кармана книгу, решив, что она поможет мне вернуться. Разумеется, я и того человека хотел захватить с собой, но он оттолкнул меня и убежал, обронив при этом свою шляпу. Я подобрал её, решив, что она поможет установить его личность, когда я вернусь. А вернувшись, я очень скоро понял, с кем именно столкнулся тогда. Тогда же, между прочим, мне стали понятны и слова Чока о каких-то детях, разрушивших его планы. – Мелвилл перевёл взгляд на Тилли и всё так же холодно продолжил: – Это плавно подводит нас к следующему пункту повестки дня. Я крайне озабочен опасными последствиями, которыми чреваты книжные странствия детей. Подвиги твоей внучки и её приятеля меня нисколько не разубедили в этом, Арчибальд, скорее наоборот. Итак, я собираюсь издать закон, запрещающий книжные странствия всем лицам, не достигшим восемнадцати лет. Путешествовать по книгам может только по-настоящему взрослый человек, знающий, что такое дисциплина, а также знакомый с историей и традициями нашей славной библиотеки.

– Вы не можете запретить нам путешествия по книгам! – в ужасе воскликнула Тилли.

– Это настоящее варварство, – поддержала её бабушка. – Мелвилл, почему вы хотите лишить детей волшебства и чудес книжных странствий?

– Потому что они недостаточно уважают законы и правила, а ещё потому, что книжные странствия – это нечто гораздо бо́льшее, чем волшебство и чудеса, – с нескрываемым презрением ответил он.

– Несмотря на все твои выверты, запретить кому-либо путешествовать по книгам невозможно, – заметил дедушка. – И тебе это очень хорошо известно.

– Возможно, нам не удастся подавить чьи-то природные способности, – спокойно сказал Мелвилл, – но мы совершенно точно можем заблокировать книги здесь, в Тайной библиотеке, и ограничить доступ к Источникам.

– Но книге-то ты не объяснишь, достаточно ли взрослый человек её читает или нет, – сказал дедушка. – Так что все твои возрастные ограничения – это полный бред.

– Ты прав, – согласился Ундервуд. – Поэтому, как мне представляется, мы должны будем заблокировать книги вообще для всех и выдавать письменное разрешение на доступ к книгам с целью совершить путешествие в них. Очень изящное решение, ты не находишь? Мы будем допускать книжные странствия только по уважительным причинам, а не просто ради развлечения или чтобы соблазнить какого-нибудь героя. – И тут он многозначительно приподнял брови.

– Да как вы смеете позволять такие гнусные намёки в адрес моей дочери?! – взвилась бабушка, и Тилли, которую она держала за руку, почувствовала, как сжимается от гнева бабушкин кулак, впиваясь ногтями в её ладонь.

– Это нечестно! – выкрикнула Тилли. – Всё было совсем не так!

– Советую держать себя в руках, – спокойно, даже лениво произнёс Мелвилл. – А вспышка вашего гнева только подтверждает, что я прав.

– Знаете что? Вы сейчас удивительно похожи на Еноха Чока, – с холодным бешенством сказала миссис Пейджиз, и на лице Мелвилла промелькнуло раздражение.

– Могу вас заверить, что я полная противоположность ему, – ответил он. – Не подумайте только, что я пытаюсь оправдаться перед вами, мне это ни к чему. Вы же сами видели, что практически все библиотекари на моей стороне. И ещё одно. Я думаю, что в нынешних условиях имеет смысл хотя бы на время ввести маркировку книжных странников. Это нужно, чтобы мы имели возможность постоянно отслеживать местонахождение каждого из них.

– Но это же, простите, называется преступным вторжением в личную жизнь, – возмутилась бабушка, а Тилли моментально вспомнила о том, как её саму – не поставив при этом в известность! – промаркировал Чок, когда пытался выяснить, кем были её родители.

– Это не пройдёт. Никто не согласится на то, чтобы на него клеймо поставили, – покачал головой дедушка. – Все откажутся. Все как один.

– Ошибаешься, Арчибальд, об этом мы уже договорились. Отныне у нас вводится обязательная маркировка.

– Обязательная маркировка? – фыркнул дедушка. – Полный бред. Нельзя по своему усмотрению перекраивать законы и правила. Ты с ума сошёл.

– И вновь ты ошибаешься, старина, – усмехнулся Мелвилл. – При творческом подходе законы и правила не только можно, но и нужно менять. Между прочим, большинство наших библиотекарей понимают – а если нет, то мы заставим их понять, – что обязательная маркировка – это совершенно необходимая мера в нынешний период нестабильности и неопределённости. Сам посуди, если ты не собираешься отправиться туда, куда не следует, то и волноваться тебе совершенно незачем, не так ли? И, напротив, будет очень подозрительно выглядеть, если ты не захочешь, чтобы другие книжные странники знали, куда ты отправляешься. К чему такая скрытность, скажи? Но прежде чем сесть на своего любимого конька, вспомни, что маркировка позволяет только увидеть, по какой именно книге ты путешествуешь. А за тем, что ты там делаешь, никто шпионить не будет и день и ночь за каждым твоим шагом наблюдать не станет. Ничего подобного. Арчибальд, мы же с тобой как-никак библиотекари, а? Короче, Себ вас промаркирует. Спасибо за сотрудничество. Начинается новая захватывающая эпоха в истории британских книжных странствий, и вам выпала великая честь стать её свидетелями.

– Погодите… – начал было Оскар, но Мелвилл резко прервал его:

– На сегодня это всё. Благодарю, что уделили мне время.

– Это тебе так просто с рук не сойдёт, – сказал дедушка.

– И, тем не менее, я собираюсь сделать именно то, что сказал, – ответил ему Мелвилл, равнодушно отворачиваясь.

– 7 —

Кн_ижная м^агия

Как только за ними закрылась дверь, дедушка собрался заговорить, но Себ многозначительно взглянул на него и прижал палец к губам.

– Подождите, пока мы не окажемся в каком-нибудь уединённом месте, – почти беззвучно прошептал он, и все молча отправились за ним в другой кабинет, гораздо более скромный, чем тот, который они только что покинули.

– Я не желаю, чтобы на меня ставили клеймо! – забушевал дедушка, когда они вошли в комнату и прикрыли за собой дверь. – Это очевидное и вопиющее нарушение моих прав человека и книжного странника. Тайная библиотека не может просто так вот взять и вмешиваться в нашу личную жизнь!

– Не может, конечно, не может, – ответил ему Себ. – Но библиотека имеет власть над книжными странствиями, а значит, вправе постановить – пусть даже по весьма сомнительным этическим соображениям, – что впредь путешествия в книги разрешаются только промаркированным книжным странникам и под контролем Британской Тайной библиотеки. Кстати, «клеймо», о котором вы говорите, – вещь не постоянная, а временная. Вот на Матильде, например, уже не осталось метки, по которой за ней по пятам следовал Чок.

От воспоминания о тех событиях Тилли невольно вздрогнула.

– Себ, не нужно нас метить, – попросила бабушка. – Зачем ты это делаешь?

– Неужели вы думаете, что мне этого хочется? – обиженно ответил Себастьян. – Но вот какая штука. Буквально во время сегодняшних выборов был придуман ход, о котором мне рассказал мой друг, Уиллоу. Он считает, что я должен втереться в доверие к Мелвиллу, добиться его расположения, а затем узнавать и сообщать кому надо о его планах. Правда, я не думаю, что он на все сто убеждён в моей преданности, и потому может привлечь для маркировки кого-нибудь ещё, и вот тогда я уж точно не смогу укрывать вас. Единственное, о чём я думаю, это…

В этот момент дверь кабинета с грохотом распахнулась и на её пороге появилась миниатюрная женщина.

– Дальше я займусь этим, Себастьян, – сухо объявила она.

– Разумеется, Анжелика, – не моргнув глазом, ответил Себ. – Занимайся. А я заберу Тилли и Оскара в соседний кабинет.

– Это ещё почему? – нахмурилась она.

– А что, разве мистер Ундервуд тебе не сказал? Их должен в своём кабинете промаркировать Уиллоу, потому что по распоряжению мистера Ундервуда книжных странников моложе восемнадцати лет теперь будут вносить в отдельные списки. Э… ведь Мелвилл говорил тебе об этом… или нет? Ой-ёй-ёй, неужели я проговорился? Выдал важную информацию раньше времени…

– Нет-нет, всё в порядке, – густо покраснев, солгала Анжелика. – Разумеется, я знала об этом, просто… просто проверяла, знаешь ли об этом ты. Всё-таки, как ты сам заметил, эта информация рассчитана только для самого ограниченного, ближнего круга…

– Ну да, – легко подтвердил Себ, подталкивая Тилли и Оскара к двери. – Очень закрытая информация, ты права. Тебе самой сколько времени на маркировку потребуется?

– Немного, минут десять, – ответила она.

– А как же дедушка с бабушкой? – шёпотом спросила Тилли, когда Себ впихнул их с Оскаром в соседний пустой кабинет.

– Ничего, я уверен, они что-нибудь придумают, – ответил Себ. – Если уж на то пошло, то им, само собой, важнее, чтобы вы не были промаркированы, а уж они-то сумеют выкрутиться, они тёртые калачи.

– А Ундервуд сможет проверить, промаркировали нас всех или нет? – заметно нервничая, спросил Оскар у Себа.

– Проверить-то он, конечно, может, – ответил Себ. – И я даже внесу ваши имена в списки промаркированных, только сделаю так, что если ему вздумается проверить по ним, в какой книге вы странствуете, то он не найдёт никаких пометок о ваших путешествиях. Вы станете вроде как невидимками.

– А как вообще контролируются путешествия в книги? – спросил Оскар.

– На каждого маркированного странника заводится что-то вроде дневника, в котором отмечается, когда и в какую книгу он отправился, – пояснил Себ. – Но ваши дневники всегда будут оставаться чистыми, потому что на самом деле вы промаркированы не будете. Пустые дневники заставят Ундервуда думать, что он очень сильно напугал вас, заставил подчиниться его воле и вы теперь в книги ни ногой. А поскольку он почти не знает вас, то и поверить в это ему будет довольно легко.

– А для дедушки и бабушки вы не могли бы сделать то же самое? – спросила Тилли.

– А вот если они, судя по дневниковым записям, никуда не будут путешествовать, это как раз очень насторожит Мелвилла. Он никогда не поверит, что ему удалось напугать Арчи и Элси с такой же лёгкостью, как вас, ребята.

Как бы ни была озабочена Тилли, при этих словах она не могла не испытать гордости за дедушку и бабушку.

– Но что именно собирается сделать с ними Анжелика? – спросил Оскар. – Тилли, например, даже не почувствовала ничего, когда её пометили, поэтому, как я понимаю, маркировка не похожа на большую чернильную печать, которую на тебя ставят, верно?

– Конечно, маркировку – или клеймо, как любит говорить Арчибальд, – нужно понимать в переносном смысле. Никто ни на кого никаких печатей не ставит, – улыбнулся Себ, несмотря на ситуацию, в которой они все находились. –

– И как долго сохраняется такая метка? – спросил Оскар.

– Если нанести прямо на кожу, то всего пару-тройку месяцев, – ответил Себ. – И это ещё одна причина, по которой ты не должна слишком сильно беспокоиться о дедушке и бабушке. Просто им придётся какое-то время побыть осмотрительнее, пока мы ещё что-нибудь не придумаем.

– Хорошо, – немного успокоилась Тилли. – Вы знаете, когда я раньше слышала, как люди говорят о магии книг, то никак не думала, что речь идёт о чём-то… ну, как бы это сказать… материальном.

– Ага, и я тоже, – поддержал её Оскар. – Я тоже думал, что это просто слова, волшебный мир книги, чтение – самое важное занятие на свете, бла-бла-бла… ну, короче, всё, что твердят нам учителя на уроках.

– Нет, нет, – покачал головой Себ. – То есть ваши учителя, конечно, по-своему правы, но наша книжная магия – это реальная сила, которая пронизывает все истории и приводит их в движение. Вы слышали, что сказал про волшебные сказки Мелвилл? Они нестабильны, потому что ими управляет книжная магия в её чистом виде, магия, которой нет в наших Источниках или отпечатанных книгах. Такая древняя, появившаяся до того, как люди начали писать книги, магия порой ведёт себя самым непредсказуемым образом. Даже библиотекарям неясно до конца, каким образом она работает.

– Но подождите, – остановила его Тилли. – А что тогда имел в виду Мелвилл, когда говорил о блокировке всех книг? Для этого тоже используется книжная магия?

– Лишить кого-либо способностей к книжному странствованию невозможно, зато можно закрыть странникам доступ к тем или иным книгам. Если Источник заблокирован, то никто из странников не сможет попасть ни в одно издание этой книги. Таким образом, блокировка позволяет ограничивать количество книг, по которым можно путешествовать. В начале девятнадцатого века уже была группа книжных странников, которая считала, что число людей, которым разрешено путешествовать по книгам, необходимо строго ограничить. По их мнению, книжными странниками могли становиться только немногие люди, как правило, такие же богатые, как сами эти «блокировщики». И вот теперь снова появилась группа библиотекарей, которые взяли для себя то же самое имя – «блокировщики» – и пытаются всех убедить, что контроль над книжными странствиями вещь полезная и даже необходимая.

– Но зачем? – спросила Тилли. – Что им это даёт?

– Прежде всего власть, – ответил Себ. – Если ты контролируешь что-то, это даёт тебе власть над теми, кто хочет получить это что-то. Такие люди, как эти блокировщики, ненавидят делиться. Считают, что имеют право всё прибрать к рукам. Впрочем, это не ново. Таких блокировщиков в истории было пруд пруди.

– Ну, если и было в истории много таких жадин, то это ещё не значит, что они правы, – заметила Тилли.

– Нет, конечно, – ответил Себ. – Только бороться с этим очень сложно, хотя мы всё равно будем пытаться.

– А как вы думаете, – продолжила Тилли, – Мелвилл действительно обнаружил Чока?

– Похоже на то, – кивнул Себастьян. – И это очень хорошо, хотя мне в принципе совершенно не нравится всё, что делает Мелвилл. Книжные странствия вещь очень сложная, и не всегда бывает так, что тот, кто не за нас, обязательно против нас.

– Ну, этот мистер Ундервуд совершенно точно против нас, – заметил Оскар. – Не думаю, что с ним всё так уж сложно.

– Да, но это вовсе не исключает, что у нас с ним могут оказаться общие цели, – возразил Себ. – Такие как поиски Чока, например. Так же как и нам, Мелвиллу не выгодно, чтобы Енох продолжал слоняться по историям, а тем более по волшебным сказкам. Поэтому следует сосредоточить усилия, чтобы сорвать грандиозные планы Мелвилла насчёт блокировки, но не нужно мешать ему вести поиски Чока.

В этот момент громко хлопнула дверь по соседству. Выглянув в коридор, они увидели там трёх человек, которые стояли, сердито глядя друг на друга.

– Не я принимаю решения, мистер Пейджиз, – говорила Анжелика. – Я просто выполняю свою работу. А теперь я вас должна покинуть, и если у вас имеются какие-то претензии, то обращайтесь с ними к мистеру Ундервуду.

– А вам никогда не хотелось хоть на минуту подумать своей головой, а не быть чьей-то пешкой? – разгневанно спросил её дедушка. – И делать то, что вы считаете правильным, а не то, что вам говорят?

– Да, это очень полезно – поразмыслить иногда самостоятельно, – с трудом сохраняя спокойствие, добавила бабушка. – И не бросаться, не задумываясь, выполнять любой приказ.

– Я не собираюсь из-за ваших разглагольствований терять свою работу, – отчеканила Анжелика. – И разве не главная задача для каждого старшего библиотекаря – предотвращать вещи, которые нельзя допускать?

– Нет! – взорвался дедушка. – Каждый библиотекарь – старший, главный, обыкновенный – должен заботиться о том, чтобы защищать книжные путешествия и книжных странников! Защищать их, а не превращаться в тупого, упёртого жандарма! – Тут он заметил Себа с ребятами и воскликнул: – Наконец-то! Тилли, Оскар, пойдёмте, пойдёмте скорей. Я ни минуты не хочу больше задерживаться в этом… заведении, которое стало полной противоположностью тому, для чего оно создавалось.

Дедушка обхватил Тилли и Оскара за плечи и повёл их по коридору. Бабушка и Себ двинулись за ними следом.

– Идём в зал картографии, хорошо? – сказал дедушка. – Нужно вернуться в «Пейджиз и Ко» как можно скорее, напрямую.

– Вы думаете, это сейчас не слишком опасно? – заметно нервничая, спросил Себ.

– Мне плевать, – ответил дедушка. – И вот что, Себастьян, не сочтите за труд передать Амелии мою просьбу связаться с нами, как только ей удастся выбраться из этого сумасшедшего дома.

– Конечно, передам, – кивнул библиотекарь. – И не переживайте за Тилли и Оскара, я не поставил на них метки, – добавил он тихо.

– Спасибо, – сразу смягчился Арчибальд. – Я никогда в тебе не сомневался. Приходи и ты вместе с Амелией повидать нас. Нам о многом с вами нужно поговорить.

– 8 —

_Чу^д_ес^ное ^п_ри^к_л^юч_е^ние!

Через полчаса они уже сидели за кухонным столом. Взрослые пили очень крепкий чай, положив в него, помимо обыкновения, целых две ложечки сахара, а дети понемногу цедили приберегаемую для особых случаев газировку.

– Я так и не могу понять, каким образом мы можем из зала картографии сразу перенестись к себе домой, – задумчиво сказала Тилли. – В этом тоже книжная магия задействована, да? А что, из дома в Тайную библиотеку мы таким способом тоже попасть можем?

– Ну, как тебе сказать, – слегка замялся дедушка. – И да и нет, пожалуй. Вообще-то, такие перемещения считаются не совсем законными. И официально магазина «Пейджиз и Ко» в этой сети давно уже не должно было остаться.

– Когда ты библиотекарь, – пришла ему на выручку бабушка, – ты имеешь возможность получать некоторые… особые услуги от своих вымышленных друзей. В данном случае я имею в виду книжных персонажей, которые умеют создавать волшебные двери и порталы, например лев из Нарнии или ещё кто-нибудь. Вот такой друг приходит в зал картографии и создаёт дверь или портал, который соединяет Тайную библиотеку с домом библиотекаря. Само собой, пользоваться таким порталом можно только в случае крайней необходимости. После того как библиотекарь увольняется, этот портал должен быть закрыт, иначе у нас вся страна была бы покрыта сетью таких ходов. И когда ты приводишь книжного персонажа для создания портала в наш реальный мир, на это в Тайной библиотеке тоже косо смотрят. Однако когда Амелию выбрали Главным библиотекарем, она наш портал закрывать не стала, оставила и, я уверена, не скажет и Мелвиллу о том, что волшебная дверь в «Пейджиз и Ко» до сих пор существует.

– На тот случай, если вам нужно будет незаметно для мистера Ундервуда попасть в Тайную библиотеку? – догадался Оскар.

– Совершенно точно, – кивнул дедушка.

– Будем надеяться, что до этого не дойдёт, – сказала миссис Пейджиз. – Прежде чем начинать что-то делать, нам нужно сначала получше разобраться в том, что там вообще происходит, в нашей библиотеке.

– И с чего же мы начнём? – спросила Тилли.

– Вы двое начнёте с того, что собирались сделать, – улыбнулась бабушка. – Поедете на Рождество в Париж, к папе Оскара.

– Но как же насчёт Мелвилла, и маркировки, и блокировки? О запрете книжных странствий для подростков до восемнадцати лет? Может, я здесь лучше чем-то смогу помочь? – продолжала настаивать Матильда.

– Пока вы будете гостить в Париже, мы подробно поговорим обо всём с Амелией и Себастьяном, – ответила бабушка. – Не стоило, пожалуй, брать вас с Оскаром на эти выборы. Спасибо Себу, он сумел на месте решить ваши проблемы. Однако это не означает, разумеется, что мы даём вам разрешение путешествовать по опасным книгам.

– А о нас с бабушкой не беспокойтесь, – добавил дедушка. – Маркировка проблема скорее этическая, чем практическая. Она вскоре разрешится, и я не думаю, что у нас возникнут какие-то трудности с книжными путешествиями, которые мы запланировали. Гораздо важнее сейчас сосредоточить все усилия, чтобы остановить блокировку книг, но это уж вы предоставьте нам. Мы сами поговорим об этом кое с кем из библиотекарей. А Чока оставим Мелвиллу, и вы в это дело тоже не впутывайтесь.

– Так что же получается? Неужели мы совсем ничем не можем помочь? – огорчился Оскар.

– Не сейчас, – ответил дедушка.

– А что, если мы проведём какие-то… исследования, я не знаю. В книгах пороемся или ещё что-нибудь? – продолжала настаивать Тилли.

– Сейчас вы поможете нам тем, что поедете в Париж, навестите папу Оскара и хорошо проведёте там время, – твёрдо заявил дедушка. – А всё остальное предоставьте нам. Всё, а теперь обедать, обедать!

Спустя полчаса дедушка водрузил на кухонный стол огромную миску спагетти с помидорами и креветками. Бабушка добавила к этому горячие, свежеиспечённые на чесночном масле хлебцы и салат из рукколы. Тут как раз и Беа присоединилась ко всем, заперев книжный магазин. Огромный кухонный стол на протяжении многих лет был центром притяжения для всей семьи Пейджиз, хранителем её традиций и воспоминаний. Нижняя сторона столешницы до сих пор была утыкана намертво посаженными на суперклей разноцветными канцелярскими кнопками, они напоминали о попытке совсем ещё маленькой тогда Тилли превратить этот стол в космический корабль. На верхней стороне столешницы навеки осталось несколько удивительно стойких пятен от красного вина, бледные круги от поставленных на стол без картонных подставок горячих кружек и многочисленные царапины от когтей кошки Алисы. Стол, вокруг которого вращалась вся вселенная семьи Пейджиз, никогда не оставался пустым. За ним не только завтракали, обедали и ужинали, за ним читали, делали домашние задания, оставляли недопитые чашки с чаем и ещё не прочитанную почту. Знаменитый это был стол, одним словом.

– Скажи, Оскар, ты давно в последний раз был в Париже? – спросила бабушка, присаживаясь на стул.

Мальчик попытался откусить уголок от хлебца, но тут же понял, что он ещё слишком горячий.

– Я не был там с прошлого лета, – ответил он, шумно дыша ртом, чтобы охладить обожжённый язык. – В прошлом семестре французская бабуля болела, потом у меня самого в школе проблемы были и всё такое… сами знаете, как это бывает. И к нам сюда папа всё это время не приезжал, у него тоже работы невпроворот было.

– Это очень мило с его стороны, что он и Тилли тоже на этот раз пригласил, – сказала Беа, накручивая спагетти на вилку, но не спеша поднести её ко рту. – А чем, ты говоришь, твой папа занимается?

– У них с новой женой художественная галерея, – ответил Оскар. – Так что дел всегда по горло. Вообще-то, я думаю, это была мамина идея отправить нас туда на Рождество.

– Но они хотя бы знают, что я тоже еду? – заволновалась Тилли.

– Знают, знают, конечно, – успокоила её бабушка. – Мы несколько раз говорили с папой Оскара по телефону, выбирали поезд, на который вам лучше взять билеты. Они знают и с нетерпением ждут встречи с тобой. Кстати, там ты и с бабушкой Оскара познакомишься, она на Рождество тоже будет гостить у них. Может быть, даже кое-что из её иллюстраций увидишь!

– У папы в квартире точно висит одна из её картинок, – подтвердил Оскар. – Суперская. Крутая и жуткая.

– Вот видишь, как здорово! – сказала бабушка, пытаясь подогреть остывающий на глазах энтузиазм Тилли.

– Да, да, просто чудесное приключение – встретить Рождество в Париже! Мечта! – присоединился к ней дедушка.

– Мы очень рады за тебя, хотя, конечно, будем немножко скучать. Правда, Беа? – спросила бабушка, обнимая дочь за плечи.

– А я уже почти не помню, какое оно, Рождество, – тихо, словно самой себе, ответила молодая женщина. – Очень интересно будет снова увидеть ёлку с игрушками, праздничную индейку и всякое такое…

– А что, разве в «Маленькой принцессе» у вас Рождества не было? – удивился Оскар.

– Наверное, было, мне кажется… – медленно ответила Беа. – Очень трудно сказать что-то конкретное о том времени. Это всё равно что вспоминать сон. Так, отдельные детали какие-то всплывают, а полная картинка – нет.

И Беа замолчала, задумчиво прокручивая в пальцах бокал с вином.

Тилли очень хотелось надеяться, что мама с каждым днём будет всё больше приходить в себя после спасения из «Маленькой принцессы», но дела, напротив, шли только хуже и хуже. Беа всё больше замыкалась в себе, всё чаще надолго замолкала, погружаясь в какие-то свои мысли и воспоминания и могла провести в таком состоянии целый день.

Но сейчас она тряхнула головой и с улыбкой сказала, глядя на Тилли:

– Но ты же ненадолго уедешь, правда? Всего на несколько дней. И у нас ещё будет много-много времени, чтобы провести его вместе. Ну, кто хочет кофе, поднимите руки!

Беа отодвинула в сторону почти нетронутую тарелку со спагетти, поднялась из-за стола, погладила Тилли по голове и отправилась ставить чайник, а Тилли…

А Тилли пыталась загнать свои опасения за маму в самый дальний и тёмный уголок души, а заодно и все беспокойства, связанные с Тайной библиотекой. Решив, наконец, что это ей удалось, она мысленно крепко-накрепко прикрыла дверь этого воображаемого чулана и подпёрла его воображаемую ручку воображаемым стулом, чтобы эти страхи сидели там и не смели рваться наружу.

– 9 —

^Н_е^чт_о^д_ик^о_е и _п^ре_к^р_ас^н_о^е

По утрам в «Пейджиз и Ко» царила особенная атмосфера, которая сильнее чувствовалась, если доводилось оказаться в магазине одному. В воздухе разливалось предчувствие, ожидание каких-то невероятных приключений; быть может, это энергия просачивалась сквозь толстые обложки из книг, тесно стоящих на полках? Кто знает, кто знает.

Именно таким утром Тилли, по-турецки поджав ноги, сидела у камина на изумрудно-зелёном бархатном диване. Огонь разожгли совсем недавно, поэтому в магазине было ещё холодно, и свои ладони Тилли согревала, обхватив ими чашку с горячим напитком, который бабушка называла чёрносмородиновым глинтвейном. Снежинки кружились за окном и прилипали к стёклам.

– Порой они кажутся мне танцующими снежными эльфами, – прозвучал вдруг знакомый голос, и, обернувшись на него, Тилли увидела перед собой Аню Ширли, героиню одной из самых любимых её книг. Аня сидела на другом конце дивана и заворожённо смотрела в окно.

– Ой! – воскликнула Матильда, не в силах сдержать удивления. – Ты знаешь, что у тебя волосы… зелёные?

Аня печально посмотрела на Тилли.

– У меня сплошная полоса неудач. Ты просто не поверишь, что столько их могло сразу свалиться на одного человека. Судьба словно ополчилась на меня. Я-то думала, что крашусь в чудесный чёрный цвет, и волосы станут блестящими и элегантными, как вороново крыло, но тот человек, у которого я купила краску прямо на пороге моего дома, сыграл на моём тщеславии, обманул меня и… Ну, сама видишь. Три дня потом я без конца мыла их, сушила и снова мыла, но как были они зелёными, так и остались. И моя светская жизнь, о которой я так мечтала, закончилась, можно сказать, не начавшись. Сама понимаешь, рыжую девушку ещё можно пригласить на танец, но такую, как я… Да с этими зелёными волосами мне вообще за порог показаться нельзя, особенно в таком жадном до слухов городке, как наш Эйвонли. Только вообрази, что скажет Рейчел Линд, если только увидит меня! – Аня театрально откинула голову на спинку дивана и горестно застонала. – Нет, мне слишком стыдно покидать Зелёные мезонины, слишком стыдно! Я позволю навестить меня только моей дорогой Диане, которая не станет надо мной смеяться… Я собиралась это сделать, но вдруг очутилась здесь. Приятный сюрприз! Ты что, думала обо мне?

– Пожалуй, у тебя в некотором смысле был повод появиться, – задумчиво ответила Тилли. – Послушай, а ты знаешь, что сейчас в моде короткая стрижка? Почему бы тебе…

– Не думаю, – мрачно перебила Аня. – Хуже зелёных волос могут быть только коротко стриженные зелёные волосы. С ними меня на пушечный выстрел к приличному обществу не подпустят. Навсегда прогонят.

– Будем надеяться, что до этого не дойдёт… – вяло сказала Тилли. Вяло – потому что, перечитав не далее как на прошлой неделе «Аню из Зелёных мезонинов», она знала, что именно так, к сожалению, и случится. Аня положила свою зелёную голову ей на плечо и сказала, вздохнув:

– Зима – это самое волшебное время года, правда?

– Ты так про каждое время года говоришь, – улыбнулась Матильда.

– Может быть, – согласилась книжная героиня. – Но важно то, что именно так я и считаю в момент, когда говорю об этом. Иногда я сама замечаю, что сегодня совершенно искренне думаю о чём-то одном, а назавтра или при смене времени года начинаю думать об этом совершенно иначе. Марилла говорит, что это не важно и что ложь, во что ты её ни заверни, так ложью и останется. Но я считаю, если ты искренне веришь в то, о чём говоришь, то в этот момент это правда, что бы там ни случилось дальше, и что нет ничего плохого в том, чтобы любые вещи принимать с восторгом, особенно зиму.

– Интересно, на что похожа зима в Париже? – задумчиво произнесла Тилли.

– Ты едешь в Париж? – встрепенулась Аня. – До чего романтично! А когда?

– Совсем скоро, – ответила Тилли. – Сегодня. Наш поезд отправляется с вокзала Сент-Панкрас где-то перед обедом, кажется. Хотя я не уверена, что сейчас подходящее время для таких поездок…

– Почему? – удивилась Аня. – По-моему, для поездки в Париж любое время можно считать подходящим!

– Видишь ли, как раз здесь и сейчас происходят очень важные вещи. Много важных вещей, – пояснила Тилли. – И я не знаю, действительно не знаю, как мне быть. Бабушка и дедушка говорят, что сами всё решат, но я не уверена, смогут ли они справиться одни, без меня. А ещё Амелия – это наш друг – потеряла работу, и, кроме того, никто не занимается поисками и поимкой Чока. Вот почему мне кажется странным бросить всё в такой момент и уехать на каникулы в Париж. Тем более что и с мамой моей не всё в порядке, она по-прежнему грустит…

– По-прежнему грустит? – мягко переспросила Аня.

– Да. И почти всё время проводит здесь, в реальности. Ни разу не путешествовала ни в одну книгу с тех пор, как мы попрощались с моим отцом, и даже разговаривать со мной об этом не хочет. Словно мы с ней чужаки какие-то, честное слово.

– Ну, до трагедии, как мне кажется, ещё далеко, – напряглась Тилли. – Так что ты за меня не переживай.

– Да я и не переживаю, если честно, – простодушно ответила Аня. – Что мне переживать за девочку, которая живёт в книжном магазине, у которой есть дедушка, бабушка и даже мама, и при этом она собирается на Рождество в заснеженный волшебный Париж! А я вот никуда из Зелёных мезонинов уехать не могу, хотя охотно поменялась бы с тобой местами! Ты счастливая!

Громко стукнула дверь кухни, заставив Тилли вздрогнуть. Подняв голову, она увидела бабушку.

– С тобой всё в порядке, солнышко? – спросила миссис Пейджиз, присаживаясь на диван рядом с Тилли. Под мышкой бабушка держала толстенький томик.

– Здесь была Аня, только что ушла, – сказала Тилли. – Она просто так заходила, поболтать. И у неё зелёные волосы.

– А, тот случай с краской от разносчика? Жаль, что я её не застала, интересно было бы взглянуть. Вообще, очень хорошо, когда у тебя есть друзья, с которыми можно просто поболтать, – сказала бабушка. – Я очень рада, что у тебя есть Аня и Оскар. Он, между прочим, на самом деле понимает гораздо больше, чем мы иногда думаем. Для вас обоих будет просто прекрасно побывать в Париже и повидаться с его родственниками. Да, кстати, я хочу поделиться с тобой одной вещью. – Бабушка осторожно переложила принесённую книгу к себе на колени. – Я подумала, что тебе нужно взглянуть на неё. Это мой сборник волшебных сказок, оставшийся с того времени, когда я ещё работала в Тайной библиотеке. Именно с этой книги я и начинала наносить их на карту.

Книга была очень, очень старой: потрёпанная, с бумажными полосками закладок и с загнутыми кое-где уголками пожелтевших от времени листов. Тилли осторожно открыла обложку и на украшенной виньетками странице увидела напечатанные столбиком названия знакомых сказок.

– Франция в некотором смысле родина сказок. Я имею в виду самые широко известные во всей Европе сказки. Во Франции были впервые записаны даже многие сказки, появившиеся в других странах, – пояснила бабушка. – Сейчас настал такой момент, когда путешествовать по сказкам стало опасно, но как только всё немного уляжется, мы могли бы отправиться туда вместе. Если ты захочешь, конечно.

– Захочу, как же не захотеть, – моментально откликнулась Тилли, осторожно переворачивая страницы. – Послушай, ба… Ты говорила, я помню, что появились какие-то разные мнения, и поэтому ты прекратила работать над волшебными сказками. Можешь подробнее рассказать об этом?

– Ну, хорошо, – с некоторой запинкой ответила Элизабет. – Когда я была картографом, со мной работала одна библиотекарша. Мы с ней стали близкими подругами и вместе пытались создать карту сказочных земель, чтобы понять, как сказки влияют друг на друга и какие обычные в нашей реальности законы не действуют в них. Мы много раз уходили в странствие, изучали сказочные сюжеты и земли. Это, скажу я тебе, удивительные, просто очень удивительные места! Собрав огромное количество сведений, мы собирались перейти к следующему этапу: сделать сказки безопаснее, используя эти накопленные знания, и опубликовать составленные нами карты. И тут, представляешь, моя подруга то ли струсила, то ли по какой-то другой причине внезапно дала задний ход. Она вдруг объявила, что не нужно делать сказки безопаснее, что особенность сказок именно в том и состоит, что они опасны. Ещё она сказала, что мы пытаемся «причесать», заковать в жёсткие рамки нечто «дикое и прекрасное по своей природе». Да, так она и сказала: «дикое и прекрасное». Говоря по правде, кое в чём я с ней согласилась… поначалу. Но позднее она начала повсюду видеть злой умысел, заговоры и всё такое, за что её… Одним словом, ей пришлось уйти из Тайной библиотеки.

– А почему никак не удаётся достичь единого мнения о том, как же, собственно, должны проходить книжные странствия? – спросила Тилли.

– О, это, знаешь ли, вопрос очень сложный. Намного сложнее, чем тебе кажется, – ответила бабушка. – Иногда у меня возникает чувство, что бросить бы нам всем нашу библиотеку с её заморочками, и пусть люди странствуют себе по книгам, как кому захочется. Но затем я вспоминаю, как Беа влюбилась в твоего отца и захотела остаться в «Маленькой принцессе», и тогда понимаю, что Тайная библиотека с её законами и правилами очень нужна. Конечно, я не уверена, что когда-нибудь вообще удастся найти правильные ответы на все вопросы. И нам остаётся просто делать то, что в наших силах, и стремиться к лучшему, только и всего.

– Вот про мистера Ундервуда так не скажешь, – твёрдо заявила Тилли.

– Не скажешь, – согласилась бабушка. – Но это ты так думаешь и я так думаю, а сам-то Мелвилл, как я понимаю, считает иначе. Что ж, понять, почему кто-то поступает определённым образом, – это уже полдела, если ты собираешься помешать ему. Ты же сама слышала, что сказала Амелия: за кулисами библиотеки происходит что-то странное. Что-то такое, что притягивает Мелвилла Ундервуда сильнее, чем просто власть. Что именно? Вот это мы и попытаемся выяснить, когда встретимся с Амелией и Себом.

– А как же Чок? – поёжилась Тилли. – Ему пока что сходит с рук то, что он сделал с моей мамой. Разве его не нужно каким-то образом наказать, как ты считаешь?

– А ты?

– Конечно, его нужно наказать, а как же иначе? – удивилась девочка. – Иначе будет нечестно.

– Найти Чока и отдать его под суд наверняка сам Мелвилл и постарается, я думаю, – сказала бабушка. – Правда, я не представляю, к чему можно приговорить сбежавшего из книги вымышленного персонажа. Впрочем, Ундервуд очень умный человек, хотя и очень неприятный. Он понимает, что если ему удастся найти Чока и вернуть его в книгу, из которой тот сбежал, это укрепит авторитет Главного библиотекаря и станет отличным началом карьеры. Впрочем, где бы сейчас ни находился Чок, никакой угрозы для нашей семьи он не представляет. И ты в Париже будешь в полной безопасности, только не путешествуй там в книги. Не рискуй, и вернёшься домой целой и невредимой, а время там пролетит так быстро, что и глазом моргнуть не успеешь.

– В каком смысле не путешествуй в книги? – нахмурилась Тилли. – Совсем-совсем в книги не заходить, да?

– Неужели ты сама не понимаешь, что в нынешней ситуации тебе лучше совсем не заходить в книги, тем более отъехав так далеко от дома, – нахмурилась бабушка.

– По-моему, ты только что сказала, что Чок для нас больше не опасен. Или я ослышалась?

– Нет, не ослышалась, – покачала головой миссис Пейджиз. – Но сейчас следует вести себя осторожнее и держаться как можно дальше от любых опасностей, обычных для всех книжных странствий. Потерпи. Это продлится недолго, а потом всё успокоится, наладится… Так, давай-ка лучше проверим, всё ли мы с тобой собрали в твой парижский чемодан.

Бабушка поднялась на ноги и ушла, забыв сборник волшебных сказок на диване. Спустя несколько минут Тилли засунула этот томик в свой рюкзак, ожидавший её возле двери. Ну, что ж, если от неё пытаются что-то сохранить в секрете, тогда она сама проведёт… маленькое исследование.

Когда прибыло такси, чтобы отвезти Тилли на вокзал Сент-Панкрас, дедушка в десятый, наверное, раз за утро обсуждал по телефону с отцом Оскара, Габриелем, детали отправки и встречи детей.

– Да не волнуйся ты, всё будет хорошо, – успокоила его внучка. – Что с нами может случиться, если ехать здесь всего два с половиной часа?

– Я достаточно хорошо знаю вас обоих, – поднял бровь дедушка. – Вы с Оскаром за десять минут такого натворить можете, чего кому-нибудь другому за всю жизнь не удастся.

– Это точно, – с некоторой гордостью подтвердил Оскар.

– А мама попрощаться с нами придёт? – тихо спросила Тилли.

– Не думаю, солнышко, – ответил дедушка. – Ты же знаешь, как быстро она устаёт теперь, после… возвращения сюда. Вы же вчера вечером уже попрощались с ней, правда?

Тилли беспомощно повела плечами. Да, вчера они попрощались, но неужели маме так трудно просто спуститься вниз и пожелать счастливого пути своей единственной дочери?

– Ты очень скоро вернёшься назад, даже не заметишь, как время пролетит, – сказал дедушка, поднимая чемодан. – А когда приедешь, мы устроим в «Пейджиз и Ко» рождественский праздник. И ты с мамой сможешь говорить сколько угодно, хоть целыми днями. Я знаю, что и ей тоже захочется поговорить с тобой, узнать, как у тебя дела и что ты делать собираешься…

Тилли ничего на это не ответила, просто взяла дорожную сумку и пошла на улицу, к такси. Но когда она уже забиралась на сиденье, дверь магазина распахнулась, и из неё выбежала Беа в накинутом поверх фланелевой пижамы халате.

– Тилли, – слегка запыхавшись, сказала она, подходя ближе. – Как я рада, что успела застать тебя. Я буду скучать! – Беа обняла дочь и шепнула ей на ухо: – Счастливого Рождества. Я очень люблю тебя.