Читать онлайн Музыка и зло в городе ураганов бесплатно

* * *

Спасибо моим родителям, что отвезли меня в Новый Орлеан в самый нужный для меня момент.
Надеюсь, однажды мы снова посетим Бурбон-стрит.

Глава 1

– Ты Джуд Ломакс?

Джуд сплюнула на булыжники полный рот крови и косо взглянула на неряшливого мальчишку, склонившегося над ней.

– Кто спрашивает? – проворчала она, осторожно пробуя языком расшатавшийся зуб.

– Меня прислал Бенни, – сообщил мальчик, размахивая конвертом. – Попросил найти рыжеволосую девушку. Сказал, что если она не дерется, то валяется где-нибудь в канаве.

Джуд нахмурилась. У нее не было настроения общаться с умниками.

– Отдай конверт и убирайся, – отрезала она.

Пожав плечами, мальчик бросил послание на грязные булыжники, развернулся и ушел прочь. Девушка сумела сесть и прислониться к ближайшей стене. Бетон дурно пах мочой, но Джуд оказалась не в состоянии даже сморщить нос. Все ее тело болело – ребра, голова, плечи… а особенно болела душа. Глаза заливала кровь из пореза на лбу. Ее тошнило. Дышать было больно. «Ну что за гребаное утро?! Что за гребаная жизнь?!»

Джуд осмотрелась в надежде, что Сидни Блюз Сэмпсон убрался и не собирается вернуться и напоследок врезать ей сапогом. К счастью, его нигде не оказалось. Судя по всему, одарив девушку угрозами и пинками, арендодатель наконец-то исчез.

Накануне вечером, как и обычно, Джуд играла музыку в поместье Лунный Свет, однако сегодня, когда она подошла к парадному входу с трубой под мышкой, ее не впустили. Пэрис шепнула, что у хозяина не задался день. Сообщив эту новость, ее идеальные губы расплылись в знакомой усмешке.

Сердце Джуд ушло в пятки, ведь она крайне рассчитывала на эти деньги. Но что поделать? Пришлось срочно искать работу в другом месте. Тогда она для начала пробежалась по всем джаз-клубам и барам квартала Ураганов. Затем Джуд обошла и богатые дома, и убогие ночлежки в районе мясокомбината, зашла во все ночные гастропабы и игорные дома вампирского Рубинового квартала. Она заглянула на каждый пароход и прогулочный катер, пришвартованный у Райского причала. Вот только трубач никому не требовался.

Возвращаясь через Каденс-сквер, Джуд заметила бесхозную тарелку конгри[1]. Блюдо из бобов с рисом стояло под платаном в окружении серебряных монет. При виде еды живот ее заурчал, а от вида денег зачесались пальцы, но она прошла мимо, не притрагиваясь. Так бы поступил любой разумный человек в Батон-Нуаре. Все жители города знали, что тарелку и деньги оставил некто, практикующий странную, черную, могущественную магию каджу, с которой обычный человек не стал бы даже связываться. Взять эти деньги или еду означало впустить в жизнь беду.

Вернувшись утром домой, она столкнулась с поджидающим ее арендодателем, а тот оказался не в настроении выслушивать ее объяснения относительно просроченной платы за квартиру. Совершенно не в настроении…

Как только голова перестала кружиться, Джуд достала брошенный мальчишкой конверт, разорвала его и вытащила письмо. Бегло просмотрев текст, она сразу почувствовала облегчение. В сообщении говорилось о предстоящих похоронах, где должен играть джазовый духовой оркестр «Делу конец». Это означало, что Джуд получит работу, а по ее завершении – чек. В этом случае ей больше не грозит избиение до полусмерти за неспособность платить по счетам. Однако когда Джуд дочитала текст до конца, ее восторг быстро улетучился, – похороны состоятся сегодня. В той части города каналы отсутствовали, поэтому на лодке туда не добраться. Чтобы успеть, ей придется пробежать почти через весь Батон-Нуар, а ведь она едва способна дохромать до двери.

Джуд застонала и стиснула зубы. Выбора нет. Такую возможность упускать нельзя. Джазовые похороны устраивались только в честь влиятельных и уважаемых граждан Батон-Нуара, и кто знает, сколько пройдет времени, пока еще один не помрет.

Вскочив на ноги, Джуд поспешила вверх по лестнице в крошечную квартирку. К ее облегчению, отец до сих пор не вышел из своей спальни, поэтому она смогла переодеться, схватить трубу и убежать в рекордно короткий срок. Но прежде чем уйти, Джуд приостановилась, чтобы почистить крыльцо кирпичной пылью, которая хранилась в ведре возле двери исключительно для этой цели. Существовало поверье, что подобный обряд отгоняет все чары и проклятия, наложенные на дом врагом. Пусть Джуд в это и не верила, но все равно продолжала каждое утро чистить крыльцо, даже в такие дни, как сегодня, когда на счету была каждая секунда.

Теперь оставалось лишь бежать со всех ног. Стояла невероятная жара, и Джуд чувствовала струящийся между лопатками пот. На палящем зное синяя форма духового оркестра быстро стала липкой и неудобной. Черная кепка в стиле милитари постоянно сползала на глаза, а зашнурованные туфли на низком каблуке сильно натирали.

Сбавь она темп или сделай передышку, ей тут же грозит опоздание. Поэтому придется перебороть боль и успеть на похороны, чего бы это ни стоило. Джуд подумала обо всем, что ее бесило, и гнев, словно пламя, питающее ее решимость, заставил ее бежать быстрее.

«Девочка моя, ты должна найти способ избавиться от гнева, – постоянно твердил ее лучший друг, Шарки. – В противном случае, он лишь усилится и, может быть, даже станет причиной твоей смерти».

То, что гнев обладал разрушительным действием, Джуд знала не понаслышке. Порой он нападал, словно дикий зверь, и вопреки всем стараниям у нее не получалось его обуздать. Но случалось и так, что гнев становился другом и помогал преодолеть тяжелый этап, который без его помощи Джуд бы просто не осилила. Поэтому каблуки ее стучали по земле, по спине струился пот, а она радовалась боли и возможности чувствовать ярость.

По доносящимся звукам музыки Джуд поняла, что наконец добралась до квартала Ураганов. В этой части города днем и ночью из каждого клуба и бара доносился джаз. Он звучал из музыкальных автоматов и фонографов, скрипел и трещал из радио в мужских парикмахерских и у стоек, где начищали обувь. В воздухе витал запах несвежего рома и лука, шипящего на жирных сковородках тележек с хот-догами. Чувствовался запах дешевого парфюма и мокрых бочек с устрицами, слишком долго простоявших под палящим солнцем.

Джуд все это нравилось. Она любила каждый булыжник и источенную временем деревянную доску; каждый железный балкон и горбатую улочку; каждую стойку с хот-догами и ящик с цветами; каждую неоновую вывеску и фонарный столб. Пусть магия каджу и исковеркала Батон-Нуар, Джуд все еще находила его самым замечательным городом в мире.

Наконец она скользнула за угол к штабу духового оркестра. Джуд испытывала сильный голод и надеялась улучить пару минут, чтобы забежать на кухню и схватить горячую чашку цикория со сладким пончиком, но, к сожалению, похороны уже начинались. Все присутствовавшие выстроились перед катафалком с блестящим черным гробом. Как и все катафалки в Батон-Нуаре, эту безлошадную повозку и тянули за длинную веревку четверо сильных мужчин.

Джуд заметила, что она не единственная среди опоздавших, – отсутствовало довольно много музыкантов. Шарки стоял на своем месте, как обычно с головы до пят увешанный амулетами каджу. Они болтались на цепочках у него на шее; красовались на лацканах пиджака; свисали с браслетов на худых запястьях. Шарки мог похвастаться угольно-черной кожей и невероятно красивыми скулами. Благодаря его красоте за ним обычно увивалось не меньше трех девушек одновременно. Джуд к их числу не принадлежала, несмотря на домыслы ее бывшего парня. Она познакомилась с Шарки или Кервином, как его звали раньше, в пять лет. Ему на тот момент было семь. Для Джуд он всегда был как надоедливый старший брат.

Несмотря на бедность, хорошо себя подать ему помогали проникновенные карие глаза и прямой аристократический нос. Его семья так долго прожила в Батон-Нуаре, что даже акцент его стал вкусным. Шарки играл на саксофоне в ряду позади нее. Встав на свое место и переведя дыхание, Джуд подняла руку в знак приветствия.

– Чуть не опоздала, дорогая? – заметил Шарки, приподняв бровь. Оглядев ее с ног до головы, он нахмурился и добавил: – Сейчас еще даже не полдень. Рановато для драк.

– Я не дралась, – возразила Джуд, пытаясь дышать спокойно. – Не в этот раз.

Джуд была не вправе винить Шарки за вспыхнувшее в его глазах сомнение. Дралась она часто и, как правило, сама искала повод. Впрочем, вступить в перебранку в Батон-Нуаре не представляло особой сложности. А для Джуд драка зачастую являлась единственным способом преодолеть внутренние переживания, несмотря на весьма временный эффект.

– Честно, – уверила Джуд. – Это не по моей вине. Меня избил арендодатель.

Глаза Шарки сузились.

– Ты в порядке?

– Бывало и лучше, – ответила Джуд, пожимая плечами. – А где все?

– Некоторые отказались приходить. Решили, что игра не стоит свеч. Их не прельстила даже выплата за работу в опасных условиях.

Джуд нахмурилась.

– Работа в опасных условиях? – переспросила она, утирая со лба пот. – А чьи это похороны?

– Разве ты не в курсе? – удивился Шарки.

Джуд покачала головой. Она так спешила, что не стала вникать в текст сообщения.

Ее друг наклонился, звеня амулетами.

– Королевы каджу, – тихо сообщил он.

– Айвори Монетт?

Шарки кивнул.

– Вчера вечером ее убили.

Джуд крайне удивилась, поскольку Айвори Монетт была одной из сильнейших магов города. Неприкасаемая Айвори… ну, или так она думала. Джуд не раз видела ее в Лунном Свете.

– Где это случилось? – поинтересовалась Джуд.

– В «Леди Грусть».

«Леди Грусть» – джаз-клуб на Самогонном бульваре. Говорят, коктейли там крепкие, клиентура опасная, а джаз – горячий.

– Ходит молва, что Айвори не ляжет спокойно в могилу, – продолжил Шарки. – Вот почему половина группы отказалась сюда прийти.

– Трусы, – фыркнула Джуд.

Нужно бояться силы живой Королевы каджу, но уж точно не мертвой. Теперь, по мнению Джуд, она превратилась в кусок мяса, как и все до нее. Стоило ей озвучить свою мысль, как Шарки тут же покачал головой:

– Я бы не был так уверен.

Как и большинство жителей Батон-Нуара, Шарки верил в силу каджу. Два года назад он заложил унаследованные от дяди бриллиантовые подтяжки, чтобы купить мощный амулет, который должен был превратить его в прекрасного музыканта. Впоследствии он стал единственным человеком в оркестре, кто мог сыграть сложнейшую джазовую композицию «Салли Шаркбайт». Так и родилось его прозвище.

К сожалению, Лирой Ламар – бывший парень Джуд и один из музыкантов оркестра – тоже решил участвовать в похоронах. Самодовольный, красивый барабанщик с бледной кожей и жестоким взглядом так и оставался первым и последним парнем в ее жизни. С самого начала их любовь приобрела нездоровую форму, и этой катастрофы оказалось достаточно, чтобы девушка больше не желала отношений в будущем. Джуд до сих пор слышала в голове его голос и те слова, что пробрались под кожу и засели глубоко в костях. Постепенно к ней пришло понимание: то, что она приняла за любовь и заботу, на самом деле являлось желанием контролировать каждый аспект ее жизни.

– Где, черт возьми, ты была? – прошипел Лирой в их последний вечер, больно вцепившись в нее. Дыхание его источало запах перегара.

Теперь, при виде Лироя, желудок ее скручивало от тошноты. Но выхода не оставалось. Чтобы избежать с ним встреч, Джуд придется покинуть оркестр, а она ни при каких условиях на это не пойдет. Лучше уж умереть, чем предоставить ему такое удовольствие.

Завидев Джуд, Лирой сразу наклонился к своему другу, Олли, и что-то прошептал. Эти двое работали вместе в престижной больнице в районе Фонтанов. Они рассмеялись над шуткой и с ухмылкой уставились на Джуд, вынудив ее отвести взгляд. Лирой умел выставить Джуд никчемной и маленькой, и она за это его ненавидела. Девушка злилась, что он ранил ее душу своей жестокостью и подорвал уверенность в себе, на которую раньше она всегда могла положиться.

Лирой отвернулся и снова шепнул что-то Олли. Они оба рассмеялись, и Джуд почувствовала, как загорелись ее уши. Наверняка он только что отпустил несколько грубых и непристойных комментариев.

«Зачем, черт возьми, я перед ним разделась? Что вообще я в нем нашла? Как я могла быть настолько глупой?»

Шарки склонился к ним из своего ряда и медленно протянул:

– Слушайте, ребята, я понимаю, что вам весело, но если вы не прекратите ржать, ваши задницы познакомятся с тупым концом моего ботинка.

Смех мгновенно прекратился. Всем известно, что в прошлом, еще до вступления в ряды оркестра, Шарки занимался боксом. Несмотря на нескладную фигуру и доброту, каким-то образом он умудрялся побеждать в каждом бою. Возможно, на тот случай у него имелся очередной амулет каджу, но, как бы то ни было, никто не хотел лишний раз мериться с ним силами. Лирой и Олли нахмурились и молча вернулись на свои позиции.

Джуд бросила на Шарки благодарный взгляд. Спустя секунду дирижер дал сигнал, и оркестр заиграл. И хотя не хватало половины группы, оставшиеся музыканты сделали все возможное, чтобы восполнить пробел. Шумная процессия джазовых похорон отправилась через квартал Ураганов. Первым шел духовой оркестр. За ним везли гроб. Далее следовали скорбящие. На тротуаре, чтобы поглазеть на процессию, выстроилась толпа зевак. Только на этот раз все вели себя иначе.

Как правило, зрители танцевали, пели и общались, ведь джазовые похороны – это яркое, живое и радостное событие. А сегодня большинство людей просто стояли в тишине, угрюмо глядя на проезжающий мимо гроб.

В воздухе витало напряженное, выжидательное чувство, похожее на слишком туго натянутую струну скрипки, которая вот-вот порвется. Джуд не сомневалась, что у Айвори Монетт имелись враги, а иначе зачем ее убивать? Всем известно, что Королева каджу занималась колдовством, проклятиями, а также создавала любовные зелья и талисманы удачи.

Среди толпы стояли зрители с талисманами в виде красной короны. Эти амулеты обозначали принадлежность к так называемой магической Знати. С одного взгляда сложно было определить, что это за люди, но вот узнать вампиров труда не составляло – они сами себя выдавали, держась в тени кованых балконов. Еще там толпились знахари, жрецы каджу, чародеи и даже Потомки – люди, в чьих жилах текла кровь духов каджу.

Джуд вдруг кое-кого узнала – доктора Германа, известного знахаря. Его голову усеивали замысловатые длинные пучки волос, внутри которых он носил гри-гри[2] – крошечные мешочки, заполненные порошками, – сушеных ящериц, кости животных и даже маленькую голову совы. Доктор Герман частенько бросал совиную голову в неугодных ему людей, поэтому Джуд была рада быстрее пройти мимо.

Маршируя по улице, Джуд прилагала все больше и больше усилий, чтобы высоко поднимать колени. Стояла невыносимая жара, и ворот рубашки, казалось, ее скоро задушит. В животе урчало, и Джуд чувствовала себя слабой и полупрозрачной, словно карандашный рисунок, который медленно стирают. На Каденс-сквер, где находился продуктовый рынок, ее самочувствие резко ухудшилось. Влажный воздух донес запах пирогов с пеканом и аромат липких, ореховых, золотистых, вкуснейших пралине, наполненных кокосовым или карамельным попкорном.

Гнев, обуревавший Джуд ранее, теперь вспыхнул ярким, разноцветным фейерверком, какой оставляет позади тонкие полосы дыма. Пот стекал прямо в глаза, но Джуд не могла утереть его или проморгаться. Земля ходила ходуном под ногами, и последние силы утекали из них, словно вода. Все вокруг вдруг смазалось, как плавящаяся смола, и тогда девушка опустилась на колени.

Шарки мгновенно оказался рядом. Он схватил Джуд за воротник, поднял на ноги и забрал в свой ряд, предложив руку в качестве опоры.

– Когда ты в последний раз ела, девочка моя? – шепнул в самое ее ухо Шарки, чтобы она расслышала его слова на фоне музыки.

Джуд покачала головой. Она не помнила. Все мысли в ее голове спутались.

– Тебе стоило обратиться ко мне за помощью, – раздраженно заметил Шарки. – Теперь послушай. Как думаешь, ты сможешь дойти? Если чувствуешь в себе силы, просто иди в ногу со всеми и получишь свой заработок. Осталось не так далеко.

Джуд кивнула. Ей нужны деньги. Она просто обязана получить плату. Похоже, дар речи тоже покинул ее, и Джуд молча повесила трубу на руку. Сил у нее совсем не осталось.

Казалось, они целую вечность добирались до кладбища Святой Клеманс, где в семейном склепе должны были погрести Айвори Монетт. Наконец в поле зрения показались входные ворота, пестрящие различной магической атрибутикой. Двойные железные двери высотой в десять футов оказались полностью увешаны мешочками гри-гри, амулетами и куклами каджу. Некоторые из них предназначались для того, чтобы отгонять злые силы или упокоить мертвецов, в то время как другие служили подношениями за благосклонность духов. Весь этот набор колдовских штучек обладал разнообразными формами, размерами и цветами. Джуд с облегчением вздохнула – они достигли цели, и скоро все закончится.

Но как только впередиидущий капельмейстер прошел через ворота, раздался ужасающий крик. Словно острый нож, он пронзил уши музыкантов, отчего они тут же прекратили игру. Музыка стихла, и остался лишь гневный вопль, словно доносящийся из самого ада.

– Боже правый, откуда этот звук? – ахнул кто-то.

Все принялись оглядываться в поисках источника. Большинство людей устремили взгляды на гроб, будто решив, что Айвори Монетт вовсе не умерла, а очнулась и обнаружила себя в бархатной тюрьме.

– Смотрите! – закричал Шарки.

Все обратили взоры туда, куда он указывал, – на куклу, привязанную к одному из железных прутьев ворот. Без сомнения, она олицетворяла Айвори Монетт. Кукла, сшитая из полотняного мешка и украшенная разноцветными бусами и пуговицами, не превышала ладонь. Ее голову покрывал яркий тюрбан, с талии спадали длинные юбки, а в ушах красовались большие кольца. Обычно куклам каджу вместо рук пришивали бесформенные комочки, но у этой имелись маленькие пальчики, сверкающие десятками крошечных колец. Лишь большая белая змея на плечах куклы помогла идентифицировать ее как Королеву каджу.

Женщины рода Монетт на протяжении многих поколений являлись Королевами Батон-Нуара. Каждый год в канун священной Ночи каджу среди жителей города избирали Королеву с помощью волшебной пары змей. Эти существа из мира духов олицетворяли Даа[3] – Великого Змея, небесного отца и создателя вселенной. Несмотря на то что Даа уже давно покинул мир, отдав бразды правления духам-легба, он все же избирал одного человека на планете, которого короновали и позволяли видеться с духами и говорить с ними напрямую.

Обычно Королевы правили на протяжении всей своей жизни. Так было и в случае с Айвори. Церемонии, проводимые в Ночь каджу, по существу являлись формальностью. Айвори имела в своем распоряжении двух змей, пока около двадцати лет тому назад черная змея таинственным образом не исчезла. За всю жизнь Джуд видела Монетт только с одной змеей – двенадцатифутовым питоном-альбиносом по имени Бо. Именно эта змея и обвивала плечи куклы каджу.

Всем известно, что куклы – просто неодушевленные предметы, у них нет собственной жизни. Но с куклой Айвори все обстояло иначе. Глаза ее выпучились, а широко открытый рот издавал пронзительный гортанный крик.

Люди, что-то бормоча под нос, уходили с кладбища, стремясь установить как можно большую дистанцию между собой и черной магией неясного происхождения.

– Что нам делать? – спросил один из музыкантов.

– Продолжать! – выкрикнул Бенни, капельмейстер.

Он повернулся и прошел через ворота, прямо мимо кричащей куклы. Слегка усомнившись, остальная часть оркестра все же возобновила игру и последовала за ним. Музыка помогала заглушить крик, но его все равно было слышно.

Когда настал черед Джуд и Шарки, девушка обратила внимание, что вместо глаз у куклы пришиты яркие зеленые пуговицы. Стоило им встретиться взглядами, как эти глаза-пуговицы начали расширяться, пока полностью не заполнили поле зрения Джуд. Все остальное исчезло – кладбище, оркестр, ворота. Исчез весь мир. Он рассеялся как туман, оставив лишь Джуд и куклу, пристально глядящих друг другу в глаза.

Наконец рот марионетки закрылся, и крик внезапно оборвался.

Глава 2

Джуд очнулась на сухой рассыпчатой земле под одним из древних плакучих деревьев, усеивающих кладбище. Батон-Нуар предпочитал хоронить своих мертвецов над землей, поэтому кладбище усеивали каменные склепы и мраморные гробницы. Воздух под сенью ветвей оставался прохладным, и дышать стало намного легче. Растянувшись на земле, Джуд осознала, что втягивает в себя воздух большими глотками.

– Правильно, – произнес Шарки, стоя рядом на коленях. – Дыши глубже.

Шарки помог Джуд сесть, и она ощутила за спиной крепкий и надежный ствол дерева.

– Что случилось? – спросила Джуд. – Где все остальные?

– Ты рухнула, вот что случилось, – ответил Шарки. – А что касается остальных, они кладут мадам в склеп, пока она не вылезла из гроба и не начала всех проклинать. Вот, возьми.

Шарки передал Джуд свою флягу, полную сладкого холодного чая. С чувством благодарности девушка сделала глоток, ощутив в горле прохладную, приторную жидкость.

– Кукла действительно кричала? – уточнила Джуд, опустив флягу. – Или мне это приснилось?

– Тебе не приснилось, – ответил Шарки. – Это самое жуткое зрелище, что я когда-либо видел.

– Что все это значит? – удивилась Джуд.

Шарки отмахнулся от вопроса.

– Понятия не имею. Да кого это волнует? В данный момент меня больше беспокоит твое состояние. Тебе лучше?

Джуд кивнула. Ей и вправду стало лучше. Тенистая прохлада, сладкий чай и покой сняли напряжение, хотя до сих пор оставалось ощущение, схожее с восстановлением после простуды.

– Вчера достал тебе сюрприз, – вспомнил Шарки.

Вытащив из кармана маленький мешочек, он вручил его Джуд.

– Надеюсь, это не то, о чем я подумала, – буркнула девушка, с отвращением глядя на подарок друга.

Шарки промолчал, и тогда Джуд развязала веревочки и вытряхнула на ладонь маленький предмет. Им оказался тонкий серебряный браслет с подвеской-талисманом в форме снежинки.

– Это амулет хладнокровия, – упрямо заявил Шарки. – Он предназначен для таких людей, как ты. Для горячих голов, кто не в силах контролировать свой гнев.

– Я знаю, что это. – Джуд закатила глаза и бросила браслет Шарки. – Ты прекрасно знаешь, что я не ношу талисманы каджу.

На самом деле Джуд оставалась единственным музыкантом в оркестре, у кого не имелось ни одного амулета. Время от времени она слышала, как другие шептались, что она разыгрывает спектакль, и амулеты вшиты в подкладку пиджака, убраны в карманы или спрятаны в нижнем белье. Но Джуд не волновало, что о ней думали. Она знала, что музыкальные способности – это ее личная заслуга, а не магия талисманов, и для нее этого было достаточно.

– Ты сама себе злейший враг, – припечатал Шарки.

– Несомненно.

– Я же не идиот, – продолжил он. – Я понимаю, что маленького амулета вряд ли достаточно. Но ведь он и не навредит?

Джуд ничего не ответила. Кипящий гнев, который она носила в себе последние восемь лет, постепенно становился все сильнее и сильнее. Любая обида сразу вызывала вспышку ярости, и девушка оказалась не в силах с этим справляться. Джуд вступала в драки, которые заведомо не могла выиграть. Ее избивали, она истекала кровью, но ей было все равно.

Шарки заглянул в глаза подруги.

– Я мог бы просто убить Лироя Ламара.

– Не нужно, – устало ответила Джуд. – Я злилась еще до того, как он появился. Лирой не виноват.

«И он не такой уж плохой, – хотела добавить некая крошечная и коварная ее сторона. – Однажды он помог мне почувствовать себя особенной».

А что самое отвратительное – она до сих пор испытывала к Лирою противоречивое чувство симпатии, смешанное с тупой болью от всех его унижений. Даже сейчас ей было трудно принять тот факт, что она настолько ошиблась на его счет.

– Но он и не помог, – проворчал Шарки. – Как можно быть таким ничтожеством?

«Этот парень разобьет тебе сердце», – предупреждал он с самого начала.

И оказался прав.

– Давай я куплю проклятый шар и подброшу ему во двор, – предложил Шарки.

– Нет, – возразила Джуд с легкой улыбкой. – Никаких проклятых шаров.

Шарки улыбнулся в ответ и положил руку ей на плечо.

– Нужно что-то менять, красавица. Тебя тянет ко дну. Пора прекратить борьбу и погасить ненависть к миру.

– Я знаю, – согласилась Джуд. – Я хочу измениться. Просто это сложнее… намного сложнее, чем я думала.

Она взглянула на себя глазами Шарки, и этого хватило, чтобы почувствовать себя измученной и оплеванной. Ей стало трудно смотреть ему в глаза, но друг мягко взял ее за подбородок и не позволил отвести взгляд.

– Не нужно стыдиться, дорогая, – тихо произнес он. – Не со мной. Я ведь тоже умею быть упрямцем. И я не позволю тебе упасть, слышишь? Только не я.

– Я пытаюсь, – прошептала Джуд. – София показывает мне некоторые упражнения…

– И это здорово, – перебил Шарки. – Но этого недостаточно, и ты сама это знаешь. Джуд Ломакс, тебе пригодится любая помощь, так что, черт возьми, позволь мне помочь, чем могу.

Шарки снова вложил амулет в виде снежинки в дрожащую ладонь подруги.

– Посмотри на меня, – попросил он, глядя на девушку темно-карими глазами. – Я умоляю, носи его. Сделай это ради меня, раз не хочешь ради себя.

Джуд осознала, что взяла талисман, – по-настоящему приняла его, хотя никогда даже не подозревала, что способна на это. Впрочем, сейчас многое шло не по плану.

– Я подумаю, – пообещала Джуд, убирая браслет в карман.

Шарки кивнул.

– Полагаю, что на данный момент этого вполне достаточно.

На другой стороне кладбища что-то замелькало. Подняв глаза, они увидели, что скорбящие расходятся – похороны закончились. Шарки сбегал к Бенни, чтобы получить жалованье, а затем вернулся к Джуд. Несмотря на боль от побоев и паршивое самочувствие, Джуд снова поднялась на ноги. Начало положено.

– Как насчет позднего обеда? – предложил ей Шарки, кивнув в сторону «Дохлого дела», кафе через дорогу.

Вновь проходя через ворота, Джуд поискала глазами куклу каджу, но та исчезла. Джуд поинтересовалась у Шарки, куда марионетка подевалась, но он лишь пожал плечами.

– Наверное, стащил кладбищенский вор, – предположил он. – Или кто-то из семьи, чтобы поставить на каминную полку в память об Айвори.

Джуд мало что знала о Королеве каджу. Девушке лишь было известно, что у той осталась дочь, которая отвергла каджу и покинула Батон-Нуар. Однако внучка Айвори, Черити Монетт, до сих пор жила здесь.

Друзья дошли до «Дохлого дела», заняли столик у окна и заказали кофе и оладьи.

– Похоже, тебя хорошо потрепали, – глядя на нее через стол, заметил Шарки.

Джуд пожала плечами и надавила языком на зуб, надеясь, что он волшебным образом укоренится. К сожалению, он так и шатался, вызывая сильную жалящую боль.

– Не хуже, чем раньше, – отметила она.

– Твой арендодатель – настоящий кусок дерьма, – ругнулся Шарки.

– Согласна.

– Разве вчера вечером ты не играла для Монстра из Лунного Света?

Джуд закатила глаза.

– Ты мог бы его так не называть?

– А что, я не прав?

Поместье Лунный Свет имело ужасную репутацию в Батон-Нуаре. Всем было известно, что семейство Майстро, владельцы дома, поголовно сумасшедшие. По их венам текла кровь холодного духа, и не просто духа, а самого Крэга.

Сказать, что теплые духи-легба несут добро, а холодные – зло, было бы слишком упрощенно, однако это оставалось наиболее понятным объяснением для новичков в Батон-Нуаре. Одни люди верили, что легба – это духи каджу, в то время как другие утверждали, что до исчезновения богов теплые легба представляли собой ангелов, а холодные легба – демонов.

Крэг правил злыми духами, и люди боялись его потомков из-за грозного пророчества. Предсказание гласило, что наступит день, когда один из Потомков освободит коней Апокалипсиса, в результате чего наступит конец света.

В безумстве и жестокости семейства Майстро никто не сомневался. Пятьдесят лет назад полиция обнаружила на их чердаке кошмарное зрелище – до безобразия изуродованных людей, ставших жертвами омерзительных экспериментов. Некоторые из них все еще дышали, несмотря на оторванные конечности или пришитые лишние руки и ноги. За эти преступления жители тогда линчевали Виолетту Майстро, но в доме жили и другие ее родственники, и теперь трудно сказать, остался ли кто-то из них в живых, поскольку старение у Потомков проходило весьма странным образом.

Дело не только в продолжительности жизни, но и в том, что процесс их взросления иногда замирал. Это могло случиться и в пять лет, и в девяносто и длиться очень долго. Поэтому узнать наверняка возраст Потомка не всегда представлялось возможным.

Судя по всему, в доме остался лишь Андре Майстро, также известный как Призрак Лунного Света. Говорили, что лицо его обезображено и он редко появлялся на публике. Отсюда и прозвище. Даже Джуд никогда его не видела, хотя работала в поместье уже целый месяц.

Когда ей пришло приглашение, папа впал в ярость.

– Не смей даже думать, чтобы пойти в это кошмарное место, – твердил он. – Это слуги дьявола! Ему от тебя что-то нужно. Как он вообще узнал, где ты живешь?

– Он говорит, что слышал наш оркестр и попросил у Бенни мой адрес, – объяснила Джуд.

– Ты не пойдешь туда, Джуд, – запрещал отец. – Пока ты живешь под этой крышей, даже не смей!

Джуд смиренно согласилась, а потом, соврав, что получила работу в другом месте, прямиком отправилась в Лунный Свет. За всю свою жизнь она совершала много ошибок, но нужно быть полной дурочкой, чтобы отказываться от оплачиваемой работы.

– Теперь у нас есть деньги, чтобы продержаться какое-то время, – обрадовалась Джуд, вытаскивая из кармана конверт с жалованьем.

Мысленно она уже подсчитывала, сколько нужно денег, чтобы дожить до Ночи каджу, которая наступит через несколько дней. Джуд знала, что у нее, как и у любого музыканта в городе, в этот период появится работа.

– Ну, и сколько платят за повышенную опасность? – спросила она, заметив, что конверт толще обычного.

– Почти в полтора раза больше, – ответил Шарки.

Он достал из кармана пилочку и принялся обрабатывать свои и без того идеальные ногти.

– Еще при жизни Айвори Монетт просила, чтобы на ее похоронах играл именно наш оркестр.

– Правда?

Джуд крайне удивилась его словам. Да, играли они прилично, но все же не могли конкурировать с «Рубиново-красным духовым оркестром», маршевым оркестром «Дело в шляпе» и «Пьяным Дьяволом».

– Может, она решила, что ребята занервничают? Испугаются проклятия. Бедные музыканты вероятнее клюнут на плату за опасную работу, – предположил Шарки.

– Наверное, так и есть.

Джуд посмотрела на конверт в руке. После того как она увидела ожившую куклу каджу, она пожалела, что насмехалась над проклятиями с того света.

– Я сразу поеду к Сидни и заплачу за аренду, – сказала Джуд, убрав конверт в карман. – В противном случае он потребует проценты.

– Я поеду с тобой, – заявил Шарки, поднимаясь со стула.

– Не нужно, – уверила Джуд.

– У меня все равно на сегодня нет больше дел. Я пойду с тобой, – настоял на своем Шарки.

Вскоре они добрались до района Фонтанов, где рядком выстроились изысканные дома с белыми колоннами и ухоженными садами. Пока Джуд отдавала деньги неприветливому дворецкому, Шарки ждал ее на тротуаре, спрятав руки в карманы.

Джуд присоединилась к другу и тотчас заметила неподалеку мужчину. Он стоял в нескольких ярдах, опираясь на фонарный столб. Несмотря на дневное время, незнакомец был облачен в черную вечернюю одежду и шелковый цилиндр. На носу у него сидели очки из дымчатого стекла, а из кармана свисала цепочка для часов. В одной руке мужчина держал трость, а в другой – сигарету. Хотя через темные очки было плохо видно, Джуд показалось, что он смотрит прямо на них сквозь пелену сигаретного дыма. Стоило ей вглядеться в его лицо, как рот его тут же расплылся в ленивой улыбке.

Джуд ощутила, как кожа на затылке покрылась мурашками.

– Как долго он там стоит? – обратилась она к Шарки.

– Кто? – удивился тот.

– Вот этот мужчина, одетый как…

Джуд замолчала. Внезапно незнакомец исчез, оставив за собой лишь сигаретный дым.

– О… Он ушел. – Джуд огляделась, но его и след простыл. – Там стоял мужчина, одетый как Барон Лука.

Лицо Шарки скривилось.

– Зачем кому-то переодеваться в Барона Луку?

Пожалуй, Барон Лука являлся самым знаменитым холодным духом из всех – духом смерти. Его всегда изображали в вечернем наряде, с цилиндром и в очках из дымчатого стекла. Он любил сигареты и торфяной виски, а еще всегда носил с собой карманные часы, чтобы отслеживать время, когда людям пора будет отправляться в мир иной.

С тех пор, как ушел Великий Змей, миром правили братья-близнецы, Оллин и Крэг. Оллин был принцем теплых легба и контролировал духов дня, в то время как Крэг повелевал холодными легба – духами ночи. Он был также известен как зловещий хозяин перекрестков и отвечал за пересечение всех невезений, несчастий, разрушений, несправедливости и страданий в мире.

Братьев всегда изображали в виде двух чернокожих стариков, лениво покуривающих трубки и одетых в потрепанные костюмы и широкополые соломенные шляпы. На всех картинках они всегда стояли по разные стороны духовного перекрестка.

Оллина часто сопровождала верная собака с седой шерстью, поскольку для него собаки являлись священными созданиями. Это было единственное заметное различие между братьями. У Крэга на плече сидела сова, и иногда он носил с собой хлыст, чтобы управлять конями Апокалипсиса, которые однажды уничтожат мир.

Джуд поразило, что в Батон-Нуаре нашелся человек, кому хватило смелости одеться как Барон Лука. Возвращаясь к трамвайной остановке, она покачала головой и постаралась отделаться от неотвязного тревожного чувства. Как обычно, в «гражданской» части вагона было битком народу, и друзьям пришлось плотно прижаться к остальным пассажирам. В результате лицо Джуд оказалось под мышкой высокого мужчины, и она не удержалась и бросила возмущенный взгляд за бархатную веревку, где находилась полупустая «королевская» часть со свободными сидячими местами.

В те дни, когда Джуд особенно нуждалась в драке, она просто садилась в «королевскую» часть вагона, тем самым выражая протест против этого разделения. Сколько раз она видела, как едва стоящая на ногах старушка с дрожью сжимает поручень, пока сильные и здоровые вампиры, ведьмы или Потомки без всякого стыда вальяжно разваливаются на сиденьях. Трудно не сердиться на такие вещи, во всяком случае, для Джуд. Она искренне не понимала, почему остальным до этого нет дела.

– Так заведено, – всякий раз объяснял Шарки, когда Джуд поднимала эту тему. – И нет никакого смысла из-за этого переживать.

На остановке «Квартал Ураганов» Джуд попрощалась со своим другом.

– Увидимся завтра в штабе, – обнял ее Шарки.

Бенни отменил из-за джазовых похорон вечернюю репетицию, но с завтрашнего дня они снова возобновятся, и оркестр продолжит готовиться к Ночи каджу.

– Береги себя, хорошо? – добавил парень.

Джуд помахала ему на прощание и отправилась вниз по Самогонному бульвару. На этой улице никогда не прекращались вечеринки, и сейчас здесь шла усиленная подготовка к Ночи каджу. Каждый год люди стекались на праздник со всех уголков мира, и теперь первые приезжие уже слонялись туда-сюда.

Местные жители и туристы танцевали под музыку играющего неподалеку духового оркестра, а из баров с коваными балконами доносились душевные песни гуляк. Сотни разноцветных пластиковых бусин усеивали зазоры между булыжниками, забивали водостоки или свисали радужными нитями с фонарных столбов и бронзовых статуй джазовых музыкантов. Казалось, выпивохам только и нужно было, что прицепить куда-нибудь свои бусы.

Прежде чем отправиться домой, Джуд зашла в местный продуктовый магазин, чтобы купить ингредиенты для гамбо[4] – любимого папиного блюда. Их крошечная квартирка располагалась на втором этаже магазина, среди таких же источенных временем двухэтажных домов, владельцы которых халатно относились к своему имуществу. Ставни на окнах подгнили; крыльцо обшарпалось; четки, свисающие с перемычек, выцвели. Сама квартира была тесной и душной, а ржавый кованый балкончик накренился и, очевидно, стал небезопасным. Но все же это место было ее домом, поэтому, поднимаясь по шаткой лестнице, Джуд ощутила огромное удовлетворение, что ей удалось сохранить крышу над головой еще на месяц.

Дойдя до входной двери, она увидела на пороге коробку с едой. Записки к подарку, как обычно, не прилагалось. Еду оставил ее Ангел-хранитель – таинственный благодетель, который помогал ей последние восемь лет. Все началось с того дня, когда с папой произошел несчастный случай. По крайней мере, так называл это событие отец, хотя на самом деле это было настоящее нападение.

Сначала на пороге появлялись только продукты, и доставляли их тогда, когда Джуд и отец больше всего в них нуждались. Но спустя время в коробках стали появляться и другие вещи: музыкальные ноты, книги и маленькие пластиковые трубы, свисающие с оранжевых четок. Похоже, Ангел каким-то образом узнал вкусы Джуд и попытался обеспечить ее всем необходимым.

Кем бы ни был этот человек, Джуд никогда его не видела, потому что посылки появлялись либо в ее отсутствие, либо ночью. Но иногда, сидя вечерами на балконе и играя на трубе, она чувствовала, что снизу за ней кто-то наблюдает…

Подняв коробку, Джуд зашла в квартиру.

– Угадай, что у нас на обед? – выкрикнула она.

А затем, заглянув в комнату, Джуд так и замерла в дверном проеме. Под ушибленными ребрами ее сердце забилось с бешеной скоростью, а знакомый страх заскользил вниз по позвоночнику, вызывая дрожь.

Неужели этот день настал?

Неужели это произошло?

В кухне царил полный хаос: на полу валялась разбитая кружка с окровавленной ручкой, а в отстающий от пола линолеум впитывалось кофейное пятно. Мусорное ведро, над которым вяло жужжали две жирные мухи, так и стояло переполненным. В доме царила глухая тишина. Казалось, что мухи, единственные живые здесь существа, прибыли на пир смерти, и Джуд охватил жуткий страх перед тем, что ждало ее внутри. Какая-то ее часть хотела развернуться и бежать прочь. Скатиться вниз по ступенькам и никогда с этим не встречаться.

Но вместо этого Джуд заставила себя шагнуть в кухню.

– Пап? – крикнула она.

Однако ничто не нарушило оглушительную тишину. Джуд поставила коробку с едой и сумку с продуктами и заставила себя пройти по короткому, но в то же время очень длинному коридору.

Наконец девушка вошла в гостиную и обнаружила упавшего в кресло отца. Одежда его была вымазана кровью. В ту же секунду Джуд накрыла раскаленная волна шока, ведь она решила, что отец мертв, – что он действительно скончался. Но вскоре девушка различила его дыхание. Отец пристально смотрел на стену, а его единственная рука лежала на колене, размазывая кровь по изорванному халату. Нет, он все еще жив, за что она крайне благодарна. Больше всего на свете Джуд боялась, что однажды папа положит конец своим мучениям. Но пока что можно было вздохнуть с облегчением.

Сегодня он не причесывал слишком отросшие волосы и не брился. Папа был высоким мужчиной, но в последнее время он постоянно сутулился. Восемь лет назад он прыгнул в болото, и крокодил оторвал ему правую руку в районе локтя и большой кусок от правого бедра. К тому времени, когда его вытащили из воды, два пальца на левой руке исчезли, а от левого уха прямо до ключицы разверзлась рваная рана.

«Никогда не бегайте рядом с водой, – предупреждал он Джуд и ее младшего брата, Дэрила, когда они жили на краю Светлячковых болот. – Вы можете упасть в воду. Аллигаторы – красивые создания, но они еще и дикие звери, которые с радостью сожрут ваши конечности».

Джуд и Дэрил всегда оставались начеку, и никаких инцидентов не случалось. Все изменилось на девятый день рождения Джуд, когда к ним домой зашел незнакомец. Она до сих пор слышала в голове его голос:

«Так-так. У кого-то здесь день рождения?»

Стоило лишь закрыть глаза, Джуд сразу возвращалась в эти воспоминания: она ощущала спиной мох на стволе древнего дерева; видела слабое золотое свечение светлячков над мутной водой; чувствовала запах жаренных на барбекю креветок; слышала, как Дэрил кричит с пирса ее имя…

Джуд потрясла головой, чтобы развеять воспоминания, и снова обратила внимание на отца. Всю свою жизнь он посвятил разведению крокодилов и когда-то казался большим, сильным и непобедимым. Теперь его тело покрывал один сплошной шрам, а волосы преждевременно поседели. Его постоянно преследовала боль, которую могла унять лишь «зеленая фея»[5]. Тем не менее они оба понимали, что все могло обернуться куда хуже. Вот Дэрилу не повезло. Что бы ни осталось от его тела, оно давным-давно сгнило в болоте.

– Па? – обратилась Джуд из дверного проема. – Я могу…

– Мне не нужна твоя помощь, – проворчал он. – Оставь меня в покое.

Джуд сделала робкий шаг в комнату, стараясь говорить спокойно:

– Хотя бы позволь мне перевязать твою…

– Я сказал, МНЕ НЕ НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬ! – взревел он. Он схватил стакан и бросил его в Джуд с такой силой, что она инстинктивно пригнулась.

Ребра незамедлительно напомнили о себе, и Джуд ахнула от боли, сковавшей всю правую сторону. Она смутно осознала, что стакан разбился о притолоку прямо над ее головой. Оперевшись правой рукой на деревянные доски пола, Джуд попыталась успокоиться, но боль оказалась настолько сильной, что, казалось, ребра вот-вот вылезут наружу. У нее болели все внутренности от побоев, но сильнее всего – сердце, разбившееся на куски от подобного отношения. Когда-то, еще до нападения крокодила, отец не повышал на нее голос.

– Не притворяйся! – проворчал с кресла папа. – Тебя даже стакан не задел.

Стиснув зубы, Джуд снова попыталась подняться, и на этот раз ребра ее не подвели. Тем не менее она старалась не делать резких движений и на мгновение прислонилась к двери, чтобы перевести дыхание. Джуд чувствовала, как папа разглядывает ее с другого конца комнаты, явно заметив разбитую губу.

– Снова дралась, – проворчал он. – Это плохо, Джуд. Ты должна прекратить драки.

– Какое тебе дело? – возмутилась она.

Джуд повернулась и похромала обратно на кухню. Игнорируя боль в плече и боку, она опустошила мусорное ведро, отогнала мух, открыла окна, а затем, с трудом опустившись на пол, собрала осколки от кружки. На полу остался след, но покрытие было настолько грязным, что новое пятно уже не имело значения. Джуд приготовила гамбо, и они с отцом молча сели за стол.

Закончив обед, Джуд помыла посуду и вышла в коридор. Не успела она дойти до спальни, как вдруг от кухонного проема послышался голос отца.

– Есть, – хрипло произнес он и прочистил горло. – Мне есть до этого дело.

Джуд оглянулась и увидела, что он смотрит в пол, а не на нее.

– Мне не все равно, – снова повторил он.

– Я знаю, – ответила Джуд. – Все нормально.

На самом деле это не так, но иногда лучше просто притвориться. В последнее время ей казалось, что самоубийство отца перестало быть вероятностью, а превратилось в ожидаемый исход. Все это напоминало несущийся на полном ходу паровоз. Она будто стояла на путях и не могла сдвинуться с места. Джуд слышала гудение и чувствовала, что близится конец. В таком состоянии никто не продержится вечно, да и новых лекарств, что давала София, просто не хватало. Однажды это произойдет. Только вот как? Этого ей знать не дано. Он повесится? Захлебнется в абсенте? Или, может, достанет дробовик? Джуд очень боялась, что однажды папа покинет этот мир, а она будет винить себя, что не смогла его остановить. Она останется одна, и эта мысль пугала ее больше всего.

Джуд проскользнула в свою спальню, радуясь возможности убежать от настоящего хотя бы на некоторое время. Размер ее комнаты ненамного превышал размеры шкафа. Там хватало места лишь для узкой односпальной кровати, стопки ящиков и зеркала.

Перед сном она вытащила из-под подушки свою самую ценную фотографию и погрузилась в воспоминания. Снимок уже выцвел, но это была единственная память, оставшаяся о брате и тех днях, когда все они были счастливы. То время казалось настолько далеким и нереальным, что Джуд приходилось смотреть на изображение и напоминать себе, что оно вообще существовало.

А затем она упала на кровать и крепко проспала всю ночь, пока струящиеся через окно солнечные лучи ее не разбудили. Глаза настолько слиплись, что Джуд открыла их со стоном. Все тело болело от побоев, а за ночь, похоже, боль только усилилась. Словно хрустальная, она медленно села и осторожно выбралась из постели.

Одеваться оказалось еще сложнее. Ей потребовалось десять минут, чтобы влезть в свой комбинезон. Но когда дрожащими руками она застегнула пряжки, в ее кармане внезапно что-то зашевелилось. Джуд опустила глаза и увидела голову в тюрбане.

С испуганным криком она вытащила куклу Королевы каджу и швырнула ее через всю комнату на кровать.

Глава 3

Спустя несколько минут кукла так и лежала на кровати. Она не шевелилась и не предпринимала попыток нападения, и тогда Джуд решилась подкрасться ближе, чтобы рассмотреть внушающую ужас вещь.

Кукла выглядела идентично той, что висела на воротах, за единственным исключением – она больше не издавала диких воплей. Осторожно ткнув фигурку пальцем, Джуд тут же захотела выбросить ее из окна, или сжечь, или засунуть в мусорное ведро. Но если даже обычные куклы каджу являются могущественными магическими предметами, что уж тогда ожидать от кричащих? Кроме того, меньше всего на свете Джуд хотела навлечь на себя проклятие. Недолго думая, она вспомнила о своей подруге, знахарке Софии. Если кто-нибудь и знает, что делать с этой вещью, то точно она.

Но стоило ей взять куклу в руки, как в ее голове прогремел взрыв.

Испугавшись, Джуд отбросила колдовскую вещицу в сторону и отступила назад. В ту же секунду спальня исчезла, и она вновь оказалась в старом доме на Светлячковых болотах. Ее окутал влажный вечерний воздух, а перед глазами появились вымазанные кровью деревянные мостки. Джуд стояла и не могла отвести взгляд от безвольно лежащей на досках оторванной руки – самой большой части тела Дэрила, которую удалось найти.

– Ну же, – твердил мистер Тревенти, ее учитель музыки, дергая Джуд за руку. Его голос дрожал, а на щеках застыли слезы. – Уходи отсюда!

Болото исчезло, и перед девушкой возникло опустошенное лицо папы. В тот день он сообщил, что Джуд больше не сможет учиться в музыкальной академии. Теперь ей было десять, и она за копейки играла на трубе на улице. В следующем воспоминании Джуд исполнилось одиннадцать, и она мыла отца, после того как он напился и обмочился. Она как наяву ощущала тяжелую, зловонную, мокрую ткань в своих руках.

В следующую секунду ей уже семнадцать, и она стоит на крошечном балконе своей спальни. Лирой не сводит с нее сверкающих в темноте глаз, слишком близко склонившись к ней.

– Ты – неблагодарная стерва…

Джуд застонала, крепко зажмурив глаза. Такое ощущение, что кто-то просматривал ее воспоминания, вытаскивая самые болезненные и страшные, – те невыносимые моменты, которые Джуд пыталась похоронить в глубине своей души.

С чувством обиды и гнева Джуд мысленно попыталась вытеснить чье-то невидимое присутствие. Она старалась остановить непонятное создание, вторгшееся в ее разум. Внезапно Джуд испытала не принадлежащее ей удивление, а затем перед девушкой пронеслась странная вспышка образов и ощущений: бриллиантовое кольцо, зажатое между длинными белыми пальцами; сладкий украденный поцелуй в накуренной комнате; взрыв джаза; сине-фиолетовые лепестки; острая агония от прорезающего плоть лезвия.

А затем – мощный мысленный толчок, будто ее решительно оттолкнули двумя руками. Джуд вернулась в свою спальню, ощущая в груди чужое сердцебиение. Шатаясь, она почувствовала внутри себя присутствие кого-то, кто смотрел вокруг ее глазами.

Взглянув в зеркало над туалетным столиком, девушка увидела пожилую бледную женщину с морщинистым лицом и сжатым в тонкую линию ртом. На ней было синее вечернее платье и белые перчатки: и то, и другое – заляпанное кровью. На голове красовался замысловатый тканый тюрбан, а в ушах висели большие золотые кольца.

– Ты… – прохрипел из горла Джуд голос женщины. Она сильно закашлялась, но потом продолжила: – Ты… поможешь мне… Джуд Ломакс.

– О, боги, какого черта вам нужно? – Джуд ощутила, как кровь отхлынула от ее лица. – Как… Как вы сюда попали?

– Меня убили, – ответила Королева каджу окровавленным ртом. – Нужно выяснить… кто это сделал…

Джуд схватила куклу и выбежала из комнаты, притормозив лишь для того, чтобы натянуть прорезиненные болотные ботинки. Она рванула из квартиры и понеслась прямо к переулку Моджо – горбатой, узкой, извилистой улице, где лучшие колдуны и практикующие каджу горожане торговали своими товарами. Всю свою жизнь Джуд избегала этого места, но однажды состояние отца все-таки вынудило ее сюда заглянуть. Традиционные обезболивающие средства и другие лекарства не слишком спасали, а Джуд не могла больше видеть страдания отца, поэтому обратилась за магической помощью. Так она и познакомилась с Софией.

Она бежала по улице так быстро, насколько позволяли ее больные ребра, и вскоре ворвалась в «Магазин целебных трав мадам Зомби». Дверной колокольчик незамедлительно сообщил о ее присутствии возмущенным звоном. В небольшой темной комнате с наклонным деревянным полом сильно пахло травами, порошками и мазями, выставленными на стеллажах вдоль стен. Хранитель-талисман Софии, лоснящийся черный ворон по имени Бенедикт, сидел на черепе на вершине книжного шкафа, глядя вниз яркими глазами-бусинами. София стояла за прилавком, но, к счастью, посетителей на тот момент не было.

София Моро – потрясающая ведьма. Она отличалась не только высоким ростом, но и черно-золотистыми волосами, заплетенными в сотни тоненьких косичек. Они спадали до самой поясницы, даже если были убраны в высокий хвост. София обладала безупречной шоколадной кожей, смеющимися карими глазами и роскошной фигурой, за которую Джуд отдала бы все на свете. Безусловно, знахарка носила полдюжины амулетов красоты, свисающих в виде сережек с правого уха. Джуд никогда не видела Софию без них и даже не представляла, как она выглядит по-настоящему.

Сегодня на ней был черный корсет, эффектно подчеркивающий большой бюст и тонкую талию; черные кожаные брюки, которые выглядели так, словно их нанесли на тело краской; и высокие сапоги на шпильках, добавляющие еще несколько дюймов к ее и так внушительному росту. На шее у Софии висела целая коллекция магических талисманов, а с клипсы в верхней части уха свисал Королевский амулет. Ей было девятнадцать, и она была всего на год старше Джуд. Сперва Джуд невзлюбила ведьму из-за ее принадлежности к Знати – намного проще было жить, ненавидя всю Знать без исключений. Однако чем больше она узнавала Софию, тем больше понимала, что не вся знать – злые и опасные. Эта девушка была совсем не такая, как тот незнакомец, что пришел в дом Джуд восемь лет назад, сверкая в сумерках кроваво-красным Королевским амулетом.

– Я друг твоего отца, – пояснил тогда мужчина.

Джуд знала, что он лгал, потому что к числу папиных друзей относились только обитатели болота и другие заводчики крокодилов.

Отец никогда не стал бы водить дружбу со Знатью и пришел бы в ярость, если бы узнал, что Джуд дружит с Софией. Узнай он, что лекарство попало к нему из рук ведьмы, то никогда бы не принял его.

– Привет, Джуд, – поздоровалась София. – Что…

– Мне нужна твоя помощь! – перебила Джуд. Вытащив из кармана куклу каджу, она бросила ее на прилавок.

Софии хватило одного взгляда, чтобы броситься к двери и поспешно перевернуть вывеску, сообщив о закрытии магазина. Заперев дверь на ключ, она вернулась к прилавку.

– Какого черта ты разгуливаешь по улицам с куклой убитой Королевы в кармане?

– Похоже, она меня преследует, – заявила Джуд. Затем рассказала о джазовых похоронах, воротах кладбища и отражении Королевы в зеркале. – Она говорит, что хочет выяснить, кто ее убил.

София была совершенно потрясена словами подруги.

– Ты что, шутишь? Джуд, это плохо. Просто ужасно. Это вселяющаяся кукла.

– Что это значит?

– Это мощный атрибут черной магии, – пояснила София. – Магия срабатывает, когда труп человека приближается к олицетворяющей его кукле, а затем переселяет его сознание в душу живого человека. – Она взглянула на Джуд. – Почему она выбрала тебя? Ты подала какой-то сигнал?

Джуд уставилась на Софию.

– Сигнал? – переспросила трубачка. – На черта мне это надо?

– Ладно, остынь, – успокоила ее София. – Я лишь хочу сказать, что между вами возникла какая-то связь.

– Ну, я посмотрела на нее. Как и все остальные.

София пожала плечами.

– Тогда тебе просто не повезло.

– Как мне от нее избавиться?

– Никак.

– Должен ведь быть хоть какой-то способ! Ты же можешь ее сжечь или еще что-нибудь сделать?

– Это ничего не изменит, – ответила София. – Магии в ней больше не осталось. Она свою функцию выполнила. Теперь это просто кукла. Можно я оставлю ее себе? Я бы хотела детально ее изучить.

– Оставляй. Мне определенно не нужна эта кошмарная вещица.

– Мне жаль, но я ничем помочь не могу, – извинилась София, пряча куклу в карман. – Айвори Монетт уйдет тогда, когда сама пожелает, и ни секундой раньше.

Глава 4

Джуд покинула переулок Моджо и поспешила к дому, словно от этой одержимости можно было убежать. Она была уверена, что у Софии найдется простое решение, чтобы избавиться от чертовой магии, – хоть какое-то зелье или заклинание.

Джуд почти добралась до дома, когда, к ее разочарованию, в голове вновь раздался хриплый голос Айвори: «Знаешь, твоя подруга совершенно права. Я не уйду, пока не получу то, за чем пришла».

Джуд не могла изгнать Айвори из своей головы и не могла от нее сбежать.

«Я дала тебе время свыкнуться с ситуацией, – продолжила Монетт, – но теперь пора приступать к делу».

Проигнорировав слова Королевы каджу, Джуд побежала вверх по лестнице в квартиру. Она ворвалась в кухню, поспешила по коридору в спальню и захлопнула за собой дверь. И тут же увидела двенадцатифутового питона-альбиноса, свернувшегося на ее кровати.

Джуд и питон долго не сводили друг с друга взглядов. Змеиные розовые глаза на широкой белой голове даже не моргали. Питон глядел на нее довольно спокойно, в то время как сердце девушки билось со скоростью сто миль в час. Она устремила взор к открытому окну и балкону. Неужели питон заполз сюда по водосточной трубе? Или, может быть, он просто материализовался? В конце концов, это змей каджу, слуга самого Великого Змея и источник всей силы Королевы.

«Это Бо», – представила Айвори питона.

– Я знаю, кто это, – отрезала Джуд.

Этот питон был известен на весь Батон-Нуар. Казалось, он почувствовал присутствие Королевы каджу, потому что в следующее мгновение скользнул на пол и направился прямиком к Джуд. Девушка стояла совершенно неподвижно. Ей казалось, что змея в любой момент ее атакует, но вместо этого Бо обернул свое длинное тело вокруг ее ног, забрался по руке, а затем всей тяжестью разлегся на плечах. Джуд едва дышала, пока Айвори счастливо ворковала с питоном.

«Вот ты где, – хрипела она. – Вот ты где, мой красивый мальчик».

Джуд осторожно сняла Бо с плеч и поспешно положила его на кровать.

– Извините, – слегка испуганно произнесла Джуд, – но даже если бы я и хотела вам помочь, я бы все равно не смогла. Вам обоим пора уходить.

Внезапно в дверь раздался стук, и прозвучал папин голос:

– Джуд? У тебя все в порядке?

– Да, па, все хорошо!

– Ты не могла бы открыть дверь?

Взглянув на гигантского питона на своей кровати, Джуд запаниковала. Обычно они переговаривались через закрытую дверь, и этого хватало, так какого черта ему вдруг понадобилось ее открыть? Она не имела ни малейшего представления. Девушка быстро спрятала змею под кровать и опустила простыню, молясь, чтобы Бо не выполз. Понятно, что теперь папа не самый наблюдательный человек, но он не настолько слеп, чтобы не заметить огромного питона каджу. Джуд поспешила к двери и дернула ручку.

На пороге стоял отец, держа в руке тарелку с бутербродом.

– Вот, – буркнул он, протягивая еду.

Джуд крайне изумилась подобному жесту. С момента несчастного случая папа больше ей не готовил – даже кусочка тоста от него было не дождаться. Ввиду отсутствия пальцев тарелку он держал весьма неловко, и Джуд заметила слабую дрожь в его руке.

Когда она протянула руку за бутербродом, в ее душе вновь разгорелось потухшее пламя надежды.

Но в ту же секунду словно железная хватка сжала ее запястье, а язык будто оледенел. Джуд выбила тарелку из неловкой руки отца, и сэндвич упал на пол. Она услышала, как прорычала слова, которые не желала произносить:

– Ты, наивный старый болван, решил, что с помощью бутерброда можно исправить последние восемь лет жизни? Это не вернет Дэрила. Если бы не ты, он был бы сейчас жив. – Джуд плюнула на пол возле его ног. – Да пошел ты!

Воцарилось душераздирающее молчание. Джуд разозлилась про себя, отчаянно сражаясь с Айвори, чтобы вернуть контроль над телом. Наконец ей удалось прогнать Королеву каджу, но было уже слишком поздно. С чувством горечи Джуд пристально смотрела на отца. Подобные мысли иногда появлялись в тайных закоулках ее разума, но она и не думала произносить их вслух.

Сначала она решила, что папу обуяет гнев безнадежности и он начнет орать и кидать вещи, но тот лишь глубоко вздохнул, развернулся и молча ушел по коридору в свою спальню, после чего тихо прикрыл за собой дверь.

Джуд захлопнула дверь комнаты и застонала, не веря своим глазам и ушам.

– Что же вы за стерва! – воскликнула она. – Вы знаете, как долго я этого ждала? Вы понимаете, что только что натворили?

«Ты поможешь мне, хочешь ты этого или нет», – прошептала Айвори.

– Как вы все это узнали?

«Я в твоей голове, – напомнила она. – Я знаю все, что знаешь ты. Я видела все, что видела ты. Твои собственные мысли подсказали мне, куда нанести удар. Тебе не понравилось? Ты еще ничего не видела, девочка. Да, признаю, ты сильная, но ты не сможешь все время со мной бороться. Стоит тебе отвлечься, и ты сама не заметишь, как добавишь в чай отца крысиный яд вместо молока. Ты отдаешь себе в этом отчет?»

Джуд так сильно ударила кулаком по стене, что выбила кусок рыхлой штукатурки.

– Я не могу выполнить вашу просьбу! – воскликнула она. – И даже если бы хотела, я не в силах выследить убийцу. Я всего лишь играю на трубе!

«Тебе в помощь я и вся моя магия, – заявила Айвори. – Я буду защищать тебя и оберегать. Будь умнее, девочка. Ты ведь можешь извлечь из этого пользу. Я готова заключить сделку».

– У вас нет ничего, чего бы мне хотелось.

«Я могу помочь твоему отцу», – прошептала Айвори.

В глубине души Джуд ощутила отчаянную надежду, но тут же прогнала ее прочь.

– Вы можете вернуть ему оторванную руку? – спросила она. – Или его дом? Или погибшего сына?

«Нет. Но я могу облегчить его боль».

Джуд стихла, не в силах сдержать переполняющие ее чувства. А вдруг это правда?

– Никакая сила не может обмануть судьбу, – возразила она.

Внезапно гнев покинул ее, оставив после себя лишь чувство усталости. Джуд села на пол, скрестив ноги, и прислонилась затылком к стене.

«Каджу может, – заявила Айвори. – Каджу мощнее всего на свете. Сильнее самой судьбы. Позволь мне продемонстрировать его силу».

В голове девушки раздалось бессловесное пение Королевы, и эта головокружительная, сбивающая с толку мелодия, казалось, околдовала Бо, потому что он тотчас развернулся из клубка и выполз из-под кровати. Джуд поневоле восхитилась этим созданием. Она всегда любила змей, но данная особь была несравнима ни с одной другой. Длинное тело Бо кольцами обвилось вокруг талии Джуд, и она в ту же секунду ощутила необычное тепло, успокаивающее ноющие ребра. А затем боль вовсе исчезла, подарив ей неописуемое облегчение. Зуб больше не шатался в десне и не болел. Девушка почувствовала необъяснимую легкость. Такое ощущение, что с нее сняли неумолимо тянущий ко дну груз, и она снова могла плыть.

«Приятные ощущения, ведь правда? Ты жила со своей болью меньше суток. Боль твоего отца бесконечно сильнее, и он несет это бремя уже целых восемь лет. Просто подумай о том подарке, который могла бы ему преподнести».

В тот же миг у Джуд перехватило дыхание. Она задрожала от волнения перед перспективой оказать отцу существенную помощь. Наконец-то появился шанс сойти с путей, по которым несется скоростной поезд ее судьбы. И Айвори права: если есть на свете мощное средство, способное изменить порядок вещей, то это – каджу. Прожив в Батон-Нуаре всю свою жизнь, Джуд прекрасно понимала, что с помощью каджу можно творить как дивные, так и чудовищные вещи, особенно если им занимается талантливый практик. А кто может быть талантливее самой Королевы каджу?

Предложение Айвори таило в себе невероятную опасность. Однако возможность спасти своему отцу жизнь была тем единственным желанием, ради исполнения которого Джуд была готова перейти на сторону магии и заключить сделку с самим дьяволом каджу. Решимость ее мгновенно окрепла.

– Хорошо, – дала она согласие. – Я вас слушаю.

«О! – Голос Айвори впервые прозвучал удивленно и неуверенно. – Так скоро… А я-то думала, мне придется навести порчу на одного из твоих друзей, чтобы продемонстрировать свою силу».

– Вы меня не знаете, – ответила Джуд. – Поэтому вы не имеете ни малейшего понятия, что я скажу или сделаю.

«И ты даже не боишься? – поинтересовалась Айвори слегка обиженным тоном. – Знаешь, я довольно могущественная и…»

– Конечно, боюсь, – отрезала Джуд. – Но это не имеет значения. Я и раньше боялась. Так что озвучивайте уже свое предложение.

«Как я и сказала, я хочу узнать, кто меня убил».

– Ладно, но что мне делать, когда мы его найдем? Если речь идет о заклинаниях, проклятиях и разрезании тел на маленькие кусочки, то это не ко мне. Я не убийца.

«Не смеши, – буркнула Айвори. – Как только ты узнаешь, кто это сделал, ты просто сообщишь властям».

Джуд закусила губу.

– Даже если каким-то чудом мне и удастся это сделать, откуда мне знать, что вы сдержите свое обещание?

Айвори Монетт хрипло засмеялась, щекоча горло Джуд.

«Ты не можешь знать наверняка. Наш уговор основывается на доверии».

Девушка закатила глаза.

– Я так и знала, что вы это скажете.

Мысли Джуд неслись вскачь, пока она думала, как поступить. Можно ли доверять Королеве каджу? Сдержит ли она слово? Если София не знает, как изгнать дух Айвори Монетт, это не значит, что в Батон-Нуаре не найдется человека, которому это известно.

«Ты же поняла, что я слышу твои мысли? – уточнила Айвори, вздыхая. – Поверь мне, дорогая, никто в целом мире не поможет тебе избавиться от меня. Я накрепко здесь засела и не уйду, пока сама того не пожелаю».

Игнорируя слова Монетт, Джуд продолжила размышлять. Несомненно, Королева каджу обладала силой, о которой Джуд могла только мечтать. Глубоко в душе она жадно стремилась ею овладеть, ведь подобный шанс больше никогда не выпадет. А раз существует возможность спасти отца и, кто знает, даже обрести подобие нормальной семьи, то придется мертвой хваткой уцепиться за ее предложение.

– Хорошо, – согласилась Джуд, надеясь, что принимает верное решение. – Договорились. Я помогу вам, а вы взамен поможете моему отцу. Итак, где вы хотите начать поиски? У вас есть идеи, кто может быть причастен к вашей смерти?

«Моя дорогая, я пятьдесят лет оставалась Королевой каджу Батон-Нуара. Список подозреваемых составил бы несколько томов. Я всегда знала, что в один прекрасный день это произойдет. Зачем, по-твоему, я повесила на ворота вселяющуюся куклу? Первым делом я хочу вернуться на место убийства – в “Леди Грусть”».

– Но мне туда не попасть, – возразила Джуд. – Туда пускают исключительно Знать.

«Что ж, это не имеет значения, – заявила Айвори. – Теперь ты тоже можешь носить Королевский амулет. Он отреагирует на меня и станет светиться, выдавая тебя за Знать. Никто не заметит разницы. Теперь тебе везде открыта дорога».

Джуд сморщила нос. Она сразу вспомнила мужчину, который пришел, чтобы разрушить ее жизнь, а затем спокойно удалился в опускающиеся на Светлячковые болота сумерки, сверкая кроваво-красной короной. Пусть Джуд и не ко всей элите относилась враждебно, но она все еще ненавидела их идеалы, поэтому мысль о необходимости носить Королевский амулет вызывала у нее моральный протест.

– Я не хочу становиться одной из вас, – заявила она.

«Жаль, – заметила Айвори, – потому что в тебе сейчас столько черной магии, сколько нет ни у кого в Батон-Нуаре».

– Отлично, – пробормотала Джуд.

Но если для спасения отца требуется объединить усилия с самим дьяволом, она готова промаршировать под музыку в самое сердце ада.

Оставив Бо на кровати, Джуд вышла и плотно закрыла за собой дверь. Первым делом она убрала с пола бутерброд, а затем направилась по коридору к спальне отца.

– Папа? – тихо позвала она.

Как и следовало ожидать, ответа не последовало. Джуд хотела объяснить, что погорячилась, что на самом деле его не винит, да вот только это не совсем правда. Крошечная часть Джуд его винила. Если бы он не нажил врага в лице колдуна, Дэрил остался бы жив. Колдун бросил мальчика в болото, чтобы наказать отца за неоплаченный долг. Они оба это знали. Если бы Джуд попыталась дать иное объяснение, оно бы прозвучало весьма неубедительно. А что ужаснее всего, колдун немедленно убрался из города, так и не понеся наказания за содеянное.

– Прости меня, – извинилась Джуд через дверь. – Я люблю тебя.

«Больше, чем ты думаешь», – мысленно добавила она.

Папа так и не ответил. Джуд отвернулась от двери. Чтобы помочь отцу, ей придется помочь Айвори, а для этого нужно достать Королевский амулет. Поэтому она вновь отправилась в магазин Софии.

Свернув в переулок Моджо, она прошла мимо нищей женщины, торгующей ведрами с кирпичной пылью на тротуаре у магазина любовных зелий. Витрина пестрила аккуратными рядами говяжьих сердец, украшенных жабьими лапками и ногами скорпиона. Вся эта «красота» была обрызгана духами и перевязана лентами. Стоило Джуд задуматься о назначении этих сердец, по телу ее тут же пробежала дрожь.

В следующем магазине торговали бутылками с колдовской кислотой, выставленными в оконных ящиках. Джуд также заметила несколько корзин с проклятыми шарами – большими, размером с кулак, комками черного воска, заколотыми булавками. Говорят, внутри шара содержится кусочек человеческой плоти. В полночь его прокатывают по лужайке перед домом или по заднему двору врага, чтобы накликать на его дом несчастье. Нередко их можно найти и на пороге.

На витрине висела вывеска, предлагающая услуги по наведению «кошмара» – самого ужасающего проклятия. Суть его в том, что в один прекрасный день жертва просыпается и находит на своем теле несмываемую отметку в виде черного сердца, что означает скорую встречу с самым сильным страхом. Невозможно выяснить, когда и при каких обстоятельствах это случится, но бьющееся черное сердце будет постоянно напоминать о поджидающем ужасе.

Джуд поспешила мимо витрин к магазину Софии, вспомнив, что когда-то выбрала его благодаря выставленной фигуре зомби. Выглядел он жутковато, но при этом носил цилиндр и галстук-бабочку с изображением маленьких летучих мышек. Если зомби в бабочке не способен заманить прохожего в магазин, тогда что еще?

Открыв дверь, Джуд направилась прямо к прилавку.

– Ты уже вернулась? – обеспокоенно спросила София. – Что-то случилось?

– Нет, но мы с Айвори… Ну, мы заключили сделку.

Ведьма приподняла бровь.

– Ты думаешь, ей можно доверять?

– Не уверена, – призналась Джуд. – Но игра стоит свеч. Она утверждает, что может помочь папе.

– Что ж, – наконец промолвила София, – ты в любом случае от нее не отделаешься. Тебе нечего терять. Вдруг что-то и получится. Чем я могу помочь?

– Мне нужен Королевский амулет, – ответила Джуд. – Чтобы попасть в «Леди Грусть».

София вытащила поднос и поставила его на прилавок. Все амулеты безумно дорого стоили, но, к ее облегчению, София одолжила один из них бесплатно.

– Вернешь, когда все закончится, – сказала она.

Стоило Джуд пристегнуть брелок к браслету, как он мгновенно засветился красным. Вряд ли она сможет привыкнуть к этому зрелищу. Это как очнуться в гуще сражения и вдруг обнаружить, что на вас форма врага.

– Давай я пойду с тобой, – предложила София. – Меня там знают. Это один из любимых джаз-клубов Белль.

Белль – подружка Софии. Эта миниатюрная симпатичная ведьма со светлой кожей и длинными белокурыми волосами обладала даром предсказания. Рядом с ней всегда крутился кот-хранитель по имени Дезл. Молодые девушки приходили к Белль, чтобы выяснить имя суженого или узнать, сколько им будет лет, когда они выйдут замуж. Не раз ведьма предлагала разложить карты для Джуд, но та отказывалась, боясь услышать о неминуемой смерти.

Однако, несмотря на отказы, временами Джуд ощущала на себе странный взгляд ведьмы, словно Белль и без карт что-то чувствовала. По этой причине Джуд всегда становилось неуютно в ее компании. А еще трубачку раздражало, что Белль любила только те джаз-клубы, куда пускали исключительно Знать.

– Но кто присмотрит за магазином? – спросила Джуд.

– Белль скоро меня сменит, – ответила София. – У нее есть ключ. А я пока закроюсь.

София заперла дверь, и подруги отправились в джаз-клуб. На Самогонном бульваре они попали под дождь. Неоновые огни сияли сквозь морось, отражаясь разноцветным мерцанием в лужах на мощеной дороге. На вывеске клуба красовалась элегантная дама в изысканной голубой шляпе с перекинутым через плечо зонтиком. Вход преграждала бархатная веревка, а у двери стоял крупный мужчина с амулетом Подчинения на запястье. Если обычный горожанин (или Сброд, как их чаще называли) каким-то образом втирался в доверие Знати, то он получал статус Подданного, гарантирующий различные привилегии и лучшее обращение. Практически все именитые горожане носили амулеты Подчинения, в том числе мэр, полиция и политики. Батон-Нуар был коррумпирован до самых костей.

Взглянув на Джуд, швейцар тотчас заявил:

– Вход только для Знати.

София – со всеми своими амулетами и магическими кинжалами, убранными за пояс черных кожаных брюк, а также корсетом и изумительными волосами – не вызывала сомнений в принадлежности к Знати. А вот Джуд была в обычном комбинезоне поверх невзрачной старой майки и болотных сапогах, явно нуждающихся в чистке. Рыжие короткие волосы не скрывали татуировку в виде нот, которая начиналась за правым ухом и тянулась до самой шеи. И, разумеется, ее чересчур светлая кожа была усыпана множеством веснушек. Джуд совершенно не была похожа на Знать, и именно поэтому она с огромным удовольствием подняла руку с браслетом и сунула его прямо под нос швейцару. Бросив на девушку изумленный взгляд, мужчина тотчас извинился, в корне изменив свое поведение.

– Прошу прощения, мэм, не хотел вас обидеть.

В клубе оказалось темно и накурено. Большую часть стены занимал длинный бар. На противоположной стороне возвышалась сцена. В центре располагались столики и синие бархатные кабинки с небольшими лампами. От каждого светильника, украшенного бусами, исходил холодный синий свет. Стену за барной стойкой украшал ряд чучел из крокодильих голов, а с потолка, наряду со светильниками и картинами, на нитках свисали пластиковые бусы, напоминая о предстоящей Ночи каджу. Бусины были всех оттенков синего – цвета ведьм, – варьируясь от зеленовато-голубого до темного индиго. За столиками сидели несколько посетителей, потягивая свои напитки и сверкая в полумраке Королевскими амулетами.

«Где это произошло?» – мысленно спросила Айвори Джуд.

«В туалетной комнате, – ответила Королева каджу. – Кажется…»

«Кажется?»

«Я точно не помню. Все словно в тумане. Пойдем туда, я хочу осмотреться».

Джуд вздохнула.

– Где здесь уборная? – спросила она Софию.

– Вон там, – ответила ведьма, указывая на дверь в другом конце зала.

Девушки прошли в коридор, но на двери женского туалета вместе с вывеской «Туалет не работает» обнаружили полицейскую ленту. Игнорируя предупреждения, Джуд толкнула дверь и нырнула под ленту. Включив свет, подруги так и ахнули.

Уборная, как и весь клуб, представляла собой роскошную, изысканную комнату. В дальнем углу возвышался огромный аквариум в виде столба, заполненного синими морскими коньками. Раковины имели форму гигантских синих створок моллюска, удерживаемых дикими на вид русалками. На жемчужно-белых стенах висели зеркала в золотых рамах. Пол соответствовал цвету стен. По крайней мере, так было раньше.

Здесь явно пытались навести порядок, но кровавое пятно в центре комнаты так и осталось на своем месте, поражая взор поблекшим алым цветом. Внезапно Джуд испытала чувство, которое не появлялось с тех пор, как восемь лет назад болото окрасилось в розовый цвет, а ее брата растерзали на куски крокодилы, – отчаянное чувство ужаса и отвращения, от которого хотелось вылезти из кожи вон и бежать прочь без оглядки.

«Подойди ближе», – прохрипела Айвори в голове Джуд.

– Разве этой дистанции недостаточно? – застонала в ответ девушка.

Королева каджу не стала утруждать себя ответом, а сразу взяла контроль над телом и повела Джуд по комнате, пока ее болотные ботинки не оказались в самом центре кровавого пятна. Айвори резко повернула голову Джуд к зеркалу, заставляя посмотреть на более не принадлежащее ей отражение. Из зеркала на нее смотрела Королева каджу, скривив рот в невыразимых мучениях. Воспоминания о том вечере вернулись к ней.

Отражение расплылось перед глазами. София исчезла, и в уборной кроме Айвори больше никого не было. Кровавое пятно пропало. Из-за дверей приглушенно доносился горячий джаз. Джуд пристально наблюдала сквозь глаза Айвори, как она подошла к раковине, вымыла руки и снова надела белые вечерние перчатки.

Внезапно дверь захлопнулась, и раздался тихий щелчок замка. Айвори обернулась, но вокруг никого не оказалось. Нахмурившись, она подошла к двери и дернула ручку. Ее попытка не увенчалась успехом, поэтому она подняла руку и постучала костяшками пальцев по дереву.

– Извините! – резко крикнула она. – Я все еще здесь!

Ответа не последовало. И вдруг через дверную щель закатился маленький предмет. Опустив глаза, Айвори увидела монету – большую, золотую и потускневшую от старости. Глубоко в душе ее охватил ужас, а секунду спустя по лицу потекло что-то теплое. Айвори приложила руку ко лбу, и пальцы в перчатках тут же стали липкими от крови.

Джуд не ощущала грани между собственными ощущениями и эмоциями Айвори. Возможно, они переплелись в один большой узел. Медленно заглянув в зеркало, она увидела, что из мелких порезов по лицу Королевы стекают струйки крови. Тонкая, постаревшая кожа Айвори лопалась как кожура винограда, образуя все новые ранки.

Стоило Айвори посмотреть в зеркало, как вдруг что-то острое вонзилось в ее горло. Она не заметила оружия, но почувствовала, как разорвались кожа, мягкая плоть и голосовые связки. Момент неистовой ярости сопровождался страхом и агонией. Боль от раны ворвалась в ее сознание ослепляющей звездой – боль, от которой голова, казалось, вот-вот расколется.

Айвори подняла руки в безнадежной попытке зажать рану на горле, и кровь потоком хлынула вниз, размазываясь по голубому платью и белым перчаткам. Она пыталась устоять на ногах, но силы стремительно ее покидали.

Порез на горле оказался настолько широким и глубоким, что пальцы цеплялись за рваную плоть. Комната закружилась, и Королева каджу упала на мраморный белый пол, чувствуя, как вместе с кровью утекает и жизнь.

Айвори опустила руки и больше не могла пошевелиться. Она лежала в полном бессилии, пытаясь позвать на помощь, но голос ее не слушался, а из горла, булькая, вытекала кровь. Глаза женщины метались по сторонам, но в уборной никого больше не было. Рядом с ней лежала лишь золотая монета, сверкающая на полу, словно змеиный глаз…

Королева каджу не желала покидать этот мир. Несмотря на преклонный возраст, она еще хотела жить. Но вопреки ее воле сердцебиение замедлилось, а затем и вовсе остановилось, и тогда ее поглотила глубокая чернота бесконечной ночи.

Глава 5

Сдиким воплем Джуд отпрянула назад и натолкнулась на Софию, которая вовремя успела схватить ее за плечи и удержать на ногах.

– Эй, ты в порядке? Ты побледнела.

Джуд покачала головой.

– Я… Я вернулась… – начала она, пытаясь перевести дыхание, – … в момент убийства Айвори.

Не дожидаясь ответа, Джуд развернулась и поспешила обратно в клуб, прямиком к бару. София шла рядом, стуча каблуками. Заняв высокий стул, Джуд наклонилась к бармену – маленькому странному мужчине, с чьего запястья свисал амулет Подчинения.

Девушка заглянула ему прямо в глаза:

– Налейте мне самый крепкий напиток, который у вас есть.

Нахмурившись, бармен опустил взгляд на ее руки и заметил Королевский амулет.

– Сейчас устроим, – тут же обнадежил он.

Налив выпивку в стакан, мужчина стал суетливо рыться в бриллиантовых коктейльных палочках, ведь «Леди Грусть» – это не обычная забегаловка, где клиентов обслуживают наспех.

– Оставьте, – попросила Джуд.

Выхватив напиток из рук бармена, она проглотила его за один глоток, смакуя обжигающий горло огонь.

– Повторите, – попросила она, громко опустив стакан на стойку.

«И как именно это помогает?» – полюбопытствовала Айвори.

– Очень помогает, – отрезала Джуд.

Бармен поднял глаза:

– Прошу прощения?

– Просто налейте выпить.

София запрыгнула на барный стул рядом с Джуд.

– Что для вас, София? – поинтересовался бармен, ставя на стойку напиток Джуд.

– «Резню на пароходе», – ответила София. – Со льдом.

Джуд до сих пор ощущала порез на шее и жадную хватку смерти. Она снова почувствовала струящиеся слезы и кровь, а затем вздрогнула, осознав, что снова и снова будет переживать этот момент в своих снах.

«Знаешь, мне тоже не понравилось, – заявила Айвори. – Но я не понимаю твоего огорчения. Это же меня убили, а не тебя».

Джуд проигнорировала ее слова. На этот раз она медленно потягивала напиток, пытаясь сосредоточиться на дыхании. Джуд не могла избавиться от чувства, что в увиденной сцене что-то не сходилось. Это не давало ей покоя, но как только она попыталась разобраться, все мысли тут же рассеялись, словно дым.

«Что произошло? – спросила она Айвори. – В уборной никого не было! Как вас убили?»

«Теперь я вспомнила, – ответила Королева каджу. – Та монета, что закатилась под дверь, – это дьявольская монета».

Джуд слышала о монетах дьявола, но никогда не видела их лично. Всем известно, что дьявол живет в болоте, и если находится желающий заключить сделку, то отправляется не на перекресток, а прямиком на Черную заводь. Там он ищет колодец желаний и отдает часть своей души. Взамен дьявол предлагает монету, с помощью которой можно сотворить как удивительные, так и чудовищные вещи. Монетой можно воспользоваться лишь раз, после чего она теряет большую часть силы. Но даже потом она имеет чрезвычайную ценность и служит для создания заклинаний и проклятий.

– Слушайте, Гарри, – начала София, помешивая в стакане лед, – вы работали той ночью, когда убили Айвори Монетт?

Бармен покачал головой.

– Нет, но мне все рассказал Фрэнк, – ответил Гарри, стремясь поделиться сплетнями. – Королева каджу ушла в уборную и больше не вернулась. Ее внучка начала беспокоиться и отправилась проверить, все ли в порядке, но дверь оказалась заперта. Замок помог взломать какой-то вампир, и когда они зашли внутрь, Айвори лежала на полу вся в крови.

«Кто еще здесь находился? – спросила Джуд у Айвори, делая очередной глоток. – С кем вы были? Вы видели кого-нибудь, кого не ожидали встретить?»

«Развернись, – попросила Айвори. – Дай мне вспомнить».

Джуд повернулась лицом к залу и сразу ощутила, как разум Королевы каджу берет над ней верх. Внезапно сцена происходящего начала меняться, и теперь Джуд смотрела на «Леди Грусть» глазами Айвори в ночь убийства.

Она больше не сидела за барной стойкой, а оказалась за одним из столиков возле сцены, держа между пальцами в перчатках длинный мундштук. От всех сигарет и сигар в воздухе клубился голубой дым. На сцене играла джаз-группа, и в зале кипела жизнь. Напротив сидела девушка в довольно скучном персиковом платье с бусинами. Наряд точно соответствовал цвету ее кожи. Эта весьма миниатюрная девушка обладала кипой светлых волос, заколотых на самой макушке и украшенных амулетами каджу.

«Это моя внучка, – прошептала Айвори в голове Джуд. – Черити. А вот этот зануда рядом с ней – ее парень, Уэйд».

У молодого человека, сидящего рядом с Черити, были светло-каштановые волосы, светлые глаза и пустое выражение лица. Его призрачно-бледная кожа с сероватым оттенком придавала парню весьма болезненный вид.

«Туберкулез, – пояснила Айвори, услышав мысли Джуд. – Насколько я понимаю, ему осталось недолго. Я отвела их в джаз-клуб на день рождения Черити. На прошлой неделе ей исполнилось шестнадцать».

Было сложно разобрать слова на фоне джаза, но Джуд внимательно рассматривала зал глазами Айвори. Внезапно Королева каджу заметила кого-то и ахнула. Джуд ощутила сильнейшую волну душераздирающих эмоций, от которых перехватывало дыхание. Она узнала это чувство – с момента гибели Дэрила, отец разбивал ей сердце уже несколько раз. Однако ее поразило, что кто-то смог вызвать в Королеве каджу подобные переживания.

«Да, – прошептала Айвори. – Да, он был здесь той ночью. Я вспомнила».

– Кто? – уточнила Джуд.

«Этьен Маллой».

Джуд увидела, на ком остановился взгляд Айвори – долговязом мужчине с зачесанными назад белоснежными волосами, высокими скулами и голубыми глазами. Он был одет в темный костюм, цена которого, по всей видимости, превышала годовой заработок Джуд. На вид ему было не больше тридцати, но в Батон-Нуаре на внешность нельзя полагаться. Этьен Маллой оказался одним из самых красивых мужчин в зале.

«Кто он?» – поинтересовалась Джуд.

«Он – любовь всей моей жизни», – ответила Айвори.

Джуд чувствовала страшное смятение Королевы, чьи чувства боролись внутри, отчаянно пытаясь найти выход.

«Но если он любовь всей вашей жизни, вы же не думаете…»

«Посмотри на него! – перебила Айвори. – Он – вампир. А я – человек. Я постарела, а он остался молодым. Он бросил меня, как только я потеряла молодость и красоту, и… я плохо отреагировала. Он разбил мне сердце, а я в отместку разбила его. – Айвори вздохнула. – Да, Этьен Маллой имеет все основания ненавидеть меня. На самом деле у него даже больше причин, чем у большинства».

Этьен стоял у стены и искал кого-то глазами. Едва он завидел Айвори, его взгляд похолодел еще сильнее. От его вида Джуд бросило в дрожь.

В следующую секунду вампир развернулся и исчез из зала. Воспоминания Айвори померкли, и Джуд снова вернулась в реальность в полупустой джаз-клуб.

«Вы видели его снова тем вечером? – спросила Джуд, развернув стул обратно к барной стойке. – Он к вам подходил? Говорил с вами?»

«Нет, – равнодушно ответила Айвори. – Но его ненависть ко мне настолько сильна, что я не сомневаюсь в его причастности».

Покинув клуб, Джуд пересказала Софии всю историю. Как только она дошла до сцены появления Этьена, ведьма тут же перебила Джуд:

– Этьен Маллой?

– Ты о нем слышала? – удивилась Джуд.

– Он один из самых опасных вампиров в Батон-Нуаре, – пояснила София.

– Ну, почти все вампиры опасны…

– Да, но Этьен больше не носит амулет Человечности.

– Ах, вот оно что.

Обращаясь в вампира, человек терял в процессе смерти и воскрешения большую часть человеческих черт и превращался в бездушную, бессердечную копию самого себя. Воспоминания, симпатии и антипатии сохранялись, но исчезали несколько важнейших качеств души, в том числе – способность любить.

Тогда практики каджу создали амулеты Человечности, которые могли восстановить некоторые человеческие качества или усилить те, что остались. Многие вампиры носили амулеты, утверждая, что без страсти жить скучно и неинтересно. Однако были и те, кто по какой-то причине предпочитал заглушить эмоции, оставаясь холодным и безжизненным.

«Это моя вина, – тихо призналась Айвори. – Он снял амулет Человечности из-за меня».

«Лучше вам рассказать эту историю целиком, – сказала Джуд Королеве. – Но не сейчас. Меня ждут в Лунном Свете».

«Лунный Свет! – воскликнула Айвори. – Я могу рассказать такие истории об этом местечке, что тебе тошно станет. Какого черта ты забыла в этом проклятом доме?»

«Я там работаю, – ответила Джуд. – Два раза в неделю играю на трубе для Андре Майстро».

«Правда? – удивилась Айвори. – Я никогда тебя там не видела».

«А я вас видела, – призналась Джуд. – Из совятника. Андре предпочитает, чтобы я играла именно там».

«Полагаю, Призрак не желает твоего присутствия в доме».

«А вы зачем туда ходили?» – полюбопытствовала Джуд. Ей всегда было интересно это узнать.

Но Айвори тут же умолкла.

«А это уже не твоя забота, девочка моя».

«Ладно, мне пора. Королева вы или нет, но я не могу потерять оплачиваемую работу».

Она ожидала, что Айвори устроит скандал, но, к ее удивлению, Королева каджу легко согласилась.

«Я пока подумаю, что делать с Этьеном. Если бы ты смогла заполучить прядь его волос, я бы создала заклятие, и он бы сознался в содеянном. Вот только большую часть времени он проводит в своем клубе, куда пускают только по приглашениям».

Джуд подумала о том, что даже если она и достанет приглашение, то добыть прядь волос вампира… Без шансов.

«Позволь мне самой позаботиться об этом», – попросила Айвори.

Пожав плечами, Джуд попрощалась с Софией и вернулась домой, где взяла трубу, а затем отправилась прямиком в Лунный Свет.

Глава 6

Вот уже три столетия поместье Лунный Свет возвышалось над районом Фонтанов. Этот странный, прекрасный в своем уродстве дом был спроектирован и построен безумцем. Несомненно, он являлся одним из лучших домов в Батон-Нуаре. Однако теперь, после всех ужасающих событий, особняк приобрел дурную репутацию и обесценился. Никто, кроме Майстро, там больше не жил. К тому же территория поместья располагала собственным кладбищем, изобилующим останками усопших членов семьи Майстро.

К кладбищу примыкало болото с пришвартованной к берегу лодкой и ржавеющим колесным пароходом. Словно паук, особняк возвышался в центре обширной территории посреди разнообразных построек. К их числу относились оранжерея, беседка и совятник – великолепная башня высотой в несколько этажей, где до самого верха высились ниши с насестами для сов.

Эти птицы были крайне непопулярны в Батон-Нуаре, и из-за ассоциации с Крэгом люди часто их калечили. Даже противники жестокого обращения с животными не забирали сов в свои дома, а оставляли у ворот Лунного Света для Призрака.

Джуд против птиц ничего не имела, но не могла не возмутиться тем фактом, что жили они в гораздо большем комфорте, чем подавляющее большинство простых людей в Батон-Нуаре. На протяжении многих лет Майстро оставались сказочно богатой семьей, но, похоже, из всей родни остался только Призрак. Он вырос в достатке и изобилии и, вероятно, не имел ни малейшего понятия о бедности и нужде. За это Джуд его слегка ненавидела, несмотря на свою работу, благодаря которой у них с папой до сих пор имелась крыша над головой.

Толкнув дверь совятника, Джуд с облегчением обнаружила, что Пэрис ее не ждет. Значит, на этот раз домой ее никто не отправит. Первый этаж представлял собой маленькую круглую комнату с красным ковром на каменных плитах и стулом посередине. Ковер окружали глянцевые деревянные подсвечники. Мерцающий свет отбрасывал танцующие тени на темные каменные стены над головой девушки.

Джуд слышала тихое шуршание перьев сов, но видела лишь случайные отблески света в их глазах. Комната разделялась декоративной ширмой изумительной красоты. На ткани было вышито изображение духа музыки и всеобщего любимца – Папы Луи. Несмотря на стертые до костей пальцы от постоянной игры, его всегда изображали лучезарным и счастливым. Папа Луи умел играть на любом инструменте, но предпочтение отдавал фортепиано. На его лице сияла счастливая улыбка музыканта, в то время как кости вылезали из-под кожи, орошая кровью запястья.

Чтобы послушать игру Джуд, Призрак всегда занимал место по другую сторону ширмы. Она подозревала, что совятник располагал еще одним входом, либо, возможно, Призрак приходил заранее, чтобы не попасться ей на глаза. Вокруг изображения Папы Луи были сделаны сетчатые вставки, через которые Призрак при желании мог за ней наблюдать, хотя самой Джуд удавалось заметить лишь его силуэт. Обычно она просто приходила в условленное время и начинала играть. Призрак чаще всего не требовал и не желал разговоров, а Джуд это вполне устраивало.

Бросив взгляд на ширму, она, как всегда, ничего не увидела. Однако Джуд знала, что хозяин на месте. Она почувствовала его взгляд и настолько явно ощутила присутствие, будто он вслух поздоровался, как сделал бы любой обычный человек. Вытащив из чехла трубу, девушка села на стул и начала играть. Комната наполнилась спокойной джазовой музыкой, воспаряющей до самой вершины башни.

Раньше Джуд боялась приходить в Лунный Свет, но теперь эти вечера превратились в самое приятное событие недели. Она с нетерпением их ждала… пока не вспоминала о невидимке по другую сторону ширмы. Трудно не нервничать, зная, что предстоит сидеть так близко от потомка холодного легба.

Джуд играла около пятнадцати минут, когда Призрак вдруг заговорил:

– Стоп.

Опустив трубу на колени, Джуд ждала продолжения. Бывало, что он прерывал ее игру, чтобы попросить другую песню или дать наставление, которое помогало улучшить ее технику. Джуд ожидала услышать что-то подобное, но вместо этого он тихо спросил:

– Что с вашим лицом?

Сначала Джуд не поняла, о чем он говорит, но затем вспомнила разбитую стараниями Сидни Блюз Сэмпсона губу. К сожалению, подаренное Бо исцеление не распространилось на уродливую корку на лице.

– О… У меня… возникли разногласия с арендодателем, – ответила она. – По поводу арендной платы.

– У вас долги? – донесся тихий голос из темноты.

– Временно.

– Может, причина в том, что вы потратили деньги на неразумные вещи?

Призрак временами делал и это – задавал вопросы личного характера, которые совершенно его не касались. Однажды, когда она начала игру, он прервал ее и спросил: «Неужели от драк в барах становится легче жить?»

В тот день, еще до прихода в Лунный Свет, Джуд действительно вышла из себя и ввязалась в драку. Правда, случилось это не по ее вине, а по вине человека, отпускающего на ее счет непристойные комментарии. К сожалению, ударив негодяя в челюсть, она ушибла один из пальцев, что неблагоприятно повлияло на ее игру на трубе. Это было единственным, что заметил Призрак. Единственным, что его волновало. А когда она попыталась объясниться, тот ее снова перебил: «Я плачу вам за игру на трубе и хочу, чтобы вы оставались в хорошей форме. То, что вы делаете после работы, меня не касается, но в будущем перед приходом сюда не ввязывайтесь в драки».

Стоило Джуд вспомнить эти слова, как ее лицо тут же краснело от злости. Кем он себя возомнил? С какой стати он вмешивается в ее жизнь?

– Сложно потратить деньги, – возмутилась она резким тоном, – когда тебя отправляют домой без оплаты.

На мгновение воцарилась глухая тишина, которую нарушал лишь шорох совиных крыльев над головами. Призрак ответил так тихо, что Джуд пришлось напрячься, чтобы расслышать его слова.

– Прошу прощения?

Мысленно Джуд проклинала себя и свой длинный язык. Что, если она обидела его? Что, если Призрак выставит ее и прикажет больше никогда не возвращаться? Это ведь самые легкие деньги и самая высокооплачиваемая работа за всю ее жизнь.

– Извините, – произнесла Джуд. – Конечно… Безусловно, я счастлива приходить и уходить, когда вы этого пожелаете. Просто вчера вечером я слишком рассчитывала на эти деньги, вот и все… – Джуд неуверенно замолчала.

Вновь наступившая пауза слишком затянулась. Джуд хотела спросить, продолжать ей игру или нет, но Призрак заговорил первым.

– Вы хотите сказать, – начал он, – что прошлым вечером Пэрис отправила вас домой, не заплатив?

Джуд ощутила легкую вспышку вины при мысли, что может навлечь на девушку неприятности, однако все угрызения совести исчезли, как только трубачка вспомнила насмешку служанки и боль от сапога Сидни.

– Я не получала никаких денег, – сообщила Джуд, пожав плечами.

– Понятно.

Стул за ширмой заскрипел, будто Призрак только что откинулся на спинку.

– Продолжайте, пожалуйста, играть.

Джуд подняла трубу, и в совятнике зазвучала музыка в жанре регтайм[6]. Но тихий голос Призрака прервал ее снова:

– Сыграйте «Печальную Бьянку».

«Неужели так сложно быть повежливее?» – мысленно возмутилась Джуд.

Она переключилась на запрошенное произведение, но не успела сыграть и пару нот, как мужчина в очередной раз ее остановил:

– Нет. Не так. Давайте я покажу.

В Джуд моментально вспыхнуло волнение. Каждый ее нерв напрягся в ожидании.

И тогда заиграла скрипичная музыка. От этого восхитительного, безупречного звука душа Джуд запела. Мало того что Призрак мастерски играл, так он еще обладал черной скрипкой. Говорят, это излюбленный инструмент самого Крэга. На нем умеют играть лишь те, в чьих жилах течет кровь холодного легба. Скрипка была полностью черного цвета, за исключением одной детали – лишняя пятая струна, печально известная как «призрачная», сияла ослепительно-белым цветом.

– Ваша игра превосходна, – похвалила Джуд, когда Призрак закончил. – Но я не смогу повторить.

– Почему нет? – холодно спросил он.

Иногда Джуд казалось, что Призрак питал к ней ненависть. Уж больно грубо он с ней разговаривал. Но зачем ему тогда приглашать ее в Лунный Свет и просить играть? Наверное, он всех ненавидел.

– Ну… Начнем с того, что у меня нет «призрачной струны», – заметила Джуд. – Поэтому я не могу…

– Вы музыкант? Так думайте как музыкант, – перебил Призрак. – И найдите решение этой проблемы.

Джуд нахмурилась, пытаясь понять, каким образом компенсировать отсутствие струны. Через минуту или две девушку посетила идея, и она сыграла на трубе несколько нот.

– Неплохо, – одобрил Призрак. – Теперь немного снизьте темп.

Джуд последовала указанию, и постепенно, с несколькими корректировками, произведение преобразилось. Она сыграла его лучше, чем когда-либо. Вот, нашлось еще одно преимущество работы в Лунном Свете. Когда Призрак обучал Джуд, она совершенствовалась как музыкант.

– Спасибо, Джуд. Достаточно, – поблагодарил ее Призрак в конце отведенного часа.

Девушка принялась убирать трубу в футляр. Обычно она прощалась с Призраком, брала деньги, оставленные в конверте возле двери, и выходила из совятника. Но на этот раз все случилось иначе.

– Ваши деньги на месте, – сообщил он, а потом добавил: – Дайте мне пять минут. Затем подойдите к парадному входу и ожидайте.

Не успела она ответить, как вдруг услышала, что за ширмой открылась и закрылась дверь. Должно быть, Призрак ускользнул через второй вход. Джуд нахмурилась, встала, подождала обещанные пять минут, а затем вышла наружу, ступая ботинками по вязкой болотистой грязи. Ей необязательно было носить подобную обувь, ведь девушка с отцом больше не жили на Светлячковых болотах, но Джуд нравилось, что сапоги плотные и надежные. Что-то в них напоминало о лучших временах – когда незнакомец еще не пришел к ним в дом и не убил Дэрила, а папу не изувечили крокодилы, которых он любил всем сердцем.

Как обычно, Джуд направилась к дому самым длинным путем, чтобы не подходить слишком близко к колдовскому дереву. Некоторые называли его «деревом висельников», и этому есть объяснение: обнаружив, чем на чердаке занималась Виолетта Майстро, разъяренная толпа вытащила ее на улицу и повесила на дереве. На следующий день ее тело сняли и похоронили на семейном кладбище. Но говорят, что иногда на ветке появляется висящее тело, а если прислушаться, то можно даже услышать скрип веревки на ветру.

Джуд никогда не видела ничего подобного, но знала, что вокруг Лунного Света всегда будут ходить нелепые слухи. Некоторые даже верили, что один заключенный так и остался на чердаке в поместье – забытый сумасшедший, мечущийся в бреду. Только вот полиция провела тщательный обыск и не обнаружила следов узника. Все они давно освободились или были погребены.

Может, это и так, но Джуд все равно избегала дерева. И дело не только в раскинутых черных ветвях, похожих на щупальца осьминога. Да, они кишели ржавыми булавками, кривыми иголками и странными черными перьями, однако больше всего Джуд боялась колдовского плюща. Если подойти к нему слишком близко, он потянется, словно пальцами, и попытается схватить все, что окажется в пределах досягаемости.

Поэтому Джуд предпочитала длинный маршрут вокруг задней части особняка. Неприветливое здание обладало внушительными размерами. Все окна первого этажа были плотно завешены портьерами. Все, кроме одного. Оно всегда оставалось открытым. Несколько раз Джуд удалось заглянуть внутрь, но ее всегда встречала одна и та же картина: небольшой салон, отделанный деревянными панелями, в центре которого стоял стол со скатертью. Рядом располагался одинокий стул с высокой спинкой. Стол всегда был накрыт на одного. По обе стороны от тарелки с давно остывшим конгри лежали нож и вилка. Рядом с тарелкой стоял бокал, наполненный темно-красным вином.

Каждый раз, когда Джуд заглядывала в окно, она видела одно и то же, хотя ни разу не замечала, чтобы за столом кто-то сидел.

1 Конгри – национальное кубинское блюдо. Рецепт см. на стр 378. – Здесь и далее прим. пер.

2 Гри-гри – талисман вуду или амулет для защиты владельца от зла или на счастье.

3 Даа – в религии вуду Дамбалла – старейший лоа, Великий Змей, начало и конец всех вещей.

4 Гамбо – блюдо американской кухни, распространенное в штате Луизиана. Рецепт см. на стр. 380.

5 «Зеленая фея» – абсент.

6 Регтайм – жанр американской музыки. Считается одним из предшественников джаза.

Продолжить чтение