Читать онлайн Фабр. Битва жуков бесплатно

Original English language edition first puЬlished in 2018 under the h2 ТНЕ ВАТТLЕ OF ТНЕ BEETLES bу The Chicken House, 2 Palmer Street, Frome, Somerset, ВА11 1DS

Cover illustration 2018 © Elisabet Portabella

Interior illustrations 2018 © Karl Mountford

AII character and place names used in this book are © М. G. Leonard and cannot bе used without permission.

The Author/lllustrator has asserted her moral rights.

AII rights reserved.

Оригинальное издание впервые опубликовано на английском языке в 2018 году под названием THE BATTLE OF BEETLES издательством The Chicken House, 2, Палмер-стрит, Фрум, Сомерсет, BA11 1DS.

Все имена персонажей и названия мест, используемые в этой книге, защищены авторским правом © Леонард М. Г. и не могут быть использованы без разрешения.

Автор / иллюстратор доказала свои моральные права.

* * *

Себастьяну, Артуру и Сэму Матильдам,
Каспиану и Райану Клэр Рейкис
и доктору Саре Бейнон
посвящается

Люди защищают только то, чем дорожат, а дорожить можно только тем, что пережил на собственном опыте.

Вначале дети читают книги о львах, жирафах и так далее, но в то же время… они могут выйти в сад и под каждым камушком увидеть червяка, увидеть слизня, увидеть муравья.
Дэвид Аттенборо

Мы часто недооцениваем насекомых из-за их маленького размера. Если представить себе самца халькосомы[1] в блестящем бронзовом панцире и с ветвистыми рогами, увеличенного до размеров лошади или хотя бы собаки, получится едва ли не самое внушительное животное в мире.
Чарльз Дарвин.Происхождение человека

1
Нашествие жуков

– Я принёс воскресные газеты!

Бертольд плечом распахнул дверь и спиной вперёд вошёл в дяди-Максову гостиную. Ньютон, лучший друг Бертольда, медного цвета светлячок, порхал над пушистыми белыми волосами мальчика, сияя брюшком.

Даркус и Вирджиния разом оглянулись. Они сидели по-турецки возле голубого надувного бассейна, заполненного дубовыми опилками, на которых высилась целая гора чайных чашек и кружек. На Даркусе были модные дырявые джинсы и купленная в Лос-Анджелесе футболка с надписью: «Майский жук – грызец наук», на Вирджинии – потёртые джинсы и курточка старшей сестры со множеством прицепленных к ней значков.

– Мы кормим жуков! – сказал Даркус, пристраивая между чашками пластиковый стаканчик с клубничным джемом.

Теперь здесь, в бассейне, жили уцелевшие жуки с Чашечной горы. В гостиной собрали всё, что осталось от Базового лагеря, и здесь ребята должны были разработать план, как не дать Лукреции Каттэр захватить мир.

Бакстер, блестящий чёрный жук-носорог, понимающий Даркуса лучше всех на свете, наблюдал за раздачей еды, сидя у друга на плече и указывая шипастой передней лапкой, куда ставить стаканчики с джемом.

Вирджиния держала в руках медный опрыскиватель для растений и пшикала водой на опилки, чтобы они не пересохли. На одной из её многочисленных косичек висел, уцепившись мощными задними конечностями вишнёво-красный жук-лягушка, по имени Марвин, неразлучный друг Вирджинии, и жевал комочек бананового желе.

Даркус отряхнул руки и подошёл к кофейному столику, где Бертольд разложил газеты. Вирджиния поставила на пол опрыскиватель и тоже подошла к ним.

– Тут ещё куча статей о нападениях жуков на посевы. Смотрите, здесь написано о том, как колорадский жук уничтожил урожай картофеля в России. Люди поверили угрозам Лукреции. Может начаться паника. – Бертольд поправил на носу очки и тревожно посмотрел на Даркуса. – Тут ещё другие сообщения. В Германии пострадал урожай пшеницы и случились три вспышки заболеваний из-за того, что фермерам некуда девать непереработанный навоз. Правительство наконец-то официально заявило, что всё это делается кем-то специально и целенаправленно.

Даркус хотел заглянуть в газету, но Бертольд загородил от него стол:

– Гм, Даркус… Есть ещё кое-что…

Вирджиния схватила жёлтую газетёнку и прочла вслух заголовок:

НАШЕСТВИЕ ЖУКОВ!

ЕДУ ВЫДАЮТ ПО КАРТОЧКАМ!

Перелистнула страницу и быстро пробежала глазами текст.

– Что?! Быть такого не может! Люди поняли, что угрозы Лукреции Каттэр вполне реальны, но считают, что она не способна создать чудовищных жуков, потому что зарабатывает на жизнь шитьём одежды!

Даркус пожал плечами:

– Наверное, они просто не хотят верить, что она нашла способ управлять жуками.

– Не в этом дело! – фыркнула Вирджиния. – Всё из-за того, что она – женщина.

– Вирджиния… – Бертольд напрасно подавал ей глазами какие-то знаки.

– Ну как всегда! Все думают, что настоящими учёными бывают одни только мужчины. – Вирджиния сердито шлёпнула по странице ладонью. – Вот послушайте! «Психически больной колеоптеролог доктор Бартоломью Катл, замдиректора по науке в Музее естествознания, а также бывший жених Лукреции Каттэр, возглавил коллектив энтомологов и генетиков. Все эти люди таинственно исчезли в течение последних пяти лет. Группа научной элиты создала войско жуков и, прикрываясь эффектной личиной Лукреции Каттэр, повела наступление на человечество».

– Что-о?! – Даркус вырвал у Вирджинии газету. – Это же сплошное враньё! Почему они говорят такое про папу?

– Потому что он мужчина! – с торжеством воскликнула Вирджиния.

Бертольд вздохнул и покачал головой.

Даркус быстро просмотрел заметку.

– Они обвиняют папу в истории с жуками! Надо объяснить, что они не правы. Папа, наоборот, старается ей помешать!

– Даркус, – мягко проговорил Бертольд, – всё из-за того, что твой папа пришёл на вручение кинопремии вместе с Лукрецией. Смотри, в «Дейли мессенджер» так прямо и пишут: «По общему мнению, нашествие смертоносных жуков организовал доктор Бартоломью Катл, сопровождавший Лукрецию Каттэр на церемонии вручения кинопремии».

– Враньё! – У Даркуса горели щёки. – Сплошное враньё! Папа никогда никому не стал бы пакостить!

– Мерзость! – кивнула Вирджиния. – Лукреция Каттэр – гений, а её блестящую идею все приписывают мужскому коллективу!

– Гений? – заорал Даркус. – Никакой она не гений!

– Конечно, гений! – упёрлась Вирджиния. – Она создала огромное жучиное войско, способное уничтожить запасы продовольствия в масштабе всего человечества и захватить мир, – это же невероятно! Ещё никто из людей не смог править всей планетой, а она идёт к этому семимильными шагами. Не волнуйся, Даркус, в конце концов придётся всем признать, что это её гений и ничей другой.

– Она не гений! – завопил Даркус, тыча пальцем в Вирджинию. – Она чудовище! Морит людей голодом и сваливает всё на моего папу! А посмотри, что она сделала с Новак и Спенсером!

– Эй, успокойся! – Вирджиния нахмурилась. – Я не говорила, что одобряю её поступки.

– А было похоже на то, – ответил Даркус.

Вирджиния выпятила подбородок, собираясь возразить.

– Ребята! – Бертольд кашлянул. – Давайте не будем ссориться! – Он умоляюще улыбнулся. – Не забывайте: мы с вами на одной стороне.

Вирджиния тяжело вздохнула:

– Даркус, извини… Надо было мне сказать точнее: злой гений. Я просто говорила о том, что все её недооценивают. Обвинили твоего папу, а это ложный след. Так её никогда не найдут и не смогут остановить.

– Я и не думал её недооценивать, – возразил Даркус.

Ребята вернулись с церемонии вручения кинопремии одиннадцать дней назад, а Даркусу казалось, прошло много лет. У него перед глазами стояла одна и та же картина: папа уходит, прихрамывая, вслед за Лукрецией Каттэр, под самую кровлю театра «Голливуд». Это было первое, о чём он думал, просыпаясь утром, и последнее, что вспоминал вечером, засыпая.

Вдруг раздался громкий треск, и трое друзей подскочили от неожиданности.

– Что это? – в лёгкой панике спросил Бертольд.

Вирджиния показала пальцем ему за спину. Оконное стекло пересекала тонкая трещина.

Даркус встал коленями на диван, опираясь о спинку, и выглянул в окно. Внизу, на другой стороне улицы, у входа в тату-салон стоял Робби – рыжий хулиган из школы. Его окружала кучка прихлебателей, которых Даркус и его друзья прозвали клонами.

Даркус открыл окно.

– Эй, ты, предводитель жуков! – крикнул Робби. – Передай папаше: если он не отзовёт своих жучишек, его сынка прихлопнут как козявку!

– Ага! – Все клоны разом потрясли кулаками в воздухе.

– Это не папины жуки! – прокричал в ответ Даркус. – Он тут ни при чём!

– Да ну? – Робби злобно оскалился. – А в газетах другое пишут. Говорят, папуля у тебя – убийца! – Он чиркнул себе пальцем по горлу. – Ради него и смертную казнь вернут, наверное!

– Газеты врут! – рявкнул Даркус. – Это всё неправда!

– Ну, ясное дело! Что ещё ты можешь сказать! – хмыкнул Робби, сверкая брекетами, словно во рту у него была проложена железная дорога. – Но я-то видел твоих гадостных жуков. Мы все их видели!

Клоны закивали. Их головы дёргались вверх-вниз.

– Мы и полицейским рассказали, что вы, придурки, с жуками разговариваете. В газетах правду пишут, я точно знаю, и я в сторонке стоять не буду!

Робби стремительно размахнулся и швырнул камень, который до этого прятал в кулаке.

Даркусу обожгло щёку. Он прикрыл ссадину ладонью и отскочил от окна.

– Ой! У тебя кровь! – Бертольд осторожно отвёл руку Даркуса от лица, чтобы рассмотреть ранку.

– Предводитель жуков! Мы ещё доберёмся до тебя и до твоего папочки! – орали на улице.

– Не обращай внимания! – сказала Вирджиния, захлопывая окно.

В стекло застучал целый град камней. Вирджиния задёрнула занавески.

– Как – не обращать? – Даркус отпихнул заботливые руки Бертольда. – Они сказали вслух то, о чём все думают! Люди верят всему, что пишут в газетах. Никто не сомневается, что папа виноват.

Повисло молчание. Бертольд и Вирджиния смущённо смотрели друг на друга. На улице завыла сирена. Бертольд бросился к окну и выглянул в щель между занавесками.

– Полиция! Две машины подъехали, стоят около магазина здорового питания. Полицейские уже выходят наружу. Что делать будем?

– Нельзя их впускать! – Даркус в ужасе оглядел комнату. – Если они увидят жуков, подумают, что это доказательство папиной вины!

– Они не могут войти без ордера на обыск, – возразила Вирджиния. – Я видела по телевизору. Скажи им, что твоего дяди нет дома, а тебе не разрешают открывать дверь незнакомым людям.

– Ладно! – Даркус кивнул. – Но про папу я врать не буду. Пусть все знают, что он хороший и старается остановить Лукрецию Каттэр.

– Нет, Даркус, нельзя об этом рассказывать, – покачал головой Бертольд. – Нужно, чтобы Лукреция думала, будто он с ней заодно, иначе…

Тут зазвонил дверной звонок.

Даркус выглянул в коридор. Он был уверен, что полицейские сейчас выбьют дверь.

– Так нечестно, – прошептал он.

– Я понимаю. – Тёмные глаза Вирджинии смотрели серьёзно. – Но хотя бы мы знаем правду.

Она погладила Даркуса по плечу.

– Я найду папу! – Даркус сжал кулаки. – Остановлю Лукрецию Каттэр и заставлю газетчиков напечатать извинения! На первой странице!

Бакстер, сидя у него на плече, согласно приподнял надкрылья и затрепетал прозрачными крылышками.

– Мы с тобой! – сказал Бертольд.

– До самого конца! – поддержала Вирджиния.

2
Полёт стрекозы

В надетом на голову мешке было жарко. Бартоломью Катл обливался по́том. Солёные капельки сбегали по щекам словно слезинки. Несмотря на жару, он был рад, что мешковина скрывает его лицо – так Лукреция Каттэр и её подручные не увидят, что он в сознании и старается по мельчайшим признакам понять, куда его везут.

Пока светило солнце, Барти различал силуэты других пассажиров вертолёта, но около часа назад вокруг потемнело. Сейчас по металлической крыше вертолёта барабанил дождь, словно кто-то сыпал сверху мелкие камешки. Опасно летать в такую погоду: видимость из-за непогоды нулевая.

«Мы, должно быть, приближаемся к „Биому“», – подумал Барти, подаваясь вперёд.

У него в голове уже сложилась чёткая картинка, где кто сидит. Француз-дворецкий, по имени Жерар, – впереди, рядом с пилотом. Вела вертолёт Лин-Лин, смертоносная девушка-шофёр. Напротив Барти, спиной к Жерару и Лин-Лин, сидели рядком громилы. Первый – Крейвен, возле него развалился Данкиш, а дальше громоздился могучий силуэт Моулинга. Когтистые хитиновые ноги, то и дело цеплявшиеся за ткань брючин, не давали ему забыть, что рядом сидит Лукреция. По другую сторону от самозваной королевы жуков царило глубокое молчание.

«Там Новак, – подумал Барти. – Бедная девочка! Ей, наверное, очень страшно».

Интересно было бы узнать, как вышло, что она подружилась с его сыном. Даркус просил ей помочь, и Барти был твёрдо намерен сдержать слово.

Лукреция была в ярости из-за сорванной церемонии на вручении кинопремии. Она не сразу поверила Барти, когда он, хромая, выбрался на крышу театра и заявил, что отказался от своего сына ради Лукреции. Но поверить очень хотелось, да и непомерное самомнение помогло. Она напомнила Барти, что может убить его в любую минуту, а потом велела Жерару связать ему руки и накинуть мешок на голову.

Первую остановку сделали почти через четыре часа полёта. Крейвен выпустил генно-модифицированных амбарных долгоносиков на поле в зерновом поясе Соединённых Штатов. Жерар снял с Барти мешок и позволил напиться воды, пока вертолёт набирал топливо. Барти успел заметить надпись: «АЛЬБУКЕРКЕ»[2], а потом на голову ему снова напялили мешок, и вертолёт поднялся в воздух.

Заправляться приходилось каждые четыре часа. Барти мысленно выстраивал в голове маршрут. Заход, а затем восход солнца подсказали ему, что вертолёт летит на юг. Когда остановились в третий раз, Крейвен вытолкнул Барти из кабины и отвёл в какое-то здание. Стянув с себя мешок, Барти увидел, что оказался в скудно обставленной комнате, где, кроме кровати, почти не было никакой мебели.

Его разбудил Жерар. Дворецкий принёс кофе, фрукты и булочки и объявил, что скоро вылет. Барти предположил, что они сейчас недалеко от Мехико, а когда его с мешком на голове вели к вертолёту, он услышал, как рядом говорили по-испански.

– С Рождеством, дорогой! – сказала Лукреция, когда Барти уселся на своё место.

У него сердце сжалось, когда он подумал, что Даркус остался на Рождество совсем один.

Вертолёт ещё три раза приземлялся на дозаправку, прежде чем Барти снова отвели переночевать в доме. Здесь они пробыли два дня, пережидая ураган. Когда отправились дальше, Барти спросил у Лукреции, почему она не захотела лететь самолётом. Она ответила, что, когда объявляешь войну правительствам всего мира, лучше не появляться в аэропортах, ведь её повсюду ищут самые могущественные и самые опасные люди на планете.

А теперь, видимо, путешествие близилось к концу. Вертолёт пошёл на снижение. Барти закрыл глаза. Перед мысленным взором предстал его темноглазый сын, прижимающий к груди любимого жука-носорога. Отец мысленно помолился за своего отважного мальчика и повернул к Лукреции накрытую мешком голову:

– Люси, я хочу сказать тебе спасибо!

Он почувствовал, как Лукреция повернулась к нему. Кажется, у неё к нему слабость ещё со студенческих времён. Этим нужно воспользоваться. Завоевать её доверие, разузнать побольше полезных сведений и придумать, как разрушить её планы.

– За то, что позволила вместе с тобой строить удивительное будущее.

– Ах, Бартоломью! – ответила она. – Скоро ты увидишь, как я воплощаю в жизнь твои самые безумные мечты, и поймёшь, что «спасибо» – это ещё очень слабо сказано.

3
Титанус гигантеус[3]

– Как думаете, какой она жук? – спросил Даркус, уткнув нос в «Справочник коллекционера жуков».

– Кто? Лукреция Каттэр? – спросил в свою очередь Бертольд со своего наблюдательного поста у окошка.

Полицейские уехали после того, как Даркус отказался открыть им дверь, но пообещали вернуться.

– Ага. Лукреция добавила к своей ДНК гены жуков, но их же огромное количество видов. Она должна была выбрать какой-то один вид. Так какой?

– Хороший вопрос! – Вирджиния вскочила с дивана, подошла к доске с уликами и принялась рассматривать фотографию Лукреции Каттэр, зависшей в воздухе над сценой в театре «Голливуд».

– Если бы мы знали, какой она жук, то могли бы вычислить её слабые стороны, – объяснил Даркус.

Бертольд остановился перед книжными полками, занимавшими всю стену, которая отделяла квартиру дяди Макса от бывшего магазина товаров для рукоделия. Вместо дяди-Максовых книг по археологии дети заставили их книгами о насекомых, какие только нашлись дома, в школе и библиотеке.

– Я думаю, она – дровосек-титан. – Даркус взял с полки большую книгу и повернул её, чтобы все смогли рассмотреть рисунок. – Размер, жвалы и глаза.

Он вздрогнул, вспоминая, как на него таращились блестящие чёрные глаза-шары.

– По всем признакам – титанус гигантеус, – добавил он по-латыни.

– Самый большой жук в мире! – ахнула Вирджиния, глядя то на иллюстрацию, то на фотографию на стене. – Точно, так и есть!

– Наверное, надо подробнее изучить анатомию жуков, – предложил Бертольд, разглядывая рисунок в книге.

– Анатомию? – Вирджиния нахмурилась.

– Ну да, расположение внутренних органов и всякое такое. Чтобы понять… как устроена Лукреция Каттэр. – Бертольд пробежался пальцами по собственному животу. – Может, мы тогда отыщем её ахиллесову пяту.

– Ага! – Даркус кивнул, быстро перелистывая страницы. – Может, тогда мы поймём, как её победить в бою.

– Как вампиров! – крикнула Вирджиния. – Им надо осиновый кол воткнуть в сердце!

Она сделала вид, что тычет в Даркуса осиновым колом. Даркус засмеялся.

– Победить в бою? – испуганно переспросил Бертольд.

– Может, и придётся, – кивнул Даркус. – Она-то нас убьёт не задумываясь.

– А у жуков есть сердце? – спросила Вирджиния.

– Наверное. – Даркус заглянул в указатель в конце книги. – Хотя лёгких нет, я знаю. У них вместо этого дыхальца.

Он нашёл в указателе ссылку и открыл страницу с нарисованной схемой.

– Тут сказано, что у насекомых есть особый мускул, который гоняет кровь по телу. Это получается вроде как сердце, правильно?

– У жуков и кровь есть? – спросила Вирджиния.

Даркус кивнул:

– Она называется гемолимфой. Обычно бывает жёлто-зелёного цвета.

– Зелёная кровь! – Брови Бертольда поползли вверх. Он закатил глаза, чтобы посмотреть на Ньютона.

– Да, или желтоватая. В ней, как и в нашей крови, есть антитела, которые защищают жуков от болезней, способствуют заживлению ран и так далее.

– Но Лукреция Каттэр не вампир! – сказал Бертольд. – Нам не нужно с ней сражаться – достаточно просто добиться, чтобы полицейские её арестовали.

Даркус уставился на друга:

– А что, если всё-таки придётся… Ну, ты понимаешь?

– Что? – Бертольд нахмурился.

– Убить её?! – Вирджиния широко раскрыла глаза.

– Ой, ты что! – Бертольд прижал ладони к щекам.

– Лукреция Каттэр хочет заморить голодом миллионы людей. – Даркус тряхнул головой. – Если мы ей не помешаем, все эти люди умрут.

– Она этого пока не сделала, – напомнила Вирджиния. – Может, ещё передумает.

– А если она попробует убить Новак, или Спенсера, или папу?

Даркус снова посмотрел на изображение титануса гигантеуса. Вся трудность их задачи навалилась на него тяжёлым грузом.

– На церемонии кинопремии я бы умер, если бы жуки меня не спасли.

Даркус как будто снова увидел перед собой громадные челюсти Лукреции Каттэр, блестящую чёрную пасть и ряды острых как иголки жвал. Стало страшно до дрожи, когда он вспомнил вонь её дыхания – запах гниющих фруктов – и ощущение падения.

– Она бы и Бакстера убила, только его папа спас! – Даркус посмотрел на друзей. – Надо быть готовыми к самому плохому.

– Даркус, если мы её убьём, – тихо проговорила Вирджиния, – разве не станем такими же убийцами? – Она посмотрела на Бертольда.

– Вроде твой папа тебя учил, что жизнь надо беречь, – прошептал Бертольд.

– Тогда его жизни не грозила опасность, – отрезал Даркус. – А сейчас папа рискует всем, чтобы остановить Лукрецию Каттэр.

– Но убивать её он не хочет, – возразил Бертольд.

– Даркус! – Вирджиния широко раскрыла карие глазищи. – Я, наверное, не смогу убить Лукрецию Каттэр. В смысле, я, конечно, люблю приключения и когда-то даже мясо ела, – когда ещё не знала про экологию и всякое такое, – но чтобы вот так специально взять и убить? Боюсь, я этого не сумею, хоть она и злобная гадина. – Вирджиния закусила губу. – Просто не смогу себя заставить… Ну, ты понимаешь. Спустить курок.

– А я смогу, если понадобится! – Даркус стиснул зубы. – Если она попробует что-нибудь сделать папе.

– Ты не обижайся, пожалуйста, – вздохнула Вирджиния, – но, по-моему, ты тоже не тот человек, который может кого-то убить.

– Папа на меня надеется! – Даркус запнулся, услышав, что голос у него дрожит.

Бертольд сжал его руку:

– Мы вызволим твоего папу.

Вирджиния закивала.

– И придумаем, как остановить жучиное войско Лукреции Каттэр. А её саму надо арестовать. Пусть сознается в своих преступлениях. Только так мы сможем снять обвинения с твоего папы.

Даркус уткнул лицо в ладони:

– Ох! А знаете, что во всём этом самое безумное?

– Э-э… Всё? – Вирджиния всплеснула руками. – То есть психопатка с войском жуков стремится захватить планету… Я понимаю, почему нам никто не верит.

– Не-а. Самое безумное вот что. Если Лукреция Каттэр может со своими жуками творить разные безобразия… – Он ткнул пальцем в газетную фотографию на стене с изображением разорённых полей. – Только представьте, сколько всего хорошего могли бы сделать жуки, если бы ими управлял человек, который хочет не завоевать мир, а помочь ему исцелиться!

Внизу звякнули ключи, хлопнула дверь, потом прозвучали шаги на лестнице. В комнату ворвался дядя Макс, одетый, словно в военную форму, в шорты и рубашку для сафари цвета хаки и пробковый шлем. Следом вошла низенькая, толстенькая, очкастая Мотичилла Брейтуэйт. Под мышкой она держала несколько свёрнутых рулонами географических карт.

– Я вернулся! – воскликнул дядя Макс. – Привёл Мотти и Айрис. Айрис на кухне, ставит чайник.

– Освободите стол! – скомандовала Мотичилла, и все три её подбородка затряслись. – Я хочу вам показать карту Южной Америки.

Даркус, Вирджиния и Бертольд встали на колени вокруг столика.

– Полицейские приезжали, – сказал Даркус. – Я их не впустил, но они всё равно хотят с нами поговорить.

– Вот как? – удивился дядя Макс. – Ну пусть подождут малость.

– Они сказали, что ещё придут.

Дядя Макс указал на надувной бассейн с жуками.

– У нас имеются умелые летуны? Надо бы покараулить.

Даркус кивнул:

– Божьи коровки – самые быстрые.

Он подставил руку, и шесть красных божьих коровок с чёрными пятнышками приземлились к нему на ладонь. Даркус приоткрыл окно.

– Разделитесь на две группы, по одной в разных концах улицы, – шепнул он. – Если заметите полицейскую машину – такую белую с синим и с мигалкой на крыше, – летите сюда как можно скорее.

Наблюдая за летающими жуками, Даркус понял, почему Лукреция Каттэр сделала своими шпионами именно жёлтых божьих коровок. Они развивали потрясающую скорость, поднимались на большую высоту и могли летать очень далеко. К счастью, с тех пор как Лукреция уехала за границу, никто из них больше не видел опасных жёлтых кокцинеллидов[4].

Даркус вернулся за стол, и дядя Макс расстелил перед ребятами карту Южной Америки.

– Если полицейские снова явятся, надо уходить раньше, чем они постучат в дверь. У всех рюкзаки собраны? – поинтересовался он.

Дети закивали.

– Хорошо. Так, а теперь – к делу!

Он разгладил края карты, и все пятеро склонились над ней. Дядя Макс упёр палец в карту.

– Вот точка с координатами, которые тебе передал папа на церемонии награждения.

Даркус жадно вглядывался в карту.

– Это – Эквадор?

– Его северо-западная часть, – кивнул дядя Макс.

Мотти передала ему ещё одну карту. Дядя Макс развернул её и положил поверх первой.

– Здесь более подробно показан тот же регион.

Дядя Макс повёл указательным пальцем одной руки от верхнего края карты вниз, другим – от левого края вбок, пока пальцы не встретились.

– И если можно верить координатам, которые твой отец получил от француза-дворецкого, именно здесь Лукреция Каттэр построила свой «Биом».

Бакстер сорвался с плеча Даркуса и, приземлившись на карту, пополз к указанному месту.

– «Национальный парк Сумако-Напо-Галерас», – прочёл Бертольд.

Ньютон взволнованно замерцал.

– Там папа… – Даркус рассматривал извилистые концентрические линии, показывающие, что «Биом» расположен на склоне горы.

– Я поспрашивала знакомых в аэропортах от Лос-Анджелеса до Кито, – сказала Мотичилла. – Похоже, Лукреция Каттэр путешествует не самолётом, и это логично, если она хочет, чтобы никто не знал, куда она направляется. Никто её не видел с тех пор, как она исчезла с церемонии.

– Исчезла? – повторила Вирджиния.

Мотти кивнула.

– Если она проделала весь путь на своём «Сикорски Эс – девяносто два»… – Она заметила, что дети смотрят на неё непонимающе. – Это её вертолёт. Ну так вот, «Сикорски Эс – девяносто два» может пролететь без дозаправки не больше тысячи километров. Значит, ей понадобилось несколько дней, чтобы добраться от Лос-Анджелеса до лаборатории. По крайней мере четыре-пять, и это если бы они останавливались только для дозаправки, но они должны пережидать плохую погоду, а пилоту нужно есть и спать. – Мотти склонила голову набок, подумала секунду и наклонила голову к другому плечу. – По моим оценкам, если ещё учесть, что они скрываются и, скорее всего, летят в основном ночью, на дорогу потребуется дней десять-одиннадцать.

– Выходит… – Даркус подсчитал на пальцах. – Папа только-только добрался до места!

Мотти кивнула.

Тут распахнулась дверь, и в комнату вошла Айрис Крипс в цветастой блузе и тёмно-синем сарафане. Седые кудряшки были стянуты в хвост, а в руках она держала поднос с чайными чашками, апельсиновым соком и печеньем.

– О! Вы начали без меня! – возмутилась она, опуская поднос на стол.

Вирджиния немедленно набросилась на печенье.

– Приношу свои извинения, Айрис, – сказал дядя Макс.

– Миссис Крипс, мы знаем, где ваш сын! – вмешался Даркус. – Спенсер в Эквадоре.

– В заповеднике Сумако-Напо-Галерас, – уточнил Бертольд.

– Так далек-о-о!.. – Миссис Крипс заморгала, глядя на карту.

– Не так уж далеко, если у вас есть самолёт, – тихонько промолвила Мотти.

– А он у нас есть! – Вирджиния подпрыгнула, рассыпая кругом крошки от печенья.

– Вначале нам надо на МЭК – поговорить с энтомологами, – напомнил Даркус. – Папа сказал: обратись к энтомологам, они помогут. – Он вопросительно посмотрел на дядю Макса.

– Да, нам их помощь несомненно понадобится, – кивнул дядя Макс. – Каждый день поступают сообщения о новых нашествиях жуков, а дальше будет ещё хуже. Это только начало.

– МЭК? Это что? – Миссис Крипс наморщила лоб.

– Международный энтомологический конгресс, – объяснил Бертольд.

– Он начинается послезавтра, – добавил Даркус.

– Утром летим в Прагу на конгресс, а сразу после – в Эквадор, – сказал дядя Макс. – Я думал переночевать сегодня здесь, но раз уж британская полиция вообразила, что мы можем им помочь в расследовании, лучше нам не дожидаться их визита. – Он поиграл бровями. – Если меня арестуют, это сильно повредит делу.

– За что тебя арестовывать? – изумился Даркус.

– Так ведь на церемонии в Лос-Анджелесе присутствовал не только Барти, верно? Я тоже там был. – Он посмотрел на Даркуса и на Вирджинию с Бертольдом. – И ты, и ты, и ты.

– То есть нас всех могут арестовать? – пискнул Бертольд.

– Не исключено, – кивнул дядя Макс.

– Так, берите рюкзаки! – Айрис Крипс вытащила из кармана ключи от машины. – Жуков загоните в чемодан. Все ночуем у меня!

Началась бурная деятельность. Мотти торопливо сворачивала карты, а Даркус подошёл к надувному бассейну, возле которого стоял раскрытый чемодан.

– Все туда! – скомандовал Даркус, показывая пальцем на размещённые в чемодане бумажные стаканчики, наполовину зарытые в опилки. – И как можно быстрее!

Бакстер приземлился на бортик надувного бассейна. Мимо гуськом потянулись жуки Базового лагеря.

Дядя Макс поправил на голове пробковый шлем.

– И запомните: никому нельзя говорить, где находится «Биом», даже самым близким друзьям! Никто не должен подозревать, что мы знаем, где он. Сейчас полмира ищет Барти и Лукрецию Каттэр. Мы должны добраться до них раньше всех.

– А почему не сообщить властям, где она? – спросила миссис Крипс. – Пусть они с ней и разбираются.

– Потому, дорогая Айрис, что они, скорее всего, просто сбросят на лабораторию несколько бомб и разнесут там всё вдребезги, – ответил дядя Макс. – Мы же не хотим рисковать жизнью Спенсера и Бартоломью?

– И Новак, – прибавил Бертольд.

– Ох! – Айрис Крипс отчаянно замотала головой. – Нет, конечно!

– Даркус, не смотри с таким ужасом! – Дядя Макс ободряюще улыбнулся. – Лукреция наверняка ожидает суровых ответных мер и глаз не сводит с неба. Она сумеет защитить «Биом».

– Ты правда так думаешь? – У Даркуса в животе все внутренности скрутило от страха.

– Правда. А нам такая угроза даёт преимущество.

– Да? – Бертольд тоже смотрел испуганно.

– Конечно. Мы-то придём пешком, словно безобидное семейство отдыхающих.

– Довольно странное семейство… – буркнула Вирджиния.

– Вот именно! – подхватил дядя Макс. – Именно поэтому никому и в голову не придёт, что мы пришли с миссией спасти мир.

4
Хенрик Ленка

– Мадам, приземляемся! – объявил Жерар, стараясь перекричать ритмичный рокот лопастей и грохот ливня, похожий на пулемётную очередь.

– Отлично! Передай Ленке, пусть выходит нас встречать, – ответила Лукреция. – Крейвен, Данкиш, ступайте прямо в охранный купол и приготовьтесь к атаке любого типа. Высылайте жукиборгов!

– Да, мэм! – гаркнул Крейвен.

– Ленка? Хенрик Ленка?! Ты говорила, он больше с тобой не работает. – Барти всеми силами старался изобразить досаду. – Хочешь вызвать у меня ревность?

– Со мной он не работает. Для лабораторной работы он не годится: слишком ограниченное воображение и пошлая страсть к деньгам. Я выгнала его из исследовательской группы, когда узнала, что он общается с журналисткой Эммой Лэм. Он собирался продать ей мои секреты.

– Значит, он не изменился, – заметил Барти.

Лукреция фыркнула:

– Надо было его прикончить! Но он молил о пощаде, и я оставила его в живых по старой памяти. Но отпустить не могла: он бы всем рассказал, чем я занимаюсь. Так что сейчас Ленка отвечает за санитарное состояние «Биома». Туалеты моет! – со смешком пояснила она.

Вертолёт коснулся земли, и внутри у Барти всё перетряхнуло. С головы сорвали мешок. Барти заморгал, дожидаясь, когда глаза привыкнут к яркому свету.

– Мы на месте. – Фасеточные глаза Лукреции уставились на него загадочным взглядом. Тёмные очки она оставила в театре, на церемонии вручения кинопремии. – Пойдём, поздороваешься со старым другом!

– Я никогда не называл Хенрика Ленку другом! – усмехнулся Бартоломью. – Может, сначала развяжешь мне руки? Не хочется, чтобы он злорадствовал, видя меня пленником.

Лукреция разрезала верёвки одним взмахом когтя.

– Отсюда ты и так не сбежишь. – Она ехидно разинула в улыбке чернильно-чёрную пасть. – Джунгли убьют тебя куда мучительнее, чем я.

Крейвен, Данкиш и Моулинг выпрыгнули из вертолёта под проливной дождь. Следом вышел Жерар, раскрыл зонтик и протянул руку Новак, чтобы помочь ей выбраться наружу.

Лукреция Каттэр резко обернулась к нему:

– Не сметь!

Жерар замер.

– Держись подальше от девчонки! Ты слишком сентиментален, Жерар, я видела по глазам. Не подходи к ней!

Жерар сделал два шага назад и низко склонил голову.

Барти глянул на Новак. Её лицо ничего не выражало.

Лукреция обратилась к своей телохранительнице – та только что легко соскочила на землю:

– Лин-Лин, отведи девчонку в камеру!

Новак выбралась из вертолёта и прошла мимо дворецкого не оглядываясь. Жерар протянул ей зонт, и Новак взяла его, не замедляя шага.

Дверца рядом с Барти открылась. Моулинг за руку выдернул его из вертолёта.

– Спасибо за помощь. – Барти с вызовом посмотрел на мускулистого борца в чёрной майке и распахнутой на груди рубашке камуфляжной расцветки. – Но я и сам вполне могу идти.

Он хотел ещё что-то сказать, но умолк, поражённый открывшимся видом. На дальнем краю посадочной площадки, среди ярко-зелёной тропической растительности, высился громадный купол из стекла и стали, составленный из правильных шестиугольников, похожих на соты. Огромное строение, размером со стадион, достигало верхушек самых высоких деревьев. Поодаль от главного купола Барти разглядел купол поменьше, а рядом ещё несколько. Он смотрел и смотрел в изумлении, а дождь лил стеной, и Барти сразу промок насквозь.

Моулинг что-то угрюмо буркнул и подтолкнул его в спину. Барти, споткнувшись, шагнул вперёд, Лукреция пошла рядом с ним.

– Что скажешь? – проурчала она. – Разве не идеальное место для лаборатории?

– Невероятно! – прошептал Барти.

Лукреция быстрым шагом направлялась к куполу. Барти старался не отставать.

– Сверху ничего не заметно, – сообщила она. – А всё, что видно отсюда, – она обвела жестом главный купол, – всего лишь верхушка айсберга. Две трети комплекса находятся под землёй.

– Две трети? – Бартоломью недоверчиво огляделся.

Вход в «Биом» разглядеть не получалось. Между центральным куполом и шестью дополнительными вокруг него густо росли вековые разлапистые деревья и неизвестные растения.

Как только Лукреция Каттэр дошла до края поляны, в земле открылось прямоугольное отверстие размером с грузовик. Замаскированная растущей на ней травой дверь сдвинулась вниз и вбок. Подземный коридор уходил под наклоном вглубь. Лукреция Каттэр шагнула по наклонной поверхности, и немедленно в туннеле включились огни.

Барти тоже ступил на пол. Стены туннеля были отделаны блестящим белым поликарбонатом, лампы на потолке образовывали правильный геометрический узор. Гигантская шестиугольная дверь впереди поехала вверх. На пороге стоял высокий человек с торчащими во все стороны серебристыми волосами, мрачным лицом и ледяным взглядом голубых глаз. Он смотрел на Бартоломью с неприкрытой ненавистью.

– Хенрик Ленка, – приветствовал его Барти, не подавая руки. – Давно не виделись.

5
«Аркадия»

Лукреция Каттэр прошла мимо Хенрика Ленки. Тот засеменил за ней, не оглядываясь на Барти.

– Люси, я так рад, что ты снова дома! Я…

Она махнула рукой, чтобы он замолчал.

– Приготовь для Бартоломью апартаменты «Геркулес» в жилом куполе. Позаботься, чтобы ему там было удобно. Обеспечь всем необходимым. И, Хенрик… Будь с нашим гостем полюбезней.

Барти шёл в шаге-двух от них.

– Апартаменты «Геркулес»? – прорычал Хенрик.

– Да, я же сказала. Давай бегом!

– Но мне нужно знать… Как прошла церемония вручения кинопремии? Ты сделала, что задумала?

– Амбарных долгоносиков выпустила на поля. Мир поставлен в известность. «Биом» переходит в режим боевой тревоги. Жукиборгов отправила дежурить в кронах деревьев – наблюдать за небом.

– Тогда я должен помогать тебе, а не взбивать подушки для этого… – Он ткнул большим пальцем через плечо, указывая на Барти.

Лукреция цапнула Хенрика за ворот хитиновым когтем и приподняла над землёй.

– Я бы даже под страхом смерти не позволила тебе участвовать в обороне «Биома»!

– Умоляю! Тогда я совершил ошибку. Чем я могу доказать?..

Лукреция убрала коготь, и Хенрик, не устояв на ногах, шлёпнулся на пол. А она, развернувшись на одной когтистой ноге, шагнула в очередную шестиугольную дверь. Барти поднял взгляд вслед за поднимающейся дверью и увидел настоящий зелёный рай: пышные растения, высокие деревья, цветы невиданной красоты, жуков, птиц и других животных.

– Зачем ты его привезла? – вдруг заорал Хенрик Ленка. – Он не наш! Он тебя предаст!

– Как сделал ты?! – рявкнула в ответ Лукреция, зло сверкнув глазами через плечо.

Хенрик отвернулся – не выдержал её жгучей ненависти.

Лукреция взмахнула человеческой рукой и уже спокойно сказала:

– Путешествие было долгим. Бартоломью наверняка проголодался. Ступай на кухню, скажи там, пусть отправят ему еду.

Хенрик, переводя мрачный взгляд с Лукреции на Барти, с трудом поднялся на ноги и затопал прочь.

– Лин-Лин, мне нужно знать состояние боеготовности «Биома». Выясни и доложи, – приказала Лукреция.

Барти вздрогнул от неожиданности, когда у него из-за спины выступила Лин-Лин. Он и не знал, что она следует за ним.

Телохранительница поклонилась и мгновенно исчезла.

– Ну что, – промурлыкала Лукреция, – как тебе моя «Аркадия»?

– Я… Я… Не знаю, что сказать, – запинаясь, ответил Барти. – Я в жизни не видел ничего подобного!

– Идём! – Лукреция подхватила его под руку и повела вперёд, в огромное помещение под куполом. – После «Аркадии» Ноев ковчег тебе покажется байдаркой.

Под куполом протекала река, вливаясь в него с одной стороны и выбегая наружу – с другой. Там шумел небольшой водопад. На ближнем берегу Барти увидел трёх большущих щитоногих черепах, а на дальнем – семейство бразильских выдр.

– Остерегайся огненных муравьёв! – предупредила Лукреция.

Барти заметил, что его правая нога находится в каком-нибудь сантиметре от муравьиной тропы, по которой деловито сновали муравьи рода соленопсис[5], уничтожая всё на своём пути.

– И не вздумай купаться в реке, если не хочешь, чтобы тебя покусали хищные жуки-плавунцы, а потом сожрали пираньи.

– Всё это создала ты? – сипло выговорил Барти. – Потрясающе!

Тряхнув головой, он посмотрел вверх – туда, где на высоте сотни метров раскинулась кровля из прозрачных стеклянных шестиугольников, скреплённых стальными рамами. Дождь кончился, и сероватая дымка развеялась, открыв взгляду ярко-синее небо.

– Давно здесь стоит этот комплекс? Как ты его построила? И откуда взяла такой огромный участок земли? – Вопросы сыпались один за другим, не оставляя места для ответов. – Мы же на Амазонке! Как ты получила разрешение на строительство?

– Правительство Эквадора не знало, как расплатиться с долгами. Они уже собирались продать значительный кусок тропического леса нефтяным компаниям – кто больше заплатит. Я предложила ещё больше за небольшой участок для исследований, всего-то миллион гектаров. При этом гарантировала, что не буду заниматься добычей нефти, и обещала защиту обитающим здесь туземным племенам. После моей смерти земля достанется им, – объяснила Лукреция.

– Только не притворяйся, будто тебе есть дело до туземцев! – Барти не скрывал удивления.

– Как раз наоборот. – Лукреция отвела глаза. – Они – часть экосистемы тропического леса. Я более чем рада их оберегать.

Барти был поражён всем, что видел и слышал. Он выпрямился, расправил плечи. Голова больше не казалась тяжёлой. Пропала усталость и боль во всём теле после долгого сидения в вертолёте.

– Так где же эта знаменитая лаборатория, о которой ты столько всякого рассказываешь?

– Здесь, в куполе «Аркадия»! – с гордостью ответила Лукреция Каттэр. – А прямо под нами, – она топнула когтистой жучиной ногой, – моя ферма насекомых.

– Ферма насекомых? Интересно было бы посмотреть! Они все генно-модифицированные? Признаюсь, мне ещё очень любопытно узнать о жукиборгах. Что они из себя представляют?

– Не всё сразу, Бартоломью!

Лукреция сошла с тропинки и рукой отвела в сторону свисающие плети ползучих растений. За ними оказалась металлическая дверь лифта.

– Ты как ребёнок в кондитерской! – ухмыльнулась она.

– Я странно себя чувствую. Словно бы легче, сильнее… – Бартоломью вошёл в лифт следом за Лукрецией. – Моложе!

– Это из-за повышенного содержания кислорода. В воздухе «Аркадии» его тридцать процентов.

– На девять процентов больше, чем в земной атмосфере!

Бартоломью ахнул, глядя в лицо Лукреции Каттэр, наполовину человеческое, наполовину жучиное. Фасеточные глаза, ниже – человеческий нос, под ним – громадные челюсти, недоразвитые мандибулы и подвижные щупики, и всё это сочетается на человеческом черепе. Лукреция больше не носила парик и тёмные очки: теперь не было нужды скрывать свою сущность.

– Ты снова выращиваешь гигантских жуков!

– Ха! Не слишком гениальный вывод, ведь ответ у тебя прямо перед носом. – Она театральным жестом ткнула себя в грудь.

Двери лифта открылись.

– Бартоломью, не отставай!

Барти прибавил шагу, еле поспевая за широко шагающей Лукрецией и поражаясь тому, насколько легче дышится в насыщенной кислородом атмосфере. Он ощущал необыкновенную бодрость.

– Я смотрю, ты любишь шестиугольники, – заметил он на ходу.

– Они близки к магии, насколько это возможно в рамках науки, – ответила Лукреция Каттэр. – Природа любит шестиугольники. Спроси у пчёл! Или загляни мне в глаза.

Она обернулась, чтобы он мог рассмотреть.

– Мои глаза состоят из шестиугольных ячеек.

Барти придвинулся ближе.

– Твои глаза прекрасны! – с чувством сказал он, пристально глядя ей в лицо.

Она застыла, втянув шею, словно хотела спрятаться от его взгляда. Дверь лифта поползла вверх. Барти подумал: неужели за всей своей желчью и хитином Лукреция всё ещё хранит чувство к нему? Она почти сумела убедить его, что никаких чувств у неё не осталось, но сейчас ему почудился некий проблеск.

Лукреция попятилась и шагнула в лабораторию.

– Хочу тебя кое с кем познакомить.

В просторной шестиугольной лаборатории открытой планировки только две стены доходили до самого потолка. Серебристые перильца высотой по пояс отделяли её от джунглей «Аркадии». У приборной панели со множеством циферблатов разного размера и переключателей стоял тощий молодой человек; лабораторный халат болтался на нём, как на вешалке. Рядом, в толстой стене из бронированного стекла, открытая стальная прямоугольная дверь вела в соседнее помещение. Там Барти увидел цилиндрическую камеру высотой от пола до потолка. «Это, должно быть, камера окукливания!» – догадался он, во все глаза уставившись на зависшую в жидкости внутри прозрачного цилиндра огромную капсулу, по форме напоминающую яйцо. Капсулу-яйцо опутывал пучок проводов и гибких трубок, похожих на макаронины. Они тянулись вниз и завитками ложились на дно цилиндра. Как же всё это работает?

– Знакомься, это Спенсер. – Лицо Лукреции отражалось в гладкой поверхности стеклянных лабораторных шкафов. – Он – лаборант в «Биоме».

– Мадам Каттэр! – Спенсер наклонил голову, быстро-быстро моргая за квадратными стёклами очков. – С возвращением!

– Спенсер, это доктор Бартоломью Катл. Он будет с нами работать. Покажи ему здесь всё и объясни, как у нас ведутся исследования. Ты будешь ему помогать.

– Слушаюсь, мэм. – Спенсер с ошарашенным видом пожал руку Барти. – Простите, сэр… Вы – тот самый доктор Бартоломью Катл?

– Думаю, да, – кивнул Барти.

Из нагрудного кармана Спенсера выглядывал крупный жук-навозник.

– Познакомиться с вами, сэр, – огромная честь! – Улыбка осветила лицо юноши.

Барти вдруг подумал, что он очень молод – всего на несколько лет старше Даркуса.

– Зови меня Барти. – Он положил руку Спенсеру на плечо.

– Хватит разговоров! – одёрнула их Лукреция. – Нас ждёт работа.

Бартоломью подмигнул Спенсеру и заспешил за ней.

– «Биом» построен на шестиугольном основании, – на ходу рассказывала Лукреция. – Купол «Аркадии» спроектирован таким образом, чтобы охватить собой реку. От реки мы получаем электроэнергию для наших генераторов.

– Электричество от реки питает весь комплекс?

– Мы сейчас находимся около водопада. Сила падающей воды довольно большая, но мы используем и энергию солнечных батарей.

– Впечатляет! – отозвался Барти.

– По всем шести сторонам «Аркадии» расположены купола меньшего размера. Их связывает подземный коридор. – Лукреция махнула рукой, показывая на тот коридор, которым они в это время шли. – Тебе нужно знать, где находятся жилой купол, медблок и склад, там же имеются помещения для отдыха.

– О, у вас есть стол для пинг-понга? – Барти обаятельно улыбнулся. – Обожаю пинг-понг!

Спенсер у него за спиной приглушённо ахнул, но Лукреция оставила нахальство Барти без внимания.

– Значит, пинг-понга нет? Обидно. А что в других куполах?

– В одном – центр управления системой безопасности, электрогенераторы, блочный щит управления и серверная. А последний купол – мой.

Когда они свернули за угол, послышался шум воды. Барти застыл как вкопанный, поняв, что впереди – сплошная стеклянная стена. Его поразила панорама тропического леса. Он понял, что «Биом» расположен высоко в горах – по всей вероятности, на середине склона. Джунгли были окутаны туманом, прекрасные и дикие. Их тайна манила, словно притягивая к себе мощным магнитом. Барти подошёл вплотную к стеклу и посмотрел вниз, туда, где гремящий водопад срывался с отвесной скалы высотой в несколько десятков ярдов[6].

Спенсер встал рядом и произнёс:

– К этому невозможно привыкнуть.

В дальнем конце коридора появилась Лин-Лин. Лукреция жестом показала, чтобы они оставались на месте, и пошла навстречу телохранительнице.

– Спенсер, – торопливо зашептал Барти. – Слушай меня, я…

Спенсер чуть заметно покачал головой и поднял глаза к потолку. Барти тоже посмотрел вверх. На ровной поверхности потолка виднелась маленькая чёрная полусфера. Видеокамера!

– Я, гм… Просто хотел сказать, э-э… Что мне будет приятно работать с тобой, и…

Барти склонил голову, будто кивая, и пока его рот был скрыт от видеокамеры, тихо, но отчётливо проговорил: «Я здесь, чтобы остановить её и вернуть тебя домой».

Он выпрямился и громко произнёс:

– Боюсь, я могу заплутать в этих белых лабиринтах, так что мне понадобится твоя помощь.

Спенсер впился взглядом в лицо Барти, ища подтверждения его словам.

– Буду рад больше узнать о том, какие исследования здесь ведутся! Лукреция пообещала, что я смогу встать с ней плечом к плечу на переднем крае науки. Я восхищаюсь её работой! – Барти похлопал в ладоши. – Эксперименты с генной инженерией просто поражают. Она стала реальной силой мирового масштаба, с которой нельзя не считаться.

Спенсер кивнул:

– Она очень могущественная! Чтобы её победить, понадобилось бы целое войско.

– Да. – Барти тоже энергично закивал на камеру и в то же время тихо произнёс: – Хотя в Библии говорится, что могучего великана Голиафа победил юный Давид.

– Это просто сказка, доктор Катл. – У Спенсера сделалось такое выражение лица, будто он вдруг постарел на десяток лет. – А то, что происходит здесь, – реально. Слишком даже реально.

– Спенсер, сказки живут только в том случае, если в них содержится общая для всех правда.

Барти увидел по отражению в стекле, что Лукреция возвращается, и заговорил совсем другим тоном:

– Я уверен, ты сможешь подсказать мне много полезного в лаборатории. Введёшь меня в курс дела.

– Бартоломью, я хочу кое-что тебе показать, – сказала Лукреция, отчего-то страшно довольная собой. – А потом Спенсер проводит тебя в твою комнату.

Они пошли за ней по головокружительно запутанным коридорам и оказались в комнате с белым кожаным диваном и громадным плоскоэкранным телевизором на стене.

– Тебе понравится! – сказала Лукреция, когда включился телевизор. – Я устроила Австралии второе Рождество.

Она указала на экран чёрным когтем.

Всемирная служба новостей показывала гавань Сиднея. Сперва шли кадры города, потом – океанского берега. И повсюду, куда ни глянь, ползали, неуклюже переваливаясь, тысячи блестящих коричневато-зелёных скарабеев. Отяжелевшие от жесткокрылых ветки деревьев сгибались до самой воды.

– Бедненькие рождественские жуки! Их численность сокращалась из-за уничтожения их среды обитания. Меня так расстроила эта новость, что я решила – отправлю австралийскому премьер-министру несколько миллиардов этих жуков в подарок.

Она запрокинула голову и скрипуче расхохоталась.

Картинка на экране сменилась. Теперь показывали Киррибилли-Хаус – вторую официальную резиденцию австралийского премьер-министра. Дома почти не было видно под слоем жуков.

– Чего ты рассчитываешь добиться таким дешёвым трюком? – Барти не смог сдержать отвращения.

– Ты знаешь, что Австралия занимает второе место в мире после Бразилии по производству сахарного тростника? – Лукреция выпрямилась, опираясь на задние лапы. – В придачу к рождественским жукам я отправила их премьер-министру деловое предложение. Посулила вдесятеро сократить урожаи сахарного тростника в Бразилии, если австралийцы пообещают мне поддержку и сотрудничество. Жуки служат доказательством, что я в силах выполнить свои обязательства. Понимаешь? Австралия станет первой страной, которая покорится моему могуществу. За ней вскоре последует Америка. Они потеряли урожай пшеницы, а я могу одним приказом лишить их и сои.

– Ты замечталась! – Барти покачал головой. – Американский президент никогда тебе не подчинится.

– Уверен?

В дверь постучали, и в комнату ввалился Данкиш.

Лукреция посмотрела на него удивлённо:

– Что тебе надо?

– Мы тут, э-э… Пошли забрать багаж из вертолёта. – Он умолк и уставился в пол, явно боясь рассказывать новости.

– И что?

– Замок багажного отделения сломан, и багаж исчез. Пусто. Наверное, всё вывалилось во время полёта.

– Идиот! – зашипела Лукреция, угрожающе наступая на него.

– Мадам! – Лин-Лин возникла словно из ниоткуда. – Вас к телефону. Президент Соединённых Штатов.

– Ха!

Лукреция мгновенно забыла о Данкише и пропавшем багаже. Она с торжеством обернулась к Барти, разинув в ухмылке жуткую пасть:

– Видишь? В конце концов все страны склонятся передо мной, иначе их народы вымрут от голода!

6
Затаившиеся в багажнике

– Хампти! – позвал Пикеринг, тыкая костлявым пальцем пухлую задницу кузена. – Проснись! Просыпайся, слышишь? Тьфу ты, да что ж такое!

Его бесило, что Хамфри так сладко спит, да ещё и храпит громовым храпом. Пикеринг первым залез в багажное отделение вертолёта. Он надеялся, что если их найдут дикие звери, то сначала съедят Хамфри, а теперь не мог выбраться – путь на волю перегородила здоровенная туша братца. Да ещё приспичило по-маленькому.

– Хамфри Шанс, проснёшься ты или нет, остолопина?!

Он с размаху шлёпнул спящего кузена по заду.

Хамфри всхрапнул и перекатился с боку на бок, словно исполинский живой валун, придавив Пикеринга к стенке. Пикеринг отчаянно забился.

– ТЫ МЕНЯ РАЗДАВИШЬ! – запищал он.

– А? – Хамфри сел и пукнул.

– Фу-у! – скривился Пикеринг. – ВОНИЩА!

Хамфри осоловело захлопал глазами.

– Ох, мы что, всё ещё в этих поганых джунглях?

– Аррргх! Грр! Аргмх! – яростно брызгал слюной Пикеринг.

– Тихо! Услышат! Подумаешь, пёрнул немножко. – Хамфри протёр глаза толстыми, как сардельки, пальцами. – Который час?

– Я откуда знаю? Ни у тебя, ни у меня часов нет! – огрызнулся Пикеринг. – Снаружи светло, надо отсюда убираться, пока нас не поймали… И пока мы не задохнулись насмерть.

– Будешь наглеть – я тебя сам придушу!

Хамфри угрожающе выставил вперёд руки, и Пикеринг мгновенно утих.

– И вообще, я же не нарочно, – буркнул Хамфри. – Это, наверное, из-за тех фиолетовых ягод, что мы вчера ели. Меня от них пучит.

Он подкатился к дверце, открыл её пинком и наполовину выполз наружу. Подрыгал ногами, пока не нашарил почву. Встав, он протянул руку Пикерингу, и тот с его помощью тоже выбрался из багажного отделения.

Снаружи в неподвижном воздухе клубились завитки тумана, словно жуткие танцующие призраки. Листья на опушке зловеще поблёскивали влагой. У Пикеринга сердце ушло в пятки. Он стосковался по задымлённому лондонскому воздуху и по своей прежней жизни. Век бы не видеть этих жуков! Потом он вспомнил, как к ним в дом явилась Лукреция Каттэр, как она пообещала им деньги, и сердце затрепетало у него в груди. Они приехали стребовать с Лукреции своё, законное – полмиллиона фунтов.

Пикеринг потруси́л за Хамфри в лес, чутко прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. Солнце уже всходило, и они опасались, как бы люди Лукреции не застигли их около вертолёта. Пикеринг не сомневался: им бы только поговорить с Лукрецией с глазу на глаз, рассказать, сколько они пережили, чтобы встретиться с ней, и она наверняка обрадуется. Он читал в романах, что женщинам нравится, когда мужчины рискуют жизнью ради любви. А после можно будет и поговорить о серьёзном – о деньгах, которые она им задолжала.

Хамфри был не так уверен. С самого прилёта он становился всё раздражительнее. За десять ночей в тесном багажном отделении толстяк чуть с ума не спятил и страшно изголодался. Он-то думал, что вертолёт приземлится на Гавайях или во Флориде, рядом с очаровательным летним домиком на берегу океана. А когда они наконец выбрались из багажного отделения, он с ужасом обнаружил, что они находятся в джунглях, где на сотни миль в округе нет ни единого заведения фастфуда. Хамфри и всегда был неразговорчив, а теперь и вовсе только хмыкал, бурчал и грозился всех убить. Пикеринг со страхом ждал, что, если в ближайшее время они не добудут еды, Хамфри его слопает.

Они понятия не имели, в какой стране оказались, и не рисковали углубляться в джунгли, где можно заблудиться или попасть в зубы хищникам. Оставалось сидеть на месте, пока не появится возможность поговорить с Лукрецией Каттэр.

Первая ночь в лесу прошла в мучениях. Под ноги кузенам попался полутруп-полускелет в белом лабораторном халате, и они решили, что пойти и постучаться в дверь «Биома» – всё-таки не лучший выход из положения. А когда обошли всё здание кругом, выяснилось, что двери-то и нет. Усталые и злые, они нашли нору между корнями могучего дерева. Хамфри подумал, что там можно устроить уютное лежбище. Он выгреб из норы кучу сухих листьев, и тут на них выскочил хозяин норы – громадный красно-бурый тарантул. Он взмахнул передними ногами, зашипел и бросился на Хамфри, норовя укусить. Хамфри с воплем шарахнулся назад, Пикеринг бросил в паука палку, и двоюродные братцы со всех ног удрали прочь.

Пикеринг предложить спать на дереве, но Хамфри не умел лазать по деревьям. В конце концов они нашли поваленный ствол и договорились спать на нём по очереди: пока один отдыхает, другой сторожит. Первым спал Хамфри. Пикеринг сидел и дрожал от страха, слушая пронзительные ночные крики обезьян ревунов. Когда пришла его очередь, он едва успел сомкнуть глаза, как его разбудили. Перепуганный Хамфри тряс его за плечо, молча показывая на ягуара, наблюдавшего за ними с опушки. Хамфри заорал изо всех сил и бросился на огромную кошку. Ягуар убежал, а братцы помчались к вертолёту, вскочили в багажное отделение, захлопнули дверцу и кое-как продремали до рассвета.

После такой ужасной ночи они решили ночевать в багажном отделении. Днём они прятались в лесу, стараясь держаться поближе к опушке, добывали еду и ждали, когда Лукреция Каттэр выйдет на прогулку. Они ждали и ждали. Из купола выходили Крейвен, Данкиш, Моулинг, иногда Лин-Лин, а один раз вышел даже француз-дворецкий, но Лукреция Каттэр так и не появилась.

Как будто мало было всех этих страхов, Пикеринг не мог отделаться от ощущения, что за ними наблюдают. Может, это оттого, что с каждой ветки и из каждой норки на них таращились разнообразные лесные жители, но он мог поклясться, что на него смотрят человеческие глаза, и потому вздрагивал и оглядывался при каждом шорохе.

Ночью он прижимал к лицу Слюнявчик, свою любимую тряпочку, и воображал, что это щека Лукреции Каттэр. Сердце у него так и колотилось от одного только имени. Он должен быть храбрым, должен подбадривать себя и Хамфри. Победив джунгли, он завоюет сердце прекрасной дамы, а в награду получит вечную любовь и целый чемодан денег.

7
Бойцы и летуны

– Мне страшно, – прошептал Бертольд.

– Всё будет хорошо, – еле слышно отозвался Даркус. – Сначала нам просканируют посадочный талон и заставят посмотреть в объектив, а потом отправят в одну из во-он тех очередей. – Он мотнул головой, показывая. – Они не ищут жуков, только бомбы и оружие.

– Я знаю, но сердце всё равно колотится, и ещё меня тошнит.

Бертольд и впрямь слегка позеленел.

– Как только мы пройдём контроль, тебе сразу полегчает, – утешил его Даркус.

Бертольд кивнул.

Из беспошлинного магазинчика, где продавались всякие разности, вышли дядя Макс и Вирджиния, а за ними шли непрерывно болтающая Калиста Блум – мама Бертольда и вежливо кивающая Барбара Уоллес – мама Вирджинии.

– Что случилось? – спросил Даркус, заметив хмурое выражение лица дяди Макса.

Вирджиния сунула им с Бертольдом под нос газету «Дейли мессенджер».

– Правительства разных стран грозятся сбросить бомбы на Лукрецию Каттэр! То есть здесь сказано – на твоего папу и Лукрецию Каттэр, но…

– Что! – Даркус так и подскочил.

Бертольд схватил газету.

– Погодите! Тут пишут, что руководители разных стран обсуждают возможность направленного удара. Никто не говорил, что это произойдёт на самом деле. – Он поправил очки и посмотрел на Даркуса: – Может, Лукрецию просто хотят напугать?

– Возможно. – Дядя Макс кивнул. – Остаётся надеяться, что они не знают, где она сейчас.

– Лукреция Каттэр – не дура, – сказала Вирджиния. – Наверняка она этого ждала и хорошо подготовилась. Даркус, твой папа в безопасности, я уверена!

– Дети, о чём это вы разговариваете с такими серьёзными лицами? – спросила Барбара Уоллес, подходя ближе вместе с Калистой Блум.

– Так, ни о чём. – Бертольд улыбнулся, свернул газету и сунул её под мышку.

– Бертичек, ты готов? – спросила Калиста Блум и захихикала, видя, что Бертольд покраснел. – Ой, прости, забыла, вот я дурочка! Я больше не должна тебя так называть.

– Да, мама, я готов.

Бертольд встал и позволил маме обнять себя.

– Осторожней! – прошипел он. – Там светлячки, помнишь?

– Конечно, милый, как я могла забыть? Я полночи помогала тебе вшивать в куртку вторую подкладку.

– Ш-ш-ш! – Бертольд сурово посмотрел на маму.

– Ах, Берти… То есть я хотела сказать – Бертольд. – Она ласково ущипнула его за подбородок. – Да никто нас не слушает!

Даркус улыбнулся. Бертольд ненавидел нарушать правила, но они долго думали, как доставить жуков Базового лагеря в Прагу, а оттуда – в Эквадор, в бассейн реки Амазонки, и ничего лучшего не придумали, чем провезти их на себе. У Бертольда в потайных кармашках, вшитых в подкладку куртки, прятались двадцать семь светлячков – правда, Ньютон остался на своём любимом месте, в глубине пушистой белой шевелюры Бертольда. У Даркуса в карманах брюк и в незаметных карманчиках на поясе разместились бойцы и летуны: титаны, бомбардиры, геркулесы, атланты, жуки-скакуны и жуки-навозники. Трое друзей надели просторные штаны защитного цвета, с карманами на штанинах – специально для похода по джунглям. В карманах на поясе Даркуса сидели Бакстер и другие крупные жуки. Тех, что помельче, Даркус распределил по карманам на штанинах, заранее устроив там подстилку из опилок и влажного мха.

Вирджиния в карманах на штанинах несла жуков-лягушек, божьих коровок, долгоносиков-жирафов и златок. Марвин уцепился за её косичку, притворяясь заколкой.

В рюкзаки друзья положили походные наборы, которые мама Вирджинии подарила им на Рождество, а ещё у каждого были с собой портативный эксгаустер, пижама, запасные трусы и футболки, принадлежности для умывания и непромокаемая ветровка с капюшоном. Путешествовать приходилось налегке: с собой у них был всего один огромный чемодан, в котором лежало всё необходимое для ухода за жуками, а кроме того – складные ножи, спальные мешки и палатки.

– Так, пора двигаться! – объявил дядя Макс. – Даркус, готов?

Даркус кивнул.

– За мной! – сказал дядя Макс.

Вирджиния и Бертольд поцеловали своих мам.

– Удачи! – сказала дочери Барбара Уоллес. – Я горжусь тобой, Вирджиния! – В глазах у неё заблестели слёзы.

Даркус отвернулся, чтобы не мешать им.

– Дождитесь, когда датчики на меня среагируют! – сказал дядя Макс после того, как все провели посадочные талоны через сканер и заглянули в объектив фотоаппарата.

Дядя Макс первым шагнул вперёд и приподнял шляпу, здороваясь с сотрудницей аэропорта, которая указала им, в какую очередь становиться.

Даркус, Бертольд и Вирджиния по очереди подходили к конвейеру и складывали свои куртки с рюкзаками в специальные пластиковые поддоны. Дядя Макс придвинул свой поддон к рентгеновскому аппарату, а сам вошёл в воротца металлоискателя. Завыла сирена, и на воротцах загорелась лампочка. Дежурный работник аэропорта попросил его отойти назад, но дядя Макс, наоборот, шагнул к нему.

– Послушайте, что это за шум?! – крикнул дядя Макс.

– Пожалуйста, сэр! – гаркнул сотрудник. – Вернитесь за рамку металлоискателя!

– Может быть, это на мои часы он затрезвонил? – Дядя Макс закатал рукав, показывая большие металлические часы.

– Сэр, отойдите назад, пожалуйста!

Даркус провёл большими пальцами с внутренней стороны ремня, отстёгивая кнопки на кармашках.

– Бакстер, готов? – спросил он шёпотом.

Из кармашка на него смотрели блестящие чёрные глазки.

Дядя Макс попятился, но не в ту сторону. У дежурного кончилось терпение, и он засвистел в свисток. Сотрудница, дежурившая по эту сторону металлоискателя, бросилась на помощь коллеге.

Даркус быстро вытащил из кармашка жука-носорога и подбросил его в воздух. Бакстер с треском поднял надкрылья. Прозрачные янтарные крылышки развернулись и заработали, поднимая его вверх.

– Летите! Летите! – шептал Даркус, глядя, как остальные жуки уносятся вслед за Бакстером под самый потолок аэропорта.

– А-а-а! – завизжала какая-то женщина, показывая вверх. – Летучие мыши!!!

Бертольд подошёл к сотруднице аэропорта.

– Сейчас моя очередь туда идти? – спросил он вежливо.

– Нет, малыш, сначала тот дяденька должен вернуться и ещё раз пройти через рамку.

– Чья это сумка? – спросил ещё один сотрудник, дежуривший возле рентгеновского аппарата.

– А! Это моё! – воскликнул дядя Макс, направляясь к нему.

– СЭР! ВЕРНИТЕСЬ НЕМЕДЛЕННО! – закричал таможенник. – Будьте добры, снимите обувь и часы и ещё раз пройдите через металлоискатель.

– Боже ты мой! – сказал дядя Макс. – Я совсем запутался! Так куда мне сначала?

Сотрудница за руку потянула его к воротцам, и они тут же зазвонили снова – часы-то он не снял! Вся очередь уставилась на дядю Макса, а он продолжал с блеском играть роль бестолкового англичанина.

– Простите! Сейчас моя очередь? – снова спросил Бертольд.

– Иди, малыш, иди! – Таможенница, не глядя, махнула рукой.

Бертольд проскочил через воротца. Металлоискатель не издал ни звука. Все работники аэропорта глаз не сводили с дяди Макса. Он, шумно извиняясь, стащил с себя туристические ботинки и расстегнул часы, а потом завёл долгий монолог на тему «до чего техника дошла».

Следующим через воротца прошёл Даркус, за ним Вирджиния. Весело переглянувшись, они снова подхватили свои рюкзаки. Бертольд ждал их под металлической балкой. На ней рядком расселись крупные жуки.

Трое друзей повернулись спиной к контрольно-пропускному пункту и раскрыли рюкзаки. Даркус, глядя вверх, прищёлкнул языком о задние зубы, издавая нечто вроде стрекотания. Двадцать один жук разом спикировали вниз, раскрыв крылышки, чтобы точнее направлять полёт, и приземлились в рюкзаки. Дети застегнули рюкзаки и оглянулись – как там дядя Макс?

Дядю Макса заставили раздеться до трусов и майки. Он кричал, что у него в ноге металлические штырьки после давнего несчастного случая – он, дескать, сломал ногу, катаясь на велосипеде. Не может же он оторвать себе ногу, чтобы ещё раз пройти через треклятую машинку? Даркус показал ему большой палец. Увидев условный знак, дядя Макс мгновенно перестал прикидываться.

– О, знаете, что это может быть? – Он сорвал с головы шляпу и протянул сотруднику аэропорта. – Это пробковый шлем, в нём есть медные заклёпки.

Дядя Макс бодро скакнул через воротца. Металлоискатель не зазвонил.

– Ура! – завопил дядя Макс.

Работник аэропорта, качая головой, положил шляпу в поддон на конвейере и махнул дяде Максу, показывая, что тот может пройти. Дядя Макс обулся и оделся.

– Так, приятель, а что с моим багажом?

Сотрудник показал ему три бутылки с водой.

– Как они там оказались? – изумился дядя Макс. – Боже правый! Совсем я из ума выжил. Тысяча извинений!

Сотрудник аэропорта задержал руку с бутылками над мусорным ящиком.

– Выбрасывайте, конечно! Это всего лишь вода. Ну что, это всё? Потрясающе! – Он помахал сотрудникам. – Спасибо за отличную работу!

Дети молча шли впереди и заговорили, только когда оказались в зале вылета.

– Здорово у вас получилось! – хихикнула Вирджиния.

– Спасибо, Вирджиния! – Дядя Макс, страшно довольный, наклонился, чтобы завязать шнурки. – Все жуки на месте?

– Ага! – Даркус кивнул. – Но самые большие пока ещё в рюкзаках. Надо их пересадить в карманы, а то ещё раздавим или ногу кому-нибудь сломаем.

Дядя Макс указал на неработающий туалет.

– Идите-ка туда и разберитесь с жуками, а я посторожу.

Даркус, а за ним Вирджиния и Бертольд шмыгнули в туалет и закрыли за собой дверь. Через пять минут они снова вышли.

– Готово! – объявил Даркус.

– Замечательно! Так, у нас частный рейс – значит, нам нужен выход с пометкой «икс». – Дядя Макс снова надел пробковый шлем. – За мной!

На взлётной полосе их ждала Мотти в потёртой кожаной куртке и свободных штанах защитного цвета. Она ещё издалека замахала рукой.

– Готовы к отлёту? – спросила Мотти.

Из-за ворота зелёного джемпера Даркуса вылез Бакстер и помахал передними ногами.

Даркус улыбнулся жуку-носорогу:

– Да, мы готовы!

Все гуськом двинулись к «Бернадетте» – верному самолётику Мотичиллы, серии «Бичкрафт-90». У Даркуса даже дух захватило. Наконец-то он выступает в поход против Лукреции Каттэр!

8
МЭК

– Не понял!

Даркус стоял в кулисах возле сцены Панорама-холла – пражского лектория, где проходил Международный энтомологический конгресс.

– Где все?

– Кто – все? – Из-за золотого занавеса высунулась голова профессора Эпльярда.

Седые брови поползли на лоб, отчего морщинки на лбу превратились в глубокие канавки.

– Энтомологи! – Даркус ткнул пальцем в зал, где желтело множество пустых кресел. – Почему они не приехали? Разве они не понимают, как важно то, что сейчас происходит?

– Так они и приехали, – ответил профессор Эпльярд. – Все здесь.

– Тут едва ли пара сотен человек наберётся!

– Разумеется, в конгрессе участвуют не все до единого энтомологи планеты, но здесь присутствуют представители всех крупных университетов, зоопарков и музеев.

Новость подействовала на Даркуса как удар под дых.

– Но ведь насекомые так много значат для Земли, для экологии, для человечества! Я думал, приедет больше учёных.

– Увы, энтомологию часто обходят вниманием. В большинстве университетов её больше не преподают, разве что как часть общего курса зоологии или биологии. – Профессор Эпльярд пожал плечами. – Энтомологи – маленькое, но увлечённое сообщество. Исторически наша наука всегда во многом зависела от помощников-любителей, таких как ты.

– Но, профессор! – Даркус ухватил его за рукав. – Я думал, здесь соберутся тысячи энтомологов!

– Ты что, вообразил, что поведёшь в бой войско учёных, размахивающих сачками для бабочек и эксгаустерами? – Профессор Эпльярд рассмеялся, а потом взглянул на Даркуса и мигом посерьёзнел. – Вижу, ты так и подумал. Извини.

У Даркуса сердце сжалось. Он обвёл взглядом комнату.

– Нам не хватит людей…

Он вспомнил ежечасные известия о всё новых нашествиях жуков, и ему стало совсем плохо. Он и раньше думал, что добиться своей цели им будет трудно, а теперь получается – попросту невозможно. Даркус присмотрелся к учёным в зале. Несколько женщин в мешковатых футболках что-то вязали на спицах, несколько лысых дядечек добродушно оглядывались по сторонам. Были ещё пара длинноволосых молодых людей и один старик с длиннющей седой бородой. Очки с толстыми стёклами, твидовые пиджаки, неровные чёлки и галстуки-бабочки. От этих милых людей в бою пользы не больше, чем от кружевных перчаток. Ни капельки не похоже на воинство отчаянных энтомологов, которое он надеялся возглавить, чтобы сразиться с насекомой армией Лукреции в лесах Амазонки.

– Бакстер, она уже победила.

Жук у него на плече встал на задние ноги и замотал головой.

– Бакстер прав! – К Даркусу подошла Вирджиния. – Лукреция Каттэр – одна, мы с ней и без войска учёных справимся. А вот чтобы справиться с последствиями разорения на полях, точно понадобится армия энтомологов.

– Верь в лучшее! – сказал Бертольд. – Вот увидишь, они все захотят нам помочь.

– Пора, – шепнул профессор Эпльярд.

Он взошёл на кафедру посередине сцены и постучал по микрофону, проверяя, включён ли тот. Зрители вежливо похлопали.

– Здравствуйте! Всем хорошо слышно?

В ответ раздалось негромкое утвердительное бормотание.

– Как многие из вас, наверное, знают, я собираюсь рассказать о многочисленных нашествиях жесткокрылых, наблюдавшихся за последние несколько недель, а именно – после выступления Лукреции Каттэр на церемонии вручения кинопремии в Лос-Анджелесе. Ущерб, причиняемый насекомыми, грозит катастрофой: человечество может лишиться запасов продовольствия. Сегодня мы, энтомологи всего мира, должны решить, что с этим делать.

– Это если верить безумным газетным сенсациям! – выкрикнул чей-то резкий голос. – С каких это пор научное сообщество принимает на веру нелепые заявления модных дизайнеров?

В зале засмеялись.

– Я слышал, что она – всего лишь прикрытие, а в действительности всё это дело рук доктора Катла!

Даркус выглянул из-за занавеса, но не смог разобрать, кто это сказал. Перед ним было только море кивающих лиц.

– Вполне с вами согласен! Прежде всего необходимо доказать, что жуки, о которых говорит Лукреция Каттэр, в самом деле уникальны. – Профессор Эпльярд снял очки, протёр их полой рубашки и снова надел. – Я обращаюсь к тем, кто сомневается в способностях Лукреции Каттэр: загляните глубже – и за внешним лоском модного бренда вы увидите блестящий научный ум исследовательницы, которую когда-то все вы знали под именем доктора Люси Джонстон. Именно она играла центральную роль в проекте «Фабр», и я уверен, многие из вас читали её научные работы.

Слушатели удивлённо загомонили.

– Если вы посмотрите глубже, чем одежда и внешние особенности существа, называющего себя Лукрецией Каттэр, вы увидите, что на самом деле это доктор Люси Джонстон.

В зале начали оживлённо переговариваться. Профессор Эпльярд спокойно стоял, дожидаясь, когда разговоры утихнут. Когда всё внимание слушателей вновь обратилось на сцену, профессор продолжил:

– Те из вас, кто знаком с новаторскими совместными работами доктора Люси Джонстон и доктора Бартоломью Катла, наверняка поймут, что высказанные ею утверждения хоть и кажутся невероятными, однако не выходят за пределы возможного. И это подводит нас ко второму вопросу: возможно ли, что она действительно создала армию генетически модифицированных жесткокрылых с целью ослабить всемирное человеческое сообщество и разрушить его структуру? Для того чтобы ответить на этот вопрос, я приглашаю на сцену нескольких друзей. Встречайте: Даркус Катл – сын Бартоломью Катла, Вирджиния Уоллес и Бертольд Робертс!

Даркус переглянулся с Вирджинией и Бертольдом, и все трое вышли на сцену. Здесь, у всех на виду, Даркус почувствовал себя очень маленьким. В зале снова зашумели.

– Профессор, вы теперь задействуете детей в своих экспериментах? – раздался всё тот же резкий голос.

На этот раз Даркус разглядел говорившего. В третьем ряду сидел человек с военной выправкой, в зелёном пиджаке с отложным воротником, волосы гладко зачёсаны назад. По залу пронёсся смех.

– К вашему сведению, когда Дарвин заинтересовался жесткокрылыми, он был ещё ребёнком, – ответил профессор Эпльярд. – Не следует отвергать знания лишь потому, что они исходят от юных умов, – так поступают только невежды.

– Дайте малышам сказать! – раздался гулкий голос с американским акцентом.

Даркус оглянулся в ту сторону, откуда донёсся голос. Среди зрителей выделялся здоровяк с пышной бородой и длинными, до плеч, волосами. На нём была футболка с эмблемой Американского энтомологического общества. Здоровяк показал Даркусу большой палец.

Даркус шагнул вперёд.

– Мы с друзьями приехали сюда, чтобы доказать, что генно-модифицированные жуки действительно существуют, оправдать моего отца и попросить вас о помощи.

Бертольд, встав на колени у края сцены, опустил голову. Из его волос взвился вверх Ньютон, мерцая светящимся брюшком. За Ньютоном из потайных кармашков в куртке Бертольда вылетели двадцать семь светлячков. Они окружили Ньютона – тот был самым крупным и светился ярче других. Ньютон занял место Полярной звезды, а другие светлячки зависли в воздухе, в точности повторяя рисунок самых известных созвездий.

Профессор Эпльярд дал знак выключить в зале свет. Энтомологи заахали, изумлённо разглядывая светящуюся картину и показывая друг другу ковш Большой Медведицы.

Теперь вперёд вышла Вирджиния. Не говоря ни слова, она сделала стойку на руках. Марвин отцепился от косички и шлёпнулся на сцену. Златки и долгоносики выпорхнули из карманов, и кто слетел, кто спрыгнул, а кто неторопливо прошагал вниз, на сцену, к ярко-красному жуку-лягушке. На потолке включилась телекамера, транслируя изображение крупным планом на экран за спиной профессора Эпльярда. Вирджиния с жуками начали игру в зеркальные отражения: девочка принимала разнообразные позы, а жуки повторяли за ней.

– Что это такое?! – крикнул из зала военный. – Цирковые фокусы?

Даркус насупился, снял с плеча Бакстера, подержал пару секунд на ладони, чтобы энтомологи могли как следует разглядеть халькосому кауказус, а затем подбросил жука в воздух. Бакстер приподнял надкрылья и завис над головой Даркуса, быстро-быстро махая прозрачными крылышками. Даркус при помощи слюней и задних зубов изобразил стрекочущий звук. Из глубоких карманов на его штанинах и потайных кармашков на поясе вылетела компания пластинчатоусых. Они выстроились в воздухе перед Даркусом и образовали вращающуюся модель двойной спирали ДНК с Бакстером на вершине.

Это построение они отрепетировали заранее, но теперь, исполняя заготовленный номер, Даркус чувствовал себя глупо. Он злился, что на конгресс приехало так мало энтомологов, сердился на отца за то, что тот его сюда отправил и теперь, в такое трудное время, ему приходится выполнять на сцене дурацкие фокусы. Военный по-прежнему смотрел насмешливо. Даркуса обожгло яростью.

Он запрокинул голову, издал пронзительный скрежещущий звук, и двойная спираль вдруг распалась. Жуки выстроились в боевой порядок и ринулись прямо на зрителей. Впереди всех летел Бакстер. Светлячки бросили показывать карту звёздного неба и заметались над головами энтомологов, угрожающе мерцая. Акробаты Вирджинии заспешили к краю сцены, растопырив надкрылья.

– Даркус, довольно! – строго сказал профессор Эпльярд. – Отзови их!

Даркус протянул руку ладонью вверх и скомандовал:

– Жуки, ко мне!

Летуны, не нарушая строя, выполнили разворот и полетели к Даркусу. Один за другим они приземлялись ему на ладонь, маршировали по руке и дальше вниз, каждый в свой кармашек. Последним Даркусу на плечо приземлился Бакстер.

Вирджиния и Бертольд, убедившись, что их жуки тоже благополучно вернулись на место, встали плечом к плечу с Даркусом.

– Это было не по сценарию, – шепнул Бертольд.

– Было классно! – прошипела Вирджиния.

– Как видите… – Профессор Эпльярд с трудом перекрикивал поднявшийся в зале шум. – Генетически модифицированные жуки – не выдумка, они действительно существуют, и в распоряжении Лукреции Каттэр их целое войско.

– Но зачем?! – крикнул кто-то. – Чего она добивается?

– Это ещё предстоит выяснить, – ответил профессор Эпльярд. – Насколько я понял, она обратилась к различным правительствам, требуя поставить её во главе соответствующих государств. Она хочет править миром.

Наступила потрясённая тишина.

Профессор Эпльярд продолжил:

– Чтобы достичь своей цели, она решила уничтожить мировые запасы продовольствия. Хочет взять мир измором.

– Как же с этим бороться?

– Как её остановить?

– Откуда известно, что за всем этим не стоит его отец? – Военный показал на Даркуса.

У Даркуса сердце сжалось. На лицах слушателей он видел страх. Он приехал в Прагу за помощью, за союзниками, а сейчас видел перед собой растерянных взрослых, которые никак не могли поверить собственным глазам. Он понял, что бороться с Лукрецией Каттэр и спасать папу ему придётся самому, с жуками.

Он отвернулся и пошёл прочь со сцены.

– Даркус! – окликнула Вирджиния. – Куда ты? Вернись!

Даркус шёл дальше не оглядываясь.

9
Штукенция

– Лучше бы ты остался, – сказал Бертольд, входя в гримёрку, где Даркус уныло сидел на диванчике.

– Не-а. – Даркус помотал головой. – Почему мы должны устраивать цирковое представление, лишь бы кого-то убедить, что мы говорим правду?

Он поднёс ближе к лицу сложенные ковшиком ладони, в которых держал Бакстера.

– У них что, глаз нету? Они не видят, что происходит? Лукреция Каттэр скоро весь мир зажмёт в кулаке, пока они сидят и раздумывают, надо что-нибудь сделать по этому поводу или не надо.

Бакстер вытянул переднюю ногу и погладил Даркуса по носу.

– Да ладно, Бакстер, я в норме. Не беспокойся обо мне.

Он улыбнулся, и жук-носорог разинул пасть – это он так улыбался в ответ.

– Даркус! – Вирджиния села в кресло напротив. – Мы с тобой полностью согласны, но после того, как ты гордо удалился, на сцену вышел доктор Исикава. Он всё это время был в зале.

– Доктор Исикава здесь?! Я его не видел! – Даркус сел прямее.

С доктором Исикавой они познакомились в Гренландии. Он не поехал с ними на церемонию вручения кинопремии, зато подсказал, как защитить Бакстера от холода, и подал Даркусу мысль, которая помогла ему выиграть сражение в театре «Голливуд».

– Они относятся к нему с таким почтением, как к какому-нибудь джедаю, – кивнул Бертольд, устраиваясь на диване рядом с Даркусом.

– Да, он выступил просто с блеском! – У Вирджинии глаза сияли. – Он изучил образцы жуков Лукреции Каттэр – из тех, что мы собрали в эксгаустеры на церемонии, и из тех генно-модифицированных долгоносиков, что она выпустила на поля в Техасе. И поделился результатами своих наблюдений.

– Во-первых, он обнаружил, что у её жуков очень короткая продолжительность жизни, – сказал Бертольд.

– Взрослые особи погибают уже на второй-третий день, – подхватила Вирджиния.

– И они почти все самцы, – добавил Бертольд.

– И вот доктор Исикава предложил два способа борьбы с нашествиями, – сказала Вирджиния. – Первый способ – отвлечь самцов феромонами самок.

– Энтомологи установят на полях ловушки с феромонами, чтобы приманивать жуков, – объяснил Бертольд. – А потом отпустят на волю только стерильных самцов, так что, если жуки и будут спариваться, потомство у них не появится!

– После этого идеи так и посыпались, – рассказывала Вирджиния. – Кто-то предложил использовать естественных врагов-хищников, как ты сделал на кинопремии. Ну и ещё много придумали разных способов защитить урожай, где жуки ещё не успели его уничтожить.

– То есть мы ничего не делаем! – разозлился Даркус. – Устанавливаем ловушки с феромонами и подчищаем за жуками. Замечательный план!

– Я думал, ты обрадуешься, – расстроился Бертольд.

– Борьба с нашествием жуков не поможет освободить папу, так? И не снимет с него обвинения! – Даркус нахмурился. – Мы здесь только время зря потратили. Я думал, нас встретит целая толпа энтомологов, которые так и рвутся поехать с нами на Амазонку и сразиться с Лукрецией Каттэр. Папа говорил, они нам помогут, а на самом деле половина вообще считает, что он во всём виноват.

Вирджиния подбоченилась.

– Твой папа не говорил, что энтомологи будут сражаться с Лукрецией Каттэр! Скажи, он ведь не уточнял, как именно они нам помогут?

– Даркус, энтомология – это наука, – негромко сказал Бертольд. – Это не спорт. Неудивительно, что среди энтомологов нет могучих бодибилдеров, размахивающих оружием.

– Ну и ладно, без них обойдёмся! – Даркус выпятил подбородок. – Так было с самого начала: мы с жуками – против всего мира!

– Балда, мы как раз бьёмся за весь мир! – поддразнила Вирджиния, надеясь развеселить Даркуса. – Это Лукреция Каттэр – против всех.

– Кхм…

Друзья оглянулись и увидели, что дядя Макс прислонился к стене и слушает их разговор.

– Даркус, надеюсь, ты включаешь меня в это своё «мы»?

Тут в дверь постучали.

– Хэлло!

В гримёрку заглянул тот самый бородач-американец. У него были румяные щёки, дружелюбные голубые глаза и татуировки в виде жуков: жук-олень – на одной руке, жук-атлант – на другой.

– Я ищу Даркуса Катла. – Бородач переступил порог. – Позвольте пожать вашу руку, сэр!

Даркус встал и смущённо пожал ему руку.

– Я – Хенк, из Американского энтомологического общества. – Он ткнул пальцем в свою футболку. – Мы вам здорово благодарны за всё, что вы делаете для защиты наших урожаев. Доктор Исикава сказал, он бы не принял участия в МЭК, если бы вы не прилетели в Гренландию предупредить его об экспериментах доктора Джонстон.

У Даркуса запылали щёки. Вирджиния, скрестив руки, торжествующе посмотрела на него – мол, я же тебе говорила!

– Спасибо, мистер, э-э…

– Бертон, но вы зовите меня просто Хенк. – Он показал на свободное кресло. – Можно?

– Садитесь, пожалуйста! – сказал Бертольд, а все остальные закивали. – Чем мы можем вам помочь, мистер Бертон… то есть Хенк, сэр?

– В принципе это у меня есть для вас кое-что полезное – может, пригодится.

Он расстегнул чёрную кожаную сумку-кошелёк на поясе.

– Понятия не имею, что делает эта штукенция. – Он протянул Даркусу чёрный прямоугольник с экранчиком размером со спичечный коробок. – Если её включить, загорается белый шестиугольник с шестью треугольниками внутри, но, когда на них нажимаешь, ничего не происходит.

– А почему вы думаете, что она может мне пригодиться? – Даркус озадаченно повертел устройство в руках.

– Потому что её нашли возле театра «Голливуд», в куче одежды у служебного входа.

– Не понимаю…

– По-видимому, кто-то вышвырнул из вертолёта Лукреции Каттэр весь багаж. Вещи принесли нам, в АЭО, на случай если их можно будет использовать для борьбы с нашествием жуков. По большей части там была одежда и прочее барахло, но мы нашли вот эту штукенцию.

Бертольд выхватил у Даркуса устройство и стал сосредоточенно его разглядывать.

– Спасибо, – сказал Даркус.

– Нет, это вам всем спасибо! – Хенк склонил голову. – Жаль, я больше ничем не могу помочь. Профессор Эпльярд рассказал мне, как вы сражались против Лукреции. Отчаянные вы ребята!

Даркус посмотрел на Бертольда:

– Ты понял, что это?

– Похоже на своеобразный пульт дистанционного управления, как от телевизора.

– Можно, мы возьмём его с собой? – спросил Даркус.

– Конечно! Он ваш. Эх, жаль, я ничего больше для вас не могу сделать. – Хенк хлопнул ладонями по подлокотникам. – Слышал, вы собрались охотиться на гигантских жуков? Как бы я хотел поехать с вами! Я неплохо управляюсь с дробовиком. А вы знаете, где скрывается Лукреция Каттэр? – Он наклонил голову к плечу. – Все её ищут, многие и перед убийством не остановились бы, лишь бы узнать, куда она запряталась.

Даркус покосился на дядю Макса и покачал головой:

– Не знаем, к сожалению.

– Ну, если я вам вдруг понадоблюсь, вот мои контактные данные. – Хенк протянул им листок бумаги. – Сейчас мне нужно возвращаться в Вашингтон – консультировать Белый дом по поводу того, как лучше бороться с жуками. Тут очень помогут исследования доктора Исикавы. Если получится заманить амбарных долгоносиков в ловушки с мёдом, может, ещё и спасём часть урожая. А пока мы только надеемся хотя бы свести ущерб к минимуму. Нашествие жуков сильно подорвало нашу экономику.

Даркус взял бумажку. Хенк Бертон уже собирался уйти, когда в дверь заглянуло знакомое лицо.

– Доктор Исикава! – Хенк склонил голову. – Рад вас видеть!

Бертольд с Вирджинией тоже поклонились.

Энтомолог с улыбкой вошёл в гримёрную.

– Как приятно снова увидеться с тобой, Даркус Катл! – От улыбки вокруг глаз доктора Юки Исикавы собрались морщинки. – Я хотел пожелать вам счастливого пути и ещё привёз вот это.

Он вынул из матерчатой сумки три крошечные клетки из бамбука, вроде той, что висела у него на шее; внутри сидел очень красивый розовый богомол.

– Это для ваших жуков. На Амазонке много хищников, а мы с вами знаем, как опасны бывают хищники, верно? – Он рассмеялся, лукаво блеснув глазами. – Молодой человек, на вручении кинопремии вы действовали поистине вдохновенно! Я и сам бы не справился лучше.

У Даркуса снова загорелись щёки.

– Спасибо! Я бы не догадался выпустить птиц, если бы вы тогда не сказали, что у всякого живого существа есть свои природные враги.

– Так или иначе, ты догадался, и это решило исход боя. – Доктор Исикава вручил Даркусу самую большую клетку. – Для Бакстера. Береги его в джунглях!

– А вы с нами не поедете? – спросил Даркус.

Доктор Исикава покачал головой:

– Я необходим здесь. Больше всего пользы я могу принести, обезвреживая жуков Люси Джонстон, её пехоту. Поэтому я остаюсь.

– Помогите нам! Пожалуйста! – Даркус подошёл ближе к доктору Исикаве. – Мы не знаем, что нас там ждёт. И нас так мало… – Горло у Даркуса перехватило, он сморгнул слёзы. – Я не знаю, как с ней воевать, – признался он.

Доктор Исикава пожал плечами:

– Тогда не воюй.

Даркус тяжело вздохнул. Почему доктор Исикава всегда говорит загадками?!

– Ты – предводитель жуков. – Доктор Юки Исикава пристально смотрел на Даркуса. Глаза у него были тёмные и спокойные, как подземные озёра. – Только ты сам можешь понять, что это означает. Думай! – Он тронул пальцем лоб Даркуса. – Следуй научному подходу. Наблюдай. Любопытствуй. Задавай вопросы. – Он направил палец Даркусу в сердце. – Почувствуй, как будет правильно поступить.

Лицо доктора Исикавы озарила широкая улыбка, словно он только что разрешил сложную загадку.

– Да! Предводитель жуков должен поступать так, как считает правильным.

10
Страшный сон Новак

Новак резко села на разворошённой постели, часто-часто дыша. Постель была расстелена посреди слабо освещённой камеры. Всё в ней было белым. Снова этот сон! Новак зажмурилась и прижала руку к сердцу. Представила, как оно пульсирует в груди, мысленно приказывая сердцу биться медленнее. Сердце – её, не чьё-нибудь, вот и нечего ему колотиться с такой скоростью. Она будет его защищать так же упорно, как оно качает кровь по её сосудам.

Размеренные вдохи-выдохи подействовали, сердцебиение мало-помалу выровнялось. Новак задумалась о дыхании. Людям необходимо вдыхать воздух, чтобы кислород поступал в организм. Пока она дышит, она всё ещё человек.

Во сне глаза Новак наполнились тьмой и сделались совсем чёрными. Чувства обострились, и все волоски до единого встали дыбом, воспринимая информацию об окружающем мире. Новак испугалась этих жучиных чувств и всеми силами старалась от них отгородиться. Она не станет такой, как маман, лучше умрёт!

Новак подобрала ноги, обхватив руками колени, чтобы не видеть свои чёрные хитиновые щиколотки и когти вместо ступней. Она бы всё отдала, чтобы стать обычной девчонкой. Если бы можно было вернуться в прошлое, до того, как её засунули в окукливатель! Знала бы она, во что её собираются превратить, обязательно сбежала бы.

Уткнувшись подбородком в колени, Новак рассматривала массивный серебряный браслет на запястье.

Она шепнула:

– Хеппи, ты не спишь?

Выступающий кусочек бирюзы в серебряной оправе откинулся на петлях. Из тайника выглянула хорошенькая златка. Её панцирь переливался всеми цветами радуги.

– Ой, Хепбёрн, прости! Я тебя разбудила?

Златка подняла надкрылья и расправила прозрачные крылышки, словно потянулась. Потом снова сложила крылышки и вскарабкалась на коленку Новак.

– Хеппи, мне страшно, – прошептала Новак. – Не хочу опять в окукливатель! Надо отсюда выбираться.

Златка потёрлась о её подбородок сверкающей головкой.

Новак улыбнулась.

– Ах, спасибо тебе, маленькая! – Она нежно погладила златку пальцем по спинке. – Я тоже тебя люблю! Ты одна у меня осталась.

Новак вспомнила, как Даркус обещал забрать её домой, когда маман тащила её прочь. Новак знала, что Даркус всегда держит слово. Наверняка он её ищет, но здесь, в джунглях Амазонки, её никому не найти, слишком они огромные. Даркус не сможет прийти ей на помощь – а то и не захочет. В конце концов, его родной отец его предал. Перешёл на сторону маман, отказался от сына.

Новак стиснула зубы. Она ненавидела Бартоломью Катла за то, как он поступил с Даркусом. С ней самой маман обходилась жестоко, но хотя бы не притворялась доброй и любящей.

Новак пересадила Хепбёрн со своей коленки на ладонь и вытянула ноги, разглядывая когти. Даркус сказал, что они классные. Ещё он спросил, может ли она бегать по стенам. Новак тогда не знала, что ответить. Попробовала – и оказалось, что может. На каждой ноге у неё было по два мощных загнутых когтя, а между ними – что-то вроде лезвия, такого острого, что она им распорола щёку Лин-Лин. Раньше Новак не задумывалась о своих новых возможностях. Она всячески скрывала изменения, которые с ней произошли после пересадки жучиных генов. Скрывала даже от Жерара. Перебинтовывала себе ноги и надевала плотные колготки, чтобы прикрыть чёрные голени. Но здесь, взаперти, она была совершенно беспомощна, и только жучиные особенности могли её спасти от второго окукливания.

Новак встала, опираясь на когти и держа Хепбёрн на ладони.

– Помоги мне, Хеппи! – прошептала она. – Мне нужно выяснить, что же я на самом деле такое.

Хепбёрн взлетела, зависла в воздухе перед лицом Новак и ободряюще замахала передними лапками.

Новак засмеялась:

– Ладно, ладно!

Наклонив голову, она раздвинула густые серебристые волосы на макушке и высвободила один за другим чёрные усики, похожие на пёрышки. Они встали торчком, загибаясь на концах, точно плюмаж. Новак сосредоточилась, размеренно дыша и мысленно уходя вглубь себя. Все волоски у неё на коже встали дыбом. Глаза закатились и наполнились чернотой.

Это не сон. Это она делает сама, по собственной воле.

Тонкие серебристые волоски на теле затрепетали. Мир снаружи, за стенами треугольной белой камеры, ворвался в её сознание звуками, запахами, очертаниями. Она почувствовала, что за стеной сидит на стуле человек с хриплым дыханием и резким запахом пота.

– Данкиш, – прошептала Новак. – Я его вижу.

Она вскинула голову и сжала кулаки. Необходимо проверить, насколько слаженно способны действовать человеческие мышцы и хитиновые лапы. Новак развернулась и взбежала на стену. Она успела сделать по шагу каждой ногой, а потом шлёпнулась на пол, больно ударившись локтями.

– Ай!

Она встала, отошла к противоположной стене – самый большой разбег, какой возможен в тесной камере, – и попробовала ещё раз. Теперь она пробежалась по стене наискосок, оставляя глубокие царапины в штукатурке. Почувствовав себя увереннее, она замедлила движение, неторопливо прошагала в центр потолка и там повисла вниз головой, как летучая мышь. Когти оказались невероятно сильными. Они с лёгкостью выдерживали вес Новак.

Её серебристые волосы свесились вниз, а чёрные усики-антенны распушились, воспринимая окружающий мир. Фасеточные глаза различали больше подробностей в полутьме, чем обычные человеческие. Всё вокруг ощущалось как-то ярче, насыщеннее, даже сам воздух.

Златка подлетела к ней и заплясала перед самым лицом. Новак улыбнулась, видя её радость.

– Смотри, Хепбёрн! – сказала Новак. – Мы с тобой сестрички!

11
Шустрик

– Эй, Крипс! – прорычал за стенкой Данкиш. – Что это у тебя?

– Еда для девочки.

– Хепбёрн, быстро!

Новак оттолкнулась от потолка, перекувырнулась в воздухе и приземлилась в полуприседе, раскинув руки и касаясь коленом пола. Она открыла потайное отделение в браслете. Хепбёрн влетела туда, и Новак защёлкнула дверку. Потом она прижала усики, прикрыв их волосами. Наклонила голову и закатила жучиные глаза внутрь, а наружу вернула человеческие. Села на пол по-турецки и накинула на ноги одеяло, стараясь казаться испуганной и слабой.

Кто-то робко постучал. Дверь открылась, и на пороге появился молодой человек в белом лабораторном халате, с подносом в руках. Он улыбнулся и шагнул вперёд. Сейчас же свет в камере вспыхнул ярче.

– Здравствуй, я Спенсер! – сказал он и заморгал, глядя на Новак сквозь очки в квадратной оправе. – Я, э-э… Поесть тебе принёс.

На подносе стояла тарелка, накрытая серебряной крышкой, и стакан с водой.

– Спасибо. Поставь здесь.

Спенсер неуклюже поставил поднос на пол и уронил серебряную крышку от тарелки с кусочками дыни и бананов. Подобрал крышку, отчаянно извиняясь. Новак стало смешно.

– Я Новак, – сказала она.

– О да, я знаю! То есть… – Он выпрямился. – Твоя мама…

– У меня нет мамы, – оборвала его Новак. – Разве мамы так поступают с детьми? – Она жестом обвела камеру.

– Э-э… Наверное, нет… Ну, то есть моя мама так бы не сделала.

Вдруг из нагрудного кармана Спенсера высунулась крохотная чёрная мордочка, похожая на лягушачью, только с бронированным гребнем на макушке и с блестящими чёрными глазами-бусинками.

– Ой! – Новак захлопала в ладоши. – У тебя есть жук!

– Шустрик! – строго проговорил Спенсер. – Ты же должен прятаться!

– Ничего, я люблю жуков! – Новак встала на колени. – Привет, Шустрик! Его так зовут?

– Да, Шустрик. О, я вижу, у тебя тоже есть маленький друг!

Он кивнул на браслет. Новак опустила глаза. Дверка потайного отделения была открыта, и Хепбёрн спешила вылезти наружу. Как только её брюшко оказалось снаружи, она полетела прямо к Спенсеру, приземлилась к нему на нос и забегала кругами, то и дело останавливаясь, чтобы его чмокнуть.

– Хепбёрн! – вскрикнула Новак. – Ты что делаешь?

– Какая дружелюбная цифогастра яваника![7] – засмеялся Спенсер.

Он аккуратно снял Хепбёрн со своего носа и всмотрелся сквозь очки.

– Быть не может! – Он вдруг страшно разволновался. – Откуда у тебя эта златка?

– А что?

– Я её знаю! – Он разглядывал Хепбёрн с разных сторон, а она горячо обнимала его большой палец. – Мы почти пять лет не виделись.

Новак вскочила.

– Откуда ты знаешь, что она – та самая златка?

– Шутишь, что ли? Я бы её никогда не забыл! Смотри, какая она красавица! И отлично это знает, – засмеялся Спенсер, когда Хепбёрн прошлась по его ладони, словно модель по подиуму.

У Новак сердце забилось быстрее.

– Значит, ты и Даркуса Катла знаешь?

– Это сын Бартоломью Катла? Нет, а должен?

– Он и познакомил нас с Хепбёрн. Она с Чашечной горы.

– Что за Чашечная гора?

– Даркус защищает жуков Чашечной горы. Это удивительная гора, она вся из чайных чашек, а в них живут разумные жуки, очень много разных видов. Вернее, жили…

У Новак сорвался голос. Она вспомнила, что маман сожгла гору дотла.

– Много разных видов?

– Ага. Даркус тоже дружит с жуком, это жук-носорог, его зовут Бакстер.

– Так жуки выжили?! – воскликнул Спенсер.

Кто-то стукнул в дверь кулаком.

– Что там у вас происходит? – рявкнул Данкиш.

– Одну минуту! – крикнул в ответ Спенсер, а потом взволнованно зашептал: – Это невероятно! Когда я выпустил жуков на волю, совсем не был уверен, что они смогут приспособиться к жизни во внешнем мире, но я просто не мог их здесь оставить.

– Что значит – выпустил жуков на волю? – спросила Новак.

– Этих разумных жуков – и Шустрика, и Хепбёрн – вырастили в лаборатории Лукреции Каттэр. В них человеческие гены. Точнее – гены доктора Катла. – Спенсер поправил сползающие на нос очки. – В неволе им жилось очень плохо. Они хотели быть свободными. Ну и вот, однажды я вынес их из лаборатории в жестянке из-под маминого печенья. И отпустил.

– Ой, какой ты храбрый! – Новак прижала руки к груди. – Маман рассердилась, наверное?

– Она была в ярости, – кивнул Спенсер. – Когда поняла, что я сделал, она отправила в погоню своих громил. – Он показал на дверь камеры. – Они схватили меня и приложили к лицу тряпку со странным запахом. Я отключился. А очнулся уже здесь, в «Биоме». Меня заставляют работать на подземной ферме насекомых, выращивать образцы для её экспериментов.

– Тебя держат в рабстве? – ахнула Новак.

– Работать не так уж плохо. Мне даже нравится. – Спенсер бледно улыбнулся. – Но я скучаю по маме, да и беспокоюсь о ней. Она не знает, где я. – Он вздохнул. – По крайней мере, жуки спаслись. Я всё гадал, что с ними стало. – Вдруг он встрепенулся. – Если о них заботится сын доктора Катла, то они в хороших руках. Должно быть, они размножились, если смогли заселить целую гору. Надеюсь, когда-нибудь я её увижу.

Новак решила не говорить Спенсеру, что горы больше нет.

– Спасибо, что принёс мне еду! – сказала она, снимая крышку с тарелки. – Я ужасно проголодалась.

– Не за что.

Спенсер попятился к двери. Новак заметила, что он сжимает и разжимает кулаки.

– Мм… Кстати. Вероятно, тебе теперь нескоро случится поесть.

– А? – удивилась Новак.

– Лукреция Каттэр назначила твоё окукливание на послезавтра. Перед этим ты как минимум двадцать четыре часа не должна поглощать пищу.

– Ясно. – Новак смотрела на него снизу вверх. – А у тебя не найдётся жестянки, чтобы вынести меня наружу?

Спенсер поперхнулся и покачал головой.

– Прости… – прошептал он.

– Крипс, давай сюда! – заорал за дверью Данкиш. – Неохота за тебя получать нагоняй!

– Не грусти обо мне, Спенсер! – Новак протянула руку и погладила его по щеке. – Она меня специально для этого растила, но я лучше умру, а в окукливатель больше не полезу.

Спенсер низко опустил голову. Новак подумала, что он сейчас заплачет, но вместо этого он шепнул:

– Я помогу тебе, если смогу. Обещаю.

12
Астрономические часы

Дядя Макс быстрым шагом вывел всех на Староместскую площадь, в преддверии Рождества сплошь уставленную сувенирными палатками.

– Нельзя побывать в Праге и не увидеть этого!

Он обвёл рукой мятно-зелёные, медово-жёлтые и сизые, словно горлица, здания. Точь-в-точь картинки на коробках с шоколадными конфетами.

– А это – Пражские куранты, самые старые действующие астрономические часы в мире! Потрясающе красиво, а?

Даркус, задрав голову, рассматривал огромные часы на башне ратуши: бронзовые зубчатые колёса, золотые цифры и движущиеся по орбите звёзды на стрелках. Ударил колокол, и фигурка в виде скелета, символизирующая смерть, начала отбивать время. Каждый раз этот звук отдавался у Даркуса в груди, словно последний удар сердца. Над часами показалась процессия из двенадцати апостолов, но Даркус не мог смотреть. Он отвернулся. Время играло против него. Правительства всего мира ищут его папу и Лукрецию Каттэр, а когда найдут, сбросят на них бомбы.

Дядя Макс погнал всех чуть ли не бегом через Карлов мост.

– Строительство этого моста началось в тысяча триста пятьдесят седьмом году, в царствование Карла Четвёртого. А это – самый большой и один из самых удивительных замков в мире, – продолжал он, указывая на замок и подгоняя ребят к автобусу. – Жаль, что мы не успеваем его осмотреть.

Даркус никогда ещё не видел такого города – словно из волшебной сказки. Он долго ещё смотрел на замок из окна автобуса. «Если бы мы были в сказке, – подумал он, – я был бы героем». Сердце у него сжалось: он в жизни себя не чувствовал настолько негероически.

Даркус покосился на Бакстера, гордо восседавшего у него на плече, и почувствовал себя обманщиком. Никто из энтомологов не захотел поехать с ними на Амазонку. Ни один человек. Они собирались вернуться каждый в свою страну и там бороться с нашествием жуков. Кажется, они вообразили, раз Даркус прогнал Лукрецию Каттэр с церемонии вручения кинопремии, значит, он сильнее. Но Даркус-то знал, что это неправда. Она чудовище, а его просто вовремя осенила мысль выпустить птиц из клеток. Ничего он не сделал такого особенного. Даркус ни на минуту не сомневался, что энтомологи поедут с ним на Амазонку, и поэтому даже не боялся предстоящей битвы. А теперь страх грыз его изнутри.

Из центра Праги до аэропорта имени Вацлава Гавела ехать не так уж далеко. Дядя Макс, а за ним Даркус и Вирджиния с Бертольдом направились к третьему терминалу – небольшому бетонному зданию для частных авиарейсов. Дядя Макс подозвал детей к себе поближе и заговорил, понизив голос:

– Мотти ждёт нас около «Бернадетты». Надо снова протащить жуков через контроль, и тогда можно будет сразу пройти к самолёту.

Трое друзей кивнули. Они знали, что делать. Дядя Макс весь обвешался железяками, чтобы металлоискатели с ума посходили: на обеих руках часы, к тому же ещё подтяжки, цепочка на шее, пряжка на поясе, в ботинках шнурки с металлическими наконечниками и мелкие монеты в каждом кармане. Сотрудники аэропорта столпились вокруг растерянного, непрерывно извиняющегося англичанина, а тем временем жуки тихо пролетели по воздуху над их головами, и трое детей без всяких происшествий прошли через воротца.

«Бернадетта» стояла наготове, выставив трап, словно дружескую руку.

– Мотти, привет! – крикнула Вирджиния, с ходу запрыгивая в кресло второго пилота. – Помощь при взлёте нужна?

Мотти улыбнулась:

– Думаю, я справлюсь, но, если что, сразу к тебе обращусь.

Наконец из здания терминала вышел дядя Макс. Он издали махнул техникам, чтобы убирали трап.

– Капитан, к взлёту всё готово! – крикнул он Мотичилле. – Пассажиры, займите свои места и пристегните ремни!

– Долго лететь до Эквадора? – спросил Даркус.

– Путешествие непростое, – ответил дядя Макс. – Вначале мы полетим в Лиссабон. Там заправимся горючим под завязку. Оттуда – в Каракас, перелёт почти девять часов. Там дозаправка и – в Кито, столицу Эквадора. В целом около двадцати часов, со всеми остановками.

– Целый день и ночь летим! – восхитилась Вирджиния. – Потрясающе!

– Надеюсь, у мамы всё в порядке. – Бертольд заморгал. – Она уже, наверное, по мне соскучилась.

– А я надеюсь, что «Биом» не найдут раньше, чем мы туда доберёмся, – сказал Даркус.

– До сих пор Лукреция Каттэр успешно скрывала его от всех. – Дядя Макс похлопал Даркуса по спине. – Вряд ли его легко найти. Так, жуков – в чемодан, а сами – по местам!

Даркус кивнул. При взлёте жуки Базового лагеря должны находиться в чемодане: там им будет удобнее и безопаснее. Даркус пересчитал жуков, пока они гуськом пробирались в чемодан, наполовину заполненный опилками, и закапывались в свои любимые уголки и закоулочки. От слов дяди Макса Даркусу не стало легче. Он надеялся, что папа жив-здоров, не ранен и не сидит под замком где-нибудь в камере. Опустив голову, Даркус задумался, как же ему пробраться в «Биом» и отыскать папу. Сейчас не то, что в прошлый раз: теперь сражаться с Лукрецией Каттэр будет намного опаснее. Они окажутся в самом сердце джунглей. Вирджиния сказала, что Даркус – не такой человек, который способен убить. «Нет, способен! – твердил себе Даркус. – Он сможет, если понадобится!» Но в глубине души он боялся, что Вирджиния права.

Даркус представил себе миллиарды жуков, послушных Лукреции Каттэр. Потом посмотрел на чемодан. Раньше у них было так много жуков. Может, все вместе они бы что-то смогли, а теперь? Даркус вздохнул. Они безнадёжно проигрывают противнику в численности.

Что-то защекотало ему шею: Бакстер карабкался вверх.

– Эй, Бакстер, ты куда?

Даркус скосил глаза, но жук-носорог уже пробрался у него за ухом и двинулся к макушке. Даркус завёл глаза вверх. Он чувствовал, как жук копошится у него в волосах, но видеть его не мог.

– Что ты там делаешь?

Бакстер потоптался на месте, а потом взмыл в воздух, уцепив задними лапками две прядки из чёлки Даркуса. Он с такой силой за них потянул, что голова Даркуса невольно дёрнулась вверх, а потом заплясал у Даркуса на носу, раскачиваясь, по-дурацки размахивая четырьмя свободными ногами и разевая рот в широкой улыбке.

– Ладно, ладно! – Даркус засмеялся. – Я постараюсь не вешать нос, чумовой ты жук!

Он посадил Бакстера к себе на ладонь и вытащил из кармана бамбуковую клетку – подарок доктора Исикавы.

– Тебе не обязательно залезать в чемодан. – Даркус поцеловал Бакстеру хитиновое брюшко. – У нас теперь есть вот это, так что можешь оставаться со мной.

Бакстер обхватил большой палец Даркуса всеми шестью ногами и крепко-крепко обнял.

Даркус устроил Бакстера в крохотной клетке, положил ему кусочек банана, клетку повесил на шею и запрятал под зелёный джемпер. Было спокойнее оттого, что жук с ним, у самого сердца.

Закрыв чемодан, Даркус пристегнул его к сиденью и сам сел рядом.

На соседнее место сел Бертольд.

– Нам разрешили взлёт! – Он улыбнулся Даркусу поверх очков. – Надо пристегнуться.

Даркус, кивнув, застегнул ремень. Он выглянул в иллюминатор. Всё-таки ему казалось, что в Прагу они приехали зря, только время даром потратили. Он ждал, что найдёт здесь целое войско энтомологов, готовых к бою, а его встретила кучка учёных-маразматиков, которые ещё и сомневались в каждом его слове. Надо было сразу лететь на Амазонку: они бы уже вызволили из «Биома» папу, Новак и Спенсера.

– Какой-то ты тихий, – сказал Бертольд.

– Я в норме.

Даркус закрыл глаза и покрепче ухватился за подлокотники кресла. Самолёт начал разгон. Он мчался всё быстрее по взлётной полосе и вдруг оторвался от земли. В темноте за веками Даркус услышал звон астрономических часов со скелетом. «Времени осталось мало», – подумал Даркус.

Рядом с ним Вирджиния шепнула Бертольду:

– Как он?

– Вроде нормально. Устал, наверное.

– Когда разрешат отстегнуть ремни, я пойду в кабину управления. Ты со мной?

– Нет, – ответил Бертольд. – Я, наверное, тут посижу, почитаю. Ну, знаешь… – Он понизил голос. – Присмотрю, чтобы с ним всё было в порядке.

13
Хищники и добыча

Как только открылась дверца, на Даркуса обрушилась эквадорская жара. Он снял джемпер, обвязал его вокруг пояса и выпустил Бакстера из бамбуковой клетки; жук-носорог тут же вскарабкался ему на плечо. Дядя Макс говорил, что вблизи экватора бывает всего два времени года: лето и сезон дождей. На январь приходится как раз середина дождливого периода, и, конечно, несмотря на жару, толстые капли дождя устремлялись к земле, словно к внезапно обретённому родичу.

Даркус, Бертольд и Вирджиния вывалились из «Бернадетты»; дядя Макс держал над ними громадный радужный зонт для гольфа.

– Я взял напрокат джип, – сказал дядя Макс, шагая к серому вагончику, где в окошке виднелась картонка с надписью от руки:

Alquiler de Coches[8].

– Мы поедем за город, в отель под названием «Сельва-Вида-лодж». Это самая дальняя точка, до которой можно доехать на машине. Там переночуем, а завтра идём в джунгли. – Он окинул взглядом горизонт и вздохнул. – Жаль, времени мало. Я бы так хотел показать вам Кито! Люблю этот город.

– Вы здесь были раньше? – спросила Вирджиния.

– О да! Изучал раскопки в Тюлипе. Замечательное поселение, его построил народ ямбо между восьмисотым и тысяча шестисотым годами нашей эры.

Мотти уселась на пассажирское сиденье джипа, Вирджиния, Даркус и Бертольд забрались на заднее, и дядя Макс завёл мотор.

– Кито – столица Эквадора, построена на месте древнего города инков, – рассказывал дядя Макс, перекрикивая рёв двигателя. – В окрестностях много интересных развалин.

– Стойте! Здесь нет ремней безопасности! – воскликнул Бертольд.

– А, ну так держись покрепче, – засмеялся дядя Макс.

Джип, подпрыгивая на ухабах, нёсся по дороге. Дождь барабанил по брезентовой крыше.

– Вы знаете, что Кито – второй по численности город Эквадора? – спросил дядя Макс, оглядываясь через плечо. – Город расположен в предгорьях Анд. Кроме того, Кито – второй в мире по близости к экватору, а также… – Дядя Макс радостно захохотал. – Совсем рядом имеется действующий вулкан!

– Вулкан? – пискнул Бертольд.

– Идеальное место для нашего великого приключения! – восхитилась Вирджиния.

– Не о вулканах надо беспокоиться, – сказала мудрая Мотичилла. – Главная опасность – землетрясения.

– Землетрясения?! – завопил Бертольд.

– Роскошно! – улыбнулась Вирджиния. – Как хорошо, что мы наконец-то сюда добрались, правда?

Даркус кивнул, разглядывая ослепительную зелень и ярко-коричневые вспаханные поля эквадорских ферм. Совсем не те цвета, к каким он привык.

Дядя Макс вёл машину несколько часов, да ещё показывал горы, вулканы и растения, мимо которых они проезжали, говорил их названия и рассказывал об истории Эквадора. А Даркус неотрывно смотрел на поросшие лесами горы впереди. Где-то там его папа, в плену у Лукреции Каттэр.

– Папа, я иду к тебе! – прошептал он, и Бакстер – единственный, кто мог расслышать, – ласково ткнулся рогом ему в шею.

Иногда Даркусу казалось ненормальным, что жук понимает его лучше всех, а иногда – что так и должно быть.

В Лондоне Даркус не мог дождаться, когда же они отправятся в путь, а теперь, когда они прибыли на место, стало ещё хуже. Мысли в голове у Даркуса сталкивались между собой, как грозовые тучи, проливаясь на сердце дождём ужаса. Он уговаривал себя, что «Биом» – это просто здание, а внутри – обычная лаборатория и, может, ещё ферма, где Лукреция разводит миллионы жуков. Мощных, злобных, воинственных жуков.

С самой кинопремии Даркус ломал голову над вопросом, как уничтожить жучиное войско Лукреции Каттэр, и каждый раз спотыкался на одной и той же мысли.

«Если я убью её жуков, получится, что я ничем не лучше? – Даркус уставился на лесистые горы, где скрывалась Лукреция Каттэр. – Она сожгла Чашечную гору, а я уничтожу тысячи её жуков. Так в чём же разница?»

По правде, он вообще не хотел убивать жуков, никаких и никогда. Даже боевых жуков Лукреции.

Даркус потрогал пальцем острый кончик рога Бакстера. Когда-то Бакстер и все жуки Чашечной горы были жуками Лукреции. Они вышли из её лабораторий.

Его преследовали слова Вирджинии: «По-моему, ты не тот человек, чтобы убить».

Даркус посмотрел на Вирджинию. Дождь перестал, и она, стоя коленями на сиденье, высунула голову из-под брезента. Ветер трепал её косички, за одну из которых отчаянно цеплялся Марвин.

– Смотрите, куры! – кричала Вирджиния, показывая пальцем. – Бананы! Смотрите, корова!

«Я не любитель приключений, – понял вдруг Даркус, и сердце у него сжалось. – Вот Вирджиния обожает приключения». Он вспомнил, как дядя Макс говорил о папе: «Его приключения – это приключения разума. Он экспериментировал с самыми основами бытия, с глубинной сущностью природы – и всё это у себя в голове».

«Может, я такой же, как папа?» Даркус глянул на Бакстера; тот не мигая смотрел на него снизу вверх глазами-черничинами. «Может быть, я учёный?» Жук-носорог разинул пасть в улыбке. «И вообще, за жуков-то кто слово замолвит? Никто. Почему речь всегда идёт только о людях?» Даркус отвернулся к окну. Среди пышной растительности изредка попадались фермы и нефтяные вышки. Он ведь и правда предводитель жуков. Может, спасать надо не только папу, Новак и Спенсера, но и жуков тоже? В мозгу у него крохотным росточком проклюнулся новый план.

Джип свернул на просёлочную дорогу. В открытые окна полетели брызги жидкой оранжевой глины, и Вирджиния завопила от восторга. Джип швыряло из стороны в сторону. Даркус стиснул зубы, чтобы нечаянно не прикусить себе язык.

– У-у-у-у-у! У-у-у-у-у-у-у! У-у-у-у! У-у-у-у! У-у-у-у-у! – Вирджиния, широко раскрыв рот, упоённо вопила в такт прыжкам джипа на ухабах.

Она замолчала, когда машина внезапно остановилась на берегу озера.

– Ух ты-ы! – Вирджиния встала во весь рост на сиденье, озираясь вокруг. – Какое потрясающее место!

– Всё в порядке? – спросил дядя Макс.

– Меня тошнит, – шёпотом признался Бертольд. – Мы приехали?

– Не совсем. – Дядя Макс показал вперёд. – Отель на том берегу. Мы поедем на лодке.

Бертольд застонал, зато Вирджиния вихрем вылетела из машины.

Тропинка привела их к деревянному мостику, укреплённому на шестах. Среди деревьев на дальней стороне озера виднелось деревянное строение. Навстречу путникам уже пыхтела старенькая моторка с синим полотняным навесом. Над водой вились тучи комаров. Между ними изредка пролетала сверкающая стрекоза с выпученными глазами в поисках обеда.

– Всего одну ночку сможем поспать в нормальной постели, – сказал дядя Макс, вытаскивая из багажника чемодан. – Прочувствуйте!

– А я мечтаю снова спать в гамаке, – сказал Даркус.

Дядя Макс засмеялся.

– Здесь точно лучшее место на свете! – воскликнула Вирджиния, стоя рядом с Даркусом на краю деревянной пристани. – Даже лучше Лос-Анджелеса.

– Чуешь, как пахнет лес? – Даркус улыбнулся, глядя на густые зелёные заросли по ту сторону озера.

Вирджиния кивнула:

– Воняет отсыревшей древесиной, классно!

«Она права, – подумал Даркус, – здесь действительно лучшее место на Земле». Он заметил двух красно-зелёных попугаев ара на ветке и, вспомнив кинопремию, приставил бамбуковую клеточку к плечу.

– Бакстер, залезай! Не забывай, что здесь страна хищников и добычи. Не хочу, чтобы тебя съели. Вирджиния, ты тоже посади Марвина в клетку, а то – смотри!

Он показал на птиц.

К пристани подошёл Бертольд, еле переставляя ноги. Ньютон уже сидел в малюсенькой клетке у него на шее.

– Ты эту клетку на голову прицепи – вместо шляпы! – захихикала Вирджиния. – Чтобы Ньютон не соскучился по твоим волосам!

Тут лодка подплыла к берегу, и путешественники сели в неё. Даже Бертольд улыбнулся, когда лодка плавно заскользила по воде.

На дальнем берегу проложенная зигзагами дорожка из досочек привела их ко входу в отель. Даркус и Вирджиния побежали вперёд – им было любопытно, где предстоит ночевать. В большом деревянном доме находились стойка регистрации, ресторан и комната отдыха. Вокруг стояли бревенчатые домики на коротких толстых сваях, с островерхими кровлями из бамбука.

Управляющий, весёлый эквадорец по имени Мигель, сверкая зубами в улыбке, проводил их к домику.

– Семейный номер! – объявил он, распахивая дверь.

Вирджиния с разбегу влетела в дом и осмотрелась.

– Потрясающе!

На дощатом полу теснились две огромные двуспальные кровати и одна одноместная. Сверху все кровати были закрыты белыми противомоскитными сетками. Посреди комнаты находился круглый стол, на нём красовались чудесные орхидеи в стеклянной вазе, а под потолком вращался вентилятор, поддерживая в комнате прохладу.

– Так я представляю себе рай! – Бертольд открыл пошире дверь в ванную, чтобы все могли полюбоваться кофейного цвета кафелем и ослепительно-белой фаянсовой раковиной.

– Мотти с Вирджинией займут одну кровать, – распорядился дядя Макс, – Даркус и Бертольд – другую. А я буду спать один, чтобы не храпеть никому в ухо.

– Боже мой! – Мотти остановилась возле деревянного письменного стола у дальней стены.

На столе были разложены газеты из разных стран. Мотти подняла повыше экземпляр «Дейли мессенджер», и все прочли заголовок:

ВЗРЫВ МОДЫ – БОМБЁЖКА ШВЕЙНОЙ ФАБРИКИ!

Международные силы определили индийскую текстильную фабрику фирмы «Каттэр кутюр» как возможный источник жуков-вредителей, уничтожающих урожаи сельскохозяйственных культур по всему миру. Серией согласованных с правительством Индии стратегических ракетных ударов фабрика прошлой ночью была разрушена до основания. Сообщений о пострадавших не поступало. Местные жители утверждают, что фабрика уже какое-то время стоит заброшенной.

Позже свидетели рассказали, что бомбёжка фабрики послужила детонатором для взрыва в нежилом деревенском доме на расстоянии трёх миль от цели основного удара.

После второго взрыва окрестности в радиусе мили заполонили пальмовые жуки-носороги и бронзовки цветочные. Крестьяне с близлежащей фермы жалуются, что полчища жуков атакуют кокосовые пальмы и урожай манго.

– Они на самом деле сбрасывают бомбы! – У Бертольда глаза за стёклами очков полезли на лоб.

– Ага! – Вирджиния взяла в руки газету. – Но Лукреция Каттэр тут же им отплатила. Тучи пальмовых жуков-носорогов и цветочных бронзовок и то, что фабрика стояла заброшенная, доказывает, что она приготовилась заранее. Она хотела, чтобы по фабрике нанесли удар!

– Но это значит, если «Биом» найдут, его тоже могут разбомбить! – Голос у Бертольда дрожал.

– Хотя… Раз они бомбят фабрику в Индии, – сообразил Даркус, – выходит, о «Биоме» пока ничего не знают.

– Готов спорить на любые деньги: рядом с Лукрецией сейчас безопаснее всего… – вздохнул дядя Макс. – И хочется надеяться, правительства дважды подумают, прежде чем кидать бомбы в тропические леса Амазонки. Это может нанести непоправимый ущерб экологии планеты.

– Ты-то, может, и надеешься, – буркнула Мот-ти, – но люди иногда бывают очень глупы.

У Даркуса разболелась голова. Ему было необходимо собраться с мыслями и вдохнуть свежего воздуха. Выйдя из домика, он заметил на дальней стороне поляны обзорную вышку. К огромному стволу дерева была привязана лестница, а наверху устроили круглую площадку – с неё можно было смотреть в любую сторону. Даркус двинулся к вышке.

– Эй! – Вирджиния побежала за ним. – Куда собрался?

– Хочу залезть вон туда и осмотреться.

– О-о, я с тобой!

– Меня подождите! – закричал сзади Бертольд. – Вы куда?

– Вон туда, наверх! – Вирджиния показала пальцем.

Бертольд замер, глядя на высоченное дерево. Он с трудом сглотнул, но потом кинулся догонять друзей.

– Не забудьте проверить насчёт змей, – сказал он. – У меня в книге сказано, когда куда-нибудь лезешь, надо всегда сначала проверить, нет ли змей.

Даркус карабкался первый, Бертольд за ним, а Вирджиния была замыкающей. Когда они поднялись на платформу, Даркус облокотился о деревянные перила. Вокруг, словно зелёное море, покачивались верхушки деревьев. Вирджиния присвистнула.

– Как будто океан брокколи! – сказала она и сейчас же добавила: – Есть хочу!

Солнце садилось. По всему небу тянулись розовые и жёлтые полосы.

– Где-то там Лукреция Каттэр. – Даркус опёрся подбородком на согнутые руки. – И мой папа.

Вирджиния с Бертольдом кивнули.

– Как вы считаете… – Даркус запнулся. – Жуки Лукреции Каттэр – плохие?

Вирджиния сморщилась, обдумывая вопрос.

– Мне кажется, сами жуки не плохие, – сказал Бертольд. – Просто Лукреция Каттэр заставляет их делать плохое.

– Угу. – Даркус кивнул. – Я тоже так думаю.

14
Река течёт насквозь

Хамфри злобно рычал на скачущих по деревьям и лианам обезьян ревунов. Те швыряли в него ветками, дразнились, визжали и хохотали.

– Ненавижу природу! – заорал Хамфри. – Она кусачая и царапучая! Больно же!

Пикеринг закивал, в кои-то веки от души соглашаясь с кузеном. Джунгли оказались совсем не такими, как он себе представлял. Они были суровыми, враждебными. Здесь постоянно хочется есть, всё тело чешется, да ещё того и гляди изувечит или слопает какой-нибудь кайман или ягуар. С каждым днём Пикеринг всё больше убеждался, что они здесь так и сгинут, если не сумеют попасть в огромную теплицу Лукреции Каттэр.

– Надо придумать, как нам пробраться в тот большой купол, – предложил он.

– Давай стучать в окошко, пока нас не впустят, – ответил Хамфри. – Пускай она злится из-за платьев, мне уже плевать.

– А и правда! – Пикеринга поразило такое простое решение.

Тут прилетел камень и стукнул Хамфри по затылку. Толстяк обернулся и снова заорал, грозя кулаком хулиганам ревунам, но добился только того, что в лицо ему теперь врезался кокос и вышиб два передних зуба. Хамфри чуть не подавился, захрипел и выплюнул сломанные зубы на землю.

– Мои жубы-ы-ы! – завопил он в отчаянии.

Он упал на колени и стал шарить среди опавших листьев, но зубы безнадёжно потерялись.

– Ну вшо! Ш меня хватит!.. – прошепелявил он, чуть не плача. – Пикерш, выташши меня отшуда, не то, клянушь, я тебя шьем! Ужашно проголодалша!

– Идём! – Пикеринг прикрыл голову руками, защищаясь от нового обезьяньего обстрела.

Пробираясь через заросли к вертолёту, он с облегчением заметил, что на этот раз в них мечут мягкие снаряды, но, выйдя на поляну, почувствовал запашок: его голова, плечи и руки были сплошь заляпаны оранжево-коричневыми обезьяньими какашками.

– ПОЧЕМУ-У? – тоскливо завопил он. – ПОЧЕМУ В МЕНЯ ПОСТОЯННО КИДАЮТ КАКАШКИ?!

– У тебя хоть жубы ошталишь… – буркнул Хамфри.

– Я не могу показаться на людях в таком виде!

Пикеринг скосил глаза на своё изгвазданное плечо. Теперь Лукреция Каттэр ни за что не захочет его поцеловать!

Пикеринг повернулся к кузену:

– А ты в кровище весь, посмотри!

– Мне беж ражницы, – проворчал Хамфри, утирая кулаком подбородок.

– По ту сторону купола с теплицей речка есть. Давай окунёмся, а потом уже стучаться пойдём.

– Ладно, – согласился Хамфри и затопал в ту сторону, куда показывал Пикеринг.

Они почти целый час шли до реки, разлившейся из-за дождей. Вода казалась спокойной, но, прежде чем войти в реку, Хамфри и Пикеринг на всякий случай проверили, нет ли здесь кайманов. Убедившись, что никто не собирается их есть, они разделись до трусов, которые носили не снимая уже больше двух недель, и шагнули в мутную воду. Пикеринг не мог разглядеть дно, но, к его радости, глубина оказалась ему по пояс.

– Гляди-ка, река течёт в теплицу! – Пикеринг показал вверх по течению: стеклянный купол высился прямо над водой и по обоим берегам. Пикеринг от волнения даже руками всплеснул. – Похоже, она течёт насквозь! Мы сможем пробраться по воде, как ты думаешь?

Он кинулся вперёд, вспенивая воду тощими ногами. Когда он вышел на середину, сильное течение начало толкать его к куполу.

– Хамфри, иди посмотри!

Пикеринг споткнулся. Дно ушло у него из-под ног. Он еле успел ухватиться за низко нависшую ветку.

– Река утекает в дыру, а там решётка, но только до поверхности воды! Можно под неё поднырнуть!

– Да ну? – Хамфри подошёл и заглянул через плечо Пикеринга в тёмный туннель.

– Давай проплывём внутрь, а там затаимся, отыщем жилые помещения и сопрём себе чистую одежду!

Пикеринг оглянулся на рваное платье в цветочек, которое утащил с церемонии вручения кинопремии. Сейчас оно печально висело на ветке рядом с потрёпанной соломенной шляпой. Он оборвал подол, отправляясь в джунгли, так что сейчас платье больше напоминало пропотевшую рубаху. Шляпу Пикеринг оставил, надеясь, что она защитит от комаров, но всё равно у них с Хамфри лицо и всё тело были усеяны волдырями от укусов. Пикерингу страшно хотелось выбраться из джунглей, но лучше бы всё-таки показаться на глаза Лукреции Каттэр в приличной одежде.

– Идея неплохая, – согласился Хамфри, причмокнув губами.

Пикеринг понял, что его двоюродный братец рассчитывает найти в куполе еду.

– Пошли! – Пикеринг выпустил ветку и побрёл по воде к решётке. – Спорим, там нас ждёт вкуснющее жаркое!

Сзади раздался треск, будто сломалась ветка. Братцы оглянулись, всматриваясь в заросли тропического леса по берегам реки.

– Што жа жвук? – спросил Хамфри.

– Тебе не кажется, что за нами наблюдают? – прошептал Пикеринг.

– Это подлые обежьяны! – прорычал Хамфри.

– Нет. – Пикеринг покачал головой. – У меня всё время такое чувство, что на нас смотрит человек.

Хамфри так расхохотался, что нечаянно толкнул Пикеринга. Тот поскользнулся и шлёпнулся в воду.

– Ты чего?! – завопил он, отплёвываясь.

– Да ну тебя, Пикерш! – хмыкнул Хамфри. – Кому это надо – ташшитша жа нами в джунгли?

Пикеринг понимал, что его кузен прав.

– Просто я никак не могу отделаться от ощущения, что за нами следят, вот и всё.

– Пошли, пошли! У меня в животе буршшит. Давай уже проберёмша внутрь!

Хамфри широкими шагами подошёл к решётке, присел, окунувшись с головой в мутную воду, и выпрямился уже по ту сторону преграды.

– Легкотня! – крикнул он.

Пикеринг подплыл к решётке, повернулся и опрокинулся на спину. Уходя под воду, он увидел, как в кроне дерева мелькнуло смутно знакомое женское лицо. Он снова вскочил на ноги, уже внутри туннеля, и ухватился за прутья решётки, но, сколько ни вглядывался, ничего не смог увидеть, кроме ярко-зелёной листвы.

– Кажется, я совсем с катушек съезжаю… – пробормотал Пикеринг, качая головой.

– Да ты давно уже шъехал! – фыркнул Хамфри. – Помнишь твой дурацкий велошипед ш прицепом? И как ты шобирал вшакий мусор на улицах, ещё и надеялша его продать! – Хамфри снова оглушительно захохотал. – Полный пших!

Пикеринг насупился:

– Зато у меня все зубы целы!

15
Хищный пруд

Пикеринг брёл за своим двоюродным братцем по тёмному туннелю, не отрывая взгляда от покачивавшейся впереди мясистой туши.

– Там ешшо решётка, – сказал Хамфри. – Придётша нырять.

– Ну так давай! – рявкнул Пикеринг.

Хамфри присел. На этот раз прошло довольно много времени, прежде чем он вынырнул по ту сторону.

– Эта решётка уходит в воду глубже! – сообщил он, отфыркиваясь. – Я еле пролеш.

– Ну, для меня это не проблема! – злорадно ответил Пикеринг.

Он зажал себе нос и нырнул.

Решётка не доходила до дна примерно на метр. Пикеринг, улыбаясь, выскочил из воды с другой стороны. Легко себе представить, как перетрусил Хамфри, пока протискивался в щель!

– Надеюшь, больше решёток не будет, – проворчал Хамфри, не решаясь двигаться вперёд.

В этой части туннеля царила почти непроглядная тьма, а вода уже доходила им до животов.

– Если будут ещё решётки, я пойду первым, – сказал Пикеринг. – Ну, идём! Ты вроде был голодный?

– Ага! – подтвердил Хамфри.

Шагая по туннелю, Пикеринг вскоре услышал какой-то рокочущий звук. Хамфри предостерегающе поднял руку, но течение уже потащило Пикеринга вперёд. Пол ушёл из-под ног. Пикеринг закричал. Хамфри успел схватить его за волосы, а Пикеринг, взмахнув руками, уцепился за мощную ручищу своего кузена. Он висел над водопадом, и только Хамфри удерживал его от падения. Пикеринг вскарабкался по руке Хамфри и обхватил ногами его туловище. Братцы посмотрели вниз, в темноту.

– Как ты думаешь, глубоко там? – спросил Пикеринг.

Стены в туннеле были металлические и очень гладкие.

– Давай проверим, – предложил Хамфри.

– Я прыгать не буду! – завизжал Пикеринг. – Я же шею сломаю!

– Мошет, и не шломаешь, – ответил Хамфри.

– А вдруг сломаю!

– Ну, я в дшунгли не вернушь, – объявил Хамфри. – И ешли там, внижу, можно найти приличный хавчик, то я туда отправлюшь.

– И кто теперь псих? – Пикеринг отцепил ноги от объёмистой талии Хамфри и в панике заозирался.

– Я шаду на край и шъеду вниж, – сказал Хамфри. – А ты можешь шешть мне на коленки, ешли хошшешь.

Пикеринг даже выпрямился от изумления. Хамфри никогда в жизни не был к нему так добр.

– Правда?

– У меня жировой шлой большой, амортижашии на наш обоих хватит! – ухмыльнулся Хамфри.

Он сел на край обрыва, свесив ноги над водопадом и придерживаясь за стену левой рукой, а правой хлопнул себя по колену:

– Шадишь, Пикерш!

Пикеринг забрался к нему на колени и зажмурил глаза.

– Готов? – спросил Хамфри.

Пикеринг кивнул.

– Раз, два, ТРИ!

Хамфри толкнул Пикеринга, и тот с визгом полетел вниз – один. Через пару секунд Пикеринг понял, что водопад на самом деле наклонный, как детская горка. По этому наклону он съехал в слабо освещённое помещение и плюхнулся в небольшой пруд.

– Ну как ты, шдох? – крикнул сверху двоюродный братец.

– Ты мерзкий, гнусный, тупой ПРЕДА-А-А-ТЕЛЬ! – завопил Пикеринг.

Ответа не было, а через минуту Хамфри с грохотом промчался по водопаду, словно пушечное ядро, и шмякнулся плашмя в прудик. Сразу вынырнул, плюясь во все стороны и потирая ушибленный живот.

– Ты меня чуть не убил! – накинулся на него Пикеринг.

– Щуть-щуть не щитается! – отмахнулся Хамфри. – Жато мы немножко приближилишь к обеду. А где это мы?

– Смотри! Вон там!

Пикеринг поплыл в ту сторону, где виднелась шестиугольная дверь.

– Ой, тут сильное течение! Меня тащит на глубину!

Пикеринг отчаянно замолотил руками и нога-ми. Он плыл по-собачьи, борясь с течением и не сводя глаз с двери.

– Ай! – взвизгнул Хамфри. – Отшепишь от меня!

– Да я вообще от тебя далеко! – крикнул Пикеринг, изо всех сил загребая воду.

– Не ты! Ой-ой! – Хамфри стал хлопать ладонями по воде. – Тут кто-то живёт, и оно кушаетша!

Пикеринг с перепугу забился в воде. Скорее бы добраться до двери!

– Кто это?! – крикнул он. – Крокодил? Акула?

– Не-ет! – проревел Хамфри. – Какие-то мелкие, их ощень много! Ар-р-р-р!

Он полувплавь-полупешком двинулся к Пикерингу.

– Не подходи! – завизжал Пикеринг. – Не хочу, чтобы меня кусали!

Пикеринг почти уже достиг порожка возле двери. Вытянув руки как можно дальше, он рванулся и уцепился за край. Здесь течение было слабее. Пикеринг подошёл вплотную к двери.

– У неё нет ручки! – вскрикнул он в отчаянии.

– М-м-м-г-р-р! – орал Хамфри. – ШПАШИТЕ! ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТШЮДА!

Пикеринг в ужасе смотрел на кузена. Хамфри метался, захлёбываясь. Вот-вот из воды высунется акула и разорвёт Хамфри в клочья!

– Что, что такое? – От страха Пикеринга затошнило.

– Они мне в штаны пролежли! – Хамфри сунул руку в трусы и выгреб целую горсть мелких чёрненьких козявок. – Они мне покуша́ли шамое дорогое!

– Кто это? – Пикеринг уже не с таким страхом смотрел на чёрную мелюзгу.

– ЖУКИ проклятые! – Хамфри швырнул свой улов в воду и снова заревел от ярости. – Плавущие жуки! Ты шлыхал такое, штобы жуки плавать умели?

Пикеринг покачал головой.

А Хамфри продолжал бесноваться:

– Терпеть не могу жуков! Ненавижу!!! – Он стал бить кулаком по воде. – ШДОХНИТЕ! ШДОХНИТЕ! ШДОХНИТЕ! АРРРРРГХХХХХХХХХХ!

– Успокойся! Подумаешь, какие-то жуки! – прикрикнул на него Пикеринг. – Ещё услышит кто-нибудь!

Узнав, что кусачие чудища не акулы, а всего лишь насекомые, он сразу расхрабрился.

– Ай!

Что-то щипнуло его пониже локтя. Пикеринг посмотрел в воду и в тусклом оранжевом свете увидел, что там кишмя кишат тёмно-коричневые существа размером с чайную ложечку. Он стал отгребать от себя воду, но чёрные существа нырнули глубже, а в следующий миг Пикеринг ощутил тысячи укусов в ноги и живот.

– А-а-а! Мои соски! – завопил он. – ЧТО ЭТО ЗА ЖУКИ ТАКИЕ? – взвыл Пикеринг, хлопая себя по груди.

– Хищные жуки-плавунцы, – ответил где-то вверху спокойный голос.

Пикеринг поднял голову. Шестиугольная дверь была открыта. Данкиш наклонился, подхватил Пикеринга под мышки, вытащил из воды и бросил на пол. Жуки мигом удрали в пруд.

Хамфри вброд прошлёпал к двери, не обращая внимания на течение. Данкиш помог ему вылезти и расхохотался, глядя, как тот приплясывает, вихляя задом, и снимает с себя трусы, чтобы вытрясти кусачих насекомых.

Данкиш вынул из кармана плоский чёрный приборчик с экраном. Тронул его пальцем – появился белый шестиугольник.

– Эй, Крейвен! Ни за что не угадаешь, кого я тут нашёл в жучином пруду! Тех двух чудиков из «Товаров для рукоделия»… Ага, тех самых!

16
Тропический лес

Даркус, Вирджиния и Бертольд встали на рассвете и оделись по-походному. В глубокие карманы на штанинах перенесли жуков Базового лагеря и пластиковые баночки с желе. Бертольд застегнул рубашку цвета хаки до самого горла и заправил её в брюки. Даркус и Вирджиния свои рубашки застёгивать не стали – просто накинули их поверх чёрных футболок. В рюкзаке у каждого лежали небольшой эксгаустер, бутылка с водой, набор предметов первой необходимости и личные вещи: у Бертольда – мамина фотография, у Вирджинии – одноглазый плюшевый мишка по имени Дот, у Даркуса – «Справочник коллекционера жуков».

Даркус знал, что в джунглях Амазонки им может встретиться множество опасностей, но больше всего беспокоился о жуках. Он читал, что жуки служат пищей птицам и голодным животным. Ему совсем не хотелось, чтобы Бакстера утащили с его плеча цепкие обезьяньи лапки. Вот когда пригодился подарок доктора Исикавы – пока Бакстер сидит в клетке на шее Даркуса, можно быть уверенным, что жук в безопасности.

Дядя Макс нанял местного проводника по имени Анджело, но не сказал, куда именно они идут, – просто попросил показать дорогу в лес. Мотти слышала, как гостиничные служащие шептались, что в глубине леса живёт настоящая ведьма, поэтому дядя Макс решил, что лучше не уточнять конечную цель их похода. Карту с отмеченными координатами «Биома» он упрятал в рюкзак. Все выстроились цепочкой за дядей Максом и Анджело, Мотичилла шла замыкающей. И так они отправились искать логово Лукреции Каттэр.

В тропическом лесу было неожиданно темно. Солнечные лучи пытались пробиться сквозь густую зелень листьев, но до земли не доставали. Воздух был пропитан влажными испарениями деревьев. Друзья шли молча, слышно было только их дыхание. Зато лес не молчал. Над головой перекликались птицы. Громкий многоголосый щебет то и дело прорезали пронзительные любовные трели одиночек, ищущих себе пару. Невидимые лягушки и жабы квакали хором, обезьяны визжали и ухали, перепрыгивая с дерева на дерево, – в общем, гвалт стоял невероятный. Но Даркус так и не смог никого разглядеть.

Хоть воздух и был насыщен кислородом, Даркус заметил, что при вдохе его словно бы недостаточно поступает в лёгкие. Углубляясь в джунгли с их уникальным разнообразием животных и растений, Даркус дышал всё тяжелее. Через час путешественники остановились отдохнуть. Мальчик всматривался в густую листву и никак не мог понять, почему не видит животных, которых отлично слышит. Несколько минут он простоял неподвижно, и вдруг зрение словно сфокусировалось.

– Смотрите, ленивец! – крикнул Даркус, разглядев спящего ленивца, который висел на ветке вниз головой.

– Где? – Вирджиния обернулась и тоже стала всматриваться.

– Хотел бы я так уметь, – заметил, посмеиваясь, дядя Макс.

И тут хлынул дождь.

Даркус никогда толком не понимал выражения «сезон дождей». Ну дождь, подумаешь! Но этот ливень был совсем не похож на дожди в Англии. Вода хлестала потоками, на метр вперёд уже ничего не разглядишь. Проводник показал жестами, что дальше идти опасно, и отвёл всех в укрытие, чтобы переждать стихию. У них на глазах тропинка превратилась в тёмно-коричневую реку. Мимо проплыли две крупные выдры.

Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Выглянуло солнце. Влажность ещё усилилась. Не поймёшь, то ли влага из воздуха конденсируется капельками на коже, то ли жаркий плотный воздух, словно шуба, вытягивает из тебя пот. Тёмные волосы Даркуса прилипли к голове, а обычно бледные щёки порозовели.

Путешественники поели на ходу: дядя Макс захватил из гостиницы сэндвичи и фрукты. Восторженных разговоров стало меньше, слышалось в основном пыхтение и кряхтение. Путешественники упорно шли вперёд, отводя в сторону цепкие лианы, перелезая через замшелые валуны и спотыкаясь об извилистые корни.

Приближался вечер. Дядя Макс объявил, что на сегодня прошли достаточно и пора искать место для ночёвки. Все остановились, отпили немного воды из бутылок, а проводник сообщил, что чуть дальше есть поляна.

– Даркус! – Бертольд замахал рукой. – Иди сюда, посмотри!

Он что-то рассматривал на стволе дерева.

– Жук какой-то, похож на златку. Такой красивый!

Бертольд шагнул ближе, взрывая ногами опавшие листья, и вдруг из-под них высунулась голова змеи.

– Бертольд! – заорал Даркус, бросаясь к другу.

Бертольд вскрикнул, попятился и упал. Змея стремительно метнулась к нему. Тут подскочил Анджело и палкой-рогулькой прижал голову змеи к земле. Потом поднял её, отнёс подальше в сторонку и отпустил.

– Бертольд! Ты живой? – Вирджиния и Даркус помогли Бертольду подняться.

– Ага. Ох! Спасибо, Анджело! – Бертольд встал и поморщился. – Змея меня не достала, но, кажется, я ногу подвернул. Ничего страшного, мне бы только отдохнуть минутку.

И он захромал к остальным, стараясь делать вид, что у него всё в порядке.

Даркус посмотрел на дядю Макса.

– Давай-ка я тебя понесу на спине, пока не найдём место для привала? – предложил дядя Макс.

– Нет, я правда в норме, – ответил побледневший Бертольд.

– Я настаиваю! – Дядя Макс отдал свой рюкзак Мотичилле. – А ну, залезай! Нужно разбить лагерь, пока не стемнело.

Бертольд с помощью Вирджинии забрался дяде Максу на спину.

– Бертольд, да ты лёгкий как пёрышко! – воскликнул дядя Макс и зашагал следом за Анджело.

– Это была ямкоголовая гадюка! – шепнула Вирджиния Даркусу. – Она могла его убить.

Даркус кивнул:

– Но не убила.

На ходу он обшаривал глазами землю. Сердце больно колотилось внутри груди, а в голове снова и снова прокручивалась картинка, как над землёй взвивается змеиная голова.

– У меня есть аптечка, – сказала Мотти. – Бертольд, как только разобьём лагерь, я перебинтую тебе лодыжку.

Наконец они нашли поляну на пригорке, в окружении деревьев. Анджело показал спутникам длинный шест – высокое тонкое деревце кто-то срубил и укрепил горизонтально между двумя деревьями с толстыми стволами на краю поляны. Как видно, здесь постоянно устраивали лагерь. Нашлось даже кострище.

Дядя Макс достал из рюкзака сложенное пластиковое полотнище, которое служило тентом. Он завязал в уголок полотнища камень и перекинул через шест. Камень выбросил, а полотнище расправил и продёрнул верёвки через петли по углам и по сторонам тента. Затем они с Анджело забрались на соседние деревья, обвязали верёвки вокруг стволов и растянули пластик над поляной – получилась крыша, которая неплохо защитила бы от дождя.

Даркус и Вирджиния тут же забрались под крышу, свалили на землю рюкзаки и достали гамаки из оранжевого парашютного шёлка, с приделанной к ним прозрачной противомоскитной сеткой.

– Давай я твой гамак повешу, – предложил Даркус Бертольду, когда тот сел рядом с ними.

– Да, пусть Даркус и Вирджиния приготовят спальные места, – попросила Мотти.

Она достала из рюкзака аптечку и отыскала там бинт.

– Показывай свою ногу!

Вирджиния и Даркус подвесили пять гамаков к дереву в центре, а второй конец каждого гамака привязали к разным деревьям на краю поляны. Получилась оранжевая звезда из гамаков под пластиковым тентом. Потом они развели костёр на месте старого кострища. Растопку для костра дядя Макс нёс в рюкзаке, в целлофановом пакете. Пока дети разводили огонь, дядя Макс бродил по лесу поблизости от поляны, разыскивая под деревьями не слишком отсыревшие деревяшки.

Бертольд сидел прислонившись спиной к центральному дереву и положив ногу на колени Мотти. Женщина бережно сняла с него ботинок и носок. Лодыжка Бертольда посинела и распухла.

– О-о, плохо дело! – пробормотала она себе под нос, разматывая бинт. – Похоже на растяжение связок.

– Но всё же нормально будет, правда? – с тревогой спросил Бертольд. – Я завтра уже смогу ходить?

– Конечно, сможешь, – ответила Мотти, но уверенности в её голосе не было.

17
Эскарабахо гиганте

Даркус проснулся на рассвете. Он выбрался из спальника, отцепил противомоскитную сетку. Начиналось мокрое амазонское утро. С деревьев капала вода, но по крайней мере не лил стеной дождь и кусок земли под тентом в основном вроде был сухим.

Мотти уже не спала, сидела по-турецки на земле и старалась раздуть угли вчерашнего костра.

– Доброе утро, – сказал Даркус тихо, чтобы не разбудить остальных.

– Доброе, – ответила Мотти со своей обычной улыбкой, напоминающей выражение мордочки мопса. – Хочу вот огонь развести, чтобы кофе сварить. Нужно заправить бензобак! – Она похлопала себя по животу. – Предстоит долго топать пешком, а ноги у меня уже не такие бодрые, как у вас, молодых.

– Как вы думаете, Бертольд сможет идти? – спросил Даркус.

– Он хочет попробовать, – ответила Мотичилла. – Я вчера предлагала ему вернуться в отель, но он ужасно расстроился. – Помолчав, она тряхнула головой. – Он сможет, я уверена. Твой дядя вчера вечером сделал ему трость. – Она показала пальцем.

Даркус увидел лежащую на земле длинную палку, раздвоенную на конце, и ещё четыре палки поменьше.

– А другие для чего?

– Это нам, всем по штуке, прощупывать почву, чтобы обнаружить змей. Анджело говорит, они тут на каждом шагу.

Как только в воздухе повеяло ароматом кофе, в лагере все зашевелились. Вирджиния протянула руки, чтобы Бертольд смог вылезти из гамака, и, хотя он сказал, что чувствует себя гораздо лучше, Даркус ему не поверил. Бертольд не мог ступить на правую ногу, не скривившись от боли.

Из-за деревьев появился жизнерадостный Анджело. Он помог упаковать тент и гамаки.

Меньше чем через час всё было собрано, и путешественники двинулись дальше.

Бертольд опирался на палку, пристроив рогульку под мышкой, но всё равно идти получалось медленно, и к тому же он быстро уставал. Рядом шла Вирджиния и весело болтала, чтобы подбодрить Бертольда, а за ними шла Мотичилла.

Даркус шёл рядом с Анджело и дядей Максом. Ему не терпелось поскорее отыскать «Биом». Время шло, и мальчик невольно начинал злиться оттого, что они так медленно продвигаются к цели. Анджело шагал впереди, с лёгкостью обходя коварные ловушки леса. Когда стало совсем трудно пробираться сквозь густые заросли, Анджело вынул из ножен громадный нож маче́те и начал рубить ветки, прокладывая дорогу.

Среди дня устроили привал – перекусить и дать отдохнуть Бертольду. Даркус вмиг проглотил свои бутерброды, встал и пошёл догонять Анджело. Вдруг он услышал, что Анджело кричит, и бросился вперёд. В том месте, откуда раздался крик, деревья росли особенно часто. Мальчик покрепче сжал в руке палку, ожидая увидеть ягуара. Навстречу ему выбежал Анджело, прыгая через древесные корни, словно чемпион по барьерному бегу. Даркус отскочил в сторону: перепуганный, Анджело едва не сбил его с ног.

– Ун монстро! Монстро!

– Что такое? Ке эс? – Дядя Макс схватил Анджело за плечи и остановил. – Ке эс?

– Ун эскарабахо гиганте! – Анджело в страшном волнении тыкал пальцем вдаль. – Уно де лос анималес де лас брухас! Ун эскарабахо гиганте!

Он вырвался из хватки дяди Макса и сломя голову помчался по им же самим проложенной тропе в ту сторону, откуда они пришли.

Даркус знал, что эскарабахо в переводе с испанского означает «жук». Даркус прошёл немного вперёд по тропе и подобрал обронённый проводником мачете.

– Бакстер, ты чувствуешь опасность? – шёпотом спросил он.

Жук, который сидел в бамбуковой клеточке у него на шее, покачал головой, и Даркус уже увереннее двинулся дальше. Сзади что-то хрустнуло. Мальчик оглянулся – его догоняли дядя Макс и Вирджиния. Даркус передал дяде нож. По обрубленным веткам они определили, насколько далеко успел продвинуться Анджело. Подойдя ближе к сплошной стене зелёной листвы, мальчик вопросительно посмотрел на дядю Макса. Тот кивнул, держа мачете наизготовку. Даркус отвёл ветки в сторону и тут же вскрикнул и поднял руку, показывая дяде, что нож не понадобится. Бросившись вперёд, он упал на колени возле громадного жука-геркулеса размером со слонёнка. Рог у жука был отпилен, а сам жук лежал на спине. У него не хватало одной ноги; остальными он беспомощно перебирал в воздухе, пытаясь перевернуться. Глаза у бедняги пересохли. Даркус понял, что жук умирает.

– Вирджиния, принеси банан, скорее! – крикнул Даркус и услышал быстрый удаляющийся топот.

Очень осторожно Даркус потянулся к жуку. Тот, видно, с кем-то подрался – может быть, с кайманом, хотя, скорее всего, с напуганным человеком. Даркус издал успокаивающее пощёлкивание и обхватил руками пятнистый панцирь жука.

– Помоги мне! – попросил он дядю Макса.

Вдвоём они бережно перевернули жука и поставили на имеющиеся пять ног.

– Ну вот! – Даркус погладил твёрдые надкрылья. – Так лучше, правда?

Жук медленно поскрёб когтями по земле, как будто плыл. Он успел закопаться на глубину около фута[9], прежде чем совсем выбился из сил.

Тут вернулась Вирджиния. С разбегу упала на колени и протянула целую груду бананов – весь их запас. Даркус стал очищать бананы, отламывать кусочки и подносить их к жвалам громадного жука. Почуяв дрожащими усиками фрукты, жук раскрывал пасть, и Даркус аккуратно клал туда кусочки бананов.

– Он поправится? – спросил Бертольд, подойдя вместе с Мотичиллой.

Даркус покачал головой:

– Вряд ли.

– Наверное, можно что-то сделать… – с надеж-дой сказала Вирджиния дрожащим голосом.

Даркус опять покачал головой. Он очень старался не заплакать.

– Проводник назвал жука «одним из чудовищ ведьмы», – задумчиво проговорил дядя Макс. – Как я догадываюсь, ведьма – это Лукреция Каттэр. Когда я в гостинице попросил, чтобы мне дали проводника, все отказались вести в эту часть леса. Говорили, здесь царствует чёрная магия. Анджело я нашёл в деревне и, помня о местных суевериях, не стал уточнять, куда нам надо.

– Значит, мы уже близко, – заметила Мотти.

– Он такой красивый… – Даркус прикусил губу.

Нижняя сторона обрубленной ноги была нежно-бархатистой. Даркус тихонько погладил её, издавая успокаивающие звуки.

– Посмотрите, он великолепный! – прошептал мальчик. – А представьте его в полёте!

– В природе таких больших насекомых не бывает. – Вирджиния села на землю с другой стороны от жука и погладила пушистые волоски, торчавшие вокруг грудных пластин. – Он точно из её жуков.

Даркус взял в руки клетку с жуком-носорогом.

– Бакстер, мы можем как-то ему помочь?

Жук склонил голову, и мальчик тоже понурился.

– По-видимому, нет…

– Не унывай, надо идти дальше, – мягко сказал дядя Макс. – Впереди ещё долгий путь, а мы остались без проводника.

– Я не могу бросить раненого жука в таком состоянии!

Даркус вскочил и осмотрелся. Он начал стаскивать на поляну сухие ветки и накрывать ими жука.

– Надо спрятать его от хищников! Пусть умрёт спокойно.

Вирджиния кивнула и стала помогать. Скоро гигантский жук оказался совершенно замаскирован. Они сделали всё, что могли.

Даркус посмотрел на дядю Макса:

– Теперь можно идти.

Ребята подобрали рюкзаки и отправились дальше. Даркус и Вирджиния читали карту, а дядя Макс прокладывал путь, орудуя мачете.

Так они продвигались часа два. Вдруг Бертольд споткнулся и вскрикнул.

– По-моему, пора бы разбить лагерь, – предложила Мотти. – Без Анджело времени понадобится больше, чем вчера.

Дядя Макс кивнул:

– Остановимся, как только встретится подходящее место.

Даркус подставил Бертольду плечо, чтобы друг мог опираться на него, как на костыль.

– Спасибо, друг! – Бертольд улыбнулся и заморгал. – Не хотелось ныть, но я уже подмышку в кровь стёр об эту рогульку.

– Ты крут! – Даркус улыбнулся. – Сказал бы, что помощь нужна.

– Не хотел быть обузой. – Бертольд покраснел и отвернулся.

Минут через двадцать Вирджиния остановила всех жестом:

– Ш-Ш-Ш-Ш-Ш!..

Она прижала палец к губам и зашептала, показывая в глубь тропической чащи:

– Там кто-то есть!.. Уже минут десять за нами идёт.

Даркус в тревоге заозирался.

– Не волнуйтесь! – Дядя Макс вглядывался в заросли, приставив руку козырьком к глазам. Однако мачете держал наготове. – Наверное, это обезьяна.

Даркус увидел в гуще ветвей миниатюрную фигурку. Белокурые волосы были зачёсаны назад, открывая замурзанное, но хорошо знакомое лицо.

– Не может быть! – прошептал Даркус.

– Кого это ты назвал обезьяной?! – крикнула сверху Эмма Лэм.

– Эмма? Это ты?! – изумился дядя Макс.

Эмма Лэм – та самая журналистка, что помогала им во время битвы в магазине товаров для рукоделия и поклялась разоблачить Лукрецию Каттэр, – ловко прыгая с ветки на ветку, спустилась на землю.

– Вы живая! – радостно завопила Вирджиния и повисла у журналистки на шее.

– Ага, уж точно не мёртвая. – Девушка легонько стукнула себя кулаком по рёбрам. – Хотя и отощала изрядно.

– Ох, Эмма! – Дядя Макс так и сиял. – Как я рад тебя видеть! Я пробовал послать тебе весточку, но, когда мы приземлились в Кито, мне сказали, что ты не забрала письмо. Я боялся худшего.

– Мне пока нельзя возвращаться к цивилизации. – Эмма тряхнула головой. – Видели, что здесь творится? Сумасшедший дом! Перед кинопремией я уговорила одного человечка из «Биома» поделиться со мной кое-какими профессиональными тайнами Лукреции Каттэр.

– Вы нашли человека, который нам поможет? – встрепенулся Даркус.

– Больше не поможет. – Эмма Лэм нахмурилась. – Наверное, Лукреция Каттэр узнала, что он со мной общался. С тех пор он молчит.

Вирджиния аж поперхнулась:

– Как – молчит?

– Не грусти из-за него слишком сильно. – Эмма погладила её по плечу. – Хенрик Ленка знал, что делает. Он дрянной тип. Из тех, кто всегда норовит перебежать на сторону победителей. Я думаю, он согласился мне помогать на случай, если планы Лукреции рухнут и ему нужно будет отвертеться от тюрьмы. Так или иначе, он отлично сознавал, что рискует, а я ему очень хорошо платила за информацию.

– Хенрик Ленка? – Даркус переглянулся с Вирджинией и Бертольдом.

– Из проекта «Фабр»! – ахнул Бертольд.

– Он вам рассказывал, что Лукреция Каттэр выводит гигантских жуков? – спросил Даркус. – Мы тут нашли жука размером со слонёнка. Он умирал. Мы не смогли его спасти.

Эмма задумалась, наклонив голову к плечу.

– Верно, он рассказывал, что подопытный жук сбежал из «Биома». Называл его «жукозавр», но я решила, что он привирает. Он говорил, что жука вывели из «Биома» на цепи – посмотреть, как он будет себя чувствовать в естественной атмосфере, а жук сорвался с цепи, обломив себе рог и оторвав ногу.

– Они держат жуков на цепи?! – ужаснулся Даркус.

– Бедный жукозавр… – прошептал Бертольд.

Трое друзей притихли, вспоминая несчастного жука, которого они оставили умирать под прикрытием веток и листьев.

– Эмма, пожалуйста, скажи: у тебя есть лагерь, где наши усталые кости смогут найти покой и отдых? – спросил дядя Макс, чтобы сменить тему. – А то мы уже подыхаем от усталости!

– Я, подобно обезьянам, живу на деревьях. Где найду пару крепких веток, там и вешаю свой гамак. Наверху безопасней.

У дяди Макса вытянулось лицо.

– О-о…

– Но я знаю полянку на безопасном расстоянии от «Биома», там вы сможете устроить лагерь. – Она улыбнулась и зашагала в глубь джунглей. – Сюда, за мной!

18
Рассказ Эммы

– О чём задумался, просвети! – попросила Вирджиния, показывая на плясавших над головой Даркуса светлячков.

Мальчик улыбнулся:

– Эмма говорит, до «Биома» всего полдня ходу, вон в ту сторону. Мой папа совсем рядом!

Вирджиния посмотрела на тропинку, которую показывал Даркус. Солнце уже садилось, начинало темнеть.

– Завтра, – только и сказала она.

– Вирджиния! – Даркус понизил голос. – Меня беспокоит Бертольд. Не тащить же его с травмой в «Биом».

– Ты что, мы вместе шли всю дорогу! – Вирджиния нахмурилась. – Нельзя его бросать. Мы – одна команда.

– Неизвестно, с чем нам придётся столкнуться, – возразил Даркус.

– Вот именно! – Вирджиния многозначительно изогнула бровь. – Поэтому он нам и нужен! Он ужасно умный – куда нам с тобой до него.

Даркус посмотрел на собравшуюся у костра пёструю компанию. Дядя Макс и Эмма развешивали гамаки, Мотти поддерживала огонь и готовила ужин, а Бертольд сидел рядом, рассматривая свою лодыжку. Даркус подумал о Лукреции Каттэр, представил, что их ждёт в «Биоме», и сердце у него сжалось от страха. Когда он спасал папу из «Вершин», то в основном всё сделал сам, только жуки и Новак помогали. Так было проще.

– Даркус, есть хочешь? – окликнул его дядя Макс. – Мотти приготовила рис с бобами.

– Иду! – ответил Даркус и поднялся, ухватившись за протянутую руку Вирджинии.

Он сел рядом с Бертольдом, улыбнулся Мотти и вежливо сказал:

– Пахнет вкусно.

– Неправда, – ответила Мотти. – Но желудок набить можно.

Эмма дала ей металлическую миску:

– Мотти, мне положи, пожалуйста, доверху! Я уже месяц нормальной еды не пробовала.

Дядя Макс сел рядом с Эммой.

– Так что тебе поведал о «Биоме» этот доктор Ленка? Что-нибудь полезное?

Она кивнула, продолжая жевать. Потом проглотила то, что было во рту, и ответила:

– Весь комплекс построен на основе шестиугольников.

Девушка вытащила из кармана сложенный листок бумаги – приблизительную схему, кое-как начерченную шариковой ручкой.

– Вот этот шестиугольник в центре – самый большой купол. Насколько я поняла, там полно растений, как в огромной теплице. Я обошла кругом всю конструкцию – высматривала всё, что возможно разглядеть снаружи. Ленка сказал, у каждого купола своё назначение. Вот в этом – помещения для учёных, в этом – для обслуживающего персонала. Один купол – у Лукреции в личном пользовании, туда и не заглянешь никак. В этом – кладовые, прачечная и так далее… И ещё вот этот. – Эмма ткнула пальцем в шестиугольник рядом с квадратиком, который она надписала: «Дверь». – Здесь находятся мониторы охранной системы, генераторы, серверная, климат-контроль и кондиционеры. Если пробраться в этот купол, мы сможем увидеть всё, что происходит в «Биоме».

– А здесь что? – Даркус показал ложкой на шестиугольник, на котором не было никаких пометок.

– Тюремные камеры, – ответила Эмма.

– Там, наверное, папа и Новак.

– Спенсер, скорее всего, в том куполе, где работают учёные, – прибавил Бертольд.

– Это – река. – Эмма провела пальцем по извилистой линии, пересекающей центральный шестиугольник. – А это – обрыв. Тут водопад. Ленка говорил, что под землёй, в центральном куполе, находится огромная ферма насекомых.

– Под землёй!

На Даркуса навалилось отчаяние. «Биом» такой громадный! Неизвестно, сколько времени понадобится, чтобы найти папу и Новак, даже с помощью жуков, а потом ведь ещё нужно будет каким-то образом вытащить их оттуда.

– Самая большая трудность, – Эмма указала на квадратик с пометкой «дверь», – заключается в том, что войти в этот стеклянный лабиринт можно только через один-единственный люк в земле. Крышка люка поднимается автоматически, а дальше проложен туннель. Я подходила к люку ночью. Открыть его вручную нет никакой возможности, а других дверей в комплексе нет.

Наступило долгое молчание. Все таращились на мятый бумажный листок.

– Спорим, я смогу её открыть! – сказал Бертольд, внезапно выпрямляясь.

– Что? – Эмма нахмурилась. – Что-то не верится. Я всё перепробовала!

– Даркус, дай мне твой рюкзак! – Бертольд расстегнул карман рюкзака, вынул приборчик и нажал на экран пальцем. Появился белый шестиугольник. – Вот этим и открою!

У Эммы на лице расплылась улыбка от уха до уха.

– Ну, детишки, вы не перестаёте меня удивлять! Откуда это у вас? Можно посмотреть?

Бертольд протянул ей прибор. Эмма повертела его в руках, провела пальцем по экрану, на что-то нажала.

– Нам это устройство дал американский энтомолог, его зовут Хенк, – сказал Даркус. – Когда Лукреция Каттэр улетела на вертолёте, куча вещей осталась валяться на тротуаре, вот там его и нашли.

– Похоже на дистанционные пульты, которыми пользуются её громилы. – Эмма вернула им прибор. – Бертольд, у тебя действительно в руках ключ от входной двери «Биома»!

Даркус уставился на чёрный прямоугольник.

– А если мы не сумеем заставить его работать… – Эмма ложкой собрала на тарелке остатки риса с бобами и положила в рот. – Всегда есть план «Б».

– План «Б»? – переспросила Вирджиния.

– Проникнем в купол по реке, – ответила Эмма, проводя языком по передним зубам. – Я сегодня утром видела, как ваши бывшие соседи именно так пытались забраться внутрь. И кажется, у них получилось, если только они живы остались.

– Хамфри и Пикеринг? – спросил дядя Макс.

Эмма кивнула:

– Тощий человечек, как будто из тонких палочек составленный, и здоровенный увалень. Их ещё арестовали после пожара в магазине.

– Они здесь?! – изумился Даркус. – Как это? Ну, то есть…

– Я думаю, они прилетели вместе с Лукрецией Каттэр. Появились здесь примерно тогда, когда приземлился вертолёт. – Эмма пожала плечами. – С тех пор долго шарахались по лесу. Парочка придурков-самоубийц! Приманили голодных хищников со всей округи.

– Представьте, если бы их слопал ягуар! – Вирджиния захихикала.

– Тебе не стыдно? – укорил её Бертольд. – Нехорошо так говорить!

Вирджиния скорчила рожу и напомнила:

– И это сказал мальчик, который заманил их в груду горящей мебели и всячески старался сжечь заживо!

– Неправда! В смысле… я не хотел…

Даркус засмеялся.

– Хорош, спать пора! – объявил дядя Макс, поднимаясь. – Завтра пойдём к «Биому» и составим план атаки.

19
«Тангейзер»

Лукреция Каттэр согласилась с ним встретиться. Это его шанс поговорить с ней о Новак. Барти глубоко вздохнул и шагнул через порог. Помещение над лабораторией напоминало вестибюль дорогого отеля. За стойкой бара, у дальней стены, располагалась обзорная галерея с видом на купол «Аркадия». Лукреция стояла спиной к Барти, любуясь своим райским уголком. В центре красовался концертный рояль. Глядя вниз, Барти видел лабораторию, стеклянную стену и часть окукливателя.

– Что тебе, Бартоломью? – Лукреция, не оборачиваясь, знала, что он стоит позади.

– Меня беспокоит, что мы собираемся заставить Новак второй раз пройти через окукливание, – сказал Барти. – Это может её убить.

– А ты не думай о девчонке как о человеческой личности с именем. Думай о ней как о генетическом эксперименте. Она и имя-то получила только потому, что родилась. Одно время я называла её Ридикюльчик. – Лукреция засмеялась.

– Я так не могу. – Барти покачал головой. – И не хочу.

– Меня так умиляют твои слабости! – хмыкнула Лукреция. – Знаешь, твоя неспособность убивать – одна из причин, почему я не рассматриваю тебя как угрозу. Безнадёжная вера в то, что добро победит, лишает тебя силы и делает совершенно безопасным.

– Новак – ребёнок…

– Хватит! Девчонка подвергнется полному окукливанию, – оборвала его Лукреция. – Я не смогу стать такой, как желаю, не пройдя полной метаморфозы, а уверенности в успехе не будет, пока я не проверю весь процесс на практике. Испытывать лучше именно на ней, потому что она – моя генетическая копия. Мы – единственные два человеческих организма, прошедшие окукливание и оставшиеся в живых. Моя миссия слишком важна, чтобы рисковать собственной жизнью, поэтому ей придётся перенести второе окукливание, нравится тебе это или нет.

– Люси, помилосердствуй! – взмолился Бар-ти. – Как её ни называй, она твоя дочь!

Лукреция фыркнула:

– Окукливание Новак состоится завтра. Не хочешь – можешь не присутствовать, это твой выбор.

Наступило долгое молчание.

Барти подошёл к роялю.

– Ты ещё играешь? – Он пробежался пальцами по клавишам, наигрывая случайную последовательность нот. – Я помню, когда-то ты была неплохой пианисткой.

– Приятно слышать. – Лукреция вскинула голову. – Да, я всё ещё играю. В конце концов, музыка – способ выразить душу.

– Так ты всё ещё веришь, что у тебя есть душа?

– Бартоломью, души бывают не только у людей, – ответила она. – У слонов, обезьян, жуков – у всех живых существ есть душа. И у деревьев есть души, я в это верю, а ты?

Барти посмотрел прямо в её непроницаемые фасеточные глаза.

– То, что ты задумала… и что уже делаешь, приведёт к гибели миллионов людей. Ты совершаешь геноцид. Я не понимаю, как ты можешь рассуждать о выражении души через музыку и в то же время с улыбкой творить массовые убийства.

Ноздри Лукреции гневно раздулись. Она, широко шагая и раскачиваясь в такт, подошла к роялю. Села, положила на клавиши свои человеческие руки – чёрные ногти, пальцы унизаны бриллиантовыми перстнями – и начала играть.

– Неужели для тебя существует только чёрное и белое, без полутонов? – негромко спросила она.

Зазвучали первые ноты. Мелодия показалась Барти смутно знакомой.

– Разве люди как вид не совершают массовые убийства в чудовищных масштабах? За последние полвека сорок процентов животных исчезли с лица Земли. Разве безудержный рост населения и наша вечная погоня за богатством не убивают планету? Мы приближаем собственную гибель войнами за полезные ископаемые и применением ядерного оружия. – Лукреция сыграла крещендо несколько аккордов. – Чем, по-твоему, человечество заслуживает, чтобы его спасали? Разве сердце у тебя не болит за последних слонов, последних жирафов? Ты не задумывался, что останется в наследство твоим внукам? Разве ты не хочешь всё это прекратить?

– Конечно же, но…

– Ты не знаешь, как это сделать. Да? Тебе не хватает широты мышления. В Библии сказано: блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. И мы думаем, что кроткие – это люди, но почему мы ограничиваемся только собственным биологическим видом? Да, кроткие действительно унаследуют землю; точнее, я намерена подарить им её. Я подарю Землю жукам.

Её слова обрушились на Барти словно удар кувалдой.

– Ты правда считаешь, что сможешь совладать с правительствами всего мира?

– Уже смогла.

– Люси… Они сбросят на тебя ядерную бомбу.

– Ха! – Лукреция рассмеялась и заиграла быстрее, прибавив две жучиные ноги на верхнюю и нижнюю октавы. – Злые мальчишки со своими страшными бомбами! Все должны трястись от страха, когда хулиганы машут кулаками. Только я их не боюсь! «Биом» – самодостаточная экосистема с перенасыщенной кислородом атмосферой. В шестиугольных ячейках конструкции использовано непробиваемое стекло армейского образца, такое обычно бывает в кабинах стратегических бомбардировщиков класса «Стелс». И к тому же более половины комплекса размещается под землёй. Если меня попробуют бомбить, я уничтожу ещё больше их запасов продовольствия, как это было в Индии. А если применят ядерное оружие, с таким же успехом люди могли бы самих себя разбомбить, ведь тропические леса Амазонки – лёгкие планеты. Они уничтожат собственную почву, собственные урожаи и собственные запасы пресной воды. Я превратила Землю в огромную шахматную доску и поставила противнику шах и мат!

– Но зачем?

– Бартоломью, я намерена изменить ход истории. Я истреблю человечество и заново заселю планету дикими животными. В живых оставлю только тех людей, для кого окружающая среда важнее собственной бессмысленной жизни.

– Я понимаю, что тебе это кажется решением проблемы, но…

– Проблема глобального потепления не имеет решения. Это мы довели планету до ужасного состояния. Точка невозврата давно пройдена.

– Люси, это абсолютно неверно! – Барти обошёл вокруг рояля, чтобы смотреть ей в лицо. – Пострадают прежде всего слабые. Дети и бедняки умрут от голода в первую очередь.

– Тут уж ничего не поделаешь. Спасение человеческих существ не входит в мою задачу. Моя задача – спасти планету. Я одна в достаточной степени неравнодушна, чтобы хоть что-нибудь предпринять по этому поводу.

– Ошибаешься! – Барти с силой ударил кулаком по крышке рояля, но Лукреция продолжала играть всё агрессивнее. – Неравнодушных людей – миллионы!

– Где же они? – прошипела Лукреция. – Я вижу другое. Люди защищают накопленные богатства и власть, они избирают политиков, которые всё делают для того, чтобы богатые богатели, а бедные становились ещё беднее. Окружающая среда их не волнует, а в изменения климата они попросту не желают верить.

– Это ещё не всё человечество! – возразил Барти.

– Где восстания, где революции? – вскричала Лукреция. – Где те люди, которые потребовали бы при выборах прежде всего принимать во внимание вопросы экологии? Что-то я не слышу их протестов! – Мелодия становилась всё более бурной, она гремела в лихорадочном ритме. – Человечество слабо, именно поэтому планете нужна я! Человечество как чума. Дело не только в климате, дело ещё и в жизненном пространстве. Нам уже негде выращивать еду, чтобы прокормить человеческие орды!

– Проблему перенаселённости можно решать и другими способами.

– Нет достаточно действенных способов, а если бы и были, люди, стоящие у власти, не дадут им хода. Бартоломью, мой подход – единственно возможный. – Она улыбнулась, оскалившись, как жуткое привидение. – Вообрази, какой прекрасной станет наша планета, когда я закончу выбраковку и в дикую природу вернутся гигантские насекомые!

– Кто поставил тебя на место Бога? – прошептал Барти, качая головой.

– Я сама себя поставила! А люди будут мне поклоняться и выполнять мои повеления – или умрут.

Она подалась вперёд и втянула воздух остатками носа. Музыка взмыла ввысь и обрушилась водопадом звуков.

Барти вдруг узнал мелодию. Это была увертюра к опере «Тангейзер». Когда-то давно Люси водила его в Королевскую оперу послушать это произведение. Она всегда любила Вагнера.

Барти шагнул вперёд и, закрыв глаза, положил ей руку на плечо.

– Ты в самом деле не боишься бомб? – тихо спросил он.

– Пусть делают что хотят. – Она склонилась над клавиатурой, её туловище раскачивалось в такт музыке. – Подземную часть «Биома» можно загерметизировать, изолировав её от верхних теплиц. Взрыв нас не коснётся, и ядерные осадки никак на нас не подействуют. Мы сможем существовать автономно в течение десятилетий, а вот остальная часть планеты сильно пострадает. – Лукреция рассмеялась. – Знаешь старую поговорку: мол, после ядерной катастрофы выживут только тараканы? Это неправда. Выживут все жуки!

– Ты всё продумала.

– Бартоломью… – Она подняла голову и посмотрела на него. – В своё время ты открыл мне глаза на красоту нашей Земли. Ты подвёл меня к краю пропасти и заставил раскрыть свой ум и сердце для мира природы, а потом бросил. Мне осталось наблюдать, как человечество истребляет один вид живых существ за другим, выжигает и перепахивает их ареалы выживания. Сколько ещё миль Большого Барьерного рифа нужно уничтожить, чтобы у тебя кончилось терпение? Сколько ещё целлофановых пакетов надо найти в желудках у китов? Сколько квадратных миль тропического леса променять на нефть? Это должно прекратиться! Я проведу выбраковку – и планета вздохнёт свободнее. Планета скажет мне спасибо, а большего мне и не надо.

Музыка рассыпалась короткими музыкальными фразами. Лукреция закрыла глаза.

– Бартоломью, я знаю: ты чувствуешь то же, что и я! – Она вздохнула. – Поэтому я тебе и доверяю.

Лукреция доиграла завершающие такты увертюры, и только последняя нота долго ещё звучала в комнате.

20
Грязевая ванна

Даркус лежал в гамаке и слушал, как похрапывает дядя Макс. Остальные уже полчаса как перестали ворочаться в своих подвесных люльках. Мальчик осторожно сел и осмотрелся. Все спали. Медленно и насколько возможно тихо Даркус отцепил москитную сетку над гамаком и соскользнул на землю. Минутку постоял, проверяя, не проснулся ли кто. Он был полностью одет и обут, на шее висела бамбуковая клетка с Бакстером.

Рюкзак лежал там, где Даркус его оставил с вечера, у изножья гамака, уже собранный в дорогу. Мальчик открыл его и посмотрел, как себя чувствуют жуки. Перед тем как лечь, Даркус вытряхнул всё из рюкзака, насыпал на дно толстый слой опилок, сверху поставил несколько баночек желе и тихонько пересадил туда всех жуков Базового лагеря. Одна только Вирджиния поинтересовалась, что это он делает, и Даркус ей наплёл, будто бы просто кормит жуков и устраивает их на ночлег. Сейчас, наклонившись к рюкзаку, он чуть слышно пощёлкал языком. Жуки уставились на него, дружно кивая и стрекоча. Они были готовы.

Даркус надел рюкзак не застёгивая и бросил прощальный взгляд на сонный лагерь. Костёр догорел, только угольки слабо светились в темноте. Так будет лучше для всех. Мальчик бесшумно прокрался к тропинке, которая, по словам Эммы Лэм, вела к «Биому». Шёл минут десять, пока не уверился, что его уже не видно из лагеря. Тогда он остановился и достал прозрачный пластмассовый эксгаустер.

– Эй, светлячки, мне нужно немножко света! – позвал он шёпотом.

Из рюкзака вылетели двадцать семь светлячков.

Даркус отвинтил крышечку эксгаустера.

– Летите внутрь, пожалуйста! Там вы будете в безопасности.

Светлячки послушно впорхнули в эксгаустер. Даркус закрыл его крышкой и, подняв повыше светлячковый фонарик, медленно двинулся дальше.

Постепенно темнота и одиночество начали действовать ему на нервы. Даркус засомневался, правильно ли он идёт.

– Бакстер, а вдруг Эмма Лэм ошиблась? Давай проверим по карте, точно ли эта тропа ведёт к «Биому».

Он вытащил из бокового кармашка рюкзака компас и карту и поставил фонарь на землю.

– Дай я посмотрю! – прошипел чей-то голос. – Я в этом лучше разбираюсь.

– А-а-а-а-а! – Даркус подскочил и уронил компас.

У него за плечом стояла Вирджиния.

– Это ты? Свинство какое! Ты меня до смерти напугала!

– Ну извини! – хихикнула она.

– Ты что вообще здесь делаешь? – Сердце у Даркуса всё ещё колотилось.

– Я могла бы у тебя то же самое спросить. – Девочка насмешливо улыбнулась. – Интересно, куда это ты отправился среди ночи?

Даркус насупился и промолчал.

– Так что скажешь?

– Я просто хотел кое-что попробовать.

– Да ну? – Вирджиния изогнула бровь. – Что именно?

– Мне не спалось, и я решил попробовать открыть тот люк дистанционным пультом, – заявил Даркус. – Если не получится, значит, надо искать другой способ пробраться туда.

– А если бы получилось?

– Тогда… Я бы вернулся и всем рассказал, – соврал Даркус.

– Ага, конечно! – Вирджиния показала на рюкзак. – А жуков с собой захватил для того, чтобы…

– Для безопасности, – прервал её Даркус. – Чтобы дорогу освещали и так, на случай…

– На какой случай?

– А ты что не спишь? – пошёл в наступление Даркус.

– За тобой слежу. – Вирджиния пожала плечами, как будто ответ был очевиден.

– Следишь за мной?

– Ну да, мы все по очереди за тобой следим, с самого Рождества.

– Что?!

– Мы за тебя беспокоимся.

– Я в норме.

– А как же! У тебя на глазах твой папа сел в вертолёт и улетел с Лукрецией Каттэр, и это после того, как ты примчался за океан к нему на помощь. С чего бы тебе не быть в норме?

– Вирджиния, я в норме, я же сказал!

– Серьёзно? – Она скрестила руки на груди. – В норме, значит? У тебя поэтому ещё с кинопремии всякие странности появились? Не только я, Бертольд тоже заметил. Ты, чуть что, злишься и больше не рассказываешь нам, о чём ты думаешь.

– Разве?

– Не-а. Как будто считаешь, мы не поймём или что это тебя одного касается. – Она уронила руки. – Наверное, нам не так тяжело, как тебе, но ведь сейчас все как в осаде, не только ты!

– Думаешь, я не знаю?! – психанул Даркус. – Всякие там статьи в газетах, погибшие урожаи, бомбардировки ещё… Дальше что? Дети начнут умирать с голоду? Я не могу всё это остановить, Вирджиния, я не знаю, что делать! – Он замотал головой. – Я просто хочу вернуть папу! Домой хочу!

– Это касается всех нас и наших близких. – Вирджиния наклонилась поближе к нему. – Или мы не имеем права сражаться за то, во что верим? Я здесь за свою маму, и за папу, и братьев с сёстрами! Мы должны общими силами остановить Лукрецию Каттэр. Позволь нам помогать тебе!

– Чем вы мне поможете? Я даже не знаю, как будет правильно поступить. Я не хочу ни с кем воевать. Я просто хочу к папе! – Голос Даркуса задрожал. – Если всё-таки будут бомбить, я хочу быть вместе с ним, когда это случится!

– Ты поэтому сбежал среди ночи?

– Я хотел пробраться в «Биом». Думал, если пойду один с жуками, будет легче незаметно отыскать папу. – Он посмотрел на Вирджинию. – И ещё: если я возьму с собой пульт, вы все не сможете войти внутрь и вернётесь домой. Туда, где безопасно. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-нибудь пострадал. Все почему-то считают меня героем, который обязательно придумает, как всех спасти. А я не знаю! Я и жуков Лукреции убивать не хочу.

– Я догадалась. – Вирджиния вздохнула. – Какая у тебя каша в голове! Я потому и попросила Марвина меня разбудить, если ты что-нибудь учудишь.

Тут жук, висевший на косичке Вирджинии, помахал Даркусу лапкой с блестящим красным когтем.

– Надо было рассказать мне про все эти мысли!

– Прости, я… – Даркус уставился себе под ноги.

– Нужно, чтобы кто-то прикрывал твою спину.

Даркус вскинул голову:

– Что?

– Одна голова – хорошо, а две – лучше, так? – Вирджиния улыбнулась.

– Ты не станешь меня уговаривать, чтобы я вернулся в лагерь?

– Не-а. Слушай, я же понимаю. Бертольд ранен, а тебе надо найти папу. Всё логично. Я бы и сама, наверное, поступила так же.

– Правда?

– Но я не могу тебя отпустить одного бродить по тропическому лесу. Что, если на тебя нападут хищники? Или змея укусит? Если идти вдвоём, кто-то из нас хотя бы сможет привести помощь.

– Я не один, – упрямо сказал Даркус. – Я с жуками.

– А если у тебя получится открыть дверь… – Вирджиния пронзила его взглядом. – То я пойду с тобой!

Даркус улыбнулся. Ему вдруг стало легче на душе.

– Хорошо.

– Так что даже не возражай, слышать ничего не желаю… – Вирджиния вытаращила на него глаза. – Ты сказал – хорошо?

– Ага! – Даркус засмеялся. – Я не хотел никого звать с собой, потому что нечестно втягивать друзей в такие опасные дела. Но раз уж так вышло… Я рад!

Вирджиния заулыбалась и подняла с земли светлячковый фонарик.

– Тогда пошли, чего ждём? Кстати, тропа ведёт куда надо, я проверяла… Ой, а ещё я принесла твою палку-рогульку, оружие против змей. – Вирджиния протянула ему палку. – Осторожность не помешает, а то тут попадаются ямкоголовые гадюки. Знаешь, на Амазонке водится больше ста тридцати пяти видов змей! По крайней мере, так сказано в справочнике Бертольда. На самом деле небось ещё больше.

– Не говори такое, когда мы собираемся ночью идти в джунгли!

– Ладно, прости.

Даркус сложил карту, и какое-то время они с Вирджинией молча шагали рядом, разглядывая светящиеся грибы, которые росли на замшелых стволах, и при каждом непонятном шуме в зарослях тревожно оглядываясь друг на друга. Вдвоём им было уже не так страшно, и они продвигались довольно быстро, предупреждая друг друга о препятствиях на пути и помогая перелезать через упавшие деревья. Несколько раз они видели змей, то и дело пугались обезьян, но обитатели тропического леса не особо ими интересовались.

– Даркус! – вдруг взвизгнула Вирджиния.

Он быстро обернулся. Вирджиния застыла на месте и проговорила, почти не разжимая губ:

– Я попалась в громадную паутину, как муха.

Она явно была сильно напугана.

– Стой, не двигайся! – приказал Даркус.

Мальчик поднял фонарь повыше и увидел на затылке у Вирджинии паутину и её хозяина, паука-золотопряда, размером с игрушку йо-йо. Его можно узнать по полосатым конечностям и белым пятнышкам на спинке.

– Спокойно, я его вижу! Кажется, это золотопряд. Он тебя не укусит, они не агрессивные.

– Проверь, пожалуйста, как там Марвин! – попросила Вирджиния.

– Его я тоже вижу, он в порядке.

Даркус сделал глубокий вдох и схватил золотопряда правой рукой. Он никогда ещё не держал в руках такого большого паука. Мальчик посадил паука на поваленный древесный ствол, и тот, перебирая тонкими ногами, побежал прочь.

– Всё, он убежал!

Вирджиния, судорожно дёргаясь, принялась отдирать липкие нити паутины от волос, лица и плеч.

– Фу-у, какая гадость! Там ещё куча всякой дохлятины запуталась. – Её передёрнуло. – Марвин, ты как?

Вирджиния вытерла руки о штаны и посадила жука-лягушку в бамбуковую клетку, висевшую на шнурке у неё на шее.

– Я так испугалась, что ты пойдёшь пауку на ужин! В клетку лезь давай! И сиди там!

Они напились воды из фляжки и пожевали немного сушёных манго, которые Даркус стащил из припасов Мотти.

– Обалдеть можно – даже среди ночи не видно звёзд, – сказала Вирджиния, глядя вверх. – Кроны деревьев слишком густые.

– К счастью, у нас тут собственные звёзды есть. – Даркус кивнул на фонарик со светлячками и просунул в клетку Бакстера кусочек манго.

– Тропический лес – как будто совсем другой мир.

– Ага, я понимаю, о чём ты.

– Кажется, я не до конца осознавала, что значат слова «дикая природа», пока не попала сюда, – продолжала Вирджиния. – Здесь человек ничего не решает. Совсем другая жизнь.

Даркус кивнул:

– Это потрясающе!

– Это жутко. Ты крут, что собирался один идти в джунгли. Я бы не смогла, наверное.

Даркус промолчал. Он и сам теперь не был уверен, далеко ли ушёл бы в одиночку.

– Вообще, скоро ли покажется «Биом», а? – спросила Вирджиния. – Мы уже сто лет плетёмся.

– Не знаю. Нужно добраться до люка раньше, чем солнце взойдёт.

– Эмма говорила, полдня пути. Сколько это – четыре часа, пять? Может, шесть?

– А сколько мы уже идём?

– Часа три?

– Значит, уже немного осталось. Пошли скорее! – Даркус зашагал вперёд.

Вирджиния встала и последовала за ним, но Даркус вдруг предостерегающе махнул рукой.

– Что такое? – шёпотом спросила Вирджиния, на цыпочках подбираясь ближе.

– Понятия не имею. – Даркус обернулся к ней. – Слышишь?

Слева доносилось какое-то странное хлюпанье и сопение.

– Кто это там?.. – Вирджиния широко раскрыла глаза от страха. – Но нам явно не стоит с ним встречаться!

Даркус показал жестами, что это нечто неизвестное надо обойти кругом. Он попятился, наступил на замшелый сук, поскользнулся и, вскрикнув, грохнулся боком в гущу низеньких древовидных папоротников. Еле ухитрился не придавить Бакстера и жуков в рюкзаке.

Раздался леденящий душу визг. Существо, которое хлюпало и сопело за кустами, с топотом ринулось прямо на них. Даркус в ужасе вскочил и постарался забиться в рощицу древовидных папоротников, а Вирджиния спряталась за большим валуном.

Из густой листвы выскочил зверь размером с корову, с мордой муравьеда, пронёсся мимо и скрылся в джунглях. Несколько минут Даркус и Вирджиния молча таращились друг на друга, каждый – из своего укрытия. Потом посмотрели туда, где исчез неизвестный зверь. Топот слышался всё глуше. Потом вновь раздался отдалённый визг. Даркус осторожно вышел из-за папоротника, Вирджиния – из-за валуна.

– Кто это? – прошептала Вирджиния.

– По-моему, – Даркус почесал в затылке, – это тапир.

– Тапир, значит. – Вирджиния прижала руку к груди. – У меня из-за него чуть инфаркт не случился.

Они подошли к тому месту, откуда выбежал тапир, и увидели истоптанную ямку полужидкой грязи, а рядом – лужу стоячей воды.

– Он принимал грязевую ванну! – улыбнулась Вирджиния.

– Вот почему так хлюпало!

Они расхохотались от облегчения – подумаешь, помешали тапиру купаться! – и прибавили шагу. Приключение напомнило им, что в джунглях водятся крупные звери и некоторые могут быть опасны.

– Погоди, а где тропа? – Вирджиния закрутилась на месте.

Даркус испуганно посмотрел на неё, потом стал рассматривать почву. Тропинка, по которой они шли, исчезла.

– Пойдём туда – там светлее. – Даркус показал на просвет между деревьями, где проглядывало небо.

– Наверное, мы сбились с направления из-за тапира, – сказала Вирджиния, злясь на саму себя.

– Ничего страшного. Остановимся вон там и сверимся с картой и компасом. Мы ещё не так далеко отошли от тропы, можно будет вернуться.

Выйдя на полянку, где казалось светлее благодаря луне и звёздам, они встали на колени, и Даркус расстелил на земле карту.

– Давай компас! – Мальчик протянул руку.

Вирджиния пошарила по карманам и посмотрела на него.

– Он у тебя.

– Не-а. Ты его взяла, когда сказала, что лучше умеешь читать карту.

Вирджиния ахнула:

– Я его, наверное, уронила, когда тапир на нас побежал!..

Друзья в страхе переглянулись. Даркус посмотрел на карту и понял, что не представляет, где они сейчас находятся. От ужаса сдавило лёгкие, стало трудно дышать.

– Без паники! – Вирджиния тревожно озиралась. – Тропа где-то рядом!

– Будем честны: мы заблудились. – Даркус шлёпнулся на землю и снял со спины рюкзак. На душе лежала свинцовая тяжесть. – Лучше пересидим здесь до рассвета.

– Ох, Даркус! – Карие глазищи Вирджинии наполнились слезами. – Прости меня, пожалуйста! Я не нарочно компас уронила. Я, я…

– Успокойся! Ещё неизвестно, ты ли его уронила. – Даркус потянул Вирджинию за руку и усадил рядом с собой. – Может, это я его потерял, когда поскользнулся.

– Ты просто меня утешаешь. – Вирджиния отвернулась. – Я всё испортила.

– Эй, смотри! – Даркус показал пальцем.

Из рюкзака решительно выползали жуки-навозники. Они спустились на землю и гуськом потопали через поляну.

– Куда это они? – спросила Вирджиния.

– Ха! – Даркус вскочил и дёрнул Вирджинию за шиворот, поднимая на ноги. – Они показывают нам дорогу! – Он ткнул пальцем в усеянное звёздами небо. – Жуки-навозники умеют определять направление по Млечному Пути. Им не нужен компас!

Даркус от волнения затряс Вирджинию за плечи.

– Мы не заблудимся, пока у нас есть жуки и звёзды! – Он схватил рюкзак и эксгаустер со светлячками. – Пошли, ещё чуть-чуть!

Они шли за жуками-навозниками, иногда забегая вперёд, расчищая им путь и оберегая, словно два великана-телохранителя.

Деревья впереди наконец расступились. Жуки-навозники промаршировали на опушку, а там растопырили надкрылья и взлетели, покружились над головой Даркуса и один за другим вернулись в рюкзак.

– Обалдеть! – выдохнула Вирджиния, придерживаясь рукой за дерево.

У Даркуса от открывшегося вида отвисла челюсть. Среди буйной тропической растительности стояло здание размером с собор Святого Павла в Лондоне, сплошь из стекла и металла. Меньших куполов не было видно в темноте, но Даркус знал, что они тоже здесь.

– Дошли! – Вирджиния улыбнулась Даркусу.

Даркус кивнул, не отводя взгляда от «Биома». Там папа, и Даркус его обязательно найдёт.

– Пойдём!

Он потянул Вирджинию за руку. Они обошли по краю посадочную площадку с вертолётом, стараясь подобраться как можно ближе к люку. Даркус вытащил из кармана чёрный приборчик-пульт и повернул его к «Биому».

– Смотри! – Вирджиния показала пальцем.

В правом верхнем углу экранчика разгорался крохотный светящийся треугольник. Вот он стал чуть больше, а потом в центре экрана вспыхнуло одно-единственное слово –

ОНЛАЙН.

– Ур-а-а-а! – Вирджиния с облегчением вздохнула.

Слово исчезло, и вместо него появился шестиугольник. Даркус вновь нацелил приборчик на вход в «Биом» и коснулся шестиугольника. Люк поехал вниз, а потом вбок. В земле открылся тёмный провал размером с грузовик.

Сзади в кустах послышался шум, как будто кто-то чихнул. Даркус в тревоге оглянулся на Вирджинию.

– Бежим, скорее! – зашипела она и, пригибаясь, бросилась к отверстию.

Даркус побежал за ней. Они влетели в туннель. На потолке зажглись яркие шестиугольные лампы. Люк начал закрываться.

– Скорее, смотри сюда! – Вирджиния упала на колени возле шестиугольной плитки в полу с углублением, за которое можно было ухватиться рукой.

Девочка подняла плитку – под ней оказалась шахта с лесенкой вдоль стенки.

– Надо уходить! Эмма говорила, тут везде есть видеокамеры.

Даркус посмотрел вверх и увидел на потолке стеклянный шар.

– Даркус, идём! Спускайся!

Даркус спешно полез вниз. Вирджиния спускалась за ним, задвинув плитку на место.

Наконец они оказались в полутёмном туннеле.

– Как ты думаешь, нас заметили?

Вирджиния прислушалась.

– Вроде сигнал тревоги не зазвенел. Будем надеяться, что охранники спят.

– Погоди, откуда ты узнала, что плитку можно поднять?

– Во-первых, там держалка есть, а ещё Эмма говорила, что под землёй проложены туннели для техобслуживания. Доктор Ленка ей сказал, что в них нет видеокамер.

Даркус нахмурился:

– Когда она это говорила?

– Я её расспрашивала насчёт всяких интересных сведений, пока она развешивала гамаки, – самодовольно ответила Вирджиния. – Ну что, рад, что взял меня с собой?

– Что ещё она рассказывала?

– Что ферма для насекомых расположена под самым большим куполом и там всего одна или две видеокамеры, а вот их надо остерегаться.

– Тогда пошли вниз! – Даркус стал осматривать пол в поисках ещё одной плитки с «держалкой». – Я хочу познакомиться со здешними жуками.

21
Консорт[10] королевы

За Новак пришли двое мужчин в белых лабораторных халатах. В прошлый раз приходил доктор Ленка. Новак помнила, как он тащил её вверх по ступенькам к окукливателю. Тогда она не догадывалась, что её ждёт, зато теперь знала и принялась вырываться.

Лаборанты, преодолев сопротивление девочки, пристегнули её к носилкам – руки, ноги, потом шею. Новак перестала дёргаться и начала кричать:

– Пустите меня! Пустите!

Лаборанты, не обращая внимания на её крики, подняли носилки, выдвинув складные ножки, и покатили по коридорам. Новак смотрела на мелькавшие вверху шестиугольные потолочные плитки и отчаянно кричала, одновременно придумывая, как бы удрать.

Каталка остановилась. Повернув голову, Новак увидела дверь. Возле двери стояли папа Даркуса и Спенсер, оба в белых халатах.

– Отпустите меня! – закричала Новак. – Спасите!

Она смотрела прямо на Спенсера, а он отвёл глаза.

Папа Даркуса, не глядя на Новак, что-то негромко сказал тем двоим, что её привезли. Они кивнули и ушли.

– Здравствуй, Новак, – спокойно сказал папа Даркуса, подойдя к изголовью каталки.

– Предатель! – крикнула Новак и плюнула ему в лицо.

Бартоломью Катл вытер лицо рукавом, потом отвернулся и тихо, настойчиво проговорил:

– Пожалуйста, слушай очень внимательно всё, что я буду говорить. Даже если я не к тебе обращаюсь.

Тут Спенсер подошёл к каталке с другой стороны, а папа Даркуса заговорил громче, бодрым голосом:

– Сегодня мы проводим необычайно важный эксперимент, и тебе очень повезло, что ты в нём участвуешь. Верно, Спенсер?

Новак посмотрела на Спенсера. Она не могла понять, что означает странное поведение Даркусова папы. Спенсер чуть заметно подмигнул.

– Да, сэр!

Спенсер ухватился за перекладину в ногах каталки и покатил её вперёд. Папа Даркуса направлял каталку.

– Так! Во-первых! – сказал Бартоломью Катл, – не кричи больше, пожалуйста. Это меня расстраивает и к тому же мешает тебе слушать, что я говорю. А ты должна слушать внимательно: это очень важно.

Новак промолчала.

Спенсер кивнул и улыбнулся.

Они свернули в другой коридор, потом ещё в один.

– Проклятье! – Папа Даркуса обернулся, всячески изображая досаду. – Спенсер, я, кажется, ошибся поворотом. Признаюсь, я не представляю, где мы находимся. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к хитросплетениям этого лабиринта. Ты не знаешь, в какой стороне лаборатория окукливания?

– Ага, заблудились?

Новак сразу узнала низкий, словно рычащий голос доктора Ленки и похолодела.

– Нет, – ответил Бартоломью Катл, оборачиваясь. – Мы не заблудились, просто… э-э-э…

– Куда вы везёте девчонку? – спросил доктор Ленка.

Он подошёл к каталке, глядя на Новак сверху вниз.

– Ну что за вопросы! – Папа Даркуса беззаботно рассмеялся. – Ты отлично знаешь, куда мы её везём… – Он сделал паузу. – Ведь знаешь?

– Да, – не очень уверенно ответил доктор Ленка. – Знаю, конечно. Я спрашиваю, в каком направлении ты намерен двигаться, чтобы попасть… э-э-э…

– В лабораторию окукливания?

– Что-о?!

– Я должен подготовить девочку перед тем, как поместить её в камеру окукливания. Мы сегодня будем проводить процесс голометаболии. Но ты, разумеется, и так это знаешь. – Бартоломью улыбнулся. – Придёшь посмотреть? Вероятно, Люси тебя пригласила? Такой волнующий момент! Сегодня будет завершён её титанический труд.

– Конечно, приду, – ответил доктор Ленка. – Я уверен, Люси меня вызовет.

Бартоломью Катл прищурился:

– Уверен?

– Да! – рявкнул доктор Ленка. – Я спросил только потому, что не понял, зачем ты везёшь девчонку в купол техобслуживания.

– Купол техобслуживания? – Бартоломью Катл с удивлением осмотрелся. – Мне сюда совсем не надо! Наверное, придётся признать – я всё-таки заблудился.

– Вот как! – воскликнул, скривившись, доктор Ленка.

– Хенрик, а ты-то что делаешь в техническом куполе? Разве ты не должен сейчас быть в лаборатории, вместе с другими учёными готовить генный материал жука для окукливателя? Там уже вот-вот начнут… А-а, нет, я забыл… – Бартоломью Катл шагнул вперёд, почти вплотную приблизив лицо к лицу доктора Ленки. – Ты предатель, поэтому тебе поручили уборку туалетов!

Ленка не ответил, глядя на Бартоломью горящими от ненависти глазами.

– Тебе никто не рассказал про сегодняшний эксперимент, верно? – прошептал Бартоломью.

Молчание.

– Я так и думал. – Бартоломью отступил на шаг. – Знаешь, если у девчонки окукливание пройдёт нормально, Люси обещала, что я буду следующим.

– Следующим?

Бартоломью Катл кивнул.

– О да! Люси – королева жуков, а я буду её консортом. – Он улыбнулся. – Мы вместе будем править миром.

– Ха! – Доктор Ленка старался рассмеяться, но в горле у него пересохло, и получился только хрип.

Ленка попятился.

Новак, не веря своим ушам, таращилась на Бартоломью.

– Правда, я ещё не выбрал, какой именно ген хотел бы ввести в свою ДНК. – Папа Даркуса задумчиво постукивал себя по губам. – Думал о жуке-геркулесе. Они такие сильные! По-моему, Люси хотела бы видеть рядом с собой сильного жука, ты как считаешь?

Доктор Ленка зашагал прочь. Хлопнула дверь.

– Ах, ах! – пробормотал папа Даркуса. – Кажется, я его расстроил.

Новак почудилось, что на его бесстрастном лице мелькнула улыбка.

– Так, Спенсер, а теперь нам пора везти Новак в медкабинет – проверить жизненные показатели. Прежде чем запустить её в окукливатель, необходимо измерить давление, частоту сердечного ритма, температуру и так далее. Я понимаю, нас уже ждут… Ну ничего, подождут ещё немного. Нельзя допустить, чтобы какой-нибудь вирус нарушил процесс метаморфоза.

– Да, сэр, – ответил Спенсер и развернул каталку. – Нам сюда.

Новак никак не могла понять, что происходит. Окукливатель в лаборатории, в куполе «Аркадия», а её почему-то везут из одного малого купола в другой.

В медкабинете папа Даркуса отстегнул ремни, привязывающие Новак к каталке, и бережно усадил её на больничную койку. Долго и тщательно измерял её рост, вес, пульс. Постучал молоточком по коленкам, проверяя рефлексы. Обстоятельно записал результаты. Велел Новак пропрыгать через всю комнату на одной ножке, потом пройти по прямой. Она всё старалась заглянуть ему или Спенсеру в глаза, что-нибудь угадать по их выражению, но те были слишком заняты проверкой её здоровья и не замечали этих взглядов. Её попросили высунуть язык и мазнули по нему ваткой. Спенсер осмотрел ей горло и уши. Бартоломью Катл попросил развернуть усики-антенны и затем измерил их.

– Кто-нибудь проводил полное исследование твоего организма после первого окукливания? – спросил Бартоломью.

Новак покачала головой.

– По-моему, они только хотели узнать, умру я или нет, больше им ничего не было интересно.

– Жаль, жаль. Ты позволишь взглянуть на твои новые глаза?

Новак отшатнулась: ещё никто не видел её жучиные глаза.

– Нет? Ну хорошо, не волнуйся. – Он указал шариковой ручкой на запястье Новак. – Боюсь, украшения придётся снять. Металл может помешать процессу окукливания.

– Ох! – Новак прикрыла браслет ладонью.

– Хочешь – дай его мне, – предложил Спенсер. – Пусть побудет у меня, а когда всё закончится, я тебе его верну.

Новак вспомнила, как Хепбёрн обрадовалась встрече со Спенсером, и, кивнув, отдала ему браслет.

– Отлично! Я думаю, это всё. – Бартоломью Катл не спеша перечитал свои записи. – Нужно ещё раз как следует проверить.

Новак посмотрела на Спенсера. До неё вдруг дошло, что папа Даркуса нарочно тянет время.

– Э-э, простите! – сказала она. – Можно мне в туалет?

– Да, конечно! – Бартоломью Катл как будто обрадовался. – Нельзя идти в окукливатель с наполненным мочевым пузырём. Знаешь, ты вообще… гм… не торопись. Кишечник также следует очистить. Сделай всё, что нужно.

Новак поморщилась, но кивнула. Спенсер проводил её до дверей туалета и тактично встал чуть в стороне.

Новак села на крышку унитаза. Ей ничего не было нужно, просто если требуется выиграть время, так она тоже поможет. Папа Даркуса велел внимательно слушать всё, что он будет говорить. Новак мысленно повторила весь его разговор с доктором Ленкой, но смысла так и не поняла. Бартоломью Катл явно старался разозлить Ленку, но какая ей от этого польза, Новак не представляла.

Выждав подольше, Новак спустила воду в унитазе, медленно и тщательно вымыла руки и основательно их вытерла. Наконец она вышла из уборной.

– Готово? – бодро спросил Спенсер.

Новак в ответ кивнула, и он отвёл девочку в кабинет, где её ждал Бартоломью Катл.

– Забирайся снова на каталку, Новак, пожалуйста, – попросил он.

Новак послушалась. На этот раз пристёгивать её не стали.

– Ты, наверное, очень гордишься, что можешь сегодня помочь своей маме с экспериментом, – сказал Бартоломью Катл. – Многие люди ничего бы не пожалели, лишь бы взять на себя такую важную часть её работы.

Новак озадаченно посмотрела на Спенсера. Его лицо светилось надеждой, и страх, метавшийся в груди Новак, немного утих. Раз Хепбёрн доверяет Спенсеру, то и она тоже будет.

22
Сильфиды

– Я его долго не удержу! – услышала Новак вопль Моулинга. – Дверь заприте! ЗАПИРАЙТЕ СКОРЕЙ!

Новак хотела сесть, но Бартоломью Катл рукой мягко прижал её к каталке, давая понять, что ей не следует дёргаться. Они неспешным шагом двигались по периметру купола «Аркадия» и в конце концов приблизились к лаборатории.

Папа Даркуса первым шагнул в дверь, за ним – Спенсер, а каталка осталась в коридоре. Новак смотрела в потолок и старалась понять, из-за чего шум и крики.

– Что, чёрт побери, здесь творится?

Новак так и подскочила, заслышав недовольный голос маман. Лукреция Каттэр пронеслась мимо со скоростью паука-охотника[11]. Новак помотала головой – не знаю, мол, – и маман ворвалась в лабораторию. Новак тихонько сползла с каталки и подкралась к двери.

– Это всё Ленка! Он… он… забрался в окукливатель! Он… – Спенсер стоял перед Лукрецией Каттэр, глядя в пол.

– Где все? – Маман повела головой из стороны в сторону, осматривая помещение фасеточными глазами.

– Доктор Вихров ранен. – Бартоломью склонился над кем-то из научных сотрудников. – Нужно срочно перенести его в медкабинет.

Новак ахнула, увидев на стеклянной стене, отделяющей лабораторию от камеры окукливания, алые брызги. Кровь!

– А что с лаборантами?

– По-моему, они разбежались, – ответил Бартоломью.

– Как это – разбежались?! – вскрикнула Лукреция.

Тут вперёд, поклонившись, выступила Лин-Лин.

– Мы с Моулингом услышали, как доктор Вихров зовёт на помощь, – доложила она. – Когда мы прибыли, доктор Ленка был вон там. – Она указала на стеклянную стену. – Он напал на доктора Вихрова. Моулинг отшвырнул доктора Ленку, а я вытащила доктора Вихрова в лабораторию. Мы вместе сдерживали доктора Ленку и загнали его в камеру окукливания. Доктор Вихров последним усилием запер дверь и потерял сознание. Во время драки лаборанты убежали.

– Люси, доктор Вихров истекает кровью! – напряжённо проговорил Бартоломью. – Необходимо остановить кровотечение.

– Известно, гены какого жука доктор Вихров использовал для окукливания? – Лукреция Каттэр, не слушая, подошла к столу и пробежалась пальцами по клавиатуре компьютера. – С каким жуком Хенрик Ленка объединил свою ДНК?

Папа Даркуса заметил Новак:

– Новак, вези сюда каталку!

Он замахал ей, и она увидела, что руки у него в крови.

Она поскорее втащила каталку в лабораторию.

– Новак, – властным шёпотом произнёс папа Даркуса, – потяни за рукоятку и опусти носилки к самому полу.

Новак не двигалась: она не могла отвести взгляд от доктора Вихрова. Всё вокруг было залито кровью, на шее и на лбу у него виднелись глубокие раны, а левого уха вообще не было.

– Новак, послушай меня! Доктору Вихрову необходима помощь. Опусти носилки пониже, тогда я смогу его уложить на каталку.

Папа Даркуса сорвал с себя лабораторный халат, оторвал от него рукава и, скомкав их, пытался зажать раны Вихрова.

– Он умер? – спросила Новак.

– Нет. – Бартоломью посмотрел ей в глаза. – Он поправится, если мы как можно быстрее доставим его в медкабинет. Ты мне поможешь?

Она кивнула и бросилась выполнять распоряжение. Опустила носилки, а потом помогла папе Даркуса бережно переложить на них доктора Вихрова.

– Ох! – Спенсер держал в руке шприц с наклеенным ярлычком. – Silphidae! Видимо, были использованы гены жука из семейства сильфид!

– Жук-мертвоед! – хмыкнула Лукреция. – Как интересно! Что ж, это объясняет неисправимое стремление Хенрика питаться мясом. Жаль, доктор Вихров не подумал об этом, прежде чем согласился провести окукливание.

Бартоломью Катл, потянув за рычаг, поднял носилки на высоту пояса и аккуратно подсунул под голову доктора Вихрова свой изорванный лабораторный халат.

– Я отвезу его в медкабинет, – сказал он Лукреции.

– Нет. – Маман указала на Моулинга. – Он отвезёт.

– Но Вихрову срочно требуется медицинская помощь! – возразил папа Даркуса. – Иначе он может умереть.

– Меня это не волнует, – отрезала Лукреция. – Доктор Вихров мне больше не нужен.

– Но…

– Я сказала: нет! – Лукреция выпрямилась в полный рост.

Наступила тишина. Моулинг повёз каталку прочь.

– Поможешь мне выяснить, во что превратился Хенрик?

– Он всё ещё там, – сказала Лин-Лин. – В окукливателе.

Новак уставилась сквозь стекло на белый кокон, в который её когда-то затолкали. Она запомнила, как преодолела три ступеньки и как захлопнулась дверца, а она свернулась в комочек на дне капсулы, трясясь от страха. После герметизации стало слышно журчание – внешняя полость капсулы заполнялась какой-то жидкостью. Новак не помнила, как вышла из окукливателя. Она очнулась в кровати, чувствуя себя чужой в собственном теле.

– Что мне нужно делать? – спросил Бартоломью Катл.

Он казался расстроенным, лицо у него посерело.

Новак вспомнила разговор в коридоре с доктором Ленкой – как папа Даркуса заявил, что именно он следующий в очереди на окукливание и как потом тянул время в медкабинете. Он знал! Он специально всё подстроил, чтобы спасти Новак от окукливателя, а теперь доктор Вихров ранен и, может быть, умирает.

– Я хочу посмотреть, как прошёл метаморфоз. – Маман захлопала в ладоши, словно обрадованный ребёнок. – Никогда не испытывала процесс на взрослом подопытном. – Она щёлкнула переключателем на консоли. – Хенрик, ты меня слышишь? Сейчас я открою дверь.

Лин-Лин отвела назад левую ногу, а руки выставила вперёд, принимая защитную стойку.

Новак невольно попятилась к выходу. Ей не хотелось видеть, что стало с доктором Ленкой.

Капсула раскрылась дольками, словно распускающийся цветок – лепестками. Дверца окукливателя отъехала вбок. У Новак кровь застыла в жилах. Лицо доктора Ленки напоминало физиономию свирепого жука-пирата. На них смотрел единственный фасеточный глаз, словно подведённый полоской хитиновых чешуек, что тянулась через всю щёку к остатку носа, заканчиваясь там, где полагалось быть верхней губе. Левая половина лица всё ещё была человеческой. Единственный голубой глаз холодно взирал на мир, окружённый бледной морщинистой кожей. Из чёрного провала рта торчали громадные челюсти с острыми, словно бритва, жвалами, с которых капала кровь. Человеческой рукой он поднёс ко рту непонятный окровавленный комок и откусил кусок.

У Новак желудок подкатил к горлу, когда она поняла, что Хенрик Ленка поедает ухо доктора Вихрова.

– Ну, здравствуй, Люси! – раздался голос из репродукторов в лаборатории. – Как тебе мой новый облик?

Он взмахнул левой рукой с оранжево-чёрным экзоскелетом и загнутым когтем вместо кисти.

– Впечатляет! – ответила Лукреция. – Не думала, что у тебя хватит духу.

– Я сделал это для тебя.

Послышался скрежет когтистых ног о металл. Доктор Ленка выбрался из окукливателя и подошёл вплотную к стеклянной перегородке. Посередине его туловища торчали две недоразвитые жучиные конечности.

– Мы с тобой похожи, ты и я! – заявил он. – Люси, тебе больше не придётся быть одинокой. Мы вдвоём сможем править миром!

– Хенрик, я тобой недовольна, – ответила Лукреция. – Ты разогнал моих научных сотрудников и покалечил доктора Вихрова.

Ленка завращал человеческим глазом и расхохотался леденящим душу булькающим смехом.

– Я проголодался!

– Чудовище! – крикнул вдруг Спенсер, бросаясь вперёд. – Доктор Вихров – мой друг!

Бартоломью за плечи оттащил его назад.

– Спенсер, отведи, пожалуйста, Новак обратно в камеру, – попросил он, мягко подталкивая Спенсера к Новак и к двери.

– Нет-нет, пустите мальчишку ко мне! – захохотал Хенрик Ленка, скалясь сквозь бронированное стекло. – Я ещё не наелся!

Бартоломью повернулся к нему спиной.

– Нельзя его здесь оставлять, – сказал он Лукреции. – Но и выпускать нельзя. Как ты с ним поступишь?

Она повернула выключатель, чтобы Ленка не мог их слышать.

– Я не знаю. Сделаем пока укол транквилизатора, и пусть Лин-Лин запрёт его в камере.

– А потом?

– Будет ценный живой образец для ваших с мастером Крипсом исследований, как ты считаешь? – ответила Лукреция Каттэр.

– Люси, он опасен, – предупредил Бартоломью. – Это жук-мертвоед, падальщик.

– Ну так будь осторожен! – засмеялась Лукреция. – Потому что он тебя ненавидит.

23
Инкубатор

Даркус припал к полу и вслушался, вопросительно поглядывая на Бакстера. Они с Вирджинией выпустили Бакстера и Марвина из бамбуковых клеток, а жуки Базового лагеря почти в полном составе сидели сверху рюкзака, настороженно поводя усиками. Пока что друзья трижды спускались на уровень ниже, никого не встретив по дороге, – правда, напомнил себе Даркус, было всего четыре часа утра. Они на четвереньках облазили весь пол, но так и не нашли больше плиток с «держалками».

– Наверное, это самый нижний уровень, – сказал Даркус, оглядываясь.

Та часть коридора, где они находились, была освещена, а дальше в обе стороны было темно.

– Куда пойдём? – спросила Вирджиния.

– Большой купол там, – указал Даркус. – Кажется.

Вирджиния кивнула, и они молча двинулись вперёд. Свет включался от датчиков движения, и это сильно действовало на нервы: всё время был освещён только маленький кусочек коридора, где ты находишься, а что ждёт впереди, не видно. Приходилось рассчитывать на чуткость жуков и постоянно прислушиваться, ловя малейшие шорохи.

– Смотри – здесь дверь!

Даркус прижал ухо и ладони к шестиугольной двери в стене справа. Потом отступил на шаг и осмотрел дверную раму.

– Как она открывается?

– Попробуй пультом, – посоветовала Вирджиния.

– А-а, ну да!

Он вынул из кармана приборчик и нажал на белый шестиугольник. Дверь поехала вверх. На друзей пахну́ло запахом нагретой земли. Загорелись красные лампы. За порогом оказалось длинное помещение, параллельное коридору. Вдоль него от стены до стены четыре жёлоба тянулись на равном расстоянии друг от друга.

Даркус подошёл к ближайшему жёлобу. Тот был наполнен чем-то похожим на почву. Даркус зачерпнул немного, растёр между пальцами.

– Бакстер, смотри! Дубовые опилки вроде тех, что мы кладём тебе в аквариум.

Даркус поднёс ладонь поближе, чтобы жук мог обнюхать её своими усиками-антеннами.

Тут вдали послышался рокочущий шум. Вирджиния схватила Даркуса за руку. Шум приближался, становясь всё громче и быстрее, словно к ним катился большущий шар для боулинга. Даркус отпрыгнул: прямо перед ним с потолка в жёлоб упал огромный белый камень – целый валун.

– Это ещё что? – прошептала Вирджиния.

Даркус посмотрел вверх. По потолку тянулись ровные ряды больших квадратных отверстий.

– Оно выпало из дырки в потолке.

– Да я поняла, но что это такое? – Вирджиния осторожно потыкала загадочный предмет пальцем.

Даркус обхватил руками гигантский шар.

– Это яйцо!

– Яйцо? – Вирджиния нахмурилась. – Какое животное могло отложить такое большое яйцо?

Даркус уставился на неё и, подумав, догадался:

– Эскарабахо гиганте!

– Яйцо жукозавра?

– Лукреция Каттэр на своей ферме разводит гигантских жуков! Наверное, взрослых жуков держат этажом выше. – Даркус снова ненадолго задумался. – Яйца падают через отверстия в желоба с опилками.

Он пошёл вдоль жёлоба и вскоре показал пальцем:

– Смотри – ещё такие же!

– Здесь инкубатор! – воскликнула Вирджиния.

Вверху загромыхало, и ещё одно яйцо гигантского жука плюхнулось на мягкую подстилку из дубовых опилок.

Даркус побежал рядом с жёлобом, считая на ходу.

– Здесь, наверное, штук тридцать яиц, а может, и больше.

Мальчик чувствовал необыкновенную бодрость. Он совсем не устал, хотя они шли всю ночь.

Даркус остановился.

– Вирджиния, ты ничего особенного не чувствуешь?

– Особенного? – Вирджиния нахмурилась. – В каком смысле?

– Не знаю… Как будто тебя подзарядили энергией. – Даркус не знал, как объяснить это ощущение. – Я вроде как сильнее стал.

Вирджиния захлопала глазами и прислушалась к себе.

– Точно! У меня такое чувство, как будто я могу взбежать вверх по стене и сделать обратное сальто.

– А можешь?

– Нет, конечно! – фыркнула Вирджиния.

– Ну, не знаю… – Даркус дёрнул плечом. – Тебе гимнастика хорошо даётся.

– Да, но взбежать по стене и сделать обратное сальто у меня никогда не выйдет. Если б могла, я бы только этим и занималась! Хотя… – Она оценивающе посмотрела на стену. – Как начала думать об этом, прямо тянет попробовать.

– Так попробуй, – улыбнулся Даркус.

Вирджиния подумала ещё секунду, а потом сорвалась с места. Промчалась через всю комнату, набирая скорость, оттолкнулась левой ногой, вскинула правую, шаг по стене, два, оттолкнулась обеими ногами, выполнила кувырок назад и приземлилась в полуприсед.

– Ух ты! – Даркус захлопал в ладоши. – Круто!

Вирджиния выпрямилась, осмотрела себя и шагнула к Даркусу.

– Теперь ты что-нибудь сделай!

– Что?

– Не знаю. Что-нибудь. Побегай, попрыгай. Всё равно что.

Даркус побежал к ней навстречу, резко оттолкнулся от пола и, махая руками, словно ветряная мельница – крыльями, пролетел по воздуху метра четыре, прежде чем приземлиться снова.

– Что происходит? – Вирджиния, вытаращив глаза, разглядывала свои ноги. – Нам как будто сверхспособности подарили!

– На самом деле мы не изменились.

Даркус огляделся вокруг.

– Тут какая-то атмосфера особая… Наверное, повышенное содержание кислорода в воздухе. – Он прищурился, уставившись на жёлоб. – Точно! Здесь и должно быть больше кислорода, иначе гигантские жуки не могли бы дышать при своих огромных размерах! Вот почему погиб тот жукозавр в лесу.

– Стоп, не части́! – Вирджиния нахмурилась. – Объясни понятнее.

– Жуки дышат через отверстия в экзоскелете.

– Ну да, я знаю, они называются «ды́хальца».

– Воздух проходит через дыхальца, и атмосферный кислород поглощается путём диффузии. Воздух может впитаться в тело жука только на определённую глубину, не больше, прежде чем весь кислород поглотится, поэтому размер жуков ограничен. Ведь живым тканям внутри их тела тоже необходим кислород. Так что жуки должны оставаться маленькими…

– Если только… – У Вирджинии загорелись глаза. – Не добавить в атмосферу кислорода!

– Ага! – Даркус закивал. – В палеозойскую эру в атмосфере было тридцать пять процентов кислорода, и тогда существовали гигантские насекомые.

– А на наши мышцы кислород тоже действует! – Вирджиния высоко подпрыгнула. – Интересно, а на Марвине это как-то сказывается?

Даркус скосил глаза на своё плечо:

– Бакстер, ты что-нибудь чувствуешь?

Жук-носорг кивнул и взвился в воздух. Он летел не медленно, как обычный жук, а промчался мимо них скорее как сокол.

– Здо́рово!

Даркус засмеялся, глядя, как остальные жуки взлетают с рюкзака и начинают носиться зигзагами вслед за Бакстером.

– А вот это всё – яйца гигантских жуков. – Даркус показал на желоба.

– Ты думаешь, она разводит гигантских жу-ков? – ахнула Вирджиния.

Даркус нахмурился:

– Но они же не выживут в земной атмосфере.

Вирджиния пожала плечами:

– Лукреция Каттэр сама гигантский жук.

Даркус покачал головой:

– Нет, она никогда не станет настоящим жуком!

24
Личиночная ферма

Пока они шли вдоль желобов, Даркус заметил, что под слоем опилок, на которых лежат яйца, имеется медленно движущийся конвейер. Чем дальше, тем больше становились яйца, по форме делаясь похожими на фасолину. Наконец им попалось несколько яиц, из которых уже начали вылупляться личинки. Из лопнувшей оболочки яйца то пыталась высунуться, а то и выглядывала наружу полупрозрачная плоская голова.

До сих пор самая большая виденная Даркусом личинка была примерно с коротенькую сосиску для фуршетов, а эти личинки жукозавров были размером с человеческого младенца.

– Ничего себе! – Вирджиния наклонилась почти вплотную к личинке, выбиравшейся из яйца. – Ну ты и уродина!

– Здесь конвейер заканчивается. Смотри – дальше жёлоб идёт под уклон вроде лотка!

Даркус подошёл к ближайшему, с табличкой «Геркулес» и схематическим изображением личинки.

– Тут написано: «Скакун», – показала Вирджиния. – А здесь – «Титан».

Всего лотков было восемь.

– Наверное, кто-то сортирует личинок и отправляет каждую в соответствующий лоток.

– Не хотела бы я такую работку! – Вирджиния поёжилась. – По-моему, личинки довольно кусачие.

Личинка, на которую она показывала, изогнулась, открывая и закрывая чёрное ротовое отверстие.

Даркус заглянул в отверстие с пометкой «Скакун».

– Фу-у! – Он поскорее выпрямился. – Там внизу такая вонища…

Вирджиния тоже заглянула и сморщила нос.

– Ох, точно!

– Воняет тухлым мясом.

– Личинки жука-скакуна питаются другими насекомыми, – сказала Вирджиния. – Они свирепые хищники.

– Интересно, чем питаются гигантские жуки-скакуны.

– Давай лучше не будем выяснять!

– Ну что… – Даркус посмотрел назад, потом снова на желоба. – Или мы возвращаемся туда, откуда пришли, или…

Вирджиния проследила за его взглядом.

– Ой, нет! Вниз я не полезу!

– Этот лоток – для личинок жука-геркулеса.

– Да что ты говоришь?

– В личиночной стадии они питаются древесной трухой, – объяснил Даркус. – Ты их не заинтересуешь.

– Так ведь неизвестно, что там, внизу!

– Вот именно. Я хочу узнать, что происходит с личинками после того, как они вылупятся. До окукливания личинки проходят три или четыре стадии развития, а растут только во время той стадии, когда питаются. – Даркус снова заглянул вниз. – Полностью развитая личинка крупнее взрослого жука. Я хочу посмотреть!

– А я бы обошлась. – Вирджиния поджала губы.

Даркус сел на край лотка, свесил ноги и улыбнулся Вирджинии.

– До встречи внизу! – сказал он и оттолкнулся.

– Подожди! – Крик Вирджинии затих вдали.

Даркус съехал по наклонному жёлобу, как по детской горке, в полутёмное помещение, где пол был засыпан древесными опилками. Мальчик встал и обтёр руки о штаны. Ноги проваливались в мягкие опилки. Как правило, личинки любят закапываться, поэтому он продвигался вперёд очень осторожно, стараясь не наступить на чьё-нибудь туловище.

Тут и там были набросаны кучи компоста. Слой опилок волновался и то и дело шёл трещинами, как перед землетрясением. Даркус погрузил в него руки, нашарил и вытащил личинку. Она была размером с таксу. А ближе к середине комнаты личинки были размером уже с тюленя.

Сзади послышался писк – Вирджиния осторожно сползала по жёлобу задом наперёд, упираясь ногами в бортики.

– Чего ты боишься? – засмеялся Даркус.

– Э-э-э… Съехать прямо в кучу какашек! – отозвалась Вирджиния.

– Здесь только опилки и компост. Гниющая древесина и растительные остатки.

– Всё равно противно! – Вирджиния сморщила нос, озираясь. – Тут полно личинок жука-геркулеса?

Даркус кивнул.

– Наверное, у Лукреции на каждый вид гигантских жуков отведено по отдельному помещению. Знаешь, ужасно хочется посмотреть на личинок жука-титана. До сих пор никто ещё не видел личинку жука-титана в дикой природе. Они, наверное, здоровенные.

– С ума сошёл? Гигантская личинка титана тебе запросто голову откусит!

– Может, – кивнул Даркус, – но вряд ли станет. Смотри, какие они смирные! – Даркус улыбнулся, глядя, как личинка жука-геркулеса тычется плоской ржаво-бурой головой в опилки, энергично разгребая грунт волосатыми толстенькими лапками янтарного цвета. – Видишь ряды тёмных пятнышек по бокам вдоль туловища? Это дыхальца.

Личинка понемногу закапывалась всё глубже, вихляя округлой полупрозрачной задней частью.

– Какие-то они несимпатичные, – заметила Вирджиния, наблюдая, как личинка вгрызается в кусок арбуза. – Такую мордаху разве только родная мама полюбит.

– Ноги береги! – воскликнул Даркус.

Из опилок у самых ног Вирджинии высунулись острые чёрные челюсти.

Вирджиния отскочила.

– А как бы нам отсюда выйти?

– Вон там дверь.

– Конечно, в самом дальнем углу, – буркнула Вирджиния, пробираясь к Даркусу.

– Смотри! Дальше от желобов личинки более крупные и более развитые. Смотри, какие здоровенные! Вот эта – размером с моржа!

– А эта вся закоченела. Она мёртвая?

– Нет, это куколка. – Даркус в волнении подбежал к куколке и потрогал зазубренную поверхность. – Потрясающе, скажи?

– Ага, замечательно! – Вирджиния метнулась к двери, подёргала ручку и улыбнулась от облегчения, когда дверь открылась. – Пошли отсюда! Мне тут не по себе. Давай искать твоего папу.

Даркус оглянулся напоследок. Просто свинство – выращивать таких удивительных существ, когда они не смогут выжить в естественной земной атмосфере. И для чего? Создать из них войско? Это против их природы! Неправильно это всё. Ему было жаль громадных насекомых, и он понял, что, если придётся столкнуться с ними в бою, он, наверное, не сможет их убивать.

25
Жукиборги

Даркус и Вирджиния оказались ещё в одном белоснежном коридоре шестиугольного сечения.

– Здесь все коридоры одинаковые! – пожаловалась Вирджиния.

– По-моему, мы всё ещё идём в нужную сторону, – ответил Даркус. – Только надо бы найти лифт или лестницу. Рано или поздно придётся двигаться вверх.

– Чем выше поднимемся, тем больше шансов, что нас заметят, – возразила Вирджиния.

Они постоянно поглядывали по сторонам, нет ли видеокамер, а через какое-то время обнаружили просторное помещение, где пол был покрыт слоем почвы, на котором с промежутками примерно в метр были разложены сотни гигантских куколок.

– Там, внутри, – прошептал Даркус, – они превращаются во взрослых жукозавров.

– Метаморфоз – это колдовство какое-то, вроде вуду, – откликнулась Вирджиния.

Они всё шли и шли по бесконечному коридору. Даркус вытащил пульт с экраном и, тронув шестиугольник, открыл очередную дверь. Они оказались в белой комнате. В дальнем её конце лежало десятка три-четыре мёртвых жуков обычного размера – кверху брюшком, задрав лапки кверху. Вдоль правой стены тянулся ряд мониторов – на всех показывали восход или густую тропическую зелень. Бакстер сорвался с Даркусова плеча, подлетел к мёртвым жукам и стал бродить между ними. Усики у него дрожали.

Даркус опустился на колени рядом с трупиками.

– Бакстер, ты как?

Жук-носорог наклонил голову и рогом подтолкнул к Даркусу мёртвого жука. Даркус осторожно взял того двумя пальцами.

– Это самец хруща-цветоройки, – сказал он, когда к нему подошла Вирджиния. – Он у меня есть в книжке. Смотри – мощные задние конечности и блестящий голубой панцирь. Встречается только в Южной Африке.

– А что это у него на голове? – спросила Вирджиния, наклоняясь. – Какая-то металлическая штучка на груди и крошечный шарик приклеен между глаз. – Интересно – зачем?

Бакстер вернулся на плечо друга. Даркус осмотрел комнату. Под мерцающими экранами стоял длинный письменный стол, на нём – компьютер, а рядом лежал блокнот. Даркус подошёл ближе, взял блокнот в руки и тут заметил, что задняя стена сплошь занята полками, на которых стоят плексигласовые аквариумы. Даркус передал блокнот Вирджинии, а сам пошёл взглянуть, что в аквариумах.

– В этом – гигантские африканские цветочные жуки. В этом – жуки-цветоройки. Здесь ещё африканские цветочные… Тут все жуки, которые хорошо летают.

– Она создаёт жуков-киборгов, – сказала Вирджиния, листая блокнот и то и дело поглядывая на экраны. – У них на груди – микрочип. Через него оператор управляет полётом жука, посылая удары током, а шарик между глаз – миниатюрная телекамера.

– Жуки-шпионы! – Даркус ещё раз посмотрел на мёртвого хруща у Вирджинии на ладони. – Электричеством бьют? Это жестоко!

– Сначала жукозавры, теперь жукиборги. – Вирджиния сунула блокнот в объёмистый карман на штанине. – Страшно представить, что ещё она творит. Я отдам записную книжку Эмме Лэм. Если она хочет выиграть Пулитцеровскую премию[12], ей понадобятся улики, иначе никто не поверит, что бывают жучиные киборги.

– Жуткое место здесь…

Даркусу хотелось поскорее уйти из этого помещения. Он положил мёртвого жука на стол.

– Пошли!

Жукиборгов было жаль, но ведь им не хуже, чем гигантским жукам, которые никогда не увидят небо, не вдохнут обычный земной воздух. Вот бы освободить всех жуков! Даркус вспомнил жуков Лукреции Каттэр в «Вершинах» – озлобленных, агрессивных, кидающихся на прозрачные стенки своих аквариумов. Он считал этих жуков злодеями, потому что их вывела Лукреция Каттэр, а сейчас вдруг задумался: может, они просто вели себя так, потому что хотели вырваться на свободу? Жуки не бывают плохими изначально. Лукреция Каттэр сделала их такими при помощи генетики и своих знаний о насекомых. Заставляла их делать плохое… Но, если можно приспособить жуков для плохого, значит, можно и для хорошего?

Через какое-то время ребята пришли к пересечению двух коридоров.

– Налево, направо или прямо? – спросила Вирджиния.

– Я предлагаю – прямо, – ответил Даркус.

– Так мы весь купол пройдём насквозь и выйдем с другой стороны.

– Эмма говорила, есть центральный лифт, он идёт в главный купол, к лабораториям. А мы пока никакого лифта не видели.

Они пошли дальше. Даркус открывал все двери и заглядывал во все помещения. Им попалась кладовка, набитая мешками с почвой и опилками. В другой комнате воняло антисептиком – наверное, здесь чистили оборудование для фермы насекомых.

– Вон лифт, – шёпотом сказала Вирджиния, показывая на двойные двери в конце коридора, и посмотрела вверх, нет ли поблизости камер видеонаблюдения.

Слева, чуть-чуть не доходя до лифта, была дверь. Даркус нажал на шестиугольник на пульте, и дверь уехала вверх.

– Я быстренько загляну, – прошептал Даркус и юркнул внутрь.

В комнате почему-то было душно и жарко. Сбоку от входа слабо светился термостат. На дальней стене горела мягким красноватым светом ламочка. В падавшем из коридора свете Даркус разглядел, что комната пуста и только на белых каменных постаментах лежат четыре большущих прозрачных цилиндра.

Даркус осторожно подошёл ближе. Он никак не мог рассмотреть, что находится в цилиндрах. Шагнул вплотную к ближайшему, прижался лицом к стеклу. Во всех четырёх цилиндрах содержалось одно и то же – что-то белое, ребристое. Постепенно Даркус понял, что поверхность этого предмета полупрозрачная, а внутри есть что-то ещё. Он разглядел два тёмных круга – это были глаза, а ещё изогнутые челюсти.

Ахнув, он отшатнулся, переводя взгляд с одного цилиндра на другой, потом повернулся, выбежал в коридор и стал нажимать на белый шестиугольник, пока дверь не закрылась.

– В чём дело? – спросила Вирджиния. – Что там?

– Это она! – Даркус никак не мог отдышаться. – В них во всех – она!

– Кто? – Вирджиния испуганно вытаращила глаза. – Не понимаю!

– Её четыре штуки! – Сердце Даркуса отчаянно колотилось. – Она наделала клонов самой себя!

– Да кто – она?

– Лукреция Каттэр.

– Что?! – Вирджиния зашипела от потрясения.

– Вирджиния, мы сделали кошмарную ошибку! Зря мы сюда полезли вдвоём. Нам нужны Бертольд и дядя Макс. – Даркус схватил её за локоть. – Надо быстро выбраться отсюда и скорее вернуться в лагерь!

– Уже уходите?

Даркус застыл. Все волоски у него на теле поднялись дыбом при звуке знакомого до жути голоса. Он обернулся. В открытых дверях лифта стояла Лукреция Каттэр.

26
Даркус-обманка

После церемонии вручения кинопремии Лукреция рассталась с париком, тёмными очками и золотистой губной помадой. Вместо подбородка у неё теперь были жвала, как у жука. Голову её покрывали чёрные чешуйки вперемешку с клочками жёстких волосков, а на макушке росли длинные усики. Стоя, она достигала почти девяти футов[13] в высоту. Она по-прежнему носила белый лабораторный халат поверх платья, но подол платья был с разрезами, чтобы хитиновые конечности могли свободно двигаться. По её приказу Даркус и Вирджиния вошли в лифт. Связывать пленников не было необходимости: Лукреция угадывала каждое их движение раньше, чем их мозг посылал соответствующий сигнал мышцам. Сбежать от неё было невозможно.

Бакстер шмыгнул за ворот футболки Даркуса и затаился между лопатками, чуть выше рюкзака. Жуки Базового лагеря забились в рюкзак.

Лифт поехал вверх. За стеклянными стенками лифтовой шахты восходящее солнце в туманной дымке бросало розовые отсветы на потрясающей красоты тропический лес, но Даркус ничего не замечал. Внутри у него всё свело от леденящего ужаса.

– Как тебе мой новый дом? – спросила Лукреция.

Даркус смотрел себе под ноги.

– То, что вы здесь делаете, – жестоко.

– А твоему папе нравится.

Даркус ощетинился:

– Врёте!

– Не терпится ему рассказать о твоём визите. Он удивится! – Лукреция наклонилась, почти касаясь жвалами его уха. – А может, я ему и не скажу. Приберегу новость до такого момента, когда она… сильнее подействует.

Даркус с такой яростью уставился в пол, что мог бы прожечь дыру.

Звякнул звонок, и двери лифта открылись.

– Такие маленькие, а уже такие хитрые! – Лукреция когтем подтолкнула Вирджинию в спину. – Как крысы. Но вот что по-настоящему интересно: как вы узнали, где находится «Биом»?

Даркус с Вирджинией переглянулись и плотно сжали губы.

– Всё эта противная обезьяна, Эмма Лэм! Верно? Я знаю, она шныряла тут поблизости, в лесу. Это она рассказала вам про «Биом»? Наверняка она! Кому ещё она разболтала?

Даркус старался ничего не выразить лицом. Он выпалил:

– Я вам никогда не скажу!

– Ха! – скривилась Лукреция Каттэр. – Можешь не сомневаться, юный Катл, всё, что я пожелаю узнать, ты мне расскажешь как миленький.

– Не будьте так уверены, – буркнула Вирджиния.

– А ты, девочка, поберегись. – Лукреция злоб-но повела головой из стороны в сторону. – Ты мне вообще ни к чему.

– Не трогайте её! – Даркус встал между Лукрецией Каттэр и Вирджинией.

– Даркус Катл, ты незваный вломился в «Биом», а это, между прочим, преступление. – Она нагнулась, приблизив громадные чёрные глаза к его лицу. – Я посажу тебя в камеру и оставлю надолго. Будешь сидеть и представлять, что я с тобой сделаю. – Её усики-антенны гневно задрожали. – Хорошо, когда есть много детёнышей для опытов!

Она ухватила Даркуса за шиворот, а Вирджинию – за косички и поволокла их, спотыкающихся, за собой.

В тюремном отсеке на стуле сидел Моулинг и храпел, закрыв глаза и вытянув ноги. Лукреция Каттэр отвесила ему пинка. Моулинг поперхнулся слюнями, просыпаясь, и шустро вскочил, как только разглядел, кто перед ним.

– Слушаюсь, босс, то есть… э-э-э… мадам! – Он козырнул. – К несению службы готов!

– Этих двоих – в камеры, – приказала она, выпустив из рук Даркуса и Вирджинию.

– Остались только две свободные камеры. – Моулинг поскрёб лысую голову. – Поместить их в разные?

– Нет, в одну и ту же. Есть у меня подозрение, что в джунглях шуруют ещё несколько крыс. Я права?

Она посмотрела на Даркуса, а он сделал лицо кирпичом.

– Скажи Крейвену и Данкишу, пусть отправят жукиборгов на поиски, а потом сам сходи и притащи всю шайку сюда. Не хочу больше сюрпризов.

Даркусу поплохело. Дядя Макс, Бертольд, Эмма и Мотти только успеют проснуться и понять, что они с Вирджинией удрали, как их всех захватят в плен – и в этом виноват только он.

– А твой рюкзачок, – Лукреция взялась за рюкзак Даркуса, – я заберу себе, согласен?

– Нет! – Даркус рванулся прочь, но Данкиш схватил его, сорвал с плеч рюкзак и протянул Лукреции.

– Отстаньте от него! – крикнула Вирджиния.

– Спасибо, что вернул мне моих жуков. – Лукреция взмахнула рюкзаком, приоткрыв в злорадной ухмылке рот-щель без всяких следов золотой помады. – Я с огромным удовольствием буду их исследовать.

Даркус почувствовал, как Бакстер шебуршится у него на спине. Жук-носорог вылетел из-за ворота футболки и с шипением ринулся на Лукрецию Каттэр. В тот же миг жуки Базового лагеря вырвались из рюкзака и закружились вокруг её головы, кусаясь, плюясь кислотой и царапаясь изо всех сил.

– Марвин! – закричала Вирджиния, видя, что жук-лягушка помчался на помощь к сородичам.

Лукреция Каттэр отшатнулась. Внезапное нападение ошеломило её, но она тут же опомнилась и отмахнулась от их роя, словно от сущей безделицы. Одним взмахом руки она сбросила атакующих жуков на пол, с противным хрустом придавила их ногой, а Бакстера схватила челюстями. Жук-носорог затрепетал и забился, стараясь вырваться из страшного капкана.

– А-а-а-а-а! – заорал Даркус, бросаясь под ноги Лукреции.

Падая, она выпустила Бакстера. Жук шлёпнулся на землю с громким стуком. Даркус скорчился над жуком, прикрывая его собой.

– Бакстер, ты живой? Бакстер? Ой, пожалуйста, не надо, пусть с ним всё будет хорошо! Бакстер? Я здесь, друг!

Жук не шевелился. Даркус осторожно погладил его надкрылья.

– Слышишь меня? Я здесь, всё хорошо.

Горячие слёзы потекли из глаз. Даркус увидел, что у Бакстера не хватает одной ноги.

– Бакстер, пожалуйста, очнись! – прошептал он. – Мне без тебя никак!

Даркус бережно устроил жука в ладонях, отчаянно смаргивая слёзы.

– Вы чудовище! – завопила Вирджиния, глядя, как Лукреция поднимается на ноги.

Кто-то заколотил изнутри в дверь ближайшей камеры.

– Люси! – позвал мужской голос. – Меня нельзя держать взаперти! Слышишь? Мы с тобой можем вместе править миром!

Лукреция, не глядя на детей, издала подряд несколько мерзких щёлкающих звуков, и побеждённые жуки Базового лагеря покорно вернулись в рюкзак. Лукреция подхватила рюкзак и затопала прочь, словно разозлённый акробат на ходулях.

В камере снова раздался грохот.

– Люси!

В зарешеченном окошечке двери мелькнул чёрный фасеточный глаз и чешуйчатая щека; через секунду вместо этого глаза появился человеческий, льдисто-голубой.

– Моулинг, мой старый друг! – воскликнул узник. – Позволь мне поговорить с этой злыдней! Не может же она так и оставить меня здесь! Помнишь, мы с тобой заодно?

– Я только выполняю приказ, – ответил Моулинг.

Он схватил Даркуса за шкирку, а Вирджинию за руку и куда-то потащил.

– Пусти! – Даркус прицельно пнул его по щиколотке.

– Ай!

Моулинг охнул, выпустил Даркуса, а потом раскрытой ладонью треснул его по затылку. Даркус вскрикнул, споткнулся и чуть не упал. В ушах у него зазвенело.

– Нашёл с кем драться! А с теми, кто тебе по росту, связываться боишься? – Вирджиния тоже хотела врезать Моулингу, но тот держал её на вытянутой руке, так что она не могла достать его кулаками.

Как они ни барахтались, Моулинг протащил их мимо камеры, где сидел человек с разными глазами, дальше мимо ещё одной и наконец открыл третью, приложив палец к сенсорному датчику. Затолкал обоих внутрь, захлопнул дверь и помахал рукой.

Даркус плашмя бросился на пол и приоткрыл сложенные лодочкой ладони.

– Как он? – Вирджиния опустилась на колени рядом.

– Не двигается, – прошептал Даркус. – Ему среднюю лапку оторвало. А Марвин?..

Вирджиния показала пальцем на свою косичку: там висел Марвин, вцепившись лапками в волосы девочки.

– Он создан для любви, а не для войны. Он сразу упал на пол, а я подобрала.

Вирджиния вытащила из кармана крохотную пластиковую баночку с банановым желе, открыла и протянула Даркусу:

– Попробуй дай, вдруг поможет!

Даркус приподнял Бакстера и поднёс желе к самым жвалам. Усики жука задрожали.

– Шевельнулся! Усики двигались, я видел! – обрадовался Даркус.

– Я тоже видела, – подтвердила Вирджиния. – Может, ему нужно время, чтобы прийти в себя.

Даркус перекатился на спину, уложил Бакстера себе на грудь и поставил баночку с желе так, чтобы жук мог дотянуться. Постепенно к Бакстеру возвращались силы, и скоро он уже начал понемножку откусывать желе.

– Кажется, ему уже лучше, – с надеждой сказал Даркус.

– Надо выбираться отсюда. – Вирджиния огляделась. – Камера треугольная. Наверное, они здесь все – равносторонние треугольники, сходятся вершинами, так что получается шестиугольник. Значит, есть ещё пять камер, и пустая только одна. Интересно, кто в других камерах?

Даркус не ответил. Он слишком устал и всё время представлял, как Крейвен и Моулинг находят их лагерь и как дядя Макс понимает, что Даркус сбежал.

– Один коврик-пенка и одно одеяло – ничего себе постель. Окон нет. Белые стены, белый пол, и дверь тоже белая.

– Что ты делаешь? – спросил Даркус.

Вирджиния водила пальцами по краю двери.

– Как, по-твоему, пульт её откроет?

– Нет, конечно! – огрызнулся Даркус. – Данкиш прикладывал палец – значит, она открывается по отпечатку.

– Ну хоть попробовать-то можно? – Вирджиния сердито посмотрела на него. – Всё лучше, чем сидеть и страдать.

Даркус швырнул ей приборчик:

– Сама пробуй!

– Спасибо. И попробую!

Вирджиния повернулась к нему спиной и принялась жать на экран.

Что могут сделать двое детей и пара жуков против целого войска Лукреции? Даркус надеялся спасти папу, а в итоге только сделал ещё хуже. Теперь отцу придётся выполнять всё, что прикажет Лукреция, потому что у неё в руках Даркус. Как раз об этом его предупреждал Бартоломью Катл, когда они спорили, ещё до Рождества. Даркус закрыл глаза.

– Даркус? – послышался тихий шёпот. – Даркус, это ты?

– Новак? – Даркус приподнялся, опираясь на локти

Может, ему послышалось? Но Вирджиния тоже услышала чей-то шёпот. Она обернулась.

– Ой, это правда ты!

Точно, голос Новак. Даркус и Вирджиния переглянулись.

– Новак, ты где?

– Здесь, около вентиляции.

Даркус осмотрел стену и увидел в углу небольшое вентиляционное отверстие. Он придвинулся ближе. Вирджиния встала рядом.

– Новак, ты как? Мы здесь с Вирджинией.

– Здравствуй, Вирджиния!

– Привет, Новак!

– Она уже… запихала тебя в ту машину для окукливания?

– Нет. Она хотела, но твой папа и Спенсер меня вовремя спасли…

– Спенсер здесь? Ты его видела?

Даркус оглянулся на Вирджинию, а она показала ему поднятые вверх большие пальцы.

– Видела-видела, он такой хороший! У него есть жук-навозник по имени Шустрик.

– Ты сказала, тебя спас папа Даркуса? – переспросила Вирджиния.

– Ага. Даркус, ты был прав: он за нас! Прости, что я плохо о нём думала.

Даркуса даже в жар бросило от облегчения.

– Ничего, всё нормально!

– А Бертольд с вами? – спросила Новак.

– Нет, – ответила Вирджиния. – Он с дядей Максом и ещё двумя взрослыми.

– Новак, я сдуру всё испортил, – признался Даркус. – Хотел спасти тебя, папу и Спенсера. Думал, будет лучше пойти одному с жуками, и удрал. Вирджиния старалась меня отговорить, не смогла и пошла со мной. А теперь Лукреция Каттэр нас поймала, и мы сидим под замком, как и ты.

– А остальные? – спросила Новак.

– Снаружи, в лесу, – ответил Даркус.

– Ну тогда ещё есть надежда! – воскликнула Новак.

– Вряд ли… За ними отправили Крейвена с Моулингом.

– Гм!.. – Вирджиния хотела что-то сказать, но прикусила губу.

Даркус посмотрел на неё. Она отвела глаза и часто-часто заморгала.

– Что? Что такое?

Вирджиния опустила голову к самой отдушине и сделала Даркусу знак придвинуться ближе.

– Я должна тебе кое-что сказать, только ты не злись, – одними губами, почти беззвучно выговорила она.

Даркус молча кивнул.

– Мы – для отвода глаз, – прошептала Вирджиния и поморщилась, видя, что Даркус ничего не понял.

– Что значит – для отвода глаз?

– Вчера не только я проснулась ночью одновременно с тобой. – Она многозначительно посмотрела на Даркуса. – Мы все проснулись.

Даркус замотал головой и нахмурился. Он всё ещё ничего не понимал.

– Это Бертольд придумал. – Вирджиния прижала палец к губам. – Мы – обманка, для отвода глаз. Чтобы отвлечь внимание от остальных. Даже хорошо, что нас поймали.

– Они все здесь?! – прошептал Даркус.

Вирджиния кивнула, широко раскрыв глаза.

– А Крейвен и Моулинг ушли их искать…

– Значит, мы прямо сейчас убежим? – пискнула Новак.

– Я устала, – громко объявила Вирджиния, напоказ потягиваясь и зевая. – Давай притащим сюда коврик и отдохнём. Мы всю ночь на ногах, НАДО ПОСПАТЬ.

Она пристально посмотрела на Даркуса.

Даркус помог ей подтащить коврик и одеяло к вентиляционному отверстию. У него голова шла кру́гом. Выходит, пока он и Вирджиния топали по ночному лесу, дядя Макс и остальные шли за ними? И сейчас друзья все здесь, в «Биоме»? Было обидно, что они сговорились, а ему ничего не сказали, но, с другой стороны, он и сам собирался уйти один, никого не предупредив. При мысли, что друзья рядом и у них есть план, вспыхнул крошечный огонёк надежды.

– Давай отдыхать… – Вирджиния сделала паузу. – Пока нас не разбудят.

Новак за стенкой тоже приволокла свою постель поближе к отдушине. Когда все трое улеглись головами к отверстию, их разделяла только стена.

Даркус укрыл одеялом свои ноги и ноги Вирджинии, потом повернулся на бок, спиной к Вирджинии, а руку с Бакстером прижал к груди.

– Даркус? Вирджиния? – прошептала Новак.

– Что? – Они оба подняли головы.

– Надо вас предупредить. В камере с другой стороны от меня сидит человек…

– Тот, который громко орал? – спросил Даркус.

– Тот самый. Так вот, ни в коем случае не подходите к нему близко!

– Что с ним? Он так странно выглядит… Мне показалось, у него фасеточный глаз.

– Он прошёл через окукливатель. Он очень опасный тип!

– Это Лукреция Каттэр его?..

– Нет, он сам захотел, а превратился в монстра. Он ест людей.

– Фу, гадость какая! – Вирджиния поморщилась.

– Главное, помните! – сказала Новак. – Не подходить к доктору Ленке!

27
Безответная ненависть

Пикеринг метался взад-вперёд по камере. Что-то его беспокоило, а что именно – он никак не мог понять. Злобные вопли из соседней камеры бесили, да, но тревожило не это.

– То есть меня, конечно, покусали миллиарды гнусных жуков, – бормотал он себе под нос, почёсывая зудящие ляжки сквозь ярко-зелёные хлопчатобумажные трусы. – В этом всё дело, наверное.

Он надеялся, что для встречи с очаровательной Лукрецией ему выдадут смокинг или в крайнем случае – элегантный костюм, но Данкиш заявил, что из запасной одежды в «Биоме» только рабочие комбинезоны, которые надевают, когда выгребают навоз за жуками.

Пикерингу и в голову не приходило, что за жуками приходится убирать, но возражать против ядовито-зелёного комбинезона не стал. По крайней мере, тот был чище и вообще намного лучше его грязных трусов. Хамфри еле-еле втиснулся в комбинезон самого большого размера, какой ему смогли найти, но молния на животе ни в какую не пожелала застёгиваться, так что бледное, словно восковое, пузо выглядывало наружу. Пикеринг втайне злорадствовал. Раньше он побаивался: вдруг Лукреции больше понравится его двоюродный братец, но теперь эти страхи утихли. Уж точно её не привлечёт Хамфри, выпирающий из комбенизона, словно лысый младенец-переросток из старых ползунков.

Пикеринг покачал головой. Нет, дело не в укусах и не в синяках да царапинах, полученных за неделю пребывания в джунглях. Тут что-то другое. Ему было не по себе, словно внутри у него появилась чёрная дыра. Он похлопал себя по животу. Есть уже не хотелось. Данкиш принёс ему большую миску тушёных овощей и ломоть хлеба. Пикеринг в жизни не ел ничего вкуснее. Он всё слопал в один присест и больше не мучился от голода, а всё равно чего-то не хватало.

– Что со мной такое? – Пикеринг вздохнул и сел на пол, прислонившись к белой стене.

Он побарабанил пальцами по коленке. «Наверное, я волнуюсь перед встречей с любимой». От этой мысли Пикеринг заулыбался. Да! Его странные ощущения – те самые бабочки в животе, о которых он так много читал в любовных романах Гарриет Гаруру. Ведь как только его милая Лукреция узнает, что Данкиш по ошибке бросил их с Хамфри в темницу, она мигом прибежит и освободит их. Пикеринг представил себе её счастливое лицо, когда она поймёт, что они ради неё примчались в такую даль, в джунгли. Она возмутится, что с ними так грубо поступили, и попросит прощения. Он уже мысленно видел, как она врывается в темницу, вся в слезах, гладит его по голове и умоляет забыть всё плохое.

Приятные видения… Но чёрная дыра в груди никуда не делась. «Как будто кто-то умер», – подумал Пикеринг. Хотя, бывало, у него умирали знакомые, но ничего похожего он не чувствовал. Может, он какую-то заразу подхватил в джунглях? Был бы рядом Хамфри, можно было бы с ним посоветоваться. Пикеринг нахмурился и напомнил себе, что они с Хамфри держались вместе, только чтобы добыть обещанные деньги. Как только братья получат с Лукреции то, что она им должна, сейчас же разбегутся в разные стороны – и скатертью дорожка! Хамфри, тупой жадюга, столько лет отравлял ему жизнь!

Пикеринг оглядел пустую белую треугольную камеру. Выглядела она неприветливо. Не знай он, что Лукреция Каттэр будет сама не своя от радости, когда его увидит, мог бы даже испугаться. В конце концов, он сейчас в джунглях, в чужой стране, заперт в тюремной камере, и никто на свете не знает, где он. Это было бы очень страшно, не будь они лучшими друзьями с Лукрецией Каттэр. Он обхватил себя руками, словно хотел согреться, и стал думать о том, скоро ли Лукреция за ним придёт.

Если честно, без Хамфри было скучновато. Не с кем поговорить, не с кем ругаться и некого дразнить. Кузены уже несколько месяцев не разлучались. Вместе сидели в тюрьме, лежали в больнице, на соседних койках, вместе ночевали где придётся, вместе добирались в Лос-Анджелес, вместе втискивались в мусорный контейнер и в багажное отделение вертолёта, а потом летели неизвестно куда – и после всего этого их вдруг разлучили.

– Ох, нет! – Пикеринг закрыл лицо руками. – Я понял: я по нему тоскую!

В голове не укладывается! Пикеринг вскочил и треснул себя по физиономии с такой силой, что грохнулся на пол. Он сел и прислушался к себе. Ничего не изменилось, только нос теперь болел. Внутри него образовалась дыра размером с Хамфри. Рядом с ним он ничего не боялся, потому что кузен был сильный и злобный. Они постоянно ссорились и ни о чём не могли договориться, но оба стояли друг за друга с тех пор, как познакомились с Лукрецией. У Пикеринга никогда не было друзей, а Хамфри по крайней мере его терпел. Он был родной человек.

«Когда снова увижу Хамфри, – подумал Пикеринг, – так стукну по плечу, что у него рука отнимется!»

Ему немного полегчало.

Снаружи послышался шум, чьи-то голоса. Узник в соседней камере начал биться в дверь и орать, чтобы его выпустили.

Пикеринг вскочил. Может, это Лукреция Каттэр наконец-то пришла за ним? Он, как умел, состроил обаятельную улыбку и стал ждать, когда откроется дверь. Никто не пришёл. Дверь не открылась. Тогда Пикеринг прижался лицом к зарешеченному окошечку.

Стул Данкиша стоял пустым. За дверью никого не было.

– Я, наверное, с ума схожу… – пробормотал Пикеринг.

– Да ты и так щокнутый! – донёсся до него хриплый голос Хамфри.

Пикеринг завертел головой, но не смог увидеть дверь соседней камеры слева.

– Хамфри, это ты?

– А кто ешо, дубина?

Голос Хамфри невероятно подбодрил Пикеринга.

– Нам недолго осталось здесь сидеть! – сказал он. – Как только Лукреция Каттэр о нас узнает, она придёт и выпустит нас.

– Да мне и ждещь неплохо. – Двоюродный братец шмыгнул носом. – Лушше, шем в лешу, ш пауками, жмеями и ягуарами.

– А как же наши деньги?

– Я тут подумал: многовато вожни ради каких-то там денег… – прошепелявил Хамфри. – Мне вше прищиндалы жуки ишкушали, передние жубы обежьяны выбили, и я уже не помню, когда в пошледний раж ел пироги. Хощу домой! – Он вздохнул. – Не надо было шлушать Лукрешию Каттэр, когда она к нам явилашь ш дохлыми жуками. Был бы у наш и шейщас наш магазинщик…

– Не был бы, – ответил Пикеринг. – Нас же выселять собирались, забыл?

– Это вщо ты виноват! Жащем жалобу накатал? – проворчал Хамфри.

– Так ведь и ты тоже накатал! – огрызнулся Пикеринг.

Хамфри притих.

– Хампти, не грусти! Мы стребуем с Лукреции Каттэр полмиллиона фунтов и полетим домой первым классом. Купим себе новое жильё – даже, может, найдём квартирку над магазином.

– Ты вроде шобиралша женитьша на Лукрешии Каттэр и ш ней оштатьша жить? – напомнил толстяк.

– Ну-у… Я её, конечно, люблю…

Пикеринг как-то не задумывался о том, что если он женится на Лукреции Каттэр, то ему с ней придётся жить. Он окинул взглядом стены камеры. Жизнь в джунглях его не прельщала.

– Ижвини, мне пошлышалошь, ты скажал, щто мы ш тобой вмеште пошелимша, когда вернёмша домой.

– Что?! – Пикеринг визгливо расхохотался. – С чего бы это? Мы же друг друга люто ненавидим… – Тут он запнулся. – Так ведь?

– Ага. Я тебя ненавижу! – сказал Хамфри, отходя от двери камеры. – Я шпать ложушь. Шпоки!

– А, ну да. Ладно.

Пикеринг постоял, подумал и перетащил свою подстилку к стене, разделяющей их с Хамфри камеры.

– Приятных снов! – крикнул он, закутываясь в одеяло.

– Пщих! – крикнул в ответ Хамфри.

28
Команда жуков

Даркус лежал с закрытыми глазами, но заснуть не мог. Ему всё время представлялось, как, прихрамывая, раненый Бертольд ковыляет ночью по лесу, и то и дело возникало встревоженное папино лицо. Все дорогие ему люди оказались в «Биоме», а он не знал, где они.

Бертольд звал его по имени, потом Вирджинию. Искал их, а они его бросили.

– Даркус! Вирджиния! Вы тут?

Даркус моргнул и открыл глаза. Наверное, он задремал. Приснилось, что он слышит голос Бертольда.

– Даркус! Ты меня слышишь?

Он резко сел. Датчики зафиксировали движение, и в камере включился свет. Рядом зашевелилась Вирджиния.

– Вирджиния! – Даркус потряс её. – Просыпайся! Кажется, Бертольд нас зовёт!

Девочка, встав на колени, вытащила из кармана квадратное устройство. Нажала кнопочку и зашептала:

– Бертольд, это ты?

– Ага, Вирджиния, я здесь!

– У нас тут Новак, – сообщила Вирджиния.

– Знаю: я её вижу на мониторах системы наблюдения.

– Ты где? – Даркус схватил устройство.

– Мы в охранном куполе, – ответил Бертольд.

– И дядя Макс тоже?

– Мы все здесь.

Из приборчика донёсся голос дяди Макса, и Даркус чуть не заплакал от облегчения.

– Мы прятались в техническом туннеле, пока Лукреция Каттэр не отправила Крейвена и Данкиша наружу, а потом пробрались сюда, – рассказывал дядя Макс.

Потом снова раздался голос Бертольда:

– Пришлось повозиться дольше, чем я рассчитывал, пока взломал устройство связи, простите!

– Даркус? Вирджиния? Что там? – Из отдушины послышался голос Новак. – Всё в порядке?

– Новак, приготовься! – скомандовала Вирджиния в отдушину. – Сейчас будем убегать!

– Слушайте внимательно! – сказал Бертольд. – Я могу открыть двери камер, но я не знаю, у какой какая кнопка, буду открывать всё сразу. Встаньте около двери и быстро выбегайте. Камер всего шесть, одна пустая, слева от Новак сидит очень опасный человек-жук, дальше – Пикеринг, и за ним – Хамфри. Смотрите не попадитесь им!

– А Моулинга ты видишь?

– Вижу – он спит.

– Послушай, Даркус! – Теперь они услышали голос Эммы Лэм. – Идите не в ту сторону, откуда вас привели, – там находится Моулинг. Двигайтесь в другую сторону, направо. Через два метра от вашей камеры в полу есть люк, он ведёт в технический коридор. Спускайтесь по лесенке – и сразу направо. Там будет поворот к мини-куполу, в нём живут сотрудники. Туда вам не надо. Идите дальше, до второго поворота, это к охранному куполу. Там вас встретит дядя.

– Понял. – Даркус кивнул. – Вниз, в технический коридор, мимо первого поворота, пока не увидим дядю Макса.

– Удачи! – сказал Бертольд.

– Бертольд… – Даркус запнулся. – Спасибо, что пришёл за мной.

– Мы же друзья, – ответил Бертольд. – Так, я открываю двери. Все готовы?

– Новак, ты у двери? – прошептала Вирджиния в отдушину.

– Да, – ответила Новак.

Вирджиния кивнула и встала рядом с Даркусом. Он проверил, что Бакстер сидит у него на плече, и тоже кивнул.

– Готовы, – сказал Даркус.

– Вперёд! – скомандовал Бертольд.

Раздался щелчок. Дверь камеры поехала вверх.

Вирджиния выскочила первой. Даркус выбежал за ней и, схватив Новак за руку, помчался направо, за Вирджинией. Она упала на колени и стала шарить по полу.

– Нашла!

Она подняла крышку люка. Даркус перехватил крышку и махнул рукой девочкам, чтобы спускались первыми.

Вирджиния уже нащупала перекладину лестницы, когда сзади раздался леденящий душу рёв.

– Это доктор Ленка! – Глаза Новак были полны страха. – Бегите!

Вирджиния вихрем слетела по лестнице. Новак заспешила следом.

Даркус услышал, как заорал Моулинг, потом раздался кошмарный хруст, а за ним – дикий крик.

Даркус замер. Эти звуки его словно загипнотизировали.

Тут завизжал Пикеринг:

– Ах ты, зверь!

– А-а-а-а-а! Рука! – вопил кто-то, видимо, Моулинг.

– Выплюнь его руку! – рявкнул Хамфри.

– Спускайся быстрее! – позвала Новак.

Даркус полез вниз. Сзади слышался грохот и удары кулаков. Задвигая над головой крышку люка, Даркус услышал рёв Хамфри:

– Беги! Пикеринг, БЕГИ!

– Он поймёт, куда мы пошли, – выговорила Новак на бегу, задыхаясь. – У него органы чувств такие же, как у жука. Хоть бы не кинулся в погоню!

Они проскочили первый поворот и дальше побежали трусцой, стараясь отдышаться.

Новак наклонила голову, прислушиваясь.

– Кажется, он за нами не бежит.

– Как Бертольд с дядей Максом попали в «Биом»? – спросил Даркус Вирджинию.

– Мы их впустили.

– Мы?

– Помнишь, тогда, в лесу, кто-то чихнул, когда открылся люк, и я сказала тебе скорее бежать? Это были они. Они всё время шли за нами. Я боялась, что из-за тапира они могли отстать.

– Но… как?

– Эмма знала про подземные коридоры. У неё была карта. – Вирджиния улыбнулась. – Я отправила тебя спускаться первым, чтобы ты не заметил, как они проскочили в «Биом» прямо за нами. Они спустились по другой лестнице. Тот коридор ведёт в охранный купол. А потом они подождали, когда нас поймают.

– Могла бы мне сказать!

Даркус немножко разозлился, но он понимал, что это говорит задетая гордость.

– Даркус, ты же никого не слушал! – напомнила Вирджиния. – Мы – одна команда, а ты вдруг решил пойти в одиночку. Мы не знали, что делать, ну и решили, что будем поблизости, пока не понадобимся тебе. И понадобились, потому что Лукреция Каттэр тебя поймала! – Вирджиния широко улыбнулась. – Нечего обижаться на то, что мы это предвидели. Мы позволили тебе делать, как ты хочешь, и повернули это дело на пользу, а потом тебя спасли.

Даркус покраснел.

– Да я не злюсь, – промямлил он.

– Мы начали всё это одной командой, так и закончим! – Вирджиния вытянула вперёд руку. – Команда жуков!

– Команда жуков! – Новак положила свою ладошку поверх Вирджининой.

Даркус положил сверху свою ладонь. Бакстер, слетев с его плеча, неуклюже приземлился на тыльную сторону его руки и высоко задрал рог. Хепбёрн вылезла из тайника в браслете, а Марвин, выпустив косичку Вирджинии, шлёпнулся рядом с Бакстером.

– Команда жуков! – повторил Даркус.

29
Встреча друзей

У следующего поворота их ждал дядя Макс. Он раскинул руки, и Даркус влетел прямо к нему в объятия.

– Прости меня, пожалуйста, прости… – бормотал Даркус, уткнувшись в дядину рубашку.

– Не время извиняться. – Дядя Макс взял Даркуса за подбородок, чтобы посмотреть в глаза. – Сейчас время для дерзкого побега! – Он многозначительно пошевелил бровями. – Насколько нам известно, Лукреция Каттэр не подозревает, что мы здесь. А значит, надо действовать быстро. Пошли, Бертольд ждёт.

Вирджиния и Новак поднялись по металлической лесенке, Даркус – за ними. Последним шёл дядя Макс. Даркус поморгал, привыкая к яркому свету, бросил взгляд вокруг. Они были в центре управления системой безопасности. Всю стену занимали мониторы камер наблюдения. Каждый показывал свою часть «Биома».

– Ой, Бертольд, спасибо тебе! – Новак, промчавшись мимо Даркуса, обняла Бертольда и расцеловала в обе щеки.

Ньютон носился у них над головами, радостно мерцая.

– Спасибо, что спас нас!

– С возвращением в строй, солдат!

Эмма Лэм козырнула, а Мотти улыбнулась, глядя поверх очков в золотой оправе.

Бертольд похромал к Даркусу, слабо ткнул его кулаком в плечо, а потом обнял.

– Это за что? – засмеялся Даркус.

– Я на тебя злюсь за то, что ты сбежал и хотел всё сделать один. Вирджиния бы тебе руку отбила…

Вирджиния кивнула.

– Так что я решил, что лучше сам, а потом мне не захотелось тебя бить, поэтому я тебя обнял.

Ньютон присел Даркусу на плечо, рядом с Бакстером, и жуки завели безмолвный разговор, оживлённо шевеля усиками.

– Бертольд, прости! Зря я сбежал. Мы – команда. Я больше никогда об этом не забуду, честно!

Бертольд кивнул.

– А ты такой молодец – шёл по лесу всю ночь, с больной ногой.

– Спасибо! – Бертольд зарделся от гордости.

– Откуда ты узнал, что через штукенцию можно переговариваться? – спросил Даркус.

– Я это с первого взгляда понял. – Бертольд улыбнулся. – Там такой кружочек есть, в нём много мелких дырочек. Обычно так выглядит микрофон. А по бокам от него два малюсеньких квадратика – это динамики. Когда мы сюда забрались, я установил выделенную частоту, чтобы наших разговоров больше никто не слышал.

– Ты гений! – восхитился Даркус. – А чтобы использовать меня как отвлекающий манёвр – это тоже твоя идея?

– А-а, нет, это уж я придумал! – похвастался дядя Макс. – Решил извлечь пользу из твоего дурацкого упрямства.

– Идея хорошая, – грустно признал Даркус, – только Лукреция Каттэр отняла у меня жуков Базового лагеря и покалечила Бакстера.

– Что с ним? – Дядя Макс наклонился к жуку-носорогу.

– Она ему лапку откусила, – объяснил Даркус. – И ещё он сильно упал. Жук пока что очень слабый, но вроде поправляется.

Бакстер успокаивающе помахал дяде Максу передней лапкой.

– А светлячки? – спросил Бертольд.

– Она их тоже забрала, – ответил Даркус.

– Ох! – вскрикнул Бертольд, а Ньютон тревожно замерцал.

– Не волнуйтесь, мы их освободим! – решительно сказала Вирджиния.

Даркус подошёл к мониторам.

– Вы видели папу? Или Спенсера?

– Нет. – Бертольд покачал головой. – Все спят.

– А можно заглянуть в комнату около лифта? Которая в подвале? – спросил Даркус, переводя взгляд с одного экрана на другой.

– Вот эту, тёмную? – спросил Бертольд.

– Ага. – Даркус ткнул пальцем в экран. – Можешь дать увеличение на один из тех стеклянных цилиндров?

Бертольд пожал плечами:

– Попробую.

Видеокамера выхватила тёмный контур, но разглядеть, что внутри цилиндра, было невозможно.

– В этой комнате, – Даркус повернулся, чтобы обращаться сразу ко всем, – четыре цилиндра. В каждом цилиндре – гигантская личинка. – Он набрал побольше воздуха. – Каждая – это клон Лукреции Каттэр.

– Она клонировала себя?! – ахнула Эмма Лэм.

Даркус кивнул.

– Этих личинок необходимо уничтожить любой ценой.

– Смотрите, а вон там – тюремные камеры. – Вирджиния показала шесть пустых камер с распахнутыми дверями.

– Ты видел, что случилось с Моулингом? – Даркус посмотрел на Бертольда.

Бертольд поморщился.

– Он… погиб? – спросила Новак.

– Нет, но… В общем… – Бертольд замялся.

– Давай уж напрямик. – Дядя Макс прокашлялся. – Моулинг попытался ударить гигантского человека-жука кулаком в лицо.

– Он стукнул доктора Ленку?! – воскликнула Новак.

– Эта страшная тварь – Хенрик Ленка? – Эмма Лэм присвистнула.

– И что было? – продолжала расспрашивать Новак.

– Хенрик Ленка схватил кулак Моулинга челюстями, отзгрыз и съел. – Дядя Макс покачал головой: – В жизни такого не видел! Жуткое зрелище!

– Он убежал? – Новак стиснула руки.

– Хамфри и Пикеринг попробовали удрать, пока те дерутся, – сказал Бертольд. – Доктор Ленка пихнул Хамфри назад. Тот разозлился. Как заорёт – и боднул человека-жука головой в живот, точно разъярённый бык. Ленка влетел спиной вперёд в свою камеру.

– Толстяк Хамфри сбил доктора Ленку с ног, – продолжил дядя Макс. – Ленка побарахтался, а потом всё-таки встал.

– И они все трое убежали, – закончил Бертольд.

– Где они сейчас? – Даркус вновь обернулся к экранам.

Бертольд показал пальцем на одно из помещений.

– Это медкабинет, – объяснила Новак. – Я там была вчера.

Моулинг лежал на койке и кое-как бинтовал сам себе руку. Всё вокруг было залито кровью.

Пикеринг перед зеркалом намазывал себе лицо и шею кремом от укусов насекомых, а Хамфри перебирал пузырьки с лекарствами, разглядывая этикетки.

– Они с ним заодно? – удивился Даркус.

Бертольд пожал плечами:

– Хамфри, после того как сбил с ног человека-жука, закинул Моулинга на плечо и притащил сюда. Я думаю, им нужна его помощь, чтобы найти дорогу.

Хамфри на экране открыл пузырёк с таблетками и высыпал их себе в рот, после чего продолжил рассматривать склянки и читать наклейки.

– Если Моулинг в медкабинете, а Крейвен с Данкишем прочёсывают джунгли, то нам остаётся опасаться только Лин-Лин и Лукреции Каттэр, – сказал Даркус.

– «Только»! – Вирджиния скорчила гримасу. – Ох, надеюсь, у тебя есть план!

– Вообще-то есть, – ответил Даркус.

30
Рипицера фемората[14]

– Там Жерар! – Новак наклонилась чуть ближе к монитору.

В комнате на экране дворецкий только что встал с постели и собирался одеваться.

– Даркус, нельзя его здесь бросить! – воскликнула Новак. – Можно мы возьмём его с собой?

Даркус кивнул:

– Конечно, хотя я не представляю, как мы отсюда выберёмся.

– Это у меня под контролем, – сказала Мотти. – Тут имеется замечательный вертолёт, «Сикорски Эс – девяносто два». Самая лучшая модель, какая только бывает. Двести миллионов долларов стоит.

– И ты умеешь таким управлять? – спросил потрясённый дядя Макс.

Мотти дёрнула плечом:

– Самолётом же могу! Это почти то же самое.

– А ключ для него разве не нужен? – спросила Вирджиния.

– Нет, ключ нужен для автомобиля – не для вертолёта! – со смешком ответила Мотти. – А если дверцы и запираются, наверняка один из этих к ним подойдёт.

Она показала на ряд ключей, висевших на стене.

– Мотти сейчас выйдет наружу и захватит для нас транспортное средство, – сказал дядя Макс.

Лётчица кивнула.

– Я останусь здесь. – Бертольд подошёл к панели управления с кнопками и рычажками. – Я только буду всех тормозить со своей ногой. А отсюда смогу вам говорить, что вижу на экранах, и двери для вас открывать.

– Для чего эти кнопки? – спросил Даркус.

– Я думаю, для всякого электричества. – Бертольд махнул рукой на ряд переключателей. – Это – освещение, а это – климат-контроль.

– Что-что?

– Вот смотри: здесь – разные купола, а этот датчик показывает процентное содержание кислорода в воздухе. Здесь – регулятор температурного режима для всего «Биома», а есть ещё для каждого купола свой, а это, по-моему, дождевальные установки для полива растений.

Даркус старался соображать как можно быстрее.

– Так, вот что мы сделаем. Бертольд, ты откроешь двери из жучиной фермы на волю. Потом найди, как понизить температуру в большом куполе. Чем холоднее, тем лучше.

Бертольд кивнул:

– Это я смогу!

– И содержание кислорода понизь до обычного уровня.

– Двадцать целых девяносто пять сотых процента?

– Ага.

– А зачем? – спросила Вирджиния. – Мы лишимся сверхспособностей, а в бою они могут пригодиться.

– Да, но если у нас есть сверхспособности, то и у всех остальных тоже. Жуки любят тепло и избыток кислорода. Если понизим кислород до нормы, у нас появится шанс, потому что Лукреция Каттэр и доктор Ленка от холода и нехватки кислорода ослабнут.

– Кстати о человеке-жуке… – Эмма Лэм показала пальцем. – Смотрите!

На одном из экранов они увидели доктора Ленку в комнате с гигантскими изумрудно-зелёными жуками-скакунами. Схватив громадного жука за голову, он пристраивал ему на челюсти что-то вроде намордника. Потом он снял со стены странного вида прозрачный круглый шлем с прикреплённым к нему мешком и нацепил жуку на голову.

– Что это? – спросил Даркус.

– По-моему… – Дядя Макс присмотрелся внимательнее. – По-моему, это кислородная маска. Я только однажды видел нечто отдалённо похожее – лошадиный противогаз времён Первой мировой.

Доктор Ленка вскочил жуку на спину и, настёгивая хлыстом, погнал куда-то за пределы экрана.

– Он едет на жуке, как на лошади! – удивилась Вирджиния.

– Вон он! – Бертольд показал на другой экран.

Жук стремительно промчался по коридору и резво поскакал вверх по лестнице.

– Люк открывается! – показала Эмма Лэм.

Все словно под гипнозом смотрели, как доктор Ленка спасается бегством из «Биома» верхом на огромном жуке-скакуне в кислородной маске.

– Теперь я всё повидал на этом свете. – Дядя Макс покачал головой. – Что ж, по крайней мере не придётся беспокоиться, что он нас слопает.

– Что с ним случилось? Почему… – Эмма не сразу смогла подобрать слова. – Почему он такой? Ну, вы поняли, наполовину жук.

– Он окуклился, чтобы угодить маман, – объяснила Новак. – Ввёл в свой организм гены жука-падальщика и запустил процесс метаморфоза.

– Жука-падальщика?! – ужаснулся Даркус.

Новак кивнула:

– Поэтому он ест мясо…

– Погоди! – прервал её Даркус. – А ты знаешь, гены какого жука у Лукреции Каттэр?

Новак опять кивнула:

– Жука-титана.

– Я так и знал! – Даркус обрадовался, что угадал правильно.

– А ты? – спросила Вирджиния. – У тебя гены какого жука?

– Ты наполовину жук? – У Эммы Лэм глаза полезли на лоб. – Извини, я не знала. С виду ты обычная девочка.

– Рипицера фемората, – ответила Новак. – Жук-веероус.

– Но у тебя нет усов, – сказала Вирджиния.

– На самом деле есть.

Новак уткнулась подбородком в грудь и выставила усики-антенны, а потом резко вскинула голову, так что человеческие глаза закатились, а их место заняли фасеточные.

– Ух ты! – Даркус уставился на пушистые антенны, похожие на серебристые пёрышки.

Чуть подрагивая, они поворачивались из стороны в сторону, пробуя воздух.

– Ты такая красивая! – прошептал Бертольд.

Он шагнул к Новак и взял её за руку.

– Ну правда, это потрясно! – Вирджиния изумлённо мотнула головой. – А ты можешь делать всякое такое? Видеть то, чего мы не видим? Как это вообще? А когда глаза назад закатываешь, тебе не больно? А летать ты умеешь? У тебя надкрылья есть?

Она вытянула шею, стараясь заглянуть Новак за спину.

– Вирджиния! – одёрнул её Бертольд. – Не хами!

– Новак, прости. – Вирджиния пристыженно опустила голову. – Но ты правда жутко потрясающая!

– Спасибо! – Новак застенчиво улыбнулась и обернулась к Даркусу: – Я сделала всё, как ты тогда сказал. Старалась развивать в себе жучиные способности. Но мне пока непривычно, потому что я так долго всё это скрывала.

Даркус смущённо подошёл к ней:

– Никогда не скрывай, какая ты. Ты замечательная!

Новак улыбалась всё шире.

– Ой, спасибо!

– Кхм! – вежливо кашлянул дядя Макс. – Новак, ты прелесть, но время не ждёт. Мотти идёт к вертолёту, Бертольд остаётся здесь, дежурить у экранов… Даркус, а нам что делать?

– Я хочу остаться с Бертольдом, – сказала Эмма. – Отсюда я смогу видеть всё, что происходит, и потом правильно описать эту безумную историю. И ещё я помогу Бертольду дойти до вертолёта, когда будет нужно.

Даркус кивнул:

– Хорошо! Дядя Макс, ты и Вирджиния пойдёте со мной.

– Я тоже с вами! Наверняка твой папа там же, где и маман, – сказала Новак, повернув к Даркусу серебристые усики. – Я тебе не позволю биться с ней в одиночку, только сначала найду Жерара.

– Ладно. Бертольд, посматривай на экран, и, если увидишь папу, сразу мне скажи, где он. Мы пойдём прямо к нему.

– Понял! – ответил Бертольд.

Даркус глубоко вздохнул.

– Ну, удачи нам всем!

31
Бегство жуков

На подходе к инкубатору в кармане у Даркуса зажужжал приборчик. Он вытащил его, не замедляя бега.

– На вашем уровне из лифта вышел человек, – сообщил Бертольд. – Идёт в вашу сторону. Прячьтесь!

Даркус, Вирджиния и дядя Макс влетели в комнату с личинками жука-геркулеса.

– Погодите! – Новак осталась стоять в коридоре, поводя усиками. – Кажется, это Спенсер.

Даркус посмотрел на гигантских личинок и губами издал звук, напоминающий стрекотание. Личинки зашевелились, их пухлые белые тела колыхались, а головы поворачивались к Даркусу.

– Бакстер, скажи им! Объясни, что они родились в мире, где нет атмосферы, пригодной для дыхания. Скажи, что они в рабстве. Что мы откроем двери и что у них есть выбор: остаться или оказаться на свободе. Пусть передадут другим.

Присев на корточки, Даркус поднёс Бакстера к мотающейся из стороны в сторону голове ближайшей любопытной личинки.

– Там правда Спенсер! – обрадовалась Вирджиния.

Даркус дождался, когда Бакстер закончит разговор с личинкой, и вышел в коридор, где незнакомый молодой человек растерянно уставился на Новак. Он был очень похож на юношу на фотографиях, которыми была уставлена каминная полка в доме Айрис Крипс.

– Она всё-таки затолкала тебя ещё раз в окукливатель?! – ахнул Спенсер, глядя на усики-антенны.

– Нет, – ответила Новак. – Я такая и была.

Из кармана белого халата Спенсера выглядывал жук-навозник, видимо, Шустрик.

Даркус улыбнулся и протянул руку:

– Спенсер, привет! Я – Даркус.

– Сын доктора Катла? – Спенсер отчаянно заморгал за прямоугольными стёклами очков, пожимая руку. – Как вы все здесь оказались?

– Долго рассказывать. Мы обещали твоей маме привезти тебя домой, – сказал Даркус. – Она по тебе очень соскучилась.

– Она знает, где я?

Спенсер аж поперхнулся, и Даркус увидел у него в глазах слёзы.

– Она знает, что тебя забрала Лукреция Каттэр.

– А я – Вирджиния! – Вирджиния тоже схватила Спенсера за руку и принялась трясти.

– Максимилиан Катл, – представился дядя Макс, отнимая руку Спенсера у Вирджинии. – Я – брат Барти.

Спенсер посмотрел им за спины.

– Вас всего четверо?

– Семеро, – ответил Даркус. – С тобой, папой и Жераром будет десять, а ещё есть жуки, но много народу нам не надо. – Он улыбнулся. – Мы приехали не для того, чтобы воевать.

– Неизвестно ещё, будет ли у вас выбор. – Спенсер поправил очки и вдруг снова ахнул.

Громадная личинка, размером с моржа, неожиданно повлекла своё бледное тулово в коридор, перебирая шестью коротенькими янтарно-жёлтыми ножками. За ней поспешила другая.

– Что это?

– Мы выпускаем личинок на волю, – улыбнулся Даркус.

Спенсер вытаращил глаза.

– Что-что вы делаете?

– Выпускаем личинок на волю, – словно эхо, повторила Вирджиния. – Даркус, я пойду наверх, к взрослым жукам.

– Подождите! – Спенсер снял с плеча рюкзак. – Это ваше? Меня посылали за ним в прозекторскую. В нём полно жуков.

Даркус с воплем восторга выхватил у Спенсера рюкзак и расстегнул его. В воздух взвились двадцать семь светлячков, отчаянно мерцая и вспыхивая.

– Спокойно, друзья, всё хорошо! Это я! – сказал им Даркус. – Бертольд наверху, выход – в конце коридора. Пока доберётесь, он откроет вам люк.

Светлячки полетели к своему главному человеческому другу.

Даркус раскрыл рюкзак. Вирджиния сунула туда руки, а когда вытащила, их сплошь покрывали блестящие фиолетово-зелёные златки. Жуки вереницей поспешили вверх по её рукам и расположились на плечах.

– Мы в самом деле удерём! – У Спенсера загорелись глаза.

– Если всё пойдёт по плану. – Вирджиния ободряюще улыбнулась ему и ухватилась за перекладину лестницы.

– Я могу помочь! – Спенсер бросился вперёд, а Шустрик взволнованно замахал лапками. – Я взрослых жуков каждый день кормлю. Они меня знают, а я в курсе, где Лукреция Каттэр держит жуков Гранта и жуков-оленей.

– Мы пойдём заберём папу и Жерара, – сказал Даркус. – Встретимся у вертолёта.

– Отлично! – Вирджиния соскочила с нижней перекладины железной лестницы, уступая дорогу Спенсеру. – Веди!

Он первым полез вверх.

– С удовольствием!

– Боже правый! – воскликнул дядя Макс, прижимаясь к стенке, чтобы его не затоптали ползущие к свободе огромные личинки. – Быстро же они передвигаются!

Пробираясь в потоке извивающихся личинок, друзья дошли до комнаты с жукиборгами. Даркус, а за ним дядя Макс и Новак стали открывать аквариумы один за другим, издавая тихие пощёлкивающие звуки. Они отцепляли чипы от хитиновых панцирей, а Бакстер тем временем объяснял хрущам-цветоройкам и африканским цветочным жукам, что они могут лететь на волю.

– Всех обработали? – спросила Новак.

– Всех, – ответил Даркус, – только, Новак… Я же знаю, ты беспокоишься о Жераре. Может, поищешь его? Расскажи ему, что происходит.

– Ладно, – улыбнулась Новак. – Он в кухне. Скорее всего, занимается завтраком. Я потом сразу к вам! – крикнула она, убегая.

С той самой минуты, как Даркус увидел в следующей по коридору комнате четыре цилиндра с личинками клонов Лукреции, он гнал от себя мысли о них. Даркус понимал, что их нужно уничтожить, просто не хотел, чтобы Новак это видела.

– Готов? – спросил он дядю Макса.

– Готов, насколько это возможно, – кивнул дядя Макс.

Даркус вошёл в затемнённую комнату и заговорил в микрофон пульта:

– Бертольд, ты тут?

– Здесь я, – немедленно раздался ответ. – Все двери в «Биоме» открыты. Вижу на мониторах, как жуки и личинки движутся к выходу.

– Чтоб меня жук забодал! – воскликнул дядя Макс, заглянув сквозь стекло в ближайший цилиндр.

– Слушай, Бертольд! Я в комнате, где находятся клоны Лукреции Каттэр. Посмотри, пожалуйста, эта дверь запирается? Желательно сделать так, чтобы её вообще нельзя было больше открыть.

– Угу, нашёл, – ответил Бертольд. – Скажи, когда защёлкивать.

Даркус приблизился к слабо светящемуся термостату и до упора повернул ручку регулировки на холод. В это время дядя Макс снял со стенда с противопожарным снаряжением топор. Даркус напомнил себе, что говорил профессор Эпльярд: заморозка – самый гуманный способ истребления насекомых.

– Даркус, отойди! – предупредил дядя Макс. – Сейчас полетят стеклянные осколки.

– Я настроил термостат, – сказал Даркус, отступая к двери.

– И-эх! – Дядя Макс высоко занёс топор и обрушил его на первый цилиндр.

Воздух с шипением начал выходить наружу из разбитого цилиндра. Дядя Макс перешёл к следующему, потом к третьему.

– Один остался! – сообщил он, подходя к четвёртому.

Топор описал дугу, и стеклянный дом последней личинки разлетелся вдребезги.

Осколки рассыпались брызгами. Гигантская личинка задрыгала задней частью, скатилась со своего ложа и шлёпнулась на пол у ног дяди Макса. Он отпрыгнул. Сквозь жёсткую белую кожу личинки проглядывало жукообразное лицо Лукреции Каттэр. Челюсти распахнулись и прокусили наружную оболочку. Клон Лукреции начал выбираться из неё, яростно извиваясь и кусая воздух. Вот высвободилась когтистая передняя лапа…

Дядя Макс бросился к двери. Даркус уже выскочил в коридор. Жучиная лапа ухватила дядю Макса за щиколотку. Острые когти вспороли кожу.

– А-а-а! – Дядя Макс заорал от боли.

Он с трудом продвигался к двери, волоча за собой вцепившуюся в него личинку.

– Бертольд, ты где? – крикнул Даркус.

– Здесь.

Дядя Макс рванулся и преодолел порог.

– ДАВАЙ! – завопил Даркус. – ЗАПИРАЙ СКОРЕЕ!

Дядя Макс посмотрел вниз. Покрытая хитином когтистая лапа всё ещё висела на окровавленной щиколотке, но она больше не была прикреплена к жуку.

– Уф, еле выскочил! – вздохнул дядя Макс, отдирая от своей ноги острую как бритва клешню.

– Ты в порядке? – спросил Даркус.

– В полном! – Дядя Макс усмехнулся и отряхнул руки. – Малыш, я когда-то сражался с аллигаторами! А тут – сущие пустяки!

Бертольд подсказал им дорогу к лифту, а потом – к лаборатории, где Бартоломью Катл разговаривал с Лукрецией Каттэр.

Даркус заглянул за угол и сразу отступил назад. У двери в лаборатории стояла на страже Лин-Лин.

– Как мы её обойдём? – шёпотом спросил он. – Лин-Лин бьёт насмерть.

Дядя Макс нахмурился:

– Нужно, чтобы она отошла от двери.

– Можно отправить Бакстера отвлечь её. – Даркус покосился на своё плечо. – Только я не уверен, что он уже достаточно окреп, и, потом, вряд ли она поведётся.

– Пусть погонится за мной, – предложил дядя Макс.

– Ты же ранен! Вдруг она тебя поймает?

– Я быстро побегу – вон по той лестнице. Уведу её в джунгли и спрячусь. Потом вернусь кружным путём, встречусь с вами, и мы все вместе сразимся с Лукрецией Каттэр.

– Ладно, – кивнул Даркус.

– Я пошёл!

Дядя Макс крадучись двинулся к пересечению двух коридоров.

– Я готов! – прошептал Даркус, притаившись за углом.

– Ни в коем случае не входи в лабораторию без меня! Слышишь? – прошипел дядя Макс.

Потом он вышел на открытое место, громко насвистывая. Посмотрел на Лин-Лин, воскликнул:

– Ох ты! – и побежал по поперечному коридору к лестнице.

Через пару секунд на пересечении коридоров оказалась Лин-Лин. Она бесшумно мчалась за дядей Максом, выставив перед собой ладони, словно ножи.

Даркус выглянул из-за угла. Там, где раньше дежурила Лин-Лин, стояло прислонённое к стене гарпунное ружьё. «Зачем Лин-Лин ружьё?» – удивился он. Тут ему представилось, как доктор Ленка отгрызает Моулингу руку, и он понял зачем. «Наверное, Лукреция Каттэр знает, что пленники разбежались».

– Дядя Макс велел не заходить в лабораторию, – шепнул Даркус Бакстеру, – но он не говорил, что нельзя тихонько подобраться к двери и прихватить полезное оружие.

Даркус маленькими шажками приблизился к входу в лабораторию. Ему отчаянно хотелось хоть одним глазком увидеть папу – убедиться, что он цел и невредим. Мальчик взял гарпунное ружьё, держа одной рукой за приклад, а другой – за ствол. Наличие оружия успокаивало. Даркус вскинул ружьё к плечу и посмотрел в прицел. От ощущения собственной силы его пробрала дрожь. Даркус выпрямился. Он никогда ещё не держал в руках оружия.

Из лаборатории доносился голос Лукреции Каттэр. Она к папе обращается? Даркус вытянул шею, прислушиваясь.

– Бартоломью, что скажешь? Выпустить мне рисовых долгоносиков? В Китае огромные запасы риса. Если я их уничтожу, игра выйдет на новый уровень, как ты считаешь? Если в игру вступит Китай, политическое положение в мире станет о-очень интересным! Ты знаешь, что их урожай риса – самый ценный на планете? Можно им сказать, якобы американский президент одобрил мою идею. – Лукреция рассмеялась. – Весело, правда? Раз-два-три-четыре-пять – я иду вас убивать!

32
Антропоцен[15]

– Нет! – Даркус стоял в дверях, дрожа от гнева.

Он вскинул ружьё и нацелил гарпун на Лукрецию Каттэр.

– Я вам не позволю!

– Ха! Смотри, Бартоломью, твой сын – герой! – Лукреция Каттэр всплеснула парой человеческих рук и, кривляясь, воскликнула: – Ах, боюсь! Не стреляй в меня, пожалуйста!

– Даркус, что ты здесь делаешь? – Папа потрясённо смотрел на него. – Люси, ты знала, что он здесь?

– Вы – чудовище, злобное и жадное до власти! – Даркус внезапно ощутил, как тяжёлое ружьё оттягивает руки, и заметил ужас в папиных глазах.

– Даркус, опусти ружьё. – Папа шагнул к нему.

– НЕТ! – закричал Даркус. Ярость вмиг смела его прежнее решение – не вступать в бой. – Ты говорил, что постараешься её остановить, а сам ничего не делаешь! Ты встал на её сторону, а она отправляет жуков уничтожать мировые запасы еды и начинать войны. Миллионы людей будут голодать! Дети будут умирать с голоду! А тебе всё равно?

– Послушай, сын. Всё не так просто.

– Всё очень просто! Эта сумасшедшая хочет, чтобы весь мир ей покорился. – Даркус вытянул руки вперёд, целясь Лукреции Каттэр в сердце. Его палец застыл на спусковом крючке. – Она создаёт войско жуков и клонирует себя.

– Клонирует? – Барти взглянул на Лукрецию.

Она пожала плечами с невинным видом.

– Каттэр убивает не задумываясь и ничего при этом не чувствует. Она похитила тебя, сожгла Чашечную гору, заставляет миллионы людей погибать от голода. Она – убийца!

– Ответь мне, Даркус. – Лукреция Каттэр буквально прошипела его имя. – Сколько, по-твоему, живых созданий убило человечество?

– Мне плевать! – заорал Даркус. – То, что вы делаете, от этого не меняется!

– Разве жизнь животного не жизнь? Разве убить слона – лучше, чем убить человека? Поговорим об истреблении. Предположим, убить животное не так плохо, как убить человека, а уничтожить вообще все разновидности слонов, какие только существуют на свете? Может, это так же плохо, как убить одного-единственного человека? Какой мерой ты меряешь жизнь и смерть, Даркус?

– Люси, он всего лишь ребёнок!

– Ты недооцениваешь своего сына, Бартоломью! – огрызнулась Лукреция. – Этот мальчик сумел подружиться с тысячами жуков, он вломился в мой дом, чтобы тебя спасти, и подставился ради тебя под пулю. Малыш приехал вслед за мной в Америку, испортил мне выступление на кинопремии, а теперь ухитрился добраться в Эквадор, в тропические леса Амазонки, и отыскал «Биом», который безуспешно ищут правительства всех стран.

Она уставилась на Даркуса. Усики её подёргивались.

– А теперь он целится в меня из гарпунного ружья и смотрит так, как будто хочет убить. – Она фыркнула. – Я бы не сказала, что он «всего лишь ребёнок»!

Лукреция Каттэр шагнула к Даркусу. Он попятился, не отводя от неё глаз и стараясь придвинуться ближе к папе.

– Даркус, я уничтожаю посевы из необходимости, а не потому, что стремлюсь к власти. Человечество всё время растёт, планета уже не справляется. Людей становится всё больше, они как чума. Мы вырубаем тропические леса, засоряем океаны пластиковыми отходами, отравляем атмосферу углекислым газом, вызываем глобальное потепление. – Лукреция развела руки в стороны, словно собираясь обнять Даркуса. – Льды на полюсах тают, животные лишаются мест обитания. Настала новая геологическая эпоха – антропоцен. По вине человечества меняется климат, происходит массовая гибель живых существ. – Лукреция наклонилась так, что её лицо оказалось на одном уровне с лицом Даркуса. – Как тебе всё это, Даркус? Каково расти в такое время, когда главное зло на планете – твой собственный биологический вид? Ты думаешь, мне нужны деньги и власть? Ошибаешься! Смотри на меня!

Она обхватила своё лицо человеческими руками и подступила ещё ближе.

– Я – жук! Зачем мне деньги? Я просто не могу выносить то, что мы творим с нашей планетой! Это разрывает мне сердце и душу – каждый день, каждый час. Мне было стыдно, что я человек. И вот, – она гордо вскинула руки, – я стала жуком! Я не могла больше бездействовать, когда в моих силах что-то сделать. Ограничив запасы продовольствия, я остановлю рост населения! Голод заставит людишек драться за еду, и они поубивают друг друга. Считай, что это выбраковка. Мы же сокращаем численность оленей или барсуков, оправдываясь тем, что это необходимо для общего блага. А я сокращаю численность человечества! Когда я буду править миром, люди смогут заводить детей только по особому разрешению. Я верну Землю к состоянию дикой природы. Люди будут жить в городах-заповедниках, пользоваться исключительно экологичными видами топлива и работать садовниками планеты.

Даркус смотрел в бездонные чёрные глаза Лукреции Каттэр. Руки у него уже горели от тяжести гарпунного ружья.

– Ну как, Даркус, тебе нравится мой план? – Она подступила к нему ещё ближе. – А? Разве ты не хотел бы стать всемирным садовником? Разве не лучше будет, когда миром станут править жуки?

Даркус почувствовал, как Бакстер тихонько гладит рогом его шею, легко касается крылышком кожи, давая понять, что напуган и готов сорваться в полёт. Жук чуть слышно предостерегающе зашипел.

– Нет! – крикнул Даркус, отпрыгивая. – Ты не жук! Ты – человек, хуже тебя нет! Думаешь, ты всё на свете знаешь лучше всех! Построила себе гору из денег и власти, внушая людям, что они недостаточно красивы или не так одеты, а теперь пользуешься своими возможностями, чтобы заставить весь мир с тобой соглашаться. По-твоему, жуки стали бы так делать? НЕТ! – Он топнул ногой. – Жуки – благородные, трудолюбивые и бескорыстные существа! – Даркус посмотрел на Бакстера. – Они – настоящие герои, а ты, ты… всё это вывернула наизнанку! Ты сделала войско из подопытных жуков, превратила именно их в чуму! Для всего мира они теперь – монстры!

Даркуса затрясло от ярости.

– Хватит! – Лукреция Каттэр повернулась к Даркусу спиной.

– Нет, вы меня выслушаете! – твёрдо сказал Даркус. – Знаете, за что настоящая битва? За то, чтобы показать людям, какие жуки на самом деле полезные, нужные и красивые, и не только жуки, вообще все насекомые. Если бы люди вышли из дома и поздоровались с насекомыми у себя в саду, зная, как они помогают всем растениям, тогда они бы их не боялись и не убивали пестицидами! А вы, – он ткнул в спину Лукреции гарпунным ружьём, – вы даёте людям причину бояться их и уничтожать! Настоящий бой за жуков – это не захватить мир, а помочь людям понять и оценить их. Превратиться самой в жука и поубивать миллионы людей – это ничего не изменит. Люди ответят ударом на удар. Вы принесёте только войну и разрушение. Сначала драться, а потом уже думать – как раз человеческий инстинкт, а вы именно так и поступили. Совсем ничего не значит, если у вас шесть конечностей, надкрылья и фасеточные глаза, ведёте вы себя как человек! Худший человек! ВЫ НИКОГДА НЕ ПЕРЕСТАНЕТЕ БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ!

Бартоломью Катл с гордостью смотрел на Даркуса:

– Он прав!

– Нет! Неправда! – Лукреция Каттэр стремительно обернулась.

– Сын! – крикнул папа.

В тот же миг Лукреция выбила у Даркуса из рук гарпунное ружьё, а самого его подняла в воздух, обхватив средней парой рук.

– Папа! – закричал Даркус, чувствуя, как когти на руках Лукреции Каттэр царапают ему живот.

Острый коготь коснулся его горла.

Бакстер взлетел и ринулся на Лукрецию, метя ей в глаз. Но жук был слишком слаб. Лукреция жестом руки легко сбила его на пол, словно отмахнулась от мухи.

– Бакстер!

– Люси, поставь его!

– Сейчас и посмотрим, насколько ты, Барти, на самом деле предан проекту «Фабр»! – рявкнула Лукреция.

– Люси, Даркус ни при чём. Отпусти его, и я… я…

Даркус видел в папином взгляде растерянность и страх.

– Что – ты? – Лукреция с усмешкой смотрела на Бартоломью сверху вниз. – Что ты готов сделать в обмен на жизнь своего сына? А?

– Люси, перестань!

– Например, войти в окукливатель?

– Папа! Не надо!

У Даркуса сердце готово было вырваться из груди. Этого папа и боялся. «Если бы она тебя забрала, то смогла бы заставить меня сделать всё, что угодно…» – вспомнились слова отца.

– Люси, я…

Плечи Бартоломью поникли, и Даркус увидел, что он сдался. Лукреция Каттэр тоже это поняла. Она злобно расхохоталась. Даркус лягнул её, не замечая рвущие кожу острые когти.

– У меня всё уже готово, – сказала Лукреция, не обращая внимания на дёргание Даркуса. – Я подумала, что тебе понравится смешать свою кровь с генами жука-голиафа. С него ведь и начался наш прекрасный проект.

Барти вскинул голову, явно потрясённый.

– Прометей у тебя?

– Конечно. А как ты думаешь, откуда я взяла твою ДНК? – Лукреция ехидно улыбнулась. – Эсме отдала его мне.

– Эсме? Моя жена? – упавшим голосом переспросил папа.

– Да, Бартоломью. Когда вы с этим старым дурнем Эпльярдом решили закрыть проект «Фабр», не все согласились с тем, что годы труда выбросят, словно ненужный хлам. Эсме, как и я, верила, что нужно действовать, чтобы изменить пагубный путь, на который вступило человечество. Путь к саморазрушению. Она охотно отдала мне Прометея и копии кое-каких материалов твоих исследований.

– Мама вам помогала? – Даркус не верил своим ушам.

Бартоломью покачал головой:

– Нет. Она бы никогда такого не сделала!

– Твоя мама была настоящим бойцом за экологию, – сказала Лукреция Каттэр. – Куда до неё твоему отцу! Она хотела, чтобы работа над проектом «Фабр» продолжалась, но нет – Эпльярд и Катл объявили, что мы вступили на опасную дорогу, и на этом финансирование прекратилось. Тогда я решила продолжать работу над проектом своими силами и открыла Дом моды, чтобы заработать денег. Эсме помогала мне как могла.

– Ложь! – прорычал Барти.

– Да ну? – Лукреция рассмеялась. – А как ты объяснишь вот это?

Она выдвинула ящичек лабораторного стола и достала оттуда мёртвого жука-голиафа на булавке, протыкающей его спинку и брюшко.

Бартоломью ахнул.

– Видишь теперь! А скоро ты узнаешь, каково это – быть таким, как он. – Лукреция махнула человеческой рукой в сторону комнаты с окукливателем. – Иди! Залезай внутрь!

– Папа, не надо! – закричал Даркус, из последних сил барахтаясь в железной хватке Лукреции.

Папа грустно посмотрел на него.

– Я люблю тебя, сын, – сказал он. Повернулся и пошёл сквозь металлическую дверь в комнату за стеклом, а там поднялся по ступенькам к окукливателю.

– Не-е-ет! – закричал Даркус.

Лукреция Каттэр ткнула пальцем в кнопку на панели управления. Дверь скользнула на место, закрываясь. Даркус принялся пинать Лукрецию ногами. Она крепче сдавила его шею, чуть не задушив, а потом отшвырнула в угол. От удара о стену из Даркуса выбило весь воздух. Он упал, неловко подставив руку. Запястье хрустнуло, и Даркус закричал от боли и отчаяния.

– Папа!..

– Ничтожество! – прорычала Лукреция Каттэр. – Наслаждайся последними мгновениями своей жизни! Как только твой папочка у тебя на глазах превратится в жука, я прикажу ему убить тебя!

Торжествуя, она нажала одну за другой ещё несколько кнопок. В капсуле вспыхнул свет. От окукливателя донёсся странный воющий звук.

– Ты не тронешь ни его, ни его папу! – крикнул кто-то.

Даркус поднял голову. В комнату, перекувырнувшись в прыжке, влетела Новак. Усики у неё на макушке стояли дыбом. Сверкая чёрными фасеточными глазами, она обрушила на мать шквал ударов.

Лукреция Каттэр от неожиданности растерялась, и Новак сбила её с ног. Лёжа на спине и слабо дрыгая жучиными ногами, Лукреция на миг показалась даже смешной, но тут же оттолкнулась от пола человеческими руками и, перебирая всеми шестью конечностями, бросилась на дочь. Новак с придушенным криком, словно в каком-нибудь фильме о кун-фу, подпрыгнула и нанесла матери удар ногой в челюсть. Голова Лукреции Каттэр запрокинулась.

– Новак, где Жерар? – спросил Даркус.

– С твоим дядей, – ответила Новак. – Он ранен.

Тут прибежала Лин-Лин и взглянула на Новак и Даркуса. На лице не дрогнул ни один мускул.

Лукреция Каттэр, лёжа на полу, прорычала:

– Лин-Лин! Взять её!

Даркус пришёл в ужас. Новак не справится с двумя противницами сразу! Но лицо телохранительницы оставалось бесстрастным. Она не двинулась с места.

Даркус подполз к панели управления, приподнялся, опираясь на здоровую руку, пока Лин-Лин не успела его остановить, и нажал те же самые кнопки, которых касалась Лукреция Каттэр. Свет в окукливателе погас, зловещий вой затих. Даркус осел на пол и тут увидел Бакстера: жук лежал под столом на спине, задрав кверху все пять ног. Даркус сгрёб жука в ладони.

– Нужно вытащить оттуда папу, – сказал он Бакстеру. – Только как?

Лукреция подняла надкрылья и развернула прозрачные крылья. Окончательно оправившись от удара, она взмыла в воздух.

Новак развернулась и легко взбежала по стене на высоту трёх метров, выполнила кувырок назад и обеими когтистыми ногами ударила по голове Лукреции Каттэр. Та завизжала.

– Я тебя на куски разорву! – завопила Лукреция, бросаясь на дочь.

Новак прошлась колесом, спасаясь от атаки. Лукреция была сильнее и намного выше ростом, но она уступала дочери в ловкости.

Даркус оглянулся. Лин-Лин всё ещё стояла неподвижно, не сводя глаз с Новак, – может быть, ждала, когда девочка встанет на пол. Нужно было как-то помочь Новак. Даркус вытащил из кармана пульт.

– Бертольд, понизь кислород в лаборатории! Слышишь? Скорее понизь содержание кислорода!

– Слышу, Даркус. Уже делаю. Ты как?

Даркус не ответил – было не до того. Он внимательно наблюдал за поединком Лукреции и Новак.

– Даркус, жуки выбегают из «Биома». Их целое море!

– Жуки? Да, точно! Бертольд, у тебя там есть селектор? Есть в «Биоме» система громкой связи?

– Есть! Сейчас тебя подключу, – ответил Бертольд.

Даркус попытался встать – и не смог. Нога горела огнём. Перебитая правая кисть бессильно повисла. Боль в запястье была такая сильная, что казалось, он вот-вот отключится. Мальчику едва хватало сил следить за движениями Новак, а она плясала вокруг своей матери, словно эльф, при всякой возможности нанося удары, пинаясь и царапаясь. Нужно ей помочь! Даркус откинул голову назад, здоровой рукой поднёс ко рту пульт и несколько раз прищёлкнул языком, снова и снова повторяя звук в определённом ритме.

Папа сидит запертый в окукливателе, а как дверь открыть – неизвестно. Дядя Макс ранен, с ним Жерар. Лин-Лин почему-то застыла статуей, а Лукреция Каттэр скоро совсем измотает Новак. Друзьям нужна помощь!

Даркус прищёлкивал ещё раз и ещё, и помощь пришла. Словно огромная волна, целое море беспозвоночных, сверкающее всеми цветами радуги, хлынуло в комнату. Миллионы жуков! Нарывники и бомбардиры, усачи и божьи коровки, светлячки и хрущи, цветочные жуки и жуки-лягушки, голиафы и жуки-олени, титаны и долгоносики, грибовики и веероусые, жуки-скакуны и жуки-арлекины, чернотелки и древоточцы… Лукреция Каттэр, увидев их, улыбнулась. Это были её собственные жуки.

Припав к полу, она потёрла хитиновой ногой о надкрылья, издавая кошмарный звук, словно гвоздём скребут по стеклу. Жуки замерли. Лукреция указала им на Даркуса.

– Нет! – крикнул Даркус. – Послушайте меня! – Он поднял Бакстера повыше. – Она держала вас в рабстве, а я хочу отпустить на свободу! Бакстер, скажи им!

Бакстер громко зашипел, бешено размахивая усиками.

– НЕТ! – прокричала Лукреция. – Я создала вас! Вы принадлежите мне! Вы будете делать то, что я вам прикажу!

Даркус запрокинул голову и горлом издал пронзительный скрипучий звук. Волна жуков, перебирая лапками, ринулась вперёд и накрыла Лукрецию Каттэр, сметя её благодаря численному преимуществу.

Новак остановилась, чтобы перевести дух. Даркус скрипучими звуками подбадривал жуков, а они бросались на Лукрецию Каттэр, кусались и царапались, не давали ей развернуть крылья. Новак улыбнулась Даркусу. Тут Лукреция, словно потеряв наконец терпение, собрав все силы, поднялась на ноги и закружилась, стряхивая с себя жуков, как собака отряхивается от воды. Она застала Новак врасплох. Человеческий кулак врезал Новак по уху, а жучиный коготь полоснул по спине. Капли крови полетели во все стороны, и Новак упала.

– Новак! – закричал Даркус.

Чёрные глаза Новак смотрели прямо на него.

– Прости… – тихо прошептала она.

– От тебя больше не будет никакой пользы, Ридикюльчик! – проскрежетала Лукреция Каттэр и занесла все четыре руки, чтобы уничтожить дочь.

Но удар так и не достиг цели. Что-то мелькнуло, и между матерью и дочерью неожиданно встала Лин-Лин. Она стала плести гипнотизирующий танец, легко блокируя удары хозяйки и мешая Лукреции напасть на раненую девочку.

– Нет. Я не позволю, – спокойно проговорила Лин-Лин, не прекращая двигаться.

– Предательница! – завопила Лукреция Каттэр.

Лин-Лин с головокружительной скоростью парировала и отводила в сторону её атаки. Ни разу Лин-Лин не ответила ударом на удар.

– Я не стану смотреть, как мать убивает свою дочь, – сказала Лин-Лин, продолжая отражать сыплющиеся на неё удары. – Или отец – сына.

– Ты работаешь на меня! – рявкнула Лукреция Каттэр. – Изволь делать так, как я скажу!

– Я не стану убивать детей, – ответила Лин-Лин.

Её руки и ноги мелькали словно крылья ветряной мельницы. Лукреция удвоила усилия и завизжала:

– Тогда ты умрёшь!

Даркус еле-еле дотащился до Новак. Усталость придавливала его к полу, покалеченное тело болело всё сильнее. Он подхватил Новак под мышки и потянул в сторону от боя. Она была вся в крови.

– Только не теряй сознание! – взмолился Даркус, пристраивая её у дальней стены.

– Я старалась… – прошептала Новак.

Её фасеточные глаза закатились, веки сомкнулись.

– Новак! Новак! – Даркус тряс её из последних сил.

Она снова открыла глаза, голубые, человеческие.

– Я здесь…

Даркус приложил здоровую ладонь к её щеке.

– Пожалуйста, не отключайся!

Он тревожно оглянулся. Борьба между хозяйкой и её телохранительницей продолжалась. Движения Лукреции Каттэр замедлились, жуки же атаковали её так же напористо. Она с трудом продолжала поединок, но и Лин-Лин устала от непрерывного града ударов хитиновыми конечностями. Она сосредоточенно хмурилась, на лбу выступил пот. Нехватка кислорода действовала на обеих противниц.

33
Хамфри-музыкант

– Э-ге-ге-е-е-е-е-ей! Лукрешия, радошть моя! Ты где?

Даркус посмотрел вверх. На галерее, возле рояля, стояли Пикеринг и Хамфри, оглядывая с высоты заросли «Аркадии», и звали Лукрецию Каттэр.

– ЗДЕСЬ, ВНИЗУ! – крикнул Даркус. – ЗДЕСЬ ЛУКРЕЦИЯ КАТТЭР!

Хамфри обернулся, а Пикеринг с места в карьер помчался к перилам, то и дело спотыкаясь. Он заглянул вниз, в лабораторию.

– Лукреция, солнышко, где ты там? Выходи! Поговорить нужно!

– Пикеринг, вот она! – Даркус показал пальцем на гигантскую фигуру с хитиновыми конечностями. – Это – твоя любимая Лукреция Каттэр!

Лукреция посмотрела на Пикеринга фасеточными глазами, и тот закричал, пятясь от перил и хватаясь за Хамфри. Хамфри глупо хлопал глазами.

– Хампти! Хампти! – взвизгнул Пикеринг. – Там громадный жук!

– Што ты бормощешь?

Хамфри оттолкнул истерящего кузена и шагнул к перилам, но тут же отпрянул, едва увидев, как великанша Лукреция рукой с когтищами замахивается на Лин-Лин. Уставшая от долгого боя, телохранительница пошатнулась.

– Помогите! – крикнул Даркус.

– Громадный жук сожрал мою единственную любовь! – взвыл Пикеринг. – Мальчик сказал, она там, внутри! Мерзкая, отвратительная ползучая громадина проглотила мою будущую жену, и теперь мы не получим денег!

Он издал какой-то хрип, и Даркус вдруг понял, что Пикеринг плачет.

– Гнусная, подлая, прожорливая тварь! – Пикеринг заколотил кулаками по спине Хамфри. – УБЕЙ ЕЁ, ХАМПТИ! Это насекомое слопало наши денежки! Где мы теперь будем жить? У нас ничего не осталось!

Хамфри тупо уставился на Лукрецию Каттэр. Потом повернулся и зашагал прочь. Пикеринг, вздрагивая от всхлипов, поплёлся за братом. У Даркуса сердце сжалось. Проводив взглядом кузенов, он снова посмотрел на Лин-Лин. Она уже стояла на коленях и по-прежнему защищалась, но не атаковала в ответ.

Лукреции Каттэр тоже приходилось нелегко. Под тяжестью своего панциря она припала к земле. Вот она замахнулась всеми четырьмя руками. Побеждённая Лин-Лин покорно сложила перед собой ладони и склонила голову, ожидая смертельного удара.

– НЕ-ЕТ! – крикнул Даркус.

Вверху послышался рёв. Даркус отполз назад, прикрывая собой Новак, и в тот же миг с балкона рухнул концертный рояль.

Падение инструмента сопровождалось музыкальной какофонией: молоточки били по струнам, струны лопались, с треском ломалось дерево.

Лукреция Каттэр попыталась отскочить, но не успела: рояль всей тяжестью обрушился на неё и смял. Несколько секунд были слышны только постепенно гаснущие отзвуки струн.

Жукообразное тело Лукреции Каттэр несколько раз дёрнулось и затихло.

– Ха-ха-ха! А-ха-ха-ха! – Безумный смех Пикеринга раскатился по комнате. – Ты сделал это, Хамфри! Ты раздавил жука! – Он обхватил двоюродного братца руками. – Шмяк! Жук сдох!

В комнату вбежал Жерар и упал на колени возле Даркуса и Новак.

– Вы живы?

Даркус кивнул:

– Я руку сломал, и нога болит, а у Новак кровь идёт.

Глаза девочки были закрыты.

– Мадемуазель, всё закончилось. – Жерар взял Новак за руку. – Прошу вас, откройте глазки, ради меня!

Веки Новак дрогнули, она с усилием открыла глаза и улыбнулась Жерару.

– Меня ранили, – прошептала она.

– Это ничего. Теперь я здесь, с вами.

Жерар снял пиджак, переложил Новак Даркусу на колени и осмотрел порез на спине.

– Всего лишь кожа рассечена, ма шери[16]. – Он расстелил на полу пиджак и уложил на него Новак. – Я вас понесу.

– Мой папа в окукливателе, – сказал Даркус. – А я не знаю, как его открыть.

Жерар показал пальцем:

– Серебряный рычажок с краю.

Даркус поднялся на колени. Жерар помог ему встать. Даркус дохромал до панели управления и переключил рычаг. Дверца окукливателя открылась. Из неё вывалился папа.

– Даркус! Ты цел?

Спотыкаясь на каждом шагу, папа неуклюже сбежал по ступенькам и ворвался в лабораторию. Он ещё не совсем очнулся от усыпляющего газа, который поступал по трубам в окукливатель.

Даркус улыбнулся:

– Всё закончилось, пап! Её больше нет. Она умерла.

Он двинулся папе навстречу, сделал два шага, и тут закричала Новак.

Даркус быстро обернулся. Лукреция Каттэр поднималась с пола. С хриплым визгом она отшвырнула с дороги сломанный рояль и обхватила Даркуса поперёк туловища. Он не успел даже вскрикнуть, как его потащило вперёд. Челюсти Лукреции широко раскрылись. На Даркуса повеяло запахом гнилых бананов. Сейчас он умрёт. Но как!

Он слышал, как закричал папа. Голова Лукреции вдруг запрокинулась, и Даркус начал оседать на пол. Острые когти у неё на руках вспороли ему кожу. Даркус шлёпнулся на пол, попробовал откатиться и охнул от боли. Потом увидел перед собой лицо Жерара. Почувствовал, что дворецкий оттаскивает его, держа за подмышки. Папа заслонил их обоих, широко расставив ноги. В руках у него было гарпунное ружьё. Папа перезарядил ружьё, прицелился и снова выстрелил в грудь Лукреции Каттэр. Её с силой отбросило назад и ударило о стену. Лукреция забилась, визжа, пришпиленная к стене гарпуном. Её руки и ноги несколько раз дёрнулись, потом обвисли, и Лукреция затихла, уронив голову.

Даркус долго смотрел на неё и не мог поверить, что её в самом деле больше нет. Всё ждал, что она снова оживёт.

Папа бросил ружьё на пол, сам упал на колени и бережно обнял сына. Даркус почувствовал, как вздымается у папы грудь, и понял, что тот плачет.

– Папа, всё хорошо… – сказал Даркус. – Теперь всё будет хорошо.

34
Исход

– Даркус! Даркус! Ты там? – Из лежащего на полу пульта доносился голос Бертольда.

Даркус поднял приборчик.

– Я здесь, – ответил он и посмотрел на пришпиленную к стене гигантскую женщину-жука. – Всё кончено. Она умерла.

– Э-э-э… У нас тут проблемка, – сказал Бертольд, поправляя очки. – В новостях сообщили, что в Китае рисовые долгоносики массово уничтожают посевы, а охранная система сигнализирует о том, что к нам направляется эскадрилья бомбардировщиков.

– Пап! Ты знаешь, как отозвать жуков Лукреции Каттэр? Мы можем остановить уничтожение риса в Китае?

Барти покачал головой:

– Не знаю, как их остановить. Я не нашёл никакого командного центра или управляющей кнопки. Я думаю, она заранее их запрограммировала, чтобы они выполнили приказ независимо от того, жива она или нет. Остановить их невозможно.

– Должен быть какой-нибудь способ! – Даркус встал, опираясь на папу.

– Зато я знаю, где размещаются её жучиные войска. Она отмечала их на карте. Но, если мы сообщим их координаты правительствам разных стран, они отправят туда солдат, а ей этого-то и надо было. Они приведут в действие все её ловушки, и станет ещё намного хуже. Солдатами и бомбами жуков не остановишь, – покачал головой отец.

– Пошли к Бертольду, скорее! – Даркус сделал шаг и пошатнулся.

Ногу обожгло болью. Папа его подхватил.

– Даркус, не падать! Где Бертольд?

– В охранном куполе. Нам тоже нужно туда! Бомбардировщики на подлёте, а в «Биоме» все двери нараспашку.

– Я тебя понесу. – Отец поднял сына на руки.

– Кого подвезти? – В дверях появилась Вирджиния верхом на гигантском жуке-скакуне с респиратором на голове.

– Вирджиния, можешь доставить нас к Бертольду? – спросил Даркус. – Очень срочно!

– Залезай! – кивнула Вирджиния. – Этот конь жутко быстрый.

– Привет! – раздался голос дяди Макса.

Даркус обернулся. Верхом на гигантском жуке-геркулесе сидел Спенсер, а за спиной у него на жучиных надкрыльях распластался дядя Макс.

– Ты как? – спросил Даркус, пока папа усаживал его на жука-скакуна.

– Всё нормально, – ответил дядя Макс. – Лин-Лин меня догнала и бросила в реку. Там меня шарахнул током электрический угорь, и пираньи малость покусали. К счастью, Жерар меня вовремя вытащил.

– Он сейчас здесь, и Новак тоже. Она ранена. – Даркус посмотрел на Спенсера. – Вы сможете отвезти нас всех к вертолёту? Сюда летят бомбардировщики.

Спенсер уже спрыгнул с жука и вбежал в лабораторию.

– Поехали! – крикнула Вирджиния.

Гигантский жук-скакун помчался с невероятной скоростью. Только белые стены замелькали, и через пару минут жук оказался у входа в центр управления.

Бертольд, сидевший за пультом, оглянулся и испуганно пискнул:

– Привет!

Барти съехал вниз по надкрылью жука и с Даркусом на руках сел в соседнее с Бертольдом кресло.

– Что нужно делать? – спросил он.

Сломанное запястье Даркуса так болело, что думать было трудно.

– Бертольд, папе нужно ввести сообщение, в котором нужно указать целую кучу координат. Все те места, где Лукреция Каттэр разместила жуков для нападения на посевы.

– Даркус, я же тебе сказал: нельзя оповещать правительства…

– Мы и не собираемся оповещать правительства, – ответил Даркус, кривясь от боли. – Мы сообщим энтомологам. Они сейчас борются с нашествиями жуков по всему миру. Доктор Юки Исикава придумал использовать ловушки с феромонами.

– Это я могу! – Бертольд часто-часто закивал, придвинулся к управляющей консоли и вытащил из кармана мятый листок бумаги. – Мистер Бертон, то есть Хенк, сказал, как можно с ним связаться. Он передаст информацию остальным учёным.

Бертольд яростно застучал по клавиатуре.

Бартоломью изумлённо смотрел на сына:

– Блестящая идея! Да, это может получиться. – Он наклонился к Бертольду. – Ты можешь показать на экране карту? Мы отметим на ней координаты и отправим Хенку.

– Бомбардировщики уже близко? – спросил Даркус.

Ньютон, вылетев из волос Бертольда, закружился возле экрана, где мигал сигнал радара. Даркус увидел пять треугольников, которые неотвратимо двигались к центру.

– Пятнадцать минут лёта, – ответил Бертольд, бросив быстрый взгляд на экран монитора.

– Надо уходить, – сказал Барти.

– Эмма отправила послание бомбардировщикам, – успокоил Бертольд. Его пальцы так и летали по клавишам. – Лётчица назвала себя, координаты «Биома» и сообщила, что Лукреция мертва. Сообщение автоматически отправляется на повторе. Будем надеяться, что его вовремя прочтут и поверят. Нам нужно, чтобы самолёты приземлились, а не разнесли его вдребезги.

На экране появилась карта. Папа Даркуса начал показывать на ней точки, где притаились в засаде боевые жуки Лукреции Каттэр.

– Даркус! – В дверях снова появилась Вирджиния. – Все уже сидят в вертолёте. Надо улетать.

– Ещё две минуты, – сказал Барти, показывая на экран.

Вирджиния и Даркус в напряжённом молчании смотрели, как работает Бертольд.

– Ну вот. Всё!

Даркуса поразило, как много на карте красных флажков. Наверное, Лукреция Каттэр уже много лет разрабатывала свой чудовищный план.

– Отправил! – Бертольд вскочил с кресла.

Барти схватил на руки зашипевшего от боли Даркуса и бегом бросился к жуку-скакуну. Теперь жук был в кислородной маске.

– Хорошая лошадка! – сказал Вирджинии Бертольд.

– Его зовут Усоног, – ответила Вирджиния, разворачивая жука к выходу.

– Погодите! – Даркус кое-как приподнялся. – Бертольд, включи опять повышенное содержание кислорода.

– Что?

– В главном куполе. Включай, скорее!

Бертольд снова проковылял к панели управления, прокрутил ручку регулятора до максимума и вернулся к друзьям. Барти усадил его на жука-скакуна рядом с Даркусом, потом и сам залез…

Вместо шестиугольных плиток над головой теперь было сапфирово-синее небо. Даркус услышал, как крутятся лопасти вертолётного винта – чух-чух-чух! Лицо осветили тёплые солнечные лучи, запахло землёй, влагой и тысячью разных цветов и растений. Даркуса охватило ликование. У них получилось!

Жук Усоног понёсся галопом к вертолёту. Даркус посмотрел на отца.

– Пап, когда вернёмся домой, можно, ты снова отрастишь бороду?

Папа улыбнулся. От уголков его голубых глаз разбежались лучики-морщинки.

– Конечно, сын.

Даркус прижимал жука к груди, держа его в ладонях.

– Дружок, ты можешь лететь?

Бакстер кивнул.

– Сделай, пожалуйста, ещё одну вещь, последнюю. – Даркус протянул руку вперёд. – Нужно сказать гигантским жукам, что в их доме воздух насыщен кислородом. Они смогут там жить.

Бакстер пополз, приподнимая надкрылья и разворачивая прозрачные тонкие крылышки, потом тяжело взлетел. Он устал и летел скособочившись, потому что с правой стороны не хватало одной ноги. Но ему на пути попалась гигантская жучиха-титаниха, и он передал ей жизненно важное известие.

– Теперь улетаем! – Барти соскользнул с жука-скакуна.

Эмма Лэм и Спенсер громко звали их скорее забираться в вертолёт. Дядя Макс сидел в кресле второго пилота.

– Что делает этот жук?! – крикнула Мотти, оглядываясь через плечо.

– Усоног летит с нами! – ответила Вирджиния, перекрикивая шум винта.

Усоног залез в вертолёт прямо с Вирджинией, Даркусом и Бертольдом на спине. Новак уже сидела у Жерара на коленях, напротив Эммы Лэм.

Барти тоже вскочил внутрь и хотел захлопнуть дверцу.

– Стой! – крикнул Даркус. – А Бакстер?

Храбрый жук изо всех сил пробивался к вертолёту, борясь с ветром от вращения винта. Даркус сполз со спины Усонога, наступил на раненую ногу и вскрикнул. Высунувшись в дверь, он протянул руку, и Бакстер врезался ему головой в ладонь. Вдали послышалось какое-то рокотание. Даркус посмотрел на небо, но это был не гром. Это подлетали бомбардировщики. Крохотные точки у горизонта быстро увеличивались.

– Летим, летим! – закричал Даркус.

Вертолёт поднялся в воздух. Мальчик, прижимая к груди Бакстера, смотрел сверху вниз на «Биом». Вокруг исследовательского комплекса копошились жуки всевозможных размеров. Они летали, рыли землю и резвились в траве. Вдруг из люка выскочили две знакомые фигурки в ярко-зелёных комбинезонах и замахали приближающимся самолётам. Это были Пикеринг и Хамфри, с головы до ног в жуках.

35
Жучиный зоопарк

– Тебе обязательно уезжать? Знаешь, ты можешь остаться и жить у нас. Если хочешь, конечно, – сказал Даркус в спину Новак, собиравшей чемодан. – Папа точно не будет против. Я могу его спросить.

– Ах, Даркус! – Новак с улыбкой обернулась. – Я бы ничего на свете так не хотела! Эти две недели было так чудесно жить в вашей семье! Но здесь места мало совсем, и мне ужасно совестно, что дядя Макс спит на полу в гостиной, а твой папа – на диване, когда у меня есть целый огромный дом.

– Ты же не вернёшься в «Вершины»?

– Сегодня утром, когда Жерар приходил, он сказал, что я, как единственная родственница Лукреции Каттэр, получаю в наследство всё её имущество. Она не написала завещания. Всё, что было её, теперь моё.

– Ух ты! И что ты будешь делать?

– Постараюсь на эти деньги сделать что-нибудь хорошее.

– Нет, я не о том. Ты сама что будешь делать?

– Жерар… Он… – Бледные щёки Новак порозовели. – Он сказал, что хочет обо мне заботиться.

Новак сцепила руки, нервно перебирая пальцами.

– Говорит, он хочет загладить, что так долго ничего не делал, чтобы меня вызволить.

– Он станет твоим приёмным папой?

– Вроде того. А Милли… Помнишь Милли? Нашу кухарку? Она тоже вернётся и будет ему помогать. – Новак сияла от радости. – По-моему, она немножко влюблена в Жерара. Так романтично, правда?

Новак вздохнула, подперев подбородок ладонями.

– А не странно будет снова жить в «Вершинах»? Столько всего там было в прошлом…

– Другого дома у меня никогда не было. И потом, там случалось и хорошее. Там я познакомилась с тобой и с Хеппи. – Её глаза лукаво блеснули. – А теперь у меня есть куча денег и я смогу переделать дом по своему вкусу!

Даркус улыбнулся:

– И что ты сделаешь?

– Уничтожу все тюремные камеры и сделаю в подвале кинозал! А коллекцию жуков подарю Музею естествознания. Насмотрелась уже на дохлых жуков – на всю жизнь хватит.

– Только книги оставь, – сказал Даркус.

– О да! У меня будет огромная библиотека. – Новак закивала. – Я ещё добавлю много-много сказок, и книжек с картинками, и книжек о феях, и мифах, и чудовищах. Будет замечательно!

– Такой большой дом для троих! – сказал Даркус.

– Так ведь вы с Вирджинией и Бертольдом будете приходить в гости! – Новак нахмурилась. – Будете же? В смысле, теперь я и с ними тоже дружу. А друзья ходят друг к другу в гости, так?

Даркус кивнул:

– Если у тебя будет кинозал, то мы у тебя целыми днями сидеть станем!

– А ещё я сделаю специальную комнату с повышенным содержанием кислорода – для Усонога, а то он всё время старается стащить с себя кислородную маску, а в кислородной палатке вечно тычется ногами в стенки – они прямо ходуном ходят.

– Ну, тогда Вирджиния вообще к тебе переселится! Она обожает этого ненормального жука.

– И потом, есть же ещё Лин-Лин, – прибавила Новак, возвращаясь к укладыванию чемодана.

– Лин-Лин?

– Она меня спасла, а сама осталась без работы. Ну, я её и пригласила жить в «Вершинах» и работать на меня. Я теперь богачка, и, наверное, мне требуется охрана, потому что маман пыталась захватить мир и всех поубивать. – Новак пожала плечами и скорчила взволнованную гримасу. – А знаешь, что лучше всего? Она обещала со мной тренироваться!

– Тренироваться?

– Ага! Я хочу основательно изучить свои новые способности. – Новак вытянула руку, любуясь кораллово-розовым лаком на ногтях. – Она будет меня учить боевым искусствам куноити[17]. И, я надеюсь, когда мы с ней подружимся, она ещё меня научит танцевать! Она в молодости была знаменитой балериной в Америке, ты это знал?

Даркус покачал головой.

Новак со вздохом села на кровать.

– Я бы так хотела стать балериной!..

– А меня она научит каким-нибудь приёмам ниндзя? – спросил Даркус. – Я бы тогда мог дать сдачи Робби, когда он опять начнёт меня доводить. Было бы круто!

– Кто это – Робби?

– Да просто парень один, у нас в школе. Постоянно ко мне цепляется. А если бы я ему разок ответил в стиле ниндзя, он бы отстал.

Даркус выставил перед собой руки – правая всё ещё была в гипсе – и прищурился, как будто готовился к драке.

– Ой, вот тебе ещё одна чудесная новость! – Новак выдержала театральную паузу для пущего эффекта. – Я пойду в школу! – Она захлопала в ладоши. – В настоящую школу! Правда, здо́рово?

– Вообще-то школа – это не так уж замечательно. – Даркус опустил руки.

– Но я же буду учиться в вашей школе, с тобой, Вирджинией и Бертольдом! Жерар обо всём договорился, и я со следующей недели начну ходить в школу короля Этельреда.

– Вот это правда круто! Хотя, может, я-то как раз не буду туда ходить. – Больно кольнуло в груди от мысли, что Новак, Бертольд и Вирджиния будут учиться вместе без него. – Мы с папой скоро домой поедем. Дяде Максу, наверное, нужна гостиная, где не мельтешат жуки и не пахнет, как от костра.

Новак засмеялась.

– Так приятно в кои-то веки быть тем, кто всё знает! – Она обхватила себя руками за плечи. – Обычно все всё знают, а я – ничего.

Даркус нахмурился:

– Что ты знаешь?

– Маман принадлежал магазин рядом с домом твоего дяди. После взрыва она его выкупила у муниципалитета.

Даркус только глазами захлопал:

– Она сожгла свою собственность?

– Ага, и теперь этот дом – мой, – продолжала Новак. – Я сегодня утром говорила о нём с твоим папой и дядей Максом. Жерар пригласил инспектора, он осмотрит и магазин, и соседние дома. Я оплачу ремонт, а потом… – Она зарделась и с восторженным писком захлопала в ладоши: – Я найму архитектора и устрою в этом доме жучиный зоопарк!

– Что-что?

– Ну, жукам Базового лагеря нужно где-то жить, а если мы хотим, чтобы люди начали по-другому относиться к насекомым, надо, чтобы они могли их видеть вблизи и узнать, какие жуки замечательные. Вот я и решила устроить жучиный зоопарк прямо здесь.

– Ох, Новак, ты просто отлично придумала!

– Ага, и ещё сделаем научно-исследовательский центр. Выберем из проекта «Фабр» то, что в нём было хорошего, и постараемся сделать мир лучше.

– Я смогу туда заходить, когда буду приезжать в гости к дяде Максу. – Голос Даркуса упал до шёпота, горло перехватило.

Новак схватила его за руки и заглянула в глаза.

– Даркус, я хочу, чтобы твой папа стал директором исследовательского центра.

Даркус опешил.

– Если он согласится и если ты захочешь, вы сможете жить в квартире на верхнем этаже. То есть сначала, конечно, дом надо отстроить заново, но квартира там обязательно будет.

– Что?! Новак, это потрясающе!

Даркус тоже схватил её за руки, и они запрыгали от радости.

– Папа согласится, я знаю! Я смогу остаться здесь, ходить в ту же школу и каждый день видеть тебя, и Вирджинию с Бертольдом, и дядю Макса! – Сердце у него пело. – Бежим вниз, сейчас его и спросим!

– Наверное, лучше тебе с ним поговорить без меня, – сказала Новак. – Я пока закончу собирать вещи.

– Я через минуту вернусь!

Даркус вихрем промчался по лестнице и влетел в комнату.

– Пап…

Даркус запнулся, увидев, что возле надувного бассейна с жуками стоит Жерар.

– Ой, здрас-сте.

Папа сидел на диване.

– А-а, Даркус! Ты уже знаком с Оливье?

– Оливье? – удивился Даркус.

– Оливье Жерар Ларош. – Дворецкий поклонился.

– Ларош? Ларош… – Имя было знакомое, но Даркус никак не мог вспомнить, откуда его знает. – Ларош! Дани Ларош – она участвовала в проекте «Фабр»…

Даркус нахмурился.

– Даниэль – моя сестра, – кивнул Жерар. – Когда-то Лукреция Каттэр причинила ей сильную боль, нанесла рану, от которой сестра так и не оправилась. Я выучился на дворецкого и поступил на работу к Лукреции Каттэр, чтобы отомстить, но я не представлял, какое чудовище меня там встретит.

– Оливье рассказал мне о себе, когда я сидел в камере в «Вершинах». – Барти улыбнулся дворецкому. – С тех пор мы сотрудничаем.

– Месье Катл! – Жерар поклонился Даркусу. – Я должен принести извинения за нашу первую встречу.

– Ничего страшного не случилось! – Даркус пожал плечами.

– Mais non[18], случилось. – Жерар вздохнул. – Барти, мне стыдно рассказывать, но я ударил твоего сына. Ударил по затылку. Он не хотел уходить, а мне было необходимо вывести его из дома Лукреции Каттэр.

– Мне было совсем не больно… – соврал Даркус.

– Единственный раз в моей жизни я ударил ребёнка, и это не давало мне покоя. – Жерар покачал головой. – Не могу себя простить.

– Ты старался ему помочь, – мягко сказал Барти. – Мы это понимаем.

– А дядя Макс с вами поквитался – он вас классно вырубил! – Даркус улыбнулся во весь рот.

– Ха! И правда. – Жерар потёр подбородок, словно вспоминая тот удар.

– Так как вас зовут на самом деле – Оливье или Жерар? – спросил Даркус.

– И так и так, но отныне я буду зваться Жераром. Под этим именем меня знает мадемуазель Новак.

– Где она, кстати? – спросил Барти. – Оливье приехал за ней.

– Она наверху, вещи собирает, – ответил Даркус.

– Пойду помогу мадемуазель, – сказал Жерар с поклоном.

Даркус проводил его взглядом.

– Надо ему отвыкать так к ней обращаться, если он станет её папой.

Барти засмеялся.

– Слушай, пап! Новак мне рассказала, что предложила тебе работу и хочет устроить в соседнем доме жучиный зоопарк…

– Да. – Папа кивнул. – Очаровательная затея!

– Так ты согласишься?

– Даркус, мне нужно будет подумать. С тех пор, как вышла статья Эммы Лэм и мир узнал правду о Лукреции Каттэр, меня завалили приглашениями на работу. А в Музее естествознания сказали, что я могу снова занять свою прежнюю должность.

У Даркуса что-то сжалось в животе.

– Но я не хочу возвращаться к прежней жизни, – не удержался мальчик. – Мне было так одиноко, и ты всегда был грустный. А здесь у меня и друзья, и жуки…

Даркус посмотрел на надувной бассейн, и слёзы навернулись на глаза. Он их сморгнул и почти заорал:

– А Бакстер как же?! У него теперь всего пять ног, ему трудно будет без своих друзей! Я хочу остаться здесь!

– Сынок! – Папа тихонько похлопал по дивану рядом с собой. – Иди сюда!

Даркус подошёл к отцу, волоча ноги и глядя в пол.

– Послушай меня. – Папа приподнял его лицо за подбородок. Папины голубые глаза улыбались, а щёки покрывала щетина с лёгкой проседью. – Ты спас мне жизнь. Ты ради меня прилетел в джунгли Амазонки и подарил мне надежду на будущее. Я тобой горжусь, я самый счастливый отец в мире, и я тебя люблю. Если ты хочешь построить жучиный зоопарк – значит, построим жучиный зоопарк.

– Правда?! – Даркус яростно заморгал, но не смог удержать слёзы, и они покатились по щекам. – Ты серьёзно? Мы можем остаться?

– Ну-ну, пожалуйста, не плачь! Всё будет хорошо. – Папа притянул его ближе к себе. – С этих пор я стану хорошим папой, обещаю.

– Ты и так самый лучший папа в мире! – всхлипнул Даркус, крепко обнимая отца.

Они посидели немного обнявшись. Наконец Даркус успокоился.

– Пап! – Он шмыгнул носом. – А мама правда отдала Лукреции Каттэр твоего жука, Прометея, и все твои материалы исследований?

– Нет, Даркус, это было враньё, лишь бы нас задеть. Мама была страстным исследователем, но она хотела, чтобы я прекратил генетические эксперименты с жуками. Она никогда не отдала бы Лукреции Каттэр мою работу.

– Но Прометей же был у неё?

– Его украли из запертого хранилища в Музее естествознания, точно так же, как Лукреция похитила меня.

– Иногда мне кажется, что я совсем не знаю, какой на самом деле была мама, и от этого больно.

– Ох, Даркус, прости меня! Спрашивай о чём хочешь, я тебе всегда отвечу.

– Я не хочу тебя расстраивать, – признался Даркус.

– Я не буду больше грустить, честно. Нельзя поддаваться печали: у нас слишком много работы. Нужно доказать, что Лукреция Каттэр была не права, и привлечь как можно больше людей к борьбе за экологию.

Даркус кивнул.

– Когда мы переедем в новую квартиру в соседнем доме, повесим на стенку мамины фотографии, можно?

Барти потрепал сына по волосам:

– Конечно, можно, Даркус. Мы всё сделаем так, как ты захочешь.

Мальчик улыбнулся:

– А можно, я у себя в комнате поставлю громадный аквариум для Бакстера?

Барти засмеялся:

– По-моему, храбрый жук-носорог более чем заслужил это!

В дверь тихонько постучали. Даркус выпрямился и вытер лицо рукавом. На пороге возник Жерар, а рядом с ним стояла Новак с чемоданом в руке, готовая к отъезду.

– Уезжаете? – Барти встал с дивана.

Жерар кивнул.

– Спасибо, что так хорошо заботились о Новак!

– Ей всегда будут рады в нашем доме. – Барти улыбнулся. – Новак, мы с Даркусом поговорили. Я с удовольствием принимаю твоё предложение насчёт работы и буду рад помочь тебе с жучиным зоопарком.

– Правда? – Новак бросила чемодан и захлопала в ладоши. – Как чудесно! Мы всем покажем, какие жуки хорошие и удивительные и какие они бывают полезные.

Из цветка на ободке в волосах Новак выпорхнула Хепбёрн и закружилась в воздухе. Новак посмотрела на Даркуса.

– Теперь мы сможем видеться каждый день!

– Погоди, – сказал Даркус. – А как же Хамфри и Пикеринг? Если мы займём соседний дом, где они будут жить?

– А-а, у них всё будет в порядке, – ответила Новак. – Я выполнила обещание маман. Подумала, что так будет честно. Они получили по четверти миллиона фунтов каждый. А как эти деньги потратить – это уже им решать.

36
Хаггис и спорраны[19] от Хэмиша Мактэвиша

Хамфри и Пикеринг стояли перед заколоченным магазинчиком.

– Это надо будет убрать, – сказал Хамфри, показывая на вывеску над дверью.

На доске в красно-зелёную шотландскую клетку золотыми заглавными буквами было выведено: ХАГГИС И СПОРРАНЫ ОТ ХЭМИША МАКТЭВИША

– Да! – Пикеринг кивнул и вытащил из кармана связку ключей. – Ну что, зайдём, посмотрим наш новый дом?

Кузены, громко топая, вошли в магазинчик на Уолворт-роуд, в районе «Слон и замок», в южной части Лондона. Магазин разорился из-за того, что в последнее время всё меньше находилось покупателей, интересующихся спорранами и желающих поесть хаггиса.

– Ты глянь! Мяшной прилавок! – Хамфри вперевалочку двинулся в левую часть помещения, держа в руках ведёрко клюквенного соуса, с которым не расставался с тех пор, как они вернулись в Англию.

Эта часть магазина была обставлена как лавка мясника.

– Смотри! Витрины! – Пикеринг обернулся вправо, широко раскинув руки, будто хотел обнять стеклянную стену. – Идеальное место для моего антиквариата!

– Идеальное мешто для моих пирогов! – откликнулся Хамфри из-за прилавка. – Интерешно, какие на вкуш пироги с хаггишом? Было бы отлишшное дополнение к моему ашшортименту!

– Пошли, глянем наверху! – позвал Пикеринг, взбегая по винтовой лестнице.

Он торопился занять лучшую комнату.

– Ненавижу лештницы! – проворчал Хамфри. – Беру первую комнату!

Пикеринг беззвучно выругался.

Вначали они зашли в кухню. Пикеринг стал открывать шкафчики и вскоре нашёл две старые чашки и блюдечко.

– Выпьем чаю?

Хамфри кивнул:

– Пошшему бы нет?

Пикеринг достал из одного кармана пакетики с чаем, бросил их в кастрюльку, залил водой и поставил на плиту. Разлив чай в кружки, из другого кармана он вытащил целую горсть крошечных пластиковых баночек с долго хранящимся молоком – Пикеринг их своровал в самолёте по пути на родину. Он вылил по паре баночек в каждую чашку. Двоюродные братцы, взяв чашки, двинулись дальше вверх по лестнице.

– Вот моя комната! – объявил Хамфри, распахивая первую же дверь.

Комната оказалась довольно большой. На полу лежал сильно потёртый ковер, а из мебели было только старое синее кресло. Хамфри немедленно в него уселся.

– Отлишшно! Ждешь ешть вшшо, што мне нужно. – И он шумно отхлебнул чай.

– Ты не хочешь посмотреть этажом выше? – раздражённо спросил Пикеринг, завидуя, что Хамфри досталась такая просторная комната. – Может, там что получше найдётся?

– Не-а, – ответил Хамфри.

Пикеринг, хмыкнув, зашагал дальше. Вскоре Хамфри услышал его шаги у себя над головой.

– Эй, Хамфри, здесь такая прелесть! Иди посмотри! – позвал откуда-то сверху Пикеринг.

Хамфри только улыбнулся, допивая чай. Как бы не так! Он и с места не сдвинется! Поставив пустую чашку на пол, он пинком отправил её в дальний угол. «Потом вымою!» – подумал Хамфри.

37
Жучишница

В ворота вливался поток детей в фиолетово-чёрной школьной форме. Даркус стоял чуть в стороне, посматривая на Бакстера, который угнездился у него в нагрудном кармане. Жук помахал ему лапкой.

– Смотри не высовывайся, – шепнул ему Даркус.

Ученики толпой спешили в классы, болтая и окликая друг друга. К воротам подъехал чёрный автомобиль. На его сверкающей поверхности вспыхивали зелёные и лиловые искры. Даркус улыбнулся, вспоминая, как впервые увидел эту машину. Он тогда подумал, что она как будто из его любимых комиксов. А теперь это машина его подруги.

Заглушая общий гомон, раздался грубый голос Робби:

– Ого! Гляньте, какая тачка!

Дэниэл Доуи вытащил из нагрудного кармана расчёску и провёл ею по масляно блестевшему чубчику.

Передняя дверца авто распахнулась, и появилась женщина в чёрном, со шрамами на щеках. Она открыла заднюю дверцу. Из машины вышла Новак в чёрной с фиолетовым форме, а за ней – Жерар с фиолетовой школьной сумкой в руках.

– Завтрак в сумке, и пенал тоже. Я спрашивал насчёт учебников – их выдадут в школе.

– Жерар, хватит вокруг меня хлопотать! – Новак захихикала и чмокнула его в щёку.

Забрав сумку, она направилась к воротам.

– Мы приедем за тобой после уроков! – крикнул он ей вслед.

– Привет, принцесса! – заорал Дэниэл Доуи. – Как тебя зовут?

Новак, не останавливаясь, бросила на него пренебрежительный взгляд.

Рядом с Даркусом кто-то фыркнул. Вирджиния и Бертольд пришли пораньше, чтобы встретить Новак в её первый день в новой школе. Даркус им улыбнулся. На косичке Вирджинии висел, прицепившись, Марвин, а в волосах Бертольда тихонько светился Ньютон, придавая своему другу совершенно ангельский вид.

– Пусть только попробуют её обидеть! – очень серьёзно сказал Бертольд.

– Она их в капусту покрошит! – хмыкнула Вирджиния.

– Угу! – кивнул Даркус.

Новак заметила их и помахала рукой.

– Что это она машет нашему предводителю жуков? – завопил Робби. – Эй, принцесса! Ты с ним не водись, а то ещё натравит на тебя своего кусачего жука!

Новак, не обращая на него внимания, подбежала к друзьям.

– Поздравляю с первым учебным днём! – сказал Даркус. – Я вижу, ты уже познакомилась с нашими хулиганами.

Тут Новак его удивила: обхватила за шею и поцеловала в щёку.

Даркус попятился.

– Правда, тут здо́рово? – выпалила Новак, захлёбываясь от восторга.

– Да не очень, – ответила Вирджиния. – Это же школа!

– В том-то и дело! – Новак подпрыгнула, потом обняла Вирджинию, а за ней – Бертольда.

– Здо́рово, что ты здесь! – Бертольд отчаянно покраснел и обнял её в ответ.

– А где наш класс? – Новак взяла Даркуса за руку. – Хочу посмотреть, где мы будем учиться!

– Эй, предводитель жуков! – грубо крикнул Робби.

Четверо друзей обернулись навстречу приближающейся компашке. За Дэниэлом Доуи шли Робби и остальные прихлебатели.

– Не познакомишь со своей подружкой? – нагло спросил Робби.

Клоны захихикали.

– Только не думай, что она надолго с тобой останется! – Робби ткнул пальцем в насупленного Дэниэла Доуи и многозначительно пошевелил бровями. – Вот погоди, скоро она познакомится с неотразимым Доуи!

Даркус почувствовал, как Новак стиснула его руки, закипая от злости.

– Прошу прощения! – Новак сурово посмотрела на Робби. – Передай, пожалуйста, своему другу, пусть не строит мне такие ужасные рожи, а то как бы меня не стошнило.

У Робби отвисла челюсть. Блеснули металлические брекеты.

– О, и ещё, хочу уточнить: я не подружка Даркуса, потому что он мне не предлагал встречаться, но, если вдруг предложит, я тут же отвечу «да», потому что он самый умный, самый добрый и самый храбрый мальчик на свете. Другого такого я не знаю!

Даркус поперхнулся и закашлялся. Лицо у него горело. Бертольд постучал его по спине.

– О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о! – Робби помотал головой и громко причмокнул. – Что он с тобой сделал? Велел, чтобы жуки тебя покусали? – Робби громко заржал над собственной шуткой. – Поберегись, не то сама Жучишницей станешь!

– Жучишница! Жучишница! – хором подхватили клоны.

– Мы бы вас поколотили, притом с огромным удовольствием, – сказала Вирджиния, – да только нам пора – звонок скоро.

Она повернулась к орущей компании спиной. Друзья последовали её примеру.

– Жучишница! Жучишница! – неслось им в спину.

Новак посмотрела на Даркуса. На её лице мелькнула плутоватая улыбка, а глаза стали чёрными и фасеточными.

– Ты им сам объяснишь? Или лучше я?

Энтомологический словарик

Беспозвоночные

Название объединяет различные виды животных, не имеющих позвоночника.

Брюшко

Часть тела насекомого, следующая за грудным отделом (то, что у человека называется животом). Это самая крупная из трёх частей тела насекомого (две другие – голова и грудной отдел).

Вид

Биологический вид определяет свойства живого организма. В науке принято использовать латинские названия видов, чтобы они были понятны человеку, говорящему на любом языке. Например, Бакстера учёные назвали бы Chalcosoma caucasus (халькосома кауказус). При этом на разных языках существуют свои названия для этого животного. Например, по-русски это жук-носорог. Латинское название вида всегда состоит из двух слов, начинается с названия рода и пишется курсивом, первое слово – с заглавной буквы, второе – со строчной.

Генно-модифицированный

Животное называется генетически модифицированным или генно-модифицированным, если учёные добавили ему ДНК от организма другого биологического вида.

Грудной отдел

Это часть тела насекомого между головой и брюшком.

Двойная спираль

Молекула ДНК имеет форму двойной спирали, похожей на винтовую лестницу.

ДНК (дезоксирибонуклеиновая кислота)

Молекула, в которой зашифрована генетическая информация о строении живого организма. Ген – это участок ДНК, отвечающий за определённую часть информации.

Жвалы

Часть ротового аппарата жуков. Жвалами можно хватать, разрезать или дробить еду, а также защищаться от хищников и соперников.

Жуки

Разновидность насекомых (по-научному – отряд), у которых передняя пара крыльев превратилась в твёрдые надкрылья. Жуки – один из самых богатых видами отрядов живых существ.

Классификация

Биологическая классификация – система описания живых организмов в науке. При этом схожие организмы объединяются в группы. Самые большие группы – царства, далее они дробятся на более мелкие. Самая узкая группа – вид. Порядок деления такой: царство ⇒ тип ⇒ класс ⇒ отряд ⇒ семейство ⇒ род ⇒ вид. У каждого вида своё название, чтобы не возникало путаницы, поскольку в обыденной жизни одно и то же животное может называться по-разному на разных языках или даже просто в разных семьях. Например, наш Бакстер – жук-носорог. Кто-то назвал бы его жуком-атлантом, жуком-геркулесом или жуком-единорогом. Есть много разных видов жука-носорога. Как же узнать, к какому виду относится Бакстер? При помощи биологической классификации можно определить: царство – животные; тип – членистоногие; класс – насекомые; отряд – жёсткокрылые; семейство – пластинчатоусые; род – Chalcosoma (халькосома); вид – caucasus (кауказус). Но, по сути, достаточно назвать только род и вид: Chalcosoma caucasus.

Колеоптера (жесткокрылые)

Научное название жуков.

Колеоптеролог

Специалист по изучению жуков.

Личинка

Стадия развития насекомого. Личинки внешне совершенно не похожи на взрослых насекомых того же вида и часто питаются иначе – таким образом, им не приходится конкурировать со своими родителями из-за еды.

Метаморфоз

В переводе с греческого – «превращение». Означает полную перестройку организма насекомого на разных стадиях развития (яйцо, личинка, куколка, взрослая особь). Например, представьте себе личинку пчелы – толстую, кремового цвета. Она совсем не похожа на взрослую пчелу. Многие насекомые (в том числе и жуки) проходят стадию куколки или кокона. Личинка окукливается, внутри кокона превращается в кашеобразную массу, из которой формируется взрослая особь. Взрослые жуки не линяют, и, поскольку их тело заключено в жёсткий хитиновый панцирь, они больше не растут. Если вы увидели взрослого жука, знайте: крупнее он уже не станет.

Надкрылья (элитры)

Жёсткие передние крылья жука служат в основном для защиты задней пары хрупких прозрачных крылышек, используемых для полёта. Некоторые виды жуков не могут летать: надкрылья у них срослись, а задняя пара крылышек отсутствует.

Насекомые

Класс насекомых насчитывает более 1 800 000 видов, и люди постоянно открывают новые виды. Тело насекомого состоит из трёх отделов: головы, груди и брюшка. На голове имеются усики и пара фасеточных глаз. У насекомых шесть ног, а у многих видов есть крылья. В течение жизни все насекомые в своём развитии проходят несколько превращений (это явление называется метаморфоз).

Панцирь (экзоскелет)

Панцирь – наружный скелет насекомых. Состоит в основном из хитина. Хитиновый панцирь бывает очень прочным и способен поддерживать мощные мускулы, а это значит, что насекомые (особенно жуки) могут быть очень сильными для своих размеров.

Среда обитания

Тип природной среды, где обитает тот или иной вид животных. Например, среда обитания жука-оленя – широколиственные леса.

Стрекотание

Громкий звук, который издают насекомые, когда трут различные части своего тела друг о друга. Насекомые стрекочут, чтобы привлечь самца или самку, обозначить свою территорию или напугать врага.

Усики (антенны, сяжки)

Парные органы на голове насекомого. Служат для обоняния, осязания, могут также служить для восприятия температуры, влажности воздуха, скорости и направления ветра.

Фасеточные глаза

Состоят из отдельных глазков – от нескольких сотен до тысяч, каждый из которых воспринимает узкий пучок световых лучей. В результате изображение складывается из отдельных «точек», как на экране компьютера. Зато фасеточные глаза дают очень широкое поле зрения и позволяют вовремя заметить врага.

Хитин

Вещество, из которого состоит панцирь большинства членистоногих, в том числе насекомых. Играет необычайно важную роль в природе.

Членистоногие

Общее название большой группы живых организмов. К членистоногим относятся насекомые (шестиногие), ракообразные, многоножки (сороконожки и тысяченожки), а также хелицеровые (пауки, скорпионы, мечехвосты и их родичи). У членистоногих, как правило, тело состоит из сегментов. Кроме того, все членистоногие – беспозвоночные и покрыты хитиновым панцирем.

Щетинки

Крохотные выросты на теле насекомого, напоминающие волоски. Они могут служить для защиты, для маскировки, для того чтобы прилипать к различным поверхностям. Бывают также чувствительными к вибрации и изменениям влажности воздуха.

Щупики

Парные выросты по обеим сторонам рта у насекомого. Служат для осязания, а также могут воспринимать химический состав окружающей среды.

Энтомолог

Специалист по изучению насекомых.

На плечах гигантов

Когда я только собиралась написать книгу о жуках, я почти ничего не знала об этих существах, которых теперь просто обожаю. Я бесконечно благодарна гигантам, у кого стою на плечах, и хочу отдать должное энтомологам всего мира. Они столько сил отдают исследованиям, которые потом превращаются в скупые факты для энтузиастов вроде меня. Я собирала знания из самых разных источников. Назову следующие:

Великолепные книги о жуках:

An Inordinate Fondness for Beetles by Arthur V. Evans and Charles L. Bellamy

The Book of Beetles edited by Patrice Bouchard

A Coleopterist’s Handbook, edited by J. Cooter and M. V. L. Barclay

British Insects by George E. Hyde

Life on Earth by David Attenborough

The Young Beetle Collector’s Handbook by E. Hofmann

The Sacred Beetle and others, The Life of the Weevil and The Glow-Worm and Other Beetles by Jean-Henri Fabre

Замечательные веб-сайты:

www.nationalgeographic.com

www.buglife.org.uk

www.ptes.org.uk

ww.wikipedia.org

www.thoughtco.com

www.bbc.co.uk

www.arkive.org

ww.insectidentification.org

www.wildlifetrusts.org

www.amentsoc.org

www.royensoc.co.uk

www.sciencenews.org

www.livescience.com

www.featuredcreature.com

www.bugguide.net

www.drbeynonsbugfarm.com

www.nhm.ac.uk

Благодарности

Здесь я могу поблагодарить всех, кто помог моей книжке выйти «в люди». Но это не просто книжка, это окончание трилогии и сбывшаяся мечта.

В конце первой книги, «Фабр. Восстание жуков», я сказала спасибо своим друзьям – тем, кто не смеялся надо мной, когда я говорила, что собираюсь написать книгу о жуках, а, наоборот, помогал и подбадривал.

В конце второй книги, «Фабр. Королева жуков», я сказала спасибо энтомологам, с которыми познакомилась во время своих поездок и которые многому меня научили, а ещё – замечательным издательствам по всему миру, которые перенесли мои истории о жуках в другие страны.

И теперь, под конец, я хочу сказать спасибо жукам.

За последние десять лет меня всё сильнее очаровывают жуки. Вначале я их ужасно боялась, но постепенно стала любить и уважать. Появление этих чудесных шестиногих в моей голове, в моём сердце и в моём доме принесло мне столько радости, изумления, знаний, вдохновения, восторга, дружбы, смысла, покоя и счастья, сколько не принесло ни одно другое увлечение. Благодаря жукам я стала лучше, и за это от всего сердца говорю им СПАСИБО! Надеюсь, они простят, что я в течение тридцати лет с криками убегала от них. Это всё от невежества, теперь я об этом жалею.

Людей, которым я буду вечно благодарна, почти так же много, как разных видов жуков на планете Земля.

СПАСИБО

Моему мужу Сэму, который держал меня за руку и читал всё, мной написанное, который верит в меня, даже когда я сама в себя не верю, и любит меня, даже когда я ужасно себя веду. Мы сделали это! У нас получилось! Смотри, что мы совершили!

Артуру и Себастьяну, моим замечательным мальчишкам. Простите, что я всё время занята и редко бываю с вами! Спасибо за ваше терпение, за вашу гордость и за то, что вы – самые прекрасные сыновья. Лучшего и пожелать нельзя! Я люблю вас!

Моей семье, которая всячески поддерживала мою безумную авантюру, а особенно – Джейн Спарлинг, Ханне Габриэль и Чарли Спарлингу.

Моим невидимым редакторам Клэр Рейкис и доктору Саре Бейнон. На моих историях – ваш отпечаток, благодаря вам они стали лучше и смешнее (Клэр) и точнее с точки зрения энтомологии (Сара).

Моей второй семье – коллегам из Национального театра, а особенно – безумным кошкам Эмме Рейди и Сэму Седжману.

Моему литагенту Кирсти Маклахлан, родной душе, которая всегда всё говорит напрямик.

Выводку «Чикен Хаус»[20]. Привет вам, Барри Каннингем, Рэйчел Лишон, Элинор Багиналь, Рэйчел Хикман, Джазз Бартлетт, Сара Уилсон, Эстер Уоллер, Лора Майерс, Кесия Люпо и Лора Смити!

Дамам из агентства «Район коммьюникейшнз», я вас обожаю: Лиз Хайдер, Адель Минчин, Тай Динх и Лора Кертис.

Собратьям писателям, которые читали мои книги, воодушевляли меня, давали советы, угощали разными напитками и вообще помогали осилить эту сумасшедшую затею. Спасибо за вашу доброту и солидарность! Особенно вам, Холли Смейл, Джесс Френч, Маз Эванс, Киран Милвуд Харгрейв, Джеймс Никол и Крис Ридделл.

Всем переводчикам, которые не пожалели труда, чтобы пересказать мои книги на других языках. Все мы делаем одно общее жукоисторическое дело, и я вам очень благодарна за ваш талант, добросовестность и увлечённость.

Жюри премии Брэнфорд Боус Эворд и другим поборникам жуков, в том числе Джулии Экклшер, Фионе Нобл, Флорентине Мартин, Тому Флетчеру, Питеру Смитерсу, Наташе Хардинг, Шарлотте Эйр, Максу Барклаю, Саймону Летеру, Меган Шерсби, Эшли Уиффин, Ванессе Харбор и Имоджен Купер.

Книготорговцам, библиотекарям, учителям, родителям, критикам, энтомологам, читателям и всем жучишникам и жучишницам, которых я встречала в школах, на фестивалях и конвентах по всему миру.

Если вам хочется ещё что-нибудь почитать о жуках, не пропустите выход книги «Справочник коллекционера жуков» в 2018 году!

Спасибо вам всем, и пусть жуки принесут вам много-много счастья!

Если вы хотите познакомиться с реальными жуками, приезжайте к Саре Бейнон на ферму насекомых в Пембрукшире. Она научный консультант этой трилогии, и она помогла мне преодолеть страх перед насекомыми, когда привела в свой жучиный зоопарк и дала впервые в жизни подержать в руках жука. Её ферма – удивительное место. Подробнее о ней вы можете узнать здесь:

www.drbeynonsbugfarm.com.

Вот ещё несколько замечательных организаций, с которыми я вам советую познакомиться:

www.buglife.org.uk

www.ptes.org/stagbeetle

www.environmenttrust.co.uk

www.amentsoc.org

Майя Г. Леонард – лауреат книжной премии, автор широко известных книг для тех, кто молод сердцем. Также она работает как фрилансер мультимедийным продюсером для таких организаций, как, например, Национальный театр и «Гарри Поттер Вест-Энд». Ранее она работала в Королевском оперном театре и в шекспировском театре «Глобус». Начинала свою карьеру в музыкальной индустрии как руководитель «Сетанта Рекордс», независимой студии звукозаписи, а также как менеджер музыкальных групп, из которых наиболее известна The Divine Comedy. Оставив эту сферу деятельности, она училась на актрису, выступала на сцене, пробовала себя как режиссёр и продюсер и наконец решила попробовать записать придуманные ею истории. Майя Г. Леонард живёт в Брайтоне (Англия) с мужем, двумя сыновьями и ручным жуком-оленем.

www.mgleonard.com

@MGLnrd

1 Chalcosoma (лат.) – род крупных жуков в семействе пластинчатоусые, одни из крупнейших жуков в мире.

2 Альбуке́рке – город на юго-западе США, штат Нью-Мексико.

3 Дровосек-титан (лат. Titanus giganteus) – вид жуков из семейства усачей (Cerambycidae). Считается одним из самых крупных жуков на Земле.

4 Coccinellidae (лат.) – божьи коровки.

5 Solenopsis (лат.) – род жалящих муравьёв, насчитывает более 200 видов, обитающих в различных частях мира.

6 Ярд – английская и американская единица измерения расстояния, равная 91,44 см.

7 Cyphogastra javanica (лат.) – разновидность златки.

8 Прокат автомобилей (исп.).

9 Фут – английская единица измерения длины, равная 0,3 м.

10 Консо́рт – супруг правящей королевы, который сам не имеет никакой власти и статуса короля.

11 Sparassidae (лат.) – семейство пауков, получивших своё название из-за способа охоты. Благодаря своей скорости жуки догоняют свою жертву.

12 Пу́литцеровская премия – престижная награда в США в области литературы, журналистики, музыки и театра.

13 9 футов – это примерно 2 м 75 см.

14 Rhipicera femorata (лат.) – вид жуков из семейства жуков-веероусов.

15 Антропоце́н – неформальный геохронологический термин, обозначающий геологическую эпоху с уровнем человеческой активности, играющей существенную роль в экосистеме Земли.

16 Ma cherie (фр.) – моя дорогая.

17 Кунои́ти (яп.) – термин, обозначающий женщин-ниндзя.

18 Но нет! (фр.)

19 Ха́ггис – шотландское блюдо, бараний желудок, начинённый потрохами со специями; спо́рран – кожаная сумка мехом наружу, часть костюма шотландского горца.

20 Название издательства, буквально: «Курятник».

Продолжить чтение

Читать онлайн Фабр. Битва жуков бесплатно

* * *

1Нашествие жуков

НАШЕСТВИЕ ЖУКОВ!

ЕДУ ВЫДАЮТ ПО КАРТОЧКАМ!

2Полёт стрекозы

3Титанус гигантеус[3]

4Хенрик Ленка

5«Аркадия»

6Затаившиеся в багажнике

7Бойцы и летуны

8МЭК

9Штукенция

10Страшный сон Новак

11Шустрик

12Астрономические часы

13Хищники и добыча

ВЗРЫВ МОДЫ – БОМБЁЖКА ШВЕЙНОЙ ФАБРИКИ!

14Река течёт насквозь

15Хищный пруд

16Тропический лес

17Эскарабахо гиганте

18Рассказ Эммы

19«Тангейзер»

20Грязевая ванна

ОНЛАЙН.

21Консорт[10] королевы

22Сильфиды

23Инкубатор

24Личиночная ферма

25Жукиборги

26Даркус-обманка

27Безответная ненависть

28Команда жуков

29Встреча друзей

30Рипицера фемората[14]

31Бегство жуков

32Антропоцен[15]

33Хамфри-музыкант

34Исход

35Жучиный зоопарк

36Хаггис и спорраны[19] от Хэмиша Мактэвиша

37Жучишница

Энтомологический словарик

На плечах гигантов

Благодарности

1
Нашествие жуков

2
Полёт стрекозы

3
Титанус гигантеус[3]

4
Хенрик Ленка

5
«Аркадия»

6
Затаившиеся в багажнике

7
Бойцы и летуны

8
МЭК

9
Штукенция

10
Страшный сон Новак

11
Шустрик

12
Астрономические часы

13
Хищники и добыча

14
Река течёт насквозь

15
Хищный пруд

16
Тропический лес

17
Эскарабахо гиганте

18
Рассказ Эммы

19
«Тангейзер»

20
Грязевая ванна

21
Консорт[10] королевы

22
Сильфиды

23
Инкубатор

24
Личиночная ферма

25
Жукиборги

26
Даркус-обманка

27
Безответная ненависть

28
Команда жуков

29
Встреча друзей

30
Рипицера фемората[14]

31
Бегство жуков

32
Антропоцен[15]

33
Хамфри-музыкант

34
Исход

35
Жучиный зоопарк

36
Хаггис и спорраны[19] от Хэмиша Мактэвиша

37
Жучишница