Читать онлайн Скунс и Барсук бесплатно
© Дивавина А., перевод, 2021
© Юнгер Е., перевод, 2021
© Издательство АСТ, 2021
* * *
ЭМИ ТИМБЕРЛЕЙК живёт в Чикаго и очень любит долгие прогулки по берегу озера. Она – магистр английского языка и литературы и профессиональный писатель. Её книги заслуженно получают самые высокие и премии и награды как лучшие произведения для детей.
ДЖОН КЛАССЕН – художник-иллюстратор из Канады, победитель всевозможных художественных конкурсов и номинант различных премий для иллюстраторов детской книги. Сейчас живёт и работает в Лос-Анджелесе.
Глава первая
Когда Барсук впервые увидел Скунса, он подумал: «Мелюзга» – и захлопнул входную дверь.
Обычно Барсук не поступал так со зверями, которые к нему стучались. Но у этого полоска на спине слишком уж блестела, хвост слишком уж топорщился. Прибавить к этому то, как он улыбнулся и протянул лапу, словно только и мечтал о встрече с Барсуком…
Барсук тут же понял, что к чему. Он захлопнул дверь – мало ли чего этот тип ещё удумает! – и процедил сквозь замочную скважину:
– Покупать. Ничего. Не буду!
Когда стук в дверь возобновился, Барсук добавил:
– Никогда!
И задвинул засов.
И второй засов.
И накинул цепочку.
«Кварцит!» – деловито подумал Барсук, направляясь обратно в камнекомнату.
Раньше в квартире тётушки Лулы в доме из красного кирпича камнекомнаты не было. Но Барсук кое-что улучшил. Он вытащил из комнаты диван и мягкие кресла. Сложил в коробки книги и настольные игры. Задвинул каминную заслонку. Затем протолкал в дверь свой камнестол и камнестул и приладил рабочую лампу. Над камином он развесил молотки и камнепилки. Камнеточка примостилась на скамейке у окна. На книжных полках отлично разместились коробки с камнями и минералами. Он расставил их в алфавитном порядке, а самые хрупкие экземпляры обернул салфетками. В сам камин Барсук пирамидкой сложил жеоды. («Красота!») Наконец, Барсук открыл раздвижные двери, освобождая путь на кухню, чтобы можно было быстро подкрепиться горсткой сухих хлопьев, и объявил камнекомнату полностью готовой.
Теперь Барсук пододвинул свой камнестул к столу. Поправил рабочую лампу. В одну лапу взял увеличительное стекло, во вторую – кварцит.
Тук-тук. Тук-тук-тук.
Звук раздавался от входной двери. Барсук застыл. Опять этот тип!
Барсук положил лупу и кварцит и открыл календарь. Ничего не назначено: никаких визитов, никаких починок. Муниципальные Овцы стригут газоны по субботам. На сегодняшней дате в календаре даже красовался большой крест: Х. Х означал «ВАЖНАЯ КАМНЕРАБОТА».
Конечно, дом-то принадлежит тётушке Луле, так что тётушка Лула может заявиться в любую минуту. Но она бы не стала стучать. У тётушки Лулы свой ключ.
Барсук помнил, как сильно его выручила тётушка Лула: три года назад он был учёным камневедом, без приличной камнеработы и уютной берлоги. Ситуация становилась всё хуже и хуже, пока однажды тётушка Лула не предложила Барсуку свою квартиру в доме из красного кирпича.
– Покатыневстанешьнаноги, – сказала тётушка Лула. Как всякая лесная куница, она говорила очень быстро.
Квартиру тётушка Лула предложила совершенно бесплатно.
– Мыжесемья! Тыжемойплемянник!
«Спонсорство научного прогресса! Пространство для исследований! Время и жильё в подарок!» – подумал тогда Барсук.
Впрочем, тётушка Лула приезжала очень редко. Зато она писала письма. В голове у Барсука мелькнуло воспоминание о ящичке для почты на столе в его спальне. Там было два, а то и целых три неоткрытых письма от тётушки Лулы.
«Надо бы прочитать их», – подумал Барсук.
Тук-тук-тук. Тук.
Барсук нахмурился. Что, если этот тип так и будет стучать?
Тук. Тук. Тук.
Барсук решил не обращать на стук внимания. Рано или поздно типу придётся уйти. Он повертел в руках кварцит, навёл лупу на многообещающее вкрапление и склонился пониже.
– Барсук? – раздался голос из замочной скважины.
Барсук замер.
– Барсук? Ты там, внутри? – продолжал голос.
Барсук уронил кварцит. Кварцит раскололся на части.
– Шлам и шлаки! – выругался он.
– Барсук?
Тук-тук-тук.
Барсук уставился на обломки кварцита. Потом взглянул в сторону входной двери. Отложил подальше лупу, встал и направился к камнеточке. Нажал пуск. Из барабана камнеточки раздался плеск воды, шорох песка и скре-скре-скрежет камней. Мотор уррррчал, барабан кррррутился и прррроворачивался снова и снова.
Барсук вздохнул и повёл плечами. Смахнул со стола обломки кварцита и выбрал с полки другой камень. Сел за камнестол, снова взял лупу и навёл её на камень.
Краем глаза он уловил какое-то движение за окном позади и сказал самому себе: «Сосредоточься».
Барсук сосредотачивался целых одну (запятая) две (запятая) три (запятая) секунды, а потом вдруг подумал: «Откуда он знает, как меня зовут?» Ведь на почтовом ящике написано: «Лула Л. Куница».
А потом ещё подумал: «Что, если это Кто-то Важный?»
Барсук бросился в прихожую, выдвинул засовы, скинул цепочку и распахнул дверь.
Снаружи никого не было.
Пела птичка. Дул ветерок. Медовый аромат разливался в воздухе.
Он вышел на крыльцо. Почтовый ящик был пуст, как и цветочный горшок. Ничего не обнаружилось и на двери снаружи. Барсук нахмурился. «Кто-то Важный оставил бы записку».
На тротуаре перед домом стояла курица в бело-серую крапинку. Она посмотрела на Барсука сперва левым, а потом правым глазом.
«Курица? В Нортвисте?» Барсук никогда прежде не видел куриц.
– Ко-ко, – сказала курица. Она стояла, вытянув шею, и поглядывала на Барсука то правым, то левым глазом.
Барсук почувствовал, что как будто бы надо что-то сказать. «Сказать? Курице?»
– Ко? – сказала курица.
– Кыш! Брысь!
Курица не двигалась, и Барсук замахал на неё лапами.
– Давай, иди отсюда, кыш!
– Ко! – курица подпрыгнула и перепорхнула через маленький красный чемоданчик, обвязанный бечёвкой. Чемоданчик стоял у самого крыльца.
Барсук застонал. «Скорее в дом!»
Но именно в этот момент тот самый тип вышел из-за угла, подхватил чемодан и метнулся вверх по ступенькам. Не успел Барсук опомниться, как почувствовал крепкое лапопожатие.
– Барсук, я Скунс! Наслышан о тебе! Ужасно рад, что мы наконец-то встретились! – Скунс улыбался так широко и тряс лапу Барсука так энергично, что у того потеплело внутри.
– Ох, – сказал Барсук несколько смущённо.
И тут Скунс просочился мимо Барсука и оказался в квартире.
«Ловко!» – подумал Барсук.
Закрывая дверь, Барсук уже понимал, что Скунса теперь не остановить. Красный чемоданчик откроется, являя миру то, что безусловно, навсегда изменит барсучью жизнь. Последуют убедительный рассказ, реклама, разумная и рациональная схема платежей. «Такого вы ещё не видели!» – услышит он. Конца и края этому не будет.
Он обнаружил Скунса в своей камнекомнате. («В моей камнекомнате!») Скунс глазел по сторонам. Изучал груду жеодов в камине.
– Отличное жильё. И кухня очень милая, – заметил он с одобрением.
Он повертел в правой лапе один из камнемолотков Барсука.
Барсук забрал молоток.
– Камнемолотки не игрушки.
Скунс покивал:
– Конечно, не игрушки! Они отлично помогают взбивать пюре.
Барсук категорично отложил молоток подальше и тут заметил посреди комнаты красный чемоданчик, обвязанный бечёвкой. Барсук смерил его многозначительным взглядом.
Скунс вслед за ним посмотрел на чемоданчик, а потом на Барсука и широко улыбнулся:
– Я приехал!
– Действительно, – сказал Барсук.
Последовало молчание.
И ещё немного молчания.
Скунс указал на камнеточку:
– Я выключил. Этот прибор очень громкий. Звучит так, будто в нём камни трясутся. Ха-ха!
– Это камнеточка, – сказал Барсук. – Она обтачивает и полирует камни.
– Ого, – сказал Скунс. – А можно мне взглянуть на отполированный камень?
– Нет.
– А, – Скунс моргнул, вздохнул и сел.
«На мой камнестул!» – подумал Барсук. Он уставился на Скунса, сидящего на его камнестуле.
Скус уставился на него в ответ, а потом подпёр голову лапой и начал легонько крутиться – туда-сюда, туда-сюда – на камнестуле.
– Кхм, – сказал Барсук.
Скунс поднял глаза.
Барсук упорно смотрел на чемоданчик.
Скунс тоже посмотрел на чемоданчик, нахмурился и сказал:
– Отличный стул. Крутится. Наверное, тебе нравится крутиться. Мне тоже. Смотри!
Скунс ухватился за сиденье и крутанулся.
– Сейчас же перестань! – сказал Барсук.
Скунс, слегка забуксовав, остановился.
И ничего не сказал!
Барсук принялся ходить по комнате.
– Послушай. Никакие десять шагов не улучшат мою жизнь. Я и так прекрасно распоряжаюсь временем. На лотереи и розыгрыши денег я не трачу. На моих носках ни одной дырки. Я не верю в рентгеновские очки и в волшебную силу грибного порошка. Кольца с фальшивыми бриллиантами меня не впечатляют. Мне не нужен блендер, и тем более не нужен рожок для обуви. Если ты пришёл не за тем, чтобы финансово поддержать учёного-камневеда, ведущего Важную Камнеработу (которой, между прочим, я занимаюсь неустанно, неотрывно, непреложно, не покладая лап), тебе здесь делать нечего. Не интересует. Спасибо, но нет, – Барсук остановился перед Скунсом. – Ну что, можно на этом проститься? – И он указал на дверь.
Важная Камнеработа
Скунс выпрямился.
– Обувь с рожками? Мне кажется, рожки ей очень пригодятся.
Барсук фыркнул.
– Ха! Это правда! Смешно! Рогатая обувь!
Тут Барсук понял, что его отвлекают, и скрестил лапы на груди.
– Так, без шуточек. У тебя есть в чемодане камни? Вот они-то мне как раз интересны.
Скунс посмотрел на него с удивлением.
– Зачем мне носить в чемодане камни? Все же знают, что камни тяжёлые. – Скунс оглядел комнату. – Тебе они и правда нравятся. Тут очень много камней.
Барсук раздражённо вздохнул.
– Тогда что в чемодане?
Скунс моргнул.
– Моя книжка. Куриный свисток. Пижама, – тут он расплылся в улыбке. – Понял! Нужен секретный пароль, да? Тётушка Лула забыла дать мне секретный пароль.
Барсук чуть не упал.
– Тётушка Лула?!
– Да, тётушка Лула сказала, что ты покажешь мне комнату и дашь ключ. – Скунс спрыгнул с камнестула. – Я твой новый сосед, Скунс! – Тут он склонил голову набок. – Ты думал, я зверь-коммивояжёр, да? Ха! Смешно.
– Ха-ха! – вежливо засмеялся Барсук, но внутри у него всё сжалось. «Сосед?! Нет! Невозможно!» Тётушка Лула предупредила бы его.
Барсуку снова вспомнились те два (или даже три?) неоткрытых письма от тётушки Лулы в ящичке для почты.
Но тут в его голове всплыло важное соображение – где-то он об этом читал… Он цыкнул на Скунса и покачал головой.
– Тётушка Лула? Тётушка? Ты скунс. Я барсук. Мы не одна семья. Это научно доказано!
Скунс засмеялся.
– Знаю! Но тётушка Лула велела мне называть её «тётушкой». Я решил, что проще согласиться. Тебе удавалось когда-нибудь переспорить тётушку Лулу? Лесные куницы разговаривают так быстро! – И, пожав плечами, Скунс добавил:
– К тому же тётушка Лула дружила с моей мамой.
Барсук выпалил:
– У тебя что, своего дома нет?
Скунс вздрогнул и отступил назад.
– Ну? – повторил Барсук. Он как будто слышал себя издалека.
Скунс посмотрел на Барсука и потёр полоску на шёрстке.
– У меня был дом, – сказал он.
Барсук поднял бровь.
Скунс отвёл взгляд, покрутил хвост и поник. Он посмотрел Барсуку в глаза и прошептал:
– Не все рады скунсам.
Едва закончив шептать, Скунс резко выпрямился. Подпрыгнув, он подхватил с пола свой чемоданчик.
– Мне очень жаль. Мне страшно, страшно, страшно неудобно! Тётушка Лула сказала, что написала тебе обо всём. Может, она забыла? Не хочется думать, что забыла, но, может, всё-таки… Лесные куницы вечно спешат. Иногда я думаю: как это они не забывают обо всём, что обещали сделать, особенно когда говорят так быстро? Тётушка Лула сказала так: «СкунстыобязательнодолженпереехатькБарсукуонживётвмоёмдомевНортвисте. Онтебепонравится. Выстанетехорошимихорошимихорошимидрузьями. Янапишуемунемедленно!»
Барсуку пришлось признать, что это очень похоже на тётушку Лулу.
И ещё: он не читал тех писем.
И ещё: дом принадлежал тётушке Луле.
Следовательно: выход оставался только один.
Но Скунс уже направлялся к двери.
– Ничего, я найду, где остановиться. Ты не знал, что я приеду.
Барсук преградил Скунсу дорогу и сказал, что требовалось сказать:
– Ах, так ты тот самый Скунс! Проходи, проходи! Рад наконец с тобой встретиться!
Глава вторая
– Считай, что ты мой особенный гость! – Барсук одной лапой подхватил красный чемоданчик Скунса, а второй крепко ухватил его за локоть. Он оттащил Скунса от входной двери.
– Ну вот! Мы! И дома! – Барсук остановился в конце коридора. Широким жестом он указал на раздвижную дверь. Поставил чемоданчик на пол, открыл дверь и потянул за цепочку.
Замерцала лампочка.
– Та-да! Мой Специальный Гостечулан! Тут даже есть куда сложить вещи. – Барсук похлопал лапой по полке сверху.
Скунс подозрительно заглянул в чулан и обнаружил там кровать из подставки для багажа, застеленную простынёй из футболок и увенчанную подушкой из скрученных носков.
Лампочка флуоресцентно гудела.
– А, – наконец сказал Скунс. Он чуть помедлил, а потом показал лапой на лестницу. – А разве там нет комнаты? На втором этаже? Тётушка Лула сказала…
– Ни за что! – перебил Барсук. Он бросился в центр коридора. – Я бы никогда – ни в коем случае – так с тобой не поступил. Ты мой Особый Гость. Ты достоин жить в моём Специальном Гостечулане!
Скунс наклонился вперёд, посмотрел на лестницу. Потом на Барсука. Потом бросил взгляд в чулан и на свой чемоданчик. Наконец пожал плечами.
– Ладно.
– Замечательно, – сказал Барсук.
Скунс потёр лапы.
– Договорились. А теперь скажи, пожалуйста, где собираются соседские курочки? Я хотел бы им представиться, – Скунс помедлил, а потом добавил: – И мне нужен ключ от дома. Курочки не в ладах со временем. Я знал несколько очень поздних куриц. Не хочу разбудить тебя, если вернусь ночью.
– Курочки? Но тут курицы не водятся, – только сказав это, Барсук вспомнил курицу, которую увидел с крыльца.
– Ха! – засмеялся Скунс. – Вот ты шутник! Даже я знаю, что в округе полным-полно курочек. Я видел трёх орпингтонских и одну леггорнскую, а я ведь только приехал.
Скунс поднял чемодан и поставил его на кровать из подставки для багажа.
Кровать рухнула. Лампочка погасла.
– Разбирай вещи! Устраивайся поудобнее! Я пойду поищу запасной ключ! – бросил через плечо Барсук и метнулся вверх по лестнице.
* * *
На то, чтобы найти запасной ключ, много времени у Барсука не ушло. Он передал ключ Скунсу, а потом опять метнулся наверх, в свою спальню. «Почта! Немедленно!»
В ящике для почты Барсук обнаружил четыре (четыре!) письма от тётушки Лулы.
Первое письмо было о том, об этом и ещё о сём. Барсук бросил его в мусорку. Второе письмо болтало и трепалось почти всю страницу, и только под конец в нём мелькнуло слово: «Скунс». Барсук сглотнул, вернулся назад и перечитал фразу. Тётушка Лула встретила Скунса. Они с его матерью «очень дружили».
Барсук разорвал третий конверт, вытряхнул ворох листов и начал читать, читать, читать. Всё третье письмо – целых пять исписанных мелким почерком страниц – было посвящено Скунсу и его матери. Заканчивалось оно так: «Что ты думаешь о том, чтобы Скунс переехал в дом из красного кирпича? Уверена, он тебе понравится! Пожалуйста, ответь как можно скорее».
Началось бормотание:
«Не ответил. Совершенно точно не ответил. Что же я наделал?»
Барсук так разнервничался, что четвёртое письмо разорвал пополам. Сложив половинки вместе, он прочёл:
Дорогой Барсук,
Я посылаю Скунса в дом из красного кирпича. Будь с ним поласковей! Он душка!
Как и в случае с тобой, я разрешила Скунсу оставаться в доме столько, сколько он пожелает. Дай ему большую комнату на втором этаже и ключи. Он будет чудесным соседом!
Надеюсь, что это не стало для тебя неожиданностью. В предыдущем письме я спросила твоего мнения, но ничего не получила. Я бы дождалась ответа, но у Скунса сейчас с жильём большие трудности, поэтому я сочту отсутствие ответа за согласие. Полагаю, ты очень занят Важной Камнеработой!
Мне приятно думать, что вы со Скунсом будете жить вместе. Жду не дождусь новостей о ваших приключениях!
Обнимаю,
Тётушка Лула
«Сосед? Комната на втором этаже? Оставаться столько, сколько он пожелает?!» Барсук застонал и рухнул на кровать мордочкой вниз.
Потом он перевернулся, уставился в потолок и подумал: «Как и в случае с тобой?» Он сжал в лапе простыню, потом отпустил. Повернул голову, взглянул на свой диплом камневеда и три синие ленточки, висевшие на стене. Барсук-камневед, которому требовалось финансирование. Он занимался Важной Камнеработой!
Какая польза в доме от Скунса? Куриный свисток? Как бы там ни было, Барсука так легко не провести.
И у Барсука чемоданчик прекрасно закрывался сам. Его не приходилось перевязывать бечёвкой.
«Не все рады скунсам», – сказал ему Скунс.
Это уж точно.
* * *
Тот вечер Барсук провёл в своей спальне. Когда наступила пора засыпать, он долго крутился и ворочался и смотрел в потолок.
«Остаётся только одно», – подумал он наконец, скатился с кровати, прополз к шкафу, достал футляр и раскрыл его. «Укулеле», – прошептал он и пристроил её тельце коайевого дерева под локоть. Сделал глубокий вдох и бренькнул.
«Брееееньк», – сказала укулеле.
Барсук вздохнул.
Он бренькнул другую струну: «Брееееньк». И снова вздохнул.
Он провёл когтем по всем четырём струнам: «Биииинь… линь… линь… бзынь!»
Звук раскатился. Барсук поспешно прикрыл лапой отверстие укулеле. «Ш-ш-ш!» – прошептал он ей. Но всё-таки ещё раз дёрнул за нижнюю струнку: «Брееееньк».
Затем аккуратно сложил укулеле обратно в футляр, защёлкнул защёлки (клик, клик) и задвинул футляр обратно в шкаф.
Брееееньк остался вместе с ним, когда он залез обратно в постель. Обернувшись в звенящую ноту, Барсук заснул.
* * *
На следующее утро Барсука разбудили запахи. Яйца… лук и…
– Корица, – пробормотал Барсук.
«Сон», – подумал Барсук. На кухне его ждало одно – только одно: холодные хлопья в холодной миске холодного молока. В который раз.
Он перевернулся в постели, сделал глубокий вдох и принюхался… определённо корица.
И тут он вспомнил: тот тип! Тот Скунс! Глаза Барсука распахнулись.
Он почуял что-то ещё. Что-то горелое?
Он снова принюхался. Точно, горелое! Барсук закашлялся и выпрыгнул из кровати. «Пожар! Пожар!» – закричал Барсук и опрометью кинулся вниз по лестнице.
Скунс выбежал из кухни. Над головой он держал в щипцах перец.
– Пожар? Где? – Скунс пробежал вправо. Скунс пробежал обратно влево. Перец, зажатый в щипцах, оставил за собой длинный, тонкий шлейф дыма.
Скунс проследил за взглядом Барсука.
– Ха! – Он проткнул перцем воздух. – Это? Это не пожар. Это поджарка! Завтрак!
– Завтрак? – переспросил Барсук. Скунс с перцем исчезли в дверях кухни.
Барсук застыл в недоумении внизу лестницы. «Завтрак, и для меня тоже?» Он прислушался к звукам, которые доносились из кухни: загудела вытяжка. («Надо было раньше её включить», – пробормотал Скунс.) Забренчали кастрюли и сковородки. Что-то во что-то упало и зашкворчало. Что-то затряслось. Включился и выключился кран. Скунс принялся насвистывать.
Воздух вокруг Барсука был заполнен запахами: солёными и сладкими, масляными, жареными. Будь он из рода виверр, он бы захотел укутаться в запахи, восклицая: «Радость! Счастье!» Но Барсук был барсуком и потому на когтецыпочках подобрался к кухне и опасливо заглянул внутрь.
И застыл на пороге. Кухня выглядела уютно, даже заманчиво. На столе горела свеча. Два набора сервировочных ковриков, тарелок, салфеток в салфеточницах, вилок и ножей. Всё разномастное. Один коврик был фиолетовый в крапинку, другой красный в клеточку, а полурастаявшая свечка торчала из круглой бутыли, уже покрытой восковыми дорожками. Но Барсуку всё это показалось восхитительным.
Скунс метнулся к плите, к кухонной стойке, назад к плите, к раковине, к кухонному столу и вернулся к плите. Он заметил на пороге Барсука.
– Заходи, заходи! – Скунс ткнул лопаточкой в сторону стула. – Садись. Завтрак скоро. – И Скунс яростно поскрёб что-то в сковородке.
Барсук сел.
Скрёб прекратился, и Скунс прошествовал к Барсуку. Он упёр лапы в бока и сказал:
– Я не телёнок. И ты не телёнок. Я не собираюсь оскорблять твой вкус телячьей едой. Ты общался когда-нибудь с телятами? Даже слизни – собеседники получше. Но не переживай, завтрачный горячий шоколад понравится тебе даже без молока для телят.
– Завтрачный горячий шоколад? – Барсук подумал, что у него вряд ли возникнут проблемы с тем, чтобы выпить завтрачный горячий шоколад. Он собирался так и сказать, но Скунс уже очутился на другом конце комнаты, у кухонной стойки. Бросил что-то в миску большой ложкой. Поднял миску, потряс её, и в воздух выстрелила небольшая картофелина.
– Осторожно! Ракетофель! – закричал Скунс.
– Ха-ха! – засмеялся Барсук.
– Ха! – засмеялся Скунс.
Их взгляды встретились, и они широко улыбнулись друг другу.
Затем Скунс серьёзно кивнул.
– Ракетофель достану потом. – Миска вернулась обратно на стойку, а Скунс возвратился к готовке.
Через пару минут Скунс поставил перед Барсуком тарелку с омлетом и жареным на огне перцем.
Барсук знал, что делать дальше. Он набрал на вилку омлета и положил в рот.
– О-о… мммм.
Скунс протянул ему салфетку.
– Повяжи её на шею.
Барсук повязал.
– М-м-м-м… ам-ам.
Далее последовал обещанный завтрачный горячий шоколад (да!) и корзинка, полная клубнично-коричных маффинов. (Целая корзинка!) После всего этого были поданы запечённые маленькие картофелинки. Скунс извинился за то, что картофелинки оказались последними:
– Иногда я путаюсь в порядке блюд, но на завтрак это не страшно. – Скунс сел за стол со своей тарелкой картофелинок. – Завтрак – самая лучшая еда, – сказал он.
Барсук энергично закивал.
Скунс продолжил:
– Завтрак – самая лучшая еда, и поэтому за завтраком должны гореть свечи. Если получается. Иногда так не получается. Иногда приходится есть там, где свечей нет. А иногда свечей бывает нехватка, и тогда их нет ни у кого. Это очень печально, особенно за завтраком.
Завтрак – самая лучшая еда
– Да… М-м-м-м, – сказал Барсук, прикрывая лапой набитый рот.
Скунс захлопал в ладоши:
– Я так и знал. Мы очень похожи. Мы станем отличными соседями.
И тогда они – Скунс на одной стороне стола, Барсук на другой – повернулись к своим тарелкам и принялись за еду.
Барсук уже приступил к четвёртому маффину (а может, пятому? Или шестому?), когда вдруг осознал, что вокруг стало тихо.
И ещё свечка погасла.
Барсук оторвался от тарелки. Скунса за столом не оказалось.
Он оглядел комнату. Скунса не оказалось перед плитой. Миски, тарелки, доска и всякие кухонные причиндалы и приспособы усеивали комнату. Что-то капало со сковороды на конфорку.
Никто этого не прибирал.
Тут в голове Барсука пронеслось воспоминание о картофелинке, летящей через кухню. «Осторожно! Ракетофель!» – сказал тогда Скунс. Барсук обернулся через плечо и увидел картофелинку. Ракетофель был маленький, жёлтый и обосновался в углу. Барсук решил, что ему не нравятся картофелины в углах, даже когда они – ракетофель.
Ракетофель
Барсук взял из корзинки маффин и с удивлением обнаружил, что он последний. Сколько маффинов он уже съел? Барсук откусил кусочек и начал жевать. Жевание казалось ему очень громким.
А где, интересно, Скунс?
Барсук сглотнул и прислушался.
И тут он услышал… хлоп. Он доносился со второго этажа.
Глава третья
Хлоп. хлоп.
«Скунс!» Барсук сунул в рот маффин, проглотил его и рывком поднялся со стула.
Посередине лестницы он услышал, как что-то рвётся. Раздался голос:
– Плющь, плющь, плющь!
А вслед за тем снова: «Хлоп. Хлоп. Хлоп».
Воображение Барсука нарисовало ясную картину. Он бросился в коридор и распахнул дверь.
«Моя коробкомната!» Раньше эту комнату заполняли коробки: они громоздились от одной стены до другой, до самого потолка – шаткие башни из коробок, меняющие свои очертания, когда пробираешься между ними на когтецыпочках. Когда-то тут можно было найти коробку для чего угодно.
Но не теперь. Осталась всего одна башня из обувных коробок. Все остальные коробки лежали на полу, сплющенные в стопки, разгромленные, уничтоженные.
– Что ты делаешь?
Скунс прекратил прыгать (хлоп) и широко улыбнулся.
– Я плющу коробки!
Он схватил Барсука за лапу и затащил его в комнату.
– Это превосходная комната для скунса! – Он указал на оконную нишу. – Я буду сидеть здесь по ночам и смотреть на луну. А если луны не будет, тогда я буду придумывать имена для созвездий. У меня это очень ловко получается. Давай отправимся на ночную прогулку?
Барсук кивнул, почти не слушая. Он уже забыл, как выглядела эта комната без коробок. Он не помнил ни этого жёлтого каркаса кровати, ни книжного шкафа. «Это что, зелёное кресло-мешок?»
Скунс раскинул лапы, покружился по комнате и, притопнув, остановился.
– Вечером я напишу тётушке Луле, что нашёл комнату на втором этаже.
Барсук знал, что на это ответит тётушка Лула: «Отлично! Скунснашёлкомнату!»
– А что же с коробкомнатой? Ведь никогда не знаешь, когда понадобится коробка определённого размера, – сказал он с тревогой.
Скунс повернулся и уставился на него.
– Так ты собирал все эти коробки? О нет. Я подумал, что у тебя просто не доходили лапы разобрать здесь весь хлам, поэтому ты и не хотел, чтобы я поселился на втором этаже. Я подумал: «Тут сплошные коробки. Я их расплющу и помогу убраться». Коробки плодятся со страшной скоростью, если за ними не следить, – он посмотрел на Барсука. – Мне очень жаль.
– А как же Специальный Гостечулан? – тут же спросил Барсук.
Скунс открыл рот, закрыл, снова открыл и сказал:
– Барсук, я не могу оставаться в Специальном Гостечулане больше одной ночи. Там слишком мало места, даже для скунса, – он оглядел кучу сплющенных коробок. – Тебе правда нужно так много коробок? Наверное, для камней? Я и не думал, что камням требуется так много коробок.
– Конечно же, камням не требуется так много коробок! – Барсук почувствовал, как в мордочку ему бросился жар.
– Отлично! – взмахнул лапами Скунс. – Значит, им пора на переработку!
Он подхватил стопку сплющенных коробок и вручил её Барсуку.
Барсук взял стопку – что ещё ему оставалось? Ведь он прочёл те письма тётушки Лулы.
Мгновение спустя Скунс уже стоял рядом с ним с другой стопкой коробок в лапах. На самом её верху лежали три несплющенные обувные коробки. Он со значением взглянул на Барсука.
– Я найду тебе новую коробкомнату. Обещаю, – и добавил, выходя за дверь: – После уборки чувствуешь себя прекрасно. К тому же, нельзя забывать о курочках.
– О курочках? – переспросил Барсук. Но Скунс уже спустился в прихожую. Заинтригованный, Барсук последовал за ним.
Как только Скунс опустил на землю свою стопку, появилась первая курица.
Скунс вручил ей одну из обувных коробок.
– Вот, пожалуйста!
– Ко! – сказала курица, взяла коробку и отправилась восвояси.
Скунс округлил глаза и прошептал:
– Одна из орпингтонов.
– Допустим, – пробормотал Барсук. Он проследил, как курица уходит вдаль с коробкой под крылом, и подумал: «О, ещё одна!»
Пока Барсук сгружал на землю свою стопку коробок, приблизилась следующая курица. Она шла вприпрыжку, вскидывая длинные жёлтые ноги. Скунс вручил ей вторую обувную коробку.
– Куд-куд-куд-куда. Ко-ко! – сказала курица.
Скунс расхохотался.
– Вот именно!
Они смотрели, как курица, подскакивая – зиг-заг, зиг-заг – удаляется и в конце концов исчезает из виду.
– Леггорн: сегодня здесь, а завтра там! Я всегда так говорю, – улыбнулся Скунс.
Барсук понятия не имел, о чём говорил Скунс, но всё же кивнул. Оказывается, в округе действительно живут курицы? «Вчера одна. Сегодня две. Уже целых три курицы», – думал Барсук, пока они со Скунсом обвязывали верёвкой обе стопки расплющенных коробок и ставили их рядом с мусоркой.
– Вот и готово! – хлопнул лапами Скунс.
Барсук оглядел связку бывших коробок. Коробкомнаты больше нет. Но тут он заметил обувную коробку на обочине. Барсук посмотрел направо. Посмотрел налево. Никаких куриц.
– Одну коробку не забрали, – сказал он Скунсу.
– Я оставил её для тебя! – ответил Скунс. – Это самая лучшая обувная коробка, – он поднял её и протянул Барсуку.
– Правда? – Барсук взял коробку и повертел в лапах. Крышка прилегала плотно. Боковины были крепкие. При хлопке коробка издавала приятный отзвук пустоты. – В такой коробке можно хранить кучу всего! Спасибо!
Скунс задумался.
– Хммм. Может быть, именно поэтому курочкам так нравятся обувные коробки? Как думаешь, что они там хранят?
– Ха! Яйца? – засмеялся Барсук.
– Может, и яйца. Но курочки вообще любят собирать всякую всячину.
Яйца напомнили Барсуку о завтраке. Завтрак напомнил ему о кое-чём ещё:
– Я полагаю, ты приберёшь на кухне?
– Ни в коем случае, – невозмутимо возразил Скунс. – Я готовлю, ты убираешь. Таков Закон Природы. К тому же, я буду занят переселением в Лунокомнату.
* * *
«Я, значит, убираю? Закон Природы?» – думал Барсук, погрузив лапы по локоть в пену и оттирая посуду. Скунс тем временем носился вверх и вниз по лестнице, насвистывая какую-то мелодию. Барсук потёр ещё, прислушиваясь к весёлому шорканью метлы по половицам. Он отскребал илистые залежи теста от формы для выпечки, а в это время наверху лязгало мусорное ведро, со скрежетом двигалась по полу мебель и что-то шлёпнулось с громким кресломешочным «ПУФ». Шаги Скунса звучали в такт развесёлой джиге, и до Барсука доносились приглушённые возгласы вроде «Ура!» и «Просто чудесная комната!». Барсук вытащил лапы из грязной воды и обнаружил, что завтрак (яйца, перец, размокшие маффины) оставил свои запутанные следы в его шёрстке. Он дописал в список покупок «резиновые перчатки» и подумал: «У холодных хлопьев в холодной миске холодного молока есть свои преимущества».