Читать онлайн Лестница в камине бесплатно

Посвящается моему папе, подарившему мне крылышки феи, и моей маме, читавшей мне книгу под названием «Жизнь»

Kamilla Benko

The Unicorn Quest

* * *

This edition published by arrangement with InkWell Management LLC and Synopsis Literary Agency.

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

При свете луны гордо шла королева,
Последняя в роде, мудра, милосердна,
Рыдала навзрыд королева Ардена,
И слёзы в ночи растворялись бесследно.

Под режущим блеском светил бессердечных
Равнины от боли под нею дрожали,
Залитые кровью погибших беспечных
И чёрною скорбью смертельной печали.

«Уйди, королева», – шептали равнины,
Но что им ответят – они уже знали.
Монархи не льют своих слёз без причины:
Скрывали равнины царицы исканье.

«Я знаю, он здесь, быстрый огненный пламень,
Стремительней вихря в свободном паденьи,
Ищу я его, быстрых мускул сплетенье,
Что ветры из жил облаков отковали.

Последняя я королева Ардена,
Ищу сотворенье беспечного бога,
Ищу и надеюсь найти непременно,
Ищу я последнего единорога».

Отрывок из поэмы «Королева и единорог», написанной прядильщиком Гленом Зелёным из Ардена в честь пятидесятой годовщины конца Войны гильдий в 1049 году Ремесленной эры

Глава 1

Клэр никогда прежде не видела камин, внутри которого была бы лестница.

Конечно, с тех пор как две недели тому назад они переехали в особняк её двоюродной бабушки Дианы, девочка видела немало странных вещей: замок в бутылке, стул, полностью сделанный из оленьих рогов, и даже отделённую от остального тела руку статуи, державшую скрепки, – в библиотеке на третьем этаже.

Но эта лестница по какой-то причине была чем-то особенным, и, когда Клэр шла к ней через галерею, она ощутила лёгкий толчок между лопаток, как если бы её слегка щёлкнуло статическое электричество.

В закатном солнечном свете, пробивавшемся через шторы, Клэр петляла между накрытыми простынями колоннами и скульптурами, которые были расставлены по помещению в хаотичном порядке. Она изо всех сил старалась не обращать внимания на жавшиеся под пыльной тканью статуи, походившие на неподвижные привидения.

Двоюродная бабушка Клэр коллекционировала предметы искусства, и эта комната, по всей видимости, представляла собой ещё одну галерею, в которой та хранила многие из своих сокровищ. Она путешествовала по всему миру в поисках необычных и красивых вещей, по этой причине Клэр видела свою родственницу лишь однажды, когда была совсем маленькой, что почти не считается.

Поэтому, когда несколько месяцев назад отец мрачно сообщил девочке и её старшей сестре Софи о том, что их двоюродная бабушка пропала во время очередной поездки в охоте за сокровищами, Клэр не вполне понимала, как ей следует к этому отнестись. Она обняла отца, а Софи отметила, что такой способ умереть впечатляет. После чего Клэр не особо думала об этом – по крайней мере до того момента, пока они не получили уведомление, сообщавшее о том, что дом двоюродной бабушки Дианы, Виндемирское поместье, и всё его содержимое были завещаны им. Тысячи всех этих безделушек и коллекционных предметов предстояло рассортировать и внести в каталоги к распродаже доставшихся им по наследству вещей, запланированной на конец августа, прямо перед началом нового учебного года.

Поэтому теперь исключительно из-за двоюродной бабушки Дианы последнее лето Клэр до её перехода в среднюю школу (лето, которое обещало быть наполненным пижамными вечеринками в компании лучшей подруги – Кэтрин, а также двумя неделями в летнем лагере) отменялось.

Папа с мамой решили, что переезд в этот дом на лето станет отличным отдыхом от городской сырости: «Время для укрепления семейных уз, – объявили они, – когда ничто не будет нас отвлекать».

Клэр точно знала, что они имели в виду: отвлекать их могли, например, папины маркетинговые совещания, проходившие во время ужина, поскольку коллеги никак не могли прийти к решению, какой шрифт лучше, или стопка сочинений, которые маме предстояло проверить к занятиям на следующее утро.

Так или иначе, Клэр должна была признать, что и это лето она ждала с нетерпением. Жизнь в деревне могла грозить укусами насекомых и отсутствием мобильной связи, но она также означала, что девочка вновь проведёт время в компании Софи – совсем как в былые дни.

Пока большинство девочек их возраста коллекционировали браслеты или ручки, Софи коллекционировала Впечатления. Ставила для соседей спектакли. Искала в парке ископаемые. Исследовала исчезновение какого-нибудь предмета искусства, пытаясь разгадать тайну. Все эти моменты были преисполнены волнующей радости, и Клэр всегда была рядом, когда они наступали.

Но после постановки диагноза Впечатления перестали дарить веселье. Казалось, теперь Софи больше интересовали истории о кладбищах, врачах и прочих пугающих вещах, которые Клэр терпеть не могла.

К счастью, теперь всё это было позади, включая тревожные морщинки вокруг маминого рта и долгие часы, проведённые в приёмных отделениях. Софи поправилась. Всё стало как прежде. Точнее, почти как прежде.

Софи то и дело исчезала в комнатах особняка, вынуждая Клэр постоянно её искать. Как будто всё то время, что она провела без младшей сестры, привязало её к местам, куда Клэр путь был отрезан. По правде говоря, девочка пыталась найти Софи и сейчас, когда открыла дверь в эту самую галерею.

Стоя в пыльном очаге камина, Клэр кашляла, изучая лестницу. Из множества странных предметов Виндемирского поместья этот привлекал её внимание больше прочих. Было в этой лестнице что-то такое, что словно приглашало по ней подняться. Она посмотрела наверх, в головокружительную темноту. Что было там наверху – пауки? Летучие мыши? Что-то другое?

Как вдруг Клэр услышала позади себя треск.

Она застыла. Этот старый дом, с его тёмными углами и бесконечными свистами и скрипами, вселил в неё беспокойство в ту же секунду, как она впервые шагнула в тускло освещённое фойе и увидела отклеивающиеся обои и осыпающуюся штукатурку.

Послышался ещё один шорох, в этот раз сверху, с потолка. Клэр достала карандаш из-за уха и легонько надавила на него большим пальцем. Его кончик был острым, что слегка приободрило девочку. Софи всегда говорила, что карандаши были для Клэр деревянным большим пальцем (поскольку, прекратив сосать большой палец, младшая сестра нашла этой привычке равносильно раздражающую замену и принялась грызть карандаши). Но они ей требовались не только для этого. Карандаши были для Клэр инструментом, который она использовала для перенесения на бумагу окружащий её мир; это был способ понимания действительности.

Клэр показалось, что она слышала, как кто-то выдохнул. Что-то белое промелькнуло у неё перед глазами. Девочка обернулась…

Чьи-то руки внезапно схватили Клэр за плечи, и её крик заглушил стук, с которым карандаш ударился об пол.

– Ты бы видела своё лицо, – произнесла Софи сквозь смех, откидывая тёмные пряди, упавшие ей на глаза.

– Не делай так! – ответила Клэр, опускаясь на колени, отчасти для того, чтобы скрыть от сестры свои пылающие щёки, и отчасти для того, чтобы найти свой карандаш, который, казалось, моментально исчез, коснувшись пола. Она ощупывала мраморную плитку за камином. Твёрдое, холодное каменное покрытие царапало колени, но девочке было всё равно. Это был её лучший карандаш для рисования, который наконец сточился до идеальной длины. В следующий раз, когда она его заострит, он станет слишком коротким.

– Извини, Клэрина, просто это было так весело, что я не удержалась!

Клэр не отрывала глаз от пола. Она радовалась тому, что Софи, всегда отличавшаяся бесстрашием, не могла слышать, как её сердце продолжало бешено колотиться: «Вот ты где» – рука девочки нащупала карандаш, и она сразу же почувствовала себя лучше.

– Ого! – услышала Клэр восклицание сестры. Встав на ноги, она увидела, что Софи приподняла край пожелтевшей льняной простыни и теперь заглядывает под неё. – Смотри-ка! – Она дёрнула ткань, и та съехала с постамента.

Глазам сестёр предстал красивый единорог из слоновой кости размером чуть больше предплечья Клэр. Встав на дыбы, волшебный зверь выгибал шею вперёд, закручивавшийся спиралью рог оканчивался остриём совершенной формы. Вырезавший его скульптор, по всей видимости, был мастером своего дела, поскольку грива из слоновой кости словно колыхалась от дуновения призрачного ветра. Но, несмотря на то что единорог, вне всяких сомнений, был великолепен, он почему-то казался печальным, и это чувство, острое и отчётливое, пронзило сердце Клэр. Убрав карандаш обратно за ухо, она подошла к скульптуре, чтобы дотронуться до струящегося хвоста. Девочка мечтала о том, что однажды нарисует что-то столь же чудесное. Но Софи уже потеряла интерес к единорогу и теперь ходила по галерее, поднимая простыни, накрывавшие другие постаменты, изучая прочие предметы коллекции. Клэр заметила, что сестра забрала волосы назад с помощью фиолетовой ленты, которую она всегда носила вокруг запястья. Когда Софи собирала волосы в высокий хвостик, она напоминала Клэр об открытке, которую они получили от двоюродной бабушки Дианы. На ней был изображён бюст египетской царицы. Лицо старшей сестры имело такие же заострённые черты, как у древней правительницы, хотя веснушки, усеивавшие щёки Софи, принадлежали ей одной. Когда Клэр делала из своих кудрявых волос высокий хвостик, это лишь придавало ей такой вид, словно за её затылок уцепилась белка.

– Ты когда-нибудь видела настолько большой камин? – спросила Софи, которой, очевидно, наскучили скульптуры, возвращаясь к очагу. Её голос прозвучал лёгким эхом, когда она заглянула наверх, внутрь дымохода. – Да тут можно зажарить целого лося.

– Или сестру, – ответила Клэр сухо.

Софи улыбнулась своей беспечной улыбкой, продемонстрировав все свои зубы. Затем поставила ногу на нижнюю перекладину.

– Что ты делаешь? – спросила Клэр. – Ты не можешь забраться по этой штуке. – Девочка услышала в своём голосе ненавистную ей дрожь, но было в этом огромном тёмном камине, старой лестнице и всей этой комнате что-то такое, что вызывало у неё дурное предчувствие.

– Не будь такой, – упрекнула её Софи, переставляя ногу на следующую перекладину. – Идём. Повеселимся немного.

Выбора, по правде говоря, не было. Если Клэр не заберётся по лестнице, сестра никогда не даст ей об этом забыть, прямо как в тот раз, четыре года назад, когда девочка в страхе застыла наверху самой высокой водной горки и ждала, когда папа придёт её забрать, глядя на солнечные зонтики внизу, которые были так далеко от неё, что казались лишь разноцветным конфетти. Сестра так и не смогла понять, что Клэр боялась не высоты и не стремительного водного потока, а тёмного туннеля, который ей предстояло преодолеть прежде, чем она съедет в залитое солнцем открытое пространство. Девочка никогда не любила темноту. Будучи художественной натурой, она воспринимала мир, основываясь на том, как он выглядит. Темнота таила в себе неизвестность. А Клэр было невыносимо не знать что к чему. Но было ещё кое-что, становившееся для неё всё невыносимее: оставаться позади. Оставаться одной.

– Идём, – позвала Софи медлившую Клэр. – Вот это будет Впечатление!

Знакомое слово, словно спичка, зажгло сердце Клэр, подпалив (если не спалив дотла) часть того странного чувства, которое девочка испытывала, находясь в доме двоюродной бабушки Дианы. Сестра наконец начала вести себя как прежде. Она хотела, чтобы Клэр пошла вместе с ней.

Так что Клэр сделала глубокий вдох и обхватила деревянную перекладину рукой. Поставив одну ногу на лестницу, она проверила её на прочность. Треска не последовало, и девочка поднялась на шаг выше. Затем ещё на один.

Перекладина за перекладиной она взбиралась по лестнице, следуя за ярко-бирюзовыми подошвами кроссовок Софи. Вскоре на плечи Клэр опустилась темнота.

– Софиии! Клэ-э-эр!

Девочка замерла, по коже побежали мурашки от произнесённых шёпотом имён, поднимавшихся по печной трубе откуда-то издалека. Неужели это был призрак?

– Софиии! Клэ-э-эр!

Клэр захлестнула волна облегчения.

– Софи! – позвала она. – Думаю, нас ищет папа!

– Э-эх! – кроссовки Софи уже были так высоко над Клэр, что она едва могла их разглядеть. – Почему ему обязательно нужно всегда всё портить?

– Идём, Софи, – ответила Клэр, поспешно спускаясь. Казалось, старшая сестра неохотно последовала за ней.

До пола оставалось совсем немного, и Клэр спрыгнула с лестницы, приземлившись как раз в ту секунду, когда двойные двери распахнулись и папа заглянул в комнату. Девочка услышала, как над ней скрипнула лестница – Софи замерла на месте.

– Вот ты где! Пора ужинать. – Папа поправил свои очки. – Что ты здесь делаешь?

– Я… эм… я осматривала дом. – Клэр старалась приклеить взгляд к отцу, чтобы не дать ему скользнуть в сторону камина.

Он кивнул:

– Я тебя не виню. У твоей двоюродной бабушки было множество классных вещей, а? – папа подождал, когда она согласно кивнёт, после чего спросил: – Ты не знаешь, где Софи?

Наверху послышался шорох, и Клэр отвела глаза.

– Знаю, я её позову.

– Отлично, – улыбнувшись, папа вышел обратно в коридор. – Скажи ей, чтобы она поторопилась!

Клэр досчитала до пяти, прежде чем крикнуть:

– Всё чисто! – Она подождала скрипа резиновой подошвы о перекладину, но в дымоходе стояла странная тишина. – Софи?

Клэр затаила дыхание. Она точно знала, в чём дело. Сестра опять собиралась её напугать. Но в этот раз Клэр была к этому готова.

Протикало ещё несколько секунд. Ничего не произошло.

Возможно, Софи наткнулась на семейство енотов. Возможно, она застряла в трубе, или (Клэр внезапно почувствовала себя так, словно её пнули в живот), возможно, она вот-вот потеряет сознание снова. Как уже было прежде.

Затем она услышала голос Софи, донёсшийся до неё дребезжащим эхо:

– Клэр?

– Софи! – облегчение, которое испытала девочка, было так велико, что она не знала, плакать ей или обнять на радостях лестницу. Вместо этого она скрестила руки на груди: – О чём ты думала?! Из-за тебя у нас будут неприятности!

– Успокойся, я спускаюсь! – Через мгновение худенькое тельце Софи уже было внизу. – Извини, – произнесла она, ничуть не выглядя виноватой. – Я поднялась ещё на несколько перекладин выше, чтобы папа меня точно не заметил, но из-за этого я ничего не слышала.

Пепел придал коже Софи серый цвет и оставил множество странных пятен на её руках. На секунду это напомнило Клэр о том, как сестра выглядела, когда лежала в больнице. Внезапно девочке захотелось оказаться как можно дальше от задрапированных простынями статуй.

– Идём, – сказала Клэр. Сделав несколько шагов к двойным дверям, она бросила взгляд назад. Софи продолжала пристально смотреть на камин. На мгновение Клэр показалось, что сестра начнёт карабкаться по лестнице вновь, но вместо этого Софи обернулась, и подол её летнего платья зашуршал, касаясь её коленей, когда она побежала к двери.

– Я схожу помыть руки, – произнесла она. – Скажи, что я буду через секунду. – Клэр собиралась последовать за ней, но по какой-то причине окинула галерею за своей спиной ещё одним, последним, взглядом. Статуэтка-единорог походила на снежинку на фоне чёрной топки камина, и в который раз печаль кольнула сердце девочки. Ей было не по душе, что нечто столь прекрасное должно оставаться спрятанным в большом холодном помещении.

Клэр вышла в коридор и тщательно закрыла за собой двери, после чего проследила за тем, чтобы замок щёлкнул. Она повернула дверную ручку. Двери остались запертыми. Она подёргала круглую ручку во второй раз, затем в третий. На удачу.

Как правило, Мартинсоны ели вместе на кухне. Но этим вечером они собрались в столовой, представлявшей собой самую роскошную комнату, которую когда-либо видела Клэр. Висевшая там хрустальная люстра выглядела как предмет, подходящим местом для которого был бальный зал Золушки, а гобелены, украшавшие стены, добавляли домашнего уюта, которого недоставало остальной части поместья. В потоке обсуждений, которые лучше всего было вести, ощущая во рту вкус мороженого, и за забавной историей об одном из маминых учеников Клэр почувствовала, как тревога, которую галерея внушала ей даже издалека, отпустила её и отступила прочь.

Когда ужин уже подходил к концу, Клэр принялась внимательно следить за папой, ожидая его сигнала. Наконец, посмотрев на неё через стол, он потянул себя за ухо.

Девочка встала, не поднимая головы, чтобы скрыть возникшую на лице улыбку. Софи всегда говорила, что улыбка Клэр была огромным рекламным плакатом, сообщавшим: «У меня есть секрет», а ей хотелось, чтобы старшая сестра обо всём догадалась как можно позже. Она быстро собрала со стола часть грязной посуды и проследовала за отцом на кухню.

Папа достал из шкафчика покрытый глазурью торт.

– Подарки готовы? – спросил он.

– Да, – ответила Клэр, показывая ему хозяйственную сумку, наполненную праздничными презентами, которую она всё это время прятала под кухонной раковиной.

– Отлично, – произнёс он. – Теперь нам лишь нужно найти, куда тётушка убрала свечи…

Отец принялся открывать многочисленные дверцы большого буфета. Клэр, желая ему помочь, выдвинула один из ящиков вперёд, но вместо свечей она обнаружила в нём жеоду размером с яйцо динозавра. Девочка осторожно закрыла ящик. Двоюродная бабушка Диана либо придерживалась сложной системы хранения вещей, либо была самым неряшливым человеком в мире.

– Папочка? – обычно Клэр не называла его так, но из-за уютной обстановки, в которой проходил ужин, девочка впала в задумчивое настроение. Воспоминание о статуэтке-единороге вновь промелькнуло у неё в голове.

– Да? – Он вытащил яркую коробку со свечами для именинного торта.

Она сделала глубокий вдох:

– Почему мы не приезжали в Виндемир, когда двоюродная бабушка Диана была жива? – Для Клэр эта дальняя родственница была не более чем неразборчивой подписью внизу открытки на день рождения. Девочке никогда не приходило в голову расспросить о ней подробнее – она знала лишь то, что Диана приходилась сестрой дедушке Лео.

– Ах, это, – произнёс папа. Постучав коробкой со свечами по своей ладони, он вывалил на неё небольшую горсть и вставил первую из свечей в торт, прежде чем дать ответ. – Скажем так, твоя двоюродная бабушка Диана очень много путешествовала. Она любила свою работу и была увлечена пополнением коллекции новыми предметами искусства. Уверен, ты это заметила, – добавил он, криво улыбнувшись. – Кроме того, с ней бывало… нелегко. Твой дедушка никогда не был с ней особо близок, поэтому, когда он и бабушка умерли, у нас не было особого повода сюда приезжать. Думаю, мне всегда казалось, что у нас ещё будет время однажды наладить отношения. А затем случай так и не представился.

Клэр заметила, как что-то вроде сожаления омрачало голос её отца, словно лёгкий отпечаток, оставленный карандашом на нижнем листе. Она ощутила укол вины в сердце. Ей вовсе не хотелось оживить в его голове грустные воспоминания.

– Готова? – спросил папа, зажигая свечи.

Клэр подняла сумку с подарками, ещё раз проверив содержимое и убедившись, что её подарок лежал внутри:

– Готова.

Она проследовала за папой и именинным тортом к обеденному столу. Из-за высокого роста отца девочка не могла видеть лицо Софи, когда он вошёл в дверь, однако услышала, как сестра удивлённо ахнула.

– Что происходит? – спросила Софи, и Клэр обрадовалась, услышав, как в голосе сестры прозвучало неподдельное удивление. – Мой день рождения был несколько месяцев назад!

– Это повторный день рождения, – ответила Клэр, вываливая свёртки на стол. Торжественно представив торт, папа разместил его возле горы подарков. Места было полным-полно, поскольку за огромным дубовым столом с лёгкостью могла уместиться половина пятого класса, в котором училась Клэр. – Идея мамина.

– Какая идея? – спросила Софи, украдкой потянувшись пальцем к торту, чтобы подцепить немного глазури, осыпавшейся на край блюда.

– Попридержи коней, – сказала мама, убирая руку дочери от десерта. – Это твой повторный день рождения. У тебя не было возможности уйти из больницы, чтобы отпраздновать свой настоящий день рождения, но это не значит, что ты не можешь повеселиться здесь и сейчас!

– Видишь? – добавил папа. – Мы не забыли про тебя, эм, как там твоё имя?

Клэр посмотрела на Софи, и они обе одновременно закатили глаза. Девочки всегда были на одной волне, когда дело касалось папиных шуток.

– Повторный день рождения, – мягко повторила Софи. В свете тринадцати свечей её щёки горели румянцем, а глаза блестели. Когда она улыбнулась своей семье, Клэр подумала, что никогда не видела сестру такой красивой. Софи задула свечи, и, хотя виновницей этого повторного дня рождения была не Клэр, младшая сестра быстро загадала пор себя желание. Желание настолько хрупкое, что всё это время оно плело вокруг себя кокон глубоко в сердце девочки только для того, чтобы выпорхнуть из него сейчас. Тонкие струйки дыма поднимались над столом, пока остальные Мартинсоны аплодировали. Мама отрезала каждому по кусочку торта, пока папа делал снимки на свой большой фотоаппарат. Вскоре послышался лёгкий смех – Софи, разворачивая свёртки, достала розовый свитер с помпонами от бабушки. Наконец на столе остался последний подарок: от Клэр.

– Ошеломительно! – взвизгнула Софи, развязав бантик. Сестра разгладила завернувшиеся концы, и Клэр взяла в руки свою работу. Это был нарисованный углём портрет Софи, сидевшей на изогнутой ветке магнолии на заднем дворе Мартинсонов, её джинсы были порваны на коленях. Окружённая листвой девочка задумчиво глядела куда-то вдаль. Но вместо нежных цветков, которые распускаются по весне, Клэр нарисовала на дереве все те вещи, что Софи любит больше всего, – книги, афиши, флейты, пирожные, микрофоны и коньки.

Старшая сестра встала со стула и оплела своими руками плечи девочки.

– Рада, что он тебе нравится, – сказала Клэр.

Софи легонько стиснула её в объятиях.

– Я от него в восторге.

– Нужно вставить рисунок в рамку, – предложил папа. – Тогда мы сможем повесить его в твоей комнате.

– Отличная идея, – поддержала мама, начав собирать разорванную бумагу и ленточки.

Улыбнувшись, Клэр прижалась к сестре. Её крошечное, украдкой загаданное желание припорхнуло обратно к ней, и она понадеялась, что, возможно, только возможно, оно исполнилось.

Глава 2

У Клэр всё никак не получался нос горгульи.

Вздохнув, она воспользовалась своим большим пальцем, чтобы растереть тень под ним, пытаясь добавить картинке объёма. Этим утром девочка работала над перспективой и, наклоняя голову, как раз могла видеть профиль каменной горгульи, нависавшей над окном чердака. С гримасой ярости на лице статуя смотрела на обширные зелёные владения Виндемира, раскинувшиеся во все стороны, куда ни глянь. Клэр подумала, как странно видеть такое скопление деревьев в одном месте, но заключила, что для деревни, где до ближайших соседей было десять минут езды, в этом не было ничего необычного. В любом случае это казалось не более странным, чем все прочие особенности Виндемира.

Держа лист бумаги на расстоянии вытянутой руки, Клэр внимательно изучала набросок. Тень легла не так, как полагалось, – она не только не «приподняла» нос, но теперь ещё и казалось, словно девочка добавила горгулье усы. Стерев недочёт ластиком, она попробовала ещё раз.

Клэр начала рисовать, когда была совсем малышкой. Она находила что-то успокаивающее в том, чтобы делить окружавший её мир на маленькие, хорошо знакомые части, которые затем можно было перенести на бумагу штришок за штришком.

– Ты не видела Софи? – Подняв взгляд, Клэр увидела маму, обрамлённую дверным проёмом чердака. В её руке поблёскивала пара серёг. Когда девочка отрицательно покачала головой, мама нахмурилась: – Поможешь мне её найти? Нам нужно выходить через полчаса.

– Куда вы собираетесь? – спросила Клэр, ничуть не расстроенная тем, что её прервали. Всё равно её рисунок больше походил на чокнутую коалу, чем на горгулью.

Мама поиграла серёжками в руке. Она казалась встревоженной:

– Софи назначен приём у нового врача.

Беспокойство повисло на плечах Клэр, словно мокрое полотенце.

– Зачем ей нужно к врачу, если она чувствует себя лучше?

– Это всего лишь стандартный осмотр, – ответила мама, приоткрывая дверь чуть шире, чтобы пропустить Клэр. – Доктор Сильва – прекрасный специалист, и нам очень повезло, что его приёмная расположена к Виндемиру ближе, чем к нашему дому. Нам всего лишь нужно отвезти туда Софи. – Мама заправила несколько локонов в импровизированный пучок, собранный у неё на макушке. – Ты не могла бы проверить первый этаж?

Клэр кивнула. Промчавшись мимо мамы, она неслышно сбежала вниз по потёртым персидским ковровым дорожкам к задней лестнице. Очутившись на цокольном этаже, девочка тут же принялась открывать все двери подряд.

За первой оказалась комната, до потолка наполненная мебелью. Гардеробы, столы и маленькие пуфики высились неустойчивыми на вид грудами вместе с более оригинальными экземплярами из дерева, такими, как, например, двухместный диванчик в форме русалки.

Во второй комнате пол был пуст, а вот стены покрывали рисунки растений, жуков и бабочек… во всяком случае Клэр надеялась на то, что это были рисунки. Она поспешила закрыть дверь. Софи бы никогда не стала задерживаться в такой жуткой комнате, от которой по телу ползли мурашки.

Третья, четвёртая и пятая комнаты почти ничем не отличались одна от другой – коллекции кувшинов, собрания странных на вид музыкальных инструментов, сваленные в беспорядочные кучи доспехи и сапоги для верховой езды… Клэр всё никак не могла взять в толк, зачем её двоюродной бабушке захотелось иметь сразу три волынки.

Софи не было ни в одной из комнат.

Идя по коридору, Клэр услышала чей-то кашель, доносившийся из-за пары двойных дверей. Девочка толкнула их.

– Что ты делаешь? – спросила она, обнаружив, что опять очутилась в той самой галерее, где стоял единорог. И там, в дальнем конце, держась за лестницу огромного камина, стояла Софи. Волосы сестры сверкнули, когда она обернулась, чтобы посмотреть на Клэр. Пепел припорошил плечи её фиолетовой футболки.

– А на что это, по-твоему, похоже?

– Тебя ищет мама, – сказала Клэр, проходя дальше внутрь. – Тебе пора к врачу.

Софи состроила гримасу:

– До выхода ещё как минимум пятнадцать минут.

– Но… – Клэр пыталась придумать что-нибудь, что угодно, что убедило бы сестру спуститься. Дурное предчувствие, которое она испытывала, находясь в этой комнате, снова начало закрадываться ей в душу. – Что, если об этом узнают мама с папой? – закончила она. Её слова прозвучали неубедительно.

– Ты ведь не собираешься на меня наябедничать? – спросила Софи.

Нехотя Клэр покачала головой. В последний раз, когда она совершила подобную ошибку, сестра созвала семейное собрание, на котором заявила, что Клэр уже достаточно взрослая и теперь может принимать участие в стирке, которая по очереди ложится на плечи каждого члена семьи.

– Хорошо. Сёстрам следует держаться вместе. – Софи поднялась ещё на несколько перекладин выше, так что теперь Софи могла видеть только её подколенные ямки.

«Точка исчезновения», – такие слова возникли в голове Клэр. Это был термин, который использовал её учитель по рисованию для описания точки на рисунке, выше которой предметы перестают существовать. У неё скрутило живот. Что являлось точкой исчезновения для её сестры?

Затем кроссовки Софи вдруг остановились. Они спустились обратно вниз, и голова сестры показалась вновь:

– Идёшь?

Начиная со вспотевших ладошек и заканчивая подскочившим пульсом, всё существо Клэр кричало: «Нет! Там высоко! Там узко! Там темно!»

Но… Её позвала Софи.

– Ага, – ответила Клэр, восторг, которому она нехотя позволила взять над ней верх, отодвинул в сторону её основанные на логике опасения. – Иду.

Широко улыбнувшись, Софи вскарабкалась обратно, в этот раз полностью скрывшись из виду. Так что Клэр ничего не оставалось, кроме как начать взбираться за ней следом. В этот раз она поднималась быстрее, чем прежде, но всё ещё была менее шустрой, чем Софи, которая карабкалась, словно белка. Несколько случайных хлопьев пепла попали в глаза девочки, а горячий воздух щекотал нос. Вскоре она уже не могла видеть Софи, но могла слышать буханье её ног, переступавших с перекладины на перекладину. Как вдруг по каминной трубе эхом пронеслись громкие звуки кашля. – С тобой всё хорошо? – крикнула Клэр сестре.

– Я в порядке! – отозвалась Софи слегка приглушённым голосом. – Давай быстрее!

Но бурлящий восторг, подтолкнувший Клэр присоединиться к этой затее, теперь поутих. Переставляя ноги и попеременно хватаясь за перекладины, девочка почувствовала, что ей становится жарко. Она ощутила лёгкое покалывание в пальцах, как если бы они затекли.

Гадая, сколько ещё им предстоит подниматься, чтобы достичь крыши и выбраться из темноты, Клэр попыталась представить внешний вид особняка двоюродной бабушки Дианы – четыре этажа из красного кирпича, множество дымоходов, возвышающихся над вершинами чердака.

Сколько перекладин они уже преодолели? Сто? Двести?

Холодок пробежал по её спине. Игры в дымоходах опасны. Сёстры могут упасть, они могут застрять, кто-нибудь внизу может зажечь огонь…

Теперь Клэр начала потеть. Воздух в трубе был спёртым и затхлым.

– Софи! – позвала она. – Может быть, нам лучше вернуться? – Девочка посмотрела вниз и тут же об этом пожалела. Под ней была лишь темнота. Словно галерея, статуи, целый мир внизу – всё это перестало существовать. Ей хотелось повернуть назад, но в этой точке они определённо находились ближе к крыше, чем к очагу. Пощипывание в пальцах Клэр усилилось, и ощущение распространилось также на её руки и ноги. Ей почти казалось, словно это гудели её кости. – Софи? – попыталась она окликнуть сестру ещё раз. Девочка остановилась, прислушиваясь, и к ней пришло страшное осознание, тяжёлое и удушливое: она здесь одна. Крик вырвался из её груди и сложился в одно длинное слово: – Софи-и-и-и!

Клэр начала карабкаться быстрее, пытаясь обогнать черноту и невыносимое гудение, которое теперь сотрясало её лёгкие, затрудняя дыхание. Быстрее, быстрее!

И наконец она увидела его. Пятнышко света размером с игольное ушко над головой.

Хватая воздух ртом, Клэр устремилась к яркой точке. Внезапно лестница закончилась, и её пальцы зацепились за камень. Неустойчиво балансируя на последней перекладине, она вытянула себя наверх и тут же споткнулась, полетев головой вниз.

Девочка крепко зажмурилась, приготовившись к столкновению с землёй, которая, должно быть, спешила к ней навстречу. Но совершенно неожиданно она приземлилась в кучу из острых локтей, спутанных волос и грубой джинсовой ткани.

– Ай! Слезь с меня! – Пара рук толкнула её в грудь, и она скатилась с Софи на сырую траву. Клэр сделала глоток прохладного, сладкого воздуха. Звёзды мерцали у неё над головой, а луна заливала землю молочным светом. Постойте. Луна. Звёзды. Но ведь совсем недавно было утро!

Клэр резко села. Сестёр окружал сад колышимых ветром цветочных лепестков и листьев. К девочкам тянулись ветви плюща, а приземистые фруктовые деревья склонились перед ними, устав от долгих лет, проведённых в одиночестве. В воздухе повис запах недавно прошедшего дождя, поднимавшийся от травы. У Клэр сдавило горло. Да, это было красиво, но это было неправильно. Они карабкались вверх по дымоходу, но то, чего они достигли, не было крышей. Дымоходы всегда ведут на крыши, разве нет? И хотя владения Виндемира были прелестными, они определённо не имели ничего общего с этим. Даже воздух изменился. В нём больше не ощущалась тяжёлая летняя влажность, он был лёгок и по-весеннему чист. Почти казалось, что сёстры очутились в другом мире.

– Клэрина, – ахнув, Софи указала выше верхушек деревьев в сторону тёмной громадины, вырисовывавшейся на фоне ночного неба.

Клэр посмотрела на строение, прищурив глаза. Казалось, это было что-то вроде особняка, только большего размера. Скорее что-то вроде школы, или собора, или…

– Замок, – выдохнула Софи.

Потерев глаза, Клэр присмотрелась повнимательнее:

– Это невозможно.

– Но он вот там! – вскричала Софи, вскакивая на ноги.

Клэр не могла отрицать того, что видит… но она также не могла этого объяснить.

Как только её глаза привыкли к мраку, всё больше и больше деталей дворца начали возникать из темноты: круглые башни, арочные ворота и забавные стены с зазубренным верхним краем, походившим на улыбку, которую вырезают тыквам к Хэллоуину. Камни в некоторых местах вывалились, целые участки ворот раскрошились, придав строению вид замка из песка, обречённого на кончину в высокий прилив.

– Но его не должно здесь быть! – запротестовала Клэр. Она беспомощно обвела рукой всё вокруг: – Где крыша? Где дымоход? Вот что мы должны были здесь увидеть, а не вот это!

На лице Софи расцвела широкая улыбка:

– О, неужели ты не понимаешь, что произошло, Клэрина? Мы очутились в другом времени! Возможно, даже в другом мире!

У младшей сестры засосало под ложечкой.

– Но в этом нет никакого смысла, – продолжала настаивать девочка, несмотря на то, что у неё в голове возникло то же предположение.

Наклонившись, Софи сорвала в траве бутон маргаритки. Крутя цветок между большим и указательным пальцами, она спросила:

– Тогда в чём же, по-твоему, должен быть смысл?

У Клэр не было ответа на этот вопрос.

По замку и россыпи звёзд, которые без света электрических фонарей ослепительно сияли на небе, она понимала, что они определённо покинули поместье Виндемир. Девочка пожалела, что слушала вполуха, когда мама показывала им с Софи созвездия. Клэр нравились истории о крылатых лошадях и прикованных к трону королевах, но ей никогда не удавалось разглядеть конкретные очертания в этом огромном сгустке звёздного свечения. Если бы ей это удалось, возможно, она сейчас не чувствовала бы себя такой потерянной.

Отвернувшись от Софи, Клэр внимательно оглядела сад в поиске дымохода, но увидела лишь старый каменный колодец.

Подбежав к нему, она заглянула внутрь. Какую-то секунду воздух в колодце рябил и мерцал, словно вода. Но затем он остановился, и девочка смогла увидеть, что воды там не было совсем, а были лишь деревянные перекладины лестницы. Волосы у неё на затылке встали дыбом.

Подняв взгляд, Клэр осознала, что Софи уже покинула поляну и теперь держала путь сквозь буйно разросшуюся зелень в направлении башен дворца.

Дурное предчувствие всколыхнулось в груди девочки.

Хотя крошечная её часть признавала, что полуразрушенный замок был красив, в точности как здание, в котором некогда могла жить какая-нибудь принцесса, сёстры не знали, что это было за место. Не было никакой гарантии, что странный мир, в который вёл проход в виде печной трубы, окажется дружелюбным (или хотя бы безопасным).

– Стой! – крикнула Клэр, побежав за сестрой. Длинные травинки хлестали её голые ноги. – Нам надо вернуться!

– Дай мне всего секунду, – ответила Софи, согнув низкорастущую ветку, когда Клэр её догнала. – Ты когда-нибудь видела что-то настолько впечатляющее? – Продолжая держать ветку, она торжественно показала свободной рукой в сторону представшей их глазам картины. Там была стена сада из полуразвалившихся колонн и покрытых лишайником арок. Позади неё Клэр смогла разглядеть дорожку из плитки, которая вела ко входу в руины замка.

– Нам надо вернуться, – повторила Клэр, но её тон был уже менее приказным, чем раньше. Она сделала глубокий вдох, глядя на залитые лунным светом стены. Девочка достала карандаш из-за уха и крепко его сжала, разрываясь между сильным желанием нарисовать то, что видела, и страхом потеряться в странном другом мире. Внезапно ей стало очень холодно.

– Как часто тебе удаётся обнаружить дворец? – спросила Софи с заметным раздражением. – Я хочу взглянуть на него поближе.

Раздался громкий хруст ветки.

– Ты это слышала? – спросила Клэр. Холодок тревоги пробежал по её затылку, и она вздрогнула.

– Что? – Софи прошла за ветку и двинулась в сторону полуразрушенной стены. – Я ничего не слышала.

– Что-то треснуло, – настаивала Клэр, ускоряя шаг. – Словно кто-то на что-то наступил. – Она огляделась по сторонам, но ночь была неподвижной, за исключением плывших по небу облаков. Как вдруг она увидела передвигавшуюся по земле тень, которая сразу же юркнула за колонну. – Софи! Ты это видела? – Схватив сестру за руку, девочка развернула её лицом к себе.

– Видела – что?

Прежде чем Клэр успела объяснить, глаза Софи стали такими большими, что младшая сестра имела возможность разглядеть в них двойное отражение луны.

– Не шевелись! – резко прошептала Софи. Но Клэр всё равно пошевелилась, потому что просто должна была сама всё увидеть.

Всего в паре метров от девочек из глубины теней на них смотрели глаза чудовища.

Глава 3

Возможно, было неправильно назвать глазами две чёрные точки, которые, казалось, так и впились в Клэр. Глядя на них, она чувствовала себя так, словно душа вылетела из её тела, словно она больше не знала, где небо, где земля, больше не помнила собственное имя.

Всё было стёрто – осталась лишь ужасающая пустота.

Клэр не могла разобрать, на кого чудовище походило больше – на человека или же на зверя. Тело у него было как у людей, но чересчур длинное и вытянутое. Липкая темнота облепляла его, словно кокон. Когда оно, с неестественно сгибавшимися назад коленями и волочившимися по грязи руками, вышло вперёд, его глаза неотрывно смотрели в глаза Клэр.

Внезапно оно запрокинуло голову. На долю секунды перед ней отчётливо промелькнуло лицо чудовища: человеческий череп с клыками. Затем зверь взвыл – кровожадным воплем, от которого у Клэр внутри всё сжалось.

Она закричала.

Звук её собственного голоса вернул девочку к действительности, и она вспомнила, что рядом с ней Софи, которая грубо схватила её за руку.

– Клэр! – завопила Софи. – Бежим!

Клэр рванула с места. Сестра тянула её за собой в сторону поляны, а Клэр спотыкалась о неровную землю и наполовину рыдала. Весной Софи пережила скачок роста, поэтому на каждый её широкий шаг Клэр приходилось делать дополнительные полшажка, чтобы за ней поспевать.

Хотя она не могла слышать бежавшее позади них существо, Клэр знала, что оно было там. Она чувствовала, как исходивший от него холод гнался за ними.

Охотился на них.

Ледяной воздух обжигал лёгкие девочки. Когда они выбежали на поляну, Клэр почувствовала, как длинный холодный палец скользнул по её шее и потянул за ворот рубашки.

Она споткнулась.

Сухая ладонь сомкнулась вокруг её лодыжки.

Клэр повалилась на землю, поросшую травой и усеянную веточками. Пытаясь высвободиться из цепкой лапы существа, она перекатилась на спину и принялась беспомощно брыкаться, подняв глаза на нависшую над ней фигуру.

– Софи! – Крик вырвался из горла. Холод пробрал Клэр до костей, а пульс бешено стучал в её ушах, вытесняя из головы любые мысли.

Нечто устремилось вниз сплошной волной теней под лунным сиянием, и Клэр крепко зажмурила глаза, не уверенная, что действительно желает это видеть.

– Не трогай её! – Голос Софи прорвался сквозь ночь. Существо взревело. Клэр открыла глаза. Её сестра набросилась на спину монстра и отчаянно молотила по его лопаткам. Её кулаки проваливались в зыбкую туманную черноту, окутывавшую создание. Издав очередной душераздирающий вой, тенеподобное нечто подскочило, пытаясь сбросить с себя назойливое насекомое размером с Софи. По телу Клэр горячей волной пробежала паника. – Вставай! – крикнула ей Софи. Волосы старшей сестры бешено хлестали её по лицу, пока зверь метался из стороны в сторону.

Клэр кинулась от существа прочь, но затем послышался ещё один крик (в этот раз его издала Софи), и девочка с ужасом наблюдала за тем, как когтистая рука зверя потянулась через плечо и наконец сняла девочку со спины, сбросив её на землю.

– Нет! – завопила Клэр.

Не тратя время на размышления, она вскочила на ноги и выхватила из-за уха карандаш. Крепко сжимая его в кулаке, девочка бросилась в атаку. Что-то со свистом пронеслось над её головой. Птица? Насекомое? Но она продолжала бежать вперёд, отчаянно стремясь помочь сестре. Секунду спустя что-то ещё прожужжало рядом с её щекой, и девочка увидела нить белого света, дугой протянувшуюся к тенеподобному. Свет ударил чудовище прямо в его окутанное тенью лицо, и воздух наполнился шипящим звуком, какой издаёт батарея, когда из неё выходит пар. Клэр резко остановилась, ошарашенно наблюдая за тем, как скелетоподобное создание упало рядом с Софи, вцепившись когтями себе в глаза. Всё новые нити света лились на чудище дождём, разрезая окружавшие его тени. Клэр ахнула, и сияющий кусочек света упал ей в рот. Как это ни странно, на вкус он напоминал грязь. Она огляделась по сторонам, пытаясь понять, откуда исходит свет, и на секунду, как если бы поляну осветила падающая звезда, девочка смогла разглядеть две фигуры, убегающие через сад. Тенеподобное нечто яростно кричало. Закинув руки за голову, оно отступило в ежевичные кусты и скрылось из виду. Клэр подбежала к Софи.

– Ты цела? – Слёзы навернулись ей на глаза, когда она помогла сестре подняться.

– Я в порядке, но нужно идти! – Сделав шаг, Софи пошатнулась. Она положила руку на плечо Клэр, и девочки поковыляли к разверзнутой пасти колодца. Перекинув ногу через край, Софи полезла вниз. Немедля Клэр взяла карандаш в зубы и тоже стала перебираться на лестницу, помогая себе обмякшими, словно губки, руками. Её ноги коснулись верхней перекладины. Цепляясь за деревяшки, она начала спускаться в колодец…

А затем перекладина, на которой стояла её нога, треснула.

Крича, Клэр попыталась ухватиться за лестницу. Кончики её пальцев коснулись следующей деревянной перекладины, но затем соскользнули с неё прежде, чем девочка смогла обхватить её рукой. Затылком она стукнулась о каменную шахту, и всё вокруг потемнело.

* * *

Открыв глаза, Клэр увидела расплывчатые очертания Софи, склонившейся над ней. Когда её лицо стало более чётким, Клэр заметила, что веснушки сестры выступали сильнее обычного, и оказалось, что Софи трясла её за плечи. Либо так, либо в голове Клэр происходило небольшое землетрясение.

– О-ох, – простонала девочка.

– Ты пришла в себя! – Софи прикоснулась холодными ладонями к щекам младшей сестры. – С тобой всё в порядке!

С раскалывавшейся головой она села в покрытом сажей очаге. Целый мир на секунду закружился у неё перед глазами, после чего встал на место. Они вернулись в галерею, где стояла статуя единорога.

Солнечный свет пробивался сквозь толстые шторы, и где-то далеко часы с кукушкой пробили четверть часа. Карандаш Клэр лежал в нескольких сантиметрах от неё.

– Что случилось? – спросила она, потянувшись за карандашом. Ощущение лёгкого веса дерева в ладони успокаивало.

– Ты не помнишь? – Софи прищурилась. – Мы карабкались вверх по лестнице.

Лестница. Картинки одна за другой пронеслись у неё перед глазами. На девочку нахлынуло чувство отчаяния, подсказывавшее ей, что всё вот-вот будет разрушено.

– Монстр из теней! – ахнула Клэр. Её охватила неконтролируемая дрожь, и она крепко сжала свой карандаш, словно это был нож.

Тёплая рука обхватила её за плечи.

– Эй, эй, – мягко произнесла Софи, притянув Клэр в свои объятия. – Всё хорошо. Это была всего-навсего летучая мышь.

– Летучая мышь?

– Летучая мышь, – подтвердила Софи. – Мы только начали карабкаться, когда она налетела на нас. Затем, не знаю, ты вроде как на секунду потеряла голову и принялась кричать. А затем разжала ладонь. – Рука старшей сестры чуть крепче обхватила Клэр. – К счастью, на тот момент мы были не слишком высоко.

Клэр нахмурилась (у неё очень сильно болела голова), возможно ли, что колодец, сияющий свет и замок ей привиделись? Перед девочкой яркой вспышкой промелькнуло воспоминание о когтистой лапе.

– Но у летучих мышей не бывает костлявых рук, – возразила она. – От них ты не чувствуешь холод внутри. – Клэр указала на красное пятно, распустившееся чуть выше колена Софи и расползшееся по разорванной джинсовой ткани. – Из-за них не идёт кровь!

Старшая сестра взглянула на свою ногу.

– Я зацепилась джинсами. Это просто царапина. Ты и сама заработала несколько, – взяв Клэр за руки, она перевернула их тыльной стороной вверх. На костяшках пальцев девочки были розовые ссадины. – И я думаю, ты неслабо ударилась головой.

Сотрясение могло бы всё объяснить, но было и другое объяснение…

– А как же чудо? – выпалила Клэр.

Софи нахмурилась:

– Клэр…

– Нет, послушай, – настояла она. – В больнице сказали, что твоё выздоровление было чудом. Так почему не могут случаться другие чудесные вещи?

– Потому что чудес не бывает, – отрезала Софи.

Кровь стучала в висках Клэр.

– Но ты сказала, мы очутились в другом мире…

– Если ты собираешься нести всякую чушь, – перебила её Софи, – я сомневаюсь, что мы можем продолжать собирать Впечатления вместе. Для тебя это уже слишком.

Этот стремительный поворот в настроении заставил Клэр сжаться до размера маленького жучка.

– Так нечестно! – воскликнула девочка.

– Не я утверждаю, что мир чудес существует, – ответила она. – Но если ты хочешь убедиться в этом лично, мы можем подняться по трубе ещё раз.

Плечи Клэр напряглись, и её глаза метнулись к лестнице. По спине девочки пробежали мурашки.

– Пообещай мне, что больше никогда не станешь карабкаться по этой лестнице.

– Клэр…

– Пообещай мне.

Софи издала долгий прерывистый вздох, который способна испустить только старшая сестра, когда младшая ведёт себя глупо, иррационально и ах, так по-детски:

– Идёт, – ответила она. – Обещаю.

– Поклянись!

Сжав правую ладонь в кулак, Софи оттопырила большой палец. Клэр тотчас последовала её примеру. Это был их личный специальный код с тех самых пор, как Софи несколько лет назад сказала Клэр, что клятва на мизинчиках для малышей, и предложила вместо неё использовать клятву на больших пальцах.

Прижимая палец к пальцу, старшая сестра произнесла нараспев:

– Я клянусь, что больше никогда не стану карабкаться по этой лестнице, даже если солнце позеленеет и мои глаза выпадут из глазниц. Тебе полегчало?

– Нет, – ответила Клэр. На неё навалилась усталость. – Не особо.

– Постой-ка. – Поднявшись, Софи принялась стягивать простыни со всё новых статуй и реликвий, открывая отполированный охотничий рог, диадему из серебра, алебастровую вазу. – Не то, опять не то, – бормотала она себе под нос.

– Что ты делаешь? – спросила Клэр.

Софи сдёрнула очередную простыню с такой силой, что пыль облаком взметнулась в воздух. Под тканью был книжный шкаф с резьбой в виде цветов и вьющихся растений.

– Идеально, – объявила она, и Клэр наблюдала за тем, как сестра навалилась на шкаф спиной, и он, скребя пол, продвинулся вперёд на несколько сантиметров. Убрав карандаш за ухо, девочка поспешила помочь. Вместе они разместили книжный шкаф перед камином. Он не закрыл очаг полностью – по обе стороны от его полок оставалось примерно по пятнадцать сантиметров, и Клэр всё ещё могла видеть сверху лестницу.

Схватив алебастровую вазу, она встала на цыпочки и поставила её на шкаф.

Теперь была загорожена и лестница.

– Софи? – Двери в конце галереи распахнулись, и показалось мамино лицо. – Вот ты где! Нам пора к доктору Сильва. Возьми с собой книжку.

Клэр наблюдала за тем, как Софи слегка отвернулась от мамы, скрывая от неё пятно крови на джинсах:

– Хорошо. Дай мне минутку. – Она быстро вышла из комнаты, немного прихрамывая.

Мама запечатлела поцелуй на макушке Клэр:

– В морозилке остатки еды, на случай если мы вернёмся домой поздно. Напомни папе, что вам обоим необходимо поужинать.

Время после полудня Клэр провела, делая наброски в поле, неподалёку от Виндемирского поместья. Под лучами яркого солнца она пыталась нарисовать летучую мышь, которая преследовала их в дымоходе. Миленькую, с мохнатыми ушами и большими глазами, вроде той, что она как-то раз видела в книжке с картинками.

Но когда папа позднее нашёл Клэр и спросил, над чем она работает, девочка посмотрела в свой альбом. На каждом рисунке без исключения были изображены когтистые руки, тёмные тени и чёрные глаза.

Потому что в глубине души она знала: что бы ни представляло из себя то, что жило в дымоходе, оно совершенно точно не было летучей мышью.

Оно было чудовищем.

Глава 4

Дождь шёл три дня с тех самых пор, как Клэр и Софи, возможно, поднимались, а возможно, и не поднимались по печной трубе камина и пережили (а может, и нет) нападение скелета, одетого в плащ из теней. И хотя девочка понимала, что слова сестры звучали разумно (гораздо более вероятно, что её воображение сотворило мир, полный рассыпающихся дворцов и пугающих созданий), это не мешало ей продолжать думать об этом. Или чувствовать, как дымоход тихо притягивал её к себе, словно за вылезшую на свитере нитку потянули, начав его распускать.

К счастью, было много дел, которыми она могла себя занять.

Клэр вздрогнула, открыв ещё одну картонную коробку и увидев то, что папа прежде назвал костяным фарфором. Он тогда объяснил, что эти блюдца были сделаны из перемолотых костей животных, сожжённых в пепел и затем переплавленных в столовые сервизы. Их часто использовали на званых ужинах, но девочка была уверена, что не хотела бы есть с костей, какая бы форма им ни была придана и какой бы красотой они ни отличались.

Используя карандаш, она нацарапала на стикере «Блюдца из убитых» и прилепила его на коробку, после чего сделала в жёлтом блокноте пометку о том, что фарфор находится в коробке тридцать три. Тут ей пришла в голову идея, и девочка на скорую руку пририсовала кость рядом с записью. Затем она переместилась к следующей коробке в бильярдном зале: к коробке, имевшей номер тридцать четыре из бесчисленного множества. До августа и распродажи всё ещё оставалось почти целых два месяца, но вещами двоюродной бабушки Дианы, казалось, был переполнен каждый закуток и уголок Виндемира.

Откуда-то из глубины дома до неё донеслись громкие голоса. Должно быть, Софи и мамы, поскольку родители в последнее время разговаривали друг с другом только вполголоса.

Вздохнув, Клэр посмотрела в ромбовидные окна на серую лужайку под серым небом в сером дожде. Она понимала, что занесение в каталог всех артефактов, находившихся в стенах этого дома, вероятно, давалось папе нелегко, в особенности потому, что никто точно не знал, что случилось с двоюродной бабушкой Дианой. Это объясняло, почему он вёл себя не так, как обычно, но не объясняло, почему характер Софи внезапно изменился… опять.

В тот краткий миг, прежде чем они приступили к подъёму по лестнице, Клэр подумала, что к ним начала возвращаться прежняя Софи, весёлая Софи. Но после того как девочка ударилась головой, старшая сестра стала ещё мрачнее и сердитее, чем когда-либо. И, хуже того, с тех пор она стала избегать Клэр.

Девочка открыла коробку тридцать четыре и фыркнула, увидев сотни серёжек, перемешанных вместе. На то, чтобы разобрать их на пары и посчитать, уйдёт целая вечность.

– Привет, ребёнок.

Подняв взгляд, Клэр увидела, что в комнату, неся очередную коробку, вошёл папа. Он поставил её на пол.

– Я услышал фырканье и подумал, что ты, должно быть, натолкнулась на дикого кабана или что-то в этом роде.

Девочка насупилась. Она была не в настроении для папиных шуток. В особенности когда он принёс очередную коробку, которую ей предстояло разобрать.

– Думаю, уж лучше быть диким кабаном, – ответила она.

– Нет, не думаешь, – возразил папа. – Тогда бы ты не смогла держать в руке карандаш. – Он тихонько дёрнул её за один из локонов. – Но тебе пора передохнуть. Сходи узнай, как дела у твоей сестры.

Клэр не особо хотелось идти искать пребывавшую в дурном настроении Софи, которая, скорее всего, просто прикрикнула бы на неё, но она была рада, что может сделать перерыв. Не держа путь в какое-либо определённое место, девочка просто бродила по особняку. Так она очутилась в комнате, стены которой были увешаны портретами, и в ещё одной, совершенно пустой за исключением огромной вазы, стоявшей в углу.

Наконец Клэр заметила Софи в коридоре, тянувшемся вдоль заднего крыла поместья. Сестра пристально вглядывалась в висевший на стене гобелен. Точно такое же сосредоточенное выражение на её лице Клэр уже видела, когда сестра заучивала слова для своей роли в спектакле, посвящённом окончанию седьмого класса.

Клэр посмотрела на гобелен, но ничего примечательного не заметила. Кусок ткани, потускневший с годами, даже не был целым гобеленом, а лишь фрагментом, который, казалось, вырвали из более крупного изображения.

– Где ты была? – спросила Клэр, втайне радуясь тому, что Софи слегка подпрыгнула. Очевидно, она была не единственной из сестёр Мартинсон, не любивших, когда к ним подкрадываются. – Тебя не было в твоей комнате, когда я заходила этим утром.

– Неподалёку, – ответила Софи, отворачиваясь от стены. – А что?

Клэр подумала, что если бы она слегка прищурилась и наклонила голову вбок, то сестра вписалась бы в гобелен каким-нибудь существом. Например, белым оленем, пьющим из колодца.

Она быстро отвела взгляд. Её сны в последнее время были засорены колодцами и каминами, а также воспоминанием о холоде и темноте. Беспокойная мысль застряла где-то между рёбрами и низом живота. Девочка приняла решение, что больше не может держать это в себе.

Клэр сделала глубокий вдох:

– Я видела замок в камине, – произнесла она, – и какого-то жуткого зверя. И ты это видела. Поэтому хватит рассказывать мне истории о летучей мыши.

Софи отвернулась обратно к гобелену.

– Клэр, – сказала она со вздохом. – Твоё воображение тебя до добра не доведёт.

– Я ничего не воображала, – возразила девочка, начиная злиться. – Я знаю, что я видела.

Софи по-прежнему не смотрела на неё. Её профиль был бледен, а губы сложились в узкую тёмную косую черту.

– Ага, разумеется. Ты видела чудеса, – последнее слово старшая сестра произнесла с такой интонацией, словно говорила о грязных носках.

– А если так, что с того? – продолжила Клэр под стать тону Софи. – Это не самое невероятное, что может с нами произойти. В конце концов, ты поправилась, даже несмотря…

– Хватит! – резко развернувшись, Софи схватила Клэр за плечи и наклонилась так близко, что девочка увидела крошечные радуги, заключённые в четырёх лунных камнях ожерелья, которое висело на шее сестры. Софи нашла это украшение забытым в бельевом шкафу в день их приезда. Клэр не знала, когда она начала его носить, и по какой-то причине от этого ей захотелось плакать. – Чудес. Не. Бывает. Однажды тебе придётся повзрослеть! – тяжесть упала с плеч девочки, когда Софи опустила руки. – Ты должна посмотреть правде в глаза!

Слова сестры обвились вокруг Клэр, словно щупальца медузы, сжимая и жаля её.

– Я уже взрослая, – начала Клэр, с каждым словом повышая голос всё сильнее. – Это ты велела мне вскарабкаться по лестнице!

Прежде Софи наорала бы на неё в ответ не менее громко. Но голос старшей сестры прозвучал раздражающе ровно, когда она заявила:

– Знай я, что ты станешь вести себя как маленькая, я бы этого не сделала.

Спокойствие, с которым Софи это говорила, вызвало у Клэр желание топнуть ногой и показать язык, но так она бы лишь подтвердила, что ничуть не повзрослела. Девочка открыла рот, сама не зная, что собиралась сказать, когда в коридоре появился папа, нёсший на руках очередную коробку.

– Нам нужно перенести все вещи из бильярдного зала к маме. Она в галерее со скульптурами на первом этаже, – обратился он к дочерям. – Хватайте по коробке и вперёд.

Софи закатила глаза, но поплелась в направлении зала. Клэр словно вросла в пол. Что бы ни произошло в той галерее, тёмный холод был реален. В этом во всяком случае она была уверена.

Девочка быстро дотронулась до карандаша за ухом на удачу и поспешила вслед за сестрой, чтобы взять коробку с потускневшими подсвечниками. Затем, расправив плечи, она направилась к галерее, озираясь по углам.

Мама сидела на полу посередине комнаты. Взгляд её карих глаз из-под таких же непослушных локонов, как те, что обрамляли лицо Клэр, был задумчив, когда она по ошибке опустила статуэтку из латуни в коробку со стикером «Одежда».

– Спасибо, – сказала она, увидев девочек. Клэр с беспокойством отметила про себя, что свободный пучок мамы был сейчас собран на самой макушке, а не у основания шеи – явный признак того, что мама нервничала. – Поставьте эти коробки напротив вон той стены, рядом с камином, пожалуйста.

Сосущая тревога поднялась внутри Клэр. Внезапно в её голове возникла мысль, что, если она подойдёт к очагу слишком близко, её затянет в дымоход и она никогда не вернётся. Не желая смотреть, но и не в силах себя остановить, девочка бросила быстрый взгляд в сторону камина.

По её телу пробежал жар: деревянные перекладины были ясно видны.

Хотя книжный шкаф по-прежнему стоял у камина, кто-то, вероятно, мама, убрал алебастровую вазу, закрывавшую лестницу.

«Это не реально, – повторяла про себя Клэр. – Не реально. Не реально. Не реально». Обхватив коробку так крепко, что у неё побелели костяшки, девочка прошаркала вперёд и выпустила коробку из рук там, куда указала мама.

И тогда она заметила глубокие борозды на деревянном полу прямо перед отделанным плиткой очагом. Было похоже, что кто-то отодвигал книжный шкаф в сторону, а затем возвращал его обратно на место. Чувство, склизкое, словно яичный белок, обволокло Клэр.

Но ведь Софи ей пообещала.

Тут девочка услышала, как папа произнёс:

– Софи, что это у тебя на ноге?

Обернувшись, Клэр увидела, как он глядит на старшую дочь, нахмурившись.

– Ничего, – Софи потянула юбку за подол, чтобы спустить её чуть ниже.

– Похоже на пластырь, – громко заметила Клэр прежде, чем смогла себя остановить. Казалось, будто кто-то вытянул из неё это предложение, точно зная, как она сможет отомстить сестре за враньё. – Что ты натворила?

Софи метнула на неё яростный взгляд, но было уже слишком поздно. Урон был нанесён.

– Что? – спросила мама, откладывая свою тетрадь в сторону. – Ты поранилась, Софи?

– Да ерунда, мам. – Старшая сестра попыталась проскочить мимо матери к двойным дверям, но та выставила руку вперёд, отрезая ей путь к спасению.

Слегка приподняв подол аккуратным движением, мама ахнула:

– Софи! Что случилось?

Клэр увидела, какая мешанина из кусочков пластыря поднималась по ноге Софи, походившей из-за этого на лоскутное одеяло. Что нужно было сделать, чтобы потребовалось такое большое количество пластыря? Когда они вернулись из путешествия по дымоходу, у неё была всего одна царапина над коленом.

– Это ерунда, – повторила Софи, пытаясь избегать обвинительного взгляда мамы.

– Ерунда? – Клэр никогда не слышала, чтобы голос мамы звучал так резко. – Ты должна быть осторожнее, Софи! Ты должна беречь себя. Ты ведь знаешь, что сказал врач.

– С меня довольно советов врачей! С меня довольно ваших советов! – Софи уже несколько дней пребывала в мрачном и угрюмом настроении, но сейчас внутри неё словно что-то с треском порвалось. Клэр в ужасе наблюдала за тем, как сестра ополчилась на родителей: – Мне тринадцать! Я могу позаботиться о себе сама!

– Мы твоя семья, – ответила мама. Её голос был ровным, но Клэр показалось, что он прозвучал слабо. – Мы заботимся о тебе.

– О, неужели? – Софи скрестила руки на груди. – Кажется, у вас это не особо хорошо получается!

В комнате повисло гробовое молчание.

У Клэр ёкнуло в груди. Ей не следовало ничего говорить. Ей не следовало пытаться устроить Софи неприятности. Сама того не заметив, девочка достала карандаш из-за уха и принялась его грызть.

– София Эндрия Мартинсон, – тихо сказала мама. – Отправляйся в свою комнату.

Тёмные глаза девочки встретились с мамиными, и на секунду Клэр показалось, что сестра продолжит спор. Но наконец она опустила взгляд.

– Как скажешь, – пробормотала себе под нос Софи, после чего протопала мимо Клэр прочь из галереи.

Сестра не выходила из своей комнаты до конца дня, а ужин вся семья ела в ледяной тишине. Единственным приятным событием, позволившим Клэр почувствовать себя несколько лучше, стало то, что папа убрал скульптуру-единорога (которая, несмотря на свой хрупкий вид, весила немало) на верх книжного шкафа. Он сказал, это чтобы её случайно не разбили, но теперь шкаф стал слишком тяжёлым, чтобы кто-либо смог сдвинуть его в сторону от очага. Особенно Софи.

Во всяком случае, Клэр на это надеялась.

* * *

Позднее той же ночью Клэр уже погружалась в сон, когда дверь в её спальню открылась с тихим скрипом. Сев на кровати, девочка пошарила в поисках своего фонарика, который держала при себе на всякий пожарный.

– Клэр?

– Софи? Ты напугала меня!

– Извини, – донёсся до неё шёпот сестры через темноту комнаты. – Я могу войти? – после чего, не дожидаясь ответа, Софи подошла к кровати девочки и юркнула под одеяло рядом с ней. От неё пахло арбузным шампунем. Запахом лета. Секунду они ничего не говорили, просто лежали рядом, глядя в купольную темноту балдахина над кроватью Клэр. Лунный свет рассеивал по комнате тени. Девочка не могла припомнить, когда в последний раз сестра лежала на кровати вместе с ней. Она не шевелилась, желая, чтобы это мгновение продлилось подольше. – Помнишь, как мы ходили в поход, – голос Софи наконец качнулся к ней мягкой волной, – и я убедила тебя, что пользоваться деревянным туалетом ночью можно, только когда луну не закрывают облака?

– Помню, – ответила Клэр. – Ты говорила, что на меня нападёт Туалетный оборотень, если луну не будет видно.

– Ха, ага! Туалетный оборотень! Во была умора.

– Точно, умора, – поддакнула Клэр. Она провела ту дождливую, облачную ночь в страхе, боясь, что намочит свой спальный мешок. Девочка подождала несколько секунд на случай, если Софи собиралась сказать что-нибудь ещё. Но сестра молчала, и тогда Клэр спросила: – Что это нашло на тебя сегодня вечером?

– Ерунда, – ответила Софи. – Просто… иногда мама с папой меня расстраивают, понимаешь?

– Ага, – соврала Клэр. – Понимаю.

Софи рассмеялась. Её смех не был язвительным, но он не был и весёлым.

– Нет, не понимаешь, Клэрина. Не надо притворяться. – Вновь замолчав, Софи перевернулась на бок, чтобы взглянуть младшей сестре в лицо. Блеск ночных фонарей отражался в лунных камнях ожерелья, которое по-прежнему висело у неё на шее. – Иногда мне хочется быть как ты.

– Как я? – Клэр была озадачена. – Почему? – Из них двоих именно Софи отличалась сильным характером. Все кругом только и делали, что говорили, какая она храбрая.

Софи смахнула прядь волос, упавшую Клэр на глаза:

– То, что я сказала в коридоре… Я была не права. Это хорошо, что у тебя получается придумывать разные истории. Они лучше, чем реальный мир.

Старшая сестра перевернулась на другой бок и забралась поглубже под одеяло. Клэр поспешила уткнуть его низ себе под ноги прежде, чем Софи заберёт одеяло себе целиком.

Клэр свернулась калачиком рядом с сестрой, теперь они лежали спиной к спине. На мгновение ей пришла в голову мысль спросить Софи про царапины на полу в галерее и кусочки пластыря на её ноге, но дыхание сестры уже стало ровным. Вскоре девочка уснула, вспоминая времена, когда она цеплялась за шею Софи, а сестра плескалась и плавала в бассейне, притворяясь русалкой, спасающей Клэр от акул.

* * *

Холодный рассвет разбудил Клэр, и ещё более холодная уверенность сжала её сердце прежде, чем она открыла глаза.

Что-то было не так.

Чего-то недоставало.

Через секунду она уже сидела на кровати. Софи больше не было рядом с ней – Клэр была одна.

Сунув ноги в тапочки, она схватила карандаш и кофту и помчалась в комнату сестры.

Её не было и там.

Клэр побежала. С каждым шагом ужас девочки всё возрастал, пока ей не начало казаться, что она рухнет на пол под тяжестью своей тревоги. Прибыв к двойным дверям галереи, она стремительно их распахнула. Двери ударили стены с громким стуком, заглушая её поражённый вздох.

Сколько бы раз Клэр ни моргала, она продолжала видеть перед собой всё ту же картину: книжный шкаф, отодвинутый в сторону, и осколки прекрасной статуи единорога, которыми был усеян весь пол. Проход к камину был абсолютно свободен.

И пара следов от кроссовок размера, который носила Софи, тянувшихся по пеплу к лестнице, где они обрывались.

Глава 5

Шаги Клэр вторили ударам её сердца, когда она бежала по галерее к камину.

«Я должна её спасти», – эта мысль стучала в висках девочки, словно пульс. Она перекинула кофту через плечо и убрала карандаш за ухо на удачу. Затем поставила ногу на первую из перекладин лестницы и начала карабкаться.

Загрязнённый дымом воздух щипал ей глаза, а лёгкие горели от пепла, покрывавшего стенки дымохода, но Клэр этого почти не замечала. Задрав голову, девочка продолжала смотреть вверх, игнорируя проникшее в кости гудение. Она вглядывалась в темноту в поиске пятнышка света размером с монетку, которое видела в свой первый подъём по лестнице.

«Будь храброй. Будь храброй. Будь храброй».

Её нервы натянулись, словно лента для волос, которая вот-вот порвётся. Она могла сосредоточиться только на своём следующем шаге, затем на следующем за ним.

Лёгкий ветерок коснулся рук Клэр, принеся с собой запах травы и дождя. Свет над её головой медленно распустился из крошечной точки в большой яркий круг.

«Почти на месте».

Уверенность прилила к её сердцу. Девочка заработала ногами и руками усерднее.

Наконец Клэр добралась до самого верха. Она аккуратно балансировала на последней перекладине. Навалившись на стенку дымохода, девочка высунула голову из колодца – в ослепляющие солнечные лучи.

Птицы мягко перекликались друг с другом, а журчание ручейка, доносившееся откуда-то издалека, приятно щекотало уши. Клэр заморгала, прогоняя танцевавшие у неё перед глазами пятна, и вскоре увидела бежевые руины, уходившие в безоблачное небо.

Она ничего не придумала.

Теперь в том не могло быть никаких сомнений. Место, в которое можно было попасть через дымоход, представляло собой совершенно новый мир, отличавшийся от того, который она оставила позади.

Правда (точнее, её величие) пробежало сквозь Клэр, словно ток.

Дворец, искры света, тенеподобное нечто – всё это существовало. Всё это произошло. Никакой летучей мыши, о которой заявляла Софи, никогда не было.

Порой, когда Клэр нестерпимо хотелось рисовать, она ощущала покалывание в кончиках пальцев. Это самое чувство она испытывала и сейчас, окидывая окрестности взглядом. Но в этот раз оно было чем-то бо́льшим, чем просто стремлением взять в руки карандаш и блокнот. Это было стремление понять. Узнать больше. Что это за место? И зачем Софи соврала? И каким выглядит мир с вершины вон той крошащейся башни? Она решила, что поднимется на неё и с высоты, вероятно, сможет увидеть сестру.

Упираясь руками в края колодца, Клэр вытолкнула себя из него. Упав в траву, она почувствовала, как её тапочки тут же промокли от росы насквозь. Девочка так торопилась найти Софи, что не переобулась во что-то более подходящее.

Положив карандаш в карман кофты, Клэр направилась по тропинке с вытоптанной травой и цветами через дикий сад к полуразрушенным аркам. Когда они с Софи прибыли сюда в первый раз, ночью, земля была посеребрена звёздным сиянием, но сейчас предвечернее солнце добавляло заброшенному саду красок.

Любопытство Клэр расцвело внутри неё буйно и пышно, подобно дрожавшим от дуновения ветра цветам, сгибавшимся и раскачивавшимся на своих длинных стеблях. Листва вокруг неё испещряла траву тенями размером с эльфов, и сквозь зелень то тут, то там проглядывались сохранившиеся фонтаны.

«Разумеется», – подумала она. Разумеется, Софи просто не могла сюда не вернуться. Это место было слишком красивым, слишком чудесным для того, чтобы держаться от него в стороне.

Но почему она не рассказала Клэр правду?

Девочка снова подумала о чудище из теней, гнавшемся за ними, о его дыхании, холодившем в её шею. Костлявые пальцы из воспоминания Клэр пробежали по её спине.

– Здесь нет никого, кроме меня, – произнесла она вслух, чтобы себя ободрить. – Только я и Софи и никаких ужасных чуд… ффу-ты!

Воздух со свистом вырвался из лёгких девочки, когда что-то, точнее, кто-то набросился на неё сзади.

Она почувствовала, как в её поясницу больно упёрлось чьё-то колено, после чего Клэр повалили на землю. Боль пронзила плечи девочки, когда ей заломили руки за спину. Она попыталась закричать, но её лёгкие сковал вес, давивший на её спину, и то, что в итоге вырвалось изо рта Клэр, скорее походило на стон. Тогда она принялась брыкаться.

– Нэт, держи её ноги! – приказал девичий голос.

Услышав такое, Клэр принялась брыкаться ещё отчаяннее. В конце концов её нога попала по чему-то мягкому.

– Ай! Боже плавый, мой дос! – воскликнул другой голос. Он прозвучал так, словно говоривший зажимал свой нос рукой.

Неизвестная девочка заговорила вновь:

– Стой там!

Окружающий мир внезапно накренился, и Клэр обнаружила, что её перевернули на спину. Она посмотрела на нависшее над ней насупленное лицо с тяжёлой каштановой косой вокруг головы, походившей на корону. На ней была длинная красная рубашка, подпоясанная ремнём, и рейтузы.

За её плечом Клэр могла видеть мальчика примерно одного с ней возраста, одетого в похожий наряд, вот только рубашка его имела зелёный цвет, а штанины брюк были широкими. Он держался руками за нос.

Клэр закашляла, выплёвывая землю, набившуюся ей в рот при падении. Как вдруг что-то холодное и твёрдое надавило на горло девочки: лезвие ножа.

Ухватив воздух ртом, она крепко зажмурилась. Она лежала совершенно неподвижно, стараясь подавить очередной приступ кашля.

– Не порадь её! – встревожился мальчик.

Девочка буркнула:

– Если она заговорит, я не стану её ранить. – Клэр показалось, что нож слегка качнулся, и она открыла глаза. Рука нападавшей дрожала. Девочка наклонилась вперёд к Клэр так близко, что та смогла увидеть капли пота, проступившие у незнакомки на линии роста волос, и коричневые прожилки в её глазах янтарного цвета. – Где. Она, – рыкнула девочка. Это был не вопрос, а приказ отвечать.

У Клэр ёкнуло сердце.

– Кто?

– Софи.

Клэр не знала, что она ожидала услышать от нападавшей, но определённо не то, что та только что сказала. Всё это походило на игру в спектакле, вот только их реплики случайно перепутались. Это Клэр должна была спросить про Софи.

– Откуда… откуда ты знаешь мою сестру? – спросила она, запинаясь.

Мальчик нахмурился:

– Фестру?

– Посмотри, – девочка указала подбородком на ноги Клэр. – На ней точно такие же тапочки, в каких была Софи, когда мы встретились в первый раз. И если она её сестра, то должна знать, где Софи. – Лезвие прижалось к шее Клэр чуть сильнее.

– Да! – прохрипела Клэр. – То есть нет! То есть Софи действительно моя сестра, но я не знаю, где она!

Девочка торжествующе улыбнулась мальчику:

– Видишь? А я говорила, что мы найдём здесь зацепку. – Она направила внимание обратно на Клэр: – Не пытайся защитить её. Я знаю, что ты лжёшь.

– Я не лгу! – задыхаясь, возразила Клэр. Слёзы несправедливости, боли и страха щипали её глаза, но, моргая, она отогнала их прочь. – Я и сама пытаюсь её найти!

– Сена, идём, – сказал мальчик. Его голос теперь звучал не так забавно, и Клэр увидела, что он убрал руки от своего носа, красного и распухшего. – Думаю, она говорит правду.

Девочка по имени Сена с секунду внимательно изучала Клэр, затем вздохнула. Перенеся вес на ноги, она убрала руки с груди Клэр. Впервые та смогла увидеть, чем лезвие в руке девочки было на самом деле: ножом для масла.

– Почему ты слоняешься вокруг Замка на вершине холма? – спросила Сена голосом, холодным, словно океан в январе. – С кем ты разговаривала?

– С собой. – Клэр потратила секунду на то, чтобы сделать вдох, позволив своим рёбрам раздаться максимально широко. Облегчение постепенно наполнило каждую клеточку её тела. – Я думала, что ты тенеподобное нечто.

Сена нахмурилась:

– Что ещё за «тенеподобное нечто»?

– Думаю, она имеет в виду призрака, – подсказал мальчик, копаясь пальцами в грязи.

– Призраки не могут выходить на солнце, – сказала Сена будничным голосом, как если бы она отмечала, что небо синее, или что печенье с кусочками шоколада вкуснее с молоком. Она прищурила глаза: – Как выглядит это «тенеподобное нечто»?

Клэр почувствовала себя так, словно она проглотила кубик льда, но всё же девочка попыталась описать чудовище:

– Я не вполне уверена, всё произошло так быстро, но оно было большим, тёмным и холодным. Походило вроде как на скелет, закутанный в тени.

– Она точно говорит о призраке. – Мальчик выпрямился, и тогда Клэр увидела, что он держит в руке цветочную луковицу. Достав карманный ножик из рюкзака, он снял с луковицы часть шелухи и поднёс оголённую часть к своему носу. – Она не знает даже того, что призраки не выносят солнечного света, – продолжил он. – Она вообще ничего не знает.

Клэр была возмущена. Может, девочка и была уставшей и сбитой с толку, но она знала множество вещей. Например, она знала, что самые старые рисунки в мире были сделаны сорок тысяч лет назад, а ещё она знала, как рисовать уши таким образом, чтобы не казалось, что они принадлежат пришельцу.

Клэр открыла было рот, чтобы возразить, но заморгала, не веря своим глазам. Мальчик убрал луковицу от лица, и она увидела, что его нос больше не похож на спелый помидор и быстро возвращает себе оттенок, ничем не отличавшийся от остальной части светло-коричневого лица. Как это могло быть возможным? Когда Тони Рук упал с горки в третьем классе, у него под глазом расцвёл синяк, который сошёл только через неделю!

Клэр заморгала вновь. Теперь, когда нос мальчика уменьшился обратно до своего первоначального размера, она видела, что у него были пытливые карие глаза с прямыми, словно стрелы, ресницами. Девочка попыталась сосредоточиться на этой детали и том, как бы она изобразила это на бумаге, стараясь не обращать внимания на странность того, что только что произошло. Всего, что здесь происходило…

– Нэт, мы не можем её отпустить, – сказала Сена, всё ещё держа свой нож для масла направленным на Клэр. – Что, если она работает вместе с Софи? – Клэр заметила, как челюсть девочки слегка дрогнула. Это движение было ей слишком хорошо знакомо. Неужели размахивавшая ножом девочка боялась? Боялась её? Но в этом не было никакого смысла.

Но в то же время здесь вообще ни в чём не было смысла. Где бы ни находилось это «здесь».

– Где я? – вырвался из груди Клэр вопрос. – Что это за место?

– Это Арден, разумеется, – ответил Нэт, не особо обращая внимание на её реплику. – Отсюда до Зелёной деревни меньше километра.

«Арден», – получается, у мира, в который вёл дымоход, было имя.

– Но… кто вы? – спросила Клэр, отчаянно желая понять, что происходит. – Откуда вы знаете Софи? Где Софи?

– Тихо, – скомандовала Сена. – Я не могу думать из-за всех твоих вопросов!

Нэт сверлил Клэр взглядом.

– Отвести её в Зал слушаний – так себе вариант. Представь, как будет выглядеть, если единственная ковательница в деревне земледельцев объявится с сестрой Софи. Мы пытаемся найти зацепки, которые докажут, что ты тут ни при чём, а не убедить их в твоей вине ещё больше!

– Зал слушаний? Зацепки? – удивилась Клэр. – Вине в чём?

Сена прижала свободную ладонь ко лбу, как если бы пыталась не дать миллионам мыслей разлететься в разные стороны.

– Если я приведу им кого-то, кто знает, где Софи, возможно, Совет прекратит допрашивать меня.

Клэр предприняла очередную попытку:

– Кто допрашивает…

– Встань, – произнесла Сена, игнорируя несогласие, которое Нэт выказывал всем своим видом. Она сверкнула своими янтарными глазами на пленницу: – И поживей.

Клэр медленно поднялась на ноги, опасливо поглядывая на нож для масла. Казалось, Сена направляла его на неё с чуть большей охотой, чем было необходимо. Она пойдёт в этот Зал слушаний, что бы он из себя ни представлял, если так она сможет получить ответы на свои вопросы.

Арден, Зелёная деревня, Совет – что означали все эти слова? И, что ещё важнее, в какие неприятности попала Софи?

Клэр попыталась стряхнуть грязь со своих пижамных штанов, но Сена грубо схватила её за руку. Девочка мысленно добавила грязные брюки в список вещей, которые ей предстоит спрятать от родителей, когда она вернётся домой.

У неё сжалось сердце.

Если она вернётся домой.

– Верёвку, – сказала Сена.

Мгновение Нэт колебался, но затем нагнулся и вытащил из своего набитого под завязку рюкзака какой-то пузырёк. Очень осторожно он вылил каплю некой зелёной жидкости на травинку. Потом мальчик зажал травинку между большим и указательным пальцами и слегка её покрутил. На мгновение он перестал издавать какие-либо звуки, полностью сконцентрировав свою кипучую энергию на маленьком растении перед ним. Затем он начал тянуть…

и тянуть…

Травинка становилась всё длиннее и толще, вырастая из длины какой-нибудь ниточки до размера шнурка для ботинок за считаные секунды.

Клэр удивлённо ахнула:

– Как ты это делаешь?

– Я брызнул на неё каплей зелья-вырастина. – Мальчик продолжал вытягивать травинку, но бросил взгляд в сторону пленницы: – Правда, оно не такое сильное, как моя последняя партия. Мне нужно будет добавить больше коры красного дерева, чтобы показать пример другим растениям, но здесь важно придерживаться золотой середины. Слишком много красного дерева – и трава станет несгибаемой, как ствол, но если его будет слишком мало, то она вырастет недостаточно длинной.

Он снова сконцентрировался на траве, как если бы его объяснение о зелье-вырастине и показывающей пример коре имело какой-то смысл.

– Что? – спросила Клэр. – Я не понимаю.

Нэт нахмурился.

– Это базовое земледелие. Что тебе непонятно?

Клэр уставилась на него:

– Базовое что?

– Ах, я забыл, – произнёс Нэт, наконец поняв, что к чему. – Софи точно так же ничего не знала. Я земледелец, и я занимаюсь земледелием. Это значит, что я работаю со всем, что растёт из земли. Я могу творить чудеса в пределах мира растений.

«Чудеса?!» – у Клэр челюсть отвисла даже несмотря на то, что Софи всё время ей говорила, что от этого она становится похожа на бегемота. Мальчик одного с ней возраста только что говорил о чудесах так, как если бы они были чем-то столь же привычным, как приготовление тоста.

Она посмотрела на Нэта во все глаза, он невозмутимо посмотрел на неё в ответ.

– Здесь это умеет каждый? – спросила она слабым голосом.

– Каждый член гильдии земледельцев умеет делать то, что делаю я, – сказал Нэт. – Но чудеса, создаваемые остальными тремя гильдиями, само собой, отличаются.

– Остальными гильдиями?

Нэт вздохнул.

– Существует четыре гильдии чудес, – пояснил он, продолжая тянуть стебель, словно ириску. – Сена – ковательница и умеет делать те же вещи, что и я, но из металла. Самоцветчики работают с камнями и самоцветами, а прядильщики ткут чудеса из нитей…

– Ну хватит, – перебила его Сена. – Мы уже опаздываем!

В голове Клэр пронёсся вихрь смятения, когда Нэт дёрнул в последний раз, и травинка (ставшая теперь такой же длинной и толстой, как скакалка) вырвалась из земли.

Вскоре ею связали запястья Клэр впереди, словно узнице. Которой она, очевидно, и была.

Вместе с Сеной и Нэтом в качестве конвоя Клэр двинулась прочь из окружённого стенами сада. Впервые она увидела, что руины и их обширные окрестности находились на вершине высокого холма, переходящего в луг.

За лугом сгрудились жёлтые крыши домиков, стоявших в окружении ухоженных полей, которые протянулись до чёрной полосы чащи. Клэр предположила, что это был Зелёный лес, а со слов Нэта следовало, что деревня была лишь одним из многих жилых мест в Ардене.

Паника всколыхнулась в груди Клэр. Мир, в который вёл дымоход, был не просто реален, он был куда больше руин замка и старого каменного колодца. И как только она собирается найти здесь Софи?

«Верёвка» врезалась в запястья, и девочка ощутила, как растёт её раздражение.

– Зачем вы меня связали? Я лишь вскарабкалась по лестнице, чтобы найти свою сестру, – сказала Клэр, стараясь, чтобы её голос звучал спокойно, даже несмотря на то, что её пугал недобрый взгляд Сены. – В этом нет ничего незаконного, так что просто расскажите мне, что случилось с Софи, и отпустите меня!

– Мы не знаем, что с ней случилось, поскольку не знаем, где она, – ответил Нэт, потянув себя за прядь косматых чёрных волос. – Она исчезла прошлой ночью. Вся деревня ищет её с самого рассвета, но никто её до сих пор не нашёл.

Теперь во всём теле Клэр зазвенел страх.

Никто не мог найти её сестру.

Она тряхнула головой, пытаясь сосредоточиться:

– Вся деревня её ищет? Почему?

– Ничего ей не говори, – приказала Нэту Сена. – Она наша узница!

Нэт бросил на неё сердитый взгляд:

– Вообще-то я и не собирался говорить про единорожью арфу.

– Нэт! – взвизгнула Сена.

– Про что? – спросила Клэр.

Сена тяжело вздохнула:

– Ну давай, расскажи ей, чего уж теперь, – произнесла она скрепя сердце.

– Единорожья арфа, – продолжил Нэт, не обращая внимания на то, как Сена закатила глаза, – один из нескольких единорожьих артефактов, оставшихся в Ардене. Сама она вырезана из махагони, а её струны сделаны из волоса, добытого из гривы единорога. И никто не должен был знать о том, что мы храним её здесь, в Зелёной деревне.

– Из гривы еди… – ошеломлённо повторила Клэр. Разговор ускользал от неё, словно катавшийся по сковороде кусок масла – она не могла уловить суть сказанного этими двумя. – Здесь водятся единороги? – Девочка подумала о статуе, стоявшей в галерее бабушки Дианы.

– Скажем, так было прежде, – ответил Нэт, поправляя рюкзак на плече, – раньше их было полно в Ардене, но затем, лет триста назад, они начали вымирать. Это случилось во время Войны гильдий, так что никто этого особо не заметил, пока не стало слишком поздно что-либо с этим делать. В «Документальных сведениях об Ардене и его территориях» Тимор Многоречивый изложил несколько интересных теорий касательно…

– Никому не интересно, что думает Тимор Занудноречивый, – перебила его Сена. – Хорош рисоваться.

У Клэр закружилась голова. У этого места не только были руины, гильдии и чудеса, у него также имелась история. История в комплекте с документальными сведениями и войнами. И единорогами.

Нэт состроил Сене гримасу:

– Короче, арфа изготовлена из гривы единорога, вот что важно. Вот что создаёт чудеса.

– Я не понимаю, – сказала Клэр с досадой. – Что значит «создаёт чудеса»?

Сена вздохнула:

– Ну она не создаёт их напрямую…

– Наши чудеса, чудеса гильдий, распространяются только на то, что нас окружает, – встрял Нэт. – Чудеса исходят не от нас, а от вещей мира вокруг – от растений, камней, нитей, металла. Всё, что мы делаем, – побуждаем траву расти выше, быстрее и сильнее, например.

– Или, – вставила Сена, – если ты ковательница, как я, то помогаешь делать зеркала настолько гладкими, что они могут показывать будущее, или куёшь мечи, которые всегда будут одерживать в битве верх. – Её голос звучал так, словно она хвасталась.

Хорошо, что дети шли по бокам от Клэр и держали её – иначе от всей этой информации у неё просто подкосились бы ноги.

Нэт кивнул:

– Но вот единороги – они были чистейшим чудом. Эти существа усиливали чудеса любой из гильдий. Теперь, когда их не стало, мы полагаемся на единорожьи артефакты, чтобы повысить свои способности.

– Умоляю, – произнесла совершенно потрясённая Клэр, – объясните, какое отношение всё это имеет к Софи?

– Я объясню тебе, какое отношение это имеет к Софи, – ответила Сена. – Твоя сестра пришла сюда как гость, и как же она нам отплатила за наше дружелюбие? Она украла единорожью арфу.

Глава 6

Должно быть, здесь была какая-то ошибка.

– Софи не стала бы красть, – возразила Клэр, чуть не споткнувшись, когда Сена потащила её за собой. – Она даже не умеет играть на арфе!

Ковательница поджала губы:

– Обычно единорожья арфа нужна людям не для музыки, – ответила она. – Кроме того, это слишком странное совпадение. Каковы шансы, что Софи и арфа исчезли в одно и то же время просто случайно?

– Возможно, всё дело именно в этом, – продолжила спорить Клэр. – В ужасном совпадении!

Сена и Нэт обменялись беспокойными взглядами. Их молчание раздражало Клэр, словно линия, которую она всё никак не могла провести карандашом как надо. Девочка открыла рот, чтобы высказать своё несогласие вновь, как вдруг откуда-то из деревни донёсся громкий ритмичный барабанный бой.

– Печная копоть! – воскликнула Сена. – Барабаны! Мы опоздали! – Она перешла на бег, вынудив Клэр и Нэта броситься за ней.

К тому моменту, когда они заявились в деревню, застроенную домами с жёлтыми крышами, ноги Клэр, обутые в тапочки, ныли, а в голове у неё гремели слова, которые она только что узнала: «кователи», «земледельцы», «гильдии чудес». Девочка пыталась сделать несколько глубоких, успокаивающих вдохов, охватывая взглядом приземистые деревянные домики по обе стороны дороги. Перед каждой постройкой имелся участок земли с настолько зелёными овощными грядками, что казалось, будто кто-то взял и разукрасил их фломастером.

Но хотя Клэр и видела признаки жизни повсюду – лежавшие на земле лопаты, стоявшие возле домов тележки, отпечатавшиеся в пыли следы, – она увидела лишь одного человека. Светловолосого мальчика, склонившегося над поросшим травой участком, который он полол.

– Должно быть, слушание уже началось, – пробормотал Нэт. Завернув за угол, они очутились на мощёной площади. Клэр ахнула.

Перед ней было самое диковинное здание, которое она когда-либо могла себе вообразить – здание, выглядевшее скорее выращенным, чем построенным.

Словно маленький лес объединился, чтобы образовать собор. Исполинские деревья с серебристой корой росли рядом друг с другом, образуя из стволов и корней толстые стены, далее, где-то очень высоко над головой Клэр, они наклонялись вовнутрь, а их ветви переплетались, создавая крышу. Пока девочка в изумлении смотрела на эту картину, на одно из множества круглых окон опустился дятел, принявшийся долбить стену из деревьев.

«Софи была бы в восторге» – такая мысль тут же пришла в голову Клэр, а следом к ней вернулся её страх. Девочка не верила в то, что сестра что-либо украла, но что она натворила такого, из-за чего её теперь подозревали?

Сена быстро вела их за собой ко входу, когда Нэт резко остановился:

– Постой, ты не можешь войти туда в таком виде, – произнёс он неодобрительно. Пока дети торопились попасть в деревню, погода на улице потеплела. Лицо Сены лоснилось от пота, а пряди рыжих волос выбились из косы и теперь кудрявились вокруг лба. Всё ещё одетая в кофту Клэр чувствовала, как футболка под ней начала прилипать к спине. Сейчас погода стояла куда более жаркая, чем в тот раз, когда девочка вскарабкалась по лестнице вместе с Софи. Тогда, казалось, была ранняя весна, но теперь, всего несколько дней спустя, жара стояла такая, какая приходит только в самый разгар августа.

– Ты и сам выглядишь не ахти, – парировала Сена, с отвращением разглядывая грязные колени Нэта. – Но мы опаздываем, так что другого выхода нет.

У Клэр была всего секунда на то, чтобы рассмотреть искусную резьбу в виде цветов и деревьев на двери прежде, чем Сена её приоткрыла и проскользнула, таща за собой Клэр, в огромное пространство, наполненное пятнами солнечного света, пением птиц и людьми.

Должно быть, там собралась вся деревня – от самого маленького младенца, на голове которого не проклюнулся ещё даже пушок, до самой пожилой старушки, из подбородка которой торчало несколько тоненьких седых волосков. Все они сидели на лавках, глядя на стоявшую перед ними конструкцию вроде сцены, где на стульях с высокими спинками позади длинного стола сидела группа из четырёх мужчин и женщин. Клэр подумала, что это было похоже на один из тех залов суда, которые она видела по телевизору. Сидевшие на стульях люди даже были облачены в мантии, походившие на одежду судей, вот только их цвет был не чёрный, а изумрудный.

Сена жестом пригласила Клэр и Нэта проследовать за ней к одной из скамеек в задних рядах. Никто из толпы не обратил никакого внимания на трёх опоздавших, поскольку все они были слишком заняты тем, что слушали мужчину в фартуке, стоявшего перед судьями. Он говорил что-то, запинаясь, а сбоку от платформы какой-то юноша лихорадочно вёл запись с помощью пушистого пера.

– Колокола прозвенели как раз четыре раза, – произнёс мужчина в фартуке, – когда я впервые заметил, что арфы нет на месте. Я это помню, поскольку…

– Секунду, Пекарь Сеянец. – Сидевшая в центре сцены женщина подняла руку, и мужчина замолчал. Клэр почти физически ощутила, как взгляд судьи упал на неё: – По всей видимости, Нэтл Зелёный и Сена Булатная всё-таки решили почтить нас своим присутствием. И привели с собой гостью.

Клэр услышала, как деревянные лавки заскрипели и задвигались, когда жители деревни вытянули шеи, чтобы увидеть, о ком идёт речь. Кровь прилила к её лицу. Седые волосы женщины, подстриженные почти под самый корень, резко контрастировали с её тёмно-коричневой кожей, а её глаза были почти точно такого же цвета, как её мантия, практически полностью изумрудная, за исключением четырёх белых полосок вокруг рукавов – двух на правом, двух на левом.

Соединив подушечки пальцев вместе, она сверлила взглядом проход между рядами, в котором стояли дети:

– Вы опоздали.

– Магистр Ирис, это моя вина… – начал Нэт.

– Довольно, Нэтл, – произнесла Ирис строго. – Твоя преданность своей подруге очаровательна, но не ты должен был явиться сюда до барабанного боя. Не ты показал арфу Софи. – Указав рукой на зал, судья продолжила: – Займи место рядом с остальными. Сена же будет допрошена Советом.

Нэт бросил на девочек извиняющийся взгляд, после чего поспешил к лавке. Клэр сжала зубы, стараясь не дать своему подбородку задрожать. Теперь, когда Нэта не было рядом, девочка чувствовала себя ещё более беззащитной.

Сена переступала с ноги на ногу.

– Прошу прощения, магистр.

Но Ирис, казалось, не слышала извинения юной ковательницы. Вместо этого судья выразительно смотрела на Клэр:

– И кто же она?

Сена чуть подтолкнула Клэр вперёд.

– Она та, допросить кого вы захотите больше, чем меня. Она сестра воровки.

Толпа взорвалась громкими восклицаниями. Люди вставали со своих лавок, чтобы рассмотреть её получше, и даже другие судьи (члены Совета, как полагала Клэр), чьи лица до сих пор были бесстрастными, подались на своих стульях вперёд. Девочке хотелось стать как можно меньше, спрятаться – сложно быть храброй, когда ты одета в пижаму.

– Прошу соблюдать порядок, – приказала Ирис и кивнула девочкам: – Сена, подойдите.

Ковательница положила тяжёлую ладонь на плечо Клэр и повела её вниз по покрытому травяным ковром проходу. Когда они приблизились к сцене, четыре члена Совета Зелёного леса приобрели более чёткие очертания. Там был мужчина с волосами, как мех скунса, – наполовину белыми, наполовину серебристо-чёрными. Он бросил на Клэр такой сердитый взгляд, что она поскорее отвела глаза. У другого члена Совета были очки со стёклами в виде полумесяцев, поблёскивавшие у него на носу. Рядом с ним сидела бледная, словно бумага, женщина с венком из перьев на голове, она наклонилась, чтобы шепнуть ему что-то на ухо. Его глаза сузились, когда он взглянул на обутые в тапочки ноги девочки. А посередине сидела магистр Ирис. Сена остановилась прямо перед ней. Клэр она сильно напоминала учительницу, которая вела у неё уроки в третьем классе, суровую женщину, гонявшую класс по таблице умножения и настаивавшую на том, чтобы у всех её учеников названия пяти самых длинных в мире рек отскакивали от зубов и чтобы все они могли показать самую высокую гору на каждом из материков.

– Ты можешь присесть, – сказала магистр Ирис Сене. Её глаза, словно лучи прожектора, ударили девочке в лицо: – Как тебя зовут?

– Клэр, – сказала она (или, скорее, пискнула). Теперь, когда рядом с ней не было и Сены, девочка чувствовала себя очень одинокой и совсем маленькой. Прочистив горло, она попыталась снова: – Клэр Мартинсон.

– София Мартинсон твоя сестра?

– Д-да. Вот почему я здесь. Мне нужно её найти, – ответила она, запинаясь. Выражение лица Ирис не изменилось, но она понизила голос и принялась совещаться с другими членами Совета.

Чем дольше они шептались, тем громче становился шум голосов в толпе. Клэр разглядывала свои ноги, не в силах оценить красоту крошечных фиалок, проклёвывавшихся между травинок ковра, который устилал пол Зала слушаний. Наконец послышался стук молотка по столу, призывавший к порядку.

Подняв взгляд, Клэр увидела, что члены Совета откинулись на спинки своих стульев. Ни один из них не выглядел особенно дружелюбно, но мужчина с волосами скунсьего окраса смотрел прямо-таки хищно, он сверкал глазами на девочку, словно сова, заприметившая с высоты мышь.

– Прошу соблюдать тишину, – произнесла на весь зал Ирис. Мгновенно в помещении установилась тишина, за исключением периодически доносившегося из листвы в потолке птичьего чирикания. Затем магистр обратилась к собравшимся: – Совет Зелёного леса сперва допросит Клэр Мартинсон, а затем мы вернёмся к разговору с Сеной Булатной. Если Клэр откажется говорить, она будет арестована как соучастница кражи.

Девочка изумлённо посмотрела на женщину, открыв рот. Ей всего одиннадцать! Неужели кто-то её возраста может быть арестован? Но практически мгновенно четверо мужчин, каждый из которых имел по большой деревянной дубинке и был одет в форму оливкового цвета, молча окружили её.

– Клэр Мартинсон, – произнесла Ирис мрачным низким голосом. – Самое важное сокровище нашей деревни пропало. Если до других гильдий дойдёт слух о том, что деревня земледельцев не зарегистрировала единорожий артефакт, нам всем придётся столкнуться с неприятными последствиями. – В толпе послышались приглушённые голоса, и, хотя большая часть слов звучала нечленораздельно, было среди них одно, которое Клэр смогла разобрать: «война». – Зная это, согласна ли ты принять участие в слушании? – спросила магистр, буравя девочку взглядом. Клэр не доверяла своему голосу, поэтому просто кивнула. – Что ж, очень хорошо, – сказала Ирис. Запустив ладонь в широкий рукав своей мантии, она достала маленький мешочек: – Принеси мой поднос, – велела она секретарю, делавшему записи. Он быстро доставил деревянный поднос со стоявшим на нём чайным сервизом. Из ярко-розового чайничка поднимался пар, юноша осторожно поставил его перед Ирис. Лавки заскрипели, поскольку каждый наклонился вперёд, внимательно следя за тем, как судья наливала чай. Затем она поднялась и сошла со сцены, чтобы встать перед Клэр. Высокая и стройная, облачённая в свою зелёную с белым мантию женщина напоминала девочке сосну, на ветвях которой лежал снег. – Протяни руку, – приказала Ирис, сняв «верёвку» с запястий Клэр. Хотя её кожу слегка саднило, девочка сделала, как ей было велено. Магистр поместила деревянную кружку в ладони Клэр. – Это правдочай, – изрекла судья. – Полученный из лепестков незабудки для восстановления памяти, семян подсолнечника для открытости и стебля ежовника с пляжей Островов утренней зари. Он не позволит тебе соврать при ответе. Ты даёшь своё добровольное согласие выпить этот чай?

Клэр с опаской посмотрела в кружку. Поднявшийся над ней пар сложился в вопросительный знак, прежде чем раствориться в воздухе. Напиток выглядел вполне безвредным. Он был прозрачным, словно вода, и пах, как мыло, которым папа оттирал паркет, – чистотой с ноткой лимона.

Но может ли она доверять этим людям? Что, если чай отравлен?

С другой стороны, если она его не выпьет, это будет равносильно признанию вины Софи, а также её собственной вины.

Ей придётся положиться на правду, чтобы спасти сестру. Она должна пойти на риск.

Клэр сделала глубокий вдох:

– Да, я выпью ваш чай.

Девочка поднесла кружку к губам и начала пить.

Глава 7

Уже по первому глотку Клэр поняла, что жидкость была чем-то покрепче воды и лимона. Правдочай сделал её язык тяжёлым и скользким, а заднюю стенку горла жгло.

Ирис, вернувшаяся к своему стулу, посмотрела на Клэр выжидающе.

– Скажи, что моя мантия красная, – велела она.

Клэр сильно удивил такой приказ:

– Но она зелёная, – правда легко соскользнула с её губ.

Ирис покачала головой:

– Я не спрашивала тебя о том, какого она цвета. Я велела тебе сказать мне, что она красная.

Клэр попыталась подчиниться. Девочка сформулировала слова в своей голове, но, прежде чем она смогла их произнести, у неё начался кашель. По ощущениям у неё в горле будто застрял кусок чёрствого хлеба.

– Хорошо, – произнесла Ирис, когда Клэр поспешила сделать ещё один глоток правдочая, чтобы прочистить горло. – Мы можем начинать. Клэр Мартинсон, ты помогла украсть единорожью арфу?

– Нет, – сказала Клэр, ответ сошёл с её языка мягко и гладко, словно ванильный пудинг.

Член Совета, на голове которой был венок из перьев, подняла руку, чтобы задать следующий вопрос, Ирис одобрительно кивнула:

– Ты знала, о том, что твоя сестра планировала взять арфу?

– Нет, – ответила девочка чуть громче, чем намеревалась. – Моя сестра не брала арфу.

Члены Совета посмотрели друг на друга. Женщина, задавшая вопрос, поджала губы, в то время как мужчина в очках шептал что-то сидевшим за столом.

– Я должен напомнить Совету и всем присутствующим о том, что чай вытягивает ответы не из воздуха! – выпалил член Совета с волосами скунсьего окраса. Девочка подпрыгнула, и правдочай забултыхался в её кружке. – Клэр, вероятно, верит в то, что Софи не брала арфу, – сказал он, вставая, – но это не означает того, что Софи невиновна.

– Моя сестра ни за что не стала бы красть, – продолжила стоять на своём Клэр, уверенность пламенем горела в её груди. Или, возможно, это был чай, она не могла разобрать.

– Магистр, – произнёс мужчина с волосами скунсьего окраса. – Разрешите задать девочке вопрос?

Ирис постучала своими длинными пальцами по подлокотнику.

– Разрешаю, советник Амброзий.

Мужчина кивнул, после чего повернулся к Клэр:

– Как ты можешь быть уверена в том, что Софи ни за что не стала бы красть? – спросил он. Его слова были колкими и острыми на слух. – Насколько хорошо ты знаешь свою сестру? – Клэр было открыла рот, чтобы ответить, но, когда до неё дошёл смысл его слов, она прикусила губу. – Говори, – потребовал Амброзий. – Твоя сестра своевольная девочка?

Клэр почувствовала себя потерянной, увязшей в собственной неуверенности. Она знала свою сестру. «Знала? Действительно ли знала?» – предательски шептала какая-то часть её сознания, и Софи была своевольной, – но искала ли старшая сестра Впечатления или так получалось, что Впечатления находили её сами?

Клэр вновь открыла рот, приготовившись защищать Софи, но, сделав вдох, она почувствовала, как сжалось её горло, не дав словам вылететь на волю.

Пока она боролась с приступом удушья, расшумелся целый зал.

Выкрики «Виновна!» и «Это доказывает, что Софи – воровка!» наполнили пространство, и девочке ничего не оставалось, кроме как дать ответ, который, возможно, спас бы её сестру.

Клэр быстро сделала ещё один глоток чая и попыталась сосредоточиться.

– Софи действительно безрассудна, – осторожно согласилась она, говоря громко, чтобы её голос был слышен поверх толпы. Постепенно гул стих. – Но она определённо не воровка. – Вот так. Её слова были чистой правдой. Должно быть, она сказала это благодаря чаю. Но поверили ли они ей? Девочка взглянула на суровые лица членов Совета, сидевших на платформе перед ней, они посмотрели на неё в ответ с неопределённым выражением в глазах. – У Софи крутой нрав, – продолжила Клэр. Она повернулась, чтобы посмотреть на всех прочих собравшихся. Её взгляд тотчас же опустился на Сену, выделявшуюся из толпы своей красной туникой, так отличавшейся от коричневых и зелёных вещей, в которые были одеты все прочие. Рядом с ковательницей сидел Нэт, которому удалось ненадолго прекратить грызть ногти, чтобы слабо помахать Клэр рукой. Это был единственный обращённый к ней дружелюбный жест во всём зале. Остановив взгляд на нём, Клэр колебалась, не зная, что сказать дальше. – Софи забывчива, – продолжила девочка, – и упряма. Но ещё она преданная… и хорошая.

Пожилой мужчина, сидевший по другую сторону от Сены, посмотрел на Клэр задумчиво. Его брови были настолько косматыми, что казалось, будто они соединялись у него на переносице в одну длинную гусеницу. Девочка также заметила, как несколько других присутствующих закивали головами. Надежда закопошилась в сердце Клэр. Возможно, ей удастся убедить этих людей в том, что Софи невиновна, и тогда они помогут ей найти сестру в этих странных пугающих землях.

– Кто-нибудь ещё желает высказаться? – спросила Ирис.

Мужчина с бровями-гусеницей поднял руку, и магистр жестом велела ему встать. Клэр не успела познакомиться ни с одним из своих дедушек, но сейчас она подумала о том, что этот мужчина походил на такого дедушку, который свозит тебя на пляж и не станет переживать о том, что ты запачкала песком заднее сиденье автомобиля.

– Многие вещи берут своё начало в земле, – начал мужчина, как только встал на ноги. Даже его голос был успокаивающим. – Земля не отвергает растение, будь то цветок, овощ или дерево. Правдочай Ирис крепок – это самый сильнодействующий правдочай, что я видел за всё время, что живу в Зелёном лесу. Потому я считаю, нам следует поверить этой девочке – что и она, и её сестра, и Сена не имеют совершенно никакого отношения к краже единорожьей арфы.

– Ты говоришь это только для того, чтобы защитить девчонку-ковательницу, – бросила на него сердитый взгляд с высоты сцены советница в венке из перьев. – Сена уже призналась в том, что показала Софи место хранения арфы!

Пожилой мужчина нахмурился, одна из его бровей низко нависла над его носом:

– Но Сена никогда не признавала, что помогала Софи её украсть. Сена – такая же жительница Зелёной деревни, как и ты, Миранда, а потому тебе следует верить в то, что её слово крепко, как дуб.

– Тогда ты дурак, Фрэнсис, – рявкнула Миранда. – Всем известна пословица: «Кователь ржавчиной покрылся – на него нельзя положиться». Раз уж на то пошло, если арфу взяла не Софи, тогда, вероятно, это сделала Сена!

Разнообразные точки зрения разом наводнили помещение.

– Позор!

– Засадите её за решётку!

– Отдайте их призракам – уж это-то их разговорит!

– Я никого не защищаю, – громко произнёс Фрэнсис. – Я просто полагаю, что для Зелёного леса так будет лучше всего!

В висках Клэр стучала кровь, и она уже не могла уследить за бурлящим разговором. Вместо этого девочка сосредоточилась на том, что ей было известно. На её стороне был добрый пожилой мужчина – Фрэнсис, а ещё Сена. Хотя здешний народ, казалось, не особо жаловал ковательницу.

Кроме того, Ирис назвала единорожью арфу «незарегистрированным единорожьим артефактом». Клэр не была уверена, что поняла точное значение этого выражения, но она знала достаточно, чтобы догадаться о том, что жители Зелёного леса всё это время прятали могущественный предмет, о существовании которого остальному Ардену не было известно. Вот почему они так отчаянно хотели выяснить, кто её украл.

Выяснить, украла ли её Софи.

Странным было то, что каждый здесь, казалось, знал о её сестре очень многое. Когда Софи впервые спустилась сюда в одиночку? Когда она повстречала Сену? А Нэта?

За последние несколько недель Софи неоднократно пропадала в комнатах Виндемира, но она никак не могла провести в Ардене достаточно много времени, чтобы успеть так насолить целой деревне… Возможно ли, что Софи уже взбиралась по лестнице до того, как они поднялись вместе?

Клэр размышляла над тем немногим, что ей было известно, пока сквозь паутину шума не прорезался звук – дзынь-дзынь-дзынь – Ирис постучала чайной ложечкой по кружке.

– Солнце сядет через час, и, поскольку арфа до сих пор не найдена, наше мастерство ослабнет. Необходимо удвоить противопризрачный караул этой ночью, – приказала она. – Заседание переносится на ужин. Когда барабаны пробьют восемь, все жители деревни должны собраться, чтобы поставить защитные заклинания. Обе девочки проведут ночь за решёткой.

Глаза Клэр округлились. За решёткой?

– Но Сена не сделала ничего плохого! – с жаром воскликнул Фрэнсис.

«Как и я!» – хотелось закричать Клэр, но она была слишком напугана.

– Совет принял решение, – резко ответила Ирис, поднимаясь из-за стола, остальные члены Совета последовали её примеру. – Мы не можем допустить, чтобы возможные сообщницы исчезли, как это сделала Софи.

Стражники из рядов земледельцев, держа в руках дубинки, вытолкали Клэр и Сену из помещения, и горстка людей из Зала слушаний проследовала за ними на городскую площадь. Там советник Амброзий ждал их возле конструкции, походившей на огромную металлическую клетку для птиц с тёмными кудрявыми ползучими растениями, обвивавшими каждый из её прутьев. В слабых лучах солнца листья казались чёрными, словно железо.

– Проходите внутрь, – приказал Амброзий, распахивая дверь.

Клэр не хотелось этого делать, но она понимала, что у неё не было выбора. Неохотно девочка ступила внутрь клетки с высоко поднятой головой – она знала, что так бы поступила Софи. Почти в ту же секунду, услышав странный шелест, Клэр обернулась. Оказалось, что листья не просто казались чёрными, словно железо, – они были сделаны из железа. А ползучие растения не просто закручивались вокруг прутьев, а были самими прутьями клетки. Пока она поражённо смотрела на них, растения из кованого железа выросли в толщину, сближаясь друг с другом, словно металлические змеи. Сделав резкий вдох, Клэр опустилась на землю, пока у неё не подкосились ноги. Опять чудеса, и в этот раз не просто растительные, земледельческие. Без металла здесь также не обошлось. Сена зашла в клетку следующей, её губы были сжаты в полоску, тонкую, словно порез от бумаги. Девочка подвинулась, освобождая место, но ковательница присела в противоположном углу. Дверь захлопнулась, и Амброзий слегка её тряхнул, убеждаясь в том, что она надёжно заперта. Мужчина потрепал металлические лепестки так, словно они были его любимой собакой, и скрипучий звук усилился, когда ползучие растения принялись обвивать друг друга плотнее, превращаясь во всё более и более непроницаемую стену.

– Вот и всё, – сказал он, поворачиваясь спиной к клетке и лицом к толпе снедаемых любопытством зрителей, которые высыпали из Зала слушаний. – Отсюда им не выбраться.

Несколько зрителей выступили вперёд, бесцеремонно уставившись на девочек. Чувствуя себя неуютно, Клэр потупила взгляд.

– Вы уверены, что она заперта? – спросила одна из женщин. – Когда дело касается кователей, никогда нельзя знать наверняка.

– Ох, ёлки зелёные, – произнёс знакомый голос, и Клэр подняла взгляд. Нэт стоял рядом с их тюрьмой, яростно сверкая глазами в сторону женщины. – Эта клетка была создана ещё до Войны гильдий. В те дни гильдиям было разрешено смешивать чудеса. Она одновременно взращена земледелием и изготовлена кованием, её прочность усилена огнём и сердцевиной тысячелетнего дерева. Одной Сене ну никак из неё не выбраться.

– Держись отсюда подальше, – рявкнул на мальчика Амброзий. – Ты её друг, и тебе нельзя доверять.

Нэт расправил плечи, стараясь, как догадалась Клэр, казаться выше и шире, чем он есть.

– Зелёные – одно из старейших семейств Зелёного леса! – заявил мальчик запальчиво. – Как смеете вы…

– Нэтл. – Фрэнсис, добрый пожилой земледелец, высказавшийся в защиту Клэр, внезапно возник подле мальчика. – Ты сказал достаточно. Идём.

– Тебя это тоже касается, Фрэнсис, отойди назад, – рыкнул на пожилого мужчину ещё один земледелец. – Ты стал так стар, что твой ум совсем ослабел, а мозги иссохли. Этой девчонке здесь не место!

Рука Фрэнсиса метнулась к кошелю, висевшему у него на поясе, в то время как стражник-земледелец поднял вверх свою дубинку. Но прежде чем что-то смогло произойти, Амброзий выступил вперёд:

– Довольно, – протянул он, с отвращением глядя на девочек. Затем советник повернулся к женщине: – Как сказал этот недоросль, из неё невозможно сбежать. Эти покрытые пеплом кователи кое на что да годятся. Можете убедиться лично, – он показал на прутья. Бормоча себе что-то под нос, женщина с силой тряхнула прутья, но ползучие растения тут же принялись разрастаться так быстро, что она еле успела вытащить руку. Казалось, такое доказательство её удовлетворило. Повысив голос, Амброзий обратился к толпе: – Идёмте, скоро стемнеет. Каждый должен внести свою лепту в защиту деревни с помощью заклинаний. Фрэнсис, Нэт, вы пойдёте впереди.

Сердце девочки упало, когда косматая голова Нэта, подпрыгивая вверх-вниз, удалилась в сторону деревни вместе с Фрэнсисом и остальными. Мальчик не оглядывался.

Клэр показалось, она услышала стон, донёсшийся из дальней части клетки.

– Ты в порядке? – осторожно спросила она.

– Оставь. Меня. В покое, – голос Сены был грубым как никогда, но девочка была уверена, что слышала всхлипывание.

– Идёт, – ответила Клэр, обхватив колени руками. Ей хотелось стать такой маленькой, какой она себя ощущала в данный момент, потому что тогда она смогла бы пролезть между прутьев и взяться за поиски Софи. Но Клэр застряла здесь вместе с девочкой, которая, по всей видимости, её ненавидела, под пристальным взглядом всей деревни, в мире, который ей был непонятен.

Она вздрогнула, сдерживая слёзы. Храбрые люди не плачут. Софи бы не стала плакать. Чувство вины смешалось с тоской по дому, превращаясь в странную боль у неё в животе. Ей хотелось к маме с папой. Что случится, когда они поймут, что обе их дочери исчезли?

Продолжить чтение