Читать онлайн Меч Вильгельма. Повесть бесплатно

Глава 1

— Ну что вы, Игорь Борисович, как малое дитя! — Маргарита Филипповна, не смотря на ее тучность, стала весьма подвижной. Она энергично замахала руками, словно пытаясь погасить разгоревшееся пламя. — Вам дети всякого наговорят, а вы им верите!

Профессор был сейчас похож на провинившегося мальчишку. Он стоял рядом с директором лагеря, опустив голову.

— Но ведь я же своими собственными глазами видел, — пытался возразить он.

— Ну почему бы вам с экспедицией сюда не приехать? Посмотрите на себя! Как в этой одежде вы собираетесь идти в лес? У вас нет сейчас никакого снаряжения. А дети? Они, конечно, рады пойти. Но какое мы с вами имеем право подвергать детей непредвиденным опасностям…

— Позвольте, Маргарита Филипповна, о каких опасностях вы говорите?

— Игорь Борисович, я вас очень уважаю и ценю ваш научный пыл. Но я не хочу, чтобы вы отвечали за этих детей. Они ведь такие, суются, куда не следует. Могут и ногу подвернуть, и свалиться откуда-нибудь. За ними нужен глаз да глаз. Я не хочу, чтобы ваше путешествие превращалось в наблюдение за детьми. В конце концов, вы не для этого собираетесь идти к замку.

— Дорогая Маргарита Филипповна! То, что касается детей, то вы не беспокойтесь. За ними я присмотрю. И уверяю вас, это не будет мне в тягость.

— Вы так упрямы, Игорь Борисович, — сказала Маргарита Филипповна, несколько поутихнув. — Я, конечно же, от души желаю, чтобы вы посмотрели этот замок. Мне и самой интересно. Но я так боюсь за вас. Вы же понимаете, что такие мероприятия рискованно предпринимать в одиночку.

— Умоляю, Маргарита Филипповна, сделайте это для меня, для науки, в конце концов! — профессор стал похож на щенка, просящего еду.

— Ох, ох, Игорь Борисович… Ну и хлопот мне с вами, — директор лагеря подошла к шкафу. — Постараемся что-нибудь придумать, чтобы ваш поход был менее затруднителен.

* * *

За несколько дней до этого Катерина Васильева, почтальон третьего отделения связи поднималась по широким гранитным ступеням грандиозного крыльца Еловградского государственного университета. Со стороны здание напоминало храм. Да, собственно, это и есть храм, только не религиозный, а храм науки. Его зеленый купол внушительных размеров, увенчанный остроконечным шпилем, на фоне рядом стоящих строений заметен издалека. С крыльца поднимаются белые колонны в античном стиле, подпирающие изящный портик — творение старинного архитектора. Огромные двери в два человеческих роста, распахиваясь, впускают потоки студентов. Если пройти вовнутрь, то сразу очутишься в просторном холле с высоким сводчатым потолком, расписанным затейливой фреской. Воистину, входишь в храм.

Но Катерина не обращала внимания на все эти архитектурные изыски. Для нее университет — одно из мест, куда она регулярно доставляла почту. Вот и сейчас она деловито прошла через холл, длинный коридор, поднялась на второй этаж и направилась к дверям кафедры всемирной истории. Еще издали она услышала громкие голоса, доносящиеся из открытой двери.

— …а я говорю, что нужно начинать с Лиховских холмов. Еще в прошлом году школьники из местной деревни принесли оттуда остатки рыцарского вооружения, — голос звучал зычно, энергия прямо плескалась в каждом звуке.

Другой голос, не менее энергичный, возражал:

— Игорь Борисович, сотрудники нашей экспедиции почти докопались год назад до руин какого-то поселения на Черной Речке. Почему бы нам не продолжить поиски дальше?

— Я внимательно читал ваши отчеты и ничего существенного для себя не нашел. Те находки, которые сюда привезли, они, конечно, интересны, но совершенно не указывают на существование когда-то в том месте замка…

Когда почтальон вошла на кафедру, она увидела двух спорящих мужчин. Один из них сидел на краю стола. Заметив Катерину, он встал и, повернувшись к ней, воскликнул:

— А вот и сегодняшняя почта пришла!

Это был Игорь Борисович Волобуев, профессор, заведующий кафедрой всемирной истории. Высокий и как жердь худой человек, еще достаточно молодой: ему было не больше сорока лет. Темные с редкой проседью волосы аккуратно зачесаны назад. Сквозь большущие очки в черной роговой оправе смотрели приветливые добрые глаза. Из-под мохнатых усов просияла улыбка.

— Нюрочка, — обратился профессор к секретарше, которая в углу кабинета стучала на пишущей машинке. — Примите, пожалуйста, почту. И все, что на мое имя, положите на стол в кабинете.

Секретарша, поздоровавшись с почтальоном, приняла у нее несколько писем, газеты и два журнала. Все это она разложила на столе, где тут же начала сортировать. Катерина, выполнив свое дело, вышла и направилась дальше.

— Артем, — обратился к собеседнику Игорь Борисович. — Ты как на счет чашечки кофе?

— Да, пожалуй, не мешало бы, — ответил Артем Валентинович Страуман, тоже профессор и старый друг Волобуева.

— Тогда пройдем в мой кабинет.

Они вошли. Посреди кабинета два стола образовывали букву «Т». За верхней перекладиной буквы (что собственно и являлось столом профессора) у самой стены возвышались шкафы, где на многочисленных полочках расположились книги и предметы, которые для несведущего человека показались бы не более чем мусором. На самом же деле это были вещи, найденные на разных раскопках. Здесь находились: и рубило, выточенное неандертальцем, и осколки глиняной посуды, вылепленной древним гончаром, и наконечники стрел и копий разных времен и эпох. Здесь можно найти кусок кольчуги средневекового рыцаря, потемневший от времени подсвечник, украшавший когда-то стены какого-нибудь дворца и многое, многое другое. Это своего рода мини-музей, коллекция, которая пополнялась после каждой новой экспедиции, организованной кафедрой.

В углу на тумбочке испускал из носика пар блестящий как елочная игрушка кофейник. Видимо кофе совсем недавно заварили. Игорь Борисович извлек из «стенки» две маленьких чашечки из полупрозрачного фарфора и, подойдя к кофейнику, наполнил их до черноты густым и ароматным кофе.

— Угощайся, — предложил он другу. Артем Валентинович взял чашку и присел за стол. Волобуев опустился на стул напротив.

В кабинет вошла секретарша.

— Игорь Борисович, на ваше имя пришло одно письмо.

— Спасибо, — сказал профессор, беря конверт.

Секретарша вышла. Ученый взглянул на конверт. Брови на его лице приподнялись.

— Слушай, Артем! Помнишь, у меня диплом писала Невельская, лет семь тому назад? Ну, такая полненькая. Ты ей еще не хотел пятерку ставить по новейшей истории.

— Ну, припоминаю. А что?

— Она сейчас работает директором детского лагеря «Лукоморье». В мае приглашала меня приехать к ним в лагерь и прочитать детям лекцию или что-то в этом роде. Я тогда пообещал, а потом совсем забыл. И вот от нее письмо.

Игорь Борисович распечатал конверт. Внутри оказалась открытка, сложенная вдвое, с изображением букета фиалок в плетеной корзиночке. Развернув ее, профессор быстрым взглядом пробежал строчки, написанные крупным почерком.

— Так оно и есть. Приглашает в лагерь.

— Ну, так поезжай. Работы на кафедре сейчас летом не так уж и много. Тем более через неделю у тебя отпуск.

— А что! Возьму и поеду.

— Конечно, поезжай. И ведь, кто знает, вдруг ты там найдешь свой замок.

— Да ты это брось, Артем. Какой там может быть замок. Лагерь находится недалеко от города, место исхожено всевозможными туристами. Я даже не допускаю мысли, что там могут быть его следы, хотя очень бы этого желал.

— А что, вдруг и вправду найдешь. Ведь у Черной Речки ты отрицаешь его существование. Так может быть, найдешь его у «Лукоморья»? — съязвил Артем.

— Чтобы ты так не язвил, заключаю с тобой пари, что ничего не найду. Ставлю подписку на пять лет на журнал «Тайны и загадки истории».

— Хорошо. Я принимаю твой вызов. И ставлю за твою удачу подписку на семь томов Мориса Дрюона.

— Но ведь «Проклятые короли» у меня уже есть.

— А это издание на французском языке. Будешь читать в оригинале. Если, правда, выиграешь.

— Ну, что же, принимаю условия пари. По рукам?

— По рукам.

Глава 2

У Игоря Борисовича Волобуева была мечта: написать историю Еловградской области. Казалось бы, что здесь такого сложного, если вы имеете степень доктора исторических наук. Но дело в том, что история эта была очень запутана. В ней существовала масса пробелов и противоречивых фактов, которые спутывались не менее противоречивыми местными легендами прошлого. Конечно же, ученые брались описать историю области, но их работы носили не цельный характер, описывали только отдельные фрагменты, а целостной картины еще никто не составил. И вот профессор Волобуев еще с аспирантских лет начал собирать всевозможные факты, легенды, ездить в экспедиции, участвовать в раскопках. Но даже тот материал, который ему удалось собрать, остается далеко не полным. Много звеньев истории выпадают из общей цепи. Их поисками и занимается ученый вместе со своим другом профессором Страуманом. Одно из таких звеньев — легендарный рыцарь Вильгельм, который когда-то дал начало городу Еловграду. В легендах его имя часто встречается. Но историки и археологи до сих пор не нашли даже его родового замка. Уже не одна экспедиция отправлялась на его поиски. Но пока — безрезультатно.

Об этих проблемах думал Игорь Борисович, сидя на заднем сиденье автомобиля, увозившего его в лагерь «Лукоморье». Это была машина кафедры, черная «Волга». Управлял ею шофер Витя, обычно всегда веселый и любящий порассказать свежие анекдоты. Только сегодня он почему-то выглядел хмурым. Игорь Борисович поинтересовался:

— Что-то случилось, Виктор?

— Да как вам сказать, Игорь Борисович? Жена заболела.

— И серьезно?

— Да. Ночью вызывали скорую. Врач сказал, что если днем лучше не станет, то нужно ей ложиться в больницу. И, возможно, будут оперировать.

— Что же вы мне утром не сказали! Я бы попробовал найти замену или, в конце концов, отменил бы сегодня поездку.

— Виноват, Игорь Борисович. Теперь уже что исправишь? Будем надеяться, все обойдется.

— А если нет? Жену увезут в больницу, а дети с кем останутся? Нет, Виктор, вам, когда мы приедем, нужно сразу же возвращаться домой. А потом созвонимся и решим, когда вы за мной вернетесь.

— Спасибо, Игорь Борисович. У вас добрая душа.

— Просто в этой ситуации, Виктор, по-другому нельзя поступить.

Машина свернула с асфальтовой дороги и помчалась по грунтовке. По обеим сторонам замелькали зеленые деревья. Ветки наклонялись так близко, что иногда хлестали по закрытым стеклам окон. Впереди показалась развилка. Виктор притормозил машину, задумался.

— Жаль, карту не взял с собой. Думал, так все запомню.

— А вы, Виктор, разве раньше здесь ни разу не были?

— Увы.

— Ну, тогда давайте поедем налево. Если окажется, что не туда, то вернемся снова к этой развилке и повернем на правую дорогу.

Так и сделали. После нескольких зигзагов им попались навстречу двое мальчишек: один черноволосый лохматый, а второй белобрысый. Виктор нажал на тормоз. Игорь Борисович опустил свое стекло и выглянул в окно.

— Молодые люди, вы случайно не из лагеря «Лукоморье»?

Мальчишки настороженно взглянули на профессора. Белобрысый ответил:

— Допустим.

— Тогда, вы не подскажите, мы правильно едем?

— Вы совершенно верно едете, и за этим поворотом уже будет лагерь.

— Большое вам спасибо, молодой человек, — лицо профессора расплылось в улыбке. Но тут же сделалось серьезным и его глаза строго взглянули на мальчишек. — А вам что, разрешают гулять за пределами лагеря?

— Конечно, разрешают, — при этих словах глаза белобрысого хитро сверкнули. А второй мальчишка загадочно улыбнулся.

— Еще раз спасибо, молодые люди, — голова профессора скрылась в машине, которая, заурчав, покатилась к лагерю.

Когда приехали, в лагере наступило время сончаса. На дорожках — ни души. Все как будто вымерло. Виктор остановил «Волгу» около административного корпуса. Игорь Борисович поднялся на невысокое деревянное крыльцо и дернул дверь. Тут же он столкнулся нок к носу со своей бывшей студенткой. Только теперь это была уже не полненькая девушка, а вполне взрослая раздавшаяся в теле деловитая женщина.

Директор лагеря Маргарита Филипповна радушно встретила профессора и повела его вместе с шофером в столовую.

— Вам с дороги надо обязательно пообедать. Конечно, это не роскошный ресторан, но наши повара тоже стараются на славу.

Витя многозначительно посмотрел на профессора, показывая, что задерживаться ему не желательно. Ученый муж, мягко беря под руку директора, произнес:

— Гм, видите ли, Маргарита Филипповна, моему шоферу нужно срочно ехать в город. У него супруга заболела. Поэтому вы его извините, он нам компанию составить не сможет.

Маргарита Филипповна посочувствовала Вите и выразила сожаление, что у него не получается остаться.

После тихого часа, во время полдника объявили, что в клубе состоится лекция под названием «История нашего края», которую проведет профессор Волобуев.

Актовый зал клуба набился битком. Все отряды с первого по десятый долго усаживались на стоящие рядами скамейки. Зал гудел словно пчелиный улей. Сквозь непрерывный гул прорывались окрики вожатых, пытающихся кого-то утихомирить.

На невысокую сцену поднялась тучная Маргарита Филипповна. При ее появлении гул слегка стих. Директор подняла правую руку вверх. Гул исчез совсем.

— Дорогие ребята! Сегодня вам предоставляется уникальный случай встретиться со знаменитым ученым, широко известным как у нас в стране, так и за рубежом. Перед вами сейчас выступит профессор Еловградского университета Игорь Борисович Волобуев. Прошу его поприветствовать.

Зал разразился аплодисментами. Под их звуки профессор поднялся на сцену.

— Большое вам спасибо! — сказал Игорь Борисович, когда аплодисменты утихли. Его черные брюки, отутюженные до того, что стрелки казались острее бритвы, контрастировали с белоснежной рубашкой, поверх которой красовался пуловер с рисунком переплетенных черных и белых линий. На шее повязан пышный платок. К сожалению, бортик сцены скрывал от глаз его черные лакированные туфли. Но, даже не видя их, можно сказать, что профессор выглядел на все сто.

— Ребята! Тема моего выступления — это история края, где мы с вами живем. Вот скажите, пожалуйста, что вы знаете об истории вашего города и области?

По залу пронесся легкий шум. Какая-то девочка с длинной косой и в очках потянула руку. Ученый предложил ей ответить.

— Мы в школе проходили, что раньше на этой земле жили племена диких людей. Потом их поработили крестоносцы. Они пришли сюда с запада и построили город Еловград. А потом этот город был захвачен русской армией во времена императора Александра Первого… Вот то, что мы проходили на уроке истории.

Девочка замолчала.

— Спасибо, садись, — сказал ей профессор. После недолгой паузы он продолжал, — К сожалению, большую информацию ваши учителя вам дать и не могут. Поскольку, даже мы, ученые до недавнего времени знали не более того, что сейчас было сказано. Я и мои коллеги только недавно смогли приблизиться к истинной истории нашей родной земли. И поверьте, она оказалась удивительно интересной.

Корни ее окутаны сетью легенд и тайн. Много исторических памятников исчезло, и большая часть из них — по неизвестной для нас причине.

Действительно, когда-то здесь жил древний народ. Но он не был таким диким, как считалось ранее. Этот народ назывался — лоугетты. У него была своя культура, которая до сих пор остается для нас загадкой. Лоугетты верили в своих богов — Отцов Вселенной, которые покровительствовали древнему народу. Люди жили небольшими деревнями. Они возделывали землю и промышляли на море. Иногда, легкие, но прочные суденышки лоугеттов, груженые отборной рыбой, появлялись у берегов Европы и совершали обмен на нужные в этих суровых краях товары. Лоугетты не были воинственны. Ни на кого не нападали, ни с кем не вели войн. Жизнь человека для них была священна, а убийство — тяжким грехом. Даже если приходилось защищать свою землю от нападения, люди шли к жрецу, чтобы тот вымолил у Отцов Вселенной разрешение на убийство врага.

Так жили древние лоугетты до прихода крестоносцев. Вернее, одного из рыцарей Ордена Святого Креста — Вильгельма Норденберга. Он пришел в эти края вместе со своей дружиной, гонимый нищетой и беззаконием лидеров Ордена. Найдя свободные земли и миролюбивый народ, Вильгельм построил здесь замок и объявил территорию от рек Лиссути и Геймы до морского побережья своими владениями. Лоугетты гостеприимно отнеслись к иноземному господину, который принял их культуру и уважал их религию. Но это не понравилось вождям Ордена. Поэтому долго шли войны за небольшой клочок земли. Войны, в которых лоугетты поддерживали Вильгельма Норденберга. В итоге рыцарь победил и получил титул герцога. Таким образом, на территории нынешней Еловградской области образовалось независимое герцогство Норденберг.

Недалеко от замка на берегах Большого залива было несколько рыбацких деревень. Вильгельм лично осмотрел бухты, где стоял немногочисленный флот рыбаков и распорядился построить там морской порт, чтобы вести торговлю с заморскими странами. Назвали порт Йеллоклендом, изменив имя одной из деревушек (ее звали Йелломерокли, что означает «желтый морской конек»). Вскоре порт превратился в крупный город и стал столицей Норденбергского герцогства. Золотые монеты с изображением морского конька — герба Йеллокленда, стали встречаться во всех странах Европы. Город превратился в крупный торговый центр…

Но где-то в семнадцатом-восемнадцатом веках произошло какое-то событие, приведшее к полному упадку герцогства. Что это было: смерч?.. стихийное бедствие?.. война?.. эпидемия?.. Это пока не выяснено. Но нам известно, что лоугетты, как народ, стали исчезать. Затухла торговля Йеллокленда с другими странами. Столица превратилась в заброшенный город.

Да, действительно, при Александре Первом Йеллокленд вместе с другими территориями отошел к Российской империи в результате нескольких удачных военных операций. Но русского населения в этих краях практически не было. И имя города крайне редко упоминалось в российских хрониках, как впрочем, и зарубежных.

Во время последней мировой войны враг укрепился в бывшем Йеллокленде. После его освобождения жизнь города забила с новой силой. Сюда стали съезжаться люди с разных уголков страны, поскольку город становился новым промышленным и торговым центром. Вновь отстроился крупный морской порт.

Русские люди стали новым населением этого удивительного уголка Земли. Они реставрировали древний город, дав ему новое название — Еловград. А потомки лоугеттов сейчас являются чуть ли не живыми историческими реликвиями.

Лекция продолжалась более двух часов. И все это время ребята слушали ученого с большим интересом.

После лекции Маргарита Филипповна повела гостя к себе пить чай, за которым они заболтались до ужина. Потом профессор звонил в город, поинтересоваться как дела у Виктора. Водитель сказал, что жену все-таки увезли в больницу, вероятно, будут делать операцию. Договорились вновь созвониться утром и решить — кто заберет профессора из лагеря.

Маргарита Филипповна обрадовалась, что ее бывший преподаватель остается ночевать. Но Игорь Борисович пока не видел в этом никакой прелести. Чтобы отдохнуть от словоохотливой директорши, он попросил у нее разрешения одному прогуляться по территории.

Глава 3

Игорь Борисович вышел из домика и, немного постояв, размышляя над тем, куда пойти, направился по узкой дорожке к берегу залива. Его лакированные туфли шуршали по мелким камешкам. По обе стороны от профессора тянулись сплошной стеной кусты акации, с ровно постриженными верхушками.

В этот вечерний час солнце, незаметно закатываясь за лес, остававшийся позади, залило все вокруг розовым светом. Резкие тени принимали причудливые формы. Это придавало всему вокруг тихую торжественность. Впереди, отражая розовые лучи, растянулись вдоль длинного забора, обозначающего границу лагеря, высокие тополя вперемежку с осинами и березами. Сквозь листву деревьев поблескивала водная гладь залива.

Узкая тропинка, пройдя сквозь не запирающуюся калитку и неширокую полоску леса, вывела ученого к песчаному берегу. Волны, накатываясь, ласкали пляж, оставляя на нем зеленые водоросли. Игорь Борисович остановился у самой воды. Соленый воздух моря, щекоча ноздри, наполнял легкие. Даже голова немного закружилась.

Взгляд ученого устремился вдаль. Там, на противоположном берегу залива вытягивался узкий мыс, покрытый лесом. И только на самой оконечности его берег переходил в крутые обрывистые скалы, на которых, очерченные последними лучами солнца, возвышались… развалины замка. Да, да. Именно замка. Две башни как бы откусаны сверху, а стена походит на отломленную плитку шоколада. Хоть все это было так далеко, но профессор не мог ошибиться.

«Ба!» — про себя воскликнул он, — «Что за чудеса! Неужели Страуман прав? Неужели я нашел замок Норденберга?! Но этого не может быть. Мыс хорошо просматривается с моря. Да и из лагеря его давно бы уже заметили. Но, однако, никто никогда не сообщал о том, что здесь виден замок! Или у меня уже видения начались, или никто никогда не удосужился посмотреть в ту сторону. Как это все странно…»

Размышляя с самим собой, Игорь Борисович побрел по берегу, то и дело, поглядывая на мыс. Волны докатывались до его парадных туфель и, в конце концов, промочили их насквозь. Заметив это, профессор повернул в сторону лагеря, стараясь найти тропинку назад. Подойдя вплотную к густому кустарнику, он, вдруг, услышал голоса.

— …А он всегда там стоит? — долетел до слуха ученого обрывок фразы.

— Не, только в определенное время, — ответил другой голос. Этот другой показался очень знакомым. Игорь Борисович моментально напряг память и вспомнил: это был голос мальчишки, того самого, который повстречался ему сегодня по дороге в лагерь. Затаив дыхание, профессор продолжал слушать.

— Ходят слухи, что это случается раз в четыре года. Так смотришь на мыс, мыс — как мыс. Ничего не видно. А как только наступает нужный момент, то над обрывом появляются полуразрушенные башни. И в течение двух суток они угрюмо возвышаются на мысу. А потом снова исчезают.

— Саш, и сегодня, значит, наступил такой день?

— Раз замок появился, значит — наступил.

— Сашка, а что ты еще знаешь о замке?

— Ну, про него легенды ходят всякие.

— Расскажи.

— Одну, Павлик, я тебе уже рассказал. Ну, про то, что он появляется и исчезает. А вот рассказывают, что там живут духи древних рыцарей. Когда он появляется на мысу, эти духи начинают разгуливать по окрестным лесам, ища, кого бы напугать.

— Но ведь это же сказки.

— Не скажи… Но еще… есть одна легенда. Ее рассказывал мне тот вожатый, Витя, когда я первый раз сюда приехал. Он говорил, что эта легенда существует еще с незапамятных времен.

— Давай, рассказывай.

— Так вот, слушай. Жил когда-то рыцарь Вильгельм.

— Это тот, о котором нам сегодня на лекции рассказывали?

— Скорее всего. Только ты не перебивай.

— Хорошо.

— Так вот. Жил когда-то рыцарь Вильгельм. Он был хорошим воином, но не имел земли. А земля тогда, Пашка, была главным богатством. У кого было больше земли, те имели больше власти и могущества. Они носили высокие титулы. А Вильгельм титула не имел. И вот он со своими дружинниками зашел в эти края. Смотрит — место хорошее, земли никому не принадлежат. И решил тогда он построить здесь себе замок, как раз на том мысу. Но не прошло и года, как нагрянули сюда другие рыцари, чтобы тоже заполучить новые земли. Эти рыцари в отличие от Вильгельма стали грабить и сжигать местные деревни. Тогда Верховный жрец племени пришел к Вильгельму с просьбой защитить их. Рыцарь долго не соглашался, пока жрец не предложил ему меч. Это был волшебный меч. Он обладал чудесной силой: вызывал молнии, испускал языки пламени, перемещал своего обладателя по воздуху вместе с конем. Меч этот передавался от одного жреца к другому, а когда и кем он был выкован, никто не знал.

Жрец сказал Вильгельму: «Этот меч обладает необычайной силой. С его помощью, если ты этого очень захочешь, ты можешь победить всех своих врагов». «Но почему же вы сами не воспользуетесь им?» — в свою очередь спросил Вильгельм. «Отцы Вселенной не разрешают нам самим участвовать в войне, — ответил жрец. — А ты — хороший и храбрый воин. Мы верим тебе и доверяем наше священное оружие».

— И Вильгельм победил?

— Да. Меч, полученный от жреца, помог ему разбить врагов. Но после победы Вильгельм не захотел вернуть меч обратно, а оставил его себе. За это боги наложили на него кару. И в один прекрасный день Вильгельм исчез вместе со своим замком. С тех пор замок то появляется, то исчезает. Как призрак.

К горлу профессора подкатил ершистый комок, и из его груди вырвался громкий кашель. Голоса замолчали. Подавляя кашель, Игорь Борисович вышел из-за куста и предстал перед мальчишками. Те удивленно раскрыли глаза.

— Как…Вы?! — почти хором произнесли они.

— Извините, молодые люди… гм… я вам, наверное, помешал.

— Да что вы, совсем нет, — белобрысый мальчишка привстал с поваленного дерева. Это был Сашка. Другой, которого, как вы уже догадались, звали Павликом, спросил:

— А вы, кажется, ученый и вас зовут…

— Игорь Борисович, — подхватил профессор. — Давайте познакомимся.

Мальчикам было очень приятно так близко встретиться с настоящим профессором. Правда, сегодня они уже разговаривали с ним, но тогда они еще не знали, что перед ними был ученый. А теперь — другое дело!

— Можно поинтересоваться, чем вы занимаетесь, — Игорь Борисович посмотрел на вырезанные из коры кораблики, которые лежали тут же на траве. — Разрешите?

— Конечно, — ответил Павлик, — Берите.

Профессор взял в руки небольшой, длиной в две ладони парусник. Выточенная из осиновой ветки мачта увенчана целлофановым парусом.

— Вы хотите его в море запустить?

— Угу, — ответили мальчики.

— Ну, так давайте это сделаем вместе.

Вся компания направилась к побережью. Пустить корабли в море оказалось не так уж и просто. Волна каждый раз выбрасывала их на берег. И тогда мальчишки сбросили с себя одежду и в одних плавках зашли в воду. Пустив корабли, они отплыли назад. Легкий ветерок наполнил полиэтиленовые паруса и погнал крошечные суденышки вглубь залива. Ребята и ученый любовались этим зрелищем.

— А вам не жалко? — вдруг спросил профессор.

— Не, — протянул Сашка, — Мы еще сделаем. У нас коры много.

Ребята стали ежиться от холода. Все-таки солнце успело уже сесть, а с моря потягивало ветерком. Поэтому, накинув на себя рубашки, они вернулись на прежнее место. Решили разжечь костер, чтобы высушиться и согреться.

— Вам не влетит? — спросил ученый, разжигая огонь.

— Да что вы, Игорь Борисович. Ведь мы же с вами.

Такой ответ несколько возмутил профессора. Но при взгляде на этих мальчишек его возмущение улетучилось прочь.

— Извини, Саша… я тут случайно услышал, как ты рассказывал легенду. Там речь шла о том замке на мысу? — Игорь Борисович показал пальцем на противоположный берег залива.

— Ну, да…

— И это действительно, что он там стоит только два дня и раз в четыре года?

— Да, Игорь Борисович. Вчера его видно не было.

— А может его туман скрывал или еще что?

— Нет. Ведь сам мыс был виден хорошо. А замка на нем не было видно.

— Ну, тогда это очень странно…

— Ага.

Профессор еще раз посмотрел на замок.

— Хотелось бы побывать там и рассмотреть его вблизи.

— Но у нас есть только два или вернее уже один день…

— Что? — не понял Игорь Борисович.

— Ну… Вы можете успеть к нему сходить, пока он снова не исчез… — как-то неуверенно произнес Сашка.

— Как, один?

— А мы?! — ребята умоляюще посмотрели на профессора.

— Вы что, ребята? — растерялся тот. Но немного погодя добавил, — А ведь это идея… В конце концов, ради научных интересов… А ведь чертовски заманчиво… Хорошо, я поговорю с Маргаритой Филипповной.

Глава 4

Утром, еще до завтрака Павлика и Сашку вызвали к директору лагеря. Там их уже ждал Игорь Борисович. Вид его претерпел изменения. От вчерашнего наряда на нем остались лишь брюки с четко отглаженными стрелками и белая рубашка. Поверх рубашки нахлобучилась болоньевая куртка, явно шире худощавой фигуры профессора. Вместо парадных лакированных туфель на ногах сверкали белой подошвой кеды. Голову венчала кепка «речфлот». Когда ребята увидели ученого в таком виде, они с трудом сдержали улыбки. И действительно! От прежней солидности не осталось и следа.

— Вот, что, ребята, — сказала Маргарита Филипповна. — Вы пойдете сегодня с Игорем Борисовичем. Наказываю вам слушаться его, никуда не соваться и вести себя прилично. Он за вас отвечает.

Сашка и Павлик засветились от счастья. Они готовы были закричать «ура». Их глаза с радостными огоньками уставились на профессора.

— А сейчас, на завтрак! — скомандовала Маргарита Филипповна. — Потом, Игорь Борисович скажет вам что делать.

Павлик попал в «Лукоморье» случайно. Еще в начале июня он даже не подозревал, что ему придется очутиться здесь. Когда он узнал, что ему предстоит поехать в летний лагерь, у Павлика даже руки опустились. Никогда не живший в подобных заведениях, вчерашний шестиклассник протестующе замотал головой:

— Ма, зачем ты это сделала? Я ведь не хочу в лагерь!

— Сынок, зря ты так испугался. Этот лагерь совсем не плохой, находится на берегу моря. Да и пойми, что здесь, дома ты будешь практически один.

Это правда. Отец Павлика всегда находился в отъездах. Работая судомехаником, он ежегодно уходил в длительные морские рейсы. И мама каждое лето брала сына с собой в отпуск: к родственникам или куда-нибудь на юг. Но в этот раз ее отправляют в заграничную командировку в город с каким-то странным названием Гюссельдорф. Естественно, Павлика ей никто с собой взять не разрешит. На работе маме предложили путевку в лагерь «Лукоморье», и она радостно согласилась. Ведь сын во время ее отсутствия будет находится под надежным присмотром.

То, ничем не примечательное, июньское утро начиналось как обычно. Павлик разомкнул ресницы, и яркий свет ударил по сонным глазам. Мальчишка повернулся лицом к подушке. Она приятно защекотала нос и щеки. Вставать не хотелось. Но в сознание пролезла мысль о «Мирном». И Павлик, мгновенно скинув одеяло, сел на краю дивана. Потянулся и голыми ступнями прошлепал к письменному столу, на котором стояла недостроенная модель парусника. Корпус находился на крошечных кильблоках. Из носовой части палубы поднималась пока всего лишь одна мачта. Ее Павлик вчера вечером допоздна крепил с помощью вант, для которых он использовал толстые черные нитки. Проверив руками прочность крепления мачты, мальчишка побрел на кухню. Умываться он не стал. Потрогал чайник. Ладони ощутили еще не остывшее тепло. Налив чаю, Павлик с большой кружкой в руках вернулся в комнату. Его непричесанные смоляные волосы торчали в разные стороны. Сев на стул перед парусником, мальчишка начал обдумывать дальнейшую работу.

Шлюп «Мирный» будет шестой моделью в коллекции Павлика Воронцова. Это увлечение возникло давно. Еще в раннем детстве рассказы отца о его морских похождениях заразили Павлика страстью к морю. А бесчисленные страницы книг Жюля Верна, Житкова, Саббатини, Стивенсона, прочитанные порою ночами при слабом свете фонарика, довершили свое дело. Павлик мечтал о море. И эта его мечта вылилась в усиленный интерес к парусникам прошлых эпох. Первую модель он смастерил по чертежам из журнала. Модель корабля Ричарда III получилась неказистой. Потом отец, заметив увлечение сына, купил ему толстую с красочными картинками книгу для моделирования судов. И вот на полки книжного шкафа время от времени вставали модели новых кораблей: ладья викингов и норманнский корабль времен Вильгельма Завоевателя, фрегат XVIII века и каравелла Колумба. Теперь ждал своего часа русский шлюп «Мирный», на котором в начале прошлого века капитан Лазарев открыл Антарктиду. Мальчишка уже четвертую неделю корпел над знаменитым парусником. Благодаря каникулам, времени было предостаточно. И Павлик с утра до ночи вымерял шпангоуты, клеил обшивку корпуса, вырезал и скреплял мелкие детали. Когда корпус судна был готов, он с большим наслаждением занимался его покраской. Красное днище и черный фальшборт с белой полосой пушечных портов на следующий день сверкали лакированной поверхностью. Теперь дело за рангоутом и такелажем. Полдня ушло на выстругивание и крепление бушприта. А потом — работа с фок-мачтой. И вот она стоит, удерживаемая туго натянутыми вантами. Павлик еще раз полюбовался их натяжкой. Допил чай. И отставив кружку, принялся вымерять рейки для следующей — грот-мачты. Работа целиком занимала его. И он не заметил, как утро сменилось днем, а день сменился вечером.

Когда в прихожей открылась дверь, и мама вернулась с работы, он сидел за изготовлением марсовых площадок. Мачта, для которой предназначались эти площадки, была готова и лежала рядом в ожидании, когда ее установят на место. И вот тут-то Павлик узнал, что ему предстоит поехать в лагерь. На целый месяц! На целый месяц он расстанется со своими кораблями и полюбившимся шлюпом! Но не может же он оставить его недоделанным. К счастью, до отъезда оставалась еще неделя, и Павлик все оставшееся время посвятил своему любимцу. За день до отъезда шлюп стоял во всей своей красе, белея расправленными парусами и блестя лакированным корпусом.

* * *

Ребята и профессор вышли из столовой, не дожидаясь, когда все закончат завтракать. Игорь Борисович отправил мальчиков собраться, сказав, что будет ждать их у клуба. Сам он вернулся к директору. Заботливая Маргарита Филипповна собирала большую спортивную сумку. Сюда она положила, заранее приготовленные ею, бутерброды, фляжку с водой. Фляжку она засунула в котелок. Три железных ложки и кружки, складной ножик, две банки тушенки и пачка чая также опустились в широкую пасть сумки.

— Да куда вы нам столько укладываете? — возмутился профессор, увидев старания директора.

— Вовсе и немного. Вы будете в пути целый день. Вам же надо что-то есть?

Игорь Борисович с этим согласился.

Тем временем, Маргарита Филипповна, подумав немного, подошла к столу, порылась в ящиках и вытащила оттуда фонарик. Длинный и круглый.

— Вот. Вам он может очень пригодиться.

Теперь сумка собрана. Оставалось только порадоваться за Маргариту Филипповну. Это она нашла для Игоря Борисовича кеды и кепку, а куртку она одолжила свою. Благо профессор гораздо худее своей бывшей студентки.

Когда он вышел, ребята уже ожидали его. Павлик был в черном трико и синей футболке с красным хоккеистом на груди. На ногах в тон профессору красовались новенькие кеды. В кармане трико отвисал его любимый ножик. Сашка остался в прежнем одеянии. Потертые, непонятного уже цвета шортики, рубашка, у которой давно недосчитать пуговиц и вечные его сандалии на босую ногу — вот все, что было на Сашке. Профессор недовольно покачал головой.

— Тебе, Саша, надо вернуться и одеть что-нибудь более подходящее, — сказал он.

— А что на мне такого плохого? — возмутился мальчишка.

— На тебе же нет носков. А рубаха — совсем без пуговиц. Не советую тебе, Саша, спорить, а предлагаю пойти и переодеться.

— Действительно, Сашка, — поддержал ученого Павлик. — Что ты такой-то, в самом деле. Пошли вместе сходим.

— Ну ладно, — согласился Сашка. Ему так не хотелось менять на себе одежду. В этой он чувствовал себя вполне свободно, и поэтому напрасно ждали своего часа отглаженные и сложенные в чемодан рубашки с длинными рукавами. А носков Сашка вообще терпеть не мог. Он считал, что в них ноги ужасно устают. Но раз потребовалось ради интересов похода переодеться, то мальчишка покорно смирился с этим. Что не сделаешь ради удовлетворения своего любопытства?

Через несколько минут ученый муж увидел Сашку в свеженькой клетчатой рубахе, у которой мальчишка тут же закатал рукава. Носки тоже удовлетворили ученого. В знак благодарности он хлопнул Сашку по плечу и велел отправляться.

Глава 5

Павлик познакомился с Сашкой в первый день пребывания в лагере.

После суматохи, наступившей сразу же по приезду, он с радостью сходил на обед. Проглотив все, что стояло перед ним на столе, Павлик торопливо выбрался из столовой и направился не в корпус, куда потянулись стайки ребят, а в сторону берега. Море его тянуло к себе везде, где бы он ни был.

По узкой тропинке мальчишка пробрался сквозь густые заросли кустов и вышел на пляж. Волны бархатно ложились на песок. Со стороны залива дул чуть прохладный ветерок. Он слегка шевелил волосы Павлика. Мальчишка нашел бревно, зарытое наполовину в песке, и присел на него. Подобрал валявшийся рядом плоский камешек и запустил «блинчик». Камешек проскакал несколько раз по водной поверхности и булькнул в воду.

Позади послышалось шлепанье сандалий. Павлик повернул голову и увидел взъерошенного мальчишку, который бежал к берегу, держа в руках венок из цветов. Подбежав к воде, он скинул сандалии и вошел в воду по самые шорты. Положил венок на волны, оттолкнул его от себя и, постояв так немного, поспешно вышел. Взяв в руки сандалии, еще некоторое время понаблюдал за венком и только потом, развернувшись, увидел Павлика. Подойдя к нему, взглядом попросил подвинуться. Ничего не говоря, Павлик уступил место. Мальчишка сел.

Некоторое время они сидели молча. Наконец, Павлик не выдержал и спросил:

— Ты зачем венок в воду пустил?

Не поворачиваясь к нему, мальчишка ответил:

— Чтобы найти друга.

— А венок здесь причем?

Мальчишка положил на бревно сандалии. По его дрожащим ногам стекали капли воды. Он обнял колени руками. Чтобы согреться.

— Понимаешь, это венок дружбы. Его унесет волной к какому-нибудь берегу, где его найдет неизвестный мне еще человек. Этот венок соединит наши души. Я должен почувствовать это. И мы с этим человеком обязательно встретимся и подружимся.

— И ты в это веришь? — в голосе Павлика прозвучала легкая ирония.

— Да, — ответил мальчишка, взял сандалии, встал и пошел босиком прочь.

— Подожди! — крикнул Павлик. Он вскочил с бревна и догнал мальчишку.

— Я не хотел тебя обидеть. Просто, я всегда думал, что друзей находят не так.

Мальчишка остановился и повернулся к нему. Растрепанные русые волосы шевелились от легкого движения воздуха. Черные глаза блеснули, как два уголька.

— Я и не думал обижаться. Ведь никто не верит в это. Только я и вожатый Витя.

— Вожатый вашего отряда?

— Нет. Он работал им, когда я сюда приехал в первый раз.

Ребята не спеша пошли в сторону лагеря. Мальчишка продолжал:

— Тогда мне было восемь лет, и я был самым младшим в отряде. Понимаешь, они все меня невзлюбили. Особенно этот парень по прозвищу Шмель. Он был заправилой среди пацанов. Все его слушались и боялись. Он всегда подстраивал мне всякие пакости. И я не выдержал. Решил убежать из лагеря.

Рано утром, собрав вещи, я выпрыгнул в окно и зашагал к калитке. И тут-то встретил Витю, вожатого. По утрам он делал пробежки. Витя остановил меня, начал расспрашивать. Я ему все рассказал.

— Ну и что дальше?

— А дальше, Витя стал меня уговаривать остаться в лагере. Не так как это делают все воспитатели. Он говорил со мной как с равным. Учил меня, как постоять за себя. И рассказал о венке дружбы. Он говорил, что если очень веришь в это, то обязательно найдешь такого друга, который всегда придет на помощь, и с которым дружба будет самая крепкая.

Тем временем, ребята подошли к домику. Пора было на сончас. Они остановились.

— Ты из какого отряда? — спросил Павлик.

— Из третьего, — ответил мальчишка. — Наш корпус рядом с вашим.

— А тебя как звать?

— Разве мы еще не познакомились? — искренне удивился мальчишка. — Меня зовут Сашкой. А тебя?

Павлик назвал свое имя. И они коротко пожали друг другу руки. В знак знакомства.

Павлик и Сашка быстро подружились. Хотя по характеру они были совершенно разными людьми. Павлик всегда задумчив, спокоен. Предпочитал больше находиться в одиночестве, чем в шумной компании. Если что-то делал, то только все как следует рассчитав и обдумав. Сашка же, наоборот, отличался особой подвижностью. Про таких обычно говорят: «Шило в одном месте». Стоит кому-нибудь подкинуть интересную идею, так он моментально хватался за нее и спешил воплотить в жизнь. Но как быстро он брался за дело, так же быстро и остывал к этому делу. Еще он любил поговорить. У него в запасе всегда имелась интересная история, которой он спешил поделиться. Такие вот разные люди Павлик и Сашка. Даже цвет волос у них разный: у Павлика — как смоль черный, а у Сашки — светло-русый. Но так часто бывает, что люди с совершенно противоположными характерами становятся друзьями — не разлей вода. Они как бы дополняют друг друга. И их дружба является примером настоящей гармонии, к которой стремится все в природе, в том числе и человеческие взаимоотношения.

Сашка как-то узнал, что Павлик увлекается кораблями. И этого хватило, чтобы он загорелся идеей понастроить корабликов и запускать их в заливе. Из чего делать кораблики? Да очень просто — из коры. Из обыкновенной сосновой коры. Сашка знал замечательное место, где ее можно набрать вдоволь. Только это место находилось за пределами лагеря в сосновом бору. И мальчишки решили смотаться туда во время сончаса.

Встретились у крыльца столовой. Карман шорт у Павлика оттягивал складной нож, который он привез из дому и прятал всегда от посторонних глаз. Сашка подошел и заговорщическим голосом спросил:

— Пошли?

Чтобы никто ничего не заподозрил, они побрели вразвалочку в сторону футбольного поля. Уже свернули по тропинке в кусты, как их окрикнул голос вожатого:

— Мальчики! Вы куда?

— А Павлик сегодня утром здесь кепку потерял, вот мы и пошли с ним поискать, — нагло соврал Сашка, при этом сделав совершенно невинный вид. Павлик только кивнул в подтверждение. — Мы не долго. Сейчас поищем и придем. Можно?

Вожатый какое-то мгновение поколебался, но все же благосклонно разрешил:

— Давайте, долго не ходите. Чтобы через десять минут лежали в кроватях.

Мальчишкам только этого и надо было. Они шмыгнули в кусты, обошли поле и, найдя в заборе лазейку, выбрались на свободу. За забором раскинулся луг с высокой травой по пояс, отделяющий лагерь метров на сто от леса. Пробежав быстро луг, мальчишки оказались в тенистой прохладе деревьев. Нашли тропинку, по которой вышли на дорогу.

— До соснового бора надо минут пять топать, — рассказывал Сашка. — Там сосны — во-о! — Сашка вскинул руки в высоту, а затем развел вширь. — У них, знаешь, какая кора здоровская?!..

Сашка не договорил. Навстречу им вырулила черная «Волга». Та самая, которая везла профессора в лагерь.

Глава 6

Высокий худой человек и двое мальчишек вышли через калитку на тропинку, ведущую к заливу. У всех — приподнятое настроение. Только у Сашки еще поскрёбывали в душе «кошки». «Возвращаться — плохая примета», — думал он про свое возвращение в корпус. Но все же старался скорее выбросить это из головы. И выбросил. Его внимание переключилось на разговор, который завязали профессор и Павлик по поводу того, каким образом лучше проделывать путь к мысу. После недолгого спора все согласились, что вначале лучше идти вдоль берега.

Путешественники выбрались на пляж и пошагали по еще сырому с утра песку. Справа от них над морем поднималось солнце. Его ослепительно яркий диск висел уже достаточно высоко. Солнечные лучи после ночного отдыха спешили побыстрее нагреть воздух. В синем небе лениво проплывали ватные облачка, не претендуя испортить погоду.

Вскоре песок сменила галька. Поначалу она была мелкой, но затем все чаще стала попадаться крупная. Мальчишки весело перепрыгивали с камня на камень. Профессор же шел не спеша, останавливаясь и обходя крупные булыжники. Постепенно берег становился все круче. Впереди уже показались скалы, отвесно уходящие в море. Было ясно, что по берегу продолжать путь невозможно. Поэтому, наши путешественники поднялись вверх и вступили в березовую рощу. Березки росли не густо, и их белые стволы, словно колонны гигантского зала, создавали атмосферу праздника.

Профессор и ребята шли, не теряя из виду берег. Но очень скоро они нашли едва заметную тропинку, которая, казалось, тянулась в нужном направлении. Она напоминала мягкую зеленую ковровую дорожку. Но когда березовая роща сменилась темным сосновым бором, под этим «мягким ковром» стали попадаться корявые пальцы корневищ старых деревьев. Они пересекали тропинку, уродливо изгибаясь. Ребятам и профессору то и дело приходилось о них запинаться.

Тропинка вскоре вывела их на неширокую лесную дорожку, полностью заросшую высокой травой. По ней видимо давно никто не ходил и не ездил: трава ни в одном месте не была примята.

Профессор шел, задумавшись, в то время как ребята болтали между собой о разных пустяках. Неожиданно, он воскликнул:

— Ребята! Посмотрите, в какую сторону ведет эта дорога.

— В какую? — спросили мальчики.

— Она пролегает почти вдоль берега. И куда, спрашивается, она нас может вывести?

Мальчишки пожали плечами.

— Насколько мне известно, населенных пунктов в том направлении нет. По близости, по крайней мере. Да и по дороге-то уже никто давно не ездил. Значит можно предположить, что эта дорога ведет к тому самому замку. Возможно, она была проложена в очень далекие времена, и по ней проезжал сам Вильгельм.

Слушая ученого, Павлик представил себе, как рыцарь Вильгельм горделиво шествует верхом на коне под могучими соснами. Красный плащ спадает с его плеч и слегка колышется от движения. Вслед за ним, закованные в латы, движутся воины с суровыми лицами. Они возвращаются после жестокой схватки с Орденом Святого Креста. Четверо воинов держат подобие носилок, сооруженных из копий и куска прочной материи. На носилках лежит израненный боец. Он слабо стонет при покачивании носилок. Кое-кто из всадников подбадривает его. Отряд Вильгельма усталой поступью возвращается в замок. А там их ждет победный пир…

Павлик так размечтался, что когда Сашка остановил его, хватая рукой за локоть, он сразу не мог понять, в чем дело.

— Осторожно! — воскликнул Сашка. — Видишь — змея! — его палец указал прямо под ноги Павлику.

Павлик глянул и к своему ужасу обнаружил рядом с собою свернувшуюся калачиком и гревшуюся на солнышке пеструю гадюку. Забыв обо всем на свете, с нечеловеческим криком он бросился бежать. И пробежал вперед, по меньшей мере, метров сто, прежде чем остановился и отдышался. Ему еще казалось, что змея находится где-то рядом.

С улыбками на лицах профессор и Сашка догоняли испугавшегося Павлика.

* * *

Прошло уже около двух часов, как путешественники вышли из лагеря. Дорога плавными изгибами вела их по лесу и, наконец, вывела на широкую холмистую поляну. Посреди поляны раскинули ветви три огромных дуба. Игорь Борисович предложил в тени этих деревьев сделать привал. Ребята радостно восприняли его предложение. Они уже почувствовали усталость от длительной ходьбы. И еще им сильно захотелось есть. Лесной воздух возбуждал аппетит.

Все трое подошли к деревьям. Профессор опустил сумку на траву и принялся раскладывать вещи, а мальчишки отправились собирать сухие ветки для костра. Через четверть часа от подножия дубов уже поднимался, теряясь в листве, серый дымок. Над огнем в котелке грелась вода для чая. Игорь Борисович складным ножом открывал банку тушенки. Павлик с Сашкой сидели поблизости на небольшом холмике, прислонившись спиной к камню, и о чем-то болтали. Воздух благоухал запахом трав. Они высокой порослью покрывали всю поляну. Щебет птиц смешивался со стрекотанием кузнечиков. Игорь Борисович радовался тому, что он впервые за прошедший год вырвался на природу. Оставив в покое банку, он прилег на траву и закрыл глаза. Мгновенно он очутился в радужной сказке. Ему казалось, что он куда-то летит, вокруг него кружатся бабочки, плывут облака, а ветер ласкает его своим прохладным дыханием.

Внезапно, в эту сказку ворвался мальчишеский крик:

— Игорь Борисович! Игорь Борисович! Скорее сюда!

Профессор открыл глаза. Сказка исчезла, а голос Павлика повторил:

— Игорь Борисович, идите сюда.

Ученый вскочил. Ребята сидели на том же холмике и внимательно разглядывали большой камень. Игорь Борисович подбежал к ним.

— Смотрите! — сказал Сашка. Его палец ткнул в неровную, зеленую ото мха поверхность камня, где проступали едва различимые высеченные буквы. Игорь Борисович прочел:

— Злюукен Норденберг, Йеллокленд, 1703–1759.

Глава 7

Наступила тишина. Ребята посмотрели на ученого.

— Это могила, мальчики, — тихо произнес тот.

Тут Сашка, повертев головой, сорвался с места и подбежал еще к одному холмику. Холмик был чуть заметен в траве. Профессор и Павлик бросились туда же. Друзья снова обнаружили камень с высеченными буквами: «Fronker Nordenberg. Yellowklend. 1716–1758».

Через некоторое время рядом с этим холмиком ученый обнаружил еще один. На нем лежали две части развалившегося камня. Игорь Борисович смог только разобрать имя: Кирбард Норденберг.

— Ребята! Это же кладбище! Фамильное кладбище Норденбергов! О нем еще никто не знает, и мы с вами — первые, кто нашел его. Вы представляете, какое это открытие для науки!

Мальчики молча смотрели на ликующего ученого. Хоть это и старинное кладбище, но все-таки — кладбище. И Павлику, и Сашке стало как-то не по себе, неприятный холодок прошелся по спинам. Восторженный профессор, подойдя к ребятам, заметил перемену в настроении и подбадривающе произнес:

— Дорогие мои! Вы не должны смотреть на все это так мрачно. Будьте мужественны! В конце концов, мы с вами знаем, что привидений не бывает. По крайней мере — днем. Пойдемте к костру. На сытый желудок легче переносить любые осложнения жизни.

Вся компания удобно устроилась под тенистыми деревьями и дружно заработала ложками, извлекая тушенку из банки и заедая ее бутербродами. Но открытие профессора все еще не оставляло мысли ребят. Поэтому, трапеза проходила молча.

Вдруг глаза Игоря Борисовича округлились. Ложка замерла в его руке. Мальчишки сначала удивленно посмотрели на профессора, а затем обернулись назад и увидели… девчонку. Она стояла в легоньком красном платьице. Гольфы на ногах спустились. Ноги и руки в мелких царапинах. Откуда она взялась, никто не мог понять.

И тут Павлик вспомнил девочку из порта. Это было в последний день перед отъездом в лагерь.

В тот день Павлик проснулся рано. И как всегда, в первую очередь бросился к своему столу. Счастливыми глазами он впитывал каждый миллиметр готового корабля. Обойдя с трех сторон стол, взял парусник в руки, и, поворачивая его в разные стороны и изображая, как будто тот плывет по бушующим волнам, любовался и любовался своим детищем. Это продолжалось в течение нескольких минут. Наконец, довольный творением своих рук, Павлик поставил шлюп на самый верх шкафа, поскольку высокие мачты не давали ему вместиться ни на одной из полок. Полюбовавшись им еще какое-то время, мальчишка побрел в ванную умываться. Обдавая лицо холодными струями воды, он раздумывал, чем бы заняться в этот последний перед отъездом день?

На кухонном столе мальчишка нашел записку: «Павлик, сходи в магазин, купи хлеба и молока. Суп в холодильнике. Мама». Деньги лежали рядом.

Через некоторое время Павлик весело спрыгивал по ступенькам тротуара, спускающегося с холма. Настроение было прекрасное. Мальчишка даже насвистывал веселую песенку, вертевшуюся с утра в голове. Тротуар вывел к широкой улице. Магазин находился на противоположной стороне. Павлик остановился. Из-за поворота, грохоча колесами, выехал старый трамвай и затормозил прямо перед носом. На табличке можно было прочитать: «Ц.ПАРК (2) ПОРТ».

«Порт», — мелькнуло в мыслях Павлика, и он, недолго думая, запрыгнул в открывшуюся дверь трамвая.

Еловград раскинулся на холмах вокруг Большого залива, в уютных бухточках которого располагался Еловградский порт. Собственно, это был не один, а несколько портов: пассажирский в бухте Ольги, торговый в заливе Сухой Лог и рыболовецкий в заливе Камышовом. Они почти примыкали друг к другу, а обширные территории двух последних обнесены высоким забором. Трамвай подъезжал к морскому вокзалу пассажирского порта. Перед большим красивым зданием лежала широкая площадь, в центре которой на каменном постаменте возвышался катер «морской охотник» времен последней войны.

Павлик выскочил из трамвая и направился к вокзалу. Площадь пересекали потоки людей. Было шумно. И пахло тем запахом, который присущ всем морским вокзалам. Это смесь из запахов моря, рыбы, водорослей, краски, мазута, соляры и еще чего-то там такого, что в перемешанном виде всегда легко узнается и приятно встречает нас, когда мы оказываемся в шумной суете морских портов. Павлик любил эту атмосферу, этот воздух, который звал его в далекие странствия.

Мальчишка вошел по широким ступеням в двери-ворота, по краям которых стояли два огромных якоря. Внутри вокзал был как любой другой: те же кассы, те же залы ожидания, те же киоски и камеры хранения. Напротив входа с другой стороны большого зала размещался выход с такими же, как и при входе дверями-воротами. Через них Павлик и попал собственно в порт.

У причалов стояли огромные белые теплоходы — океанские лайнеры, низенькие остроносые «метеоры» и «ракеты». То тут, то там, похожие на жирафов, возвышались портальные краны. По заливу сновали, суетились малютки-катера. Здесь, так же как и на площади, было много народу. Одни люди спешили на отходящий теплоход, другие, наоборот, нагруженные чемоданами и сумками, шли к вокзалу после своего водного путешествия. Работники порта в форменной одежде, отличающей их от пассажиров, выполняли свою работу. Среди людей по пристани разъезжали автотележки с тюками и прочим багажом. Общий шум прорезали сирены и гудки судов. Из динамиков женский голос с металлическим оттенком делал объявления для пассажиров.

Павлик прошел к причалам, рассматривая корабли. Он шел не спеша, озираясь по сторонам, то и дело, останавливаясь, чтобы не столкнуться с кем-нибудь.

К одному из причалов подходил узкий, средних размеров теплоход с красивым названием «Белый лебедь». Медленно приближаясь, он стукнулся кранцами о край причала. С судна полетел швартовый конец, который ловко подхватил молодой рабочий в синей робе и тут же накинул на здоровенный кнехт. С теплохода спустились два трапа. По ним поплыли разноцветные потоки пассажиров.

Павлик недолго любовался «Белым лебедем». Пройдя вдоль него, он развернулся к другой стороне причала, где шла погрузка багажа на высокобортный лайнер «Ямайка». С автотележки, с помощью специальных приспособлений, поднимали на борт ящики, тюки, чемоданы, пестреющие разноцветными наклейками. Мужчина с седыми усами подцеплял груз и кричал человеку на судне то «вира», то «майна».

За спиной у Павлика раздался женский голос:

— Мальчик!

Павлик обернулся. В окружении двух больших чемоданов и трех разномастных сумок стояли невысокая полноватая женщина и белокурая девочка в светлом платьице, едва закрывающем коричневые от загара коленки.

«И где это она успела», — с легкой завистью подумал Павлик, бросив едва заметный взгляд на свои совершенно белые руки и ноги.

— Мальчик, — повторила женщина. — Ты не очень занят? Может, поможешь нам донести вещи?

Павлику, конечно же, не хотелось таскать чьи-то вещи. Но тут девочка так обворожительно посмотрела на мальчишку, что тот, не задумываясь более, согласился.

— Ты нам окажешь большую услугу, — говорила тем временем женщина. — Нас должны были встретить, поэтому мы и набрали с собою так много. И вот, представь себе, никого не видно. И мы с Юлечкой стоим как две идиотки среди груды вещей. Я просто в трансе! И как замечательно, мальчик, что ты взялся нам помочь. Кстати, как твое имя?..

— Ты, Павлик, просто умница! — продолжала словоохотливая женщина после того, как мальчишка представился.

Ему дали нести чемодан, что был поменьше, и сумку, одну ручку которой держал он, а другую — Юлечка. Женщина же несла другой чемодан и оставшуюся сумку. Они прошли уже достаточно много и почти достигли входа в здание вокзала, как женщина резко остановилась и поставила багаж на землю. Навстречу ей быстрой походкой шел мужчина.

— Ми-итенька! — произнесла она с укором.

— Извини, дорогая, — начал говорить мужчина, обнимая женщину. — Очень тебя прошу, извини. Я задержался на работе, а потом еще попал в пробку. Прошу тебя, не сердись.

Мужчина взял чемоданы и вопросительно посмотрел на Павлика.

— Этот мальчик помог нам нести, — объяснила женщина и обратилась к мальчишке:

— Павлик, большое тебе спасибо! Если надо в город, то можем подвезти тебя на машине.

— Не, спасибо. Я еще не собираюсь домой.

— Ну, тогда еще раз огромное спасибо. Да, вот, — женщина засунула руку в сумку, порылась там и достала горсть шоколадных конфет. — Возьми, угощайся.

— Спасибо большое, — заулыбался Павлик, принимая конфеты. Сначала он хотел их все запихнуть в карманы своих шорт, но передумав, подошел к девочке и протянул ей ровно половину.

— Это тебе. Я угощаю.

Юлечка засмущалась, стесняясь брать конфеты.

— Да бери, бери, — Павлик сунул конфеты прямо ей в руки. — Я же говорю, что угощаю.

— Большое спасибо, — произнесла девочка, пряча гостинец за спину.

Глава 8

Да, да! Перед ним стояла никто иная, как Юлечка. Но как, как она сюда попала? Неужели тоже из лагеря? На его мысленный вопрос прозвучал Сашкин голос:

— А я знаю ее. Она из первого отряда.

Девочка стояла, хлопая глазами. Весь ее вид как бы говорил: «Не ругайте меня, пожалуйста. Я ни в чем не виновата».

— Как тебя зовут, девочка? — спросил, наконец, Игорь Борисович.

— Юля, — послышался ответ. — Юля Морозова.

— А как ты здесь, уважаемая Юля Морозова, оказалась? — строго произнес профессор, вставая с земли и подходя к девочке.

— Я шла за вами следом, — виновато заговорила Юля, уткнувшись взглядом в землю.

— Ого, — воскликнул Павлик, а Сашка присвистнул.

— А как тебе удавалось быть незамеченной? — продолжал свой допрос Игорь Борисович.

Действительно, как это никто из ребят и профессор не заметили Юлю раньше.

— А я вначале шла не по пляжу, как вы, а по лесу, который был чуть выше. Ну а потом вы сами пошли лесом. Я старалась держаться от вас подальше так, чтобы только не терять вас из виду… А сейчас не выдержала. Захотела кушать, — девочка бросила взгляд на недоеденную банку тушенки.

— Ну, хорошо. А зачем тебе понадобилось идти за нами?

— Мне интересно было узнать, куда вы идете, — голос Юли начал вздрагивать. — Я увидела, как вы собираетесь. Подумала, что это не просто так. И вот, пошла за вами.

— А что, попроситься нельзя было? — в интонации голоса ученого зазвучали нотки недовольства.

Готовая уже заплакать, Юля произнесла:

— Но вы бы все равно не взяли меня с собой…

Чтобы предотвратить слезливую сцену, Игорь Борисович взял девочку за плечи, подвел ее к костру и усадил рядом с мальчишками.

— Садись и поешь. Можешь взять мою ложку.

После недолгого молчания, ученый заговорил снова:

— Что теперь нам делать, ребята? В лагере, наверное, уже подняли большой переполох. Приходится отказаться от наших планов и вернуться.

— Но, Игорь Борисович! Неужели нет другого выхода? Ведь до замка осталось совсем недалеко. И пусть эта Юлька сама возвращается назад, — Сашка злобно взглянул на девочку. — Вечно от этих девчонок одни проблемы.

— Никуда я не пойду без вас, — заявила вдруг Юля.

Этого уже никто не ожидал.

— Конечно, отправлять девочку одну не стоит, — согласился ученый.

— Тогда, Игорь Борисович, возьмем ее с собой, — это уже сказал Павлик. Все вопросительно поглядели на него. — Какая разница, раньше или позже закончится суматоха в лагере. А замок уже близко. Вместе сходим к нему и вместе вернемся. Юле ведь тоже, наверное, интересно будет.

Девочка благодарно взглянула на Павлика. Ее лицо засветилось надеждой.

— М-да… Ну и проблему вы мне закатили, — профессор в задумчивости покручивал усы. — В данной ситуации я вижу только два приемлемых решения. Либо мы возвращаемся все вместе и переносим наш поход на другое время. Либо кто-то из вас, мальчики, вернется в лагерь и предупредит о том, что девочка находится со мной, а мы втроем продолжим эту экспедицию. Что вы скажете?

— Первое предложение отпадает, — тут же заявил Сашка. — Вы, наверное, забываете, что замок через день исчезнет. Мы не можем упускать шанса сейчас, поскольку не известно еще, удастся ли нам вновь увидеть замок. Поэтому, я за второе предложение.

— Я тоже, — согласился с Сашкой Павлик.

— Тогда решайте, кому из вас вернуться.

Возвращаться, по правде сказать, никому из мальчишек не хотелось. Но они сами выбрали этот вариант.

— Давайте кинем жребий, — предложил Павлик.

— Неплохая идея, — произнес Игорь Борисович. Он сорвал две травинки и спрятал их в кулак, оставляя выглядывать только два равных кончика.

— Кто вытянет короткую травинку, тому идти в лагерь.

Короткая досталась Сашке. Он тяжело вздохнул. Игорь Борисович подошел к нему, потрепал белокурые волосы.

— Саша. Мне очень жаль, что тебя не будет с нами. Но ты еще не все теряешь. Если этот поход к замку окажется удачным, то обещаю тебя взять с собой в настоящую научную экспедицию. Идет?

Сашка, с трудом скрывая резко упавшее настроение, бодро ответил:

— Идет, Игорь Борисович. Но вы не беспокойтесь. Я ничуть не расстроился. Мне даже приятно, что я не даю сорваться вашим планам.

— Ты молодец, Сашка! — воскликнул профессор. Затем он достал из кармана рубашки записную книжку и ручку. Написав в книжке несколько строк, он вырвал листок, сложил его вдвое и вручил Сашке. — На, вот. Отдашь эту записку Маргарите Филипповне.

К Сашке подошла Юля, стоявшая все это время в отдалении, ожидая решения ее участи.

— Саша, извини, что из-за меня тебе приходится уходить. Я не думала, что так все получится…

— Да ладно тебе. Не люблю, когда девчонки сначала чего-нибудь натворят, а потом извиняются.

Павлик пожал другу руку и произнес:

— Короткая травинка могла достаться и мне. Мы с тобой сами это выбрали. Поэтому, ты не обижайся на меня, ладно?

— Павлик, о чем ты говоришь?! И ты, и я — поступили так, как надо.

— Ну, тогда, давай.

— Счастливо добраться до лагеря, — сказал Игорь Борисович и крепко пожал руку мальчишке. Тот, улыбнувшись всем, развернулся и пошел обратной дорогой. Вскоре он скрылся за деревьями леса.

Оставшиеся постояли еще немного и начали собираться, чтобы продолжить путь. Павлик затушил костер. Путники выпили остывший уже чай. Котелок вытерли о траву, завернули в газету и уложили в сумку. Туда же Игорь Борисович сложил куртку Маргариты Филипповны. Перед тем, как уходить, он еще раз внимательно оглядел кладбище. Ему не хотелось покидать его, как следует не изучив. Но впереди их всех ждал таинственный замок, который как магнит притягивал к себе ученого и звал поскорее отправляться в путь.

Во втором часу дня отряд покинул утонувшее в траве древнее кладбище Норденбергов. Они нашли дорогу, которая поворачивала к мысу. Это была такая же дорога, что и до сих пор, только чуть шире. Спустя некоторое время она стала идти на подъем. Травы на ней оставалось все меньше. Кое-где из-под поросшей мхом земли проступали камни. К тому же, дорога пролегала теперь посередине мыса, представляющего из себя небольшой горный хребет. По обе стороны дороги лес уходил вниз. Сквозь деревья местами проблескивало море.

Идти становилось тяжелее. Воздух как бы сам наливался тяжестью, становясь все более душным. Путешественники уже изрядно вспотели и обрадовались поднявшемуся со стороны моря ветерку.

Ветер все больше усиливался. Он уже завывающе шумел в верхушках сосен и гнал по небу бесформенные и быстро темнеющие облака. Они плыли с того места на небе, где выползала из-за горизонта огромная темно-серая туча, посверкивающая далекими молниями.

— Однако, дорогие мои, нам не миновать дождя, — беспокойно произнес Игорь Борисович. — Надо бы нам ускорить шаг.

Профессор первый ринулся вперед, подавая пример остальным.

Дорога окончательно становилась каменистой, а склоны хребта — все круче. Между тем, туча стремительно застилала небо. Становилось темно. Раскаты грома теперь сделались очень близкими. Мелкие деревца и кустики сгибались от ветра.

Игорь Борисович на ходу достал из сумки куртку. Накинул ее на Юлины плечи. Та хотела возразить, но ученый наставительно ответил:

— Чтобы ты не простыла. А то мне за тебя точно влетит.

Только он успел это произнести, как крупные капли дождя сплошной стеной обрушились на путешественников. Те, не дожидаясь чьих-либо распоряжений, бросились бежать. Их ноги шлепали по мгновенно возникающим лужам и скользким камням. Вскоре лес совсем поредел, и они увидели недалеко от себя черные стены замка. Эти стены угрюмо возвышались на каменистой площадке, окруженной бушующим морем. Отряд побежал к замку. Струи воды хлестали профессора и Павлика по незащищенным спинам, обдавая тела неприятным холодом.

Уже стал четко виден темный проем ворот. Все бежали к нему. Но неожиданно перед промокшими бегунами открылся широкий ров. Он глубокой пропастью отделял путешественников от ворот замка. А мост был… увы, разрушен. Его обломки валялись далеко в глубине рва. Вот так сюрприз! Глаза профессора выразили горькое разочарование. Он готов был разрыдаться как ребенок оттого, что каких-то несколько метров отделяли его от заветной цели, и их никак нельзя было преодолеть. Он опустился на колени и, обдаваемый струями дождя, уставился на недоступные ворота, словно загипнотизированный старинным сооружением. До него не сразу дошли слова, выкрикиваемые Павликом:

— Игорь Борисович! Смотрите туда! Дерево!

Ученый безучастно повернул голову в сторону, куда указывала рука мальчишки. Действительно, в нескольких шагах от них через ров была перекинута гигантская сосна. Каким-то образом она росла когда-то прямо из подножия замка. Но потом, вероятно, под действием ветра и воды камни у ее основания разрушились, и стали не в силах более удерживать корни могучего дерева. Оно упало, раскинув крону прямо на противоположный край рва.

— Скорее к дереву! — скомандовал профессор.

Промокшие путешественники на животе стали переползать по сырому и скользкому стволу.

— Ой! — вдруг вскрикнула Юля. — У меня сандалий свалился.

— Ничего, — ответил ей профессор. — Давай руку!

С горем пополам путешественники оказались на другой стороне рва. По тонкой кромке скалы, из которой поднималась стена замка, они гуськом пробрались до основания ворот и вошли в их темную нишу.

Глава 9

В нише ворот было темно и сухо. Дождь сюда не проникал. Юля скинула с ноги оставшийся сандалий. Сняла промокшие и испачканные грязью гольфы.

— Простынешь, — недовольно сказал ей Игорь Борисович.

— А какая разница, все равно они мокрые.

— Павлик, одолжи ей хотя бы свои кеды.

— Пожалуйста, — ответил мальчишка и принялся развязывать мокрые шнурки. Юля без всякой охоты натянула на ноги кеды, кстати, тоже насквозь промокшие.

Игорь Борисович достал из сумки фонарик. Яркий луч света разрезал темноту и, направляемый рукой ученого, уперся в деревянные створки ворот. Они были наглухо закрыты. Ученый подошел поближе и надавил рукой на одну из них. Безрезультатно. Створка ворот даже не пошевелилась.

— А ну, Павлик, помоги, — попросил мальчишку Игорь Борисович.

Тот подошел, и они вместе налегли на ворота. С ужасающим скрипом створка слегка отодвинулась, образовав светлую щель. Сквозь эту щель можно было увидеть внутренний двор замка, на котором большущие лужи пузырились под нескончаемыми струями воды. В нескольких шагах от ворот находился вход в главную башню.

— Давайте переберемся туда, ребята, — предложил профессор.

Раскрыв ворота шире, путешественники вышли во двор и быстро перебежали его. Игорь Борисович поднялся по каменным ступеням высокого крыльца. Толкнул массивную дверь. Та без всяких затруднений отворилась. Ученый вошел внутрь. Остальные последовали за ним.

Здесь профессор снова зажег фонарик. Все осмотрелись по сторонам. Слева и справа поднимались крутые лестницы. Впереди уходил в темноту узкий коридор.

— Куда пойдем? — тихо спросил Игорь Борисович. Его голос гулким эхом отозвался от каменных стен.

— Давайте вперед, — предложил Павлик.

— Ой, мне так страшно, — прошептала Юля.

— Ничего, держись за мою руку, — тоже шепотом ответил ей мальчишка.

Освещая путь фонариком, компания двинулась по темному коридору. Через несколько шагов они наткнулись на ступеньки, которые уходили вверх. Еще через пару минут впереди показался светлый проем. Ученый и ребята ускорили шаг и вышли в большой зал, который освещался сумеречным светом, проникающим сюда через узкие окна-бойницы.

Посреди зала стоял огромный прямоугольный стол, вокруг которого в строгом порядке располагались массивные стулья с высокими спинками. У противоположной стены возвышался великан-камин. Слева поднималась деревянная лестница с широкими ступенями, ведущая на второй этаж. По стенам развешаны щиты и картины, изображения которых скрывал полумрак зала. Внимание исследователей привлекло журчание, доносившееся из дальнего правого угла. Они прошли в ту сторону и увидели выложенный из камней круглый бассейн, в котором из небольшого отверстия в стене стекала струйка воды. Игорь Борисович нагнулся к бассейну и попробовал воду. Та оказалась пресной и пригодной для питья.

Юля и Павлик, озираясь по сторонам, побрели по залу. У них возникло ощущение, что время остановилось, и более того, оно унесло их на несколько веков назад. Павлик ступал по каменному полу, ощущая ступнями его холод. Юля, ухватившись за руку мальчишки, следовала за ним.

— Смотри, Павлик, — прошептала она, указывая на большой щит, лежащий у стены. Шепот ее прозвучал звонко, как звон капель в старинном бассейне.

Они оба опустились на корточки, разглядывая рисунок, изображенный на щите. На большом зеленом кресте в рамке, украшенной лилиями, помещался щит поменьше. Там в виде восьмерки, с зажатым во рту хвостом, красовалась змея, увенчанная золотой короной.

— Символ вечности, — прозвучал сзади голос Игоря Борисовича. Он тоже рассматривал щит. — Это герб Норденбергов. Герцогская корона на голове змеи указывает на титул хозяев замка. А вот, смотрите снизу на щите надпись: «Transire benefaciendo!» В переводе с латинского это означает — идти, творя добро. Вероятно, это девиз герцогов.

Павлик осторожно погладил поверхность щита. Пальцы ощутили шероховатость рисунка. Каждый слой краски рельефно выделялся.

— Нам, ребята, надо бы развести огонь в камине и обсушиться, — произнес Игорь Борисович. — Давайте поищем, что можно использовать здесь в качестве дров. Только прошу вас, будьте внимательны ко всем предметам, поскольку любая вещь может оказаться очень ценной для науки.

Дрова неожиданно нашлись сами. Под лестницей в небольшом закутке находился их склад. Просто удивительно, как этот склад дров сохранился за все прошедшее время.

Каждый, взяв по несколько поленьев, перенес их к камину. Игорь Борисович, аккуратно сложил в топке дрова вперемежку с листками бумаги из своей записной книжки и приступил к разжиганию огня. Кусочки бумаги быстро вспыхивали и сгорали, не успев поджечь все остальное. Наконец, слабый огонек охватил старое дерево, и спустя несколько минут в камине плясало веселое пламя. В зале сразу сделалось уютнее.

Игорь Борисович снял с себя рубаху и растянул ее на полке камина. Белая рубаха профессора за все время путешествия успела уже потерять свой прежний вид. На нее даже жалко было смотреть.

Павлик то же самое проделал со своей футболкой. Благодаря непромокаемой куртке Маргариты Филипповны, Юлино платье не замочилось. Но девочке пришлось снять и поставить сушиться мокрые кеды Павлика.

Из источника набрали воды в котелок и повесили над огнем кипятиться. Игорь Борисович выложил на стол из сумки оставшуюся банку тушенки, чай и три бутерброда. Это все, что оставалось из продуктов, приготовленных заботливой Маргаритой Филипповной.

Уставшие путешественники в ожидании чая пододвинули тяжелые стулья к камину и уселись на их твердые седушки, протянув ноги к огню.

— Как в добрые далекие времена, — с удовольствием произнес Игорь Борисович. — Мы с вами словно хозяева этого загадочного замка. Греемся у камина. Немного погодя будем есть прямо со стола самого герцога Норденберга.

Ученый тихо рассмеялся.

— Игорь Борисович, а почему здесь все так… ну как будто этот замок покинули не так давно? — спросил Павлик. — Стол, стулья. Вода бежит из источника. Нетронутый запас дров. Неужели после того, как жители замка покинули его, никто кроме нас сюда не заходил?

— Вполне возможно, Павлик. Ведь об этом замке науке до сих пор ничего не было известно. Я сам его вижу впервые и, надо признаться, еще никак не могу поверить, что это все не сон.

— А как вы думаете, Игорь Борисович, когда этот замок был покинут?

— Очень сложно сказать, Павлик. Наверное, где-то века полтора назад. А может быть и больше. Кстати, на стенах висят какие-то картины. Сдается мне, что это фамильные портреты владельцев замка. Мы можем пойти посмотреть…

— Игорь Борисович, — прервала ученого Юля. — В котелке вода уже закипела. Давайте посмотрим картины после чая.

— Вот! Сразу видно, кто настоящий хозяин замка, — рассмеялся ученый. — Давай, Павлик, неси заварку.

Устроившись за герцогским столом, сколоченным когда-то из прочной массивной древесины, путешественники совершили трапезу. После еды они вновь облачились в свои, уже сухие, вещи и пошли осматривать замок.

Глава 10

Профессор оказался прав. Это, действительно, были портреты. Их галерея начиналась слева от камина и уходила постепенно вверх вдоль лестницы, продолжаясь на втором этаже. Все картины покрывал толстенный слой пыли. На крайнем портрете, словно из тумана, тускло проглядывалось изображение человека. Оно как бы отделенное толщей времени всматривалось в глаза непрошеных гостей. В суровом взгляде рыцаря, закованного в латы и увенчанного металлическим шлемом с перьями и поднятым забралом, виделось превосходство и добродушие хозяина. Этот взгляд покорил ребят и профессора. Они долго молча стояли перед картиной. Наконец, ученый поднялся на цыпочки и счистил пыль с нижней части полотна. Там он обнаружил еле заметную надпись, выполненную латинскими буквами: Вильгельм Норденберг.

— Так вот он — легендарный Вильгельм! — воскликнул восторженный профессор. — Удивительно, но именно таким я его и представлял.

Игорь Борисович завороженно, подняв голову, всматривался в картину. Павлик посмотрел на него и ахнул: во взгляде ученого он заметил что-то очень похожее на… Он перевел свой взгляд на портрет. Сходство было потрясающим.

Мальчику захотелось сказать об этом профессору. Но он промолчал. Удивленный, он продолжил осмотр других портретов. Игорь Борисович и Юля последовали за ним.

К последней картине ученый вновь проявил большой интерес. На ней был изображен человек лет тридцати. Он беспечно восседал на коне. Слабая ухмылка слегка искривила его лицо.

— Фронкер Норденберг, — прочитал Игорь Борисович надпись внизу. — 1749 год. Кажется, припоминаю. Мы это имя встречали на могильном камне. И там, вроде бы, стояла дата смерти — 1758 год. Выходит, здесь он всего лишь за девять лет до своей кончины. Молод еще… И все, больше портретов нет. Выходит, этот Фронкер был последним хозяином замка, и с 1758 года род Норденбергов, похоже, прекратил свое существование. Если верить этим портретам и найденным нами надгробным камням.

И об этом ни одному ученому не было известно. Мы первые, кто узнал о существовании потомков Вильгельма. И вполне возможно, нас ждет еще много чего интересного. Так что, вперед, дорогие мои, по темным коридорам на встречу новым открытиям!

С таким патетическим восклицанием профессор продолжил осмотр замка, ведя ребят в темноту коридора второго этажа. Здесь он снова воспользовался фонариком Маргариты Филипповны.

Через несколько шагов коридор сделал поворот налево. Пройдя немного, путешественники увидели приоткрытую дверь справа от себя.

— Зайдем? — спросил Игорь Борисович.

— Давайте, — ответил Павлик.

Юля снова вцепилась в его руку. Мальчишка почувствовал ее холодные потные ладони. Он взглянул в лицо девочки.

— Не бойся, — прошептал Павлик.

— Ничего, все нормально, — ответила Юля. Видно было, как она подавляет в себе страх. Но вот, в ее глазах блеснула искорка любопытства, и лицо девочки преобразилось. Глаза с интересом забегали по сторонам вслед за лучиком фонарика, направляемого рукой профессора.

Судя по кровати, стоящей посередине, это была спальная комната. Кровать аккуратно застелена. Это немало удивило ребят и ученого. В дальнем левом углу фонарик выхватил из темноты невысокий шкафчик, а над ним… зеркало. При этом луч отразился и яркой вспышкой прошелся по глазам наших исследователей.

— Очень похоже на женскую спальню, — сделал резюме Игорь Борисович. Он продолжал ощупывать пространство фонариком. На стене над кроватью обнаружилось распятие, в нескольких местах по стенам — подставки для свечей. И все выглядело так, будто в замке еще вчера жили люди. Только толстый слой пыли говорил о том, что здесь уже давно никого не было.

Выйдя из спальни, компания направилась дальше. Вскоре в левой стене коридора появилось ответвление. Свернув в этот коридор, путешественники наткнулись на лестницу. Каменные ступеньки круто поднимались вверх, но не высоко. После этого, коридор соединился с другим, перпендикулярным ему, коридором.

— А теперь в какую сторону? — спросил темноту профессор. Он посветил фонариком вправо, потом — влево. В обоих случаях луч терялся в темноте.

— Ну… пойдем направо.

Снова повстречалась дверь. Открыв ее, друзья очутились в слабо освещенной через две бойницы комнате. Помещение сплошь заставлено сундуками и ящиками. Игорь Борисович, подойдя к одному из них, откинул крышку. Внутри он увидел в беспорядке скиданные склянки, пробирки, колбы. Часть этой посуды побита, и битое стекло находилось не только в ящике, но и похрустывало под ногами. Павлик нагнулся и открыл жестяную коробку, стоявшую около массивного сундука. В коробке он обнаружил какой-то порошок ярко-оранжевого цвета.

— Похоже, в этом замке кто-то усиленно занимался химией, — проговорил ученый. — Ты, Павлик, не смей ни к чему прикасаться. Кто знает, какие здесь вещества раскиданы. И, по-моему, нам лучше покинуть эту комнату.

Немного погодя, встретилась еще одна, на этот раз распахнутая, дверь. Любопытные путники заглянули и сюда.

Комната оказалась похожей на библиотеку. Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами. Правда, и здесь на полках находились кое-какие химические приборы. В центре комнаты стоял столик с наклоненной поверхностью, узкий, высотой по грудь. На поверхности столика лежала раскрытая книга, а рядом примостился подсвечник, весь покрытый расплавленным воском. Поверх книги лежало гусиное перо.

Профессор подошел к столику и осветил страницы книги фонариком. Мохнатая пыль толстым слоем прикрывала текст. Ученый, набрав побольше воздуха в легкие и вытянув по-смешному шею, сдул пыль. Теперь он увидел текст, напечатанный непонятными буквами. Что за язык? Неизвестно. Только на широких полях страницы ученый разобрал надпись, сделанную от руки на лоугеттском языке. Игорь Борисович перевел: «Дождись полнолуния. Меч возьми в обе руки. Направь его на восток. Произнеси: у-ху-та-ра-ран. Все, что произойдет дальше, напиши в этой книге на следующей странице. И еще, Юмм, не забудь перед всем этим поставить дату на полях. Злюукен.» Чуть ниже профессор увидел дату: 16 июля 1759 года. Эта приписка была сделана другой рукой, детской, как показалось Игорю Борисовичу.

— Вот, Павлик, еще одна дата. Выходит, после Фронкера здесь еще кто-то жил.

— Игорь Борисович, а что все это значит? — спросила Юля.

— Понятия не имею.

— Кстати, сегодня тоже 16 июля, — заметил Павлик.

— И тоже полнолуние, — вспомнила Юля. — Вчера мы с девчонками видели ночью полную Луну и рассказывали всякие страшные истории про оборотней и лунатиков…

Вдруг, Юля замолчала и насторожилась.

— Вы слышали? — прошептала она.

— Что? — удивился Игорь Борисович.

— Шаги.

Ученый вышел из комнаты и прислушался.

— Ничего не слышно, — ответил он спустя некоторое время. — Тебе, Юля, просто показалось. Наверное, стук капель дождя. Ну что ж, давайте возвращаться в каминный зал. Время идет, а нам надо еще вернуться до вечера назад.

Ребята покинули комнату и последовали за Игорем Борисовичем. Но не прошли они десятка метров, как Павлик воскликнул:

— Стойте! — его лицо отразило испуг. — Прислушайтесь.

В наступившей тишине явно был слышен стук. Но стук чего? Этот вопрос возник у каждого. Первым на него попытался ответить Игорь Борисович:

— Все-таки я уверен, что это капает вода. Ну, посудите сами, что же еще это может быть?

Его ответ вроде бы успокоил ребят, и они пошли дальше. Но вот, повернув в коридор, они услышали стук впереди себя, и теперь он был явно похож на стук каблуков о камень.

— Это шаги! — вскричал Павлик.

— Но чьи? — удивился профессор.

— А может это привидение? — испугалась Юля.

— Не может быть. Как привидение будет топать ногами? — постарался успокоить девочку Павлик, сам мало веря своим словам.

— Кто бы это ни был, — сказал Игорь Борисович, — Но нам надо продвигаться к выходу. Пошли.

Они тронулись дальше. Но скоро снова остановились. Шаги звучали не только впереди, но они еще и приближались к друзьям. И по мере приближения всеми, в том числе и профессором, овладевал страх. И вот Павлик не выдержал.

— Бежим, — крикнул он и бросился назад. Девочка и ученый последовали за ним. Наугад завернув в какой-то коридор, они уткнулись в стену.

— Тупик, — досадливо произнес Павлик.

— Ну вот, нам еще не хватало заблудиться, — проворчал Игорь Борисович.

— Тише, — прошептала Юля. — Вы слышите, оно идет сюда.

Действительно, шаги теперь, отчетливо слышимые, приближались к нашим путешественникам. Неожиданно для всех, из темноты донесся гулкий голос, эхом повторяющийся и, поэтому, не разборчивый:

— Го-го-чи-чич… Лик-лик… Па-лик-лик… Го-го… Ри-чи-ри-чи…

Прислушиваясь, Игорь Борисович произнес:

— Странно. По-моему, это не наш язык.

Его слова еще больше зарядили обстановку страхом. Преследующий путешественников незнакомец становился реальностью. Даже профессор начал думать, что они имеют дело с нечто, похожим на привидение. Ученый, Юля и Павлик стояли, прижавшись друг к другу, готовые увидеть самое страшное.

Немного погодя из темноты коридора донеслись более отчетливые слова:

— Игорь-горь-горь… Бори… чи-чи-чи… Павлик-лик-лик….

— Так это же наши имена! — воскликнул Павлик. — Он подслушал наши разговоры и знает, как нас зовут.

— Постой, постой, Павлик, — произнес Игорь Борисович. — Кажется этот голос мне знаком. Слушайте.

Все услышали совсем близко от себя шаги и отчетливо прозвучавший голос:

— Игорь Борисович!.. Павлик!..

— Сашка? — удивился Павлик.

— Сашка! Мы здесь! — закричал в темноту профессор. Он снова включил фонарик, и через пару мгновений друзья увидели настоящего Сашку, радостно кинувшегося к ним.

Глава 11

— Ох, как же ты всех нас напугал, — выговорил Игорь Борисович, после того, как друзья крепко обнялись и радостно поприветствовали друг друга. И тут у ученого возникло подозрение. Он строго спросил Сашку:

— Ты что же, до лагеря так и не дошел?

— Вы что, Игорь Борисович, — обиженно произнес мальчишка. — Я был в лагере, отдал вашу записку и отправился назад к вам.

— Ну, последнего пункта не предусматривалось. И все-таки, как же ты успел? Ведь, времени прошло не так уж и много, — Игорь Борисович посмотрел на свои часы. — Чуть больше двух часов. Как же ты смог успеть сбегать туда и обратно?

— Вы мне не верите? — Сашка исподлобья посмотрел на ученого. Плечи его опустились. Он отвернулся и, вдруг, неожиданно повернувшись обратно и широко раскрыв горящие глаза, воскликнул:

— Как два часа?! Это вы меня обманываете. В лагерь я пришел около трех. Там шел тихий час. Отдал записку Маргарите Филипповне. Она повела меня в столовую, заставила пообедать. Потом я отпросился у нее и побежал к вам. Не знаю, часов у меня не было, но, наверное, часа полтора я добирался до вас. Значит сейчас должно быть где-то пять или даже шестой час.

— Но на моих часах всего двадцать пять минут четвертого, — профессор придирчиво стал осматривать в позолоченном круглом корпусе часы на руке. Поднес их к уху, послушал. — Так, часы идут. Может быть, они намокли под дождем и, поэтому, стали отставать?

— Что-то я не понимаю. Разве был дождь? — удивленно спросил Сашка.

— А что, разве не было? — буркнула на него Юля.

— Не было, — совершенно серьезно произнес Сашка.

Друзья уставились на него с тенью недоверия в глазах.

— Одно из двух, либо ты врешь, либо нам причудилось, что мы намокли, — угрюмым голосом произнесла девочка.

— А ты бы помолчала! — взорвался вдруг Сашка. — Из-за тебя мне пришлось бегать, а теперь еще и задаешься. Ух, врезал бы сейчас тебе.

— Но, но, но! — строго воскликнул профессор. — Хватит ссориться. Вполне может быть, что туча прошла мимо лагеря, и, поэтому, Саша просто-напросто не попал под дождь.

Павлик для верности потрогал рукав рубашки друга. Он был совершенно сухим.

— Ты тоже не веришь? — укоризненно произнес Сашка и отдернул руку.

— Верю, — виновато сказал Павлик и добавил: — Выходит, что дождь уже закончился, раз ты сухой добрался до замка.

— О, это совсем легко проверить. Давайте выберемся на башню и, заодно, осмотрим окрестности, — предложил ученый.

Ребята хором подхватили: «Давайте! Пойдем!»

Но легко было сказать «пойдем». Однако куда именно идти — не ясно. Подгоняемые страхом, друзья запутались в лабиринте замка, и где они сейчас находятся, никто не знал. Да и схему самого замка никто из них даже приблизительно не представлял. Но отчасти по интуиции, а больше методом простого «тыка», они все же набрели на каменные ступеньки, круто поднимающиеся вверх. Коридор со ступеньками представлял собою спираль, и сомнений не было, что он вел к вершине башни. В подтверждение этому, ребята и ученый вскоре заметили, что сверху становится все светлее, и спустя пару минут их глазам открылось светлое прямоугольное отверстие. Первым в это отверстие проскочил Сашка, и следовавшие за ним услышали радостный возглас:

— Вот это да! Скорее сюда поднимайтесь!

Вслед за Сашкой на круглую каменную площадку выкарабкались Павлик, Юля и Игорь Борисович. Солнечный свет поначалу ослепил глаза. Но вскоре все смогли осмотреть то место, где они находились. Это была одна из сторожевых башен, стоящая в южном углу замка. С одной стороны друзья увидели внутренний двор, главную башню, куда они заходили в самом начале, а с другой — море, лежащее далеко, далеко внизу. Стена башни уходила отвесно вниз, срастаясь со скалой, которая возвышалась над морем. Если спрыгнуть с такой высоты в воду, то не надо никаких камней и никакого дна, чтобы разбиться. Это произойдет уже при ударе о водную поверхность.

— Устройство замка вполне типичное, — произнес ученый. — Сначала была построена главная башня, где находятся каминный зал и все жилые помещения. Она достаточно прочная, чтобы выдержать осаду. Но за ее пределами понадобилось размещать хозяйственные постройки, которые в свою очередь тоже требовали охраны. Поэтому, двор обнесли стеной, контур которой, как вы видите, имеет форму треугольника. По углам построили сторожевые башни. Две стены этого треугольника совершенно неприступные, поскольку вырастают прямо из прибрежных скал. А вот стена, обращенная к основанию мыса, вполне могла подвергаться штурму. Именно поэтому, перед ней выдолбили в скалах ров.

За пределами рва тянулся берег моря. Ребята и профессор посмотрели в ту сторону. По узкому мысу зеленая полоска леса уходила на запад и срасталась с обширным зеленым массивом. Над горизонтом уже склонялось оранжевое солнце, подкрашивая в огненные тона плоские вытянутые облака.

Неожиданно, молчавший до этого Сашка воскликнул:

— Смотрите туда! — он указал рукой на противоположный берег залива. — Лагеря не видно!

Действительно, по всей береговой линии тянулся один только лес. И то место, где должен располагаться лагерь, тоже покрыто густой зеленой шапкой леса. Никакого даже намека на строения. Все девственно, как на необитаемом острове.

— Какая-то галлюцинация! — пораженный увиденным, произнес профессор.

— Но не может же она быть у всех сразу, — сказала Юля. — Я где-то читала, что такого не бывает.

— А я читал, что бывают массовые психозы, когда всем слышится или видится одно и то же, — вставил Павлик.

Как бы там ни было, но наших друзей окружала другая реальность. И от этого каждому из них становилось как-то не по себе. «Замок исчезает и появляется», — вспомнилось Игорю Борисовичу. — «Тогда я не поверил этому, думая, что Сашка специально приукрасил свою историю. Но сейчас вижу, что исчез целый лагерь». Игорь Борисович зашагал взад и вперед по площадке башни. Павлик и Юля отошли в сторону, чтобы не мешать ученому. Они, молча глядя на противоположный берег, оставшийся без лагеря, каждый внутри себя, «переваривали» случившееся. Один только Сашка, по-видимому, не предавал большого значения исчезновению лагеря. Он продолжал сверху изучать местность, облокотившись о каменное ограждение башенной площадки. Мальчишка заметил, что прибрежные скалы около замка образуют небольшую лощину, по которой можно спуститься на пляж, растянувшийся вдоль берега. Со стороны лагеря этот пляж не был заметен, но… Тут Сашка напряг зрение и спустя полминуты схватил за руку профессора и произнес:

— Посмотрите туда, на пляж! Видите? Там кто-то идет.

Действительно, по пляжу перемещалась крошечная точка. Она двигалась в сторону замка. Через некоторое время точка превратилась в фигурку человека.

— Давайте спустимся, и пойдем ему навстречу, — предложил ученый. — Может он нам что-то объяснит.

Выход на этот раз нашелся неожиданно. Он вывел наших путешественников во двор замка. Они прошли ворота и, к своему удивлению, увидели… мост. Тот самый мост, который был разрушен, а теперь целый и невредимый соединял обе стороны рва.

Не доверяя своим глазам, Игорь Борисович велел ребятам оставаться на месте, а сам осторожной поступью прошелся по мосту. Все в порядке — мост оказался настоящим.

Понадобилось совсем немного времени, чтобы спуститься с плоскогорья к пляжу. От недавнего прилива песок был сырой. На нем тут и там попадались оставленные морем ракушки, медузы и многочисленные водоросли. Не обращая на них внимания, дети и ученый направились вдоль берега навстречу приближавшейся фигурке человека. Сейчас все видели, что это был мальчишка. Его длинные золотистые волосы развевались на ветру. Большая холщовая куртка балахоном висела на нем. В правой руке что-то виднелось цветное.

Друзья прибавили шагу. Мальчишка, видимо заметив их, тоже пошел быстрее. Неожиданно, Сашка судорожно схватил за руку Павлика.

— Видишь?! Вы видите?! У него в руке!.. Это же венок! Мой венок!..

И он, сорвавшись с места, побежал навстречу незнакомцу.

Глава 12

Сашка не добежал до мальчишки несколько шагов и остановился. Тот, в свою очередь, тоже прекратил бежать. Вытаращенными глазами он смотрел на Сашку. Но, спустя мгновенье, лицо его просияло, взгляд заблестел, и мальчишка протянул венок, тот самый, что несколько дней назад был отпущен в море. Сашка осторожно взял это переплетение цветов и тихим голосом произнес:

— Ты мой друг?

Мальчишка кивнул, а в сознании у Сашки прозвучало звонкое «Да».

— Ур-ра! Ты мой друг!!! Значит, Витя был прав! — радостно заорал Сашка, хватая руку незнакомца. — Меня зовут Сашкой! А тебя?

В ответ прозвенело: «Я знаю. А меня — Юмм». Но губы незнакомого мальчишки не шевелились. Он только улыбался.

Глаза Сашки от удивления расширились. Он тихо, почти шепотом произнес:

— Ты как со мной говоришь?

— Мысленно, — прозвучало снова, и Юмм залился звонким смехом.

Тут подошли Игорь Борисович, Павлик и Юля. Сашка представил их своему новому знакомому и рассказал про то, каким странным образом общается с ним Юмм.

— А ты можешь говорить с нами по-настоящему, с помощью рта? — спросил мальчишку ученый. На его вопрос прозвучал звонкий мальчишеский голос:

— Нет. Я не знаю вашего языка.

— Но ведь ты же читаешь наши мысли? А мы слышим твои.

— Да. Каждый из нас слагает мысли на своем языке. Но они понятны каждому из нас, поскольку это сигналы, передающие информацию, не зависящую от конкретного языка. Например, я подумал, проговаривая мысль своими словами, мозг перевел ее на универсальный код и передал каждому из вас. Ваш мозг, получив мою мысль, преобразовал ее в понятные для вас слова. Вот они и звучат в ваших ушах. Но это все работа вашего мозга.

— А какой же твой родной язык?

— Лоугеттский, — ответил голос Юмма.

— Как, ты говоришь на лоугеттском языке? — восторженно переспросил профессор. — А ну-ка, скажи что-нибудь. Мне это будет очень интересно услышать.

— Лаахорта ду бенетта лю сигалла дерра франд, — произнес Юмм. А в головах профессора и ребят прозвучало:

— Я очень рад, что встретил новых друзей.

Все дружно засмеялись. Юмм понравился компании. Его ясные голубые глаза выражали искренность и неподдельный интерес к новым людям.

— Откуда вы? — задал он мысленный вопрос.

— Из замка, — раздалось со всех сторон.

— Я это знаю. А откуда вы вообще?

Этот вопрос поставил всех в тупик, даже ученого. Мало того, что и так произошло много непонятных событий, и друзья жаждали узнать объяснение всему происходящему, так им задают еще вопросы, казалось, совершенно бессмысленные.

— Откуда вы? — повторил Юмм.

— Мы не знаем, что ты хочешь получить в ответ, — начал Игорь Борисович. — Если тебя интересует, где мы живем, то вот, пожалуйста, все мы из города Еловграда. Ребята приехали на лето в пионерский лагерь, отдохнуть. Я — профессор университета, приехал прочитать ребятам лекцию.

— Я не знаю такого города, — произнес Юмм.

— Еловграда?

— Да. Что это за город?

Надо признаться, что такого вопроса никто не ожидал. Опять наступила пауза. И тут Юля вдруг закричала:

— Послушайте! Вам не кажется странным, что он, находясь рядом с крупным городом, даже не знает его названия? А этот вот способ общаться с помощью телепатии? Не инопланетянин ли он, принявший облик человека?

Ее слова взволновали остальных. Ребята как-то по-особому начали приглядываться к Юмму.

— Успокойтесь, — зазвучал еще звонче голос мальчишки. — Я вовсе никакой не инопланетянин. Я, как и вы, родился на Земле. А в том, что я не знаю вашего города, нет ничего удивительного. Хотя сам удивлен. Но не этому. А другому. И вы, я надеюсь, поможете мне во всем разобраться.

— Послушай, Юмм, — произнес профессор. — Я еще пока не знаю, в чем ты хочешь разобраться. Но у нас тоже есть вопросы, и мы думали, что ты поможешь нам их разрешить.

— Вас интересует замок? — спокойным голосом спросил Юмм.

Ребята переглянулись.

— Да, — ответил за всех Павлик. — Ты шел к нему и, наверное, что-то о нем знаешь.

— Знаю, — коротко произнес Юмм.

— Тогда давайте вернемся в замок, и Юмм нам все расскажет, — предложил Игорь Борисович.

Вся компания направилась обратно к замку.

— Спрашивайте, — сказал Юмм, пока они шли.

Игорь Борисович долго не знал с чего начать. Наконец, он произнес:

— С тех пор, как мы ступили за ворота замка, с нами произошел ряд странных событий. Первое, что нас удивило, это изменение хода моих часов. Когда мы находились на кладбище Норденбергов, Сашка отправился назад в лагерь, а мы — к замку. Потом Сашка вернулся. С того момента по моим часам прошло около двух часов. А для того, чтобы сбегать туда и обратно, необходимо часа четыре, не меньше. Нам показалось это очень странным. Но потом я подумал, что у меня испортились часы. У тебя, Юмм, нет часов?.. Очень жаль. А на моих сейчас… Что?.. Уже девятый час?!

Игорь Борисович испуганно глядел на циферблат. Затем посмотрел на небо: солнце опускалось к горизонту.

— Неужели… Неужели прошло столько времени? — с трудом выговорил ученый. — Ведь, когда мы находились в замке, было около четырех!

— Не беспокойтесь, — отозвался Юмм. — Это легко объяснимый эффект — замедление и ускорение времени.

— Слушай, Юмм. Я ничего в этом не понимаю. Но я вижу, что уже наступает поздний вечер, а мы еще не вернулись в лагерь.

— К сожалению, я не знаю, где находится ваш лагерь, — ответил Юмм. — Но вы не рассказали о других странных событиях.

— Какие сейчас могут быть события, если у нас нет времени на все эти разговоры! — беспокойно заговорил Игорь Борисович.

— Но ведь вы хотите, чтобы я помог вам, не правда ли?

— Да, Юмм. Но чем же ты можешь нам помочь?

— А хотя бы тем, что могу вернуть вам упущенное вами время.

Ребята и ученый удивленно взглянули на Юмма.

— Время? — переспросил Павлик.

— Ну, что-то в этом роде.

— Нам не до шуток, Юмм, — строго произнес профессор.

— Ну, хорошо. Скажите, где находится ваш лагерь?

— Э-э, вообще-то он должен находиться там, — ученый махнул рукой на противоположный берег. — Но почему-то, его сейчас там не видно. И вообще, все как-то изменилось. Откуда-то взялся этот пляж. У замка появился мост, который был до того разрушен…

— Как это разрушен?! — перебил профессора Сашка. — Я входил в замок по мосту.

— Выходит, у нас с Юлей и Павликом была галлюцинация, и мы не увидели моста?

— Нет, это не галлюцинация, — твердо произнес Юмм. — Это обыкновенное смещение пространств.

— Извините, чего смещение? — переспросил ученый.

— Пространств. Когда вы переходите из одного пространства в другое, то рядом находящиеся предметы могут и не измениться. Но изменяются объекты вокруг. И чем дальше они находятся от точки смещения, тем больше они изменяются. Меняется также ход времени. Могут даже изменяться привычные физические законы.

Ребята и профессор не переставали удивляться словам Юмма.

— Да это просто фантастика какая-то, — проговорил ученый.

— Фантастично то, что еще не известно, — философски изрек Юмм.

Тем временем вся компания вновь подошла к воротам замка. Игорь Борисович, как и в прошлый раз, недоверчиво прошел по мосту. А затем, нагнувшись, потрогал его руками.

— Я как во сне, — только и смог выговорить он.

* * *

Друзья вошли в каминный зал. Здесь все было так, как оставили его профессор, Юля и Павлик. Их сумка и вещи лежали на столе.

Решили, раз время уже упущено, никуда не спешить и приготовить чай. Из продуктов другого ничего не оставалось. Пока вода в котелке закипала, все уселись вокруг камина, и Игорь Борисович продолжил разговор с Юммом:

— То, что ты говоришь, Юмм, очень интересно, но малопонятно. Вся эта информация не дает ответа на вопрос: что нам делать дальше? К тому же, мне непонятно, какое отношение к этим «смещениям пространств» имеет замок, в котором мы сейчас все находимся. А еще мне интересно знать, откуда ты сам взялся.

Юмм некоторое время молчал. Он долго смотрел на огонь, не обращая внимание на только что сказанные профессором слова. Казалось, он совсем позабыл о существовании ученого и ребят. А они тоже притихли, ожидая ответа. В наступившей тишине слышался треск сгораемой древесины в очаге камина. Да звон капель в источнике.

Наконец, лицо Юмма преобразилось. Мальчик обвел взглядом присутствующих и обратился к ученому:

— Игорь Борисович, прежде чем начать свой рассказ, я хочу задать вам несколько вопросов. Я думаю, они не будут слишком сложными.

Профессор кивнул в ответ.

— Скажите, пожалуйста, какой сейчас год?

— 1987-ой, — удивленно произнес Игорь Борисович.

— А зачем вы пошли к этому замку?

— Видишь ли, Юмм. Я ученый, историк. Занимаюсь изучением истории нашего края — Еловградской области. Мне много чего не известно из того, что происходило в прошлом. К примеру, я знаю, что был такой рыцарь Вильгельм Норденберг, но до настоящего момента я не знал, где находился его родовой замок. И вот, пожалуйста, не далее как вчера вечером я случайно вижу на мысу этот замок. Конечно же я не мог не пойти сюда, чтобы выяснить: что это за замок. Сначала я сомневался. Но когда пришел, то убедился — это действительно замок Норденбергов.

— Скажите, Игорь Борисович, а вот город Еловград, как вы его называете, всегда носил такое название?

Тут в глазах ученого вспыхнула едва заметная искорка. Все факты этого странного знакомства с Юммом молниеносно пронеслись в его сознании: мальчишка знает только лоугеттский язык; не знает нынешнего названия города, но спросил, не имел ли этот город другого названия; старомодная одежда и… о, Господи, надпись в книге, что была обнаружена в библиотеке замка! Там стояло имя «Юмм» и дата 16 июля 1759 года.

— …Игорь Борисович, ответьте, — донеслось до ушей профессора.

— Ах, да, да, — отозвался ученый. — Извините, задумался. Да, Юмм. Город Еловград назывался раньше Йеллоклендом.

— Так я и думал! — вырвалось у мальчишки. — Теперь мне все ясно. Теперь я смогу вам все рассказать.

Глава 1

Девятый день обитатели Норденбергского замка ходили в трауре. Их не раз посещал бургомистр города Йеллокленда Дорвал. Он хлопотал по устройству слуг умершего хозяина. Покойный Фронкер Норденберг был слишком самоуверен и не спешил в свое время оставить завещания. Однако он ошибся. Смерть подкараулила его совсем еще молодого, и не дала возможность что-либо исправить. Замок оказался бесхозным. По закону герцогства он мог принадлежать только родственникам Норденбергов. А пока таковых не нашлось, вся прислуга замка оставалась без хозяина, а значит и без жалованья. Поэтому, Дорвал предпринимал все меры, чтобы найти для них работу в городе.

Сегодня его бричка показалась рано. Еще не было восьми утра, как в ворота замка раздался стук. Дворецкий Хорц — высокий крепко сложенный старик в потертой ливрее, вышел впустить гостя.

— Как дела, Хорц? — спросил бургомистр, спрыгивая с коляски.

— Спасибо, господин Дорвал, у нас все в порядке.

— А у меня для вас хорошие вести. Господа Сторманы и Бигуэнсы берут к себе шестерых слуг. О девочках Мэри я позаботился, и они смогут работать в муниципальной больнице сестрами. Жилье для них я подыскал. Ну а ты, Хорц, как мы и договаривались, остаешься здесь дворецким. За замком нужен присмотр. Муниципалитет будет выплачивать тебе жалованье две тысячи йеллоков в год. По-моему, не плохо, а, Хорц?

— Благодарю вас, господин Дорвал.

— Твоя супруга Агиста — хорошая кухарка. Ее не прочь взять к себе господин Ларкен. Но тебе самому решать: с тобой она останется или переедет работать в город. Там бы ей неплохо платили.

— Я подумаю, господин Дорвал.

— Ну, что еще? Вроде бы все. Да, на все эти места можно приходить уже сегодня. Пусть люди сходят, посмотрят. Слуги герцога пользовались всегда хорошей репутацией, и их готовы взять на работу без лишних разговоров.

— Спасибо, господин Дорвал. Вы пройдете в дом?

— Нет, нет, Хорц. Тысяча извинений, но я спешу. У меня еще дела. Всего хорошего, — выкрикнул бургомистр, запрыгивая в бричку и уносясь за ворота замка.

Весть о том, что найдены хорошие места, обрадовала прислугу. Плотник Милл и служанки Томми и Нота недолго собирались. В этот же день, еще до обеда они, набив чемоданы и котомки, отправились в город. Остальные начали готовиться к переезду с тем вдохновением, которое наступает, когда хочешь поскорее покинуть осиротевший дом.

Хорц помогал собирать вещи тете Мэри (так ее все тут звали) — уже пожилой, дородной служанке, которая пережила три поколения Норденбергов. Он так же, как и она, родился в доме этих господ и служил им всю свою жизнь. Для Мэри и Хорца замок был родным домом. Поэтому, с ностальгической грустью укладывала свое добро Мэри, то и дело, утирая передником непрошеную слезу.

А вот дочки ее: Анфиса, Лиза и Мариетта — очень обрадовались перемене обстановки. Они скучали за стенами старого замка, куда редко заезжали молодые мужчины, немало интересовавшие, между прочим, засидевшихся девушек.

К вечеру замок опустел как гнездо после летних птиц, улетевших на юг. Остались в нем только Хорц да его верная жена Агиста, не пожелавшая покинуть мужа ради больших денег.

— Ничего, проживем и на мое жалованье, — сказал ей дворецкий, крепко обнимая уже не молодую супругу.

Он по привычке отправился осматривать: все ли закрыты двери и ворота. Солнце уже закатывалось за горизонт, блестя последними лучами в темных стеклах узких окон-бойниц. Вечерний бриз развевал на башне приспущенный флаг Норденбергов. Дворецкий остановился посреди двора, обводя глазами опустевший и притихший дом. Только крик черного воронья нарушил тишину. Хлопая крыльями, стая слетела с крыши башни и опустилась на скалы. Снова все стихло.

— Эх, — вздохнул дворецкий и хотел уже уходить в дом, как услышал негромкий стук в ворота.

— Кого еще несет на ночь глядя, — проворчал Хорц, направляясь к выходу из замка.

Когда тяжелый замок проскрипел, открываясь, и створки ворот раздвинулись, Хорц увидел перед собой человека с посохом. Грубая черная одежда свисала с плеч незнакомца. Лицо человека скрывал глубоко накинутый капюшон. Через правое плечо перекинута потрепанная котомка.

— Здесь нет приюта для нищих, — недовольно проговорил дворецкий.

Ни слова не говоря, странник откинул капюшон и, посмотрев в глаза старому слуге, надтреснутым голосом спросил:

— Ты не узнаешь меня?

Хорц вгляделся в изборожденное морщинами лицо. Что-то показалось ему в нем знакомым, но что?

— Нет, — произнес дворецкий.

Тогда незнакомец сказал:

— Я — Злюукен Норденберг.

* * *

В семье их было трое. Старший — Сильвер, средний — Злюукен и младший — Фронкер. Отец их — Густав, готовил детей для государственной службы. Хоть герцогство Норденберг и приняло еще при прошлом правителе республиканский строй правления, герцог являлся главой государства и главнокомандующим армией. Правда, он мог сложить с себя эти обязанности в пользу премьер-министра и министра по обороне. Но Густав сам занимался политикой, и хотел, чтобы ей посвятили свои жизни его дети.

Нечего и говорить, воспитанию отдавались лучшие силы семьи. Мать мальчиков — герцогиня Селена сама лично давала уроки по этикету. Для обучения детей разным наукам и языкам наняли лучших преподавателей Йеллокленда.

Поначалу никто не замечал повышенного интереса у Злюукена к алхимии. Учитель, преподававший естественные науки, с большим удовольствием отвечал на частые, порой неразрешимые вопросы своего ученика, касающиеся в основном области химии и физики. Но любопытство мальчика не могло ограничиться только ответами педагога. Злюукен начал ставить опыты. Первый опыт он провел в сарае, где хранилось сено для лошадей. Непредусмотрительный мальчишка соединил в склянке, утащенной у преподавателя, какие-то две жидкости, подсыпал к ним порошка и обнаружил, что смесь сама стала нагреваться. Он поставил колбу с химикалиями на пол и, отойдя от нее шагов на пять, начал вести наблюдение. Наблюдать, правда, пришлось не долго. Через минуту колба взорвалась, в результате чего сгорело все сено вместе с сараем.

Злюукен тогда отделался легкой поркой. Но опытов не прекратил. В подвалах замка он обнаружил пустующую комнату, где устроил себе лабораторию. Два года он сохранял в тайне ее существование. В семье было не принято заниматься алхимией, поскольку это связывалось с колдовством и ересью. Поэтому, мальчишка боялся разоблачения. Наконец, оно произошло.

Однажды, отец, с какой-то стати, обходил подвальные помещения замка. Очевидно, они с дворецким проверяли наличие свободного места для хранения будущего урожая, так как дело было ранней осенью. Заглядывая в каждую комнату, они зашли и в лабораторию Злюукена. Там они застали его как раз за очередным опытом. Нет необходимости описывать гнев отца, поскольку он был неописуем. Густав одним махом смахнул все пробирки и колбы со стола на пол. Послышался звон разбивающихся стекол. Злобно глядя на сына, отец вышвырнул его из комнаты, разражаясь жуткими ругательствами.

Напрасно потом мать умоляла герцога смилостивиться над мальчиком. Отец оказался непоколебим в своем решении — выгнать Злюукена из замка, из семьи. В глазах благородного Густава сын опозорил честь рода, поэтому не достоин носить титул герцога.

Таковы были нравы.

* * *

Спустя много лет Злюукен вновь стоял у ворот родного дома. Постаревший дворецкий — свидетель той неприятной сцены, растерянно глядел на него.

— Извините, господин Злюукен. Я вас совсем не узнал… Да что же это я. Входите, входите в дом.

Хорц с учтивым поклоном впустил Норденберга в ворота.

— А это и не мудрено. Прошло столько лет, и мы все изменились. Вот и у тебя уже походка не та… А это что же, прислуга уже вся легла спать? Что-то я света не вижу в окнах их комнат.

— Нет. Сегодня все покинули замок. Уехали работать в город. Вы ведь, наверное, знаете, что наш хозяин, господин Фронкер умер.

— Да, знаю. Вот поэтому я и вернулся. Ведь больше некому претендовать на этот замок. Не так ли? — при этих словах Злюукен как-то недобро усмехнулся уголком рта.

— Да, ваша светлость.

Они вошли в каминный зал. Злюукен устало сел на первый попавшийся стул.

— Вам принести ужин, ваша светлость?

— Да, Хорц, если это только возможно без кухарки.

— О, мой господин, Агиста осталась со мной и непременно обслужит вашу светлость.

Учтиво поклонившись, дворецкий вышел. Злюукен осмотрел комнату. Все выглядело по-прежнему. Только грустный траурный налет присутствовал на каждой вещи. Полумрак зала и непривычная тишина делали неуютным его родной дом.

Через три минуты вернулся дворецкий, неся на разносе похлебку и кувшин с вином.

— Извините, мы никого сегодня не ждали. Поэтому, я вам даю все, что осталось от нашего скромного ужина. Но если ваша светлость пожелает…

— Нет, нет, Хорц. Я буду очень рад и тому, что ты принес. За годы скитаний я привык к любой пище. Я даже могу целыми днями не есть.

Дворецкий стоял рядом, обслуживая хозяина.

— Очень жаль, ваша светлость, что прислуга так рано уехала, — проговорил он. — Но можно будет завтра сообщить в городе о вас, и слуги вернутся. Некоторые не очень хотели покидать замок.

— Нет, Хорц. Прислуги мне не надо. Вы вдвоем с Агистой вполне сможете справиться с хозяйством. Я не прихотлив… А сейчас приготовь мне комнату. Я очень устал.

Глава 2

Появление Злюукена Норденберга обрадовало бургомистра. Правительство герцогства возложило на него обязанности по управлению имуществом потомков легендарного Вильгельма до появления законного наследника.

Старший сын Густава Норденберга — Сильвер, еще во время правления своего отца по исполнению двадцати пяти лет занял