Читать онлайн Чердачная история бесплатно
На чердаке большого старого дома было всегда сумрачно. Лишь в ясную погоду сквозь пыльное окошко пробивались по утрам солнечные лучи, освещая старинные стулья, комоды, сундучки, картины, ящики с книгами… Вещи были хорошие, поэтому когда ими переставали пользоваться, их не выбрасывали, а отправляли на чердак.
Внизу, в комнатах, некоторые из них никогда и не встречались, но здесь все перезнакомились и часто тихо беседовали, вспоминая давние дни. Всегда молчали лишь старинные часы с остановившимися стрелками, хотя вот им-то как раз и было что порассказать. Они были привезены из Швейцарии и больше ста лет украшали главную гостиную дома.
Напротив молчаливых часов стоял диван, укрытый серым парусиновым чехлом. На нём лежал кожаный чемодан с множеством наклеек. За диваном пряталось ещё несколько чемоданов. Самый маленький был приоткрыт и из него выглядывал медвежонок Топка.
Некоторые обитатели чердака помнили те времена, когда дочь хозяина была маленькой, а старый хозяин был ещё совсем не старым и жизнь в доме била ключом. Тогда и большой диван был новым и модным. Вместе с часами и блестящим роялем он занимал почётное место в большой гостиной. О, этот диван знал множество историй о людях, которые жили в доме и о тех, кто приходил сюда в гости. Сколько разговоров он слышал, сколько тайн было ему известно! Но он умел держать язык за зубами и никогда не выдавал чужих секретов.
А вот чемодан c наклейками любил поболтать.
Большую часть жизни он провёл в путешествиях, о которых часто рассказывал обитателям чердака. Чемоданчик, в котором сидел медвежонок, с замиранием сердца слушал истории старшего брата. Ещё бы, тот объездил полмира! Его потёртые бока были оклеены бумажками, и ещё можно было прочесть названия стран и городов, в которых побывал старый путешественник, гостиниц, где он останавливался.
– Лучше всего ездить поездом, – объяснял друзьям чемодан. – Когда летишь самолётом или едешь в автобусе, там такая теснота, ни вздохнуть, ни охнуть! Все сумки, саквояжи, чемоданы и даже старые мешки заталкивают в одно багажное отделение. А вот когда едешь поездом, это совсем другое дело. Лучше всего, когда тебя кладут не под лавку, а на багажную полку. Сверху всё хорошо видно и слышно. Столько нового узнаёшь! И рядом может оказаться хорошенькая сумка или солидный чемодан, c которымможно всю дорогу беседовать. В приятном обществе время летит незаметно.
Последний раз я ездил в Англию. Там уважают настоящих путешественников. Даже толстенные саквояжи, увидев мои наклейки, уступали дорогу. И гостиницы там хорошие. Чемоданы развозят на тележках, в комнатах кладут на специальный столик, для чемоданов есть и специальное место в шкафу… Это вам не Африка, где мне, ох как досталось! Я рассказывал вам о своём путешествии в Африку?
Конечно, чемодан прекрасно помнил, что рассказывал, и не раз, но хотел удостовериться, что эта история не надоела слушателям.
– Рассказывал, но ничто не мешает нам послушать об этом ещё раз, – скрипуче отзывался комод или один из стульев.
Почти все обитатели чердака, никогда не покидали дома, а потому с удовольствием слушали рассказы путешественника снова и снова.
– Вначале мы – я, хозяйская палатка и ружьё в брезентовом чехле, – летели в самолёте. Они всё рассуждали об охоте, но я в разговоре не участвовал. Я не знал, что такое охота, а чего я не знаю, о том не говорю. Они же просто нарадоваться не могли тому, что едут на эту самую охоту. Слушая их я уже, было, подумал, что это будет приятное путешествие, но как же я ошибался! После нескольких часов лету в прохладе, нас довольно грубо вытащили из самолёта и бросили в кузов большой машины. Оказалось, что на самолёте мы проехали только часть пути, а дальше нужно ехать на автомобиле. Дорога была ужасная. Надо сказать, что у меня хотя и грубая, но довольно чувствительная кожа, и я не переношу жары. Там же стояла самая настоящая африканская жара, а от тряски у меня разболелись бока. Ящик с консервами толкал меня своим грубым ребром на каждом ухабе. К счастью, на одном из крутых поворотов его отбросило в сторону, иначе к концу пути он исцарапал бы мне весь бок. Я вздохнул с облегчением и вскоре задремал, а когда очнулся, обнаружил, что меня потеряли!
Я лежал на боку один-одинёшенек посреди пустыни. По мне бегали ящерицы и какие-то пауки, а солнце пекло так, что кожа, казалось, вот-вот лопнет. Хорошо что наступила ночь и стало прохладнее.
Я был в отчаянии. От того, что меня потеряли. От того, что все хозяйские документы лежали в моём кармане, а хозяин был уже где-то далеко. Как он будет возвращаться домой без меня и документов? Ни в один самолёт никого не посадят без паспорта. Даже нам, чемоданам, привязывают к ручке специальные талоны, такие чемоданные паспорта. И потом, мы столько лет вместе, нас связывала крепкая дружба, неужели он не вернётся за мной? Подул ветер, стал заметать следы машины. Вскоре и я был уже наполовину занесён песком. Ну, что ж, судьбу, как и хозяина, не выбирают, грустно думал я. Надо смириться. Возможно, через много лет меня найдут какие-нибудь другие путешественники…
Но хозяин был не из тех, кто оставляет друзей посреди пустыни. Следующим утром он вернулся за мной.
– Да, – согласился диван, – наш хозяин замечательный. Нам повезло, что мы провели с ним бок о бок наши лучшие годы. Бывало, после обеда он устраивал свою спину поудобнее на моей спинке и читал газеты или книги. А по вечерам к нему приходили гости. Он любил гостей. И его все любили. В доме бывали разные люди. Одни читали вслух свои стихи. Другие играли на рояле. Жив ли он, мой старый друг? Иногда кто-то из гостей красиво пел. Как же назывались эти песни?
– Романсы, – подсказал шкаф. – А хором пели другие песни, народные. И ещё часто что-то обсуждали, спорили…
– И пили чай, – вступил в разговор круглый столик. – Это была настоящая жизнь!
– Да, – согласился диван. – Собиралось иногда до двадцати человек и каждый гость норовил посидеть на мне. Говорили, что я самый удобный и красивый диван в доме.
– А я вмещал огромное количество книг, – проскрипел шкаф. – И старинных и новых. В каждой из них какая-нибудь история. Или сказка. Или научная статья. Книги о животных переполняли рисунки, а в справочниках было много формул и таблиц. Но самые важные книги, скажу я вам, это энциклопедии. В них собраны все знания мира. И я хранил все эти книги. Часто те, кто интересовался моими сокровищами, хоть на минутку, но задерживался около меня, перелистывая страницы. Часть книг всё ещё хранится во мне, вот только никто не приходит, чтобы взять их и почитать, хотя в них столько полезного!
– Похоже, людей уже ничего не интересует, – крякнул сундук. – Я храню много одежды. И она тоже никому больше не нужна.
– Да, – отозвалось зеркало в резной раме, – когда-то много раз за день я отражало удивительно красивые наряды и хозяйки и приходящих к ней в гости женщин. Все они до сих пор в моей зеркальной памяти…
Диван в ответ только вздохнул. Что тут говорить – жизнь прошла. Что впереди – неизвестно. И другие обитатели чердака думали о том же.
– Скорее всего, – сказала старая коробка с ёлочными игрушками, – в один прекрасный день нас просто выбросят на помойку, как поступили с ёлкой, бусы и украшения c которой теперь лежат во мне. Если только не изрубят и не сожгут в кухонной печи…
– Глупая! – крикнул белый столик с пластмассовой крышкой, который последним прибыл на чердак и стоял у самой двери, в отдалении от других. – В кухне давно нет никакой печи! Там стоят газовые и электрические плиты с духовками и грилями. Из-за одной такой модной красавицы меня и сослали сюда, отдали ей моё рабочее место. Хотя я вполне мог бы ещё поcлужить. На меня можно поставить, например, микроволновку. А в моём верхнем ящике прекрасно могли бы храниться ножи, вилки и ложки. Я еще новый и крепкий! И мой верх покрыт самым прочным пластиком!
– А мы дубовые и сделаны на века, – с достоинством произнёс пузатый комод. – Мы все служили не одному поколению людей. И, может быть, ещё послужим.
– Вы отстали от жизни, – сказал белый столик. – Не хотите понять, что никто из вас уже никогда никому не пригодится.
– Хозяин ещё вспомнит о нас, – сказал сундук с резной крышкой. – Если вы говорите о старом хозяине, то он уже умер, – перебил его столик. – И хозяйка уже очень стара и почти не выходит из дому. Я слышал, как она говорила, что после её смерти дом перейдет к её внучке. Только вот что я вам скажу, внучка эта сюда никогда и не приезжает. Так что вряд ли она захочет жить в этом доме. Скорее всего, дом продадут, а вас отдадут каким-нибудь беднякам. В лучшем случае.
Все замерли, сражённые новостью, которую сообщил им белый кухонный столик. Старый хозяин умер! Вот почему теперь так тихо в доме и много лет уже никто не поднимается на чердак.
Но вот в одно ясное утро, – а оно, несомненно, было ясным, потому что несколько солнечных лучей прорезали пыльный сумрак, – на лестнице, ведущей на чердак, послышались голоса и через мгновение дверь распахнулась. Щёлкнул старый выключатель и пространство в центре залил тусклый свет электрической лампочки. У входа стояли двое.
– Какой огромный чердак! – воскликнул звонкий голос. – Я никогда здесь не бывала.
Вещи затаились. Кто эта незнакомка? Зачем забралась сюда, что ей нужно в их сонном царстве? Прошла к зеркалу, провела пальцем по пыльному стеклу. Потом повернулась к сундуку, открыла его… Cундук недовольно заскрипел – зачем попусту беспокоить дорогие старинные наряды?
– Твоя мать не любила этот дом, – послышался голос старой хозяйки. – Считала его слишком большим и неуютным. Она редко здесь бывала. И тебя редко привозила.
– Мне жаль, бабушка.
– О чём жалеть? Что было, то прошло. Теперь это твой дом. Ты уже взрослая, можешь сама сюда приезжать, хотя бы на каникулы…
– Нет, я не буду сюда приезжать на каникулы, – отозвалась внучка.
– Напрасно, – вздохнула старая хозяйка. – Этот дом, хотя и старый, но удобный.
– Я вижу. И потому не на каникулы буду сюда приезжать, а буду в нём жить!
– Твоя мать всегда хотела жить только городе.
– Ты сама говорила, что я больше похожа не на неё, а на деда, коллекционера и путешественника, – засмеялась девушка. – Ох, сколько здесь разных разностей! Чего только нет!
– Да, – согласилась хозяйка. – Много всего накопилось.
– Какой чудесный диван!
– Очень старый. Не садись, на нём много пыли.
– Ничего страшного, – девушка отогнула угол чехла, уселась и погладила круглый подлокотник. – Наверное, этот диван хранит много секретов.
Разумеется, я много чего знаю, польщено скрипнул в ответ диван. Например, я помню твою бабушку молодой и красивой. Помню, как она сидела на том же месте, где сейчас сидишь ты…
Но его никто не услышал.
– Cкоро рабочие начнут ремонт, чердак нужно освободить, – произнесла старая хозяйка. – Ума не приложу, куда всё это девать. Говорят, хорошую мебель можно продать. Но что делать с этими часами, которые давно не идут? Со старой одеждой, игрушками и чемоданами? Разве что на помойку их…
– Бабушка, что ты! Разве можно выбрасывать такие вещи? – девушка нагнулась над сундуком. – Посмотри, какие красивые здесь наряды! Вот платье из шелка, вот кружева…
– Их, наверное, давно поела моль, – отмахнулась старая хозяйка.
– А этот чемодан? – отложив платье, девушка погладила рукой шершавую поверхность. – Ему, наверное, лет сто, не меньше. Разве можно его выбрасывать?
– С ним путешествовал ещё твой прадедушка, – сказала старая хозяйка. – Он где только не побывал! Любил ездить, как и твой дед.
– Я тоже хочу путешествовать. И тоже объеду много стран!
– Не с этим же чемоданом!
– Почему бы и нет?
Обе весело рассмеялись.
Девушка заглянула за диван и увидела медвежонка.
– Ой, мишка! – воскликнула она, доставая его из чемоданчика. – Чей это?
– Твой дедушка подарил мне его когда-то на день рождения.
– Жаль, я не видела его раньше, когда была маленькой. Такой симпатяга и почти новый.
– На самом деле, он такой старый, что годится тебе в дедушки, – усмехнулась хозяйка. – Из него вот-вот посыплются опилки.
– Да нет же, он совсем целый! Только немножко пыльный… Можно я возьму его с собой?
Медвежонок едва поверил своим ушам. Неужели его возвращают туда, где много света и интересная жизнь?
А чемоданчик расстроился. У него забирали друга.
– Как его зовут? – спросила девушка, продолжая разглядывать медведя.
– Топка-Топтыжка, – улыбнулась старая хозяйка и потрепала медвежонка за ухо.
– Ты назвала его так, потому что он топал и будил тебя по утрам?
– Да нет. Когда твой дедушка принёс его, он сказал, что медвежонка просил мне передать сам хозяин леса, Михайла Топтыгин. Пошутил, а я-то подумала, что это правда. И решила, раз большой медведь Топтыгин, маленький будет Топтыжкин. Такое вот получилось имя от фамилии.
– Теперь этот Топ-Топтыжкин будет жить у меня.
Девушка прижала к себе медвежонка и ещё раз оглядела чердак.
– Ой, кажется я знаю, что делать с этими сокровищами. Идём вниз, расскажу.
И обе хозяйки, молодая и старая, ушли, унося с собой счастливого медвежонка.
– Почему она не захотела взять и меня с собой? Мы с Топкой так привыкли друг к другу, – пробормотал чемоданчик.
– Не всем везёт, – вздохнул чемодан с наклейками. – Но, кажется, она сказала «сокровища»? Интересно, что она имела в виду?
– Да, в самом деле, где здесь сокровища? – заоглядывалась старая вешалка.
– Наверное, это о моих книгах, – заволновался дубовый шкаф. – Сокровищами всегда называли старые книги. Наш хозяин часто повторял: в этих книгах несметные сокровища знаний…
Прошло несколько дней, а потом и несколько недель и обитатели чердака, взбудораженные приходом хозяек, стали успокаиваться. Некоторые из них снова впали в дрёму, а другие в привычное уныние. Никому мы не нужны, вздыхал диван, пошутила молодая хозяйка. Наверное, уже и забыла о нас.
– Конечно, забыла, – соглашался шкаф. – Давно уехала в свой город. А в городе много развлечений.
И даже старый чемодан понемногу терял свой природный оптимизм и соглашался с диваном и шкафом. В самом деле, кому могут понадобится старые вещи, когда молодых и крепких, таких как кухонный столик с белым пластмассовым верхом, относят на чердак?
Но в один из весенних дней на лестнице снова послышались голоса. На этот раз очень громкие. Вещи замерли. Эти грубые голоса не предвещали ничего хорошего. Дверь распахнулась, и на чердаке появились рабочие.
– Начнем с этого дивана, – распорядился один из пришедших. – Он самый тяжёлый.
Одев на диван ремни, они осторожно потащили его к выходу.
– Куда меня несут? – заволновался диван.
Рабочие не поняли, о чём он говорит.
– Скрипит старик, – сказал один из носильщиков. – Как бы, бедняга, по пути не рассыпался.
– Много ты понимаешь в старой мебели, – отозвался другой. – Этот дубовый диван нас с тобой переживёт.
Диван вздохнул с облегчением – раз так говорят, значит, не изрубят его на дрова. Но куда же его несут? Может быть продавать? Если так, то в какой дом он попадет? В какие руки?
– На мусорку поволокли, – произнес пузатый комод. – Наступают наши последние дни. Под дождём и ветром никто долго не протянет.
После дивана стали выносить и другие вещи. Скрипя, они прощались друг с другом навсегда.
Каково же было их удивление, какой великой была радость, когда они увидели друг друга опять! После чистки и сушки в сарае, мебель снова заносили в дом и располагали в тех самых комнатах, в которых они когда-то находились. Комнаты были отремонтированы, пахли свежей побелкой и краской.
Диван поместили туда, где он когда-то стоял. Здесь уже были и чёрный рояль, и портрет старой хозяйки в большой раме. Следом за диваном в гостиную внесли старинные часы и поставили в угол. Их починили, и они весело отстукивали минуты и часы, как когда-то в давние-давние дни. Наверное, я сплю, подумал старый диван, и всё это мне снится. Снится, что на меня одевают свежий чехол и раскладывают на мне подушки. Но какой чудесный сон! Никогда бы не просыпаться!
– А, вот ты где! – внезапно услышал он голос кожаного чемодана. – Какое счастье, что мы с тобой попали в одну комнату. И как тебе нравится этот музей?
– Музей? – удивился диван.
– Молодая хозяйка решила… – начал чемодан, но не успел закончить, так как в комнату вошла группа людей.
– Я открыла в этом доме музей, чтобы все могли видеть эти прекрасные вещи, – раздался голос молодой хозяйки. – Я хочу, чтобы мои дети и дети моих детей, а также все, кто пожелает, могли прийти сюда, чтобы узнать, как жили люди до них. Как они готовили пищу, как проводили свои дни и вечера, какую носили одежду, и какие вещи их окружали.
– Да она замечательная умница, наша молодая хозяйка! – воскликнул старый диван.
– Конечно, – согласился чемодан и расправил бока в наклейках, – Разве я не говорил тебе, что мы ещё послужим людям?