Читать онлайн Сказ о наёмнике, деве и драконе бесплатно

© Кахелин Дэниэл

© ИДДК

Пролог

Много разных историй начинается в придорожном трактире. Чаще всего там они и заканчиваются. Бывает, заезжего купца, который много болтал и еще больше пил, подстерегут разбойники. Бывает, местные что-то не поделят, и тогда полетят зубы. Или, может, трактирщик захворает, а подменит его женушка-красавица. Чаще всего случается все сразу: закончится одна история – и сразу начнется новая. Но моя история, хоть и начинается в одном обычном придорожном трактире, последствиями уходит далеко за его пределы.

…Это была очередная ночь моей привычной, отмеренной богами жизни. И свою жизнь видел я если не в гробу, то, по крайней мере, на дне кружки. Должен сказать, что я требовал у трактирщика хотя бы бочку, но тот качал своей лысой башкой и говорил, что с меня хватит. Я не сильно расстроился – это пойло стал бы пить разве что тролль, да и то с похмелья. Я же пил то, на что хватало монет. А их не хватало. Звонкие медяки перевелись еще на прошлой неделе, зато кошель был легок и не привлекал лишнего внимания. Трактирщик знал меня давно, кружка разбавленной жижи в долг – обычное дело. И да, у тролля было больше шансов заработать на жизнь. Он сидит под мостом и жирует, грабя путников, – я же ношусь по лесам и вою волком с голоду.

Обычно я забредаю сюда по делу – например, договориться о поставках или послушать сплетни. Сегодня же мне нестерпимо хотелось напиться, поразмышлять о вечном и забыться в объятиях Анники. Но трактирщик, кажется, здоров и не сводит с меня глаз. Его краснощекая морда с хитрыми мелкими глазками напоминает мне о деньгах. Этот болван пробует на зуб каждую монету, а потом незаметно прячет в мешок с зерном. Он-то думает, что там искать никто не будет.

Я огляделся по сторонам, мельком посмотрел на сгрудившиеся мешки. Все было на своих местах; знать бы еще, в каком из мешков… Взглянул на трактирщика, тот давно не смотрел в мою сторону. Его заинтересовали карты. Двое бродяг недалеко от меня шумно о чем-то спорили. Один размахивал картами перед носом другого и нес бессвязную пургу. Второй, видимо, был потрезвее, стучал кружкой и кричал, что больше не будет пить и отыграется. Ха, мне бы так. Пить на спор? Уж я бы и в карты проиграл, если б выпить дали.

Мне расхотелось пить ту муть, что была в моей кружке. Приглядевшись, я увидел в ней свое отражение. Небритое, косматое, расплывающееся кругами, но все-таки мое. Я продолжил осматривать трактир. Темновато. Но так оно лучше. Гори свечи и огонь очага ярче, сразу стало бы видно всю грязь: пол, хрустящий под ногами, прожженный стол, не говоря уже о немытых рожах завсегдатаев – физиономиях картежников и моей собственной. А больше в это время здесь никого и не было.

Часы шли, и мне становилось безнадежно скучно, когда в дверях я вдруг заметил компанию не слишком добрых молодцев. Их я видел впервые, но оружие и сосредоточенные лица заставили меня напрячься. Вошедшие нерешительно топтались у порога и будто кого-то высматривали, изредка переговариваясь. Один держался поуверенней и направился к трактирщику. Высокий, плечи широкие, стрижка короткая, одежда новая: смесь стальных доспехов с легкими кожаными. Меч в аккуратных ножнах, но готов поспорить: разозлишь этого господина – и он им воспользуется. Он о чем-то говорит с трактирщиком. Трактирщик что-то поспешно объясняет, лебезит и, кажется, боится его. Незнакомец говорит медленно, без эмоций. Трактирщик кивает, пытается что-то сказать. Незнакомец пожимает плечами, тычет пальцем в трактирщика. Трактирщик замолкает, обреченно смотрит на незваного гостя и неожиданно указывает на меня…

Так, дело плохо. У меня нет желания оставаться на вечерние посиделки. Двое из свиты так и остались стоять у дверей – мимо них мне точно не пройти. Еще один заговорил с бродягами – те сразу притихли. В трактире вообще стало тише. Дурной знак, пора уходить. Думать после этого пойла тяжело. Помню только, Анника говорила о каком-то тайном выходе. Проклятье, широкоплечий приближается. Как жаль, что сегодня ее нет, уж Анника точно бы выиграла мне немного времени.

Я отставляю кружку в сторону, встаю, стараясь не глядеть на широкоплечего. Поздно.

– Сядь, – произнес он.

Незнакомец покосился на ножны или мне только показалось?

– Сядь, – невозмутимо повторил он. Голос звучит уверенно, спорить не хочется. Возвращаюсь на место. – Ты Айгнар с верхней реки?

«Ну все, – мелькнула мысль. – Что им наплел этот трактирщик?..»

– Ага, спустился с гор, – процедил я.

– Хм, – усмехнулся широкоплечий.

Его испытующий взгляд и самоуверенность начинали раздражать.

– Тебе известно, на чьих землях ты охотился? – Он указал на знак, красующийся у него на груди. Знак походил на герб. – Ты знаешь, что на этих землях не охотятся, так?

Я молчал. Где-то я этот герб уже видел. Кот с совиной головой. Никак не вспомнить.

– Хорошо слышишь? – протянул он почти шепотом и приблизился. – Князь не любит, когда его правила нарушают, понимаешь?

Он нахмурился.

В глазах начало темнеть. Я отпил немного из кружки.

Князь, значит. Вот в чем дело. Княжеская дружина прижала трактирщика. Трактирщик плюнул на наш договор, понял, что своя шкура дороже, и сдал меня. Мысли запутывались еще больше, мое сосредоточенное лицо начинало забавлять дружинника. Он не стал скрывать улыбки.

– Слышишь, Айгнар… откуда ты там… с гор? Охота на княжеских землях карается.

– Трактирщик… скотина, – пробубнил я. Потянулся к кружке, но дружинник меня опередил, посмотрел на ее содержимое, поморщился и отставил в сторону.

– Что ты там говорил? – переспросил я, скорчив идиотское лицо.

Дружинник закатил глаза. Улучив момент, я с удивительной прытью оттолкнул стол. Кружка взметнулась вверх, разбрызгивая отвратительное пойло. Оттолкнув стражника, занимающегося бродягами, и показав кулак трактирщику, я рванул к распахнутой двери. В глазах двоилось, и сегодняшняя выпивка показалась мне вдвойне отвратительной. Уже будучи у выхода и ощущая свободу, я получил резкий толчок в грудь и упал навзничь под громкий хохот дружинников. «Глупо, очень глупо», – только успел подумать я.

Глава 1

Голова гудела, как чугунный котел, а тело ныло. Я силился вспомнить, что за бурную ночь пережил, но ничего особенного припомнить не удавалось. Я подивился, как быстро спустил все на выпивку. Мой и без того пустой кошель исчез. Ограбили? Я поискал охотничий нож, что запрятал в сапог на крайний случай. Я оказался босым. Ни ножа, ни сапог не было.

Привыкнуть к темноте удалось не сразу. Стало понятно: это точно не трактир. Ноги озябли, пол был жестким и холодным. В углу я заметил настил из соломы, перебрался туда, пытаясь собраться с мыслями. Голова подкинула пару воспоминаний. Ярко вырисовывалось мое провальное бегство, грудь заболела сильнее. Вспомнилась довольная морда трактирщика, чтоб его…

Значит, теперь я узник. Именно. Плотные стены, дверь, на вид крепкая, и нечего выпить. Мне не удалось избавиться от странного гула. Что это? Словно шумит толпа. Орет громко, раз сквозь эти стены слышно. Поднявшись на ноги и приблизившись к двери, я прислушался. Звук усиливался. Что-то там происходит. Я подошел к двери, с силой толкнул. Ну конечно, ничего. Даже если попробовать с разбегу, результат будет тот же.

Я осмотрелся, было по-прежнему темно, но глаза привыкали. Слышал я от одного медвежатника, что в любой камере есть хитроумный механизм, открывающий дверь. Без сомнения, мерзавец лгал. Отчаявшись, я лег на свою новую постель из соломы и, устроившись поудобнее, принялся размышлять о том, почему все так повернулось. Мое ремесло напрямую связано с охотой. Кто бы мог подумать, что люди местного князька охотятся за мной. Я закрыл глаза. Мне привиделись леса, их свежесть и простор. Я беззвучно ступаю по травяному ковру, каменный пол исчез. В руках у меня лук. Помню, его я проиграл в карты одному негодяю. Тот жульничал, пряча тузы в рукаве. На мое замечание, что играет он не по правилам, двое громил вышвырнули меня за дверь. Да, не всегда было так…

Я перестал замечать, что лежу на колючей и вонючей соломе. Перед глазами восходит лесная чаща; эти леса точно не принадлежат никаким князьям, они старые и свободные. Солнце едва виднеется из-за горизонта, утренняя прохлада дышит в лицо. Я уже у цели, долгое блуждание по следам, поиск его логова, но все не напрасно. Он близко. Охота на лерба дело не из легких. Свое убежище он обустраивает среди камней, ближе к дикой реке и подальше от людей. Оно и понятно, шкура лерба слишком ценная, а за его глаза не поскупится заплатить и придворный маг. Я в ожидании замираю – осторожность не помешает. В бою лерб свиреп и хитер, а обычно еще и чуток. Здесь он достанет меня в два прыжка, если я замешкаюсь хоть на миг. Однако меткая стрела настигнет его раньше. Я натягиваю тетиву, жду, когда биение моего сердца замедлится. Концентрация. Равномерный стук утихает, тишина заполняет уши, дыхание становится холодным и чужим. Пора… Резкий щелчок засова и протяжный лязг распахнувшейся двери. Лерб замечает меня, его светящиеся глаза сужаются, рев оглашает спящий лес.

Стражник без особой злобы пинает меня в бок. Видение развеивается утренней дымкой.

– Пошел, – говорит он, указывая на открытую дверь.

Едва я успеваю подняться, он толкает меня в спину. Я ковыляю по коридору, едва перебирая затекшими ногами. Из-за латных доспехов, в которые облачен вояка, он сам кажется неповоротливым и медлительным. Но я знаю, бежать глупо, впереди меня ждет еще один стражник, а может, и сразу несколько.

Каменные стены пахнут сыростью и плесенью. Гул никуда не исчез, наоборот, только усилился. Я начинаю понимать, что это не похмелье, а действительно гомон толпы. Слышу смех, смешивающийся с дружным криком: «Убей!» До меня постепенно доходит. Я вижу свет. У ступеней, ведущих на поверхность, стоит еще один воин. У него безразличное и даже скучающее лицо. Он указывает наверх, не проронив ни слова. Я поднимаюсь по ступеням. Сперва они кажутся холодными, но чем дальше я поднимаюсь, тем жарче становится босым ногам. Неожиданно яркий свет ослепляет меня, уши закладывает от крика.

Глава 2

Грохочет толпа, яркий свет слепит глаза. Раскаленная земля обжигает ноги. Самый разный люд собрался поглазеть на это зрелище: любопытные горожане, алчные торгаши, не стесняющиеся делать щедрые ставки, бродячие певцы, утратившие вдохновение. В стороне стоят неприметные, все как один похожие стражники. Сделаешь резкое движение – и лучники всадят стрелу между лопаток. Прижмешься к трибунам – и копейщики пронзят насквозь. Это арена – место, где льется кровь и венчается слава. Поле, где жизнь и смерть играют свою партию.

– Деритесь – и мир вас запомнит! Побеждайте – и обретете свободу! – разносится вой глашатая.

Солнце было безжалостно. Закрыв глаза, я провел рукой по лицу. Пот стекал по вискам, на губах я ощутил соль.

– Скоро он закончит, и станет еще жарче. – Услышал я и получил толчок в бок.

Человек с глазами безумца и разбитым лицом стоял рядом со мной. От него несло хмелем, одежду тяжело было назвать даже лохмотьями. Он похлопал меня по плечу – на костяшках пальцев у него запеклась кровь.

– Живым я им не дамся, – хихикнул он и снова толкнул меня.

– Живым ты им и так не нужен, – ответил я. – Считай это публичной казнью.

Безумец оскалился, посмотрел на солнце и отошел в сторону.

– Это великая честь! – надрывался глашатай.

Я усмехнулся. Умереть в бою, а не быть вздернутым на суку? Что-то в этом есть.

– Идем, – раздалось позади меня.

Я обернулся. Двое бродяг показались из подземелья.

– Нет! – завопил один из них. – Я не хочу умирать!

Он замер, не решаясь подняться выше.

– Дурак! Хочешь мечом в спину получить?! Так лучше?

Второй покачал головой. Бродяги, морщась от солнца, показались на арене. Они были мне знакомы. Картежники, вспомнил я. Ночь в трактире тоже не прошла для них даром.

Один держался достойно – только глаза, сосредоточенно осматривающие арену, и сжатые кулаки выдавали в нем беспокойство. Другой, напротив, был напуган, что-то неразборчиво бормотал, стараясь не поднимать головы. Глядя на них, я пытался понять, что сам чувствую сейчас. Но времени не оставалось.

– Это суд, и каждому воздастся по заслугам! – глашатай закончил речь.

Боевой рог быстро утонул в криках толпы. Грохоча, отворились ворота, и все окончательно стихло. Звуки затухали, и арена смолкла, предвкушая кровь. Хотелось бы мне знать, что я чувствовал, стоя на разогретом солнцем песке, без оружия и какого-либо подобия брони. Однако в голове металась лишь одна мысль: охота началась.

Охота на лерба – дело не из легких. Когда лерб охотится на тебя – дело приобретает смертельный исход. Стараясь не двигаться, я изучал ситуацию. Избавившись от оков, лерб не спешил нападать. «Смятение», – понял я. Лерб привыкает, он осматривается. Напряжение, редкое помахивание хвоста и внимательный взгляд совиных глаз. Лерб чувствует подвох.

– Боги, – прошептал бродяга, – что за чудище…

– Тихо, – шикнул другой.

Лерб продолжает смотреть. Мне кажется, что он тоже нас изучает. Его зрачки пульсируют, постоянно сужаются. Он начинает ходить кругами, но не решается подойти ближе. И это понятно: известно, что лерб не охотится днем. Пока солнце высоко, он скрывается в своем логове до наступления темноты. Я продолжаю стоять на месте, пока у нас есть шанс. Но я также знаю, что бой неизбежен. Стоит арене очнуться, когда рог протрубит свой клич, а неуемная толпа вновь поднимет шум, лерб потеряет контроль.

Молчат… Я оборачиваюсь на своих спутников – они будто окаменели. Я всматриваюсь в лица трибуны – они бледны. Где-то я вижу растерянность, где-то удивление; смотрю на стражу – и вижу бахвальство. Разницы нет – все это признаки страха. Отхожу назад – несколько болезненных шагов, словно иду по солнцу. Отступать некуда. Я рискую напороться на пику, которой стражники без колебаний встретят меня. Оглянувшись, я понял, что ошибся. Неуверенность каплями пота проступает на лбу – стража скорее побросает оружие и бросится врассыпную, если лерб начнет действовать.

Зверь когтями впивается в потрескавшуюся землю, что-то его раздражает. Я осознаю это слишком поздно.

Глава 3

Мудрецы бы сказали, что есть в жизни события, начинающие свой ход по глупости. Их последствия не несут ничего хорошего, но зато ускоряют неизбежное. Мудрость на охоте не очень помогает, а вот выбить дурь бывает полезно. Для себя я понял, что опрометчивость – гнуснейшая и последняя ошибка охотника.

Наряженный в лохмотья безумец рванул к лербу, держа в руках подобие заточки. Пересекая арену, он орал примерно так же, как когда лерб его заметил. Зверь подмял его под себя, и одного удара лапы хватило, чтобы прервать жизнь горемыки. Толпа загудела, словно пчелиный рой. Оказавшись в самом центре арены, лерб заметался в поисках укрытия. Единственным препятствием на его пути были мы. Скорость лерба высока – он без труда догонит самого быстрого жеребца. Один из картежников со всех ног побежал к воротам, откуда еще недавно выходил зверь. Чудом избежав когтистого удара, он приближался к выходу. Уже подбегая к воротам, он пошатнулся и, пройдя несколько шагов, рухнул. Из спины у него торчала стрела.

– Никому не дано покинуть арену без боя! – восклицает глашатай.

Рядом раздается сдавленный вопль. Второй картежник делает шаг вперед, сжатые кулаки дрожат. Лерб подходит все ближе, его буравящий взгляд наводит на дурные мысли. Стража позади нас попятилась и скрылась. Лязганье лат говорит о том, что они в спешке спускаются по лестнице. Оружие они не бросили, и я проклял выдержку этих воинов.

Посмотрев на лерба, я понял, что происходит. Его тело напряглось, совиные перья распушились, шаги стали легкими, почти крадущимися. Осознав, что случится дальше, я оттолкнул своего спутника и рухнул следом. Поднимая пыль, лерб оказался возле нас. Один такой прыжок, от которого я не успею уйти, – и охота будет окончена. Кашляя, картежник пытается подняться, но тут же возвращается на землю.

– Идем, – кричу я, но он меня словно не слышит. Его бьет дрожь, а смотрит он в пустоту.

– Ну давай! – вновь кричу я, протягивая руку.

Резкий удар отбрасывает меня. На губах я чувствую кровь, дышать тяжело. Рубашка разорвана, но мне повезло. Неподалеку распластался картежник, горло у него в крови. Зверь надвигается. Держась за грудь, я ковыляю к центру арены. Искореженное тело безумца вмято в землю, его глаза широко открыты, в руках сжат заостренный камень – оружие, которое подходит против крыс, но не против лерба.

Клюв вонзается в землю, я едва успеваю откатиться. Лерб продолжает поединок. Камень не пробьет крепкую шкуру зверя, но даст мне время. Очередной удар, сухая земля растрескивается, но не отпускает клюв. Лерб уязвимей, если бить туда, где перья. Рев разносится по арене. Лерб мотает головой, пытаясь дотянуться до меня. Ему удается меня скинуть. Щелчок клюва, еще один. Изо всех сил бегу к воротам. Надеюсь, что лучники не будут стрелять. Они не станут прерывать бой. Стрела, которой убили одного из картежников, в моих руках. Стрела прочная – у нее красное оперение, а наконечник алый от крови.

Пытаюсь измотать лерба. Его атаки все яростней. Рубашка окончательно промокла, двигаться все труднее. Лерб совершает прыжок, опрокидывает меня. Его лапа давит на плечо. Я чувствую тяжелое дыхание, сверкающие глаза невозмутимы. Что есть силы я бью в горло зверю. Стрела ломается, дыхание переходит в хрип. Я закрываю глаза, которые постепенно заполняются темнотой. Охота подошла к концу.

Глава 4

Знаю по опыту: любая тьма сменяется светом, особенно когда трезвеешь.

Очнулся я от того, что куда-то иду – целеустремленно и достаточно быстро. Вся беда в том, что ноги мои не касаются земли, а под руки меня ведут два стражника. Вернее было бы сказать – тащат, очень бесцеремонно, без почестей, подходящих гладиатору. С другой стороны, я удивлен, что до сих пор жив. Арена не турнир, и в награды я верил смутно. Голова продолжала гудеть, а промокшая, ставшая багровой рубашка словно говорила, что жить мне оставалось недолго.

«Истеку кровью, – подумал я. – Неважный конец».

Не заметив моего пробуждения, стража бросила меня на солому. Мои кости не оценили заботы, и я почувствовал себя мешком из трактира. Только золота при себе у меня не было. Попытался пошевелиться, но резкая боль сдавила грудь, а глаза непроизвольно закрылись. Я вновь проваливался во тьму.

Второе мое пробуждение ослепило меня. Яркий солнечный свет безжалостно бил в высокие окна. Я зажмурился, но ненадолго. Любопытство взяло вверх. Привычная солома исчезла. Я лежал на койке, немного удобнее, чем в подземелье. Помещение тоже изменилось – стало просторнее и светлее. Оглядевшись, я увидел шкафы, заполненные книгами. Их было так много, что, умей я читать, все равно бы не успел их прочесть за целую жизнь. Были тут и древние, рассохшиеся переплеты, и те, что поновее, – бесконечные стеллажи с пестрыми оплотами знаний и пыли. Еще больше было всяческих склянок, содержимое некоторых подозрительно напоминало брагу.

У одного из таких стеллажей я заметил движение. Попытался встать. На удивление, боли не почувствовал. Грудь у меня была перевязана бинтами, которые заметно кровили у плеча. Да, когти лерба острее мечей. Присев на койке, я продолжил наблюдать за шкафом. Кто-то звенел склянками, что-то искал. Наконец я заметил рукав черной рясы, затем показался ее обладатель – невысокий сгорбленный старичок с аккуратной бородкой и редеющими волосами. Походил он на священника или на лекаря. Я надеялся на второе.

Не проронив ни слова, он протянул мне склянку. Ее содержимое не казалось похожим на брагу. Незнакомое варево я пить не собирался, а потому отказался. Он указал на мое плечо, сделал жест, будто сам собирался все выпить, и вновь протянул мне. Я снова отказался. Старик нахмурился и пожал плечами. Положил зелье на стол и засеменил в сторону книг. Там он остановился и с минуту что-то пристально изучал.

Разглядывая подозрительный флакон, стуча пальцами по стеклу, словно пытаясь поймать разбегающиеся пузыри, я сосредоточенно думал. Последнее, что я помнил, это клыкастая пасть лерба и темнота.

– Где я? – решился я побеспокоить старика.

Он обернулся, обвел рукой комнату и вернулся к привычным делам. Поняв, что ничего от него не добьюсь, я решил разобраться сам. Вероятно, я во дворце. Богатая обстановка замка не могла не восхищать. Я с интересом разглядывал цветное стекло окон. Из разноцветных осколков выстраивалась картина – сова с телом кота; ее огромные глазищи с узкими зрачками пристально смотрели на меня. Я вспомнил, с каким трудом пережил арену, и принял решение.

Мое внимание привлекла дорожная сумка, лежащая на столе, – вещь неуместная и бесполезная в этом ученом месте. Вытряхнув пару книг, я забросил туда склянку, надел сумку на плечо и внимательно посмотрел на старика. Тот, казалось, ничего не заметил. Удовлетворенно кивнув, я направился к двери. Побег бы удался, не откройся дверь так внезапно и не возникни передо мной широкоплечий воин.

– Пошли, – немного смутившись, бросил он.

– Куда? – не скрывая удивления, спросил я.

– Идем, – ответил он и, не дожидаясь меня, зашагал по коридору. Взглянув на старика, который, казалось, был далеко отсюда, я вздохнул и отправился следом.

Глава 5

И вновь бежать некуда. Впереди коридор, по обе стороны которого тянутся все те же высокие окна, но тусклый солнечный свет едва проникает сюда. Я взглянул вниз и сквозь мутные стекла увидел двор. Бравые княжеские воины отрабатывали удары, звенели мечи, и громкий крик командира оглашал воздух.

В человеке, помешавшем мне бежать, я узнал старого знакомого. Широкоплечий светловолосый патрульный, сдержанный, но определенно опасный – гроза трактиров, о котором забулдыги, несомненно, слагают страшные легенды.

Воин обернулся, словно прочитал мои мысли. Сделав непринужденное лицо, я остановился и уставился на знамя, красующееся на стене. Страж усмехнулся, но не замедлил шаг.

– Княжеский замок, – произнес он, словно говорил не со мной. – Жемчужина всего княжества.

Ничего не ответив, я продолжил идти.

– Надежный и крепкий – выдержит любую осаду, – не унимался он. – А подземелья какие, – мечтательно протянул воин, – кричи хоть весь день – никто не услышит…

Я хмыкнул и, отчетливо представив самодовольную физиономию стражника, пожалел, что не устроил драку еще в трактире.

– Повезло тебе, Айгнар с гор. – Он поправил меч – добротный клинок из крепкой стали, с рукоятью из золота.

«Кажется, его звание выше, чем простой стражник», – заметил я.

– Ты вот охотился на землях князя, буянил в трактире, а он тебя помиловал.

– Хороша милость, – буркнул я.

– Князь милосерден, Айгнар с гор. От меня бы ты и этой милости не дождался.

– Куда мы идем? – перебил его я. – Я не чувствую ветра свободы среди этих затхлых стен.

– Вижу, ты остряк, Айгнар с гор. – Страж остановился. – Но ты не свободен. Милость не означает свободы, – оскалился он. – Пошли, князь ждет.

«Никто не покинет арену», – вспомнил я слова глашатая. Стоило догадаться, что все не закончится так просто. Без сапог и в бинтах перед князем я предстану не лучше нищего или раба. Впрочем, это уже его проблемы. Посмотрим, чего он хочет. Я ускорил шаг.

«Что ему нужно? – думал я. – Сомневаюсь, что убить еще несколько лербов. Или моя слава следопыта идет впереди меня? Тоже сомневаюсь. Но отчего-то же он решил не убивать меня. Знать бы, отчего».

Винтовая лестница, словно спускающаяся в подземелье, – и мы остановились у массивных дверей. Страж распахнул их, лицо озарил свет. Латники у ворот отдали честь, в ответ мой проводник кивнул и продолжил идти дальше. Мы минули тренирующихся солдат, прошли двор – удивительно, как дворцовое здесь сочеталось с военным – и вновь скрылись в замке. Тот, башнями уходящий ввысь и немного мрачный, проглотил нас, как чудовище. Другое крыло, очевидно, было зеркальным отражением первого. Поднимаясь по лестнице, я понял, что совсем не увидел того крыла. Одним лазаретом оно не ограничивалось. Снаружи замок казался громадным и наверняка скрывал множество комнат, явных и потайных.

– Надеюсь, мне не придется учить тебя манерам, – произнес воин. – К князю обращаться только с колен, и старайся болтать поменьше. Понял?

Он обернулся и в ожидании остановился.

– Мои колени сильно пострадали, когда я дрался с лербом, – ответил я. – Затруднительно будет.

Глаза стража вспыхнули гневом, но уже через мгновение к нему вернулось самообладание.

– Будь спокоен, Айгнар с гор. Тогда я тебе помогу.

– Понял, – процедил я сквозь зубы.

Он ухмыльнулся, поднимаясь по ступеням.

Глава 6

Никогда мне не доводилось видеть тронных залов. Не сказать, чтобы сильно хотелось, но порой судьба не оставляет выбора.

Двое угрюмых латников внимательно оглядели нас. Моему проводнику они лишь кивнули, а моя сумка их особенно заинтересовала. С интересом они разглядывали странную склянку, один даже решился ее выпить. И выпил бы, не толкни его второй с возгласом: «Не пей эту дрянь!» Склянка вернулась в сумку, но сумка не спешила возвратиться ко мне.

Двери распахнулись и, получив толчок в спину, я ввалился в зал. Страж вошел следом. Обойдя меня, он остановился.

Тронный зал не отличался роскошью. Просторная комната, где расположились всего два окна, множество знамен, стены украшены причудливыми изображениями, на которых чаще всего встречались сцены кровопролитных битв, крепостей, воителей и королей. На одной из стен разрасталось дерево, чьи могучие ветви были увенчаны гербами. Те как яблоки висели на зеленой кроне. На стволе дерева закрепился вполне реальный щит, на котором был изображен хорошо знакомый мне совоподобный кот.

Слабый свет, пропускаемый окнами, едва освещал трон, большая часть которого находилась в тени. Лицо восседавшего на нем правителя было не разглядеть.

– Мы заждались, – раздался скрипучий голос.

Рядом с троном стоял еще один человек, представлявшийся немым изваянием. Из-за света разглядеть его тоже было трудно.

– Ты привел его?

Вопрос адресовался моему проводнику. Тот уверенно зашагал к трону и, остановившись на расстоянии вытянутой руки, опустился на колено.

– Да, князь. Он здесь. Рад служить, князь.

– Хорошо. Пусть подойдет. – Голос был властным, с ледяными нотками. Мне стало не по себе.

Страж махнул мне рукой. Обернувшись на закрытую дверь, я неспешно направился к трону. Посмотрев на стража, а затем на силуэт князя, остановился.

– Хм, – хмыкнул князь, – для висельника ты стоишь уверенно. – Он откашлялся. – Люди, болтающиеся в петле, не слишком прочно стоят на ногах.

Спокойствие и отсутствие интонации в его голосе пугали.

– Колени, – прошептал патрульный.

Помедлив, я опустился на одно колено и вновь посмотрел на князя.

– Оба колена, дурень, – прошипел патрульный.

Я сделал вид, что не слышу, продолжив стоять на одном колене.

– Гордец, – рассмеялся князь. – Видишь, Роуз, этот маленький следопыт и тебя заткнул за пояс.

Страж скривился.

– Позвольте, князь… – Воин потянулся к мечу.

– Не стоит, легат. – Князь поднял руку. – Не окропляй свой меч кровью, не сейчас. Мы тебя позвали не для казни, – продолжил он, обращаясь ко мне. – Мы готовы закрыть глаза на твои проделки, охотник.

Корона, напоминающая золотой венок, блеснула в оконном свете.

– Мы также прощаем, что ты убил нашего лучшего лерба. – Он указал на стену. Сова, округлив глазища и распахнув клюв, угрожающе смотрела со щита. – Ты запятнал наш княжеский герб, но и на это мы закрываем глаза.

Я молчал.

– Ты заслуживаешь смерти, но фортуна благосклонна к тебе. Ты прошел испытание ареной, и мы поражены, с какой доблестью ты победил.

Он обратился к фигуре у трона, прошептал что-то и вновь обратился ко мне.

– Мы наблюдали за тобой. Толпа ценит отвагу, которую ты проявил, и мы сохранили тебе жизнь.

Он протянул руку, украшенную перстнями. Я отшатнулся.

– Скажи нам, отчего ты попытался спасти того оборванца? Он был трусом и потому поплатился жизнью.

Я собирался ответить, но голос фигуры перебил меня:

– Из милосердия, князь. Разве не милосердие является высшей добродетелью? Этот узник проявил его.

Князь закашлялся, поднимаясь с трона. Теперь мне удалось его разглядеть: пурпурная мантия, на шее золотой меч – символ княжеской власти, седую голову оплетает золотой венец, который украшают искусно изготовленные, почти как живые, но золотые листья. Лицо у князя острое, чисто выбритое. У него орлиный или, вернее, совиный нос и хищный взгляд желтых глаз. Губы его привыкли пить вино, но, глядя на его кровавую мантию, несложно угадать, какой еще напиток он предпочитает.

«Ирм Красный, – вспомнил я его имя. – Князь, отличившийся в военных походах. Его земли простираются далеко, владения разрастаются быстро. Теперь я понимаю, как древний и ничейный лес стал его угодьями».

– Ах вот как, милосердие, – улыбнулся князь. – Гилмор, мой мудрый советник, ты всегда находишь нужные слова. Мы тоже знаем его и умеем проявлять. Мы милосердны и оттого даруем узнику свободу.

Я с недоверием посмотрел на князя.

– Но, – он поднял указательный палец, – не за просто так. Ты поможешь нам, следопыт. Гилмор, огласи суть.

Фигура вздохнула, но начала речь:

– По воле князя Ирма Красного, вы… Ваше имя? – обратился ко мне советник.

– Айгнар, – ответил я.

– С гор, – хмыкнул патрульный.

Я хотел возразить, но Гилмор продолжил речь:

– Вы, Айгнар с гор, помилованный узник, обязуетесь верой и правдой служить князю, исполняя свой долг следопыта.

Я удивленно посмотрел на советника, затем на князя. Довольно улыбнувшись, князь кивнул.

– Вы вербуетесь в королевскую свиту для исполнения важнейшего поручения и дела первостепенной важности. Отказ от службы, дезертирство, нарушение воли князя караются смертью. У вас есть день на подготовку, подробности дела вы можете узнать у княжеского советника Гилмора, прозванного Мудрым. – Он сделал паузу. – То есть у меня.

Мысли заклубились дымом, словно моя голова, курящая трубку, оказалась в печи, горячей и еще раз очень горячей. Такого исхода я никак не мог ожидать. Мои раздумья прервал скрипучий голос князя:

– Если рискнешь ослушаться приказа, мы выпишем на тебя гончий лист, и он будет развешан на каждом дереве в лесу. – Он закашлялся. – А теперь иди. И помни: даже не пытайся сбежать.

Неопределенно покачав головой, я поднялся с колена. Князь молча указал на дверь. У двери я остановился. За спиной услышал голоса.

– Легат, на пару слов, – прозвучал голос князя.

– Да, князь, – услышал я, распахивая двери.

Выхватив сумку у латника, зашагал вдоль по коридору. Голова постепенно остывала, но сердце билось сильнее с каждым шагом.

– Господин, – услышал я, – постойте!

Не поняв, что обращаются ко мне, продолжал идти. Поравнявшись со мной, он остановился и, задыхаясь, протянул мне кошель. Монашеская, но из дорогого шелка, роскошно вышитая ряса старого Гилмора не была предназначена для бега.

– Вот, – сказал он, протягивая кошель, – здесь должно хватить на все необходимое. Поход будет не из легких, потребуется доброе снаряжение.

Я кивнул.

– И вот еще что, – тяжело дыша, продолжил советник, – побрейтесь, приведите себя в порядок. Вы теперь княжеский вассал.

Глава 7

Остановившись у трактира, я долго размышлял. Кошель приветливо звякнул, и я не смог сдержать улыбки. У меня был целый день на подготовку, а ничто не готовит лучше выпивки. Никогда трезвый не сойдет за пьяного, а пьяный всякий раз прикидывается трезвым, пробираясь домой мимо жены. Таким мыслям я предавался, глядя в мутное окно трактира. К несчастью для винного духа, я разглядел свое отражение. На меня пялилась небритая рожа, не спавшая уже которую ночь, с покрасневшим, как от холода, носом и синеющим под глазом пятном. Вид у моего отражения был злющий, настроение испортилось, так что, плюнув, я отошел в сторону. «Пойду исповедуюсь цирюльнику», – подумал я и отошел подальше.

День шел за полдень, солнце давно разбудило город, и на улице воцарилась привычная суета. Цирюльник, выслушав мой чудной рассказ, не поверил ни единому слову. При упоминании о том, что я княжеский вассал, он непочтительно рассмеялся, но золота взял подозрительно много. Посмотрев на свои труды, цирюльник довольно закивал.

Глядя в зеркало, я с сомнением оценивал свой облик. Рожа никуда не ушла, но стала приветливее и приобрела лербову долю обаяния. Увидела бы меня сейчас Анника, точно б не узнала. Однако начистить рыло трактирщику в таком виде было бы жалко.

Хитрый ремесленник, незаметно подкравшись, вылил на мою голову какое-то снадобье. В нос ударил приятный, но резкий запах – такой сильный, что я поморщился. Сохраняя самообладание и только грозно посмотрев на него, когда тот попросил золотую монету, я попрощался с рожей в зеркале и ушел прочь.

«Теперь пора заняться серьезными делами», – подумал я. Кошелек и не думал пустеть. Впереди меня ждали бронник и оружейник. «Поход будет не из легких, – вспомнил я слова советника. – Добротное снаряжение не помешает». Припасы тоже лишними не будут – князь нас кормить не станет. Незаметно для краснолицей торговки я подобрал зеленое яблоко, и оно поспешно укатилось в дорожную сумку.

Оправив волосы, я продолжил свой путь. Несколько пьяниц у трактира пристально следили за мной.

– Гляди-ка, ты тоже сапоги пропил. – Услышал я смешок. – А он и рубаху еще.

Покачав головой, я вошел в лавку бронника. Колокольчик на двери зазвенел, и я в нерешительности остановился. Мастер мирно храпел за стойкой. Возле него стояла недопитая кружка и лежал ломоть хлеба. Разбуженный звуком, он не спеша поднялся, почесал затылок и отпил из кружки. Я надеялся, что плоды его трудов выглядят лучше, чем он сам.

– Хорошего мастера сейчас сложно найти, – начал я.

– Проходите-проходите, – оживился бронник и, откусывая кусок хлеба, пробубнил: – Моя мастерская лучшая в городе. Что вас интересует?

Этот вопрос заставил меня задуматься. Никогда я не мог позволить себе хорошей брони – денег обычно не хватало, и приходилось перебиваться всяким хламом. Чинить броню обходилось еще дороже. Походы в трактир научили обходиться тем, что есть. Кошель вновь приветливо звякнул.

– Лучшая охотничья броня, мастер, – ответил я. – Такая, чтобы…

Глаза торговца загорелись, и он почти выкрикнул:

– Не продолжайте! Я знаю, что вам нужно, но… – Он замялся. – Стоит такая броня соответствующе…

Он с сомнением посмотрел на меня.

– Деньги есть, – подбрасывая кошель, с улыбкой ответил я.

Отпив еще немного из кружки и захватив ломоть хлеба, ремесленник скрылся за неприметной дверью.

– Есть… У меня есть то, что вам нужно, – услышал я.

Я огляделся, выбор в лавке был действительно внушительный. Броня, изготовленная из стали, тяжелая – воин в такой неповоротлив, но выдержит удар копья, а со щитом и вовсе может не беспокоиться. Были тут и рыцарские турнирные доспехи, где гордо красуется герб, подтверждающий титул и происхождение. Я с завистью представил, как эти латы блестят на солнце. Встречались тут и кольчуги – прочно сплетенные звенья, надежная защита от стрел. Вот облегченные доспехи – в них проще передвигаться по полю боя, они не так легки, как броня из кожи, но гораздо прочнее. Смешанные доспехи – такие носят княжеские солдаты; для их создания задействуются сталь и кожа. Их сочетание дарует обладателю такой брони преимущество.

– Смотрите, вот, – закрываясь броней, произнес мастер. – Лучшее, что есть в моей лавке, убедитесь сами!

Сказать, что я был впечатлен, ничего не сказать. Легкая кожаная броня с безупречной подгонкой по фигуре, точно изготовленная на меня. Алый укороченный плащ – такой не скроет в лесу, но чувства стиля не занимать. Поверх плаща – стальные наплечники – неплохая защита. Вдобавок пояс с ножнами для кинжала или небольшого клинка. Такой была моя новая броня.

– Идеальный баланс: кожа да сталь. Не стесняет движений, но и защищает почти как доспехи, – начал тараторить ремесленник.

Я кивнул, не сводя глаз с брони, не в силах что-либо ответить.

– Ну что, берете? – не сдерживая самодовольной ухмылки, спросил торговец.

– Мне бы сапоги еще, – тихо произнес я, глядя на босые ноги. – Любые.

Словно не веря своему счастью, бронник озвучил сумму, сильно опустошившую кошель, и вновь скрылся за дверью в поисках сапог.

В ожидании я отошел к окну. Улица стала сценой каких-то событий. Иными словами, там намечался мордобой. Несколько молодцев обступили чудака в капюшоне, среди прочих там был трактирщик. Он что-то орал, тыкал толстым пальцем в чудака и кричал еще громче. Прекрасная возможность свести счеты. Обернувшись на дверь (бронник не спешил возвращаться), я выскользнул на улицу.

– Ты мне ответишь, собака чародейская, – нарушал тишину этого солнечного дня трактирщик. – Гони монету, или мы тебя так отделаем… – не унимался он.

– Слушай, возьмем его меч, хороша иголка, – буркнул хмурый детина.

Трактирщик замолк, оценивающе посмотрев на меч человека в капюшоне. Лезвие блеснуло на солнце.

– Да, верно, – поддакнул второй, высокий и худощавый. Он странно покачивался, точно перебрал.

– Хорошо, – подвел итог трактирщик. – За выпивку ты заплатишь, – начал повышать он голос. – И меч отдашь. А не то… – Он сжал здоровый кулак.

Чудака все происходящее, казалось, мало интересовало. Он задумчиво поглядывал на трактир и, как мне показалось, что-то бормотал.

– Молчишь, маг? – начал закипать трактирщик.

– Ну все, – рыкнул детина.

– Эй, мил человек, – приветливо встрял я. – В чем твоя проблема?

– Проваливай, – рявкнул долговязый.

– Да, – начал трактирщик, но, обернувшись, осекся. – Ох, – вздохнул он.

– Рад тебя видеть, – усмехнулся я и с размаху ударил его.

Трактирщик рухнул на землю, подняв пыль. Чародей закашлялся, но не спешил ничего предпринимать.

– Ах ты!.. – взревел детина, набрасываясь на меня.

Тут его ноги словно приросли к земле. Охнув, он рухнул вслед за трактирщиком. Отвесив ему удар под ребра, я переключился на долговязого. Его кулак просвистел у моего уха, следующий удар пришелся в грудь. Вскрикнув, он схватился за ладонь, скрюченные пальцы стремительно краснели. Броня держала удар. Получив тычок в живот, противник упал на спину, поднимая пыль, поспешно поднялся и, крича: «Убивают!» – побежал вдоль опустевшей улицы.

– Браво, – рассмеялся чудак. – Отлично сработано.

Он с ехидством посмотрел на здоровяка.

– И спасибо тебе. – Он протянул мне руку.

Пожав ее в ответ, я с любопытством посмотрел на мага. Под капюшоном скрывалось совсем молодое лицо, длинные черные кудри обрамляли его. Лицо обладало неприятным подобием улыбки, но глубокие синие глаза легко зачаровывали, если достаточно долго смотреть в них. Я заморгал, помотал головой. Маг продолжал ехидно улыбаться.

– Чем ты ему насолил? – кивнул я в сторону трактирщика. Тот жалко распластался на земле, но дышал слишком громко.

– Не заплатил за ту отвратительную выпивку, что он налил мне. – Чародей пожал плечами. – Вечно они так.

– Да, трактирщикам доверять нельзя.

Я обернулся и посмотрел на лавку бронника. Какой-то господин вошел туда, пора и мне возвращаться. Я взглянул на свои босые ноги.

– Но ничего, – заметил маг, – зато его мешки с зерном заметно опустели.

Он достал из кармана золотую монету. Трактирщик закашлялся.

– Да ты мастер! – восхитился я.

– Чары и не такое делают, – рассмеялся маг. – Знаешь, – задумался он, – за свое спасение я хочу сделать тебе подарок.

Он снял с пояса меч и протянул мне.

– Не нужно, – начал было я, но чудак тут же меня перебил:

– Не отказывайся. Ты собираешься в поход, тебе он понадобится больше. А для моих странствий мне достаточно и чар. – Он посмотрел на меч, затем на меня.

Взяв меч, я не смог сдержать восхищения. Легкий, как перышко, удобная рукоять накрепко ложится в руку. Я провел пальцем по лезвию, алые капли окропили его, едва я коснулся клинка.

Когда я поднял взгляд, мага уже не было. Растерянно оглядевшись, я никого не увидел.

– Ты заплатишь за все, Айгнар, – взвизгнул вдруг трактирщик. – Отдашь мне все, до последней монеты, – надрывался он, отползая к трактиру.

Я не стал слушать и дернул дверь лавки. Столкнувшись с человеком, я оступился и чуть не свалился со ступеней. Резкий запах табака ударил в лицо. Крепкая рука в перчатке схватила меня за плечо и тут же оттолкнула. Колокольчик зазвенел, оглашая приход посетителя. Бронник спал за стойкой, рядом с ним стояла недопитая кружка; ломоть он, по-видимому, доел.

– Я за сапогами, – начал я и умолк.

Под головой бронника разливалась багровая лужа.

– Проклятье, – только и смог вымолвить я, отпивая из его кружки. – Теперь без сапог.

Глава 8

Всеми силами я стараюсь избегать проблем, но те исправно меня находят. Зачастую от них спасают только быстрые ноги.

Я шел, почти бежал, вдоль заполняющейся народом улицы.

– Он убил его! – услышал я за спиной.

Вокруг лавки собиралась толпа зевак.

– Хватайте убийцу! – раздался грубый голос трактирщика. – Вот он! За ним!

Я обернулся. Небольшой патруль во главе с долговязым направлялся ко мне. Тот где-то раздобыл бинт и перевязал ушибленную руку, другой указывал на меня. Что есть силы я рванул с места, босой, не разбирая дороги, – позади то и дело слышались лязганье лат и крики людей. Расталкивая торговцев, я пробирался к рыночной площади, а оттуда – дальше по задворкам, до тех пор пока голоса не стихли.

Едва я успел отдышаться, как из-за угла возник еще один патруль.

– Вот он! Он здесь!

Поняв, что бежать некуда, я с надеждой взглянул на стену – заросший камень, опутанный плющом, выглядел подходяще. Не дожидаясь, когда стража подойдет ближе, я попытался взобраться на стену. Миновав несколько выступающих камней, я уж было вздохнул с облегчением, как вдруг нога соскочила, и я полетел вниз. Рухнув прямиком в грязь, я нелепо растянулся на земле. «Очередной провал», – подумал я, глядя на усмехающиеся морды стражников.

Не церемонясь, стража забросила меня в повозку. Ехать оставалось недолго. Снова полагаться на милость князя, драться с котами и совами – ну уж нет. Меч у меня отобрали, а деревянные прутья были слишком прочны. Я обреченно вздохнул и решил попытаться уснуть. Ехавший со мной пьяница пах неважно и все время икал, так что мне пришлось повернуться на другой бок. Зато моя шевелюра, благодаря стараниям цирюльника, благоухала как королевский сад. Доспехи запачкались в грязи, плащ порван, ноги стерты в кровь. «Дурной выдался день», – подумал я. Неравномерное покачивание повозки и икота моего соседа окончательно вывели меня из себя.

– Эй, солдат, – обратился я к стражнику. Тот что-то невнятно буркнул. – Ты хоть знаешь, кто я?

– Кто? – хмыкнул он.

– Я княжеский вассал, – заявил я.

Хохот стражников рассмешил почти уснувшего пьяницу.

– Кто-кто? – переспросил второй.

– Я почти легат, – продолжил я.

– Да ладно? – не поверил пьяница. – А золотой меч у тебя имеется?

– Да сколько хочешь, – ответил я.

– Роузу это понравится, – рассмеялся стражник.

– Он будет пытать его с пристрастием, – заметил второй.

– Со страстью? – переспросил первый.

– С пристрастием, говорю, идиот, – ответил второй.

– А это как? – недоумевал стражник.

– А может, я княжеский сын, – продолжал я.

– Ты? – удивился он.

– Мало ему дочери, – буркнул второй. – А тебе место на арене, проходимец.

– Не дерзи ему, он почти легат, – заметил пьяница.

– А ну заткнись! – бросил стражник.

Я вздохнул. Было очевидно, что разговор зашел в тупик. Мы подъезжали к крепости.

Навстречу нам вышел никто иной, как сам легат Роуз.

– Легат! – махнул я.

Закатив глаза, Роуз подошел к стражникам. Те слезли с повозки, на ходу отдали честь.

– Узники в вашем распоряжении, легат. Этот валялся у трактира, – стражник указал на пьяницу. – Второй укокошил бронника, вздул трактирщика и еще двоих.

– Побил или убил? – уточнил легат.

– Не, – протянул стражник, – те двое живы, покалечились немного. Вот его меч.

– Ясно. – Роуз потер лоб. – Этого в подземелье, – указал он на пьяницу. – Пусть протрезвеет. Этого я беру под свою ответственность.

Он вздохнул и направился к нашей повозке.

– Со страстью, – хихикнул стражник.

– Тише, – буркнул другой.

– Итак, а вот и ты, Айгнар, – поприветствовал меня легат. – С гор, – добавил он, усмехнувшись.

– И тебе не хворать, – процедил я.

– Хорошо ли его светлость княжеский вассал повеселился? – Роуз приподнял бровь. – Достаточно ли морд набил?

Пьяница удивленно посмотрел на нас.

– Вполне доволен, – честно ответил я. – А про убийство не спросишь?

– А я знаю, что это не ты. Такому олуху не с руки убивать людей. И на том спасибо.

– Сочту за комплимент, – пробормотал я. – А теперь к делу. Князь дал мне день на подготовку, у меня нет времени здесь торчать.

– Я разочарован, – ответил Роуз, стуча по прутьям. – И арену не посетишь?

– Нет, – твердо ответил я. Разговор начинал мне надоедать.

– Тогда изволь задержаться. – Лицо легата сделалось серьезным. – Твой меч, – продолжил он, открывая клетку. – И, так уж и быть, выделю тебе твои личные сапоги.

– Премного благодарен, легат, – ответил я, забирая меч, и спрыгнул с повозки.

– И умойся! Тебя ждет Гилмор, советник. Старый мудрец хочет обговорить подробности похода, не заставляй его ждать.

Кивнув, я направился к крепости. Проходя мимо стражников, отдавших мне честь, я не смог сдержать ехидной улыбки. Ошалевшие лица патрульных доставили мне особую радость. Они недоуменно смотрели то на легата, то на меня.

Глава 9

Князь не был лишен вкуса, во всяком случае, в том, что касалось обустройства дворца. Пышные сады, скульптуры и колонны, прохладные фонтаны – все это дворцовое великолепие гармонично сочеталось с многочисленными оборонительными сооружениями, мрачного вида крепостями и смотровыми башнями. Повсюду встречались многочисленные патрули.

Умывшись в ближайшем фонтане, я отправился на поиски советника. Заносчивый легат упомянул, что тот ожидает меня, но где его искать, разумеется, не сказал. Поплутав по многочисленным коридорам замка, я окончательно обезнадежился и собрался было идти в тронный зал, когда на полпути меня остановил вкуснейший запах с княжеской кухни. Будь я советником, я бы не простаивал все свое время в тронном зале, а регулярно заходил бы в эту чудную обитель. Тут на огне, что недовольно шипел и вспыхивал, жалуясь на неволю, готовилось жаркое, на полках расположились разнообразные специи, дорогие вина и что-то покрепче. У очага примостились многочисленные котлы, где варилось нечто вкусное на вид и такое же по аромату – словно магический эликсир, рецепт которого алхимики всячески скрывают от чужаков из жадности и вредности. Решив попробовать эликсир на вкус, я уже занес над котлом ложку, как вдруг за спиной услышал подозрительные шорохи.

В следующий миг в меня полетела тряпка.

– А ну отошел! Живо! – отчеканил голос. Интонации бы позавидовал капитан стражи. – Ты оглох?

Голос был мне знаком, и весьма хорошо, пусть даже в первый момент я слегка испугался.

– Анника? – нерешительно обратился я к одному из стеллажей.

– Айгнар? – смягчился голос.

– Это я, – откликнулся я.

Из-за стеллажа показалась Анника – чудеснейшее создание, словно эльфийская королева. Образ портил дурацкий кухонный фартук, слишком длинный и запачканный сажей. Рыжие волосы не ниспадали на плечи, как я привык видеть, а были аккуратно собраны в хвост. Не была милейшая Анника похожа на дворцовых поварих – сварливых сплетниц и известных лентяек. Место ей было, безусловно, во дворце, но точно не на кухне.

– Айгнар, ты здесь откуда? – спросила она, обнимая меня.

– По делу, – холодно ответил я.

– Какими судьбами? – Она прищурилась и, усмехаясь, разглядывала мое лицо.

– Я почти легат, – заявил я. – Княжеский советник ждет меня, чтобы… хм… вероятно спросить совета.

– Рада тебя видеть, Айгнар, – перебила меня Анника, – даже не представляешь как.

– Представляю, – засмеялся я. – Я тебя тоже.

Лицо ее сделалось серьезным.

– Честно говоря, после того случая не была уверена, что вообще увижу. Что произошло?

– Ничего особенного. Твой муженек несколько подпортил мне жизнь. Но не переживай. Теперь на его лице расцветает осень, а я здесь.

– Хм. – Анника поморщилась. – Не знаю, кто из вас поступил лучше… В любом случае я рада тебе. Я так понимаю, забрел ты сюда не просто так?

– Вообще-то случайно, – ляпнул я. – Но ты можешь мне помочь.

– Как всегда, – вздохнула она.

– Мне нужно найти Гилмора, советника. Где он обитает?

– Восточное крыло, башня, – ответила она. – Зайди, когда все уладишь.

– Без проблем, – ответил я. – Благодарю тебя за помощь. Фартук тебе к лицу, – бросил я, исчезая за стеллажами.

Она рассмеялась, и тряпка полетела мне вслед.

Подходя к двери, я подивился, как эта часть крыла отличается от всего замка. Не было здесь ни грозных боевых знамен, ни рыцарских доспехов, выставленных вдоль коридоров, ни солдат, патрулирующих замок. Не было здесь и чванной дворцовой роскоши – лишь ковер, смягчающий шаги. Небогатая обстановка, много книг, окон мало, да и те занавешены. Свечей – единственного источника света – чуть меньше, чем книг, и больше, чем окон. У двери расположился единственный стражник. На удивление, он не храпел, а увлеченно читал какую-то книгу. Молча удивившись, я важно заявил:

– Я к Гилмору, прозванному Мудрым, у него ко мне дело.

А про себя подумал: «Будь ты хоть вполовину так мудр, как о тебе говорят, ты бы не стал прятаться в другом конце замка и запираться в башне».

Дверь за мной бесшумно затворилась. Здесь царил полумрак, свет едва проникал через единственное открытое окно. У окна стоял Гилмор. Его черный, расшитый золотом камзол сливался с окружением. На голове старик носил странный, в цвет камзолу берет. Полагаю, виной тому были дворцовые сквозняки. Сиди Гилмор в засаде, я бы с трудом его заметил, так этот человек умудрялся быть на виду и оставаться в тени.

– Я ждал тебя. – Советник словно ожил. – Думал послать за тобой экипаж, но вот и ты.

– Вот и я. Городская стража справилась с этой задачей.

– Это тоже сделала стража? – поинтересовался Гилмор, указывая на мои босые ноги.

– Немного ранее, – ответил я. – Но не беда, легат обещал пожертвовать мне новые. – Я усмехнулся.

– Я ценю юмор. – Лицо старика посветлело. Губы, скрывающиеся в аккуратной бороде, изобразили улыбку.

– Сейчас стража больше занята поиском убийцы – убит бронник, – доложил я.

– Хм, убийство… Город становится опаснее. – Старик нахмурился. – Надеюсь, вы к этому не причастны?

– Частично, – произнес я. – Кажется, я видел убийцу, но бравая стража видела во мне отнюдь не свидетеля.

– Печально, – заметил советник. – Но я спокоен, легат управится с этим делом. Он хороший вояка и с честью несет свой пост.

– Я заметил, – хмыкнул я.

– Пусть мы с ним не во всем согласны, но я не могу сказать о нем ничего дурного. – Он вновь посмотрел в окно. – Мы слишком заболтались. Нам еще предстоит обсудить детали похода.

Жестом он подозвал меня к столу, заваленному книгами, бесчисленными бумагами и свитками, картами, многие города, а порой и целые континенты, на которых были мне незнакомы. Помимо слоя пыли, на столе расположилась причудливая сфера. На ней можно было различить земли с надписями, напоминающими узоры. Со всех сторон сушу окружало пространство синего цвета с изображенными волнами – вероятно, это была вода. «Мир! – догадался я. – Уменьшенная во много раз копия мира». Сложно представить, как столько людей умещается на одной такой сфере. Еще заметил, что сфера лгала, ибо любой дурак знает, что мир плоский, как лепешка. Я вгляделся в слой пыли. Кто-то начертил на нем странные рисунки, и я вдруг задумался: а существуют ли другие миры – такие же, как наш, или совсем иные?

Мои размышления прервал сердитый голос Гилмора:

– Вы слушаете? Это очень важно! Задание не из простых. Груз должен быть доставлен в северную башню. Чем быстрей мы проделаем этот путь, тем скорее ваш долг князю будет выплачен.

Я кивнул. «Должно быть, у князя много должников», – подумал я.

– Ваша задача как следопыта – следить за дорогой и избрать наиболее короткий путь. При малейшей угрозе, если заметите что-то подозрительное, сообщайте мне или легату Роузу.

– Вы тоже едете? – удивился я.

– Я еще не настолько стар, чтобы пренебрегать походами, – отчеканил Гилмор. Я с уважением закивал, глядя на его седые волосы и смешной берет. – Надеюсь, вы все запомнили, Айгнар с гор.

– Зовите меня просто Айгнар, – вежливо попросил я. Старик кивнул.

– Вот, это карта местности – весьма условная, но на то у нас есть вы. – Увидев мою растерянность, Гилмор спросил: – Вы ведь умеете обращаться с картами? Верно?

– Вообще-то, я даже читать не умею, – замялся я.

– Что ж, – он выхватил из моих рук карту, – тогда без лишней бумаги. Полагаю, на местности вы ориентируетесь лучше. Если что, я подскажу примерный маршрут.

Ни тени иронии на лице советника я не заметил.

– Марш… что? – сомнением уточнил я.

– Маршрут – дорогу, иными словами. – Старик развел руками.

– Ясно, маршрут, – закивал я, с интересом разглядывая запылившуюся сферу.

Глава 10

Есть ли другие миры, подобно кругам и линиям, начерченным на столе? Пыль, покрывалом лежащая на столе из черного дерева, так похожа на звезды. Звездное небо с другими мирами, неведомо кем начертанными.

Дверь бесцеремонно распахнулась, зачитавшийся стражник пошатнулся, уступая дорогу легату.

– Легат, – едва заметно поклонился советник. Роуз учтиво кивнул. – Что вас привело?

– Время отправки изменилось. – Роуз чихнул, пыль и до него добралась. – Выдвигаемся сегодня вечером. По моим подсчетам…

– Подсчетами займусь я, – перебил его Гилмор. – Это вам ни к чему. По моим подсчетам, до башни мы доберемся по истечении трех суток.

– Это если погода будет, – заметил Роуз.

– Да, неблагоприятных условий никто не отменял. Тем лучше, что мы отправляемся раньше. – Гилмор убрал карту за пояс. Вооружившись ею, словно мечом, он вновь отошел к окну. – А теперь, господа, мне нужно время, чтобы собрать все необходимое. Путь обещает быть долгим.

– Сбор по истечении часа, – передразнил Роуз ученого. – Экипаж ждет во дворе.

– Чудно, – никак не отреагировав на неучтивость легата, ответил старик.

Резко хлопнув дверью, легат ушел. Правда, через мгновение он вновь вернулся, держа в руках новенькие сапоги.

– Твоя обновка, – буркнул он, бросая мне пару.

Я растерянно кивнул. И откуда он их достал?

– Я ведь говорил, – Гилмор усмехнулся, – он честный человек.

Я неопределенно покачал головой, примеряя сапоги. Они сели как родные.

Успевшие пострадать и замерзнуть ноги вновь почувствовали себя в своей стихии.

* * *

Когда я пришел, во дворе уже толпились люди.

– Как раз вовремя, – хмыкнул Роуз. – Мы успели подготовить экипаж, но ты, как следопыт, должен отлично видеть дорогу – потому пойдешь пешком. – Он пристально посмотрел мне в лицо. – Шутка. Гилмор уговорил выделить тебе лошадь. Вот этот конь, который мордой похож на тебя, – он мой. Тебе достанется вон та кляча.

– Вылитый ты, – оскалился я.

– Остро, – усмехнулся легат. Я заметил, как его руки сжались в кулаки. – Подбавлю жару, если будешь острить.

– Да добавь лучше специй, – посоветовал я. – Слишком пресно.

– Легат! Пора выдвигаться! – крикнул солдат.

– Выдвигаемся, – ответил Роуз, не сводя с меня глаз.

«Небольшой отряд солдат во главе с легатом», – отметил я, подходя к лошади. Седло сползло, пришлось заново закреплять ремни. Лошадь серого цвета в яблоках, вид у нее неважный. Надеюсь, скачет она быстрей неповоротливого экипажа.

Экипаж советника. С ним несколько его людей. Еще один экипаж выглядит загадочно: на дверях висит замок, окна занавешены, по сторонам от экипажа – четверо пеших латников. Остальных разбросало по всей процессии – конные люди Роуза. На крыше экипажа примостился чудной белокурый парень, одежда пестрая, как у шута, в руках лютня. Должно быть, бард. Конечно, какая же княжеская свита без трубадура. Еще один незнакомец, весь в черном, на руках перчатки, голова покрыта капюшоном. Где-то я его, кажется, видел. Курит трубку, внимательно наблюдает – так же, как и я. На воина не похож, на следопыта тоже, на ученого – еще меньше. Кто же ты?

Наконец мы двинулись в путь. Смеркалось. В это время года темнеет незаметно. Факелы освещают дорогу, слабый свет едва ли светит дальше носа. Надеюсь, мы не увязнем в болоте – собственно, с этой целью я и нанят. Едем молча. Гилмор наверняка треплется о своих картах, сферах и пыли, сидя в теплом экипаже и попивая вино. Роуз внимательно следит за обстановкой, хоть дорога пока знакомая.

Едем вдоль леса. Полагаю, скоро придется свернуть. Бард тренькает на своей лютне – звучит так, будто кота тянут за хвост. Главное, чтобы не начал петь. Неподалеку околачивается человек в черном, словно что-то выискивает. Мрачный тип. Подъезжаю к барду, латники сторонятся, плотнее прижимаются к загадочному экипажу.

– Удобно тебе там? – интересуюсь я.

– Вполне, – отвлекается от лютни трубадур. Безусое лицо кажется приветливым, он продолжает разговор: – А тебе, следопыт? Видишь что-нибудь подозрительное? Опасное? – Он поднимает руки и растопыривает пальцы, изображая когти.

– Вполне, – отвечаю я. – Вот вижу таинственного господина, одетого во все черное и ведущего себя так, будто его никто не замечает.

– Тоже его вижу, – озадаченно почесав затылок, заметил бард. – Это убийца.

– То есть? – не понял я.

– Убийца, говорю. Охотник за головами. Мне от него не по себе.

Я взглянул на человека в черном – он, кажется, оставался глух к нашим разговорам.

– Зачем это князю нанимать убийцу? – задумчиво спросил я.

– А это только князю и вот ему известно, – бард махнул рукой в сторону всадника. – Ты много не думай. В конце концов, он такой же наемник, как и мы.

– Ага, за исключением того, что мы не убиваем людей, – буркнул я.

– Я – нет, а вот ты – может быть. Выглядишь как настоящий головорез. Вот у тебя и меч при себе имеется. – Бард хихикнул.

– Я следопыт, – обиделся я. – Охотник, но не на людей.

– Будь по-твоему, – пожал плечами бард.

– Составить компанию? – вмешался легат. – Интересно разговариваете.

– Люблю поговорить, – съязвил я. – Ночные поездки верхом располагают и создают дружественную атмосферу в отряде.

– Довольно болтовни, – фыркнул легат. – Мы въезжаем в лес.

– Очень умно ночью ездить по лесам, – заметил я.

– Ты же любишь ночные поездки. – Роуз указал на высокие ели. Они возвышались плотной стеной и казались синими в ночном воздухе. Вдалеке я услышал вой. – А напади на нас какой зверь, ты у нас охотник.

– Ты и сам его напугаешь, – ответил я и ускорил лошадь.

– Ловко он тебя, – хихикнул бард. Роуз только хмыкнул.

Дорога стала петлять змеей, и чем дальше мы уходили в лес, тем хуже ее становилось видно. Здесь проросла трава, а на камнях и кочках экипаж трясся и иногда начинал опасно крениться.

– А может, устроим привал? – показался из окна экипажа Гилмор.

– Старые кости разнылись? – насмешливо пробормотал Роуз.

– Едем всего несколько часов, а я бы тоже не отказался от привала, – заметил бард.

– Будет тебе привал, – откликнулся Роуз. – В ближайшем городе продадим тебя в театр, а на вырученные деньги пойду напьюсь. Проклятье, холодно как.

Становилось и впрямь холодно. Ночь – время холодное, в лесу особенно.

– А знаешь, я бы тебя даже поддержал, – впервые заговорил человек в черном. Голос у него оказался тихим, почти бархатным. – Этот бард доконает нас своей игрой.

– Я пью один, – отозвался Роуз.

– Тем хуже, – вторил убийца.

– Только ближайшего города не предвидится, – встрял я.

– Ну деревня… Оставлю трубадура в трактире – глядишь, он заработает на выпивку. – Роуз покачал головой, словно его клонило в сон. – Проклятый холод.

– Я в трактирах не пою и не играю, – обиженно бросил трубадур.

– А я за выпивку сейчас бы и сыграл, и спел. – Роуз рассмеялся. – Согреться бы.

Человек в черном подъехал поближе. Дым из его трубки ударил в лицо. Резкий табачный запах. Скинув капюшон, он посмотрел на меня. У убийцы оказалась не слишком мрачная внешность: черные, как вороново крыло, волосы, зализанные назад; бледное, почти аристократичное лицо; выразительные серые глаза; прямой нос со ссадиной на переносице. Тонкая полоска губ изредка подрагивала; зубы, несмотря на постоянное курение, были белыми.

– Он всегда такой, этот легат? – уточнил убийца.

– Да нет, – заметил я, – на него не похоже.

– На кого не похоже? – как-то вяло спросил Роуз. – На меня?

– Приди в себя, – резко произнес я. – Не доставляй нам проблем.

– Проблемы? – так же вяло, почти безжизненно произнес легат. – От меня?

– Господа, что-то не так! – выкрикнул Гилмор. Голос его странно дрожал.

– Все под контролем, старик, – махнул рукой легат. – Верно, братцы?

Роуз едва не упал с коня. Солдаты странно зашатались, но ничего не ответили.

– Эй, Айгнар, – протянул Роуз, – Айгнар… Любишь выпивку, а, Айгнар?

Синий дым от елей сгущался – казалась, он стал почти осязаем.

– Айгнар, – не унимался легат, – с гор…

Тут меня охватила страшная ярость – непривычная, то такая сладкая – как дым, в котором утонули ели. Я выхватил меч и замахнулся на открытую шею легата. Роуз опешил и едва снова не выпал из седла. Крепкая рука в перчатке ухватила меня за плечо и не отпускала до тех пор, пока я медленно не опустил руку, а меч не скрылся в ножнах.

Выразительные серые глаза серьезно смотрели на меня. В них я видел укор.

– Осторожнее, – одними губами произнес убийца.

– Эй-эй, не убейтесь там! – прогорланил бард. – Тут вам не трактир.

– Господа… – Гилмор закашлял, с трудом проговаривая слова. – Закройте лица все, живо. Карта… – Он принялся тыкать в карту. – Это дымный лес. Отрава, – прохрипел он, скрываясь в экипаже.

Убийца повязал на лицо шейный платок, я закутался в плащ. Ничего не соображавший Роуз едва держался в седле. Некоторое время нам пришлось поддерживать тяжелого легата с двух сторон.

– Закрой лицо рукой, – зло прошипел я.

Роуз уставился на меня мутнеющими, ничего не выражающими глазами.

– Живо, не то я тебе помогу, – не сдавался я.

То ли угроза сработала, то ли легат начинал приходить в себя, но, изредка покашливая, он закрыл лицо. Осмотрев солдат, мы добрались до экипажей. Бард, прикрывшийся пестрой шляпой, кивнул в сторону окна Гилмора.

– Вы как? – прокашлял я.

– Нормально, дым почти не проникает в экипаж, – резко ответил советник. – Закрой, наконец, окно, и будет отлично.

Синие сосны прорастали сквозь синий дым. Скоро они и дымный лес останутся позади, словно прожженное пятно на карте.

Глава 11

Покинув лес, мы снова погрузились в молчание – затянувшееся и печальное; кажется, каждый из нас чувствовал себя виноватым. Роуз ехал, уткнувшись в конскую гриву, был он мрачнее тучи, потирал шею и хмуро поглядывал на меня. Гилмор больше не показывался из экипажа. Убийца, ехавший между мной и Роузом, не проявлял никаких эмоций, покуривал трубку; иногда он поднимал голову, подолгу смотря в небо. Тучи в рассветном небе сгущались. Близилась гроза. Даже веселый балагур музыкант притих и заметно сник, лишь изредка перебирая струны лютни.