Читать онлайн Пламя хаоса бесплатно

Пламя хаоса

Amelia Hutchins

Flames of Chaos

© 2020 by Amelia Hutchins

© Ш. Маршал, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2022

* * *

Посвящение

Всем, кто пытается удержаться на плаву – все получится. Пускай твой хаос сияет ярко, ни для кого не приглушай его свет, огонь души неистово пылает, а внутренний зверь сотрясет мироздание. Сожги этот мир и с улыбкой восстань из пепла. Ты по-своему безжалостно прекрасна.

Внимание!

Стой!! Прочитай, прежде чем покупать эту книгу.

Внимание: история в твоих руках – тяжелая. Сексуальная, горячая, пронзительная. Ее автор – как и ты, человек. Идеальна ли эта книга? Насколько мне удалось ее таковой сделать. Есть ли в ней ошибки? Вероятно, ведь крошечное их количество можно найти даже в топе публикаций «New Your Times», потому что их редакторы, как и мои, тоже люди. В этой книге есть слова, которые не найти в нормативном словаре, потому что они созданы заложить фундамент для паранормально-урбанистического фэнтези-мира. Такие слова часто встречаются в книгах о паранормальных явлениях и описывают сюжет куда лучше. Они использованы умышленно, не по ошибке.

О герое: скорее всего, ты не влюбишься в него сразу, потому что я не пишу мужчин, в которых можно влюбиться мгновенно; читатель покоряется им постепенно. Я не верю в любовь с первого взгляда. Я пишу порочных, необузданных ублюдков, которые в перспективе дают увидеть и свои положительные стороны. При первом знакомстве эти ублюдки агрессивны и стоят примерно на ступеньку выше пещерного человека. Такой герой может не понравится даже к концу книги, но я обещаю: к концу серии ты будешь его обожать.

О героине: скорее всего, ты подумаешь, что она малость наивна или слаба, но с другой стороны – а кто вообще начинает сразу крутышкой? Сильными женщины становятся в результате развития, и я собираюсь провести ее через ад, а ты будешь наблюдать, как она всеми силами ухитряется подняться всякий раз, как я отвешиваю ей пинок под зад. Такой уж у меня метод. То, как она реагирует на обстоятельства, в которые попадает, может отличаться от того, как в схожей ситуации повели бы себя ты, читатель, или я, автор. Все реагируют по-своему, и то, как Арья Геката отвечает на возникающие перед ней трудности – есть то, как я вижу ее персонаж и личность.

Я не пишу любовные истории: я пишу стремительные, хлесткие, как шлепок по заднице, заставляющие подскакивать со стула в попытках догадаться, что же будет дальше, книги. Если ты ищешь типичную романтику – это произведение не для тебя. Если тебе не по зубам такой заезд – отстегивай ремень безопасности, вылезай из кабинки наших американских горок прямо сейчас. В общем, тебя предупредили. Если перечисленное выше тебя не беспокоит, продолжай и лови кайф!

Глава 1

Я с глубоким, прерывистым вздохом уставилась на огни под скалой, на которой стояла. Внизу лежал Хейвен-Фолз, город бессмертных существ, которые не принадлежали к миру людей. Место, которое преследовало меня во снах, являлось во всех до единого кошмарах. Он располагался меж извилистых долин, скрываясь среди них, дабы оставаться тайной для смертных, в чьем царстве мы обитали. Я простояла на месте так долго, что день сменился ночью. Город превратился из бурлящего жизнью улья в залитый светом фантастический пейзаж.

Тетушка Аврора увезла нас отсюда, прочь от жестокой чудовищности бессмертных миров, из которых мы родом, когда мне было двенадцать. Город не вызывал у меня ни приятных чувств, ни хороших воспоминаний. Он был сосредоточием всего, что я ненавидела, что желала сжечь дотла, дабы пройтись по пеплу руин босыми ногами. Однажды мне приснилось, что я так и поступила: выжгла, обратила в прах всех, кто стоял себе в сторонке и смотрел, как меня пытала, калечила, тиранила собственная мать.

Сестры моего видения не разделяли, но они и не пережили того, через что заставила меня пройти мамочка в попытках покончить с моей жизнью. Им нравилось бывать дома, встречаться со старыми друзьями, мимоходом помогать мне искать близняшку, которая пропала без вести уже несколько месяцев как.

Я подняла взгляд к звездным галактикам над головой, затем опустила на старшую из сестер, которая как раз ко мне подошла.

Сабина для нас – воплощение всего нежного и материнского, ведь она присутствовала при рождении каждой пары близнецов, а еще потому, что наша настоящая мать была бессердечной сукой. Чтобы выжить, нам пришлось быстро научиться держаться друг за друга. Прежде чем заговорить, сестра тоже глянула вверх, на звезды.

– Как только мы войдем в город, о нашем возвращении узнают, – пробормотала она приглушенно, смахивая золотистые кудри с лица; поднялся ветер, перекликаясь с напряжением, которое вызвали во мне ее слова.

– О нас уже и так знают, – парировала я, чувствуя взгляды, устремленные на нас из города. – Наблюдают с того момента, как мы вышли из машин.

– Пусть наблюдают сколько влезет. Кто-то здесь точно знает, что стряслось с Амарой, и мы не уйдем отсюда, пока ее не отыщем.

Нахмурившись, я обдумала слова сестры. Амара довольно давно от меня отдалилась, и я не была так уж уверена, хочет ли она, чтобы ее нашли. Пропасть надолго для нее – обычное дело, но на этот раз ее исчезновение казалось иным, неправильным. Все внутри меня твердило, что нужно ее отыскать и спасти, пока не поздно.

Обернувшись, я поймала пристальные взгляды сестер, которые собрались позади меня с той же целью – найти Амару. Каждая отказалась остаться в стороне, и за это я обожала их еще больше. Мы принадлежали к первородной семье, в жилах которой текла кровь Гекаты, Богини ведьм. Она была нашей бабушкой, и потому на наших плечах лежит определенный долг перед городом, из которого мы когда-то сбежали. Мы оставили последствия на мать, Фрейю, однако она была слабой и славилась способностью увиливать от обязанностей. Так что вскоре она просто исчезла. Какая неожиданность.

Амара, с которой в течение последних лет я металась от любви до ненависти, вернулась в город занять место нашей семьи в совете Девяти миров, когда до нас дошло известие, что Фрейя испарилась без единого слова. Впору встревожиться… если бы такое ее поведение оказалось нам в новинку. Фрейя любила мужчин, и когда заводила любовников, ее мало заботили приличия и репутация. А быть частью совета, который следил за входящими в мир людей бессмертными, она ненавидела.

В совете Девяти миров могли заседать лишь те, чья родословная чище некуда. Вместе они решали, достаточно ли благоразумны бессмертные, чтобы шагнуть в мир людей, и сумеют ли они сохранить наши тайны. В центре города есть портал между этим миром и входом в Девять миров. Те, кто им пользовался, должны были встретиться с советом и получить документы, которые давали право здесь находиться.

Итак, Амара вернулась в Хейвен-Фолз в одиночку, ради места в совете. Я умоляла ее передумать, но она твердо стояла на своем. Сестра напомнила мне, что ни один бессмертный не получит никакого доступа, пока наряду с остальными не проголосует ведьма из рода Гекаты. И все же – отправиться туда могла любая. Вскоре после отбытия Амара наведывалась обратно, но зачастую пропускала встречи. Она отстранилась от всего и всех, отчего по городу поползли слухи. Амара отошла даже от магии: она не желала творить заклинания для ковена и утверждала, дескать, что в дни, когда в ней нуждались, была истощена или больна.

По возвращении в мир людей Амара отмечалась каждую неделю, давала нам знать, что все в порядке. Потом недели превратились в месяцы, а чуть позже наступила тишина. Как будто она просто исчезла. Мы ей звонили, отправляли голосовые и текстовые сообщения, но все без толку. Затем настал день, когда ее телефон оказался выключен. Попытки разузнать что-то у других первородных семей не обнадежили. Никто не видел ее уже несколько недель, и что еще хуже – магазин, которым мы управляли, был закрыт. Связь, которую я разделяла с Амарой, оборвалась, словно сестра вдруг перестала существовать. Я тяжело переносила невозможность дотянуться, ощутить присутствие близняшки. От меня как будто часть отрезали, и как бы я ни старалась, я не могла ее вернуть.

– Кто-то в городе наверняка знает, что с ней случилось, – сказала другая сестра, Луна, и сжала мою руку, чтобы ободрить. – Тот, кто тронул одну из нас, пожалеет. Нас достаточно, чтобы развязать войну, если с ее хорошенькой головки упал хоть волосок.

Нас достаточно.

Моя семья состояла исключительно из женщин, из восьми пар близняшек. Геката обрекла свой род вынашивать сразу двух детей одновременно, и все потомство рождалось женского пола. Она позаботилась, чтобы мы никогда не остались в одиночестве, но за это пришлось дорого заплатить. Любая женщина, зачавшая мальчика, быстро узнавала, чего ей это будет стоить. Моя мать была дочерью Гекаты, кровь от крови; однако она рожала близняшек, и ей было совершенно плевать, что с нами станет после того, как мы отделились от ее чрева. С результатами столь гиперактивного либидо приходилось возиться ее собственным сестрам, Авроре и Истерии.

Фрейя мечтала об армии ведьм, но не желала брать на себя ответственность, которая приходила с рождением этой армии, своими силами. Так что она бросала дочерей на сестер, которые любили нас, как собственных, и чаще это была Аврора.

Истерия шагнула в портал, и с тех пор о ней никто ничего не слышал. Сама Геката родила две пары близнецов: Фрейю и Аврору, Истерию и Камару. Последняя исчезла много столетий назад – или предпочла уйти сама. Никто не знал, что с ней стряслось, только что она пропала без вести.

– Нам, возможно, придется рассмотреть вариант, что она ушла с матерью, – заявила Кинвара и пожала плечами, когда я уставилась на нее, вопросительно вскинув бровь.

– Я его рассматривала, но Амара не настолько глупа, – я нахмурилась, понимая, что объяснение вполне разумное, но сестру оно не спасет. – Ей хватит ума не доверять мамаше-душегубке.

– Не думаю, что она попыталась бы убить Амару, – заметила Сабина. – Мать, конечно, не знает жалости, но она не убийца. Может, Амара ей нужна заманивать мужчин в постель, но убийство? Не думаю, что она сотворила бы такое со своим собственным ребенком.

– Серьезно? – фыркнула я. – Да эта сука постоянно пыталась меня прикончить. Черт, да она вообще пыталась устроить из Амары и меня выкидыш. Если б в каждое покушение на мою жизнь не вмешивалась Аврора, я была бы мертва. Вот тебе и ребенок.

Сабина хмуро кивнула, ощущая гнев и ненависть, которыми сочилось каждое мое слово.

– Она вернулась уже не в себе. Что-то случилось, Арья. Не знаю, почему она так поступала, но знай: когда мать вернулась из Девяти миров, глубоко беременная тобой и Амарой, она не была прежней.

– Это не оправдание, Сабина. Она пыталась меня прикончить.

– Да, и Аврора тебя спасала. Мать не стремилась убить непосредственно Амару. Ну, когда вы вдвоем были в ее утробе, разве что. И поэтому вряд ли есть смысл предполагать, что мать нападет на нее теперь. Вот о чем речь, и с тех пор, как мы покинули город, мать не могла тебя найти. Нас было не выследить, Аврора об этом позаботилась.

Наша мать, храни ее бог, не особо избирательна в отношении существ, которых допускала между ног. А еще Фрейя даже не следила, кто нас зачинал, а потому мы никак не могли узнать, кто мы, пока в организме не начинались перемены; и справляться с происходящим нам приходилось самостоятельно. Айне и Луна щеголяли сияющими голубыми глазами, что определяло их как альфа-волчиц. Сабина и Каллиста оказались то ли нимфами, то ли сиренами, трудно сказать наверняка, слишком уж между этими видами мало различий. Мы сошлись на том, чтобы именовать их шлюшками, потому что это их каждый раз веселило. Кинвара и Валерия – суккубы, результат связи нашей мамочки с ордой инкубов во время очередного путешествия в Девять миров. Так что мамаша создала собственную извращенную версию Ноева ковчега из дочерей.

Кровь отца определяла нас лишь наполовину; остальное – кровь матери. В отличие от сестер, которые выяснили, кем являются, к шестнадцатому дню рождения, я понятия не имела, какова же моя сущность. Если они, чтобы творить чары и заклинания, зависели от природы, я черпала эту способность откуда-то еще. Магия меня пьянила – и взывала к чему-то темному внутри, что горделиво вспыхивало всякий раз, как я ее использовала. Словно внутри меня дремало нечто смертоносное, и ему еще предстояло проснуться полностью.

– С востока едут машины, – объявила Луна, глядя в упомянутом направлении.

Она склонила голову, прислушалась.

– Друг или враг, Луна? – тихо спросила Сабина, будто боялась, что ее услышат.

– Глупая сестренка, – мрачно хмыкнула я. – Они все враги.

Я вгляделась в темное шоссе позади нас, прищурилась – в поле зрения наконец вполз свет фар.

Луна потянула воздух носом и широко ухмыльнулась.

– Чую мужчин… к слову, приятно пахнущих. Волки, альфы… или что-то вроде того по составу генов. Разит грубой силой, жестокостью, все буквально звенит опасностью. Их восьмеро или около, – она принюхалась еще раз, кивнула. – Голосую: враги.

– Но мы любим мужчин, – подала голос Айне, вскидывая нос и тоже глубоко вдыхая. – Особенно тех, кто пахнет, как эти существа. Мяу, мамули, всем на старт и внимание. Изобразить лицами боевой настрой.

Она вспушила прическу и поправила груди, прежде чем продолжить.

– Определенно враги, но мне сейчас перепихон по ненависти не помешает.

– Откуда вы знаете, что они враги? – спросила Сабина, терзая нижнюю губку зубами в ожидании ответа.

– Элементарно, Арья же сказала, что они все враги, – фыркнула Луна, закатывая глаза, тоже поправила буфера и сравнила объемы с близняшкой, а потом достала тюбик блеска и нанесла его на губы под нашими взглядами, изучающими ее приготовления к сексу.

– Вы, девчонки, иногда пугаете, – пробормотала я и заправила серебристые волосы за уши. Не то чтобы, правда, это имело смысл – с тем, как вокруг завывал ветер.

Я и без зеркала знала, что у меня в глазах читается недосып. От мысли о возвращении сюда меня преследовали кошмары, и я забила на попытки заснуть.

Машина притормозила, вперив прямо в нас дальний свет. Чувствительным к яркости пришлось прикрыть глаза рукой. Я молча разглядывала мужчин, которые выгрузились из черных внедорожников и заскользили к нам с той хищностью, смертоносностью, которую ничем не скрыть, какую бы маску цивилизованности они ни надели, дабы проникнуть в этот мир.

Мой взгляд остановился на самом высоком, чьи мышцы заметно бугрились, натягивая ткань рубашки – он возвышался над остальными на добрую голову и буквально источал мощь, которую я ощущала физически. Он откинул с лица светло-каштановые волосы; глаза цвета океана небрежно оглядели нашу компанию, потом уставились на меня, нос вздернулся, втягивая наши запахи.

– Вам здесь не рады. Уходите – и выживете. Останьтесь – и умрете, – объявил он с акцентом, который я не узнала. Прямо чистый секс во плоти, даже я не могла оторвать от него глаз – пока Кинвара не фыркнула.

– Это так вы в городе приветствуете дам? – поинтересовалась сестра, наполняя воздух своими феромонами в стремлении захомутать самца. Потаскушка.

– Я не стану повторять, дамы.

– Ты не властен нам приказывать, – заговорила я, оттягивая с сестры на себя его пристальный, беспощадный взгляд, и скрестила руки на груди, мол, слабо сказать, что я не права? Если уж я злилась, то всегда упиралась рогом, не сдавая ни миллиметра позиций, не позволяя никому мной помыкать.

Глава 2

Незнакомец холодно улыбнулся, изучая мое лицо; я отвечала тем же. Его сила свилась вокруг меня грозной петлей – изнуряющая, сжимающая горло, отчего волоски на загривке вставали дыбом. Ухмылка на соблазнительных губах подтверждала, что он делал это нарочно, зная, что такое нельзя не заметить. Пристальный взгляд поглотил меня целиком, медленно погружая в глубокие воды, волны с белыми шапками пены, сулящие гибель.

– О, таки властен, малышка, – мрачно усмехнулся незнакомец. – Я здесь король. То есть я властен над любым, кто ступает в Хейвен-Фолз и на мою территорию.

Он шагнул ближе, замер почти вплотную и снова потянул воздух носом.

Я тоже вдохнула и едва сдержала дрожь, пробежавшую по спине. Незнакомец пах сандаловым деревом с легким привкусом виски. Рубашка почти не скрывала контуров тела, рассеянно отмечала я. Не слишком накачанный, но фигура лучше, чем у пловца. На руках виднелось немного татуировок с письменами, если я не ошибалась, на древних языках. Мощные ноги были обтянуты джинсами, и довершали всю эту картину черные «мартинсы». Я оторвала взгляд от его тела и остановила на лице, рассматривая резкую линию подбородка, припорошенную легкой щетиной. Полные, чувственные губы шевельнулись, являя улыбку во все тридцать два.

– Закончила меня взглядом трахать? – мрачно поинтересовался незнакомец, и от его голоса по моей спине снова пробежали мурашки.

– Может быть, – отозвалась я, прежде чем наконец мысленно встряхнулась. – С каких это пор в Хейвен-Фолз нужен король?

Он медленно обвел меня взглядом, ненадолго остановившись на топе, который крест-накрест пересекал грудь и обнажал живот и бока – и тем самым оставлял чуть больше кожи жаркому вниманию, чем я находила комфортным. Вырезы по обе стороны юбки открывали бедра почти до самого верха. Ботинки я носила почти такие же, разве что сделала выбор в пользу удобства, а не убийственности. Взгляд незнакомца все также медленно поднялся обратно к моей груди, потом впился в лицо.

– С таких, что я взял его под контроль, – прорычал мужчина; звук скользнул по моей плоти, обвил горло, сжал, не пуская воздух в дыхательные пути. – А ты кто, мать твою, такая, малышка?

– Арья Геката, дочь Фрейи, дочери Гекаты, – озорно ухмыльнулась я, замечая, как сощурились его глаза, как заходили под кожей желваки при упоминании моего имени. – А это – мои сестры, и уверяю, даже будучи королем, ты не властен выставить нас отсюда.

Новоявленный король соблазнительно усмехнулся, сокращая дистанцию, пока не оказался действительно вплотную, вдыхая со мной один воздух на двоих, пока его не осталось достаточно лишь для одного. Дыхание обдало мою кожу; такая близость вынудила запрокинуть голову, чтобы удержать взгляд. Незнакомец поднял руку и почти невесомо провел пальцем по моей щеке, глядя сверху вниз.

– Геката, – с шипением выплюнул он, словно имя было чем-то мерзким, прилипшим к кончику языка. – Ведьмы гребаные.

Снова фыркнув, он уставился мне прямо в глаза так, будто сразу стал бы куда счастливей, если бы мог стиснуть ручищами мое горло.

– Насчет гребаных не уверена, но ведьмы определенно.

– И какая же у тебя вторая половина, Арья Геката? Твоя мать была шлюхой, которая спала с любым существом, кому хватало смелости пролезть ей между ног.

– У меня? Кто знает, ведь как ты тонко подметил, моя мать – шлюха, – парировала я, изучая, как он сощурился, как снова задрал нос и глубоко вдохнул. – Задницу тоже понюхаешь?

Я предполагала, что передо мной альфа-волк, однако сила, которая от него исходила, была мне совсем незнакома.

– Убирайтесь, пока не поздно, ведьмы.

Его люди, держащиеся позади, захихикали. Я тоже сощурилась, скользнула взглядом по его телу вниз и снова вверх, а потом нахмурилась, как будто обнаружила, что в стратегических местах он мелковат.

– От вашего племени одни, мать их, беды.

– Ты меня не знаешь, так что давай-ка перестанешь меня сравнивать с другими ведьмами? Я не уйду, потому что так мне приказывает какой-то мудак. Мне достоверно известно, что в данный момент в совете нет ни одной ведьмы из рода Гекаты, а значит, из желающих попасть в этот мир собралась целая очередь, которую никак не пропустят. Скажи, что я не права, о великий король Хейвен-Фолз?

Он смерил меня холодным взглядом, от которого кровь в венах обратилась в лед.

– Без ведьмы из рода Гекаты в совете нельзя предоставить бессмертным гражданство. Без нашей представительницы не одобрить такие заявки, ведь процесс требует голос от каждого первородного семейства, или теперь, когда ты провозгласил себя королем, все иначе?

Я ждала ответа, но незнакомец просто холодно смотрел мне в глаза. Я сглотнула ком, чувствуя, как уверенность дает трещину, и продолжила:

– М-м, не думаю. Даже самопровозглашенный король не властен опровергнуть завет.

– Арья, – произнес он, пробуя имя на вкус, пока я ухмылялась.

Я-то думала, «король» примется спорить, а не скользнет ближе и приподнимет мне подбородок. От его прикосновения внутри как будто запорхали бабочки.

– Мне насрать, кто ты и какой фамилией козыряешь. Я – хозяин этого гребаного города. Я тебя с потрохами сожру, малышка, и я обожаю лакомиться прелестями.

– Надеюсь, это не эвфемизм для куни! Арья еще девственница, и чпокнуть эту перезрелую вишенку еще только предстоит! – крикнула Кинвара, и я, развернувшись, вперилась в нее взглядом.

На поляне повисла гробовая тишина.

Я вспыхнула под пристальным вниманием мужчины, который явно заметил заливший мои щеки румянец. Он по-волчьи ухмыльнулся, что моментально заставило меня взглянуть на его чувственный рот. Я высвободила подбородок из его хватки, бросив на Кинвару мрачный, убийственный взгляд. Сестра невинно пожала плечами.

– Эй, ну я всеми руками за то, чтобы эту вишенку наконец слопали. Видят боги, тебе бы подцепить кого, пока не взорвалась, – протянула она, поморщившись.

– Заткнись, Кинвара, ты не помогаешь, – застонала Сабина.

«Король» изучал меня взглядом, выбивая из колеи его пристальностью. Над нами затрещала молния, и я запрокинула голову к небу, затянутому плотными облаками. Молния ударила снова рядом, отчего я невольно сощурилась, а мои сестры подпрыгнули. Мужчина так и не отвел глаз, и когда я снова на него посмотрела, в них появилось зловещее выражение. Пугающе завыл, поднимаясь, ветер, взметнувшиеся пряди волос захлестали меня по лицу. Повернувшись к мужчине спиной, я уставилась туда, куда без перерыва била молния. Рассеянно отступила на шаг назад, не в силах избавиться от ощущения, что в лесу что-то есть и оно за нами наблюдает.

Я врезалась во что-то твердое и неподвижное. Бросила взгляд через плечо – и посмотрела в грозный прищур глаз. «Король» вновь вздохнул. По обнаженной коже заструился жар его тела, но сила, которую он источал, была куда хуже. С трудом оторвав взгляд, я заметила, как из леса выскользнула тень.

– Что за чертовщина? – прошептала я едва слышно за треском бьющей в землю молнии.

– Это ты мне скажи, Арья, – потребовал мужчина, дотронувшись до моей талии, и от одного этого прикосновения кожа покрылась мурашками.

– Моя, – зашипела тень, как мелкий уродец Голлум из «Властелина колец». – Арья Геката моя! – проскрежетала она, заставив меня вопросительно склонить голову набок.

– Не, я пас, – буркнула я. – Как-то недостаточно зловеще.

– Иди ко мне, Арья. Дай вкусить твою сладость, малышка, – продолжала тень.

Приглашение мне было не нужно. Сорвавшись с места, я метнулась к существу, и вокруг меня вспыхнула сила. Тень улыбнулась, махнула рукой, подзывая ближе. Я затормозила там, где она стояла, развернулась на все триста шестьдесят, но не обнаружила ни единого следа манившего меня существа. Вскинула руки, вырывая деревья из земли, удерживая их в воздухе – и снова ни намека на то существо. Я медленно и методично вернула деревья в почву. Рядом со мной ударила молния, и я вдохнула горелый озон, а потом повернулась было к сестрам… и врезалась прямиком в божественно пахнущую мужскую грудь.

Я с подозрением нахмурилась, глядя на «короля» снизу вверх. Он смотрел сверху вниз в ответ, а его руки схватили меня за талию, притянули вплотную.

– Сейчас же отпусти, – холодно потребовала я.

– Ведьма, да? – прошипел «король». – Ведьмы не повелевают стихиями, и у них недостаточно сил, чтобы вырвать с корнем сотни деревьев, не говоря уже о том, чтобы вернуть их обратно в землю.

– Ты не смеешь меня жамкать или допрашивать. Я даже имени твоего не знаю, – вымучила я, чувствуя, как от прикосновения меня прошило пульсирующим электрическим током.

– Нокс. Ты кто такая, мать твою, Арья?

– М-м-м, а ты кто, черт возьми, такой? Не альфа-волк, глаза недостаточно голубые. Не инкуб, не источаешь такой секс, чтобы я срывала с себя одежду и умоляла меня потрогать. Не демон, нет характерного запаха. Судя по писанине на руках, ты не местный, так ты кто, мать твою, такой, Нокс? И почему ты в моем городе?

– Я первый спросил.

– Ну конечно, тебе интересно, – прошептала я и облизнула губы. – Отпусти, мудак. Ты мне не понравишься, это я тебе уже точно могу сказать. Так что, если не планируешь перехватить базу, отвали от меня на хрен. Я не люблю бейсбол.

– Боишься биты или просто не сильна в играх с шарами?

– Все дело в шарах. Постоянно заставляю их внезапно взорваться. А никому, похоже, не нравится, когда у них шары раньше времени разрывает.

– Смотря в ком они взрываются.

Я заикнулась было парировать, но захлопнула рот и растерянно заморгала. М-да, сама нарвалась.

– Держи свои шары от меня подальше.

– Боишься, что понравится мой член? – поинтересовался Нокс, убрав с моего лица упавшую прядь. – Будь хорошей девочкой, и я, может, даже позволю тебе его пососать.

– Вы там потрахаетесь наконец или еще пару минут поворковать надо? – крикнула Луна, наблюдая за нами.

Я проигнорировала сестру, выдернула руку из хватки Нокса и бочком отодвинулась, не переставая играть с ним в гляделки.

– Да я не буду сосать твой член, даже если в нем останется последняя молекула воздуха во всей вселенной, псенок. Да и вообще ты недостаточно мужик, чтобы со мной справиться. Наверняка очередной тип, который считает, что сучки должны преклоняться и боготворить сморчок у него между ног. А я, мать твою, ни перед кем не преклоняюсь. И уж точно не перед каким-то заносчивым и эгоцентричным самопровозглашенным корольком города, который надо сжечь дотла, мудила, – выдала я и, развернувшись, направилась к сестрам, которые ловили каждое слово нашей «беседы». – Пойдем отсюда, пока нас что-нибудь еще не встретило с распростертыми или не попыталось убить.

– Советую явиться на завтрашнее заседание совета и усвоить новые законы Хейвен-Фолз. Будешь трахать мне мозги, малышка, так я трахну в ответ. И я не знаю жалости, когда трахаю врагов. Не нравятся новые законы – вали на хер из моего города.

– А кто сказал, что мне нужна твоя жалость? – фыркнула я, резко развернувшись к Ноксу и вскинув бровь. – Ты меня не пугаешь, Нокс. Ты вообще по шкале моих страхов болтаешь ниже нуля.

– Ага, ну давай-ка проверим эту, мать твою, теорию, м-м? – поинтересовался он.

Раздался громкий треск, и мир вокруг меня исчез.

Глава 3

Я вцепилась в Нокса, уткнулась в него лицом, и мир постепенно перестал вращаться. Я понимала, что Нокс переместил нас так, как способны лишь некоторые бессмертные: этот дар боги ниспосылали самым сильным, могущественным существам.

Я задышала чаще, хоть и пыталась унять реакцию тела на то, что его подняли слишком высоко над землей. Воздух был разрежен, а значит мы находились далеко над городом, на высочайшем пике высочайшей горы, балансируя на чем-то мне невидимом. Никак не находя под ногами опоры, я подняла взгляд и обнаружила с интересом изучающие меня глаза цвета морской волны.

– Ну как, уже страшно? – хрипло спросил Нокс.

– Да кто ты, черт возьми, такой? – прошептала я, осторожно поглядывая вниз с опасного обрыва и чувствуя, как сердце колотится все быстрее.

Нокс положил ладонь на мою щеку, и я прижалась к нему еще крепче. Со скалы, над которой он меня держал, срывались камни.

– Кто ты, черт возьми, Арья? – с любопытством парировал Нокс, легонько поглаживая мою скулу большим пальцем.

– Не знаю, – ответила я дрожащими губами; тело реагировало на чертовски близкую возможность рухнуть вниз страхом… и в то же время нет. Нокс держал меня над обрывом, и мои ноги не касались земли, но я не боялась упасть, пока была в его руках. – Мать не говорила ничего кроме того, что я зло.

– Ты меня боишься? – спросил Нокс, опуская лицо и легонько касаясь моих губ своими, отчего меня накрыло волной жара. – Тебе надо быть в ужасе, – мрачно хохотнул он, и звук эхом отразился от гор. – Ты понятия не имеешь, что такое страх. Была б ты умной, Арья, уже бы сбежала. Входишь в мой город – играешь по моим правилам. Я здесь владею всем и всеми. Тебе не понравлюсь ни я, ни изменения, которые я внес.

– Об этом я уже догадалась. И я не хочу здесь находиться, но бывают в жизни огорчения, и вот мы здесь. Ты, может, и владеешь всем, но не всеми. Мной – уж точно нет, Нокс. Или мне следует называть тебя «вашим величеством»? – фыркнула я под пристальным взглядом. – Не жди от меня поклонов, Нокс. Я ни перед кем не преклоняю колени.

– М-м-м, а ты много лучше бы смотрелась на коленях с чем-нибудь в миленьком ротике. Жаль, что ты ведьма.

– Да что, черт возьми, тебе сделали ведьмы?! – огрызнулась я, раздраженная оскорбительными намеками в наш адрес. Не все ведьмы одинаковы, и стричь нас под одну гребенку – херово.

– Все, я ненавижу решительно все в тебе подобных, – прорычал Нокс, обнажая истинные чувства, отчего у меня предостерегающе сжалось сердце. – Вы – само воплощение зла, вы ломаете жизни только потому, что можете. Вы убиваете невинных и коверкаете судьбы так, мать вашу, легко, потому что вам никогда не приходится задержаться и увидеть результат.

– Да не сдерживайся, – ухмыльнулась я.

– Вы все никчемные сучки, которые разрушают все, к чему прикасаются. Не говоря уже о том, что вы трахаете все, что готово плеснуть семенем в вашу ядовитую утробу.

– Я в жизни никого не убивала. А еще у меня даже порыва захотеть мужчину не было, как и сломать ему жизнь. Меня не касался ни один мужчина, Нокс, и я не опущусь до убийства ради траха. Не надо судить обо мне по стереотипам. Я не такая, как другие ведьмы, можешь быть уверен. А вот разрушения на своем пути я действительно оставляю, если кто-то причиняет боль моим соплеменникам. Давай-ка заключим сделку, прямо здесь и сейчас? Держись, нахрен, от меня подальше, а я буду держаться подальше от тебя.

– Город недостаточно велик для этого, Арья.

– Ты удивишься тому, что я умею в тесных пространствах.

– От тебя смердит нуждой, чтобы тебя нагнули и трахнули.

– Так заткни нос, потому что нагнешь меня уж точно не ты, – огрызнулась я, с отвращением чувствуя, как от гудящего между нами электричества у меня затвердели соски.

Бабочки в животе, кажется, устроили дискотеку, и что-то происходило с мозгом. Обычно я умнее. Обычно я не заигрываю со смертью. Этот мужчина был хищником, пусть я и знала, каким именно, но в его личности хватало острых граней, которые об этом буквально кричали. То, как он за мной наблюдал, высматривая малейшие перемены, вставало у меня в горле комом, а затем последовала и реакция моего тела на Нокса.

Я никогда ничего не замечала в мужчинах, никогда ими не интересовалась, и все же успела запомнить, что в океанских глубинах его глаз пляшут сапфировые искорки. Что его волосы не каштановые, они светло-песочные, просто в бледном свете луны кажутся темнее. Что его тело создано для скорости, для горячей силы – и в то же время он не нуждался в физической мощи для достижения своих целей, потому что он умен.

– Или целуй уже, или возвращай меня на землю. У меня сегодня вечером еще до черта дел.

Нокс улыбнулся, задержал взгляд на моих губах – а потом опустил нас вниз, но не только. Он заморозил время и пространство. Губы невидимого мне Нокса коснулись моих – и я выдохнула, вдруг наблюдая, как отъезжает темный внедорожник. Нокс вернул меня обратно и заморозил время. Заморозил время для меня! Никому еще не удавалось применить ко мне магию, что всех озадачивало… но, с другой стороны, мы ведь понятия не имели, кто наш с Амарой отец. Я сглотнула ком страха и, развернувшись, уставилась на сестер, которые глазели в ответ.

– Он, сука, меня заморозил, – призналась я дрожащими губами.

– Плохо дело.

– Очень плохо, – я всмотрелась в задние габаритные огни машины, гадая, кто же он все-таки, черт возьми, такой. Я не собиралась уезжать, пока не выясню, что стряслось с моей сестрой. Я отказывалась допускать, чтобы какой-то хер, который кипятком ссыт от собственных попыток быковать, выгонял меня из города.

– Его присутствие здесь меня беспокоит, – объявила Сабина, чем заставила нас всех обратить на нее внимание. – Знаете же, как мы обязаны входить в Девять миров и обозначать там свое положение? Может, Амара отправилась в Дом ведьм. Я слышала о протоколе, согласно которому, если одна из нас незаконно останется в Девяти мирах или явится раньше времени, за ней отправят убийцу. Что, если он охотится на Амару, а она скрывается?

Я рассеянно пожевала губу, гадая, правда ли это. Не исключено. Ну, то есть мы в ближайшее время должны были отправить в Дом ведьм еще одну ведьму из рода Гекаты. Это демонстрация силы, напоминающая людям, почему они удерживают замок, знак одобрения короля и королевы, которых мы оставили править в наше отсутствие. А еще усиление магии двора, то, что способны сделать лишь в нашем роду, ведь мы создали эту землю. Без нашего ежегодного возвращения магия в Девяти мирах иссякнет.

Каждая первородная семья была обязана раз в год возвращаться в Девять миров. Это укрепляло их власть и одновременно демонстрировало мощь законов, заверяло людей, что короли и королевы, наши наместники, достойны править, восполняло магию.

– Думаешь, она заявилась раньше времени? – я не могла избавиться от страха, скользнувшего мурашками по спине.

– Ей всегда не терпелось, Арья. Так что вполне возможно. В этой версии больше смысла, чем если б она была с Фрейей.

– Сабина, попасть в Девять миров без пропуска – пойти против завета, а мы уже знаем, что Амара его не получала. Повсюду расставлена охрана. Как Амара вообще туда пробралась? – спросила я, прокручивая в голове миллион сценариев. – А еще я не думаю, что Нокс убийца. Они не заявляют о своем присутствии, а просто убивают. Нокс… однозначно смертоносен, однако не то чтобы это скрывает, как и свою силу. Он просто-напросто заморозил меня во времени, унес на вершину горы и подержал над обрывом. Нокс – король, а в каком мире – можно только догадываться. Я не считаю его подозреваемым, но что-то в нем взывает ко мне, и это пугает.

– Взывает к тебе как? – прищурилась Сабина.

– Не знаю, он словно чувствует то, что внутри меня, а оно – его. Он издал звук, и у меня горло сжалось, как будто хотело повторить. Я никогда не испытывала острой нужды заниматься чем-то, кроме магии, но что бы он ни сделал, во мне что-то изменилось. Словно он ощутил это нечто и пробудил ото сна.

– Тебе почти двадцать пять, так что если он пробуждает твою вторую половину, то пусть. Для поисков Амары пригодятся все силы. – Сабина пристально меня оглядела, потом указала на машину. – Поехали домой, дамы.

Я проследила, как сестры загружаются в салон, и медленно выдохнула. Нокс был другим, и не в хорошем смысле. Я отозвалась на его прикосновение, а ведь раньше я никогда не реагировала на мужчин. Внутри кипели возбуждение и страх, словно все тело вспыхнуло огнем. А это могло вылиться в проблемку, которую придется решать осторожными шажками.

Гибнуть во время поисков Амары я не собиралась, особенно, если она покинула нас по собственной воле. Ужасно, что такое возможно – или что она исчезла без следа. Люди просто так не исчезают, не растворяются. Она должна была оставить след, надо просто найти его и выяснить, что с ней случилось. Может, она где-то рядом и жалеет, что я не спасла ее раньше.

– Садишься? – позвала Сабина.

Я, кивнув, шагнула к автомобилю.

Глава 4

Мы подъехали к старинному особняку, Дому магии, около часа ночи. Плакучие ивы, под которыми я проводила бесчисленные лета, как будто приветливо мне помахали, когда я выпрыгнула из внедорожника и огляделась. Защиты загудели в нашем присутствии, руны эротично качнулись, вставая на места, чтобы открыть нам дом.

Все ждали, затаив дыхание, пока я переступала линию защиты. Мы управляли особняком с помощью живой магии, а значит, она могла тебя либо принять, либо отвергнуть. Иногда она чуяла, что мы не полнокровные ведьмы, и не пускала.

Я повернулась сказать сестрам, что все безопасно, как вдруг заметила краем глаза внушительных размеров дом. Он располагался на углу квартала, а его территория граничила с нашей. Вот только в прошлый раз его здесь не было, ведь нечто столь прекрасное я бы запомнила. Он казался едва ли не чуждым здесь, посрамляя остальные дома.

Забор украшала буква «Н», обрамленная летящими вокруг нее воронами. Кто, черт возьми, отгрохал в нашем квартале такую махину и как никто на него не наехал за эту монструозность?

Все остальные особняки располагались перед своими территориями, которые тянулись на многие километры вдаль от самого квартала. Их строили по принципу человеческих домов – на случай, если защитный барьер вокруг Хейвен-Фолз прорвут или он выйдет из строя. Перед особняком был, конечно, обычный дворик, но сзади простирался настоящий оазис.

– Итак, защиты по-прежнему на месте. В доме все тихо. Машины Амары нет, так что, возможно, она уехала добровольно, – заметила Луна. – Запаха гниющей плоти я не чувствую, но внутри испортились какие-то фрукты и еще что-то, снаружи не определю.

Я глянула на Луну, потом встряхнулась. Я бы соврала, если бы сказала, что не готовилась к худшему. Амара не беспечна… или не была таковой до недавнего времени. Она отправилась в город защищать нашу семью. Она – моя сестра, с которой я делила утробу. Она не уехала бы, не предупредив меня, и уж точно не заставила бы нас о ней тревожиться.

Зашагав к дому, я прошептала заклинание, чтобы отпереть дверь и включить на крыльце свет, однако он не загорелся. Внутри я прошептала еще одно заклинание, чтобы зажечь свечи, и снова ничего не произошло. Сглотнув, я скорчила гримасу.

– Электричества нет, – я прошла дальше, придерживаясь за стену, и врезалась носком во что-то твердое: – Черт!

Дотянувшись, я щелкнула следующим выключателем… и опять ноль реакции.

– Ни электричества, ни свечей.

– Это Дом магии. В смысле нет свечей?! – изумилась Сабина.

– В других домах есть свет, так почему его нет у нас? – спросила Кинвара совсем рядом, отчего я подпрыгнула.

– Господи! Не пугай! – вскрикнула я, хватаясь за сердце. – Проверю тумблер, но, может, придется ждать утра и кого-то вызывать. А еще кто-то должен сбегать в магазин за свечами и едой. Помираю с голоду.

– И за пивом или вином, или и тем, и другим, – добавила Луна. – Нихрена тут не вижу.

– Это защиты, блокируют все, кроме магии. В пределах территории работает только родовая магия Гекаты, – Сабине было чуть за двадцать, когда мы покинули город, что делало ее самой взрослой. По крайней мере, насколько мы знали. – Кто-нибудь, пойдем со мной в магазин, посмотрим, что можно найти.

– Потыкаю пока в электрощиток, – пробормотала я.

– Я тоже пойду! – крикнула Кинвара и вместе с остальными последовала за Сабиной, оставив меня одну в темноте.

– Ну спасибо, говнючки…

Я по памяти двинулась вдоль стены и толкнула дверь подвала. Медленно спустилась по лестнице, нащупывая каждую ступеньку, прежде чем сойти на нее обеими ногами.

Оказавшись на ровном полу, я опять попробовала заклинание, чтобы зажечь огни, но подвал остался во власти мрака. Здесь внизу располагался алтарь, состоящий из свеч, а значит кто-то здесь побывал – или же особняк долго пустовал. Я скользнула рукой по стене, нашла металлическую коробку и открыла, по пути от рывка сломав ноготь.

– Ах ты ж сука! – взвыла я, чувствуя запах крови – пластина лопнула немного ниже начала кожи.

Я щелкнула тумблером подвала, ничего не изменилось. Попробовала общий – и взвизгнула, когда из щитка посыпались искры и снаружи донеслись странные звуки.

Застонав громче, я тем же путем вернулась к лестнице и поднялась на кухню. Сила забурлила, обволакивая плоть, я исследовала темноту и не обнаружила ничего необычного. Выглянув в окно, отметила, что теперь во мрак погрузились и остальные дома.

– Черт, – буркнула я, в отчаянии потирая виски.

Я ненадолго уперлась ладонями в стол, а потом развернулась, снова почуяв неладное. Размахнулась, намереваясь ударить то или того, кто был передо мной, и нога вдруг поехала на чем-то мокром. Поскользнувшись еще раз, я лихорадочно попыталась за что-нибудь ухватиться, но все-таки рухнула на колени.

В полете я успела вцепиться пальцами во что-то вполне осязаемое, и оно не сдвинулось с места. Вдохнув, я приподнялась и обнаружила, что ткань, за которую я держусь, прикреплена к чему-то твердому. Пахнущему чувственностью, мужественностью. И если я ее отпущу, то распластаюсь на полу у чертовых ног Нокса.

Глава 5

Дом все так же был окутан мраком. А я держалась за тело, в которое вцепилась во время падения. Закрыв глаза, я поискала в себе все доступные силы, чтобы встать на и так уже предавшие меня ноги и не шлепнуться на задницу. Щеки пылали; я распахнула глаза и всмотрелась в Нокса снизу вверх, надеясь, что его зрение в темноте настолько же плохое.

– А ты солгала, Арья, – произнес звучный, глубокий голос.

– Да что ты здесь делаешь?! – сердито рявкнула я.

– Ты передо мной на коленях, и тебе это очень идет.

– Почему ты в моем доме?

– Ты вырубила электричество у меня и у всех вокруг, – с раздражением прорычал Нокс.

– Вряд ли, Нокс, в этом квартале разрешено жить только первородным семьям. А ты не первородный, – пробормотала я.

– Зажги сраную свечку, ведьма.

– Во всем доме нет ни одной свечи, придурок.

Я одернула топ, радуясь, что Нокс не мог видеть существенно обнажившуюся во время падения грудь. Юбку тоже перекосило, но она не открывала ничего неприличного, поэтому я не стала заморачиваться.

Щелкнула зажигалка, и в его руке ожило пламя свечи. Нокс поставил ее на столешницу и скомандовал мужчине, которого я даже не заметила, принести из их дома еще. Нахмурившись, я уже было заикнулась, дескать, мы не нуждаемся в благотворительности, как Нокс вскинул бровь, словно мысли прочитал. Мой рот сразу захлопнулся, а плечи поникли в знак поражения.

Снова взяв свечу, Нокс поднес ее к лицу, и я открыто на него уставилась. На обочине дороги, под флуоресцентной луной он выглядел вполне пристойно. Но в мягком свете свечи?.. Нокс был воплощением секса, первобытным, хищным, и все это в одном опасном флаконе. С ним было страшно оставаться наедине. Таким существам девственницы пачками валились на жертвенный алтарь при одной мысли о сексе, как только достигнут земель обетованных. Его темные волосы были взъерошены, и он щеголял без рубашки, словно я только что оторвала его от подобной жертвоприносящейся девственницы.

Мой взгляд скользнул по его точеному прессу и остановился на воронах, изображенных на его бедре в разных стадиях полета. Он и весь будто вышел из-под кисти искусного художника и сочился мужественностью. Будто его отправили в мир с единственной целью – заставлять женщин терять трусики или чтобы оные прямо на женщинах плавились. Мой взгляд поднялся выше, встретился со взглядом Нокса, и я снова залилась краской.

– Щиток? – слегка вскинул бровь Нокс, будто мои бесконечные разглядывания ему наскучили.

Я развернулась с намерением провести его к щитку… и снова поскользнулась – а он поймал меня за локоть, притянул к себе так, что наша кожа соприкоснулась, и меня охватил жар, словно Нокс меня буквально поджег.

– Сможешь не пытаться сломать свою хорошенькую шейку, пока я не уйду? – огрызнулся он.

Я выпрямилась, мысленно отвешивая себе пинок за то, что веду себя перед ним как идиотка. Нокс опустился на колени, демонстрируя мощные мышцы спины и воронов, которые перетекали от бедра к лопатке. Я, наклонившись, уставилась на красную субстанцию и сощурила глаза, когда Нокс провел по ней пальцем и поднес к носу.

– Весь пол залит кровью, – объявил он.

– Что? – изумилась я.

Уставилась сперва на юбку, которая, как явила свеча, оказалась заляпана, потом на ладони и громко застонала.

– Такого не должно быть, защиты на месте, я их потревожила, только когда зашла во двор, – принялась я размышлять вслух.

Кровь была холодной, но достаточно свежей, ведь еще не высохла. Я распустила и заново собрала свой конский хвост, не замечая, как пачкаю серебристые пряди багровым. Просто всегда так делала, когда нервничала, волновалась.

– В доме никого не было. Я первая, кто зашел.

Я рассеянно затрясла головой, снова уставившись на кровь.

– Ты бы, что ли, перестала себя трогать. Начинаешь смахивать на жертву маньяка, а у меня от этого, мать его, стояк.

– Черт! – застонала я, пытаясь оттереть испорченную юбку. – Щиток – туда.

Я мысленно проиграла в голове слова Нокса, наклонившись снять ботинки, чтобы не растащить кровь по всему дому. С такой подошвой по крови и так хреново ходится, а я еще и сама по себе достаточно неуклюжая. Оставив ботинки на рабочей столешнице, я на цыпочках обошла кровавую полосу и замерла, проследив за ней взглядом… к двери подвала.

– Невозможно. Я только что была внизу и ни разу не поскользнулась.

– Удивлен, что ты себе шею на хрен не сломала, – буркнул Нокс, хватая меня за руку на пути к двери. – Хватит со мной бороться.

Он подтянул меня ближе, не обращая внимания на мои попытки выдернуть ладонь.

– Ну-ну, я же так хорошо тебя знаю. Вообще-то я собираюсь спуститься с тобой в темный подвал, и кто знает, вдруг ты серийный убийца.

– То была не человеческая кровь, Арья. Хотел бы – уже б, твою налево, прикончил, а не тащил бы ради этого в подвал. Тут бы, блядь, убил, чтобы о себе заявить.

– Именно так убийца бы и сказал. Ты же знаешь, что первой всегда умирает блондинка, да?

– Ты серебристая, а не блондинка.

– Угу, ну, может, хождение с тобой за ручку нарушает мою женскую тонкую душевную организацию.

– Боишься остаться со мной наедине в темноте, малышка?

– Безусловно, – кивнула я, и Нокс расплылся в улыбке. – И ты же знаешь, что я не такая маленькая? Во мне метр шестьдесят, а для женщины это всего на каплю ниже среднего.

Нокс развернулся, окинул меня взглядом и уставился в глаза, заставляя почувствовать себя крошечной и незначительной.

– Ты всегда такая надоедливая?

– Я не надоедливая, я нервничаю. Мне не нравится быть с тобой наедине. Мне не нравится темнота. Сама по себе она меня не смущает, но темные места меня нервируют.

– Ведьмы не боятся темноты, – выдохнул Нокс.

– Ага, у нормальных ведьм нет матери, которая запирает их в темной камере, дескать, злу место в тени. То, что рождено из тьмы, должно быть возвращено тьме, из которой оно явилось, как я.

Я пожевала губу, не желая встречаться с Ноксом взглядом, пока кричала внутри, как ребенок, которым тогда была, испуганная темнотой. Меня нашла и освободила Амара, чем навлекла на себя гнев Фрейи. Сестра всегда меня находила, а я теперь не могла ее почувствовать, чтобы помочь.

– Грустная история, маленькая ведьма, – рассеянно пробормотал Нокс.

– Это жизнь, – возразила я. – Пойдем.

– Уже спешишь остаться со мной наедине? – поинтересовался он, приподняв темную бровь.

Его кожа отливала бронзой, вероятно, от долгого отдыха в тропиках с распитием коктейлей с зонтиками. В отличие от моей – бледной и почти незагорелой. Последние каникулы я провела у детского бассейна, который мы купили, чтобы валяться вокруг него в шезлонгах с «маргаритами», притворяясь, что мы на Багамах.

Нокс, отвернувшись, медленно спустился по лестнице, я проследовала за ним по пятам. Руку мою он так и не отпустил – наверняка потому, что это меня напрягало. Когда ступеньки кончились, вдруг поднявшийся ветер задул свечу. Я быстро шепнула заклинание и проследила, как пламя вновь оживает.

Нокс прошел к щитку, открыл его, поднял свечу. Крысы. Не в переносном смысле – в прямом. Провода были разгрызены на части, обнажившиеся концы коснулись друг друга, что вызвало короткое замыкание. Я вздохнула и завизжала, когда что-то пробежало по моей босой ноге. Рывком развернувшись, я попятилась, пока не уперлась в Нокса.

– Маленькая ведьма боится и крыс тоже? – промурлыкал он мне на ухо.

– Они грызуны и переносят чуму.

Губы невесомо мазнули по моему уху, посылая по всему телу волны жара, пока в нем не вспыхнули все нервные окончания.

– Ты права, ты не нормальная. Ведьма Арья, боящаяся темноты и крыс, – пробормотал Нокс, после чего ткнулся носом в мои волосы и вдохнул. – Пахнешь кровью и розами.

Я уставилась на него, повернув голову.

– Ты же вроде не любишь ведьм?

– Не люблю, но ты не пахнешь ведьмой. Не ведешь себя, как они, не орудуешь магией, как должна. Ты – загадка, а я люблю их разгадывать.

– Понял все это за столь короткий срок нашего знакомства? Ты меня не знаешь. Ты ничего обо мне не знаешь.

– Ты не любишь темноту, если вокруг стены, которые тебя стесняют. У тебя шампунь с запахом роз, но ты добавляешь в него собственное зелье, чтобы усилить аромат. Ты не отталкиваешься от природы, чтобы применять магию, ты просто, мать твою, используешь ее без раздумий. У тебя бирюзовые глаза, но когда ты заводишься, они скорее голубые. А когда злишься, то скорее зеленые. Не хотелось бы смотреть в них, когда ты плачешь, потому что такие глаза обнажают душу и все, что в ней творится, когда ты уязвлена. Ты метр шестьдесят, почти среднего роста у женщин по стране, но чуть ниже. А еще у тебя симпатичные сиськи с маленькими розовыми сосками, которые встают, когда я понижаю голос. А еще ты девственница. Это я знаю не со слов твоей сестры, потому что от тебя разит желанием, чтобы тебя нагнули и сделали женщиной.

– И ничего не встают! – огрызнулась я, скрещивая руки на груди. – И от меня не разит.

– Докажи, что не встали прямо сейчас, – голос Нокса прозвучал смесью похоти и шероховатости, отчего мои соски затвердели так, что хоть стекло режь.

– Большую часть я рассказала тебе сама, – сменила я тему, когда он с ухмылкой опустил глаза.

Нокс пожал широкими плечами.

– Я так или иначе это знаю, и это правда, – он осмотрел подвал и остановил взгляд на останках скелета на древнем алтаре. – Родич?

– Спутник Гекаты, – негромко призналась я, ведь его присутствия здесь никто не скрывал. Или, по крайней мере, мы считали, что питает наш дом из подвала именно он. Предположительно, это был отец мамы и Авроры. – Придание гласит, что он пожертвовал жизнью для защиты этого рода. Кто-то говорит, мол, это сам Мерлин, но я не верю. Геката и есть причина, по которой ведьмы сплошь и рядом теряют тормоза и впадают в гон, как дикие твари, не привязываясь к единственному мужчине. Она хотела удостовериться, что ее род никогда не вымрет, поэтому зачаровала кровь, чтобы мы трахались, как кролики.

– А ты? – поинтересовался Нокс.

– Я не набрасываюсь на мужчин, – сама не знала, зачем все это ему раскрывала. – По мнению сестер, я ненормальная. Может, дело в моей второй половине по линии отца, но я понятия не имею, кем или чем он был.

– Потому что ты все еще девственница, – мрачно усмехнулся Нокс.

– Это вообще тебя не касается, и кстати, только потому что так сказала сестрица, еще не значит, что это правда.

– Ты определенно девственница, Арья. Я чую это по твоему запаху. Твоя чистота, аромат нетронутой женщины – большая редкость. А от тебя ей, мать твою, разит. В этом городе тебя сожрут с потрохами, как ягненка на заклание.

– Попытаются, – рассеянно согласилась я с мнением о городе, потом встретилась с Ноксом взглядом. – И умрут. Я не ягненок. В моих жилах течет кровь богини. Что бы отец ни добавил, это само по себе уже мощь. Не суй язык к вопросу того, что у меня между ног, уж будь добр. Имей в виду, когда будешь за мной наблюдать, Нокс.

– Так почему ты и сестры вернулись в Хейвен-Фолз на самом деле? – парировал он, застав меня врасплох.

– Уж не по своей воле. Этот город – последнее место, где я хотела бы оказаться. Мои сестры здесь, так что и я с ними. Кончил допрос, потому что сестры дома?

Не успела я это сказать, как наверху раздались смех и болтовня.

– В следующий раз, Нокс, если собрался изображать помощника, чтобы меня порасспрашивать, захвати вискарик. Ты король, ты должен знать, что дабы дева потеряла бдительность и раскрыла свои секреты, нужно большее, чем щеголять без рубашки и обезоруживать ее улыбкой. Хочешь выведать мои тайны, так потрудись сперва.

– Эй, мы принесли пиво и свечки! И, кажется, не особо впечатлили остальные семьи. Большинство торчат снаружи и мрачно на нас пялятся! – крикнула Валерия у вершины лестницы. – Фу, повсюду кровь.

– Крысиная, – определила Луна скучающим тоном. – Очень много!

– А они веселые, – Нокс так и не отвел от меня взгляда, несмотря на то как я только что бросила ему вызов.

– Душа и сердце любой вечеринки, – буркнула я, на всякий случай внимательно за ним наблюдая.

– М-да? Можно подумать, что это ты, с твоей неспособностью устоять на ногах даже трезвой.

Синие глаза проследили, как я сощурилась и мои губы тронула легкая улыбка. Я не была глупой, я видела, как он тайком щелкает темный подвал на телефон.

– Можешь убирать телефон. Дом не позволит сфоткать алтарь. Он защищает себя от злоумышленников и утечки тайн. Доброй ночи, Нокс, – я, больше не оглядываясь, зашагала вверх по лестнице; он поднялся следом.

Я взяла у Луны протянутую бутылку пива как раз когда в дверном проеме возник Нокс, чем заставил всю болтовню мгновенно смолкнуть. Все взгляды обратились от его обнаженной груди к месту, куда уселась я, едва успев схватить «Корону». Нокс кивнул моим сестрам и повернулся ко мне:

– В Хейвен-Фолз нет электриков, ближайший в двух городах отсюда, а с вашим алтаришкой может возникнуть проблемка, потому как он человек. Брандер, мой брат, хорошо сечет в проводке. Пришлю его утром, чтобы вы перестали отрубать электричество во всем, мать его, квартале. Доброй ночи, Арья.

– Ночи, Нокс, – отозвалась я, пялясь на мышцы, что перекатывались на спине мужчины с каждым его шагом к выходу.

Когда он скрылся из виду, Луна громко фыркнула и похлопала меня по спине.

– Ты б лучше позволила ему сорвать твой цветок невинности. В наши дни таких мужиков не встретишь. Если не собираешься его трахнуть, дай нам знать. Он же пальчики оближешь.

– Забирайте, – кивнула я. – А я – спать.

Глава 6

Брандер заявился еще даже до того, как солнце выползло из-за горизонта. Я открыла дверь и уставилась на пришедшего, пытаясь проморгаться и проснуться. Мы всю ночь просидели в гостиной, напиваясь. Не потому что боялись темноты: мы в принципе большую часть ночей проводили, напиваясь вместе, чтобы не обращать внимания на личные проблемы. Так проще.

Правда о ведьмах заключалась в том, что мы очень любили повеселиться. Пошуметь, дать себе волю. Ну, легче же игнорировать сильное напряжение, которое на нас оказывала магия, чем с ним разбираться. Мы его дробили, загоняли поглубже, пока не становилось слишком трудно держать в себе, и в итоге вымещали в самое неподходящее время, какое только можно придумать. А это могло быть опасно, учитывая, что мы по идее должны скрывать свое существование от людей.

Такой уж результат нашего создания, превращения в самых совершенных заклинателей, которых этот мир когда-либо знал или когда-либо узнает. Богиня Геката сама обожала вечеринки, ей нравилось жить быстро и жестко, и она очень мало что скрывала от миров, где жила.

– Ты, видимо, Брандер? – я сонно зевнула, прикрывая рот ладонью, чтобы уберечь гостя от перегара.

– Он самый. Слышал, у вас проводку перегрызли и нужна помощь?

Вчера я переоделась, не желая спать в наряде, который купила специально для возвращения в родные края. В ретроспективе идея оказалась ужасная. Брандер скользнул по моему телу горячим взглядом, после чего устремил его поверх моего плеча в гостиную, на мешанину из тел и конечностей, и негромко присвистнул.

– Господи помилуй, сколько вас там?

– Шестнадцать: восемь пар близняшек, – я скрестила руки поверх черной майки с надписью «По щщам стукачам».

Брандер ни черта не походил на Нокса, разве что был таким же безбожно высоким. Где волосы Нокса будто поглощали свет и сами становились то светлее, то темнее в зависимости от этого, Брандер оказался черным как смоль, с синим отливом, отчего еще ярче, если таковое вообще реально, выделялись голубые глаза. Он был более светлокож, словно не проводил столько времени на солнце, а предпочитал находиться в четырех стенах. На руках он щеголял схожими татуировками, но каждая была выведена чернилами нового цвета. Верх его одежды, мало скрывающей гладкие мышцы, перекатывающиеся под тканью, был темно-синим.

Я отступила, пропуская его в дом.

– Щиток в той стороне.

Брандер сощурил свои небесно-голубые глаза, и я заметила, что в его руках пусто.

– Принес инструменты?

– Мне нужно увидеть, что стряслось. Прикинуть, что понадобится для починки.

Я кивнула, понимая его логику: проще сперва глянуть, что не так, чем таскать за собой туда-сюда весь набор инструментов. На кухне я нахмурилась на высохшую кровь и проследила, как Брандер прошел мимо, не моргнув глазом, даже несмотря на ее немалое количество.

Откуда в доме, когда мы приехали, взялась крысиная кровь, по-прежнему оставалось неясным. И я не могла объяснить, что за существо исчезло при нашем прибытии, не оставив магического следа или отпечатка. Я не ощутила ничего, кроме аромата корицы, столь слабого, что заставлял сомневаться, не померещилось ли мне вообще.

Уже в подвале я отступила в сторону, отметив, как Брандер медленно оглядел ярко освещенный алтарь, который мы готовили к сегодняшнему вечеру.

Возвращение домой означало увеличение мощи алтаря, укрепление его связи с домом, что защитит нас в случае необходимости. Скелет освежили: смахнули пыль, искупали его в свежей чистой воде. Пол вокруг был усыпан кварцами и аметистами, а свечи расставлены пентаграммой, чтобы усилить заклинание.

На алтаре, рядом со скелетом, лежали осколки лунных камней для защиты и кристаллы обсидиана для заземления магии, большего питания энергией и ее поддержания. Меньшие, гладкие камешки впечатляющего множества цветов были выложены разными символами, а в руках скелета лежал единственный свиток пергамента.

Склонив голову набок, Брандер оглядел алтарь, потом повернулся ко мне.

– Вы что тут задумали?

– Это укрепляет дом, – я зажгла шалфей в маленьких чашах розового кварца. – Прости, может немного пованивать. У тебя обостренные чувства? Если да, могу их погасить.

Я закидывала удочку, пытаясь выловить хоть какую-нибудь зацепку, которая помогла бы мне понять, кто такой Нокс.

– Я не против капли шалфея временами, ведьмочка, – пожав плечами, Брандер подошел к щитку и принялся изучать провода.

Стоя позади Брандера, я тоже уставилась на разрывы.

– Быть не может, чтобы такое натворила крыса.

Провода не оголили, но перегрызли, а потом связали обратно, чтобы вызвать короткое замыкание, когда кто-нибудь щелкнет выключателем. Прошлой ночью я чудом избежала прожарки током. Ладно, может, это и сильно сказано, потому что у меня на ботинках резиновая подошва, но кто-то налил на пол крови, передвигаясь из кухни к электрощитку. Судя по виду поврежденной панели, прямо перед ним осушили гигантского грызуна, чтобы какой-нибудь счастливец, щелкая тумблером, стоял прямо в луже.

– Крыса точно не могла так. Это сделал человек. Видишь, как сплетены провода? Собирались вырубить электричество в доме, но как предполагаю, что-то помешало. А мерзкая лужа крови, вот тут? Бедолагу, который щелкнул выключателем, поджарило бы, так как питание не отключено, а перенаправлено. Починить будет нелегко. Вот, смотри, – Брандер указал на шнур за щитком. – Откуда-то обрезали питание, возможно, от комнаты. Потребуется серьезный ремонт, если учесть возраст щитка.

– Во сколько нам это встанет? – спросила я, рассеянно покусывая губу.

– Нокс сказал починить, – Брандер прикинул стоимость в уме, потирая большим пальцем рот. – Наверное, три с чем-то или около.

– Три сотни долларов? – дело обстояло не так плохо, как я думала.

Рассмеявшись, Брандер покачал головой.

– Нет, ремонт обойдется вам примерно в три тысячи. Что не так много, с учетом масштаба ущерба.

– Да, не так плохо, – я сглотнула ком, с ненавистью чувствуя, как сжимается нутро при одной мысли о необходимости найти столько денег, не прикасаясь к счету Гекаты, которым пользовалась наша мать. Потому что тогда она точно поймет, где мы находимся. Я, конечно, могла снять нужную сумму в кредит с другого счета, но понятия не имела, как ее потом вернуть. Магазин не приносил прибыли с тех пор, как исчезла Амара, и с тех пор, как она приехала сюда, наши накопления в банке не пополнялись. Еще одна причина, по которой мы вернулись.

– Деньги будут.

Брандер изогнул губы в мрачной усмешке. Вновь мельком окинув скелет взглядом, он зашагал вверх по лестнице.

– Вернусь завтра за деньгами.

– Спасибо, – еще раз посмотрев на щиток, я поднялась по ступенькам следом. Уже на кухне, я снова обратилась к Брандеру: – Нокс дома?

– Ага, он как раз тот самый мудак, который разбудил меня в раннюю срань для помощи вам, дамы.

– Спасибо, Брандер?.. – повторила я и сделала паузу, невинно склонив голову. – Не знаю твоей фамилии.

– А я ее не называл, – с ухмылкой пожал он плечами и вышел из дома прежде, чем я успела расспросить его подробнее.

Великолепно, спасибо возвращению в этот адский котел за еще больше дерьма, которое придется разгребать. Нам что, мало проблем?

Глава 7

Я обрисовала ситуацию остальным и, вместо выслушивания жалоб про отсутствие электричества в самый разгар лета, вернулась к себе в комнату, где умылась из ведра ледяной водой, которую набрала в ручье на заднем дворе, так как воды в доме тоже, по всей видимости, не было. Два часа спустя, уставившись в зеркало, я поразилась, что выгляжу в принципе довольно живенько. Без кофе, который никак не сварить, без завтрака, который никак не приготовить.

Как будто возвращение домой само по себе не было взъебом психики безбожных масштабов, оно оказалось самым полным трудностей, паршивым событием последних двенадцати лет моей жизни. Я взяла телефон, уставилась на мигающую в углу экрана красную батарейку и положила его обратно.

На комоде стояла бутылка трехсотлетнего скотча, который до этого чах в подвале. Бутылку я берегла для празднования, но с учетом полной жопы, в которой мы очутились, я сомневалась, что оно случится в ближайшее время.

Изменить ситуацию я не могла, но была благодарна за мудака, который протягивал в знак перемирия оливковую ветвь, пусть та и усеяна шипами. Нокс был прав: нам нельзя вызывать настоящего электрика, так как, что бы ни случилось с домом, алтарь нельзя передвигать. Мы возвели особняк вокруг алтаря. Надстройка за надстройкой, пока Фрейя и Аврора не остались довольны результатом, который для здравого человека выглядел полным месивом.

Алтарь был центральным источником энергии в доме до того, как туда провели электричество. И нет бы разместить щиток подальше от алтаря, так они, черт их дери, воткнули его прямо над ним. Этажи вообще представляли собой лабиринты из дверей и коридоров. Пытаешься в подпитии найти свою спальню? А вот хрен тебе, почти нереально. Не раз кому-нибудь случалось вырубиться у сестры в комнате на полу, потому что заблудилась.

Я надела мягкие черные сандалии, бросила последний взгляд в зеркало на свое черное же платье с коротким и широким подолом, подхватила бутылку выдержанного скотча и спустилась на первый этаж. Попетляв минут пятнадцать по коридорам, я оказалась в гостиной. Никто еще даже не пошевелился, даже Айне, которой в лицо утыкалась нога Луны.

Выйдя из дома, я ненадолго замерла и окинула взглядом сидящих на крыльце своих особняков людей, которые за мной наблюдали. Добро пожаловать в Фриквилль, количество населения: неизвестно.

Я закрыла за собой входную дверь и шепнула заклинание, чтобы она стала непроницаемой для зла, после чего направилась к самому большому дому в квартале. Ладно, я не могла сказать наверняка, что он тут самый внушительный, так как он скрывался за оградой, но все же он выглядел больше квартала целиком, а это на фоне остальных особняков что-то да говорило. Он располагался глубже на территории, чем другие, скрытый за воротами и кустарниками.

У ворот я ткнула кнопку домофона и, подождав, уставилась на ворота, которые распахнулись без единого звука. Я прошла по подъездной дорожке, отмечая продуманный ландшафтный дизайн и фонтаны. Перед домом стоял черный внедорожник, на котором Нокс заявился прошлой ночью, а рядом с ним – спортивная «бугатти», которая стоила больше, чем я заработала за всю жизнь. И ничего потрясающего в том, что машина была цвета морской волны или что на номерах значилось «КОРОЛЬ 1».

Я взялась за металлический дверной молоток, трижды постучала и не успела отступить и на шаг, как мне открыл мужчина в черном смокинге. У него были проницательные серые глаза и седеющие, убранные в конский хвост волосы.

– Вас не ожидают, – объявил мужчина, недовольный моим явлением.

– Я пришла извиниться перед Ноксом за вчера и поблагодарить за помощь, – объяснила я визит.

– Кто там, Грир? – поинтересовался томный женский голос.

– К хозяину, – явно раздраженный, мужчина отступил и распахнул дверь шире, чтобы я вошла и женщина меня увидела.

– Ясно, – заключила она.

Ее волосы цвета ночи ниспадали мягкими волнами до самой задницы, изумрудно-зеленые глаза были подведены темным кайалом. Женщина окинула меня взглядом и поджала рубиновые губы, выражая нечто даже большее, чем презрение. Ее наряд, если его можно назвать таковым, представлял собой прозрачную ночную рубашку, которая мало что оставляла на откуп воображению. Женщина еще поизучала меня взглядом, перевела его на бутылку скотча и, когда вдруг повеяло силой, развернулась.

– Кто там? – спросил Нокс, спускаясь по лестнице в домашних брюках, которые, вероятно, стоили больше, чем весь мой гардероб.

– Мусор, дорогой, – так приторно, что аж зубы свело, отозвалась женщина. – Вынеси, пожалуйста. Воняет.

Я прикусила язык и растянула губы в улыбке, чтобы не ответить на оскорбление тем же. У меня тут миротворческая миссия, и крыть ее руганью делу не поможет. Нокс подпер стенку плечом, стоя на широкой, роскошной лестнице, окинул меня взглядом, который точно так же упал на бутылку скотча.

– Какого ты тут забыла?

– Пришла извиниться за вчера. Кажется, наше знакомство не задалось, – я заметила, как он переглянулся с женщиной, потом снова медленно обратил пристальный взор на меня. – Принесла вот в знак примирения.

– Сомневаюсь, что с тобой оно способно задаться.

– Да, что-то я определенно погорячилась, – я развернулась на выход, но не успела переступить порог, как дверь прямо перед моим носом захлопнулась.

– Уходишь так скоро, Арья? – хрипло спросил Нокс.

Меня прошило вспышкой магии, я вздрогнула от ее удара. Темные чары заскользили по всему телу, оно сотряслось от их мощи под горящим торжеством взглядом наблюдающей за мной ведьмы.

Я закашлялась, схватившись за горло, начала давиться рвотными позывами: что-то изнутри пробиралось вверх, наружу. Бутылка скотча, вылетев из руки, вдребезги разбилась о пол. Я полезла в рот, вытянула склизкую змею, швырнула ее на пол и затоптала до брызнувшей на безупречную белизну мрамора крови.

– Лейси, что я говорил про змей в моем доме? – тихо и нежно поинтересовался Нокс.

– Открой сраную дверь! – рявкнула я на Грира.

– Нет, пока хозяин не скажет, что пора.

– Твой хозяин и его ведьма могут раком встать. Открывай, или твой хозяин захочет нарушить завет изначальных родов? Открывай сраную дверь!

– Выпусти ее, Грир, – плутовато ухмыльнулся Нокс. – А то заплачет.

Дверь распахнулась по велению магии, и в дом друг за другом хлынули мужчины. Пока остальные проходили мимо так, будто меня не существуют, один остановился.

– Джаспер? – выдавила я разодранным горлом.

– Етитская сила, Арья Геката? А ты подросла, – он всмотрелся во что-то поверх моего плеча, потом снова перевел на меня взгляд. – Очень подросла, красотка.

– Где твоя мама? – спросила я, памятуя, что она была здесь в числе немногих порядочных личностей.

– Мертва, – пожал он плечами, как будто это его ничуть не беспокоило. – Потеряла голову, так сказать.

Я потрясенно на него уставилась, остальные столпились вокруг. Один, со светящимися янтарем глазами и платиновыми волосами, источал пульсирующую мощь, которая выбивала меня из колеи.

– Вот это у тебя вкусный запах, детка… самый цимес, – проговорил он, и я отступила, чувствуя тянущую силу его магии. – Иди ко мне. Хочу попробовать твою дырку на вкус.

– А такие подкаты вообще работают? Мол, «иди сюда, девочка, сымай трусы, я хорошенько вылижу твою щелку»? А она тебе: «О-о, малыш, трахни меня»? Я этого как-то не вижу, а ты? Так что вы со своим хозяином-извращенцем хоть раком тут стойте, но без меня. Мудаки.

Я обогнула нескольких, кто преграждал мне путь, и направилась к воротам из этого дома страха.

– Ты куда, малышка? Папочка голоден! – крикнул мужик под смех остальных.

– На нейтральную территорию, ушлепок. Иди там со мной поиграй, – бросила я через плечо, проскальзывая за ворота.

Как только моя нога коснулась бетона, мужик вырос у меня перед носом. Я холодно улыбнулась, презрительно на него глядя, как вдруг мир вокруг потемнел, и ясное голубое небо взрезал гром. Мужик поднял взгляд – и я без объявления войны врезала кулаком ему в горло.

– Не трахай ведьме мозги, когда ее уже выбесили.

Невидимая магия обволокла мое тело; я, развернувшись, уставилась на ведьму, которая еще не сошла с тротуара.

– А с тобой мы скоро увидимся.

Притянув ее магию так, что наши силы смешались, я, с развевающимися от бурлящей мощи волосами, выстрелила в ведьму всем зарядом. Та с криком рухнула на колени. Я подняла взгляд и обнаружила, что Нокс молча за мной наблюдает.

Я круто развернулась и перешла с проезжей части на противоположный тротуар, не обращая внимания на прохладные взгляды соседей. Один даже покинул двор и направился ко мне. Он быстро приблизился, и я вновь окружила себя магией в безмолвном предостережении. Сосед не внял и продолжал надвигаться, будто собирался напасть.

– На что пялишься, ушлепок? – с вызовом спросила я, когда альфа встал прямо у меня на пути, и вскинула руки: – Тоже хочешь?

– Сраная ведьма, – ощерился он с ухмылкой.

Я холодно рассмеялась.

– Да, мы вернулись. Все мы вернулись, ушлепок. Так что если тоже хочешь – милости просим, получишь. Меня нетрудно найти. Давай, если думаешь, что уже дорос, волчок, или убирайся с дороги.

– Арья, ты там войну начинаешь? Мы здесь еще даже сутки не пробыли! – подала голос Сабина, вместе с остальными сестрами наблюдая наши с оборотнем стойки.

– Нет, война в мои намерения не входила. Я не собиралась нарываться на драку, но уж точно, черт возьми, от нее не отступлю, – я сделала паузу и выразительно посмотрела на Нокса. – Я ни перед кем не склоняюсь.

Глава 8

В особняке я принялась расхаживать туда-сюда, клокоча от едва сдерживаемой ярости – на меня опять наложили чары. Со мной еще никогда такого не случалось, а тут хоп, и дважды за меньше, чем двадцать четыре часа. И оба раза рядом был он. И мне хватило идиотизма подумать, что я смогу предложить мировую кому-то столь тупорылому, как этот грязный хряк.

– О чем ты думала? – спросила Сабина, и Каллиста покачала головой, молча предупреждая ее, что не нужно.

– Что могу предложить мировую! Откуда мне было знать, что он позволит на меня напасть в его собственном доме! Его ведьма меня закляла, и чары сработали! У меня изо рта вылезла змея, и не просто какая-то, мать ее, а черная мамба! Она могла меня, на хрен, прикончить! А потом еще другой мудак выдал, мол, чтобы я дала ему отлизать. И я этого захотела! Я была беззащитной, вокруг эти, и да, я чертовски запаниковала.

– У тебя иммунитет к магии, – заметила Каллиста.

– Был иммунитет. А здесь его нет, – я замерла. – И значит, у Амары его тоже нет. То есть она может быть у него в доме, а туда никак не проникнуть.

– Ты не знаешь наверняка, милая, – печально улыбнулась Каллиста, спокойно стоя рядом со мной. – Нет доказательств, и нельзя никого просто так обвинить. Ты же помнишь законы, совет не отреагирует без веских причин.

– Нокс даже не первородный. Кто он, черт его дери, такой? Мы о нем ничего не слышали, и он даже намека нам не дает. Вокруг повсюду первородные семьи, все те, с кем мы бок о бок выросли. Его же тогда тут не было, правда?

– Не было, Арья, и одно это уже должно тебя пугать. Он явился из ниоткуда, и все первородные на его стороне? Да для этого нужно быть чуть ли не богом.

– Он не бог. Ушлепок просто хочет им быть.

Раздался стук в дверь. Я нахмурилась.

– Пойду к себе, отмоюсь от змеи. Удачи на сегодняшней встрече, – и вышла из гостиной прежде, чем кто-либо успел возразить.

В спальне я сняла платье и бросила его на кровать. Используя магию, ополоснулась и вздрогнула, когда на кожу налипли остаточные чары.

Я плохо отреагировала. Страх заставлял меня действовать жестко. И сегодня не было исключением. Я в жизни не чувствовала себя настолько беззащитной, уязвимой и пришла ведь туда по своей воле. Сдвинув дверцу гардероба, я уставилась на свою одежду, которая мне уже никогда не подойдет. Не то чтобы я сильно вымахала с двенадцати лет, но у меня налилась грудь, плюс готический период у меня был не очень приятным, как и тогдашние шмотки.

Мое внимание привлекла голубая коробка «Тиффани», я наклонилась ее достать, как вдруг дверь комнаты открылась. Я подождала, но никто так и не заговорил, а обернуться я не потрудилась – слишком уж бурлил внутри меня гнев.

– Я не собираюсь идти на заседание сегодня или общаться с советом. С моим-то везением я только еще больше взбешу этого напыщенного ушлепка. Какой же он возмутительный и высокомерный. Не, ну вы можете представить наглость этого мудака? Я берегла тот вискарь с двенадцати лет. А теперь он на полу с кишками мамбы, полный перевод продукта.

Я сняла крышку, и печаль врезалась мне прямо под дых: из коробки на меня смотрели мы с Амарой на детских фотографиях. Я закрыла ее, сдерживая желание в отчаянии заорать, бросила обратно, зажмурилась, потерла глаза и тихо застонала.

– Таки могу представить наглость этого мудака, – произнес чувственный мужской голос.

Я застыла, а потом развернулась и увидела Нокса, который подпирал плечом дверной косяк.

– Пошел вон! – у меня аж лицо запылало от гнева.

Нокс все продолжал наблюдать, с этой его искусительной ухмылкой на губах.

– Сегодня ты сунулась на запретную территорию. Глупый поступок, маленькая ведьма, – он шагнул ко мне, и я вышла из гардероба, мрачно зыркая на чужака в ожидании, что дом защитит, уверенная, что дом поставит этого мудака на колени и заставит склониться передо мной. – Ты ведь должна знать, что не стоит ступать на чужую землю, Арья. Ты проникла в мой мир, и тебя туда никто не приглашал. Правила, которые затрагивают тех, кто принадлежит к первородным семьям? Так вот они, мать их, не касаются ни моей земли, ни вашей.

– Хрен те в жопу! – я вдохнула его запах и уперлась спиной в стену, глядя на Нокса снизу вверх. Прикинула расстояние до двери и свои шансы дать деру из комнаты прежде, чем он меня поймает.

– И это попробуем, но не раньше, чем я до тебя доберусь, малышка. Обещаю, – хрипло проговорил Нокс.

Он лениво скользнул по мне взглядом, и я поморщилась, вспомнив, что я тут вообще-то почти голая после попыток избавиться от скользкого ощущения чар и змеюки на коже. На мне не было ничего, кроме тонких черных кружевных трусиков и лифчика в тон. Нокс остановился передо мной и медленно устремил пристальный взгляд мне в глаза.

– Ты, блядь, моему братцу врезала, – все так же хрипло обвинил он меня.

– О, как нехорошо вышло.

Я с трудом сглотнула и нервно прикусила губу, чувствуя, как его сила обжигает мою плоть до полуобморочного состояния. Кем бы он ни был, он могущественен. И это не просто энергия – а грубая, плотская мощь, которая тянула к себе мою, требуя разрешения поиграть. Я чувствовала, как она давит на мои защиты, зудит над черепной коробкой – Нокс попытался войти в мой разум и не смог.

Он взбесился, сощурил глаза, и силы хлынуло еще больше. Мою голову пронзила боль, рот разинулся. Губы тряслись, колени угрожали вот-вот подкоситься, однако Нокс всунул мне между ног бедро, удерживая. Виски буквально раскалывались, но я не сдавалась, не подпускала его к разуму. Он склонился, пока его лоб не прижался к моему, обхватил мою щеку ладонью, выискивая в глазах отголоски мыслей.

– Выдай мне свои тайны, маленькая ведьма, – потребовал Нокс.

– Иди. Ты. Нахер!

У меня из горла вырвался стон, за которым последовало рычание из глубин груди Нокса, и он мягко мазнул мои губы своими. От невесомого, как перышко, касания у меня между бедрами все налилось жаром.

– Вали свою ведьму дрючь! – рявкнула я, сражаясь против его магии. – Мистер я-не-трахаю-ведьм, мудила лицемерный!

– Ты сильна, Арья. Но не сильнее меня.

Нокс надавил локтем на мое горло, продолжая хлестать волнами силы, заставляя меня сотрясаться и стучать зубами.

– Знаешь, в чем разница между тобой и Лейси? Эта шалава – моя собственность. Она дышит лишь потому, что я позволяю. Она мне помогает, и ровно в тот миг, когда оступится и покажет истинное лицо… дышать она перестанет. В моем мире она играет свою роль и сосет.

– Спасибо, мудила, я не хотела этого знать, – я обрушила на Нокса собственную магию, а он под ее натиском не то что не сдвинулся – даже не моргнул. – Да кто ты, мать твою, такой?

– То же самое могу спросить у тебя.

Резко отступив, Нокс наблюдал, как я рухнула перед ним на колени. Я подняла взгляд и увидела в его глазах неприкрытый жар.

– А ты хорошо смотришься на коленях, Арья.

Хватая воздух ртом, я с откляченной задницей на четвереньках отползла в сторону. Взвизгнула, когда задницы коснулась рука Нокса – воронов, которые тянулись от бедра, обнимая ногу и поднимаясь к пупку и выше по телу. Развернулась, ударила, но он легко увернулся. Сделала обманку правой и навесила левой. Нокс опять уклонился и снова пошел в наступление.

– Откуда существо в лесу знало твое имя?

– Не знаю.

– Ты лжешь.

– Я не знаю! – прошипела я и вскрикнула, наткнувшись на кровать и рухнув на нее спиной. Забилась, пытаясь удрать подальше, а Нокс попросту дернул меня обратно за ноги и грубо перевернул. Я подобралась, намеренная дать отпор.

– Понятия не имею, откуда он взял мое имя и что он такое! А ты-то не должен все ведать, всемогущий, мать твою, король?

Нокс холодно ухмыльнулся, уставившись мне между ног, на едва скрытые женские прелести.

– Довольно ухоженная киска, любопытно обнаружить такую у девственницы. Это ты просто постоянно готова, чтобы тебя трахнули, или надеялась, что я налакаюсь достаточно виски, чтобы вляпаться в эту твою шелковую ловушку? Ты ведь говорила его прихватить, если я опять соберусь тебя допросить, не так ли?

– Это был чистый сарказм, – огрызнулась я. – Я родилась с разновидностью алопеции, которая затрагивает все, кроме головы. Тетя говорила, поэтому мои волосы и засеребрились, – признала я, поскольку сказанное не затрагивало ничего существенней моей девчачьей гордости.

– Ты не была серебряной в детстве? – отпустив мои ноги, Нокс отступил на шаг и скрестил руки на груди.

– Я была черноволосой, – пожала я плечами. – На пятый день рождения они за ночь превратились в серебряные, а у Амары из светлых стали черными. Как будто мы поменялись местами, но мы не полные близнецы.

– Что еще случилось?

– Ничего, – соврала я.

– Лгунья, – прошипел Нокс сквозь зубы. – Солжешь мне еще раз, и тебе не понравится, что произойдет, а мне – да, уверяю.

– Без обид, козлина, но я как-то не большой любитель того, что происходит сейчас.

– Из-за дерзкого ротика тебя однажды поимеют.

– Не ты, – фыркнула я.

– Я не про твою дырку.

– Меня сложно убить.

– Ты гребаный ягненок в городе голодных волков, малышка. В конце концов тебя кто-нибудь сожрет. Это уже не тот город, где ты выросла. Это теперь не самое приятное место.

– Да ну, Нокс? И когда же все изменилось? С твоим прибытием? – поинтересовалась я и, встав с кровати, мрачно на него воззрилась. – Сиськи на кон ставлю, что как только ты сюда заявился, все и пошло через жопу.

– Думаешь, меня волнует твой мыслительный процесс или что тут, по-твоему мнению, произошло? Позволь заверить: ничуть. Я тебе не друг, Арья. И поостерегся бы спорить на миленькие титечки с незнакомцами, потому что можешь и, мать твою, проиграть, а я, к гадалке не ходи, долги всегда получаю, особенно такие охрененно упругие. Нет, маленькая ведьма, меня зовут эту самую жопу разгребать, а здесь она полная. Я стал королем не потому, что так захотел. Я стал королем, потому что им, твою налево, родился. У тебя последний шанс отсюда убраться, но у меня такое чувство, что ты слишком долбаная идиотка, чтобы следовать моему совету.

– Я не уйду. Я здесь родилась и знаю, что здесь же и умру. Я не боюсь смерти, и я тебе никакой не сраный ягненок. Я тут потому, что у меня нет выбора. Сюда приехала моя сестра, и теперь она пропала. Без нее я никуда не уйду.

– Ты не выберешься отсюда живой, никто не выбирается. Ну, по крайней мере, ты с этим смирилась.

Нокс швырнул меня на кровать, хохотнул над тем, как у меня из легких вышибло весь воздух, и, вглядываясь мне в глаза, заговорил на странном языке, отчего мир вокруг закружился. Нокс опять перекрыл мне локтем дыхательные пути, и я забилась под ним, пытаясь спастись от той чертовщины, которую он со мной творил. Мои ноги раздвинулись, и Нокс вжался в меня, шумно вдохнул, и в его глубинах зародился жар.

– Перестань, – хрипло прошептала я под его горящим взглядом, который спустился к моим губам и снова поднялся.

– Выдай свои тайны – и все прекратится.

– У меня нет никаких тайн.

Его колено надавило сильнее, и я снова взвизгнула. Меня пронзило жаром, а Нокс все продолжал давить, раздувая ноздри, наблюдая, как я дрожу. Я взмокла от желания, и мои щеки вспыхнули от стыда.

– У всех есть тайны, Арья, у всех.

Из коридора донеслись шаги, Нокс бросил взгляд через плечо, прислушиваясь к их приближению. И вдруг, рассыпавшись стаей воронов, исчез за стеклянными дверями балкона.

Я осталась лежать и пытаться собраться с мыслями.

Кем бы Нокс ни был, он – зло. Он обладал такой силой, от которой существа либо ломаются, либо бегут. На то, чтобы не пустить его в разум, у меня ушли все силы. Каждую стену, которую я возводила, он сносил. Я чувствовала, как он касался меня, не притрагиваясь к плоти руками. Я ощущала его похоть, его потребность подавить меня и растерзать, когда он опустил собственные барьеры, чтобы прорвать мои. Он так увлекся рысканьем по моему разуму, что даже не заметил, как я проникла в его и уставилась там на склеп с большей защитой, чем любое существующее банковское хранилище. Кем бы он ни был, я уж точно намеревалась это выяснить и поставить его на колени.

Дверь открылась, девчонки ворвались в комнату и, обыскав ее, уставились на все еще трепетавшие после стремительного отступления Нокса шторы. Пол был усыпан черными перьями, а мое тело – красными отметинами, которые до утра превратятся в синяки.

– Что тут стряслось? – спросила Сабина.

– На Нокса не действуют защиты дома. Он был здесь, – хрипло выговорила я.

– Занимались тут всяким? – осторожно уточнила Каллиста.

– Он меня немного пошвырял туда-сюда, если ты об этом, – я закуталась в одеяла, сильно дрожа. – Дом даже не почувствовал ни его, ни грозящую мне опасность.

– Проблемка, блядь, – сердито буркнула Луна. – Нужно исправить.

– И на него не действует моя магия, – продолжила я. – Он не такой, как мы, он не похож ни на кого из нас.

– На ведьм? – переспросила Каллиста.

– Нет, я вообще про всех нас. Все первородные семьи восприимчивы к силам друг друга. Нокс и глазом не моргнул, когда я ударила магией. Даже, блядь, не шелохнулся. Думаю, что он совсем чужак и, еще хуже, он знает куда больше нашего о том, что с Амарой. И я намерена выяснить все, что ему известно. Плюс в ту же копилку: рядом с ним я становлюсь уязвимой к магии. Его ведьма смогла наложить на меня чары, а на меня никогда не действовала ничья магия, кроме нашего рода.

– Ты хочешь сказать, что рядом с ним ты теряешь устойчивость к магии?

– Именно. Как будто он мой криптонит.

Глава 9

Я стояла посреди раскуроченного, увядшего и очень странного аптекарского огорода, который располагался за особняком. Еще один явный признак, что Амара отсутствует как минимум несколько недель: ее комната была безупречно чиста, а на сестру это вообще не похоже. Это я – помешанный на уборке псих с обсессивно-компульсивным расстройством, а она – любительница развести бардак.

Я успела просмотреть ее гардероб и взяла взаймы несколько шмоток, так как размер у нас один, и Аврора еще не отправила нам грузовик с одеждой и бытовой утварью, и вдобавок в доме не было воды.

Погружая пальцы в почву, я напитывала растения жизнью, пока огород не заколосился свежими травами, а воздух не наполнился смесью их ароматов. Прихватив ведро, я двинулась вниз по течению широкого ручья, который с журчанием утекал вглубь большого, цветущего двора. Большинство семей покрывали километры своей земли роскошью, но мы предпочитали природу. Ведьмы нуждались в ней, черпали из нее силу. У альфа-волков, в принципе, тоже делали выбор в пользу природы, но использовали ее, чтобы превращаться в полнолуние. В детстве Луна и Айне иногда присоединялись к молодым волкам и свободно с ними носились под защитой лунного света.

Я наклонилась у самой глубокой части ручья и набрала воды, но потом нахмурилась, когда ее нагретые капли коснулись моей руки. Я уставилась на ручей, затем внимательно оглядела густо поросшую зеленью, закрывающую обзор извне, местность.

Медленным шагом вернувшись в огород, я вылила воду в заранее вырытую траншею, отставила ведро и достала сухие травы, которые срезала для сегодняшнего вечера. Отряхнув руки, я молча зашагала к дому. Внутри я взяла несколько вещей и вернулась к ручью.

Я разделась до трусиков и пошла к воде, осторожно оставила на плоском камне, который делил поток на два разных течения к соседним владениям, шампунь и кондиционер, которые сделала сама. Снять трусики уже в воде оказалось непросто, но я справилась и бросила их к кучке одежды на илистом берегу.

Небо надо мной было идеально голубым, без единого облачка. Вокруг щебетали птицы. Припав к камню и устроив на нем руки, я отмокала и следила за домом, ведь знала, что рано или поздно кто-нибудь обнаружит мой маленький оазис, и тогда купаться в ручей полезут сразу все.

Иметь пятнадцать сестер означало, по сути, не иметь ничего, что принадлежало бы лично тебе. Не то чтобы меня это беспокоило, совсем наоборот. Не приходилось страдать, что друзья бросили, потому что моими друзьями были сестры. Мне просто нравилось время от времени насладиться одиночеством. Я нырнула под воду и снова всплыла, вдруг вспоминая, как мы с Амарой играли в пруду.

Мы проводили много времени вдали от остальных, жаждая уединения, которого так сложно добиться, когда рядом еще четырнадцать девчонок. Мы сбегали сюда на бесчисленные часы и лепили из грязи куличики, притворяясь, будто их изготовили в лучших пекарнях Девяти миров.

Амара всегда хотела стать шеф-поваром или открыть свою пекарню. А я, в противоположность ей, хотела книжный магазин, где из-под полы продавались бы тоники и зелья, а еще хранилась бы самая обширная коллекция кристаллов этого мира. Мы планировали накопить на и то, и другое, вот только вложить деньги куда-то нам не удавалось. Стоило нам пополнить наш счет, как Фрейя переводила все на совместный, к которому имели доступ и остальные. Нам не разрешалось мечтать о чем-либо, что не включало всех.

Я взялась за шампунь и намылила голову, вдыхая ароматы трав с розовой отдушкой, чтобы успокоить истерзанные за несколько дней нервы. Выполоскав волосы, я нанесла самодельный кондиционер. А после воспользовалась жидким мылом, принявшись медленно водить его пеной по телу, и мои веки сомкнулись. А потом перед внутренним взором все заполнили глаза цвета океана, заставив мои собственные в ужасе распахнуться. Ни за что, сказала я подсознанию. Не в этой жизни.

В кустах что-то шевельнулось, и я уставилась на потревоженные листья. Пристально всмотрелась в них и те, что росли глубже, выискивая малейшие признаки движения.

– Есть там кто? – подала я голос, выжидая, не пошевелится ли незваный гость снова. На ответ я не рассчитывала, но придется же ему как-то удирать со двора.

Я скользнула глубже в воду, пока она не скрыла меня по самый подбородок. Сердце екнуло и заколотилось чаще.

Прикрыв грудь руками, я следила за кустарником. Должен же пришелец оттуда выбежать. Я запустила магический импульс на разведку, мысленно раздвигая ветки, пока сама оставалась в ручье. Магия не ощутила ничьего присутствия, не нашла никого крупнее сидящей в самых зарослях птицы. Я развернулась было положить мыло на камень, как в поле моего зрения возникли ноги. Мой взгляд уперся в ботинки-«мартинсы» и медленно поднялся, встречаясь с глазами цвета океанской синевы.

– Смело, купаться здесь голышом в одиночестве, – пробормотал Нокс, наклоняясь поднять бутылку с мылом, которую он затем открыл и понюхал. – Косишь под водяную нимфу? Или спрайт? – поинтересовался он и захлопнул крышечку. – Кто ты сегодня, Арья?

– Убирайся к черту с моей земли, Нокс.

– С чего бы это? Мне принадлежит весь город. Так что технически – и твоя земля тоже. Не говоря уже о том, что своим запахом ты учиняешь настоящий переполох. Я только что не дал волку тебя сожрать, ягненочек.

– Здесь никого не было, – прошипела я.

– Из тех, кого ты способна увидеть, – по-волчьи ухмыльнулся Нокс.

Он пристально за мной следил. А я стояла, не зная, как добраться до берега и не засветить ему больше, чем он уже лицезрел. Нокс, казалось, пришел к тому же выводу, потому что его ухмылка стала змеиной, а глаза вспыхнули огнем.

– Отвернись, – раздраженно прорычала я, силясь сохранять спокойствие.

Нокс перевел взгляд на кусты, заставляя меня посмотреть в том же направлении. Воздух всколыхнулся, за сплетением ветвей что-то шевельнулось – что-то могущественное, и все же мои глаза его не видели. Как будто оно существовало не в этом мире, а где-то сразу за самой тонкой границей портала.

Сзади меня раздался плеск, Нокс сдвинул меня обеими руками, загородил собой. Волосы у меня на загривке встали дыбом, по спине пробежала сильная дрожь.

Нокс зарычал, и нечто внутри меня повторило этот вибрирующий звук, рожденный в его груди. Нокс, оглянувшись, всмотрелся мне в лицо, как вдруг что-то с силой его ударило, отчего я врезалась спиной в камень. Обнаженную кожу обожгло болью, и я вскрикнула, в ужасе глядя, как воду вокруг затягивает алым.

Нокс соткал из ниоткуда пару клинков и вонзил их в зверя чудовищных размеров, который возник в поле моего зрения за секунду до того, как его разрубило пополам.

Я разжала руки, перестав прикрываться, вода вновь пошла волнами. Нырнув, я открыла глаза и в страхе уставилась на несущиеся к нам собачьи лапы, а когда вынырнула обратно, ничего не увидела. Невидимые над водой. Погрузившись снова, я ударила этих существ потоком своей магии, и она врезалась в них с силой, достаточной, чтобы вырвать конечности с корнем. Поднявшись из нагретых глубин, я уставилась туда, где были существа, а ныне – безжизненные тела, всплывшие на поверхность.

Меня схватили за плечи, и я, заорав от неожиданности, уставилась в прищур поразительно синих глаз. Нокс притянул меня к себе, оцепеневшую от шока – а потом толкнул в красную воду и прижал своим телом к каменному дну. Я охнула, задыхаясь от хлынувшей в легкие жидкости.

Нокс качнул головой и без усилий вытащил меня обратно.

– Вдохни, блядь, и держи! – скомандовал он, и я без вопросов подчинилась.

Мы снова нырнули, и Нокс, удерживая меня, вгляделся туда, откуда явились существа. Его рука скользнула вокруг моей талии, а взгляд медленно переместился на покачивающиеся вместе движением воды обнаженные груди. Я вскинула руку залепить нахалу пощечину, но вышло как в замедленной съемке, и я добилась разве что очередной самодовольной змеиной усмешки. Я попыталась вынырнуть и глотнуть воздуха, однако Нокс прижал меня обратно и принялся поить мои изголодавшиеся, пылающие огнем легкие воздухом сам.

Как только наши рты соприкоснулись, меня прошибло молниями так, что перед глазами потемнело от желания исследовать его губы дальше. Я отстранилась, уставилась на него со смесью замешательства и злости на саму себя, что повелась на его херню. Снова потянулась было к поверхности, и Нокс вдруг оттолкнул меня от себя, и его руку вспороли когти – там, где я только что пряталась.

Моя магия вырвалась наружу потоком, врезалась в напавшее на него существо, заполняя воду кровью и оторванными кусками. Нокс встал и без спроса меня схватил. Я зашипела, когда коснулась грудью его тела, отчего меня омыло волной страха и возбуждения. Нокс усадил меня на камень, а сам повернулся спиной.

– Лезь, живо, – приказал он сквозь стиснутые зубы.

– Что это за твари? – я быстро обхватила его всеми конечностями.

– Лезь, пока новые не явились, женщина!

– Я залезла! – возмутилась я и взвизгнула, когда он устремился прочь из воды.

Вокруг нас, в ручье, который как будто увеличился в размерах с тех пор, как я в него вошла, повсюду плавали оторванные от волкоподобных существ куски. Придерживая меня за бедра, Нокс добрался до берега, а затем без предупреждения наклонился и подхватил мои снятые мокрые трусики.

– В следующий раз купайся, блядь, дома, – предупредил он.

– У нас воды нет, придурок. Да и вообще я играла в этом ручье бесчисленное количество раз, и на меня никогда никто не нападал.

– В детстве, – возразил Нокс. – Ты была не детородного возраста, и порталы между мирами не ослабевали. Либо, блядь, слушай, что я говорю, или убирайся на хер отсюда, пока тебя не сожрали.

– Я тут сражалась вообще-то, напыщенный ты мудила. Я спасла тебе жизнь! – яростно зашипела я, и Нокс фыркнул.

– Да, бля, аж два раза, – хохотнул он. – Единственная причина, почему я здесь – твои феромоны, которые даже я учуял, они на все Девять миров семафорят про течную сучку.

– Я не течная, мудила.

– Течная, еще какая, блядь, течная, – усмехнулся Нокс. – От тебя так и разит, от сестер твоих тоже. А значит каждый монстр, которому аж свербит попасть в этот мир, будет лезть вас покрыть, ведьмы. Как будто сама по себе мало бесишь, – бормоча, он направился в противоположную от черного хода особняка сторону.

– Стой, – раздраженно прорычала я. – Ты куда меня тащишь?

– К себе домой.

– О, нет, вот уж хренушки!

Я забилась, пытаясь слезть с его спины, хотя он и держал меня за ноги.

– Отпускай! – потребовала я, и мое желание внезапно исполнилось.

Нокс уронил меня на землю и, повернувшись, уставился таким взглядом, который говорил, что он жаждет сломать мне шею – и дело с концом.

– Ты меня никуда не потащишь.

– Думаешь, это были все? Глубоко ошибаешься, Арья. Это слабые паразиты, которые полезли за легкой пиздятинкой. Ты торчала тут как на ладони, незащищенная и доступная.

– Мог бы нас предупредить, что порталы слабеют. Но ты же не счел нужным, правда? – возмутилась я, все острее осознавая, что я тут вообще-то с голой жопой, а ему то ли плевать, то ли он делает вид, что ничего не замечает.

Его ноздри вдруг затрепетали, и уже через мгновение он сдернул с себя окровавленную рубашку, обнажая рваные следы когтей на коже.

– Ты ранен, – прошептала я.

– Надевай сраную рубашку, живо.

Ткань, пахнущая им и промокшая до нитки, облепила меня, как вторая кожа. Взгляд Нокса упал на мою грудь, отметил торчащие кончики сосков, потом проследил за изгибом бедер.

– Ваш дом еще небезопасен. Твоих сестер забирают, и вы останетесь в моем, пока не соберете нужные для благословения вашего предметы. Сабина согласилась, так как она в отличие от некоторых присутствовала на сраном совете и была посвящена во все, что происходит. А ты – нет, ни хера себе сюрприз.

– Я пыталась с тобой не встретиться.

Нокс холодно улыбнулся, и температура вокруг нас резко упала. С его руки по-прежнему капала кровь и уже в изобилии залила землю. Нокс шагнул ближе, я отступила, увидев, как от гнева у него подергивается жилка.

– У вас, блядь, ни электричества, ни воды, ни защиты. А ты вся готовенькая, осталось только взять, и пока мы сейчас тут с тобой болтаем, монстры уже в очередь встраиваются расхерачить твою девственную дырку. Арья, у тебя пять минут собраться – все, что тебе нужно на ближайшие двадцать четыре часа, пока я не оттащил твою голую задницу в мой дом, без твоего, мать твою, согласия, и хоть брыкайся, хоть ори.

– Ладно, – заключила я, бросая на него яростные взгляды. – Сейчас вернусь.

И помедлила, когда он двинулся следом.

– Мне телохранитель не нужен.

– О, да ладно?! – рявкнул Нокс.

– Рука болит?

– Жить буду.

– Жаль, – буркнула я под нос, когда мы направились к дому.

Глава 10

Сестры сидели в доме на диванах в окружении мужчин. Я остановилась, когда мы с Ноксом вошли – и к нам повернулись все взгляды. Сабина, мигом подскочив, принялась осматривать меня на предмет ран.

– Ты как? Надо было мне выйти наружу, прежде чем готовить кристаллы, и все тебе рассказать, – тараторила она, проверяя на мне каждый сантиметр. – Почему ты голая?

– Купалась в ручье, – призналась я. – Сад засох, и я его вылечила, чтобы раздобыть травы для благословения.

Сабина вздохнула.

– Здесь многое происходит, о чем мы оставались в неведении.

– Например, чудовища, которые проникают через нелегальные порталы? Это я из первых рук узнала, – фыркнула я.

– Порталы между Девятью мирами закрыты, что-то поражало порталы в мир людей и ослабляло их. Это и дает существам из Девяти миров сбежать. Они стремятся извлечь выгоду из закона, что если они расплодятся с кем-то из первородных в этом мире, то смогут остаться, потому что потомство их сюда привяжет. На бессмертных, которым предоставлен сюда безопасный проход, открыт сезон охоты, Арья.

– Так мы и укрепим порталы. Это задача ведьм из первородной семьи. Поэтому мы и входим в число.

– Да, но чтобы вывести порталы из строя в их нынешнем состоянии, им нужна ведьма, в жилах которой течет кровь Гекаты.

– Две минуты, – коротко бросил Нокс, прервав Сабину и вынудив меня встретиться с ним взглядом.

Если все сказанное правда, то дела не просто плохи, это зачатки самой настоящей катастрофы. Я пожевала губу, глядя на Сабину, потом заметила сумки у ног сестер. Не говоря больше ни слова, я зашагала вглубь дома – в сопровождении второй тени. Я бы закатила глаза, но у меня и так болела голова. Ободранная спина саднила.

Когда мы добрались до моей спальни, я схватила спортивную сумку, которую не успела распаковать, и повернулась к Ноксу.

– Если это твои игры, чтобы заставить нас покинуть город, ничего не выйдет. Мне плевать, что тут происходит и кто за нами охотится. Где-то здесь моя сестра, и либо ты, либо кто-то другой знает, где Амара.

– Вероятно, уже мертва или где-то вместе с другими членами первородных семей, пропавших без, мать их, следа. Она не могла благословить этот дом или защитить его от нападения в одиночку. Я предупреждал твою сестру, чтобы убиралась из города, она отказалась. А я, блядь, не могу требовать от народа валить, и уж точно ни хера не собирался нянчиться с дерьмом, которое тут заварилось.

Моя работа проста: починить сраные порталы и навести здесь порядок достаточно, чтобы снова открыть проходы в Девять миров. А ты с твоими сестрами? Не что иное, как еще одна проблема, которую мне разгребать. Вы взяли и привезли в Хейвен-Фолз тринадцать детородных маток, умоляющих, чтобы вас обрюхатили. Еще в пути, по словам твоей сестры. Итого пятнадцать ничейных сучек, которых можно силой заставить вынашивать детенышей тем, кто хочет войти в этот мир прежде, чем мы разберемся с порталами.

– Ты их не починишь без меня, и Амара не мертва. Я бы почувствовала, так что да, может, она и пропала, но уж точно не погибла, так что не повторяй этого больше. Пойдем.

– Влезь в штаны и перестань давать им так легко обнюхать твою дырку.

– Ого, как пошло, – тихо прорычала я, после чего уронила сумку и, отклячив скрытый его рубашкой голый зад, принялась в ней копаться.

Вытащив кружевные трусики и черные джоггеры, я выпрямилась.

– Отвернись, пожалуйста, – хрипло произнесла я, сдерживая чувства, которые пронизывали мой разум, заставляли сердце сжиматься, что меня пугало.

Нокс не стал спорить и повернулся спиной; я мигом просунула ноги и в трусики, и в штаны, и дернула их вверх, пока он не передумал.

– Я все.

От дрожи в собственном голосе коробило – мне представилось, как сестру пытают или, того хуже, насилуют.

Нокс не стал дожидаться и вышел из спальни в коридор. Фыркая, он сворачивал в нужные двери, новые переходы, и мне не было нужно показывать ему дорогу. То есть он знал планировку дома, и это меня беспокоило. А еще меня тревожило, что он как будто мог без особых раздумий просто хлоп – и появиться, причем часто это проделывал, где я становилась уязвима, незащищена. На этот раз магия рядом с ним все же сработала, как будто он позволил мне ее сохранить.

– Почему ты меня спас?

Нокс потряс головой и зарычал на меня сквозь стиснутые зубы.

– Я не собирался. Твои сестры отказались уходить без тебя.

– Ты мешаешь мне использовать магию, как? – настойчиво продолжила я и вскрикнула: Нокс вжал меня в стену, а я даже не заметила, как этот мудак шелохнулся.

– Я не играю с тобой в сраный вопрос-ответ, ягненочек. Ты вообще должна быть или мертва, или раком, пока тебя трахают, и ни то, ни другое меня ни хера не касается. Кому-то вы нужны живыми, и этому кому-то надо бы голову проверить, если они считают, что тебя и твоих сестер стоит спасать. Сделай одолжение, закрой свой хорошенький ротик нахер и шагай давай.

Он с рычанием двинулся вперед, и в моей груди зародился похожий звук. Нокс скосил взгляд и ухмыльнулся, будто счел это милым. Ублюдина.

– Ты мудак! – Я оттолкнула его с дороги и гордо продефилировала по коридору, роняя капли с мокрых волос на ковер.

Как только мы вошли в гостиную и я направилась на выход, передо мной вырос мужчина. Он уставился на меня льдисто-голубыми глазами и глубоко вздохнул. Улыбка, растянувшая его губы, была какой угодно, но не дружелюбной. Он поднял взгляд поверх моей головы и отступил назад как раз, когда что-то ударило о входную дверь. Я вскинула руку и приготовилась, как от второго удара уже сотрясся весь дом. Дверь распахнулась, и путь преградил еще один мужик.

– Ты моя! – прошипел он.

– Не интересует, – я щелкнула пальцами.

Его позвоночник разломился, и тело, скрючившись, безжизненно рухнуло на пол. Я, перешагнув его, шепнула заклинание, которое обратило труп в прах. На крыльце, остановившись, я мельком оглянулась на Нокса, который наблюдал за мной из дома.

– Пять минут истекли, пойдем.

Его особняк был роскошным, отметила я, когда нас проводили в вестибюль, где велели подождать. Мужчины, стоявшие тут и там, настороженно за нами следили, ловили малейшее наше движение. Я хмурилась, оттягивая рубашку от стесанной о камень спины.

Казалось, мы провели в полной тишине долгие часы, прежде чем Нокс наконец снова появился со своей ведьмой, следовавшей за ним по пятам.

– Сабина, это Лейси, – представил ту Нокс. – Она поможет вам с необходимым для благословения.

– Пас, – буркнула я.

– Арья? – шикнула Сабина, свирепо глядя на меня через плечо.

– Это его ведьма, а не одна из нас. Нихера она не будет собирать для помощи нам. Говорила же тебе, здесь нет друзей. Все враги. Не доверяй ей, Сабина. Сами справимся. А еще не забывай, что она направила против меня магию, а значит, объявила себя врагом нашего рода.

– Я очень искусна в ведьмовстве, – усмехнулась Лейси.

– В чем-то ты искусна, дорогуша, но не в истинном ведьмовстве. Ты переполнена тьмой, а дому нужен свет. И нам не нужно, чтобы твоя магия его касалась. Пас.

– Я знаю больше твоего, ведьмочка, – настояла та.

– Полынь, матка умирающей женщины, волос истинного гибридного волка и слюна лютого волка, – я ухмыльнулась. – Апорт, лапонька.

– Лютые волки вымерли сотни лет назад, – возразила Лейси, усмехаясь с горящим в глубинах изумрудных глаз огнем.

– Ох, милая, ну ты же особенная, не так ли? В этом мире они вымерли, да, – согласилась я с улыбкой во все тридцать два. – Сбор ингредиентов для благословения Дома магии не ограничивается этим миром, потому что мы сами-то ему не принадлежим. Чтобы заслужить уважение нашего дедули, придется пролить малость крови. Войти в портал, где по-прежнему блуждают лютые волки, могут лишь те, кто принадлежит к роду Гекаты. Поскольку в свое время они были ее избранными фамильярами, она их защищает. Матка должна быть от ведьмы, причем умирающей не от старости, и она должна расстаться с ней по собственной воле. Гибриды… тут сложно, но с другой стороны, они спят и видят, как обрюхатить ведьму, – я пожала плечами, зная, что это как раз для нее не проблема. – Полынь должна быть со скал у Башни Драгара. Скажи мне, Лейси. Все еще хочешь добыть необходимое? Я вот, например, полностью за то, чтобы посмотреть, как тебя порвут на части. Черт, я даже попкорн приготовлю.

– Мы полагали, вам нужны обычные ингредиенты.

– Верю, ты же обычная сука.

– Прекрати и веди себя любезно, Арья, – упрекнула Каллиста, предостерегая меня взглядом.

– Я очень любезна. Я только что спасла Лейси жизнь, – ухмыльнулась я.

И опустила глаза в пол, чувствуя, как Нокс пристально смотрит мне в лицо. Я ужасно замерзла, толком не высохнув после купания в ручье. В спутанных волосах остались кровавые клочки – адреналин схлынул, и я начала чувствовать их запах. Я рассеянно потерла уставшую руку, оставаясь единственной, кто не поставил тяжелую сумку на пол. Я перекинула ее на другое плечо и поморщилась от жжения в спине.

– Сабина, – мне показалось, что голос разнесся по комнате эхом, и я нахмурилась.

– Да?

– Посмотри мою спину, пожалуйста, – прошептала я, хотя меня все равно все услышали.

Сестра приблизилась, приподняла на мне рубашку и резко втянула воздух.

– Ты как умудрилась?

– Ударилась о камень в ручье, когда на нас напали. Насколько хреново?

– Не то чтобы… э-э, не так уж плохо.

– Врешь, – застонала я. – Как же я жалею, что мы не остались дома, а поперлись в этот сраный проклятый город.

– Никто бы не пустил тебя на поиски Амары в одиночку, Арья. Нужно просто немного мха, и будешь как новенькая. Думаю, этот твой камень, который вообще-то черный турмалин, неплохо бы хорошенько почистить.

– Татуировка не испорчена? – мне было нужно знать, не затронуло ли случившееся птиц у меня на спине – едва ли не первого рисунка, который я сделала на коже. Когда больше двух воронов собирались вместе, их назвали «сговором». Вороны – крайне смышленые птицы, многие даже понятия не имели насколько. Они вообще-то входили в десятку самой умной живности этого мира. И я нанесла их на себя потому, что они меня манили, взывая об этом.

– Нет, сговор не затронуло.

– Хорошо, не хотелось бы сейчас остаться в одиночестве, – я многозначительно смерила взглядом Нокса, который молча за нами наблюдал. – Так что, мы спим на полу? – поинтересовалась я, не желая больше стоять без дела.

– Гребаные ведьмы, – поворчал он.

– Племенные ведьмы, – добавил Брандер, уставившись на Луну, словно она его обед и он вот-вот позвонит в колокольчик.

– Основные правила, дамы, – Нокс выплюнул последнее слово так, словно оно горчило на языке. – Никакой магии в моих владениях, вообще никакой, даже для исцеления Арьи. У вас, может, и Дом магии, но уверяю, мой далеко не так великодушен, когда правила нарушают. Верхний этаж закрыт для посещения, не лезть.

Повар вам не сучка на побегушках, ужин подадут, когда я проголодаюсь, и только тогда. По дому ночью не шляться. Вообще до утра не выходить из комнат. Тогда мы соберемся в столовой и обсудим всю херню, которую Арья пропустила, пока впала в детство и пыталась меня избегать. Потом начнем собирать ту херню, которая вам нужна для благословления вашего дома, чтобы на хер убрались из моего. Никакого, блядь… никакого блядства. Ноги не раздвигать.

– Серьезно? – удивился кто-то, и Нокс смерил его убийственным взглядом.

– Обрюхатим их, и минус проблема, – пожал плечами еще один.

– Держи член в штанах, Киллиан. Ведьмы не стоят всей еботни с потомством, – зарычав на Киллиана, Нокс повернулся к нам. – Ваши комнаты на втором этаже, предлагаю отдохнуть до завтра.

Лейси заулыбалась ему, хотя Нокс, по сути, только что назвал ее никчемной. Я фыркнула, чем вновь заставила яростный взор синих глаз перехватить мой взгляд.

– Есть что сказать, Арья? – проговорил Нокс.

– Тогда я бы уже сказала, – сердито отозвалась я.

– Прими душ, рубашку выбрось, – дал указание он, прежде чем отпустить нас и скрыться за огромными резными дверями с изображением бьющихся друг с другом драконов.

Ночь нам предстояла долгая.

Глава 11

Спальня, куда меня проводили, оказалась гигантской. Одной кровати хватало, чтобы устроить на ней целую вечеринку. Сквозь алые шелковые занавеси, которые не пускали на оргию насекомых, как я подумала, виднелось черное постельное. Еще был большой малиновый диван, который тянулся вдоль целой стены, что только подтверждало мою теорию про частые оргии. Я опустила сумку на кровать, достала шелковые пижамные штаны с белой маечкой и направилась в ванную.

Уставившись на усталое отражение в зеркале, я хмуро сравнила свою бледность с золотистым сиянием Лейси, которую явно благословили боги солнца. Мои волосы свисали бледно-серебряными прядями, а ее сияли, когда на черные локоны падал свет.

Моим спасением были только бирюзовые глаза, слегка раскосые и обрамленные густыми ресницами, которые не нуждались в туши. Губы, от природы пухленькие, были тусклого розового цвета, в отличие от сочных, мать их, вишен, которые явно скрывались у Лейси под слоем красной помады. На лице в форме сердца, на щеках горел естественный румянец, который обожали сестры, а я – нет. Из-за него казалось, что я постоянно краснею от стыда.

Я выбралась из рубашки Нокса и швырнула ее в мусорное ведро, потом, развернувшись, уставилась на ярко-алую ссадину с крошечным порезом у основания. Выглядело не так уж плохо, но жгло так, будто меня жалили огненные муравьи. Дотянувшись до смесителя, я включила воду и дождалась, пока она нагреется.

В воздухе заклубился пар, поднимаясь к потолку ровной завесой. Я сняла штаны вместе с трусиками, сложила их на тумбе и, шагнув под воду, зашипела – слишком горячо. Сглотнув ругательство, я добавила холодной и сунула под воду руку. Через мгновение температура стала сносной, и я смогла смыть грязь. Стекающие по телу розоватые струйки заставляли меня морщиться. Подставив спину, я вскрикнула от боли, но закрыла глаза и стерпела – рану было необходимо промыть, чтобы не допустить заражения.

– Могу исцелить, – предложил знакомый голос.

– Вали отсюда, Лейси, – предупреждающе прорычала я. – Мне не нужна твоя помощь.

– Ты крутышка, но здесь ты в мире мужчин, дорогая. И лишь то, что мой род не столь могущественен, Арья Геката, не делает меня бесполезной.

– Но ты позволяешь мужику тебя унижать и мешать с дерьмом. Ты применила против меня магию, ты пролила первую кровь. Ведьмы никогда не нападают на себе подобных, если не желают развязать войну. А теперь выметайся нахер.

– Ты понятия не имеешь, какие хищники ведут за тобой охоту или под чьей крышей ты спишь. А я знаю, я способна помочь, – в ее голосе звучала настойчивая тревога, и все же я чуяла затаившуюся в ней ложь. – Ты в опасности, и остальные тоже. Она исходит не только тех, кто проходит сквозь порталы, но и от…

Лейси умокла, в спальне раздались шаги.

– Лейси, – заполнил комнату глубокий баритон Нокса.

– Арья ранена, и я решила дать ей знать про опасность заражения, – соврала ведьма.

Ее дыхание осталось ровным, сказанная ему ложь ничуть ее не обременила. По ванной разлилась сила, воцарилась тишина. Я высунула голову из-за шторки, увидела, что рядом никого нет, и задернулась обратно, после чего быстро домылась и переоделась в пижаму. В спальне обнаружился подпирающий дверной косяк Нокс. На его рубашке расцвело кровавое пятно. С трудом сглотнув, я перевела взгляд с него на лицо Нокса.

– Мне нужно осмотреть твою спину.

– Нет, не нужно, – нахмурилась я. – Подождет до завтра, когда мы свалим отсюда.

– Я не спрашивал, – он с рычанием оттолкнулся от косяка и начал медленно надвигаться.

Игнорируя его, я свернула полотенце, оглядела комнату на предмет корзины для стирки и, покачав головой, отступила в ванную, где оставила его на тумбе. Забрав оттуда же свою одежду, я сунула ее в отдельный карман сумки. Только потом я села на постель и, повернувшись к Ноксу спиной, задрала маечку.

Теплые пальцы тронули позвоночник, и я подалась вперед, отодвигаясь от касания и связи, которую ощутила. Просевшая рядом кровать заставила меня вскочить, убраться еще дальше, однако Нокс удержал меня за плечо.

– Пугливая малышка, м-м, Арья? – второй рукой он отвел мне волосы, открывая шею.

Он отпустил плечо и провел пальцами по царапине; я застонала, чувствуя спиной заскользившую по ней магию. Соски тут же откликнулись на прикосновение, и я уставилась на их торчащие кончики. Между ног вдруг судорожно сжалось, и я, отскочив, уставилась на Нокса. В его глазах стояло хищное выражение – и взгляд упал на мою маечку. Губы изогнулись в сардонической усмешке, после чего Нокс встал и ушел в ванную. Затем появился обратно с мешком из ведра, в которое я выбросила его рубашку.

Нокс застыл в дверном проеме, внимательно меня изучая. И это напрягало. Как будто лев наблюдал за добычей, решая, как лучше нанести смертельный удар. Улыбка Нокса стала шире, злее.

– Мог бы уже фотку сделать и на нее пялиться, было б не настолько жутко, – мрачно нахмурилась я.

Я не опустила взгляд, хотя все внутри меня этого требовало. Как будто чутье вопило, что я смотрю в глаза смерти, и совершенно не радовалось, что мне хватает на это идиотизма. Ноздри Нокса затрепетали, на лице заходили желваки, и я ухмыльнулась. Нокс ненавидел, когда с ним спорят – и определенно ненавидел, когда я бросала ему вызов.

– Если хочешь, ложись рядышком, щелкнем селфи, – расхрабрилась я, но вышло как-то плоско, потому что я до ужаса боялась этого мужчину.

Он высасывал, поглощал весь воздух так, словно тот ему принадлежал. Его сила скользила по моей плоти нескончаемым потоком, будто я стояла посреди электрической бури в ожидании удара, который случится в любой момент.

А хуже всего этого дерьма? Мое тело отзывалось на Нокса, как никогда прежде не реагировало на мужчину. Я сохранила девственность не потому, что так хотела, нет. Еще ни один мужчина не добивался от моего тела отклика, и все же Нокс заставлял его пробудиться к жизни, мурлыкать так сладко, как в бродвейской песне, которая вот-вот станет большим хитом.

Мои ноги сомкнулись, притягивая взгляд Нокса даже столь мелким движением, что большинство мужчин даже бы не заметили – но не он. Нокс увидел, его пристальный взгляд налился плещущим в них жаром и, медленно двинувшись вверх по моему телу, остановился на тонкой маечке, которая ничуть не скрывала торчащие соски.

– Что, никаких селфи? – хмыкнула я, поворачиваясь за одеялом, как вдруг в тишине комнаты эхом разнесся стук упавшей на пол сумки.

Я развернулась как раз вовремя, чтобы встретиться с Ноксом лицом к лицу. Он вжал меня в кровать, стискивая пальцами горло, и заглянул прямо в глаза.

– Продолжай, мать твою, дразнить, ягненочек. Я тебе покажу, почему пастухи по ночам прятали стада от волков. Увидишь, что бывает, когда столь нежных, сочных малышек отделить от стада. В итоге их имеют так жестко, что даже прочие овцы чуют, что от такой наутро осталось.

– Волки овец не имеют, Нокс, – просипела я. – Анатомически невозможно.

Он еще сильнее сжал мне горло и склонился к груди. Я вскрикнула: в сосок впились зубы так, что его обожгло болью. Мои бедра вскинулись сами собой, горячее дыхание воспламенило мою плоть, и я застонала, когда он разжал зубы и уставился на пятно, где ткань от слюны стала почти прозрачной.

– Ты меня за сосок укусил! – возмутилась я, когда хватка на моем горле исчезла, и я жадно нахваталась воздуха, кашляя от жжения в легких.

Нокс встал, пристально посмотрел на меня сверху вниз так, будто сам потрясен содеянным не меньше моего. Он быстрым, плавным движением схватил мешок со своей рубашкой и, не сказав ни слова, исчез из комнаты.

– Ночи? – бросила я ему вслед, прежде чем упасть обратно на кровать и в замешательстве устремить взгляд в потолок.

Что, черт возьми, это было? Медленно приподнявшись, я коснулась припухшего соска. Оттянув ткань, мрачно уставилась на покрасневшую отметину, которую оставили зубы.

– Придурок, да кто вообще за сосок грызет? – фыркнула я, снова падая на постель. – Мудак.

Глава 12

Я ворочалась и металась, спать было невозможно. В комнате стояла духота, заставившая меня сбросить одеяло и застонать – на коже выступил пот, и ткань, пропитавшись, неприятно липла. Сев, я стянула маечку с живота и принялась обмахивать лицо.

В углу комнаты шевельнулась тень. Я сглотнула вставший в горле ком, поднимаясь с постели. Из тени шагнул Нокс, одетый в темные спортивные штаны, которые совсем не скрывали очертания мускулистых бедер – и не только.

– Уходи, – предупредила я, усаживаясь обратно на постель.

Нокс молча подкрался ближе, наблюдая за мной холодным взглядом, и навис, отчего я почувствовала себя маленькой, уязвимой. Он заполз на кровать, заставляя меня отпрянуть, а потом ткнулся мне в шею, провел по бешено бьющейся венке языком. Втянул кожу в рот, покусывая артерию, по которой кровь на скорости уносилась к пульсирующим вискам.

– Нокс, – опять подала я голос, но его заглушило низкое рычание, что зародилось у Нокса в груди.

Его язык прижался к моей шее, посылая по всему моему телу волны тепла. Рука Нокса скользнула под мою маечку, медленно исследуя контуры живота, а затем нашла и стиснула округлость груди. Колено раздвинуло мне бедра, и я застонала, когда пальцы обвели и ущипнули нежную плоть соска.

Я понимала, что должна его остановить, оттолкнуть, но нет. Рука Нокса все так же плавно двинулась вниз, нырнула под шелк пижамных штанов, и я содрогнулась всем телом, когда пальцы почти невесомо коснулись клитора.

Нокс вскинул голову, глядя на меня сквозь полуопущенные веки, и завладел моими губами сперва мягко, затем более требовательно. Его язык боролся с моим, и Нокс с трудом вспоминал, что для жизни вообще-то нужен воздух.

Сочетание движений языка в идеальном ритме с пальцами было чувственным. Мои ноги раздвинулись шире, и кончики пальцев Нокса неторопливо прошлись по отверстию, как будто он изучал меня, открывая для себя мое тело. Палец вдруг скользнул внутрь, и я ахнула в поцелуй, невольно двинув бедрами навстречу. В изнывающее нутро толкнулся второй палец, я выгнулась от внезапной заполненности, и Нокс хрипло зарычал, разорвав поцелуй, и я дернулась за ним, требуя продолжения.

Нокс наблюдал за мной, вызывая к силе внутри моего тела, что угрожала меня сокрушить. Маечка задралась, обнажая торчащие соски, которые буквально умоляли, чтобы он их пососал, однако Нокс откинулся назад, погружая пальцы еще глубже и лениво потирая клитор большим.

Нокс сдвинул резинку своих штанов вниз, обнажил чудовищных размеров член, на широкой головке которого уже блестела капелька смазки. Свободной рукой он обвел бархатистую плоть, стирая каплю большим пальцем, и протолкнул его мне в рот. Я застонала, облизывая его, всасывая глубже.

Что я творила? Я должна была вышвырнуть этого придурка из комнаты, но нет. Я сосала его большой палец, пока он медленно доводил меня до грани оргазма.

Он устроился между моих бедер. Я приподнялась, чтобы сесть, твердо намеренная прекратить, пока он не зашел слишком далеко, но все вдруг переменилось.

Из его спины развернулись плотные черные крылья, его тело исчертили пульсирующие древней силой строки. Комнату заполнила чистая, темная магия, источающая само зло, и я открыла было рот, чтобы выпустить палец и возмутиться. Когти вытянулись, заполняя меня под пристальным взглядом Нокса. Это было больно, мучительно, пока все мое нутро не взбунтовалось против того, что он с ним творил.

– Нокс, нет, – хрипло выдавила я, когда пальцы наконец выскользнули наружу.

Он поднес коготь, которым только что меня трахал, ко рту и начисто облизал раздвоенным языком.

Я стиснула простыню в кулаках, готовая бежать. Крик, что я сдерживала, вырвался из горла, и жуткие глаза Нокса устремились туда, где он готовился слить нас воедино.

Он сжал в кулаке свой огромный член и потер его о мой вход, наблюдая, как я изо всех сил пыталась вырваться, но меня, дрожащую от страха, как будто прижимали к постели, удерживали невидимые руки.

– Я убью тебя и сожру с потрохами, ягненочек, – усмехнулся Нокс разными голосами, что слились в один, и толкнул массивную головку в мое нутро, глядя, как мои глаза расширяются от ужаса.

По моему животу прошлись когти, из ран хлынула кровь. Нокс запустил в них вторую руку, и я завопила. Я орала, пока он не извлек из меня что-то маленькое, неподвижное. В его ладонях был ребенок, крылатый ребенок, заходящийся криком. Я затрясла головой, рванулась прочь из невидимых рук и с глухим стуком скатилась с постели.

Я тут же вскочила на ноги, чтобы бежать, и замерла. Коснулась ладонью плоского живота – он был влажным. Но на ладони не оказалось крови, и когда я перевела взгляд на кровать, то обнаружила сбившиеся простыни. Кошмар был таким реальным. Я медленно выдохнула и вскинула голову: по коридору разнесся крик.

Он раздался снова, и я медленно двинулась к двери, слушая, как в пустом коридоре четко слышны удары кровати о стену. Зажмурилась, когда осознание пришло плевком в лицо и снова донеслись сладострастные вопли Лейси.

Кровать все грохотала, и Лейси орала все громче, настолько, что наутро явно должна была остаться без голоса. Фыркнув, я закрыла дверь, но вскоре крики стали совсем уж невыносимы.

Выйдя из комнаты, я поискала что-нибудь скоротать часы до утра и заметила мягкое свечение у двери в дальнем конце коридора. Туда я и направилась, не обращая внимания на одновременно непристойные и ужасающие звуки, которые издавали Нокс и Лейси. Я прошлепала босыми ногами по мраморному полу, как вдруг позади раздалось рычание.

Медленно выдохнув, я молча развернулась, но продолжила шагать спиной. Рычание становилось громче, а крики Лейси, наоборот, все тише, пока не перешли в полные слез крики, как будто ее разрывало на части. Волосы у меня на загривке встали дыбом, а звук открывающейся двери заставил повернуть обратно к цели.

Я метнулась в комнату и бесшумно закрыла за собой дверь, сердце бешено колотилось. Оглядевшись, я увидела заставленные древними томами полки.

Я всю жизнь любила книги. Не могла пройти мимо книжного магазина, не заскочив на минутку, пусть хотя бы прикоснуться к ним кончиками пальцев и уйти без покупок, к большому неудовольствию многих продавцов. Я никогда не могла раздобыть достаточно книг или прочитать достаточно слов, чтобы убежать от реальности. И все свои знания о романтике я почерпнула именно из них.

У Нокса были тысячи книг, которые только и ждали, когда их возьмут с полок, что тянулись вдоль стен, насколько хватало глаз. Подойдя ближе, я провела пальцами по древним корешкам, вдохнула земляной аромат. Пробежав глазами названия, улыбнулась: Нокс владел обширной подборкой человеческой литературы наряду с более старыми, первозданными и бесценными томами из Девяти миров.

Девять миров вечны, каждый был создан первородными, и в каждом же правила группа первородных семей. Они существовали задолго до того, как об этом или прочих мирах никто даже и не мечтал. Коллекция литературы из Девяти миров говорила о многом: такие книги давались на хранение лишь существам самого высокого статуса. Я вытащила увесистый фолиант, пролистала страницы, рассеянно покусывая губу и разглядывая древних зверей, когда-то бродивших по Норвалле.

Норвалла, самое удаленное от этого мира королевство из Девяти, походило на фейри-версию Двора ночи или кошмаров. В нем обитало зло, и все слухи свидетельствовали, что это худший из миров, где можно попасть под приговор, за исключением Пустоты небытия, которая служила Девяти мирам тюрьмой. Некоторые миры-королевства были цветущими, невероятными, полными магических существ и неземной, бесконечной красоты. И в противовес им Норвалла, и она была единственным местом, которое взывало ко мне, пробуждая любопытство. Сунув книгу на место, я уставилась на деревянную полку.

И охнула, осознав, что полки библиотеки сделаны из древних белых дубов, которые росли только в Норвалле. Сердце пропустило удар. Нокс владел не только тысячами книг и тезаурусов из того королевства, но и сотнями выполненных на заказ полок, перенесенных из самого дальнего из Девяти миров. Да кто он, черт возьми, такой? А его выбор книг?.. Я могла пропадать в них годами!

По выставленным книгам можно многое понять об их владельце. Все собирают книги, которые им нравятся, которыми дорожат, которые хочется держать под рукой, чтобы угнездиться на диване и на время погрузиться в другой мир. Покопаться в частной коллекции книг все равно что получить редкую возможность заглянуть ее хозяину в душу. То, что он читает, расскажет многое о нем и его личности, и если он предпочитает художественную литературу документальной, ему нужно сбежать от обыденности. Любители документального чтива предпочитают жить настоящим, узнавать факты, которые рассказчик или писатель изучил в мельчайших деталях. Я же предпочитала романтику или фэнтези, чтобы уйти от действительности, прожить тысячу жизней, испытать то, что никогда бы не смогла, если бы автор не подарил мне шанс проникнуть ему в душу, ненадолго сделать его книгу своим домом.

Вглядевшись вглубь комнаты, я отметила, что из белого дуба выполнены все до единой полки, и принялась лихорадочно соображать, как кто-либо вообще мог перенести в этот мир столько подобного материала. Ряды книг заполняли пространство, как в библиотеке, и тот, кто их разместил, не забывал и об удобстве. В каждом углу была вырезана голова мифического зверя, и я рассматривала их, пока комната не начала меняться, становиться темнее с каждым моим шагом, будто там не хватало свечей или ламп. Резко стало холоднее, и у меня замерзли голые руки.

Единственными звуками были мои шаги и дыхание. Когда оно начало вырываться облачками пара, я замерла, осмотрелась. Нахмурилась, увидев полки с книгами, которые перегородили путь назад.

Они сдвинулись! Прикусив нижнюю губу, я подумала вернуться и проверить, переместятся ли они снова, но во мне уже пробудилось любопытство: я должна была узнать, что еще скрывает эта комната. Она все тянулась, словно бесконечная, словно вместо библиотеки я попала в другой мир-королевство. Будь у меня хлебные крошки, я бы отмечала ими свои перемещения, чтобы найти дорогу назад, ведь библиотека Нокса походила на пряничный домик, а я нихера не хотела, чтобы меня сожрала старая карга.

Я поддалась любопытству и зашагала дальше, несмотря на очередной скачок температуры вниз. Ноги ступили на что-то скользкое, и я чудом не рухнула. Отступив, я присела на корточки и провела пальцами по полу: он был покрыт льдом. Но не простым, нет, а прекрасным, чистым, словно высококачественный кварц, который добывали в этом мире. Я поднесла руку к носу и медленно, глубоко вдохнула запах полночных роз.

Едрить твою налево.

У Нокса был лед с самых высоких пиков Темных гор, которые разделяли два из Девяти миров: Норваллу и Королевство зверей. Этот лед пропитан богатым, опьяняющим ароматом редкой черной полночной розы, которая растет только в пределах горного хребта. Аромат высоко ценился среди ведьм, даже наша тетушка Аврора обожала драгоценное эфирное масло из таких роз.

Горный перевал, где они цвели, по слухам, охраняли чудовища настолько жуткие и сильные, что еще ни одной ведьме не удавалось заполучить больше капли. У Авроры, однако, был крошечный флакон, который она носила на шее и никогда не снимала. Она позволила нам его понюхать лишь однажды – и с тех пор я тоже жаждала его раздобыть.

Я встала и осторожно двинулась вперед, гадая, что же еще Нокс хранил в своей сокровищнице. Он, похоже, коллекционировал редкие вещи, что меня нисколько не удивляло. А что удивляло – так это обширная, богатейшая библиотека, заполненная редкостями, которых не должно существовать в здешнем мире. Он доставил сюда иней, который застлал весь пол. Иней с Темных гор живой, и в отличие от местных снега и льда он никогда не растает. Он продолжил расти, пока не покроет все, до чего он сумеет дотянуться.

Свернув за угол, я остановилась. Пол замысловатыми узорами усыпали кристаллы. У меня аж пальцы зачесались коснуться огромной сферы цитрина размером с мою голову или даже больше. Ее несовершенство сияло на пронизывающем ее свету. От поверхности отражались радуги, создавая на стенах переливы неземной красоты. Превосходные крупные кварцевые башни вокруг нее рисовали радужный калейдоскоп на потолке. Куда ни глянь, везде были кристаллы высочайшего качества, которые взывали к моей ведьминой сути, чтобы я их коснулась – и все же притрагиваться к ним считалось невежливым, ведь камни впитывали негатив и каждую испытанную в этот момент эмоцию. У Нокса их было больше, чем у нас: сферы, призмы, черепа, все идеально вырезанные с таким мастерством, которого я еще никогда не видела.

Я возненавидела его еще сильнее – потому что мне захотелось забрать их все себе.

Продолжая идти, я чуть не заплакала от облегчения, когда замерзшие ноги коснулись ковра, но и он оказался непростым. Это был тончайший шелк из Северного Эттлборо, небольшого городка в Норвалле, который славился мастерством в изготовлении тканей. Ковер был дорогим и в то же время таким утонченным, что я не смогла отказать себе в удовольствии по нему пройтись. Мне хотелось лечь на него, покататься туда-сюда, радуясь, что дыхание больше не вырывается облачками пара, что ступням больше не грозит обморожение.

Воздержавшись от выставления себя полной идиоткой, я обошла полный круг и охнула, когда поняла, что нет больше ни книжных шкафов, ни полок, а обратный путь похож на заполненный радугой ледяной тоннель, которому не видно конца. Что это, черт возьми, за место? Я шагнула глубже в комнату, и меня вдруг охватило дурное предчувствие и ощущение, что за мной наблюдают. Я вскинула взгляд вверх, где сидели статуи взирающих вниз горгулий.

– Ну не красавчики ли? – прошептала я едва слышно, словно боялась, что меня отругает какой-нибудь местный библиотекарь. Ну, по крайней мере, это не Нокс обнаружил, что я тут шныряю, так как в настоящее время он засаживал Лейси по самые помидоры – судя по непристойным звукам из соседней со мной комнаты.

Кто бы ни изваял горгулий, он выполнил свою работу идеально. Даже на таком расстоянии я видела всю любовь и старания, которые творец вложил в каждую. Они выглядели живыми, но не могли таковыми быть, ведь даже в пределах всех Девяти миров они вымерли. Потрескивание огня вернуло мое внимание обратно вниз, и я, последний раз содрогнувшись в ледяных пальцах холода, приблизилась к нему, чтобы согреться.

На пути к камину я хмуро окинула взглядом большую, роскошную кушетку из кварца, которая весила явно больше, чем способно поднять какое-либо существо. Она была покрыта дорогим малиновым бархатом, что выделялся на фоне светлого ковра ярким пятном.

Массивный камин был встроен в стену и окружен черным ониксом, отражающим танцующие язычки пламени. Выглядело это не просто красиво, а изысканно, и мне оказалось трудно поверить, что такой, как Нокс, склонен держать подобные радующие глаз предметы у себя дома.

Этот мужчина был загадкой. В его библиотеке находились редкие и смертоносные вещи, столько знаний в книгах, что их никогда не надоест впитывать. Я застонала от блаженства: огонь ласкал мою плоть, быстро согревая после прогулки по льду, который Нокс перенес сюда с собой.

Не будь он таким ушлепком, я бы попросила почитать некоторые драгоценные книги. А в нынешних обстоятельствах я и безо всяких вопросов знала, что ответом окажется категорическое «нет» и самодовольная ухмылка. За то, что он меня разбудил, я понадеялась, чтобы он подавился соками Лейси или в ней застрял. Впрочем, если бы не разбудил, я бы не наткнулась на его библиотеку и не увидела бы редкие прекрасные предметы, которые она скрывала.

Я развернулась, оглядывая остальную комнату, и замерла: на меня поверх книжки смотрел не кто иной, как оголенный по пояс мужчина из моих мыслей, расположившийся на еще одной кушетке типа той, мимо которой я прошла. Его волосы были взъерошены от полулежания на горе подушек, наверняка столь же мягких, как и ковер. Глаза цвета океана сузились, схлестнувшись с моими. Нокс излучал опасность.

– Тебе было сказано не покидать комнату.

– Я знаю, – с угрызениями совести отозвалась я, внимательно за ним наблюдая. – Не спалось, а здесь горел свет.

Я по своей воле нарушила его правило и, что еще хуже, оказалась с ним наедине. Я-то считала, что он занят с Лейси, раз уж она вопила за стенкой.

– Я сказал тебе не выходить из комнаты, Арья. Ты нарушила правила, – упрекнул Нокс, и под его мрачным, безжизненным взглядом я чувствовала себя обнаженной, уязвимой, будто он видел меня насквозь, будто он видел в глазах мой кошмар о нем во всех красках.

– Мне приснился кошмар, а потом вопли Лейси не давали заснуть. Отвратные и чрезвычайно раздражающие. Похоже, твоя подружка поскользнулась и села на чей-то член. Наверное, твой ей надоел, – предположила я, мельком проверив, что за книгу он читал: «Генеалогия рода Гекаты». – А это вряд ли поможет ее вернуть. На кого бы там она ни приземлилась, по звукам там реальный талант.

Почему я вообще не затыкалась? Нокс растянул губы в холодной улыбке и склонил голову набок, изучая мою тоненькую шелковую пижаму, прилипшую к коже. Я слишком долго простояла у камина и успела вспотеть.

– Ты, ягненочек, либо очень храбрая, либо очень глупая.

Глава 13

Судя по ледяному прищуру Нокса, мое присутствие в библиотеке его бесило. Я не планировала вторгаться в его личное пространство, но оказалась здесь и еще не была готова уходить. Нокс мог потребовать, чтобы я возвращалась в свою комнату, а я пришла в настроение не отступать от вызова.

Хрен ему, а не указывать мне, что делать, и ждать от меня слепого выполнения требований. Я, в конце концов, женщина. Его взгляд стал еще более пристальным и мрачным, будто Нокс решал, как лучше меня нашинковать и избавиться от останков.

Он начал было вставать с кушетки, как я двинулась к нему, забрала у него из рук томик и плюхнулась рядом, уставившись на открытую страницу. Нахмурившись, перепроверила название книги.

– Столько всего в библиотеке, а ты выбрал это? Ну серьезно, Нокс, – пробормотала я, вчитываясь.

Он откинулся на гору подушек, изучая меня, пока я же изучала в статью о… кхм, о себе.

– Из всех прекрасных фолиантов здесь ты решил почитать обо мне? Польщена.

Арья Примроуз Геката, рожденная от Фрейи Гекаты, первой рожденной дочери Гекаты. Отец Арьи неизвестен, ее родословная чиста и не запятнана, и все же тесты не сумели определить вторичную родословную по отцу в создании Арьи и Амары. В отличие от прочих дочерей Фрейи, Арья проводит время в одиночестве, изучая ремесло с усердием и умом, которыми не обладают другие по этой линии.

Она не подвержена мужскому влиянию и была способна игнорировать мужчин-фейри, которые применяли к ней магию в нежном возрасте десяти лет.

Арья признанно обладает внушительной магической силой, а также тьмой, смешанной со светлой магией, что вызывает беспокойство и интерес и требует наблюдения. Необходимо также проведение большего количества тестов для установления родословной со стороны отца. Тем не менее, без согласия Фрейи данный вопрос вынужденно откладывается, пока Арья не вступит в половую зрелость полностью, что развивается куда медленнее, чем у среднестатистической ведьмы. Данный пункт также требует особого наблюдения.

Природа отвечает ей так, как прежде никогда не отвечала ни одной ведьме, Арья не похожа ни на что ранее изученное, что усиливает интригу. Амара, ее близнец, не проявляет схожих черт, как и не черпает силы из тьмы. Амара мила и достаточно послушна в сравнении с замкнутым характером Арьи, присущим ей защитным механизмом, который выражается в отталкивании окружающих. Судя по всему, Арья обещана тьме, в то время как Амара обещана свету. Было запрошено дальнейшее расследование, однако Оракул дал отказ.

Заключение о данной ведьме: опасная, смертоносная, дикая. В случае, если она продолжит притягивать магию из родного мира, мы приходим к выводу, что ее следует устранить или отправить обратно, дабы защитить этот мир от мутации незаконно спаривающихся существ.

Из рода Гекаты она – самое трудное и в то же время могущественное дитя из девяти пар близнецов по линии Фрейи. Следует отметить, что один рожденный у Фрейи мальчик также был близок по силе и магии к Арье, однако где она преуспела в умственных способностях, он потерпел неудачу.

Ладно, не то чтобы здесь вообще все неправда, но было жутковато осознавать, что в школе нас проверяли, а мы об этом ничего не знали – и даже ничего не чувствовали. На страничке рядом с моей биографией – если сей текст можно так обозвать – разместили черно-белый снимок меня в кружевном летнем платьице. Фотограф щелкнул камерой в миг, когда я оторвала взгляд от белой розы, которую держала, и он был отнюдь не весел. Я выглядела в высшей мере взбешенной, враждебно настроенной к тому, кто скрывался за объективом. Судя по крошечной надписи под фото, на нем мне не больше десяти лет. Снимок был сделан спустя несколько дней после очередного покушения от моей «идеальной» мамочки.

– Неправда, я никого не отталкиваю. Я о них спотыкаюсь, а потом через них перешагиваю, – буркнула я, возвращая книгу Нокса.

– М-да? Или тебе просто не нравится, что о тебе написали? – отбросив томик в сторону, он скрестил руки на груди, как будто ему вообще на все это плевать с высокой колокольни.

– Здесь говорится, что у моей матери девять пар близнецов. А она родила восемь, я точно знаю, потому что мы спасали друг друга, когда мать нас бросила. А еще автор утверждает, что у нее был ребенок мужского пола, но по линии Гекаты их не бывает. Мы порождаем сучек, и порождаем их с легкостью. У большинства ведьм таких проблем с потомством мужского пола нет, а у нас вот только девочки, это широко известно. Так что, Нокс, твоя книга неверна.

– М-да?

– Что ты такое? – прошептала я, затаив дыхание.

По моей плоти вновь заскользила его сила, заставляя все внутри меня перейти в режим полной боеготовности. Ощущение накатывало волнами, как будто Нокс не всегда мог сдержаться.

– Откуда у тебя в этом мире лед с Темной горы и белый дуб из Норваллы? Ты там бывал? – допытывалась я, и у него снова заходили желваки.

– Иди спать, Арья.

– Ты там бывал? Там и правда есть такие большие чудовища, как говорят? Расскажи, Нокс, – зашептала я, потому как ученый внутри меня умолял разузнать больше. – И в Темных горах есть монстры, которые защищают розы? А ты можешь их раздобыть? Это и правда такая прекрасная и дикая земля, как пишут в книгах?

Нокс молчал, его грудь вздымалась и опадала, и в ней, я была уверена, клокотала досада. Закатив глаза, я вернулась к камину и уставилась на пламя.

– Большинство хочет полюбоваться красотой Девяти миров, а я хочу узнать их тайны. Увидеть Норваллу и попробовать на вкус пороги Валании, стоя на кристаллах кварца величиной с человеческий дом. Я жажду мира, в котором была создана и которого никогда не видела. Нам разрешили ступать в Девять миров лишь в случае, когда что-то случалось с правителями, оставленными вместо нас, пока мы не достигали определенного возраста. Меня, к сожалению, ни разу не допускали.

Наблюдая за мерцающим огнем, я вдруг заметила в камине…

– Ты сжигаешь белый дуб?!

Меня охватила непреодолимая потребность протянуть руку, защитить его от с упоением пляшущего пламени.

– Думаешь, я стал бы так бездарно его растрачивать? – раздался прямо у меня за спиной голос Нокса, и я, охнув от неожиданности, рывком обернулась.

Я совсем не слышала, как он пошевелился. Не ощутила, как он приблизился, а теперь наша плоть едва не соприкасалась. Он опустил темноволосую голову и начал выглядеть еще более зловеще с горящим в его красивых глазах отражением пламени. Я нервно облизнула губы, готова чуть что дать деру. Нокс ухмыльнулся, будто прочитал мои мысли, но не отступил ни на миллиметр, глубоко вдыхая так, что трепетали крылья носа.

– Не берусь утверждать, что знаю, как бы ты поступил или не поступил.

Дерево жарко горело, горячо целуя мою плоть, словно тянулось к нему. Я сглотнула сжавшимся горлом, по спине заструился пот.

– Глянь-ка еще, – хрипло произнес Нокс.

Я не решилась подставить ему спину. Его присутствие давило, заполняя собой все. Комната казалась красивой, роскошной ровно до тех пор, пока я его не заметила. Теперь Нокс перетягивал все внимание на себя, удерживал его в плену, заставлял упускать тонкие детали. Для меня существовали две разных комнаты до Нокса и после, и между их пространством лежала целая пропасть. Моя грудь беззвучно поднялась и опала, и лишь затем я наконец повернулась к камину.

Языки пламени, танцуя, ласкали древесину, но не оставляли обугленных следов. Огонь не сжигал. Он медленно вытачивал женское лицо, глаз не сразу уловил черты. Первым, что я увидела, были пухлые губки, кончик подбородка и наметки носа на лице в форме сердца, которые огонь вырезал с ловкостью мастера.

Я простояла без движения, глядя за работой пламени, чувствуя, как по телу струится пот, целую вечность. Подняв руку, я вытерла стекшую по виску каплю и уже хотела было развернуться к Ноксу, как он вдруг запустил пальцы мне в волосы и дернул голову назад, заставляя запрокинуть лицо к потолку.

– Не стоило, блядь, выходить из своей комнаты, – прошипел Нокс и потерся носом о мою шею.

Вторая его рука обхватила меня за талию, и я не осмелилась пошевелиться. Я была в его владениях, и об этом никто больше не знал.

– Ты и правда никого не слушаешь, да?

– Как правило, – хрипло согласилась я, затаив дыхание.

Мне становилось нестерпимо жарко от огня, еще одна капля пота щекотно стекла в ложбинку груди.

– Возвращайся в постель, пока тебя не сожрали.

– Я не могу спать вод вопли Лейси.

– А ты уверена, что это Лейси, а не кто-то из твоих сестричек самоутешением занимается? – прошептал Нокс, проводя ладонью вверх по моему плоскому животу, и я, зажатая, в ловушке, без магии никак не могла с ним ни сразиться, ни сбежать отсюда.

– Самоутешением? – переспросила я; термин оказался мне незнаком, хотя смысл я уловила.

– Играет со своей грязной пизденкой, – отпустив мои волосы, Нокс развернул меня к себе лицом и впился взглядом темных глаз, что превратились в щелочки расплавленного огня. – Трахает себя в изнывающую дырку пальцами, потому что в моих владениях получить хер им не светит, – хмыкнул он.

– Я уже поняла.

Я отступила от камина и вся подобралась, чтобы в случае необходимости сбежать. Мой взгляд оторвался от глаз Нокса и скользнул к проходу, который привел меня сюда, но там царила кромешная тьма, словно это уже был не коридор, а нечто иное. Осмелиться ли рвануть туда и молиться богине, чтобы Нокс меня не поймал?..

– У тебя не выйдет.

Поняв по растерянности на моем лице, что он прав, Нокс хмыкнул.

Я отступила еще на шаг, Нокс подобрался ближе. Я была готова убраться отсюда к чертовой матери, а он – прыгнуть и напасть. С дрожащими от страха губами я чувствовала, что Нокс, кем бы он ни был, куда смертоносней, чем я думала. Если поискать худший способ умереть, рядом несомненно обнаружится его портрет.

Задней стороной икр я уперлась в кушетку. Нокс толкнул меня обеими руками – я ахнула, шлепнувшись задницей на бархатную подушку. Моя пижама вся вымокла от пота и липла к коже, очерчивая для хищного взгляда каждый сантиметр. В груди Нокса зарокотало, и я содрогнулась, не осмеливаясь разорвать зрительный контакт, словно от него зависела моя жизнь.

– Боишься? – сжимая кулаки, поинтересовался Нокс.

Я хотела солгать, но его взгляд не позволил. Нокс мрачно улыбнулся, опершись коленом в кушетку меж моих бедер, заставив меня раздвинуть ноги шире и впустить его в свое пространство. От этого я прижалась спиной к подушке, будто решила немного расслабиться – странное ощущение. Страх заставлял мою грудь тяжело вздыматься, и я была уверена, что Нокс это все видит, чует его запах и вкус, нависая надо мной. Страх сочился из самых пор. Я не просто боялась, я была в ужасе и одновременно распалилась, что делало меня самой большой идиоткой на свете.

Его ладонь коснулась моей промежности, и я застыла, уже не столько боясь, сколько сомневаясь, к чему Нокс клонит. Он вскинул бровь – явно во всей красе оценил мое охреневшее выражение лица. Нокс надавил сильнее, с моих дрожащих губ сорвался тихий стон, и я уставилась вниз, между наших тел, где он медленно гладил меня всего одним пальцем. У меня затвердели соски, а тело стало податливым, будто подчиняясь воле Нокса. Колени сдвинулись, разделяя наши тела, и я уперлась ступней Ноксу в грудь. Сцена вышла какая-то максимально неловкая, он-то руку от моей промежности так и не убрал. Эдакая своеобразная версия «Твистера».

– Я все-таки пас, – я сглотнула.

Нокс опустился на меня с размаху, разом выбив воздух из легких, прижав упиравшуюся ему в грудь ногу к моему плечу. В недрах его груди зародилось рычание. Он не ласкал, не прикасался, только давил всем весом, удерживая меня на месте.

– Надо тебя в бараний рог скрутить и на две части порвать, – хрипло проговорил Нокс.

– Вообще-то я не настолько гибкая, – сообщила я из-под почти зажавшего мне рот его плеча, которое соблазнительно пахло самцом. – И тогда меня станет двое, справишься?

– С мертвой, мать твою, проблемы бы отпали, Арья Примроуз.

– Фу, не зови меня так. Так что, тут-то ты меня и задушишь? – просипела я, чувствуя, как его прибор наливается твердостью.

Нокс поднял голову, и его томный взгляд заставил мое сердце заколотиться еще чаще. В его груди снова зарокотало, он вжался в меня бедрами. Я облизнула пересохшие губы. Нокс выглядел так, будто вот-вот меня проглотит или, что еще хуже, поцелует. Хотя, врать не буду, мне хотелось попробовать его на вкус. Но я еще ни разу в жизни не целовалась по-настоящему, и потому сомневалась, стоит ли начинать с такого мудака.

Нокс фыркнул, плавно опустился к моим губам, и я закрыла глаза, готовясь к поцелую. Вот только его не случилось. Горячее дыхание обожгло мне ухо, и Нокс прошептал:

– Иди в гребаную постель, пока я не забыл, кто ты и что ты.

– А что, если забудешь? – тоже шепотом проговорила я, сконфуженная собственной глупостью – разумеется, он не собирался целовать меня, раз считал ниже себя.

– Беги, Арья, – он отстранился и встал. – У тебя есть пять секунд, прежде чем я брошусь в погоню, и если поймаю, тебе не понравится. Прочь.

Я мгновенно вскочила и дала деру сквозь темноту. Я бежала до самой комнаты, которую мне выделили, пока не захлопнула за собой дверь и не сползла по ней вниз под нечеловеческое рычание с той стороны. По стене постучали когти, я отползла подальше, не сводя с нее взгляда, и внутри меня все завопило, когда по коридору эхом разнесся зловещий смех.

Кем бы ни был этот гребаный Нокс, в справочнике животных он стремительно продвигался к самому внушительному чудовищу из тех, с которыми я когда-либо сталкивалась. Однако он меня не поймал. Что-то врезало по стене, и я подпрыгнула, удары продолжились, и я неотрывно следила за их перемещением, пока они не стихли.

Я прерывисто дышала, ноги дрожали, мышцы горели от бега, но я встала, готовая встретиться лицом к лицу с тем, что было с другой стороны этой стены. И меня жестко затрясло от осознания, что мое тело жаждало Нокса, что это распаляло сильнее, чем пугало.

Забравшись в постель, я натянула одеяло на голову и закрыла глаза, хотя знала, что после случившегося сон все равно не придет. Нокс хранил здесь редкости, предметы, которые не принадлежали этому миру.

Он владел целой библиотекой, которая не просто увеличивалась в размерах, но и менялась целиком. Я вошла в одну комнату, а выбежала уже из другой, не такой длинной, и там не было ни книг, ни льда, ни… просто ничего. Словно все исчезло без следа, прямо как Амара.

В голове не укладывалось, но если Нокс умудрился открыть проход в другое измерение, как могли некоторые из самых страшных чудовищ, становилось понятно, почему моя сестра исчезла и я никак ее не ощущала. Особенно, если она уже не в этом мире.

Глава 14

Сидя в тишине столовой, я беспокойно ерзала на стуле. Я пыталась внимательнее осмотреть дом, однако Грир, похоже, получил приказ этого не допускать. Всякий раз, как я делала по коридору шаг, Грир сразу маячил на горизонте и сверлил меня взглядом. Он меня невзлюбил, но я не обиделась. Это же всего лишь дворецкий, который обслуживал Нокса. Само собой, они одного поля мудацкие ягоды.

Я почуяла запах еще до того, как Нокс вошел; он испускал феромоны, и мои яичники тут же перевозбудились. У яичников нет мозгов, и Ноксу вот-вот предстояло получить тринадцать ведьм с ПМС в собственном доме, и я была не восторге от перспективы входить в их число. Я забарабанила пальцами по столу, подпирая голову второй рукой. Усталость накатывала волнами, к ней примешивалась тревога от того, что меня в таком состоянии повышенной готовности окружали мужчины.

Как правило, овуляция у ведьм проходила так же, как у человеческих женщин. Но не по нашей линии, потому что Геката приняла меры, дабы ее род размножался, отчего в период овуляции мы действительно становились похожи на течных сучек. Течки как таковой у нас, конечно, не было, но тела испускали феромоны, которые вызывали у самцов желание нас трахнуть… спасибо, бабуля.

Мои сестры становились невероятно взвинченными и обычно исчезали на сутки – или до конца своего цикла, если парень того стоил. А я же читала любовные романы и самоутешалась, потому что больше ничего не помогало, а игра не стоила свеч.

– Самоутешение… – подал голос Нокс, и я, подскочив, затрясла головой.

– Ты что, влез мне в голову?!

Нокс нахмурился, скрестив руки поверх белой хлопковой рубашки.

– Ты думала о рукоблудстве?

– Нет, конечно, – с подозрением ответила я.

– Тогда с хера ли ты решила, что я влез тебе в голову? – резонно заметил Нокс.

– Да и пофиг, – буркнула я, будто капризный ребенок, и плюхнулась обратно, уставившись в белую стену передо мной.

Сюда меня привели, и здесь вообще ничего не было. Не на что посмотреть, нечего заценить. Куда ни глянь, все белое, включая чайник и кофейник.

– Схожу за сестрами, – объявила я, чувствуя себя неловко из-за того, в какое русло свернул разговор и румянца, который все сильнее разгорался на моих щеках.

– Они сегодня позавтракают в другом месте, – сообщил Нокс, наливая немного кофе в чашечку для эспрессо, которая в его ручище выглядела нелепо. – Бери кофе.

– Нет, спасибо, – я снова уставилась в стену, словно она хранила тайны вселенной.

Он смерил меня тяжелым взглядом.

– Возьми, блядь, чашку кофе.

– Я не пью черный, – прошипела я, вскинув бровь. – И я не твоя сучка. Ты не имеешь права мне приказывать.

Он схватил весь кофейник, поставил передо мной, грохнул рядом чашкой и наполнил ее. Я открыла было рот сказать ему, куда эту чашку засунуть, как в столовую вошла женщина с большим подносом. Я, покусывая губы, проследила, как она опустила его на стол и так же быстро скрылась из виду.

– Держу пари, привык, чтоб женщины прислуживали? – раздраженно огрызнулась я. – А они ложатся и делают все, что ты им скажешь.

Я булькнула в чашку сливок, добавила сахар.

– Зачем я здесь и почему мы одни? – поинтересовалась я, потягивая горячий кофе. Вкус оказался божественным, да и кофеин был очень кстати, ведь ночью я почти не спала.

– Чтобы я перегнул тебя через стол и трахнул, – проговорил Нокс, и мой очередной глоток пошел не в то горло.

Я вскочила, кашляя и прикрывая рот ладонью, кофе хлынул из носа, раздражая слизистую.

– Я пас, – выдавила я, хватая салфетки.

– Если бы я хотел, то уже бы трахнул.

– Тогда хорошо, что ты меня ненавидишь, – напомнила ему я, вытирая декольте.

В столовую тут же, не дожидаясь указаний, вошли слуги для уборки. Одна женщина шагнула ко мне, протягивая руку, чтобы предложить помощь с испачканным сарафаном, но глаза ее при этом оставались совершенно пусты.

– Кэтлин, отойди от нее, живо, – Нокс встал, будто решил мне помочь сам, но я отвернулась. – Повернись, – потребовал он.

– Я как-нибудь справлюсь, придурок. И это было не смешно, вот ни капли.

– Тогда усядься, – резко бросил Нокс. – Кэтлин, завтрак подать через пять минут.

Я прошла мимо, зацепив его плечо. Убедившись, что стул чистый, я снова села и продолжила вычищать липкий кофе из ложбинки между сиськами и заляпанный лиф сарафана. Нокс тоже занял место за столом, наблюдая.

– Можешь его свести, – предложил он.

– Можешь пойти нахер.

Меня ужасно бесило, что он постоянно доставал меня скользкими намеками на секс. Обычно мужские слова были мне что с гуся вода, а вот Ноксу почему-то удавалось застать меня врасплох, и, что еще хуже, этот гад вынуждал меня заливаться краской.

– Итак, зачем я здесь на самом деле, раз уж у меня нет никаких намерений давать тебе перегнуть меня через стол? Кроме того, я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду под «самоутешением», так что если собираешься меня в этом напутствовать, не утруждайся. Еще я знаю, что этим можно заниматься и тихо, а не орать во всю глотку и поднимать дом на уши, чтобы достичь искомого результата. Я девственница, а не святоша.

– Почему ты до сих пор девственница? – спросил Нокс, отмечая, как я медленно повернула голову в его сторону.

– Не твое дело.

– Еще ни одна ведьма не доживала до восемнадцати девственной, так кто ты, Арья? Двадцать четыре года – и до сих пор неваляшка, я чувствую запах.

– Чувствуешь запах? – я нахмурилась и заерзала под пристальным взглядом.

– Женщина, нетронутая, незапятнанная мужчиной, по-своему чиста.

– Потрясающе, – буркнула я.

– Так зачем ее хранить?

– Слушай, моя вагина не обсуждается. Я вообще бы предпочла, чтобы твой язык не молол чушь про мои женские прелести.

– Ты упускаешь из виду масштаб того, о чем я спрашиваю. Ты ведьма из рода Гекаты, проклятая сношаться раз в месяц, и все же ты никогда не раздвигала ноги и не впускала меж них мужчину.

Я отвернулась и рассеянно пожевала губу, обдумывая, как много ему рассказать. Уставилась в стену, чтобы не обращать внимания на жаркий взгляд, прожигающий во мне дыру.

– Тебе когда-нибудь было физически плохо, когда тебя касались? – тихо спросила я, не встречаясь с Ноксом глазами.

– Нет, – бросил он без колебаний.

– А мне – да, – выдохнула я. – Первый раз я попыталась в семнадцать. Его звали Томми Мейсон, и он был милым, но полез целоваться, и я блеванула. Мы остались хорошими друзьями, но от его прикосновений мне делалось плохо. Следующим оказался парень, с которым я познакомилась на танцах. Сестры тоже там были, и все при кавалерах. Так что я решила подарить свою невинность первому встречному, потому что до смерти надоело слушать болтовню сестер на эту тему. Он завел меня глубоко в лес и раздел догола. В процессе меня затошнило, так что я попыталась его остановить. А он разозлился и не отстал, и я заставила его задохнуться, медленно и насмерть. Он не понимал слово «нет», больной какой-то. В следующий раз я уже была постарше. Повстречалась с Джаредом несколько недель, но когда он меня трогал, я ничего не чувствовала, в буквальном смысле ничего. Он мог скользнуть рукой мне под кофту, а я этого не ощущала. Мы пробовали заклинания, пробовали создать мужчину из глины, что вообще оказалось ужасной идеей. В любом случае, ничего не помогло. Я дефектная.

– Меня ты чувствовала, – помолчав мгновение, заметил Нокс.

– Ага, повезло так повезло, – саркастически буркнула я, наконец поворачиваясь. – Категорическое нет. Ты мне не нравишься.

– Ты мне тоже, но чтобы потрахаться, это необязательно.

– Нокс, мне это не интересно. Я предпочту спать с тем, кто мне симпатичен.

– Секс с тем, кто тебе симпатичен – хлопотное дело. Все, что нужно для траха – элементарная химия. Дырка должна быть влажной, член должен быть достаточно твердым. Это и есть химия. Тело знает, что делать, и без твоих чувств, которые превращают все в гребаное месиво.

– Ты хочешь меня трахнуть, Нокс? – прозвучало так страстно, что я внутренне содрогнулась.

– Нет, – отбрил он. – Я люблю стремительных и жестких женщин, у которых опыта поболее, чем натирать клитор в темной комнате и кусать губы, а то вдруг кто узнает, что она дырку теребит, – фыркнул Нокс, наливая себе еще кофе, словно только что вовсе не размазал меня единственной фразой.

– Ладно, – буркнула я и поджала губы, чтобы не полезть в спор, хотя не то чтобы Нокс не был прав. Он отвесил мне такую «оплеуху», что меня до самой жопы проняло. Жестоко, но откровенно.

– Ты не в моем вкусе, – заявил Нокс.

– С первого раза дошло, – прорычала я, и мой желудок поддержал тем же.

В столовую как по сигналу вошли официанты; они убрали сливки и сахар, затем расставили блюда с фруктами, мясом и другими ароматными блюдами. Я изумленно уставилась на количество еды – ей можно было накормить целую толпу детей. Как только слуги снова покинули столовую, Нокс принялся подцеплять мясо вилкой и накладывать его себе на тарелку.

Я молча проследила, как он запихнул в рот большой кусок мяса и беззвучно прожевал. Потом медленно перевела взгляд на гору еды и прикусила губу.

– Ешь, ты слишком тощая.

– Не тощая, – буркнула я.

– Ешь.

– Я даже не знаю, с чего начать.

Когда живешь в большой семье, тебе обычно достаются объедки. Аврора старалась для нас как могла, но ртов было много, и наша мать просто мастерски месяцами опустошала счета – а потом вдруг пополняла, будто кипятком ссала от возможности показать, кто над нами властен.

– Тут еды хватит на целую школу голодающих детишек.

Я привстала, так как не могла дотянуться до большинства блюд сидя, и набрала тосты, клубнику и фруктовый салат. Сунула в рот кусочек ананаса и умудрилась упустить струйку сока, чуть не капнувшую с подбородка. Схватив салфетку, я промокнула кожу и откинулась на спинку стула.

– Ешь, или я приму это как приглашение таки перегнуть тебя через стол и заняться тем, чего мы оба сейчас очень хотим.

– Нет, говори за себя. Я не хочу ни через что перегибаться, – пропищала я, закидываясь едой, чтобы потянуть время.

Наблюдая, как я слизываю сок очередного фрукта, Нокс сверкнул дьявольской усмешкой.

Глава 15

Я надеялась, остальным так же повезло с завтраком, как и нам. Взяв гигантскую клубничку, я разломила ее, закинула кусочек в рот и облизнула большой палец. Глянула на Нокса, который с мрачным выражением лица следил за моими губами.

– Если порталы слабеют, почему сюда не стягивают больше сил, чтобы поддержать завет? – спросила я в попытке заставить Нокса перестать смотреть на меня так, словно я тоже часть трапезы.

– Я здесь, – заявил он, как будто разговор об этом закончен. – Любишь ананас?

Я сунула в рот очередной кусочек упомянутого плода, не обращая внимания на пристальный взгляд Нокса, и кивнула.

– Говорят, от него пиздятинка слаще на вкус, – продолжил он.

Я подавилась, и Нокс двинулся, как если бы хотел спасти меня от удушья. Я вскинула руку и, как только отдышалась, нарочно облизнула испачканные соком пальцы, отмечая, как он сразу на этом сосредоточился.

– Кто говорит? – поинтересовалась я, зная, что ему нужна реакция.

– Ученые и исследования, которые они проводят.

– Думаешь, они и правда такое исследуют? Типа заставляют женщин слопать кучу ананаса, а потом раздвинуть ноги, чтобы ученые отлизали и определили, есть ли разница? Ну, в смысле, вот до ананаса, вот после, а вот мужики, которые их пробовали ради науки?

Я схомячила еще кусок, потом встала, налила себе апельсинового сока и, усевшись обратно, невинно посмотрела на Нокса поверх стакана, пока пила.

– Я перепробовал много пиздятинки – и предпочитаю, когда женщина любит фрукты.

– Попробуй ей туда фрукт вставить, будет перекус на потом, – пожала я плечами. – Впрочем, вернемся к вопросу. Я уверена, что ты не отправил остальных завтракать в другом месте только для того, чтобы перегнуть меня через стол и трахнуть или фаршировать меня фруктами и надоедать постельными подвигами.

Я вскинула тонкую бровь, ожидая ответа.

– Может, и вставлю, – тоже пожал плечами Нокс, уминая мясо так, будто дышать ему при этом не требовалось. – Амара заявилась в город с определенной целью. Какой?

И он отложил вилку, видимо, наконец наевшись.

– Занять место в совете, раз уж Фрейя без предупреждения его освободила. А еще у нас тут есть магазин, которым должен управлять кто-то из нашего рода, что тоже сказалось. Амара вызвалась вернуться сюда, а когда я неохотно предложила составить ей компанию, она отказалась.

– И тебе не показалось странным, что она не захотела твоего присутствия здесь?

– Нет, потому что в последнее время она все больше от меня отдалялась, – призналась я, поводя плечами и чувствуя, как сердце пронзает болью. – Просто подумала, что ей нужно побыть одной, но потом она перестала отвечать на звонки. Я посылала ей сообщения, но они оставались непрочитанными, а потом ей вообще отключили номер. Вот мы и здесь.

– Амара появилась в городе с личным интересом, Арья. Она исчезла семь дней назад.

– Лжешь. Ее телефон отключен две недели как. Если она пропала всего неделю назад, значит она его отключила сама. Я смотрела в кристалл, чтобы отыскать сестру, и она не в Хейвен-Фолз. Иначе я бы ее нашла. А я еще не упускала ни одной цели. Не говоря уже о том, что я не чувствую ее здесь. И вообще, зачем было ждать, чтобы сказать это только сейчас? – осторожно спросила я.

– Потому что картинка не складывается, – ответил Нокс. – В первый же день здесь Амара сняла с вашего жилья защиту. Отключила Дом магии. Зачем? Защита бы пригодилась. Она трахала всех, кто ей давал, даже пыталась трахнуть меня. Фишка в том, что каждый, кого она поимела, мертв. И не просто так, Арья, их ставили на колени, казнили, а потом раскладывали на алтаре так, будто принесли в жертву. Подобным существа в здешнем мире обычно не занимаются. Так поступил бы кто-то из Девяти миров с тем, кто вторгся в его владения или что-либо украл.

Потом произошло нападение на порталы, в трех местах одновременно. Чтобы их так ослабить, желающим сюда проникнуть нужен инсайдер. И дело в том, Арья, что им нужна ведьма из рода Гекаты, так как именно богиня возвела порталы в мир людей. Существа, которые напали, пока ты свою девственную писю намывала в ручье? Они прошли сквозь прорыв в портале на вашей земле. И этот прорыв помог сделать кто-то из ваших. Потом мы нашли на вашем внешнем алтаре принесенного в жертву альфу. И алтарь, и альфа насквозь провоняли Амарой. Она не пропала, Арья. Она пошла на измену против Девяти миров.

– Ты лжешь, – сорвался с моих дрожащих губ шепот.

– Неужели? Или ты просто не хочешь верить, что сестричка на такое способна? Потому что это – единственное объяснение, – Нокс промокнул губы салфеткой и отхлебнул молока из стакана. – В Девяти мирах у Амары был любовник, не так ли?

– Пошел ты! – рявкнула я, вставая, чтобы уйти.

Не успела я сделать и пары шагов, как Нокс швырнул меня обратно на стул и навис, глядя прямо в глаза.

– Я не стану осуждать свою сестру.

– А тебе, блядь, и не надо, Арья, она уже приговорена. Был у нее гребаный любовник в Девяти мирах? Отвечай, от этого зависит твоя сраная жизнь.

Я сглотнула и заставила себя встряхнуться. Что сестра, черт возьми, натворила? От подобного, если все так, мне ее не спасти. В жизни бы не поверила, но и не могла подставить под удар весь наш род, если она виновна. Я могла бы доказать ее непричастность или выяснить правду, но если совет прислушивается к Ноксу, лгать нельзя.

Нокс зарычал, и я кивнула.

– Был, – признала я и на мгновение зажмурилась, охваченная виной.

Он выпрямился.

– Сходится, блядь, – буркнул он. – У вас, девчат, вообще ноги не сдвигаются, и плевать на законы, да?

Я встретилась с ним взглядом и приподняла тонкую бровь.

– Не-а. Ты – нечто совершенно иное, Арья.

– Прошу прощения?

– Ты ведьма, но лишь отчасти. Доминирует вторая половина. Иначе на пути твоих яичников не стояла бы эта досадная целочка.

– Держи свою пасть подальше от моих яичников, а?

– Это анатомически невозможно, Арья, – парировал он моими же словами, и я закатила глаза от такой попытки притянуть их к разговору. – По крайней мере, пока они в тебе.

Я вдохнула и, повернувшись, увидела вновь вошедших слуг. Они успели убрать всего-то единственную тарелку, как вдруг кто-то зашел мне за спину и зарычал. Я развернулась на стуле, глядя сверху вниз на мужчину, и он ринулся вперед. Я вскинула руки, чтобы прикрыть голову, но кто-то дернул его в сторону и вышвырнул за дверь. Вскочив, я уставилась на Нокса – он, принюхиваясь, следил, как на меня надвигается еще один самец.

– Чтоб тебя черти драли, – прошипел он.

Поймав слугу в полупрыжке, Нокс одной рукой сжал его шею. От стен столовой отразился влажный хруст перелома.

– Вон! – рявкнул Нокс, и я послушно двинулась было к выходу, как он поймал меня, толкнул обратно на стул и захлопнул дверь – и за ней остались все мои шансы на побег. – Твои яичники только что выпустили яйцеклетку.

Я тупо моргнула, потом в ужасе уставилась на неподвижное тело на полу. Медленно перевела взгляд на Нокса, у которого трепетали крылья носа, и едва он сделал шаг ближе, вцепилась в соседний стул и выставила перед собой аки щит.

– Ты какого хера творишь, женщина?

– Я не собираюсь сегодня умирать, – предупредила я.

– Запах свой скрой! – рявкнул он, хватая мертвое тело и отшвыривая прочь, как будто жизнь этого мужчины ничего не значила. – Мне насрать как, просто скрой его немедленно.

Я растерянно уставилась на так и оставшуюся на столе еду.

– Чем? – спросила я и подпрыгнула, когда в дверь заскребли когти.

– Мне плевать, как у тебя это выйдет, просто сделай. Я не буду сражаться из-за тебя со своими людьми, просто выкину твою нетронутую жопу за дверь и полюбуюсь, как они бьются за твои ошметки.

Сглотнув ком, я тряхнула головой, чтобы прочистить мысли, а потом схватила кусок ананаса, сунула его в трусики и поморщилась.

– Ты только что сунула себе в дырку ананас? – уточнил Нокс, прислоняясь к дверному косяку и изучая меня горящими глазами.

– Сработало? – я не стала докладывать, куда именно определила фрукт, но совершенно точно не внутрь тела – потому что это мерзко.

– Ни капли, – хрипло сообщил Нокс.

– Думай, Арья, – тихо прошептала я. – Заклинания, которое волшебным образом сотрет мой запах, нет. Если у меня овуляция, то у сестер тоже.

– Разница между вами в том, что у тебя девственная дырка, и нужда на тебя залезть пересилит любые моральные ориентиры. Ты – редкость, и в Девяти мирах мужчины выследят запах и возьмут желаемое, хочешь ты этого или нет. Решай этот вопрос, или его решу я.

– Как? – прошептала я, стараясь не обращать внимания на рычание и звуки драк, доносящиеся из-за двери.

– Тебе не понравится, – предупредил Нокс.

– Если в итоге ты не сунешь в меня член, я в деле, – отозвалась я без колебаний.

Нокс мрачно усмехнулся и, оторвавшись от косяка, схватил меня за руку.

– Что ты делаешь?

– Решаю вопрос без того, чтобы ставить тебя раком, – ощерился он и развернулся к двери – та затрещала, давая слабину.

Нокс поставил меня перед собой, и я ощутила спиной его пульсирующий член. Взвизгнув, выгнулась, чтобы отстраниться, однако Нокс притянул меня обратно, набирая свободной рукой код на скрытой в белой стене панели. Как только она скользнула в сторону, он толкнул меня в проем и шагнул следом.

– Осторожно, ягненочек, – хрипло предупредил Нокс. – Сейчас даже я восприимчив к твоему запаху.

Он продолжал меня удерживать, из его груди донесся рокот, и мое тело в его руках вдруг стало податливым.

Я всматривалась в кромешную тьму коридора – по крайней мере, мне показалось, что это именно он – и ждала, пока его отпустит желание, что на него накатило. Даже не дышала, не говоря уже о том, чтобы двигаться.

– Иди, – приказал Нокс, и я дернулась прочь от звука его голоса, однако он рывком вернул меня обратно. – Побежишь – и все кончится тем, что ты будешь стонать подо мной мое имя, Арья. Не смей меня, блядь, провоцировать.

Глава 16

Нокс шагал позади меня, указывая направление в темноте и не давая мне врезаться в стены, пока мы пробирались по лабиринту потайных ходов его особняка. Мы проходили мимо стен с отверстиями, которые пропускали во мрак немного света, и я не упустила из виду, что они вели в спальни. А еще я не упустила из виду то, что у меня вся промежность в ананасе, который я оставила в трусиках, потому как в столовую в любой момент могли ворваться.

Мы приблизились к светящемуся дверному проему, я осторожно на него указала, и Нокс кивнул. За дверью обнаружилась библиотека: я огляделась, удивленно отмечая произошедшие с ней с ночи изменения. Мы были там, где я тогда обнаружила Нокса, однако камин исчез, на его месте возникло, так сказать, кресло – мягкое и большое настолько, что влезет несколько персон. Кушетка тоже пропала, как и весь проход, который вел из комнаты.

– Эм-м… – начала я шепотом, глядя куда угодно, но не на Нокса, который наблюдал за мной из-под полуприкрытых век. – А тут, случаем, нет мусорного ведра?

– Для?

– У меня проблемка с ананасом.

Нокс ощерился, как волк, и от этой улыбочки у меня все нервные окончания встали по стойке «смирно».

– Ну да, – хмыкнул он, делая шаг ближе и пристально наблюдая за малейшими моими движениями.

И это был не его привычный хищный взгляд. Он был диким, звериным. Словно волк высматривал у добычи малейшие признаки слабости, чтобы тут же наброситься и убить. Нокс остановился передо мной и, не разрывая зрительного контакта, одной рукой приподнял край сарафана, а другой скользнул мне между ног. Я охнула, а затем резко втянула воздух, чтобы сдержать стон – пальцы Нокса наткнулись на клитор, а затем провели по скользкому, липкому месиву, которое там устроил ананас.

И все это время Нокс внимательно за мной следил, видел дрожащие губы и так далее. Мое тело затрепетало, будто он был спичкой, что разожгла внутри меня огонь. Нокс вытащил ананас, обнюхал. Я открыла было рот… и захлопнула, когда Нокс улыбнулся, наконец-то почти по-настоящему улыбнулся с тех самых пор, как мы встретились. А потом он разомкнул губы – сверкнув при этом уже отнюдь не тупыми зубами; я сомневалась, что он сам обратил внимание на их преображение – и сожрал кусочек ананаса, только что был у меня в трусиках.

– Это что… едрить твою! – охнула я, когда Нокс облизнулся.

– И правда слаще, – прохрипел он, отчего каждый нерв у меня в теле опять перевозбудился.

– Фу мерзость! – возмутилась я, отшатываясь, и Нокс подался за мной. – Помни, я тебе не нравлюсь.

– Мне не нужно, чтобы ты нравилась, чтобы тебя трахнуть. Для тебя же так будет лучше.

– Нокс, – перешла я на шепот, облизывая пересохшие губы. – Я ведьма, помнишь?

– Я не собираюсь тебя трахать.

У меня подкосились ноги, и я неловко шмякнулась в кресло, на которое наткнулась при отступлении.

– Даже, блядь, не шелохайся. Я серьезно, Арья. Пошевелишься – и они тебя почуют. Они тебя почуют – и я нагну тебя и сам тебе вдую, женщина. Уяснила? – жестко бросил он. – Я возьму тебя первым, но им будет плевать, хватит и ошметков, если они останутся, когда я закончу брать то, что хочу.

– Поняла.

Я с трудом сглотнула ком в горле, сложила руки на коленях, закусила губу и принялась ждать. Глядя на Нокса снизу вверх, я проследила, как он сощурился, соблазнительно провел языком по нижней губе.

– Так ты умеешь слушать, – фыркнул Нокс, отступая на шаг. – Хорошая девочка.

Его глаза потемнели, он длинными злыми шагами переместился к стене, и она разверзлась за мгновение до того, как он в нее врезался. Стук шагов начал удаляться, однако Нокс вдруг глянул на меня через плечо, ухмыльнулся и негромко проговорил:

– Никого к ней не подпускать, пока она не пошевелится. Не причинять вред моим людям, если они явятся, просто не дать им до нее добраться, понятно?

Я подняла взгляд… и уронила челюсть: горгульи, которых я приняла за искусно вырезанные статуи, сдвинулись с места, выросли в размерах и, стремительно слетев со своих насестов, встали вокруг меня. Один зверь уставился на меня серыми глазами, рассматривая мои голые ноги.

– Мы все еще прекрасны, госпожа? – спросил он жутким, чуждым голосом, пусть и на безупречном английском, будто говорил на нем всю жизнь.

– Очень, – выдавила я сухим горлом.

Горгульи же, черт возьми, вымерли – и тут вдруг вот они, вполне себе живехонькие, прячутся у Нокса в гребаной библиотеке!

– Просто потрясающие, – я сглотнула вязкую слюну.

– Шевельнешься, маленькая? – зверь, с нехорошей ухмылкой за мной наблюдая, дрогнул и глубоко вздохнул.

– Нет, – отказала я. – Откуда вы родом?

– Не отсюда, и я не выдам его секреты его врагам.

– Я ему не враг.

– Враг, несомненно, ведь ты внучка Гекаты.

Зверь выпрямился, расправил крылья – уже не каменный. Он весь источал мужественность, секс и силу, которая ощутимо заструилась по моей коже.

– Ты мила и чиста. Ты не полнокровная ведьма, так?

– Нет, мой отец был другим, но неизвестно кем.

Горгулья наклонился ближе, обнюхивая меня, отчего я чуть не отшатнулась – но раздавшееся рычание заставило зверей быстро убраться. Я перевела взгляд на Нокса: он возвращался с двумя женщинами. Первая, Лейси, выглядела иначе, ее глаза стали пустыми, а на теле виднелись отметины, алые отпечатки ладоней на шее в том числе. Затем я рассмотрела вторую: незнакомка шла рядом с Ноксом, касаясь его ладонью. Женщины вешались на него со всех сторон, и я находила это убогим.

– Осмотри ее, Регина.

– Черта с два, – отрезала я.

– Вариант «а» или вариант «б», Арья?

Лицо Нокса было напряженным, и он холодно улыбнулся. Как будто надеялся, что я выберу «б». А там явно подразумевалось нечто жестокое, я это ясно услышала в его тоне.

– Расскажи про вариант «а».

– Я налью кровь во флакон и добавлю туда же чернила. Их смесью я нанесу на твою кожу свои личные руны и свое имя, и тогда каждый мужчина уяснит, что ты моя. Овуляция – процесс не однодневный, и метка должна продержаться до его конца.

– Сколько на мне пробудет твое имя? – осторожно уточнила я, прекрасно понимая, что он собирается провернуть со мной то, что делали мужчины в Девяти мирах со своими еще нетронутыми невестами. Это преподавали каждому ребенку в академии, где мы учились, – единственный способ не дать запаху привлекать ко мне толпы мужчин, однако в нем крылся подвох, и немаленький.

– Три недели, так как моя кровь чиста и мой запах довольно силен.

– Чтобы сработало… – я опустила взгляд на выдохе, потом вновь посмотрела на Нокса. – Ты должен быть самым сильным самцом в этом мире. Иначе твое право на меня могут оспорить, и ценой станет твоя жизнь.

– Я и есть, и никто не оспорит, – вот так просто, не колеблясь, Нокс меня заверил, что он самое сильное и властное существо в городе.

– Ты ощутишь меня на более глубоком уровне, чем тебе, вероятно, хотелось бы.

Я умолкла и, склонив голову набок, прикинула, чем это обернется. Если я себя приласкаю, он ощутит мое желание. Если кто-то коснется меня, не получив на то его разрешения, он может потребовать оплату жизнью. Я в буквальном смысле стану его собственностью, пока не сойдет метка.

– Почему ты мне помогаешь?

– Это не мой выбор. Как я уже говорил, кое-кому очень могущественному ты нужна живой. Будь моя воля, взял бы то, что хочу, потом свернул бы тебе шейку – и дело с концом. Ты – проблема. Я решаю проблемы.

– Ладно, – я с трудом сглотнула.

Женщина, которую он назвал Региной, мрачно на меня зыркнула и шагнула ближе. Она схватила мое запястье и поднесла к лицу, чтобы понюхать. Ее острые серебристо-голубые глаза сузились, мягкие черные пряди упали мне на руку, и через пару ударов сердца по моей коже скользнул язык. Регина отстранилась, глядя на меня сверху вниз с любопытством в ледяном взгляде.

– Ты прав. Она пахнет по-другому. Почти как розы или еще какой нежный цветок, – обращаясь к Ноксу, Регина заговорила мягко, и я было расслабилась, как вдруг она вцепилась в мой сарафан и рванула лиф. – Снимай, или я помогу.

– Ладно, – прорычала я в бешенстве, что мне придется сидеть полуобнаженной, уязвимой на всеобщем обозрении. Под магической глушилкой, одна и еще голая вдобавок – что может пойти не так?

Глава 17

Я встала, жалея, что не надела еще что-то кроме сарафана, который взяла из шкафа Амары. Я позволила ему соскользнуть на пол, прикрыла грудь и села обратно, остро осознавая, насколько я уязвима – в доме Нокса и без магии, способной меня защитить.

– Она очень красива. Зачем щадить? Мужчины оставят на ее нежной плоти такие славные отметины, и я исцелю.

– Займись, блядь, делом, Регина.

Я уставилась в пол, не желая поднимать взгляд и видеть в глазах Нокса как горячее желание, так и отвращение к моему слишком худому телу, ребрам, покрытым шрамами, которые оставила мать, когда пыталась ослабить меня смазанным болиголовом клинком и утопить.

– Откуда? – холодно спросила Регина.

– Нож, – ответила я, даже не глядя зная, куда она смотрит.

Я закусила губу, пожевала ее, сглатывая горечь воспоминаний.

– Ты ведьма. Почему они не зажили как положено?

– Болиголов на клинке.

Порезы зарубцевались тонкими серебристыми шрамами, которые не исчезли даже столько времени спустя. Аврора исцеляла их неделями, накладывая заклинание за заклинанием, вытягивая инфекцию, которая пыталась свести меня в могилу.

Болиголов – яд для ведьм, как аконит для оборотней. Он ослаблял, травил кровь и после упорной борьбы уносил жизнь своей жертвы, даже бессмертной.

– Она хотела тебя прикончить, – присвистнула Регина, хватая меня за предплечья, что заставило меня вскинуть на нее взгляд. – Мне нужно увидеть их все.

Я позволила ей выпрямить мне руки, а сама, отвернувшись, уставилась на спины горгулий, для которых нас как будто не существовало. Регина заценила мою грудь, обратила внимание на еще три более глубокие отметины слева, где Фрейя оказалась весьма близка к цели. Затем Регина, отступив на шаг, скользнула взглядом по животу и ниже.

– Осмотреть ее везде, любовь моя? – поинтересовалась она.

Нокс уставился на мою грудь, которую я сразу прикрыла, мысленно взмолившись, чтобы он сказал «нет».

– Она достаточно сильна?

– Вполне крепкая, но запах… не могу определить. Как ты и сказал, она – неизвестно что. Шрамы минимальны, хоть и уродство, но на генетический состав не влияют. Должна пережить и твою кровь, и метку.

– Хорошо, уходи, – гортанно бросил Нокс. – И вы тоже, создания. Охранять входы. В эту комнату этим вечером не войдет никто – вообще никто.

Я, нахмурившись, глянула на Лейси, которая до сих пор и не заговорила. Ее глаза так и остались пустыми – даже когда Нокс к ней обратился и она ему ответила. Нокс прошептал что-то на чужом языке, и Лейси, наконец пошевелившись, взяла чашу. Сам Нокс придвинул ближе стол со свечами и ониксами, выложенными узором, который я не узнала, достал кинжал и, когда свечи вспыхнули, полоснул себя по запястью.

Нокс не дернулся, ничем не выдал боль, которая наверняка была сильной. Затем он поднял запястье над чашей, устремив на меня горячий взгляд, и Лейси начала читать нараспев заклинания, заставляя пламя свечей взметаться все выше.

Кристаллы загудели; я с любопытством наблюдала за ритуалом, и чувственная магия все сильнее сгущалась, пока не стало трудно дышать.

Я творила тысячи заклинаний, но никогда не использовала такого количества крови, как Нокс, и никогда не произносила такие слова на чужом языке, какие слетали с губ Лейси. Эти слова сочились силой, она скользила по мне, и веки все больше наливались тяжестью. От страха по спине пробежали мурашки, но я не придала этому значения: у меня затвердели соски, а из горла рвался стон.

Когда Лейси умолкла, магия хлынула в комнату бурным потоком. Не светлая, не темная – совершенно иное. Она казалась древней, заставляла сердце заходиться, а внутренности пылать огнем – так меня тянуло присоединиться к заклинанию.

Мой рот открылся выпустить стон, однако жар взгляда и грешный изгиб губ Нокса заставили им подавиться. Я затрясла головой, силясь развеять туман силы и похоти, меня охвативших. Тело откинулось назад, спина выгнулась, я невольно отняла руки от груди, чтобы придержаться за кресло, и обнажила твердые соски. Это была первозданная, чистейшая магия, которая умоляла попробовать ее на вкус, прикоснуться к ней. Она опьянила меня, как наркотик, наполнила всю комнату темной чувственностью, от которой я никуда не могла деться.

Я все еще полулежала в кресле, затерявшись в магии, как вдруг Нокс меня коснулся, отчего сверхчувствительная кожа вся покрылась мурашками. Он ухмыльнулся, прекрасно понимая, что я уплывала под магическим кайфом.

Нокс из-под полуприкрытых век изучал, как двигалось мое тело, как я выгибала спину, а магия все обволакивала меня как будто изнутри, плавно касалась самым восхитительно преступным способом. От Нокса не ускользало ни малейшей детали, как я покачивала бедрами, нуждаясь сейчас в разрядке куда больше, чем в спасении.

– Сильно, не так ли? – прохрипел он, проводя кончиками пальцев по тонким шрамам на моих ребрах.

Моя плоть молила о его прикосновениях, а разум силился вспомнить, кто я и с кем. Пальцы Нокса продолжали неторопливо меня исследовать, как вдруг я осознала, где он меня трогал. Черные пятна воронов, которые сидели под каждым порезом или рядом. Сговор.

– Хорошо их прячешь, – заключил Нокс, пододвигая ко мне стул.

Я повернула голову, наблюдая.

– Куда ты ее нанесешь? – хрипло спросила я.

– Собирался – на твою голенькую писечку, – грубо заявил Нокс. – Однако потом решил выбрать внутреннюю сторону бедра, вот тут, – коснулся он места, где моя нога переходила в прикрытую трусиками промежность. – Каждый раз, как будешь самоутешаться, будешь вспоминать меня, – мрачно усмехнулся он.

– Ну ты урод.

– Мне норм, – пожал Нокс плечами, раздвигая мне ноги и глядя между ними.

Его ноздри затрепетали, на лице заходили желваки. Я приподнялась на локтях, наблюдая, как он сел между моих бедер, и оказалась перед ним распростертой в совершенно уязвимой позе. Нокс наклонился, и я вздрогнула – нежную кожу обдало горячим дыханием.

Высунув язык, Нокс влажно провел им по моей коже там, где намеревался нанести чернила, и мои глаза распахнулись шире, когда меня пронзило удовольствием, и оно вскрыло что-то, зарокотавшее внутри. Синие как океан глаза встретились с моими, бирюзовыми, и я соблазнительно улыбнулась, сама не зная, почему лыблюсь как идиотка.

Нокс отстранился, и я поборола желание потребовать, чтобы он продолжил, чтобы он выбрал вариант «б»… и это меня ужаснуло. Голова откинулась, руки прикрыли обнаженную грудь, на авансцену разума снова шагнул страх. Нокс хмыкнул, раздалось жужжание, и мою ногу пронзила, вгрызаясь, боль.

– Ай.

– Чувствительное место. Раз уж я спасаю твою задницу, мля, то потерпишь. Меня, знаешь ли, тоже твое состояние не обходит стороной. Я должен тут страдать, игнорировать всякий мужской инстинкт, который требует раздвинуть эту сладкую плоть и вогнать член по самые яйца в эту тугую дырку, Арья. Так что ты научишься находить удовольствие в боли, которую я намерен тебе причинить – по крайней мере сейчас. Либо так, либо возвращаемся к варианту «б», и я наслажусь каждым, блядь, его мгновением.

– Ничего, боль – это хорошо.

Я скользнула взглядом по комнате в поисках Лейси, затем снова сосредоточилась на боли от татуировки, которую мне наносили в худшем из возможных месте… ладно, есть еще и другие, тоже нежные, но это тем не менее входило в их число. Нокс задел кожу большим пальцем, и я, охнув, сердито на него воззрилась.

– Страдай, – огрызнулся Нокс. – Ты тут не одна мучаешься.

Я почти целый час терпела жалящие укусы машинки вперемешку с касаниями пальцев и уже была готова вот-вот потерять над собой контроль, как боль наконец стала терпимой. Нокс мрачно усмехнулся и опустил голову, принюхиваясь к месту, где продолжал водить по моей коже костяшками пальцев.

Я внимательно проследила, как он отложил тату-машинку и уставился на меня в ответ.

– Что ты делаешь? – прошептала я, охваченная вожделением, которым сочилось каждое мое слово.

Прежде чем я смогла остановить Нокса, он сдвинул мои трусики в сторону, скользнул языком по размазанным по коже крови и чернилам, а потом обвел клитор по кругу и мягко присосался. Я громко застонала, выгнувшись под его ртом, вцепившись в край кресла, все внутри меня ожило. И Нокс отстранился, с хищной улыбкой облизывая губы.

– Какого черта, ты зачем это сделал?!

У меня перехватило дыхание, я задрожала, все еще ощущая жар его рта. Все тело оставалось в напряжении, готовое к взрыву.

– Теперь у меня есть и твой запах, и твой вкус, Арья. Убежишь – я последую. Поимеешь меня – я тебя уничтожу. И ты сладкая, почти как ананас.

– Чертов псих.

От магии по-прежнему кружилась голова, но я медленно приходила в себя – по крайней мере до того состояния, как он меня «попробовал».

– Ага, но ты меня таки почувствовала, м-м? – голос Нокса был хриплым, исполненным бешеной похоти, которая пронеслась по моему телу жесткой вспышкой.

– Это неважно, Нокс. Ты как будто забываешь, что ты мне не нравишься, и пусть тебе на это плевать, мне – нет.

Он поднялся со стула, с высоты роста бросил взгляд на свои труды, а я попыталась сесть ровно и уставилась на длиннющее слово, которое шло от передней части ноги к паховой впадине. Из плюсов – тату никто не увидит, однако я была уверена, что это не его имя.

– Ты же знаешь, как пишется твое имя, да?

Нокс вскинул бровь, и его губах заиграла мрачная улыбка.

– Это моя фамилия, на моем языке, Арья.

– И какая же?

– Можешь сама разобрать. Ложись спать. Пока чернила не пустят корни, и пока мы не убедимся, что план сработал, ночевать будешь здесь.

Глянув ему за спину, я обнаружила кровать с серебристыми простынями и мягкими белыми подушками.

– А разве сейчас не… полдень? – нахмурилась я. – Мы же только что завтракали?

– Чтобы вбить тебе мое имя достаточно глубоко, ушли двенадцать часов. Поверь, ты без сил. Заклинание заставляет думать иначе. Иди, мать твою, в постель, женщина.

Я соскользнула с кресла и, морщась, пошла к постели. Тут же, стоило мне оказаться в вертикальном положении, накатила усталость. Мышцы болели даже в тех местах, где я не подозревала, что они вообще есть. А еще ситуации никак не помогала ноющая пульсация меж бедер. Я все еще ощущала его прикосновение. Даже образ того, как он сжевал злополучный кусок ананаса, не помогало избавиться от желания довести себя до финиша рукой. Я повернулась, чтобы поблагодарить Нокса, но тот исчез.

– Спасибо, мудак, – буркнула я и, усевшись, уставилась на вытатуированное имя.

Потом откинулась на мягчайшую постель и застонала от блаженства. Тело скрутило от напряжения между бедрами, где все ныло от накопившейся там нужды.

Приподнявшись, я оглядела комнату прищуренным взглядом, а потом натянула одеяло на голову. Просунула руку между ног и ахнула от того, как там все набухло от единственного касания предательского языка. Вспомнив его и удовольствие, которое он мне доставил, когда попробовал меня там, где еще не бывал ни один мужчина, я скользнула пальцами по пламени, которое он разжег. Два нажатия кончиками пальцев – и я зажала рот ладонью, чтобы заглушить крик, когда тело выгнулось и под веками заплясали цветные пятна. Пред внутренним взором вдруг все затопили глаза цвета океана. Я нахмурилась и села, сбросив одеяло.

У камина, который снова вернулся в комнату, стоял Нокс – и пялился прямо на меня жарким взглядом.

– Пожалуйста. Назовешь меня еще чем-нибудь нелестным, и в следующий раз будешь это делать с моим членом в глотке. А теперь кончай теребить письку и спи. Ты громкая, даже если уверена в обратном. Я пытаюсь читать, – прорычал он, разворачиваясь так, что стало видно выпуклость в серых спортивных штанах.

Я откинулась обратно и натянула одеяло по самую шею. Прислушиваясь к потрескиванию огня и шелесту страниц, я погрузилась в дрему, которая предшествовало глубокому сну. Этот мужчина опасен, он превращает мне мозг в кашу, и весь здравый смысл отправлялся погулять.

– Нокс, – прошептала я хрипло, в дремоте и отголосках оргазма. – Спасибо.

– Не за что, Арья, – послышались сдобренные мрачным смешком слова – и рычание, которое раздалось ближе к постели, или мне только так показалось. Наверняка ловила глюки после всего, что сегодня случилось. – Мне в удовольствие.

Глава 18

Я проснулась от того, что ко мне прижималось нечто твердое, и застонала – болел каждый сантиметр тела. Повернувшись, я молча окинула взглядом крепко спящего (по крайней мере, я так предположила) Нокса. Его грудь не вздымалась в такт дыханию. В постели, с закрытыми глазами, он выглядел по-другому, не таким суровым, менее холодным. Густые черные ресницы бросали тени на острые бронзовые скулы. Легкая щетина еще немного отросла, и мне захотелось к ней прикоснуться, проверить, будет ли она щекотать ладонь или колоть, как часто говорилось в книгах.

На вид ему было чуть за тридцать. Эротичный аромат его феромонов, наполняющий комнату, заставлял сексуальную извращенку внутри меня оживиться и возжелать впитать их насыщенный вкус. Во сне Нокс раскрылся, и я жадно изучила взглядом его тело. Крепкие, подтянутые мускулы, мужественность, которую нельзя было отрицать, как бы мне того ни хотелось.

Татуировки Нокса содержали слова, древние, и сколько я мысленно их ни шептала, я знала, что они неправильные. Все в Ноксе давало предельно ясно понять: он не из этого мира и ничуть не желает в него вписываться. Я скользнула взглядом ниже, и во рту пересохло от одного размера того, что приютилось на темных завитках волос. Природа Нокса одарила крайне щедро, и все внутри меня завопило, что я должна встать с постели и убраться от него подальше.

Я хотела было сесть, но не успела продвинуться и на сантиметр, как меня прижало к постели и этот здоровенный прибор вжался в мой голый живот. Я взвизгнула и уставилась в лазурные глаза, затуманенные похотью и сном. Нокс опустил голову, мазнул по моим губам своими. Из глубины его груди вырвалось рычание.

– Трындишь во сне, – хриплый голос звучал сексуально, однако Нокс не двигался и просто прижимал меня всем весом к матрасу. – Раздражает.

– А ты голый, – отметила я, что, вероятно, было не самым умным поступком в моем положении. – Тоже раздражает.

– Ты тоже можешь очень легко стать голой.

– Нет, спасибо, мне и так хорошо, – я залилась краской, когда он качнул бедрами, притираясь толстым членом плотнее.

Нокс приподнялся на руках ровно настолько, чтобы я увидела, как этот самый член достает мне аж до пупка, а значит, если он в меня войдет, то помнет легкие, если не что похуже. Может, я чуточку драматизировала, но мужика природа по этой части прямо благословила – и он это знал.

Я сглотнула, подняла взгляд обратно – и обнаружила, что Нокс изучает меня с весьма интригующей пристальностью. Я приподняла и снова уронила бедра, но он так и не сдвинулся. Его ладони упирались в постель по обе стороны от моей головы, перекрывая даже мысли о побеге.

Он поймал меня в ловушку, и матрас прогнулся под нашим общим весом так, что я никуда бы не делась, пока Нокс не позволит. Он молчал, и я была почти уверена, что он прекрасно понимает, насколько его молчание меня нервирует.

Соски затвердели, спина выгнулась от накатившего желания – и такое Нокс, как мужчина, не мог упустить. Я согнула ноги, и это лишь помогло ему вжаться сильнее.

Нокс изогнул губы в дьявольской усмешке, наблюдая, как я планирую половчее от него удрать. А вот до тела почему-то не дошло, что нам этот ублюдок не нравится. Оно ему ответило. Прелести вспыхнули жаром, взывающим, чтобы моя внутренняя женщина позволила этому самому ублюдку взять то, что никто другой не смог.

Продолжить чтение