Читать онлайн Enter бесплатно

Посвящается Константину

«Но с перспективой появления вычислительной мощности человеческого уровня приблизительно через 30 лет напрашивается сама собой новая мысль, что я, быть может, работаю над созданием инструментов, которые облегчат построение технологий замещения человеческого рода. Как я себя в связи с этим чувствую? Очень неуютно».

Билл Джой, основатель компании Sun Microsystems,изобретатель языка программирования Java

Пролог

Существо мирно лежит, восходит солнце и пронзающими лучами согревает его внутренности. Обмен веществ в его теле постепенно ускоряется. Все больше и больше крошечных транспортных клеток скользят по его венам, и у каждой – своя задача, но в целом все они следуют одним и тем же маршрутом. По мириадам нервных путей проносятся электрические импульсы, они синхронизируют ритмы работы органов, управляют, координируют и контролируют работу клеток. Они погибают, они зарождаются, для Существа это – едва ли заметные изменения материальной основы, не оказывающие эффекта на его организм.

Существо не всегда лежало мирно. Бывало, его тело содрогалось от вражеских атак. Ему наносили страшные раны, уродовали, брали в плен, морили голодом и не давали питья и даже заживо замуровывали. Но оно выжило, переждало тяжелые времена, выздоровело, залечило раны и расцвело. Существо никогда не было воплощением красоты, но сейчас настолько наполнено энергией и волей к жизни, как ни один другой представитель своего вида. Оно старо, но не утратило ни сил, ни идей юности, а своими шрамами лишь гордится.

В этот прекрасный день конца мая, когда солнце перевалило через зенит, интенсивность его нервных импульсов нарастает. Они все больше концентрируются в той части его тела, на которую редко обращают внимание. Однако когда это происходит, крошечное овальное пятнышко на его коже, не больше родинки, способно привести Существо в состояние экстаза, слепого неистовства. И тогда поток клеток замирает, обмен веществ замедляется, а нервы накаляются от возбуждения.

Клетки, которые не догадываются, что являются лишь маленькой частью организма, как загипнотизированные, глядят на овальное пятнышко. В этот момент их занимает только один вопрос: сохранит ли «Герта»[1] место в Немецкой футбольной Бундеслиге.

Глава 1

– Где же Рамос? Если «Герта» хочет сохранить место в Бундеслиге, то он прямо сейчас обязан ударить по воротам!

В голосе телекомментатора слышалось беспокойство, которое выдавало в нем больше болельщика, чем стороннего наблюдателя. Хотя не исключено, что так звучит сострадание к аутсайдерам.

– По статистике последних пятнадцати игр «Герта» победит лишь в том случае, если Рамос попадет в ворота. Однако колумбиец, похоже, не очень заинтересован в игре; по крайней мере, он до сих пор ни разу не коснулся мяча.

От волнения Йаап Клаузен провел рукой по своим коротким черным волосам. В переполненном пивном баре в Пренцлауэр-Берг[2] лица посетителей были бледными, атмосфера тревожной. Часы в полной тишине отсчитывали последние минуты игры. В начале матча положение команды было прекрасным: несколькими впечатляющими комбинациями, которых от них не ожидали даже болельщики, берлинцы здорово удивили своих гостей из Дортмунда[3]. Да еще на 22-й минуте Баумйоханн забил тридцатиметровый прямо под перекладину! Посетители тогда возликовали, а Йаап обнял своего давнего друга Даниеля Люттена и угостил его пивом.

Но дортмундцы были крепкими орешками и не дали обескуражить себя ранним отставанием в счете, ведь лучшей командой они были не только номинально. К перерыву между таймами они сравняли счет, а во втором тайме явно вели, и поединок переместился на половину берлинцев. Защита играла на пределе, вратарь Крафт дважды продемонстрировал чудеса обороны, однако им не удалось сдержать натиск противника – на 68-й минуте «Герта» пропустила второй гол. После этого воля к победе у хозяев поля иссякла. Когда бело-голубым удавалось завладеть мячом, они бездумно пинали его в сторону вражеских ворот, откуда защитники дортмундцев незамедлительно возвращали его на половину «Герты». Положение было безнадежным!

– И правда, где же Рамос? – простонал Даниель.

– Заткнись! – недовольно отрезал стоявший рядом с ним широкоплечий тип с татуированной шеей.

Даниель хотел было ему ответить, но Йаап предупредительно остановил его, положив руку на плечо. В накаленной обстановке даже малейшее разногласие могло привести к непредсказуемым последствиям.

– Дортмундцы снова усиливают натиск, – вещал комментатор. – Похоже, они решили ковать железо вплоть до финального свистка. Гросскройц пасует Шахину… Левандовский… Левандовский!!! Но тут снова ван ден Берг… перехватывает мяч… длинный пас вправо, а там в одиночестве стоит Рамос…

Йаап почувствовал, как коллективный страх и отчаяние схлынули, уступив место надежде. Еще не все потеряно! Еще возможно сравнять счет, чтобы завоевать одно, спасительное очко! Затаив дыхание, он следил за тем, как нападающий принял мяч и повел к воротам противника. Ему навстречу кинулись два защитника! Однако колумбиец сумел обойти их дриблингом[4]. По бару пронесся шепот восхищения. И теперь лишь вратарь дортмундцев отделял Рамоса от игры за сохранение места. Йаап сжал кулаки.

– Рамос! – закричал комментатор, не в силах больше скрывать своих симпатий. – Всего лишь в паре метров от ворот… Идеальная позиция для удара…

Картинка исчезла.

Не веря своим глазам, Йаап продолжал глядеть на потухший экран, в то время как вокруг разрастался гул, который быстро перерос в гневное рычание.

– Эй, это как понимать?

– Что за черт!

Йаап не сразу заметил, что выключились лампы под потолком, и бар освещался лишь светом из окон. Очевидно, выбило пробки. И, как назло, именно сейчас!

– Врубай свой чертов телевизор! – заорал кто-то.

Остальные его громко поддержали.

– У меня Интернет не работает! – сказал Даниель, который, не теряя времени, попытался выяснить в сети, забил Рамос гол или нет.

Йаап проверил свой смартфон. Действительно, не работали ни wi-fi, ни мобильная сеть. Тем временем ситуация накалялась. Перед барной стойкой собралась группа разгневанных мужчин, и перепуганный хозяин, стоявший по другую сторону, пытался их увещевать.

– Быстро включи чертов ящик, а то…

– Дерьмо, а не бар!

– Верни деньги!

– Да поймите же вы, – обращался к ним хозяин, молодой человек южной наружности, говоривший, однако, без акцента. – Я ничего не могу поделать! Электричество отключилось!

– Так проверь пробки, идиот!

– Считаю до трех, чтобы ящик снова заработал, а то я тут все разнесу!

– Успокойтесь! – вмешался Йаап и поднял вверх свой смартфон. – Сеть тоже пропала! Значит, электричество отключилось по всему кварталу! Тут ничего не поделаешь!

Несколько человек достали свои сотовые телефоны. Коренастый тип с татуированной шеей повернулся и посмотрел на него мрачным взглядом.

– Ты что не в свои дела лезешь, глист! – произнес он негромко, однако нарочито агрессивно.

Йаап обуздал всколыхнувшуюся в нем злость, поднял руки вверх и выдавил из себя улыбку.

– Ладно! Рамос наверняка забил гол. С того расстояния он вряд ли бы…

Физиономия грубияна еще больше помрачнела. Его глаза налились кровью, и Йаап по исходившему от него запаху понял, что парень принял на грудь явно больше пары кружек пива.

– А ты что, гребаный ясновидящий, что ли?

– Ладно, ладно! Нам всем нужно успокоиться. Просто отключилось электричество!

– Ты придурок или как? Просто отключилось электричество? Именно в тот момент, когда Рамос бьет по воротам? Ты еще скажи, что это простое совпадение!

Йаап не знал, что ответить.

– Я тебе сейчас скажу, что это, – продолжил тип. – Это – подстава! Они хотят, чтобы мы не увидели, как в последний момент Рамоса зафолят! А сраный судья не засвистит! Они там сговорились! Сначала они его подкупают, чтобы он не забил, а потом его фолят! Они же просто хотят от нас отделаться!

Вряд ли можно было переплюнуть этого типа в нелогичности, однако, похоже, стоявших рядом это не смущало.

– Да ну? Рамоса зафолили? – прокричал кто-то.

– Судью на мыло!

– И никакого одиннадцатиметрового!

– Кидалово!

Йаап умоляюще воздел руки вверх.

– Что за чушь! Рамоса никто не зафолил!

– А тебе почем знать? – гаркнул какой-то лысый тип.

– Да, почему это ты так уверен? – спросил чей-то голос.

– Я не знаю, – ответил Йаап. – Никто из нас не знает, как закончилась игра! Потому что отключилось электричество, и телефоны не ловят сеть.

– Если ты не знаешь, то зачем тогда лезешь не в свои дела?

– Точно! – заорал татуированный. – Ты просто хочешь, чтобы мы не врубились, что тут за игра идет! Да ты – один из этих сраных дортмундских паразитов!

– Послушай, я – такой же берлинец, как и ты…

Но достучаться до здравого смысла этого типа было уже невозможно. Левой рукой он схватил Йаапа за воротник куртки, а сжатой в кулак замахнулся.

– Сейчас я тебе как…

Йаап молниеносно вырвался, перехватил заведенную над ним руку и заломил ее за спиной у татуированного, от чего тот, присев, взвыл от боли. Зеваки в ужасе отскочили в стороны, пивные кружки полетели на пол и разбились вдребезги.

– Хватит! – закричал Йаап. – Я уголовный комиссар Йаап Клаузен. Если ты хоть один мускул напряжешь, я тебя арестую за нарушение норм общественной морали и сопротивление полиции, понятно?

– Да-да, понятно, – простонал мужчина. – Я же не знал, что ты… то есть что вы из полиции.

Йаап отпустил его.

– Теперь все расходятся по домам и смотрят в Интернете, чем закончилась игра! И если у кого-то еще есть желание похамить тут, то он будет иметь дело со мной, понятно? И не забудьте каждый оплатить свой счет!

Несколько человек недовольно поворчали, но большинство повиновалось распоряжению Йаапа. Татуированный первым вытащил бумажник и положил на барную стойку «двадцатку». Бар постепенно опустел.

Когда до Йаапа дошла очередь платить, хозяин замахал руками.

– Тебе пиво – за счет заведения! Если бы не ты…

– О’кей, спасибо.

– Тебе спасибо!

– Но ведь и правда, ужасно досадно, что электричество вырубилось именно в это время! – заметил Даниель. – Прямо в самый напряженный момент! Действительно, легко подумать, что это было сделано нарочно!

– Только не начинай, – ответил Йаап. – Давай лучше подумаем, как узнать, чем все закончилось.

На улице царил хаос. Движение было парализовано, автомобили сигналили. Наверняка где-то поблизости произошла авария из-за выключения светофоров. Люди стояли на тротуаре и живо обсуждали происходящее. Из дома вышел мужчина, и Йаап обратился к нему:

– Извините, вы не знаете, чем закончилась игра?

– Какая игра?

Он спросил еще у нескольких человек, но никто не знал исхода матча. Лишь одна женщина лет шестидесяти с седыми кудрями громко негодовала из-за того, что телевизор выключился как раз в тот момент, когда «у лентяя Рамоса была возможность хоть немного отработать свои баснословные гонорары». В целом настроение царило мирное, даже приподнятое, как во время городских празднеств. Отключение электричества было непривычным, но не устрашающим событием. Из-за него незнакомые люди принялись общаться, вместо того чтобы, как обычно, игнорировать друг друга. Все сошлись во мнении, что виноваты в случившемся изношенные берлинские электросети, обслуживанием которых занималась частная компания. Совсем недавно на городском референдуме решался вопрос о возвращении сетей в собственность муниципалитета, однако немного не хватило голосов.

Метро тоже не работало. Йаапу придется прошагать без малого четыре километра, чтобы вернуться в свою квартиру в районе Фридрихсхайн. Он попрощался с Даниелем, который жил неподалеку.

– Позвони мне, когда узнаешь, чем закончилась игра, – попросил его друг.

– И ты мне позвони. Как только вернется сотовая связь.

– Есть же городские телефоны.

– Они без электричества тоже не работают.

– А я думал, что работают. Раньше дисковые телефоны работали безо всяких там розеток.

– Раньше – да, а сейчас все на «цифре», а без электричества серверы отключены.

– Как бы там ни было, позвони мне, когда сможешь.

– Позвоню.

До квартиры Йаап добрался спустя полчаса, электричества по-прежнему не было. Похоже, что энергоснабжение отключилось во всем городе. По крайней мере, по пути домой повсюду была одна и та же картина: жестикулирующие люди, сигналящие автомобили, снующие туда-сюда пожарные или полицейские машины, которым приходилось с помощью сирен и проблесковых маячков прокладывать себе дорогу через забитые улицы.

Аккумулятор его ноутбука был полностью заряжен, однако DSL-соединение отсутствовало. Чтобы узнать исход матча, он решил опросить соседей и постучался в дверь к румынской семье с двумя детьми. Дверь открыла молодая мать.

– Извините, нет ли у вас случайно радио?

– Радио? Да, у нас есть. Но не работает, электричества нет.

– Я имею в виду радио с батарейкой. Маленькое, переносное.

– Нет, не думаю. У нас – телефон, чтобы музыку слушать.

– Ладно.

– У вас машина есть? Можно послушать радио в машине.

Йаап сдержался, чтобы не стукнуть себя по лбу.

– Прекрасная мысль, спасибо!

Он вернулся в свою квартиру, взял ключ от машины и направился в соседний переулок, где когда-то с большим трудом отвоевал себе личное парковочное место. Дороги были по-прежнему парализованы, однако ехать он никуда не собирался. Просто уселся в серебристый трехдверный BMW и включил радио. Станция, которую он обычно слушал, вещала лишь шум. Другие станции, похоже, тоже выключились. Работало лишь публично-правовое радиовещание.

«…на всей территории города. Представитель компании – поставщика электроэнергии заявил, что причина отключения не установлена и специалисты усиленно работают над решением проблемы».

Об игре, финальный свисток которой прозвучал более часа назад, конечно же, уже рассказали. Йаапу пришлось ждать вечерних семичасовых новостей, в которых со всеми подробностями рассказали об отключении электричества – самой тяжелой техногенной аварии со времен объединения Берлина. После этого наконец заговорил спортивный комментатор:

– Сегодня в ходе матча за место в Бундеслиге ФК «Герта» вырвал победное очко у Дортмунда и завершил сезон на 16-й строчке турнирной таблицы. Благодаря победе над ФК «Санкт-Паули» берлинцы сохранили свое место в Бундеслиге. Победный гол на 89-й минуте забил Рамос. Во многих общественных местах просмотр встречи обернулся беспорядками со стороны разозленных фанатов, поскольку трансляция матча была прервана перед решающим ударом вследствие отключения электричества. Полиции пришлось вмешаться и задержать нарушителей порядка.

Йаап выключил радио и в хорошем настроении вернулся в квартиру. Разве могло краткосрочное отключение электричества омрачить новость о сохранении любимой командой места в Бундеслиге? Однако в любом случае эту игру он будет помнить долго.

Глава 2

– А потом он меня спросил, не хочу ли я поехать с ним на выходные в Штральзунд[5]. Как я поняла, у него там дача. Только представь себе! Ему уже за пятьдесят! Это прямо… Клаудия? Ты меня вообще слушаешь?

Клаудия Морани подняла взгляд от своей чашки капучино.

– Что? Прости, я задумалась.

Адриана посмотрела на нее недоверчиво.

– Задумалась! Я тут тебе по секрету рассказываю, как меня достал мой начальник своими домогательствами, а тебе ни капельки не интересно?

– Интересно, конечно же.

– Хватит прикидываться. Тебе со мной скучно.

– Да нет же, Адриана, правда. Я так рада наконец-то побыть среди людей.

– Но ты же – не здесь.

– Здесь, конечно. Так что ты ему ответила?

Адриана скривила рот в ухмылке.

– Да ладно, не притворяйся, что тебе это на самом деле интересно!

Клаудия вздохнула.

– Извини. У меня не получается просто так сидеть и болтать.

– Разумеется. Ведь нет ничего, о чем ты могла бы поболтать. Ты живешь ради работы и мамы. Тебе, Клаудия, недостает мужчины.

Клаудия чуть не фыркнула от возмущения. Меньше всего ей нужны были дополнительные проблемы.

– Спасибо, конечно, но я абсолютно довольна своей жизнью.

– Да, довольна, но счастлива ли?

– А ты?

– Боже мой, только не начинай! Я же тебе рассказывала, что Тимо… Хотя это уже не важно. Я, по крайней мере, была счастлива. И не раз. Сначала бываешь счастлива, а потом несчастна, и так до бесконечности. Но если не рисковать, то жизнь пройдет мимо.

Клаудия в ответ лишь пожала плечами. Ее представления о полноценной жизни кардинально отличались от воззрений Адрианы. Ее подруга активно искала «сказочного принца», однако в каждом, с кем оказывалась в постели после пары коктейлей, на следующее утро находила лишь повод для разочарований. Она снова и снова пускалась в любовные авантюры, много смеялась, много плакала. Было очевидно, что в глубине души она ужасно одинока и останется такой, пока не выкинет из головы романтические фантазии и не вступит в настоящие отношения. Однако Клаудия не собиралась проводить с Адрианой сеанс психотерапии. Она была психологом, но проблемы, из-за которых такие люди, как Адриана, посещали психотерапевтов, казались ей банальными. Клаудия хотела приносить пользу обществу иначе, вскрывая серьезные случаи, находя людей, которые вредят другим, но сами никогда не обратятся к психиатру или психотерапевту, даже если это будет крайне необходимо. Она работала в полиции психологом-криминалистом.

На свете было столько людей со скрытыми психическими проблемами! Многие в одиночку сражались со своими недугами, теряли работу, оказывались на улице, становились алкоголиками или наркоманами. Другие уводили в провалы своей психики тех, кто был рядом, доверял им или от них зависел. Были и те, кто преступал закон. Некоторые становились убийцами, как тот, за кем пару месяцев назад целый отдел Управления уголовной полиции, в котором работала Клаудия (Особая следственная группа Интернет, ОСГИ), вел психологически изнурительную погоню. Лишь в малом числе случаев проблему удавалось вовремя заметить, предотвратить моральное падение больного и стабилизировать его душевное состояние. Большинство психических расстройств неизлечимы, но с их симптомами можно справиться с помощью медикаментов и подарить таким людям, как ее мать, возможность более или менее нормальной жизни.

Уже семь лет они жили в Берлине, и за это время было лишь несколько безобидных инцидентов и ни одного серьезного приступа паранойи. Однако Клаудии было не по себе всякий раз, когда она оставляла мать одну. Конечно, это было неизбежно, когда она уходила на работу. Но выходные Клаудия старалась проводить дома. Мать не любила выходить на улицу, и они коротали время за разговорами, настольными играми или просмотром телевизора. Такие выходные были скучными в понимании Адрианы. Но после долгих лет страха, с которым Клаудия выросла, после беспрестанного бегства от неизвестных «опасностей» эта созерцательная, лишенная динамики жизнь казалась ей победой. В итоге она приняла приглашение Адрианы отправиться вместе на шопинг в субботу только потому, что подруга настояла.

– В таком виде ты никогда не подцепишь мужчину! – сказала подруга, судмедэксперт Берлинского управления уголовной полиции. – Тебе срочно нужен новый прикид!

Эта реплика по какой-то загадочной причине задела Клаудию. Одевалась она классически: сдержанные тона, которые шли к ее длинным темным волосам, простой и строгий покрой. Ей всегда казалось, что стиль у нее элегантный. Адриана же считала его незаметным и скучным и настаивала:

– Попробуй хотя бы разок!

Клаудия сдалась, чтобы, с одной стороны, не обидеть подругу, а с другой – дать волю любопытству. Может быть, она на самом деле найдет вещь, которая ей понравится и немного украсит ее жизнь.

И вот они сидели в кафе на Фридрихштрассе[6] с грудой пакетов и сумок, наполненных добычей Адрианы. Себе Клаудия купила лишь один свитер – из темно-зеленого кашемира, по скидке, увидев который, Адриана закатила глаза.

– Скажи-ка, ты в курсе, что ты – красотка? – сказала она после непродолжительного молчания. – Мне бы эти прямые волосы и длинные ресницы! А еще эти губы! На них бы немного помады и блеска – и готово: мужики штабелями упадут к твоим ногам. У меня же – вечно взъерошенные волосы, будто после урагана, даже сразу после салона. А губы я уже дважды делала. После первого раза выглядела, как Дейзи Дак[7], во второй – пришлось убирать этот дефект.

Клаудия улыбнулась:

– Если бы ты была такой дурнушкой, как рассказываешь, то начальник уголовной полиции вряд ли пригласил бы тебя на выходные в Штральзунд!

– В том-то и дело, мне вечно достаются старые пердуны и лузеры!

– Тимо не был ни тем, ни другим.

– Вот только не надо про Тимо! – взгляд Адрианы помрачнел, и Клаудия поняла, что зря коснулась этой темы.

– Прости, Адриана. Я не хотела…

– Забыли. Я рада, что отделалась от этого урода.

Адриана испытующе посмотрела поверх солнечных очков на подругу и спросила:

– Скажи-ка, а как давно у тебя был секс?

Клаудия чуть не подавилась кофе:

– Не думаю, что тебя это касается!

– Так я и знала! – она наморщила лоб. – Он ведь у тебя, в принципе, был?.. Или ты все еще девственница?

Это уже слишком!

– Из нас двоих проблемы – точно не у меня, Адриана!

Клаудия тут же пожалела о сказанном. Адриана испуганно посмотрела на нее.

– Что ты хочешь сказать?

– Да ничего. Забудь! Просто у меня нет ни малейшего желания вот тут прилюдно беседовать с тобой о моей интимной жизни.

– Очевидно, беседовать особо не о чем.

Клаудия посмотрела на часы:

– Похоже, мне пора.

– Прости! – Адриана выглядела подавленной. – Я зашла слишком далеко. Извини меня.

Вместо того чтобы ответить, Клаудия стала резко озираться по сторонам.

– Что такое? – спросила ее подруга.

– Не знаю. Что-то произошло.

– Что именно?

Клаудия не могла точно описать, но почувствовала, что пространство вокруг нее как-то изменилось. Оно словно сотряслось, но не физически. То ли интонация разговоров за соседними столиками стала другой. То ли поток транспорта замедлился. Клаудией овладело странное беспокойство. Не было ли это необычное ощущение первым звоночком зарождающейся паранойи? Что, если она унаследовала поврежденный ген от матери? Может быть, это болезнь только что проявилась?

– Давай зайдем внутрь и расплатимся, – попросила она.

– Конечно.

В кафе было непривычно темно. Человек на кассе пожал плечами.

– Извините, но электричество выключилось. Касса не работает.

Клаудия ощутила облегчение. Так вот что она интуитивно почувствовала, но не вообразила себе это изменение.

– То есть платить теперь не обязательно? – спросила Адриана.

Нечто вроде паники промелькнуло во взгляде человека, которого ситуация явно выбила из колеи.

– Нет, нет, что вы. Что вы заказывали?

– Два капучино и кусок лимонного пирога.

Человек нацарапал что-то на бумажке.

– Двенадцать евро пятьдесят центов, пожалуйста, – сказал он растерянно.

Клаудия достала бумажник, но Адриана замахала руками.

– Я заплачу. В знак извинения за свои слова.

Клаудия не стала противиться. Она прекрасно понимала, как много значат эти маленькие жесты щедрости для поддержания дружбы.

Когда они вышли на залитую солнцем улицу, то заметили разительную перемену. Сигналили автомобили, люди живо что-то обсуждали или набирали сообщения на своих смартфонах. Испугавшись, Клаудия достала мобильник. «Нет сети». А ведь она обещала матери быть на связи в любое время! У нее участился пульс.

– Я действительно опаздываю, – сказала она. – Большое спасибо за капучино!

– Не за что. Мне понравился шопинг с тобой.

– Мне тоже. Как-нибудь повторим.

– Звучит так, будто ты не очень этого хочешь.

– Извини, но я немного нервничаю. Моя мама… сотовый не работает, и…

– Твоя мама – взрослый человек. Ничего с ней не случится, даже без электричества.

Клаудия внутренне содрогнулась.

– Думаешь, отключили на всей территории города?

– Откуда мне знать?

– Неважно. Ладно. Пока!

– Эй, подожди! Не забудь пакет со своей лягушачьей шкурой! – сказала она, широко улыбаясь.

Клаудия выдавила из себя улыбку. Затем схватила пакет, помахала рукой на прощание и заспешила к метро. Однако станция освещалась лишь тусклым аварийным светом, табло с расписанием было выключено.

Значит, такси. Она оглядывалась по сторонам с нарастающим отчаянием. Люди вереницей выходили из домов на улицу. Движение по Фридрихштрассе прекратилось. Автомобили сигналили, водители жестикулировали. Такси нигде не было видно.

Ее прошиб холодный пот. А что, если и на юге города электричество тоже отключилось? Вполне вероятно, что это происшествие вызвало у матери чувство неуверенности и страха, возможно, панику. И, как назло, сейчас, когда дочери не было рядом! Она должна вернуться домой как можно быстрее. Но как?

Клаудия попыталась взглянуть на ситуацию трезво. Если электричество отключилось и на юге, то об общественном транспорте можно было забыть, а поймать такси так же маловероятно, как выиграть в лотерею. Оставалось лишь ждать, пока не появится электричество, или пройти пешком пятнадцать километров до дома. Так что…

Она бегом вернулась в кафе и осмотрелась вокруг. Адрианы не было видно. Но в момент, когда Клаудия развернулась и уже была готова начать марш-бросок на юг, ее подруга вышла из бутика. Адриана в своем репертуаре: пока все на свете обсуждали отключение электричества, она занималась шопингом.

– Адриана!

– Клаудия! Тебе же вроде нужно было домой поскорее.

– Нужно. Но метро не работает, а такси нигде нет. Я подумала, что, может быть…

– …я могу тебя подвезти?

– Я понимаю, что тебе совсем в другую сторону, но ты бы меня здорово выручила. Я беспокоюсь. Если и у нас дома нет электричества, то даже боюсь себе представить, что происходит с моей мамой.

– А что с ней может произойти? Если она не смотрит телевизор, то читает книгу.

– Все не так просто. Ты ее не знаешь. Она подумает, что кто-то нарочно выключил электричество, чтобы ей навредить.

– Серьезно?

– У нее параноидная шизофрения. А это значит, что у нее размыты границы между своим «я» и внешним миром. Поэтому шизофреники иногда воспринимают собственные мысли как чужие голоса, верят, что все события происходят по причинам, связанным с ними, и постоянно ощущают тревогу.

– Я думала, она принимает специальные лекарства.

– Принимает. Но я в течение последних лет снижала дозировку. Нейролептические средства[8] вызывают довольно тяжелые побочные эффекты. Я хотела помочь ей – насколько это возможно – вести нормальную жизнь. Пока что все получалось, но это отключение может вывести ее из душевного равновесия!

– Эй, не плачь! Не бойся, Клаудия. Все не так страшно, как ты воображаешь. Мы ведь даже не знаем, отключилось ли электричество у вас. Пойдем, машина там, за домами.

– Спасибо, Адриана!

«Смарт» был припаркован на тротуаре в переулке. Адриана, пожимая плечами, извлекла из-под дворника квитанцию со штрафом. Она просочилась в поток машин, который двигался с черепашьей скоростью.

– Черт возьми! Не уверена, что пешком не было бы быстрее, – заметила Адриана.

– Включи-ка радио, – попросила Клаудия.

Станции транслировали лишь шум, отчего ее опасения только крепли. Наконец диктор подтвердил, что электричество отключилось на территории всего города. Причина сбоя пока не была установлена, электрическая компания усиленно работает над решением проблемы. Из дома лучше не выходить, поскольку общественный транспорт прекратил работу и дорожное движение парализовано.

– Этого еще не хватало! – сказала Адриана.

Перекресток перед ними был заблокирован. На своей маленькой машинке она ловко выехала на тротуар, обогнула место аварии и свернула в переулок. Но на другой улице ситуация была не лучше.

Адриана не теряла самообладания. Она протискивалась между машинами. И даже обогнала по тротуару машину полиции, которая со своим синим маячком увязла в гуще дорожного хаоса. Полицейские строго посмотрели на нее. Адриана широко улыбнулась в ответ.

– Не думаешь, что тебя накажут? – спросила Клаудия. – Я тебе очень благодарна за помощь, но рисковать водительскими правами не стоит!

– Да что ты, у копов сейчас есть дела поважнее. Кто знает, может, уже началось мародерство.

– Из-за отключения электричества?

– Ты читала «Блэкаут» Марка Эльсберга?

– Нет.

– Там автор очень наглядно показывает, как Германия после нескольких дней без электричества погружается в анархию и хаос.

– Может, он преувеличивает?

– Не знаю. Но рассказывал он убедительно. Хотя это неважно, электричество скоро вернется. Вот увидишь, приедем к твоей маме – а она сидит перед телевизором.

«Похоже, приедем мы лишь через пару дней», – подумала Клаудия.

На самом деле дорога заняла не больше часа. Клаудии показалось, что прошла целая вечность. Она постоянно смотрела в телефон, но сети нигде не было. Когда они наконец-то подъехали к многоквартирному дому на улице Шнеелештрассе, она выскочила из машины и побежала к подъезду. Адриана последовала за ней. Клаудия с трудом попала ключом в замок подъездной двери. Взлетела по лестнице на второй этаж. В квартире было темно и непривычно тихо. Она вошла в гостиную. Сердце бешено колотилось.

– Мамочка?

В ответ – тишина.

Она в панике проверила все комнаты, но матери дома не было.

– Я так и знала! – всхлипнула Клаудия. – Она сейчас блуждает где-то по улицам. Видимо, убегает от «злых сил». Может быть… Может быть, она потерялась навсегда!

Адриана обняла ее.

– Тихо! Давай сначала спросим у соседей, может быть, они видели твою маму. А потом обратимся в полицию. Они ее быстро найдут. Она же не в воздухе растворилась.

У Клаудии перехватило дыхание. Она понимала, что Адриана пытается ее утешить. Но на самом деле вполне может быть, что ей больше никогда не увидеть свою маму. Во время приступа у нее очень ловко получалось притворяться другим человеком и прятаться от воображаемых «преследователей». Возможно, она заподозрила родную дочь в сговоре с «темными силами» – такое уже было. В любом случае, полиция ее искать не будет, сейчас у полицейских есть более важные дела, как уже заметила Адриана. Однако она была рада, что рядом была подруга, чье спокойствие и уверенность вселяли надежду.

Адриана постучалась в дверь к Кранцманнам – семье с двумя шумными детьми школьного возраста. Дверь открыл тощий мужчина с залысинами – отец семейства, работавший в администрации города.

– Госпожа Морани! Как вы пережили отключение электричества? Вы случайно не знаете, как сыграла «Герта»?

– Что? Нет. Господин Кранцманн, может быть, вы знаете, где моя мама?

– Еще бы! Заходите!

Он провел их по темному коридору в гостиную. Везде стояли зажженные свечи, которые наполняли комнату уютом, несмотря на то что за окном еще было светло. На журнальном столике стояли тарелки с остатками пирога и стаканы с недопитым лимонадом. Госпожа Кранцманн и дети сидели на диване. Напротив них в кресле сидела мать Клаудии с раскрытой книгой на коленях.

– Мамочка! Вот, ты где!

– Как замечательно, что ты к нам присоединилась, моя дорогая. Садись! И вы, Адриана! Я как раз читаю детям «Бесконечную историю»[9]. Как же здорово без электричества!

Глава 3

– Симон, пора бы выключить компьютер.

Симон Виссманн продолжал смотреть на средний из трех мониторов, стоявших на его письменном столе. Он касался клавиатуры пальцами так, будто не печатал, а нежно гладил ее.

– Еще минутку, мама.

– Пора!

– Ну хорошо.

Он сохранил программный код, сделал резервную копию на компьютере, на всякий случай скопировал файл на внешний флеш-накопитель и загрузил в облако. Теперь можно было выключить компьютер.

– Я – в магазин. Вернусь через час или чуть позже. Папа в гостиной смотрит футбол.

– Ладно, мама.

– До скорого, дорогой, – попрощалась она и закрыла за собой дверь.

Сим встал, потянулся, осмотрелся. Все было правильно: книги в шкафу повернуты корешками наружу и выставлены по алфавиту, покрывало на кровати расправлено без единой складки, дипломы за победы в олимпиадах по математике, выигранных им в детстве, в белых полированных рамках висят на стене ровными рядами. Ничего лишнего в комнате не было.

Если бы мама не потребовала выключить компьютер, если бы ему не приходилось время от времени есть и спать, то Сим предпочел бы никогда не прерывать своей работы. Компьютер был его лучшим другом: он не задавал дурацких вопросов, он выполнял, что ему говорили, не смеялся и не ругался, не требовал от него ничего, кроме нажатий на кнопки мыши и ввода данных с клавиатуры, и реагировал предсказуемо. Почти всегда. А если и нет, если происходил сбой, то эту ошибку Сим воспринимал как новую задачу, новую игру. Однако мама требовала, чтобы сын регулярно устраивал себе «некомпьютерный досуг». Мама была единственным человеком, чьему авторитету Сим безоговорочно подчинялся.

Сим закрыл глаза и некоторое время с упоением вслушивался в знакомые звуки: бессистемное, если направить на него внимание, но статистически прогнозируемое в целом и потому успокаивающее щебетание птиц, монотонное звучание проезжей части, жужжание вентиляторов компьютера, которые через три минуты автоматически выключатся, когда восемь процессоров внутри ноутбука остынут до 40 градусов, бормотание телевизора в гостиной, где сидел Человек.

Сим открыл глаза и принялся за занятие, которое доставляло ему самое большое удовольствие в минуты разлуки с компьютером: пазл. Почти всю свободную площадь комнаты занимала лежащая на полу выкрашенная в белый цвет фанерная доска, которую Симу принес Человек. Три метра тридцать на метр шестьдесят – именно того размера, чтобы уместить пазл во всю величину. Сим с удовольствием осмотрел фрагменты, лежащие на доске. Ровно 7,84 % картины было готово; 1412 деталей были разложены по всей поверхности, некоторые уже соединены группками, но большинство оставались лежать вразброс, ожидая, что Сим выудит для них из коробки «товарищей». Со стороны могло показаться, что фрагменты лежат случайным образом, однако каждый занимал свое место и правильное положение.

Некоторое время он смотрел на пустоты, на месте которых должна была сложиться панорама потолочных фресок Сикстинской капеллы, по центру которой друг к другу протянутся пальцы Бога и Адама. Сим любил этот пазл больше других. Он получил его в подарок от мамы на свой двадцать пятый день рождения и с тех пор собрал его двенадцать раз. Это занятие нравилось ему почти так же, как программирование. Когда ему не разрешалось сидеть за компьютером, работа над пазлом дарила ему хотя и несравнимую с программированием, но все же радость, и он терпеть не мог, когда его отрывали.

Сим вытащил из-под дивана специальную подушку и опустился на нее коленями. Затем осторожно приподнял крышку огромной картонной коробки, не глядя запустил в нее руку и достал одну из оставшихся 16 588 деталей. Одного прикосновения к ее впадинкам, изгибам и ребристым краям было достаточно, чтобы понять, к каким из лежащих на доске деталей она подходить не могла. Он взглянул на деталь: светло-серая с синеватым отливом, по краю – неправильная темно-серая полоса. Он почувствовал эйфорию. Фрагмент неба из сцены изгнания Адама и Евы из рая, почти по центру картины. Фрагмент был замечателен тем, что подходил к уже лежащим на доске и тем самым избавлял их от одиночества и делал единым целым с остальными.

Эта начальная фаза собирания пазла, когда из крошечных островков в белом море постепенно вырастали архипелаги, которые в итоге срастались в континенты, нравилась Симу больше всего. Последние пять тысяч деталей, «штопка» остающихся дыр, наоборот, наводили тоску. Однако ему ни разу не приходило в голову оставить пазл незаконченным, не водрузив последнюю деталь на свое место. По мере того как он доставал из коробки одну деталь за другой и точными движениями руки без малейшего промедления вставлял их в нужные места, все вокруг меркло. Сим погружался в состояние гармонии и довольства собой, в котором не замечал ни хода времени, ни потребностей своего тела.

Внезапное изменение вырвало его из транса. Он замер с занесенной над доской рукой и растерянно осмотрелся. Цвета пазла вдруг изменились. Он понял причину: погасло освещение, хотя Сим не нажимал на выключатель. Теперь комнату освещал лишь пробивающийся через крону дерева в саду уличный свет. В этот же момент из гостиной донеслось недовольное ворчание: «Этого только не хватало! Чертов ящик! Приспичило же именно сейчас испустить дух!»

Сим вздрогнул. Он терпеть не мог внезапные изменения. Еще больше он ненавидел, когда его отвлекали от собирания пазла. Но сильнее всего его бесило, когда Человек ругался.

Сим оцепенел, не понимая, что делать дальше, и надеялся, что неполадка устранится сама собой. Но этого не произошло. Наоборот, ситуация усугубилась. Послышались тяжелые шаги. Открылась дверь.

– Симон! Что ты опять натворил?!

Сим не шевелился, просто сидел на корточках и глядел на ту брешь в пазле, куда он намеревался вставить лежавшую в его руке деталь, после того как неполадка пройдет.

– Симон! Я с тобой говорю!

– Я собираю пазл, – выдавил из себя Сим.

– Я вижу. Но у нас электричество вырубилось. Как раз на последней минуте футбольного матча! Это все из-за твоего дебильного суперкомпьютера!

– Мой компьютер выключен, папа.

Сим знал, что Человеку не нравилось, когда он называл его «Человек», поэтому он назвал его «папа». Он надеялся, что тот немного успокоится.

– Разумеется. Потому что вырубилось электричество. Наверное, пробки выбило, потому что сеть не справилась с нагрузкой.

– У моего компьютера есть аккумулятор. При отключении электричества он продолжил бы работать, чтобы я успел сохранить данные. Я выключил компьютер, когда мама сказала мне, что мое компьютерное время закончилось. И я стал собирать пазл.

Человек недовольно засопел, захлопнул дверь со страшным грохотом и продолжил ворчать. Сим положил фрагмент на место и взял из коробки новый. Однако упоение, которое он только что испытывал, было безвозвратно потеряно.

Человек негодовал:

– Настоящее свинство… именно сегодня… эти идиоты не в состоянии обеспечивать бесперебойное электроснабжение…

Сим постарался, насколько это было возможно, игнорировать помеху и сосредоточиться на пазле. Однако, когда он собирался положить на место пятый фрагмент, дверь снова открылась.

– Похоже, что электричество вырубилось по всему кварталу, – сказал Человек, словно отвечая на вопрос, который ему никто не задавал.

Вместо того чтобы ответить, Сим положил фрагмент на место. Выключение электричества было досадным происшествием. Но оно принадлежало к тому классу происшествий, устранить которые самостоятельно было невозможно и которые проходили сами собой, одним словом, на это просто не нужно было обращать внимание. На Человека он тоже не стал бы реагировать, но из опыта знал, что так не получится.

– Скажи-ка, мальчик, у тебя Интернет работает? У меня сотовый не ловит сеть.

– Я уже говорил, что мой компьютер выключен.

– Да, но разве нельзя включить его и проверить, работает ли Интернет? Мне очень нужно знать.

– Да, я могу включить компьютер. А в связи с чем нужно это знать?

– Перестань прикидываться, Симон! Я знаю, что ты прекрасно понял, что я имею в виду, даже если я выразился неточно.

Сим вздохнул:

– Ну, хорошо.

Он встал и включил ноутбук. Индикатор на панели задач свидетельствовал о том, что компьютер работал от аккумулятора. Заряда хватит на два часа двенадцать минут.

– Интернет-соединение установлено, – сообщил Сим.

Человек низко наклонился над его плечом. Симу не нравилось, когда к нему подходили чересчур близко. Он отодвинулся в сторону, насколько можно дальше, но так, чтобы не упасть со стула. Человек принялся жать на клавиатуру своими грубыми пальцами (придется ее продезинфицировать).

– Что за черт! – прошипел он. – Почему эти придурки не могут написать, как закончилась игра?

– Потому что электричества нет, – объяснил Сим.

– Да, но Интернет же работает!

– Интернет выключится, лишь когда электричество исчезнет во всем мире.

– Но ведь спортивные сайты по-прежнему работают.

Сим вздохнул. Как же тошно было объяснять несведущим детали работы Интернета. Хуже им давалась лишь математика.

– Спортивные сайты размещены на серверах, которые могут стоять где угодно, например в Америке. Локальное отключение электричества их, скорее всего, не затронуло. Провайдеры, которые предоставляют доступ в Интернет с территории Германии, включили аварийные электрогенераторы, иначе я не смог бы сейчас выйти в сеть. Однако у редакций спортивных новостей таких электрогенераторов, как правило, нет. Журналисты, даже если у них компьютеры и работают, сейчас просто не могут загрузить новости на сервер, если находятся в обесточенных районах.

– И какие это районы?

Сим напечатал «отключение электричества» в строке поисковика и отфильтровал результаты поиска таким образом, чтобы отображались лишь самые свежие. Первым в списке было сообщение информационного агентства.

– Открой его, пожалуйста, – попросил Человек.

Сим повиновался. Сообщение оказалось коротким:

Берлин обесточен и парализован

Отключение электричества сегодня в 17:12 парализовало практически всю территорию Берлина. Пострадали не только сотни тысяч жилых объектов, но и предприятия общественного транспорта, железная дорога, аэропорты и операторы сотовой связи. Прекращение работы светофоров привело к многочисленным ДТП и несчастным случаям. Причины и время восстановления электроснабжения пока не называются.

– Ну почему они заодно не написали, как сыграла «Герта»? – негодовал Человек.

– Хочешь узнать? – спросил Сим.

– Что?

– Результат футбольного матча, который ты не досмотрел, потому что выключилось электричество.

– Боже мой, мальчик, а как ты думаешь, почему я тут стою?

– Не знаю.

– Да, я хотел бы узнать, чем закончилась игра.

Сим абсолютно не интересовался футболом, однако ничего не мог поделать со своей памятью, в которой запечатлевалось все, что он видел, даже вопреки его воле. Поэтому он знал, что сегодня в 15:30 на Олимпийском стадионе начался матч между ФК «Герта» и «Боруссия Дортмунд». Поскольку футбольная встреча, включая перерыв между таймами, в среднем длилась сто восемь минут и игры в Бундеслиге не предполагали дополнительного времени, то матч должен был закончиться примерно пятнадцать минут назад. Кроме этого, Сим знал состав обеих команд, включая номера и суммарное количество забитых игроками голов, число полученных ими желтых и красных карточек, а также число сезонов, в которых они играли. Всю эту информацию он почерпнул со страниц, на которые заходил Человек, однако для ответа на вопрос она была несущественной.

Он напечатал в адресной строке браузера «Результат «Герта» и «Боруссия Дортмунд». Поскольку фильтр был настроен на отображение результатов последнего часа, первое же сообщение раскрыло тайну: игра закончилась со счетом 2:2, и голы были забиты на двадцать второй минуте Баумйоханном, на двадцать четвертой – Гросскройцем, на шестьдесят восьмой – Левандовским и на восемьдесят девятой – Рамосом. По результату мачта команда «Герта» в последний день игр заняла шестнадцатое место в турнирной таблице и теперь должна была встретиться в игре за сохранение места с третьим номером во Второй Бундеслиге. Симу этот результат не показался выдающимся, однако Человек вскинул руки к потолку и выкрикнул: «Да!». Затем он положил руку Симу на плечо.

– Спасибо, мой мальчик! Ты меня здорово выручил!

Сим старался не замечать теплой тяжелой руки у себя на плече.

– Я могу выключить компьютер? Иначе мама будет ругаться.

– Да, конечно. Спасибо еще раз. – Человек наконец-то убрал руку с плеча Сима и покинул комнату.

Сим с облегчением вздохнул и снова принялся за пазл.

Глава 4

В таверне «У доброго огра[10]», как обычно по субботам, яблоку негде было упасть. Хозяин полуогр был окружен группой персонажей онлайн-игры всех рас и классов, в большинстве своем низкоуровневых. Если бы в World of Wizardry [ «Мир колдовства» – англ. ] можно было раздавать автографы, ему пришлось бы заниматься этим беспрестанно. Вместо этого он терпеливо отвечал на вопросы, которыми его закидывали посетители.

Бен Варнхольт, он же Вор Гравиель, наблюдал за столпотворением из-за своего столика в дальнем углу. Он все никак не мог понять, почему писатель Оле Карлсберг, скрывавшийся под ликом огра, не сменит персонажа, как поступил сам Бен. Похоже, он не был готов расстаться со статусом суперзвезды в виртуальном мире «Горайа», даже несмотря на то, что фанаты не оставляли его в покое ни на минуту, после того как вскрылось, кто играет хозяина таверны. Возможно, этого огра уже давно играет некий статист за вознаграждение, а Карлсберг тайком создал для себя нового персонажа. В массовой многопользовательской ролевой онлайн-игре невозможно было точно сказать, кто именно прятался за каким аватаром. Новое поколение системы искусственного интеллекта, которую недавно представила компания Snowdrift, усложняло эту задачу – теперь совсем не просто было отличить управляемого системой персонажа от того, за которым стоял реальный человек.

Дон Туфак Визми, известный на весь Интернет колдун 50-го уровня, которого Бен играл еще пару месяцев назад, пропал с экранов. Одни говорили, что он отправился в недоступный горный район, где занялся строительством секретного колдовского замка. Другие утверждали, что Дон, как его почтительно называли, был уничтожен в ходе дуэли с Архидемоном. Были и другие противоречивые версии, благодаря которым Дон стал настоящей легендой «Мира колдовства». Какие-то из этих версий придумал сам Бен.

Вор Гравиель – один из дюжины персонажей, в которых Бен воплощался, когда бывал в Горайе. Сейчас, на двенадцатом уровне, он был не так силен, чтобы привлечь к себе внимание, но и не так слаб, чтобы стать слишком легкой добычей одной из многочисленных банд, которые подстерегали и грабили неопытных игроков. Опыт и хитрость позволяли Бену разделываться с куда более могучими, чем он сам, противниками. А если кому-нибудь удавалось разозлить его по-настоящему, он активировал Дона и преподавал недругу такой урок, который тот долго не забывал. Но сейчас он был в Горайе не для того, чтобы, как встарь, играть добренького шерифа или Робин Гуда, спешащего на помощь нубам[11]. Его приводили сюда, правда, не так часто, как раньше, – ностальгия, а порой и скука. «Добрый огр» был не просто таверной, а местом встречи хардкор-геймеров[12], где рассказывали захватывающие истории и договаривались о совместных рейдах, разбойничьих набегах на логова монстров или атаках на вражеские кланы.

«Привет, Вор!» – появилось сообщение в чате над головой персонажа Бена.

К нему обращалась облаченная в скромное одеяние зеленоватая полуэльфийка-полудруид под ником Морнинглайт (Утренний Свет. – англ.). Она была или совсем неопытной, или, как немногие игроки, упражнялась в скромности.

«Привет», – ответил Бен.

Не теряя времени даром, он попытался незаметно вытащить несколько золотых монет из мошны на поясе у друидки. И не потому, что ему понадобились виртуальные деньги или он хотел ей насолить, а потому, что его персонаж был обязан воровать.

«Убери пальцы от моей мошны, а то отрублю!» – появилось новое сообщение.

В этот же миг движок игры сообщил Бену, что попытка кражи провалилась. Выходит, эта полуэльфийка была не так уж проста.

«Не принимай на свой счет. Я ж вор, и по-другому не могу. Что тебе от меня надо, божий одуванчик?»

«Я ищу напарника для рейда, который умеет вскрывать замки, а ты, как я посмотрю, в этом мастер».

«Первое впечатление обманчиво».

«Ок. Если не хочешь, то так и скажи».

«Я этого не говорил. Так о чем речь?»

«Я тут нашла карту по древним катакомбам гномов в глубинах „Мародера”. Думаю, там есть чем поживиться».

«Покажи-ка карту».

«Чтобы ты с ней сбежал? Ты же по-другому не сможешь, карманник!»

«Я просто хочу узнать, на каком уровне эти катакомбы».

«Мы, кажется, немного напугались?»

«Бесстрашные живут недолго».

«Ну, ладно. У монстров уровни с пятнадцатого по двадцатый. У меня – восемнадцатый. Ты мне кажешься довольно опытным игроком. В моей команде еще есть варвар десятого уровня и хоббит-колдун тринадцатого уровня. Что скажешь?»

«Звучит как миссия смертников. Я сейчас – только на двенадцатом уровне. Из всех лишь у тебя рекомендуемый уровень. Таким составом мы дальше входа не пройдем».

«Рекомендуемый уровень? Это правила для нубов! Я и из тридцатиуровневых катакомб выбиралась живой. Надо всего лишь включить мозг, и тогда ты завалишь любого монстра, с которым нельзя справиться кулаками».

Бену понравился подход друидки. Его неспешность в разговоре с ней служила лишь одной цели – выяснить, переоценивает ли она свои силы или понимает, на что идет. Теперь, когда он убедился в последнем, ему жутко захотелось принять вызов и совершить этот непростой рейд.

«Хорошо. Но добычу поделим по головам, а не по уровням или прочей ерунде. И если будут какие-то особые предметы для воровского класса, то приоритет в выборе будет у меня, какой бы ценностью они ни обладали».

«Договорились. То же самое касается, конечно же, и других классов».

«Когда выдвигаемся?»

«Если ты готов, то хоть сейчас».

«Договорились. Скинь координаты».

Вместо того чтобы ответить, друидка исчезла. В окошке чата появилось сообщение “Morninglight is oflfine”, свидетельствующее, что Монинглайт отключилась.

Считалось невежливым уходить в офлайн, не закончив разговор. Если возникала необходимость прервать игру, потому что, например, в дверь позвонили, то следовало хотя бы набрать три буквы afk – сокращение от away from keyboard [меня нет возле клавиатуры – англ. ] и тем самым дать знать, что у тебя возникло срочное дело и что ты скоро вернешься в игру. Однако внезапная неучтивость Морнинглайт была не единственным странным событием. Вместе с ней по меньшей мере дюжина других посетителей таверны также растворилась в воздухе. Не было ничего неожиданного в том, что в популярном месте герои беспрестанно появлялись и исчезали, ведь игроки то заходили в игру, то выходили из нее. Однако сейчас их убыль была слишком большой, чтобы объяснить ее простыми статистическими колебаниями. Бена пробил холодный пот. Год назад внезапное исчезновение нескольких игроков «Мира колдовства» вывело его на след одного из самых запутанных дел, которые приходилось когда-либо раскрывать Управлению уголовной полиции Берлина. И вот на его глазах снова дюжина игроков буквально улетучилась…

Он оторвал взгляд от ноутбука. Внезапные изменения произошли не только в «Добром огре». Ему потребовалось какое-то время, чтобы понять, что именно не так: прекратилось монотонное гудение холодильника. Бен посмотрел на панель – компьютер работал от батареи. Значит, отключилось электричество.

Никакой случайности не было в том, что Морнинглайт и другие персонажи в «Добром огре» исчезли в тот же момент, когда прекратил гудеть холодильник. Отключение электричества было самым логичным объяснением: игроки, которые, в отличие от него, играли не с ноутбуков или не подключили свои компьютеры и роутеры к бесперебойнику, одновременно отключились от игровых серверов и ушли в офлайн. Причина была не в новом загадочном преступлении, а в простом техническом сбое.

Из онлайн-таверны в один миг исчез заметный процент игроков, и это значило, что электричество отключилось очень у многих. Бен открыл браузер и ввел URL страницы, где на карте отображались стабильность сигнала и объем передачи данных. Полного отключения сети не наблюдалось нигде, но по всему Берлину рухнули как ширина канала, так и трафик. Это означало, что город был полностью обесточен.

Он залогинился в форум, на котором такие же, как и он, белые хакеры[13] обсуждали вопросы кибербезопасности и защиты данных. Он хотел было задать вопрос, знает ли кто-то подробности отключения электричества, но увидел, что на эту тему уже развернулась живая дискуссия. Бен прокрутил переписку:

F*CKNSA: У меня дома только что вырубилось электричество. Судя по данным сети, трафик рухнул по всему Берлину. Кто-нибудь что-нибудь об этом знает? TenCQ: У меня – тоже. Похоже, и правда по всему Берлину.

B055M4n: Я – в Потсдаме. Электричество есть. F*CKNSA: Подстанция накрылась?

TenCQ: По-моему, для одной подстанции слишком большой масштаб.

B055M4n: Что ты имеешь в виду?

TenCQ: Если бы это была подстанция, то без электричества осталась бы зона ее обслуживания, а не весь город.

F*CKNSA: Тогда что? Целая электростанция?

TenCQ: Интеллектуальная система тут же выровняла бы мощность.

B055M4n: К чему ты клонишь?

TenCQ: Мне это не кажется техническим сбоем. Кто-то или очень сильно облажался, или это было преднамеренно.

B055M4n: Преднамеренно? Ты думаешь, теракт или что-то такое?

TenCQ: Не исключено.

F*CKNSA: Мне кажется, ты преувеличиваешь.

B055M4n: Мне тоже. Было бы очень сложно устроить такую атаку. Атаковать пришлось бы одновременно множество распределительных узлов. И что бы это дало террористам?

TenCQ: Может быть, это – лишь предупреждение. Может быть, они шантажируют власти или вроде того.

F*CKNSA: Тебя далеко занесло. Это – отключение электричества! В Берлине! Сети эксплуатируются частной фирмой, которая занимается атомной энергией! Какие террористы станут с ней связываться?

TenCQ: Не аргумент. Время тоже странное: суббота после обеда – не самое пиковое по нагрузке.

B055M4n: И что?

TenCQ: А то, что электричество исчезает перед самым концом самой важной в сезоне игры – как раз в момент, когда Рамос должен сравнять счет!

F*CKNSA: ROFL[14]!!

B055M4n: А он гол-то забил?

TenCQ: Понятия не имею.

Бен задумчиво почесал свой почти лысый затылок. Затем принялся искать информацию. Потребовалось немного времени, чтобы обнаружить план берлинских электросетей, а вместе с ним – и составленный Министерством внутренних дел прогноз о рисках, наступающих из-за отключения электроэнергии. По крайней мере, в одном TenCQ оказался прав: парализовать работу всей сети воздействием извне было практически невозможно. Вероятность того, что это могло произойти вследствие технического сбоя, уменьшалась по мере того, как Бен знакомился с информацией.

К моменту, когда за окном воцарилась кромешная темнота и аккумулятор полностью разрядился, Бен удостоверился, что электричество отключилось не случайно.

Глава 5

Нью-Йорк искрился в сумраке, словно зарево гигантского пожара, улицы – тонкие потоки лавы, стекавшие ровными струями через Манхэттен. Далеко на юге торчала игла похожего на огромный кристалл Всемирного торгового центра (One World Trade Center), словно город показывал средний палец Усаме бен Ладену. Позади здания Гудзон и Ист-Ривер образовывали вытянутый залив, впадавший в Атлантику.

Панорама города, которая открылась Адаму Айзенбергу со смотровой площадки Эмпайр Стейт Билдинг, одновременно пугала и ободряла, наполняла восторгом и повергала в уныние. Покориться беспочвенно оптимистичному настрою, типичному для многих американцев, их вскормленному прагматизмом менталитету anything is possible [возможно все. – англ. ], который шокировал его всю первую неделю пребывания в Департаменте полиции Нью-Йорка, их несгибаемой, граничащей с упрямством воле, он не желал. Адам чувствовал этот настрой в общении с коллегами из Департамента, для которых не существовало нераскрываемых дел, даже если те десятилетиями лежали без движения. Он заметил то же состояние и в молоденьком таксисте-пакистанце, который привез его сюда и всей душой верил, что добьется успеха в этой стране неограниченных возможностей, и в приветливой официантке уличного кафе, которая утром просто так рассказала ему о своей мечте однажды принять участие в мюзикле на Бродвее.

Если Айзенберг и мог чему-то тут научиться, то именно несгибаемой воле и вере в свои силы. Американцев можно было считать поверхностными и критиковать за непомерные амбиции, однако, оказавшись здесь, на вершине Эмпайр Стейт Билдинг, и увидев, чего они добились за всего лишь несколько поколений, нельзя было не понять их гордости за свою нацию.

В то же время Айзенберг слабо представлял себе, чему может научить нью-йоркских коллег, которые пригласили его сюда на две недели в рамках программы содействия международному сотрудничеству органов полиции. Пока что у него сложилось впечатление, что используемые здесь методы и приемы работы ничем особенно не отличались от немецких.

На понедельник был запланирован доклад о работе особой следственной группы для сотрудников уголовной полиции, возглавляемой им. Однако Особая следственная группа Интернет Берлинского управления уголовной полиции была бы значительно лучше представлена другими ее служащими, а не руководителем. Бен Варнхольт наверняка сумел бы научить ньюйоркцев кое-каким приемам раскрытия преступлений и выявления преступников в Интернете. Клаудия Морани, психолог-криминалист, обладающая невероятным профессиональным чутьем, тоже была бы интересным спикером. Сим Виссманн, несомненно, удивил бы IT-специалистов своими незаурядными способностями, даже несмотря на то, что не смог бы прочитать доклад.

Айзенберг сомневался, что справится с выполнением задачи достойно представить свое Берлинское управление. Рассказать о том, как он гордится своими невероятно талантливыми сотрудниками, и показать их в деле – далеко не одно и то же. Его выступление легко могли счесть банальным хвастовством. Поэтому он считал, что в докладе обязан ограничиться лишь фактами пока что единственного серьезного дела ОСГИ, однако на слайдах PowerPoint-презентации они смотрелись вяло, а креативные методы, которыми при ведении расследования в первую очередь отличились Варнхольт и Виссманн, он мог представить лишь в общих чертах. Поэтому предстоящий доклад висел у него камнем на шее.

Тяжести добавлял и тот факт, что он должен был стоять здесь, наверху, еще семнадцать лет назад вместе со своей еще на тот момент женой Ирис и их двумя детьми. Однако из-за дела о серийных убийствах давно запланированный отпуск в Америку пришлось перенести, а спустя еще немного времени его брак распался. И вот теперь он стоял здесь один, в толпе туристов всевозможных национальностей, и чувствовал себя как никогда одиноким. Вместе с тем он радовался, что учел время на стояние в очереди к билетной кассе. В этот час вид был неповторимым. Ни в каком другом месте нельзя было так отчетливо почувствовать ритм этого города!

Манхеттен лежал у его ног, словно гигантский ощетинившийся зверь, чье громкое дыхание поднимал вверх теплый вечерний ветер. Где-то он читал о том, что, согласно распространенным в биологии определениям, города можно отнести к живым организмам, ведь и у них есть обмен веществ, состоящий из воды, электричества и продуктов питания, органы – электростанции и заводы, вены – трубы и каналы, нервы – кабели связи, и люди копошатся в их «внутренностях», словно необходимые для жизни бактерии.

Как жаль, что он не мог разделить этот момент с Михаэлем и Эмилией. Но можно было послать фотографию. Он вынул сотовый из кармана, однако вспомнил, что в Германии – глубокая ночь. На экране высветилось непрочитанное сообщение. Оно пришло несколько часов назад, когда он после бессонной ночи из-за разницы во времени прилег на пару часов после обеда. Сообщение гласило: «Отключение электричества в Берлине возм. теракт. Возвращайтесь. Бен Варнхольт».

Айзенберг наморщил лоб. Что еще за история с электричеством? И почему Варнхольт считает, что это был теракт? Что бы там ни произошло, придется подождать до утра. Здесь и сейчас он ничем не мог быть полезен, тем более без официального назначения. Так же как и не мог взять и исчезнуть раньше срока, не оскорбив тем самым пригласивших его американских коллег. И он ответил: «Не могу вернуться, завтра доклад. Напишу. Адам А.».

Снимая панорамы города на маленькую цифровую камеру, чтобы потом отправить детям, Айзенберг думал, как было бы, если бы там, внизу, вдруг погас свет. Лифты Эмпайр Стейт Билдинга вышли бы из строя, и ему пришлось бы долго спускаться по лестнице. А ньюйоркцы, не теряя времени, принялись бы устранять случившееся, точно так же, как и несколько лет назад, когда ураган Сэнди обесточил город на сутки. Нужно будет поинтересоваться в понедельник у коллег, дошло ли тогда до мародерства и беспорядков и как они сумели остаться хозяевами положения.

Глава 6

Люди, очнитесь!

Мы живем в век изобилия. Мы не знаем ни голода, ни жажды, мы не мерзнем и не боимся хищников. Многие болезни побеждены. Эти плоды принес нам научно-технический прогресс, и чем дальше мы будем познавать мир, тем лучше нам будет в нем. Вот та картинка, в которую вас заставляет верить научно-военно-промышленный комплекс.

Свинья на промышленной ферме живет в изобилии. Она не знает ни голода, ни жажды, она не мерзнет и не боится хищников. От болезней ее спасают антибиотики. Живет ли она лучше, чем ее дикие предки? Ведет ли она достойную жизнь? Свинья такими вопросами не задается, поскольку не знает иного. Если распахнуть калитку загона, она не покинет его. Свобода свинью пугает. Она слишком долго жила в зависимости от тех, кто ее откармливал, стала слишком жирной, слишком безвольной, слишком тупой, чтобы вести независимую жизнь.

Техника – это подслащенный яд. Она дарит нам комфорт и отнимает волю. Она развлекает нас, чтобы нам всегда было приятно и не хотелось думать о том, что на самом деле важно. Она предоставляет нам виртуальную дружбу, чтобы мы не замечали, насколько действительно одиноки. Она думает за нас, и мы перестаем думать сами. Мы считаем, что программируем компьютеры, однако на самом деле это они программируют нас, нашептывают на ухо, что нельзя отставать от новинок, заставляют нас выстраиваться в очереди за новейшими Xphone, Ypad или Zbox, чтобы лишь усилить свою зависимость от них.

Очнитесь! Скажите «нет» этому наркотику! Пока не поздно. Машины еще подконтрольны нам. Но как долго это будет продолжаться?

Единицы уже очнулись. Среди них – Теодор Качинский, блестящий математик с IQ, равным 170, который еще в семидесятых годах раскрыл правду и решил единолично вести борьбу с научной элитой. В 1996 году его арестовали, объявили сумасшедшим и приговорили к пожизненному заключению. В своем манифесте Качинский писал:

«Для начала предположим, что программистам удастся создать интеллектуальные машины, которые умеют все делать лучше человека. В таком случае следует предположить, что вся работа будет осуществляться сложнейшими, высокоорганизованными техническими системами, и человеческий труд перестанет быть необходимым. Тогда наступит один из двух вариантов развития событий: машинам будет доверено принимать решения без вмешательства человека или же контроль над ними со стороны человека сохранится.

Если машинам позволят принимать решения самостоятельно, то мы не можем предсказать, что произойдет в результате, поскольку невозможно предвидеть, как поведут себя такие машины. Мы лишь заметим, что судьба человечества станет зависеть от милости машин.

Можно было бы возразить, что люди никогда не поглупеют настолько, чтобы передать власть машинам. Мы не утверждаем ни то, что люди сделают это добровольно, ни то, что машины силой вырвут власть у людей. Однако человечество может легко впасть в такую зависимость, в которой не останется иной альтернативы, кроме как соглашаться со всем, что решат машины. По мере того как общество и его проблемы будут все больше усложняться, а машины становиться все умнее, люди будут все чаще передавать машинам принятие решений только лишь потому, что их решения будут давать лучшие результаты, чем решения, принятые человеком.

В итоге может наступить такая фаза развития, на которой принимать решения, необходимые для продолжения функционирования системы, станет настолько сложно, что человек перестанет справляться с этой задачей. К этому моменту машины фактически возьмут человечество под контроль. Люди просто не смогут выключить машины, поскольку будут от них слишком зависимы и отключение будет равнозначно самоубийству.

Возможен сценарий, в котором человек сохранит контроль над машинами. В этом случае рядовой гражданин будет контролировать свою личную технику, например автомобиль или компьютер. Однако контроль над сложными компьютерными системами будет в руках малочисленной элиты, как это уже происходит сейчас, но с двумя отличиями: совершенствование технологий позволит элите все прочнее контролировать массы, и, поскольку человеческий труд перестанет быть нужным, эти массы станут избыточными, бесполезным балластом внутри системы.

Если элита будет бездуховной, то она захочет уничтожить большую часть человечества. Если же она будет более гуманной, то начнет вести пропаганду или использовать психологические и биологические методы сокращения рождаемости, чтобы широкие массы населения вымерли и полностью уступили мир элите. Если же элита будет состоять из мягкосердечных либералов, она может взять на себя роль «добренького пастыря». Будет прикладывать все усилия, чтобы масса полностью удовлетворяла телесные потребности, чтобы ее дети росли в здоровой психологической обстановке, чтобы у каждого было «правильное» хобби для заполнения свободного времени и чтобы с каждым несогласным «работали», избавляя от «проблемы».

Жизнь станет настолько бесцельной, что людей придется переделать биологически и психологически, чтобы или отнять у них тягу к власти, или подтолкнуть их к «творческому» воплощению властных притязаний в форме безвредных увлечений. Эти переделанные люди будут счастливы в новом обществе, но с высокой долей вероятности не будут свободными. Статусом они окажутся не выше домашних животных».

Отточенную логику этих слов до сих пор никто не смог опровергнуть. Пионер программирования и основатель компании Sun Microsystems Билл Джой процитировал эти строки в 2000 году в своем знаменитом эссе «Почему мы не нужны будущему». Однако научно-военно-промышленный комплекс сумел подавить дискуссию на эту тему. За время, прошедшее с момента ареста Качинского, мы заметно приблизились к воплощению его антиутопии. Подумайте, какие из его предсказаний уже сбылись или вот-вот сбудутся! Подумайте о разоблачениях, сделанных Эдвардом Сноуденом, о безграничной власти Google и Facebook, о крушениях биржи, вызванных автоматизированными торгами акциями, о беспилотных автомобилях, о зависимости от компьютерных игр, биотерроризме, Фукусиме. Все это – уже реальность!

Мы все больше уступаем окружающим нас технологиям. Мы даже быстрее, чем предполагал Качинский, запутываемся в сетях собственной зависимости от машин.

Пришло время с этим покончить!

Мы, Ассоциация технологического реализма, боремся за то, чтобы человечество вернуло себе контроль над машинами и тем самым над собственным будущим. Мы требуем:

• помиловать Теодора Качинского;

• немедленно остановить все исследования и разработки в сферах искусственного интеллекта, биотехнологий, нанотехнологий и робототехники по меньшей мере на десять лет, в течение которых мы вместе сможем разработать концепцию независимого будущего;

• запретить поручать машинам принятие решений, требующих интеллекта;

• запретить применение машин для осуществления слежки и контроля над людьми, особенно со стороны спецслужб.

Мы отключили Берлин от сети на несколько часов, чтобы показать ту степень нашей зависимости от техники, которая уже достигнута. Мы хотели продемонстрировать опасность, в которой пребывает человечество, и экстренно вынудить общество к диалогу на эту тему. Наш опыт говорит, что только так можно обуздать научно-военно-промышленный комплекс, эгоистичную элиту, которая заинтересована в нарастании могущества машин. Если не будут предприняты серьезные, действенные меры для удовлетворения наших требований, последуют дальнейшие акции.

Будильник прозвенел. Нас будут преследовать, называть разрушителями машин, обзывать сумасшедшими, возможно, даже сажать в тюрьму и тем самым затыкать нам рот. Если ты читаешь эти строки, задумайся о них, нейтрально и объективно! Обсуди их! Если в итоге ты придешь к выводу, что мы правы, что был прав Теодор Качинский, то присоединяйся к нашей борьбе! Освободись от тирании научно-военно-промышленного комплекса! Не дай пестро-цифровым 3D-медиа убаюкать тебя сказкой о прекрасном будущем! Не попадайся добровольно в сеть зависимости! Отстаивай вместе с нами свое независимое будущее!

АТР

Глава 7

В понедельник Йаап пришел в офис ОСГИ около девяти утра. Сим, как всегда, уже сидел на своем рабочем месте за стеклянной перегородкой, в наушниках, сосредоточенно глядя в монитор и прикасаясь к клавиатуре с быстротой и элегантностью пианиста на концерте. Клаудия придет через пару минут, Толстяк заявится ближе к обеду. Стол Бена Варнхольта снова был завален документами, упаковками от шоколада и немытой посудой. Еще одна неделя без главного комиссара Айзенберга – и офис вернется в то состояние, в котором он его застал, когда принял руководство отделом.

Йаап вздохнул: хоть бы электричество дали. В надежде обнаружить среди вороха сообщений о хаосе в Берлине на выходных что-то, позволяющее его особой группе внести вклад в расследование этого происшествия, он включил компьютер. За последние несколько недель работы было немного, хотя другие отделы БУУП уже не сторонились ОСГИ, как раньше. Однако их группа по-прежнему была экзотикой среди органов полиции.

– Доброе утро, Йаап! – поприветствовала его Клаудия Морани с легкой улыбкой.

Йаап постарался ответить как ни в чем не бывало:

– Привет, Клаудия! Как прошли выходные?

– Не лучшим образом.

Она уселась на свое идеально убранное рабочее место и открыла ноутбук.

– У меня тоже были сумасшедшие выходные. Я был в баре и смотрел игру «Герты», когда вырубилось электричество. Ты не представляешь, что там началось! Они от злости чуть не разнесли бар в щепки.

Йаап осекся, потому что понял: продолжение истории прозвучит как бахвальство. А он прекрасно знал, что хвастовством Клаудию не впечатлить. Ее вообще нельзя было впечатлить, или, может быть, она хорошо скрывала свои эмоции под маской безразличия.

– Угу, – произнесла она.

Немного разочарованный Йаап повернулся к монитору. Почему она отвергала его? Бесцельно блуждая взглядом по новостным сообщениям, он понял, что вопрос следовало поставить иначе: почему он все никак не выбросит ее из головы? С тех пор как он примкнул к ОСГИ, Клаудия очаровала его своей серьезностью и неприступностью. Она была словно сундук с сокровищами, от которого не было ключа. Как бы он хотел вызвать улыбку на ее милом личике! Улыбку, от которой засияли бы ее глаза. Но он не знал, как это сделать. Некоторое время он выказывал ей свой интерес то более, то менее сдержанно, однако она никак не реагировала и общалась с ним дежурно вежливо, как и с остальными коллегами. Сначала он думал, что она просто не замечает его знаков. Однако постепенно он убедился, что она обладала удивительной способностью видеть людей насквозь, и с болью осознал, что она читала его и его чувства, как открытую книгу.

С тех пор Йаап не предпринимал новых попыток сблизиться. Но чем сильнее старался, тем сложнее ему было перестать испытывать к ней симпатию. Ведь каждый день он сидел напротив и наблюдал, как, сосредоточенно прищуриваясь, она смотрела в монитор и хмурилась. Он безнадежно вздыхал про себя. Может быть, пора было перейти в другой отдел? В ОСГИ он был не нужен. Он не был гением, как Сим, или экспертом в области IT, как Бен, и не умел разоблачать лжецов, как Клаудия. Он был обыкновенным полицейским, который, в отличие от других, следовал должностным предписаниям и процедурам. Йаап просто был в хорошей физической форме и умел обращаться с оружием, однако вместо того чтобы ловить преступников, просиживал каждый день за компьютером.

Некоторое время он верил, что сумеет руководить ОСГИ и сформирует из сотрудников с неординарными способностями суперкоманду. Однако его никто не воспринял всерьез. Затем руководство группой перенял уголовный комиссар Айзенберг и за несколько дней добился того, чего у Йаапа не получилось достичь на протяжении месяцев. В минуты откровения с самим собой он признавался, что продолжал убивать свое время здесь лишь из-за Клаудии. Довольно! Он закрыл новостной портал и открыл сайт с объявлениями о работе.

– Всем доброе утро!

Йаап с удивлением оторвал взгляд от монитора. Бен Варнхольт зашел в офис и плюхнулся на стул, который заскрипел под его избыточным весом.

– Привет, Бен. Что ты делаешь тут в такую рань?

– Есть работенка!

– Из-за отключения электричества?

– Откуда ты знаешь?

В СМИ обсуждались слухи о саботаже на электросетях, однако официального заявления по происшествию до сих пор не было. В утренних новостях говорилось лишь о восстановлении подачи электроэнергии и продолжении поиска причин сбоя.

– Проверяй свою электронную почту время от времени. Я вчера отправил вам ссылку на признание одной неизвестной организации.

Йаап открыл электронную почту. Действительно, там было письмо от Бена, высланное вчера. Бен разослал его не только членам команды, но и направил Айзенбергу и его непосредственному шефу, начальнику полиции Кайзеру, который руководил и седьмым отделом по поддержке расследований и борьбе с новыми видами преступности. В ответ на это письмо практически сразу последовало сообщение от Кайзера, в котором он приглашал группу ОСГИ в полном составе собраться сегодня в 9:30 (так вот почему Бен пришел так рано).

Йаап разозлился. В отсутствие Айзенберга он выступал в качестве заместителя руководителя ОСГИ. Это он должен был информировать директора полиции, а не Бен. Однако в то время, когда хакер, очевидно, трудился, Йаап вместе с Даниелем и другими ребятами глядели игру и затем праздновали ее исход. Бен не принадлежал к числу ретивых сотрудников, однако когда всерьез брался за дело, поражал своим усердием. И если уж он раздобыл сведения о том, что отключение электричества произошло из-за теракта, то было правильным с его стороны распространить эту информацию незамедлительно, не дожидаясь утра понедельника, чтобы соблюсти официальные формальности. Если Йаап и имел право на кого-то сердиться, то только на самого себя.

Он нажал на ссылку в письме и перешел на страницу с воззванием, в котором некая организация под названием АТР брала на себя ответственность за отключение электричества.

– Откуда тебе знать, что они не присваивают себе чужую славу? Даже малый ребенок может сочинить какой-нибудь пустяк и опубликовать в Интернете. Спорим, найдется еще дюжина таких псевдопризнаний.

– Уже нашлись, – согласился Бен. – Но некоторые обстоятельства указывают на то, что АТР является настоящим организатором теракта.

– Какие именно?

– Во-первых, достоверность. Для теракта, из-за которого электросети всего Берлина оказались парализованными более чем на сутки, нужны технические знания, хорошая организация и тщательная подготовка. Кто бы ни воплощал задуманное, он во всем этом хорошо разбирается. Из этого следует, что публичное признание должно свидетельствовать о профессионализме организатора. Остальные признания – просто собрания левых и анархических лозунгов. В отличие от них, текст АТР логичен и последователен.

– Ты считаешь это логичным? Логичным, что машины возьмут верх над людьми? Это же полная ерунда!

– Я не говорю, что все так, как они написали, я говорю, что пишут они логично и последовательно. Они цитируют Теодора Качинского, Унабомбера[15]. В 1995 году он опубликовал стостраничный манифест, в котором призывал к борьбе с надвигающимся господством машин.

– Унабомбер? Не тот ли, который рассылал бомбы в письмах в девяностые годы?

– Именно тот. Очевидно, для них он – герой. Он больше десяти лет тайком совершал покушения на ученых и лоббистов и многих убил. ФБР поймало его только потому, что его выдал родной брат. Они потратили рекордные ресурсы, которые когда-либо выделялись на поимку одного преступника.

– Возможно. Но это еще не доказывает то, что эти психи причастны к тому, что произошло.

– Это – во-первых, – вступила в разговор Клаудия. – Какие еще свидетельства у тебя есть?

– Во-вторых, они разбираются в IT. При анализе большинства признаний удается довольно легко установить автора. В двух случаях я даже смог проследить IP-адреса отправителей без обращения к интернет-провайдеру. Это, скорее всего, были дети, которые решили отомстить директору своей школы. Обычно требуется судебное постановление или сведения от Федеральной разведывательной службы или Агентства национальной безопасности. Однако АТР использовали сложный и довольно надежный метод сокрытия своего IP-адреса. Они, очевидно, профессионалы.

– В этом-то и есть загвоздка, – возразил Йаап. – Если они настолько хорошо разбираются в IT, то почему они сочиняют чушь о восстании машин?

– Может быть, именно потому, – ответил Бен. – Может быть, написанное ими не настолько бессмысленно, как тебе кажется.

Йаап смерил его взглядом, пытаясь понять, была ли это шутка или особо странная форма сарказма. Однако круглое лицо собеседника было спокойно.

– То есть ты тоже думаешь, что машины тайком планируют восстание против людей?

– Об этом в тексте речи не идет. Ты ознакомься с аргументами Качинского, а потом скажи мне, в чем он не прав.

Йаап прочитал абзацы с цитатами еще раз. В них, действительно, все было логично. Однако это не значило, что все было верно. Он чувствовал, что уступает Бену в знаниях о компьютерах, чтобы продолжать дискуссию, однако с достоинством заметил:

– Уже в первом предложении говорится: «Для начала предположим, что программистам удастся создать интеллектуальные машины, которые умеют делать все лучше человека». Этот Качинский явно насмотрелся научной фантастики. Мой компьютер уж точно далек от того, чтобы выполнять мою работу лучше меня. Он постоянно выдает сообщения об ошибках.

– Intel inside, idiot outside[16], – заметил Бен сухо.

Однако Йаап не поддался на провокацию. Если уж хакер начал сыпать поговорками, то, очевидно, веские аргументы у него закончились.

– Ты веришь, что машины когда-то научатся мыслить?

– Чтобы ответить на этот вопрос, сначала нужно определить, что значит «мыслить». Однако в тексте об этом нет ни слова. В нем говорится о том, что машины научатся делать все лучше человека. И при этом совсем не обязательно, что они будут действовать как люди.

– Да ну? И что же, например, машины умеют делать лучше, чем люди?

– Много чего. Например, считать.

Йаап ухмыльнулся:

– Нашествие калькуляторов! Ох как страшно!

– Ты прикидываешься наивным, Клаузен? Машина победила действующего чемпиона мира по шахматам еще в 1997 году. С тех пор официальных дуэлей между человеком и компьютером не проводилось, потому что стало ясно, что у человека больше нет шансов на победу.

– Шахматы – это игра с четкими правилами, где все ходы просчитываются наперед. Понятно, что тут машина превзойдет человека. Но в областях, требующих эрудиции, у машины перед человеком нет шансов.

– В феврале 2011 года компьютер по имени Ватсон победил чемпиона мира в викторине «Своя игра», где как раз требовалась эрудиция, причем часто вместе со способностью думать нестандартно. Например, из высказывания «Даже сломанные они идут правильно дважды в сутки» программа смогла сделать вывод, что вопрос – о часах.

– Викторина – это еще не реальная жизнь. Может быть, в таких узких областях компьютеры и преуспели, но это совсем не значит, что они способны заменить людей.

– Ты прав, один-единственный компьютер никогда не сумеет все, что может человек. Однако так вопрос никто и не ставит. Когда-нибудь не останется ни одной сферы, в которой человек будет разбираться лучше отдельно взятого компьютера. Например, уже сейчас бортовые компьютеры сажают самолеты намного точнее, чем пилоты. Пилоты находятся в кабине лишь для того, чтобы приветствовать пассажиров и обнадеживать их, ну и для подстраховки. В Калифорнии уже сейчас в городах ездят Google-автомобили без водителей, что существенно сложнее, чем управлять самолетом. Более семидесяти процентов акций торгуется компьютерами, поскольку они гораздо быстрее людей отслеживают изменения котировок.

Йаап почувствовал себя загнанным в угол.

– То есть ты считаешь, что эти террористы – правы?

– Нет, но я считаю, что у них есть основания беспокоиться. Они не какие-то шизофреники, а интеллектуалы, которые задумываются о будущем и по-своему пытаются помочь людям.

– Помочь людям? И вырубают электричество по всему городу?

– Они, по крайней мере, не взрывают здания и не рассылают бомбы в почтовых конвертах. Они лишь хотят показать нам, насколько мы зависимы от техники. Это им удалось.

– Звучит так, будто ты на их стороне.

– Нет. Не вижу ничего плохого в технологиях. Как я уже сказал, проблема не в компьютерах, а в людях, которые ими пользуются. Качинский прав в одном: технологии наделяют злых, элиту общества, большей властью. Посмотри, что творит Агентство национальной безопасности США. Но грубой силой и незаконными акциями эти люди ничего не добьются. Их заклеймят как преступников или как сумасшедших, точно так же, как Качинского. Он своему делу ничуть не помог, а скорее, наоборот, навредил. Каждый, кто разделяет его взгляды или просто всерьез размышляет над этой темой, рискует прослыть луддитом и потерять доверие окружающих.

– Прослыть кем?

– Луддиты – это движение рабочих, возникшее в начале XIX века. Их еще называют разрушителями машин, потому что они громили венец технологии на тот момент – текстильные фабрики. Но их гнев был обращен не против машин, а против несдерживаемого эгоистического капитализма новых фабрикантов, которые лишали их работы и обрекали на нищету. Однако многие до сих пор пренебрежительно называют луддитами тех, кто высказывается критически о последствиях технического прогресса.

Йаап понял, что ему в этом споре не одержать верх, промычал что-то нечленораздельное и повернулся к своему компьютеру. Из дискуссий, не связанных со служебными обязанностями, со своим толстым коллегой он еще ни разу не выходил победителем. Его это ужасно раздражало, особенно потому, что Клаудия присутствовала при таких стычках.

Он избегал смотреть на нее и напряженно вглядывался в свой монитор. Не помешало бы подготовиться к встрече с Кайзером через несколько минут, однако как теперь сосредоточиться?

Глава 8

Клаудия заметила смущение Йаапа. Ей было его жаль. Очевидно, он не справлялся с ситуацией. К тому же, как назло, его шеф был в Америке. В своей спокойной манере Айзенберг, как обычно, сгладил бы этот конфликт и перевел в русло продуктивной беседы. В его присутствии она чувствовала себя комфортно. А вот рядом с Йаапом ей было немного не по себе. Он ей нравился, ей нравилась его вежливость и даже бескомпромиссность в следовании служебным предписаниям. Он был человеком с принципами и сильной волей. Да и выглядел привлекательно. Адрианна точно решила бы, что он идеально подходит Клаудии. Однако, как Клаудия уже не раз говорила своей подруге, ей не нужны были дополнительные трудности в жизни. Она непреклонно отвергала его попытки сблизиться, не давала ему пустых надежд. А он не настаивал, хотя было понятно, что, несмотря на это, продолжал питать к ней чувства и безропотно сносил отказы. Это ее трогало, но и беспокоило одновременно. Страсть Йаапа была подобна вулкану, в котором копилась магма, и давление медленно, но верно нарастало. Клаудии оставалось лишь надеяться, что скоро он повстречает женщину, которая будет соответствовать всем его представлениям о спутнице жизни.

– Нам пора идти, – сказал он. – Сим, пойдем. У нас встреча! Сим!

Ей было и смешно, и жалко Йаапа, который пытался заставить Сима, человека с легкой формой аутизма, оторваться от своей работы и пойти вместе с ним на встречу. В итоге ему это удалось, однако в кабинет Кайзера они зашли с пятиминутным опозданием. Йаап извинился, хотя его вины в этом не было. Кайзер, мускулистый человек с седым ежиком волос, махнул рукой.

– Пустяки. Спасибо, что пришли в полном составе. Садитесь, пожалуйста!

Они сели за небольшой стол для переговоров.

– Вы все стали свидетелями отключения электричества, – начал директор. – Господин Варнхольт еще вчера сообщил мне, что имеет сведения, однозначно указывающие на теракт. Я могу лишь подтвердить его точку зрения. Еще в воскресенье вечером к нам обратился оператор электрических сетей. Истиной причиной отключения был саботаж. Мы не обнародовали этот факт, чтобы не помешать расследованию. Кроме этого, мы попросили СМИ не публиковать никаких заявлений, чтобы не поощрять террористов вниманием общественности.

– Но Интернет-то мы не сможем взять под контроль, – сказал Бен.

– Правильно. Однако сейчас там висит множество признаний в совершении теракта, что ослабляет их эффект, поскольку никто не может сказать, какое из них настоящее. Если целью террористов было привлечь всеобщее внимание, то они этого не добились.

– Что означает, что они совершат еще один теракт.

– Возможно. Тем важнее для нас поскорее взяться за дело.

– А как им вообще удалось парализовать всю городскую сеть? – спросил Йаап.

– Сейчас покажу, – ответил Кайзер.

Из ящика своего письменного стола он вытащил планшет, включил его и что-то на нем напечатал.

– Вот, эти фотографии были сделаны на пяти подстанциях.

На изображениях были обугленные провода, искореженные закопченные каркасы трансформаторов.

– Что это? – спросил Бен, указав на одну из фотографий.

Между двумя проводами висел черный предмет, немного напоминавший обгорелый пропеллер.

– Хорошее наблюдение, – похвалил Кайзер. – Это останки дрона. Вот так и был проведен теракт: они использовали радиоуправляемые летательные аппараты с прикрепленными к ним длинными проводами. Дроны врезались в подстанции и спровоцировали короткое замыкание, в результате которого сработала система экстренного отключения. А это, в свою очередь, вызвало цепную реакцию, и за считаные минуты вся берлинская электросеть вышла из строя. Последствия вы видели сами.

– Дроны? – переспросила Клаудия. – Такие, которые американские военные используют в зонах конфликтов?

– Нет. Эти можно купить в любом супермаркете электроники. Всего-навсего – дорогая игрушка. У моего племянника есть такая штуковина. Они оснащены встроенным GPS-приемником, и их можно запрограммировать так, чтобы они следовали определенному маршруту в автоматическом режиме. Некоторые могут подниматься на высоту до пятисот метров и преодолевать километровые расстояния. Многие снабжены встроенными камерами, с которых изображение передается на телефон в режиме реального времени. Кошмарный, скажу я вам, удар по конфиденциальности и по безопасности полетов. Но в целом – игрушка забавная.

– Сходится, – сказал Бен.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Клаудия.

– Они используют современную технику, чтобы показать, какой урон она может причинить.

– Так вы до сих пор полагаете, что организатор – это сборище современных луддитов? – спросил Кайзер.

Бен кивнул.

– Теперь я уверен.

– А что вы думаете, господин Клаузен?

Йаап едва заметно вздрогнул. Казалось, он удивился, что Кайзер обратил внимание на его мнение.

– Возможно, – сказал он. – Но это всего лишь гипотеза. На настоящем этапе мы не можем исключить ни одну из версий.

– А вы, господин Виссманн? Во что вы больше верите?

Сим, как всегда, сидел, потупив взгляд.

– Ни во что, – ответил он, не поднимая глаз от своих колен.

– Ни во что? Как это понимать?

– Вера – удел глупцов, которые собираются в церкви. Я работаю с фактами.

Было заметно, что Кайзеру стоило немалых усилий скрыть раздражение от такого неуважительного ответа. Он знал Симона Виссманна довольно долго, чтобы научиться на него не обижаться.

– Тогда я сформулирую вопрос иначе: считаете ли вы правдоподобной гипотезу о том, что организатором теракта на берлинские электрические сети является группировка под названием АТР?

– Да.

– А что скажете вы, госпожа Морани? Соответствует ли то, что опубликовано в Интернете, по вашему мнению, психологическому портрету подозреваемого?

– У меня недостаточно информации, чтобы составить психологический портрет. Однако очевидно, что преступники прекрасно разбираются в технологиях. Поэтому я, по меньшей мере, не вижу противоречия между их воззванием и исполнением обещанного.

– А их точно было несколько? – спросил Йаап. – Я хочу сказать, что если эти дроны можно запрограммировать, то тогда ведь они одновременно летят к цели или нет? Тогда организатором мог выступить один человек.

– Маловероятно, – возразил Кайзер. – У использованных дронов дальность полета была не больше пяти километров. Атакованные подстанции находятся на расстоянии до тридцати километров друг от друга, то есть разбросаны слишком далеко, чтобы аппараты могли долететь до них из одной точки.

– Возможно, преступник запрограммировал дроны на включение в определенное время, – заметил Бен. – Затем он спокойно спрятал их вблизи объектов. Или же отправил стартовый сигнал по мобильной сети.

– Хмм… Не исключено. Вы правы, господин Клаузен, на настоящем этапе расследования мы должны рассматривать все возможные версии. Как бы то ни было, вы понимаете, что я вас позвал не новости обсуждать. Я хочу, чтобы вы нашли информацию об АТР. Нам нужно понимать, кто стоит за этой организацией.

– Я правильно понимаю, что с этого момента мы ведем расследование? – спросил Йаап.

– Нет, неправильно. Официальное расследование поручено Отделу государственной безопасности под руководством Хинтце. А вы будете им помогать.

– Так точно, господин директор, – сказал Йаап и взглянул на Бена, чье лицо оставалось невозмутимым. – Чего именно вы от нас ждете?

– Используйте свои навыки. Поищите информацию, проанализируйте показания свидетелей, которых уже допросили люди Хинтце. Выясните, кто прячется за АТР. Ни более, ни менее.

– Будет непросто, – сказал Бен. – Судя по тому, что я успел понять, эти люди знают, как заметать следы в Интернете.

– Если бы все было просто, нам не нужна была бы Особая следственная группа Интернет, – сухо ответил Кайзер.

– А что со свидетелями? – спросила Клаудия.

– Пока что нет таких, которых можно было бы назвать «ключевыми», кроме сотрудников оператора сетей, однако они знают не больше того, что я вам рассказал.

– Возможно ли, что преступник или преступники скрываются в их рядах? – спросил Йаап. – Похоже, что они прекрасно разбираются в технологиях электроснабжения.

– Да, возможно.

– Тогда нам, наверное, стоит начать расследование с них и допросить сотрудников оператора сетей.

– Это уже сделали коллеги из пятого отдела. Я предоставлю вам доступ к папке с протоколами допроса.

– Мне бы все-таки хотелось побеседовать со свидетелями самостоятельно, – возразил Йаап. – Иногда во время быстрого допроса из виду выпадают важные обстоятельства. В разгар кризиса, когда сотрудники были заняты экстренным восстановлением подачи электроэнергии, это особенно вероятно. У нас в команде и специалист есть, которая могла бы получить новые…

Кайзер остановил его жестом.

– Это невозможно. Как я уже сказал, расследование ведет пятый отдел, и, конечно же, нельзя допустить, чтобы сотрудники из разных отделов допрашивали одних и тех же свидетелей. Это создаст у них странное впечатление о БУУП. Пожалуйста, направьте свои усилия на то, что ваша группа умеет лучше остальных и что послужило причиной ее создания: расследование в Интернете.

– Хорошо, господин директор.

– А что насчет комиссара Айзенберга? – поинтересовалась Клаудия. – Когда он вернется?

– Я попросил его вернуться как можно скорее, но не обидеть при этом пригласившую сторону. Сегодня он прочитает свой доклад, сядет в самолет и прибудет уже завтра утром. Пожалуйста, используйте время до его возвращения максимально эффективно.

Глава 9

– Итак, ребята, – сказал Йаап, когда они вернулись в свой отдел, – вы слышали, что сказал директор Кайзер. Бен и Сим, постарайтесь выяснить, кем было опубликовано в Интернете воззвание АТР. Клаудия, ты можешь на основе этого текста составить психологический портрет его автора, хотя бы в общих чертах?

Бен еле слышно вздохнул. Йаапа можно было только пожалеть, ведь он изо всех сил пытался копировать манеру Айзенберга, не обладая сопоставимым опытом, полицейским чутьем и умением найти к каждому подход.

– Как я уже сказала, – ответила Клаудия, – у меня нет нужной информации для этого. Одного лишь текста недостаточно.

– В самых общих чертах, – уточнил Йаап, – может быть, ты найдешь зацепку в информации об этих – как ты их назвал, Бен? – о тех типах, которые против техники.

Она кивнула. По выражению ее лица было понятно, что она не считала такой подход правильным, однако не хотела возражать Йаапу.

– И как нам это сделать? – спросил Бен.

– Что сделать?

– Выяснить, кто запустил это воззвание в сеть.

– Мне откуда знать? Это ты же хакер! – он произнес последнее слово, как ругательство.

Бену стоило большого труда сохранить спокойствие.

– Если бы это было так просто, я бы уже давно узнал. Но тот, кто это сделал, явно не хотел, чтобы его или их нашли. Они хорошо замели следы.

– Ты же слышал Кайзера: если бы все было просто, ты был бы нам не нужен.

Надменный сноб!

– Вместо того чтобы разыгрывать из себя второго Айзенберга и повторять за Кайзером, лучше бы включил мозг. Тогда, может быть, ты бы понял, что у нас просто отсутствует информация, нужная для решения этой задачи.

Йаап предсказуемо повелся на провокацию. Он грозно свел брови и сузил глаза.

– Ты хочешь сказать, что отказываешься выполнять мои распоряжения?

– Я хочу сказать, что не могу решить задачу без дополнительной информации. Если только у тебя нет какой-то гениальной идеи, до которой я пока не додумался!

– Господи, Бен! Наконец-то, после нескольких месяцев ничегонеделания нам доверили сложное дело, а я от вас только и слышу «мы не можем». Что это за настрой?

– Дело не в настрое, а в фактах.

– Я могу приступить к работе? – спросил Сим.

Все удивленно посмотрели на него.

– Да, конечно, – ответил Йаап. – По крайней мере, один из вас относится к своей работе серьезно. Желаю тебе успеха, Сим!

Бен задумчиво посмотрел вслед аутисту, который поплелся в свой «аквариум». Неужели у Сима возникла идея? Если и так, то понять, что закрутилось в его голове, было невозможно. Иногда он выполнял работу блестяще, но абсолютно не понимал человеческих мотивов и не знал реальности, поэтому его методы были несовместимы с практикой.

У самого же Бена возникла великолепная идея, с чего начать поиски. Но у него были весомые причины не выдавать своих мыслей этому снобу Йаапу Клаузену.

– Ну что, Бен? Возьмешься за работу или как?

– Так точно, шеф! Сейчас погуглю «автор манифеста АТР», и думаю, что-нибудь узнаем.

– Можешь продолжать смеяться надо мной. Тебе повезло, что я больше не руковожу этим отделом. Я всегда знал, что, кроме сарказма, ты мало на что способен.

– В отличие от тебя, надо полагать? Сам-то чем займешься?

– Я изучу материалы дела и прочитаю показания свидетелей. Может быть, там найдутся какие-то зацепки.

– Ну, конечно, с такой задачей трудно не справиться.

– Может быть, вы оба прекратите на какое-то время ссориться? – вмешалась Клаудия. – Ведь очевидно, что нам сейчас не хватает информации. Рассчитывать остается лишь на везение. А пока что нужно системно проработать то, что у нас уже есть.

– Слушаюсь, мамочка! – съязвил Бен.

– Я запрещаю тебе фамильярности! – резко сказал Йаап. – Клаудия абсолютно права.

– Кто бы сомневался, – продолжил Бен тонким голоском. – Скажи тебе твоя Клаудия, что Земля плоская, ты поверишь!

Йаап побагровел.

– Хватит, Варнхольт! Я не намерен больше тебя терпеть!

– Да ну? И что ты сделаешь?

– Я… Позвоню главному комиссару Айзенбергу!

Он схватил телефонную трубку.

– Удачи! Он наверняка очень обрадуется твоему звонку посреди ночи.

Йаап некоторое время глядел перед собой, прежде чем положить трубку: разницу во времени он не учел. Затем погрозил Бену пальцем.

– Это было в последний раз, Варнхольт!

Бен лишь ухмыльнулся.

Глава 10

Йаап напряженно смотрел в монитор. Спокойствие. Нельзя поддаваться на провокации. Он прекрасно понимал, что этот хакер хочет от него отделаться. Своими подколками он пытался вывести его из себя и лишить самообладания. В их споре Айзенберг поддержал бы Бена. И это понятно, ведь Бен обладал ключевыми для ОСГИ навыками, в то время как Йаап был простым полицейским. Тем важнее было сохранять спокойствие и в отсутствие Айзенберга поддерживать хотя бы видимость порядка и дисциплины в команде. Как же это было непросто!

Он сделал глубокий вдох и открыл на компьютере папку с протоколами допросов, которая по непонятным причинам называлась ZEUS[17]. В ней были сотни файлов – протоколы допросов сотрудников, свидетелей, документация оператора сетей, фотографии пострадавших, техники, признания в теракте со стороны многочисленных организаций, в том числе и АТР. Йаап нашел список контактных данных всех задействованных в ЗЕВСе коллег. Членов ОСГИ там не было, правда, упоминался директор Кайзер с пометкой «поддержка в расследовании/информационный поиск в Интернете», как если бы он был рядовым сотрудником. Йаапу бросилось в глаза имя Оливера Кройтцера, уголовного комиссара из пятого отдела. Они вместе учились и в то время дружили. В списке его задача была указана как «оперативное расследование», что могло означать все или ничего.

Йаап сразу же ему позвонил.

– Привет, Оли, это Йаап Клаузен.

– Привет, Йаап! Давненько тебя не слышал. Ты все еще нянчишься со своими фриками?

– Да. Я смотрю, ты работаешь над ЗЕВСом.

– Ты, похоже, тоже.

– Поэтому и звоню. Мы должны вам помогать.

– Каким образом?

– Проведение расследования в Интернете – вот наша задача.

– Даже не знаю, как это нам поможет. Это были не хакеры. Несколько подстанций были атакованы дронами.

– Я знаю. Но, может быть, они оставили следы в Интернете.

– Что за следы?

– Мы пока точно не знаем. Признания в содеянном, политические требования – нечто в этом духе.

– И как вы собираетесь доказывать, что люди, опубликовавшие что-то в Интернете, – преступники?

– Это, конечно, – лишь следы. Но они должны помочь восстановить полную картину.

– Понятно. И что от меня требуется?

– Я просто хотел узнать, в каком направлении вы работаете. Может быть, для нас это окажется полезно.

Коллега помедлил с ответом, но все-таки сказал:

– Мы рассматриваем все версии. Терроризм, вымогательство, саботаж со стороны бывших или действующих сотрудников, возможно, месть вследствие увольнения или жестких управленческих мер. Мы не исключаем даже экономического мотива.

– Экономический мотив?

– Ну да, если ты заранее знаешь, что в ближайшие сутки в Берлине не будет электричества, то на этом можешь сделать хорошие деньги.

– И поэтому кто-то устроил саботаж в работе сетей?

– Теоретически это возможно. Я лично склоняюсь к версии об обманном маневре.

– Обманный маневр? Это как?

– Ну, если я решу ограбить банк, то отключение электричества создаст для меня идеальные условия: повсюду хаос, полиция по горло в работе.

– И что, правда, банк ограбили?

– Нет, это – всего лишь пример. Откуда мне знать, чего хотели добиться преступники. Может быть, вскрыть сейф в какой-нибудь фирме или опустошить склад ценных товаров. Как я сказал, мы рассматриваем все версии.

– Хорошо, спасибо. Держи меня в курсе, если вы узнаете что-то новое.

– Я не уверен, что могу тебе это пообещать, Йаап. Вообще-то у нас есть строгие указания ни с кем, кроме вовлеченных в расследование, не обсуждать его ход.

– Но я-то как раз вовлечен!

– Твоего имени в списке нет.

– В списке есть руководитель нашего отдела – Армин Кайзер. Я действую по его поручению.

– Тогда будет лучше, если директор полиции Кайзер напрямую обратится к моему начальнику.

– Тебе не кажется, что это отдает бюрократизмом?

– Извини, Йаап, но у меня такие предписания. Кроме того, мне пора на заседание по этому делу. Увидимся.

Йаап промямлил дежурные слова благодарности и положил трубку. Еще никогда он не чувствовал себя таким изгоем – безразличным для коллег членом команды, которую тоже никто не воспринимал всерьез. Он думал над словами коллеги. Версия об обманном маневре не была совсем уж неправдоподобной. По крайней мере, она казалась более логичной, чем предположение о том, что кто-то нарушил работу берлинских электрических сетей, чтобы предупредить человечество об угрозе надвигающегося господства машин. Возможно, АТР – это кучка шизофреников, которые улучили возможность привлечь общественное внимание к своим безумным воззрениям. И Бен купился на это в числе первых!

Он принялся изучать протоколы допроса свидетелей. Показания дали десятки сотрудников электрических сетей, а также жители домов, расположенных рядом с пострадавшими подстанциями. Многие из них заметили дроны, когда они подлетали к целям. Но никто не видел, откуда устройства поднялись в воздух, никто не заметил и людей с пультами дистанционного управления.

Показания о том, откуда прилетели дроны, были противоречивы, из чего следователь, проводивший допрос, заключил, что летательные аппараты на своем пути к цели, возможно, неоднократно меняли траекторию движения. Это делало невозможным определение их стартовой точки. Йаап нашел документ с техническими характеристиками использованных дронов. Их можно было купить как в магазинах электроники, так и в интернет-магазинах. Только за последний месяц в Европе было продано несколько тысяч аппаратов такой модели. Рабочей группе было поручено запросить в онлайн-магазинах адреса доставки и тщательно изучить заказчиков. Результатов пока не было, однако Йаап не думал, что они что-то дадут – преступники были далеко не дураки, чтобы заказать дюжину дронов в Интернете с доставкой на дом.

Разочарованный, он закрыл папку. Следствие было организовано профессионально и шло полным ходом – были задействованы почти все сотрудники пятого отдела, да еще криминалисты и эксперты по технике. Всего в списке значилось около пятидесяти человек, не считая сотрудников районных управлений полиции, которые помогали собирать свидетельские показания. Кому из них нужна была помощь надменного хакера, программиста-аутиста и психолога, не говоря уже о простом уголовном комиссаре, чья единственная заслуга заключалась в том, что он уже больше двух лет терпит этих лузеров?

Глава 11

– Сим?

Голос заглушал «Форель»[18] Шуберта, которая успокаивающе звучала в наушниках. Музыка воспроизводилась по кругу. Она заглушала шум окружающего мира, и Сим мог идеально концентрироваться на работе. Если, конечно, какой-нибудь Идиот не приходил к нему в кабинет и не отвлекал. Может быть, Идиот уйдет, если не обращать на него внимания. Иногда это получалось.

– Сим!

В этот раз, очевидно, не уйдет. Сейчас Идиот похлопает его по плечу (этого ему совершенно не хотелось, и наушники пришлось снять).

– Что случилось?

– Тебе удалось что-нибудь выяснить?

– Да.

– Что именно?

Сим указал на монитор. Одним из преимуществ синдрома Аспергера было то, что окружающие не обижались на его невежливость. По крайней мере, те, кто его хорошо знал. Сим прекрасно понимал, что таблицы на экране не скажут Идиоту абсолютно ничего и что придется их объяснить. Но он не думал этого делать без запроса.

– И что это значит?

Сим фыркнул. Он не очень хорошо умел показывать эмоции, но презрение было в его репертуаре.

– Это – статистический анализ.

– Вижу, – заявил Идиот. – Но что он значит?

– Он показывает совпадения статистически редких комбинаций слов в документе целевого автора и в опубликованных в Интернете текстах.

– Ага, – произнес Идиот. – Это значит, что текст в этом документе на тридцать процентов совпадает с воззванием АТР?

– Нет, конечно. Это значит, что данный текст с вероятностью в семьдесят три процента был написан тем же автором, что опубликовал текст АТР.

Идиот молчал, что, однако, было нетипично. Он или не понял этого элементарного объяснения, или не знал, что спросить дальше. Сим собрался надеть наушники, чтобы продолжить работу, но Идиот схватил его за руку.

– Получается, ты знаешь, кто это написал? – спросил он тоном, по которому Сим не сумел определить, выражается недоверие или восхищение.

– Я знаю, что тот, кто опубликовал текст АТР, и автор этого документа – один и тот же человек с вероятностью в семьдесят три процента, – повторил он терпеливо.

– Но… Это же бессмыслица!

Сим на мгновение потерял дар речи. Как Идиот мог такое заявлять? Ведь вероятность была подсчитана!

– Это не бессмыслица, – возразил он. – Давно доказано, что на основе анализа текста можно надежно определить автора, если в распоряжении есть соответствующий материал для сравнения. Я пытаюсь повысить значимость результата, но пока не могу найти дополнительный материал.

– Ты утверждаешь, что за АТР стоит профессор Хайнц Ротмюллер из Марбургского университета, только потому, что он опубликовал научную статью под названием «Манифест Унабомбера: культурное и политическое влияние 1995–2005»?

– Я ничего не утверждаю, – уточнил Сим. – Я лишь анализирую связи.

– Дай-ка повторю, чтобы убедиться, что я все правильно понимаю, – сказал Идиот. – Ты пришел к выводу, что у текста, в котором цитируются отрывки из манифеста Унабомбера, и у научной работы с теми же цитатами – один и тот же автор? Из-за статистического сходства?

– Оба текста содержат словосочетания, которые лишь с малой долей вероятности могут встретиться в других текстах. Это указывает на единое авторство.

– А что с другими текстами? У них тоже – единый автор, притом что они опубликованы разными людьми, большинство из которых, кстати, ученые?

– Конечно, нет, хотя в некоторых случаях, вполне вероятно, использовались псевдонимы. Я могу лишь выявить статистические закономерности. Однако из-за фактора случайности возможны противоречивые выводы. Чтобы надежнее интерпретировать, мне нужен новый дополнительный материал для сравнения.

– Я тебе сейчас все интерпретирую, Сим. Ты провел статистический анализ словосочетаний в тексте, выявил редко встречающиеся и поискал их в Интернете. Однако ты не учел того факта, что опубликованный АТР текст был написан двумя людьми.

Сим некоторое время думал, что ответить. Он был поражен тем, как хорошо Идиот понял метод его работы. Еще больше его поразило, что Идиот прав: факт того, что текст содержит большой объем цитат другого автора, делал статистический анализ весьма ненадежным методом определения авторства. Он действительно не учел этого в своей работе. Логическая ошибка. Сим допускал их крайне редко. И, как назло, именно Идиот указал ему на эту ошибку!

– Ладно, тогда я перепроверю.

– Нет необходимости, – сказал Идиот. – Если ты исключишь из анализа цитаты из манифеста Унабомбера, то там останется одна «вода».

– Посмотрим, – буркнул Сим, надел наушники и принялся за работу.

В глубине души он был взбешен, почти так же, как если бы Человек перевернул вверх дном его комнату. Его раздражало то, что он допустил ошибку. Его злило, что Идиот оказался не таким тупым, как он думал. Но больше всего его бесил тот факт, что именно Идиот сделал правильное предположение и еще до завершения повторной проверки знал, что остаток текста (после исключения из него цитат из манифеста Унабомбера там осталось всего лишь семьсот семьдесят слов) даст слишком ограниченный материал для стилистической идентификации автора. И все же Сим продолжил работу.

Результат оказался еще более отрезвляющим, чем он ожидал: документ с самой высокой значимостью – «Опасности неконтролируемой технологизации» доктора Томаса Ангессера – с вероятностью лишь в двадцать четыре процента мог принадлежать перу того же автора, что опубликовал воззвание АТР. Она была слишком мала, чтобы сделать какие-либо выводы.

Глава 12

Deckard[19]: Just what do you think you’re doing, Dave?[20]

Bowman[21]: I need ya, Deck. I need the old blade runner, I need your magic[22].

Deckard: I’m sorry, Dave. I’m afraid I can’t do that[23].

Bowman: Я даже не успел объяснить тебе, в чем мне нужна твоя помощь.

Deckard: Я знаю, в чем.

Bowman: И в чем же?

Deckard: АТР.

Bowman: Как ты догадался?

Deckard: Угадал.

Bowman: Предположим.

Deckard: Я – на другой стороне. Ты же знаешь.

Bowman: Насколько я понимаю, в войне, которую ведет АТР, только одна сторона – сторона людей.

Deckard: Если бы была лишь одна сторона, то и войны не было бы.

Bowman: А ты представь, что это – война, на которую никто не хочет идти. Призывы, сделанные еще в восьмидесятых, остались неуслышанными. Но от конфликта все равно не уйти. Тем более от этого.

Deckard: Ты ошибаешься. Технологии нам не враги. Ты, как никто другой, должен это понимать.

Bowman: Ты прав. Злодей – не HAL[24]. Злодеи – инженеры, которые доверили ему управление кораблем.

Именно против них воюет АТР.

Deckard: HAL – выдумка.

Bowman: АНБ – реальность. Прослушка первых лиц государств – реальность. Facebook и Google – реальность.

Deckard: Не дурак. Я вижу опасности, но и возможности вижу. Интернет, например, помогает демократии.

Bowman: Я и не подумал бы, что ты так наивен. Интернет подменяет лишь одну форму диктатуры другой, менее очевидной и оттого более эффективной. Большой брат? Оруэллу и не снилось! Ты так же, как и я, прекрасно понимаешь, что нет никакого свободного Интернета. Иначе нам не пришлось бы общаться по закрытому каналу.

Deckard: Многие злоупотребляют технологиями.

Bowman: Именно.

Deckard: Ладно, я вижу, чего ты боишься. Но это все равно не оправдывает ваших методов.

Bowman: Наших методов?

Deckard: Так и будешь упираться и утверждать, что ты не в их числе?

Bowman: I am putting myself to the fullest possible use, which is all I think that any conscious entity can ever hope to do[25]. Делай какие хочешь выводы.

Deckard: Киноцитаты нам не помогут.

Bowman: Ты же сам начал.

Deckard: Ладно. Но сейчас я серьезно: у вас – проблемы.

Bowman: У нас у всех проблемы. В том-то и дело. Что бы ни случилось с АТР, если их поймают, это будут цветочки по сравнению с тем, что произойдет с вами, если вы им помешаете.

Deckard: Возможно. Но насилие никогда не было решением проблем.

Bowman: Насилие? Прополка сорняков – насилие? Уличный протест против уничтожения окружающей среды и остановка движения – насилие? Отключение электричества на день, чтобы заставить людей задуматься, – насилие?

Deckard: Тед Качинский, на которого вы ссылаетесь и которого требуете освободить, убил трех человек.

Bowman: Если погуглить – да. У Теда Качинского IQ равно 170, он один из самых умных обитателей этой планеты. В семидесятые годы стал жертвой тайных экспериментов с наркотиками, проводившихся с подачи ЦРУ. Возможно, из-за этого у него развилась параноидная шизофрения. Если кто-то и виновен в смерти этих людей, то ЦРУ.

Deckard: Любишь ты теории заговора, Дэйв. В любом случае своими терактами вы ничего не добьетесь, кроме всеобщей ненависти к себе.

Bowman: Может быть, она станет первым шагом: всеобщая ненависть – предпосылка революции.

Deckard: Это то, на что вы надеетесь? На революцию?

Bowman: Я не знаю, на что надеется АТР. Я лично потерял надежду на то, что разум когда-нибудь победит глупость.

Deckard: Как у тебя все просто. Все, кто с тобой не согласен, – дураки?

Bowman: Что тебе-то от меня надо?

Deckard: Я хочу знать, кто стоит за АТР.

Bowman: И ты меня вот так прямо спрашиваешь? Если бы я принадлежал к АТР, то думаешь, я бы тебе признался? А если бы и так, что ты сделаешь? Арестуешь меня? На основании анонимного чата?

Deckard: Если ты к ним не имеешь отношения, то помоги мне выяснить, кто они. А если из их числа, то сдайся добровольно! Поскольку никто не пострадал, то ты отделаешься условным сроком. И все внимание СМИ будет приковано к тебе, как ты, наверное, и мечтал.

Bowman: This conversation can serve no purpose anymore. Goodbye[26].

Глава 13

Объявление по громкой связи вырвало Айзенберга из сна.

– Дамы и господа, говорит капитан. К сожалению, у меня плохая новость. Нам только что передали: воздушное пространство над Берлином закрыто для полетов. В целях безопасности наш самолет перенаправлен в Дрезден. Мы прибудем туда через девяносто минут. К сожалению, я не могу сказать, что последует дальше. Как только у меня появится новая информация, я вам ее передам. Ladies and Gentlemen, this is your captain speaking…[27]

Пассажиры зашумели, возмущение нарастало. Айзенберг помассировал затекший затылок. Перенаправление в Дрезден – только этого не хватало! Доклад он произнес перед двадцатью сотрудниками ДПНЙ и не так уж сильно опозорился. Рассказ о работе ОСГИ, как он и ожидал, не вызвал интереса, а удостоился лишь пары вялых шуток: Maybe I can borrow this Sim guy for an hour or so? I’ve got a drawer full of travel expense reports that I haven’t found the time to add up yet…[28]

Комиссар был доволен тем, что по завершении доклада после дипломатичных аплодисментов последовало всего два таких же вопроса – и он быстро освободился, чтобы отправиться в аэропорт имени Джона Кеннеди. До вылета было три часа – времени оставалось еще предостаточно. Его куратор, заместитель директора полиции Джим Купер, предложил отвезти Айзенберга в аэропорт на служебной машине, но тот вежливо отказался и поехал на такси, правда, спустя полчаса ему пришлось пожалеть о своем решении: такси увязло в пробке будничного нью-йоркского трафика. Наконец, обливаясь потом, комиссар сдал багаж и стремительно прошел пассажирский контроль, а когда примчался к выходу на посадку, то узнал, что его самолет опаздывает на четыре часа. Из-за отключения электричества на выходных расписание полетов в Берлин и из Берлина было нарушено. Так он осознал, что пришло время купить себе современный смартфон.

А теперь, после утомительной ночи, проведенной в кресле среднего ряда, он приземлялся не в Шёнефельде, а в Дрездене! Что же творится в Берлине? Неужели опять отрубилось электричество?

Его соседка, девочка лет пятнадцати с темными, свисающими на лицо прядями волос и густым пирсингом в губах, носу и ушах (вряд ли она прошла незамеченной через «рамку»), оживленно давила на кнопки своего смартфона. Она была поглощена этим занятием с самого вылета. Когда стюардесса попросила ее перевести гаджет в автономный режим, а на момент взлета вообще выключить, юная пассажирка лишь пожала плечами и заметила, что предписания авиакомпании безнадежно устарели и держатся лишь на бюрократии Европейского союза – «в Америке, вообще-то, уже давно разрешили пользоваться телефоном на протяжении всего полета». После непродолжительной дискуссии она тяжело вздохнула, сделала вид, что следует требованиям и, как только стюардесса повернулась к ней спиной, снова включила мобильник. Айзенберг тогда предпочел не вмешиваться.

– У тебя Интернет есть? – спросил он теперь.

Она раздраженно посмотрела на него.

– У вас своего смартфона нет, что ли?

– Нет. Можно я твоим воспользуюсь?

– Разве вы не видите, что он мне самой сейчас нужен.

– Я просто хочу узнать, почему закрыли воздушное пространство над Берлином.

– Именно это я пытаюсь выяснить.

Резким движением она провела по экрану телефона и напечатала «обзор новостей» с такой скоростью, что заставила бы позеленеть от зависти любую секретаршу.

– Дроны, – сказала она через пару минут.

– Дроны? – спросил Айзенберг, у которого по спине забегали мурашки. – Что ты имеешь в виду?

– Мой друг говорит, в новостях сказали, что аэропорт закрыли, потому что кто-то поднял в воздух кучу дронов и полностью парализовал авиасообщение. Похоже, там опять царит полная неразбериха.

– Спасибо!

Айзенберг вытащил свой старомодный сотовый телефон из папки для бумаг и включил его, однако связи не было. Он хотел было попросить девочку разрешить ему позвонить с ее смартфона, но решил не форсировать события. Ведь он все равно не мог ничего сделать.

Целых полчаса они кружили над Дрезденом, прежде чем пойти на посадку. Очевидно, их самолет был не единственным, перенаправленным сюда. У стойки аренды машин стояла огромная очередь. Было ясно, что автомобилей хватит далеко не всем желающим. Айзенберг решил добраться на такси до города и сесть в поезд.

Глава 14

– Так, я иду домой, – сказал Бен.

– Домой? – изумился Йаап. – Но ведь Айзенберг будет здесь с минуты на минуту.

– С минуты на минуту? Ты с утра это говоришь. А сейчас – полшестого, и шеф будет вымотан. Как бы ни был важен наш с ним разговор, его лучше отложить до завтра.

– Утром я еще не знал, что его самолет задержится, а потом будет перенаправлен в Дрезден. И как ты, скажи на милость, собираешься «отложить до завтра» разговор? Ты хочешь, чтобы произошел третий теракт?

– Я тебе уже много раз говорил, Клаузен, мы не в силах что-либо сделать. Нет ни одной зацепки для обнаружения АТР через Интернет. Они слишком хорошо разбираются в технологиях.

– Слишком хорошо? По сравнению с тобой? Наверное, ты прав, но я и подумать не мог, что ты так легко признаешься в своей некомпетентности, Варнхольт!

– Ты действительно не догоняешь, Клаузен!

Чтобы не позволить конфликту разрастись, пришлось вмешаться Клаудии: атмосфера давно так не накалялась. Йаап с Беном и раньше часто обменивались колкостями, которые перерастали в серьезные конфликты, но с приходом Адама Айзенберга они друг с другом примирились. В итоге их стычки превратились во взаимные подтрунивания. Однако, начиная с выходных, над ОСГИ нависала мрачная тень. Сначала Клаудия попыталась списать свое плохое настроение на адаптацию к трудному заданию. Но интуиция ей сразу же подсказала: что-то было неладно, и ее голос становился все громче в последние дни. За конфликтом между ее такими разными коллегами стояло нечто большее, чем соперничество и принципиальность. Особенно Бен был на взводе, и броня из сарказма, которой он обычно защищался, прохудилась. Йаап почувствовал это и вместо того, чтобы лишний раз сдержаться, сыпал колкостями.

– Успокойтесь, пожалуйста, оба! – оборвала их Клаудия. – Если Бен хочет уйти, то пусть идет. Мы вдвоем в состоянии ввести Айзенберга в курс дела, если он, конечно, не предпочтет поехать домой. У него все-таки за плечами – восемнадцатичасовая одиссея.

– Ты права, – согласился Йаап. – Ладно, Бен, отдыхай. Нам, впрочем, особо не о чем рассказывать, потому как АТР слишком хороши для обоих наших супермыслителей.

– Я тебе уже говорил, Клаузен, что не могу отследить IP-адрес веб-сайта. А выходные данные АТР по глупости не опубликовали. В таких условиях вести расследование могут, к сожалению, лишь коллеги из пятого отдела.

– Да-да, помню, тебе все «ужасно трудно». Посмотри на Сима, он хотя бы пытается.

Бен указал на программиста за стеклянной перегородкой.

– И что он пытается? Выявить автора воззвания с помощью лингвистического анализа? Классный подход! Он уже наверняка сузил круг подозреваемых до всех, кто владеет великим немецким языком!

– Я не говорю, что одного анализа достаточно. Но это хотя бы – попытка.

– Дерьмо это собачье. Только лишь потому, что Сим умеет умножать так же быстро, как мой сотовый, это еще не значит, что он занят делом, которое поможет нам сдвинуться с мертвой точки. Его место – в цирке, а не в полицейском участке.

– Кто бы говорил! Без него мы на сегодняшний день в единственном раскрытом нами деле выглядели бы старомодными сыщиками, позволь тебе напомнить. Я не знаю, по правильному ли следу он идет в этот раз, но, в отличие от тебя, он не сидит без дела и лясы не точит. Я начинаю задаваться вопросом, есть у тебя вообще хоть капля заинтересованности разобраться с этой АТР.

Бен сузил глаза и устрашающе тихо понизил голос:

– Что ты хочешь этим сказать, Клаузен?

Йаап посмотрел ему прямо в глаза.

– Ты меня прекрасно понял, Варнхольт!

Обвинение повисло в воздухе, как неприятный запах. Клаудия понимала: нужно срочно что-то сделать, чтобы снять напряжение, но не знала что. Ведь Йаап только что озвучил мысль, которая была и у нее самой. Бен явно что-то скрывал.

– Лучше я пойду, – сказал хакер и сдернул с вешалки свою куртку.

Как раз в этот момент в офис вошел Айзенберг. Одежда на нем помялась, слегка перекошенное лицо было небрито, седые волосы растрепаны, глаза покраснели.

– Добрый вечер! – произнес он, заметно стараясь скрыть усталость. – Извините за опоздание, но вы в курсе происходящего.

– Добрый вечер, господин главный комиссар! – поздоровался Йаап. – Как замечательно, что вы вернулись!

– Привет, шеф! – сказал Бен.

А Сим, как всегда, даже не повернул голову в сторону вошедшего.

Клаудия облегченно улыбнулась.

– С возвращением, господин главный комиссар!

– Понимаю, уже поздно, – произнес Айзенберг, – да и я устал. Господин Клаузен сообщил мне о происшествии по телефону. Однако я все же хотел бы поговорить с вами о ходе расследования. Вы не возражаете?

– Какого расследования? – пробубнил Бен, но все-таки присел.

Айзенберг открыл дверь в отсек Сима.

– Здравствуйте, господин Виссманн! Будьте любезны присоединиться ненадолго к разговору о ходе расследования.

К удивлению Клаудии, Сим, не протестуя, снял наушники и даже поприветствовал шефа лаконичным «добрый вечер».

– Итак, господин Клаузен, – начал Айзенберг. – Какова обстановка?

– С момента нашего последнего телефонного разговора обстановка не изменилась, господин главный комиссар. Дроны, использованные для атаки на аэропорты, – иного типа, чем те, что были задействованы в атаке на электрические сети, намного легче и дешевле. Поскольку они были маркированы буквами АТР, мы можем утверждать, что эта группировка стоит за вторым терактом.

– Причинен какой-либо ущерб?

– Если вы имеете в виду ущерб кроме того, что возник из-за многочасового паралича авиационного сообщения в воздушном пространстве Берлина и перенаправления нескольких тысяч пассажиров в другие аэропорты, то нет. Дроны сами по себе – безобидные игрушки. Даже если бы самолет столкнулся со стаей из них, они ему не причинили бы вреда. Однако с них свисали полоски металлической фольги, которые отражали сигнал радара, поэтому диспетчерская служба посчитала их крупными летательными аппаратами и решила закрыть небо для полетов. На федеральном уровне сейчас срочно принимаются нормативы о запрете использования дистанционно управляемых летательных аппаратов с дальностью полета более ста метров. В принципе, под запрет попадут все летательные аппараты с дистанционным управлением.

– Как же расстроится Джефф Безос! – прокомментировал Бен.

– Кто? – спросил Айзенберг.

– Джефф Безос – глава «Амазона». Он еще в 2013-м громко заявил о намерении организовать доставку посылок дронами. Теперь у него ничего не получится, по крайней мере в нашей стране.

– Мы можем исходить из того, что АТР не намерены причинять вред людям, – заключил Айзенберг.

– Да, – подтвердил Бен. – Их враг – техника, а не люди.

– Они ничего нового не опубликовали на своем сайте после второго теракта?

– Небольшой комментарий.

Он зачитал распечатанный после обеда текст:

– «Наша предостерегация на выходных вызвала появление на свет подражателей, которые решили присвоить себе чужой успех. Как следствие, возникло недопонимание того, что именно мы совершили эту акцию. В связи с чем мы решили провести новую акцию, которая планировалась позднее. Требования, опубликованные на этом сайте, по-прежнему актуальны. Если они не будут выполнены, мы оставляем за собой право перейти к более жестким действиям. АТР». Думаю, второй акцией они достигли своей цели – теперь все знают организатора. У нас и внутри команды не должно быть больше сомнений на этот счет. – Бен многозначительно посмотрел на Йаапа, который тут же увидел в этом провокацию.

– Похоже на то. Однако мы обязаны рассматривать все возможные версии, даже такую, согласно которой организаторы – это имитаторы АТР. Ведь они использовали дроны другого типа.

– Ты, разумеется, абсолютно прав, – констатировал Бен ироничным тоном. – АТР – это парочка глупых юнцов, которые всего лишь подражают злодеям.

Йаап ничего не ответил.

– Теперь я хотел бы услышать от каждого из вас оценку ситуации и предложение, как нам действовать дальше. Господин Варнхольт?

Бен уклонился от его взгляда.

– Мне кажется, мы мало что можем сделать. Я попытался выяснить, где хранится содержание сайта. Сервер стоит в России. К счастью, там используют устаревшее ПО, поэтому мне удалось запустить еще не очень известный эксплойт[29] и прочитать файлы протокола сервера. Оттуда я узнал, что содержание было загружено на сайт через анонимный прокси-сервер в Бангалоре. Однако он настолько хорошо защищен, что след на нем обрывается.

– Бангалор? В Индии?

– Да. Но это лишь звено в цепи. Даже если бы мне удалось взломать индийский сервер, это не помогло бы. Ребята, стоящие за АТР, знают, как заметать следы в сети.

– По-моему, мы здесь лишние. Пятый отдел бросил все силы на расследование этого дела. Я думаю, с их с классическими методами шансов найти преступников больше, чем у нас.

– Варнхольт! – воскликнул Йаап. – У нас наконец-то появилась возможность показать, на что мы способны, а ты говоришь, что мы ничего не умеем! Я правда тебя не понимаю!

Айзенберг не дал Бену возможности отреагировать.

– Господин Виссманн, что вы думаете, как нам следует работать дальше?

Сим пожал плечами.

– Это решать вам.

– Я хочу знать ваше мнение. Вы какой метод предложили бы?

– Я уже провел лингвистический анализ. Но исходного материала слишком мало, чтобы получить статистически значимый результат.

Айзенберг обратился к Варнхольту:

– Можете объяснить, что он имеет в виду?

– Сим полагает, что сможет установить автора воззвания, сравнив его с другими текстами в сети по частоте встречающихся в нем словосочетаний.

– Вы получили какие-либо результаты? – спросил Айзенберг Сима.

– Да.

– Расскажете нам?

– С вероятностью в 32,73 % тексты были написаны доктором Томасом Ангессером. По следующему кандидату в авторы, профессору Хайнцу Ротмюллеру, значимость составляет 7,90 %.

Бен с удивлением взглянул на Сима. Его лицо просветлело.

– Вчера ты говорил о 24 %.

– Опубликованный сегодня текст повысил вероятность того, что автор – Томас Ангессер, на 8,61 %.

– Как несколько слов могут столь сильно повысить шансы конкретного лица на авторство текста?

– Всего лишь одно слово: «предостерегация» – оно редко встречается. Поэтому у него высокая значимость.

– То есть на основе одного-единственного слова ты приходишь к выводу, что определенное лицо является автором текста? – спросил Йаап.

– Нет. Я только представил результаты статистического анализа. 32,37 % – это слишком низкая цифра значимости, чтобы сделать на ее основе надежные выводы.

– Может быть, нам стоит познакомиться с тем, что писал этот доктор Ангессер, – сказал Айзенберг. – Госпожа Морани, как вы думаете?

Клаудия ответила не сразу. Она хотела бы сказать, что Бен Варнхольт, похоже, знает об АТР больше, чем говорит, но не могла так подло поступить с коллегой. Ее слова вызвали бы конфликт, который неизвестно чем обернулся бы для всей группы ОСГИ. Вместо этого она ответила так:

– Из тех немногих фактов, которыми я располагаю, я не могу сделать вывода. Я изучала информацию по делу Теодора Качинского, на которого ссылаются АТР. По-моему, его действия объясняются параноидной шизофренией, наступившей, возможно, в связи с проводившимися ЦРУ экспериментами с наркотиками. Он принимал в них участие.

– Вы хотите сказать, что считаете преступников шизофрениками?

– Нет, ничего подобного. Они действуют явно рационально, хотя их мотивы, возможно, и основаны на иррациональных страхах. В любом случае, эти люди хорошо организованы и тщательно планируют свои акции. Качинский, правда, действовал так же.

– А почему, как вы полагаете, они придерживаются именно его взглядов?

– Похоже, он для них кумир, наверное, даже великомученик. Воин-одиночка против «научно-военно-промышленного комплекса», как они его называют, который принес себя в жертву идеалам и благополучию человечества.

– Погодите-ка! – перебил ее Йаап. – Этот тип убил трех человек и ранил два десятка! Неужели ты оправдываешь его преступления?

Клаудия бросила на него холодный взгляд.

– Ничего я не оправдываю. Я просто анализирую.

Он потупил взгляд.

– Да, конечно. Извини.

– Господин Клаузен, какие мысли у вас?

– Как я уже говорил, на данном этапе я не стал бы исключать ни одну из версий. Даже если оба теракта – дело рук АТР, мы не знаем, правда ли то, что они заявляют о себе в Интернете.

– Что ты хочешь сказать? – просил Бен.

– Все это может быть обманным маневром.

– Обманным маневром?

– Может быть, на самом деле у них совсем другие цели. Возможно, они хотят дестабилизировать обстановку в стране, или повлиять на котировки акций на бирже, или отвлечь внимание от другого преступления.

– Ты всерьез полагаешь, что они на сутки отключили электричество по всему Берлину, а через пару дней парализовали работу аэропорта, чтобы просто отвлечь внимание?

– Во время учебы нам говорили, что при расследованиях никогда нельзя полагаться на догадки…

– Тут тебе не полицейская академия, Клаузен. Это – реальность. Очевидно, что АТР пытается предупредить мир о последствиях нарастающей технологизации. И надо заметить, в чем-то они правы. – Он хотел было продолжить речь, но вдруг замолчал, как если бы понял, что сказал лишнее.

– Ты что, предлагаешь взять этих типов под крыло? – спросил Йаап раздраженным тоном.

– Я предлагаю не устраивать дискуссий, – вмешался Айзенберг. – И думаю, вы правы: еще слишком рано исключать какие-либо версии. Я считаю опубликованное на их сайте признание настоящим и абсолютно логичным. При построении версии нам следует исходить из того, что мы имеем дело с террористической группой и что, как они и обещали, последуют новые теракты.

– С террористической группой? – спросил Бен. – Не слишком ли жесткий термин? Ведь ни один человек не пострадал.

– Термин ввел не я, а директор полиции Хинтце, руководитель пятого отдела и лицо, руководящее расследованием. В остальном нам, скорее всего, повезло. Масштабное вмешательство в воздушное сообщение могло бы запросто причинить урон многим людям, в худшем случае – повлечь за собой крушение самолета. Я не знаю, принимали ли во внимание АТР риск того, что из-за их действий могут погибнуть люди, или они предпочли об этом не думать. Но мы не должны их недооценивать.

Бен смотрел в пол.

– Наверное, вы правы.

– Как бы то ни было, единственной конкретной зацепкой мне кажется наработка господина Виссманна.

На лице Сима появилась и тут же исчезла улыбка. Это было настолько редким явлением, что Клаудия даже засомневалась, не показалось ли ей.

– Госпожа Морани, я хотел бы, чтобы вы проанализировали документы, которые опубликовал этот доктор Ангерер или как его там, – продолжил Айзенберг. – Может быть, это нам поможет продвинуться. Но задание, разумеется, подождет до утра. А сейчас мы заслужили отдых. Чувствую, силы нам еще понадобятся.

Глава 15

В среду тема АТР захватила первые полосы всех газет. «Что они отключат в следующий раз?» – вопрошал заголовок одного из крупных бульварных изданий. Как всегда, по дороге из своей квартиры в районе Фриденау на работу Айзенберг остановился у газетного киоска, чтобы выпить чашку кофе и съесть круассан. «Удовлетворится ли организация этим успехом и даст ли им передышку? – размышлял он. – Вряд ли». Опыт подсказывал, что внимание лишь подстегивает преступников к новым терактам. Если повезет, они в спешке допустят ошибку при проведении следующей акции, однако в любом случае террористы попытаются превзойти себя. Появление жертв – намеренных или случайных – было вопросом времени. Так или иначе, на нем лежала обязанность как можно скорее напасть на след преступников.

Директор полиции Кайзер ждал его сегодня у себя в кабинете.

– Господин Айзенберг, прекрасно, что вы вернулись, хотя вам, к сожалению, и пришлось прервать свою поездку. Даже не спрашиваю, хорошо ли вы долетели. Как вам Нью-Йорк?

– Впечатляет. Меня немного смущает то, что обмен получился односторонним. Я чувствовал себя деревенским участковым, который в первый раз пришел в городскую полицию.

Кайзер засмеялся.

– Знакомое чувство. Я полгода провел в Чикаго и испытывал то же самое, хотя город не больше Берлина. Американцы как-то умудряются заставить тебя усомниться в собственном профессионализме. Вы уже поговорили со своей командой?

– Да, вчера. Господин Варнхольт еще на выходных сообщил мне, что отключение электричества было спланированным и что за ним стоит организация под названием АТР.

– У вас уже есть зацепки, чтобы выйти на след АТР?

– Не сказал бы.

Кайзер удивленно приподнял брови.

– А как бы вы сказали?

– Еще слишком рано утверждать, что моя команда вышла на правильный след.

Кайзер кивнул.

– Понимаю, вы осторожничаете. Я надеюсь, вам удастся его нащупать.

Что-то в голосе шефа смутило Айзенберга.

– Вы не верите, что у нас получится?

– Нет, я не это имел в виду. Но… Буду честен с вами, господин Айзенберг, директор Хинтце не особенно жалует ОСГИ. Он в принципе против того, чтобы «гражданские», как он выражается, занимались уголовными расследованиями. Он имеет в виду таких сотрудников, как господин Варнхольт и господин Виссманн, у которых нет ни полицейского образования, ни официального звания.

– Нам будет очень сложно продвинуться в расследовании, если те, кто руководит им, не воспринимают нас всерьез.

Кайзер вздохнул.

– Да, понимаю. Вам-то не надо объяснять, что в структурах, подобных БУУП, постоянно идут политические игры. Господин Хинтце и я играем на разных половинах поля, так сказать. Думаю, он не расстроится, если я приду к выводу, что ОСГИ не вносит ощутимого вклада в расследование.

Айзенберг кивнул. Он тут же вспомнил своего бывшего начальника, каким первоклассным интриганом тот был. Айзенберг надеялся, что с переводом в Берлин он перестанет играть в глупые игры, но заблуждался.