Читать онлайн Хранитель Книги тумана бесплатно

ГЛАВА 1. В которой появляются хранители

Раз поздно вечером, зимой,

Рассержен и простужен,

Я чуть живой пришел домой

Льюис Кэрролл. Фантасмагория

В Доме-в-тумане всегда холодно. Осенью, когда беспощадные ветра заставляют стены стонать от страха перед стихией (смахнет ведь с холма); в зимнюю стужу, когда Дом заметает по самую крышу; весной, когда тающий снег сочится сквозь доски чердака: в коридорах на втором этаже всегда выстраивается армия кадок, ведер и старинных жестяных тазиков с гнутыми ручками в виде ощерившихся рогатых змеев (по два змея с каждой стороны держат в зубах металлические бруски)…

Дом-в-тумане будто нависает над городом. Помню, первое мое впечатление было таково, будто Дом на самом деле фальшивый. Было в нем что-то такое, ускользающее, присутствующее незримо. Понимаете, я ведь никогда не рассчитывал жить в Дом-в-тумане, а жилища в Бугорках, может, не такие просторные, но зато… не отрицают саму жизнь.

В нередкие туманные утра, когда молочная пелена обволакивает Дом до самой крыши, меня посещает мысль, что, если я выйду за дверь, окажусь в совершенно незнакомом мне месте. В другом мире. Все возможно, когда за окнами Дома-в-тумане воплощается Ничто. Говорят, туманы Лоделя – результат присутствия в городе штаба Инквизиционного корпуса… или же близости к Звонкому бору, в который после Трехвековой войны нет хода магам. Или что в самой столице Ладимирры слишком много людей, пользующих магию без надлежащего на то разрешения. Последняя идея, понятное дело, принадлежит инквизиторам. При всей моей нелюбви к ним, вынужден согласиться: в Лоделе каждый десятый считает себя наследником древнего магического рода и хоть раз в жизни пытается проклясть соседей или «попробовать колдануть». Кто в старых семейных записях формулу раскопал (спасибо предкам, которые тоже считали себя родней едва ли не самому Марктену Лютому, главнокомандующему королевского магического войска во время той самой Трехвековой…), кто у гадалки купил на скопленные деньги куклу-шептушку… а есть и такие, кому проклятья сами даются – значит, теплится в человеке магический дар. Действительно, в столице всегда было много магов. Мой отец, например.

Он был лекарем, его лавка располагалась в торговых рядах и за его зельями приходили даже инквизиторы, хотя они-то, как известно, не любят частнопрактикующих магов, пусть слабых. Он не был знатен или богат, ему не на что было рассчитывать: в семью Арвинов, к которой принадлежала моя мать, его не приняли бы. Так что мои родители обручились тайно, и мать после этого уже не вернулась домой, опасаясь гнева родных. Дед, тогдашний глава рода Отменяющих, и правда пришел в ярость. Он имел немалую власть, но против засвидетельствованного богами в храме брака выступить не решился. Объявил, что нет у него отныне дочерей, а лекарю с тех пор в городе не было житья. Так что отец с матерью перебрались в небольшую деревеньку под названием Бугорки. Там мы и жили до тех пор, пока родители не погибли, возвращаясь с Лодельской ярмарки – на них напал Косматый Ругр, дух Звонкого бора.

С тех пор я жил в Доме-в-тумане, хозяином которого после смерти деда стал дядя, Демир Арвин. У него был собственный сын, Глориан. Его он обучал всем тайнам семьи Отменяющих, беспрестанно отчитывая за нерадивость. Я же был мальчиком на побегушках, и, наблюдая со стороны за вечно недовольным дядей и угрюмым Глорианом, которому не давалась наука, думал, что в Бугорках было куда как спокойней. Дел у меня на каждый день набиралось немало, но все спорилось. Кроме меня и старого конюха, который и забрал меня в Лодель по приказу дяди, в Доме больше никто не мог прижиться, так что прислуги не имелось.

Вот так посмотришь на Дом-в-тумане со стороны и не догадаешься, что им владеет род Отменяющих проклятья, тот самый, о котором легенды ходят.

Дядиным надеждам не суждено было сбыться, Глориан не смог стать достойным наследником: в один из зимних студеных вечеров он проигрался в карты, шел домой без куртки, простудился, и лихорадка сожгла его за неделю. Через некоторое время не стало самого дяди. Так я и оказался единственным хозяином странного Дома и всех его тайн. От моей воли, как выяснилось, ничто не зависело: меня признали принадлежащим к роду Отменяющих, я впервые удостоился разговора с его величеством и главой Инквизиционного корпуса. По-моему, даже столкнувшись с Косматым Ругром не испытывал такого страха. Да уж, были времена.

Неожиданное наследство, прямо как в сказках. Только в отличие от сказочного терема с невидимыми слугами, Дом весьма нелюбезно обходился как с гостями, так и с собственным владельцем. Жилище с характером.

…Это случилось ветреным вечером посреди октября. Дорогу к Дому-в-тумане размыло дождями. В темноте под ногами чавкало, хлюпало, плюхало и шлепало. Ботинки промокли еще у подножия холма. Куртка не спасала от ветра, какого-то особенно злого и пронизывающего. Плащ был порван (из подворотни на меня бросилась собака, хотя обычно животные воспринимают факт моего присутствия философски) и потому тоже не спасал.

Уже когда махина Дома-в-тумане появилась прямо передо мной, я оступился и шлепнулся в лужу. Опытным путем было определено, что лужа достаточно глубока. А ведь точно помню, что с утра ее здесь не было. Выходит, ливень, обошедший Лодель стороной, щедро уделил внимание холму, на котором стоит Дом.

Шшух! Прямо передо мной словно птица пронеслась. Огромная такая, целый сгусток мрака, различимый даже в ночи. Летела она на уровне моей груди, прямиком к Дому. Я не почувствовал ее приближения, но отчетливо видел, как чернильная тьма с аршинным размахом крыльев врезалась в дверь… Послышался грохот – может, дверь рухнула бы, не будь она изготовлена из мореного дуба. Дом-в-тумане пережил не одну бурю…

Мне показалось, что дверь осталась приоткрытой после столь странного вторжения. Я бросился бегом по тропе мимо старого полуразрушенного колодца, но, когда взбежал по низкому – в две ступени – крыльцу, обнаружил вход запертым. И ни следа птицы. Сглотнув, я снял с пояса связку с ключами. Дрожащими – теперь не только от холода – руками открыл дверь. Протяжный скрип эхо пронесло по коридорам. В ветреную погоду в Доме всегда что-то стонало и хныкало, будто он жаловался на тяжелую жизнь и нерадивых хозяев.

Я вошел. Дверь за спиной с треском захлопнулась. В тот же момент я заметил то, что раньше ускользало от моего внимания: призрачный отблеск света на полу, у входа в гостиную. Я невольно попятился. Но представил, что снова окажусь на пронизывающем ветру… Одежда и так уже застывала на мне коркой. К ночи я до города не доберусь. Чего доброго – замерзну. Или столкнусь лесным духом. Пополнить своим трупом невеселую коллекцию, которую к утру собирает городская стража… нет уж, увольте. Это мой дом, и если погибать, то лучше с комфортом. И не сегодня.

Было бы преувеличением утверждать, что я ворвался в гостиную решительно, с гордо поднятой головой. Несколько шагов по коридору до комнаты дались мне не без труда. Я остановился на пороге.

Нападать на меня никто не спешил. В комнате мирно расположились гости. Их было четверо, и я уверен – никого из них не ждал. Ближе всех ко мне, у старомодного дивана с чрезмерно высокой жесткой спинкой, стояла женщина. Кажется, именно ее присутствие меня слегка успокоило. Надо полагать, безосновательно. Дядя не раз повторял, что с логикой я не в ладах.

Женщина держала в руках круглый фонарь, сквозь цветные стекла которого струился мягкий свет. Красные отблески лежали на гладком, словно написанном кистью, лице… То есть, на половине лица. Вторую половину закрывали чуть вьющиеся пряди волос, казавшихся красно-желтыми в свете фонаря. На незнакомке был плащ, застегнутый под горлом массивной округлой брошью с крупным камнем.

Рядом с этой странной гостьей обнаружился мужчина в старомодных одеждах. Свет проходил сквозь него свободно, не оставляя места сомнениям: мое жилище посетил призрак. Странно, что раньше ни один мне не попадался. Видимо, скверный характер Дома отвращал даже таких «постояльцев». Мой перстень-оберег нагрелся и теперь впивался в кожу со злостью крапивы. Просто я так замерз, что сразу не подметил.

На диване сидел, положив ногу на ногу, еще один странный тип. У него было слишком бледное, до пепельной серости, лицо, черные глаза с кровавыми отблесками и темные волосы до плеч. Одет он был не по погоде легко: черные широкие штаны, черная же рубаха и сверху – длинная безрукавка, перехваченная поясом, к которому крепились короткие ножны.

Слева от окна, на грани света и непроглядной тьмы, я заметил еще одну фигуру. Едва заметный абрис лица, словно самый первый набросок готовящейся картины, на котором выделялись светящиеся почти звериные глаза – вот и все, что удавалось разобрать. Плащ этого гостя словно был соткан из тьмы и терялся в сумраке гостиной.

– А вот и хозяин, – проговорила женщина певучим, но неожиданно низким голосом. – Мы думали, ты уже сегодня не появишься!

Сказано было так, будто это я заявился в гости в неудобный час.

– Здесь довольно уныло, – добавила незнакомка, и я окончательно утвердился в мысли, что она меня раздражает.

– Кто вы? – спросил я. Глупо выяснять, как они здесь оказались. Призраку стены не помеха. Женщина, должно быть, ведьма и неслабая, раз пробилась сквозь защитный контур. Да и тот тип, что молчал у окна, тоже непрост. А уж от бледного, что сидит на диване, так и веет угрозой… Осознавая опасность своего положения, я был на удивление спокоен. Не верилось, что сегодня я умру. Снова – без достаточных на то оснований, конечно.

– Разумеется, хранители. Тебе нечего страшиться, Ольден из рода Тернов, – заявил призрак. – Будем знакомы. От всего сердца надеюсь, что мы поладим, ведь ты просвещенный человек, у тебя прекрасная библиотека… Надеюсь, мы будем там часто встречаться и сможем беседовать. В последнее время у меня было мало возможностей поговорить с умными людьми, знаете ли.

Незнакомка поморщилась.

– Не пугай мальчика сразу, Люц.

– Кхм. Я бы попросил обращаться ко мне как подобает…

Тот, что у окна, по-прежнему молчал и просто таращился на меня своими мерцающими кошачьими глазами.

Я растерянно переводил взгляд с одного гостя на другого. Ничего не понимаю.

– Простите, но на домовых вы не похожи. И вряд ли имеете отношение к моим предкам…

Тут женщина отставила светильник на низкий столик по правую руку от себя. Она сделала это подчеркнуто плавным, изящным жестом. Глаза ее сверкнули. Мне показалось вдруг – мои слова ее разозлили, хотя на недовольство здесь имел право в первую очередь я. Хищно улыбнувшись, незнакомка произнесла:

– Ну почему же? Например, перед тобой вполне может быть призрак кого-то из жертв твоих замечательных предков…

– Ну вот, теперь ты пугаешь мальчика, Даль, – упрекнул призрак. Женщина покаянно склонила голову – в волосах сверкнул драгоценный камень – и взмахнула рукой, едва не сбросив фонарь со столика. От удивления Даль развернулась, попыталась перехватить фонарь и ей почти удалось. Я так и не понял, когда черноволосый поднялся с дивана. Он оказался рядом с женщиной, одной рукой как-то небрежно подпирая ее плечо, а другой – держа фонарь за ручку-кольцо.

– Идиотизм!

Даль засмеялась.

– Сколько заботы, Таро!

– Ой, да молчи уже, – буркнул темноволосый и, брякнув фонарь обратно на столик, вернулся на диван. Даль не обратила на его грубый тон никакого внимания.

– Прости мою несдержанность, мастер Ларций, – сказала она призраку. – Это… хм, от осознания ответственности.

– Твои достоинства неоспоримы. Кому, как не тебе охранять потомка Алоиза!

– Это что, попытка меня поддержать?

– Намек, что тебе пора серьезней относиться к делу, – проворчал темноволосый.

Они как-то естественно вытеснили меня из круга общения. Я поспешил вмешаться.

– Я ровным счетом ничего не понимаю!

Четыре пары глаз уставились на меня. Мне показалось, тот тип, что стоял у окна, подался вперед, но сделал это совершенно беззвучно – словно просто «переставил» сам себя на другое место.

– Это заметно, – вздохнул призрак. – И весьма удивительно. Мы – хранители дома.

– Какого? – глупо спросил я.

– Да твоего же! А Даль – еще и твоя личная охрана.

– От кого?

Женщина улыбнулась, небрежно заправила локон за ухо. И сразу стало видно, что ухо у нее большое и заостренное кверху. Эльфийка.

– От кого угодно. Дюрандаль Амариль, к вашим услугам, эль-ло.

Я никогда еще не видел эльфов столь близко. И уж конечно, лично со мной прежде общаться они не спешили. Видимо, изумление мое было столь очевидно, что женщина звонко рассмеялась.

– Похоже, ты действительно не представляешь, откуда мы взялись на твою голову, эль-ло!

Я не стал отрицать. Призрак нахмурился и подплыл (действительно подплыл, ноги его не двигались) ближе, вглядываясь в мое лицо.

– Как же так случилось? Ты, обладатель истинного дара, и вдруг – столь невежественен в отношении собственных обязанностей.

– Вы преувеличиваете, дар как дар. Владельцем Дома должен был стать мой двоюродный брат, Глориан Арвин.

– Но Арвины – всего лишь побочная ветвь! При наличии прямого приемника дара Алоиза… – задумчиво начал призрак, я решительно прервал его:

– Наследником по мужской линии был дядя Демир, Глориан – его сын. Мои родители давно жили в поселении за рекой и с ним мало общались. Дядя вызвал меня в столицу после их смерти.

– Это многое объясняет. Должно быть, ему не хватило времени на твое обучение.

«Или, скорее, желания», – мелькнула у меня в голове мысль, которой я устыдился. Дядя не был плохим человеком. Но в последние дни перед смертью изменился сильно, как будто даже перестал меня узнавать. Разумеется, о каком бы то ни было обучении речи не шло.

Даль пытливо наблюдала за мной, но ничего не сказала, даже если заподозрила в моем молчании какой-то скрытый смысл.

– Что же, в таком случае да будет тебе известно, Ольден Терн, что этот Дом является магическим от основания до самой крыши и требует тщательного присмотра. Равно как ты сам, хранитель Книги тумана.

Я отступил. Никому не должно быть известно о Книге. Эти четверо были слишком спокойны, раскрывая многовековую тайну, хранившуюся в Доме-в-тумане. Книга, запирающая проклятия. Дверь в Страну За Туманом, лазейка за магическую границу – Завесу, которая ограждает нас от нашествия демонов. Это самая большая ответственность Отменяющего – следить, чтобы тайна оставалась тайной. Даже инквизиции не было известно о Книге, и я не уверен, что его величество в полной мере сознавал, что представляет собой Дом-в-тумане.

– Вы ошибаетесь, – произнес я, – моя фамилия Марн.

Призрак кивнул.

– Не буду спорить. Но твоя сила выдает в тебе потомка Алоиза Терна. Впервые за долгие годы появился человек с истинным даром Отменяющего. Твой дядя им не обладал, при всем моем уважении. Ему досталась лишь часть этой силы. И первоочередной его задачей, как уже упоминалось, должно было стать твое обучение. Но он не приложил должного старания, это очевидно и вызывает недоумение…

Он задумчиво взглянул на Даль, эльфийка улыбнулась в ответ.

– Ну, ничего, ты с нами, мастер Ларций, а значит, сможешь наставить мальчика.

Это «мальчик» задевало, хотя я понимаю, что какой бы юной не выглядела эльфийка, ей может быть уже за сотню лет, и она вправе называть меня подобным образом. Равно как и призрак.

– Да уж, придется повозиться, – хмыкнул Таро. – Вот счастья-то привалило!

Насмехался он уж очень откровенно, даже не пытаясь завуалировать свое пренебрежительное отношение. Неприятный тип! Неужто думает, я буду молча терпеть его пребывание в Доме?

***

Фантасмагория продолжалась. Пришлось подумать о приличиях. Даже если темноволосый Таро мне не нравился, с эльфийкой обходиться невежливо я не мог. Некрасиво как-то. Да и международным скандалом попахивает.

Я был так ошарашен развитием событий, что совершенно не запомнил, как гости расселись за длинным столом и предложил ли я им подождать, пока соображу на скорую руку угощения. Не знаю и того, каким чудом на столе появился фамильный сервиз из тонкого дымчатого фарфора с едва заметным цветочным узором-сеточкой. Просто в какой-то момент я обнаружил себя во главе стола, а гости угощались разогретым ужином, которого явно было маловато на такое число персон. В кои-то веки в столовой были зажжены все три десятка свечей. И все равно свет казался мне тусклым. Гости смотрелись еще более странно. Даль с нескрываемым интересом разглядывала серебряную двузубую вилку, будто видела столовый прибор впервые. Таро морщился, принюхиваясь к похлебке. Я с тоской думал о том, что визитеры извели почти все запасы продуктов и завтра придется снова спускаться по грязной размытой дороге в город.

Призрак, кстати, тоже занял место за столом, и, как мне показалось, наблюдал за трапезой с тоской. А вот четвертый гость… я так и не понял, кто он такой. Даже свет не помог разглядеть его отчетливей: силуэт по-прежнему оставался размытым, разве что плащ превратился в сгусток тумана. Стало страшно. Туман в сочетании с магией – о чем можно подумать? Разумеется, о демонах. В первую очередь. Жутковатый гость уселся поодаль от остальных. Я хотел было пригласить его ближе, но он лишь покачал головой – на какое-то мгновение очертания его лица пропали, не стало видно даже глаз. Я рассудил, что гостю виднее: он явно не человек, значит, обычная еда его не привлекает. Обиженным он не выглядел (хотя я бы не рискнул утверждать это наверняка), и на том спасибо. Хватало чернявого, который поглядывал на меня так, будто я – основная причина его дурного настроения.

– Зачем же Дому столько хранителей? – осторожно спросил я, не дождавшись, пока гости насытятся; уж очень печальным выглядел призрак, мне захотелось отвлечь его разговором, да и для меня самого объяснения были важны. – Обычно, хватает одного домового…

– Опять домовые! Вот дурень… – процедил Таро.

– Существование хранителей – итог древнего соглашения между разными народами, – перебил его мастер Ларций. – Когда-то угроза порабощения нашего мира демонами заставила людей, эльфов и даже вурдалаков позабыть о собственной вражде. На род Отменяющих, основателем которого стал Алоиз Терн, была возложена нелегкая задача – следить, чтобы ход в Страну За Туманом оставался запечатанным. А в помощь были назначены хранители.

Я все еще настороженно посматривал на них. Впервые об этом слышу. Разве король не должен был знать? А записи? Хотя бы одна строка о хранителях… Я вот так запросто должен поверить этой странной компании? Только потому, что Дом впустил их и до сих пор не пытается изгнать? Но есть ведь еще это их знание о Книге… то, что недоступно больше никому, то, что представляет собой тайну из тайн. А они – вот так запросто рассуждают о сущности того, что я до сих пор не смог понять в полной мере.

Подозреваю, глупо просить подтверждающие документы. Чем меня можно убедить?

Я действительно должен принять решение…

Хотя, сдается мне, эти господа моим решением не интересуются и никуда не уйдут, даже если я сейчас укажу им на дверь.

– Вижу, что сейчас Отменяющий как никогда нуждается в этой помощи, – продолжил призрак задумчиво, словно заподозрил что-то о моих намерениях. – Согласись, тебе не слишком хорошо удается управлять этим Домом. Я бы скорее даже сказал, что Дом управляет тобой… Итак, начнем с самого начала. Хранителей обыкновенно четверо, у каждого из нас свои задачи и свои особенности. Но все наши возможности – в твоем распоряжении.

– Разумеется, если будешь нормально исполнять собственные обязанности, – буркнул Таро и отвернулся к окну. Ну, до чего раздражающий тип!

Призрак взглянул на него с осуждением.

– Как я уже говорил, Дюрандаль будет тебя охранять. Не рекомендую ходить без сопровождения к местам выплеска демонической магии…

Эльфийка улыбнулась мне тепло и, пожалуй, чересчур легкомысленно.

– Думаю, мы сработаемся, – заявила она. Честно говоря, срабатываться я не хотел. Привык уже к одиночеству. Да и потом…

– Этот Дом… хм, имеет некоторые особые свойства. Простите мне мою невежливость, но я опасаюсь, что вам здесь может оказаться некомфортно.

– Ничего, я куплю необходимую мебель, – сказала эльфийка. Я так и представил, как она расхаживает по нашему рынку с этими своими ушами.

Нет, эльфы у нас в столице бывают. И даже живут некоторые. Но все – с соизволения королевской канцелярии. Неловко спрашивать гостью, озаботилась ли она получением разрешения или же является нелегалкой. После войны с Эльфиррой отношение к ее жителям у людей весьма настороженное… Пускай король и объявил год примирения, напомнив о давних торговых связях. Он, кстати, тоже упомянул о том, что когда-то люди и эльфы воевали бок о бок. Не думал, что так скоро услышу об этом историческом казусе вновь.

– Я имею в виду, что…

– Дом не очень любит гостей? – поинтересовался призрак. – С этим мы справимся, не беспокойся. В конце концов, мы хранители и у нас есть право находиться подле тебя.

Я тупо кивнул. Мне по-прежнему казалось, что все это – нелепая шутка.

– Таро – младший хранитель Книги тумана, твой помощник. Он будет покидать Дом лишь в крайних случаях, если Даль не сможет справиться в одиночку. Кстати, Таро – специалист по нечисти.

Помощник? Вот уж чего Таро не собирается делать, так это – помогать. Он свою позицию обозначил достаточно определенно. Или это он просто после долгой дороги пребывает в скверном расположении духа? А завтра отоспится и с утречка станет душкой… Я попытался представить – и не смог.

Словно почувствовав мои сомнения, Таро взглянул прямо на меня и злорадно оскалился. В полном смысле слова, обнажив острые чуть изогнутые клыки. Левый был значительно длиннее правого и кривой. А я сразу не понял, что меня настораживает… Наверное, я побледнел.

– Это… он же…

– Вурдалак, – закончил за меня призрак. – Конечно. Все согласно правилам: в хранители отбираются по одному – эльф, вурдалак, призрак…

– То есть, вы тоже будете здесь жить?

– На чердаке, – холодно отрезал Таро. – Предпочтительно не дергать меня лишний раз днем. И нужно больше мяса. Запасы у тебя слишком скудные.

– Я ем не слишком много…

– А я – много. Твоя обязанность заботиться о хранителях. Имей в виду.

– Ага… – обреченно согласился я. Кажется, уходить они и правда не собираются.

– Ну, я, собственно, призрак. Мое имя – Люций Ларций.

– Можно просто Люц, – подсказала эльфийка.

– Нельзя, – возразил призрак.

– Можно, – буркнул Таро. Призрак вздохнул, мне почудилось – почти сочувственно.

– Моя стезя – знания. Можешь обращаться за помощью, если столкнешься с трудными заклинаниями. Я что-то вроде твоего советника, а заодно – наблюдатель за остальными хранителями.

Таро фыркнул. Люций спокойно добавил:

– В конце концов, я куда старше остальных. В бою же практически бесполезен.

Я разделял скептицизм Таро. Только боев мне и не хватало для полного счастья! Нет, решительно не понимаю, зачем мне хранители…

– А кто это? – спросил я, кивнул на черного человека, который держался отдельно от остальных. Мне так и не удалось разглядеть его лица. И уже обреченно понимал, что столкнулся с очередным представителем нечистой силы.

– Ты его видишь? – удивился Люций. – Давно?

– – С тех пор как пришел.

Черный человек двинулся ко мне. Тьма клубилась вокруг него, это теперь стало совершенно ясно. Она его сопровождала. Он и был тьмой, точнее. Только желтые кошачьи глаза блестели там, где обозначился абрис лица.

– Это Ух… Он фантом, – пояснил Люций. – Он может стать видимым на непродолжительное время. Но обычно скрыт даже от взоров остальных хранителей. Твои способности… весьма занимательны, молодой человек. Впрочем, такое уже случалось в истории вашей семьи, не вздрагивайте.

Фантом не произнес ни слова. Просто стоял передо мной и смотрел своими желтыми глазами. Но в какой-то момент я вдруг отчетливо увидел, как поднимаюсь по холму к Дому, и дождь льет прямо на меня…

– Ух не способен воспроизводить речь. Только посылать мыслеобразы. Он мало связан с действительностью. Его удел – междумирье и он – хранитель Дома. Ведь Дом – это место, где Завеса особенно тонка. Ты сам должен это чувствовать.

Ух поклонился – тьма искривилась и подалась в мою сторону, едва не заставив меня отступить.

Да, я чувствовал. В Доме-в-тумане мне всегда было неуютно: появляющееся временами острое ощущение взгляда в спину, бесконечная хмарь за окном, сырость и сквозняки. Нет, Дом вовсе мне не нравился, и я понимал, что не очень-то нравлюсь ему. Это странно – сознавать, что здание испытывает какие-то эмоции, распоряжается собственным пространством, как вздумается. Иногда чувствуешь себя принесенным в жертву. Добровольно съеденным.

Я вздохнул.

– Что же, я не могу выставить вас за дверь, – прислушавшись к себе, признал я. – Но, к сожалению, ваш визит стал неожиданностью и комнаты не готовы…

– Это лишь означает, что мы можем выбрать любую из имеющихся, – улыбнулась Даль. Я не посмел возражать очаровательной эльфийке. Я кивнул, все еще пребывая в смятении. Мне не нравилось жить одному. Но внезапные гости не внушали доверия. Один вурдалак облизывающийся чего стоил!

Я твердо решил, что с сегодняшнего дня запираю дверь своей спальни. И где она, эта спальня, никому говорить не буду. Пусть помучаются с поисками, если решат ночью напасть!

ГЛАВА 2. В которой все обсуждают Косматого Ругра

Я знаю – я ответил, – свет

Смущает привидений.

Но дух – непрошенный сосед,

И люди вправе ждать в ответ

Подробных объяснений

Льюис Кэрролл. Фантасмагория

Утром дверная задвижка, которую я признал не особо надежной защитой и потому подпер дверь стулом, оказалась проржавевшей и никак не поддавалась. Ржавчины было так много, что она «запекла» щеколду и пазы в одно целое. То ли я в избытке чувств выразил свои сомнения вслух (иногда со мной такое случается, в пустом Доме жутковато, вот и выработалась привычка подбадривать самого себя), то ли Дому не понравилось, что я оставил гостей на ночь, и он решил мне отомстить. Я уже всерьез подумывал о том, что придется выбираться через окно. Но потом в комнату заглянул призрак – да, прямо сквозь дверь – и поинтересовался, не собираюсь ли я спуститься к завтраку. Обнаружив мои затруднения, он кликнул Таро и Даль. Те посовещались в коридоре, и вскоре дверь оказалась снятой с петель. Таро презрительно скривился, заметив неподалеку стул, словно догадался, что я пытался использовать предмет мебели в целях самозащиты. Ну, судя по тому, как легко вурдалак выбил дверь, стул вряд ли мог помочь. Похоже, нынче ночью придется поэкспериментировать с тумбой. Правда, уже в другой комнате. Судя по ухмылке вурдалака, возвращать дверь на место он не собирался. Может, следовало попросить – вдруг Таро именно этого и ждал. Но я решил, что не буду унижаться.

Вся наша странная компания отправилась завтракать. Я по привычке перебирал в памяти скудные запасы еды, которые еще могли сыскаться на кухне, и думал, чем же угощать хранителей. Но когда мы вышли на лестницу, уловил аромат свежей выпечки и каких-то цветов… Кажется, гости сами позаботились о завтраке. Мне стало стыдно. Я, конечно, их не звал (а для некоторых и прилагать усилий не хотелось), но они ведь в моем Доме…

– Это все Даль, – легко понял причину моего смущения Люций. Я оглянулся. Эльфийка с радостным гиком съезжала по широким мраморным перилам, раскинув руки наподобие птичьих крыльев. Лестница была витая, с достаточно крутым поворотом. Не знаю, кто и зачем задумал ее именно такой. Если бы Даль не удержалась и опрокинулась, выпав за перила, легко могла свернуть себе шею! Я не успел толком испугаться, а эльфийка уже спрыгнула на ступеньки. Щеки ее заалели.

– Здорово! – сообщила она нам всем со счастливой улыбкой и в тот же момент оступилась, поскользнувшись на плитке, которой был выложен обширный холл. Я оказался ближе остальных, потому успел ее перехватить – скорее от неожиданности, чем из желания помочь и тут же отстранился, едва не запутавшись в складках ее плаща.

– Идиот… – буркнул Таро, проходя мимо нас.

Вот что я ему сделал?! Сюда точно не звал! Если уж так не хочет быть хранителем – мог даже на порог не являться. Или не мог?

Даль засмеялась, словно колокольчики зазвенели.

– Какой ты злой, Таро. Будто и не рад, что мы снова собрались вместе.

– Да что ты, я так счастлив, аж тошнит, – донеслось до нас.

Разве такими должны быть хранители?!

Я, конечно, прежде видел не слишком много эльфов, но мне казалось, они все как один надменные и преисполнены ощущения своего превосходства над прочими расами. А Даль вела себя скорее вызывающе, но презрения не демонстрировала. Вот Таро – другой разговор. Этот бы придушил всех, чтобы не мешались под ногами. Но обязанности ему точно не в радость.

После завтрака я спросил об этом у призрака. Точнее, я зашел издалека.

– Скажите, мастер Люций, как назначаются хранители? Они… вы не могли отказаться от этой роли?

– Почему же? – удивился призрак. – Разумеется, могли. Но жаждали этой чести. Большинство из нас попали в хранители в результате жесткого отбора…

Представляю других кандидатов от эльфов!

– И Таро?

Люций внимательно на меня взглянул. Я пояснил:

– Мне кажется, ему не слишком-то здесь нравится.

– Вот ты о чем! Но ведь Таро – вурдалак. Сам понимаешь, это плохо сказывается на характере. Порядки у них в племени строгие, приходится вести образ жизни хищника.

Ну да, а добыча частенько – люди. Как вообще получилось, что существует столь странное правило – назначать в хранители Отменяющему вурдалака?!

– Скорее всего, он просто привык рассматривать окружающих как соперников и вероятных врагов, – добавил призрак задумчиво. – Лучше всего он понимает язык силы и вам придется доказать свое право приказывать ему.

Вот с какой стати я должен доказывать что-то навязанному мне помощнику?

Люций понимающе улыбнулся.

– Ничего, привыкнешь. Помощь тебе нужна, Ольден, отрицать это бесполезно. Даже предыдущий потомок Алоиза оставил дела куда как в большем порядке, чем твои дражайшие родственники, не удосужившиеся объяснить тебе даже элементарных вещей. Хотя ни он, ни его собственный сын не были истинными Отменяющими, но ведь о праве истинного наследника силы Алоиза им наверняка было быть известно! Не они должны были владеть Домом-в-тумане.

– Я появился в Доме не так давно. Мои родители покинули Лодель и не поддерживали отношений с родственниками. Так вышло.

– Хм… любовь, должно быть? Что же, с людьми случается. Однако долг превыше всего… Твой отец не имел права отказываться…

– Мой отец не принадлежал семье Отменяющих, – возразил я.

– Вот как, – понимающе протянул Люций. – Что же, это многое объясняет. У девушек из рода Алоиза дар просыпается гораздо позже… Я помню, был случай с прекрасной Селеной, которая стала Отменяющей, лишь разменяв четвертый десяток.

– Мать погибла раньше, – сухо сказал я.

– Что же случилось? – заинтересовался призрак.

Пришлось объяснять.

– На них с отцом напал дух Звонкого бора и убил обоих.

Люций переместился ближе ко мне. На лице его появилось недоверие.

– Этого не может быть!

– Но это так. Тому были свидетели.

– Возможно, они приняли за Ругра кого-то другого! При всей своей нелюбви к магам, он не нападает на Отменяющих…

– Наверное, у него поменялись предпочтения, – невесело усмехнулся я. – Потому что на меня он также напал. Я чудом спасся.

На самом деле, не было никакого чуда. Меня выручил друг. Не окажись он рядом, скорее всего, я был бы уже мертв: даже если бы Ругр не стал меня добивать, я истек бы кровью…

Люций нахмурился.

– Дюрандаль! – позвал он. Негромко, но спустя несколько мгновений мы услышали, как в отдалении что-то разбилось, а потом легкие торопливые шаги возвестили о приближении эльфийки. Она выглядела слегка виноватой и прятала взгляд. Так-так, что же там такое разбилось? И где именно это «там»? Я начал сомневаться, что возраст Дали так уж велик. Сейчас она была похожа на нашкодившего подростка!

– Повтори то, что рассказал мне, Ольден, – потребовал Люций.

– С самого начала? – не понял я.

Призрак досадливо поморщился.

– Достанет и того, что на твоих родителей напал Ругр.

– Сомнительно, – протянула Даль, с интересом взглянув на меня.

Я нахмурился.

– На меня он тоже напал.

– Должно быть, хотел припугнуть. Ты вел себя неподобающе, эль-ло?

– Нормально я себя вел! И вряд ли он ограничился бы только запугиванием! Меня спасли, в противном случае я был бы уже мертв.

Даль шагнула ко мне, вытянула руку. Я увидел тонкие полоски колец – они были так малы, что сидели на верхних фалангах пальцев. Эльфийка поводила рукой вниз и вверх, ладонь безошибочно замерла у левого бока, там, где был особенно большой шрам от когтей Косматого Ругра.

– Хм… – произнесла она, нахмурившись. – Рана до сих пор не зажила! Эль-ло, чем ты так прогневил духа леса?

Ну вот, опять! Взгляд ореховых глаз стал колючим, неприятным. Как будто Даль даже не подозревала, а точно знала, что я совершил преступление. И это моя телохранительница! И как это я раньше без нее обходился?!

– Он не пожелал мне сообщить, – процедил я. Даль если и заметила мое настроение, не смутилась. Она вообще мало интересовалась чужим раздражением, как я заметил.

– Что же ты делал в Звонком бору? Всем известно, что магам туда хода нет…

– А я туда и не ходил. Как и мои родители, чтоб вы знали. Столкнулся с ним на пути домой, возвращался из города поздно…

– Но Ругр не отходит так далеко от бора, – возразил Люций.

– Я не раз видел его в полях время бурь, – сообщил я. – Из Дома, если туман расступался.

– Здесь какая-то ошибка, – все еще не мог поверить призрак.

Я пожал плечами. Не хочет признавать правдивость моих слов – его дело. Какой мне смысл врать о том, как погибли родители?

– Это не важно, – мягко произнесла Даль. – Снимай-ка рубашку, эль-ло.

– Ч-что? – растерялся я. Смена темы оказалась слишком неожиданной.

– Рубашку, – повторила эльфийка. – Мне нужно взглянуть на раны поближе.

– Но… там нет ничего примечательного. Всего лишь шрамы, – пробормотал я.

Даль покачала головой.

– На тебе стоит метка, эль-ло. Неужто ты не чувствуешь этого?

Я задумался.

– Шрамы болят, если природные духи оказываются близко.

Даль бросила быстрый взгляд на Люция.

– О том и речь. Моих целительских способностей должно хватить. Или будешь упрямиться из-за глупой обиды?

Она видела меня насквозь, мне даже стало стыдно. А еще – было неловко перед эльфийкой. Но рубашку я все же снял, и холодные пальцы Дали скользнули по багровым рубцам, пульсирующим тупой болью в непогоду. Я почувствовал неприятное жжение, пальцы эльфийки стали ледяными, а сама она – спала с лица. Но через некоторое время довольно улыбнулась.

– Так-то лучше. Ну, кто теперь скажет, что из меня – плохой целитель? – и она заливисто рассмеялась, как будто удачно пошутила.

– Надо ли было утруждаться? – буркнул Таро. Оказывается, он стоял, прислонившись к дверному косяку, плечом и с отвращением наблюдал за нами. Как давно вурдалак появился в комнате? Как много слышал? Я оглянулся в поисках Уха, но фантом не пожелал себя проявлять. Даль оглянулась.

– Таро, – строго сказал Люций. – Ты знаешь, что…

Таро фыркнул, показывая, что не намерен продолжать разговор. Ну, и не приходил бы тогда вовсе! Меня раздражало презрение в его взгляде, но еще больше – выводила из себя мысль, что Люций и Даль по-прежнему меня подозревают в искажении правды.

Что я, по их мнению, мог такого сделать Косматому Ругру?!

– Возможно, Ругр был недоволен твоими родителями, эль-ло, – сказала Даль.

– Нет, – попытался возразить я, но Люций поддержал:

– Он всегда по-особому относился к потомкам Алоиза. Ведь именно Алоиз призвал его в Звонкий бор.

– Это запрещено, – возразил я, представив единственный путь, каким мог призвать духа такой силы Алоиз Терн. Отменяющий воспользовался Книгой тумана, чтобы открыть вход в мир демонов и духов, тогда как обязан следить за тем, чтобы оттуда в наш мир не проникло никакое зло… По крайней мере, так написано в самой Книге – выцветшими чернилами неприятного оттенка, напоминающего о засохшей крови…

– Запрет возник не на пустом месте, – задумчиво сказал Люций. – Алоиз дорого заплатил за этот урок. Но, помимо него самого, в Звонком бору бывали и другие Отменяющие. Последним туда отправлялся твой предок, Эдвин Терн. Он избавил Звонкий бор от туманной саранчи, расплодившейся после магической войны…

– Конечно, это случилось еще до того, как он сошел с ума, – хихикнула Даль.

– Ни я, ни мои родители там не бывали, – твердо сказал я. Наверняка за мать или отца говорить я не мог, но это их стремление уверить меня в том, что я лгу, была слишком неприятна.

– Что же, если так, рано или поздно мы сами увидим лесного духа, – проговорила эльфийка, ставя точку в неприятном разговоре.

– А где Ух? – спросил я.

Даль пожала плечами.

– Скорее всего, по ту сторону тумана, эль-ло. Осматривает дом с изнанки… со стороны Завесы. Только ему это под силу. Если грань истощилась, он это выяснит. Пока Дом выглядит слишком неухоженным.

– Ух часто пропадает, – подтвердил Люций. – Ему привычней жизнь в междумирье, здесь он быстро теряет силы.

Со стороны Завесы, надо же… жуть какая-то! Интересно, в мои обязанности не входит подкармливать фантома частью собственной жизненной силы? Как в сказках рассказывают… только в сказках не страшно, а у меня аж мурашки по спине.

Внезапно мы все услышали грохот – судя по всему, что-то случилось на втором этаже. Даль мягко развернулась и бесстрашно направилась к выходу из комнаты. Я последовал за ней с некоторой опаской. Но первым на месте происшествия оказался Люций. Он задумчиво наблюдал за тем, как вурдалак, едва успевший подняться по лестнице, с глухим ворчанием высвобождает ногу из дыры в полу. Дыра была небольшая, и Таро без зазрения совести ее расширял, круша паркет и доламывая прогнившие балки. В опасной близости от него с потолка облетала штукатурка. Я взглянул вверх и обнаружил еще одну дыру. Если бы не скромные размеры, подумал бы, что Таро свалился прямо с чердака. А что? Мостился на стропилах, готовясь к дневному сну, но не удержался, а полы в Доме ветхие…

– Чтоб тебя! – Таро глянул в мою сторону с ненавистью, будто подозревал меня в сговоре с Домом.

Разве я не предупреждал, что гостям тут не рады? Сами остались – сами виноваты! Не удивлюсь, если поутру Дом решил замуровать меня именно из недовольства и намеревался избавиться от неугодных жильцов, пока я заперт.

***

Таро скрылся на чердаке. Вурдалаки предпочитают активничать ночью, днем же обычно спят или просто прячутся от солнца – оно их, конечно, не испепеляет, как в сказках рассказывают, но ожоги нанести может. К тому же, при солнечном свете вурдалаки плохо видят. В общем, все у них не как у людей! Хорошо, конечно, что не придется наблюдать недовольную физиономию Таро в ближайшие часы. Но и мысль о том, что вурдалак сейчас отсыпается, а в потемках начнет бродить по Дому, как-то не радовала…

Разговор о Косматом Ругре хотелось забыть, но мысли о нем, как назло, так и лезли в голову. Вкупе с воспоминаниями о недоверии Дали и Люция.

Что же, они полагают, я все выдумал? А шрамы – сам себе устроил?! Зачем бы мне это могло понадобиться?

Кстати, о шрамах: несмотря на ненастную погоду, они впервые за долгое время не давали о себе знать. Выходит, целительница из эльфийки действительно хорошая…

Что бы ни утверждали новые жильцы, а мне сложно представить, чтобы Ругр относился с терпением к Отменяющим. На самом деле, он вообще никого не любит. Я не раз наблюдал, как он гоняет в грозу по заливным лугам мелких бесенят. Передвигался Ругр на задних лапах и люди, случалось, издалека принимали его за одинокого путника, чрезвычайно лохматого, укутанного в доху. Но пускаясь в погоню, Ругр становился на все четыре мощные конечности, и горе тому, кого он избрал своей жертвой. Людей он убивает далеко не всегда, но всегда – калечит.

У него по три пальца на каждой лапе и длинные когти-клинки. Чаще всего его видят возле Звонкого бора, окаймляющего Лодель кружевным воротом с восточной стороны. Древний лес скрывает многие тайны былых войн. Косматый Ругр, должно быть, видел их все и оттого обезумел. Говорят, когда-то он общался по-людски и даже привечал заблудившихся сироток, кормил моченой брусникой, а потом – провожал до тропы, на которой невозможно заблудиться, зато можно найти четырехлистный клевер, если внимательно смотреть по сторонам… Косматый Ругр – душа Звонкого бора. Пока стоит хоть одно дерево – жив и Ругр. В Лодель он не захаживает, не трогает и жителей близлежащих немногочисленных деревенек. Только если кто-то его люто обидел…

Люди привыкли приходить в бор с подарками и часть добычи охотники непременно оставляли на пнях в благодарность хранителю леса за благоволение. Но с магами у Косматого Ругра непримиримая вражда. Проще сделать до столицы крюк в три дня, чем рискнуть пробираться через Звонкий бор. Инквизиция Ругра терпит потому, что справиться с ним еще никому не удавалось, никто давно уже и не пытается. К тому же, благодаря Ругру, Звонкий бор – естественная защита от магии. В былые времена, если кого принимали за незаконного колдуна, а он запирался – отправляли в бор, даже рук не связывали. Если выберется – считай, оправдан. Только не слышал я, чтобы выбирались…

Как я и говорил, хоть Ругр и охранял Звонкий бор, но иногда покидал его: в ненастную пору выходил в поля. То ли страх его гнал, то ли напротив – любовь к безумству стихии. Бывало, он подбирался к самой защитной границе Дома, подолгу бродил вокруг, принюхивался и утробно рычал… Я неоднократно был тому свидетелем и не сомневался: Даль с Люцием рано или поздно тоже увидят лесного духа. Пусть тогда попробуют спорить о том, что бывает, а чего – нет.

Тем не менее, обида все же затаилась в душе, и я предпочел скрываться от гостей. Себя я убедил в том, что просто привык к одиночеству и теперь, когда в Доме-в-тумане стало неожиданно много постояльцев, чувствовал себя неуютно. Особенно напрягала необходимость совместных трапез, грозивших дальнейшими расспросами. С меня их было достаточно на сегодня. Поэтому к обеду я предпочел не выходить и на этот раз меня никто не искал.

***

…Когда к Лоделю подступает зима, первые – всегда внезапные – заморозки убивают припозднившиеся цветы на клумбах, которые столичные жители устраивают во дворах своих домов в надежде придать городу красок. И то правда, в пору цветения садов город пестрит яркими оттенками, будто в нем каждодневно праздник. Но к началу зимы Лодель вновь становится серым, безликим, покрывается коркой льда. Морозы случаются такие сильные, что поутру некоторые хозяева обнаруживают во дворе дивную картину: заледенелые цветы, замершую жизнь…

В один из таких вечеров я пробираюсь по скользким от наледи улочкам в поисках двоюродного брата. Он в свои годы все еще имел привычку прятаться от меня и подначивать: мол, дядин прихвостень, посадить тебя во дворе на цепь, да конуру поставить – выйдет неплохой сторожевой пес… если лаять научусь, конечно.

Глориан обнаруживается возле городской аптеки. Он стоит в стороне от крыльца и разглядывает замерзшие цветы, что-то бормочет себе под нос. Я подхожу ближе и он, развернувшись ко мне, криво усмехается. Ты слабак, говорит он мне. Ты слабак, слабак, слабак, тебе нипочем не справиться, нечего и пытаться. Куда это ты смотришь? Никак думаешь, будто существует девушка, которая обратит внимание на Отменяющего проклятья? Да ты же сумасшедший, демоны тебе друзья, разве ты не слышишь, как они зовут тебя каждую ночь? Что ты можешь ей предложить? Или она для тебя – лишь жертва? Желаешь ей смерти, как и всем остальным? Ну, скажи, скажи, скажи!

В ушах звенит от этих слов.

…Я сам словно леденею. Перед глазами – ослепительно сияет солнечный свет, вмерзающий в непобедимый, вечный лед. И даже если зажмуриться – все равно свет выжигает все! Слышу в отдалении крик, но это меня не волнует. Открываю глаза и вижу, что весь город – это сгусток тумана, смешанного со снежными искрами. Я еще улавливаю очертания Глориана, протягиваю руку – и туман отступает, хрустит ледяная крошка под ногами. Аптека начинает таять на моих глазах.

И тогда во мне зарождается злость, слепая и сокрушительная. Несколько взмахов руками – и туман превращается в ватные клочья. Вместе с тенями домов…

За туманом действительно нет города, только обожженные руины. Поначалу мне кажется, что город мертв. Но нет. Среди почерневших остовов зданий стоит Стелла: босая, в платье из простого некрашеного полотна. Она похожа на каменную статую, которую не тронул огонь. Только ее рыжие волосы – сами как сполохи огня – развеваются на ветру, гоняющему пепел над обломками. Стелла смотрит на меня, а я страшусь приблизиться и обнаружить в ее глазах страх…

Она начинает говорить. И я угадываю слова, будто девушка прямо передо мной: «Ты ведь не хотел этого, Олли?»

«К чему сожаления? Эти люди никогда не поняли бы тебя», – слышится из-за спины вкрадчивый шепот.

… я распахнул глаза.

Сон?!

Так и есть. Я снова уснул в ледяной гостиной! Дядя в шутку называл так комнату, неизменно покрывавшуюся с морозами коростой инея. Из этой комнаты часто слышны странные звуки – похожие на горестные вздохи, тихие шаги, покашливание. И все же я каким-то образом вновь и вновь оказываюсь в ней, будто Дом подшучивает надо мной и временами открывает двери сюда из самых разных комнат.

За окном смеркалось. Вокруг Дома опять сгущался туман.

Скрип раздался неожиданно. Отвратительный, режущий слух. Будто кто-то провел острым по стеклу. За окном мелькнула тень и тут же пропала. Я подошел ближе. В тумане привычно растягивались тени деревьев. Среди них двигалась кособокая фигура, лишь отдаленно напоминавшая человеческую…

Кому в голову пришло в такую погоду гулять в саду?

Я мотнул головой. Никого там, в саду не было. Воспоминания о духе Звонкого бора сыграли со мной злую шутку. Иногда случается. В тумане легко увидеть то, чего там быть не может. Ругр не способен подобраться так близко, потому что вокруг Дома установлен защитный барьер. Хоть какой-то, но положительный момент.

Я снова потряс головой, отгоняя остатки приставучего кошмара. Пойду, перекушу. Надеюсь, в столовой никого не обнаружится.

Гости оказались очень аккуратными – в столовой уже было убрано. Может, хоть на кухне еще найдутся остатки обеда… или ужина?

Я развернулся и только теперь обнаружил, что в углу клубиться густая тьма, в которой проскальзывают очертания человека. Миг – и на меня уставились знакомые желтые звериные глаза. Я почувствовал направленное на меня недовольство. Ощутил так отчетливо, что даже не подумал сомневаться.

– Ну, а тебе что не нравится? – спросил я у Уха раздраженно. Почему-то я его совсем не боялся. Конечно, Люций сказал, что фантом почти не связан с этим миром, но ведь он хранитель, а значит – обладает какими-то силами. Но Ух не казался мне таким опасным, как Таро. Подозрительно… если он общается «мыслеобразами», может, и чужими мыслями способен управлять? Усыпил мою бдительность, выбирает момента, чтобы напасть… Я прислушался к себе. По-прежнему, только раздражение.

Фигура из тьмы вытянула руку, будто указывала на меня. Что бы это значило? Я – причина его недовольства?

– Да-да, я плохо приглядывал за Домом, – проворчал я и осекся. Ну, точно! Хитрый фантом все же на меня воздействует.

– Знаешь, Ух, – заметил я. – Было бы неплохо, если бы Дом мог передавать свои мысли также как ты. Хоть иногда.

Ух молчал. Никаких новых мыслей или ощущений у меня не появилось. Прислушивался я к себе, но различил лишь эхо тихих шагов в коридоре. Кто-то подслушивал наш разговор? По спине побежал холодок.

Призраки бесшумны, эльфийке нет причин таиться, а вот Таро, должно быть, уже проснулся. И тоже решил заглянуть в столовую в поисках еды?

Шаги стихли или, может, мне все же показалось. Я взглянул в угол, но Уха там уже не было.

Раньше мне казалось тягостным одиночество. А теперь выяснилось, что наличие в доме соседей не обязательно приносит облегчение!

ГЛАВА 3. В которой Даль принимает солнечные ванны, а я донельзя смущен

«Не Тиббс?» – Ответ его поблек

На тон или полтона.

«Что здесь такого? – Я изрек. –

Я Тиббетс». «Тиббетс?». «Лишний слог!»

«Так вы НЕ ТА ПЕРСОНА!»

Льюис Кэрролл. Фантасмагория

Прежде остальных утром я увидел Даль. Эльфийка сидела на краю полуразрушенного, заросшего мхом колодца неподалеку от крыльца Дома-в-тумане. Ноги она вытянула, из-под запахнутого плаща видны были мягкие сапожки с отворотами. В лучах восходящего солнца волосы Дали казались золотым водопадом. Если бы еще не чересчур острый нос, она была бы идеальна… и стала бы похожа на куклу.

Даль подняла голову и заметила меня. Я застыл вместо того, чтобы отшатнуться от окна. Эльфийка улыбнулась, приветственно взмахнула рукой. Прежде чем я сообразил, что делаю, моя ладонь тоже оказалась развернутой в приветственном жесте.

Даль легко поднялась на ноги. Волосы полыхнули на солнце. Эльфийка шагнула по направлению к дому. Тут под ногу ей попалось что-то – камешек или корешок – и она, взмахнув руками, упала в росистую траву.

Это Даль и спасло. За ее спиной из колодца выбирался Косматый Ругр.

Я способен справиться с проклятьем, но не слишком-то хорош в бою против нечисти. Потому сперва я оторопел. Со мной такое случается. Я не из тех, кто молниеносно осознает опасность и решительно бросается в бой. В голове моей промелькнула мысль, что придется преодолеть два лестничных пролета и коридор, прежде чем я доберусь до Дали.

Эльфийка что-то почувствовала и плавно развернулась. Ругр тянул к ней когтистую лапу, и глаза его сверкали безумием. Даль отступила. Плавно и недалеко.

Тут я пришел в себя. Не знаю, что подтолкнуло меня заорать на весь дом:

– Таро!

Потом я несся по ступеням, перепрыгивая сразу через две, и продолжал орать:

– Таро! Таро!!

Когда я распахнул входную дверь, меня схватили, дернули назад и прижали к стене. Выглянув из-за плеча остановившегося на крыльце вурдалака, я увидел невероятное.

Свой просторный плащ Даль сбросила. На ней осталась рубаха с широкими рукавами, перехваченными массивными браслетами, бархатные короткие штаны и высокие сапоги… В каждой руке у Дали было по недлинному клинку, и оба – измазаны в черной крови лесного духа…

Эльфийка двигалась плавно, словно танцевала. Вот Ругр с рычанием бросился вперед, уже не в первый раз – один рукав рубахи Дали был распорот и висел лоскутами. Эльфийка прыжком взметнулась на кромку колодца, уходя от удара, приняла на скрещенные клинки когти, целившие в горло. Оттолкнула с силой, метнулась в сторону. И внезапно, не сбавляя темпа, развернулась. Сверкнули клинки, один за другим полосуя бок Ругра. Лесной дух озверел, выгнулся и неуклюже бросился за Далью, которая легко повела его вокруг колодца. Будто дразнила.

Таро привалился плечом к дверному косяку, выйти я бы не смог – он загородил путь основательно, но сделал это так, словно не замечал моего присутствия.

Ругр ревел. Даль порхала вокруг него, то и дело задевая клинками. Таро вдруг посторонился, снова прижав меня рукой к стене. Сумрак скользнул мимо нас. На меня дохнуло зимней стужей, и почти тут же между Далью и Ругром вспыхнул огненный смерч. Огонь был холодный и отливал серебром. Ругр заревел, ослепленный, закрыл лапами морду и сам себя исцарапал. Опрокинулся назад, потом вскочил на четыре лапы и бросился прочь от Дома.

Даль остановилась, тяжело дыша.

– Благодарю, Ух, – произнесла она неожиданно низким голосом. Стан ее был стройный, но уж больно прямой. А когда эльфийка повернулась к нам, разорванная рубаха распахнулась, обнажив блестящий от пота мужской торс. Из многочисленных порезов текла кровь.

– Медленно, – проговорил Таро недовольным голосом.

Даль же счастливо и слегка безумно улыбался.

– Ничего, быстро нагоню.

Таро пожал плечами.

– И чего было орать, – буркнул он, шагнув мимо меня в глубину дома. Я так и стоял, ошеломленный, щеки мои пылали.

Даль подошел. Когда он поднялся по ступеням крыльца, я невольно попятился и вжался в стену.

– Даль, как не стыдно разыгрывать господина Терна, – проговорил Люций, появляясь из пустоты. Эльф засмеялся.

– Я и не разыгрывал. А вы, если видели, что эль-ло в затруднении, должны были его переубедить.

– Я Марн, – с трудом приходя в себя, выдавил я. Больше-то мне и в голову ничего не пришло.

Даль спрятал клинки в ножны. Над крыльцом, мягко мерцая, заклубилась серая дымка. Лицо фантома, проступившее в этой дымке, смотрело едва ли не с укором.

– Да, Ух, Дом нуждается в очищении, – протянул эльф. – Иначе порог скоро начнут оббивать высшие демоны. С непристойными предложениями запродать душу и отдать Книгу.

Я вздрогнул.

– Даль преувеличивает, – неодобрительно произнес Люций. Эльф покаянно опустил голову. Сверкнули серьги, одна из которых была короче другой вполовину: наверное, порвалась во время боя.

– Дом всегда был таким! – произнес я.

Хотя к хранителям Дом-в-тумане отчего-то относился с большим терпением, чем к любым другим гостям. Они ведь все еще не порывались сбежать!

– Характер у него, безусловно, скверный, – вынужден был согласиться Люций. – Близость Завесы, присутствие Книги тумана, характер твоего дара – приводят к накоплению темной энергии. А уже она притягивает все скверное, что обитает в округе. И Даль прав, лесной дух – не самая большая угроза. По правде сказать, я по-прежнему не понимаю, в чем причина его ярости…

– По-вашему, я на него плохо влияю? – возмутился я. – Ну, извините! Не могу же я переехать…

– Это будет весьма опрометчивый шаг, – согласился призрак. – Просто у каждого Отменяющего есть хранители. Прискорбно, что ты не призвал нас до того, как начал практиковать отмену проклятий. Твои действия питают Книгу, Книга влияет на Дом. Тебе известно, что некоторые Отменяющие сходили с ума?

Я кивнул.

– Потому я и не хотел становиться Отменяющим. Незадолго до смерти дядя все больше говорил сам с собой и практически не спал. А у Глориана не сложились отношения с Домом и…

– Это не совсем то, что я имею в виду, Ольден, – мягко возразил Люций. – Неудобства, возникшие у твоих родственников, были больше оттого, что они не располагали истинной силой Отменяющих. Они были слабы. И близость мира демонов довлела над ними. Это ноша, которую несут все владельцы этого Дома, и я еще не знал ни одного из твоих родственников, который не слыл бы нелюдимым и не относился к людям с подозрением. При всем моем уважении к твоему дяде… он не смог бы воспользоваться Книгой тумана. Лишь приглядеть за ней до возрождения силы Тернов, которая проявилась именно в тебе.

– Но почему? И откуда вы знаете об этом?

– Мы ведь здесь, – мягко заметил Люций. – Король эльфов предсказал твое возвращение. Твои силы проявились, но обряд вступления в должность не был совершен как следует, поэтому король эльфов узнал о твоем появлении слишком поздно. Он видел знаки, но не понял их значения. Когда же все выяснилось, мы прибыли.

– Король эльфов? – повторил я.

Даль рассмеялся.

– Разумеется. Наша магия – магия природы. И у него самый сильный дар, потому он почувствовал первым. Как и Ругр, разумеется.

Ну вот. Сначала король эльфов, потом Звонкий бор вместе с Косматым Ругром… Я совсем ничего не понимал, и Люций с Далем это заметили. Призрак неодобрительно покачал головой.

– Тебе известно, что собой представляет Звонкий бор, Ольден?

Я кивнул.

– Это лес из особых деревьев – черных ясеней. Они очень редки и растут обычно там, где истончается грань между нашим миром и Страной За Туманом, землями демонов.

– Растут, – передразнил Даль. – Эльфы выращивают их при помощи магии, эль-ло! И нигде больше нет второго Звонкого бора. Когда-то там, где сейчас шумят черные ясени, были созданы врата в Страну За Туманом, и в Ладимирру проникли жуткие твари. Твой предок, Алоиз Терн, был так силен, что смог остановить их на время. А пока он сдерживал демонов, его друг Амарант создал лес из черных ясеней, чтобы запечатать разрыв навечно. Амарант был эльфом из клана Четырех стихий, который ныне не существует. Все оттого, что Амарант использовал слишком много жизненной силы, взяв ее у всего клана. И сила эта никогда не была возвращена, ведь Звонкий бор стоит поныне и простоит еще много лет. Таково предание.

– Никогда не слышал ничего подобного, – пробормотал я. – То есть, я знаю, что Алоиз Терн привязал Косматого Ругра к Звонкому бору, воспользовавшись Книгой тумана. Иначе не получалось остановить орду демонов, бесчинствующих в Ладимирре, но…

– Они бы не бесчинствовали, будь людишки посильнее, – проворчал Таро.

– Да брось, Таро, люди не так слабы, – улыбнулся Даль. – Да ведь и врата открывали не они одни. Так вот, эль-ло, Алоиз Терн попытался поддержать жизнь умирающего Амаранта, впустив в его тело духа, вызванного из Страны За Туманом. Так на самом деле появился Косматый Ругр. Во время обряда Амарант оказался привязан к Звонкому бору. Теперь он практически бессмертен, потому что его питают черные ясени. А ясени растут, пока он существует на свете. Он перестал быть эльфом, потерял себя и возможность переродиться…

– Как я и говорил, Алоизу дорого обошелся урок не пользоваться Книгой тумана, – произнес Люций.

– Ругр связан с Алоизом Терном и его потомками, он всегда чувствует вашу силу. А король эльфов может обратиться к черным ясеням и обладает даром прорицания… но, как и говорилось, о тебе мы узнали слишком поздно. Оттого и не явились сразу. Твое обучение даже не начиналось. Не удивительно, что дела пришли в упадок.

– Но почему сила проявилась у меня?

– Хм… рано или поздно сила Тернов проявилась бы в ком-то из потомков. Возможно, все дело в том, что твоя мать оказалась далеко от Дома. Родовая сила, таким образом, заставила ее потомка вернуться к обязанностям… – задумчиво проговорил Люций. – Это, конечно, лишь мое предположение. А с тех пор как умер Эдвин Терн, прошло уже слишком много времени. Арвины не могли бы справляться с обязанностями Отменяющих вечно. В них лишь отголоски родовой силы. Возможно, твой дядя надеялся, что истинный дар проснется именно в его сыне.

– Откуда бы у него взялась такая уверенность, – буркнул Таро.

Я так и не понял, как мне относится к услышанной истории. Слишком уж безумно она звучала. В таком варианте историю Алоиза Терна я не слышал никогда и ни в одной книге Звонкий бор не связывался с душой погибшего эльфа из какого-то вымершего клана…

Так ничего и не решив для себя, я предпочел вернуться к прежнему вопросу:

– Так что делать с Домом?

– Теперь ничего. Уху придется потрудиться, чтобы избавиться от накопившегося зла. Но, думаю, он будет работать с удовольствием. Ему понравилось, что ты его видишь. Ну и главное – обращаешь на него внимание…

Вот как? Откуда Люцию все это известно? Его собственные умозаключения или призрак ближе всего к фантому и потому имеет возможность с ним общаться?

Я спохватился.

– Раз так… может, нам заняться вашими ранами?

Удивительным образом, Даль отделался лишь царапинами, которые изрядно кровоточили и оттого создавали скверное впечатление, но на деле оказалось достаточно смазать их заживляющей мазью с подорожником. От бинтов эльф пренебрежительно отмахнулся.

Внезапно вернулся Таро, явно все еще злой. Он принес чистую рубашку. Судя по жизнерадостному нежно-зеленому оттенку, одежка была изъята из эльфийского гардероба. Даль умиленно протянул обе руки, в которые Таро брезгливо уронил подношение. Эльф молча накинул рубашку, не обращая внимания на то, что особенно глубокие царапины все еще кровоточили. Наглухо застегнулся, продолжая улыбаться с неподходящей ситуации радостью. Таро скривился, а потом глянул на меня почти угрожающе. Я понял, что если позову в следующий раз, вурдалак даже не пошевелится.

– Простите за беспокойство, – примирительно сказал я. Мне не хотелось напоминать, что я полагал Даль хрупкой девушкой и опасался, что не смогу ее защитить. Теперь же оставалось лишь недоумевать: как можно было перепутать Даля с девушкой?! Будто наваждение какое…

– Пока, как Отменяющий, ты создаешь скверное впечатление, – сообщил Таро пренебрежительно. – Славно, что я – не твой телохранитель.

– Таро, не будь букой, – попросил Даль. – Олли уже понял, что ему следует быть осторожным. И да… Славно, что ты не его телохранитель.

***

К обеду Даль впервые появился без накидки-плаща. Он надел новую рубаху с просторными рукавами, скрепленных на запястьях цветной шнуровкой, узкие брюки из оленьей кожи и длинную безрукавку темно-зеленого цвета, перехваченную широким поясом, в каких эльфы прячут несколько маленький метательных ножичков без рукояток. Национальное эльфийское оружие с поэтичным названием «прощание леса». Я про них только слышал, и мне было очень любопытно, но спросить все же не решился. Еще на поясе был кинжал. А вот меча на этот раз при Дале не было. Волосы эльф подвязал кожаным ремешком. Теперь я и представить не мог, как принял его за девушку. Изящные руки, правда, ни в коей мере не выдавали в нем воина. Одно слово – эльф! И что, он собирается постоянно по дому бродить с оружием?

Даль беззаботно улыбнулся мне и Люцию. Таро уже ушел к себе на чердак.

– Как… твои раны? – спросил я после того, как мы доели оставшуюся со вчерашнего дня печеную утку. Вурдалак уже несколько раз намекал, что мясо заканчивается слишком быстро. И правда, сдается мне, он тишком грабит запасы…

Даль посмотрел на меня пристальным долгим взглядом. Я смутился, чем насмешил эльфа. Его смех тоже больше не казался женским. Звонкий, задиристый… мальчишеский. Проклятье! Как меня угораздило так ошибиться?! И почему никто из хранителей не мог сказать? Ну, ладно, Ух вообще ни с кем не общается… Таро мог действовать из вредности. Но Люций! А еще такой на вид призрак приличный…

– Идем? – спросил вдруг Даль с таким видом, будто мы загодя условились о чем-то важном. Я недоуменно уставился на него. Эльф ткнул пальцем в потолок.

– Осмотрим дыру.

Я не понял, зачем нам любоваться разрушениями, которые удвоил злой Таро, когда ломал пол. Вряд ли Даль собирался помочь мне с ремонтом.

Но, как выяснилось, эльф направлялся на чердак. Ну да, ведь есть еще дыра в потолке. Я решил, что это уж точно проблема вурдалака, раз уж он решил захватить чердак, а Дом пока мирился с этим захватом. Хотя обычно даже мне туда хода нет. Стоит подняться наверх, как там что-то начинает грохотать в углах, а под ногами так пронзительно скрипят доски, что кажется – еще шаг и они сломаются под моим весом… Как-то раз, когда я был на чердаке, хрустнула рама одного из окошек, стекло разлетелось вдребезги, и на меня напала стая ворон… проклятые птицы гнали меня по всему дому, нагадили в прихожей, а потом куда-то пропали. Я долго проверял, не расшиблась ли одна из них где-нибудь в отдаленных комнатах. Во избежание неприятных запахов и нашествия насекомых…

– Но… там же Таро, – засомневался я.

– Ничего. Мы не будем его будить, – захихикал Эльф с таким видом, будто собирался тишком подсыпать вурдалаку перца в одежду. Что за поведение?

И почему обязательно я должен в этом участвовать?

Чердачный люк Даль открыл с превеликой осторожностью. Действительно, заботился о том, чтобы не разбудить Таро. Поманил меня пальцем. Сегодня, кстати, он не украсил себя кольцами. Серьги, правда, надел. Но не такие длинные – пара капель лунного камня в окантовке тончайшей серебряной проволоки.

Я вздохнул и поднялся по лестнице наверх. Даль также тихо опустил люк, хотя нам ведь еще и возвращаться придется… Упрекать эльфа в недальновидности было поздно.

Я с любопытством огляделся. Все же интересно: действительно ли Таро спит наподобие летучей мыши? Говорят, в лесах вурдалаки ночуют на деревьях. И на неудачливых путников нападают, спрыгнув с ветвей… Хотя все же непонятно, почему Таро выбрал чердак. Книга тумана хранится в подвале. Если он такой из себя хранитель… Или то, что он всего лишь мой помощник предполагает работу по расписанию? Очень строгому, но не слишком напряженному, да. Закончилось время службы – забыл про Книгу… Так ведь я вообще не видел, чтобы Таро интересовался подвалом Дома. Вот Даля как-то заметил перед лестницей, ведущей вниз… эльф стоял, вслушиваясь в тишину, и на губах его замерла безумная улыбка, а руки – мелко дрожали. Я еще подумал, что Даль боится темноты… я ведь принял его за девушку, и не мог всерьез поверить в его роль телохранителя!

А на чердаке светло, благодаря окнам. Они хоть и небольшие, зато устроены через каждые три шага сразу с двух сторон… а кое-где свет пробивался прямо сквозь крышу. По-моему, решение Таро – лишь проявление его вредности. А мне что? Пусть мучается. Это еще дождя не было и только пахнет сыростью. Вот когда потечет…

К слову сказать, на этот раз пол не слишком-то и скрипел. Даль и вовсе шел неслышно, будто по воздуху.

Таро обнаружился ближе к скату. Он зарылся в кучу сухого свежего сена, свернувшись в своем гнезде калачиком. Тьфу ты! Сплошное разочарование. Хотя видеть Таро в позе спящей кошки было чудно, и даже забавно. Тоже мне, грозный вурдалак! Ладно, будем считать, что разочарован я лишь наполовину.

Даль приблизился к вурдалаку. Таро подсунул под щеку кулак и причмокнул во сне губами. Совсем не почуял нашего присутствия. Я едва удержался от смешка. Даль склонился над вурдалаком, быстро провел по его лицу пальцами… не знаю, откуда взялась сажа. Когда Даль призывал меня следовать за ним, рука его была чистой… У Таро появились вторые брови, а на доступной для манипуляций щеке – цветочек.

Таро и не подумал просыпаться. Даль остался очень доволен своими художествами. И где тут хранители? Шпана какая-то…

На дыру в полу эльф внимания не обратил. Зато заинтересовался разбитым окошком. Изучил вывернутую раму. Стекло я убрал давно, но заменить его было нечем. Приглашать в Дом мастеров было делом бесполезным. Завершив осмотр, Даль выскользнул на крышу. Я ошалело уставился в пустой оконный проем. Легко было представить, как становящийся временами удивительно неуклюжим эльф срывается и летит вниз… Я бросился следом и едва сам не скатился с крыши, пока пытался понять, куда делся этот ненормальный.

Даль невесомо ступал по покрытой почерневшим мхом черепице. Словно на прогулку вышел.

– Даль! – негромко взмолился я, не столько опасаясь разбудить Таро, сколько боясь невольно отвлечь эльфа. – Ну, зачем это все?

– Разве тебе самому не интересно, эль-ло? – обернувшись, озорно спросил Даль. Ага, мне жутко интересно гадать: после какого шага черепица поползет, и Даль таки сорвется. Или я сам первый свалюсь с крыши. Интрига, можно ставки делать!

Наконец, эльф остановился.

– Гляди-ка!

Я подобрался ближе. Даль рассматривал полуразложившийся трупик вороны, пришпиленный к крыше отполированным колышком из черного дерева.

– Это еще что? – выдохнул я.

– Причина разрушений, я полагаю, – протянул Даль и присел, проводя пальцем вдоль линии, очерченной вокруг птичьего тельца. Ворона была центром причудливой пентаграммы.

– Знаком с темными ритуалами, эль-ло? – поинтересовался Даль, не оборачиваясь. Мне послышались знакомые нотки в его голосе.

– По-твоему, это я сделал?!

Вместо ответа Даль выдернул колышек, тот вышел из вороны с тихим чмокающим звуком. Меня передернуло. Труп тут же, у нас на глазах, буквально рассыпался в прах.

– Хм, – произнес Даль.

Что бы он ни думал, я действительно не проводил никаких ритуалов на крыше Дома. Я вообще ни разу не выбирался наверх. Дом ведь был против! Кто из родственников мог оставить это… и для чего?!

Все, что я видел, было слишком похоже на подготовку ритуала проклятья, да еще с привязкой. Но проклятье я бы почувствовал. А тут – ничего. Будто на крыше не было никакой пентаграммы.

Ну, не для управления же погодой кто-то убил здесь ворону колом из черного ясеня?

– Как думаешь, кровь? – проговорил Даль, продолжая изучать пентаграмму. Я не успел ничего сказать. Эльфу ответил Таро:

– Разумеется, кровь!

Я отшатнулся и едва не упал. Под ногами опасно хрупнуло. Вурдалак даже не повернулся в мою сторону. На его щеке все еще красовался чуть смазанный цветочек. Я уже молчу про вторые брови. Даль поднял на вурдалака взгляд и, не скрываясь, захихикал. Таро принюхался.

– Человеческая, – добавил он.

Я снова вздрогнул. Нет, я не неженка. Чего только не повидал за два года исполнения обязанностей Отменяющего. Иные обряды весьма неприглядны. Но чтобы следы одного из них обнаружились в Доме?!

– Никто из Отменяющих не мог такого сотворить, – произнес я уверенно. Даль снова хихикнул.

– Не мог и не хотел бы – разные вещи, эль-ло.

Я собрался возразить, но Таро буркнул:

– Эдвин Терн творил и не такое.

Ну да, сумасшедший в роду попался один, а попрекают всех. Знакомая песня. Только вот со времен Эдвина Терна кто-нибудь из Отменяющих уж точно нашел бы эту пентаграмму. Да и разрушения проявились бы намного раньше. Если, конечно, Даль прав насчет назначения пентаграммы. Но кто, кроме Отменяющих? Дом никого не допустил бы на крышу…

То есть, я так думал.

А что теперь?

– Отчего ты так уверен в других? Сам говорил, что не знал своей родни, – заметил эльф.

Я не нашелся, что ответить. Ведь сам недавно рассказывал Люцию, что дядя страдал бессонницей. Но бессонница и чувство собственной неполноценности – не основание творить темные обряды с жертвоприношением. Или…

Я точно знаю, что Глориан был способен убить птицу или мелкого зверька ради собственного развлечения.

Знать бы еще, какова была цель обряда. Судя по озадаченному лицу Даля – его догадки не посещали. По физиономии вурдалака поди пойми, что у него на уме. Ну, кроме недовольства.

– Исчезает, – заметил Таро. Пентаграмма действительно выцветала, магия постепенно теряла силу.

– Ты запомнил рисунок? – спросил Даль. Вурдалак презрительно фыркнул, не удостоив его ответом. Вот я не понял: это согласие или возмущение насчет того, что Таро не обязан запоминать плетение рисунка?

– Запомнил, – сообщил я и удостоился очередного презрительного взгляда, брошенного вскользь.

– Какая неожиданность, – язвительно заметил Таро. Прозвучало так, что я пожалел о сказанном. Теперь и Даль смотрел на меня с затаенным интересом.

– Я не бывал на крыше раньше. Иначе залатал бы дыры, – сказал я и тут же поправился: – Хотя бы попытался.

Таро фыркнул и отвернулся. Он пошел от нас прочь, а Даль сказал мне:

– Пойдем, эль-ло. Теперь это не наша забота. Таро и Ух убедятся, что ничего подобного на крыше больше нет.

Над нами мелькнула крупная тень – она метнулась прямиком к вурдалаку и пропала. Действительно, Ух.

Даль, как ни в чем не бывало, вернулся к окну. Когда мы оказались на чердаке, я спросил:

– Почему Таро?

– Что? – удивился эльф.

– Таро ведь должен охранять Книгу. Почему он живет на чердаке и почему именно он остался помогать Уху осматривать крышу?

– Книга – это часть Дома, эль-ло. А Таро – вурдалачий шаман. Я думал, ты понял.

Да как я должен был понять то, о чем не имею представления?! То есть, Таро владеет магией? Хотя среди вурдалаков это большая редкость. Шаманов у них – единицы и все сплошь уважаемые члены стаи. Что-то вроде аристократии в нашем понимании. Просто вурдалаки не имеют такого сложного общественного деления. Они, по сути своей, кочевники и делятся на стаи. Управляет ими единственный вождь, которому подчиняются главы стай. Вот и все, что я знаю. Выходит, Таро вполне мог быть главой стаи. Не удивительно, что он недоволен! В Доме он всего лишь мой помощник. Хотя вряд ли согласен это признать. Так Люций говорил серьезно о том, что мне придется доказать свое право главного?

И что мне теперь, прикажете вызвать вурдалака на поединок?!

– Даль… а разве Ух не должен был обнаружить птицу раньше?

– Он осматривал Дом с изнанки, эль-ло, – Даль подкинул доставшийся ему в качестве трофея колышек из черного дерева. – Но, если сомневаешься – спроси его как-нибудь сам.

– Так ведь он не говорит!

– Неужели? Ну, что же, выходит, наши шансы получить ответ на этот интересный вопрос весьма невелики, – рассмеялся Даль. Вот что это за ответ?! Даль не хочет говорить или действительно не знает, как выяснить у фантома, почему он не нашел место обряда, хотя первым делом – так утверждал Люций – занялся осмотром Дома. Эльф испытующе посмотрел на меня.

– Это черный ясень, эль-ло. Что мы тебе о нем говорили? Он препятствует распространению демонической магии, запирает точки соприкосновения миров. Ух же – житель междумирья, но в большей степени связан со Страной За Туманом. Видимо, благодаря ясеню, место обряда было от него скрыто.

– Так просто… – пробормотал я. – Ты думаешь, потому Ругр напал на меня? Он знал, что в Доме совершен какой-то обряд и считал, что я ворую в Звонком бору черный ясень?

– Зачем же воруешь? Достаточно подобрать опавшую ветку.

– Большая должна быть ветка…

– В бурю и деревья падают. Неужто нынче уже не носят амулеты из черного ясеня? Люди придумали что-то поинтересней, ммм?.. – Даль подмигнул мне и тут же посерьезнел: – Причин злости Ругра я не знаю. То, что он приближается к Дому, может объясняться просто. Он почувствовал наследника Алоиза. Однако он определенно пребывает в состоянии безумия. Возможно, причиной тому стало то, что сила Тернов давно не проявлялась.

– Ничего больше, – буркнул Таро. Я снова с трудом удержался от того, чтобы подпрыгнуть на месте. Вурдалак стоял в шаге от меня. Не представляю, когда он успел появиться на чердаке. Как он может быть настолько бесшумным?! Хотя… на крыше Даль знал о его приближении.

Все же, они меня в чем-то подозревают. Да и пусть. Не так уж я рвался обыскивать крышу. И я-то точно знаю, что не убивал птицу и не проводил малопонятный обряд… Но кто-то это сделал. И вот от этого становилось не по себе.

И еще я подумал: сколько же все-таки Далю лет? Амулеты из черного ясеня, конечно, используют, еще как. Но в них этого самого ясеня – маленькие вкрапления. А многие шарлатаны вовсе норовят подкрасить обычное дерево или заменить его черным камушком, подпитав на время магией. Эльф же, судя по всему, давно не был в Ладимирре. Настолько, что допускал смену моды на защитные амулеты…

– – Даль, ты не первый раз в Ладимирре? – спросил я. Эльф даже удивился.

– Разумеется. Я же хранитель!

– То есть… ты уже был в Доме-в-тумане? – я растерянно перевел взгляд с Даля на Таро. – Люций говорил про какой-то отбор… я думал, что…

– Что выбирают каждый раз новых? Мы, конечно, не единственные, – засмеялся Даль. – И я действительно уже был хранителем, при Эдвине Терне.

– И Таро? – вырвалось у меня. Вурдалак закатил глаза.

– Ну да, – легко подтвердил Даль. Вот почему Таро так уверенно рассуждал об Эдвине Терне! Который, между прочим, умер уже почти два столетия как! И… и я, конечно, подозревал, что эти двое старше меня, но не на пару сотен лет же!

Вурдалак смотрел на меня с презрением.

– Даже не думай, что мы будем рассказывать тебе сказочки о твоих предках на ночь, – процедил он.

– Отчего же? Это может быть поучительно, – заметил Даль.

Таро оскалился.

– Тогда сам и поучай, раз так хочется. Только не здесь!

Хм. Неужто за двести лет никто из хранителей не объяснил вурдалаку, что чердак – не его собственность?!

А теперь уже и намекать-то неловко…

Из темного угла выплыл Ух и остановился возле Таро. Вурдалак или не заметил, или проигнорировал его появление. Ух, как обычно, больше напоминал сгусток тьмы, чем человека. Только сверкнули кошачьи глаза… Я вдруг явственно увидел полуразвалившуюся ограду вокруг дома. Странное было ощущение – будто я стремительно двигаюсь прямо над ней. Лечу! Затем образ сменился. На этот раз передо мной был колодец. Тот самый, через который к Дому подобрался лесной дух. И снова я смотрел на колодец сверху. Было видно, как на самом дне поблескивает вода… Хорошо, что вода в Дом поступала по водопроводу из подземного источника. Иначе я бы намаялся, таская ведра по холму. Кстати, водопроводу Дом никогда не вредил. То ли, не мог, то ли понимал, что так можно лишиться последнего Отменяющего, который попросту сбежит в отчаянии…

Вот только что имел в виду Ух, показывая мне эти картинки?

– Дом разрушается из-за этого ритуала? – предположил я вслух. Но Ух больше никаких образов не посылал, а глаза его потухли.

Следом за Ухом явился и Люций.

– Скорее всего, на состояние дома он влиял, – Даль задумчиво и добавил, глядя на Люция: – Но, по крайней мере, теперь понятно, почему вам не было хода на крышу. Отныне можешь стонать и греметь цепями по ночам на чердаке, как приличный призрак.

– Там занято, – мрачно напомнил Таро.

– Вы не могли попасть на крышу? – удивился я. Не знаю, зачем призраку обязательно там бывать, но ведь странно?

– Ни я, ни Ух, – подтвердил Люций. – Выше второго этажа мы подняться не могли, и причины были не ясны. Потому Ух и осматривал Дом с изнанки. Мы подозревали, что Завеса истончилась и из Страны За Туманом в Дом проникает зло. Но Завеса цела… по крайней мере, я так понял.

«Так понял»? Выходит, общаться с Ухом даже Люцию удается с трудом. Вот уж кто-кто, а призрак в моем представлении должен был бы найти способ понять фантома…

– Таро, что с твоим лицом? – спросил вдруг призрак. Даль схватил меня за руку и стремительно потянул к выходу с чердака…

ГЛАВА 4. В которой приходит инквизитор и сразу подозревает неладное

Не любят призраки людей,

Которые своих гостей

Встречают нерадушно.

Льюис Кэрролл. Фантасмагория

Утром Даль и Таро обнаружились во дворе: поначалу я подумал, что они всерьез сражаются друг с другом. Вурдалак выкрикивал: «Медленно!» или «Куда лезешь?!», а эльф лишь скалился. Я решил, что это все же тренировка и особо беспокоиться не стоит. Я, кстати, даже не всегда успевал проследить за движениями Даля, так что обвинения в медлительности казались мне проявлением вредной вурдалачьей натуры.

К завтраку Даль явился вымотанным, а Таро – недовольным.

– Завтра продолжим, – буркнул он почти угрожающе, и Даль чересчур тоскливо вздохнул.

Во время завтрака мы неожиданно услышали звон колокольчиков над входной дверью. Кто-то пришел. Я было поднялся из-за стола, но Даль остановил меня движением руки.

– Открой дверь, – попросил он Таро. Тот поморщился, но все же пошел. Сегодня он был на удивление покладист. Явился к завтраку сам, призраку даже не пришлось подниматься за ним на чердак. За все утро огрызнулся лишь пару раз. Похоже, Даль сумел его если не убедить вести себя хорошо, то хотя бы запугать. По крайней мере, на эльфа Таро косился неприязненно, но возражать не смел.

Вурдалака не было какое-то время, и я забеспокоился. Вышел в коридор и, еще подходя к прихожей, услышал разговор.

– Позвольте узнать, откуда вы? – в голосе гостя за непринужденностью скрывалась цепкая настороженность.

– Издалека, – А Таро и вовсе почти шипел в ответ.

– Но Олли знаете хорошо.

– Близки, как никто.

– Ага… должно быть, разлука оказалась тяжелым испытанием для вас, – протянул гость. Я решил, что необходимо вмешаться. Пока эти двое не вцепились друг другу в глотки по незнанию.

– Таро, прости, Роэн интересуется потому, что беспокоится.

Стоявший ко мне спиной вурдалак не шелохнулся. Спина, кстати, была напряжена.

– О! Я вижу, Олли уже вернулся, – ехидно заметил Роэн.

– Радость-то какая! – в тон ему ответил Таро. Я увидел замершего на лестнице Даля. Ладонь его лежала на рукояти меча… Но еще минуту назад он не был вооружен? Беда…

– Таро, Дюрандаль, это мой друг, – снова заговорил я.

– Он инквизитор, – прервал вурдалак. Кир не был в привычном для инквизитора черном с серебряной отделкой облачении. Но о его профессиональной принадлежности красноречиво говорил висевший на цепочке на его шее серебристый круг, в котором было изображено пламя. Знак инквизиционного корпуса, он же служебный защитный амулет на случай столкновения с нечистью.

Даль, поколебавшись, убрал руку с меча и направился прямиком ко мне. При виде эльфа Роэн поперхнулся очередной колкостью и с некоторой растерянностью уставился на меня. Я, вздохнув, подтвердил:

– Да. Инквизитор второй ступени Кир Роэн. Как я и сказал – он мой друг и часто заходит.

– Хорошо, что не чаще, чем раз в три дня, – проворчал Таро. Даль остановился рядом со мной.

– Таро, прояви уважение. Ольден сказал, это его друг. Простите Таро его манеры.

Вурдалак вздохнул. Я тоже.

– Почему мы стоим в дверях, когда можем пройти в гостиную? – Даль вопросительно взглянул на меня, а я – на Кира. Тот улыбнулся.

– Просто господин Таро утверждал, что тебя нет дома и неизвестно, когда ты вернешься…

– М-мда… я гулял, – вынужден был соврать я. Из самых лучших побуждений: если поймет, что перед ним вурдалак, по долгу службы обязан будет его задержать, а заодно и меня. Кир перевел подозрительный взгляд с меня на Таро, пытаясь понять, в чем именно его обманывают. Но тут Даль тряхнул волосами, и Кир увидел острые уши.

– Я приготовлю еще чаю, – пропел Даль. – Таро, помоги мне с посудой.

Вурдалак буркнул что-то в знак протеста. Не удивлюсь, если весь оставшийся день он просидит на чердаке.

Кир промолчал, как выяснилось, лишь потому, что опасался потерять челюсть. Справившись с собой, он схватил меня за плечи и зашипел:

– Олли, это же эльф! В твоем доме!

– Ты не принял его за эльфийку? – удивился я и тут же позавидовал. Что за чутье у Роэна! И какое разочарование для Даля. А ведь он старался произвести впечатление.

– Я насмотрелся на них при дворе, что, не отличу эльфа от эльфийки? Между прочим, у него серьги мужские.

– Серьги мужские, – повторил я озадаченно.

Кир пристально на меня посмотрел. Прозорливо поинтересовался:

– И как долго он тебя дурачил?

– Два дня, – признался я.

– Сколько?!

– Ну, я сам виноват. Ни о чем не спрашивал…

– Эльфы живут у тебя уже два дня, Олли!

– Вообще-то три… И Даль – единственный эльф. Таро… хм, он…

– В некотором роде он мой консультант и телохранитель, – послышался голос Даля. Эльф выглянул из коридора и приглашающе взмахнул рукой.

– Чай готов!

– Хозяйничает у тебя, как в собственном доме, – проворчал Кир.

– Я уже привык. Он веселый.

– Видишь ли, эль-ло, мой брат пожелал, чтобы я расширил свое образование, – сказал Даль. – И вот, я путешествую по миру, чтобы узнать нравы, присущие жителям других стран. А Таро… более сведущ. Он помогает мне в затруднительных ситуациях, которые, надо признать, возникают несколько чаще, чем хотелось бы.

– А выглядит так, будто все наоборот, – заметил инквизитор вполголоса. Он всегда подозрительный, мой друг Кир.

Вопреки моим опасениям, вурдалак обнаружился на кухне. Он выглядел совсем как человек – ни намека на клыки, кожа порозовела, из глаз ушли красные отблески. Не знаю, как ему это удалось, но вздохнул с облегчением.

Даль улыбнулся.

– Господин Ольден милостиво позволил нам остановиться в его доме. Здесь много места, а плата весьма умеренная.

Я покраснел под очередным пристальным взглядом Роэна.

Даль передал Киру фарфоровую чашку, а Таро тут же подоспел с чайником, едва не обварив Роэну пальцы. При этом вурдалак выдал на удивление правдоподобную виноватую улыбку.

– Ого, – оценил Кир заставленный угощеньями стол.

Даль выдал чашку и мне тоже. Себе с Таро они чай, как оказалось, уже налили.

– Выходит, ты единственный друг Ольдена, – протянул Даль.

Я смутился.

– С чего ты взял?

– Ну, за три дня он единственный, кто пришел тебя проведать.

– Может, господин инквизитор по делу, – хмуро бросил Таро и какое-то время они с Киром буровили друг друга взглядами.

– Как вам здесь? – наконец, осведомился Кир светским тоном.

– Уютно, – улыбнулся Даль. – Хотя в первый день я едва не упал с лестницы.

«Что и странно», – читалось во взгляде Кира. Ему больше суток продержаться в Дом-в-тумане не удавалось. Последний раз на него пыталась рухнуть люстра. А он пробыл у меня всего пару часов.

– Итак, ты инквизитор, – произнес эльф, видимо, полностью взяв на себя труд развлекать гостя беседой. Вел он себя и правда по-хозяйски. Таро безразлично пялился в окно. Видно, вместе с клыками он спрятал и свою вурдалачью сущность, так что защитный амулет Кира на него не отреагировал. Это сила Таро как шамана? Хм, надо бы полюбопытствовать. Сам Таро не ответит, конечно, так что спрошу у Люция.

Призрак, кстати, благоразумно не появлялся. А вот Ух возник во главе стола, ближе к окну. Кир на него ни разу не взглянул, но как-то беспокойно оглядывался. Может, чутье сработало?

– Вот что мне интересно: ты просто друг или наблюдатель тоже? – невинно уточнил Даль.

– И наблюдатель, – спокойно ответил Кир. Я знал, что инквизиционный корпус приставил его ко мне, пользуясь тем, что мы неплохо ладим, и Роэну все же удается продержаться в Доме хоть некоторое время.

– Значит, все-таки пришел по делу?

– Для Ольдена появилась работа.

Я вздохнул.

– В госпитале?

– Да, – кивнул Кир. – У нас за последнее время было несколько неприятных стычек.

Госпиталь еще ничего. Вот когда меня вызывают на закрытые судебные заседания, где рассматриваются магические преступления… Я, конечно, бывают только на тех, где разбираются дела, связанные с проклятьями. Вот это мерзко… очень неприятно сознавать, что порой люди без колебаний совершают серьезные проступки, а цели у них – мелкие… Низменные. Мерзко.

Кир прекрасно осведомлен о моем отношении к работе в Корпусе. Да и вообще – к обязанностям Отменяющего.

– Тебя подождать? – поинтересовался он.

– Нет. Я сначала зайду в гостевой дом… Буду в госпитале в назначенный час.

Кир в сомнении взглянул на меня, но все же кивнул:

– Ладно. Там и встретимся.

***

То, что я собрался в город, вызвало резкое недовольство вурдалака. Будто я умышленно отлынивал от укрепления защиты Дома. Впрочем, оказалось, что Таро больше был недоволен уходом Даля: эльф увязался следом за мной.

– Таковы мои обязанности, смирись, – он улыбнулся. Таро пробурчал что-то невнятное, но уверен – ругательное в ответ.

Мы с Далем отправились в путь. Эльф попытался замаскироваться: распустил волосы и прижал уши мягкой бесформенной шапочкой с подворотом. Среди складок затесалось куцее фазанье перо. Эта ухищрения не сделали Даля похожим на человека. Даже глупый наряд не мог скрыть его красоты. Эльф надел синюю куртку поверх белой рубахи с неизменными широкими рукавами, черные штаны и сапоги с отворотами, украшенными серебряными пуговицами. Меч у Даля с собой был только один, короткий и крепился на поясе, с ним соседствовали несколько оберегов изящного плетения.

– Прости мое любопытство… – все же рискнул я заговорить о разрешении находиться в Ладимирре.

Даль не покосился на меня и заметил прежде, чем я договорил:

– Я твой телохранитель, Ольден.

– Д-да, но это не дает тебе права находиться в столице.

– Разумеется, дает! – эльф захихикал и в этот момент показался совершенным безумцем. – Успокойся, у меня есть право на посещение вашей столицы. Выдано лично королем, – добавил Даль безмятежно, предоставив мне удовольствоваться этим туманным объяснением. И что же, если инквизиция поинтересуется, мы попросим сопроводить нас к Его королевскому величеству? Я вздохнул. Надеюсь, у Даля все же есть документальное подтверждение.

– Если возникнет опасность, меня будут сопровождать инквизиторы. Я защищен… насколько это возможно, – сказал я. Даль серьезно кивнул.

– Отрадно слышать.

В Лоделе у меня есть небольшой домик, где я принимаю посетителей. Содержание его оплачивается из государственной казны. То есть, город, по сути, меня обеспечивает, а взамен – я выполняю поручения Инквизиции каждый месяц. Таков уговор, засвидетельствованный его величеством в первую нашу встречу. Король Елизар регулярно шлет приглашения ко двору, но я стараюсь мелькать на светских приемах как можно реже. Там кто-нибудь обязательно вспоминает о моей «печальной судьбе» и «тяжелых временах» в глухой деревне. Так и хочется предложить пожить в Доме-в-тумане.

Гостевой дом расположился неподалеку от торговых рядов, окруженный вишневыми деревьями, которые на моей памяти никогда не плодоносили. В доме несколько комнат и маленькая кухня, которой почти не пользовались. Работников у меня нет, сам я в городе надолго не задерживаюсь. Я не отлыниваю от обязанностей, просто… стараюсь не увлекаться. Чем больше сталкиваюсь с проклятиями, тем тяжелей потом кошмары. Иногда мне кажется, я что-то не так делаю.

И вполне возможно, уже начал сходить с ума.

На самом деле, работы у Отменяющего не так уж много. И не всегда проклятья насылаются на людей умышленно. Иногда это случайность, которая может привести к гибели. Поэтому я не рекомендую подбирать на дороге нетронутый никем золотой или украшение, затерявшееся в траве. Бывает, что это проклятые вещи. Эхо далеких событий и прошлых ошибок.

Прежде были времена, когда демоны бесчинствовали в нашем мире и воспротивиться им могли лишь сильнейшие маги. По одной легенде в той далекой древности в королевстве, имя которого ныне забыто, правил сильный и справедливый король. У него было трое сыновей, и каждый из них хотел взойти на престол. Так это было или не так, но младшего из них обвинили в подготовке покушения на отца. Он утверждал, что невиновен и, видно, у короля были основания сомневаться в его злых намерениях. Потому он не казнил сына, а лишь изгнал его из страны, напутствуя известным словом о том, что «дела можно исправить только делами и лишь благом, совершенным в избытке, можно искупить вину, которая иначе ляжет постыдным пятном на всех твоих потомков». С младшим принцем отправился небольшой отряд, в котором были только самые близкие люди. Позже король умер, и между оставшимися сыновьями началась война, принесшая горе и разрушения. В страхе люди бежали из своих жилищ…

А изгнанный принц оказался далеко в чужих землях, где люди пели незнакомые песни и одевались в одежды, больше напоминающие эльфийские. Однажды он ночевал со своим отрядом у берегов полноводной реки, которую эльфы на своем языке называют «Серебряной песней». И вот, ранним утром, в тумане, поднявшемся над водой, ему явилась дева, сказавшая, что берега ее реки пусты, хоть и богаты. И она готова покровительствовать людям в обмен на небольшую плату – любовь и верность самого будущего правителя. Так была основана старая столица Ладимирры – Эльмидар. Город вырос быстро, и все у жителей ладилось, во всем им сопутствовало благополучие.

Туда-то, в Эльмидар, и потянулись беженцы, спасавшиеся от гнева войны.

Вот только верить обещаниям бесконечных благ следует с опаской. Юный король, влюбленный в свою супругу, бывшую речным духом, долго не замечал, что в Эльмидаре творится неладное. Случалось, что девушки сбрасывались с крутой скалы за городом в реку и пропадали навечно… лишь иногда возвращали волны на берег, обнажавшийся в летнее время, когда река мелела, девичьи башмачки. Тот берег так и прозвали – Берегом башмачков. Случайно заметил он однажды, как прекрасная супруга, в которой он души не чаял, опоила фрейлину, башмачок которой уже через несколько дней нашли под скалой.

Не просто так давались изобилие и достаток городу у Серебряной песни. Дух реки заключила договор с демонами – в обмен на людские души они не трогали реку. Прежде жертвами становились редкие странники, неосмотрительно заночевавшие у воды… Та же судьба ожидала и малый отряд изгнанного сына короля. Если бы не вмешалась любовь. Не мне судить, может ли столь сильное и прекрасное чувство строиться на крови, но, видно, духи-покровители слишком близки к демонам по своей природе… Да и чем люди лучше? Иные воспринимают жертвы во благо собственного благополучия как должное.

Но юный король мыслил иначе. Он предвидел: рано или поздно аппетиты демонов возрастут, и жертв понадобится больше. Не знаю, каковы были маги прошлого, но по легенде – случилась страшная война, которая затронула всех: и эльфов, живших в зеленых лесах, и даже вурдалаков, хотя им до людского блага дела нет, люди для них долгое время были пищей, да и сейчас мирные соглашения нарушаются время от времени одичавшими особями, отбившимися от стай. Но тогда, против демонов, объединились даже бывшие враги. Итогом войны стала магическая Завеса, запечатавшая ход в страну демонов, которую с тех пор стали называть «Страной За Туманом», чтобы лишний раз не произносить настоящее название и не привлекать внимание демонов. Прежде их страна была расположена, говорят, к востоку от эльфийских земель и к югу от Ладимирры, а ныне – ее нет в нашем мире, и Завеса не пускает демонов назад…

Разумеется, демоны не обрадовались такому повороту событий. С тех пор они пытаются прорваться обратно – подчинить, отомстить… Мне бы не хотелось узнать истинные причины. Опасность приходит с туманами, просачивающимися через прорывы в Завесе. Люди запечатывают их магией, эльфы – садят волшебные черные ясени… Через такие бреши попадают в наш мир проклятые безделушки – выглядят они привлекательно, но несут в себе много бед. Приносят владельцу неудачи, а если попадется под чары маг, быть большой беде, потому что зов демонов будет подогревать его алчность… магия из мира демонов – и есть проклятья. Сила проклятья такова, что снять его может только тот, кто закрепил своей волей. И мы, Отменяющие. Потому мне нет покоя от короля и Инквизиции. Порой кроме меня пострадавшим уже никто и не поможет.

Инквизиция следит за тем, чтобы в Ладимирре использовалась только разрешенная магия. Чтобы на законных основаниях заниматься магическим промыслом, необходимо получить в Инквизиционном корпусе или его отделениях, которые есть в любом городе, специальное разрешение.

В инквизиторы обычно попадают люди, у которых проявился очень слабый магический дар. Он усиливается благодаря специальным эликсирам. А постоянные тренировки закаляют их тело и дух… Я сам видел, как парочка инквизиторов, не моргнув глазом, отправилась на внезапно поднявшееся кладбище – разбираться с разбуянившейся нечистью. Но, сталкиваясь с магией, они рискуют рано или поздно подхватить проклятье. Тогда, после поднятого кладбища, мне пришлось снимать порчу с обоих помятых инквизиторов. Разумеется, такая работа пугает. Поэтому в Инквизиционный корпус часто попадают сироты или дети из бедных семей, для которых проявление дара – как пропуск в жизнь. Роэн из первых. Его когда-то нашли на пороге одной из лавок в торговом квартале. У него от родителей – только корзинка и одеяльце на пуху. Никаких трогательных записочек с именем или просьбой о прощении непутевых родителей. Кир вообще считает, что вещи ворованные. Ну, да ладно.

Город был наполнен шумом и суетой. Даль оглядывался с таким интересом, будто впервые видел людей. Вопросов он не задавал, но на лице – смесь восхищения и удивления… Ни дать ни взять, ребенок, попавший в кондитерскую лавку. Я невольно улыбнулся.

Возле дома нас уже дожидались. Это явно были муж и жена, было в них что-то такое, наводящее на мысли о долгой совместной жизни. Как будто с семейного портрета сошли. Крепкий мужчина с окладистой полуседой бородой и женщина, нервно мнущая в руках край платка, накинутого на плечи. Мастеровой, решил я. Видно, что одежда простая, но сшита добротно, камзол у мужчины даже щеголеватый, с оторочкой, у женщины – в ушах мелкие серебряные сережки. Не бедствуют. Да ведь услуги Отменяющего недешево обходятся.

– Доброго дня, уважаемые, – приветствовал я.

Мужчина угрюмо кивнул.

– Хотел бы я сказать, что он добрый, господин Марн.

У его спутницы задрожали губы.

– Давайте пройдем в дом, – предложил я.

Даль шагнул ближе ко мне и добавил:

– Ступайте вперед, дорогие гости.

Забрал у меня ключ, отпер дверь. Сначала пропустил гостей, потом вошел сам, цепко огляделся и лишь после этого – позволил мне переступить порог. Я решил с телохранителем не спорить. Любой мастер сам знает, как ему работать. А в том, что Даль сумеет защитить при необходимости, я уже не сомневался.

Мы прошли в гостиную, где стоял стол. Мужчина и женщина уселись по одну сторону стола, я – по другую. Даль с загадочной улыбкой отошел к окну.

Мужчина оказался портным, звали его Илен Нерден. С ним пришла жена, Хильда. Оба были встревожены, а мастер еще и зол. История их оказалась незамысловатой.

– Полмесяца прошло, как извели нашу Гланку, – скупо рассказывал портной. – Дочь младшая, глупая. Сплошь все фантазии… но красива была – загляденье. Вся в мать.

Я невольно перевел взгляд на его жену, а та потупилась. Даль тоже заинтересованно уставился на просителей. Жена мастера Нердена явно имела много забот по дому. Обветренная кожа, сбитый, криво отросший ноготь на несгибающемся безымянном пальце правой руки… но она и правда была красива, а в молодости, должно быть, женихи оббивали порог родительского дома…

– Гланка, что и говорить, была избалована, – признал мастер. – По ночам из дому сбегала. Добегалась. Нет, вы не подумайте, господин Марн, она была не вертихвостка. Да только сказкам верила и все ждала, что с ней случится чудо чудное. Парни-то на нее заглядывались, да только вы понимаете, поперек старших выдать ее замуж нельзя. А следовало бы. Может, поумнела бы. А то на уме-то все одно было – графский сынок.

Жена его осуждающе поджала губы.

– Заприметил он ее на ярмарке. Гланка народ привлекала, так я ее с собой брал… Всегда наказывал, чтобы от дела не отвлекалась. Да только парень оказался настойчивый. Как-то улучил момент с ней поговорить. Мы и не догадывались долгое время. А она к нему на свидания бегала.

– Стыд, да и только, – не удержалась жена.

Мастер вздохнул.

– Заподозрили, конечно, когда она слегла. Лекарь не помог, сказал – раньше звать надо было… Сделал кой-какой отвар, но приказал готовиться.

– В Корпус обращались? – спросил я. На такие случаи существует инквизиционное следовательское отделение.

Мастер Нерден кивнул.

– Господин инквизитор был у нас, да только не признал магического воздействия… Гланка же в последние дни совсем плоха была. Слабость ее к постели приковала. Не могла даже есть толком. А ночью – пошла ведь, будто заставил кто. С сестрами поругалась. Взялись ведь силы откуда-то. С тех пор домой и не возвратилась. Думали мы, сомлела по пути. Искали, конечно. Только ни следа не отыскали… А неделю назад все и началось.

Хильда судорожно вздохнула.

Мастер продолжил:

– Гланка ночью под окна пришла, плачет. Не сама пришла, призрак ее. И следы всюду… цветы эти…

Вообще-то, призраки – не мой профиль. Особенность проклятий такова, что, в большинстве случаев, они не дают жертве упокоиться в полной мере. И человек, умерший от проклятья, поднимается из могилы. Призраки же часто свидетельствуют о том, что у человека при жизни осталось какое-то весьма важное дело. Например, месть убийце… или хотя бы нужда сообщить о нем. Не каждый призрак при этом способен внятно рассказать, что случилось. Злобные призраки переполнены эмоциями и часто безумны.

– Тела не нашли? – спросил вдруг Даль. Оба гостя посмотрели на него.

– Это мой помощник, – сказал я. Даль приветливо улыбнулся. Кажется, гости сами не заметили, как начали несмело улыбаться в ответ.

– Мы подозревали, конечно, – помрачнев, сказал Нерден. – Да только надежда, она все равно остается до последнего. Но я как увидел ее… Стоит у окна, плачет, вода так и течет с платья, с волос… страшно смотреть. И туман под ногами стелется.

– Туман? – спросил я. Вот это уже интересно. Действительно, больше похоже на проклятье. Или использование темной магии… природа-то у них одна.

– С тех пор каждый вечер приходит, точно после заката, – добавил Нерден.

– И всегда плачет?

– Плачет, стонет…

– Скребет в окна, – добавила Хильда.

Странно все это. Надо бы посмотреть своими глазами.

– Инквизитора повторно вызвали? – снова вмешался Даль.

– Вызывали, – вздохнул мастер. – Он обряд очищения провел три дня назад. Да только вчера Гланка снова пришла. Страдает она, господин Марн. Упокоиться не может… тяжело смотреть, как страдает.

Подобные слова я слышу чаще, чем хотелось бы.

– Почему вы считаете, что в случившемся замешан графский сын? Я понимаю, свидания… Но проклятье? Думаете, она к нему привязалась, и он решил таким образом от нее избавиться?

– Не буду злословить, мне с ним поговорить не позволили. А потом и вовсе отправили к родне подобру-поздорову, чтобы скандала избежать, – произнес мастер с глухим, тщательно скрываемым раздражением. – Однако могли быть завистницы. Парень видный, а ведет себя просто, не кичится. На ярмарки вот ходит… люди судачили.

Представляю, переполох в семье, когда пришел мастер с известием о проклятии. Не удивительно, что парня быстрее отправили с глаз долой. Аристократам также страшны проклятья, как и простым людям. Куда меньше неприятен скандал. Да и что это за скандал? Графский сынок и дочь мастерового… девушке позор, если что.

– Как зовут молодого человека?

От меня отмахнуться будет сложнее, чем о мастера Нердена. Если девушка ходила на свидание, сын графа поможет найти ее тело. Может, сама девушка и не проклята, но туман вокруг ее призрака… возможно ли, что она погибла рядом с местом истончения Завесы? Рано пока говорить. Нужно разобраться.

– Милар Вион, господин Марн. Сын графа Виона.

Не то, чтобы я запомнил всех графов в Ладимирре, но имя Виона было мне известно. Я знал Бертена Виона, магистра-инквизитора, наставника Кира… Роэн много о нем рассказывал.

– Дед его прежде был верховным инквизиционным судьей, – словно услышав мои мысли, произнес мастер Нерден; выходит Милар – внук известного мне Бертена Виона. – Потом король отстранил его от этой должности. Говорят, что магистра Виона кто-то крепко проклял, и он долго болел. А теперь его назначают инквизитором-наместником в Маршеле.

– Я зайду к вам вечером, уважаемые, – решительно сказал я. – Мне нужно будет осмотреть дом.

– Все, что пожелаете.

– Это будет стоить вам пять золотых монет, – напомнил я, когда посетители засобирались.

– Да. Упокоить бы ее только, – мастер спохватился и добавил, словно обязательно должно иметься рациональное объяснение: – От старших женихи разбегутся, если люди прознают. С проклятьем-то кому захочется по своей воле связаться.

Мастер с женой ушли, мы с Далем остались обсудить произошедшее. Видно было, что Даля разбирает любопытство.

– Призраки не твой профиль, Ольден, – заметил он. – Дело в тумане?

Я кивнул.

– Может, мастер Нерден ошибся. Но лучше я увижу все своими глазами.

Даль широко улыбнулся и вдруг церемонно поклонился, чего я никак не мог от него ожидать.

– Хорошо, эль-ло, поступай, как решил.

Я озадаченно пялился на него. А вдруг это какая-то обязательная церемония и я должен ответить в той же пафосной манере? Что-нибудь вроде: «Да будет так, мой телохранитель. Вверяю тебе заботы о моей жизни!»

Эльф хитро взглянул на меня, похоже, понял причину моих затруднений, но объяснять ничего не стал.

– Теперь в инквизиционный госпиталь? – поинтересовался он.

– Да, – ответил я. – Но по пути зайдем в одно место.

На самом деле, это было не «по пути», но крюк небольшой. А дело важное.

ГЛАВА 5. В которой Стелла улыбается, а Даль идет наперекор правилам

Но, как и что, мне не узнать,

Стряслось на самом деле.

Льюис Кэрролл. Фантасмагория

После недавнего кошмара было тревожно приближаться к аптекарской лавке. Как будто что-то на самом деле могло случиться. И я вздохнул спокойно, увидев, что домик с красной черепичной крышей и круглой башней-фасадом второго этажа стоит, как прежде. После недавних заморозков в столицу вернулось тепло, на клумбах горели бархатцы, рос шалфей и какие-то еще низкорослые, как ковер, пушистые цветы.

Внутри оказалось пусто, другие посетители нас не опередили. А я готовился выждать очередь. Пока я справлялся с разочарованием, из-за ширмы за прилавок вышла девушка в неброском полотняном платье с наглухо застегнутым воротом-стойкой и широкой юбкой. Я представил, что по подолу наряд украшен кружевной лентой… и платье наверняка не прикрывает лодыжки и… Кхм. Рукава до локтей были закрыты белыми нарукавниками, а поверх платья был повязан фартук с практичным вместительным карманом.

– Здравствуйте, Ольден, – произнесла она, едва заметно улыбнувшись. Я как раз следил за взлетом рыжей прядки, выбившейся из тугого пучка, в который были собраны волосы, и потому глупо замешкался.

– Доброго дня, Стелла.

Девушка достала из-под прилавка сверток из вощеной бумаги, перевязанный бечевкой. Подписи на нем не было, но сомневаться в содержимом не приходилось. Покупки я делал в аптекарской лавке регулярно с тех самых пор, как стал владельцем Дома-в-тумане.

– На этот раз цена на четверть серебрянца выше, – сообщила Стелла. – Летеровый корень нынче очень редок. Я истратила прошлогодние запасы. Да и, судя по всему, нужен свежий. Вы уже второй раз приходите на четверть месяца раньше, чем прежде.

Я смутился, и тут же почувствовал на себе пристальный взгляд Даля. Стелла, видимо, тоже заметила и замолчала.

– Не беда, уплачу, сколько нужно, – сказал я. Даже если цена вырастет вдвое против прежней – и без того немаленькой – все равно отказаться от постоянного заказа я не могу. Спать в Доме-в-тумане очень неуютно. А снотворное – не лучший вариант. Ведь Отменяющий должен быть бдителен, чтобы защитить Книгу тумана. У Стеллы я покупал успокаивающий сбор, приготовленный специально для меня. Стелла – потомственная травница и способна составить уникальное лекарство для любого обратившегося. Обычные средства у нее, конечно, тоже есть, а индивидуальные заказы она берет с разрешения инквизиции. Кстати, наблюдателем Квартала Торговцев является Кир Роэн, так что мы часто заходим в аптекарскую лавку вместе. В некоторой степени это придает мне уверенности.

Последние месяцы я и правда злоупотреблял чудодейственным средством, так что пришлось обращаться за новой порцией раньше. Не думал, что Стелла придаст этому значение. Хороший знак или плохой? Беспокойство обо мне или обычная внимательность мастера, привыкшего делать свою работу хорошо?

Я выложил деньги на прилавок и спрятал сверток за пазухой. Снова почувствовал на себе взгляд Даля.

– Стелла, это мой гость, его имя Даль, – представил я. – Он приехал издалека.

– Приятно познакомиться с тобой, эль-ли, – Даль поклонился. – Господин Терн, на самом деле, находится под моей опекой. С некоторых пор я его телохранитель. Так что можешь быть за него спокойна.

– Я Марн, – повторил я, стараясь унять злость. И что это эльфу вдруг вздумалось?..

– Рада, что это так. У Ольдена опасная работа, – произнесла Стелла, переводя взгляд с Даля на меня и обратно.

Нет, внимание ко мне со стороны Стеллы – приятно. Но… эти двое обсуждают меня так, будто я несмышленыш, присутствие которого никого не смущает, потому что вряд ли он поймет, о чем идет речь во взрослом разговоре!

Теперь я сожалел, что не настоял и не заставил Даля остаться дома!

– Пожалуй, мы пойдем, – чуть резче, чем хотелось, сказал я.

Даль перед уходом еще раз поклонился и пожелал эль-ли процветания в делах. Я едва удержался, чтобы не отвесить ему хорошего пинка.

***

– Симпатичная девушка, – заметил Даль. Мы ушли уже достаточно далеко от аптеки, и я даже начал понемногу успокаиваться, но тут недовольство во мне вновь всколыхнулось.

– Да. Но она не обращает внимания на заигрывания посетителей.

– То есть, ты не смог к ней подкатить?

– То есть, я тебя предупреждаю, если ты вдруг решишь потратить силы.

Даль рассмеялся.

– Эль-ло, если ты будешь придерживаться собственного предупреждения, кто-нибудь обязательно тебя опередит.

Вот чего пристал?!

– Я всего лишь покупатель.

– А, кстати, что ты купил? – легко согласился со сменой темы эльф, и я тут же пожалел, что заикнулся.

– Пару настоек. Ничего серьезного.

Даль хмыкнул. Я со вздохом пояснил:

– Иногда меня мучает бессонница.

– Это скверно, – признал эльф.

На этом разговор увял сам собой и дальше мы шли молча. Даль снова отвлекся на городской пейзаж и, кажется, вовсе позабыл о Стелле. Но я уже решил держать ухо востро.

Госпиталь Инквизиции располагался в стороне от городского центра, подальше от основных зданий Корпуса. На окраине города еще имелся специальный приют и школа вместе с тренировочными площадками. Туда время от времени пробирались мальчишки, чтобы поглазеть, как муштруют будущих инквизиторов. Ну и подраться, чтобы выяснить, кто сильней. Однажды один из таких любопытных нашел в траве не полностью разряженный амулет и попал под остаточное действие демонической магии. Дружки в страхе разбежались. Кир наткнулся на парня случайно, просто пришел в приют с каким-то поручением.

Действие было почти незаметным, но, как выяснилось, пацан унаследовал родовое проклятье. Оно было заперто особой защитной меткой… которая не выдержала соприкосновения с амулетом. Подозреваю, ведьма, поставившая метку, взяла немало денег с людей, которые надеялись таким образом спасти своего ребенка. В общем, я тогда еще только привыкал к своим новым обязанностям и был не слишком любезен. А Кир всегда действует решительно. В приют он меня буквально приволок, угрожая оружием. Ему, кстати, потом выговор сделали. И через пару дней, все еще злой, он явился в мой городской дом – мириться. Тоже не по собственной инициативе, таково было условие наставников. Тогда мы снова поругались… А потом Роэн спас меня от Ругра, тащил на себе до госпиталя, хотя был ранен сам. Вот так мы стали друзьями.

Госпиталь был невелик, в нем имелось отделение исключительно для инквизиторов и палаты для тех, кто пострадал от магии. Лекари Инквизиционного корпуса – самые сведущие в лечении магических ран. Однако если речь идет о проклятьях, вылечить жертву не могут даже они. Лекари лишь запечатывают особыми метками демоническую магию, дав время инквизиторам найти того, кто наслал проклятье и заставить его исправить содеянное. Меня же призывают в тех случаях, когда инквизиторы не могут спасти жертву проклятья. Такие вызовы – что-то вроде налога Отменяющего в пользу города и Инквизиционного корпуса, я не получаю за них денег, но зато не ограничен в применении магии. Правда, Кир за мной приглядывает.

Даль и здесь вел себя как любопытный малолетка. Норовил отстать, рассматривая картины на стенах в коридорах госпиталя, потыкать пальцем цветные стеклышки в витражах…

– Выходит, Роэн тебя все же разыскал, – неодобрительно сказал главный лекарь, когда мы явились в его кабинет, заваленный бумагами и разряженными амулетами. Мастер Талгар ученый и больше любит заниматься экспериментами, но вот уже несколько лет вынужден заведовать госпиталем. Но мастер совмещает, временами выдавая свои заключения о магических особенностях самопроявляющихся темных амулетов, найденных в разных частях Ладимирры…

– Простите, мастер, – вежливо сказал я. – У меня гости.

Мастер Талгар цепким взглядом изучил Даля, невольно заулыбвашегося едва ли не вдвое шире.

– И как тебя угораздило связаться с эльфом из клана Мечей, Марн? – поинтересовался он.

– А как вы клан определили? – заинтересовался я.

– По форме ушной раковины, – назидательно сказал лекарь. – Вам разве неизвестно, что эльфы, принадлежащие к разным кланам, имеют определенные особенности? Так, клан Чаш отличается тем, что уши у них у всех сплошь с загнутыми кончиками, в клане Посохов у эльфов почти круглые уши…

– А в клане Мечей? – нетерпеливо спросил Даль и, заметив, что я начал подозревать обман, расхохотался.

– Ладно, по татуировке на руке я понял, из какого он клана, – буркнул лекарь.

Я вздохнул. Никакой татуировки я прежде не видел. Даль приподнял рукав, демонстрируя внутреннюю сторону запястья. Там угадывался белесый след, закрытый полосой ожога. Меча почти не было заметно на бледной коже эльфа, а ожог отвлекал внимание. Меч был перечеркнут им пополам, будто сломан.

– Говорят, клановые татуировки выжигаются при помощи магического состава на основе сока снежноягодника, – сказал лекарь, заметив мое замешательство. – Она дарует покровительство и защиту клана. Проще говоря, татуировка – сама по себе является магической печатью.

– Тебе многое известно, эль-ло, – поклонился Даль, прикрывая руку.

– Доводилось общаться с представителями вашего народа. Интересуюсь, знаете ли, магическими способами воздействия, – сухо пояснил мастер Талгар с таким видом, будто общение с эльфами, даже ради научного интереса, не принесло ему никакого удовольствия. Даль вроде пропустил мимо ушей и продолжал улыбаться. Но улыбка словно застыла, и он все потирал запястье большим пальцем. Мне стало неудобно.

– Кир сказал, для меня есть дело, – напомнил я. Мастер Талгар кивнул.

– Нарвались тут двое олухов по глупости.

Обо всех инквизиторах, попадающих в госпиталь, мастер Талгар был невысокого мнения. Киру тоже доставалось нелестных отзывов, если он умудрялся получить ранения.

– Отправились осмотреть заброшенную мельницу вблизи Мокроступок… бывал там? Ты же вроде жил где-то неподалеку. Ну вот, местные жаловались, что на этой самой мельнице завелось лихо.

– Лихо? – удивился я. Мастер Талгар фыркнул.

– Селяне вообще сведущи в определении нечисти! В общем, что-то завелось на заброшенной мельнице. Вот двое из наших туда и отправились. Лиха, конечно, не нашли, зато нарвались на мавок. Говорят, чуть ли не с десяток их поналезло. Откуда мавкам по осени взяться в таком количестве, не имею представления. Подозреваю, парни слегка приукрасили… раза так в три. Но, в общем, с мавками эти доблестные воины справились с превеликим трудом, но почти без потерь. А потом один из них едва не наступил на что-то, что поначалу принял за блестящий камешек. Оказалось – подвеска с проклятьем. А он-то сдуру схватился голой рукой. Чему только учат идиотов… Хорошо хоть, проклятье совсем слабенькое попалось. Мы почти сняли последствия. Но ведь накопится снова!

– Я понял. Подвеску он догадался с собой взять? – спросил я. Раз уже схватился – лучше принести, чтобы можно было обезвредить. Лекарь кивнул: мол, хоть в чем-то инквизитор не ошибся.

– Разумеется, первым делом проверили в деревне, но там только травница, на постоянном учете, дар слабенький, разве что на порчу способна. Да и вещица дорогая.

Да, сомнительно, чтобы кто-то из деревенских девушек такие серьги носил… Хотя, опять же, сплав, не чистое серебро.

– Проверили фон, туман обычный, без признаков темной силы, – добавил Талгар.

Тут пришел один из его помощников и принес подвеску, лежавшую в небольшой круглой металлической шкатулке с запирающейся крышкой. Такие шкатулки, украшенные при изготовлении защитными знаками, использовали инквизиторы, чтобы на время сдерживать воздействие проклятых вещиц, найденных где-нибудь в пути… Подвеска была совсем маленькая и какая-то незавершенная… и точно – не хватало крепления. Женское украшеньице, не из самых дешевых. Круглый прозрачный камешек – шлифованный горный хрусталь в серебряной оправе. Серебро – сильный металл, первейший защитник от проклятий. Однако в сплаве теряет большинство своих полезных свойств. Должно быть, разбавлено медью. Оправа была изящная – будто крыло бабочки. Красивая безделица. Я вытряхнул подвеску на ладонь. Мастер Талгар непроизвольно сделал едва заметный шаг назад.

По ладони словно пробежался паучок, проворно перебирая тонкими лапками, мне стало противно. Тем не менее, я удержался от того, чтобы встряхнуть рукой. Меня словно накрыло тяжелым одеялом, под которым трудно было дышать. Перед глазами мельтешили обрывки тумана, сквозь которые на мгновение проступила подернутая рябью поверхность водоема, гибкие ветви, опущенные прямо в воду, и мужской голос произнес где-то совсем рядом: «Налагаю проклятье… слово мое нерушимо!» И почти сразу – раздался крик, отчаянный, преисполненный боли.

Я вздрогнул. Морок развеялся. Я оторопело смотрел на присутствующих, еще некоторое время не понимая, где я и что происходит. Потом окончательно пришел в себя. К горлу подступал склизкий ком, в голове звенело. И никак не проходило ощущение, будто кто-то дырявит спину пристальным взглядом. Я обернулся, но предсказуемо никого не застиг. Зато ощущение взгляда пропало. Даль наблюдал за мной, склонив голову набок. На губах его играла предвкушающая улыбка.

– Действительно, слабая вещь, – произнес я. – Где там ваш пострадавший?

Хорошо, что я знаю не так уж много инквизиторов. Страшно думать, что сейчас на больничной койке обнаружится друг.

Пострадавший дожидался нас в коридоре. Совсем молодой, куда младше Кира. Вполне возможно, проверка мельницы стала его первым заданием. Или, по крайней мере, первым боевым опытом. Тут и приврать можно, умножив число мавок втрое, а то и вчетверо (уж как совесть позволит)… Парень был бледен – проклятье, судя по всему, пока не доставляло ему особых неприятностей. А вот осознание оплошности – заставляло заниматься самокопанием. Поди уже представил, как будут подшучивать друзья, когда он вернется к работе. А может, уже и в госпиталь явился кто-нибудь да не смолчал. Мол, сорока, тащишь все блестящее…

Я настоял, чтобы мы прошли в палату, а парень сел на койку. Жертва подвески внезапно решила показать норов и заупрямилась – мол, все выдержит, только избавьте его, наконец, от этой дряни.

– Шустрый какой! – напустился на него мастер Талгар. – Наворотил дел, а теперь нос задирает, герой! Таких, как ты, у нас еще сотня, а Отменяющий – один. Что ему, всем вам, олухам, сопли подтирать?

Я между тем подтянул к кровати стул и сел на него. Далю я еще в коридоре предлагал подождать, пока завершу с делом. Но эльф и тут проявил упорство. Пошел следом за мной и теперь стоял по другую сторону кровати, сложив руки на груди, и с легкой настороженностью следил за молодым инквизитором. Ну да, бывает, что проклятья сводят с ума и тогда люди бросаются на окружающих, а в особенности на тех, кто обещает помочь – проклятые вещи защищают себя.

Парень больше не посмел артачиться и все же позволил себя усадить, стойко перенес операцию и, кажется, остался даже разочарован тем, что ничего особенного так и не произошло. Я просто взял его за руку и «вытянул» остатки уснувшей под воздействием эликсиров темной магии. Легкое облачно тумана перетекло из ладони парня в мою и растворилось, оставив после себя неприятный серый налет. Мастер Талгар привычно подал мне полотенце, и я долго оттирал склизкий след. Потом выкинул его в подставленное ведерко, которое поспешно подхватил помощник и убежал. Полотенце он вскорости сожжет. Все равно тряпица сгниет уже к утру.

– Все? – почти разочарованно спросил юный инквизитор. Во взгляде его и правда сквозило разочарование. Наверняка столкновение с нечистью вызвало куда больше переживаний.

– Повезло, – проговорил я. Ведь не ради развлечения меня сюда позвали! Я был раздражен из-за накатившей слабости и едва заметной пока головной боли, засевшей в затылке, ближе к шее.