Читать онлайн Чудеса на магической неделе бесплатно

Глава 1. Встреча с Василисой

Солнце палило немилосердно. Воздух был таким горячим, что мухи, казалось, вот-вот сварятся в нём, как в супе. Громко стрекотали кузнечики, порхали разноцветные бабочки, нескладным хором пели птицы. Лес разомлел от полуденной жары и за дремал, но вдруг…

Затрещали сучья, зашуршала трава, и из лесной чащи на поляну выбежало небольшое существо, покрытое пушистой бежевой шерстью. Худенькое тельце лесной бяки (а это, без сомнения, была бяка), дрожало от радости и ожидания чего-то необыкновенного, таинственного и прекрасного. «Наконец-то, – мысленно повторяла бяка, – вот и настал этот день. Целый год я его ждала, и вот он наступил!»

– Ёх-хо! Ну и повеселюсь я сегодня! – бяка расхохоталась, потирая розовые ладони. Длинный тонкий хвост закрутился быстро-быстро, словно зажил своей собственной жизнью.

Настроение у бяки Али было отличное – ещё бы, никому не охота кукситься в праздник Солнцестояния,[1] в этот великий день для каждого лесного существа. Отмечают его всего лишь раз в год, в конце июня, зато ждут целых двенадцать месяцев.

Аля мечтательно заулыбалась, вспоминая, как она веселилась на прошлогоднем празднике со своими друзьями – ухарем Вилли и бякой Василисой. Тогда на Большой поляне, перед пещерой Верховной бяки – царицы Бякандии – были накрыты столы; лесного народу собралось видимо-невидимо, и малиновый сироп лился рекой… Они танцевали и объедались вкуснятиной, потом снова танцевали, а потом смотрели на колдобой. По лесу ходили слухи, что в этом году тоже будет чемпионат по колдобою. И Аля готова была отдать всё на свете, даже своё любимое ожерелье из волчьих ягод, только бы посмотреть на бой настоящих волшебников – злыдней с Чёрных Холмов.

Бяка так размечталась, что даже начала посасывать кисточку на своём хвосте, хотя Вилли тысячу раз пытался отучить её от этой дурной привычки. «Даже не верится, что уже послезавтра начнётся магическая неделя, – думала бяка, – полёты, заплывы, разные конкурсы… Игры, призы, малиновый сироп, а главное – колдовство, колдовство и колдовство… Да, интересное предстоит времечко! Злыдни за весь год не показывают нам, простым лесным существам, столько колдовских фокусов, как на этой неделе».

Вспомнив про злыдней, Аля подняла голову и с опаской оглядела контуры Чёрных Холмов, нависших над вершинами деревьев. «Странно, – удивилась бяка, – тишина и покой. Уснули они там, что ли? Холмы как будто вымерли, хотя злыдням сейчас наверняка не до отдыха – готовятся к празднику».

Вот уже целый месяц лесные существа наблюдали на Холмах по ночам яркие вспышки, и никто не сомневался в том, что это обыкновенный колдовской огонь – очевидно, злыдни испытывали новые заклинания, а может, создавали какие-нибудь удивительные колдовещи. Впрочем, бояться злыдней не стоило: эти жуткие на вид безволосые существа хоть и были великими магами, но никогда не делали обитателям леса ничего плохого, а некоторых, например, Верховную бяку, царицу Бякандии, даже обучили своему искусству. Без злыдней и их колдовских штучек не состоялось бы ни одного праздника, а жизнь в лесу стала бы серой и однообразной.

Солнце слепило глаза. Аля прищурилась и увидела, как высоко в ярком голубом небе появилась чёрная точка. Точка росла, росла и росла и, наконец, превратилась в большую чёрную птицу по имени Великое Каркало. Покружив над верхушками сосен под пристальными взорами лесных жителей, птица торжественно сообщила точное время: «Карр! Карр!», – и тут же скрылась из виду.

«Ну вот, всего лишь два часа дня, – подумала Аля. – Ровно два, потому что наше Каркало никогда не спешит и не отстает, не то, что часы у людей. Значит, времени до начала праздника ещё навалом. Успею немного пошалить, а потом побегу к Вилли. Пообедаем, дождёмся Василису (она, наверняка, опоздает, она всегда опаздывает, я же её знаю как облупленную!) и отправимся на праздник все вместе».

– Ёх-хо! Хорошо, когда есть верные друзья! – воскликнула бяка. – С ними гораздо веселее.

Вилли – отличный парень, хоть и ухарь, а бяка Василиса ей вообще как сестра. Сегодня на празднике они станцуют с Васькой бяк-бяк – самый модный танец в Бякандии в этом сезоне. Жаль, что Вилли танцевать не умеет – он страшно неповоротливый, как все ухари. Зато они с Васькой танцуют так, что существа смотрят на них с разинутыми ртами.

Вспоминая движения модного танца, Аля зашагала по поляне. «Сначала налево три приставных шага. Или четыре? Правая лапа – вперёд. Хвост наверх – трубой. Потом пошевелить ушами по часовой стрелке и сделать шаг назад. Неплохо получается, – бормотала бяка. – Теперь надо задрать вверх голову и что есть сил крикнуть: „Бяк-бяк!“».

Аля подняла голову и уже открыла рот, чтобы крикнуть, но слова как будто застряли у неё в горле. Бяка увидела, что на неё с неба, подобно орлу, пикирует гигантский комар – самый страшный хищник в лесу по имени упырь Альбинос. Белоснежные крылья комара были распростёрты, налитые кровью глаза выпучены, а длинное острое жало нацелено ей прямо в лоб. Комар был огромным: раза в два больше самой бяки. У Али от ужаса перехватило дыхание, она бросилась бежать. Единственное спасение для неё сейчас – спрятаться в лесу, Альбинос ведь не сможет охотиться в непроходимой чаще.

Бяка в три прыжка пересекла поляну, юркнула в лес и спряталась в густом малиннике, но упрямый Альбинос не отставал. Послышалось гудение, чем-то напоминавшее отдалённый рёв самолета. Бяка прижалась спиной к колючим веткам и зажмурилась. – Только бы не сегодня, только бы не сегодня, – твердила она. – Только не перед праздником. Пускай бы он укусил меня в любой другой день, ну вот завтра, например, или послезавтра, а лучше через неделю. В общем, когда праздник закончится».

Неожиданно гудение стихло. Бяка приоткрыла один глаз и замерла от ужаса: острое как игла жало тянулось к ней от самой тропы сквозь кусты малины. Оно всё приближалось, пока не застряло среди ветвей возле самого её носа. На острие появилась прозрачная капля и упала на землю, бяка еле успела отдёрнуть лапу. А на том месте, где капля соприкоснулась с землёй, трава пожухла и стала багряно-красной. Аля с облегчением вздохнула: кажется, опасность миновала, вряд ли упырь попытается укусить её ещё раз.

Огромный голодный комар что-то прогудел с досадой, взмахнул крыльями и улетел, чтобы продолжить охоту в другом месте. Все в лесу знали, что упырь Альбинос питается энергией существ – высасывает из них жизненную силу и бросает на произвол судьбы. Несчастная жертва могла проваляться без сознания целый месяц. Когда же на упыря жаловались Верховной, та только посмеивалась – этот опасный хищник помогал ей в тёмных делах, и царица Бякандии на многое закрывала глаза.

Дрожа от страха и задыхаясь, бяка стала выбираться из малинника на тропу. «Безобразие, в этом лесу не расслабиться ни на минуту, – возмущённо бормотала бяка. – Только размечтаешься, как… бац! Тут же на тебя какая-нибудь гадость с неба свалится…»

От сильного толчка Алю отшвырнуло в сторону. Через мгновение она очнулась, но уже сидя на тропе. А перед ней руки в боки стояла её подруга Васька собственной персоной. Рыжая, лохматая, толстая и слегка смущённая, что было очень подозрительно.

– Васька!!! – радостно закричала Аля. – А классно мы с тобой столкнулись! Ты меня чуть не раздавила своей тушей! Что это ты тут носишься как сумасшедшая? Ты видела Альбиноса?

– Н-н-да… – уклончиво пробормотала Василиса и отвела взгляд. В спутанной шерсти торчали шарики репейника. Вдруг Василиса поджала хвост и засеменила прочь.

– Эй, ты куда? – почуяв неладное, Аля быстро вскочила на ноги и преградила Ваське дорогу. – Ты куда так торопишься? Вилли совсем в другой стороне живёт. Мы же вместе на праздник собирались, как в прошлом году! Ты что, забыла?

Василиса подняла на Алю слегка косящие бегающие глазки и решительно произнесла:

– Я не пойду с вами на праздник.

Аля изумлённо уставилась на подругу.

– Как это не пойдёшь? Почему?

– Потому, что не хочу. Видишь ли, Аля, – продолжала Васька, гнусаво растягивая слова, – бывают в жизни такие моменты, когда вдруг собрался куда-то, например, на праздник, а потом взял да и разобрался. Собрался – разобрался, собрался – разобрался…

– Я тебе покажу собрался – разобрался! – завопила Аля, потрясая кулаками. – С кем же я буду танцевать бяк-бяк? А как же наша дружба, наши мечты?

Васька усмехнулась и нагло выставила вперёд мохнатую лапу.

– Послушай, Аля, ты давно в зеркало смотрелась? Знаешь, какая ты стала худая? Между прочим, да будет тебе известно, бяки толстеют не от еды, а от подлостей и хулиганства. Вот хоть на меня посмотри!

И Васька с гордостью похлопала себя по упитанным бокам.

– Мой тебе совет, Аля, – сказала она важно, – возьмись за ум. Будешь добренькой – скоро от тебя кожа да кости останутся. Ну ладно, некогда мне тут с тобой… Я очень спешу. Меня уже заждались на Большом Совете.

И Васька исчезла в зарослях. Некоторое время вдали ещё хрустели ветки, а потом всё стихло.

– Не ври! – опомнилась Аля. – Да кто тебя пустит на Большой Совет!? – закричала она вдогонку.

Совершенно расстроенная, бяка побрела прочь.

В лесу было гораздо прохладнее, чем на поляне, и звуки из чащи доносились совсем другие: жужжали мухи, поскрипывали стволы деревьев, где-то поблизости журчал ручей. Аля тяжело вздохнула и внезапно ощутила страшную усталость – ещё бы, не каждый день нападает Альбинос и предаёт лучшая подруга. Но испортить бяке настроение не так-то просто. Дойдя до ручья, Аля присела на корточки так, что острые коленки оказались выше её всклокоченной головы, зачерпнула ладонями прохладную воду и с любопытством уставилась на своё отражение.

Всё как обычно – пушистая бежевая шерсть, крупные треугольные уши. В тени густой листвы рассмотреть цвет глаз было невозможно, но Вилли говорил, что они цвета молодых сосновых иголок, к тому же очень хитрые. Из-за спины показался длинный гибкий хвост с кисточкой на конце.

– Может, я и похудела, – решительно сказала Аля. – Зато не предаю друзей. Но я наказываю их за предательство. Мщу и караю. Эта бесстыжая Васька у меня ещё попляшет! Сейчас же пойду и расскажу обо всём Вилли. Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем. Ёх-хо! Я покажу этой Ваське, где раки зимуют!

В этот момент Аля даже не предполагала, насколько это окажется сложно.

Глава 2. В норе у Вилли

Ухарь Вилли жил в просторной двухкомнатной норе со всеми удобствами. Главным же её удобством была настоящая печь, на которой почти всегда что-то булькало и шкворчало. Вилли очень любил готовить, а Аля обожала вкусно поесть. К сожалению, их вкусы в еде совпадали крайне редко.

Ещё за десять шагов до норы бяка почувствовала аппетитный запах, витающий над землёй: Вилли вывел трубу из норы прямо на поверхность. На запах его стряпни возле трубы собиралось мелкое зверьё со всей округи, а иногда приходили даже существа – бяки, фефёлы, задохлики.

Аля принюхалась. «Похоже на ореховое пюре с медовым соусом», – подумала она. Нетерпеливо отодвинув лапами двух белок, уткнувшихся носами в трубу, бяка забарабанила по ней хвостом.

– Эй, Вилли, открой, это я!

Прошло немало времени, прежде чем над травой поднялось нечто вроде люка и наружу высунулось как всегда немного сонное лицо Вилли. Внешне Вилли немного напоминал бобра, но назвать ухаря бобром означало нанести ему страшное оскорбление. В отличие от Али, ухарь очень следил за своей внешностью и был страшным чистюлей. Густая серо-буро-малиновая шерсть Вилли блестела, овальные уши были чисто вымыты, ноготки на пухлых пальчиках ног и рук аккуратно подстрижены, а хвост и пышные длинные усы – расчёсаны.

– Ух, Аля, ты, что ли? – Вилли дружелюбно улыбнулся, обнажив при этом пятьдесят крупных белых зубов. Верхняя челюсть ухаря немного выдавалась вперёд, но это его нисколько не портило. Как и все ухари, Вилли довольно часто ухал.

– Это я, я! – нетерпеливо сказала Аля.

– Ух, заходи скорее, только белок не пускай, а то повадились тут! Сами-то варить не умеют, вот и ходят на все готовенькое…

– Ладно, не ворчи.

Аля быстренько спустилась по ступенькам на земляной пол и подбежала к печке, на которой стояла большая блестящая кастрюля.

– Что сегодня на обед?

– Грибной суп.

– Фу! – Аля недовольно поморщилась. – Зачем ты его сварил? Ты же знаешь, что я не ем тех, кто с глазами.

– Ух, а разве грибы с глазами? – искренне удивился Вилли, поглаживая пухлыми розовыми пальцами пышные усы.

– Червяки в них с глазами. Вот недогадливый какой! – Аля воздела глаза к небу, вернее, к потолку землянки, в котором были проделаны два окошка, затянутые прозрачной плёнкой. А за окнами действительно синело небо, проплывали белые облака и покачивались два беличьих хвоста и, кажется, один заячий.

– В моем супе нет червяков, – невозмутимо ответил ухарь.

– Это ещё надо доказать. А что на второе?

– Гусеницы, фаршированные бузиной, пареная лягушачья икра и хвойный салат.

– А что на компот? – упавшим голосом спросила Аля.

– Ух, на компот сегодня берёзовый сок со сладкими жуками-короедами.

– Налей мне, пожалуйста, немного сока, только без короедов, если можно.

– Но это же самое вкусное!

– Спасибо, оставь себе, – бяка чуть не плакала. – Ну и денёк выдался. Мало того, что предала лучшая подруга, так вдобавок ещё обед невкусный.

Аля сняла с гвоздика на стене ожерелье из сушёной рябины, присела на пенёк возле деревянного стола и принялась уныло грызть кисло-горькие ягоды.

Все стены подземной кухни были украшены заготовками на зиму: гирляндами репчатого лука, сушёных грибов, ягод и кореньев. В массивном буфете стояли баночки с маринованными жуками и пузатые глиняные чашки, из которых пить чай гораздо вкуснее, чем из обычных.

На стенах висели половники и ситечки, полки и полочки с горшками, кастрюлями, ковшиками, коробочками и прочими вещами, совершенно необходимыми любому повару. А в гигантском мешке в углу что-то подозрительно шуршало и шевелилось.

Ухарь Вилли поставил перед Алей берёзовый сок, налил себе в тарелку дымящегося ароматного супа и молча принялся за еду. Но стоило ему проглотить одну ложку, как Аля залпом осушила свой стакан и выпалила:

– Да я эту Ваську к людям в зоопарк сдам – пусть себе головы ломают, что это за зверь!

Вилли ухнул, задумчиво потеребил мохнатый затылок, искоса взглянул на Алю и спросил:

– Что-то случилось? Ты какая-то не такая.

– Случилось! – отчаянно размахивая лапами, Аля поведала Вилли о своей встрече с Василисой.

Вилли невозмутимо ел суп. Вопреки ожиданиям бяки, он, казалось, нисколько не удивился и не расстроился. Он лишь повёл овальными розовыми ушами и сказал:

– Ух, не обращай внимания. Васька всегда была такая. Ей нельзя доверять. Она – бяка.

– Но и я ведь тоже бяка! – справедливо заметила Аля.

Вилли задумался.

– Ух, ты другая, – изрёк он наконец. – А про Большой Совет Васька врёт, я уверен. Туда приглашают только самых-самых, а уж она-то точно не самая-самая.

– Но она вела себя так нагло, как будто бы её и вправду ждали на Совете. К тому же, – Аля с опаской оглянулась и перешла на шёпот, – вчера я два раза встречала её в лесу вместе с Верховной. Что у них за дела? А вдруг Верховная учит Ваську колдовать?

От этой мысли Але просто худо стало: ведь она сама так мечтала заниматься магией…

– Ух, может и так, – задумчиво произнёс Вилли – Васька такая проныра…

– А тебе не кажется, что в последнее время в Бякандии что-то неладно? – продолжала Аля шёпотом. – Как будто что-то затевается, что-то носится в воздухе. Тёмное, нехорошее. По-моему, сегодня вечером что-то должно случи…

«А-а-а… А-а!..», – завопила вдруг бяка.

Раздался странный звук, похожий на чих, и Алю подбросило вверх до самого потолка. Лишь приземлившись на пол, она поняла, что произошло.

А произошло крайне неприятное событие: пенёк, на котором она только что сидела, приоткрыл правый глаз, настоящий жёлтый глаз в зелёную крапинку. Над глазами нависали древесные грибы-паразиты, возле ноздрей болталась паутина, по которой бегал испуганный паук. Видимо, паук случайно забрался пню в нос, вот тот и чихнул.

– Разговорчики? – ехидно проскрипел Старый Пень. – Придётся рассказать о вашем поведении Верховной.

– Но мы же ничего не говорили, мы же вообще молчали, – затараторила Аля.

– Ух, и спали… – неуверенно добавил Вилли.

– Попались, теперь вам не отвертеться, я всё видел и слышал. – Старый Пень фыркнул, слизнул с носа паутину длинным зелёным языком и проглотил паука. – Вы мне никогда не нравились. Сегодня же доложу Верховной о вашем заговоре.

– О каком ещё заговоре? – дрожа от страха завопила Аля. Но пень уже исчез. На месте, где он только что стоял, не было ничего. Пустота, воздух. Только на полу расплылось грязное пятно.

– Куда ты меня усадил! – набросилась Аля на Вилли. – Ты что, не помнишь, сколько у тебя табуреток?

– Самой надо смотреть, куда садишься, – пробубнил Вилли в ответ. – Я и внимания не обратил, что ты на Старого Пня уселась.

Але вдруг стало смешно.

– Ну вот, теперь нам крышка, – обречённо сказал Вилли. – Этот старый ябедник всё Верховной передаст. Вечно подслушивает и подсматривает, жить спокойно не даёт. Лучше бы он свою волшебную силу на какое-нибудь полезное дело употребил!

– Да он просто пугает, – Аля хихикнула. – Мы же ничего плохого не делали. Думает, если он слуга Верховной, так ему всё можно!

– Ух, вот именно! – ухарь немного приободрился. – Давай лучше о нём забудем.

А у меня для тебя сюрприз, – Вилли улыбнулся, обнажив крепкие белые, немного выступающие зубы. Он ненадолго исчез в другой комнате, а потом снова появился на пороге, держа в вытянутой лапе вешалку-плечики. На плечиках висели удивительной красоты смокинг, белая рубашка и чёрный галстук-бабочка.

– Где ты это взял? – удивилась Аля.

– Ух, Верховная мне дала. А уж откуда у неё – не знаю. Может, наколдовала, может, злыдни подарили, а может, купила у домовых из человечьего города.

Бяка потрогала материю. Ткань была плотной, но мягкой на ощупь, такой замечательной одежды она ещё никогда не видела. Обычно существа ходили вообще без одежды, а наряжались только по особым случаям, для красоты.

– Высокое качество, на колдовство не похоже, – с видом знатока сказала Аля. – Ну и зачем тебе такой красивый костюм?

Вилли смутился.

– Я буду официантом сегодня на празднике…

Так громко Аля уже давно не хохотала, с самого утра. Она даже повалилась на спину и засучила лапами в воздухе.

– Ты – официант? – бяка просто захлёбывалась от смеха. – Да там все существа умрут от голода, пока ты доберёшься до них с подносом. Чего доброго, уснёшь где-нибудь по дороге.

– Ух, а вот и нет, – Вилли, похоже, немного обиделся. – Зато я заработаю много бублей и смогу купить бякобук.

– Бякобук! – Аля мигом перестала смеяться. – Дашь поиграть?

– А сама заработать не хочешь? Там ещё место буфетчицы свободно…

– Это не для меня, – призналась Аля. – Да чтобы я, гордая бяка, подавала мухоморы каким-то фефёлам! Да ни за что на свете! Лучше уж всю жизнь буду играть на чужом бякобуке и питаться сушёной рябиной. Фу, гадость какая! – бяка только теперь заметила, что всё это время крепко сжимала в лапе рябиновое ожерелье, и отбросила его в сторону.

В норе вдруг потемнело: над самой поляной низко-низко кружило Великое Каркало. Аля даже рассмотрела, как забавно птица поджимает на лету жёлтые лапы.

– Карр-карр-карр-карр! – донёсся хриплый голос.

– Ух, давай-ка на праздник собираться, четыре часа уже, – сказал Вилли, – не опоздать бы. Пока дойдём, а мне ещё переодеться нужно.

– Вот зануда. Ёх-хо! Одевайся и почапали! – бяка подпрыгнула и забила хвостом.

«Скоро я буду играть на бякобуке, – думала Аля. – Здорово, даже не верится! А Ваське ни за что не дам, как бы ни просила. Даже если на колени встанет».

Глава 3. Золотая змейка

Аля и Вилли тронулись в путь к Большой Поляне. Идти неблизко, но они с детства знали в лесу каждый кустик. Друзья миновали улицу Ухарей, прошли по мостику над речкой Веселушкой и оказались на улице Солнцестояния.

Перед началом долгожданного праздника существ в лесу было полным-полно. Все, даже самые ленивые, повылазили из своих нор, гнёзд и шалашей на тропинки и просеки. Но люди, тут и там бродившие по лесу с грибными корзинами, по-прежнему ничего не замечали, хотя существа были не так уж и малы – кто по колено, а кто и по пояс человеку. Если грибник слышал хруст ветки, он думал, что это зверь. И как бы быстро ни оборачивался человек, проворная бяка всегда успевала спрятаться раньше. Заслышав уханье, человек поднимал голову, надеясь разглядеть в ветвях сову. На самом-то деле это ухал ухарь… Яркий свет вдали человек принимал за костёр или даже за лесной пожар, хотя свечение скорее всего исходило от оранжевого злыдня.

Существа любили пошутить над людьми. То украдут у грибника перочинный ножик – пусть думает, что потерял! То вытащат на привале компас из кармана, перевернут стрелки и сунут компас обратно. Иногда даже меняли в корзине сыроежки на поганки. И ни один человек до сих пор ни разу не заподозрил, что в лесу живут существа. Удивительно!

Смокинг сидел на Вилли как влитой. Даже прорезь для хвоста находилась точно на месте. Но ухари, как и бяки, не привыкли ходить в одежде. То и дело Вилли ухал и кряхтел, ёрзал и почёсывался, но желание заработать много бублей придавало ему новые и новые силы. Он уже очень давно мечтал о бякобуке и, если сегодня вечером всё сложится удачно, завтра они с Алей пойдут в магазин «Магия для всех» и купят, наконец, бякобук. Пусть не из самых дорогих, но обязательно современный.

Название магазина «Магия для всех» звучало как насмешка: колдовать в лесу умели лишь немногие, лишь избранные. Не считая, конечно, злыдней. Те-то передавали свой дар и секреты из поколения в поколение.

– Вилли, а разве бякобук имеет отношение к магии? – спросила вдруг Аля.

Вилли и сам сейчас об этом думал.

– Ух, не имеет. Я слышал, что бякобук обычные трутни придумали… – Он замялся. – То ли трутни из Трутландии, то ли люди из Америки. Не помню точно. Но только у нас, в Бякандии, это изобретение получило своё настоящее название: бякобук. А продают его в универмаге «Магия для всех», потому что где же его ещё продавать? В лесу не так много магазинов. «Еда», «Вкуснятина», «Вторая кожа», «Всё для норы»… – Вилли загибал толстенькие пальцы с длинными коготками.

– Специализированный магазин для фефёл «Бантики», – подсказала Аля.

– Ух, да, «Бантики», – Вилли поморщился. – Он не любил фефёл, а их увлечение бантиками считал полной ерундой.

– Стой, кто идёт? – раздался вдруг скрипучий голос совсем рядом.

– Бяка Аля и ухарь Вилли, – ответила бяка, оглядываясь по сторонам.

От дерева неожиданно отделился бука. Выглядело это так, словно нижняя часть дерева просто отошла в сторону: бука как две капли воды походил на ствол обыкновенной лиственницы. Длинные руки с огромными кулачищами величиной почти с его голову свисали ниже колена. Ноги же, наоборот, казались непропорционально короткими. Всё тело буки покрывала шелушащаяся кора, а черты лица были очень грубыми, как будто вырубленные топором.

– Пароль! – проскрипел бука низким, неприятным голосом.

– Отвяжись! – бросила Аля на ходу. – Мы на праздник спешим.

Но неумолимый бука преградил им дорогу.

– Я здесь слежу за порядком. И не пропущу, пока пароль не скажете.

– Ух, «колдобой»! – сказал Вилли.

– Не «ух, колдобой», а просто «колдобой», – поправил бука. – Ладно, проходите. Ещё раз перепутаете пароль – доложу Верховной. Бука отвернулся в ожидании новой жертвы и потерял к ним интерес.

– Зачем спрашивать пароль, если он и сам его знает! – ворчала Аля на ходу.

– Ух, тише! – зашикал на неё Вилли. – С буками шутки плохи. Возьмут и арестуют. И останемся мы тогда без праздника…

Перед самым носом Али на тропу из леса вынырнули две фефёлы. Ростом фефёлы были повыше Али, примерно как Вилли. Стройные и немного угловатые, они двигались прыгающей походкой и болтали без умолку. Шерсть у фефёлы слева была иссине-чёрной, с головы до самой талии струились блестящие гладкие пряди, перевитые шёлковыми лентами. У фефёлы справа были светлые, с рыжеватым отливом волосы. Игривые кудряшки образовывали вокруг головы пышное облако, в котором словно запутались десятки пёстрых бантиков. Красные и зелёные, кружевные, бархатные и ситцевые бантики были вплетены в шерсть обеих фефёл с головы до ног, запястья и лодыжки украшали браслеты из бисера. В такт мелким шажкам фефёлы помахивали пышными, как у пони, завитыми и надушенными хвостами. В руках обе фефёлы держали маленькие дамские сумочки из натуральной кожи.

– Ты как завивала волосы, Тереза? – спросила фефёла-брюнетка свою подругу.

– На шишки, Тамара, – ответила та.

– Как это? – удивилась брюнетка.

– Очень просто: накручиваешь мокрые волосы на шишки, а утром шишки вытаскиваешь, и получаются волосы кудрявые, – объяснила Тереза.

– И ты всю ночь спишь на шишках, Терезочка?

– Да, но зато посмотри, какая я красивая! – фефёла подпрыгнула. – А ты чем красила губы, Тамара? – спросила она брюнетку.

– Брусникой, Тереза. А ты чем красила глаза?

– Черникой, Тамара. А нос припудрила пыльцой одуванчика.

– Ой, Терезочка, – вскрикнула вдруг Тамара, – у тебя краска на левом глазу размазалась.

Тереза замедлила шаг, внимательно посмотрела на Тамару и сказала:

– Спасибо. А у тебя на губах подтёки до самого подбородка.

– И тебе спасибо, Терезочка, – ядовитым тоном ответила Тамара. – А у тебя на плече муха сидит.

– А по тебе зато червяк ползёт. Огромный жирный червяк! – взвизгнула Тереза.

Фефёлы остановились посреди тропы как вкопанные, сжали кулаки и обменялись уничижительными взглядами. Аля и Вилли осторожно обошли фефёл и быстрее зашагали прочь. Нетрудно было предположить, чем всё закончится: фефёлы подерутся, и буки прибегут из разнимать. Так и на праздник опоздать недолго.

А тем временем лес становился гуще, деревья теснее придвигались друг к другу, сплетались корявыми лапами-ветками. Даже птицы перестали петь, а кузнечики – стрекотать. Аля и Вилли приближались к самому сердцу леса, продирались в непроходимую чащу. Заходящее солнце тускло поблескивало сквозь густую листву. Смеркалось.

Аля уверенно шагала по песчаной тропинке, и вдруг… О ужас! Босая лапа Али наступила на что – то холодное и скользкое. Бяка резко остановилась, Вилли наткнулся на неё и ухнул от неожиданности.

– Что такое? – Аля завертелась на месте и вскоре поняла, что произошло: на тропе притаилась небольшая змея золотистого цвета, её гладкая кожа сверкала и переливалась. Змейка грациозно приподнялась на хвосте, вытянула шею и уставилась на Алю неподвижным гипнотическим взглядом. Бяку прошиб озноб, она начисто позабыла, что надо делать, чтобы избежать змеиного укуса – то ли поскорее убегать, то ли, наоборот, стоять на месте и не шевелиться. Поэтому она нерешительно раскачивалась из стороны в сторону и дрожала от страха. И тут змейка подмигнула Але, в её жёлтых глазах совсем не было злости, а только бесконечная мудрость золотых змей. Потом змейка поползла прочь, то и дело оглядываясь на Алю.

– Вилли, что это с ней? – у Али зуб на зуб не попадал.

– Ух, кажется, она тебя зовёт за собой.

У Али перехватило дыхание.

– Неужели? И как я сразу не догадалась?! – воскликнула бяка. – Давным-давно нас учила Верховная… – И, подражая Верховной бяке, Аля затянула загробным голосом: «Если на твоём пути тебе встретится золотая змейка – знай, это твой шанс. Может быть, единственный шанс в жизни сделать что-то стоящее, повлиять на ход событий. Не каждому выпадает такая удача. В эту минуту нужно бросить все свои дела, позабыть, куда направлялся, и идти за змейкой. Она приведёт именно в то место, где твоё присутствие сейчас необходимо, а потом исчезнет».

Змейка вильнула золотым хвостом и поползла с тропинки прочь, в траву.

– Эй, ты куда? – закричала Аля. – Мы ведь шли на Большую Поляну, на праздник. Я ждала его целый год, а теперь ты хочешь увести меня в сторону. Это несправедливо! Сейчас же вернись обратно!

Змейка лишь скосила на неё янтарный лукавый глаз и двинулась дальше.

– Ух, Аля, а ты не забыла, что я буду официантом на празднике? – сказал Вилли. – Если я опоздаю, Верховная меня уволит, и тогда уж точно нам не купить бякобук никогда в жизни.

На какое-то мгновение Аля растерялась. О бякобуке она мечтала уже давно: на нём и поиграть можно, и новости узнать, и поговорить с кем-нибудь с другого конца леса. Но змейка… Она встречается раз в сто лет или даже реже.

– Вилли, ты посмотри, какая она красивая! – воскликнула Аля. – На каждой чешуйке у неё ромб, а вокруг ромба – четыре одинаковых кружка и зигзаги. По-моему, это магический узор.

– Ух, не ходи за ней, – Вилли захлопал большими сонными глазами. – Не нравится мне всё это. Наверняка влипнешь в какую-нибудь тёмную историю…

Но Аля уже приняла решение.

– Пока, Вилли. Гуд бай. До встречи на празднике. Ёх-хо! – Бяка махнула на прощание хвостом и скрылась в лесу.

– Ух! Зря она меня не послушалась, чует мое сердце, – пробормотал Вилли, – не надо ей было идти за этой змейкой. Что-то случится. Она обязательно попадёт в беду, я чувствую. Но разве бяку остановишь? – Он тяжело вздохнул и пошёл дальше по тропе, отгоняя от себя грустные мысли.

А Аля шагала как зачарованная, не видя перед собой ничего, кроме блеска золотой чешуи. Она шла довольно долго, но вот деревья расступились, и впереди показалась очень красивая лужайка с невысоким холмиком посередине.

– Вот чудеса! – удивилась Аля. – В первый раз этот холм вижу.

Трава на лужайке казалась аккуратно подстриженной, как на газоне. На клумбах благоухали разноцветные диковинные цветы. Несмотря на то что в лесу уже смеркалось, здесь, на лужайке, было светло, как днём. Жужжали шмели, стрекотали кузнечики, порхали нарядные бабочки и большеглазые стрекозы с прозрачными крыльями – одним словом, чрезвычайно уютное местечко.

– Здесь пахнет магией, – прошептала Аля, – у меня на неё нюх. Наверняка, нужно знать заклинание, чтобы попасть на эту поляну. Но для золотой змейки нет преград. А мы с ней сегодня дружим!

Змея лениво прикрыла правый глаз, потом вновь широко открыла его, словно подмигнула, и заскользила через лужайку к холму, Аля – следом. Они поднялись на вершину по мраморной лестнице с изящными перилами. И вот лестница упёрлась в золотую дверь, которая не замедлила распахнуться настежь.

Аля заглянула внутрь, и в лицо ей повеяло ледяным дыханием пещеры. Бяка увидела тёмный коридор, на каменных стенах ярко горели факелы. Лестница вела вниз, под землю, в глубь холма.

Змейка скользнула через порог, Аля – за ней. Чтобы не было так страшно, она затянула песню:

«Кстати, не мешало бы действительно чего-нибудь поесть, одной рябиной сыт не будешь», – подумала Аля.

– Эй, змейка, если ты волшебная, может, и покормишь меня заодно?

Змея неожиданно остановилась, приподняла голову и злобно зашипела.

– Ты что? Я же пошутила, – отпрянула бяка. А потом всерьёз призадумалась: «Без еды я, пожалуй, протяну, а вот без мелких пакостей – ни за что на свете. Очень хочется пошалить». Аля выдернула факел из крепления на стене, затушила его в подземном ручейке и намалевала на стене автопортрет. «Кто знает, а вдруг этот рисунок поможет мне найти обратную дорогу? – подумала она. – А кстати, как я отсюда выберусь?» Позже она нарисовала ещё несколько бяк на стене, но ей быстро надоело таскать в руках тяжёлый факел, и она положила его на землю.

Они сворачивали то направо, то налево. Потом ещё семь раз направо и трижды налево. По обе стороны от главного коридора вели боковые ходы. «Ничего себе, да тут целый подземный город!» – подумала бяка. К счастью, путь был не слишком долгим. Вскоре коридор начал сужаться и упёрся в массивную деревянную дверь. Влево и вправо отходили лучи ещё двух коридоров, поуже. Тут золотистая змейка привстала на хвосте и пристально посмотрела на Алю бездонными жёлтыми глазами. Потом она склонила голову в поклоне, юркнула под камень и исчезла. Испарилась, точно её и не было.

Аля поднатужилась и сдвинула камень с места в надежде обнаружить под ним нору – ничего подобного, ни одной дырочки, куда можно было бы спрятаться… Тогда бяка сняла со стены горящий факел и при ярком свете ещё раз изучила пол. По-прежнему ничего примечательного…

Бяка пожала плечами и с любопытством огляделась по сторонам. Когда взгляд упёрся в прочную дубовую дверь, Аля вспомнила первое правило бяк: «Если перед вами дверь, немедленно загляните в замочную скважину». Так она и сделала. И застыла на месте с открытым от удивления ртом.

Глава 4. Большой Совет

По ту сторону двери находился зал овальной формы. Прямо напротив Али стоял гранитный трон, на его высокой спинке и на подлокотниках сверкала мозаика из драгоценных камней – рубинов, сапфиров, изумрудов.

В стенах зала Аля разглядела ещё несколько дверей. В зале было светло, как днём, благодаря десяткам свечей в настенных канделябрах и нескольким электрическим фонарикам. «Наверно, фонарики выменяли у домовых на грибы и ягоды», – догадалась Аля.

Узор потолка повторял узор пола и, по всей видимости, являлся колдовским: на редкость свирепыми выглядели огненные драконы, изумрудные змеи и чёрные фантастические птицы с крючковатыми клювами. На дверях изнутри тоже были узоры, но Аля не смогла их рассмотреть – слишком далеко.

По кругу, лицом к трону, сидели лесные существа. Существа непринуждённо болтали, размахивали лапами, вертели хвостами. Казалось, что они чего-то ждут. Аля переводила тревожный взгляд с одного лица на другое.

И вдруг… Нет, не может быть! Бяка не поверила своим глазам. Она зажмурилась, но когда открыла глаза, то снова увидела знакомую рыжую шерсть с кругляшками репейника. «Неужели это Васька? Что она здесь делает?» – подумала Аля. Василиса хитро улыбалась.

У небольшой двери в противоположной стороне зала навытяжку стояли трое – Главнокомандующий армией Бякандии генерал Дрындель и его телохранители Ясень и Липа. Телохранители были похожи друг на друга, как братья-близнецы, – выпяченные подбородки, грубые лица словно вырезаны из дерева неумелой рукой. В лапах они держали дубины, с которыми их самих можно было перепутать.

Фефёлы возбуждённо галдели, а рядом с ними несколько испуганных задохликов, один другого меньше, тесно жались друг к дружке.

Сквозь замочную скважину Аля не могла рассмотреть весь зал. Сгорая от любопытства, она подбежала к следующей двери. Тут бяка снова приникла глазом к отверстию, но сразу же отпрянула, испуганно взвизгнув: совсем рядом, по обе стороны от двери сидели два чудища. Слева притаился упырь Альбинос. Крылья его порозовели, а это означало, что он всё-таки уже успел перекусить после того как утром набросился на Алю.

Справа от двери, словно бесформенная гора, расположилась серая, скользкая, зловонная Мымра, на прошлогоднем Празднике Солнцестояния удостоенная почётного титула «Королева уродства». Мымра была настолько тучной и неповоротливой, что даже ходила как будто с трудом, медленно передвигая слоновьи ноги восемьдесят шестого размера с загрубевшими подошвами. Мягкие складки потрескавшейся кожи свисали по всему телу и колыхались в такт тяжёлой поступи. В лесу Мымру боялись, но уважали, потому что она страшно таращила огромные навыкате глаза и не говорила ничего, кроме «о, да» и «о, нет». А так как она сильно гнусавила и шепелявила, то получалось всегда «о, та-а…» и «о, те-ет…». В безобразных устах эти самые обычные слова звучали таинственно и пугающе.

Голоса в зале неожиданно смолкли, со скрипом распахнулась дверь, и в зал вступила Верховная в сопровождении своего верного слуги Старого Пня.

За последние полвека Верховная бяка почти не изменилась, разве что немного прибавила в весе. Одни существа считали её толстой, а другим она казалась просто статной и крупной. Одни считали её седину признаком старости и близкого заката, а другие, наоборот, думали, что серебристые пряди только украшают длинную иссиня-чёрную шерсть. Но все держали своё мнение при себе, потому что любое обсуждение Верховной влекло за собой строгое наказание.

Верховная устремила неподвижный взгляд на трон, и он подъехал к ней, сверкая изумрудами. Существа в зале затаили дыхание. Верховная неторопливо опустилась на трон, положила рядом кнут с золотой рукояткой и скрестила мохнатые задние лапы на красной бархатной подушечке. Передние лапы с длинными, тщательно заострёнными когтями она положила на подлокотники – на цепких пальцах играли и переливались всеми цветами радуги бриллианты и рубины.

Старый Пень примостился у подножия трона и пустил корни глубоко в землю. Его крючковатый нос, похожий на сучок, безостановочно двигался, словно вынюхивая сплетни, чтобы сразу же передать их хозяйке.

Бяка Аля наблюдала за существами в зале, затаив дыхание, стараясь не пропустить ни единого слова, ни единого жеста. «Что происходит? Почему они все собрались здесь?» – недоумевала бяка. И тут её осенило.

– Да это же Большой Совет… – заворожённо прошептала Аля. – И Круглый зал, о котором судачит весь лесной народ. Далеко не каждому удаётся проникнуть сюда хоть раз в жизни. Вот так удача! Ёх-хо! Понаблюдать за Большим Советом – что может быть интересней! А ну-ка, посмотрим, что они там выдумают…

Аля подкатила камень поближе к двери, устроилась поудобнее и, вновь припав глазом к замочной скважине, собралась подглядывать и подслушивать. Горящий факел бяка прислонила к двери, напрочь позабыв о том, что дверь-то деревянная… Отсыревшие за столетия доски начали дымиться, но Аля, поглощённая удивительным зрелищем, этого не заметила.

* * *

Верховная обвела зал внимательным взглядом из-под тяжёлых век с редкими белёсыми ресницами, её неподвижное лицо напоминало маску. Верховная бяка держалась спокойно и уверенно, и только лёгкое помахивание хвостом с седой кисточкой на конце выдавало волнение царицы.

Она подняла мохнатую лапу. По залу разнёсся низкий, вкрадчивый голос.

– Существа! Да здравствует Солнцестояние!

Существа забухтели, забубнили, завизжали в ответ. Верховная вытянула вперёд лапу, призывая к тишине. Алый отблеск рубина на кольце пронзил комнату.

– Вчера я беседовала с Пещерным Духом, – вкрадчиво произнесла Верховная. Существа задрожали. Беседы с Пещерным Духом не сулили им ничего хорошего: как правило, он требовал от лесного народа жертвоприношений.

– Пещерный Дух поведал мне один секрет… – Верховная обвела проницательным взглядом своих слушателей. На лицах появился интерес, глаза заблестели. Даже страх не мог победить природного любопытства лесного народа.

– Пещерный дух сказал мне, что ключ от Тридесятого Царства, который я ищу вот уже сто лет… – Верховная сделала паузу, – хранится у Лешего!

Мертвенно-бледное лицо Верховной исказилось ненавистью, глаза налились кровью. Леший был лютым врагом Верховной. Она ненавидела его всем сердцем, особенно после того, как он переметнулся на сторону добра. Но справиться с Лешим, который был не менее сильным волшебником, чем она сама, у Верховной не хватало сил.

– Вы должны принести мне этот ключ! – тихо, но властно произнесла Верховная.

– У нас не получится… Мы же слабые… Мы не владеем магией… – робко забубнили существа.

– Мне не интересно, как вы добудете ключ, – прервала их Верховная. – Можете украсть его или убить Лешего – мне всё равно.

– А награда? – робко спросил кто-то и спрятался за спиной соседа.

– Награда… – Верховная усмехнулась. – Кто принесёт мне ключ, тому я отдам трон Бякандии!

Существа словно онемели. Они не ожидали услышать подобного: Верховная правила лесным народом уже тысячу лет и очень дорожила своей властью. Что же произошло? Ради чего Верховная правительница Бякандии готова отречься от трона? Они терялись в догадках…

Даже Старый Пень в растерянности потирал корнем лоб.

– А теперь давайте-ка споём, – Верховная неожиданно встала, взяла в руку кнут, лежавший рядом с ней на троне, и взмахнула им. В то же мгновение, хрипя и подвывая, существа затянули песню. Эта песня была похожа на шуршание опавшей листвы в пасмурный день, на гулкий топот ног в подземном лабиринте, на раскаты грома где-то вдали, на плеск воды, производимый в ночи одинокой рыбой. От этих звуков мурашки бежали по коже.

Существа, будто зачарованные, раскачивались в такт своеобразной музыке, а Верховная, как дирижёрской палочкой, водила кнутом превращений, самым мощным магическим оружием в Бякандии. Когда песня кончилась, Верховная хлопнула в ладоши, существа встряхнулись и сбросили с себя остатки чар.

– Ты сильна, Верховная, – прожужжал Альбинос, – мы и не собирались петь ничего такого…

– Пустяки, я всего лишь добавила немного колдовства в мотивчик, – усмехнулась правительница, весьма довольная собой. – Но ни одно великое дело не обходится без магии. И вот ещё что, – Верховная помолчала, собираясь с мыслями. – Вам известно, что Пещерный Дух ничего не делает даром. Взамен настоящей тайны он требует настоящую жертву.

– О, те-ет, – прошептала Мымра.

Под холодным взглядом Верховной существа прятались друг за дружку и попискивали от ужаса.

– На этот раз Пещерный Дух не примет в жертву белку, зайца или оленя, – слова царицы бяк звучали как приговор. – Он требует… – Верховная обвела беглым взглядом присутствующих и уставилась на Василису, – чтобы я отдала ему существо.

Глава 5. Мишель

Бяка Аля подслушивала и подглядывала за Большим Советом, запоминая всё слово в слово. То прикладывала к замочной скважине ухо, то приникала глазом. Время от времени она прикрывала рот рукой и позволяла себе восклицания вроде: «Вот это да!» или «Какая подлость!»

Аля была так увлечена происходящим в Круглом зале, что и не заметила, как дверь загорелась: сырые доски подсохли, затрещали и вспыхнули ярким пламенем. Дым защекотал бяке ноздри, она чихнула, но тут же снова припала к замочной скважине, боясь пропустить самое интересное: вот сейчас Верховная объявит, кого принесут в жертву Пещерному Духу. А вдруг Ваську или Вилли, или даже её саму, бяку Алю?

Но в зале воцарилась подозрительная тишина. И вдруг фигуры на полу и на потолке ожили! Гигантские драконы захлопали перепончатыми крыльями, извергая огонь, чёрные птицы вонзили острые клювы в своих беззащитных жертв, змеи свились в клубки и изогнулись в завораживающем танце. И не понятно было, где фигуры настоящие: на полу или на потолке? Но самое страшное, что всё это происходило в полной тишине. Аля увидела, как царица Бякандии подняла вверх руку, на пальце сверкнул огромный красный камень.

– Существа, – глухо произнесла Верховная, – предатель проник в нашу святыню, в наш подземный город.

Хвост Верховной часто-часто застучал по трону. Она подалась вперёд, втягивая носом запах гари. Аля сжалась в комок, страх подбирался к самому горлу, она еле сдерживала крик.

– Враг подслушал наш секрет, – произнесла правительница. – Я не знаю, кто это был, и никто никогда не узнает, потому что предатель умрёт. Он воспользовался огнём, но сам погибнет от огня. Он хотел отравить нас дымом, но сам погибнет от дыма. Он навек останется здесь, в каменном лабиринте!

И тут Аля почувствовала, как огонь, объявший дверь, перекинулся на неё. Алые драконы плясали в языках пламени, изумрудные змеи обвивали шею, а чёрные птицы клевали прямо в голову. От дыма слезились глаза, тяжесть наваливалась на тело. Аля медленно опустилась на пол. Она задыхалась. Тяжесть, какая тяжесть… И почему она не послушалась Вилли?

– Вилли, где же ты, помоги!.. – голос бяки потонул в гуле подземного города.

* * *

Словно гигантский валун придавил Алю к земле, и длилось это целую вечность. Когда бяка с огромным трудом приоткрыла глаза, то обнаружила, что по-прежнему лежит в лабиринте, а на груди у неё сидит мышь. Очень симпатичная мышь, приятного серого цвета, с красивыми длинными усами, в серебристой шляпе-цилиндре. Мышь галантно приподняла лапкой шляпу.

– Позвольте представиться – Мишель. Мишель Крупье к вашим услугам.

– Тогда окажи услугу: слезь с меня, – прошептала Аля пересохшими губами. – Ты тяжёлая, как слон.

Мышь, кажется, слегка обиделась, но спрыгнула вниз.

– Во-первых, смею вас заверить, мой вес не имеет никакого отношения к вашему состоянию здоровья. А во-вторых, если уж на то пошло, я не тяжёлая, а тяжёлый. Почему-то все думают, что если мышь, то обязательно женского пола. Так вот имейте в виду: лично я – самец. Джентльмен, если угодно. И, кстати, отсюда снизу мне вас очень плохо видно.

Аля слегка повернула голову и взглянула на мышонка. Тот стоял на задних лапах и даже приподнялся на цыпочки, чтобы она его лучше слышала. Серебристый цилиндр съехал набок, чёрные глаза-бусинки блестели от возмущения, усы топорщились. Мышонок выглядел так забавно, что Аля захихикала, несмотря на весь ужас своего положения.

– Жуть какая-то, – проговорила она сквозь смех, – драконы, змеи, мыши… Мне приснился страшный сон. Обычно кошмары снятся, когда объешься на ночь, а на самом деле я уже давным-давно ничего не ела. Только это противное ожерелье из рябины. Интересно, а мыши съедобны?

– Ужасно невкусные, – залепетал мышонок, – просто отрава. Откусишь кусочек, и всё, – мышонок провёл ребром ладони по шее. – Всё, каюк. Язва желудка и переворот кишков, с вашего позволения.

– Ты имеешь в виду заворот кишок? – усмехнулась Аля.

– Он самый, – подтвердил Мишель. – Просто я всегда страшно волнуюсь, когда говорят о том, какие мыши на вкус.

– Что-то я тебе не верю, – задумчиво сказала бяка. – Вид у тебя слишком аппетитный. – Пожалуй, всё-таки попробую мышатины.

С этими словами Аля сцапала мышонка и поднесла к глазам, чтобы получше рассмотреть. Мишель пищал, кусался и изо всех сил пытался вырваться.

– Отпусти меня сейчас же, я здесь совсем не за этим!

– Все мы здесь не за этим.

– Если упадёт хоть один волосок с моей шкурки, будешь иметь дело с Лешим!

– С Лешим? – Аля открыла рот от удивления и поставила мышонка на землю.

– Я Лешего не боюсь, – сказала Аля. – Он управляет только зверями и птицами, а мы, лесные существа, ему не подчиняемся.

– Ах, значит тебе уже лучше? Вот ты как заговорила! – мышонок на всякий случай отбежал на безопасное расстояние.

– Пока ты мне всё не объяснишь, я за себя не ручаюсь, – сказала Аля. – Проглочу и забуду. Давай, рассказывай, кто ты такой и что здесь делаешь. И говори проще, а то я тебя плохо понимаю. – Аля улеглась поудобнее, подпёрла голову лапой и приготовилась слушать.

– Ладно, так и быть. Попробую объяснить так, чтобы даже бяка поняла, – пропищал Мишель, поправляя цилиндр.

– Так вот. Я – волшебник, помощник и ученик Лешего, можно сказать, его правая рука, – начал он. – Я знаю много языков: английский, французский, ежовый, моржовый, рысий, лисий, жабий, крабий… и рыбий со словарём.

Мои предки известны по всей Европе. Во время войны мой дед служил во Франции мышью при полевой кухне. Под старость он осел в подвале шикарного казино, отсюда и пошла наша фамилия – Крупье.

Аля зевнула.

– А мой отец был одной из самых образованных мышей своего времени, – продолжал Мишель. – В молодости он работал в библиотеке, и за время его работы там не осталось ни одной не проеденной книги. Он любил музыку, театр…

– Тебе не надоело хвастаться? – перебила его Аля. – Расскажи-ка лучше про Лешего, я ведь его не видела ни разу. Это правда, что он живёт на другом берегу озера?

– У нас там дом, – кивнул Мишель. – Ну, вернее, у Лешего. Но я там родился. Дядя Леший меня воспитал, поскольку был очень дружен с моим отцом.

– Как интересно! – воскликнула бяка. – А это правда, что Леший теперь добрый?

– Ещё какой! – пискнул Мишель. – Между нами говоря, немножко занудный, особенно когда начинает нотации читать, но, в общем, с ним можно иметь дело. А когда Леший узнал, что ты попала в беду, он отправил меня сюда, чтобы я тебе помог.

– А с чего это вдруг он вздумал мне помогать?

– Понятия не имею, зачем ты ему понадобилась, – фыркнул Мишель. – Я бы сам ради тебя и лапой не пошевелил. – Мышонок встряхнулся и снова напустил на себя важности. – А теперь вставай, – скомандовал он. – Пора сматываться отсюда, с вашего позволения. Верховная наложила удерживающее заклятие на лабиринт, а Лешему удалось снять его всего на один час.

– И если мы сейчас же не смоемся, мышеловка захлопнется, – догадалась Аля.

– Я бы предпочёл назвать эту «мышеловку» бяколовкой, – пискнул Мишель. – Но в целом ты права.

Аля нехотя поднялась на ноги. Голова кружилась, подташнивало. Но разве стоит обращать внимание на такие мелочи, когда впереди танцы на поляне, встреча с Вилли, бякобук и ещё куча всяких приятных вещей. «Представляю себе выражение лица Вилли, когда я ему расскажу о приключениях этой ночи», – подумала Аля.

– Эй, мышь, не отставай, а то предки на тебя обидятся! – бяка рассмеялась. – Ёх-хо!

И она поскакала по лабиринту.

Глава 6. Праздник Солнцестояния

Мишель бежал впереди, показывая дорогу – одна бы Аля ни за что не выбралась из лабиринта. Поворот направо, налево, опять налево, потом три раза подряд направо. Вскоре вдали забрезжил свет. Сначала жёлтое пятно было размером с пуговицу, потом с блюдце, и вот наконец Аля с Мишелем подошли к выходу из пещеры. Наверху в массивной двери было круглое окошко, откуда и струился свет. Бяка сразу поняла, что это не та дверь, через которую она вошла в пещеру: та дверь была золотой, а эта – деревянная. Не долго думая, Аля потянула за ручку, и дверь легко приоткрылась. Бяка выглянула наружу.

– Осторожно! – пискнул Мишель.

– Мышихе своей будешь приказывать, – отрезала Аля.

Глазам бяки открылось удивительное зрелище: перед ней, залитая лунным светом, как на ладони лежала Большая поляна – праздник Солнцестояния был в самом разгаре. По всей поляне были расставлены столы, за которыми сидели лесные существа. Многие, в основном бяки, танцевали, а сидящие за столами болтали и смеялись, и, конечно, ели: лесной народ любит вкусно поесть. Перед каждым существом стояло его любимое блюдо. Злыдни предпочитали спагетти из пиявок, фефёлы – гоголь-моголь, буки – жареных жуков с мятным соусом, а бяки – малиновый сироп. Официанты сновали туда-сюда без устали, еле успевали обслуживать посетителей. По всему лесу разносилась мелодичная волшебная музыка.

Бяки чрезвычайно музыкальны, даже самые упитанные из них двигаются плавно и грациозно. Стоит бяке заслышать музыку, как она теряет голову, всецело отдаваясь во власть мелодии. В следующий момент Аля почувствовала, что начинает пританцовывать помимо воли. Ноги сами понесли её из пещеры на поляну, к свету, в самую гущу танцующих.

– Эй, ты куда, с ума сошла? – запищал Мишель. Но было уже поздно: Аля привлекла к себе внимание. Существа вокруг толкали друг друга локтями и показывали на неё пальцами.

– Смотрите, эта бяка только что вышла из пещеры. Очевидно, это помощница Верховной, – доносилось со всех сторон.

Но Аля не слышала ни перешёптывания, ни писка Мишеля, она была слишком увлечена танцем: три приставных шага вправо, хвост трубой, шаг вперёд, пошевелить ушами по часовой стрелке, теперь три шага влево…

Когда музыка смолкла, вспотевшая, но очень довольная собой бяка плюхнулась за ближайший столик. Мишель, никем не замеченный, прошмыгнул вслед за ней и спрятался под кружевной скатертью из листьев. Стол был пуст – никакого угощенья, зато сидящие за столом фефёлы тут же уставились на неё любопытным, оценивающим взглядом. Выглядели фефёлы очень нарядно, а в руках они держали настоящие кожаные сумочки, как у людей. Пёстрые бантики украшали фефёл с головы до ног – висели на челке, обвивали запястья и лодыжки, торчали из тоненьких косичек на спине.

Аля наконец отдышалась и тоже посмотрела на фефёл. «Кажется, я их уже где-то видела, – промелькнуло в голове. – А, вспомнила! Это ведь те самые фефёлы, которых мы встретили с Вилли по пути на праздник. Они ещё драться собирались».

– Как тебя зовут, бяка? – спросила одна из фефёл, наматывая локон на пушистый пальчик.

Аля только открыла рот, но тут Мишель под столом изловчился и укусил её за лапу.

– Не говори ей своего имени ни в коем случае! – тараторил мышонок.

– Ага, – кивнула Аля, потирая укушенное место.

– Что значит «ага»? – настойчиво переспросила другая фефёла, с прямыми чёрными волосами. – Мы спросили, как тебя зовут. Отвечай.

– Агата. Меня зовут Агата, – нашлась Аля.

– Странное имя, правда, Тереза? – обратилась одна фефёла к другой.

– Правда, Тамара. В лесу таких имён не бывает. Дурацкое имя.

– Эй, полегче, – возмутилась Аля.

– Тереза, а ты заметила, что эта бяка только что вышла из пещеры? – фефёла неторопливо достала из кожаной сумочки маленькое зеркальце в медной оправе и принялась изучать своё лицо. У Али душа ушла в пятки. «А вдруг эти фефёлы тоже были на Большом Совете? Они вполне могли прийти в Круглый зал раньше, чем она. Фефёлы ведь повыше бяк, и ходят они быстрее… А вдруг они догадаются, вдруг они уже знают, что это она подслушивала там, в пещере?»

Бяка затрепетала от страха.

– Знаешь, Тамара, мне кажется, она шпионка, – фефёла продолжала теребить золотистый локон. – По-моему, это она подглядывала за Большим Советом, – произнесла фефёла, словно читая мысли Али.

– Держись уверенно, не бойся, у них нет доказательств, – шептал Мишель из-под стола.

– О чём это вы? – невинно хлопая глазами, спросила Аля, но внутри у неё всё оборвалось. – Я пришла совсем с другой стороны, – внешне спокойно продолжала бяка. – А этот столик, между прочим, я заказала месяц назад.

– Ты заказала столик? – фефёлы захихикали. – Значит, ты богатенькая?

– Ну… не то чтобы очень, – растерялась Аля.

– Ладно, тогда угости нас ужином, и мы сразу про тебя забудем, – Тамара сложила зеркальце и спрятала его в сумочку.

– Но у меня нет ни бубля! – вскрикнула Аля.

– У нас тоже, – улыбнулась Тереза.

Фефёлы очень любят, когда их угощают, – вспомнила Аля. – Только того и ждут. А если бы они меня действительно узнали, давно позвали бы охрану.

– Эй, Липа, подойди-ка сюда, – опять, словно в ответ на её мысли, крикнула Тамара и помахала буке рукой.

Бесцеремонно расталкивая существ локтями, к их столику уже начал пробираться бука Липа, но тут в толпе мелькнули знакомые розовые уши.

– Официант! – отчаянно завопила Аля.

Чёрный смокинг, белая рубашка, чёрная бабочка, длинные пышные усы – перед ней стоял Вилли и улыбался всеми пятьюдесятью зубами. «Только бы он не проговорился, что мы знакомы, – мысленно взмолилась Аля. – Я же сказала фефёлам, что меня зовут Агата…». Но Вилли, кажется, о чём-то догадался по её лицу.

– Ух, что будете заказывать? – спросил Вилли, словно видел её впервые.

Аля едва перевела дух и выпалила:

– Для моих лучших подруг фефёл – гоголь-моголь, медовое желе, берёзовый сок, ореховый салат, квашенную заячью капусту, валерьянку, мелиссовый чай, брусничное варенье и… малиновый сироп. Это для меня, – добавила Аля. Тем временем к столу подошёл туповатый Липа.

– В чём дело? Кто меня звал? – строго спросил он, сжимая в корявой лапе дубинку.

– Всё в порядке, просто тут пробегала бяка, похожая на шпионку, но она уже убежала. Только что. Скорей всего, мы обознались, – сказала Тамара, поправляя причёску.

Липа обвел их недоверчивым взглядом.

– Если узнаю, что вы что-то скрываете, я вам всем головы поотрываю, – грубо сказал бука. – Не на что будет бантики завязывать. Ладно. Если что, сразу меня зовите. Просто руки чешутся! – Он взмахнул дубинкой и ушёл, бормоча себе под нос: «Терпеть не могу фефёл!»

– Внимание, внимание, – донёсся скрипучий голос Старого Пня. – Сейчас её величество Верховная почтит своим присутствием наш праздник.

В наступившей тишине на Большую Поляну горделивой поступью вышла Верховная. Появилась она из той же самой двери, откуда и бяка Аля совсем недавно. «Повезло же мне, что я не встретилась с ней там, внутри», – подумала Аля.

– Существа, – произнесла Верховная громовым голосом, – я буду краткой. Колдобой начинается!

Над лесом грянула музыка. Верховная хлестнула кнутом превращений по траве перед собой, и на поляне мгновенно возник самый настоящий ринг. Старый Пень, на ходу завязывая появившийся из воздуха чёрный пояс, неуклюже перелез через ограждение.

– Арбитром я назначаю Старого Пня, – провозгласила Верховная и уселась на трон, сотворённый тем же кнутом.

– Прошу выйти первую пару согласно жеребьёвке, – сказал Пень.

И тут Аля увидела, что к рингу со всех ног бежит Василиса с выражением дикого ужаса на лице.

«Опять эта Васька, – возмущённо подумала Аля. – И когда она всё успевает? И друзей предавать, и на Совете заседать, и в колдобое участвовать…»

– Эта рыжая толстуха ни за что не победит, – произнесла Аля вслух.

Фефёлы насторожились:

– А тебе откуда известно?

– Да она и колдовать-то не умеет, а только воображает из себя… Это ж Васька, я её знаю, как свои пять пальцев!

И тут с другой стороны на ринг полезла скользкая, отвратительная Мымра. Зацепившись за канаты ограждения, Мымра едва не порвала их. Среди зрителей послышались смешки. Васька явно нервничала, без конца почёсывалась, грызла ногти, хвост её дёргался из стороны в сторону. Мымра же, наоборот, выглядела равнодушной. Противники встали друг против друга.

– Бой! – рявкнул Старый Пень.

– О, та-а, – прошептала Мымра.

После этих слов Васька пошатнулась, взвизгнула, перепрыгнула через верёвки ринга и, нелепо размахивая лапами, понеслась прочь, в лес.

Существа на поляне затряслись от хохота: такого короткого боя они ещё никогда не видели. Но нашлись и те, кто был возмущён до предела. Послышался свист. «Мы пришли на колдобой, а не в цирк! – закричал какой-то бука. – Клоунов на мыло!»

Але стало даже немного жаль Василису: «Так опозорилась перед всем лесом, бедняжка! Зато не будет больше лезть не в своё дело».

– Победила Мымра, – объявил Старый Пень. – Впрочем, никто и не сомневался в поражении бяки Василисы, – добавил он. – Вот что происходит, когда существо переоценивает свои возможности. Но зато следующий бой будет гораздо интереснее. Соперники в нём – два злыдня, равные друг другу по колдовской силе. Но кто же победит?

Вилли принёс еду. Пока ухарь расставлял тарелки, они с Алей обменялись понимающими взглядами, и та не удержалась от смеха: очень уж забавно улепётывала Васька от Мымры.

– Ты знакома с этим официантом? – тут же встрепенулась Тереза.

– Нет-нет, что вы! Откуда? – запротестовала Аля. – В первый раз его вижу.

Тамара погрозила Але пальчиком.

– Я тебя запомнила, Агата, – сказала она. – Смотри, не попадайся нам больше на глаза, иначе мы быстренько выясним, кто ты такая на самом деле. Правда, Тереза?

Аля с наслаждением глотнула малинового сиропа и снова устремила взгляд на ринг: зрелище было действительно любопытным.

Рассматривать злыдней вблизи бяке доводилось не так уж часто. Глядя на злыдней, Аля всегда думала, что они надуты из резины, как воздушные шары, только не круглые, а вытянутые. Одежды злыдни не носили, никакой и никогда. Их кожа, абсолютно гладкая, без единого волоска, меняла цвет в зависимости от настроения, а на безучастных треугольных лицах с двумя крохотными отверстиями вместо носа то и дело играли резиновые улыбки. «Ни капельки не похожи на волшебников, – в очередной раз подумала Аля. – Ну разве можно предположить, что у воздушного шарика есть мозги?»

Один злыдень, зелёный, стоял напротив другого, оранжевого, и буравил его ненавидящим взглядом огромных миндалевидных глаз. Прошла минута, злыдни поменяли цвет. Тот, что был зелёным, постепенно стал розовым, а оранжевый превратился в фиолетового. Атмосфера накалялась, зрители свистели и улюлюкали. Злыдни пожелтели, потом посинели, их глаза чуть не вылезали из орбит. Ещё минута, другая… и почти разом прозвучали два хлопка – злыдни просто лопнули от натуги, взорвались – их ошмётки разлетелись во все стороны. На зрителей возле ринга жалко было смотреть – с головы до ног перемазанные ярко-зелёной едкой слизью, они с отвращением вытирались платками, листьями и салфетками. Даже Аля заметила на шёрстке несколько противных брызг. Фефёлы пронзительно завизжали.

– Существа, не надо паники, бывшие злыдни совершенно безвредны, – сообщил Старый Пень и почему-то захохотал.

Аля понюхала зелёную жижу на своём плече и криво улыбнулась:

– Бывшие злыдни. Ну-ну. С меня хватит. Праздник не задался с самого начала. – С этими словами бяка покинула Большую Поляну. Про Мишеля она даже и не вспомнила. Последнее, что осталось в её памяти, – ярко-зелёные усы Вилли, испачканные останками злыдней.

Хрустнула ветка, в свете луны за деревом мелькнула чья-то рыжая шкура. «Неужели опять Васька?»

– Стой! – завопила Аля и бросилась вдогонку.

Глава 7. Хрюндя

Утро встретило Алю хмуро. С трудом разлепив глаза, бяка услышала, как за хрупкими стенами из веток стучат капли дождя. Пасмурный день не предвещал ничего хорошего, но, по крайней мере, Аля находилась у себя дома, в родном шалаше, и это было просто замечательно.

Бяка лежала в утренней туманной полутьме на своём любимом соломенном матрасе. Вокруг неё громоздились три кучки. Справа были грибы, слева – ягоды, а прямо – кучка для мусора, в которую можно было попасть или не попасть, и то и другое очень весело. Бяку вполне устраивала такая скромная обстановка: удобно, всё под рукой – и еда, и сны, и мысли. А приключения? Ёх-хо! Приключения – снаружи. Бяки не любят приключений в своих шалашах. Дома им нужен только покой.

Аля пыталась привести мысли в порядок. Воспоминания о вчерашнем дне сильно огорчали.

Василису ночью в лесу она так и не догнала, только зря пробегала в темноте, заработала кучу ссадин и синяков. Теперь всё тело болело, как будто её побили. Но могло быть и хуже. «Самое досадное, – решила Аля, – это история с Вилли. Он ведь целый год копил деньги на бякобук, а теперь не сможет его купить. Прощай, хрустальная мечта! И всё из-за неё. Ужин на празднике Солнцестояния стоит безумно дорого, и, скорее всего, он потратил все свои сбережения на еду для фефёл. Тереза и Тамара собирались веселиться до самого утра… А если бы Вилли её не выручил, страшно подумать, что бы сейчас с ней стало… Фефёлы рассказали бы Верховной, что она вышла ночью из пещеры – при мысли об этом бяку бросило в дрожь.

«Интересно, что задумала Верховная? Зачем ей понадобился ключ от Тридесятого Царства и причём тут Леший? А эта странная мышь… куда, кстати, она подевалась вчера?»

Аля не могла решить, рассказывать ли Вилли о вчерашних злоключениях. «Может, не стоит его пугать? – подумала бяка. – Начнет ещё волноваться за меня, ухать как ненормальный. А если я никому ничего не скажу, может быть, получится так, что прошлого вечера как будто бы и не было совсем? Как с плохим сном – расскажешь его – и сбудется, а не расскажешь – ничего и не произойдёт…»

Чего бы только не отдала бяка, чтобы вернуться во вчерашний день. В тот самый день, когда солнце палило немилосердно, а воздух был таким горячим, что мухи, казалось, сварятся в нём, как в супе… Аля зажмурилась и представила себя на поляне. Вот она танцует бяк-бяк, а потом… Нет, Ваську она в лесу не встречала. Она пошла к Вилли, и они все вместе: Аля, Вилли и Василиса отправились на праздник. Аля с Васькой всю ночь плясали на радость лесному народу, а Вилли в смокинге смотрел на них с улыбкой и утирал слёзы умиления.

«Да, вот так всё и было, – решила Аля, хотя внутренний голос твердил ей, что на самом деле всё было совсем не так. – Ладно, хватит переживать. Займусь-ка лучше делом: посплю ещё часок», – бяка укуталась по самый нос в тёплое ватное одеяло, только пятка выглядывала наружу для охлаждения. Но заснуть ей так и не удалось – послышался треск, хлюпанье, сопенье, и сквозь прутья шалаша просунулись длинные усы Вилли. Аля залезла под одеяло с головой: именно Вилли ей сейчас хотелось видеть меньше всего.

Бяка никогда не видела гнева ухаря, но ожидала его с минуты на минуту. И повод, вроде бы, был сейчас вполне подходящим: он ведь просил её не ходить за змейкой, а она не послушалась и опять, уже в тысячный раз, попала в переделку.

– Вилли, не надо так нервничать, – закричала Аля из-под одеяла.

– Ух, а я и не нервничаю, – раздался ровный голос Вилли.

Вилли молча раздвинул ветки и вошёл внутрь.

– И не смей обзываться! – не унималась Аля.

Вилли присел в изножье матраса, случайно прищемив ей лапу. Бяка, наконец, набралась смелости и выглянула из-под одеяла.

– Ух, извини, Аля, я нечаянно на тебя сел. – Вилли был настроен вполне миролюбиво.

– Ты что, совсем не собираешься меня ругать? – удивилась Аля.

– Ух, за что?

– Ну мало ли…

– Не понимаю… – Вилли хлопнул глазами.

– Разве ты не кормил всю ночь двух глупых фефёл? Праздничный ужин тысячи бублей стоит! – взорвалась Аля.

– Ах вот ты о чём… – Вилли замялся. – Видишь ли, Аля, когда работаешь официантом, приходится носить много разных тарелок. Туда-сюда, туда-сюда. У кого-то хороший аппетит, а у кого-то плохой: все существа разные. Иногда еда остаётся почти нетронутой, даже самая вкусная.

– Ты что, хочешь сказать, что всю ночь кормил фефёл объедками?

– Ух, ну, вроде того…

Аля вскочила, рывком сбросила с себя одеяло и запрыгала по комнате, весело хохоча.

– Ай да Вилли, ай да молодец! – А я-то считала себя самой умной. Да все вокруг такое творят, что мне и в голову не придёт!

Бяка вдруг застыла на месте.

– Слушай, Вилли, а тот малиновый сироп, что я пила…

– Ух, не волнуйся, он свежий, из бутылки.

– Отлично. Слушай, а что здесь делает Хрюндя? – Аля вдруг заметила, что рядом с Вилли на матрасе стоит керамическая копилка – смешная розовая свинка с прорезью для монет на спине.

Аля взяла свинку в руки. Как ни странно, копилка оказалась тёплой и пахучей. Хрюндя подмигнула Але. Внутри постукивали монеты. Бяка пощекотала Хрюнде животик, та хихикнула. Тогда Аля, не долго думая, сунула мизинец в прорезь на её спине. И тут Хрюндя точно взбесилась! Она вывернулась из рук бяки и больно цапнула её за палец.

– Ой! Вилли, она кусается! – закричала Аля.

Вилли покачал головой:

– Ух, совсем забыл тебя предупредить. Достать монетку из копилки невозможно. Хрюндя охраняет свои сокровища, как волкодав.

Аля и Хрюндя обменялись обиженными взглядами.

– Зато знаешь, сколько бублей она для меня сберегла? – Вилли почесал Хрюнде за ушком, свинка тихо хрюкнула. – Если б не она, я бы бросал монетку в копилку, а на следующий день вытаскивал. А благодаря Хрюнде мои сокровища в целости и сохранности.

– И всё равно скажи ей, чтоб не кусалась!

Вилли выдержал многозначительную паузу.

– Ух, Аля, настал торжественный момент… – сказал он. – Сейчас мы с тобой отправимся в универмаг «Магия для всех» и купим бякобук.

– Как, прямо сию минуту? – Аля просто не верила своему счастью. – Уррра! Ёх-хо!

Ещё бы не радоваться, «Магия для всех» – это незабываемое приключение, просто чудо, сказка, мечта… Не каждому выпадает удача побывать в этом волшебном магазине.

Название универмага звучало как насмешка: уж кто-кто, а хозяева магазина – злыдни отлично знали, что магия в лесу вовсе не для всех, а лишь для избранных. Колдовской дар злыдни ценили больше жизни. Да если б они захотели, в два счёта захватили бы власть в лесу.

– А ты знаешь, как добраться до универмага? – забеспокоилась Аля.

– Как добраться или как туда попасть?

– Разве это не одно и то же? – удивилась Аля.

Вилли фыркнул.

– Ух, какой смешной вопрос.

– Это почему же?

– Пойдём, я тебе всё покажу. – Вилли подхватил Хрюндю и встал. Будь Аля повнимательней, она бы непременно заметила, что Хрюндя под мышкой у Вилли загадочно улыбается…

Они неуклюже вылезли из шалаша и тут же оказались по щиколотку в липкой грязи. «Ну и погодка! – подумала Аля. – Ладно, пусть хоть молния, хоть гром гремит, лишь бы Вилли не стал меня расспрашивать о том, что я делала вчера».

– Ух, Аля, чуть не забыл, а куда тебя золотая змейка-то привела? – спросил Вилли.

– Э-э… М-м-м… В общем, можно сказать, практически никуда, – сказала Аля, заслоняя лапой лицо, якобы от ветра.

– Ух, как это никуда? – удивился Вилли.

– Никуда и всё. Никуда. Н-И-К-У-Д-А. Нора-Ива-Куст-Ухарь-Дерево-Аля.

– Ух, ну ладно, не хочешь – не говори, – пробормотал Вилли. – Мне это совсем неинтересно. – Он ссутулился, втянул голову в плечи и быстро-быстро зашагал вперёд. Бяка засеменила следом. «Да, нехорошо получилось, – думала она. – Но я просто не хочу впутывать Вилли в эту некрасивую историю. Хотя я его уже впутала».

Они долго-долго брели под проливным дождём, Аля успела соскучиться. Оба промокли до нитки, шерсть спуталась и испачкалась. Наконец Вилли остановился, и Хрюндя в его руке издала звук, похожий на вздох облегчения.

– Ух, ну вот мы и пришли, – сказал Вилли, выжимая свой хвост.

Аля осмотрелась – они стояли на поляне посреди трёх сосен. И вдруг за кустами замаячили худенькие серые фигурки.

– Вилли, к нам бегут задохлики. Посмотри, как их много! – закричала Аля.

Вилли оглянулся.

– Ух, странно, – пробормотал он.

Задохлики выскочили на поляну. Это были тощие существа очень маленького роста, похожие друг на друга, как братья, с гладкой шерстью всех оттенков серого. Ничто в их облике не указывало на индивидуальность, никаких там длинных хвостов или ушей, или усов – всё совершенно обыкновенное, ничего лишнего. С плоских лиц задохликов не сходило выражение неуверенности и страха, и лишь иногда оно сменялось маской истинного ужаса.

Не обращая никакого внимания на Алю и Вилли, задохлики встали в кружок. Они молитвенно устремили глаза ввысь и взялись за руки.

– Хрюндя, – выдохнул один.

– Хрюндя, – вторил ему другой.

– Хрюндя, – завыл третий.

Аля захлопала глазами в недоумении.

– Что это с ними? – спросила она у Вилли.

– Ух, хотят обмануть злыдней. Чтобы попасть в «Магию для всех», нужно назвать вещь, которую ты хочешь там купить, и держать в руке столько бублей, сколько эта вещь стоит. Но можно попробовать и без денег. Главное, чтобы народу было побольше, все твердили одно и то же и очень этого хотели. У задохликов-то откуда деньги, сама посуди! А в магазин хочется. Хрюндя – самое дешёвое из того, что в универмаге продаётся. Стоит всего один бубль, а вещь в хозяйстве незаменимая.

– Хрю, я отличная вещь! – вмешалась Хрюндя. – Обожаю, когда в меня бубли бросают. Но попробуй только достать обратно, увидишь, что получится!

Аля чуть не брякнулась в обморок.

– А эту копилку ты тоже здесь купил? – спросила бяка, когда пришла в себя.

– Ух, конечно, – с гордостью ответил Вилли. – Колдовская штучка. В «Магии для всех» такое продаётся – закачаешься. Отличный магазин.

– Да где магазин-то?! – не выдержала Аля. – Кругом один сплошной лес и эти три сосны нелепые.

– Хрюндя, Хрюндя, Хрюндя, – монотонно твердили задохлики.

– Дай мне руку, Аля, – сказал Вилли.

Они взялись за руки, и Вилли торжественно произнёс: «Бякобук!»

Глава 8. «Магия для всех»

Стоило Вилли произнести слово «бякобук», как в ту же секунду мир вокруг них преобразился: ни капли дождя, на небе сияло солнце, а перед ними выросло огромное трёхэтажное здание торгового центра. На фасаде переливалась всеми цветами радуги реклама, из распахнутых окон доносилась зазывная музыка. Слева от Али стоял Вилли, а справа – один из задохликов, самый маленький, грязный и страшненький. Его приятелей нигде не было видно. На боку у задохлика болталась грязная оборванная сумка, лохмотья свисали с неё как бахрома.

Когда Аля, Вилли и задохлик подошли к самому входу, стеклянные двери распахнулись перед ними, и прозвучал приятный высокий голос: «Добро пожаловать в универмаг „Магия для всех!“»

Они вошли внутрь и в нерешительности остановились посреди холла. Аля просто остолбенела от окружавшего её великолепия: обстановка колдовского магазина всегда производила огромное впечатление на тех, кто оказывался здесь впервые.

Да и Вилли, кажется, чувствовал себя не слишком уверенно: он поглаживал ус и тихонько, едва слышно ухал.

Потолки в здании были высоченными, а на самом верху висели таблички с названиями отделов – на экранах мелькали удивительные и смешные картинки.

На первой Аля увидела книжную полку. Книги были в красивых переплётах с золотым тиснением и застёгнуты на пряжки. Вдруг одна из книг вскочила на тонкие ножки и спрыгнула с полки. Пряжка случайно расстегнулась, книга распахнулась, и из неё посыпались буквы и слова. Буквы остались лежать неподвижно, а слова начали расползаться в разные стороны, как гусеницы. Книга спешно начала запихивать их обратно невесть откуда взявшимися ручками. Собрав почти всё, книжка снова вскарабкалась на полку, а несколько букв остались лежать: видимо, они составляли вместе название отдела. Прочесть Аля не могла, но она была почти уверена, что слово это – колдокниги.

– Ух ты, колдокниги, – выдохнул Вилли, но тут другая табличка отвлекла их внимание.

Они увидели стебелёк полыни. Чья-то лапа сорвала растение, измельчила большим ножом и засунула в банку. Затем на экране появилась лягушка, кто-то схватил её, занёс нож… Аля в ужасе отвернулась: она уже догадалась, что там находится колдаптека, где продаются различные колдовские зелья и их компоненты. А Вилли тем временем увлечённо рассматривал мебель на ярком рекламном плакате. Больше всего его поразил белый высокий шкаф, который вдруг начал дрожать, будто от холода, переминаться с ноги на ногу, а потом вдруг распахнулся и продемонстрировал всем, что внутри у него лёд и иней. На льду лежали очень аппетитного вида мясистые жуки и спелые ягоды.

– Фантастика! – вскрикнул Вилли. – Колдошкаф, в котором продукты не портятся несколько дней. Нет, это просто невероятно!

Кто-то грубо толкнул друзей, и Аля чуть не упала.

– Эй, проходи, не стой на дороге, деревенщина! – грубо крикнул какой-то бука.

Аля с Вилли неуверенно двинулись вперёд, подошли к самодвижущейся лестнице и встали на нижнюю ступеньку. Лестница понесла их вверх.

– Бякобуки здесь, – шёпотом сказал Вилли, когда они поднялись на второй этаж. – А что на третьем, даже не знаю – никогда не заходил так далеко.

В огромном зале с мраморным полом и стенами сновали целые полчища лесных существ. Повсюду царила сутолока, приятное оживление и, как ни странно, атмосфера настоящего волшебного праздника. И это несмотря на огромное количество злыдней. Злыдни-продавцы и злыдни-консультанты, злыдни-уборщики и злыдни-покупатели. Иногда, правда, встречались бяки, фефёлы и кое-кто другой.

Наконец друзья нашли нужный отдел – бякобуки там были везде. Они висели на стенах, стояли на столах и на полу. Они были разной формы и цвета, иногда совсем не похожие друг на друга. Объединяло все бякобуки только одно: наличие экрана, от которого невозможно было оторвать глаз. Существа на экранах двигались и разговаривали, с ними можно было запросто перекинуться словом. Казалось, что именно здесь, в этой просторной комнате, находится центр Вселенной: десятки взглядов изучали тебя и оценивали, вопрошали, презирали или же восхищались. Бякобуки, висевшие на стене, были в различных рамах, некоторые в старинных, позолоченных, как настоящие картины. Встречались и современные – тонкие и светлые рамки, а один был вообще без рамы – экран и только. Бякобуки, стоящие на полу, как правило, имели форму куба, причём экраны были абсолютно на всех гранях, и на каждой они показывали разные сценки из лесной жизни.