Читать онлайн Похождения Кирпи-Апенди бесплатно

Глава 1.

Солнышко еще не выглянуло из-за горизонта, а летняя жара уже начинает понемногу припекать, заставляя юрких зеленоватых ящерок прятаться в свои глубокие прохладные норки. Сухостой по краям пыльного тракта собирается в круглые колючие шары, путешествующие по равнине, резко переходящей в высокие горы, с шапками белоснежных облаков на самом верху. Вокруг ни одного кудука (колодца – прим. ред.) и горе тому путнику, не взявшему запасной бурдюк с живительной влагой. Испепеляющий огонь летнего месяца июля уничтожит любого, посмевшего встретиться с ним в дальней дороге.

Но что это! Мы видим одного такого храбреца, не спеша трусящего на бодро машущем коротким хвостиком каши (ослик – прим. ред.). Каши свеж и весел, впрочем, как и его хозяин. Они двигаются со стороны Анафси и похоже твердо знают, где закончится их нелегкий путь. Вот они подъезжают поближе, и мы видим знакомую цветастую чалму на голове у путника, а также запыленный халат, бывший когда-то ярко-синей довольно приличной верхней одеждой. Стоптанные туфли задниками утопают в еще прохладной серой дорожной пыли, но это нисколько не заботит нашего героя – он распевает веселую утреннюю песенку, не желая мириться с одолевшей его, дерущей горло жаждой:

В Дадгабе я причислен был

К семи умнейшим мужам!

И философию учил

Чтоб с ураганом сдюжить!

Вы еще не догадались, кто это?! Посмотрите повнимательнее. Насмешливый взгляд, в левой лапке четки из вишневых косточек, и конечно же куча острых иголок, дерзко смотрящих во все стороны. Ну, конечно! Это же уважаемый Кирпи-Апенди! Странствующий философ и защитник всех слабых и убогих. В каком бы городе или деревне он не появился, народ сразу же собирается вокруг и с удовольствием слушает мудреные речи о небе, звездах, о дальних странах и континентах, где успел побывать этот ученый муж. Правда иногда стража, по приказу главы города, прогоняет неунывающего путешественника, но он всегда находит способ обвести вокруг пальца тяжелых на подъем опричников великого Илбирс-хана (снежный барс – прим. ред.) и покидает очередной гостеприимный и хлебосольный городишко только когда сам считает нужным.

Вот и сейчас, увидев на горизонте высокие голубые купола великолепнейших минаретов, Кирпи обнадеживает своего верного каши:

– Ну, что, Зумин, похоже мы пришли. Ты представляешь, как будет рад нам правитель этого славного города. Правда, я пока не знаю его названия, но народ подскажет нам, странствующим просветителям, куда мы попали. А пока, еще немного терпения, мой четвероногий друг. Скоро ты будешь вкушать чудесную живительную влагу, именуемую в простонародье водой, и твои уши будет трепать встречный ветерок.

Киши словно читал его мысли, ибо, встряхнув своей когда-то шелковистой, а теперь запыленной холкой, он бодро потрусил навстречу всем обещанным его хозяином благам. Башни минаретов казались совсем рядом, но прошло еще несколько часов прежде чем уставшие путники подошли к решетке, перекрывающей главный вход. Перед входом стояла небольшая очередь из купцов, просителей и другого честного люда, ожидающая, когда сборщик податей одарит каждого своим вниманием:

– Что у вас? Торговля? Это три зуира (крупная монета – прим. ред.) таможенного сбора с каждого! Ничего, ничего! Не обеднеете! Вон какие баулы везете! Давай, проходи! Следующий! У тебя что?

– О, великий Кашкулак! (барсук – прим. ред.) Всем известна широта твоей барсучьей души и справедливость при сборе придворных податей! Позволь мне представить Тебе самого Зумина, умеющего предсказывать будущее, а также складывать в уме небывалые числа! Сам эмир хочет посмотреть на него, поэтому я привел Зумина издалека, оттуда где небо падает тебе под ноги, а земля горит адским пламенем!

– Что ты несешь, несчастный кирпи (ежик – прим. ред.)! Как может обычный каши считать цифры! Даже я это делаю с трудом!

– А вот, смотри! – Кирпи-Апенди поворачивается к своему другу и незаметно берет его за уздцы. – Скажи мне, уважаемый Зумин, сколько будет если прибавить два зуира к еще двум? – Кирпи дергает за повод и надрессированный каши важно кивает четыре раза.

– А что, если вычесть девять зиринов (мелкая монета – прим. ред.) из десяти. Дай, пожалуйста, ответ? – Каши кивает головой один раз и Кирпи-Апенди, под изумленным взглядом сборщика податей Кашкулака, садится на Зумина, и они не спеша трогаются, проезжая ворота. Слыша, как позади раздаются проклятья, Кирпи-Апенди пришпоривает друга, и они мигом скрываются в одной из улочек, опутывающих славный город Нектаб – так написано на высокой крепостной стене.

Ища глазами главную площадь города, наш усталый путник, нащупав в кармане всего десять зиринов, грустнеет, но потом, словно вспомнив что-то, улыбается и они с каши бредут дальше, пока не останавливаются возле арыка (канава – прим. ред.). Пока ушастый друг утоляет жажду, Кирпи-Апенди ищет глазами ближайшую ашкану (закусочная – прим. ред.). Он уже давно чувствует голод, но прежде всего, ему нужно напиться. Арык для этого дела не подходит, и подождав каши, он садится верхом и через несколько минут они выезжают на площадь города. Здесь ведется торговля кабатом – растением, которое жуют все кедеи (бедняк – прим. ред.), чтобы притупить чувство голода; в ашканах подается изумительный плов с желтой морковкой и отборным рисом; разносчики торгуют свежей, прохладной, ключевой водой. Народу полно. Прежде всего Кирпи хочет напиться и отдает свои последние деньги за холодную кружку влаги. Освежившись, он думает, как теперь заработать на миску плова себе и несколько зеленых лопухов своему каши. Зумин вертит головой, принюхивается к сводящим с ума запахам и ждет пока хозяин примет какое-нибудь решение. А у Кирпи-Апенди уже возник план. Он заприметил толстого хомяка-бая, торгующего отборным негзунским рисом и направляется прямиком к нему:

– Удачной торговли, почтеннейший бай! Да прибудет Всевышний Хом в любых Твоих начинаниях!

– Если покупаешь, то покупай! А если нет, не мешай торговле! – Хомяк на жаре разомлел, и какой-то маленький кирпи, возносящий хвалу его нелегкому делу, раздражает бая.

– О, мудрейший из торговцев! Я просто хотел заключить с тобой небольшое пари. Спорим, что мой каши рассмеется моей шутке, но не будет смеяться над твоей?

– Зачем мне спорить с тобой, сумасшедший кирпи! – Хомяку не до шуток, он в своей пушистой шубе взопрел, и его вот-вот хватит солнечный удар. Но вокруг начинают скапливаться чычканы (мыши – прим. ред.) и сары-чычканы (суслики – прим. ред.) – обычная городская беднота, а некоторые из них даже подзуживают торговца:

– Не бойся, хомяк-бай! Каши не умеет смеяться! Спорь!

– Ну так что! – Кирпи видит, что торговец почти готов и дожимает его. – Может ты боишься?!

– Ничего я не боюсь! Спорим на ползуира! Призываю всех в свидетели!

– Да! Да! Мы свидетели! – кричат набежавшие зеваки.

– Тогда начинай! – Кирпи-Апенди выводит своего каши в круг и ставит его перед потным баем.

– Ну, слушай, безмозглый каши! – презрительно бросает хомяк. – Один бай говорит другому: «Ты знаешь, чтобы связать свитер, нужно аж три овцы?», а другой отвечает: «Да ты что! А я и не знал, что они умеют вязать!».

Хомяк заливается смехом. Каши молчит, а в толпе кто-то кричит:

– Это старая шутка, почтенный бай! Пусть теперь кирпи говорит!

Кирпи ждет, пока все успокоятся и начинает:

– Почему каши перевозит тяжелую поклажу на большие расстояния, почти не требуя пищи?

Все молчат.

– Да потому что он – каши!

Кирпи снова незаметно дергает друга за уздцы, и тот начинает громко орать, скаля зубы и веселя всех окружающих.

– Ты проиграл, бай! Плати! Все видели! – Народ напирает на хомяка, и тот тревожно глядя по сторонам, отдает Кирпи-Апенди пятьдесят зиринов.

– Выиграл, ну и катись отсюда!

– С удовольствием, многоуважаемый бай! —Наш герой раскланивается перед толпой, садится на каши и устремляется к ближайшей ашкане.

Глава 2.

Обмотав поводья Зумина вокруг лошадиной коновязи и задав ему свежей травы из седельного мешка, Кирпи устремляется внутрь ашканы. Сейчас он готов съесть целого быка на вертеле. Но, к сожаленью, в кармане только пятьдесят зиринов. Этого хватит лишь на одну миску вкусного нектабского плова. Уже на входе наш колючий герой ощущает запах свежего варева, и принюхиваясь маленьким подвижным носиком, он усаживается за стол.

Время обеда и в ашкане уже много народу. Стоит галдеж – водоносы, бедняки, торговцы табаком, дервиши (монах – прим. ред.), гадальщики и прочий городской люд сидят и обсуждают свежие новости. Некоторые курят кальяны на фруктовой воде, другие просто жуют нектабский табак.

Для Кирпи-Апенди приносят большую, расписанную диковинными узорами пиалу с пловом, на самом верху которого ярко желтеет мелкой стружкой морковь.

Наевшись, наш путник откидывается назад и с удовольствием оглядывается вокруг. Ему нравится слушать этот шум, состоящий из громких криков, гортанных возгласов, смеха и хриплого покашливания. Он путешествует давно и в каждом городе или кишлаке (деревня – прим. ред.) видит одну и ту же картину. Бедный люд пытается выжить и заработать несколько зиринов, чтобы прокормить себя и свою семью. Но налоги жадного эмира не дают выбраться из беспросветной нищеты. Люди ютятся в развалюхах и глиняных лачугах. Благо, что жаркое лето не дает замерзнуть целой семье. Но зимой приходится несладко.

Кирпи-Апенди прислушивается к разговору за соседним столиком:

– Илбирс-хан снова увеличил подать на торговлю. Я еле свожу концы с концами! Работаю с утра до ночи, табак продается, но на семью остаются сущие гроши!

– Ты прав, Чычкан-баба. Я сам ношусь по базару с утра до ночи. Тяжелый бурдюк с водой давит на мои плечи. Ноги отваливаются. Но налог на воду отнимает всю мою прибыль!

Наш герой слушает все это и ему хочется как-то помочь простым работягам, только и знающим, что работать от зари до заката. Нужно придумать, как убедить городского эмира немного снизить нагрузку на жителей Нектаба. В голове у Кирпи роятся всякие мысли, а пока он решает выспросить у соседей по столику о том, что творится в городе:

– Мир вашему дому! Я обычный путник, странствующий из города в город. Хочу попасть на прием к эмиру. Не подскажете, почтеннейшие, как это сделать?

– И тебе легкой дороги, путник! Если ты решил посетить нашего эмира, то вот тебе мой совет. Забудь об этом. У него есть дела более важные, чем выслушивать просьбы бедняков, а тем более обычных странников!

– И все-таки! Уж больно мне хочется поговорить с уважаемым эмиром. Рассказать ему о том, что я видел в дороге и какие города и страны повидал. Авось и примут меня?!

– Ну тогда иди на главную площадь. Там, где идет базар. Увидишь дворец и главные ворота с решеткой. Через дверцу попросишь, чтобы позвали начальника стражи, Карышкыра (волк – прим. ред.). Он или отправил тебя куда подальше. Или, что маловероятно, доложит эмиру о новом посетителе.

– Спасибо тебе, уважаемый Чычкан-баба! А чем вообще живет ваш город? Устраиваются ли гуляния или танцы с песнями?

– Только по окончанию поста эмир позволяет устроить небольшой праздник на главной площади. Иногда выдается плошка риса. А так, мы работаем постоянно. – Мышонок пожал плечами и вздохнул.

Кирпи-Апенди распрощался с новыми знакомцами и вышел на улицу. Зумин радостно заржал, увидев хозяина. Выехав на дорогу, Кирпи медленно потрусил в сторону главной площади. В голове у него постепенно зрел весьма хитроумный план.

Подъехав ко дворцу эмира, наш философ постучал в обитую железом дверь и через минуту окошко в двери открылось и показалась зубастая морда волка:

– Чего нужно?!

– Приветствую тебя, глубоко уважаемый Карышкыр! Меня зовут Кирпи-Апенди. Я – странствующий философ. Я прибыл с очень важными вестями. Эмир должен меня принять, иначе великое бедствие постигнет его и весь его город. Не будешь ли ты так добр и доложишь обо мне?

– А откуда мне знать, что ты действительно философ, а не обычный дервиш-оборванец, какие десятками ходят по пыльным дорогам нашего края?

– Я могу предсказывать события, а также судьбу, если захочешь. Вот ты, Карышкыр, завтра получишь повышение и станешь первым капитаном во дворце.

– Откуда ты это знаешь?! – Волк оскалил свои клыки.

– Так говорят звезды, о благороднейший среди воинов!

– Хорошо. Я доложу о тебе. Жди здесь и никуда не уходи. – Окошко захлопнулось и Кирпи мысленно поздравил себя с первой победой. Теперь осталось убедить эмира, что он, Кирпи-Апенди, может управлять погодой и насылать как ливень с тучами, так и ясное небо с палящим солнцем.

Прошло с полчаса, и наш философ уже начал опасаться, что про него забыли, как вдруг, железная дверь распахнулась.

– Прошу внутрь, уважаемый Кирпи-Апенди! – Теперь начальник дворовой стражи был сама учтивость, и от недоверчивого взгляда не осталось и следа. Волк повел его внутрь дворца, вдоль роскошных покоев и тронного зала. Где бы они не проходили, вельможи провожали взглядами отважного путника и перешептывались между собой.

Наконец, они добрались до опочивальни и волк, оставив Кирпи одного, вышел, закрыв двери за собой.

Через несколько минут из задней двери показались двое придворных. Они были разодеты в роскошные цветастые халаты, а на головах у них были прекрасные тюбетейки из дорогого синего бархата. Встав возле Кирпи, один из них три раза хлопнул в ладоши и произнес:

– Великий эмир Каман-шах (кабан – прим. ред.)! Да не усохнут копыта и бивни его во веки веков!

В комнате величаво зашел небольшого роста кабан, одетый в шелковый расписной зеленый халат, с малиновой тюбетейкой на голове и кинжалом вороненой стали у пояса. Он медленно опустился в кресло из дорогого дерева и величественно махнул нашему путнику правым копытом.

– Говори, философ, но помни, перед тобой великий шах!

Кирпи-Апенди поклонился эмиру и произнес:

– Спасибо тебе, о повелитель, за то, что принял меня! Я – Кирпи-Апенди, странствующий философ. Хочу рассказать, что может случится с твоим прекрасным городом в ближайшее время. Я умею читать по звездам, поэтому могу предположить, когда и в какой части света произойдут непоправимые события. Они могут влиять на жизни правителей и их дальнейшую судьбу.

Кирпи посмотрел на Каман-шаха, мол продолжать или нет. Тот милостиво махнул копытом, и философ повел свою речь дальше:

– Так вот. В книге судеб написано, что, если созвездие Гончего пса встретится с созвездием Дикого Кота – не миновать беды. Ураган или смерч может снести весь город подчистую. Останутся только развалины дворца и пара бедняцких лачуг. Все будет занесено песком и только стаи стервятников будут напоминать, что когда-то здесь ключом била жизнь и кипел один из самых богатых базаров в крае.

Каман-шах вцепился копытами в ручки своего кресла и в упор посмотрел на маленького философа.

Глава 3.

– Скажи мне, о странник, – наконец произнес шах, – как я узнаю, что ты действительно умеешь предсказывать по звездам? Может быть ты – еще один дервиш-голодранец, который хочет получить награду за бессмысленную болтовню?

– Великий шах! – Кирпи-Апенди поднял лапки к небу, призывая в свидетели самого небесного покровителя. – Владыка небес – всевидящий Хом не даст мне соврать, и я буду трижды проклят если я обманул тебя хоть в одном своем слове! В доказательство своих речей я скажу, что сегодня вечером будет сильный ураган и дождь сплошной стеной прольется над дворцом эмира! Это будет доказательством того, что Всевышний гневается и просит правителя города изменить свое отношение к подданным его. Ты можешь не сомневаться в моих словах, все так и будет. Звезды не врут, бесстрашный из бесстрашных и храбрейший из храбрейших Каман-шах!

– Ну хорошо! – Шах почесал свою бородку и величественно махнул копытом одному из придворных. – На улице жарит солнце, а на небе ни облачка. Этот странствующий философ зародил в моей душе сомнения, поэтому подождем до ночи. А его, на всякий случай, посадим в зиндан (темница – прим. ред.), ибо, если он врет – завтра утром Нектаб ждет развлечение в виде казни через отсечение головы. Дабы любому дервишу не повадно было вводить правителя и эмира в заблуждение!

С этими словами Каман-шах встал и неторопливо скрылся в задней двери. Вельможи потянулись за ним, а волк, вероятно подслушивающий за дверью, зашел внутрь и махнув нашему Кирпи головой, повел его вниз. Они шли по нескончаемым ступенькам, пока не добрались до придворного зиндана. Карышкыр запер философа внутри и оставив тому кувшин с водой и кусок рисовой лепешки прорычал:

– Если к утру в Нектабе не прольется и дождинки – а ливни у нас в диковинку – твоя голова, о философ, будет болтаться на городских воротах, услаждая взоры прибывающих гостей города. – Он засмеялся. – Жалко, что в этом случае я не получу обещанное тобою повышение. – Он лязгнул ключом в скважине замка и удалился.

А наш неунывающий герой сел на холодный пол, скрестив ноги и воздал хвалу Всевышнему Хому за то, чтобы тот его спас от неминуемой гибели. Потом Кирпи взял кусок лепешки и запивая его тухлой водой, начал вспоминать какие именно тучи он видел сегодня утром, на подъезде к славному городу Нектабу. Кирпи-Апенди изучал науку о небесах и знал, что при сильной жаре вполне возможен дождь, переходящий в сильный ураган. Тучи на горизонте также ясно говорили об этом. Поэтому, решившись довериться небесному управителю всей земной погодой, великому Тенгри, Кирпи-Апенди, отобедав, лег набок и сразу же заснул. Он спал глубоким сном, поэтому не видел и не слышал, как над Нектабом собрались легкие тучки. К вечеру начал греметь гром, и горожане начали разбегаться по своим лачугам, стараясь укрыться от первых тяжелых капель начинающегося ливня.

Предсказание сбывалось.

К ночи ливень, сдобренный сильным ветром, начал бить непрощенным гостем по витражным стеклам дворца эмира. Слушая шум снаружи, Каман-шах со страхом понимая, что великий Тенгри не зря гневается на него, велел срочно выпустить на свободу, несправедливо заточенного в зиндан великого философа.

А наш маленький колючий герой лежал на своем старом потрепанном халате и видел сны. Снился ему его верный каши Зумин. Он почему-то был сильно недоволен и все время кричал, призывая хозяина. На этом сон закончился, так как решетка зиндана отчаянно заскрипела и послышался знакомый голос начальника дворовой стражи:

– Уважаемый Кирпи-апенди! Извините, что прервал Ваш сладкий сон! Великий эмир просит Вас подняться к нему и разделить с ним поздний ужин!

Спросонья не понимая, что к чему, Кирпи поднялся с холодного каменного пола и покорно пошел вслед за клыкастым стражником. Они проделали обратный путь прямо до покоев эмира. Внутри зала был накрыт богатый дастархан (стол – прим. ред.) на котором можно было найти блюда со всего Каганата (царство – прим. ред.). Тут была и знаменитая кукурузная лепешка, самсы с молодой тыквой, прохладный лимонный шербет в высоких, похожих на лебедей, кувшинах.

– Угощайся, уважаемый звездочет! – В углу появился один из вельмож, виденный Кирпи накануне. – Каман-шах сейчас выйдет к тебе.

Кирпи-Апенди, недолго думая, накинулся на еду. Потом остановился и попросил:

– Позаботьтесь о моем каши! Он верно замерз и оголодал возле дворцовых ворот.

– Всенепременно, великий философ! – Вельможа подобострастно кланялся нашему путнику, стараясь во всем угодить ему. – Ваш каши уже давно в лучшей конюшне эмира. Ему задали самого свежего сена и целую корзину початков кукурузы!

– Ну, тогда я спокоен. – Кирпи продолжил трапезу, запивая все превосходным бодрящим шербетом. Думая, с чего такая милость, он решил наесться впрок, пока его не засунули обратно в темницу.

Тут из задней двери вышел эмир и Кирпи вскочил и поклонился правителю города Нектаба. Шах жестом велел ему сесть и пальцем показал на свой кубок. Вельможа тотчас исполнил приказ шаха, наполнив кубок до краев шербетом, а потом отошел в сторонку.

– Я хочу выпить за тебя, величайший из известных мне звездочетов! – Каман-шах торжественно смотрел на Кирпи-Апенди. – Твое предсказание сбылось! Весь вечер над нашим славным городом шумел ураган и только сейчас ветер немного стих. Я убедился в правдивости твоих слов, поэтому готов незамедлительно выслушать твои советы. Небесный Тенгри страшен в своем гневе, и я не намерен гневить его еще раз. Ты что-то говорил про моих подданных. Что мне нужно сделать, чтобы не наслать на свою голову ураган?

– Великий Каман-шах! Я могу лишь только процитировать то, что написано в книге Судеб, которую я знаю наизусть. В твоем случае, дабы облегчить свою участь, ты, например, мог бы снизить налоги для обычных горожан, бедняков, дехкан, трудящихся на базаре день и ночь. Это не касается богатых баев, купцов и владельцев караванов верблюдов. Эти всегда найдут пару зуиров для городской казны. Зато, если ты доведешь до отчаяния простой люд, не миновать тебе плахи на главной площади. Вот о чем предупреждает тебя громогласный Тенгри. Ну а я всего лишь передаю его волю.