Читать онлайн Липецкие истории бесплатно
На остановке
Остановка. Подхожу не спеша. Неизвестно откуда появляется бомжеватого вида неизвестно кто. Мужчина? И да, и нет. Старик? Скорее нет, но возраст абсолютно не угадывается. Что-то когда-то бывшее человеком.
– Девушка…
Побарываю в себе желание сделать хотя бы шаг назад. Помню о том, кем он когда-то был (все-таки «он» или просто… так).
– Простите, ради бога, вы не подскажете, как мне проехать… Я забыл, куда мне… На что мне надо садиться.
– А куда проехать? – смотрю внимательно. Сколько времени надо, чтобы разглядеть человека. А человека в человеке. Не вопросы. Просто смотрю и вижу старое, поношенное пальто, больше похожее на тулуп, но длинное, до голени. И видно, что старое, но без дырок. И все остальное: и шапка-ушанка, и непонятная обувь, и торчащий свитер. Но при этом… Да, конечно, старое и просто неухоженное, но вполне еще ничего. По крайней мере, подходит его возрасту. А сколько ему лет? Сорок? Пятьдесят? При всех моих усилиях не могу определить. Он нетрезв, но не алкаш, как у нас принято их называть (кого их?), но и пьет не первый день.
И все это в доли секунды, потому что он перескакивает с одного на другое в своем сбивчивом рассказе.
– Простите меня, а вы не знаете… Здесь есть поблизости пивной киоск?
Оглядываюсь. Есть. Там, между домами через дорогу.
– Есть. Там должен быть. Между магазином и вон тем киоском.
– А он там точно есть?
Точно-то точно, а вот где именно, не могу вспомнить. Я сотни раз проходила мимо него, а где стоит, сказать не могу. Отсюда его не видно, да и темно уже.
– Ну вы перейдите через дорогу, а там спросите. Вам покажут.
– Нет, это далеко. Я, боюсь, не дойду. Я был у друга… Нет… У одного мужика, и мы выпили… А что еще остается. Он тоже бывший военный. И я… тоже. Я ведь Афган прошел, до этого тоже везде был, а вернулся, а жена вышла замуж за другого. А я подполковник. Я и Афган, и… А теперь вот… А я там на двадцать рублей пиво куплю?
Вот этого я даже предположить не могу.
– А сколько у вас пенсия?
– Пенсия. 1830 или 50. Так вот государство о нас заботится. Да, жена, понятно… А потом что делать… Пить. Далеко. Не дойду.
– А вам куда ехать?
Думает. Но кажется, что называет первое, что видел на автобусах.
– На трак… На НЛМК.
– Это вам на 22-й надо, – подъезжает транспорт. – Это мой.
– А, ну спасибо вам, простите меня, ради бога…
Ну если только ради…
Липецк, 2008
Ворон
Она прислонилась лбом к холодному стеклу балконного окна. В стекле отражались летние грозовые тучи. Плотной серой массой они закрыли солнце и небо. Свет не поступал в комнату, но Она продолжала стоять, прижавшись к стеклу. Она ждала дождь.
Через минуту он пошел. Капли стекали по ее отражению на стекле.
И тут раздался стук в дверь. Два глухих удара.
Она вышла в коридор и посмотрела на входную дверь. Она живет с матерью, гости к ним не ходят, у матери ключи. Страх и любопытство спутались и повисли где-то внутри.
Два глухих удара повторились, точно воспроизведя ритм ее сердца.
Мелькнула мысль: «Постучит третий раз, открою». И словно в ответ на ее мысль резкий и нетерпеливый стук.
Она открыла дверь. На пороге стоял молодой человек. Высокий, русый, в черной мокрой одежде.
– Я ваш сосед сверху, – он говорил отрывисто и просто сверлил ее темными глазами. – Я забыл зонт и ключи от дома. Промок, идти больше не к кому. Можно, я у вас посижу?
Больше похоже не на человеческую речь, а на телеграмму. Но страха не было, были только его темные глаза.
– Проходите.
Он ссутулился и прошел в квартиру, как-то странно перебирая ногами. Сел на кресло в зале. Она села на диван. Он продолжал сверлить ее взглядом.
Она начинала чувствовать волнение, которое сжалось в комок в животе.
– Дождь, – она повернула голову в сторону окна.
Он не отреагировал.
– Чаю. Можно?
– Да, сейчас. Я поставлю чайник.
Прошло минут десять. Все это время она провела на кухне, пытаясь выйти из оцепенения. Дождь постепенно затихал.
– Вот чай. Может, печенье?
– Нет. Спасибо. Мне пора.
Он встал и как-то странно, полубоком направился к двери.
– Как пора? Вы же только пришли, – вдруг появилась масса мыслей, хотелось задержать, сказать что-нибудь такое…
– Сейчас моя мама придет.
Он обернулся, просто просканировав ее глазами. Она почувствовала, что краснеет.
– Вот именно.
И он ушел. Она закрыла дверь. Села пить чай.
В замке повернулся ключ, и мама с сумками и огромным зонтом протиснулась в узкую прихожую.
– Ух, и поливает, а говорили, что этим летом дождя не будет.
Она продолжила пить чай, а мать пошла переодеваться, но внезапно при входе в зал остановилась и недоуменно на нее посмотрела:
– Ты что, подушки стирала?
– Нет, с чего ты взяла?
– Какими-то перьями пахнет. Мокрыми. К нам приходил, что ли, кто?
– Да. Сосед сверху.
– С какого верху. С чердака? Голубь, что ли? – мать расхохоталась и пошла переодеваться.
И правда. С какого верху? Они же живут в пятиэтажке на последнем этаже. Сердце замерло и ухнуло вниз к пяткам.
А на ветке напротив окна сидел ворон и внимательно смотрел на девушку, которая, прислонившись к холодной от плитки стене, замерла с почти остывшей чашкой чая.
Липецк, 2008
Студёнки
«Это странное слово Камчатка» – пел Цой в своей песне. То же самое приходит на ум относительно Студёнок. Вы проходите мимо Педа. Идете прямо. Проходите по маленькому мосту. Можете немного постоять на нем и посмотреть на журчащий внизу ручеек – ну как не ручеек, а так, скопление водички. Переходите этот мостик и попадаете непосредственно на Студёнки. Сама по себе улица Студеновская начинается немного раньше моста, но именно Студенки (которые произошли от названия улицы) начинаются здесь и образовывают определенное уединённое место.
Территориальные рамки Студёнок определяются для меня от моста и до конца желтых домов, расположенных по левой стороне.
Студенки в моем понимании – это рай и абсолютно уникальное место. Рай, потому что здесь тихо. Вечером в частном секторе или во дворе дома жгут то ли листву, то ли еще что-то и все Студёнки пронизываются запахом костра и покрываются дымкой. На это очень красиво смотреть с моста.
Когда идешь по центральной улице Чапаева, то теряешь ощущение связи с реальностью. Особенно, когда жгут костры, но, если не заходить в частный сектор, а идти вдоль дороги по той же правой стороне, то возникает ощущение, что попадаешь в гоголевские «Вечера на Хуторе близ Диканьки». Месяц на идеально синем небе (как будто из баночки с синей гуашью), чисто желтый, срезанный наполовину. Маленькие домики и мужик, проезжающий по асфальту мимо этого великолепия на телеге с лошадью (дважды встречала его на Студенках в одно и то же время).
Абсолютно уникальное место, потому что представляет собой уменьшенную копию Липецка, образует город внутри города. На Студёнках есть все, что позволяло бы жителям существовать отдельно от города. Здесь есть школа, несколько магазинов (один из них круглосуточный), ломбард, бюро ритуальных услуг, жилые дома, соседствующие с частным сектором, церковь.
Левая сторона Студёнок (если двигаться в сторону Сокола) как будто хранит на себе отпечаток книг Достоевского. Заходишь во дворы желтых домов, садишься в беседку или на лавочку и смотришь на двухэтажные здания. Некоторые квартиры нежилые: окна пусты, темны и неприветливы. Но от этого не становится страшно.
По ним можно было бы пройтись, насвистывая «Здесь кто-то жил, но стерся номер…» Вообще песни «Люся сидит дома», «Сумасшедший автобус», «Свет горел всю ночь» (Сплин) очень бы подошли этому месту, этим домам.
И почти в каждом доме можно найти нежилую квартиру с голыми темными окнами, словно оставленными здесь для контраста.
В одном из дворов за скамейкой или беседкой есть земляное возвышение, на котором частный сектор опять смешивается с многоэтажками, расположенные вразброс гаражи. Слышно, как едут машины.
И мысли становятся ясными, настраиваются на положительный лад и кажется, что в мире все просто и все возможно.
***
Сидя на четвертой паре, остро чувствовала необходимость оказаться вечером, часов в семь на Студёнках. В тишине. В мире. В месте, где тебя никто не знает, ты никого не знаешь и от этого становится так хорошо. Там я всегда отдыхаю душой. Студенки forever.
Липецк, 2007
В четверг
Что можно успеть за время, пока готовятся пельмени? Посмотреть немного телевизор. Помыть, почистить и съесть яблоко. Постоять, просто посмотреть в окно или сочинить рассказ.
День начался подозрительно хорошо. Еще утром, едва открыв глаза, я поняла: все слишком хорошо. Мне не было жарко, я даже не вставала ночью, чтобы открыть окно от неимоверной духоты. Было хорошо, уютно, комфортно. Я не проснулась за несколько часов или, что еще хуже, за час до установленного в будильнике времени, чтобы сходить в туалет. Я выспалась! Открыла глаза, и спать больше не хотелось! Вода для умывания была идеальной температуры.
Чайник был полным и уже горячим! Я не спеша позавтракала (чего не делала класса с восьмого, потому что не успевала, но сегодня был просто какой-то особый день!). Неожиданно нашлась пара чистых носков, и сапоги оказались почищены. Ах, ну да! Я же сама их вчера вечером и начистила. Что это на меня вчера нашло. Значит, неправдоподобно хороший день начался ещё вчера? Пойти, что ли, кровать заправить… Не-ет… До такого я не опущусь… Наверно… Назло не буду заправлять! Хм. Все-таки заправила (недовольно-равнодушное). Ну-ну.
Стоило только мне подойти к остановке, как пришёл автобус. Приехала ровно по звонку с пары (мне ко второй). День в институте прошел как сказка, прочитанная ребенку перед сном. Быстро, безболезненно, оставив только приятные воспоминания.
Ключ без проблем вошел в замочную скважину. Я уже окрестила сегодняшний день, как «счастливый четверг». Разулась, переоделась. Включила компьютер. Сейчас поставим что-нибудь этакое… Скорее, почувствовала через стену движение в зале, открылось окно. Тишина. Легкие шаги. Скрипнул пол. Тишина. Музыку громче. Может, пройдут, убегут. Только бы не заходили. Снова шаги. Нет. Не в мою комнату. Тишина. Наверно, ушли. Посмотрела в окно. С улицы посмотрел на меня один из троих. Их было трое, это точно. Выбежала из комнаты на кухню. Нож со стола. Закрыть окно в зале. Быстрее. Нет. Сначала дверь в коридоре. Бог с ней. Железная. На задвижке. Ничего. Главное – окно. Опять звук. Нескрываемый. Грубый. Обратно, что ли, лезет? Придурок. Надо было сковороду брать! И вот он в проеме. Большой – не большой, а все равно сильнее. Да еще и с пистолетом. Ну что, сказать ему что-нибудь успокаивающе-ободряющее, типа «а за кражу со взломом срок меньше, чем за убийство с кражей» или «дяденька, дяденька, не убивайте, пожалуйста, я никому ничего не скажу, честно-честно». И откуда только взялось это: