Читать онлайн Истории из фотографий для 5 класса бесплатно

Приключения зарянки

Очерк

Зарянка и солнечный свет

Лучи солнечного света пробились сквозь густую крону лесных деревьев и упали на кусты папоротника рядом с маленькой зарянкой. Она с самого утра гонялась по лесу за мушками и только-только приземлилась на травяной бугорок, чтобы перевести дух. Над зарослями папоротника солнечный свет превращался из золотого в целую гамму цветов: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовый. «Какая красивая радуга, – подумал Робин». На миг зарянка отвлеклась от повседневных забот. Вдруг вздохнула и, вспорхнув, погналась за пролетавшей мушкой.

Зарянка и великан

Преследуя добычу, зарянка вылетела из густого хвойного леса на опушку. Хвать! И мушка в клюве. «Куда дальше? – только подумала Робин, как видит, у опушки косматый великан широкими вилами копает гряду с кустами». Далеко и широко простирались эти зеленые гребни. Держа в огромных ручищах черенок, великан легко всаживал вилы на штык под корень и, наступив громадным сапогом на «плечо», затем также легко переворачивал куст.

«А что это розовое мелькнуло в комьях? – насторожился Робин и ринулся к нему». Среди розовых и светлых клубней из земли наполовину торчал длинный и темно-розовый червяк. Зарянка проглотила мушку и, не испугавшись великана и его гигантских вил, спикировала и схватила червяка. Верзила прекратил работу, удивившись храбрости красногрудой пичужки. Опершись о черенок, исполин с интересом следил за развернувшейся борьбой за жизнь между птичкой и червячком. Робин уперся лапками о землю и со всей силы потащил добычу на свет. Червяк сопротивлялся и извивался. Но несколькими взмахами крыльев зарянка придала усилие своим толчкам и, наконец, вытащила всего червяка. Ура! Робин взмыл вверх и полетел в лес. Победоносно чирикнуть ему мешала добыча, зажатая в клюве.

Василий приложил ладонь козырьком ко лбу и проследил взглядом за пичужкой, пока зарянка не скрылась из виду. Тогда он вытер лоб тыльной стороной ладони и подумал: «Какая маленькая, но храбрая пичужка!» От этой мысли он широко и добродушно улыбнулся. И в веселом настроении продолжил выкапывать картофель.

Зарянка и лесной кот

Над густыми кронами большого леса ярко светило полуденное солнце и наполняло радостью все вокруг. В чаще же царили полумрак. Тишину нарушал шумный и быстрый ручей, спустившийся с высоких гор. Он пересекал лесную чащу и бежал дальше к самому синему морю. Большая поваленная сосна соединяла берега. Скугкат осторожно ступил на шершавый ствол. У него не было никакого желания опять свалиться в холодную воду. Да она и глубока – попадешь в неё, весь промокнешь и продрогнешь. Брр!!! А солнца-то нет и как сушиться? Озираясь по сторонам, он с опаской ступал на мягких лапах. Шаг еще шаг. Уже над серединой ручья Скугкат увидел, как маленькая птичка с красной грудкой быстро летит над потоком. «Вот и завтрак, – в предвкушении облизнулся про себя лесной кот. – Лишь бы не свернул в сторону». Он присел на лапах и приготовился к прыжку.

Робин, держа в клюве длинного темно-розового червяка, радостный возвращался в свое гнездо. До него оставалось совсем немного лета. В лесном полумраке он не разглядел кота, притаившегося на стволе над ручьем. Его белая грива, была скрыта серой шерстью от головы до пушистого хвоста. Зарянка среагировала только уже на движение, выпрыгнувшего высоко вверх Скугката, и резко взмыла ввысь. Кошачьи лапы сомкнулись, острые когти чуть-чуть задели перышки на хвосте. «Пронесло! – сердечко Робина бешено забилось от внезапного испуга».

– Мяу!!! – истошно завопил лесной кот, бултыхнувшись в холодную воду.

Вáся Áндрей Распутин

Подвиги Юрки-богатыря в Лапландии

Сказка

Три брата

В селе Слобода рядом с рекой Сысолой жил Юрка. Путешествовал он по коми земле и подвиги совершал. Вот об одном из таких подвигов мы вам и поведаем.

Как-то шел Юрка вдоль реки Вычегды. Дело было к вечеру, и остановился он в селе Зеленец в доме у приветливых хозяев. После ужина вышел он во двор, подышать свежим воздухом. Присел на крыльце и огляделся вокруг. Солнце заходило, и вечерний закат освещал всё вокруг. Зеленые леса окружали со всех сторон. Красота-то какая!

Вдруг услышал он тяжелый вздох: сначала один, потом другой. Пошел Юрка на звук и оказался около старого лабаза*. Стоял он на невысоких подпорках, и хозяйская собака могла свободно пробежать под ним. И снова услышал Юрка тяжелый вздох – его издавал лабаз.

Обратился к нему богатырь:

– Чего ты вздыхаешь, али хозяева тебе житья не дают, вовремя не чинят, слово доброе не скажут за сохраненное в целости добро?

– Нет, на хозяев мне грех жаловаться: и поблагодарят и в справности держат. Вот только веков мне уже много. А почитай три сотни лет всё один, без жены. Болит у меня душа: как она, жива ли? Здорова ли?

– Жена, – удивленно протянул Юрка. – Давно живу, а не ведал, что у лабазов есть жёны. Как же так случилось, что ты её потерял?

– Меня уже больше пяти веков все величают Амбаром Амбарычом, а жена моя Амбариха Амбаровна. И предок теперешнего хозяина построил нас в Сибири, что лежит за Уральскими горами. Два века спустя решил его потомок переехать в эти места. У жены моей ноги длинные, ей идти в дальнее путешествие сподручно. А у меня ножки маленькие – только по селу и мог передвигаться. Поэтому поставили меня на большую телегу и повезли. А жена всё время рядом шла.

И не один потомок перебрался через Уральский хребет, а вместе с двумя братьями. Так нас троих братьев Амбарычей и везли на больших повозках, а жены рядом шли.

Прибыли мы на нынешнее место и захотели наши жены осмотреть округу. Мы братья их конечно отговаривали. Негоже в незнакомом краю без проводника путешествовать, так и заблудиться недолго. Непослушались они нас. Обещали, что ненадолго, и к вечеру вернутся. И вот уже три века не возвращаются. И мое сердце всё это время болит, что с ними, как они. Братья тоже шибко переживают. Вот так иногда соберемся здесь на дворе, помолчим. И ведь слов не надо, чтобы понять душевную боль и горечь утраты каждого из нас. И есть желание их найти и вернуть, да вот ноги, будь они трижды неладны! – и Амбар Амбарыч снова горестно вздохнул, и темная капля смолы выступила на бревне в стене.

– И больше никаких вестей вы о жёнах не получали? – с сопереживанием осведомился Юрка.

– Нет, ни одной весточки! – и Амбар Амбарыч снова печально вздохнул. – Так наверно и придется доживать свой век бобылем. Хоть бы только ещё разок взглянуть на мою ненаглядную Амбариху! Хоть бы разок! – и еще темная капля смолы выступила на бревне.

Солнышко

Обратился тогда Юрка к заходящему на западе Солнышку.

– О Солнце, дарующее свет и тепло всему живому. Ты заходишь на западе и восходишь на востоке. Ни что не может укрыться от твоего лика. Глянь, сделай милость, нет ли где лабазов на высоких ногах. Век буду тебе благодарен за помощь твою!

– Хорошо, погляжу, но ничего не обещаю! – услышал Юрка раскатистый глас с неба.

И с легкой душой пошел Юрка спать-почивать в летнюю половину избы.

Наутро вышел он во двор, умылся холодной колодезной водой и обратил свой лик к солнцу.

– Бур асыв, Солнце-батюшка! Какие известия ты принес?

– Доброе утро, и тебе богатырь! Видал я три лабаза на высоких ногах дальше на запад. Один в восточной Лапландии, а два через море в западной.

– Спасибо, Солнце-батюшка! – молвил Юрка и отвесил низкий поклон.

Выпрямившись, он направился к Амбару Амбарычу, погладил его по гладко струганной бревенчатой стене и молвил:

– Ну, что, дорогой друг, пойду в дальний путь и отыщу ваших жён. Только дай мне свое обращение к жене твоей, Амбарихе Амбаровне, чтобы признала она меня как друга твоего и дала согласие на возвращение со мной. И другие Амбарихи тоже поверят мне и пойдут со мной.

– Дорогая, разлюбезная Амбариха Амбаровна, жена моя ненаглядная. Посылаю тебе с Юркой-богатырем мой наказ – возвращайся домой вместе с сестрами. Нельзя передать на словах, как я с братьями соскучился по вам. Одна мечта у нас – увидеть хоть разок, прижаться бревенчатой стенкой к вашему боку, утолить печаль и возрадоваться от встречи с вами. А там дальше как бог Ен даст!

Баба-яга

С этим обращением-наказом отправился Юрка в путь. Дорога его была дальняя, шла она через парму, дремучие леса, и широкие реки, через густые поля и колючий кустарник. Погода радовала путника: ярко светило солнышко. От его тепла все цвело и пело. Дожди были не сильными и скоро прекращались. Дышалось легко и привольно.

И вот пришел Юрка в землю Лапландию. В восточную её часть. Погода заметно изменилась. Стали чаще идти дожди. Солнце светило уже не столь ярко и то и дело пряталось за облаками. Налетавший ветерок был прохладным.

Стал расспрашивать богатырь людей добрых, не видали ли они лабаза на высоких ногах. Долго ли коротко ли, но нашел он, наконец, первый амбар*. Стоял он на поляне, а в центре возвышался огромный валун, покрытый зеленым мохом. Глыба парила в воздухе и лишь слегка опиралась на голый камень поменьше, торчавший из земли.

Обратился Юрка к лабазу и произнес обращение-наказ Амбара Амбарыча. Но амбар никак не отреагировал и оказался жилой избушкой. На голос выглянула старуха страшного вида и скрипучим голосом вопросила:

– Что тебе надобно, молодец? Зачем тревожишь мой покой?

– Бур асыв! Доброе утро! Звать меня Юрка-богатырь. А как звать величать хозяйку?

– Баба-яга, – проскрипела она.

Тогда Юрка рассказал о горе-печали Амбара Амбарыча и его братьев о пропавших женах. И о том какую они испытают радость от встречи с нашедшимися супружницами.

– Не знаю никакой Амбарихи Амбаровны, – сурово отрезала карга*. – А амбар этот мой испокон веков. Всегда жила в нем и никому отдавать, не намерена. А теперь иди подобру-поздорову, а то осерчаю и съем.

В этот момент на поляну вышла добрая женщина. Она слышала его разговор с Бабой-ягой и обратилась к Юрке:

– Не верь, ты ей, карге старой, врет она всё. Моя бабушка слышала от ее бабушки, что появился этот амбар с востока и обращался к людям с просьбой подсказать дорогу домой. Только кто же знал где его сторона. А Баба-яга околдовала амбар и с тех пор живет в нем. Чтоб ты сгинула, нечистая сила! – И женщина в сердцах плюнула в сторону амбара.

Достал Юрка-богатырь свой лук из-за спины, положил на тетиву стрелу острую и молвил Бабе-яге:

– Ты лучше по добру по здорову покинь лабаз, а то не поздоровится!

– Да я тебя, – зашипела старая карга.

Но ничего не успела сделать, как стрела пронзила её злое сердце. А стрела то была не простая, а заговоренная. И выпала Баба-Яга из лабаза, грохнулась о сыру землю и превратилась в лужу грязной воды.

Подошел Юрка к лабазу, прикоснулся ладонью к ноге и снова зазвучал наказ Амбара Амбарыча. И очнулась от ведьминых чар Амбариха, и удивленно обвела вокруг взглядом:

– Где я? Кто ты добрый молодец? И где мой любимый муж Амбар Амбарыч? Заждался видать жёнушку свою ненаглядную.

– Я Юрка, – молвил богатырь, – нашел тебя по просьбе твоего супруга и дал он тебе свой мужний наказ возвращаться домой с сестрами твоим.

И услышала, наконец, Амбариха наказ мужа и заторопилась домой.

– Постой Амбариха, – остановил её Юрка, – нам надо найти еще твоих сестер. Негоже бросать их в беде на чужбине и только тебе радоваться обретению любви мужниной.

Смутилась она:

– И то правда, чего это я, сестер готова оставить в горе и печали на чужой стороне. Давай искать их, чего же мы мешкаем?!

– Дорога наша лежит дальше на запад, – молвил Юрка. – За морем в западной Лапландии твои сестры.

– Да, несколько веков провела я в полумраке и оцепенении. Спасибо тебе, Юрка-богатырь, что вызволил меня из неволи и также буду тебя от чистого сердца благодарить, когда освободишь ты и сестер моих. А чтобы путь был короче, залезай в меня и мы поедем! Пока ты один шаг делаешь, я – четыре!

Подпрыгнул Юрка, уцепился руками за порог, подтянулся и уселся в лабазе, свесив ноги наружу. Дни и ночи напролет шла Амбариха. Наконец, вышли они из лесу к берегу моря. Юрка и задумался, увидев воду без конца и края:

– Как же мы на другой берег переберемся?

– Вплавь, – спокойно ответила Старшая. – Мы лабазы сделаны из дерева, так что в воде не утонем.

Другой берег

Переплыв море и высадившись на другом берегу, Юрка и Амбариха стали искать вторую сестру. И встретился им добрый человек и указал, где в лесу живет Яг-морт* (леший) в таком же амбаре на высоких ножках.

– Похоже, – молвил Юрка, обращаясь к Амбарихе, – что с твоей сестрой такая же беда приключилась. Попались вы в лапы злых лесных существ Бабы-яги и Яг-морта.

Лето наступило прохладное. Солнце продолжало прятаться за серыми облаками. Участились сильные грозы. Молнии тогда раз за разом пронизывали небосвод и с грохотом ударяли о землю. Дождь мог лить как из ведра сутки напролет. Амбариха прятались под высокими и раскидистыми деревьями, а Юрка коротал время, рассказывая ей разные истории, которые приключались с ним.

Как-то раз они набрели на деревушку тролльчат. Из деревянных домиков под крышей с дерном окружавших площадку, покрытую зеленой травой, высыпала зеленая мелюзга и обступила лабаз. Тролльчата, задрав головы, смотрели на великана, разинув рот. А он сидел на пороге амбара высоко над землей, весело улыбался и болтал в воздухе огромными ножищами. Мелкота беззлобно зубоскалила.

– Беги великан из нашей деревни пока не поздно! – крикнул один.

– Надевай шлем, бери щит и слезай – будем сражаться! – проорал другой.

– Бойся нас великан! Нас все в округе боятся, – завопил третий.

– Тебе тут не рады, это факт! Добро пожаловать! – проревел четвертый.

Юрка послушал этот задорный гомон и обратился к троллятам с вопросом:

– Бур асыв, доброе утро! Мне говорили, что в ваших краях видели такой же высокий лабаз, как и этот. Не укажите путь-дорогу?

В этот момент трескотня прекратилась, и вперед выступил напыщенный тролльчонок:

– Мы живем в этих местах издавна, но никогда не видали таких высоких амбаров и ничего не слыхали о них.

Юрка поблагодарил местных жителей и продолжил поиски.

Яг-морт

Вскоре они достигли жилища Яг-морта.

Обратился Пера-богатырь к лабазу, и раздалось обращение-наказ Амбара Амбарыча, но никак не отреагировал он. Отворилась дверь в избушке и старик страшного вида прокаркал:

– Что тебе надобно, молодец? Зачем тревожишь мой покой?

– Бур лун! Добрый день! Звать меня Юрка-богатырь. А как звать величать хозяина?

– Яг-морт, – прокаркала старая коряга.

Тогда Юрка поведал о горе-печали Амбара Амбарыча и его братьев о пропавших женах. И о том какую они испытают радость от нашедшихся любимых.

– Не знаю никакой Амбарихи Амбаровны, – сердито отрезал Яг-морт. – А амбар этот испокон веков мой. Всегда жил в нем и никому отдавать, не намерен. А теперь иди подобру поздорову, а то осерчаю и съем.

Снял с пояса Юрка-богатырь палицу и снова обратился к Яг-морту:

– Ты лучше подобру поздорову покинь лабаз, а то не поздоровится!

– Да я тебя, – рассвирепел Яг-морт, но ничего не успел сделать.

Метнул Юрка-богатырь палицу в колдуна, угодила она ему в грудь впалую и поразила злое сердце. А палица то была не простая, а заговоренная. И выпал Яг-морт из лабаза и грохнулся о сыру землю и превратился в комок грязи.

Подошел Юрка к лабазу, прикоснулся ладонью к ноге его и снова зазвучал наказ Амбара Амбарыча. И очнулась от колдовских чар Средняя, и удивленно обвела вокруг взглядом:

– Где я? Кто ты добрый молодец? И где мой муж любимый Амбар Амбарыч Средний? Заждался видать жёнушку свою ненаглядную.

– Я Пера, – молвил богатырь, – нашел тебя по просьбе мужа твоего и дал он тебе свой мужний наказ возвращаться домой с сестрами твоими.

И услышала, наконец, Средняя наказ мужа и воскликнула:

– Здравствуй сестра старшая! А где же наша младшенькая? Надо скорее возвращаться домой, наши мужья, поди, заждались!

– Богатырь, – молвила Старшая, – который нас освободил, рассказал, что мужья наши ждут нас уже много веков. Повелись мы на уговоры младшей погулять посмотреть окрестности вокруг нового дома и заблудились. Да еще и попали в заточение к Бабе-яге и Яг-морту. Надо нам младшую найти и возвращаться домой.

Ан

Тут наступила золотая осень. Погода установилась теплая: спасибо солнышку. Теперь оно уже не пряталось за серыми тучами, а радостно улыбалось путникам. Легкий ветерок обдувал их и отгонял назойливую мошкару.

Дальше Юрка и две Амбарихи уже без приключений отыскали третью сестру. Прохожие добродушно помогали советом и вот наши герои добрались до третьего лабаза. Но его не надо было расколдовывать. Младшая сестра сразу признала старших и радостно кинулась к ним со словами:

– Сестренки мои милые, мои родные, как же я без вас скучала, как же мне было одиноко без вас и моего мужа Амбара Амбарыча Младшего! Хорошо мне попалась добрая женщина. Она собирает в лесу листья, ягоды и коренья, готовит снадобья и лечит людей. Она бы и мне давно помогла найти вас и вернуться домой, да только не знала где вы и где дом мой.

Из лабаза выглянула миловидная старушка и приветливо поздоровалась с путниками:

– Добрый вечер, гости дорогие!

– Бур рыт! Добрый вечер! Звать меня Юрка, – ответил богатырь. – А как звать величать хозяйку?

– Ан, – мелодичным голосом молвила она.

Тогда рассказал Юрка хозяйке о горе-печали Амбара Амбарыча и его братьев о пропавших женах. И о том какую они испытают радость от встречи с нашедшимися супружницами. Затем, обращаясь к Амбарихе Младшей, воспроизвел Юрка наказ Амбара Амбарыча жене и её сестрам.

Услышав о неминуемом расставании с лабазом, старушка, всплакнув, провела морщинистой ладонью по дверному косяку Амбарихи Младшей:

– Избушка ты моя любимая, как же мне хорошо было в тебе светлыми днями и темными ночами. Ты согревала меня и дарила душевный покой. Но пришло время нам расстаться и тебе вернуться с сестрами к мужьям вашим. Я пожелаю вам легкого пути и скорого возвращения домой.

Сказала это и спрятала лицо в большие ладони.

– И мне тяжело с тобой расставаться, добрая женщина, – растроганно ответила Амбариха Младшая. – Пока меня не разберут на бревна, буду помнить о тебе и твоей доброте в мою трудную минуту.

– За добро негоже платить злом, – промолвил Юрка. – Надо тебе, добрая женщина, новую избу построить.

Вечером Ан потчевала Юрку разносолами собственного приготовления. Он рассказал ей о приключениях случившихся с ним за время долгого пути. Услышав истории о злоключениях лабазов Старшей и Средней, Ан поведала, что знала и о Бабе-яге и о Яг-морте.

– Мне моя бабушка рассказывала, а той ее бабушка, что пришли они из неведомых земель и поселились в разных местах нашей страны. Уже никто и не помнит их человеческих имен. Позабылись они и канули в Лету. Видно души их отчего-то наполнились злобой, вот и превратились они со временем в злых и жестоких колдунов. Спасибо тебе богатырь, что избавил нашу страну от бед и несчастий! А теперь ложись спать: утро вечера мудренее.

На следующий день все дружно приступили к работе. Богатырь рубил деревья и сучья, амбары катали бревна на поляну и помогали укладывать их друг на друга. Так общими усилиями за неделю построили новую избу доброй женщине. Сердечно попрощались они друг с другом, и наши герои двинулись в обратный путь.

Возвращение

Вот и наступила золотая осень. Погода сохранялась теплая: спасибо солнышку. Оно продолжало радостно улыбалось путникам. Легкий ветерок теперь дул им в спину, подгоняя путников, быстрее достичь дома, где им несказанно рады и ужасно заждались.

В дороге Амбарихи весело болтали друг с другом, истосковавшись по общению. Юрка сидел на пороге Старшей, свесив ноги, и слушал рассказы Младшей. На душе его было легко. Сестры, как и Юрка, больше слушали, чем говорили. Они не помнили ничего из того, что с ними случалось за века у злых колдунов.

Когда они проходили места, где располагалась деревня тролльчат, она к удивлению Юрки оказалась пустой. Ее жители по неизвестной ему причине исчезли. «Наверно эти шумные цыганята перебрались на другое место, – предположил про себя Юрка».

Пока богатырь и лабазы шли до морского берега, поздняя осень сменилась зимой. Вышли они к краю замерзшего моря и остановились.

– Как же мы переправимся через него? – спросила Младшая.

– Вода же замерзла, – ответила Старшая. – Мы перейдем на ту сторону по льду.

– А если он нас не выдержит, и мы провалимся в ледяную воду? – снова спросила Младшая.

– Тогда мы перебежим до другого берега! – воскликнула Старшая. – Юрка, залезай внутрь и закрывай дверь. А то не ровен час вывалишься.

И три лабаза пустились бежать по гладкому льду, лишь слегка припорошенному снегом.

Добравшись без приключений до берега, наши герои спокойно прошли Восточную Лапландию. Баба-яга и Яг-морт были повержены, и больше никто не нарушал покой местных жителей обеих частей одной страны.

Вот, наконец, вдалеке появился высокий подъем на холм, возвышавшийся над рекой Вычегдой, а на нем уже виднелось село Зеленец. Взойдя наверх, наши Амбарихи стремглав бросились в свои дворы. И вскоре там зазвучали радостные возгласы удивленных и безмерно обрадованных лабазов.

Зайдя в знакомый двор, Юрка увидел трогательную картину. Амбар Амбарыч нежно прислонился к ножкам любимой жены и на его бревнах выступили капельки светлой смолы.

Пера оставил лабазы во дворе и зашел в дом. Хозяева обрадовались возвращению блудной Амбарихи. Они ведь тоже переживали, видя, как страдает в одиночестве Амбар Амбарыч. И тут такая радость!

Уже вечером, когда страсти улеглись, Юрка вышел во двор и Амбар Амбарыч от всех лабазов поблагодарил его. Богатырь осуществил их единственную мечту и возвратил жен домой. Мужья-лабазы приняли решение и жены-амбарихи с ним согласились. Чтобы они больше не терялись, супружницы должны отказаться от длинных ножек. Амбарихи расставались с ними с грустью. На них они выглядели стройнее и величавее. Но разум взял вверх, переживания за века блужданий, заставили принять единственно правильное решение. И с тех пор жили они вместе долго и счастливо ни на миг уже не разлучаясь.

* лаба́з, лавас (вероятнее всего от коми лобос – «хижина, сарай») – разновидности хозяйственных или жилых строений; продуктовый склад, лавка, крытый навес; охотничий помост на деревьях.

* амба́р (от перс. ambar, anbar – «склад») – холодное складское строение.

* карга (или корга) (от тюрк. karga – ворона от kara – черный).

* Яг-морт – в переводе с коми языка означает «лесной человек».

Язык тролля

Сказка

Давным-давно случилась эта страшная история. Она произошла с тремя юношами из маленькой деревушки Тисседал, что расположилась на берегу Сёр-фьорда. На востоке от нее за зеленой долиной возвышались сумрачные горы, ведущие к плато Хардангервидд.

Как-то позвал отец сыновей и говорит им:

– Вам надо сходить в дальний бор и нарубить сосен для новой лодки. В этом году на старой уже не получится рыбачить. Совсем прохудилась. Затем приготовите стволы – обрубите сучья, снимете кору и распилите на бревна по четырнадцать с третью локтей. А завтра мы съездим туда на телеге и привезем все в деревню.

Тут в разговор вмешалась мать.

– Вчера дядя Хакон ходил в лес и недалеко от деревни видел огромные следы. Давно тролль не появлялся в наших краях. А ты детей в дальний бор отправляешь. Как бы чего не случилось. Лучше нарубить деревьев поблизости. И везти будет недалеко.

Сыновья беззаботно стали успокаивать мать, что засветло они вернутся в деревню. И с ними ничего не случится. Тогда мать отвела в сторонку младшего. Она достала из кармана передника амулет и сказала:

– Неспокойно мне на сердце. Ох, как неспокойно. А вы мать не слушаете. Я дам тебе мой амулет. Это оберег для трудных периодов жизни. Ты самый сообразительный из братьев. Пусть он тебе придаст еще больше спокойствия, уверенности в собственных силах, стремления к победе, выносливости и мудрости. И пусть поможет избежать неприятностей.

На следующий день ярко светило солнце и на небе не было ни облачка. С утра уже было жарко. Взяв топоры и пилу, братья пошли в лес. На тропинке было тенисто и прохладно. Сначала дорогу перебежал большой заяц.

– Жаль, что мы не захватили с собой луков, – огорчился старший, Арнгейр*.

Потом на середине пути сидевший на ветви ели большой черный ворон громко каркнул. И братьям его крик не понравился. Наконец, уже перед сосновым бором кукушка прокуковала шестнадцать раз.

– Что-то немного она кому-то сроку отмерила. Вот нам уже шестнадцать. Мы что только до тридцати двух доживем? – удивился средний, Торстеин**.

Братья выбрали нужные деревья, срубили, удалили сучья, обтесали стволы и распилили их. На жаре от работы они притомились и прилегли отдохнуть. Юноши не заметили, как уснули. Проснувшись вечером, братья, не торопясь, нарубили сучья и собрали их в большие связки. Взяв инструменты и взвалив вязанки на спины, юноши отправились домой.

Арнгейр и Торстеин были молоды и беззаботны. Спускаясь по тропинке, они легкомысленно запели дерзкую песенку:

Нам не страшен злобный тролль, злобный тролль, злобный тролль

Где ты бродишь глупый тролль, старый, глупый тролль?

И накликали на всех беду.

В давние – стародавние времена высоко в горах жил исполинских размеров тролль. А внизу в долине рядом с фиордом лежала небольшая рыбацкая деревня. Все жители от мала до велика знали, что опасно ходить ночью по лесам. Там можно повстречать безжалостного великана. За отвратительный запах, ощущаемый издалека, люди прозвали его Вонючкой. Созданный из скальных пород, тролль боялся лишь солнечного света, который мог снова превратить его в камень. Только по ночам вылезал великан из пещеры и отправлялся на охоту. Изредка неразумный путник мог запоздать, дотемна не укрыться в жилище. Тогда гул, дрожание земли и жуткая вонь выдавали приближение мерзкого страшилища. Спасшийся счастливчик до смерти не мог забыть пережитый ужас. Он давал зарок – никогда не ходить через лес ночью. И обещание всегда сдерживал.

В сумеречном лесу братья стали различать странные шорохи и неприятные звуки. Протяжно крикнет одна птица, ей в ответ зарыдает другая. Вдруг над головой пронеслась черная тень, чуть не задев крылом.

– У меня холодок пробежал по спине, – негромко сказал старший.

– А меня аж передернуло, – также тихо продолжил средний.

– Сколько прожил, а такого в лесу никогда не видывал, – молвил младший, Гэндэлф*.

Косматое чудовище уже заприметило c верхушки горы поздних путников и направилось к ним. Великан с шумом прокладывал себе дорогу, валя высокие и толстые деревья. Позади тролля оставалась широкая просека из поваленных стволов. Огромная туча пернатых, потревоженных горным великаном, поднялась в воздух и громко загалдела.

Братья услышали птичий гвалт и грозный гул, ощутили со страхом дрожание земли под ногами и почувствовали зловонный смрад. Мороз пробежал у троицы по спинам, сердце ушло у них в пятки, и их охватил дикий страх. Они остолбенели.

– Вонючка! – хором выпалили юноши. – Бежим, скорей!

И, побросав инструменты и вязанки, со всех ног помчались по лесной тропинке. Никогда еще они не бежали так быстро.

Злобный тролль увидел удирающий ужин и погнался следом громадными скачками. Скоро беглецы почувствовали под ногами усилившееся дрожание земли, и они пришли в отчаяние от своих опрометчивых поступков: «Ну, зачем мы задержались в лесу до сумерек?! Ох, не надо было нам распевать песенку-дразнилку о тролле». Их сердца громко бухали в груди, и кровь пульсировала ударами тяжелого молота в головах. Ужасное предчувствие охватило их души. Они уже глубоко и искренне раскаивались за свою беспечность.

Вскоре братья почувствовали, что смрад усилился. Старший споткнулся о непонятно откуда взявшийся корень и растянулся на земле во весь рост.

Мать в это время, сидя за пряжей, охнула и прижала руку к груди.

– Как сильно забилось сердце, – испуганно сказала она. – Не приключилось ли чего плохого с мальчиками?

Тогда младший Гэндэлф вдруг крикнул Арнгейру и Торстеину: «Разбегаемся в разные стороны!» И свернул, c тропинки в лес, громко напевая:

Нам не страшен злобный тролль, злобный тролль, злобный тролль

Где ты бродишь глупый тролль, старый, глупый тролль?

Тупой тролль помчался за наглым человечишкой, кипя от злости. Великан несся за удалявшимся голосом. Изредка в свете полной луны между стволами мелькали русые волосы беглеца. Высокие деревья ломались под гигантскими ступнями тролля как стебли растений. «Вот еще немного, вот чуть-чуть и я настигну этого наглеца. Уж я его проучу! – гудело в голове у взбешенного тролля».

А Гэндэлф стал играть c Вонючкой в смертельные кошки-мышки. Юноша то прятался за деревья и скалы, то бежал и выкрикивал обидные слова:

– Вонючка! Тупой тролль! Безмозглый булыжник!

Или снова затягивал песенку, которая так раздражала великана. Правда, Гэндэлф понимал, что в случае проигрыша лишится жизни и будет сожран ужасным троллем. Юноша уводил Вонючку в сторону противоположную и от братьев, и от деревни. Но, опьяненный успехом над глупым исполином, Гэндэлф потерял ориентацию и внезапно для себя выскочил на край высокого скалистого обрыва. Впереди глубокое озеро, позади разъяренный тролль. Или смерть в холодных водах Рингедалсватнет, или гибель в бездонном брюхе голодного чудища. Что выбрать? Гэндэлф закрыл глаза, попрощался с родными и прыгнул c обрыва выкрикивая:

Нам не страшен злобный тролль, злобный тролль, злобный тролль

Где ты бродишь глупый тролль, старый, глупый тролль?

Но и остервеневший тролль не хотел упускать наглую добычу. К тому же он не боялся утонуть в озере. Горный великан тоже прыгнул и широко открыл рот, чтобы поймать человечка. Вонючка так хотел проглотить наглеца, что даже высунул огромный язык. И казалось, что в эту ночь редкая удача улыбнулась недалекому троллю. Человечишка, наконец, у него на языке! Но тут первый луч солнца выглянул из-за горной кромки и коснулся кончика языка. Грозный великан в тот же момент окаменел. Гэндэлф почувствовал вместо смрада из пасти Вонючки свежий ветерок с озера. И еще Гэндальф ощутил, что лежит на твердом и холодном камне. Не веря до конца своему счастью, юноша поблагодарил богов и помчался домой. Ведь родные и близкие, поди, волнуются, переживают за него, может быть, даже оплакивают его гибель.

Никто бы из односельчан никогда бы не поверил в историю, рассказанную Гэндэлфом. Но слова братьев и новая скала «Язык тролля» стали весомыми доказательствами для маловерных. На следующий год братья женились, и от них эта история стала передаваться из поколения в поколение как родовое предание.

* Арнгейр – орлиное копье

** Торстеин – камень Тора

*** Гэндэлф – палочка эльфа

Рингедалсватнет (Ringedalsvatnet) – озеро

Хардангервидд (Hardangervidda) – плато Название складывается из традиционного наименования северного норвежского района Hardanger и окончания vidde, обозначающего «широкую равнину» или «большое горное плато».

Тисседал (Tyssedal) – деревушка

Сёр-фьорд (Sørfjorden) – залив

Рукавица

Рассказ

Случилась эта драматическая история в норвежской деревушке, что расположилась между сосновым лесом и извилистой речушкой. А у самой опушки стоял дом Петтера. Его изба ничем не отличалась от соседних таких же лесовичков: бревенчатая, обитая досками, и крыша, покрытая дерном. Все потемнело от времени, только выделялись белые рамы окон, темно-красная дверь и зеленеющая травка на крыше.

Хозяин не любил сидеть без дела. Как-то раз он смастерил кормушку и установил ее во дворе. С тех пор птичий гомон постоянно радовал слух Петтера. Разные пернатые прилетали к ней, полакомиться семенами и кусочками сала: и синички, и воробьи. Да кого только там не было!

Когда наступила зима, птицы стали чаще прилетать к кормушке. Повадился и воробьишка. Совсем желторотый. Он вылупился из яйца в середине лета, и эта зима стала для него первым суровым испытанием.

Лесной кот давно заприметил двор с кормушкой, к которой прилетало множество птиц. Иногда летом он лежал на поваленном дереве, грелся на солнышке и поглядывал в ту сторону. С опушки леса двор Петтера был как на ладони.

Зима в этом году выдалась на редкость снежная и холодная. В поисках пищи Скугкат решил поохотиться у кормушки. Наступило раннее утро. Стараясь не привлекать внимания, он отделился от опушки и тихо ступил на искристый наст. Но снег оказался рыхлый, и лесной кот практически плыл в нем на брюхе, работая лапами как веслами. И еще – его оранжевый окрас с белой грудкой был приметен на белом снегу.

Наш же воробьишка сильно замерз и проголодался. Он сидел, уцепившись за край кормушки, и клевал одно семечко за другим. Погруженный в это занятие Пилфинк не замечал подкрадывающегося кота. Скугкат тихо вскарабкался по деревянному столбу изгороди наверх и приготовился к броску. До кормушки совсем близко – один прыжок.

В этот момент открылась дверь дома, и на крыльцо вышел хозяин. Петтер сразу заметил на темной изгороди приготовившегося к прыжку оранжевого кота. Недолго думая, он снял рукавицу и метнул ее в тот самый момент, когда Скугкат прыгнул. Тяжелая варежка попала в лесного кота, он громко мяукнул, и воробьишка стремительно выпорхнул из кормушки. Скугкат упал в снег и затем рванул со двора в лес. Удирать коту было легко по тропке уже проторенной им в снегу. Виднелся только удаляющийся его пушистый оранжевый хвост.

– Петтер, – раздался женский голос из избы, – заходи и закрой дверь. Ты застудишь дом.

Хозяин зашел внутрь, а рукавица осталась лежать под кормушкой.

К вечеру мороз усилился и задул пронизывающий ветер. Воробьишка сидел на перилах крыльца дома Петтера, склонив голову на грудь. Острые кристаллики барабанили по макушке и загривку. Сильный ветер пушил перья, и холод глубже пронизывал птичку. Когда мороз стал совсем невыносимым, Пилфинк вспомнил о меховой рукавице, лежавшей на снегу под кормушкой. Он спланировал вниз и залез внутрь. Поворочавшись, воробьишка устроился в ней поудобней, только клюв торчал наружу. В рукавице ему стало тепло. Он согрелся и сладко заснул. На следующий день мороз спал.

Благодарность

Продолжение рассказа «Рукавица»

В доме рядом с избой Петтера жила Астридр. Она любила наблюдать за тем, что делается у соседей. Летом выйдет во двор, встанет у изгороди и смотрит у кого из односельчан, что происходит. Сухощавая с длиной шеей, как будто специально создана природой, чтобы лучше заглядывать в чужие дворы. И затем пересказывала все мужу, когда тот возвращался с работы. Зимой же долго на улице не постоишь – холодно. Олав уезжал рано и, проводив его, Астридр ставила мягкий стул у окна, которое как раз смотрело на двор Петтера, и наблюдала за происходящим там.

И в одно морозное утро она увидела, как пушистый оранжевый зверек осторожно крадется по снегу в сторону дома соседа. «Что же понадобилось котику у этого верзилы Петтера? – удивилась Астридр». В его дворе стояла кормушка, и в ней маленький воробьишка клевал семечки. «Ну, вот будет сегодня котику завтрак, – с состраданием подумала Астридр. – Ему же бедному в лесу и холодно, и голодно. Люди, они такие черствые и злые. Никто не догадается позаботиться и покормить его».

И вот когда завтрак был уже в одном прыжке от зверя, дверь дома вдруг отворилась, и на крыльцо вышел хозяин. Увидев оранжевого кота на столбе потемневшей изгороди, Петтер снял меховую рукавицу и с силой кинул её в несчастное животное.

– Какая жестокость! – гневно выкрикнула Астридр. – Ему ведь больно! И к тому же котик остался без завтрака, – искренне огорчилась она и прижала кулачки к груди. – А может быть, у него сегодня не будет ни обеда, ни ужина. И котик на целый день остался голодным. Нет, чтобы его покормить.

И Астридр вынесла категоричный приговор:

– Я всегда знала, что Петтер злой человек!

Теперь у нее появилось сильное желание сделать, что-нибудь хорошее для лесного котика, чтобы животные не думали, что все люди такие же, как Петтер – злые и черствые.

Когда муж вернулся с работы, она приказала ему съездить в магазин и купить свежемороженой рыбки. Никакие уловки Олава: он устал, голоден, а давай завтра, чтобы отвертеться, ему не помогли. Жена была непреклонна:

– Или ты сейчас едешь в магазин, или ночью даже не думай ко мне подкатывать!

Матерясь про себя, муж отправился в магазин и привез эту треклятую рыбу.

На следующее утро Астридр сначала натянула веревку между жердями, в том месте, где изгородь образует угол. А затем подвесила к ней рыбки.

– Я не такая злая, как Петтер, сегодня котик не будет голодным, – произнесла она вслух с гордостью.

Прошел один день, за ним второй, а потом и третий. Лесной кот почему-то не приходил лакомиться свежемороженой рыбой, развешенной во дворе дома Астридр. Она уже совсем разочаровалась и перестала о нем думать. На четвертый день Скугкат появился. Астридр увидела его в окно. Оранжевый зверь мягко ступал белыми стопами по белоснежному насту. Пройдя под нижней жердью в изгороди, он оказался во дворе и направился к висевшим рыбам. Остановился под ними, присел и, подпрыгнув, вцепился когтями в добычу. Повиснув на ней, он стал рвать зубами кожу. Под тяжестью кота, нитки, привязанные к хвосту минтая и натянутой веревке, оборвались. Не выпуская добычи, Скугкат свалился на снег. Расправившись с одной рыбой, он также сорвал вторую и с добычей в зубах отправился к в лес, даже не поблагодарив хозяйку.

Так прошла неделя. Скугкат приходил на двор Астридр, съедал одну рыбу и со второй в зубах возвращался к себе в лес. Наконец, хозяйка не выдержала:

– Пойду, поглажу котика. Я уверена, он уже привык к хорошему приему и понял, что люди бывают разные.

Скугкат сидел на снегу и рвал зубами добычу. Вдруг дверь дома отворилась и из него вышла высокая женщина. «Чего это она удумала? – встревожился кот. – Не отдам рыбу, моя она и точка!» Женщина стала подкрадываться к Скугкату. «Вот точно, она что-то удумала! – однозначно решил зверь. – Я ей не дамся. Исцарапаю и покусаю!» Она наклонилась и протянула руку, чтобы схватить кота. Скугкат зашипел и со всей силы царапнул острыми когтями по руке. Женщина громко закричала от боли, а кот, схватив рыбу зубами, бросился наутек в лес.

После возвращения Олава домой Астридр с горечью рассказала ему о случившейся истории с котом.

– Я его неделю рыбкой кормила, а он неблагодарный меня исцарапал! – пожаловалась жена мужу.

Астридр была глубоко разочарована. Ее лучшие побуждения жестоко перечеркнул острый кошачий коготь. «Не делай добра, не получишь и зла! – подумал про себя Олав». Но вслух только пожалел пусть и сумасбродную, но любимую жену. Он взял ее кисть в свои ладони и подул на царапины.

Трилогия рассказов: юность, взрослость, старость

Сверкающие глаза

Рассказ

В ожерелье островов один называют «жемчужиной Средиземноморья». На его песчаном берегу у темно-синего моря стоит одинокое дерево. До вчерашнего шторма. Дикие волны в припадке ярости выбросили на берег прямо к подножью обломанные ветви и целые стволы других деревьев. Но высохший платан не ощутил родственных древесных душ. Давно не чувствует он прикосновений к оголенному стволу: ни дуновений морского ветерка, ни хлестких ударов сильного ветра. Совершенно одеревенел.

Наступила ночь. Небосклон стал четырехцветным: фиолетовый переходил в алый и затем в оранжевый и заканчивался сиреневым. Могло даже показаться, что сегодня стихия одумалась и раскаивается во вчерашнем буйстве. На всем морском пространстве до самого горизонта установилось полное затишье. Недалеко от пляжа на волнах покачивалась группа серых чаек.

На песчаном берегу появилась юная пара. Они неторопливо шли босиком, держась за руки. Их белые ступни погружались в теплый песок по щиколотку. Порывистый морской ветерок чуть раздувал подол светлого платья в синий горошек. Она придерживала край рукой, в которой были светлые босоножки. На спутнике были оранжевая футболка и синие шорты.

– Как тебе здесь? – поинтересовался он.

– Очень красиво вокруг, – ответила она, очарованно глядя на синюю гладь моря. – Какое разноцветное небо! А воздух такой соленый, что мне очень легко дышится. И ветерок такой легкий и обдувает, как нежное опахало. Как ты думаешь, если раскинуть руки – я полечу?

И она подняла их. В одной свисали босоножки, в другой – рука спутника.

– Нет, не взлетаю. Это потому что ты меня крепко держишь, – сказала она озорно и отпустила его руку. – Все равно не взлетаю, – разочарованно произнесла она и, посмотрев на другую ладонь, разжала ее.

Спутница повернулась к морю, и порывистый ветерок дул ей теперь прямо в лицо.

– Отчего люди не летают? – крикнула она громко.

– Потому что их притягивает земля, – ответил спокойно и серьезно спутник, стоявший у нее за спиной, и добавил. – Как и мои сандалии. Если я разожму ладонь, то они упадут на песок.

– Жаль, что люди не летают так, как птицы, – страстно сказала спутница. – Знаешь, мне иногда хочется, полететь как птица. Вот стою, подняв руки, и ветер поднимает меня вверх, все выше и выше.

Тут она обратила внимание на высохшее дерево.

– Смотри, – сказала она спутнику. – Как похоже это засохшее дерево на одеревеневшую Медузу Горгону. Она была прекрасна и лицом, и волосами. Но завистливая Афина несправедливо наказала ее. Медуза стала страшна, ее волосы превратились в ядовитых змей и ее взгляд приносил окаменение. Как причудливо застыли голые ветви, как будто у Медузы от гнева или испуга волосы встали дыбом, да так и застыли, вдруг одеревенев.

Он же с нежностью смотрел на ее тонкую открытую шею и собранные наверх каштановые волосы.

Появившаяся на небе полная луна не заметила, как случайно запуталась в голых ветвях одинокого платана. Теперь высохшее дерево впервые взглянуло на мир одним большим желтым глазом в пугающей гриве голых ветвей.

Мене пристально зрела перед собой и жаждала разглядеть любимого. Ее сверкающий глаз ночи заглядывал в молодые души двух спутников и проникал в самую глубь их подсознания, где клокотал первозданный мир хаоса и ужаса.

Спутница, зачарованная Мене и, не сводя с нее глаз, вдруг снова громко заговорила, но уже не своим, а низким тяжелым голосом:

– Путешествие по радужному небосводу утомило полную Луну. «Дай прилягу я на снежной вершине Олимпа, отдохну, чтоб продолжить мой путь в бесконечность». Златой диск величаво воссел на вершине горы. И поток его света залил желтым цветом низины. Разбудив подсознанье людское. Лунный зов чаровал, зазывал, привлекал, и легко восходили их души к светилу, чтобы вновь совершить омовенье в его океанах.