Читать онлайн Русалочка. Талисман забытых земель бесплатно

© 2020 by Amanda Luzzader

© Семенова Н., перевод, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

* * *

Посвящается моей матери, Барбре

Спасибо за то, что подстегивала мои креативность и воображение

Глава первая

Юным русалкам и русалам, когда они вырастают, открывается множество разных занятий и видов работы. Они могут стать учителями, офицерами полиции или дантистами.

Кое-кто, повзрослев, начинает проектировать дома и офисные здания, другие их строят. Есть русалки-доктора, художники и ученые. Русалки выбирают тот род деятельности, который лучше всего соответствует их интересам и способностям. Но кое-какая обязанность лежит на всех.

Магия.

Русалки всегда были стражами океана, защитниками морей, и они используют румагию, чтобы водная среда оставалась безопасной и здоровой. Весь морской народ относится к этой обязанности очень серьезно.

Бринн Финли рассказывали о ее румагии и охране моря с тех времен, когда она была совсем крохой. Едва ей исполнилось пять, как Бринн спросила родителей:

– Когда я вырасту, я тоже буду стражем моря? Как вы?

– Верно, – ответила ее мама, Дана. – Ты будешь стражем моря.

– Как же я смогу охранять целое море? – Бринн огляделась, казалось, на бесконечный аквамариновый океан.

Папа Бринн усмехнулся. Его звали Адриан.

– Ты будешь не единственным стражем, – объяснил он, – и тебе не придется охранять весь океан в одиночку. Сперва ты будешь помогать маме и мне. И у меня такое чувство, что впоследствии дело кончится тем, что мы станем помогать тебе.

Папа Бринн не был важным или влиятельным русалом. Он не мог похвастать ни бугрящимися мышцами, ни гривой золотистых волос, как у многих других. Адриан не был ни могучим воином, ни неустрашимым исследователем глубин: он всего лишь работал в ресторане и считался отменным поваром.

А еще он был худым и безбородым. Синие волосы Адриана были коротко подстрижены, и он носил очки. Но, так или иначе, глаза его светились добром, и Бринн знала, что он – один из умнейших русалов вокруг.

– Мы все помогаем охранять море, – рассказывал Адриан девочке. – Все вносят свой вклад.

«Но океан так огромен», – подумала Бринн, хмуря брови над темно-голубыми глазами и моргая.

Адриан взъерошил лавандовые волосы дочери:

– Не раздумывай об этом особенно много. Когда начнешь учиться румагии, все поймешь.

Теперь Бринн исполнилось двенадцать – почти пришла пора идти в среднюю школу. Девочка была не слишком высокой, зато ее лавандовые волосы отросли, а хвостовой плавник ослепительно сверкал оттенком морской волны. И теперь Бринн начинала понимать, сколь важна и благородна эта работа – заботиться об океанской жизни. Она видела, как мама и папа трудятся над подводными проблемами, и это пробуждало в ней чувство гордости за то, что она – русалка.

Так что, когда небольшая стайка дельфинов приплыла в подводную пещеру, которую семейство Финли называло домом, Бринн насторожилась. Ее отец пригласил дельфинов внутрь. Они торопливо щелкали и посвистывали. Бринн оставалась в коридоре, но подплыла поближе, прислушиваясь. Дельфины продолжали свистеть и пищать.

Бринн не понимала ни словечка.

На самом деле понимать дельфиний или говорить на нем совсем не просто. По сути, Бринн даже не знала, как сказать «привет» или «где тут ванная?» подельфиньи. Да и никто не знал. Но папа Бринн сложил тонкие руки на груди и кивал в ответ на болтовню дельфинов. Как и большинство русалов, он мог общаться с ними при помощи румагии.

Не многие из морских животных достаточно хорошо способны выразить, что у них на уме, чтобы с ними можно было разговаривать. Пускай наутилусы с их драматичными полосками, спиральной раковиной и острыми глазами очень симпатичны – сказать им особо нечего. То же касается медуз и морских огурцов – если по правде, скучноватые ребята. А уж от морской губки и вовсе ничего не добиться.

С другой стороны, осьминоги очень хорошо говорят и широко известны своим чувством юмора. Но многим другим рыбам и морским существам просто нечего сказать, кроме как передать несколько простых настроений и ощущений. Фактически у большинства рыб, похоже, есть всего два режима: «голодна» и «хочу спать», – и они твердят либо одно, либо другое слово, в зависимости от самочувствия. А чуть более сложные морские существа могут еще сообщать о своем страхе или опасности.

Как известно большинству людей, дельфины очень умны. Считается, что кое в чем они не уступают морскому народу, так что много лет тому назад русалки и дельфины научились сотрудничать. Дельфины были глазами и ушами океана. Они предупреждали морской народ о проблемах и чрезвычайных происшествиях, а русалки прибегали к своим магическим силам, чтобы помочь.

Вот почему Бринн, даже не понимая, что говорят дельфины, знала, что где-то неподалеку в море стряслась беда.

Когда девочка выплыла в коридор, ее заметил отец. Повернув голову, он быстро и дружелюбно подмигнул ей. А потом снова переключил внимание на дельфинов, с помощью румагии отвечая им и задавая вопросы. Дельфины тыкали куда-то плавниками и носами, словно показывали направление. Адриан покивал.

Бринн была уверена: что бы там ни случилось, отец отправится на помощь. Она знала это, потому что родители всегда помогали, когда приходили дельфины. Обычно происходило примерно одно и то же: дельфины появляются, папа или мама с помощью румагии говорят с ними, а потом сообщают, что им надо отлучиться.

– У нас там детеныш горбатого кита потерялся, – могла сказать мама Бринн. – Организуют поисковую операцию. Надеюсь, вернусь к ужину!

Спустя несколько вечеров встретить дельфинов мог уже папа Бринн.

– Осьминожиха на рифе вляпалась в какую-то ядовитую слизь – сплаваю посмотрю, что можно сделать.

Когда приходил зов, в воде всегда ощущалось какое-то волнение – пусть даже проблема оказывалась несерьезной. А иногда поделать ничего было нельзя – как когда гигантский океанский лайнер столкнулся с той славной старой рыбой-солнечником. Но, в чем бы ни заключалась проблема, родители Бринн всегда были полны решимости и готовы сделать все, что в их силах. И, хотя Бринн пока не позволяли плавать с ними, она считала их настоящими героями, верными долгу морского народа.

Но этим вечером все случилось иначе.

Когда дельфины уплыли, Адриан с задумчивым выражением лица повернулся к дочери.

– Что такое, пап? – спросила Бринн, выплывая в прихожую. – Дело серьезное?

– Молодая морская черепаха попала в беду, – ответил Адриан.

– Ты отправишься на помощь?

– Да. Это недалеко. Сплаваю посмотрю, чем помочь.

Бринн кивнула, гадая, что же случилось. Черепаха поранилась? Застряла где-нибудь? Заболела? И как это ее папа всегда знает, что делать?

Адриан повернулся и достал с полки в стене пещеры нож в ножнах на цепочке. Он всегда брал его с собой на задания. У мамы Бринн тоже такой был. Адриан повесил цепочку на шею и двинулся к входной двери, но затем, помедлив, снова повернулся к дочери.

– Слушай-ка, Бринн, – произнес он почти будничным тоном, – а как насчет сплавать со мной?

Бринн вытаращила глаза:

– Кто, я? С тобой? – Она ткнула пальцем в дверь. – Поплыть спасать черепаху?

– Ну да, – отозвался ее отец. – Ты будешь проходить все это в средней школе в нынешнем году. Совсем скоро начнешь учиться тому, как разговаривать с дельфинами и заниматься румагией. Думаю, пришло время взять тебя на задание.

Бринн не знала, что и ответить. Конечно, она понимала, что в конце концов начнет помогать. Родители, учителя, соседи, родственники – все только и твердили ей, что в один прекрасный день она станет стражем моря.

И, похоже, сегодня был тот самый день.

Поначалу Бринн едва не парализовало от волнения.

– Хорошо! – наконец воскликнула она. – Да, конечно! Ух ты! – Девочка заметалась по прихожей: – Что мне взять? Рюкзак? Блокнот? Зубную щетку? Какую-нибудь еду?

Отец рассмеялся и опустил руку ей на плечо:

– Не надо. Просто скажи маме, что отправляешься со мной. И поспеши. Не стоит заставлять черепаху ждать. Нужно действовать быстро.

Через несколько минут мама Бринн стояла у входной двери и махала им, а Бринн с отцом уже направлялись на помощь морской черепахе.

– Держись за мою шею, Бринн, – распорядился Адриан.

Бринн подумала, что она, наверное, уже слишком взрослая, чтобы кататься у отца на спине. Но одноклассников поблизости не было, да и школа начнется только на следующей неделе, так что она решила – ничего страшного. Правда была в том, что она обожала плавать, держа отца за шею. Для такого худого русала он был по-настоящему сильным пловцом. Румагия позволяла Адриану стремительно рассекать океан. Плыть с ним было все равно что кататься на барракуде, которая гонится за тунцом. Вода проносилась мимо, и длинные лавандовые волосы Бринн развевались у нее за спиной.

Иногда в компании одноклассников Бринн мечтала о том, чтобы ее папа был больше похож на других русалов – тех, что с мускулами, и плотной чешуей, и мохнатыми бородами. Но, держась за его шею, когда он плавно и быстро несся навстречу ее первому заданию, Бринн понимала, что на самом деле ее отец очень силен. Хороший русал, с мощной румагией, он заботился об окружающих. И мама Бринн тоже была умной и доброй.

А теперь и сама Бринн пойдет в среднюю школу, научится румагии и начнет служить стражем моря.

Адриан проплыл сквозь косяк сардин, и сверкающие рыбки серебристым фейерверком прыснули прочь. Бринн засмеялась: несколько рыбешек заплыли ей в волосы. Но все же она нервничала.

Наконец ее отец снизил скорость, Бринн отпустила его шею и поплыла рядом. Дельфины направили их к отмелям вдоль острова, где солнечный свет отражался от поверхности моря и пронизывал воду теплыми золотыми лучами. Они подплыли к рифу, где на целые километры протянулись кораллы всех оттенков розового, оранжевого и синего. Рифы со множеством рыб, крабов, креветок, акул и прочих морских существ всегда были полны жизни.

– Видишь где-нибудь черепаху? – спросил Адриан.

– Нет, – отозвалась Бринн.

Справа от них несколько рыб-попугаев безумной окраски ковыряли коралл острыми клювами. Величавые морские окуни медленным косяком проплыли мимо, хлопая гигантскими жабрами. Тут и там шныряли нервные сардинки и тропические рыбки.

А потом Бринн заметила черепашонка в купе кораллов. Он отчаянно силился высвободиться из каких-то невидимых пут.

– Пап! – воскликнула девочка. – Вон там! Это он?

Адриан посмотрел в ту сторону:

– Должно быть! Острый глаз, детка!

– Что с ним случилось? – спросила Бринн, когда они подплыли ближе.

– Запутался в рыбацкой сети, – ответил Адриан. – Я так и думал, что дело в этом.

Черепашонка удерживали на рифе куски старой сети из бледно-зеленых волокон. Лапы и даже голова черепахи были изранены и обмотаны практически непроницаемым коконом.

– Такое часто случается. – Адриан приблизился к черепашонку: – Он пытался высвободиться, но от этого обычно только хуже.

Морские черепахи покрыты плотным кожистым панцирем, но Бринн видела, что сеть слишком затянулась и врезалась в плоть. Черепашонок бился и вертелся, но не мог выпутаться, и теперь ему, должно быть, требовалось всплыть на поверхность, чтобы подышать. С точки зрения Бринн, у морских черепах с их большими грустными глазами и в лучших-то обстоятельствах выражение морд довольно хмурое, а этот черепашонок казался одновременно и печальным, и перепуганным, и жалким.

Адриан достал нож, сделанный из осколка гигантской раковины и жутко острый.

– Бринн? Попробуй успокоить этого паренька, пока я буду срезать веревки.

У Бринн бешено заколотилось сердце. Морские черепахи не слывут опасными существами, но все равно – перед ней было дикое морское животное, и девочка не знала, чего ожидать. Она протянула к нему руку. Черепашонок в панике забился. Бринн с отцом отпрянули, затем медленно вернулись. Бринн снова вытянула руку и положила на панцирь черепахи. Та вытаращила глаза от страха и с подозрением уставилась на девочку.

– Все хорошо, – прошептала Бринн. – Мы пришли помочь.

– Ну и путаница, – заметил Адриан, обрезая волокна сети.

Он старался не порезать черепаху, но несчастное существо продолжало бить плавниками, пытаясь вырваться на свободу.

– Малыш, попробуй полежать спокойно, – проворковала Бринн и погладила черепашонка по шее и панцирю: – Ш-ш-ш. Все будет хорошо.

Черепаха не понимала слов девочки, но по интонации, кажется, уловила смысл. На несколько секунд она замерла, а Бринн легонько похлопывала ее по панцирю.

– Так и продолжай, Бринн. – Адриан срезал все новые и новые куски сети с неподвижного черепашонка. – Да, вот так…

– Хороший мальчик, – шептала Бринн черепашонку. – Лежи спокойно.

– Последний пучок – вот здесь… – Адриан провел лезвием по волокнам сети: – И вот здесь!

Внезапно освободившись, черепашонок быстро поплыл прочь, но тут же явно выбился из сил и начал опускаться на дно.

– Бедняга выдохся, и ему наверняка не хватает воздуха, – сказал Адриан.

Они подплыли к черепашонку и помогли ему подняться на поверхность. Высунув голову на воздух, маленькая черепаха несколько раз вдохнула. На ярком солнце Бринн и ее отец ясно могли видеть крошечные порезы на плавниках и шее черепашонка – там, где в него впились сети.

– Смотри, он ранен! – воскликнула Бринн.

– Да, – подтвердил Адриан. – Такое часто встречается. Рыбацкие сети очень прочные. Для морских животных – даже слишком. Но это ничего. Думаю, я смогу его вылечить.

Адриан сложил ладони, словно держа в них мячик. Потом он закрыл глаза. В руках русала появился шар белого света. Когда Адриан раскрыл глаза, сфера поплыла к черепашонку. А там стала разрастаться, пока не поглотила его целиком. Бринн изумленно смотрела, как порезы зажили и почти исчезли. Маленькая черепашка прижмурила глаза с сонным облегчением. Бринн и до того видела, как работает румагия, но никогда не наблюдала ее вблизи – и никогда не видела, как в ходе задания она помогает подводному существу. Ни на что не похоже.

Белая сфера потускнела, истончилась, а потом исчезла.

– Румагически… – прошептала Бринн.

После этого вид у черепашонка сделался счастливый и совершенно спокойный. Бринн рассмеялась, и они с отцом проплыли немного рядом с маленькой черепахой, убеждаясь, что она и вправду в порядке.

– Как это работает, пап? Как ты выполняешь такие заклинания?

– Что ж, это вы будете проходить в средней школе, – ответил Адриан. – Но я раскрою тебе страшный секрет: в основном все дело в концентрации и в том, чтобы направить свое чувство любви к другим на того, кого ты пытаешься исцелить. Вся румагия начинается с любви. Это самое важное, что тебе нужно запомнить.

– И все? Это все, что ты делаешь?

– Ну, возможно, я самую малость упрощаю.

– Звучит просто! – воскликнула Бринн.

Засмеявшись, Адриан покачал головой:

– Для тебя-то? У меня такое чувство, что с тобой так оно и будет.

Бринн подумала, что ничего чудеснее в своей жизни она не видела. Она пробовала повторять движения отца, вызывающего исцеляющую сферу. Девочка не могла дождаться момента, когда же она научится сама создавать такие, – пусть даже это означает ходить в школу и учить другие, не столь волнующие предметы вроде математики и общественных наук.

Солнце садилось за островок, и черепашонок, похоже, восстанавливал силы.

– Что ж, нам лучше отправиться домой, – сказал Адриан. – Мама готовит ужин.

Бринн обвила руками отцовскую шею, но, когда они развернулись, чтобы плыть домой, она заметила черепашонка.

– Гляди, папа! Он плывет за нами.

– Хмм. Похоже, у тебя может появиться домашний любимец, – посмеялся Адриан.

Бринн понадеялась, что это и правда произойдет.

Они поплыли домой другой дорогой, через неглубокое подводное ущелье, где когда-то зеленел целый луг водорослей и мха, а теперь все было завалено мусором из надводного мира. Тут валялись длинные ленты сетей, пластиковые упаковки от еды и куски чего-то, для чего у Бринн даже не было названия. В ущелье трудился морской народ, собирая мусор большущими кучами и связками. Адриан замедлил ход, чтобы поглядеть, как идет дело.

– Слезай, Бринн, – вздохнул он. – Давай-ка поможем немного.

Черепашонок выплыл из-за их спин и угрюмо оглядел открывшуюся ему картину.

– Возможно, именно здесь к нашему приятелю прицепилась сеть, – предположил Адриан.

Эта проблема никогда не исчезала. Морской народ находил все больше мусора на океанских территориях. Бринн и Адриан принялись вдвоем собирать его, перевязывая кусками веревок и рыболовных лесок.

– Откуда все это берется? – спросила девочка.

Она морщила нос, собирая в одну кучу грязные пластиковые упаковки, разбитые бутылки и кажущиеся бесконечными ленты изорванных полиэтиленовых пакетов.

Адриан грустно взглянул на дочь:

– От людей, которые живут на земле.

– Но почему? – не понимала Бринн. – Почему они вот так берут и кидают свой мусор в наш мир? – Она и представить себе не могла, как можно просто подкинуть мусор к кому-нибудь в дом.

– Мы точно не знаем. Подозреваю, они просто не понимают, что именно происходит, – может, они просто беспечные. Вот, подержи-ка эту стопку, а я обвяжу ее леской.

Бринн снова сморщила нос. Ей было неприятно трогать этот мусор. На ощупь он был грязный и противный, но она понимала, что лучше уж так, чем оставить его в воде, – вдруг какое-нибудь животное его съест или застрянет в нем? Черепашонок как будто понял, чем они заняты, и изо всех сил помогал собирать мусор. Так они и проработали до темноты. Вскоре бо́льшая часть мусора была собрана в огромные связки. Остальные русалы принялись оттаскивать их прочь. Они помахали Бринн и ее папе, крича:

– Спасибо за помощь!

Адриан помахал в ответ.

– Куда они все это денут? – спросила Бринн.

– Городской совет пока выделил несколько участков, чтобы хранить там мусор, – сказал отец, когда они продолжили путь домой. – Но если так пойдет и дальше, места нам не хватит. Вот, посмотри туда.

В отдалении Бринн разглядела один из участков для хранения мусора – на нем под сетками, сплетенными из морского мха, громоздились целые башни из отходов и обломков. Издалека они были похожи на подводные холмы, но Бринн-то знала, что это лишь тонны отвратительного мусора с поверхности.

– И это все от тех, кто живет на земле? Гадость какая.

Адриан печально кивнул и не сбавлял хода весь остаток пути домой. Когда они подплыли к своей пещере, черепашонок все еще был с ними.

– Так можно мне его оставить? – спросила Бринн.

– Конечно, в этом доме ему будут рады – пусть остается, сколько захочет, – ответил отец. – Только помни, что он должен подниматься на поверхность, чтобы подышать, каждые шесть часов или около того.

– Не волнуйся, я буду гулять с ним каждый день! – заверила Бринн.

– Тогда, думаю, тебе стоит дать ему имя, – усмехнулся Адриан.

Бринн поглядела на черепашку:

– Как насчет… Талли?

Черепашонок весело описал вокруг нее дугу, а потом потерся о лицо девочки носом.

– Думаю, ему нравится это имя, – заключил Адриан.

– Черепашонок Талли. – Бринн похлопала малыша по голове.

Этим вечером Адриан пришел укладывать Бринн в кровать. Талли свернулся у ее хвостового плавника. Адриан подоткнул дочери одеяло и поцеловал ее в макушку:

– Сегодня ты хорошо потрудилась, детка.

– Было так весело! – Бринн чувствовала себя счастливой, хоть и устала. – Спасибо, что взял меня с собой.

Адриан улыбнулся:

– На здоровье. А ты больше не моя крошка, да? Ты растешь.

Дома русалок освещали камни, заряженные румагией так, чтобы сиять мягким светом. Когда Адриан вышел из спальни Бринн, он повел рукой, и камни погасли.

Уютно устраиваясь в своей водной постели, Бринн услышала приглушенные голоса родителей на кухне. Она выплыла из кровати и скользнула к двери.

– Ну как она? – спросила мама Бринн, Дана. – Как она справилась?

– О, великолепно, – ответил Адриан. – Этот глупенький черепашонок был с ног до головы замотан в старую сеть. Ты же знаешь, как с ними бывает. Пытаешься срезать сети бритвенно-острым ножом, а черепахи дергаются, и возвращаешься домой с искромсанными пальцами. Но Бринн сразу все сообразила и успокоила черепашку, так что мы мигом его высвободили. Будет славно иметь такого маленького помощника.

– Она быстро растет, – признала Дана.

– Ага, – согласился Адриан. – Однажды станет взрослой русалкой и уплывет отсюда навсегда. Никакой больше рыбалки с папой. Никаких катаний по морю. Куда только уходит время?

– О, дорогой, не кряхти. – Дана усмехнулась. – Она же пока еще не в колледж собирается. И я готова поставить двадцать пескодолларов на то, что, даже съехав от нас, она всегда будет не прочь прокатиться по морю.

Адриан рассмеялся:

– Может, ты и права.

– Так от нее действительно была польза? Она хорошо поработала?

– О да. – Голос Адриана снова стал взволнованным и гордым: – Она буквально рождена для этого.

Ухмыльнувшись, Бринн в восторге юркнула обратно в кровать. Она для этого рождена!

Глава вторая

Ночью, неделю спустя, когда Талли клевал носом в изножье ее кровати, Бринн увидела чудесный сон. Ей снилось, что она выучила всю румагию, все самые знаменитые заклинания: защитные, и исцеляющие, и скрывающие. Заклинания для того, чтобы быстро плавать и разговаривать с животными и заставлять растения расти.

Бринн снилось, что она заботится о морских животных: китах, акулах, китовых акулах. Она работала с самыми хрупкими существами вроде морских коньков и медуз, но помогала и тем, кто немного пугает: таким, как большие белые акулы и гигантские кальмары, которые живут внизу, в темных глубинах океана. И во сне Бринн все морские животные были здоровы и счастливы благодаря ее магии, и все они стали ей добрыми друзьями – она смогла разговаривать даже с морскими губками! Бринн снилось, как заклинания, светясь, срываются с ее пальцев яркими вспышками пурпурного, золотого и ослепительно-белого. Во сне она стала самой могучей и всеми любимой русалкой за всю историю.

– Ты величайший страж моря в мире! – кричали дельфины.

– Куда бы ты ни направилась, ты делаешь море лучше! – восклицали морские львы.

– Спасибо тебе, Бринн! – грохотали киты.

Но где-то среди всего этого обожания звучал и другой голос – раздраженный. И еще ее кто-то пихал. Во сне Бринн махала рукой китам, кланялась голубому тунцу и обменивалась рукопожатиями с большими головастыми губанами, но тот, другой, голос становился все настойчивее:

– Бринн Финли! В десятый раз говорю – просыпайся! Ты опоздаешь!

Раскрыв глаза, Бринн села на кровати и заморгала, сбитая с толку.

– Вставай, глупая ты рыбешка!

Это была мама Бринн, Дана. Она плавала рядом с постелью дочери, посмеиваясь, но явно в нетерпении.

– Хочешь опоздать в свой первый день в средней школе?

Бринн зевнула, потянулась и выглянула в окно. Снаружи было еще темно.

– Уже в школу? Но еще слишком рано.

– Ага, а тебе еще надо позавтракать, одеться и вывести Талли. Так что вставай!

Мама Бринн была очень умной русалкой с красивыми длинными розовыми волосами. Она работала исследователем в университете, и считалось, что ее румагия не уступит ничьей. Щелкнув дочь по носу, Дана выплыла из спальни со взмахом хвоста и двинулась на кухню.

Талли подплыл к девочке и принялся тыкаться в нее носом, требуя, чтобы его погладили.

– Талли! – Бринн потрепала черепашонка по широкой плоской голове и почесала морщинистую шею. – Мне снился самый удивительный сон на свете. Не могу дождаться, когда же можно будет заняться магией.

Бринн и правда не терпелось пойти в школу, но множество вещей ее тревожили. Там будет куда больше учеников, чем в маленькой начальной школе. Бринн волновалась о том, как впишется в компанию, и надеялась, что у них с ее лучшей подругой Джейд будут общие уроки. Окажутся ли занятия сложными? Легко ли они смогут найти кабинет? Не потеряется ли она между уроками? А учителя – они будут дружелюбными или строгими? И потом еще целое дело с переменой: в средней школе нет игровых перерывов, и Бринн точно знала, что ей будет недоставать игры в «квадрат» и воображаемую магию с друзьями.

Но, может, от этого-то ей и хочется пойти в среднюю школу – чтобы наконец-то заняться невоображаемой магией. Так что, несмотря на нервозность, Бринн чувствовала воодушевление и была полна предвкушений. Она научится настоящей магии и сможет на самом деле творить все те вещи, которые ей снились!

Бринн поспешила на кухню – в ее голове бурлил настоящий водоворот из нервов и нетерпения. Она повозила еду по тарелке, но почти ничего не съела.

– Немного волнуешься из-за школы? – спросила Дана.

– Волнуюсь? – откликнулась Бринн.

Мама улыбнулась:

– Ну да, ты едва притронулась к твоим любимым кексам из ламинарии. Хочешь еще сиропа? Или дело в чем-то другом?

– Ладно, наверное, я чуточку волнуюсь из-за школы, – призналась Бринн. – И из-за магии.

– Мм, ясно, – сказала мама. – Но ты и в хорошем смысле взволнована тоже, ведь так?

– Из-за магии? Да. Из-за школы – не особенно.

Дана кивнула и больше ничего не сказала. Мамы-русалки часто тревожились, когда их дети переходили в среднюю школу. Естественно, сама Дана тоже там училась и знала, что это может быть весело и приятно. Но она также понимала, что в школе можно столкнуться с испытаниями, – к примеру, со сложностями в изучении новых предметов. А ведь бывают и другие школьные огорчения, такие как отношения с друзьями и даже проблемы с задирами.

– Думаю, средняя школа придется тебе по душе, – помолчав, произнесла Дана. – Но некоторые вещи в ней тебе могут не понравиться. Надеюсь, если что-то будет тебя беспокоить, ты расскажешь мне.

– Конечно, расскажу, – пообещала Бринн.

Ей показалось, что мама говорит что-то странное. Бринн и так всегда все ей рассказывала. Девочка еще немного поклевала свой завтрак и дала несколько кусочков кекса Талли.

– Лучше выйди с ним, – напомнила Дана, – а то и правда опоздаешь.

– Ладно, – ответила Бринн. – Идем, малыш! Пора гулять!

Как и большинство русалочьих семей, они обитали в подводной пещере – не слишком большой, но у Бринн в ней была собственная комната, и девочке она нравилась. Начальная школа была недалеко, как и любимая лагуна Бринн, но до средней школы оказалось плыть гораздо дальше. Теперь Бринн пришлось пользоваться скоростным течением – чем-то вроде быстрой подводной реки, по которой можно было добираться из одного места в другое. Из-за этого Бринн тоже нервничала: она еще никогда не пользовалась течением в одиночку, без родителей.

Но, всплыв вместе с Талли, Бринн решила пока отбросить эти тревоги и думать только о том, что средняя школа – это румагия. Талли с плеском выскочил на поверхность. Морской народ и рыбы могли дышать под водой, но черепахам нужно всплывать каждые четыре – семь часов, чтобы набрать воздуха.

Бринн наслаждалась прогулками наверх. Солнце над водой светило куда ярче, и девочке нравилось глядеть на небо. От его вида – хоть полуденно-светлого, хоть затянутого грозовыми тучами – ей становилось спокойнее на душе. Ей нравились закаты, и звезды, и ясные ночи, когда луна сверкала ослепительной белизной.

Иногда Бринн оказывалась там, откуда можно было видеть лодки и здания, построенные людьми. Впрочем, она никогда не подплывала слишком близко ни к самим людям, ни к их жилищам. Даже если бы ей это разрешалось, Бринн все равно не стала бы. Она ни разу не встречалась с человеком и не видела его вблизи, но знала, что люди – страшные, грубые и ненавидят морских жителей. Почти весь мусор в океане из-за людей, и пусть ее папа полагает, что они не специально загрязняют море, Бринн в это не верилось.

А что хуже всего – кое-кто из друзей рассказывал Бринн, что, когда люди видят русалок или русалов, они обязательно пытаются поймать их и посадить под замок. Это ужасало Бринн, так что она держалась подальше и от земли, и от любых лодок и кораблей.

Ведя Талли обратно, Бринн сказала:

– Талли, давай остановимся в нашем любимом месте. Совсем ненадолго. А потом пойдем домой, и я буду собираться в школу.

Девочка направилась в водорослевый лес. Ламинария здесь поднималась высокими пышными лентами, которыми густо поросло каменистое дно, зелеными и немного резиновыми. По всей длине к ним цеплялись маленькие пузырьки воздуха, благодаря которым водоросль могла подняться на поверхность, чтобы впитывать солнечный свет. Из-за подводных течений и приливов ламинария гипнотически покачивалась. Бринн находила это успокаивающим. Водоросли могли вымахать на тридцать метров, а по-настоящему здоровая ламинария вырастала и вдвое выше.

Бринн плыла среди стеблей, а Талли держался поблизости. Девочка то и дело видела игривых морских выдр, для которых лес ламинарии был домом. Выдры питались покрытыми иглами морскими ежами, которые ползали по дну в зарослях.

– Морские ежи едят листья ламинарии, – объясняла мама Бринн, – и, если их не трогать, вполне могут слопать целый лес.

– Но выдры едят морских ежей? – поняла Бринн.

– Верно, выдры держат их под контролем.

– Почему тогда выдрам просто не съесть всех ежей? – спросила Бринн. – Тогда водоросли будут разрастаться, как хотят.

– Ну, без ежей ламинарии станет слишком много, – сказала Дана, – а это тоже не полезно. Ежи едят ровно столько водорослей, а выдры – ровно столько ежей, сколько надо.

– А кто ест выдр? – спросила Бринн.

– Морские львы и другие крупные хищники. Потому-то выдрам и нужна ламинария – чтобы прятаться от опасности. Видишь: в ламинариевом лесу, как и во всем океане, соблюдается равновесие.

Бринн не знала, что и это тоже была своего рода румагия, – поддержание равновесия в океане и то, как слаженно все работает в природе, хотя кажется, что никаких усилий для этого не требуется.

В основном Бринн просто нравилось играть в просторном ламинариевом лесу. Прятаться среди бесконечных дрейфующих водорослевых плетей, теряться в них, валяться на циновках из стеблей и листьев на поверхности воды и просто медленно плавать в лучах света, сочащихся сверху. Для Бринн это место было волшебным.

Внутри ламинариевого леса имелось одно особое местечко, которое девочка считала «своим». Маленькая полянка, почти как комната с высокими стенами из вечно колышущихся стеблей. Внизу, на песчаном клочке дна, лежал симпатичный камень, на который можно было присесть. Бринн с Талли выплыли на поляну. Утреннее солнце косыми лучами пробивалось сквозь водоросли, сверкая бликами в течении воды.

– Ладно, Талли, – сказала Бринн, – давай-ка сотворим немножко магии.

Она оплыла поляну кругом, хлопая в ладоши и понарошку произнося заклинания, как будто вызывала защитный пузырь или активировала режим скоростного плавания.

– Однажды я стану величайшей русалкой из всех, – заявила девочка, обращаясь к черепашонку. – Я собираюсь выучить все магические заклинания. И даже смогу разговаривать с тобой.

Талли моргнул и вроде как пожал плечами.

Бринн глубоко вдохнула и закрыла глаза. Она сложила ладони, как это делал отец, когда спасал Талли из сетей. Девочка изобразила звук, который должен был обозначать появление магического энергетического шара. Когда Бринн запускала свою воображаемую сферу, с кончиков ее пальцев слетела искра. Раздался громкий треск. Бринн вздрогнула, потом уставилась на свои руки. Даже Талли подплыл поближе, заинтересовавшись.

– Ого, – пробормотала Бринн. – Ты это видел?

Талли опасливо уставился на девочку. Бринн вытянула руки и пошевелила пальцами. Еще одна искра! И снова треск! У девочки отпала челюсть. Она и правда для этого рождена! Магия уже начинается! Ведь это была искра настоящей магии – предвестник того, что будет дальше. Можно ли творить магию без уроков, ненамеренно? Бринн пришла к выводу, что это, должно быть, означает, что она исключительно одаренная, – и она укрепилась в мысли о том, что однажды станет крайне талантливой и умелой русалкой.

Откуда-то издалека послышался голос матери:

– Бри-и-и-инн! Домой! Опоздаешь, глупая ты рыбешка!

– Ой, – пробормотала Бринн. – Лучше пойдем-ка, Талли.

Казалось, черепашонок кивнул, соглашаясь. Когда Бринн вытянула руку, чтобы плыть домой, раздался новый треск, и из ее пальцев опять вырвались искры.

– О-го-го! – воскликнула Бринн. – Скорее бы выучить все заклинания.

Глава третья

За предыдущие дни Бринн перепробовала несколько нарядов, пытаясь решить, какой из них она хочет надеть в первый день школы. Хотелось начать учебу в самом лучшем виде и создать о себе хорошее впечатление у одноклассников и учителей. Но теперь она не могла принять решение, так что примеряла все те же наряды по новой. Блузки, шляпы и шарфы плавали по всей комнате.

Наконец Бринн остановилась на топе с голубыми, золотыми и зелеными блестками.

– Как думаешь, он сочетается с цветом моего хвоста?

Талли неуверенно склонил голову набок.

– Предположу, что это «да», – сказала Бринн.

Она оглядела себя в зеркале, улыбнулась и, сопровождаемая Талли, направилась на кухню, где встретила отца. Адриан только-только встал с постели, и волосы у него на затылке стояли торчком. Он сонно помахал дочери:

– Что это ты так рано поднялась, детка?

– Пап. Сегодня же первый школьный день!

– О, так это сегодня? – переспросил Адриан. – Я чуть не забыл. – Он подмигнул Бринн.

– Как и она, – язвительно заметила Дана. – Эта девочка способна цунами проспать.

– Мне снилась румагия! – сказала Бринн.

– Звучит так, как будто тебе понравилось, – заметил Адриан.

Бринн кивнула.

– Хочешь, сегодня я сплаваю с тобой на скоростном течении до школы? – спросила ее мама.

Собирая рюкзак, Бринн думала об этом. Если честно, она бы хотела, чтобы мама поплыла с ней. Или папа. Она много раз ездила на течении с родителями – в библиотеку, в парк на другой стороне города, в гости к друзьям, – но не одна. И никогда не обращала внимания на то, как оно работает или где останавливается, так что теперь боялась заблудиться – тогда придется просить у кого-нибудь помощи. Но все-таки, рассудила девочка, она же теперь начинает ходить в среднюю школу – от этого Бринн чувствовала себя взрослее.

– Нет, все в порядке, – ответила она как могла беззаботно. – Я поеду с Джейд. – Девочка взглянула в лицо матери – не расстроилась ли та?

Но Дана только кивнула:

– Хорошо. Просто будьте внимательны и следите за дорожным движением.

Бринн потрепала Талли по голове и крепко обняла каждого из родителей. А потом выплыла из дома: они с Джейд договорились встретиться на остановке скоростного течения.

Подруга уже дожидалась Бринн. Очевидно, она тоже встала рано. Девочки дружили с тех пор, когда были еще совсем малышками: Джейд родилась всего на день позже Бринн. Она и жила всего в нескольких домах от нее – вполне естественно, что для Бринн она стала первой подругой.

У Джейд были красивые ярко-белые волосы, и Бринн это всегда немного озадачивало. Ее лавандового цвета волосы, как ей объясняли, стали результатом смешения красивого синего цвета отцовских волос с насыщенным розовым маминых. Но у мамы Джейд волосы были огненно-красные, а у отца – ярко-зеленые. Как понимала Бринн, из этого должно было получиться что-то вроде коричневого цвета, а никак не белого. Но Дана объяснила дочери, что цвет волос, глаз и другие личные особенности не всегда можно предсказать.

– Все мы индивидуальны, – сказала она еще совсем маленькой Бринн.

– Что такое ин-вин-ди-зу-альны? – не поняла Бринн.

– Ин-ди-ви-ду-альны, – поправила мама. – Это означает, что, пусть даже у каждого из нас по два глаза и уха и есть хвост, мы все отличаемся друг от друга. Каждый из нас – особенный.

Как бы там ни было, Бринн восхищалась белыми волосами Джейд и тем, как они сверкали под водой. Это ярко контрастировало с темно-синим цветом океана.

Джейд помахала подплывающей подруге.

– Ты готова? – спросила Бринн.

– Не могу дождаться. А ты?

– Тоже.

– Нервничаешь?

– Нет, ни капельки, – заявила Бринн, хоть и чувствовала, как у нее в желудке пульсирует медуза. – А как насчет тебя?

– Не-а, – отозвалась Джейд. – Просто немного взволнована.

Бринн подумала, что ее подруга кажется суетливее обычного и что, наверное, это «взволнована» у них теперь означает «жутко нервничаю».

– Ну, тогда поехали, – сказала она.

Русалки осторожно двинулись к месту посадки на скоростное течение, которое неслось мимо, точно быстрая река. Течение доставило бы их до школы очень быстро – им даже хвостом махнуть не понадобится. Но было и страшновато. Если не сесть в течение, как полагается, тебя отбросит прочь кувырком. Так что подруги медленно плыли вперед, притворяясь, что знают, что делают.

Внезапно раздался резкий «ВУШШШ», поток скоростного течения подхватил их и понес в океан. Резкое движение напугало Бринн. Она широко распахнула глаза, но попыталась скрыть испуг, быстро нацепив на лицо улыбку. Ей показалось, что Джейд сделала то же самое. В течении была уйма других русалок. И никто, похоже, не обратил внимания на двух девочек, так что они постарались не выглядеть перетрусившими и уселись.

Скоростное течение вилось сквозь окраины, где находились русалочьи пещеры. Затем девочки проехали мимо ферм ламинарии и морской травы. Потом течение добралось до старой начальной школы Бринн. Она смотрела, как здание проносится мимо. Младшие дети толпились у дверей с маленькими рюкзачками и коробками с обедом. Все были аккуратно причесаны и одеты в новую школьную форму. Бринн с удовольствием вспоминала годы в начальной школе, но, глядя на малышей, вновь сказала себе, что она-то уже не ребенок. Она взглянула на собственные пальцы, которые только сегодня утром трещали и искрились румагией. Определенно, она готова к средней школе.

Внутри скоростного течения были не только дети, ехавшие учиться. Бринн видела всевозможных русалок и русалов – большинство из них, наверное, добирались до работы. Но, конечно, рядом было и множество девочек и мальчиков, направлявшихся в среднюю школу Кристал-уотер в свой первый учебный день. Бринн узнала нескольких ребят из начальной школы и гадала, не будут ли они в одном классе. Она заметила, что многие из них кажутся слегка встревоженными – прямо как она и Джейд. Вытаращив глаза, они разглядывали проносящийся мимо пейзаж.

– Смотри! – Джейд ткнула пальцем в ученика постарше перед ними.

Паренек создавал маленькие искры, которые плыли к другим пассажирам, и те отмахивались от них.

– Этот парень знает румагию!

– Он, наверное, восьмиклассник, – заметила Бринн. – Такая магия – легкая. Мы скоро сами без проблем сможем ее творить.

– Ты правда так думаешь? – спросила Джейд. – У меня никакая магия не получается.

– Ай, да это же легко. – Бринн пренебрежительно махнула рукой. – Я сегодня утром творила кое-какую магию, когда выводила Талли.

– Что? – Джейд повернулась к подруге с совершенно потрясенным видом.

– Ага, – подтвердила Бринн, стараясь говорить скучающе. – Папа сказал, что я для этого создана. Я была в ламинариевом лесу, накладывала тренировочные заклятия перед школой. Ну, знаешь, чтобы разогреться, – добавила она.

Конечно же, это была не совсем правда: Бринн создала всего несколько искорок и сама понимала, что лишь по чистой случайности.

– Правда? – вздохнула Джейд. – Это поразительно! Надеюсь, у нас будут общие уроки румагии и ты сможешь мне помогать.

Бринн самоуверенно улыбнулась.

Мальчик позади слышал их разговор. Он презрительно фыркнул. Бринн и Джейд обернулись и уставились на него.

– У тебя какая-то проблема? – спросила Джейд.

– Не у меня, а у вас, – сообщил мальчик. – Вы думаете, магия будет легкой? Вот и нет. На деле она очень сложная. Пожалуй, это самый трудный предмет в школе.

Джейд в точности скопировала его фырканье:

– Это твой первый день в средней школе, как и наш. Так откуда тебе вообще знать?

– Старший брат рассказал. Он говорит, у него весь год ушел только на то, чтобы основы освоить.

– Ну, – парировала Джейд, – может, это трудно для твоего брата и будет трудно для тебя, а вот Бринн для этого создана. Она уже умеет творить магию.

– Да неужто? – протянул мальчик. – Посмотрим. Давай не стесняйся.

– Покажи ему, Бринн, – сказала Джейд.

По спине Бринн пробежал холодок:

– Э-э, да, конечно, но я, ну…

– Давай, Бринн. – Джейд подтолкнула ее локтем. – Наложи на этого парня заклятие ошеломления, порази его до самого хвоста.

– Мм, ну, о’кей, но…

– В чем дело? – поинтересовался мальчик. – Ты умеешь накладывать заклятия или нет?

– Немного, – ответила Бринн. – Но сейчас будет наша остановка. – И она ткнула пальцем куда-то наружу.

Они приближались к знаку, висевшему над течением. Он сообщал об остановке у средней школы Кристал-уотерс. Джейд и Бринн отвернулись, чтобы собрать вещи и надеть рюкзаки. Потом они сошли с течения.

– Кто этот парень? – шепнула Бринн подруге, пока они плыли к школе.

– Его зовут Уильям Бич. Мы с ним были в летнем лагере. Не думаю, что у него много друзей, и он супердоставучий.

Русалочки присоединились к другим детям. Их тут было очень много – все тянулись в одном направлении. Волна учеников понесла Бринн и Джейд по территории школы к обширному трехэтажному комплексу пещер с классами, коридорами, спортзалами, аудиториями и внутренними двориками. Бринн и Джейд молча вплыли в массивные двери центрального входа. Эта школа была раз в десять больше, чем их начальная. Почти как небольшой город! Бринн гадала, будет ли у нее достаточно времени, чтобы успеть перейти из одного класса в другой. Или она просто тут же заплутает и вообще не доберется ни до какого класса?

Внутри пещерной школы было шумно, ее окружали незнакомые лица, и Бринн почувствовала, что ее сердце забилось чаще.

– Эй, – обратилась она к Джейд с напускной уверенностью, – давай я взгляну на твое расписание и помогу тебе найти кабинет.

На самом деле Бринн надеялась, что у них с Джейд окажется общий первый урок и они смогут еще немного побыть вместе. В этом году все будет так дико: свой учитель для каждого предмета, беготня по разным классам, и в каждом – разные дети[1]. Бринн жутко не терпелось приступить к изучению магии, но она начинала понимать, как это может быть страшно. И что она станет делать без лучшей подруги рядом?

Джейд покопалась в своем рюкзаке, и русалочки сравнили расписания. День Бринн начинался с литературы, которую вела Кей Уоллес. Потом шла математика с Шелли Смит, за ней – биология с Джил Денни, обществознание с Джоном Пулом, пение с Бетти Барнакл и потом – наконец-то! – самый долгожданный урок для Бринн: введение в магию с Винди Мейерс.

– Джейд! – воскликнула Бринн. – У нас ни одного общего урока нет!

– Ну, хоть пообедаем вместе, – утешила ее подруга.

Бринн вздохнула.

– Ага, – печально протянула она, поправляя лямку рюкзака. – Но это совсем не долго.

– Лучше нам пойти, – заметила Джейд. – Нам еще нужно найти классы, а уроки вот-вот начнутся.

– Ладно, – надулась Бринн. – Я займу тебе место в столовой.

Джейд поблагодарила ее и поплыла прочь. Бринн смотрела ей вслед, но быстро потеряла подругу из виду в толпе учеников. Она изучила собственное расписание, пытаясь сообразить, где находится ее первый класс, но школьников вокруг было слишком много, да и коридоров тоже. Девочка уставилась на свой план школы, но никак не могла сориентироваться. Как бы она ни крутила план, он все равно выглядел напечатанным вверх ногами и вывернутым наизнанку.

Поток детей толкал Бринн. Похоже, все вокруг знали, куда им плыть, так что и Бринн притворилась, что двигается именно туда, куда ей надо. Она последовала за толпой по коридору, затем – по другому, хотя ей казалось, что все они выглядели одинаково. Через несколько минут девочка убедилась, что окончательно заплутала.

Бринн еще даже не добралась до своего первого урока, а уже едва не плакала. Раздался первый звонок, и на нее накатила тяжелая волна тревоги.

И тут к Бринн подплыла учительница. У нее были красивые желтые волосы и планшет в руках.

– Помочь тебе найти класс? – спросила она у Бринн.

Голос учительницы был спокойным, и это тут же уняло тревогу девочки.

– Кому – мне? Не-а. Я вовсе не заблудилась.

Бринн хотела напустить на себя вид семиклассницы или даже восьмиклассницы, но не знала толком, как они выглядят, так что просто прикинулась, будто ей все нипочем.

– А, рада это слышать, – улыбнулась желтоволосая русалка.

Бринн стало ясно, почему именно эту учительницу назначили помогать заблудившимся: ее голос и манеры очень успокаивали.

– Большинство учеников теряются в первый день в средней школе, – добавила учительница.

– Что, серьезно? – спросила Бринн.

– Конечно, – заверила учительница, подплывая к ней. – Эта школа просто огромна! План сбивает с толку, и ты заметила, что все коридоры очень похожи друг на друга?

– Да! – воскликнула Бринн, но тут же взяла себя в руки: – В смысле… наверное.

– Даже семиклассники и восьмиклассники немножко плутают. Хочу уточнить: ты точно уверена, что движешься в нужном направлении? Потому что я вот сейчас сообразила, что в этом коридоре только кабинеты для девятиклассников, а ты, если я не ошибаюсь, в шестом классе.

– Это так очевидно? – уныло спросила Бринн.

– Ну, если делать выводы только по твоей уверенности в себе, я бы сказала, что ты в восьмом, – проговорила учительница. – Возможно, даже в девятом.

Бринн ухмыльнулась, но тут же снова приняла вид «мне море по колено».

– Но я преподаю здесь уже несколько лет, и, если бы я видела тебя в прошлом году, я бы наверняка запомнила твои очаровательные длинные лавандовые волосы, – продолжала учительница. – Как тебя зовут?

– Бринн Финли! – выкрикнула Бринн: остатки ее тревожности испарились, и из девочки брызнул фонтан слов – по сути, безо всякого приглашения: – У моей мамы волосы розовые, а у папы – синие, так что мои – лавандовые, но у моей лучшей подруги волосы чисто белые, потому что мы все индивидуальны, а папа говорит, что я создана для магии, потому что неделю назад я успокоила черепашонка.

Учительнице потребовалась минутка, чтобы переварить этот поток. Затем она сказала:

– Давай посмотрим на твое расписание. Ага, класс мисс Уоллес. Он в той стороне. Я тебе покажу. – Красивая учительница поплыла вперед, и Бринн последовала за ней. – Я мисс Мейерс. Но ты можешь звать меня Винди.

– Вы учите магии! – прошептала Бринн, с неприкрытым восторгом глядя на мисс Мейерс.

– Да, и я запомню твое имя, Бринн. Мы еще увидимся сегодня на уроке. Отлично, вот и твой класс. Хорошего тебе первого школьного дня!

Бринн ждала урока магии с самого конца прошлого учебного года, но теперь, обнаружив, что мисс Мейерс – такая славная, девочка преисполнилась еще большего нетерпения. И едва на уроке литературы началась перекличка, как она уже вовсю мечтала об уроке мисс Мейерс.

– Ого, – говорила мисс Мейерс в этой мечте, – ты и правда для этого создана, не так ли, Бринн Финли? Финли? Финли? Кто-нибудь видел Бринн Финли?

Перекличка!

– Ох! – воскликнула Бринн, вскинула руку и принялась бешено ей размахивать: – Здесь! Я здесь!

К обеду Бринн чувствовала себя выжатой. На каждом уроке они зачитывали правила, просматривали программу и передавали друг другу бумаги, которые должны были подписать родители. Это одновременно и перегружало голову, и заставляло скучать. А у Бринн не только не было Джейд, чтобы составить ей компанию, – она вообще не знала ни одного из учеников, с которыми у нее оказались общие уроки.

Бринн неуверенно вплыла в хаос, творившийся в столовой. Похоже, там находилась тысяча детей, и все они сражались друг с другом за еду и место, чтобы сесть. Подхватив поднос, Бринн пробралась к медленной очереди на раздачу, в которой все напирали друг на друга. Она успешно пронесла свой обед, ничего на себя не пролив, но затем вспомнила, что обещала занять место для Джейд. Мест на одного-то почти не осталось, что уж говорить о двух соседних.

К огромному облегчению Бринн, она увидела, что Джейд уже пришла и сама заняла место для подруги. Она улыбалась и махала Бринн. Несколькими утомленными взмахами хвоста Бринн пересекла столовую и уселась напротив подруги.

– Ну, как твои дела? – осторожно спросила Джейд.

– Даже не знаю, – отозвалась Бринн. – Пока что средняя школа ничем не отличается от пятого класса, помноженного на семь уроков, минус перерыв.

– Понимаю, о чем ты, – согласилась Джейд. – Я ни одной русалки на своих уроках не знаю.

– Я по-прежнему рвусь на урок магии, но он же в самом конце дня! – недовольно фыркнула Бринн.

Она взялась за свой обед – рыбные палочки с макаронами и водорослями, – но не успела откусить и нескольких кусочков, как раздался звонок, призывающий всех обратно на уроки.

– И это все? – простонала Бринн. – Все время, которое у нас есть на еду?

Джейд в отчаянии пожала плечами:

– Держись там.

– И ты, – отозвалась Бринн, пытаясь проглотить хоть немного еды, пока убирает свой поднос.

Глава четвертая

Казалось, прошла вечность, и вот наконец пришло время последнего урока для Бринн на сегодня – введения в магию.

К несчастью, к тому времени Бринн выдохлась. Стресс от большой новой школы, шумных и забитых русалками коридоров, а также множества новых лиц высосал из девочки всю энергию. Сейчас ей хотелось только одного: поехать домой, быстро сводить Талли погулять и, наверное, уснуть!

В таком вот настроении она медленно вплыла в кабинет мисс Мейерс. Другие ребята шумели вокруг и болтали о своем великом дне в школе. Бринн не обратила внимания. Она неуверенными движениями проплыла по кабинету и хлопнулась за каменную плиту, которые служили здесь партами.

В кабинет набивалось все больше учеников. Просто посидеть спокойно несколько минут показалось Бринн небесным блаженством, но постепенно она начала ощущать, что на нее кто-то смотрит. Девочка поглядела по сторонам и увидела Уильяма Бича, того парня с течения. Он сидел рядом и наблюдал за ней с выражением лица, которое Бринн определила как ядовитую ухмылку.

Когда мисс Мейерс (или Винди – похоже, ей нравилось, чтобы ее звали так) вплыла в класс с улыбкой на открытом и дружелюбном лице, ученики успокоились, а Бринн оживилась. Она решила, что, когда вырастет, хочет стать такой, как Винди: доброй, но уверенной в себе, уравновешенной и умной. А поскольку она сама создана для магии, думала Бринн, ей, наверное, тоже стоит заняться преподаванием: ее работой станет вести за собой русалят. Бринн даже пришло в голову, что она может стать учителем магии. И пускай это был еще только самый первый учебный день – она уже была уверена, что введение в магию с мисс Винди Мейерс станет ее любимым уроком.

Проплывая мимо парты Бринн, Винди наклонилась к ней и шепнула: «Вижу, этот кабинет ты нашла без проблем! Рада снова тебя увидеть!»

Бринн не придумала, что ответить, поэтому просто улыбнулась в ответ.

Винди начала с подробного обсуждения всех правил ее занятий. Бринн пыталась быть внимательной, но ей-то хотелось послушать о румагии! Урок тянулся, Винди наконец покончила со скучными вещами и рассказала немного о том, что́ они будут проходить в этом году:

– Вы познакомитесь с некоторыми магическими основами, включая кое-какие заклинания скорости, несколько заклятий создания света и энергетических заклинаний.

– Энергетическое заклинание прямо сейчас мне очень пригодилось бы, – пробормотала Бринн себе под нос.

– Возможно, мы даже начнем проходить кое-какие исцеляющие заклинания, – прибавила Винди.

Ученики загудели в предвкушении.

– Рада, что вы так воодушевлены. – Винди кивнула. – К концу учебного года, возможно, вы уже будете уметь исцелять небольшие травмы.

– Что, порезы от бумаги? – сострил Уильям Бич.

Винди посмеялась:

– Полагаю, эти заклинания можно использовать и для порезов от бумаги, но, вообще-то, это не те травмы, которые требуют использования магии. Первые заклятия, которые вы выучите, не будут сверхмощными, но смогут помочь при небольших порезах и ушибах.

Даже в конце дня Винди с легкостью удерживала внимание класса. Бринн осознала, что остальные ученики точно так же взволнованы перспективой заниматься магией, как и она. В этом был смысл: большинство русалок гордились своим долгом защищать живых существ в океане. Ученики всю жизнь провели, глядя на то, как взрослые пользуются магией, чтобы помогать другим. Ничего удивительного, что потом дети хотели сами принять в этом участие.

Винди продолжала:

– То, что вы выучите на этом предмете, в итоге поможет вам выполнять долг морского народа. – Она указала на плакат, который висел на стене, и прочла вслух: – «Я защитник океана, страж моря. Если где-то живое существо нуждается в помощи – я буду там».

Винди продолжила объяснять, как первые шаги в изучении магии помогут использовать чувство любви, что есть у тебя в сердце, и превращать его в энергию:

– Это – одна из тех вещей, которые я называю простыми, но не легкими. Все, что вам нужно, – это преобразовывать свою любовь в маленький энергетический шар. Но это будет не похоже ни на что из того, что вы делали раньше. Эта любовь, этот маленький шарик энергии – основа любого магического заклинания, которое вы когда-либо будете накладывать.

Бринн мысленно вернулась в ламинариевый лес, где она, даже не стараясь, добыла из пальцев искры магии. Это была не просто удача – это была любовь! Ее любовь к своей маленькой полянке в лесу прямо у нее на глазах обернулась магией. Может, другим ребятам в классе понадобится прикладывать усилия, подумала Бринн, но она не сомневалась, что ей самой это дастся без труда. Что бы там ни говорила Винди, Бринн знала: творить магию будет и просто и легко.

Девочка улыбнулась, потом бросила взгляд на Уильяма и заметила на его лице смущение и тревогу. Ему-то наверняка нужно будет стараться изо всех сил, промелькнуло у нее в голове. Она слыхала, что некоторые русалки неспособны творить магию, но никогда таких не встречала. И что вообще станет делать русалка, если у нее нет волшебных сил? Бринн покачала головой: и представить невозможно. Может, в итоге этим и кончит Уильям – станет одним из таких немагических русалов. Бринн мысленно завязала себе узелок на память: сообщить мисс Мейерс – Винди – о том, что как особо одаренная ученица она будет совершенно счастлива стать классной наставницей и подтягивать слабых учеников вроде Уильяма.

И тут Бринн осознала, что весь класс смотрит на нее.

– Бринн? – окликнула Винди. – Ты слышала вопрос?

Глаза девочки заметались по классу:

– Кто, я? О! Да! Слышала. Но вы не могли бы повторить? Просто чтобы я, ну, понимаете, дала наиболее верный ответ?

Почему-то остальные ученики захихикали.

– Хмм. – Винди странно улыбнулась. – Конечно. Проводя опрос по нашим классным правилам, я спросила, что тебе следует сделать, если у нас тихое время для чтения, а тебе нужно попить или выйти в туалет.

Ученики снова засмеялись.

– О, э-э, верно, – выдавила Бринн. – Я должна поднять руку.

– Близко, – сказала Винди. – Но я предпочитаю, чтобы ты тихо подошла к моему столу и попросила разрешения выйти. Так мне не придется тебя вызывать и отвлекать класс.

– Точно, – произнесла Бринн. – Конечно. – Она покосилась на Уильяма и увидела, как тот закатывает глаза.

– Что ж, у нас еще осталось немного времени, – сказала Винди. – Как насчет начать учить самое первое ваше заклинание?

Вся внимание, Бринн выпрямила спину. Они будут накладывать заклинание в самый первый день? Она поверить не могла.

– Все закройте глаза, – скомандовала Винди.

Класс погрузился в тишину – все сделали, как сказала учительница.

– Подумайте о тех, кого вы любите. И о местах, где вам нравится бывать.

Бринн представила себе отца и маму, потом вспомнила Джейд и Талли. Она вообразила свою полянку в лесу и то, как рассеянный солнечный свет играет на высоких колышущихся стеблях ламинарии. От этих мыслей ей сделалось очень спокойно на душе.

– Удерживайте эти воспоминания в уме, – продолжала Винди, – и одновременно сложите руки так, словно держите небольшой мяч.

Бринн сложила руки чашечкой, как делали родители, накладывая заклинания.

– А теперь, – сказала Винди, – глубоко вдохните и сосредоточьтесь на своих чувствах и мыслях. Вы должны ощутить своего рода пульсацию. Некоторые зовут ее зудом.

Бринн сконцентрировалась на вызванных картинах, но ни зуда, ни пульсации не почувствовала.

Винди сказала:

– Я знаю, что это прозвучит немного странно, но теперь вы должны направить этот зуд или жужжание наружу, в руки, а из них в ладони.

Бринн думала, что делает все, как сказала учительница, но ничего не происходило. Она услышала потрескивание магии, в точности как этим утром в лесу, но треск шел откуда-то со стороны. В кабинете послышалось восхищенное аханье.

– Продолжайте попытки, – подбадривала Винди. – Вы все отлично справляетесь!

Бринн быстро глянула на свои пальцы – не появилось ли что-нибудь? Нахмурившись, она старалась изо всех сил, но ничего так и не произошло. Чем больше она силилась произвести заклинание, тем менее спокойной себя чувствовала – в итоге она уже не смогла удерживать перед глазами картинку леса. Теперь от мира в ее душе не осталось и следа – только беспокойство и тревога.

– Вы что-нибудь почувствовали? – спросила Винди. – Какое-то покалывание или небольшую вибрацию? Можете не поднимать руку, если не хотите. Это необязательно.

Несколько учеников кивнули, а Уильям единственный из всех поднял руку. Повернувшись к Бринн, он усмехнулся.

– Если не почувствовали – ничего страшного, – продолжала Винди в своей спокойной манере. – Я была бы очень удивлена, если бы вам удалось колдовать в первый же день в школе. Первый день – самый худший. Так я всегда говорю своим ученикам. Магия требует времени, так что не расстраивайтесь. Я горжусь всеми вами за старания, которые вы приложили. В этом году вы узнаете удивительные вещи, и вскоре каждый из вас сможет накладывать это заклятие. Я гарантирую.

Несмотря на слова учителя, Бринн пала духом. Может, ничего страшного не было в том, что магия не далась другим ученикам, но от себя она ожидала большего. Она же для этого создана! Ее отец так сказал.

До конца недели класс каждый день работал над созданием энергетической сферы. Винди говорила, чтобы они тренировались дома. Бринн тренировалась и дома, и в школе, на обеде, и в потоке скоростного течения, и даже в кровати – почти все время.

К третьему учебному дню несколько учеников сумели успешно произвести маленькие искристые сферы, которые в итоге должны были стать заклятиями света, исцеления и сил. Ни одна из сфер не была крупнее черепашьего яйца, но Уильям Бич теперь мог вызывать такую, похоже, без особых усилий.

Бринн чувствовала, как на нее давит огромный вес. Чем больше она тренировалась, тем сильнее расстраивалась. Она не чувствовала даже той слабой пульсации, о которой говорила Винди.

Однажды вечером Бринн сидела у себя в комнате, полная решимости наконец сделать свою магическую работу. Она старалась, старалась и старалась, пока не взвинтила себя так, что до любви и сострадания ей стало как до Луны. После, наверное, тысячной попытки Бринн потеряла терпение, схватила первое, что попалось под руку – как оказалось, школьный рюкзак, – и со злостью швырнула на пол. Книги, бумаги и карандаши рассыпались и закружились по комнате, будто в снежном шарике школьной тематики.

Талли стрелой вылетел оттуда. Через минуту в дверь просунул голову папа Бринн:

– Все в порядке? – Он озадаченно посмотрел на плавающие вокруг тетради и книги.

– Э-э, да, – ответила Бринн. – Я просто, мм, прибираюсь.

– О, хорошо, – сказал Адриан. – Как дела в школе? Как тебе уроки магии? Я слышал, что мисс Мейерс – изумительный учитель.

Бринн провела языком по губам. Она не хотела, чтобы отец знал, что она не справляется. Бринн и сама-то была достаточно расстроена и вряд ли справилась бы еще и с отцовским разочарованием.

– Отлично, пап. Мы с Челси – первые в классе, кому удалось заклинание освещения, – солгала она.

– Правда? – воскликнул Адриан. – Фантастика! Всего за несколько дней? Это просто невероятно. Ого. Знаешь, увидев тебя с Талли в тот день на рифе, я понял, что ты для этого создана, но не хотел тебе говорить. Понимаешь, чтобы ты не чувствовала давления. Но я горжусь тобой, Бринн. Очень скоро в магии ты станешь сильнее меня.

К этому моменту Бринн хотелось только одного – чтобы он ушел.

– Слушай! Я позову маму, и ты нам покажешь!

У Бринн оборвалось сердце:

– Э-э, ну, я… Дело в том…

– Подожди чуточку, – попросил Адриан. – Сейчас я ее приведу.

– Нет, пап, – сказала Бринн. – Понимаешь, по правде…

– Что такое, дорогая?

– Ну, по правде… Я должна сейчас делать домашку по обществознанию.

– О-о… – протянул отец. – Да, верно. Конечно, румагия важна, но это же не единственный предмет в школе. Правильно. Ты соображаешь, детка. Хорошо, я оставлю тебя в покое. Занимайся. – Он показал Бринн два больших пальца и поспешно выплыл из комнаты.

Из-за собственного вранья Бринн чувствовала себя отвратительно. Но она сказала себе, что, если ей удастся освоить заклинание освещения – да уже хоть какое заклинание – она точно станет во главе класса и впечатлит родителей. И тогда разве будет иметь значение, что сперва она чуть-чуть прихвастнула?

«Я буду стараться сильнее, – пообещала Бринн сама себе, – и дела улучшатся».

Дела ухудшились.

К концу недели все ученики в классе успешно справились с заклинанием освещения, а Уильям стал классным наставником.

– Эй, Бринн, хочешь, я помогу тебе с заклинанием? – предложил он.

– Нет, – твердо ответила девочка. – Я прекрасно справлюсь сама. Я только сегодня утром накладывала его дома. Несколько раз.

На уроке в пятницу Винди задала всем выполнять заклинание освещения. Бринн несколько раз попробовала, но, когда ничего так и не вышло, сложила руки на коленях и понадеялась, что ее никто не заметит.

Винди плавала по классу, проверяя, кто как справляется, и поправляя положение рук учеников.

– Вы, ребята, большие молодцы, – сказала она. – Я очень горжусь всеми вами. А сейчас, прежде чем мы пойдем дальше, остался ли кто-то, у кого не получается заклинание освещения? Кто-то, кому нужна помощь? В этом нет ничего страшного – дело-то непростое! Есть такие?

Уильям с вопросительным выражением посмотрел на Бринн. Может, он хотел помочь, но Бринн казалось, что он просто издевается. Она метнула в него грозный взгляд, и мальчик отвернулся.

Совесть Бринн кричала, чтобы девочка подняла руку и попросила о помощи, но другой импульс был сильнее: избежать позора любой ценой. Так что она ничего не сказала. Как же до такого дошло? Бринн искренне не могла поверить, что она – единственная в классе, кто не справился. Должно же быть какое-то объяснение. Может, она заболела. Может, это оттого, что рядом сидит Уильям и шлет ей лучи зла.

– У всех получилось? Трэйси? Бринн? Девочки, у вас получилось? – уточнила Винди.

Бринн чувствовала на себе взгляд Уильяма, но все равно кивнула.

– Замечательно! – воскликнула Винди. – Класс, я так вами горда! В понедельник мы перейдем к следующему заклинанию! Но все равно продолжайте практиковать заклинание освещения: на нем основаны все заклятия, которые мы выучим в этом семестре.

«Теперь выбора нет, – подумала Бринн. – Теперь я должна научиться этому заклинанию за выходные самостоятельно».

Когда позднее Бринн и Джейд катили домой на скоростном течении, Бринн заново прокручивала происшедшее в голове. Что она делает не так? Что упускает?

Джейд подтолкнула ее локтем:

– Эй, что не так? Ты всю неделю закрытая, как моллюск.

– О, я в порядке, – пробубнила Бринн. – Просто думаю об уроке магии.

Она была готова проглотить свою гордость и попросить Джейд помочь ей освоить заклинание освещения, но Джейд возбужденно заговорила первой:

– Правда, там жутко весело? Я не поверила, когда ты сказала, что это будет просто, но теперь уже мы обе творим магию и можем наложить заклинание освещения. В смысле я знаю, что тебе-то это удалось с первой попытки, а вот у меня получилось в этот вторник. Было нелегко, но я сумела, Бринн! Ты была права!

– Потрясающе, – процедила Бринн сквозь стиснутые зубы.

– Хотела бы я, чтобы у нас с тобой были общие уроки, – мечтательно вздохнула Джейд. – Мы были бы отличной командой, и я слышала, что Мейерс – лучшая!

Бринн понимала, что должна порадоваться за подругу, но теперь, узнав, что Джейд все далось так легко, она почувствовала себя еще хуже. Девочка ощущала, как к глазам подступают слезы, – но, когда ты живешь в океане, как русалки, всегда непросто заметить, что кто-то плачет. К тому же Джейд всю дорогу домой болтала о том, как классно учиться румагии. И теперь, если Бринн признается, что не смогла выполнить заклинание, она точно разревется в три ручья, а ей вовсе не хотелось, чтобы каждый в забитом народом течении это видел.

– Думаю, мы станем двумя самыми великими русалками вовеки, Бринн. Я так рада, что мы с тобой дружим!

Как только они сошли с течения, Бринн заторопилась домой. Ей хотелось остаться одной как можно скорее, чтобы успокоиться и потренировать заклинание освещения. Она собиралась направиться прямиком в свою комнату, но едва Бринн зашла в дом, как ее мама подняла глаза от книжки и заметила дочь. Вероятно, у Бринн в лице было что-то такое – может, тревога или почти незаметные слезы в глазах, – так что, вместо «привет», Дана первым делом спросила: