Читать онлайн Русалочка. Всеищущее кольцо бесплатно

Глава первая

Бринн не могла поверить своей удаче. Первый день второго полугодия в средней школе Кристал-уотер, и мало того, что у нее снова будет вести магию Винди Мейерс, так еще и самая лучшая подруга Бринн, Джейд Сэндс, оказалась с ней в одном классе. Бринн и Джейд стали лучшими подружками чуть ли не во младенчестве – еще когда носили подгузники и даже плавать-то не умели.

В первый день после каникул Бринн и Джейд удалось усесться в первом ряду, рядышком друг с другом.

– Это полугодие в средней школе станет лучшим за всю историю, – заявила Бринн подруге. – Я давно обожаю мисс Мейерс и ее уроки, но раньше почти никого не знала в классе. На этот раз все будет куда лучше.

– Точно! – взвизгнула Джейд. – Интересно, мы сможем поменять расписание так, чтобы ходить вместе на все уроки?

– Вряд ли, – отозвалась Бринн. – Но если бы я могла выбрать только один урок, на который можно ходить с тобой, точно взяла бы именно этот[1]. Мой любимый школьный предмет, который ведет мой любимый учитель, и я сижу рядом с любимой подругой!

Русалочки мечтательно вздохнули, доставая из сумок тетради и ручки. И тут же из-за парты позади них послышался преувеличенно мечтательный, насмешливый вздох.

Там сидел Уильям Бич, русал, который учился с Бринн в одном классе на магии в прошлом полугодии. И Джейд и Бринн были знакомы с Уиллом и, хотя отношения у них складывались в разное время по-разному, ничего против него не имели. Но сейчас Уилл скрестил на груди руки и напустил на себя нахально-пренебрежительный вид.

– Я так понимаю, вы, подруженции, собираетесь все полугодие вздыхать по очереди и плести друг другу браслетики? – Он театрально закатил глаза.

– О! – возбужденно воскликнула Джейд. – Точно, браслетики!

– Да, отличная идея, Уилл! – хихикнула Бринн. – Спасибо!

– Бринн, дорогушечка, ты какого цвета хочешь? – с интонациями театральной актрисы проговорила Джейд.

– Решай сама, дорогушечка, – может, какого-нибудь такого, который подойдет к моим глазам? – подхватила Бринн. – А тебе какой цвет нравится?

– Для меня – серебряный с золотым, будь добра, дорогушечка!

Уилл снова возвел глаза к потолку, но девочки лишь рассмеялись, не обращая на него внимания.

Раздался звонок, и в класс вплыла мисс Винди Мейерс, добрая и внимательная учительница с желтыми волосами. Она помогала Бринн в начале года, когда той никак не давалась магия. Именно такой Бринн хотела стать, когда вырастет: умной, элегантной, способной к магии и всегда готовой помочь. На других уроках Бринн частенько витала в облаках, но на занятиях мисс Мейерс изо всех сил старалась этого не делать, потому что магия была слишком интересной.

Бринн и Джейд сложили руки на партах и не сводили взгляда с учительницы.

– Рада видеть здесь стольких моих учеников с первого полугодия, – сказала Винди.

Бринн показалось, что при этих словах Винди посмотрела прямо на нее, хотя, возможно, она и ошиблась.

Поскольку это был самый первый урок в полугодии, мисс Мейерс кратко рассказала о правилах занятий и тех заклинаниях, которые классу предстояло пройти. Джейд и Бринн поднимали руки и отвечали на вопросы учительницы.

– В прошлом полугодии мы затронули магические усилители – различные методы, к которым вы можете прибегать для усиления заклинания. Теперь мы разберем их подробнее.

Услыхав это, Джейд и Бринн еще сильнее выпрямили спины, хотя было уже почти некуда.

Мисс Мейерс продолжила:

– Мы узнаем, как доводить заклинания до совершенства, в особенности с помощью усилителя дружбы, а также усилителя пения. Будьте готовы к работе в паре, для того чтобы практиковать этот усилитель. В этом полугодии вообще будет много парной работы.

Бринн и Джейд покосились друг на друга, ухмыльнулись и кивнули. Уильям Бич фыркнул.

– И если вы до сих пор не завели себе друга на этом уроке, – продолжала Винди, – это может стать хорошей возможностью подружиться с кем-то.

«Нам с Джейд на этот счет можно не волноваться», – подумала Бринн.

Остаток урока пролетел быстро, и вскоре раздался звонок. Наступило оживление: ученики собирали вещи и болтали. Большинство ребят разговаривали с одним или несколькими друзьями, но Бринн заметила краешком глаза, что Уильям Бич остался сам по себе, ни с кем не общаясь. Никто в шутку не ткнул его в плечо и не сказал: «Увидимся за обедом!» Он ни с кем не заговорил, и никто не заговорил с ним. Бринн вспомнила, как однажды Джейд обмолвилась, что у Уилла мало друзей. А сейчас казалось, что, может, ему они и вовсе не нужны. Бринн стало интересно, так ли это, и если так, то почему.

– Раз дружба – усилитель магии, – рассуждала Джейд, – наверно, с лучшей подругой магия усилится еще сильнее, как думаешь?

– О, наверняка, – Бринн тут же забыла про Уилла. – Будет так весело! Мы станем лучшими напарниками.

– Знаешь, нам и правда стоит сплести друг другу браслетики, – предложила Джейд. – Может, это тоже поможет нашей магии.

– Да, дорогушечка! – отозвалась Бринн.

– Ох, боже ты мой, – буркнул Уилл, выметаясь прочь из класса.

Насчет лучших друзей и румагии Бринн не шутила. Она на самом деле надеялась, что это поможет. Они с Джейд были лучшими подругами столько, сколько себя помнили, и семья Джейд всегда жила на расстоянии короткого заплыва от дома Бринн. Подружки родились с разницей всего в день, так что их мамы лежали вместе в роддоме, а потом девочки вместе ходили в садик и на детские праздники – все это началось куда раньше, чем хоть одна из них узнала, что вообще означает иметь друга или быть другом кому-то. Родители фотографировали их, держащихся за руки, с похожими сосками в форме ракушек в маленьких ротиках.

Следующим уроком у Бринн шла математика с мисс Шелли Смит, а Джейд нужно было идти на пение, так что подруги поплыли в разные стороны.

– До скорой встречи, дорогушечка, – своим театральным голосом попрощалась Джейд.

Расставаясь, русалочки обменивались тягучими, манерными воздушными поцелуями, а потом, потеряв друг друга из виду, захихикали.

Бринн нашла кабинет математики, оглядела его и заняла единственное свободное место.

Доставая тетрадь и карандаш, она немного опешила: за партой впереди сидел Уильям. Он ухмыльнулся Бринн.

– Снова ты? – простонала девочка, плюхаясь на сиденье.

– Эй, я пришел первым, – запротестовал Уилл. – Начинает казаться, что ты преследуешь меня и норовишь сесть рядом на каждом уроке, – он хохотнул.

– Ничего подобного, – отрезала Бринн.

Незадолго до этого Уилл простил Бринн проигранное пари, которое они заключили, когда девочка использовала магический талисман Забытых земель на экзамене в конце полугодия. Тогда Бринн подумала, что со стороны Уилла это очень по-взрослому и по-доброму. Она так и не поняла, как получалось, что их взаимное дружелюбие куда-то делось, но каким-то образом это произошло – и очень быстро. Бринн не знала, что всего несколько недобрых слов или капелька невнимательности могут потопить дружбу раньше, чем ее паруса успеют поймать попутный ветер.

– Когда у нас общий урок с Джейд, мне хотя бы не приходится терпеть твои доставучие шуточки в одиночку, – резко добавила Бринн.

– А что с вами такое? – спросил Уилл.

– А что с нами? – Бринн смерила его взглядом.

– Вы – единственные, кто дружит только друг с другом и больше ни с кем.

– Это неправда, – теперь в голосе Бринн прозвучала нотка превосходства. – У нас есть и другие друзья. Но таких, как мы, называют лучшими друзьями. Возможно, тебе это просто недоступно, Уильям Бич.

Наверное, в сотый раз с начала школьного дня Уилл закатил глаза.

– Позволь мне объяснить, – неприятным голосом продолжила Бринн, – у тебя может быть сколько угодно друзей, но лучший друг – только один. И ты – всегда лучший друг для твоего лучшего друга.

– Она твоя лучшая подруга, потому что вы очень давно друга друга знаете и выросли по соседству. Лучшие друзья – это выдумка, которой пользуются, чтобы не быть милым со всеми остальными.

– Вообще-то, Уилл, Джейд – моя лучшая подруга, потому что она добрая, и умная, и веселая, и нам нравятся одни и те же вещи, и мы понимаем друг друга, – заявила Бринн, разглядывая чешуйки на своем плавнике, словно разговор ей наскучил. – И однажды она помогла мне спасти мою домашнюю черепашку. Она сделает для меня что угодно, а я – для нее.

Уилл снова начал было закатывать глаза, но передумал – стало лень.

– Ты просто завидуешь, – заключила Бринн, отворачиваясь от него, – потому что у тебя нет лучшего друга, а если бы и был – он бы не был таким замечательным, как моя подруга.

Ну вот опять. Бринн не понимала, как у нее с Уиллом доходило до таких холодных и ядовитых слов. Что произошло?

Затем она подумала: «Он все это начал – вот что произошло».

Уилл ничего не сказал ей в ответ. Да и что он мог ответить? Он просто фыркнул, как частенько делал, и повернулся лицом к доске. Бринн еще чуть-чуть посмотрела на него и не сомневалась, что видела мелькнувшую на его лице боль. Не перестаралась ли она? Или он это заслужил? Бринн не знала, с кем дружит Уилл и есть ли у него вообще хоть один друг.

Когда мисс Мейерс объявила, что они должны выбрать себе партнера из одноклассников, чтобы поэкспериментировать с магическим усилителем дружбы, это показалось классной идеей. Но потом Бринн заметила, что Уиллу некому «дать пять» или подмигнуть. Бринн подумала, что объявление учительницы стало плохой новостью для таких, как Уилл, у кого нет друзей среди одноклассников. А вдруг у него и во всей школе друзей нет? Может, поэтому он такой колючий и насмешливый с Джейд и Бринн?

Если так, решила Бринн, то она ничего с этим поделать не может. Они с Джейд – лучшие из лучших подруг. И тут ничего не попишешь.

«Вместо того чтобы завидовать чужой дружбе, – подумала девочка, – Уиллу стоило бы постараться самому с кем-то подружиться».

Глава вторая

Вечером после ужина родители Бринн, Дана и Адриан, смотрели вечерние новости по ракушковизору. Бринн развалилась на полу в гостиной с бумагой, ручками и маркерами, рисуя разные узоры для браслетов, которые они с Джейд могли бы друг другу сплести. Просто взять и сделать браслет было не по ней – она предпочитала придумывать разные модели, рассматривать всевозможные идеи. Потом она собиралась сравнить их, посоветоваться с Джейд и только тогда приступить к работе. Бринн сделала рисунок узкого браслета с изысканными полосками мха и свисающими ракушками. И еще один, с толстыми полосами водорослей и маленькими бусинками из округлых камушков и морского стекла.

За работой Бринн не обращала внимания на новости – там всегда было одно и то же: «правительство то», «экономика сё». Но вдруг она услышала, как репортер говорит: «Сестрички Соуфилд».

Бринн вскинула голову и большими голубыми глазами уставилась на ракушковизор.

Репортер вечерних новостей продолжал:

– Шелки Скарлет и Сапфир, Сестрички Соуфилд, сегодня были арестованы на окраине города Большой риф. Преступные сестры прежде были осуждены за завлечение кораблей в опасные воды, но недавно сбежали из тюремного заключения в тайном месте и больше месяца скрывались. Их обвиняют в возобновлении гнусной преступной деятельности.

– Кажется, я с уверенностью могу сказать, что эти – виновны, – пробурчала себе под нос Бринн.

В прошлом полугодии Бринн случайно помогла морской ведьме Федре освободить Сапфир и Скарлет Соуфилд из их подводной темницы. Теперь Бринн нервно скрипела зубами, глядя на экран ракушковизора. На экране появились Сестрички Соуфилд – их в наручниках заводили в большое правительственное здание. Полицейские плыли рядом с каждой, и на лицах шелки были их безумные, шкодливые усмешки, словно сестры могли попытаться сбежать в любой момент.

Бринн выпрямилась на полу. Она заметила, что родители тоже пристально смотрят на экран. Все трое обменялись беспокойными взглядами.

– После их побега, – продолжал репортер, – печально знаменитые сестры и морская ведьма, известная под именем Федра, попытались потопить человеческий корабль в Солнечной лагуне, но были остановлены представителями власти и группой местных жителей. В тот раз преступницы избежали ареста, но с тех пор полиция не прекращала охотиться за ними. Между тем поступили сообщения, по меньшей мере, о трех попытках потопить океанские суда людей, и в причастности к этому подозревают морскую ведьму Федру.

Конечно же, это Бринн, ее родители и ее лучшая подруга Джейд были теми самыми «жителями», которые остановили шелки и Федру, не дав им посадить на мель корабль в Солнечной лагуне. И Бринн немного раздражало, что репортер об этом даже не упомянул.

Репортаж продолжался:

– Теперь шелки схвачены и вернутся в тюрьму – на этот раз расположенную в еще более тайном месте. Морская ведьма Федра по-прежнему на свободе. Власти просят каждого, у кого есть информация о местонахождении Федры, связаться с ними по известным дельфиньим каналам.

Мама Бринн, Дана, выключила ракушковизор. Бринн чувствовала, как по рукам бегут мурашки.

– Морская ведьма захочет мне отомстить, – проговорила она. – Я боюсь, что она меня заколдует или еще что-нибудь.

Адриан и Дана посмотрели друг на друга.

– Солнышко, – сказала Дана, – я хочу, чтобы ты знала: мы с твоим папой сделаем все, что в наших силах, чтобы уберечь тебя. А полиция работает изо всех сил, чтобы найти и поймать морскую ведьму. Так что я не думаю, что тебе есть о чем беспокоиться. Хотя какое-то время, пожалуй, тебе лучше не отплывать далеко от дома – просто на всякий случай.

– А как же Талли? – спросила Бринн.

Талли был ее любимой домашней черепашкой, и, поскольку черепахи не могут долго оставаться под водой, ему приходилось всплывать на поверхность пару раз в день, чтобы надышаться.

– Я буду гулять с ним, – улыбнулся Адриан. – Только до тех пор, пока Федру не схватят.

Бринн нахмурилась. Ей не хотелось так надолго застрять дома. Она любила выводить Талли и кататься на скоростном течении в магазин водорослевых коктейлей, и еще нравилось вместе с Джейд плавать в лес ламинарии (любимое место Бринн во всем бескрайнем океане).

Но, так или иначе, девочка понимала, почему ей лучше затаиться. Федра была непредсказуемой и опасной, и Бринн не на шутку ее боялась. Ведь девочка и правда помогала Федре в ее безумном плане отплатить людям злом за зло, но в итоге помешала козням ведьмы – и ту это вовсе не порадовало. Как раз перед побегом Федра наставила на Бринн длинный белый палец и прошипела: «Ты за это заплатишь».

Бринн точно не знала, что именно Федра имела в виду, но явно ничего хорошего. Океан полнился слухами, что ведьмы могут превращать русалок в морских слизней, и Бринн провела немало неприятных минут, гадая, каково это будет, если Федра и правда решит так с ней поступить.

– Что, если она превратит меня в слизня? – выпалила Бринн.

– В слизня? – переспросил Адриан.

– Ага. Я слышала, она так уже делала.

– Никто не превратит тебя в слизня, – заявила Дана. – И перестань тревожиться. Мы с этим разберемся, и все, что нужно сейчас, – это чуть больше осторожности, чем обычно. И не потому, что мы думаем, что что-то действительно может случиться. Просто дополнительные меры безопасности еще никого не убили.

– Да, – подхватил отец Бринн, – а потом, если она и превратит тебя в слизня, ты станешь самым симпатичным слизнем на свете, и мы будем жутко гордиться тобой.

– Пап! – запротестовала Бринн.

Она понимала, что шутками Адриан пытается поднять ей настроение, но уверенности это не прибавило.

Когда той ночью Бринн отправилась в кровать, она услышала разговор родителей. Девочка выплыла из постели и прижала ухо к двери. Талли последовал за ней.

– Нужно что-то делать, – говорила Дана. – Она и правда угрожала Бринн.

– Я помню, – отвечал Адриан. – Но власти над этим уже работают. Нужно просто дать им время.

– Прошло почти два месяца, – возразила его жена. – Вдруг она появится здесь, в Блистательном? Вдруг попытается обидеть Бринн?

– Завтра я поговорю с полицией и узнаю, есть ли у них какие-то зацепки, – пообещал Адриан.

– А если нет? – спросила Дана.

Отец Бринн вздохнул:

– Давай будем надеяться, что ведьму найдут. Она же не может скрываться вечно.

Бринн снова заплыла в кровать и принялась теребить прядку волос.

Голоса родителей звучали встревоженно, а от того, что родители волновались, Бринн начала не на шутку волноваться сама. Ей не нравилось видеть их в таком состоянии.

– Талли, – шепнула она, – я рада, что ты здесь, потому что ты меня защитишь, верно?

Черепаха вроде бы кивнула – но, с другой стороны, она почти всегда делала так, когда Бринн обращалась к ней с вопросом.

– Будем защищать друг друга, – решила Бринн. – Мне просто нужно еще подучиться магии, и тогда дела пойдут на лад. Я до сих пор не умею творить заклинание защитного пузыря – нужно его выучить. А потом, может, научусь нескольким обращающим заклятиям.

Бринн вспомнила, как ее мама воспользовалась обращающим заклинанием, пытаясь не дать Федре потопить человеческий катер. Дане удалось развернуть заклятия Федры и направить на нее саму.

– О-о-о, и еще мне надо научиться стрелять магическими снарядами и бомбами!

Бринн вообразила, как ведьма накладывает на нее заклятие, чтобы обратить в морского слизня. В воображении девочка рисовала, как вскидывает руки и отбрасывает заклятие обратно в Федру, как зеркало, и ведьма тут же превращается в жирного серого слизняка.

Тут Бринн вздохнула:

– Слава Небесам, Джейд будет моей напарницей на уроках магии. Мне понадобится вся сила дружбы, если я собираюсь овладеть этими мощными заклинаниями.

Талли скрутился клубочком у ее хвоста. Бринн почувствовала себя лучше, думая о целом полугодии уроков магии с Джейд. Засыпая, Бринн улыбалась.

Глава третья

Пока морская ведьма была на свободе, родители Бринн не разрешали русалочке слишком долго играть вне дома или далеко от него отплывать. Но с походами в гости к Джейд проблем не было. Так что, когда настали выходные, именно туда Бринн и отправилась.

Две русалочки плели браслеты, ели печенье и придумывали друг другу разные прически. Бринн заплела длинные белые волосы Джейд в косички, а Джейд завила лавандовые пряди Бринн, тщательно уложив их на макушке.

Подруги слушали песни своей любимой группы «Джей Барракуда и киты-убийцы», одновременно просматривая «Тигровую муз-акулу» и глянцевые страницы гламурного журнала «Юная русалочка». Они хором ахали и охали, разглядывая моделей с искристыми хвостовыми плавниками, густыми развевающимися волосами и сногсшибательным макияжем.

– Ну разве Джей Барракуда – не лапочка? – произнесла Джейд, прислушиваясь.

Джейд принялась подпевать:

– Обожаю эту песню, – заявила Джейд и, повернувшись к подруге, улыбнулась: – На самом деле я обожаю петь. Хочу, когда вырасту, стать одной из Поющих Морских звезд.

– У тебя точно получится, Джейд. Ты так стараешься на уроках пения, да и без уроков – я всегда думала, что у тебя один из самых красивых голосов, что я слышала, – сказала Бринн, которая действительно считала подругу потрясающей певицей.

Попозже они поиграли со своими Русси – маленькими куклами русалок и русалов с подвижными частями тела, одеждой и аксессуарами вроде солнечных очков, шляп и ракушкофонов. Девочки причесывали Русси и подбирали им подходящие наряды. Джейд притворялась, что ее Русси с белыми волосами – знаменитая поп-звезда. А Бринн делала вид, что ее лавандововолосая Русси – самая талантливая волшебница во всем океане. Морской народ попросил ее о защите, перед тем как она отправилась на свидание с красавчиком-русалом с синими волосами, который был готов стать отцом-домохозяином.

Наигравшись, русалочки завалились к Джейд на кровать, уставившись в потолок, который освещали волшебные камни.

– Тебе не скучно? – спросила Джейд. – Мне вот скучно.

– Скучно до смерти, – согласилась Бринн. – Вот бы можно было сплавать в ламинариевый лес!

– Я бы тоже хотела, – тоскливо проговорила Джейд.

Бринн повернулась на бок и посмотрела на подругу:

– Я так рада, что мы вдвоем на уроках магии. Будет жутко весело.

– Так и должно было получиться, Бринн!

– Ага.

Несколько секунд русалочки молчали. Потом Джейд с озорным видом глянула на Бринн, улыбнулась и игриво хлопнула подругу хвостом.

– Салочки! – крикнула она. – Ты водишь!

Джейд вылетела из дверей спальни, оставляя за собой пенистый след из пузырьков. Бринн взвизгнула и погналась за ней по коридору.

Пещерные дома русалок не слишком велики, так что у Джейд было не так много мест, где можно поноситься или спрятаться. Она вылетела из своей комнаты, поплыла кругом, ища, куда бы сбежать, и занырнула в родительскую спальню. Бринн неслась за ней на расстоянии вытянутого хвоста. Когда Джейд огибала кровать родителей, подруга ее поймала.

– Попалась! – вскричала Бринн.

Джейд хихикнула и попыталась вырваться, но Бринн ухватила ее, и русалочки покатились кувырком в шуточном поединке, смеясь и щекоча друг друга.

Прежде чем они вышли из комнаты, запыхавшись от хохота, Бринн заметила на комоде в углу интересную шкатулочку. Это была маленькая, украшенная орнаментом шкатулка для украшений, отделанная яркими кораллами и раковинами морского ушка. Она красиво переливалась в полуденном свете, а крышка ее была приоткрыта.

Проплывая мимо, Бринн заметила, что шкатулка явно была сделана для того, чтобы в ней хранилось лишь одно украшение: потрясающая нить жемчуга. Почему-то взгляд Бринн зацепился за нее, и девочка не могла отвести от ожерелья глаз. Оно состояло из десяти жемчужин – по мнению Бринн, совершенно пленительных. Казалось, что они светятся изнутри. Девочка остановилась, а потом подплыла поближе.

– Это ожерелье твоей мамы? – Голос Бринн был тих и полон изумления.

– Ага, – ответила Джейд, приближаясь к подруге. – И у самой Джейд глаза слегка расширились при виде жемчужин: – Оно великолепное, правда? Мама надевала его на свадьбу. Это ей на работе подарили – она тогда была врачом в Центральной русалочьей больнице.

– Обалденное, – выдохнула Бринн.

– Точно, – согласилась Джейд. – И знаешь что? Оно еще и заколдованное.

– Серьезно?

Джейд кивнула:

– Оно может в десять раз усиливать заклинания.

– О-го-го! – выдавила Бринн, не отводя взгляда от жемчужин.

– Но теперь мама надевает его только по особым случаям.

– Представь, что у нас с тобой есть такие ожерелья, – вслух подумала Бринн. – Было бы так потрясающе! Просто вообрази нас на уроке магии: мы такие величественные и могучие и накладываем заклинания, усиленные в десять раз!

– Когда больница подарила маме ожерелье, это стало большим событием, ведь все его жемчужины – с разных концов океана. Это показывали в новостях, и все такое. Другого такого во всем мире нет.

– Невероятно, – прошептала Бринн. – Как думаешь, мне можно его примерить?

– О нет, – ответила Джейд. – Извини, но мама очень его бережет. На самом деле я не думаю, что ей понравится, если мы будем его трогать.

Бринн нахмурилась. Она не собиралась идти против воли мамы Джейд, но ей бы очень хотелось примерить этот жемчуг.

– Эй, – сказала Джейд, – давай-ка вернемся ко мне в комнату и накрасим друг другу ногти.

– Отличная мысль, – согласилась Бринн.

Но и выплывая из спальни, она по-прежнему была не в силах отвести взгляд от жемчуга.

В комнате подруги Бринн выбрала розовый лак с блестками, а Джейд – бирюзовый. Джейд всегда красила ногти очень медленно и аккуратно, сдвинув брови и высунув кончик языка. У Бринн на такое просто не хватало терпения. И ее ногти никогда не выглядели такими ухоженными, как у подруги, но, по крайней мере, она куда быстрее заканчивала. К тому времени, как ее ногти высохли, Джейд оставалось обработать еще шесть пальцев.

Бринн послонялась немного, дожидаясь подругу, а потом сказала:

– Я сгоняю возьму чего-нибудь попить.

– Окей, – Джейд не подняла глаз от ногтей.

По дороге на кухню Бринн проплыла мимо спальни родителей Джейд и снова увидела шкатулку. В ожерелье было что-то страшно притягательное. Девочка почти слышала, как нить жемчуга зовет ее по имени, и поняла, что должна еще разок посмотреть на нее. Она кинула быстрый взгляд в коридор, но Джейд все еще была занята ногтями. А ее родители были на работе, в больнице.

Бринн решила просто быстренько глянуть – и все.

Но, когда она снова оказалась перед ожерельем, то будто просило его надеть. Бринн подумала, не часть ли это заклятия. Она вынула жемчуг из шкатулки и наклонила голову, рассматривая жемчужины под разными углами. Определенно, оно было великолепным. Каждая жемчужина – идеально круглая, гладкая и блестящая. Каждая ловила свет и отражала его, точно звезда в морском тумане.

– О-го-го! – снова прошептала Бринн.

Миссис Сэндс, должно быть, сделала что-то действительно важное у себя на работе, раз ей преподнесли такой чудесный подарок. Как врач, она каждый день помогала русалкам справляться с болезнями и травмами, которые не могли вылечить магические заклинания.

Бринн надеялась, что в один прекрасный день она тоже будет делать что-то такое же значительное и за это получит прекрасное ожерелье.

Девочка мудро не стала надевать украшение на шею. Не стала, хотя ей жутко этого хотелось. Вместо этого Бринн вздохнула, еще несколько секунд повосхищалась и вернула его в шкатулку.

Ожерелье напомнило Бринн о талисмане Забытых земель, которым она воспользовалась на полугодовом экзамене по магии. Кулон-талисман задействовал такое волшебство, которое заставило Бринн нагрубить множеству знакомых, и она пришла к выводу, что дело того точно не стоило. Но приходилось признать: ей понравилось, как талисман Забытых земель усилил ее способности творить заклинания.

Раз нить жемчуга была подарком от Центральной больницы, Бринн понимала, что в ней может содержаться лишь самая лучшая румагия. Интересно, каково было бы усилить с ее помощью свои способности, причем без таких ужасных побочных эффектов? А потом, жемчуг наверняка был более мощным, нежели талисман Забытых земель. Если бы талисман усиливал заклинания в десять раз, Йен Флетчер ни за что не отдал бы его Бринн – хоть за десять взрослых рабочих черепах. Он бы оставил его себе или дал Федре.

– Бринн! – окликнула Джейд из своей комнаты. – Ты где? Я думала, ты только попьешь и все.

Бринн вздрогнула, словно выходя из транса:

– Иду!

Она в последний раз бросила на жемчуг алчный взгляд и вернулась к подруге.

Глава четвертая

На следующий день, когда Бринн была у себя в спальне, она услышала громкий стук в дверь их дома. Бринн не стала выходить, но прислушалась, пытаясь разобрать, кто пришел.

– Привет, Саманта, – сказала ее мама. – Как поживаешь? Давай заходи.

Это была Саманта Сэндс, мама Джейд.

– Угостить тебя чем-нибудь? – спросила Дана.

– Привет, Дана! Нет, ничего не надо, спасибо.

Почему-то голос мамы Джейд звучал нерадостно. Несколько секунд прошли в тишине. Бринн склонила голову набок, чтобы слышать лучше, подумав, что, возможно, они беседуют слишком тихо, но тут ее мама снова заговорила:

– Все в порядке, Саманта? Что-то случилось?

– Дана, я не знаю, как и сказать об этом, – произнесла Саманта. – Но у меня к тебе, мм, неприятное дело. Мы должны поговорить с Бринн.

По спине Бринн пробежал холодок, дошедший до чешуек на самом кончике хвоста. Что она натворила на этот раз? Она с мгновение напрягала память, пока не сообразила, что ничего плохого не сделала. Но почему-то облегчения это не принесло.

Бринн слышала, как мама приглашает Саманту в гостиную. Девочка тихонько подплыла к двери спальни и приоткрыла ее, чтобы слышать разговор взрослых.

Мама Джейд продолжила:

– Вчера вечером мы всей семьей уезжали из дома, а вернувшись, я обнаружила, что моя любимая нитка жемчуга пропала. Ты же ее видела? Нить из десяти жемчужин?

– Конечно, – выдохнула Дана. – Изумительное украшение! Подарок за твою работу в больнице, ведь так?

– Да, речь о ней, – дрожащим голосом подтвердила Саманта. – Для меня она очень ценна. – Она надолго замолчала, словно не могла подобрать слова. – Она крайне дорогая, и вот она исчезла.

Бринн почувствовала ледяные мурашки, разбегающиеся с ее макушки вниз.

– О нет! – воскликнула Дана. – Должно быть, ты страшно взволнована. Но… при чем тут Бринн?

«Ага, – подумала Бринн. – При чем тут я?»

Снова наступила тишина. Бринн подумала, что, возможно, мама Джейд пытается сдержать слезы.

– Ну, Джейд клянется, что не трогала ожерелье, – продолжила она через несколько секунд. – Но она упоминала, что Бринн его видела и очень им заинтересовалась. Мы подумали, что Бринн могла… ну… подумали, что она могла взять его.

Когда Бринн услышала эти слова, внутри нее произошло несколько очень странных вещей. Щеки запылали. В глазах собрались крошечные слезинки. Захотелось спрятаться под кровать. Эти чувства накатили на Бринн, пусть та и знала, что не брала жемчуг. Она почувствовала себя виноватой, хотя ничего плохого не сделала.

– Тут не может быть какого-то недоразумения? – спросила Дана тихим озадаченным голосом. – Я просто представить не могу, что Бринн сделала бы нечто подобное.

– Ну, может, она захотела еще немного полюбоваться им, – сказала Саманта. – Наверное, подумала, что может взять его ненадолго, раз она друг семьи. Могу я с ней поговорить? Возможно, это и правда недоразумение, и Бринн все прояснит. Мы обыскали весь дом и даже пользовались при этом магией, но ничего не нашли.

Дана позвала Бринн в гостиную.

Невзирая на свое смятение, Бринн очень хотела сказать Саманте, что не брала жемчуг. Она повернулась к Талли, который клевал носом на кровати:

– Пожелай мне удачи, Талли.

Талли приподнял голову, но было ясно, что он ничегошеньки не понимает.

Бринн с трудом сглотнула и вдохнула поглубже, прежде чем выплыть в гостиную. Странное это было чувство – стыдиться того, чего не делала. Русалочка прекрасно знала, что никогда бы не украла что-то вот так у матери лучшей подруги, и все равно очень боялась.

– Солнышко, – сказала Дана, когда Бринн вплыла в комнату, – жемчужное ожерелье миссис Сэндс пропало. Ты ничего об этом не знаешь?

Бринн помотала головой.

– Но ты его видела, правда? – спросила Саманта.

– Ну да, я видела, – признала Бринн, – когда мы играли с Джейд. У вас в гостях. Они очень красивые. Жемчужины, я имею в виду. Но я их не брала.

– Ты уверена? – спросила Саманта, и в ее голосе начала звучать злость. – И даже не трогала?

Бринн снова сглотнула.

– Кажется, трогала, – торопливо выпалила она дрожащим голосом. – Всего секундочку. Но я вернула его в шкатулку. Честно!

– Ты его перепрятала? – не отставала миссис Сэндс. – Так все и было? Наверно, положила куда-то в другое место в доме?

– Нет, я убрала его обратно в шкатулочку, – настаивала Бринн. – Оно было там, когда я уходила.

– Бринн, пожалуйста, скажи правду, – с нажимом произнесла миссис Сэндс. – Это очень важно.

Взгляд Даны перебегал с нее на Бринн, как будто она следила за игрой в настольный теннис.

– Я не вру! – стояла на своем Бринн. – Я взяла его, чтобы посмотреть, но потом положила назад. Честное слово.

– Ничего страшного, что ты его взяла, – убеждала миссис Сэндс. – Оно очень красивое. Я понимаю. Но это ожерелье очень много для меня значит. Оно мне нужно, Бринн. Ты должна вернуть его мне.

– Но у меня его нет! – закричала Бринн.

Дана подняла руку:

– Бринн говорит, что не брала его, Саманта. Думаю, мы должны ей поверить. Не вероятнее ли, что ты сама его переложила? Или кто-то другой? Возможно, его украли. Могло ли оно выпасть из шкатулки?

– Я уже сказала, – теперь голос Саманты был полон гнева, – мы посмотрели везде. Его просто нет в доме. Я в этом уверена. Кто-то должен был его взять, а единственный человек, который был у нас, это Бринн. Она же призналась, что брала его в руки.

Горячие слезы, которые все это время щипали Бринн глаза, теперь хлынули потоком:

– Я положила его обратно, клянусь!

– А как насчет такого варианта, – раздраженно произнесла Саманта. – Может быть – только может быть, – ты взяла его, уходя от нас, и потеряла по дороге. Могло такое произойти? Просто скажи мне, что случилось, чтобы мы знали, где искать. Прошу, не лги, Бринн. Я должна вернуть ожерелье себе!

– Думаю, достаточно, – сказала Дана с встревоженным и грустным лицом. – Я верю Бринн. Если она говорит, что не брала жемчуг, значит, не брала.

Миссис Сэндс рассмеялась:

– Ух ты! Да она тобой вертит, как хочет, не так ли? Ложь – это само по себе достаточно плохо, Дана, но мы говорим о краже очень ценной вещи. Это ожерелье уникально. Оно единственное во всем мире и много значит для меня – не только из-за своей цены. Я надевала его, когда выходила замуж за отца Джейд. И потом, оно очень могущественное. На нем особые чары, наложенные совместным заклятием всех моих коллег по больнице. На его создание ушли годы. Если это ожерелье попадет не в те руки, оно может причинить немало вреда.

– Я понимаю, что ты очень расстроена, Саманта, – ответила Дана, – но уверена, что ожерелье найдется.

Саманта тяжело вздохнула:

– Мне жаль это делать, Дана, но, если Бринн не признается в содеянном, я не смогу больше пустить ее в дом и не разрешу ей дружить с Джейд.

Челюсть Бринн едва не стукнулась об пол.

– О, Саманта, не делай этого, – возразила Дана. – Бринн и Джейд были лучшими подругами практически с рождения. Тебе не кажется, что ты спешишь с выводами? Что это опрометчиво? Нет доказательств, что Бринн что-то взяла.

– С моими выводами все в порядке, – огрызнулась Саманта. – Мы все знаем, что Бринн жульничала на экзамене по магии. Мало того – она еще и втянула Джейд в эту историю с морской ведьмой. Ты же понимаешь, что я знаю, кто был зачинщиком? А теперь она не просто лжет снова, а еще и украла драгоценную вещь! Она плохо влияет на мою дочь, и я больше этого не допущу.

Сердце Бринн отчаянно колотилось в груди. Ее взгляд метался между взрослыми. Узнав, как плохо думает о ней Саманта, Бринн ужасно расстроилась. Ей хотелось закопаться в песок на улице и остаться там навсегда.

– Одно лишь то, что Бринн взглянула на твой жемчуг, не делает ее подозреваемой. Как и то, что она совершала ошибки в прошлом. Ошибки делают все. Бринн усвоила урок в прошлом полугодии и уже столкнулась с его последствиями. По моему убеждению, здесь не о чем больше говорить. Она всегда была доброй подругой Джейд и точно не оказывает на нее плохого влияния. Девочки очень долго дружили. Думаю, это будет несправедливо по отношению к ним обеим.

Миссис Сэндс покачала головой:

– Дана, она морочит тебе голову. Нужно быть с ней построже, пока она не начнет вести себя как следует. А я тем временем поступлю так, как будет лучше для моей дочери, то есть прослежу за тем, чтобы у нее были приличные подруги, которые не заведут ее в трясину, – Саманта бросила злобный взгляд на Бринн: – Держись подальше от Джейд. Не подходи близко к нашему дому. Не езди с ней на скоростном течении. И не заговаривай с ней в школе. Ты меня поняла? Я скажу Джейд то же самое, и, если она не послушается, ее ждут тяжелые последствия.

– Саманта, тебе не кажется, что было бы лучше все обдумать, прежде чем доводить до таких крайностей? Давай сделаем перерыв, подождем до завтра, а там поговорим, – предложила Дана.

– Категорически – нет! – отрезала Саманта.

– Но… – начала было Бринн.

– Не желаю слышать больше ни слова! – заявила миссис Сэндс. – Когда соберешься вернуть мое ожерелье, тогда и поговорим. А до тех пор Бринн Финли не будет иметь ничего общего с семьей Сэндс.

Она поплыла к двери.

Дана положила руку на плечо Бринн. Девочка взглянула на маму, Дана ответила ей ободряющим взглядом, и Бринн смолчала.

– Миссис Сэндс, подождите, – окликнула Дана. – Давайте поговорим спокойно.

– Моя Джейд может завести дружбу со множеством других русалок – таких, которые не врут, не жульничают и не крадут. – Миссис Сэндс яростно хлопнула хвостом, с громким «фррррршшш» выплыла за дверь и удалилась.

– Мам! – воскликнула Бринн. – Я не брала его! Клянусь!

– Знаю, солнышко, – сказала Дана. – Я тебе верю.

– Но она собирается запретить мне общаться с Джейд.

– Давай дадим ей немного времени, – ответила Дана. – Сейчас она была очень зла. Иногда злость затуманивает разум так, что не получается рассуждать здраво. Видно, это ожерелье много значит для Саманты, и, боюсь, она срывается на тебе. Пусть она подумает об этом и, возможно, придет в чувство. Да и потом, ожерелье же рано или поздно найдется.

Бринн надеялась, что мама права. Она жутко себя чувствовала после того, как ее назвали воровкой, лгуньей и жуликом. Наверное, ударь Саманта ее в живот, было бы не так больно. До чего же стыдно и неловко, когда кто-то, кто знает ее всю жизнь, говорит такие ужасные вещи! Бринн даже не понимала, от чего расстраивается сильнее: от того, что не увидит Джейд, или от того, что кто-то верит в такие гадости про нее.

Дана, Адриан и Талли пытались подбодрить ее.

– Эй! У меня отличная идея! – заявил Адриан в тот же вечер. – Пойдемте-ка поедим молюсбургеров!

Бринн покачала головой.

– Молюсбургеры – любимая еда Джейд, – угрюмо проговорила она.

– О, знаю! – сказала Дана. – Сплаваем на прогулку в ламинариевый лес!

Бринн снова помотала головой и простонала:

– Там мы всегда гуляли с Джейд.

Похоже, никто не мог ничего поделать с тяжелым грузом, который словно навалился Бринн на плечи. Девочка могла думать только об одном существе – о Джейд. О единственной во всем синем море, с кем Бринн хотелось поговорить, и единственной, разговаривать с кем ей было запрещено.

Глава пятая

Казалось, выходные тянулись целую вечность. Бринн не оставляла надежды, что миссис Сэндс передумает, или ожерелье отыщется, или придет Джейд и скажет, что все это была какая-то большая путаница. Бринн все ждала и ждала. Ее не интересовало, как именно все разрешится, – просто хотелось, чтобы произошло хоть что-нибудь, чтобы стало ясно: она не потеряет лучшую подругу.

Так что Бринн испытала облегчение, увидев Джейд утром в понедельник: та явно поджидала ее на остановке течения, как и всегда. Может, все как-то объяснилось?

– Джейд! – воскликнула Бринн, заторопившись к остановке: – Привет!

Она широко улыбнулась и подплыла к подруге.

Но Джейд не улыбнулась в ответ: она неловко поежилась и оглядела остановку, будто проверяя, не следит ли кто за ними.

– Ох, Бринн, – всхлипнула Джейд, – все так ужасно! Мама в бешенстве. Она сказала, мне нельзя играть с тобой, разговаривать и даже видеться! Я и сейчас не должна, но, наверное, мне нужно все объяснить.

– Я не брала ожерелье, – сказала Бринн.

– Я знаю, – заверила Джейд. – Конечно, ты его не брала.

– Хоть какое-то облегчение, – Бринн тяжело и печально вздохнула. – Приятно знать, что лучшая подруга не считает меня воровкой. Хотя ситуацию это не улучшает.

– Совсем не улучшает. Мама уверена, что права. И это очень странно. Мы посмотрели везде. Ожерелье просто испарилось! Я все выходные его искала, даже сегодня утром перед школой. Мама страшно огорчена. Я собираюсь искать дальше, пока оно не найдется.

– Не понимаю, – Бринн сдвинула брови. – Куда оно могло деться?

Джейд лишь печально покачала головой:

– Мы пошли поужинать, а когда вернулись, мама зашла в спальню и увидела, что ожерелье пропало. В последний раз я видела его, когда мы играли в пятнашки. Она заставила меня повторить шаг за шагом, что мы делали, и я сказала, что ты на него смотрела. Прости меня, Бринн!

– Джейд, я еще раз пошла посмотреть на него, когда ты красила ногти, но, честно, я его не брала. Не представляю, где оно может быть. Поверь, если бы я знала, сказала бы.

– Конечно-конечно, – закивала Джейд. – Но мама уверена, что это ты.

– И… что теперь будет? – осторожно спросила Бринн. – Мы с тобой не можем тусоваться после уроков? Не можем ходить куда-нибудь вдвоем?

– Нет, – выдавила Джейд. – Мама позвонила всем учителям. Она не хочет, чтобы мы вместе обедали или даже сидели рядом. И домашку мы вместе делать не можем. Ничего! Она говорит, что если застукает меня с тобой, то запретит ходить на уроки пения и на хор тоже.

– Она не может так поступить, – сказала Бринн. – Ты всегда мечтала стать певицей. Тебе нужны эти уроки, чтобы оттачивать мастерство. А потом, ты же их обожаешь!

– Да, – согласилась Джейд. – Думаю, поэтому она так и сказала. Она знает, что мне придется послушаться и держаться от тебя подальше.

– Я бы ни за что не хотела, чтобы ты бросила занятия, – проговорила Бринн.

Ее сердце отчаянно застучало: она чувствовала себя так, будто разрывается напополам. Ей совершенно не хотелось, чтобы Джейд прекратила учиться пению. Но и переставать видеться и разговаривать с ней не хотелось.

А потом Бринн подумала еще кое о чем и ахнула:

– А как же уроки магии? Мы же собирались работать в паре. Нам нужно тренировать усилитель дружбы.

Джейд помотала головой:

– Прости, я не могу. Мама уже поговорила с мисс Мейерс, чтобы та не давала нам работать в паре. Она всех учителей предупредила.

– Но ты – моя лучшая подруга! – воскликнула Бринн.

– А ты – моя! – ответила Джейд.

– Что же нам делать?

– Не знаю. Не знаю, можем ли мы тут что-то сделать. Но сейчас мне лучше идти. Прости, Бринн. Не хочу, чтобы она застукала, как я с тобой болтаю. От этого только станет хуже. Мне очень жаль!

Джейд заплыла в скоростное течение, и ее унесло стремительным потоком. Перед тем как раствориться в синей дымке океана, она печально помахала Бринн на прощание. Бринн помахала в ответ, оставшись на остановке в одиночестве.

В ее мозгу заклубились всевозможные тревоги. С кем она будет сидеть за обедом? Кто будет ее напарником на уроке магии? Что теперь делать по выходным? С кем распевать песни «Джея Барракуды и китов-убийц»? Что она будет делать без лучшей подруги, которая была в ее жизни с детства?

Бринн обнаружила, что тяжело дышит, – ей стало нехорошо. Ведь полугодие началось так замечательно! А теперь Бринн и вовсе не хочется идти в школу, и заниматься румагией, и вообще ничего не хочется. Она не могла представить себе жизни без Джейд. Но, так или иначе, поделать с этим она ничего не могла, так что шмыгнула носом, закинула рюкзак на плечи и заплыла в течение. В каком-то отупении она отыскала себе свободное место.

Пассажир, сидевший рядом, ткнул ее локтем:

– Эй, а где твоя близняшка?

Это был Уильям Бич. Бринн не понимала, почему он вечно является в худшие минуты ее жизни.

– Что? Что ты сказал? – переспросила она, моргая, словно пробужденная от беспокойного сна.

– Где твоя близняшка, Джейд? – повторил Уилл. – Разве вы не ездите всегда вдвоем? Кажется, вы вообще все вдвоем делаете. Наверное, вы с ней срослись, как сиамские близнецы?

«По сути, мы действительно все делали вместе, – подумала Бринн. – И правда срослись». У нее задрожал подбородок. «Не плачь», – сказала она сама себе, но глаза, похоже, решили игнорировать приказы и наполнились слезами.

– Э-э, ты в порядке? – спросил Уилл.

«Не плачь», – мысленно повторяла Бринн.

– Джейд что, заболела или типа того? – поинтересовался мальчик, а потом в своей обычной ехидной манере добавил: – Или у нее аллергия на тебя?

Будь Бринн в лучшем состоянии, она бы посмеялась над остроумием Уилла, особенно будь с ней Джейд – с подругой всегда легче, если тебя кто-то дразнит. Но сейчас ей не удалось сдержать слезы, и девочка громко разревелась.

– Ее… мама… запретила… Джейд… со мной… видеться, – выдавила Бринн между всхлипами. – Мы больше не лучшие подруги.

Бринн было стыдно так себя вести перед Уиллом и многочисленными пассажирами течения, но она ничего не могла с собой поделать.

Уилл со смущенным видом потер лицо. Оглянулся на соседей, словно кто-то из них мог прийти ему на помощь, – ничего такого не произошло. Мальчик пожевал нижнюю губу и заерзал на месте:

– Э-э, я не понимаю.

– Жемчуг! – со всхлипом выпалила Бринн, и тут ее прорвало окончательно: – Мы играли в пятнашки, и я увидела шкатулку с драгоценностями, и жемчужины были невозможно красивыми, и они усиливают магию в десять раз, и я взяла их в руки, пока Джейд докрашивала ногти, но я их не брала – в смысле, жемчужины, а не ногти Джейд, – я никогда бы такого не сделала, но мама Джейд думает, что это я, и теперь она не разрешает нам видеться и даже заниматься дружеской румагией!

Несмотря на то что Бринн плакала и всхлипывала, Уилл прекрасно расслышал все, что она сказала. То есть разобрал отдельные слова, но никак не мог взять в толк, что они означают в совокупности. Он снова потер лицо и, запинаясь, произнес:

– Э, ладно. Значит, так… Мм, не плачь. Все будет хорошо.

– Ничего… не… будет… хорошо! – простонала Бринн между рыданиями. – Мы… больше… не можем… дружить!

– Все наладится, – Уилл неловко потрепал Бринн по спине, сам не вполне веря своим словам. – Ее мама передумает. – Всю историю от начала до конца мальчик так и не уловил, но старался, как мог. – Или еще что-нибудь случится, – добавил он, пожав плечами. – Может, тебе просто доказать ей, что ты ничего плохого не сделала…

– И как же мне это доказать? – спросила Бринн.

Она моментально перестала плакать, слегка сконфуженная тем, что Уилл оказался таким полезным (или, по крайней мере, старался).

– Вот этого я не знаю, – сказал Уилл.

Бринн снова заголосила.

Чувствуя неловкость, Уилл опять огляделся вокруг – на этот раз уже с отчаянием, – словно ища кого-то, кто бы вмешался и что-нибудь сделал. Прочие пассажиры упрямо его игнорировали. Предоставленный самому себе, Уилл прикрыл глаза и вдохнул поглубже.

– Ладно, – сказал он. – Слушай, Бринн. Я тебе помогу, окей? Не знаю как. Но, может, я могу побыть твоим замещающим другом, пока ты не вернешь Джейд. Мы что-нибудь придумаем. Только перестань реветь, лады?

– Не получается, – Бринн хлюпнула носом и вытерла лицо. – Так грустно мне еще никогда не было. Ты не знаешь, каково это – терять лучшего друга.

Уилл угрюмо уставился на свой хвост:

– Что ж, это верно. Для начала я даже не знаю, каково это – иметь лучшего друга.

Бринн вздрогнула. Значит, то, что говорила о нем Джейд, оказалось правдой. У него нет друзей.

– Мне хуже, – сказала она, хотя на все сто процентов уверена в этом не была. – У меня была лучшая подруга, а теперь я ее потеряла и никогда не верну! Это самое худшее на свете!

– Ладно-ладно, – Уилл закатил глаза. – Тебе хуже. Мои поздравления и соболезнования. Мне правда тебя жаль, честно, но если вопить, как младенец, всю дорогу до школы – это делу не сильно поможет. Если перестанешь плакать, я смогу начать придумывать план, как тебе помочь, чтобы вы с Джейд опять стали подругами.

– Лучшими подругами! – поправила Бринн.

– Да-да, лучшими, – согласился Уилл. – Просто дай мне время подумать, лады? Что там пропало? Украшение? Какой-то жемчуг? Магический?

– Это нить жемчуга, – громко шмыгнув носом, объяснила Бринн. – Ну, знаешь, бусы. Женские. Десять небольших жемчужинок. Они очень красивые, дорогие и еще зачарованные. Мама Джейд очень расстроена – просто сама не своя.

– И она думает, что это ты их стянула? – спросил Уилл.

– Да.

– А ты этого не делала.

– Нет!

– И не знаешь, где эти бусы.

Бринн потрясла головой.

Уильям задумчиво поскреб подбородок:

– Придется нам найти способ убедить маму Джейд, что ты не брала этот обалденный жемчуг, – убедить, что ты не из тех, кто на такое способен.

Разбитое сердце Бринн от этого не склеилось, и девочка продолжала судорожно вздыхать и икать, как это происходит с юными русалочками после серьезных рыдательных эпизодов их жизни. Но приходилось признать, что от Уилла есть помощь. Он поворачивал дело так, будто надежда еще не пропала. Пусть даже жемчужные бусы не нашлись, возможно, существовал способ убедить миссис Сэндс, что Бринн их не брала и что она не оказывает плохого влияния на Джейд.

– Большое спасибо, Уилл, – произнесла Бринн, шмыгая носом и вздыхая.

– Не бери в голову. Ты уже закончила со слезами?

– Ага. То есть мне так кажется.

– Хорошо, – сказал Уилл. – Значит, теперь я смогу нормально подумать.

Глава шестая

Каким-то образом Бринн пережила утренние уроки. За обедом она торопливо загрузила поднос и заняла их с Джейд обычное место, вопреки всему надеясь, что подруга просто сядет рядом, и все будет как раньше. Бринн ждала, слишком взбудораженная, чтобы есть.

Потом она заметила, как Джейд вышла из очереди, выпрямила спину, улыбнулась и указала на место, которое она заняла для подруги. Джейд увидела ее, но лишь грустно покачала головой. А потом поплыла за чужой столик и села рядом с другими русалочками.

Плечи Бринн поникли, и девочка обреченно уставилась на бутерброд с тунцом.

Мимо со своим подносом проплыл Уилл:

– Еще киснешь, да?

Бринн с укором уставилась на него:

– Не дразни меня, Уилл. На меня и так все таращат глаза оттого, что я сижу тут в одиночестве.

Уилл пожал плечами:

– Я каждый день в одиночестве сижу.

– Да… – значит, ты, наверное, привык.

Уильям окинул столовую взглядом:

– Ну и кто таращит на тебя глаза? Я вообще никого не вижу, кто бы на тебя смотрел.

– Все таращат, – пожаловалась Бринн. – Они просто отводят глаза, когда я на них смотрю. А потом, когда отворачиваюсь, снова таращатся. Я тебе точно говорю. Я это чувствую.

– Ну и что, даже если кто-то на тебя смотрит? – поинтересовался Уилл. – Какая тебе разница?

– Мне от этого не по себе! Ты разве не понимаешь? Я чувствую себя каким-то изгоем или лузером.

– То есть от того, что ты сидишь одна за обедом, как я, ты становишься лузером?

– Я не это имела в виду, – пробормотала Бринн, заливаясь краской.

– Во-первых, никто не считает тебя лузером, – заявил Уильям. – Ты всем нравишься, пусть даже вечно попадаешь в неприятности.

– С чего ты взял?

– Слышал, что народ говорит. И видел, что делается. Ты очень даже всем симпатична.

Бринн пожала плечами и потыкала в свой бутерброд.

– Во-вторых, ты не становишься лузером от того, что сидишь за обедом одна.

– Я не хотела сказать, что ты лузер, раз сидишь один, – повторила Бринн. – На самом деле я должна тебя поблагодарить за то, что ты пытаешься мне помочь. С твоей стороны это очень мило, Уилл.

– И это подводит меня к «в-третьих», – продолжил тот. – Даже если бы ты становилась лузером из-за обеда в одиночестве, с тобой этого не произойдет, потому что в одиночестве ты обедать не будешь, – с этими словами Уилл опустил поднос на стол Бринн и уселся на место, которое она придержала для Джейд.

Бринн ничего не сказала о своем новом соседе по столу. Она изо всех сил старалась не ляпнуть Уиллу ничего ехидного, хотя по-прежнему чувствовала, что другие ребята смотрят на нее и сурово ее судят. Но от того, что теперь они сидели вдвоем, Бринн почувствовала себя лучше. Хотя ни за что в этом не призналась бы.

– Знаешь, – заметил Уилл, – наверняка множество русалок чувствуют себя так же, как ты. Если тебе одиноко – тебе просто нужно найти тех, кто тоже одинок.

– Так ты и поступил? – спросила Бринн неожиданно резким тоном. – Увидел одинокую Бринн и поэтому подошел к ней? Ты поэтому со мной сел?

– Э-э, да, – ответил Уилл. – А в этом есть что-то плохое?

– Я бы не хотела, чтобы кто-то составлял мне компанию только потому, что я ему кажусь одинокой, – объяснила Бринн, по-прежнему тыча пальцем в ненадкушенный бутерброд. – Из жалости. Я хочу, чтобы со мной водились потому, что меня считают классной, или остроумной, или милой.