Читать онлайн Девятая надежда бесплатно

Глава 1

Глазам не верь, они обманут.

Слова не слушай, они солгут.

И чувства правды не подскажут.

Ты в замке лжи, нет правды тут.

Но если слышишь голос сердца,

Что бьется только для тебя.

Не бойся, попроси совета,

И правда кажет вдруг себя.

©  Отрывок из поэмы "Дан и Анетта"

Две черные псины чуть ли слюной не захлебывались, пожирая меня алым взглядом. Их низкий рык отдавался во мне крупной дрожью, холодил душу, подгибал колени. От ужаса руки похолодели и перестали что-либо чувствовать. Голова разучилась думать. Но я все же старалась быть сильнее и не поддаваться панике. Пыталась сообразить, как бы мне спастись.

В библиотеку убежать не получится. Это точно. Она слишком далеко, так еще лестница высокая и дверь захлопнулась. С такими препятствиями клыкастые громадины мигом меня настигнут и слопают. А вот укрыться в западной башне – мысль удачная. Вход в нее гораздо ближе и ступенек почти нет. К тому же если выбирать из двух зол, то Рензел намного предпочтительнее пасти чудовищ. Решено! Бегу в башню.

Я тяжело сглотнула, собирая остатки смелости для отступления. Осторожно отодвинула ногу, но не успела шагу ступить, как одна из собак сорвалась и с оглушительным рыком на меня кинулась. Следом бросилась и вторая. А я… Я даже закричать толком не смогла – сдавленно пискнула. Помолилась Богине, простилась с жизнью, откупорить бутылочку с настойкой и!.. И, зажмурившись от ужаса, плеснуть ее содержимое тварям в морды.

– Мрак, Тень. Нельзя!

Земля содрогнулась, когда с глухим ударом передо мной приземлилось нечто и еще одно нечто пробежало мимо. Рык смолк. Повисла пугающая тишина, которую нарушил звонкий чих и опалил горячим дыханием мою руку, сжимающую пузырек настойки. Я наконец-то осмелилась приоткрыть один глаз и…

Никаких чудовищ больше не было. На земле сидел ротвейлер с удивительными серо-голубыми глазами и мирным видом. Его гладкая черная шерсть блестела в скудных остатках солнечного света. Брови домиком подрагивали, будто в удивлении, а на морде виделась немного печальная улыбка. Прямая противоположность злобному созданию, что миг назад пыталось меня слопать.

Все время, пока я разглядывала собаку, она занималась тем же – внимательно за мной следила и отвлеклась лишь раз, чтобы стереть с морды капельки настойки. Мило так. Лапкой. И вот же… Сколько бы раз это чудо ни облизнулось, лекарство на ней не работало. От слова «совсем». И если бы не принц, не пересчитал бы папенька мои косточки.

– Мрак, Тень, – вновь услышала за спиной твердый голос, но обернуться не рискнула. Все продолжала таращиться на ротвейлера, чьи уши дернулись, когда его позвали. – Леди Цессара – семья. Запомнить и больше не трогать.

Радостно гавкнув, ротвейлер поднялся на все четыре лапы и принялся меня обнюхивать. Я же поспешила прижать к себе руки и боязливо поежилась.

Было страшно пошевелиться. Издать малейший звук. Вдруг собака подумает, что ей угрожают, и опять обернется чудовищем, чтобы меня съесть? Но тут почувствовала, как через юбку в бедро ткнулась еще одна морда, и до моих ушей дошло громкое сопение.

Я не удержалась и осторожно оглянулась. В точности такой же ротвейлер, только крупнее, довольно-таки быстро изучил мой запах и, поворчав на своем собачьем, потрусил к ухмыляющемуся принцу. Тот наградил «милого» питомца почесыванием за ухом, отчего тот довольно закатил глаза, а я чудом не лишилась чувств от переизбытка собачьего внимания.

– Вам смешно? – упрекнула его и осторожно отступила.

Но ротвейлер не подумал отставать! Недовольно фыркнул и снова ткнуться носом в край юбки. Вот, зараза! А Рензел ухмыльнулся шире:

– Немного. А вам?

– Ни капли! – опять отступила, а собака за мной последовала. Села напротив и уставилась серо-голубыми глазами. – Даже близко не забавно. И… И почему она меня преследует?

Все еще прижимая к груди холодные руки, я указала пальцем на ротвейлера.

– И смотрит так… То ли осуждает, то ли съесть хочет.

Принц тихо рассмеялся:

– Вы нравитесь Тени, – он еще раз почесал за ухом второго пса по кличке Мрак.

И не будь я столь напугана, то похохотала бы от души над иронией: западное крыло охраняют Тень и Мрак. Бр-р-р… Просто замечательно.

– Большая редкость, – окинул меня льдисто-голубым взглядом принц. – Обычно Тень не признает людей.

– Откуда вы знаете? – я снова отступила, но ротвейлер не отставал. Напротив, посчитал это игрой и радостно завилял хвостом. – Может, он расстроен, что не смог меня слопать, и теперь ждет удачного момента.

– Она.

– Она, – поправилась я. Значит, Тень девочка.

– Отнюдь, леди Цессара, – принц поманил Тень пальцем, и та мигом к нему подбежала, а я наконец-то выдохнула и немного успокоилась. – Мне всегда известно, что у Мрака и Тени на уме, потому что я их создатель.

Принц поднял на меня взгляд, когда оба пса сели по бокам от него, и я увидела… Увидела, как у них в глазах зажегся магический огонь. Синее пламя Рензела переплелось с холодными белыми искрами, а у собак радужка вспыхнула лунным светом.

Я буквально кожей почувствовала силу, что заплескалась между принцем и его питомцами. Вокруг них словно воздух задрожал, а ночной кошмар вновь явился перед внутренним взором. Я напряглась, и Рензел это заметил. Магия в его глазах погасла. Он прошелся ладонью по взъерошенным волосам и отвел усталый взор.

– Почему вы здесь, леди Цессара? – принц потрепал рукой в черной перчатке Тень по голове и нахмурился. – Одна. Без охраны.

– Ну, я…

Не говорить же ему, что за ним следила. Однако хорошо солгать у меня сейчас тоже вряд ли получится. Слишком волнуюсь. Поэтому буду честной, но только отчасти, чтобы не вызывать лишних подозрений.

– Я была в библиотеке… – бровь Рензела дрогнула. – И перепутала двери.

– Хм… – протянул он задумчиво. – Рад, что вы воспользовались моим подарком, но все равно не понимаю, почему вы здесь оказались, – повторил он с нажимом и расстановкой, – а не попытались найти нужную дверь.

Вот беда! Похоже, придется что-то срочно придумывать… Только что?

– Я хотела… – вспомнила о романе, который уронила на землю, и поискала его взглядом. Он лежал в трех шагах от меня как раз под окном башни западного крыла.

Досадно. Принц тоже его заметил, и теперь не выйдет слукавить о желании почитать в одиночестве и на свежем воздухе.

– Хотела…

– Хотели?

– Отдать лекарство! – вспомнила о настойке и вытянула бутылек вперед. Богиня! Да там еще что-то осталось, судя по плеску. – Лекарь отправился в покои короля и не смог передать вам лекарство, вот и попросил меня помочь.

– И вы согласились, – с гадкой ухмылкой принц двинулся навстречу.

У меня кожа покрылась мурашками, когда расстояние между нами сократилось, но я подавила желание отступить. Даже нашла силы для ответа, правда, не без заиканий:

– Д-да…

Он остановился, почти коснувшись грудью моих пальцев, и показался бледнее, чем раньше.

– Не побоялись? Или не смогли отказать? Арону, – с издевкой полюбопытствовал Рензел, а я тяжело сглотнула и, глядя ему в глаза, зачем-то сказала:

– Хотела попросить мистера Арвела.

– Но не попросили, – хмыкнул принц. – Интересно.

Двумя пальцами, затянутыми в черную перчатку, он забрал открытый пузырек и немного его поболтал, прислушиваясь к тихому плеску настойки.

– Это вышло спонтанно… – выдавила я осипшим голосом и все-таки не удержалась – отступила. – Только с лекарством случилось недоразумение. Оно…

У меня на глазах принц перевернул бутылочку и безжалостно вылил остатки содержимого на землю. А там было два или три глотка! Настоящее расточительство…

– Что вы делаете? – удивилась я.

Жидкость, похожая на чай, быстро впиталась в землю, а Тень за спиной хозяина недовольно заворчала и потерла лапой морду.

– Мне это не нужно, – Рензел дождался, когда последняя капля настойки сорвется с темного горлышка, сдавил в кулаке пузырек, и тот опасно хрустнул. – Больше не нужно, – задумчиво повторил и жестко позвал: – Тень!

Ротвейлер громко гавкнул, давая хозяину понять, что готов выполнить любой приказ, а я испуганно перевела взгляд с принца на собаку.

– Охраняй леди Цессару, пока она не окажется в безопасности, а потом возвращайся.

И снова громкое «гав». Собака мигом ко мне подбежала и с серьезным видом села у ног. Однако виляние хвостом с головой выдавало ее радость оказаться со мной рядом. А принц отрывисто бросил:

– И больше не ходите одна. Вам повезло, что я успел.

Он направился к входу в западное крыло, а Мрак пробежал дальше патрулировать окрестности западного крыла. Пес лишь на миг задержался, чтобы понюхать брошенную мной книгу, и, недовольно фыркнув, скрылся за поворотом. А я, благодаря собаке, вспомнила кое-что важное.

– Ваше высочество! – позвала Рензела, но он не остановился, тогда я решила сделать ход конем: – Ваше высочество, вы обманщик.

Он медленно обернулся и хмуро на меня посмотрел.

– Вы, – я стиснула кулаки. – Обещали, если я найду легенду, то меня отпустите.

– Так и есть, – согласился он.

– Но в библиотеке слишком много книг! Простых и безымянных… Там невозможно отыскать нужную за одиннадцать дней, – на душе стало горько оттого, что придется это признать: – Мне нужна подсказка.

– Подсказка? – приподнял смольную бровь принц.

– Да. Хотя бы одна!

Вопреки ожиданиям, он не стал язвить, насмехаться или сразу отказывать. Только одарил меня таинственной улыбкой и, прежде чем отвернулся, произнес:

– Но вы уже ее получили, – заметил принц и шагнул, но вдруг остановился, а его плечи устало поникли: – Я сделал все, что мог, леди Цессара. Остальное зависит только от вас.

– Но…

Я вздрогнула, стоило мокрому и холодному носу коснуться напряженного кулака, и опустила взор. Тень смотрела на меня большими светлыми глазами и завиляла хвостом, заполучив мое внимание, а принц за этот время успел исчезнуть и оставить после себя только больше загадок. Мда… Похоже, эту ночь я тоже не усну.

– Ваф! – мне опять ткнулись в руку, и я тяжело вздохнула:

– Ладно-ладно, уже иду. Только книгу подберу, – зачем-то оправдалась перед собакой и хотела шагнуть за книгой, но Тень прижалась к моей ноге. – А-а-а… Ты хочешь, чтобы я тебя погладила?

Все еще растерянная, поддалась своей любви к собакам и потянулась к макушке Тени, но вовремя опомнилась. За этим милым обликом прячется самый настоящий монстр. Стоит быть осторожнее.

– Ты же не съешь меня? – усмехнулась, даже не надеясь на ответ, но Тень опять подала голос, будто и поняла:

– Ваф, – и сунула голову под ладонь.

Поначалу я опешила, но все-таки почесала ее за ухом, и… Странно. Впервые за долгое время почувствовала себя спокойнее.

Глава 2

Пожалев стражников у входа в библиотеку, первым делом я отправилась за ними. Было интересно наблюдать, как вытянулись их лица, когда дверь открылась, и, постукивая коготками по камню, сперва выбежала Тень.

– Леди Цессара? – взметнулись брови сэра Лариса, а я лишь проворчала:

– Не спрашивайте.

И надо отдать должное – он не спрашивал, только озадаченно погладил пышные усы. А Тень быстро расставила приоритеты и обозначила кто свой, а кто чужой: на Лариса совсем не обратила внимания, остальным стражникам пришлось посторониться и держаться от меня подальше. Собака низко рычала, когда кто-нибудь из них осмеливался ко мне приблизиться, и мужчины мигом отставали. Знали, чей это питомец, и заметно побаивались.

Еще я обратила внимание, как уверенно шла Тень по коридорам замка. Совсем не оглядывалась по сторонам, держалась чуть впереди и точно выбирала повороты, будто знала дорогу. А она явно в замке не впервые. И если это так, то понятно, почему дворецкий настоятельно рекомендовал не гулять ночами. Такую-то зверюгу на пути встретить – мало точно не покажется.

Покои королевы все так же охраняли двое стражников, но Тень все равно посчитала своим долгом забежать в комнату первой и лично убедиться, что там никого нет. Только тогда она точно кошка обтерлась о мои ноги и удалилась восвояси. А я наконец-то захлопнула дверь и осталась одна. Ненадолго, правда. Не успели погаснуть последние лучи солнца, как в покои принесли ужин. Как же я ему обрадовалась! Мало того, что очень хотела кушать, так еще за едой думается проще. Поэтому с радостью принялась за трапезу, как только служанка покинула покои.

Я неспешно пережевывала куриные отбивные под сливочным соусом, печеные овощи и запивала ягодным компотом, попутно размышляя о библиотеке и словах принца.

Какую он мне дал подсказку?

Насколько помню, за прошлым ужином Рензел ничего существенного не говорил. Только твердил об условиях нашей сделки, мол, я должна найти легенду о Ястрэбе за двенадцать, а ныне за одиннадцать, дней и могу взять в библиотеке только одну книгу. Чтоб это условие… Как?! Как в таком количестве книг, можно что-либо найти, когда у многих на корешках даже названия нет? Никак.

И вытаскивать по одной нельзя, чтобы посмотреть на обложку, вдруг там написано или нарисовано что-нибудь полезное, потому что, если этим займусь – поиски легенды быстро превратятся в самую настоящую пытку. Ведь браслет…

Браслет!

Я выронила вилку, и она со звоном упала в полупустую тарелку.

Точно. Единственное, что дал мне принц – это браслет. Да, он показывает количество дней, которые остались на поиски, и постепенно гаснет, но я помню, что когда его коснулась, внутри камушков появлялись рисунки. Интересно, это повторится?

С громко бьющимся сердцем я дотронулась до случайного синего камушка, и тот в закатном полумраке комнаты зажегся ярким голубым светом.

– Птица, – произнесла я одними губами, когда внутри камня прямые белые лучи сложились в угловатый образ ворона.

Перекатила в пальцах следующий камушек:

– Собака.

Следующий:

– Медведь.

Рысь, змея, рыба, крылатая лошадь:

– Пегас!

Скорпион, ящерица, баран, лев – всего одиннадцать животных. Но что они значат?

Может, эти звери нарисованы на полках или книгах? Завтра обязательно проверю. Отправлюсь в библиотеку ранним утром и не уйду до самого вечера, пока не найду нужные ответы или легенду. А если не справлюсь, вернусь во второй день, третий, четвертый! И… И как же я сразу не догадалась о браслете?

Еще раз погладив синие камушки, я остановила палец на единственном черном. В нем не промелькнуло ни малейшей искры, никакой подсказки, оставалась лишь глухая тьма. Жаль. Мне было интересно, что за рисунок он прятал. И значит ли это, что погасшие камни исключают неверные картинки? Тогда чем ближе последний день, тем больше шансов отыскать верный ответ, а с ним легенду?

Я тряхнула головой и откинулась на высокую спинку стула. Сердце продолжало часто биться, а в мыслях роились догадки. Хотелось вскочить и побежать в библиотеку, но там наверняка сейчас темно. Если всем, кроме королевской семьи, запрещено в ней бывать, то и свечи зажигать некому. Да и страшно ночью, одной в большом и молчаливом помещении. Вдруг там призраки водятся. Бр-р-р… Лучше выспаться и с новыми силами да свежей головой броситься на поиски.

Решено. Так и поступлю. Не врут же в сказках, мол, утро вечера мудренее?

Но стоило улечься в постель и закрыть глаза, как меня настиг тревожный сон. Будто назло.

Я наблюдала, как слабый ветер играет золотистыми локонами лекаря и колышет его зеленую мантию, которая сгорела, а тут выглядела как новенькая.

– Арон? – тихо позвала, но мужчина не оглянулся. Продолжал стоять ко мне спиной, и тогда я шагнула к нему по водной глади.

Воистину, как волшебница какая-то! Пошлепала босыми ногами по бескрайней воде, что окрасилась в ртутный цвет, отражая столь же бесконечное серое небо. Низ и верх на горизонте смешались – слились в одно огромное полотно и почти не различались, однако стоило глянуть под ноги, как взору открывалась глубокая синева. Яркое пятно без дна, без жизни. Точно голодная бездна, что становится темнее, когда в нее долго всматриваешься.

Мне стало жутко от ее вида, поэтому я поспешила к Арону, от которого исходило слабое солнечное свечение и ощущение тепла. Но только к нему устремилась, как он начал отдаляться.

Я шаг – он два. Я побежала, а он все так же идет, но ничуть не приближается! Становится только дальше и дальше, будто мне кто-то мешает, не позволял его коснуться и выбраться из серой темницы. Я словно скользила на месте. По льду. И точно! Когда совсем обессилила и остановилась перевести дух, заметила, что вода под ногами замерзла, покрылась толстой коркой льда, разрисованной белым узором.

– Цесса? – услышала удивленный голос Арона. Совсем рядом! Но не успела поднять головы, как лед подо мной проломился, и я упала в синюю бездну. – Цесса!

Холод охватил все тело, но я почти не чувствовала его из-за страха. Начала грести руками, бороться с течением, чтобы выбраться наверх, но лунку стремительно затянул лед. Пальцы наткнулись на безжалостную холодную твердь.

Тяжелая сорочка потащила меня вниз, где царили крах, бездна и пустота, а течение куда-то в сторону. Я заскребла пальцами по ледяной преграде, в надежде выбраться на свет. Наверх, где Арон и воздух. Воздух, которого мне так не хватает! Как в замке – в моем заточении, – поэтому я должна пробить себе путь. Путь на свободу!

Я взмахнула руками, не позволив бездне меня утянуть, и ударила кулаком по льду. Потом еще раз, но в другом месте, потому что вода продолжала меня уносить! Потом еще! И когда в груди вспыхнуло пламя, что жаждало свежего вдоха, я закричала:

– Помогите!

С губ сорвались пузыри, а скудный свет неба загородила тень.

Меня услышали! Арон меня услышал!

Громкий удар сотряс спокойствие бескрайних вод. Бездонный мир содрогнулся. Лед раскололся. А синеву разбавил алый цвет крови, когда мужская рука со сбитыми костяшками нырнула за мной и вытащила наверх.

Я резко вдохнула и села в постели. Схватилась за шею, чувствуя боль в горле и что меня трясет. Даже не сразу поняла, что больше не сплю. А когда сообразила и успокоилась, долго смотрела в окно, где небо уже расцвело огнями раннего заката. Слушала пение птиц и свои ощущения: как утренний ветерок легкой прохладой скользит по разгоряченной коже. Впитывала в себя действительность, чтобы скорее избавиться от оцепенения кошмара.

– Это сон, – пробормотала я и потерла запястье под браслетом, что до сих пор помнило жар прикосновения руки, вытащившей меня из воды. – Это всего лишь сон.

Да. И никакой магии. Меня слишком впечатлили последние события, вот и привиделся кошмар. Удивительно, как я вообще с ума не сошла за последние два дня? Так что плохие сны – это еще пустяк. Переживу и забуду. Тем более у меня есть вещи поважнее вдруг приболевшей души. Например, библиотека. Наступил рассвет и пора в нее отправиться. Будем верить, этот сон не дурное предзнаменование, а подсказал, что пора просыпаться и браться за поиски. Поэтому: все, что ни делается… Пусть делается! А я в библиотеку. За «ключом» к свободе.

Глава 3

Когда я покинула покои, за дверью меня ждали четверо охранников. Двое из них молчаливо последовали за мной, а двое остались сторожить комнату. Сэра Лариса поблизости не оказалось. Оно и понятно. Не вечно же ему ходить подле моей юбки. У главнокомандующего королевской стражей полно других обязанностей. Ему еще и спать надо когда-то.

Однако отсутствие Лариса меня немного взволновало. За день успела к нему привыкнуть и даже на миг засомневалась: а надо ли мне вообще куда-то идти в такую рань? Но отступить не решилась. Быстро привела себя в порядок, радуясь, что не богатая неженка и могу сама о себе позаботиться – без служанки, и чуть ли не бегом добралась до библиотеки.

Слабого утреннего света, льющегося сквозь высокие витражные окна, не хватало, чтобы просмотреть все стеллажи. Поэтому я сначала осмотрела крайние. Но ни с одного бока, ни с другого не заметила никаких символов. Везде была гладкая лакированная поверхность, и рисунок древесины не складывался в тайные знаки. Чтоб этого Рензела с его загадками…

Отчаявшись найти подсказку внизу, я забралась наверх по лестнице. И припомнила все повинности перед Богиней и папенькой. Как же было высоко и страшно! У меня колени тряслись, а железные ступеньки задрожали под туфлями. Но я продолжила взбираться. И на самом верху выяснила, что мой подвиг перед высотой оказался пустым.

Из двадцати попыток, наверху я не нашла ничего, кроме тонкого слоя пыли, а еще вопроса, кто же занимается уборкой в библиотеке, раз всем запрещено здесь бывать. Не сама же королевская чета?

Спустившись вниз, я решила немного отдохнуть, пока не станет чуть светлее, и рядом с диванчиками для чтения заметила два гобелена. Вчера меня так захватила библиотека, что совсем не обратила внимания на картины, а сейчас на них наткнулась. Хотя путного они ничего не давали.

Один из гобеленов рассказывал о создании нашего королевства – Лунцелоса. Как восемь поселений примкнули к деревне, где жил наследник богов. Он никогда не стремился к власти, скрывал свою силу и хотел остаться в «тени», но людская молва распространилась быстрее чумы, и вскоре народ прознал о потомке «смолкнувших» богов и его чудесах. Кто-то посчитал его шарлатаном, кто-то верил в его могущество и пришел просить о спасении от захватчиков.

В то время – в эпоху Смутной Власти – люди только-только устанавливали свое господство. Объединялись в народы, разделялись на богатых и бедных, завоевывали, освобождали, порабощали. Путешествовали и расширяли владения. А все потому, что боги перестали им отвечать, и пришлось людям брать мир в свои руки.

Самые верные наследию богов продолжали молиться Луне и Солнцу, а кто-то затаил на них обиду, и эти люди стали началом «Великого Отрицания». Отрицания, что боги когда-либо существовали, а их потомки бродят среди простых смертных.

Да, нынче многие растеряли свою веру, многие погрязли в сомнениях. И чем дальше от столицы, тем больше последователей «Отрицания». Но остаются и те, кто верен своим убеждениям – и это заветные восемь поселений.

В эпоху Смутной Власти Элан Тайс защитил просящих от захватчиков и не с первого раза, но согласился взять их под свое крыло. Так и появилось наше королевство. Пусть оно вышло маленьким – всего из восьми провинций и столицы, – но крепким.

Элан никогда не стремился расширять свои владения, однако всегда защищал королевство от нападчиков. Так же поступали его потомки. И сколько бы раз к нам ни подступала война, мы никогда не проигрывали: то буря сметет противника, то реки выйдут из берегов и потопят врагов, то злые морозы уничтожат недругов. Любая битва заканчивалась одним днем. А точнее, ночью – Ночью Смерти.

Папенька рассказывал, что чужие воины боятся нашего королевства даже больше, чем драконов Пустынных земель. Они считают, будто нас охраняют демоны – души злых людей, которых боги заперли в темноте. И когда Лунцелосу грозит опасность – Тайсы спускают их с цепи, чтобы защитить свои владения. Но все это чушь. Ибо нас охраняют боги и потомки богов, потому что люди в Лунцелосе не позабыли своих истоков и продолжают почитать Луну и Солнце. Только в последнее время даже среди нас появились приверженцы Отрицания. Их мало, но сомнением они успели заразить уже многих. Даже меня, ведь до прибытия в замок я тоже воспринимала все истории о богах, как сказки. А все потому что Тайсы давно не показывали своей силы и могущества. Правда непонятно почему: то ли повода нет, то ли причина в чем-то другом. Например, в легенде, которую принц запрятал в библиотеке. И я обязательно ее найду, чтобы выяснить всю правду.

Еще раз окинув взглядом второй гобелен, где разноцветными нитками вышита карта королевства, напоминающая цветок восьмилистника с дворцом в центре, я поднялась с диванчика и потянулась. Отдохнула и хватит, пора дальше загадки разгадывать. Жаль только созерцание гобеленов ничем не помогло. На них не нашлось ни одного нужного символа. Никакой подсказки. Только история. И в моем случае совсем бесполезная. Настолько же бесполезная, как разглядывание корешков книг. На них не нашлось ни одного рисунка, а вытащить и посмотреть обложку я не могла. Браслет сразу же начинал жечься, хотя сказку о фениксе давно вернула на полку.

Похоже, пока не погаснет еще один камень, я не смогу взять другую книгу, и это значит, что подсказка прячется не на обложках. Иначе она теряет всякий смысл. Так что придется искать в другом месте. И понять, что же такое важное я упускаю.

– Леди Цессара. Леди Цессара! – раздался стук и приглушенный голос из коридора, когда я по второму кругу блуждала среди стеллажей.

Неохотно поднявшись на балкончик, я отперла дверь, за которой увидела Ниссу:

– Вас ищет его высочество, леди Цессара.

– Принц Рензел? – удивилась я. – Но зачем?

– Мне не сказали, миледи, – скромно опустила голову служанка. – Мистер Арвел велел переодеть вас и позвать его, когда будете готовы.

– Мистер Арвел?

– Да, миледи, – поклонилась Нисса.

Я цокнула языком и оглянулась на библиотеку:

– Как не вовремя… Встреча может подождать?

– Приказали сделать все как можно быстрее.

– Хм… Быстрее, значит, – еще раз оглянулась на стеллажи, которые совсем не хотелось покидать, и сдалась. – Ну, хорошо.

Такая настойчивость… Неспроста. Даже тревожно вдруг стало. Моим последним официальным визитом был ужин с королевской семьей, и тогда Арвел в точности так же просил подготовить меня к встрече, а после позвать его для сопровождения. Интересно, куда на этот раз дворецкий хочет меня отвести.

Принц надумал устроить семейный завтрак? Но его время давно прошло, и сомневаюсь, что Тайсы стали бы откладывать трапезу ради одной девицы, пусть она и считается невестой принца. Так еще король вряд ли поправился со вчерашнего дня. Потому что, судя по волнению в замке, со здоровьем у него было совсем плохо. Тогда в чем же дело? И к чему вся эта спешка?

Как бы интересно мне ни было, расспрашивать Ниссу не стала. Она все равно ничего не знает, потому что знала бы она хоть что-то – давно бы сказала. Ведь так? А то в последнее время я ни в чем не уверена, и дело тут не только в словах Марьки и ее недоверии. Что-то меня тревожило. Только что? Я никак не могла понять.

Мастерство служанки как всегда было на высоте. Она быстро меня переодела, нарядив в черно-фиолетовое платье с декоративной шнуровкой из лент на груди, собрала волосы заколкой с рубиновым цветком и оставила дожидаться Арвела.

Время шло. Волнение нарастало. А я бесцельно бродила по комнате, поигрывая синими камушками браслета и пытаясь разгадать их секрет. Подошла к окну, чтобы вдохнут немного свежего воздуха, и удивленно замерла, заметив внизу Эльена Тайса – отца Рензела, Арона и верного королевского слугу – Лорриха. Необычная компания. Вот кого я точно не ожидала обнаружить под своими окнами. Любопытненько.

Лоррих был в точности таким же, каким я его помнила со времен ужина: в черном сюртуке, белой рубахе, весь прилизанный и вытянутый точно по струнке. Арон стоял в черных брюках и темно-зеленой рубахе, прислонившись к отцветшему дереву рододендрона. А король выглядел на удивление просто. Я бы сказала, что совсем не по-королевски: в свободном бордовом халате длиной в пол и с теплым серым плащом на плечах. Голова короля ничем не покрыта, и густые, выкрашенные сединой волосы, сверкали поразительной белизной.

Его величество выглядел уставшим, сгорбленным, сломленным. Он прислонился лбом к одному из трех деревьев рододендрона, сбросившего почти все лепестки и теперь размахивающего голыми ветками на ветру. Казалось, будто растение приготовилось к зимовке или вовсе погибло. Но вдруг его листья ожили. Те, что высохли – опали, и на их месте выросли новые. Те, что завяли и свернулись – расправились и налились зеленью. Самыми последними набухли бутоны и распустились огромными розовыми цветками. И все это произошло настолько быстро, что до трех не получилось бы сосчитать.

Я удивленно ахнула, ибо только что на моих глазах случилось настоящее чудо. Оно было поистине невероятным и прекрасным. Будто мне позволили заглянуть в замочную скважину двери, за которой пряталась сказка. Сказка, где магия способна не только разрушать, но и оживлять. Созидать. И это объяснило, почему сад при королевском дворе цветет круглый год.

Облокотившись о подоконник, я высунулась чуть дальше, а Эльен Тайс шатко отстранился от дерева и пошагал к следующему, что тоже потеряло весь свой цвет. Лоррих что-то ему сказал, но король только отмахнулся и продолжил путь, а когда коснулся ствола рододендрона, уже Арон перестал стоять с опущенной головой и о чем-то заговорил.

Здесь, наверху, слова разобрать не получалось. Их уносил ветер и перебивал шорохом листвы. Однако даже слабых звуков мне хватило, чтобы понять: лекарь чем-то недоволен. Кажется, ему не по нраву, что король не в постели, а бродит по саду и творит чудеса. Но правитель лишь громко рассмеялся, когда лекарь смолк, и вдруг закашлялся.

Арон насторожился, ведь кашель короля не желал прекращаться и только усиливался. Дернулся, чтобы подойти и помочь, но Эльен отказался от его поддержки, а заодно Лорриха. Жестом приказал мужчинам оставался на месте, и как успокоился, поправил съехавший на плечах плащ и что-то ответил. Что-то, что разозлило Арона.

Лекарь вдруг выпрямился, напрягся и крепко стиснул кулаки.

– Леди Цессара, – раздался стук в дверь. – Нисса сказала, вы готовы идти.

– Один миг, мистер Арвел! – отвлеклась я и вновь выглянула в окно, но Арон уже покинул короля.

Он решительно шагал прочь, а Эльен Тайс остался стоять и смотреть лекарю вслед. Лоррих тоже не сдвинулся с места и наблюдал, как оставшиеся три увядших дерева сейчас тоже буйствовали пышным цветом и перешептывались листвой на ветру.

– Да что же тут происходит? – прошептала я, провожая взором Арона, а потом вновь возвращаясь к его величеству.

Король тоже собрался уходить, а Лоррих за два шага преодолел между ними расстояние и предложил свою помощь. На этот раз Эльен Тайс ее принял, и с поникшим видом последовал за слугой. А я задумчиво хмыкнула и ушла к Арвелу, гадая, что же такого приготовил для меня принц.

Глава 4

– Как жаль… Как жаль!

Высокий, статный мужчина не старше тридцати смерил меня внимательным взглядом и всплеснул руками:

– Очень жаль, что мы не свиделись еще вчера, леди Цессара, когда я только прибыл в поместье. Непростительное упущение.

Он и одарил широкой улыбкой, отчего закрученные черные усы забавно приподнялись.

– Вы прекрасная девушка, и я безмерно рад, что судьба свела вас с моим кузеном.

«Конечно, судьба, – угрюмо подумала я. – Больше никто и ничто не способны на такую жестокость».

– И очень разочарован, что не повстречал вас вперед его высочества, – он подмигнул Рензелу, а я склонила голову и спрятала взор под ресницами, чтобы скрыть отблеск истинных мыслей.

– Вы очень добры, лорд Хастор, и обходительны.

Рензел хмыкнул, а я подумала: как порой интересно поворачивается жизнь. Герцог Хастор – первый гость в поместье, прибывший в честь нашего с принцем бракосочетания, племянник королевы Астарии, эксцентричный ловелас и расхититель женских сердец – даже не вспомнил, что две недели назад случайно толкнул меня на балу и не извинился. Тогда я для него была лишь дочерью бедного графа и не существовала, в отличие от богатой пышногрудой вдовствующей герцогини в ярко-алом платье, с которой он весь вечер проворковал. А теперь Растис радуется моей с принцем свадьбе. Называет меня прекрасной, не может взгляда оторвать и о чем-то там жалеет. Богатых не поймешь! То ли кровь их пропитана лестью, то ли близость с королевской семьей наделяет волшебным сиянием, и отныне тебя все замечают.

Даже сейчас карие глаза герцога не видели возле себя никого, кроме меня и принца, а ведь людей на улице собралось много. Только мы покинули гостиную, где меня дожидались черная тучка принц и ясное солнышко Растис, и вышли из замка, нас мигом окружили человек двадцать стражников и Ларис в придачу. Но герцог даже усом не повел. Словно их не существовало.

– Я долго думал, что же подарить будущей королеве, – герцог взмахнул ладонью, а принц Рензел устало кивнул и один из стражников отделился. – Может, драгоценности? Но я не знаю ваших предпочтений. Платье? Этот подарок удел супруга или любовника… – он смущенно откашлялся и продолжил. – Сладости? Сувениры? Портрет? Мелочно и неинтересно.

Он усмехнулся, когда я оглянулась на стук копыт и ахнула, увидев лошадь золотистого окраса.

– Слышал, вы книги любите, но посчитал глупостью тягаться с королевской библиотекой. И тогда я понял: достойной женщине нужна достойная кобыла, – он ласково похлопал лошадь по мощной шее, чтобы успокоить. От всеобщего внимания и тихого ропота она начала волноваться. – Уверен, Злата станет вам хорошей спутницей. Она мирная девочка, воспитанная, послушная… – ворковал герцог и вдруг осекся: – Или его высочество уже подарил вам лошадь?

– Нет, Растис, – ответил вместо меня принц. – Не успел.

«Даже и не думал», – было написано на его лице.

– Как же это замечательно! Я оказался первым, – пухлые губы мужчины растянулись в коварной ухмылке, отчего его слова прозвучали немного… Двусмысленными. А если учесть его репутацию, то вовсе пошлыми. – Не желаете обкатать, миледи?

С многозначительным видом он подвел ко мне Злату, а я еле удержалась, чтобы не закатить глаза. Либо я думаю не о том, либо Растис продолжает свою игру в ассоциации.

– Вряд ли граф Адье мог себе позволить приобрести подобных скакунов.

Последние слова Растиса укололи, хотя ехидства в них не заметила. Наверное, потому что из уст богачей, даже простая действительность звучит, точно глас превосходства. Или им говорит моя предвзятость? В любом случае, каким бы неприятным герцог ни казался, его подарок нашел отклик в моем сердце.

– Не думаю, что это хорошая идея, – возразил на предложение прогуляться принц.

А я словно заколдованная шагнула к лошади. Ее сверкающая золотом шерсть, мягкая белая грива, добродушный и немного наивный взгляд очаровывали. Когда же я приблизилась и протянула руку, Злата ткнулась носом мне в ладонь, и между нами словно проскочила искра.

Еще ребенком я всей душой влюбилась в лошадей. Смотрела на них с трепетом, удивлялась их величию и радовалась прогулкам с папенькой. Папенька часто сажал меня перед собой в старое потертое седло, крепко обнимал, чтобы я не упала, и позволял Вихрю – тогда молодому жеребцу – нести нас по лесам и полям. Я радостно смеялась, просила скакать быстрее, ловила руками ветер и совсем не чувствовала страха. Только тепло отеческих объятий, защищенность и свободу, подаренную Вихрем. Наверное, лишь тогда я была по-настоящему счастлива.

А потом я подросла. За мое воспитание взялась Ярла, и катания верхом стали большой редкостью. И не потому что нам с Линни приходилось делить одну лошадь на двоих, а потому что мачеха навязывала треклятое дамское седло: «Леди не должна ездить как мужчина. Либо так, либо в карете!». И вот мое общение с лошадьми превратилось в настоящую пытку.

Лорд Растис цокнул языком:

– Отнюдь. Худшая мысль – это запереть будущую жену в четырех стенах до самой свадьбы, – возразил он. – От скуки всю красоту растеряет. И я буду расстроен, если упущу возможность размяться после крепкого сна, а заодно пообщаться с интересными спутниками, пока не прибыли другие гости.

– Растис…

– Ваше высочество… Рензел, – он ухмыльнулся и, пригладив черные волосы, склонился к принцу, но даже не пытался понизить голос. – Я прекрасно понимаю ваше… волнение. Но перед свадьбой юные барышни становятся очень нервными. Если хотите, чтобы все прошло гладко, нужно позволить леди выпустить пар. А то сбежит ненароком… В лучшем случае. В худшем – всю жизнь проведете с ледышкой.

Рензел нахмурился, Растис же точно коварный змей расплылся в широченной улыбке и продолжил нашептывать. На этот раз гораздо тише. Пришлось прислушаться, чтобы разобрать слова:

– Вы заметили, как загорелся взгляд леди Цессары? А до этого она была мрачнее тучи и не преступней скалы, – он склонился еще ниже. – Глаза женщины никогда не врут. Я точно это знаю.

Да уж… Он точно это знает. О похождениях лорда Растиса наслышано все королевство. Тот еще ловелас, обладатель черных очей и густой шевелюры, о которой мечтают все мужчины. Стройный, обходительный, одинокий и богатый – все то, что любят женщины. Особенно замужние и неудовлетворенные законным супругом. А среди молодых ладоней, увы, никак не найдутся те, что смогли бы удержать порывистый ветер – лорда Растиса.

– Уверяю, – наконец-то выпрямился герцог. – Прогулка пойдет на пользу не только будущей невесте, но и жениху. Поэтому я настаиваю, ваше высочество.

Я понимала, почему он так упирается. Прогулка – отличный шанс во всей красе продемонстрировать свой подарок и оставить у меня неизгладимое впечатление. Ибо не только гордость дворянина не знает границ, но и хвастовство. Однако я не спешила присоединяться к спору и занимать чью-либо сторону.

Мои колени дрожали от желания и нетерпения прокатиться, но в то же время я боялась. Слишком давно не ездила верхом, спасибо Ярле, так еще не знала, что ожидать от внезапной прогулки. Возникшее утром беспокойство еще не исчезло. Чуть утихло, стоило ощутить тепло Златы, но продолжало скрестись где-то глубоко внутри.

А что если это всего лишь мои предрассудки? В последние дни я многое повидала, и не удивлена, почему тревога до сих пор меня не отпускает. Чудом только в своем уме осталась. И, пожалуй, соглашусь с герцогом: прогулка пойдет на пользу. Поможет отвлечься, отдохнуть душой, остудить разум и тогда… Тогда я обязательно пойму, как использовать подсказку принца, за которого, между прочим, теперь не придется волноваться. Он будет под присмотром Растиса, стражников и не посмеет меня даже пальцем тронуть. Вот прогулка и стала еще соблазнительнее.

– М-можно? – чуть заикаясь, поинтересовалась я и впервые за день встретилась взглядом с принцем.

На миг я оторопела, потому что Рензел показался… Нет, он точно изменился. Его взор его стал глубже, резче, увереннее. В нем перестал клубиться туман. Исчезла усталость. А с лица – болезненная бледность. Но вместе с тем принц выглядел напряженнее обычного. Почти не говорил, вставлял реплики в монолог Растиса только по делу и необходимости. А на лбу у него прорезалась маленькая тревожная морщинка, словно постоянно размышлял над серьезной проблемой. И чуть раньше, на протяжении всей дороги от гостиной, Рензел держал руки либо в карманах, либо за спиной, где настолько крепко их стискивал, что скрипели черные перчатки.

Рензел приподнял левую бровь, когда понял, что я его разглядываю, а его губы на миг изогнулись в улыбке и произнесли: «Можно».

Сердце пропустило удар.

– Оседлайте лошадей для меня, герцога Хастора и охраны, – будто во сне зазвучал его голос, когда он отдавал приказ подоспевшим конюхам.

Я не верила своему счастью. Мне подарили лошадь! Мою первую лошадь, что отныне принадлежит только мне одной! И сейчас я на ней прокачусь.

– Для леди Цессары подготовьте…

– Обычное седло, не дамское, – выпалила я, пока принц не успел договорить приказ, и заработала одобрительный взгляд лорда Растиса.

– А вы не кокетка, – заметил он, на что я пожала плечами:

– Предпочитаю удобство элегантности.

– Одобряю.

Принц, послушав нашу с герцогом беседу, только тяжело вздохнул и произнес:

– Леди подготовьте обычное седло.

И вот! Немного томительного ожидания, и Злата полностью готова к верховой прогулке. Но сразу меня к ней не подпустили. Сначала принц внимательно изучил каждое крепление, осмотрел седло, подергал ремешки… В зубы только не заглянул да под хвост лошади. И эта его обходительность мне совсем не понравилось. Потому что единственная опасность, которую он может мне устроить – это падение с лошади. Вот я и приняла единственно верное решение: еще раз все проверила. Сама.

С невозмутимым видом повторила все действия Рензела, под удивленные взгляды мужчин. Но к своей досаде ничего подозрительного не заметила. Зато лорд Растис заметил и удивленно хмыкнул, а Рензел приподнял брови и с вызовом на меня посмотрел.

– Что-то не так? – поинтересовалась я, когда с легкостью взобралась на лошадь и поправила юбку.

Сначала ласково похлопала Злату по шее, а потом уже удосужилась наградить своим вниманием мужчин. Они не спешили отвечать и продолжали на меня смотреть.

Первым зашевелился принц. Он ловко запрыгнул в седло своего вороного жеребца и предпочел промолчать, а вот Растис, окинул заинтересованным взглядом сначала принца, потом меня, и полюбопытствовал, но совсем по другому поводу. Не о том, о чем наверняка сейчас подумал:

– Вы умеете седлать лошадь?

– Да, лорд Растис, – одарила его лучезарной улыбкой, втайне надеясь, что она не выглядит плотоядной. – И не только это. Еще я умею стрелять из рогатки и попадаю в желудь с десяти шагов. Помню, все мальчишки во дворе завидовали.

Глаза Растиса округлились, а принц медленно отвернуться, и его плечи подозрительно дрогнули.

– Может род Адье и небогат, – гордо добавила, – зато руки у нас золотые, – и пришпорила Злату.

Говоря это, я не солгала. Даже моя капризная и изнеженная сестра Линни умеет вышивать красивые картины, которые не стыдно и королю показать. Только я ей об этом, конечно, не скажу. А то еще зазнается.

Меня вот, в отличие от Линни, рукоделие никогда не привлекало. Я предпочитала другие развлечения и втайне от Ярлы порой даже те, что совсем не подходили для леди. Это была моя маленькая месть или протест. А слуги пусть и боялись гнева мачехи, но никогда не отказывали молодой госпоже. Потому что любили меня, а я всегда находила им награду – экономила на своих карманных или уговаривала папеньку дать слугам выходной.

Помнится, так конюх накопил себе на новые сапоги, когда учил меня седлать и запрягать лошадей. А повариха нашла время испечь торт для своего сына на день рождения.

Никогда не думала, что признаю это, но я начинала все сильнее скучать по дому. Там было хорошо даже рядом с мачехой, не то что здесь. И правильно люди говорят: «все познается в сравнении».

Неспешно вышагивая по мощеной дорожке к воротам, что еле виднелись за пышными макушками деревьев, я услышала, как следом двинулись остальные: Рензел, Растис и стража. Топот стоял такой, что на миг мне показалось, будто я веду армию на войну. От этих мыслей стало неуютно. Ведь я – хрупкая и маленькая девушка, и ощущать за собой мощь десятерых воинов да могущественного мага – как-то слишком странно. Это не мое место быть впереди, не моя роль. Поэтому когда Рензел поравнялся и пошагал рядом со мной, я испытала облегчение, будто с меня сняли груз тяжелой ответственности.

– Леди Цессара, – вдруг заговорил принц тихим голосом. – Прошу, не отходите от меня на прогулке. Ни на шаг.

Я удивленно на него оглянулась и встретилась с хмурым взором льдисто-голубых глаз, что раньше из-за тумана казались более серыми. И поняла, что не хочу язвить или напоминать о своем неверии в желание принца меня защитить. И не хочу ему противостоять. Не потому что мне вдруг стало страшно, а потому что он говорил и смотрел на меня так, будто вверил свою судьбу в мои руки, и теперь только мне решать: сдавлю я ладони или раскрою.

Мои похолодевшие пальцы крепко сжали узду, потому что я собралась дать ответ, в который сама не верила. Но не успела обронить слова, как вдруг Злата громко заржала, встала на дыбы и рванула с места. Я чудом удержалась в седле, однако это чудо оказалось не в мою пользу. Лучше бы я сразу упала на брусчатку.

Глава 5

Помнится, когда мы с Марькой прибыли в поместье, ворота были закрыты решеткой, а теперь из-за грядущего бала единственной преградой перед взбесившейся лошадью оказались стражники. Их, конечно, заметно прибавилось, но, увидев Злату, они все разбежались. И винить их не в чем. Только безумец остался бы на пути мощного, тяжелого и неконтролируемого животного. А лошадь отбила копытами последнюю дробь по деревянному мосту и понесла меня дальше – по тропе, что вела в город.

Страх не позволял расслабиться и перестать цепляться за Злату. Как-то папенька рассказывал, что главное – не пугать лошадь. Нельзя за нее хвататься, делать ей больно, а позволить нестись, пока она сама не остановится. Но я все сильнее напрягалась и сжималась, потому что папенькин Вихрь никогда не бежал с такой скоростью. С безумной… Скоростью. А наша с Линни кобыла – Искорка была старой для быстрой езды, поэтому мы лишний раз ее берегли и пускали только легкой рысью.

Как бы я ни уговаривала Злату остановиться – она совсем не слушала и не думала успокаиваться. Только фыркала, хрипло и тяжело дышала, а порой вовсе заливалась истошным ржанием. А я мысленно повторяла: «Почему? Почему так случилось?». Еще миг назад все было хорошо! Злата даже прогладиться далась и почти до самых ворот вела себя спокойно, а потом… Потом она резко взбесилась.

Может, Растис предатель? Недаром же он так настаивал на прогулке, все уговаривал и уговаривал, а сам построил коварный план, как погубить девятую невесту принца. Или это сам Рензел ухитрился-таки навредить Злате, чтобы она меня погубила? А папеньке он бы наплел что-нибудь о несчастном случае. Но… Но я же видела! Каждое действие Рензела и сама все за ним перепроверила. Лошадь была в порядке!

– Цесса! – сквозь шум, свист ветра и крики за спиной я узнала голос принца.

Он догнал нас. С трудом, но догнал. Его черный жеребец фыркал, раздувал ноздри и еле поспевал за мной и Златой, но все-таки сумел поравняться.

– Хватайся! – мужчина протянул руку. – Поверь мне!

Только вот поверить или нет, вместо меня решили лошади. Черный жеребец вдруг взбрыкнул, а Злата испуганно шарахнулась, отчего я завалилась набок и чуть не шлепнулась под копыта. Лошадь понесла меня в сторону леса, а Рензел из-за внезапного виража отстал. Я больше не слышала топота его жеребца, и голоса стражников стихли, стоило деревьям обступить меня и Злату.

Очутившись в лесу, я уже перестала считать идею спрыгнуть с лошади такой уж плохой. Земля здесь мягкая, взрыхленная корнями, застеленная мхом и старой опавшей листвой. В лучшем случае я синяки набью при падении. В худшем – что-нибудь сломаю. Но хотя бы не заблужусь неизвестно где – а то одной Богине известно, куда лошадь нас занесет – и останусь поближе к выходу из леса, где меня быстрее найдет помощь.

Вот только…

– Нет-нет-нет, – простонала я, когда поняла, что ступня съехала и стремя попало под каблук.

В панике попыталась освободиться, но с ужасом осознала – нога застряла. Намертво. Теперь если вылечу из седла – одним падением не отделаюсь. Лошадь будет тащить меня по земле, пока не остановится, и к тому моменту на мне живого места не останется. Я умру страшной и мучительной смертью. А если не умру сразу, то совсем скоро, потому что такие раны не залечит даже королевский лекарь. Поэтому нужно попытаться… Рискнуть! И пойти на отчаянный шаг.

Ухватившись за гриву лошади, я потянулась к стремени, надеясь хотя бы кончиками пальцев его сдвинуть или скинуть! Но почувствовала, что теряю равновесие и заваливаюсь набок. Пришлось опять прижаться к лошади и уповать на то, что у меня хватит сил удержаться в седле. Ибо до тех пор, пока Злата не остановится, я не освобожусь. Только она не думала замедляться. Напротив, ускорилась, когда совсем рядом послышался лай собак, и стремглав бросилась вперед, где появился просвет среди деревьев.

Постепенно лес начал редеть. В лицо ударил прохладный ветерок и принес осознание: где-то рядом вода. А если вспомнить – замок стоит на скалистом утесе, вход к нему защищает ров и в городе реки я не замечала. Значит, она протекает через лес. И точно! Когда мы выбежали на солнечный свет, я услышала журчание воды, почувствовала небольшой подъем дороги и… Испуганно воскликнула, когда Злата с громким ржанием встала на дыбы. Обхватила ее за шею, чтобы не свалиться и широко распахнула глаза от ужаса.

Лошадь остановилась у обрыва высотой в два… Нет. Все три роста человека! А внизу бежала бурная, широкая река. Богиня… Если упадем, то прямиком на камни.

Испуганная Злата попыталась извернуться и опуститься у самой кромки, но от удара передних копыт выбились камни. Они с шорохом полетели вниз, а лошадь лишилась твердой опоры. Злата оступилась. Испуганно заржала, начала скользить копытами и заваливаться набок! А у меня остался только один шанс на спасение.

Быстро сообразив, что проще избавиться от поношенной и чуть растянувшейся обуви, нежели пытаться вытащить стремя из-под пятки, я скинула с ноги туфлю. А как освободилась, мигом вывалилась из седла и ударилась животом о край обрыва.

Ноги повисли в воздухе. Руки заскребли по сухой земле. Острые камни ломали ногти, стесывали пальцы, ладони! Когда собственный вес неумолимо потащил вниз. Но я не чувствовала боль. Страх сковал разум, оставив лишь одну мысль: «выжить любой ценой», – и благодаря ней я могла бороться. Но потом истошный крик златы прервал громкий плеск, и моя уверенность пошатнулась.

«Богиня… Прошу! Богиня…», – взмолилась я, осознав, что не справляюсь.

Пучки травы рвались. Веточки, корешки – ломались. Камни откалывались. Падали! Бились об утес и где-то внизу с плеском ныряли в воду, куда я отчаянно боялась посмотреть. От падения меня спасали кончики пальцев, уцепившиеся за выступающий камень. И я зажмурилась, когда поняла, что не выдерживаю.

– Прошу, Богиня. Хоть кто-нибудь… Хоть кто!.. – руки потеряли последнюю опору.

Дух захватил полет. Страх сменился обреченностью. Бой сердца заглушил все звуки. Воздух застрял в горле и лишил меня дыхания, позволив лишь слабо пискнуть. Внутри все перевернулось и подпрыгнуло, когда чья-то рука сжала мое запястье и остановила падение.

– Держу!

Услышала голос принца.

– Держу… – выдохнул он.

Я открыла глаза и посмотрела на него, чувствуя, как начинают жечься слезы. Брови Рензела были грозно нахмурены, взгляд горел бело-синим огнем и впервые он меня не пугал. Но принц моргнуть, и пламя погасло. Губы Рензела побледнели от того, как он сильно их сжимал. А я впервые… Впервые я… была…

– В-ваше…

– Рензел, – перебил он и потянул меня вверх. – У меня есть имя.

Он даже бровью не повел от моего веса и быстро вытащил наверх. Буквально рывком! Может, недаром Ярла меня голодом морила?

Через мгновение я упала прямиком в объятия Рензела и замерла. Нет, конечно лучше так, чем свалиться с обрыва. Да и объятиями наше положение было сложно назвать. Принц просто сидел, откинувшись назад и упершись правой рукой в землю, а я лежала на нем, прижавшись разгоряченной щекой к сильной груди, и вдыхала теплый запах можжевельника и мяты.

– Вы… Вы спасли меня, – выдавила я, а принц в ответ промычал отстраненное «Угу». – Вы…

Вдруг тишину леса прервал жалобный крик лошади, и ему вторил беспокойный отклик топчущего возле нас жеребца Рензела. Я резко отпрянула. Почувствовала, как волос что-то коснулось, но подумала на ветер и громко воскликнула:

– Злата! Ей надо помочь!

– Цесса, она… – принц опустил леву руку, и его перчатка скрипнула, когда он сжал ладонь в кулак. А я вскочила на ноги и поспешила вдоль обрыва по течению вниз.

Злата не должна была стать разменной монетой для моей жизни или смерти… И это ужасно… Несправедливо, что с ней такое случилось. И я не хочу с этим мириться. Не хочу ее бросать. Потому что никто, даже животное, не заслуживает подобной участи.

– Внизу вода! – в одной туфле спускаться с обрыва неудобно и опасно, можно легко подвернуть ногу, поэтому я ее скинула. – И я слышу ее! Злата еще жива…

– Цесса, подожди!

– Жива!

Ладони кровоточили и саднили. Пальцы ныли. Под ногтями щипало. Но я терпела. Терпела и острые камни, что врезались в босые ноги, когда побежала вдоль обрыва. Потому что жжение на сердце. Жжение от горечи, сожаления, обиды и вины намного больнее, чем раны на теле. И Рензел, похоже, это понимал. Он не пытался меня остановить, просто шел следом, за что я была ему благодарна. И пусть в мыслях царил хаос – я все еще помнила нападение ночью, сейчас его тяжелые шаги за спиной успокаивали и внушали уверенность. Поэтому когда я все же нашла более-менее пологий спуск, кинулась к нему без страха и оглядки.

Злату я нашла быстро. Вся изломанная она застряла недалеко от берега между камней и только из-за них до сих пор не захлебнулась. Жар в груди стал сильнее, когда я подошла ближе. Руки заледенели, задрожали, ноги перестали чувствовать камни. Меня до краев наполнило горе и жгучими ручейками побежало по щекам. Но так мне и надо… Так и надо…

– Это из-за меня. Богиня… Из-за меня.

Золотой покров лошади зиял рваными ранами, откуда сочилась кровь, и убегала алыми дорожками вниз по течению. Переломанные ноги Златы безвольно колыхались, повинуясь путям воды. Надорванное ухо держалось на тонком лоскуте кожи. Из носа на выдохе выплескивалась кровь. Ребра… О Богиня… Кажется, я видела кусочек ребра, что обнажился, когда Злата сделала вдох! И ее дыхание…Такое тяжелое, хриплое со свистами. Отныне оно навсегда останется в моей памяти и будет преследовать ночами.

Потому что:

– Это все из-за меня, – прошептала я одними губами и ступила в ледяную воду.

Злата не должна умирать одна. В холоде, страхе и боли. Никто так не должен умирать. И сейчас единственное, что я могу для нее сделать – это побыть рядом. Просто побыть рядом, когда так хочется убежать…

Вода еще не достигла колена, но течение уже сбивало с ног и тащило юбку. Я хваталась за скользкие камни, чтобы не упасть. Чувствовала, как пощипывает ладони от прикосновения к ним и ломоту от холодной воды. А когда до Златы осталось не больше трех шагов, поток вдруг иссяк. Послышалось шипение, треск, и слева выросла огромная ледяная преграда, что полукругом защитила меня и Злату, но чуть дальше путь для реки.

– Прости, – доковыляла я до лошади и опустилась на колени. Осторожно коснулась кончиками пальцев носа Златы и дрожащим голосом произнесла: – Это все я виновата… Прошу, прости меня.

Лошадь слабо дернулась, но быстро успокоилась. И когда я снова провела пальцами по ее морде – единственному месту без ран – она только устало фыркнула, отчего из ноздрей на мою ладонь выплеснулась горячая кровь.

– Это все из-за меня… – задрожали мои губы. – Я виновата перед тобой. Я…

– Цесса, – камни перестали шуршать, когда рядом остановился принц.

Я подняла затуманенный взор и, когда две горячие капли скатились по щекам, наконец-то его увидела. Рензел был бледен. Очень бледен, точно снежный покров. Его глаза полыхали магией, смотрели на лошадь, а опущенная левая рука без перчатки подрагивала.

– Сколько… – выдавила я и запнулась, когда почувствовала в горле болезненный ком. – Сколько и кто еще пострадает вместо меня?

Злата вновь хрипло выдохнула, а я тяжело сглотнула:

– Союз, построенный на костях. Зачем… Зачем он нужен? Я… Я не хочу быть причиной для пролития крови! Я…

Воздух с болью ворвался в мою грудь, на миг в ней застрял, но когда высвободился – с моих губ сорвался стон на грани рыдания. Я прижалась лбом к еле живой, но такой холодной лошади, будто она превратилась в подводный камень. И произнесла, дрожа от боли, злости и отчаяния:

– Не хочу нести этот груз! Не хочу всю жизнь сожалеть!

– Цесса.

– Не хочу…

Рядом вновь зашуршали камни, а потом голос принца зазвучал ближе:

– Цесса, отпусти Злату.

– Нет! Я должна быть рядом. Пока она не…

– Цесса, – мягко, но настойчиво повторил мужчина. – Она умрет, если ты ее не отпустишь.

– Она… Что?

Я вскинула взор на принца, а его пылающий взор внимательно изучил раны лошади. Он стянул черную перчатку с на этот раз аккуратно перебинтованной правой руки и положил ладонь Злате на шею. Лошадь взволнованно фыркнула, напряглась и захрипела, а принц ласково прошелся пальцами по ее золотой шести и прошептал:

– Ш-ш-ш… Спокойно. Все будет хорошо. Обещаю.

И поразительно. Злата притихла, опустила веки, словно все поняла и вверила себя воле принца. А я удивленно отстранилась. И только мои руки перестали касаться Златы – от ее тела пошел густой пар.

Рензел нахмурился. Его глаза вспыхнули синим огнем. Лоб прорезала напряженная морщинка. Медленный выдох сорвался морозным облаком, словно сейчас не поздняя весна, а глубокая зима. А губы принца сжались в тонкую линию, стоило льду, что сдерживал за моей спиной реку, громко треснуть.

Я испуганно оглянулась. Подумала, сейчас увижу скол или вытекающую через щель воду, но преграда оставалась неприступной. Поэтому со спокойной душой я вернулась к Злате, чье дыхание уже остановилось.

На ресницах лошади заискрился иней, губы посинели, а все ранки покрылись коркой льда.

– Не бойся, – успокоил меня принц. – Она жива. Просто спит.

Он поднялся и протянул руку, чтобы помочь мне встать, но я замешкалась и поднесла ладонь к ноздрям Златы. Не сразу, но кожи коснулось чуть заметное тепло, а у меня опять навернулись горячие слезы.

– В жизни всегда будут сожаления, леди Цессара, – усмехнулся принц, заметив, что мои плечи расслабленно опустились. – Но это… – его лицо напряглось, а взгляд потемнел, обратившись внутрь, где душа прячет свои секреты. – Это сожаление не страшнее, увядшей ветви рододендрона.

Я вздрогнула. Если бы утром не подсмотрела, как король оживляет деревья, я ни за что бы не поняла слов принца. А так, меня будто молнией прошибло, и в душе затеплилась надежда.

Все это время Рензел продолжал держать для меня руку, и наконец-то я вложила в нее свою ладонь. Его взгляд мигом ожил. Однако только он помог мне подняться на ноги, как тут же выпустил мою руку, будто побоялся обжечься. А я с удивлением посмотрела на свои пальцы, что миг назад словно побывали в объятиях льда.

– Идем, – позвал меня принц и принялся торопливо надевать перчатки. – Нужно быстрее доставить Злату в замок.

Мне было страшно оставлять лошадь одну, но я понимала – сейчас не время для упрямства, и нехотя побрела за Рензелом. Склон утеса показался даже круче, чем при спуске, но я терпела его острые камни, ветки и упрямо взбиралась вверх. Только раз оступилась – расцарапала все ноги и чуть не скатилась обратно на берег, но принц успел поймать меня за руку и больше не выпускал, пока мы не оказались наверху, где нас встретили Растис, Ларис и остальные стражники.

– Ваше высочество! – подорвался к нам сэр Ларис.

Он хотел сказать что-то еще, но увидел, как из-за спины принца вышла я, растрепанная, израненная и заплаканная, и рыцарь потерял дар речи.

– Миледи… – выдохнул он, и это единственное на что его хватило.

– Внизу лошадь, – жестким тоном произнес принц. – Быстрее доставьте ее в замок.

Но Ларис продолжал на меня смотреть.

– Я сказал «быстрее», сэр Ларис, – повторил принц. – О леди не беспокойтесь, я сам о ней позабочусь.

– Есть! – ожил он и принялся отдавать приказы.

– Так все это правда… Все правда… – услышала я бормотание герцога, который с бледным видом сидел на гнедом жеребце и пристальнее Лариса за мной наблюдал. – Слухи не врут. Это правда.

– Растис, – окликнул его принц и спрятал меня от его взора. Герцог мигом смолк. – Уезжай в замок. Тебе нечего здесь делать.

– Рензел… В-ваше высочество, – дрожащим голосом залопотал Растис. – Это не я! Я не знал… И если могу что-то сделать, чем-то помочь!..

– Убирайся, Растис, – грубо оборвал его Рензел. – Это единственное, чем ты можешь помочь.

– Прости… Прости, я не… – гнедой жеребец затоптался на месте, а герцог вновь на меня посмотрел. – Я не знал.

– Вы, двое, – окликнул Рензел стражников, которые не успели спешиться. – Проводите герцога Хастора в замок, и предупредите лекаря, что нам потребуется его помощь. Пусть спустится на задний двор. Короля не волновать, я сам с ним поговорю.

– Слушаемся!

Мужчины ускакали вместе с лордом Растисом, а я обняла себя руками и опустила взор в землю. От холода, боли и усталости зуб на зуб не попадал. Казалось, еще немного, колени подогнутся, и я упаду, но вдруг меня подхватил принц и усадил на спину своей лошади.

Рензел скинул пиджак и, достав кинжал и ножен, что крепились к седлу, срезал рукава черной шелковой рубахи. Мужчина потянулся к моим ступням, чтобы их перевязать, но я только глубже спрятала ноги под юбку и запротестовала:

– Не надо!

– Вы ранены, – вскинул бровь принц. – Шок пройдет, и шагу не сможете ступить.

А ведь он прав. Пока мы поднимались по склону, я уже еле шла. Дальше будет только хуже. Не приведи Богиня, еще болезнь какую подцеплю. А этого мне точно не хочется.

– Тогда… Тогда я сама, – упрямо заявила, на что мужчина пожал плечами и протянул мне обрезки рубахи, а сам отвернулся, загородив мои босые ноги спиной.

Было неудобно перевязываться сидя на лошади. И если с левой ступней я справилась быстро, то взявшись за правую – чуть не упала и схватилась за плечо Рензела. Принц напрягся, посмотрел на мою руку, но с места не сдвинулся. Ограничился только протяжным «хм-м-м», на что я предпочла не обращать внимания. И когда израненными пальцами закончила затягивать последний узелок, смогла произнести:

– С-спасибо.

– Не за что, – коротко ответил принц.

Он окинул меня взглядом, но дольше всего задержался на моих ладонях, плотно прижатых к груди, чтобы скрыть их дрожь.

– Теперь понимаю, почему отец вами так дорожит, – заметил он, а я удивилась:

– П-почему?

Но принц не ответил и устремил все внимание к утесу, где послышались голоса и показались верхушки шлемов стражников. Десять мужчин с трудом втащили привязанную к толстым веткам Злату. И при виде нее, у меня в душе опять все перевернулось. Лошадь больше напоминала глыбу льда, нежели что-то живое. Даже грива и хвост не колыхались, а застыли, словно выточенные из камня, и на миг показалось, будто принц солгал, и Злата уже давно не спит. Но моя ладонь все еще помнила тепло ее дыхания, и это помогало мне держаться.

Путь до замка прошел как во сне. Я боялась посмотреть назад, где стражники несли Злату. Боялась оглядываться по сторонам и заметить осуждение на лицах людей. Ведь из-за меня уже пострадала вторая живая душа. Боялась смотреть на принца, ведущего под уздцы жеребца, потому что при виде него душу разрывали противоречивые чувства.

«Почему он меня спас?» – из-за этого вопроса еще больше начинало казаться, что я сошла с ума, и в ту злополучную ночь на меня никто не нападал. Кинжала нет – его забрал Ларис. Порез на щеке исчез. Следов крови не осталось. Не удивлюсь, если зайду в свою прежнюю комнату, а там царят чистота и порядок, да окошко новое сверкает чистотой. И только раны Уфа подсказывали, что все происходило на самом деле. Пусть сам мужчина ничего не помнит.

Все это так странно. Просто, ну, очень странно… Особенно поведение принца. Еще недавно он боялся из комнаты меня выпустить, а тут разрешил прокатиться на лошади. Но если он хотел моей смерти, то зачем спас? И упустил такой отличный шанс оправдаться перед папенькой печальным: «не успел»? А потом еще пытался позаботиться обо мне – ноги перевязать. Злате согласился помочь, хотя его отец сейчас очень слаб и ему лишний раз из постели лучше не вставать, не то что спасать умирающих лошадей.

Ох… Кажется, я совсем перестала что-либо понимать и окончательно запуталась. Пока ехала до замка чуть не изъела душу тревожными мыслями, пытаясь до чего-нибудь толкового додуматься. И перестала заниматься самоедством только по прибытию в северную часть королевского поместья.

Здесь мне еще не приходилось бывать. А на заднем дворе, оказывается, скрывалась дубовая аллея и густой сад, что больше походил на лес из хвойных и лиственных деревьев. Чистая и глубокая зелень без намека на нежные розовые бутоны рододендрона.

Рензел помог мне спуститься с черного жеребца, и когда мои ноги коснулись земли, я болезненно поморщилась.

– Оставьте лошадь леди Цессары и уходите, – приказал он сэру Ларису. – Проследите, чтобы нас никто не побеспокоил.

– Слушаюсь, – поклонился рыцарь и жестом показал, чтобы стражники уложили Злату на траву недалеко от северной башни.

Они быстро освободили ее от веток и пут. А я собралась было подойти к лошади, но услышала голос Арона, который спешил к нам с восточной стороны, и замерла.

– Вы звали меня, ваше… – лекарь запнулся, стоило ему увидеть мой плачевный вид.

Он сделал два стремительных шага мне навстречу, но опомнился и остановился. Напрягся, сжал кулаки и произнес осипшим голосом:

– Цесс… Леди Цессара, что с вами произошло?

Я впилась поломанными ногтями в ладони, чтобы почувствовать боль и не сорваться. Не кинуться к Арону, от которого так и веяло теплом, среди стужи и страха, что меня окружили. Хотела все ему рассказать, пожаловаться на несправедливость, излить свою боль, попросить защиты. Но губы предательски задрожали, и с них слетел только сдавленный всхлип.

Все мое молчание за время дороги, все чувства, что не давали покоя душе и разуму, вдруг подступили болезненным комом к горлу и грозились вырваться безудержным рыданием. Поэтому я зажала рот ладонями, а вместо меня заговорил принц:

– На леди Цессару напали, – сухо обронил он и подошел к Злате.

Резкими и немного дерганными движениями Рензел снял перчатки и коснулся лошади. От нее пошел пар. Лед превратился в воду, смешался с кровью и впитался в землю, окрасив траву в алый цвет.

Злата дернулась, хрипло вздохнула, а ее истерзанная плоть перестала казаться искусственной. От ее вида… От страшной действительности закружилась голова, а земля чуть не ушла из-под ног.

– Ей нужна помощь, Арон, – принц выпрямился, опять пряча руки в перчатки. – И побыстрее.

– П-прошу. Помогите Злате… П-помогите сначала Злате… – выдавила из себя, потому что понимала: мои раны стерпятся, а вот Злата… Злата уже почти не дышала.

Арон окинул взглядом меня, лошадь, и когда сердце пропустило два удара, произнес:

– Травы и бинты здесь не помогут.

Мои плечи перестали дрожать, а слезы застилать глаза, и я озадаченно посмотрела на лекаря. О чем он говорит? Я же не настолько сильно ранена…

– Знаю, Арон, – так же непонятно ответил принц и поднял взор наверх, где в башне находятся покои короля. – И обсужу это с отцом.

Лекарь удивленно приподнял бровь, но не спешил что-либо говорить или делать. А принц вдруг усмехнулся и поинтересовался:

– Ждешь, когда начну умолять?

Губы Арона дрогнули. Он стал выглядеть жестче, суровее, а его голос приобрел стальные нотки:

– Жду, когда прикажешь леди Цессаре уйти.

– Нет! – выпалила я, отняв ладони от губ, и с протестом посмотрела на принца. – Я не уйду!

Шагу не ступлю! Пока не увижу, что со Златой все хорошо и… И не пойму, что, Богиня разбери, тут происходит.

Повисло молчание, после которого принц насмешливо хмыкнул и посмотрел на Арона исподлобья:

– Ты сам все слышал, – его взгляд сверкнул подобно молнии, а голос заструился таким холодом, что река в моих воспоминаниях показалась горячей: – Приступай.

Скулы Арона напряглись, но он не стал спорить, язвить или возражать. Бросил на меня последний взгляд, который пронзил до самой души, и уверенным шагом подошел к Злате. Он опустился рядом с ней на одно колено, в точности так же, как недавно делал принц, и коснулся ее шеи. От его руки полился мягкий желтый свет и быстро окутал лошадь. Я ахнула, когда а ее раны начали буквально таять на глазах! Ухо срослось, кости с хрустом вправились, а дыхание стало тихим, ровным и глубоким.

В одно мгновение лошадь выздоровела, будто не была при смерти. Ее шерсть засверкала на солнце ярче, чем была утром. Ноги с силой забили по земле. Громкое фырканье развеяло напряженную тишину. И Арон еле успел ее поймать за уздцы, когда она испуганно вскочила и попыталась убежать, но лекарь удивительно быстро ее успокоил.

От его прикосновения и голоса Злата перестала подскакивать, дергаться и фыркать. Покивала головой да принялась с аппетитом уминать траву возле башни. А я забыла как говорить и дышать.

– Позвольте ваши руки, леди Цессара, – подошел ко мне Арон.

Я даже не сразу его заметила, все смотрела на Злату, и будто во сне выполнила просьбу. Вздрогнула, когда пальцы лекаря осторожно коснулись моих ран. Почувствовала теплый ветер, что всколыхнул распущенные волосы мужчины, а потом увидела желтое пламя в нежно-голубых глаза Арона.

Солнечный огонь охватил его руки, окутал меня плотным коконом, закружился роем светлячков. И казалось, он не только забирал боль тела, но уносил все тягости на сердце. Поэтому когда все закончилось, я не только физически чувствовала себя прекрасно, но и в душе воцарился мир.

– Но… Но как? – выдохнула я, продолжая себя ощупывать, искать хотя бы одну царапинку, но не нашла ни следа… Ни следа! Как той ночью пропал порез от кинжала!

Эта мысль пронзила меня точно молния. Слова не сразу захотели произноситься, потребовалось две или три попытки, чтобы выдохнуть: сначала «как?», а потом «кто вы?». Но Арон лишь молчаливо отступил. Зато ответил принц, чье лицо показалось непроницаемым, взор – темным, а голос – жестким, точно сталь:

– Арон, леди Цессара, мой брат.

Глава 6

Вот это поворот… В жизни бы не подумала, что Арон – брат Рензела. Они же такие разные! Арон теплый, светлый и добрый. Рензел холодный, мрачный и злой. Ничего общего. Хотя…

Я погрузилась до подбородка в теплую воду каменного бассейна королевской купальни, и припомнила, как однажды спутала голос Арона с Рензелом. Если попробовать мысленно отрастить принцу длинные белые волосы, а лекаря перекрасить в черный цвет и постричь, то становится очевидным их сходство. Низкий лоб, узкий нос, чувственные, но не полные губы… Даже ростом мужчины одинаковые, и глаза что у первого, что у второго голубые, только оттенками немного отличаются. У Арона они как у отца – похожие на небо, а Рензелу достался взгляд матери, напоминающий кристально чистое озеро, только холоднее. Будто под гладью прочного льда.

Впрочем, если вспомнить магию братьев, то такое различие вполне объяснимо. Один, будто солнышко, а второй – лунный свет. Они словно поделили силу богов. И если это правда…

Я подняла руку, на которой все так же оставался браслет из синих камушков, и хмуро на него посмотрела.

То это может быть подсказкой к…подсказке. Надо попробовать поискать легенду на закате или ночью. Понятия не имею почему, но темное время суток не дает принцу покоя. С приближением вечера он начинает вести себя странно, и, наверное, поэтому Арон готовил для него настойку, чтобы Рензел спал ночами. Вот только почему он от нее отказался?

И почему королевская семья скрывает, что есть еще один наследник?

С тихим плеском я опустила в воду руку и оперлась спиной о каменный борт бассейна. Странно все это. Арон брат Рензела, и они явно друг друга недолюбливают. Интересно почему? И насколько они близкие братья? Потому что с виду не понять кто старше, а кто младше.

Я пыталась разузнать у Рензела о чем-нибудь еще, но он ответил лишь на один вопрос: «Кто еще знает об Ароне». И коротко перечислил троих людей: дворецкого Арвела, подручного короля Лорриха и сэра Лариса. Сказал, этого мне достаточно знать. Зато теперь я поняла, почему рыцарь вчера так легко отпустил меня в лазарет вместе с Ароном, не боясь, что кто-нибудь надумает напасть. Наконец-то все встало на свои места. А что касается всего остального… Дальше принц упорно молчал. И когда довел меня до дверей покоев королевы, сослался, будто у него появилось важное дело, и, не прощаясь, ушел. А я предположила, что Арон может быть его сводным братом, потому-то он ничего и не объясняет.

Знать всегда стыдилась внебрачных отпрысков, особенно при живых супругах. Для простого барона это событие уже громкий скандал, а для короля самый настоящий крах и страшное оскорбление для королевы. И если я права, то не удивительно, почему Арона так тщательно скрывают, а принц вовсе его недолюбливает. Но вот загвоздка… Я не понимаю королеву. Она очень благосклонна к Арону. И доказательство тому ее отношение в ночь нападения, а еще дополнительный прибор на столе во время ужина с королевской семьей. Уверена. Он предназначался для Арона, и поэтому Астария была расстроена, когда Рензел потребовал его убрать. Либо она слишком добрая, либо у нее есть причины не злиться.

Либо я опять упускаю что-то важное, как сегодня утром.

Богиня! Почему же я сразу не заподозрила, что Арон брат Рензела? Ведь главная подсказка была перед моим носом, когда Арон присматривал за королем на улице. Тогда его величество с большим трудом исцелил одно дерево, но стоило мне отвернуться, как мгновенно расцвели два рододендрона. Хотя к самому дальнему, на которое облокачивался Арон, король даже не успел подойти. Это должно было навести на определенные мысли. Однако я хоть и заметила странность, но не стала придавать ей особого значения, а зря.

В любом случае, какой бы правда ни была, сложно осуждать своего спасителя. В лазарете Арон сказал, что раньше его отец помогал людям лечить недуги, и теперь я понимаю почему. Суть в божественной силе Тайсов. Она позволяет лекарствам творить невероятные чудеса. И одно из чудес однажды меня коснулась – вылечило буквально за ночь.

Эльен Тайс подарил мне и еще многим людям второй шанс, поэтому я не могу его осуждать, а еще поверить в то, что он мог так низко поступить с Астарией. Слишком король ее любит – видно по его глазам. И слишком все неоднозначно.

Но, к счастью или нет, тонуть и разбираться в королевских интригах мне сейчас некогда. Тем более у каждого есть гнусные тайны, а у кого их нет – тот непременно ими обзаведется. Такова жизнь. Поэтому лучше сконцентрироваться на поиске легенды. Может быть, она даст какую-нибудь подсказку? Ведь недаром Рензел согласился открыть истинную личность Арона, при том зная, что я могу отказаться от свадьбы. Ну, либо все его слова обман, а легенда – пустышка и вернусь я домой с полной головой вопросов, о которых не смогу заговорить даже с собственным отцом. Пусть так. Помучаюсь несколько ночей, зато сбегу из этого «дворца тайн».

Я посмотрела на лужицу света, что лилась на пол из разноцветного витражного окна под самым потолком купальни. Она почти перебралась с пола на стену, а это значит – закат близко и моему покою скоро наступит конец. Только в королевских купальнях было так хорошо и тихо, что не хотелось уходить.

Богиня! Почему я раньше не догадалась сюда наведаться? Все тянула и тянула… Грезила о библиотеке, от которой у меня теперь только мурашки по спине бегают да на сердце тяжелеет. А настоящую утопию чуть не упустила. Так бы и продолжала мыться в своих покоях, но спасибо судьбе, что та повернула мою тропу в сторону купальни. А точнее, подбросила две причины отдаться королевской роскоши.

Первая – в покоях королевы была удивительно скромная уборная. Намного скромнее, чем в гостевом крыле. Будто созданная для крайнего случая. А вторая – это Арвел. Вместе с обедом он принес мне скверную новость, что завтра утром семья Тайсов желает разделить со мной трапезу. И когда узнал, что я хочу помыться, поинтересовался: не подготовить ли королевские купальни? Вот я и согласилась, решив, что имею полное право побаловать себя и отдохнуть.

Только сложно было назвать отдыхом мое раскисание в воде. Долгое время я не чувствовала ничего. Просто…была. Существовала. Опустошенная, точно прохудившийся сосуд. Но после растираний жесткой мочалкой, массажа с апельсиновым маслом и теплого бассейна с мятой и лепестками роз, я вновь почувствовала себя живой и готовой к бою. А еще поверила, что не только руки богов способны творить чудеса, но и обычных людей.

Хотя Арону тоже стоит отдать должное. Его магия не просто меня исцелила, а сделала крепче и выносливее. Я совсем не чувствовала усталости после безумной гонки, хотя по прибытии в замок с трудом могла шевелить руками и ногами, и не только из-за боли. Сейчас же я могла провести в библиотеке хоть всю ночь и не бояться, что завтра за трапезой с королем и королевой усну в тарелке. Это удивительное и немного страшное ощущение, потому что казалось мне обманчивым. И создавалось впечатление – стоит сделать резкое движение, как обязательно что-нибудь и где-нибудь заболит. Поэтому по ступенькам бассейна я поднималась осторожно.

Наверху меня встретила Нисса с полотенцем в руках. Служанка помогла одеться в чистое платье, расчесала подсохшие волосы и вместе со мной ушла из купальни. За все это время она не проронила ни слова, что я осознала, лишь у дверей библиотеки, куда решила отправиться сразу, чтобы не терять времени.

В купальнях Нисса только задумчиво молчала. Была отрешенной, точно душой блуждала совсем в другом месте, а я даже не заметила в ней столь разительной перемены. Наверное, самой не до себя было, вот и упустила из внимания. Но сама Нисса теперь не захотела навязываться, потому что видела – я была не расположена к беседе. Вот и побоялась расстроить меня случайным вопросом. Наверное…

Вздохнув, я отперла проход в библиотеку и оставила четверых стражников меня дожидаться. Ларис настоял, чтобы мою охрану усилили, пока он решает вопросы по поручению принца, а я не стала возражать. Все равно меня никто не спрашивает: больше мне надо охраны или меньше. И мысленно порадовалась, что, кроме спальни, у меня есть еще одно место в замке, где я могу побыть наедине с собой. Но только дверь за мной захлопнулась, как накатило волнение.

Тонкий голосок паники принялся нашептывать разные страсти, что я ошибаюсь и ночные поиски ничем не помогут, только беду накличут. Что здесь так темно… Так тихо и пусто. А может быть не совсем пусто, и кто-то все-таки прячется за высокими стеллажами, темнеющими в глубине библиотеки и купающимися в разноцветных бликах заходящих лучей солнца возле витражных окон. Ждет меня с новым кинжалом в руке.

По спине пробежал холодок, но вдруг браслет вспыхнул и обжег руку, а все тревожные мысли мигом выскочили из головы. Я накрыла браслет ладонью и стиснула его, морщась и ругая сквозь зубы принца за то, что он не смог придумать подсказку приятнее. И замолчала, когда краем глаза заметила среди стеллажей слабый голубой отблеск. Медленно подняла туда взор и замерла. Сердце пропустило удар.

Глава 7

Я не поверила глазам, но напротив балкончика, чуть левее от места, где я стояла, между стеллажами разлилось голубое мерцание. Оно было еле заметным в свете раннего заката, и только я схватилась за перила и шагнула на лестницу, как свет исчез.

– Нет-нет! Вернись… Вернись! – ринулась я по ступенькам вниз и остановилась между стеллажами, где недавно видела свет.

Но ничего не происходило. Вокруг меня по-прежнему густилась тень, словно кто-то миг назад пошутил.

– Да чтоб тебя! – схватилась я за голову и беспокойно прошлась между рядами книг. – Не понимаю… Ничего не понимаю!

Я пришла в библиотеку почти в то же время что и вчера. Ничего необычного не делала, просто ждала, когда наступят сумерки, но вдруг появился свет. Почему? Думаю, потому что погас один из камней. Это самая явная причина. И, казалось бы, надо порадоваться – вот она! Моя подсказка. Ковыряйся среди книг именно в этих стеллажах, может быть что-нибудь найдешь. Но тогда зачем сложности с рисунками? Не для красоты же принц наколдовал их внутри камней.

Как-то за ужином Рензел сказал, что для простой напоминалки и отсчета дней браслет – слишком сложная вещица. А он не похож на человека, кто бы стал кидать слова на ветер и тратить время на бесполезную работу. Значит, рисунки животных тоже играют важную роль. А я точно что-то упускаю. Поэтому нужно еще раз все хорошенько проверить и обдумать.

Допустим, когда камни гаснут, они указывают на место, где нужно искать книгу. Допустим, место каждый раз одно и то же, чтобы я его наверняка заметила. И что дальше? Были бы корешки книг цветными, я бы попробовала соединить их линиями, как на рисунках браслета, и попытаться угадать, где спрятана легенда. Но все они однотонные – темно-коричневые и без единой надписи. На полу и потолке тоже ничего нет. Тогда… Может ли быть, что подсказка спрятана не в библиотеке, а где-то в другом месте?

Я подняла руку с браслетом и хмуро его осмотрела. Странно… Из-за того, что отвлеклась на балкончике, сразу не заметила, но между двумя черными камнями было еще три синих. Получается, они гаснут не по порядку, как я думала до сегодняшнего дня, а случайным образом. Но почему? Чтобы меня запутать? Очень на это похоже, только непонятно для какой цели.

– Ворон, – начала я выяснять, какие рисунки остались. – Собака, медведь, – пропустила черный и потянулась к следующему: – Зм… – и осеклась.

Стоило мне коснуться синего камушка, а рисунку в нем зажечься, как стеллаж опять засветился мягким голубоватым мерцанием. Точнее даже не голубым, а белым! Слева, почти в самом низу, сперва волшебным пламенем засветился безымянный корешок, и от него полетели синие светлячки, что разбавили собой белый свет, придав ему синевы.

Светлячки задвигались плотным искрящимся роем, вырисовывая линию. Порой задерживались возле одного из корешков, и он тоже начинал светиться белым огнем, как самый первый. И все это время я боялась пошевелиться. Боялась вздохнуть. И разжать пальцы, продолжающие стискивать камушек. Наблюдала. А под конец, когда светлячки коснулись последней – восьмой книги и картинка наконец-то завершилась, с удивлением выдохнула:

– Змея…

Но это была не та змея, что изображена в камне. А та, которую рисуют на небе звезды.

Я отпустила камушек, позволив браслету повиснуть на запястье, и через мгновение все огоньки погасли. А когда еще раз его коснулась – снова загорелись. Сердце радостно заколотилось. Душу озарила надежда. Дыхание перехватило. И по телу пробежала дрожь восторга. Почти не чувствуя ног, я взлетела по лестнице балкона, чтобы оказаться выше и лучше видеть всю библиотеку.

– Ворон! – выбрала первый камень на браслете и огляделась, когда тот послушно засветился.

Слева почти в самом начале библиотеки замерцало слабое голубое свечение.

– Пес! – на этот раз свет зажегся чуть ближе, но тоже в левой части библиотеки. – Медведь! Змея, рыба, пегас…

Перебирала я камни по порядку и ликовала каждый раз, когда среди стеллажей загорался новый ориентир. Наконец-то я нашла! Нашла ответ и почти не ошиблась, предположив, что подсказка появляется ночью. Потому что звезды – это светила сумерек. Теперь осталось понять, какой из стеллажей выбрать, а потом вычислить нужную книгу. И тут моя радость чуть поубавилась.

Да, теперь искать стало намного проще, но появились другие сложности. Если со стеллажами все понятно: с каждым новым днем камни на браслете гаснут, исключая неверные варианты или созвездия. И так я рано или поздно узнаю верный ответ. Только вот с книгами дело обстоит сложнее. Их загорается несколько, а взять я могу только одну. И у меня нет права на ошибку.

Я вернулась к стеллажу со змеей и заставила рисунок созвездия засветиться. Нужно попробовать выбрать одну из восьми книг и посмотреть, что получится. Иначе я попросту потеряю день.

После недолгих колебаний я пожала плечами и остановилась на первой попавшейся книге. Запомнила ее, перестала держаться за браслет и потянулась. Но только коснулась корешка, как камушек с рисунком змеи сам собой вспыхнул. От него разошлись белые лучи. Они молнией пробежались, вырисовывая по корешкам книг созвездия. Ярко зажглись, раскололись на тысячи синих огоньков и, осыпавшись на пол дождем, навсегда погасли.

Медленно и с опаской я вытащила книгу. Холодными пальцами стиснула синий камушек на браслете, где прятался рисунок змеи, но он больше не зажегся, а на стеллаже не появилось созвездие. В груди вдруг похолодело.

Я посмотрела на книгу в своих руках и подумала, что если ошиблась? Выбрала не ту и теперь потеряла шанс найти нужную? Я даже не потрудилась запомнить другие книги, чтобы позже попробовать их вытащить. Хотя… Если в этом стеллаже вовсе нет легенды и поэтому подсказка так легко и исчезла, тогда запоминать книги – дело бессмысленное.

Выйдя на свет, я откинула дрожащей рукой кожаную крышку переплета и прочла титульную страницу: «Сборник рассказов «Черный берег». Часть четвертая». Это точно не легенда о Ястрэбе. Мало того, что четвертая часть, так еще я читала первую часть этого сборника. В нее входило четыре истории о разных людях, объединенных одним берегом – поселением у реки, которое сожгли драконы. В них автор рассказывал, как сложились судьбы выживших, да так правдоподобно, что, казалось, будто все это происходило на самом деле. И не всегда развязка историй была счастливой. Скорее, настоящей, жестокой и совсем не спасающей читателя от трагедии. Поэтому я не стала просить папеньку найти для меня вторую часть. Первую дочитывала чуть ли не рыдая в подушку.

Любопытно, почему из всех возможных книг принц отметил именно этот сборник? Потому что он подходит под рисунок созвездия? Или здесь какой-то скрытый смысл?

Я захлопнула обложку и оглянулась на стеллажи, с твердым намерением подождать еще немного – когда стемнеет – и попробовать еще раз изучить все подсказки. Надеялась заметить еще что-нибудь необычное, но с наступлением сумерек не нашла ничего нового.

Ни один огонек не показался мне ярче других. Цветом они тоже не отличались. И мерцанием. Тогда я поняла, что опять оказалась в тупике, и перестала бродить среди стеллажей. Покинула библиотеку и вернулась в свои покои. А пока готовилась ко сну, успокаивалась мыслью, что времени для подумать осталось достаточно. Главное – я не застряла на месте и двигаюсь вперед. А если одна тайна поддалась, то поддастся и другая. Нужно только постараться, лишний раз не отчаиваться и не спешить – не трогать другие книги. Тогда все будет хорошо.

Однако сколько бы себя не утешала, созвездие змеи меня сильно беспокоило. Все время казалось, что оно разрушилось из-за моей ошибки. И теперь, если опустевший синий камушек не почернеет до свадьбы, то я… Я буду обречена.

Эти мысли буквально выворачивали мою душу наизнанку. Не давали покоя и мешали заснуть, отчего я долго ерзала в постели, пока взглядом не выхватила на прикроватной тумбочке сборник из библиотеки, который все-таки забрала. Вздохнула. Села и взяла его в руки.

Все-таки интересно, почему принц отметил именно эту книгу. Случайно или намеренно? Очень захотелось найти ответ на этот вопрос, поэтому я решила почитать, а заодно отвлечься – занять голову чем-нибудь другим.

Поставив на полку подсвечник с зажженной свечой, я углубилась в истории Черного берега и провела за ними почти половину ночи. А все потому, что последний сборник оказался необычным для этого писателя.

Его первая часть отложилась в моей памяти, как что-то трагичное и печальное, но здесь было всего три истории, почему книжка оказалась тоньше. И этих рассказах царил иной дух. Дух надежды. В первой истории главным героем был юноша. Во второй девушка, а в третьей… В третьей их судьбы переплелись.

Как оказалось, юноша и девушка в детстве были влюблены друг в друга, но нападение драконов их разлучило. Мальчик бежал с отцом в одну деревню, девочка со старшей сестрой – в другую. Так влюбленные расстались на долгие годы и не виделись, пока новая война с драконами не заставила их уйти в большое поселение возле столицы королевства.

Пока читаешь, даже не подозреваешь, что судьбы этих двух людей как-то связаны. Но в третьей истории их жизни причудливым образом объединяются. Девушка и юноша снова влюбляются, но только под конец узнают, что он – мальчик, которого она так давно ждала, а она – девочка, которую он потерял и надеялся найти. И казалось бы, вот счастливый конец! Но судьба приготовила новое испытание.

Война с драконами привела юношу в ряды воинов и теперь ему предстояло бросить вызов огнедышащим ящерам, чтобы защитить королевство. Перед расставанием влюбленные дают друг друга клятву: он – вернуться, а она – ждать и хранить свою любовь. Юноша уходит, а потом… Потом я не узнала, что произошло – последняя страница оказалась вырвана.

Покрутив в руках книгу, я окончательно расстроилась и положила ее обратно на тумбочку. Задула почти догоревшую вторую по счету свечу, а потом улеглась спать. Пусть мне было грустно, что я не смогла узнать концовку, и немного злилась из-за этого, но книга сделала свое дело – отвлекла меня и утомила. Поэтому я быстро провалилась в забытье, и проснулась рано утром оттого, что кто-то скребется в мою дверь.

Глава 8

Мышь? Крыса? Кот? Хм… Нет. Скребся кто-то крупный. Стражники? Но зачем стражникам скрестись? Руки есть, можно постучаться.

Я вскочила на кровати и взволнованно уставилась на дверь. В голове одна за другой вспыхивали разные мысли начиная с разумных и заканчивая самыми бредовыми. Бредовых, правда, было больше. Поначалу. Пока сон окончательно не исчез, а я не подошла к двери, чтобы ее приоткрыть.

Только потянула за ручку, как в комнату мигом прошмыгнуло что-то большое и черное – не совсем понятное в полумраке утра, но все же узнаваемое. Я чудом успела отступить, чтобы меня не сшибли с ног, и услышала, как зацокали по каменному полу коготки да громко зафыркал нос. А пока мой неожиданный гость изучал каждый угол комнаты, я выглянула в коридор, не понимая, почему там так тихо и никто из стражников не постучался. К своему удивлению поняла, что за дверью пусто – никого нет.

– Хм-м-м… – настороженно протянула я, отступая в комнату.

Оглянулась, когда поняла, что за спиной тоже все смолкло, и встретила пылающий лунным светом взгляд ротвейлера. Только я обратила на собаку внимание, как пламя в ее глазах погасло. Она принялась яростно расчесывать шею, а через мгновение к моим ногам упало свернутое в трубочку и перевязанное красной лентой письмо.

Я осторожно подобрала его и прижала к груди, когда необычный посыльный, вновь зацокал к двери и в нее заскребся. Пришлось сначала выпустить собаку, а потом уже бежать за свечой, чтобы поджечь ее от лучины в коридоре. И как только фитиль вспыхнул, я мигом вернуться в комнату.

Было страшно. Я уже привыкла, что днем и ночью меня кто-то охраняет, поэтому отсутствие стражи пугало. Так еще письмо принца наводило в душе смуту. Зачем он передал его вместе с собакой, а не с Ларисом, например?

Дрожащими руками я развязала узелок ленты и развернула плотный пергамент письма, от которого все еще тянулся тонкий аромат можжевельника и мяты. Увидела красивый ровный почерк, что был в точности таким же, как в письме с требованием выдать меня замуж за принца, и в груди часто забилось сердце,

«Леди Цессара… – начала читать я послание. – Я приказал Ларису отозвать стражников от ваших покоев, потому что вынужден с вами согласиться – они не смогут вас защитить. Поэтому нашел для них другое занятие, а к вам отправил Тень…»

Я оторвалась от чтения, когда в дверь опять заскреблись. Открыла ее и почувствовала, как приподнялись мои брови. Собака вернулась, но на этот раз не с пустыми…зубами – она принесла с собой полинявшую от времени и набитую соломой подушку, бросила ее возле кровати, немного потопталась и улеглась.

«Прекрасно», – подумала я, слушая довольное чавканье Тени, которая внимательно за мной следила и не двигалась.

Тоже украдкой за ней подглядывая, я медленно отступила к столу, сдерживая голос паники, что упорно напоминал, в кого этот милый песик умеет превращаться. Нашла строку, где прервалась, и продолжила чтение:

«Я удивлен, но вы ей понравились. Обычно Тень не любит людей, и это главная причина, почему мы запрещаем слугам ходить ночью по замку и его окрестностям. Но с вами она ведет себя иначе, и я не понимаю почему. Знаю только одно – после встречи с вами Тень начала тосковать. Она не давала мне покоя своим желанием еще раз вас увидеть, и тогда я решил позволить ей стать вашим вторым телохранителем. Тень умная, послушная, устойчивая к магии, намного сильнее людей и будет защищать вас до последнего вздоха. Даже от меня, если потребуется. И пока она рядом – я тоже смогу за вами приглядывать…»

Я вскинула взор на ротвейлера и поспешила плотнее запахнуть халат. Совсем забыла! Рензел предупреждал, что знает, о чем думают его собаки. Он сам их создал! И теперь будет везде за мной…приглядывать? Поразительно сколько подлости в этом человеке! Понимает же – Тени не объяснить, почему ей нельзя идти со мной в купальни или нужно отвернуться, когда я переодеваюсь. Даже сейчас я почти не одета, а она смотрит на меня и хвостом радостно постукивает!

Зардевшись от стыда и гнева, я опустила испепеляющий взгляд на письмо и прочитала последние строки постскриптум: «Если подумали о чем-то постыдном, на всякий случай предупреждаю: я не могу видеть глазами Мрака и Тени, только чувствовать их настроение и желание. Мне важна только ваша безопасность…»

Я хмыкнула и перестала цепляться за халат. А принц неплохо меня изучил за столь короткое время, раз догадался об этом предупредить.

«Сожалею, что не сообщил новости лично. Был занят. Рензел».

Вот и все. Я отложила письмо и, откинувшись на спинку кресла, выдохнула. Занят… Чем же Рензел так занят, что не смог меня навестить? Хотя он не в первый раз так поступает. Наверное, это у них семейное: когда надо сообщить о чем-то важном и лично, Тайсы посылают письма, чтобы, например, не получить отказа или не чувствовать себя неловко. Яркий тому пример записка от принца с требованием выдать меня замуж. Потом Астария, когда хотела поговорить, но из-за здоровья короля не смогла со мной увидеться. А теперь еще охрана и Тень…

Я перевела взор на собаку, и она тут же радостно забила хвостом о прикроватную тумбочку, и та опасно затряслась. Сколько же силищи в этой зверюге? Страшно подумать. Но не похоже, будто она…злая и хочет съесть меня на завтрак. Только все равно настораживает.

Принц сказал, что Тень будет защищать меня даже от него, если потребуется. Но так ли это на самом деле? Он же ее создал. Сотворил. Подарил жизнь. А какое создание захочет пойти против своего творца? Это все равно, что человек обернется против богов. Нелепица какая-то… И сколько бы Тень мне ни нравилась и ни казалась милой, за последнюю неделю меня уже дважды пытались убить, поэтому над доверием придется поработать.

Я поднялась с кресла и подошла к кровати. До завтрака еще полно времени и лучше провести его с пользой – поспать, чтобы утром не чувствовать себя развалюхой. Тень заерзала на лежаке и вытянула передние лапы, будто пыталась коснуться моих ног, когда я забиралась в постель. Но даже коготками не задела подола ночной рубашки. И только я коснулась головой подушки, как услышала протяжный и глубокий вздох.

Говорят, животные чувствуют, как люди к ним относятся и когда боятся. А Тень необычная собака и наверняка понимает больше, чем я могу себе представить. И в этом вздохе было столько печали и одиночества, что в груди защемило сердце.

Как писал Таль Талан в поэме «Дан и Анетта»:

«В большом сердце всегда найдется место.

Не только для страха, но и для любви.

И кто бы ни скрывался под невидимой одеждой,

Не лишай его шанса, искру с ним раздели».

Впервые прочитав эти строки, я не сразу поняла, что хотел сказать автор. Долго над ними думала, пока однажды сама не спряталась под «невидимой одеждой» – ложными эмоциями, отрицанием и не почувствовала «искру» – тепло, которым поделились близкие мне люди и сожгли кокон заблуждения и самообмана. Наверное, всем нужна эта искра. И неважно, что за «невидимая одежда» надета на человеке… или звере. По своей воле или чужой.

С мыслями: «откусит и ладно», – я свесила руку и почувствовала тепло и мягкость шерсти. Осторожно провела по ней пальцами и улыбнулась, когда Тень довольно заворчала и ткнулась мне носом в ладонь. Теплый язык робко коснулся пальцев, а я позволила себе чуточку больше и потрепала собаку по голове.

С тоской вспомнила о своем псе – Киче, который умер от укуса лиса. Зверь выбежал из леса и кинулся на папеньку, когда тот возвращался с охоты, а Кич защитил его – принял удар на себя. Прогнал лиса, но спустя два месяца пёс зачах и умер. Я тогда сильно горевала и твердо решила, что больше никогда не заведу себе питомца, чтобы вновь не почувствовать эту болезненную утрату. Но тут появилась Тень.

Может… Может, дело далеко не в страхе, что она…немного чудовище, а в том, что я боюсь к ней привязаться и потерять, как Кича? Или как Злату, которую лишь чудом спасли? Но Тень сильнее, выносливее, опаснее и умнее. Наверное, стоит дать шанс. Только не ей, а самой себе.

Тяжело вздохнув от собственных мыслей, я перевернулась на спину, но руку не убрала. Так было спокойнее – чувствовать тепло и кого-то живого рядом. Будто мне позволили вернуться в прошлое, где не было забот и холодного одиночества. Впервые в замке я уснула с улыбкой на губах да спокойным сердцем. Правда, ненадолго, как мне показалось. Кто-то вдруг сдернул с меня одеяло.

Глава 9

Я поморщилась от яркого света и вяло осмотрелась. Чуть не воскликнула, когда справа от себя увидела Тень с одеялом в зубах. Ее глаза горели лунным огнем, а хвост радостно завилял, стоило мне разлепить веки.

– Еще немножечко… – пролепетала я и перевернулась на другой бок, но вдруг почувствовала, как меня схватили за подол ночной рубашки и рванули с постели. Сон как рукой смахнуло, и я чудом успела ухватиться за спинку кровати, чтобы не улететь на пол. – Да все! Все! Встаю!

Но Тень не сдавалась. Тянула и тянула, пока одежда не начала опасно трещать. Вот Марька позабавится, когда увидит в юбке большую дыру. Сзади…

– Тень, отпусти! Отпусти, кому говорят! – в итоге я сдалась и разомкнула пальцы. – Ой! – громко рухнула на пол.

Тень тут же надо мной нависла и принялась облизывать, чего я совсем не ожидала. На миг даже подумала, будто меня пытаются съесть, но уже совсем скоро хохотала как ненормальная, потому что было щекотно.

– Все… Прекращай… Я встаю. Честно! Я проснулась…

– Госпожа. Госпожа! – в унисон моему хохоту раздался стук в дверь и напуганный голос Марьки. – Я слышу, вы здесь! Откройте… Откройте, пожалуйста, иначе мне придется позвать стражу!

А вот это уже интересно. Зачем Марька решила позвать стражу? Я вроде смеюсь, а не кричу, и ни в чем не провинилась. Если только…

Опомнившись, я мигом приподнялась на руках. Посмотрела на пятно света, что растеклось по полу, потом в окно, а Тень, уловив перемену в моем настроении, с тихим рычанием отступила к двери и принялась возле нее крутиться.

– Ох, Богиня! – вспомнила о приглашении королевской семьи на завтрак и с ужасом поняла, что, кажется, проспала. Надеюсь только не совсем, и у меня осталось время собраться.

Вскочив на ноги, я стрелой метнулась к двери и ее отперла, а Марька… Вот Марька чуть не стала завтраком для Тени.

– Госпожа! – она возмущенным вихрем влетела в мои покои. – Я уже не знаю, сколько стучусь…

Тень навалилась на нее всем весом и припечатала передними лапами к стене. Марька от страха пикнуть не успела. Побледнела, начала закатывать глаза, а я закричала:

– Тень! Нельзя!

Собака прекратила низко рычать и оглянулась, а я тяжело сглотнула:

– Марька… – выдавила, встретившись с горящими магией глазами зверя, и пересохшими губами произнесла: – Марька – семья.

Надо признать, я сама удивилась своим словам. Где это видано, что невеста принца называет служанку семьей? Но я ни капли об этом не пожалела. В какой-то мере испытала облегчение на душе, наверное, потому что Тень перестала скалиться. Она фыркнула Марьке в лицо, отчего та зажмурилась и поморщилась. Отступила к моим ногам, а служанка, прижимая руки к груди, сползла по стеночке на пол.

– С-спасибо, – произнесла она с дрожью и подняла на меня полный благоговения и благодарности взгляд, – ми-миледи.

А я растерялась. Дар речи потеряла, потому что давно не слышала от Марьки ничего, кроме «госпожи». Хотя она прекрасно знает, как не нравится мне это слово. Больно много в нем превосходства.

– Так, Марька, – шагнула к ней и помогла подняться. – Соберись! Я на завтрак опаздываю!

– Да-да… А… А у вас щеки покраснели. Заболели? – невпопад поинтересовалась Марька, пока вела ее к стулу возле зеркала. Похоже, от страха совсем ум потеряла. Поэтому вместо себя, я усадила ее, а сама бросилась к шкафу, выбрать хоть какое-нибудь платье.

Судя по высоте солнца, нет времени ждать, когда служанка очухается. И не удивлюсь, если это принц каким-то магическим образом приказал Тени стащить меня с постели.

– Просто переволновалась, – погладила я горячую щеку и принялась перебирать платья, благо выбор небогатый.

И постаралась не думать о том, что недавно произошло. Надо же… Назвала Марьку семьей. Не просто другом, а семьей. Не думала, что она настолько мне дорога. Но ей об этом, конечно же, знать не нужно. Ведь так?

– Это хорошо, – выдохнула служанка и вновь побледнела, стоило тени подойти и начать ее громко обнюхивать. – А то я думала, вы заболели или того хуже…

Собака принялась нарезать вокруг нее круги, отчего Марька сжалась и затараторила – буквально без запинки, точно плотину прорвало!

– Все стучалась и стучалась а вы не открывали не отвечали и я подумала что-то опять случилось хотела позвать охрану но из охраны никого нет и я совсем растерялась а когда вас услышала снова кинулась к двери и…

У Марьки закончился воздух. Она наконец-то прервалась, глубоко и шумно вздохнула, а потом не выдержала:

– Храни меня Богиня! Но откуда здесь собака?! Да с глазами как… Как огоньки! Они же светятся, госпожа! Светятся!

Из всех восьми нарядов я наконец-то остановила выбор на «скорбном» – синем платье, в котором приехала в замок. Бросила его служанке на колени, оперлась на подлокотники и заглянула ей в глаза:

– Поверь, Марька, лучше тебе не знать, – оттолкнулась от стула, прежде чем она успела сказать что-нибудь еще. – Но! – уперлась кулаками в бока, – обещаю поделиться с тобой тайной, если перестанешь мешкать, и я успею на завтрак.

– Тайной?

– Именно, – вскинула я бровь, заметив заинтересованность служанки.

Еще одно наше сходство: стоит заговорить о тайнах и сразу все страхи отступают. Их место занимает любопытство.

– У нас еще осталось время?

– Да, госпожа. Но совсем немного…

– Тогда меньше слов и больше дела, Марька, – я поспешила в уборную, где с вечера меня ждал кувшин с водой для умывания. – Помоги мне одеться и причесаться, а потом я обо всем тебе расскажу. Договорились?

– Да, госпожа, – вскочила она со стула и покосилась на Тень, которая фыркнула в углу комнаты. Видит Богиня, в точности так же, как это делает принц. Даже жутко стало.

Под пристальным надзором собаки Марька волновалась. Особенно когда торопилась с моей прической и случайно дергала волосы, а я болезненно ойкала. Тень тут же начинала предостерегающе рычать, пугая служанку. Та начинала оглядываться, впадать в ступор, а мне постоянно приходилось ее подгонять. Поэтому я приняла воистину тяжелое решение – молчаливо терпеть пытку расческой. И когда экзекуция сборами была закончена, а я готова к выходу – с облегчением вздохнула.

Отправив Марьку восвояси и пообещав, что за обедом обязательно ей обо всем расскажу, я ушла на встречу с королевской семьей. Путь занял немного времени. За последние дни я успела неплохо выучить коридоры замка и лишь однажды засомневалась, куда повернуть, потому что впервые шла в столовую из своих новых покоев.

Раньше я ходила в эту часть замка только со стороны гостиного крыла. Но на выручку пришла Тень. И теперь я твердо уверилась в том, что собака бывала в замке много раз. Она всегда шла немного впереди. Никогда на меня не оборачивалась и сама выбирала повороты, когда я мешкала. Поэтому мы быстро добрались до столовой.

У входа меня встретили низким поклоном двое слуг. При виде них Тень настороженно заворчала и проводила незнакомцев пристальным взглядом, но мужчины бровью не повели, будто не боялись. Может, стали чуточку бледнее… Но это неточно. Просто поразительная выдержка. Не то что я: перешагнула порог и застыла в нерешительности, когда поймала на себе внимание всех присутствующих в столовой.

Король окинул нас с Тенью задумчивым взглядом и погладил кучерявую бороду. Королева выглянула из-за мужа и робко улыбнулась. А Лоррих и Арвел будто каменные изваяния не сдвинулись с места. Им было все равно, кто пришел и зачем. Зато лорд Растис, сидевший через стул от Астарии, при виде собаки чуть не поперхнулся водой из прозрачного стакана.

– Вы задержались, леди Цессара. Что-то случилось или заблудились? – заботливо поинтересовался король, а я почувствовала, как щеки заливаются румянцем. – Мне стоило отправить за вами кого-нибудь из слуг. Вы же в замке меньше недели…

Неловко вышло. Потому что я не заблудилась, а проспала. И как бы ни хотела сбежать из замка, заставлять ждать короля – дело совсем неблагородное. Но не успела я оправдаться, согласиться или извиниться, как со стороны входа раздался голос:

– Прошу прощение за опоздание, – поравнялся со мной Рензел, обдав легким дуновением с тонкий аромат можжевельника и мяты.

Он наклонился и потрепал по голове Тень, а собака радостно завиляла хвостом и гордо вскинула морду, всем видом показывая, что для нее большая честь быть моим охранником и она отлично с этим справляется.

– Леди Цессара, благодарю вас за ожидание, – принц предложил мне руку. – Позволите проводить вас к столу?

– Конечно, ваше высочество, – широко улыбнулась, заметив, как дрогнул в лукавой ухмылке уголок его губ.

Закралось подозрение, что принц опоздал из-за меня, но я быстро отмела такую возможность. В прошлый раз – на ужине – он тоже не особо спешил. Наверняка, снова был занят очередным важным делом, потому и задержался.

– Отец, матушка, доброе утро, – отвесил легкий поклон Рензел и выдвинул мне стул, приглашая сесть по правую от себя сторону. Как и в прошлый раз… И почти не обратил внимания на лорда Растиса, который уткнулся в чистую тарелку.

Тоже поприветствовав короля и королеву, я опустилась на мягкую обивку стула и кивнула герцогу Хастору:

– Доброе утро, Лорд Растис.

– Миледи, – коротко и немного хрипло откликнулся герцог, а после вновь схватился за стакан с водой.

Я дернула бровью, отметив его странное поведение, но интересоваться о делах и настроении не стала. Потому что подозревала причину его напряжения. Сегодня все за столом выглядели взволнованными. Даже Тень это почувствовала и села ближе ко мне, а не к принцу, который, между прочим, выглядел свежее обычного, и его глаза сверкали в предвкушении чего-то важного.

– Ваше величество, – нарушил молчание Лоррих за спиной короля. – Прикажете подавать завтрак?

– Еще рано, – ответил принц и встряхнул белую салфетку перед тем, как расстелить ее на коленях. – Еще не все собрались.

Я быстро пробежалась взглядом по столу и остановилась на лишнем приборе, что стоял между Астарией и герцогом Хастором. Интересно, кого мы ждем?

– Рензел, я удивлен, – король постучал пальцами по столу. – Ты сам предложил позавтракать всем вместе. Это совсем на тебя не похоже.

Надо же… Совместный завтрак – идея принца? Это действительно необычно, особенно если вспомнить раздражение, которое выказывал Рензел за ужином в честь моего прибытия. Я с удивлением на него покосилась, а принц поправил на коленях салфетку и ухмыльнулся:

– Будущему правителю стоит иногда проявлять инициативу. Я прав, отец?

Король вскинул бровь и разгладил пальцами белую кучерявую бороду.

– Несомненно.

– Тем более, – Рензел наконец-то посмотрел на отца, – когда ему есть что сказать. Но об этом чуть позже. Сначала… – он осекся и тихо хмыкнул: – Сначала наш последний гость займет свое место.

Король оглянулся на выход из столовой, откуда донеслись шаги, а королева выглянула из-за его плеча и удивленно приподнялась. Она потянулась к руке мужа и сжала ее. Тень низко зарычала. Лорд Растис без особого интереса глянул на нового гостя. Я же обернулась и затаила дыхание, потому что совсем не ожидала увидеть в столовой этого человека.

К нам шел Арон.

Глава 10

Лекарь поприветствовал присутствующих и занял место между Астарией и лордом Растисом. И ему явно было неуютно, но он старался не подавать виду, будто чувствует себя за столом лишним. Держался прямо. Говорил твердо. И только напряженные скулы выдавали его беспокойство, а морщинка между бровей озадаченность. Я на миг встретилась с ним взглядом, но поспешила опустить взор себе в тарелку, а принц непринужденным тоном распорядился:

– Теперь можно подавать завтрак.

Слуги зашевелились. Начали вносить разные яства, и почуяв запах еды, Тень у моих ног взволнованно заворчала.

– Тень тоже покормите, – добавил Рензел. – Здесь.

– Слушаюсь, – поклонился Арвел и что-то шепнул служанке, которая мигом упорхнула и вернулась с двумя мисками. В одной лежали два внушительных куска мяса, а во второй была вода.

Но Тень не позволила женщине к ней приблизиться. Зарычала, полностью оправдывая свою неприязнь к людям, и Арвелу пришлось самому поставить миски перед собакой. Против дворецкого собака на удивление не возражала и тут же довольно зачавкала у меня за спиной. А остальные слуги быстро заполнили стол господ едой: запеченным творогом на сладком корже и в ягодном сиропе, отварные всмятку яйца в стаканчиках на высоких ножках, вафли с медом, оладьи со сметаной, компот, чай, – все, что только может пожелать душа.

И каждое блюдо было таким ароматным и соблазнительным, что в пору слюнкам истечь, но из-за напряженной обстановки, я совсем не чувствовала аппетита. Поэтому выбрала самые близкие блюда: яйцо и оладьи с чаем. Ну и постаралась не бросать частых взглядов на Арона.

Совсем недавно принц не хотел даже близко его видеть, а теперь сам позвал на завтрак. Что это? Долг за исцеление Златы или причина в чем-то другом? А королева… Только Арон появился – ее глаза заблестели от навернувшихся слез. Однако Астария быстро совладала с эмоциями. Напустила на себя выражение полного спокойствия, но стоило ей украдкой глянуть на лекаря, и ее губы подрагивали, а руки взволнованно перебирали салфетку под столом.

Если я и королева были поражены и смущены появлением Арона, то герцог Хастор посмотрел на него лишь раз и без особого интереса, будто тот ничем не отличался от обычных слуг, и принялся за творог в сиропе. А король не стал скрывать своей заинтересованности. Поедая яичницу, он долго и пристально следил за Ароном, который ограничился только чашкой чая. И когда молчание неприлично затянулось, его терпение иссякло. Правитель отложил ложку, салфеткой вытер испачканные в желтке усы и довольно-таки жестко поинтересовался у своего законного сына:

– Так в чем же дело, Рензел?

Принц опустил нож и вилку на тарелку с недоеденными вафлями. Отхлебнул чая и, достав перебинтованной рукой что-то из кармана, без слов положил это на стол. Все одновременно привстали со стульев. Все, кроме Арона. Он только мазнул взглядом по тому месту, куда принц положил маленький дротик с потемневшим металлическим наконечником. А я подумала, что если такой попадет в лошадь, ей будет очень больно.

– Это… – заикнулась я, но так и не смогла договорить свою мысль, зато принц смог:

– Это я вытащил из бедра лошади, перед тем, как стража отнесла ее в замок, – он промокнул губы салфеткой и откинулся на спинку стула, а герцог Хастор, указав дрожащим пальцем на дротик, громко заявил:

– Я же говорил! Говорил, что не виновен!

– Успокойся, Растис, – мягко осадила его Астария. – Мы все знаем, произошедшее – не ваша вина. И очень рады, что беда обошла нас стороной.

Последние слова она произнесла с чувством и посмотрела мне в глаза, а я почувствовала себя неуютно. Было что-то в ее взоре. В ее выражении лица… Что я не могла понять, а она отчаянно хотела до меня донести. И это что-то вызвало во мне гнев, который я с трудом подавила и отвернулась.

– Но… Кто это мог сделать? – я стиснула подол платья, чтобы руки перестали дрожать. – И почему не выстрелили в меня, а в Злату?

– На последний вопрос ответить легко, – заметил принц. – Убийца был далеко, чтобы его не увидели. А с большого расстояния проще попасть в крупную цель, например, в лошадь. Ну, или все должно было выглядеть, как несчастный случай.

– Потому что были свидетели… – догадалась я.

– Да, – кивнул он. – Потому что были свидетели.

Рензел опустил руку к поясу и вытащил из черных ножен кинжал. Тот самый, который был в руках убийцы в ночь покушения. От его вида у меня внутри все похолодело.

– Сэр Ларис долго пытался разузнать, кому принадлежал этот кинжал или хотя бы где его могли сделать. Но ни королевский оружейник, ни городской не смогли его опознать. Но отсутствие каких-либо признаков на кинжале, – поспешил он нас утешить, – тоже в своем роде подсказка. Им владел наемник.

– И ты выяснил кто он, раз всех нас собрал? – задумчиво погладил бороду король.

– Не совсем, отец, – склонил голову принц. – Но кое-что узнал.

Он взял дротик и вытер его о белую салфетку, на которой остался темный след, будто от сажи.

– Меня заинтересовала грязь на острие, – он поднял дротик, показывая всем, что чистый металл опять начал темнеть. Постепенно. Будто стекло запотевало от дыхания или расползались круги жира. – И благодаря Арону выяснил, из-за чего она появляется.

– Только один яд способен зачернить металл, – заговорил лекарь, а я выдохнула, когда поняла, почему он не удивился, увидев на столе дротик. – Сок морского дракона – рыбы, обитающей…

– Исключительно возле побережья южных королевств – Альтарии и Дракилании, – закончил за него король.

– Именно, – кивнул Арон. – В малых количествах этот яд не убивает, только парализует. Основная его задача – доставить жертве боль и страх близкой смерти, чтобы она потеряла рассудок.

У меня мурашки поползли по спине, когда я поняла, что испытывала Злата, когда мы неслись через поля и леса. Страх. Боль… Странно, как она, вообще, не спрыгнула с утеса, а остановилась.

– Если это правда – здесь может быть замешана политика, – нахмурилась Астария. – Слышала, король Дракилании очень любил пытать соком дракона преступников и пленных.

Чашка с чаем загремела о блюдце в руках герцога Хастора, и тот поторопился поставить ее на стол:

– И не только он… – тихо добавил лорд. – Многие южные страны использовали разбавленный яд морского дракона для пыток.

Все с удивлением на него покосились. Похоже, никто не ожидал, что у него могут быть хоть какие-то познания в использовании ядов. И в свое оправдание герцог заметил:

– Узнал от леди Гретты, когда…с ней беседовал.

– Леди Гретты? Жены столичного фармацевта? – вскинула бровь Астария. И, когда Хастор кивнул, королева с выражением полной безнадеги покачала головой.

Мне тоже стало стыдно за лорда Растиса. Пусть Гретта выглядела привлекательной, но она уже немолодая…чтобы с ней «общаться», а еще немного безумная и совсем помешанная на ядах и противоядиях. Сколько животных эта дама загубила ради своего любопытства – трудно сосчитать. Однако осудить ее тоже сложно. Одержимость ядами леди Гретты спасла многих людей.

Обычно мужчины опасаются с ней связываться – в том числе ее супруг, судя по тому, что она совсем не боится при нем заигрывать с другими молодыми людьми. А лорду Растису, порой кажется, совсем без разницы какой даме составлять компанию на вечер. Лишь бы она была при деньгах и с громким именем.

– Когда Арон рассказал мне о морском драконе, я сразу предположил, что покушение спланировано, – принц продолжил испытывать взглядом герцога Хастора. – Он знал, что леди Цессаре подарят лошадь, заранее все продумал и подготовил дротик с разбавленным ядом.

– Что сложно, – пояснил Арон. – Яд морского дракона маслянистый и с водой его не смешать.

Принц кивнул:

– После наемник нашел способ проникнуть в поместье, хотя я приказал усилить наблюдение на стене и не пускать никого, кроме гостей из списка, их слуг и трех снабженцев из замка, – он немного помолчал прежде, чем добавить: – И, кроме вас, лорд Растис, за эти два дня больше никто сюда не приезжал.

– Думаете… – побледнел Хастор. – Думаете, это я привел в замок убийцу?

– Не думаю, а подозреваю, – прямо сказал принц. – Вы помните, сколько слуг с вами прибыло?

– Пятеро… Может, шестеро.

Рензел вскинул бровь, а лорд Растис всплеснул руками:

– Да не помню я! Кто же будет запоминать всех своих слуг? Они же… слуги!

– Я помню каждого своего слугу, – принц грозно сверкнул глазами. – И вам, герцог Хастор, советую тоже лишний раз присматриваться к подчиненным. Ваша беспечность когда-нибудь сыграет с вами злую шутку, если уже не сыграла. Поэтому будьте добры, выясните и запомните, кто с вами прибыл.

Герцог нахмурился. Бледность никуда не исчезла, но его руки вдруг перестали дрожать, а во взгляде проскользнуло упрямство.

– Вы сказали, убийца не в первый раз появился, – зацепился он взором за кинжал. – Почему вы решили, что он с самого начала не прятался в замке? Не выжидал удачного момента, чтобы навредить леди Цессаре?

– Потому что, – подался чуть вперед принц, – у меня есть причины так думать. И не одна. И даже не две. А вам, лорд Растис, о них знать не полагается, но… – он взял в руки вилку с ножом. – Кое-что я все же скажу.

Принц отрезал кусочек вафли и наколол ее на вилку.

– Вероятно, кинжал и дротик принадлежат разным людям.

Повисло гнетущее молчание, нарушаемое звоном ножа о тарелку да стуком белых фарфоровых кружек о блюдце. Но тут король потянулся к дротику, что лежал между ним и принцем, взял его и произнес:

– Яд морского дракона и дротики – необычное сочетание. Я бы сказал – редкое. Король Дракилании однажды обмолвился, что никто из его подчиненных не способен поймать морского дракона. Эта рыба похожа на угря в шипах, а во рту у нее змеиные зубы.

– Жуть, какая… – передернула я плечами, представив существо, которое описал король.

– Да, – кивнул он. – Мало кто согласится поймать это чудовище. Благо оно обитает только в мангровых зарослях, куда простому человеку сложно добраться. И добыть яд у него можно только живьем. Убьешь дракона – получишь отравленное мясо. Потому его сок очень редкий и дорогой.

Я удивилась:

– Его еще продают?

– Сок дракона высоко ценится у целителей, – пояснил Арон. – Если его правильно приготовить – можно получить сильное обезболивающее. Или прижечь им плоть и остановиться кровь. При ампутациях сок дракона бывает незаменимым.

Уголок губ короля дрогнул, когда Арон замолчал, но хвалить сына за эти познания он не стал.

– Простому наемнику не по карману такое чудо. Тем более разбавлять его, чтобы отравить лошадь… – покачал головой правитель и положил дротик на стол.

– Наш наемник либо богач, либо умеет добывать яд, – закончила его мысль Астария.

– Именно. И лучше бы убийца оказался богачом.

– Почему? – забеспокоилась я.

– Потому что, леди Цессара, – допил чай и поставил кружку принц. – Если наемник способен сам добыть этот яд – он из клана Мунхара. А все его участники самые умелые убийцы во всем мире. Еще никто не смог их поймать и… – он замолчал и крепко стиснул зубы, отчего скулы напряглись.

– И? – выдохнула я. – Договаривайте, ваше высочество.

Рензел обратил на меня взор льдисто-голубых глаз и все-таки ответил:

– И остановить. Даже Тени будет сложно с ним справиться.

Мои руки вновь задрожали и похолодели. Если все так, как говорит принц, то дела у меня совсем плохи. Странно, как я, вообще, умудрилась выжить. Наверное, потому что Богиня все-таки на моей стороне. Но почему? Почему кто-то так сильно желает моей смерти?

– Я опрошу слуг, – резко поднялся из-за стола Растис и поклонился: – Ваше величество, высочество, миледи… Прошу меня простить, но я должен идти.

– Да, Растис, – кивнула королева. – Конечно.

– Растис, – окликнул принц герцога, когда тот был почти у самых дверей. – Надеюсь, ты понимаешь, что никто не должен знать о нашем разговоре?

– Да, – обернулся лорд Растис. Он провел ладонью по темным волосам и добавил: – Понимаю. И никому не расскажу.

Принц довольно хмыкнул, а герцог еще раз поклонился и покинул столовую, но прежде чем его шаги стихли, я тоже засобиралась.

– Пожалуй, мне тоже пора, – отодвинула стул и замерла, когда поймала на себе косой взгляд принца.

В горле пересохло от внимания льдисто-голубых глаз, которые перестали изучать мое лицо и встретились со мной взглядом. Сердце пропустило удар, и я с трудом договорила:

– Пойду…в библиотеку, – указала на выход и тяжело сглотнула.

Подумала, что принц возразит, потому что с ответом он как-то не спешил… Но тут Рензел перестал пытать меня взглядом и произнес:

– Спасибо, что разделили с нами завтрак, леди Цессара.

– Пожалуйста, – натянуто я улыбнулась и ощутила, как расслабились плечи. – Он вышел занимательным.

Поклонилась королю с королевой:

– Ваше величество, – не обделила принца: – Ваше высочество…

Запнулась, не зная, как обратиться к последнему гостю. Не по имени же при короле с королевой.

– Мистер Арон.

На миг встретилась с ним взглядом, от чего сердце пропустило удар, а лекарь еле заметно кивнул. И, поднявшись со стула, поспешила к выходу, в надежде успеть нагнать лорда Растиса и задать ему парочку вопросов. Больно странно он себя вел в лесу и сейчас – на завтраке. Похоже, Растис что-то знает. И это что-то его сильно пугает. А значит, я просто обязана все у него выяснить.

Глава 11

– Лорд Растис! – нагнала я герцога почти перед входом в тронный зал. – Подождите, лорд Растис!

Он остановился и оглянулся, а на его лице отразилось крайнее изумление, причину которого я не сразу поняла. Только когда остановилась и услышала рядом хруст да чавканье. Похоже, мой уход из столовой застал Тень врасплох, но она не растерялась: прихватила из миски наполовину обглоданную кость и продолжила ее уплетать, пока выдался удобный момент. Вот кому неведомы муки этикета. Даже завидно немного стало.

– Лорд Растис, – вновь позвала герцога, чьи брови при виде собаки взметнулись вверх, и перешла сразу к делу: – В лесу вы сказали «это правда». О какой правде вы говорили?

Он вскинул на меня взор и быстро ответил:

– Ни о какой.

Слишком быстро… А потом решительно пошагал прочь, но я под недовольное ворчание Тени бросилась следом.

– Лорд Растис, подождите!

– Не могу. У меня есть…дела.

– Я не отниму много времени.

– Увы, леди Цессара, даже немного времени у меня нет. Прошу простить.

Я замерла на месте и яростно стиснула пальцами юбку:

– Если вы сами не остановитесь, то… – Растис только ускорился, поэтому я жестко произнесла: – Тень!

Эхо моего голоса разнеслось в пустоте тронного зала, а после раздался грохот кости о пол и возмущенное чавканье. Растис мигом остановился. Но не обернулся. То ли побоялся, то ли не поверил, что я решусь натравить на него собаку. Он продолжил стоять ко мне спиной, словно бы подумывая о побеге.

– Вы боитесь, – произнесла я, когда он сжал кулаки. – И не гнева короля, потому что нарушили правила и вышли из-за стола первым. А вы тот еще блюститель этикета.

Растис передернул плечами, а я продолжила:

– Вы боитесь принца. Я хочу знать почему.

– Она хочет знать… – вдруг усмехнулся герцог, резко обернулся и устремился ко мне.

Буквально за миг между нами сократилось расстояние, а Тень с громким лаем выступила вперед. От неожиданности Растис покачнулся и упал, а я выкрикнула:

– Тень, нельзя.

Собака замерла, но продолжила низко рычать, расставив лапы и опустив голову.

– Сидеть, – приказала я.

Мой голос прозвучал удивительно твердым, хотя в душе роились сомнения. Но Тень послушалась. Села, продолжая скалиться, а я вскинула гордый взгляд на взмокшего от страха Растиса и произнесла: – Вы не уйдете, пока я не узнаю, что вы скрываете.

Усмехнувшись, Герцог посмотрел на собаку воспаленным, точно от горячки, взглядом и поднялся с пола:

– Вот значит как, – он отряхнулся и поправил черный с золотой вышивкой сюртук. – Поздравляю, миледи. Вы загнали меня в угол. Но я вас разочарую: вы хотите знать правду, которую даже я не знаю.

– Тогда расскажите, что знаете.

– С удовольствием, – хмыкнул он. – И первое, что я скажу – вам нужно бежать из замка.

– Почему? – прошептала я пересохшими губами.

– Потому что в этом замке все исчезают. Все! Сначала я думал, что все это слухи. Ну, не понравились принцу Рензелу девушки, вот и сослал он их куда подальше, а всем наплел, мол, заболели, захирели и так далее… Но когда исчезла Бриетта.

– Бриетта?

– Восьмая невеста принца, настоящий цветок Богини, и это моя вина, что ее не стало. Потому что я… Я… – ударил себя в грудь лорд Растис и сделал ко мне шаг, но остановился, когда Тень предупреждающе зарычала. – Я уговорил ее отца согласиться на этот брак. Сказал, что лучше партии он не найдет, а сплетни пускают другие барышни, кому не дотянуться до королевского кошелька. Но прошло чуть меньше двух месяцев, и я узнаю, что его высочество женится не на леди Бриетте, а леди Цессаре.

Он запустил пальцы в черные взлохмаченные волосы и тяжело вздохнул:

– Я опять убедил себя, что у принца просто необычные вкусы, но вчера я осознал… Прозрел! – герцог тряхнул головой. – Все в этом замке исчезают. Все… Даже тетушка Астария.

Уши Тени шевельнулись, а я громко ее окликнула, отчего лорд Растис вздрогнул. Толкнула носком туфли недоеденную кость в надежде, что собака ей займется и за чавканьем не будет слышать нашего разговора, а заодно и принц с ней. И шагнула к Растису, когда Тень принялась уплетать остатки своего завтрака.

– Что за чушь, лорд Растис? – прошипела чуть ли не в лицо герцогу. – С Астарией все в порядке. Вы сами видели ее сегодня за столом. Она никуда не исчезла.

– Но и прежней Астарии нет, – с таким же напором ответил лорд. – Отец всегда рассказывал, какой она была до свадьбы и рождения наследника. Добрая, отзывчивая, живая…

Я открыла, было, рот, чтобы возразить, но герцог не позволил слова вставить:

– Астария всегда любила свою семью, особенного младшего брата – моего отца. Но когда она вышла замуж за короля, она ни разу не наведалась к нам в гости. Ограничивалась только письмами и приглашениями в замок. А когда понесла, вовсе прервала любые отношения. Дедушка, бабушка и отец узнали о рождении Рензела только из общих новостей. Как чужие люди. И за восемь лет она ни разу не позвала моего отца или родителей познакомиться со своим сыном. Только на его восьмой год рождения она вспомнила, что у нее есть семья: мать, отец, брат, а еще племянник. Пригласила нас в гости. И знаете что?

– Что? – произнесла я осипшим голосом, когда молчание Растиса затянулось.

– Мы приехали, и тогда я впервые увидел Рензела. Угрюмый, молчаливый, напряженный. Почти не обращал на меня внимания. Был сам себе на уме, а я старался… Старался хоть как-то добиться его расположения и не понимал, за что этот мальчишка меня так невзлюбил. Мы же одна семья.

Я тяжело сглотнула, когда Растис произнес последние слова. Они напомнили мне леди Астарию. Она тоже много раз говорила, что мы скоро станем одной семьей, и вроде тепло ко мне относится, но… Ее словно что-то сковывает. Королева ведет себя замкнуто. Отстраняется по доброй воле, но делает это против своих желаний. И после рассказа Растиса это стало таким очевидным, что странно, почему я сразу не заметила ее противоречивого поведения. Королева добрая, теплая, участливая, но такая далекая, будто дразнит, подавая руку помощи, до которой никогда не дотянуться.

– В тот день я попросил принца показать королевские сады, и мне подвернулся случай проявить себя, – усмехнулся лорд. – Мы прогуливались возле восточного крыла, когда нам навстречу выбежал белобрысый мальчишка. Странный такой. Вроде не в дешевых одеждах, но взъерошенный и весь грязный, перепачканный в земле и с цветком в руке. Невоспитанный до безобразия. Все выкрикивал имя наследника. Представляешь! Просто имя, без должного уважения… А когда подбежал и вручил ему этот гребаный красный цветок, из которого выполз жирный слизняк!.. Я тогда так разозлился. И толкнул мальчишку на землю, а потом…

Растис нахмурился и погладил затылок.

– Что потом?

– В том-то и дело. Я забыл, – рука Растиса соскользнула с затылка и безвольно повисла. – Все как в тумане. И единственное, что я вспомнил – это удар в спину, и потом не могу подняться и вдохнуть. А остальное… Все остальное как в тумане. В синем тумане.

Герцог стиснул кулаки, а я затаила дыхание, припомнив в точности такие же слова, сказанные Уфом. Он тоже забыл о ночи нападения. Его воспоминания поглотил синий туман.

– Я почти не помню, как вернулся домой. Все было размытым, а в голове стоял сильный звон и царила пустота. Сохранились только отрывки: я и принц под тенью дерева, шум взрослых, обеспокоенные лица… Кажется, все решили, что у меня солнечный удар. Лекаря в тот день в замке не было, потому меня сразу отвезли домой, где был семейный врач, а король передал нам какое-то мерзкое снадобье, – Растис поморщился, –Мать этой гадостью неделю меня отпаивала.

– А что с тем мальчиком? – поинтересовалась я.

Герцог повел плечом.

– Увы, я не узнал кто он, да и неважно это. Интересно другое: после всей этой истории у меня… – он усмехнулся. – Вы не поверите. Я сам уже в это не верю.

– Говорите, – твердо потребовала я.

Он вздохнул, осмотрелся по сторонам и склонился ко мне ближе:

– Исчезли все ранки.

– Что? – не совсем я поняла, а герцог отпрянул и всплеснул руками:

– Говорил же, что не поверите! Да это уже тоже неважно.

Он нервно прошелся, лишь раз бросив взгляд на Тень, которая продолжала трапезничать, но не теряла бдительности. Внимательно наблюдала за каждым шагом герцога. И заметно напряглась, когда он вернулся.

– На следующей неделе нас опять пригласили в замок…

Похоже, лорд давно хотел высказаться, но не решался. Боялся. А теперь его чаша переполнилась, и он не мог остановиться.

– Как сказала мать: принц захотел прокатиться со мной на маленьких лошадях, которых ему подарили на день рождения. Видят боги, я не хотел. Меня захлестнули паника и страх, и я не знал почему. А когда пытался понять – разум заволакивал синий туман. Но родители все равно настояли на поездке. И когда мы прибыли, Рензела будто подменили. Он говорил, улыбался, вел себя со мной, как с хорошим другом. Не осталось ни следа от того угрюмого и молчаливого мальчишки.

Он нервно облизнул губы.

– Его словно подменили. Как тетушку Астарию.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать или спросить, но не смогла издать ни звука, а взгляд Растиса пробежался по моему лицу:

– Этот замок «поедает» людей, леди Цессара. Мой отец до самой смерти жалел, что не осмелился отговорить сестру выходить замуж за короля, – он отстранился и отдернул сюртук. – Но вы еще можете спастись. Откажитесь от свадьбы и возвращайтесь домой.

– Я не могу, – переплела я пальцы и крепко их стиснула. – Свадьба – не мой выбор. И меня никто не отпустит.

– Сожалею, миледи, – герцог повернулся и приготовился уйти. – Но, я могу дать вам совет, на который вы вряд ли решитесь.

– Какой? – затаила я дыхание, а он помолчал, наблюдая из-за плеча, как Тень хрустит остатками кости, и когда вновь на меня посмотрел – произнес:

– Потеряйте честь, миледи.

Я отшатнулась и крепко стиснула зубы, а Растис безжалостно добавил:

– Пусть с позором, но вы точно сможете уйти…

Глава 12

– Ой, госпожа… Ох, госпожа! – запричитала Марька, ближе пододвигая мне корзинку с хлебом. – Прямо-таки сказал? Потеряйте честь?

– Угу, – угрюмо промычала я и, проглотив кусочек картошки с бульоном, добавила: – На полном серьезе. Мол, принцу нужна только невинная девица, а порочную он быстро выпроводит из замка.

– Вот, наглец! Вот, бесстыдник! – фыркнула служанка. – Надо же такое посоветовать!

Она подозрительно сощурилась и с ехидством заметила:

– И с кем же он хочет, чтобы вы эту честь потеряли?

Тень возле двери вдруг перестала чавкать мясной похлебкой с хлебом и греметь большой железной миской, а я и Марька в полной тишине встретились тревожными взглядами.

Перед тем как поведать о Растисе, я рассказала служанке о собаке, как обещала. И теперь она прекрасно понимала, что принц может нас слышать. Поэтому Марька заметно напряглась, даже чуть побледнела, но Тени всего лишь приспичило чихнуть. Громко и от всей собачьей души. После она снова принялась доедать свой обед, а я жестом напомнила служанке говорить тише и взялась за ложку.

Плечи Марьки расслабленно опустились, и она подалась вперед:

– Неужели себя в кандидаты предложил? – прошептала она, а я чуть супом не поперхнулась.

– Нет! – откашлявшись, выдавила и промокнула губы белым полотенцем. – Герцог сразу сказал, что в этом деле не помощник… И я не спрашивала его! – пояснила, когда брови Марьки приподнялись. – Он сам…сказал. Я слова не смогла произнести после такого совета.

– Ох, госпожа, – выдохнула Марька и прижалась плечом к стене.

Она немного за мной понаблюдала, пока я уплетала суп с коркой ржаного хлеба, и все-таки не выдержала – наверное, раз в десятый поинтересовалась:

– Вам точно все нравится, может…

– Точно, – перебила ее, зачерпнув еще одну ложку постного супа.

– Не поймите меня превратно, все-таки странно это, чтобы невеста принца трапезничала в комнате служанки да еще похлебкой для слуг. Может, хотя бы еды нормальной принести?

– Нет.

Я наклонила железную миску, чтобы собрать остатки бульона с капустой. И прежде чем с ними разделалась, бросила на Марьку взгляд исподлобья:

– Еще заметят тебя с подносом и подумают, невесту принца объедаешь. Или тебе придется рассказать, что твоя госпожа обедает в комнате служанки похлебкой из отходов от господского стола, и тогда меня точно сочтут безумной. Оставят вместе с дядюшкой Войром за цветочками приглядывать.

– Но вы не сможете прятаться здесь вечно!

– Не смогу, – хмыкнула я. – Да и не прячусь – принц все равно знает, где я. Просто… Просто…

И вздохнула, отставив опустевшую миску. Тень тоже закончила трапезничать уже второй по счету порцией, чтобы мы с Марькой могли поговорить. И теперь с круглым от сытости животом перевернулась на спину и довольно постанывала.

– Просто проводи меня на кухню, – попросила я, а Марька удивилась:

– Зачем?

– За надобностью – не стала я вдаваться в подробности. Еще узнает о моих планах. Забеспокоится. Попробует отговорить…

А служанка смерила меня молчаливым взглядом. Только что я отказывалась покидать ее комнату, а тут сама вызвалась отправиться на кухню. Резко и внезапно. Но Марька, уже привычная к моим причудам, спорить не стала:

– Как пожелаете, – выдохнула она и поднялась из-за стола. – Иногда я вас не понимаю, но всегда вам верю. Знаю: какое бы решение вы ни приняли, оно окажется верным, – намекнула она про совет Растиса.

Марька забрала у меня пустую тарелку и опустилась на корточки возле Тени, чтобы поднять ее миску. Осторожно потянулась, но собака не стала возражать. Почти. Только окинула Марьку высокомерным взглядом и тихо проворчала – проявила эдакий ленивый протест. Для вида.

– Просто хочу, чтобы вы это знали, – добавила служанка и выпрямилась, а я не ожидала такого откровения и слегка осипшим голосом произнесла:

– Спасибо, Марька. Мне большего не нужно.

Служанка улыбнулась, а я подивилась ее словам. Столько в них было смысла. Столько поддержки… Не думала, что кто-нибудь и когда-нибудь так сильно в меня поверит. Поэтому я не могу «проиграть». Не могу сдаться и согласиться на предложение Растиса. И должна найти хоть что-то, что поможет выбраться из замка…с честью.

Отчаянно надеясь, что моя маленькая «подсказка» ждет меня на кухне, я поспешила следом за Марькой. И когда мы вошли в маленькую комнату в конце коридора в лицо тут же ударил теплый воздух пропитанный вкусными ароматами. Открытые окна еле спасали от царившей духоты. Ветерок приподнимал воздушные шторы. На языке вместе с воздухом оседал привкус тушеного мяса, наваристого куриного бульона, свежих овощей и цветов, благоухавших на улице. А в самом центре кухни, где дышала жаром печь, да прыгали крышки гигантских кастрюль, суетилась маленькая и худенькая женщина в горчичном платье, белом фартуке и с косынкой на голове.

Она нарезала овощи огромным ножом, закинула их в кастрюлю, заглянула в печь и вытащила противень с румяным белым хлебом. И все это произошло молниеносно! Мы с Марькой только дверь успели отрыть и шагнуть к большому деревянному столу в центре кухни. А кухарка завидев нас, чуть не выронила противень с хлебом. Перевела растерянный взор с меня на Марьку. Обратно – с Марьки на меня, а потом заметила Тень и вовсе выдохнула:

– Ох, Богиня! – правда, быстро взяла себя в руки и поправилась: – То есть… Доброго дня, миледи.

Молодая женщина на вид не старше двадцати пяти согнулась в низком поклоне и сдула прилипший к румяной щеке золотистый локон, но он опять приклеился, и тогда кухарка заправила его под платок.

– Какой неожиданный визит… – заломила она пальцы. – Что-то случилось? Обед невкусный? Или… Ох, простите. Вам же его еще не принесли, тогда…

– Не волнуйтесь, я здесь из-за любопытства.

– Любопытства? – ее светлые брови взметнулись, в то же время загремела крышка кастрюли. – Простите, я… Я… – она указала пальцем за спину, а я кивнула:

– Конечно.

Кухарка метнулась к печи и выпустила скопившийся в кастрюле пар. А я тем временем подошла к большому столу в центре комнаты и провела пальцами по его изрезанной ножами поверхности.

– Вы не против, если я попрошу служанку накрыть стол? Здесь.

Глаза Марьки округлились, а кухарка, не отвлекаясь от печи, произнесла:

– Разве я могу вам запретить? – и резко обернулась, испуганно прикрыв ладонью губы. – Простите за дерзость.

Она низко поклонилась.

– Когда я за работой, то совсем не думаю и… И не контролирую себя, поэтому без надобности не пускаю никого на кухню, даже свою дочь. Но вы… Конечно. Конечно, вы можете отобедать здесь. Еще раз простите…

– Не извиняйтесь, – я села за стол на узкую скамью и по-доброму улыбнулась. – Я тоже бываю бестактной, когда меня отвлекают от важных дел. Поэтому не волнуйтесь и просто будьте собой.

– Спасибо, – отняла пальцы от губ кухарка и снова поклонилась. – Вы очень добры.

Она вернулась к своим делам, а Марька закатила глаза, когда я жестом приказала накрыть на стол. Небось, подумала, куда в меня столько влезает, или заподозрила что-то неладное. И судя по косым взглядам, которые кухарка надеялась, я не замечаю, она тоже чувствовала некий подвох, что совсем не входило в мои планы. Нужно как-то ее успокоить. Заслужить доверие.

– Миледи, позвольте спросить? – поинтересовалась кухарка, когда заметила, что я не спешу продолжать наш разговор.

– Спрашивайте.

Она быстро оглянулась из-за плеча. Наверное, не ожидала моего согласия, а я и рада была уцепиться за любую причину для разговора.

– За все время, пока я работаю в замке, – кухарка вернулась к нарезке картофеля, – никто из господ не заходил на кухню, а вы пожелали здесь отобедать. Почему?

– Хороший вопрос, – искренне похвалила я. Чтобы на него ответить, даже лукавить не придется. Почти. – Я родилась в небогатой семье, поэтому никогда не считала зазорным посетить кухню. Напротив, кухня мне всегда казалась интересной.

– Потому что тетушка Салли подкармливала вас сладостями? – поставила Марька передо мной тарелку с наваристым свекольным супом.

И будь на моем месте кто-то другой, он непременно бы поругал служанку за встревание в разговор, но я, напротив, была этому рада. Понимала Марька или нет, но ее свободное поведение, заставило кухарку немного расслабиться. Плечи женщины опустились, а я щелкнула пальцами и рассмеялась:

– Именно! И это очень важная причина, Марька, но не главная. Мне нравилось наблюдать, как тетушка Салли готовит. Было в этом какое-то волшебство… Помнишь, она часто говорила, что вкусная еда – единственная вещь, которая делает людей по-настоящему счастливыми. Съел ты ножку куропатки, овощной суп или торт – неважно. Блюдо, приготовленное с душой и любовью, поднимет настроение даже самому угрюмому человеку на земле. Например, моему отцу, – подмигнула я, когда кухарка обернулась, и женщина застенчиво улыбнулась:

– Похоже, ей нравилась готовка.

– Очень. Тетушка Салли наслаждалась ей и всегда считала кухню кузницей человеческого счастья. А я была почти с ней согласна.

– Почти? – удивилась кухарка.

– Да. Почти, – я взяла чашку чая, которую Марька подала мне следом за горшочком жаркого. – Мы часто спорили с тетушкой: что важнее «кузница» или «кузнец». Она говорила – многое решают посуда и продукты. А я боготворила ее умелые руки. Тетушка Салли могла приготовить шедевр даже из второсортных продуктов. А ее запеченные яблоки с медом и корицей были просто волшебными! Хоть королю подавай, – мечтательно выдохнула я и почувствовала, как во рту скопилась слюна. – Ох, сейчас все бы отдала за одно яблочко от тетушки Салли. А ты, Марька?

– Все – не все, но съела бы с удовольствием.

– Эх… Марька. Ничего-то ты не понимаешь в яблоках, – наигранно насупилась я, а служанка повела плечом и качнула головой.

– А вы их любите? С корицей? – робко поинтересовалась кухарка.

Она запустила в кастрюлю нарезанный кубиками картофель и принялась рубить зелень.

– Обожаю, – выдохнула я.

– Тогда понятно для кого Марька готовила пирожки, – улыбнулась кухарка и повернулась к столу, чтобы взять пузатый глиняный кувшин. – Они, правда, были очень вкусными.

Марька зарделась от такой похвалы:

– Спасибо Касси, – она смущенно пробормотала.

– Ну вот, – я снова улыбнулась и немного лукаво посмотрела на кухарку. – Все карты и вскрылись. Теперь вы знаете, почему я пришла. Мне было интересно, кто же хозяин королевской «кузницы счастья».

– Но я не одна здесь готовлю, – смутилась кухарка и вылила в кастрюлю молока, а следом забросила и нарубленную зелень. – В конце недели меня сменяет Люция. Она тоже вкусно готовит.

– И не сомневаюсь. Мистер Арвел вряд ли пустил бы на кухню кого-то недостойного. Но почти всю неделю готовите вы, и сегодняшний завтрак.... Он был настолько вкусным, что спас меня от волнения перед королевской семьей. Я вмиг обо всем позабыла.

Щеки кухарки зарделись еще сильнее, и она скромно ответила:

– Спасибо.

Похоже, пора переводить тему в нужное мне русло:

– Вы сказали, у вас есть дочь.

– Да.

Кухарка взяла длинную деревянную ложку и помешала содержимое кастрюли.

– Лисава. Ей семь.

– Будете учить своему мастерству?

Женщина звонко рассмеялась:

– Не знаю.

– Отчего же?

– Моя плутовка каждый день придумывает себе новое занятие, но еще ни разу не сказала, что хочет быть королевской кухаркой, как ее мама. Недавно она грезила стать герцогиней, а вчера изъявила желание быть конюхом.

– Конюхом? – удивилась я, а уставшая от метаний дочери мать выдохнула:

– Да. Увидела красивую золотую лошадь в конюшне и… Влюбилась.

Она перестала помешивать суп, стянула с плеча полотенце и попыталась переставить с печи кастрюлю, но ничего не вышло.

– Марька, помоги, пожалуйста, – попросила она, и служанка мигом к ней бросилась:

– Сейчас-сейчас.

Вдвоем они быстро справились, после чего кухарка утерла рукавом лоб и улыбнулась:

– Спасибо.

– А где Нисса, – поинтересовалась я, вспомнив, что сегодня смена моей второй служанки. – Разве она не помогает на кухне?

– Помогает. Но время обеда прошло, и я ее отпустила. Пусть немного отдохнет перед ужином, а то… – кухарка осеклась, когда заметила, что я так и не притронулась к обеду. – Вы не едите. Невкусно или…

Ее лоб разгладился, а лицо озарило осознание:

– Или я наскучила вам своей болтовней. Простите. Не стоило вас расспрашивать. Теперь все остыло. Сейчас я подам новое.

Она устремилась к столу и попыталась забрать тарелку с супом, но я остановила ее и улыбнулась:

– Не стоит. Уверена, обед очень вкусный. Нисколько не хуже завтрака и поговорить с вами было приятно. Просто я уже сыта.

– Сыты? Но…

– Марька накормила меня и Тень, – кивком указала на собаку. Тень улеглась поближе к окну, откуда веяло свежим ветерком. – Было очень вкусно, хоть и просто. А вот сама Марька осталась без обеда.

Кухарка непонимающе захлопала глазами и покосилась на служанку, которая пожала плечами и развела руками, мол, капризы господ и все такое… А у самой предательски дрогнули уголки губ.

– Если я сейчас съем еще один обед, то мисс Морэй придется заново снимать с меня мерки для платья. А я не переживу этого… Поэтому, Марька, придется тебе все съесть вместо меня, – поманила служанку пальцем. – И вы, Касси, тоже отдохните. Пообедайте, потому что я точно попросила бы добавку, – подмигнула женщине. – И для вашей дочки тоже. А еще угостите ее шоколадом.

– Но я не понимаю…

– И не нужно, – я поднялась из-за стола. – Это благодарность за вашу доброту и наш разговор. Вы не представляете, как он был мне нужен. Спасибо.

«Потому что теперь я знаю, где искать вашу дочку, – подумала, отворачиваясь к выходу. – И обязательно выясню, о каких «ладонях Богини» она говорила».

И чуть не вздрогнула, когда вслед услышала, самое искреннее в своей жизни: «Вам спасибо, миледи». И от него на душе вдруг погано так стало.

Я заставила кухарку подумать, будто мне тяжело в замке среди богачей и пришла в поиске чего-то знакомого, уютного – убежища для души из прошлого. На самом же деле я спрятала коварство за благородством, отчего напомнила себе Ярлу. Богиня… Как же далеко меня заведет это самое коварство, ради спасения собственной жизни? Надеюсь, никогда этого не узнать. А еще не стать как моя мачеха. Или хуже – как принц, у которого припрятано не меньше восьми скелетов в шкафу.

Глава 13

Покидать замок было страшно. Пока я шла в конюшню в северо-западной части королевского поместья, окруженную плотным кольцом из плакучих ив, ясеня и липы, мне все время чудилось, что кто-то за мной следит. Не успокаивали даже стражники, патрулирующие двор – их стало заметно больше и, кажется, я поняла, какое занятие нашел им принц. Уверенность внушала только близость Тени.

Собака лучше любого человека чувствует опасность. Ее слух и нюх гораздо острее, а учитывая то, что Тень еще и «монстр», созданный принцем, у нее наверняка найдется парочка неожиданных козырей для таинственного врага. Магия против мастерства и яда убийцы. Надеюсь, я успею вернуться в замок до того, как наемник меня заметит.

– Светлого дня, миледи! – поприветствовал меня конюх с жиденькой мышиной бородкой и заветренным, смуглым лицом.

Его тронутые сединой патлы прикрывала серая панама, а в руках он держал вилы, которыми перекидывал тюки сена с телеги на землю возле конюшни. Завидев меня, он облокотил вилы о телегу, оправил грязную льняную рубаху и уперся кулаками в бока.

– Пришли проведать свою лошадку али прикажете оседлать?

– Проведать… – произнесла я и запнулась, не зная имени конюха. – Как вас зовут?

– Чакс, – в его зеленых глазах сверкнула заинтересованность. – Спасибо, что спросили. Это большая редкость…

Я улыбнулась. Конюших часто знали по именам, но конюхов господа обделяли вниманием и обращались к ним просто: «эй, мужик» или «эй, ты». Но в папенькином доме я знала по имени каждого слугу. А с конюхом вовсе дружила. Именно он научил меня запрягать лошадей втайне от моей мачехи.

– Расскажите, пожалуйста, Чакс, как Злата?

Я бросила взгляд на вход в конюшню, что был слева от меня и позади конюха. Эх, жаль стою неудобно – не разглядеть что и кто там внутри. Мне на самом деле очень хотелось увидеть лошадь. Ну, и дочь кухарки само собой. А старичок бодро расправил широкие плечи и с гордостью произнес:

– Лучше всех! Прекрасная кобыла: молодая, сильная, здоровая и редкая. Таких красавиц я давно не видывал. Настоящий лотос.

– Лотос? – удивилась я познаниям простолюдина.

Вряд ли он грамотой владеет, чтобы прочесть об этом цветке из книг. Если только слышал от кого-то… Потому что лотосы в наших краях не водятся.

– Да, лотос. Мистер Хо так сказал, – обнажил в улыбке желтоватые и кривые зубы конюх.– Заходил, утром за лошадьми понаблюдать, пока они в загоне разминались. Вот и заприметил вашу красавицу. Да-а-а, – выдохнул он. – Давненько я таких не видывал, хоть и присматриваю за конюшней короля…

«Словно мед в уши, – подумала я, выслушивая похвалу конюха. – Хорошо Растис этого не слышит, а то бы нос задрал выше небес». И задалась вопросом, как бы выяснить, здесь ли дочка кухарки или нет?

– Слышала, у Златы появилась подруга, – улыбнулась я и пояснила, когда конюх озадачился: – Лисава, дочь кухарки.

– А-а-а! – хлопнул он себя ладонью по лбу. – Лисава! Да-да, они со Златой очень подружились, – и вдруг настороженно нахмурился. – Вы только не серчайте. Лисава здорово ладит с вашей своенравной кобылкой, – усмехнулся и почесал затылок старичок, – и очень с ней помогает.

– Да отчего же серчать? – отмахнулась я. – Напротив, это прекрасно, что девочка подружилась со Златой. Им вдвоем будет не так скучно во дворце. А то я что-то больше не видела детей в замке, – только что осознала эту простую истину.

За все время, пока я пробыла в королевском доме, никогда не видела детей, и слышала только о дочери кухарки. Это очень странно. Но думаю, дело здесь в детском любопытстве. Его сложно контролировать, и самая сокровенная тайна королей может стать всеобщим достоянием, если зоркий глаз ребенка до нее доберется.

– Так и нет их, – пожал плечами конюх. – И никогда не было. Только одна Лисава. Угораздило ее здесь родиться, потому и осталась с матерью. Слышал, мистер Арвел хотел отослать Касси, но король пошел ей навстречу, потому что девчонке с младенцем некуда было податься. А Касси за это поклялась верно служить его величеству.

– Вот оно как, – хмыкнула я. – Король очень великодушный человек. Но Лисаве, наверное, одиноко среди взрослых, – печально выдохнула, – Она… Она сейчас здесь?

– Да! Должна быть, – вновь улыбнулся старичок. – Дал ей немного яблок, чтобы Злату порадовала. Да вы заходите, заходите! И Злату, и Лисаву найдете.

Он поклонился и взялся за вилы, чтобы раскидать остатки сена.

– Только собачку снаружи оставьте. Лошади – боязливые животные. Вдруг напугаются.

– Это уж точно, – усмехнулась я, припомнив сумасшедшую гонку верхом на Злате, и, склонившись к собаке, произнесла: – Тень, подожди меня снаружи. Хорошо?

Она наградила меня настолько красноречивым взглядом, что я невольно подумала, будто из ее глаз посмотрел сам принц, и в мыслях услышала его голос: «Леди Цессара, вы с ума сошли?» – очень надеюсь, что это всего лишь мое воображение.

– Я быстро, Тень, – зачем-то начала оправдываться перед собакой, отчего конюх отвлекся от тюков сена и косо на меня посмотрел. – Одна нога тут, одна – там. И ты можешь посидеть на входе.

Недовольно проворчав, Тень прошла немного вперед и села напротив раскрытых двустворчатых ворот, а я облегченно выдохнула:

– Умница, Тень.

И, потрепав собаку по голове, вошла в конюшню. Запах сена и лошадиного навоза стал заметнее, чем снаружи, но не был навязчивым. Конюх хорошо следил за полутемным помещением, а сквозной проход позволял ветру прогнать неприятный запах.

Лошади зафыркали, стоило мне войти в их жилище, а я растерялась. Конюшня оказалась невероятно огромной! Невольно закралась мысль, что она гораздо крупнее гостевого крыла. Прямо-таки настоящий лошадиный дворец, который сейчас пустовал больше чем на половину. Людей в нем точно не было: ни взрослых, ни детишек, а лошадей я заметила голов десять или пятнадцать, и среди них быстро узнала Злату.

Она высунулась из стойла и отчаянно пыталась достать до яблока на полу. Так и сяк тянулась, фыркала, била копытом, но все тщетно – мешалась высокая ограда. А когда я подошла ближе и лошадь меня заметила – она хрипло выдохнула и отступила вглубь стойла.

– Ты меня боишься? – я медленно склонилась и подобрала с пола зеленое яблоко. Одна его сторона была сбита и сочилась соком. Значит, его обронили впопыхах?

Лошадь громко фыркнула, услышав мой голос, и беспокойно затопталась, а у меня в груди все сжалось. Злата боится… И по понятным причинам: она думает, что рядом со мной ей опять будет больно.

– Тише, – с дрожью я выдохнула и почувствовала, как на глаза навернулись горячие слезы. – Прошу тебя, не бойся. Я не причиню тебе зла, – протянула лошади яблоко.

Злата с недоверием посмотрела на угощение, тряхнула головой, будто боролась с сомнениями. Потянулась было к яблоку, но опять фыркнула и отдернулась, не осмелившись высунуться из стойла. Тогда я решила пойти ей навстречу. На шаг приблизилась, и только когда моя рука оказалась ровно над дверцей стойла, Злата таки осмелилась подойти. Осторожно, мягкими и теплыми губами забрала угощение.

– Вот умница, – потянулась я к носу лошади.

Мое сердце радостно забилось от того, что она не стала противиться и убегать. Значит, не все потеряно. Мы еще сможем подружиться и вместе преодолеть страх друг перед другом. Но только мои пальцы коснулись теплого носа Златы, как ее спугнул металлический грохот.

Лошадь громко заржала и отпрянула. Я резко обернулась и увидела, как в другом конце конюшни выкатилось пустое ведро, а в дверном проеме промелькнула девочка в сером платьице и с ярко-рыжей шевелюрой.

– Лисава? – громко окликнула дочь кухарки и бросилась следом.

Если она сейчас сбежит, то я не узнаю, что значат ее слова: «Невесты в ладонях Богини». Но к моему несчастью, девчонка оказалась не на шутку проворной, а я нерасторопной из-за длинных юбок, что ужасно мешались. Лисава быстрее меня добралась до полосы деревьев в конце тропы, а я остановилась возле ствола ивы и, обессилив, на него облокотилась. Нет. Не поймать мне эту девчонку. Шустрая зараза!

– Опять… Опять все по кругу. Опять. Все по кругу…– услышала знакомое ворчание, и заинтересованно выглянула из-за ивы.

На заднем дворе поместья, напротив северной башни, а кустах роз копался вымазанный в земле садовник и повторял одни и те же слова, точно заклинание:

– Опять по кругу… Опять…

– Что по кругу? – вышла я из-за дерева.

Но старик то ли не услышал моего вопроса, то ли его проигнорировал. Продолжил трясти кустами и что-то подсыпать на землю у корней из грязного льняного мешка, а заодно приговаривать:

– Все по кругу. Все опять по кругу… Забыл. Нет… Не забыл. Забыл… По кругу. Опять забыл по кругу. Не забыл.

– Войр? – склонилась я над садовником и тот застыл.

Его рука с металлической лопаткой мелко задрожала, сам он напрягся. Глаза остекленели. Взгляд лишился последних крупиц смысла. Подбородок затрясся.

– Все… по кругу, – прохрипел Войр, а я испуганно отступила.

Вдруг старик совсем голову потерял. Еще лопаточкой пристукнет… Но стоило мне отойти, как Войр успокоился и вновь принялся за цветы.

– По кругу…

– Войр, – присела на корточки в шаге от него.

– Все по кругу.

– О чем ты говоришь? Я не понимаю.

– Не забыл по кругу.

– Войр, – я все-таки осмелилась придвинуться ближе и ласково коснулась плеча старика. Он вздрогнул и наконец-то поднял на меня взгляд. – Мне кажется, ты хочешь что-то сказать, но боишься… Войр, – сильнее стиснула его плечо. – Ты же не всегда был… таким. Что-то случилось. Что-то, о чем я должна знать. Поэтому прошу, Войр. Помоги мне.

Мое сердце в груди билось точно сумасшедшее, пока садовник, не сводя глаз, продолжал смотреть. По его выражению лица было сложно что-либо понять. Он словно вовсе ни о чем не думал или был глубоко в своих мыслях, куда не достигнет даже слабое эхо моего голоса.

– Пыль, – вдруг произнес старик, а его губы задрожали. – Пыль в глазах. Грязная пыль… Сверкает, – понес он несусветицу и принялся усерднее копать землю у корней роз. – Пыль в глазах. Сверкает.

– Пыль? – нахмурилась я.

– Солнце! – почти выкрикнул он и вскочил на ноги. – Сверкает. Пыль! Грязная пыль сверкает!

Садовник засуетился: подобрал с земли льняной мешок, в котором почти не осталось удобрения, маленькие грабельки, лопатки.

– Грязная пыль, – прорычал он и схватился за ручки тележки, в которую скинул все садовые принадлежности. – По кругу. Пыль по кругу… Все по кругу. Я не забыл.

– Войр! – окликнула его, когда он толкнул телегу и начал стремительно отдаляться.

И хотела броситься за ним, как вдруг услышала тоненький детский голосок:

– Не обижайте дядюшку Войра. Он хороший.

Я обернулась и увидела, как из-за ствола ясеня под тенью его кроны выглядывает девочка, похожая на маленькую нимфу. Хрупкая. С длинными рыжими волосами, россыпью солнечных веснушек и зелеными, точно сочная листва, глазами, не сводящими с меня настороженного, но вместе с тем любопытного, взора.

– А я не обижаю, – улыбнулась юной нимфе и опять посмотрела вслед обезумевшему старику. Грохот тележки стремительно стихал, а его ворчание с расстоянием между нами вовсе перестало быть слышным. – Просто хотела поговорить с дядюшкой Войром.

– Зачем? Взрослые все равно его не понимают.

Я вздернула бровь:

– А ты понимаешь?

Девочка помолчала, продолжая следить за мной из-за ствола дерева, и заговорила лишь спустя три или четыре удара сердца:

– Нет. Но иногда кажется, что да.

– И как думаешь, что он хотел мне сказать?

Лисава пожала плечами:

– Не знаю, – она переступила с ноги на ногу и чуть сильнее высунулась, чтобы лучше меня видеть. – Дядюшка Войр волновался. А когда он волнуется, начинает говорить всякое, и я его не понимаю.

– Жаль, – усмехнулась я и почувствовала, как поникли мои плечи. – Я тоже не поняла, что он хотел мне сказать. И хотел ли вообще…

Может, в словах Войра и был какой-то смысл, но столь далекий от моего понимания, что, наверное, я никогда в нем не разберусь.

– Леди Цессара, – представилась я, когда наше молчание затянулась, и присела в книксене. – Все в замке зовут меня именно так, но ты можешь называть меня просто Цесса.

Девчушка наконец-то вышла из-за дерева. Стиснув подол серого платья, похожего на то, что носит Марька или другие служанки замка, она тоже поприветствовала меня книксеном:

– Лисава, – «пропела» она тонким голоском и призадумалась, с любопытством оглядывая меня зелеными, точно сочная листва, глазами. – Но вы и так знаете.

– Знаю, – улыбнулась я девочке. – И надеюсь, ты больше не будешь убегать. А то гнаться за тобой в этих юбках сущее наказание.

Дочь кухарки зарделась румянцем и опустила взгляд на серую туфельку, которой ковыряла выступающий из-под земли корешок.

– А зачем вы меня искали? – смущенно поинтересовалась она, но вместо ответа я задала встречный вопрос:

– А зачем ты убегала?

– Подумала, вы разозлитесь, если увидите меня рядом со Златой. Его высочество – хороший и всегда разрешает погладить Урагана, а вас я не знаю. Вдруг вы… – она запнулась и бросила на меня быстрый взгляд исподлобья. – Разозлитесь.

Вот раз! Не ожидала, что Лисава примет меня за какую-то там злодейку. «А принц хороший! Разрешает гладить Урагана», – передразнила ее в мыслях и еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. «Девчонка ранила меня почти в самое сердце», – слезливо подумала и тряхнула головой, прогоняя едкое чувство обиды.

– Она же такая красивая, – мечтательно продолжала Лисава, пока я боролась с внутренними демонами, так и жаждущими плюнуть в кого-нибудь ядом. – Наверняка очень дорогая!

– Да-а, – протянула я с улыбкой и опустила руки. – Ты права. Злата очень дорога моему сердцу, поэтому я рада, что ты с ней подружилась, – девочка вскинула удивленный взгляд. – И ни капли не злюсь.

– Тогда почему вы за мной гнались?

– Потому что… – во рту у меня пересохло от волнения. – Хотела поговорить с тобой о ладонях Богини.

Кровь отхлынула от лица девочки, отчего веснушки на ее щеках и носу стали заметнее. Она огляделась по сторонам, будто искала помощи, а я напряглась, предчувствуя очередную попытку сбежать. Этого нельзя допустить. Ни в коем случае!

– Мне… Мне нужно к маме, – дочка кухарки отступила, и я шагнула ей навстречу:

– Прошу, Лисава, не убегай! Поговори со мной…

– Я не могу.

– Почему?

– Потому что ничего не знаю о ладонях, – заупрямилась она и отвернулась, чтобы не встречаться со мной взглядами.

Обманывает! Ну, точно обманывает, плутовка. В глаза не смотрит, губы кусает, юбку пальцами теребит, и лицо даже чуть покраснело. Ай-яй-яй… Но ничего. Мы еще расколем этот орешек. И если не захотела по-хорошему, будем по-плохому:

– Лгать нехорошо, Лисава, – погрозила пальцем и сложила руки на груди, напустив на себя грозный вид. – Вот узнает его высочество, что ты пыталась обмануть его невесту, – вскинула бровь, – и запретит тебе гладить Урагана.

Богиня… Как же это мерзко угрожать ребенку. Девочка пуще прежнего побледнела, заволновалась, а мне захотелось съежиться и провалиться сквозь землю. Но я постаралась запихнуть свое угрызение совести куда подальше и не пасовать перед маленькой рыжей плутовкой, которая будто в наказание посмотрела на меня большими испуганными глазами.

– Но если ты согласишься поговорить, – после недолгого молчания, я уперлась ладонями в колени и оказалась с девочкой на одном уровне. – Я попрошу Чакса, чтобы он покатал тебя на Злате.

Мне показалось, на миг в глазах Лисавы зажглись звезды. Столько восторга в них было – словами не передать. Она прижала к груди кулачки и чуть дыша произнесла:

– Правда-правда попросите?

А я со всей искренностью улыбнулась и клятвенно подняла ладонь:

– Правда-правда. Обещаю.

Девочка радостно подпрыгнула, хлопнув в ладоши, и рассмеялась, но вдруг резко стихла и замерла. Улыбка сползла с ее лица, а взгляд потемнел от печали:

– Но я тоже обещала маме, – произнесла она поникшим голосом, – никому и ни о чем не рассказывать.

– Прямо-таки обещала? – переспросила я, чувствуя, как по крупице рушатся мои планы.

– Поклялась, – угрюмо пробурчала Лисава. – Что без разрешения короля не заговорю о… О… – она зажмурилась и тряхнула головой, после чего поставила невероятно печальную «точку»: – Вот.

Разочарованию Лисавы не было предела, когда она поняла, что не сможет выполнить уговор и покататься верхом на Злате. А мне захотелось запрокинуть лицо к небесам и яростным рыком выплеснуть богам все свое негодование, но я ограничилась лишь сдержанным:

– Мда… Не повезло, – и выдохнула, чтобы немного расслабиться.

Сейчас не время для ярости. Нужно подумать, как обойти эту клятву.

– И что теперь делать? – обреченным голосом произнесла девочка, вновь прижав кулачки к груди, и с надеждой поинтересовалась: – Может, попросим разрешения у короля?

– Нет! – резко я отмела. Даже слишком… И чуть мягче добавила: – Королю сейчас нездоровится, поэтому не будем его лишний раз беспокоить. Хорошо? А принц!.. – опередила девочку, прежде чем она успела задать следующий вопрос. – Принц еще не король. Мама же сказала, разрешение должен дать король. Ведь так?

– Так, – поникла Лисава, пока я пыталась что-нибудь придумать. – Значит, я точно не покатаюсь на Злате. Эх…

Похоже, она уже смирилась со своим провалом. И надо признать, мама Лисавы выбрала самый надежный способ, как заставить маленькую дочь хранить королевский секрет. Нарушить обещание, данное богам… Даже ребенок на такое не решится. Но мать Лисавы непохожа на коварную женщину, способную просчитать все риски наперед, потому наверняка оставила лазейку, о которой сама не подозревает.

«Нельзя говорить без разрешения короля. Нельзя… – повторяла я в мыслях, постукивая пальцем по нижней губе. – Говорить без короля…».

И тут меня осенило:

– Точно! – ударила кулаком по ладони и с восторгом посмотрела на девочку, чьи губы задрожали от сдерживаемого плача. – То есть… Покатаешься, Лисава, – пояснила, когда поняла, что со стороны мои слова прозвучали так, будто я согласилась с Лисавой, и она в самом деле никогда не покатается верхом на Злате. Еще сделала это радостно, будто наслаждалась печалью ребенка.

Я присела перед ней на корточки и сжала ладонями хрупкие детские плечи.

– Мама попросила тебя дать обещание, что ты никогда не заговоришь без разрешения короля. Лисава, понимаешь, что это значит?

Девочка покачала головой, а я улыбнулась шире, но поумерила свой пыл, чтобы не испугать ее безумным оскалом.

– Это значит – ты можешь нарисовать мне подсказку! Что-нибудь важное… Что точно наведет меня на правильную мысль! И обещание не будет нарушено. Ты же ни слова не скажешь, а просто нарисуешь!

В зеленых глазах ребенка опять зажглась надежда, а угрюмую серость на лице озарил нежный румянец щек.

– Подумай, Лисава, – я перестала сжимать ее плечи и взяла правую ладонь. – О чем я непременно должна узнать, чтобы раскрыть секрет короля. И нарисуй, мне эту подсказку.

Девочка озадаченно коснулась пальцем губ и посмотрела в небо, размышляя, что бы такого нарисовать, а я затаила дыхание. И когда в груди начало жечь от нехватки воздуха, Лисава вновь на меня посмотрела и серьезно произнесла:

– Но вы еще не пообещали: если я нарисую подсказку – Чакс покатает меня на Злате.

– Обещаю, Лисава. Нет… Клянусь! – с жаром ответила, а девочка расплылась в счастливой улыбке.

Она высвободила свою ладонь из моих рук и побежала к деревьям аллеи на заднем дворе, что-то высматривая на земле. Присела, подобрала сухую палку, и поманила меня к себе под тень деревьев, где на вытоптанной дорожке не было травы.

С часто бьющимся сердцем я опустилась напротив нее и затеребила пальцами ткань юбки, наблюдая, как острый конец палочки начал рыхлить землю и выводить заветный рисунок. Вот только чем дольше девочка рисовала, тем больше я недоумевала. И когда она закончила, озадаченно произнесла:

– Звезды?

Нахмурившись, я еще раз оглядела ряд из семи неровных пятиконечных звездочек и задумчиво погладила подбородок. Как же занятно… И непонятно. Грустно признавать, но я совершенно не представляла, как звезды помогут разобраться с невестами и ладонями Богини. Наверное, я что-то упускаю, раз у меня не получается сообразить ничего толкового. Потому что, судя по довольному виду девочки, она считала свою подсказку очень…хорошей. А выглядеть глупой в глазах ребенка совсем не хочу. Значит, остается только одно: попробую предложить Лисаве прокатиться на Злате не один раз, а два. Или три… Тогда, может, она нарисует что-то более существенное или хотя бы понятное.

– Спасибо, Лисава, – улыбнулась я, продолжая смотреть на рисунок звезд и пытаться расшифровать их смысл. – А давай…

Но девочка вдруг меня перебила:

– Леди… Цесса.

Я подняла на нее взгляд и заметила, что девочка смотрит куда-то вверх за мою спину.

– На дереве дядя…

От затылка по спине скользнул холод страха. Я глянула из-за плеча, а потом резко обернулась и стиснула зубы. На толстой ветке могучего дуба стоял мужчина в темной одежде, капюшоне и маске, а в руках он держал натянутую до предела рогатку, готовый вот-вот в меня выстрелить.

Глава 14

Резинка рогатки сомкнулась с тихим щелчком, а я схватила Лисаву и опрокинула нас на землю. Раздался свист. И в тропу воткнулся такой же дротик, что утром показал принц. Совсем рядом… Я могла без труда до него дотянуться, вот только трогать побоялась. Вдруг его яд убьет меня лишь от одного прикосновения.

Вскочив на ноги, я подняла перепуганную девочку и громко крикнула:

– Тень! – но в ужасе замолчала, вспомнив, что собаки рядом нет. Она осталась возле конюшни.

Страх упустить Лисаву, а с ней и тайну ладоней Богини, совсем меня ослепил. И, когда я выбежала за девочкой через вторые двери конюшни, совсем позабыла позвать Тень. Но, может быть, она догадалась, последовала за мной и уже где-то рядом? Скоро придет? Спасет нас?

Надо потянуть бы время и какая-нибудь помощь непременно поспеет!

Я попыталась убежать к замку, но убийца спрыгнул с ветки и встал посреди тропы, отрезав нам путь.

– Остановитесь… Здесь же ребенок! – взмолилась я, но ему было все равно.

Он снова оттянул резинку рогатки и приготовился выстрелить, а я спрятала Лисаву за спину и почувствовала, как девочка испуганно вцепилась в мою юбку. В темно-карих глазах убийцы я отчетливо увидела непоколебимую решимость. Он ни за что меня не отпустит. Не пощадит. Не позволит сбежать, спрятаться или заговорить ему зубы. Он здесь, чтобы меня убить. И только. Даже не расскажет, почему я должна умереть.

Мгновение превратилось в вечность. И растянулось так сильно, что, казалось, само время вот-вот лопнет и щелкнет по миру, точно порванная струна по руке.

Мое тело потеряло чувствительность. Действительность вдруг стала сном. А в голове роились вопросы: как… Как я умру? Будет ли мне больно или нет? Что станет с Лисавой? Девочка видела убийцу, вдруг он тоже ее не пощадит?.. И опять. Опять из-за меня кто-то пострадает.

Нет! Пока я жива – я ни за что не позволю навредить ребенку. Она же простая дочка кухарки и ни в чем не виновата. И не заслужила всего этого!

Рогатка щелкнула. Я в тот же миг зажмурилась. Обняла девочку. И!.. Низкий рык, что отдался дрожью в груди и громом прокатился по аллее.

– Тень! – радостно я воскликнула и обернулась.

Надежда озарила мою душу, и торжество разогнало бой сердца, стоило увидеть, как собака яростно вцепилась зубами в предплечье убийцы. Металлическая рогатка выпала из его руки и отлетела в сторону. А по кулаку потекла кровь, когда острые зубы Тени прокусили кожаные наручи. И, казалось бы, теперь все будет хорошо, но вдруг я заметила в боку собаки, чуть ниже ее шеи, дротик. Тот самый, который предназначался мне.

– Тень… – выдохнула и больно закусила губу.

Она защитила меня. Спасла. И сама попала под удар. Но даже с ядовитым дротиком Тень не пасовала. Не казалась уставшей или ослабевшей и продолжала яростно терзать руку убийцы, который тоже не сдавался.

Он даже не застонал от боли. Только нахмурился – между его бровей появилась глубокая морщинка – и левой рукой резко выкинул что-то из-за спины, отчего Тень заскулила и отпрыгнула, встав между мной и наемником. Тогда же я увидела в руках убийцы гибкий короткий меч, похожий на пиратскую саблю из иллюстраций книг. А с груди собаки, рядом с передней лапой, на землю закапала алая кровь.

«Тень гораздо выносливее человека и устойчива к магии», – вспомнились слова принца в письме, и мне до слез хотелось в них верить. Пусть собака до сих пор даже не пошатнулась от яда и ран, но в душе все равно за нее боялась. Ведь ей больно.

«Может… Может, как-то получится ей помочь?» – подумала я и бросила взгляд на рогатку рядом с убийцей, но быстро отмела эту затею. Наемник слишком близко. Хватит одного шага и взмаха меча, чтобы отрубить мне голову.

Тень снова низко зарычала и потянулась зубами к дротику в боку. Не с первого раза, но все-таки выдернула его и выплюнула на землю, а убийца приготовился к новой атаке.

Он убрал за спину раненую руку с разорванными кожаными наручами и поднял меч. А Тень пригнулась. Приготовилась прыгнуть и вступить в новую битву. Только отчего-то не спешила превращаться в большое черное создание, которое точно бы победило убийцу. Все еще оставалась ротвейлером.

Но почему? Из-за яда, что попал в кровь, или дело в чем-то другом?

Словно в ответ на мои немые вопросы, гладкая шкура Тени задрожала и по ней скользнула черная дымка, которая тут же рассеялась на кончике хвоста. Собака недовольно фыркнула и покачнулась, а в уголках глаз наемника появились морщинки, точно от усмешки. Он провел пальцем по клинку меча, стирая с него кровь собаки, и одарил меня тяжелым взором, в котором отчетливо читался посыл, что я обречена. И что совсем скоро он до меня доберется и выполнит то, ради чего сюда пришел.

Тень тоже оглянулась, и в ее глазах зажегся белый магический свет. Он появился буквально на миг и быстро исчез, когда собака перевела взор с меня на тропу, убегающую вглубь аллеи. С тихим рычанием Тень тряхнула головой, будто с чем-то согласилась, и принялась ходить поперек тропы, лишая убийцу малейшего шанса проскользнуть мимо.

Уверена, она о чем-то «поговорила» с принцем. Но что бы они там ни решили, времени разбираться с этим у меня не было. Главное, я уловила суть, что нам нужно бежать и как можно быстрее. Потому что если из-за яда Тень ослабла и не может превратиться, то я буду только мешаться и вновь подставлю ее под удар, а заодно и дочь кухарки.

– Лисава, бежим! – схватила я девочку за руку и потянула прочь, когда Тень рванула с места и тут же отпрянула, стоило убийце замахнуться мечом. А потом снова бросилась и отпрыгнула.

Похоже, она сама не спешила вступать в серьезный бой и всего лишь отвлекала убийцу, чтобы я и Лисава успели скрыться. И не абы где, а именно в той стороне, куда она недавно смотрела – по тропе аллеи, и дальше в глубине леса, что скрывает задний двор поместья.

Ох, помоги мне Богиня… Надеюсь, я не ошибаюсь, и принц, на самом деле, хочет, чтобы мы следовали по этому пути!

– Не оглядывайся! – одернула Лисаву, когда она собралась посмотреть назад, откуда доносились звуки битвы зверя и человека.

Но сама я не удержалась: посмотрела назад и тут же отвернулась. Потому что убийца полосонул острым клинком бок Тени и собака громко взвизгнула.

– Не бойся, – поймала испуганный взгляд Лисавы. – Все будет хорошо. Тень… сильная. Очень сильная.

И крепче стиснула ладонь девочки, а она ответила мне тем же и произнесла дрожащим голосом:

– Потому что она волшебная?

– Да, – согласилась я и зажмурилась, чтобы сдержать подступающие слезы. – Потому что она волшебная.

Вскоре тропа аллеи разделилась на две: самая широкая уходила направо, а тонкая и поросшая травой – налево. Я остановилась на развилке, давая Лисаве и себе немного отдышаться, а заодно подумать, куда двигаться дальше. Потому что если я права и принц хотел, чтобы мы побежали именно сюда, то ошибка недопустима. Я должна угадать правильный путь.

Но какой? Какой, солнце все испепели, из них правильный? Я понятия не имею!

– Леди Цесса, – вдруг потянула меня за руку Лисава. – У вас браслет светится.

– Браслет? – переспросила я и опустила взор на левое запястье.

Синие камушки, действительно, сверкали слабым голубым светом, и от них исходило тепло, которое из-за волнения и страха я сразу не заметила. Но теперь я вижу… И знаю ответ. Знаю, куда нам следует идти – за редкими синими искрами, что указывали на левую тропу.

– Идем, Лисава! – воскликнула я и вновь потянула за собой девочку.

Но вдруг осознала, что за нашими спинами, там, где берет начало дубовая аллея, повисла гнетущая тишина. Я больше не слышала рычания Тени, и взволнованно оглянулась. Однако вдалеке никого не увидела. Убийца и Тень куда-то исчезли.

– Скорее, Лисава, – поторопила я девочку, предчувствуя недоброе, а она споткнулась о бугорок травы и повисла на моей руке.

Правильно говорят: «нет худа без добра». Лишь благодаря этой случайности, которая заставила меня оглянуться, я заметила движение среди деревьев, а страх мигом разогнал кровь по венам, придав мне небывалую прыть. Я схватила девочку и чудом успела спрятаться за широким стволом ясеня прежде, чем дротик воткнулся в него со звонким стуком. После чего выдохнула:

– Бежим! – вновь потянула девочку за собой, увлекая вглубь леса.

Я понимала, бежать по неровной земле сложнее, чем по вытоптанной тропе, и мы быстро выдохнемся. К тому же Лисава уже начинала уставать и спотыкаться. А я постоянно путалась в длинной и тяжелой юбке. Но так мы хотя бы не на виду, и деревья помешают убийце в нас прицелиться и выстрелить. А еще… О чудо! Позади опять послышался рык. Это значит – Тень жива! И у нас осталась надежда.

У нас остался шанс спастись.

Глава 15

«Жизнь – это качели…»

Дыхание царапало горло. Руки и ноги ломило от усталости, а сердце билось настолько сильно, что своим стуком заглушало почти все звуки. Я почему-то вспомнила давнее папенькино напутствие, которое он говорил, когда к нам в дом приходила беда:

«Жизнь – это качели. Они то подкинут, то подбросят, и чтобы не удариться о землю, ты должна отрастить крылья».

Я долго не понимала значения сказанного, особенно, почему папенька повторял похожие по смыслу слова: «то подкинут», «то подбросят». Но повзрослев, осознала: у качелей есть два конца, как у палки. Подбрасывают в одну сторону, и ты видишь небо, подкидывает в другую – землю. И не знаешь, что из этого страшнее: опасность за спиной или перед твоими глазами. Потому что не можешь предсказать, в какой момент качели оборвутся и уронят тебя на землю.

Вот и сейчас за моей спиной сражаются убийца и Тень. А впереди простая дорога, но даже в ней, как оказалось, таилась опасность.

Я и Лисава виляли между деревьев, продирались сквозь кустарники и не заметили подвернувшийся под ноги склон. Ахнуть не успели, как кубарем покатились вниз. К счастью, овраг оказался не слишком глубоким и крутым. Я даже подумала: «Вот нам повезло! Отделались легким испугом», – но только потянула за руку Лисаву, чтобы помочь ей подняться, как девочка болезненно воскликнула и упала на землю:

– Ай-яй-яй… – схватилась она за ногу, и в ее глазах заблестели слезы.

– Лисава! Что случилось? – опустилась рядом, а дочка кухарки еле выдавила:

– Б-больно.

– Сильно?

В ответ она уныло кивнула, а я оглянулась на верхушку склона, с которого мы упали. Оттуда все еще доносились звуки битвы: рык Тени, хруст веток да редкие удары клинка о дерево.

– Так, – я вновь посмотрела на Лисаву и помогла ей сесть. – Забирайся.

Повернулась к ней спиной, потому что прекрасно понимала, на руках семилетнего ребенка я далеко не унесу. А нам бежать надо. И быстрее. Пока убийца нас не нашел.

– Держись крепко, – строго ей наказала, и девочка послушно обняла меня за шею, отчасти чуть не придушив.

Я осторожно подхватила ее под колени и шатко выпрямилась, задев юбкой больную ногу. Девочка прерывисто выдохнула, но как бы мне жалко ее ни было, Лисаве придется потерпеть. И, похоже, она сама прекрасно это понимала, потому старалась вести себя тихо. Или попросту пребывала в шоке.

Выдохнув, я собралась с силами и начала взбираться на противоположный склон оврага. Как вдруг запуталась в юбках и завалилась набок, чудом не придавив больную ногу Лисавы. Уже раздельно мы сползли вниз по рыхлой песчаной земле с листвой, а девочка болезненно ахнув, сжалась в комок и захныкала. Я же мигом к ней бросилась и приподняла за плечи.

– Лисава, ты как? – смахнула с ее лица налипшие рыжие пряди и коснулась мокрой от слез щеки, а девочка дрожащими губами прошептала:

– Н-нога. Болит. Сильно…

– Дай-ка посмотрю.

Она кивнула. Позволила мне приподнять край юбки и открыть опухшую багрового цвета щиколотку. Я еле удержалась, чтобы не охнуть. Похоже, это не простой ушиб, а перелом… Неудивительно, почему ей так больно.

– Все будет хорошо, – улыбнулась, надеясь успокоить ребенка, и случайно коснулась ее пылающей жаром щиколотки, когда опускала край подола. Лисава вздрогнула, но смолчала. Лишь крепко стиснула кулаки да поджала губы, стойко выдержав боль. – Доберемся до замка, и мистер Арон обязательно тебе поможет.

– Угу… – промычала она, а я подивилась ее выдержке.

Просто поразительный ребенок. Касси есть чем гордиться, и я обязана вернуть ее дочку живой. Вот только какой бы терпеливой Лисава ни была, с такой травмой она точно не выдержит бега. Даже идти не сможет! А я, как назло, устала и не в силах вытащить нас двоих из оврага. Кажется, мы попали в западню.

«Вот бы сейчас отрастить крылья. Да, папенька?» – с досадой подумала и опять оглянулась наверх, где Тень пронзительно взвизгнула и смолкла, а я затаила дыхание. Но вскоре выдохнула, когда где-то недалеко раздался хруст ветки, а следом за ним грозный лай.

Я напряженно осмотрела овальный овраг, в котором мы застряли, и мысленно попросила Богиню дать мне подсказку: что делать дальше. Тень не сможет вечно сдерживать убийцу. Она уже поразительно долго с ним борется, поэтому мне тоже нельзя сдаваться. Нужно скорее найти решение.

«Оставить Лисаву здесь и отвлечь наемника? – пришла в голову мысль. – Вдруг, завидев меня, он забудет о девочке и не тронет ее?»

«Ага… Или же мигом меня убьет, а потом и до Лисавы доберется», – тут же отвергла свою же идею.

Да и бросать раненого ребенка одного в лесу – это выше моих сил. Мало ли что может с ней случиться. Например, плохо станет, или ядовитая змея выползет из маленькой норы, спрятанной под листвой, а рядом никого не окажется. Или наемник возьмет Лисаву в заложники, и тогда у меня не останется выбора, кроме как выйти к нему и сдаться. При таком раскладе даже подоспевший принц не сможет помочь или… Меня остановить. Я попросту не захочу жить с мыслью, что ради моего спасения погиб кто-то другой. Тем более, ни в чем неповинное дитя.

Я посмотрела на растрепанную рыжеволосую девочку, нашедшую в себе силы сесть. Теперь она тихо покачивалась из стороны в сторону, глядя в землю остекленевшим от боли взором. И я твердо решила, что нет. Не могу ее бросить. Одну. Слишком рискованно. Лучше уж напрягусь и еще раз попытаюсь нас вытащить. А если не получится, то…

То не знаю, что тогда случится. Даже думать об этом не хочу. Просто буду надеяться, что скоро нам помогут – появятся стражники или придет принц. Рензел же показал, куда нам бежать, значит, он где-то рядом. Может быть, сейчас ищет меня и Лисаву. А я, как назло, не могу закричать, потому что собака опять замолчала, а убийца может быть где-то рядом.

Богиня… Надеюсь, с Тенью все хорошо.

– Лисава… – еле слышно прошептала и коснулась хрупкого плеча девочки. – Нужно еще попытаться. Потерпишь?

Она отрывисто кивнула, и я опять повернулась к ней спиной. Лисава послушно обняла меня за шею и напряглась, когда я подняла ее с земли. Но смолчала. Даже не пикнула, а я оглядела склон и прошла чуть дальше вдоль оврага, пока наконец-то не нашла нужное место, где выступали еле заметные бугорки с корнями дерева.

«Ну, была не была, – выдохнула и, мысленно себя успокаивая, начала карабкаться вверх. – Вот тут выступ как раз под ногу. А тут корешок выглядит крепким! Можно на него опереться и…»

От напряжения ныло все тело, но я не сдавалась – упрямо взбиралась на склон. Уже почти добралась до верха, как корень под ногой треснул, и я чуть не потеряла равновесие. Однако успела схватиться одной рукой за колючий куст. Поморщилась, но не выпустила его веток. Нашла новую опору и наконец-то выбралась из оврага.

Увы, на бег сил совсем не осталось, но, на мое счастье, в шагах четырех от нас стоял широкий старый дуб. Его бугристые корни выпирали так высоко, что показались мне идеальным убежищем для передышки.

– Лисава, – обратилась я к побледневшей от боли девочке, когда усадила ее возле дерева, а потом сама опустилась на землю и прижалась спиной к шершавому стволу. – Сейчас я немного отдохну, и мы…

Договорить не успела. Сзади. Со стороны оврага. Послышался шелест, и я приложила палец к губам, призывая девочку к тишине, а сама навострила уши.

Совсем скоро шорох повторился и на этот раз ближе, а с ним раздался еле слышный удар, будто что-то упало на землю. Повисла тишина. Я затаила дыхание, опасаясь, что нас обнаружат. Умоляла сердце громко не биться и старалась не моргать, чтобы не упустить ничего важного. Но когда за деревом зазвучали легкие и частые шаги, а вместе с ними до боли знакомое сопение и фырканье, я не удержала и сдвинулась правее, чтобы увидеть нашего гостя. В тот же миг из-за ствола дуба показался черный ротвейлер.

– Тень! – радостно выдохнула, но когда собака перестала вынюхивать на земле наш с Лисавой след и глянула куда-то вперед – в глубину королевского леса, а потом на меня светящимися серыми глазами, я сообразила, что ошиблась: – Мрак?

Не понимаю, как я умудрилась перепутать его с Тенью. Он же гораздо ее крупнее, и на ровной черной шерсти не было и следа от битвы с наемником.

За деревьями, где-то недалеко, раздался пронзительный собачий вой, и я стиснула выпирающий корень. В груди все сжалось, а Мрак рывком оглянулся и низко зарычал. Он сделал шаг в том направлении, где выла Тень, но замер, будто его что-то остановило. Опять смерил меня пылающим магией взглядом. И, Богиня, я могла поклясться, что на морде собаки промелькнуло отчаяние. Но тут мне пришла в голову идея.

– Мрак, – позвала я ротвейлера и вернулась к Лисаве, которая привалилась к выступающему корешку и смотрела на мир из-под приспущенных ресниц.

Я коснулась горячей щеки девочки, отметив ее жар, и провела пальцами по лбу, убирая мокрые от пота пряди волос.

– Мне нужно, чтобы ты превратился и унес отсюда Лисаву.

Собака недовольно фыркнула, а я возразила:

– И не спорь. Лисаве сейчас плохо. Бежать она не сможет, а если убийца ее поймает…

Я осеклась и стиснула зубы, когда воздух опять прорезал вой и громкий рык Тени. Мрак тоже зарычал, но быстро смолк и перевел взгляд на девочку. Его глаза вновь зажглись огнем, а после недолгого колебания, он склонился над опухшей ногой Лисавы и начал быстро и громко чавкать.

Девочка удивленно распахнула глаза, почувствовав прикосновение языка собаки, и напряженно выпрямилась. Но когда пес перестал ее вылизывать, она пошевелила мокрой от слюны ногой и радостно произнесла:

– Больше не болит!

Я с удивлением посмотрела на Мрака. Оказывается он и так умеет… А пес тем временем отступил на шаг и склонил голову. От носа и до кончика хвоста по его гладкой черной шерсти покатилась густая волна тьмы, но не рассеялась, как это было с Тенью, а превратилась в длинный шлейф за спиной.

Мрак взмахнул им, поднимая ветром листочки с земли, и начал стремительно увеличиваться. Его морда вытянулась. Глаза вспыхнули алым. Уши поднялись и заострились, как у волка. Шерсть удлинилась, а лапы стали больше моей ладони.

Девочка испуганно ахнула, глядя на черного исполина, и прижалась стволу дерева, а я постаралась ее успокоиться:

– Не бойся, Лисава. Мрак наш друг, – и усмехнулась, осознавая, насколько забавно и немного зловеще прозвучали слова. Мрак – друг. Принц, конечно, мастер выбирать клички животным. – Давай-ка, я помогу тебе на него взобраться.

Все еще пребывая в ступоре, девочка продолжала неотрывно смотреть на огромного черного пса, поэтому я просто подняла ее под руки, чтобы не терять время, и усадила ему на спину. Пес фыркнул, ощутив вес ребенка, а Лисава наконец-то ожила. Пропустила между пальцев его черную гриву и восторженно выдохнула:

– Такой пушистый! – обняла его за мощную шею, отчего тот опять недовольно заворчал. – Волшебный.

Убедившись, что девочка сидит удобно и крепко держится, я принялась осматривать землю.

– Именно, – согласилась с ней. – Он отнесет тебя в замок, а как увидишь кого-нибудь из взрослых – зови на помощь. Поняла?

– Поняла, – кивнула девочка.

А я улыбнулась:

– Умница, – и глянула на Мрака, который неотрывно смотрел туда, где мы слышали Тень: – С ней будет все хорошо, – успокоила пса и продолжила шарить по земле. – Обещаю. И передай принцу – этого урода я хочу поймать живьем.

Подобрав два крупных и крепких камня, я довольно хмыкнула и решительно скомандовала:

– Бегите!

Тихо зарычав Мрак немного потоптался, будто в неуверенности. Еще раз глянул в дальний конец леса и, тряхнув головой, все-таки сорвался с места. В один прыжок он перемахнул через овраг, из которого мы с Лисавой с трудом выбрались, и был таков. А я выдохнула. Задрала подол платья и, обернув один из камней в нижнюю юбку, несколько раз ударила вторым.

Светлая ткань быстро раскрошилась. Появилась дыра, за которую я ухватилась и рванула изо всех сил, отрывая с громким треском тяжелый подъюбник, после чего швырнула его на землю. А уцелевшую тонкую шелковистую юбку платья завязала на бедре в крепкий узел. И выпрямилась.

Ветер непривычно погладил обнаженные до колена ноги, но сейчас не время для стыда. Если я хочу спасти Тень и поймать убийцу, мне придется стать приманкой и бежать. Быстро бежать… Не задумываясь о том, что могу зацепиться подолом за ветку или попросту запутаться в нем и оступиться. А когда Тень опять пронзительно завыла, помчалась к ней со всех ног, предчувствуя: если сейчас не потороплюсь, то больше никогда ее не услышу.

– Эй, ты! – крикнула, увидев между деревьев темную фигуру, занесшую над собакой меч, и остановилась.

Прижалась к стволу дерева, делая вид, что совсем выбилась из сил, и окинула взором собаку. Слава Богине… Она все еще дышит, хоть и выглядит сильно израненной. А убийца, услышав меня, мигом от нее отвлекся.

– Давай, – гадко я ухмыльнулась и с вызовом заглянула в темные глаза наемника. – Поймай меня, если сможешь, – и, оттолкнувшись от дерева, побежала туда, где я надеялась встретить принца.

Мрак часто посматривал в то направление, поэтому я и решила, что Рензел где-то там. Может быть, он ждет меня, может быть, ищет.

«Или его вовсе нет и это ловушка», – предположило мое внутреннее «я», отчаянно не доверяющее принцу и порой подкидывающее мысли, что это он нанял убийцу. Но другая часть меня отрицала его причастность. Почему? Потому что Рензел не позволил бы ранить Тень. Я так думаю… В любом случае, скоро все станет ясным.

Сначала мне чудилось, что никто за мной не гонится, но вскоре я услышала свист и увидела, как в дерево напротив воткнулся кинжал. Прекрасно. Мой план сработал. В будущем смогу собой гордится, если выживу. И, похоже, у наемника закончились дротики, раз он перешел на кинжалы, что радует. Вряд ли они отравлены. Даже если меня порежут – я не потеряю сознание и не умру. Сразу. Зато теперь взволновал другой вопрос: сколько у душегуба кинжалов?

В ствол сосны рядом со мной воткнулся еще один кинжал. Воскликнув, я схватилась руками за голову и ускорилась, дивясь, какие же все-таки чудеса творит с людьми страх. Еще миг назад думала, выдыхаюсь, а сейчас была готова хоть вечность мчаться по рыхлой земле, лишь бы остаться в живых. Спасибо Марьке, что днем настояла переобуться в обувь на плоской подошве. А еще:

«Шах и мат, Ярла, – язвительно подумала о мачехе. – Леди тоже полезно бегать».

Ветки хлестали лицо и руки. Царапали ноги. Но я почти не замечала боли и старалась не оглядываться, чтобы не оступиться, даже когда за собственным дыханием и боем сердца переставала слышать шаги убийцы. А увидев впереди какие-то каменные строения, окончательно обо всем позабыла. Устремилась туда со всех ног, обрадовавшись, что наконец-то наша гонка завершится. Вот только… Где? Где принц? Неужели мои надежды оказались тщетными?

– Ай! – болезненно вскликнула, ощутив сильный жар на запястье, и схватилась за руку чуть выше браслета, который начал искрить.

Поток синих огоньков спиралью закрутился вокруг предплечья, обогнул меня и устремился за спину, совсем не подчиняясь закону ветра, а боль была такая, отчего казалось – кожа на запястье вот-вот расплавиться. Но вдруг камни задрожали. Синие искры сменились на белые, мигом охладили покрасневшую кожу и ослепительно вспыхнули. За их светом я не заметила ступеньки под ногами, споткнулась и упала, прямо под каменную арку, поросшую зеленым мхом.

Приземление вышло жестким. Все тело мигом вспыхнуло болью, и когда попыталась встать, поняла – сил у меня больше не осталось. А шаги за спиной зазвучали громче. Ближе.

Я резко перевернулась и встретилась с наемником лицом к лицу, если так можно сказать – маска все еще надежно скрывала его личность. И, надо признаться, битва с Тенью его сильно потрепала. Одежда местами порвалась, кожаных наручей совсем не осталось, а мокрые рукава блестели в скудном свете солнца, и с них капала кровь. Но даже раненый наемник крепко сжимал рукоять меча. Да так сильно, что даже под слоем кровавой корки костяшки все равно казались бледными. И взгляд… Его взгляд походил на голодную бездну, готовую поглотить меня раз и навсегда.

Испытывая самый настоящий ужас, я принялась отползать и почувствовала под ладонью камень. Тут же метнула его в убийцу, но тот с поразительным проворством от него уклонился и продолжил приближаться. А когда до меня осталось не больше шага, он вдруг остановился.

Дернулся раз, два… Три! Но так и не сдвинулся с места и тогда посмотрел вниз. А я проследила за его взглядом и с удивлением обнаружила, что ступни убийцы по самую щиколотку заковал белый лед.

Глава 16

– Рензел? – прошептала я и резко втянула воздух, когда позади убийцы заметила движение возле кромки деревьев.

Это он… Принц. И сказать, что он был зол – это ничего не сказать. Рензел пребывал в самом настоящем бешенстве.

Его черные волосы растрепались, и влажная челка прилипла ко лбу. Глаза горели холодным, голубым огнем. Ярко-красные губы на фоне белого, точно снег, лица, растянулись в оскале. Тяжелое дыхание часто поднимало грудь и срывалось сквозь стиснутые зубы морозным облаком. Воротник черной рубахи сбился, оголяя столь же светлую ключицу, а рукава… Рукава покрылись тонкой паутинкой зимнего узора.

На кристаллы льда, что выбивались из-под земли и тянулись бугристой полосой от ног принца к ступням убийцы, с ладоней принца проливался водопад белого пара. И пока я скользила взглядом по блестящей реке холода, Рензел в три шага преодолел расстояние до убийцы. Поймал его за руку и пустил по ней сетку льда. Кулак наемника задрожал от холода, расслабился и выронил на землю третий кинжал, который я даже не заметила, когда он успел вытащить.

– Рензел! – воскликнула я, заметив, как убийца перехватил меч и попытался вонзить его в живот принца.

Рензел ловко отклонился от острия, сверкнувшего совсем близко, и оно не задело даже рубахи. Поймал вторую руку убийцы, заморозил ее и от всей души впечатал кулак в спрятанное за маской лицо наемника.

Удар вышел настолько мощным, что замерзший бинт на кулаке принца раскололся, точно стеклянный. А ледяные оковы в ногах убийцы раскрошились, и тот рухнул на землю.

С горящим от ярости взглядом Рензел опять к нему подошел и, приподняв за рубаху, снова замахнулся, а я закричала:

– Не убивайте его!

Окутанный паром кулак принца дрогнул.

– Не надо…

И почувствовала, как по спине поползли мурашки, когда принц на меня посмотрел. Он даже не сделал этого прямо. Только искоса глянул, не повернув головы, и опять впился взором в убийцу, но густота пара от его рук уменьшилась. А наемник тем временем очнулся от первого удара и потянулся ладонью к руке принца, которая все еще держала его за рубаху.

Губы принца дрогнули, стоило пальцам наемника медленно сомкнуться на его запястье. И все-таки Рензел не удержался: влепил ему еще одну затрещину, только на этот раз слабее. Голова убийцы безвольно мотнулась, но сознания он не потерял, а замерзший воротник откололся и оголил его шею. Принц тут же за нее ухватился и зловеще прошептал:

– Молись богам… – он приблизился к лицу наемника. – Чтобы ты ожил. Потому что видят боги, – убийца захрипел, когда по его шее, скулам и щекам пополз ледяной узор, а глаза остекленели то ли от холода, то ли от ужаса. – Сегодня я себя хреново контролирую.

От ладоней принца опять повалил пар, спрятав от меня убийцу. Но когда дымка холода рассеялась и Рензел швырнул окоченевшее тело на землю, я больше не узнавала в наемнике живого человека. Отныне он походил на ледяную статую с широко распахнутыми глазами, и чувство опасности иссякло – перестало придавать мне сил. Накатила неимоверная усталость и потянула вниз, вынуждая меня обхватить себя руками и опуститься на колени.

– Цесса! – бросился ко мне принц.

Магия в его взгляде погасла. Рензел потянулся к моей щеке, но по его руке пробежалось синее пламя, и он тут же ее отдернул. Попытался спрятать за спиной, только я не позволила. Поймала его ладонь, чувствуя сухое тепло, хотя совсем недавно она замораживала и превращала в густой пар воздух. И с часто бьющимся сердцем перевернула тыльной стороной.

– Отчасти я не верила, что вы придете, – провела пальцами по сбитым костяшкам принца, но раны не были свежими. Они давно зарубцевались и почти зажили. – Отчасти я знала…

Осеклась, когда мой палец дрогнул и остановился на чистой, гладкой коже, где я всегда ожидала увидеть глубокие царапины от собственных ногтей. И вскинула взгляд на принца, с осторожностью наблюдавшего за моими действиями:

– Это не вы, – с жаром выдохнула я и почувствовала, как синее пламя лизнуло кончики пальцев.

Я мгновенно выпустила ладонь принца и прижала руки к груди. Скорее от испуга, нежели от боли. На самом деле, кроме тепла и легкого покалывания, я ничего не почувствовала, да и пламя быстро погасло. Но этого хватило, чтобы между мной и Рензелом опять возникло расстояние. А принц поджал губы, поднялся с земли и довольно-таки сдержанно заметил:

– Рад, что вы наконец-то это поняли, – он скользнул взглядом по моим обнаженным ногам, отчего я начала краснеть, и после недолгих раздумий все-таки предложил мне помощь подняться.

А вот я совсем не сомневалась и смело вложила в его руку свою ладонь, чем сильно удивила. Похоже, он до последнего не верил, что я решусь к нему прикоснуться. Думал, испугаюсь. Но, увы, ваше высочество, невозможно бояться того, кто дважды спас мою жизнь. Только жаль, что смелость не добавила мне сил. Из-за усталости ноги совсем перестали слушаться, и не успела я выпрямиться, как колени предательски подкосились.

– О-ой, – только и выдохнула, предчувствуя жесткое приземление, потому что хватка принца на моей ладони уже ослабла. Но вдруг его пальцы снова сжались.

Рензел дернул меня к себе и заключил в объятия. Одна его рука скользнула на талию и тесно прижала к его груди, вторая – продолжила стискивать мои пальцы. Я же почувствовала, как по телу пробежала дрожь, когда обнаженные ноги и скрытые тонкой юбкой бедра соприкоснулись с жарким телом мужчины. И это тепло… было таким сильным. Горячим! Что обжигало даже сквозь плотную ткань штанов. А легкий аромат можжевельника и мяты смешался с дуновением ветра и опалил мои щеки румянцем.

– Ваше…высочество, – произнесла с дрожью в голосе, когда взгляд Рензела вновь вспыхнул огнем, а его рука на талии напряглась, не оставляя мне даже шанса отстраниться.

Дыхание принца скользнуло по моим горячим щекам, заставив дрожать еще сильнее и совсем потеряться в собственных мыслях, чувствах. И если бы не жалобное скуление за его спиной… Не представляю, что бы произошло дальше. Но как только мы услышали собачий плач, тут же друг от друга отпрянули, и я увидела израненного ротвейлера.

Прихрамывающая на левую лапу, собака сделала два неуверенных шага и опасно покачнулась, а я бросилась к ней и чудом успела подставить руки. Тень сразу упала в мои объятия и хрипло выдохнула.

– Тень! – срывающимся голосом выкрикнула я.

Она ткнулась сухим носом мне в локоть и облизнула горячим языком нежную кожу.

– Помоги нам Богиня… Тень…

Жуткие раны почти не оставили на собаке живого места, и меня затрясло от ощущения липкой влаги на ладонях. Я зажмурилась. Сильно. Почувствовала, как горячие слезы скатились по щекам, но услышала шорох и распахнула веки. Рядом со мной на одно колено опустился принц.

– Она не умрет, – уверил он и, заметив сомнение на моем лице, указал на землю. Туда, где был хвост Тени. – Она обратилась.

Сначала я не поняла, о чем он толкует, потому что Тень выглядела обычной, но краем глаза я заметила, как на земле шевельнулись травинки и листья. Ветер? Нет! Точно не он. Я не почувствовала дуновения. Тогда что же это? И тут увидела, как Тень дернула хвостом, а от него с шорохом прокатилась еле заметная волна тьмы и завернулась вокруг меня кольцом, словно обнимая или защищая.

– Тень не так просто убить, – улыбнулся принц. – Пусть она слабее Мрака, но намного выносливее. Поэтому ее раны быстро затягиваются и не так страшны, как…яд. Но Тень до сих пор жива – значит, и с ним она справится.

Я с трудом заставила себя опустить взор на собаку, чтобы самой удостовериться в словах принца, и почувствовала, как в душе всколыхнулось пламя надежды. Порезы стали выглядели чуточку лучше. Свежие раны почти не кровоточили, а старые порозовели, будто им дня три или четыре. Тень, в самом деле, удивительно быстро исцелялась.

– А вот и Мрак, – известил принц еще до того, как я услышала тяжелый стук лап. – Потерпи немного, – потрепал он Тень по голове, – скоро он поможет.

В ответ собака тихо прохрипела и активнее завиляла хвостом, а среди деревьев показался гигантский черный волк и побежал к нам галопом. На лету он превратился в ротвейлера и остановился с шорохом лап. Тень заерзала в моих руках, услышав ворчание Мрака и ощутив его дыхание на своей шкуре. Потянулась к нему, отчего зажившие раны вновь открылись и начали кровоточить, а принц коснулся моего плеча и сказал:

– Позвольте Мраку о ней позаботится.

Я не сразу поняла, что от меня хотели, но вскоре сообразила и опустила Тень на землю. Отстранилась, а Мрак и ткнулся с ней носами, точно в поцелуе, и принялся зализывать раны. Дыхание собаки стало спокойнее. Ее веки сомкнулись, но прежде чем они совсем закрылись, я успела заметить, как в ее глазах сверкнул лунный огонь.

– Она рада.

Вдруг сказал принц, а я подняла на него недоумевающий взор и увидела, как его взгляд тоже светится. Похоже, они с Тенью говорили.

– Рада, что никто из нас не пострадал, – он моргнул и огонь в его глазах погас.

– Неправда, – возразила я и сцепила окровавленные ладони на коленях. – Она пострадала. И если бы Мрак пошел к ней, а не ко мне…

Сердце забилось чаще от волны негодования, захлестнувшей меня с головой. А в горле мигом раздулся болезненный ком и лишил меня голоса, но принц понял, о чем я хотела сказать. В чем желала его обвинить. Поэтому ответил сам:

– Тень боялась, что появится второй убийца. Тот, кто проник в замок несколько ночей назад, – он искоса на меня посмотрел, словно ожидал какой-то реакции, но я уже сама догадалась, что за мной охотились двое разных людей, и только устало опустила голову. – Она сразу поняла по запаху, что перед ней другой человек. Поэтому приказала Мраку найти вас и защитить. И Мрак не смог ее ослушаться, потому что Тень – первая. Вожак. А приказы вожака не обсуждаются.

– Я думала – вы вожак.

– Отнюдь, – усмехнулся принц. – Я для них кто-то вроде отца. А дети не всегда слушаются своих родителей.

Он замолчал и склонился над Тенью, когда Мрак, перестав зализывать ее раны, отступил.

– Нам стоит поторопиться, леди Цессара, – Рензел поднял взрослого ротвейлера, точно пушинку, даже глазом не моргнул. А от его ладоней по черной шкуре собаки поползла паутинка холода. – Чем ближе ночь, тем меньше шансов, что наш пленник…оттает. Остальные вопросы обсудим позже.

Он расправил плечи, а лед заполнил глубокие раны Тени, и вскоре дыхание собаки замедлилось, тело обмякло и безвольно повисло, но не закоченело, как это было со Златой или убийцей, который до сих пор смотрел в небо пустым взором. Тень будто укрылась морозным одеялом и забылась крепким сном на руках любимого хозяина.

– Надеюсь, вы достаточно отдохнули, чтобы дойти до замка. А то мои руки заняты, и ловить вас некому, – ехидно заметил принц.

Я мигом вскочила на ноги и покраснела от возмущения.

– Конечно, смогу! – возразила и гордо заявила: – И больше не ловите меня. Никогда!

Принц на это лишь насмешливо хмыкнул и опять мазнул взглядом по моим обнаженным коленям, которые предательски подрагивали. Я еще сильнее вспыхнула румянцем и, ухватившись за узел на бедре, принялась его торопливо развязывать.

– Мрак, – позвал Рензел, пока я боролась с юбкой. – Превратись. Ты понесешь пленника.

Тряхнул головой, пес согласно гавкнул, и по его шкуре пошла рябь тьмы. Миг и возле закоченевшего убийцы уже стоял гигантский черный волк.

– И помни, пленник нужен нам живым, – предостерег принц, когда Мрак навис над наемником и начал пожирать его алым взором, будто раздумывал: откусить обидчику Тени голову сейчас или все-таки подождать. – Если он, конечно, не замерз насмерть… Но все равно, постарайся его не ранить.

Мрак отрывисто рыкнул и обвил теневым хвостом застывшего убийцу, но настолько туго его сдавил, что послышался опасный треск.

– И не разбей его, – добавил принц.

Он качнул головой, когда Мрак потащил убийцу по земле и то ли не заметил, то ли специально зацепился за корень, но раздался хруст, и на земле остался осколок замерзшего рукава. Рензел не стал ругаться – сам убийца с виду не пострадал, не считая, того, что больше не шевелится, не дышит и, вообще, превратился в ледышку – и пошел по тропе, ведущей от каменной арки вглубь леса, откуда недавно выбежал Мрак. А я последовала за ним, но услышала гул ветра за спиной и остановилась.

Вспомнила каменные строения, замеченные мной еще до того, как ослепила вспышка браслета. Оглянулась. И почувствовала, как внутри все похолодело.

Чуть дальше постройки из белого кирпича, похожей на небольшой домик, росло дерево. Оно почти полностью поглотило древнюю статую женщины. Ее ноги туго оплели корни, словно хотели утянуть под землю, а плечи увязли в темной коре, и из-за чего создавалась иллюзия, будто у девы необычайно длинные руки. Они волнами спускались до самой земли, вились корнями по рыхлой почве и заключали в кольцо стройный ряд камней.

– Ладони Богини? – вдруг осознала я и вздрогнула, когда Рензел меня окликнул:

– Леди Цессара. Вы идете?

– Да. Иду, – быстро ответила и побежала к принцу, а как появился момент – еще раз оглянулась на дерево, мирно покачивающее ветками на ветру.

«Ладони Богини. Неужели это они? – промелькнула мысль. – А те камни внизу…»

Я обхватила себя руками, ощутив холод страха под кожей. Нет. Не может быть. Но если все-таки может, то невест постигла самая печальная участь. И то, что убийца нагнал меня именно здесь – событие отчасти ироничное и жуткое. Мне словно показали, где я могу очутиться, если не буду бороться. И это пугало. Пугало так, что хотелось поскорее убежать и больше никогда не возвращаться в это место. Но я знала: вернуться придется, чтобы убедиться во всем наверняка. Худшее предположить всегда проще, чем лучшее…

Уже в лесу, когда каменная арка и загадочное дерево со статуей скрылись за деревьями, я посмотрела на принца и поняла, что не могу ему всецело довериться.

Целый год он, словно одержимый, продолжал искать себе невест. Исчезла одна – нашел другую. Пропала вторая – выждал не больше месяца и привел в замок третью. Потом четвертую… Пятую! И так до тех пор, пока очередь дошла до меня – графини из бедной семьи, которую он почти не знает, но все равно готов жениться через две недели после знакомства. Готов впустить в семью, а в будущем доверить трон и королевство.

Эти мысли накрепко засели в голове, как и вопросы: что принцем движет, отчаяние или жестокость? И если девушки погибли, то помнит ли он о них? Хоть раз оглянулся туда, где Богиня в «ладонях» укачивает его невест? Если нет, тогда… Забудет ли Рензел и меня, если я вдруг тоже исчезну?

Глава 17

В конце аллеи на распутье перед стройным рядом воинов беспокойно бродил сэр Ларис, и только он нас завидел, как тут же бросился навстречу:

– Слава богам! Вы живы!

Но тут из-за наших спин показался Мрак с замороженным наемником на хвосте, в прямом смысле слова, и Ларис остановился. Он и еще шестеро стражников побледнели, расступились, освободив проход черной зверюге, и проводили Мрака взглядами.

– Кто-нибудь пострадал? – поинтересовался принц, но главнокомандующий продолжал смотреть вслед собаке, поэтому его пришлось окликнуть: – сэр Ларис?