Читать онлайн Рассказы про Франца и собаку бесплатно
Книга издана при финансовой поддержке Федерального министерства образования, искусства и культуры Австрии.
«Рассказы про Франца» – это идеальное чтение для тех, кто только начинает читать.
Всего в серии девятнадцать книг, «Рассказы про Франца и собаку» – десятая в коллекции.
«Рассказы про Франца» стали лучшей книгой 2013 года по версии журнала «Папмамбук».
Кристине Нёстлингер – австрийская писательница, автор более ста книг для детей и подростков. Её творчество отмечено десятками наград, среди которых премии имени Х. К. Андерсена, памяти Астрид Линдгрен. Книги Нёстлингер переведены на 40 языков.
Любое использование текста и иллюстраций разрешено только с письменного согласия издательства.
Интересы издательства «КомпасГид» представляет ООО «Юридическое агентство «Копирайт» www.juragent.ru.
“Hundegeschichten vom Franz” by Christine Nöstlinger
© Verlag Friedrich Oetinger GmbH, Hamburg 1984
© Толстая Е. В., иллюстрации, 2015
© Комарова В. В., перевод, 2015
© Издание на русском языке. ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2015
* * *
Как Франц боялся собак
Францу очень хочется собаку. Просто ужасно хочется! Но об этом никто не знает. Ни мама, ни папа, ни старший брат Йозеф.
Даже его лучшая подружка Габи ничего такого не подозревает.
А уж лучший друг Эберхард – и подавно.
О собаке Франц мечтает только пару недель. Раньше он всегда говорил: «Ну что хорошего в собаках? Они так громко лают! И воняют, когда мокрые!»
Франц говорил так потому, что раньше он боялся собак. Вообще всех – не только больших с острыми зубами, но даже маленьких, которые весело виляют хвостом.
Даже Фифи, старая собака продавщицы в овощной лавке, ужасно пугала Франца.
А ведь Фифи никогда не лает. У неё всего один зуб, и она весь день дремлет в корзинке рядом с ящиками апельсинов. Кажется, Фифи ещё и слепая. И хромает на заднюю лапу.
Каждый раз, когда мама посылала Франца за овощами, он придумывал, почему не может пойти в магазин прямо сейчас.
Если отговорка не помогала, Франц с дрожью в коленках отправлялся в путь. Очень медленно. И всё время бормотал про себя:
«Фифи – добрая, хорошая, послушная собака, она никому ничего плохого не делает, совершенно точно!»
Но это не очень помогало. Когда Франц подходил к магазину, у него не только дрожали коленки, но и бешено колотилось сердце.
Если дверь была закрыта, Франц очень долго рассматривал шпинат, яблоки и лук в витрине, набираясь храбрости, чтобы нажать на дверную ручку и войти в магазин. Внутри он вставал у самой двери. Как можно дальше от корзинки с Фифи.
Как-то раз Франц прочитал продавщице список покупок:
– Три банана, килограмм моркови, салат, зелёный лук и четыре лимона.
Продавщица положила на прилавок три банана, килограмм моркови, лук и салат. Потом она показала на ящик с лимонами и сказала:
– Выбери сам.
Ящик стоял перед прилавком. И продавщице было неохота лишний раз ходить туда-сюда.
Чтобы добраться до лимонов, Францу нужно было пройти мимо корзинки с Фифи.
Он пискнул:
– Извините, я ошибся, маме сегодня лимоны не нужны.
Когда Франц волнуется, голос у него всегда становится тонким и писклявым.
В общем, Франц вернулся домой без лимонов. И ему пришлось маме врать.
Он сказал, что лимоны в магазине закончились, а новые завезут только завтра.
Франц бы никогда в жизни не признался, что он боится даже Фифи. Он не смог бы сказать об этом никому, даже маме. Хотя обычно Франц обсуждает с ней все свои проблемы.
Он думал: «Какой же маме захочется иметь такого трусливого сына! Пусть уж лучше она ничего не знает».
Франц вовсе не уверен, что он – сын, которым можно гордиться. Иногда Франц думает, что мама просто делает вид, что довольна им. Ведь она любит его и жалеет.
Другим он тоже ничего про свой страх не говорил, потому что был уверен: его высмеют.
Франц ещё многим в себе недоволен.
Например, своим голосом, который становится писклявым, когда Франц волнуется или чего-то боится. А бывает так, что он не может выдавить из себя вообще никаких звуков. Даже самого тихого писка.
Своё лицо Франц тоже не любит. Многие говорят, что оно у него «девчачье», и не верят, что он мальчик.
Но особенно Франца злит, что он очень маленького роста.
Если его спрашивают, сколько ему лет, Франц заранее знает, что будет дальше.
– Неужели тебе уже восемь? – восклицают люди и качают головой. – Мы-то думали, только шесть.
А некоторые ещё советуют:
– Кушай хорошо – и вырастешь большим!
Перед тем как заснуть, Франц любит представлять себе другого Франца. Его маленький вздернутый носик превращается в большущий «рубильник», а ротик-вишенка растягивается в бледные тонкие губы. Большие синие глаза становятся мышино-серыми бусинками. Сам он делается на две ладони выше. И вдвое шире. И начинает говорить низким голосом, почти басом.
Если бы Франц действительно так выглядел и говорил, он был бы братом-близнецом Йозефа. Франца бы это полностью устроило. Да и Йозеф наверняка вёл бы себя намного дружелюбнее.
К сожалению, Йозеф младшего брата совсем не жалует. Он называет его «клопом», «мелочью пузатой» и «балбесом». И никогда с ним не играет. Даже если мама его об этом просит. Йозеф тогда говорит:
«Все игры, которые годятся для такого младенца, я давно уже забыл!»
А ведь Йозеф старше Франца всего на пять лет и вообще-то ещё не в том возрасте, когда у людей портится память.
И Франц знает много игр, в которые Йозеф тоже любит играть.
Франц знакомится с Бертой
Если бы не аппендицит тёти Эберхарда, Франц бы наверняка до сих пор боялся собак. Тёте пришлось лечь в больницу. А туда брать животных нельзя. Поэтому она привезла свою собаку к сестре. То есть к маме Эберхарда.
Эберхард отнёсся к этому довольно равнодушно. И не сказал Францу, что у них дома уже два дня живёт большая собака. Так что Франц ни о чём таком не подозревал, когда в четверг зашёл за Эберхардом, чтобы пойти с ним в бассейн. Он позвонил в квартиру. Дверь открыла фрау Мост.
– Заходи, милый Франц, – сказала она. – Эберхард сейчас вернётся. Он пошёл купить себе новые плавки.
И вздохнула:
– Мой мальчик снова поправился…
Она указала на комнату Эберхарда.
– Располагайся!
Франц кивнул и пошёл по коридору. Фрау Мост сказала ему вслед:
– Там может быть Берта. Но ты её не бойся!
Франц удивился. Он подумал: «Наверное, Берта – это домработница. Чего мне её бояться?»
В комнате Эберхарда никакой домработницы не оказалось. Там, как обычно, царил полный беспорядок. Потому что Эберхард – страшный неряха! Под раскиданными повсюду вещами почти не было видно пола.
Франц знал, что каждый раз, когда Эберхард хочет куда-то пойти, ему сначала надо убраться в комнате. Иначе мама его не отпустит. Франц подумал: «В таком свинарнике можно убираться целую вечность! Пока мы всё сделаем, бассейн закроется. Лучше уж начать прямо сейчас».
И Франц принялся за уборку.
Подобрал с пола карандаши и положил их в коробку на столе. Сложил в стопку растрёпанные комиксы про Микки Мауса, собрал дротики от дартса и засунул их в колчан на полке.
Потом он стал ползать и собирать в мешочек раскиданные по полу стеклянные шарики.
Франц уже собрал почти все и тут увидел ещё один. Он потянулся к шарику, но тот закатился под кровать и пропал из виду – с кровати до самого пола свисало одеяло.
Франц сунул руку под одеяло и ощупал пол. Стеклянный шарик не обнаруживался.
Вдруг на ладонь Франца опустилось что-то тяжёлое и тёплое. И прижало её к полу. Франц оцепенел! Он совершенно не представлял, что это такое. Но сразу понял: это что-то живое!
Конечно, можно было другой рукой приподнять одеяло и заглянуть под кровать. Но как это сделать, если ты оцепенел?
Потом Франц почувствовал на локте что-то мокрое. И оно двигалось… туда-сюда, туда-сюда! Франц вспомнил, как его лизал телёнок. Летом Франц ездил с мамой и папой на ферму к бабушкиным родственникам. Там были телята, и один облизал ему руку. Ощущения были точно такие же!
Францу немного полегчало. Сковавший его страх отступил.
Он подумал: «Быть не может, чтобы Эберхард привёл к себе в комнату телёнка! Во-первых, это вообще невозможно, а во-вторых, телёнок под кровать не поместится!»
Франц осторожно протянул другую руку к одеялу. Поднять его он не решался. Но размышлял, как бы набраться храбрости и это сделать. И пока он размышлял, что-то мокрое исчезло с его локтя, а что-то тяжёлое – с ладони. Одеяло поднялось само, и из-под кровати показалась огромная голова – лохматая и коричневая. Она была в два раза больше, чем голова Франца, и вплотную приблизилась к его лицу… Это была собака!
«Притворюсь мёртвым! – подумал Франц. – Больше ничего не остаётся».
Так он и сделал. Закрыл глаза и снова застыл в оцепенении. Франц едва дышал. Только сердце стучало так громко, что он подумал: «Наверное, даже на кухне слышно».
Франц всей душой надеялся, что мама Эберхарда придёт и спасёт его. Но фрау Мост стука сердца не слышала, и бедный Франц лежал на полу беспомощный и неподвижный.
Когда Франц решил, что пролежал уже целый час – а на самом деле всего минуту или две, – он снова открыл глаза. Рядом с ним, совсем рядом, лежала самая большая собака из всех, каких он видел за всю свою жизнь! Франц лежал на спине, собака – на животе. Огромную коричневую голову она положила на передние лапы и с интересом смотрела в лицо Францу, как бы говоря: «Ну что, проснулся наконец?»
Франц попытался очень осторожно отодвинуться от собаки. Сначала немножко – на сантиметр. Потом на два, потом на четыре. И ещё на пару сантиметров. И ещё…
Когда расстояние между ним и зверюгой увеличилось до полуметра, собака поднялась, сказала «гав-гав», ткнула носом Франца в бок и опять сказала «гав-гав».
Тут дверь открылась. Помахивая над головой новыми плавками, в комнату вошёл Эберхард и крикнул:
– Берта, брысь от Франца! Он собак не любит!
Огромная собака не обратила на это никакого внимания. Она продолжала тыкать Франца носом и всякий раз коротко лаяла.
– Берта, как ты себя ведёшь!
Эберхард схватил собаку за ошейник.
– Знаешь, – сказал он, – Берте уже девять лет, но она до сих пор ужасно игривая, прямо как щенок!
Эберхард подвёл собаку к двери.
– Пошла вон! – крикнул он. – Франц собак ненавидит!
Но Берта выходить не желала Она упёрлась всеми четырьмя лапами, сопротивляясь усилиям Эберхарда.
Он фыркнул:
– Эта псина, кажется, в тебя влюбилась!
Как Эберхард ни старался, он не мог сдвинуть Берту с места. Собака стояла на растопыренных лапах, будто привинченная к полу. И только шея, казалось, становилась всё длиннее и длиннее, пока Эберхард тянул за ошейник.
Франц поднялся с пола. Сердце у него по-прежнему стучало очень громко. Как большой старый будильник.
– Глупая псина! – крикнул Эберхард. – А ну слушайся, или я тебе двину как следует!
– Не бей её, пожалуйста! – пискнул Франц.
– Её надо воспитывать! – рявкнул Эберхард и занёс ногу для пинка.
– Но не так же! – Франц вдруг совсем ослабел и присел на кровать. Эберхард поставил ногу на пол и отпустил ошейник.
Собака одним прыжком подскочила к Францу, села перед ним и положила огромную голову ему на колени.
– Хочет, чтобы ей почесали за ухом, – сказал Эберхард. Он подошёл к кровати и плюхнулся рядом с Францем. – Но если Берта воняет, тогда не надо!
– Вовсе она и не воняет, – сказал Франц. Теперь голос у него попискивал совсем немножко, а сердце стучало тихо, как маленькие часики.
Франц положил руку Берте на голову. Очень осторожно и очень нежно.
Рука довольно сильно дрожала. Берта закрыла глаза.
Франц стал медленно водить по шерсти указательным пальцем – чуть-чуть вперёд, чуть-чуть назад, и опять вперёд, и опять назад. Первый раз в жизни он дотронулся до собаки!
– Нажимай сильнее, ей так больше нравится, – сказал Эберхард.
Он запустил руку Францу в волосы и стал чесать ему голову костяшками пальцев.
Франц попытался проделать то же самое с головой Берты.
Берте понравилось! Это было ясно сразу! Довольно поскуливая, она прижалась к Францу, и слюни из её пасти закапали ему прямо на коленки.
– Вот теперь правильно! – воскликнул Эберхард и выпустил волосы Франца.
Чем дольше Франц чесал Берту, тем больше это нравилось ему самому. Скоро он почувствовал себя совсем хорошо. Просто прекрасно себя почувствовал! И было совершенно не важно, что Берта ему всё обслюнявила.
Эберхард уже три раза поторапливал Франца:
– Ну, давай, пойдём уже!
Но Франц только бормотал:
– Куда торопиться, бассейн от нас не убежит!
И три раза Эберхард возражал:
– Но он закроется!
А Франц три раза отвечал:
– Завтра снова откроется!
В тот день в бассейн они так и не пошли, потому что Эберхард всегда делает то, что хочет Франц.
До самого вечера Франц гладил Берту, чесал ей за ухом, разрешал себя обнюхивать, и лизать, и обмахивать хвостом.
Берта не отходила от Франца ни на шаг. Если он шёл в туалет, она сопровождала его до самой двери. Если он шёл на кухню за яблочным соком, она отправлялась с ним.
Когда же Франц с Эберхардом уселись на диване в гостиной, чтобы немножко посмотреть телевизор, Берта улеглась у Франца в ногах.
В шесть часов домой вернулся папа Эберхарда и стал накрывать на стол.
– Поужинаешь с нами, Франц? – спросил он. – Через полчаса будет гуляш. Я сам приготовил. Вкусно – супер!
– Нет, спасибо, мне пора, – сказал Франц. – А то мама подумает, что я в бассейне утонул.
Франц приврал. Ему велено быть дома только в семь часов. Просто Франц ненавидит гуляш. Да и вообще ему не особенно по вкусу то, что готовит герр Мост.
Берта проводила Франца до двери, а когда он открыл её, захотела выйти вместе с ним. Если бы Эберхард и его мама не удержали собаку, она бы совершенно точно побежала за Францем.
Пока Франц спускался по лестнице, он слышал, как Берта жалобно воет и повизгивает. А потом до него донёсся какой-то скрежет, и крик фрау Мост:
– Глупая псина, не дери дверь, вся краска облетит!
Берта прогоняет хулиганов
Франц пришёл домой взволнованный. Папа уже вернулся с работы. А мама ещё нет, потому что был четверг. По четвергам она работает на два часа больше.
– Папа, папа! – крикнул Франц. – Эберхарду на время отдали собаку! Она такая хорошая, огромная, красивая, коричневая, замечательная… И так меня любит, так любит – ну просто не знаю как!
Папа ввинчивал на кухне новую лампочку. Стоя на стремянке, он оглядел Франца и спросил:
– Ты трогал животное?
Франц ответил:
– Конечно! Ей очень нравится, когда чешут за ушами.
– Ты после этого руки мыл?
– Берта не грязная!
– Что ещё за Берта? – удивился папа. И посмотрел на Франца так, будто думал, что его сын немного не в себе.
– Так зовут собаку, – объяснил Франц.
– Дурацкое имя, – заметил папа, слез со стремянки и приказал:
– Марш в ванную! И пять минут мой руки с мылом горячей водой! У собак бывают клещи, блохи и вши. И глисты тоже!
Францу так хотелось рассказать папе, как это замечательно – гладить собаку! Да ещё такую большую! И при этом не чувствовать никакого страха!
Но как это сделать, если раньше ты никому не признавался, что боишься собак?
И Франц просто побрёл в ванную, включил воду, намочил руки, намылил их и стал старательно тереть друг о дружку.
Не прошло и минуты, как в ванную ввалился Йозеф. Он пришёл с тренировки по гандболу.
– Уходи, клоп! – потребовал он. – Я хочу в душ.
Йозеф застенчивый. Он снимает с себя одежду, только когда рядом никого нет.
Франц послушно закрыл кран.
– Сегодня одна большая собака влюбилась в меня с первого взгляда, – сказал он.
– Ну и глупая же псина, раз она в тебя влюбилась, – усмехнулся Йозеф.
– Вовсе не глупая! – крикнул Франц. – И не псина!
Больше ему ничего сказать не удалось. Йозеф схватил брата за шиворот и вытолкал из ванной.
Франц вылетел в коридор и врезался в маму, которая как раз вошла в квартиру.
Маме тоже было неинтересно слушать про Берту.
Она устала, и у неё болела голова.
– Франц, милый, – попросила она, – дай мне немножко передохнуть, я просто с ног валюсь.
И ушла в спальню, закрыв за собой дверь.
У Франца оставалась ещё надежда на ужин. Но и за ужином Берта маму почти не заинтересовала. Она просто сказала:
– Будь осторожен, когда с ней играешь, животные часто непредсказуемы!
Разочарованный, Франц отправился спать.
Ведь это так неприятно, когда с тобой случилось нечто замечательное, а никто этому не радуется. Перед тем как заснуть, Франц решил: «Теперь буду всё время после школы проводить с Бертой!»
То, что Франц решил, он обычно делает.
Но на этот раз всё было не так просто.
С тех пор как Франц пошёл в школу, он обедает не дома, а у Габи, в соседней квартире, потому что мама весь день на работе.
И после обеда он остаётся у Габи. Все дни, кроме четверга. Четверг Франц всегда проводит у Эберхарда. Габи этим очень недовольна. Каждый раз, когда Франц уходит, она морщится.
«Зачем тебе вообще нужен этот жирный?» – спрашивает она.
Франц отвечает, что Эберхард – его лучший друг, и Габи корчит рожу.
Но теперь, когда Франц начал убегать после обеда каждый день, Габи совсем перестала его понимать. И говорила всякие гадости:
«Тогда и обедать не приходи! Сначала слопаешь у нас всё, а потом сматываешься – мне так не нравится!»
Или ещё:
«Ежу ясно, что ты всё время к жирному бегаешь! Он уже и тебя заразил своим тупоумием».
Франц объяснил Габи, что он ходит не к Эберхарду, а к собаке. Это Габи было понять ещё труднее. Она фыркнула:
– Может, тебе эта собаченция важнее меня?
Если бы Франц мог ответить совсем честно, он бы сказал:
– Сейчас – да.
Но было ясно, что тогда Габи ещё больше разозлится.
Поэтому Франц ничего не ответил и был благодарен Габиной маме, когда та шепнула ему:
– Просто уходи, и всё. Не давай ей над собой издеваться. Ты свободный человек!
Дни, проведённые с Бертой, были невероятно счастливыми. Франц играл с собакой, расчёсывал ей шерсть, гладил её и учил давать лапу. А ещё ему разрешалось выводить Берту на прогулку. Она послушно шла рядом на поводке. И никогда не тянула вперёд. И её никогда не надо было тащить за собой. Да у Франца и не получилось бы. Для этого понадобилась бы сила трёх Францев, не меньше! Если за поводок брался Эберхард, Берта упиралась. Она визжала и скулила, пока Эберхард не отдавал поводок Францу.
Однажды, когда Франц гулял с Бертой в парке, он присел на минуту, чтобы завязать шнурок. Берта тут же улеглась под скамейкой. Солнце палило вовсю, а Берте жара не нравилась. Она предпочитала тенёк.
Пока Франц возился с разлохматившимся шнурком, к нему подошли трое больших мальчишек. Из четвёртого класса. Известные хулиганы, из тех, кому доставляет удовольствие обижать маленьких и слабых. Хулиганы подошли совсем близко и, ухмыляясь, уставились на Франца. Франц оставил шнурки в покое.
– Нам мороженого хочется, – сказал один.
– Но у нас нет денег, – сказал второй.
– Гони монету, – сказал третий.
Франц пискнул:
– У меня ничего нет, честное слово!
И оглянулся в поисках Эберхарда, надеясь на его помощь. Эберхард оказался неподалёку: он стоял у детской площадки, спиной к Францу.
Он бы, конечно, услышал, если бы Франц громко его позвал.
Но когда Франц волнуется, кричать он не может! Он и пробовать не стал. Ведь даже Эберхард не выстоял бы один против этих троих.
– Ну, так что, дашь? – рявкнул один, схватил Франца за уши и больно их стиснул.
– Нет у меня денег! – пискнул Франц. – Отпусти, пожалуйста…
По щекам у него покатились слёзы.
– Отпустим, когда деньжата выложишь! – крикнул второй.
Третий двинул Францу по коленке.
И тут из-под скамейки показалась огромная голова Берты. Собака с любопытством поглядела на мальчишек, открыла пасть и зевнула.
Мучитель моментально отпустил Францевы уши и бросился прочь. Двое других последовали его примеру. Они мчались по дорожке, как будто за ними гнался сам дьявол!
Но Берта и не думала их преследовать. Она снова скрылась под скамейкой и положила голову на лапы.
Франц был поражён! Берта прогнала хулиганов не лая, не кусая, не скаля зубы! Она просто подняла голову и зевнула!
Франц подумал: «С Бертой я даже смогу зайти в подвал!» Он был почти уверен, что в подвале его дома есть крысы. Но при виде Берты сбежит любая крыса, даже самая огромная!
«Если Берта всегда будет со мной, – думал Франц, – я ничего не буду бояться. И голос перестанет быть писклявым. Никто не посмеет надо мной смеяться, толкать меня и дразнить».
Франц размечтался. «А что, если тётя Эберхарда, – думал Франц, – после больницы поедет в санаторий? Может, там она познакомится с человеком, который захочет на ней жениться. И этот человек не будет любить собак. И тётя попросит сестру оставить Берту себе. И тогда я смогу всегда быть вместе с Бертой!»
Франц страдает, а Габи находит для него собаку
Мечты Франца не сбылись. Уже через два дня в школе Эберхард сказал:
– Сегодня утром тётя забрала Берту.
А потом стал рассказывать, как Берта обрадовалась, увидев хозяйку. И от счастья наделала на кухне огромную лужу.
Франц сидел за партой и молчал. И ничего не ответил Эберхарду, когда тот спросил:
– Ты заболел? Вид у тебя, как у утопленника!
Франц не мог выдавить из себя ни звука. Он чувствовал горькую печаль. Он был разочарован и обессилен. Как будто жизнь без Берты потеряла для него всякий смысл.
На математике Франц чуточку приободрился. По крайней мере, он снова заговорил.
На перемене он спросил Эберхарда:
– Может, мы будем иногда навещать твою тётю?
– Далеко придется ехать! – рассмеялся Эберхард. – Она живёт в Зальцбурге.
А потом добавил:
– Это даже лучше, что Берту забрали. Теперь ты сможешь пойти со мной в бассейн.
– Нет, – сказал Франц. – Я лучше пойду домой.
– Но мама сегодня приготовит макароны с ветчиной, специально для нас! – воскликнул Эберхард.
– Я не могу есть. Совсем, – сказал Франц. – Хочется лечь и проспать десять лет!
– Я так и думал, что ты болен!
Эберхард смотрел на Франца с сочувствием. Франц кивнул. Ему не хотелось обижать друга. А друг бы обиделся, узнав, что Франц приходил к нему каждый день только ради Берты. И теперь, без Берты, другу снова будет отведён лишь один четверг.
Эберхард очень беспокоился за Франца.
– Сможешь отсидеть рисование? – спросил он. Франц кивнул.
Как только рисование закончилось, Эберхард помчался в раздевалку и вернулся с курткой и уличной обувью Франца.
Ещё немного – и он бы побежал в супермаркет, взял там тележку и повёз в ней Франца домой.
– Ты точно можешь идти? – три раза спросил Эберхард, пока помогал Францу надеть ботинки и запихивал его в куртку. Потом он повёл Франца вниз по лестнице к выходу из школы. Как будто его друг был дряхлой бабулькой!
Одной рукой Эберхард поддерживал Франца за правое плечо, а другой – за левый локоть. Рюкзак Франца балансировал у него на голове. На каждом шагу Эберхард бормотал:
– Осторожно, ступенька!
Франц чувствовал себя слишком несчастным, чтобы протестовать против такой настойчивой заботы.
Когда они наконец спустились, их догнала Габи.
– Что это с Францем? – спросила она взволнованно.
– Он болен, – сказал Эберхард. – Я отведу его домой.
– Лучше я!
Габи оттолкнула Эберхарда и посмотрела на него так сердито, что тот не осмелился возразить. Он снял с головы рюкзак и положил его на пол.
– Я вечером позвоню, чтобы узнать, как ты там, – сказал Эберхард и затопал к выходу.
– Оставь его в покое! Больным нужен отдых! – крикнула Габи ему вслед.
А Франца спросила:
– Тебя что, действительно надо держать под руки?
– Нет… – пробормотал Франц, взял рюкзак и закинул его на спину.
– Вовсе ты и не болен, – сказала Габи, схватила Франца за руку и потащила к дверям.
– Так что случилось? – спросила она уже на улице.
– Мою Берту забрали, – сказал Франц. – Я больше никогда её не увижу.
– Она была не твоя, – сказала Габи.
– Всё равно, – всхлипнул Франц. По каждой щеке у него покатилась большая слеза.
Габи протянула ему носовой платок. Франц остановился, высморкался и пискнул в платок:
– Я так по ней скучаю!
– Тогда сам заведи собаку, – предложила Габи.
Франц отдал ей платок.
– Только когда вырасту, – ответил он. – Сейчас меня окружают враги собак!
Габи сказала, что это не препятствие. Просто надо каждый день раз по десять клянчить собаку. И тогда родители сдадутся.
– Ты же всегда получал от них всё, что хотел, – добавила она.
Франц воспринял совет Габи всерьёз. И в тот же вечер начал «клянчить собаку».
Мама возмутилась:
– Даже и не думай, Франц. Собаку – тебе, а все хлопоты – мне?
Франц поклялся, что будет ухаживать за собакой совершенно самостоятельно.
Папа сказал:
– Это значения не имеет. В моём доме собаки не будет, я собак не люблю.
А Йозеф заявил:
– Если клоп получит собаку, тогда мне нужно кошку!
На это папа и мама в один голос воскликнули:
– В нашу семью домашним животным вход воспрещён!
Йозеф кивнул, а Франц промолчал и подумал: «Завтра попробую ещё раз!»
Десять дней подряд, каждое утро и каждый вечер, Франц пытался договориться с родителями, чтобы ему разрешили завести собаку. Ничто не помогало. Они стояли на своём и день ото дня становились всё несговорчивее.
На одиннадцатый день Франц, проснувшись, обнаружил на одеяле лист бумаги.
На нём было написано крупными буквами:
Вешать письмо на стену Франц не стал. Он скомкал его и бросил в корзину для бумаг. И этим утром вообще не разговаривал ни с мамой, ни с папой. А бутерброд, который сделала ему мама, нарочно оставил на кухонном столе.
По дороге в школу он рассказал Габи про письмо.
– И часто они пишут тебе письма? – спросила она.
– Никогда, – ответил Франц.
Габи вздохнула.
– Значит, дело серьёзное и клянчить больше нельзя.
– А ты не можешь завести собаку? – спросил Франц.
Габи покачала головой. И сказала, что уже пробовала. Когда Франц каждый день начал уходить из-за Берты к Эберхарду, Габи подумала: «Если бы у меня была собака, Франц оставался бы со мной!»
И стала умолять маму купить собаку – по десять раз на дню. Мама уже почти сдалась, но тут Габин папа объявил, что если у них появится собака, он уйдёт из дома. А папа для мамы дороже собаки.
Франц и Габи вошли в школу. Пора было расставаться. И вдруг Габи воскликнула:
– У меня есть идея!
– Какая? – спросил Франц.
– Она только что родилась, – сказала Габи загадочно. – И её надо немного додумать.
Франц брёл в класс и говорил себе: «Ничего не выйдет, все её идеи какие-то дурацкие».
Был четверг, и Франц после обеда у Габи пошёл к Эберхарду.
На этот раз Габи его не удерживала. Она даже сказала:
– Иди-иди, мне нужно столько всего устроить!
Франц с удовлетворением подумал: «Наконец-то она поняла, что я могу дружить с кем-то, кроме неё!»
Домой Франц вернулся поздно. Мама, папа и Йозеф его заждались.
Франц устал. Он четыре часа помогал Эберхарду и его папе сажать кусты и прокладывать дорожку в садике за домом.
Франц упал на диван в гостиной.
– Тебя твоя невеста ищет, – сказал Йозеф. – Три раза уже приходила.
– Четыре, – поправил папа.
– Сказала, чтоб ты к ней зашёл, когда вернёшься, – добавила мама.
Франц вздохнул и уже собрался идти.
– Она только свистнет – он тут же к ней бежит! – хихикнул Йозеф.
– Вот именно, – добавил папа. – Если ей что-то нужно, может и в пятый раз зайти.
– И не надо сразу вставать по стойке смирно, если ей пришло в голову тобой покомандовать, – сказала мама.
– Тоже верно, – пробормотал Франц и положил ноги обратно на диван.
Франц был уже в пижаме и чистил зубы, когда раздался звонок в дверь.
Он услышал, как папа идёт открывать, а потом до него донёсся взволнованный голос Габи:
– Вы звонили в полицию? С Францем точно что-то случилось, раз его ещё нет дома!
– Да он давно уже пришёл, – ответил папа.
– Как это?! – возмутилась Габи. – А я там сижу и волнуюсь!
Потом она спросила, не забыл ли папа передать Францу, что он должен к ней зайти. И папа ответил, что он это сделал, но Франц слишком устал.
Габи в одну секунду оказалась рядом с Францем, села на край ванны и заверещала:
– Вот не верю, что ты так устал, что не мог сделать пару шагов!
Франц вынул изо рта зубную щётку, выплюнул пену и сказал:
– Я не должен бежать к тебе по первому свистку!
Габи сказал:
– Какой ещё свисток?! Я организовала для тебя собаку!
Зубная щётка выпала у Франца из рук.
– Ну что ты стоишь как истукан! – крикнула Габи.
Франц поднял щётку с пола.
– Но мне нельзя собаку заводить, – сказал он.
Габи кивнула.
– Нам её будут давать каждый день на полчаса. Для выгуливания. Это собака моей двоюродной бабушки. Бабушка старая, и у неё болит нога. Она ужасно рада, что мы будем гулять с её Тассило!
Франц снова выронил зубную щётку, обнял Габи и поцеловал. Четыре раза.
Поцелуи запечатлелись у неё на подбородке, на лбу и на щеках белыми пятнами зубной пасты.
Теперь Франц и Габи каждый день выводят Тассило на прогулку. Они идут медленно. Потому что Тассило очень старый. И очень толстый. И совсем маленький. Иногда он начинает задыхаться, и Франц поднимает его и несёт на руках.
Защищать Франца Тассило, конечно, не может. А вот Франц пёсика защищает. От больших собак. Или от вредных детей, которые смеются над Тассило и бросают в него камешки.
Францу приходится быть храбрым, отгонять собак, а детям объяснять, что дразнить Тассило не надо. Это не так уж просто. Но Габи приходит Францу на помощь.
Тассило тоже поддерживает его своим лаем. И с каждым днём у Франца всё лучше получается быть храбрым.
Правда, иногда, если чужая собака уж очень большая, а противных детей уж слишком много, Франц, Габи и Тассило просто убегают. Но это ничего. Ведь тогда пёс хотя бы немножко напрягается. Габина двоюродная бабушка говорит, что это Тассило на пользу: в таком случае смерть от ожирения сердца ему не грозит.