Читать онлайн Кругосветная география русской поэзии бесплатно

• Тарковский Арсений Александрович

• УТРО В ВЕНЕ
• Где ветер бросает ножи
• В стекло министерств и музеев,
• С насмешливым свистом стрижи
• Стригут комаров-ротозеев.
• Оттуда на город забот,
• Работ и вечерней зевоты,
• На роботов Моцарт ведет
• Свои насекомые ноты.
• Живи, дорогая свирель!
• Под праздник мы пол натирали,
• И в окна посыпался хмель —
• На каждого по сто спиралей.
• И если уж смысла искать
• В таком суматошном концерте,
• То молодость, правду сказать,
• Под старость опаснее смерти.

• СНЕЖНАЯ НОЧЬ В ВЕНЕ
• Ты безумна, Изора, безумна и зла,
• Ты кому подарила свой перстень с отравой
• И за дверью трактирной тихонько ждала:
• Моцарт, пей, не тужи, смерть в союзе со славой.
• Ах, Изора, глаза у тебя хороши
• И черней твоей черной и горькой души.
• Смерть позорна, как страсть. Подожди, уже скоро,
• Ничего, он сейчас задохнется, Изора.
• Так лети же, снегов не касаясь стопой:
• Есть кому еще уши залить глухотой
• И глаза слепотой, есть еще голодуха,
• Госпитальный фонарь и сиделка-старуха.

• Языков Николай Михайлович

• ЭЛЕГИЯ
• Опять угрюмая, осенняя погода,
• Опять расплакалась гаштейнская природа,
• И плачет, бедная, она и ночь и день,
• На горы налегла ненастной тучи тень,
• И нет исходу ей! Душа во мне уныла:
• Перед моим окном, бывало, проходила
• Одна прекрасная, отколь и как сюда
• Она явилася, не ведаю, – звезда
• С лазурно-светлыми, веселыми глазами,
• С улыбкой сладостной, с лилейными плечами.
• Но и ее уж нет! О! я бы рад отсель
• Лететь, бежать, идти за тридевять земель,
• И хлад, и зной, и дождь, и бурю побеждая,
• Туда, скорей туда, где, прелесть молодая,
• Она господствует и всякий день видна:
• Я думаю, что там всегдашняя весна!

• Туроверов Николай Николаевич

• АЛБАНСКИЕ СТИХИ
• 1.
• Глубокий снег лежал в горах.
• Был лунный свет мутнее дыма.
• Попутчик мой сказал: Аллах
• Хранит в дороге пилигрима,
• Кто он, откуда? Для меня
• Не всё равно-ль? На горном склоне
• Он своего поил коня
• И вместе пили наши кони.
• Теперь нас ждет в горах ночлег.
• И знаю я, дрожа от стужи,
• Он для меня расчистит снег,
• Простелет рваный плащ верблюжий
• И, вынув свой кремень и трут,
• Зажжет подобранные сучья.
• Счастлив Аллах, царящий тут —
• Слуги ему не надо лучше.

• 2.
• Я скрылся от дождя, от ночи и от бури
• В пастушьем шалаше. Пастух был нелюдим;
• Но он мне место дал у очага на шкуре
• И круглый хлеб, надъеденный самим.
• В горах случайны и безмолвны встречи.
• Что он мне мог сказать, что мог ответить я,
• Когда нас крепче слов сближает мех овечий
• И скудное тепло дымящего огня.

• 3.
• Что мне столетия глухие,
• Сюда пришедшему на час?
• О баснословной Византии
• Руин лирический рассказ.
• Мне всё равно какая смена
• Эпох оставила свой прах
• Средь этих стен и запах тлена
• В полуразрушенных церквах.
• Запомню только скрип уключин,
• Баркас с библейскою кормой,
• Да гор шафрановые кручи
• Над синей охридской водой.

• 4.
• Знаю, я тебе не пара, —
• Твой отец богатый бей;
• От Валоны до Скадара
• Равных нет ему людей.
• У бродяги – иноверца
• Нет на свете ничего,
• Только сердце, только сердце
• Однолетки твоего.
• Завтра я уеду рано.
• Не проснется твой отец.
• Ты услышишь каравана
• Невеселый бубенец.

• Рейн Евгений Борисович

• В НОВУЮ АНГЛИЮ
• На первом этаже выходят окна в сад,
• Который низкоросл и странно волосат
• От паутины и нестриженных ветвей.
• Напротив особняк, в особняке детсад,
• Привозят в семь утра измученных детей.
• Пойми меня хоть ты, мой лучший адресат!
• Так много лет прошло, что наша связь скорей
• Психоанализ, чем почтовый разговор.
• Привозят в семь утра измученных детей,
• А в девять двадцать пять я выхожу во двор.
• Я точен, как радар, я верю в ритуал —
• Порядок – это жизнь, он времени сродни.
• По этому всему пространство есть провал,
• И ты меня с лучом сверхсветовым сравни!
• А я тебя сравню с приветом и письмом,
• И с трескотней в ночном эфире и звонком,
• С конвертом, что пригрет за пазухой тайком
• И склеен второпях слезой и языком.
• Зачем спешил почтарь? Уже ни ты, ни я
• Не сможем доказать вины и правоты,
• Не сможем отменить обиды и нытья,
• И всё-таки любви, которой я и ты
• Грозили столько раз за письменным столом.
• Мой лучший адресат, напитки и плоды
• Напоминают нам, что мы ещё живём.
• Семья не только кровь, земля не только шлак
• И слово не совсем опустошённый звук!
• Когда-нибудь нас всех накроет общий флаг,
• Когда-нибудь нас всех припомнит общий друг!
• Пока ты, как Улисс, глядишь из-за кулис
• На сцену, где молчит худой троянский мир,
• И вовсе не Гомер, а пылкий стрекулист
• Напишет о тебе, поскольку нем Кумир.

• Сурков Алексей Александрович

• ВОСКРЕСЕНЬЕ В ВЕСТ-ЭНДЕ
• Вопреки непреложным законам истории,
• Исполняя давно устаревшую роль,
• Как в далеком «блистательном» веке Виктории,
• На охоту и в оперу ездит король.
• По старинным аллеям, под липами зябкими,
• Каждый день, и неделю, и месяц, и год,
• Поражая зевак непомерными шапками,
• К Букингему гвардейцы идут на развод.
• Где каштаны столетние ветками тонкими
• Отражаются в зеркале синих прудов,
• Перезрелые леди гуляют с болонками,
• Оскорбляя пейзаж Кенсингтонских садов.
• И, посильно борясь с невеселыми думами,
• По традициям канувших в прошлое дней,
• Амазонки и денди с учтивыми грумами
• Объезжают в Гайд-парке красивых коней.
• Будто рента старинных родов не размотана,
• Не построена клетка британскому льву,
• Будто «старая добрая Англия» – вот она —
• Не в гравюрах, не в книгах – жива наяву!
• Сбросьте пыльный парик обветшалой романтики!
• Наготу не прикроете ширмой старья.
• Из-за хмурых просторов туманной Атлантики
• Продиктован вам новый закон бытия.
• Раздавил ваши души пресс девальвации,
• Планом Маршалла выжжена начисто спесь,
• Новый босс отнимает сокровища нации —
• Независимость, гордость, достоинство, честь.
• Все равно вы утонете в черном неверии.
• Декорации прочь! Не поможет игра.
• Побрякушки, архивная пыль, мишура —
• Вот и все, что осталось от вашей империи.

• Светлов Михаил Аркадьевич

• ПЕСЕНКА АНГЛИЙСКОГО МАТРОСА
• Плыву, плыву в тумане,
• Плыву в кругу ночей.
• Британия, Британия,
• Владычица морей.

• Вокруг земного шара
• Британская вода,
• Стоят у Гибралтара
• Английские суда.
• Неисчислимы рейсы,
• Широкий путь открыт, —
• У берега твой крейсер
• На Индию глядит,
• Ты в Африке оставила
• Следы от якорей,
• Британия, Британия,
• Владычица морей!

• Но берегись, Британия!
• В морях плывет беда,
• Волнуется у берега
• Китайская вода.
• И что ты будешь делать,
• Отечество мое?
• Ведь пароход на суше
• Не годен под жилье!
• Закрой глаза от света
• Китайских фонарей,
• Британия, Британия,
• Владычица морей!

• Где плыл корсар на шхуне
• Плыву в кругу ночей.
• Погасло полполунье
• Над родиной моей.
• Мамаша! Дело скверно,
• Твоя вода бурлит,
• Закрытая таверна
• На берегу грустит.
• Ты опускаешь цепи
• Последних якорей,
• Британия, Британия,
• Владычица морей!

• Давай-ка побеседуем:
• В какие дни, когда
• Поила нас как следует
• Британская вода?
• Привязанные к мачтам,
• Мы плыли по морям,
• Нас Англия, как мачеха,
• Кидала по волнам.
• Так сохни же под солнцем,
• Под блеском лучей,
• Последняя лужа
• Британских морей!

• Эренбург Илья Григорьевич

• В БРЮГГЕ

• 1.
• В этих темных узеньких каналах
• С крупными кругами на воде,
• В одиноких и пустынных залах,
• Где так тихо-тихо, как нигде,
• В зелени, измученной и блеклой,
• На пустых дворах монастырей,
• В том, как вечером слезятся стекла
• Кованых чугунных фонарей,
• Скрыто то, о чем средь жизни прочей
• Удается иногда забыть,
• Что приходит средь бессонной ночи
• Темными догадками томить.
• 2.
• Ночью в Брюгге тихо, как в пустом музее,
• Редкие шаги звучат еще сильнее,
• И тогда святые в каждой черной книге,
• Черепичные закопченные крыши
• И каналы с запахом воды и гнили,
• С черными листами задремавших лилий,
• Отраженья тусклых фонарей в канале
• И мои надежды, и мои печали,
• И любовь, которая, вонзивши жало,
• Как оса приникла и потом упала.
• Все мне кажется тогда музеем чинным,
• Одиноким, важным и таким старинным,
• Где под стеклами лежат камеи и эмали,
• И мои надежды, и мои печали,
• И любовь, которая, вонзивши жало,
• Как оса приникла и упала.
• 3.
• Мельниц скорбные заломленные руки
• И каналы, уплывающие вдаль,
• И во всем ни радости, ни муки,
• А какая-то неясная печаль.
• Дождик набежал и брызжет теплый, летний,
• По каналу частые круги пошли,
• И еще туманней, и еще бесцветней
• Измельченные квадратики земли.
• У старушки в белом головном уборе
• Неподвижный и почти стеклянный взгляд,
• Если в нем когда-то отражалось горе,
• То оно забылось много лет назад.
• В сердце места нет ни злу, ни укоризне,
• И легко былые годы вспоминать,
• Если к горечи, к тревоге, даже к жизни
• Начинаешь понемногу привыкать.

• Городницкий Александр Моисеевич

• БОЛГАРИЯ
• В сиянии летнего жара
• Расходится круг по воде.
• Болгары поют Окуджаву,
• Надеясь на завтрашний день.
• Наивная эта надежда
• Ночами уснуть не дает.
• Всё хуже еда и одежда
• Становятся здесь, – что ни год.
• Грызут апатиты и атом
• Природою созданный рай, —
• Вдогонку за северным братом
• Шагает доверчивый край.
• Здесь общую ценят культуру,
• И славят общественный труд,
• И гонят этнических турок,
• И русские песни поют.
• Какую погоду назавтра
• Готовим мы в этой стране?
• Раздумье об этом внезапно
• Сегодня приходит ко мне
• На площади старой соборной,
• Где тёмной вечерней порой,
• Еще не разорванный бомбой,
• Стоит Александр Второй.

• ВАРНА
• Особняки довоенных городов
• В городе Варна у Чёрного моря,
• Слово родное в чужом разговоре,
• Зыбкие тени плывущих судов.
• Чайки над городом крик сиротлив,
• Будто птенца уронила – не рыбу,
• Римских построек осевшие глыбы,
• Греки и турки – прилив и отлив.
• Этот зелёный окраинный Понт,
• Прежде Восток разделявший и Запад,
• Мидий гниющих томительный запах,
• Улочки, с горки бегущие в порт!
• Туч паруса в небесах шевеля,
• В круговороте имперских обломков,
• Непотопляемой кружится лодкой
• Многострадальная эта земля.
• Между просторов её небольших,
• Где появились Кирилл и Мефодий,
• Радуюсь я вековечной методе
• Местных крестьян и спокойствию их.
• Здесь, в непривычной для нас тишине,
• Здесь, где когда-то сошлась «Вся благая»,
• На сердце тёплой волной набегая,
• Странные чувства приходят ко мне, —
• Чувство печали и смутной вины,
• Зависти к скромному их достоянью.
• Эту печаль оценить в состояньи
• Лишь уроженец великой страны.

• Самойлов Давид Абрамович

• СИГЛИГЕТ
• В той Венгрии, куда мое везенье
• Меня так осторожно привело,
• Чтоб я забыл на время угрызенья
• И мною совершаемое зло,
• В том Сиглигете возле Балатона,
• В том парке, огороженном стеной,
• Где горлинки воркуют монотонно, —
• Мое смятенье спорит с тишиной.
• Мне кажется, что вы – оживший образ
• Той тишины, что вы ее родня.
• Не потому ли каждая подробность,
• Любое слово мучают меня.
• И даже, может быть, разноязычье
• Не угнетает в этой тишине,
• Ведь не людская речь, а пенье птичье
• Нужней сегодня было вам и мне.

• Городницкий Александр Моисеевич

• БУДАПЕШТ-56
• Танк горит на перекрёстке улиц,
• Расстреляв последние снаряды,
• В дымном жаре, в орудийном гуле,
• У разбитой им же баррикады.
• На его броне дымится краска
• Не от немцем сброшенной фугаски,
• Не на волжском вздыбленном песке, —
• Труп студента, детская коляска,
• И обрывок флага на штыке.
• Где и как, когда случилось это
• В самый первый распроклятый раз?
• Над казармой прежние портреты,
• И приказ – по-прежнему приказ.
• Разгребая жар чужой руками,
• Принеся восстанию беду,
• Парни с комсомольскими значками
• Умирают в огненном чаду.
• Их могилу не укроют лавры,
• Лишь листок уронит на пол мать, —
• Извещение, что «смертью храбрых»,
• «Смертью храбрых», – что ещё ей знать?
• Как там встретят весть, что не вернулись, —
• Закусив губу или навзрыд?
• Танк горит на перекрёстке улиц, —
• Хорошо, что этот танк горит!

• Тютчев Фёдор Иванович

• ВЕСЕННЯЯ ГРОЗА
• Люблю грозу в начале мая,
• Когда весенний, первый гром,
• как бы резвяся и играя,
• Грохочет в небе голубом.

• Гремят раскаты молодые,
• Вот дождик брызнул, пыль летит,
• Повисли перлы дождевые,
• И солнце нити золотит.

• С горы бежит поток проворный,
• В лесу не молкнет птичий гам,
• И гам лесной и шум нагорный —
• Все вторит весело громам.

• Ты скажешь: ветреная Геба,
• Кормя Зевесова орла,
• Громокипящий кубок с неба,
• Смеясь, на землю пролила.

• * * *
• Зима недаром злится,
• Прошла её пора —
• Весна в окно стучится
• И гонит со двора.
• И всё засуетилось,
• Всё нудит Зиму вон —
• И жаворонки в небе
• Уж подняли трезвон.
• Зима еще хлопочет
• И на Весну ворчит.
• Та ей в глаза хохочет
• И пуще лишь шумит…
• Взбесилась ведьма злая
• И, снегу захватя,
• Пустила, убегая,
• В прекрасное дитя…
• Весне и горя мало:
• Умылася в снегу
• И лишь румяней стала
• Наперекор врагу.

• Набоков Владимир Владимирович

• БЕРЛИНСКАЯ ВЕСНА
• Нищетою необычной
• на чужбине дорожу.
• Утром в ратуше кирпичной
• за конторкой не сижу.
• Где я только не шатаюсь
• в пустоте весенних дней!
• И к подруге возвращаюсь
• все позднее и поздней.
• В полумраке стул задену
• и, нащупывая свет,
• так растопаюсь, что в стену
• стукнет яростно сосед.
• Утром он наполовину
• открывать окно привык,
• чтобы высунуть перину,
• как малиновый язык.
• Утром музыкант бродячий
• двор наполнит до краев
• при участии горячей
• суматохи воробьев.
• Понимают, слава Богу,
• что всему я предпочту
• дикую мою дорогу,
• золотую нищету.

• Цветаева Марина Ивановна

• БЕРЛИНУ
• Дождь убаюкивает боль.
• Под ливни опускающихся ставень
• Сплю. Вздрагивающих асфальтов вдоль
• Копыта – как рукоплесканья.
• Поздравствовалось – и слилось.
• В оставленности златозарной
• Над сказочнейшим из сиротств
• Вы смилостивились, казармы!

• Ходасевич Владислав Фелицианович

• БЕРЛИНСКОЕ
• Что ж? От озноба и простуды —
• Горячий грог или коньяк.
• Здесь музыка, и звон посуды,
• И лиловатый полумрак.

• А там, за толстым и огромным
• Отполированным стеклом,
• Как бы в аквариуме темном,
• В аквариуме голубом —

• Многоочитые трамваи
• Плывут между подводных лип,
• Как электрические стаи
• Светящихся ленивых рыб.

• И там, скользя в ночную гнилость,
• На толще чуждого стекла
• В вагонных окнах отразилась
• Поверхность моего стола, —

• И, проникая в жизнь чужую,
• Вдруг с отвращеньем узнаю
• Отрубленную, неживую,
• Ночную голову мою.

• Пастернак Борис Леонидович

• МАРБУРГ
• Я вздрагивал. Я загорался и гас.
• Я трясся. Я сделал сейчас предложенье, —
• Но поздно, я сдрейфил, и вот мне – отказ.
• Как жаль ее слез! Я святого блаженней.
• Я вышел на площадь. Я мог быть сочтен
• Вторично родившимся. Каждая малость
• Жила и, не ставя меня ни во что,
• B прощальном значеньи своем подымалась.
• Плитняк раскалялся, и улицы лоб
• Был смугл, и на небо глядел исподлобья
• Булыжник, и ветер, как лодочник, греб
• По лицам. И все это были подобья.
• Но, как бы то ни было, я избегал
• Их взглядов. Я не замечал их приветствий.
• Я знать ничего не хотел из богатств.
• Я вон вырывался, чтоб не разреветься.
• Инстинкт прирожденный, старик-подхалим,
• Был невыносим мне. Он крался бок о бок
• И думал: «Ребячья зазноба. За ним,
• К несчастью, придется присматривать в оба».
• «Шагни, и еще раз», – твердил мне инстинкт,
• И вел меня мудро, как старый схоластик,
• Чрез девственный, непроходимый тростник
• Нагретых деревьев, сирени и страсти.
• «Научишься шагом, а после хоть в бег», —
• Твердил он, и новое солнце с зенита
• Смотрело, как сызнова учат ходьбе
• Туземца планеты на новой планиде.
• Одних это все ослепляло. Другим —
• Той тьмою казалось, что глаз хоть выколи.
• Копались цыплята в кустах георгин,
• Сверчки и стрекозы, как часики, тикали.
• Плыла черепица, и полдень смотрел,
• Не смаргивая, на кровли. А в Марбурге
• Кто, громко свища, мастерил самострел,
• Кто молча готовился к Троицкой ярмарке.
• Желтел, облака пожирая, песок.
• Предгрозье играло бровями кустарника.
• И небо спекалось, упав на кусок
• Кровоостанавливающей арники.
• В тот день всю тебя, от гребенок до ног,
• Как трагик в провинции драму Шекспирову,
• Носил я с собою и знал назубок,
• Шатался по городу и репетировал.
• Когда я упал пред тобой, охватив
• Туман этот, лед этот, эту поверхность
• (Как ты хороша!) – этот вихрь духоты —
• О чем ты? Опомнись! Пропало. Отвергнут.

• Тут жил Мартин Лютер. Там – братья Гримм.
• Когтистые крыши. Деревья. Надгробья.
• И все это помнит и тянется к ним.
• Все – живо. И все это тоже – подобья.
• О, нити любви! Улови, перейми.
• Но как ты громаден, обезьяний,
• Когда над надмирными жизни дверьми,
• Как равный, читаешь свое описанье!
• Когда-то под рыцарским этим гнездом
• Чума полыхала. А нынешний жупел —
• Насупленный лязг и полет поездов
• Из жарко, как ульи, курящихся дупел.
• Нет, я не пойду туда завтра. Отказ —
• Полнее прощанья. Bсе ясно. Мы квиты.
• Да и оторвусь ли от газа, от касс, —
• Что будет со мною, старинные плиты?
• Повсюду портпледы разложит туман,
• И в обе оконницы вставят по месяцу.
• Тоска пассажиркой скользнет по томам
• И с книжкою на оттоманке поместится.
• Чего же я трушу? Bедь я, как грамматику,
• Бессонницу знаю. Стрясется – спасут.
• Рассудок? Но он – как луна для лунатика.
• Мы в дружбе, но я не его сосуд.
• Ведь ночи играть садятся в шахматы
• Со мной на лунном паркетном полу,
• Акацией пахнет, и окна распахнуты,
• И страсть, как свидетель, седеет в углу.
• И тополь – король. Я играю с бессонницей.
• И ферзь – соловей. Я тянусь к соловью.
• И ночь побеждает, фигуры сторонятся,
• Я белое утро в лицо узнаю.

• РЕЙН И МОСКВА
• (отрывок)

• Я унесен прекрасною мечтой,
• И в воздухе душисто-тиховейном,
• В стране, где грозд янтарно-золотой,
• Я узнаю себя над Рейном.
• В его стекле так тихи небеса!
• Его брега – расписанные рамки.
• Бегут по нем рядами паруса,
• Глядят в него береговые замки,
• И эхо гор разносит голоса!
• Старинные мне слышатся напевы,
• У пристаней кипит народ,
• По виноградникам порхает хоровод,
• И слышу я, поют про старый Реин девы.

• «Наш Рейн, наш Рейн красив и богат!
• Над Рейном блестят города!
• И с башнями замки, и много палат,
• И сладкая в Рейне вода!..

• И пурпуром блещут на Рейне брега:
• То наш дорогой виноград,
• И шелком одеты при Рейне луга:
• Наш реинский берег – Германии сад!
• И славится дева на Рейне красой,
• И юноша смотрит бодрей!
• О, мчись же, наш Рейн, серебрясь полосой,
• До синих, до синих морей!..»

• Одоевцева Ирина Владимировна

• Угли краснели в камине,
• В комнате стало темно…
• Всё это было в Берлине,
• Всё это было давно.

• И никогда я не знала,
• Что у него за дела,
• Сам он расспрашивал мало,
• Спрашивать я не могла.

• Вечно любовь и тревога…
• Страшно мне? Нет, ничего,
• Ночью просила я Бога,
• Чтоб не убили его.

• И уезжая кататься
• В автомобиле, одна,
• Я не могла улыбаться
• Встречным друзьям из окна.

• Городницкий Александр Моисеевич

• В Баварии летней, близ города славного Мюних,
• Мы в доме немецком гостили в начале июня.
• Там сад колыхался в оконном, до пола, стекле,
• Дразня сочетанием красок, пронзительно светлых,
• И фогельхен утром кричали приветливо с веток:
• «Вставайте, бездельники, – завтрак уже на столе».

• Плыл благовест тихий от мачты недальнего шпица.
• Алела нарядно на крышах крутых черепица,
• Над сбитыми сливками белых по-южному стен.
• Хозяин в войну был десантником, но, слава Богу,
• Под Лугой сломал при ночном приземлении ногу,
• А после во Франции сдался союзникам в плен.

• Он строил потом водосбросы, туннели, плотины, —
• Его окружают знакомые с детства картины
• У жизни в конце, понемногу сходящей на нет.
• Австрийские Альпы парят вдалеке невесомо,
• По радио внук исполняет концерт Мендельсона,
• Упругими пальцами нежно сжимая кларнет.

• И хмель обретает брожение солнца на склонах
• Над быстрым Изаром, у вод его светло-зелёных,
• Вокруг навевая счастливый и медленный сон.
• И можно ли думать о грянувшей здесь катострофе
• Под дивные запахи этого свежего кофе
• И тихую музыку? Слава тебе, Мендельсон!

• ГЕРМАНИЯ
• Этот вид из вагонных открывшийся окон,
• Этой зелени пышной насыщенный цвет!
• Что Германия больше понравилась Блоку
• Чем Италия, в том непонятного нет.
• Школьных лет предваряя былые вопросы,
• Заготовил ответы любой поворот.
• Здесь когда-то поход начинал Барбаросса,
• Карл Великий на Майне отыскивал брод.
• Меж руинами замков, у ног Лорелеи,
• Безмятежного Рейна струится вода.
• Почему её так обожали евреи
• И себе на беду приезжали сюда?
• Вслед за этим в золу обратившимся хором
• Восславляю и я то пространство, в котором
• То гравюра мелькает, то яркий лубок,
• Где над кёльнским растаявшим в небе собором
• Обитает в тумане невидимый Бог.
• Меж Висбаденом, Марбургом и Гейдельбергом,
• Всем блокадным сомненьям моим вопреки,
• Возникают великие тени и меркнут
• Под навязчивый шёпот знакомой строки.
• Триста лет состояли мы в брачном союзе,
• То враждуя, то снова друг друга любя.
• Не напрасно немецкой медлительной музе
• Ломоносов и Тютчев вверяли себя,
• Белокурых невест подводя к аналою,
• И в итоге недавней войны Мировой
• Стали русские парни немецкой землёю,
• А солдаты немецкие – русской землёй.
• Неслучайно во времени нашем капризном
• Начинается новых братаний пора,
• И марксизм-сталинизм обнялись с гитлеризмом,
• Воплощая в веках завещанье Петра.
• Никогда не изжить этот горестный опыт,
• Императоров наших остзейскую кровь,
• То окно, что когда-то пробито в Европу,
• Неизбывную эту любовь.

• БРОНЗОВЫЙ ГЕЙНЕ
• Бронзовый Гейне на ратушной площади Гамбурга,
• Сумрачный гений германский, похожий на Гамлета,
• Стынущий молча у края холодных морей.
• Видят туристы глазами, до слёз умилёнными,
• Что не сгорел с остальными шестью миллионами
• Этот случайно избегнувший казни еврей.

• Бронзовый Гейне над облаком гари ли, смога ли,
• Напоминающий обликом скорбного Гоголя
• В скверике пыльном напротив Арбатских ворот.
• Благоговейно субботами и воскресеньями
• Бюргеры здесь собираются целыми семьями, —
• Непредсказуем грядущего дня поворот.

• Бронзовый Гейне, из ямы с отбросами вынутый,
• Сброшенный раз с пьедестала и снова воздвигнутый,
• Пахнущий дымом своих уничтоженных книг,
• Пусть отличаются наши родные наречия,
• Радуюсь этой, такой неожиданной встрече я,
• Единокровный поклонник твой и ученик.

• Бронзовый Гейне на площади шумного Гамбурга.
• Рюмка рейнвейна над узкой портовою дамбою,
• Голод блокады, ушедших друзей имена,
• Контур Европы над жёлтою школьной указкою,
• Черный сугроб под пробитой немецкою каскою,
• «Traurigen Monat November», родная страна.

• Бронзовый Гейне, грустящий на площади Гамбурга, —
• Томик стихов в переводах, мне помнится, Вайнберга,
• Послевоенный лежащий в руинах Большой.
• Малая Невка, лесистый ли Гарц, Лорелея ли, —
• Что за мечты мы в мальчишеском сердце лелеяли,
• К странам чужим прирастая незрелой душой?

• Бронзовый Гейне, что зябко под ветром сутулится,
• Не переменишь рождением данную улицу,
• Город и век, ни в Германии, ни на Руси.
• Так повелось со времён Перуна или Одина.
• Что же поделаешь, если свобода и Родина —
• Две несовместные вещи – проси не проси?

• ГАМБУРГ
• Меня ностальгия опять донимает, когда
• Своё отражение в узком увижу канале
• На фоне домов и готических шпилей. Едва ли
• Я видел их прежде, впервые попавший сюда.

• Возможно мой предок в забытые нынче года,
• Сбежав из Испании при инквизиторском сыске,
• В чулках с башмаками, в коротких штанах по-хасидски,
• Стоял на мосту, и его отражала вода.

• В музее диаспоры есть в Тель-Авиве раздел
• С путями миграции. Там оказавшись, вначале
• Я, помнится, долго на карту цветную глядел,
• Стараясь понять, отчего мне всё снятся ночами

• Не город восточный, сводящий приезжих с ума,
• Не жёлтые горы отчизны моей азиатской,
• А тёмный канал, островерхие эти дома,
• И низкое небо, покрытое шаровой краской.

• ШТУТГАРТ
• Был и я когда-то юн и безус,
• Да не понится теперь ничего.
• В этом городе повешен был Зюс,
• Эта площадь носит имя его.
• Был у герцога он правой рукой,
• Всех правителей окрестных мудрей,
• В стороне германской власти такой
• Ни один не добивался еврей.

• Не жалея ни богатства, ни сил,
• Став легендою далёких времен,
• Многих женщин он немецких любил,
• И за это был в итоге казнён.
• Я прочел это полвека назад,
• У завешенного сидя окна,
• А за стенкой замерзал Ленинград,
• А за стенкой бушевала война.

• Скажет каждый, у кого ни спрошу,
• В этом городе повешен был Зюс.
• Отчего же я здесь вольно дышу,
• А в Россию возвращаться боюсь?
• Я сегодня, вспоминая о нем,
• Путь к спасению последний отверг,
• Там где солнечным восходят вином
• Виноградники земли Вюртемберг

• Кедрин Дмитрий Борисович

• СТАРАЯ ГЕРМАНИЯ
• Где он теперь, этот домик ветхий,
• Зяблик, поющий в плетеной клетке,
• Красный шиповник на свежей ветке
• И золотистые косы Гретхен?
• Пела гитара на старом Рейне,
• Бурши читали стихи в кофейне,
• Кутая горло платком пуховым,
• У клавикордов сидел Бетховен.
• Думал ли он, что под каждой крышей
• Немцами будут пугать детишек?

• Брюсов Валерий Яковлевич

• Эти милые, красно-зеленые домики,
• Эти садики, в розах и желтых и алых,
• Эти смуглые дети, как малые гномики,
• Отраженные в тихо-застывших каналах, —
• Эти старые лавки, где полки уставлены
• Рядом банок пузатых, давно закоптелых,
• Этот шум кабаков, заглушенный, подавленный,
• Эти рослые женщины в чепчиках белых, —
• Это все так знакомо, и кажется: в сказке я,
• И готов наважденью воскликнуть я: vade!
• Я с тобой повстречался, Рембрандтова Саския?
• Я в твой век возвращен, Адриан ван Остаде?

• ЗЕЙДЕР ЗЕЕ
• Леону Тоому

• Я подвержена идее
• Побывать на Зейдер-Зее,
• На заливе, столь воспетом
• Мореплавцем и поэтом
• В древней саге и позднее,
• В тех столетиях и в этом.
• Да! Мечты моей предметом
• Стал далекий Зейдер-Зее.
• Только я смежаю веки —
• Возникает образ некий,
• Нежный, как цветок лаванды,
• И старинный, как в музее.
• Это волны Зейдер-Зее
• Омывают Нидерланды,
• Реи, якорные змеи,
• Лодки, ботики, шаланды.
• Кража в Лувре – Зейдер-Зее!
• И никто, помимо детства,
• До сих пор не знает средства,
• Как придумывать заливам
• Имена такого склада.
• Надо быть каким счастливым
• И чудесным ротозеем,
• Чтобы крикнуть: – Зейдер-Зее!
• И услышать: – Что вам надо?
• Говорите поскорее! —
• Детский лепет, Зейдер-Зее!
• Вижу мельницу и флигель,
• Где фламандец Уленшпигель
• Или кто-нибудь попозже
• Останавливался тоже
• И бросался в Зейдер-Зее,
• Побледнев от наслажденья,
• В дни, когда, на солнце зрея,
• Тело жаждет охлажденья,
• А русалка или фея
• Из волны зовет прохожих,
• Бормоча одно и то же:
• – Если в рай, так в Зейдер-Зее!
• Боже мой, какие танцы
• Исполняют оборванцы
• В январе на Зейдер-Зее,
• Спрятав шеи в бумазее!
• На коньках летят, как духи,
• Дети, белые старухи,
• Длинноногие голландцы.
• Что за странные таланты —
• На ножах пускаться в бегство
• Вдоль серебряной аллеи!
• Неужели Нидерланды
• Поголовно тянет в детство,
• А разбег на Зейдер-Зее?
• Мне мешают мысли эти
• Просыпаться на рассвете,
• А чудесные виденья
• Ухудшают поведенье.
• Вот сижу, в окно глазея:
• Вижу семь тюльпанных грядок,
• Мачту, холстик в галерее.
• – Где ты? – спрашивают рядом.
• Голос тут, но что со взглядом?
• – В самом деле, где же, где я?
• Врать с утра неинтересно,
• Лучше я признаюсь честно,
• Что была на Зейдер-Зее.
• Да, была на Зейдер-Зее!

• Тредиаковский Василий Кириллович

• ОПИСАНИЕ ГРОЗЫ, БЫВШИЯ В ГААГЕ
• С одной страны гром,
• С другой страны гром,
• Смутно в воздухе!
• Ужасно в ухе!
• Набегли тучи,
• Воду несучи,
• Небо закрыли,
• В страх помутили!
• Молнии сверкают,
• Страхом поражают,
• Треск в лесу с перуна,
• И темнеет луна,
• Вихри бегут с прахом,
• Полоса рвет махом,
• Страшно ревут воды
• От той непогоды.
• Ночь наступила,
• День изменила,
• Сердце упало:
• Всё зло настало!
• Пролил дождь в крышки,
• Трясутся вышки,
• Сыплются грады,
• Бьют ветрограды.
• Все животны рыщут,
• Покоя не сыщут,
• Биют себя в груди
• Виноваты люди,
• Боятся напасти
• И, чтоб не пропасти,
• Руки воздевают,
• На небо глашают:
• «О солнце красно!
• Стань опять ясно,
• Разжени тучи,
• Слезы горючи,
• Столкай премену
• Отсель за Вену.
• Дхнуть бы зефиром
• С тишайшим миром!
• А вы, аквилоны,
• Будьте как и оны:
• Лютость отложите,
• Только прохладите.
• Побеги вся злоба
• До вечного гроба:
• Дни нам надо красны,
• Приятны и ясны».

• Окружена публичными домами
• Стариннейшая церковь в Амстердаме,
• В любом окне по непречистой даме.
• И прислонились к стенке писсуара
• Младой турист, девица и гитара.
• Над ними свет закатного пожара.
• И отражается в воде канала
• Красавица с таблеткой веронала.
• Она стареет – и она устала.
• И тридцать три малайца-сутенера
• (Для девочек непрочная опора)
• К двум неграм подошли – для разговора.
• И девочка, купившая наркотик,
• Ругает их, кривит увядший ротик.
• К ней ковыляет бледный идиотик.
• По-разному живут на свете люди.
• Большой закат напоминал о чуде,
• А проповедник говорил – о блуде.
• Свобода выбора… Свобода воли…
• А если всем определяет роли
• Сам Саваоф на огненном престоле?

• Городницкий Александр Моисеевич

• АМСТЕРДАМ
• Возврати, Амстердам, ненадолго свой облик вчерашний,
• Где ветшающий храм, наклонившись пизанскою башней
• Над сплетеньем каналов, его осеняет крестом,
• Укрепляя надежность отсюда невидимой дамбы.
• Покажи мне опять акварели твои и эстампы, —
• Позабытого детства рассыпанный том.

• Проведи меня снова по розовому кварталу,
• Где за тонким стеклом отдыхают устало
• Разноцветные жрицы любви,
• Колыхаясь в луче, как аквариумные рыбки.
• Их движения плавны, молочные контуры зыбки.
• Сотню гульденов дай – и останешься с ней визави.

• На каналах подтаявших, в однообразном порядке —
• На окне занавески, на палубе садик и грядки —
• Неподвижные баржи крутые качают бока.
• В этой местности, где с океаном схлестнулась Европа,
• Все живут на воде, словно Ной в ожиданье потопа,
• Пуповиною кабеля связаны с сушей пока.
• Так и мне бы прожить в корабельном уюте убогом,
• Там, где птица кружит над теряющим разум Ван-Гогом,
• Где шприцы и бутылки швыряет в канал наркота,
• В интерьере домов, как и в Новой Голландии строгом,
• Между чёртом реальным и полумифическим Богом,
• Вспоминая василеостровского неба цвета.

• Так и мне бы прожить, не страшась наводнений и ливней,
• Возле зыбкой межи, в окруженьи пейзажей наивных,
• На краю континента, у северных хмурых морей,
• Где в цене из одежды лишь то, что надёжней и проще,
• И тюльпанами нежными летом расцвечена площадь,
• И горит над мостами рубиновый свет фонарей.

• Волошин Максимилиан Александрович

• АКРОПОЛЬ
• Серый шифер. Белый тополь.
• Пламенеющий залив.
• В серебристой мгле олив
• Усеченный холм – Акрополь.
• Ряд рассеченных ступеней,
• Портик тяжких Пропилей,
• И за грудами камений,
• В сетке легких синих теней,
• Искры мраморных аллей.
• Небо знойно и бездонно —
• Веет синим огоньком.
• Как струна, звенит колонна
• С ионийским завитком.
• За извивами Кефиза
• Заплелись уступы гор
• В рыже-огненный узор…
• Луч заката брызнул снизу…
• Над долиной сноп огней…
• Рдеет пламенем над ней он —
• В горне бронзовых лучей
• Загорелый Эрехтейон…
• Ночь взглянула мне в лицо.
• Черны ветви кипариса.
• А у ног, свернув кольцо,
• Спит театр Диониса.

• Батюшков Константин Николаевич

• Где слава, где краса, источник зол твоих?
• Где стогны шумные и граждане счастливы?
• Где зданья пышные и храмы горделивы,
• Мусия, золото, сияющие в них?
• Увы! погиб навек Коринф столповенчанный!
• И самый пепел твой развеян по полям,
• Все пусто: мы одни взываем здесь к богам,
• И стонет Алкион один в дали туманной!

• Майков Аполлон Николаевич

• НА ПУТИ ПО БЕРЕГУ КОРИНФСКОГО ЗАЛИВА
• Всё время – реки без воды,
• Без зелени долины,
• С хрустящим камешком сады
• И тощие маслины;
• Зато – лазурный пояс вод,
• И розовые горы,
• И беспредельный неба свод,
• Где ищет взор и не найдет
• Хоть в легком облачке опоры!..

• Мережковский Дмитрий Сергеевич

• ПАРФЕНОН
• Мне будет вечно дорог день,
• Когда вступил я, Пропилеи,
• Под вашу мраморную сень,
• Что пены волн морских белее,
• Когда, священный Парфенон,
• Я увидал в лазури чистой
• Впервые мрамор золотистый
• Твоих божественных колонн,
• Твой камень, солнцем весь облитый,
• Прозрачный, теплый и живой,
• Как тело юной Афродиты,
• Рожденной пеною морской.
• Здесь было все душе родное,
• И Саламин, и Геликон,
• И это море голубое
• Меж белых, девственных колонн.
• С тех пор душе моей святыня,
• О, скудной Аттики земля,
• Твоя печальная пустыня,
• Твои сожженные поля!

• Сурков Алексей Александрович

• ДАТСКАЯ СКАЗКА
• Сколько милой прелести в адресе,
• Что лежит на моем столе.
• Старый датский сказочник Андерсен
• Жил на этой земле.
• Городок второй категории,
• Дремлет Одензе в полусне,
• От широких дорог истории
• В стороне.
• На карнизах голуби сонные.
• Сонный ветер гладит траву.
• Шпили кирок темно-зеленые
• Четко врезаны в синеву.
• Пахнет в сонных кофейнях булками.
• Тучка с моря грозит дождем.
• Переулками, закоулками
• В гости к сказочнику идем.
• Вот белеет старая хижина
• В чешуе черепиц.
• Аккуратно сирень подстрижена.
• Запах роз. Щебетанье птиц.
• Восседают старухи строгие
• На широких скамьях с утра.
• Бродят школьники голоногие
• По квадрату двора.
• Струй фонтанных жидкое олово.
• Тмином пахнущая земля.
• Здесь рождалась сказка про голого
• Короля.
• Подавляя трепет сердечный,
• Мы в старинный домик вошли.
• И король, этой сказкой меченный,
• Вырос словно из-под земли.
• Провожаемый взглядами горькими,
• Полупьяный нахал
• Шел, соря апельсинными корками,
• И резинку жевал.
• Перед ним какие-то франтики
• Увивались, льстиво юля.
• …Сказка кончилась. Нет романтики
• В царстве голого короля.

• Бальмонт Константин Дмитриевич

• СИГУРД
• Когда Сигурд отведал крови
• Убитого Фафнира,
• Весь Мир ему открылся внове,
• Узнал он утро Мира.
• Он увидал рожденье грома,
• Проник в язык он птиц,
• И все, что было так знакомо,
• Оделось в блеск зарниц.

• Певец, что был лицом прекрасен,
• И был в словах разумен,
• Узнал, как смысл явлений ясен,
• Как хор их многошумен.
• Он был избранником для пира, —
• Прочь то, что нас гневит,
• Он звал соперником Фафнира,
• Соперник был убит.

• Сигурд, Сигурд, ты был властитель,
• Возлюбленный Судьбою,
• Да будет славен победитель,
• Ты взял добычу с бою.
• Сигурд, Сигурд, ты звался Чудом,
• Ты смело в Мире шел,
• Ты видел Землю изумрудом,
• И пел тебе орел.

• «Возьми», он пел напевом властным,
• «Запястья золотые,
• В них день горит, с отливом красным,
• В них звезды молодые.
• Налей свой кубок, в блеске пира,
• Забудь, что было встарь,
• Тебе открыто утро Мира,
• И ты в том Мире – Царь».

• Гиппиус Зинаида Николаевна

• ПОЧЕМУ
• О Ирландия, океанная,
• Мной не виденная страна!
• Почему ее зыбь туманная
• В ясность здешнего вплетена?
• Я не думал о ней, не думаю,
• Я не знаю ее, не знал…
• Почему так режут тоску мою
• Лезвия ее острых скал?
• Как я помню зори надпенные?
• В черной алости чаек стон?
• Или памятью мира пленною
• Прохожу я сквозь ткань времен?
• О Ирландия неизвестная!
• О Россия, моя страна!
• Не единая ль мука крестная
• Всей Господней земле дана?

• Плещеев Алексей Николаевич

• ГИДАЛЬГО
• Полночь. Улицы Мадрида
• И безлюдны и темны.
• Не звучат шаги о плиты,
• И балконы не облиты
• Светом палевым луны.
• Ароматом ветер дышит,
• Зелень темную ветвей
• Он едва-едва колышет…
• И никто нас не услышит,
• О сестра души моей!
• Завернись в свой плащ атласный
• И в аллею выходи.
• Муж заснул… Боязнь напрасна.
• Отдохнешь ты безопасно
• У гидальго на груди.
• Иль как червь до утра гложет
• Ревность сердце старика?..
• Если сны его встревожат,
• Шпага острая поможет, —
• Не дрожит моя рука!
• Поклялся твоей красою
• Мстить я мужу твоему…
• Не владеть ему тобою!
• Знаю я: ты злой семьею
• Продана была ему!
• Выходи же на свиданье,
• Донья чудная моя!
• Ночь полна благоуханья,
• И давно твои лобзанья
• Жду под сенью миртов я!..

• Волошин Максимилиан Александрович

• КАСТАНЬЕТЫ
• Из страны, где солнца свет
• Льется с неба жгуч и ярок,
• Я привез себе в подарок
• Пару звонких кастаньет.
• Беспокойны, говорливы,
• Отбивая звонкий стих, —
• Из груди сухой оливы
• Сталью вырезали их.
• Щедро лентами одеты
• С этой южной пестротой:
• В них живет испанский зной,
• В них сокрыт кусочек света.
• И когда Париж огромный
• Весь оденется в туман,
• В мутный вечер, на диван
• Лягу я в мансарде темной,
• И напомнят мне оне
• И волны морской извивы,
• И дрожащий луч на дне,
• И узлистый ствол оливы,
• Вечер в комнате простой,
• Силуэт седой колдуньи,
• И красавицы плясуньи
• Стан и гибкий и живой,
• Танец быстрый, голос звонкий,
• Грациозный и простой,
• С этой южной, с этой тонкой
• Стрекозиной красотой.
• И танцоры идут в ряд,
• Облитые красным светом,
• И гитары говорят
• В такт трескучим кастаньетам.
• Словно щелканье цикад
• В жгучий полдень жарким летом.

• Пушкин Александр Сергеевич

• Я здесь, Инезилья,
• Я здесь под окном.
• Объята Севилья
• И мраком и сном.
• Исполнен отвагой,
• Окутан плащом,
• С гитарой и шпагой
• Я здесь под окном.
• Ты спишь ли? Гитарой
• Тебя разбужу.
• Проснется ли старый,
• Мечом уложу.
• Шелковые петли
• К окошку привесь…
• Что медлишь?.. Уж нет ли
• Соперника здесь?..
• Я здесь, Инезилья,
• Я здесь под окном.
• Объята Севилья
• И мраком и сном.

• Маковский Сергей Константинович

• СТАРЫЙ ХРАМ
• Здесь было капище Венеры; смутный след
• его доныне жив. Потом здесь готы были.
• Но воины пустынь, арабы, их сменили,
• и стал мечетью храм на много, много лет.

• И после новых битв кровавых и побед
• вожди Испании неверных оттеснили.
• Узорную мечеть они опустошили
• и бронзовым крестом венчали минарет.

• О путник! ты глядишь на церковь христиан,
• на прежнюю мечеть, на капище Венеры…
• Как знать? Когда-нибудь, из незнакомых стран,
• сюда опять придут народы чуждой веры.
• Они сломают крест, завещанный векам.
• И возродится вновь все тот же старый храм.

• Эренбург Илья Григорьевич

• ГОНЧАР В ХАЭНЕ
• Где люди ужинали – мусор, щебень,
• Кастрюли, битое стекло, постель,
• Горшок с сиренью, а высоко в небе
• Качается пустая колыбель.
• Железо, кирпичи, квадраты, диски,
• Разрозненные, смутные куски.
• Идешь – и под ногой кричат огрызки
• Чужого счастья и чужой тоски.
• Каким мы прежде обольщались вздором!
• Что делала, что холила рука?
• Так жизнь, ободранная живодером,
• Вдвойне необычайна и дика.
• Портрет семейный, – думали про сходство,
• Загадывали, чем обить диван.
• Всей оболочки грубое уродство
• Навязчиво, как муха, как дурман.
• А за углом уж суета дневная,
• От мусора очищен тротуар.
• И в глубине прохладного сарая
• Над глиной трудится старик гончар.
• Я много жил, я ничего не понял
• И в изумлении гляжу один,
• Как, повинуясь старческой ладони,
• Из темноты рождается кувшин.

• Городницкий Александр Моисеевич

• У ИСПАНСКОЙ ГРАНИЦЫ
• У испанской границы пахнет боем быков —
• Взбаламученной пылью и запёкшейся кровью.
• У испанской границы не найдёшь земляков,
• Кроме тех, что легли здесь – серый крест в изголовье.

• Каталонские лавры над бойцами шумят,
• Где-то плачут над ними магаданские ели.
• Спят комбриги полёгших понапрасну бригад,
• Трубачи озорные постареть не успели.

• Эй, ребята, вставайте! – нынче время не спать.
• На седые шинели пришивайте петлицы.
• Вы бригаду под знамя соберите опять
• У испанской границы, у испанской границы!

• Но молчат комиссары в той земле ледяной,
• Им в завьюженной тундре солнце жаркое снится.
• И колымские ветры всё поют надо мной
• У испанской границы, у испанской границы.

• Заболоцкий Николай Алексеевич

• БОЛЕРО
• Итак, Равель, танцуем болеро!
• Для тех, кто музыку на сменит на перо,
• Есть в этом мире праздник изначальный —
• Напев волынки скудный и печальный
• И эта пляска медленных крестьян…
• Испания! Я вновь тобою пьян!
• Цветок мечты возвышенной взлелеяв,
• Опять твой образ предо мной горит
• За отдаленной гранью Пиренеев!
• Увы, замолк истерзанный Мадрид,
• Весь в отголосках пролетевшей бури,
• И нету с ним Долорес Ибаррури!
• Но жив народ, и песнь его жива.
• Танцуй, Равель, свой исполинский танец,
• Танцуй, Равель! Не унывай, испанец!
• Вращай, История, литые жернова,
• Будь мельничихой в грозный час прибоя!
• О, болеро, священный танец боя!

• Маршак Самуил Яковлевич

• ДОН-КИХОТ
• Пора в постель, но спать нам неохота.
• Как хорошо читать по вечерам!
• Мы в первый раз открыли Дон-Кихота,
• Блуждаем по долинам и горам.

• Нас ветер обдает испанской пылью,
• Мы слышим, как со скрипом в вышине
• Ворочаются мельничные крылья
• Над рыцарем, сидящим на коне.

• Что будет дальше, знаем по картинке:
• Крылом дырявым мельница махнет,
• И будет сбит в неравном поединке
• В нее копье вонзивший Дон-Кихот.

• Но вот опять он скачет по дороге…
• Кого он встретит? С кем затеет бой?
• Последний рыцарь, тощий, длинноногий,
• В наш первый путь ведет нас за собой.

• И с этого торжественного мига
• Навек мы покидаем отчий дом.
• Ведут беседу двое: я и книга.
• И целый мир неведомый кругом.

• Ахадов Эльдар Алихасович

• Пред тобой расступаются пальмы,
• В ноги нежно ложится песок…
• Улыбается море, как тайна,
• Что хранит голубой завиток.
• И течет побережьем испанским
• Вслед тебе смуглолицая речь:
• Словно воздух искрится шампанским,
• Или звёзды касаются плеч.
• И одной лишь тебе, не смолкая,
• Шепчут волны всю ночь до утра,
• Как люблю я тебя, дорогая,
• В том краю, где дожди и ветра…

• Майков Аполлон Николаевич

• Пора, пора! Уж утро славит птичка,
• И свежестью пахнуло мне в окно.
• Из города зовет меня давно
• К полям широким старая привычка.
• Возьмем коней, оставим душный Рим,
• И ряд дворцов его тяжеловесных,
• И пеструю толпу вдоль улиц тесных,
• И воздухом подышим полевым.
• О! как легко! как грудь свободно дышит!
• Широкий горизонт расширил душу мне…
• Мой конь устал… Мысль бродит в тишине,
• Земля горит, и небо зноем пышет…
• Сабинских гор неровные края
• И Апеннин верхи снеговенчанны,
• Шум мутных рек, бесплодные поля,
• И, будто нищий с ризою раздранной,
• Обломок башни, обвитой плющом,
• Разбитый храм с остатком смелых сводов
• Да бесконечный ряд водопроводов
• Открылися в тумане голубом…
• Величие и ужас запустенья…
• Угрюмого источник вдохновенья…
• Всё тяжко спит, всё умерло почти…
• Лишь простучит на консульском пути
• По гладким плитам конь поселянина,
• И долго дикий всадник за горой
• Виднеется, в плаще и с палкой длинной,
• И в шапке острой… Вот в тени руины
• Еще монах усталый и босой,
• Окутавшись широким капюшоном,
• Заснул, склонясь на камень головой,
• А вдалеке, под синим небосклоном,
• На холме мазанка из глины и ветвей,
• И кипарис чернеется над ней…
• Измученный полудня жаром знойным,
• Вошел я внутрь руин, безвестных мне.
• Я был объят величьем их спокойным.
• Глядеть и слушать в мертвой тишине
• Так сладостно!.. Тут целый мир видений!..
• То цирк был некогда, теперь он опустел,
• Полынь и терн уселись на ступени,
• Там, где народ ликующий шумел,
• Близ ложи цезарей еще лежали
• Куски статуй, курильниц и амфор:
• Как будто бы они здесь восседали
• Еще вчера, увеселяя взор
• Ристанием… но по арене длинной
• Цветистый мак пестреет меж травой
• И тростником, и розой полевой,
• И рыщет ветр, один, что конь пустынный.
• Лохмотьями прикрыт, полунагой,
• Глаза как смоль и с молниею взгляда,
• С чернокудрявой, смуглой головой,
• Пасет ребенок коз пугливых стадо.
• Трагически ко мне он руку протянул,
• «Я голоден, – со злобою взывая.-
• Я голоден!..» Невольно я вздохнул
• И, нищего и цирк обозревая,
• Промолвил: «Вот она – Италия святая!»

• Иванов Вячеслав Иванович

• Покорный день сходил из облаков усталых,
• И, как сомкнутые покорные уста,
• Была беззвучна даль, и никла немота
• Зеленохвостых чащ и немощь листв увялых,

• И кроткою лилась истомой теплота
• На нищий блеск дубов, на купы пиний малых,
• И влажная земля, под тленьем кущ опалых,
• Была, как Смерть и Сев, смиренна и свята…

• Таким явился мне, – о мертвая Равенна! —
• Твой лес прославленный, – ты, в лепоте святынь,
• Под златом мозаик хранительных забвенна!

• И был таков твой сон и скорбь твоих пустынь,
• Где веет кротко Смерть, под миром Крыл лелея
• Мерцающую Жизнь, как бледный огнь елея.

• Майков Аполлон Николаевич

• Ах, чудное небо, ей-Богу, над этим классическим Римом!
• Под этаким небом невольно художником станешь.
• Природа и люди здесь будто другие, как будто картины
• Из ярких стихов антологии древней Эллады.
• Ну, вот, поглядите: по каменной белой ограде разросся
• Блуждающий плющ, как развешанный плащ иль завеса,
• В средине, меж двух кипарисов, глубокая темная ниша,
• Откуда глядит голова с преуродливой миной
• Тритона. Холодная влага из пасти, звеня, упадает.
• К фонтану альбанка (ах, что за глаза из-под тени
• Покрова сияют у ней! что за стан в этом алом корсете!)
• Подставив кувшин, ожидает, как скоро водою
• Наполнится он, а другая подруга стоит неподвижно,
• Рукой охватив осторожно кувшин на облитой
• Вечерним лучом голове… Художник (должно быть, германец)
• Спешит срисовать их, довольный, что случай нежданно
• В их позах сюжет ему дал для картины, и вовсе не мысля,
• Что я срисовал в то же время и чудное небо,
• И плющ темнолистый, фонтан и свирепую рожу тритона,
• Альбанок и даже – его самого с его кистью!

• Мей Лев Александрович

• БАРКАРОЛА
• Стихнул говор карнавала,
• На поля роса упала,
• Месяц землю серебрит,
• Все спокойно, море спит.
• Волны нянчают гондолу…
• «Спой, синьора, баркаролу!
• Маску черную долой,
• Обойми меня и пой!..»
• «Нет, синьор, не скину маски,
• Не до песен, не до ласки:
• Мне зловещий снился сон,
• Тяготит мне сердце он».
• «Сон приснился, что ж такое?
• Снам не верь ты, все пустое,
• Вот гитара, не тоскуй,
• Спой, сыграй и поцелуй!..»
• «Нет, синьор, не до гитары:
• Снилось мне, что муж мой старый
• Ночью тихо с ложа встал,
• Тихо вышел на канал,
• Завернул стилет свой в полу
• И в закрытую гондолу —
• Вон, как эта, там вдали —
• Шесть немых гребцов вошли…»

• Ходасевич Владислав Фелицианович

• БРЕНТА
• Адриатические
• волны!
• О, Брента…

• «Евгений Онегин»
• Брента, рыжая речонка!
• Сколько раз тебя воспели,
• Сколько раз к тебе летели
• Вдохновенные мечты —
• Лишь за то, что имя звонко,
• Брента, рыжая речонка,
• Лживый образ красоты!
• Я и сам спешил когда-то
• Заглянуть в твои отливы,
• Окрыленный и счастливый
• Вдохновением любви.
• Но горька была расплата.
• Брента, я взглянул когда-то
• В струи мутные твои.
• С той поры люблю я, Брента,
• Одинокие скитанья,
• Частого дождя кропанье
• Да на согнутых плечах
• Плащ из мокрого брезента.
• С той поры люблю я, Брента,
• Прозу в жизни и в стихах.

• Пушкин Александр Сергеевич

• Близ мест, где царствует Венеция златая,
• Один, ночной гребец, гондолой управляя,
• При свете Веспера по взморию плывет,
• Ринальда, Годфреда, Эрминию поет.
• Он любит песнь свою, поет он для забавы,
• Без дальных умыслов, не ведает ни славы,
• Ни страха, ни надежд, и, тихой музы полн,
• Умеет услаждать свой путь над бездной волн.
• На море жизненном, где бури так жестоко
• Преследуют во мгле мой парус одинокой,
• Как он, без отзыва утешно я пою
• И тайные стихи обдумывать люблю.

• Иванов Вячеслав Иванович

• В КОЛИЗЕЕ

•                     Great is their love, who love in sin and fear.
•                                                                                Byron
•                         Велика тех любовь,
•                                                 кто любят во грехе и страхе.
•                                                                                Байрон

• День влажнокудрый досиял,
• Меж туч огонь вечерний сея.
• Вкруг помрачался, вкруг зиял
• Недвижный хаос Колизея.
• Глядели из стихийной тьмы
• Судеб безвременные очи…
• День бурь истомных к прагу ночи,
• День алчный провожали мы —
• Меж глыб, чья вечность роковая
• В грехе святилась и крови,
• Дух безнадежный предавая
• Преступным терниям любви,
• Стеснясь, как два листа, что мчит,
• Безвольных, жадный плен свободы,
• Доколь их слившей непогоды
• Вновь легкий вздох не разлучит…

• Бунин Иван Алексеевич

• СИЦИЛИЯ
• Монастыри в предгориях глухих,
• Наследие разбойников морских,
• Обители забытые, пустые, —
• Моя душа жила когда-то в них:
• Люблю, люблю вас, келии простые,
• Дворы в стенах тяжелых и нагих,
• Валы и рвы, от плесени седые,
• Под башнями кустарники густые
• И глыбы скользких пепельных камней,
• Загромоздивших скаты побережий,
• Где сквозь маслины кажется синей
• Вода у скал, где крепко треплет свежий,
• Соленый ветер листьями маслин
• И на ветру благоухает тмин!

• Пастернак Борис Леонидович

• ВЕНЕЦИЯ
• Я был разбужен спозаранку
• Щелчком оконного стекла.
• Размокшей каменной баранкой
• В воде Венеция плыла.
• Все было тихо, и, однако,
• Во сне я слышал крик, и он
• Подобьем смолкнувшего знака
• Еще тревожил небосклон.
• Он вис трезубцем Скорпиона
• Над гладью стихших мандолин
• И женщиною оскорбленной,
• Быть может, издан был вдали.
• Теперь он стих и черной вилкой
• Торчал по черенок во мгле.
• Большой канал с косой ухмылкой
• Оглядывался, как беглец.
• Туда, голодные, противясь,
• Шли волны, шлендая с тоски,
• И гондолы рубили привязь,
• Точа о пристань тесаки.
• Вдали за лодочной стоянкой
• В остатках сна рождалась явь.
• Венеция венецианкой
• Бросалась с набережных вплавь.

• Лермонтов Михаил Юрьевич

• ВЕНЕЦИЯ
• 1
• Поверхностью морей отражена,
• Богатая Венеция почила,
• Сырой туман дымился, и луна
• Высокие твердыни осребрила.
• Чуть виден бег далекого ветрила,
• Студеная вечерняя волна
• Едва шумит вод веслами гондолы
• И повторяет звуки баркаролы.
• 2
• Мне чудится, что это ночи стон,
• Как мы, своим покоем недовольной,
• Но снова песнь! и вновь гитары звон!
• О, бойтеся, мужья, сей песни вольной.
• Советую, хотя мне это больно,
• Не выпускать красавиц ваших, жен,
• Но если вы в сей миг неверны сами,
• Тогда, друзья! да будет мир меж вами!
• 3
• И мир с тобой, прекрасный Чичизбей,
• И мир с тобой, лукавая Мелина.
• Неситеся по прихоти морей,
• Любовь нередко бережет пучина,
• Хоть и над морем царствует судьбина,
• Гонитель вечный счастливых людей,
• Но талисман пустынного лобзанья
• Уводит сердца темные мечтанья.
• 4
• Рука с рукой, свободу дав очам,
• Сидят в ладье и шепчут меж собою,
• Она вверяет месячным лучам
• Младую грудь с пленительной рукою,
• Укрытые досель под епанчою,
• Чтоб юношу сильней прижать к устам,
• Меж тем вдали, то грустный, то веселый,
• Раздался звук обычной баркаролы:
• Как в дальнем море ветерок,
• Свободен вечно мой челнок,
• Как речки быстрое русло,
• Не устает мое весло.
• Гондола по воде скользит,
• А время по любви летит,
• Опять сравняется вода,
• Страсть не воскреснет никогда.

• Пушкин Александр Сергеевич

• Везувий зев открыл – дым хлынул клубом – пламя
• Широко развилось, как боевое знамя.
• Земля волнуется – с шатнувшихся колонн
• Кумиры падают! Народ, гонимый страхом,
• Под каменным дождем, под воспаленным прахом,
• Толпами, стар и млад, бежит из града вон.

• Гумилёв Николай Степанович

• Поздно. Гиганты на башне
• Гулко ударили три.
• Сердце ночами бесстрашней.
• Путник, молчи и смотри.
• Город, как голос наяды,
• В призрачно-светлом былом,
• Кружев узорней аркады,
• Воды застыли стеклом.
• Верно, скрывают колдуний
• Завесы черных гондол
• Там, где огни на лагуне —
• Тысячи огненных пчел.
• Лев на колонне, и ярко
• Львиные очи горят,
• Держит Евангелье Марка,
• Как серафимы, крылат.
• А на высотах собора,
• Где от мозаики блеск,
• Чу, голубиного хора
• Вздох, воркованье и плеск.
• Может быть, это лишь шутка,
• Скал и воды колдовство,
• Марево? Путнику жутко,
• Вдруг… никого, ничего?
• Крикнул. Его не слыхали,
• Он, оборвавшись, упал
• В зыбкие, бледные дали
• Венецианских зеркал.

• Тютчев Фёдор Иванович

• ВЕНЕЦИЯ
• Дож Венеции свободной
• Средь лазоревых зыбей,
• Как жених порфирородный,
• Достославно, всенародно
• Обручался ежегодно
• С Адриатикой своей.
• И недаром в эти воды
• Он кольцо свое бросал:
• Веки целые, не годы
• (Дивовалися народы),
• Чудный перстень воеводы
• Их вязал и чаровал…
• И чета в любви и мире
• Много славы нажила —
• Века три или четыре,
• Все могучее и шире,
• Разрасталась в целом мире
• Тень от львиного крыла.
• А теперь?
• В волнах забвенья
• Сколько брошенных колец!..
• Миновались поколенья, —
• Эти кольца обрученья,
• Эти кольца стали звенья
• Тяжкой цепи наконец!..

• Ходасевич Владислав Фелицианович

• ГЕНУЯ
• Красный Марс восходит над агавой,
• Но прекрасней светят нам они —
• Генуи, в былые дни лукавой,
• Мирные, торговые огни.
• Меркнут гор прибрежные отроги,
• Пахнет пылью, морем и вином.
• Запоздалый ослик на дороге
• Торопливо плещет бубенцом…
• Не в такой ли час, когда ночные
• Небеса синели надо всем,
• На таком же ослике Мария
• Покидала тесный Вифлеем?
• Топотали частые копыта,
• Отставал Иосиф, весь в пыли…
• Что еврейке бедной до Египта,
• До чужих овец, чужой земли?
• Плачет мать. Дитя под черной тальмой
• Сонными губами ищет грудь,
• А вдали, вдали звезда над пальмой
• Беглецам указывает путь.

• Ходасевич Владислав Фелицианович

• «Вот в этом палаццо жила Дездемона…»
• Все это неправда, но стыдно смеяться.
• Смотри, как стоят за колонной колонна
• Вот в этом палаццо.
• Вдали затихает вечерняя Пьяцца,
• Беззвучно вращается свод небосклона,
• Расшитый звездами, как шапка паяца.
• Минувшее – мальчик, упавший с балкона…
• Того, что настанет, не нужно касаться…
• Быть может, и правда – жила Дездемона
• Вот в этом палаццо?..

• Брюсов Валерий Яковлевич

• ДАНТЕ В ВЕНЕЦИИ
• По улицам Венеции, в вечерний
• Неверный час, блуждал я меж толпы,
• И сердце трепетало суеверней.
• Каналы, как громадные тропы,
• Манили в вечность, в переменах тени
• Казались дивны строгие столпы,
• И ряд оживших призрачных строений
• Являл очам, чего уж больше нет,
• Что было для минувших поколений.
• И, словно унесенный в лунный свет,
• Я упивался невозможным чудом,
• Но тяжек был мне дружеский привет…
• В тот вечер улицы кишели людом,
• Во мгле свободно веселился грех,
• И был весь город дьявольским сосудом.
• Бесстыдно раздавался женский смех,
• И зверские мелькали мимо лица…
• И помыслы разгадывал я всех.
• Но вдруг среди позорной вереницы
• Угрюмый облик предо мной возник.
• Так иногда с утеса глянут птицы, —
• То был суровый, опаленный лик.
• Не мертвый лик, но просветленно-страстный.
• Без возраста – не мальчик, не старик.
• И жалким нашим нуждам не причастный,
• Случайный отблеск будущих веков,
• Он сквозь толпу и шум прошел, как властный.
• Мгновенно замер говор голосов,
• Как будто в вечность приоткрылись двери,
• И я спросил, дрожа, кто он таков.
• Но тотчас понял: Данте Алигьери.

• Веневитинов Дмитрий Владимирович

• ИТАЛИЯ
• Италия, отчизна вдохновенья!
• Придет мой час, когда удастся мне
• Любить тебя с восторгом наслажденья,
• Как я люблю твой образ в светлом сне.
• Без горя я с мечтами распрощаюсь,
• И наяву, в кругу твоих чудес,
• Под яхонтом сверкающих небес,
• Младой душой по воле разыграюсь.
• Там радостно я буду петь зарю
• И поздравлять царя светил с восходом,
• Там гордо я душою воспарю
• Под пламенным необозримым сводом.
• Как весело в нем утро золотое
• И сладостна серебряная ночь!
• О мир сует! тогда от мыслей прочь!
• В объятьях нег и в творческом покое
• Я буду жить в минувшем средь певцов,
• Я вызову их сонмы из гробов!
• Тогда, о Тасс! твой мирный сон нарушу,
• И твой восторг, полуденный твой жар
• Прольет и жизнь, и песней сладких дар
• В холодный ум и в северную душу.

• Тютчев Фёдор Иванович

• ИТАЛЬЯНСКАЯ VILLA1
• И распростясь с тревогою житейской
• И кипарисной рощей заслонясь —
• Блаженной тенью, тенью элисейской
• Она заснула в добрый час.
• И вот уж века два тому иль боле,
• Волшебною мечтой ограждена,
• В своей цветущей опочив юдоле,
• На волю неба предалась она.
• Но небо здесь к земле так благосклонно!..
• И много лет и теплых южных зим
• Провеяло над нею полусонно,
• Не тронувши ее крылом своим.
• По-прежнему в углу фонтан лепечет,
• Под потолком гуляет ветерок,
• И ласточка влетает и щебечет…
• И спит она… и сон ее глубок!..
• И мы вошли… Всё было так спокойно!
• Так всё от века мирно и темно!..
• Фонтан журчал… Недвижимо и стройно
• Соседний кипарис глядел в окно.
• Вдруг всё смутилось: судорожный трепет
• По ветвям кипарисным пробежал, —
• Фонтан замолк – и некий чудный лепет,
• Как бы сквозь сон, невнятно прошептал:
• «Что это, друг? Иль злая жизнь недаром,
• Та жизнь, увы! что в нас тогда текла,
• Та злая жизнь, с ее мятежным жаром,
• Через порог заветный перешла?»

• Козлов Иван Иванович

• К ИТАЛИИ
• В. А. Жуковскому

• Лети со мной к Италии прелестной,
• Эфирный друг, фантазия моя!
• Земля любви, гармонии чудесной,
• Где радостей веселая семья
• Взлелеяна улыбкою небесной,
• Италия, Торкватова земля,
• Ты не была, не будешь мною зрима,
• Но как ты мной, прекрасная, любима!
• Мне видятся полуденные розы,
• Душистые лимонные леса,
• Зеленый мирт и виноградны лозы,
• И синие, как яхонт, небеса.
• Я вижу их – и тихо льются слезы…
• Италия, мила твоя краса,
• Как первое любви младой мечтанье,
• Как чистое младенчества дыханье.
• С высот летят сияющие воды,
• Жемчужные – над безднами горят,
• Таинственных видений хороводы
• Прозрачные – вкруг гор твоих кипят,
• Твои моря, не зная непогоды,
• Зеленые – струятся и шумят,
• Воздушный пир – твой вечер благодатный
• С прохладою и негой ароматной.
• Луна взошла, а небосклон пылает
• Последнею багряною зарей,
• Высокий свод безоблачно сияет,
• Весь радужной подернут пеленой,
• И яркий луч, сверкая, рассыпает
• Блеск розовый над сонною волной,
• Но гаснет он под ризою ночною,
• Залив горит, осеребрен луною.
• И я несусь волшебными крылами
• К развенчанной царице волн морских:
• Там звук октав с любовью и мечтами
• При сладостном мерцанье звезд ночных,
• Там Байрон пел, там бродит меж гробами
• Тень грозная свободы дней былых,
• Там в тишине как будто слышны стоны
• Пленительной, невинной Десдемоны.
• Но вдруг печаль, Италия, стеснила
• Души восторг и светлые мечты,
• Слезами ты и кровью искупила
• Дар пагубный чудесной красоты,
• Она к тебе рать буйную манила
• Угрюмых гор с туманной высоты,
• И враг – твой бич, и гордый избавитель —
• Не мирный друг, но хищный притеснитель.*
• А ты прими от сердца завещанье,
• Певец, Орфей полуночной страны!
• Ты будешь зреть тех волн очарованье
• И нежный блеск над Брентою луны,
• И вспомнишь ты дум пламенных мечтанье
• И юных лет обманутые сны.
• О, в сладкий час, душою посвященный
• Друзьям живым и праху незабвенной,
• Когда в пылу сердечных упоений
• Ты звонких струн таинственной игрой
• Сольешь, о друг, ряд северных видений
• С небесною Италии красой,
• И, может быть, в толпе родных явлений
• Промчусь и я, как призрак, над тобой, —
• Скажи земле певца Иерусалима,
• Как мной была прекрасная любима!

• Иванов Вячеслав Иванович

• ЛАТИНСКИЙ КВАРТАЛ
• Е. С. Кругликовой

• Кто знает край, где свой – всех стран школяр?
• Где молодость стопой стремится спешной,
• С огнем в очах, чела мечтой безгрешной
• И криком уст, – а уличный фигляр
• Толпу зевак собрал игрой потешной?
• Где вам венки, поэт, трибун, маляр,
• В дыму и визгах дев? Где мрак кромешный
• Дант юный числил, мыслил Абеляр?
• Где речь вольна и гении косматы?
• Где чаще всё, родных степей сарматы,
• Проходит сонм ваш, распрей обуян?
• Где ткет любовь меж мраморных Диан
• На солнце ткань, и Рима казематы
• Черны в луне?.. То – град твой, Юлиан!

• Плещеев Алексей Николаевич

• Люблю стремиться я мечтою
• В ту благодатную страну,
• Где мирт, поникнув головою,
• Лобзает светлую волну,
• Где кипарисы величаво
• К лазури неба вознеслись,
• Где сладкозвучные октавы
• Из уст Торкватовых лились,
• Где Дант, угрюмый и суровый,
• Из ада тени вызывал,
• К стопам Лауры свой лавровый
• Венец Петрарка повергал,
• Где Рафаэль, благоговея,
• Изображал мадонны лик,
• Из массы мрамора Психею
• Кановы мощный перст воздвиг,
• Где в час, когда луны сияньем
• Залив широкий осребрен
• И ароматное дыханье
• Льют всюду роза и лимон, —
• Скользит таинственно гондола
• По влаге зыбкой и немой,
• И замирает баркарола,
• Как поцелуй, в тиши ночной!..
• Где жили вы… Где расцветали
• Роскошно-гордою красой!
• О, расскажите ж, как мечтали
• Вы в стороне волшебной той!
• Я вас заслушаюсь… И в очи
• Вам устремлю я тихий взгляд —
• И небо южной, дивной ночи
• Они поэту заменят!..

• Иванов Вячеслав Иванович

• МОНАСТЫРЬ В СУБИАКО
• За мной – вершин лиловый океан,
• И крест, и дверь – в конце тропы нагорной,
• Где каменных дубов сомкнутый стан
• Над кручей скал листвой поникнул черной.
• Как стая змей, корней извив упорный,
• Проник утес в отверстья старых ран:
• Их сеть тверда, как их оплот опорный,
• Их сень вотще колеблет ураган.
• Вхожу. Со стен святые смотрят тени,
• Ведут во мглу подземную ступени,
• Вот жертвенник: над ним – пещерный свод.
• Вот вертоград: нависли скал угрозы,
• Их будит гром незримых дольних вод,
• А вкруг горят мистические розы.

• Гумилёв Николай Степанович

• МАНЛИЙ
• Манлий сброшен. Слава Рима,
• Власть все та же, что была,
• И навеки нерушима,
• Как Тарпейская скала.
• Рим, как море, волновался,
• Разрезали вопли тьму,
• Но спокойно улыбался
• Низвергаемый к нему.
• Для чего ж в полдневной хмаре,
• Озаряемый лучом,
• Возникает хмурый Марий
• С окровавленным мечом?

• МОРЕПЛАВАТЕЛЬ ПАВЗАНИЙ
• Мореплаватель Павзаний
• С берегов далеких Нила
• В Рим привез и шкуры ланей,
• И египетские ткани,
• И большого крокодила.
• Это было в дни безумных
• Извращений Каракаллы.
• Бог веселых и бездумных
• Изукрасил цепью шумных
• Толп причудливые скалы.
• В золотом, невинном горе
• Солнце в море уходило,
• И в пурпуровом уборе
• Император вышел в море,
• Чтобы встретить крокодила.
• Суетились у галеры
• Бородатые скитальцы.
• И изящные гетеры
• Поднимали в честь Венеры
• Точно мраморные пальцы.
• И какой-то сказкой чудной,
• Нарушителем гармоний,
• Крокодил сверкал у судна
• Чешуею изумрудной
• На серебряном понтоне.

• Мережковский Дмитрий Сергеевич

• НА ОЗЕРЕ КОМО
• Кому страдание знакомо,
• Того ты сладко усыпишь,
• Тому понятна будет, Комо,
• Твоя безветренная тишь.
• И по воде, из церкви дальной,
• В селеньи бедных рыбаков,
• Ave Maria – стон печальный,
• Вечерний звон колоколов…
• Здесь горы в зелени пушистой
• Уютно заслонили даль,
• Чтобы волной своей тенистой
• Ты убаюкало печаль.
• И обещанье так прекрасно,
• Так мил обманчивый привет,
• Что вот опять я жду напрасно,
• Чего, я знаю, в мире нет.

• Козлов Иван Иванович

• Над темным заливом, вдоль звучных зыбей
• Венеции, моря
• царицы,
• Пловец полуночный в гондоле своей
• С вечерней зари до
• денницы
• Рулем беззаботным небрежно сечет
• Ленивую влагу
• ночную,
• Поет он Ринальда, Танкреда поет,
• Поет Эрминию
• младую,
• Поет он по сердцу, сует удален,
• Чужого суда не
• страшится,
• И песней любимой невольно пленен,
• Над бездною весело
• мчится.
• И я петь люблю про себя, в тишине,
• Безвестные песни
• мечтаю,
• Пою, и как будто отраднее мне,
• Я горе мое забываю,
• Как ветер ни гонит мой бедный челнок
• Пучиною жизни
• мятежной,
• Где я так уныло и так одинок
• Скитаюсь во тьме
• безнадежной…

• Дельвиг Антон Антонович

• НАДПИСЬ НА СТАТУЮ ФЛОРЕНТИЙСКОГО МЕРКУРИЯ
• Перст указует на даль, на главе развилися крылья,
• Дышит свободою грудь, с легкостью дивною он,
• В землю ударя крылатой ногой, кидается в воздух…
• Миг – и умчится! Таков полный восторга певец.

• Баратынский Евгений Абрамович

• Небо Италии, небо Торквата,
• Прах поэтический древнего Рима,
• Родина неги, славой богата,
• Будешь ли некогда мною ты зрима?
• Рвется душа, нетерпеньем объята,
• К гордым остаткам падшего Рима!
• Снятся мне долы, леса благовонны,
• Снятся упадших чертогов колонны!

• Ходасевич Владислав Фелицианович

• Нет ничего прекрасней и привольней,
• Чем навсегда с возлюбленной расстаться
• И выйти из вокзала одному.
• По-новому тогда перед тобою
• Дворцы венецианские предстанут.
• Помедли на ступенях, а потом
• Сядь в гондолу. К Риальто подплывая,
• Вдохни свободно запах рыбы, масла
• Прогорклого и овощей лежалых
• И вспомни без раскаянья, что поезд
• Уж Мэстре, вероятно, миновал.
• Потом зайди в лавчонку banco lotto,
• Поставь на семь, четырнадцать и сорок,
• Пройдись по Мерчерии, пообедай
• С бутылкою «Вальполичелла». В девять
• Переоденься, и явись на Пьяцце,
• И под финал волшебной увертюры
• «Тангейзера» – подумай: «Уж теперь
• Она проехала Понтеббу». Как привольно!
• На сердце и свежо и горьковато.

• Гумилёв Николай Степанович

• ОСНОВАТЕЛИ
• Ромул и Рем взошли на гору,
• Холм перед ними был дик и нем.
• Ромул сказал: «Здесь будет город».
• «Город, как солнце» – ответил Рем.
• Ромул сказал: «Волей созвездий
• Мы обрели наш древний почет».
• Рем отвечал: «Что было прежде,
• Надо забыть, глянем вперед».
• «Здесь будет цирк, – промолвил Ромул, —
• Здесь будет дом наш, открытый всем».
• «Но надо поставить ближе к дому
• Могильные склепы», – ответил Рем.

• Бродский Иосиф Александрович

• ПИСЬМА РИМСКОМУ ДРУГУ
• (Из Марциала)

• Нынче ветрено и волны с перехлестом.
• Скоро осень, все изменится в округе.
• Смена красок этих трогательней, Постум,
• чем наряда перемены у подруги.

• Дева тешит до известного предела —
• дальше локтя не пойдешь или колена.
• Сколь же радостней прекрасное вне тела:
• ни объятье невозможно, ни измена!

• Посылаю тебе, Постум, эти книги
• Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
• Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?
• Все интриги, вероятно, да обжорство.

• Я сижу в своем саду, горит светильник.
• Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.
• Вместо слабых мира этого и сильных —
• лишь согласное гуденье насекомых.

• Здесь лежит купец из Азии. Толковым
• был купцом он – деловит, но незаметен.
• Умер быстро: лихорадка. По торговым
• он делам сюда приплыл, а не за этим.

• Рядом с ним – легионер, под грубым кварцем.
• Он в сражениях Империю прославил.
• Столько раз могли убить! а умер старцем.
• Даже здесь не существует, Постум, правил.

• Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
• но с куриными мозгами хватишь горя.
• Если выпало в Империи родиться,
• лучше жить в глухой провинции у моря.

• И от Цезаря далеко, и от вьюги.
• Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
• Говоришь, что все наместники – ворюги?
• Но ворюга мне милей, чем кровопийца.

• Этот ливень переждать с тобой, гетера,
• я согласен, но давай-ка без торговли:
• брать сестерций с покрывающего тела
• все равно, что дранку требовать у кровли.

• Протекаю, говоришь? Но где же лужа?
• Чтобы лужу оставлял я, не бывало.
• Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,
• он и будет протекать на покрывало.

• Вот и прожили мы больше половины.
• Как сказал мне старый раб перед таверной:
• «Мы, оглядываясь, видим лишь руины».
• Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.

• Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.
• Разыщу большой кувшин, воды налью им…
• Как там в Ливии, мой Постум, – или где там?
• Неужели до сих пор еще воюем?

• Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
• Худощавая, но с полными ногами.
• Ты с ней спал еще… Недавно стала жрица.
• Жрица, Постум, и общается с богами.

• Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.
• Или сливами. Расскажешь мне известья.
• Постелю тебе в саду под чистым небом
• и скажу, как называются созвездья.

• Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,
• долг свой давний вычитанию заплатит.
• Забери из-под подушки сбереженья,
• там немного, но на похороны хватит.

• Поезжай на вороной своей кобыле
• в дом гетер под городскую нашу стену.
• Дай им цену, за которую любили,
• чтоб за ту же и оплакивали цену.

• Зелень лавра, доходящая до дрожи.
• Дверь распахнутая, пыльное оконце.
• Стул покинутый, оставленное ложе.
• Ткань, впитавшая полуденное солнце.

• Понт шумит за черной изгородью пиний.
• Чье-то судно с ветром борется у мыса.
• На рассохшейся скамейке – Старший Плиний.
• Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.

• Евтушенко Евгений Александрович

• ПРОЦЕССИЯ С МАДОННОЙ
• Людовико Коррао

• В городишке тихом Таормина
• стройно шла процессия с мадонной.
• Дым от свеч всходил и таял мирно,
• невесомый, словно тайна мига.

• Впереди шли девочки – все в белом,
• и держали свечи крепко-крепко.
• Шли они с восторгом оробелым,
• полные собой и миром целым.

• И глядели девочки на свечи,
• и в неверном пламени дрожащем
• видели загадочные встречи,
• слышали заманчивые речи.

• Девочкам надеяться пристало.
• Время обмануться не настало,
• но как будто их судьба, за ними
• позади шли женщины устало.

• Позади шли женщины – все в черном,
• и держали свечи тоже крепко.
• Шли тяжелым шагом удрученным,
• полные обманом уличенным.

• И глядели женщины на свечи
• и в неверном пламени дрожащем
• видели детей худые плечи,
• слышали мужей тупые речи.

• Шли все вместе, улицы минуя,
• матерью мадонну именуя,
• и несли мадонну на носилках,
• будто бы стоячую больную.

• И мадонна, видимо, болела
• равно и за девочек и женщин,
• но мадонна, видимо, велела,
• чтобы был такой порядок вечен.

• Я смотрел, идя с мадонной рядом,
• ни светло, ни горестно на свечи,
• а каким-то двуединым взглядом,
• полным и надеждою, и ядом.

• Так вот и живу – необрученным
• и уже навеки обреченным
• где-то между девочками в белом
• и седыми женщинами в черном.

• Мережковский Дмитрий Сергеевич

• ПОМПЕЯ
• Над городом века неслышно протекли,
• И царства рушились, но пеплом сохраненный,
• Доныне он лежит, как труп непогребенный,
• Среди безрадостной и выжженной земли.
• Кругом – последнего мгновенья ужас вечный, —
• В низверженных богах с улыбкой их беспечной,
• В остатках от одежд, от хлеба и плодов,
• В безмолвных комнатах и опустелых лавках
• И даже в ларчике с флаконом для духов,
• В коробочке румян, в запястьях и булавках,
• Как будто бы вчера прорыт глубокий след
• Тяжелым колесом повозок нагруженных,
• Как будто мрамор бань был только что согрет
• Прикосновеньем тел, елеем умащенных.
• Воздушнее мечты – картины на стене:
• Тритон на водяном чешуйчатом коне,
• И в ризах веющих божественные Музы.
• Здесь все кругом полно могильной красоты,
• Не мертвой, не живой, но вечной, как Медузы
• Окаменелые от ужаса черты…

• А в голубых волнах белеют паруса,
• И дым Везувия, красою безмятежной
• Блистая на заре, восходит в небеса,
• Подобно облаку, и розовый, и нежный…

• Мандельштам Осип Эмилевич

• Пусть имена цветущих городов
• Ласкают слух значительностью бренной.
• Не город Рим живет среди веков,
• А место человека во вселенной.
• Им овладеть пытаются цари,
• Священники оправдывают войны,
• И без него презрения достойны,
• Как жалкий сор, дома и алтари.

• Блок Александр Александрович

• РАВЕННА
• Всё, что минутно, всё, что бренно,
• Похоронила ты в веках.
• Ты, как младенец, спишь, Равенна,
• У сонной вечности в руках.
• Рабы сквозь римские ворота
• Уже не ввозят мозаик.
• И догорает позолота
• В стенах прохладных базилик.
• От медленных лобзаний влаги
• Нежнее грубый свод гробниц,
• Где зеленеют саркофаги
• Святых монахов и цариц.
• Безмолвны гробовые залы,
• Тенист и хладен их порог,
• Чтоб черный взор блаженной Галлы,
• Проснувшись, камня не прожег.
• Военной брани и обиды
• Забыт и стерт кровавый след,
• Чтобы воскресший глас Плакиды
• Не пел страстей протекших лет.
• Далёко отступило море,
• И розы оцепили вал,
• Чтоб спящий в гробе Теодорих
• О буре жизни не мечтал.
• А виноградные пустыни,
• Дома и люди – всё гроба.
• Лишь медь торжественной латыни
• Поет на плитах, как труба.
• Лишь в пристальном и тихом взоре
• Равеннских девушек, порой,
• Печаль о невозвратном море
• Проходит робкой чередой.
• Лишь по ночам, склонясь к долинам,
• Ведя векам грядущим счет,
• Тень Данта с профилем орлиным
• О Новой Жизни мне поет.

• Мандельштам Осип Эмильевич

• РИМ
• Где лягушки фонтанов, расквакавшись
• И разбрызгавшись, больше не спят
• И, однажды проснувшись, расплакавшись,
• Во всю мочь своих глоток и раковин
• Город, любящий сильным поддакивать,
• Земноводной водою кропят, —
• Древность легкая, летняя, наглая,
• С жадным взглядом и плоской ступней,
• Словно мост ненарушенный Ангела
• В плоскоступье над желтой водой, —
• Голубой, онелепленный, пепельный,
• В барабанном наросте домов,
• Город, ласточкой купола лепленный
• Из проулков и из сквозняков, —
• Превратили в убийства питомник
• Вы, коричневой крови наемники,
• Италийские чернорубашечники,
• Мертвых цезарей злые щенки…
• Все твои, Микель Анджело, сироты,
• Облеченные в камень и стыд, —
• Ночь, сырая от слез, и невинный
• Молодой, легконогий Давид,
• И постель, на которой несдвинутый
• Моисей водопадом лежит, —
• Мощь свободная и мера львиная
• В усыпленьи и в рабстве молчит.
• И морщинистых лестниц уступки —
• В площадь льющихся лестничных рек, —
• Чтоб звучали шаги, как поступки,
• Поднял медленный Рим-человек,
• А не для искалеченных нег,
• Как морские ленивые губки.
• Ямы Форума заново вырыты
• И открыты ворота для Ирода,
• И над Римом диктатора-выродка
• Подбородок тяжелый висит.

• Вознесенский Андрей Андреевич

• РИМСКИЕ ПРАЗДНИКИ

В Риме есть обычай

в Новый год выбрасывать

на улицу старые вещи.

• Рим гремит, как аварийный
• отцепившийся вагон.
• А над Римом, а над Римом
• Новый год, Новый год!
• Бомбой ахают бутылки
• из окон,
• из окон,
• ну, а этот забулдыга
• ванну выпер на балкон.
• А над площадью Испании,
• как летающий тарел,
• вылетает муж из спальни —
• устарел, устарел!
• В ресторане ловят голого.
• Он гласит: «Долой невежд!
• Не желаю прошлогоднего.
• Я хочу иных одежд».

• Жизнь меняет оперенье,
• и летят, как лист в леса,
• телеграммы,
• объявленья,
• милых женщин адреса.
• Милый город, мы потонем
• в превращениях твоих,
• шкурой сброшенной питона
• светят древние бетоны.
• Сколько раз ты сбросил их?
• Но опять тесны спидометры
• твоим аховым питомицам.
• Что еще ты натворишь?!
• Человечество хохочет,
• расставаясь со старьем.
• Что-то в нас смениться хочет?
• Мы, как Время, настаем.
• Мы стоим, забыв делишки,
• будущим поглощены.
• Что в нас плачет, отделившись?
• Оленихи, отелившись,
• так добры и смущены.
• Может, будет год нелегким?
• Будет в нем погод нелетных?
• Не грусти – не пропадем.
• Образуется потом.
• Мы летим, как с веток яблоки.
• Опротивела грызня.
• Но я затем живу хотя бы,
• чтоб средь ветреного дня,
• детектив глотнувши залпом,
• в зимнем доме косолапом
• кто-то скажет, что озябла
• без меня,
• без меня…
• И летит мирами где-то
• в мрак бесстрастный, как крупье,
• наша белая планета,
• как цыпленок в скорлупе.
• Вот она скорлупку чокнет.
• Кем-то станет – свистуном?
• Или черной, как грачонок,
• сбитый атомным огнем?
• Мне бы только этим милым
• не случилось непогод…
• А над Римом, а над миром —
• Новый год, Новый год…
• …Мандарины, шуры-муры,
• и сквозь юбки до утра
• лампами
• сквозь абажуры
• светят женские тела.

• Вяземский Пётр Андреевич

• РИМ
• Рим! всемогущее, таинственное слово!
• И вековечно ты, и завсегда ты ново!
• Уже во тьме времен, почивших мертвым сном,
• Звучало славой ты на языке земном.
• Народы от тебя, волнуясь, трепетали,
• Тобой исписаны всемирные скрижали;
• И человечества след каждый, каждый шаг
• Стезей трудов, и жертв, и опытов, и благ,
• И доблесть каждую, и каждое стремленье,
• Мысль светлую облечь в высокое служенье,
• Все, что есть жизнь ума, все, что души есть
• страсть —
• Искусство, мужество, победа, слава, власть, —
• Все выражало ты живым своим глаголом,