Читать онлайн Академия магических близнецов. Пять камней силы бесплатно

Глава первая

Настенные часы, купленные сразу после новоселья, отчитывали время моего пребывания на Земле. Скажи мне полгода назад, что я вернусь, прыгала бы от счастья, сейчас же ощущала себя самым несчастным существом во всех мирах.

Торгон. Как много смысла в одном названии. Академия близнецов, куда меня призвали во время ритуала. Магия – огненная сила, наполнявшая тело теплом и желанием жить. Друзья, опекавшие с самого начала и не бросившие в беде. Приключения и опасности, которые лишь сблизили всех нас. Солнышко – родная моя зубастая частичка, чье незримое присутствие вселяло уверенность. Шторм и Альдамир… Живы ли они?

День давно прошел, уступив темноте, а я так и сидела на полу, прижавшись спиной к стене, и глядела в одну точку. Не видя, не понимая.

Мысли кончились. Сознанием овладела апатия. Нежелание шевелиться, даже просто сменить позу преобладало над всем остальным. Голод притупился, жажды я не ощущала, спать не хотела. По правде говоря, я хотела только одного. Неосуществимого. Вернуться на Торгон.

– Жить я, – раздалось вдруг в голове.

Тихо, едва слышно, так, что я вначале подумала – показалось.

–… жить, – еще тише. Будто далекое эхо.

Если бы я не прислушивалась, не услышала точно.

– Солнце?! – заорала во все горло, боясь поверить услышанному. – Солнце!!! Ты?!

Тишина.

Боги, неужели я просто сбрендила? Неужели принимаю желаемое за действительное? Неужели рычание виверны мне показалось?!

– Солнышко, родная, – заскулила в темноту. – Если ты слышишь, дай знать. Прошу ответь… Подай знак!

Зубастая частичка не отвечала, вгоняя меня в отчаяние.

– Солнце!

Глаза защипало, грудь стало раздирать от невыносимой боли, я всхлипнула и разревелась.

– Родная, ну же, отзовись! – стонала, размазывая слезы по щекам. – Я не вынесу одиночества!!! Я умру тут одна!

Молчание в ответ.

– Одна… ты неизвестно, где…, друзья на Торгоне…, они… муж, Шторм ранены… Что там с ними?

Невнятное бормотание становилось все тише, произошедшее утром и слезы слишком вымотали меня, чтобы можно было сопротивляться. Завалившись набок, я обняла колени руками, закрыла воспаленные глаза и провалилась в темноту. Но и в царстве сновидений не нашла покоя. Торжествующая улыбка Филиппа; стража с занесенными надо мной смертельными заклинаниями; удивленные друзья. Картины прошлого не оставляли.

– Груша… Груша… жить… Солнце жить…

Я захныкала, ведь это только выверт сознания, виверны нет.

И снова видения. Ужас в глазах гостей, а после и выкрикнутое слово «малум». Бледная до синевы Катарина. Альфред, пытавшийся защитить мачеху. А потом срывавшийся голос Шторма, и его ужасные раны на спине. Эти сцены преследовали и не отпускали. Но больше всего мучили глаза Альдамира… мужа. Он с невероятной нежностью смотрел на меня и улыбался.

– Прости… прости, – шептали мои губы сами собой. – Я так скучаю…

Но вдруг образ близнеца стал таять. На его месте появилась зубастая морда, которая вдруг злобно оскалилась и зарычала.

– Глухая тетерь! – в голосе виверны звучало раздражение. – Я звать – звать, а она реветь! И не слышать! Ууу!!! Ууу!!! Будто только из яйцо вылупится.

И эта чешуйчатая, зеленая вредная и самая любимая крылатая ящерица принялась меня изображать.

– Ууу! Ууу! Ууу!!!

– Солнышко, – пролепетала я, все еще не веря, что видела именно ее. – Это и правда, ты? Не глюк? Не кошмарный сон?

Виверна перестала кривляться. Сделала шаг вперед и обняла крыльями мое мысленно «я».

– Груша, – нежно курлыкала она. – Груша… моя часть.

А потом на меня вдруг закапала вода. Я высвободилась из объятий и подняла голову. И едва не заплакала снова – по морде Солнышко бежали слезы.

– Родная! – всплеснула я руками. – Не плачь, девочка. Ну, же, все страшное позади. Мы вместе и что-нибудь обязательно придумаем!

Не выдержав, прижалась к ее горячему телу.

– Все будет хорошо. Все будет хорошо! Мы справимся!

– Любить тебя, – курлыкнула виверна. – И знать, как вернуться.

– Что?! – я застыла. – Ты знаешь, как вернуться?!

А потом отступила и опять подняла голову, находя взглядом ее глаза.

– Знать! – во всю пасть улыбнулась Солнышко. – Помнить!

Знает! Помнит!!!

Слава всем богам!!!

Я рухнула на колени и опять в который раз за день разрыдалась, но на этот раз от радости.

Не одна!!! И скоро вернусь… домой. Да, домой! За столь короткое время, приютивший меня мир стал родным. Здесь же, в месте рождения я не чувствовала себя комфортно. Будто бы Земля, обидевшись на предательство, сама выталкивала прочь.

Утерев слезы, требовательно посмотрела на виверну, которая искоса «из-под бровей» тоже глядела на меня. Устав наклонять голову, она по-кошачьи подвернула лапы и улеглась, а затем, и вовсе, положила тяжеленный подбородок мне на колени. Вот интересность, вроде бы мы беседовали, так сказать, в виртуальном мире, а чувства и ощущения, словно в реальном.

– Ну, же, милая, рассказывай!

– А, может, еще гостить? – хитро поинтересовалась эта интриганка. – Гулять на родина.

Чуть не треснула безобразницу по лбу, вовремя остановилась. Она-то и не заметила бы, а я руку расшибла.

– Шутить! – поняв красочную пантомиму, Солнышко потерлась мордой о мой живот. – Солнце хорошая.

– Хорошая-хорошая, – я опустила ладонь на лоб, чтобы погладить. – Но хитрая и вредная. За это и люблю.

Нежное рычание в ответ заставило улыбнуться.

– Говори, родная, не тяни. Я очень сильно переживаю за них, – попросила вполголоса. – И за Шторма, и за Альдамира. Как они там?

Виверна совсем по-человечески вздохнула, выпустив из носа облачко пара. И ответила совсем не то, что я рассчитывала услышать.

– Обитель древних. Стражи. Ключ.

Меня будто током ударило.

Точно!

Обитель древних! Хранилище порталов, и мы с близнецом, как новые стражи, могли переместиться туда, когда заблагорассудится. А оттуда – куда угодно!

Как же я могла об этом забыть?!

Но… у меня лишь часть ключа, хватит ли ободка, чтобы вернуться или нет?

В волнении прикусила губу и убрала руки от греха подальше за спину. Пальцы так и норовили сжать со всей силы роговые пластины на шее виверны.

– А если…, – начала, было.

– Пробовать, – категорично заявила Солнышко перебив. – Прямо сейчас.

– Не знаю как!!! – взревела я, будто раненая буйволица. – Прошлые стражи не сказали!

Виверна закатила глаза и даже морду крылом прикрыла, показывая свое отношение к пустоголовой мне.

– Представить, подумать, захотеть, – донеслось из-под кожаной простыни. – И все.

Неужели так просто?!

Я тут же зажмурилась, выискивая в памяти очертания обители: сводчатый потолок с изображенной на нем батальной сценой, узорные окна, арки – переходы, стеллажи, лестницы и миллиарды порталов. Нужная картинка вырисовалась моментально. Протянув руку, сделала мысленный шаг по направлению к главному залу, потом еще один. Осмелев, понеслась сломя голову и тут же была наказана на самонадеянность. Неведомая сила отбросила назад.

– Вот брон! – потирая ушибленный зад, я поднялась с вымышленного пола. – Не получается.

– Эх! – протянула виверна. – Дела делать, потом прыгать.

– Какие дела? – не поняла я.

– Те, который тянуть и держать на Земля. Недоделанный дела.

Вот слезы Непроизносимой, что еще за дела недоделанные?!

Видимо, вопрос крупным планом вырисовался у меня на лице, потому как виверна многозначительно покачала головой, а затем вновь поднялась на ноги.

– Кушать красный ягод, дышать воздух земной, смотреть облака, звонить дядька Федор. Вспомнить?

Я судорожно закивала, поняв, что имела в виду Солнышко.

– Понять, тогда идти делать, – подытожила виверна и бесцеремонно выпихнула обратно в мир.

Проморгавшись, заметалась по комнате, не в силах выбрать первое дело. С трудом остановилась и заставила себя глубоко вздохнуть, медленно выдохнуть, некоторое время постоять без движения, а потом начала все по порядку.

Перво-наперво включила телевизор, нашла новости и узнала, в какой день меня перенесло. Ведь неизвестно, одинаково ли шло время в разных мирах. Получив ответ, зависла и надолго. Путем скрупулезных вычислений, пришла к выводу, что время на Земле «отставало» примерно в три раза. То есть на Торгоне прошло больше полугода, здесь же около двух месяцев. С одной стороны – хорошо. С другой просто ужасно. Ведь те часы, которые я провела в ничегонеделании, там обернулись днями.

Надо торопиться!

Так, о чем там я мечтала в хранилище порталов, стоя возле картины?

Вдохнуть грудью родной воздух. Как была в измененном свадебном наряде, рванула на улицу. Выбежала во двор, задрала голову, одновременно вдыхая и смотря на небо. Мельком отметила – сегодня и вправду нет облаков. Земное солнышко решило улыбнуться мне на прощание. Вернула улыбку и понеслась выполнять следующий пункт плана.

Съесть малину. Слава Предопределению, за то время, пока я отсутствовала, малина родила ягоды. Пусть и зеленые, невкусные, но они были. Иначе пришлось бы ждать сезона непонятно сколько времени.

Так, следующий! Позвонить дядьке Федору. Метнулась обратно в дом. Некоторое время потратила на то, чтобы вспомнить, куда дела телефон. Вспомнила. Аппарат обнаружился в тумбе, там же нашлась зарядка, очень кстати, надо сказать. Дождавшись, когда батарея заполниться хоть на десять процентов, набрала нужный номер. Трубку подняли буквально сразу же, не дав мне издергаться от ожидания.

– Груша!!! – закричали голосом дедова приятеля. – Идрить твою ж…

Дальше я слушала нескончаемую ругань, в которой упоминались мой почивший дед, мои умственные способности, полиция и скорая, а также морги и всяческие животные странных наклонностей. Пока, наконец, дядька Федор не поинтересовался уже нормальным тоном:

– Ты где пропадала егоза?

– Некогда пока рассказывать, дядь, – ответила я. – Просто знай, у меня все в порядке. Переехала… за границу. Учусь, в академии, друзей завела, замуж вышла. Сообщить сразу не могла, не спрашивай почему. Вот.

– Быстра, – после длительного молчания, протянул он. – Лезть в душу не буду. Раз говоришь все хорошо, поверю на слово. Но помни, если понадобится, мы тебе поможем. За домом твоим присмотрим до твоего возвращения.

– Хорошо, дядь, – смахнула я слезы. – Если случится свидеться, свидимся. Я все тебе расскажу. Обещаю.

– Как скажешь, Агриппина, – вздохнул дядька. – Как скажешь…

– Спасибо, миленький, – едва сдерживая рыдания, прошептала в трубку. – Прощ… до свидания.

А потом быстро нажала сброс, чтобы старый дедов приятель, не дай Предопределение, не услышал всхлипываний.

Что ж, дела выполнила. Можно попробовать переместиться снова. Надеюсь, на этот раз у меня все получится.

Я вновь зажмурилась и представила перед внутренним взором библиотеку порталов. Для этого потребовалось еще меньше усилий, чем в прошлый. Ровные ряды стеллажей с картинами манили подойти, прикоснуться к каждой и выбрать ту, которая мне нужна. Больше не сдерживаясь, шагнула вперед, ведомая странными, но приятными чувствами. Да только опять была вынуждена вернуться в обычный мир – преграда никуда не делась.

Что же это такое?!

Я беспомощно рухнула на кровать и попыталась собрать мысли в кучу. Получалось не очень. В списке желаемых дел все пункты были выполнены. Почему же тогда меня не пускает?

– Солнце, как ты думаешь? – протянула неуверенно. – Неужели я что-то забыла?

Виверна некоторое время не отвечала, видно, тоже размышляла. Наконец, выдала неуверенное:

– Надо вспоминание. Надо думание. Надо немного время.

Время. Его-то как раз у нас мало. Вот брон!

– Я попала на Землю, – стала размышлять вслух. – Что хотела, сделала: дядьку предупредила, насладилась земными радостями. Или не хватило? Не прочувствовала, так сказать, всю прелесть? Может, повторить?

Солнышко «пожала плечами».

– Пробовать.

– Ладно, попытаюсь снова.

Но прежде чем проверять догадку, первым делом стянула с себя платье. Красивое, не спорю, но уж больно неудобное, да и грязное. В шкафу нашлись любимые джинсы, майка и толстовка, которые я тут же с удовольствием надела. Не забыла также о белье, носках и кедах. Последним обрадовалась, как родным. Затем повторила манипуляции, которые проделала совсем недавно, но уже с толком и расстановкой, стараясь наслаждаться процессом. Повторила попытку вернуться на Торгон и чуть не взвыла от разочарования – не получилось.

– Да что ж это такое! – паниковала я, наматывая круги по спальне. – Неужели мы никогда не выберемся?!

– Мог кто-то тебя ждать? – задала вопрос виверна. – Печалиться?

– Меня мог ждать только дядька Федор, да Мурз, кот мой. Больше и некому, если честно. Но первого предупредили, второй, скорей всего, и забыл давно, обласканный вниманием дядькиной невестки. Да и вряд ли его ожидание могло меня удержать.

– Тогда ты жаждать видеть кого-то.

– Я? – удивленно подняла бровь. – Ты знаешь, кого я жажду увидеть. Но эти существа находятся на Торгоне, не здесь.

– Вспоминать, размышлять, – делая вид, что не замечала моей нервозности, повторила Солнышко. – Нет паника.

Я кивнула, но вместо того, чтобы успокоиться, еще больше занервничала. Каждая минута, проведенная на Земле, там, на Торгоне равнялась трем. А значит, в три раза меньше возможности успеть спасти их.

– Так, когда покинула деревню, то со всеми попрощалась, никого обиженного не оставила. Ехала в город на автобусе, ни с кем особо не разговаривала. По приезде сразу же отправилась в агентство недвижимости, повстречала там Злату Сергеевну, которая…

Так и не сумев закончить предложение, я замолчала. Одна мыслишка отчетливо забилась в мозгу, ей подпевали и здравый смысл вместе с интуицией. Ухватив мыслю за хвост, так и сяк ее повертела и была вынуждена признать: возможно, так оно и есть.

Солнышко заинтересованно взглянула на меня, ожидая продолжения фразы. Не став ее мучить неведением, я договорила предложение:

– Которая обманом продала мне старый дом, на чердаке которого и была обнаружена картина-портал на Торгон. Вот.

Виверна присвистнула, задумалась, а потом растянула пасть в подобие улыбки.

– Да! Обида держать тебя на Земля. Нужно убрать обида, тогда перемещение на Торгон доступна.

– Легко сказать, убрать, – проворчала я. – А как это сделать?

Прислушавшись к себе, и вправду, ощутила злость. Уязвленное самолюбие требовало если не наказать обманщицу, то хотя бы сделать так, чтобы справедливость восторжествовала. И пусть благодаря ее махинациям я попала в другой мир, влюбилась и вышла замуж, ведь другая деревенская дуреха могла попасть по-крупному.

Будто читая мои мысли, хотя скорей всего и бессовестно это делая, Солнышко хитро прищурила один глаз.

– Ты есть права. Злата получить наказание. Тогда обида уходить, остаться на Земля, а мы возвращаться домой.

На миг величайшая радость затопила мое сознание, но волна быстро схлынула. Зато появились вопросы.

– И что мы сможем сделать? – спросила я у виверны. – Как выведем негодяйку на чистую воду?

– Я иметь идея! – коварно зарычала Солнышко. – Мы обмануть обманщица. Но вначале ты должен измениться.

– Измениться? – неуверенно переспросила я. – Как?

– Солнце помогать.

Удивленная без меры, вопросительно воззрилась на виверну.

– Я ощущать Шторма, – начала она. – Плохо, но ощущать.

Чуть не задохнувшись от чувств, раскрыла рот для того, чтобы высказать все, что думаю об этой «даме». Скрывать такое! Но была дамой же и остановлена.

– Живы. Не перебивать. Делать.

Пришлось захлопнуть рот. Аж губу прикусила от стараний.

– Я тянуть магия иллюзий из Шторма. Шторм забирать у Альдамир.

Все еще, не понимая, к чему она ведет, почесала затылок.

– Я наложить на тебя личина другой существо, – видя выражение моего лица, снисходительно улыбнулась виверна и стала объяснять:

– Ты под личина идти к обманщице покупать новый квартира. И звать стражи, когда она тебя обманывать.

– И-и-и? А деньги, а документы? – покачала я головой. – Без этого она и разговаривать со мной не будет. У нас без бумажки ты никто.

– Пф! – фыркнула Солнышко, выпустив из ноздрей струйку пара. – На бумажки иллюзия сделать еще проще, чем на существо.

– О! – начала соображать я. – Теперь понимаю. И знаю, как лучше все провернуть. Спасибо, родная!!!

Вновь нырнув в наше общее мысленное пространство, подлетела к виверне и от души чмокнула ту в нос.

– Ты умница!!! Давай начнем!

Глава вторая

Первым делом нами была выбрана внешность будущей жертвы. Остановились на бабушке божьем одуванчике: маленькая, худенькая, с пушистыми седыми волосами, уложенными в подобающую случаю прическу. Одели старушку бедненько, но опрятно: видавшее виды платье, поношенные туфли. В руки дали большую продуктовую сумку, на голову нахлобучили соломенную шляпку. На нос посадили очки, слепленные виверной из солнцезащитных.

Смотря на себя в зеркало, я только диву давалась. Вот это да! Капелька силы и вместо девицы помятого вида передо мной стояла благообразная бабуля. Если не брать во внимание позу, жесты и выражение лица последней, меня бы сейчас даже дедушка не узнал.

Кстати, да, пока есть время, нужно прорепетировать движения. Ну не может бабушка вести себя как восемнадцатилетняя пацанка. Не может!

Роль паспорта пенсионерки сыграл мой собственный. Солнышко лишь дунула на него, как вместо моей фотографии появилась «бабушкина», поменялись и другие данные. С деньгами поступили еще проще – я нарезала тетрадные листы. Потом с трудом нашла свою старую сумку, в которой хранился кошелек, и вытащила тысячную купюру. Ее-то и скопировала виверна, придав листочкам нужный вид. Деньги я завернула в газету и положила на самое дно «бабушкиной» сумочки.

Когда надо будет, достану и потрясу перед Златой. Уверена, ушлая тетка сразу же сделает стойку.

Когда с образом «мстительницы» и подручными средствами мы разобрались, пришло время идти в бой, но перед этим неплохо было бы перекусить, а заодно проверить в деле наш с Солнце маскарадный костюм. Кроме того, требовалось заглянуть в одно местечко, чтобы план наверняка удался.

Помимо «нарисованных» денег, я взяла и настоящие купюры. Обманывать людей не хотелось, они же не виноваты, что из-за моей мстительной натуры я не могу вернуться на Торгон. Так что в ближайшем кафе расплачиваться пришлось настоящими рублями, как и отдавать за проезд в автобусе. Благо деньги у меня остались после покупки жилья. Тысяч тридцать-тридцать пять, рассованные по всяческим потайным местам дома, большая сумма лежала на счете в банке. Я хотела ее снять и отправить деньги дядьке Федору, мне-то они больше нужны не будут, а ему пригодятся. Вот только карта оказалась заблокирована. Видимо, из-за того, что дедов приятель успел подать заявление о моей пропаже. Жаль, конечно, но времени идти разбираться нет. Надеюсь, наличности хватит, чтобы провернуть авантюру.

В салоне компьютерной техники и электроники меня встретили приветливо, несмотря на личину. Вежливо поздоровались и поинтересовались, чем бы могли помочь. Я, естественно, расплылась в ответной улыбке и поведала молоденькому консультанту «страшную историю».

Охая, ахая, периодически закатывая глаза, рассказала, что, будучи сельской жительницей, любительницей огорода и собственных насаждений, вынуждена ежедневно страдать. Ведь некто, мной неопознанный, повадился шариться по грядкам, ломая нежные стебли бегоний, воруя помидоры и огурцы из теплиц, выкапывая молодую картошку.

На корректное предложение консультанта подать заявление в полицию, лишь развела руками. Ходила, подавала, но все тщетно, потому как я не знаю личности похитителя. Собственно, поэтому я сюда и явилась. Мне необходимо оборудование для слежки. Желательно недорогое. Маленькую камеру, которая имела выход в интернет и запись в облачный сервис, куда я без проблем могла бы войти, например, с ноутбука или планшета.

Пока парень хлопала глазами, слушая пожелания пенсионерки, та уже вовсю разглядывала разложенный по стойкам товар и недовольно цокала губами, не находя того, что ее удовлетворило.

Откуда я знаю о камерах, спросите вы? Дедушка до самой болезни увлекался шпионскими фильмами, заодно и меня подсадил. Вот в нужный момент и вспомнила.

В итоге часового нахождения в магазине, была выбрана камера, планшет, настроен выход в интернет, а также проведена регистрация в том самом облачном сервисе. Так что из салона я выходила во всеоружии под восхищенные аплодисменты сотрудников и их пожелания поймать хулигана и сдать его «лицо» в правоохранительные органы. Пришлось пообещать, что справедливость восторжествует.

Однако, подходя к зданию агентства недвижимости, я вдруг засомневалась, а получится ли? А работает ли коварная Злата все еще на том же месте? Или уже умотала в неизвестном направлении, и мне ни за что ее не найти. Так что, открывая дверь ее кабинета, я подрагивала от страха. Но, слава всем богам, обманщица никуда не делась. Видимо, на сто процентов была уверена в своей безнаказанности. Ну и пусть, мне это только на руку.

Едва скрипнула дверь, агентша подняла глаза. Цепким взглядом осмотрела вошедшую старушку и недовольно сжала губы. Еще бы, бабуля не производила впечатления человека с большими деньгами.

– Вы, верно, ошиблись? – пропела эта золотая женщина. – Продуктовый магазин в следующем доме.

– Что вы, милочка, – заулыбалась я. – К вам, дорогуша, к вам. Надобно мне квартиру купить. Устала в деревеньке своей жить, хочется поближе к людям.

– Уважаемая… ммм…

– Кларисса Бонифатьевна, – милостиво «подсказала» я. – Картошина Кларисса Бонифатьевна.

– Эээ… Кларисса Бонифатьевна, – Злата оторвала зад от стула. – Квартиры в городе стоят очень дорого, боюсь, вам не хватит денег.

– Что вы, милочка, – взмахнула я рукой. – Денег у меня много. Дом продала, всю жизнь копила.

И тут же, дабы продемонстрировать накопления, полезла в сумку. Вытащила сверток, положила на стол к агентше и развернула газету. Завидев пачки тысячных купюр, та алчно сверкнула глазами и тут же заулыбалась.

– Вы уверены? – спросила у «бабули». – А как же дети, внуки, муж, другие родственники? Они в курсе того, что вы решили приобрести у нас недвижимость?

– Ох, милочка, одна одинешенька я на белом свете. Муж давно умер, а детей нам Бог не дал, не сложилось.

– Ох, Клариссочка Бонифатьевна! – всплеснула руками Злата. – Так что же вы стоите, родная. Присаживайтесь в креслице, сейчас мы с вами попьем чайку и все-все обсудим. Не волнуйтесь. Обязательно подберем вам замечательную квартиру.

«Бабушка», естественно, с царственным видом уселась на кресло, предварительно смахнув купюры в сумку.

Пили чай недолго. Пусть у меня и имелось огромное желание привередничать, помучить агентшу, но время, как говорится, нерезиновое. Близнец со Штормом загибались, не до выкрутасов. Так что я быстренько выбрала две квартиры и позволила уговорить себя, их посетить.

Как только «клиентка» купилась на яркие рекламные картинки, Злата тут же потащила ее на улицу. Посадила в автомобиль и повезла осматривать. Бабушке, естественно, понравилась самая первая из предложенного, и она велела поскорее ехать заключать договор. Нечистой на руку агентше, только это и было нужно. Мышка попалась, пора захлопывать ловушку.

Едва мы вошли в ее кабинет, как из секретера была выужена приснопамятная папка с благодарностями. Я чудом сумела удержать восхищенное выражение лица, увидев письмецо с собственным настоящим именем на конверте. Руки так и потянулись схватить подделку и порвать ее на мелкие кусочки. С трудом уговорила себя умерить жажду разрушения, но письмо все-таки прочла. И на некоторое время выпала из реальности. А после желание проучить гадину еще больше увеличилось.

Не знаю, что уж там увидела дамочка в глазах пенсионерки, но она шустро накрыла на стол, вытащив из того же секретера лакомства. Заварила кофе и принялась потчевать бабулю, одновременно расписывая прелести выбранной квартирки. Затем в ход пошли вздохи, закатывания глаз. Агентша сетовала на правительство, высказывала опасения в завтрашнем дне, в общем, всячески намекала на то, как страшно сейчас жить.

Кларисса, конечно же, поддакивала, наигранно возмущалась творимому беспределу, успевая пережевывать кушанья. Ну а что, когда я еще сумею поесть, а энергия для дел требовалась постоянно, как и для оборота.

В тот момент, когда Злата предложила «махинацию», бабушка была на все готова и, разумеется, согласилась. А потом не по-старчески шустро, соскочила с кресла и заключила опешившую от неожиданности агентшу, в объятья. Еще и по волосам погладила, тем самым «приклеивая» укрытую иллюзией незаметности камеру к голове. Еще немного силы ушло на то, чтобы дамочка не смахнула «глаз» случайно или же решив причесаться.

Эх, хорошая все-таки штука магия. Без нее я бы такую операцию не провернула.

Когда камера прочно угнездилась в прическе Златы, я против воли громко выдохнула. Слава всем богам, Копейкина посчитала такое проявление эмоций реакцией старушки на свое покровительство, потому лишь заулыбалась и торжественно усадила меня обратно в кресло.

Честно говоря, я едва сохраняла нужное выражение лица, потому, как трехглазая агентша смотрелась уморительно. Два настоящих смотрели с теплотой, обещая исполнение любых желаний. Третий механический подмигивал красным, запечатлевая процесс одурачивания клиентки. Все что бы она ни говорила, ни записывала, ни обещала, передавалось на облачный сервис.

Наконец, когда все нужные бумаги были подписаны, бабушкины «миллионы» переданы на хранение милейшей Златушке, Кларисса Бонифатьевна решила покинуть агентство, на сто и один процент уверенная в том, что спустя неделю, станет обладательницей шикарной квартиры в центре, да еще по возмутительно низкой цене.

Выйдя из здания, я стала озираться, ища удобное местечко, чтобы подглядывать за Копейкиной. Путем спора с Солнышко, были выбраны скамейки по пути к вокзалу. И разместиться есть где, и особого внимания не привлекаем. Ну, подумаешь, бабушка с планшетом, некоторые вон с пирсингом в носу ходят.

Устроившись на лавке, достала «агрегат», подключилась к мировой сети и вошла в облачный сервис. С некоторым трепетом нажала «следить». И тут же едва не закричала от радости – дамочка попалась!

– Николай Петрович, день добрый! – проворковала агентша. – У меня к вам есть одна просьба.

На том конце трубки ответили, видимо, что-то очень веселое, потому как Копейкина приглушенно захихикала.

– Вы правы, Коленька, очередная птичка попалась в сети. Проверьте, будьте добры, так ли одинока госпожа Картошина Кларисса Бонифатьевна… да-да вы правильно расслышали Картошина Кларисса Бонифатьевна, паспортные данные…

Проговорив необходимые цифры, Злата опустила голову, позволяя мне увидеть разложенные по столу купюры.

– Липовый договор она подписала, не волнуйтесь, – оглаживая тысячные бумажки, проговорила она. – Павлуша без труда подделает ее подпись. Теперь дело за вами, Коленька.

Невидимый Николай Петрович ответил. Но его ответ Злате не понравился, потому, как ее голос зазвенел от скрываемой злобы.

– Коленька, вы просто убиваете меня! – возмутилась агентша. – Двадцать пять процентов – это очень и очень много… хорошо, но это последняя моя уступка.

Завершив разговор, Копейкина со злобой бросила трубку и, уже не скрывая чувств, проговорила:

– Мне проще найти другого идиота, чем терпеть твои выкрутасы Пиминов.

А потом тяжело вздохнула и снова прикоснулась к деньгам.

– Мои хорошие, – проворковала она. – Не волнуйтесь, мамочка рядом.

Я же, брезгливо сморщившись, отключила картинку.

Так, доказательства преступного заговора у меня имелись. Подожду еще некоторое время, вдруг агентша свяжется с «Павлушей», тогда все подельники будут запечатлены камерой. А пока снова подкреплюсь.

И что это меня на еду потянуло, никак Солнце решила подкопить побольше энергии? Обратившись к виверне, услышала ответ:

– Возвращаться на Торгон, возможная опасность.

Согласна, непонятно, что там нас ждет. Эх!

Перекусывала здесь же на вокзале, в небольшом кафе напротив агентства. Следующим пунктом плана был поход в полицию. Следовало написать заявление, но я волновалась, что дело могли не открыть или же «положить в долгий ящик». Кроме того, неизвестно, кем работал господин Пиминов. Не хотелось, чтобы именно ему на стол положили мою флешку. Как обезопаситься?

В голову, как назло, путных мыслей не приходило. Откинувшись на спинку стула, я бездумно глядела по сторонам, но вдруг взгляд выхватил кое-что интересное. На широкоэкранном телевизоре надрывался смутно знакомый комментатор. Глядя прямо в глаза возможным зрителям, он душевно рассказывал о творившемся безобразии в органах правопорядка. Кандидат в депутаты местной думы уверял народ, что заняв кресло, обязательно наведет порядок крепкой рукой. Дабы подтвердить слова, прямо сегодня был открыт специальный кабинет, чтобы все желающие могли обратиться туда со своими проблемами. Особо интересные случаи будет освещать местный телевизионный канал.

Супер! Как раз то, что мне нужно! Уверена, махинации с квартирами – это очень интересный случай.

Черканув адрес «кабинета» и имя кандидата прямо на салфетке, быстренько расплатилась, скинула на флешку видеоматериалы и понеслась к стоянке такси. Операция «Бабуля» продолжалась.

Как уж я попала на прием, отстояв многокилометровую очередь, отдельная история. Пришлось изображать из себя смертельно больную на последнем издыхании, чтобы проползти пораньше. Итак, попав в кабинет, я нашла нужного человечка и прямиком направилась к нему.

– Глеб Назарович, доброго дня, – пролепетала бабуся, старательно протирая сухие глаза платочком. – Только вы, родимый, и сможете мне помочь!

Кандидат явственно сглотнул, представив величину бабушкиной проблемы. Я, конечно же, не подвела, загрузила его по самое не могу.

– Понимаете, дорогой Глеб Назарович, – затянула уныло. – Вот решила на старости лет в город перебраться. Подкопила денег, продала дом в деревне, чтобы квартиру купить. Отправилась в это, самое… ну, которое покупать помогает.

– Агентство недвижимости, – подсказал «кандидат».

– Точненько, в агентство «Городовой», – заулыбалась бабуля. – Познакомилась там с милейшей женщиной, назвавшейся Златой Сергеевной Копейкиной. Она-то и пообещала все в лучшем виде сделать.

– В чем же проблема? – устало поинтересовался Глеб Назарович.

– Дык в том-то и проблема, что не по себе мне, душа волнуется.

Кандидат мученически возвел глаза к небу, но все-таки был вынужден дослушать старушку, ибо активизировались журналисты, почуяв скандал. Молоденькая девица с хищным взглядом пожившей тетки и меланхоличного вида оператор. Они бочком-бочком пробрались поближе к столу и навострили ушки.

– Знаете, я очень уважаю наши отечественные сериалы про сыщиков, – воодушевленно «призналась» я. – Потому-то и решилась на маленькую хитрость. Прицепила к одежде Златы Сергеевны камеру.

– Так нельзя! – возмущенно воскликнул Глеб Назарович.

Бабуля лишь рукой махнула, а потом наклонилась чуть ниже, вынуждая журналистов подвинуться еще ближе, и зашептала:

– Как оказалось, не зря я это провернула. Злата – обманщица.

– А поподробнее, пожалуйста, – воодушевилась девица. – Будьте добры…

– Кларисса Бонифатьевна, – не стала скрывать имя бабушка.

– Да-да, Кларисса Бонифатьевна, расскажите, как все произошло.

– С удовольствием, – покровительственно улыбнулась старушка. – И не только расскажу, но и покажу. Вот.

И положила на стол заветную флешку. Под красноречивыми взглядами представителей прессы, Глеб Назарович был вынужден устроить показ. Видео понравилось всем, особенно девице. Как уж она не вцепилась во флешку обеими руками, непонятно. Проникся и кандидат. Похмурел, сдвинул брови в одну линию и обещал разобраться. Вот прямо сейчас.

Затем он связался с кем-то по телефону и только после этого попросил написать заявление. Что я с удовольствием и сделала.

А дальше, разрешив себя не провожать, уважаемая Кларисса Бонифатьевна помахала всем ручкой и удалилась за дверь. Вышла на улицу, села в такси и отправилась домой. А дома скинула личину бабушки, подхватила заранее собранный рюкзак и мысленно представила библиотеку порталов.

Зашумел ветер, прогремел раскат грома, и ее, то есть меня, подхватил вихрь и понес в нужном направлении.

Значит, все сделала правильно, а обманщицу Злату ждут большие неприятности.

– Прощай, Земля! – исчезая, успела крикнуть я.

А потом, спустя мгновение, уже намного тише, но не менее восторженно:

– Здравствуй, Торгон. Я вернулась!!!

Глава третья

Едва кроссовки коснулись пола, пришла расплата за возвращение. Чудовищная боль пронзила спину. Казалось, с меня живьем сдирали кожу, вдобавок посыпая раны солью. Я рухнула на колени и завыла.

– Слезы Непроизносимой!!! Что за брон?! – мысленно спрашивала у Солнышко.

– Альдамир и Шторм страдать! – рычала виверна, срываясь на рев. – Испытывать сильный боль. Боль по связь прорываться к нам!!!

Ой, бедные наши!!!

– Что делать?! Дедулечка, помоги!!! – я каталась на полу, пытаясь хоть немного приглушить ощущения. Но все тщетно. В таком состоянии не то, что им помочь не смогу, даже встать на ноги не сумею.

– Закрываться! – проревела виверна. – Я помочь! Меняться.

– Давай!!!

Отдав управление телом Солнышко, я вдохнула полной грудью, перестав ощущать хоть что-либо. Но лишь на мгновение. Боль с утроенной силой вгрызлась в воображаемую спину, доказывая, что Шторму досталось намного больше.

От непередаваемых ощущений я уже почти ничего не соображала. Сознание медленно, но верно, меня покидало. Но вот боль начала уменьшаться, а потом и вовсе потухла, оставив после себя слабость.

Некоторое время мы, словно мертвые, валялись на полу, учась заново дышать. Затем Солнышко открыла глаза, пошевелила пальцами на руках, согнула – разогнула ноги, потом села, а после начала подниматься. Как оказалось, она не стала менять тело, оставшись в моем. И из-за того, что, в общем-то, ни разу им не управляла, чувствовала себя неуверенно и действовала осторожно. Ноги переставляла аккуратно и медленно.

– Фух!!! – выдохнула я. – Вроде справились.

– Справились, – подтвердила виверна. – Пока не меняться, иначе боль вернуться. Теперь мы искать портал в безопасный место, вытаскивать Шторм с Альдамир. Можно и в Обитель, но нет лекарство. В безопасный место лечить. Иначе никак. Там могло быть опасность.

Я была вынуждена согласиться. Хоть и больше всего на свете хотела рвануть к мужу. Нельзя. Вполне возможно, там нас ждала засада.

Так, нужно сосредоточиться. Где на Торгоне сейчас может быть безопасно? Однозначно, не у мономорфов. Непонятно, куда сумел дотянуться своими лапами безумный поганец Филипп, вполне возможно, все пути-дороги перекрыты его существами. К гаргулам я тоже не ходок. Все еще в памяти свежи воспоминания Дайаны. Туда соваться с раненными – это самоубийство. Остаются гномы, валькирии и элементали. Кого же выбрать? Вот ведь незадача.

– Обратиться к Обитель, – подала голос виверна. – Обитель подсказать, где безопасный место.

Точно! И как я раньше не догадалось!

Послав воздушный поцелуй Солнышко, сосредоточилась на вопросе и мысленно обратилась к библиотеке порталов.

– Пожалуйста, подскажи!

Вначале ничего не происходило, потом вдруг пришла мысль. Я четко понимала, она не принадлежала ни мне, ни виверне.

– Гномы, – прошелестело в голове. – Гномы…

– Спасибо, – ощущая благоговейный трепет, я поблагодарила сущность Обители. А затем зажмурилась и попросила показать нужную картину.

Как и в прошлый раз, порыв ветра перенес в другой зал, поставил возле одного из стеллажей. В тот момент, когда я увидела ряды деревянных рам, уже точно знала, какая нам требовалась.

Солнышко протянула мою руку и схватила портал. Поставила на специальную подставку, чтобы сразу же его использовать.

– Готовы? – спросила я. – Попробуем к ним переместиться?

– Попробуем, – вздохнула Солнышко. – Ты звать Альдамира, я представлять связь.

В третий раз портал к близнецу построился практически сразу. Спустя секунд десять, в воздухе появилась разноцветная арка, куда мы и ступили. И чуть не рухнули носом в землю, потому как в полу имелась дыра. Весьма вонючая дыра, я бы сказала.

Отползя подальше, Солнышко поднялась на ноги. Едва глаза привыкли к темноте, мы начали осматриваться. Темное помещение, решетчатое окошечко вверху, запах сырости и плесени – явно темница. Но где же Альдамир?

Близнец обнаружился на нарах у стены. Вернее, лишь услышав прерывистое дыхание, я поняла, что куча тряпья – это мой муж. Подбежав, едва не заплакала. Он лежал на животе, безжизненно свесив руку. На голой спине не было живого места – сплошная обожженная, покрытая воспалившимися волдырями, а в некоторых местах почерневшая кожа.

– Предопределение, помоги!!! – шептала я, в это время виверна доставала из рюкзака чистую ткань. – Какой ужас!!!

– Молчать! – рыкнула Солнышко. – Не мочь смотреть, закрыть глаза, но не мешать.

Я судорожно закрыла рот рукой, чтобы даже не пищать. Тем временем мое тело, под руководством виверны, осторожно накрыло спину Альдамира чистой тряпкой и, подхватив его под живот, подняло.

Уже начав мысленно представлять библиотеку порталов, пока кто-нибудь не вошел и не испортил всю малину, была остановлена тихим стоном.

– Ты слышала? – спросила у Солнышко.

– Слышать, – ответила она и повернула голову на звук.

Оказалось, помимо близнеца в темнице еще кто-то был. Возле противоположной стены виднелись еще одни нары.

– Смотреть? Помогать? – поинтересовалась виверна, в ее голосе слышалась неуверенность.

– Давай. Нельзя оставлять несчастного в этой дыре.

Я была уверенна – нужно обязательно подойти ближе.

Кивнув, Солнышко покрепче прижала к себе Альдамира и потопала к другой стене. Наклонилась, взглянула в лицо и едва не выронила драгоценную ношу. Сокамерником принца оказался его отец. Владыка.

– Твою ж, Непроизносимую! – выругалась я. – Что б на этого гада Филиппа наступил брон! Он точно сбрендил. Отца-то за что сюда определил?

Жизнь в Сошелиаре едва теплилась. Уже не бледный, а прозрачный, он выглядел хуже трехдневного покойника. Но все равно зубами держался за этот свет.

– Не знать, – протянула виверна. – Странно.

Не просто странно, уму непостижимо.

– Ладно, думать о тараканах наследника некогда. Как потащим? Я не могу позволить никому из них остаться в этой отхожей яме.

– У Груша две рука, – пожала плечами Солнышко. – На одна плечо положить близнец, на другой Владыка. И идти к гномы. Просто!

Что-то мне не казалось это простым, но да ладно. Виверне виднее.

– Мне не тяжесть, но, правда, Груша потом болеть тело, – все-таки призналась та. – Сильно болеть от перенапряжение.

Я мысленно сглотнула, а потом махнула рукой. Болью меньше, болью больше, уже неважно. Кажется, свыкаюсь потихоньку. Главное, чтобы, когда меня загнуло, рядом оказалось знающее существо и помогло.

– Ваш Величество, – тихонько прорычала виверна, дотрагиваясь до руки Владыки. – Вы слышать? Ваш Величество!

Сошелиар открыл глаза. Вначале его взгляд мало походил на осмысленный, но потом отцу близнеца все же удалось сфокусироваться на моем лице.

– Агриппина, – выдохнул он. – Аль…дамир?

– Мы его держать, – ответила Солнышко. – И забирать вас.

– Ката…рина? Альф…ред?

– Мы с Грушей не знать. Узнать потом, вначале уходить отсюда и лечить вас с Альдамир.

Владыка хотел было спросить еще что-то, но, видимо, достиг предела прочности. Он спазматически дернулся, закатил глаза и, кажется, потерял сознание.

– Вот брон!!! – выругалась я. – Хватай его и побежали!

Держа одной рукой близнеца, второй Солнышко взгромоздила на плечо Сошелиара. Тот, похоже, не заметил перемещения. Затем я вновь представила Обитель, куда она преспокойно вошла. Попали мы сразу же в зал с порталом к гномам, который виверна моментально активизировала.

Первым, что бросилось в глаза после выхода из арки, стала огромная табличка с надписью: «Грымская община. Добро пожаловать!» А рядом с ней следующая, гораздо меньшая по размеру, показывавшая направление к ближайшей таверне.

Пока я соображала, откуда мне известно название, появились первые аборигены. Не знаю, что они подумали, заметив худосочную девицу, без видимых усилий, державшую двух здоровенных мужиков, но остановились, пораскрывали рты и даже котомки свои от удивления выронили.

– Здравствуй, досточтимые, – пророкотала виверна.

Досточтимые сбледнули с лица и попятились.

– Подсказать, как нам найти господин Гром, – не дожидаясь, пока юные гномы дадут стрекача, вновь обратилась к ним Солнышко. А я вспомнила, от кого слышала название общины. Точно, Сонор отсюда родом.

– Мы быть друзья Сонор Гром и нуждаться в помощь, – продолжала окучивать местное население виверна. – Эти мономорфы сильно болеть и мочь умирать.

Вьюноши перевели взгляды с моей мордашки на бледные лица представителей соседнего государства и, вроде, прониклись.

– Мы проводим, вас, уважаемая, – пролепетал самый смелый из четверки. – Следуйте за нами.

И, постоянно озираясь, молодежь повела нас вглубь поселения.

Шли недолго, что радовало, потому, как я сильно переживала за жизнь своих ношей. Дыхание, что у того, что у другого было едва слышно, да и сердца бились через раз. Как бы донести. Особо осматриваться не получалось, не до того, виверна глядела строго на спины провожатых и ступала следом.

Молодые гномы, меж тем, остановились возле крепкого домины, этакого расписного деревянного терема с резными наличниками и петухом на коньке. Один из вьюношей, тот, что посмелее взобрался на крыльцо и ударил кольцом-колотушкой. Дверь распахнулась практически сразу, едва не сбив крепыша, тот вовремя успел отскочить.

– Ах, ты ж щучачья отрыжка!!! – гневно забасили из проема.

Не успели мы с виверной ступить на первую лестницу, как из терема выбежал широченный бородач и схватил нашего провожатого за ухо.

– Ни мать, ни отца, значится, не слушаем! Подвигов захотелось, жмынова семя! А лопату тебе в руки, а не подвиги. Что бы, значится, пока борода – вот досюда не дорастет, даже не заикался!

И чиркнул широкой ладонью себе по животу, показывая докуда. Бедный вьюноша лишь жалобно скулил и держался обеими руками за лапищу воспитателя, чтобы хоть как-то облегчить свою участь. Впрочем, без особой надежды, заранее готовый лишиться органа слуха.

– Где друганы твои, немочь?! – грозно вопросил бородач.

Трясущаяся рука «немощи» ткнула в нашу сторону. Гном развернулся, так и не отпуская ноши и, грозно сведя брови, посмотрел вниз.

– Так, – протянул, разглядев, кого принесла Непроизносимая. – Вот кому спасибо за ваше возвращение говорить надобно. Ну, здравствуй, молодая госпожа.

– Здравствовать, – ответила Солнышко.

Сердитый бородач выпустил-таки жертву, велев той вместе с «друганами» нестись по домам и не сворачивать, иначе худо будет, а потом спустился к нам. Оглядел полутрупы мономорфов и крякнул.

– Не тяжело ли тебе, госпожа?

– Свой ноша не тянуть, – отозвалась виверна. – Не подсказать ли нам, уважаемый, где найти господин Гром?

– Как не подсказать, подскажу, – огладил бороду гном. – Я Мирон Гром. Зачем искали?

Кажется, выдохнула облегченно не я одна.

– Просить помощь. Сонор говорить, его отец не отказать.

При упоминании имени сына, Мирон насторожился.

– А откуда ты, госпожа, сына-то моего знаешь? – подозрительно поинтересовался он.

– Мой сестра Груша учиться с ним в академий магический близнец. Мы друзья Сонор, – отрапортовала виверна.

– Груша, говоришь, а ты, небось, Солнце огнедышащее, крылатое и зубастое чудо-юдо? – прищурил и так небольшие глазки господин Гром.

– Я, – растянула та губы в улыбке.

– А это кто такие? – кивнул Мирон на мономорфов. – Уж больно на мертвецов похожи.

– Муж и свекор Груша.

– Ясненько.

А потом развернулся и, что было силы, закричал:

– Миренушка!!! Мирена!!!

Одно из окошек второго этажа открылось, оттуда высунулась румяная женщина.

– Что звал, Миронушка?

– Девок своих зови, да побыстрей, Мирена. Работа для вас есть.

Гнома перевела взгляд на нас. Внимательно всмотрелась, а потом ахнула и всплеснула руками.

– Что ж, ты старый грын, девочку-то на пороге держишь?! Живо ее в дом!

И не успела я ничего сказать, как она вновь исчезла в оконном проеме. Тут же из двери выбежали два бородатых молодца и, не спрашивая позволения, забрали у меня мономорфов. Затем со всеми предосторожностями втащили их в дом. После, откуда ни возьмись, казалось, со всех сторон прибежали молодые гномы, да каждая в руках корзину немаленькую тащила. Не обращая на нас внимания, они тоже вбежали в терем господина Грома.

– Ну что, госпожи, – по-доброму улыбнулся Мирон. – Не волнуйтесь, моя Мирена кого хочешь у Непроизносимой заберет. Пойдем в дом, пока поедите, отдохнете, сил наберетесь. Потом уж и вас осмотрят. Потерпите немного?

– Потерпеть, – кивнула виверна.

Потерпим. А что еще остается. Главное, чтобы им помогли.

– Мням, пирожки, земляника, жаренный мясо! – протянула Солнышко.

Видимо, в доме у Сонора пахло пирогами с земляничной начинкой, а еще жаренным мясом. Подтверждая ее слова, живот разразился громкой бранью.

Мдя, с этими перемещениями я никогда сытой не буду. Постоянно кушать хочется. Прям неудобно.

Господин Гром восторженные слова виверны, да и взывание желудка услышал, усмехнулся в бороду и повел кратчайшим путем на кухню. Там нас накормили до отвала. Пусть вкуса предложенных блюд я не ощутила, зато вдоволь насладилась их видом. Отварная картошечка, посыпанная зеленью, огромные куски мяса, сочащегося жиром, пупырчатые огурчики, сочные помидорчики. Кроме этого, еще теплый хлеб, янтарный напиток, названный Мироном ржанкой, и желтые яблоки.

Ммм, прям воображаемые слюнки выступили.

Когда Солнышко отвалилась от стола, Мирон предложил отдохнуть после обеда. Мы, конечно же, согласились. Тогда он повел нас на второй этаж, где, открыв одну из дверей, предложил войти. Комнатка была маленькая, но очень уютная, особо привлекала резная кровать, накрытая цветастым покрывалом.

– Отдыхайте, дамы, – пророкотал хозяин. – Чуть позже вас позовут.

А потом сверкнул черными, как у Сонора глазами, и прикрыл поплотнее дверь. Волнения последних дней и полная уверенность, что здесь с новоявленными родственниками ничего не случится дали о себе знать. Солнышко душераздирающе зевнула и потопала к кровати, куда, не раздеваясь, рухнула. Сон пришел мгновенно.

Проснулась я от жажды. Во рту, будто пустыня раскинулась. Горестно вздохнула и потянулась, чувствуя, как ныли мышцы, словно от интенсивной тренировки. И только тогда поняла, что управление телом перешло ко мне. Интересно!

Со скрежетом сев, осмотрелась. Я все еще находилась в той комнате, куда определил нас Мирон. Правда, за окном вместо яркого солнца светила луна. Вот это да! И сколько это мы проспали?

Но прежде чем пойти выяснять, неплохо бы было попить. Я поискала глазами стакан и, к большой радости, увидела не только его, но и полный графин со ржанкой. Ясное дело, долетела до стола, не чуя ног. Дрожащими руками налила напиток и в один присест проглотила.

Уф!!! Язык проглотишь!!!

Как есть квас! И освежает, и жажду унимает.

– Вкуснота!!! – отозвалась виверна, разминая крылья. – Солнце любить вкуснота.

Послав ей воздушный поцелуй, налила себе добавки и, уже не спеша, наслаждаясь вкусом, выпила.

Так, потребность удовлетворили, теперь пора проведать наших больных. Я открыла дверь и выглянула в коридор. Никого видно не было, только снизу раздавались голоса. Помимо рокочущего баса Мирона, грудного бархатистого голоса его жены, слышался еще один мужской и… Голос Катарины!

Я мячиком проскакала по лестнице, побежала на голоса и свет. Все еще не веря услышанному, ворвалась в комнату и замерла от радости. В гостях у отца Сонора и вправду находилась леди ду Милау.

– Катарина!!!

Женщина развернулась, увидела меня и всплеснула руками.

– Грушенька!!! Дорогая, вы живы!!! Какая радость!!!

А потом подбежала ко мне и сжала в объятьях.

– Я никогда не верила, что вы малум, Грушенька! Знала, что произошедшее – чудовищная ошибка.

– Спасибо за веру, – всхлипнула я, чувствуя, как глаза заволакивало слезами. – Спасибо!

– Ну же, милая, не плачьте, – погладила она меня по спине. – Все будет хорошо.

Я быстро-быстро закивала, одновременно стирая влагу со щек, потом отстранилась и спросила:

– Как они?

Леди ду Милау тут же помрачнела. Развернулась, словно ища поддержки, на кого-то посмотрела. Я проследила за ее взглядом и увидела еще двоих гостей четы Гром: герцога и герцогиню Дэр ду Милош. Отец Лиопольдины был сгорблен и сер лицом, мать выглядела уставшей и заплаканной.

– Плохо, Агриппина, – вздохнул Дэр ду Милош. – Силой я с Владыкой поделился, подпитал, да только мало этого. Спасибо госпоже Гром, она замедлила ухудшение.

– А Альдамир?

– Жив, – коротко ответил герцог.

– Боль я у него убрала, – вступила в разговор госпожа Мирена. – Да только заживить раны не смогла. Слишком долго он без помощи провел, да и заклинания уж больно сильные использовались. Как только выжил, непонятно.

– И что же делать? – прошептала я. – Кто сможет ему помочь?

– Вы, Агриппина, – серьезно проговорила мама Сонора. – Вот только помощь эта вам может дорого обойтись.

Глава четвертая

Я невольно сглотнула.

– Что вы имеете в виду, госпожа Мирена?

– То и имею, Агриппина, что без вашей помощи мне раны Альдамиру не затянуть. Заклинания, словно кислота, выедают и кожу, и мышцы. Моя сила не находит, за что зацепиться.

– Спаси, Предопределение! – вырвалось само собой. – Но что я могу?!

Тихий шепот Катарины, будто эхо, слово в слово.

– Вам нужно выжечь собственным огнем разрушительное действие заклинаний, но перед этим отдать ему жизненную силу, дабы он сумел пережить лечение. Своей-то у него с кивинкин нос.

Я непонимающе глядела на мать Сонора.

– Жизненную силу отдавать легко, – вздохнула Мирена. – Тяжело контролировать отдачу.

Она замолчала, будто бы собираясь с мыслями, а потом подошла ближе, взяла меня за руку и заглянула в глаза.

– Сила-то жизненная, Грушенька, как вода, а воду не удержать в ладонях. Не успеешь вовремя остановиться, отдашь всю себя. Вмиг постареешь и умрешь. Да и муж твой недолго после тебя продержится.

Я смотрела на нее и видела в черной радужке свое отражение.

Страшно. Предопределение, как же страшно!!! Страшно и холодно.

– Ты слышишь, Груша?

– Слышу, – ответила, нет с силой исторгнула изо рта звуки.

– Ты готова?

Странный вопрос. А что остается, без помощи Альдамир умрет, а без него и мне не жить. Замкнутый круг.

– Ты готова? – повторила Мирена.

Я кивнула.

Рядом медленно оседала на пол Катарина, но ее обморок прошел мимо меня.

– Хорошо, – госпожа Гром не улыбнулась, хоть я и ощущала ее удовлетворение. – Скорее начнем, быстрее закончим.

За Миреной брела на негнущихся ногах. Следом за нами никто не пошел. И слава Предопределению.

– Пей, девочка, – едва я переступила порог, госпожа Гром подала чарочку с темно-коричневой жидкостью. – Не волнуйся, это только травы, они помогут настроиться. Да и сущностью твою приглушат, чтобы не мешала.

Виверна внутри возмущенно взревела, но делать было нечего. Пришлось выпить. Впрочем, обволакивающей горечи напитка я почти не заметила, но сразу же ощутила легкое головокружение, которое с каждым вздохом становилось сильнее.

– Теперь раздевайся и укладывайся рядом с мужем, Груша.

Пуговицу на джинсах расстегнула раза с третьего, пальцы не слушались. Футболку помогла снять Мирена. Меня так развезло, будто после гномьей наливки. Она же подвела ближе к кровати.

– Белье тоже, Груша. Тело к телу, кожа к коже. Никак иначе. Не волнуйся, никто не войдет.

А я больше и не волновалась, хотя почти ничего не видела, не слышала, плохо соображала. Голос Мирены был якорем, не дававший уйти.

– Ты видишь Альдамира?

Видела, только его и видела. А еще болотную зелень, которая словно дымка вилась над ранами. Безумно хотелось отогнать ее, избавить мужа от страданий.

– Укладывайся, Груша. Да, правильно. Обнимай крепче, ему не больно, он спит.

Какой близнец холодный! Я поежилась, прикоснувшись животом к его боку. Нужно согреть, поделиться с ним своим теплом. Отдать ему силу.

– Все верно, милая, отдавай, не жалей. Я рядом, прослежу. Ты только слушай мой голос. Я буду петь тебе, девочка, слушай внимательно. Как только песня закончится, тебе нужно остановиться. Слышишь?

Слышала. Да только ответить не могла, боялась прервать течение жизненной силы. Волны энергии выходили из меня горячие, будто из печи, оглаживали Альдамира и впитывались в тело. И чем больше, тем жарче разгоралась его собственная искра.

«Пей, забирай, все забирай», – кричала я мысленно. – Забирай, только живи!

А Мирена пела, вела бархатным голосом, помогала отбросить сомнения и отдавать. Но вот песня кончилась, а я все никак не могла остановиться.

Мало! Мало отдала, нужно больше, иначе он не справится, умрет. Тогда и я умру, уйду следом.

– Груша, остановись!

Ни за что! Мало. Мало!!!

– Груша, хватит! Твою ж, Непроизносимую! Оттащите же ее!!!

Поздно. Это чтобы начать, рядом быть нужно. Теперь же я хоть с Земли до него достану.

– Грушенька, миленькая…

Другой голос, не Мирены. Яркий, сочный, звонкий.

– Остановись, Грушенька, – плакал голос. – Ты себя убиваешь… ты его убиваешь…

Убиваю? Я? Нет, помогаю! Помогаю?! Помогаю… Нет! Спаси, Предопределение! Убиваю!!!

Осознание ударило мечом в грудь. Я закричала и открыла глаза.

– Живой?!

Живой. Лежит рядом со мной, дышит спокойно, порозовел. А раны? Нет ран, чистая кожа. Спасибо, предопределение!

Не вынеся, протянула руку, дотронулась пальцами до кожи. Гладкая, мягкая, нежная. А это что такое? Что за морщинистая лапка трогает моего мужа? Вот брон, это ж моя ладонь…

Все. Допрыгалась. Примерила однажды личину старушки, так она навечно приклеилась. Не хочу.

Не хочу!!!

Обморок пришел весьма кстати, вырвав из сознания. Я плавала в облаках, ничего не чувствуя, не думая. Видела Солнышко, которая погрозила крылом. Мимо пролетели Шторм с Симом, драконом Владыки, но меня не заметили. Умчались по своим делам, видимо. Интересно, куда – это они? Впрочем, спустя секунду, я забыла и о них, и о виверне. Парила в невесомости и отдыхала.

Вот только насладиться покоем в полной мере мне не дали, вырвали в мир людей, вернее, существ. В этом мире было холодно, как на северном полюсе. И голодно, будто в голодном крае.

Я неохотно открыла глаза и уперлась взглядом в голую мужскую грудь, знакомую, надо сказать. Грудь мерно вздымалась, говоря, что ее обладатель спал. Захотелось дотронуться до кожи и ощутить гладкость. Протянула руку и тут же одернула, не сумев сдержать горестный вздох. Что – что, а опять увидеть морщинистую ладонь желания не было.

Но не успела вконец расстроиться, как мою лапку схватили и прижали к губам. Я против воли взглянула вверх и утонула в нежности. Желтые глаза мужа смотрели с любовью, ласкали.

– Здравствуй, – и голос такой тягучий.

– Привет, – таяла я, купаясь в этих волнах. – Как ты?

– Замечательно и даже лучше с каждой проведенной рядом с тобой секундой.

Улыбка сама собой вползла на лицо. Я рассматривала его лицо, замечая нездоровую бледность и потрескавшиеся губы. И понимала, как рада, что он рядом. Вот только память все испортила, подкидывая картинку, а воображение помогло, дорисовав образ немощной старухи.

– Нет! – воскликнула, зажмуриваясь, прячась от самой себя. – Не смотри на меня!!! Я не хочу, чтобы ты видел меня такую.

– Какую такую? – в голосе принца сквозила легкая насмешка. – Лохматую, бледную и с синяком на коленке? Так поздно, я уже все, что было можно, внимательно изучил. И остался доволен увиденным.

– Ты издеваешься, да? – возмущенно спросила, открыв один глаз.

Желтоглазая морда показательно подняла бровь.

– Но я же старая и страшная!

– Разве?

– Да. И, вообще, не заговаривай мне зубы! – от расстройства даже шмыгнула носом, чувствуя, что чуть-чуть и расплачусь. И как дальше жить? Он молодой и прекрасный, а я…

А этот нехороший товарищ окинул меня плотоядным взглядом и ухмыльнулся.

– Знаешь, дорогая моя женушка, если лет через сто семьдесят – сто восемьдесят ты будешь выглядеть вот также, я запру тебя дома и никуда не отпущу без охраны.

Нет, близнец точно на фоне страданий сбрендил! О чем я ему и поведала, в красках надо сказать, используя различные нецензурные выражения. Он радостно слушал и смотрел на меня так, словно не мог насмотреться.

– Высказалась? – когда паузы между словами стали увеличиваться, спросил он.

Я недовольно кивнула.

– Тогда смотри.

Альдамир бесцеремонно сцапал меня и потащил прочь с кровати. Куда, непонятно. Я, естественно, принялась сопротивляться. Но особо не преуспела, да и не успела, как оказалась на ногах.

– А теперь смотри, дорогая, – проговорил муж, опаляя дыханием шею.

Оказалось, притащил он меня к зеркалу и теперь вынуждал в него посмотреться. Делать этого не хотелось. Вот совсем нисколечко.

– Не буду, – буркнула себе под нос.

Тогда этот вреднейший из существ, самостоятельно поднял мой подбородок. Я из чистого упрямства зажмурилась.

– Да посмотри ты уже, глупая! – рявкнул он под ухо. – Вот трусишка-то!!!

Это кто глупая?! Это кто трусишка?!

Глаза тут же открылись. Я воинственно набычилась и хотела возмутиться, как краем глаза узрела свое отражение. Из зеркала на меня смотрела вовсе не бабушка, а девица, такая, какую привыкла видеть. Разве что бледная, как поганка, да лохматая, будто год не расчесывалась.

От облегчения подкосились ноги. И если бы не муж, я, наверное, рухнула на пол.

– Убедилась, что с тобой все в порядке? – спросил он.

– Ага, – только и сумела выдавить из себя. – Но как?

– Как-как. Как отдала, так и получила обратно. Я не жадный.

– Спасибо, – улыбнулась его изображению и только тогда поняла, что мы, собственно, голые. – Ээээ….

И тут же закрыла ладошками самое сокровенное.

– Ммм, не мог бы ты отвернуться? И одеться, что ли? – протянула жалобно.

Альдамир многозначительно окинул взглядом мое сжавшееся тело и сверкнул глазами.

– Мне так нравится больше. Но если, родная, тебе так хочется, ладно уж, оденусь.

И, развернувшись, отправился к кровати. Признаюсь, заставить себя не подсматривать на голое высочество в зеркало, я не смогла.

Одежду близнец обнаружил аккуратно сложенной на стульях. Забрал свою и демонстративно долго одевался. Я вся испыхтелась, искраснелась, даже вспотела, хотя не так давно мерзла, пока он, наконец, облачился. Пришла моя очередь, вот только этот наглец отворачиваться не спешил. Уселся на кровати, сложил руки на колени и уставился на меня своими желтыми глазищами.

– Отвернись! – напомнила я.

Он с неохотой опустил веки.

– Подглядывать, – раздалось рычание виверны. – Шторм сказать.

Ууу! Бессовестный! Подглядывать вздумал, ну держись!!!

– Так, Солнце, мне твоя помощь нужна, – нетерпящим возражения голосом, произнесла я. – Проучить одного нахала.

Подруга приоткрыла глаза и вопросительно на меня взглянула.

– Помнишь, ты личину бабушки делала? Через Шторма у Альдамира магию иллюзий брала?

Та кивнула.

– Хочу провернуть вот что.

И принялась ей рассказывать. Солнце вначале слушала внимательно, потом выпучила глаза, а затем, и вовсе, захихикала.

Что ж, держись муженек. Захотелось стриптиза, будет тебе лебедь плюс.

Утыреная у близнеца сила послушно втекала в тело, виверна ее преобразовала и хоп, вместо пятидесятикилограммовой Груши, напротив кровати стояла барышня, чей вес увеличился раза в два с половиной. По моей просьбе, на «девушку» нацепили балетную пачку, купальник и тапочки. Воодушевленная проказой, Солнышко порыкивала мотив всеми известного на Земле балета «Лебединое озеро», а именно танец маленьких лебедей.

Вначале принц делал вид, что ему все равно, потом открыл один глаз, увидел барышню, которая успела встать в третью позицию и скрестила руки.

– Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та. Та-та-та-та.

Дева запрыгала, заколыхались груди десятого размера, заскрипел пол. Альдамир открыл второй глаза и в ужасе уставился на балерину.

– Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та. Та-та-та-та.

Артистка не жалела себя, отдавая в танце душу. Все ближе и ближе, она подкрадывалась к замершему мономорфу. И вот, наконец, оказалась рядом и, недолго думая, уселась аппетитной много килограммовой попкой на колени мужчины.

– Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та. Та-та-та-та, – подпевали вдвоем Шторм с Солнышко. – Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та-тра-та-та-та. Та-та-та-та. Та-та-та-та.

Балерина призывно улыбалась, пододвигая огромный бюст, которым запросто можно было раздавить кое-чью голову. Кое-чья голова старательно отодвигалась, пока кое-чей затылок не уперся в стену.

– Все, с меня хватит!!! – не выдержал любитель пышек и, столкнув артистку на кровать, унесся за дверь.

Тут уж пробрало и меня. Представив выражение его лица, уткнулась лицом в подушку и захохотала, как сумасшедшая. Вместе со мной веселилась виверна, а издалека слышался приглушенный клекот Шторма. Грифон издевался над Альдамиром.

Отсмеявшись, я все-таки оделась и поспешила следом за мужем. Нехорошо, мы веселимся, а там Владыка страдает. Едва высунула нос за дверь, как была схвачена и прижата спиной к стене.

– Вредина ты моя родная! – с жаром прошептали на ухо. – Моя б воля, запер тебя в спальне и ни отпускал никогда. Я безмерно соскучился…

А потом близнец принялся целовать губы, глаза, щеки, лоб. Я млела и отвечала с не меньшим пылом. Забыла обо всем, растворяясь в его ласках.

– Эй, голуби! Совсем стыд потеряли! – раздался рядом женский голос. – Им в распоряжение целую комнату отдали, а они в коридоре милуются. И, вообще, что я тебе говорила, Альдамир?

Оторвавшись от мужа, затуманенным взором посмотрела на говорившую. Госпожа Гром уперла руки в бока и грозно смотрела на нас.

– А ну марш вниз! – гаркнула она. – Никогда у меня столь баламутных клиентов не было. Не успеешь одну подлечить, чтобы последствий от перенапряжения не осталось, так она и свои силы отдаст и чужие вбухает. Второй такой же, едва глаза открыл, а туда же, геройствовать. Но и этого им мало! Отдыхать дали, дак они миловаться вздумали. Нельзя! Слышали?! Пока энергии в равновесие не придут, никаких любовей, чтобы я не видела!

И, потрясая полотенцем, матушка Сонора погнала нас на первый этаж.

Внизу в гостиной собрались все те же: Катарина, отец Сонора, герцог и герцогиня Дэр ду Милош. За время, которые мы с Альдамиром провели в комнате, родители Лиопольдины, будто бы постарели.

Матушка близнеца, казалось, едва держалась от усталости. Она полулежала в кресле, бледная и осунувшаяся. Но и господин Гром изменился. Черные глаза смотрели в одну точку, рука нервно пощипывала бороду. Кроме того, рядом со стулом, где он сидел, периодически то проявлялась, то пропадала палица. Очень выдающаяся, надо сказать. Вместо деревянного навершия, на ней красовалось металлическое. Если мне не изменяла память, такая штуковина называлась на Земле моргенштерн.

– Господа, приветствую, – первым делом, едва переступив порог, принц поздоровался.

– Сын! – протянула к нему тонкие ладони Катарина и, хотела было, вскочить резвой козочкой с кресла, да только без сил упала обратно.

Близнец молниеносно оказался рядом и заключил ее в объятья.

– Живой! – шептала она, заливая рубаху сына слезами. – Живой… Слава Предопределению!

Я мысленно удивилась, разве не она не дала мне погубить нас обоих? Должна была первой узнать, что с сыном все в порядке.

– Леди упала в обморок, – видимо, поняв мою пантомиму, вполголоса подсказала госпожа Мирена. – Пришлось ее в искусственный сон вводить. Пусть и мономорф, да не нужны такие встряски ребенку. Вот совсем недавно проснулась. Я за вами сразу и побежала.

– Спасибо за подсказку, – поблагодарила я гному и тоже поспешила к Катарине, которая тут же вцепилась и в меня.

– Спасибо, Грушенька, – перемежала она слова со всхлипами. – Спасибо, милая!

Мне даже неловко стало.

Вскоре леди ду Милау более ли менее успокоилась и взяла себя в руки. Пока она вытирала лицо платочком, я повернула голову к герцогу и одними губами прошептала:

– Как Владыка?

– Без изменений, – также тихо ответил тот понурившись.

Вроде и сказать что-то было нужно, да слова не приходили. Так и повисло бы неловкое молчание, только вот герцогиня гордо поднялась со своего места и решительно заявила:

– Владыка жив, а вот моя дочь неизвестно. Осталась там одна – одинешенька. Бедняжка в лапах сумасшедшего наследника и его банды.

Ее лицо вдруг скривилось, в глазах заблестели слезы.

– Это ты виноват! – маманя Лиопольдины обличающе ткнула пальчиком в мужа. – Вместо дочери, шлюху забрааал… бедную кровиночку оставииил…

Она душераздирающе всхлипнула и зарыдала. Герцог вместо того чтобы броситься утешать жену, подошел к Катарине.

– Прошу простить мою жену, леди. Она не в себе.

Матушка Альдамира слабо улыбнулась.

– Идите к ней, герцог, не делайте хуже. Уложите в постель, ей нужен отдых. Все наладится.

Дэр ду Милош коротко кивнул и, подхватив рыдающую жену под локоток, повел ее в неизвестном направлении. Подключилась и Мирена, на ходу шепча успокаивающее заклинание.

Проводив взглядом уходящих, я повернулась к отцу Сонора, единственному кто никак не отреагировал на истерику герцогини.

– Все плохо? – опередив меня на долю секунды, спросил у гнома Альдамир.

Тот пожал плечами.

– Его светлость сумел вытащить только супругу и леди Катарину. Студенты-первокурсники вместе с преподавателем остались на территории дворца. Что с ними теперь, я не знаю.

– Они вступили в бой со стражами Филиппа, когда Грушеньку в портал засосало, – горестно вставила матушка Альдамира. – Нарушили порядок. Если и живы, то отправлены в казематы.

Пудовые кулаки господина Грома на миг сжались, но он мгновенно усмирил гнев и произнес.

– Сын, не снимая, носит с собой семейный амулет, поэтому я сумею определить точное месторасположение Сонора или же его тела…

На последнем слове его голос дрогнул, да и у меня, если честно, засосало под ложечкой. Бедные друзья, как же они там?! Чудом не расплакавшись, вцепилась близнецу в рукав, и как недавно гном, сжала пальцы в кулаки, сминая ткань рубахи.

– Не пори ерунды, бедовая ты голова! – из-за спины выступила Мирена.

Надо же, я и не заметила, как она вернулась.

– Сын жив, точно чувствую. Возможно, и остальные тоже. Найти мы их найдем, как вытаскивать, только не знаем. Казематы Владыки – это вам не ярмарка. Спросить бы у самого, да дышит несчастный через раз, не то, что говорить может. Самим думать придется. Ты знаешь как, Альдамир? – с надеждой посмотрела она на принца.

– Знаю, – не думая ни мгновения, заявил тот. – Вы только точное месторасположение найдите. Вызволю.

Глава пятая

Как я не обернулась и самостоятельно не слопала Альдамира в тот момент, не знаю. Наверное, если бы свидетелей преступления в комнате не оказалось, обязательно это провернула, чтобы, значит, неповадно было.

Вот еще, вызволит! Один!!! Да ни за что! Не пущу, к кровати наручниками пристегну. Выдумал!!! Ага, в гордом одиночестве в пасть ко льву топать. Только через мой труп! Вместе пойдем друзей вызволять.

Внутри возмущенно рычала виверна, на все лады, чихвостя Шторма. Так их, девочка, правильно. Пустоголовых не то, что в казематы, за хлебом в соседний дом выпускать нельзя.

Облечь свои мысли в предложения, я, разумеется, не постеснялась. Ругалась долго и со вкусом, не обращая внимания ни на побагровевшего принца, ни на смешинки в глазах гнома. Ни на удивленно раскрывшую рот Мирену, ни на Катарину, изображавшую возмущение, но чутко прислушивавшуюся к каждому моему слову.

– Пойдем вместе! – подытожила решительно и, скрестив руки на груди, посмотрела снизу вверх на Альдамира.

Надо сказать, тот пришел в себя быстро. К концу моего монолога вернул нормальный цвет лица и даже соизволил улыбаться, покровительственно так, высокомерненько. Я, понятное дело, постаралась это выражение скопировать. Так и стояли рядом, смотря друг на друга прищуренным глазами.

Ууу, морда вредная! Все равно я вреднее и не пущу одного!

– Цыц, баламутные! – не вынесла госпожа Гром. – Спор ваших сущностей даже я слышу! Устроили балаган! Никто вас одних и не отпустит. Я буду, не я, ежели детей одних отправлю!!! С командой пойдете, да с Мироном во главе.

Альдамир только головой из стороны в сторону помотал.

– Извините, госпожа Мирена. Мы пойдем одни.

У меня от удивления челюсть отпала. Смысла отказываться от помощи я не видела.

– Да я вас…, – всплеснула руками матушка Сонора.

– Простите, но если с нами пойдет господин Мирон и его команда, кто здесь в случае чего за Владыкой присмотрит? Вы уж извините, но с герцогом, как воином, пока ребенок справится. Нет у него сил, заклинания сплетать. А кроме вас, я никому отца с матерью доверить не могу.

– Прав наследник, – тяжело вздохнув, отозвался со своего места господин Гром. – Как бы ни хотел пойти, да не могу. Чует борода, гости незваные нагрянут. Встретить бы надобно, как подобает. Так что хватит, женщина тут пыль сотрясать. Готовь Владыку, переносить его в убежище пора. Да и герцога с герцогиней спрятать не помешает. И вы, Катарина, уж будьте добры, поберегитесь, вместе со всеми спускайтесь.

Его супруга тут же перестала возмущаться и полетела исполнять поручение. Прибывшие буквально через пару секунд помощницы, со всем почтением увели и Катарину. Мирон, тем временем, обратился уже к нам.

– Так, господа, а мы с вами в одно интересное место пока наведаемся. Попробуем узнать точное месторасположение Сонора. Глядишь, и остальных ваших сокурсников обнаружим.

Поднявшись, он направился прочь из комнаты. Мы, переглянувшись, следом. А потопал господин Гром ни много, ни мало в подвал. Где, окруженный ритуальными столпами, расписанными знаками, стоял весьма примечательный стол. Я бы даже сказала, столище. Из темного дерева, на массивных, врытых в землю ногах.

Издалека, да после облитой солнечным светом комнаты, мне показалось, что столешница была испещрена трещинами. Подойдя ближе, я поняла, что ошибалась. Больше всего узоры, выбитые на поверхности, напоминали детскую игру «Загони шарик в лунку». Этакий лабиринт, в центре которого имелась дырочка.

– Место здесь сокровенное, ритуальное. Не для посторонних. Но раз уж так получилось, милости прошу. Стойте смирно, смотрите и молчите, – велел Мирон.

Сам снял с шеи коричневый округлый камень и положил прямо в дырку посредине стола. Затем надрезал ладонь ножом, который достал из-под стола и наполнил кровью желобок вначале «лабиринта».

Первое время ничего не происходило, но потом гемоглобиновая жидкость ожила, красной змейкой устремившись в центр к камню. Едва кровь добралась до амулета, столешница вспыхнула коричневым. А когда я проморгалась, то увидела, что вместо лабиринта, на ней изображена карта мира.

– Вот, глядите, – поманил нас господин Гром, проделывая странные манипуляции над картой. Отчего она вдруг поменяла масштаб, словно голограмма в фантастических фильмах. – Вот это я, это Мирена, это дочь наша – Сирена. А вон там – Сонор.

Он ткнул на пульсирующие разными оттенками звездочки. Три из них практически слились, показывая, что существа находились рядом. Четвертая подмигивала издалека, судя по карте, с Материи.

Удостоверившись, что мы внимательно смотрим, Мирон развел руками чуть выше «голограммы», еще больше приближая звезду Сонора. Точь-в-точь, как на Земле раздвигали пальцами экран телефона или планшета.

Появились очертания города, потом и большого дома, скорей всего дворца. Друг находился не в самом дворце, а левее и, будто бы под землей. Господин Гром вновь увеличил масштаб – показались силуэты небольших комнат, наверно-таки, камер или темниц.

– Вот он, родимый, – пробормотал гном, с беспокойством глядя на звезду. – Запомнил, Альдамир?

Близнец кивнул, следуя озвученному правилу. Тогда Мирон вынул камень, тем самым потушив карту, и повел нас обратно. Уже на первом этаже, принц потащил меня обратно в комнату наверху, попросив гнома не заходить внутрь, пока не позовем.

– Ты уверен, что помощь не понадобится? – с сомнением спросила у близнеца, едва за мной закрылась дверь.

– Уверен, – кивнул он. – Пока что нам ни чужие уши, ни чужие глаза не нужны. Рано признаваться в том, что мы с тобой теперь еще и стражи. А так как я планирую по-быстрому посетить хранилище порталов, пусть пока господин Гром внизу подождет.

– Мдя, не подумала, – признала его правоту. – Он, конечно, гном нормальный, да и отец Сонора, как-никак. Но, правда, лучше пусть в неведение пока остается. Крепче спать будет.

– Точно. Так ты со мной, Груша? Или посторожишь комнату?

– Ясен перец, с тобой! Что ты задумал?

– Скоро расскажу, – улыбнулся муженек и схватил меня за руку. – Держись!

В этот раз «вел» он. Я лишь спряталась у него на груди, да глаза закрыла, чтобы разноцветные точки не закружили голову.

Наконец, свистопляска закончилась. Особенный аромат хранилища проник в ноздри. Я против воли улыбнулась и расслабилась.

Хорошо!

Почему-то я была уверена – здесь безопасно. Только тут нам с Альдамиром ничего не грозило. Странное чувство, надо сказать. Ничем не подтвержденное.

– Рассказывай, – высвободившись из объятий, ставших вдруг слишком крепкими, попросила я. – Что задумал?

– Все просто, – вздохнул близнец. – Перво-наперво, найдем портал поближе к тому месту, где Сонора держат. Вряд ли удастся прямо в камеру попасть, но хоть во времени выиграем. Затем я туда перемещусь, Грома и тех, кто рядом будет, заберу и к тебе вернусь по связи близнецов. Ты к тому времени обратно к гномам через портал перешагнуть должна.

Я воинственно напыжилась. Вот неужели зря ругалась, этот пустоголовый так ничего и не понял.

– Не получится. Говорила ведь, не пущу одного. Пойдем вместе, портал к гномам захватим. Вон он как раз нас стоит, ждет. Я с Сонором, так уж и быть, через него вернусь, а ты за мной по связи.

Ткнув в картину, стоявшую на подставке, мысленно приготовилась к новому витку сопротивления. Однако, принц вместо того чтобы отказаться, кивнул.

– Как скажешь, Груша. Не хочешь по-простому, будем, по-твоему.

И вздохнул так тяжело, что я, не желая того, ощутила себя маленькой вреднулей, не дававшей взрослому дяде работу работать. Но глянув на мужа, тут же затолкала это чувство куда подальше. Кое-кто нехороший явно надо мной издевался.

– Хватит спать! – вызверилась я. – Вперед! Или слабой девушке нужно все решать самой?!

Альдамир лишь усмехнулся, однако, искать нужную картину направился. Я же оккупировала одно из креслиц, с комфортом поджав ноги.

Долго отдыхать мне не дали. Уже спустя десять минут, близнец вернулся, таща портал.

– Нашел, – не скрывая радости, заявил он. – Древние позаботились обо всем!

Скинув ненужное покрывало, Альдамир развернул портал изображением ко мне.

– Смотри, это коридор возле приемной коменданта башни. Внизу в подвале находятся казематы. Нам не придется изощряться и придумывать способ проникнуть в само здание, останется только незамеченными добраться до подвала, одурачить стражников у двери и дальше. Вот и все.

Угу, прям утренник в детском саду. Чует моя левая пятка, легко только на словах.

– Ладно, – кивнула я. – Переместились мы в коридор, добрались до двери в подвал, что дальше? Каков план? Что-то я не уверена, что господа-стражники без сопротивления откроют нам путь.

– Доверься мне, – отмахнулся принц. – Я все продумал.

Окутав портал к гномам легкой иллюзией невидимости, близнец зажал его подмышкой, а потом схватил и меня. В своей излюбленной манере прижал к груди и шагнул в картину. Притом провернул все это так быстро, что я не успела и слова сказать, не то, что сопротивляться.

– Обалдел? – прошипела в каменную грудь, очухавшись от малоприятных ощущений, сопровождавших переход. – Предупреждать надо!

– Я предупредил, – шепнул близнец на ухо. – А сейчас помолчи, пожалуйста. Все что захочешь, выскажешь потом.

Угу, предупредил, как же. Мысленно показав язык, была вынуждена согласиться. Еще не хватало, чтобы нас заметили.

Тем временем, Альдамир заглянул за угол, я присела на корточки и тоже высунула любопытную мордашку. Оказалось, вынесло нас прямо за колонну, судя по специфическому запаху, сочившемуся из-под двери, рядом с туалетом. Неплохо, на глаза не бросались, главное, не нарваться на желающих это самое место посетить.

– А дальше? – спросила у мужа, заметив двух мономорфов в форме стражи.

Один вышел из кабинета, расположенного примерно в центре длинного коридора, и направился в нашу сторону. Второй как стоял истуканом возле двери, так и не шевельнулся. Но правая пятка левой ноги подсказывала, в случае чего, он моментально «разморозится» и бросится в бой.

– Секунду, – отозвался близнец. – Смотри.

Я повернулась, и чуть было не заорала от разнообразных чувств, вмиг наполнивших душу. Внутри заворчала разбуженная виверна. Возле меня, криво усмехаясь, стоял Филипп. Честно, пальцы сами собой сжались в кулаки. Еще чуть-чуть и я бы бросилась на гада.

– Значит, хороша иллюзия? – голосом мужа прошептал наследничек. – Подыграй мне, Груша.

И, протянув руку, нацепил на шею энергетический ошейник, от которого к Альдамиру шел поводок. На запястьях и щиколотках защелкнулись кандалы.

– Хорошо смотришься, – сверкнув глазами, усмехнулся он, явно вживаясь в роль. – А теперь иди, опустив голову, и рот не открывай.

Пришлось кивнуть, хотя все во мне восстало против такого, пусть и не взаправдашнего унижения. Но делать нечего, друзей вытаскивать отсюда нужно.

Пока я жаловалась Солнышко на жизнь, близнец аккуратно подтолкнул меня, вынуждая выйти из-за колонны и показаться на глаза мономорфу в форме. Сам же, вальяжной походкой двинулся следом.

Едва мы поравнялись со стажем, тот сразу же склонил голову в поклоне.

– Ваше Высочество, отконвоировать заключенного Грома обратно в камеру? – подобострастно смотря на пол, спросил мономорф.

Кого? Грома? Неужели стражник сбрендил?

Взглянула на свои руки и мысленно зарычала. Вот ведь брон, мог бы сказать, что накинул на меня личину Сонора. И почему я все самая последняя узнаю?!

– Разве я просил о помощи? – голос принца сочился ядом.

Я даже повернулась, испугавшись, что вместо Филиппа поддельного нарисовался Филипп настоящий. Фух, показалось. Ну, муженек, ну талант, сколько в тебе таилось неизведанного.

– Нет, что вы, Ваше Высочество, – еще ниже склонился «подданный». – Не смею вам мешать.

Похоже, наследничек не отличался добрым нравом, раз его здесь так шугались. Ну да ладно, это только нам на руку.

Ощутимый тычок в спину дал понять, что пора шевелить лапками и сваливать отсюда, пока никто ничего не понял. Ускорившись, затормозила только возле решетчатой двери, охраняемой еще парочкой стражей.

– Открыть, – властно заявил «Филипп».

Двери тут же распахнулись, пропуская нас внутрь. Метров пять прошли прямо, затем начали спускаться по пологой горке. Факелы на стенах с трудом освещали путь. Я же про себя возмущалась несправедливости. Везло мне на полутемные затхлые помещения, в которых Непроизносимая ногу сломит. Что ни день, то куда-нибудь да попадаю. Вот опять в казематы тащат.

В самом низу наткнулись на новый пост охраны. Четверо стражников караулили толстенную, даже на первый взгляд, дверь.

– Открыть, – Альдамир повторил приказ, который мгновенно выполнили.

Я же против воли сглотнула. Все-таки мы с близнецом ненормальные, раз по собственной воле согласились идти туда. «Туда» встретило темнотой и звуками капавшей воды. А еще от двери в черноту вдруг метнулась мелкая хвостатая тень.

Чудом сдержав визг, переступила порог. Осторожно преступая с ноги на ногу, пошла дальше. Да только опять пришлось остановиться. Псевдо-Филипп застопорился.

– Ваше Высочество, – обратился к нему один из стражников, видимо, старший. – Я не имею права отпустить вас одного. Приказ Владыки. Путь он и…

На лице наследника нарисовалась досада. Но он быстро взял себя в руки и важно кивнул.

– Выполняй приказ Владыки, страж.

И больше не обращая внимания на подчиненных, ступил за порог. Дверь за нами закрывать не стали, укрыв проход прозрачным щитом. А еще оказалось, тот самый бдительный стражник, сняв со стены дополнительный факел, отправился за нами, идя чуть-чуть позади Филиппа.

И как с такой компанией провернем задуманное?

Шли мы по каменной дорожке, с двух сторон от которой располагались камеры. Внутрь смотреть мне не хотелось. Но судя по шепоту и шуршанию, некоторые из них были обитаемы.

Повезло нам во второй раз в том, что камера Сонора находилась далековато от входа. Как только яркое пятно щита скрылось за поворотом, произошло следующее: меня вдруг резко дернули назад. Пока я возвращала себе способность стоять прямо, Альдамир уже аккуратно усаживал, закатившего глаза стражника на пол.

– Ты чего, убил его, что ли? – хлопая ресницами, спросила близнеца.

– Нет, такая мера без надобности, – ответил он. – Усыпил. Отоспится, поднимется.

– Ладно, – едва слышно выдохнула я. Не хотелось, чтобы муж превратился в убийцу. – Далеко еще?

– Не особо, нужно поспешить.

– А его тут никто не сожрет? – ткнула я на стражника. – А то не так давно я крысу размером с поросенка видела.

Не нужна нам на совести смерть бедолаги.

– Ладно уж, – проворчал Альдамир, передавая мне портал. – Оставим стража в камере на всякий случай.

И, подхватив спящего мономорфа, потащил его дальше.

Как близнец и обещал, дошли быстро. Отчитав пять отсеков, начиная от угла, он кивком дал понять, что мы на месте. Я прильнула к решетке, пытаясь высмотреть в черноте камеры Сонора. Правда, не особо преуспела.

Вот ведь безобразие. Не могли, что ли, парочку факелов у заключенных оставить?! Самим же не видно, что внутри делается.

Высказавшись вполголоса о жадных мономорфах, прислушалась. Из камеры ни единого звука не доносилось.

Брон! Жив ли он?!

– Ау!!! Есть, кто здесь? – бросила в темноту. – Сонор! Отзовись, это я.

Внезапно, будто из ниоткуда появились руки, которые просунулись между прутьев и схватили меня за грудки. И, видимо, для лучшего эффекта, обладатель конечностей с силой шибанул мной о железную решетку.

– Держи его, ребята! – услышала я голос гнома. – Совсем страх потеряли, гады. Уже в меня превратились, фениги слюнявые!

Пока я отходила от удара и соображала, кто такие фениги, постояльцы камеры решили, как следует меня отлупасить. И даже принялись за это благое дело, да близнец помешал, шикнув на оболтусов.

– Кора, отпусти Грушу! Ты же из нее сейчас весь дух выбьешь!

И сбросил иллюзии.

– Ой, и правда, Грушенька! – воскликнула темнота голосом Лауры. – А я думаю, почему за бороду не могу дернуть? А она-то иллюзорная!

Ого, какие у нее, оказывается, планы коварные! Меня и за бороду!

Хватка, тем временем, изменилась, но не стала мягче, наоборот, меня еще сильнее прижали к решетке и начали ощупывать.

– Грушенция, – с непередаваемой интонацией произнесла валькирия. – Вернулась, ящерица ты наша крылатая! Брон мохнатый, как я рада!

В камере, кажется, кто-то всхлипнул. Послышались уверения, что раз Груша вернулась, значит, все будет хорошо. Мне прямо приятно стало и тепло-тепло на сердце. Потом еще несколько пар рук просунулись между прутьями, которые я тут же пожала.

Остальных гм, частей тел, видно не было.

– Так, друзья, – прервал нежности Альдамир. – Все ли вы там?

– Нет, – ответила Кора. – Нас тут семеро: я, Сонор, Дайана, Лаура, Максимильяно, Лиопольдина и Дара. Остальные студенты где-то в соседней камере. Декана Палиано и Диниоса утащили неизвестно куда.

В камере опять всхлипнули.

– А где Изольда? – вдруг вспомнила я.

Вначале никто мне не отвечал, потом Кора все-таки решилась:

– Она осталась с Филиппом. Она нас предала.

Предала. Слово гитарной струной звенело в тишине.

– Понятно, – разорвал тишину близнец. – Значит, так, друзья. Сейчас мы отдаем портал, вы его активизируете и переходите. Портал выкинет вас недалеко от дома Сонора. Вам ясно?

– Конечно. Да. Понятно, – донеслось из-за решетки. – А откуда у вас «переноска»?

– Потом, – отрезал принц. – Некогда беседы вести.

Он вытащил из моих рук картину и просунул через прутья, но не полностью, а так, чтобы можно было держать ее за раму с нашей стороны. Буквально через секунду магическую черноту камеры осветила вспышка. Друзья начали переход.

– Будьте аккуратны, – последним уходил Сонор. – Мы вас ждем.

– Обязательно, – уверила его. – Передавай привет родителям. У твоей мамы вкуснейшие пирожки.

Я нарочно говорила всякую ерунду, потому что боялась. Если одногруппников мы еще вытащим, то, как быть с деканом и Диниосом, непонятно.

Наконец, картина перестала светиться. Пока Альдамир вытаскивал портал, я отправилась искать остальных студентов. Как? Очень просто. Подходила к каждой камере и звала. Откликнулись во второй по счету. Все повторилось в точности, разве что в этот раз лупили Альдамира. Интересно, неужели они не слышали разговора?

Оказалось, нет. Вот так камеры.

– Что дальше? – спросила близнеца, когда все существа вошли в переход. – Как будем искать оставшихся? Куда пойдем дальше?

Альдамир задумчиво прикусил губу.

– Думаю, сейчас вернемся к гномам. Есть у меня задумка.

Он вновь поставил картину на пол. Я, как и обещала, вошла первой и даже пытать не стала насчет задумки. А едва очухалась от перехода, представила связь. Солнышко привычно уже начал звать Шторма. Не прошло и минуты, как Альдамир с порталом подмышкой оказался рядом. А я украдкой выдохнула. До последнего переживала, вдруг что-нибудь пойдет не так.

Друзья не успели уйти далеко. Увидев, что мы тоже переместились, они вернулись. Начался второй акт приветствия, в котором меня сжимали до хруста костей, обцеловали, оросили слезами и заверили, что любят и рады видеть.

После того как все успокоились, я, наконец, сумела рассмотреть товарищей. Мда. Представляли они собой весьма плачевное зрелище. Бледные, худые и грязные. Со слезящимися, отвыкшими от солнца глазами. Большинство щеголяли синяками и ссадинами, кое-кто прятал ободранную бороду. Но, главное, живые.

Шмыгнув носом, еще раз обняла каждого, даже Лиопольдину с Максом, и велела Сонору вести нас короткой дорогой к дому. Что он с удовольствием и сделал.

Глава шестая

Чета Гром принимала нас во всеоружии. А именно: накрытым столом, баней и целым штатом лекарок, помощниц госпожи Мирены. Сама матушка Сонора налетела орлицей на сына, сжала его в крепких объятьях, а потом для разнообразия, отвешала подзатыльник. Громко возмущаясь безалаберности некоторых великовозрастных обалдуев, украдкой стерла слезы и обратила внимание на Дайану. Гаргулье повезло больше, ее лишь прижали к выдающейся груди и, запричитав, повели в дом.

Передав в заботливые руки помятых однокурсников, мы с принцем дождались, когда Лаура поест, и потащили ее вверх к себе в комнату. Кора, Сонор и Дайана, наплевав на отдых и возможность помыться, увязались следом.

– Лаура, нужна твоя помощь, – без вступления начал Альдамир, едва за последним вошедшим гномом закрылась дверь. – Без тебя нам Диниоса ни то не вытащить, не найти. Понимаешь?

Элементаль судорожно кивнула, глядя на моего близнеца полными слез глазами.

– Ты должна увидеть вашу связь.

– Не могу, – всхлипнула та. – Сколько не пробовала, ничего. Как будто его и нет в живых больше!

– Камеры глушат связь, – покачал головой принц.

– Правда?! – боясь поверить, воскликнула девушка. – Ты уверен?

– Да. Попробуй снова.

– Почему никто не знал об этом? – спросила я, воспользовавшись тем, что народ отвлекся на элементаль. – Судя по виду, Лиопольдина не в курсе.

– Тайна, – загадочно ответил муж. И со значением добавил: – Не для всех.

Пока мы тихонько беседовали, Лаура взяла себя в руки и начала пробовать.

– Не получается, – спустя некоторое время, открыла она глаза. – Будто, дверь заперта.

– Остаточное явление пребывания в камере, – добавил Альдамир. – Тебе нужно отворить эту дверь.

Элементаль кивнула и вновь закрыла глаза. Сосредоточилась, прикусила губу, сжала пальцы на запястье поддерживающей ее Коры. До того сильно, что валькирия поморщилась, а на ее коже появились белые пятна. А потом Лаура вдруг с шумом выдохнула и улыбнулась.

– Чувствую, – прошептала чуть слышно. – Чувствую!

– Умница. Теперь зови его, – направлял мой муж.

– Не умею, – плаксиво скривила она губы. – У нас так ни разу и не получилось.

– Сегодня получится.

В голосе близнеца было столько уверенности, что даже я тут же перестала сомневаться, не говоря уже об элементале.

– Хорошо.

Долгие минуты ничего не происходило. Моя уверенность стала таять. Друзья молчали, но я видела, надежда оставляла и их. Только Альдамир, не моргая, сверлил Лауру взглядом, полностью убежденный, что у той все получится.

Наконец, едва различимо замерцало окно перехода, постепенно ширясь, показывая нам то, что находилось с другой стороны. Я чуть не вскрикнула от ужаса, увидев открывшуюся картину. Тихонько выругался Сонор, но Альдамир его перебил, заставив закрыть рот.

– Молодец! Держи портал, Лаура. Что бы ни случилось, что бы ты не услышала, держи портал открытым. Иначе мы не сумеем вернуться.

Элементаль кивнула.

– Дайана не отходи от Лауры, – начал раздавать он приказы. – Сонор со мной. Кора быстро вниз, нужно предупредить госпожу Мирену.

Валькирия моментально испарилась.

– Что там?! – встрепенулась элементаль, намереваясь поднять веки. Вопреки объяснениям Торони, пока что она могла открыть портал только с закрытыми глазами.

– Все хорошо, – тут же ответил гном, успокаивающе погладив ее ладонь. – Не волнуйся.

Лаура побледнела, но глаз-таки не открыла. Ну и хорошо, увидь она, во что превратился ее близнец, боюсь, упала в обморок от ужаса. Если остальные первокурсники в целом были здоровы, то над Диниосом и деканом Палиано поиздевались знатно. Полуголые тела исполосованы в кровь, лица – один сплошной синяк. Хотя, боюсь, это не все раны. Содержались бедняги гораздо хуже: их просто-напросто приковали к стене и оставили висеть.

– Груша, – голос близнеца слышался, будто издалека.

Во мне разгоралась злоба и ярость, жажда поквитаться росла невообразимо быстро.

– Груша!

Я была вынуждена повернуться.

– Ждешь здесь и страхуешь подругу.

– Но, – начала, было, я.

– Не спорь. Хотя бы раз.

Близнец на мгновение накрыл мои губы своими, а потом с чувством прошептал:

– Так нужно, поверь.

Я была вынуждена кивнуть. А потом они с Сонором переглянулись и дружно вошли в портал.

Арка чуть заметно вспыхнула, пошла рябью, словно озеро, и успокоилась. Отсутствие рядом Альдамира подействовало на меня странно. Стало вдруг холодно, как если бы здесь резко упала температура. Я непроизвольно обхватила плечи, чтобы хоть немного согреться.

Вот вроде он – рядом, протяни руку – достанешь, а на деле между нами неведомое количество километров, потому, наверное, и бродили по коже мурашки, леденели руки, дрожь сотрясала тело. Глубоко вздохнув, постаралась абстрагироваться от ощущений, не время, и принялась внимательно смотреть за происходящим в арке.

Первым делом муж с Сонором проверили пульс несчастных. Судя по скупым улыбкам, те были живы. Дальше Гром скрылся из вида, скорей всего встал на стреме, Альдамир продолжил вызволять страдальцев. Он частично трансформировался, вырастив острейшие когти. Провел ими по кандалам Диниоса, но ничего не добился. Затем вытащил кинжал – проделал ту же манипуляцию. Тщетно – цепи держались.

Зашевелился декан, открыл щелочки глаз и заговорил. Близнец мгновенно оказался рядом, если, не слыша, то считывая с губ то, что Палиано хотел сказать. Судя по помрачневшему лицу Альдамира, возникли трудности.

Дальше муж отошел к Сонору, и некоторое время я его не видела. Тут хлопнула дверь, отчего мы с Лаурой вскрикнули от неожиданности, благо рядом находилась Дайна, которая тут же успокаивающе положила ладони на наши плечи. Оказалось, вернулась Кора, приведшая помощь: чету Гром, двух помощниц госпожи Мирены и трех мускулистых здоровяков, подручных Мирона. И, надо сказать, появились они вовремя. Из арки высунулась бородатая физиономия Сонора, скороговоркой произнесла фразу и исчезла.

– Ничего не поняла? – протянула я. – Что он сказал?

– Кандалы выполнены из кимирила. Особого сплава, – подсказал господин Гром.

– И?

– И просто так их не открыть. Ни перепилить, ни разорвать.

Я судорожно сглотнула и бросила взгляд на подвешенных. Открыла было рот, а потом снова закрыла. Валькирия успела задать вопрос первой.

– Как поступим? Ключи тяжело будет добыть. Если только попробовать разомкнуть их. Насколько я знаю, нужен особый состав.

– Да, верно, – почесывая бороду, подтвердил Мирон. – И, пожалуй, я знаю, кто нам его даст.

Он круто развернулся на пятках и поспешил на выход, шепнув перед этим жене, что заключенных неплохо было бы подлечить, пока он ходит. Матушка Сонора бросилась к арке, да мускулистая рука сына не дала пройти, вернула. Пришлось Мирене передавать сундучок с лекарствами, а самой оставаться в комнате. Получив передачу, гном занялся спасаемыми, а мой близнец наблюдал за коридором.

– Скоро ли? – прошептала Лаура. – Мне нехорошо. Голова кружится. Боюсь, обморок близок.

Я глянула на подругу. Она и вправду выглядела не очень. Бледная почти серая. Пот градом бежал по лбу, а руки тряслись.

Вот брон, кроме Диниоса никто поделиться энергией с ней не может. Да сам мономорф просто не в состоянии. Что же делать? Как долго господин Гром будет искать неведомый состав?

Однако пришлось дать себе мысленную оплеуху и бодро заявить:

– Потерпи еще немного, дорогая.

– Да-да, – поддержала Кора. – Скоро сможешь отпустить портал.

Вернулся господин Гром минут через десять. Радостный, улыбающийся, словно выиграл приз. На вытянутых руках он нес загадочный сосуд. Никому ничего, не объясняя, он сунул в арку вначале тару, потом трубочку, напоминавшую пипетку, и квадрат, на вид, толстой кожи.

– По две капли на железку, – предупредил он сына. – И старайтесь не попадать на кожу.

Сонор кивнул, и пошло-поехало. Начали с декана. Осторожно просунув между кольцом и ногой Палиано «кожу», приятель с трудом откупорил сосуд. Поморщился, возможно, запах средства был весьма неприятен. Затем Гром всунул туда трубочку, набрал жидкость, а потом капнул ею на обруч оковы. Кимирил тут же запузырился, закипел и… разломился на две половины.

Точно также поступили и со второй ногой, а после и с правой рукой. Дальше Альдамиру пришлось взять на себя вес декана, иначе тот вполне мог сломать себе руку. Наконец, и левая кисть была освобождена. Аккуратно водрузив полубессознательного Палиано на плечо к Сонору, мой близнец занялся Диниосом. Гром, тем временем, перенес пострадавшего через арку в комнату, где на несчастного тут же налетели помощницы Мирены и совместно с двумя подчиненными господина Мирона утащили в неизвестном направлении.

Едва Сонор вновь ступил в портал, случилось непредвиденное. Возле решетки прямо из воздуха образовался Филипп собственной персоной в сопровождении тройки головорезов. Он мгновенно оценил обстановку и отдал приказ. Пусть я и не слышала какой, но прекрасно представляла.

Этот монстр мог отдать только один: убить.

Я чуть не задохнулась от страха. Громко выругался отец Сонора.

– Что случилось? – взволновалась едва стоящая на ногах Лаура, порываясь открыть глаза.

– Ничего! – хором ответили Мирена с Корой. – Сконцентрируйся!!!

Пришельцев наши заметили почти сразу, и тотчас развили бурную деятельность. Но я видела – не успевали. Вот Альдамир капнул на железяку, удерживающую правую ногу Диниоса, а один из громил наследника вытащил магоключ. Кимирил закипел, а ключ был приложен к замку. Ободок раскололся – решетка начала подниматься.

Я прикусила губу, больше всего на свете желая бежать к мужу. Да было нельзя. В случае чего только мне удастся быстро открыть новый портал. Ни Кора, ни Дайана этого не сумеют, а Лаура на грани.

Тем временем Альдамир оставил Диниоса на попечение Сонора, занявшись гостями. Я ощутила, как по связи от меня к нему понеслась сила, которую он преобразовал в огненный щит. Слишком слабый, чтобы долго удерживать умелых бойцов.

Сонор освободил вторую ногу мономорфа и занялся руками. Первый пробный заряд полетел в щит. Правая рука – по щиту пошли проплешины. Левая – еще чуть-чуть и от него не останется и воспоминания. Гном, превозмогая от натуги, поднял друга и потащился к арке. Миг – они в комнате, еще мгновение – портал захлопнулся, потому что второй из близнецов оказался рядом с первым. А мой муж остался с той стороны.

Вначале я, не дыша, пялилась в пространство, где только что была открыта арка. А после понимание прошило электрическим током.

– Солнце, зови! – приказ прозвучал даже раньше, чем сформировался в голове.

Впрочем, виверна начала сама, не дожидаясь меня. А дальше шла последовательность действий, которую, я, казалось, могла осуществить даже во сне. И лишь когда в воздухе замерцала новая арка, смогла вдохнуть. И тут же едва не задохнулась от гнева. Двое из прихлебателей Филиппа пытались зажать Альдамира в угол.

Ломанувшись вперед, подхватила картину и нырнула в арку.

– Куда?! – возглас валькирии догнал, когда портал почти захлопнулся.

Прости, Кора, тебе со мной нельзя. Никак.

Не давая себе времени, чтобы очухаться, включаю огонь. Сила котенком облизывает руку, тут же формируясь в огненную плеть. Взмах – плеть летит вперед, обжигая врагов, дает мне драгоценные секунды, чтобы добраться до мужа. Рывок – бросаю тело вперед, впечатываюсь в Альдамира и, зажмурившись, представляю хранилище порталов.

С закрытыми глазами стояла я еще долго. И если бы не близнец, отцепивший от себя мои сведенные судорогой пальцы, наверное, простояла еще дольше. Меня потрясывало: и от злобы, которая все никак не уходила, и от страха за жизнь Альдамира. А еще странное, но уже знакомое чувство, заставляло трепетать, ощущая тепло мужа и его порывистое дыхание.

– Ты как? – спросил он.

– Нор-маль-но, – простучала я зубами. – От-лич-но.

– Вот и славно, – улыбка осветила его лицо. – Давай возвращаться. Иначе, боюсь, нас отправятся искать всей общиной.

– Да, ты прав, – кивнула, отдавая картину.

Установив портал на подставке, близнец вернулся, подал руку, предлагая взять. Вот только вместо того, чтобы принять ее, я, подавшись порыву, оказалась близко-близко к нему. Не думая, что делала, встала на цыпочки, потянулась вверх, находя губами его рот. Сладкий поцелуй обжег огнем, заставив застонать. Стон тут же выпили, наградив меня своим.

– Предопределение, Груша, – прошептал муж. – Что же ты со мной делаешь?!

– Не знаю, – ответила, ощущая себя пьяной. – Холодно… без тебя так холодно.

Меня сжали, что было силы, прижали к каменному телу.

– Потерпи, любимая. Немного… Я сделаю так, чтобы ты навсегда забыла, что такое холод.

А потом он разорвал поцелуй и провел пальцами по лицу, убирая прядку за ухо.

– Пора.

Перенеслись мы быстро, вначале Альдамир через картину, потом я по связи, но, как оказалось, не вовремя. За дверями нашей комнаты шел весьма занимательный разговор.

– Тш, – прошептал муж. – Слушай!

Я превратилась в слух.

– Конечно – конечно, – зачастил Мирон. – Вы можете обыскать весь мой дом. Давайте, начнем снизу.

– Нет, – пророкотал незнакомый, донельзя противный голос. – Желаю отсюда. Мои люди, так и быть, спустятся.

Дверь толкнули, но я уже не видела, кто зашел в комнату. Мы вновь переместились в хранилище.

– И что это было? – проморгавшись, спросила у мужа.

– Похоже, обещанные господином Громом гости, – задумчиво протянул Альдамир. – Быстро явились. Видимо, кому-то из наших прицепили следилку. Вернемся, нужно будет проверить.

– Брон! – всплеснула я руками. – А как же друзья?!

– Не волнуйся. Думаю, они в безопасности. Иначе ищейка не церемонился бы с Мироном. Наверняка тот увел существ в тайное место. Отец Сонора совсем не так прост, как хочет казаться.

– Да, конечно, – пробормотала растерянно.

Пусть уверенность Альдамира немного приглушила тревогу, но полностью она не ушла, заставляя неприкаянным духом метаться по залу.

– И сколько нам ждать? – в двадцать первый раз спросила у близнеца.

– Еще немного, – неизменно отвечал тот. – Обыск – дело небыстрое.

За то время, что мы находились в обители Древних, я успела отлежать бока на кресле, осмотреть ближайшие стеллажи, поглазеть на дивные миры, запечатленные на картинах, замучить мужа вопросами и измучится самой. Наконец, он велел приготовиться к переходу.

– Вначале я, если все нормально, позову, – проинструктировал близнец.

Долгие три минуты я находилась, словно на иголках. Придумала миллион страшилок, пока, в конце концов, не показалась портальная арка. Я прихватила картину и со счастливой улыбкой вошла в светящееся марево. Прямо в объятья мужа.

– Ну?

– Ушли?

– Где народ?

– Ждут нас внизу.

– Фух! – выдохнула я. – Пошли быстрее. Нужно обязательно найти эту дурацкую следилку. Мне такие гости не нужны.

Предварительно спрятав картину под кровать, взявшись за руки, спустились по лестнице в гостиную. Однокурсники нашлись там почти в полном составе. Не было только Диниоса и Палиано. Впрочем, и понятно, не в их состоянии прохлаждаться в комнате.

Ребят усадили на стулья в рядок. И к каждому по отдельности подходил господин Гром с продолговатой мерцающей штуковиной.

– Ищет? – спросила шепотом, не желая мешать.

– Ага, – так же тихо ответил муж.

– И?

Тот пожал плечами.

Я некоторое время понаблюдала за действом, потом опять полезла к нему с вопросами.

– Тебя проверили?

– Угу.

– И как?

– Пусто. Вряд ли Филипп думал, что я останусь в живых, – мрачно ответил Альдамир. – Потому и не озаботился.

– Прости, – понурилась я, ощутив, как запылали щеки.

Ну не дура ли? Ему и так непросто из-за предательства родного брата, а я с напоминаниями.

– За что? – в его голосе сквозило удивление.

– Ну, это… это.

– Какая же ты глупышка, Груша, – прижал он меня к своему боку. – Это мне прощения просить надо, а не тебе.

Я тактично промолчала в ответ. К тому времени, Мирон успел обойти всех. Но следилку не нашел.

– Ни на ком из вас нет, – подтвердил он мою мысль. – Значит либо на декане, либо на мономорфе. Сидите здесь, схожу, проверю.

Оставив нас, удалился в неизвестном направлении. Зато поднялась со стульчика валькирия и, состряпав на лице убийственно выражение, стала медленно подходить ко мне.

– Знаешь, Грушенция, – прошипела она. – Скоро я сама придушу тебя, вот этими самыми руками.

Она угрожающее вытянула лапки со скрюченными пальцами. Мне бы бежать, да некуда, позади стена. А близнец только посмеивался, глядя на разъяренную Кору.

– Еще раз одна полезешь, вначале задницу надеру, чтоб сидеть неделю не могла, а потом задушу, – сомкнулись ладони не моей шее. – Ты поняла?

– Поняла. Больше не буду, – клятвенно пообещала я.

Руки валькирия убрала с большой неохотой.

– И тебе, наследничек, ремень подарю, – напоследок глянула она на Альдамира. – Чтобы дурную на голову жену воспитывал. Если захочешь, могу дельную книгу посоветовать. Из личной библиотеки одного гранского князька. Мне приятельницы подарили, но я, так и быть, тебе отдам. Возьмешь?

– Возьму, – ухмыльнулся этот… этот «воспитатель». – Пригодится в хозяйстве.

И посмотрел на меня многообещающе, что я быстренько умотала под защиту кожистых крыльев Дайаны.

Угу, воспитает, как же! Посмотрим еще, кто кого.

Глава седьмая

Следилку нашли у Палиано. Что, в общем-то, и понятно. Все-таки Диниос числился обычным патрульным, тут же целый декан. Снимали гадость всей оравой, потому как «специалисты» Филиппа потрудились на славу. От обычных, как сказал Мирон, она отличалась тем, что была завязана и питалась жизненными силами элементаля, которых у того после пыток почти не осталось. Как когда-то у Альдамира.

Мать Сонора с помощницами часа два, если не больше, пыталась удержать Палиано на этом свете, после того, как следилку довольно-таки аккуратно «содрал» господин Гром. Мы по очереди становились батарейками для лекарок. Не очень приятное занятие, но никто не роптал, понимали: не удержим декана, где-то там оборвется жизнь Торони. Была б она рядом, мигом поставила его на ноги, совсем как Лаура Диниоса. Близнецы, вообще, очень быстро помогали друг другу. Энергия между ними росла с геометрической прогрессией. От нас же декану доставались лишь капли.

Когда состояние Палиано стабилизировалось, госпожа Гром велела всем идти отдыхать. Пока я брела, ведомая мужем, на второй этаж, в голове крутились слова, сказанные деканом в бреду: академия, погибают.

А ведь, правда, как они там? Сколько времени прошло, с того момента, когда нас отправили в схроны? Не помню. Потеряла счет еще на Земле.

И тут меня осенило.

– Вот брон! – воскликнула не утерпев. – Как же я сразу не догадалась?!

– Что случилось?! Ты что орешь?! Грушенция, что опять?! – вразнобой заговорили друзья.

– Я знаю, как помочь запертым в академии существам! – возвестила, не скрывая улыбки. – Давайте быстрее к нам, расскажу.

И, превратившись в таран, потащила мужа по ступеням. Товарищи, громыхая ботинками, следом.

– Рассказывай! – велела валькирия, как только Альдамир захлопнул на Сонором и Дайаной дверь. – Не томи, Грушенция!

Я на всякий случай глянула на мужа, тот ответил пытливым взглядом, наверняка догадавшись, что именно пришло мне в голову. Однако кивнул, давая разрешение.

– Помните, нас с принцем утащило во время грозы, а потом выбросило прямо вам на головы?

– Было дело, – подтвердил Сонор, озвучивая мнение народа. Гаргулья энергично закивала.

– Так вот, вернуло нас вовсе не то атмосферное явление, а портал.

– Портал?! – встрепенулась Лаура, которая до того млела в объятьях своего ожившего близнеца. – Какой портал?

Я замялась, пытаясь правильно сформировать мысль.

– Переносной портал-картина, который нам удалось найти в хранилище порталов, – помог Альдамир. – Мы с Грушей, не желая того, прошли Путь испытаний и стали стражами Обители Древних.

– Да, – тихонько поддакнула я. – Как-то так. Прыгаем вот теперь туда-сюда.

Друзья молчали. Выпучив глаза, приоткрыв рты, пялились на нас, словно мы прямо сейчас отрастили по второй голове, не меньше. Мне даже страшно стало немного. Я тут же нашла ладонь мужа и крепко сжала.