Читать онлайн Легко! Норвежский подход к воспитанию детей бесплатно

Предисловие

Мой третий день рождения в Норвегии, февраль, моему сыну Александру недавно исполнилось полгода. Чтобы себя побаловать, мы идем в пиццерию, где вечерами подрабатывает Тот Самый. Пробираясь между столиков с огромной коляской, мы выбираем стол у окна, рядом с нами расположена небольшая игровая зона для детей. Тот Самый приносит детский стульчик и меню. Наш бюджет не позволяет нам ходить по кафе и ресторанам часто, но меню этого заведения мы знаем наизусть. Сделав заказ, я отправляю Того Самого проскользнуть на кухню и разогреть детское питание, которое я приготовила дома. Мой сын начал получать первый прикорм с пяти месяцев, и сейчас к парным овощам мы начали понемногу добавлять мясо. Обычно я варю на пару кабачки, тыкву, брокколи и цветную капусту, перетираю их через сито, добавляю масло и немного мясного пюре. Порцию такого блюда я взяла с собой и сегодня.

Суббота, обеденное время, поэтому в пиццерии много семей с детьми разных возрастов. Тот Самый разогрел обед для сына и принялся его кормить. Я тем временем смотрю по сторонам и наблюдаю за детьми возраста немного старше Александра, около года. Родители без тени смущения предлагают им пиццу на обед.

– Посмотри, как этот малыш будет жевать эту пиццу? У него и зубов-то еще маловато? – удивленно шепчу я Тому Самому.

– Это еще что! Я, когда работаю, вижу, как официанты приносят куски пиццы и просят их перемолоть в блендере для детей, у которых совсем зубов нет, – продолжает шокировать меня мой муж.

Я изумлена! Пицца – это еда, которая не имеет ничего общего со здоровым питанием и детьми. Я испытываю невероятные угрызения совести всякий раз, когда мне приходится покупать готовую еду в банке, а не готовить ее самой. Однако, кажется, норвежских родителей это не беспокоит. На приеме у медсестры через месяц с небольшим спрашиваю, что она думает о таком питании.

– Пицца, гамбургеры и другие продукты содержат тот же набор питательных элементов: белки, жиры и углеводы. Родители выбирают сами, чем кормить ребенка. Мы советуем лишь ограничить сладкие или соленые блюда. А кусок пиццы, съеденный в выходной, не принесет вреда здоровью, а родители смогут отдохнуть, – сказала наша медсестра.

Мои доводы про гастрит и привыкание к «вредным» продуктам не были приняты во внимание. Согласно статистике, людей, страдающих гастритом или другими расстройствами пищеварения, в Норвегии не больше, чем в странах Восточной Европы. Я задумалась, так уж обязательно ежедневно варить на пару первый прикорм? Тем более, что норвежские родители выглядели спокойными и уверенными в себе, они непринужденно болтали и наслаждались обедом.

Кроме того, они так легко реагировали на мелкие провинности детей. Дети были детьми. Они роняли куски пиццы, разливали напитки и рвали салфетки. Родители или вообще не замечали происходившего, или хохотали вместе с детьми. Когда же мой сын спустя пару месяцев разольет на меня стакан яблочного сока, я всплесну руками и крикну: «Поаккуратней», на моем лице не будет и тени улыбки. В тот день, сидя в пиццерии, я подумала:

– Фу, что за воспитание?! Даже не пытаются научить вести себя подобающе!

Норвежцев это устраивает. Зачем кричать и поучать, пилить и воспитывать? Кстати, слово «воспитывать» считается здесь слишком жестким по отношению к детям. Детей не воспитывают, их растят. Работники пиццерии, кажется, готовы убрать за детьми, родители осознают, что одежда уже промокла, а дети просто думают о том, как все забавно получилось.

Конечно, такое попустительство можно списать на высокий уровень жизни. Меня до сих пор удивляет количество забытых вещей на остановках, в спортзалах, магазинах и школах. Пришлось разыскивать с помощью местной газеты владельца айпада, пролежавшего четыре дня на остановке автобуса. Однако, прожив в Норвегии двенадцать лет, мне не кажется, что норвежцы бездумно сорят деньгами, не заботятся о своих детях и думают только о себе.

Вот с чем уж точно не поспоришь, так это с высоким уровнем свободы от условностей и всевозможных рамок. Наблюдая за норвежцами в университете, аэропорту или торговом центре, можно удивляться их «беспроблемности». Лавочки заняты или расположены слишком далеко – нет никакой проблемы сесть на пол, причем никому – ни детям, ни взрослым. Стало жарко – раздевайся, легко могут снять обувь и ходить в носках в помещении. Понравилась закуска или десерт – берут последнее без зазрения совести. Так и с детьми. Нет времени готовить полезный обед – поедим все вместе пиццу; решил пойти в поход с детьми, но пошел дождь – просто оденем дождевики; не хочешь заниматься приучением к горшку дома – на себя это возьмет садик. У нас же все это считается «неприличным», и родители тратят невероятное количество нервов, времени и сил, чтобы обучить детей всем премудростям этикета.

Если вы когда-нибудь смотрели «Дневник Бриджит Джонс», вы легко сможете представить разницу в отношении к жизни родителей в Норвегии и России. Марк Дарси представляет собой русский подход к родительству – уверенный в себе, решительный, заносчивый и высокомерный, преисполненный чувства гордости. На публике он холоден и безэмоционален, хотя внутри него кипят чувства. А вот Бриджит Джонс совсем другая – легкая, свободная, говорит, что думает, не боится показаться смешной. Когда Бриджит и Марк ждут результата теста на беременность, их диалог демонстрирует разность их подходов к воспитанию детей. Марк мечтает о сыне, который, как все предыдущие поколения мужчин в его семье, отправится учиться в старейшую частную школу для мальчиков и продолжит вековые традиции. Бриджит возмущена:

– Мой сын никогда не отправится в это расистское заведение, где тебе в зад забивают кочергу, которую ты до конца жизни не имеешь права вытащить.

Кочерга – стереотипы и условности, диктуемые обществом:

– Не можешь забеременеть – сама виновата.

– Забеременела – каблуки не носи, волосы не стриги и кофе не пей.

– Родила… А вы не купили супер-пупер «хреновину» для ребенка! Зачем вообще тогда заводили ребенка, если не можете обеспечить всем необходимым?

– Вы купили супер-пупер «хреновину», но без прибамбасов. Нищеброды! Нормально ребенка вы не воспитаете!

– Чем ты его кормишь? Этот кабачок экологичный?

– Два года и еще в памперсах? Ты вообще мать или мачеха?

– Дай соску – сосать палец неприлично и палец будет кривой!

– Забери соску – он уже слишком большой, должен засыпать без нее!

…

Список бесконечен.

Все это молодые родителей слышат от друзей, соседей и родных. А уж когда к числу дающих советы подключаются профессионалы, тут-то становится по-настоящему страшно. Гинекологи, акушеры, детские врачи, воспитатели садиков и учителя школ только усиливают социальное давление на молодых родителей. В Норвегии я все больше и больше замечаю, что все специалисты, с которыми я сталкивалась за годы моего родительства, спокойны как удавы и источают уверенность в себе. Они пытаются убедить меня в том, что с моими детьми все хорошо, а сама я все делаю правильно, снизить мой уровень стресса и напомнить, что дети – это часть вашей жизни наряду с любовью, работой и хобби. Я не только мать, я женщина, коллега, друг. Вы не несете ответственность за мокрые штанишки, разбитую чашку или нежелание вашего ребенка есть рыбу. Родители не находятся под постоянным прицелом, они не должны обществу предоставить «готового» ребенка, то есть готового к жизни без памперсов, беспрекословному послушанию, знанию всех ответов на задаваемые вопросы. Норвежское общество берет на себе часть ответственности за взращивание и обучение подрастающего поколения, ведь они уверены, что каждый ребенок – часть общества, а не только собственность двух людей.

Эта книга расскажет, что современный родитель – не тревожный и несчастный, а уверенный в себе человек, который сам принимает удобные для себя решения. В Норвегии понятия «нормальность» по отношению к родительству и детству не существует.

Как растили и воспитывали нас наши родители? А их родители? Моя мама кормила меня манкой, сваренной на деревенском непастеризованном коровьем молоке. Бабушка оставляла маму одну спать в коммуналке и убегала с дедушкой на танцы. Они объясняют это так: тогда время было другое, ну мы же не знали… И тем не менее, продолжают давать советы. Каждое следующее поколение растит детей по-новому. Современные восточнославянские родители сверхсознательны, самоуверенны и гипервовлечены во все, что связано с детьми. Особенно матери. Они должны разбираться в здравоохранении не хуже педиатра, образовании – не хуже учителя, кризисах развития – не хуже психолога, здоровом питании – не хуже диетолога. Если ты чего-то не знаешь, ты просто обязан «прогуглить» и узнать. «Не знать» в современном мире запрещено. Такой социальный прессинг не дает шанса на ошибку. Кроме того, на маме лежит ответственность не только за ребенка, но и за благополучие всей семьи. Она должна не просто готовить как повар мишленовского ресторана и обставлять дом как дизайнер интерьера, но еще и бомбически выглядеть.

Эта книга о том, что родители сталкиваются с одинаковыми сложностями на всем пути от зачатия до начала взросления ребенка. Однако отношение к проблемам и способы их решения могут усложнить вашу жизнь, а могут упростить. Родительство может стать частью счастливой жизни, а может – подвигом. Время родительства – это не время жертв и лишений, не время откладывать жизнь на потом: «Вот дети подрастут и тогда… Отдохну, займусь спортом, заведу собаку, напишу книгу…». Не надо ставить жизнь на паузу – все можно делать с детьми. И норвежцы в этом преуспели.

Норвежские родители воспринимают ежедневные трудности без драмы, они не сгущают краски и не забывают о себе. Книга содержит конкретные примеры того, как норвежский подход облегчает жизнь родителей, рассказывает о равном вовлечении отцов и матерей в родительство и месте ребенка в обществе.

Норвежские родители нашли способ справляться со сложностями, получать удовольствие от общения с детьми и не менять свою жизнь с их появлением. Подсмотрела за ними, протестировала на своих детях и делюсь с вами в этой книге.

Глава 0. Знакомство с головой тигра

Мое внимание от собеседования с кандидатом на должность специалиста отдела продаж отвлек провибрировавший на столе телефон.

– Извините, возможно, что-то важное, – сказала я миловидной девушке-студентке архитектурного факультета, искавшей возможность подработки в нашей компании.

Обычно я так не делаю. Но в этот раз какое-то внутреннее предчувствие заставило меня отвлечься на телефонное сообщение.

– Мне предложили магистратуру …в Норвегии, – прочитала я на экране раскладного мобильного телефона.

Отправитель – Тот Самый. Пульс застучал в моей голове. Тяжело вздохнув, я все же решила закончить собеседование, прежде чем разобраться, что к чему.

В тот день моросил дождь, хотя несколько недель кряду светило теплое апрельское солнышко. Такое изменение погоды стало для меня неожиданностью, поэтому по пути от остановки до офиса меня спасал только капюшон, наброшенный на голову. Я ежилась, когда холодные капли попадали на лицо, и переживала за макияж и прическу. Спустя почти год после получения диплома о высшем финансовом образовании я все еще не бросила студенческую работу по вечерам, а в нагрузку получила еще одну работу на полный день. Я работала «правой рукой» директора мебельной компании, сама же директор находилась в декретном отпуске. Мне казалось, должность моя звучит гордо, и сама себе я представлялась серьезным воротилой мебельного бизнеса. Однако это не так. Штат сотрудников был небольшим, состоящим из продавцов мебели на заказ. Целыми днями я общалась с недовольными клиентами. После чего бежала на подработку, оставляя в раздевалке юбку-карандаш и туфли-лодочки, переоблачаясь в фирменную униформу известной сети быстрого питания. Я не могла отказаться от возможности дополнительного заработка, ведь организация свадьбы требовала все больше и больше материальных вливаний. Торжественное событие было назначено на конец июня.

Тот Самый – мой будущий муж. Невысокий, коренастый, с копной темных кудрявых волос, образцовый студент лучшего учебного заведения в стране, отличник. Он на год, точнее, одиннадцать месяцев, младше меня, поэтому он активно готовился к защите диплома, выпускным экзаменам и распределению куда-то в глушь. Если вам повезло не знать, что такое «распределение в глушь», вы счастливый человек. Но в Беларуси в те годы, если ты получил высшее образование бесплатно, должен был отработать на государство два года там, куда оно, государство, тебя пошлет. Само собой, посылали туда, куда добровольно идти работать не хотели. Мы же рассчитывали «договориться» с деканатом и изменить строчку колхоз «Рассвет» на «Брестский завод #неважночего». На самом деле, я не планировала так далеко. Сейчас голова болела о ресторане, фотографе, цветах и платье. Опция долгосрочного планирования в моей голове была временно отключена, по крайней мере, до появления сообщения на моем телефоне.

Тот Самый сделал мне предложение через полгода нашей совместной жизни. Казалось бы, слишком рано, но не для тех, кто нас хорошо знал. Мы познакомились на работе, в самом популярном ресторане быстрого питания в мире. Я была студенткой третьего курса университета, он студентом второго. Он устроился на работу на месяц раньше меня и задирал нос. В первый день он мне ужасно не понравился, но как говорится, стерпится – слюбится. Смены у нас были почти всегда вместе, ведь утром мы были заняты в университетах и могли работать только после обеда. Так мы подружились. Иногда ходили в кино или гулять по ночному городу, жаловались на свои вторые половинки и перемывали косточки начальству. Мы решительно доказывали всем и самим себе, что дружба между мужчиной и женщиной существует и никакого тут эротического подтекста. Нам это успешно удавалось целых три года. Пока однажды, на спонтанной вечеринке после долгого рабочего дня, сила притяжения, помноженная на градус опьянения, не взяла верх. Проснулись мы в одной кровати. Я чувствовала себя неловко, но увидев счастливое лицо моего бывшего друга, я задумалась, может он Тот Самый. Так и оказалось.

После собеседования девушку я на работу, кстати, взяла, и стала названивать Тому Самому, стремясь узнать подробности и масштабы бедствия. После третьей неудачной попытки я получила сообщение: «Не могу говорить, обсудим вечером дома».

Работать в этот день я больше не могла. Руки потянулись к ноутбуку на столе. Google… Норвегия… Википедия… Пожалуй, ей можно доверять. Кроме информации о географическом положении и политическом устройстве, я узнала, что начиная с 2009 года Норвегия возглавляет список стран с наивысшим индексом человеческого развития.

– И такое бывает? – удивилась я.

Оказалось, это обобщенный показатель, рассчитываемый ежегодно для сравнения уровня жизни, грамотности, образования и долголетия. Значит, Норвегия – страна с высокоразвитой системой образования и здравоохранения. Только люди, влюбленные в статистику, могут без ужаса в глазах рассматривать формулу расчета этого мудреного показателя. Кроме того, я узнала, что население Норвегии всего лишь 5 миллионов, это в два раза меньше населения Беларуси или Москвы. Круг наших друзей делился на тех, кто не видел свою жизнь за пределами родного ареала обитания, и тех, кто стремился переехать за границу в поисках лучшей жизни. Популярными направлениями переезда считались Москва (не путать с Россией) или США. Никакие слабонаселенные страны размером с Новую Зеландию, Словению или Республику Конго в списках не значились. Мы всегда относили себя к первому типу, планировали свою жизнь по принципу «где родился, там и пригодился».

– Да, все это конечно интересно, – подумала я, – но поедет-то только Тот Самый. А я останусь ждать его тут как жена декабриста.

Дождавшись конца рабочего дня, я поспешила домой. Мы встречались с Тем Самым в центре города, заскакивали в магазин купить что-нибудь на ужин и уже вместе ехали в наш спальный район. Не в силах ждать до дома, я прошептала:

– Ты хочешь сказать, что ты уедешь в Норвегию на два года?

В глазах Того Само читалось:

– Может, не будем обсуждать это в переполненном автобусе?

Настаивая на ответе, я легонько подтолкнула Того Самого локтем, он скривился больше от возмущения, чем от боли, и сказал:

– Решение еще не принято.

Немного помолчал и добавил:

– И я буду приезжать.

Автобус остановился, и мы пошли домой.

– Если ты не поступал и не подавал документы, как можно попасть в магистратуру в другую страну? – недоумевала я.

– Надя меня порекомендовала, – пожимая плечами, сообщил Тот Самый голосом, которым сообщают только секретную информацию.

– Кто? А почему она сама не едет? – возмущенно спросила я.

Надя – не только лучшая ученица потока, одногруппница Того Самого, но и его бывшая девушка. Именно ее мы обсуждали долгими ночными прогулками, еще когда были друзьями.

– Она едет, – как само собой разумеющееся произнес Тот Самый.

– Туши свет! – подумала я. – Свадьба, значит, в конце июня, а уже в начале августа Тот Самый со своей бывшей уедут «на закат».

Я человек неревнивый, но все же есть же какие-то границы! Глаза у Того Самого горели, упускать шанс поучиться за границей было нельзя. После долгих переговоров Тот Самый получил от меня разрешение уехать на учебу, а я получила новый ноутбук для связи по скайпу и котенка, чтобы скрасить мое одиночество.

Свадьба прошла великолепно, медовый месяц просто замечательно. Пришло время прощаться до декабря. Я проводила Того Самого в аэропорт, всплакнула и пошла на работу. Ровно через две недели я спросила:

– Может, есть хоть какой-нибудь способ приехать к тебе?

И понеслось…

Мы испробовали не один способ, чтобы воссоединиться. Хлопоты заняли целый год. Но спустя этот год я стала гордой студенткой-магистранткой норвежского университета, специализирующегося в области логистики.

Это было сложное время. Но как не парадоксально, я стала любить Того Самого немножечко больше. Мы встречались за этот год четыре раза: на Новый год, в феврале на мой день рождения, на Пасху, а в середине июля он прилетел, чтобы меня забрать. Благодаря такому графику кризис первого года совместной жизни мы удачно проскочили.

Я уволилась с работы, вручила маме кота и упаковала вещи в два больших чемодана.

Туманное утро августа 2010 года. Минск – Рига – Осло – Молде. К четырем часам пополудни мы приземлились в конечном пункте назначения. У меня перехватило дух еще в воздухе. Облаков не было, и я любовалась невероятными горами, испещренными тонкими, узкими заливами. Высоко в горах лежал снег, уровнем ниже все было серое, еще ниже зеленое. Казалось, что самолет приземляется на воду, так удивительно на краю фьорда расположена взлетно-посадочная полоса в Молде.

Первое удивление поджидало меня уже в аэропорту. Аэропорт – это одноэтажное, небольшое здание, окруженное полями. На одном из них вальяжно пожевывали траву черно-белые производители молока.

– Глушь все же нас настигла, – язвительно заметила я.

Следуя инструкциям сотрудника аэропорта, мы попали в небольшой зал получения багажа.

Подхватив чемоданы, подошли к рейсовому автобусу.

– Мы живем на другом конце города. Хорошая возможность тебе все показать, – с энтузиазмом произнес Тот Самый, указывая на место возле окна.

Думаю, основное, что вы должны знать о Молде, – поездка длилась двадцать минут.

Выйдя из автобуса на другом конце города, мы оказались у порога студенческого общежития. Тот Самый раньше жил в другом общежитии – для одиночек, с отдельными комнатами, но общей кухней и душевыми. Теперь же в нашем распоряжении была квартира в семейном общежитии: тут жили семейные пары, некоторые с детьми. Два четырехэтажных кирпичных здания стояли друг напротив друга, между ними – небольшая, засыпанная щебнем детская площадка. Наше жилище находилось на третьем этаже и представляло собой стандартную двухкомнатную квартиру с отдельной спальней и гостиной, совмещенной с кухней. В Норвегии размер жилья принято мерить не только квадратными метрами, но и количеством спален. Наша квартира была самая меленькая из предложенных – только с одной спальней. Однокомнатных квартир или квартир-студий в Норвегии днем с огнем не сыщешь. Наличие как минимум одной изолированной спальни считается обязательным. Быстро осмотревшись и невзирая на аскетичную студенческую мебель, отсутствие штор и постельного белья, я засияла широкой улыбкой. Пожалуй, это самые роскошные жилищные условия, которые были в моей жизни. По крайней мере, к тому моменту. Мое любование новой жилплощадью с видом из окна на фьорд нарушил Тот Самый:

– Сегодня суббота, магазины закрываются в шесть. Нужно поторопиться, чтобы купить подушку и одеяло.

Мы оставили чемоданы и поспешили к автобусу, чтобы добраться до центра города. В торговом центре малолюдно. И хотя сам центр небольшой, мне он показался модным и современным.

– Еще нам нужна еда и много чего для дома, – сказал человек, у которого явно был план.

Мы накупили полные пакеты предметов первой необходимости за баснословные деньги.

– Продуктовые магазины закрываются позднее. Возле нашего общежития есть один, там все и купим, – командным голосом сказал Тот Самый уже по дороге домой.

До этого дня я считала себя шопоголиком, но сейчас мне казалось, это не закончится никогда.

– Ну почему мы не можем купить продукты завтра утром? А сейчас просто включить фильм и заснуть под него от усталости, – взмолилась я.

– Завтра магазины не работают, – констатировал Тот Самый.

Тот факт, что все магазины закрыты по воскресеньям, раздражал меня первые лет пять. «Семейный день», для которого закрывают даже магазины, был для меня в новинку. С самого детства я проводила выходные в походах с родителями на рынок и по магазинам. Теперь надо было планировать, что ты хочешь приготовить на выходных, ведь сбегать за молоком и хлебом не получится. Алкоголь продается только в специальных магазинах государственной монополии, работающих ограниченное время, и стоит он дорого.

К магазинным неожиданностям, кроме цен, стоит добавить еще хлеборезки и стоимость тары. Весь хлеб нужно нарезать самому, конечно, если тебе нужен нарезанный. Большие, мощные хлеборезки установлены в хлебном отделе, администрация магазина ожидает, что вы достаточно ответственны, чтобы не засовывать туда пальцы. О таких случаях я пока не слышала. Еще оказалось, что стоимость напитка на ценнике – это всего лишь стоимость напитка, а вот за тару, в которую он налит, придется доплатить еще несколько крон. Мне казалось это обманом. Ведь я не могу прийти с бидоном и попросить перелить мне лимонад в мою емкость, чтобы не платить за тару.

– Так почему бы не указывать стоимость целиком? – возмущалась я.

– Но тару ты обязуешься вернуть, – как бывалый ответил Тот Самый.

Я скептично прищурилась.

Переработка отходов и раздельный сбор мусора занимают особое место в повседневной жизни норвежцев. Почти полгода я училась ориентироваться в мусорках под мойкой на кухне: для пластика, для бумаги, для стекла и консервных банок, для биоразлагаемых отходов – для этих даже специальные пакеты используются. Кроме того, есть тара, которую надо сдавать в магазине, а электрический мусор вывозить на свалку электроприборов возле магазина электротехники. К слову, предприимчивые восточноевропейские студенты давно «просекли», что норвежцы выбрасывают электроприборы не всегда по причине того, что они перестали работать, иногда это просто замена старого девайса новым. Поэтому студенты иногда на свалку электроприборов не только приносили вещи, но и забирали. Так у нас появился первый пылесос.

Мы привезли с собой не так много вещей. Кроме одежды, постельного белья, пары ложек и вилок, мы взяли аптечку, в которой был и стандартный ртутный термометр. И конечно же, он разбился. Кто знал тогда, что в Норвегии, как и в остальной части Европы, ртутные градусники запрещены с 2007 года. Первые несколько минут мы обдумывали, как утилизировать рассыпавшуюся по всей ванной комнате ртуть, и планировали скрыть следы этого преступления. В итоге мы сообщили куратору иностранных студентов, а уже она вызвала спасателей. Нет, нас не посадили в тюрьму, не выдворили из страны и даже не дали штраф. С нами просто поговорили и посмотрели так, будто мы приехали с ядерным оружием, причем, судя по всему, из прошлого века.

На второй день после переезда в Норвегию мы пошли знакомиться с моей будущей работодательницей. Работать по своей студенческой визе я пошла раньше, чем учиться. Тот Самый устроился в пиццерию еще год назад и договорился о рабочем месте и для меня. Учеба, работа, новая страна… Казалось бы, некогда скучать. Но через полгода я впала в депрессию. Дождливая осень и короткий световой день не добавляли оптимизма. Нехватка родных, друзей, общения и витамина D. Я плакала и просилась обратно. Мне не хотелось больше учиться, обещала, что подожду Того Самого в Минске и больше не буду ныть. Как Тот Самый терпел меня в то время… Сначала я целый год ныла и требовала, чтобы он забрал меня к себе побыстрее, а теперь я снова ныла и просилась домой.

– Давай подождем еще месяц, тогда мы сможем полететь домой на новогодние праздники и повидаться с друзьями, – утешал меня Тот Самый.

После эмоциональной «разгрузки» дома и новогодних праздников я вернулась с новыми силами. Если кто представляет себе переезд как приключение, то это правда только отчасти. Я ехала к своему русскоговорящему мужу, такому же любителю борща, пельменей, драников и квашеной капусты. Вдобавок я знала, что это не навсегда и мы вернемся обратно, стоит только захотеть. Даже не представляю, как нужно полюбить мужчину или женщину, чтобы ради второй половинки переехать из крупного славянского города в норвежскую глушь. А есть и такие, кто переезжает в удаленные деревни или на острова в погоне за личным счастьем. Те, кто оказывается в таком городе, как Ставангер, например, должны подолгу находиться одни, ведь вторая половинка работает вахтовым методом в море. Осознав это, я решила не распускать сопли, а собраться и дождаться хотя бы конца года.

Первая зима в Норвегии оказалась очень снежной, но не морозной. Мой столичный пижонский гардеробчик явно не подходил для местной жизни. Каждый день я скакала по камням пешеходной дорожки от общежития до университета на высоченных каблуках в сапожках по щиколотки. Юбка-карандаш, платье-футляр и брючные костюмы выделяли меня из общей массы студенток, завернутых в худи и длинные шарфы. К тому же на моем потоке я была единственной славянкой в отличие от прошлого года, когда вместе с Тем Самым приехали еще три человека. Я отчаянно пыталась нести свой «славянский бренд» в массы, невзирая на трудности и перипетии погоды. Сейчас я безошибочно могу определить «новенькую» в Норвегии, прибывшую из стран Восточной Европы. Нашу женщину отличает не только способность одеться с иголочки, но полная собранность, напряженность. В то время как другие студенты усаживались на пол в перерывах между занятиями, болтали и пили кофе, я, бросая на них уничижительные взгляды, как на цыган в переходе метро, и цокая каблуками по фойе, дефилировала за столик в столовой. Стоит ли говорить, что друзей в моей группе было у меня немного.

Этой же зимой я узнала еще две удивительные особенности норвежского менталитета. Февральское утро, солнечно, но морозно. Воскресенье. Я спешу на работу на первом автобусе, он отправляется без четверти полдень. Пиццерия в воскресенье открывается в час дня.

– Никто не заказывает пиццу на завтрак, поэтому мы работаем только с обеда, – говорит моя начальница Сирил.

И вот я сижу в автобусе и прячу нос в шарф. На улице минус девять. На следующей остановке в автобус шумной гурьбой входит компания молодых людей. Человек пять или шесть занимают задние места в автобусе. Только один из них в куртке, остальные в майках с коротким рукавом.

– Студенты, – думаю я, – вчера нормально, видимо, погуляли, теперь по снегу голышом расхаживают.

Но приближаясь к центру города, я вижу на улицах и других людей без верхней одежды. Некоторые даже в шортах. Придя на работу, спрашиваю Сирил:

– Что это такое происходит на улице? Это нормально – так ходить без курток зимой?

Она смеется:

– Это Норвегия, привыкай. Солнечно, отличная возможность «подзаправиться» витамином D. Нужно ловить момент, погода не всегда нас балует.

Так я узнала одно из важных правил жизни в Норвегии, которое строго соблюдаю и по сей день: «Хорошая погода – лови момент, плохая – ну мы в Норвегии». Я часто слышу от своих родных и друзей, жалобы: слишком холодно, слишком жарко, сухо, мокро, ветрено… У меня складывается ощущение, что погода в регионе в целом «очень не очень». Норвежская стратегия проста – нет плохой погоды, есть плохая одежда. Они никогда не жалуются на погоду, а только воспевают ей оду с благодарностью, стоит только показаться солнышку в феврале. Они никогда не отменяют и не переносят мероприятия, запланированные на улице, в зависимости от погоды. Детский день рождения в лесу в марте под проливным дождем – почему нет? Главное – одеть непромокаемую одежду и обувь, горячий кофе для родителей и какао для детей.

Еще кое-что шокировало меня в Норвегии – отсутствие штор на окнах. Вернее, тюля. Шторы есть, конечно, но они обрамляют окно изнутри и никогда не задергиваются. Узнала я про эту удивительную особенность именно зимой, когда дни стали такие короткие, что почти всегда, когда я ехала на автобусе, в домах горел свет. Комнаты были видны практически полностью. Я ездила по одному и тому же маршруту, поэтому жильцы некоторых окон стали мне почти знакомы. Я наблюдала, как они украшали дом к Рождеству, принимали гостей, смотрели телевизор. Пожалуй, это не самое достойное занятие, но безумно интересное, а для меня и необычное. «Голые» окна с включенным светом словно приглашали в них заглянуть. Эта культурная особенность норвежского общества призвана нарочито демонстрировать открытость и дружелюбие. Конечно, у норвежцев полно секретов, и ссорятся они, бывает, но скрыто все это неблаговидное где-то глубоко внутри домов. Кто-то скажет, мол, неискренне напоказ демонстрировать благополучие, а в подвалах прятать обиды и злость. Соглашусь, но отчасти. Попробуйте отрыть шторы и зажечь свет… Сразу захочется, чтобы и дома было красиво, и самой одеться нарядно, а кричать на детей или выяснять отношения – вообще «не комильфо».

С приходом весны, солнечной и яркой, я и думать забыла о хандре. Когда в июне Тот Самый защитил диплом, мы уже точно знали, что продержимся еще один год. Только до тех пор, пока я не получу диплом, а после этого непременно вернемся на родину. Обязательно. После защиты Тому Самому поступила предложение – продолжить обучение в аспирантуре. Не могу сказать, что мы долго сомневались. За этот год я прошла через шок, гнев, торг и депрессию. Сейчас по истечении одиннадцати месяцев я готова была принять. Принять и эту страну, и людей, и погоду, и климат. Хотя впереди меня ждало еще много сюрпризов, шоковых ситуаций, странностей и недопониманий.

Глава 1. Ничего особенного – вы просто беременны

Дождливый осенний день. Я сижу на работе и пытаюсь незаметненько посматривать в социальные сети. Сегодня мало работы и можно немного расслабиться, но «сидеть» в Интернете в открытую не позволяет совесть. По левую руку от меня стол Ена – он старожил, знает все, что надо и не надо, всегда рад помочь и выручить, через год с небольшим ему на пенсию. У Ена завибрировал телефон на столе, он потянулся за ним, а через минуту расплылся в улыбке. Подскочив с места, Ен стал показывать фото на своем телефоне. Четыре рабочих стола в нашем кабинете стоят напротив друг друга, и ему пришлось обойти всех по кругу. Все воодушевленно улыбались и поздравляли. Когда очередь дошла до меня, я увидела на фото духовку, внутри противень с булочками. Я пожала плечами и улыбнулась. Он спросил:

– Ты знаешь, что это значит?

Я отрицательно качнула головой.

– Ну… булочки в духовке… – давая мне последний шанс, энергично махал руками Ен, – значит, у кого-то в животе уже печется ребенок!

Так мой коллега узнал, что скоро станет дедом в третий раз. По-моему, здорово.

– Интересная традиция, – подумала я.

Жаль, узнала я о ней поздно, а то пришлось бы Тому Самому, как Холмсу, выкурить не одну трубку, чтобы разгадать эту загадку.

Вы беременны. С этого момента начинается родительство, хотя некоторые народы считают, родительство начинается с момента, когда у будущих родителей появляться мысль «не пора ли нам завести ребенка?». Все свои беременности мы планировали, поэтому заветных двух полосок ждали с нетерпением. Эти волнительные пяти минут… Как только известие о том, что внутри женщины зародилась новая жизнь, передано «соучастнику преступления», в головах будущих родителей рождается Беспокойство. Ты больше никогда уже не будешь один, со своим внутренним миром наедине, теперь внутри тебя есть еще и Беспокойство. С первым ребенком рождается самое большое Беспокойство. Оно появляется у всех будущих родителей. Беспокойство – как дерево, оно может вырасти в большое, сильное и коренастое беспокойство, а может стать маленьким, незаметным, карликовым. Все зависит от особенностей почвы и окружающей среды. В Норвегии растут карликовые Беспокойства, а в России – гигантские и мощные, там и почва благодатная, и среда подходящая. Почему так происходит?

Разница в менталитете играет большую роль в отношении к беременности. Первая беременность стала для меня самой волнительной не только по причине того, что она первая, но и потому, что случилась она в тогда еще малознакомой мне Норвегии. Мои знания, как все устроено в плане беременности и родов в Норвегии, были недостаточными, чтобы не переживать. Рассказы немногочисленных, родивших на исторической родине подруг леденили кровь. Я поспешила зарегистрироваться на известном родительском сайте и погрузилась в море русскоязычной информации. Бездна сведений, доступных в Интернете, меня информировали, наставляли и предостерегали. Достаточно ли витаминов я принимаю и какие из них лучшие… Запреты в еде, сексе и даже одежде (я говорю о каблуках) сыпались на меня со страниц разнообразных сайтов для беременных.

Прошли годы, прежде чем я начала получать информацию не только из русскоязычных источников, но читать и норвежские сайты и журналы. Тогда я и поняла, что разница в подходах к беременности в Норвегии и странах восточной Европы такая же, как между американским правительством и террористами. Огромная. В Норвегии к беременности относятся как к штатной ситуации для женского организма, тем самым снижая уровень стресса, социального давления и завышенных ожиданий. Беременность до срока 8–10 недель не принято даже называть беременностью, не то, что суетиться, переживать и сохранять ее всеми возможными способами. На первый прием по поводу интересного положения ваш семейный врач или акушерка ждут вас не ранее десятой недели. К этому времени утверждают норвежцы, часть нежизнеспособных эмбрионов отсеется сама. Если вас мучает тошнота и недомогание так сильно, что добраться до работы вы просто не в состоянии, можно попробовать вымолить у врача больничный.

В первый раз я побежала на прием к своему семейному врачу на сроке пять недель. Врач, пожилой, небритый норвежец, смотрел на меня поверх очков, пождав губы.

– Да, тест показал, что вы беременны. Поздравляю. Но срок еще слишком мал. Приходите через месяц, если вы будете все еще беременны, – без каких-либо эмоций выдал он.

– Хмм, – подумала я, – то ли поздравил, то ли напугал.

Спустя месяц я вернулась на прием. Врач измерил давление и вес, взял анализ мочи и крови, упомянул про фолиевую кислоту и назначил следующий прием. Я считала важным сообщить, что кроме студенческой деятельности я работаю в пиццерии по выходным, там вся работа на ногах, а заготовки для пицц весят 20 килограммов.

– Вы абсолютно здоровы и можете продолжать работать в обычном ритме, – отметил врач, поправляя очки.

– Но я волнуюсь за ребенка, – сказала я, намекая на больничный.

– Вы можете уволиться, если вам трудно и вы сильно волнуетесь, – развел руками он.

И я уволилась. Потеряв заработок, декретные отчисления и возможность декрета для папы.

Когда я забеременела второй раз, на первый прием я пришла на сроке восемь недель. За это время мы переехали, и я получила нового семейного врача – невысокую женщину моего возраста, миловидную и приятную в общении.

– Опытные мамы приходят на первый прием в 10–12 недель, – сказала она, начиная заполнять «карточку беременной».

Я пожала плечами:

– Меня сильно тошнит.

Я соврала. Просто не хотелось выглядеть слабачкой на фоне остальных «опытных» мам. В то время я подрабатывала в пиццерии (устроилась снова после рождения первого ребенка). Но зная норвежские правила и отношение врачей, я схитрила и надавила уже не на личные страхи, а на сильное недомогание, не позволяющее мне работать. Я получила больничный с третьего месяца беременности и до тридцать восьмой недели, после начался декрет. Все-таки, мы слабачки, славянские мамочки: и на прием бежим раньше срока, и работать физически боимся, – «вдруг что». Шанс реабилитировать себя представился во время моей третьей попытки. Я пришла на первый прием на сроке девять недель и бодренько доработала до тридцать шестой недели.

В случае выкидыша в первом триместре врач подбодрит вас фразой: «Подождите месяц другой и можете попробовать снова». Направление к гинекологу вы получите только после третьей неудачной попытки. Причем неудачи до срока менее восьми недель не засчитываются и в общий зачет неудач не идут. Поэтому в ожидании ЭКО пройдут годы, но кроме потерянного времени вам это ничего не будет стоить – государство компенсирует затраты, если будет доказано, что все остальные способы вы испробовали.

Способность норвежских женщин терпеть до десятой недели не только тренирует выдержку, но и бережет нервную систему. Позволяет природе пройти самое сложное в вопросе зарождения новой жизни, а вам просто расслабиться. Ключевое слово – расслабиться. Не думать о рисках, сроках, витаминах и «хорошем» враче как можно дольше – такая философия норвежских женщин.

На первом приеме у семейного врача берут анализы на болезни, передаваемые половым путем, антитела к токсоплазмозу, определяют группу и резус-фактор крови. Тогда же заводят карточку, куда записывают результаты анализов, и регулярно проверяют основные показатели: вес, давление, гемоглобин и белок в моче. Чем ближе ко дню Х, тем чаще приходится ходить на контроль основных показателей. В начале это раз в месяц, после седьмого месяца – каждые две недели. Ограничений по набору веса нет, но возможно, я не достигла угрожающих цифр. В первый раз я набрала двадцать три килограмма. Но, казалось, эта цифра пугала только меня.

– Ничего, ничего… Здоровое питание и физические нагрузки – все, что надо будущей маме, – подбадривала меня акушерка.

Из физических нагрузок во время первой беременности был подъем по лестнице с нижнего этажа, где располагались спальни, на второй, где находилась кухня. Не могу сказать, что норвежки остаются стройными, как тростинки, или все набирают, как я, по десятку-другому килограммов. Есть и те, и другие. Но вот уж точно, в чем я уверена, они не меняют свой образ жизни в связи с беременностью. Те, кто бегал и занимался в спортивном зале, продолжают это делать, а те, кто любил вязать и читать книги, не становятся спортсменками, чтобы не набрать лишнего.

Когда-то раньше читала в журнале, что в среднем беременная женщина делает от семи до десяти УЗИ за время беременности, хотя обязательными являются только три. В Норвегии в стандартном плане ведения беременности только одно УЗИ, на сроке 18–20 недель. Оно проходит в родильном отделении местной больницы. Ранняя диагностика отклонений развития плода проводится редко, если в семье уже есть опыт рождения детей с особенностями или возраст матери старше 36 лет. Комментируя эту ситуацию, моя акушерка Марта сказала:

– Мы стараемся не нагнетать ситуацию. Обычно те, кто встречал случаи генетических отклонений в семье, сами знают о том, что им надо провериться. Те же, кто не был проверен и узнал об отклонении после родов, составляют небольшой процент.

Совсем недавно норвежские родители получили доступ к бесплатной ранней диагностике. Необходимо просто сообщить о своем желании на первом приеме. Вместе со знанием приходит ответственность за принятие решений. Ранняя диагностика – сложная этическая, политическая, социальная и профессиональная проблема. Поэтому именно беременная женщина вместе со своим партнером должны сделать выбор, стоит ли проходить диагностику. Норвежцы выбирают не торопиться, не завышать ожиданий, не злиться на себя и не искать виноватых. Они умеют «класть лед в живот». Часто слышу это выражение на работе, оно означает – остынь, не паникуй, не злись, выдохни, а иногда и забей. Говорят они это мне очень часто, потому что «завожусь» я быстро. Норвежки, которые уже не в первом поколении «кладут лед в живот», спокойны и невозмутимы.

Так, в плане стандартной норвежской беременности – одно УЗИ, но при необходимости сделают столько, сколько нужно. Я тренировала выдержку и спокойствие на протяжении девяти лет, но так и не достигла уровня спокойствия тибетского монаха, которому достаточно одного УЗИ. Моему любопытному и все время о чем-то беспокоящемуся разуму требовалось как минимум три УЗИ. Кроме того, к третьей беременности я приобрела доплер – аппарат для прослушивания частоты сердцебиения плода. Этот небольшой прибор сэкономил мне не одну упаковку таблеток валерьянки, литры чая с ромашкой и кучу денег за обследования в платных клиниках. Лучшее вложение тридцати долларов!

Несмотря на всю «расслабленность» системы контроля за беременностью в Норвегии, если возникают малейшие проблемы, все активизируется очень быстро. Во время моей второй беременности, проснувшись, я ощутила боль внизу живота. Полежала немного, и боль прошла, через несколько минут все повторилось. Тот Самый запаниковал, ведь он тоже родился безо «льда в животе».

– Что нам делать? Срок еще слишком маленький, двадцать пять недель. Надо звонить в больницу, – сказал он, протягивая мне телефон.

– Звони сам, – отмахнулась я. – Ты же знаешь, как плохо я говорю на норвежском!

Он нашел телефон родильного отделения и приложил трубку к уху. В это время я умывалась, чистила зубы и помогала одеться старшему сыну. Тут раздался звонок в дверь.

– К нам кто-то пришел! – радостно крикнул Александр и разбираемый любопытством побежал к двери.

Я медленно ползла за ним по лестнице.

– Это доктор! – закричал Саша.

Я немного напугалась и максимально ускорилась. На крыльце стоял работник скорой помощи.

– Вы беременны? У вас боли? – спросил он, заходя в дом.

Тот Самый подбежал к нам, все еще говоря по телефону с родильным отделением. Мы были в шоке. В Норвегии на скорой забирают, только если ты без сознания и не можешь доехать до больницы или вызвать такси. Это был единственный раз, когда кто-то из нас прокатился на скорой помощи. К счастью! Меня забрали, все проверили, констатировали начало родовой деятельности.

– Мы поставим вам капельницу и попробуем все остановить. Если нет, полетите на вертолете в Олесунд, там специализированное отделение для выхаживания недоношенных детей, – казалось, совсем не волнуясь, сказала акушерка в родильном отделении.

Все сложилось хорошо, остановили вовремя, в больнице я провела один день.

В Норвегии во время беременности на протяжении девяти месяцев никаких осмотров на гинекологическом кресле не производится. Больше всего я оголялась, когда надо было сдать кровь из вены или померять давление. Если нет жалоб или угрожающих выделений, осмотры считаются необязательными. Вот после родов вас разок осмотрят. Особенно если придется накладывать швы.

Кроме того, в Норвегии такого понятия, как лечь в больницу «на сохранение», не существует, и пытку матерей постельным режимом не применяют. Норвежцы твердо уверены, активность матери – залог гармоничного развития ребенка. Вне зависимости от вида спорта, которым занималась мать до беременности, ей посоветуют его не бросать. Я уж точно не спортсменка, а нечастые вылазки с семьей в походы или на велопрогулки к спорту я не отношу. Так, на двадцать восьмой неделе беременности, обрадованная апрельским солнышком, я уселась на велосипед и отправилась в парк. На следующий день у меня заболели мышцы живота. Беспокоясь за здоровья малыша, я позвонила акушерке.

– Думаю, это обычная тренировка мышцы. Вы делали что-то необычное вчера? – спросила она.

– Я каталась на велосипеде, – ответила я.

– Это очень хорошо. Думаю, если вы продолжите, то боль скоро пройдет, – успокоила она меня.

Норвежские акушеры говорят твердое «да» езде на велосипеде, катанию на лошади, плаванию, пробежкам и тренировкам в зале. Они ожидают, что вы не станете доводить себя до изнеможения и участвовать в «Tour de France» на девятом месяце беременности или побежите марафон. Никто не станет предупреждать маму о возможном вреде сауны или прямых солнечных лучей, ведь все хорошо в меру.

Здесь вас не станут пугать опасностями, которые таят в себе суши и сыры из непастеризованного молока. Ведь случаев заражения беременных инфекциями из-за этих продуктов действительно встречаются редко. Кофеин или слишком острая пища также не под запретом. Если у беременной нет жалоб на головные боли, отеки и изжогу, значит, корректировать ее образ жизни не надо. Однако врач или акушерка напомнят о вреде алкоголя и сигарет, а также поинтересуются, жуете ли вы табак.

Моей обычной проблемой второй половины беременности были боли в спине. Живот растет, центр тяжести смещается – так возникает боль. Кроме сокращенного рабочего дня семейный врач мог предложить записаться на йогу для беременных или плавание в бассейне. На йогу мне попасть не удалось – она проходила по утрам. Видимо, это была йога для безработных беременных. А вот бассейн, действительно, помог – плавание два-три раза в неделю расслабляло мышцы спины и снимало неприятные ощущения. После сорокаминутной тренировки я грелась в сауне. Я мазала живот скрабом с солью Мертвого моря и маслом от растяжек. В результате никаких растяжек спустя три беременности.

Кроме болей в спине я с ранних сроков ощущала напряжение в матке, живот становился как камень, твердел и тянул. Такое состояние могло длиться пару минут, а могло и пару часов. Изучив «надежнейшие» источники в Интернете, я решала, что это однозначно «тонус матки». Я безуспешно пыталась объяснить норвежским врачам, что это за диагноз и как его надо лечить. Тем более, подруги сыпали рассказами: «У меня тонус матки увидели на УЗИ и положили на сохранение», «Тонус – это очень серьезно, может возникнуть гипоксия плода», «Тонус нужно лечить». Так, одна моя подруга пролежала на «сохранении» пять месяцев из девяти. Норвежский семейный врач, акушерка и даже гинеколог, к которому я «выклянчила» направление, слушали меня, открывали медицинские справочники, проверяли симптомы в Интернете (на сайтах на норвежском и английском языках). Они не могли найти ни такой болезни, как «тонус» матки, ни такого лечебного препарата, как дротаверин. Как же женщины Скандинавии справляются с пресловутым тонусом или они его не испытывают?

Состояние напряжения в мышцах матки и живота испытывают все женщины, и скандинавки – не исключение.

– Мышца растягивается до внушительных размеров – отсюда и дискомфорт, он периодичный. Когда матка привыкает к новому размеру, он проходит, через какое то время снова возникает, – говорит в своей книге «Я беременна. Что делать?» гинеколог Ольга Белоконь.

Нормальное состояние правильно функционирующей мышцы. Вас же не кладут в больницу каждый раз после тренировки, когда разные группы мышц испытывают боль. Не дайте нерадивому гинекологу вас запугать!

Кроме всего прочего, норвежским женщинам не свойственны предрассудки и суеверия, связанные с беременностью. Они с удовольствием рассказывают о своем интересном положении, как только врач завел карту беременной и назначил предполагаемую дату родов. Обычная жизнь норвежской мамы не меняется с изменением гормонального фона. Они все так же посещают тренажерные залы, маникюр, парикмахерскую и салоны красоты. Тогда как восточно-европейские мамы боятся не только беговой дорожки в спортивном зале и перекиси в окрашивающем волосы растворе, но и ножниц в руках парикмахера, ведь с волосами он может укоротить жизнь будущего ребенка. Вязать шапочки и комбинезоны для будущего ребенка во время беременности – национальная норвежская традиция. Никто не связывает вязание с возможностью обвития шеи ребенка пуповиной. А узнав о будущем ребенке, начинают вязать и будущие бабушки. Норвежки с удовольствием охотятся за скидками и запасаются приданым для малыша, не думая, что они могут сглазить себя или ребенка.

Беременность – время собраться с силами, расслабиться и выспаться. Беспокойства и тревоги нарастают с момента планирования ребенка, поэтому среда обитания будущей мамы должна стараться оградить ее от ненужных хлопот и волнений. Врачи и акушерки в Норвегии не стремятся утомить женщину сотнями анализов и проверок, бесчисленными ограничениями и пугающими предупреждениями. Беременные могут набирать в весе сколько угодно и есть то, что хочется, пить кофе, носить каблуки и летать на самолете. Друзья и родные не пугают беременную женщину суевериями и «страшилками». Они не создают культа беременной женщины, а относятся к ней как к обычному человеку. Все общественное устройство направлено на то, чтобы воспринимать беременность не как болезнь, а как радостное событие, которое иногда возникает в обычной жизни семьи.

Глава 2. Роды по-норвежски

Когда лопнул огромный черный шар и на пол полетели розовые конфетти, сердце мое забилось от возмущения. Это ложь! Меня обманывают! В ту секунду я не поверила своему счастью и просто запретила себе радоваться, по крайней мере, до того, как разберусь в происходящем. Муж подхватил меня на руки и закружил, его глаза сияли от радости. Дети прыгали и кричали, собирали с пола розовые конфетти и подбрасывали над нами снова и снова.

Это были мой первый «Baby shawer» и третья беременность. И как требует протокол мероприятия, пол ребенка в моем животе мы узнали только на празднике. Как я уже говорила, в Норвегии только одно УЗИ за время беременности – на сроке 18–20 недель. Тогда и узнают пол ребенка почти все любопытные родители. В этот раз мы были готовы ко всему, поэтому решили узнать, будет ли это третий мальчик или первая девочка, в кругу друзей и знакомых.

На УЗИ я попала на двадцатой неделе в самом начале февраля, подготовила конверт и сразу попросила врача мне ничего не говорить, а написать пол на листке и положить в конверт. Высокая блондинка лет сорока энергично закивала:

– Да-да, я понимаю, о чем вы. Хотите открыть конверт на празднике?

После УЗИ я получила запечатанный конверт с логотипом больницы. Врач протянула мне конверт и улыбнулась так, будто увидела что-то необычное, хотя думаю за день она видит добрый десяток мальчиков и девочек.

По причине коронавирусных ограничений Тот Самый не смог быть со мной на единственном УЗИ, держать за руку и пытаться сделать вид, что, конечно же, все понимает на черно-белом мониторе аппарата. По той же причине вечеринка «Baby shawer» откладывалась и переносилась несколько раз. Так мы дотянули до мая. Я часто слышу вопрос: «Как же я дотерпела?». На самом деле было просто, потому что я была на 99 % уверена, что чудо не произошло и в животе у меня растет мой третий сын. Беременность проходила ровно так же, как предыдущие две. Те небольшие различия, что все же случались, я легко могла списать на свой возраст.

Наступила тридцать третья неделя. Май, суббота. Солнечно и тепло. Весь вечер накануне мы украшали помещение и надували шары, розовые и голубые. За два часа до начала мероприятия приехала подружка с огромным черным шаром. Я отдала ей конверт, взяв обещание никому не говорить, какого пола ребенок. После небольшого застолья, вручения подарков и тематических конкурсов настало время самого важного момента. Я была уверена, что из шара на меня посыпятся голубые конфетти. Тот Самый держал шар на вытянутой руке, подняв повыше. Он прищурился и отвернулся. Дети встали рядом, Миша закрыл уши, предчувствуя громкий звук. Я вооружилась зубочисткой. Момент… И из шарика посыпались розовые конфетти.

Я не поверила:

– Внутри меня живет девочка?

Уже тридцать три недели, а я не знаю об этом!

– Покажи мне это письмо! – серьезным голосом скомандовала я подруге, ответственной за наполнение шара.

Я ожидала увидеть официальный документ, где написано мое имя, дата УЗИ, имя врача и предполагаемый пол ребенка. Какой же был шок, что в письме оказался лист бумаги с огромным аистом, который нес ребенка в розовом чепчике. Под аистом слова: «Поздравляем, у вас девочка!». Эта «писулька», которую мог принести с собой любой гость, мои сомнения не успокоила.

Две бессонные ночи, и наступил понедельник. Я отправилась на прием в частный кабинет за подтверждением пола ребенка. Оказывается, узнать пол на сроке в тридцать четыре недели не так просто. Ребенок уже большой и ножки у него сложены плотненько, поэтому мой живот трясли почти час, просили наклониться и встать в позу «собака мордой в низ». Спустя час ответ был такой: «Да, похоже это девочка». С того момента и до самых родов мне так и не удалось внушить себе уверенность в том, что у меня будет дочь. Никаких спойлеров, читайте до конца.

Я родила всех своих детей в Норвегии. Все трое родились доношенными и без патологий. Поэтому я расскажу вам мой опыт стандартных родов. Чтобы описать пропасть между подходами к родовспоможению и всему родильному процессу в России и Норвегии, я отыскала в Интернете самые часто задаваемые вопросы и ответила на них на основе своего опыта и опыта рожавших в Норвегии знакомых.

1. В какой момент ехать в роддом?

Стандартной рекомендацией для рожениц в Норвегии является интервал между схватками в пять минут, а продолжительность схватки – одна минута. Будьте уверены, ваша акушерка уже на первом приеме расскажет, какое приложение на телефон надо установить. В приложении много информации по беременности, и оно напоминает о приеме. Еще там есть счетчик схваток, который в удобном формате демонстрирует прогресс – это может быть полезно для акушерки, когда вы прибудете в роддом. Приложение я использовала для подсчета схваток во время вторых и третьих родов. Удобно. Благодаря приложению я не приехала в роддом слишком рано. Если поспешить и отправиться в роддом после первых схваток, большая вероятность, что вы будете отправлены обратно домой или на прогулку вокруг больницы. Слишком рано мы приехали, когда родился мой старший сын. Мы прибыли в родильное отделение через четыре часа после того, как моя уверенность в том, что это не расстройство желудка, была подтверждена периодичностью болевых ощущений. Согласно инструкции семейного врача, первое, что вы должны сделать, – позвонить в родильное отделение. После ряда вопросов сотрудник родильного отделения либо попросит вас перезвонить через час, либо пригласит приехать к ним. Саша родился в самом конце сезона отпусков, поэтому родильное отделение нашего города была закрыто. Нам пришлось ехать в соседний город, а для первых родов это кажется ужасно серьезной проблемой. Поэтому мы отправились в путь среди ночи, спустя полтора часа после начала схваток. Когда мы приехали, в роддоме царили тишина и умиротворение. Осмотрев меня и проверив частоту схваток, акушерка поджала губы:

– Все еще только начинается. Вы могли бы отправиться домой и отдохнуть до утра.

– Домой??? Отдохнуть? – в голове закружилась нецензурная лексика.

Стоит добавить, что в те годы машину в нашей семье водила только я. Поэтому нас привез в больницу, за 90 километров от дома, друг семьи. Именно тот факт, что до дома ехать часа полтора по ночной горной дороге, позволил нам уговорить акушерку и остаться в роддоме.

В остальные оба раза дорога до больницы была не такая долгая и драматичная. После начала схваток я успевала переделать еще много дел: отвести детей в школу или садик, пополнить запасы продуктов в холодильнике, передать детские вещи их нянькам, накормить Того Самого и даже купить пеленальный столик.

Если у вас отошли воды, это тоже не показание к тому, чтобы мчаться в больницу со всех ног. Первые 10–12 часов вам позволят подождать родовой деятельности дома и только после этого времени пригласят приехать в роддом.

2. Разрешено ли кушать или принимать ванну перед поездкой в роддом?

– Конечно! – безапелляционный ответ любой акушерки в Норвегии.

Чтобы родить ребенка, нужны силы. Калории – это энергия, и она необходима. Пока вы дожидаетесь нужной частоты и продолжительности схваток, вам предложат калорийный перекус и в больнице.

– Иногда от первой схватки до момента родов проходит больше 12 часов. Голодание тут никак не поможет, – утверждает моя акушерка Марта. – Кроме того, когда больно и испытываешь сильный стресс, редко кто станет переедать. Важно кушать в меру необходимости.

Когда мы приехали в роддом за нашим третьим ребенком, приближалась полночь. Акушерка, которая взяла наше дело, осмотрела меня, замерила родовую активность и определила в палату – просторную и светлую, с большим количеством оборудования, угловой ванной и умывальником. Там стояли широкая кровать и удобное скандинавское кресло. Такие кресла мы встречали и в других роддомах Норвегии. К слову сказать, все мои дети родились в разных городах, поэтому я протестировала родильный сервис трех разных больниц. Кресло по-настоящему удобное, при нажатии из-под ног появляется подставка, а спинка плавно откидывается, превращаясь в софу. Тот Самый, увидев это кресло, заулыбался, будто встретил давнишнего друга.

Через пару минут дверь палаты распахнулась, и в комнату вкатили сервировочный столик с едой. Никакой платный или дополнительный сервис мы не просили, поэтому такой сюрприз нас удивил. На столике виноград, соленые крекеры и сок.

– Это яблочный сок, но я могу принести и что-что другое. Что вы любите? Если вы голодны, я могу сделать вам бутерброд, – как будто бы немного извиняясь за выбор сока, сказала Марта.

– Нет-нет, все отлично. Спасибо, – произнес Тот Самый и в подтверждение своих слов сунул в рот виноградину.

Что касается ванной, лично мой совет из разряда «must have». Ванна меня спасла во время моих первых родов, когда мы слишком рано приехали в роддом. После получения палаты Тот Самый пытался поспать в кресле, а я в это время бродила по палате, стояла под душем, прыгала на шаре и применяла все возможные техники дыхания. После шести утра освободилась ванна, и мне предложили ею воспользоваться. Это был отличный совет. Вода снимала боль, и я провела в ванной около пяти часов, до полного раскрытия. Поэтому, когда во второй раз я приехала рожать, я попросила подготовить мне ванну. Долго полежать мне не удалось, что-то около часа, и я отправилась рожать. В третий раз я успела насладиться моей ванной, которая находилась прямо в палате, всего лишь на протяжении трех схваток. Случайность или точный расчет – известно только высшим силам.

Есть люди, которые рожают в ваннах, бассейнах или даже бочках, но все же, проконсультируйтесь с врачом.

3. Нужно ли брить интимную зону?

Пожалуй, это слишком личный вопрос в Норвегии. Так как никто со мной это никогда не обсуждал, а ситуации в родах бывали разные, в Норвегии это остается сугубо личным делом. Врач сможет вам помочь и с «растительностью» в интимной зоне, и без нее.

4. Сумка в роддом.

В норвежском роддоме есть все необходимое, даже одноразовую щетку и зубную пасту найдут. Во время беременности акушерка заводит специальную карточку, куда записывает динамику роста живота и другие показатели беременной, там же есть информация о группе крови матери. Эту карточку нужно взять с собой, но даже если забыли или ехали в роддом не из дома, необходимая информация найдется в файлах больницы. Одежда для мамы и ребенка, предметы гигиены и памперсы, еда и вода будут обеспечены больницей.

5. Совместные роды.

Все большую популярность набирают партнерские роды и на постсоветском пространстве. В Норвегии же присутствие отца обязательно, а его отсутствие вызовет вопросы персонала. Отец присутствует даже на операции кесарева сечения и перерезает пуповину. Возможно, если бы я рожала на исторической родине, я бы задумалась о присутствии Того Самого, но в Норвегии для меня это казалось очевидным. Как и в любом другом рискованном предприятии, всегда хочется, чтобы рядом был близкий человек. Конечно, современные викинги сильны духом, чтобы стойко вынести не только вид крови, но и все прихоти второй половинки. В отличие от славянских женщин, боящихся потерять сексуальную привлекательность после совместных родов, норвежки считают этот процесс таким же естественным, как и зачатие этого самого ребенка. «То, как я буду выглядеть, должно вдохновить будущего отца, но никак не напугать», – утверждают норвежские матери.

6. Эпидуральная анестезия.

Согласно статистике, эпидуральную анестезию в Норвегии получают около 20 % рожениц. За последние двадцать лет этот показатель сократился вдвое. Возможно, современное поколение норвежек более тренированное и готово к нагрузкам. Сложно сказать. Просить эпидуральную анестезию или какое-либо другое обезболивание не придется – акушерка будет рада помочь, предварительно проверив раскрытие и показатели плода. Никогда не слышала горячих споров вокруг вопроса выбора анестезии. Если роженица может потерпеть, она терпит, если нет – ей попробуют облегчить страдания. Количество и продолжительность перенесенной боли во время родов не сделают вас хорошей и счастливой матерью. Ах, если бы все было так просто…