Читать онлайн Прибыльный отбор. Женихи оптом дешевле! бесплатно

Прибыльный отбор. Женихи оптом дешевле!

Аннотация

Выйти замуж за фаворита отбора? Когда я на это соглашалась, мечтала вовсе не о троне, а о встрече с родителями. Кто же знал, что за пару недель я успею познакомиться с призраком, посетить вечеринку в академии магии, перепрятать подозрительное кольцо и даже влю… Стоп! У нас по плану пополнение королевской казны за счет распродажи моих женихов.

Не проходите мимо! Для оптовых покупательниц у нас скидки!

Глава 1

– Прохлаждаешься, принцесска? Живо наведи порядок в моей гримерке! – В дверном проеме возникла девица с башнеобразной прической из мелких кудряшек.

Я привычно проигнорировала ее, сосредоточившись на плетении иллюзии. Кружевному платку полагалось переливаться всеми цветами радуги, а он упорно не хотел терять своей белизны.

– Эй, некоронованная! Хочешь закончить как твоя семейка?!

Рука дрогнула, на ткани появилась прореха. Я до крови закусила губу, все еще пытаясь сдержаться.

Мне нужна эта работа. В театре хоть и платят гроши, но зато предоставляют жилье. Оно не идет ни в какое сравнение с номерами на постоялом дворе. Там я очутилась в первый день своего пребывания в столице и могу с уверенностью сказать: общество клопов гораздо неприятнее, чем общество одной визгливой актриски.

Если в ближайшие минуты на крики Альфонсины не явится директор театра, она, гордо взмахнув золотистым бархатом юбки, удалится восвояси. Нужно потерпеть. Просто потерпеть…

Я уже приготовилась в очередной раз выслушать гадости о своем происхождении, когда из коридора донесся голос Сары:

– Синечка, милая, твое платье сегодня бесподобно. Подарок нового поклонника, да? То-то он дожидается тебя у входа с еще одной огромной коробкой.

– С какой коробкой? Кто дожидается?

Скосив глаза на Альфонсину, я не без удовольствия заметила, как ее «башня» накренилась к левому уху, а сама девица удивленно уставилась на мою подругу.

– Ну как же… – продолжала медовым голоском Сара. – Такой шикарный мужчина. Платиновые волосы, солидный костюм… Сразу видно, что с намерениями к тебе, а не просто так.

– С намерениями? – переспросила ошарашенная Альфонсина.

– С серьезными, – кивнула Сара, оттесняя ее от двери костюмерной.

Самопровозглашенная прима нашего театра не обладала магией. Однако она устремилась к воротам, за которыми обычно толпились поклонники, с такой скоростью, что ни одному портальщику и не снилось.

– Как ты умудряешься ее терпеть? Медитация? Успокоительные настойки? Беруши-невидимки? – спросила Сара, присев на продавленный диванчик, который три месяца назад стал моим рабочим местом.

Стола в костюмерной не было. Предполагалось, что иллюзорнице он без надобности. Зато сюда умудрились впихнуть целую дюжину магических шкафов, в которых хранился реквизит и костюмы для выступлений.

– К моменту, когда Альфонсина поймет, что поклонник с серьезными намерениями выдуман, тебе стоит найти надежное укрытие, – предупредила я подругу.

– Значит у меня в запасе есть еще пара месяцев, – Сара фыркнула и беспечно закатила глаза. – Не пора ли нам ее проучить?

– Как в прошлый раз? – спросила я, снова оторвавшись от работы.

На хорошеньком личике кареглазой блондинки уже успела расцвести пакостная улыбка.

– Я не смогу снова раздобыть столько пауков. Даже не думай! – поспешила добавить я. О нелюбви Альфонсины Дуплик к представителям немагической фауны было известно всему театру.

– Ну… повторяться мы, конечно, не станем, – пожала плечами девушка.

Сара поступила в театр на неделю позже меня. Пока подруга получала лишь эпизодические роли, но я не сомневалась в том, что очень скоро она затмит Альфонсину и ей подобных.

– Думаю, настало время познакомить нашу приму с финьерскими осами, – протянула Сара, прищурившись.

– Жестоко, – оценила я, вспомнив, как однажды в монастыре наткнулась на улей с этими кусачими насекомыми.

– Жестоко то, как она обходится с тобой, – не согласилась подруга. – Ты же не виновата, что родилась… ой, прости.

Сара прикрыла ладонью рот и смущенно посмотрела на меня.

– Все нормально, – вздохнула я и закончила за нее фразу: – Я не виновата в том, что родилась принцессой.

Ну вот почему мне не удалось сохранить инкогнито в театре?!

Я не имела повода роптать на богов, пока добиралась до Тарума. Да и бегство из монастыря удалось осуществить как нельзя лучше. Не каждый день в келье тихой послушницы возгорается иллюзорное пламя, настолько похожее на настоящее, что монахини во главе с настоятельницей бросают все силы на его тушение. Над плетением той иллюзии я работала полгода. Магия оказалась настолько качественной, что, воспользовавшись переполохом, мне удалось оседлать единственную на весь монастырь кобылу и без оглядки умчаться прочь из опостылевшей Моглесской обители.

В общей сложности удача сопутствовала мне две недели. Я умудрилась разыскать престарелого гувернера отца. Старик жил уединенно на самой окраине Тарума. Он изъявил готовность рассказать мне последние столичные новости и сплетни. Но как только я заикнулась о родителях, его глаза трусливо забегали по потертому ковру крохотной гостиной. Через четверть часа предложение пожить под его гостеприимным кровом я вежливо, но твердо отвергла. А еще через два часа, оказавшись на постоялом дворе, стащила с соседнего столика оставленную кем-то из посетителей газету. От нее пахло пивом и прокисшей похлебкой. Преодолев отвращение и игнорируя тот факт, что пьяных людей в душном помещении с каждой минутой становится все больше, я разлепила склеившиеся листы.

Объявления о вакансиях долго искать не пришлось. Однако слабой и необученной магичке, вроде меня, можно было сразу начинать искать работу с самого конца столбца.

Тогда казалось, что устроиться иллюзорницей в столичный театр – великолепная, просто чудесная возможность… И чего же я добилась за прошедшие три месяца службы?

Моего таланта хватает на то, чтобы в нужный момент из пуговиц актеров начинали сыпаться искры. Еще я регулярно пускаю иллюзорную кровь по белоснежной сорочке Альфонсины, когда ее героиня, бесстыдно оголив колени, кидается на клинок любовника. Ну а главным достижением, наверное, можно считать отрастающие крылья у пятилетней племянницы директора театра. Девчонка с дикими визгами носится по сцене во время замены декораций, что неизменно приводит публику в крайнюю степень умиления.

Пора признать: я до сих пор ни на шаг не продвинулась в поисках родителей. В монастыре до меня доходили противоречивые слухи о том, что после государственного переворота бывшего короля Леаса вместе с супругой королевой Мануэллой сослали в одну из отдаленных северных провинций. Но можно ли этому верить? Я приехала в Тарум, чтобы выяснить, где находятся родители, но вместо этого погрузилась в театральную рутину.

Когда планировала свой побег из монастыря, наивно полагала, что о судьбе бывшего правителя Лирдии в столице шепчутся на каждом шагу. Но оказалось, что о свергнутом короле предпочитают помалкивать даже в таком оплоте слухов, как столичный театр.

И окончательно все рухнуло из-за Альфонсины…

Демоны дернули эту заносчивую куклу раздобыть генеалогический справочник монархии. Никогда ведь не относилась к своим ролям серьезно, постоянно забывала реплики и путала имена действующих лиц в пьесах. А тут вдруг решила изучить историю, чтобы вжиться в роль моей прабабки королевы Арлен. Ну и наткнулась на портрет матушки в молодости.

Чего мне стоило набросить на свои каштановые волосы иллюзию? Или хотя бы поменять цвет глаз с зеленого, скажем, на… на голубой. Голубоглазых детей в королевском роду Лирдии не рождалось уже семь поколений. Но я не озаботилась маскировкой, наивно полагая, что никто не распознает в скромной восемнадцатилетней иллюзорнице десятилетнюю принцессу, покинувшую двор за пару недель до мятежа.

Альфонсина закатила скандал. Не для того страна избавилась от монархии, чтобы в столичном театре находили прибежище бывшие принцессы, кричала она, патриотично размахивая справочником.

– А я все равно думаю, что тебе стоило пойти на пробы. Разве ты что-то потеряешь, если вылезешь из этой конуры и выйдешь на сцену? Платят больше, перспективы есть… – голос подруги прервал мои невеселые размышления.

Решив замять неприятную тему, Сара оседлала любимого конька. Она считает, что я только из упрямства отказываюсь от актерской карьеры и гроблю свою магию на тряпки, которые давно пора сдать старьевщику.

В очередной раз попытаться уверить подругу в ошибочности ее суждений я не успела. Дверь с шумом распахнулась, и в костюмерную на всех парах влетел директор театра, Люченций Ламбот. Шарообразный коротышка не смог вовремя затормозить и пребольно ударился плечом об один из магических шкафов. Приглушенно выругавшись, он устремил на нас полыхающие гневом глаза. Сара поежилась, а я инстинктивно выпрямилась в ожидании неприятностей.

– Опять! – рявкнул директор, и его подвитые усы согласно колыхнулись. – В театре происходит одно несчастье за другим с тех пор, как я принял вас на работу, госпожа Вейрас.

– Я успешно прошла проверку на проклятия, господин Ламбот, – спокойно ответила я.

– Да помню я, помню про вашу проверку! А еще про то, что на потолке в моем кабинете появилась трещина в аккурат на третий день после вашего появления в театре, и про то, что наш гример ушел в загул в день получения вами первого жалования и про то, что актеры перед премьерой пьесы «Любовные колики» разругались со мной в пух и прах…

– Тина не имеет отношения ко всем этим происшествиям, – ринулась на мою защиту Сара. – Трещина появилась после того, как в помещении над вами грузчики уронили рояль. Все знают, что господин Ритс пропивает каждую получку в портовом кабаке, а актеры рассорились с вами из-за разницы в окладах и вообще…

– Госпожа Флорри, я бы вас попросил прикусить свой длинный язычок, – погрозил подруге пальцем директор. – Только что наша восходящая звезда, госпожа Альфонсина Дуплик, вывихнула ногу. И случилось это с ней после посещения костюмерной, тому есть свидетели. Раз череда неприятностей в театре началась с вас, Вейрас, вы и замените сегодня Дуплик в танцевальном номере! Я не собираюсь менять афишу. Вы с госпожой Дуплик одного роста, навесите на себя какую-нибудь иллюзию и выступите вместо нее.

Какую-нибудь иллюзию! От выверта логики Люченция Ламбота мои брови поползли вверх, а рот приоткрылся.

– Вот и замечательно! Тина отлично выступит, не сомневайтесь в ней, господин Ламбот, – тут же с энтузиазмом пообещала Сара.

Директор театра был настроен менее оптимистично и одарил девушку негодующим взглядом.

– Очень надеюсь, что госпожа Вейрас действительно исполнит национальный мивальский танец как положено. На сегодняшнее выступление прибудет делегация из Миваля. Думаю, не нужно напоминать, что это одно из немногих дружественных княжеств для нашего государства… Если вы подведете меня, Вейрас, клянусь, я не посмотрю на отсутствие проклятий и расторгну с вами договор!

Люченций Ламбот в раздражении передернул усами и покинул костюмерную, не забыв оглушающе громко хлопнуть дверью.

Пару минут мы с Сарой просидели в скорбной тишине.

– Скажи, что я ослышалась, – попросила я.

– Не могу.

– Национальный мивальский танец, – медленно произнесла я. – Он хочет, чтобы я вышла на сцену в полуобнаженном виде и станцевала это… эту непотребщину.

– Может, Альфонсина до вечера оклемается, – с надеждой предположила подруга.

– Если ей станет лучше, она первая заявится посмотреть на мой позор, – кивнула я.

– Никакого позора не будет! – уверенно заявила Сара, вскочив с дивана. – Ты же скопируешь своей магией Синькину фигуру и лицо. Все будут думать, что выступает Дуплик.

Подруга окинула меня внимательным взглядам. Да, я не могла похвастаться аппетитными формами, и перепутать нас с Альфонсиной смог бы только слепой.

– Ох, Тина, прости меня! Если бы я только знала, что эта курица поскачет по лестнице, как марафонец…

– Ты ни в чем не виновата, – сказала я, лихорадочно пытаясь сообразить, какой из шкафов стоит потрошить в поисках одежды для выступления. Понадобится с десяток полупрозрачных юбок, украшенных мелкими колокольчиками, а еще облегающие, но, хвала богам, совершенно непрозрачные бриджи и топ.

Неужели ради того, чтобы остаться в театре мне придется, фривольно покачивая бедрами, срывать с себя одну юбку за другой, пока не останусь в… Ох, лучше об этом не думать!

Может, Ламбот прав, и надо мной действительно висит проклятие, которое не выявляется обычной проверкой?

Глава 2

Время до выступления пролетело быстро. Сара взялась мне помогать, и к назначенному сроку мы успели подготовить вполне сносный наряд для танцев. Немного магии и юбки замерцали серебром. А вот бриджи и топ телесного цвета, в которых мне полагалось остаться под конец танца, пришлось ушивать. Теперь из зеркала на меня смотрела девица с густо подведенными глазами. Брови стали в два раза шире. Ресницы стараниями господина Ритса превратились в паучьи лапки. Однако он настаивал, что именно такой макияж в Мивале на пике популярности. Алая помада довершала вызывающе-роковой образ.

– Ты, главное, кружись. Не стой на месте. И подмахивай, подмахивай активнее зрителям всем, чем женская природа тебя наградила. Пускай зенки-то свои к тебе поприлипают, авось и на бис вызовут. Не пропадешь, выбьешься в люди! – напутствовал гример.

Не смогла найти в себе силы поблагодарить господина Ритса за столь дельные советы. Да и моя улыбка вышла похожей на кровожадный оскал. Гример поспешил удалиться, а я обреченно прислонилась к ближайшему магическому шкафу.

Подумать только: выпала возможность выбиться в люди, исполнив мивальский танец. Докатилась! Коронованные предки, наверное, не просто в могилах перевернулись, а ужами вертятся последние четверть часа от таких перспектив. Принцесса из рода Вейрас на сцене столичного театра пытается снискать благосклонность мивальцев. Да их княжество на карте занимает места меньше, чем игольное ушко!

Хоть я давно смирилась и запретила себе любые амбиции, но фамильная гордость… В какой потайной карман ее можно спрятать?

Я распустила волосы, облачилась в наряд для выступления. Тщательно проработала иллюзию и трижды проверила, как она закрепилась. Когда в фойе часы пробили полночь, я стала копией Альфонсины. И все же выражение лица было моим – рот упрямо сжат, а глаза лихорадочно поблескивают то ли от предстоящего унижения, то ли от большого расхода магического резерва.

– Пора, – тихо произнесла Сара. Она все это время нервничала не меньше меня.

Среди актеров слухи распространялись с молниеносной скоростью. Через полчаса после того, как господин Ламбот озвучил требование относительно моего участия в выступлении, подруге стало известно, что Альфонсина заперлась в своих апартаментах и отказывается кого-либо принимать. Исключение она сделала только для целителя. Пока он находился в комнате Дуплик, оттуда доносились душераздирающие вопли. Как только маг удалился, на жилом этаже воцарилась настороженная тишина.

Многих в театре интересовало, когда актриса вернется к работе. А для суеверного господина Ламбота наш с Синой одинаковый рост мог стать достаточным аргументом в пользу того, чтобы я заменила ее на выступлениях до… конца недели? Конца сезона? Сколько требуется на восстановление после вывиха ноги?

Я шагала по коридору, стараясь не обращать внимания на удивленные возгласы. Меня принимали за Альфонсину. Оказавшись за сценой, едва не врезалась в огромный букет розовых роз. Любимые цветы Дуплик. Юноша, державший букет, что-то восторженно забормотал о своей радости по поводу знакомства со мной. Но знакомство не состоялось. Сопровождавшая меня Сара посоветовала поклоннику пойти поискать вазу для чудесных цветочков. Совет был произнесен таким тоном, что побледневшего молодого человека как ветром сдуло с нашего пути. Я едва успела благодарно улыбнуться подруге, как перед нами возник господин Ламбот собственной персоной.

– Вейрас? – с сомнением протянул мужчина.

Я молча кивнула. От волнения ноги стали ватными, а в животе словно узел завязали. В выражении лица директора театра было что-то неправильное, но из-за нарастающей паники никак не удавалось понять, что именно. Очень хотелось сбежать. Прямо сейчас унестись прочь от сцены и уже гомонящих в зрительном зале людей. Мысль о том, что бегство окажется слишком громким из-за многочисленных колокольчиков, пришитых к юбкам, едва не вызвала у меня истерический хохот.

– Знаете, что еще сегодня случилось? – нахмурился Люченций Ламбот и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Сегодня сломались мои щипцы для завивки усов.

Сара приглушенно прыснула от смеха. Ну конечно! Вот что казалось мне неправильным в облике мужчины. Левый его ус сейчас был подвит, пожалуй, даже сильнее обычного и своим кончиком едва не упирался в директорский глаз. А правый… распушившись, топорщился во все стороны.

– Как видите, ваш дебют на сцене тоже ознаменовался… – начал свою очередную обвинительную речь Ламбот.

– Не имею никакого отношения к состоянию ваших усов! – неожиданно для себя самой выкрикнула я.

За кулисами вдруг воцарилась кристальная тишина. Никто, даже обласканные публикой актеры, не позволяли себе говорить с директором театра в подобном тоне. Правый ус Ламбота еще больше распушился от негодования, а левый задергался вместе с глазом.

– Вам пора на сцену, Вейрас. А после нам предстоит серьёзный разговор, – прошипел на грани слышимости Люченций Ламбот.

К чему эти пять минут позора, если после выступления меня ожидает увольнение? Невысказанный вопрос повис в воздухе, а директор выпихнул меня на сцену.

В первую секунду я растерялась и замерла. Слишком яркий свет, слишком громкие возгласы из зала. Похоже, на выступление заглянула компания троллей. Глухое раздражение из-за того, что похабных комплиментов от зеленокожих зрителей избежать не удастся, мгновенно превратилось в вязкую тягучую злость. Она покрыла меня с ног до головы.

Прилагать усилия, чтобы улыбнуться не потребовалось. А вот кулаки разжались с трудом.

Что ж, я станцую. Станцую так, как никакой Альфонсине и не снилось. Что мне терять? Работы только что лишилась. Стыд, честь, уважение? Никому и дела нет до того, что Клементина Вейрас была когда-то принцессой. Была.

Теперь я никто.

Прячусь под иллюзией, скопировав внешность третьесортной актриски, и, покачивая бедрами, делаю первый круг в танце. Движениям рук не хватает плавности. Но я не обращаю на это внимания. Взмахнув волосами, сбрасываю первую юбку. Следом за ней летит вторая. Зрительный зал восторженно гудит. На полуночные выступления приходят исключительно мужчины. Откровенные пьесы и фривольные танцы под запретом для ценительниц искусства, заботящихся о репутации. Подумав о собственной репутации, едва удерживаюсь от смеха.

Я кружусь в вихре музыки, сбрасывая одну юбку за другой. Колокольчики на яркой ткани звенят. Слышу ритм барабанов, но… Какая разница, сколько глаз устремлены на меня сейчас? Наконец резким движением сбрасываю последнюю юбку.

Реальность ослепляет ярким софитом. Перед глазами все плывет, и сердце бьется слишком быстро. Постепенно приходит осознание того, что стою на сцене перед разгорячёнными незнакомцами, а из одежды на мне лишь облегающий грудь топ и невероятно узкие бриджи.

Сразу две догадки врываются в голову, и я замираю, страшась пошевелиться. Первая: из-за магического тумана, который тонкими струйками начал заполнять сцену еще в середине танца, сейчас публике кажется, что я обнажена. Вторая: в ближайшие минуты у меня действительно есть все шансы остаться голой – бриджи не зря показались тесными. Один из боковых швов треснул, оголяя бедро. Я закусила губу, осознав досадную ошибку: стоило сначала перевоплотиться в Альфонсину, а потом уже перешивать наряд для выступления.

Внезапно плечо пронзила резкая боль, и я подскочила, словно ужаленная. Публика взорвалась дружным хохотом. В меня только что швырнули монету. Еще одна запуталась в волосах, другие с глухим стуком приземлились на пол.

До того, как лишусь одежды, которая уже сейчас открывает гораздо больше, чем скрывает, нужно добраться до кулис

– Танцуй! Еще! Танцуй, озолочу! – наперекор моим мыслям выкрикнул кто-то с бельэтажа.

– Иди к нам, красотка! Мы научим тебя танцевать свои танцы! – донеслось предложение из партера.

– С какой стати ей танцевать ваши танцы! Вас сюда вообще никто не звал, зеленое отродье!

– Ты кого отродьем назвал, демонова отрыжка?! Сейчас я твою рожу разукрашу…

Я начала медленно пятиться, когда пара троллей подскочила к господину, готовящемуся запустить в меня точно таким же букетом роз, какой едва не преподнес поклонник за сценой.

Один из троллей отобрал у растерявшегося мужчины цветы и со всего размаха хлестнул его букетом по лицу. Бедолага перелетел два ряда и оказался на коленях у плотного типа в национальной мивальской одежде. Его соседи тотчас повскакивали с мест. На ладонях мивальцев засветились боевые заклятия.

В ужасе от происходящего я забыла о необходимости отступления и замерла на месте.

– Сейчас я вас всех научу уважать зеленокожих! – пообещал самый крупный тролль, размахивая букетом на манер дубинки.

– Ну попробуй! Давай! – подначивали его мивальцы.

За секунду до того, как алые искры заклятий и розовые лепестки встретились, на зрительный зал опустилась магическая сеть. Ее использовали, когда зрители начинали дебоширить или впадали в крайнюю степень несогласия друг с другом. Я облегченно выдохнула, но радость оказалась преждевременной.

– Всем оставаться на своих местах! Тарумский отдел правопорядка! – послышалось со всех сторон.

В зале появились люди в серых мундирах, что повысило и без того высокий градус волнения. Зрители начали возмущаться, толкаться в проходах, кое-кто попытался протиснуться к выходу, но был возвращен на место либо сетью, либо бдительными сотрудниками правопорядка. Глядя на происходящее, я была готова признать правоту господина Ламбота. Больше никаких сомнений – меня действительно кто-то проклял.

– Ваше высочество, будет лучше, если вы сейчас отправитесь в кабинет директора театра и подождете меня там, – раздался вкрадчивый голос прямо над ухом.

Я вздрогнула то ли от неожиданности, то ли от обращения, которого в свой адрес не слышала уже много лет. Обернуться мне не позволили. Вместо этого незнакомец легонько подтолкнул меня в сторону люка в полу. Все неожиданные появления и исчезновения актеров со сцены устраивались с помощью этого механизма. В моем выступлении люк не должен был оказаться задействован. Однако я без раздумий шагнула в указанном направлении и через пару секунд с облегчением ощутила, как устройство завибрировало под ногами.

Глава 3

Спрыгнув с опустившейся платформы, я сразу оказалась в объятиях Сары. Предусмотрительная подруга закутала меня в собственный халат прежде, чем я смогла сказать хоть пару связных слов. Определенно, я была не в том виде и не в том состоянии, чтобы разгуливать по театру так, словно ничего не произошло. Окольными путями мы пробрались к кабинету Люченция Ламбота.

Когда я уже подняла руку, чтобы постучать в дверь, Сара коснулась моего плеча.

– Что бы он тебе ни наговорил, не соглашайся на расторжение контракта. Пока этот скупердяй будет торговаться по поводу величины неустойки, мы с тобой успеем правнуками обзавестись, – пытаясь подбодрить, сказала подруга.

Я неожиданно для себя самой улыбнулась. Сара не подозревает, что Ламбот с его обвинениями уже не возглавляет список моих проблем. Человек, распознавший во мне наследницу рода Вейрас, может оказаться гораздо опаснее. Ведь я не знаю его намерений относительно собственной персоны, а то, что они у него имеются, сомневаться не приходится.

– Вы решили разрушить репутацию театра! Вы устроили международный скандал! Не отпирайтесь! Я знаю… знаю, вы сделали это нарочно! Я не хотел верить! Дал вам шанс! Посчитал, что вы способны отказаться от своего прошлого и вести благопристойную жизнь… Но нет… Быть добропорядочным членом общества – это не про вас, Вейрас! Вы вознамерились разрушить оплот культуры нашего славного государства…

Я безучастно наблюдала, как господин Ламбот мечется из угла в угол по своему просторному кабинету. Хотя, надо сказать, метался он избирательно. Директора, как магнит, притягивал левый угол кабинета, где на небольшом округлом столике возвышался графин с янтарной жидкостью. Каждый раз, подходя к нему, Ламбот останавливался, но, так и не решившись взяться за одинокий стакан, примостившийся рядом с графином, отходил к письменному столу.

Однако вид рабочего места приводил директора в еще большее раздражение, чем моя персона. Он хмурился, глядя на сваленные в беспорядке счета, скомканные афиши и распечатанные письма. Поджав губы, Люченций Ламбот устремлялся в сторону кадки с огромным фикусом, уныло опустившим листья, и осыпал меня очередной порцией обвинений.

Список моих прегрешений за последние полчаса возрос до невообразимых размеров. О том, чтобы присесть на один из обитых зеленым бархатом стульев, не стоило и мечтать. Если бы я осмелилась это сделать, Ламбот непременно обвинил бы меня в намерении испортить казенную мебель.

Я в который раз окинула взглядом убранство кабинета. На обтянутых шелком оливкового цвета стенах развешаны картины в массивных рамах. Их слишком много и расположены они без намека на симметрию. Кисточки бархатных портьер поистрепались. Ковер, когда-то бесспорно имел густой мягкий ворс, но сейчас вытертый, с безвозвратно полинявшим орнаментом, представлял собой жалкое зрелище.

А что, если предложить Ламботу иллюзию улучшения вещей в его кабинете?

Хотя… Взглянув на директора, который едва не наскочил на книжный шкаф, увлеченный перечислениями моих проступков, сразу поняла бесперспективность этой затеи. Даже если получится замаскировать отвалившиеся копыта у всех деревянных лошадей, расставленных на специальном стеллаже, остаться в театре он мне все равно не позволит.

Впервые в кабинет Люченция Ламбота я попала в день, когда пришла устраиваться на работу. И вот теперь, когда директор решил меня уволить, я снова здесь. Очень символично. Наверное, я бы еще долго могла предаваться безрадостным мыслям, а энергичность Ламбота не оставляла сомнений в том, что он способен до утра распекать меня на все лады, но нас обоих самым бесцеремонным образом прервали.

В кабинет без стука вошел высокий мужчина. Цепким взглядом он окинул обстановку и нас с директором, словно мы являлись ее частью. Показалось, что мое лицо серые глаза рассматривали чуть пристальнее, чем раскрасневшуюся от негодования физиономию Ламбота. Директор, увидев незнакомца, смолк на полуслове. Его единственный подвитый ус снова задергался.

– П-п-прошу прощения… Вы… я… Очень жаль… – Странно, совсем недавно красноречие Ламбота визгливо гремело в этих стенах, а теперь он произносил бессвязные слова едва ли не шепотом.

– Будет лучше, если вы ненадолго покинете нас, господин директор, – произнес незнакомец.

Говорил он, не повышая голоса, но в его спокойствии отчетливо слышался приказ. Ламбот понятливо закивал и на этот раз даже изменил привычке громко хлопнуть дверью, возвещая о своем уходе.

Мы остались в кабинете вдвоем. От того, что все внимание мужчины сосредоточилось на мне, хотелось поежиться. Мысленно отругала себя за малодушие и улыбнулась.

– Ваше высочество, полагаю, нам стоит присесть. Разговор будет долгим, – произнес незнакомец, изящным движением отодвинув для меня стул.

Сам он прошел к столу и по-хозяйски устроился в директорском кресле.

Кто он такой?

Я не стесняясь изучила его лицо: тонкие губы, волевой подбородок, прямой аристократический нос, внимательный взгляд. В движениях сквозит уверенность. Никаких украшений или знаков отличия на одежде, но костюм явно сшит на заказ. Высокий лоб прорезало несколько морщин, а в темно-русых волосах поблескивают серебристые пряди – ему не больше пятидесяти. Он мог знать отца, мог занимать должность при дворе в ту пору, когда двор еще существовал. Чем мне это грозит?

– Не трудитесь, Клементина, – с едва заметной усмешкой произнес незнакомец. – Вы смотрите на меня так, словно пытаетесь припомнить: знакомы ли мы с вами. Избавлю вас от необходимости вычислять, кто я. Меня зовут Норис Ладор. При вашем батюшке я занимал должность главы Тайной канцелярии.

– А сейчас? – собственный голос показался мне до невозможности хриплым.

– Я председатель парламента Лирдии – невозмутимо ответили мне.

Вероятно, удивление и растерянность явственно отразились на моем лице, потому что, не дожидаясь очередного вопроса, Норис Ладор продолжил:

– Вам не следует меня опасаться, Клементина. Полагаю, вы решили перебраться в столицу после намеков настоятельницы о необходимости принять постриг?

Я осторожно кивнула. Осведомленность этого человека пугала. Да, в монастыре со мной действительно не раз заводили подобные разговоры. Постепенно подводя к мысли о благочестивом пути, монахини лишь укрепили во мне желание во что бы то ни стало сбежать из обители.

– Весьма похвально, что, оказавшись в Таруме, вы сразу устроились на службу. Я пришел в театр ради разговора с вами, но никак не ожидал, что для сопровождающих меня людей найдется работа сегодня вечером. Это место… – господин Ладор сделал многозначительную паузу, – не слишком соответствует вашему статусу.

– Думаю, на большее я все равно не могла рассчитывать, – тихо произнесла я.

Появлению сотрудников правопорядка наконец-то нашлось объяснение – разумеется, председатель парламента не разгуливает в публичных местах без охраны. Меня мучал еще один вопрос, и я поспешила его озвучить:

– Как вы смогли опознать меня под иллюзией?

– Одна из возможностей моего магического дара – видеть сквозь иллюзии, – усмехнулся мужчина. Развивать тему он явно не собирался, а значит, можно сколько угодно размышлять над тем, что еще входит в эти возможности.

– Я пришел сюда с предложением, которое может сильно изменить вашу жизнь, – после недолгой паузы сказал Норис Ладор.

Пора было выбрать линию поведения с этим человеком, но он не спешил раскрывать своих намерений. Не желая встречаться взглядом с председателем парламента, я уставилась на свои колени прикрытые, благодаря Саре, легкомысленным розовым халатом. Решение пришло, как только я перестала считать нарисованные на ткани розочки.

Роз сегодня было чересчур много! А вот Альфонсины Дуплик маловато… На мне все еще был ее иллюзорный облик, но на сцене, поддавшись эмоциям, я так и не потрудилась притвориться ею. Кажется, пора это сделать.

Я подняла глаза на Ладора, скопировав выражение лица Сины, когда перед ней возникал очередной поклонник, готовый сорить деньгами.

– Что вы имеете в виду? – спросила я, кокетливо улыбнувшись. На мой взгляд, когда Сина так улыбалась, вид имела самый придурковатый, но на мужчин же действовало…

Норис Ладор поморщился.

– Ваше высочество, я могу понять, зачем вам понадобилась личина для выхода на сцену. Но я совершенно не понимаю, почему сейчас вы тратите силы на ее поддержание.

Тааак… Думает, что раскусил меня. А что мешает мне продолжить игру?!

Я сняла чары, но не изменила мимику. Даже глазками начала еще активней хлопать, демонстрируя живейший интерес к беседе. Председатель парламента вздохнул, как мне показалось, очень удрученно, а затем задал совершенно неожиданный вопрос:

– Скажите, Клементина, не хотели бы вы выйти замуж?

Удержать на лице улыбку стоило больших усилий. Пожалуй, никогда прежде на мои лицевые мышцы не возлагалась столь ответственная миссия. Я определилась с образом, который буду отыгрывать перед Норисом Ладором. Он должен увидеть перед собой недалекую, пустоголовую девицу, которая только и мечтает о том, как получше устроиться в этой жизни.

– За вас? – восторженно округлив глаза, спросила я.

Норис Ладор нервно дернулся, но тут же взял себя в руки.

– Нет, ваше высочество. Я женат.

Я вздохнула и обиженно возвела глаза к потолку, всем своим видом показывая, что больше не намерена расточать на председателя парламента свое обаяние. Выдержав многозначительную паузу, решила уточнить:

– А выйти за вас точно никак нельзя?

Мне хотелось проверить свое впечатление об этом мужчине. Да и чем я рискую?! Сочтет меня ушлой глупышкой? Отлично. Посчитает, что воспылала к нему любовью с первого взгляда? Замечательно.

Однако Норис Ладор в очередной раз меня удивил.

– Я планирую устроить для вас отбор женихов. Вы сможете взойти на трон в качестве королевы, если выберите кандидата, на которого я укажу.

Будь на моем месте Альфонсина, она бы не знала, что сказать. К своему стыду, я тоже не знала, как реагировать.

Верно истолковав мое замешательство, Норис Ладор снисходительно улыбнулся и произнес:

– Позвольте, ваше высочество, я вкратце обрисую сложившуюся ситуацию.

За следующие полчаса я узнала о политическом положении Лирдии больше, чем за все свои восемнадцать лет. Откровенность председателя парламента вначале не на шутку испугала. Он озвучивал сведения, за разглашение которых могли обвинить в государственной измене. Я не настолько наивна, чтобы воображать будто этот человек проникся ко мне доверием. Я даже не уверена в том, что он мне хоть немного симпатизирует. Ясно было одно: у него есть план и в этом плане мне отводится не последняя роль. Иначе объяснения, касающиеся внутренней и внешней политики, не оказались бы настолько подробными.

Разумеется, я не забыла про свой образ. Как бы ни было мне интересно положение нашей страны на мировой политической арене, по прошествии четверти часа я начала старательно изображать скуку. С трудом подавляемые зевки и равнодушный взгляд, блуждающий по листьям фикуса быстро сделали свое дело.

– Боюсь, я утомил вас, Клементина, – наконец-то осознал Ладор.

– Расскажите лучше про женихов, – попросила я.

Интерес к теме даже изображать не пришлось. О том, с кем собрались воевать мивальцы, можно узнать и попозже, а вот зачем председателю парламента Лирдии приспичило выдать замуж бывшую принцессу, нужно выяснить как можно скорее.

– Прежде всего вы должны уяснить, что отбор будет иметь номинальный характер.

Я нахмурилась, старательно изображая непонимание, и мужчине пришлось пояснить:

– Положение Лирдии после отмены монархии остается довольно шатким. Новому правительству не удалось оправдать ожидания представителей торгового сословия. Из-за принятых ограничений на артефакты, растет недовольство среди магически одаренных граждан. Из-за безработицы и неурожая по всей стране то и дело вспыхивают бунты среди бедняков. Что же касается аристократии, то виднейшие ее представители все эти годы были заняты грызней между собой…

Ладор одарил меня очередным пристальным взглядом, но я ничем не выдала своего злорадства по поводу неудач действующей власти. Какое дело легкомысленной глупышке до государственных проблем? Эти люди лишили трона ее отца и не смогли справиться со свалившейся на их головы ответственностью. Кто в этом виноват? Уж точно не она.

Не дождавшись никакой реакции на свои последние слова, Норис Ладор продолжил:

– Во всех слоях общества зреет недовольство, а я не настолько наивен, чтобы игнорировать разговоры о том, что при короле Леасе жизнь была лучше.

– Я не имею к этому никакого отношения! – поспешила откреститься я.

– Если бы вы имели к этому отношение, дорогая принцесса, мы бы беседовали совсем в другом месте.

Меня окатило ледяной волной страха. Намек был кристально прозрачным.

– Ваш отец официально отрекся от престола. И все же, если представить его возвращение на трон, уверяю вас, нашлось бы немало противников этому. Последовали бы новые восстания, погромы, невинные жертвы, казни…

Ладор устало потер глаза, прежде чем вновь заговорить:

– К вам, Клементина, у общества нет никаких претензий. Вы являетесь прямым потомком Вейрасов, но не запятнали свою репутацию ничем предосудительным.

Я мысленно вспомнила, в каком виде щеголяла совсем недавно на сцене и покраснела.

– Что касается сегодняшнего выступления, вы на редкость искусны в иллюзиях. Не сомневайтесь, публика по-прежнему уверена, что перед ней танцевала несравненная Альфонсина Дуплик, – не без иронии в голосе сообщил Норис Ладор и тут же поспешил добавить: – Со всех здешних сотрудников, разумеется, будут взяты магические клятвы о неразглашении обстоятельств вашего пребывания в театре. Как видите, нет никаких препятствий для того, чтобы вам вернуться во дворец. Даже ваше длительное пребывание в монастыре играет нам на руку. Большинство лирдийцев нельзя заподозрить в повышенном религиозном рвении, но девушка, выросшая в благочестивой обстановке, напомнит им о необходимости чтить богов.

Я мысленно хмыкнула. Похоже, о моем нраве председатель парламента располагает весьма скудными сведениями.

– Возможно, вам неизвестно, господин Ладор, но в детстве, еще при дворе моего батюшки, меня называли Несносной принцессой, – решила признаться я.

Говоря о проблемах страны, Ладор был со мной достаточно откровенен. Почему бы не отплатить ему тем же, предупредив о подлинном характере Клементины Вейрас. Да-да, извиняющаяся улыбка к этому признанию обязательно должна прилагаться. Вот так в самый раз.

– Помню, – обнажая белоснежные зубы, неожиданно хохотнул Норис Ладор. – Это прозвище вы получили от престарелой герцогини Адонсии, после того, как наполнили дворцовую площадь иллюзорными жабами. Вы не могли знать, но герцогиня всю свою жизнь до ужаса боялась этих созданий. В молодости у нее приключился небольшой конфуз с поцелуем… кхм… над ней кто-то неудачно пошутил, но подробностей я уже не помню.

Что-то мне подсказывало, что все подробности давней истории отлично сохранились в памяти Нориса Ладора, но посвящать меня в них он не считает нужным.

– А тот претендент, которого я должна буду выбрать, он красивый? – вернула я разговор в интересное для себя русло.

– Безупречный молодой человек, – поспешил заверить меня председатель парламента. – Всецело будет предан Лирдии и вам.

Я в очередной раз улыбнулась, на этот раз пытаясь изобразить радость от перспективы обзаведения мужем. Сдается мне, единственный, кому действительно предан фаворит запланированного Ладором отбора, сам Ладор. Ход достойный великого стратега – заткнуть рты негодующим на парламент лирдийцам, обновив королевскую династию союзом своего ставленника и принцессы из рода Вейрас. Все будут довольны. А если и не будут, восстановление монархии на время дезориентирует самые буйные головы.

Об отборе с последующим замужеством Норис Ладор говорил, как о возможности для меня изменить жизнь к лучшему. Но здравый смысл подсказывает, что выбора мне он предоставлять не собирается. Уверена, в его голове уже сложился план управления Лирдией на ближайшие десятилетия.

Что будет со мной в случае отказа? За отсутствовавшую долгие годы в столице принцессу можно легко выдать любую девушку подходящего возраста. Немного дополнительных хлопот для Ладора, но, в сущности, он ничего не потеряет и сможет исполнить задуманное.

Хочу ли я отказаться? Совершенно очевидно, что платой за возвращение во дворец станет марионеточное существование. Если я откажусь исполнить уготованную Ладором роль, представится ли мне возможность разузнать о судьбе родителей? Вряд ли.

Прерывая мои размышления, председатель парламента поднялся на ноги.

– Приняв мое предложение, вы наконец-то заживете жизнью, которой так долго были лишены, Клементина. Будете окружены заботой супруга и уважением подданных. Вам не придется беспокоиться об управлении страной, ведь я продолжу выполнять свои обязанности. Займу должность советника при вашей монаршей особе.

Я машинально кивнула. Не уверена, что Ладор обратил на это внимание. Кажется, он и не допускал, что я могу отказаться.

– Полагаю, ваше высочество, пришло время скрепить наши договоренности магической клятвой, – сказал председатель парламента, позволив себе легкую самодовольную улыбку.

– Конечно, господин Ладор, – с готовностью закивала я.

Показалось уместным изобразить восторг от происходящего. Вела я себя так, словно вот-вот исполнится моя заветная мечта: растянула губы в предвкушающей улыбке, порывисто вскочила со стула и протянула мужчине руку для заключения магической клятвы. Но едва он коснулся моих холодных пальцев, сразу отдернула ладонь.

Норис Ладор удивленно приподнял брови.

– У меня к вам будет небольшая просьба, господин Ладор. Даже две… нет, не две. Несколько просьб, – обнаружив проблемы с арифметикой, смущенно произнесла я.

– Слушаю вас, – старательно подавляя раздражение, отозвался председатель парламента.

– Во-первых, мне совершенно не в чем показаться во дворце, – начала загибать я пальцы. – Во вторых, я не представляю, как туда добраться.

– Вы упомянули, что у вас больше двух просьб, – напомнил Норис Ладор, видимо, уверившись, что все затруднения не выходят за рамки новых платьев и кареты, которая доставит меня во дворец.

– А в третьих, я хочу увидеться с родителями, – выпалила я.

Да, первые два пункта были придуманы ради того, чтобы усыпить бдительность собеседника. Но она у господина Ладора, похоже, предпочитала круглосуточное бодрствование.

– Ваши родители, Клементина, находятся в безопасном месте и ни в чем не нуждаются, – последовал скупой ответ.

– Но я не видела их почти восемь лет! Не получила ни одного письма! – уже без малейшего притворства возмутилась я и тут же привела резонный аргумент: – Как я могу выйти замуж без их благословения?

– Что ж, пожалуй, я мог бы устроить вашу встречу накануне бракосочетания. Однако вы должны понимать, что о возвращении ваших родителей в Тарум речи не идет.

Сердце пропустило удар, а потом забилось так быстро, что едва не выскочило из груди. Получилось? Я скоро увижу маму и папу!

Хотя… А сколько продлится отбор? Когда свадьба? Как зовут моего будущего мужа?

Словно пытаясь ускорить события, я не просто протянула Ладору руку, а вцепилась в его большую ладонь стальной хваткой и первой начала произносить слова клятвы. На секунду опешивший от моего энтузиазма председатель парламента повторил за мной ритуальную фразу. Магия вспыхнула алыми искрами, а через мгновение они уже осели на наших запястьях.

Глава 4

Я в последний раз окинула взглядом свое рабочее место, когда за спиной раздался голос Сары:

– Ты уверена, что поступаешь правильно?

– Нет. Я уверена, что у меня нет другого выбора, – обернувшись, честно ответила я подруге.

Сара нахмурилась, но потом кивнула каким-то своим мыслям и обняла меня.

– Что бы ни случилось, ты знаешь, где меня найти. Если решишь сбежать, у меня тетка в Рирской провинции. Нарисует нам с тобой документы и отправимся в кругосветное путешествие… Слышала в Ширдании делают отменный шоколад, а в Молдире недавно начали выпускать диковинные летательные аппараты.

Я нашла в себе силы улыбнуться.

Сара действительно была готова разделить со мной изгнание. Остается надеяться, что вся эта авантюра с отбором не обернется необходимостью сбегать из страны, прихватив подложные документы и верную подругу.

Как ни странно, проводить меня пришла едва ли не половина театра. Люди, которые еще вчера не замечали меня, расточали улыбки и благожелательные напутствия. Более остальных усердствовал Люченций Ламбот. Из виновницы всех несчастий я волшебным образом превратилась для директора театра в «маленькое сокровище, с которым ему ужасно жаль расставаться». На короткий миг даже подумалось: не подправил ли господин Ладор почтенному директору память?

К слову, председатель парламента не поспешил удалиться после нашего разговора. Вместо этого он в изящных выражениях выразил желание сопроводить меня во дворец.

Неужели считает, что я могу передумать? Хммм… Далеко с магической клятвой не убежишь.

В этом отношении надо отдать Ладору должное: формулировки для наших договоренностей он выбрал предельно точные, не оставляющие места для маневра. Не позднее конца следующего месяца я должна выйти замуж на некоего Кайлера Кордэлла. Взамен получаю трон и все полагающиеся по статусу привилегии. Лишь в последний момент мне все-таки удалось дополнить клятву упоминанием о посещении родителей перед свадьбой.

За окном экипажа медленно просыпался Тарум. Одна за другой мелькали пока еще тихие улицы. На них, тесно прижавшись друг к другу, стояли крохотные домики и величественные особняки. После свержения отца такое соседство стало повсеместным, ведь часть домов аристократии была разрушена, а на их месте, словно грибы после дождя, появились, похожие друг на друга, но вполне благообразные, коттеджи.

Торговые ряды, здание магической академии, площадь с мраморным фонтаном – столица казалась знакомой и незнакомой одновременно. Вспомнив, что легкомысленной особе долго предаваться задумчивости не полагается, я начала тихонько напевать песенку, которую в одном из спектаклей исполняла Сара.

Мои вокальные таланты и выбор репертуара ожидаемо не впечатлили попутчика. Сидевший напротив меня Норис Ладор сначала издал несколько тягостных вздохов, а потом решил просветить меня относительно ближайших событий:

– Ваше высочество, мы решили, что нецелесообразно затягивать с отбором, поэтому он начнется уже завтра.

– Чудесненько, – радостно отозвалась я, а мысленно присвистнула, вспомнив собственные размышления по поводу того, как легко Ладору было бы заменить меня девушкой подходящего возраста. Разумеется, он продумал и распланировал все до мелочей.

– Завтра в полдень вам представят женихов. Полагаю, до этого времени вы успеете отдохнуть и немного освоиться во дворце, – продолжил вещать председатель парламента.

– Какой отдых? У меня множество дел! – заявила я, махнув рукой так, словно собеседник сказал несусветную глупость.

Ладор моментально насторожился.

– Что вы имеете в виду, Клементина?

– Гардероб, косметика, драгоценности, – начала загибать я пальцы. – Вы же не думаете, что я могу предстать перед своим будущим мужем и… остальными женихами в таком виде.

– Я рад, что вы так спокойно воспринимаете предстоящее замужество, – с толикой сомнения в голосе произнес Норис Ладор.

– Вы же сказали, что этот Кайдер хорош собой, – отзеркалила я собеседнику его сомнения.

– Кайлер, – поправил меня Ладор, – Вашего жениха зовут Кайлер Кордэлл. Он молод и не лишен привлекательности.

Я многозначительно приподняла брови в ожидании продолжения.

– Характер у вашего будущего супруга довольно вспыльчивый. Однако я уверен: вы без проблем найдете общий язык и проникнитесь взаимной симпатией, так что не стоит беспокоиться.

Когда люди пытаются уверить вас в отсутствии повода для беспокойства, это почти всегда означает диаметрально противоположное. Увы, продолжить разговор не получилось. Экипаж оказался перед распахнутыми воротами, и мы въехали на территорию дворца.

Не знаю, что я ожидала увидеть и почувствовать, но сентиментальный восторг меня не посетил.

– Что-то не так, принцесса? Разве вы не рады вернуться домой? – спросил зорко наблюдавший за мной Норис Ладор.

– В детстве мне казалось, что он больше и… белее, – призналась я, осматривая дворец.

Он изменился. Не лишился былого величия, но…

Стены посерели и кое-где стыдливо прикрылись плющом. Окна третьего этажа оказались наглухо заколочены. Я все еще пыталась рассмотреть, какими скульптурами пополнилась открытая галерея, когда председатель парламента, первым выбравшись из экипажа, галантно подал мне руку.

Лестница, ведущая к парадному входу, показалась бесконечной. Сама не заметила, как поддалась волнению, увидев устремившихся в нашу сторону мужчин и женщин. Их было шестеро. Они замерли в одинаково почтительных позах, расположившись полукругом возле высокой резной двери.

– Ваше высочество, это ваш личный штат прислуги и охраны, – деловым тоном произнес Ладор.

Он по очереди представил мне собравшихся, а я постаралась внимательно присмотреться к каждому. Не зря говорят, что первое впечатление самое важное. Сейчас эти люди видят меня впервые и могут не сдержать эмоций, которые чуть позже начнут скрывать под дежурными улыбками и учтивыми фразами.

Вот высокая рыжеволосая молодая женщина поджала губы, окинув меня быстрым взглядом из-под стрекозиных очков. Ее зовут Элизой, если я правильно запомнила. Что ей не понравилось? Возможно то, что будущая королева пожаловала во дворец в неподобающем виде. Я, конечно, сменила халат на платье, прежде чем покинуть театр, но прической не озаботилась, и сейчас распущенные волосы трепал ветер. Стоявшие по обе стороны от нее товарки были представлены, как Нира и Глен. Они выглядели едва ли не моложе меня, в то время как Элиза казалась старше по меньшей мере лет на пять.

Нира и Глен упорно рассматривали носки своих туфель и теребили тонкие полоски кружев, украшавших манжеты их платьев. Боятся меня? Нет, скорее, просто нервничают. Вот Нира, девушка с длинной, закрывающей брови, челкой и густой косой, перекинутой через плечо, осмелилась робко глянуть на меня. Уже неплохо. И так понятно, кто тут лидер, а кто… Впрочем, пухленькая блондинка Глен все еще оставалась для меня загадкой. Она все-таки умудрилась оторвать полоску кружева, зажала ее в кулаке и отчаянно покраснела.

С охранниками все обстояло гораздо хуже. Арнир, Брейд и Тилен – высокие широкоплечие мужчины. Смотрели они исключительно на Ладора, не проявляя по отношению к моей скромной персоне никаких эмоций. Хотя… кто сказал, что моя персона будет скромной?

Председатель парламента отдал охранникам какие-то распоряжения относительно дежурств и моих перемещений. Стоило послушать, но зачем? Обо всех запретах смогу узнать, проявив чуть позже свою природную любознательность.

Наконец-то решившись привлечь к себе внимание, я предложила:

– Господин Ладор, а давайте их переоденем!

Мужчина изменился в лице, а я принялась развивать мысль:

– Синий цвет давно не в моде. Мне было бы гораздо проще различать персонал, если каждый будет носить форму своего цвета. Эта одежда какая-то совсем… скучная.

Чтобы продемонстрировать справедливость суждения, я схватила ближайшего охранника за рукав. Мужик даже не дернулся. Зато его сосед приглушенно фыркнул.

– Не думаю, что это целесообразно, – с обманчивой мягкостью проговорил Норис Ладор. Кажется, испытывая на прочность терпение председателя парламента, я подошла к опасной черте. Что ж, рисковать пока не время.

– Ладно, – пошла я на попятную и тут же высказала новую идею: – Тогда пусть хоть таблички наденут.

– Таблички? – недоумение Ладора оказалось сильнее раздражения.

– Маленькие такие, но чтобы можно было написать имя и род занятий. И чтобы на шее можно было носить на манер медальона. У меня память плохая. Я же не запомню к кому и по каким вопросам нужно обращаться, – заныла я.

– Я подумаю над этим, ваше высочество – ответили мне фирменным тоном политика, который готов раздавать обещания, раз этого от него ждут.

Я сделала вид, что поверила и гордо задрала нос. До недавнего времени у спектакля под названием «Глупая принцесса» был только один зритель. Но теперь публики прибавилось. Получается, нужно старательнее играть свою роль.

– Долго мы еще будем топтаться на пороге? – спросила я.

– Сейчас вас проводят в ваши покои. Мне пора вернуться к государственным делам, но если что-то понадобиться, пошлите за мной одну из служанок или напишите магическую записку, – произнес Ладор.

Вот зря он это сказал. Еще не подозревает, насколько надоедливой может оказаться принцесса. А перепоручить меня служанкам и охранникам не получится. Я вполне могу доставать их всех и на председателя парламента времени еще останется предостаточно.

Меня проводили в западное крыло дворца. Пока мы поднимались по крутой лестнице, я чувствовала на себе любопытные взгляды. Люди с готовностью расступались перед нашей маленькой процессией, но желающих поприветствовать меня не нашлось.

Служанки распахнули двери гостиной и прошмыгнули туда следом за мной. Охранники остались снаружи.

После крохотной комнатушки, в которой я ютилась, работая в театре, гостиная показалась неуютно просторной. Даже огромный камин не улучшал впечатления. Я заглянула в спальню, проинспектировала примыкавшую к ней ванную и уделила повышенное внимание гардеробной. Все комнаты были оформлены в персиковых тонах и обставлены дорогой мебелью. Мягкие ковры полностью скрывали старый скрипучий паркет. На стенах несколько невыразительных акварельных пейзажей. Ни одной книжной полки в покоях обнаружить не удалось. Зато туалетный столик оказался заставлен всевозможными косметическими флакончиками и баночками. Кристально прозрачный намек – принцессе надлежит быть красивой, а умной становиться необязательно. Что ж, отлично. Не буду никого разочаровывать.

Служанки следовали за мной по пятам.

– А почему платьев так мало? – спросила я, проведя рукой по вешалкам. Вообще-то в постдворцовой жизни у меня никогда не было дюжины платьев. И ни одно из моих платьев не было настолько красивым, как наряды, на которые я сейчас смотрела.

– Модистка приедет сегодня вечером, ваше высочество, – пискнула Глен, за что тут же получила тычок от Элизы.

– Только вечером, – разочарованно сморщила я нос, не забывая исподволь наблюдать за разборками в маленьком, но не слишком дружном коллективе.

– Это лучшая модистка Тарума, ваше высочество, – уточнила Элиза. – Очередь к ней расписана на…

– Полагаю, мне она нашьет платьев без очереди, – оборвала ее я.

– Конечно, ваше высочество, – сдержано ответила служанка.

– Знаете, кажется, мне тут не особо и рады, – решила пооткровенничать я. – Все эти люди, которых мы встретили, пока шли сюда… Никто из них даже не поприветствовал меня!

Нира потупилась, Глен закатила глаза, ошибочно полагая, что за спиной Элизы ее никто не видит.

– Уверяю вас, принцесса, это не так. О вашем возвращении во дворец еще не было объявлено официально. Как только парламент это сделает, отношение к вам изменится.

– Очень на это надеюсь, – фыркнула я. – Вы все свободны. Если что-то понадобится, я вас вызову.

Ни одна из служанок не двинулась с места.

– Господин Ладор приказал нам… – начала Элиза.

– Вам тоже требуется официальное объявление парламента, чтобы начать исполнять мои приказы?! – раздраженно взвизгнула я.

Грубо? Возможно. Но либо сейчас я поставлю их на место, либо со мной не будет считаться ни одна дворцовая судомойка.

– Знаете, я вовсе не уверена, что мне требуется целых три горничных. Вероятно, господин Ладор придет в восторг, когда я предложу ему сэкономить на персонале, – произнесла я, буравя взглядом Элизу.

Та пошла красными пятнами, но не опустила глаз.

– Я могла бы обойтись двумя… А возможно, даже одной помощницей, – рассуждала я вслух.

Глен и Нира испуганно переглянулись.

– Ваше высочество, мы не можем покинуть вас. Если вам требуется уединение, мы согласны перейти в гостиную и оставаться там до тех пор, пока не понадобимся. Но уйти мы не можем, – проговорила Элиза.

Что ж, молодец. Быстро смогла взять себя в руки после вспышки моего недовольства. Даже удержалась от дерзости.

– Ладно. Ступайте в гостиную, – милостиво разрешила я, выпроваживая назойливую троицу из гардеробной.

Мне необходимо побыть одной, чтобы хоть немного привести мысли в порядок. Слишком стремительно развивались события в последние несколько часов.

Служанки удалились, предусмотрительно прикрыв за собой дверь. Я вернулась в спальню, но вместо того, чтобы повалиться на кровать и полежать немного в блаженной тишине, подошла к узкой дверце, ведущей на балкон. Она оказалась не заперта.

С балкона открывался замечательный вид на сад. Дыхание перехватило, когда увидела лабиринт, в котором я так любила прятаться, будучи ребенком. Наверное, стоило проронить хотя бы с десяток сентиментальных слез по этому поводу. Но настроение поностальгировать пропало под влиянием крайне важного обстоятельства – на расстоянии вытянутой руки от моего балкона располагался еще один точно такой же балкон.

Можно ли игнорировать такую заманчивую возможность самостоятельно исследовать дворец?

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто за мной не наблюдает, я подхватила юбки и перемахнула через балюстраду. Несколько минут затаившись простояла под дверью, не решаясь дернуть за дверную ручку, а когда все-таки решилась, оказалось, что дверь заперта изнутри.

Хммм… А кто сказал, что будет легко? Тихо выругавшись, полезла дальше. Передо мной еще полдюжины балкончиков и это только на западной стороне дворца.

Удача улыбнулась мне на четвертом балконе. Обитатель, примыкающих к нему покоев, не только оставил дверь открытой, но и к огромной моей радости отсутствовал в комнатах. Не то чтобы у меня совсем плохо с фантазией, но все-таки хорошо, что не пришлось напрягать ее, выдумывая объяснение своему внезапному появлению в чужой спальне.

Я выскользнула в коридор, убедившись, что он почти пуст. Охранники продолжали подпирать стены возле моих покоев, но, видимо, так сильно были заняты игрой в кости, что даже не обернулись на звук скрипнувшей двери. Скользнув за угол, я затаила дыхание и удовлетворенно улыбнулась.

Пора решать, куда отправлюсь в первую очередь. Может, во дворце остался кто-то, кто служил еще при отце? Во время его правления придворные любили собираться в Золотом зале.

Как оказалось, за годы проведенные вдали от дворца, я не утратила способности ориентироваться в нем. Короткими перебежками от одной ниши к другой мне удалось добраться до обители искусства, как некогда назвал Золотой зал один из придворных поэтов. По сути, это громадное помещение, наполненное скульптурами, картинами, редкими манускриптами и посудой инкрустированной драгоценными камнями, являлось нашим домашним музеем. Творения лирдийских мастеров в нем соседствовали с дарами, полученными из соседних государств по тому или иному дипломатическому поводу.

Распахнув двери, я сразу поняла, насколько наивно было думать, будто разряженные по последней столичной моде дамы и кавалеры по-прежнему прогуливаются вдоль мраморных скульптур и отвешивают комплименты портретам моих предков.

Золотой зал был пуст. По полу гуляли сквозняки, загоняя клочья пыли за колонны. Никаких картин, никаких застекленных витрин с древними драгоценностями рода Вейрас. Лишь несколько статуй в дальнем углу зала. Туда я и направилась, закипая от бессильного гнева.

Разумеется, это место разграбили много лет назад, но увидеть запустение собственными глазами совсем не то же самое, что воображать его, находясь в мрачной келье Моглесской обители. Сердце в очередной раз болезненно сжалось, когда подумала о родителях.

Я замерла в нескольких шагах от обнаженной мужской статуи. Это же Леонар Прекрасный! Средневековый рыцарь, увековечивший свое имя в истории Лирдии благодаря красоте и многочисленным ратным подвигам. Нужно отдать должное мастеру – несмотря на то, что фигура была выполнена со скрупулёзной детализацией, мужское достоинство Леонара оказалось целомудренно прикрыто мраморным мечом, на который рыцарь, с выражением терпеливого ожидания на лице, гордо опирался. Вот только вниз по кубикам его безупречного пресса сейчас медленно пробирался жирный паук. Эта мерзкая тварюга успела окутать мускулистые руки статуи толстым слоем паутины.

Разумеется, я не смогла спокойно смотреть на подобное издевательство над искусством. И только поэтому попыталась смахнуть паука. Однако коварное существо вдруг обрело потрясающую прыть и резво шмыгнуло в направлении мраморных ягодиц. Еще раз окинув взглядом беззащитного представителя сильной половины человечества, я смахнула паутину с его мраморных кудрей, провела пальцами по мускулистым рукам, сбрасывая с них легчайший серебристый покров, а потом… Из своего убежища на мгновение показался паук. Показался и быстро юркнул в то место, куда приличной девушке смотреть непозволительно. Но я уже твердо решила изловить паршивца, так что просунула ладонь к мраморным ягодицам. В тот момент, когда я похлопывающими движениями начала поиски паука, за спиной раздалось деликатное покашливание.

Глава 5

– Я, конечно, понимаю, что в монастыре не преподавали анатомию… Но для того, чтобы восполнить пробелы в образовании, совсем не обязательно лапать статую.

Я вздрогнула и одновременно с этим нащупала паука. Наконец-то изловив его, обернулась, чтобы к своему неудовольствию лицезреть улыбающегося молодого человека. В его сапфировых глазах поблескивали озорные искорки.

Строгий сюртук, узкие брюки, застегнутая на все пуговицы рубашка, жемчужная булавка в шейном платке, шелковая лента в белокурых волосах – ну и где за этим фасадом аккуратности и правильности притаился мой друг детства? Ау, Альберт, ты ли это?

Я залилась совершенно неподобающим для нашей встречи румянцем. Вот почему мое везение заканчивается всегда в самый неподходящий момент? Разве не мог в Золотой зал заглянуть кто-нибудь другой?

Я бы могла еще долго мысленно роптать на судьбу и сопеть, взирая на молодого человека красной помидоркой. Но зажатый в кулаке паук напомнил о себе, и на губах моментально расцвела пакостная улыбка.

– Ну что ты, Берти. Если меня и можно упрекнуть в излишнем рвении, то только из-за того, что я отчаянно пыталась поймать для тебя подарок.

Не без удовольствия я наблюдала, как меняется выражение лица парня. Разумеется, он не забыл!

– Что у тебя там? – настороженно спросил Берти.

– Не что, а кто, – поправила я, протягивая ему кулак, в котором все еще был зажат паук. Правила этой игры были придуманы самим Альбертом много лет назад.

Друг детства обреченно подставил ладонь и закрыл глаза. Я невольно залюбовалась его длинными ресницами, но тут же одернула себя. Пусть мы не виделись восемь лет, но это все-таки по-прежнему Берти. Хоть и весьма повзрослевший.

– Я готов, – заявил молодой человек.

– Вряд ли, – хихикнула я.

– У меня еще куча дел, так что если ты не возражаешь… – начал блондин, но я уже выпустила паука на его ладонь.

– Не забудь сосчитать до десяти, – напомнила я о правиле.

Но парень уже открыл глаза. Едва заметно вздрогнув, он прошептал короткое заклятие и в мгновение испепелил паука.

– Ты всегда был редкостным занудой, Берти, –констатировала я. Скрыть разочарование не получилось. В детстве Берти Критон до ужаса боялся мокриц, дождевых червей и пауков, чем я бессовестно пользовалась.

– Ты правда думала, что сможешь напугать меня этим? – на лицо Берти вернулась самодовольная улыбка.

– Во всяком случае, стоило попробовать, – пожала я плечами и с самым равнодушным видом попыталась обогнуть Берти, чтобы направиться к двери. Слишком долгое пребывание в Золотом зале чревато неприятностями. Служанки могут заметить мое отсутствие.

– Ты же не знала, что я во дворце, ведь так? – прищурившись, спросил Берти. – Признавайся, зачем тебе понадобилась статуя?

– Хотела оттащить к себе в покои, – выдала я не задумываясь. Пока не узнаю, что во дворце делает друг детства, доверять ему не стоит, а значит, продолжаем отыгрывать глупышку. – Раз уж ты здесь, может, поможешь?

– Зачем тебе статуя? – нагло проигнорировал мою просьбу Берти.

– Это не просто статуя. Это Леонар Прекрасный. Я хотела взять его за образец.

– Образец чего? – в недоумении приподнял брови Берти.

– Идеального мужчины, разумеется, – изображая удивление от недогадливости собеседника, пришлось даже закатить глаза. – Мне же предстоит отбор женихов, ты в курсе?

Услышав об отборе, Берти дернулся так, словно у него внезапно разболелся зуб, а до ближайшего целителя пять кварталов пешком.

– Случаем, не участвуешь? – осведомилась я, еще раз внимательно осмотрев друга детства. Честно говоря, сейчас он ничем не уступал Леонару. Разве что белокурые волосы, не в пример средневековому красавцу, забраны в аккуратный хвост. Я невольно потянулась к собственной шевелюре и тут же себя одернула. Поздно! Мою прическу «Вороний домик» Берти уже наверняка успел оценить. Впрочем, как и измятое платье, на которое успела налипнуть пыль.

– Нет. Не удостоился такой чести, – холодно бросил Берти и по его тону стало очевидно, что эту честь он считает весьма сомнительной.

Я нахмурилась, и тут же озвучила неожиданную догадку:

– Ты знаком с моим женихом?

– Раз ты согласилась на этот фарс с отбором, то вы с Кордэллом непременно станете идеальной парой, – высокомерно фыркнул Берти.

Как объяснить ему, что предстоящая свадьба даст мне возможность увидеться с родителями? Как рассказать, что альтернативой возвращению во дворец было увольнение из театра?

В глазах предательски защипало от обиды. Я поняла: если и придумаю колкость в ответ на слова Берти, то все равно не смогу сейчас озвучить ее так, чтобы голос не дрогнул. Поэтому, кивнув в знак окончания беседы, я обогнула молодого человека и уверенной походкой направилась к выходу. Уверенной, а не стремительной…

– В восточном крыле проходят заседания парламента и располагаются кабинеты его членов. Не советую туда заглядывать, – бросил, не впечатлившийся моим молчаливым уходом, Берти.

Покидая Золотой зал, я хлопнула дверью так, словно меня этому полжизни обучал Люченций Ламбот.

«Балконное» приключение прошло благополучно. Я вернулась в свои покои, не попавшись на глаза охранникам и избежав внимания служанок. Вот только радости по этому поводу не испытала. Досада на Берти бурлила во мне, словно зелье в ведьмином котелке.

Как он мог поверить, что ради короны я готова выйти замуж за первого встречного?!

Да, я хотела, чтобы во дворце меня считали пустоголовой, капризной, эгоистичной, помешанной на нарядах и этикете принцессой, но… не Берти! Он же меня знает! То есть знал… Его мать занимала должность старшей фрейлины при моей матушке. В детстве мы были неразлучны, и вот сегодня он застал меня ощупывающей мраморный зад Леонара Прекрасного. Не встреча, а мечта!

Расхаживая по своей спальне, я не единожды стукнула себя по лбу, вспоминая, какую чушь несла, объясняя интерес к статуе. А еще эта выходка с пауком! Неужели я всерьез думала, что он, как в детстве, завизжит от ужаса? Стоило догадаться, что, пока я зубрила жития богов, с Берти занимались преподаватели-маги. Наверное, он и в академии успел отучиться.

Кстати, что он делает во дворце? Нужно выяснить. Если окажется, что он занимает какую-то должность и мы будем регулярно видеться… Нет, только не это!

У мальчика, который охотно соглашался участвовать в придуманных мною шалостях, и красивого юноши с холодной усмешкой на губах нет ничего общего. Разве что глаза яркого сапфирового оттенка.

Через час после моего возвращения в покои пришла модистка. Невысокая пухленькая женщина быстро сняла мерки. Гораздо дольше пришлось отвечать на вопросы относительно фасонов будущих нарядов. В итоге я получила щедрую порцию комплиментов по поводу своего вкуса и заверения подготовить первую партию платьев уже к завтрашнему дню.

В продолжение всего визита модистки неразлучная троица служанок оставалась в гостиной. Я мысленно отругала себя за то, что еще не заставила их курсировать по дворцу, выполняя какие-нибудь пустяковые поручения. Сославшись на усталость, я потребовала принести ужин в покои и подготовить ароматическую ванну. Когда и с едой, и с водными процедурами было покончено, Элиза, Нира и Глен пожелали мне спокойной ночи и уведомили, что если что-нибудь понадобится ночью, я могу вызвать их через охранников.

– Увидимся на рассвете. Люблю вставать с первыми петухами, – произнесла я, наблюдая, как у служанок синхронно вытягиваются лица.

В постель я забралась, перебирая в уме варианты своих завтрашних капризов. Один казался нелепее другого, но раз решила притвориться пустоголовой принцессой, придется добросовестно вжиться в этот образ. Если раньше меня посещали мрачные мысли о судьбе мамы и папы, то сейчас я, по крайней мере, была уверена, что они живы. Если бы одно из условий оказалось невыполнимым, наша с Ладором клятва не обрела бы магическую силу. Теперь я была уверена, что притворяясь глупышкой, не стремящейся к власти, обеспечиваю безопасное существование не только себе, но и родителям.

Узорчатая ткань балдахина колыхнулась от легкого ветерка. Странно. Я ведь плотно закрыла дверь, ведущую на балкон. Нужно будет завтра проверить задвижку, а лучше попросить одного из охранников навесить запирающее заклинание. Все завтра. А сейчас спать…

Глава 6

Утро началось по расписанию, то есть с первыми рассветными лучами. Едва я успела умыться и облачиться в одно из понравившихся платьев, которые достались мне вместе с гардеробной, в гостиную бесшумно проскользнули Элиза, Нира и Глен. Девицы с трудом подавляли зевки, но всем своим видом изображали готовность услужить.

Глядя на их заспанные лица, первый приказ придумался сам собой.

– Знаете, девушки, в Моглесской обители я приобрела определенные привычки, от которых не хотела бы отказываться, – доверительно сообщила я. Три пары заинтересованных глаз сразу же уставились на меня. Элиза, как старшая, попыталась принять невозмутимый вид, но у нее ничего не вышло.

– Утренняя зарядка. Если выполнять упражнения как следует, бодрость сохраняется до позднего вечера, – пояснила я, лучась энтузиазмом.

– Вы собираетесь… – в недоумении приподняв брови, начала Элиза.

– Мы собираемся, – тут же поправила я ее. – Раз вы трое ко мне приставлены, я не могу не разделить это занятие с вами.

На лицах служанок читалось отчётливое желание, предоставить мне возможность в одиночестве выполнять махи руками и приседания. Но такую реакцию я предусмотрела.

– Можем и охранников позвать. Наверняка им в коридоре стоять скучно, – выдала я очередную идею. – Для них как следует размяться, вообще, можно сказать, профессиональная необходимость.

Не успела я сделать и пары шагов в направлении двери, как раздались испуганные возгласы:

– Не надо! Только не зовите их!

– Ваше высочество, мы повторим все упражнения, которые вы нам покажете, – Элизе ожидаемо лучше остальных удалось сохранить самообладание.

Залившиеся румянцем Глен и Нира согласно закивали.

– Тогда приступим, – довольно улыбнулась я.

Расположившись в центре гостиной, мы начали разминку. Уже через пять минут девицы послушно сопели, изображая бег на месте, но по упрямо сжатым ртам и поблескивающим глазам было ясно, что мысленно меня сейчас называют отнюдь не полным титулом и даже не сокращенным именем. Труднее всего пришлось Глен. Блондинка то и дело сдувала со лба выбившуюся из прически прядь. В момент, когда я уже решила сжалиться над персоналом, в дверь неожиданно громко постучали. Ни в монастыре, ни в театре никто не проявлял такой деликатности и, вероятно, я успела от нее отвыкнуть. Иного объяснения собственной глупости придумать не могу. Ведь я крикнула: «Войдите!» гораздо раньше, чем мы с девушками успели привести себя в порядок.

Нира шлепнулась на пол после очередного отжимания. Глен, заметив раннего визитера, принялась оправлять, успевшее изрядно помяться, платье. Элиза быстрым движением попыталась пригладить растрепавшиеся волосы. Ну а я отличилась больше всех. Незадолго до того, как нас прервали, начала объяснять девицам особенности выполнения упражнения под названием «Мостик» и теперь предстала перед Берти в довольно нелепой позе. Лицезреть его с запрокинутой назад головой было не особо удобно, поэтому я опустилась на пол и вскочила с тем проворством, на которое только была способна. Оказалась на ногах как раз в тот момент, когда Берти оправился от увиденного.

Он прошел в гостиную, кивнул в ответ на неуклюжие поклоны служанок и с вопросительным выражением на лице уставился на меня. Хммм… А кто сказал, что я пущусь в объяснения по поводу своих действий? Даже если эти действия кому-то кажутся странными.

– Ты пришел пожелать мне доброго утра? – с приторной улыбочкой спросила я. Нет, флиртовать с Берти я не собиралась, просто хотелось отыграться за вчерашнее.

– Дорогая принцесса, я пришел убедиться в том, что у вас все благополучно и вы ни в чем не нуждаетесь, – ответил мне с аналогичной улыбкой Берти. – Господин Ладор просил справиться о том, как вы устроились.

Я непонимающе округлила глаза и, проигнорировав его издевательское обращение, спросила:

– А почему он спрашивает об этом через тебя?

– Я занимаю должность секретаря при председателе парламента, милая принцесса.

Я понятливо хмыкнула и отвернулась, сделав вид будто что-то высматриваю на каминной полке. Нельзя показывать ему свою растерянность. Если вчера на долю секунды у меня вспыхнула надежда, что в лице Берти я снова обрету друга, сейчас она безвозвратно погасла. Вздохнув, я снова обратилась к молодому человеку:

– Что ж, передай господину Ладору мою благодарность за заботу. Я всем довольна.

Берти склонился в нарочито церемонном поклоне. Кто-то из девиц за моей спиной приглушенно фыркнул.

Интересно, кто это счел его поведение смешным? Жаль, что у меня нет глаз на затылке.

Берти выпрямился, и по выражению его лица я сразу поняла, что он думает, будто это я пренебрежительно прокомментировала его поклон. Обиделся. По глазам вижу, что обиделся.

Вот за что мне это?! Хотя, ну и пусть обижается. Не собираюсь его разубеждать и даже не стану допытываться, кто из служанок допустил столь досадный промах в присутствии секретаря председателя парламента. Тоже мне, важная шишка!

Я сложила руки на груди и с непроницаемым выражением лица продолжала смотреть на Берти. Наконец-то он засобирался восвояси, но на полпути к двери вдруг обернулся.

– Ах да, совсем забыл… – молодой человек изобразил забывчивость, постучав себя указательным пальцем по лбу. – Я же доставил вам кое-кого, драгоценная принцесса.

У меня от его обращений скоро глаз начнет дергаться. Или сразу оба. Синхронно.

– Ребята, заносите, – приоткрыв дверь, отдал распоряжение Берти.

В следующий момент в гостиной появились Брейд и Тилен, тащившие под мраморные локотки Леонара Прекрасного. Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь сохранить спокойствие. Ну, Берти! Ну, я до тебя еще доберусь, драгоценный секретарь председателя парламента!

– Ваше высочество, может быть, нам стоит прикрыть его, – смущенно предложила Глен.

– Нет, оставьте как есть, – распорядилась я, продолжая мерить шагами гостиную, которая после ухода Берти перестала казаться просторной.

– Ваше высочество, если вы планируете оставить статую в своих покоях, полагаю, нужно найти для нее более подходящее место, – не осталась в стороне от обсуждения мраморной проблемы Элиза.

Я остановилась, в очередной раз глянув на безучастного к своей участи Леонара. Прославленный герой возвышался в центре гостиной, чем немало нервировал меня и смущал служанок.

– Нужно дотащить его до гардеробной, – наконец приняла я решение.

Отстраненно наблюдать за тем, как девицы в поте лица будут перетаскивать моего мраморного друга, не планировала. Поэтому первой подошла к статуе и, осторожно обхватив ее за плечи, слегка наклонила к себе и потянула. Тяжелый… Ну ничего, по ковру тащить его всяко легче, чем по коридорам из Золотого зала.

– Ваше высочество, позвольте мне, – вызвалась помочь Элиза.

Как только я оставила попытки в одиночку сдвинуть Леонара с места, девушка взмахнула руками и что-то тихо произнесла. Статуя приподнялась на полметра от пола и, медленно покачиваясь, поплыла в сторону гардеробной.

– Это потрясающе! – не смогла скрыть искреннего восхищения я. Элиза не просто обладала магией воздуха, она отлично управляла своими способностями. Очевидно, занималась с преподавателями. В отличие от меня.

– Благодарю вас, принцесса, – зарделась самая сдержанная из моих служанок.

Как только Леонар Прекрасный обрел приют среди вешалок и шляпных коробок, мой желудок напомнил о том, что у раннего подъема непременно должно быть продолжение в виде раннего завтрака.

– Думаю, пора отправляться в Зеленый зал, – объявила я, украсив голову статуи алой шелковой лентой.

– Зачем вам туда, ваше высочество? – удивленно спросила Глен. Я обернулась на девушку и поняла, что у Элизы и Ниры такой же озадаченный вид, как и у блондинки.

– Я хочу есть! Разве не очевидно?

Мне казалось, с предупредительностью у этого трио все в порядке. Если у девушек до сих пор сохранялось какое-то непонимание ситуации, громкое урчание, раздавшееся из моего живота, должно было его развеять.

– Ах… конечно-конечно. Мы тотчас принесем вам завтрак. Будут какие-нибудь особенные пожелания, ваше высочество? Вы предпочитаете кофе или чай по утрам? – засуетились Нира и Глен.

Я уже успела упрямо поджать губы, но Элиза поспешила с объяснениями:

– Ваше высочество, Зеленый зал был переименован в столовую после того, как… ваши родители покинули дворец.

Я внимательно наблюдала за старшей служанкой. Несмотря на небольшую заминку, она ничем не выдала своего отношения к моим родителям и событиям восьмилетней давности.

– Насколько мне известно, в столовых тоже кормят, – высокомерно заявила я.

– Там собираются члены парламента и обсуждают государственные дела, – произнесла Элиза.

На минуту я задумалась: стоит ли ссориться с Ладором? Ему точно не понравится, если я заявлюсь в столовую. Но… Мне претило оставаться в покоях. Особенно после того, как ограничения моих передвижений стали так очевидны. Вчера Берти и восточное крыло. Сегодня Элиза и столовая.

– Я бы хотела попросить у господина Ладора разрешения присутствовать в столовой. Не люблю есть в одиночестве. Вы не могли бы передать ему мою просьбу прямо сейчас, – обратилась я к Элизе.

– Как вам будет угодно, принцесса, – поклонившись, ответила она.

Когда Элиза удалилась, я отослала испуганно переглядывавшихся Ниру и Глен обратно в гостиную и осталась в гардеробной одна. Несколько минут стояла, пытаясь придумать, как вести себя в случае отказа Ладора. Почему-то то, что он согласится разделить со мной трапезу, теперь казалось маловероятным. Из задумчивого оцепенения меня вывела плавно скользнувшая с головы статуи лента. Алой змейкой она коснулась по груди Леонара и бесшумно опустилась на пол.

– Ну, это уж слишком! – произнес мужской голос за моей спиной.

Я вздрогнула и обернулась, а в следующий миг имела все шансы вскрикнуть от ужаса, если бы сразу же не прижала руку ко рту.

Глава 7

– Никогда не являлся поклонником этого ловеласа, но глумиться над его статуей с помощью каких-то ленточек… – в негодовании на меня сверкнули два серебристых глаза. – Подумать только, наследница рода Вейрас, вернувшись во дворец, не нашла более полезного занятия, чем притащить к себе в спальню мраморного мужика… Дорогая, может еще перышко ему за ухо пристроишь?

– Вы… кто? – спросила я, наконец убрав ладонь от лица.

– О, да ты еще и ту-у-у-пенькая? – с притворным сожалением протянул собеседник. – А я-то понадеялся, что ты притворяешься перед этими тремя курицами.

Страх начал стремительно проигрывать растущему раздражению. Нет, раньше мне не доводилось встречать призраков. Но это не означает, что я позволю отчитывать себя, как пятилетнего ребенка.

Я окинула внимательным взглядом туманно-серебристую фигуру. Мужчина определенно не являлся современником Леонара Прекрасного, чье достоинство так рьяно защищал. На нем был вполне современный сюртук с сияющими, хоть и призрачными, пуговицами. Зачёсанные назад длинные волосы открывали высокий лоб. Густые, почти сходящиеся над переносицей, брови в сочетании с близко посаженными большими глазами, крючковатым носом и тонкими губами придавали ему сходство с филином. Кстати, о глазах… Уж не знаю, какого оттенка они были при жизни незнакомца, но, готова поспорить, выражение самодовольного превосходства присутствовало в них всегда. Мужчина был невысок ростом, но все же, когда он бесшумно приблизился, я с трудом подавила желание отступить вглубь гардеробной.

– Вы кто? – повторно спросила я его.

– Я призрак. Разве незаметно? – издевательски фыркнул незнакомец.

– Что-то я не слышала о том, что во дворце обитают призраки. Вы вообще учтенный? – поинтересовалась я, намекая на обязательную регистрацию призраков, действующую в Лирдии уже несколько веков.

– Ты вообще мало о чем слышала, дорогуша, – игнорируя мой вопрос, заявил призрак. – Зато я слышу и вижу достаточно.

– Рада за вас, – буркнула я.

Ко мне наконец-то полностью вернулось самообладание, а вместе с ним пришло и осознание, что пора заканчивать беседу. Чего доброго, Нира и Глен услышат, как я тут разговариваю с этим… хмм… он даже имени своего не назвал.

Я быстро обошла призрака и уже успела коснуться дверной ручки, когда он, внезапно посерьезневшим тоном, произнес:

– Меня зовут Сирил. Мы могли бы оказаться полезны друг другу, принцесса.

– В чем?

– Тебе некому довериться во дворце, а я невероятно сознательный и патриотично настроенный призрак.

Я медленно обернулась и молча сложила руки на груди. Неужели он всерьез думает, будто меня удовлетворит такое объяснение?

– Дайте угадаю: а еще вы страдаете от неуемного альтруизма?

– Все-таки ты не такая дура, какой стараешься казаться, – довольно улыбнулся Сирил.

Я закатила глаза и шумно вздохнула, показывая, что мое терпение на исходе.

– Ладно-ладно, – правильно оценив мое состояние, призрак примирительно поднял руки. – У меня действительно есть резон тебе помогать. Видишь ли, я не питаю благодарности к человеку, из-за которого теперь пребываю в таком виде.

– Хотите отомстить своему убийце?

– Было бы неплохо, но первоочередная задача сейчас – не дать ему со мной покончить.

– Упокоить?

– Схватываешь на лету, принцесса, – похвалил Сирил, но при этом скривился так, словно проглотил лимон. – Нужно перепрятать кое-какую вещь. Я больше не хочу рисковать. За последние годы убийца подобрался к моему тайнику непозволительно близко.

Я уже открыла рот, чтобы спросить Сирила об обстоятельствах его гибели, но призрак смерил меня недовольным взглядом и многозначительно добавил:

– Он постарается избавиться от меня как можно скорее. Особенно теперь, когда ты вернулась во дворец.

– А я-то тут при чем?

– Хочешь сказать, ты не мечтаешь отомстить заговорщикам? Твоего отца лишили трона, отправили в ссылку, а ты вернулась во дворец Вейрасов, чтобы покорно выйти замуж за того, на кого тебе укажут?

– Я встречусь с родителями! Ладор мне обещал! – возразила я громче, чем следовало.

– Даже не знаю, может, я и поторопился, вообразив, будто в твоей красивой головке имеются мозги… – задумчиво произнес Сирил.

– С меня хватит! Если вам нужен собеседник, в моем лице вы его не найдете, – объявила я, снова берясь за ручку двери.

– Мне всего лишь нужно, чтобы ты отвлекла всеобщее внимание на свой отбор. Взамен могу снабжать тебя ценными сведениями об обитателях дворца и не менее ценными советами на любые темы, – на этот раз поспешил с объяснениями призрак.

– Что значит: отвлечь внимание на отбор? –переспросила я.

– Ну, раз уж тебе так приспичило замуж, то привлеки внимание к этому процессу, – снисходительно, словно ребенку, принялся объяснять Сирил. – Мой убийца будет наблюдать за ходом испытаний. Чем больше неожиданных казусов ты создашь, тем меньше времени у него останется на меня.

– Ага, и поступит он со мной также, как поступил с вами, – недоверчиво фыркнула я. – Помогать призраку и становится призраком – не одно и то же.

– Тебе он ничего не сделает. Его, вроде, убедили в твоей… эммм… полезности на троне.

По тому, как замялся Сирил, стало очевидно, что, по крайней мере, один важный для меня разговор он уже успел подслушать. Я закусила губу, пытаясь скрыть свою заинтересованность. Призрак, видимо, посчитал, что я погрузилась в раздумья и пытаюсь поточнее высчитать личную выгоду от сотрудничества с ним, поэтому поспешил добавить:

– Послушай, я знаю, что предстоящий отбор уже продуман до мелочей. Все заранее распланировано: от последовательности испытаний до момента, когда вы с Кордэллом впервые сольетесь в страстном поцелуе. Тебе всего лишь нужно, продолжая прикидываться дурой…

Я метнула в сторону призрака не самый доброжелательный взгляд, и он тут же отвесил сомнительный комплимент:

– У тебя так хорошо получается, что даже я поверил.

Мой взгляд стал еще более недоброжелательным, и Сирил поспешил закончить:

– Топай ножками, веселись, устраивай истерики, капризничай, флиртуй, обманывай, раздавай обещания… В общем, делай все то, что и должна делать взбалмошная принцесса.

Не то, чтобы описанная модель поведения сильно отличалась от того, как я планировала себя вести. Но пытаться внести сумбур в планы, касающиеся отбора? Я не успела поразмыслить, насколько большими неприятностями это грозит – в дверь гардеробной деликатно постучали. Элиза не стала входить. Вместо этого она достаточно громко произнесла:

– Ваше высочество, господин Ладор приглашает вас присоединиться к нему и министрам за утренней трапезой.

Услышав эту новость, я с трудом подавила радостный возглас. Но очень быстро поняла, насколько это неуместно. Если Ладор благосклонно воспринял мое нежелание питаться в своих покоях, то лишь затем, чтобы продемонстрировать подчиненным «ручную» принцессу.

– Господин Сирил, вы на испытательном сроке. Отправитесь со мной в столовую. Если сможете продемонстрировать свою полезность, я соглашусь на сотрудничество с вами.

Призраку новость о стажировке ожидаемо не понравилась. Он гневно сверкнул серебристыми глазами, но в следующий момент уже растаял в воздухе.

– Ваше высочество, у вас все в порядке? – повторно постучала в дверь Элиза, на этот раз в голосе ее слышалось легкое беспокойство.

– Уже иду, – произнесла я и, прежде чем предстать перед служанкой, нацепила на лицо жизнерадостную улыбку.

Зеленый зал, хоть и оказался переименован в столовую, внешне не претерпел практически никаких изменений. Витражи в высоких стрельчатых окнах уцелели. Поэтому сейчас, как и во времена моего детства, по стенам скользили солнечные лучи, окрашенные, благодаря стеклу, в изумрудный оттенок.

Огромный стол уже был заставлен всевозможными блюдами. В просторном помещении витал аромат свежей выпечки. Я ненадолго растерялась, предположив, что среди оживленно переговаривающихся между собой мужчин для меня банально не найдется места.

Возглавляемая мной маленькая процессия остановилась на пороге, но очень быстро привлекла к себе внимание. Норис Ладор ожидаемо обнаружился во главе стола. Заметив меня, он поднялся с места и, перекрывая остальные голоса, произнес:

– Рад, что вы почтили нас своим присутствием, ваше высочество.

Председатель парламента излучал повышенную любезность. Хотя определенную напряженность в его улыбке я все-таки успела уловить. Беспокоится о том, что принцесса может брякнуть какую-нибудь несусветную чушь? Правильно, пусть беспокоится. Он мне не друг при любом раскладе. А вот насчет остальных присутствующих я еще подумаю.

– Доброе утро, господа! Надеюсь, вы не будете против, если я к вам присоединюсь? – прощебетала я, приветственно помахав всем ручкой.

Вышло достаточно легкомысленно. Никто не посчитал нужным ответить на мое приветствие. Недоумение на лицах мужчин сменилось снисходительными усмешками, кто-то поспешил отвернуться к тарелке, кто-то вернулся к прерванному разговору. Рассматривая собравшихся и подмечая их реакцию, пришла к неутешительному выводу – лояльного отношения тут ждать не от кого.

За невеселыми размышлениями я пропустила момент, когда передо мной возник Берти и галантно предложил руку. Он подвел меня к пустующему месту за столом и, не изменяя своим безупречным манерам, отодвинул стул. Стоило поблагодарить его, но, как оказалось, я вовремя прикусила язык.

Прежде чем удалиться, Альберт на мгновение склонился к моему уху и прошептал:

– Не нарывайся на неприятности, с которыми не сможешь справиться, Несносная принцесса.

Покраснела я исключительно от досады на Берти. Ну, и еще немного от того, что ощущать его дыхание на своей коже было как-то особенно… волнующе?

Нет, вовсе нет. Не волнующе, а раздражающе. Берти с каждой новой встречей умудрялся бесить все сильнее.

Бурлившие во мне эмоции отразились на лице – сидевший напротив полноватый господин пододвинул ко мне тарелку с беконом, а когда я ему улыбнулась, едва не подавился. Ну, наверное, получилась не очень благодарная улыбка, хотя от бекона я все равно отказываться не стала. А еще от пышного омлета, ароматных сырных вафель и чашки обжигающе горячего какао. Осмелев, пододвинула к себе сразу три креманки с джемом и тарелку с овощным салатом.

Что ж, трапеза может затянуться… Как только принялась за еду, испорченное стараниями Берти настроение, начало медленно, но верно подниматься.

Едва я успела разделаться с омлетом, как двери распахнулись и в столовую вбежал запыхавшийся седоволосый мужчина. Вид он имел крайне взволнованный и, пытаясь отдышаться, прислонился спиной к ближайшей стене. Охранники, о которых, приступив к завтраку, я и думать забыла, тут же появились в поле зрения, готовые отразить любую опасность. Служанки, все это время тесным полукругом простоявшие за моей спиной, начали приглушенно перешептываться.

– Они здесь! Их гораздо больше, чем мы ожидали! – наконец произнес седоволосый незнакомец.

Я бросила вопросительный взгляд на Ладора. Председатель парламента сохранял спокойствие. Берти, сидевший по правую руку от него, не обладал таким же запасом самообладания, и быстро помрачнел, услышав слова вестника. За столом поднялось волнение. Люди повскакивали со своих мест. Несмотря на то, что завтракали все за одним столом и это должно было символизировать единство и равенство после свержения монархии, сейчас я безошибочно смогла отличить министров от их подчиненных – первые в довольно категоричной манере раздавали поручения вторым. Подчиненные подобострастно кивали, кто-то пытался дожевать завтрак. Наблюдая за нарастающей суматохой, я на пару минут всерьез вообразила, что на Лирдию кто-то из соседей пошел войной.

– Без паники! Во дворце найдется место для всех прибывших, – голос Ладора заставил притихнуть даже самых говорливых. В столовой воцарилась абсолютная тишина, потом кто-то в конце стола громко икнул. Проигнорировав этот звук, Норис Ладор обратился ко мне:

– Принцесса, кажется, ваша красота привлекла на отбор гораздо больше претендентов, чем мы предполагали.

– О! Это же чудесно! Еще по круассанчику?!

Я отсалютовала Ладору надкушенной булкой и поспешила сделать пару глотков какао. На меня не просто смотрели неодобрительно, на меня смотрели так, будто это я виновата в том, что соискателей на должность моего мужа оказалось больше, чем нужно.

– Господин Ладор, у нас нет денег на содержание во дворце лишних ртов, – категорично высказался высокий пожилой старик.

– Казна пуста, – согласно закивал ему толстяк, сидевший слева от Ладора.

– А я вам сразу говорил, что отбор – бесполезная трата времени и денег. Дешевле было сразу свадьбу устроить, – вмешался русоволосый коротышка. Подцепив вилкой последнюю фасолину со своей тарелки, он отправил ее в рот и довольно ухмыльнулся.

Интересно, кто из них министр финансов?

Я обернулась и, встретившись взглядом с Элизой, сделала ей знак наклониться. Девушка послушалась, а выслушав мой вопрос, быстро начала перечислять должности и их обладателей. Через пять минут я уже знала кто есть кто в этом милом обществе радеющих за бюджет Лирдии.

Ладор все еще выслушивал сетования на отсутствие денег, когда в столовую медленно вплыл Сирил. Не очень-то он спешил! На появление призрака никто из присутствующих не отреагировал. Добравшись до стола, он не удержался от того, чтобы пару раз заглянуть в тарелки. Возле министра финансов, коим оказался русоволосый любитель свадеб, Сирил задержался и сунул палец в чашку с его чаем.

– Ну, как тебе местный серпентарий? – остановившись возле меня, спросил призрак. Ответить я ему по понятным причинам не могла, поэтому ограничилась испепеляющим взглядом. Впрочем, Сирил не проникся. Скрестив руки на груди, он наблюдал за тем, как Ладор о чем-то оживленно переговаривается с Берти. Выслушав шефа, молодой человек поднялся с места и быстро покинул столовую. Возгласы недовольства из-за проблем, которые создал министрам еще не успевший начаться отбор, и не думали стихать.

– Мы отсеем лишнюю часть претендентов прямо сейчас, – пообещал Ладор, испытующе посмотрев на меня.

Я равнодушно пожала плечами.

– Но у нас совещание через полчаса, – раздался недовольный возглас слева от меня.

– Зануда из столичной академии магии, – прокомментировал Сирил.

– Я вас не задерживаю, ректор Блант, – холодно отозвался Ладор.

Как следует рассмотреть широкоплечего брюнета, возглавляющего лучшее учебное заведение нашей страны, я не успела. Он действительно поспешил покинуть столовую. Следом за ним к выходу потянулись и другие… труженики.

В итоге, помимо моей свиты и Ладора, остались только министр финансов, которому, как оказалось, в отборе была уготована роль распорядителя, министр просвещения и министр магического развития.

Берти вернулся сразу после того, как его начальник заставил исчезнуть со стола остатки завтрака. Я мысленно присвистнула, оценив уровень магического мастерства Ладора.

– Что ж, полагаю мы готовы, – произнес председатель парламента.

Министры и Берти согласно кивнули, я растянула губы в улыбке.

Глава 8

– А еще я пишу стихи. Вам, принцесса, я посвятил целую поэму, – вдохновенно вещал златокудрый юноша в заляпанном чернилами сюртуке.

– Целую? – обреченно переспросила я. – Может, только половинку… или четвертинку поэмы?

Никогда не жаждала повышенного мужского внимания, но за последние полтора часа оно на меня обрушилось. Радовало только то, что вместе со мной мучились Ладор и министры. Мои служанки и охранники молчаливыми статуями наблюдали за происходящим. Пару раз Арнир и Тилен подходили к едва успевшим представиться молодым людям и без лишнего шума выводили их из столовой. Впервые пронаблюдав за их действиями, я обернулась к служанкам, и Глен тихо шепнула мне на ухо:

– Арнир умеет распознавать ментальные чары и приворотные зелья, ваше высочество. Не беспокойтесь, всех, кто попытается воздействовать на ваш разум, не допустят до отбора.

Можно было бы вздохнуть с облегчением, но большая часть претендентов на мою руку и сердце, похоже, жульничать не собиралась и теперь толпилась у восточной стены, приглушенно переговариваясь. В какой-то момент поток женихов начал казаться бесконечным. Не сиделось мне в покоях, в самом деле! Вышла позавтракать называется!

Даже Сирил, поначалу передразнивавший приветствие каждого молодого человека, заметно приуныл. Поймав на себе мой взгляд, он медленно подлетел и вновь скрестил на призрачной груди руки.

– Так-так… Похоже, коленопреклоненные поэты не смогли растопить твое сердечко, принцесса, – произнес Сирил, кивнув в сторону юноши, который действительно принял означенную позу и теперь, эмоционально размахивая руками, зачитывал свое творение. Мне в нем отводилась роль то «легкокрылой бабочки», то «страстной львицы».

Не имея возможности открыто ответить призраку, я только закатила глаза к потолку. Наблюдавший за моей мимикой Сирил удовлетворенно фыркнул.

– Что ж, придется спасать положение, – обманчиво покорным голосом объявил призрак. – Полагаю, Ладор не рассчитывал, что на твою руку и сердце… Хотя, кого я обманываю – на трон и корону – найдется так много желающих. Этому помешанному на заговорах перестраховщику не пришло в голову, что вытащенная из монастыря принцесса в глазах очень многих холостых лирдийцев является выгодной партией. От мыслей о твоем приданном некоторых даже на творчество пробило…

Во время очередного резкого взмаха рукой златокудрый поэт потерял равновесие и завалился на бок. Поднимаясь, он совершенно нелитературно выругался.

Указать призраку на то, что монастырь я покинула по собственной инициативе, не было никакой возможности. К тому же, как только я представила, что во дворец хлынет все неженатое население страны, мои глаза тут же расширились от ужаса. Сирил, надо отдать ему должное, поспешил успокоить:

– Чтобы уменьшить поголовье женихов, стоит ввести ограничения.

Я всем своим видом демонстрировала готовность внимать советам призрака, но тот сделал вид, что задумался. Заговорил он только после того, как я разочарованно вздохнула и принялась рассматривать очередного юношу.

– Люди не любят обязательства. Особенно если их выгода при соблюдении оных остается весьма призрачной, – наконец глубокомысленно изрек Сирил. Я непонимающе приподняла брови. Готовившийся представиться молодой человек принял этот взгляд на свой счет и смутился.

– Предложи им всем, – призрак пренебрежительно махнул в сторону женихов, – подписать договор, по которому каждый в случае выбывания из отбора обязуется послужить на благо страны. Тут у нас собрались представители разных сословий, но готов поспорить, что все, как один, подумают либо о работе в каменоломнях, либо об отправке на военную службу. Сразу избавимся от легкомысленных и трусливых.

Идея Сирила мне понравилась, но самостоятельно озвучивать новые условия не хотелось. Раз это просчет Ладора, вот он пусть этим и занимается. Я едва заметно кивнула призраку и поднялась с места. Проигнорировав появившегося в дверях статного брюнета, направилась к Норису Ладору. Не без удовольствия отметила, что председатель парламента, как и окружавшие его министры, имеет уже весьма утомленный вид.

– Их слишком много! – без предисловий выпалила я.

– Да, я заметил, ваше высочество, – недовольно проворчал Ладор. – На жульничестве поймали лишь несколько претендентов. Остальных нам придется допустить до первого испытания.

– Нет, не придется, – уверенно заявила я, за что сразу удостоилась взгляда Ладора, в котором досады было примерно столько же, сколько и удивления.

Не дав председателю парламента возможности отослать меня обратно на свое место, начала поспешно излагать предложенную Сирилом идею. Тут надо уточнить, что призрак не просто маячил за моей спиной в продолжении всего разговора с Ладором, но и активно суфлировал. В итоге я сбилась и вместо «послужить на благо страны» произнесла «послужить на благосостояние страны».

Внимательно слушавший меня Норис Ладор тут же нахмурился, но после недолгих раздумий обратился к Берти.

– Критон, подготовьте договора для наших гостей. Помимо пункта о неразглашении происходящего на территории дворца, внесите требование, которое только что озвучила принцесса Клементина.

Берти, чей хороший слух не внушал сомнений, сдержанно кивнул и одарил меня подозрительным взглядом.

Меня и или того, кто парил у меня за спиной?

На мгновение показалось, что Берти видит Сирила, но поспешность, с которой он отправился выполнять распоряжение Ладора, говорила об обратном. Через четверть часа ряды женихов заметно поредели. Кто-то покидал столовую молча, кто-то, испугавшись договора, пробирался к выходу по стеночке, а кто-то, примерив на себя роль оскорбленного в лучших чувствах влюбленного, громко возмущался и обвинял власти в предвзятости. Среди последних, кстати, оказался златокудрый сочинитель поэм и еще двое мужчин, чье представление я не запомнила. В итоге у меня осталось две дюжины женихов. Хоть Сирил ранее и упомянул о том, что все они из разных сословий, лишь сейчас, как следует присмотревшись к ним, я признала справедливость его слов.

Интересно, кто из них Кайлер Кордэлл? Я понятия не имела, как выглядит фаворит еще не начавшегося отбора, поэтому выискивать его в толпе оказалось совершенно бесперспективным занятием.

Как только мы вернулись в покои, девушки принялись хлопотать над моим вечерним туалетом. Мне предстоял ужин в кругу женихов, поэтому выглядеть надлежало максимально эффектно. От модистки уже доставили три первых платья. Чтобы изобразить придирчивость, понадобились все мои скудные актерские способности. Ведь эти платья вызывали только одну эмоцию – восторг. Алое с жемчужной отделкой, зеленое расшитое золотыми нитями и темно-синее с белоснежными кружевами по лифу… Проблема выбора еще никогда не стояла передо мной так остро. Снова заставила служанок курсировать из гардеробной в гостиную, подбирая подходящие туфли, веера, украшения и ленты для прически.

Как только Элиза и Нира в очередной раз скрылись за дверью, я ухватила Глен за руку и прошептала, изображая взволнованное любопытство:

– А какие магические способности у Тилена и Брейда?

В первый момент блондинка растерялась, но потом, похоже, припомнила как в столовой рассказывала мне о способностях Арнира.

– Тилену подчиняется огонь, ваше высочество. А Брейд специализируется на защитных гранях.

Я не позволила даже тени удивления отразиться на своем лице. Вместо этого с деланным безразличием спросила:

– Вы с Нирой тоже обладаете магией?

– Конечно! – обидчиво заявила девушка. – У Нирки способности к целительству, а я разбираюсь в зельях и определяю яды. Если кто-то попытается вас отравить, мигом вам антидот приготовлю… Ой!

Осознав, что сболтнула лишнего, Глен испуганно прикрыла рот рукой. Но я поспешила сделать вид, будто не обратила внимание.

– А косметические зелья ты делать умеешь? У меня прыщи бывают и волосы вот совсем тусклые стали, – тут же зачастила я. Блондинка заметно расслабилась и закивала, но продолжить разговор мы не успели. Элиза и Нира вернулись в комнату нагруженные очередной партией разномастных картонок.

Через полтора часа я удалилась в спальню, оставив девушек разбираться с устроенным общими стараниями беспорядком. Наряд и все необходимое к нему было выбрано, а мне требовалось поразмыслить над полученной от Глен информацией.

То, что Ладор приставил ко мне магически одаренных людей и радовало, и пугало одновременно.

Я не питала иллюзий относительно того, что охранники и служанки будут исполнять при мне лишь декоративно-статусную функцию. Напротив, еще вчера, когда не удалось выпроводить девушек из покоев, пришла к выводу, что Ладор окружил меня своими соглядатаями. Тогда казалось, вопрос только в том, кто и насколько подробно отчитывается председателю парламента о действиях принцессы.

И вот теперь выясняется, что весь приставленный ко мне персонал обладает магией. Нет, в такие совпадения я не верю! Особенно учитывая разную направленность магических способностей охранников и служанок. Выходило так, словно они, каждый в силу своих возможностей, призваны оберегать меня. Но от чего? Или от кого? Ведь Ладор уверил меня в лояльности лирдийцев. Или он считает меня настолько ценной из-за отбора?

Я сидела на кровати, обхватив голову руками. Вопросов становилось все больше, а вот ответов по-прежнему не наблюдалось. Внезапно по спине прокатилась волна холода, я вздрогнула и обернулась. На противоположном краю кровати сидел, положив ногу на ногу, Сирил. Нарочитая безмятежность позы призрака не смогла обмануть. Пару мгновений назад он коснулся меня.

– Что вы тут делаете? – спросила, не особо рассчитывая на честный ответ.

– Жду благодарностей. Можно в письменном виде.

– В стихотворной форме не желаете? – съязвила я.

– Не напоминай, – призрак поморщился. – Планируешь продолжить сокращать популяцию женихов?

– Планирую выяснить, зачем ко мне приставили шестерых магов, – заявила я, в тайне надеясь, что Сирил обнаружит осведомленность по этому поводу. Но призрак лишь равнодушно пожал плечами и принялся с преувеличенной тщательностью осматривать узорчатую ткань балдахина.

Ну, разумеется! Когда не надо он болтает без умолку, а сейчас… Ему точно что-то известно о свите, которую приставил ко мне Ладор, но рассказывать он не собирается. Что ж, придется навести справки у самого председателя парламента.

Я уже порядком разозлилась, когда Сирил напомнил о своем присутствии.

– Ты, кажется, говорила об испытательном сроке, принцесса. Полагаю, я смог тебя впечатлить и ты уже успела понять, что обрести союзника в моем лице – огромная удача.

– Нет, – лаконично ответила я, а секундой позже смогла убедиться в том, что у призраков, совсем как у живых людей, вытягиваются лица от удивления. – Извините, Сирил, но сейчас я слишком занята, чтобы принимать такие важные решения. Собираюсь посетить господина Ладора и задать ему несколько вопросов относительно персонала. Вы можете составить мне компанию или остаться здесь.

Призрак ожидаемо не пришел в восторг от моих планов. Не обращая внимания на то, что он взлетел с кровати и замер с открытым ртом посреди комнаты, я направилась к окну и перелезла на соседний балкон. На третьем балконе Сирил попытался преградить мне путь.

– Ты… ты что делаешь? – с округлившимися от ужаса глазами спросил призрак.

– А на что похоже? – издевательски поинтересовалась я, проходя сквозь него. Ощущение, кстати, оказалось неприятное – словно ледяной водой из ведра окатили. Бррр…

– Тебя заметят! – попытался вразумить меня Сирил.

– Если покажете кратчайший путь к кабинету Ладора и будете заранее предупреждать о постах охраны, этого не случится, – уверенно парировала я, перелезая на очередной балкон. Полностью поглощённая этим занятием, я не сразу заметила, что Сирил исчез. Через пару минут он внезапно материализовался прямо передо мной. Если бы не отменная реакция, могла бы вновь ощутить всю прелесть прохождения сквозь призрачную сущность.

– Все чисто. Можешь выйти в коридор через эти покои. Но если тебя поймают… – неодобрительно прошипел Сирил.

– Если меня поймают, у вас не будет ценного союзника, – отмахнулась я и, не тратя времени на дальнейшие препирательства, юркнула в комнату, а оттуда в коридор.

Призрак не подвел. Он хоть и не упускал случая всем своим видом показать, что не одобряет мою вылазку, помог благополучно добраться до восточного крыла дворца.

Отвечать на едкие комментарии Сирила в свой адрес я начала только оказавшись возле двери, ведущей в кабинет Нориса Ладора. Призрак уверял, что сейчас не подходящее время для визита. Я настаивала на обратном.

– Ой… Теперь тебе точно пора возвращаться в свои покои, – вдруг покосился за мое плечо Сирил. Я не успела ничего ответить, так как нахальный призрак моментально испарился.

Может, у меня не очень много достоинств, но принимать неизбежность неприятностей, которые навлекла на собственную голову, умею. Приготовившись увидеть либо самого Ладора, либо – что несравненно хуже – его секретаря, я медленно обернулась.

Глава 9

Наверное, замереть с открытым ртом, глядя на незнакомца, не самое подобающее поведение для принцессы. Но… я зависла. В шаге от меня стоял молодой человек, в лице которого мой мраморный Леонар рисковал обрести еще одного (сразу после Берти) конкурента по части мужской привлекательности. Сюртука на парне не было, а под темно-серой рубашкой легко угадывалось натренированное тело. Его густые темные волосы небрежно спадали на плечи. Брови вразлет, глаза малахитового оттенка, выразительная линия скул, четко очерченные губы, волевой подбородок – я, не стесняясь, рассмотрела незнакомца и отчетливо ощутила, что его взгляд также бесцеремонно прошелся по моему лицу, а затем и фигуре.

Не ответить на его улыбку было сложно, но остатки выдержки меня не покинули. Я лишь слегка приподняла брови и округлила глаза в знак непонимания ситуации.

– Полагаю, вам не терпелось познакомиться со мной, принцесса, – не скрывая самодовольства, произнес брюнет и представился: – Кайлер Кордэлл, ваш будущий муж.

Пару раз хлопнув ресничками, я принялась изображать восторг от встречи. Разочаровывать красавчика и объяснять, что пришла сюда вовсе не ради знакомства с ним, не хотелось. Я же не изверг наносить такие травмы хрупкой мужской самооценке.

– Очень приятно, – прощебетала я, протягивая руку жениху. Кайлер лениво потянулся к ней.

Мысленно я сразу же представила, как он поднесет мою ладонь к губам, произнесет какой-нибудь банальный комплимент и запечатлеет на коже поцелуй (повезет, если он окажется не слюнявым!). Переживать этот момент вживую почему-то категорически не хотелось. Поэтому я захватила ладонь жениха в крепкое рукопожатие и принялась трясти, стараясь посильнее сжать его пальцы. Кто-то когда-то мне говорил, что самую искреннюю доброжелательность способно продемонстрировать только очень крепкое рукопожатие.

– А я вас именно таким себе и представляла! Как символично, что мы с вами вот так неожиданно встретились. У меня столько вопросов! Ах, я даже не знаю, с чего начать… Какой у вас любимый цвет? Вы каким эликсиром волосы моете, они у вас такие красивые? А где вы учились? Сколько детей хотите завести в первые три года после свадьбы? Как мы их назовем? Нам с вами предстоит ответственное дело – создать новую династию. Вы сознаете всю важность этого процесса? От выбора имен многое зависит…

В самом начале моей тирады Кайлеру еще удавалось держать лицо. Конечно, оно постепенно становилось пунцовым, ведь я продолжала трясти и сжимать его ладонь. Но после того, как я заговорила о потомстве, самообладание жениху изменило. Он выдернул руку и поспешил отступить от меня на шаг.

С минуту мы напряженно всматривались в лица друг друга. За это время я осознала, что добраться до Ладора сегодня не получится, а значит, пора под благовидным предлогом отправляться в свои покои. Мне еще балконами пробираться.

Не знаю, о чем размышлял Кайлер Кордэлл, но на мой взгляд уверенность в собственной неотразимости к нему вернулась непозволительно быстро.

– Иногда я бываю немного болтлива, – повинилась я перед будущим мужем.

– Это ничего, – снисходительно улыбнулся Кордэлл. – Раз вы так ответственно относитесь к семейной жизни и появлению наследников, думаю, нам необязательно ждать окончания отбора. В конце концов, мы оба понимаем, что это всего лишь формальность, не так ли?

Я непонимающе моргнула, но не успела ничего ответить. Кайлер, все также улыбаясь, приблизился ко мне и впился в губы требовательным поцелуем. От такой наглости у меня перехватило дыхание. Я приглушенно охнула, но захватившая мои губы пиявка в лице жениха приняла это за поощрение и продолжила свое дело. Отстраниться от нахального красавчика не позволяла его рука, которая собственнически легла на мой затылок. То, что у Кайлера эта конечность парная, я осознала, когда ощутила недвусмысленное прикосновение к месту чуть ниже талии. Конечно, в этом можно увидеть некую справедливость – совсем недавно я точно также лапала Леонара Прекрасного и у него… не было возможности наступить мне на ногу каблуком.

– А-а-а-а, – взвыл Кордэлл, отшатнувшись от меня.

Я уже готова была разразиться пламенной речью о соблюдении приличий, личных границ и невозможности употребления блюд с чесноком перед поцелуями, но замерла с открытым ртом, увидев позади Кайлера господина Ладора и Берти.

Когда эти двое появились в коридоре?

Да, мы с Кайлером загородили проход в кабинет Ладора. Но неужели нельзя было как-то заявить о своем присутствии?! Покашлять или нарочито громко поговорить о погоде?