Читать онлайн Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея бесплатно

Пролог

– В те времена, когда я был молод, красив и полон жизни, в нашем царстве каким-то неведомым образом появились две старушки, которым было суждено изменить весь наш мир.

Трое ребятишек во все глаза уставились на чудного седого деда, в ожидании очередной сказки, которыми он их последнее время стал баловать.

– Это случилось как раз перед тем, как на Русь-матушку обрушилось страшное несчастье – в городах и сёлах стали пропадать дети. Кто творил сие бесчинство – народ не ведал, но свято верил, что придёт герой, и избавит их от злодея проклятущего.

Уставший Кощей, зевнув, задремал, но ребятишки тут же растолкали его:

– Дед, а сказку?

Кощей встрепенулся и продолжил:

– Возвращался как-то я от Горыныча, проезжал, аккурат мимо леса Яги, как навстречу мне вывалились две кикиморы. Глаза бешено вращаются, волосы-колтуны дыбом, руками машут, вопят на каком-то странном языке. Бегут в мою сторону. Единственное, что разобрал из их воплей: «Мужииик!» От сего действа я опешил, а конь, всхрапнув, встал на дыбы, молотя по воздуху копытами, выкинул меня из седла. Когда мои кости рухнули на землю, громко гремя, тогда-то я и понял, что в наше мирное на то время, царство пришла самая настоящая беда. И имя этой беде бабки-попаданки! – Кощей грустно вздохнул. – Знал бы, чем мне грозит знакомство с двумя этими предприимчивыми особами, пошёл бы подопытным к Бабе-Яге. Она давно меня уговаривала.

Кощей привалился больной спиной к дереву, почесывая седой затылок.

– Деда, а что случилось-то? – поинтересовался один из юных слушателей.

– Ох, детки, – удручённо ответил старик. – Беда случилась, беда. Вся жизнь моя – беда.

– Расскажи. – попросили внуки, заинтересованно взирая на него.

– Ну, тогда слушайте… В то время, когда я был молод и свеж, когда горячая кровь бурным потоком струилась по моим венам, когда я жаждал битв, подвигов и славы, а в моей голове не было захватнических планов, Русь-матушка жила мирно и спокойно… Время богатырей ещё не настало, а красавицы были ух, кровь с молоком. Мой батюшка – Кощей старший ушёл на покой, передав всю власть в мои загребущие руки. При этом строго-настрого наказал в скором времени жениться. Невесты, конечно, были на примете, и какие! Дочка царская лицом – красавица писаная, а умом дура дурой. Купчиха, хоть и умна, а ни рожи, ни кожи…брр. Вот и стал ездить по городам и весям в поисках своего счастья. Но так и не нашёл – то Василиса красна, то Марья искусана, то Алёнушка с придурью и братец у неё – козёл! – сказал Кощей, потирая ушибленное мягкое место.

Дети, держась за животы, покатывались со смеху.

– Ну, дед, ты как скажешь!

– Ой, чего я-то? Вот Варвара – краса, в руках стальная коса, на самой балахон, на голове капюшон. Слово скажет, как размажет. Видал три раза – страшна, зараза! Ух и улепётывал я от неё! – нервно вздрагивая и постоянно оглядываясь, вещал Кощей.

– А дальше?

– Дальше, дети, я так удирал, что меня занесло на болота, где я и увяз. Вот там-то я и встретил эту жабу мерзкую! Жирная, склизкая в бородавках, лапы перепончатые, глаза на выкате, а как рот откроет, так комары да мошки вылетают. Требовала, чтоб я женился на ней и всё целоваться лезла. Зараза! Еле ноги с болота унёс. – позеленев лицом, выдал старик.

– Думаете это всё? Куда там! На Руси-матушке невесты на каждом шагу, одна интересней другой. То ведьма попадётся, то девица с рыбьей зад***й и жабрами, то Нюрочка-Снегурочка с синими губами. С этой вообще связываться опасно было – отмороженная на всю голову и жила с дедом-отморозком.

Дети, утирая слёзы от смеха, ничком лежали на прогретой солнечными лучами полянке. А в тени раскидистого дуба, прислонившись спиной к сухой коре, восседал Кощей с почти беззубой улыбкой наблюдая за ребятнёй.

– Много я тогда повидал на своём веку, детки. Да вот суженую свою никак не мог найти. Везде побывал, даже в горы ходил, авось там затерялась красавица да умница, ан нет, лишь тётка пещерная, на камнях – малахитах помешанная, да в кожу змеиную одевающаяся. Она ж камни эти, как орешки грызла зубами своими острющими. А взгляд-то какой дикий был! У меня до сих пор мороз по коже нет-нет да пробегает. Жуткая тётка! От неё убегал, не оглядываясь – боялся, что догонит. Вот так обойдя весь наш мир вдоль да поперёк, вернулся я домой не солоно хлебавши. Батюшка мой, конечно, расстроился, поняв, что не привёз я в дом столь желанной ему невестки. А я наоборот рад был, что жены не сыскалось. А то если возьми я одну из тех, что видел, то до конца дней своих быть мне заикой с нервным тиком и безумным взглядом. – Кощей, прикрыв веки грустно улыбнулся.

– Вот и жил я не тужил. И всё было хорошо. Мир захватывал, власть свою устанавливал да порядки новые. Приказ издал о сборе налогов в виде девиц-красавиц, которых должны каждый год мне поставлять, иначе ж я освирепею. Нашлю нечисть на города да сёла, али ещё напасть какую придумаю. И зажилось мне тогда привольно на Руси-матушке! Сотни лет правил, живя долго да счастливо, пожирая молодильные яблочки. И чем старше я становился, тем больше этих волшебных плодов мне требовалось. В моём саду их, конечно, очень много растёт, но не действует больше на меня сей волшебный фрукт, оттого-то так и постарел. – Кощей, тяжело вздохнув, пустил скупую слезу и смачно шмыгнул носом.

– Почему не действует? – удивились дети, выжидающе уставившись на дедушку.

– А потому…

Глава 1

Где-то в России…

– Профурсетка! – злобно зыркнув в сторону здешней красавицы крикнула баба Сима – местная служба слежения за соседями, ярая поборница морали и справедливости.

– Ишь ты пошла, пошла хвостом виляя. УУУ, шаболда! – грозя кулаком вслед вторила подруга – баба Люба, в простонародье «Хочу всё знать» – глаза и уши местного двора.

– Любк, а Любк, ты семки лузгать принесла? – обратилась к подруге Симка, поправляя на голове цветастый платок, прикрывающий седую голову с редкими волосами.

– Что ты, что ты, старая! С моими-то зубами да семАчки лузгать? – расплылась в беззубой улыбке Любаша. – А ты слыхала, на втором-то этаже чагось случилось?

– А шо случилось? – округлив глаза, поинтересовалась Сима.

– Клавка-то рыжая поймала своего прЫнца с вертихвосткой из соседнего дома.

– Да ты шо? – всплеснув руками с дряхлой, обвисшей кожей удивилась старушка. – Прямо-таки поймала?

– Вот те зуб!

– Это тот, что выпал? – хохотнула подруга.

Любаша обиженно поджала губы, бормоча что-то нечленораздельное. В свои семьдесят лет выглядела старушка довольно миловидно. Полное отсутствие зубов никогда не смущало женщину. Переживала она только из-за вечно плоской груди. Частенько вздыхала и охала, думая, как несправедливо, что во времена её молодости о пластической хирургии ещё ничего не знали. Нос местные умельцы вправляли штакетиной, а горб – оглоблей. Эти же нехитрые приспособления, наряду с пчелиными укусами, использовали для придания объёма губам и попы. С тех пор Любка и осталась беззубой. Теперь же глядя на фигуристых красавиц, бабка завистливо цокала языком и называла их уже привычным словом «шаболда».

Симка же, заметив, как Любаша поджала губы, злорадно заулыбалась, обнажив полный рот жёлтых кривых зубов.

Будучи на пять лет старше своей подруги, Серафима выглядела сморщенной курагой. Именно поэтому частенько куталась в длинные бесформенные одежды, прикрывая сей срам. Хотя в молодости, в отличие от Любаши, была первой красавицей на селе. Но из-за своего злобного характера осталась одинокой, как и подруга.

– Любк, а пошли в лес по грибы! – предложила Сима, толкнув подругу в плечо, из-за чего та, чуть не свалилась со скамейки. – Шо нам тут на местных шаболд смотреть? А там походим, грибочков пособираем, засолим на зиму, да будем ходить друг к другу в гости. Грибочки, да под водочку, да с чёрным хлебушком… – Сима жадно сглотнула вязкую слюну, вытирая рот тыльной стороной руки.

– Водку я люблю. И только из уважения к ней, пойду с тобой в лес по грибы. – поудобнее усаживаясь на скамейке, гордо задрав подбородок кверху, согласилась Люба. – Завтра с утра встречаемся на этом же месте. И не опаздывай!

Скрючившись в три погибели, медленно шаркая ногами, бабульки разбрелись по своим квартирам, готовиться к завтрашнему походу.

Утро. Солнце ещё только-только поднималось над горизонтом, а наши бабульку уже бодрым шагом направлялись в сторону остановки, чтобы отправиться загород. Обе предвкушали увлекательное путешествие на лоно природы. Примерно через сорок минут, пожилые женщины, держа в руках по котомке, брели в сторону лесополосы.

– Ляпота-а-а. – довольно протянула Сима, вдыхая свежий прохладный воздух. – Шо скажешь подруга? Нравится вид-то?

– А как же?! Я ж лет десять уже в лесу не была! Только комары, проклятущие… – Любка звонко шлёпнула по щеке, размазывая впившегося кровососа. – У-у, вампирское отродье!

– Шоб ты подавился, окаянный!

Споро ступая по пожухлой траве, старушки направились в самую чащу.

– Ну, и где твои грибы? – уперев руки в бока, поинтересовалась Люба.

– А ты под кустиком поищи! – хихикнула Сима, поднимая с земли длинную палку. – Глядишь, найдёшь.

– А если поганка?

– Сама ты поганка! Ищи давай, нече стоять. Ишь, королева нашлась. – возмутилась Сима, недовольно зыркнув на подругу.

Люба нахмурилась, но спорить не стала – низко наклонилась и полезла под куст.

– Ох. – выдохнулда она, застыв в полусогнутом состоянии.

– Ты чаво? – всполошилась Сима, оборачиваясь.

– Спину стрельнуло! – выдавила из себя Любаша. – Помоги разогнуться.

– Вот ещё, сама согнулась, сама и разгибайся! Где я тебе оглоблю тут найду?

– Симка, мать твою, мы ж в лесу! – заверещала болезная. – Руку дай, дурында старая!

– Сама ты старая! – вторила ей бабка. – Это ж не мне в спину стреляют…

– Вот сейчас разогнусь, подойду, как дам тебе по шее. Посмотрим, как тебе стрельнет!

– А ты сперва догони! – гыгыкнула Серафима и припустила в самую чащу.

– А ну, стой, профурсетка дряхлая, заблудишься же! Стой, кому говорю! – Люба замахала вслед подруге кулаком, при этом прилагая все усилия, чтобы разогнуться.

Через десять минут охая и ахая, Любаша, прихрамывая семенила в том же направлении, куда и убежала старая дурёха. А Симы уже и след простыл.

– Ох, найду, ох и получишь ты у меня! – злилась бабулька. – Позвала по грибы, мало того, что не помогла, так ещё и сбежала! Ну, я тебе устрою!

– Люба-а-а-а! – донёсся визгливый голос Симки из самой чащи!

– Симка-а-а-а! – вторила ей подруга.

– Найди меня-а-а-а! Я где-то ту-у-ут!

–Где-е-е?

– Да ту-у-ут!

– Дура! – злобно рыкнула Люба, но всё-таки пошла в сторону голосившей во всю глотку подруги. – Вот на фига было убегать? А всё потому, что своей плешивой головой совсем не думает. Вывод: безголовая!

– А-а-а-а-а-а! Помогитя-а-а-а! – раздался почему-то удаляющийся голос Симки, пока совсем не заглох.

– Куда ты, бешеная? – заверещала Люба, прорываясь сквозь густые заросли. – Я ж тебя не вижу! Ты куда ломанулась? Стой, дура! А если медведь? Порвёт же!

Но Сима почему-то не отвечала. Любаша припустила ещё быстрей, пока не вылетела из зарослей и, не удержав равновесия, кубарем полетела, проваливаясь в глубокую бездонную яму. Тьма мгновенно окружила старушку, не дав возможности позвать на помощь. А она и не потребовалась – буквально через пару секунд, перепуганная на смерть женщина удачно приземлилась костлявым задом на мягкий стог сена. Солнце больно резануло по глазам, из-за чего Любе пришлось сильно зажмуриться.

– О! – воскликнул рядом знакомый голос. – А вот и ты! Как прошёл полёт?

– Пять секунд – полёт нормальный! – выдавила из себя женщина, нервно ощупывая себя руками на предмет повреждений. – Ничё не помню!

Люба, поняв, что ничего не сломано, открыла глаза и огляделась.

Высокий стог сена, на котором они так удачно расположились с подругой, стоял в широком поле. Вокруг поля во все стороны раскинулся бескрайний хвойный лес.

– Где это мы? – спросила та, что помладше.

– Где, где? На стогЕ! – фыркнула Фима.

– А стог-то где? – не унималась первая.

– В поле! – ответила, как отрезала подруга.

– А поле где?

– Р-р-р – зарычала вторая.

– В Караганде! Вот где! Бесишь!

– Слушай, Симка. Я поражаюсь твоей тупости. Тебя не смущает, что мы провалились в яму, а оказались на стоге?

– Так радуйся, что на стогЕ, а не на дне бездонной ямы. А то уже все кости порасшибали бы. А тут, как перинку подстелили, мягко-о…

– А, чёрт с тобой, давай отсюда слезать. – отмахнулась от Симы Люба.

– А как? Лесенки-то нет.

– А ты спрыгни! Вдруг повезёт кости не переломать – злорадненько хихикнула Любаша.

– Я те чё дура что ли, сигать с такой-то высоты?

– Конечно, дура! В чащу-то ты ломанулась. А что тебе тут мешает сигануть?

– Так там-то высоты не было – только кусты. Я же не самоубийца.

– Да? А по тебе не скажешь! – пробормотала Любка и сидя на пятой точке ловко юзнула со стога.

– Йих, – раздалось снизу.

– Э-э-э, ты там жива?

– Катись сюда, кошёлка старая! Куда теперь идти, где дорога – оглядываясь по сторонам недовольно воскликнула Любаша.

– Ой, держите меня, держите! Я падаю-у-у! – вжих! И Сима оказалась внизу.

– Ну что, туристка, как грибочки? Наелась?

– Погодь! – фыркнула Сима, облизывая указательный палец и поднимая его вверх – проверить направление ветра. – Пошли туда! – указала она в одну из сторон.

– Почему туда?

– Ветер попутный, легче будет идти!

И бабульки снова рванули в лес.

Глава 2

Через двое суток.

Через двое суток.

– Не мешай, я те сказала! – рявкнула Сима, налаживая ловушку из веток и части подола от юбки.

– Я жрать хочу!

– Не мельтеши перед глазами, убогая! Вот я зайца поймаю, зажарим и пожрём.

– Когда ты его поймаешь? Да от вони твоей юбки вся лесная живность разбежалась.

– Ой, а от тебя, прям карамельками пахнет… Вообще-то мы обе в медвежий помёт угодили. А строишь из себя королеву. Тьфу! – отмахнулась Серафима, продолжая делать ловушку для мелкой дичи.

– Сим, а Сим, а ты уверена, что она сработает? – подозрительно сощурив глаза, поинтересовалась Люба.

– Конечно, не сработаешь, если ты как и в прошлый раз будешь бегать и орать!

– Меня в тот раз оса укусила!

– А не фик было в улей лезть!

– Я ж не знала, что там осы, а не пчёлы. – начала оправдываться Люба. – Я ж хотела мёда добыть!

– Ага, а добыла одни неприятности на наши задницы! Мне до сих пор сидеть больно!

– Мне тоже, но зато радикулит прошёл!

– Мозги твои мимо прошли, а не радикулит!

– Сама дура! Делай давай свою ловушку. А то два дня голодом сидим, так и помереть не долго.

Люба недовольно сощурила глаза и отошла в сторону, чтобы не мешать более опытной подруге заниматься добычей провизии.

Через пару минут, когда ловушка была установлена, бабульки притаившись в кустах, бдели.

Засада длилась несколько часов. Как вдруг на небольшую полянку, за которой так пристально наблюдали две пары глаз, выскочил небольшой серенький зайчик. Осторожно навострив длинные ушки, он обнюхивал ловушку.

Бабульки, радостно потирая руки и исходя слюной, предвкушали скорую добычу, но их планам не суждено было сбыться – недалеко, буквально за их спинами раздался протяжный волчий вой. Липкий страх нестройным табуном мурашек пробежал вдоль позвоночников незадачливых охотниц.

Насмерть перепуганный заяц ломанулся сквозь густую чащу. Подгоняемые животным страхом, бабки припустили следом. Скрепя своим ревматизмом, преодолевая препятствия в виде валунов да валежника, продираясь сквозь густые заросли шиповника да ежевики, старушки обгоняя одна другую, оставили позади себя перепуганного зайца. Животное же драпало по уже проложенной тропе со свисающими с веток клочками одежды и пучками волос. Вид у бабок был ещё тот.

– Беги Любка, беги! Только медленно беги, пущай тебя волк сожрёт, а я ещё пожить хочу-у-у!! – верещала Симка, перепрыгивая сухие ветки, совершенно забыв про все свои болячки.

– Ты старше меня, тебе и помирать первой! – кричала её подруга, толкая Серафиму локтем в бок.

Сзади снова раздался протяжный вой, и бабкам показалось, что он с каждым разом становится всё ближе и ближе.

– Тебе бы, Симка сейчас скипидарчик не помешал! – вопила Люба, обгоняя подругу.

–– Посторонись, а то зашибу! – не отставала от неё Сима.

– Скорости, скорости переключай, а то врежешься!

Бабульки так вопили, что не заметили, как выскочили из леса, оказываясь вблизи проторённой дороги, по которой ехал на вороном коне, закутанный в длинный чёрный плащ, путник. Создавалось впечатление, что наездник, погружённый в свои мрачные думы, совершенно не замечает выскочивших на дорогу ополоумевших от страха двух кикимор. Поэтому подруги, пытаясь привлечь к себе внимание, усиленно замахали руками и закричали наперебой: «Мужик, спаси-и-и!»

Конь, испугавшись резких звуков, встал на дыбы и пронзительно заржал, молотя копытами по воздуху. Путник, не удержавшись, с грохотом вывалился из седла прямо на дорогу.

Конь, оставляя за собой клубы пыли, резво умчался вдаль. Бабки, разинув рты от изумления, склонились над поверженным мужчиной.

– Ох, Люб, знаешь, мужики всегда передо мной в штабеля укладывались! Но чтоб вот так к ногам падали – никогда, – томно вздыхая, произнесла Сима, разглядывая незнакомца.

– Смотрите-ка, штабелеукладчица нашлась! Это когда было-то? В девятьсот лохматом веке, когда мамонты по земле шастали?

– В каком лохматом? В каком лохматом? Буквально позавчера Петрович у моих ног ползал. – возмутилась Сима.

– Тю-ю-ю, да этот алкаш у чьих только ног не ползал. – хохотнула Люба.

– Ну тебя. – махнула рукой Сима, продолжая разглядывать незнакомца.

Его темные длинные волосы разметались по пыльной земле. Веки плотно сомкнуты, а кожа, освящённая яркими солнечными лучами, казалась слишком бледной.

– Ой, миленькай, да шо ж ты такой бледный? – хватаясь за сердце, вскрикнула Симка.

– Что ж ты так взбледнул? – вторила ей другая. – Эк его от нашей красоты пробрало!

– Любк, да ты глянь, он же – зэк. Погляди, какие наколки – во всю грудь. А тощи-и-ий! – сокрушалась старшая, разглядывая обтянутые кожей рёбра.

– Бедненький! Совсем голодом заморили. Душегубы! – потрясая кулаком в воздухе раздухарилась младшая.

В распахнутые полы плаща было видно не только тщедушное тельце, но и его нехитрый скарб в виде небольшой сумки через плечо. Любка, смело сунула руку вовнутрь сумки и, радостно взвизгнув, достала оттуда два спелых румяных яблока.

– Прости, милок, но жрать охота!

От воплей и визга женщин, мужчина пришёл в сознание.

– Вы кто? – просипел он, вытаращив глаза на эти всклокоченные недоразумения.

Вздрогнув от неожиданности, Люба выронила с таким трудом надкусанное беззубым ртом, яблоко.

– Тьфу ты, напугал окаянный! – сплюнула она, пытаясь подхватить руками обронённый плод.

Мужчина, обтирая лицо от кусочков яблока, зло уставился на бабку.

– Ведьмы?

– Где? – всполошились бабульки, нервно оглядываясь по сторонам.

– Прямо передо мной. – зарычал мужчина, поднимаясь с земли и отряхивая плащ от дорожной пыли.

– Люб, я чёт не поняла, этот суповой набор нас назвал ведьмами?! – разъярённо зашипела Сима, дожёвывая кожуру от яблока.

– Мужик, ты чё бессмертный? – сжимая кулаки, двинулась на него Люба. – Так мы это сейчас исправим.

– Но, но, но, попрошу без рукоприкладства. Я как никак – сам Кощей бессмертный. – гордо выпятив подбородок, произнёс этот доходяга.

– Не, то, что Кощей, это, итак, видно, а вот то, что бессмертный, это вряд ли. – хмыкнула Сима, сплёвывая так и не прожёванную кожуру. – Ты, дружок, лучше разъясни, как нам домой попасть? А то мы не местные, чуток заплутали в лесу. Ужо два дня, как людей не видали.

– Как вообще в эту сторону занесло? – спросил мужчина, приподнимая тёмную бровь. – Все знают, что в мои леса соваться запрещено!

– Так кто же знал, что они частные. Ты бы хоть табличку повесил.

– А как вы здесь оказались-то?

– На автобусе прикатили. – поправляя изодранную юбку протянула Сима.

– На чём? – удивился Кощей. – Это что за невиданный зверь?

– Милок, ты в какой глухомани живёшь, что про автобусы не слышал? На дворе двадцать первый век, а ты на коне скачешь…

– Какой-какой век? – удивлённо переспросил мужчина. – Бабки, вы головой-то часом не ушиблись? Русь-матушка…

– Какая Русь-матушка?! Россия – век передовых технологий, свободных нравов и коротких юбок! – возмутилась Люба.

– Девушки, – резко изменив интонацию в голосе, вопросил Кощей. – Где вы, говорите, живёте?

– В Сибири, Кузбасс – наш дом родной! – гордо выпятив впалую грудь, отчеканила Любаша.

– Ага. Так… – задумчиво почёсывая бледный подбородок сухими костяшками пальцев, пробормотал мужик. – Таких селений в моих землях отродясь не было.

– Как так? – удивилась Сима. – В каких землях?

– Да в царстве моём, Кощеевом. – с довольной ухмылкой, разводя руки в стороны, изрёк он.

– Брешешь! – нервно каркнула Любка, оседая на землю.

– Как пить дать, врёт! – поддакнула Симка, присоединяясь к подруге.

Кощей, злорадно ухмыльнувшись сделал пару пасов руками, в которых тут же заклубилась тьма.

– Ишь ты, фокусник доморощенный. – восхитилась беззубая бабулька.

– Слухай, подруга, а ентот-то, – Сима кивнула в сторону Кощея, – Походу не врёт. Ты вспомни-ка, как мы с тобой тут оказались. Упали в яму, а свалились на стог сена.

– А и точно! – всплеснула руками Люба.

– Ну что, поздравляю нас обеих, кажется мы попаданки. Да уж, попали, так попали. – обречённо выдохнула её подруга.

– И куды ж мы теперь? – всхлипнула Сима, пуская скупую слезу.

Кощей, стряхнул с рук тёмные клубы дыма, придирчиво оглядел женщин:

– Барышни, а вы готовить-то умеете? А то мою прошлую повариху Горыныч утащил. Видать сильно голодным был. Пойдёте ко мне во служение?

Бабульки, обречённо повздыхав, одновременно кивнули головами, соглашаясь.

Глава 3

Замок Кощея.

Тёмное строение с высокими острыми шпилями башен возвышалось над глубокой пропастью, поражая своим мрачным величием. Обсидиановые стены замка, отражаясь в солнечных лучах, мерцали чёрно-фиолетовым цветом, заставляя сердце трепетно замирать от восхищения. Приближающиеся путницы с восторгом взирали на сие величественное строение, с одной стороны которого расположилась бездонная пропасть, а с другой непроходимая тёмная чаща леса. Дорога, извиваясь, точно змея, уходила высоко вверх, где и расположился замок Кощея. Не было слышно ни пения птиц, ни жужжания насекомых – лишь стая чёрных, пронзительно каркающих, воронов, кружила над высокими шпилями башен, а багровый закат, дополнял эту мрачно-прекрасную картину.

Огромные кованые ворота замка, неспешно раскрылись перед его хозяином, пропуская уставших путников внутрь.

Во дворе замка царило запустение. Полуразвалившиеся строения с прохудившимися крышами и оторванными дверьми, болтающимися на одной петле, создавали диссонанс между внешним и внутренним видом замка. Грязь и лужи покрывали весь внутренний двор. А запах сгнивших разбросанных овощей, заставлял пожилых женщин морщиться и передёргивать плечами от омерзения.

– Не замок, а помойка! – брезгливо сморщив носик, выдала Фима. – Тут, похоже, уже лет сто никто чистоты не наводил.

– Двести. – отчеканил Кощей, продолжая твёрдым шагом двигаться в сторону двери, ведущей в замок.

Бабки, недовольно поджав губки посеменили за ним. Стоило лишь переступить порог кощеевой обители, бабульки схватились за голову.

– Это всё нам?

Картина, открывшаяся их взору, совершенно не радовала. Внутри царило полное запустение и разруха. Всё, до чего дотягивался взор женщин, было покрыто толстым слоем пыли. А с потолка свисали точно ёлочные гирлянды, огромные клочки паутины. С потолка, потревоженная испуганными возгласами баб, сорвалась небольшая стайка летучих мышей.

– Господи! – гостьи кинулись креститься. – Ты что за мерзкую живность тут развёл?

– Не, я в этом свинарнике жить не буду! – возмутилась Любаша.

– Меня всё устраивает. – недовольно пробурчал Кощей, останавливаясь посреди огромного холла. – Кузьма-а-а! – во всю мощь своих лёгких заорал Кощей.

Раскатистое эхо, отразилось от стен замка, и повисла гробовая тишина.

– Ну и где? – тихо поинтересовалась Фима, ни к кому конкретно не обращаясь.

Через пару минут, лениво почесывая филейную часть, в дверях возник невысокого роста заспанный мужик с всклокоченными волосами в помятой одежде и прохудившихся лаптях.

– Чегось? – промямлило лохматое существо, демонстрируя челюсти с поломанными зубами.

– Кузька, ленивая ты рожа, а ну живо проводи этих бабок в комнату кухарки. Они – наши новые поварихи.

– Жрать! – довольно заулыбался Кузьма, почесывая впалый живот.

Бабушки, переглянувшись, передёрнули плечами.

– В общем так, Кузьма, покажи им, что и где лежит, а я пока отдохну с дороги. Меня без повода не беспокоить.

Кощей, поправив полы плаща, направился в сторону лестницы, ведущий на второй этаж.

– Погодь, милок! – остановила его предприимчивая Любаша. – А у меня уже есть причина тебя побеспокоить.

Мужчина остановился, так и не ступив ногой на первую ступеньку.

– И какая? – поинтересовался он, не оборачиваясь.

– Да ты на нас-то погляди и поймёшь. Мы ж уже не молодки. Нам бы с дороги-то отдохнуть, а то, глядишь развалимси ешо. – протараторила Сима, уперев руки в бока и недовольно сощурив глаза.

– Ага! – поддакнула Люба, согласно кивая. – А то ишь, отдыхать он собралси. Ты сперва о нас позаботься, а потом уже и сам вали. Мы, между прочим, пока ещё гости, а не кухарки, так, что требуем должного обращения. Во-первых, размести нас, как полагается, во-вторых, нам бы помыться не помешало. – Фима согласно кивнула, – баньку бы истопить, чтобы косточки наши прогреть – два дня блуждания по лесу, не самым благим образом сказались на измождённом организме. Про стресс, уже помалкиваю. После баньки пожевать бы чаво. – Сима предвкушающе улыбнулась, мысленно потирая ручки. – И отоспаться бы нам, миленька-а-ай.

Кощей даже обернулся, не ожидая от прытких старушек такой наглости.

– Ну, чаво гляделки свои вылупил? Делай, шо тебе бабы велят, окаянный! – рявкнула Серафима, сжимая руки в кулаки и делая шаг по направлению к опешившему хозяину.

Кощей, недовольно поджав губы, нахмурился, а после чего выдал:

– Устали, значит?

Женщины синхронно кивнули.

– Ла-адно. – протянул он, а затем глянул на Кузьму: – А ну, принеси-ка мне из сада по … – он снова перевёл взгляд на бабулек, оглядывая тех с головы до ног, словно, что-то прикидывая в уме, – по три яблочка. Пусть наши гостьи их отведают. Да поживее, Кузьма! А то, не ровен час, эти болезные тут рухнут замертво от усталости и голода.

– Слушаюсь, хозяин! – гаркнул тот, и стремглав выбежал из холла.

– Тю, яблочки, – фыркнула Любаша. – Нашёл, чем нас кормить! Тоже мне, гостеприимный какой сыскался. Борщ давай! Да чтоб мясца побольше в нём было. Пусть не сгрызу, так хоть немного пожмакаю.

– И картошечку с грибочками, да на маслице сливочном, лучком зелёненьким приправленную. – мечтательно выдавила Сима, сглатывая слюну.

– Да, – тут же подхватила Люба, – И маринованных грибочков под студёную водочку.

– Молча-а-а-ать! – не выдержал Кощей, заорав на весь замок.

Не ожидавши столь громогласного крика, бабки непроизвольно присели.

– Ну, яблочко, так яблочко! Чего так завёлся-то? – пожимая сухенькими плечами пробормотала Симка.

Не успели старушки опомниться, как в холл вбежал запыхавшийся Кузьма, держа в своих огромных ручищах не большие спелые яблочки.

– Нате! – Сунул в руки притихшим бабкам по три красных плода.

– Ешьте! – приказал Кощей.

Женщинам ничего более не оставалось, кроме как начать жевать.

– Кузьма, проследи, как доедят, отправь их на кухню. Ужин должен быть готов через три часа. Ну а я, – зевнув пробормотал мужчина. – пошёл спать. – Что-то умаялся я с дороги.

И Кощей, довольно бодрым шагом засеменил вверх по лестнице, оставляя позади себя опешивших старушек, грызущих яблоки.

– Ишь, нервный какой. И чего было так орать? – пожимая плечами, изумилась Любаша, догрызая последнее яблочко, и оглядывая полочки с грязными мутными банками.

– Жену ему надо! Да помоложе, да посочнее, чтоб его в ежовых рукавицах держала. – ответила ей Сима, выкалупывая семечки из яблока и забрасывая их себе в рот.

Затем, оглядевшись по сторонам, презрительно произнесла:

– Фу, срамота!

– Ой, и не говори, как в свинарнике. Устроили из кухни помойку.

– Кузька, а ну, зови сюда служанок! – гаркнула Любаша, притопнув ногой.

Слуга, сорвавшись с места, стремглав вылетел из кухни, громко хлопнув дубовой дверью.

– Ну, что Любка, ты у нас повар, тебе и рулить на кухне. Ну а я на подхвате буду. Давай чтоли обживаться.

– Ох, Симка, тут же сперва убраться надо, прежде чем за котелки хвататься. Тут только грязь год отскабливать надо.

– А вот сейчас служанки придут, мы их и заставим. – стоило только закончить фразу, как в кухню вошёл Кузя, ведя за собой низенькую щуплую девушку в оборванном платье.

– Ой, убогая! – хватаясь за голову, сокрушалась Сима.

– И в чём только дух держится! – вторила ей Любаша. – И как же звать тебя, милая?

– Настенька. – потупив взор тихо проблеяла эта тщедушная.

– Настька, значит. – кивнула Сима, оглядывая девушку с головы до ног. – А ну-ка, милая, ответь, ты когда в последний раз ела?

Девушка, опустила глаза и тихо-тихо ответила:

– Так хозяин разрешает питаться только тем, что остаётся с его стола. А ест он раз в два дня. А в этот раз уже третий день доходит, так как он по делам в город отлучался.

– Вот душегуб проклятущий! Изувер!

– Да так же голодом заморить можно! – возмущённо качала головой Люба. – Не бойся, чахлая, теперь-то мы тебя откормим.

– Давай знакомиться. Я Серафима Сергеевна, а эта милая старуха – Любовь Васильевна.

– Ну что, девчонки, приступим? Кузьма, неси воды, да побольше. Будем красоту наводить.

– Настька, сымай шторы с окон да сожги их, а то поди блохи в них завелись.

– Симка, на тебе печь. Ты из неё всю золу выгреби, а я ревизией займусь. Нужно же мне знать, что из продуктов имеется.

– Вот ты умная! – возмутилась Сима, уперев руки в бока. – Нам, значит всю грязную работу, а тебе только продукты подсчитывай. Нет, милая подруга, берись-ка ты за посуду, нечего отлынивать. А ревизию, потом вместе проведём.

Любаша, хмыкнув, не стала возмущаться, а взялась за работу.

Около часа трудились женщины: окно вымыли, шторы заменили, печь побелили, посуду помыли, полы отскребли. Кузьма только успевал воду подносить. Благо во дворе добротный колодец стоит. И совсем скоро кухня засияла.

– Да, не моя, конечно, кухонька, но работать можно. – удручённо проговорила Люба, принимаясь за разбор продуктов.

Рядом с кухонной дверью обнаружилась кладовая, в которой хранились крупы, сыр, вяленое мясо да овощи с фруктами. А ещё Кузьма показал небольшой винный погреб с огромными бочками разных напитков.

– Живём, подруга! – радостно всплеснула руками Серафима. – Настька, неси кружки.

– Что вы, это же господское! – глаза служанки лихорадочно забегали.

– Не боись, девочка, он ничего не узнает. – успокаивала её Люба, допивая первую кружку.

– Ох, что будет! Что будет! – причитала Настенька, впервые пробуя господский квасок.

Спустя пару часов довольные да разрумянившиеся, все три женщины дружно уснули за столом. Они не знали, что все напитки наложено заклинание крепкого сна.

Глава 4

Кухня.

Утро встретило женщин на том же месте, где они вчера и уснули.

– О-о-о. – протянула Сима, потирая затёкшую шею. – Моя голова!

– Пи-и-ить. – вторила Люба, шаря рукой по столу.

– Мы все умрём! Он нас всех убьёт! – причитала Настя.

– Россола мне, рассола.

– Аспиринчику бы сюда. – чуть пошатываясь двигаясь Люба в сторону кадки с водой. – Сроду бы не подумала, что от кваса такое похмелье будет…

– Ой, Любаша! – воскликнула Сима, уставившись на подругу и не верив своим глазам. – Ты гляди, какой ты стала-то. Бровки домиком, губки бантиком, попка орешком, волосы шёлком по спине стелются. А походка, походка-то…

Женщина остановилась и резко развернулась в сторону своей подруги, во все глаза уставившись на неё.

– Ох, Симочка, а ты на себя-то погляди, – восхищённо выдохнула она. – Ты ж уже не плешивая, посмотри, какой бурьян на голове. – Ой, а у меня-то, однако зубы выросли. – она продемонстрировала ряд ровных белых зубов.

– Чудеса! – выдохнула Сима, медленно поднимаясь из-за стола.

– Да, какие же это чудеса? Это всё просто молодильные яблочки из сада хозяина, – хмыкнула Настя, резво убирая кружки со стола и тут же принимаясь их тщательно мыть.

Подруги молча переглянулись и тут же восторженно охая, принялись ощупывать свои новоприобретённые фигуры.

– Наська, а зеркало есть? – полюбопытствовала Сима, любовно оглаживая свою пятую точку.

– Так в холле же, – ответила девушка и махнула рукой, предлагая следовать за ней.

Женщины резво посеменили следом за Настей, периодически запутываясь ногами в своих бесформенных балахонах. Буквально через пару минут они, вертясь перед зеркалом восторженно ахали и вздыхали, оглядывая себя с ног до головы.

– Ай, хороша! – выдохнула Люба, совершенно забыв о похмелье.

– Прынцесса! Не не прынцесса – королевна! – выдала Фима, запуская пятерню в длинные волосы цвета воронова крыла. – А хорошо мы за грибочками-то сходили!

– И то правда! Вона как омолодились. Делаем выводы: поход – залог здоровья, – гыгыкнула Люба, заплетая тугую косу своих светло-русых волос.

– А нам хозяин яблочки брать запрещает. – выдохнула Настя, завистливо оглядывая женщин.

– Так ты и так же молодая! – удивилась Люба.

– Я уже не молодая, а старая дева. Мне уже двадцать два года нынче минуло.

Подруги переглянулись и дружно захохотали. Именно этот непривычный звук привлёк внимание хозяина замка.

– А, вот вы где, – зло прошипел Кощей, тенью надвигаясь на женщин. – Я вам что вчера велел? Яблоки сожрать, и ужин приготовить. А вы что натворили? Мало того, что меня голодом оставили, так ещё и уснули рано! Из какого бочонка пили? Я давным-давно наложил сонное заклятие на все напитки, чтобы знать, кто ворует!

– Ой, – вжала голову в плечи Настя.

– Спокойно! – задвинула служанку за свою спину одна из новоиспечённых красоток.

– Слышь, мужик, ты вчера спать пошёл? Вот и мы немного отдохнули. Скажи спасибо, что дворец тебе не разнесли. – фыркнула Фима, сдерживая смех. – Ну ничего, ещё не вечер!

– Какой вечер? Утро на дворе. Где мой завтрак? – разозлился хозяин, выпуская из ладоней клубы тёмного дыма, в которых сверкали электрические разряды.

Любаша, глуповато улыбнувшись, закинула косу за спину, и резко крутанувшись на месте, убежала в сторону кухни. Сима же, засмотревшись на тёмный электризованный дым, пропустила этот момент и, не подозревая подлянки от Кощея, получила разрядом в пятую точку. После чего взвизгнув, рванула за подругой, на повороте обгоняя Настю.

Когда Серафима оказалась на кухне, огромная печь уже была растоплена, а на плите, шкварчала яичница, разнося по кухне аппетитные ароматы. Любаша же в большой миске уже замешивала тесто на оладьи.

– Ничего ты скоростная, – удивилась Сима, втягивая носом запах яичницы.

– Не стой столбом! Хватай вторую сковородку и ставь на плиту.

Уже через пару минут на раскалённой сковороде румянились пышные оладушки.

– Настя! – позвала Любаша служанку. – А расскажи-ка нам о своём хозяине.

– Ну а что рассказывать? – пожала плечами девушка. – Кощей он и есть Кощей. Тут и добавлять нечего.

– Брешишь! – воскликнула изумлённая Сима, сползая по стеночке на пол.

– Ты смотри, не врал. – прошептала Люба, опускаясь на скамью. – Поздравляю, подруга, теперь наша жизнь, как в сказке – чем дальше, тем страшней.

Когда завтрак был готов и красиво сервирован, Люба, по привычке сощурив глаза, поинтересовалась у Насти:

– А куда нести-то?

– Так в комнату к господину. – как ни в чём небывало, ответила девушка. – Она там, на втором этаже, первая дверь по правую сторону.

Взяв в руки блюда с оладьями и яичницей, новая кухарка двинулась на выход, подгоняя подругу, что несла бутыль вина да нарезку из сыра и вяленой оленины.

– Люб, а Люб, оладушки-то у тебя получились просто загляденье: пышные, румяные. А пахнут как! – водила носом Сима, глядя голодными глазами на все эти яства. – У меня сроду не было такого шикарного завтрака. Да и обеда тоже.

– Не прибедняйся, иди быстрее, сейчас же всё остынет! – в сердцах выпалила Люба и прибавила ходу.

– Быстро ходить с ожогом правой ягодицы немного больновато. – постанывая, жаловалась Сима. – Вот скока раз слыхала про волшебный пендель, а на себе почувствовала впервые! Сказка…

Поднявшись на второй этаж, женщины сразу же нашли нужную дверь – единственную чистую. Остальные же были покрыты вековым налётом пыли и замысловатой сеткой паутины.

– Кошмар! – выговорила старшая, как только дверь в покои Кощея, громко скрипя, отворилась.

– Ну наконец-то, не прошло и века. – недовольно пробурчал хозяин замка, не спешно поднимаясь с постели.

– Ты смотри, что творится, мы тут жрать готовим, а он дрыхнет! Лучше бы петли дверные смазал. – Начала возмущаться Сима, обходя подругу по дуге и ставя на небольшой стол поднос с олениной и бутыль вина.

– И то верно! – согласилась Люба, ставя свой поднос рядом с подносом подруги. – Кушать подано! Садитесь жрать, пожалуйста.

Кощей, проигнорировав реплику Серафимы, поплотнее запахнул халат и уселся во главе стола.

– А где салфетка, где приборы, где моё яблоко?! – возмутился резко постаревший мужчина, недовольно оглядывая подносы.

– Слушай ты, интеллигент доморощенный, ешь, как дают и не возмущайся! – рявкнула Любаша, притопнув ногой.

Но не успела она договорить, как в комнату ввалилась запыхавшаяся Наська, держа в одной руке вилку и нож, а в другой молодильное яблоко.

Сима, выхватив из рук служанки незамысловатый скарб, подошла к Кощею и, сунув ему под нос, рявкнула:

– На, жри!

Старик от неожиданности икнул, про себя подумав, что эта помолодевшая старуха, много стала на себя брать. Но промолчал, тут же запихивая себе в рот яблоко.

Женщины, наблюдая за сим действием, лишь диву давались – старик на их глазах начал превращаться в довольно молодого и привлекательного мужчину. Его выцветшие глаза, буквально за несколько секунд, превратились в два бездонных тёмных омута. Бледная кожа приобрела здоровый оттенок, и даже на щеках появился лёгкий румянец. В распахнутых полах халата, женщины увидели на его груди, мерцающие тёмно-фиолетовым цветом узоры, которые они ранее приняли за татуировки. Тёмные длинные волосы, приобрели насыщенный терракотовый цвет, притягивая внимание Серафимы, заставляя её прикоснуться к ним руками. Что она, собственно, и сделала – дёрнула Кощея за локоны.

Поняв, что натворила, Сима, спрятав руки за спину, резво выскочила из комнаты, громко хлопнув дверью. Кощей же, оторопев от наглости этой особы, даже подавился кусочком яблока, закашлявшись.

– Приятного аппетита. – пискнула Люба и, схватив, опешившую служанку за руку, так же, как и подруга, выскочила за дверь.

Глава 5

…

Вернувшись на кухню, Любаша застала странную картину – Сима, уставившись в одну точку, большими жадными глотками, что-то отхлёбывала из большой глиняной кружки. Снова квасок…

Люба, цокнув языком, осуждающе покачала головой.

– Ну-ка, объясни-ка мне, что это было?

– Кто бы мне самой объяснил. – тихо буркнула женщина, снова делая большой глоток.

– Симка, ну что за детский сад?

– А ты видела, какой он стал? – в голосе подруги сквозило восхищение. – Впервые вижу мужика, которому яблочная диета идёт на пользу.

Настя стояла в сторонке и тихо хихикала, наблюдая за ними.

– Да ты, никак, втюрилась?! – всплеснула руками Люба, присаживаясь напротив подруги.

– Вот ещё, скажешь тоже. – отводя глаза в сторону, пролепетала вмиг покрасневшая Серафима. – В мои-то годы…

– Любови возраст – не помеха, поднимая палец вверх, нравоучительно заметила Люба.

– Чего расселись? Принимайтесь за работу! – в дверях неожиданно возникла фигура Кузьмы в красной рубахе, подпоясанной тёмно-синим кушаком.

– Вау, Кузьма, а куда это ты такой красивый собрался? – поинтересовалась, довольно осмелевшая Сима.

Служка, довольно зардевшись, ответил:

– Так нонче ярмарка, туды и поехал.

– Ярмарка? – хором воскликнули бывшие старушки. – Возьми нас с собой.

– Вот ещё. Не велено. Хозяин приказал вам обед готовить. – скрещивая руки на груди, ответил Кузьма.

– Ой, а ведь я тоже собиралась сегодня в город. Давно на новый сарафанчик скапливала. – Настя вопросительно взглянула на мужчину.

Тот свёл брови к переносице, строго взглянув на служанку.

– Ждать никого не буду. Только зайду к хозяину за деньгами и тут же отправляемся. Радостно взвизгнув, Настя выскочила из кухни.

Сима и Люба переглянулись, печально осматривая свои бесформенные одежды и печально вздохнули.

– Да, шопинг нам бы не помешал. – пьяно икнула Сима.

– Топинг? – озадаченно спросил Кузьма, приподнимая вверх косматую бровь.

– А. – отмахнулась от него Сима, снова делая глоток из кружки. – Вам всё равно мужикам не понять.

– Ой, как обнову хочется – мечтательно закатив голубые глазки кверху выдохнула Любаша.

– Бабы! – плюнул он и вышел из кухни.

– Ты мне тут не плюйся, а то заставлю всю кухню оттирать. – прокричала в след удаляющемуся мужику нынешняя хозяйка кухни. – А ты прекращай уже пить хозяйские напитки!

Сима, пустив скупую слезу и подперев рукой подбородок, жалобно запела:

– Виновата ли я, виновата ли я, виновата ли я, что пою?!

Виновата ли я, что Кощей молодой не позвал нас на завтрак с собой.

Он красивый такой, он такой молодой, я за космы рукой его, хвать!

Резко спёрло в зобу, ничего не пойму.

Ох едрит твою душеньку мать.

– Эк тебя проняло-то, подруга. – шокировано, глядя на Симу, протянула Любаша. – Как могильной плитой придавило.

– Типун тебе на язык! – сплюнула три раза и тут же перекрестилась, пьяная женщина.

– Хоть типун, хоть не типун, а факт остаётся фактом – ты, мил моя, втюхалась в Кощея. – резюмировала Люба.

На что Сима лишь удручённо вздохнула, снова прикладываясь к кружке.

Сделав пару глотков, она обратилась к подруге:

– У меня нет ни шанса. Он ведь такой… такой… А я… – И на глазах женщины выступили слёзы. – Мне никогда не везло на мужиков. То умный, но страшный, то красивый, но тупой. А тут страшно красивый, и не понятно, толи шибко умный, толи совсем с головой не дружен. Вот Любань, я уже восьмой десяток разменяла, а выгляжу лишь лет на тридцать, хотя и в свой тридцатник такой красоткой сроду не была. Думаешь, у Кощея мало невест побывало? Очень в этом сомневаюсь. А ведь он так и не женился. Почему? А потому, что характер скверный. Но ничего-о-о, я этого самодура и тирана ещё перевоспитаю! Он у меня по струнке ходить будет!

– Да-а, – протянула Люба, озадаченно почёсывая макушку. – Пить тебе, моя дорогая, совсем нельзя. Уже вон бредить начала.

– Это не бред! – икнула Сима, назидательно поднимая палец вверх. – Это план по захвату Кощея и его царства!

Женщина, снова икнув, уронила голову на руку и тут же уснула.

– Баба Люба давай, давай, давай… – Слова незамысловатой, но до боли знакомой песни, ворвались в сознание ещё не проснувшейся Симы.

Не открывая глаз, женщина облегчённо выдохнула, подумав, что ей всё это только приснилось. Однако, грохот упавшей сковороды быстро выдернул её из столь сладких размышлений, возвращая в беспощадную реальность. У плиты копошилась молодая подруга, напевая свою любимую песню.

– Бли-и-ин. – разочарованно протянула Сима.

– Да на полу теперь блин, я сковороду уронила. Теперь заново жарить придётся. – пробурчала Люба, ставя на плиту новую утварь, а грязную закидывая в кадку для уже использованной посуды.

– Любаш, – печально выдохнула Сима, глядя на подругу, – как думаешь, дома нас уже хватились?

Подруга резко замерла на месте, всё её хорошее настроение тут же улетучилось.

– Не думаю, Фимочка. Там – мы одинокие, никому не нужные старушки. Ни с кем, окромя друг друга не общались. Если нас и хватятся с тобой, то ещё не скоро. Что хорошего мы сделали для соседей? – Люба осуждающе покачала головой. – Только и знали, что сплетничать, да ругать всех подряд. Нет, подруга, никто нас пока не хватится.

Сима удручённо кивнула, соглашаясь с помолодевшей подругой.

– А ведь и верно, мы с тобой, ничего не добившись в жизни, только яд на других выплёскивали. Слушай, – приободрилась женщина, – а ведь мы сюда неспроста попали!

Любаша вопросительно приподняла брови.

– Ну что тут не понятного? – всплеснула руками Сима, вскакивая из-за стола. – Да нам же дан второй шанс. Мы можем всё исправить – и мужей найти и деток родить, чтобы было кому нас в старости любить, да стакан воды подать.

Люба уставилась на подругу, как на умалишённую.

– Ты что, совсем сдурела? Вспомни сколько нам лет.

– Сама сдурела. В зеркало-то глянь – мы же теперь молодые, да красивые. Нам мужа найти, как в лужу плюнуть.

– Ну, положим, ты с Кощеем замутишь, а мне что за Кузьму замуж идти?

Сима брезгливо сморщила носик:

– Мы тебе другого жениха сыщем. Покраше, да побогаче.

– Да где ж такого сыскать-то?

– Не трухай, подруга, найдём!

– Хорош языком молотить, – нахмурилась Любаша, – давай за работу приниматься. А то скоро Кощея кормить, а у нас ещё конь не валялся.

– Ничего, с голоду не опухнет, подождёт. Чай не король. Говори, что делать.

– Посуду помой, а то уже целая кадка набралась.

Через час, на чистой кухне уже был готов обед. Любаша, хлопоча над подносами, старалась красиво сервировать блюда.

– Ой. – поморщилась Сима. – Чего так суетишься? Было бы ради кого.

– Так есть ради кого. – ухмыльнулась подруга, лукаво поглядывая на неё. – Поднос-то ты понесёшь хозяину.

– Вот ещё! – гордо складывая руки на груди, выдала Серафима.

– Хорош ломаться, пора брать быка за рога. Как-никак Кощей – твой будущий муж. Хотя он этого ещё и не знает. – хохотнула Любаша, ставя на поднос пельменей, щедро сдобренных сметаной.

– Угу, – скептически оглядывая поднос, поморщилась Сима, – и про яблочко не забудь.

– Да где же я его возьму? И Наськи, как на зло нет.

– Слушай, – поморщилась Сима, – Кузька же в какой-то сад бегал. Так давай этот сад найдём и нарвём в нём яблок.

– Точно! – воодушевилась Люба. – А на вечер можно шарлотку приготовить.

– Вот и ладушки. Теперь бы ещё сад найти.

И подруги, поторапливаясь, бросились на поиски Волшебных плодов.

– Фу-у-у! – зажав двумя пальцами нос, выла Сима, пробегая стихийную помойку посреди двора.

– Попадись мне Кузька, заставлю сожрать все эти помои! – сдерживая рвотные позывы, вторила Люба, спеша за подругой. – Ишь, развёл свинарник…

Оббежав вокруг замка, в сплошной стене, женщины обнаружили маленькую калитку. Недолго думая, опасаясь, что приготовленный обед остынет, они друг за другом кинулись внутрь.

– Во дела! – восторженно провозгласила Любаша, оглядываясь вокруг. – Сим, ты глянь, сколь тут добра!

Старые раскидистые деревья, отбрасывая на землю густую тень, величественно возвышались в огромном саду. Мощные ветви, переплетаясь с соседними деревьями, под тяжестью плодов, свисали до самой земли.

Румяные яблочки, жёлтые наливные груши и небывало крупные ягоды черешни, тёмно-бордовые сливы, крупные мохнатые персики, переливаясь на солнце и источая божественные ароматы, вызывали у женщин обильное слюноотделение.

– Ах, он жмот старый! У него слуги заморены, а сад от фруктов ломится. А ну, Любань, держи подол, сейчас мы с тобой затаримся. Не бывать тому, чтобы хозяин с жиру бесился, а прислуга с голоду пухла.

Женщины с жадным взглядом, обрывая спелые плоды, закидывали их в подобранный Любаней подол. Каждый раз, срывая то яблочко, то грушу, казалось, что деревья облегчённо вздыхают. Но женщины, не обращая на это внимания, продолжали свой нехитрое дело. Спустя несколько минут, набрав полные подолы, довольные подруги вернулись на кухню, сгрузив свою богатую добычу на стол

– Ты полюбуйся, Сима, я теперь из этого всего столько приготовить смогу, что дух захватывает! – восхищённо выдохнула Любаша. – И пироги, и различные варенья и компотов на зиму накручу! Ляпота-а-а!

Женщина, ещё немного поохав и поахав, резко вспохватилась:

– Симка, живо мой яблоко и тащи Кощею поднос с едой!

– Вот ещё. – фыркнула подруга. – Мыть ему ещё… Авось, и так не сдохнет – бессмертный же.

– Ох, и вредная же ты баба. – рассмеялась Любаша, раскладывая фрукты по корзинам и убирая их в кладовую.

Симка, быстро подхватив поднос, резво бросилась из кухни, направляясь к покоям Кощея. А подруга в это время принялась наводить порядок на кухне.

Обед, на удивление прошёл спокойно – Серафима, изредка потирая пострадавший зад, не лезла на рожон, пытаясь не раздражать Кощея, хотя сказать хотела очень многое. Мужчина же, искоса разглядывая новоиспечённую красавицу, с интересом наблюдал за её душевными терзаниями, но тоже молчал, ожидая, пока та, расставив на столе вкусный обед, удалится из его покоев. Что Серафима и сделала, плотно прикрыв за собой дверь.

В замке стояла гробовая тишина.

Чтобы как-то убить время до вечера, женщины решили немного похозяйничать и принялись за уборку холла. Сложнее всего, оказалось, залезть наверх, но не сделать этого они попросту не могли, потому, как витражи окон были настолько грязными, что солнце просто перестало через них проникать внутрь замка.

– Ну и как будем мыть? – почёсывая макушку, поинтересовалась Люба.

– Тут лестница нужна, – смекнула Сима, оглядываясь по сторонам, но искомого предмета, разумеется, не нашла. – Так, давай поглядим в сарае.

Буквально через пару минут, подруги дружно вышагивая вдоль полуразвалившегося строения. Лестница там была, но она не вызывала никакого доверия – старенькая, покосившаяся, некоторые ступени просто-напросто отсутствовали.

– Нда, – задумчиво протянула Сима, нахмурив тёмные брови. – Куда не глянь одна разруха, да запустение. И куда только Кощей смотрит? Будь моя воля, навела бы я тут порядки.

– Тут мало навести порядок, – сощурив глаза, ответила Люба. – здесь нужен капитальный ремонт, а для ремонта нужны средства.

– Ну, раз тут нет доброго хозяина, то придётся всё брать в свои руки. – уперев руки в бока, уверенно произнесла Сима. Ещё немного постояв, рассматривая полуразрушенные сооружения, она решительно направилась к хозяину замка.

Глава 6

Покои злодея.

– А ну, открывай, я тебе сказала! – стуча кулаком по двери, кричала Серафима. – Ишь, спрятался, ирод окаянный. Замок скоро рухнет, а ему хоть бы хны. Открывай, я те говорю!

– Пошла прочь, болезная! – грозно раздалось из-за двери. – Возвращайся обратно на свою кухню. И не возвращайся, пока я того не повелю.

– Ах ты, повелитель костлявый! Я ж тебе всю твою гриву твою чёрную повыдёргиваю! – не унималась Сима.

– Не забывай своего места, прислуга! – рявкнул Кощей.

По ту сторону двери что-то загромыхало – кое кто явно что-то разбил, потому как раздалась приглушённая ругань.

– Ты у меня сейчас сам всё забудешь! Я тебе быстро амнезию устрою. – кричала женщина, продолжая долбить в дверь.

– Чевазию? – удивился мужчина. – Будешь много голосить, я тебя в лягушку превращу!

– Тогда я буду квакать, под твоей дверью всю ночь напролёт, пока ты не свихнёшься. – тут же парировала Симка.

– Ах ты жаба мерзкая! Ну, у меня то под сапогом ты долго не поквакаешь! – взорвался тот, резко открывая дверь, из-за чего женщина, не удержав равновесия, свалилась ему прямо на руки.

Кощей, опешив от такой выходки, замер на месте, держа в руках молодое упругое тело. Тело в свою очередь во все глаза уставилось на него.

– Здрасти. – промямлила Сима, утопая в бездонных тёмных очах.

– Отцепись от меня, пиявка! – рявкнул мужчина, отталкивая её от себя.

– Сам кровопийца дрехлявый! – разозлившись больше на свою реакцию, чем на самого Кощея, парировала Сима.

– Ты для чего ко мне явилась? – мужчина, сложив руки на груди, хмурился, наблюдая за своей новой кухаркой.

– Деньги гони, ирод проклятущий. Замок рухнет скоро!

– Это не твоя забота! Пошла вон, пока Горыныча на тебя не спустил.

– Да какого Горыныча? У тебя тут мухи дохнут, не то что этот змей.

– А он у меня откормленный. – начал зубоскалить Кощей, щуря взгляд. – Аккурат, на той неделе вон кухарку мою утащил, потому, как она за языком своим не следила. Прям, как ты сейчас.

– Давай сюда свого Горыныча – я ему быстро зубы все повышибаю. – уверенно ответила Сима, вставая в боевую стойку. – Да что б ты знал, у меня чёрный пояс по карате в юношестве. Да все мужики вокруг меня штабелями падали.

Кощей, глядя на воинственно настроенную женщину, недоумевал – откуда же такая боевая взялась!

Симка же, переступая с ноги на ногу и махая в воздухе кулаками, точно боксёр на ринге, пару раз чуть не заехала в глаз зазевавшемуся хозяину.

– Угомонись. Полоумная! – выставляя перед собой руки словно щит, попытался урезонить он женщину. Но та, будто совершенно позабыв про него, начала неуклюже замахиваться ногами, пока со всего маху не заехала Кощею по коленке.

Тот, охнув, схватился за повреждённую конечность, начав прыгать на одной ноге.

– Хватит! Хватит! Дам я тебе деньги, только успокойся, ненормальная!

– То-то же. – довольно хмыкнув, тут же прекратила боевые действия Фима. – Знай наших! Деньги давай, да побольше!

– Обойдёшься!

– Ещё врезать? – угрожающе, надвигаясь на него, поинтересовалась бывшая старушка.

– Не надо! – тут же отшатываясь в сторону, воскликнул Кощей.

Довольно улыбаясь во все зубы с мешочком золотых монет, Серафима явилась на кухню.

– Вот! – небольшой чёрный бархатный мешочек с металлическим звоном упал на стол. – Завтра иду на рынок за инструментами! Посмотрю, что у них тут продаётся и чем придётся работать. Для ремонта многое понадобится. Кузьму с собой прихвачу, чтобы с покупками помог.

– Сим, так мы сами-то с ремонтом не справимся – нужно плотников нанять и как минимум ещё одну служанку найти. Ты будешь за прораба, а я отвечать за кухню. Кузьму заставим во дворе навести порядок.

На том и порешив, каждая занялась своим делом – Любаша взялась за приготовление ужина, а Сима – за уборку. Вечером, когда слуги вернулись с ярмарки, женщины, всех накормив, уставшие, отправились спать в ту комнату, которую им выделил хозяин замка. Едва головы коснулись подушек, подруги тут же крепко уснули.

– Ай, хороша! – восхищённо оглядывая смущённую Наську с головы и до ног, протянула Сима, дожёвывая кусок грушевого пирога, который недавно вытащила из печи Любаша.

– И не говори, – поддакнула подруга, потягивая ароматный чай, заваренный на травках.

– Слушай, Сим, а я тоже такой сарафанчик хочу. Что это я в старом балахоне хожу, как бабка старая.

– Так ты и есть бабка, только молодая.

Настя же, смущённо шаркнув ногой по полу, скромно ответила:

– Это мне вчера просто повезло. Кузьма помог цену сбить, да ещё с верху доплатил немного.

– Ишь ты, джентельмен. – довольно хохотнула Люба.

Настя, зардевшись, аккуратно присела на краешек скамьи, с опаской поглядывая на кусок пирога, что, стоял напротив неё. Она ещё не привыкла, что новые кухарки не желают мириться с хозяйскими порядками, и всячески стараются её накормить. Осторожно отломив маленький кусочек и положив его в рот, девушка, блаженно закрыла глаза. Она не ожидала такого восторга чувств от ощущения приятной фруктовой сладости.

– Какая вкуснотища! – еле сдерживаясь, чтобы не закричать, проговорила служанка. – Но, я свой кусок, пожалуй, отдам Кузьме. Он помог мне, а я ему приятное сделаю.

Девушка соскочила с места, твёрдо намереваясь накормить голодного мужика.

– Стоять! – резко скомандовала повариха. – Садись и ешь, тут всем хватит. Я специально испекла два пирога – один для Кощея, второй для нас. Сейчас Кузьму твоего кликнем…

– Да никакой он не мой. У меня, между прочим и жених уже есть. – девушка, густо покраснев, опустила глазки в пол.

– Да кто же? – удивлённо всплеснула руками Серафима, пристально вглядываясь в Настю.

– Плотник он из города. Правда, мы с ним пока незнакомы, – ещё больше краснея, проговорила служанка. – но, когда я бываю на ярмарке, он глаз с меня не сводит! А вчера даже хотел заговорить, но, увидел Кузьму…

– Так это же очень хорошо, что он плотник. Нам как раз нужны рукастые мужики. Вот сейчас позавтракаем с Кузьмой и поедем в город, – хитро улыбаясь, сказала задумчивая Сима. – и ты, Наська, едешь с нами!

– А как же хозяин? – радостно жуя, спросила девушка.

– А это уже мои проблемы! – твёрдо заверила её старшая из подруг.

Настя, чуть не подавившись пирогом, быстро прильнула к кружке с чаем, пытаясь не закашляться.

– Да он же нас всех в …

– В лягушек превратит? – хохотнула Сима. – Так этот вопрос мы с ним уже прояснили… Не боись, малая, живы будем – не помрём!

Когда женщины допивали чай, в дверях возникла нескладная фигура Кузьки. Сконфуженно поглядывая на сытые лица весёлых женщин, он немного стушевался, но от пирога с чаем не отказался. Быстро заглотил пару кусков и поспешил запрячь в старую скрипучую телегу, дряхлую кобылку.

– Кузька, мать твою! Сколько лет этой кляче? – воскликнула, очумевшая от её вида, Серафима. – Не иначе, ровесница Кощея.

– Так, где ж я вам молодую-то возьму? – разводя руки в сторону, воскликнул слуга.

– А ты её яблочками кормить не пробовал? – лукаво прищурив глаз, поинтересовалась Сима.

– Нет. – почёсывая макушку, ответил мужик. – Они ж хозяйские.

– А кобыла чья?

– Хозяина.

– Ну, и? – хитро приподнимая бровь, подталкивала его к правильному решению, женщина.

– Что? – недоумевая, поинтересовался Кузьма.

– Беги скорее в сад, да собери упавшие яблоки. Поверь, этой кляче они нужнее, чем Кощею.

Слуга, пожав плечами, согласился, бодро направившись в сторону сада.

Через некоторое время во дворе вместо полудохлой животины, стояла крепкая, пышущая здоровьем и красотой, молодая и резвая кобылка.

– Теперь-то мы быстро до города домчим. – с восхищением взирая на приплясывающую лошадь, сказал Кузьма.

Вся троица, усевшись на телегу, выехали за ворота замка.

– Вот это жизнь! Люба, ты даже не представляешь, где я была и что видела. Рынок раз в десять больше нашего базарчика у собеса. И чего там только нету! – восклицала Сима, эмоционально размахивая руками. – Там такие жеребцы, Любка! На дыбы встают, копытами бьют, гривы до полу, спины лоснятся, глазками хлопают, зубками щёлкают. Нам бы хоть одного такого на племя – жеребята, получились бы просто загляденье.

Любаша, охая и ахая, развесив уши, слушала подругу.

– А чуханы-то какие! От молочных до таких огроменных, что у меня чуть глаза на лоб не полезли. И козы там с овцами и коровы, и птица разная: от почтовых голубей до павлинов. А снеди различной видимо-невидимо! Но больше всего нас с Наськой наряды привлекли – вот уж где можно разгуляться! Отрезы шёлка и парчи, бусики из цветастых камушков да браслеты местного умельца. Бабы так и кружат у тех прилавков.

– Ткань, говоришь, красивая есть? – с горящими глазами, поинтересовалась Люба.

– Есть, есть. – Отмахнулась Сима – Но я нам уже купила по готовому парчовому сарафану.

– Как, на хозяйские деньги? – Любаша удивлённо выпучила глаза. – А если…

– В лягушек точно не превратит! А ежели шокером по попе щёлкнет, так-то для здоровья полезно! – похихикивала Сима, разворачивая свёрнутые сарафаны. – Вот, подруга, твой синий, а мой красный. Гляди, каки цветы по подолам разрослись, ну не платья, а клумбы! У нас такой красоты вовек не сыщешь – всё синтетика одна да нейлон. Айда мерить.

– Сима, а ежели нас Кощей в обновках-то увидит, сразу просечёт, что ты деньги его умыкнула.

– И то верно. А давай, подруга, сарафанчики-то пока побережём, а я постараюсь с ирода этого ещё золотишко стребовать. – хитро предложила Серафима. – А там, глядишь, и по два сарафана у нас будет.

– А как ты думаешь с него это золото – то стрясти? – не унималась Люба.

– Доверься мне, подруга, я своего не упущу. Он у меня ещё шёлковым станет, да по струночке ходить будет. – уверенно произнесла Фима.

– Ох, подруга, с огнём играешь! – хохотнула Любаша. – Смотри, твоя же задница пострадает.

Женщина, ничего не ответив, сгребла сарафаны в кучу и быстро унесла их в комнату.

А Любаша тем временем принялась собирать на стол. Вся троица, вернувшаяся из города наверняка очень голодна. Уж новая-то хозяйка кухни непременно всех накормит, никого голодным спать не отпустит. Чай, не прежняя кухарка, что хозяину слово против боялась сказать. А вот Люба ничего не боится, ведь у неё вон какая защита – Сима, положившая глаз на самого Кощея. А она-то баба боевая! Приручит костлявого!

Подстёгнутая собственными размышлениями, женщина поставила в центр стола, источающий божественный аромат чугунок с ярко-бардовым, наваристым борщом, щедро приправленным сметанкой, чесночком да свежей зеленью. Повариха, как юла крутилась по кухне, метая на стол всё новые и новые блюда: овощная и мясная нарезка, сырок, а рядом, на тарелку положила несколько пышущих жаром лепёшек с зелёным луком, и поставила кружки с холодным игристым квасом.

«Ну, вот и всё», подумала Любаша.

Глава 7

Кухня.

Она устало плюхнулась на скамью, нервно теребя краешек передника. Когда все слуги соберутся к столу, вот удивятся – стол у неё получился не хуже хозяйского!

Любаша, пока была занята своим делом, не заметила, как в кухне появился Кузьма. Глаза мохнатого мужика жадно оглядывали стол – он ещё никогда не видел такого изобилия блюд, и чтобы они причитались не хозяину, а обслуге.

Сглатывая слюну, он переступал с ноги на ногу, не решаясь присесть за стол.

– Ну, – усмехнулась Любаша, – чего стоишь-то? Иди, умойся, да бегом за стол, пока всё не остыло.

Уговаривать Кузьму не пришлось – он тут же бросился из кухни во двор, где находился колодец с водой. Через пару минут, с влажными волосами, освежившийся мужик уже сидел за столом, взглядом пожирая всё, до чего дотягивался его алчущий взор.

– Подожди, Кузьма, – добродушно улыбнулась женщина. – Вот сейчас Серафима и Настя придут, тогда и сядем все трапезничать.

На что тот лишь кивнул, терпеливо ожидая женщин.

Благо, ждать долго не пришлось – Сима вместе с Настей появились всего минуты через три.

– О, как ты быстро управилась, Любаша! – воодушевлённо воскликнула Фима, тут же усаживаясь за стол.

– Ну так, столько лет проработать поваром в советской столовой, это тебе не хухры-мухры – отпечаток свой оставило. Да и готовить я люблю. Ладно, давайте уже ужинать, а то у нас ещё дел не в проворот.

Не сговариваясь, вся честная компания принялась поглощать еду, запивая холодненьким кваском.

– Ну, Сим, что там насчёт работников? – жуя, поинтересовалась Люба.

– А что с ними? – вопросительно приподняв одну бровь, ответила вопросом на вопрос Сима. – Всё с ними нормально. Завтра поутру приедут. А благодаря Наське, один плотник нам достался бесплатно – на чём мы и сэкономили. Чернавка тоже с ними прибудет.

– Чернавка? – удивилась Люба, делая глоток из кружки.

– Это тут у них так обычная служанка называется. Она ж всю чёрную, ну, то есть грязную работу по дому делает.

– Вот оно что. – задумчиво протянула женщина. – Слушай, плотники и прислуга, это, конечно же хорошо, но мне бы на кухне не помешал помощник или помощница.

– Так ты Настю-то себе и возьми в подмастерья.

Девушка, до этого быстро поглощая маленькими кусочками горячие лепёшки и периодически макая ими в миску с супом, замерла, поняв, что речь о ней идёт.

Чтоб её, обычную прислугу, да в поварята определили – небывалая удача!

– Я согласна! – тут же откликнулась она, пытаясь быстро прожевать.

– Ты смотри, какая прыткая. – хохотнула Любаша, весело глядя на смутившуюся девушку. -Ладно, так и быть, возьму тебя в свои ученицы – будешь мне по кухне помогать.

– Ну вот и ладушки, – хлопнула в ладоши Сима. – А чернавок, если будет нужно, мы ещё потом наберём. Теперь, главное – Кощея на золотишко развести, да так, чтобы нам ещё на новенькие сарафанчики выкроить получилось. – И тут ей в голову пришла идея: – О! А я у него потребую деньги на новую одежду для прислуги, чтобы они не ходили, как оборванцы, а подчёркивали статус грозного господина.

– Ну, Сима, – восхитилась Любаша, во все глаза глядя на подругу. – Ну ты и голова! В неё бы ещё мозгов побольше, цены бы тебе не было.

Кузьма, жуя лепёшку, подавился, начав кашлять, точно в приступе, из глаз брызнули слёзы.

– Ох, ты ж, горемычный, – запричитала Любаша, хлопая мужика кулаком по спине, – что ж ты торопишься-то?

Кузьма же, кое-как, прочистив горло, в ужасе уставился на Любашу, а та, в свою очередь, непонимающе смотрела на него.

– Ну чего? – не выдержала она.

– А разве можно в голову мозги запихать? – голос у мужика заметно подрагивал.

Женщины, переглянувшись, дружно захохотали, утирая тыльной стороной ладони, выступившие слёзы.

– Можно, Кузенька, можно, если только осторожно, – смеясь, выдавила из себя Сима.

– А это как? – осторожно поинтересовался слуга.

– А ты книжки-то умные почитай, глядишь, ума наберёшься.

– Так, это, нам не положено. Мы же грамоте не обучены, и брать хозяйские книги нам строго настрого запрещено.

– Ну так, вам и кушать было запрещено. Так, что теперь, помирать? – возмутилась Любаша.

Кузьма задумчиво почесал затылок, а Наська даже жевать перестала.

– И то правда. Слушай, Любанька, так это что же, нам теперь можно и грамоте обучаться?

– А кто ж вам запрещает-то? – удивилась Люба, уставившись на девушку, точно на восьмое чудо света. – Бери да обучайся.

– Ой, это что же я теперь, учёная стану, как и господин наш? – в глазах девушки отразились предвкушение и азарт перед неизведанным.

– Станешь, станешь, – кивая, проговорила Сима. – Слушай, Любань, а может, ну их, дела эти. Пошли спать, а то что-то умаялась я за день.

Любаша, оглядев собравшихся за столом, улыбнулась:

– Ладно, дела всё равно никуда от нас не сбегут, а вот отдых всем требуется. Вот сейчас со стола уберём да на боковую. Утро вечера мудренее.

Через некоторое время на сияющей чистотой кухне, уже никого не было.

На замок опустилась ночь.

– Почему, я тебя спрашиваю, в холле замка до сих пор грязно? Почему во дворе разруха? Я вас для чего сюда взял, а, чтобы вы бездельничали? И что за помои ты мне принесла? – с каждым словом всё сильнее и сильнее распалялся Кощей.

Мужчина ударил кулаком по столу, из-за чего миска с наваристым рассольником подпрыгнула на месте, расплескав на стол содержимое.

Сима, глядя на эту картину, начинала не на шутку злиться, но пока молчала, внимательно разглядывая хозяина замка. Кощей, одетый сегодня в парадный камзол да начищенные до блеска сапоги, выглядел, как настоящий сказочный принц, если бы не перекошенное от брезгливости и презрения лицо. Его длинные волосы сегодня были заплетены в такую тугую косу, что ни один волосок не выбивался из причёски. Безупречное лицо с чётко очерченными скулами, волевым подбородком и плотно сжатыми упрямыми губами, невольно вызывало восхищение у женщины. Такой мужественный и красивый!

Кощей же, не обращая внимания на ступор Симы, продолжал разоряться:

– Отвечай прислуга, что за варево плескается в этой посуде, и почему там плавают огурцы?

– Это рассольник – один из основных супов советской кухни! – отчеканила злая Серафима. – Ты сначала попробуй, а потом фыркай. У Любы он знаешь какой получается? Пальчики оближешь! Это, – женщина ткнула пальцем в душистый каравай, продолжая показывать и другие блюда, – свежий хлеб, овощная нарезка, яблочко, сдоба и свежий компот.

Кощей скептически окинул взглядом, уставленный яствами стол, а затем настороженно уставился в тарелку, понюхал, поднимающийся над ней парок, и довольно закрыл глаза. Сима же, раздражённо продолжала:

– Сегодня прибудут плотники и ещё одна служанка. Вот тогда и примемся за наведение порядков. А ты бы лучше не орал, а аванс всем выдал, чтоб охотнее трудились.

– Чего? – удивлённо приподнял бровь хозяин, поднося полную ложку ко рту. – Какой ещё аванс?

– Ну деньги, знаешь такие маленькие, кругленькие… – с глупой улыбкой ляпнула женщина.

– Да ты, я вижу, совсем страх потеряла, смертная! – прогрохотал Кощей, медленно жуя. – Или дура непроходимая.

– Сам дурак! – парировала Сима. – Золото гони, чтобы я могла частично расплатиться с рабочими!

– Зачем? – не понимал мужчина, снова замерев с ложкой у рта.

– А за тем, чтобы у них работа лучше спорилась. Деньги, говорю, давай! – уперев в руки в бока, не унималась грозная Сима.

– Так зачем заранее им платить, если они ещё ничего не сделали? – Кощей явно не понимал, о чём толкует ему рассерженная женщина.

– Ой, туго-о-ой. – устало протянула она, на мгновение прикрывая глаза. – Слушай, если ты хочешь, чтобы твои новые слуги работали лучше, стоит их немного поощрить. Немного, лишь чтобы стимул появился на дальнейший нелёгкий труд.

– Вот ещё! Я им такой стимул устрою, день и ночь будут вкалывать, и не пикнут даже. – уже довольно причмокивая заявил мужчина.

– Это как? – стиснув зубы, спросила Сима, намереваясь хоть силой, но стребовать такие необходимые денежки.

– Как, как? Превращу одного в гада ползучего, остальные с удвоенной силой за работу примутся! Будешь надоедать, тебя и превращу! – злобно зыркнул на женщину хозяин и облизал ложку.

– Попробуй только! Я тебе такую весёлую жизнь устрою, мало не покажется! – отчеканила разъярённая Серафима, вставая в нелепую позу побитого боксёра. – Превращу, превращу – только и умеешь пугать. А ты давай на кулаках попробуй со мной справиться.

– Да ты видно совсем ошалела, старая! – заорал мужик.

– Это я-то старая? Да ты на себя посмотри, дрыщ, прости господи. – осмелев от собственной глупости, проговорила Сима, начиная по-настоящему опасаться за свою жизнь. Но позиций не сдавала. – Только и умеешь, что в комнате своей сидеть, да яблочки молодильные жрать. Нет бы вышел, вместе с мужиками за работу принялся. Смотришь и мышцы бы немного накачал да на мужика стал похож. А то – кожа да кости, тьфу.

Побелев от неожиданности и тут же покраснев от злости, Кощей Бессмертный, медленно поднялся из-за стола и грозно двинулся в сторону слишком смелой бабы. Но, та, быстро смекнув, что нажила себе кучу проблем на одно многострадальное место, мышкой шмыгнула в дверь и была такова. Ибо, знала прописную истину – главное вовремя свалить… а злодея она и потом достанет.

Глава 8

Наутро во дворе…

Ворота замка со скрипом отворились, и в широком проёме тут же показался гнедой жеребец, запряженный в телегу, с тремя седоками. «Надо же, не соврала, зараза», – подумал Кощей, внимательно вглядываясь в знакомую фигуру из своего окна. Серафима, всё в том же балахоне цвета мокрого песка, в котором и прибыла в его замок, с широченной улыбкой на лице встречала новых работников, о чём-то разговаривая со старшим мужиком, и разводя руки в стороны, видимо, показывала запущенной хозяйство (запущенный двор).

«А кто разрешал тому здоровяку так близко приближаться к этой языкастой язве? – с раздражением подумал хозяин замка и громко скрипнул зубами. Вот его-то, если продолжит увиваться вокруг неё, позабыв о работе, я и превратит в кого-нибудь мерзкого и скользкого».

Довольно оскалив зубы, главный злодей всея Руси, продолжил свою тайную слежку. Ишь, опять улыбнулась… да что она себе позволяет? В его-то замке!

А женщина, точно специально дразнила хозяина – хлопала глазками, смеялась и прикасалась к заезжему плотнику, словно всю жизнь была с ним знакома. Не ускользнуло от внимания наблюдателя и то, с каким вниманием тот прислушивался к Симкиным словам, да улыбался ей в ответ.

«Ну, погодите у меня! Я вам ещё устрою! Не работой занимаются, а…» – подумал Кощей и с глухим раздражением зашторил окно.

Серафима же, время зря не теряла и прямо с порога стала показывать прибывшим плотникам Ефиму да Ваньке фронт работ, что необходимо было выполнить.

– Да, делов, конечно, предстоит очень много. Одним-то нам долго придётся возиться. – отозвался старший – Ефим.

– Так мы вам Кузьму в помощники дадим. Он парень-то крепкий, к тому же служит в замке много лет, всё здесь знает.

– Помощник, это хорошо. Вот сейчас подкрепимся немного, и принимаемся за разбор старых построек. – доставая из телеги туесок, проговорил Ефим.

– Так, все идёмте на кухню, кухарка-то наша как раз на стол собирает.

Серафима рванула вперед, показывая дорогу, а по пути проводила экскурсию для вновь прибывших. Когда вошли на кухню, стол буквально ломился от всяких вкусностей: душистый, ещё горячий каравай, чугунок с наваристым и до умопомрачения ароматным рассольником, варёная картошечка с укропчиком и чесночком и пышные, словно пух – сдобные булочки, а на плите уже свистел чайник с душистым чаем.

У плотников и новой служанки – Фроси, от удивления открылись рты. Вряд ли когда-нибудь в жизни они видели такое изобилие.

– Это всё для хозяина? – тихо спросила чернавка. – Разве могут слуги так питаться?

– Как? – не поняв, уставилась на неё Любаша.

– Вкусно. – девушка, смущённо уставилась в пол, изредка поглядывая на ломящийся яствами стол.

Старший плотник громко сглотнул и дёрнул её за рукав.

– Простите её – молодая ещё, да к тому же жизни лёгкой не видала – сиротка.

Худенькое, тщедушное тельце, хотя и довольно высокое облачено было в такую рванину, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Потухший взгляд серых глаз не выражал ничего кроме страха, тонкие, неестественно сжатые губы слегка подрагивали. Казалось, что Фрося через пару секунд громко заревёт.

– Ты чего так испугалась, милая? Я ж не Баба-Яга, отравить тебя не хочу. – прошептала сердобольная Люба и уверенно подошла к новой служанке.

Но та, при упоминании пожилой и очень колоритной сказочной фигуры, чуть не подпрыгнула на месте и принялась яростно креститься.

– Чёй-то с ней? – очумело хлопая глазами, спросила Серафима.

– Так она пять лет в услужении у Бабы-Яги была, а та каждый божий день собиралась сожрать её. Вот и реагирует теперь на имя старой колдуньи… – пояснил молчавший до того молодой статный красавчик Иван.

При звуке его голоса Наська густо покраснела и скромно опустила глазки.

– Не бойся, Фрося, она здесь редко бывает… – проговорила она и, взяв новенькую за руку, усадила за стол.

Дважды приглашать новых работников к столу не пришлось, и уже через некоторое время вся компания с сытыми и довольными лицами обсуждала предстоящие дела.

Немного отдохнув, мужики начали разбирать старый, полуразвалившийся сарай, сразу же распиливая старые бревна на чурки – дрова зимой пригодятся. Благо, Симка, прикупила топоры. Сама же женщина, хитро улыбнувшись, направилась к Кощею, спрятав за спину топор – пора приучать этого ханжу к труду!

Проходя холл, женщина с удивлением увидела Любашу, дающую ценные указания двум помощницам.

– Все окна и витражи должны сиять чистотой! Чтобы ни одной пылинки не осталось! Девочки, паутина нам тоже ни к чему. И ради Бога, выгоните уже этих летучих мышей – это же не пещера, в самом-то деле, а приличный замок. – наставляла служанок женщина.

Серафима, дабы не испугать неокрепшие психики девушек, так же тайком прошмыгнула в сторону лестницы, что вела на второй этаж. Тихо, словно мышка она проскользнула в дверь, войдя в хозяйские покои.

– Опять ты? – от резкого, мужского голоса, Серафима вздрогнула и застыла как истукан. – Чего надо? Снова денег?

– Угу… И подарочек вот тебе принесла. – произнесла Сима, медленно приближаясь к Кощею.

– Подарочек? – оживился он, поднимаясь навстречу женщине.

– Вот! – выпалила Серафима, выставив перед собой острый топор, направленный в сторону тут же отшатнувшегося мужчины. – Будем делать из тебя мужика!

Челюсть Кощея, буквально отвисла, а глаза стали походить на два блюдца.

– Да ты, видно, смерти ищешь, дурная! – чуть дрогнувшим голосом, возмутился оскорблённый хозяин.

– Почему же смерти? – скромно хлопая ресничками, тихо поинтересовалась она. – Просто мне очень нравится, когда у мужчины фигура есть, а не скелет обтянутый кожей. А для этого нужно физически трудиться.

– А чем, позволь узнать, тебе не нравится моя фигура? – недовольно сощурив глаза взревел Кощей.

– Так её попросту нет! Ты же днями напролёт сидишь в своей комнате. Вот посмотри, – она резво подскочила к Кощею и потрогала его предполагаемый бицепс, – мышц нет – они атрофировались, а это очень плохо… Ну, ничего, я за тебя возьмусь, накачаем тебе такие кубики – все обзавидуются!

Разгорячённая своей тирадой женщина не заметила ни гнева Кощея, ни тёмной дымки на кончиках его пальцев, лишь ощутила жгучую боль в нижней левой конечности. Топор упал на пол, воткнувшись острым углом в деревянные доски, а женщина запрыгала на одной ноге, так как от второй поднималась тонкая струйка дыма.

– Ах ты, гад неблагодарный! Я же помочь хочу, а ты… – голос Симки дрогнул. – Ну и кисни здесь, охраняй свои сокровища! Вот соберёмся с Любашей и уйдём…, а ты.. сиди на своей яблочной диете. – Обиженная женщина, рывком выдернула топор и, прихрамывая, пошла к выходу.

– Никуда вы не уйдёте! – уверенно гаркнул грозный хозяин. – Я никого не отпускаю! Вы обе – моя собственность!

– А у тебя губа шифером не покрылась? – не стушевалась перед ним Серафима, кинув через плечо недовольный взгляд.

Мужчина же осторожно коснулся губы, недоумевая, – чем это она должна была покрыться.

– Нет. Губа, как губа. – уже более спокойно сказал хозяин. – Ступай, да смотри, не вздумай сбежать. Так и знай, найду, превращу в зверушку мелкую или Горынычу скормлю! У того желудок дублёный – никакая язва не страшна! Ха-ха-ха! – Замок сотрясся от злобного раскатистого смеха.

Обиженная и до чёртиков злая Серафима бросилась вниз по лестнице. Она ничего не замечала вокруг, ни Любашу с её молоденькими помощницами, ни того яркого дневного света, что с их помощью был впущен в это унылое и тёмное помещение. Она вся превратилась в клубок нервов, оглушённая этим страшным нечеловеческим хохотом.

Пулей вылетев во двор, женщина принялась яростно молотить топором по чуркам. Она и не знала, что со злости можно столько дров нарубить! Махала своим опасным оружием направо и налево, пока сильные руки Ефима не обезоружили её.

Пусть топор отобрали, но злость-то ещё осталась. Сима, молча прикусив губу, начала наводить порядок во дворе. Даже в конюшне хотела почистить, но следящие за её странным поведением, мужики, сами принялись за эту грязную работу. Буквально через час вся территория, прилегающая к замку, буквально блестела – ни соринки, ни соломинки.

«Хоть в белых носочках ходи!» – удовлетворённо подумала женщина, заправляя за ухо выбившуюся из «шишки» прядь волос, уже зная, как отомстит Кощею. Но пока её планам осуществиться было не суждено.

Глава 9

Покои Кощея.

– Несносная женщина! – расхаживая по комнате, гневно воскликнул Кощей. – Пришла, наорала ещё и топором чуть не зарубила… И как меня угораздило только связаться с этими бабами?! Нет, – остановился он у огромного зеркала в потемневшей резной раме, глядя на себя в отражение, – то, как готовит кухарка, меня полностью устраивает, но эта Серафима… Кощей сжал руки в кулак, воспроизводя в голове образ Симы.

– Наглая, вспыльчивая, совершенно невоспитанная!

По зеркалу прошла лёгкая рябь и отражение в нём издевательски усмехнулось.

– Вот что ты на меня так смотришь? – Нахмурился мужчина.

Отражение, пожав плечами, спокойно отозвалось:

– Ну а что ты хочешь, сам ведь привёл её в свой замок.

– О чём теперь и жалею. – буркнул Кощей, скрещивая руки на груди.

Зеркало, в котором отражался хозяин замка, снова усмехнулось:

– Себе-то хоть не ври. С её приходом, можно сказать, что ты, прям, ожил. На тебя даже молодильное яблоко с первого раза подействовало – раньше меньше трёх не ел, так как эффекта не было, а теперь смотри как расцвёл, и всё благодаря хорошему питанию и постоянному раздражителю в виде этой женщины. Согласись, её прихода в свои покои ждёшь с огромным нетерпением, а вот когда вместо неё приходит Настенька, то твоё хорошее настроение тут же улетучивается.

Кощей ещё сильнее нахмурился, но промолчал, явно о чём-то задумавшись. Отражение терпеливо ждало.

– Но, согласись и ты – до её появления, моему спокойствию мешали, разве что, летучие мыши, а тут каждый день небольшой военный переворот. А её мания по выпрашиванию денег?! Это же вообще уму непостижимо! Больше полувека живу на белом свете, а более настырной особы не встречал – дай, говорит, денег, и всё тут! И ведь упёрлась, словно бык в новые ворота…

Зеркало чуть потускнело, но тут же вновь ярко засветилось и выдало:

– Так сделай так, чтоб эта строптивица стала тебе во всём подчиняться! Кощей ты, или кто?

– Да как же я её заставлю?! Вот, например, в саду, который матушка своей магией напитала, яблочки молодильные есть, оздоровительные груши, персики для придания красоты, черешня для ясности ума, черника для острого, как у орла, зрения, да и много других чудесных плодов, а вот ни одного фрукта для подчинения, не припомню.

Отражение в зеркале чуть потускнело, задумчиво прищурив взгляд, затем, через пару мгновений отозвалось:

– Так ты к Яге обратись, чай, она-то тебе и поможет.

– Да как она мне поможет, с ней же невозможно договориться! Сварливая старуха!

– А ты ей предложи то, от чего она не сможет отказаться.

Мужчина призадумался.

– Помнится, как-то лет двести назад, просила она у меня молодильное яблочко. Сильно сетовала на старость да боль в ноге. Сам знаешь, что нога-то костяная. Тогда я ей не дал – у самого всего пара яблочек была, так я семечки в саду матушкином посадил, в надежде, что они прорастут. А сейчас яблок столько, что одному мне с ними не управиться.

– Ну так и предложи несколько яблок этой карге старой. – вклинилось отражение в рассуждения Кощея. – А она взамен сделает тебе зелье подчинения для твоей несносной Серафимы.

Зеркало пакостливо улыбнулось, чётко отражая настроение хозяина замка.

С этими мыслями Кощей уселся за письменный стол и принялся составлять послание Бабе-Яге.

Через несколько минут, свернув письмо в трубочку, запечатал его магией, чтобы никто не мог прочитать сие тайное послание.

– А кого же мне послать к старухе? Настя побоится, Кузьма заплутает…

– Вот Серафиму и отправь. Она баба боевая, если что, может за себя постоять. – подбросило идею отражение в зеркале.

– Точно! – хлопнул в ладоши Кощей, поднимаясь из-за стола. – Так и сделаю.

– Куда ты меня решил отправить? – вытаращив глаза, воскликнула Сима.

– К Бабе-Яге. – как ни в чем небывало, ответил Кощей, сидя за столом, вертя в руках бокал из тончайшего хрусталя.

– Да ты в своем уме?! Я не пойду к этой старухе.

Сима попятилась задом к выходу, но грозный окрик мужчины ее остановил:

– А ну, стой! Я не давал тебе позволения покидать мои покои!

– Да мне пофиг, чего ты там не давал! Я сказала, что не пойду, значит, не пойду! И ты меня не заставишь! – стояла на своем женщина.

– Да куда ж ты денешься-то. – хохотнул он, сверля ее взглядом. – Либо, дорогая моя, пойдешь добровольно, либо мне придется принудить тебя.

– Да что ты говоришь? – сощурила глаза Сима, недовольно сопя. – И каким же образом?

Кощей поднялся, поставив бокал на стол, и медленно, словно хищник на охоте, приблизился к женщине, не отрывая от нее своего проницательного взора.

– Если не пойдешь добровольно, Серафима, то я сперва превращу твою подругу в довольно упитанную курицу, а затем велю ее зажарить на ужин. Поверь, дорогуша, мне ничего не стоит претворить свои угрозы в жизнь. Так что выбирай, либо идешь к Яге, либо теряешь свою ненаглядную подругу.

– Ах ты, сволочь! – разозлилась Фима.

В голове словно помутилось – она со всей дури заехала этому гаду по физиономии. На щеке Кощея появился ярко-алый след от женской ладони. Сам же мужчина чуть скривился от обжигающей боли, но взгляда с разъяренной женщины не сводил – в неконтролируемом гневе она казалась ему намного привлекательнее, чем в спокойном состоянии. Эта женщина, точно огонь – то тихая и кроткая, как спокойный огонёк свечи, то буйная и неукротимая, словно бушующее пламя лесного пожара, сжигающее все на своем пути.

– Не смей трогать Любашу! – прошипела она разъяренной кошкой. – Иначе я сделаю все, чтобы твоя жизнь превратилась в ад!

– Если ты не замолчишь, то…

– То, что? – словно бросая вызов этому надменному мужчине, нагло поинтересовалась она, скрещивая руки на груди.

Кощей немного помолчал, чуть подавшись вперед, а затем, втянув носом воздух, произнес:

– Ты очень вкусно пахнешь, когда злишься…

– Ты… – она запнулась, а на лице отразилась целая гамма эмоций: от недоумения до какого-то первобытного страха и от шока до новой ярости. – Ты и меня тоже хочешь сожрать? Учти, встану поперёк горла – подавишься!

Кощей, от удивления выпучив глаза, разразился громким смехом. Именно в этот момент он и понял, что эта женщина никогда не даст ему заскучать.

Дело оставалось за малым – настоять на своём и отправить-таки эту несносную особу в лес.

– Этот свиток передашь Яге, – Кощей протянул Серафиме письмо, но та не торопилась брать его. – а после того, как она приготовит зелье, расплатишься тремя яблочками. Поняла?

– Что за зелье, уж не яд ли? – подозрительно взглянула на него женщина.

– Не твоё дело! Выполняй, что тебе говорят, иначе кухарка будет кудахтать… но не долго. – ехидно ухмыляясь, заявил мужчина.

– Ладно, давай сюда своё письмо и объясни, как добраться до Яги. – пошла на попятную Серафима, а в голове уже продумывала план действий, при котором Кощей не сможет превратить свою угрозу в жизнь.

Мужчина, победно улыбнувшись, принялся объяснять путь до дома старой ведьмы:

– С рассветом пойдёшь той же дорогой, что и сюда пришла, когда солнце будет в зените – упрёшься в указательный камень. Аккурат, от него ведёт тропинка в сторону леса, от которого тянет могильным холодом. В этом лесу и живёт Яга.

Серафима непроизвольно передёрнула плечами, словно на себе ощутив этот самых холод.

– Это тот самый камень, который мужа обещает…

– Какого мужа?! – тут же взъярился Кощей. – Я тебе сказал в лес идти, а не жениха искать.

– А ты мне не указывай! Ты мне кто, муж, что ли? – парировала Сима.

От её слов мужчина опешил, начав заикаться и часто моргать глазами.

– То-то же. – довольно хмыкнула женщина и, развернувшись, гордо покинула покои хозяина замка.

Лишь стоило первому утреннему лучику несмело выглянуть из-за горизонта, как из центральных ворот кощеева замка тихо выскользнули две фигуры. Утро было прохладным, а потому женщины кутались в тёплые накидки, найденные накануне в одной из комнат дворца, где служанки начали наводить порядок.

– Как ты думаешь, он заметит, что ты ушла со мной? – поинтересовалась Серафима, криво усмехаясь собственной находчивости.

– Думаю, Настя справится с готовкой – на удивление очень способная ученица, тем более что все основные заготовки я сделала ещё вчера. А Фрося, если, конечно, не струсит, покормит твоего мужика, – засмеявшись, ответила Любаша.

– Он пока не мой! А будет и дальше себя вести так же высокомерно, на всю оставшуюся жизнь бобылём и останется.

Подруга усмехнулась, но ничего не сказала.

Солнце потихоньку поднималось из-за горизонта, окрашивая яркими красками природу, пробуждая её от ночного сна. Где-то звонко пели птицы, стрекотали сверчки, на лугах буйно цвели ромашки, маки и незабудки, щедро одаривая путниц своими ароматами.

Женщины неспешно шли по дороге, каждая, думая о чём-то своём – говорить не хотелось.

Свежий воздух, ласковый, но ещё довольно прохладный ветерок каждый раз норовил забраться под юбки подруг, поэтому им всё время приходилось оправлять подолы.

– Красиво тут, – тихо прошептала Любаша, любуясь природой и наслаждаясь чистотой воздуха.

– Да, – блаженно протянула Сима, делая глубокий вдох. – Природа, не тронутая цивилизацией. Ни тебе машин, ни заводов, ни озоновых дыр – красота. Знаешь, а ведь я не жалею, что мы сюда попали. Да, мир для нас чуждый, ведь мы привыкли к иному укладу жизни, а сейчас… Я ощущаю себя Алисой в стране чудес, только страна эта до боли знакомая, какая-то родная. Мы словно в сказку попали, только взаправдашнюю.

– Сказка, – немного грустно улыбнулась Люба, – это когда Золушка выходит замуж за принца… А на нашем горизонте принцев я что-то пока не замечаю. Да и мы с тобой, хотя и помолодели, всё равно до принцесс не дотягиваем.

– Не грусти, подруга! Думаю, мы с тобой счастье своё не в том мире искали, вот и получили второй шанс. А ведь он даётся не каждому… Там мы были совершенно обычными незамужними бабами, а здесь – красотки писаные! Не сомневайся, тут на нашу долю непременно женихи найдутся! – уверенно произнесла Серафима и откусила довольно большой кусок от крупного, сочного и необычайно ароматного персика.

Женщины, помимо вчерашних лепёшек да сыра с мясом, взяли в дорогу и немного фруктов: яблоки для Яги, для себя же персики да груши – дорога-то длинная. И сейчас, жуя вкусный фрукт, Сима с блаженством думала, что всё самое лучшее в их с Любашей жизни ещё впереди.

Подруга же, перекусывая сладкой грушей, и немного завидуя бойкой Серафиме, естественно белой завистью, мечтала и о своём маленьком женском счастье.

– Сим, а Сим, как ты думаешь, а мне принц достанется? Ты же, своего нашла… – неуверенно спросила кухарка.

– Насчёт принца не уверена, а вот к Ефиму, я на твоём месте присмотрелась бы – крепкий, здоровый мужик, на лицо приятный, да и умом вроде вышел. А уж, как работа в его руках спорится! – мечтательно произнесла Сима, исподтишка наблюдая за Любой.

– Нет, это абсолютно исключено – он сохнет по новой служанке. Разве ты не заметила? Между этой парочкой же искры летают. Никогда разлучницей не была, и их счастью мешать не стану. – твёрдо произнесла женщина, потуже переплетая толстую русую косу.

– Да ладно?! Не заметила…

– Да тебе же не до того было – с Кощеем своим ежедневные баталии устраивала. Да весь замок слышал, как вы ругаетесь. – хохотнула Любаша. – Мужики, кажись, ставки уже делать начали – кто из вас кого прибьёт первым.

Сима же, словно кошка, объевшаяся сметаны, довольно улыбалась, демонстрируя подруге белые ровные зубки.

– Знаешь, а вчера вечером, когда я была у Кощея, он меня порядком напугал, пригрозив превратить тебя в курицу, а потом зажарить. Понял, что угрожать расправой мне – бесполезно, поэтому угрозы полетела в твой адрес – догадался паразит, что ты мне дорога.

– Меня?! В курицу?! Ах, он петух общипанный! Да я ему…, да я его… – возмущённо затараторила Люба, всплеснув руками. – Я его в следующий раз так накормлю – неделю с горшка не слезет.

На что Сима только хихикнула, снова откусывая кусочек от сочного персика.

Глава 10

Дорога к лесу.

Негодование кухарки принимало довольно серьёзные обороты – Люба, споро вышагивая по дороге, придумывала всё новые и новые изощрённые методы расправы над Кощеем.

– Ага, точно! Сделаю ему окрошку с лягушатиной, и скажу, что это лучший деликатес нашего мира! Пусть прочистит кишечник, фокусник недоделанный!

– Любаш, а может блинчики с начинкой из слизней? Я с удовольствием понаблюдала бы за его завтраком… – усмехаясь, предложила Серафима.

– А тебя не стошнит? – хохотнула подруга, выстраивая в голове чёткий план мести. – А ещё добавлю веточку белены, пару двухвосток и пригоршню мокриц! М-м-м, вкуснятина получится!

– Главное, чтоб ему не понравилось, а то заставит тебя каждый день такие готовить, где ж мы столько насекомых-то найдём? – брезгливо сморщила носик Сима.

– А может тогда пирожки с солёными огурцами, а в качестве напитка – молоко? – перебирала в голове возможные варианты, Любаша. – Ладно, что-нибудь всё равно придумаю. Кстати, знаешь, что я заметила? – заинтриговала подругу Любаша.

– Что?

– Когда ты Кощею еду относишь – он всё съедает, а как Фрося – почти ничего не ест…

– Ты хочешь сказать, что наши постоянные споры вызывают у хозяина зверский аппетит? – приподняла бровь Серафима.

– Угу. – утвердительно буркнула подруга. – Думаю, и он на тебя запал, просто упёртый, как баран, вот и не может пока себе в этом признаться.

Сима довольно улыбнулась, и мечтательно закатив глаза, выдала:

– Ну, ничего, подружка, мы его дожмём! Просто нужно сменить тактику!

Весело шагая по знакомой дороге, Сима, задумчиво накручивая волосы на палец, строила грандиозные планы по охмурению Великого и ужасного Кощея.

Любаша же без умолку болтала о насыщенных буднях в замке, проделанной работе и будущих планах.

– Ты знаешь, Сим, Фрося-то наша оказалась такой чудесной горничной! Вот уж у кого всё в руках горит. А как лихо она избавилась от летучих кровососов?! Умница просто. А давай всех троих оставим в замке на постоянку, а? Тем более, что Наська с Ивашкой, кажись, расставаться-то не планируют. Эх, молодость! – мечтательно вздохнула кухарка.

Обойдя сплошную стену тёмного леса по дуге и давно миновав то место, где они сами и выскочили из леса, женщины, наконец-то добрели до указательного камня.

– О как! Я всегда считала, что так бывает только в сказке… «Прямо пойдёшь – в болото попадёшь, направо пойдёшь – богатство найдёшь, а коли налево пойдёшь – смерть свою сыщешь!» – прочла Серафима.

– Зашибись перспектива! – обречённо изрекла Люба, обходя камень вокруг. – И тропка, ведущая в лес, идёт как раз налево! Вот Кощей, вот зараза!

– Не заводись, Люб, всё будет нормально. У нас есть то, что нужно этой старой карге, и к тому же, нас двое, а она одна. Справимся! – успокоила её Сима и уверенно шагнула в сторону леса.

Подруга, ещё что-то бормоча себе под нос, поплелась следом.

– Ох, что-то мне совсем не хочется снова в лес заходить. А вдруг опять волк, куда бежать? – поскуливала за спиной Серафимы подруга.

– Любаш, ну чего ты боишься, мы же с тобой теперь молодые – залезем на дерево. – успокоила её женщина.

Подойдя к самой кромке леса, бывшие старушки переглянулись и, перекрестившись, двинулись вперёд. Деревья и кусты, словно чувствуя поступь спутниц, расступались и открывали доселе скрытую широкую тропу. Но женщин пугало не это – сразу же за их спинами берёзки, дубы и сосны тут же смыкались, образуя плотную непроходимую чащу.

– Чудеса… – тихо заключила Любаша, оглядываясь по сторонам.

– Так что ж ты хотела – сказка. К Баба-Яге идём, как-никак… – настороженно прошептала Сима, с огорчением понимая, что назад дороги нет.

Одни в огромном зачарованном лесу, даже клочок неба, видневшийся над головами, не обещал ничего хорошего – грозовые тучи практически не пропускали солнечного света. Темень стояла такая, что подруги, медленно продвигаясь всё дальше и дальше, едва различали путь. Слышали лишь своё собственное дыхание, казалось – даже птахи перестали петь, лишь стоило им ступить на тропу, сулящую смерть.

В душу Симы пробрался неприятный холодок – неужели Кощей всё же решил избавиться от них?

Оглушительная тишина создавала впечатление полнейшего вакуума, и подруги изо всех сил прислушивались к стуку сердец, как вдруг совсем рядом раздался странный звук. Обе встали как вкопанные, не смея шелохнуться, даже дышать перестали.

– Кто тут? – дрожащим голосом тихо спросила Сима. – А ну, покажись, а то хуже будет!

– Да куда уж хуже-то? – ответил кто-то из темноты. – Вы чего тут забыли, старые? Никак, заблудились?

– Старые? – истерически заверещала Любаша. – Симка, твою дивизию, мы что, снова постарели?

– Ни дай Бог! – воскликнула женщина, остервенело ощупывая свои прелести. – Вроде, всё на месте…

– Вы чего, бабы, совсем сдурели? Я же вас вижу! – раздалось совсем рядом.

– Так мы ещё и ослепли?! – завывая, схватилась за голову Люба. – Господи, да за что ж нам всё это?! Мы же только жить начали-и-и!

Вдруг, словно услышав стенания женщины, тучи над лесом расступились и солнечные лучи осветили тропинку. Уже привыкшие к темноте подруги мгновенно сощурились, привыкая к яркому свету, но в последний момент всё же заметили огромный тёмный силуэт, стоящий прямо напротив них, облокотившийся на ствол дерева.

– Ишь ты, помолодели! Хм, а запах-то тот же – до сих пор от вас медвежьим помётом несёт. – ответил всё тот же голос.

Женщины, пытаясь проморгаться, стали с шумом втягивать носами воздух, стараясь обнюхать друг друга.

– Слушай, Любаш, а как этот, – она кивнула в сторону неизвестного, – наш запах-то почуял?

На что подруга лишь пожала плечами:

– А мне-то откедова знать? Вот у него и спроси.

– А вот и спрошу! – топнула ногой Сима, гордо вздёргивая подбородок вверх.

– Тише вы, бабы, не ссорьтесь. – хмыкнул всё тот же силуэт. – Лучше на вопрос ответьте: зачем в лес Бабы-Яги пришли? Смерть свою ищете?

С трудом открыв слезящиеся глаза, Серафима смело взглянула на собеседника и тут же, охнув и держась за сердце, осела прямо на тропинку.

– Ты чего? – всполошилась Любаша, удивлённо уставившись на подругу.

– В… в… Волк!! – тыча пальцем в сторону неизвестного собеседника, заикаясь, пропищала Сима.

Люба, резко обернувшись в ту сторону, куда указывала подруга, онемела от страха – из тени деревьев вышел огромный серый волк, оскалив клыкастую пасть.

– М… м… Мама! – заикаясь, выдавила из себя Любаша.

– Ну это вряд ли – на твою маму я похож меньше всего. – изображая что-то наподобие улыбки, хохотнуло животное.

– А-а-а-а!! – заверещала Люба, пятясь спиной от волка. – Говорит! Симка, он говорящий!

– А то я не вижу! – вторила ей Серафима, отползая на четвереньках как можно дальше от лесного хищника.

– Какие-то вы сегодня медленные, а в прошлый раз такие прыткие были, что даже зайца обскакали. А я только и видел, как ваши длинные подолы развеваются. – гыгыкнул волк, усаживаясь на тропинку и с интересом наблюдая за женщинами.

– Т… т… Ты только учти, зубастый, м… мы просто так не сдадимся! – всё ещё ползая по земле, заявила Сима. – У м… м… меня чёрный п… п… пояс по карате…

– А я… А у меня… У меня сковородка, знаешь, какая тяжеленая?! Вмиг черепушка разлетится!

– Фу, дамы, как грубо – черепушка… разлетится… карате какое-то… – разочарованно выдал волчара, почёсывая за ухом. Внимательно оглядев трясущихся женщин с головы до ног, серый хищник снова спросил: – Так, а для чего вы в лес-то пришли? Смерти, что ли, ищете?

– Кажись, уже нашли. – проблеяла Сима, выглядывая из-за ближайшего кустика. – Вот сожрёшь нас…

– Да с чего вы, вообще, решили, что я вас есть-то собрался? Я всякую дрянь не ем – это Яга всё в рот без разбора тянет, а потом с животом неделями мучается. От того-то и злая вечно ходит.

– Не будешь, значит, нас жрать? – осторожно поинтересовалась Люба, подозрительно прищурив глаза.

– Нет. – мотнул лохматой башкой волк.

– А Яга, говоришь, мучается? – не унималась кухарка.

Волк кивнул.

– Сим, – улыбнулась Любаша, посмотрев на замершую подругу, – у меня идея есть!

– Да погоди ты со своими идеями! – рявкнула Серафима, поднимаясь с земли и угрожающе надвигаясь на волка. – Ты, ирод лохматый, ежели жрать нас не собирался, тогда какого фига напугал до чёртиков в глазах?! Я же чуть Богу душу не отдала! Да чтоб тебя блохи закусали!

– Так они, итак, лютуют, куда уж больше-то? – содрогаясь всем телом, выдал он.

– Так тебе и надо! – злорадно выдала Сима. – А ну, показывай дорогу к Яге – некогда нам с тобой лясы точить!

Волк, покачав головой, молча встал и направился вглубь леса, куда и вела зачарованная тропинка. Женщины, не сговариваясь, последовали за ним.

Глава 11

Ведьмин лес.

Едва поспевая за серым проводником, подруги с интересом оглядывались вокруг, но оставшийся без ответа вопрос Серафимы, не давал покоя обоим.

– Так ты нам ещё не ответил, зачем гнался за нами тогда? – осторожно пролепетала Любаша, заинтересованно разглядывая диковинного зверя.

– Да не за вами я бежал – за зайцем. Он, пакостник такой, пожрал всю моркву у старой ведьмы, вот она и велела изловить ушастого. – принюхиваясь к налетевшему ветерку, ответил волк.

– Вот те раз! – ошарашенно выдала Сима. – А мы уж было с жизнью распрощались – думали, тебя интересует добыча покрупнее.

Женщины облегчённо выдохнули и, уже слегка улыбаясь, продолжили допрос:

– А сейчас на кой про смерть стал выспрашивать? Напугать нас задумал, лохматый?

– Вы грамоте-то обучены? – ответил вопросом на вопрос серый.

– Конечно! Наше образование тебе и во сне не снилось. – ухмыльнулась Любаша.

– Ежели обучены, стало быть, надпись на указательном камне прочли. А я что? Я просто выполняю свои обязанности – проводником у Яги подрабатываю. То путника, заплутавшего к её дому, шугану, то красавицу деревенскую в услужение доставлю. Теперь вот вы, сумасшедшие, по запретной тропе в лес пожаловали… – без умолку болтал волк. – А старуха-то вам на кой?

– Письмо несём ей! – резко выпалила Серафима. – Кощей направил. Больше ничего не спрашивай – сами не в курсе. А, кстати, ты какой породы будешь? Оборотень или просто дрессированный?

Волк исподлобья взглянул на женщину, словно на умалишённую.

– Заколдованный я…

– Да кто ж тебя так, родимый? – всплеснула руками сердобольная Любаша, по-новому взглянув на волка.

– Много будешь знать – скоро состаришься! – хохотнул серый, украдкой наблюдая за женщиной.

– Не приведи, Господи! – перекрестилась кощеева кухарка и прибавила шагу, пытаясь угнаться за четвероногим провожатым.

Прояснив все интересующие их вопросы, вся честная компания молча продолжила путь, наслаждаясь девственной природой векового сказочного леса.

Высокие деревья расступались перед путниками, открывая взору тропинку, по которой те и шли. Казалось, что зачарованный лес дышит, и иногда до слуха доносились его стенания. Вороны каркали, будто пророча беду, насекомые не жужжали – даже проклятущие комары, которых так ненавидит Люба, не приставали.

Легкий ветерок слегка покачивал густые ветви деревьев, которые полностью скрывали небо от путников. Лишь редкие лучи солнца прорывались через густые заросли вековых исполинов.

Женщины, погруженные каждая в свои думки, не сразу услышали жалобный плач, раздающийся откуда-то сбоку.

– Что это? – настороженно поинтересовалась Сима, поежившись.