Читать онлайн Игрок поневоле бесплатно

© Гравин Т., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Глава 1

Козлы отпущения

Контуженный упавшим стволом, побитый женским телом и оглушённый бурей эмоций, я на какое-то время выпал из действительности. Естественно, что и воин из меня в тот момент оказался никакой. Я даже про Щит свой именной и легендарный забыл и понятия не имел, где он. То есть меня, в те минуты полной дезориентации, могли утыкать издалека стрелами, словно ёжика иголками, или отправить к праотцам парочкой арбалетных болтов, а я бы и не заметил. И можно считать огромным везением, что у преследователей из оружия имелись только копья, мечи и ножи.

Правда копьём и ножом можно бросить далеко и эффективно, но в эпицентре событий все военные действия стал вести Александр Пятница. Отступая от реки и будучи уверенным, что её никто не перепрыгнет, парень не стал деликатничать, когда с того берега некий туземец вдруг пожелал показать свою удаль и не стал жалеть собственное копьё. В кого он собирался метнуть своё оружие, осталось загадкой истории. Ибо получил болт в правое плечо и если не отбегался, то уж точно на долгое время «откидался». И в стане нашего гипотетического противника появился первый тяжелораненый вояка.

Пятница наловчился свой арбалет заряжать секунд за двадцать, поэтому, когда к берегу Багрянки подбежали иные туземцы, дальнобойное оружие уже опять было готово к стрельбе. Да и сам стрелок отошёл подальше. А с пятидесяти метров дать себя ткнуть копьём или ножом – вообще следует быть крайне неповоротливым.

Моя бредущая и спотыкающаяся тушка ползла сугубо параллельно берегу и взбиралась постепенно на холм со стояночным биваком. Ди́мон Чайре́вик спасённую нами даму уже давно ублажал возле костра разговорами и плевать хотел на разворачивающиеся внизу действия.

Так что в итоге сложные переговоры пришлось начинать и вести Александру. Для своих шестнадцати лет – он справился великолепно. Сказался опыт пребывания в данных мирах, ну и возросшая в последнее время уверенность в себе. Его басок звучал более чем уверенно, если не сказать грозно:

– А ну стоять! Кто ещё дёрнется что-то метать, выбью глаз вместе с мозгами!

Около полутора десятков невесть кого резко тормознуло, не желая остаться без глаза и не сомневаясь в меткости арбалетчика. Несколько человек склонилось над раненым, оказывая ему помощь. Через минуту проявился некий старший среди них по званию, который вышел почти на самый берег лавового потока и тоже стал давить глоткой:

– Кто вы такие? И почему оказываете содействие этой мерзкой, вонючей преступнице, приговорённой к казни?

– А кто она такая? И в чём состоит совершённое ею преступление? – не собирался уступать Пятница.

– Вы тоже становитесь преступниками и подлежите преследованию за её укрытие! – вопил с угрозой представитель противной стороны. – И кара неминуемо падёт на ваши головы!

– Ты бы меньше болтал всякие гадости, дядя! – Арбалет недвусмысленно отыскивал новую жертву для своего выстрела. – А отвечал на мои вопросы! Если мы по доброте своей душевной нечаянно помогли преступнице, то сейчас же её обратно к вам и перебросим. Только ты объяснись толком.

– Эта подлая сияда обманом втёрлась в окружение великого правителя Новой Византии. Затем ограбила его казну, а потом и убила благоверную супругу правителя. Также на её совести кровавое убийство главного казначея и десятка охранников, часть из которых она предательски отравила. Данную сияду будут разыскивать и преследовать за совершённые преступления, где бы она ни укрывалась и как бы ни пряталась.

Перечень грехов оказался достаточным для нескольких смертных казней. И я, к тому моменту слегка оживший, вернувший себе слух, даже прекратил движение. Замер на склоне холма и принялся протирать глаза, испачканные пылью, смешанной со слезами. Сам принять участие в занимательной беседе я не мог, зато слушал её с возрастающим вниманием.

– А что обозначает слово сияда? – решил пока уточнить переговорщик нашей стороны. И мне показалось, что ответ последовал после некоторой заминки:

– Это титул тех, кто получил высшее предназначение и обязан ублажать самого правителя, находясь в его свите!

– Ага, обязан, значит? – верно выделил нужное слово мало́й. – То есть её силой и без её согласия собирались отдать в гарем, для постельных утех вашего правителя?

– Данный титул – высшая привилегия и невероятная честь! Чтобы получить её – никого заставлять не надо. А эта сияда не оправдала выраженного ей высочайшего доверия, оказалась преступницей и предательницей!

– Может, и так! Но какие у тебя есть доказательства твоих слов?

– Чего?! Какие ещё могут быть доказательства в отряде для дальней облавы?

– Да самые элементарные, Ватсон! – пустился в снисходительные объяснения мой молодой земляк. – К примеру, пергамент того же правителя с его печатью и подписью, в котором он предписывает всем подданным выискивать обозначенную сияду. Или поисковое предписание с портретом обвиняемой, которое обязаны выдавать каждому десятнику. Может сгодиться и постановление судебного пристава или ордер прокурора на арест. Есть у тебя хоть что-то из перечисленных мною документов?

– Ах, ты, мерзкий молокосос! – разъярился переговорщик, без сомнений притворно. – Как ты смеешь сомневаться в моих словах?!

Сандер-Саша демонстративно оглянулся по сторонам и с угрозой спросил:

– А кого это ты только что обозвал?

Тип угрозе не внял:

– Тебя! Тебя, презренный ублюдок!

Кажется, он в своей ненависти и злости уже не притворялся. Но в любом случае поступил глупо и недальновидно. Отряд, хоть и немаленький по всем понятиям, но всё-таки находился в пустыне налегке, без запасов пищи и сколько-нибудь достаточных запасов воды. На наш берег через речку из жидкой лавы они перебраться не смогут при всём желании, им придётся спешно возвращаться к своему лагерю, к неким иным силам поддержки или хотя бы к ближайшему источнику с питьевой водой. И не следовало забывать, что надо возвращаться в иной мир, который простирался за Багрянкой. А там ведь само небо ниспускало на песок знойный жар, убивающий неосторожных путников страшнее солнца. А у преследователей уже и так был на руках один раненый.

Был. Один. Потому что оскорбления в свой адрес Пятница прощать не собирался:

– В наказание за несдержанность и сквернословие лишаю тебя голени правой ноги! – озвучил свой приговор и выстрелил. Куда метил, туда и попал, демонстрируя как свою меткость, так и весомость каждого сказанного собой слова.

Воин на той стороне рухнул на песок, обагряя его кровью и разразившись проклятиями общего характера. Несмотря на дикую боль в пробитой голени и общее своё незавидное положение, ругать конкретно представителя нашей стороны он не осмелился.

Остальные повели себя не в пример своему старшему сдержанно и обдуманно. Никто не бросился к берегу, занося копьё для броска, никто не выхватил нож, собираясь его метнуть с такого внушительного расстояния. Да и к раненому никто не спешил, несмотря на то, что арбалетчик опять секунд двадцать потерял на перезарядку своего оружия. Скорей всего, они оказались невероятно расстроены: возвращаться далеко, а тут ещё и второе тело нести придётся.

Александра подобные терзания неизвестных воинов нисколько не смущали. Вначале он разрешил:

– Помогите ему с перевязкой! Не то кровью истечёт! – Потом поинтересовался: – Может, кто-то ещё мне про эту сияду расскажет? Как её звать, откуда она родом?

Но то ли остальные ничего по этой теме не знали, то ли попросту опасались продемонстрировать инициативу. А может, и права не имели при ещё живом командире брать на себя его права и обязанности.

Ну и Пятница не стал больше вести душещипательные беседы, подхватил валяющееся на нашем берегу сомбреро, обронённое спасённой нами женщиной, да и подался в мою сторону. Я к тому времени окончательно оклемался, пришёл в себя и вновь обрёл утраченные чувства и рефлексы. И хоть как мне ни хотелось броситься быстрей в расположение нашего лагеря, где подлый Димон продолжал охмурять идеальную женщину моей мечты, подумал первоначально о личном оружии. Щит и мой зазубренный меч так и продолжали валяться в том месте, где я их бросил впопыхах, руководя и организовывая спасательную акцию.

Конечно, никто не украдёт неподъёмное для посторонних оружие, но и оставлять его валяться где попало – негоже. Эти земли оказались полны неожиданностями, так что надёжная защита здесь не простой атрибут выживания, а самая насущная необходимость. Вот я и подался за ними, спускаясь с холма навстречу Пятнице. Когда мы сблизились, не удержался от вопроса, имея в виду подраненных:

– Не слишком ли ты с ними жёстко?

– В самый раз, командир. Тем более что о таких работорговцах я ещё в Дракуле наслушался крайнего негатива. Ну и прекрасно знаю, кто такая сияда. Это, в самом деле, самый мелкий дворянский титул в Новой Византии. Но в то же время именно их ещё в раннем детстве в одном из храмов посвящают, а потом долго обучают для постельных утех высшей знати. Скорей всего, что и самого правителя. Вот только ей не полагается беременеть, потому что после рождения ребёнка элитную даму сразу же убивают.

– И откуда ты всё знаешь? – не смог скрыть я своего удивления. – В таком-то возрасте?

– Ну это просто: у нас, молодых да юных, отличная память и прекрасный слух.

– Точно! Мы ведь с тобой почти ровесники! – хмыкнул я и мотнул головой в сторону нашего бивака. – Ладно, беги к костру и присмотри там за моей женщиной. А то я этому Чайревику что-то не доверяю.

– Ха! А когда это она успела стать твоей? – стал ехидничать мелкий. – И знает ли она об этом?

– Когда, когда… После того плотного соприкосновения, когда она на меня упала! – постарался я развеять любые сомнения по этому поводу у своего боевого товарища. – Для меня – это словно признание в любви, после которого я просто обязан на этой девушке жениться. И не смотри на меня с такой завистью, она для тебя слишком стара, мы тебе обязательно девчонку молоденькую отыщем.

Ничего больше не говоря, Александр поспешил наверх, мотая иногда головой и громко хмыкая. По его эмоциям легко было догадаться, о чём он думал: «А тебе, Максим-Адриано Сергеевич, не в падлу будет в свои-то сорок с хвостиком на такую молодку губу раскатывать? Если она для меня стара, потому что года на два старше, то ты по сравнению с ней – вообще пень трухлявый!.. Хоть и выглядишь молодо…»

Ну что я мог на это ответить?.. Только одно: «Не в падлу!» И видит бог, каких моральных усилий мне в тот момент стоило не рядом с незнакомкой находиться, а тащиться на берег реки за своим оружием. Хорошо хоть при этом в итоге нашёл на ком странную злость сорвать и раздражительность.

Оказывается, у работорговцев, к которым я уже малейшего доверия или уважения не испытывал, ещё один герой выискался. А может, ему подраненный командир чего-то такого нашептал, увидев, что я один, безоружный, пыльный и скособоченный хромаю к берегу. От группы с ранеными, которых перенесли к ближайшему бархану, отделился шустрый вояка и помчался к берегу, как раз напротив того места, где стоял мой воткнутый в песок щит, а рядом тоже воткнутый меч, похожий на двустороннюю пилу. Добежав, он не стал сразу кидать своё копьё, а дождался моего подхода и решил поглумиться:

– Хочешь умереть сразу, или пожелаешь всё-таки прикрыться щитом?

Двадцать метров, нас разделяющие, похоже, заставили хвастунишку не просто поверить в свои возможности, а даже переоценить их. Ну и я оказался не против ему подыграть:

– Пожелаю прикрыться щитом! Можно?

– Давай! – дождавшись, пока я присяду за стальной преградой, приподняв над ней только лоб и глаза, он шумно фыркнул, с трёх шагов разогнался и сопроводил свой мощнейший бросок злорадным восклицанием: – Получи!

Только тогда я понял, что сам копейщик непрост, а уж его копьё – и подавно. Расчёт у врага был только один: пробить насквозь и мой щит, и меня, а потом ещё и утопить в жидкой магме. В этом невозможном, как, казалось бы, варианте событий меня убедил тонкий белый шнур, закреплённый на тыльном кончике древка и лихо разматывающийся из специального наплечника у воина. Бросок оказался великолепен! Он смело мог служить учебным пособием для любого, даже самого опытного и прославленного метателя.

Будь у меня защита обычная, а не часть рыцарского облачения самого бога Тариса, быть мне пришпиленным насквозь, словно бабочка булавкой. А так копьё, громко зазвенев, кувыркнулось у меня над головой и упало метров в пяти за моей спиной. Вот тогда белый шнурок я и сумел рассмотреть отчётливо. Он уже натягивался, готовясь рывком выдернуть опасное оружие обратно на противоположный берег Багрянки.

Но и я парень ловкий, хоть куда. Потому успел опрокинуть свой меч непосредственно на шнурок, создавая с помощью стоящего Щита заклиненную систему «Клещи». И как противник не изгалялся, пытаясь рывками выдернуть своё оружие, у него ничего не получалось. И как бы он умудрился сотворить такой подвиг? Если посторонние лица, оба предмета легендарного и именного оружия, принадлежащего мне, даже приподнять не могут?

Не мешкая, я выскочил из-за щита и тоже решил потягаться силой. Благоразумно не касаясь открытой ладонью, я прыгнул на натянутый струной шнур всем телом. Ведь в прочности доставшейся мне от мага одежды, в её уникальных возможностях и прочих положительных качествах – уже успел убедиться. И моя победа стала неоспоримой в этом поединке: метатель копья так дёрнулся вперёд, что пропахал носом землю и наверняка влетел прямо в магму, если бы не сделал сброс своего, тянущего к смерти шнура. Что интересно, сама беленькая и тоненькая на вид верёвочка, упавши в раскалённую реку, только заискрила, но не сгорела! А после моего удара по ней ногой вообще невредимой вылетела на наш берег.

Зато с руганью и проклятиями вскочил на ноги работорговец. Выхватил вполне солидный «режик» и попытался метнуть его в меня, такого невинного и мирного. Только вот моя склонность к пацифизму окончилась несколько раньше. Потому что я успел бросить свою тройную звезду раньше его. А так как практиковался я с трёздами довольно часто, то и результат оказался очевидным (для меня, естественно!): длинный луч родственницы сюррикена пронзил нехорошему дядьке нос и наверняка достал до мозга. Как-то нелепо взмахнув руками, тип попятился, попятился… да и упал на спину.

А я пожалел: у меня подобной связи со своим оружием не было. Сейчас бы сделал рывок, и трезда вернулась ко мне как бумеранг. Стою, вздыхаю… Оставшиеся на ногах тринадцать работорговцев тоже стоят. Пялятся. Может, задумали чего плохого? Вон, даже раненые уселись и тоже смотрят на меня. Понимаю, почему раньше этот копьеносец не решился рискнуть: наш юный арбалетчик сбил бы его болтом ещё быстрее, чем он сделал замах для броска. А тут я такой весь… без ничего. Только щит и меч, ну совершенно с виду не эпические.

Вряд ли кто ещё рискнёт меня атаковать. Но я человек вежливый, поспрашивать не постесняюсь:

– Ну что, уроды, чанга бригасса, етить вашу халупу! Есть ещё желающие оспорить мои права на сияду? – Уроды, может, и поняли суть конголезийского проклятия, но делали такие лица, словно я не к ним обращаюсь. Мол, нет нас здесь. – Ну и ладушки. На нет – и судью в винегрет. Ха-ха! Тогда я сам выслушаю её оправдания и решу её дальнейшую судьбу. И если она соврёт или проговорится о подлинности предъявленных ей обвинений, я переброшу вам её обратно. Так что можете отдохнуть и подождать парочку часов. Ага, чуть не забыл! Верните по-хорошему моё оружие, которое торчит из носа вон того дохлого придурка. И поживей, я очень спешу!

Те же позы, то же самое молчание. Ну, разве что заинтересованность появилась на лицах, словно говорившая: «По-хорошему? А как будет по-плохому? И будет ли?»

Не люблю я таких противных типов. Потому и решил попугать. Ничем больше словесно не угрожая, просто нагнулся и поднял копьё умершего противника. Коснулся для пробы пальцами шнурка, потом попробовал всей ладошкой. Не искрит, не кусается, значит, либо магия кончилась, либо за нового хозяина признал. Намотал кончик суперпрочной бечевы на левую руку, в правой взвесил копьё в руке, уловил баланс и лихо, с места, рванул по своему берегу ближе к врагам. Да только не успел бросить. Хоть и плохие они дядьки, но, поняв мои намерения, быстро похватали раненых за руки, за ноги, да и унесли за бархан.

Вот и оказалась моя угроза напрасной. Оставалось только в бессилии помахать вслед неприятелю копьём да потрясти кулаком. На ругань я размениваться не стал, не приличествует. Зато вспомнил, кто и как долго меня ждёт в нашем лагере, и у меня словно шило взыграло в одном месте. Больше ждать встречи с вожделенной во снах красоткой у меня сил не осталось. Посему, подхватив своё оружие и не забыв трофейное, целеустремлённо отправился к биваку.

Глава 2

Роняя честь, достоинство и гордость…

Наверху меня встретили три разных по значимости и по эмоциям взгляда. Один – насмешливо-выжидательный; второй – откровенно враждебный, ревнивый, но всё-таки с толикой вальяжного превосходства и вагоном чрезмерной самоуверенности в себе. Третий – презрительный, надменный, чванливый и замораживающий. Жаль, конечно, но последний, принадлежавший женщине, меня поранил и уколол хуже любого кинжала.

С первым взглядом, принадлежавшим Александру, я разобрался быстро:

– Санёк, разве воды не осталось?

– Увы, командир, вся вода ушла на мытьё твоей девушки, спасённой тобой же.

Какой молодец! Вот это, я понимаю, друг! Всё понимает, всё соображает и остаётся невероятно лояльным в самых невероятных ситуациях. Да и сообразительностью своей смело может гордиться: так ловко, всего пятью словами показать, кто тут главный, кто всё придумал с организацией операции спасения и кому должна быть как минимум благодарна вырванная из лап смерти красавица.

Правда, во мне с каждой секундой всё больше и больше разгоралось непонимание. Сколько я ни присматривался к женщине – всё никак не мог понять, что в ней так резко изменилось? Ну, пропала обнажённость некоторых частей тела, прикрытая сейчас рыцарским плащом третьего члена нашей команды. Ну, совсем иначе смотрелись мокрые волосы на голове, ставшие темнее и прямей. Ещё как-то проще и непритязательнее стало лицо, которое могло бы вполне принадлежать очень многим, пусть и красивым женщинам, но всё-таки не до умопомрачения. Взгляд шокирующий и глубоко пронзительный – конечно, остался. А вот остальное…

Точнее говоря, всё то прежнее великолепие и несомненное очарование как-то странно исчезли, рассеялись. Я довольно быстро отыскал этому объяснение:

«Здорово меня стволом приложило! Полное умопомрачение, что ли? Мог ведь и не выжить…» – но вслух я продолжил вести заранее намеченный разговор:

– Санёк, дружище, тогда сбегай, пожалуйста, к озеру и принеси мне воды помыться. А то я сам до сих пор на ногу прихрамываю. Немного неудачно моя девушка меня при падении ударила своим тельцем.

Тут не выдержал и решил заявить о своих правах на красавицу Димон Чайревик:

– Подобные заявки, господин Ланфер, в нашем обществе неуместны! Сударыня сама вправе выбрать свою долю, потому что мы не работорговцы, а…

– Воины! – договорил я с пафосом чуть раньше него, не собираясь менять намеченную политику поведения. – Причём воины – несущие свет, свободу и справедливость и беспрекословно выполняющие приказы своего лидера. А что у нас осталось не в порядке? Правильно! Наш единственный, сверхпрочный капроновый шнур, который до сих пор валяется в месте проведения спасательной операции. Поэтому давай, Димон, сходи и принеси в лагерь как сам шнур, так и вырубленную Пятницей лесину. Она ещё нам может пригодиться. Давай, давай, шевелись! – решил я напоследок подогнать замершего и явно не спешащего куда-то мчаться рыцаря.

– Я вообще-то… – начал было он, но я его опять перебил:

– …Должен уже мчаться вниз с холма! И не переживай, в лагере я и сам управлюсь с наведением порядка.

Всё это время Санёк мотался вокруг нас, делая вид, что собирает пустые вёдра, протирает их снаружи и внутри тряпочкой, ищет имеющееся у нас коромысло и деловито пристраивает в крепления у себя на спине так отлично зарекомендовавший себя арбалет. То есть ему было дико интересно, чем эта вся авансцена завершится. А может, он заподозрил Чайревика в желании предать нас и распрощаться с нами навсегда? Скорей всего, ведь он имел возможность здесь находиться до меня и услышать некие не особо дозволяемые и уж совсем не поощряемые настоящим командиром речи.

Тогда как наш рыцарь-паладин решил идти ва-банк, понимая, что чем больше он втягивается в дискуссию со мной, тем больше уменьшаются его шансы на завоевание доставшейся нам красотки.

– Подобные распоряжения ко мне неуместны. Я тебе не слуга и не холуй, и считаю несуразное перекраивание внутренних отношений в команде грубейшим нарушением всех существующих законов! Поэтому заявляю о своём немедленном выходе из пати. Тем более что ко́нстой – наша группа так и не успела стать.

– Ну да, ты прав, не успела! – легко согласился я с ним. – Легко сошлись и так же быстро разбежались. Хотя ни слова благодарности мы с Санькой от тебя за спасение из ямы-западни, а потом и за чудесное исцеление твоего тела так и не дождались. Так что забирай свой тюк с вещичками и топай на все четыре стороны!

– А-а-а… – Маг-артефакторщик несколько растерялся, даже заикнулся: – А д-две мои лошади?

– Как ты смеешь заикаться об имуществе, данном тебе временно?! – возмутился я от всей души. И, немножко рисуясь, развернул ладони к небу: – Видят боги, что за подобную наглость следует наказать лгуна. Поэтому давай снимай ещё и кольца «Малого круга» исцеления. Как говорят: окончился контракт – нечего щеголять чужими подковами.

Честно говоря, я больше дурачился, с этаким весёлым куражом пытаясь доказать только одно: своё несомненное лидерство в компании двух мужчин. Пятницу я в расчёт не принимал и конкурентоспособным мужчиной не считал. Зато мне казалось, что Димон прекрасно осознаёт сложность именно своего пребывания в данной ситуации. Попав сюда из невероятно далёкого мира, он ничего толком не знал о здешней вселенной, и нахождение в команде ему было выгодно во всех смыслах этого слова. Да и его собственные силы, несмотря на высокий, сто тридцать второй уровень мага-артефакторщика, не шли в сравнение с моими, пусть и не зафиксированными силёнками, но точно превышающими двухсотый уровень.

Заявление паладина о выходе из команды я принял с внутренним смехом и готовился в следующий момент заявить: «Ну всё, пошутили, и хватит! За работу!»

И тут чудо случилось – рыцарю удалось меня поразить до глубины души. Он снял кольца «Малого круга», небрежно бросил их на расстеленную у костра ткань и подал руку даме, так и продолжающей сидеть, не проронившей ни одного при мне слова:

– Уважаемая сияда, мы уходим! Как вы сами понимаете, оставаться здесь у нас больше нет возможности!

Я стоял и хренел. Этот неблагодарный гондольеро не просто сам решил уйти, предав и растоптав наши зародившиеся дружеские отношения, а сделать это с женщиной моей мечты! Пусть даже она и сильно за последние минуты подрастеряла приписанную ей неотразимость, шарм, лоск, таинственную притягательность и харизму. Но всё равно – бунт на корабле! Да за такое!..

Пока я стоял припухший от морального шока, раздался наконец-то прелестный, пусть и несколько капризный голосок нашей чаровницы:

– Я не собираюсь сбивать ноги, ходя пешком. Позвольте объясниться, сударь, как вы намереваетесь решить эту проблему?

– О! Нет ничего проще, несравненная! – заливался этот гад соловьём. – Мы обязательно что-нибудь отыщем. Вплоть до того, что я запрягу в элегантную карету кого-нибудь из местных умертвий. Опыта и умений у меня хватает!

Вот ведь жучара подлый! Раньше о таких умениях молчал как партизан! Вдруг подобное и в самом деле возможно? И мы могли запрячь в повозку с добром гуля или того же Скелета-толстяка?

Тем временем волшебный голос меня пленял всё больше и больше:

– Нет, я не люблю умертвий, и мне больше нравятся лошадки! – За подобные слова я уже готов был броситься перед дамой на колени и целовать её всю, целовать, целовать, целовать…

Из странной любовной прострации меня вывел озлобленный голос рыцаря:

– Так что же мне делать, сударыня, если Максим-Адриано мне не даёт лошадей?

– Что и положено в таких случаях: убей его.

Последние два слова прозвучали для нас троих не как гром с ясного неба, нет! А как леденящий удар шквального ветра, вырвавшийся из арктического ада. Мы все с минуту стояли пришибленные, пытаясь понять весь мрак услышанного ужаса и соразмерить с тем ангельским образом, что мы видели перед собой.

Пожалуй, если бы Димон в тот момент стал действовать не раздумывая, чисто в состоянии аффекта выполняя приказ, он легко меня и Александра убил бы. Нас запросто можно было удушить в ту минуту голыми руками. А так Чайревик тоже погряз в нирване шока от услышанного совета. Всё-таки моральным уродом он никак не был, пусть даже обычное чувство благодарности или широта русской души в нём и отсутствовали напрочь.

Вернулись мы все трое обратно на грешную землю после ехидного смешка:

– И какое смешное имя у вашего лидера! Хи! Это он сам придумал или ему по жребию выпало? Наверное, сразу две монетки на ребро встали. Хи-хи!

Я нервно сглотнул и оглянулся на Пятницу. Всё мне казалось, что я ослышался или просто сплю. Но парень на меня так глянул окосевшим взглядом великого артиста Крамарова, что я сразу понял: не сплю. Так меня ещё никто ни разу в жизни не оскорблял, не унижал и не втаптывал морально в грязь. Да и моих родителей – попутно. Потому что они мне дали шикарное и удивительное имя, которым я горжусь. И прощать подобное я не собирался.

Сделал первый шаг в сторону сидящей женщины, за ним второй, постепенно сбрасывая с себя скованность и поводя плечами, словно для разминки. И тут прозвучал неожиданный вопрос всё от того же Саньки:

– Командир, ты как: даме челюсть сломаешь или под дых врежешь?

И я замер на полушаге. А в голове завертелась вполне резонная, очевидная мысль:

«Почему я так поверил, что этому сорванцу шестнадцать лет? Порой он совершает настолько неадекватные поступки и выдаёт фразы, присущие только опытному, столетнему старику, прошедшему и Крым и Рим. Надо будет как-то покопаться в его прошлом и всё-таки выведать так тщательно скрываемые факты биографии…»

Но именно циничный вопрос в грубой форме меня и остановил. Хотя ещё меня и взгляд девушки поразил: холодный, совершенно спокойный, оценивающий и даже отстранённо-равнодушный. Точно так же сторож в зоопарке смотрит на животных во время их кормёжки и прикидывает, сколько ему придётся позже выгребать из-под клеток навоза.

Чуть позже и Чайревик шевельнулся, приходя в себя, и выдал вдруг то, что я сам собирался сказать сравнительно недавно:

– Ну и ладненько! Пошутили, повеселились… хм, пора… и в самом деле с делами разделаться. – Осознав сказанное, почесал истинно по-русски затылок и пробормотал: – Пойду я за верёвкой и за лесиной. М-да… если сумею сам притащить…

И первым, даже раньше загремевшего вёдрами и устремившегося следом Пятницы, покинул расположение лагеря. А я грозно нахмурился, уставился на девушку и приступил к допросу:

– Ну и с какой стати ты решила спровоцировать кровопролитие между нами?

– Не заметила малейшей капельки крови в данном месте. Да и разве можно спровоцировать размолвку между истинными друзьями?

И смотрит на меня так наивно-доверчиво и кротко. Я даже растерялся чуток. Ведь, в самом деле, ничего плохого не случилось, всё вроде нормализовалось…

Хотя… какого чёрта?! Ничего ведь не нормализовалось! После случившегося я уже никогда не повернусь спиной к этому гнилому рыцарю-паладину!

Или эта кобра меня пытается загипнотизировать? Это она зря!

– Отвечай: зачем ты это делала? – строго спрашиваю, словно и не расслышал её попыток замазать белой краской чёрные деяния.

– Да всё нормально, просто решила проверить вашу дружбу и немного развеселить. Мужчины порой становятся такие скучные и противные. Фи!

– Веселиться, значит, любишь? А если бы Димон меня и в самом деле убил?

На это красотка вполне искренне и весело рассмеялась:

– Ну я же говорю: скучные и противные…

– Отвечай! – Я с угрозой во всём теле сделал ещё один шаг к ней, и девушка сразу посерьёзнела, хотя улыбаться не перестала:

– Ну прямо как дети! Честное слово! Неужели ты не понимаешь и не хочешь видеть, что у меня всё было под контролем? Это же так элементарно!

Улыбка откровенная. Взгляд – честный, честный. И ауроцепция моя, как назло, не работает. Об истинных эмоциях красотки могу только догадываться по чисто внешним признакам. Дышит спокойно, пальцами рук край плаща не теребит, ресницы не вздрагивают от напряжения… А вот кожа на висках покрылась еле заметной испариной! И губы пересохли, хоть дама и не пытается облизнуть их язычком!

Ага! Значит, всё-таки нервничает! Сильно! И сильно боится!

Теперь осталось только развить свой успех, не теряя уверенности в собственных силах и правильности действий. Делаю ещё один шаг вперёд, уже нависая над женщиной, и ей приходится задирать голову, чтобы видеть моё сердитое лицо. Должна понимать, что шутки (если её слова можно было назвать шутками!) кончились, моё терпение иссякло, и остановить меня будет некому.

Да и я начал с нешуточной угрозы:

– Ложь я чувствую, и как только она превысит допустимый предел в три предупреждения, перебрасываю тебя на ту сторону Багрянки! Там тебя ждут не дождутся. И для этого мои товарищи срубят два дополнительных ствола, чтобы тебя перебросить на тот берег живой и без переломов конечностей. А теперь быстро и без лишней воды отвечаешь на все мои вопросы. Начали! Назови своё настоящее полное имя.

– По нашим традициям, полное имя могут знать только родители и…

– Да мне насрать на ваши традиции! – перебил я её, взрываясь бешенством и еле сдерживаясь от рукоприкладства. Потому что почувствовал, а может, и просто догадался, что она врёт и пытается вилять, начиная с самого простого. – Поэтому: первое тебе предупреждение! Повторяю вопрос: как твоё полное, настоящее имя?

Вот тут она струхнула основательно. Что-то она в моём лице рассмотрела такое, что у неё и ресницы задрожали, и глаза забегали. И я догадался, вернее, окончательно уверовал в свои предположения, что она никакой не НПС. И теперь всё зависело от её ответа. И она опять осмелилась врать:

– Меня зовут Даниэлла Мэврут из рода Дарзлей. Родилась я в семье барона Робиньо Мэврут, в седьмой восточной провинции Новой Византии…

Глава 3

Крючок наживки заглотав…

И опять незнакомка врала!

Заметив, что я отстранился от неё, она несколько расслабилась и начала облегчённо вздыхать, но заглянула мне в глаза и осеклась на полуслове. А я смотрел на эту женщину, окончательно подурневшую для меня внешне, застывшую, с посеревшим от страха лицом, и не мог понять: с какой стати она вдруг мне показалась богиней? С чего это я решил, что она мой давно выстраданный идеал, плод моих бессонных ночей и самых эротических фантазий? Не иначе как она – ведьма, умеющая внушать о себе окружающим нечто запредельное, смертельно-ядовитое и одновременно трогательно-чарующее. Возле неё – опасно. В её присутствии даже Санёк мне может всадить кинжал в спину. Так что в идеале её и в самом деле надо перебросить на ту сторону Багрянки. Или, в самом крайнем случае, просто отпустить в противоположную от нашего движения сторону.

Ну и следовало форсировать либо начало полных откровений со стороны незнакомки, либо процесс расставания с ней. Что я и продолжил:

– Когда я спрошу твоё игровое имя и захочу поинтересоваться твоей фривольной жизнью в Новой Византии, тогда и задам соответствующие вопросы, – после чего демонстративно взял в руку часть ременной шлеи для конской упряжи и уселся на принесённую Пятницей корягу. – Поэтому за повторную ложь тебе даётся второе предупреждение. Ну и не поленюсь в третий раз задать вопрос: как твоё настоящее имя, где ты родилась и когда?

Я не мучитель какой-то, и не садист, и особенно не люблю, когда женщины плачут. Но тут испытал неожиданное злорадство и удовлетворение, когда две слезинки выкатились из глаз и оставили блестящие дорожки на бледных щеках. Пришло понимание, что ведьма спеклась, сломалась и просто вынуждена смириться с обстоятельствами, а не перекраивать их под себя.

Она прекрасно рассмотрела мою холодную решимость, что порой намного хуже горячечного бешенства или плохо контролируемой злобы. Поняла, что лгать больше нельзя, окажется вредно для её же здоровья. Хотя кто их, этих игроков знает? Может, она не верит, что её игровой мир стал Осколком и теперь находится в совершенно нереальной вселенной? Может, она всё равно продолжала верить, что после смерти возрождается в точке привязки и снова мчится выполнять недоделанные квесты?

Ну и прежде чем отвечать, ведьма всё-таки строптиво «лягнула копытом воздух»:

– Я всё расскажу и отвечу искренне на все твои вопросы. Но не могу промолчать о том, как низко ты пал в моих глазах своей грубостью, невоспитанностью, гнусным хамством и наплевательским, бессердечным отношением к слабой и беззащитной женщине. Тебе никогда не стать рыцарем и никогда не удостоиться чести заполучить благосклонный взгляд истинной великосветской дамы.

– Перебьюсь как-нибудь и без подобных взглядов, – фыркнул я с полным и уместным презрением. – С меня хватит девушек простых, добрых и любящих сердцем, а не тех меркантильных крыс, которые оценивают мужчину только по величине его пениса или по толщине его кошелька. И больше чтобы никаких отступлений! Продолжим…

Вопросы с моей стороны сыпались без всякой паузы на раздумья. Где родилась, когда, как зовут родителей, сколько детей в семье, почему вошла в игровую локацию именно сиядой. И нам никто не мешал, потому что Пятницу и Чайревика я отправил снова в лес, но на этот раз уже за двумя, ещё более длинными стволами граба. И акцентировал, что стволы должны быть очищены и ошкурены от коры.

Затем перешёл к цифровой конкретике, начав с уровня силы временно арестованной пленницы. Ну и во всём остальном заставил открыться. Каким приёмам в боевом искусстве научилась, какие получила магические умения и насколько сильно умеет пользоваться своими навыками оголтелой ведьмы.

На последний вопрос-утверждение женщина обиделась:

– С чего ты взял, что я – ведьма? Подобное определение для меня крайне оскорбительно и совершенно неуместно!

– Кончай тут строить из себя обиженную невинность! – скривился я. – Вела бы себя соответственно, никто бы тебя с бабой-ягой не сравнивал.

Выслушав описание нескольких экзотических технологий по созданию иллюзий на собственное тело и про усиленное влияние на окружающих некоторыми заклинаниями, я раздражённо махнул рукой:

– Хватит! Теперь давай переходи к рассказу о своих последних приключениях. Как всё началось, кто виноват и почему закончилось охотой на тебя в пустыне?

На последние вопросы девушка отвечала особенно осторожно. Пыталась всеми силами обойти некоторые неприятные для себя моменты, упустить интимные подробности и по возможности выставить себя всецело как невинную жертву, павшую под ударами коварной судьбы, пострадавшую от происков злобных недоброжелателей и завистников и просто чуть не умершую по причине фатального стечения непредвиденных обстоятельств.

Вроде нигде не врала, но очень, очень много недоговаривала. А я старался запоминать эти недоговорённости, чтобы разобраться с ними в будущем. Конечно, с допущением, если это будущее в наших отношениях ещё состоится. И конечно же, учитывая иные невероятные данные про истинную сущность сидящего передо мной игрока.

А история её приключений в Новой Византии оказалась занятной с любой точки зрения. При этом изобиловала большим количеством технических, возрастных подробностей и часто опиралась как на игровые законы самого Осколка, так и на законы родного мира данной особы. И началась она восемь лет назад, с момента приезда четырнадцатилетней Даниэллы Мэврут в Дарнаген, столицу виртуального мира.

Почему именно в таком возрасте? Да просто в более юное тело сияды правилами игры было запрещено перевоплощаться игроку любого возраста. Уж слишком натуральными были ощущения, ничем не отличающиеся от интимной близости в реале. Мало того, прежде чем уложиться в капсулу и выбрать класс персонажа и всё к нему полагающееся, игрок обязан был зарегистрироваться, обязательно доказывая своё совершеннолетие. Ибо тот, кому меньше шестнадцати лет, вообще не имел права посещать Новую Византию.

Сам же титул сияды обозначал не только дворянское происхождение, но и определённые способности в любовных приворотах, умениях очаровать и властвовать над мужчиной, доставлять ему наивысшее удовольствие при личных контактах. То есть, по земным понятиям, большинство обитателей Новой Византии считало сияд нимфами любви, куртизанками изысканного общения и гейшами великосветских развлечений. Игрок на этом поприще обучался ещё и магии, боевым искусствам, в обязательном порядке музыке и пению и проходил постоянно усложняющиеся курсы актёрского мастерства. То есть на выходе, в возрасте за двадцать, получалась этакая опаснейшая гремучая смесь, благодаря которой сияда считалась порой опасней иного высшего паладина-священника, знаменитого рыцаря-дуэлянта или офицера тайной государственной службы.

И только одна беда довлела над сиядами: если они умудрялись влюбляться в мужчину и при этом состояли с ним в интимной близости, то никакие защитные меры не помогали избежать беременности. А как только об этом становилось известно окружающим, женщину тут же сажали под строгий домашний арест и начинали отсчитываться последние дни её жизни. Потому что сразу после родов сияду торжественно, при огромном скоплении народа сжигали на костре. Уж какой садист-некромант или чокнутый разработчик придумал такие странные законы в виртуальном мире, никто толком не знал. Но закон прижился, стал неукоснительным и, как считалось, добавлял игре особой остроты, волнующего интереса, интриги, пикантности и непредсказуемости.

Да оно, по сути, что в этом особо ужасного? Ну, умер игрок на виртуальном костре, ну потерял свою прокачанную, развитую до магического совершенства забаву! Но сам-то при этом остался жить! Да и возможность остаётся вновь создать персонаж любой специализации, любого класса и любой профессии. Хоть повторно воплощайся в сияду. Хорошо хоть у них половую принадлежность запрещалось менять, да никто к этому и не стремился.

Вот и получилось, что шестнадцатилетняя девушка создала свой персонаж четырнадцатилетнего возраста, когда тот прибыл в столицу виртуального мира. Причём вышеупомянутая Даниэлла сразу отправлялась на учёбу в Первичную академию, где в среде таких же студиозов начала обучаться первые три года общим наукам, магии, актёрскому искусству, музыке и пению. При этом жила в студенческом городке, имела небольшие, поступающие от родителей, средства, зарабатывала сама и практически ни в чём себе (по меркам обеспеченного студента) не отказывала. Три года обучения в Первичной академии для неё пролетели как сплошной, непрекращающийся праздник. И она сама поражалась, как тогда умудрилась не забеременеть.

Даже рассказывая мне, сияда увлеклась, щёки её раскраснелись, глаза затуманились воспоминаниями, и… мне пришлось её грубо оборвать:

– Всё понятно: «…попрыгунья стрекоза, лето красное пропела!..» Давай дальше и ближе к теме. Куда ты покатилась после Первичной академии?

А вот дальше началась полоса несуразных случайностей, не совсем приятных собственных просчётов и частого вмешательства потусторонних сил или злого рока.

Вначале Даниэлла сделала ошибку, что не перешла во Вторичную академию, где за четыре года обучения могла получить высшую специализацию делопроизводителя и организатора престижных великосветских мероприятий. Причём список мероприятий выглядел вполне объёмным: от рыцарских турниров до проведения свадеб и даже коронации верховных князей провинций.

Но только во Вторичной строгости удесятерялись и требования преподавателей. Учиться становилось сложно, почти невыносимо, и девушка двинулась по пути наименьшего сопротивления, подалась на учёбу в храм весталок. Там меньше уповали на развитие интеллекта учениц, зато больше развивали их природные способности к обольщению, флирту и разжиганию страсти в партнёре. Но, несмотря на преподаваемые дисциплины, а возможно, и в пику им, в храме оказались невероятно жёсткими моральные нормы поведения. Учениц за малейшую отлучку в город без разрешения или за подмеченный флирт с посторонними парнями наказывали, заставляли выстаивать на коленях с кирпичами в вытянутых ладонях, а то и сажали в карцер на хлеб и воду. Только со временем пришло понимание, что так весталки закаляли дух учениц, а в особенности – дух сияд. Не делай они этого, вышедшие в свет выпускницы, дорвавшись до вседозволенности и разврата, очень быстро сгорали в пламени любовной, неосторожной интрижки и после родов попадали на костёр.

Но в первые два, а то и три года Даниэлла страшно мучилась ущемлением своей свободы и делала всё, чтобы вырваться из оков храма, добиться разрыва договора на ученичество и отправиться в свободное плавание по океанам бескрайних развлечений. Увы, договора составлялись так досконально и хитро, что расторгнуть их удавалось лишь единицам. Для этого нужны были колоссальные связи, солидные поручители и огромные средства. А всем этим приехавшая из дальней провинции баронета обзавестись за время учёбы в Первичной академии не озаботилась.

Вот и пришлось волей-неволей проучиться все четыре года при храме, а потом ещё и по обязательному распределению отправиться нести службу третьим советником по культуре одного из посольств какого-то задрипанного царства. То есть ещё по закону следовало отработать два года «куда пошлют». Всё, как в реальности. Хорошо хоть вообще из столицы в какую-нибудь глухомань не отправили.

А может, и не хорошо. Потому что именно в первые дни так называемой «работы» игровые локации всей Новой Византии, с прилегающими кусками иных королевств и диких земель, полных чудовищ, стали одним из Осколков здешней вселенной. Как это произошло и почему, никто до сих пор не знает, но факт оставался фактом: очень много игроков «зависло» там навсегда. Большинство, правда, не сильно этим заморачивались, думали, что так и надо для натурализации процесса. Они и возрождались сразу после смерти в месте привязки, и в бой кидались без оглядок на новые условия, и уровни свои взращивали вместе с умениями. Но…

Всё чаще и чаще в последнее время возрождаемых игроков закидывало невесть куда, и они с огромным трудом могли добраться до родного города, а то и до привычных локаций. А некоторые – так и не возвращались. Вот только тогда стало окончательно ясно, что игра стала Осколком, сместилась неизвестно куда и связи с родным миром не существует. Но это было гораздо позже, а к моменту начала работы Даниэллу тоже не слишком взволновал факт, что она перестала по обязательному для всех игроков режиму возвращаться домой.

Потому что ей представилась шикарная возможность использовать свои умения и как следует заработать при этом. У посла канувшего в Лету царства оказалось много злата, и никого, перед кем он должен за эти средства отчитываться. Вот знавший об этом первый секретарь посольства и собрался разжиться, ограбив своего непосредственного начальника. Но самому справиться не получалось, и он привлёк в сообщницы ту самую новенькую, третьего советника по культуре по одной только причине: молода и привлекательна. Да и зубки уже магические прорезались, обещавшие помочь на самых деликатных проблемах. Естественно, что никаких моральных колебаний или укоров совести женщина не испытывала. Ведь всё вокруг – это декорации, вымысел, игра, в которой любое продвижение к славе, богатству и силе – приветствуется и поощряется. Ну а для самых хитрых, сообразительных и везучих – заготовлены награды, льготы, магические отличия и легендарные вещи.

И вначале у заговорщиков получилось всё весьма удачно. Девице удалось втереться в доверие к любвеобильному послу, а первому секретарю посольства благополучно и до нитки своего патрона не только обокрасть, но и случайно убить. Она даже успела получить часть от полагающейся ей доли и уже прикидывала, какую недвижимость купить в пригороде столицы, как вдруг сообщника поймали жандармы разгневавшегося правителя, и всего через три дня после этого состоялась казнь на площади, где виновному отрубили голову.

Он тоже считался игроком и нисколько не унывал по поводу такого жестокого приговора, потому, наверное, и не выдал свою сообщницу. Только вот на место призыва, о котором он в своё время сообщил сияде по секрету, подельник так и не вернулся. То есть не возродился. А может, и возродился, но в другом месте? Однако в любом случае Даниэлла осталась без средств и достойной работы, потому что посольство распустили окончательно и бесповоротно.

Но при этом, да при существующих процессуальных казусах в трудовом законодательстве, сияда получила полную свободу и возможность работать в любом месте и по собственному выбору. Вот она и пустилась во все тяжкие, пытаясь сделать карьеру, присущую наиболее удачливым и решительным сиядам. Можно сказать, весьма и весьма в этом преуспела, потому что однажды на неё положил взгляд сам правитель. Но тут удача отвернулась от девушки окончательно. Жестокий, развращённый властью человек отвергал неуместные ухаживания или официальные приглашения прогуляться по парку. Его подручные попросту силком приволокли сияду во дворец, где она и стала жить в подпольном, скрываемом от всего мира гареме, как в тюрьме.

И мало того, что насилие приходилось терпеть от самого правителя, так ещё и его официальная супруга имела право входить в гарем и предаваться в нём любому разврату и самой изощрённой похоти. Такого надругательства Даниэлла над собой уже не вынесла и во время первого же уединения с супругой правителя убила её, переоделась в её одежды и сбежала из дворца. В Новой Византии разразилась беспрецедентная буря и пошли волны облав, обысков и притеснения всех свобод. Не искал виновницу злодейского убийства и грабительницу половины казны (именно столько под шум скандала правитель умудрился списать на беглянку!) только ленивый, слепой и безногий одновременно. И лишь благодаря чуду сияде удалось три месяца пересидеть в том самом скрытном месте, которое ей когда-то указал казнённый давно сообщник по первому делу.

Прошло три месяца, страсти улеглись, и Даниэлла решила убираться из Осколка. Путь был выбран сложный, зато известный: через мир Бронзовый Век, затем по пустыне-миру Бушующей Черепахи, и наконец – осмотреться в мире Дракулы. Если там не понравится, то двигаться дальше. Удалось уйти из столицы чисто, не оставляя следов. Но вот в государстве скифов её опознал по разосланному портрету один из соглядатаев на границе. Пришлось его убить, но при этом лишиться скрытности передвижения. За беглянкой организовали погоню, которая сумела её отсечь от правильной дороги, а потом и широкой загонной цепью загнать в тупик, образованный Багрянкой.

Когда вдруг неведомые люди предложили рискованную помощь, Даниэлла находилась в таком отчаянии, что собиралась броситься в реку из магмы, лишь бы не попасть в руки преследователей. Поэтому, ни секунды не раздумывая, бросилась к провисающей над жаром петле. Ну а когда после падения начала подниматься, то отчётливо рассмотрела возле себя валяющегося в пыли энпээсника и протягивающего руку рыцаря со сто тридцать вторым уровнем. Естественно, что как женщина в здравом рассудке, она сделал ставку на рыцаря. Вот и весь сказ.

То есть она не видела, кто я, из-за отсутствия надо мной нимба-определителя. Кстати, подобного она не наблюдала и над Александром, но интереснее всего, что совершенно не считывалась и сама. По поводу чего я и задал последний, как бы подводящий черту двойной вопрос:

– Какой у тебя уровень?

– Пятьдесят второй.

– Почему он не виден?

– А я сразу предпочла невидимость, ещё при выборе игрового персонажа. Кое-какие плюшки от системы теряются при этом, но в любом случае общая выгода несоизмерима с некоторыми небольшими неудобствами.

Не врала, да и ладно. Теперь я мог принять решение о её дальнейшей судьбе.

Глава 4

Нас стало четверо

Последнюю часть, а скорей всего и добрую половину истории слушали и Пятница с Чайревиком, вернувшиеся после исполнения моего последнего распоряжения. Иначе говоря, о приключениях нашей новой знакомой с момента окончания Первичной академии они знали всё. А вот о первой части с расспросами я повторяться не спешил. Не могу сказать, что сохранение данной детали бытия давало мне какие-то преимущества. Или делало сияду зависимой от меня. Но мне было интересно вообще, поведётся ли она на моё предложение, поймёт ли даваемые намёки и насколько сдержанно будет вести себя в будущем. Этакая проверка ей предстояла, испытательный срок. О чём я и стал вещать после окончания расспросов:

– Отправлять обратно сударыню Дарзлей я считаю неправильным. Она была вправе скрываться и бежать со своей родины, а преследование её продажными работорговцами – лишнее свидетельство правильности её поведения. Поэтому предлагаю принять Даниэллу Мэврут в нашу команду, как только она произнесёт ритуальную просьбу, адресованную лидеру. Никто не возражает? – Обычная практика, когда лидер интересуется мнением остальных о возможности принятия нового члена в пати. А так как последовавшее за тем молчание – это согласие, то я уже спросил девушку: – Произносишь ритуальную фразу?

Та дёрнула плечиком, не думая кочевряжиться или выторговывать какие-то особые условия для себя или оговаривать привилегии:

– Прошу лидера принять меня в свою команду.

– Принимаю Даниэллу Мэврут Дарзлей в свою команду! – ответил я сугубо официально. А уже затем многозначительным тоном продолжил: – Отныне никто не вправе надоедать тебе вопросами о твоём прошлом, а ты сама будешь решать, что рассказывать, а что нет. Имя, во время боя, мы твоё сократим до Дани. Не возражаешь? – Она не возражала. – Любое иное произношение или коверканье – неприемлемо и будет наказываться. Ну вот, вроде и всё… Ах, да… Добро пожаловать в нашу команду!

То есть я не стал распространяться о самом, по моему мнению, важном аспекте: о прошлом игрока, который выбрал своим персонажем сияду в игровом мире Новой Византии. А почему о самом важном? Да просто я ещё ни разу не общался с человеком из более развитой технической цивилизации, чем наша земная. Ибо данная девица была в моём представлении и понимании инопланетянкой. А я мечтал о такой встрече с четырёхлетнего возраста.

Конечно, уже во время приближающегося ужина она имеет право трепаться и о своём детстве, и о своей юности, и о более зрелом девичестве, во время которого она обучалась и даже для развлечения подрабатывала. Оба наших товарища узнают, что на самом деле у неё другое имя и она родом с планеты Фоотрана, которая опережала развитие Земли лет на двести. Но что-то в сознании мне подсказывало: не станет раскрывать Даниэлла все свои секреты, поймёт мои намёки и оставит часть информации в запасе.

Правда, я и сам ещё толком не мог сообразить: а что это (общение с инопланетянкой) даст мне лично? Мы ведь даже не сумеем обменяться координатами во вселенной. Пусть мы и родились в Галактике, но звёздное небо видится с Земли совершенно иначе, чем с поверхности Фоотраны. Попытаюсь выяснить новый принцип их двигателей? Вроде перспективная идея, тем более что фоотранцы уже обжили все три спутника своей планеты и полным ходом заселяют иные шесть планет системы. Да и массу других новшеств, усовершенствований и открытий я собирался со временем узнать от девушки. И пусть не всё она сможет рассказать, и не всё я смогу понять или переложить на технические термины своего мира, уже только сам этот факт подобного общения мог оправдать моё годичное пребывание где угодно. Даже в одиночной тюремной камере.

Тем более что один из моих вопросов, когда мы ещё были наедине, звучал так:

– Ты сможешь дать техническое описание самых важнейших открытий на Фоотране за последние двести лет?

– Смогу! – ответила она со всей уверенностью. – Тем более что обучалась я в технической школе для особо одарённых детей.

Вот это и решило её судьбу. Потому что в ином случае, не будь она такой образованной инопланетянкой, я бы от неё избавился при любом раскладе. Нам она не нужна, оттого что слишком цинична, вульгарна, беспринципна и опасна. Опасна во всех планах: как обладательница магии обольщения, так и как дама, имеющая возможности применения боевой магии. И не факт, что нас не предаст или собственноручно не уничтожит, когда почувствует уверенность в завтрашнем дне, а нас (в завтрашнем дне) рядом с собой не увидит. Даже не знаю, с чем сравнить приём в отряд такого человека, как сияда: аналогия с коброй за пазухой – слишком наивно-благодушная и никак к нашему случаю не подходит.

Но я шёл на этот риск сознательно, уже имея фактического предателя у себя за спиной в виде Димона Чайревика. Конечно, чуть позже он осознал висевшее на себе помутнение, и рассмотрел, что в плане красоты девица никак не блещет истинным совершенством, но свои подспудные желания и стремления он уже обрисовал перед нами. Благодаря чему раскрылся в очень неприглядном и опасном свете. Тот ещё характер у человека! И уверен, в будущем это мне ещё не раз аукнется.

Зато есть хорошая пословица: предупреждён – значит, вооружён. Так что я надеялся справиться со всеми сложностями, вытекающими от присутствия в пати такой экстравагантной и ядовитой особы, как сияда.

И постарался неотлагательно занять всех делом:

– Димон, займись срочным приготовлением ужина, позже мы к тебе присоединимся. Я иду на берег Багрянки, поговорить напоследок с работорговцами. Сандер – прикроешь меня со своим арбалетом. Берём с собой оба ведра для воды и черпак. Сударыня Дарзлей идёт с нами, но на самом берегу будет стоять от нас не ближе чем в пятидесяти метрах. Мы-то увернёмся от копий, а она – вряд ли. Отправляемся!

Сияда промолчала после такого распоряжения, хоть и скривила личико и даже плечами пожала в непонимании. Зато рыцарь не удержался от вопроса:

– Зачем она нужна на берегу? Просто подразнить её преследователей?

– Не только. Мне могут понадобиться существенные подсказки с её стороны, а то и громко произнесённая клятва. Потому что я намерен отсечь погоню за нами не только этих типов, но и остальных, кто может двинуться за ними из Новой Византии.

Сандер подхватил вёдра и помчался налегке за водой, которую я ему указал доставить к месту нахождения двух ошкуренных лесин. Сам же я нёс его арбалет и его копьё Шершень. Плюс свой легендарный дует – Щит да Меч. Для меня что своё, что чужое именное оружие ничего не весило, потому так и распределились обязанности.

Как только мы вдвоём стали спускаться с холма, женщина тотчас заинтересовалась, как именно можно забросить на тот берег живое тело принудительно и не покалечить его при этом. Как смог, так и объяснил на словах. Мол, две лесины ставим в виде буквы «А», а третьей, на противовесе, подстраховываем плавное опускание «А» на ту сторону и зависание над берегом.

– Как просто, – вырвалось у женщины. – А ведь я не сообразила бы, даже со своим специ… специфическим знанием геометрии.

Наверняка она хотела сказать «…специальным техническим образованием», но вовремя прикусила язык. Уже даже наедине со мной она следит за своими словами. Что лишний раз подтверждало мои предположения: не станет она болтать о своём детстве и юности. И в том, сколько ей на самом деле лет, не признается. Выглядит на четыре-пять лет моложе, вот и будет этой легенды придерживаться.

Затем она отстала на указанные мною метры, и возможность поговорить со мной наедине получил Пятница, догнавший нас с полными вёдрами:

– Командир! Ты бы слышал, как её пытался закадрить наш рыцарь, пока тебя не было! Пеной весь исходил, обещая золотые горы и райскую жизнь. Но она его постоянно перебивала и непрерывно спрашивала только о тебе. Ну и когда ты там с тем копьеносцем силами и ловкостью мерился, глаз с берега не спускала.

То есть мой верный товарищ сразу разоблачил, открыл мне глаза на несоответствия в поведении спасённой нами красавицы. То есть она во время первых минут нашего разговора просто разыгрывала из себя холодную надменность и всячески старалась скрыть свой ко мне повышенный интерес. А почему? Сразу мне ничего дельного в голову не пришло, но чуть позже я обязательно над этим подумаю.

Хотя навскидку некое прозрение мелькнуло. Ведь девица просто могла чуть исказить своё высказывание о своём выборе надёжного мужчины в первые секунды после падения на меня грешного. Вдруг она отчётливо видит мой уровень и не только рыцаря-паладина? Тогда всё её отношение ко мне получает совсем иной окрас и совсем иную трактовку. Тоже придётся подумать и проанализировать.

А пока я горячо поблагодарил земляка за всемерную поддержку:

– Спасибо, Санёк! Что бы я без тебя делал! И женщину избил бы, и хамоватого Чайревика не знал бы как на место поставить. С меня причитается, проси что хочешь.

Парень самодовольно заулыбался, хмыкнул и пригрозил:

– И попрошу! Потом… когда придумаю… Не откажешься от своих слов?

– А что, раньше я тебе давал повод сомневаться в своих обещаниях?

– Нет, что ты! Это я так, к слову…

Приблизившись к берегу метров на десять, я поставил свой Щит стоймя, создав для арбалетчика настоящую крепость, из-за которой он при желании и наличии болтов мог бы всю армию перестрелять. А сам, отходя чуть в сторону, стал кричать в сторону бархана, возле которого с опасением толпились преследователи Даниэллы:

– Ей, болезные, подходите ближе! Хочу огласить нашу волю и дать вам несколько добрых советов. Не надо бояться, смелей! Война ведь между нами давно закончилась…

– Да мы и так хорошо слышим, – отозвался один из них, поглядывая с огромным интересом на вёдра с водой. – Ты говори, а мы послушаем. Хотя уже понимаем, что сияду ты нам отдавать не собираешься?

– Правильно понимаете.

– Тогда зачем нам твои советы? Нам надо отправляться обратно как можно скорей, да и раненые у нас на руках. И воды мало…

– Вот с неё и начнём. Перекидывайте по одной сюда ваши фляги и мою трезду с тремя шипами, а мы фляги наполним, пока буду вам одно правило растолковывать.

Конечно, они мне сразу не поверили:

– А если вода отравлена?

– Могу продемонстрировать, как я её пью. Да и наверняка у вас имеются амулеты для проверки, так ведь?

– Не сомневайся, имеются. Но всё равно – выпей черпак.

Ну, для меня недолго и три вылакать, тем более что после иссушающего допроса сделать это так и не успел. Взял черпак, наполнил, потом демонстративно, с небольшой высоты вылил воду себе в рот и заявил:

– Вода – как вода! – На той стороне реки из магмы сразу несколько страждущих согласно закивали головами. А ведь там ещё и тёмное небо давило на пески труднопереносимым жаром. Не завидую я им. – Начинайте бросать фляги.

Послали самого молодого, кого не жалко. Но уже после пятой фляги, рассмотрев с помощью амулетов и даже распробовав воду, загрузили флягами бойца под завязку. И тот изрядно потрудился с перекидыванием, ещё и трезду мою отдали, которой я убил слишком шустрого копьеметателя.

А я толкал вполне продуманную, логически идеально выстроенную речь:

– Кто из вас слышал, чтобы правитель Новой Византии выполнял свои слова и награждал отличившихся воинов за специальные задания? Молчите? Да потому что вам и вспомнить-то нечего. А кто из вас слышал слухи о жалобах на всё того же правителя? Дескать, обещал награду за голову такого-то преступника или беглую рабыню, но так ничего и не выплатили? О! Тоже молчите, потому что и такие слухи до вас доходили. Рассуждаем дальше… Раз вы такие наёмники и часто сопровождаете работорговцев, то наверняка и более неприятные слухи до вас доходили? А именно: что некоторые ваши подельники, пожелавшие потребовать награду за пойманных беглецов, отправились в Дарнаген, но так из столицы больше и не вернулись. Тоже в курсе? Ну вот, я так и знал, что вы – не тупые идиоты, отвергающие здравые и полезные сведения.

Я сделал паузу, ожидая возможных возражений, но их пока не последовало. Явно перекинувшись между собой скептическими фразами, вояки стали ждать продолжения моей речи. И я не заставил их ждать, ткнув рукой в стоящую далеко за моей спиной Даниэллу:

– И эту сияду ловят уже давно, вы об этом отлично знаете. Но вот в курсе ли вы, что упустивших её за ворота стражников Дарнагена казнили? Всё отделение распяли на крестах, обвинив в пособничестве беглянке. То есть лишили жизни только за то, что они не проявили должной наблюдательности и придирчивости к каждой выходящей из столицы женщине. Мм?.. Не знаете… Тогда двигаем дальше… Двадцать человек пограничников казнено вместе с комендантом пограничной крепости, за то что там умудрилась просочиться из Новой Византии с группой беженцев всё та же, так вами страстно преследуемая сияда. Улавливаете параллели? А также ту особую благодарность, которую правитель проявляет ко всем, кто хотя бы пытался честно и рьяно указать на следы беглянки? Ха! Вижу, что улавливаете! Да и последний случай, когда некий византийский соглядатай на границе опознал девушку и поднял тревогу. Благодаря этой тревоге вы и знали, кого надо ловить и куда несчастная жертва примерно направляется. Но вот знаете ли вы, что случилось с опознавшим её соглядатаем? И за что его убили подоспевшие жандармы? Нет? Так подумайте, почему его обвинили в том, что он сам не задержал слабую и беззащитную женщину? Да и если бы просто обвинили, дали пинка в зад или оштрафовали… А то ведь как щедро наградили: лишили жизни! А?.. Красиво?.. Честно?.. И вы хотите той же участи? Вижу, вижу, что не хотите! Так что хорошенько подумайте, прежде чем признаваться в своей неудачной погоне. В крайнем случае постарайтесь сговориться и твердить только одно: беглянка увидела перекинутые через магму две тонкие лесины и решила перебраться по ним. Но вы подоспели вовремя и потянули лесины на себя. Вот тут разыскиваемая преступница и рухнула в Багрянку, сгорев после этого заживо.

Наёмники на той стороне посовещались, и вновь отозвался самый голосистый из них:

– Так ведь у нас не будет даже малейшего доказательства наших слов!

– Будут. Сейчас я вам переброшу её сомбреро, которое вы опалите в магме почти до предела. Да и две обгорелые лесины вам в пути пригодятся. Сделаете из них носилки, а потом и они послужат косвенным доказательством.

После сказанного я подался к заготовленным стволам, подтащил их к Багрянке, а потом и опустил наполовину в магму. Затем и ещё продвинул, чтобы совсем короткими стали. Только одну – комлем, а вторую – вершиной. Так и доказательство получится более правдоподобным, и на эту сторону слишком глупые и желающие совершить подвиг не попрутся.

В результате осталось только по одной трети от первоначальной длины, и я без труда перебросил эти опалки на другой берег. Ещё и слов напутственных не пожалел:

– Счастливого пути! И забудьте как можно быстрей о встрече с нами. Прощайте!

После чего мы забрали опустевшие ведра, подхватили оружие, да и подались на наш облюбованный холм. Теперь следовало срочно решать: оставаться здесь для длительного отдыха на ночёвку или перебраться от греха подальше в какое иное место?

Но в любом случае, как я думал, с одной проблемой мы разделались. Погони со стороны целого государства можно было не опасаться.

Глава 5

Определение сил

Пока готовился ужин, Санёк успел пять раз сгонять к озеру за водой, и я наконец-то толком умылся. Наверное, на чистого человека стал похож после этого. И уже не удостаивался крайне презрительных взглядов в свою сторону. Хотя белоснежный свой Облачный плащ не спешил на себя напялить. Потому что посчитал данный случай необоснованным для ношения подарка богов.

Но самое обидное прозвучало потом, когда я уже вытерся и влез в почищенную с большим трудом одежду. Причём обращение сияды прозвучало не ко мне, а к угрюмо возящемуся возле котлов рыцарю:

– Доблестный Чайревик! А почему вы до сих пор не обучили своего лидера очистительным заклинаниям тела, одежды и амуниции? Если у него и в самом деле двухсотый уровень, то ему и пальцем щёлкать не надо для приведения себя в идеальный порядок.

– Да мы-то с ним знакомы всего без году неделя, – стал выкручиваться этот «паладин – подлец один». – И я всего менее двух суток как сам был принят в команду. Потом спешные сборы, первый переход, противостояние с гулями, отчаянные наши усилия по устранению ямы западни, вновь дальняя дорога, первый привал и наши усилия по вашему спасению. У меня даже времени не было, чтобы просто выяснить, чего там вообще наш лидер умеет… Или не умеет…

Если на всё смотреть беспристрастно и как бы со стороны, то Димон где-то прав. Ему и в самом деле некогда было мною заниматься, да ещё чему-то там обучать. Даже когда он только взялся проверять, просматривать мои магические силы, и то нам помешали события в пустыне, приведшие в итоге пополнение в нашу команду. Но с другой стороны, он уже не раз видел, как я умываюсь или пытаюсь отряхнуть испачканные одежды, но ни разу не заикнулся о возможностях магического умывания или чистки тканей. Кстати, сам паладин, насколько припоминаю, при мне толком ни разу не мылся и не чистился. Следовательно, прекрасно умеет пользоваться личными средствами магической гигиены, даже не задумываясь об этом.

Тут как раз и просматривалась его совсем недобрая воля. Чувствовалось, что он видел мои мучения, но даже словечком не удивился этому вслух. А скорей всего, ещё и злорадствовал про себя, типа: «Ну-ну, маг ты наш доморощенный, двухсотого левела! Ходишь грязный и пыльный? Вот и ходи, пока коростой не покроешься!»

Но в данный момент я ругаться с рыцарем не стал, как и намекать на своё недовольство. Просто поинтересовался у сияды:

– У тебя самой-то с этим всё просто?

– Конечно. Хотя в воде просто обожаю плескаться, поэтому никогда не упускаю случая помыться традиционно или поплавать в безопасных водах. Но в пути или в некоторых пикантных ситуациях, когда следует содержать себя в идеальной чистоте, использую свои силы по необходимости. И много сил на это не уходит.

Не скрою, я горел страстным желанием обучиться такому действию немедленно. Ибо стыдно взрослому и солидному человеку взирать на любую даму пыльным, замурзанным лицом и при этом требовать беспрекословного подчинения, уважительного послушания и несомненной честности в каждом ответе на мой вопрос. Правильно сударыня Дарзлей решила, что с грязнулей-пачкулей никаких общих тем для обсуждения быть не может.

Но потребовать обучения сейчас – это значит признаться в стесняющем меня незнании и непроизвольно опустить свой рейтинг харизмы. Поэтому я перевёл разговор в несколько иное русло:

– Кстати, хорошо, что ты напомнила о своей силе. Мне следует досконально знать все твои умения по атаке и обороне, для того чтобы правильно определять твоё место в бою…

– Так здесь вроде и воевать не с кем? – попыталась меня перебить сияда.

– …потому что как лидер я просто обязан знать силы нашей группы! – продолжил я с нажимом в голосе, словно и не услышал вопроса. – Так что давай, перечисляй все, что ты умеешь как в ближнем бою, так и на дистанции.

Даниэлла поморщилась от сосредоточившихся на ней трёх взглядов и начала с небольшого отступления-напоминания:

– Не могу похвастаться сколь-нибудь обширным арсеналом боевой магии. Меня всё-таки обучали семь лет не сражаться и убивать, а организовывать празднества, вести бухгалтерский учёт, управлять домом или большим хозяйством…

Она сделала паузу, в которой словно прозвучало продолжение: «…и ублажать мужчин светскими разговорами, пением и… всем остальным». И так явственно у меня это в мозгу прозвучало, что захотелось подскочить к этой гротескной баронете и смачно вмазать ей банальную пощёчину. А потом ещё и наорать как следует, высказываясь примерно так: «В гробу я видел твои умения раздвигать ноги и падать на спину! Отвечай, шлюха, конкретно на поставленный тебе вопрос!»

Смешные, конечно, мысли и несуразные. Тем более по отношению к той женщине, которую я при первом рассмотрении посчитал богиней и девушкой моей мечты. Но вот такое у меня возникло желание, и хоть кол на голове теши! Еле удержался от воплощения задуманного в жизнь. Но в глазах у меня, видимо, что-то такое промелькнуло, а может, эта ведьма ещё лучше меня ауроцепцией пользоваться может? Но тон её сразу изменился, а затянувшаяся пауза оказалась спешно заполнена перечнем заклинаний, ударов и подробным описанием их воздействия, как на разумное существо, так и на тупого, ограниченного зверя.

Честно говоря, всё озвученное меня нисколько не впечатлило. Ни умение сбивать у противника равновесие, ни краткое нарушение его координации, ни короткое, буквально на пару секунд наложение «затуманенного зрения», ни прочие мелкие, незначительные гадости. Все они грешили кратковременностью и могли быть использованы лишь во время индивидуального боя с одним соперником. Да и то желательно, чтобы он оказался гол и лежал расслабленный в кровати. А уж такие понятия, как ловкость, подсчитываемая в несуразных единицах, скорость, выносливость, интеллект или удача сразу вызывали во мне здоровый гомерический смех. Правда, вспомнив, как уверенно и мощно убегала сияда от мужчин-преследователей, довольно сильных и выносливых воинов, я вынужден был признать, что бегать она, в том числе и по неудобному грунту да по пересечённой местности, умеет. Но каков от этого толк в бою целой группой? Будет лучше всех убегать с поля боя, показывая тем самым дорогу остальным товарищам?

После таких мыслей и другие рассуждения стали в голову напрашиваться. Как вообще можно соотнести адекватность уровней, если сравнивать их с позиции совершенно разных Осколков? Как можно сравнивать такие разночтимые области, если они разнятся во всех играх даже одного мира? Ведь в одной для достижения первого уровня следует убить три кролика, а во второй – не менее десятка крокодилов. В одной игре эпический герой, имеющий уже восьмидесятый уровень, умеет левитировать; а во второй – отчаянный рубака, тяжело завоевавший свои сто пятьдесят уровней, погибает, сорвавшись с десятиметровой высоты. Ну и так далее, и тому подобное. Примеров можно привести «пиццотмильонов», как говорят «падонки».

Но суть в том, что, возможно, в этих, прошедших Стерилизацию землях Пурпурной Смерти уровни даются и наращиваются совершенно иначе? Причём не всегда заслуженно и с приданием нужных свойств персонажу? К примеру, мой двухсотый (или какой он там на самом деле?) уровень не дотягивает по магическим силам до пятьдесят второго уровня той же мадам Дарзлей? И вдруг та же самая простейшая очистительная магия не по зубам? А после разбирательств выяснится, что я окажусь способен к обучению лишь после шестисотого уровня? А то и тысячного!

Печально… Хотя тут же припомнились сравнительные потуги иных людей в отношении моего Щита, а также (от недавнего времени) и Меча, ставшими именными и легендарными. Тот же покойный работорговец Маазред буквально умер, надорвавшись от ношения похищенного им Щита, несмотря на свой высокий уровень, переваливший за полторы сотни единиц. Да и сейчас можно было легко проверить соотношение сил, используя представительницу не просто иного игрового мира, а ещё и инопланетянку.

Поэтому я глубокомысленно покивал после её рассказа, потом взял свой Меч и положил с ней рядом со словами:

– Конечно, он немного тяжеловат для тебя, но всё-таки покажи хоть один рубящий удар. У вас ведь вёлся в Первичной академии, да и в храме весталок обязательный курс фехтования.

Сияда не могла удержаться от презрительной улыбки, а уж ехидства в её голосе хватило бы на добрый десяток бабулек, рассевшихся возле подъезда на лавочках:

– Я всё думала: зачем господин Максим-Адриано таскает с собой эту пилу? Оказывается – для тренировок?

– Ага. Для них, – не удержался и я от подобного тона. – Так что можешь смело сделать на нём ещё парочку зазубрин. А если сломаешь его, то жалеть не о чем. Наоборот, получишь от меня поощрение в виде шопинга по магазинам в ближайшем городе на нашем пути.

– И ты оплачиваешь мои покупки! – добавила сияда, которой система игры наверняка доступно перевела земное словечко «шопинг».

– Хорошо. Но если ты не сломаешь меч и не зазубришь его, то трое суток подряд становишься дежурной по кухне. Вся готовка пищи и мытьё котлов – на тебе. Договорились?

– Легко! – Женщина проворно вскочила, впервые сбрасывая с плеч заимствованный рыцарем плащ, откидывая его на тюк с вещами. Осталась она в тесной для неё рубашке мужского покроя, не удивлюсь, если ранее принадлежавшей нашему Пятнице, и в обтягивающих ноги лосинах. Ну и удобные полусапожки, которых я раньше не заметил на ней. При этом магиня-воительница не столько на меч смотрела, сколько выбирала камень вокруг себя, ориентируясь на вкрапления мрамора на нём. Ударить по такому – и оружие на выкидку или на переплавку.

Я в тот момент непроизвольно залюбовался фигуркой красавицы. И опять в голове помимо воли родилось только одно сравнение: «Идеальная!» Ростом всего лишь чуть ниже меня, плечи в меру широкие, груди в меру выпуклые, талия почти осиная, ну и задок, пикантно выступающий в позволенных лучшим вкусом границах. И хорошо, что моё короткое по времени остолбенение никто не заметил.

Камень-то эта соблазнительная ведьма отыскала, предвкушающе хмыкнула и лишь после этого попыталась с ходу ухватить предложенное оружие. И тут же взвизгнула от боли. Сорвавшаяся с рукояти правая рука не просто чуть без ногтя не осталась, но ещё и остальными ноготками нечаянно воткнулась в левую руку.

– Чтоб тебя расплавили, поганая железяка! – удержалась дама в нормах словесного приличия. Но от вскипевших разом эмоций и азарта глазки так и заблестели.

Покосившись на меня, сияда уже попыталась сразу двумя руками ухватить предназначенное для теста оружие. И поднимала грамотно, выпрямляя ноги, держа спинку прямой. На удивление, Меч ей приподнять удалось, и этот факт ещё больше разжёг желание доказать свою силу и не опростоволоситься в состоявшемся споре. Постояв минуту в позе штангиста, ухватившегося за гриф штанги с рекордным весом, она сконцентрировалась и в следующую фазу своего движения влила всю доступную ей магию. Оружие взлетело до уровня плеч, а потом с ускорением там и рухнуло на тот же камень. Разве что сияда успела развернуть лезвие перпендикулярно поверхности.

Честно говоря, я такого подвига от неё не ожидал. Даже Чайревик не смог (или не пытался?) совершить подобного. А потому сейчас тоже стоял и смотрел глазами навыкате, как ухнувший вниз Меч врубился в камень, углубился в него сантиметров на десять, да там и застрял намертво. Даниэлла несколько раз дёрнула его со всей мочи, потом радостно улыбнулась и заявила мне с уверенностью, переходящей в крайнюю наглость:

– Ну вот и зазубрила! Ты – проиграл! Где тут у нас ближайший город? А то полюбуйся, что на мне! – и развела руками в стороны, выпячивая вперёд и без того волнительные полушария.

Прежде чем ответить, пришлось сглотнуть невесть откуда взявшуюся во рту слюну и особо сконцентрироваться для придания голосу нужного, командирского оттенка:

– И где ты увидела осколок от лезвия?

– Он внутри камня! Уж поверь мне, умею сломать что угодно.

– Ну да, ломать – не строить, – с этим утверждением я без труда вынул меч из камня и поднёс прямо к глазам сияды: – Ну и где зазубрина?

– А вот! – немного побледнев, она отступила на шаг и ткнула пальчиком в первую ей понравившуюся зазубрину. – Её здесь раньше не было.

Догадываясь, что она ответит на следующий вопрос, я просто размахнулся и рассёк камень по уже сделанному надрезу. После чего миролюбиво предложил:

– Отыщешь хоть кусочек лезвия – твоя взяла. Нет – значит, через полчаса заступаешь в наряд по кухне. Начинай!

Она даже не нагнулась к надрезу, сразу решила не искать и сдалась. Подхватив плащ, обернулась в него, уселась на прежнее место и проворчала с раздражением:

– Злой ты и скучный… Поэтому не удивляюсь желанию членов твоей команды надавать тебе затрещин…

При этом недовольно пялилась в сторону пустыни мира Бушующей Черепахи, где вдали виднелась растянувшаяся цепочка уходящих наёмников. Вроде как и косвенная попытка подрыва моего авторитета, но оставлять её без внимания не следовало:

– Это ты о ком? – и добавил металла в голос: – Бунт затеваешь?

– Да это я о нём, – соврала она, махнув рукой в сторону барханов. – О правителе Новой Византии. До чего ж противный тип! Как вспомню, так и вздрогну!

На это мне опять пришла на ум пошлость, перефразированная из старого анекдота: «Зато как раньше вздрагивала! Небось с радостью и удовольствием?!» И с ужасом понял, что я почему-то завидую тому самому правителю! Никогда мною не виданному и незнакомому. И с чего вдруг? Неужели приревновал эту ведьму? Тьфу ты! Вот напасть всякая в голову лезет! Надо себя чем-то занять, срочно.

– Эй, кашевар, что там с ужином? – развернулся я к Чайревику и направился к костру. – Не пригорел ещё?

– Готово, можете приступать, – заявил без всякого энтузиазма Димон. – Старайтесь брать не более полной миски, тогда нам и на завтрак хватит.

Набрал себе полную порцию, отставил котёл с огня, да и уселся осторонь, поглядывая на всех чуть ли не волком. Мы с Санькой последовали его примеру, но только уселись, как стала капризничать дама:

– А почему меня не угощают? Господин Чайревик, вы же мой единственный и благосклонный друг! Разве не обслужите меня за столом?

И столько елейного мёда подпустила в голосок, что паладин вскочил на ноги, чуть не опрокинув свою кашу, положил порцию для сияды и отнёс ей. Сам после этого подхватил свою миску, уселся с госпожой Дарзлей рядышком и завёл великосветскую, полагающуюся при данном торжественном ужине, беседу:

– Осмелюсь спросить, сударыня, каков уровень благообеспеченности граждан в Новой Византии? Не голодает ли народ?

– Ну что вы, что вы, доблестный рыцарь, – жеманничала ведьма. – Народ там вполне сыт и весел, в политику не лезет и свою функцию НПС выполняет великолепно. Да и не интересна эта тема, не находите ли?

– Да… уж…

– Поэтому лучше поведайте мне о своих подвигах. Особенно о последних. Я слышала краем уха, что вы прошли героический квест и попали в Хроники своего игрового мира?

– Совершенно верно! – зарделся донельзя довольный Чайревик. – Хотя, признаюсь, мне пришлось нелегко…

И пустился в пространные пересказы своих геройств, позабыв и о стынущей каше, и о нас, и о своей роли в этом мире. Меня это не просто разозлило, меня это раздраконило. Умом я понимал, что восторженно поддакивающая и чуть не падающая в обморок ведьма делает это специально. Скорей всего, именно для придания мне злости. Но вот сердце почему-то болело и обливалось кровью. Так и не смог понять, как я выдержал назначенные мною (примерно) полчаса и не стал распоряжаться раньше.

Но уж когда начал, держал в руках меч, делая вид, что разминаюсь с ним, и весьма кровожадно посматривал на Димона:

– Всем спать! Выходим в путь завтра, ранним утром! Дежурная по кухне, всё убрать, потом встать раньше всех и сделать завтрак. Первым в дозор заступает Александр, вторым – Чайревик, утреннюю вахту несу я. Всем спокойной ночи!

И ни на кого не обращая внимания, как потом и на сердитый звон вымываемой посуды, завалился спать между тюков нашей поклажи. Ну не буду же я уподобляться нашему хвастливому паладину и присаживаться на уши единственной даме! Хотя мне тоже есть что интересного рассказать и ещё больше интересного – выспросить. Но тут уж ничего не поделаешь: не получилось у самого, потопчи малину у товарища.

Глава 6

Тактическое отступление

Заснул быстро, хорошо, несмотря на треволнения и неутихающее недовольство собой. И когда меня Димон разбудил себе на смену, чувствовал себя выспавшимся и в меру бодрым.

Немного пробежался вокруг верхушки холма, согрелся, потом навестил лошадок, угощая их направо и налево сухарями, и когда чуть посветлело небо в стороне мира Дракулы, пошёл будить дежурную по кухне:

– Вставай, Дани! Пора готовить завтрак.

Сияда, в отличие от меня, вставала невыспавшаяся, злая и уставшая.

– Мы что, в бою? – зашипела она на меня. – Почему вы, сударь, осмеливаетесь сокращать моё имя?

– Пардон, мадам! – зашипел я ей в ответ. – Имя и так не настоящее, так что могу коверкать его, как мне в голову стрельнет. И почему это ты такая измученная? Мало времени для сна? Так ведь больше чем остальным досталось…

– Ну и что? – Она добрела до костра, где шевелиться стала намного бодрей, устанавливая треноги для котлов. – Я – женщина! Слабое создание. Я не создана для таких скотских условий. Да ещё вчера мне пришлось пробежать почти тридцать километров. Ну и напоследок ты меня со своим Мечом развёл как последнюю дуру, я ничего особенного в нём не рассмотрела, надорвалась в попытках поломать и до сих пор не могу восстановиться.

– Кто ж знал, что ты такая настырная? – Я в бинокль продолжал рассматривать окружающие пространства, стоя почти рядом.

– А мне нечего надеть на себя!.. А тут спор…

– Ничего, зайдём в город, оденем тебя, как подобает баронете. Хе-хе!

– …Хожу в чьих-то обносках, как последняя нищенка.

– Хм! Это ты зря, вид у тебя потрясный!

Удивлённая комплиментом баронета с минуту меня пристально разглядывала, пытаясь отыскать насмешку в прозвучавших словах. Не отыскав, решила идти напролом в своей экспансии завоеваний:

– Так я тебе нравлюсь?

– Не то чтобы очень…

– Тогда почему ты за мной не ухаживаешь?

– Не положено командиру крутить лямуры с подчинёнными, – выкручивался я, внутренне восхищаясь собственными принципиальностью и самобичеванием. – К тому же у вас с Димоном завязались довольно близкие отношения, я просто не имею права мешать товарищу. Вот если бы ты меня сразу выбрала, протянула руку помощи, отряхнула от пыли…

– Ага! И вытерла от слёз? Кстати, чего это ты тогда плакал?

Своим вопросом она меня вогнала в такую досаду и тоску, что словами не передать. Ну вот как объяснить, что меня здорово приложило лесиной, и полившиеся слёзы – это естественный защитный рефлекс организма? Всё равно ведь не поверит. Поэтому решил просто её озадачить неадекватным ответом:

– Когда я увидел падающую на меня ниспосланную богами женщину, я вспомнил о своей клятве безбрачия, ужаснулся щедрости небес и заплакал от жалости к своей судьбе.

Сказал это, опустив бинокль, тяжело вздохнул и только потом взглянул на уставившуюся на меня сияду. Не то чтобы сильно, но поразить её удалось. Тем более что я говорил почти чистую правду. Не стану же я подробно пояснять, что клятва такая и в самом деле существовала. Но давал я её в четырнадцать лет, будучи юным и глупым, перенесшим первую несчастную любовь и перед всеми богами поклявшийся, что с женщинами я больше никаких отношений иметь не собираюсь.

Не скажу, чтобы я солгал тогда, клялся от всей души и от всего сердца, но уже через полгода меня захлестнуло новое любовное увлечение. Да и впоследствии я жил с женщинами фактически постоянно, отнимая только то время, что терялось в аэропортах и перелётах между городами. И совсем не потому, что я бабник, как порой меня обзывали старшая и младшие сёстры или родители, а потому что с женщинами жить намного приятней, правильней, гармоничней, светлей и радостней. Коль уже природа создала нас друг для друга, то чего кукситься между собой из-за несуразных мелочей, а потом страдать и укорачивать себе жизнь в одиночестве?

Только средняя сестра Вероника меня поощряла во всех моих действиях, защищала мой образ жизни от нападок и критики остальных родственников и даже умудрялась дружить со всеми женщинами, живущими со мной больше месяца.

Всего этого Даниэлла знать не могла и сейчас в глубокой задумчивости пыталась переварить услышанное. Важно – что поверила каждому слову. Но потом наставила на меня указательный пальчик и стала отчитывать и поучать:

– А ты ведь не прав, господин Ланфер. И сам прекрасно об этом знаешь… Что это у тебя за глупая клятва? Без женщины – мужчина никто, пустое место. Или, иначе говоря, – реликт, заведомо приговорённый к вымиранию. Причём не столько к вымиранию физическому, как в первую очередь моральному. Он теряет смысл в жизни ещё существуя, теряет желание бороться, желание совершенствоваться и впадает в старческий маразм.

– Бороться? – Я в сомнении скривился, обводя рукой вокруг. – А чем мы тут, по-твоему, занимаемся?

– Это не то! – перешла сияда на непререкаемый и пафосный тон. – Мужчина все свои деяния должен пускать на борьбу за женщину.

– Ну ладно, поборолся он, добился своего, женщина навсегда осталась рядом с ним. А дальше что?

– Тоже неправильный вопрос. Не дальше, а «всё время»! Всё время мужчина должен бороться за то, чтобы его женщина оставалась с ним рядом.

– О-о-о! Ты ещё скажи, что женщина тоже обязана делать всё, чтобы мужчина не успокаивался в беспримерной жизненной гонке за счастьем. И постоянно его провоцировала: вот я от тебя уйду! Вот я…

– Ни в коей мере! Об этом даже заикаться нельзя! Просто она должна себя вести так, чтобы мужчина понял: перестанет бороться за её любовь, и она может уйти.

– Даже так? – Я шумно фыркнул, встряхиваясь как собака и сгоняя с себя наваждение невероятной духовной близости и твёрдого убеждения, что каждое услышанное мною от этой женщины слово – истинная правда. Наверное, потому соглашался, что и сам думал примерно так же. Просто никогда раньше не получалось всё это высказать такими простыми, доходчивыми словами.

Затем, словно спохватившись, стал осматриваться по сторонам и первым делом заметил, что остальные члены нашей команды уже проснулись, сидят на своих одеялах и с напряжением ловят каждое слово из нашего диспута. Жаль, что прервали, я бы ещё продолжил эту тему.

Поэтому с недовольством уставился на нежданных слушателей:

– Ну, и чего не спится? Побудки ещё не было.

– Ну да, вы тут так раскричались… – укорил меня Пятница. – Что мёртвые вот-вот проснутся!

– Ты меньше бы болтал! – вдруг осадил парня Чайревик. – Мёртвых вспоминать перед рассветом, да на таком месте – чревато всякими неприятными неожиданностями.

– О чём ты? – не удержался и я от вопроса.

– Да холм этот слишком странный, – гнул свою линию паладин. – Мы, для накачки, у нас в подобные образования ходили бить всякую нечисть, умертвий и многоуровневых боссов. Не берусь утверждать со стопроцентной гарантией, да и мир здесь другой, но в ночное время достаточно было прокричать три раза те самые слова, что Александр недавно произнёс, и по периметру оснований холма открывались выходы на поверхность и начинался ад сражения. И это был воистину ад! Кровавый и жестокий до омерзения!

У меня почему-то мелькнула уверенность, что паладин нагло и бессовестно выдумывает, дабы вновь напомнить о своих подвигах и покрасоваться перед остальными. Даже конкретно могу сказать, перед кем покрасоваться в особенности. Но лжи я с его стороны не уловил, а потому вести себя бесшабашно и несколько раз восклицать «Мёртвые проснутся!» – не стал.

Зато живо подстегнул неспешную жизнь нашего лагеря, и мы в течение часа не только плотно позавтракать успели, но и оседлать лошадей, а потом и тюки с непосильно нажитым добром прикрепить на их спины. А прежде – перебрать их и тот самый скарб перераспределить. Ведь пришлось одно место предоставить даме, а два тюка барахла, гороха и семенной, крупной фасоли оставить прямо в выемке вершинной части холма. Даже от дождя не поленились прикрыть бобовые, и месяца за два или полтора с ними ничего не случится. А там коль отыщет голодный, то спасибо скажет.

Маршрут я выбрал в сторону далеко виднеющегося города. Причём без всяких напоминаний со стороны. Раз пообещал нашей ведьме приодеть её прилично, значит, попытаем счастья сразу. Уж небольшой крюк в сторону, часа на два по времени, нас сильно не задержит. Да и самому хотелось с близкого расстояния присмотреться к большому населённому пункту земель Пурпурной Смерти. К тому же не следовало забывать, что имея карты земель, мы никак не могли на них определиться с собственным местонахождением. Всё-таки не целый игровой мир провалился в эту вселенную после Стерилизации, а только его Осколок. И мы никак не могли его сопоставить в пространстве.

Наверняка сам город или его предместья будут иметь более чёткие знаки своей идентификации. Или участки природы, гораздо чётче обозначенные, наведут нас на нужную подсказку.

Пришлось нам лес, который огибали с одной стороны, обойти теперь с другой. Что характерно, и дорога вдруг отыскалась, ранее нами незамеченная. Стоило нам пройти мимо озера, а потом прямо, просто следуя по нескольким рощицам, как дорога словно вынырнула из травы, вытянувшись прямой линией и упираясь в тот самый лес. По ней мы доехали до перекрёстка, очень и очень напоминающего аналогичные, упоминающиеся в сказках о добрых молодцах. Прямо дорога ныряла в лес, а уходящие в сторону ответвления явно этот лес огибали по его опушкам.

Имелись и прочие атрибуты, присущие подобному перекрёстку. Справа за пересечением стояло широченное, приземистое здание, весьма напоминающее трактир, а слева – монументальная каменная стела с надписями, иероглифами, рунами и рисунками. Вот только трактир совсем своим видом не радовал: впервые мы увидели в этом мире здание, начисто сгоревшее при пожаре. Стены первого этажа остались, а вот крыша, а скорей всего, и второй, из брёвен, этаж рухнули вниз, выгорая начисто и уничтожая любые следы разумной деятельности. В горах углей и слежавшегося после дождей пепла ни у кого желания порыться не возникло. Здесь разве что нашли бы себе работу фанатики от археологии, но таковых среди нас не нашлось.

По поводу стелы – тоже пустой номер. Местной грамоты мы не понимали, картинки разглядывать надоело через пять минут, да и суть надписей примерно была ясна. Типа «…вправо пойдёшь, вигвам найдёшь, а всё остальное потеряешь!» А нам как раз вправо и следовало отправляться, если желаем к городу присмотреться.

Даниэлла Дарзлей попыталась предложить:

– Может, всё-таки прямо? Галопом за четверть часа проскочим, – убеждала она с милой, обворожительной улыбкой.

Естественно, что рыцарь наш бравый уже и руку вскинул в боевом салюте, и плечи расправил, готовясь ринуться в атаку. Но я-то прекрасно помнил рассказы Пятницы о том, что отряд работорговцев такие леса вообще по дальним полям обходил. И рисковать хоть одной лошадкой не собирался. А вот паладина, как ни странно, ни капельки не жалел. Потому и опередил его боевой клич:

– Нельзя! Но если кто хочет пешком – противиться не стану. Только пусть подождут потом караван с той стороны.

Сияда шумно вздохнула и скромно потупила глазки. Рыцарь посмотрел на неё, опустил руку, открыл рот и… промолчал. Так что мы практически и не задержались на перекрёстке, а сразу поспешили в обход. На который потратили чуть больше часа. И уж не знаю как кто, но я отчётливо ощутил на себе хищные взгляды из глубины чащи и не раз запоздало пожалел, что не согласился объехать этот лес по ещё большему радиусу. Вот и на кой нам сдалась эта дорога?

То есть в лесу явно кто-то проживал или прятался. И не удивлюсь, если те самые огромные великаны, о которых ничего толком даже работорговцы не знали. А кто подскажет? Или как узнать? Вот бы сотворить такое чудо, как выйти в местный астрал духовным телом, а потом просто слетать в этот лес на разведку, да всё и вся высмотреть! Вдруг там никого крупней совы или филина нет?

Это я так фантазировал, держа вспотевшую ладонь на рукояти своего Меча и стараясь держать чащу в поле зрения. А как только мы вновь выехали на основную дорогу и уже двинулись к городу, я вздохнул с облегчением, позабыл все свои страхи и фантазии и сосредоточился на просмотре стен издалека, всё больше и больше возвышающихся над нами. Как попасть в город? Стоит ли вообще пытаться это сделать? И кого мы там возле него встретим? Вот такие вопросы одолевали не только меня, а служили основной темой для разгоревшейся дискуссии.

Вначале мы затронули в спорах виднеющиеся вдоль дороги хутора и фермерские хозяйства. Самые ближайшие находились на расстоянии пятисот метров, дальние терялись за рощами, лесами и холмами, словно гигантские грибы. Добротные, массивные, раскинувшиеся вширь, а то и стоящие единым кругом хозяйства, они привлекли внимание в первую очередь Александра:

– Там мы отыщем всё, что угодно. Только следует выбрать ферму, стоящую подальше от остальных. Быстро справимся со Скелетом-толстяком, и бери всё, что душа пожелает. Уж точно в таких местах женские платья отыщутся.

Сияда его мягко и тактично упрекнула:

– Сандер, дорогой, неужели ты хочешь, чтобы я носила крестьянские одежды? Ты же первым надо мной смеяться станешь.

– Не стану, – без всякого азарта возразил парень и надолго умолк. Тогда как главный маг нашего отряда вполне резонно напомнил о повязках из нитей с изумрудами, которые у нас имелись:

– По вашим же утверждениям, гули вас в этих повязках принимали за законных сторожей хутора. И у вас ещё две таких же имеются. Если я и её светлость баронета Дарзлей тоже наденем такие повязки на голову, нас спокойно пропустят в город. Если там вообще ворота не нараспашку.

Это он во время пути уже стал настолько прогибаться перед сиядой, что каждый раз любыми способами подчёркивал её титул баронеты. Ну и не забывал перед её именем брякнуть о какой-то там светлости. Дама воспринимала подлизывания с милой, благосклонной улыбкой, что меня сильно раздражало.

Вот и сейчас я фыркнул:

– Паладин, а верит в выдуманные им же сказки!..

– Тебе жалко одолжить артефакты её светлости и мне? – зациклился Димон.

– Да нет, берите. – И я в самом деле вручил повязки, злясь на себя, что сам до такого распределения раньше не додумался.

Не стоило и говорить, что после водружения повязки на головку Даниэллы она стала ещё симпатичнее и величественней. Жаль, что не умней:

– Если ворота будут открыты, мы сможем промчаться через них галопом, отталкивая стражу в стороны. Если там таковая окажется…

– Дался тебе этот галоп? – ворчал я, привставая в стременах и внимательно приглядываясь к воротам. – Даже если мы проскочим туда, то как потом вырвемся обратно? Особенно если ворота закрыты, а умертвия всего города устроят на нас облаву? Думать надо, прежде чем что-то предлагать!.. О… кажется, ворота нараспашку… – Проехав ещё с полкилометра, сообщил товарищам: – И два Скелета-толстяка прямо в створе стоят, словно каменные.

– А чего им не стоять? – пустился в рассуждения Пятница. – Вечные, жрать не надо, кости не ржавеют… ну разве что оружие покроется ржавчиной. Ссохшиеся тела людей и животных в помещения снесли, обязанности свои выполнили, а теперь ждут эпических героев, чтобы те совершили ритуальное захоронение…

– Это как? – удивился рыцарь. – Сжечь весь город? Ха-ха! Так это мы запросто! Только вначале приоденем её светлость да себе шмот солидный на смену подберём.

– Угу! – С моей стороны так и разило пессимизмом. – Не кажи гоп, пока не получишь в лоб! И честно скажу, ребята и девчата, не нравится мне этот город с раскрытыми настежь воротами… Словно большой сыр в мышеловке…

Сияда же наоборот – чем ближе мы приближались к крепостным стенам, тем больше она оживала, искрилась счастьем и довольством, смеялась и нас пыталась воодушевить на прекрасную экскурсию. Видимо, она по характеру любитель старины и древностей, да ещё и человек, не могущий жить вне громадной урбанизации. Привыкла, видимо, на своей планете Фоотрана отираться среди толп народа, вот теперь её и гнетут открытые пространства полей, сумрачная прохлада лесов и слишком малое количество аборигенов вокруг.

И даже мысли такой она не допускала, что мы не пройдём в город. Льстила силе и мужеству не только моим или Чайревика, но и Пятнице досталось несколько выспренних слов и комплиментов. А так как ушлая девица уже знала и про уникальное легендарное копьё, то именно на его особенности и напирала:

– Сандер, да ты только своим Шершнем десяток скелетов на удобрения распустишь! С твоей-то ловкостью и возросшей силой разве это преграда?

И мало́й купился на «медные трубы», расправил плечи не хуже рыцаря и в предвкушении предстоящей схватки уже нервно поглаживал древко своего и в самом деле замечательного оружия. На меня он перестал посматривать давно, так что трезвого, рассудительного совета я от него не услышал. А сам со своими сомнениями так и не определился. Потому и не повернул наш караван жёсткой волей в объезд города.

И всё-таки я свою паранойю заглушить не смог. Приказал остановиться метров за триста от стены и, не обращая внимания на недовольные комментарии моих действий из трёх уст, принялся тщательно рассматривать стены, башни, стражей и кусочек городского пространства сразу за воротами.

Сколько ни смотрел, ничего опасного не высмотрел. На стенах – никого и ничего. К обороне никто не готовится и, как гули на башне герцога Ка́нцура, артиллерийскую установку не проворачивают. Оба стража и в самом деле могли окаменеть, ну а на примыкающей улице чисто, словно недавно дворники подметали.

Тогда я решился на полную разведку, только в одиночку. Но вначале голосом, не терпящим малейшего неповиновения, чуть ли не наорал на своих товарищей по команде:

– Стоять здесь и никуда не двигаться! Если заметите мой поднятый меч или поднятую вверх правую руку, – немедленно разворачиваете караван и мчитесь отсюда, что бы со мной ни случилось. Причём не только с меня глаз не спускать, меняя друг друга, но и за тылами посматривать! Мало ли кто по нашим следам двигается! Если подниму вверх левую руку, значит, со всей осторожностью двигаетесь за мною следом. Никакой самодеятельности или отсебятины! Уезжаю, даже не уточняя, всё ли понятно.

Глава 7

Город

Уезжал, фиксируя недовольное личико сияды. Но неуместного слова она вякнуть не посмела. А глядя на неё, и наш доблестный Чайревик промолчал. Уж его такой расклад больше всего устраивал. Может, мне и показалось, но кажется, удалось прочитать его мысли: «Лидер сам возложил на себя обязанности разведчика? Ну и флаг ему в прорези шлема! Сильно плакать не станем по отважному, но безвременно почившему, такому доброму и… бла, бла, бла!»

Подлец он всё-таки! Или это я слишком много себе насочинял?

Ехал я медленно, готовый в любой момент развернуть Гнедого и пустить его вскачь обратно. Чуть косоглазие не заработал, пытаясь присматриваться к проёмам среди зубцов наверху и к стражникам, стоящим в воротах. Но никто нигде не шевелился. Зато я сумел хорошо рассмотреть выпуклый в камне герб, прямо над воротами, и короткое слово из букв. И постарался рисунок этого слова зарисовать карандашом на бумаге, и хоть частично герб. Если такие буквы отыщутся на картах, то мы на этих землях всё-таки определимся в пространстве.

И только когда я пересёк невидимую границу метров за пятнадцать до Скелетов-толстяков, рассмотрел у них на лбах полоски, но только рубинового цвета, как костяки стали действовать. Они перехватили свои мечи, аналогичные моему, только новые, развернулись пустыми глазницами друг к другу и, сделав два шага назад, замерли возле стенок короткого тоннеля в город.

Я тоже замер в нерешительности. Это они меня пропускали в город? Или коварно ждали, пока я сам не приближусь под смертельный удар мечей? На хуторе мне попался подобный сторож, где-то сотого уровня, если судить по косвенным данным. А при таком городе могли стоять умертвия и трёхсотого левела! Вдруг ни мой Щит, ни мой Меч не помогут в случае опасности?

Зато упоминание о хуторе и о моём кратком разговоре с дивным умертвием спровоцировали меня и на попытку разговора здесь. Спрос не ударит в нос, да и, придя в гости, следует проявить вежливость к хозяевам. Пусть они и не того склада, как мы.

– Приветствую вас, доблестные стражи! – Оба синхронно повернули головы в мою сторону, но заговорил только один:

– Приветствую тебя, собрат! – Ага, уже хорошо! Значит, признали за своего!

– Как правильно звучит название вашего прекрасного города?

– Ихрез! Название выбито в камне над воротами.

– Увы, я не умею читать и мне непонятны буквы и знаки, – не стал скрывать свою отсталость. Всё равно ведь проверить мою ложь – раз плюнуть. – А потому и не знаю правил пребывания в славном городе Ихрезе. Поэтому, не будут ли мои собратья так любезны, что соблаговолят пояснить основные постулаты и законы, которых я с иными собратьями, прибывшими со мной, обязан придерживаться?

Для обдумывания моего сложного вопроса скелетам потребовалось около минуты. То ли программы на них зависали, то ли вложенного разума не хватало. Хотя дальнейший наш разговор показал: стражники просто медленно и постепенно «разогревались». Возобновляли свою умственную, так сказать, деятельность после продолжительного простоя. И особых провалов логики в их словах я не заметил.

– Самый главный закон: ни в чём не ущемлять права жителей Ихреза.

– Но разве из них кто-то остался в живых?

– Этого мы не знаем. Наша задача охранять ворота и проверять легитимность вхождения внутрь врагов и лиц с особыми метками.

– То есть вы регулируете только вход, а выходящие из города путники вас не интересуют?

– Не интересуют. Но в случае приказа бургомистра, офицера нашей стражи или старшего жандарма сектора мы закрываем ворота и никого не выпускаем до сигнала отбоя тревоги.

Уже легче, а то я чётко знаю, что в некоторые лабиринты или незнакомые города гораздо легче войти, чем потом оттуда выбраться. Ну и уверенность у меня имелась, что ни бургомистра больше нет в живых, ни офицеров. Значит, появляется шикарная возможность войти в город и уже там…

Ну и что там? Если в каждом доме свой Сторож-толстяк, то нас в лучшем случае станут терпеть только на улицах. А ведь нам надо побывать в вещевых лавках и в магазинах готовой одежды. Ткнёмся в одну, придётся убивать охранника. За ним набегут соседские «собратья». Со всеми умертвиями нам и за год не справиться. А если и справимся, то какой смысл в такой тотальной войне? Поднять свои уровни? Да гори они огнём! Всё равно мы их не видим. Только Даниэлла видит скрипт над головой Чайревика.

Да и лучше всего поспрашивать, раз такие словоохотливые стражи попались:

– Мы хотим закупиться товаром в магазинах. Но знаем, что большинство людей умерло. Поэтому интересно мне, можно ли заходить в любую лавку, если там нет живых хозяев?

– Можно, – уверенно отвечал всё тот же стражник из голых и толстенных костей. – В любом магазине имеется приказчик из бессмертных! – Ого, вот как они себя называют, бессмертные! – Он же предложит любой имеющийся на продажу товар и произведёт расчёт.

Вот это сервис! Вот это – я понимаю! В городе ни одного живого человека, ни одного игрока залётного, а магазины, биржа и банки – работают круглосуточно. Удавиться можно от зависти. Осталось только выяснить о почте и телеграфе. Что я и сделал:

– Откуда я могу послать сообщение в другой город?

– Четыре почтовые башни, на углах внутренней малой городской стены, принимают письма круглосуточно. Но отправляют голубей в иные города только днём.

Красота! Жаль, что голуби после Стерилизации все вымерли в данных землях, а иные птицы за полгода в здешние леса, растущие без солнечного света, так и не перебрались.

Всё основное я узнал, а деньги у нас местные имелись, так что можно было въезжать в город. Вроде бы… Потому что меня угнетало неприятное чувство, что я что-то упустил из виду или что-то забыл сделать.

Постоял, подумал. Осмотрелся. И отыскал причину собственного беспокойства:

– Собрат, а можно мне вначале пройти в город и полюбоваться на прекрасные улицы Ихреза?

– Проходи и любуйся, – последовал степенный ответ.

Вот я и прошёл пешком, оставив Гнедого с той стороны ворот и накинув повод на один из штырей, торчащих из стены. Жеребец меня терпеливо ждал, хотя при желании или опасности мог мотнуть головой, сбросить повод вниз и умчаться к остальному каравану.

Далеко от ворот я не отходил, стараясь оставаться в прямой видимости своих товарищей. Так, метров на двадцать. И первым делом осмотрел стены изнутри. Одного взгляда на надвратную башню мне хватило, чтобы судорожно вздохнуть и приготовиться к бою. Щит молниеносно перелетел со спины на локоть левой руки, а в правой руке оказался Меч, вынутый из весьма посредственно сделанных на коленке ножен.

Стою минуту – никто не движется. Стою вторую минуту – Скелеты явно удивлённо на меня продолжают пялиться. И только на третьей с их стороны доносится спокойный голос:

– Собрат, а с кем ты собрался сражаться?

Опять я не в теме? Или не обо всём выспросил. Наверное… Поэтому мысленно переводя дух, начинаю выпытывать:

– Кто это такой огромный завис на стене над воротами?

– Краб Сильфид, главный жандарм нашего сектора.

Ну да, сходство с крабом налицо, так сказать. Под цвет крепостной стены – огромная туша, пять метров в диаметре. Свисающая вниз пасть со жвалами розового цвета. Лапы коричнево-красные, каждая такая – как три меня, поставленных друг другу на плечи. И вот это чудовище как бы нависает над тоннелем, готовое броситься вниз по первой же команде неизвестного мага, губернатора, офицера или ещё какой важной морковки из местной власти. А судя по его профессии, то жандарм может и сам выбирать, кого миловать, а кого не пущать.

Я чисто машинально прикинул, что если разогнаться и подпрыгнуть, то как раз Мечом можно достать до нависающей пасти. Но в любом случае, сражаться с таким монстром – никакому врагу не пожелаю!

И я не удержался от признания:

– Слишком он у вас страшный…

– Да ты не бойся его, так он добрый и справедливый, зря никого не обидит. И когда к нему привыкают, то вверх даже никто не посмотрит, словно и нет там никого. Тебя он тоже не тронет, ведь ты закон в городе не нарушил.

Честно сказать – и не нарушу теперь! Чего бы мне это ни стоило.

Так и не пряча меч, прошёл обратно. В тоннеле всё раздумывал: «А не плюнуть ли мне на глупый шопинг? Ведь можем обойтись без этого, можем!»

Но тут мне уже почти в спину последовало заявление от Скелета-толстяка:

– Странный ты какой-то, собрат. Вроде и отличие наше имеешь, но явный чужак наших земель, чужестранец. А вот Щит у тебя легендарный, самому богу Тарису принадлежал. Такой роскоши ни у кого из наших горожан нет. Даже у губернатора и главного мага.

Опаньки! Пошла демагогия, которая в устах искусственно созданного умертвия звучит ну совершенно дико и неуместно. Они ещё и рассуждают? Неужели ВИИн (Высший Искусственный Интеллект) в самом деле вставил полные копии разума в эти пустые, казалось бы, черепушки?

Странный монолог тем временем не прекращался:

– И меч у тебя – более чем странный. Вроде бы наше штатное вооружение, но уж слишком оно непонятное, таинственное. Про повреждения на обоих лезвиях я и спрашивать боюсь, да ты вправе и не ответить. Благословение богов на тебя наложено, и не одно, что не даёт тебя и рассмотреть толком. Видим, что имеешь право носить Облачный плащ, но не носишь. Желательно в город въехать именно в нём, это даст тебе заметное преимущество в торговле, добавит симпатии от горожан и повысит доверие к тебе приказчиков.

Вот тут я и решился на вопрос:

– А не подскажете, что надо сделать, чтобы ник над головой появлялся при желании, а то и уровень на табличке высвечивался?

– Ты разве наши имена не видишь вместе с уровнями? Мы ведь на службе! – в свою очередь, удивился стражник. И я насторожился:

– Да что-то там мелькает, рябит неразборчиво… Да и читать я не умею…

– Экий ты, чужестранец, не от мира сего! Неужели непонятно, что у тебя сбои пошли, и крипты не работают? Теперь тебе надо к знающему магу обращаться, чтобы он тебе и зрение подправил, и всё остальное настроил.

– Спасибо, обязательно запишусь на приём к магу на самое ближайшее время! – и словно только сейчас заметив, что у ворот один, оглянулся на свой караван и поднял вверх высвобожденную из ремней Щита левую руку. – Ну и что они там застряли? Быстрей, шевелитесь! – Пока караван тронулся, я решил уже и до конца наглеть, одолевая вопросами словоохотливую стражу:

– А вот где лучше всего остановиться в Ихрезе на ночёвку? Чтобы и кормили хорошо, и спалось спокойно, и бессмертные приказчики при этом не обсчитали?

Скелет-толстяк словно задумался. А может, просто получал нужную информацию от ВИИна. Зато дал полный ответ до приближения нашего каравана:

– Сейчас пищу могут готовить лишь в двух, самых огромных городских трактирах. И ближний – это прямо, по главной улице, и сворачиваете вправо на четвёртую. В самый конец улицы, и там – «Буже Вайс», вывеска, а рядом с ней – макет свиного окорока. Не промахнётесь!

– Спасибо! Ну и последний вопрос: что это у вас за великаны вон в том большом лесу обитают?

– А что, напугали?

– Нет, но из чащи на нас посматривали как-то совсем неприятно.

– Странно, что они на вас вообще не напали, потому что путешественников, едущих без подорожной нашего бургомистра, они всех задирают…

Экий у них тут неуважительный к путникам закон! По принципу выживает сильнейший? Или простой естественный отбор? Или чтобы чужаки дрова без спросу не рубили? Но в любом случае – это неправильно. И, словно следуя моим выводам и мысленному возмущению, стражник продолжил:

– …Но, по сути, великаны в ночное время совершенно безобидны и крепко спят. Вот иные странники этим и пользуются, спокойно проезжая лес ночью. Хотя и тогда толстяков можно легко разбудить сильным свистом. Они тогда приходят в бешенство и могут гнаться за насвистывающими шутниками многие и многие километры даже вне леса.

Ничего себе у них тут забавы и шутки! Трудно представить, какие тогда здесь казни и прочие пыточные ужасы творятся над явно провинившимися. А как здесь игрокам планировалось существовать и выживать? Лучше не задумываться…

Тут и караван со мной поравнялся, следовало вести его дальше, как можно быстрей вводя товарищей в курс правил пребывания в этом красивом, но несколько чересчур строгом городе.

– Счастливо оставаться! – уже вскочив на Гнедого и пристраиваясь к середине нашей кавалькады лошадей, пожелал я. Мне в спину донеслось:

– Добро пожаловать в Ихрез, чужестранцы!

Глава 8

Жадность до добра не доводит

Проехав тоннель, я сразу предупредил товарищей:

– Пока старайтесь не оглядываться! А то там висит на стене один жандарм весьма экзотического вида.

– Это ты против него вначале драться приготовился? – первым спросил Сандер.

– Каюсь, против него. Уж слишком он в агрессивной позе застыл, словно вот-вот бросится… – и лишь после второго перекрёстка разрешил: – Теперь можно.

Издалека краб показался уже не таким страшным, и когда я поведал о его обязанностях вылавливать всех нарушителей порядка, сияда пренебрежительно фыркнула:

– Без сомнения, хорошо организованный отряд легко вырвется из города. Например, я нанесу парализующий удар по жандарму, который остановит его на десять секунд, а ты, Максим-Адриано, разрубишь ему голову своим мечом. Вот и все дела.

– А стражники на воротах? Да и сами ворота? Если их закроют…

– Фи! С этими скелетами и наш доблестный Чайревик справится, не напрягаясь. Ну а Пятница, как самый ловкий среди нас и быстрый, в мгновенье ока вырежет своим копьём любую дырку в воротах.

– Как сказать, – продолжал я сомневаться, поворачивая на нужном перекрёстке вправо. – Ворота обиты стальными полосами, которые по крепости могут превосходить сталь для плуга в десятки раз. Да и вообще, Даниэлла, что у тебя за разговоры такие, словно ты собралась ограбить здешние банки? Предупреждаю ещё раз и весьма строго: мы только проедемся по одёжным лавкам да немного осмотрим город. Никаких лишних движений или попыток войти в пределы частной собственности горожан. Здесь у нас не игра, и мы не игроки чужого клана, прибывшие с целью грабежа. Всем всё понятно?

Опять всеобщее молчание мне в ответ было мною истолковано как «Да!». Но так как улица оказалась солидной длины, решил пожаловаться на судьбу восхищённо и с завистью осматривающийся по сторонам Александр:

– Подумать только: я полгода жил в дрянной избушке впроголодь, когда вокруг вот такие города, полные роскоши, продуктов и богатства! Ну чего мне стоило рискнуть и попытаться перелезть через стену, а? Эх, уж я бы тут развернулся!

Пришлось приструнить распоясавшегося и размечтавшегося юношу:

– Совсем оторвался от реальности и перестал соображать? Кто бы тебя пустил сюда без повязки на голове? И чем бы ты расплачивался с приказчиками за товары, постой и продукты?

– Командир, это ты забыл про мою специализацию. В любом городе есть лазейки для вора, иначе это и не называлось бы игровыми локациями. И уж я бы свои тропинки отыскал…

– А по шее? – уже совсем иным, злым и угрожающим тоном поинтересовался я у мелкого. Тот сразу сник, осознал и растерянно заморгал, поглядывая на меня. – Никаких тропинок и от меня ни на шаг!

Да и вообще мне, после того, как оглянулся на остальную парочку своих скептически улыбающихся спутников, захотелось (уже в который раз!) развернуть караван и дёргать отсюда на максимальной скорости.

Только вот улица окончилась, и мы оказались перед искомым трактиром с вывеской в виде свиного окорока. Крыльцо с широченной дверью, по сторонам от неё – по три здоровенных окна, затем кусок каменного забора, в центре которого солидные ворота. Наверняка именно в них въезжали прибывшие на постой путешественники. Да и рыцарь, лучше меня ориентирующийся в подобной ситуации, уже колотил своей боевой, окованной шипами рукавицей по доскам ворот. Грохот стоял отменный, но я расслышал его бормотание:

– Сомневаюсь, что нас толком обслужить умертвия смогут… Посмотрим, однако…

Тут ворота вздрогнули, скрипнули, да и стали открываться. А за ними и я вздрогнул, рассмотрев, кто нас встречает. Приказчиками здесь оказались так горячо мною нелюбимые лысые гномы. Причём не их живой аналог, а топорно сделанный аналог с головами из явного пластика. Немигающие глаза, кукольный, чуть приоткрытый рот с неподвижными при разговоре губами, фарфоровые щёки, и всё это на угловатых телах, но явно из псевдоживой плоти. Помимо всякой воли, только при рассмотрении, возникало чувство гадливости и омерзения. А уж прикоснуться к ним казалось натуральным кощунством. Глядя на такое уродство, сомневаться не приходилось: даже самые толерантные демагоги расистами станут.

И вот два таких угрёбища, размахивая ручками и бегая вокруг нас, тараторили без умолку:

– Добро пожаловать в лучшую гостиницу и лучший трактир славного города Ихрез! Заводите своих лошадей в конюшни, они свободны и вычищены. Есть свежая соломка и лучший молотый овёс! И что господа желают на обед? Заказывайте любые блюда, ибо в наших подвалах имеются лучшие, хранящиеся в холоде продукты. Отменное качество пищи гарантируется!

Кажется, наша дама не страдала излишней щепетильностью в выборе прислуги, потому что первой успела откликнуться на предложения:

– Ну-у, если у вас всё есть…

Но я её перебил. Как-то сама мысль, что придётся вкушать пищу, приготовленную искусственно созданными умертвиями, пусть и бессмертными, меня совершенно не прельщала:

– …То мы попозже подумаем над заказом! – закончил я с нажимом предложение сияды. – Вначале мы хотим осмотреть возможные комнаты для ночлега, а потом пройтись в ближайшие одёжные магазины.

– Несомненно, несомненно, дорогие гости! Поступайте, как вам удобно! – Кукольные гномы ещё и кланяться по два раза через слово не забывали. – Комнаты у нас самые лучшие в городе и всего лишь по три золотых за ночь, за кормёжку лошадей и уход за ними – получается, ещё пять золотых.

Лица все моих троих товарищей по команде вытянулись в недоумении от таких цен. Ведь они не в пример мне отлично знали расценки в своих игровых локациях, а Сандер – вообще в нескольких сразу. Поэтому я демонстративно достал свой Облачный плащ из сумки, расправил его и набросил себе на плечи. После чего спросил, словно не расслышав:

– Сколько вы сказали будет стоить каждая комната и обслуживание лошадей?

Подарок богов помог, и стражники на воротах не солгали. Потому что слуги или приказчики стали кланяться ещё ниже, а обращение их звучало ещё уважительней:

– Не извольте гневаться, ваше высокоблагородие! – О! Я уже и новый дворянский титул заработал? Знать бы ещё какой? – Со скидкой для почётных гостей цена за комнату составит всего лишь по два золотых со стоимостью трёхразового, полноценного питания и три золотых – за уход за вашими чудесными лошадками.

Неплохая скидка за мой внешний вид, чувствительная. Хотя, как по мне, я бы и начальную цену уплатил не торгуясь. Денег у нас хватает, да и на хуторе ещё больше спрятано. Легко пришли монеты местной чеканки, значит, и тратить надо легко, не скаредничая. Ну и ещё меня обрадовали появившиеся возле стойл два Скелета-толстяка, явно выполняющие роль конюхов. Они мне казались раз в сто милее и симпатичнее лысых гномов. Да и снимать тюки с лошадей, рассёдлывать их скелеты стали с неожиданными сноровкой и умением. Уже только это меня с ними примиряло навсегда.

Я продолжил разговор со слугами:

– Ладно, тогда посмотрим, что у вас за комнаты, и прикинем, понравятся ли нам ваши ванны. Надеюсь, перебоев с горячей водой нет?

– Что вы! Что вы! У нас собственная, независимая от городской система, которую уже начал прогревать наш штатный кочегар! Прошу, вот в эту дверь… наверх по лестнице…

Хм! Здорово у них тут всё устроено! Если бы не мой оголтелый расизм, не отказался бы и недельку пожить в подобной роскоши. Из внутреннего двора в дом имелся второй, более импозантный вход, чем с улицы. Внутри – огромный холл. Пол укрыт коврами. На стенах подставки с канделябрами, горящие свечи, хотя и без них темно здесь не было бы. Широкий проход в обеденный зал. Шикарная лестница на второй, а потом и на третий этаж. Кое-где картины, вполне приличные, на мой притязательный вкус. Видны несколько статуй изящных женских тел. Повсюду отделка цветным мрамором и покрытой лаком древесиной. Ручки дверей и окон, гардины для штор, уголки на мебели – блестят позолотой. Монако! Не иначе!..

Если бы не путающиеся под ногами гномы…

– Вот, извольте осмотреть. Лучшие номера, которые у нас есть. Это – первый из них. Следующие три точно такие же. Здесь – прихожая. А вот здесь – спальня. Рядом ванная комната. Это – шнурок для вызова прислуги. Вот это – шкафы для личных вещей и багажа.

Мы ходили, рассматривали, старались придерживать руками отвисающие челюсти. Сияда даже уселась на кровать и попрыгала на упругом покрытии. Она же первая и шепнула мне откровенно:

– Такие номера?!.. По такой цене?!.. Даром! – Чуть позже со мной столкнулся Димон, тоже не ставший скрывать своего восторга:

– Наверное, я слишком много и часто воевал в своём «Центре вселенной». Надо было чаще заглядывать в лучшие гостиницы…

И только мой верный Пятница стонал и досадовал не в меру:

– Подумать только! Здесь такие условия, а я полгода мёрз и голодал в однокомнатной избушке!.. У-у-у-у!..

– Отлично! – постарался я перехватить бразды управления командой в свои руки, пока остальные не попытались качать права. – Значит, снимаем на ближайшие сутки. Господин Чайревик, располагайтесь! Этот номер остаётся за вами! Мы поселимся дальше.

Хорошо я подгадал с моментом оглашения воли лидера. Паладин как раз топтался в спальне, расспрашивая у одного из гномов правила пользования хитросделанного секретера, а мы столпились в прихожей. И второй гном тут же нас вывел в коридор, торопясь открыть двери в иные номера. Конечно, Димон попытался что-то там вякать в ответ, возмущаться, но был высокомерно мною проигнорирован. А вот нечего! Ибо – не фиг! Потом будет лишний раз перестукиваться через стенку с кем не положено. Ну да, не положено! Раз командиру с подчинёнными флиртовать нельзя (с чего это я так решил?), то и подчинённые с подчинёнными – обойдутся.

Для себя я взял второй номер, Даниэлла получила третий, ну а наши тылы прикрывать досталось в четвёртом номере Александру. Сама сударыня Дарзлей, как казалось, совсем не озадачивалась порядком расселения. Она вся уже мысленно старалась перенестись в местные магазины и предвкушала предстоящие покупки. В этом плане инопланетянки ничем не отличаются от наших, земных женщин. Разве что она, будучи по инстинктам всё-таки хозяйкой домашнего очага, больше всех озадачилась предстоящим застольем. А может, помнила, что ещё двое с лишним суток оставалась дежурной по кухне? Поэтому, когда мы оставили в номерах свои седельные сумки и спустились вниз, сияда потребовала от меня:

– Давай всё-таки закажем обед! После прогулки проголодаемся и будем нервничать. Оно нам надо?

«Скорей это нервные мужчины ей не нужны! – ухмыльнулся я мысленно. – И в храме весталок их наверняка обучили в первую очередь самому главному: «Накорми мужчину, а потом делай с ним всё, что тебе вздумается». Знает, как следует поступать…» – но мгновенно соглашаться с требованием не стал. Подумал чуток и только потом обратился к замершему в полупоклоне слуге:

– А кто у вас готовит? Как? И в каких условиях? Можно посмотреть?

– Конечно, ваше высокопревосходительство, несомненно! – запетлял слуга передо мной как заяц, показывая дорогу в кухню. А я задумался о такой чехарде в обращении ко мне, ведь «высокопревосходительство» – это наверняка должность какая-то. Вроде губернатора… или как? – Для почётных гостей – любое их пожелание мы выполняем немедленно! – продолжал тем временем кукольный коротышка. – А на кухне у нас хозяйничают фейри. Строгие и гневные, они нас туда не пускают, но вас остановить не имеют права. Так что прошу вас, сюда… осторожно, эта дверь с пружиной на закрытие… Вот, можете всё осмотреть лично. И даже с нашими фейри познакомиться.

Что интриговало, после этих слов гном проворно убрался, а точнее говоря, спрятался за мою спину. На кукольном личике эмоций было не прочитать, а вот вся фигурка выражала чуть ли не страх. Интересно, чего может бояться «бессмертное» создание? Да и сам факт какого-то опасения показался мне более чем странным.

А к нам от противоположной стены с кучей шкафов, разделочных полок и разных кухонных приспособлений уже летели три существа. Причём с такими явно воинственными намерениями, что даже я струхнул малость. Тем более что прежде мне такого чуда видеть не доводилось, а как позже выяснилось – остальным моим спутникам тоже.

Причём само идентификационное название меня сбило с толку. Мне показалось, что я увижу крылатых фей или нечто им подобное, но бессмертные служительницы кухонного царства оказались при ближайшем рассмотрении совершенно иными. Ни в коем случае не человечки, хотя и сходство отдалённое имелось. Но скорей – осы. Худые, жилистые тельца чуть не метр высоты, с туловищем из четырёх сегментов. Этакая шея, потом грудь, потом брюшко и, наконец, хвостовой набалдашник (не удивлюсь, если с жалом!). Под брюшком четыре лапки. На грудном сегменте совсем иные лапки, скорей руки с четырьмя пальцами каждая. И тоже четыре. Ну и голова с анимешными большими глазами и устрашающими, совершенно не к месту жвалами.

Видимо, их остановил вид моего Облачного плаща, потому что они зависли от меня в метре, угрожающе гудя почти прозрачными крылышками, и без слов потребовали оправданий. А мне ничего лучшего не пришло в голову, чем сделать комплимент. Хотя совершенно не верил в его действенность по отношению к таким вот… даже трудно определить кто: умертвия? Роботы? Продукт генной инженерии?.. Но почему бы не попробовать:

– Нам сказали, что здесь творят лучшие искусницы кулинарии во всём Ихрезе. И мы не удержались от соблазна, чтобы не познакомиться с вами и не полюбоваться вашими действиями во время работы. Ну и в дальнейшем мы все сможем похвастаться в иных мирах, рассказывая о том, как нам понравились шикарные блюда, сделанные вашими ручками.

Сам полёт, смещения и манёвры фейри поражали наблюдателей и завораживали. Они могли сдвигаться боком, задом, в наклонном положении так же просто, как мы сдвигаем собственную руку в пространстве. И, кажется, своими движениями просто разговаривали друг с другом. Потому что после моих пышных фраз они сместились туда-сюда вроде как бессистемно. Но потом две особи разлетелись в стороны, как бы открывая коридор для прохода, а третья чуть снизилась, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и приглашающе взмахнула лапками:

– Добро пожаловать, дорогие постояльцы! Смотрите, спрашивайте… Что вас конкретно интересует?

Уж не знаю, что им понравилось в моём комплименте, но говорили они со мной доброжелательно, чуть ли не по-родственному. И я решил не скрывать своих опасений:

– Если честно, то нас в первую очередь всегда беспокоит чистота в таких местах. Ну и гарантия, что испорченный, насыщенный болезненными микробами продукт не попадёт в наши желудки.

Не могу понять, как это у фейри с её жвалами вместо губ получилось, но она явно улыбнулась. А глазами при этом стрельнула в сторону оставшегося возле двери гнома:

– Догадываюсь, что именно вас беспокоит, уважаемый. Но сразу заявляю, стерильность у нас идеальная, а разных неуместных здесь уродов мы даже к двери не подпускаем. Все кладовые – только под нашим контролем, да и пищу на столы мы подаём лично, как правило. Разве что наплыв посетителей зашкаливает все расчётные нормы, тогда нам помогают отвечающие за бар крабы, а когда был жив хозяин, то он суетился всюду вместе со своими родственниками… Вот это основные наши рабочие места…

– В самом деле – изумительная чистота! Охотно верю вам, госпожа фейри…

– Меня зовут Тьюша, – ошарашило меня существо. – И я здесь шеф-повар.

– Очень рад познакомиться! – стараясь скрыть своё удивление, я представился сам и представил своих спутников. И тут же решил воспользоваться получившимся знакомством, чтобы выяснить печальную историю этого мира:

– А вы жалеете, что хозяин «Буже Вайс» умер вместе со всей роднёй?

– Конечно, жалеем! Он был такой умный, добрый, заботливый. И организатор превосходный. Недаром наша гостиница самая лучшая в городе.

– Сочувствую вашему горю, Тьюша. Ну а вообще, что вы можете сказать о причине его смерти?

Шеф-повар словно поникла и сжалась, даже глаза прикрыла, словно от страха:

– Не знаю… Это всё случилось так неожиданно, вдруг… Они где стояли, там и попадали… И мы долгое время не знали, что делать… Думали, они оживут… И только когда тела стали разлагаться, слуги их всех вынесли в дальний сарай… А потом вся деятельность в гостинице прекратилась… Гостей тоже не было… А мы по законам не имеем права без приказа человека даже вылететь на улицу…

– Мм? То есть вы раньше могли прогуливаться по городу или даже в лес наведываться, – продолжал поражаться я.

– Ну, в лес нам можно было только ночью. Когда великаны спят. А в город мы тоже не часто выбирались, слишком много постоянной работы на нас висело. Но всё равно, хозяин нас часто отпускал…

Я с укором оглянулся на тихо фигеющего Пятницу. Мы-то были уверены, что этот мир вообще лишён движения в населённых пунктах. А тут, если выпустить на прогулку фейри, да разрешить покидать дом слугам вместе со сторожами – получится страшно густонаселённый город! Пусть и умертвиями, пусть и прочими странными созданиями, но сам факт подобного – изумителен сам по себе.

«Если так разобраться, то можно запросто войти в дом губернатора, надеть его регалии и провозгласить себя правителем Ихреза!» – пришла мне в голову дельная мысль. Причём пришла, похоже, не только мне одному.

– Это же остров сокровищ! – прошептал рыцарь.

– И здесь можно стать королевой! – на полном серьёзе задумалась сияда.

– Или переделать все законы под себя, – не глупей остальных оказался и наш самый юный товарищ.

А вот я от таких высказываний вслух напрягся как никогда. И постарался быстренько свернуть затянувшуюся сцену знакомства:

– Уважаемая Тьюша! И какие лучшие блюда, приготовленные вашими искусными ручками, вы нам порекомендуете на обед?

– О-о! Для вас мы постараемся, Максим-Адриано! Не сомневайтесь! – заверила меня фейри и с упоением принялась расписывать то, что нам подадут на обед через три или четыре (по нашему желанию) часа.

А я только кивал и старался всматриваться в лица не на шутку задумавшихся спутников. Не нравилась мне их задумчивость.

Глава 9

Познавательная прогулка

При выходе на улицу у нас возник спор: брать лошадей или не брать. Рыцарь Чайревик считал, что следует всем двигаться верхом. Сияда Дарзлей настаивала только на одной лошади, которая будет везти на себе покупки. Санёк же вообще не хотел возиться с лошадьми, догадываясь, что его, как самого младшего, будут обязательно оставлять присматривать за животными.

Пришлось мне отыскивать компромисс, который никого, кроме меня, не устроил:

– Идём вначале пешком. Присмотримся, приценимся, если что и купим, то по мелочи. А вот после обеда – проедемся, чтобы осмотреть как можно больше городских достопримечательностей.

– О какой мелочи ты говоришь?! – округлила Даниэлла глаза так, словно я её супруг, пообещал ей золотые горы, а она уже после обеда отправляется в двухмесячное кругосветное плавание на круизном лайнере-гиганте. И соответственно должна запастись как минимум шестьюдесятью комплектами убранств на каждый вечер. Знаю я таких женщин, даже имел одну такую. Так у неё тоже вот так же глазки вываливались от возмущения, когда шопинг по каким-то причинам не мог состояться или я смиренно не отдавал ей свой кошелёк перед выходом в магазины.

Но с другой стороны, я знал хорошо, как с подобными наездами бороться:

– Во-первых, я тебя обещал культурно и красиво одеть, а не закупить целый гардероб. А во-вторых, лошадей у нас лишних нет, перегружать оставшихся я не позволю. Но у тебя есть выход: все свои вещи уложи на арендованную тебе лошадь, а сама веди её в поводу. Если согласна с таким действием, можешь сразу начинать погрузку. Но тогда на ночёвку не остаёмся, отправляемся в путь сразу после обеда, потому что твои перебежки и ходьба нас будут здорово задерживать.

Знаю, что женщины предпочитают плохо ехать, чем хорошо идти, да и такой игрок, как Даниэлла, прекрасно осознавала призрачность накопления тряпок в неуверенном сегодня. Хотя продавить на жалость всё-таки попыталась:

– Ну что такое для красивой женщины несколько платьев и два-три костюма…

– Не торгуйся! – оборвал я её, выходя на улицу. – Одно платье и один костюм для верховой езды. Всё остальное прикупим для тебя в Сияющем.

Наша мадам сразу притихла, но уже через минуту попыталась засыпать меня вопросами о новом мире, который я сам-то видел краем глаза всего несколько минут. Так что я отделывался фразами «Не знаю» и «Доберёмся на место, там увидим».

По подсказкам слуг мы прекрасно знали, куда идти. Всего через две улицы, на параллельной нашей, располагалась Вторая Ярмарочная, где и сосредотачивались самые лучшие и большие магазины любого вида и стилей одежды. Если мы там ничего подходящего не сыщем, то и по остальному городу бродить нечего.

Ну и пока туда дошли, сияда подсказала отличную идею:

– А что, если мы уговорим эту самую Тьюшу отправиться с нами в путешествие? В тот самый Сияющий Мир? Наверняка она соблазнится тамошним солнцем, а возможность готовить для нас будет для неё всегда радостью и профессиональной гордостью. Тем более что только надо взять на себя смелость и объявить себя наследником трактирщика и приказать фейри следовать за нами. Ко всему прочему, она может стать для нашего отряда незаменимым воздушным разведчиком. И тогда ей вообще цены не будет.

Мы все прекрасно поняли, к чему ушлая ведьма ведёт: ей самой не хотелось готовить и мыть казанки. И по большому счёту ничего не имели против такого пополнения в наших рядах. Но с другой стороны, подобных созданий игроки никогда в свои группы не принимали. Да что там созданий, энпээсников не принимали!

Правда, мы «не такие, как все»… Но всё-таки.

И самое непредсказуемое, – как отреагирует на нашу просьбу-приказ сама фейри? Может, она вообще не обязана подчиняться каким-то наследникам умершего хозяина? Или в любом случае не имеет права покидать Ихрез надолго? А то и вообще для неё сам факт якшания с людьми – дело паскудное и мерзкое?

Пока не спросим – не узнаем. Но в любом случае, баронета молодец, хорошую идею предложила.

Дальше нам стало не до разговоров на темы, отвлечённые от примерки, осмотра, покупки или торговли. Хотя подавляющее время у нас ушло на сопровождение нашей дамы, но и себе каждый из нас кое-что успел прикупить. По крайней мере, каждый сумел прихватить для себя по нескольку комплектов нижнего белья, без которого жизнь в походных условиях особо тяжела. Да и не в походных – тоже. Одно отсутствие нескольких пар запасных носков чего стоит!

Ну и везде, где только встречали нас радушно и приветливо, мы старались больше спрашивать о местном укладе жизни. Вообще, такой променад по усеянной магазинами улице выглядел изначально как-то зловеще. Нигде ни души, ни движения, ни звука, ни открытого окошка или даже форточки. А заходишь внутрь – тебе навстречу спешат лысые гномы с кукольными головами (в большинстве), фейри или Скелеты-толстяки (очень мало). Ну и количество встречающих зависело от площади магазина и количества выставленного в нём ассортимента.

Казалось, до нашего прихода керосиновые лампы на стенах и свечи в канделябрах только тлели красными точками, но не успевали мы осмотреться, как они ярко разгорались, давая света более чем предостаточно. Магия – не иначе! Кое-где так вообще нас поражали изысканностью и таинственностью: в глубине внутренних помещений начинала наигрывать незатейливые мелодии скрипка, флейта или пианино. А в самых роскошных магазинах могли играть дуэты или трио.

Расспрашивать мы, конечно же, старались в первую очередь фейри, они нам нравились, несомненно, больше всех остальных бессмертных служащих. Да и гномы напоследок вроде как примелькались, пообтёрлись взгляду, и уже не возникало желания пнуть этих недоросликов ударом в стиле легендарных футболистов типа Гарринча. И кстати, именно у них, пока наша дама занималась примеркой и подборкой туалетов, мы узнали много важного по теме вовлечения в команду так необходимого нам летающего разведчика. Потому что сами фейри, хоть и казались более дружелюбными, ни единым словом не желали осветить для нас аспекты взаимоотношений со своими работодателями. А вот гномы нюансы, касающиеся отношений иных видов «бессмертных», разбалтывали не в пример охотнее.

Так у нас появилось чёткое представление, что надо делать, как говорить и как себя вести в гостинице, если мы желаем чего-то добиться. Притвориться наследником умершего хозяина, отыскать его документы на владение трактиром и подделать некие бумаги – не годилось категорически. Могло получиться только хуже, нас могли начать преследовать по закону. Зато после анализа всех полученных сведений вырисовывалась простейшая стратегия поведения.

Фейри, как повара, да и представители иных профессий, имели право отправляться учиться в иные места. То есть хозяин давал слуге от кулинарии распоряжение пристроиться к определённому каравану и отправляться в иной город в такое-то место для учёбы. Срок тоже указывался отдельно. Ну и обратно нагруженный новыми знаниями повар добирался своим ходом. Причём ограничений для хозяина какими-то законами в выборе места учёбы и сроков этой учёбы не имелось, всё зависело только от его воли.

Это, так сказать, начальная диспозиция. А вот дальше предстояло самое сложное: убедительно доказать Тьюше, что она назначена именно в сопровождение к нашей группе, дабы, путешествуя с нами или освоившись на новом месте, перенимать, изучать новый опыт в готовке. Для этого существовало два пути. Самый верный: предоставить письмо, в котором некий мистер икс приветствует своего друга, хозяина «Буже Вайс», и далее вещает примерно такие строки:

«…по твоей давней просьбе отыскал я для твоего шеф-повара отличную возможность высшего усовершенствования в искусстве куховарства. Пусть она отправляется с караваном чужестранцев таких-то и выполняет все их распоряжения. И пребывает с ними до той поры, пока они сами не посчитают её истинным магистром кулинарии и не отправят обратно в Ихрез. Да будет так!»

Увы, он нам не подходил, потому что мы все четверо были в местной грамоте ни в зуб ногой.

И второй путь имелся, но неверный, вариативный, зависящий от многих неучтённых факторов и в первую очередь от доверчивости самой фейри. Выглядел он так: просто передать это послание на словах. Один из гномов, чуть ли не с пеной на своём кукольном личике, доказывал, что фейри обязательно поверит всякому человеку и в любом случае. А на мой вопрос «Почему поверит?» с явным превосходством и пренебрежением выдал:

– Да потому что они все тупые! А кухарки – особенно безмозглые!

Вот тебе и мирок получился! Либо его разработчики, либо сам Высший Искусственный Интеллект несколько перестарались с созданием реальности отношений. Вон, даже межкорпоративная непримиримость прижилась. Гномы почему-то ненавидят фейри, но в то же время боятся их. Тогда как крылатые создания презирают лысых коротышек и считают тех недостойными даже рядом с ними находиться. Расизм чистой воды или нечто более глубокое и таинственное? Я сам себя оборвал на подобных вопросах:

«А оно мне надо, заморачиваться? Главное – свои дела решать, а они тут пусть хоть войну между собой устроят. Самое интересное узнал, законность нигде не нарушили, можно и на обед возвращаться».

Я скомандовал своим на выход, рассчитавшись с приказчиками за некоторую купленную здесь мелочь. На улице, хоть наша ведьма и попыталась потребовать «продолжения банкета», я жестко направил всех в сторону гостиницы и дал задание:

– Продумываем чётко каждое слово и каждую фразу, которую мы скажем шеф-повару. Надо приложить все наши силы и старания для вовлечения её в команду.

Начались весьма бурные споры, но их быстро свёл на нет наш расфуфыренный, как на парад, рыцарь-паладин. Оказывается, у него при желании в голове появляются весьма дельные мысли:

– Лучше всего объединить оба пути. То есть все наши лучшие фразы и убойные реплики запечатлеть в письме. А потом вручить это письмо фейри.

И самодовольно улыбнулся. Зато скривился Александр:

– Сто раз говорилось, мы не знаем местного языка!

– Ха-ха! Мой юный друг, а зачем нам писать на местном? Напишем на русском, и нет проблем.

– Так она же…

– Не сможет прочитать? Так вот ты ей и прочитаешь! Слово – в слово, буква – в букву. Ничего не перевирая и ничего не опуская. В итоге: и мы в шоколаде, и Тьюша развеется от скуки и тоски, и закон, о котором так плачется наш лидер, – не нарушен. Ха-ха!.. О! Вспомнил: и волки сыты, и овцы целы. М-да… всё-таки я и в самом деле русский…

Опять он почему-то захандрил, впадая в меланхоличную прострацию. Но я живо вывел его в реальность, затолкав вместе с Пятницей в небольшой оружейный магазинчик на углу. А сам вместе с сиядой отправился в лавку с пишущими принадлежностями. Бумага у нас и чернила имелись, прихваченные ещё с хутора, но в багаже. Да и листки там выглядели мятыми и неопрятными.

Вот мы и выбрали отличную бумагу с гербом какого-то, естественно, что не Ихреза, города. Быстренько накатали всё, что пришло в две умные головы. По тексту получалось, что жизнь у фейри станет просто райская, а впечатлений она наберётся на тысячи лет воспоминаний. Только ей следует беспрекословно выполнять указания лидера каравана, а в его отсутствие – тех, кто старше по званию. Тут сияда ловко умудрилась вставить своё имя на вторую позицию. При этом она весьма грамотно налегала мне грудью на плечо, заламывая сознание на «болевой», и шептала нужные подсказки. Ну, слава богу, хоть себя лидером не обозначила!

Вдобавок, так сказать для правдоподобности, мы вписали пункт о багаже с личными вещами, который не должен превышать одного стандартного тюка. Хоть и плачевно будет выкидывать кое-что из наших вещей, но для воздушной разведки – ничего не жалко. Как там поётся в лихой песне лётчиков?.. «Первым делом, первым делом самолёты! Ну а девушек? И девушек… потом!»

Немножко подумал, вспомнил о возможных магических умениях в теле фейри, об опасном жале, которое как бы есть, и дописал пункт:

«Каждый член группы должен всемерно повышать своё боевое мастерство, используя его на благо остальных и постоянно ставя в известность лидера о своих новых достижениях». То есть, если у нас всё задуманное получится, вскоре я узнаю, почему лысые коротышки так боятся и ненавидят летающих собратьев, тоже числящихся как прислуга.

А в итоге получилось у нас не письмо, а чуть ли не боевой устав, касающийся новых (да и старых тоже) членов отряда. Ещё раз перечитали его целиком, порадовались витиеватым оборотам, на которых будет особо запинаться и краснеть мой земляк или, иначе говоря, назначенный нами чтец, да и поспешили на угол к оружейному магазину.

Глава 10

Первые недоразумения

Можно сказать, мы успели вовремя. Наши два буйных воина, несмотря на разницу в возрасте и огромный опыт за плечами, не совладали с эмоциями. Дело уже дошло до прямых угроз покрошить в капусту всё, что движется, и к выемке оружия из ножен. А мелкий так вообще уже сделал первый свой замах, готовясь нанести Шершнем коварный и неотразимый удар.

Всё началось по той причине, что обслуживающие магазин два гнома и два Скелета-толстяка делали это без всякой вежливости и уважения к клиентам. А испрошенные для показа предметы вооружения и экипировки просто небрежно бросали на огромный стол, разделяющий торговый зал пополам. Ещё и условие поставили: одна единица – в одни руки. Хочешь глянуть следующее изделие – отдай рассматриваемое прежде. То есть высказали недоверие к людям и крайнюю подозрительность. За два с лишним часа нашего прежнего шопинга такое произошло впервые. Естественно, что парни возмутились, начали пререкаться, слово за слово, и дошло до нешуточного скандала.

Если честно, то никто из нас не сомневался в победе нашей пары. При наличии легендарного копья у самого невзрачного человека все четыре приказчика были бы порезаны довольно быстро. Мы припомнили, что магазин-то оружейный, а в таких системы безопасности на стенах и потолках ставят в порядки выше. Да и сторожа имели на себе странные пояса и перевязи, которые не просто так их украшали, а давали значительные прибавки в силе, стойкости, скорости и прочему, что помогло бы остановить даже самых ретивых игроков.

Ещё с порога я понял повод неуважительного отношения к людям. На них ведь не было Облачного плаща! А это незамедлительно снижало всю репутацию, уважение, умение торговаться и находить общий язык с какими угодно обитателями Ихреза. А вот как только я вошёл, приказчики резко отпрянули назад и стали прятать приготовленное к бою оружие. Тем более что я как верблюд не ленился таскать за собой и легендарный Щит бога Тариса, сразу узнаваемый любым умертвием.

– В чём дело, уважаемые?! – постарался я сбить накал страстей. – Мы мирные гости этого прекрасного города и не желаем никаких осложнений. Правда, ребята?

Если Пятница прочувствовал угрозу в моём голосе и благоразумно примолк, то паладин и не думал униматься:

– Вызываю этих уродов на бой!

– А мы при исполнении и имеем право отказаться от дуэли! – шагнул вперёд лысый гном, обвинительно вздымая свои ручонки. – Это вы вели себя грубо, обзывали нас унизительными словами и тем самым нарушили законы Ихреза! Мы немедленно подадим жалобу губернатору, через главного жандарма нашего участка! После чего этих двух смутьянов, посмевших обнажить оружие в этом святом месте, посадят в тюрьму!

Упоминание о жандарме, которого в виде краба видели все, сразу заставило и рыцаря поумерить свой гонор и замолкнуть. А мне пришлось спешно разруливать сложившуюся ситуацию:

– Да полно вам, уважаемые, ведь всё закончилось хорошо и никто не пострадал.

– Пострадали наши честь и достоинство! – верещал гном своим кукольным, приоткрытым ротиком. Зато я, почувствовав, как со мной рядом встала сияда, сразу обрёл в себе полную уверенность и успокоился:

– Вы правы, доблестные работники прилавка и охранники кладовок! Виновных надо наказать, я сам их жестоко накажу своей властью. Какое наказание вы для них выбираете: окунание в полной броне в озеро или жестокое голодание в течение целых двадцати часов?

Гном, перед тем как ответить, несуразно подёргал головой в течение пяти секунд, и я понял, что Даниэлла вполне умело пользуется своими магическими умениями. Пусть на короткое время, но обиженный замолк, сбился с мысли, и это выглядело так, словно он задумался над выбором. Увы, с первого раза не получилось. Он продолжил орать:

– Нет! Только на суд губернатора! Или старшего жандарма! Пусть нарушителям присудят тюремное заключение, а то и казнь!

– А могут ведь и штраф большой присудить! – поддакнул я. – Правда?

– Да! Мм… то есть нет… То есть могут… – путался гном.

– И куда уйдут средства взимаемого штрафа? В казну губернатора?

– Наверное… Но это неважно…

– Почему неважно? Уважаемый! Вот если бы эти деньги получил ваш магазин, то это было бы престижно лично вам, всем четверым! Вы бы стали истинными героями, отстоявшими честь своего родного прилавка! Вы хотите стать героями?! – Четвёрка умертвий тупо кивнула. – Вы хотите, чтобы ваши имена и портреты выгравировали на дверях вашего оружейного храма?! – Они даже не кивали, просто смотрели на меня с ожиданием. И я стал ковать железо, пока оно ещё рябило у них в глазах: – Поэтому предлагаю наказать несдержанных клиентов штрафом, который я сразу передаю в руки доблестных работников прилавка. Ну! Подходите по одному и подставляйте ладони! Я буду щедро одаривать каждого! Давай… вот ты! Самый умный и велеречивый!

И я чуть ли не гипнозом заставил подойти к той стороне стола крикливого коротышку. Наверное, мне сильно помогала сияда, потому что приказчик покачивался и дёргал головой, но ладошку протянул. Куда я и вложил сразу пять золотых. После чего завопил о великом благе и свалившейся славе на голову избранного бессмертного. Хваля его ум и сообразительность, помогшие ему заработать такие огромные деньжищи, даже ничего не продав. А напоследок потребовал произнести святые слова, ниспосланные нам богом Тарисом, покровителем всех вооружений:

– Клиент всегда прав! И я не имею к нему никаких претензий!

Во время своей импровизации я сильно сомневался в её эффективности, но совместные наши действия принесли успех. Гном пробормотал требуемое словосочетание, отошёл в сторонку, где с недоумением стал перебирать золотые и пересчитывать.

Второй гном получил четыре золотых. Скелет – только три, а последнему, самому вроде как смирному и не скандальному, вообще одна монета досталась. К тому времени затеявшие скандал клиенты уже покинули магазин и благоразумно отошли от него подальше. А там и я с баронетой, вежливо попрощавшись и пожелав немедленного наплыва клиентов, выскочил на улицу. После чего мы чуть ли не бегом поторопились в гостиницу.

Не стоило упоминать тех слов, которые я, не стесняясь присутствия дамы, вывалил на головы несовершеннолетнего мальца и великовозрастного болвана. Досталось им преизрядно. Что поразительно, вроде дошло. Потому что молчали все трое. Хотя сияда молчала потому, что просто всецело поддерживала мои нравоучения и нотации. Только и сказала:

– К сожалению, я так ругаться не приучена. Иначе тоже добавила бы.

Намёк мы поняли все: «не приучена» совсем не значит, что «не научена».

Ну и хорошо, что уже перед самой гостиницей я вспомнил о заготовленном нами письме. Передал его земляку с напоминанием:

– Сделаю вид, что вспомнил, пошлю тебя сбегать к вещам. Когда принесёшь, тебя же потом попросим прочитать. Запомнил? Ничего не перепутаешь?

– Чего тут путать? – фыркнул малой. – Сбегал, принёс, прочитал…

– Ага! Я вас в магазин тоже отправил только глянуть, прицениться, поторговаться! А вы что вытворили?

Малой покривился и попросил:

– Да ладно тебе, командир! Сколько можно пилить нас, как баба? Всё осознали, всё поняли, обещаем исправиться ещё до обеда. И золотые мы эти отработаем, честное слово!

Тут Чайревик не выдержал:

– Не отработаем, а пополним казну команды с помощью своего оружия и отваги. Потому что рыцарю-паладину зазорно быть должным даже своим товарищам. А своим оружием или артефактами долг отдавать мне совесть не позволит!

– Тогда будешь отрабатывать проценты, обучая меня после обеда простейшей магии, – тут же нашёлся я.

– И большие проценты? – замер уже на крыльце Димон.

– Ерундовые! – успокоил я его. – Тем более что для своих участников пати – скидка, льготы, преференции. Итого: всего десять в час.

Он глянул на меня, фыркнул, а потом весело захохотал, снимая нервный стресс после оружейного магазина. Так и подался в обеденный зал, будучи уверен, что я пошутил. Разочаровать я его не успел, потому что стол для нас оказался уже почти накрыт. И там красовались такие аппетитные на вид вкуснятины, что мы даже купленные вещи не стали поднимать в номера, а сложили их под стеночкой у нас за спиной. Оружие – там же примостили.

А потом наступил пир. Истинный праздник живота. И будь среди нас самые заядлые скептики, расисты или зоофобы – и они были бы вынуждены признать, что лучших поваров, чем здешние фейри, – не существует. Да плюс ко всему они ещё и официантами оказались непревзойдёнными. Без неуместного топота, быстро, ловко и умело подавали нам новые блюда, убирали пустые тарелки или подливали напитки. Любые короли, императоры или князья, имеющие вышколенных слуг из числа себе подобных, удавились бы от зависти.