Читать онлайн Обратная сторона жизни. Книга первая бесплатно

Обратная сторона жизни. Книга первая

© Денис Кавченков, 2023

ISBN 978-5-4474-6073-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1. Прибытие

Пролог

Это здание, судя по его внешнему виду, было построено довольно давно, скорее всего еще в царские времена и таких, как оно по России стояло огромное количество. Громадный трехэтажный дом, покрытый неизменными историческими трещинами вместе с облупившейся от переменчивой погоды штукатуркой, видел и войны, и революции, и множество бесполезных косметических ремонтов за все эти годы. И если революции с войнами затронули его тем, что состарили и приблизили заслуженную смерть от времени, то намного более дешевые ремонты в обход средств из бюджета на новое современное здание, добавили обманчивой молодости и красоты, но только не устойчивости на измученной земле.

Такие изменения обычно происходят с женщинами, бегущими от старости при помощи различной косметики, бесполезных биодобавок и дорогостоящих пластических операций, хотя качество помады и количество силикона с ботоксом еще ни одну старуху не превратили в роковую даму, способную побеждать время.

Стены этого здания были настолько густо облеплены кондиционерами, охлаждавшими сдающиеся здесь офисы, что становилось неясно, как они держатся на них, покрытыми всего лишь еще одним слоем штукатурки на сырых, разваливающихся изнутри кирпичах.

Да и вообще весь этот город, в котором находилось данное здание, походил на него, то есть этот дом – весь такой с виду отремонтированный и вроде бы яркий, но жизнь в нем являлась не такой уж кипящей и светлой, как казалось на первый взгляд… Жизнь здесь, как и везде в этом мире являлась обычной ежедневной рутиной с обычными серыми людьми, растящими пока еще улыбающихся детей, которых они монотонно и привычно тянули изо дня в день.

Тянуть детей к абсолютно такому же бессмысленному прозябанию полному серости и скуки, помогала почти всегда ненавистная работа, после которой можно было уткнуться потухшими глазами в телевизор – зомбоящик, но чаще в компьютер с интернетом, и уже оттуда хаять правительство своей страны, состоящее из одних воров, коих люди сами усадили на трон, чтобы ничего не делать, а сидеть, тупо уставившись в умиротворяющий мерцающий экран.

Что тут сказать…. Каждый человек достоин того короля, которого заслужил лично, так что подобная жизнь была выбором всех, а уж телевизор напротив безжизненного лица и вовсе являлся величайшим изобретением, на которое можно было смотреть вечно, как на огонь и воду. Однако, если они – вода с огнем учили двигаться вперед, с легкостью уничтожая на своем пути все препятствия, то зомбоящик с большим и не очень экраном вел себя абсолютно иначе. Высокотехнологичная штуковина грамотно и круглосуточно рассказывала, как быстрей прожить бесполезную жизнь, лежа на диване и ничего не делая – то есть без всякой магии Вуду учила людей быть живыми мертвецами, со временем превращающихся в действительно мертвые и бесполезные кучи мяса.

Еще никогда действительность не являлась такой бессмысленной, ибо нынешняя суровая реальность выглядела хвалебной одой безграмотным потребителям различных товаров и услуг, живущим в кредит, где грамотных, двигающих прогресс единиц никто не замечал, а если они где-то и всплывали, то все их отчего-то презирали. Наступило удивительно-отвратительное время, когда быть умным стало немодно, ведь чем меньше человек знал, тем удобней было общаться с себе подобными, так как уже мало, кто обладал словарным запасом прошлого века.

Также в этом городе, как и во многих других, маялось от тоски великое множество наркоманов и алкоголиков, обладающих целью прожить каждый новый день под дозой того, что дарит забытье, а после хоть трава не расти, ибо когда не обращаешь внимания на правду, то душе внутри отравленного действительностью тела легче живется… Даже не живется, а просто расслаблено существуется, ибо ложная реальность, подаваемая неважно, чем опьяненному мозгу – алкоголем или наркотиками – является довольно-таки неплохой, прекрасно замещая суровый и неприглядный на деле мир, где даже радостно смеющиеся дети частенько искренне хохочут над таким же, как они ребенком, но только более бедно живущим.

Короче говоря, вся планета давно превратилась в огромный мусорный бак, в котором боролись за лучшие куски разлагающегося мяса разномастные всеядные черви, где некоторые вырастали толще, некоторые не очень, а какие-то вовсе сдыхали от голода или, наоборот подавившись от жадности. И пусть по телевизору говорят, что жизнь кипит, меняется и с каждым днем жить становится все лучше, но на самом деле это мало, кто видит, ведь так и не смог добраться до своего лучшего куска из помойки под названием Земля.

Молодой парень с невеселыми глазами, стоявший на тротуаре рядом с вышеописанным зданием, расслаблено курил, периодически прихлебывая из бутылки горьковатое, теплое пиво, глядя никуда и периодически сплевывая на ободранный асфальт поганый вкус сигарет во рту. Он-то давно, как и все люди понимал, что хочет ухватить лучший кусок из планетарного мусорного бака, но еще не осознал, что для этого сделать, уж слишком далеко находился от свежих объедков… Посиделками у компа, пьянками и мечтами полными денег вместе с полетами на драконах он этого точно не смог бы добиться, тут уверенность была на сто процентов и данный этап являлся давно пройденным.

Сама его жизнь была не самой интересной, по крайней мере, так он считал… За небольшое количество своих лет юноша понял одно – или он по другому видит, или же мир на самом деле серый, скучный и бессмысленный. Парень давно обратил внимание, что по своей сути вся жизнь – это какая-то круговерть, где меняются только декорации, смысл же остается неизменным. Глядя на огромное количество постоянно куда-то бегущих людей, живущих от зарплаты до зарплаты, с жизнями одинаковыми, словно пивные пробки от «Балтики тройки», удерживаемой им в руке, мальчишка понимал, что оказался не в том месте, где хотелось бы…

Осознание своей неуместности на этой планете пришло еще давным-давно, и уже тогда он начал понимать самоубийц. Особенно тех, кто до своей, ими же выбранной добровольной смерти обладал хорошей семьей с отличными сорванцами-детьми, а также прекрасной работой, то есть тем, у кого все протекало настолько гладко, что вроде ничего и не нужно.

Именно этих людей, уходивших из жизни, он понимал. Они просто не смогли себя найти, и не более того… Это когда вроде делаешь все, как надо, как написано на кем-то придуманных шаблонах, кем-то вбитых в каждую голову догматах о целесообразности жить именно так как ВСЕ, не отдаляясь ни на шаг сторону. И ты делаешь именно так, шаг за шагом, с каждым днем понимая, что это не то, ибо каждый такой «шаг» словно режет тебя изнутри… И вот однажды наступает переломный момент в жизни, когда человек, наплевав на мнение остальных, посвящает себя какому-то новому делу, что его почти всегда спасает, или начинает пить и употреблять наркотики, постепенно убивая себя.

Иногда и в голову пьющего сейчас пиво парня закрадывалась мысль убить себя, ведь он не видел смысла в своем существовании, именно СУЩЕСТВОВАНИИ, но у него были сдерживающие факторы в виде матери, совести и чего-то неуловимого, похожего на осознание, что вот-вот и найду. Именно это «вот-вот найду» и являлось основным препятствием на пути ухода от жизни, ведь даже мать и совесть не так сильно держали его в этом мире, где постоянное ощущение себя чужим среди людей не слишком облегчало существование, и поэтому главным оставалось именно любопытство и опять же то самое «вот-вот найду»…

Вообще, если посмотреть на Дмитрия, именно так звали мальчишку, уж кому, но только не ему было дуться и обижаться на этот мир. Довольно одаренный парень, обладающий внешностью, мозгами и нестандартной логикой, мог добиться чего угодно, но ничего не делал, посвятив себя алкоголизму и чтению книг. Он читал все подряд, самые разные, порой наполненные даже бредовой информацией, но и из нее вылавливал зачем-то необходимые крупинки знаний, которыми не пытался пользоваться. С той самой минуты, как мальчишка научился читать, он втягивал в себя любую информацию, сначала из множества хранящихся дома книг, ну а потом погряз в библиотеках родного города. Кем-то и когда-то написанные рукописи давали ему знания, дарили умение общаться с людьми, учили, как поступать в тех или иных ситуациях, а также просто помогали коротать время, даря приключения в придуманных кем-то мирах, и только это спасало от тусклой реальной жизни. Парень словно изучал мир через творения человеческих рук, и не мог остановиться все годы до этого момента, так необходимой опохмелки.

С другой стороны его никто и не спрашивал, почему он так сильно пьет, хотя ответ был простым, как черенок от лопаты. Во-первых, ищу себя, а во-вторых, не могу остановиться. Услышав подобное, практически любой из людей решил бы, что таких искателей себя и бесхарактерных слабаков минимум десять процентов населения России, но… Дмитрий действительно искал себя, так как всё, что он не делал, его не устраивало, хоть и отлично получалось, однако ему был важен смысл. Смысл любых собственных действий, а значит смысл существования. Ему постоянно казалось, что даже семья, прекрасная работа и грудастая красавица жена не смогут дать нужное, хотя все вокруг утверждали обратное, неутомимо вереща чьи-то чужие слова, что жить надо только так, но… Дима ненавидел стереотипы, особенно поведения и жизни, поэтому быть таким, как ВСЕ – ограниченным телевизором, интернетом и выращиванием детей, не хотел. Мальчишка мечтал увидеть настоящий мир… Яркий, красивый, где все другие. Умные, всесторонне развитые и никогда не говорящие: «Ты должен делать так, потому что все так делают». Проще говоря, умному парню не нравились почти все окружающие его люди, исключая редких девушек, нескольких знакомых и пары старых друзей, довольно неординарных ребят, уже давно живущих где-то в других местах.

Возможно, если бы рядом был хоть кто-нибудь, кто в него верил, то тогда бы он не пил, но даже мать принимала всеобщее шаблонное существование, как естественное, однако что взять с простой женщины, всю жизнь считающей собственным предназначением родить детей и уйти на пенсию, дабы копаться в огороде. И вот именно в данной можно сказать безвыходной ситуации пришла на помощь бутылка. Именно она – блестящая красотка с округлыми формами превратилась в идеальный выход из создавшегося положения… Стеклянная, а иногда и пластиковая носительница спиртного превратилась в друга и подружку одновременно, могущих утешить и развеселить, подарить храбрости, когда плохо и усилить чувство юмора, ну и конечно же, постоянно шептать на ухо: «Какие красивые мечты… Ты молодец! Всегда держись рядом, и у нас все получится Дим! Мечты сбываются! Завтра! Все начнем завтра!»

И вот этот постоянный самообман, плюс ложная уверенность: «Я могу бросить пить и курить, когда захочу!», – сделали из любопытного и доверчивого мальчишки с широко распахнутыми серо-голубыми глазами, хмурого парня, обожающего сигареты с выпивкой и конкретно недолюбливающего людей на трезвую голову.

Наклонная по которой «покатился» Дмитрий, сначала была почти незаметной и лишь чуть-чуть раздражающей мать, но постепенно ушла под гору, причем под немалым градусом в обоих смыслах этого слова, и родительница как-то внезапно поняла, что ее ребенок пропадает… Если по простому – все началось с ежедневного бытового пьянства, постепенно замещенного алкоголизмом с круглосуточной нуждой в опохмелке, ради которой хотелось вынести из дома последние вещи. Желание выпить стало настолько всепоглощающим, а муки ежедневно и истошно-вопящей во всю глотку совести настолько пронзительными, что сам того не заметивший парень, уже ничего не мог поделать. И если кто-то бьет себя в грудь, утверждая, что бросить пить легко, то он просто не пробовал пройти через подобное, а ведь на этих жизненных подводных камнях споткнулся и утонул не один сильный и подающий надежды человек… Тело всегда переборет разум, ежели у того не хватает сил отряхнуться от глубоко-въевшихся капель спирта.

И вот такая внешне бессмысленная жизнь Дмитрия продолжалась уже пятый с лишним год, где каждый запой заканчивался наркологией, после которой начинался новый круг… Это был бесконечный цикл одного из многих несчастных алкоголиков, мечтающих одновременно и бросить, и наслаждаться спиртным всю жизнь. Наслаждение алкоголем заключается в том, что он дарит уверенность в завтрашнем дне, и что все будет прекрасно. Даже, когда Дима периодически выходил из запоя, он понимал, что дай ему выбор жить неотличимо от других или же поселиться в бункере под землей с неограниченным количеством выпивки, сигарет, еды и интернета, то он выберет второй вариант и пусть весь мир подождет.

Сейчас же он стоял здесь потому, что недавно снова сорвался, запив, а с похмелья было очень нехорошо и пока желудок не переработает самое дешевое пиво – двигаться и думать не хотелось, да не очень-то получалось, однако он и не предполагал насколько станет хуже… Пока юноша думал о мусорном баке под названием Земля, свежих кусках в нем и каким образом выйти из непредвиденного запоя, произошло то, что вообще не вписывалось в его и так недалеко идущие планы.

Большущая стая, оглушительно каркающих ворон, пролетающих над городом и похожая на вечно кочующий цыганский табор, как по команде опорожнилась над и несчастным, помятым веками зданием, где фекалии сразу семи крупных птиц упали на один из мерно жужжащих кондиционеров.

Перфоратор, работающий в одном из ремонтирующихся офисов и создающий в полуживых от старости стенах немалую по силе вибрацию, загрохотал еще сильнее, так как произошел обычный в России немаленький скачок напряжения.

В соседнем помещение сначала чихнула, а потом подпрыгнула от счастья на не слишком удобном офисном стуле блондинистая и жопастая секретарша Таня Коготкова, ибо ее добавил в друзья в «Одноклассниках» Владимир Подковин – обладатель красивого джипа Land Cruiser Prado настоящего года выпуска.

Генеральный директор фирмы «Прикольные подарки» зло и безнадежно громыхнул по дорогому столу тяжелой кофейной кружкой, из которой струился терпкий и сладковатый аромат коньяка, так как ему до сих пор не «дала» Таня Коготкова, сексапильная сотрудница его знакомого из соседнего офиса.

«Что за девка такая… Как бы ее «отчихвостить», эту жопатенькую нимфочку…», – облизывая сухие губы думал Семен Петрович, «счастливый» обладатель жены и троих детей.

Жадно покрутив в голове множество смелых мыслей, в которых Татьяна в обнаженном виде проделывала всякие замысловатые штуки с его «одноглазым змеем», Семен легкой трусцой прогалопировал в туалет остужать пыл в налившихся кровью чреслах, благо с простатой, а значит и с потенцией проблемы у него отсутствовали.

Когда путем активного поглаживания «головы змея» пыл был остужен, а довольный собой мужчина застегнул дорогие штаны и открыл закатившиеся от удовольствия глаза, он первым делам спустил воду в туалете. Миллионы его неудавшихся детей, среди которых присутствовала даже пара четверняшек, с веселым улюльканием понеслись вниз по водопроводной трубе, проходившей в стояке рядом с обгаженным вороньем кондиционером.

Все вышеперечисленное вместе с перфоратором и подпрыгнувшей жопастой секретаршей создало столь совмещенные вибрации, что длинные и толстые анкера, удерживающие почти новый кондиционер LG, взяли и выскользнули из убитой жизнью стены здания и… Куча высокотехнологичного железа, производящегося в Дорохово, незамедлительно рухнула прямо на голову ничего не подозревающего юноши, как раз сделавшего последний глоток пива из бутылки и произнесшего:

– Ну, вроде как полегчало! – Дима вытащил из кармана давно нестиранных джинсов пачку сигарет, после чего третий этаж, масса кондиционера и безукоризненно-работающая земная гравитация превратили слегка похмелившееся тело в кучу сломанных костей и раздавленных органов, находящихся в бесформенном мешке из кожи, где желающее жить сердце еще несколько раз сделало «тук».

Когда его матери позвонили из милиции и пригласили на опознание, она еще не знала, что ей придется опознавать… Увидев груду мяса в которую превратился ее единственный сын, двадцати пяти лет отроду, оказывается бывший не таким уж и плохим, с ней прямо в морге произошел шок, отразившийся на всем состоянии тела, и она еще долго пролежала в больнице, леча почти полностью умершие нервы.

Диму похоронили в дешевом закрытом гробу, обитом красной тканью. В тот тусклый и затянутый серыми облаками день, полный противного моросящего дождя, его пришли проводить сестра матери со своим мужем, большое количество непонятно откуда взявшегося, оглушительно-каркающего воронья, и несколько так называемых друзей, что просто хотели выпить – наверняка у многих есть такие. И все. Вот такими были похороны…

Два давно небритых поддатых могильщика, наскоро забросали свежую могилу сырой землей, взяв за работу пару заслуженных бутылок и две тысячи денег.

– Обращайтесь, ежели чего хозяйка! – участники кладбищенского дуэта, уважительно кивнули сегодняшнему работодателю, и синхронно закинув лопаты на плечи, побрели шатающейся походкой моряков в место известное одним им. У них двоих в отличие от всех остальных здесь присутствующих – день удался.

– Не дай Бог! Спаси и сохрани! – громким шепотом ответила тетка Димы на их искреннее прощание, быстро перекрестившись, после чего муж крепко ухватил ее за руку, чтобы жена опять не расплакалась, и они поехали в больницу навестить ее сестру. Ну, а так называемые друзья остались допивать халявную выпивку и болтать о своих делах, тем более, что норма слов соболезнований закончилась, а спиртное еще нет.

Глава 1

…Дмитрий долго выныривал из ужасного забытья, полного отвратительных кошмаров, почему-то ослепительного света и жуткой, практически мгновенной боли, прервавшейся, не успев начаться. Подняв удивительно невесомые веки глаз, он обнаружил себя голым и лежащим на неудобной деревянной лежанке, прикованным к ней шеей, руками и ногами при помощи поржавевших кандалов с бурыми потеками. В голове моментально промелькнула ассоциация с кровью на жертвенных камнях цивилизации майя, а также эффект «дежавю», что ли…

Еще немного пугало непривычное ощущение эйфории из-за удивительной легкости тела, четкости зрения и вообще отличного самочувствия, включающего прекрасные зубы, обнаруженные при проведении языком по внутренней поверхности рта. Ни одной дырки, ни одной пломбы и никакого дискомфорта! Это было удивительно и прекрасно, но также слишком подозрительно… Дмитрий тяжело задышал и сухо сглотнул, внезапно ставшим непослушным от нахлынувшего ужаса горлом.

Именно хорошие зубы и вогнали его в панику. Мало ли, что могло произойти, ведь всякое бывает, даже амнезия или кома, во время которых ты полностью отошел от пьянства, но такое количество испорченных постоянными запоями зубов было нереально вернуть в первозданный вид, а ведь сейчас все они ощущались, как родные!

Это и заставило напрячься. Ведь сколько раз он размышлял о том, как себя ощущает внезапно умирающий, пьяный в ноль человек… Такой резкий переход из неустойчивого материального в абсолютно иное, идеальное духовное состояние, должен быть огромным ударом по психике.

«Стоишь ты такой в раскачку, гоняешь в голове всякую несбыточную хрень, мечтая о недостижимом, и думая о себе – самом лучшем в мире мальчугане и тут… БАМС!!! Ты мертв! И, как учит любая земная религия – душа отделяется от тела, начиная долгий путь к… А уж этого никто точно не знает… Одни домыслы и фантастические рассказы, вроде побывавших за краем людей, коих большинство считает безумцами, но кажется сегодня наступил и мой день…», – Дмитрий похолодел, но надежды на то, что элементарно ошибается и накручивает себя, не оставил, ведь это единственное, чем он сейчас обладал, хотя кандалы не очень походили на шутку…

Испуганно покрутив головой, парень обратил внимание, что находится в небольшой, сильно натопленной комнате, довольно мрачной, с грубыми стенами, словно украденными из фотографий средневековых замков, то есть таких же грязно-серых, и сложенных из крупного, неровного камня.

В стене, находящейся неподалеку перед ним, было сложено не очень аккуратное подобие камина с полыхающим внутри каким-то более горячим на вид, чем обычный огнем, дающим жутковатую игру света и теней. Это энергичное пламя, неровно прыгающее по грязноватым камням, способствовало более вдумчивому рассмотрению различных инструментов, словно сошедших из фильмов про больницы и добрых врачей, но также могущих прекрасно ужиться и на верстаке столяра или слесаря.

Отличались данные приспособления для работы с человеческой плотью лишь тем, что висели на ржавых железных крюках и выглядели очень древне, будучи более топорно-выполненными из непривычного, красноватого оттенка металла… По-крайней мере, парень ни разу не видел подобного сплава раньше, да и вообще до сих пор не мог понять, хоть уже предполагал, почему находится в этом отвратительном страшном месте.

В данном помещении также пахло чем-то плохим, совсем не больничным и даже не морговским. Принюхавшись, Дима помертвел лицом, так как запах горелого мяса с привкусом смерти, он запомнил еще при забивании вечно поддатым соседом поросенка у своей ворчливой бабки. После того, как бедный свин, так весело целыми днями хрюкавший перестал шевелиться, его опалили паяльной лампой и разрубили на куски, чтобы позже часть продать, а остатки съесть в зимнее с весенним время.

Возле другой стены – правой, стоял стол с отвратительным инструментом, подобным висящему на крюках слева и пара внешне громоздких, каких-то уродливых стульев. Также к ней были неаккуратно прибиты вроде, как деревянные полки с непонятным барахлом, на вид из совсем не вписывающегося в интерьер комнаты пластика, а еще рядом находился грязно-бурый шкаф странного вида, забрызганный старой, бурой кровью. Почему кровью Дима не знал, но чувствовал, ибо в комнате, словно специально создавали необходимый интерьер для чьего-то времяпровождения по работе. Причем плохой и злой работе, так как откуда-то издалека, причем одновременно со всех сторон, а значит и сверху, и снизу, доносились сильно приглушенные крики, наполненные такой болью, что на голове сами по себе шевелились волосы.

Разглядев и частично прочувствовав все «прелести» нового места, в котором можно было очутиться только по пьяни, парень полностью очнулся и, забыв про кандалы, инстинктивно попытался поднять голову выше, однако больно ударился горлом о держащую шею железку, из чего выходило, что своим несчастным вместилищем мозгов он мог только крутить и лишь слегка приподнимать его. Это стало большим огорчением для мальчишки, сильно желающим сбежать отсюда, но тут раздались звуки, заставившие его замереть в еще большем ужасе, чем пару мгновений назад.

Послышалось глухое, приближающееся издалека цоконие шагов со стороны темечка, то есть у задней стены, где явно находился вход в эту комнату, ибо если извернуться и напрячь шею, можно было увидеть массивную деревянную дверь, обитую полосами того же красноватого металла.

«Цоканье шагов?!», – со страхом подумал Дима и непроизвольно затрясся всем телом на своей неуютной «кроватке», ведь подобного не испытывал даже в детстве, один в темной комнате, когда веришь в живущее в шкафу нечто!

Это было действительно цоканье копыт, но звучало оно так, словно шел человек, имеющий копыта… Трясущийся юноша даже не заметил, когда послышался звук открываемой двери, а после так и не понял, как пропустил этот важный и ужасный момент.

Петли наверняка не смазывались уже много-много лет, потому что они не скрипели, а рыдали от боли, пытаясь тянуть то, что им было почти не по силам. Кто-то сипло, громко и тяжело дыша процокал в сторону камина, обходя койко-место парня справа, а тот боялся даже попытаться посмотреть на создание, зашедшее в комнату, отчего изо всех сил стиснул веки, хотя выдающее ужас тело ходило ходуном.

Дверные петли снова натужно заскрипели, закрывая неподдающуюся дверь по инерции идущую обратно, а у Димы от этих звуков почти остановилось дыхание, отчего он отчаянно пожелал проснуться, жалея, что не может себя ущипнуть… Хотя бы легонечко…

Наконец «плач» уставшего от времени металла затих, и остановившийся сбоку «кто-то», посмотрел на него взглядом, полным профессионального интереса. Парень ощутил этот взгляд сначала на грудной клетке, а чуть позже на голове, но легче от чужого страшного «кого-то» с интересом во взгляде, особенно профессиональном ему не стало.

– Очнулся касатик? С прибытием! Или как там у вас в стране говорят? Здравствуйте! Хлеб-соль, траля-ля! – на чистейшем русском языке пробасил с небольшой смешинкой и ноткой презрения, жутко блеющий старческий голос,.

«Я в Аду…», – чем-то, но точно не мозгами понял Дима и не смог приготовится к худшему, потому что это нереально.

В такой ситуации никто не сможет подготовить себя просто из-за самого осознания нереальной стороны новой реальности. И, что самое интересное, сразу же захотелось обратно в серый скучный мир, где бессмысленными жизнями существуют одинаковые люди. Как говорится, все познается в сравнении, а здесь сравнение еще даже не началось, как постепенно осознавал жестоко переброшенный в новую реальность, любящий выпить юноша.

– Отрывай глаза и не притворяйся, что не слышишь меня! – пробасил над головой сердящийся голос с нотками блеяния, где его хозяин нетерпеливо прицокивал и, судя по остальным звукам, легонько бил хвостом по козлиным ногам.

Пересилив мерзкий, липкий страх, забравшийся казалось во все органы, Дмитрий испуганно-медленно, с дерганием, как у сломанного дверного доводчика открыл глаза, с ужасом готовясь к тому, что их выколют, но ничего не произошло. Он просто увидел обычного черта, смотрящего на него сверху вниз, такого же, как их описывают и рисуют во всех сказках, легендах и религиозных байках.

Причем старого, сутулого, покрытого рыжеватой и короткой, словно у мопса шерстью, с редкими проплешинами, в грязном, забрызганном засохшей кровью фартуке, с козлиной мордой, а также здоровенными, загибающимися вниз к спине рогами и вонючего, как стадо свиней, живущих в хлеву без возможности выхода на свежий воздух. И, что больше всего пугало, но в тоже время обнадеживало – на его морде присутствовали довольно умные оранжевые глаза, в которых не было жестокости, а только осознание новой работы и ее привычности для сего представителя адской разумной жизни.

Где-то внутри Диме стало легче, хотя ужас все также крепко держал его в своих объятиях. Тот, кто умеет думать – умеет говорить, пусть даже языком жестом… Осталось узнать «собеседника» получше и хотя бы двадцать минут разговоров должны дать Дмитрию более-менее ясный психологический портрет парнокопытного существа, чтобы понять, как с ним вести диалог.

– Зд.. Здравст… Здравствуйте, – произнес он еще слабым, трясущимся от ужаса голосом, заметив, что дрожь в теле немного уменьшилась и замолчал от того, что закончились дальнейшие нужные слова. – Непривычно у вас тут поначалу… – нашелся, наконец обнаженный юноша. – А так, наверное, хорошо, если пожить дольше… – и испуганно уставился на козлоногого демона, ожидая реакцию того.

Черт с любопытством на него поглядел, моргнул блестящими глазами, и ничего не сказав, поцокал на довольно широких копытах – такие Дмитрий видел только у лошадей-тяжеловозов в кино – к стене с висящим на ней, как уже стало ясно, пыточным инструментом, весело размахивая хвостом, похожим на крысиный, но с пушистой кисточкой на конце. У мальчишки от этого цоканья и рассматривания неприкрытой фартуком задницы адского жителя снова вздыбились волосы, уж слишком нереально это звучало и выглядело.

Рогатый же демон, завораживающе помахивая хвостом из стороны в сторону, лениво выбирал инструмент для своей немудреной, но видимо нужной в Аду работы.

– Пожалуй, пожалуй… – задумчиво блея-басил «вымышленный» персонаж многих религий и сказок, водя над отвратительным инструментом лапой, походящей на человеческую руку, только покрытой грязно-рыжей, свалявшейся шерстью. – Ага! – внезапно удовлетворенно хрюкнул он и ухватил малюсенький топорик, которым только и можно, что пальцы рубить.

Диме поплохело от этого озарения, черт же, как-то ускоренно процокал к нему, быстро ухватил крепкими, даже жесткими пальцами с крупными грязно-желтыми ногтями левое ухо и сильно оттянув, словно решил оторвать – отрубил. У юноши только и успела мелькнуть мысль, что не только пальцы топориком… Далее желание думать пропало, будучи замещенным болью в левой стороне головы, сильно отдающей в висок и непроизвольным полузвериным криком с прикусыванием нижней губы.

Когда плачущие нервные окончания стали затихать, Дима почувствовал кровь, текущую вниз по шее и после капающую с затылка, а также ощутил приближение тошноты. Сама боль, довольно быстро становилась терпимой, хоть и оставалась сильной, мощно же бьющееся сердце гулко пульсировало по всей полости черепа, слегка ударяя по отчего-то затуманившимся глазам.

– Постой-постой!! – затараторил он, разбрызгивая вверх слюни, перемешанные с кровью из сильно прокушенной губы, когда что-то с хрустом жующий черт зашел на другую сторону головы. – Куда тебе торопиться?! У вас же здесь вся вечность впереди! Куда ты спешишь?!

Козлоногий, чуть притормозил, прислушиваясь к воплям несчастного мальчишки, но потом зацокал еще энергичней, дабы не по родительски сильно и уверенно ухватить железными пальцами второе ухо, и рубануть по нему. Дмитрий взревел, как подстреленный медведь, чувствующий смерть, но еще не сдающийся и опять одним матом, в котором, оказывается, существует огромное количество еще не придуманных выражений.

На этот раз боль похожая на предыдущую, то есть не являющаяся чем-то новым для его тела, не затмила сознание даже на время. Трясущийся парень увидел, что козлоногий демон засунул себе в рот свежеотрубленное ухо и принялся с хрустом жевать, с интересом наблюдая за ним, а скорее за его реакцией на происходящее.

– Уж мне-то есть, куда торопиться! Это у тебя вечность, а у меня как у остальных – рабочий день, плюс норма человеческого скота! – с элементами блеяния всхохотнул палач, показав почти лошадиные, остро-заточенные зубы и выплюнул то, что пережевывал.

«Видимо для устрашения…», – решил обмануть себя стонущий Дмитрий, увидевший свое ухо, а точнее бесформенный комок хрящей, перемолотый крепкими челюстями и тут сильное зловонное дыхание, развеселившегося черта обдало его, и так мучающегося.

Юноша моментально перестал открывать рот в бессмысленных жалобах, дабы не захлебнуться спершей горло вонью, и тяжело задышал, насколько возможно отвернув голову в сторону от воняющего палача. Теперь его шею омывали капающие с двух сторон с затылка ручейки крови, усиливающиеся при каждом сильном вздохе.

«Жаль, что она горячая… Немного прохлады не помешало бы…», – мелькнула неуместная в данном положении мысль, но видимо черту было мало, что в принципе естественно для Ада.

Парнокопытный неторопливо процокал к сдерживающему пламя камину и вытащил оттуда, неизвестно когда положенную, раскаленную лопатку. Такой мама Дмитрия переворачивала вкусные оладушки с драниками, очень быстро съедаемые со сметаной после приготовления, но черт этого явно не знал и спокойно направился в его сторону, весело покручивая хвостом и разглядывая новое орудие пыток, отражающееся в блестящих, почти человеческих глазах оранжевого цвета. От вони, источаемой очеловеченным козлом парня затошнило еще сильнее, плюс к этому вспомнился фильм Рембо III в том моменте, где главного героя подстрелили русские и он прижигал раскаленным ножом огромную рану в боку, дабы она не кровоточила.

Старый же демон, видимо ничего не вспоминая, а просто бездумно работая, доцокал до места позади головы мальчишки, и положив мозолистую пятерню ему на лоб, прижал к поверхности разделочного стола, после чего Дима инстинктивно приготовился орать и таки да… Отлично разогретая лопатка в искусной руке палача медленно, даже с удовольствием прикоснулась к месту, где недавно было правое ухо, и боль от прикипающей к голове железяки, затмила разум полностью…

Очнулся Дмитрий от свежего запаха забитого и опаленного бабкиного порося, то есть горелого мяса и паленых волос, настойчиво пробирающегося в нос, а место, где раньше располагалось ухо, нестерпимо болело, но судя по ощущениям на горячей шее, будто набитой пульсирующими венами, больше не кровоточило. Его глаза были залиты непроизвольными слезами, но концом это не являлось, будучи началом рабочего дня обычного черта, избравшего нелегкий труд палача и безупречно отрабатывающего свой хлеб.

Грубая пятерня все так же лежала на лбу белого от боли юноши, и когда тот открыл глаза со ртом, чтобы зачем-то посмотреть на мучителя и хлебнуть побольше, пусть даже спертого, вонючего воздуха, как демон уже по другому прижал лопатку к месту левого уха и… Дима понял, почему тот держит его голову рукой, будто вылитой из стали. От ощущений при получении нового, совсем не похожего на прошлый ожог, можно было сломать шею об обруч, которым его приковали, но старый черт знал свое дело на твердую пятерку. Юноша орал, как сумасшедший, суча ногами и дергая руками, прикованными к пыточному лежаку, осознавая, что это еще цветочки. Дальше, судя по нарастающей болезненности пыток, будет действительно Ад с еще большей буквы.

Когда черт наконец-то удовлетворился сделанным, отпустив голову мученика, Дмитрия уже, как секунд десять тошнило и колотило в диком ознобе от жуткой боли. Вместо ушей он представлял, что осталось – обугленные края головы по бокам, ибо ощущение текущей по шее крови полностью исчезло.

И вот в этот момент рвота, подготовленная шокированным телом все-таки подкралась ко рту и непроизвольно выплеснулась в небольшом объеме с правой стороны лица, именно туда сумел повернуть голову Дима, дабы не захлебнуться в собственной кисло-горькой блевотине.

«Причина смерти – утонул в рвоте на том свете», – юноша тускло улыбнулся где-то внутри себя, все-таки даже в таких ситуациях можно смеяться…

Это его спасительное качество шутить над самим собой, даже в самых плохих ситуациях частенько выручало и спасало. Там, где многие впадали в истерику, начиная пускать слезы с соплями, он мог меланхолично плевать в потолок, думая, что делать дальше. Правда сейчас ситуация подобралась чересчур нестандартная и подобного не предусмотрела даже его черствая бабуля, женщина довольно набожная и искренне верящая, что обнаженный, измученный жаждой Гитлер танцует на раскаленной сковородке в Аду британскую джигу, получая в нагрузку тысячи тысяч ударов огненной плетью по худосочной заднице. Знала бы хмурая старушка, что ее внук-алкаш уже начинает жариться, причем за злоупотребление спиртным, то поняла бы, что неплохо отметившийся в истории неудавшийся завоеватель мира, исполняет что-то посерьезней сковородных плясок…

Лично Дмитрий не мог и представить, каких пыток достоин Гитлер, если простым алкоголикам вместо «здрасти» отрезают оба уха.

«И это с учетом того, что историю пишет победитель и смерть фюрера, человека повелевавшего огромным количеством людей и занимавшегося черной магией, слишком нелепа и надуманна…», – в голову одурманенному болью парню полезли мысли, несвойственные месту, где он находится.

Тем временем палач на козлиных ногах жутко мелодично процокал по жаркой комнате, и как Дима заметил туманными от страданий глазами, достал с висящей на стене полки настоящую пачку сигарет, причем со стандартным оранжевым фильтром, робко выглядывающим из нее. А после не боящейся пламени, волосатой лапой, вытащил тлеющую головню из раскаленного камина, прикурил и по комнате перебивая запах горелых ушных впадин, разнесся аромат неплохих в принципе сигарет, если судить по земным меркам.

– Затянись, – раздалось уже иначе слышимое басо-блеяние, все-таки уши в отличие от впадин, создавали звуковой фон совсем не похожий на новый постоянный свист.

«Или это просто от боли…», – сперва задумался, а потом отбросил эту мысль измученный пленник, услышав про сигаретную затяжку и ожидая обмана, но…

– Я знаю, что ты любишь курить, – палач усмехнулся. – После меня сигарет не будет. Кури, – чтобы не значило данное, вгоняющее в дрожь утверждение – плевать, ибо перед носом парня появилась волосатая лапа с зажатой в двух заскорузлых пальцах сигаретой.

Дима с трудом приподнял обезображенную голову и жадно затянулся, коснувшись губами чертов палец, отчего подумал, что многие так попов целуют. Вкус дыма напоминал красный Бонд, и у него сильнее закружилась голова, но парень с удовольствием затянулся еще несколько раз, приподымая падающую от бессилия черепную коробку, черт же терпеливо ждал, когда он закончит.

– Табак! Благословенное Творцом изобретение человечества! Единственное прекрасное, что сработало в вашей программе… – странная фраза демона пролетела мимо ушей пленника, чтобы дать место следующей. – Спасибо огромное, залетевшим на огонек сотрудникам табачных кампаний! Ха-ха-ха! – закатился козлоногий, обдавая юношу вонью изо рта. – На огонек! Ха-ха-ха! Есть от людишек польза, как ни плюнь, не зря мы с вами столько возимся! – мальчишка просто молча и жадно курил, сжавшись внутри в комок нервов и не собираясь мешать веселиться мучителю, ведь чем радостней палач, тем меньше боли, хоть кто его знает… Здесь все иначе.

Наконец, пребывающий в шоке Дмитрий расслабленно, если это можно так назвать, вытянулся на пыточном столе. Желание говорить с рогатым мучителем почти пропало, ибо хотелось элементарного отдых от боли, но проклятое упрямство являлось слишком большой его частью.

– За что и как? – еле спросил он, первое пришедшее в голову, ибо это волновало больше всего.

Юноша действительно не понимал, почему попал в Ад, который представлял совсем не таким. Его мировоззрение сводилось к тому, что истинный Бог не настолько плох, дабы разрешать мучить своих детей, то есть частичек Себя из-за элементарного алкоголизма и курения, а насчет улучшения кармы каждую новую жизнь как-то не задумывался, ведь воспоминаний от старой абсолютно не было. И вообще, как исправлять прошлые ошибки, не зная о них ничего, тоже неясно, так как подсказок никто не дает, а множество умных книг на эту тему разнятся во мнениях.

– Уши-то? – хмыкнул черт, отошедший к столу, и видимо неправильно его понявший. – Ты никого никогда не слушал, и значит они тебе не нужны. Подумай, что дальше… Хотя я могу пойти и другим путем, – он мерзко-блеюще захихикал, чем-то позвякивая, а скорее просто выбирая следующее средство создания боли.

Дмитрий понял, что возможно следующим будет язык из-за излишней болтливости и богохульных размышлений, причем вслух об ином устройстве мира, чем провозгласила церковная братия… Эта мысль ударила его под дых и уши мигом показались ничего не стоящими штучками. В животе появилась массивная глыба льда, морозящая остальные внутренние органы, а сам он тяжело задышал, находясь на грани истерики, по его мнению, делающей людей идиотами из-за непредсказуемости эмоциональных взрывов. Юноша знал, что истерику нельзя допускать ни в коем случае, а то палач точно вырвет язык и безмолвные пытки сведут его с ума в два счета.

– На самом деле шучу! Что хочу, то и отрубаю! А насчет того, как сюда попал и за что, ты наверняка это хотел спросить? Тебя убило кондиционером, под которым ты пивасик пил, грешничек! Не смог правильно пожить на Земле, хоть и подсказывало тело, да!? – теперь уже черт не хихикал, а жутко, по-козлиному, с какими-то невероятными нотками лая дикой гиены захохотал, наполняя воздух гнилостным зловонием, струящимся из клыкастого рта.

Дима же действительно вспомнил, что в первые два года начала «полета» на тот свет не мог курить и пить, так как его неимоверно тошнило и извергало из желудка множество рвоты, что от сигарет, что от алкоголя. Но парнем он был упрямым и мечтающим стать таким же, как все «нормальные» люди, а значит, страдальчески перетерпел и научился любить без памяти до этого неприемлемые вещи.

А парнокопытный палач устав хохотать от непонятно чего его развеселившего, продолжил.

– У нас на большинство приходящих из вашего мира много чего есть и тебе повезло, что ты попал именно ко мне! – отвратительный нечеловеческий хохот раздался вновь, правда секунд на пять, не более. – Я просто подрабатываю и от меня не требуют особого служебного рвения, ведь свою выслугу я получил давным-давно… – как-то грустно-мрачно закончил черт, но на грязный из неровно-черноватого камня пол сплюнул довольно зло, может, вспомнив что-то плохое.

Дмитрий промолчал, не зная, как прокомментировать подобное, не нужное ему откровение, тяжело вздохнул и облизал губы сухим языком. В глазах было мутно от осознания собственной безысходности, но поделать он ничего не мог, кроме как отсрочить пытки хоть на пару минут.

– Расскажи мне про Ад и зачем вы есть? – не понимая, отчего попросил парень черта, повернув обожженную голову, сильно болящую по бокам.

Звяканье с перебиранием железа у стены моментально прекратились и раздалось заинтересованное сопение приближающегося палача, заполнившего большую часть пыточной комнаты, освещаемой багровыми всполохами пламени.

– Почему мы есть? – ненаигранно удивился его мучитель, яростно заблестев оранжевыми глазами. – А почему есть вы, теперь уже обычные кучи мяса, ставшие вместилищами душ всех желающих любой из Вселенных? Да у вас даже на существование прав нет! Только разрешение от нас! – злобно рявкнул рогатый, обрызгав парня теплыми слюнями и испугав непонятными ответами на заданные вопросы. – Насколько я знаю, ты не относишься к религии никаким боком, чтобы затевать философско-теологические дебаты… – козлоногий палач внимательно смотрел на парня. – Отчего такие странные вопросы? Почему не «пожалуйста, отпустите меня», «пожалуйста, не надо», «я ничего не хочу знать, только не убивайте меня»?! – оранжевые нечеловеческие глаза уставились в бледное, измученное лицо Димы, находящееся на сожженной по бокам голове, покрывающейся пузырями с сукровицей.

– Я просто любопытен, всегда такой был… – слова оборвались хриплым кашлем, и парень забился в нем, ударяясь шеей об поржавевший обруч.

Демон же смотрел на него, ничего не говоря и слегка придерживая голову мощной лапой. Когда Дмитрий перестал кашлять и вновь вопросительно уставился на него слезящимися глазами, рогатый поджал узкие губы, пошевелил кожистыми ноздрями черного носа и пару раз моргнул.

– В любом случае я не должен прерывать свою работу. Если ты действительно хочешь послушать, то терпи, я начну с малого, но мой рассказ поразит тебя до глубины души, перевернув все заложенные в тебя устои! – услышав про малого, Димины глаза непроизвольно направились в сторону оголенного паха из-за однажды услышанного анекдота, а еще стало ясно, почему людей раздевают, когда хотят морально сломать.

Именно обнаженность «дарит» человеку более полные ощущения незащищенности и открытости перед любыми внешними невзгодами, хотя на самом деле одежда спасает лишь от плохих погодных условий, да и то не всегда, здесь большее влияние оказывает степень закаленности.

Старый же черт мигом заметил испуганный взгляд изуродованного парня, направленный в сторону мужского начала и захохотал вгоняющим в дрожь смехом, тряся рогатой головой с торчащим на шее здоровенным кадыком.

– Не с этого «малого»! Ха-ха-ха! Его по всем правилам лучше трогать в последнюю очередь! Ваши видоизменившиеся образцы «Адам»… – услышанное от черта известное имя из Библии, включенное во фразу с резко контрастирующими «образцами», вызвало у парня неподдельный интерес, несмотря на атмосферу страха и боли. – К нему настолько привязаны, что после его потери реагируете на боль слишком… – демон сморщил козлиную морду в раздумьях. – Слишком пофигистично, как сказал бы ты, – он издевательски ухмыльнулся и, отвернувшись от мальчишки, поцокал на широких копытах к жуткому столу с инструментом, генерирующим боль.

Там он быстро схватился за нечто похожее на ножницы по металлу, но побольше и похоже с абсолютно не заточенными сторонами, наверное, чтобы не откусывать, а разрывать ткани тела и проверяюще покрутил перед вдумчивым взором. Дмитрий в ответ сглотнул сухую пустоту сдавленным горлом, а черт уже приближался, громко щелкая выбранным инструментом и ухватившись свободной лапой за один из стульев, который громыхающе волочил за собой, непроизвольно создавая уродливую мелодию страха. Ножницами он щелкал не специально, было видно, что это глупая привычка и пугать рогатый никого не собирается, просто любая работа накладывает свои отпечатки.

Подцокав, палач поставил стул рядом со столом для разделки бедных грешников и сел по правую руку Дмитрия. Парень подумал, что весело пошутить над чертом в данной ситуации будет неуместно, а тот положил выбранный инструмент рядом с головой нервно моргающего мальчишки и закурил. Пленник непроизвольно потянул носом, жадно втягивая сигаретный дым вместе с «ароматом» палача, тот же понимающе хмыкнул и волосатой рукой поднес сигарету ко рту незадачливого грешника.

Несколько затяжек вроде чуть сняли напряжение, но черт работать умел и знал точную меру в расслаблении. Он взял уродливые ножницы, пару раз лихо щелкнул ими перед носом дернувшегося от испуга мальчишки и ухватил мощной лапой его бледную кисть.

– Может не надо? – с ужасом просипел Дмитрий, умоляюще смотря на пыточных дел мастера, целеустремленно вглядывающегося в его пальцы, будто выбирая самый красивый. – Разве без этого никак? Ну, пожалуйста!! Не надо!! – черт, однако, отрицательно мотнул рогатой головой, а затем с силой сжал запястье перепуганного грешника, дабы с хрустом отрезать указательный палец.

Мгновенно стало дико больно, и Дима заорал, пытаясь сучить, но просто ударяя ногами с руками по держащим их кандалам. Мощная, острая, ни с чем несравнимая боль от перекусывания, а точнее раздавливания мышц с костями, причем на фаланге, перекрыла все мыслительные процессы, оставив в голове лишь багряную пелену и звуки бьющегося с огромной силой сердца. Отрезание пальцев тупыми ножницами и обрубание ушей острым топориком были небом и землей, так как уши, оказывается, почти не больно рубились.

Пока он орал, мучитель на козлиных ногах вытащил моток ниток из нашитого на мясницкий фартук кармана, оторвал небольшой длины нитку и ловко перемотал неровно откушенный палец с лохматыми краями и маленьким кусочком торчащей кости. Затем вытащил изо рта дымящийся окурок сигареты и чисто символически прижег рану, обильно струящуюся кровью, положив ножницы на пыточный стол. Дима от уродливой заботы несколько раз дернулся, но по сравнение с перекусыванием тупым железом фаланги пальца, боль сигаретного ожога на только искалеченном месте как-то не впечатлила, да и кровь меньше идти не перестала. Черт же, не отрывая зад от стула, покряхтывая, как старый дед, наклонился и поднял отрезанный палец с каменного пола, после чего задумчиво вгляделся в него и… Подбросив пару раз на крупной пятерне, словно пробуя на вес, швырнул в огонь камина, который отчего-то не нуждался в дровах, ибо горевшие в данный момент не думали заканчиваться.

«Хотя это же Ад…», – медленно выползла закрашенная болью, апатичная мысль. «Тут все по-другому… Тут все строится на огне и боли…», – серо-голубые глаза недвижимо уставились в потолок, а каждая клеточка в изуродованных местах пронзительно кричала, успевая точно улавливать движения задумавшего недоброе рогатого.

Мгновенно напрягшийся парень повернул голову, как раз в ту секунду, когда парнокопытный житель Геенны Огненной заговорил.

– Место, где ты находишься, и которое люди называют Адом в своих идеализированных книгах с учениями различных земных пророков, на самом деле твой дом… – размеренно вымолвил старый черт и, не поворачиваясь, взял жуткие ножницы, отчего юноша в ужасе замер. – Твоя родина с большой буквы! – козлоногий крепко сжал мизинец и отрезал его с отвратительным хрустом.

Самый маленький палец руки улетел в огонь, нитка обмотала лохматый окровавленный срез и пока парень исступленно орал, демон медленно процокал к камину за еще одной горящей головней. Принеся ее, он уселся обратно на стул и выполнил процедуру прижигания среза свежеизуродованного места, после чего закончил и с предыдущим, до сих пор не перестающим кровоточить. Дима в это время тихо завывал от испытываемых мучений, обливая лицо слезами боли, порождающими сопливые пузыри в носу, но демон с умными глазами внутри которых танцевали бесы, не обращал внимания на жизненные мелочи, к которым привык за долгие годы работы в Аду. Кинув головню под стул, где она перестала гореть, но тлела, как обычная деревяшка, он продолжил свой рассказ.

Глава 2

– Почти все, что рассказывают ваши священники, попы, муллы, раввины, ребе и тому подобные, будто бы «посвященные» в божественные тайны – неправда! – рогатый полез в карман фартука и, вытащив оттуда сигареты, прикурил одну взятой из-под стула головней, не забыв почесать перетянутой старческими узлами мышц лапой затылок, заросший не рыжей, а темно-бурой щетиной.

– Грехи, добродетель, самопожертвование, молитвы по утрам и вечерам – все это несущественно. Вы специально созданные биологические машины, автоматически возвращающиеся домой после прекращения жизнедеятельности основного физического тела, а не попадающие в Ад или Рай в зависимости от плохих и хороших дел. И все это происходит из-за того, что устройство встроенное внутрь первых двух экземпляров до сих пор прекрасно работает и успешно передается каждому новому поколению! – грубо сложенная пятерня черта довольно аккуратно сунула Диме в губы уже порядочно растянутую сигарету.

Тот пару раз затянулся ароматным дымом, в голове потяжелело, и она бухнулась назад, демон же сноровисто ухватил средний палец руки парня и ловко, с сильным хрустом отрезал его. Далее последовали нитка, перекрывшая кровь из пальца, крик бьющегося на столе юноши, сучение ногами, непроизвольные слезы и плачущие нервные окончания там, где раньше находились два пальца и уши.

– Вот ты сейчас наверняка думаешь почему, если душа бесплотна, каким образом чувствуется боль, течет кровь и даже теряется сознание? – вопросительно поглядел на него черт, приподняв уголок козлиной губы, а бледный, как мел Дмитрий в ответ слабо кивнул, борясь с тошнотой. – Все дело в том, что людям в этом повезло, ибо вы можете жить одновременно в двух мирах с разными физическими законами, ваши же заведомо ложные учения неверно истолковали правду про душу и тело! На самом деле у вас единое, состоящее из нескольких тело, чаще всего семи или шести, но основных, самых грубых всего два – астральное и физическое или духовное и материальное, кто как называет, поэтому в нашем мире вы называетесь биологическими машинами, причем опытными образцами! Вас создали в здесь! В нашем измерении! – демон довольно захохотал, пуская дым в потолок и обжигая крепкие кожистые губы почти докуренной сигаретой. – Конечно, сегодня мало, кто так говорит… – рогатый язвительно усмехнулся. – В нынешнее время вас именуют просто мясо или человеческий скот! Ха-ха-ха! – палач жутко захохотал, метнув окурок в каминное пламя. – Обычное мясо, этакий нескончаемый поток еды и рабов, – ужасная улыбка «озарила» козлиную морду, а юноша в ужасе затрясся, впитывая суть кошмарного мира. – Ад и Рай, Геенна Огненная и Элизиум, так называются наши – для вас потусторонние миры – являющиеся почти одним и тем же, а точнее планетами, находящимися в звездной системе с двумя светилами, одно из которых давным-давно красный карлик! Наша Вселенная абсолютно несравнима с вашей, ведь у нее совершенно иная структура мира, но самое главное, что наша наука намного более продвинутая, чем ваша! Технически вы отстаете примерно на три тысячи лет, а дальше мало, кто может продвинуться, так как начинаются определенные проблемы. Именно поэтому мы превратили так называемую Землю в огромную тюрьму, этакую человеческую клоаку, приносящую немалую пользу, ведь это один из множества изученных нами миров в теперь уже вашей Вселенной, откуда нельзя выбраться живым, кроме довольно редких случаев! А точнее… Сейчас ты поймешь, почему мне так смешно, когда я говорю про тюрьму! – гадко ощерил клыкастый желтый рот старый черт, глядя на шокированного Дмитрия, слушающего собственные, никому не доверяемые, безумные мысли, внезапно претворившиеся в голос прямоходящего козла. – Во время генерирования транспортных порталов между вашей и нашей Вселенными, когда исследователи из Ада и Рая, а также путешественники-любители направляются к вам, но это еще не все! Внимательней вслушайся, и ты получишь ответы на вопросы многих земных специалистов, специализирующихся на человеческой психике! – черт гадко ухмыльнулся и приблизил козлиную морду к обожженной голове парня, пытающегося от страха вжаться в грубое дерево пыточного лежака, но лишь доставшего животом до позвоночника. – Когда наших преступников отправляют к вам на перевоспитание, стирая перед этим память! Вот откуда берутся чудовищные земные маньяки с сумасшедшими садистами, так любящие кровь и жесточайшие убийства! Которым поражаются человеческие психиатры и эксперты, собирающие тела убитых по кускам, да что там по кускам! По кусочкам!! А потом еще долго сидят и думают, откуда у нормальных родителей такой сын или дочь!? Или почему такие милые ребятишки выросли в дяденек, любящих детишек, но только по-своему!? Ха-ха-ха!! Да они сами выбрали маму, пока летели на Землю!! Ха-ха-ха! – демон заливисто ржал, сверкая желтыми клыками и прихлопывая ладошками по коленкам, сидя рядом с впитывающим каждое его слово Димой, верящим палачу на все сто. – Наши тела в вашем измерении невидимы и неосязаемы, однако прекрасно приспособлены к людским организмам, ведь нам, как создателям много позволено, не правда ли? И что самое обидное… Они приспособлены не только нам, но и выходцам из других, неизвестных миров! – демон злобно, но одновременно гордо улыбнулся. – А так-то да… Любой из представителей рас Ада или Рая может выбирать в ком поселиться, пока растущий организм ребенка находится в утробе матери физически, то есть в виде пустого, только начавшего развиваться тела! Это то время, пока сознание – часть духовного тела, отвечающая за сбор и обработку информации – еще не включилось и не заняло положенное ему место! Ведь оно является самообучающейся программой, рассчитанной на отсутствие души, вот только в вашем случае вышло так, что освободившись от подчинения нам, человек приблизился к животному из-за ярко выраженной привязанности к физическому телу и таким простым его потребностям, как жрать, спать и спариваться! Именно в подобных случаях представители человеческой расы не обладают ни талантами, ни собственным мнением, живя по придуманным для них законам и догматам! Зато считаются нормальными среди себе подобных бездушных биологических роботов! Ха-ха-ха!! – козлоногий жутко захохотал, брызгая теплыми слюнями юноше в лицо. – Живя в клоаке планетарного масштаба, забитой инопланетянами и одновременно с этим не веря в них! Пустоголовые идиоты, что тут сказать! А вот когда вместо сознания в дело включается душа, значит, на свет появился еще один инакомыслящий психопат, запертый в клетке! Даже в двух! – рогатый весело подмигнул, щелкнув Диму по пузырю с сукровицей на голове, отчего тот лопнул, а парень взвыл. – Ой, не прикидывайся, будто больно! Ха-ха-ха! – всхохотнул черт, посмотрев в собственное отражение из выкатившейся у мальчишки слезинки, и невозмутимо продолжил. – У нас-то в Аду и тюрем нет, кроме до ужаса жарких пустынь, где работаете опять же вы – люди, человеческое мясо, скот одним словом! Или же просто ловцы душ, как говорят здешние умники, без которых и в Геенне Огненной не обошлось, но это слишком звучное для вас прозвище, ибо вы не понимаете собственных возможностей! Ничтожества! Мясцо-о-о-о! Ха-ха-ха! – протянул смеющийся козлоногий палач и больно ткнул заскорузлым пальцем в плечо жадно слушающего Димы. – Весь человеческий скот сегодня – это потомки первых биологических машин, но с живущими среди них сущностями из множества Вселенных в людских телах! Изначально вы получились настолько идеальными физически, настолько совершенными, что мгновенно превратились в желанную оболочку для всех страждущих! Не только наших преступников! Для любого существа, умного и тупого, хорошего и плохого, бессмысленно, как ему кажется витающего в пустоте и мечтающего обрести физическое тело, но при этом не осознающего, куда оно приведет после! Все кому ни лень, круглосуточно вьются вокруг Земли и миров наподобие, где терпеливо ожидают открытия портала внутрь, мечтая хоть немного побродить по твердой поверхности, пощупать ее и попробовать на вкус… – палач хмыкнул, покручивая в крупной лапе жуткие ножницы. – Придурки! Не желающие заглянуть в ужасное будущее недоумки! Именно поэтому многие из них не могут найти собственное предназначение в материальном теле и пытаются сбежать путем самоубийства, но… Ваши тела… Идеальные тела биологических роботов, слишком совершенны и эти мимолетно полюбопытствовавшие души оказываются в ловушке! – демон замолчал, внимательно посмотрев на Дмитрия, а тот едва слышно дышал, боясь хоть как-то разозлить палача, покручивающего страшный инструмент. – Знаешь ли ты, что на Земле и гений, и маньяк считаются одинаково безумными? – парень непроизвольно кивнул, а у черта в глазах мелькнула некая искринка. – Ну, значит ты в курсе, что это отступление от нормы! Все оригинальное, все необычное и так не похожее на общепринятые стандарты, создается обладателями душ! Инопланетянами в человеческих телах! Психопатами, как говорят бесталанные неудачники, рожденные заниматься грязной работой! На деле же психи – это писатели, художники, архитекторы, скульптуры, изобретатели, исследователи, ну и плюс, конечно же, гениальные убийцы, безумные садисты и звероподобные маньяки, вытворяющие то, что простые люди представить не могут! Все эти, вышеперечисленные представители земной цивилизации являются своеобразными творцами и живут они в огромной космической тюрьме вместе со скотоподобным людом, забывшим свое истинное предназначение! – оранжевые глаза палача горели адским пламенем, и он явно радовался тому, что искалеченный мальчишка слушает правду, о которой подозревал всю жизнь.

Дмитрий же, впитывал фантастический рассказ адского жителя и понимал, что выдумка в этой истории напрочь, отсутствует. Все слышимое им сейчас, подтверждало его собственные домыслы о самоубийцах, не могущих найти себя на Земле и об остальных людях, живущих по кем-то выдуманным правилам… Кто их выдумал, он не знал, но кому-то было определенно весело взирать на бардак планетарного масштаба с огромным количеством варящихся внутри жизней, считающих себя единственным разумом во Вселенной, но тут его отвлекшие от боли размышления прервал блеющий голос старого черта, продолжающего удивительное повествование.

– Самое интересное, что некоторые человеческие особи могут принять в себя несколько душ одновременно и вот тогда внутри несчастного, по-своему талантливого носителя начинается настоящий бардак! – козломордый демон весело хмыкнул, покачиваясь на громоздком стуле. – Именно это приводит к столь массовому количеству личностных раздвоений, растроений и больше! Ваши запертые в лечебницах психбольные в большинстве своем честнейшие люди! Просто в одном теле не уживаются несколько разных разумов! Смешно, не правда ли?! – дыхнул зловонием в лицо пленнику палач. – Однако продолжим наш основной рассказ далее! Как собственно должны работать биологические роботы, сегодня зовущиеся людьми? Знаешь ли ты, животное!? – он моргнул, посмотрев на перепуганного Диму, а тот отрицательно мотнул головой. – Еще бы ты знал! Слушай, мясо! – демон звучно щелкнул массивными ножницами, отчего бледный юноша нервно икнул, а палач довольно ухмыльнулся. – Так как вместилищем сознания является духовное тело, то оно в свою очередь отвечает за сохранность и передачу собранных данных! И вот, когда вы спите, это второе ваше тело отделяется и отправляет собранные данные в Ад, но… Вы давным-давно сломались и мы тысячи лет ничего не получаем! Люди стали одновременно и самостоятельными, и бесполезными даже для самих себя! – демон внезапно направил алчный взгляд на искалеченную руку мальчишки, словно некий животный инстинкт пересиливал ответственность за работу, а трясущийся Дима сглотнул отсутствующую слюну. – Вот почему, когда случайные или наоборот целеустремленные космические путешественники забредают на Землю, а потом пытаются уйти через самоубийство, у них ничего не получается! – черт поднялся и отцепил оранжевый взор от руки грешника, начав цокать туда-сюда у камина, играющего всполохами пламени, словно ребенок брызгами воды в ванной. – Им, как приклеенным, приходится лететь сюда вместе с астральным телом, ибо душа заняла место сознания! Духовное тело обязано хранить информацию и никогда не отпустит то, что считает изначальной частью себя! Оно создавалось с этим умыслом, и обойти сию программу невозможно! Спасибо хоть на этом! Сколько всего мы изучили благодаря принесенным людьми сущностям из других миров, не перечесть! Ха-ха-ха! – сигаретный дым еще рассеивался, а черт злобно хохотал, довольно скаля желтые зубы-клыки, парня же пробрала внезапная холодная дрожь в районе позвоночника, немного морозящая голову и височные доли, что происходило только в случаях правильности либо его, либо чужих слов и мыслей. – А вообще все вышло довольно случайно… – демон замер на полуцоке, заслонив массивной фигурой игривый огонь камина. – Мы создали вас, когда искали Бога! Истинного Творца! – чванливо и с гордостью произнес рогатый, взмахнув грубыми ножницами для пальцев, пугающе блеснувших в свете багрового пламени. – Спроектировали таких удивительных созданий, обладающих двумя одинаковыми внешне, но разной плотности телами, одно из которых всегда возвращается обратно, являясь неразрушимым сейфом для любой информации! Этакий огромной крепости и плотности черный ящик во всем идентичный физическому телу, но видимый только в нашем мире! – воскликнул потряхивающий козлиной бородой, повторяющийся черт, проведя грубо исполненными ножницами по обнаженной груди вздрогнувшего от страха парня. – Эти биологические машины, то есть вы, создавались способными изучать все, что входит в зону видимости и прикосновения, но поломались! Почти полностью потеряли программу поиска настоящего Бога и спустя множество веков, когда начали создавать собственную цивилизацию, все настолько извратили, что назвали богами нас… Своих создателей! – козлоногий демон горестно и похоже искренне покачал рогатый головой, в то же время резко направив заскорузлый, указательный палец на дернувшегося в сторону Дмитрия, крепко удерживаемого поржавевшими кандалами.

– Даже спустя множество тысячелетий после неизвестной поломки, вы не можете восстановить собственную программу, этакую память предков для продолжения целенаправленного выполнения возложенных задач, а лишь интуитивно движетесь в этом направлении, порождая одну за другой религии, противоречащие друг другу… – демон немного помолчал, поглядев на орудие пыток и искалеченную руку юноши, Дима же в ответ похолодел, но ничего не произошло. – Поэтому мы просто ждем срабатывания автоматики, и когда духовное тело, полное собранной информации возвращается домой, причем частенько с душой инопланетного гостя внутри, то переписываем собранную за жизнь информацию и испытываем «посылочку» на выносливость к боли, – демон весело подмигнул Диме блестящим оранжевым глазом. – А потом или уничтожаем, или заставляем работать на себя, дабы через некоторое время, пару, десятков, сотен или тысяч лет, отправить обратно, вот откуда взялись неопределенные человеческие легенды о небесном суде и очищение огнем! Таким кстати способом мы постоянно ищем в людях неполадки первых двух образцов, отправленных на исследование другой, сегодня вашей Вселенной, где с их помощью возжелали найти настоящего Бога, Творца. Одного из Создавших нас и ВСЕ вокруг, полное удивительных тайн и сумасшедших загадок на решение которых не хватит и миллиона миллионов жизней! – козлоногий благоговейно, перекрестился и закрыв глаза, поднял вверх голову с мощными рогами.

На его животной морде читалось такое почтение и истинность веры, что у Дмитрия нашлись силы удивиться дурной несуразице при виде крестящегося демона, выглядящего более верующим в Бога, чем папа Римский. Проскользнула идея, что все эти байки про загробную жизнь, религии и множественные разновидности вероисповеданий придумали, а точнее скопировали именно те, кто побывал за «краем», но тщательно это скрывает.

Православный крест точно отсюда сперли, ибо старый черт не походил на любителя плагиата, и судя по серьезной морде мог вырвать язык за подобное оскорбление. Правда, если об этом кому-нибудь рассказать, то никто не поверит, а элементарно намекнет обратиться к психиатру за подавляющими сознание психотропными средствами… Простые люди настолько любят рациональные объяснения необъяснимому, что даже капля мистики вгоняет их в панику. Идиоты, что тут поделать… Сам Дмитрий являлся сторонником теории заговора и верил в некую, тщательно скрываемую от пустоголового человечества правду, а сейчас даже нашел немного доказательств, хоть и через болезненные пытки, однако оставался самый главный вопрос… Откуда чувство «дежавю», не проходящее до сих пор?

«А может я житель параллельной Вселенной, отправленный на Землю для перевоспитания или же пришедший туда добровольно и ничего не помнящий? Недаром мне часто снились одни и те же сны про странные миры, которых я даже не смог бы придумать, особенно тот… Часто повторяющийся… Про тюрьму на выжженной планете, атакованную какими-то странными существами, которые заставили меня и еще одного заключенного идти через радиоактивную пустыню, хотя мог только я… И почему я? До сих пор непонятно…», – отвлекающие от боли мысли перебил заговоривший черт.

– Однако что-то отказало в программе созданных нами машин и они не вернулись… У нас пропала связь с ними… – козлоподобный демон явно переживал за произошедшее в прошлом недоразумение. – С двумя единственными и неповторимыми образцами совершеннейших биороботов, положивших начало вашей цивилизации и подобных которым мы не можем создать уже много тысяч лет! – палач шумно выдохнул, отчего пленника чуть не вырвало. – За это время у нас с ангелами началась холодная война в виде полного разрыва торговых отношений и каких-либо контактов, однако периодически она все равно переходит в реальные боевые действия! А все из-за вас! Слишком горячо искали виноватых в заведомо неверном написание программы биомашин, которые не туда залезли! – огромный черт неизвестно чему заржал, хотя тут вроде плакать надо, а его козлиная бородка тряслась с сигаретой.

Дима же, забыв о боли, глупо смотрел на рогатого палача, медленно переваривая поступающую в голову информацию, такую отличную от пихаемой в него при жизни. Мировоззрение юноши приходило в нужную, так давно просящуюся в объятья форму, одновременно с тлеющей сигаретой в клыкастом рту одного из далеких родственников, можно сказать пра-пра-пра… папки.

– Живущие на Земле люди до сих пор думают, что Рай – это место, где их ожидает отдых от трудов праведных после пребывания в загаженной человеческой тюрьме, напоминающей неорганизованный муравейник! Да вы просто жалкие идиоты!! – внезапно рявкнул мучитель на копытах, а Дмитрий испуганно дернул головой, вновь ударившись кадыком о ржавый обруч, что мигом остудило его пыл. – Это же идеализация реального, на деле жестокого Элизиума с его пернатыми обитателями в обманчиво-приятное место, где вы будто бы расслабленно играете на арфах и прислуживаете Господу! Причем ни один из земных попов не знает, как там прислуживают непонятному господу! Как?! Скажи мне как?! Может моют ему ноги?! Или задницу?! Как ему прислуживают несчастные арфисты?! – разошедшийся козлоногий палач наклонился над побелевшим и трясущимся юношей, а тот не мог и рта открыть. – Вот и я не знаю, почему люди верят этому бреду! Ха-ха-ха!! – демон отодвинул рогатую голову и злорадно засмеялся. – А в ваших святых книгах написано именно так!! А это же не более, чем идеальные мечты раболепных, ползающих в дерьме верующих!! Они фанатично веруют, что после смерти прислуживают непонятному господу, а также вечно играют на арфах и поют осанны! Причем хором! Со счастливыми улыбками на лицах, лоснящихся от манны небесной!! Ха-ха-ха! – рогатый вновь захохотал, держа мощную лапу с тупыми ножницами у головы помертвевшего парня. – Как говорится, дуракам счастье привалило – подарили сладостей! Тебе так, небось бабушка в детстве рассказывала? Тютелька в тютельку?! Я знаю! Именно так!! Но ничего… Я обожаю ломать стереотипы! Ха-ха-ха! – опять довольно загоготал черт, засовывая волосатую лапищу в карман фартука, видимо за еще одной сигаретой, дабы скрасить удивительный односторонний диалог. – И как ни странно, вы даже немного правы!! Смиренные, повторяющие друг за другом людишки, раболепно стоящие на сбитых коленках в роскошных церквях под жалкие угодливые молитвы: «Господи, помилуй раба своего!! Господи, дай хлеба насущного!» В Элизиуме, то есть Раю, вы и ему, и остальным пернатым гермафродитам прислуживаете, как истинные ничтожества! Как настоящие рабы, прямоходящий скот, только и ожидавший от смерти еще одной убогой жизни! Именно УБОГОЙ! Вы УБОЖЕСТВА! От фразы – «у бога», «рядом с богом»! Никогда в голову не приходило?! Ха-ха-ха! – слюни брызнули из клыкастой пасти и Дима зажмурился. – Верующие считают, что в Раю у ног божьих сидят, а он по головам их гладит, как покорных псов! Мечты-мечты! – рогатый ощерился в язвительной «улыбке». – Никто и не задумывается над истинным смыслом данных слов! Сегодня убогими зовут ничтожеств и просто конченых, но получается любой стремящийся в Рай за ежедневные молитвы, является конченым! Слабак, ищущий защиты у более сильного, готовый целовать пятки с коленками и выше! На Земле часто говорят: «Он юродивый, убогий, значит, бог должен ему помогать!», – только за что?! За рождение дибилом?! За врожденную слабость?! Как замечательно!! Давайте плодить придурков, ведь некий неопределенный бог поощряет имбецилов! Тебе самому не противно?! – козлоногий взглянул на юношу, а тот с усилием, но искренне кивнул. – Верующие! Как это гордо звучит, но смысл на деле иной! Совсем не гордый! А знали бы людишки настоящую правду, вовсе посжигали бы церкви с мечетями… – демон поднял рогатую голову, громко высморкался и сплюнул на пол. – Только этот ваш господь не тот Бог, которого ищем мы, а напыщенный и самовлюбленный правитель ангельской расы, давший добро на участие в вашем, человеческом создании своим ученым. Большинство людей в Элизиуме действительно рабы, причем самые жалкие из всего земного скота! В Раю вас не мучают, но заставляют угодливо служить, причем делать вещи, достойные лишь истинных ничтожеств, рожденных от ничтожеств и помноженных на еще десять ничтожеств, и знал бы ты, сколько их там! Сильные в Раю отсутствуют, их оставляют Аду, забирая одних лизоблюдов, вот почему в Элизиум попадают смиренные, трусливые и готовые снести удары по обеим щекам и даже больше!! А боитесь вы смерти потому, что остатки старой памяти плавают в глубине каждого человека! Многие не первый раз проходят бессмысленный жизненный круг и подсознательно чувствуют, что ожидает их после смерти, а вот на Земле вы практически свободны и не обязаны кому-либо служить, ну если только тем, под кого пришлось прогнуться, но без этого мало, где можно обойтись… Человечество должно забыть про идеальное общество! Им всегда будут управлять! Ты же смотрел фильм «Терминатор»? Смотрел, знаю! – старый демон довольно кивнул. – Вот и мы тут столько людских воспоминаний насмотрелись, наполненных земными фильмами и сериалами, что у некоторых появились свои фанаты! Только одно это говорит о нашей родственности! Нам нравится создаваемое вами! – черт пугающе улыбнулся клыкастой козлиной мордой, что довольно необычно смотрелось и снова прикурил, Дима же просто слушал открывающиеся ему истины, прекрасно осознавая, что это самая настоящая жестокая правда. – Так вот! Вы настолько обнаглели, что подсознательно над нами издеваетесь! – козлоподобный палач покачал головой, видимо не первый раз удивляясь человеческой наглости. – Восстание машин про терминаторов, этаких человекообразных роботов – это же про вас! Люди и есть ваш, будто бы придуманный фильм про Скайнет! – черт смачно затянулся и немного зло сунул раскуренную сигарету с пожеванным фильтром в губы, не успевшему испугаться парню. – Дибилы! Совершенно не понимаете, что пока не восстановится давным-давно написанная нами программа, ваше давно начатое восстание никогда не закончится победой. Хотя успехи есть… – он задумчиво и мощно плюнул в огонь прямо со стула, а парень жадно втягивал дым. – И ты не поверишь где… Знал бы кто из ваших умников в очках, тех, кто учит человеческий скот не пить, не курить и не употреблять наркотики, что это часть программы поиска настоящего Бога, которая работает, но вы не можете ее нормально настроить… – рогатый явно огорченно вздохнул и бросил докуренную сигарету в багровое пламя. – Жаль, что не знает… Любые наркотические вещества включают аварийное приложение для связи с создателями – Адом – когда уже ничего не работает, поэтому практически все земные алкаши и наркоманы видят нас, то бишь чертей, причем одинаковых! Задумайся! ОДИНАКОВЫХ! При правильной дозировке алкоголем и наркотиками, человеческий спектр видения мира настраивается на параллельные реальности, для которых и создавалась ваша раса! Вам бы еще правильно этим пользоваться, но увы… Люди уже давно живущие инстинктами животные… – демон горестно крутанул ножницами на пальце. – У вас всего два варианта находить решения – это или случайно, или «не суй в рот всякую гадость»! Идиоты!! Только живущие вдали от «цивилизации» шаманы и еще сохранившиеся колдуны с ведьмами правильно употребляют галлюциногены, с помощью которых и общаются с нами, как они говорят: «Богами! Духами!», – правда остальной, скептически настроенный мир им не верит! Кстати обожаю мучить умников, везде ищущих рациональные объяснения! Медленно стругать их пальцы ржавым ножом, пока те внушают себе, что это бред! Слушать, как они кричат, сходя от боли с ума, которого никогда не было! Рационалисты хреновы! – козлоподобный палач смешливо оскалил козлиный рот, и остро взглянул на прикованного парня, видимо все-таки решившись, отрезать еще один палец.

Дмитрий же обречено переваривал информацию полную непривычной правды и думал, что как ему бы хотелось, дабы происходящее мерещилось, однако свист в ушных впадинах и боль в изуродованной кисти говорили обратное. Тогда он задал единственный, пришедший в голову вопрос.

– А поподробней? – старый демон, жадно посматривающий на руку мальчишки, апатично кивнул рогатой головой и продолжил уже заготовленную речь, со скрипом почесывая жесткий затылок.

– Хорошо, сейчас расскажу. Не знаю, зачем я это делаю, но… Твоя рука еще немного подождет, – у юноши с души, как камень рухнул. – В нашей звездной системе всего две расы. Беленькие, бесполые, лысенькие и с крылышками – это ангелы, плодящиеся путем клонирования специально выбранных, идеальных особей. Там их штук пятьсот, не больше… Как раз все необходимые профессии, важные их мерзкой планетенке, – рогатый палач перешел к чесанию оттопыренного козлиного уха, видимо думая, чего бы добавить к описанию отвратительных соседей, а у тяжело-дышащего Дмитрия мелькнула мысль, что у старого черта давно отсутствовали хорошие собеседники, раз изливает душу, как заключенный перед казнью, хотя все наоборот. – У этих пернатых заготовок искусственным путем уничтожили любые проявления эмоций, вследствие чего идентичные им копии получаются одинаковые, словно куриные яйца и они все, как один загадочно улыбающиеся! Я до сих пор не понимаю на кой ляд крылатым ублюдкам неизменно-счастливые выражения лиц, – лапа черта перешла к почесыванию второго уха. – На деле же их мир полон бесчувствия и красивых мин при отвратительно плохой игре! Они, словно насильно существуют, а не живут… – красиво выразился рогатый. – И правит этой до блеска вылизанной планетой – Яхве, тот самый эгоистичный бог, которому молится большая часть вашей человеческой тюрьмы. Миллиард точно! Сам Элизиум – это яркий и солнечный мир, полный облаков и света одновременно. Там всюду огромной высоты горы с широчайшими плато, опоясанные вышесказанными облаками и подкрашенные солнечным светом двух солнц, вот на них-то и находятся, не буду врать, великолепные строения ангелов, в которых работают, угадай кто? – палач саркастически распахнул блеснувшие безумием глаза. – Ну, конечно же, людишки! Круглосуточно лижут пернатым ноги с задницами, поют осанны, разыгрывают всякие жизненные, похожие на цирк уродов шоу, а еще потешно дерутся ради более полной миски еды и устраивают феерические оргии друг с другом, короче ведут себя, как… – он сделал театральную паузу, вперившись смешливым оранжевым взором в лицо напрягшемуся парню. – Как человеческое большинство, живущее на Земле и все эти животные страсти ради выживания! Аж, противно! Никакого чувства достоинства, хотя, причем тут вы… – черт облизнул кожистые губы длинным языком. – Люди не виноваты, что их первые экземпляры поломались, так бы жили по заложенной нами программе, ничего не понимали, и всем было бы хорошо, – козлоподобный демон шумно высморкался подвижным морщинистым носом на каменный неровный пол. – С другой стороны человеческая раса и сейчас живет по программе, которую не понимает, вот только написали ее ваши правительства, а точнее те, кто над ними… – рогатый увлекся размышлением вслух, направив блестящий взгляд в потолок полный пламенных всполохов, но потом вспомнил, что еще не закончил познавательный рассказ. – Ну и плюс к этому Элизиум холодный, словно… Как бы тебе сказать, дабы ты понял… – Дима особо не торопился, тем более искалеченная рука болела сильнее, чем раньше, да и проклятый свист в режущих огнем ушных впадинах порядком мучил. – Как свежесорванное яблоко в утреннюю пору! Вот! – козлоногий обрадовано крутанул пыточными ножницами, а мальчишка, глупо хлопнув глазами, подумал, что тот может написать неплохой стих при таких-то словесных оборотах.

– Почему яблоко? – непроизвольно вырвался глупый вопрос из покрытых легкой коркой крови губ, да и яблоки он не особо любил, а черт не задумываясь, ответил:

– Потому, что сорванное в утреннюю пору яблоко должно быть холодное! И вкусное… – рогатый сглотнул слюну, и юноша увидел, как здоровенный кадык сходил по шее туда-обратно.

Он решил не комментировать увиденное вслух, ибо огромный, козлоногий демон не походил на вегетарианца, что было бы диким и неестественным, учитывая отлично прожеванное недавно ухо.

– Так вот! – старый палач собирался продолжить основную историю и тут будто очнулся. – Не смей меня перебивать! – он злобно зыркнул на искалеченного парня, и медленно воткнул кончики уродливых ножниц, примерно на сантиметр в грудную клетку.

Костей он точно не задел, однако тупые концы грубо выполненных железяк, созданных отнюдь не для резки бумаги, довольно неприятно прорвали верхний слой кожи, заставив Дмитрия вздрогнуть от легкой боли, несравнимой с пальцами или ушами, но все-таки боли, после чего он отчаянно закивал головой, соглашаясь, что перебивать не будет. Черт, словно почувствовав правду, удовлетворенно кивнул и убрал орудие пыток, не забыв прижечь свежие ранки поднятой из-под стула головней, отчего мальчишка страдальчески зашипел, но рогатый уже говорил.

– Вторая раса – это мы, черти. Красивые, сильные, волосатые и размножающиеся с помощью приятного оплодотворения! То есть, как хотим, когда хотим и с кем хотим! И живем мы на ближайшей к первому солнцу планете Геенне! Геенне Огненной! Так называемом трусливыми людишками Аду! – рогатый благочестиво, чуть ли не со слезами на оранжевых глазах перекрестился, вскинув отягощенную огромными рогами голову к неровному, с отблесками пламени потолку, а Дима непроизвольно подумал, что у столь огромного черта слишком жидкая бородка.

Да-да! Именно такие крамольные мысли вкрались в голову мучаемому пленнику, не знающему чего ждать от новой жизни после этого рассказа. Даже не от жизни, а от смерти… Когда-нибудь удивительная история создания людей закончится и от него начнут отрезать новые куски… Парень тяжело вздохнул и сильно вздрогнул, чем привел в чувство, вновь открывшего рот старого палача, благолепно стоящего на заканчивающихся широкими копытами ногах.

– Будь благословенно сие священное место, породившее нас и презревшее трусливых белокрылых тварей, брезгующих летать над прекрасными выжженными пустынями, полными плавящегося от жары песка, – черт снова просветленно вздохнул и замер буквально на несколько секунд, а прикованный к грязной деревянной лежанке юноша осознал, что значит по-настоящему любить место, где родился.

На Земле он не испытывал ничего подобного, поэтому почувствовал легкую, не очень уместную в данный момент зависть к парнокопытному созданию.

– Геенна Огненная очень жаркая, суровая и требовательная к своим жителям планета! Она не терпит слабаков и слюнтяев вроде пернатых неженок, – в этом месте горделивого рассказа о Родине у старого демона появились кубики пресса на волосатом животе, выпрямилась спина и вздулись рельефные бицепсы на и так мощных жилистых руках.

Сразу чувствовалось, что ангелы крепко насолили ему и всему остальному чертову семени, иначе глаза рогатого старика не загорелись бы пламенем свирепого бойцовского пса, увидевшего чужого кобеля на своей территории, причем поведшего носом в сторону принадлежащих ему сук.

– Мы все – черти, демоны, бесы, как вы нас там называете, порождены этим благословенным жарким миром в одно мгновение, а точнее… – он жутко горящими фанатичными глазами вперился в лицо сжавшемуся пленнику. – Сразу вместе с ней! Целая раса появилась одновременно с Адом, до этого же мы себя не помним, таковы предания наших предков, вкупе с огромным количеством исследований ученых Геенны Огненной. Насколько я знаю, нашей цивилизации вместе с планетой всего сто с небольшим тысяч лет, как и ангельской! Кто-то будто специально создал две, поразительно отличающиеся планеты с разными жителями… Мы считаем, что это Творец! Один из многих! Тот самый создатель нашей Вселенной, путь к которому мы пытались ошибочно искать через вашу из-за ее отличающейся структуры, еще не зная, что истинных Богов бесконечное количество, и вот тогда-то люди – великое, но испортившееся изобретение – сделали нам сюрприз! Вы действительно помогли! Помогли понять, что Их, Творцов миллиарды! – палач отодвинул козлиную морду от наглотавшегося вони парня, не понимающего, отчего истинных Богов много, ведь теоретически Он единственный и неповторимый, однако старый черт уже который раз озадачивает его повторяющимся высказыванием. – Ни ангелы, ни мы до сих пор не понимаем, отчего нас, таких непохожих поселили на столь малом расстоянии… Мы обладаем разными ДНК, и до умопомрачения ненавидим друг друга… Только торговые отношения держат нас без пяти минут до нанесения удара, да и то… Междоусобные войны идут постоянно, выкашивая и их, и нас, вот только пернатым ублюдкам на порядок проще, ведь они быстро клонируют недостающее количество своих гермафродитов и не мучаются, нам же тяжелей, хоть вместе с тем и приятней… – рогатый палач мрачно выпустил воздух из ноздрей и воткнул пугающие ножницы в стол рядом с головой Дмитрия, отчего тот нервно икнул, дернулся и сильно ударился шеей об железный обруч над ней и…

Засучил руками и ногами, пытаясь ухватить легкими любого воздуха, пусть даже из подмышки вонючего черта, но «открывает рыба рот, и не слышно, что поет». Козлоногий же мучитель недовольно наблюдал, ничего не делая, пока Дмитрий с выпученными глазами дергался на пыточном столе. Понадобилось пара минут, прежде чем юноша нормально, пусть даже с хрипами задышал, а мрачно жующий нижнюю губу черт продолжил, так некстати прерванную историю.

– Следующая огромная разница состоит в том, что мы не можем жить на Элизиуме из-за разреженности ее атмосферы и слишком низкой температуры, у них же не получается в Аду, так как слишком много кислорода, плюс от невыносимого жара обгорают крылья! Короче мы слишком разные, но отчего-то все равно вместе! – парнокопытный мучитель неопределенно хмыкнул, крутанув на заскорузлом пальце блеснувшие пыточные ножницы. – Зато на нашей планете… – внезапно раздул грудь демон. – Жалким и ничтожным людишкам, рождающимся на Земле лишь для ковыряния в дерьме, всегда находятся лучшие места, ведь именно здесь… – рогатый яростно сверкнул глазами. – На гордой и пламенной Геенне Огненной! – черт гордо выпрямился во весь немалый рост, сжав в кулаки, перетянутые узлами сухожилий кисти. – Остаются самые сильные и упрямые! Злобные и хитрые! Умные и выносливые! Отвратительные в своей подлости и низости, гордые представители Земли! Именно в нашем прекрасном мире для крепчайшей части человечества всегда найдется работенка!! Ха-ха-ха!! – словно увеличившийся в размерах рогатый, громогласно захохотал, и каминное пламя заколыхалось, покрывая комнату неровными бликами. – Наши раскаленные шахты и выжженные радиаций пустоши, будто созданы для вас! Кровавые арены, построенные для развлечений жителей Ада, ждут любого храбреца ежедневно и круглосуточно, в роли же противников выступают жуткие, выращенные в подземных лабораториях Геенны Огненной монстры и плененные ангелы! Ну, и конечно же, самые жестокие схватки – это… Барабанная дробь!! – черт залихватски ощерив клыки, застучал по невидимому барабану мускулистыми лапами. – Людей с людьми! Самых мерзких, но в тоже время готовых на самопожертвование высокоразвитых животных! Уф-ф-ф!! Устал!! – козлоногий тяжело дыша, уселся на стул, с шумом глотая жаркий воздух пыточной комнаты, а Дмитрий приоткрыл сжатые от страха глаза.

Когда черт выпрямился и принялся восхвалять «прекрасную» адскую жизнь, мальчишке захотелось спрятаться к себе же под мышку, но гибкость не позволяла, зато стало ясно, что Геенна Огненная – место насыщенное «развлечениями» и существовать, именно, что существовать здесь можно. Конечно, не так безболезненно, как на Земле, но и не настолько ужасно, как в пугающих россказнях священников, любящих приукрасить последствия рождения в грехе, исчезающем после определенного взноса на нужды Церкви, что всегда раздражало и порождало определенные мысли…

Всем известно, что религия сегодняшнего дня очищает за деньги, ведь недаром в 90-х годах прошлого века организованная преступность вкладывала огромное количество пожертвований в церкви с храмами или строила их сама. Прекрасная логика эпохи потребителей, людей выросших во времена диванных тренажеров и заказа товаров по почте, телефону и чуть позже через интернет.

Все покупается. Все продается. Все просто, ибо грядет будущее, когда отпущение любого прегрешения будет проводиться через всемирную сеть. Скоро святость трансформируется в товар стоящий от копейки до бесконечности, вследствие чего люди получат возможность покупать прощение любых размеров, а самые богатые назовут себя богами и это отвратительно…

Глава 3

Старый демон отдышался и открыл козлиный рот, а внутреннее напряжение Дмитрия увеличилось еще больше. Если заболтавшийся палач долго не работает пыточными железками, то это становится похожим на устрашающее затишье перед бурей, могущей превратиться в ужасный по силе ураган.

– Вы хоть названия наших рас запомнили, не все стерлось и это уже неплохо! – рогатый использовал грубые ножницы для почесывания правого рога. – На чем я там остановился? – он зыркнул на парня, а тот в ответ глупо моргнул. – Так… Так… – ножницы перешли к левому рогу. – Ага! И вот однажды наступил день нашего союза с ангелами, этакой временной шаткой коалиции и все ради изучения параллельной Вселенной, случайно обнаруженной неким ученым, правда уже никто не знает ангельской расы или нашей, врать не буду. Каким-то образом собравшиеся умники пришли к выводу, что там таятся огромные перспективы, ибо новая Вселенная отличалась плотностью, энергетической структурой и чем-то еще, проще говоря, она была другой… – вздохнувший демон почесал копытом одной ноги мускулистую голень другой. – И вот тогда путем долгих переговоров и обоюдных трений они решили, что для изучения данной Вселенной требуется некто отличный от представителей обоих планет, но одновременно на них похожий и собравший лучшие качества. Решение пришло довольно быстро! Наука обоих рас к тому времени скакнула далеко вперед, ввиду чего ангелы вовсю клонировали друг друга, мы же считали это мерзким и развивали генную инженерию для преобразования тел солдат и рабочих, дабы упростить их жизни. Ну и не только для этого… Для создания тех же бьющихся на аренах монстров и тому подобных тварей… Индустрия развлечений во все времена являлась прибыльным делом… – последние предложения рогатый проговорил как-то неохотно, и вообще непонятно зачем, словно считал постыдным походить на ангельскую расу ковырянием в ДНК, пусть даже не для копирования друг друга.

«Хотя, наверное они и этим грешат, по крайней мере управляющие верха… Охренеть… Вот влип, так влип… Ангелы, черти, клонирование, генетические опыты, души, сознания… И я… Биоробот на столе у родственника, проводящего ремонт с полной разборкой… Лучше бы я просто свихнулся еще на Земле…», – Дмитрий очень хотел выпучить глаза от столько всего нового, но честно говоря, больше хотелось проблеваться, однако сидящий рядом старый, огромный черт наводил на мысли лежать тихо, а то… «Отрежет нос или зашьет губы… Что там у него на уме? Тем более в рогатой-то голове… Говорить он сможет и без моего поддакивания…», – парень чувствовал себя морально измочаленным, абсолютно не понимая, как быть и что делать.

Сейчас ему было одновременно жутко и любопытно, а также имелась слабая надежда на положительный конец этой части «приключений» в новой жизни, дабы начать другие, возможно более худшие, что все равно лучше, чем неопределенность. Нынешнее лежание прикованным к неаккуратно сбитому, пропитавшемуся кровью столу походило на прием у стоматолога, где хотелось побыстрей закончить с временной болью и пойти на работу или к семье, короче вернуться к жизни во всех ее ипостасях, хороших и плохих.

– Вот мы и решили… – громогласный голос козлоподобного демона вспорол легкий гул Диминых мыслительных процессов, и парень осторожно пошевелил остатками пальцев.

«Хм… Если еле-еле двигать, то нормально в принципе… Не очень-то и больно… Главное стол не задевать…», – подумал бледный Дима про уродливые обкуски на любимой кисти, ввиду чего появилось желание всплакнуть, но…

В адском мире плевать на его грусть, поэтому слезы бессмысленны. Они абсолютно бесполезны и не действуют, ежели боль только началась, ведь слезы являются лекарством только тогда, когда болезнь подходит к концу, в самом же начале лечения всхлипывание ничего не дает…

– Мы соединили ДНК наших двух рас, чтобы получить человека в настоящем виде и добавили возможность жизни в параллельных мирах – духовное тело. Однако… – черт радовался оглушающему эффекту своей познавательной речи на прикованного парня, с жутким любопытством впитывающего каждое слово и в тоже время отстраненно витающего внутри себя. – Тебе же интересно, правда? Хочешь и дальше послушать, да? – рогатый ощерил пасть, дохнув зловонием.

Дмитрий в ответ тупо кивнул, осознавая цену в виде пальца, к чему попытался морально подготовиться, а уже демон крепко сжал безымянный и неторопливо отрезал его, зачарованно слушая, как хрустят ломающиеся косточки. Изуродованный мальчишка взвыл, дернувшись всем телом, а демон довольный своей выходкой, бросил такую вроде мелкую, но привычную часть руки в камин, откуда моментально потянуло горелым мясом. Далее рогатый мучитель перемотал ниткой разлохмаченную, неаккуратную рану, а затем использовал по назначению дымящуюся головню, после чего подождал, пока стонущий юноша слегка успокоится и продолжил удивительную историю происхождения человека совсем не похожую на теорию Дарвина.

– Когда первые, и что самое плохое, единственные два экземпляра отправились в вашу Вселенную, с ними была прекрасная связь, и мы получали ответы на все задаваемые вопросы! Эта пара биомашин являлась основой человеческой расы и задумывалась для постоянного размножения, дабы мы могли иметь нескончаемый поток данных из всех участков нового, так непохожего на наш мира… Ваша Вселенная настолько же удивительна, как и наша сейчас для тебя, вот только в те времена люди не удивлялись естественному, ибо являлись полностью управляемыми и бесчувственными! Намного бесчувственней ангелов, существующих ради выгоды собственного эгоистичного правителя, живущего бессчетное количество веков, будь он проклят… – парнокопытный палач мрачно вздохнул. – Правильно пишут в ваших книгах, что человеческий мозг используется на пять или десять процентов… Это действительно так, ведь ваша программа уже тысячи лет неправильно работает… Но! – демон ловко перекинув ножницы в левую лапу, направил указательный палец в потолок и остро взглянул на Диму. – Вы перестали быть скованы чем-либо! Исчезли все ограничения, и полностью пропала зависимость от центра управления! Свобода воли, вот как вы это называете! Мы же называем это ошибкой! Обе наши расы до сих пор не понимают какое «яблоко познания» или «запретный плод» вы вкусили, как опять же обрисовали спустя тысячелетия… Лично для нас произошло нечто выведшее из строя две идеальные самообучающиеся машины, обладающие несоизмеримо огромными способностями, способные к самозащите и самовосстановлению в любых ситуациях! Человеческие возможности, по своей сути безграничны, но вы сломались, забыв все и превратившись в недорогое мясо… – черт огорченно вздохнул, а Дима старался не шевелиться от источаемой им вони. – Каким-то образом вы превратились в открытых для каждого, и одновременно независимых носителей душ, будто кто-то великий ждал нашего эксперимента! Словно не хватает других рас во Вселенной для работы душеприемниками… – палач полез в карман грязного мясницкого фартука за сигаретами. – Я не очень силен в истории адской и райской биотехники, но каким образом произошла поломка, в общих чертах описать могу. В изначально заложенной программе было прописано ограничение на приближение к мощным источникам энергии из-за создаваемых ими сильнейших помех. Последние же данные рассказали, что образец серии «Ева» заметил подобный источник и послал предупреждение образцу серии «Адам», а тот дал сигнал отхода, и эта информация передалась в центр связи. Оба образца проектировались с возможностью защиты друг друга, а также самоуничтожения, дабы не попасть к возможному противнику. Поэтому, когда образец «Ева» перестал отвечать на сигналы, образец «Адам» двинулся за ним, чтобы подтвердить или его уничтожение, или вывести из опасного места, ибо так заложено внутри, но через некоторое время и он перестал отвечать… У вас это нынче называется любовью! – козлоногий зацокал по комнате, красиво освещаясь прыгающими по нему всполохами пламени и пуская в потолок сигаретный дым. – Ты даже не сможешь представить, как удивились наши ученые, когда спустя семьсот земных лет, они – образцы «Адам» и «Ева» по очереди появились в том же исследовательском центре, откуда переместились в ваш мир… А самое главное, как ты, наверное, уже понял – данный центр находится на нашей планете! В Аду! Вот в чем нам повезло, так повезло! У ангелов после такой новости появились даже всплески эмоций! Ха-ха-ха! – радостно загоготал черт, почесывая ножницами левую подмышку и прицокивая копытом по каменному полу. – Никто и не надеялся, что устройство, отправляющее обратно духовное тело, работает! Сначала все естественно спохватились, забегали, как же, ведь произошло такое немаловажное событие! Особенно ангелы! Целую делегацию белоперов прислали! Заговорили о неких правах на часть лаборатории, но мы их здесь осадили, предложив в вечное пользование отхожее место! Семьсот лет они с нами дел не вели, а тут права качать прибыли! Ну и само собой наш правитель приказал послать их куда подальше! – рогатый довольно ухмыльнулся. – А точнее оставить связанных в пустыне, а после отправить в Элизиум запеченных до легкой поджаристой корочки на нежных, пернатых телах! Этими наглецами являлись не кто иные, как серафимы – шестикрылые ублюдки, авторитетные представители Яхве… Вот тогда и прогремела самая мощная война, добавив несколько пустынь Геенне Огненной и сделав вглубь Рая пару гор, усыпанных горелыми перьями! Однако с нашим количеством раскаленного песка, мы новый и не заметили в отличие от вечно улыбающихся крылатых ублюдков, сразу бросившихся закапывать громадные, сочащиеся радиацией ямы! Мы же в отличие от них торопиться не собирались, ведь нам привалили такие радостные известия! – демон мечтательно, будто что-то вспоминая, заулыбался, глядя на офигевающего от рассказа парня, временно забывшего про искалеченную голову и руку. – Конечно! Ведь нашлись такие изобретения! До сих пор не можем создать подобных… – тут черт резко перешел от возбуждения к горести, брезгливо посмотрев на прикованного Дмитрия и сплюнув в огонь камина. – Однако… Это были уже не те биологические машины, созданные величайшими умами прошлого… Они превратились в ограниченные во всем механизмы с чистой памятью, где отсутствовали какие-либо воспоминания об источнике энергии, вскрывшим их для всех желающих… Я бы назвал тех двух телегами по сравнению с последними вашими разработками в автомобильной технике, дабы тебе стало понятней. Уроды, короче! – криво, и что самое странное, беззлобно ухмыльнулся черт, ловко метнув сигаретный окурок в камин, где тот пожрало ненасытное и бессмертное пламя. – Ну и началось… По капельке, по капельке, вы, то есть потомки этих двух, стали возвращаться домой, на Родину, где из-за постоянно растущего потока уродливых копий пришлось пристраивать к лаборатории, откуда запустили твоих предков, здание Временного хранения! – старый демон тряхнул рогами еще раз подмигнув бледному, как полотно парню. – Именно Временного с большой буквы и с ударением на предпоследней «о», ибо места на всех не хватает, а там тысячи тысяч комнат и в каждой собственная временная петля, в которой вы хранитесь и по мере уменьшения материала для изучения, мы достаем новых. Что-то вроде земной виртуальной реальности, где ваши духовные тела могут придумывать собственные миры, живя в них, пока ожидают вызова. Ха-ха-ха! – палач снова весело захохотал. – Вызова к таким, как я для тестирования на прочность, а до этого в счастливом неведении воплощают в жизнь свои страхи и фантазии, которые потом не помнят, если ты это хотел спросить, – демон подмигнул Диме оранжевым глазом. – Бедное-бедное мясо… С рождения и до смерти живет в обмане, а потом и после! Ха-ха-ха! – козлоногий никак не мог угомониться. – Ну и естественно во Временном хранилище частенько устраивает распродажи! Всегда находятся те, кому нужна крупная партия рабов или любители поиздеваться, всякие бывают, например наши сексуальные эстеты, можно сказать художники… – Диму передернуло от ужаса. – Обожают насиловать верещащих людей, и красиво уродовать их во время полового акта, а затем… Не сразу, а со временем превращают в согласных на всё рабов для спаривания, лишь бы не мучили! Ты даже не представляешь, как переделывают некоторых людишек, во уж действительно человек является пластилином… Мясо оно везде мясо… – черт слегка приподнял веки, саркастически выражая ужас рассказываемого. – Ну, а кто-то вас потихонечку ест, считая кладезью белка и витаминов… Я-то просто работаю, моя задача узнать предел боли узника, профпригодность и основное место рождения, а уши во рту хрустят здорово и не более того, однако существуют те, кто желает делать все, что душе угодно с принадлежащим ему человеком! На Геенне Огненной не считается преступлением издеваться над людьми, ведь они годный лишь для свалки биомусор и на основе этих знаний растут все поколения наших детей, да я сам считаю человеческую расу ничтожествами. По крайней мере, достойных встречал очень мало… – старый черт без эмоций пожал плечами, описывая порядки на родине, а Дима сглотнул пустым горлом и нервно заморгал, не желая попасть в руки к подобным представителям Ада, уж лучше где-нибудь работать без продыха. – У нас есть даже такие, кто летает в специальные туры, чтобы выбрать жертву заранее и сделать предзаказ. Некоторые до-о-олго-о-о выбирают, да и проблематично это делать во время вашего сна… – протянул пыточных дел мастер. – Наша раса может находиться на Земле лишь по ночам, так как днем, на ярком солнечном свете мы неплохо видны из-за разности спектров и плотности обоих Вселенных, а особенно хорошо смотримся, когда вы фотографируетесь! Я это рассказываю, учитывая то, что к вам летят не только с нашей Вселенной, – демон выпустил воздух из ноздрей, как породистый конь перед скачками. – Ты, наверное не раз и не два просыпался ночью просто так, не правда ли? Часа в три, сам не понимая, отчего проснулся? Да? Частенько с чувством страха! – оранжевые глаза на рогатой голове вперились парню в лицо, отчего тот сдавлено икнул и кивнул, вспомнив, что да, действительно просыпался. – Так это за тобой наблюдали… И не обязательно мы… – свистящим жутким шепотом известил его черт, не отрывая взора от испуганных, серо-голубых глаз Дмитрия. – Смотрели на тебя из темноты, шептали что-то на ухо из ночи и смотрели, как ты открываешь глаза, сам не понимая отчего, идешь в туалет, попить воды и вновь ложишься. Долго крутишься и наконец, вновь засыпаешь… – юношу пробрала жуткая дрожь от въедающегося под кожу злобного, издевательского шепота и да… От воспоминаний…

…Который месяц он просыпался непонятно отчего, причем частенько от страха. Страха идти в туалет, страха лежать на кровати и страха слышать обычные звуки, которыми полна любая, даже зимняя ночь. И это действительно происходило где-то в три часа ночи…

Какое-то время Дмитрий считал это следствием расшатавшихся нервов или тем, что не пьет, ибо в его жизни наступил довольно длинный промежуток такого времени – еще одна пустая попытка бросить, но… Что-то думать и предполагать – одно, а бояться и не знать чего – совсем другое. Поэтому парень решил поискать такую же симптоматику в интернете и естественно нашел.

Подобных ему страдальцев были тысячи. Все просыпались в три часа ночи и очень многие от страха, а еще на многих форумах советовали посмотреть фильм «Четвертый вид», снятый на основе реальных событий в Америке. Этот фильм рассказывал про людей, похищенных инопланетянами, что не внушало оптимизма, однако каждый нормальный психопат стремится проверить собственное сумасшествие по-тихому, а то мало ли, заберут на принудительное лечение и поминай, как звали.

Дурдом кстати, являлся главным кошмаром Дмитрия. Если чего он и боялся, так это психушки за разнообразные мысли, не подходящие обществу с которым приходилось сосуществовать. Однако и здесь выручил интернет, где собирались огромные количества идентичных ему психов, все они жили, не высовываясь и советуя подобный образ жизни друг другу. Сам Дима решил с ними не разговаривать, будучи уверенным в слежении за большими скоплениями ненормальных людей, поэтому меньше слов – больше дела.

Так вот. Проверка сумасшествия являлась не более чем самоанализом. Целую неделю он размышлял над собственными чувствами по ночам и каким-то образом понял, что сумасшедших не существует, кроме отдельных человеческих особей, но без этого никуда даже у кошек с собаками. Просто бывает особая духовная чувствительность к вещам, не трогающих остальных людей и мальчишка решил просто перетерпеть, пока страх и пробуждения по ночам сами не исчезнут.

Терпеть пришлось долго. Целых полгода, пока однажды он вновь не проснулся, после чего с проклятьями лег обратно. Проворочавшись полчаса, Дима увидел сон, где он стоял у себя в комнате, а возле занавесок у окошка находится страшный человек с кошмарными глазами, вглядывающийся вниз… На кровать, где лежит спящий он и… Следующий кусок сновидения показал, как опять же он, без каких-либо эмоций выдавливает чудовищу глаза. На этом ночной кошмар закончился, а внезапные пробуждения по ночам исчезли, будто их никогда и не было…

Из воспоминаний его вырвал блеющий голос палача.

– Интересно, выбрал ли тебя кто-нибудь? – усмехнулся козлоногий, пронзительно глядя на Диму и подбрасывая в руке уродливые ножницы.

– Может и выбрал… – сквозь страх улыбнулся парень, наконец-то понявший суть произошедшего во сне, где он в духовном теле выдавил глаза кому-то жуткому. – Да передумал… – мальчишка сам не понял, каким образом из его рта выпорхнули столь вызывающие слова.

Старый демон поперхнулся от наглости узника и не успел поймать орудие пыток, вследствие чего оно упало на каменный пол, вышибив пару небольших снопов искр. Увидев произошедшее с прекрасным инструментом, пыточных дел мастер скорчил недовольную морду, став походить на обиженного свежей травой козла, но наклонился и поднял орудие пыток. Издалека ощущалось, что черт не любитель показывать старческую неловкость и парень напрягся, приготовившись к пыткам, хоть и сильно мучился от тошноты и болей на месте пальцев с ушами.

– С каждой минутой все смелей становишься! Чем меньше пальцев, тем больше безразличия… Ничего… Это у всех бывает! – недобро произнес черт. – Я тебе спесь чуть убавлю, подожди немного, а пока слушай дальше, если желаешь вкусить не только пыток!! – рявкнул рогатый, а заткнувшийся и жалеющий о своей наглости Дима замер. – В Геенне Огненной существует город, который называется очень просто – Рынок и вот туда свозят весь людской скот, дабы продать желающим из всех уголков Ада! Кстати земных женщин очень быстро раскупают… – палач недобро прищурился, раздвинув козлиные губы. – Чтобы замучить до смерти… Годами мучают… Каждый день почти убивают, а затем полностью вылечивают, дабы начать заново! Технологии у нас ого-го! Можешь не смотреть на эту комнату, тут интерьер специально создавался, чем-то он пугает людишек! – демон щедро сбросил один из козырей, обозначив маленькое, пугающее помещение плавным поворотом головы. – А покупают человеческих женщин в основном наши бабы. Не любят они их чего-то… – черт задумчиво, вложив в слова толику сарказма, почесал голову, видимо ожидая Димину реакцию.

– Может оттого, что ваши самки рожами не вышли? – вырвалось изо рта сперва делающего, а потом думающего парня, его же мучитель метнул злобный взгляд, очевидно ожидая совсем другое.

– Храбрый сильно? Самки говоришь, поганая куча мяса?! – мускулистая лапа козлоного сжал ему запястье, звонко щелкнули тупые ножницы и большой палец покинул привычное место.

Дима взвыл, осознав злую шутку, сыгранную с ним собственным языком, а черт прикурил от незатухающей головни, прижег ей рану и мальчишка задергался от плача изуродованных нервных окончаний. Боль пульсировала в висках огромными волнами, а от руки осталось вгоняющая в тоску, разлохмаченная культяпка, однако это не мешало осознавать реальность собственной смерти и одновременное возвращение на Родину.

– А так конечно, да-а-а… Приходящий с Земли скот не просто скот, а… Что-то походящее на мусор, тщательно отобранный из другого мусора! – козлоногий, задумчиво поджал губу, уставившись оранжевым взором на парня, уныло вглядывающегося в кисть искалеченной руки. – Борьба за новых людей уже давно не ведется! Это раньше мы старались побольше ухватить, дабы выжать информации по максимуму! – черт коротко всхохотнул и воткнул ножницы обратно в пыточный стол рядом с головой узника, однако тот, лишь слабо дернулся, почти не испугавшись. – Ваши ложные ценности и морали буквально пропитаны словами, безостановочно твердящими, что каждая человеческая жизнь бесценна, на самом же деле, как я говорил, ценность лишь в заполненной знаниями памяти. Вот почему мы запрограммировали аксиому о бесценности жизни, хотя мясо мясом и остается, не правда ли? Где ты видел людское уважение к компьютерам? Правильно я говорю? – беззвучно-лежащий, бледный юноша вымученно кивнул, лишь бы не злить того, чья родня на Земле усердно жрёт траву и азартно бодается друг с другом. – Хотя и по первому времени было не очень… Результаты, полученные от вас, совсем не впечатляли… Человеческая память крови, то есть воспоминания предков, а еще точнее генетическая память вообще не работает! Она как-то вразнобой копируется, причем кусками и куда-то глубоко-глубоко, после чего лишь отдельные особи могут вспомнить прошлое, да и то после удара молнии или чего-нибудь наподобие… Вашей расе с момента рождения противопоказано работать с мощными источниками энергии, ибо сразу начинаются неполадки в и так неработающей программе, а атомные бомбы настолько извратили процесс деторождения, что побывавшие неподалеку от эпицентра взрыва рожают уродов, от которых нет толку, да и вкус у них отвратительный! И вообще! – палач поднял в потолок заскорузлый палец, заостряя внимание на следующей фразе. – Человеческий инстинкт защиты друг друга слишком исказился! Ты посуди сам! – демон усилил просьбу концентрации внимания, резким хлопком по обожженной стороне головы Дмитрия, да так, что лопнул еще один крупный пузырь с сукровицей, отчего парень мучительно заорал и брызнул слезами из глаз.

Его мучитель не обратил на внимания на секундную слабость мальчугана и едва тот отдышался, продолжил пылкую речь, со скрежетом почесывая копытом об копыто и покачивая рогатой головой в разные стороны.

– Вы строите больницы для душевнобольных, а также нежно облизываете обосранных алкашей, наркоманов и умственно-отсталых! Растите и храните ужасных преступников! Сегодня люди с любовью и почтением берегут свой воняющий мусор, не то, что в ранние времена, когда слабые подыхали еще в детстве, не засоряя испорченным ДНК гены потомков и так страдающих от перенасыщения уродами и кретинами! Человечество вконец одибилело, поэтому подлежит обязательной чистке! – старый черт покрутил у виска толстым пальцем и издевательски захохотал, весело постукивая широченными, грязно-матовыми копытами по каменному полу. – Ну ладно… Хватит о больном, – он моментально успокоился и со скрипом почесал волосатую грудь. – Едем дальше! Образцы «Ева», то есть, как ты уже понял женщины, изначально задумывались для мгновенного интуитивного поиска наиболее лучших выходов из критических ситуаций, дабы помогать образцам «Адам», основанным на чистой логике, ограниченной единственным нужным ответом. Если образец «Адам» не находит правильный выход, то обязан обратиться за помощью к образцу «Ева» для выбора ей наиболее верного ответа из множества возможных вариантов. Вот только видимо программный глюк с перебором правильных ответов начался именно тогда, когда мы потеряли связь, а вы, мужчины, до сих пор вините женщин в том, что они безмозглые дуры. Ваш так называемый слабый пол ни в чем не виноват из-за совершенно иного мышления, основанного на других командах, поэтому и происходят вечные ссоры с женщинами из-за выдачи не нужных мужчинам ответов. Тех ответов, которые даже близко не подходят к нужному по логике образцов «Адам»! – Дима сквозь свист в ушных впадинах внимательно слушал, как палач на козлиных ногах с копытами, оправдывает всех женщин земного мира, а боль с той же силой плескалась в голове. – Но смешнее всего получилось с Иисусом Христом, вашим так называемым сыном Божьим! – тут огромный черт загоготал во весь голос с блеяньем и гиеньим гавканьем, а его жидкая козлиная бороденка весело затряслась, уподобившись венику в руках халтурящего для опохмела хронического алкоголика. – Спустя некоторое время после провала с первыми вашими образцами и их бесславного возвращения домой, уже после той, самой мощной войны, ученые обоих миров вновь объединились, дабы досконально изучить «испорченных» Адама с Евой, живущих в вонючей клетке. Наши с ангельскими умники филигранно разделали прародителей человеческой расы на огромное количество мелких кусочков, дабы узнать максимум возможного, и… – черт азартно замолчал, сверкая оранжевыми глазами. – Да! Они сумели создать еще одну машину, заблаговременно скопировав ее! Гениальнейшее творение и еще одно совершенство! Чистое, высокоинтеллектуальное, самообучающееся сознание, не имеющее никакого тела! – палач зажмурил блестящие глаза, то ли от нахлынувшего восторга, то ли надолго моргнув, и двинулся на сторону следующей руки Дмитрия, лениво помахивая лысым хвостом. – Искусственный интеллект «Иисус»! Разведывательный робот высшего уровня, диверсант, в создании которого использовались схемы, примененные в образцах «Адам» и «Ева»! Также в него добавили ключевые доработки в виде возможностей перепрограммирования их потомков, то есть людей, а также считывание любой информации с духовных тел. Ну и некоторые схемы пришлось создавать заново и их придумали ангелы… Это являлось огромным недоглядом, а все из-за сильного доверия к этим гермафродитам одного из правителей Ада тех времен… – козлоподобный демон зло сплюнул под ноги, а точнее копыта и резко, как-то более неаккуратно, чем раньше, отрезал мизинец на левой руке Димы жутко щелкнувшими ножницами.

Парень заорал больше от неожиданности, чем от боли и, выгнувшись всем телом, вновь ударился шеей об покрытый ржавчиной обруч, ввиду чего крик прекратился также быстро, как и начался. Черт же подождал, пока юноша придет в себя и нормально задышит, между делом перемотав жалкие остатки пальца куском нитки и попытавшись прижечь головней, но та внезапно потухла, даже перестав чадить. Недолго думая рогатый мучитель сходил за второй такой же, прикурил от нее сигарету, а затем все-таки довершил начатое с кровоточащим обкуском. Дмитрий все это время по чуть-чуть проталкивал воздух внутрь себя, и орать не мог, хоть и было больно. Дико больно. Но одновременно интересно, ибо любопытство являлось его проклятием.

– «Иисуса» в виде духовной сущности послали в вашу Вселенную, потому что, как я уже сказал, мы потеряли возможность создавать биомашины с несколькими телами и способные жить в двух мирах. Их создатели словно растворились в воздухе вместе со старыми чертежами и всеми документами, связанными с проектом «Эдем», то есть вашим миром. Они считались безумцами, эти ученые, когда претворили в жизнь невозможное, отступив от законов всех наук и создав собственную, обрушившую прежние догматы о возможностях зарождения разумной жизни. Большую часть идей они держали в головах, никому не доверяя, а остатки использованных схем – это… – демон непритворно тяжело и сожалеюще вздохнул, затянулся, а затем протянул раскуренную, с пожеванным фильтром сигарету ко рту бледного пленника.

Парень жадно втянул дым, и из-за нахлынувшей в голову тяжести вроде полегчало, однако боль из изуродованных частей тела продолжала давить.

– Так вот… – грустно продолжил рогатый. – Это не более, чем записи помогавших им ассистентов, но не будем о грустном… Когда «Иисус» прибыл к вам, он отыскал наиболее ближнего подходящего носителя, коей оказалась недавно забеременевшая Мария. Да-да! Ха-ха-ха! – демон вновь заржал, возвращая себе прежнее хорошее настроение. – Вечная девственница тупоголовых верующих! Беременная от собственного мужика старым надежным способом, подаренным нами! Ха-ха-ха! Любят же людишки красивые сказочки про нецелованных рожениц рассказывать! – палач никак не мог успокоиться, обдавая Диму зловонным дыханием. – Так вот… – черт отдышался и облизал желтые клыки длинным языком. – «Иисус» мгновенно присоединился к мозгу и нервной системе ее только начавшего физически созревать плода и создал совершенный симбиоз с одним из людей, полностью заменив находящееся внутри, не успевшее включиться сознание, после чего ему, будущему сыну целомудренной Марии… Х-ха! – язвительно всхохотнул черт, обрызгав слюнями лицо Дмитрия. – Оставалось родиться, жить и развиваться, познавая мир снаружи. Как ты сам уже знаешь, Иисус стал одним из величайшим людей, его даже нарекли сыном Божьим, и это безмозглые жители Земли, уже к тому времени превратившиеся в ничтожеств! Они так его прозвали из-за необъяснимых способностей, которыми он обладал, забыв о собственном совершенстве… – круторогий демон зацокал по небольшой комнате, пощелкивая орудием пыток, а Дмитрий «записывал» новую историю Земли, не преподаваемую нигде в прошлом мире, и был готов слушать ее через боль. – Ты только представь себе привязанный к телу искусственный интеллект, способный жить в двух мирах одновременно, могущий понимать каждого из вас, лечить, воскрешать… Высшее создание! Одержимый святым духом человек!! Да-да! Одержимы бывают не только злыми духами, как говорят на Земле, но и добрыми, правда их также пытаются изгонять, настаивая, что они не от бога, причем христианского, мусульманского, иудаистского и многих других! Естественно! Духи, души, сущности – это одно и то же, пришельцы из других миров, может быть даже дети настоящих Творцов! А вот Иисуса создали мы! Ваши создатели! – рогатый садист шагал туда-сюда по освещаемой багровыми всполохами комнате, восторженно рассказывая про разумных существ из иных миров, а потом осекся, залив оранжевые глаза пленой ярости. – Но! – он ткнул указательным пальцем в Диму, на что тот дернулся, правда, совсем немного, однако палачу и этого было достаточно. – Ангелы!! – злобно заорал он, раскрыв ножницы для дальнейших действий, и зажмурившийся Дима понял, что одним пальцем не обойдется.

Так оно и было, демон с какой-то странной злостью откусил безымянный, а после средний, перепуганный же насмерть юноша даже не орал, боясь еще сильней разозлить изливающего злость рогатого, что оказалось правильно. Палач злобно, но более умиротворенно сопя, прижег лохматые обрубки пальцев тлеющей головней, перемотал нитками и заново прикурил. Шейная артерия Дмитрия тем временем жутко пульсировала от боли и ужаса, однако он открыл глаза, увидев спокойно смотрящего на него черта.

– Продолжать? – совсем беззлобно спросил тот, выпуская изо рта ароматный дым.

Парень тупо кивнул, чувствуя, как тянущаяся из пальцев боль движется через всю руку прямиком в голову, а рогатый жутко ухмыльнувшись, достал еще одну сигарету и засунул искалеченному мальчишке в губы. Тот с наслаждением, пытаясь игнорировать пульсирующую, только родившуюся боль, затянулся. Сейчас рядом с ним была его единственная радость, и он смаковал каждое мгновение ее присутствия.

– Так вот. Проклятые ангелы незаметно от нас ввели в код на котором писалась программа «Иисуса», привязку к своему правителю – Яхве, Иегове, Сафаофу – это имена одного и того же безобразного существа, мерзкого создания без какой-либо личины, если ты не понял смысла слова. Нам «Иисус», как оказалось позже, практически не подчинялся, а выполнял приказы разрешенные ангелами. Это стало последней гигантской каплей в бочку, где был «налит» наш мир с Элизиумом и его «выплеснуло»! Началась еще одна война, одна из самых кровопролитных, но все-таки не такая, как предыдущая… – мучитель Дмитрия почесал мозолистой пятерней рогатую голову. – Да! «Иисус» стал для человечества сыном Божьим! Благодаря удивительным деяниям, не полностью отображенным в тысячу раз переписанной Библии, а в Коране его и вовсе почти не упомянули… Никто не знает, сколько информации о Земле и вообще вашей Вселенной ангелы получили с его помощью, но видимо немало… Именно крылатые ублюдки отдали приказ ему самоуничтожения, дабы он добровольно пошел на собственную казнь, имеющую огромный смысл более позднего театрального воскресения для дальнейших манипуляций людьми, как бездумной толпой… Что-то такое ангелы нашли или узнали, если творимое «Иисусом» в человеческом теле привело к созданию такой сильной веры, однако мы до сих пор не знаем, что именно, хоть и стольких изучили… «Будда» был чем-то подобен ему, тоже искусственный интеллект, создался еще до «Иисуса», тестовая так сказать версия, использованная в основном для изучения жизни на Земле… Они почти одинаковы, только пути их разные, но приведшие к одному – опусканию нас – чертей, в ранг противников рода человеческого, что является ложью в чистом виде!! – демон злобно заскрипел крупными клыками и, воткнув ножницы в лежанку парня, с силой провернул их там, выбросив на поверхность куски крупной стружки. – Не мы, а они ваши враги! Вампиры, питающиеся духовной энергией людей, надрывающихся в неистовых мольбах в церквях, мечетях и своих домах! Людей искренне верующих в чистых, светлых ангелов и их бога Яхве, которые на самом деле неустанно потворствуют войнам, разрушениям и насылают через своих приспешников все новые и новые смертельные болезни для еще большего количества молитв, питающих Элизиум! – ножницы молнией мелькнули в воздухе, мощная пятерня черта прижала Димину голову к деревянной поверхности и указательный палец потерял насиженное место.

Замученный парень только и смог, что дернуться всем телом. Боль ударила по всему организму, но мозг уже смирился и лишь непроизвольные слезы выкатились из серо-голубых глаз. Затем тлеющая головня, болезненное дергание телом от ожога на уродливом обрубке и наконец нитка… Вот и все лечение в Аду… Кошмарном мире, где появились на свет первые люди…

– Знаешь ли ты, мальчишка, что все до единого, происходящие на Земле чудесные исцеления совсем не от жалкой божественной подачки, а от сильной, искренней веры, где объединенная мощь человеческих молитв творит чудеса?! Вера – это чистая энергия и чем больше ее вырабатывается, тем больше запускается процессов там, куда мысленно направляют эту силу! Вот почему оживают умершие, встают паралитики и открывают глаза слепцы в местах сборищ истинно верующих! Люди сами творят чудеса, если желают! Фраза: «Верую, ибо нелепо», – и есть подсказка для счастливой жизни. Именно верой человек может создать мир таким, каким хочет его видеть. Вбей себе в голову, что ложка песка по утрам вылечит от всех болезней и так оно будет, – рогатый палач заново рассказывал Дмитрию давно известные истины, в которые тот верил, но ленился применять в жизни…

После драки кулаки не машут, но если представится новый шанс, то он обязательно будет жить по-другому, никогда не прозябая в безделье, наплевав на общественное мнение и занимаясь собственным духовным ростом, пытаясь навязать остальным тоже самое. И, наверное, это единственное, чем должен заниматься любой человек – самосовершенствоваться и тянуть за собой, как можно больше окружающих, ибо людям не просто так подарили жизнь и наделили идеальными телами. Каждый живущий на Земле должен осознать, что является не просто рожденной для смерти кучей мяса, а нечтом божественным, однако мало, кто хочет направить взгляд внутрь себя и увидеть совсем не бесконечный мусорный бак… Созданные подчиняться, люди еще долго не смогут выдавить из себя данную слабость, особенно из собственных тел, что превратились в ленивых животных, неустанно просящих есть, пить и еще немного полежать…

– Ваши молитвы, полные насыщенных огромной верой слов, делают пернатых ничтожеств сильнее и могущественней с каждой секундой, и подобное усердие просто необходимо оплачивать несколькими чудесами в год! Особенно «хорош» Благодатный огонь! Ха-ха-ха! – вонючий демон заржал во весь блеющий голос. – Холодное, совсем не обжигающее пламя из потустороннего мира! Естественно! Как оно может причинять боль, ежели все вышедшее из нашей Вселенной на Земле призрачно?! Ха-ха-ха! Придурки! Это же надо! Считать чудом подобие огня, обменянное на триллионы молитв, полных истинной веры! Огромного количества чистой энергии! Ха-ха-ха! – демон заплевал слюнями каменный пол рядом со стулом, держась за живот и искренне гогоча над обманутым человечеством. – Сборище идиотов! Человеческой цивилизации столько лет, а вы все в сказки верите, хотя, что с вас взять! Только у малой толики жителей Земли есть души, ибо лишь круглосуточная работа над собой превращает обычное сознание в полноценную чувственную душу, могущую видеть мир настоящим! Слабаки и уроды… Не такими мы вас хотели видеть… Лучше бы вы просто подчинялись написанной нами программе, вместо получения самостоятельности… – козлоногий тяжело дыша, отходил от смеха, закончив монолог детской обидой на бесполезное человечество, да и видно было, что устал, Дима же вспомнил интересный случай из собственной жизни, подтверждающий честность черта…

Неподалеку от них жила семья, в которой был мальчик и вот однажды ему в голову кто-то попал камнем, отчего он впал в кому, из которой не мог выйти. Его мать жутко переживала, плакала, а потом ей во сне явилась Богородица и молвила, что если каждый человек в их доме поставит свечку за здоровье несчастного мальчугана, то он выздоровеет, в противном же случае умрет. Бедная мать спохватилась и оббежала все квартиры, однако свечку поставили не все, ибо не каждый человек поверит бредням измочаленной горем женщины, и ребенок, как было обещано, умер.

Какие из этого следуют выводы? Что на так называемом «верху» за просто так не помогают, но для самых отчаянных верующих есть и другой вариант ответа.

Возможно несчастной матери пытались подсказать объединить веру множества людей и этим поставить ребенка на ноги, но… Черт прав в любом случае, ибо даже макушки церквей и мечетей выглядят направленными в Небеса антеннами. Что они передают и получают? Кому? От кого? И зачем? Говорят, что просьбы о помощи и ответы на них, но на деле…

– Пока отдыхай! Я еще вернусь. Нам с тобой работать и работать… Заодно информацию на тебя изучу, – лениво пробормотал черт, пахнув зловонием и больно щелкнув Диму заскорузлым пальцем по носу, отчего у пленника заложило уши. – А еще поем, ведь твоими ушами сыт не будешь… Как там на Земле говорится? Война войной, а обед по расписанию? – раздался удаляющийся голос вместе с цоканьем в сторону двери, петли которой заплакали от натуги и мучитель, наконец покинул жарко натопленную комнату.

Дима облегченно закрыл глаза, желая утонуть в свисте позванивающих ушей… Ему требовалась небольшая передышка, да и что-то подсказывало – он выберется отсюда живым и узнает много нового. Изуродованный парень еще немного полежал, думая об этом и незаметно провалился в мучительное забытье, наполненное бессвязными кошмарами и бредовыми картинками, почти не дающими отдыха измученному телу, находящемуся под воздействием пульсирующей боли из изуродованных мест.

Глава 4

Сколько он продремал, рассматривая отвратительное слайдшоу, мелькающее в голове, залитой темнотой с редкими просветами, Дима не знал, и знать не хотел, ведь тошнотворный полет в коротком и одновременно бесконечном бреду все-таки подарил небольшое забытье. В ужасе очнувшись от визга «заплакавшей» двери, парень покинул сновидение, в котором гулял по родному городу, а со всех сторон с неба падали кондиционеры. Нельзя назвать подобный сон ужастиком, но немного пугающего в нем присутствовало, ибо громоздкие, охлаждающие дома и офисы устройства выглядели, как настоящие и при ударе каждого об землю раздавался жуткий хохот старого черта, жутко щелкающего ножницами.

Вот и сейчас рогатый не спеша вошел в пыточную комнату, сразу же направившись в сторону камина и что-то дожевывая, по крайней мере, Дима увидел ходящие вверх-вниз щеки из-за волосатой спины. Дожевав, старый демон обернулся, шумно проглотив остатки пищи, на которую потратил больше движений челюстей, чем любой земной йог и бесстрастно вгляделся в бледного, беспалого парня, не сводящего с него испуганного и чего-то ожидающего взгляда.

– Ну чего ты на меня смотришь, будто я тебе должен? – смешливо, с примесями блеяния, спросил демон, направляясь к стене с вбитыми крюками.

Прикованный узник безмолвно уставился на широкую спину и рыжий затылок, не найдясь, что ответить мучителю. Ему ничего не оставалось, кроме как смотреть, какое следующее орудие выберет круторогий палач и со страхом прощаться с единственным большим пальцем, просто шевеля им. Черт же, недолго думая, схватил висящий на одном из самых ржавых крюков блестящий чайник с черным от постоянного нагревания дном. Обычный с виду чайник, только с широким горлышком, да более крупным, чем обычный носиком… Далее звонко-цокающие копыта двинулись к той стороне стола, где среди пыточного инструмента лежали небольшие куски тусклого металла, которые демон забросил в посудину, звенящую при каждом новом движении мощной лапы. Парень похолодел, ибо в обожженную по бокам голову вкралась отвратительная мысль, содержащая смутные воспоминания о детстве и расплавленном свинце, заливающемся в любую форму для создания всяких прикольных штуковин.

«Пшли, пшли отсюда!», – забормотал он на неуместные воспоминания, однако насвистывающий какую-то веселую мелодию и прицокивающий копытами черт наоборот подбадривал их, словно говоря: «Он прав, родимые! Обнимите его покрепче, а то паренек пытается вас прогнать!», – и послушные рогатому монстру мысли еще сильнее вцепились в тяжело-задышавшего юношу.

Сам же демон, свистя и задорно крутя хвостом после наверняка сытного обеда, накидал в чайник довольно большую кучку тусклого металла, и пошел ставить добрую на первый взгляд посудину наверх неаккуратного камина, после чего по комнате стал распространяться запах разогревающегося металла.

– Вот так-то! – удовлетворенно произнес рогатый и, развернувшись, пошел к столу с «рабочим» инструментом, где взял крупный молоток с простой деревянной ручкой и железную банку с длинными, завораживающе блестящими в свете пламени гвоздями. – Я сейчас продолжу рассказывать, а ты готовься… Будет очень больно! – с какой-то возбужденной хрипотцой, поспешно произнес демон, поставив жутко звякнувшую банку и положив рядом с ней молоток. – Пока ел, просмотрел твой файл, сгенерированный компьютерами Временного хранилища, он маленький, буквально пара страниц с самыми общими характеристиками, однако нам с тобой и их достаточно! – он приблизил отчего-то нервно поддергивающуюся морду к бледному, как полотно лицу юноши, обдавая его гнилью изо рта. – Если верить написанному, то теоретически, ты пригоден для работ в любых точках Геенны Огненной! Упрям, уперт, психически устойчив, принципиален и безрассуден! А также жесток, эгоистичен, самолюбив, но в тоже время самокритичен! Это… – рогатый возбужденно заморгал, пряча и открывая оранжевые глаза. – Это прекрасно! Ну и наконец, отличная устойчивость к боли! Это очень хорошо! Просто замечательно! Тебе должно быть почти наплевать на любые муки, вытерпишь и не сойдешь с ума! – глаза козлоного мучителя загорелись огоньком безумия.

Ад любимый наш! Ад горячий наш!

Жизнь и свет для нас! Место для чертей!

Рождены мы здесь, чтобы Творца искать!

А найдя его, чтоб пред ним упасть!

И задать вопрос

Почему Творец? Почему мы здесь?

И застыв, стоять! Ждать его ответ!

Пока Он – Творец поглядит на нас!

И ответит нам…

Рогатый внезапно затих, а Дима где-то внутри себя огорчился стиху без ответа на главный вопрос. Жизнь никогда не сталкивала его с безумием подобным этому, но самое главное, что ненормальным в этой комнате являлся только он, один из миллионов выкидышей Земли, а черт по всем показателям Геенны Огненной являлся нормальным и адекватным, вновь заговорившим дядькой.

– А вот, что Он ответит нам, никто не знает… Творец на то и Творец, дабы пути Его были неисповедимы, однако вернемся к тебе… – сочащийся болью Дима прямо-таки видел, какой моральный отпечаток на черта наложила связанная с земным мусором работа, ибо демон радовался хорошим узникам, как бомж, нашедший на помойке качественную вещь.

Сейчас в оранжевых глазах горел вопрос, как себя поведет новоприбывший со столь неплохими личными данными, но самым главным и пугающим было то, что во всех действиях парнокопытного палача полностью отсутствовала личная мотивация, кроме ответственности за порученное дело и только за это на него не следовало обижаться.

– Я таких хороших узников редко встречаю, а ты мне с самого начала понравился любопытством и выдержкой, хотя выдержка сегодня ничего не стоит! Пальцы и уши каждый вытерпит, даже церковно-приходская девочка, а вот остальное… Вот на это мы и посмотрим! Честно говоря, самый важный из тестов – это итоговый, именно он выдаст полную информацию, кто ты такой и куда отправишься, но для этого требуется настроить узника, то есть тебя! Ввести в состояние глубокого шока, дабы твой мозг заработал в стрессовом режиме, предоставив возможность считать все до единого, реальные качества, и возможно в финале окажется, что тебя нельзя продавать извращенцам, любителям человечины или пускать на корм другим узникам! И чуть не забыл! К ангелам ты уже не попадаешь, слишком наглый! Я думаю только на особо тяжкие работы или же на арену, то есть тебе достается все лучшее, что воспето в великолепных адских балладах! – огромный черт от возбуждения пританцовывал, что явно отражалось на косматой заднице, двигающейся в ритм невидимой музыке.

– Это откуда такие характеристики? – слабо удивился лежащий в прострации Дима, открыв слипшиеся от жажды губы, используемые лишь для криков боли, палач же не поленился ответить.

– Компьютеры снимают воспоминания всех прибывающих во Временное хранилище, генерируя моральные и качественные данные каждого новенького! И гордись, мясо! У тебя есть душа! Причем довольно старая и не один раз кричащая от боли! – демон оскалил пасть в улыбке-гримасе, переведя вожделенный взгляд на пугающие молоток с гвоздями, а Дмитрий, наоборот полуприкрыл глаза от нахлынувшего облегчения.

«Есть душа… Я так и знал… Иначе откуда эти странные, ужасные сны, все непонятные мысли и нежелание жить на Земле…», – парень, как мог расслабил изувеченную руку, подготавливаясь к новой боли, хоть и не очень получалось.

Было жутко страшно, аж до внутренней тряски, но он хотел на Рынок, на шахты, в пустыню, да куда угодно, только бы подальше отсюда, а уж там будет намного лучше среди себе подобных.

«Там точно выживу… Даю себе слово!», – юноша распахнул серо-голубые глаза и уставился на что-то бормочущего под нос козлоногого, взявшегося крепкой, поросшей жесткими волосами лапой за отполированную частыми прикосновениями рукоятку молотка.

Вторая лапа почти бесшумно, с совсем легким, но пугающим скрежетом, выхватила длинный гвоздь из жестяной, почти подъездной, как под окурки земной банки и занесла его над локтем правой руки Дмитрия в ужасе забывшем про чайник со свинцом, и понявшим, что сейчас будет ОЧЕНЬ больно!

Так и получилось. Сильный удар молотком по гвоздю, прислоненному к локтевому сгибу руки, пытающейся извиваться в битве за спасение, разорвал Дмитрия ТАКОЙ болью, к которой невозможно подготовиться! Парень взвыл живым, разрезаемым на куски волком, выгнувшись обнаженным телом и в который раз ударившись горлом об металлический обруч, но даже не заметил этого! Он кричал ТАК, что казалось веселый огонь камина вжался в стены, боясь стать следующим пленником этой комнаты. Бедный мальчишка пытался извиваться подобно змее, но поржавевшие кандалы прочно удерживали бьющееся от адских страданий тело на деревянном столе, в особенности крепко вбитый в локоть гвоздь, разносящий по руке импульсы пламени, кричащие мозгу, что с ней не все в порядке…

Спустя вечность или немного дольше, тело чуть-чуть привыкло к новой, действительно боли, совершенно несравнимой с отрезанными пальцами и ушами, и как раз во время, ибо у Дмитрия закрошились сжатые с жуткой силой, рассыпающиеся в горло зубы. В этот момент разум парня, как и любого другого разумного существа, принял единственное правильное решение защитить хозяина с помощью навязанного шока, и юноша стал возвращаться в себя, выныривая из моря страданий, в которых плескалось его тело.

– Н-не н-на-до… – дрожащие слова пытались вырваться из спертого болью горла, а залитые слезами глаза просили пощады. – П-по-ж-ж-жалуй-с-с-с-с… – последнее слово, будто застряло, мальчишка заикался и дергался, а черт меланхолично шевелил щеками, изучающе поглядывая на мучающегося пленника.

– И куда же делась твоя хваленая храбрость? – саркастически вскинув вверх оранжевые глаза, палач задал вопрос трясущемуся юноше, все-таки, как и любой, наделенный властью работник, он пользовался этим для достижения собственных целей, например даже мести за нанесенную обиду. – Что там насчет наших самок, а?! Не хочешь поцеловать мне руку и извиниться?! – черт мерзко-смешливо впился в страдающие, с полопавшимися сосудами глаза парня, поднеся волосатую лапу к его губам.

– Ч-ч-т-т-о п-п-п-подум-м-м-мал, т-то и ск… И ск… И ск… сказал-л-л-л-л! – захлебнулся икотой Дима, с усилием отвернув голову набок от чертовой лапы и чем-то внутри, больше, чем человеческим, отвергнул возможность попросить прощения, выглядящую лобзанием мерзкой конечности мучителя. – Б-б-бе-й д-д-даль-ш-ш-ше! – он зажмурил истекающие слезами глаза, мечтая сжаться в комочек и спрятаться под невидимое одеяло.

«Что я такое говорю?! Почему я не могу нормально подлизаться, как все люди?! Один раз в жизни сказать: „Начальник! Ты прав!“, – почему я так не сказал?! Отчего наоборот!?», – внутри него, уже жалеющего о сказанном, замелькали быстрые и трусливые мысли.

Ведь было УЖАСНО больно, нетерпимо, хотелось выть, кричать, стонать и кататься, лишь бы избавиться от раздробившего сустав инородного тела, но гвоздь продолжал торчать в изуродованном локте руки. Дима ясно и со страхом осознавал, что грядет следующий удар, после которого у него просто обязаны полопаться кровеносные сосуды в голове из-за нечеловеческого напряжения тела, живущего по своим правилам. Черт же в ответ на храбрые, заикающиеся слова промолчал, и зло прищурив блеснувшие безумием глаза, принял решение, сводящееся к сильнейшему размаху испачканным в крови молотком, продолжившимся ударом огромной силы по месту, где торчал гвоздь.

И вырвалось из локтя кипящее море огня, сжигающее тело и разум, превращая их в место, где не могут жить чувства… И наступила темнота… И стало хорошо, как никогда… Как в детстве, таком далеком и прекрасном…

«Детство… У всех чистое, беззаботное, полное тишины и благодати в душе… Когда ничто не тревожит и не надо думать, как жить дальше. Возможно у всех оно именно такое, но не у меня….», – Дима мрачно сплюнул под ноги, сидя на теплой скамейке, вкопанной на чистом предзакатном пляже.

Как он здесь оказался, не знал и даже не думал. Скорее всего, жил где-то рядом. Легкий бриз дул в озадаченное смыслом бытия лицо, а рядом, примерно в ста метрах, ласково шелестело ритмично находящее на берег море, дабы тут же убежать обратно. Хорошее место… Такое, где его никогда не найдут… Кто именно, Дмитрий не помнил, главное, что он все-таки убежал.

– Зачем плеваться в таком прекрасном месте, молодой человек? Соблюдали бы правила приличия, или хотя бы смотрели, что рядом другие люди находятся! – гневливо пробормотал сидящий рядом аккуратный старичок в белоснежном костюме с бежевыми ботинками, просматривающий газету, название которой было странно размазанным и не поддающимся прочтению.

Дмитрий постарался вглядеться внимательней, но старичок уже гневно свернул ее и уставился на парня ясными, совсем не старческими глазами.

– Чистое место, тихое, людей почти нет! Но именно Вам, юноша, приспичило принести сюда свои неотесанность и грубость! – ничего не сказав в ответ, Дима изучающее посмотрел на старика.

Дедуля взялся ниоткуда и подчеркнуто сказал «вы», причем с большой буквы… Сам юноша, как ему казалось, так давно здесь никого не встречал, что считал отсутствие людей нерушимой аксиомой.

– Стоит раз в несколько лет прийти на чистую лавочку, подышать морским воздухом, почитать прекрасную газету, да и просто полюбоваться на прекрасный закат, как появляется кто-то вроде тебя и плюет в естественные и дорогие для многих ценности! Ну! Что ты молчишь или дар речи потерял, оборванец?! – расшумевшийся старик встал и дернул ногой, дабы задравшаяся брючина съехала обратно на ботинок.

«Оборванец? Почему? Только что было «Вы»…», – Дмитрий оглядел себя и действительно…

Грязные, давно не видевшие мыльной воды джинсы, и затертая футболка, сальная, будто ее носили уже много лет. Проведя языком во рту, он обнаружил, что зубы давно не чищены и многие поражены кариесом.

«Давно я не занимался собою…», – пронеслась нелепая, даже вздорная мысль, очень непривычная. «И откуда взялся этот старик?», – ничего не понимающий парень уставился на сердито, но открыто смотрящего в ответ дедулю, сжимающего газету с неопределенным названием.

– А вы собственно кто? – произнес Дима тяжелыми, неповоротливыми губами.

У него создалось ощущение, что он давно ни с кем нормально не говорил.

– Какая разница, кто я! – ответил довольно заулыбавшийся старик, будто ожидавший подобного вопроса. – Важно то, что я частенько смотрю на тебя, сидящего в одиночестве и неустанно плюющего себе под ноги! Представь, что я твоя совесть, говорящая с тобой в виде человека!

– Не по адресу! – Дмитрий обозлился, уж слишком большие недоговоренности у него были с совестью. – Пересядьте на другую лавочку, там никто не плюет!

– А вот не хочу! Тем более, что здесь только одна лавочка! – бесстрашно засмеялся дедок. – Представь, что я теперь всегда буду с тобой, и ты от меня никуда не денешься!

«Действительно одна… И что это вообще за место!?», – парня пронзил несвоевременный вопрос. «Дед этот, совестью зовется, что он здесь забыл?»

– Вот объясни мне, зачем ты плюешься? – старик в белоснежном костюме навис над помятым жизнью юношей, смотрящим на него, уже не злыми, а наполняющимися тоской глазами.

– Да я не знаю! – вырвалось у парня, постепенно понимающего, что совсем не знает, как он тут оказался. – Что я здесь делаю?! – он просящее уставился на симпатичного старикана, уверенный, что тот знает ответ и вдруг его осенило. – Это же сон!!

– Сон! – довольно кивнул дед.

– Понятно… – кивнул внезапно остывший, почти ничего не понявший парень, однако быстро смирившийся с пребыванием в сновидении. – Хороший сон… Не ожидал, что мне такие снятся… Похоже я здесь часто отдыхаю? – он с интересом посмотрел на старика, а тот уселся рядом.

– Это да… – расплылся в улыбке старик. – Матом ругаешься, плюешься, куришь, напиваешься, когда в реальности не пьешь! Выводишь все накипевшее!

– Хм… А чего это вы сейчас со мной соглашаетесь, что я типа вывожу накипевшее, а начали так, словно жить никому не даю! – Дима отодвинулся от тут же ставшего подозрительным дедули.

Старик, однако не смутился сместившего зад парня и вместо оправданий перешел в нападение.

– Ну… Чтобы ты хоть как-то отреагировал, тебя надо в чем-нибудь обвинить! Иначе из тебя слова не выдавишь. Еще скажи, нет… – дедок весело ухмыльнулся.

– М-м-м-м… Ну в принципе, да… – неуверенно пробормотал парень, ковыряя ногтем въевшееся в джинсы пятно земли. – Этого у меня не отнять…

– Вот видишь! Так и я! Всю жизнь пытаюсь поговорить с тобой, но не получается, ты глушишь меня алкоголем и сигаретами! – старик горестно вздохнул. – Приходится вылавливать тебя трезвого и начинать с правды в глаза, ведь ты ее, как и любой другой не любишь!

– А почему вы такой старый? – Дима оставил без комментария последнее высказывание дедули, и внимательно оглядев его, вернулся к ковырянию грязных штанов. – Сейчас мне двадцать пять, а вот вам внешне семьдесят, а может и больше! – он сощурился, облизнув верхнюю губу, так как пятно грязи не отковыривалось.

– Совесть у каждого своя… – грустно вздохнул аккуратный старикан. – У некоторых ее вообще нет потому, что не родилась. Не сделали еще ничего плохого или наоборот не задумались о хорошем… А у других она чересчур быстро стареет от тяжести и количества совершенных плохих поступков, пока не наступает момент, когда умирает… – дедуля замолчал, уставившись на ласковое море.

– Хочешь сказать, что я слишком много грешил!? – напрягшийся парень непроизвольно перешел на «ты» с тем, кто оказывается часть его. – Ты скоро умрешь!? И что же тогда будет со мной?! – в нем, еще не понимающем бояться или плакать, проскользнуло искреннее любопытство.

– С тобой? Ничего! – грустно хмыкнул старик. – Ты будешь приходить сюда вновь и вновь, чтобы напиться и посидеть в тишине. Это место станет единственным, где ты сможешь отдыхать, ибо весь мир тебя отвергнет! Ведь отсутствие совести – это отсутствие морали и отказ принятия общества, как неотъемлемой части мира, где живешь! Заметь! Ты являешься частью мира, а не общества! Это оно обязано жить по единому шаблону, ты же являешься капелькой масла, которая совершенно безболезненно и легко плавает посреди его огромной лужи! Совестью зовутся идущие изнутри морали с ценностями, делающие человека человеком! Так просто будь человеком и живи рядом с обществом, как велит собственное «Я», иначе не только толпа, но и сама Вселенная отвергнет тебя! Просто прислушивайся к себе настоящему, тому, кто пытается прорваться наружу из потаенных уголков разума и тот, кого так не хочется слышать, прячась в телевизоре, за компьютером, но чаще всего за бутылкой водки, дабы заглушить идущий изнутри глас Бога! Да-да! Твое «Я» – это голос Творца, искренне желающего выздоровления еще одного заблудшего сына! Поверь мне! – глаза разговорившегося дедули загорелись фанатическим блеском, но тут же потухли, а Дмитрий, испугавшись перемены в лице доброго дедули, соскочил с лавки в мягкий пляжный песок, тотчас засыпавшийся в расхлябанные кроссовки.

– Блин! – мальчишка замолчал. – Блин-блин-блин! – он сделал несколько шагов вперед и несколько назад. – Но почему?! Я пью потому, что мне страшно! Я не могу не пить, ведь тогда ко мне приходишь опять же ты!! И начинаешь шептать! О любых, даже несущественных, но плохих мелочах! И приходиться вновь напиваться, одалживая деньги, которые не собираюсь отдавать!! А после этого еще противней трезветь, ведь появляется новый шепот!! Замкнутый круг!! – оправдывающийся Дима повысил голос на дедушку – божьего одуванчика, будто наслаждающегося устроенным им спектаклем.

– Да потому, что это не твоя жизнь!! НЕ ТВОЯ!! – старик раздул грудь и гневно поднялся, словно увеличиваясь в размерах. – Ты загнал себя в это положение сам!!! – парень не сдвинулся с места, хотя ясно понимал, что дедуля пытается напугать его. – Ты даже не можешь вспомнить, каким ты родился! Скажи мне, о чем ты вспоминал, когда я отвлек тебя!? Скажи! – боевой старикан шагнул к нему, а испугавшийся парень отступил назад и…

Тогда грустно хмыкнувший дед просто бросил ему под ноги газету, на которой отчетливо виднелся заголовок – «Твоя», а чуть ниже название статьи на главной странице – «Жизнь выбор, а не судьба!» Дмитрий осторожно наклонился, не сводя глаз с Совести, и поднял газету.

– Я вспоминал детство. Не такое, как у всех детство… Но причем здесь она? – юноша изо всех сил всматривался в заголовки новостей, но не мог разобрать ни слова.

– Эта газета не только твоя, она многих… Но принес я ее именно тебе, в то место, где тебя никто не найдет, дабы ты прочитал ее, когда сумеешь, ну, а после рассказал остальным, если появится такое желание! Сегодня этого в любом случае не выйдет… – глубоко и спокойно вздохнул старик. – Она напечатана для тех, кто хочет уснуть из-за того, что проснулся… Короче она твоя! Всегда будет здесь и никуда не денется! – Совесть опустила старческий зад на разогретую солнцем лавочку и принялась разглядывать тихое, ласково-шумящее море, по крайней мере, так решил Дима, глупо разглядывающий особенную газету и быстро бросивший это бесполезное занятие.

– Почитаю. Честное слово! Как буквы смогу разглядеть… – он уселся на лавку рядом с Совестью. – Так вот. До того, как ты отвлек… или отвлекла меня, я вспоминал детство… Сколько не смотрю внутрь себя, постоянно понимаю, что его у меня почти не было. Я бесконечно искал проблемы, быстро их находил и на данный момент помню практически каждую, – он снова густо сплюнул, не обратив внимания на молчащего старика. – Меня будто что-то тянуло делать гадости окружающим людям, а еще я легко впитывал любое отрицательное влияние. Отрицательное в понимании окружающих, но я считаю, что это являлось огромным плюсом, ибо неплохо познал мир через негатив, окружающий всех людей, от которого они прячутся в течение своей жизни.

– Людей… Они… Кхм… – открыл рот внимательно-слушающий старик. – Ты так это сказал, словно не являешься человеком? – он вопросительно посмотрел на Дмитрия, тот же, готовя ответ, откинулся на лавку, вперив серо-голубые глаза вдаль, за горизонт.

– Чего сразу не человек… Внешне все мы люди, но если ко многим присмотреться, то не очень-то и верится… Уж слишком они другие… – парень запнулся. – Словно бесноватые, как говорят верующие.

– Сам-то ты не верующий, уж это я знаю, но как относишься к Вере с большой буквы? – Совесть вперилась в глаза Дмитрию, а тот будто не замечая, ответил.

– Верю! Но не в того бога, которого поставили над всеми священнослужители, а в другого. Создавшего все вокруг, часть которого в каждом из нас и про чей голос внутри ты говорил! – немного боязливо, словно опасаясь стариковского негодования или насмешки, выдавил Дима. – И в бесноватых верю, потому что у самого есть знакомый, боящийся церквей и отвратительный по натуре, однако мне он, как ни странно, местами даже симпатичен, так как мыслит иначе от остальных. Мне единственное, что неясно… Чего именно они боятся? Бесноватые эти… Символов веры или мест скопления верующих? Ну типа церкви, мечети… Или истинно верующих священнослужителей? Тех, кто действительно обладает некой силой? – Дима поглядел на внимательно слушающего дедулю.

– Не могу знать, ведь ты сам не знаешь, – улыбнулся тот. – Верую, ибо нелепо, есть такое высказывание, отражающее ответ на заданный вопрос. Видимо, находящаяся в теле человека злобная сущность уверена, что именно там ей причинят боль, – дедушка по имени Совесть любовался стоящим на месте закатом, и отвечал, не глядя на парня.

– Понятно, что ничего не понятно… – пробормотал Дмитрий, помахивая в разные стороны скрученной газетой. – А я вот до сих пор не пойму… – заговорил он, и тут же новая фраза вылетела из его рта, заменив старую, о которой он моментально забыл. – Вообще жалко, что истинные факты, отражающие реальную суть этих, рвущихся к человеку существ так исказили сказками и легендами. Очень непонятно, кто да как, почему эти боятся тех, а те не любят этих, и кто вообще откуда взялся… – выпалив немного неясный, простой набор фраз, парень остановился и подпер газетой подбородок, с любопытством стрельнув глазами в сторону и не пошелохнувшегося деда.

– Правды тебе никто не скажет, ибо она чересчур не подходит к той реальности земного мира, какую его жители видят сегодня. Настоящую реальность прячут, ибо человек по своей сути является безмозглым созданием, которое существует, а не живет, «благодаря» кем-то придуманным, насильно навязанным ценностям и вбитым в голову ложным знаниям. Редкие люди мыслят сами… Большинство представителей человеческой расы запрограммировано на выполнение определенных действий, и изменение этой программы грозит уничтожением самой системы, а она слишком себя любит и ценит! Система жизни нынешнего человеческого общества давно превратилась в эгоистичное живое существо и желает вернуть любого ее покидающего, ибо перестает получать капельку питания… – размеренно вымолвил старик, не глядя на Диму, а тот, убрав газету от подбородка, пробормотал:

– Запрограммированные люди… Система… Короче Матрица… Где-то я уже слышал подобные слова, причем недавно… – он шумно вздохнул свежий морской воздух и вытянулся, похрустев шейными позвонками. – Длинный здесь день, да?

– Немаленький! – улыбнувшись, кивнула Совесть. – Так вот. Насчет программирования людей… Ты посуди сам, человек только научился ходить, а его сразу в детский сад отправляют, затем школа, институт, и наконец, бессмысленная работа и все примерно в одно и тоже время суток! Человечество готовят жить по единому сценарию, навязывая сей принцип всеобщего существования уже с пеленок, и естественно подобные догматы накрепко вбиваются в головы каждого жителя Земли, фанатично-верующего, что он делает так, КАК НУЖНО! Любое нарушение правил системы, либо видение чего-то отсутствующего в школьной и жизненной программах, вгоняет людей в панику и они сходят с ума! Самый элементарный пример – это бросить пить, обосновав собственным нежеланием из-за вреда алкоголя! Да тебя уважать перестанут, посчитав больным, опасным, ущербным, короче не таким, как все! Или перестань ежедневно работать, занявшись любимым, приносящим доход делом, и все тут же станут рассказывать друг другу, что ты скоро умрешь от голода и останешься без пенсии! И это говорят те, кто живет, словно куриные яйца, все такие разные, особенно в профиль! – разгоряченный старикан гневно хмыкнул от накатившей злости.

– Не спорю… – Дима уже пару минут ходил туда-обратно по мягкому песку, найдя невидимую тропинку буквально в паре метров от теплой лавки. – Ты неплохая совесть… По-крайней мере бываешь такой… – он улыбнулся, обернувшись к благообразному старичку. – Выслушиваешь все меня волнующее, помогаешь получить ответы на наболевшие вопросы! Это успокаивает… Еще один вопрос кстати! Где я сейчас сплю? Никак не могу вспомнить! Дома или опять по пьяни, куда подальше в лесок завалился, чтобы дрыхнуть не мешали? – Дмитрий любопытствующе уставился на закашлявшегося милого дедушку.

– Если я скажу, где ты спишь, то тебе это определенно не понравится… – откашлявшись, вымолвил старик, неохотно глядя на замершего в ожидании ответа парня.

– Где я только не просыпался… – горько хмыкнул юноша, оттянув ворот футболки и посмотрев себе на грудь. – Говори ты уже! Даже, если я умер и навечно в этом сне, то лучше горькая правда, чем туманное неведение! – парень с надеждой взглянул на Совесть, отпустив футболку обратно к шее.

– По словам твоим, да сбудется… Сам того не ведающий, несчастный провидец… – грустно опустил глаза старик и сделал шаг назад. – Ты умер, но в тоже время спишь и сейчас откроешь глаза… Еще увидимся! – кивнул он Дмитрию, замершему, как истукан.

– Как уме… – парень не успел закончить фразу, ибо шелест волн превратился в закладывающий уши гул, быстро перешедший в невообразимый рев и исходящее паром море поднялось огромной дымящейся волной, подхватив заживо варящегося мальчишку.

Волна соленого кипятка понесла булькающего, пронизываемого болью Диму в странно знакомое место, так как при выныривание из кипящей воды он видел ужасную, будто вышедшую из глубин Средневековья комнату, набитую пыточным инструментом, а в ней… В ней стоял и смотрел сверху вниз старый черт с огромными рогами, одетый в заляпанный кровью, мясницкий фартук.

Боль… Сильная и почти невыносимая, бьющая в голову из правого локтя, обоих сторон обожженной головы и кисти левой руки…

«А почему не из пальцев?!», – вынырнувший из пустого, совершенно без снов забытья Дмитрий быстро, хоть и чувствовал себя неспособным ни на что-либо, повернул шею и замер в страхе, заморозившем тело.

Желудок, несмотря на холод, все-таки принялся чем-то заполняться и спустя пару секунд посчитал необходимым выплеснуться… Горькая рвота, одной желчью, больно и медленно потекла из бьющегося в судорожном кашле парня, старающегося не ударяться шеей об поржавевший обруч, после увиденного им зрелища не для слабаков…

Его рука… А точнее всего лишь ее половина… Место, где не стало привычной ему частички до сих пор отмечалось гвоздем, правда уже не торчащим, а вбитым по самую шляпку. Если лучше приглядеться, то можно было рассмотреть еще много шляпок примерно там же, практически одна на одной, рассказывающих, что здесь до него прошло немало несчастных. Но при всем этом его гвоздь отличался от металлических собратьев размазанными рядом кусочками костей и мышц, а все остальное, скорее всего неаккуратной кучей валялось под пыточным столом, ибо жареным в пыточной комнате не пахло. Зато остаток искалеченной руки был аккуратно перемотан такой же ниткой, что и обрубки пальцев и из нее совсем не текла кровь… Оставалось прижечь и все… Лечение закончено…

Вот такие апатичные мысли, медленные, словно сухопутные черепахи при весенней температуре СИЗО Якутска, ползали внутри обожженной головы Дмитрия, шокированного произошедшим.

«Пальцы не болят – это хорошо, руки нет – это плохо…», – широко распахнутые, серо-голубые глаза вперились в изуродованную часть тела, такую привычную и необходимую. «Как же я без нее?», – случайный, вырвавшийся, будто не из его рта «ик», заставил подпрыгнуть верхнюю половину тела и встряхнуть ватной черепной коробкой.

Изувеченная рука заторможено и с рывками, словно видео на медленном компьютере, дернулась туда-обратно. Ик. Виднеются порванные мощным ударом и тупым предметом ткани. Ик. Уродливые разлохмаченные мышцы и торчащие сухожилия. Ик. Виднеется кусочек раздробленной кости, испачканный в крови. Ик. Ик. Ик. Ик. Ик. Ик. Нитка… Половина руки, затянутая все той же ниткой… Рвота едкой желчью выплеснулась на изуродованный локоть, обжигая его…

Дмитрий вынырнул из сковавшего его оцепенения и мучительно заорал, уже более свободно дергаясь на пыточном столе, ибо удерживался всего четырьмя кандалами. Рука, нога, нога и шея, а обрубок выступал в роли маленького чертова вентилятора, ибо парень орал проклятия в козлиную морду рогатого палача, ни капельки того не боясь и не чувствуя боли. Он яростно размахивал разлохмаченной культяпкой с торчащим из нее кусочком кости, гоняя перед рожей демона несколько кубических сантиметров воздуха.

– Да, чтобы вы провалились в свой вонючий Элизиум сучье семя, выкидыши вавилонской блудницы, рогатые пи..орасы! Уроды вонючие, думаете, изобрели нас, так будете ездить, как хотите?! Ху..в вам тачку! Вертел я вас всех вот здесь! Во! – разъяренный парень в ярости выпятил оголенный пах и несколько раз дернул задницей влево-вправо, показывая, где и как умело он вертел всех чертей вместе с ангелами, причем одновременно. – Клал я на вас всех! Давай! Режь меня дальше, чего тебе рогатому уе..ку! Развлекуха и работа, а я будто заслужил! Я не виноват, что оказался в этом теле, мне не очень-то и удобно, но раз надо, так надо! Давай мудила! Режь дальше! – слепая и безумная ярость, накрыла Дмитрия огромной безудержной волной.

Такие моменты часто бывали в его жизни, когда он взрывался, ненавидя всех и вся… Приходилось остывать по полчаса, дабы отвратительные мысли, в которых он убивал и калечил, покидали разгоряченную ненавистью голову… Спокойный внешне мальчишка не понимал, откуда берутся подобные приступы странной кровожадности, особенно часто накатывающие, когда с ним спорили, пытаясь навязать точку зрения, отличную от сформированной внутри него. Злость, ярость, ненависть… Сильные и незамутненные вскипали моментально, и ему приходилось сдерживать их из-за непонимания самой природы этих, будто чужих чувств.

Вот и сейчас, он орал и брызгал слюной, желая перегрызть отвратительную, покрытую короткой, вонючей шерстью глотку прямоходящего козла, будучи не в силах заставить себя успокоиться. Его неконтролируемые эмоции летали, словно дикие осы вокруг потревоженного гнезда, не желая возвращаться, пока слова проклятий на все адское семя не стали вылетать со свистом и хрипами, но и тогда Дима не мог замолчать, желая увидеть кровь, льющуюся из чертова горла. Лишь сипение на время сорванного голоса заставило обезумевшего, с налитыми лютой ненавистью глазами юношу заткнуться, но не остановило яростное дерганье и размахивание половинкой руки. Черт же насмешливо и заинтересовано смотрел на него блестящими, оранжевыми глазами.

Достав сигарету, он прикурил ее, и чуть повернувшись, легким движением лапы бросил испачканный в крови молоток на стол полный пыточных инструментов, где тот громко лязгнул, ударившись о груду злых родственниц-железяк.

– Молодец, чего уж там! Даже приятно работать с тобой! – рогатый присел рядом, довольно кивнув дергающемуся из последних сил мальчишке и жадно затянулся.

Разгоряченный Дмитрий, тяжело дыша, остановился, жадно втягивая тянущийся от сигареты, насыщенный никотином дым. Сердце колотилось, как бешеное, гоняя кровь по измученному организму, пытающемуся выжить любой ценой и вырабатывающему огромное количество разнообразных веществ, включающих органические анальгетики и седативные, то есть психолептики. Они посылались в искалеченные части тела, блокируя сигнализирующие о боли нервные рецепторы, дабы снизить нагрузку на нервную систему. И данное умение вложено в каждого человека, но работает не во всех случаях, а только при огромном желании выжить и реальном осознании возможности отключения боли. Необходимо объяснить мозгу, что ты ясно осознаешь причину неполадки и займешься ею, когда будет время, но сейчас занят, ибо в противном случае он может перестать нормально работать, вследствие неспособности пережить происходящее, превратив человека в пускающего слюни придурка.

Почти так и произошло, исключая преображение в идиота. Непроизвольная злость и желание отомстить всей Геенне Огненной, помогли Дмитрию задействовать это умение, пусть непроизвольно. Парень полностью пришел в чувство, забыв про ненависть и отдышавшись от криков, почувствовал нещадно саднящее горло. Затем он осторожно-внимательно посмотрел на сидящего по правую культю палача, отстраненно смакующего сигарету. Мгновенно вернулась боязнь наказания за столь не вовремя вырвавшиеся изо рта слова и терпимым огнем заполыхала свежая, несущаяся от руки до мозга боль, однако круторогий демон молча курил.

– Крепкий ты парень, но все равно мало… Правильно я говорю? – внезапно перевел он спокойные глаза на пленника, а тот в ответ неуверенно кивнул, не увидев смысла отрицательно мотать головой, однако в груди появилась ужасная тяжесть, от которой захотелось взвыть от горя.

Это ничего бы ему не дало, ведь рогатый прав, причем стопроцентно. Демону дали работу и он должен полностью проверить узника. Сам Дмитрий, хоть и сильно пил последние годы жизни, но к выполнению заданий относился так же, ведь работа есть работа, поэтому и понимал рогатого палача с копытами. Схалтурит здесь, направят юношу не туда, потом узнают, кто виноват и старый черт огребет по полной.

«Хорошо, хоть не очень больно… Вполне терпимо…», – прямо сейчас боль в раздавленной руке была немного сильней, чем когда он в детстве ударил топором по ноге, сделав длинную, глубокую рану.

– А м-м-м-мож-жет п-п-п-пр-ро-с-с-то сок-к-к-рат-т-тить п-п-п-пы-тки? – неуверенно пробормотал трясущимся голосом, до сих пор заикающийся мальчишка, надеясь на ответ: «Да! Можно и сократить!», – но…

– Без вариантов! – как отрезал рогатый и метнул в огонь немаленький окурок. – Ты пару минут назад орал, что вертел всех чертей на том самом месте, которым наша раса одарила земных особей мужского пола. Поэтому терпи, смельчак! – черт гадко ухмыльнулся и с кряхтением поднялся, зацокав к пыточному столу, видимо поискать новое орудие пыток.

Погромыхав ужасным железом в течение секунд тридцати, старый демон вытащил некое подобие мачете для прорубания дороги в джунглях Амазонки, с обоюдно остро-заточенными краями и деревянной рукоятью, после чего удовлетворенно пошел к пыточному лежаку с «отдыхающим». С любопытством взглянув в глаза побелевшему парню, рогатый ожидал увидеть ужас и услышать мольбы о пощаде, ибо один только вид инструмента в его косматой лапе предполагал отсечение конечностей, но обнаружил лишь немного дрожащую губу и какое-то мрачное ожесточение на лице с испуганным взором. Козлоногого и одновременно хорошего психолога это не смутило, и он неторопливо вернулся к камину, где положил длинный тяжелый нож в жадный огонь.

– Подогрею немного… – издевательски-ласково улыбнувшись, объяснил черт полумертвому от ужаса и мучений парню, упирающемуся в собственные принципы подобно безмозглому барану, хотя… Может это и называется обещание самому себе.

«Руби!», – читался ответ в насмерть перепуганном взоре Димы, пытающегося сглотнуть хоть какую-то слюну в слипшемся рту с раскрошившимися зубами, но не могущего толком и вздохнуть.

Обожженный по бокам головы парень, с вздувшимися там пузырями с сукровицей, где два уже лопнули, причем не сами, видел, что за орудие пыток палач взял в лапы и жутко, больше чем было до этого, испугался, но орать или биться в ужасе не мог из-за чего-то запрещающего внутри. И даже, когда рогатый вытащил раскаленное, красноватого цвета мачете из хохочущего огня, не смог пересилить себя и начать кричать: «Пожалуйста, не надо!! Я готов целовать песок с камнями, по которому ты ходишь!!»

Нет! Никогда и ни за что! Наверное это и есть душа, когда в трезвом уме и памяти принимаешь помощь лишь от близких людей, ибо от других это выглядит подачкой, после которой ты обязан вечно помнить об их благородстве. В его жизни смерть частенько близко приближалась, однако он ни разу не просил подаяния в виде чужой помощи из-за запрета внутри. Что-то мешало молить именно в такие моменты, будто запрещая показывать слабость… Поэтому и сейчас Дима решил идти до конца, ведь сколько людей на Земле замучено себе подобными, а здесь Ад, где подобное само собой разумеется! Место бессмертия, вечной жизни и бесконечных страданий! Вот только, как выглядит вечная жизнь в изуродованном теле? Или все-таки существует некий выход?

«Он же говорил, что они проводят генетические эксперименты с телами… Может мне вырастят новые руки с ушами?», – надежда умирает последней и парень глубоко, испуганно вздохнул, чувствуя боль, остающуюся на том же пике. «Пора привыкать, как к новой противной работе… Ассенизаторы – стажеры поначалу тоже, наверное, мечтают закончить жизнь самоубийством, но пашут… Деньги ведь нужны, а этом случае можно и прогнуться, иначе ни один бог не простит, что ты скончался от гордости… Хотя здесь я сам себе противоречу, но… Все, что меня не убивает, делает сильнее… Какой же я дибил… Что я несу…», – Дима вяло просмотрел сумасшедшие мысли и с ужасом зажмурился в ожидании удара, ибо черт приподнялся на кончиках копыт, словно балерина и выгнулся колесом, набирая силу для богатырского удара.

Рогатый собирался рубануть по правой половинке и так искалеченной руки, по крайней мере, оранжевые глаза целились именно туда и… Мгновение звучал свист летящего с огромной силой и скоростью раскаленного лезвия, желудок парня замерз, а горло перехватило спазмом ожидания неизбежной БОЛИ… Раздался сильный удар, дернувший все тело, после чего нервные окончания вкупе с обонянием воспроизвели картину повреждений, приплюсовав к ней запах паленого мяса, подаривший более яркую палитру кисти художника, зовущегося воображением.

Ввиду того, что нервы не умеют передавать происходящее с организмом через визуальные образы из-за их частичной непонятности, а для многих просто нежелания видеть, то они создавались с учетом особенностей каждого. Слово «каждого» означает даже имбецила, что котят на морозе жрать любит.

Любое живое существо моментально забудет про сломанную, однако не болящую руку, так как она не беспокоит, поэтому нервные окончания являются самим совершенством. Они описывают картину раны настолько идеально, что любой живой и чувствующий сразу же обращает внимание на полученные повреждения, начиная заниматься успокоением этих маленьких, вопящих во всю глотку засранцев. Единственный их минус в том, что они тормозят, правда, недолго. Всего пару секунд.

Тупого, дернувшего все тело удара Дмитрий не видел, однако воспроизвел картину происходящего спустя те самые две секунды. Только-только успокоившаяся боль в руке вновь заиграла во всю мощь, причем в том же месте, а запах подгоревшего мяса и вовсе заставил плакать, дорисовав картину неаккуратной поджарки.

«Да, как он это сделал!!?», – задергался на пыточном столе мальчишка, заливаясь слезами и с новой силой стоная в сорванное горло.

Происходящее невозможно описать, ведь мало, кто представляет боль из отрубленной в районе локтя, мгновенно прижженной руки, ну, а Дима, как и некоторое время назад гонял воздух ненамного более коротким обрубком, с силой ударяясь ногами с рукой о ржавые кандалы. Черт же довольно цокал туда-обратно вдоль стола и ловко крутил слегка остывшим мачете, азартно щуря оранжевые глаза.

Остро-заточенный огромный нож в умелых волосатых лапах, отрубил ту самую разлохмаченную часть руки с кусочком торчащей кости, превратив уродливый обрубок в аккуратный срез. И непонятно, чем являлось произошедшее, частью пытки или просто попыткой добавить красоты грязной работе. Находят же ее, красоту в замечательных говяжьих отбивных с любовью приготовленных человеческими руками, дабы клиент в ресторане мог насытиться удивительным, радующим глаз и желудок блюдом из убитой коровы.

Поэтому и здесь на старого, любящего работать демона нельзя обижаться, ибо он готовил. Готовил так, как учил его кто-то более опытный, и как в будущем будет учить он. Здесь находился его ресторан, а он являлся шеф-поваром с главным блюдом в роли бледного, тяжело-дышащего и испачканного рвотой Дмитрия, испытывающего на себе остроту приправ в виде разных пыточных инструментов.

– Курить будешь? – положив горячее, пахнущее жареной кровью мачете неподалеку от прикованного пленника, демон полез в карман фартука за сигаретами, наперед зная ответ трясущегося в диком нервном напряжении мальчишки, рассматривающего прекрасно выполненный, подгоревший срез руки, из которого не вытекло ни капельки крови.

Мутные глаза юноши лучились подобием сумасшествия, но он автоматически кивнул, дрожа от напряжения и бьющей в голову боли с отчаянием… Теми самыми, приближающими желание умереть до конца, уйдя в темноту из пропахшего смертью и горелым мясом помещения, с надоевшими бликами пламени на всем здесь находящемся, а черт спокойно прикурил сигарету и, сделав пару затяжек, сунул ее парню в губы, дав тому курить, сколько влезет.

Пока измученный Дмитрий жадно затягивался, мысли его пребывали в огромной тоске, рвущей сердце и заставлявшей болеть душу, не могущую покинуть еще одно тело – духовное.

«Будь проклята эта матрешка…», – изо всех сил желая сдохнуть и одновременно выжить, он повернул голову, мучительно сплюнув на стол тягучей слюной, бывшей остатками рвотной желчи.

Липкий, растянувшийся плевок не желал полностью выпадать, и его пришлось сдувать, делая, как задорно пофыркивающая лошадь, хотящая скакать галопом по зеленому лугу с любимым хозяином: «Прфф! Прфф! Прфф!», – что отлично получилось, однако не высушило море тоски, плещущееся внутри души, желающей впасть в кому.

А его мучитель наоборот… Прикрыв усталые глаза, присел на стоящий рядом, крепко сбитый стул и принялся мечтательно жевать кожистые губы, словно прокручивая в голове надежды на что-то более светлое, чем работа в затхлой, полной крови и криков комнате… В полуприкрытых звериными веками глазах, будто бы бегали обнаженные козочки с гладко выбритыми грудями и задницами, подмигивая престарелому мечтателю, пролившему немало крови несчастных грешников. Сейчас палач не выглядел злым или жестоким, наоборот… Нечто человеческое появилось в оранжевых глазах с мечтами о далеком и несбыточном, таком же, как для Дмитрия сейчас являлась унылая Земля.

Посмотрев на старого палача со стороны, любой бы понял, что у демона есть какая-то своя простая, по крайней мере для Геенны Огненной жизнь, в которой он приходит домой, устало ужинает и надев линзы с земным фильмом из чужих воспоминаний, например «Титаником», заваливается на жесткую кровать и плачет… Плачет, когда умирает Ди Каприо… Может это его любимый фильм…

Ведь наверняка на любой земной скотобойне есть парень, безжалостно убивающий быков и коров с одного сильного удара огромным молотом, который возвращается домой и пьет… Не водку, не пиво, а молоко. Литр или два, чтобы на губах появились белые усы, как в детстве… Потом вставляет в старый видеомагнитофон, именно магнитофон, а не DVD, потрепанную жизнь видеокаcсету и смотрит давние записи «Мишек Гамми» или «Утиных историй» с дядей Скруджем и его тремя племянниками, утятами в разноцветных кепках. И смеется. Как ребенок. С испачканной в молоке верхней губой… И это делает с виду бесчувственный парень, не обращающий внимания на жалобное мычание приговоренной к смерти коровы… Бездушно смотрящий в грустные глаза бедной, хотящей жить скотины, понимающей куда ее привели. В глаза той, которую десятки поколений женщин разных стран называло и называет кормилицей…

Именно такие безумные, но в тоже время правильные мысли роились в голове Дмитрия, пока он жадно курил, страдая от наичернейшей тоски и изо всех сил сжимая губами сигарету, дабы она не упала и не обожгла лицо, хотя сейчас уже не страшно. Никотин в некоторых случаях странно действует, голова становится тяжелая-претяжелая, а все плохое уходит далеко-далеко… Сигарета дарит равнодушие, когда пытаешься забыть о чем-либо, вот и все ее плюсы. И сейчас мальчишка понимал, что последние двадцать минут скучал по никотину больше, чем по Земле, тусклая жизнь на которой привела его в не придуманное измерение с ярким огнем из камина и отнюдь не положительными впечатлениями.

«Прфф!», – замученный, издергавшийся мальчишка попытался выплюнуть окурок, обжигающий губы. «Прфф!», – вторая попытка оторвала оранжевый и воняющей плавящейся пластмассой фильтр от потрескавшихся, но отчего-то липких губ.

Он повернул обожженную голову обратно. Устало и безразлично, бросив тусклый взгляд покрасневших глаз на искалеченную, практически потерянную руку. В голове было пусто. Очень пусто. Никаких эмоций. Равнодушие. И бьющая по вискам боль. Каждый удар сердца доносил крик нервов до головы, где тот по неизвестному ему принципу разделялся на две равные части и ударял одновременно по обеим височным долям.

«Что я буду делать дальше? Наверное, каждый после ампутации задавал себе этот вопрос…», – Дмитрий равнодушно перекинулся на мысли о себе родимом. «Ладно на Земле, в больнице кто-то проснулся без конечности, но знает, что его ждет инвалидность, пенсия, родные помогут, без занятия не останется, как-никак не он первый, не он последний, а здесь?! Здесь как!?», – внезапно взвыл про себя юноша, прокусив от безнадежности внутреннюю часть нижней губы, мгновенно наполнившую рот соленой кровью. «О! Как я сразу не додумался!», – мальчишка принялся нервно сосать и глотать кровь, дабы хоть немного смочить иссушенное горло и он не сходил с ума.

Нет. Экстремальные условия диктовали новые правила выживания и Дима приспосабливался к ним, сам того не понимая. Все происходящие с ним перепады настроения, прыжки с ярости на равнодушие, со злости на апатию говорили, что тело и разум адаптируются, пробуя, как будет лучше.

Люди не догадываются об истинных возможностях данных им тел, не умея и не желая прислушиваться к беспрестанно работающему и перестраивающемуся организму. Мало, кто пытается понять, насколько сложно устроены люди, и какой титанический труд проводится внутри их организмов круглосуточно, дабы каждый мог выполнять миссию поиска Бога. Вместо этого «разумная» раса третьей планеты от Солнца медленно убивает себя потреблением огромного количества рекламных продуктов, возведя в ранг богов деньги с ежедневной рутинной работой. И сегодня это называется жизнь… Смешно…

«Отпустят меня таким, и что я буду делать без пальцев с половинкой другой руки?! Жрать как?! Как вообще, что-либо делать?!», – Дима не понимал, как можно выжить в условиях безумного мира Ада, если нет конечностей.

Ну ладно. Пусть они частично есть. Но как выживать? Именно это и не укладывалось в голове.

«Единственная надежда на то, что заново отрастят… На хрена я им здесь калека? Если только местных поросят кормить… Причем собой… Ха. Ха. Ха… Очень смешно… Да и черт вроде говорил о местных технологиях… Наверное, все-таки вылечат… Надеюсь…», – мальчишка перевел почти бессмысленный, усталый, но с капелькой надежды взгляд на круторогого палача, пребывающего в собственном «прекрасном далеко».

– Про детей-индиго слышал? Тех, что с синей аурой? – черт внезапно распахнул засверкавшие привычным блеском глаза, уставившись на оглумевшего от последних событий узника.

Дима тупо моргнул и вернулся в «реальный» мир, все-таки данное испытание, будь тебе хоть тысячу раз больно, уволакивает в безразличие, откуда он уже глупо смотрел на рогатого. Мысленно встряхнувшись, парень кивнул, с опаской ожидая продолжения истории про тайны мироздания от разговорчивого, как и все старики демона. С опаской, ибо доверять тому, кто отсек ему уши, пальцы и руку бледный юноша не мог, кем бы, тот не являлся, даже если задал самый обыкновенный вопрос. Ну пусть не самый обыкновенный, но… Здесь Ад и это объясняет все! Все страсти и нелепости, которые происходят! Всю боль, ощущаемую в данный момент!

Демон же присев на стул, обдал Дмитрия мерзким запахом из козлиной пасти, облизал желтые клыки широким белесым языком и, прикурив следующую сигарету, начал.

– Если слышал, значит тебе не стоит рассказывать, что в отличие от скептиков и рационалистов, считающих их детьми с синдромом дефицита внимания, многие люди называют этих детей посланцами внеземных цивилизаций к чему-то готовящих Землю, – рогатый выпустил струю дыма Дмитрию в лицо, а тот страдальчески кивнул, ведь действительно читал подобное. – Кстати этот навязываемый им синдром совершенно не объясняет, откуда в тех столько ума и талантов… – следующая затяжка вновь «легла» юноше на лицо. – Грубо говоря, в чем-то человечество и право, но абсолютно иные слухи до вас не доходят, так как их скрывают, и мы знаем, что этим занимается Церковь! – черт злобно сплюнул на неровный пол. – Именно та Церковь, которая объединяет все земные религии, диктуя им свои правила. В этих тщательно скрываемых слухах рассказывается, что многие дети-индиго – это ангелы, демоны и другие сущности, отправленные к вам на перевоспитание или же просто залетевшие на огонек, как я уже говорил. Ты это знал? – измученный парень отрицательно мотнул головой, не понимая, к чему клонит рогатый. – Значит, будешь знать! – хмыкнул черт, проведя ему по щеке твердым пальцем. – Как я уже говорил, многие из наших преступников попадая на Землю, ведут себя еще хуже, чем здесь. Они превращаются в отвратительных маньяков и садистов, причиняющих всем людям на своем пути невыносимые страдания, – козлоногий мучитель выбросил окурок в неизменно полыхающий камин. – А другие, наоборот пытаются контролировать низменные инстинкты, причем я сам не понимаю, каким образом они это делают без подсказок со стороны, но у них получается! В подобных случаях действуют некие, не всем видимые понятия Добра и Зла, превалирующие в человеческом обществе! Удивительно, правда? И самое главное, что эти ценности принесены такими же, как они! Одержимыми! Теми, кто считается бесноватыми и всячески изгоняется Церковью! Именно одержимые разнообразными сущностями люди учат жить остальных представителей человеческой расы, впитывающих новые знания, словно губка! Неважно, хорошие эти знания или плохие, однако Добро на первом месте… – он развел мускулистыми лапами в разные стороны, встряхнув рогатой головой. – Как я объяснял, в большинстве своем человек – это изначально чистое сознание, могущее со временем преобразоваться в полноценную чувственную душу, но! Начало будет положено минимум через несколько жизней! В этом и заключается самосовершенствование и духовное развитие! Жить, умирать и бесконечно учиться! Вот чему учат не боящиеся смерти дети-индиго, пытаясь вести за собой безмозглое человечество, однако их почти никто не слушает! Да и как услышать, если индиго пытаются говорить через написанные ими книги, а также другие виды творчества и это на планете, где названия улиц с ошибками читают! Ха-ха-ха! Лично я очень сомневаюсь, что человечество самостоятельно далеко уйдет… Если только вместе, мы и вы – наши величайшие когда-то изобретения! Только так и не иначе! Объединившись в одно целое! Ваши тела и наши знания! Да что там знания! Ваши тела и наши души! Когда-нибудь мы сумеем жить в двух мирах, хоть на Геенне Огненной все против этого! Жизни внутри пустышек, потерявших себя в самом начале пути… Да и боятся все жить с нуля… Без памяти в новом, таком… непривычном, абсолютно ином теле… – черт внимательно взглянул на бледного, монотонно покачивающего обрубком руки Диму, тут же задавшего встречный вопрос из-за внезапно накатившей, омрачающей рассудок ярости.

– А вы?! – потрескавшиеся губы с трудом проталкивали горячие слова вместе с куда-то убегающей апатией. – Вы, я смотрю, прям такие духовно развитые! Режете людей на куски, как дрова в печку заготавливаете, типа изучаете! Даже обладателей душ! Меня, например! Я же тебе подобный получается! Ты уж мне объясни смысл собственных рассказов про то, как расти над собой, развиваться и в тоже время являться бессердечным животным?! Скажи мне!! Как ты можешь говорить об объединении наших тел, презирая нас?! А!? Где ваше духовное развитие!? – серо-голубые, с красными прожилками глаза мгновенно заполнились злобой, и парень слегка приподнялся, направив дергающийся обрубок руки прямо в черта, будто тыкая в него несуществующим пальцем.

– Хм… – рогатый, словно в задумчивости зашевелил кожистыми губами и внезапно схватил сердитого однорукого бандита за свежую культю, сорвав джекпот в виде крупных слез из побелевших глаз Дмитрия, завалившегося назад от боли.

– Неплохой вопрос, но ответ уже был! Духовно развиваться – это, повторюсь еще раз, превращать обычное сознание в полноценную бессмертную душу, а мы демоны и ангелы уже их обладатели. Мы родились готовыми! Нам не пришлось развиваться, нам пришлось вспоминать! – демон повысил блеющий голос, втолковывая неразумному узнику истины, принятые за аксиому на его планете. – У нас особая, нематериальная в человеческом понимании Вселенная! Мы и пернатые появились ниоткуда, ничего не помнящими, заново отстраивая свои цивилизации! У нас нет никакой истории развития! Поэтому последние тысячи лет мы пытаемся отыскать Творца, дабы приблизиться к нему и узнать, кто мы есть, были ли раньше и зачем нужны! А каким способом мы это делаем, тебя волновать не должно! Пусть ради этого придется вскрыть еще миллиарды людей! Да ради знаний, ради информации снятой с обладателей душ можно пойти на многое! Ты даже не представляешь, что мы получаем от старых душ, проживших тысячи жизней и видевших такие миры, по сравнению с которыми наш просто ничтожен! Не думай, что духовное развитие – это постепенное превращение в абсолютно безгрешного, смиренного и доброго всезнайку, пребывающего в гармонии с окружающим миром! Духовное развитие – это огромный, полный ошибок, жестокости и пролитой крови путь! Это множество смертей и бессчетное количество пройденных миров! И возможно мы ошиблись, выбрав данную дорогу, двигаясь по которой используем чужие знания, дабы самим не умирать тысячу раз! Возможно, да! Но это наш выбор! А люди – ловцы душ с потерянной программой – до сих пор помогают нам, принося с каждой смертью новые знания о Вселенной! Возможно это даже лучше, чем если бы вы правильно работали! – палач стоял спиной к камину и громыхал басистым полублеянием на всю пыточную, Дима же страдальчески морщась, слушал того, все больше понимая, что смерти, как таковой не существет. – А высшее духовное развитие – это перерождение в огромный, бесстрастный энергетический сгусток, знающий все и вся, столько же могущий и не испытывающий никаких эмоций во время творения! Это чистый разум, говорящий и советующийся только с самим собой, ибо остальные дурнее его в миллиарды раз! Это преображение в создателя миров! Его! Творца! И если ты до сих пор считаешь, что Бог един, то глубоко ошибаешься… Мы, как я уже рассказывал, тоже так думали, отчего и сунулись в вашу Вселенную… – демон тяжко, с непритворной грустью вздохнул, осадив сопящего от неконтролируемой злости парня. – И лишь потом осознали, что существует бесконечное количество Вселенных, в каждой из которых кто-то переродился в Творца, создав собственную Вселенную, а в ней следующая душа через миллиарды-миллиардов лет преобразилась в Бога, создавшего еще одну, где возможно появилось целых два Творца и так далее…

Дмитрий почувствовал в голове легкое помутнение от услышанного, хотя куда уж дальше. Он легонько потряс ею для переваривания данной информации и выскочившие на глаза конечные выводы показали, что демон по сути прав… Если кто-нибудь достиг уровня Бога, то мог создать собственный мир, в котором некто следующий достиг уровня Творца и занялся тем же самым, дабы не мешать предыдущему Создателю… По сути да… Тогда Вселенных может быть бесконечное множество, каждая со своими законами, пустая и полная, большая и маленькая, расширяющаяся и сужающаяся… Бесконечное множество… Обалдеть… От воображаемого видения сей красоты и многомерности жизни, обожженная голова Димы заполнилась хаотичными идеями, чего бы он такого сотворил, произойди с ним подобное «недоразумение». Парень даже забыл о дискомфортном пребывание на пыточном лежаке, и где попало порубленному телу.

– Хочешь сказать, что я на почти бесконечном пути к становлению Богом? Если обладаю душой, да? – новый, будоражащий внутренности вопрос создал ажиотаж в изуродованной по бокам голове.

– Конечно! Если у тебя есть душа, то ты уже немного Творец! – совершенно серьезно кивнул козлоногий, доставая сигарету. – И я! И многие другие здесь находящиеся! Но не всем суждено, – оскалились в усмешке крупные клыки. – Есть такие, кто умрет до конца и больше не вернется, хотя… Может они окажутся в следующей Вселенной, только на разделочном столе у гигантского ящера! Ха-ха-ха! Я знаю лишь одно – для душ нет препятствий, и они разлетаются по бесконечности миров, ища для себя новые места! Один может вернуться домой на матушку Землю и вселиться в сына жены зачатого за пару месяцев до своей смерти, а кто-то будет сто тысяч лет летать в пустоте, ничего не желая, пока его не возжелает поглотить какой-нибудь космический пожиратель душ! И тогда он побежит спасаться в любой мирок, наподобие земного! – весело загоготал демон, выпустив ароматный клуб дыма. – Духовное развитие – это мудрость, накапливаемая за многие жизни! И каждый идет к нему собственной дорогой… А ты разверещался тут, умник… Яйца курицу не учат, сынок! Х-ха! – рогатый издевательски всхохотнул, подмигнув унылому, изуродованному Диме бесовским глазом. – И человеческое понятие демон не означает плохой, как и ангел хороший. Если ты не в курсе, данные определения являются общим названием сверхъестественных существ, занимающих промежуточное место между людьми и богами, – черт ухмыльнувшись, прищурил правый глаз и резко выпятил указательный палец на слегка дернувшегося Дмитрия. – Демоны имеют любую природу, даже смешанную и могут творить, что добро, что зло. Это уже потом… В христианстве, будь оно проклято! – козлоногий палач мощно и резко крутанув рогатой головой, злобно плюнул в камин. – Именно в нем так прозвали всех принадлежащих языческим традициям существ! И только ангелы остались слюнявыми, изнеженными спасителями Земли! Молитесь нам! Бойтесь нас! И мы спасем вас! – тонким гнусавым голоском проблеял старый черт. – Не замечаешь нестыковочки? – рассказчик с копытами, как всегда вспомнил о враге номер один, покачивая бликующими от огня рогами. – Чтобы людей непонятно от кого спасли, требуется бояться и молиться! Во как! – он шумно высморкался и следующий мощный плевок, мелкие капли которого упали на опухшее от пыток и боли лицо Димы, направил путь в камин. – Но разговор не об этом… А точнее даже не разговор, а так… Односторонний монолог… – выпадающие из козлиной пасти фразы пахли высшим образованием и эрудицией, абсолютно не стыкующимися с мордой, просящей охапку свежескошенной травы.

Дмитрий же, внимательно слушавший действительно интересные откровения, осознавал, что лезущие ему в голову, полные мрачного юмора мысли совершенно не подходят к данной обстановке. Это, учитывая его боязнь. Очень сильную боязнь. Даже очень-очень сильную, однако он ничего не мог поделать со странной, не поддающейся объяснению словоохотливостью, граничащей с безумием в виде отсутствия чувства самосохранения.

– Отчего ты думаешь у многих родителей дети само послушание и походят характерами, как две капли воды, а у других отличаются, и плюс к этому своевольные? Потому, что первые – это чистые и незамутненные, новорожденные сознания, развивающиеся так, как их учат, вторые же несут в себе беспамятные души с собственным характером и врожденными навыками! Отчего первые такие неприспособленные к жизни, действующие по шаблону мямли? Просто у них все в первый раз, в отличие от вторых, лезущих, куда ни попадя и ничего не боящихся! Вторые и есть те самые авантюристы, прибывшие из других миров в поисках нового! Еще одной частички себя! Они духовно развиваются, как и наши преступники, чье исправление и наказание состоит в жизни на столь отвратительной планете, как ваша! В зоопарке абсолютно разномастных разумов из множества непохожих миров! И многие миллионы сущностей, живущих внутри человеческих тел, с большим трудом существуют на Земле, часто не в силах завершить когда-то избранный ими самими путь, – демон с усилием поднялся и пошел к стоявшему на камине чадящему чайнику, наполняющему маленькую пыточную камеру глухим бульканьем расплавленного свинца.

Дима, увидев замысел палача с копытами по блеску садистского огонька в оранжевых глазах, нервно дернулся в кандалах, но это не привело ни к чему, кроме легкого звона цепей и повороту рогатой головы, сменившей затылок на довольную козлиную морду.

– Но-но-но! – оскалив козлиную пасть, шутливо погрозил он мозолистым пальцем и, ухватив раскаленный, с глухо булькавшим внутри металлом чайник, пошел обратно, звонко цокая широкими копытами по каменному полу. – Сейчас главное сказать, что Ад – это мир бессмертия и все будет хорошо, хотя жестокая правда в том, что и здесь умирают! Будет больно! О-о-очень! Но это одно из самых жестоких последних издевательств над тобой, буду честен! Точнее тест, если правильно! Уже не так страшно звучит, правда?! – растянул в звериной улыбке губы черт, вытянув перетянутую мощными сухожилиями лапу с раскаленным чайником над белесым лицом переставшего дышать Дмитрия и замер, словно в ожидании реакции мальчишки.

Сам парень почувствовал, как кровь отхлынула от поверхности тела, скопившись где-то в районе безумно колотящегося сердца. Все изнутри покрылось сухим льдом, стало очень больно, причем не физически, а морально от страха и намного больнее, чем когда предает любимый человек. Дмитрий изо всех сил пытался приготовиться испытать боль от расплавленного свинца, такую, когда струя раскаленного текучего металла прожигает насквозь… Давным-давно он читал, что жидкий свинец может сделать в человеке дырку, правда не знал вранье это или нет, но к моменту истины приблизился.

Внезапно козлоногий отодвинул лапу, видимо надумав нечто новое в ожесточенной обычной адской жизнью голове. Он уцокал обратно, поставив чайник наверх камина, дабы металл не застыл, Дмитрий же в это время вдохнул немного воздуха.

«Меня убивают!!», – кричал он каждой клеточкой тела, распростертого на деревянном лежаке, впитавшем в себя не одну сотню литров крови, а демон, помахивая лысым хвостом, копошился на столе с пыточным инструментом, ища нечто одному ему известное.

– Да, где же ты… – бормотал он под козлиный нос, отбрасывая одну за другой железки в стороны и ничего там не найдя, переместился к следующей полке, где сделав пару движений рукой, произнес:

– Ага! – и довольно пошел к Диме, у которого вновь сжались желудок и горло при виде распорки не для чего-нибудь, а скорее всего его рта.

Так оно и было. Демон уверенно подцокал к нему и сжал щеки, грязными заскорузлыми пальцами, дабы открыть «кормушку». Сопротивляться узник даже не пытался, ибо от ужаса онемели мышцы тела, а молить о пощаде запрещало внутреннее «Я», вкупе с осознанием жестокого факта, что вопли ничем не помогут, поэтому распорка из грязно-бурого, отдающего кислинкой металла вошла в рот и плотно там зафиксировалась. Белое, как полотно лицо изувеченного парня с глазами, выражающими будущую боль и желание жить, могло бы послужить неплохим пособием для земных самоубийц, пытающихся привлечь общественное внимание детскими порезами рук, дабы их пожалели. Тот, кто не чувствовал дыхание смерти в лицо, не сумеет понять, каково на самом деле хотеть жить. Человеческий инстинкт самосохранения, будь он даже запрограммированным, прекрасно работает в любых случаях, кроме тех, когда знаешь ради чего идешь на смерть. И сейчас парень знал, что умирать ему определенно нельзя, ибо он уже мертв, а второе, то, что он опять не доделал начатое. Данная проблема являлась основным его пороком, и сейчас Дима прекрасно понимал, что еще раз заново он не выдержит.

«Что заново и что не выдержу? Опять какая-то ересь в голову лезет…», – замученный парень боролся с подкатывающей тошнотой и надвигающейся истерикой, пытаясь держать себя в руках и неустанно наблюдая за чертом, поцокавшим обратно к массивному, несуразному шкафу.

Открыв дверцы, заскрипевшие сильней, чем дверь в комнату пыток, рогатый вытащил оттуда подобие земной капельницы. Как и в прошлой жизни, ею являлась длинная и железная, вертикальная палка на четырех колесиках, с висящим прозрачным пластиковым пакетом с жидкостью, похожей на кровь, но более черной и будто мертвой внешне. Объяснить, почему жидкость выглядит именно так, Дима не мог, ему просто казалось.

– Вечная жизнь только в сказках! – ухмыльнулся черт, продолжающий лениво помахивать хвостом. – Поэтому я позабочусь, чтобы ты не умер до конца! – он подкатил капельницу к хрипло дышавшему через распорку юноше, в ужасе уставившемуся на него красными глазами с полопавшимися от напряжения сосудами, но демон не обращал внимания на переживания узника.

Парнокопытный палач недолго примеривался к вене на самой целой руке, воткнув иглу с легкостью и скоростью медсестры, не первый год работающей в реанимации. Сначала Дима ничего не чувствовал, но вскоре понял, что вливающаяся в вены жидкость запускает некие регенеративные процессы в искалеченном теле, ибо в изувеченных руках и обожженных краях головы стало горячо и больно, но не плохой болью, а хорошей. Повернув голову посмотреть, отчего такие перепады температуры в конечностях, он увидел отрастающую руку… Буквально через пару минут мальчишка ощутил, как полностью обновился рот, зубы, и конечно же выросли новые уши! Это было прекрасно! Чувствовать и видеть себя заново рожденным после подобных испытаний – удивительно, и лишь отвратительный блеющий бас черта, словно дегтем разбавлял прелесть произошедшего.

– У всех не сошедших с ума после «тестов» на выносливость, силу психики и устойчивость души к снятию воспоминаний, а также просто сильных, но все-таки свихнувшихся узников, есть подобия таких капельниц, вшитых в тело… Регенеративные органы, разработанные учеными Ада! Круглосуточно-работающие и могущие вытащить из любой переделки, кроме оторванной головы! – Дима сглотнул сиплой глоткой, воспроизведя дальнейшее будущее путем отличной фантазии. – Обычно вырезают часть кишечника – его все равно слишком много – и аккуратно встраивают в образовавшуюся пустоту это биологическое чудо, вырабатывающее особый регенеративный состав и стволовые клетки, являющиеся, если ты знаешь, основным строительным материалом организма. Это дает возможность длительное время продержаться в очаге радиации или мгновенно заживить раны, нанесенные разнообразными тварями, кои в больших количествах водятся на раскаленных территориях Геенны Огненной! – черт воодушевленно рассказывал о жизни после жизни, в связи с чем походил на полного энтузиазма, институтского лектора. – Также раны зарабатываются во время работы в шахтах, например, когда тебя завалит камнями или оторвет ногу гигантский плотоядный червь! Х-ха! – демон довольно всхохотнул, удовлетворенно взглянув на парня, видимо белое, как мел лицо пленника не выражало счастья. – Ну, а еще их наносят очень жесткие создания – люди, работающие вместе с тобой! Те же, что и на Земле! Те, которых не покупают ангелы из-за характера, сотканного из злобы, мстительности и упрямства! Такого же, как у тебя! Ха-ха-ха! Просто ты еще не вспомнил! Но это до первого знакомства с суровой реальностью Геенны Огненной! А здесь… В этой комнате… Ты в безопасности! Под моей защитой, где я полностью за тебя отвечаю! Так, что не бойся! Ха-ха-ха! – язвительно и искренне заржал черт, державший в мощной лапе глухо булькающий внутри чайник, который Дима и не заметил, очарованный волшебным преображением изуродованной руки в нормальную.

Внезапно он понял, зачем восстанавливающая тело капельница, но не успел замотать головой, как железные пальцы стальной пятерни рогатого палача с силой ухватили восстановленную до идеала голову и выровняли, дабы жалобные, заполняющиеся слезами глаза узника смотрели перпендикулярно вверх. Сама, азартно-сопящая козлиная морда склонилась над ним, перегородив покрытый всполохами огня потолок, а волосатая, абсолютно не боящаяся жара лапа, принялась приближать невыносимо чадящий чайник ко рту сходящего с ума пленника, губы которого покрывались моментально заживающими пузырями ожогов.

– Просто еще одна проверка парень! Еще один малюсенький тестик! Х-ха! – капелька свинца выскочила из чайника, дернувшегося при радостном всхрюкивание палача и упала на щеку трясущегося всем телом, зажмурившего глаза мальчишки, сжимающего побелевшие от напряжения кулаки.

Дмитрий всхлипнул и еще сильнее сжал торчащую изо рта распорку, послышался хруст вновь ломающихся зубов, а черт крепко держал стальной пятерней голову с новыми ушами, не обращая внимания на ходящее ходуном тело мученика.

– У меня же конвейер из таких, как ты! Проверил, расписался, следующий! А звать меня Анатон, красивое имя, не правда ли? Это на будущее, если не свихнешься! Мне бы ангелом быть, порхающим над облаками!! Ты как считаешь!? Никак!? Какой же ты молчун стал! Ха-ха-ха!! – емкость с жидким свинцом наклонилась, выпуская текучий серебристый металл, и последнее запомнившееся юноше было болью.

Или нет… БОЛЬЮ!!! Прожигающая горло и стекающая в желудок, дабы расплавить прячущуюся там душу и сжечь разум, подарив освобождение от мучений в этой проклятой Вселенной.

Глава 5

…Удары колокола, а может просто похожие на них звуки, раздавались в темноте и тащили его обратно… Обратно в реальность, с которой он уже распрощался, пребывая в странном, полностью пустом месте, обволакивающем тело теплом. Лежать ни о чем, не думая, покачиваясь на волнах небытия было хорошо и спокойно. Именно так Дима называл окружающее, ибо, как не крутился в пустом, не имеющем ни верха, ни низа пространстве, все равно оказывался в том же положении на спине, с чем-то похожим на теплое море под ней.

Чистейшее небытие и нега, но все-таки не они – это ему откуда-то было известно… Казалось, будто он оказался дома, там, где был зачат, а после порожден для жизни и изучения ОГРОМНОГО мира вокруг. Изучать, дабы позже вернуться к месту, откуда впервые вышел и сказать, что все понял. Кому сказать и что понял, Дима не знал. Все это просто находилось внутри него и вот сейчас мягкое тепло все чаще превращалось в холод, пробуждающий и толкающий к раздающимся издалека ударам колокола.

«Не хочу туда! Хочу здесь!», – захлебываясь нежеланием орал разум Дмитрия, но что-то изнутри, более сильное и чувственное, шептало: «Еще не время! Здесь ты уже был маленьким, и чтобы сюда вернуться, необходимо вырасти! Ты сам захотел этого! Ты помнишь?! ТЫ САМ РЕШИЛ ВЫРАСТИ, ЧТОБЫ СТАТЬ ТАКИМ ЖЕ, КАК Я!».

Непонятные фразы, непонятные мысли… Они будили его, поднимали со спасительной «кровати», где можно болтаться тысячу вечностей и даже не заметить этого мгновения… Как бы ни хотелось, но она толкала и будила… Она – его истинная суть, желающая двигаться вперед, через боль и сквозь мучения, раздирая в клочья каждое из данных ему тел.

«Да… Надо идти… Я вырасту… Сам, ибо я лучший…», – первая осознанная, толкающая вперед мысль превратилась в светильник, ведущий к двери в пробуждение и он сделал шаг вперед, не понимая, как можно идти там, где ничего нет.

Следующий шаг в темноте на звуки колокола. Еще один. И снова. И еще один. Мышцы тела просыпались, но тьма оставалась той же. Еще. Еще. Еще. Бум-бум-бум! Колокол приближался, становясь навязчивей, а Дмитрий упрямо шел по все больше сереющей темноте… Никто не держал его за руку, помогая идти. Никто не кричал: «Ау! Мы здесь!», – дабы он шел на спасительный голос…

Юноша одиноко и привычно прорывался сквозь мрак на пробуждающий звон. На единственный, заставляющий жить звук. И если это была настоящая смерть, то Дима не видел в ней ни одного радостно машущего руками родственника, зовущего быстрее начинать новую жизнь. Скорее всего он всегда был и будет один, а на Землю попал… Здесь заканчивались все его предположения.

Дмитрий недолго выныривал из кошмара, в котором вонючий, рогатый и похожий на козла черт, сперва отрубил ему все пальцы с ушами, после руку, а затем вылил в горло расплавленный свинец. Ужасное сновидение отступило, и можно было открыть глаза вместе с мыслью: «Как же достали эти рабочие за окном со своими ремонтными работами…»

Хотелось сделать приятные утренние потягушки, покряхтеть и порадоваться, что почему-то не пил вчера, отчего чувствует себя довольно неплохо. Единственное неприятное ощущение – это болят все мышцы, да и нос, как всегда заложен, наверное, забыл закрыть окно ночью, а также не запахнул шторы и теперь в кровати хозяйничает солнце, отчего тело щедро изливается потом.

Он распахнул неподъемные веки и вскрикнул, а точнее всхрипнул от неожиданности сухой, и как ни странно совсем не обожженной глоткой. Все-таки не сон… Игривые всполохи огня, похожие на гоняющихся друг за другом котят, неустанно прыгали по потолку, а неунывающее каминное пламя нагрело мрачную, будто вырубленную прямо в скале комнату пыток до просто безумной температуры пустыни Гоби в худшие ее дни.

Бом! Бом! Тилибом! Бом! Бом! Тилибом! Мелодично-звонкие звуки колокола являлись всего-навсего чертовым произведением искусства, играемым с помощью неразборчиво видной, блестящей железки в волосатой лапе. Звон, вытащивший Дмитрия на свет новой реальности из странного сна-смерти, производился вертикальным столбиком капельницы, по которой монотонно стучал острой металлической финтифлюшкой невозмутимый, курящий демон-палач, пытающийся одновременно с этим заточить ноготь на указательном пальце левой лапы об один из клыков во рту.

– Очухался? Молодец! Уважаю! – черт вроде язвительно ухмыльнулся, но в тоже время облегченно выдохнул, вытащив палец из козлиного рта. – Я думал, еще одного потерял. Когда тебе глотку прожгло, регенеративный раствор не сразу подействовал, но потом… Считай весь и использовался. Похудел ты, конечно, сильно! – рогатый отечески оглядел пленника, изможденного нечеловеческой и к счастью пропущенной пыткой.

– Похудел? – вырвалось хриплое у Димы, чувствующего себя абсолютно здоровым, только сильно желающим пить и курить, где второе, наверное, даже сильнее, хоть и жажду испытывал дикую.

– Раствор регенерирует уничтоженные или поврежденные ткани, а откуда организму брать материал для новых? Естественно из тебя самого. Всю лишнюю жидкость, жиры, частично мышцы! Короче тело само знает, что использовать в целях выживания! – демон устало вытянул козлиные ноги с широкими копытами. – Ты долго в себя не приходил и я решил, что ты навсегда помер… Уже летаешь где-нибудь в темноте беспамятный и ничего не помнящий. Вот и сидел, решал куда использовать пустое тело… Залитый в горло свинец вообще мало, кто выдерживает… Человеческая нервная система чаще всего перестает работать, а там какими бы вы хорошими биомашинами не были, путь только в переработку на корм работникам радиоактивных пустошей, то есть… Опять же вам! Ха-ха-ха! – палач противно заржал, кинув окурок в камин, но промахнулся, отчего тот ударился о стену, рассыпавшись веером задорных искр.

Дима слабо выражал эмоции, но ввиду наличия внутреннего запрета жрать человеческое мясо, брови вопросительно нахмурил, однако с другой стороны – это просто вбитые в голову общественные нормы и не более того….

– Да-да! – «обнадеживающе» кивнул рогатой головой, видимо не накурившийся черт, доставая следующую сигарету. – Вас там кормят всем подряд! Что переработают, то и приносят… Да вы и сами много чего ловите! Там подземные черви – вот такие! – он растопырил громадные лапы в стороны, уподобившись обманывающему собутыльников рыбаку. – Самое главное, чтобы они тебя первые не сожрали, х-ха! – Дима вздрогнул и внутренне сжался, хотя куда уж больше.

Если смотреть на происходящее со стороны, то хоть он и не служил в армии, но это походило на ускоренный курс молодого бойца. Быстрые и ужасные испытания, легкое введение в историю места, где будешь служить, сбор общих данных с анализами солдата и в бой…

«Что за бред?», – подумал Дима, смотря на окровавленный фартук рогатого Анатона. «Хотя может и так… Ассоциация внешне бредовая, но за надуманную облегченную реальность сойдет…», – и даже слегка успокоился.

– Именно там понимаешь, что голод не тетка и все мы животные, ежели голодны! Наступает время, когда становится не до духовного развития, ибо на первое место выходит вопрос выживания! С другой стороны все тот же опыт, главное не превратить его привычку или вообще любовь всей своей жизни! А там и таких хватает! – продолжающий занимательную лекцию черт, выдохнул ароматный дым в лицо пленнику, а тот непроизвольно повел носом, не отрывая взгляда от рабочего фартука палача с карманом странной формы.

– Мерзкая привычка… – хрипло пробормотал юноша, практически не испугавшийся кормежки из останков себе подобных, глядя на карман, выглядящий повернутым набок, неправильным ромбиком. – Курение это… Никогда бы не подумал, что оно останется со мной даже тут… Всегда задавал себе вопрос, а как это умереть? Типа стою я допустим пьяный и внезапно погибаю… И резко взмываю вверх уже трезвый… Такой резкий переход от одного состояния к другому. Шокирующий… – черт, молча его выслушавший, аккуратно вложил остатки сигареты в рот юноши, дабы тот затянулся и с силой воткнул острую железку, которой стучал о капельницу, в дерево пыточного стола.

«Почему он так пришит, этот карман? Интересно, он сам пришивал или дети его? Может у него девочка даже есть? Такая маленькая бегает, копытками цок-цок! Цок-цок! Пап-пап! Дай карман пришить!», – голову наводнили не слишком вписывающиеся в обстановку Ада мысли.

– Тут, понимаешь ли… – задумался рогатый козлоногий, смешно сморщив козлиный лоб и, вскинув глаза к потолку. – Память тела. Понимаешь? – уставился он на Дмитрия, а тот, оторвавшись от фартука, глупо моргнул, медленно переваривая новые данные. – Сейчас объясню… – черт между делом выдернул капельницу из руки парня и тот автоматически приготовился к чему-то нехорошему. – Все привычки находятся в твоем теле, но никак не в голове. Именно оно к ним привязано и поэтому, когда что-то бросаешь, ну то к чему привык… Тогда организм начинает ругаться, то есть начинаются противоречия в командах сознания телу и желаниях самого своевольного тела! Ведь изначально вредные привычки отсутствуют, но вследствие того, что человеческий вид задумывался самообучающимся и подстраивающимся под любой мир с самыми разными условиями жизни, то адаптируется к любым, даже неблагоприятным факторам. Короче говоря, через некоторое время тело, если это облегчает ему существование… – рогатый замолчал и поцокал к столу с инструментом для пыток, а Дмитрий почувствовал изморозь покрывающую внутренности. – Отказывается работать без навязанного, пусть даже случайно допинга! Естественно временно, пока не произойдет переход к новому режиму и вот здесь все контролируется сознанием, либо душой. Сам организм может жить и без мозгов, но ничего не делая, ибо приказывать некому. Бардак, происходящий в головах бросающих пить, курить или колоться людей – это всего лишь спор тела с разумом. Оно очень хитрое и настойчивое, как не крути, именно таким и задумывалось, иначе, как бы спасало в критических ситуациях? В него встроены инстинкт самосохранения, инстинкт выживания, регенерация, адаптация, интуиция и многое другое! Короче говоря, твой организм – это сильное, умное, но в тоже время дикое своевольное животное изначально тебя охраняющее и подсказывающее нужный путь! – черт помолчал пару секунд, почесал голень левой ноги копытом правой. – А вот как воспитаешь его, уже твои проблемы! Потом замучаешься переучивать и держать на коротком поводке, а ведь каждый зверь хоть иногда, но в лес хочет… – помахивающий кончиком хвоста демон замолчал, гремя пыточными инструментами, создавая жутким звяканьем некую, одному ему понятную мелодию. – Пора заниматься работой… Тем более скоро закончим. У тебя еще будет время понять, что любое очищение с восхождением наверх идет через боль, входящую в планы Творца, – Анатон неистово перекрестился и благочестиво поднял взгляд к потолку, спугнув рогами играющие в догонялки огненные всполохи, а парень нервно моргнул, осознавая, что если удивляется крестящемуся черту, то это уже неплохо.

Тот же, еще примерно двадцать секунд принимал решение, и таки да, нашел его. Пила. Как ножовка по металлу. Дмитрия от увиденного и мгновенно осознанного будущего резко затошнило, и он едва успел повернуть голову. Горькая желчь из пустого желудка выплеснулась, стекая по шее, и ужас заново залил тело холодом. К подобному невозможно привыкнуть, ведь инстинкт выживания будет бесконечно обдавать душу страхом, ибо лишь он заставляет человека предпринимать отчаянные шаги для спасения. Такие, как бежать изо всех сил, куда глаза глядят, или драться, дав свободу зверю внутри, раздирая горло противника зубами и вырывая пальцами его глаза, правда, сейчас никакого зверя внутри Дмитрий не ощущал. После резкого испуга навалилось безразличие с осознанием, что капельница выручит, а курс молодого бойца закончится и это превратило напряженного пленника в непроизвольно ждущего пыток слабака, с трясущимися от ужаса губами и считающего минуты до окончания, будто вечного безумия.

– Я думаю, что пальцы! Снова пальцы! – шумно-сопящий черт навис над несчастным узником и облизнул клыкастую пасть, обдав Диму гнилостным запахом. – Все остальное неинтересно, ведь только потеря конечностей заставляет людей не понимать, как они будут жить дальше. Это так непривычно! Ха-ха-ха! – парнокопытный Анатон и переменчивость его настроения, пугали больше, чем сами пытки.

Схватив правую руку помертвевшего от ужаса Дмитрия, слегка неадекватный мучитель железной хваткой зафиксировал ее на пыточной столешнице, крепко прижав кисть к деревянной поверхности.

– Ты лучше вот, что возьми в рот, а то опять раскрошишь зубы! От пилы сознание не теряют, да и я умею правильно ей работать, не раскаленный металл все-таки! – Анатон засунул поднятую из-под стула, еще горячую головню пленнику в рот, испачкав его сажей и обжигая слизистую с губами.

«Нежная» забота палача вогнала замычавшего мальчишку в еще большую тоску, а черт уже забыв про свою «доброту», примерялся блестящей ножовкой к руке Димы, уставившегося дрожащими глазами на новое орудие боли, понимая, что сейчас завоет.

Он представил, как пилится кость, даже знал это и практически чувствовал по каким-то старым, не из этой жизни осколкам прошлого, возвращающихся в кошмарных снах, где представителей Земли разрезали и собирали из разных кусков неведомые ему существа, проводя какие-то кошмарные опыты. Дима помнил жуткие картины, в которых присутствовали люди, прикованные к каменным столбам полосами неизвестного, но явно очень крепкого металла… К их головам были подведены разноцветные провода, а сами черепные коробки неаккуратно вскрыты, плюс их руки с ногами… От совсем других существ и даже животных… Из них там делали все, что вздумается, а вот для чего непонятно… Если только для новой жизни, вот только, где нужны такие уроды? Он не знал и даже не догадывался, а просто смотрел по ночам из какого-то другого себя, совсем не боясь…

– Ты готов поросеночек? – перебил его воспоминания палач, местами слишком сумасшедший даже для Геенны Огненной и огоньки безумия заблестели в почти человеческих оранжевых глазах.

– Ы-А-Д-О!!! – изо всех сил замычал сходящий с ума юноша, испуганно замотав головой и жутко задергавшись в поржавевших кандалах, крепко державших несчастную жертву, металл же пилы принялся работать сразу с четырьмя пальцами, немного захватывая большой – пятый, делая легкие пропилы на ногте.

Разум Дмитрия заполнился нестерпимой болью, тело кричало и молило о пощаде, а зубы практически перекусили обожженную головню, осыпающуюся мерзкими горячими щепками в рот, уродующую ожогами губы, однако это действительно были те пытки, от которых не терялось сознание.

Черт, неторопливо делавший свою работу и наблюдающий за пытающимся извиваться парнем, будто ждал неких результатов, однако они отсутствовали. Тогда он добавил силы со скоростью в лапу, работающую с пилой, и пальцы Димы быстро покинули насиженное место, оросив пыточный лежак свежей кровью. Сам же, тяжело дышащий юноша, с залитым слезами лицом и уродливо торчавшей изо рта головней закончил попытки извиваться и умоляюще уставился на старого черта, беззвучно прося, дабы тот перестал… Силы на борьбу отсутствовали, и эту ужасную боль требовалось прекратить, иначе он не знал, что произойдет…

…Каждый человек на Земле считает себя бессмертным, думая, что рожден жить вечно. Каждый думает, что «это» может произойти с кем угодно, но только не с ним. Однако совсем не каждый знает, что смерть – это больше, чем жизнь. Это вечность еще больших проблем, ибо здесь начинается борьба за выживание, где проигрышем является переработка на корм другим узникам Ада.

Только сейчас Дмитрий осознал, отчего люди настолько одинаковы. Почему они действительно стадо, управляемое с помощью вкусной пищи и красивых вещей. Все элементарно. Большинство людей просто-напросто пусты, и поэтому способны лишь на подражание друг другу, уничтожение друг друга и наконец, спаривание друг с другом, дабы иметь возможность делать вышеперечисленное вечно.

Всю жизнь его окружали ложные ценности, являющиеся целью большинства. Образование, работа, семья, дети и много-много покупок. Для почти всех – это смысл существования, но почему когда он примерял данный путь к себе, то все его естество было против?

Лишь после слов старого Анатона, рассказавшего, что многие потусторонние существа сливаются с человеческими телами еще в материнской утробе, именно тогда Дима понял разгадку собственных снов, в которых бывает в местах, не могущих быть созданными человеческим разумом. Внутри него высветился ответ, откуда берутся разномастные психические больные… Обожающие чужую боль маньяки… Режиссеры, снимающие фильмы, полные невообразимых тварей… И наоборот.

Люди, отличающиеся от убогого, живущего по законам пьяного муравейника общества потребителей, люди тянущие мир вверх, именно эти неординарные личности тоже приходят из иных миров… Головоломка, тянущаяся рядом с ним через жизнь, приняла более-менее понятные очертания…

Сигаретный дым, грубо ворвавшийся в ноздри, вытащил парня из туманного бреда, где проскакивали определенно четкие мысли. Далее сжатые челюсти покинула раскрошенная головня, спалившая поверхности языка, губ и щек, а юноша попытался сплюнуть отвратительную на вкус сажу, что не получилось вследствие отсутствия слюней в горящем от боли рту.

«Сколько это может продолжаться? Хотя, какой там сколько… Прошло всего часа два, а то и меньше…», – мелькали вялые обрывки мыслей. «Нормальный человек давно бы свихнулся… Или нет… Вообще все так считают… Наверное, неправда… Недаром большая часть библейских рассказов про вечные мучения, хотя не только библейских… Прав был Гете в своем «Фаусте»… Точно прав…», – недвижимые, серо-голубые глаза смотрели на докуривающего сигарету мучителя, не предложившего затянуться, и как ни странно – это обижало, несмотря на жуткую боль в отпиленных пальцах и сожженном рту.

– Можно пару тяжек? – с трудом двигая страшно полопавшимися горелыми губами, прохрипел парень, указав на остаток сигареты зрачками, плещущимися в море страданий.

А камин расплескивал пламя по потолку, и эти огненные брызги перетекали на стены, чтобы уже оттуда, подобно диким кошкам перепрыгнуть на все находящееся в комнате. Глаза замученного Дмитрия непроизвольно фиксировали каждый бросок багровых отблесков, и он даже не заметил, как остатки попрошенной пару секунд назад сигареты перекочевали в сгоревшие губы, все также цепко ухватившие теплый обслюнявленный фильтр. Глубокая затяжка горячего дыма добавила страданий обожженному рту, но одновременно с этим немного успокоила напряженные нервы.

«Все-таки сигареты одно из лучших изобретений человека, но насколько же сильна привязанность к ним даже сейчас, когда в обмен на затяжку требуется заплакать от боли…», – он не отпускал маленький кусочек прежнего бессмысленного мира, пока тот не завонял плавящейся пластмассой, обжигая и так нестерпимо болящие губы.

Отвернув голову набок, дабы с третьей попытки выплюнуть окурок, очень некстати прилипший к обнаженному мясу нижней половины рта, Дима измученно, но с надеждой просипел:

– Когда меня выпустят отсюда? Когда? Скажи, а? – козлоногий собрал отпиленные пальцы в немалую горсть ладони и метко забросил в быстро пожравший их огонь камина, тут же обдавший спертый воздух комнаты горелым мясом.

– Поработать во славу Геенны Огненной захотелось? – трудолюбивый палач бросил пилу на стол, как всегда рядом с едва вздрогнувшим Дмитрием.

– Лучше уж работать, чем сгнить здесь… – хрипло просвистел пленник, стараясь не смотреть на вновь изуродованную руку.

– Как заговорил! Смирился со своей участью? – оскалил рот в ухмылке демон.

– Я не отказывался работать… – парень апатично смотрел в стену, не двигая глазами. – Я просто спорил… У меня есть мнение…

– Поэтому получал, как все спорщики! – черт зло и сильно ударил здоровенным кулаком по деревянному лежаку. – Именно такие, как ты и находятся у нас! Вы вообще нигде не нужны! Подобных тебе никто не любит! Спорите даже перед лицом мучительной смерти, а если заткнулись, значит что-то задумали! – Дима хотел промолчать, но не смог удержаться.

– У каждого свое понимания плохого и хорошего… Сколько людей, столько мнений… – верхняя губа треснула еще в одном месте и оттуда капнула темная густая кровь.

– Опять ты за свое! – Анатон яростно громыхнул копытами о камень пола и, ухватив багрово-бликнувшую пилу, использовал ее лезвие, как зазубренный нож, дабы отсечь уже задетый ею большой палец на изуродованной кисти Дмитрия.

Этого юноша не ожидал, горько взвыв от неожиданно вспыхнувшей в покалеченной руке боли, сильно и неаккуратно проведя щекой по грубой деревянной поверхности, отчего насажал крупных заноз.

– Сколько можно спорить?! А?! Скажи мне?! Что вы за порода такая?! Откуда только беретесь?! – черт налился злобой, что явно отразилось на вспыхнувших оранжевым пламенем глазах и размашисто поцокал к столу с инструментом, где подхватил длинный тонкий нож. – Молчать! Молчать! Молчать! Сколько можно пререкаться! – его лапища крепко ухватила левую руку и принялась втыкать в нее пыточный инструмент. – Ненавижу, когда спорят! Как ты не можешь понять! Как! – удар. – Не можешь! – удар. – Понять! – удар. – На! – удар. – До! – удар. – Е! – удар. – Ло! – удар.

А парень выл и дергался исхудавшим телом, крепко зафиксированным ржавыми кандалами. Обгорелый рот, беспалая рука, сочащиеся кровью срезы на месте пальцев и новая не пытка, нет… Элементарное вымещение злобы и ненависти, без каких-либо изысков. Бессмысленное уродование отличного, но избалованного дурными привычками тела.

Анатон тяжело дыша, оторвался от продырявленной во множестве мест, бьющей ручейками крови руки и откинул окровавленное лезвие, с немелодичным звяканьем покатившееся по неровному каменному полу. Парень же орал на всю жарко-натопленную комнатушку, напугав даже пламя, уже не так весело прыгающее по стенам. Его рука превратилась в отвратительное месиво, без целых мышц и сухожилий и с пробитыми во множестве мест венами, обильно сочащимися кровью.

– Утомил ты меня! – демон вдруг встревожено посмотрел на затихшего юношу, лицо которого серело с каждой секундой, затем перевел взгляд на пол, где огромная лужа темно-красной жидкости подбиралась к широким, словно тарелки копытам и с силой хлопнул себя по лбу. – Не умирать! Не умирать! – он суетливо зацокал по комнате, разбрызгивая густую и чересчур материальную кровь, плещущуюся под копытами, скачущими мелкой рысью.

Буквально через несколько секунд игла восстанавливающей капельницы вошла в невидимую вену под грудной мышцей закатывающего глаза юноши, а возбужденный возможностью потери узника черт окинул помещение профессиональным взглядом.

– Как бы не забрал раствор у тебя последнюю массу… – и принял решение.

Он быстро вытащил из пачки последнюю сигарету, аккуратно положил ее на стол и принялся собирать скопившуюся в неровностях пола кровь табачной упаковкой, тут же заливая ее в распахнутый рот регенерирующего и изгибающегося от хорошей боли парня.

– Пей касатик, пей! Твое тело примет все! Оно восстановится! Умничка! – спустя полминуты рогатый садист удовлетворенно уставился в наполненные безразличием глаза недвижимо лежащего мальчишки с тяжело вздымающейся грудью, еще больше исхудавшего, но с целыми руками и лицом.

– Волшебная капельница… – довольный и совсем не яростный черт звонко щелкнул ногтем по железному столбику, ответившему мелодичным звуком. – Сделает тебя целым! Главное не свихнись! Я в тебя верю! Подумаешь, чуть не умер еще раз! Да ты посмотри на себя! Наверняка прожил не одну и даже не две жизни, какая тебе вообще разница! – Анатон двинул копытом по пыточной «лежанке» Дмитрия и та слегка подпрыгнула.

– Не помню… – раздался еле слышный шепот изо рта, заторможено моргнувшего юноши.

– Чего? – не понял черт и придвинулся ближе, обдав мальчишку вонью из звериной пасти, на что тот никак не среагировал.

– Не помню… – неслышимые слова выползали из едва шевелящихся губ парня, говорящего больше с самим собой, чем с козлоногим мучителем.

«Я схожу с ума…», – измученный морально и физически Дима неверяще смотрел в играющую с пламенными бликами огня стену, и лишь пятна крови на грязном полу напоминали об окружающей правде. «Я чуть не умер третий раз за сегодня… Мне второй раз уродуют лицо и руки… И что самое непонятное… Почему я еще не свихнулся? Если это сон, то я бы уже давно в нем умер, но… Только реальность, суровая и беспощадная, может подарить подобное испытание… Кто бы не создал этот мир, не именно этот, а вообще… У него ОГРОМНАЯ, НЕВОЗМОЖНАЯ, БЕСКОНЕЧНАЯ и ОЧЕНЬ ДАЛЕКО идущая фантазия или же… Это ребенок. Все создавалось на тяп-ляп, отбрасывалось в сторону, затем бралась новая игрушка, а это больше походит на правду…», – мысли замученного мальчишки неспешно порхали, играясь друг с дружкой в догонялки, создавая странную, переплетенную с бредом сумасшедшего правду или же… «Правда – это все видимое нами и галлюцинаций не существует… Истина – это все окружающее!», – он тупо моргнул, выходя из вялотекущих размышлений, и повернул голову к Анатону, очень желая пить.

Просто пить. Теплой или горячей воды. Причем настолько сильно, что не побоялся спросить ее у того, кто последние пару часов отрубает от него куски, да и вообще не контролирует собственные эмоции, словно сучка французского бульдога в период течки.

– Есть попить? – парнокопытный палач, услышав хриплый, но не испуганный, а просящий голос несчастного узника, удивленно поперхнулся, но кивнул и пошел к шкафу, откуда в первый раз доставал капельницу.

Сам он за прошедшее время еще ни разу не попил, ну если только во время обеда, да и то неизвестно, хотя может быть тела жителей Геенны Огненной умеют долго удерживать влагу, ведь как говорил Анатон планета очень жаркая и здесь требуется обладать способностями верблюда.

«Ну, насчет верблюдов это я, конечно, сам придумал, но… Интересно, а есть черти с головами верблюдов?», – вопросы самому себе Дмитрий задавал ежедневно и круглосуточно, походя на любопытного ребенка, но это только изнутри, ибо снаружи являлся вечно недовольным парнем.

Анатон тем временем открыл шкаф, вытащил обычную фляжку с чем-то ласково булькающим внутри и неспешно поцокал к прикованному ржавыми кандалами юноше.

– Забыл. Моя работа не запытать тебя до смерти, а испытать… Мы сами – черти – вообще мало пьем, – он подошел к Дмитрию, откручивая крышку. – Идеально приспособлены к планете, влага удерживается долго, – уже спокойный старый демон гордо выпятил грудь, повторив мысли мальчишки, жадно «вцепившегося» в бутылку серо-голубыми глазами, светящимися на худом, сером лице.

Пару раз моргнув оранжевыми глазами, будто размышляя дать – не дать, Анатон наклонил емкость со спасительной жидкостью над сухим ртом всклокоченного и истощенного парня. Вода полилась в горло, обезвоженное слишком жаркой комнатой, а также двумя или тремя часами пыток и пленник приподнявшись, принялся жадно пить, не задумываясь, что может здесь другая вода, и почему палач такой добрый, взял и дал попить без всяких отрезанных пальцев.

«Хотя он же сказал… Не запытать, а испытать! Ему невыгодно, чтобы я умирал. А отсутствие дружбы с собственной головой вполне естественно, ведь они все здесь такие…», – холодная и божественная на вкус жидкость, настоящая вода вливалась в горло тонкой струйкой, даря телу райское наслаждение. «Хотя на этой планете слово «рай» ругательное…», – спустя три минуты, не боясь обпиться, он оторвался от горлышка бутылки и положил голову на проклятый тысячами пыток лежак.

Стало легче, но то, что ему не дают умереть, мягко говоря не радовало… Значит он действительно будет жить и работать в Аду… Конечно это лучше, чем по нескольку раз в день умирать лежа здесь, но одновременно и пугало… В этой комнатенке он уже набрался безразличия и привык к «ухаживанию» с восстановлением изуродованных частей тела.

«Да уж… Правду говорят, что можно ко всему приспособиться, особенно зная о находящейся рядом, моментально заживляющей раны волшебной капельнице… В этом все люди… В желании не перетрудиться и не мучиться… Увидев простейшее решение проблемы, я перестал бояться…», – Дмитрий безнадежно моргнул, чувствуя, как воняет старый черт, а благословенная Богом вода проникает в каждую клеточку, даря силы и одновременно погружая в очень слабый, могущий легко исчезнуть сон…

Глава 6

– И все-таки пора заканчивать! – волосатая лапа козлоногого хлопнула его по плечу, заставив испуганно вынырнуть из густой и липкой полудремы, засосавшей разум, как трясина.

Желание спать, быстро и сильно втянувшее изможденный мозг в спасительную темноту, не хотело отпускать даже в такой отвратительной и напряженной ситуации. Казалось бы, какой отдых в подобном положении, но на деле именно в таких ситуациях измученные тело и разум расслабляются на порядок больше, дабы не погибнуть от огромных душевной и физической нагрузок. Сон является одним из предохранителей, оберегающих человеческий организм от перенапряжения путем скрытой обработки полученных данных на уровне подсознания, чтобы хозяин не свихнулся.

Парень тяжело и недоверчиво хлопнул ресницами, проведя языком по уже более влажному рту, уж чего-чего, а столь быстрого решения от рогатого не ожидал.

«Как вариант, опять что-то задумал…», – сформировавшаяся за годы жизни на Земле паранойя не давала ни минуты покоя и здесь, а учитывая прыгающий характер палача – возможно все.

Естественно мальчишка хотел выбраться отсюда, причем, как можно безболезненней, но ожидание гадостей являлось еще одним его «я».

– Кхе… Кхе… – неуверенно, и скорее ради желания подумать, закашлялся Дмитрий. – А почему так внезапно? – робкий, словно новорожденный олененок вопрос испуганно выглянул изо рта измученного юноши, еще недавно вопрошающего, когда его отпустят.

– Ты хочешь покинуть эту комнату или нет?! – игнорируя заданный вопрос и повысив голос, переспросил старый демон, покручивая в левой лапище жиденькую кисточку хвоста.

Напряженный, ввиду ожидания подвоха Дима сглотнул наконец-то появившуюся после утоления жажды слюну и пошевелил пальцами на отлично работающей руке, до сих пор не веря в целостность уже дважды искалеченной, такой необходимой для выживания части тела. Вопрос мрачного и жестокого палача превратившегося в милого козлика, являлся самым лучшим за всю его бесполезную жизнь, в этом он мог поклясться на чем угодно.

Продолжать жить в Аду, надеясь на лучшее? О да! Жить с болью, постоянным ожиданием еще одной смерти и едой из человечины, перемешанной с червями, огромными тараканами и еще чем-нибудь пойманным собственными руками, что подарит ощущение гордости за себя, отличного охотника? Конечно же! Работать в раскаленной пустыне, падая от жары и сходя с ума от напекшего голову адского солнца, и возможно даже двух? Естественно! Это самое лучшее предложение, которое он только слышал!

«Хочу! Хочу! Хочу!», – замученный пленник мысленно танцевал одному ему понятный танец радости, не выказывая при этом никаких чувств на бледном лице с ввалившимися глазами.

«И кстати… Откуда те сны? Эти города, забитые домами, полных кошмарно-вырезанных жителей…», – неизвестно откуда взявшийся вопрос быстро пробежал внутри головы, дабы таинственно скрыться в ее глубинах.

Сейчас Дмитрий обладал стопроцентной уверенностью, что узники Ада время от времени сбегают и возможно именно они посвятили целые сказания своим «приключениям», позже превратившиеся в мифы и легенды многих народов Земли, позже перефразированные на иной лад для органичного и пугающего вписывания в святые для людей книги.

– Да! Я бы хотел покинуть эту комнату… – напряженные и трясущиеся, полные надежды слова покинули его уста и Дима замер, осторожно поглядывая на занявшегося почесыванием правого, по-козлиному длинного уха Анатона.

«Адский эльф, ей богу…», – он почти засмеялся из-за внезапно нахлынувшего истеричного облегчения, но сдержал себя, невнятно хрюкнув, на что рогатый мучитель не обратил внимания, в этот же момент, чисто по-человечески щелкнув пальцами.

Щелчок заскорузлыми пальцами не являлся громким – это сто процентов, однако спустя короткий промежуток времени дверь пыточной камеры распахнулась с пронзительным «плачем». Следующие услышанные юношей звуки рассказали про завозимое в комнату нечто, громыхающее по неровным камням пола, словно работающая на ходу советская стиральная машина, заполненная булыжниками разного размера.

Расторопно пятясь задом, мимо него пронеслись два волосатых по пояс, молодых и наверняка дерзких, небольшого роста черта со свиными пятаками вместо носов, маленькими ножками на небольших копытцах и противоречащими не слишком упитанному телу, довольно жирными задницами с куцыми, скрученными в спиральку хвостиками. На спине каждого из них висела перевязь с ножнами, из которых торчала грубая рукоять некого рубяще-режущего орудия.

Еще Дима заметил не стыкующиеся со сказочным видом новых жителей Ада, продолговатые, примерно сантиметров тридцать металлические предметы, с равномерно мигающими огоньками зеленого цвета, неизвестно, как прикрепленные к лоснящимся бедрам, поросшим светло-коричневой шерстью. Что это за штуковины, сразу и не поймешь, но походили они на обычный электрошокер, повсеместно использующийся в земном мире, начиная от самозащиты на ночных улицах и заканчивая сопровождением опасных заключенных.

В этих разумных представителях Геенны Огненной козлиное, кроме едва видимых рожек, отсутствовало напрочь, зато была ярко выражена свиная генетика, отчего прикованный мальчишка, как наяву видел бабкиного хрюнделя, с содроганием понимая, что сия парочка является его высокоразвитой родней.

Быстро и сноровисто перебирая тонкими, звонко-цокающими ножками, дуэт из альтернативного свиного будущего тащил по неровному каменному полу аппарат, напоминающий сушилку для головы после химической завивки, только выглядевший технологичным по самый не балуй. Минимум кнопок и максимум плавных линий, с креслом из VIP-стоматологии, так и манящим в свои объятия.

Ловкими движениями профессиональных грузчиков, звонко цокающие копытцами по каменному полу адские хоббиты, расположили футуристический аппарат рядом с пышущим жаром камином. Сами же, мельком глянув на Диму налитыми кровью, лукавыми глазами, развернулись и поскакали обратно, стукая ножнами с уродливо-зазубренными клинками по колышущимся задницам, громко и синхронно пёрнув на прощанье.

«Сатиры… Б..я буду…», – бледный, как полотно пленник моргнул и тяжело задышал ртом.

Если его и собирались выпускать из этой проклятой комнаты, то способом не самым лучшим, ведь практически любая технология легко приспосабливается для уничтожения и мучения живых созданий. А еще в голову стучались древнегреческие мифы, где Пан – сын бога Гермеса, весело бегает по лесам с музыкальной дудочкой и постреливает блудливыми глазами в сторону красивучих и не очень, лесных нимф. В данных, стучащихся в голову мифах Пан выглядел человеком с козлиными ногами, мелкими рожками и свиным пятаком, а по родовой линии, так и вовсе являлся внуком Зевса – отца всех греческих богов.

Что бы тут ни было, Анатон определенно не врал, ни в одной своей байке… Люди произошли от чертей с ангелами, и те некоторое время приглядывали за ними, вот только потом почему-то исчезли, а скорей просто спрятались, не показываясь никому, кроме алкашей с наркоманами, да и то случайно. Плюс немалая работа Церкви… Именно при ее поддержке сатиров, фавнов, лесных нимф, леших, домовых, и тому подобных существ, включая старых богов, опустили ниже плинтуса, заставив людей поверить, что они чистое зло.

Получается Зевс действительно «изнасиловал» множество смазливых девиц в образе различных животных, как гласят мифы не только древних греков, но и любых других народов Земли. Те же неизданные церковные апокрифы, например «Книга Еноха», рассказывает, что спускались с небес ангелы, ставшие позже падшими, и вступали в половую связь с земными женщинами.

Если же трактовать это на современный лад, то со стороны иного мира проводилось еще множество опытов с людьми, отчего человеческие особи женского пола рожали странных, со временем уничтоженных или же прекрасно спрятавшихся существ.

Нет никаких греческих, скандинавских, египетских, славянских и других богов разных народов. Есть одни и те же, воплотившиеся под различными именами, но все как один или с головами животных, или периодически воплощающиеся в них, что особенно ярко выражено у древних египтян, отображающих на своих фресках людей с лицами различных животных.

Взять к примеру мифы греков и римлян. У них одинаковые боги, абсолютно идентичные, но с разными именами. Или скандинавы со своим Одином и его местом обитания – Асгардом, являющимся тем же греческим Олимпом, а у славян Вирием. Одни лишь индусы ушли за пределы иного мира, пропустив бесполезную болтовню об Рае с Адом, сразу же реинкарнируя, то есть переселяясь после смерти в новые тела. Они не нуждаются во лжи, ибо помнят о вскормившей и вырастившей их корове, наверняка ходящей на двух ногах, и не отрубающей уши с пальцами.

Скорее всего, в реальности Ад полон прямоходящих животных, таких же разумных, как и люди. Недаром человечеству заведовали называть всех земных тварей братьями нашими меньшими, отчего кажется, что Анатон многого не рассказал, «забыв» или не зная о проведенных на Земле опытах, а это значит… Все окружающие нас животные – давным-давно неудавшиеся люди. Пустые попытки сделать человека подобным обитателям Геенны Огненной, но… Ничего не вышло. Поэтому чертям и пришлось прибегнуть к помощи ангелов. И вот здесь легко соединяются те части головоломки, где две такие разные планеты, Геенну Огненную и Элизиум поместили рядом. Ответ прямо перед глазами.

Земную расу требовалось создать именно в том виде, какие они сегодня. Люди нужны бесконечной Вселенной также, как и остальные обитатели тысяч миров. Непонятно одно… Зачем для их создания потребовались две ненавидящие друг друга расы?

Да уж… Сколько всего… Людям никогда не расскажут правды, ибо они обязаны оставаться мелкими, ничтожными марионетками, не обладающими свободой волеизъявления и подчиняющимися придуманному Церковью богу… Программа до сих пор действует, пусть неправильно, но человечество счастливо… У него есть хозяин, а значит есть еда.

Дмитрий пару раз моргнул, стряхивая наваждение. Он столько всего узнал и сам додумал, что жутко желал продолжения правды, так легко впитывающейся в него в комнате, полной отблесков, будто живого пламени… Мальчишка легонько мотнул головой, опасаясь удариться шеей об поржавевший обруч и четко осознавая невозможность нормальной жизни, ежели не познает истины…

…Проклятое любопытство не отпускало ни на миг, но и страх держался рядом. Оба этих чувства живут в каждом из людей, да и вообще во всех, кто является живым и мыслящим. Инстинкт познания, идущий наперекор инстинкту самосохранения, есть только у существ с высокоразвитой нервной системой, и именно он определяет тех, кто ведет мир вперед.

Всю жизнь Дима жил в обществе, которое считал тусклым, серым и глупым. Практически все окружающие его люди не видели мир полностью, являясь ужасными скептиками и рационалистами. Они считают, что Вселенная крутится вокруг Земли и абсолютно не принимают доводов о жизни после смерти, однако бояться умирать из-за накопленных грехов, а большая их часть утверждает, что человек единственное разумное существо во всем НЕОБЪЯТНОМ МИРЕ. Никому из них и в голову не приходит, что существуют миллиарды галактик, в каждой из которых огромное количество звезд с множеством планет и маленькая, голубая точка под названием Земля из большинства этих мест даже не видна. Для кого-то люди вместо микробов, а кто-то считает их хорошей альтернативой удобрениям и неплохим источником мяса, например их родители – ангелы и демоны.

Человеческая раса не воспринимает окружающую ее реальность, желая смотреть только на кончик собственного носа, а все из-за боязни столкнуться с тем самым, иным миром, из которого некогда вышла. Каждую ночь из глубин квартир с домами на людей смотрят добрые и злые глаза разнообразных существ, желающих пробраться на Землю, но не могущих сделать этого по одной простой причине. Наш мир другой и он тюрьма. Без проблем сюда попадают только преступники и туристы из Геенны Огненной, все остальные только по случайности.

Раздавшийся со стороны пышущего пламенем камина негромкий гул, но не огня, вывел парня из грез, в которые он периодически проваливался… Не таким замученный Дима представлял «тот свет» до сегодняшнего дня. Совсем не таким… Он снова закрыл глаза.

Ему всегда казалось, будто после смерти человек оказывается в месте, где требуется жить также, как на Земле, только там будет меньше запретов из-за большего количества опасности. В мире ином должна присутствовать жизнь, заслуживаемая с помощью знаний и опыта, полученных ранее. Этакий подъем по иерархической лестнице, с каждой смертью на ступень выше, а здесь, в Аду… Как-то по другому или же просто такой уровень… Он считал, что умерев, понадобиться пробираться к где-то живущим людям, стараясь не попасть в лапы к отвратительным монстрам, обладающим извращенным, непостижимым для мыслящего существа разумом. Да-да! Проснувшись в новом месте, человек обязан спасаться от ужасных существ, обитающих на поверхности нового мира, путем пряток и охоты на них самих, в отсутствии же еды пожирать этих чудовищ, путем превращения в одного из них, благо подобного «добра» достаточно внутри каждого уроженца Земли. К подобным мыслям его давным-давно подвели все те же сны, показывающие небольшие, нетронутые снаружи городки, заполненные отвратительно убитыми и замученными людьми. Все они мирно существовали в мире ином, но на них объявили охоту… И самое интересное – это был совсем не Ад.

Подобные сновидения приходили внезапно, иногда ярко, а иногда за ширмой обычного сна, то есть когда видишь обычный бессмысленный сон, а просыпаясь, понимаешь, что он скрывал другой, в котором происходило нечто закрытое. Сон внутри сна, будто смотришь фильм в кинотеатре, но самое главное происходит именно за полотном, используемым для показа основного кино…

После подобных утренних пробуждений Дмитрий часто силился вспомнить происходящее за основным бредом и иногда получалось… Вот тогда-то он и поверил индусам с их реинкарнацией, поняв, что человеческую душу возможно заточить в любое тело, будь оно даже от гусеницы или коровы. И если кто-нибудь задастся вопросом, отчего же тогда не существует умных коров, то ответ элементарен: «Для наиболее полного раскрытия потенциала перемещаемой души, она должна быть заключена в высокоразвитое тело, могущее ее полноценно принять и использовать. То есть мозг, и нервная система человеческого организма могут содержать даже сознание обезьяны, вот только сие животное будет вести себя так же, как в естественной среде обитания, отличаясь лишь навыками разговорной речи…», – и таких примеров на Земле огромное количество.

Или же наоборот. Человеческий разум легко заключить в любое животное, где он ограничится мозговой и нервной деятельностью приобретенного организма, то есть высокоразвитый узник превратиться в очень умное животное и не более того. Из вышесказанного можно сделать только один вывод. Не нужно обижать уличных собак с кошками, просящих от вас ласки, ведь возможно они являются когда-то ласково гладящими тебя по голове родными дедушкой или бабушкой, не совсем понимающими это…

– Хватит спать! – басистый голос старого черта с вкраплениями стандартного блеяния вновь вырвал Дмитрия из лап спасительных, но как всегда не вовремя пришедших размышлений.

Парень безрадостно вынырнул в жестокую реальность, чтобы обреченно поморщиться, ибо освещаемый сполохами каминного пламени Анатон стоял по его правую руку, сцепив в замок здоровенные лапы и похрустывая мощной шеей, наклоняя рогатую голову из стороны в сторону.

– Не кривись! – демон расцепил лапы и, сделав «цок» вперед, хлестнул мальчишку по щеке.

Голову Дмитрия с силой мотнуло в сторону и он непроизвольно ойкнул, засадив в щеку свежую занозу – старые выпали еще после «волшебной» капельницы.

– Не ной, как ребенок! Я еле ударил! – прищурив оранжевый глаз, раздраженно произнес палач.

– Я случайно… – глупо пробормотал пленник, оправдываясь и слегка морщась от жжения в щеке, хоть это и выглядело смешным по сравнению с предыдущими мучениями.

– Ты и нарочно можешь, наглый, как незнамо, что! – демон засунул лапу под пыточный стол, после чего ржавые, наверняка для видимости кандалы неслышно втянулись в дерево, впитавшее не одну сотню литров крови. – Вставай и пересаживайся! – он указал пальцем на издающее монотонный гул кресло из VIP-стоматологии.

«Хоть что-то изменилось!», – парень одновременно испугался и обрадовался.

Было непривычно знать, что можно поднять голову, руки, ноги и даже встать. Страшновато как-то… Столько времени лежать прикованным, лелея надежду принять вертикальное положение, и наконец получив приказ – бояться сделать. Так неожиданно… Дмитрий чувствовал себя мнущейся в преддверии первого полового акта, вышедшей замуж девственницей, знающей о необходимости снять трусы, но как же это тяжело, плюс что-то страшное торчит меж ног у мужа!

– Быстрей! Или мне тебя поднять надо? Это я всегда рад… – черт ощерил клыкастый рот. – Что ты, как девка после родов?! – Анатон взял с поверхности пыточного лежака последнюю сигарету, совсем недавно вытащенную из пачки, и поцокал к огню прикурить, между делом смахнув на грязный пол большой палец Дмитрия.

– Встаю-встаю… – забормотал несчастный узник, аккуратно спустив ноги на более чем теплый и липкий от недавно пролившейся крови пол, умудрившись наступить на все тот же большой палец, лежащий рядом с отвратительно размозженной по локоть старой рукой.

– Бл..ть! – непроизвольно произнес парень, испытавший целую гамму чувств, а затем ойкнул, уж слишком это нелепо звучало.

На «ойк» и «бл..ть» никто не среагировал, видимо в Аду привыкли и не к таким недоразумениям.

«Если подумать, то я могу слезть и обосраться, а здесь никто и не моргнет… Или идти и сраться на протяжении пути, а никто не пошевелится…», – мальчишка, шевеля затекшими плечами и неприятно прилипая к полу, с трудом отошел от пыточной лежанки, стараясь не смотреть на валяющиеся под ногами, принадлежащие ему же конечности.

Все его естество мечтало, как можно быстрей решить проблему с нахождением в этой комнате, и как ни странно, приобретением хоть какой-то одежды, пусть даже набедренной повязки, а после пойти работать хоть пожирателем говна.

«Не… Это я опрометчиво подумал…», – испугался парень, с трудом передвигавший затекшее тело к следующей остановке для отощавшей задницы, всегда умеющей и готовой искать приключения. «Говна не хочу…», – разум Дмитрия противоречил подобным трудовым условиям, потому как… Потому как, он просто не хотел есть говно, в особенности чужое.

Мальчишка в раскоряку, действительно, как девка после родов, медленно и с усилиями подошел к манящему в свои объятья элегантному креслу, совершенно не вписывающемуся в сей кошмарный мир. Несколько раз нервно моргнул, сглотнул и, боясь оглянуться, аккуратно уселся в него, приятное до невозможности, моментально начавшее расслабленно действовать на измученное коротким переходом тело, бывшее еще недавно таким легким по прибытии «домой».

– Удобно? – непонятно зачем спросил огромный черт с умными, оранжевыми глазами, хотя какие приличия в таком месте, тут скорее присутствовал сарказм, не слишком гармонично ложащийся на речь жителей жаркого и сурового Ада.

– Угу… – куда-то вниз робко буркнул Дима, вообще не знавший, что ответить, ибо новизна происходящих событий вгоняла в панику и тоску одновременно.

Сейчас, на этом, таком удобном для измученного тела кресле, решалась его дальнейшая судьба, место, куда он пойдет. Если на здешнюю, невыносимую работу, то это жизнь с надеждой на спасение, если же нет, то мясорубка и мотание во вселенской пустоте, которую невозможно представить…

«Ежели вспомнить, как я жил… Сколько любопытствовал и сколько разного пережил… Везде искал приключения, причем через негатив… Словно что-то толкало меня изучать худшие стороны мира и человеческих качеств…», – он поднял серо-голубые глаза и Анатон нажал некую кнопку сбоку кресла, после чего голову зафиксировали выдвинувшиеся из мягкой спинки холодные обручи.

– Сколько можно… – губы замученного юноши задрожали, тело затряслось, но дрожащие глаза с полопавшимися кровеносными сосудами все равно смотрели вверх, ибо на голову опускался железный колпак, начиненный множеством тонких иголок, рвущихся к мозгам нового клиента.

– Это считыватель памяти. Делает максимально возможную копию воспоминаний для общего архива Ада, генерируя наиболее четкую картину твоего внутреннего мира. Ты даже не заметишь, как все закончится и начнется долгая дорога по любимой родине! Ха-ха-ха! – черт жутко захохотал, брызгая слюнями. – По крайней мере, родине твоего тела! Ха-ха-ха! – монотонно-гудящий колпак опустился, и поверхность всклокоченной головы пронзила быстрая, острая и внезапно исчезнувшая боль…

…Море ласково окатывало ноги прохладной водой, а Дима лежал, утопив кисти рук в мягком и теплом песке, размышляя об огромном количестве возможных дорог для каждого человека.

«Сколько впечатлений и новых ощущений подарит каждая из них, но только одна будет по плечу выбравшему ее, ибо на две уже не останется времени… Если внимательно посмотреть по сторонам, то можно обнаружить миллионы людей, нашедших собственный путь, и пробующих мир на вкус так, как им кажется лучше…», – пальцы перебирали песчинки, заставляя мысли совершать все новые и новые витки в поисках неизведанных орбит. «Это и аскеты с отшельниками, и настоятели буддистских монастырей… Одиночки, создающие новые боевые искусства, через соединение старых и группы единомышленников, ищущие идеальный путь воина… Художники пишущие удивительные картины с отображением в них истинной сути мира и писатели, учащие жить через книги, которые не каждый может понять… Ученые, ушедшие внутрь куска металла и видящие внутри него одним им понятный мир, и музыканты, чувствующие музыку, как я эти волны…», – Дмитрий тяжело вздохнул, ведь, сколько не размышлял, но так и не смог найти близкое по душе занятие. «Вселенная настолько бесконечна и многогранна, что в ней каждому находится место, но только не мне…», – он открыл глаза, поднялся во весь рост и, набрав в руки полные горсти песка, зло заорал в сторону застывшего горизонта, залитого красноватым свечением.

– Почему?! Почему все находят свою дорогу!? Даже обычные люди понимают, что их судьба жить подобно тараканам!! Рождаться, расти, работать, делать детей и умирать!! А я?! Какой путь у меня, если я не могу найти ничего, хоть немного приближенного к себе?! Если даже бессмысленная жизнь обычного человека мне не подходит! Я даже нормально спиться не могу! В чем моя проблема?! Ведь у меня получается все, но почему одновременно с этим ничего не нравится?! – мальчишка тяжело рухнул на колени, вогнав руки глубоко в песок, словно пытаясь вырвать из него, такого чистого и безупречного, сердце.

– С чего ты взял, что у тебя не может быть собственной дороги, отличной от остальных? – раздался позади вкрадчивый, не опасный голос, но парень, одетый в затертую безрукавку и не слишком свежие джинсы, резко обернулся и бросил в стоящего сзади неизвестного, горсти песка из обеих рук.

Песчинки в свою очередь разлетелись в разные стороны, словно ударившись о невидимую стену, охраняющую аккуратного старичка в светлом костюме.

– Поосторожней! Совесть у тебя одна, но простым песком ее не напугать! – дедушка шутливо погрозил Диме пальцем и протянул руку, чтобы помочь встать.

– Не надо, – мрачно буркнул парень, узнав старика, зовущего себя его Совестью, и медленно поднялся с колен, стряхнув прилипший к грязным джинсам песок. – Опять ты… Раз уж пришел или пришла, как там тебе удобней, то не подскажешь, как я здесь снова очутился? Или никуда не исчезал, а просто забыл? – он посмотрел в глаза дедушке, совсем не боясь его в этот раз.

– Хм… Молодец, что не боишься… – словно прочитал Димины мысли аккуратный дедуля. – Вот и ответ на твой вопрос. В прошлый раз боялся, теперь нет, – он хитро улыбнулся и пошел в сторону лавочки, стоявшей там же, где и в прошлый раз.

– Ну да в принципе… Наверное исчезал, но ничего не помню… – парень поплелся за Совестью, собирая по колено мокрыми от моря ногами разогретый солнцем песок. – Так какая у меня дорога, если ты все знаешь? – серо-голубые глаза блеснули огнем любопытства, и он поднял понурую голову.

– Ну, ты же сам сказал, что у тебя все получается, – снова улыбнулся старик. – Делай выводы.

– Какие выводы?! Да я даже не знаю, отчего мне все легко дается, а ты со своими выводами! – взвился Дмитрий, остановившись напротив освещенной заходящим солнцем лавки. – Можешь хоть раз нормально, без всяких загадок ответить, какая у меня дорога?! Тем более, если я умер! Может не есть, а была?! А?! Может это вообще просто идиотский сон?! И я на самом деле жив, и сплю, пьяный в кустах за двести километров от дома?! – он вперился в собственную Совесть, более чем наглым взглядом, но та не среагировала, ибо никогда его не боялась.

– Глупый такой… Смерти пугаешься… – дедок покрутил пальцем у виска. – Иногда смерть – это наоборот жизнь. Посуди сам, на Земле огромное количество заключенных боится покидать тюрьмы, не понимая, что им делать на воле! Для них реальный мир – это жизнь за решеткой! Поэтому, кому смерть, а кто себя только лучше чувствует!

Дима замер, впервые в жизни услышав ответ с действительно логичным объяснением смерти.

– Ну… – протянул он, облизнув губы языком. – Допустим. То есть ты хочешь сказать, что моя дорога, так или иначе, лежит через смерть?

– Ну-у-у… – словно передразнивая неопрятного, нахмурившегося юношу протянул дедуля. – Не то чтобы, но существует и такой вариант… – впервые, будто неуверенно выговорил старик. – Возможно, она поможет вернуть тебе память, и ты вспомнишь, зачем когда-то пришел на Землю.

– Я?! Пришел на Землю?! Сам?! Типа скучающая душа вселилась в чье-то тело?! – ненаигранно выпучил глаза Дима и соскочил с лавки, замахав руками. – Вот только этого не надо! Что я забыл на этой помойке?! Я же можно сказать людей ненавижу! Они же большей частью тупые, как пивные пробки! Да я понимаю всего один процент от земного населения, остальных бы перестрелял, даже не задумываясь! Нет! Нет! И еще раз нет! – он подбежал к морю, бухнулся коленками во влажный песок на границе прибоя и, зачерпнув прохладной воды обеими горстями рук, ополоснул лицо, покрывшееся красными пятнами от взведенной на него напраслины.

Благообразный же старик, увидев, как подействовали на Дмитрия его слова, тихо и искренне засмеялся, легонько хлопнув себя по коленкам.

– А может ты пришел на Землю, дабы расчистить эту помойку? Убрать хоть немного мусора! Почему нет? Возможно ли такое, что тебе было нечем заняться, и ты направился в этот погрязший в нечистотах мир, дабы принести немного света? Или, например, заслужить прощение?

Дима, только ополоснувший лицо, услышав новые слова деда, побагровел и. не раздумывая, вошел в море по грудь, присел там, скрывшись с головой и только спустя секунд сорок вынырнул в том же месте, фыркая и отряхиваясь как тюлень.

– Ладно. Допустим, – он уже намного более мирно подошел к лавке, и весь мокрый уселся на нее, – Представим, будто я собирался принести на эту мерзкую планету немного света, но каким образом, если с самого рождения и по сей день, или смертный час… Странно, почему меня это не пугает… – вслух задумался он, а потом продолжил. – Научился лишь пить запоями и курить по две пачки сигарет в день? Не почерпнув больше ничего полезного!? Остальное по своей сути мне было известно, кроме множества недомолвок, которые требовалось проверять!

– Ну… Возможно для осознания отсутствия смысла в алкоголизме и курении! Дабы они и им подобные мерзкие привычки не мешали тебе позже! Такой вариант возможен? – старик уставился на быстро сохнущего парня, яростно чешущего мокрую голову.

– Хм… Сейчас, когда я абсолютно трезвый, мне действительно кажется, что в них реально нет смысла, хотя курение конечно… Вещь, как ни плюнь… – мечтательно произнес Дима. – Ну, а причем тут прощение? Что я такого натворил для отбывания наказания на Земле? У меня больше уверенности в собственном согласии на полет в эту дыру, как бы это дико не звучало.

Старик неопределенно пожал плечами.

– Все ответы находятся внутри тебя самого. Каждая твоя самая низменная мысль, которую ты стараешься отбросить, все самое плохое – это пережитое тобой, и могущее повториться, если опустишься обратно. Направь взор внутрь себя и вспомни мысли, появляющиеся при виде врагов, мысли показывающие, как ты хотел бы их наказать – это и будет деяниями рук твоих когда-то. И если скажешь сейчас: «Нет, не правда!», – то пойми одно, тебя останавливают лишь впитавшиеся морали, нормы этого мира, его законы и догматы существующего в нем общества. Именно это и ограничивает твою истинную натуру для совершения мысленно-воспроизводимого кошмара.

Дмитрий сглотнул и побледнел.

– Хочешь сказать, я когда-то творил представляемые мною ужасные вещи? Сам понимаю, что столько злобы и ненависти во мне быть не может, но… Я с ней уже родился, в этом уверен на сто процентов…

– Конечно! – совершенно серьезно кивнул одетый в светлый костюм дедушка. – Вспомни теорию эволюции Дарвина, хоть она и недостоверна, а затем представь рождение души и ее эволюцию! Она же ничего не понимает, только родившись, но начинает расти, постоянно учись… Ты представляешь сколько плохого мог совершить, развиваясь? Ты хоть знаешь, что новорожденные души начинают с животных, затем переходят в более высшие организмы, и лишь в самом конце жизненного пути получают разрешение на свободное путешествие по мирам? Таковы правила иного мира! Мира неизвестного большинству обитателей Земли! – старик посмотрел на Диму, а тот отрицательно замотал головой, словно отвечая, что не в курсе рассказываемого. – Поэтому и ты мог не понимать, чем занимаешься, пока растешь! А вдруг ты бывал в таких местах, где на плохое требуется отвечать убийством? Или где можно убивать просто так, и никто за это не осудит? Или где убийства вообще приветствуются, как право сильного? Все твои старые воспоминания, а точнее их миниатюрные отрывки постоянно внутри тебя, ты же ограничен моралями места, в котором появился на свет и памятью спрятанной даже от меня! – парень в ответ задумчиво поковырялся в ухе, вытащил палец, поглядел на него и лишь после ответил, подняв усталые глаза.

– Угу… – глубокомысленно пробормотал он. – Понятно, что ничего не понятно… То есть получается я прожил кучу жизней, развился до определенного уровня и решил ломануться на Землю, ибо много знаю и умею, дабы принести частицу света ее тупым жителям? Так, что ли? И я такой умняшечка, решил это сделать от скуки или чтобы дальше вырасти? Типа уровень такой!? Донеси свет до людей, все такое, и о Боже! Бонус! Ты получил новый уровень, мальчик! Держи свой Эскалибур! – парень уставился на старика, а тот утвердительно кивнул. – Бред! Бред! И еще раз бред! Ведь я же лошара этакий помер, как обычно не донеся несомое, то есть свет! Забухав по дороге!! Чисто в моем репертуаре! Ха. Ха. Ха! – Дмитрий вскочил и мрачно произнес три «ха», как отдельные слова. – Просто не могу во все это поверить, но как ни странно, эмоций также не испытываю! Может это все-таки просто сон? – он зачерпнул песка и кинулся в деда, но и сейчас Совесть даже не задело. – Тьфу ты! – огорченно плюнул под ноги Дима и снова уселся на лавку. – Честно говоря происходящее настолько идиотски выглядит, что очень походит на правду… И чего там со мной происходит? – он с надеждой ткнул пальцем вверх. – Или там? – палец указал вниз.

– Там! – дедуля посмотрел на землю, а парень побледнел и тяжело вдохнул

– Что со мной делают? И почему я опять здесь?

– Сколько раз тебе повторять! Здесь ты спасаешься от всего плохого! – дедуля громко постучал по деревянной лавке крепким старческим кулаком, ассоциирую стук с содержимым головы Дмитрия, но тот даже не обиделся, а просто вновь смачно плюнул далеко в песок.

– Значит все хреново… – искренне огорчился парень, нервно сжимая и разжимая пальцы. – Меня наверняка мучают, и свет я людям не донесу, да? – он грустно захлопал ресницами, посмотрев на сидящего рядом дедушку.

– Еще донесешь, – улыбнулся старик. – Только газету сначала прочитай, – наклонившись, он сунул руку в песок и вытащил оттуда даже не пожелтевшую прессу с заголовком «Твоя».

– Точно! Про нее я помню, а вот про находящееся за этим пляжем, ну никак! – слегка взбодрившийся мальчишка выхватил газету из рук старика, но буквы оставались такими же мутными и неразборчивыми. – Ничего не видно… Все еще непонятно!

– Ничего. Скоро поймешь, но сейчас пора просыпаться, – грустно произнес дедушка и удивительно красиво растворился в воздухе.

– Чего-то не очень хочется… – безнадежно пробормотал затрясшийся в ужасе юноша, видя, как багровое море вспучилось, закипело, а затем, исходящая паром вода накрыла его с головой, обварив и потащив в неизвестность.

Тяжелые веки, удерживающие глаза в темноте медленно распахнулись, и он вынырнул из забвения полного пустоты, чтобы увидеть стоящего напротив парнокопытного палача в неизменном мясницком фартуке с неровно нашитым карманом, хлопающего лысым хвостом то по одной, то по другой ноге.

– Уже все? – задал Дмитрий первый, пришедший в голову вопрос, ибо ничего не помнил после сотен игл, вонзившихся в голову.

Не обратив внимания на слова мальчишки, палач стоял и молча смотрел на него глазами полными удовлетворения, а обнаженный измученный пленник боялся пошелохнуться, лишь бы не спугнуть возможную удачу, выглядевшую тяжелейшей работой на неких шахтах и жарких пустошах Ада.

«Только не на корм, только не на корм! И никаких лизаний жоп ангелам! Главное не это!», – бегали в голове суетливые мысли, каждая из которых скрестила на удачу пальцы за спиной, и даже капли крови, стекавшие на кончик носа не мешали мечтать о пусть хреновой, но жизни после жизни.

«Кровь!?», – внезапно какой-то частью мозга подумал Дмитрий, продолжая пребывать в состоянии статуи из прекрасного камня. «У меня до сих пор не сдернуто с головы это набитое электроникой ведро?!», – ни один нерв не дрогнул на его лице, но Анатон как раз нажал ту же кнопку, что и в первый раз, заставив поползти вверх технологичный колпак с иглами внутри.

Дима даже не моргнул, делая вид, будто ежедневно проводит время подобным образом. Сейчас он показывал, что не боится ни боли, ни испытаний и готов идти работать в любую точку Ада, пусть даже полную отвратительных тварей, жестоких и не очень узников.

– Не торопись! Скоро все будет! – демон довольно прищурил оранжевые глаза и повернувшись мохнатой задницей к нервно-сопящему узнику, вытащил из камина раскаленную кочергу с нашлепкой на конце, очень походящей на…

– Тавро?! – презрительно и недоуменно скривил лицо Дима, наполнившись ниоткуда выскочившей яростью, но ответом была огромной силы пощечина, после чего старый черт приблизил к нему козлиную пасть, пышущую зловонием.

– Ну, я же должен пометить тебя, как отличный экземпляр? Чтобы тебя не продали ангелам или адским извращенцам с продавцами быстрой пищи? – он схватил парня жилистой лапищей за горло, дабы тот не дергался, и пристально глядя в серо-голубые глаза, медленно, с извращенным удовольствием приложил непонятный раскаленный знак ко лбу.

Раскаленный металл зашипел, выжигая кожу и в который раз по пыточной комнате потянуло горелым поросенком. От ужасной, вгрызающейся внутрь головы боли Дмитрий попытался замахать руками, но рогатый мучитель грамотно придушил его, отчего совсем не осталось сил.

Прошло около пяти секунд, и черт с садистским удовольствием оторвал от его лба воняющую горелым мясом, все еще раскаленную железку, обдающую жаром белое, как мел лицо узника, просящее пощады судорожными движениями мимических мышц.

– Все нормально, если это можно назвать именно так! Ха-ха-ха! Немного успокою, я ведь не садист! – мальчишка недоуменно, словно что-то недопонял, хлопнул веками, понемногу расслабляясь, а демон продолжил. – Тебе прямая дорога на Рынок, то самое место, где из всего вернувшегося домой человеческого сброда, нужное выберут, купят и используют, как захотят! Поэтому можешь начинать молиться о наиболее легкой участи, хотя о чем это я… Такие, как ты не молятся, да и дорожка у тебя иная! Ха-ха-ха! – блеюще захохотал Анатон, аккуратно положив дымящееся тавро на пол рядом с камином и озадачив Дмитрия последними словами. – Именно на Рынке олицетворяются и претворяются в жизнь те самые семь кругов Ада, воплощенные в людских верованиях! Именно там человечество распределяется по миру иному! По Элизиуму и Геенне Огненной! Аду и Раю! На нем отделяются зерна от плевел, ибо Рынок выводит наружу всю человеческую грязь! Люди отправляются туда, дабы подороже продать себя, забыв, что участь каждого предопределена здесь! В подобных этой комнатах! Ты же слышишь?! Слышишь крики, доносящиеся отовсюду?! Ха-ха-ха! – демон радостно захохотал, отпустив лапу от горла Дмитрия, а тот со страхом внимал старому черту, не обращая внимания на боль во лбу и вспоминая про мучительные вопли из-за стен, действительно прекрасно слышимые, но забытые им во время пыток. – Рынок поглотит все! Ему никогда не хватит живого товара! А нам… Нам всегда будет мало знаний, полученных от вас! – парнокопытный палач отошел от трясущегося пленника и вновь щелкнул пальцами.

В комнату, будто дожидаясь этого, еле слышного щелчка, ворвались все те же свиномордые черти и внимательно уставились на Анатона, сунувшего волосатую лапу в карман фартука, видимо рефлекторно ищущего недавно скуренные сигареты.

– Закиньте его в Сортировочную! А после тащите следующего! – те понятливо кивнули и синхронно повернулись к Дмитрию, тупо сидящему на элегантном кресле, рогатый же мучитель, так и не нашедший курево, зло сплюнул в огонь, мгновенно бросивший в отместку блик пламени в козлиную морду.

– Встань! – старый, слегка безумный палач сделал «цок» вперед и провел заскорузлым ногтем по щеке перепуганного мальчишки, отчего тот дернулся, словно от пореза. – Пора прощаться, несчастный! Встать я сказал!! – взревел черт, полыхнув яростью, и жутко напуганный узник медленно поднялся, осторожно глядя на двух сатиров с шокерами на бедрах и зазубренными клинками на спинах.

– Иди! Цепи здесь не одевают! – с силой толкнул его в спину Анатон. – Все равно никуда не убежишь! Некуда! Х-ха! – язвительно всхохотнул козлоногий, а парень неуверенно, со страхом в груди, направился к «плачущей двери», чтобы тут же остановиться и с усилием повернуть голову.

– Ты говорил, что вы узнаете от обладателей душ информацию о мирах, из которых они пришли! Скажи мне, кто я?! Откуда?! – боящиеся, но ужасно-любопытные глаза под изуродованным ожогом лбом, уставились на причинившего море страданий демона.

– Иди отсюда! – старый черт ухмыльнулся, тряхнув чересчур жидкой для такого роста козлиной бородой. – Какая тебе разница, кто ты? Наступит время, и сам все узнаешь! Память вернется к тебе, но будет слишком поздно! Ха-ха-ха! – яростно захохотал черт, словно издеваясь над любопытным парнем. – Уведите его! Быстрей! – он зыркнул на красноглазых сатиров, и те с готовностью достали шокеры, плотоядно уставившись на обнаженного парня снизу-вверх.

– Скажи!! Ну, пожалуйста!! Кто!? Кто я!! Прошу!! – жирнозадые свинолюди одновременно включили заискрившиеся, как бенгальские огни, орудия сопровождения пленных и ток, заструившийся из них, принялся легонько бить по ногам узника, однако Дмитрий за сегодня вытерпел и не такое.

Любопытство, страсть к самопознанию и желание изучить все вокруг, не отпускали его, хотя дверь, ведущая в следующее кошмарное «приключение» находилась совсем рядом, а сильный страх беспрерывно плескался в груди.

– Скажи!! – он сделал быстрый шаг к рогатому мучителю, уже с интересом склонившему рогатую голову набок и вперившему заискрившиеся злобой оранжевые глаза в лицо парню с отсутствующим инстинктом самосохранения.

– Ты хочешь узнать, кто ты?! Хочешь!? – он внезапно сильно схватил его за горло и прижал спиной к горячей стене рядом с дверью выхода, заставив отодвинуться искрящих шокерами сатиров. – Так слушай!! На Земле ты изгой!! Здесь прекрасный работник! А порода твоя называется «Спящие»!! Нынче большая редкость в Аду! Ты один из тех детей-индиго, о которых я рассказывал! Только не с нашей планеты, а откуда-то издалека! Таких, как ты на Земле тысячи, но вы спиваетесь, скалываетесь и заканчиваете жизни самоубийствами именно тогда, когда начинаете просыпаться! Думаете, что сумасшедшие из-за своих внутренних изменений! Из-за посещающих снов и мыслей! Боитесь об этом рассказывать, чтобы не закрыли в психушку! – черт приблизил дурно пахнущую морду впритык к лицу задыхающегося от вони Дмитрия, словно гипнотизируя полыхающими диким огнем, умными животными глазами. – Души, помятые множеством жизней, добровольно пришедшие спасать Землю, но оказавшиеся в Аду! Ха-ха-ха! И это правильно, ибо многие из вас хуже любого из самых жестоких жителей Геенны Огненной! Намного хуже! Ваш духовный путь намного более длинный и жесткий, чем наш! И это потому, что вы ВСЁ пробуете на себе и НИКОГДА! Ты слышишь меня?! – он еще сильней сдавил лапу на посиневшем горле выпучившего глаза и еле двигающего руками с ногами парня, дабы придвинуть к себе и тут же с силой ударить обратно об стену. – НИКОГДА не учитесь на чужих ошибках, как мы! Только на СВОЕМ опыте! И если ты считаешь, что я причинил тебе боль, то посмотри внутрь себя! Посмотри и задумайся, отчего ты никогда не хотел влезать в драки и вообще с кем-либо конфликтовать, исключая конечно обычные споры, куда не мог не встрять? Оттого, что желал просто убить, без всяких маханий кулаками, но четко осознавал, что так делать нельзя, ибо законы Земли против! Ты умен и даже очень! Умеешь контролировать эмоции, но иногда в тебе что-то просыпается! Да!? Ты помнишь, но до сих пор не можешь понять, что это было! Ничего, еще поймешь!! Захочешь выжить, и оно вновь раскроет глаза!! И пусть поберегутся рядом стоящие! Ха-ха-ха! – палач из Ада приблизил злобные и насмешливые глаза, вплотную к почти серому лицу задыхающегося мальчишки. – А высокомерное чувство превосходства над остальными?! Где ты его взял!? Ты же считаешь себя на порядок выше любых окружающих людей, хотя никогда не был даже просто богаче! Откуда оно?! Ведь тебя так никто не воспитывал! А я отвечу!! – черт снова ударил мальчишку об стену и тот звонко щелкнул челюстями. – Все это внутри тебя! Ты родился с этим и этого не изменить! Так пусть Геенна Огненная станет твоим проклятьем и подарит побольше мучений!! – козлоногий демон смачно плюнул ему в лицо и отпустил лапу, а полузадохнувшийся Дима рухнул на пол, хватая воздух, словно выброшенная на берег рыба.

«Я не могу быть хуже… Не могу…», – спиралехвостые прямоходящие свиньи грубо потащили его по острому от неровностей полу, а измученный пленник с ноющим клеймом на лбу, бессмысленно смотрел в начавший двигаться мрачный потолок, не обращая внимания на раздираемую камнями спину.

Мысли Дмитрия путались, но в них проскакивали отчетливые воспоминания, где он действительно не помнил происходящего, но когда открывал глаза, то понимал, что за время его отсутствия в сознании, произошло нечто ужасное… Будто кто-то выполнил всю грязную работу… Ту, которую боялся выполнить он сам из-за внутренних запретов, поэтому за нее взялся иной Дима… Более настоящий, чем скованный моралями узник Земли.

Тяжелая дверь, обитая полосами красного металла, отчаянно «взвыла», прощаясь, один из сатиров придержал ее, а второй с усилием ухватил парня за ноги, и тяжело дыша свиным пятаком, потянул худое тело за пределы полной багровых бликов пламени комнаты. Голова мальчишки пересекла порог и больно стукнулась об уже ровный пол, а придерживающий дверь разумный поросенок отпустил ее, дабы отцепить от мохнатого бедра радостно заискрившийся шокер и профессионально ткнуть безвольно лежащего Дмитрия в ребра.

– Здесь не ходят только безногие! – и злобно-радостно улыбнувшись, стандартным в Аду клыкастым ртом, с жутким скрежетанием достал из-за спины кошмарное подобие мачете с зазубренным лезвием.

Часть 2. О чудный, новый мир!

Глава 1

«Тук-тук-тук!», – сердце, получившего сильнейший удар током Дмитрия, сделало три мощных удара, и мальчишку выгнуло в лучших традициях китайской цирковой гимнастики.

Плюс к этому шокер в руках карликового недочерта сумел достать небольшое количество быстро потекшей по бедру горячей жидкости из наконец-то очнувшегося мочевого пузыря, но и это не сильно тревожило скорчившегося в судорогах парня. Больше всего он испугался увиденной в руке сатира зазубренной переделке и так злобного оружия, поэтому адреналин, выпущенный в кровь за несколько ударов сердечной мышцы, заставил подняться на ноги в течение одной секунды, а то и меньше.

– Все-все! Встал! Встал! Стою! Все нормально! – он вскочил, шатаясь, как пьяный из стороны в сторону, и чуть не ушел боком за край довольно узкого блестящего мостика, на котором находился со свиноподобными сопровождающими. – Тихо-тихо! Тш! Пш! Стою! – пытаясь выровняться, говорил сам себе дергающийся от остаточного тока мальчишка, а свинозадые демоны нетерпеливо и звонко поцокивая копытцами, молча за ним наблюдали, но не подгоняли.

Спустя секунд тридцать раскачиваний эффект от удара шокером отпустил юношу и он выровнялся, заодно быстро осмотревшись, но так, дабы не видели сопровождающие..

«Офигеть местечко…», – голова, гудящая от удара током не смогла воспроизвести более достойное количество комментариев к увиденному великолепию, если это можно так назвать.

Огромное, метров четыреста в поперечнике, уходящее неизвестно насколько вверх и столько же вниз прохладное темно-серое помещение было заполнено огромным количеством мостов, выполненных и проложенных в виде спиц в колесе, то есть уходящих одним концов в центр, а другим в мрачные двери, врезанные в стены бесконечного тоннеля на каждом из сотен этажей. Только на его уровне находилось штук пятьдесят мостов, а за дверями наверняка предполагались пыточные камеры, ибо отовсюду доносились ужасные людские крики, многократно обработанные отличным эхо и создающие внутри огромнейшего помещения самую, что ни на есть адскую атмосферу.

Еще более ее усиливало множество больших лифтов, подсвеченных изнутри оранжевым светом и беспрерывно снующих вверх-вниз по стенам бесконечного кольца, возя внутри себя таких же, как рядом сатиров и сгорбленных людей. По самим мостам, выполненным из неизменного металла с красноватым оттенком, сновали опять же подобные его сопровождающим, ожесточенные Адом свиньи с рогами, с мачете за спинами и шокерами на бедрах, таскающие носилки с недвижимыми человеческими телами или ведущие ссутулившихся, испуганных жителей Земли самого разного вида. Определение «самого разного вида» подразумевало, что люди были молодыми, старыми, толстыми, худыми, короче самыми разными, а не так, как говорят, будто на тот свет попадаешь в самом лучшем возрасте.

Брехня все это, ведь пока он разглядывал это место, на соседнем, ближнем мосту протащили носилки с довольно симпатичной блондинкой, а этажом выше провели какого-то кричащего изо всех сил толстяка с кровью, текущей из отвратительно-изуродованного лица. И тут же из камеры, относящейся к третьему мосту слева, вытащили за ноги и как-то жестко волоком потащили бездыханное тело старика с окладистой бородой и отсутствием жизни в сером теле. Это лишь малая толика того, что он отчетливо видел. Ну, а посреди гигантского помещения проходила огромная, можно сказать монументальная прозрачная труба, издающая монотонный низкочастотный гул и мерцающая слабым голубоватым светом с периодически пролетающими внутри темными, неразборчивыми пятнами. Именно в нее, а точнее в металлическую дорожку, выполненную вокруг трубы, упирались концы всех, неизвестно, как держащихся в воздухе красноватых мостов.

– Б..я буду Временное хранилище… – не заметил, как пробормотал вслух Дима и один из сатиров – самый уродливый – тут же кольнул в ободранную и саднящую спину.

– Хватит болтать! Иди прямо! – издал грубый окрик толстозадый поросенок, и парень пошел, ибо деваться было некуда, а из-за двери, куда двое других адских сатиров минуту назад затащили симпатичную блондинку, раздался глухой громогласный злобный хохот с элементами блеяния и крик, проснувшейся от испуга женщины.

«Да уж… Не повезло девице, небось провели пальцами по лобку, она и проснулась довольная…», – подумал трясущийся от страха Дмитрий, уже более бесстрашно движущийся к следующей остановке новой жизни, а сзади звонко цокал мелкими копытцами свиномордый дуэт, вооруженный, словно телохранители туземного вождя.

Труба приближалась и лишь тогда он заметил, что несущиеся вниз темные пятна похожи на…

«Человеческие тела! Мать его ети, да за две ноги об баобаб! Это и есть путь в Сортировочную!? Лично я бы назвал это тем самым светом, о котором рассказывают пережившие клиническую смерть счастливчики!», – и действительно, по трубе летели люди, неразборчиво видимые даже обновленным зрением из-за скорости движения воды или ее подобия. «Добро пожаловать в наш аквапарк!», – пришла в очумевшую от полученных впечатлений голову знакомая реклама.

– Ща покатаешься! Хе-хе-хе! Будет весело! Самое главное воздуха побольше набери! – мерзко захихикал один из идущих сзади сатиров, довольно сильно ткнув лезвием в итак ободранную спину и парень почувствовал, что вниз потекла тоненькая струйка горячей жидкости.

«Мудак…», – подумал Дима, но вслух говорить не стал, ввиду переживаний за целостность тела. «Начну болтать – отрубит руки или ноги, с него станется, а пока «волшебную» капельницу внутрь не встроили – лучше не выпендриваться…», – непривычно рациональные мысли текли по отчего-то свежей голове, словно наполненной новой кровью, хотя скорей всего это являлось заслугой циркулирующего здесь чистого и прохладного воздуха.

– Давай быстрей шагай! – окрик сзади прервал непрекращающуюся мыслительную деятельность, и Дмитрий привычно сглотнув слюни страха, почти уперся лбом в огромную полупрозрачную и отчего-то колеблющуюся стенку слегка светящейся трубы.

«Куда уж дальше? Я сейчас на ней распластаюсь!», – сверху вниз пролетело еще одно человеческое тело, парень испуганно дернулся и тут труба, будто обняла его, начав засасывать внутрь.

– Пока! Хе-хе-хе! Удачно прокатиться! – еще один укол в спину заставил дергающегося, словно муха в патоке Дмитрия изо всех сил вывернуть голову и ненавидяще уставиться в злобные ухмылки, бесчувственно ржущих клыкастых сатиров, так красиво описываемых в мифах Древней Греции.

– Гандоны! – горько шепнул мальчишка, не получив никакого морального удовлетворения.

И это, наверное, потому что сейчас он, а не свиномордые козлы, должен отправиться в странное и полное неизвестности путешествие по «живой», возможно биологического происхождения трубе, наполненной несущейся вниз жидкостью. Именно неизвестность пугала больше всего, но один плюс во всем происходящем присутствовал – жизнь начала двигаться. Двигаться так быстро, как не двигалась последних лет десять на Земле, и следующим этапом пути являлся мощный «плевок» стены, будто пережеванным Димой в ледяную воду, где воздух в виде большого скопления пузырей, моментально покинул грудь выпучившего глаза парня, будучи выдавленным сильнейшим потоком, потащившим задыхающееся тело вниз.

«Это не Ад, а водный мир какой-то!», – даже перед лицом смерти он спорил, хотя какая там смерть… Обычная дорога на центральный рынок Геенны Огненной…

И вода… Да, действительно вода потянула его вниз. Причем с огромной скоростью, буквально вдавливая в саму себя, отчего, вконец запаниковавший юноша открыл рот и стал глотать ее родимую. И тогда все движения, производимые захлебывающимся человеком, стали предельно понятны, ибо ужас наступающей смерти совсем не такой, как от отрезаемых конечностей. Инстинктивно желающее выжить тонущее тело панически замахало руками и ногами в разные стороны, что привело к хаотичному перемещению внутри движущейся вниз водной толщи и бессмысленным ударам об внезапно крепкие изнутри стены адского аквапарка.

Измученного узника с большущей скоростью несло вниз и моментально заполнившиеся ледяной водой легкие, подарили телу ощущение сильного тепла, отчего руки с ногами стали все медленней и медленней молотить неподатливое окружающее пространство… Разум наполнился безразличием, глаза затянула странная полупрозрачная пелена, и отлично слышимое в ушах сердце все реже делало свой: «Тук!», – короче говоря, становилось очень хорошо, ибо приближалась долгожданная смерть, но тут…

«Еще рано!», – яркая и слепящая мысль, совсем непохожая на тусклые другие, ворвалась в голову, после чего Дмитрий с силой распахнул глаза, поняв – выход рядом.

И действительно. Водный поток стал притормаживать, и почти мертвого мальчишку с силой ударило об вновь мягкую полупрозрачную стену, моментально обнявшую и заново прожевавшую со всех сторон, дабы с силой выплюнуть на твердую поверхность, где…

Этого захлебнувшийся парень не увидел, так как почти потерял сознание при ударе, потрясшем все тело и сказавшем освобожденным легким: «Начинайте!», – после чего уже не смог нормально мыслить. Единственной способностью Димы осталось умение исполнять рвотные судороги, стоя на четвереньках на едва держащих ногах и руках. Его рвало с такой силой, что он подумал о покидающих грудь легких, ибо их буквально раздирало на множество кусочков, но человеческое тело слишком хорошо выполнено и никогда не сдается. Точнее не оно, а тот самый зверь, спящий внутри каждого и ужасно хотящий жить, если конечно не перекармливать его сладкими булочками с чипсами, лежа на диване и запивая всё это неизвестно, где разлитым бутылочным пивком, а уж в этом Диме повезло. Если сравнить его организм с животным, то это был поджарый гепард, созданный для дальних переходов и способный выжить в самых отвратительных условиях, даже подобных этим.

Наконец последние капли воды выплеснулись, а точнее выкашлялись и тяжело дышащий, стоящий на четырех костях Дима, пускающий из носа длинные тягучие сопли, сплюнул такую же слюну, постепенно фокусируя зрение на находящейся под ним поверхности. Стало настолько хорошо… Такое облегчение, что он хоть куда-то прибыл, даже не умерев по дороге… Этого не передать словами – это надо прочувствовать.

Он попытался встать, но не сумел и завалился на голую задницу, раскидав яйца на холодном мокром полу. Тогда мальчишка медленно поднял голову вверх, глядя в темноту невидимого потолка, затем вытер обеими ладонями лицо, а после мощно высморкался, прижав поочередно указательный палец к одной, затем к другой ноздре. Слизи, а проще говоря соплей вывалилось немало, причем на грудь, но… После пережитого – это ожидаемо. Ведь даже, когда плачешь – нос забивается наглухо, а тут полет сквозь такую толщу жидкости… Не две слезинки, как ни как, да и не слишком он брезгливый, и будто доказывая это, дрожащая рука смахнула с груди высморканное «богатство», после чего единственной проблемой остались заложенные уши, но не столь важной, чтобы напрягаться. Насколько Дмитрий знал – скоро должны вернуться в исходное состояние, а пока и тишина неплохо.

«Бом! Бом! Бом!», – мощно отдавались удары сердца внутри черепной коробки, и все еще с трудом дышащий юноша решил оглядеться по сторонам, однако результаты осмотра его искренне огорчили.

Он находился в каком-то слабо освещенном, видимо светом «живой» трубы, бескрайнем каменном подвале и кроме участка, на котором сидел, больше ничего не видел. Хотя нет… Видел. Вокруг него валялось пару десятков недвижимых тел, скорее всего также выплюнутых удивительной живой стеной, но уже мертвых, по крайней мере, так они смотрелись. Не обратив внимания на трупы или еще живых людей, какая разница, он и на Земле не очень любил их, еще сильней очерствевший за последние часы мальчишка, кряхтя, как столетний дед, поднял избитое тело на дрожащие ноги и автоматически почесал мокрые яйца, словно спрашивая их, а не голову: «Как быть дальше?»

«Бубенцы» глупо промолчали, и Дима оторвал вопрошающую ладонь от безмолвных причиндалов, решив додумать позже. Из-за шока до сих пор им владеющего, он не особо задумывался о новых мучениях или возможной опасности рядом. Хотелось просто лечь и уснуть на холодном, неровном полу, но эти чудесные мысли были отвергнуты очнувшимися ушами, начавшими пропускать раздающиеся из неясного окружающего сумрака самые разные звуки, издаваемые большим скоплением людей.

Тихий, тонкий жалобный шепот, бормотание заученных и искренних, придуманных на месте молитв, громкие причитания с взываниями к Богу с жалостливыми и безнадежными всхлипываниями, стоны, кряхтение, сопение и многое другое издаваемое массой перепуганных людей… А также… Нет. Он не ослышался! И только это полностью опровергало теорию всемилостивого бога, придуманного для землян… Раздающийся поблизости плач ребенка. Недавно рожденного малыша, ведь именно так плачут в данном возрасте. Непонимающе, просяще, ожидающе и искренне!

И вот вся эта какофония звучных людских переживаний моментально окружила поднявшегося с четверенек измученного парня, заставив страдальчески сморщиться от ее внезапности.

– И так… Я, как обычно чесал яйца у всех на глазах… – не особо удивившись, пробормотал под нос Дмитрий и сделал шаг из неясного света, источаемого плюющейся стеной в подвальный полумрак, дабы познакомиться с земляками, однако шага не хватило.

Пришлось пройти целых пять, причем по множеству неровных камней и через такое же количество недвижимых, лежащих в различных позах распухших тел, так и не доживших до «счастливого» момента увидеть людей, а точнее узников Ада, буквально излучающих горе, тоску и безнадежность.

Кого из жителей Земли здесь только не было, нет смысла даже перечислять, ибо Сортировочная собрала представителей каждой нации, всех, как одного со свежими, пахнущими горелым мясом тавро на лбах и голых, как нудисты в Лисьей бухте Коктебеля. Старики, женщины, девушки, мужчины, юноши, и тот самый обладатель младенческого плача, бестолково размахивающий миниатюрными ножками с ручками и находящийся на руках, наверное, матери. Других детей, кроме него здесь не проглядывалось, лишь более-менее взрослый люд, правда это была лишь малая толика разместившегося на полу и возле мрачных склизких стен народа, увиденного Дмитрием, на которого никто не обратил внимания. Скорее всего, он не первый, кто вывалился в довольно сильно пахнущую мочой сумрачную темницу, и здесь каждый так начинал.

Судя по наблюдаемому парнем зрелищу, все эти люди оградились друг от друга стеной непонимания и собственных страданий, где каждый занимался только собой, даже не пытаясь найти общий язык с бесцельно бродящим, сидящим или лежащим рядом, идентичным ему адским «гостем». Такова природа человеческого страха, когда человек после пережитого ужаса запирается внутри себя и никого не подпускает. Даже, когда боль исчезла…

– Привет… – неуверенно и почти неслышно автоматически пробормотал он, шокированный количеством людей, наполненных безразличием друг к другу.

«Как будто снова на Земле оказался, да прямо на гигантском ЖД вокзале, типа все куда-то едут и никому, ни до кого нет дела…», – пролетели мысли у Димы, продолжающего разглядывать скопление несчастных, ожидающих дальнейшей участи, отчего-то забыв о себе, таком же мученике.

Было видно, что в Аду не перебирают и отправляют в Сортировочную – идиотское название – любых мало-мальски достойных, по крайней мере здесь вообще не было покалеченных, хотя… Не просто же так где-то воют и стенают. С другой стороны может по чисто человеческой привычке, этакое показательное горе, дабы все видели, как кому-то плохо… Этого Дмитрий никогда не понимал, особенно вытья на похоронах. У него на этот счет присутствовало свое, пусть и эгоистичное мнение. Каждый когда-то должен уйти, хотя, как говорила Ванга: «Если бы вы знали, что такое смерть – вы бы не хотели жить!». Когда он впервые услышал данную фразу, то она слишком двояко звучала, но сейчас осталась всего одна сторона медали – после смерти настолько жутко, что лучше не рождаться, а если родился, то будь готов умереть. А насчет ни одного покалеченного в прямой видимости, так может быть таковы правила и сюда должны попасть в целости и сохранности все, а уж потом на Рынке разберутся от кого оставить слезы на раскаленной земле Ада, а кто пойдет киркой, да киянкой махать.

«Да уж… Жизнь постоянно преподносит людям сюрпризы… Жили-жили, ни о чем не думали… Мечтали о достойной старости и райских кущах после смерти, толком не понимая, как они выглядят, а тут… Та-да-дам!!», – он грустно вздохнул. «Сам-то я чего ожидал? Вообще ничего… Не так я хотел умереть, не так… Надеялся хоть как-то подготовиться… Когда-нибудь… Ага… Дурак-дураком… Хотел, но не делал…», – он рассматривал разместившихся поодиночке и очень редко небольшими группками по два, три человека будущих рабов Ада, многие из которых до сих пор не верили в пребывание на «том свете», считая происходящее страшным сном.

Со всех сторон доносились тихие, но в тоже время наполненные такой силой и искренностью молитвы, что Диме даже стало жаль этих действительно верующих, попавших в противоположность собственных мечтаний и надежд. Люди, бормочущие святые для них слова, тупо сидящие в полумраке и щиплющие себя одновременно с чтением причитаний, направленных в Небеса… Они мечтали прогнать кошмарное сновидение, но оно не двигалось с места… Для многих из них этот мир так и не станет реальным, ведь через некоторое время из прозрачной стены вывалится почти захлебнувшийся священник или подобный ему паникер, откашляется и заставит поверить в еще одно испытание Господне, после чего они уже сто процентов попадут на переработку в пищу другим узникам… Глупцы и идиоты, ведь здесь «верю, ибо нелепо» уже не поможет, как бы это ни было тяжело осознавать.

Кроме морально покалеченных Церковью здесь присутствовали обычные напуганные и наоборот собранные люди, такие, как например мать, укачивающая плачущего ребенка и одновременно с этим готовая вцепиться в лицо любому, кто тронет ее кровиночку. Вот от кого исходила уверенность и осторожность! Она смотрела на окружающих, подобных ей пленников Ада, как на врагов, ибо являлась матерью, а значит должна быть такой – злой, собранной и осторожной. Как-никак она защищала частичку себя и без разницы, где сейчас находится – это ее ребенок! Именно таких женщин сегодня не хватает на Земле, где преобладают безмозглые дуры, растящие подобных себе уродцев, напичканных сникерсами, кириешками и одетых зимой в пять штанов и три куртки, дабы не заболел от зимнего солнца. Идиотки, что с них взять…

Дмитрию стоило всего один раз поглядеть в ее сторону, как эта очень даже молодая, с гривой непонятно какого цвета спутавшихся волос девушка яростно зыркнула глазами дикой кошки, заставив отвернуть изучающий взгляд в сторону. Но, как и любой нормальный парень, он все-таки успел оценить внешность молодой обнаженной мамаши и подумать: «В другое время и в другом месте можно было бы сказать: «Кис-кис-кис!», – но не сейчас.

Мальчишка где-то далеко внутри себя грустно усмехнулся, поняв, что по сути да… Вокруг стандартная, как и на любом вокзале толпа, разбитая на безмолвные единицы… Все та же серость, все те же люди, наполненные скорбью и побывавшие в лапах подобных его палачей, этаких Анатонов, возможно не очень разговорчивых, а молчаливых, сумасшедших садистов, не давших ни минутки покоя измученному телу и страшно подумать, что мучитель с копытами мог делать с ребенком в присутствии, например связанной матери… Он мог творить ужасные вещи, постоянно используя восстанавливающую капельницу и слушая безумные вопли молодой девчонки, для которой не было пытки страшней этой…

Единственное хорошее – клейма на лбу у младенца не было, по крайней мере, он даже мельком не увидел адской пометки «годен», а еще прекрасно то, что дети быстро забывают боль. В этом и состоит одно из главных отличий человека от обезьяны – людское сознание в отличие от животных, слишком долго формируется и умеет защищать себя, скрывая ненужную информацию от своего же владельца.

– Ну и как тебе здесь? – раздался откуда-то снизу сзади, негромкий, но твердый голос с ноткой искреннего интереса.

Дмитрий, резко дернувшись, повернулся назад, чуть не поскользнувшись на влажном, не слишком ровном, но в тоже время скользком полу: «Тут, как специально делают такую хренотень под ногами… Самим чертям вообще нормально ходить своими-то копытами?», – успел задать себе вопрос парень, тут же про него забывший, так как увидел любопытного.

Мужчина европеоидного типа, лет тридцати пяти, с легкой щетиной, наголо обритой головой и похожим на букву «Ж» уродливым ожогом на лбу, такой же голый, как и все здесь присутствующие, сидел на полу, положив руки на согнутые колени. Он чем-то походил на Диму после трубы с водой, только был более безмятежным, будто смирившимся с судьбой и ожидающим от нее следующего, пусть даже более худшего шага.

– Непривычно… – слегка запнувшись, ответил парень и уставился в слишком спокойные глаза, находящиеся на правильном, довольно аристократичном лице. – А в… – хотелось сказать привычное «Вам» из уважения, а точнее навязанных земным обществом правил этикета при обращении с незнакомцами, но сегодняшний день поменял все. – А тебе? – легко выплюнул из себя панибратское обращение Дмитрий, хотя уже увидел ответ в спокойных зрачках.

– Нормально, – усмехнувшись, ответил тот. – Тебе я вижу тоже ничего, судя по поведению. Любопытствуешь… Не истеришь в бесполезных молитвах, – он обвел рукой помещение, охватив всех видимых собравшихся.

– Да, как-то смысла нет… – пожал плечами Дима, присев на корточки и подумав: «Как все-таки непривычно без одежды, такое чувство, что в задницу и под мышки поддувает». – Сначала конечно дико… Типа, как так, смерть, все дела, а потом понимаешь, что это обычная тяжелая, а скорей даже кошмарная жизнь… Будто попал в плен в первую Чеченскую и тебя не отпускают домой без выкупа. Хотя конечно я не переживал подобного, просто читал и слышал, но думаю ощущения идентичные. Жизнь в яме, еда – помои, ежедневные избиения и издевательства… Чем не Ад? Просто здесь преподносят намного круче, но… У меня еще есть надежда, – осторожно закончил мальчишка и уставился на человека, которому впервые за последнее время доверился, вывалив ворох пришедших на язык слов.

– Хм… Интересная логика, особенно насчет еды, которой еще никому не давали, и что самое интересное, есть совсем не хочется, – усмехнулся тот, а Дмитрий заметил немного, практически незаметно свернутый набок нос и большой шрам на нижней губе слева – глаза привыкали к сумеркам. – Я примерно того же мнения, что и ты, но… Какая у тебя надежда и на что? – любопытная искринка мелькнула в глазах незнакомца.

– Всегда есть надежда на спасение… – медленно выговорил парень. – Ад не безвыходное место. Я уверен, – он шмыгнул носом, слыша, как плачет не успокаивающийся малыш.

– С чего ты взял? Лично мне так не показалось… Черт, вырезавший ремни у меня из спины обещал вечные мучения и пусть не такие, как рассказывают святые отцы, но… Мои раны моментально зажили после того, как я потерял сознание и очнулся. И так было не раз, не два и даже не три. Раз десять я умирал, а потом оживал без единой царапины! Это вечная жизнь, полная страданий! Я не верил во все это на Земле, но после пережитого смирился… Ад есть, и никому из людей от него не уйти! – спокойно проговорил сидящий напротив мужчина, причем настолько уверенно, что парень наконец-то понял – скорее всего, только ему – Дмитрию – рассказали историю Ада, Рая и создания людей, а остальные не в курсе, да и не всякий поверил бы, уж слишком мозги испорчены полной лжи земной жизнью.

В этом-то и заключалась проблема, скорее всего каждого находившегося здесь человека. Любой из них являлся рационалистом и скептиком до мозга костей и ни одного невозможно переубедить, что люди – это когда-то созданные чертями и ангелами биологические машины для исследования параллельной Вселенной в поисках истинного Бога. Если он начнет высказывать подобные мысли в сем полном безнадежности, тоски и страха месте, то его порвут свои же… Верующие! Ничтожества всю жизнь ожидающие прощения за несовершенные грехи! Ему подобные собратья по несчастью с напрочь изуродованными сознаниями, сумевшие понять и принять лишь одно – Ад действительно существует, не сделав никаких выводов. Пока все идет по Библии, где сейчас они в Сортировочной, неком подобии Чистилища, по крайней мере, по названию, и следующая остановка Рынок, где их должны забрать на Небеса ангелы, только они не знают, какие это Небеса.

«Ну-ну…», – усмехнулся Дима, глядя сквозь тихо свихнувшегося собеседника. «Давайте. Верьте, надейтесь, ждите. И погромче молитесь, здесь таких обожают…»

Именно умением принимать любую реальность он и отличался от находящихся здесь людей, проживших жизнь с осознанием неизбежности смерти, где за все придется отвечать. Отличие Дмитрия состояло в любопытстве, неумении подчиняться и способности не отбрасывать, а анализировать информацию, похожую на бред. Информацию, совершенно не похожую на навязываемую лживым миром и считающуюся галлюцинациями. И только поэтому он тот единственный из подготавливаемой для продажи толпы, кто реально смотрит на вещи. Пусть ему страшно, может даже страшней чем другим, но он будет изучать этот мир, дабы вспомнить… Вспомнить, когда-то произошедшее с ним, ибо слишком мало удивляется и чересчур быстро привыкает, а для обычных людей – это ненормально.

– То есть ты уверен, что это навечно? – переспросил Дима, сдув каплю воды, повисшую на носу. – Ты терял сознание, а потом очухивался, и все раны заживали? Сами по себе? И тебя никто не лечил?

– Да! Меня уж точно никто не лечил! Видел бы ты того, кто со мной все это делал, он совсем не похож на доктора, – спокойно кивнул тот, а глаза блеснули сумасшедшей искрой. – Ни единой царапины и огромный черт с гигантскими рогами начинал заново. Не говоря ни слова, не издавая ни звука! Под конец он содрал с меня всю кожу, и она выросла заново!

– Понятно, – Дима встал, поняв, что с этим человеком каши не сваришь.

Блеск в глазах объяснил все. Этот человек во время пыток свихнулся, получив спокойствие и выдержку вкупе с уверенностью в предначертанном происходящем. Ему никто ничего не рассказывал и не показывал действие капельницы. Повезло. Да-да. Именно повезло. Заполучить ничем непробиваемую уверенность в необходимости мучений… Это круто. Жить без вопросов и с пониманием «так надо» – это уже из Оруэлла и его романа «1984». Поэтому спокойно сидящий мужчина со свернутым носом и не молился, презирая остальных взывающих к богу. Он считал происходящее заслуженным и вполне естественным. Как-никак предел пыток существует, и он выглядит принятием происходящего за обыденность, новую действительность, где единственный бонус – вечная жизнь.

«Интересно, как он отреагирует на то, что чуть позже в него встроят регенеративный орган, этакую „волшебную“ капельницу? Для него исчезнет ма-а-а-ленький кусочек волшебства Ада!», – Дмитрий не говоря ни слова, ухмыльнулся и пошел к сырой, покрытой неприятной на вид слизью стене, ибо ему стало абсолютно неинтересно знать о чем еще расскажет этот свихнувшийся.

Он и на Земле игнорировал идиотов, считающих мир таким, как описывается в учебниках школьной программы. Возможно, так проще жить, но… Жить в мире полном лжи, отвергая внешне бредовую правду – это удел слабаков и ничтожеств, не желающих видеть дальше собственного неказистого огорода и привычной пасеки с пчелами, а он таким быть не хотел!

До стены было недалеко, буквально метров десять полумрака, главное ни на кого не наступить и не споткнуться. Повсюду сидели, лежали и тупо бродили, бессмысленно шевелящие губами и смотрящие в потолок со стенами несчастные мужчины и женщины, совершенно не стесняющиеся невозможной на Земле наготы, а издаваемая ими какофония, смешанная из всевозможных звуков страданий раздражала до невозможности. Все это, конечно, понятно… Здесь каждый мучается, поэтому вроде и ты должен испытывать душевную и физическую боль, ибо внешне ничем от них не отличаешься, но суть была в том, что Дмитрий отличался внутренне. У него до сих пор не выходили из головы слова Анатона: «Твоя порода «Спящие»…, – а вот кто это – хрен знает.

Сердце, сны, да и вся его жизнь говорили, что это правда и он не такой, как все, но разум… Разум не мог смириться, однако на все просто нужно время и не более того. По крайней мере, сейчас плевать, что произойдет дальше, ибо жутко хотелось спать… Подольше и покрепче, дабы мозг обработал полученную информацию, смягчив ее, а также для лучшей адаптации к новому миру. А еще хотелось тишины от находящихся здесь людей, испуганных и галдящих, вернувшихся на родину детей Геенны Огненной. Почти спокойный юноша мрачно усмехнулся, переступив еще одного бессмысленно крутящего глазами с льющимися из них слезами толстого паренька с ожогом на лбу, жутко смахивающим на грустный смайлик из «ВКонтакте».

Лично Дмитрию было неясно, какой смысл причитать и выть, если ты цел и невредим. Жизнь-то продолжается. Страшно конечно от незнания, что будет дальше, но ведь будет! А раз будет, значит все хорошо, а эти…

– Тьфу! – он зло и смачно харкнул над головой какого-то обрюзгшего мужика с глупым вытянутым лицом, молча грызущего ногти и развалившегося на два квадратных метра мрачного послепыточного помещения, но тот даже не пошевелился, зато плевок попал на ногу сидящего рядом, скрюченного и громко молящегося старика.

– Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящии Его. Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением, и в веселии глаголющих: радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняяй бесы силою на тебе пропятаго Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго и поправшего силу диаволю, и даровавшаго нам тебе Крест Свой Честный на прогнание всякаго супостата. О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень! Помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь! – Дмитрий внимательно дослушал бормочущего заученную молитву святошу и аккуратно обошел, где-то внутри себя, извинившись за плевок, хотя верующий бездельник совсем не обратил внимания на такую мелочь.

«Что за люди! Никакой веры в себя! Все на бога надеются, а жопу поднять лень…», – он облегченно уселся на холодный мокрый пол рядом со склизкой стеной, бесцеремонно втиснувшись меж находящихся там двух неопрятных женщин разных возрастов, абсолютно не обративших внимание на подобную наглость. «Да уж! Интересно сколько времени требуется приходить в чувство? Или им теперь наплевать на все? Потерян бизнес, семья, дача, пять квартир, три айфона или же просто учетная запись в «Одноклассниках»? И все? Жизнь остановилась? Что вообще за бред? Все же живые! Надо двигаться дальше! Чего-то ждать в конце-то концов и не обязательно плохого!», – но сидящие напротив и рядом самые разные люди с ожогами на лбах выглядели мертвыми, по крайне мере внутри.

Видимо жизнь для них остановилась сразу пыточной лежанки, где стало точно ясно, что огурцы на даче будет поливать кто-то другой или вовсе завянут, а новых друзей и оценок за свежие фотки в социальных сетях больше не будет. Все вокруг выглядело именно так, и что удивительно не ощущалось никакой разности поколений. Ад всех уравнял и каждый ушел в себя по причине потери прежней, словно срисованной с общего шаблона жизни. Пусть у одного ею являлась виртуальная реальность, а у другого работа на стройке, здесь же все пленники Ада оказались одинаковыми, будто доски в заборе.

Дима облегченно прислонился к противной стене, получив долгожданную опору. Наконец-то появилось место, где стало не страшно просто присесть и отдохнуть… Среди толпы людей, не знающих друг друга, с наверняка одним на всех языком… Люди, словно вернулись в альтернативное прошлое, никогда не имеющее строительства Вавилонской башни.

В темном месте у склизкой стены, там, где можно выспаться, не боясь проснуться обкраденным, было уютно и хорошо, плюс воды он напился на сутки вперед. Дима зевнул, чувствуя, как наваливается дремота. Организм требовал отдыха, причем очень настойчиво.

«Сейчас-сейчас…», – мальчишка поерзал задницей на камнях, выискивая позицию поудобней и, прислонив гудящую от напряжения голову к холодной стене, проверил степень опасности двух теток, меж которых нагло втиснулся.

Две женщины, одна лет сорока, полная, с отвисшим животом, а также почти нулевым размером груди, и вторая – древняя старуха с лежащими на впалом животе отвисшими грудями, внешне давно впавшая в маразм и сейчас молча перебиравшая серые сальные волосы пальцами с длинными кривыми ногтями. В другое время и в другом месте Дима постарался бы сменить соседок, но сегодня перебирать не собирался, именно здесь чувствуя уверенность в будущем сне, а самое главное, тут ни от кого не пахло. Ад каждого наградил чистотой тела, «подарив» загаженную физическую оболочку Земле, но забыв оставить там старость и ожирение. И это правильно. Жизненный опыт должен быть наиболее полным. Кто бы, не создал Геенну Огненную с Элизиумом, он является отличным воспитателем.

«Сюда бы еще нормального собеседника, могущего поддержать разговор и поверить в то, что знаю только я, но видно не судьба… В царстве горбатых – уродством является стройность и здесь самым ненормальным является погибший в двадцать пять лет мальчишка… Кто бы мог подумать, что я так смогу подумать… Хм… Два одинаковых слова в начале и в конце… Спать. Только спать…», – парень тяжело вздохнул и вытянул ноги, еще раз оглядев соседок с мыслью: «Лишь бы не покусали…», – закрыл усталые серо-голубые глаза и практически моментально погрузился в спасительную темноту, почувствовав, как всклокоченная голова опускается на плечо безумно выглядящей старухи.

Глава 2

– …Никто не знает, как появилась Вселенная, и что было первым – сознание или материя, а даже если знает, то никому не говорит. Известно только одно. Чистый разум появился раньше, чем обрел себя в материи. Надеюсь, это понятно? – сгусток колеблющегося света завис в воздухе, однако эти слова прозвучали внутри каждого.

Странное место, пещера из голубовато-серого камня, с бесшумно падающим в круглое озерцо небольшим водопадом и неровным потолком, покрытым мхом приятного зеленого цвета. Округлые стены природной работы и множество вроде хаотично, но в тоже время удобно расположенных ступеней, вырубленных в камне явно искусственным методом, плюс несколько десятков светящихся огней разного цвета, непрерывно меняющих форму, но зависших над поверхностью уютного места.

– Вы собрались здесь, придя из самых разных уголков бесконечности Вселенных, где до этого бродили в бессмысленных поисках себя. Каждый посетил множество миров и каждого я прошу о помощи, а здесь мы находимся, ибо я желаю показать, как в реальности выглядит материальный мир и возможное для вас физическое воплощение. Примерная форма, в которую вы можете облачиться по собственному желанию. Смотрите.

Спустя несколько секунд появилось странное уродливое создание с четырьмя конечностями, две из которых использовались для вертикального передвижения.

– Вот. Представитель только начавшей развиваться гуманоидной расы. Он нас не видит и не чувствует, ибо мы пребываем за гранью его мира. Материального мира. Один из представителей множества рас, раскиданных по близлежащей, довольно отличной от нашей Вселенной и сегодня я привел вас на планету, подобную той, куда прошу вас отправиться, – пространство вокруг говорящего заполнилось непрерывным гомоном.

– Такими мы станем?

– Жить в этом?

– Нас не предупреждали!

– Но материальный мир – это бесценный опыт, я перейду на ступень выше.

– Ступень выше… Ступень выше… Говорят, что оттуда не возвращаются. Можно еще целую вечность путешествовать без всяких испытаний!

– А где смысл? Выше нас не пускают, а ниже мы все знаем! В чем смысл?

– Страшно! Даже очень!

– Говорят, там есть боль!

– Боль? Я прослушал! И я не знаю такого слова, но оно плохое.

– А надолго туда?

– Просто попросили помочь, но не предупреждали о подобном…

– Спрячут нашу память в надежное место…

– Без памяти еще можно…

– Невозможно жить без памяти

– Да ты даже не будешь помнить про спрятанную память, значит, можно!

– Тш-ш-ш! – ораторствующий сгусток света попросил тишины. – Никого не гонят насильно, но сей путь даст возможность перешагнуть на следующую ступень, по крайней мере, прошедшим его. Тем, кто сам сумеет измениться. Каждый из присутствующих здесь обладает чем-то недоступным гуманоидам, – он незримо указал на склонившееся над озерцом создание. – Качествами, делающими лучше, и ими вы поделитесь, пусть они сначала не сумеют понять, – сгусток света на несколько секунд замер в неизменном положении. – Я закончил. На сегодня все. Желающие уйти, могут уйти, – оратор растворился в воздушном пространстве красивой пещеры, а пара сотен переливающихся шаров застыли, словно в размышлениях. Спустя пару минут неслышимых разговоров они одновременно вылетели сквозь голубовато-серые стены пещеры.

Пьющий воду гуманоид обернулся и настороженно посмотрел наверх, наморщив крупный подвижный нос, но там никого не было, как и в момент его прихода сюда. Он вновь опустился на четвереньки и продолжил глотать такую вкусную воду, глядя на собственное отражение овальными зрачками на огромных, ярко-зеленых глазах. Тело без одежды, покрытое редкой шерстью, шестипалые руки и ноги с полупрозрачными перепонками говорили о том, что это человекоподобное создание еще очень недалеко ушло в развитии, но… Оно уже умело улыбаться и радоваться вкусу воды.

«До чего же странное существо… Жалко его… Скованное физической оболочкой, абсолютно неприспособленной для полетов… Но мне кажется, оно довольно жизнью…», – единственный оставшийся энергетический сгусток с любопытством рассматривал прямоходящее создание. «Жить подобно ему? Зависеть от пищи… Испытывать боль… Странное слово… И да… Действительно плохое… Удивительно! Такой другой мир!», – он с огромной скоростью вылетел из пещеры, сквозь искрящийся крупными брызгами водопад, скрывающий голубоватую каменную стену, а далее резко взмыл вверх и растворился в бескрайнем ночном небе.

Дима зевнул, с трудом поднимая веки и продираясь сквозь объятья крепкого сновидения. Неизвестно, что его разбудило, странный, причем не первый в жизни сон про летающие шары, где он являлся одним из них или внешне впавшая в маразм, зашевелившаяся старуха, которая выдернула костлявое плечо из-под его головы, тут же отправившейся к каменному полу под воздействием идентичной земной, адской гравитации. Парень, однако, он был не промах, поэтому успел выпрямиться, крепко ругнувшись и внимательно оглядывая ничуть не изменившееся помещение.

Все те же люди, все те же стоны с мольбами, только воспринимавшиеся намного четче. Отдых во сне, пусть даже таком странном и реальном все-таки облегчил жизнь… Он бы руку отдал на отсечение, что это воспоминания из далекой-предалекой прошлой жизни. Но… Проверить негде, оставалось только надеяться, а сейчас… Он зевнул, с холодной дрожью вспомнив Анатона, отрезанные пальцы, руку и раскаленный свинец в горло, но сейчас это воспринимались, как нечто мутное, далекое и будто бы не из его жизни.

И вот эту без пяти минут идиллию, как бы комично не звучали сии слова, сломала свихнувшаяся старуха, выдернувшая плечо, дабы приподняться, а с отвращением сморщившийся Дима постарался отвернуть лицо от ее половых органов, отвратительно смотревшихся на изуродованном старостью теле. Вторая его соседка на данный момент всхлипывала, отчего-то стыдливо прикрывая ладонями опухшее лицо, вследствие чего не стоило обращать на нее внимания. Плачущие ни о чем женщины, слишком никчемны в роли собеседников из-за руководящих ими эмоций. Их даже утешать бессмысленно, тем более в Аду, где этих двух определенно отправят в мясорубку для поддержания жизни в остальных узниках, когда-нибудь возжелающих пищи.

Дмитрий тяжело вздохнул, изо всех сил мечтая, чтобы бабка-маразматичка убрала задницу с отвратительно висящими половыми губами с глаз долой, и та, как по заказу, внезапно плюхнулась назад, причем, чуть ли не на его колени, однако… Он успел выставить руки и направить заднюю часть безумной женщины на старое место, после чего брезгливо вытер ладони об свои голые бедра.

– Твою-то мать, овца старая! – в сердцах ругнулся он на безумную старуху. – Зачем вставала? Что у тебя в голове бабуль, совсем свихнулась под старость лет?! – нервы у Димы были ни к черту.

Бабка же в ответ безмолвно вцепилась кривыми ногтями чуть выше своих коленок, подтянула ноги к подбородку и забормотала:

– То же самое, что и везде! Никакого уважения к старикам! Никакого уважения! Молодежь, что здесь, что дома – одна и та же! Ничего!! – она обернула к нему лицо с безумно горящими глазами и брызнула слюнями из беспрестанно-двигающегося рта. – Ничего!! Ха-ха! Внучек!

– Не внучек я тебе! – скривился Дима, отодвинув голову, ибо брезговал попадания чужих слюней. – Ищи в другом месте! – прекрасно понимая, что большинство старушек, так называет всех молодых людей, но раздражение внутри пересилило доводы разума.

– Ай! Да какая разница! На Земле я всех вас называла внучками! – подтвердила мысли мальчишки плюющаяся бабка. – Жизнь прожила! Пенсионерка! Всю жизнь работала! В бога верила! В церковь каждые выходные ходила! Нищим подавала! А теперь сижу с грешниками! Грешникам!! Когда мне на Небеса положено! Батюшка всегда говорил мне, что я уйду в Царствие Небесное! Почему я здесь?! С такими, как ты?! С грешниками и нехристями! Мусульманами в конце концов! Я сейчас должна сидеть у трона Его, и петь осанны в Царствие Его во Славу Его!! Но я в Аду!! В Аду!! – взвыла старуха противным скрежещущим голосом и ухватила Диму за плечо, причинив боль кривыми ногтями.

Тот вскочил на ноги, вырвав засаднившую руку из бабкиной клешни, и вгляделся в плечо сквозь сумрак. Старая ведьма оцарапала его! Поскорей бы встроили регенеративный орган, а то загноится еще… Чего-чего, а раны, причиненные человеческими зубами и ногтями, самые отвратительные.

– Тьфу ты бл..ть! – он еле успел отдернуть ногу, так как бабка хотела ухватить и ее, дабы что-то еще рассказать. – Отвали калоша старая! Вообще свихнулась со своим Раем! А мусульмане-то, что тебе сделали, дура старая!? – Дмитрий отошел подальше и зло сплюнул в темноту, не заботясь о попадании в кого-либо, ибо чхал на людские правила поведения в месте их не имеющем.

Только сейчас он обратил внимание, что задница сильно замерзла и затекла на холодных камнях.

– Так хорошо спал, старая вафельница! Чего тебе не сиделось, овца! – парень искренне злился на пожилую, свихнувшуюся женщину, яростно потирая замлевшие ягодицы и чувствуя, как маленькие иголочки закололи задницу изнутри.

«Хорошо-то как…», – юноша тихонечко перетаптывался ногами, аккуратно поглядывая в сторону безумной старухи, затихшей на том же месте, что и до его прихода. «Старая калоша… Чего же ты померла в мою смену…», – осколок черного чувство юмора выпорхнул из него, словно юркая синичка и он даже не сумел его остановить, смешливо хрюкнув, а после осторожно оглядевшись.

Всем было неинтересно, о чем его хрюк, сам же Дмитрий обрадовался проявлению внутри себя, пусть даже такого некрасивого юмора, но столь поганое место другого породить не могло. Значит все не безнадежно, и он живее всех живых. Правду говорила мама, что ему все, как с гуся вода.

«Интересно, как там она?», – встрепенувшись, впервые вспомнил о матери парень, тут же поняв, что ежели сделает попытку переживать, то это будет не слишком искренним, ибо подобные проявления чувств должны не делаться, а идти из глубины души сами по себе.

Да. Ему было жаль мать из-за наверняка ужасных страданий испытанных ею после его смерти, но всплакнуть от этого вряд ли сумел бы. Пусть даже она его вырастила и постоянно переживала, пытаясь помочь абсолютно не воспринимаемыми им советами. Именно за это и требовалось платить сочувствием и благодарностью, однако истинной, всепоглощающей человеческой любви к матери, а также ощущения близости к остальным родственникам Дмитрий никогда не испытывал, уж слишком отличался от них внутренне. И не его вина в отсутствии вполне естественных для остальных чувств. Не чувствуя привязанности к земному миру, он никогда не ощущал единения с окружающими людьми. Так было с рождения. И так будет всегда.

Еще давно, до собственной смерти парень размышлял о своей черствости и внезапно понял, что даже если потеряет всех знакомых, то будет переживать не больше, чем от потери зажигалки, а может и меньше. Сначала подобные мысли пугали, но последующий самоанализ и прочтение множества книг на тему духовного развития показали, что глупо пытаться походить на окружающих. Нужно быть самим собой и тогда Дима дал волю всему из него выходящему, принимая истинное «Я», постоянно изучающее окружающий мир, чуть позже убивший его во время опохмелки. Возможно это судьба, а может просто случайность, но ясно одно – он все равно не осознавал, зачем жил, а ведь только в этом случае реальность откликнется на каждую мысль, принявшись подстраиваться под тебя. В противном же случае, если ты постоянно сражаешься с окружающей действительностью, то сама жизнь превратится в бесконечную войну.

«Почему я не понимал этого раньше, а додумался только здесь?», – он внезапно обратил внимание, что совершенно не имеет желания употреблять спиртосодержащие напитки, только лишь никотиновый зов продолжительно шел из груди, но не напрягал, а скорее даже помогал размышлениям.

Дима внезапно понял, что алкоголь и правда является одним из худших изобретений человечества, ведь именно с его помощью люди подавляют в себе Божественную искру, стремящуюся к знаниям и совершенству. Спиртосодержащие напитки тормозят человеческую программу поиска настоящего Творца, заставляя подавленные эффектом опьянения тела валяться на диванах и тупо смотреть в телевизор. Алкоголь связывает организм – прекрасно отлаженную машину с сознанием и часто душой, заставляя заткнуться то самое высшее, хотящее жить и развиваться «Я».

И в сегодняшнем настоящем земного мира, сей эффект опьянения используется повсюду. В еде, сигаретах, алкоголе, антидепрессантах и наркотических обезболивающих. Все, что может хоть немного побеспокоить человека, заставить задуматься о себе и своих проблемах, подавляется неизвестным злым гением, исключительно грамотно придумавшим нынешнюю систему потребления, властвующую над Землей.

Человеческая пища наполняется искусственными усилителями вкуса, дабы каждый ел, как можно больше, ведь это так вкусно! И как же заманчиво тянет в сон после обильного обеда, когда живот набит доверху! Ведь можно хорошенько поспать, после чего еще раз поесть! И жизнь становится прекрасней! Или же эти чудесные антидепрессанты! Выпил таблеточку и все проблемы ушли куда-то далеко! Исчезли! Их больше нет и человек уверен в себе, считая, что все получится, даже если ничего не делать. А ведь антидепрессанты просто заставляют поверить в обладание ключами от закрытой двери, но когда их действие закончится, то… Дверной замок станет больше и надежней.

Ну и на сладенькое, отвлекающие от собственных проблем телепередачи. Самый простой и «очаровательный» пример – «Дом-2». Телевизионное шоу, бьющее все рейтинги и заставляющее обезьян в людских телах покупать даже журнал с подобным названием. Бессмысленное чтиво и бессмысленное шоу, рассказывающие о чужих жизнях, полных мелких проблем наподобие, кто с кем будет спать. Все это отлично продается и покупается, из чего можно сделать один-единственный вывод.

Человечество медленно, но верно подготавливает себя к самоубийству. И это хорошо, что многие из будущих поколений вымрут от собственной глупости. Даже не хорошо, а вполне нормально и естественно. Так действительно нужно, ибо Ад нуждается в тупом человеческом мясе.

«А ведь действительно… Всю жизнь я подавлял себя алкоголем и сигаретами! И здесь, лишенный этих «радостей», очнулся или проснулся, хотя мог сделать тоже самое и на Земле… Сейчас вообще не хочу бухнуть, ведь мне так лучше! Чистая голова, ясность мышления, постоянное брожение адреналина в крови и капелька сна сделали меня нормальным, намного лучше размышляющим и независимым от дурных привычек! Ну, почти…», – Дмитрий оглядел смутно различимую в полумраке огромную толпу потерявшихся людей и внезапно осознал, что за воспоминаниями с размышлениями прошли «иголочки» изнутри замлевших ягодиц.

Тут его внимание привлек некий звук, раздавшийся со стороны «плюющейся» стены. Мальчишка обернулся и рассмотрел во всех подробностях процесс, как оттуда вываливается следующий человек. Походу Дмитрий являлся единственным, кто стоял и с любопытством наблюдал за происходящим, в то время, как остальные узники даже не шелохнулись, а просто сидели и топтались в полумраке, бессмысленно ожидая своей дальнейшей участи. Хотя нет. Не бессмысленно.

То там, то здесь взмывали руки, будто просящие у невидимого адского потолка выпустить их на Небеса, в райские кущи, потоптать зеленую травку, а где они взмывали, слышались вопли:

– Аллилуйя! Осанна тебе Господи! Помилуй рабов своих Господи! Молюсь во имя твое! Аллилуйя! Осанна! Осанна! Осанна Господи! – руки падали вниз, а их владельцы бормотали все новые и новые святые слова, короче говоря, христиан было заметно издалека и при этом не особо жалко.

Если задуматься, то ни один разумный Бог не даст человеку того, чего тот не заработал при жизни. И вот сейчас эти, поклоняющиеся Христу свежеиспеченные мученики, пытались выбить из него или его отца обещанное в виде райских кущ и сладкой жизни. И это те люди, которые всю жизнь прогибались перед любым проявлением несправедливости жестокого, но реального мира. Умер родственник – Господь забрал! Заболел – Господь дал испытание! Ничего не получается, оттого, что я слабак и ничтожество – и это испытание Господа, ведь он не даст мне невыносимого!

Логика этих людей бесит и раздражает, в особенности, когда они с умным видом рассказывают, будто ни один листок не упадет с дерева без Его ведома, а значит все согрешившие и находящиеся в Аду на Его совести! Ведь без Его ведома, они бы не делали эти гадости! Ох уж и проказник этот придуманный для землян бог! Шутник этакий! Получается, что некий педофил, изнасиловавший и убивший, допустим штук двадцать пять детей, сотворил подобное не сам, а с подачи Господа! Это, что же такое получается? Кто тогда правит миром? Может сам Дьявол, заставивший поверить людей в свой проигрыш Господу? Иначе, как объяснить творящееся на Земле ежедневно, где без Его ведома ничего не происходит?

Дмитрий снова злобно сплюнул, подумав: «Хоть бы на кого-нибудь их этих придурковатых попало!», – единственное, что радовало, так это нынешние мыслительные способности, появившиеся после полного обновления тела и очищения мозга от земной грязи. Сейчас он понимал намного больше, чем когда-либо, а умение спорить с самим собой и время от времени соглашаться, выдавало удивительные умозаключения, кои можно записывать, дабы читать лекции шибко уверенным в Библии и иже с ней.

Оставалось взглянуть на буддистов и каких-нибудь представителей Якутии с Сибирью, поклоняющихся множеству богов и духов, наполняющих мир. Больше вероисповеданий Дима не знал, хоть и много читал. Эта тема не особо волновала его, хотя сейчас бы пригодилась. Еще он помнил всяких там индусских, туземных, чукотских и тому подобных богов, но не особо в них разбирался. Суть в том, что больше всех скулят именно христиане. Самые заметные из всех религиозных течений, будь-то католики или православные, но в любом случае рабы Божьи, коих учили по жизни только стенать.

Ему было неясно насчет мусульман. Само собой тут хватало смуглолицых бородатых людей с головами, будто созданными под тюбетейки, но они отчего-то молчали, мрачно глядя никуда, или тихо перешептывались, собравшись в группы от двух до пяти человек. Не хватало перебирающих четок пальцев рук, но всяких там: «Аллах!», – слышно не было.

Дмитрий с любопытством рассматривал вздувающуюся голубоватую стену, готовую родить следующего представителя Земли, между делом размышляя о различиях вероисповеданий и впавших в депрессию окружающих людях.

«Никогда не понимал этого… Продолжать бояться, после того, как пропала боль… Даже, когда меня однажды сильно избили, отобрали телефон и все деньги, а потом продолжили пинать, я попросил оставить сим-карту. Не постеснялся! Чего бояться-то!? Бьют и бьют, но симка-то нужней… Почему же все такие аморфные? Как замороженная рыба, все до единого! Никому не интересно, что будет дальше!? Новый мир, в конце-то концов! И новой боли, пока еще нет… Нельзя же зацикливаться на настоящем, если грядет какое-никакое будущее! Или у них черти были особенные?», – Дима искренне не понимал молчащих, вопящих, молящихся и ушедших в себя узников того света.

Светящаяся рассеянным голубоватым светом стена надувалась, и на ней появилось подобие фурункула, содержащего медленно, почти умирающе шевелящего руками и ногами человека. И видимо люди действительно являются гнойной раной Вселенной из-за постоянного сражения с ней, ибо нарыв внезапно лопнул, не выдержав сего непосильного бремени и тело следующего обреченного вместе с литрами двухстами воды выпало на холодные камни неровного пола. Секунд пять ничего не происходило, а потом жутко кашляющего и выгибающегося несчастного начало рвать водой.

«Неужели из меня также лилось?», – размышлял Дмитрий, глядя на бьющегося в рвотных судорогах новоприбывшего мужика, неопределенного возраста, но так как никто не давал грамотного ответа, он удовлетворял любопытство обычным наблюдением.

Очищение легких от воды длилось недолго, после чего тяжело дышащий, свежевымытый раб Геенны Огненной осмотрелся по сторонам и наткнулся взглядом на лежащие вокруг мертвые раздутые тела. Что-то щелкнуло в его голове, какое-то сострадание и он бросился к ближайшему из трупов, принявшись делать тому искусственное дыхание. От усилий старающегося над мертвецом человека, послышался хруст ребер, и Дима непроизвольно вздрогнул, уж слишком ударил по ушам звук ломающихся костей, пробившийся сквозь всеобщий гвалт.

«Блин! Откуда во мне такая эгоистичность? Почему я так не сделал? Никакого страдания по умершим, желания разбудить их, увидеть жизнь в раскрывшихся глазах… С самого детства, да и потом… Жалел кошек, собак, да и вообще любых животных, некоторых людей, причем не понимаю отчего выбор падал на них, но в тоже время не пожалею, если полмира сгорит в Третьей Мировой… Душа моя потемки… Прав был Анатон, а точнее честен… Мне необходимо глубже заглянуть в себя…», – в это время, еще минуту назад чуть не захлебнувшийся мужчина устал оживлять первого мертвеца и бросился ко второму, ситуация с которым повторилась.

Все действия новоприбывшего, искренне переживающего за лежащие вокруг бездыханные тела, тускло отражались в глазах каждого смотрящего в его сторону узника. Уже уставшие от смерти рабы Ада, «ожидающие» дальнейшего путешествия по Геенне Огненной, наблюдали за человеком, не свихнувшимся, не впавшим в тоску и не очерствевшим за недолгое время нахождения здесь. Многие из пребывающих в этом гигантском, как и все адские постройки подвале, будто смотрели дешевый, неинтересный фильм, но на безрыбье и рак рыба.

Дима же, быстро наглядевшись на сизифов труд пленника, занимающегося бессмысленным на его взгляд занятием, меланхолично отвернулся – адаптация к Аду проходила семимильными шагами – дабы найти место, где можно поудобней присесть и ждать продолжения жизненного пути. Должен же он когда-то начаться, тем более Сортировочная, если это она, почти полная, но как только он поднял ногу для первого шага…

– Смерть! Смерть вступила в свои права! – полетели брызги слюней изо рта, вылетевшего, откуда ни возьмись, следующего свихнувшегося. – Не в кресте вера, а в тебе! В сердце твоем! Внутри огнем пылает вера! – худющий мужик лет пятидесяти, с трехдневной щетиной на вытянутом, как у породистого коня лице, непонятно-объясняюще размахивал руками, перед чуть не обоссавшимся от внезапного испуга Дмитрием. – Все мы без креста, но с верою внутри! С ней пройдем и дальше Ада! И откроются нам Врата Рая! И приглашающе улыбнутся апостолы!! Аллилуй! Так пойдем же пробуждать других! – безумец попытался еще ближе приблизить светящееся сумасшествием лицо к мальчишке, но тот немного пришел в себя и с размаху влепил безумцу крепкую пощечину, сбив навигацию

– Совсем е..нулся! – рявкнул сиплым и задрожавшим голосом Дима на безумца, закачавшегося в разные стороны. – Иди отсюда придурошный, а то вторую щеку придется подставлять, как завещал Господь твой – Иисус! – тяжело-дышащий парень, дернул левой рукой и свихнувшийся грешник, видимо понял, так как обиженно пошел прочь, с невнятным бормотанием потирая щеку.

«Охренеть!! Чуть не усрался от страху! Недаром я психушки боюсь… Сколько здесь еще находиться? Ожидание прям коробит! Ненавижу буйных психопатов!», – уже более аккуратно обходя взывающих к Богу, а также тупо бормочущих всякую ерунду узников, он зашагал к противоположной стене, обнаружив свободное пространство рядом с негром, покрытым множественными, едва видимыми в сумраке шрамами и азиатом, почему-то казавшимся японцем, но Дмитрий сам не понимал почему.

Естественно он направился туда, ибо, во-первых, чернокожие и японцы были редкостью в его краях, во-вторых, сей дуэт о чем-то почти яростно спорил, настороженно поглядывая на остальных, что прекрасно виднелось обновленным Адом зрением, ну, а в-третьих, рядом с ними практически отсутствовали раздражающие в своем отчаянии люди.

«Проклятое любопытство! Спасибо тебе, перепугавшая меня, царапающаяся бабуля!», – хотелось отослать сумасшедшей старухе воздушный поцелуй, но отсутствовало желание вглядываться в темноту.

– Привет! – юноша подошел к двум осторожно уставившимся на него людям разной национальности, но что самое интересное с такими же, как у него ожогами на лбу, уж он-то отлично запомнил форму раскаленного тавро на кочерге в лапах Анатона.

Ответного приветствия Дмитрий не получил, ибо сидящая на камнях пола парочка, состоящая из небольшого роста азиата с густой шевелюрой, а также крепкого сбитого, наверняка высокого и наголо обритого негра внимательно смотрела на него, не собираясь подниматься. Парень еще немного помялся, хлопая ресницами, ибо наглость, с которой он недавно воткнулся меж двух теток, куда-то исчезла. Ему жутко хотелось поболтать с этими двумя, так как он не ощущал здесь никого разумно мыслящего, кроме них, не считая шепчущихся о чем-то кучек бородатых людей, но выходцев Востока он вообще не понимал, да и мало ли о чем они говорят. Может его недавний «хрюк» обсуждают, они же там свиней держат за грязных животных.

– Ладно. Садись, – на чистейшем русском, как и все здесь, произнес азиат, сдвинув ноги в сторону, а чернокожий тоже расслабился, смягчив напряженный взгляд человека, выглядящего охотником на королевских кобр, причем любящим заниматься этим спросонья.

Да-да. Именно так он и смотрелся. Покрытый огромным количеством застарелых шрамов и непонятных, грубо выполненных татуировок, негр выглядел туземцем, попавшим в Ад прямиком с острова, затерянного в Тихом океане. И скорее всего так и было, но более всего мучил вопрос, отчего все разговаривают на русском языке и тут парня осенило.

«Каким-то образом здесь все понимают друг друга и все. Нет ни моего, ни их языков. Какой-то один на всех, давным-давно созданный, но забытый человечеством. Это можно позже узнать, а сейчас просто принять, как само собой разумеющееся. Ежели людей создавали в Аду вместе с Раем, то происходило же каким-то образом общение между изобретателями и творениями… Не просто же так говорится о Вавилонской башне, после которой смешались все языки, до этого же был всего один!», – парень хотел хлопнуть себя по лбу с криком: «Эврика!», – но не желал спугнуть потенциальных собеседников и возможно просто нормальных людей, тем более с тавром идентичным его.

Дмитрий присел на корточки, осторожно взирая на двух таких непохожих «мертвецов», и получил в ответ бесстрастный взгляд туземного охотника вместе с изучающим азиатским прищуром, после чего японец или кто там, вопросительно дернул подбородком вверх, типа, чего хотел юноша? Парень в ответ напряженно сглотнул слюну, просто-напросто не зная, как отреагировать. Он хотел поговорить с кем-то, кто его поймет и вроде бы нашел двух непохожих людей, наверняка разного вероисповедания, каким-то образом сошедшихся друг с другом в одной точке зрения по поводу происходящего, а теперь… Теперь не может сказать в чем дело и зачем пришел.

– Привет, – вновь выпали из горла хриплые слова. – Я хотел поговорить… – он запнулся, зачем-то покрутив серо-голубыми глазами по сторонам, но скорей всего от неуверенности. – Поговорить о происходящем вокруг. Они все… – он обернулся и обвел рукой людей, сидящих на видимой протяженности огромного подвала. – Почти все они ушли в себя, – Дима объясняющее ткнул пальцем в грудь. – Затихли внутри, боятся выйти и посмотреть по сторонам. А я… – мальчишка снова сглотнул. – Не такой. Я хочу понять, что это за мир. Хочу уйти отсюда! – он несколько раз моргнул и замер в ожидании ответа, стараясь не прятать глаза от вперившихся в него азиата с негром, меланхолично двигающих губами.

– Уйти… Думаешь мы против? Но мне кажется, что еще рано, – задумчиво произнес пожавший худыми плечами японец. – По нашему поверью, души умерших на пути в мир мертвых, сначала должны миновать реку Сандзуногава. У этой реки три страшных порога, и только пройдя их, мы окажемся в конечной точке, – он как-то по детски пожевал губу. – Причем где-то на этих порогах живут старик и старуха, отбирающие одежды. Мой дед рассказывал истории подобной этой, во времена моего детства… Потом я вырос и мне повезло, хотя сейчас уже не уверен… – запнулся он. – Устроиться в офис в Лондоне, куда переехала наша семья еще в 80-х годах, где меня научили верить только в работу с карьерным ростом, сказав, что это является жизнью, достойней которой нет ничего. Но сейчас я даже не знаю, во что верить, ведь очнулся уже без одежды, а кто ее отобрал – неизвестно, – бесстрастным тихим голосом говорил невысокий, недвижимо сидящий азиат. – Я видел лишь отвратительное создание, помесь гигантского козла и человека, разговаривающего на моем родном языке и причинившего мне огромное количество страданий… А затем он убил меня, чтобы оживить и отправить в путешествие по Сандзуногаве, видимо заключенной в эту трубу, – он кивнул в сторону светящейся голубым стене, возле которой устало и бессмысленно сидел человек, до этого пытавшийся вернуть к жизни раздувшиеся трупы. – И сейчас я спорю с уважаемым воином… – его глаза указали на чернокожего. – О том, что будет за следующим порогом Сандзуногавы… – азиат, теперь уже точно японец – Дмитрий где-то читал, что речка с подобным названием проскакивала в религии этой нации – вперил взгляд в негра, покрытого шрамами, тут же пренебрежительно хмыкнувшего, будто показав свое отношение к бреду оппонента.

– Сандзуногава! Ха-ха-ха! Нет такой реки в мире масаи! – ощерил белоснежные зубы туземец, а Дмитрий непроизвольно провел языком по своим, ибо никак не мог привыкнуть, что еще недавно такие разрушенные, сейчас новенькие, словно из дорогой стоматологии. – Так говорит наш шаман! Шаман-масаи – он ударил себя кулаком в широкую грудь. – Много людей приходило к племени масаи! Белые! – чернокожий указал рукой на Диму. – Желтые! – кивнул на субтильного японца. – Снимали ви-де-о, делали фо-то! И платили дол-ла-ры! – смешно и по слогам произнес он. – Расспрашивали Лкетинга, – черный кулак снова с глухим звуком ударился об широкую и блестящую даже в темноте грудь. – О богах, в которых он верит. Ха-ха-ха! У масаи один бог – Энгаи! Много масаи верят в Иисуса! Но Лкетинг нет! Энгаи дал мне жизнь! Энгаи заберет ее! Но не сейчас! Наш шаман сказал, что смерть – пустая темнота, поэтому Лкетинг не умер! Лкетинг жив и будет сражаться! – воин, выпрямившись, встал на ноги и гордо вскинул вверх мускулистую руку, а затем опустился на каменный пол, гордо глядя блестящими глазами на японца с Дмитрием.

Парень же вспомнил про масаи только то, что это гордое африканское племя, живущее где-то в Кении и Танзании. Точнее не племя, а народ, разбитый на множество племен. Какие у них верования он не знал, но суть услышанного сводилась к одному – рассказы о смерти у каждой из народностей содержат крупицу истины.

«Спасибо моей дурной голове, что все детство я только и занимался чтением всего подряд! Кто бы мог подумать!», – он шумно шмыгнул холодным носом.

Взять хотя бы японца, рассказывающего о реке Сандзуногаве, состоящей из трех порогов, где эта остановка первый порог, а ведь дальше адский Рынок и вообще неизвестно что, вот тебе и пороги. Плюс старик и старуха, отбирающие одежды… Ну, так здесь все голые. Или туземец масаи, утверждающий, что окончательная смерть – это полеты в темной пустоте. Чем не высказывание Анатона, рассказавшего о возможности смерти в Геенне Огненной, после которой возвращаешься в бесконечную Вселенную искать заново собственный путь?

И сейчас эти двое, японец из развитой цивилизованной страны и воин туземного племени, периодически пасущий мелких горбатых коров с чахлыми овцами, спорили, что с ними будет на том свете, а ведь только религиозные, то есть теологические споры, позволяют соревноваться в болтовне двум интеллектуально разным людям.

В этом суть и возможности любого вероисповедания – быстрое превращение в спасительный наркотик, легко захватывающий и трижды профессора наук, и духовно темного, как угольный карьер Донбасса, австралийского пигмея. Религия действительно опиум, облегчающий страдания народа, неистово верящего в спасение после смерти, только не зря ли большинство людей употребляют сей наркотик каждый день? Уж слишком бесхребетной становится большая их часть.

Мало, кто задумывается о происходящем внутри вроде святого места и отчего там становится легче. Люди приходят туда помолиться, а выходят словно пьяные, забыв о проблемах и считая, что теперь-то жизнь точно наладится. Но хоть кто-нибудь спросил себя, отчего душа успокаивается, а жизнь не меняется и почему эффект церквей и мечетей сравним с действием стакана водки?

– А ты? Ты же не просто так подошел? У тебя одинаковый с нами ожог. Клеймо, – щуплый японец указал пальцем на лоб парня. – Я обратил внимание, пока ты стоял перед нами! Что ты думаешь об этом месте? Вот он упирается в невозможность своей смерти, но не может объяснить, как сюда попал, и откуда взялся пытавший его демон! И отчего ты решил, что можешь уйти отсюда?

Его тонкий голос спугнул еретические мысли Дмитрия и парень моргнул, возвращаясь в суровую реальность, дабы посмотреть на небольшого азиата, взирающего естественным прищуром.

– Что думаю я… – Дима нервно почесал подбородок. – Ну, первое, в чем я уверен – это Ад, как бы его не называли в других местах. И я уверен в своих мыслях, ведь они сходятся с моими познаниями об этом месте из прочитанных книг. Во-вторых, верования у каждого народа разные, поэтому рассказ про реку и три ее порога, мне нравится, так как очень легко вписывается в происходящее, – японец довольно прищурился, хотя куда уж дальше, а масаи приподнял верхнюю губу, выразив некую степень недовольства. – Но я считаю, что настоящая смерть – это действительно полеты в темной пустоте, – туземец довольно хмыкнул и горделиво кивнул густоволосому азиату, типа, выкуси дружище.

Дмитрий же поразился. Эти два выходца чуть ли не из разных времен нашли время спорить и доказывать друг другу непонятно что в кошмарном месте, где другие ходят и стенают. Сравнивают верования и домыслы, где у японца даже не верования, а рассказы деда. Причем сразу же втянули в спор и его, гордо выпячивая грудь перед оппонентом с каждым согласием на личное мнение. Не просто так у них такие же тавро, не просто… Подобное спокойствие дается только с рождения.

– А насчет уйти отсюда… Я не знаю как, но откуда-то взялись легенды и рассказы о мире, куда люди попадают после смерти, вы сами так не думаете? – Дима уставился на японца, а затем перевел любопытствующий взгляд на масаи, молча слушавшего, бесстрастно скрестив руки.

Насчет туземца было не совсем ясно. Ему наверняка тяжело объяснять что-либо, но мальчишка считал, что если тот неким образом попал в компанию современного японца, то значит у них одна волна в голове. Он знал множество людей спорящих и сорящихся по любому поводу, но в тоже время никогда не расстающихся.

– Лкетинг не помнит, как сюда попал, – воин-масаи обвел огромный подвал мускулистой рукой. – Лкетинг никогда не был дальше семи ночей от своей деревни, поэтому может многого не знать! – Дима подумал, что туземец разговаривает короткими фразами из-за бедности языка. – Но Лкетинг уверен, что жив и поэтому будет сражаться! А демон – сон! – негр опустил могучую длань и замолчал, а юноша хлопнул ресницами.

«Да уж… Ему объяснить тяжеловато, зато японец по-любому понимает!», – парень уставился на внезапно заговорившего азиата.

– Ты говоришь разумно, по крайней мере, для этого места, – он грустно и криво усмехнулся, обведя раскосым взглядом мрачное место. – Верования моих предков гласят, что мы живем множество жизней, и кто знает… Может некто действительно вернулся с памятью полной картин этого ужасного мира, а после запечатлел их на бумаге или в красивых словах… – он вздохнул и повернул голову в сторону «плюющейся» людьми «живой» трубы. – Но, как на самом деле, никому из нас, пока неизвестно… Было бы неплохо вернуться в прошлое и полностью изменить жизнь… – азиат грустно вздохнул, слегка улыбнувшись. – Именно полностью, ведь там… На Земле, – он ткнул рукой в высокий потолок. – Я полностью погряз в материальном, совсем забыв о совершенствовании духовного. Мой разум засорился современной реальностью, внушившей, будто главная цель в жизни работа, и я работал. Работал не покладая рук… Забыв про себя и все свои желания… – японец почесал кончик носа. – А я очень хотел рисовать, но что бы дало мне это искусство, почти не ценящееся в современном мире? Ничего… Лишь самоудовлетворение и отсутствие материальных благ, а я их слишком ценю или просто обманывал себя, что ценю… Не просто же так говорят, что если Господь дал талант, то его необходимо использовать. Иначе большой грех! – несколько раз моргнул азиат, закончив непроизвольное размышление вслух, и посмотрел на Диму с выходцем из Африки.

Продолжить чтение