Три легенды

— Так вот, – рассказывал Кречет, сдерживая рвущуюся улыбку, – забрели мы с ним в одно богом забытое место. Стояла там в лесу деревня. И повадился к ним дракон. Скотину жрет, дома рушит, посевы вытаптывает, людей пугает. В общем, обещали они нам заплатить, если мы того дракона прогоним или убьем. Пошли. Пришли к горам. Нашли драконью пещеру. Такая дыра! А вонища! Грязь кругом! Глаза слезятся, дыхание спирает – внутрь не войдешь, задохнешься. И начал тогда Вульф орать во всю глотку. «Выходи, кретин безмозглый! – кричит в пещеру. – Выползай на честный бой, змей смердящий! Ящерица вонючая!». Долго кричал. Голос сорвал. Бесполезно. Тишина. Только эхо оттуда, из пещеры этой. Плюнули – черт с ними, с деньгами! – и ушли. Он-то вперед ушел, а я немного подзадержался – там, чуть в стороне, малина уж больно вкусная росла. И когда вслед за ним пошел, догонять, тут голос густой, будто бы отовсюду, словно эхо, и говорит что-то. Ну вы знаете, как эти драконы говорят – шипение да гудение одно, не язык, а форменное издевательство. Но фразу, что этот голос сказал, я тогда запомнил. Врезалась она мне в память почему-то. И в деревне жил у них старик один, что понимал по-драконьи. Он мне и перевел… И знаете, что это была за фраза?.. – Кречет замолчал и обвел всех лукавыми глазами. — Что? – не выдержал Дварф. — «Ну – кретин безмозглый. Ну – змей смердящий… А в задницу-то чего кричать?!», – закончил Кречет и захохотал. Махнув рукой на него, рассмеялась Би. Глядя на них, широко улыбнулся Дварф. Вигор скривил рот через силу и снова уставился в столешницу думать свою думу.

Редко мне попадаются такие книги: вот история хромает чуть ли не на обе ноги, хмыкаешь разочарованно, — а вот уже через пару страниц бесстыже трогает за душу. Тут уж и не знаешь, что сказать. Как будто на одни места автор махнул рукой — и так, мол, сойдёт, — а другие выписал любовно: влагу первых осенних дней, трепыхание рыбьего серебра в верше, полуявь-полуморок стылого утра...Три незамысловатые, неброские истории, связанные тонкими ниточками друг с другом, с рассказчиком, со слушателями. Истории про жизнь и смерть и то, как хитро они уживаются в каждом.
Одна, самая пронзительная, про полдюжины друзей-стариков, доживающих век вместе с родной деревней — сколько таких разбросано по всем краям и временам. Когда-то бывалые вояки, теперь они не в силах сдержать натиск старости: кто ещё борется, закаляя тело и волю, кто смирился и живёт с ней бок о бок, а кто всё чаще кутается в её сладкое забытье, как в пуховое одеяло, всё неохотней просыпается...Но, как и горстка их домов, высящихся на взгорке среди подступающих зарослей и похожих на окружённых, но не сдающихся воинов, они ещё постоят за себя, ещё покажут зубы.
Вторая — о путешествии двух неразлучных друзей, лекаря и воина. Как по мне — о том, что рука, дающая жизнь, и рука, её отнимающая, всегда рядом, не разделить, а иной раз, случается, могут и поменяться.
Третья — о женщине, потерявшей дочь, и годами жившей жаждой мести. Заглушая мысли о тщетности своих усилий, старая и усталая, она бредёт из села в село в поисках злодея, пока не понимает, что дочь уже не вернуть. Зато, быть может, она ещё успеет обрести успокоение, дом и друга.Зачитаешься, задумаешься — а потом ещё вдогонку ошарашат последние странички. Ну и конец! И печальный, и одновременно дающий надежду, и на истории те заставляющий взглянуть совсем по-иному. Да, рада я, что прочла.

Их действительно три легенды. Три разных истории.
Или все -таки одна, прошедшая через множество лиц и судеб?Книга о том, как одни события могут затрагивать совершенно разных и незнакомых между собой людей. И о том, как самые маленькие поступки меняют мир.

Первое, что приятно удивляет в книгах Михаила Кликина – это их толщина, увесистость и чрезвычайно высокая плотность буковок на квадратный сантиметр листа. Признаться, давненько мне не приходилось брать книг, обещающих столько страниц занимательного чтения. Ей-богу, сегодня, когда подавляющее большинство начинающих авторов мнутся в искусственно созданных рамках двадцати авторских листов, а признанные мэтры не редко уподобляют романы пророчествам – умно, но коротко и не понятно – проникаешься невольным уважением к такому объемному тексту. Сразу хочется верить, что писал автор не исключительно для себя или издательства, но для читателя. Право, нет ничего более подкупающего.
Дебютная книга автора – роман «Три легенды» – отличается достаточно оригинальной композицией, да и выбранная тема отнюдь не заезжена. Автор не соблазнился колеей, основательно разбитой поклонниками Толкиена и Пермуова, но выбрал свой путь и первый шаг по нему вышел вполне уверенным. Как можно догадаться по названию, роман состоит из трех частей, связанных между собой и событийно и локально, эти части крепко сшиты четвертой, достаточно тонкой, но прочной нитью: вор-бродяга, пытающийся выкупить свою жизнь тремя легендами. Сразу оговорюсь, «Три легенды» – роман не для любителей панорамных полотен. Собственно, ничего, кроме затерянной в лесу деревеньки с покосившимся колодезным срубом ¬– в центре, вы не увидите. Персонажей во всем романе – чуть больше десятка. Охваченный автором временной интервал равен одной человеческой жизни. Ничтожно мало. Пока, следуя умелой руке автора, не вглядишься пристальнее, не поймешь: что жизнь человека – это целая вечность, со своими бедами и радостями, каждое мгновение которой может стать поворотным для всего мира, даже если мир этот – полузабытая деревенька, приютившая горстку стариков. Автор так пристально, с такой ощутимой любовью вглядывается в этот микромир, так тщательно его выписывает, что чрез какое-то время читатель начинает понимать и те механизмы, по которым живет оставшаяся за кадром авторская вселенная. Очень любопытный эффект. Сильный и смелый шаг для начинающего автора, от которого обычно ждут непрерывного драйва, и напряженного экшена, зачастую не позволяющего не только читателю, но и создателю остановиться и спокойно оглядеться, вдуматься. Нельзя сказать, что в романе нет того, другого или третьего, но автор не идет на поводу у читателя, наоборот, с первых строк повествования берет ровный, чутко сбалансированный ритм и не сбивается с него ни на минуту. Первое же слово романа «Бывает…» звучит веско, уверенно. «Бывает…» – завораживающая независимость от времени и пространства. Это слово моментально подчиняет себе читателя, и просто заставляет прочувствовать своеобразную стилистику автора. «Три легенды» – книга для интеллектуального читателя, ценящего красоту и точность русского слова, умеющего сопереживать и чувствовать тончайшие движения человеческой души.