Читать онлайн Слепой огонь бесплатно

Часть 1

Сила власти

Большая кудлатая псина, кормившая на тростниковой циновке рядом с камином пару полумесячных щенят, приподняла голову, недовольно оскалилась в сторону дверей. В пасти собаки не хватало нескольких зубов, остальные стесались и пожелтели от времени. Видимо, это был её последний малочисленный выводок. Толстые щенки оттянули и расцарапали ей морщинистые соски, но собака прикрыла глаза, наслаждаясь и мучаясь от нетерпеливых толчков маленьких, но таких же чёрных, как у неё, лапок.

Прохладный воздух всколыхнул огни факелов. Гончие собаки первыми прорвались в тёплый зал замка, обгоняя раззадоренных охотой мужчин, они путались у всех под ногами, привычно уворачиваясь от пинков хозяев и слуг, залезали под накрытые праздничными скатертями столы, занимали самые выгодные места в предвкушении трапезы. Рыцари, солдаты, гости, оруженосцы, слуги быстро заполнили большой зал старого замка Лекс. Несколько шутов сразу же затеяли словесную и музыкальную пикировку, не забывая нахваливать собственных хозяев и владельца замка. Стало тесно и весело. Уютная тишина сменилась оживлённым гулом и суетой.

Две светловолосые нарядные женщины, сидевшие на скамьях у огромного камина, торопливо отложили рукоделие и чинно приблизились к двум мужчинам, вокруг которых, несмотря на толкотню, образовалось почтительное пространство.

– Как охота, милорд? – серебристый голос королевы Лотты радостными колокольчиками встретил мужа.

Молодой, высокий, разгорячённый азартом удачной погони, король Джерми, не стесняясь посторонних, крепко обнял смешливую семнадцатилетнюю супругу:

– Поцелуешь – скажу.

– А если нет? – поджала полные губки королева, кокетливо перебирая шнуровку на груди мужа и пытаясь просунуть палец под сиреневую ткань его куртки.

– Тогда я сделаю всё сам! – заявил Джерми, поймал ладонью подбородок молодой женщины и коротко поцеловал её. Шепнул, нежно коснувшись щеки губами:

– Продолжим позднее…

– Лучше пораньше, – таким же торопливым шёпотом ответила Лотта и шаловливо поскребла ноготком по завиткам волос на его груди. Джерми самодовольно хмыкнул и галантно поцеловал пронырливую ручку супруги, незаметно лизнув её кончиком языка. Лотта порозовела, прикусив губу.

Барон Гордон, яркий темноволосый красавец, хозяин замка Лекс, с искренним удовольствием наблюдал за королевской четой, обняв за талию свою беременную жену. Три года назад Гордон и леди Верба сыграли свадьбу, почти на год опередив юного короля. Барону было чем гордиться перед своим господином: его жена была беременна вторым ребёнком, а королева – только первым. В древней, знатной семье Лекс рождались только мальчики. От первой жены у Гордона рос пятилетний карапуз – жизнерадостный и темпераментный Керок, среднему едва исполнился год, а через пару месяцев, к весне, обязательно родится ещё один мальчишка – продолжатель славного рода, не менее величественного и древнего, чем род короля Джерми Реганта.

– Йо-хо! Йо-хо! – с воинственными воплями через зал промчался кудрявый карапуз, размахивая отрезанным хвостом волка и коротким деревянным мечом. За ним, лиловея от натуги, семенила пышнотелая кормилица, пыхтя и отдуваясь:

– Керок, мальчик, не так быстро!

– Нашему старшему сыну пора заиметь оруженосца, не так ли, милая? – довольный Гордон одобрительно смотрел вслед малышу.

– Разве я могу в чём-то не согласиться с Вами, муж мой?! – улыбка светилась в обожающих глазах Вербы. Ранний брак с бароном оказался счастливым, молодые полюбили друг друга, а не только сожительствовали, как большинство в таких договорных браках. К сожалению, сейчас оба супруга оказались сиротами, что, однако, только сблизило их, сделало более внимательными и нежными друг к другу.

По широкой каменной лестнице быстро сходила миловидная, высокая, но хрупкая Луиза, младшая сестра Вербы, ровесница и подруга королевы Лотты.

– Сестрица! Ты всё хорошеешь!.. – подхохатывая, снял её с последних ступенек подбежавший Гордон.

– А ты, братец, что-то часто делаешь мне комплименты, которые я, право, не заслуживаю, – изящно вывернулась из его рук девушка, оглянувшись на короля Джерми. Немного грусти, появившейся во взгляде на воркующую пару, она спрятала за приветливой улыбкой. «Не все мечты сбываются», – в который раз подумала девушка. Верба укоризненно посмотрела на сестрёнку, она давно научилась читать даже скрытые её мысли. Верба Лекс сама когда-то, по ощущениям – очень давно – заглядывалась на молоденького принца.

Гордон безобидно хохотал, снова стремительно переметнувшись к беременной жене. Барон потёрся носом о пушистую макушку любимой.

– Мой неугомонный друг не пропустит ни одной хорошенькой девицы в округе, чтобы не полапать её, – присоединился к веселью король.

– Клянусь, они того стоят! Я – тоже! – ответил, смеясь, Гордон.

Верба притворно-строго погрозила мужу пальчиком. Тот крепче обнял её, заглядывая в лицо:

– Нет никого лучше моей жёнушки. Уж я-то знаю! – Гордон ни минуты не сомневался в сказанном. Нежная любовь Вербы смягчала и его нрав, он всегда мог найти успокоение в её объятиях.

– Для мужчин наверху приготовлены горячие ванны, – предупредила Луиза.

– Спасибо, Лу, это именно то, что нам необходимо, – король чмокнул в покрасневшую щёчку Луизу и, придерживая беременную жену, поднялся с ней в верхние комнаты.

Здесь, у своих старых друзей, Джерми мог себе позволить не соблюдать строгих правил этикета и быть самим собой – очень молодым, влюблённым мужчиной, беззаботным, раскованным, открытым. Именно поэтому король часто посещал дом своего вассала и друга Гордона. Ему так хотелось иногда простой жизни, без груза ответственности, без интриг и зависти – неприятных спутниц власти. Именно это он искал и находил в замке Лекс.

После того, как хозяйка замка леди Верба отдала необходимые приказания слугам, и стол стал наполняться съестным, она вернулась к камину, где на скамеечке с мягкими бархатными подушечками сидела Луиза и смотрела в огонь, её белая рука поглаживала голову старой собаки. Верба тихо встала рядом. Вздохнув, спросила:

– Что ты видишь там, сестра?

Луиза отрешённо ответила:

– Ничего…Темноту… там, за огнём. Я думала о наших родителях. Помнишь, какими красивыми они были? Ты так похожа на маму…

Верба присела рядом, обняла рукой сестру, приклонившую голову ей на плечо:

– Господь великодушен… Они любили друг друга и ушли вместе на небеса.

– Наверное, это нехорошо, но иногда я завидую их судьбе.

– Лу… Только не сейчас, прошу тебя. У нас гости, кто-то может неправильно понять твоё поведение. И потом, мой муж прав; тебе пора выбрать спутника жизни. Иди к гостям, говори с ними. Разве мало достойных рыцарей постоянно бывает в нашем замке? Лу, не увлекайся мечтами! Нельзя желать недостижимого…

– Твой супруг Гордон тоже хочет, чтобы я покинула замок?

Огорчённая словами сестры Верба вздохнула:

– Никто не гонит тебя, милая, мы беспокоимся о твоей судьбе. Я действительно желаю тебе счастья. И не вынуждай меня говорить то, о чём мне не хотелось бы даже думать.

Луиза зябко передёрнула плечами:

– Ты тоже заметила?

– Родная моя… Я люблю своего мужа и понимаю его иногда лучше, чем он сам. Идём к гостям, сестра, идём…

Печальные карие глаза собаки, с янтарными искринками в глубине радужки, проводили хозяек и снова закрылись. Псина дремала даже в шумном зале; ей снились свои, собачьи, сны то ли о прошлом, то ли о будущем. Отсветы огней умирали в её чёрной шерсти, похожей на клубы дыма…

Гордон упруго-уверенно шагал по затемнённому коридору, собираясь спуститься в зал. Вдруг он услышал мягкий завлекающий женский смех из приоткрытой двери, что вела в покои короля. Непроизвольно брошенный взгляд в глубину комнаты заставил Гордона окаменеть.

Через высокое окно с мозаикой из красных, жёлтых и прозрачных стёкол на пол лился солнечный свет. В широком косом луче золотистых искр-пылинок боком к двери стояли двое: Джерми и Лотта. Обнажённый, с кремово-блестящей кожей мужчина глубоко целовал в губы белокожую женщину с сияющим нимбом из золотых волос над головой. Полупрозрачная, белая до голубизны рубашка волнами стекла с плеч женщины под нетерпеливыми загорелыми руками мужчины, открыв взгляду налитые груди, прекрасное свежее тело с плавным изгибом бёдер и живота. Беременность только подчёркивала невероятную притягательность женского тела, будто последний штрих полного совершенства. Капли воды срывались и падали с волос, серебристо струились по спине мужчины, покрывали мелким бисером мраморную кожу женщины. А поцелуй всё длился и длился, прерываемый редкими порывистыми вздохами. Их руки непрерывно двигались, скользили, разглаживая и разжигая, лаская тела, которые, казалось, просвечивали своим внутренним светом. Светом счастья.

Гордон заворожено смотрел из темноты, испытывая невыносимое наслаждение. Будто сок запретного плода проник в него, вызывая горячую дрожь. Гордон понимал, что должен отвернуться, уйти, оставить влюблённых наедине… И не мог этого сделать!

Неожиданно Джерми закинул назад голову, подставляя лицо солнцу, и закричал от восторга. Гордон вздрогнул и с неистово колотящимся сердцем быстро отступил к стене, вдавливаясь спиной в холодный шершавый камень. Закрыл лицо руками. Задыхался. В черноте глаз оранжево-кроваво сияла память о солнечном луче.

– Любовь моя! Жизнь моя! – словам короля вторил смех, счастливый до слёз смех Лотты.

Странная слабость охватила Гордона.

Он пальцами до боли вцепился в шершавую стену коридора, оттолкнулся от неё, осторожно отошёл от двери и почти бегом вернулся в свою комнату. Гордон с разгона упал на кровать, подминая под себя подушки, колотя их кулаками, яростно кусая. Непонятные слёзы то ли бешенства, то ли тоски брызнули из его глаз. Он завидовал. Смертельно завидовал впервые в жизни! И не понимал – чему…

Через два месяца в послеродовой горячке умерла королева Лотта Светлая. Прекрасная, запретная, недоступная, святая… Так начиналась эта история.

* * *

– Отец, но почему я не могу высказать то, что думаю о короле? Разве неправду говорят о его жестокости, о притеснениях не только простых людей, но и знати? Тюрьмы забиты невинными. А эти непрерывные казни? Как я могу не осуждать подобное?! – пылко возмущался пятнадцатилетний юноша, заносчиво стряхивая назад густые тёмно-каштановые кудри. – Или ты считаешь, что я настолько молод, что ничего не понимаю?

– Нет, Робер, конечно нет! – ответил седовласый, несколько погрузневший с возрастом, но всё ещё статный мужчина с мягким внимательным выражением на спокойном лице. – Ты достаточно взрослый человек, чтобы иметь обо всём своё суждение. Но… Видишь ли, нельзя судить короля, как обычного человека. Власть ко многому обязывает. Иногда приходится поступать вопреки своим желаниям и привязанностям.

– Почему ты постоянно защищаешь короля? Насколько я знаю, ты ни разу даже не встречался с ним. И вообще, как можно определить, где кончается разумная ответственность и начинается самоуправство и самодурство?!

– Ты слишком горячо споришь, сынок. Пылкость и самоуверенность – плохие помощники в выяснении истины, – ласково положила руку на нервно постукивающую по столу ладонь Робера леди Селеста. Бархатистые карие глаза нежно смотрели на мальчика. Давно ли он был спокойным, даже затенчивым малышом?… И вот уже отстаивает своё мнение, спорит с графом. Нет, не надо было приглашать в дом так много посторонних! Умные книги – лучшие воспитатели.

– Я думаю, Селеста права. Давай сначала успокоимся и поговорим о серьёзных вещах после обеда. А то милая жёнушка и юная леди Лиана просто сбегут от наших криков.

– Что Вы, дядюшка, мне очень интересно, – распахнув огромные голубые глаза, тринадцатилетняя племянница графа Себастьяна Донована даже отложила вилку, вся обратившись в слух.

– Вот видишь, сын, до чего мы довели своих дам? У них из-за наших споров пропадает аппетит.

– Отец, ты всё пытаешься обратить в шутку! А я серьёзен, как никогда! – Робер заметил укоряющий взгляд леди Селесты. – Хорошо, хорошо, мама… Я немного прогуляюсь верхом. Спасибо.

– Но… после обеда верхом?… – попыталась остановить Робера леди Селеста. – Может быть, побудешь с нами?

– Нет, я так устал от уроков, что еле дождался, когда можно будет сбежать, – Роберу не хотелось оставлять после разговора впечатление обиды на отца.

Робер коснулся губами щеки матери и стремительно вышел из столовой. Леди Селеста и граф Себастьян Донован тревожно переглянулись. Больше двадцати лет они прожили одними помыслами и делами и научились без слов понимать друг друга. Их любимый мальчик Робер взрослел, становился самостоятельным, но оставался вспыльчивым, горячим, как сухой огонь…

Робер сбежал с крыльца небольшого трёхэтажного дома с удлинёнными высокими окнами, цветные стёкла которых успокаивали и радовали его в детстве, а последнее время – будили странную мечтательность. Милый, уютный родной дом, так непохожий на крепости соседей… Он на миг показался Роберу беззащитным и слишком открытым, как хрупкое гнездо пичужки на тонкой ветке куста посреди зимнего поля.

Небольшой двор был огорожен каменной оштукатуренной изнутри стеной в полтора человеческих роста, ворота закрывались только на ночь. Окружённое лесами имение графа Донована жило спокойной, размеренной жизнью. Казалось, что все бури мира обходят это уютное место стороной.

Юноша пробежал мимо маленького огорода леди Селесты с лекарственными травами и редкими в этих местах пряностями, заглянул в птичник к любимому ручному соколу, угостил его кусочком сырого мяса, подержал птицу на руке, надев кожаную перчатку. Решил, что завтра с утра непременно выедет с ним на охоту. И никаких зубрёжек латыни, никаких книг и музыки! В конце концов, кто он – будущий рыцарь или схимник в монастыре?!

Здание деревянной конюшни упиралось торцом в стену. Сильно пахло влажным сеном из яслей. Туда и проследовал юноша, улыбнулся, услышав приветливое ржание своего коня. Чёрного, с белой искрой на лбу высокого годовалого жеребца Роберу подарил какой-то неизвестный, но, видимо, богатый родственник, когда юноше исполнилось тринадцать. Вместе со старым конюхом отца Джередом Робер тренировал коня, часто сам пас его ночами с небольшим табуном графа Донована или с табором цыган, которые каждый год останавливались на заливном лугу у реки. Цыгане путешествовали свободно по соседним землям, не притесняемые знатью. Все в округе знали, что им покровительствует граф Донован. Лишь на зиму обычно извечные странники уходили в тёплые края. Теперь они вернулись, вернулись вольные приятели и весёлые подружки графского сына.

Кстати, конь и его наездник вместе проходили сложную науку верхового и турнирного боя под руководством опытных, хотя и постаревших, безземельных рыцарей, живущих при имении; с тех пор, как встретились, юноша и конь не расставались и на день, став настоящими друзьями. Иногда Роберу думалось, что Мрак понимает его лучше, чем собственный отец.

– Мрак! Погуляем, приятель? – прижался щекой к тёплой шее коня Робер, потрепал его по холке и вскочил в седло. Черногривый Мрак довольно затанцевал под всадником, нетерпеливо встрепенулся, перекатывая мускулы под лоснящейся шкурой. Все лошади, стоящие в конюшне, беспокойно и завистливо ржали, тянулись к Роберу.

Гарцуя, чёрный конь вынес молодого хозяина из распахнутых ворот. Робер, не сдерживая больше ни себя, ни друга, азартно взмахнул рукой:

– Вперёд, Мрак!

Копыта глухо застучали по дороге в ритме восторженного сердца. Весенний сочно-живой лес принял всадника и коня в дружелюбные объятия.

По дороге к соседям Робер заглянул к своим приятелям-цыганам. Версавия, старшая гадалка табора, встретила его ещё на границе палаточного лагеря, раскинутого на привычном месте. Подняла руку, приветствуя и останавливая всадника:

– Здравству, мой принц! Ты уже встречался с моей принцессой?

– Вот, спешу увидеть Зилю, она, наверное, выросла за прошедший год?

– О, моя принцесса расцвела… Она скоро придёт. Я говорила ей, что ты появишся сразу, как узнаешь, что табор остановился на лето, – она пощёлкала языком. – Ох, как ты ей нравишься! Как бы беды не вышло.

– А… Ты поэтому меня встречаешь?

– И потому тоже… Но спешивайся, присядь рядом. Поговорим наедине.

Робер послушался цыганку, крайне заинтересовавшись её таинственным видом.

Женщина в пышных юбках села прямо на луговую траву, открыла привязанный на боку тряпичный мешочек:

– Гадаю я часто, но вчера… Мне бы хотелось проверить свои видения при тебе. Ты не против, мой припнц?

– Интересно, что ты скажешь на этот раз…

Цыганка расстелила цветастый платок, сняв его с плеч, побормотала над закрытыми ладонями и, оглянувшись на парня, бросила мелкие кости, вырезанные обереги и бусины так, что они раскатились по ткани. Женшина расширенными глазами смотрела на результат гадания, похоже, он ей не нравился. Версавия нахмурилась, опять что-то негромко зашептала.

Робер не стал прерывать её рассуждения, стараясь не показывать заинтересованности. Гадали-то на него! А кому не интересно узнать нечто новое о себе любимом? Путь даже слухи или выдумки…

Через несколько минут гадалка тяжело вздохнула и выдала:

– Ждут нас чёрные времена, и уже недолго осталось. Моя дочь – друг тебе и не более. Это правильно, это хорошо, мой принц. А всё остальное плохо. Ты обретёшь любовь, желанную, но ненадёжную, ты обретёшь близкого человека, который возненавидит тебя, найдёшь друзей, которых погубит верность к тебе. Всё словно в тумане, скорее, в чаду костра – так видится мне. Увы, вчерашнее гадание повторилось точь в точь, и сердце моё болит. Наши судьбы связаны с твоим миром, погибнет твой мир, сгорит и наш…

– Как замечательно, что не верю я гаданиям и прочим пророчествам! Мне один отрицатель богов и святых, что прятался у нас в доме в прошлом году от преследования инквизиции, как-то заявил: «Если не веришь в богов, то и богов нет. Если не доверяешь пророчествам, то они и не сбудутся…»

– Хорошо бы, чтобы это было правдой. Но я-то свой дар предвидения получила по наследству. Мои предсказания слишком часто сбываются, чтобы я уверовала в их истинность. Вот так, бриллиантовый мой!

Сын графа Донована только махнул рукой и встал. К ним уже бежала от крайнего шатра голоногая стройная цыганочка, с крепко заплетённой косой, с сияющими фиолетовыми глазами:

– Робер! Ты приехал!!! – она с разгону налетела на парня и повисла у него на шее. – Я соску-у-у-чилась страшно!

– Ой, какая ты стала тяжёлая! – пошутил Робер, без церемоний обнимая её ниже талии и поддерживая на весу. – А ещё принцесса!

Гадалка Версавия только покачала головой на их детские забавы. Да, она верила своим пророчествам, тем более, если они касались близких людей. Жизнь такова, что смерть постоянно ходит рядом и забирает людей, не считаясь с их желаниями и стремлениями. Вот только что человек был рядом, смеялся, куда-то стремился, – и вот от него осталось бездушное бренное тело. Как часто цыганка уже видела такое; как редко люди внимали её предупреждениям, чтобы хотя бы попытаться исправить будущее! Увы… Как говаривала ей мать, жизнь коротка, так пусть будет счастливой, насколько возможно, не стоит омрачать её печалью. Пусть так и будет…

Версавия отряхнула платок, накинула его на плечи и ушла к реке. Следовало умыть руки после гадания, таковы правила настоящих провидцев. Она знала, что сняла с себя ответственность за дальнейшее, предупредила, а дальше сам человек решает, как поступить.

Молодые люди плюхнулись на траву, поджав ноги, девушка расправила ворох юбок вокруг себя:

– Ты сегодня придёшь в ночное? Мы будем петь и танцевать. Хочу услышать твои новые песни, мой рыцарь! Ты что-то новенькое сочинил? Расскажи прямо сейчас! Я до вечера не дотерплю!

– Постой, Зиля, постой! Ты мне слова сказать не даёшь, – попробовал остановить юную цыганочку парень.

– Вот ещё! Я готова тебя слушать, а ты говоришь, что я тебе рот затыкаю?! – Возмутилась девушка.

– Вовсе не это я хотел сказать…

– Ты ведь не знаешь, что меня отец сосватал! – Перескочила на другую животрепещущую тему непоседа. – У меня теперь есть жених – Никос, из нашего табора, он кузнец, как и его папаша, ему уже семнадцать есть. В этом году прямо здесь отметим помолвку. Придёшь? Приглашаю. Ты ревнуешь, а? Ты на мне всё равно не женишься, вот и приходится соглашаться с отцом. Ты точно не ревнуешь?

– Чего мне ревновать? – Среагировал на подначку Робер. – Мне, наверное, отец жену тоже нашёл, я пока не знаю. Родители и должны договариваться, это правильно.

– А жалко, что ты не ревнуешь. А то бы я Никосу хвасталась, что меня настоящий граф любит! Он-то так на меня смотрит, что мурашки по коже! Ревнует, он сам сказал! Мне нравится! – Восторженно продолжала свои речи цыганочка.

– Что нравится? Что ревнует? Или жених нравится? Ты его любишь что ли?

– А всё нравится! Так здорово знать, что невеста! – И вдруг девушка вспомнила о другом. – Ты мне зубы не заговаривай, без нового стиха тебя никуда не отпущу!

Парень знал, что эту болтушку с мысли не собьёшь, разве она сама запутается, поэтому уступил её напору:

– Мы с учителем в этом году изучали историю древних царств и великих полководцев…

– Как интересно, ты и книги читаешь…

– Будешь перебивать?

– Нет-нет-нет, – энергично замотала головой девушка, а с недавних пор – невеста.

– Так вот… Читали мы о полководце древних, македонянине Александре Великом. И у него были, конечно, верные соратники. Один из них – управитель завоёванного Египта Птолемей.

– Цыгане бывали в Египте! – радостно заявила девушка.

– Ну, конечно… Где цыган не было?! Ты слушать будешь? – Нахмурился парень.

Девица временно присмирела, сложила руки на коленях, внимательно уставилась на приятеля. Робер продолжил:

– Так вот… Мне знаешь что стало интересно? Царь Александр умер молодым от болезни, а не на поле боя. И после его смерти Птолемей вернулся в египетские земли и стал там царём. Он основал целую династию! И ещё помогпл развивать науки, собрал огромную библиотеку, много строил и, странное дело, старался не воевать. Вот такой необычный царь. А мне захотелось написать стихи на эту тему. Только это не песня, такие стихи на музыку не положишь…

– Чего у тебя всё так серьёзно? Страсти какие! И не очень понятно, – сделала вывод девушка. – Повеселее что найдётся?

Робер почти обиделся, хотя понимал, что это дело бесполезное. Он поднялся, взялся за повод стоящего рядом коня:

– Ладно, мне некогда сейчас. Надо к друзьям заехать в соседнее графство. К ночи с ними вместе, наверное, придём. Буду петь весёлые песни и грустные романсы.

– Про любовь?

– Само собой, как же без любви? – Он улыбнулся, чмокнул девчонку в щёку. – До скорой встречи, невеста!

Цыганочка вскочила и закружилась на месте от переполнявшей её весёлой энергии. Юбки взлетели выше загорелых и поцарапанных коленей.

* * *

На пешего рыцаря в лёгких суставчатых доспехах нападали трое воинов в кольчугах и шлемах. Рыцарь виртуозно отражал удары, гибко уклонялся, свободно менял позиции, словно танцевал, а не защищал свою жизнь. В чём у него не было никаких шансов: вокруг, по периметру широкой поляны стояли верховые и молча наблюдали за боем, будто развлекались. Справедливостью тут и не пахло.

Гибель невысокого отчаянного рыцаря – вопрос времени. Именно это понял Робер, привлечённый лязгом мечей на поляну в глубине леса, которую он почти не посещал раньше. Не раздумывая, юноша пустил коня в галоп и бросился сквозь оцепление к рыцарю:

– Ко мне! На коня! Мы уйдём! – проскочив в центр круга и, разбросав троих воинов, протянул руку. – Быстро!!!

Рыцарь вроде бы растерялся, затем схватил протянутую руку и одним прыжком вскочил на круп коня позади Робера, обхватив решительного всадника рукой, в другой руке вращая меч.

– Йо-хо! – вместе с азартным криком вылетел из ножен меч Робера, решительно направившего коня на удивлённых внезапным вмешательством всадников. Видимо, они никак не ожидали нападения, поэтому шарахнулись в стороны, не задерживая лихую пару.

– Йо-хо! – услышал Робер за спиной высокий мальчишеский голос, когда они выскочили из западни.

Вихляя по знакомым тропам, Мрак всё дальше уносил молодых людей. Топот погони постепенно уходил в сторону, отдалялся…

– А ты решительный парень. И смелый: не побоялся один и без доспехов напасть на целый отряд. Тебя же могли запросто пристрелить из арбалета! Я знаю, у них были арбалеты. Здесь лучше повернуть направо, там удобная поляна с сочной травой.

Настороженный Робер с юным рыцарем медленно ехали на Мраке, улизнув от погони. Робер поднял руку, призывая к тишине. Прислушался. Вокруг было тихо. Даже птиц не слышно. Попутчик Робера поелозил в седле и снова заговорил:

– Мне было бы любопытно узнать имя своего спасителя. Я умею быть благодарным, не сомневайся.

– Слезай. Надо дать отдых Мраку, – утомлённый странной разговорчивостью парня, недовольно скомандовал Робер.

Юный рыцарь соскочил на землю, продолжая слишком громко болтать:

– Отличный у тебя конь, выносливый, быстрый. Какое красивое имя для коня – Мрак! Между прочим, моего зовут Свет, он совсем белый, только глаза желтоватые, словно янтарь на солнце. Как же зовут тебя? Ты не ответил, а это невежливо…

«Ха! Невежливо! Ещё бы дворцовые политесы вспомнил…» – Робер привязал коня к дереву, немного обтёр его пучком травы. Насмешливо поцокал языком:

– И где твой конь? Какой-нибудь разбойник на нём сейчас восседает грязным задом. Как ты умудрился попасть в засаду? Ты что, слепой и глухой?

Рыцарь фыркнул насмешливо и нагло заявил:

– Вовсе нет! В отличие от тебя.

– Что ты хочешь сказать? – нахмурился Робер. Парень явно действовал ему на нервы.

– То, что засады и не было. Это – первое. А второе – оглянись вокруг повнимательнее, – рыцарь поднял руку в перчатке, качнув ладонью. Со всех сторон из леса выступили пешие и конные воины с арбалетами наготове. Стрелы смотрели в упор на Робера.

– В третьих… – рыцарь снял шлем с решётчатым забралом. Золотая коса упала на грудь совсем юной девушки.

– И ещё: я не страдаю излишней болтливостью… Без необходимости, разумеется, – высокомерно вскинула она красивую голову.

Именно это добило юношу: он покраснел, как провинившийся ребёнок. Ловко его обманули! И кто?! Наглая девчонка!

В спину неприятно упёрлось острие меча. Робер медленно поднимал руки в стороны, гадая, стоит ли пробовать отбиться.

– Рем! Привал! – скомандовала девушка. Она махнула ладонью, и меч перестал давить в незащищённую спину юноши.

– Я приглашаю тебя разделить с нами скромный ужин. И большое спасибо за моё нечаянное спасение, – девушка открыто улыбнулась.

Маленькие ямочки на её щеках почему-то удивили Робера и заставили его сердце колотиться быстрее. Он внутренне потянулся к ней, вдруг почувствовав, что перед ним – женщина. Магическая, притягательная, неизведанная. И тяга к ней не была той огульной юношеской влюблённостью, что он испытывал к девушкам до сих пор.

Девушка протянула руку ладонью вверх, по-мужски предлагая дружбу:

– Моё имя – Милена из рода Регант.

– Ты родственница бывшего короля? – принял дружеский жест Робер. Удивившись, нечаянно сдавил руку сильнее необходимого. Смутился. Девушка высокомерно кивнула головой, будто бросая вызов всему миру и не сомневаясь в победе. Робер склонился в церемонном поклоне:

– Робер Донован, сын графа Себастьяна Донована.

К ним подошёл высокий, очень крупный мужчина с карими напряжёнными глазами под кустистыми бровями. Окладистая борода и длинные волосы, покрытые шлемом, сияли чисто-снежной белизной. Размах плечей воина, огромный двуручный меч и цепной молот на поясе, не считая массы пластинчатых доспехов, которые он нёс с лёгкостью и непринуждённостью, ясно говорили о его невероятной силе. Зычный голос, привыкший перекрывать шум битв, слегка оглушил Робера. Он даже немного пригнулся.

– Ну?! Сын Себастьяна?! Постой, паренёк, точно; я тебя раньше видел. Здорово ты подрос за последний год! Помнишь старого Рема? – хлопнул он по плечу юношу.

Тот качнулся, удачно приложившись к дереву под сочувственным взглядом Милены. Проворчал:

– Такое не забывается…

– Значит, Рем, вы знакомы? – уточнила девушка-рыцарь.

– Да, госпожа. Граф – мой старый боевой друг, честнейший и добрейший человек. Мы сражались за нашего короля. А последние годы он нам существенно помогал провиантом и деньгами.

– Деньгами? – удивился Робер. – Но у нас никогда не было много денег…

Рем и Милена посмотрели друг на друга, будто мысленно советуясь. Девушка взглянула в глаза Робера. Он замер под чистым открытым взглядом тёмно-синих глаз.

– Сын нашего друга, доказавший свою храбрость и благородство, достоин доверия, – категорично произнесла Милена. – Пройдёмте в мой шатёр.

Робер поражённо оглянулся: за то время, что они разговаривали, на светлой поляне с молодыми жёлтыми одуванчиками был разбит настоящий походный лагерь. Загорались костры, разогревалась еда в котлах и на вертелах, охранение уходило в дозоры. В центре поляны установили шатёр с острым верхом и вылинявшей бахромой по краю крыши, с цветным узором на стене, достаточно широкий для собраний военного совета перед каким-нибудь сражением.

Рем, Милена и Робер втроём устроились на старом ковре в круглой палатке, разделённой гобеленом на две части. Молодой воин принёс вина, немного сыра, горячего мяса и хлеба, поклонившись, вышел. Разговор пошёл без предисловий и подготовки:

– Робер, я не просто родственница короля Джерми. Я его дочь.

* * *

Три года понадобилось прекрасной Луизе, чтобы завоевать осиротевшее сердце короля Джерми Реганта. Три долгих года после смерти своей жены – королевы Лотты Светлой, Джерми не мог смотреть на других женщин. Его беззаботное сияющее счастье погибло вместе с любимой. Рядом с королём оплакивали потерю его друзья Гордон Лекс, Верба и Луиза. Казалось, нет предела горю Джерми, нет конца хмурой печали Гордона. Но нежная забота Луизы о маленькой дочурке Лотты, любовь и доброта чистого сердца покорили короля. Если он не был влюблён сначала, испытывая только признательность и дружеские чувства, то скоро уже боготворил свою новую супругу. Из дружбы, доверия и нежности выросла другая, немного грустная, но верная и искренняя любовь.

Маленькая принцесса Ми обожала свою новую маму, она и не знала другой. И эта привязанность была глубокой и взаимной.

Пролетело два спокойных года. Дела в королевстве шли неплохо, да и семейная жизнь короля совершенно наладилась. Казалось, ничто не предвещало беды…

Барон Гордон Лекс и король Джерми Регант решили вместе отпраздновать пятилетие своих детей-ровесников в замке Лекс, полном воспоминаний о юной счастливой Лотте. Мужчины, как обычно, устроили утреннюю охоту на кабанов. Барон Гордон специально прикармливал их зимой, чтобы не уходили далеко от замка. Кроме того, его вассалам под страхом смерти запрещалось самостоятельно охотиться в ближних к замку лесах. Не мудрено, что охоты у барона славились своим обилием любой добываемой дичи.